Изгнанница. Путь к свободе - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Катерина Цвик (самиздат)

Пролог

— Дамы и господа! Событие этого года, которого вы все так ждали… — уже несколько минут надрывался в микрофон ведущий в блестящих попугаистых одеждах. — …Церемония Выбора прошла, и настало время выгнать из нашего стада паршивых овец! — На стенах одобрительно закричали и заулюлюкали. — И да начнется Большая охота!

Раздался сигнал гонга, и ведущий раскинул руки, будто дарил присутствовавшим величайшее из благ и безумно этим гордился. Широкая улыбка не сходила с его лица.

И люди на стенах взорвались овациями и одобрительными топотом и свитом.

Огромные городские ворота, которые открывали лишь в исключительных случаях, начали медленно распахиваться.

В последнее время они мне часто снились, как и дикие крики толпы, посылавшей меня и еще пятерку неудачников на смерть. Я просыпалась в холодном поту и даже плакала от облегчения, что все это мне только привиделось и никогда ничего подобного со мной не случится.

Но только на этот раз это был не сон — ворота города, за которые я никогда в жизни не выходила и которые оберегали жителей благословенного Ковчега, открывались, а стоявшие позади охотники приготовились вытолкать тех из нас, кто не поторопится выйти сам. А дальше…

…будет охота. Охота на нас.

Я гипнотизировала ворота взглядом, ожидая, когда створки откроются настолько, чтобы можно было выбежать. И все же не удержалась и обернулась.

Лекс… Когда-то мне казалось, что я влюблена в него. Что он отвечает мне взаимностью... Когда-то мне многое казалось… Сейчас же он стоял в строю тех, кто будет загонять меня, как животное, на потеху толпе.

Сейчас у меня одна надежда — выскользнуть отсюда первой и бежать! Бежать так быстро, как никогда ранее, чтобы успеть скрыться в подлеске до того, как закончатся традиционные три минуты форы. А там… Лучше уж умереть от лап чудовищ, чем от рук тех, на защиту кого полагалась всю жизнь и кто это доверие предал.

Глава 1 Утро Выбора

Вот и наступило долгожданное утро Выбора! Хотя я не столько его ждала, сколько боялась. В этот день решится моя судьба — Великий К определит, к чему у меня есть предрасположенность, и направит учиться той специальности, которая близка мне по психотипу и которая на данный момент нужна Ковчегу. Но главное — я получу подтверждение, что моя кровь чиста от мутагена. А иначе и быть не может. Иначе…

Мурашки ужаса всегда бежали по моей спине при мысли об этом «иначе».

Но я не чувствовала в себе никаких мутаций, хотя и прислушивалась очень тщательно. Именно с шестнадцати лет мутации, если они есть, и начинают проявляться. После Дня Выбора раз в год всем жителям города, кроме тех, кто еще не прошел церемонию, строго по графику делают инъекцию для защиты от возможных мутаций в будущем.

Обнаружить у себя мутаген — это самое страшное, что может произойти с человеком. Нам об этом с самого детства рассказывают и показывают ужасные картинки, во что превращается человек с мутагеном — самое настоящее чудовище, в глазах которого плещется только ненависть и желание разорвать, уничтожить.

И наши Охотники, которым приходится выходить за стены города, почти каждый раз приносят новые снимки разных тварей, которые когда-то были людьми. Правда, ходят упорные слухи, что это фото мутировавших животных, а люди в таких не превращаются. Но я в них не верила — Совет Основателей не может врать!

Именно благодаря Совету когда-то и был создан город-ковчег, который сохранил и продолжает оберегать остатки человеческой цивилизации после того, как на мир обрушилась катастрофа.

Поговаривают, что где-то еще есть такие же города-ковчеги, и что когда-то все они соединялись между собой подземными путями. Но что бы там ни говорили, сейчас эти связи уже не существуют.

— Уже встала? — улыбнулась мама, обернувшись от плиты.

— Ага, — присела я на стул, наблюдая, как она печет оладьи.

— Волнуешься?

— Есть немного, — не стала скрывать я.

— Все будет хорошо, вот увидишь! — подбодрила она меня.

— Ничего хорошего не будет, — буркнула вошедшая в кухню бабушка и посмотрела на меня тяжелым взглядом.

— Мама! Ну сколько можно?! — возмутилась моя мама. — Ты целую неделю сама не своя! Что-то увидела? Так скажи!

— Ничего ты не понимаешь! Ничего я не увидела! — кряхтя, она развернулась и покинула кухню.

Бабушка у нас вроде ясновидящей. Кто-то в это верил и даже приходил к ней узнать свое будущее, а кто-то называл шарлатанкой. Сама я не знала, как к этому относиться, потому что близким бабушка никогда не предсказывала будущее и ужасно злилась, когда ее об этом просили. В общем, проверить правдивость ее дара у меня не было возможности. Но одно то, что иногда к ней на консультацию приходили закутанные в плащи личности, из-под надвинутого капюшона которых были видны лишь глухие маски, говорило о многом. После их визитов бабушка была сама не своя.

Однажды я спросила, зачем она принимает этих людей, если после у нее так портится настроение.

— Им нельзя отказать, — нахмурилась она, а потом вспылила: — И вообще, этот мир — дрянная штука! И нечего лезть ко мне с дурацкими вопросами! — После чего впала в такое плохое расположение духа, что выгнала меня гулять на улицу. Больше я ее о таинственных визитерах не спрашивала.

С каждым годом у бабушки все больше портился характер, а предсказания становились сумбурными и малопонятными, и теперь ее все чаще называли сумасшедшей. Вчера вот взашей выгнала соседку, которая зашла к ней с каким-то вопросом о будущем. Ох и досталось же бедолаге! Давненько я не слышала, чтобы бабушка так кричала и кидалась всем, что попалось под руки. Теперь слава о ее неадекватности подкрепится.

Завтрак отчего-то праздничным не получился. Я волновалась, мама пыталась поддержать, а бабушка только зыркнула на нас недовольно и, шаркая тапками, вообще ушла в комнату, где что-то перебирала и бурчала себе под нос.

— Не обращай внимания, — мама положила руку на мою. — Просто она переживает.

— Понимаю, — улыбнулась я ей в ответ.

— Ну что, пошли одеваться? Время уже поджимает, а нам еще до Дворца Благоденствия нужно доехать.

Я пошла к себе в комнату, чтобы надеть приготовленное со вчерашнего вечера голубое платье с летящей юбкой, которое мы с мамой купили специально для этого дня, но… его на вешалке не оказалось.

Я так и застыла перед открытыми дверцами шкафа, не понимая, куда оно могло деться.

— Оно тебе не подойдет, — послышался от двери старческий надтреснутый голос, наполненный такой печалью, что я вздрогнула.

— Бабушка?

Но она лишь махнула рукой, приглашая идти за собой и направилась в ванную. Я в полном недоумении последовала за ней. Старушка, к моему удивлению, включила с хорошим напором воду, расход которой мы постоянно контролировали и не позволяли себе вот так варварски впустую ее расходовать, и, взяв меня за руку, притянула к себе и начала шептать на ухо:

— Беги к воде — она скроет следы. Следуй за зеленоглазым, не бойся. И помни: все лгут! Дар — это неплохо. Дар — это дар. А ложь душит тех, кто ею живет.

— Б-бабушка, я ничего не понимаю…

Глава 2. Отцы-основатели

Глава 2. Отцы-основатели

Меня вели по извилистым коридорам Дворца Благоденствия, в которых я раньше никогда не бывала, и я даже не успевала вертеть головой, чтобы внимательнее рассмотреть многочисленные картины и статуи, которые мелькали перед глазами. Такой роскоши я еще никогда не видела. А ведь это всего лишь коридоры!

Я совершенно не понимала, зачем и куда меня ведут. Но после того как у меня взяли кровь и посадили за индивидуальный тест, врач ушел, а следующим, кто зашел в мою кабинку, был вот этот молодой парень из личной гвардии отцов-основателей, который приказал следовать за ним.

В голове заметались сразу тысяча мыслей от «Все! Конец! У меня обнаружили мутаген» до «Моя мечта исполнится и меня возьмут в гурии!», и от того в ней был полный кавардак. Наконец, мы остановились у одной из дверей, и гвардеец открыл ее передо мной. После чего зашел следом, поклонился сидевшему на низком диване мужчине:

— Мэй Савайя по вашему приказу прибыла.

Я впала в глубокий ступор, потому что никак не могла поверить, что и правда вижу перед собой своего кумира, одного из отцов-основателей Ковчега! Раньше я видела его только по телевизору и могла лишь мечтать увидеть воочию! И вот он передо мной, прямо в этой комнате.

Привлекательный шатен — а в моем представлении сам небожитель — пил что-то янтарное из большого пузатого стакана и смотрел на танцующую перед ними пятерку гурий. Девушки были почти обнажены. Их тела скрывали лишь небольшие золотистые полоски в районе груди и бедер, а на головах были надеты замысловатые золотые обручи. Ноздри щекотал аромат каких-то благовоний, а царивший в комнате полумрак придавал происходящему нереальности.

