Измена без срока давности

Пролог

Паулина.

В темной спальне по бледно-серым обоям друг за другом побежали полоски света. Это из-за такси, которое приехало, чтобы забрать засидевшегося у кого-то в гостях человека.

Мой случайный гость мирно спал в огромной двуспальной кровати и никуда уходить не собирался.

Ему семь лет, у него темные вьющиеся волосы и красивые синие глаза. Он - точная копия моего мужа в том же возрасте.

Его сын.

Не наш.

Снова прокручиваю эту информацию в голове, как полюбившийся трек в популярном мобильном приложении. От него тошнит до одури, но ты не можешь остановится и слушаешь, слушаешь, слушаешь снова.

Час ночи. Завтра рано вставать, собираться на работу, собирать этого мальчика в школу, улыбаться, здороваться с коллегами, а потом… смотреть на него целый день, сидящего за последней партой и только одним своим видом напоминающего о том, что весь мой брак строился на лжи и обмане с самого начала.

Он старательные и сообразительный, но быстрее схватывает письмо, чем счет. Застенчивый, из-за чего пока не смог влиться ни в одну компанию.

Но меня ведь это волновать не должно. Скоро… совсем скоро все наладится и он исчезнет, словно этих нескольких недель и не было.

Шелест постельного белья вернул меня к реальности. Мальчик повернулся на правый бок, закинув одну ногу на одеяло, обнимая тонкими руками подушку. Он был худым и бледным, у него недавно выпал молочный зуб и теперь во рту зияла довольно заметная дыра.

Такая же была у меня в груди в том месте, где должно быть сердце и она продолжала расти тем быстрее, чем дольше мой муж настаивал и умолял меня понять произошедшее.

Как я могла? Могла ли я действительно взять его ребенка на время. На передержку. Как какого-то щенка из приюта и смириться с тем фактом, что он просто… есть.

Из открытого на микропроветривание окна послышался лай собак и визг дворовой кошки. Сентябрь заканчивался, но было еще достаточно тепло, чтобы не запирать стеклопакеты на ночь наглухо.

Вытащив край одеяла я накрыла мальчика и вышла из комнаты. Дверь оставила на распашку - он спал беспокойно. Ему снились кошмары и иногда я просыпалась слыша как он плачет. Слышала, но не торопилась успокоить и утешить.

Хорошая мама ни за что бы не оставила своего ребенка одного, но… это же не мой сын.

На диване в гостиной беззвучно ворчал смартфон. Кто-то настойчиво хотел меня слышать. Я взяла его в руки, но вместо имени “Егор” обнаружила незнакомый номер. И как это часто бывает первой мыслью было сбросить звонок, но что-то меня остановило. Это сродни предчувствию, интуиции. Нужно было ответить, поэтому я сняла трубку.

- Слушаю.

- Паулина? - спросил незнакомый женский голос тихо.

- Это я, - призналась, но лучше бы промолчала и отключилась.

- А я - Кристина Казанцева, - в голосе больше не было робости и даже намека на слабость. - Я - мама Ромы.

- Как вы? - Выронила первое, что пришло в голову. Наверно эта неуместная вежливость была воспитана во мне с детства, ведь если кто-то попадает в больницу и проводит какое-то время в реанимации, то принято справляться о его здоровье. - Кажется, что уже лучше.

- Лучше. Благодаря Егору.

Все-таки мне не показалось. Звонок не был продиктован вежливостью. Осталось только понять, как именно эта женщина изложит все, что хочет.

- Он очень хороший и заботливый, - играть в поддавки я научилась у детей. Это было не сложно.

- И вы тоже, - хохотнула Кристина. - Собственно я звоню сказать вам спасибо за то, что приглядываете за Ромой, - она сделала небольшую, но безусловно, намеренную паузу. - Будьте уверены, что я так же хорошо присмотрю и за вашим мужем.

Я не успела ответить.

Мама Ромы повесила трубку.

Глава 1

За три недели до событий пролога.

- Привет, красавица, - голос Егора был наигранно бодрым. Я знала, что он уставал на работе и мог не спать сутками, пока не удастся докрутить проект до нужных ему показателей. - Ты же знаешь, что я скучаю?

Перепрыгивая через катящийся в ноги футбольный мяч, я едва не грохнулась.

- Знаю. Надеюсь, что скучать осталось недолго. Ты же не пропустишь последние выходные августа?

Сегодня пятница и у меня намечалось родительское собрание для будущих первоклашек, а уже в понедельник они - полные энтузиазма и любопытства - придут на свою первую линейку.

- Паш, я очень постараюсь, но в этот раз ничего обещать не могу.

- Титов, я купила самый развратынй, самый розовый и самый кружевной из всех кружевных комплектов белья, которые смогла найти и намерена сегодня примерить его. Ты должен на это посмотреть! - Я точно знала как простимулировать в нем работоспособность.

Он усмехнулся и пробубнил что-то вроде “стерва”, я ответила, что тоже его очень люблю и отключилась, заходя внутрь школы.

Егор Титов был лучшим мужчиной в мире во всем, и хотя мы были очень разными, но никто не сомневался в том, что каждому из нас посчастливилось встретить свою половинку.

Он был программистом и владел крупной компанией, которая занималась разработкой графики для компьютерных игр, сайтов и всего, что с этим связано. Эксклюзивные договора Егор вел и контролировал лично. Кажется, что конкретно этот проект для него очень важен.

Я трудилась учительницей младших классов и обожала свою работу. Иногда совсем непросто поладить с тридцатью семилетками, такими разными по темпераменту и характеру, но трудности меня отлично закалили.

Войдя в знакомый класс я сделала глубокий вдох. Полы еще пахли свежим лаком, парты и окна были чистыми, а доску заменили с меловой, на новую - модную. Теперь у меня есть черные, красные и зеленые маркеры, а еще проектор.

Собрание я назначила на шесть вечера. За десять минут до начала в кабинет вошел Владимир Кузьмин, отец Алисы, девочки с рыжими кудряшками и веснушками по всему лицу. Она, как и большинство детей из будущего класса, оказались мне знакомы по курсам подготовки к школе.

- Добрый день, Паулина Андреевна. Я сегодня первый? - вопрос был скорее вежливый, чем требующий ответа.

- Как и всегда, - пожала плечами и махнула рукой. - Занимайте удобное место.

Мужчина кивнул, а я сосредоточилась на своих записях где обозначила план на это собрание. К назначенному времени собрались родители всех детей. Кто-то пришел с будущими первоклашками, кому-то пришлось взять с собой и младших. Стало шумно, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, какой обычно гул стоял в коридорах на переменах.

- Итак, давайте начнем, - я поднялась на ноги и встала перед первой партой среднего ряда ровно в шесть. - Для начала я снова представлюсь. Меня зовут Титова Паулина Андреевна. Большинство из вас со мной знакомы по прошлому году и я очень рада, что с вашими детьми мы продолжим процесс образования. Наша с вами задача сегодня подписать договор, выбрать родительский комитет и обсудить как будет проходить линейка на…

Мою речь прервал короткий стук и открывшаяся дверь.

В кабинет заглянула молодая женщина лет тридцати. Она с любопытством окинула взглядом собравшихся и сделала уверенный шаг внутрь.

- Простите, вы Паулина Андреевна?

- Да, проходите, занимайте свободное место, мы только начали.

- Но, я не одна. И я.. можно вас на пару слов?

В этот момент я увидела мальчика, который стоял рядом с ней. Он наклонил голову и осматривал всех собравшихся в классе, закончив это путешествие на мне.

Наши взгляды встретились и я на секунду задержала дыхание. Не знаю почему. Не видела причины, но что-то в этом темноволосом и синеглазом мальчугане мне было знакомо. Он не посещал мой подготовительный класс, я вряд ли видела его округе, но все же…

- Все личные вопросы после собрания. Пока что - проходите. Здесь многие с детьми, - наконец я пришла в себя и ответила, то что должна была.

Женщина кивнула, взяла сына за руку и провела к свободной парте.

Дальше собрание проходило как обычно. Я подавала информацию максимально доступно, терпеливо отвечала на самые странные вопросы, которые в общем-то не требовали пояснений. Спустя полтора часа мой энтузиазм начал угасать - пришло время сворачивать собрание и идти домой.

Прощание затянулось почти на полчаса. Каждый считал необходимым подойти попрощаться и задать “еще один очень короткий и очень быстрый вопрос”. К восьми в кабинете нас осталось только трое. Я и опоздавшие мама с ребенком.

- Простите, я не уточнила вашу фамилию и имя, когда вы вошли, - я взяла список и снова попыталась понять, кто этот мальчик. - Не подскажите?

- Паулина Андреевна, меня зовут Аксенова Светлана Валентиновна. Я из центра временного размещения детей, которые не могут находится рядом со своими родителями или опекунами по состоянию их здоровья. А это, - она положила руку на плечо мальчика, - это Рома.

Я кивнула, словно понимала о чем говорила это женщина, но на самом деле не понимала ни слова.

Глава 2

Десять, двадцать секунд. Возможно минуту. Бесконечно долгое молчание.

Говорят, что время - величина, у которой самые лживые единицы измерения. Часы, минуты, секунды условны. Они то пролетают словно состав метро сливаясь в одну сплошную серо-зеленую полосу, то едва плетутся, если ты застрял в пробке или стоишь в очереди в поликлинике.

- Паш, - наконец Егор сказал хоть что-то. - Забери его домой. Я приеду минут через двадцать. Там поговорим.

Титов положил трубку. Он всегда был немногословен и резок, не склонен разговаривать предложениями с деепричастными оборотами, и все же… ситуация требовала чуть больше понимания. А так я просто осталась наедине с миллионом вопросов и поднимающейся внутри злостью.

В этот раз Егору его хваленая лаконичность выйдет боком!

Я вновь взглянула на мальчика, который так и не произнес ни одного слова, а затем на Светлану. Во взгляде работника соцзащиты не было ни ликования, ни радости от того, что она, возможно, оказалась права. Лишь неприкрытые сочувствие и жалость.

- Что вы предлагаете? - наконец спросила я, все еще не торопясь забрать незнакомого ребенка домой.

Сюрреализм произошедшего не вписывался в мою картину мира. Еще пару часов назад все было прекрасно. Теперь каждое следующее мое слово или действие будут подобны удару, что станет причиной схода лавины.

- Рома пока не может быть рядом с матерью и должен находится под опекой ближайшего родственника. В данном случае под опекой отца. - Она открыла папку и достала несколько бумаг. - Вы ведь живете недалеко. Через пару домов? Я должна формально убедится в том, что у вас подходящие жилищные условия и встретится с Егором Александровичем. Он со своей стороны должен подписать необходимые формы, - она провела пальцем по краю бумаг, а затем резко захлопнула папку.

Я плохо помнила, как мы оказались у нас дома.

Хорошо знакомая дорога, подъезд и лифт, из тех, что имеет сквозной вход-выход. Дверь с лаконичными золотистыми цифрами “136”, двойной поворот ключа. Я зашла внутрь, нажала выключатель слева и уже хотела закрыть за собой дверь, когда поняла, что все же была не одна.

Светлана и Рома вошли следом. Сняли верхнюю одежду и обувь. Я еще раз посмотрела на ребенка и его носки, черные в желтую полоску, и подумала, что у нас наверно слишком холодные полы, выложенные плиткой. Тапочек для детей мы не держали.

- Проходите, - рукой показала на кухню, включила свет и там.

Действовала на автомате, подогрев воду в электрическом чайнике, зачем-то достав из недр холодильника масло, сыр и творожную массу. Посмотрела на салат с фунчозой, а потом вспомнила, что он острый и наверно ребенку семи лет не подходит.

Семь лет?

- Светлана, могу я задать вопрос?

Я резко крутанулась на пятках, да так, что моя голова едва не закружилась от такого пируэта. Она снова достала пачку документов, выложила на столе в порядке больше напоминающем расклад пасьянса и что-то внимательно в них изучала.

Щелчок оповестил нас о том, что вода закипела.

- Конечно, вы можете спросить что вас интересует, Паулина.

Я кивнула, открыв одну из верхних кухонных полок. Достала три кружки. Следом появились чай и кофе. Было бы очень странно, если бы я еще достала настойку или коньяк? С тоской посмотрев на свой скудный бар, закрыла дверцу.

- Сколько Роме лет? Он… такой молчаливый.

Светлана улыбнулась и ее рука автоматически потянулась к макушке мальчишки. Она потрепала его нежно, касаясь ладонью только волос, но не головы. Тот не сопротивлялся, но все время смотрел вниз, будто за изучением узоров на скатерти можно было разгадать очень интересный ребус.

Молчаливый и отстраненный. Совсем не такой как Титов. Мой муж был громким, большим и очень видным. Он сразу привлекал внимание, едва появлялся в помещении. У него было много знакомых, еще больше завистников, но совсем мало тех, на кого он мог бы положится, то есть друзей.

У него была я.

“Паш, ты - все, что мне нужно”, часто говорил он, именно это и подразумевая. У нас не было детей. Он уверял меня что не хочет и никогда не хотел.

А теперь… здесь был Рома.

- Так сколько? - я повторила свой вопрос чуть настойчивее.

Сублимированный кофе в моей кружке отдавал горьким дешевым ароматом. Черный чай с бергамотом заварился слишком крепко, став скорее чифиром, чем напитком, который можно употребить без вреда для желудка.

- Семь полных лет, - наконец ответила соцработник. Её слова прервала открывшаяся дверь в квартиру, куда ввалился Егор, но он не успел произнести и звука, зато продолжила Светлана. - У него день рождение был совсем недавно, пятнадцатого августа. Он у нас готовый первоклассник.

И хотя я никогда не любила математику и подсчеты в уме в частности, но тут посчитать было совсем не сложно. Рома - не просто ребенок Егора.

Он был доказательством того, что наши отношения и наш брак начались со лжи.

***

Титов появился на пороге дома ровно через двадцать минут с нашего звонка.

- А вот и мой дорогой муж, - я нацепила самую милую из своих улыбок, которую только могла. Она бы могла сойти за оскал Иствикской ведьмы, осталось только растопить свечи для куклы и найти иглы.

Глава 3

Егор.

Я ненавидел цвета больницы. Особенно - белый. Такой маркий и неправильный. Здесь его использовали везде, чтобы подчеркнуть свежий ремонт, но свежим он был лет пять назад и с тех пор многое изменилось. Опусти голову ниже и у плинтусов можно разглядеть все многообразие настоящей больничной палитры из потёртостей и полос: черных, красных, коричневых, зеленых. Грязь, кровь, кофе, что еще похуже.

В приемном отделении никогда не было тихо.

Я просто шел мимо, наблюдая как какой-то несчастный согнулся пополам и стонал от боли, корчился в мучениях, ждал своей очереди. У него не было денег, чтобы получить лучшее обслуживание. У врачей же не было лишней пары рук или еще одного специалиста, которого можно выдернуть в ночную смену.

Такова жизнь. Вся ее уродливая правда.

Я просто снова шел мимо до отделения реанимации, где все еще не приходя в себя после операции находилась Кристина. Не мог находиться дома и смотреть на жену и на него. Ненавидел чувствовать себя беспомощным.

Нужно было продержаться до утра, а там возможно найдут такой необходимый для Кристины препарат.

Она попала под машину. Был сильный удар.

Из протокола ГИБДД следовало, что женщина перебегала дорогу в неположенном месте. Ливневый дождь, припаркованная газель, из-за которой она буквально выскочила водителю под колеса, тяжелый большой внедорожник - все говорило о том, что шансов на хороший исход не было.

- После таких столкновений редко выживают, - уже первое общение с хирургом не вдохновило на утешающий результат.

- Сделайте редкое - возможным, - ответил я, глядя ему прямо в его глаза.

Умудренное опытом и знаниями лицо доктора Беспалова Иннокентия Валентиновича не выражало ни надежды, ни обещания. Видимо дела действительно обстояли паршиво.

- Множественные тупые травмы и внутреннее кровотечение. Мы опасаемся полиорганной недостаточности в первые сутки, если конечно она переживет оперативное вмешательство. Она ваша жена?

- Нет.

- Тогда вам лучше найти ее родных и сообщить им новости, молодой человек. Не родственникам сообщать информацию о здоровье пациентов мы не имеем права. Слышали про такое понятие как врачебная тайна?

- У меня брат - юрист.

Доктор скупо прохрипел что-то себе под нос и ушел в сторону операционной.

На телефон пришло сообщение от Паши. В тот вечер она ждала меня дома к ужину. Не удивилась, что задержался. Не упрекнула в том, что ее муж непутевый трудоголик.

Тогда я надеялся, что все можно будет решить. Я и сейчас надеюсь.

Мне удалось все устроить так, чтобы у Кристины были лучшие врачи (как оказалось лучше Беспалова здесь никого не было), оборудование, уход и препараты. Деньги решали многое. Личный контроль происходящего - все остальное.

Казалось бы, какое мне дело до женщины, которая присутствовала в моей жизни много лет назад?

Все дело в нем. Семилетнем мальчике. Роме. Я знал, что он есть, но ничего не хотел о нем знать.

Его мама - Кристина Казанцева всегда была красивой и сексуальной. Она походила на молодую дикую кошку, с острыми коготками алого цвета, пышными формами, крутыми изгибами и атлетическим прошлым. Её карьера в художественной гимнастике закончилась после неудачного падения на руку. Плечевой сустав восстановился, но уже не функционировал достаточно хорошо.

После она занималась тем, что снимала небольшую студию и помогала маленьким и большим девочкам развивать свою гибкость, сажала их на шпагат и ставила в мостик из положения “стоя”.