Никогда прежде я не видела, чтобы гурии танцевали в таких откровенных нарядах. В Ковчеге подобный разврат считался неприемлем. А тут один из отцов-основателей нарушал свой же главный постулат: «Чистая кровь. Чистые помыслы. Чистая Земля». Но больше всего меня поразило, что рядом с ним сидели и стояли такие же гурии, одетые лишь в золотые лоскуты. Одна из них делала массаж головы, другая гладила все, до чего дотягивалась — а она дотягивалась до всего, — третья стояла позади дивана и массировала плечи, четвертая сидела в ногах и смотрела на него преданными глазами.

Я ничего не понимала. Казалось, это какое-то наваждение, которое никак не может быть правдой.

Мужчина, наконец, обратил на меня внимание, музыка стала тише, и Гардеон поманил меня к себе пальцем. Внешне он самый молодой из отцов-основателей — они словно застыли во времени и старели очень медленно.

Мои же ноги словно прилипли к полу, и я не могла себя заставить сделать даже шаг. Я не понимала, что со мной происходит. Все мои жизненные установки говорили одно, глаза видели совершенно другое, и в голове царил полный сумбур.

— Ну же, не бойся, иди сюда, — покровительственно улыбнулся Гардеон и одним движением руки отогнал от себя ласкавшую его четверку гурий. — Ты же сама хотела стать гурией, так чего же сейчас застыла?

Я? Хотела? Нет! Я точно не хотела вот этого! Это же… Это так же далеко от танца и всего, к чему я стремилась и о чем мечтала, как Земля от Солнца! Я непроизвольно замотала головой и сделала шаг назад. Улыбка мужчины тут же померкла, глаза сузились.

— Я сказал — подойди, — уже совершенно другим тоном, которого просто невозможно ослушаться, приказал он. Чувство самосохранения завопило, и я, превозмогая внутренний протест, подошла к дивану. — Садись.

Я присела на самый краешек, стараясь не смотреть в глаза отца-основателя.

— А знаешь ли ты, маленькая гурия, что в твоей крови нашли мутаген? — почти над самым ухом раздался его шепот.

Я вздрогнула, вскинула голову и встретилась с мужчиной взглядом. Он наклонился так близко, что наши глаза были вровень, и смотрел испытующе, требовательно и был совершенно серьезен.

Паника затопила меня удушливой волной, кровь отлила от лица.

— О, я вижу, ты осознала свое положение, — произнес он и придвинулся еще ближе, отчего наши дыхания почти смешивались, и в его я почувствовала запах алкоголя. — Но я могу сделать так, что мутаген не превратит тебя в монстра. Хочешь?

Я смотрела в его серые, чуть водянистые глаза, которые на многочисленных снимках казались мне осколками метеорита, а сейчас…я еле сдерживала дрожь отвращения. Почему он это сказал? Неужели есть надежда? Тогда почему отцы-основатели не лечат всех несчастных? Неужели препарат такой дорогой и редкий, что потратить его могут далеко не на каждого? Тогда почему я? И чем мне придется расплачиваться?

— Хочу… Но зачем это вам?

Мужчина склонил голову набок, будто заново оценивая меня:

— А ты задаешь правильные вопросы, маленькая гурия. Видишь ли… Дар твоей бабки крайне редок, а ты явно его переняла. Мы тщательно отслеживали ее генетическую линию. И я бы хотел, чтобы этот дар служил мне и Ковчегу в полную силу. А твоя бабка, уж прости, та еще грымза, уже умом тронулась. Да и недолго ей осталось.

— Она еще и вас переживет, — тихо, но уверенно возразила я, сама от себя такого не ожидая.

Мужчина сначала рассмеялся, откинувшись на спинку дивана, но резко прекратил и снова оказался ко мне нос к носу. Переход был таким внезапным, что мне стало жутко.

Интерлюдия первая. За закрытыми дверями

Интерлюдия первая. За закрытыми дверями

— Берган, это что сейчас было? Ты хоть понимаешь, что она видящая! Где мы теперь найдем другую?! Ее бабка умом тронулась и уже давно ничего путного не говорит! А Квентин, между прочим, явно что-то задумал!

— Успокойся, Гардеон, — остудил его возмущение мужчина. — Я уже говорил, что ты как всегда слишком торопишься. Или ты уже забыл, чем закончилась история с ее бабкой?

— Там все было иначе.

— Да ну?! Гар, она уже сейчас готова была служить любому другому отцу-основателю и предала бы тебя, то есть нас, при первом удобном случае. Ты же помнишь, как было с ее бабкой: она тогда подставила Квентина — не без нашей помощи — и вывернулась. Да так, что мы на нее и надавить не смогли. Думаешь, он это нам забыл и не попытается ответить тем же?

— И чего ты добился сейчас? Что у нас не будет видящей вообще?

— Гар, Гар… — снова покачал головой пепельноволосый и выбрал в вазочке яблоко. — Можно ведь сделать так, что бежать ей от нас будет просто некуда. Более того, она будет нам за это безумно благодарна и станет делать все, что мы пожелаем.

Шатен недоверчиво повел бровью:

— И как же ты собираешься это провернуть?

Берган усмехнулся:

— Для начала все узнают, что у нее обнаружили мутаген, и общество навсегда вычеркнет ее из своих списков. Потом она убежит за стену, где ее «убьют». Ну а после этого она снова тайными путями попадет в Ковчег, и мы о ней позаботимся. И поверь, Дворец Благоденствия она уже не покинет никогда.

По лицу Гардеона расползлась предвкушающая улыбка:

— Я так понимаю, что с охотником ты уже договорился.

Вместо ответа Берган впился зубами в красный бок яблока.

Глава 3. Приговоренные к закланию

Глава 3. Приговоренные к закланию

Я шла за гвардейцем в таком подавленном состоянии, что не сразу поняла, когда мы остановились. Подняла глаза и увидела… Лекса.

— …Да, обнаружили мутаген, — услышала я окончание их короткой беседы.

Парень перевел на меня потрясенный взгляд. И мне вдруг так захотелось, чтобы хотя бы он не отвернулся от меня, а остался все тем же Лексом, который еще пару часов назад смотрел на меня с восхищением, сжимал у всех на виду мою руку и целовал в щеку.

— Лекс… — позвала одними губами. Но он резко мотнул головой, будто мои слова хлестнули его по лицу, и посторонился, пропуская нас вперед. — И ты, Лекс… — сорвался тихий упрек с моих губ.

Наконец, меня привели в комнату, окна которой были забраны решетками, а все убранство состояло из нескольких стульев и стола, который сейчас был заполнен самыми разными яствами.

Этот стол, а вернее его убранство, так констатировало с этим помещением, что я не стразу заметила сидящих вокруг него трех парней и двух девушек.

Они отреагировали на мое появление по-разному: один парень даже не поднял головы от тарелки, в которой что-то ковырял; второй отвлекся от созерцания чего-то за окном и посмотрел на меня нечитаемым взглядом; третий сидел на полу и, прижимая к носу платок, зло посматривал на всех в комнате. Девушки в поисках поддержки жались друг к другу и нервно вздрогнули, стоило им увидеть форму моего провожатого. А тот завел меня внутрь и оставил.

Я застыла на месте, не в силах решиться сделать еще хоть шаг. Вид накрытого праздничного стола бил по нервам не хуже напряженной атмосферы, повисшей в комнате.

— Угощайся! — внезапно зло улыбнулся сидящий на полу вихрастый парень и приглашающе повел рукой. — Чего стоишь?

Я с отвращением посмотрела на еду и прошла к окну. Мне казалось, нас должны были поместить в какие-нибудь казематы, но мы находились на третьем этаже Дворца. Из окна был виден краешек двора и сад, в котором вовсю цвели яблони.

— Красиво… — сорвалось с моих губ.

— Скоро за нами придут и отвезут к стене, — внезапно сказал мой сосед по созерцанию красот за окном — худой высокий блондин с почти прозрачными льдистыми глазами. — Ты готова умереть?

Я вздрогнула:

— Нет.

— Ты дебил? — бросил парень с пола и зло отшвырнул от себя окровавленный платок.

— Нет, я мутант, — спокойно ответил ему блондин, не оборачиваясь.

— Да все мы тут мутанты, м-м-мать! — он внезапно подскочил с места и бросился к столу. Попытался его опрокинуть, но у него ничего не вышло — он был привинчен к полу. Тогда он начал все с него сметать. По комнате разлетелся звук разбивающейся посуды.

— Я вообще-то ем! — пробасил плечистый парень за столом и заехал вихрастому в нос.

У того снова брызнула кровь.

— М-м-мать! — опять выругался вихрастый и бросился с кулаками на обидчика.

Девчонки завизжали, и в комнате тут же появились охранники, которые несколькими ударами по почкам быстро разняли драчунов и вышли.

Вихрастый снова сел на пол, опустил голову к коленям, и плечи его затряслись. Я хотела бы что-то сказать, но чем я могла его… их всех, и себя в том числе, утешить?

Широкоплечий сел за стол и продолжил прерванную трапезу.

Примерно через час нас отвезут к стене, и начнется ежегодная Большая охота. А мы будем главным ее атрибутом — дичью.