Сама же могла быть гибкой только в постели, характер у ее был как у заправской суки. Я расходился с ней больше раз, чем с любой другой подружкой, но потом понимал, что все вокруг становилось нестерпимо сырым и пресным. Я никогда не любил ее, но обожал с ней трахаться, ругаться, бороться. Никогда не видел рядом с собой в будущем, но не мог допустить, что однажды я постучусь, а Кристина не откроет.

Это был мой самый продолжительный роман - полтора года бесконечных американских гонок, до тех пор пока не встретил Пашу.

Паулину Крупцову.

Девушку с глупым именем, милым личиком, такая хрупкой и тонкой талией, что казалось я мог бы переломить ее лишь положив свои медвежьи руки. А еще с самыми светлыми и чистыми в мире глаза. Серебристо-серыми. Какие-то нереальными.

Так мужики обычно и теряют связь с реальностью и твердую почву под ногами. Раньше я смеялся над идиотами, поющими дифирамбы о вечной любви к одной единственной.

Но влюбиться в эту невероятную красавицу было недостаточно. Я хотел ее себе - целиком и без остатка. Эгоистично и тупо, как дернуть за косичку самую красивую девочку в классе, а потом делать вид, что тебя интересует ее подружка.

Ей было двадцать два, а мне уже тридцать пять. Молодая женщина и законченный эгоцентрик. Я не верил в то, что Паулина другая. Не встречал других и сделал ошибку, которая поставила меня перед выбором. И выбор был прост.

- Егор Александрович, - в комнату, которую мне выделили в больнице заглянул мой помощник - Марат. Молчаливый и исполнительный. Он делал все, о чем я просил и даже больше. - Препарат, о котором вы говорили нашли.

Глава 4

Паулина.

Титов никогда не прятался от проблем. Будь то неразбериха на работе или мой крайне неудачный день. Он одинаково хорошо справлялся с любым уровнем стресса.

Как от бетонной стены от него отскакивали все невзгоды. А если нет - то терялись в бесконечных лабиринтах его татуировок. Чернила поглощали всё, даже самые темные и неприятные наши дни.

Той ночью я почти не спала. Возможно мое состояние можно было сравнить с коматозом - закрывая глаза я четко видела день нашей свадьбы, смеющиеся, полные любви и желания глаза Егора. В них не было лжи, не было и намека на других женщин.

Была ли я настолько наивна в свои двадцать два года? Выходит, что да. И как быть с каждым из прожитых лет в браке?

Я почти не спала, лишь изредка вздрагивая всем телом, чувствуя как мышцы сводило от напряжения. Не переоделась - джинсы и легкий джемпер все еще были на мне. В них было тесно и жарко, пальцы онемели, а мозг не посылал к ним необходимую информацию.

Когда стало расцветать я поняла, что еще немного и растворюсь в недрах дивана, поэтому собрав остатки сил поднялась и пошла в душ. Там избавилась от одежды. Это было легко. Но под напором горячей воды, растирая себя мочалкой до красноты и боли, так и не смогла смыть тревогу и мерзкое ощущение обмана.

Вообще не уверена, что смогу.

Закутавшись в огромное банное полотенце прошла на кухню и чуть не схватила инфаркт.

- Черт возьми, ты меня напугал! - я положила руку на грудь и почувствовала, что сердце бьется так часто, что готово выпрыгнуть вон.

Рома стоял у открытого холодильника и с любопытством изучал его содержимое, но тоже испугавшись с силой захлопнул дверцу и отскочил от него, словно ошпаренный. Мы замерли в разных углах комнаты. Он был одет ровно так же как и вчера - эти нелепые полосатые носки, темные джинсы и кофта с Хаги-Ваги. А я-то думала, что мода на них у детей прошла еще в прошлом году.

- Ты хочешь есть? - наконец-то сообразила я.

Мальчик кивнул.

- А в туалет?

Он кивнул снова. Несколько раз и очень активно. Черт.

- Пошли.

Я не протягивала руку, а только развернулась и направилась к нужной двери, включая для него свет сразу и в ванной.

- Потом помой руки.

Он кивнул, а я опрометью кинулась в комнату одеваться. Белье, футболка и спортивные штаны - все, что успела выудить из шкафа, пока мальчик занимался своими делами. Как странно, что за собственными мыслями о крахе семейной жизни я совершенно забыла о присутствии ребенка в доме. Да, он был не моим, но все же - это не статуя и не собачонка, а живой человек. Разве можно о таком забыть? Или это просто защитная реакция организма на стресс-фактор.

Когда Рома снова показался в проеме кухни уже именно я изучала содержимое своего холодильника. Молоко, творог, яйца.

- Что ты обычно ешь на завтрак?

- Кашу, - это был первый раз, когда я услышала его голос. Обычный голос обычного мальчика семи лет. И земля не ушла у меня из-под ног и потолок не рухнул.

- Кашу… Овсяную, манную, рисовую?

- Манную… - ответил Рома и немного подумав, добавил, - с шоколадом. Мама обычно терла его, чтобы он таял и иногда разрешала мне это сделать, - он показывал действие руками в воздухе.

А все что услышала я - это слова, произнесенные в прошедшем временим. Терла. Разрешала.

Достав молоко из холодильника и манку с нижней полки начала готовить. Не часто пользовалась этой крупой, лишь иногда, когда делала запеканку, но на кашу хватит с избытком. Пока возилась у плиты вспомнила, что дома нет шоколада.

- Моя бабушка добавляла в кашу варенье, - сказала я, помешивая молоко чтобы манка быстрее набухла и не образовались комочки. - Шоколада нет, но есть клубничный джем. Подойдет?

Я повернулась на секунду и Рома кивнул.

Следующие десять минут мы пребывали в спасительной тишине. Нам обоим было неуютно от произошедшего. Я хотела расспросить его о маме и думала о том, насколько будет корректно выпытывать у ребенка информацию и когда я уже почти решилась услышала как в двери два раза провернулся ключ.

Титов пришел домой.

***

- Как хорошо, что ты все-таки решил зайти домой.

Я обещала себе, что больше не буду устраивать истерику и закатывать скандал. В этом не было ничего конструктивного и полезного, не было возможности выяснить то, что могло бы быть действительно важным. Я обещала себе, что выслушаю Егора, все, что он хотел мне сказать.

Я ошиблась.

Один лишь взгляд на мужа мгновенно всколыхнул во мне отвратительные воспоминания о вчерашнем вечере.

- Я пришел поговорить, Паш. И в душ. Давай я сначала в душ, а ты приготовь, пожалуйста, кофе.

Он скинул толстовку и футболку прямо там, на танкетку в прихожей, расстегнул ремень и пуговицу на джинсах и возможно продолжил бы вести себя как обычно, если бы мне не довелось его одернуть.

- У нас дома ребенок. Твой ребенок!

Глава 5

- Этого недостаточно, Егор.

Мой голос звучал спокойно и твердо. Даже слишком, учитывая какие ноты мне вчера удалось взять и сколько я не спала.

- Это пока все, что мы можем сделать, чтобы не поднимать лишний шум, - настаивал Титов. Он был до раздражения спокоен и собран. Ледяная маска, глыба уверенности в себе. Такое поведение делало ему чести - не паникует, не меняет мнения и знает что делает. Но…

- Шум?

- Да, - кивнул и пожал плечами.

Так отвратительно просто.

- Я напомню, что мы говорим про ребенка. Про живого человека, про твоего сына! - новый взрыв.

Весь этот разговор, как очередное минное поле. Шаг - взрыв. Еще один - взрыв. Для меня оставалось огромной загадкой лишь одно - почему взрывной волной и кусками грязи накрывает лишь меня. Я продолжала цепляться за Титова и тащить его с собой, но мои руки соскальзывали или хватали воздух. Фантом.

- Это просто случайность, что Рома попал под опеку именно к Аксеновой. Если бы Светлана была чуть менее ответственна в своей работе, то…

- Я бы никогда не узнала, что ты мне изменял.

Егор закатил глаза.

- Это сложно назвать изменой, Паш. Прошло так много времени и не стоит ворошить эти воспоминания.

У этого мужчины действительно все в порядке с нервами. Мои же были натянуты как струны, вибрировали лишь от одного взгляда.

- Ты не можешь говорить об этом серьезно! То, что ты сделал, это…

- Это то, что сделал бы каждый чертов мужик! Неужели ты не понимала или думала, что в тридцать пять я стану выть на луну, запираясь в ванне, и наяривать как сраный прыщавый студент. Паулина, даже оставаясь девственницей ты не была настолько наивной девчонкой.

- То есть ты спал с бывшей, потому что я тебе отказала?

Я едва не прикусила язык и поморщилась.

Кто бы мог подумать, что мое пуританское воспитание и примерный образ жизни в конце концов сослужат мне такую вот службу. Насмешка судьбы. Ирония в чистом виде.

Когда мы познакомились с Егором он выглядел словно вышедший из тайги йети. Огромный, бородатый и необузданный дикарь. Впервые мы столкнулись на свадьбе общих знакомых. Я отдаленно знала невесту, а он оказался другом старшего брата жениха. Женская половину тусовки в тот вечер строила ему глазки и гадала, кого он посадит в свой огромный джип и заберет с собой, но за всеми этими “ахами” и “охами” упустила момент, когда перед очередным медляком передо мной выросла гора мышц.

- Потанцуем? - бросил незнакомец.

И не дожидаясь ответа, он подхватил меня под локоток, выводя почти в центр шатра. Конец сентября выдался жарким, даже вечером мошки не давали гостям покоя. Возможно все дело было в близости водоема, кто знает. Но пока я семенила по паркету, пытаясь успеть за его широким шагом, все думала о том насколько будет приличным смыться уже после первого куплета.

- Вы наглый, - я вздернула подбородок, заглянув мерзавцу прямо в глаза. Пришлось ущипнуть его за локоть той руки, пятерня которой спустилась непозволительно низко к моей пятой точке.

- Я - Егор Титов. Слышал, что тебя зовут Паулина, - на его взрослом лице появилась мальчишеская улыбка, способная очаровать даже самую строгую и пуритански настроенные монахиню. - В жизни не слышал более нелепого имени. Буду звать тебя Паша. Можно?

- Нет.

- Поехали кататься, Паша, - его рука сильнее притянула меня к себе. Я была девственницей, но не идиоткой и весьма отчетливо понимала, что именно упиралось мне в живот.

- Не раньше, чем я поймаю букет невесты.

- Так значит ты романтичная барышня? - Он легко, словно пушинку покрутил меня вокруг моей оси и остановил прямо перед собой. Я вздернула нос просто из вредности и утонула в синеве самых выразительных в мире газ. - Не передумаешь, Паша? - Пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова отрицательно покачать головой. Титов был притягательным и знал, что может получить любую. И мне очень хотелось, чтобы он понял, что я - не любая. - Что ж, тогда не буду докучать тебе своим обществом. По крайней мере сегодня.

И он ушел.

В тот день я все же поймала свой букет.

А через два месяца вышла за него замуж.

***

Первое сентября выдалось суматошным.

Утром я проснулась за полчаса до звонка будильника и отправилась в душ, где около десяти минут рассматривала женщину в отражении в зеркале. Титова Паулина Андреевна - преподаватель начальной школы, жена, дочь, подруга и временная мачеха для Ромы.

Два дня назад ничем хорошим разговор с Егором так и не законился.

Я попросила его забрать ребенка и отвести обратно к родственникам Кристины, но как оказалось у женщины не было никого кроме старенькой матери, страдающей серьезной деменцией. Она жила в соседнем доме и в периоды редкого просветления вспоминала о существовании родни. Ей самой требовалась помощь и органы социальной опеки по настоянию Егора временно пристроили старушку в дом престарелых.

Марат привез в наш дом все, что необходимо ребенку, чтобы… начать учебный год.

Глава 6

На линейку пригласили не всех - только первые, пятые, девятые и одиннадцатые классы. А это несколько сотен человек: учеников, родителей, неравнодушных родственников. Введенные пару лет назад ограничения никак не уменьшили количество людей, которые выстраивались перед школой в этот торжественный день. Каждый считал необходимым запечатлеть свою кровинушку с букетом цветов на школьном крыльце, с друзьями, с классным руководителем и с собой, конечно же.

Первый “А” кучковался слева от центрального входа, со всех сторон меня окружали родители, и с учтивым и вежливым обращением “Паулина Андреевна, а можно спросить?” закидывали вопросами.

- А можно Олечку посадить на ряд у стены, а то я боюсь, что ее сквозняком продует, но только не дальше третьей парты.

- А у нас будут самые новые учебники? Мы столько денег на них сдали!

- А сегодня будет чаепитие?

- А до скольки дети учатся, а то мне еще на работу успеть надо.

- Мы так рады, что попали в ваш класс! Это была наша мечта!

В выходной на рынке такого галдежа не услышишь, как сегодня на школьном дворе.

Я оглянулась вокруг своей оси в поисках ребенка, который волновал меня сейчас больше всего. Иррационально, но я чувствовала за него ответственность. Все ученики в классе теперь в некотором роде и мои дети тоже, но Рома… у него вообще не было никого кроме меня. Не было даже букета цветов, чтобы не выделяться среди прочих.

- А это новенький? - услышала я вопрос от мамы Оксаны Селезневой. Девочка была сообразительной и скромной, в отличие от родительницы - слишком деятельной и озабоченной всем сразу. Иногда ее любопытство и знания простирались до тех областей, до которых не должны были.

- Да, вчера узнала, что у нас будет еще один ученик.

- А кто его родители? Нужно взять у них телефоны, добавить в общий чат с учителем и без учителя и попросить сдать деньги на хозяйственные нужды, кружки, экскурсию на молокозавод через неделю, бассейн и…

- Раз… раз-два… - спасена началом официальной части звонка.

Подняв выше табличку с наименованием класса я выстроила детей в линейку. Рома встал передо мной. К счастью, несколько любопытных глаз, пристально изучавших незнакомого ребенка ранее, переключились внимать официальную и совершенно выверенную речь директора. О том, как этот праздник важен, о том, как этот день нужен, что он дает начало важному этапу в жизни каждого маленького человека, ведь взяв в свои руки еще почти что пустые головы и неокрепшие умы преподаватели возлагают на себя великую миссию по их наполнению знаниями и моральными ориентирами… и так далее и тому подобное. Затем последовали стихи и осенний вальс, затем звонок и организованное шествие учеников по классам.

Я не отпускала Рому ни на секунду, крепко держа за руку. К счастью он не сопротивлялся и был молодцом.

Классный час длился два стандартных урока. На партах детей уже ждали их учебники и рабочие тетради (кроме одного комплекта), под моим столом родители приготовили небольшие приветственные подарки в виде набора карандашей и альбомов для рисование (кроме одного комплекта), и даже количество продуктовых наборов, которое сегодня выделили вместо завтрака, было ровно тридцать.

Но переживать из-за этого я физически не успевала. Сын Егора будто бы и сам все прекрасно понял, тихо проследовав за последнюю свободную парту, пустую и неприветливую. Он сел ближе к окошку и почти все полтора часа безотрывно смотрел на улицу.

В одиннадцать, когда прозвенел звонок и дети шумно и весело подхватив свои рюкзаки и все, чем они пополнились, хлынули в сторону выхода, Рома не сдвинулся с места.

- Как ты? - это был неловкий и неправильный вопрос, но я не знала о чем еще его спросить.

Впрочем ответить ему не дали. За моей спиной дверь открылась и в класс вошла Елизавета Николаевна Бутц, еще один преподаватель начальных классов. В этом году она набрала Первый “Е” и еще с июля клялась, что уволится и перейдет в частный колледж.

- Линочка, у тебя все детки слиняли? Мы устраиваем небольшой фуршет, чтобы отметить начало учебной каторги… Ой, - она заметила за моей спиной ребенка. - А что это за опоздун? Может побежишь уже к родителям? Тебя наверно заждались.

Не только родители могли быть совершенно бестактны, но и некоторые учителя. Бутц, конечно, ни о чем не догадывалась, но все же я никак не могла припомнить ни одного случая за все эти годы, когда бы мы вместе отмечали хоть что-то.

- Елизавета Николаевна, этот молодой человек обещал мне помочь донести цветы до дома, а я со своей стороны обязалась угостить его мороженым в благодарность за помощь и в честь начала учебного года. Так что простите, у меня тут своя тусовка.

Было немного невежливо, то как я двинулась в ее сторону и настойчиво выдворила за пределы класса.

Я думала, что все самое страшное позади и мне почти удалось пережить этот день, когда услышала сначала тихие, а потом вполне отчетливые и насадные рыдания у себя за спиной.

То, что мальчик именно рыдал выдавали не протяжные стоны и детский плач, а сдавленные всхлипы. Из тех, что ты обычно пытаешься сдержать закусывая щеку и сжимая губы так плотно, что кажется еще чуть-чуть и они склеятся. Слезы льются градом, крупными бусинами по щекам, почти карикатурно очерчивая овал лица и останавливаясь на подбородке. Они зависают и медленно падают с весьма ощутимым звуком разбиваются о ближайшую горизонтальную поверхность - школьную парту.

Глава 7

Егор.

Рыба, оказавшись на суше задыхается, ведь ее естественная среда обитания - это вода. Какие-то виды держатся долго, какие-то погибают за считанные минуты, но исход всегда один.

Когда за Пашей закрылась дверь, ранним утром в пятницу, и в нашей квартире не осталось никого кроме меня и… мальчика, я почувствовал себя словно обитатель домашнего аквариума, которого по несчастливой случайности забыли у батареи в почти пустой банке воды. Та испарялась медленно, неминуемо приближая печальный конец, и я все понимал, все осознавал, но ничего не мог сделать.