Как только у нас обнаружили мутаген, нам отказали в праве быть человеком. Вот так просто: раз — и ты уже не человек, и с тобой можно делать что угодно.

Как сегодня сказал Лекс? Бегун — это не человек, это мутант, на котором просто все еще накинута человеческая шкура, которая вот-вот с него сползет.

Я посмотрела на свои руки, повертела их перед собой. Почему же с меня до сих пор не сползла эта шкура и почему я все так остро чувствую? Почему мое сердце рвется на части из-за предательства тех, кому я доверяла, и где то самое безумие, в котором утопает мозг мутанта? Я бы сейчас от него не отказалась.

Я снова отвернулась к окну и стала рассматривать цветущие яблони. Белые лепестки трепетали на легком весеннем ветру. И мне показалось, что удалось почувствовать их почти неслышный аромат.

Они отказали мне в праве считаться человеком, но от этого я в чудовище не превратилась. И вообще, что бы ни случилось, а я буду держаться за свою человеческую сущность до конца. «Дичь» еще покажет зубки. Я не дам себя просто так убить, не буду покорно ждать гибели, как барашек на заклании! И пусть все считают меня чудовищем, но я — человек, и докажу это!

Я расправила плечи и вздернула подбородок. Парень, стоявший рядом, хмыкнул и внезапно представился.

— Меня зовут Карад.

— Мэй.

— Пошли немного перекусим. У нас будет очень трудный день.

Я посмотрела ему в глаза и увидела человека, который тоже не желает сдаваться обстоятельствам.

— Ты прав, нам понадобятся силы.

Глава 4. Большая охота

Глава 4. Большая охота

Нас вывели из темного нутра бронированной машины, и по глазам сразу резанули лучи послеобеденного солнца. Гул толпы, приглушенный стенками автомобиля, ударил по ушам с новой силой, а когда нас заметили, он стал почти нестерпимым.

Я смотрела на беснующуюся вокруг толпу и не видела людей — лишь сплошную массу, требующую зрелищ и нашедшую тех, на кого можно излить свою ненависть, боль и страх. Нас обступили десяток охотников, которые будут нас загонять и убивать ей на потеху.

Среди охотников был и Лекс. Он упорно не смотрел на меня.

В голове снова вспыли слова бабушки: «Человек — не человек… Такой — не такой… Да какие они сами люди после этого?!».Эх, увидеть бы ее сейчас и маму…

Но даже если они сейчас где-то наблюдают за мной и хотят привлечь к себе внимания — это бесполезно, ведь толпа не имеет лица.

Нас поторопили тычками прикладов в спины, и мы двинулись вперед, к воротам. По обеим их сторонам на широкой стене восседали отцы-основатели — пятеро мужчин, когда-то сделавших этот город оплотом спокойствия и благоденствия и которые с тех пор каждый год приговаривают подростков, у которых нашли мутаген, к смерти.

— Уважаемые жители Ковчега! — встал с кресла отец Квентин — высокий привлекательный брюнет средних лет с аккуратной бородкой. — Сегодня был очень важный день, который определил судьбы многих молодых людей. Они будут трудиться на всеобщее благо и, несомненно, сделают наш город лучше и прекраснее! Вы только взгляните на их счастливые лица! — отец Квентин повел рукой, и огромные экраны, установленные по обе стороны от ворот, вспыхнули кадрами счастливых подростков, которые выходили утром из Дворца Благоденствия с улыбками. — И чтобы их лица и дальше сияли счастьем, и они с таким же энтузиазмом продолжали смотреть в будущее, мы должны жестко выпалывать молодую, но больную поросль, которая может уничтожить все, что нас окружает! И да будет так! — Он поднял вверх кулак.

Толпа неистово поддержала своего лидера, и я испугалась, что она прорвет сдерживающий заслон и растерзает нас прямо здесь.

Следующим слово взял бессменный ведущий этого мероприятия — невысокий полный мужчина с завитыми и уложенными в невероятную прическу белыми волосами в аляпистом костюме, который переливался всеми цветами радуги. Так вызывающе безвкусно и ярко выглядеть в Ковчеге разрешалось только господину Гримграсу, а вот его подражатели жестоко высмеивались и осуждались. Он маленьким мячиком заскакал по стене, рассказывая о главном сегодняшнем событии и произошедших забавных случаях. Народ немного успокоился и расслабился, и тогда он обратил внимание на нас.

Во время Большой охоты не принято вспоминать, из какой семьи вышли жертвы, потому что они автоматически вычеркивались из всех метрик и хроник, будто их и не было никогда. А вот обсудить внешний вид «чудовищ» и поиздеваться над ними — это всегда пожалуйста.

Только на этот раз этого почему-то не случилось. Его подозвал к себе отец Берган и что-то сказал. Показалось, что в этот момент он посмотрел на меня и я вздрогнула.

Выслушав отца-основателя, веселый толстячок всплеснул руками:

— …Настало время выгнать из нашего стада паршивых овец! И да начнется Большая охота!

Люди на стенах взорвались овациями и одобрительными топотом и свитом.

Огромные городские ворота начали медленно открываться.

В последнее время они мне часто снились, как и дикие крики толпы, посылавшей меня и еще пятерку неудачников на смерть. Я просыпалась в холодном поту и даже плакала от облегчения, что это мне только привиделось и никогда ничего подобного со мной не случится.

Но сейчас это был не сон — ворота города, за которые я никогда в жизни не выходила и которые оберегали жителей благословенного Ковчега, открывались, а стоявшие позади охотники приготовились вытолкать тех из нас, кто не поторопится выйти сам. А дальше…

…будет охота. Охота на нас.

Лекс… Еще утром — а кажется, что уже годы назад — мне казалось, что я влюблена в него. Что он отвечает взаимностью… Когда-то мне многое казалось… Сейчас же он стоял в строю тех, кто будет загонять меня, как животное, на потеху толпе.

У меня осталась лишь одна надежда — выскользнуть отсюда первой и бежать! Бежать так быстро, чтобы успеть скрыться в подлеске до того, как закончатся традиционные три минуты форы. А там…

Лучше умереть от лап чудовищ, чем от рук тех, на защиту кого полагалась всю жизнь и кто это доверие предал.

«Беги к воде — она скроет следы. Следуй за зеленоглазым, не бойся. И помни: все лгут! Дар — это не плохо. Дар — это дар. А ложь душит тех, кто ею живет».

Бабушка знала… Она точно знала, что будет именно так, и ничего не могла с этим поделать. Что ж, пусть исполнится ее пророчество, и ложь отцов-основателей их когда-нибудь задушит — я не отказалась бы на это посмотреть.

Ворота открылись достаточно, чтобы в щель можно было проскользнуть. Переглянувшись, мы с Карадом рванули вперед.

Глава 5 Все еще жива?

Глава 5. Все еще жива?

— Дыши! Дыши же! Я что, зря лез из-за тебя в холодную воду? — услышала я рассерженный мужской голос, когда сознание ко мне вернулось.

А потом меня вырвало водой.

Никогда не думала, что в человеке может поместиться столько жидкости.

Позади меня облегченно выдохнули, и я полуобернулась.

Рядом сидел темноволосый парень, с которого, как и с меня, ручьями стекала вода. Он устало облокотился о колени и прикрыл глаза.

— Пришла в себя? Пошли, нужно убраться отсюда как можно скорее, — и посмотрел наверх.

Я проследила за его взглядом и вздрогнула, осознав, что еще ничего не закончилось. Я прекрасно понимала, что охотники обязаны убедиться в моей смерти, а еще помнила, что они должны предоставить снимок, а лучше видео мертвой жертвы, и срезать с ее руки лоскут кожи со штрихкодом, который присваивается каждому жителю города с рождения и набивается в одиннадцать лет на его предплечье. Этот код служит паспортом, удостоверяющим личность, пропуском в другие секторы, на работу и даже в магазин. Так в Ковчеге заботятся о безопасности жителей и соблюдении социальных норм поведения.

Незнакомец встал, метнулся за оставленными невдалеке ботинками, курткой и рюкзаком, быстро, почти на ходу, обулся и помог подняться мне. Только вот у меня сил идти не было совсем. Ноги подкосились, и я повисла на нем всем весом. От неожиданности парень крякнул, но удержал меня и буквально поволок по камням к кромке леса.

Кто он такой? Откуда здесь появился? Почему помогает? Эти вопросы, наверное, должны были меня волновать, но сейчас я думала только о том, чтобы поскорее затеряться в лесу.

На плечи легла его сухая куртка, и я благодарно сказала:

— Спасибо.

Но он на это ничего не ответил, лишь дернул краешком губ в намеке на улыбку.

То ли благодаря сухой куртке на плечах, то ли я просто пришла в себя, но скоро силы начали ко мне возвращаться, и я отлипла от парня и уже шла самостоятельно. Вот только понимала, что далеко так не уйду. Меня начинала бить крупная дрожь. Тело требовало хоть немного тепла и поскорее снять мокрую одежду — никакие растирания руками не помогали почувствовать даже тень тепла, а куртка на плечах вскоре тоже напиталась влагой и уже не грела.

— Потерпи немного, скоро будет убежище, — парень поглядывал на меня с беспокойством и все время пытался помочь идти. Но я не хотела быть обузой. Только не сейчас. Я уже была обузой, и Карад меня бросил. Что делать, если меня сейчас оставит и этот странный парень, я не представляла. Разве что скрутиться калачиком под каким-нибудь деревом и попытаться хоть так сохранить крохи тепла.

Мысль показалось такой заманчивой, что я начала присматривать удобное местечко.

Словно угадав эти мысли, парень, несмотря на протест, все же приобнял меня за плечи и начал подталкивать вперед. Наверное, еще пару часов назад я бы от него шарахнулась, смущенная такой близостью, но сейчас лишь теснее прижалась. От него шло такое желанное тепло, что у меня не было никаких сил отстраниться.

Как мы дошли до совершенно незаметной со стороны землянки, я помнила смутно и урывками. Пробираться в нее пришлось, согнувшись пополам. Внутри было сумрачно, но тени предметов различить все же было возможно. Свет шел из небольшого продолговатого окошка под низким потолком, но и он скоро пропадет — вечер уже почти наступил.

— Вот, посиди тут. Я сейчас.

Парень усадил меня на какой-то грубо сколоченный топчан, а сам нырнул в лаз наружу. Сразу стало жутко холодно и страшно. Зубы застучали с новой силой, я обхватила себя руками, но это совершенно не помогало. Мной овладело какое-то отупение, которое никак не удавалось с себя скинуть. В какой-то момент показалось, что парень меня все же бросил, как Карад, но сил расстраиваться не осталось.

Когда он все же вернулся с большой охапкой хвороста, я не поверила своим глазам, а когда он сложил его в специальную выемку в полу и поджег искрой, скользнувшей прямо из его руки, подумала, что у меня начинаются галлюцинации.

— Потерпи немного, сейчас здесь станет теплее.

С каждой секундой пламя разгоралось все сильнее, и я протянула к нему руки.

«Как же хорошо…» — мысленно выдохнула, ощущая, как начинают от тепла покалывать пальцы, и даже глаза прикрыла, наслаждаясь этой болью. Звучит странно, как можно наслаждаться болью? Но сейчас я готова была обжечься, лишь бы согреться еще хоть немного.

Я услышала, как рядом чертыхнулся парень, и открыла глаза. Правда, сразу же захотела снова их закрыть, потому что он уже успел снять с себя кофту и тянул через голову липнувшую к телу майку. Стянув ее, наконец, увидел мой испуганный взгляд и взъерошил темные волосы.

— Одежда вся мокрая. Если оставаться в ней дальше, можно заболеть. Ты тоже раздевайся. У меня есть сухое сменное белье, — и тут же принялся рыться в своем рюкзаке. — На вот, — он протянул мне бежевую майку и начал расстегивать ремень на своих темно-зеленых брюках.

До меня дошло, что парень сейчас полностью передо мной разденется! Щеки вспыхнули — и откуда только в теле нашлось столько тепла, чтобы их зажечь румянцем? — и я тут же отвернулась, комкая в руках майку.

Интерлюдия вторая. Лекс

Интерлюдия вторая. Лекс

Лекс стоял рядом со старшим охотником, смотрел на пустой обрыв и не верил, что Мэй прыгнула. То, что он подбил руку старшего, не дав выстрелить ей в спину, до него дошло не сразу, и возмущенный окрик застал его врасплох.

— Что ты творишь, щенок?! — шипение охотника заставило его вздрогнуть и осознать масштаб проступка, который он только что совершил.

Этот день Выбора потряс его на столько, что он до сих пор не мог прийти в себя и понять, что на самом деле он чувствует к девушке, которую еще утром мечтал видеть своей парой и которую уже через пару часов после церемонии возненавидел всей душой.

Она его обманула! Предала его доверие! Все это время она прятала свою порочную сущность, притворялась человеком и теперь заставила его страдать! Именно поэтому он с таким ожесточением гонялся за ней во время охоты. Ни за кем другим, а именно за ней.

Он шел по ее следу, как зверь, движимый инстинктами. Даже когда понял, что ее след обрывается у ручья, лишь повел носом по воздуху и на чистой интуиции пошел в нужном направлении. И шел так до тех пор, пока не увидел ее здесь, у обрыва.

Первым порывом было выстрелить и отомстить ей за боль и разочарование, разрывавшие его сердце. Но она стояла перед ним такая напуганная, такая хрупкая и, черт возьми, дико желанная, и он не мог заставить себя выстрелить. Стоял с наведенным на нее стволом и не знал, что делать. Не может монстр ТАК смотреть. Ее взгляд выворачивал ему внутренности, будто это не она притворялась человеком, а он чудовище, которое ее предало и собирается убить!

Но ведь это не так! Ему рассказывали совсем иное! Предупреждали от таких вот мыслей и опасности увидеть в бегунах людей, а не монстров, которыми они на самом деле являются.

Но все эти рассуждения разбивались об один ее взгляд…

Рассуждать здраво и привычно, упираясь в него, было невозможно. То, что казалось непреложным, вдруг не находило отклика в душе, а рассуждения сбоили, заставляя палец на курке дрожать.

Когда рядом появился старший охотник, Лекс даже не понял, какие чувства на самом деле испытывает: дикое облегчение, что кто-то другой сможет взять на себя ответственность за убийства монстра по имени Мэй, или такую же дикую панику от того, что он ее сейчас убьет. А когда тот начал уговаривать подождать с убийством девушки и — более того — помочь переправить ее в Ковчег для опытов, он просто подвис.

— Ну же! Убить ее мы всегда успеем, а отцы-основатели хотят провести какой-то там опыт, который может замедлить или даже прекратить мутацию.

«Замедлить или прекратить…» — эти слова вихрем ворвались в его сознание, разметав все мысли. Он вообще перестал понимать, как ему относиться к Мэй, а потому, как учили в академии, постарался выключить чувства и просто следовать приказам старшего.

Только сама Мэй играть по правилам не захотела. Наверное, эта ее порывистость, решительность и хрупкость и привлекли его, когда он впервые увидел ее на сцене.

— Я… Я н-не хотел, — наконец, ответил он на гневные выпады старшего охотника, которыми тот продолжал сыпать.

— Не хотел он! А теперь нужно спускаться вниз и искать эту тварь! А вдруг она выжила? Прикажешь и дальше бегать за ней по лесу?! Между прочим, нам уже нужно торопиться! Встречать ночь в лесу я не собираюсь!

— А… А как же опыты?

— Опыты?! Да пошли эти… опыты, знаешь куда?! — охотник зло сплюнул. — Я не собираюсь рисковать из-за них своей жизнью! Думаешь, эти прогулки по лесу такие безопасные? Это ты еще норлока не встречал, я уже не говорю про гризлера, иначе сейчас по-другому бы пел. Вот пришла бы девчонка нормально — отвели бы ее куда надо, глядишь, осталась бы жива. А так еще бы и завтра не пришлось за ней по лесу гоняться! — старший охотник снова сплюнул. — И, кстати, я о твоей промашке рассказать не забуду, так что не рассчитывай, что твоя выходка сойдет тебе с рук, новичок, — последнее слово он презрительно выплюнул и пошел к обрыву, чтобы оценить ситуацию.

Лекс, повесив голову, шел за ним следом. Не так он представлял себе свой первый выход за стену и такую долгожданную первую охоту. Его теперь ждет как минимум переаттестация. Отец, конечно, прикроет, но выход за стену Лексу теперь точно светит нескоро.

— Что за хрень?! — парень вынырнул из своих переживаний и проследил за взглядом охотника.

Они уже подошли почти к самому обрыву, но мужчина смотрел не вниз, на озеро, где Лекс ожидал увидеть распластанное на камнях тело Мэй, а на кромку леса.

И то, что Лекс увидел, заставило его похолодеть от ярости — его Мэй скрывалась в кромке леса с каким-то хмырем! Откуда он вообще взялся и как смеет так тесно прижимать его девушку к себе?! Логические мысли о том, что теперь она вообще-то чудовище, а не его Мэй, и что он совсем недавно намеревался собственноручно ее убить, как-то вышибло из его головы. С логикой у него сегодня вообще были большие проблемы. Но он точно знал, что никому не позволит вот так ее прижимать! Никому! А потому догонит и убьёт. Кого? Неважно. Главное — догнать! А там разберется.

Он уже развернулся, чтобы найти спуск, как в его плечо впились сильные пальцы.

— Эй-эй! Ты на солнце для начала посмотри! Я понимаю твое рвение, — гаденько ухмыльнулся охотник, — но помирать из-за твоей излишней ретивости не собираюсь…

Интерлюдия третья. Отцы-основатели

Интерлюдия третья. Отцы-основатели

Берган сосредоточенно смотрел в окно и сжимал губы в бессильной злости. Ноздри его подрагивали, а руки были сложены на груди.

Младший из отцов-основателей Гардеон, напротив, и не думал скрывать свои эмоции. Он ходил по кабинету брата из стороны в сторону и порыкивал:

— То есть как ты ее упустил?! Скажи мне, а? Вот как?! Как можно было упустить обычную девчонку?!