По полу быстро зашлепали босые ноги в сторону туалета. Характерный звук, тяжелое дыхание и нечленоразденый возглас, отвратительный характерный звук. Господи, что за убожество. Затем мальчик переместился в ванную и включил воду, чтобы умыться.

Паулина несколько раз болела ротавирусом. Однажды мы оба испытали всю невероятную гамму эмоций от этой напасти где-то в Германии. Жене нравилось путешествовать по Европе и очень хотелось увидеть тот самый “Диснеевский” замок.

Нойшванштайн был отстроен королем Людвигом II на юго-западе Баварии. А в Баварии, как известно, на завтрак, обед и ужин подают знаменитые баварские сосиски. В общем экскурсия была наверно интересной, как жаль, что мы ее пропустили. От воспоминаний я улыбнулся и решил, что как только вся ситуация разрешится, мы обязательно выберемся на отдых. Может быть даже в новогодние каникулы.

А пока…

Я подошел к дверному проему и облокотился плечом о косяк и смотрел умывающемуся Роме в спину.

Он - маленький, я - большой. Разве такое крошечное создание может нанести вред взрослому мужчине, который наводит страх на конкурентов и управляет многомиллионным состоянием? Ни за что.

Но не успела мысль о собственном превосходстве укрепиться в моей голове, как у него случился новый приступ рвоты, и так как я оказался естественной преградой между ним и туалетом, остатки вчерашней еды (но в большей степени желудочной желчи) оказались на мне, на нем и на полу между нами.

- Вот же засранец! Не мог развернутся к раковине!? - я сорвался раньше, чем успел понять, что так делать не стоит.

Рома заплакал. Нет - он завыл, как раненое животное, которое продолжали истязать самым изощренным образом. Он согнулся пополам, снова открыл кран с водой, но набирая ее в маленькие ладошки, и поднося к лицу, большую часть проливал на пол. И его вой был до того пронзительным и мерзким, что на это представление вполне могли сбежаться добропорядочные соседи, а лишнее внимание мне сейчас точно было ни к чему.

- Так, ладно, - я выдохнул и сделал шаг внутрь небольшого помещения. Вероятно то, что я двинулся в его сторону повергло мальчика в ступор и на несколько благословенных секунд он замолчал. - Отлично. Не кричи, я не собираюсь тебя ругать, но нужно отмыться, переодеться и все здесь убрать. Вещи знаешь где твои лежат? - Он интенсивно закивал головой, а в глазах бесконечное синее озеро страха и недоверия.

Возможно сейчас был бы отличный момент сделать тест ДНК и предъявить бывшей любовнице, что она все это время жила и воспитывала чужого ребенка за мои деньги, но генетика такая наука - хрен поспоришь. Я смотрел не на случайного маленького человека, а на себя семи лет. Как в зеркало, или на фото с тех времен, когда еще моментальные снимки полароида были в диковинку и на вес золота.

Это был первый за тот день душ, который мне удалось уговорить Рому принять относительно спокойно. Первый из четырех.

Он отказался от завтрака и я счел это вполне нормальным, учитывая физическое состояние, но даже это не помогло от дальнейших проявлений кишечной инфекции. Пришлось обратиться к интернету, чтобы понять что с этим делать, но советы на разных сайтах были абсолютно противоположные. Поите ребенка, дайте ему отдохнуть, кормите небольшими порциями, ограничьте питание.

К двум часам дня, когда у Ромы закончились чистые вещи ранее доставленные Маратом, я завернул его в плед и впервые почувствовал, что он горит. Горячие руки и туловище, ноги и голова. Он отпрянул от моего неловкого прикосновения, словно его ужалила змея, а меня это привело в бешенство. Это он, а не я лишний в этом доме. Он - пришелец, а я - хозяин.

Он все портит - мой дом, мои вещи, мою мебель, мою чертову жизнь!

“У мальчика температура. Что делать?” - я не стал звонить Паулине, написал сообщение. Было около трех часов дня, уроки уже закончились. Но возможно, что она взяла дополнительные часы.

“Градусник, парацетамол, регидрон, если Рому до сих пор рвет”, - коротко ответила она. Сообщение было похоже на программный код. Все слова знакомые, но вместе, в одно целое и логичное - не складывались.

“Зеленая коробка на кухне, справа от плиты, внизу. Жаропонижающее только если градусник покажет больше 38,5. И покорми сына”, - пришла следом спасительная расшифровка.

Тот, кого жена назвала моим сыном, тот который согласно ДНК им и являлся, затих в спальне.

- Нужно поесть и померить температуру, - крикнул я через две комнаты.

- Не хочу.

- Я не предлагал.

Даже этот короткий диалог дался мне с большим трудом, чем переговоры по многомиллионному контракту с оборонным предприятием.

Глава 8

Паулина.

Я закончила писать на доске домашнее задание ровно в тот момент когда прозвенел звонок.

Дети моментально зашумели, стали суетно собирать с парт свои учебники, ручки, тетради.

- Класс, - я повернулась к ним лицом и все притихли. Отлично. Они должны слушаться, иначе это будут очень сложные и долгие четыре года. - Что я вам говорила? Звонок - для учителя. Все записали домашнее задание на понедельник?

Неровный гул из ответов “да” и частое кивание головами стало мне ответом.

- Хорошо. Давайте встанем, - первоклашки поднялись на ноги рядом с партами и с нетерпением ждали, когда я разрешу им начать собираться. Это был последний урок. - Вы молодцы. Хорошо отдохните на выходных и не забудьте отдать родителям формуляры согласия на прививку от гриппа.

Через три минуты класс опустел. Часы показывали начало второго, живот протяжно заурчал. Перебежками, чтобы ненароком не повстречать других учителей, я добралась до столовой и прихватив пару пирожков и салат с собой вернулась в класс. Закрыла дверь изнутри.

На столе лежала пачка прописей, которые можно было бы взять домой, но… домой идти не хотелось.

Я устала.

Меня коробило то, что происходило последние две недели в моей жизни и выворачивало от неуверенности в завтрашнем дне. Раньше Егор всегда был для меня опорой и надежной стеной, якорем, моим защитником. Даже когда ему приходилось уезжать в командировки на несколько дней или недель, когда наше рабочее время совсем не совпадало, я знала - он рядом.

Звонки, сообщения, цветы, милые подарки - все это не прекращалось никогда. Он позаботился о маме, когда ту едва не обманули мошенники. Незнакомые люди пытались заставить одинокую женщину переписать свое имущество на чужого человека. Я узнала об этом совершенно случайно и едва успела сообщить Егору. Не знаю, что именно они сделали вместе с Маратом и его охранниками, но уже на следующий день нечистыми на руку риэлторами занялись люди из следственного комитета. Нашли несколько реальных жертв этих “умельцев” и завели уголовное дело.

Егор настоял на том, чтобы мама переехала в другую квартиру, так как с этой остались бы неприятные воспоминания и помог решить и этот вопрос тоже.

Он никогда меня не подводил. Никогда раньше.

А сейчас я была в полной растерянности, словно жизнь перевернулась с ног на голову. И эти песочные часы запустили новый цикл.

Крупинки медленно перетекали из одной чаши в другую, погребая под своей толщей прежнюю меня, прежнего Егора и… кого-то еще.

Утром, уходя из дома я была полна решимости преподать мужу хороший урок о том, как поступать не стоит. А сейчас меня съедала тревога. Он действительно ведет себя с детьми как слон в посудной лавке. У наших знакомых были дети, и хотя нас обычно не приглашали на их праздники, но мы пересекались на других мероприятиях. Титов держался от всех, кто был младше двадцати на почтительном расстоянии.

Это не было блажью или прихотью. Я знала - он детей не хочет. Никогда не хотел и не обманывал меня с самого начала наших отношений. А я была влюблена и соглашалась со всем, что он мне предложил - себя и весь остальной мир.

Но оказалось, что в том мире у него был ребенок. Ненужный. Забытый. Рома.

К двум часам дня Егор написал сообщение, которое едва не заставило меня сорваться домой, но преодолев самый первый порыв я написала ему несколько строк с самыми подробными инструкциями, а затем отложила телефон в сторону.

Затем составила план уроков на неделю вперед. Затем до конца четверти. К пяти поняла, что такими темами закрою еще и полугодие, а потом буду страдать бездельем, поэтому все же собрала вещи и вышла на улицу.

Шла медленно, едва переставляя ноги. Домой все еще не хотелось. Теплое сентябрьское солнце светило в лицо, заставляя щуриться и улыбаться. Легкий теплый ветер не давал тяжелым мыслям оседать в голове.

Мимо проехала машина, но остановилась прямо передо мной у тротуара. Я знала кому принадлежал этот черный BMW.

- Привет, Лина.

- Привет. - Марат улыбался. Он всегда улыбался, когда мы сталкивались. - Судя по всему ты к нам.

Он энергично закивал и указал на пакеты на пассажирском сиденье.

- Титов вызвал тебя на помощь? Как это на него похоже, - я покачала головой и уже хотела пойти дальше к дому. Тот был совсем близко - заверни я за угол уже бы увидела свой подъезд.

- Подожди. Не торопись, может там не все так плохо. Я ведь знаю про ситуацию в общих чертах. Весьма паршивая и в основном для тебя. Как ты справляешься?

Почему меня об этом спрашивает он, а не Егор? Я снова почувствовала себя невероятно глупой и использованной.

- Не очень хорошо, судя по тому, что мне домой идти не хочется, - натянула лучшую улыбку, но кажется получился дикий оскал.

Марат хохотнул и покачал головой.

- Ты обещала угостить меня кофе за то, что помог тебе в прошлый раз дотащить до дома сумки с покупками. Помнишь? У меня есть отличная идея. Давай поступим так: я сейчас поднимусь и разведаю обстановку - как там мальчики сосуществуют и чем занимаются. Там же может быть все что угодно, верно? И может быть даже от квартиры остались только воспоминания, - вся эта ситуация его крайне забавляла.

Глава 9

Когда я открыла глаза и приспособилась к свету, пробивающемуся сквозь тюль, то обнаружила, что у меня в ногах сидит Рома, одетый в огромную футболку Егора с надписью Levis на всю его худую грудь. Мальчик был среднего для своего возраста роста, но казался очень субтильным, даже тощим. Возможно сказался стресс от происходящего, возможно у него просто была такая конституция. Но футболка Титова висела на нем как мешок.

- Сколько времени? - спросила я.

Он пожал плечами.

- Часы на стене.

И без его ответа я поняла, что было только половина десятого, а значит, что за последние сутки я спала всего два с половиной часа. Просто фантастика. То что нужно для бодрого субботнего утра.

- Я не знаю, - упрямо ответил он и сунул в рот чупа-чупс.

- Ясно.

Сев на диване, не стала спускать ноги на пол и спрятала их под пледом. Вспомнив, что я в одном белье, натянула его до самой шеи.

- Ты же понимаешь время на электронных часах?

- Угу, - мальчик кивнув, не вынимая карамельку.

- И знаешь цифры?

Рома закивал еще активнее, гордясь этим достижением.

На самом деле далеко не все дети к первому классу могли сносно читать. Писать и считать их никто не обязывал. Сейчас школьная программа строится таким образом, что на изучение материалов в классе выделяли ограниченное количество часов. К сожалению эту проблему видели все - преподаватели, родители, директора, но планы и сметы писались выше, учебники в печать и программы образования также назначались комитетами образования.

Каждый новый набор был один и тот же конфликт - часть родителей были уверены, что их детей всему научат в школе, ведь раньше с ними “никто не занимался, даже не подходил”. Я верила им, потому что эти мамы и папы были примерно моего возраста, плюс-минус. Но раньше и сырки глазированные в магазинах стоили по пять рублей, слушали Бритни Спирс, а на дискотеки носили футболки с принтом Титаника, где Джек обнимал свою Роуз на фоне корабля-легенды.

А сегодня, это не так как раньше.

Почти каждое собрание начиналось с криков о том, что их ребенок не справляется с нагрузкой, а родители “вообще-то” работают (вам, конечно, не понять Паулина Андреевна). Почти все знали, что у нас с Титовым нет детей, такую информацию не скроешь. В родительских чатах спешили делать свои выводы. Больны. Бесплодны. Несчастливы в браке. Что у мужа есть любовница, а у меня любовник. Версии были разные, одна тошнотворнее другой. И, конечно, за моей спиной, но всегда находились те, кто не мог удержать язык за зубами. Когда все эти комментарии переходили грани дозволенного я быстро стравила родителей на места, указывая на то, что им стоит больше уделять внимания учебе своего ребенка, а не личной жизни их преподавателя.

На меня жаловались директору. Обвиняли в хамстве и профессиональной несостоятельности, что я вкладываю в голову детям мысли о том, что их родители плохие. Но был один занимательный факт: за все эти годы лишь пятеро учеников из моих классов покинули школу. Двое переехали в другой район города, остальные трое - в другой город.

Я была твердо уверена, что работа учителя - дать ребенку информацию и помочь с тем, чтобы она уложилась у него в голове. Но все дети разные и некоторым (почти всем) нужна помощь в том, чтобы справиться с этой нагрузкой.

- Ты понимаешь, что часы это не только электронный прибор, Рома? Эти, например - механические. На круглом циферблате две стрелки. Длинная - для минут, короткая - для часов.

- Двадцать четыре.

- Что?

- В одном дне двадцать четыре часа, а на круглых часах - всего двенадцать. Это часы неправильные?

- Нет, Рома. С часами все в порядке. Смотри, - я забрала у него конфету и используя ее в качестве указки, протянула руку. - Видишь маленькая стрелка застыла между цифрами девять и десять? - Он кивнул. - И сейчас утро. Мы можем сказать, “девять утра” или “девять…

- Вечера, - подхватил мальчик, скорее инстинктивно улавливая мысль, чем осознавая закономерность своего вывода. - Но стрелка между цифрами. А большая вообще на шестерке. Это шесть минут?

- Разве? Ты знаешь сколько минут в одном часе?

- Шестьдесят.

- Правильно. Видишь деления между цифрами? Их ровно по пять. Цифр двенадцать, а это значит, что… - я осеклась и поняла, что сейчас конкретно облажалась. Это программа второго класса - таблица умножения. - Так, ладно. Наклонись ко мне, - я вытянула руку и тыльной стороной ладони прикоснулась ко лбу мальчика. - Тебя еще тошнит? Ты теплый, но уже не горишь.

Нужно было отвлечь его от ненужной информации.

- В последний раз мне было плохо вечером после картошки фри. Он… - Рома замялся, не зная как именно стоило обращаться к моему мужу. По имени? По биологической принадлежности? Мальчик выбрал самый безопасный и нейтральный вариант - местоимение. Довольно логично.

- Чем он тебя кормил?

- Картошкой фри и бургером. Очень вкусным и огромным. Я весь не съел, а потом мне снова стало не хорошо. Вы не будете ругаться на нас? Я не специально испачкал полы в ванной и всю одежду. Даже хотел помочь помыть посуду, но он был против. И та разбитая тарелка, мне очень, очень жаль, что я испачкал вашу скатерть кровью. Он сказал, что ее будет сложно отстирать.

Глава 10

Егор.

Она даже не оглянулась.

Просто вышла из комнаты со спортивной сумкой, наспех собрав в нее самое необходимое, прошла в прихожую, обулась, накинула пальто и вышла, тихо щелкнув дверным замком.

Не хлопнула со всей силы.

Не сказала что-то едкое и неприятное на прощание.

В Паше совершенно отсутствовало это мрачное желание - давить на больную мозоль, щедро присыпая гнойник солью. И все же оказалось, что это очень неприятно. Больно, когда уходят и не говорят, что собираются вернуться. Сейчас эта мысль отозвалась во мне гораздо сильнее, чем вчера вечером, чем несколько часов назад, когда мне хотелось схватить жену за волосы, развернуть к себе спиной, нагнуть, снять трусики и трахнуть. Жестко. Жестоко. Наказывая и унижая. Она напрашивалась на все это слишком уж откровенно.

Но мне удалось взять себя в руки и уйти, чтобы не натворить дел. Последствия могли бы быть необратимы, а я не монстр.

Хотя мальчик так не считал.

Он плакал. Точнее выл, как маленький забитый щенок, забравшись в ближайший угол подтянув колени к подбородку. Руками обхватил ноги, крепко сцепил пальцы в замок.

Что про такое невербальное поведение говорят психологи? Кажется, что человек закрылся и не готов к общению ни с кем вообще. Но для распознавания страха в глазах ребенка мне не нужно было учиться несколько лет по данной специальности.

- Ты можешь встать и перестать плакать? - Я подобрал самый безопасный глагол для того, шума, что издавал такой маленький человек. И откуда у него такие легкие, чтобы так глубоко вдыхать и протяжно завывать?

В тебя, идиот!

От глупой мысли отмахнулся. Мальчика все еще нужно было успокоить и отвлечь от вселенского горя - потери Паулины. Мне тоже было от этого крайне паршиво, но успокаивать меня никто не спешил.

- Ром, хватит, - окрикнул я чуть громче, чем раньше. Он не успокоился, но перестал издавать протяжные звуки. - Вставай и иди умываться, потом решим, что с этим делать.

К огромному удивлению в этот раз он послушался и медленно встал, придерживаясь за стену. Худые плечи подергивались, словно в конвульсиях. Зрелище было не очень приятное. Сложно поверить, что в нем есть моё ДНК. Если нас поставить рядом, то можно наглядно представить картину басни “Слон и моська”.

В возрасте Ромы я уже был отъявленным маленьким сорванцом. Мама пыталась навязать меня Максу в няньки и иногда ей это даже удавалось. Она оставляла нас с карапузом, пока бегала в магазин, а я не мог дождаться момента, чтобы выйти во двор гонять мяч с пацанами. Но чем старше я становился, тем больше мне навязывали общество младшего брата.

“Он же младший. Ты должен его защищать. Должен оберегать. Должен заботиться и помогать”.

Я так не считал.

И почему был должен, если даже наш отец решил, что мы были недостойны его заботы, внимания, времени.

Отца я ненавидел, мать жалел до невозможности, но находиться рядом не мог. За ее слезами и истериками наблюдал Макс - у него не было выбора, а я таскался к одноклассникам. Их матери подкармливали меня и смотрели жалостливо, папы - крепко хватали за плечо, мол “ничего, сынок, справишься”. А потом и эти браки распадались.

Дети страдали, становились сторонними наблюдателями родительских разборок, ссор и безразличия. Мне было противно на это смотреть и я понял одну простую вещь - жить для себя гораздо интереснее и веселей.

Айфон известил меня о новом сообщении. Оно было от Марата с очередным отчетом про состояние Кристины. Без изменений. Ни хуже, ни лучше.

- Рома? - Я тормознул мальчика, едва тот вышел из ванной. - Хочешь… навестить маму? Ты ведь знаешь, что она в больнице?

- Да, - он быстро кивнул и округлил глаза от неожиданности. - Мы правда можем поехать?

- Ты должен знать, что она без сознания и не сможет с тобой разговаривать. Но я попрошу, чтобы тебе разрешили подойти к палате и посмотреть через стекло. Согласен?

Он снова кивнул, но не улыбнулся.

Через пятнадцать минут мы вышли из дома и сели в машину. Мальчика я усадил на переднее сиденье и пристегнул ремнем безопасности. Мы ехали в полной тишине, я не решился включать радио или любую другую музыку.

Наверно сейчас бы Паша сказала, что я поступил правильно и мудро. Может быть напишу ей вечером сообщение и расскажу обо всем. Может быть тогда она вернется.

- Мама умрет? - внезапно спросил Рома, когда мы остановились на перекрестке.

- Врачи делают все, чтобы этого не случилось.

Это был самый честный и безопасный ответ, который я сейчас мог ему дать.

- А вы?

- Что я?

- Вы тоже сделаете все возможное, чтобы мама жила?

***

Я оставил вопрос без ответа потому что уже делал все, что мог, но к сожалению организм человека, если верить словам доктора, не так прост, как компьютерный код, и чтобы его вылечить нужна не только удачная комбинация препаратов, аппаратов и внимания лучших специалистов.

Даже дорогое лечение может по-разному влиять на разных людей при одинаковых вводных. Это зависело от переносимости отдельных компонентов лекарств в препаратах, от их качества, в конце концов от того, готов ли сам пациент бороться за себя.

Глава 11

Паулина.

Со своей сумкой и ворохом неразрешенных проблем я уехала в другую часть города.

Егор подарил мне первую машину через год после свадьбы, как только я сдала на права. На этом настоял он, уверяя, что рано или поздно навык вождения мне пригодится. Сдать практику получилось только с третьей попытки, но муж не переживал. После он еще около двух месяцев лично тренировал меня на дорогах. Покрывался испариной, ругался, крестился и, кажется, однажды, хотел признаться, что я совершенно безнадежна и второй Мишель Мутон мне не стать.

И все же благодаря его терпению и усилиям водить я стала приемлемо. Не каждый день, иногда реже чем раз в неделю, но садилась за руль. Титов дарил мне дорогие машины, хотя в этом мне было никакой необходимости. Мне нравились малолитражки, габариты которых позволяли вписаться даже в небольшое окошко на любой парковке.

- Милая, дело не в цене, а в безопасности, - повторил он, вручая мне ключи от последнего приобретения три года назад.

Тогда Егор тоже поменял машину.

Но сегодня его черный BMW не стоял рядом с моим белым. И это странно, ведь если задуматься, его машины во дворе дома я не видела уже несколько дней. Сдал на ТО или перепрошивку компьютера?

Не важно.

Около часа я бесцельно каталась по улицам города, заправилась, чтобы не встать где-нибудь в самом неподходящем месте и снова каталась, пока не решила, что пора бы остановится и подумать: а что собственно делать дальше?

Сегодня я могла переночевать в отеле, завтра тоже. Могла бы жить там неделями и месяца, но за счет Титова. Перспектива снять квартиру не радовала, потому что это довольно долго и затратно. Оставалось только податься к маме. Она с большим любопытством отнесется к такой ситуации.

Я повернула к торговому центру и заехала на подземную парковку. В выходной день здесь почти не было свободных мест, а значит внутри достаточно много народа.

Убедившись в своей правоте заняла единственный свободный столик кафе на первом этаже. Заказала кофе и “наполеон”.

Ждала.

Ждала, когда это отвратительное угнетающее чувство собственной несостоятельности пройдет.

Мимо проплывали люди. Пара школьников держась за руки разглядывали в витрине островка-кондитерской пирожные и выбрав один, кусали по очереди. Мужчина, нагруженный пакетами уныло шагал следом за женой, которая громко обсуждала по телефону с подругой Леночкой последние тенденции в области подтяжки ягодичных мышц.

Молодая женщина вела за руку девочку. Той на вид было года три и она с искренним восторгом, который был присущ только детям, рассматривала вокруг себя все, что до этого казалось ей чуждым и неизвестным. В конце концов ее внимание остановилось на огромном розовом шарике в виде Свинки Пеппы, маленькая ручка поднялась и махнула в его сторону и совершенно обезоруживающий взгляд был брошен на маму. Через пару минут счастливый ребенок держал в руках драгоценный воздушный шар.

Внутри меня что-то дернулось, как будто лопнула струна.

Я не успела понять что именно. Мне звонил Титов.

Я сбросила. Два, три, четыре раза и уже хотела заблокировать номер мужа когда получила его сообщение: “Ты можешь вернуться? Я отвел Рому к Кристине. Он не был готов”.

Прочитав это я нажала на ответный вызов.

- Привет, я…

- Что ты сделал, Титов?

- Он был расстроен из-за того, что ты ушла.

- И ты не нашел ничего лучше как отвести мальчика в больницу, чтобы он самолично увидел, как твоя бывшая борется за жизнь. Как мило. Я всегда думала, что ты один из умнейших в мире мужчин, а оказалось, что…

- Я не умею обращаться с детьми!

Егор крикнул. Он никогда не кричал на меня, даже когда учил водить. Но сейчас это была не злость, а паника. Чистейшей воды страх, который пропитал его голос и кажется всего самого.

- Тебе придется научится, - ответила спокойно, как только могла, но внутри все кипело от негодования. Чертов дурак!

Между нами затянулось молчание, которое могло оборваться в любой момент нажатием клавиши “отбой”, но никто ее не нажимал.

- Что тебе нужно?

- Чтобы ты вернулась.

- Прошло всего пару часов.

- Он не справится. И я не справлюсь.

Здравый смысл боролся с совестью. Его ребенок - не моя проблема. Никогда не была и не должна была ею стать! Его бывшая любовница, мама Ромы - тоже не моя проблема! Почему я должна об этому думать и переживать?

Я смотрела на мальчика часами в классе. Он, конечно, копия Титова, но не во всем. Не видя ни разу Кристину я могла предположить какая у нее была форма носа, или характер, что она “жаворонок” и предпочитает все держать под контролем. Рома содержал свои тетради, учебники, пенал и весь рюкзак в идеальном порядке. Всегда складывал вещи, когда переодевался. Ставил посуду в раковину и даже пару раз порывался ее помыть. Когда я спросила зачем он это делает, мальчик просто ответил, что мама ему сказала - нужно помогать девочкам.

Я была так тронута, что на несколько часов в тот вечер забыла, что это ребенок мужа и смотрела с ним мультики пока он не уснул. А потом всё вспомнила и несколько часов проплакала.

Глава 12

Егор.

Говорят, что плохой день с самого утра начинается дерьмово.

Чушь!

В тот августовский день все началось прекрасно. Я вылетал домой после командировки раньше на два дня, купил билеты в театр на премьеру спектакля, на который жена мечтала попасть последние пару месяцев - один Бог знает почему, но Паша любила ходить именно на живые постановки, а не в кино. Собирался появиться на пороге квартиры около семи вечера, заставить ее влезть в джинсы и свитер, а после культурной программы, взяв горячую пиццу из ближайшего ресторана пиццу, привезти домой и долго и медленно любить. До тех пор пока она не станет просить пощады.

А она бы не стала.

С этими мыслями набрал Марата.

- Слушаю, шеф.

- Марат, ты можешь передвинуть встречи, которые запланированы через два дня на день раньше?

- Я могу попробовать, но не уверен, что Иванов согласится, у него всегда очень плотный график.

- Иванова оставь как есть, остальных двигай.

- Проблема с настройкой контроллера решилась? - спросил он.

- Только под моим чутким руководством, - усмехнулся. - У меня взлет через пять минут, поэтому отключаюсь. Вечером меня не беспокоить, буду занят.

Отключил телефон, устроился в кресле первого класса и практически весь полет до Москвы дремал.

Посадка прошла сложно, над городом бушевал циклон и командир несколько раз заходил над аэропортом, чтобы получить разрешение приземлится. Вышколенный персонал не подавал и виду, что им могло быть страшно и некомфортно в “болтанке”, поблагодарил за то, что воспользовались линиями “Аэрофлота”. Одна из стюардесс попыталась со мной флиртовать, но ни ее привлекательное личико, ни пухлые губы, накрашенные призывной алой помадой, ни фантазии о девушках в форме не могли отвлечь меня от главного - желание поскорее вернуться домой.

На хрен театр. Мы уже точно не успеем.

Закажем ужин, а дальше все как я планировал ранее.

Пройдя паспортный контроль, я вышел в зал прилета и поспешил на парковку аэропорта. Погода была омерзительной. Дождь хлестал сплошной стеной, извергая с небес тонны воды. Серое небо мрачно нависало над землей и из его недр появлялись все новые и новые лайнеры, которые не могли уйти на другие - запасные аэродромы.

По пути к дому я заехал в цветочный магазин и купил Паше букет из альстромерий. От цветочного отъезжал нервно. Поток торопящихся домой не позволял сначала просто выехать на дорогу, а затем перестроится в левый ряд.

Я набирал скорость, выискивая окно. Казалось, что вот-вот та “Калина” уйдет и я смогу втиснутся. Уже хотел крутануть рулем, бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что никому не мешаю, еще раз оценил обстановку впереди и потом удар.

Глухой.

И крик. Короткий и громкий.

- Черт.

Машина остановилась. Кажется, что на добрых полминуты мое сердце тоже. Я знал, что сбил человека. Мозг быстро обработал эту информацию, но никак не мог донести ее до нужных частей тела.

Не знаю через сколько секунд я пошевелился, открыл дверь и вышел на улицу.

Куртка промокла моментально, ноги против воли несли к неестественно скрюченному на темно-сером асфальте телу. Каблуки и плащ. Это женщина. Темные волосы, туго собранные в косу, лицо обагренное кровью. Я наклонился ниже и словно сраный спасатель приложил два пальца к шее, чтобы почувствовать пульс, но в ушах набатом било собственное сердце.

Бум-бум-бум.

Побежал обратно к машине, потому что телефон остался внутри. Набрал необходимый номер.

- Служба спасения, оператор Васечкин Леонид. Что случилось?

- Человека сбили.

- Ждите.

- Что бл*ть?

Я продолжал ругаться, пока не понял, что меня перевели на медиков.

- Скорая помощь, оператор Маркова Инга. Что случилось?

- Человека сбили, - повторил я, не узнавая свой дрожащий голос, возвращаясь к женщине.

- Адрес?

Я покрутил головой, вспоминая на какой улице нахожусь, дав самые точные ориентиры для бригады реанимации.

- Пострадавший еще жив?

- Это женщина.

- Она жива? Пульс прощупывается? - допытывалась оператор.

- Я не знаю.

И я не знал. Снова наклонился к несчастной, что выскочила из-за Газели. Тут был пешеходный переход. Справа знак - сбит и не поставлен обратно, “зебра” затерта и не прорисована дорожниками как положено, а дятел, который не учил ПДД, закрыл знак слева.

Чертово комбо!

- Мужчина, оставайтесь на месте до прибытия реанимобиля. Назовите ваше имя.

- Егор Титов.

- Ждите.

Я кивнул, хотя знал, что оператор Маркова Инга не увидит этого. Засунул телефонный аппарат в насквозь промокшие джинсы и снова наклонился над женщиной. Дождь не только образовал вокруг нее грязную лужу, но и частично смыл кровоподтеки.

Глава 13

Паулина.

Над школьной доской висели часы.

Пока дети старательно выводили крючок, которым заканчивается строчная “а” я следила за бегом секундной стрелки. Она плавно катилась от цифры к цифре, забирая время, которое было не вернуть, а я смотрела на это незатейливое движение как загипнотизированная.

Прошло четыре дня с тех пор, как Егор сообщил мне еще одну подробность того, что произошло. К моему удивлению он не ушел, как поступал до этого несколько раз. Дома я обнаружила его, Рому и Марата, мирно пьющих чай на кухне.

Меня потряхивало от перспективы того, что мужа могут посадить за непреднамеренное убийство, что его бывшая может очнуться и подать на него в суд или потребовать компенсации. Но с другой стороны он итак полностью оплачивал ее лечение, и, кажется, содержание Ромы.

Когда мальчик ушел спать и мы остались втроем я старалась не смотреть в сторону Егора. Я любила его так сильно, что не могла дышать, когда мужа не было рядом, а теперь он словно… словно стал совершенно чужим человеком - тем, о котором я ничего не знала.

- Что ему грозит? - спросила у Марата.

- Ничего, - ответил Титов. - Мы стерли все видеозаписи, машину загнали в нужное место, и…

- Врач скорой помощи наверняка списал данные, у них профессиональная память.

- С этим мы тоже разберемся, - продолжил Егор.

- Когда Казанцева очнется, то у нее будут вопросы.

- Я же сказал, черт возьми, - муж встал с места и наклонился над столом, нависая надо мной. - Я все решу. И когда спрашиваешь о том, что касается меня, обращайся ко мне!

Его голос звучал нервно и громко. Не так как несколько часов назад, когда он сознавался в произошедшем.

- Что насчет совести, Егор? С этим ты тоже все решил?

Больше у меня к нему вопросов не было. В ту ночь я осталась ночевать дома, но спала с Ромой.

Прошло четыре дня и мы почти не разговаривали. Существовали в каком-то странном застывшем вакууме, где каждый сосредоточился только на чем-то своем. Я - на работе, Егор - на работе и возможно на попытках придумать как поставить бывшую любовницу на ноги, а Рома… Рома просто делал то, что от него просят.

Перед сном он всегда подходил к Титову с одним и тем же немым вопросом: “Как мама?”. Муж качал головой, что означало без изменений.

Поэтому я все гадала, когда же эти самые изменения наступят и сегодня утром получила ответ в виде сообщения от Егора.

“Кристина пришла в себя. Роме еще сообщать рано. Не обнадеживай его. Хотел, чтобы ты знала”.

Вроде сказал правду, но почему то легче от этого не стало.

Поэтому все мои мысли занимали не каллиграфические навыки учеников в классе, а то, что будет происходить дальше.

Прозвенел звонок и дети по своему обычаю начали спешно складывать письменные принадлежности в пеналы. Я попрощалась с ними и напомнила о том, что в пятницу класс вместо учебы собирается на экскурсию в палеонтологический музей.

- Информация для родителей будет в чате, но и вы сами не забудьте об этом, пожалуйста. Сдаем прописи на проверку и можете собираться домой.

Я попрощалась с классом, дождалась когда нас в кабинете останется только двое и стала складывать прописи в пакет. Сегодня не хотелось задерживаться, лучше возьму работу на дом и проведу спокойный вечер за проверкой почерка своих учеников.

- Рома, ты готов? - спросила я, проходя мимо последней парты, где он так и обосновался.

Он кивнул и протянул мне руку. Легко и естественно, так что я не раздумывая протянула свою в ответ. Мы так и вышли из школы и дошли до дома. Иногда между нами происходили странные взаимодействия, от которых потом становилось не по себе. Я ругалась на саму себя, корила за это, но ничего не могла поделать.

Беззащитность мальчика перед обстоятельствами, его слезы, его боль и сила, с которой он все принял - восхищали меня. Маленький человек, оставшийся совсем один - разве я могла не подать ему руки, когда он в этом так нуждался? Это такая мелочь, но для него значило так много.

В тот вечер Титов так и не пришел домой. Я гнала от себя мысли о том где он и с кем. Рома уснул и около часа ночи я зашла к нему, чтобы проверить все ли хорошо. На несколько минут задержалась в комнате, накрыла одеялом, сбившимся, когда ребенок перевернулся и ушла.

На диване в гостиной беззвучно ворчал смартфон. Кто-то настойчиво хотел меня слышать. Я взяла его в руки, но вместо имени “Егор” обнаружила незнакомый номер. И как это часто бывает первой мыслью было сбросить звонок, но что-то меня остановило. Это сродни предчувствию, интуиции. Нужно было ответить, поэтому я сняла трубку.

- Слушаю.

- Паулина? - спросил незнакомый женский голос тихо.

- Это я, - призналась, но лучше бы промолчала и отключилась.

- А я - Кристина Казанцева, - в голосе больше не было робости и даже намека на слабость. - Я - мама Ромы.

- Как вы? - Выронила первое, что пришло в голову. Наверно эта неуместная вежливость была воспитана во мне с детства, ведь если кто-то попадает в больницу и проводит какое-то время в реанимации, то принято справляться о его здоровье. - Кажется, что уже лучше.