— Там был водопад, она прыгнула… — попытался оправдаться застывший навытяжку охотник, не ожидавший, что начальство так сильно разозлится из-за какой-то девки.

— Да хоть два! Ты хоть понимаешь, кого упустил?! — не проникся оправданиями шатен.

— Гардеон, успокойся. Мне кажется, ты несправедлив к молодому человеку, — раздался чуть укоризненный голос, и из сгустившейся в углу тени, где пряталась небольшая дверь, вышла высокая очень худая женщина с зачесанными в жесткий пучок светлыми волосами. — Дай ему рассказать, что случилось.

Расслабившийся после ее первых слов охотник, разглядел говорившую и тяжело сглотнул образовавшийся в горле ком страха.

— Госпожа Мирэк… — тут же уважительно склонился он перед женщиной, которую в Ковчеге в равной степени любили и боялись.

— Здравствуй, Майкель. Так что же случилось? Почему ты не смог привести девушку обратно в Ковчег?

— Мне помешали! — нашелся с ответом охотник, внезапно осознав, что если сейчас не переложит хотя бы часть вины на кого-то другого, то вполне может лишиться головы. Но ведь он и правда не один виноват в произошедшем!

— Кто же тебе помешал? — остановилась женщина напротив охотника, прямо глядя ему в глаза.

Это даже на мгновение сбило его с мысли. Он был высоким мужчиной и ему редко кто мог посмотреть вот так в глаза, находясь с ним на одном уровне.

— Новичок.

— Новичок? — бровь женщины взметнулась вверх.

— Так точно! — по-военному отчитался он. — Лекс Ниртэк, выпускник Академии охотников. Был допущен к охоте за выдающиеся результаты при сдаче экзаменов.

— Ниртэк? Сын главы охотников? — уточнила женщина

— Так точно!

— И что же он сделал?

— Он… — говорить, что парень не дал ему застрелить беглянку, сейчас было бы верхом глупости. — Он замешкался при задержании, и из-за этого девушка смогла сбежать.

— Замешкался, значит… — задумчиво протянула женщина, продолжая рассматривать его в упор.

Охотник снова сглотнул и выдал всю информацию, которую успел разузнать:

— Мэй Савайя до прохождения церемонии Выбора была его девушкой.

— Даже так… — холодные серые глаза перестали его сверлить, и женщина отошла, направляясь к присевшему на подлокотник дивана Гардеону. — Вот видишь, Гарди, все оказалось гораздо сложнее и интереснее.

Берган на это заявление отвернулся от окна и посмотрел на брата и блондинку:

— Левайна, ты ведь поговоришь с мальчиком?

— Конечно, Берги, людьми с такими потенциалом, как у его отца, не разбрасываются. Это задание может стать его личным билетом в высшее общество Ковчега, — и, обернувшись к застывшему соляным столбом охотнику, добавила: — Намекни ему об этом после того, как я с ним поговорю. — Женщина улыбнулась, и на ее холодном лице появились довольно милые ямочки. — И не забудь рассказать о том, что бывает с теми, кто не оправдывает оказанное доверие. Свободен.

Взмокший от пережитого страха охотник развернулся и с облегчением покинул комнату, так и не сказав, что видел с девчонкой чужака — боялся, что живым из этого кабинета уже не вышел бы. Надо бы и новичка об этом предупредить, а то ведь…

Охотник передернул плечами, не желая даже додумывать эту мысль.

***

После ухода охотника троица пересела за столик, который тут же сервировали согласно их предпочтениям.

— Гарди, ты бы поменьше пил и пореже употреблял наркотики, — глядя, как он наливает себе полный бокал виски, упрекнула женщина. — Иначе очередной сеанс обновления придется проводить гораздо раньше.

— Тебе жалко потратить на меня немного своего времени? — почти искренне изумился мужчина.

— Мне жалко бесценных ингредиентов, которые нашим охотникам крайне сложно доставать, — спокойно отрезала Левайна. — А еще, подозреваю, это не понравится другим членам совета.

Шатен поморщился — как же его достали эти ограничения и подковерные игры в совете. Хотя… Пожалуй, без них в этом городе было бы совсем скучно.

— А ты и правда собираешься ввести мальчишку в высший круг Знающих?

— Я уже давно за ним наблюдаю, — женщина отпила из красивой фарфоровой чашки зеленый чай. — Хороший мальчик. Да и его отец о нем хлопочет.

— Знаю я, как он активно хлопочет в твоей постели, — хохотнул Гардеон, но под холодным прищуром серых глаз поерзал и постарался перевести тему разговора: — Мальчишке ведь, как и всем им, — он кивнул в сторону города, — нужно сегодня-завтра сделать инъекцию. Или ты хочешь… — многозначительно протянул он.

Глава 6. Лес

Глава 6. Лес

Спалось мне ночью очень плохо. По крайней мере, в первую ее часть. И хотя я быстро отключилась — давало о себе знать физическое и нервное перенапряжение, — но беспокойные сны не давали покоя, и я постоянно просыпалась и вздрагивала. Один раз, похоже, кричала, потому что меня разбудил Ник и, не обращая внимания на мои очередные потуги отстраниться — хотя мы и спали под одним одеялом — крепко прижал к себе и прошептал на ухо:

— Не бойся, спи. Рядом со мной тебе ничего не угрожает.

Уж не знаю почему, но после этих слов я и правда расслабилась и смогла спокойно уснуть до самого утра, пригревшись в руках парня.

«Следуй за зеленоглазым, не бойся», — звучали во сне бабушкины слова…

А вот утром проснулась уже одна. Ника рядом не было, как и его одежды на веревке. Это я смогла увидеть в рассеянном утреннем свете, шедшем из окошка под потолком. Видимо, парень предусмотрительно убрал от него дощечку. И от осознания своего одиночества у меня все внутри похолодело. Вот так и взбодрилась: сразу и очень резко. Подскочила с лежака, на который он с вечера натаскал для тепла лапник, и принялась надевать свою высохшую за ночь одежду. В голове крутилась мысль, что я еще смогу догнать Ника и напроситься к нему в попутчики. Иначе… что делать в лесу и куда идти — я не представляла.

Одевшись, огляделась внимательнее и заметила прислоненный к стенке рюкзак парня. Из меня словно весь воздух выпустили, и я бухнулась обратно на лежанку — не ушел…

Некоторое время я сидела и просто приходила в себя после встряски. А потом натянула поверх своей одежды еще и его майку. Костер потух, и в землянке стало холодно — весна только-только началась, а в лесу, как оказалось, по утрам гораздо холоднее, чем в городе. А потом я еще и в одеяло укуталась, решив никуда не идти и ждать парня — не хватало еще с ним разминуться. И вообще, решила, буду делать все, чтобы не создавать ему проблем. Может, тогда он и правда выведет меня к какому-нибудь поселению, о котором говорил вчера?

Я даже не догадывалась, что за пределами Ковчега после катастрофы мог кто-то выжить и остаться человеком. Вирус, унесший миллиарды жизней, изменил этот мир до неузнаваемости. Те, кому посчастливилось выжить, мутировали в страшных чудовищ. Лишь у очень немногих оказался иммунитет к вирусу, и именно их собрали в Ковчеге отцы-основатели. Ходят слухи, что таких Ковчегов несколько, но это лишь слухи. Даже сейчас мы не зря каждый год проходим церемонию Выбора, проверяя себя на мутаген, а потом еще и делаем инъекции, которые убирают даже гипотетическую возможность его развития в крови.

Тут я запнулась в своих рассуждениях. Но у меня ведь его обнаружили. Так неужели я в любой момент могу стать чудовищем и растерзать Ника?

Нет, не может этого быть! Как человек… как я могу в один момент стать чудовищем?! Хотя нам рассказывали, что сначала человек сходит с ума, а потом уже начинает меняться физически. Но я не чувствовала ничего такого! И все же мутаген у меня нашли…

По телу побежали мурашки, и я зябко передернулась, с силой проведя ладонями по предплечьям, стараясь унять нервную дрожь.

— Уже проснулась? — скрипнув дверью, в землянке появился Ник. — Нужно уходить. Я как мог скрыл наши вчерашние следы, но мало ли.

— Скорее всего, по нашему следу пустят еще и дроны.

— Да, могут, — ничуть не удивившись, согласился он. — Поэтому мы будем очень внимательны. — И, порывшись в рюкзаке, нашел черную резинку. — На вот, собери волосы.

— Спасибо, — удивленно протянула я и посмотрела на его короткие волосы. — Чье это?

Ник бросил на меня быстры взгляд:

— Неважно. Пошли, — и закинул на спину рюкзак. — Одеяло пока накинь на плечи. На улице холодно.

Спорить я не стала, как и расспрашивать о происхождении резинки, а быстро заплела косу и проследовала за ним.

На улице и правда было прохладно, и я зябко передернула плечами, поправив одеяло.

Через метров сто он попросил меня немного подождать, а сам вернулся назад. Не знаю, что он там делал, возможно, снова заметал следы, но для меня было главным, что он за мной вернулся и повел дальше.

Утешало, что засечь нас в лесу дроном не так-то просто, если мы постоянно будем находиться под сенью деревьев и не выходить на открытые места. Пожалуй, нам сильно повезло с ранней весной, иначе это было бы еще сложнее.

— Ты отведешь меня к людям? — все же не выдержала я через некоторое время.

— Да.

— А их много? Людей.

Парень даже обернулся, чтобы на меня посмотреть:

— Достаточно.

— А как же мутанты?

Он остановился и тяжело вздохнул:

— Мэй, давай договоримся так: когда мы остановимся на отдых, я расскажу что к чему, а сейчас нам нужно двигаться как можно быстрее и тише и не отвлекаться. Ваши охотники слишком опасны, чтобы их недооценивать.

Я кивнула, и в этот момент мы услышали над головами чуть слышный гул.

— Дрон, — прошептала я одними губами, испытывая настоящий ужас и собираясь сорваться на бег.

Глава 7. Керта и Лавр

Глава 7. Керта и Лавр

Оставив меня в бункере, Ник отправился наружу. Не скажу, что мне понравилась идея остаться здесь одной, но парень отправился на разведку и сказал, что я буду ему только мешать.

В небольшом пространстве подземного бункера дышалось на удивление легко — видимо, здесь была оборудована хорошая вентиляция, — но осознание того, что я нахожусь в замкнутом пространстве под землей поначалу сильно давило на нервы. Ждать в неведении и одиночестве было нелегко, но я усилием воли заставила себя успокоиться и прилегла на кровать поверх чужого одеяла.

В голову лезли дикие мысли, но я так вымоталась за марш-бросок, да и ночь выдалась неспокойной и нервной, что довольно быстро отключилась. Даже свет фонаря не помешал.

Сон не принес ожидаемого отдыха и успокоения. Снились незнакомые места, странные люди, непонятные обрывки фраз, смех и всхлипы. Еще хуже стало, когда в сон пришли Гардеон, Берган и худая высокая блондинка — они жаждали моего возвращения в Ковчег, и от этого внутри все холодело от страха.

Разбудил скрип открывающейся двери.

— Керта, слушай, не зли меня и дальше! — услышала я знакомый рассерженный голос и тут же села, растирая лицо руками.

— Ник, я тебе уже говорила, что должна была сюда прийти!

— Что значит должна?! Мало того что сама поперлась в такое время в Лес, так еще и Лавра с собой потянула!

— Лавр не баран на веревочке, чтобы я его куда-то тянула, — огрызнулась невысокая смуглая брюнетка примерно моего возраста с ярко-зелеными прядями, которые были заплетены в две короткие французские косы.

Следом за девушкой появились Ник и худой высокий блондин в круглых очках. Увидев меня, незнакомцы резко остановились, будто напоролись на стену.

— Знакомьтесь, — раздраженно произнес Ник. — Это Мэй.

— Мэй?

— Она из города.

— Как это из города? — удивилась девушка.

— А вот так!

— Жертва? — первым сообразил парень в очках, и Ник, покосившись на меня, кивнул.

— То есть мы все-таки попали на их Дикую охоту?! — то ли восхитилась, то ли ужаснулась девчонка и стала рассматривать меня еще пристальней.

— Попали, — недовольно ответил Ник и снял куртку. — Как теперь оправдываться перед старейшинами — ума не приложу.

— А зачем перед ними оправдываться? — легкомысленно махнула рукой девушка и плюхнулась рядом со мной на кровать. — Привет, Мэй. Меня зовут Керта, а вот этот очкарик — Лавр.

Парень на очкарика не обиделся — или привык, или вообще не обращал на это внимания — и тоже со мной поздоровался.

— Привет, — ответила я, немного опешив от энергичности девушки.

Казалось, она не могла усидеть в одном положении ни секунды.

— Ого, какие у тебя длинные волосы! И не надоедает тебе за ними ухаживать? Кстати, у меня есть расческа, дать? — и, не дожидаясь моего ответа, полезла под кровать, из-под которой выудила рюкзак — такой же, как у Ника — и начала в нем рыться. — Кстати, а это правда, что у вас там все ходят только по стрелкам и за каждым шагом следит компьютер?

Я хотела ответить, но девушке мои ответы были не очень-то и нужны. Она продолжала сыпать бредовыми предположениями, среди которых лишь изредка попадались более или менее соответствующие действительности.

— Керта, — строго одернул ее Ник. — Хватит! Мэй сейчас не до твоего стрекота.

— Можно подумать! — фыркнула девушка, но трещать перестала, вручила мне расческу и направилась к стеллажу, взяла котелок, какой-то мешок и стала в нем рыться.

Я покрутила в руках деревянную расческу. Дома у меня была большая удобная массажка, но сейчас я была рада и этой:

— Спасибо.

— Лавр, доставай воду. Сейчас будем варить кашу с мясом, а то эта сухомятка меня уже достала, — постановила девушка и взяла высокого парня в оборот.

Ник присел рядом:

— Это из-за них ты оказался в Лесу?

Они все так называли этот самый Лес, что становилось понятно, что это уже самоназвание, как Ковчег у города. И невольно я сама стала употреблять по отношению к нему точно такие же интонации.

— Да. Эта дуреха вбила себе в голову, что именно в эти дни обязана здесь находиться, и Лавра подбила. Я об этом узнал слишком поздно, иначе не выпустил бы ее из-под замка.

— Она твоя…

— Сестра, — вздохнул парень и устало провел ладонью по волосам.

Теперь я увидела, как они похожи не столько внешне, сколько жестами, манерами, поведением.

— А почему она решила отправиться в столь опасное место?

— Дура потому что. Наслушалась бредней нашей сумасшедшей видящей и отправилась в Лес что-то там искать.

— Видящей? — я ухватилась за это слово, как утопающий за соломинку. — У вас есть видящие?

Ник удивленно на меня посмотрел:

— Есть одна старуха. Правда, она очень слабенькая видящая и часто сама не понимает, что видит. И, по-моему, уже давно свихнулась и несет всякую ахинею. К ней ходят за советом разве что вот такие молоденькие дурочки, — он кивнул в сторону сестры. — У кого, видимо, деньги лишние завалялись.

Глава 8 Путь к поселению

Глава 8. Путь к поселению

В дальнейший путь мы отправились только на следующее утро. Керта объяснила, что до следующего укрытия за оставшийся световой день мы не доберемся, а ночевать в Лесу без укрытия решится только идиот. Зато весь вечер мы потратили на разговоры о наших мирах — никак иначе назвать то, как по-разному мы жили, я не могла.

У нас много общего, но мне было дико, что у них каждый сам решает, чем заниматься, и никто ему в этом не указ. Конечно, я утрирую, и нюансов в этом вопросе очень много, но такого понятия, как день Выбора, во время которого определяется профессия человека до конца его дней, у них нет.

— И все же я не верю, что у вас там нет людей со сверхспособностями! — заявила Керта.

— Ну, отсеивают же жертв на Большую охоту. Значит, мы появляемся, — вздохнула я.

— Но как может быть, что у всех остальных способностей нет?! Не понимаю.

— Возможно, дело в инъекциях, — предположила я.

— Каких инъекциях? — заинтересовались все хором.

— Всем городе с шестнадцати лет каждый год делают инъекцию, которая защищает людей от мутаций.

— Бред какой-то, — проворчал Ник. — Тогда почему эту инъекцию нельзя сделать отсеянным и предотвратить мутации?

— Нам говорят, что эти уколы только профилактика.

— Нет, ну что за бред?! Профилактика мутаций, которые по определению есть у каждого человека после катастрофы? Ничего более дикого мне слышать не приходилось, — всплеснула руками Керта.

— Это подавитель, — тихо произнес Лавр.

— Какой подавитель? — удивилась я.

— Сверхспособностей, — ответил парень и поправил на носу круглые очки. — Я о таком слышал лишь однажды и то не поверил. Но, говорят, у наших старейшин такие есть.

— Интересные у тебя сведения… — протянул Ник. — Почему я ничего об этом не знаю?

— Потому что это не та тайна, о которой треплются на каждом углу. Я и сам услышал об этом совершенно случайно и до этого момента не верил, что такая сыворотка может существовать.

— Но ведь тогда получается, что… — осознавать услышанное было уже не так больно, слишком много иллюзий успело разбиться, но все же в то, что сейчас пришло в голову, я все равно не могла поверить: — Тех, кого отправляют на Большую охоту, просто отправляют на убой, зная, что их можно… — я осеклась, потому что слово «спасти» уже не подходило. — Просто отправляют на убой? — и с надеждой, что я все же ошибаюсь, посмотрела в глаза Лавра.

Он заметно смутился:

— Скорее всего, есть люди, которые изначально имунны к сыворотке, их и вычисляют на этой вашей церемонии. Но я не могу исключать и того, что ваши отцы-основатели просто выбирают несколько человек, чтобы демонстративно их убить и держать народ в постоянном страхе.

На меня напало странное состоянии, похожее на апатию. Будто мозг не мог переварить то, что мне открылось. Я закрыла лицо руками, и разговор на этом как-то сам закончился.

— Дрон! Все в укрытие! — скомандовал Ник, и мы юркнули под густые кроны деревьев. — И чего они не успокоятся? Уже второй день подходит концу.

— Ничего, завтра уже будут первые посты поселения, они не рискнут туда сунуться, — Керта прищурилась и задрала голову вверх, будто рассчитывала разглядеть летающего разведчика. — Ник, а тебе не кажется, что они знают, на каких направлениях нас отслеживать? Все-таки Лес большой, а мы засекаем дрона уже не в первый раз.

— Думаю, они уже поняли, что Мэй не одна, и заподозрили, что ей помогает кто-то из поселений, вот и отслеживают нас по самым вероятным направлениям. — Парень прислушался. — Все, кажется, улетел, пошли. До укрытия еще прилично, нужно успеть до сумерек.

***

На этот раз укрытие оказалось землянкой наподобие той, в которой мы ночевали с Ником. Постоянная ходьба по лесу меня сильно утомила, и это несмотря на мою хорошую физическую подготовку. Ребята, кроме Лавра, выглядели вполне бодрыми и свежими. Ник и Керта оценивающе на нас посмотрели и оставили в землянке отдыхать, а сами направились за дровами и лапником.

Я почти со стоном села на низкую лежанку и вытянула гудящие ноги, Лавр, усевшись рядом, проделал то же самое.

— Всегда считала себя сильной и выносливой, а тут…

— Это с непривычки, — подбодрил меня парень и застенчиво улыбнулся. — Я вот справляюсь хуже тебя.

— Неправда!

— Правда-правда. Но я, как выражаются ребята, книжный червь, мое призвание в другом.

— В чем?

— Я собиратель.

— И что ты собираешь? — заинтересовалась я.

— Все, — пожал он плечами. — В смысле, всю попадающую мне в руки информацию. У меня идеальная память, я навсегда запоминаю все, что когда-либо прочел, услышал или увидел. Правда, анализирую далеко не все. Лишь то, что представляет интерес лично для меня.

— А что именно тебе интересно?

— Прошлое. Я ищу информацию о том, что на самом деле случилось с миром во времена Катастрофы.

Глава 9. Перепутье

Глава 9. Перепутье

Когда в лесной чаще перед нами возникла широкая накатанная дорога, я даже не сразу поверила своим глазам. А еще примерно через полчаса мы вышли на опушку леса, и перед нами раскинулась безлюдная степь. По крайней мере, именно так я ее себе и представляла.

Мы шагали по дороге, и нам все чаще стали попадаться участки перекопанной и аккуратно разровненной земли, из которой кое-где пробивались зеленые ростки.

— Здесь работают ваши фермеры?

— Нет, это территория хуторских. Вон, видишь на горке хутор? – ответила Керта и указала рукой направление.

Приглядевшись, я увидела вдалеке по правую сторону от дороги какое-то строение, обнесенное частоколом из острых бревен.

— А им не страшно жить так близко от леса?

— Здесь народ уже привык к постоянной опасности. К тому же хутор только издалека кажется небольшим, и защитников там хватает.

— Все равно это ведь очень опасно.

— Зато земля здесь плодородная, и они не зависят от поселения и его законов. Не удивлюсь, если со временем из хутора вырастет еще одно поселение. Но я бы тоже поостереглась здесь жить. Даже представлять не хочу, как они переживают миграцию тварей.

— Кстати, давно хотела спросить. Вы с ребятами уже как-то упоминали миграцию. Что это вообще такое?

— Ну ты даешь! Неужели у вас в городе о таком не слышали?

— Откуда? Нас защищала высокая стена, к которой подведено электричество. А пугали нас единичными экземплярами тварей, выставленными на площади, а еще фотографиями и видео, выложенными в сети.

— Знаешь, когда мне первый раз рассказали, что существует такое место, как твой Ковчег, я не поверила. А потом долго думала, что это рай на Земле, и мечтала тайком туда пробраться, — хмыкнула девушка. — Это же так здорово — не бояться каждую весну быть разорванной на части. Да и вообще не бояться! А миграция — это когда твари переходят из одного места в другое. Их будто что-то гонит. Они идут чуть ли не толпой, голодные и злые. Никто не знает, когда будут и от чего зависят миграции. Их предсказывают видящие, поэтому ими в поселениях дорожат. Даже такими бесталанными, как наша старуха. Так что можешь не опасаться, что тебя сдадут городу.

Это обрадовало, хотя даже представлять не хотелось, что однажды я могу увидеть в видениях такое!

— А у поселения нет стены, что ли?

— Есть, конечно. И стена, и ультразвуковые отпугиватели, и электричество на особенно опасных участках. В само поселение твари попадают редко, особенно настырных отстреливают со стен. Но в поселении именно что живут, а основная работа у большинства вне стен.

— А чем вы с Ником зарабатываете на жизнь?

— Мы ходоки, — вместо сестры ответил парень и внезапно навис надо мной. — А теперь ты должна мне точно сказать, что видела в своем видении…

Я не ожидала, что Ник со мной вообще заговорит до прихода в поселение — все это время он старательно отмалчивался и делал вид, что ничего не произошло, — а тут такой резкий наезд. Он смотрел на меня требовательно и почти зло.

Я сделала шаг назад, а ребята насторожились и подошли ближе. Ник прикрыл глаза, беря эмоции под контроль, после чего заговорил гораздо спокойней:

— …Мне нужно точно знать, что ты видела, — он ухватил меня за подбородок и требовательно заглянул в глаза.

— Ник, ты чего? — набычился Лавр.

— Не лезь! — Ник кинул на парня предупреждающий взгляд и снова посмотрел мне в глаза. — Я должен знать точно! И никакой лжи, Мэй, слышишь? — и сильнее сжал пальцы на моем подбородке.

Я быстро-быстро заморгала, не в силах смотреть в его глаза.

— Я видела, как Керта упала в яму. Ее проткнуло сразу несколько штырей, и она… умерла.

— Ты поэтому ночью плакала?

— Д-да.

— Почему не сказала о видении раньше?

— Я не знала, что это видение. Вернее, не верила, что я видящая. До этого мне разве что день Выбора снился, но он, наверное, всем в городе хоть раз да снился в кошмарах…

Ник продолжал пристально вглядываться мне в глаза, а меня потряхивало, и на глазах выступили слезы.

Наконец, он длинно выдохнул, отпустил мой подбородок и снова прикрыл глаза:

— Прости… Прости, Мэй. И спасибо тебе за Керту. У меня теперь перед тобой долг жизни.

— Не надо мне никаких долгов, — я поежилась, сделала шаг назад и потерла подбородок.

— Это уже не тебе решать. Покажи, — он снова шагнул ко мне и на этот раз аккуратно обхватил мою голову двумя руками, не давая отшатнуться. — Прости, я не рассчитал силу. Не хотел сделать тебе больно, — он заглянул мне в глаза и вытер большим пальцем покатившуюся по щеке слезинку. А потом начал так пристально рассматривал мой подбородок, что у меня пересохли губы, и я быстро их облизала.

Глаза парня потемнели.

— Ник, тебе помочь достать мазь? — спросила насмешливо Керта. — Или продолжишь изучать губы Мэй?

Мы повернулись на ее голос и увидели, что она, склонив голову к плечу, разглядывает нас.

Глава 10. Договор

Глава 10. Договор

Ник

В кабинете главы поселка, несмотря на наличие в нем трех человек, было очень тихо, лишь громко отсчитывали секунды большие антикварные часы на столе.

Эта тишина жутко давила на нервы. Нас с сестрой сюда вызвали сразу после того, как мы вошли в ворота поселения и прошли стандартную регистрацию. И все же мы не торопились нарушать безмолвие.

Знали, что сидящий напротив в большом удобном кресле и сверлящий нас взглядом хозяин кабинета сейчас разразится обличительной речью, и не горели желанием приближать этот момент. Но затишье не могло длиться вечно.

К нашему удивлению, мужчина заговорил тихо и спокойно:

— Я не имею права вас отчитывать. Ты, Ник, уже взрослый мужчина и давно живешь своей жизнью, чтобы я мог указывать, что тебе делать. А ты, Керта, уже месяц, как справила свое первое совершеннолетие и вправе сама выбирать, что делать со своей жизнью дальше. Но! Хоть один из вас подумал о матери, когда без предупреждения почти на неделю покинул поселение? — вот тут мужчина повысил голос. — Мало вам того, что вы выбрали путь ходоков, шляетесь непонятно где целыми днями, так еще решили довести свою мать до нервного срыва?! Неужели так сложно было просто зайти в комендатуру и зарегистрировать вылазку, раз уж пообщаться с матерью не судьба?! Я бы хоть это ей передал. Или правила вам не писаны?! Просто ушли, как на обычную прогулку, еще и Лавра Навалина с собой потащили! А если бы с вами что-то случилось? Вы подумали о матери?!

О матери я как раз и думал, когда срывался за сестрой. Хотел быстро ее догнать и вернуть, пока никто не хватился, но получилось иначе. Да и времени отметиться в комендатуре не было — дорога была каждая минута.

Несмотря на юный возраст — всего шестнадцать исполнилось, — Керта уже не раз бывала в длительных походах, но это были вылазки в составе полноценных команд. Все знали, что я и Керта Лейдар — дети известного в узких кругах погибшего ходока Неймана Лейдара, отлично ориентируемся на местности и знаем, как себя вести в лесу и на развалинах. Потому нас брали в команды, когда планировалась вылазка, где нужны были дополнительные глаза, уши и руки. Но недавний день рождения, видимо, убедил эту вертихвостку, что она уже достаточно взрослая и опытная, чтобы справиться со всем самостоятельно. Еще бы Лавра с собой не потащила, и я, возможно, поверил бы в это.

Когда нашел Керту в лесу, устроил ей настоящий разнос. Она вроде бы даже впечатлилась и присмирела, но если бы был жив отец, то сестренка еще долго не смогла бы присесть на пятую точку. Вот только отца нет, и сидящий сейчас напротив меня человек никогда его не заменит. Он, к счастью, и не сильно пытается, но мать, видимо, хорошо проехалась ему по ушам, раз он так злился.

Я и сам понимал, что нехорошо получилось, но к чему эта часовая лекция? Сам же говорил, что мы уже достаточно взрослые люди. О, уже нет, пошли в ход слова «сосунки», «щенки», «молокососы» и прочие.

Глава поселения, наконец, закруглился:

— …Все! Зайдите к матери. И чтобы такого больше не повторилось! — Мы с сестрой уже встали со стульев, когда он попросил: — Ник, задержись. Я хотел бы знать, что за девушку вы привели.

Керта затормозила, решив тоже остаться, но я кивнул ей на дверь, и она в кои-то веки послушалась. Вздохнул и, убедившись, что Рант точно успокоился, ответил:

— Мэй — переселенка из одного из разрушенных поселений. На обоз, в котором она ехала, напали твари, она одна выжила. Мы подобрали ее по дороге и привели к нам в Верхов.

— Ты мне врешь? — в удивлении вздернул брови глава.

— Всего лишь озвучиваю официальную версию, которую мы рассказали на входе в поселение.

— А могу я услышать НЕ официальную версию? — Рант откинулся на спинку кресла, сложил на животе руки в замок и заинтересованно посмотрел на Ника.

***

Мальчишка ему даже по-своему нравился. По крайней мере, Рант не отказался бы, если бы Марта родила ему такого сына. Она еще вполне может — годы позволяют, да и травник у них хороший, поможет в этом деле. Только сама Марта не хочет. И это Ранта задевало. Может, поэтому эти двое так его раздражают? Но эти мысли были явно несвоевременны, и мужчина постарался отодвинуть их подальше.

***

Я смотрел на мужчину и понимал, что признаваться придется, как бы ни хотелось оставить информацию о Мэй при себе. Глава чувствует ложь — это одна из возможностей его дара. К тому же охотники уже наверняка перестали искать беглянку, а если и нет, то Ранту нет никакого резона отдавать им Мэй.

Мэй… Совершенно удивительная девушка. Такая сильная, иногда безрассудная и такая ранимая одновременно. Порой мне хотелось хорошенько ее встряхнуть, а порой прижать к себе и защитить от всего мира, ощутить аромат ее волос и кожи. В ту ночь, когда мы ночевали под одним одеялом, она дичилась, а я и сам не горел желанием делить с кем-то не такое уж большое одеяло, но второго не было. Прижимать к себе насмерть перепуганную девушку даже чтобы согреть было бы неосмотрительно, и я старался держать дистанцию. Но Мэй так сильно вздрагивала во сне, что обнять ее, чтобы успокоить, показалось хорошей идеей.

Вот только… Она-то успокоилась, а вот я с того момента и до самого утра не мог сомкнуть глаз. Нельзя ведь так одуряюще пахнуть, нельзя иметь такую шелковистую кожу и так уютно лежать в моих объятиях, словно недостающая часть меня-пазла, тоже нельзя. И она видящая. Видящая! Но ненавидеть ее за это не получалось. Может, все остальные и твари, похуже картанайра, но не она. К тому же Мэй спасла Керту от смерти, и я сделаю все, чтобы выплатить этот долг жизни.

Интерлюдия четвертая. Лекс. Крах иллюзий

Интерлюдия четвертая. Лекс. Крах иллюзий

Весенний ветерок шевелил волосы и казался таким вкусным и свежим, что Лекс не мог надышаться. Раскинувшийся перед ним простор пьянил необъятностью. Пожалуй, такое чувство он испытывал только стоя на стене Ковчега, но там все же было иначе.

Они с командой недавно вышли из леса и теперь стояли на пригорке и оглядывали окрестности. Дикий пустой мир за последнее время перестал быть таким уж пустым, а Ковчег, бывший ранее в его сознании единственным оплотом человеческой цивилизации, утратил этот статус.

За время погони Лекс успел многое понять и услышать от своих спутников, но задавать вопросы не спешил. Смысл? Другие охотники на них все равно не отвечали, давая ему возможность додумать самому. В Ковчеге ему тоже очень прозрачно намекнули, что к вершине может подняться лишь умный, умеющий делать правильные выводы и выполнять приказы. И если он сделает все как надо, то высшее общество Ковчега распахнет для него свои двери. В это общество стремились попасть все, кто хоть что-то собой представлял в Ковчеге, и Лекс не был исключением.

Но то, что он видел и начинал понимать сейчас, полностью меняло картину его мира. Верить напрашивающимся выводам не хотелось, и он малодушно старался их не делать. Пока не делать…

Лекс обернулся на лес, оставшийся за спиной. Пока они по нему шли, даже не верилось, что он когда-то может закончиться. И как Мэй сможет из него выбраться?

Парень помрачнел. Перед глазами всплыл образ обгоревшего и обезглавленного норлока, которого они нашли, идя по следу беглецов. Видимо, у парня, который ей помогает, есть какое-то неизвестное оружие. К тому же он обучен заметать следы. Лекс до сих пор не уверен, что они выбрали правильное направление для преследования, но главный охотник, сказав что-то в духе «Все равно пойдут к одному из поселений», уверенно повел их к ближайшему.

Поселение… Это означало, что там живут люди. Но как это стыкуется с тем, что им с детства рассказывали о том, что остатки человеческой цивилизации живут только в Ковчеге? Ходили, конечно, слухи о других таких же городах, но это было из разряда баек. А вот разговоров о каких-то других поселениях людей не было совсем. О мутантах — были, о людях — нет.

Хотя отец как-то, пока еще жил с матерью, рассказывал Лексу сказки о том, что мир совсем не безлюден, как принято считать, что есть те, кто выглядит странно, но сохраняет разум и имеет суперспособности. Что есть люди, которые и без всяких внешних изменений имеют эти самые суперспособности, и когда Лекс вырастет, у него тоже что-то супер проснется… Это было сказками любимого папы, в которые верил маленький мальчик Лекс, но когда этот любимый папа на твоих глазах чуть ли не до смерти избивает твою любимую маму, в сказки верить перестаешь, как и во многое другое. Поэтому, когда отец все же ушел из семьи, Лекс был рад. Чего не скажешь о матери. Она искренне хотела, чтобы он вернулся. Это бесило и заставляло зло сжимать кулаки, но разбираться, что творится в душе матери, он зарекся. И сказанные отцом в запале слова «Она сама виновата!» перестали казаться такими уж дикими и невозможными. Со временем Лекс снова начал с ним общаться. Но настоящего понимания никогда не находил ни у отца, ни у матери.

Так неужели в тех сказках была доля правды?

Когда впереди и правда показалось какое-то поселение, обнесенное стеной — не такой как в Ковчеге, но тоже вполне годящейся для защиты, — потрясение уже не было таким сильным.

— Лекс, — позвал его глава охотников. — Твоя задача молчать и наблюдать, пока не поступит других приказов. Это понятно?

Лекс кивнул. И молчал все время, пока они шли к поселению, общались с охранниками и шли в их сопровождении в дежурку у ворот, где и дожидались главу поселения.

— Не хотят, плешивые норлоки, афишировать связь города и поселений, — хмыкнул один из охотников, когда за охранником закрылась дверь. — Даже внутрь их городишки никогда не пускают.

— А тебе оно надо?

— А почему нет? Я бы не отказался заценить местных девчонок. Говорят, они все поголовно красотки.

— Тебе наших красоток мало, Грэм? — оборвал болтовню главный. — За местных тебе их мужики яйца оторвут и не поморщатся. Так что сиди тихо. Они здесь все обидчивые и резкие сверх меры, — и показал глазами, что их могут слушать.

Глава поселения, невысокий подтянутый брюнет средних лет, появился на удивление быстро и после недолгих расшаркивай просто спросил:

— Майкель, выкладывай сразу — зачем заявился?

И тот, к удивлению Лекса, юлить не стал:

— Мне нужен бегун из Ковчега.

— Что, все еще продолжаете эту дикую забаву? — с пренебрежением спросил глава поселка.

— Продолжаем, — не повелся на подначку главный охотник. — Он у тебя?

Брюнет посверлил его взглядом и сощурился:

— У меня.

— Оплата как обычно?

Глава хмыкнул:

— Неужели ты хотел так дешево отделаться?

Майкель скривился: