Измена. Брак по расчету

Глава 1

Просыпаюсь я в потрясающем настроении, ещё глаза не успела открыть, а уже улыбаюсь. Думаю о том, какая я счастливая. У меня все есть! Живу в большом доме, любимый муж спит рядом, и скоро родится наш малыш!

Поворачиваюсь к Ренату, обнимаю его спину, шепчу:

— Доброе утро, любимый!

— Доброе утро, — Ренат убирает мою руку и встаёт. — Чего такая счастливая с утра пораньше? — спрашивает, приподнимая бровь.

— Так сегодня же гости придут… Мы узнаем пол нашего ребёнка.

— Надоело мне, если честно, твоя беременная ерунда. Не люблю я эту суету, лучше бы просто на УЗИ нам сказали и все, — бросает и выходит из комнаты.

Я некоторое время лежу и не могу прийти в себя… Я много раз спрашивала у мужа, как он относится к гендер-пати, и он говорил мне, что замечательно. А что случилось сегодня?

Даже не обнял, не поцеловал. Просто встал и пошёл, как будто я… для него ничего не значу.

Сглатываю ком слез в горле. Мне стоило привыкнуть… Так всегда. В дни, когда я думаю, что выбрала самого лучшего мужа на свете, Ренат обычно опускает меня в грязь лицом.

Мама говорит, что все дело в моих гормонах из-за беременности, что я стала слишком чувствительной, но я чувствую, что причина в другом.

Конечно, Ренат не делает ничего ужасного, но это ранит меня в самое сердце. Раньше он не был таким.

Перемены в моем муже начались сразу после свадьбы. Он резко прекратил делать комплименты, перестал быть внимательным и нежным… Я пробовала говорить об этом с замужними подругами, но они мне сказали, что это обычная практика: после свадьбы начинается быт и романтика уходит на задний план, а потом и вовсе исчезает из отношений.

Но не так же резко! Ренат клялся мне в безумной любви. Его глаза горели, когда он видел меня… А как он меня хотел, не мог дождаться дня, когда я стану его женой.

До свадьбы от него я постоянно слышала «Ты самая милая», «Самая необыкновенная женщина на Земле», «Ни с кем мне не было так хорошо».

А теперь «Ты достала», «Ты как всегда», «Ты надоела».

Самое главное – ведь я совсем не изменилась! Ни чуть! И времени прошло не так много… Всего год после свадьбы. Я все та же… даже лучше стала. Потому что сейчас я его люблю искренне, а тогда, когда мы встречались, это было мимолётное увлечение, в чувствах к нему я долго сомневалась…

Я вообще не думала, что когда-нибудь смогу выйти замуж после своей первой неудачной любви. Но в двадцать пять я встретила Рината. Он пришёл в цветочный магазин, где я работала, выбрал самый красивый букет и подарил мне.

Тогда он мне показался циничным и высокомерным, но он своей настойчивостью сумел пробудить во мне чувства, и я поняла, что первое впечатление было неправильным.

Отгоняю в стороны воспоминания. Встаю, накидываю халат и спускаюсь.

Ренат уже пьет кофе. Не успевает моя нога переступить через последнюю ступеньку, как мой муж недовольно бросает:

— Ты съела мой Сникерс, как всегда.

— А ты, как всегда, ссоришься со мной из-за ерунды.

— Я же купил его себе! — рычит на меня.

Я смотрю на него удивленно. Он, правда, хочет поругаться со мной из-за шоколадки в такой день?

— Я же беременна, неужели ты не можешь промолчать из-за дурацкой конфеты?

Ренат хмурится:

— Это не оправдание.

— Перестань, Ренат! — слезно прошу, чувствую, что скоро расплачусь.

— Да пошла ты, — бросает и выходит из-за стола, идёт в другую комнату.

Я снова поднимаюсь наверх. Ложусь на кровать, чувствую внутри пустоту.

В такие минуты, как эта, я не понимаю, как могла испытывать счастье совсем недавно… Он же не любит меня! Ссориться с беременной женой из-за такой ерунды. Мне нужно разводиться, а я… на пятом месяце беременности.

Что мне делать?

Хочется отмотать время назад. Не выходить за него и не заводить с ним детей. Плохо так говорить, ведь ничего трагичного не случилось… Но чувствую я себя паршиво.

Я думала, что буду купаться в его нежности и ласке. Если бы я знала, что столкнусь с таким отношением…

Я знаю, что это временные мысли, скоро Ренат отойдёт от ссоры и будет извиняться ночью своим привычным способом: займётся со мной любовью.

Ещё одно мое разочарование в замужестве. Мы женаты всего год… Но я знаю, что он по утрам смотрит порно в душе.

Я собираюсь это исправить после родов, но с таким отношениям желание что-либо делать отпадает.

Ренат заходит в комнату через полчаса.

— Прости, Вик. Я погорячился. Проблемы на работе.

Я молчу.

Он подходит, ложится на меня сверху, целует в губы, а потом приподнимает платье, снимает мои трусики и входит.

Близость его тела действует на меня волшебным образом. Я закрываю глаза, отдаюсь процессу и забываю обо всем на свете.

Глупая ссора. Глупые мысли о разводе. Все теперь забыто. Я ведь люблю его всем сердцем, а он меня! И скоро у нас будет малыш.

Вот что действительно важно.

Глава 2

Когда все заканчивается, я обнимаю мужа и говорю, что люблю.

— И я тебя, — отвечает Ренат родным голосом, и я окончательно успокаиваюсь: все у нас хорошо. Мама права: я придумываю проблемы на пустом месте из-за беременности и гормонов.

И Рената понять можно. У него столько дел на работе, с утра до ночи на ней пропадает. А тут я заняла весь выходной гендер-пати.

Ренат уходит в свой кабинет, я спускаюсь на кухню и завтракаю. Скоро приезжает моя мама и начинает помогать с организацией: командует прислугой что, где и куда положить.

— Ох, хорошо, если бы это был мальчик, — говорит мама как будто между делом, переставляя цветы, которые она привезла из своего цветочного магазина.

Я морщусь:

— Почему ты так говоришь? Я буду рада и розовому, и голубому цвету.

— Я думаю, Ренат хочет сына, придётся тебе ещё рожать, если в этот раз не получится.

— Мам, что за глупости? У тебя у самой две дочери…

Мама не успевает мне ничего ответить, смотрит в окно, кому-то улыбается.

Я выглядываю и вижу Женю, свою родную сестру. Тоже решила приехать пораньше, чтобы помочь? Очень на неё не похоже.

— Привет, родная! Проходи, — говорит мама, встречая сестру у порога.

Мне становится неуютно это слышать. У нас с мамой хорошие отношения, но вот эти нежности «родная», «милая» всегда доставались не мне. Я стараюсь не обижаться, и вообще у меня есть хорошее объяснение, почему именно так сложилось в нашей семье.

Я родилась в «трудный период». Мы жили в бедном районе в однокомнатной квартире: я, мама, папа и бабушка.

А потом папа внезапно разбогател, выгодно вложился в какие-то акции, мы сразу переехали в центр, в школу я уже пошла самую «лучшую». Бабушке это не нравилось, она осталась жить в той квартире, я к ней часто приезжала, пока она не умерла…

Вот тогда, когда мы были «богатые» и родилась Женя. Ей ни в чем не отказывали с самого детства, репетиторы, лучшие няни… Уж не знаю, может, ей дано это от природы, но у неё хорошие способности к изучению иностранных языков. Она училась в частной школе в Вене, затем в Лондоне… Сейчас вернулась в Россию, подумать, «что она хочет делать дальше».

А я росла обычным ребёнком. Лучшая школа гения из меня не сделала, я мечтала поступить в медицинский, но родители отговорили… Сказали, что эта профессия не для нашей семьи, не «благородная», поэтому я закончила биологический и теперь работаю вместе с мамой в ее цветочном магазине (который открыл для неё отец).

Она тоже любит цветы, как и я. Наверное, тяга выращивать все живое на подоконнике досталась мне от неё.

Я наслаждаюсь, когда прихожу на работу. Любуюсь на зелёные уголки. Из дома ведь пришлось убрать все растения, потому что у Рената на них аллергия...

— Какая ты толстая стала, — улыбается Женя, когда видит мой живот.

Мама смеётся:

— Меня тоже разносило во время беременности!

Я скрещиваю руки и грубо отвечаю:

— Вообще-то, у меня всего три килограмма прибавка, и это соответствует норме.

— Хорошо, если ты так считаешь, — хлопает меня по плечу сестра.

— Если ты приехала портить мне настроение, то лучше поезжай домой, — не успокаиваюсь я.

Мама строго на меня смотрит:

— Вика, успокойся, Женя всего лишь пошутила.

Мы проходим на кухню и ещё раз проверяем все приготовления.

Но меня не отпускает плохое предчувствие. Что за день такой? То Ренат настроение испортит, теперь вот сестра.

Хотя может дело во мне? Надо быть более устойчивой, чтобы не позволять окружающим ранить мои чувства… Но, с другой стороны, почему я должна обрастать броней? Они же мои близкие люди! Они сами должны понимать, когда они меня обижают.

Я поднимаюсь наверх, чтобы переодеться, уже гости начинают внизу собираться. Надеваю красное платье и верчусь перед зеркалом. В каком месте я толстая? У меня все прекрасно. Сама себе я нравлюсь во время беременности. Русые волосы стали как будто ещё гуще, грудь больше… Черты лица стали острее, а глаза все ещё искрятся необычным блеском, как будто я…

И мне нравится это сочетание.

На меня накатывает воспоминание, как мой первый парень, моя первая любовь, Алексей Соколов, толком никогда не делал мне комплименты, но вот про мои глаза любил говорить, что они «самые уникальные на свете».

Он прав. Таких больше ни у кого нет.

У меня гетерохромия: один глаз серого цвета, а другой голубого, но если смотреть, не приглядываясь, это несильно заметно. Потому что серый цвет иногда становится похож на голубой и наоборот… Этому и любил удивляться мой бывший.

Сама не знаю, зачем его вспомнила. Да ещё и в такой день!

Ещё раз осматриваюсь и выхожу из комнаты. Спускаюсь по лестнице и замечаю, как мой муж рассказывает что-то очень весёлое моей сестре… Это меня удивляет, Ренат не так легко сходится с незнакомыми людьми, а я думала, что с моей сестрой они виделись только на нашей свадьбе. Она толком и в гостях у нас никогда не появлялась.

Когда я спускаюсь, муж отходит от сестры и подходит ко мне.

— О чем вы говорили? — спрашиваю.

— Да так ерунда.

— Вы смеялись.

— Женя рассказывала о тебе, случай из детства, — отвечает муж.

К нам подходит организатор и говорит, что все готово.

Мы проходим в зал, становимся рядом со стеной, гости рассаживаются на диваны, некоторые стоят у окна. Нам выносят большой шар. Проносится нетерпеливый шёпот.

Прежде чем лопнуть шар, моя мама предлагает сделать ставки. Половина гостей голосуют за девочку, половина за мальчика…

Наконец, нам дают по иголке (мне и Ренату), мы становимся по сторонам и лопаем на счёт «раз, два, три». Из шара вылетают розовые конфетти…

Я радуюсь и хочу обнять мужа, делаю несколько шагов к нему, но смотрю на его лицо и останавливаюсь на полпути.

Челюсть плотно сжата, кулаки… Брови нахмурены. Он не рад.

К нам подходят гости, поздравляют, но Ренат остаётся стоять неподвижно.

Глава 3

Постепенно Ренат берет себя в руки и начинает нормально отвечать гостям, местами даже улыбается, но меня не покидает тяжелое чувство.

Хочется остаться с ним наедине и высказать своё недовольство. Как он может так реагировать? Человек он вообще или нет? Второй раз за день расстраивает свою беременную жену.

В очередной раз в голове проносятся мысли «Зачем я вышла за него замуж?».

Я отхожу в сторону и сажусь на диван. Надо успокоиться, чтобы потом не жалеть. У всех семейных пар бывают сложные периоды. Это точно… Но чтобы второй раз за один день? Я не знаю, нормально ли это? И чем вообще вызван «сложный период» в наших отношениях?

Наша дочь ещё не появилась на свет, а ее отцу уже стало сложно. Обычно трудные моменты наступают после рождения детей, из-за новых обязанностей. А у нас все кувырком.

Может быть, сходить к семейному психологу? Но Ренат никогда не согласится, как-то раз слышала, что он смеялся над «депрессией» одной моей подруги, которая развелась с мужем. Ренат сказал, что «депрессия бывает только от безделья. С такими представлениями нам с ним семейный психолог не поможет…

Да я сама, честно говоря, в чудо не верю… Что может сделать третий совершенно незнакомый человек, если двое любящих друг друга людей не могут договориться?

Мы садимся за стол, Ренат становится, наконец, обычным: шутит, улыбается, отвечает гостям… Зато я теперь мрачнее тучи, сижу и думаю, поскорее бы все закончилось. Зря я все это придумала. Теперь наша дочь будет смотреть видео с гендер-пати и увидит, как ее отец «был рад». Надо бы уничтожить запись. Оставлю несколько фотографий. Не хочу, чтобы дочь узнала, каким ужасным бывает ее отец.

***

Посреди торжества приезжает мой отец (он всегда везде опаздывает, мы уже привыкли, что работа его не отпускает). Садится за стол, улыбается, поздравляет с дочкой.

— Девочка — это прекрасно, — обращается он к моему мужу.

Мне становится немного лучше, вспоминаю, как папа проводил много времени в детстве со мной и Женей. Ни разу не жаловался, что у него нет сына. Вот и Ренат пока просто не знает, какое это чудо – иметь дочку. А когда узнает, будет безмерно рад. Точно… Все у нас будет хорошо.

Телефон отца в какой-то момент начинает разрываться, он подходит к Ренату и спрашивает о возможности воспользоваться его компьютером в кабинете.

— Да, конечно, пойдёмте, я вас провожу, — говорит мой муж. Они вместе уходят наверх.

На место моего мужа подсаживается Женя, замечаю, какие у неё красные щеки и глаза ярко блестят, видимо, ей очень весело. Хорошо хоть для кого-то праздник выдался отличным.

— Все очень красиво, ты молодец, — говорит Женя.

— Спасибо.

— Как Ренат? Рад, что будет дочка? — спрашивает, хитро улыбаясь.

— Не знаю, мы пока об этом не говорили. Но думаю, конечно, рад… Как он может не радоваться своему ребёнку?

Женя пожимает плечами:

— Мне показалось, что он расстроен.

Чтобы перевести тему разговора, я спрашиваю у сестры:

— Расскажи, как у тебя дела? Может, ты тоже себе жениха нашла? Мама говорила, что ты часто где-то пропадаешь.

Женя начинает широко улыбаться.

— Нашла. Но он пока не мой.

— В каком смысле?

Сестра смотрит на меня, сузив глаза, как будто размышляя, говорить мне не говорить, но затем все-таки выдаёт:

— Он женат.

Я даже морщусь от такой информации:

— Женя, ну, зачем тебе такой? Бросай его. Найди себе холостого.

— А может, мне он очень нравится.

Я вздыхаю. Такая она, оказывается, глупая девочка. Училась в Лондоне, а логически мыслить не научилась.

— Если этот мужчина способен предать свою жену, то однажды он предаст и тебя…

— А может, он моя судьба. А его жена ему не нравится…

Закатываю глаза и отворачиваюсь. Бесполезно с ней разговаривать.

Судьба… Какие глупости. Хотя было время, когда и я в это верила. Помню, когда я встречалась со своим первым парнем, Алексеем, моей маме это очень не нравилось. Он жил рядом с моей бабушкой (там мы и познакомились случайно, когда я к ней приезжала). Однажды мама пришла ко мне и сказала, что ходила к гадалке, та сказала, что Алексей – не моя судьба, и я должна его бросить.

Я посмеялась, но сама задумалась. Бросать его, конечно, из-за слов гадалки я не стала, вот только Алексей все равно меня предал, и мы расстались. Не судьба?

Я выныриваю из мыслей. И снова себя ругаю. Это тоже второй раз за день, когда я вспоминаю бывшего! Почему я все ещё думаю об этом предателе?

Осматриваясь и ищу среди гостей моего мужа. Нигде не видно. Неужели все ещё наверху с моим отцом? Что они там так долго делают?

Незаметно выскальзываю из-за стола и поднимаюсь. Подхожу к кабинету мужа и слышу громкие голоса. Я не собиралась подслушивать, хотела просто зайти и спросить «Почему так долго?», но я останавливаюсь как вкопанная из-за фразы, сказанной моим мужем:

— Вы обещали отдать мне все акции, если я женюсь на вашей дочери, я свою часть сделки выполнил, почему же вы не выполняете свою? Думаете, я должен радоваться, что у меня в жёнах такая клуша? — Поосторожнее, Ренат, ты сейчас о моей дочери говоришь! — Она меня не устраивает ни в хозяйстве, ни в постели. Я бы выбрал другую… — У вас же скоро дочь родится, — слышу приглушённый голос отца. — Даже здесь не смогла все сделать нормально, — отвечает Ренат… Не выдерживаю, толкаю дверь: — Что здесь происходит? — спрашиваю почти беззвучно.

Знаю, что глупый вопрос… Но я надеялась, что сейчас они рассмеются, скажут, что это розыгрыш, дурацкая шутка.

К сожалению, ничего такого не происходит. Лицо отца покрывается красными пятнами от волнения… А вот Ренат остаётся спокойным.

— Дочка, я все объясню, только не волнуйся, — открывает рот мой отец, глотая воздух.

— Я сам ей все объясню, — строго отвечает мой муж, а затем хватает меня за локоть и выводит из кабинета.

Глава 4

Ренат отводит меня в нашу спальню и закрывает дверь.

— Ты знаешь, что подслушивать нехорошо? — спрашивает, наклоняясь к моему лицу и грозя мне пальцем.

Я начинаю тяжело дышать, кажется, у меня паника от шока, даже ответить ничего не могу. Лицо мужа делается обеспокоенным (или мне только так кажется).

Ренат снова берет меня за локоть, но уже не так грубо, как прежде:

– Вика, давай присядем, я тебе все объясню.

Я сажусь на нашу кровать, пытаюсь успокоиться. Глажу свой живот. Но из глаз все равно против воли капают слёзы. А вот Ренат встаёт и начинает ходить по спальне, размахивая руками. Говорит:

— Это деловой разговор, тебе не надо было вмешиваться. Не знаю, чего ты так расстраиваешься. Твой отец обещал подарок на нашу свадьбу, я ему напомнил.

— Все было не так! — выпаливаю я. — Ты назвал меня клушей, сказал, что тебя заставили на мне жениться!

Ренат начинает громко смеяться, но совсем ненатурально. Затем садится рядом и берет меня за руку:

— Вика, ну, что за глупости?

Я выдёргиваю свою руку, кричу:

— Хватит делать из меня дурочку! Скажи правду или я... Или я…

— Что? — зло спрашивает Ренат.

— Или я уйду от тебя.

Он снова смеётся, но на этот раз искренне. Я в полной растерянности. Я не узнаю своего мужа.

Он резко останавливается и громко произносит:

— Вика, не говори ерунды, куда ты пойдёшь? Послушай меня. Ты моя жена, носишь моего ребёнка, ты никуда не уйдёшь. Теперь мы семья.

— Ты женился на мне по договорённости? — тихо спрашиваю.

Ренат вздыхает и делает недовольную гримасу. У меня все внутри горит, начинает болеть, как будто органы отказывают. Как же это могло произойти? Зачем?

Ренат тем временем спокойно отвечает:

— Не совсем по договорённости. Твои родители сказали, что у них есть красивая дочь, и я захотел с тобой познакомиться.

Опускаю голову, смотрю в пол. Черт. Они часто предпринимали такие попытки, я всегда отсеивала всех кандидатов. И я была уверена, что Ренат познакомился со мной случайно. А получается, это был хорошо спланированный спектакль.

Поднимаю глаза на мужа:

— Ты вообще меня любишь? Или тебе нужны только дурацкие акции? — спрашиваю, а у самой все лицо мокрое от слез.

Ренат наклоняется, вытирает мои слёзы пальцами, затем обнимает:

— Вика, что ты такое говоришь? Я был груб с твоим отцом, потому что с ним был деловой разговор… Но я влюбился в тебя и женился, потому что сам этого захотел.

Я отстраняюсь, хотя мне это даётся с трудом. Хочется поверить Ренату. Не хочется верить в то, что я дура, которую обвели вокруг пальца родители.

Произношу:

— Ты назвал меня клушей. Сказал, что я не устраиваю тебя в постели, в хозяйстве и то, что у нас будет дочь!

Ренат тяжело вздыхает, как будто я ребёнок, который пристает к нему из-за конфетки.

— Вика! Это всего лишь слова… Я сказал так специально, чтобы разозлить твоего отца. По-другому он не понимает.

— Специально? — спрашиваю, и мой голос начинает дрожать, я всхлипываю. И теперь плачу уже по-настоящему.

Ренат предпринимает ещё одну попытку, чтобы обнять меня, но я говорю ему уйти. Да так громко, что он вздрагивает, встаёт и пятится к двери.

— Вика, мы потом поговорим, когда ты успокоишься. Ты поймёшь, что обижаешься на ерунду. Как всегда.

Уходит. Я ложусь на кровать, обнимаю подушку и выплёскиваю в неё всю свою ярость. Снова предательство от близкого человека. Почему я? Как такое могло произойти? Поверила мужчине, который долго меня добивался, доверилась, а оказалось… Не могу поверить, Ренат красиво ухаживал, такие слова говорил мне, так на меня смотрел, разве я могла ему не поверить?

Правильно говорят, что все беды от денег. Если бы отец не разбогател, не было бы таких, как Ренат. Охотников за богатством. Теперь я понимаю, почему он себя так начал вести после свадьбы. Своего добился, можно больше и не притворяться.

Одного не понимаю. Зачем нужно было заводить со мной ребёнка, если он женился по расчету? А ведь он меня упрашивал. Я хотела подождать…

Помню, как он говорил:

— Вика, побыстрее бы ты забеременела, и мы станем настоящей семьей.

Зачем?

Неужели и ребёнок у него тоже с каким-то расчётом?

Дверь спальни открывается, в комнату заглядывает мама.

— Вика, почему ты здесь сидишь? Ты что, плачешь?

Мама приближается к кровати, я быстро вытираю слёзы, но они все равно идут.

— Что случилось?

— Правда, что вы познакомили меня с Ренатом специально?

Мама вздыхает (как будто была готова к такому вопросу), отводит глаза в сторону:

— Ох…

— Зачем вы так со мной? — спрашиваю и снова утыкаюсь в подушку.

Тон мамы становится недовольным:

— Так хватит тут сопли размазывать! Подумай о ребёнке! Ничего плохого не случилось. Ренат работал вместе с твоим отцом, он сам изъявил желание с тобой познакомиться.

— Почему вы мне все постоянно врете? Папа обещал ему акции! Зачем вы так со мной? Я как будто уродина, которая сама себе мужа найти не в состоянии…

— Ничего он не обещал, глупости какие придумала! Ренат сам тебя выбрал! Перестань, Вика! Ага, найдёшь сама… Один раз уже нашла, помнишь, чем все закончилось?

Мама ещё что-то говорит, но я уже не слышу, утыкаюсь в подушку и снова плачу, как будто только она может выдержать все мои слёзы.

Хотя, похоже, так и есть. От родных и близких я слышу лишь «Перестань», как будто ничего не случилось! Никто меня не понимает.

Я успокаиваюсь только тогда, когда понимаю, что у меня начинают ходить волны по животу… Никогда такого не было.

Я пугаюсь, перестаю реветь, просто лежу спокойно, пытаюсь ровно дышать.

Мама выходит, а перед этим не забывает упомянуть, какая я плохая хозяйка, что не иду провожать гостей.

Лежу, смотрю в потолок и думаю, что мне делать дальше. Если бы я узнала о такой «подставе», пока мы просто встречались с Ренатом, однозначно я бы его в тот же день бросила.

Глава 5

Через неделю

Я просыпаюсь в страхе оттого, что чья-то рука ложится мне на живот.

Открываю глаза и кидаюсь в сторону.

— Вика, успокойся, это же я, — произносит Ренат, как невинный ребёнок.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне надоело спать в гостевой комнате, может, хватит обижаться? — говорит нежным голосом, таким тоном он всегда со мной разговаривал до свадьбы.

— Я не готова жить так, как будто ничего не случилось. Я сказала, что мне нужно время, чтобы подумать, ты согласился.

— Вик, я соскучился. Хочу тебя до безумия. Так нельзя со своим мужем, — Ренат предпринимает попытку придвинуть меня к себе.

Я встаю и отхожу от кровати.

— Я думаю, ты переживешь, ведь я не устраиваю тебя в постели, ты сам так сказал.

Ренат резко встаёт и смотрит на меня, прищурившись.

— Мне надоело извиняться и объяснять, что я не то имел в виду. Все у нас с тобой было отлично, но теперь ты все портишь своим упрямством, — выходит из комнаты, не дав мне шанса ответить.

Я порчу своим упрямством? Снова он все переворачивает. Я неделю себя плохо чувствую, а он переживает только о том, что мы не спим вместе.

Мой врач из женской консультации отправила меня сегодня в какую-то ультрасовременную клинику, с которой они сотрудничают, чтобы я сдала анализы и проконсультировалась с терапевтом по поводу своего неважного самочувствия.

Я спускаюсь вниз, Рената уже нет дома. После нашей «ссоры» (если это можно так назвать) он ещё реже стал появляться дома. Раньше он хотя бы был дома до обеда, а теперь с утра до вечера его нет, я одна.

С одной стороны, так даже лучше, есть время побыть одной, подумать. А с другой… да что это за семья такая? Если я все время одна и одна.

Как всегда, у Рената не было никаких нормальных попыток извиниться и загладить свою вину, кроме его вечных приставаний. Иногда мне кажется, что он вообще не чувствует себя виноватым…

Живу как будто в своей собственной реальности. Ни мама, ни отец, ни муж не видят проблемы, что Ренат хочет получить акции, потому что женился на мне.

Папа после того разговора тоже заходил ко мне в гости. Но не смог ничего сказать, кроме как «Извини, ты все не так поняла».

А я надеялась, что хотя бы у него хватит смелости рассказать мне правду.

***

Я приезжаю к врачу в назначенное время.

Выхожу из такси и с интересом рассматриваю новое современное здание.

Захожу внутрь, спрашиваю у приятной девушки нужный этаж. Иду к лестнице. Клиника мне очень нравится. Вроде большая, но очень уютная, каждый угол как будто продуман и сделан для удобства. Не всегда такое встречается в больницах.

Я засматриваются в сторону и сталкиваюсь с мужчиной в белом халате, больно бьюсь об него плечом (но хорошо, что не животом).

— Девушка, извините, — говорит, и я вздрагиваю от этого голоса.

Мы поворачиваем головы и смотрим друг на друга. Он серьезно, а я (скорее всего, испуганно).

Надо же… какая встреча. Мой бывший Алексей. Мы живем в одном городе, это неудивительно, но я не думала, что мы когда-нибудь столкнёмся вот так… В коридоре больницы. Он врач, а я пациент (хорошо ещё, что не его пациент).

— Извините ещё раз, — говорит с каменным лицом и уходит.

Как это в его духе! Сделать вид, что не заметил, не узнал…

Я поднимаюсь дальше, ищу нужный кабинет, но все дорогу думаю о нем. Значит, он добился своего. Всегда собирался стать врачом, значит, стал им… Молодец. Интересно, какая у него специализация, вроде бы он хотел быть хирургом, но эта клиника вроде бы специализируется на беременных.

Я подхожу к нужному блоку, меня сразу приглашает врач. Я сажусь на свободный стул. Меня начинают «допрашивать», долго записывают, мерят давление…

— Думаю, вам нужно больше отдыхать. И пить витамины, — выносят вердикт.

Благодарю, встаю, чтобы выйти, но тут же останавливаюсь, потому что слышу знакомую фамилию:

Врач делится со своей немолодой уже медсестрой:

— Слышали новость? Говорят, что Соколов жениться собрался.

— Ой. Не поверю, каждый месяц говорят, а все никак…

Стоять на месте и подслушивать уже становится неприлично, поэтому я делаю шаги вперёд и выхожу из кабинета.

Уже по одной этой фразе можно догадаться, что Лёша не исправился, как был бабником, так им и остался. Наверное, даже ещё больше стал ухлестывать за противоположным полом… Ведь белый халат ему невероятно идёт.

Я уже собираюсь выйти из клиники, но впереди замечаю знакомый силуэт… Это же Женя, моя сестра, выходит из больницы. Но что она тут вообще делала?

Глава 6

Я хочу догнать сестру, но не успеваю, она садится в черную машину…

Я вздрагиваю. Потому что это машина Рената. Или просто очень похожа? Не знаю.

Номера издалека я не вижу, кто сидит на водительском кресле — тоже, но внутри возникают неприятные сомнения. Что происходит? Ещё один заговор против меня?

Женя и Ренат общаются? Чего я ещё не знаю? Какие у них могут быть дела…

Становится трудно дышать, и я присаживаюсь на стул около входа. Ко мне сразу подходят прохожие и спрашивают, все ли у меня хорошо.

— Все хорошо, — отвечаю, но сама чувствую фальшь в своём голосе.

Набираю номер мужа, отвечает почти сразу.

— Да, Вик? Что-то случилось?

— Ты сейчас где?

— На работе, конечно, а что?

— Да так ничего…

Бросаю трубку. Глупые подозрения.

Вызываю такси, но прежде чем оно успевает приехать, я меняю локацию: вместо дома, вбиваю адрес сестры…

Я смотрю его в нашей переписке, потому что из-за суматохи, была там всего один раз. Она отказалась жить в доме родителей, сказала, что ей нужно личное пространство, поэтому сняла квартиру в центре.

Пока я еду, о многом думаю. Меня бросает в крайности… То я думаю, чтобы все кругом предатели… Вспоминаю, как сестра рассказывала про женатого ухажёра, и сейчас я почти готова поверить, что это мой муж. Может такое быть? Боже! Что за ужас!

То я начинаю находить оправдания.

Женя — взбалмошная особа, она всегда знает, чего хочет, и никогда не останавливается, пока не добьётся своего.

Но чтобы так поступить с родной сестрой? Я не могу это представить. Тогда мир должен рухнуть, наступит конец света. Это же бесчеловечно – спать с мужем родной сестры. Все равно что убить человека. Нет, Женя на такое не способна.

Я бы себя убила, если бы так поступила с близким человеком… А она моя сестра. Не можем мы быть настолько разными.

Поэтому, когда я выхожу из такси, у меня почти получается убедить себя в том, что сейчас я подойду к ее квартире и найду логическое объяснение всему происходящему.

Заскакиваю в подъезд без домофона (захожу вмете с женщиной с коляской). Поднимаюсь по ступенькам и ищу те самые причины. Я видела машину Рената перед домом (теперь уже точно его — номер я знаю).

Что они могут там делать?

Может, сюрприз для меня?

Может, Ренат спрашивает совета как помириться…

Когда я останавливаюсь напротив ее квартиры с номером 109, я понимаю, что у меня на щеках слёзы.

Как будто само подсознание вопит:

Вика, не будь дурой. Я уже знаю, чем они там занимаются. Просто я не могу в это поверить. Не могу…

Толкаю дверь я с надеждой, что сейчас все мои страхи рассеются, но надежда тут же растворяется в воздухе.

Я слышу звуки…

Протяжное Оооооо и Аааааа.

Понятно, чем люди занимаются, когда издают такое.

Пожалуй, дальше мне идти уже совсем не нужно, но я делаю шаг вперёд и ещё один… как мазохист, продвигаюсь по стенке, чтобы посмотреть.

Дверь в спальню открыта. Женя скачет на моем муже, он восхищенно на неё смотрит, трогает ее грудь… Быстро двигаются, так увлечены, что ничего кругом не видят.

Не знаю, кто громче кричит, оба играют в игру «кто громче». Стою в оцепенении…

Замечаю рамку с фотографией на стене. Там вся наша семья. Родители и я с Женей…

Мое сердце прорезают больные стрелы, я подхожу и бью своей сумкой по голой спине сестры.

Оба широко распахивают глаза и утыкаются в мою сторону.

Ренат реагирует первым. Отпихивает Женю в сторону, встаёт, разводит руками, но молчит…

Пожалуй, я первый раз вижу, что Ренату нечего сказать.

И если на лице мужа хоть какая-то растерянность, лицо сестры меня поражает. Она почти улыбается. Поэтому вместо вопроса «Как ты могла?» я спрашиваю: «Что я тебе сделала?

— Хм. Ничего, мы праздновали, что я не залетела…

— Вик, послушай, — «оживает» Ренат.

— О чем? — поднимаю вверх подбородок. — Да как вы вообще… Вы не люди! Вы животные! Ненавижу вас обоих! Ненавижу! — последние слова я кричу громко, все мое тело сотрясается.

Ко мне подходит Ренат и пытается обнять. Я отпихиваю его.

— Вика, успокойся сейчас же! Ты все равно мать моего ребёнка.

— Ренат… Зачем ты ее успокаиваешь? — вставляет слово сестра, на что тот ей отвечает:

— Помолчи сейчас!

— Я пойду, — говорю, когда дрожь отступает. Но не успеваю сделать и двух шагов, чувствую резкую боль внизу живота и падаю на колени.

Дальше почти ничего не помню.

Кажется, Женя и Ренат ругаются, вызывая мне скорую.

Доносятся слова «Дура», «Почему не закрыла дверь».

А я забываю обо всем на свете, когда вижу кровь на своей одежде. Я думаю только об одном. Пусть ребёнок останется! Пусть все будет хорошо.

Плевать… Пусть сестра заберёт мужа, пусть отец с матерью продадут меня хоть в рабство… Все забудется. Пусть только ребёнок останется со мной. Пожалуйста.

Я не помню, как приезжает скорая. Я не знаю, куда они меня везут… Мне кажется, я засыпаю и долго сплю. Верю, что открою глаза, и все будет по-прежнему. Никакого предателя-мужа. Никакой сестры.

Разлепляю глаза с большим трудом на миг. Вижу лицо Алексея в белом халате и маске. Я с ним сегодня столкнулась, неудивительно, что он мне снится… Или это не сон?

— Увеличьте дозу, — произносит громогласно.

Я снова закрываю глаза и проваливаюсь в пропасть, на этот раз по-настоящему.

Глава 7

Я просыпаюсь, все тело ужасно ломит, как будто меня машина сбила…

Первые минуты я просто не могу понять, где я и что происходит. Осматриваюсь: белые стены, больничная пустая койка рядом, капельница. Я в больнице.

Разом все вспоминается. Как я поехала к сестре, увидела там своего мужа. А потом кровь, операция.

У меня моментально увлажняются глаза. Я с трудом поднимаю свободную руку (ту, что не занята капельницей) и трогаю живот.

Мне кажется, я чувствую шевеления… Хотя это может быть всего лишь боль. Кажется, что ребёнок на месте, но я хочу знать наверняка!

Как бы странно этого ни было, у меня нет никаких чувств сейчас по поводу предательства мужа. Я думаю только о беременности. Наверное, когда речь идёт о чьей-то жизни или смерти даже такая сильная боль, как предательство мужа, кажется маленькой проблемой.

— Эй, есть кто-нибудь? — пытаюсь я позвать, а потом замечаю кнопку красного цвета рядом, на тумбочке и нажимаю.

Почти сразу же в палату забегает молодая медсестра (судя по всему), у неё испуганные глаза.

— Вам плохо?

— Нет… Скажите, что случилось?

— Я лучше сейчас врача позову, хорошо?

Но звать ей не приходится, он сам появляется сзади неё и заходит в палату размашистым шагом. Алексей Соколов… Значит, это вчера был не сон. Меня действительно оперировал он?

В любой другой жизненный момент я была бы потрясена от сложившейся ситуации… А сейчас нет, пусть он хоть роды у меня принимает, все равно.

— Что с ребёнком? — спрашиваю, я задала бы этот вопрос любому другому врачу.

Медсестра выходит из палаты, оставляя нас одних. Алексей не спеша подходит к моей койке, смотрит сверху вниз своим непроницаемым взглядом. Не догадаешься, о чем он думает.

Бывший скрещивает руки за спиной и начинает говорить обычным тоном, с все тем же безразличным видом.

— Кровотечение удалось остановить. Но я не могу ручаться, что все закончится благополучно. Нужно наблюдать.

Я выдыхаю.

— Ребёнок жив, — говорю вслух.

И я прямо чувствую, как по телу разливается тепло, кровь начинает быстрее бежать… Самое страшное не случилось.

— Почему меня привезли сюда? Есть и обычные больницы.

— При вас была карта с нашей клиники, и скорая позвонила нам, как самому ближайшему месту, где можно провести экстренную операцию…

— Ясно.

Алексей уже собирается развернуться и уйти, но у меня настолько поднимается настроение, что я неожиданно спрашиваю у него:

— Так и будем делать вид, что не знакомы?

Он бросает на меня хмурый взгляд, как будто ждал этого вопроса.

— Видимо, идёте на поправку, раз можете шутить, — говорит строго, хотя я вообще шутить не собиралась.

Он уходит, я кричу ему в спину:

— Спасибо!

Дверь закрывается. Не знаю, услышал он или нет. Такой строгий. Наверное, и сам не рад, что я досталась именно ему…

***

Через какое-то время мне приносят личные вещи, я беру телефон в руки. Много пропущенных звонков от мужа. Один от мамы.

Выключаю телефон и кладу его на тумбочку. Не хочу сейчас со всем этим разбираться, хоть бы день полежать здесь и посмотреть в потолок.

Но чем больше я нахожусь одна в палате, тем мне становится хуже… Я вспоминаю вчерашний день в мельчайших подробностях и начинаю плакать (хотя знаю, что нельзя). Но как не реветь? Мне саму себя жалко. Как я могла докатиться до такой жизни?

Позволить родителям мной манипулировать.

Выйти за такого гада и не заметить его сущность!

Не видеть предательства сестры.

Под вечер ко мне в палату приходит Ренат. Мне сначала думается: показалось. Улыбается, с цветами… как будто на выписку пришёл.

Придвигает стул, садится рядом со мной. Говорит:

— Я рад, что ребёнка получилось сохранить.

Я щипаю себя и понимаю, что больно. Значит, не сплю.

— Уходи отсюда и веник свой забери. Сестре подаришь. А ребёнок больше не твой.

Лицо Рената мгновенно меняется.

— Я не хотел, Вик, чтобы так получилось, прости…

— Не хотел? Ты серьезно?

— Не говори родителям, — просит мой муж.

Я усмехаюсь.

— Боишься акции не дадут? Сегодня же позвоню!

Лицо Рената становится красным. Он берет мой телефон с тумбочки и бросает его об стену. Тот разлетается на мелкие куски.

— Только попробуй! Вика! Тебе же хуже будет!

— Что здесь происходит? — в дверях появляется Алексей, я замолкаю. А вот Ренат как будто не замечает, нагибается ко мне и продолжает кричать:

— Если бы я знал, что у тебя такая офигеннная сестра, никогда бы на тебе не женился. Моя ошибка, что я выбрал не ту, но теперь как есть, — почти тыкает мне в живот.

Я готова провалиться сквозь землю.

Почему все так…

Пусть унижает меня в одиночестве. Но перед бывшим парнем. Который тоже меня предал? Худший кошмар, что только можно представить.

Я собираю всю волю в кулак, чтобы ответить:

— Вот и убирайся, живи с ней. Ко мне не подходи.

Ренат открывает рот, чтобы что-то сказать, но останавливается, потому что Алексей быстро подходит к нему, скручивает ему руку и выводит из палаты.

— Вы нарушаете правила больницы! Ей нельзя сейчас волноваться, разве не ясно? – эти слова я слышу уже в коридоре…

Алексей возвращается через пять минут, на лице у него ни одной эмоции. И на этот раз я ему благодарна, что он продолжает играть в игру «мы не знакомы». Сочувствие от него сейчас мне было бы лишним.

Алексей поднимает с пола осколки моего разбитого телефона, параллельно спрашивает:

— Как самочувствие?

— Нормально. Можно мне воспользоваться вашим телефоном? Нужно срочно позвонить.

Алексей тут же лезет в карман и протягивает мне свой сотовый.

Глава 8

Беру телефон в руки и замираю. Я помнила номер отца наизусть, но сейчас от этого стресса в голове пусто. Какие же там были цифры?

— Черт, забыла. — говорю вслух, а у самой почему-то рука трясётся.

Алексей присаживается на стул.

— Я запрещаю волноваться! Потом сможете позвонить, — пытается забрать у меня телефон.

Но я поднимаю руку вверх, так что у него не получается дотянуться.

— Мне нужно сейчас позвонить родителям, это вопрос жизни и смерти. А вот номер… из головы вылетел.

Алексей о чем-то задумывается, смотрит в точку на стене (туда, куда кинул мой телефон Ренат). Я первый раз имею возможность внимательно его рассмотреть.

Он изменился, конечно. Возмужал, взгляд стал суровее, на лбу проступают две линии... Отросшая щетина, наверное, с такой работой не всегда есть время побриться или у него теперь такой стиль.

Я его знала ещё юношей, мы встречались, когда нам было по семнадцать… Кажется, это было очень давно.

Алексей встаёт.

— Посмотрю номер телефона в твоей карте, тогда зайду, если найду. Дай, пожалуйста, телефон, мне могут позвонить по работе.

Я отдаю ему сотовый.

Уходит. Я заметила, что он первый раз обратился ко мне на «ты».

Вскоре мне приносят долгожданный ужин. Весь день мне не разрешали есть после операции… И теперь, наконец, можно немного покушать.

Пока ем, мысли сами собой несутся в далекое прошлое. Вот что значит жизнь… Снова свела меня с этим человеком. Да ещё в такой сложный момент.

Много лет назад я называла его Лешей, мне казалось, что мы будем вместе всегда.

Познакомились, когда он помогал моей бабушке донести пакет до дома, а у квартиры я стояла, ждала ее прихода.

— Вот, познакомься, Алексей, это моя старшая внучка Вика. А это очень хороший мальчик. Можешь с ним дружить, — так бабушка нас друг другу и представила.

Сначала мы просто гуляли и обо всем разговаривали.

Даже и не помню того момента, когда начались именно романтические отношения. Просто первая любовь ударила в голову со всей силы, мы с ним не расставались ни на минуту.

Помню, что все время держались за руки, целовались и обнимались, много смеялись. Наверное, так себя можно вести только в первой любви... Я почти переехала жить к бабушке, только чтобы почаще видеться с Лешей…

Мама была недовольна.

А мне было все равно. Такое потрясающее время. Выпускной, планы на будущее, наш первый раз. (В тот же день, как мне исполнилось восемнадцать).

Я пытаюсь остановиться поток своих мыслей и не ворошить прошлое в голове. Будет неловко смотреть ему в глаза, ведь теперь он мой лечащий врач, какая разница, что было в прошлом…

Хотя первый раз, наверное, никогда не забывается. Плевать, что было страшно, местами неприятно… все равно это пропечаталось внутри навсегда.

И все-таки хорошо, что все у нас тогда было. Если бы Ренат еще и получил мою девственность «в подарок», это было бы слишком жирно… У Алексея на тот момент тоже никого не было, кроме меня. И он со мной спал не из-за акций. У нас были настоящие чувства, я в этом уверена.

Но потом случилось то, что случилось. Я приехала к бабушке в гости в очередной раз после долгого перерыва (потому что мы ездили с родителями на море), а бабушка мне объявила прямо с порога, что Алексей встречается с другой, и я должна его забыть.

Я не могла ей не поверить, да потом и сама увидела… Рита, тоже соседка, шла с моим парнем за руку и весело улыбалась.

Он даже не хотел объясниться. Даже в мою сторону смотреть не хотел. Вот так безрадостно и закончилась наша первая любовь. Ему захотелось тогда попробовать другую.

Я возвращаюсь «на землю».

Алексей заходит в палату, и я пытаюсь сделать нормальное выражение лица, иначе он узнает, что я думаю о нашем прошлом.

— Вот номер твоей матери, нашёл.

— А отца нет?

Качает головой. Сам набирает цифры и протягивает мне смартфон.

— Алло, кто это? — мамин голос.

— Мам, это Вика, дай, пожалуйста, папу.

— Вика? А что это за телефон? И зачем тебе папа?

— Просто дай ему трубку!

— Я наслышана, что ты там устроила скандал из-за ревности!

Тяжело вздыхаю. Почему меня просто не могут выслушать?

Алексей отбирает у меня телефон.

— Послушайте, — говорит, — ваша дочь в больнице, вы в курсе? Я ее врач.

— В больнице? — удивлённый ропот мамы.

Видимо, Алексей слышал все, что мне отвечают, и не выдержал – взял все в свои руки.

— Что случилось? — голос мамы.

— Ваша дочь вам сама расскажет, а сейчас сделайте то, что просят!

Я удивленно смотрю на Алексея, щеки у него покрыты румянцем, и он почти кричит. Куда делась его холодность?

Через секунду я слышу голос отца в трубке.

И сама забираю телефон.

— Папа?

— Вика, в какой ты больнице?

— На Радужной улице… Но послушай! Ни в коем случае не отдавай моему мужу никакие акции!

— Вика, я уже говорил, что это недопони…

— Не отдавай! Потому что он мне изменил с Женей! Слышишь?

В трубке одно молчание. Потом короткое «Я понял». И длинные гудки.

Поднимаю глаза и вижу потрясённый взгляд бывшего. Совсем забыла…

— Стоило оно того разве? — спрашивает он и выходит из палаты.

Я некоторое время сижу и думаю. Что он имел в виду?

Глава 9

Я мучусь в неведении, никто ко мне не приезжает, телефона нет… И я не знаю, что происходит дома.

Мне кажется, что все не очень хорошо. Потому что даже приехать ко мне никто не может. Наверняка сестра меня оклеветала, они с Ренатом спелись и небось убедили моих родителей, что я симулировала плохое самочувствие, а они на самом деле в чистых дружеских отношениях. Так и вижу картину в голове, как Женя говорит: «Мам, да не езди ты к ней, пусть одумается». А иначе как объяснить то, что все меня игнорируют?

Чувствую себя сиротой, у которой нет ни одного живого родственника.

Мне очень одиноко. Никогда в жизни себя такой потерянной не чувствовала. В голове плохие мысли. Как я смогу для ребёнка стать опорой? Если у меня у самой этой опоры нет…

Сегодня ещё в больнице дежурит другой врач, не Алексей. И странно: от этого мне неспокойно. Кажется, что только он может меня спасти, если что-то случится.

Мне делают УЗИ, говорят, что все не очень хорошо. Какой-то плохой кровоток, риск отслойки плаценты и ещё куча всего в придачу. Новые анализы, капельницы, процедуры. В общем, выпишут меня нескоро.

Сижу в палате с ужасным настроением. Нечего делать, только думать о плохом, а волноваться нельзя. Замкнутый безысходный круг. Вдруг под вечер приходит медсестра и с широкой улыбкой сообщает, что меня перевели в VIP-палату.

— Там есть телевизор, будет повеселее.

Собираю свои вещи и недоумеваю:

— А кто перевёл? Сколько она стоит?

— Не знаю, Алексей Юрьевич приказал, значит, все оплачено.

Алексей? Неужели он заплатил? Вряд ли мой «недомуж» волнуется, что я сижу без телевизора. Черт, и зачем Леша это делает? Мы друг для друга чужие, а жалость мне его не нужна!

— Я не буду, пожалуй, переезжать, — сажусь обратно на свою койку.

— Ты что, милочка, я не могу ослушаться руководителя!

— Алексей Юрьевич – руководство? — усмехаюсь, уверенная в том, что все неправильно поняла.

— Ну да, — с серьёзным видом кивает медсестра.

Женщина берет меня за руку и все-таки заставляет переехать в другую палату. Я нахожусь в задумчивом состоянии. Все никак не могу понять. Как он успел за такой короткий период окончить медицинский, стать хирургом и руководителем клиники.

Да ещё какой клиники! Современной, дорогой…

Да в его возрасте только начинают работать в поликлинике. А он гений какой-то.

Да, Лёша время зря не терял.

А чего добилась я? Университет для галочки и работа в цветочном магазине моей матери.

Вот теперь я осталась одна (если никто из близких не встанет на мою сторону), и что же мне делать?

***

О том, что делать, я думала почти до утра. Холодной головой, впервые за долгое время. Наверное, на размышления меня натолкнул Алексей, который забрался на самый вверх, а ведь он был из простой семьи.

И в конце концов я решила, что разведусь с Ренатом, не дожидаясь родов. Тогда суд все разделит пополам и сразу назначит ему большие алименты.

Я внимательно изучила статьи в интернете (в современной палате есть планшет). Вот что я нашла:

При разводе делятся акции, активы ИП и ООО, инвестиционные счета и доли в бизнесе.

Имущество не будет делиться, если на него установлен режим раздельной собственности. Если активы оформлены на третьих лиц и формально один из супругов не владеет никаким бизнесом, разделить такое имущество будет нельзя.

Если даже папа по какой-то глупости передаст Ренату часть акций, я смогу получить половину, и нам с дочкой будет на что жить.

Но на этих мыслях я не остановилась, потом мне пришло в голову, что я могу ещё подать на сестру и мужа в суд за моральный ущерб… У меня есть выписки из больницы, что ухудшение моего состояния было спровоцировано сильным стрессом. И скорая меня забирала от квартиры сестры… Вот только жаль, свидетелей нет, кроме меня. Но можно найти, опросить соседей.

***

В своей жажде мести я пошла ещё дальше. И под утро вообще решила, что разрушу репутацию Рената (вспомнила, как он говорил, что хочет попробовать баллотироваться в депутаты). И заодно подпорчу идеальный образ сестры в социальной сети (у неё пять тысяч подписчиков, она любит себя фотографировать, пусть все узнают, какая она змея подколодная).

Не знаю, что из «задуманного» удастся осуществить, ведь нужны доказательства, помощники, а мне не до этого…, но я точно попробую!

Вспоминаю, как Ренат назвал меня клушей! А я удивлю его. Стану настоящей мегерой, он с сестрой ещё пожалеет, что обидел меня.

***

Утром приходит Алексей. Я даже ему улыбаюсь: рада видеть, как старого друга, а вот он смотрит на меня сурово.

— Как тебе палата? Нравится?

— Да, я все отдам тебе потом…

— Забудь.

— Как тебе удалось достигнуть таких высот? — спрашиваю я с искренним интересом, но Алексей хмурится, как будто это неприятный вопрос. Вместо ответа начинает ругать меня:

— Что за круги под глазами? Ты что не спала ночью? Нельзя так относиться к режиму. Сон очень важен…

Его отповеди прерывает медсестра, которая заглядывает в палату:

— Алексей Юрьевич, там журналисты приехали…

— Да, сейчас! — машет рукой.

— Что за журналисты? — спрашиваю.

Лёша трет переносицу:

— Да так. Передача про наш центр.

— Ммм, а можно мне тоже интервью дать?

Алексей поднимает брови вверх:

— А тебе зачем?

И я рассказываю ему все, о чем думала ночью. Какой смысл скрывать? Все равно он уже все слышал и догадался, что моя сестра переспала с моим мужем, а отец ему ещё и акции обещал отдать.

— Ладно, попробую завести их к тебе в палату, но не обещаю, — говорит Алексей и выходит.

А я в очередной раз засматриваюсь на него. Как ему все-таки идёт белый халат!

Глава 10

Алексей заводит в мою палату целую делегацию со словами «А вот такие палаты мы оборудовали для VIP-пациентов».

Честно говоря, на меня нападает страх несмотря на то, что я была готова к камере (даже специально причесалась и немного накрасилась). Но сейчас смотрю на огромную чёрную камеру, и страх сковывает горло.

Девушка выступает вперёд, спрашивает с улыбкой:

— Ой, а может, мы вам пару вопросов зададим?

Я киваю. Она спрашивает у меня, нравится ли мне эта клиника, что я могу сказать о врачах.

Журналистка подносит микрофон к моему лицу, а я вместо того чтобы ответить на вопрос, начинаю говорить то, что собиралась.

— Мне здесь очень нравится, но я хочу передать привет своему мужу Чернову Ренату и своей сестре Евгении Матвеевой, благодаря которым я сюда попала. Я застукала мужа и родную сестру вместе, и чуть не потеряла ребёнка.

В палате повисает немое молчание. И вообще, лица у всех такие застывшие, как будто никто не может пошевелиться. Один Алексей как будто улыбается (но только глазами).

Журналистка отмирает и задаёт мне ещё пару вопросов. Я отвечаю на автомате, потому что меня бьет дрожь. Я первый раз в жизни совершаю настолько безрассудный поступок (совсем не подходящий моему спокойному характеру, поэтому моему организму нехорошо).

«Интервью» заканчивает Алексей, он говорит, что мне нужно отдохнуть, но журналисты начинают приставать к нему, спрашивая, в каком состоянии я поступила и какую операцию он провёл…

Все забыли, что на самом деле передача посвящена клинике, а не мне.

Видимо, каким-то журналистским чутьем все эти люди, не сговариваясь, решили, что репортаж про «несчастную беременную» будут смотреть лучше, чем скучный доклад о клинике.

Алексей их еле выводит из моей палаты, возвращается где-то через час, садится рядом.

— Еле выпроводил. Ну, ты даёшь, Вика!

— Это прозвучало жалко, да? Я была растерянной?

— Нет, наоборот, ты была похожа на амазонку.

Я усмехаюсь. Да уж. Скажет тоже.

— Очень красивую амазонку, — добавляет, и мы сталкиваемся взглядами, неотрывно смотрим и улыбаемся одними глазами.

— Ну ладно, отдыхай, меня ждут дела, — Алексей встаёт и выходит.

Я, следуя его совету, ложусь спать. Засыпаю крепко, впервые за долгое время мне ничего не снится.

Будит меня рука, которая трогает мое плечо.

— Просыпайся, Вика, — голос мамы.

Я поворачиваюсь, открываю глаза, улыбаюсь. Ну, неужели пришла?

— Привет, мам.

— Я тебе принесла гостинцев.

Я приподнимаюсь на кровати, внимательно на неё смотрю, но ее лицо ничего мне не говорит.

— Как дома? Тебе папа рассказал про меня? — спрашиваю осторожно.

— Ну, да, то, что ты в больнице.

— А почему ты раньше не приехала?

— Ренат сказал, что был у тебя и все есть…

— Ренат, значит? Он не рассказал, из-за чего я сюда попала?

— Сказал, что у тебя был нервный срыв, ты приревновала его к Женечке.

Я начинаю почти смеяться, в мама недовольно хмурит брови.

— Приревновала? Мам, но я же их застукала за этим самым делом! Я все видела! Они давно спят!

Машет рукой:

— Фу, да что ты придумала такое, дочь?

Я хочу кричать и размахивать кулаками от бессилия, но вовремя останавливаюсь. Кажется, это бесполезное дело.

Больше вероятность, что мне поверят совершенно чужие люди, которые посмотрят передачу по телевизору (если она вообще выйдет), чем родная мать.

Глаза увлажняются, я спрашиваю серьезно:

— Скажи, я что, неродная дочь, что ли?

Мама вздыхает и закатывает глаза.

— Вика, перестань. Скоро все будет хорошо, гормоны пройдут.

Весь ее ответ. Мы некоторое время ещё сидим в молчании, затем она встаёт и уходит.

***

«Репортаж» обо мне выходит на следующий день и разлетается по всем пабликам города, люди пишут комментарии и смачно обсуждают эту «горячую новость». Я читаю каждый комментарий.

Муж козел, никакой нравственности.

Но, наверное, Виктория сама виновата, никто просто так не изменяет

В общем комментарии разные. В основном, конечно, все встают на мою сторону, если так вообще можно сказать про обсуждение в интернете. Но многие «проходятся» и по мне. Видя такую реакцию, конечно, я сначала пожалела, что неволей стала «знаменитостью», людям как будто лишь бы пообсуждать что-то шокирующее…

А потом ко мне приехали родители, буквально через пару часов после новостей… Я думала, что услышу ругань. А вместо этого…

— Вика, прости, что я тебе не поверила. Женя нам рассказала. Очень плохо получилось, правда. Но зачем же идти к журналистам? — мама пыталась улыбаться, а папа стоял сзади, опустив голову. Я совсем не могла поверить, что это мои близкие люди. Новости заставили их поверить мне, а не мои слова.

— Что вам сказала Женя?

— Что поступила неправильно и очень раскаивается, ты прости ее…

— Простить? Разве такое можно простить?

Родители молчат, потом я прошу маму выйти (и она безропотно выходит из палаты, опустив голову), спрашиваю у отца:

— Ты же не отдашь акции Ренату?

— Нет, Вика, не волнуйся… Я так виноват перед тобой, прости. Зря я думал, что это хороший вариант для тебя. Надо было просто отдать акции тебе.

— Мне? — удивляюсь.

— Да, как твое наследство.

— Наследство? Разве кто-то умер? — пытаюсь пошутить, а то отец выглядит очень уж напряженным, то и дело вытирает рукавом пот со лба.

Когда родители уходят, я не понимаю, что я чувствую. Хотела отомстить, а как будто стало все более непонятно. Все равно такое чувство, что мне они не верят. Испугались как будто новостей, но им-то чего бояться?

Пытаюсь вспомнить, упомянула ли я в интервью, что муж на мне женился из-за акций и не могу… Вроде не было такого.

Перед сном захожу на страничку сестры и вижу, что появился новый пост. Фотография, где она улыбается и подпись, что ни о чем не жалеет. Значит, родители наврали насчет ее угрызений совести…

Глава 11

На следующий день меня ждёт «приятный сюрприз». В мою палату быстрым шагом на высоких каблуках и белом халате заходит светловолосая девушка.

Руки у неё в карманах. И в целом вид воинственный. Я сразу напрягаюсь, чувствую, что будет ругаться. Вот только за что? И кто она вообще такая?

Молчит. Зашла и рассматривает меня уже пару минут. Ну, явно не для того, чтобы прописать мне лечение. На бейджике я читаю «Кристина Витальевна». И вежливо спрашиваю:

— Вам что-то нужно?

— Да, вот зашла посмотреть из-за кого столько хлопот.

— Что вы имеете в виду? Какие хлопоты?

Девушка обводит палату рукой:

— Самая крутая палата даром. Дебошир-муж, которого не пускает охрана, и передача за счет заведения.

— Что? Ко мне не пускают мужа?

— А вы не знали? — Кристина невинно хлопает глазками.

Меня раздражает ее тон, я приподнимаюсь:

— Кто вы вообще такая? Врачи так себя не ведут.

— Да? А вы много знаете о врачах?

Мы буравим друг друга недобрыми взглядами. Именно в этот момент в палату заходит Алексей:

— Кристина Витальевна, можно вас? — это больше похожа не на вопрос, а приказ.

Они уходят, а мне остаётся лишь гадать, что это за странная особа и зачем она вообще приходила. А потом вспоминаю, как я слышала тут сплетни об Алексее, ещё в тот день, когда просто пришла к врачу и не знала, что мне понадобится экстренная помощь.

Они шептались, что Алексей собирается жениться… Уж не ней?

Кристина выглядит как девушка из богатой семьи. Меня пронзает внезапное предположение: а что, если Кристина и есть та самая лестница Алексея наверх? Может, это она его спонсирует? Тогда он такой же, как Ренат, ничем не лучше.

Но я быстро отмахиваюсь от этих мыслей. Нет повода так думать, глупости все это. Веду себя неправильно. Для меня удивительно, что можно самостоятельно многого достичь, и я, как настоящая сплетница, придумываю «причины».

Алексей приходит на традиционный обход. Спрашивает о самочувствии.

— Все хорошо… Долго мне ещё здесь находиться?

— Я мог бы тебя отпустить домой, но с такой семейной… историей, как-то неправильно тебя отпускать.

— Но не могу же я тут вечно сидеть! — возмущаюсь.

— Что с тобой? Ты как-то переменилась. Кристина тебе успела что-то наговорить? Так знай, она мне уже не девушка, мы с ней расстались.

Морщусь. Он переживает, что я ревную, что ли? Чтобы его разубедить, я спрашиваю про Рената:

— Ты приказал не пускать его в больницу.

— Да. И твою сестру тоже.

— И она приходила?

— Да.

— Зачем ты их не пускаешь? Я бы и сама разобралась!

— Ага, а потом надо было бы срочно готовить операционную, — Алексей смотрит на меня сурово, видно, что не шутит.

— Ладно, извини, — говорю и разглаживаю простынь на койке от волнения, — просто мне нельзя вечно прятаться от проблем. Когда-нибудь придётся вернуться домой. Я же не буду вечно тут жить?

Алексей грустно на меня смотрит.

— Хорошо. Как скажешь. Сделаем послезавтра контрольное УЗИ и можем выписать.

— Спасибо.

Алексей быстрым шагом выходит из моей платы. Громко хлопает дверью.

Такое ощущение, что я его чем-то расстроила. Но на что тут обижаться? Я же, правда, не могу вечно здесь находиться. И с Ренатом, и с Женей мне придётся когда-нибудь поговорить.

***

Все оставшиеся дни в больнице Алексей со мной почти не разговаривает. И даже на меня не смотрит. Общается как с обычной пациенткой, становится даже обидно немного… Что я такого сделала?

— Так, значит, запомнила? Принимать витамины, лекарства, показаться своему врачу. При первых тревожных признаках бежать на УЗИ. Или вызывать скорую… Никакого стресса. Ну, по возможности.

— Хорошо, я все поняла, спасибо вам, доктор, — отвечаю ему.

Алексей смотрит, прищурившись. Наверное, оценил мой сарказм.

Выхожу из больницы на свежий воздух, и сразу голова кружится с непривычки. Вызываю такси и еду домой. Новый телефон мне так никто и не привёз, поэтому, получается, приеду без предупреждения. А может, так и лучше.

Я уже знаю, что буду делать. Спокойно соберу все свои вещи. Перееду пока в квартиру, туда, где жила бабушка раньше, пока не умерла. Квартира все равно пустует.

Вообще, дом, в котором мы живем с Ренатом, — это подарок моих родителей на нашу свадьбу. Правильно было бы, если бы Ренат собрал вещи и ушёл. Но я знаю, что он так просто это не сделает, устроит скандал. Поэтому я буду все решать через суд и адвоката. Придерживаюсь рекомендация врача: не волноваться по возможности.

Подъезжаю к дому, и сердце неприятно сжимается. Я надеялась, что в такое время Ренат будет не дома. (И его машины, правда, нет, но вот зато машина моей матери здесь). Что она забыла в нашем доме?

Я тихо открываю входную дверь и слышу громкие голоса с кухни (у нас огромные потолки и потрясающая акустика в помещении).

Я сразу узнаю. Говорит мама и Женя.

Сглатываю и подхожу чуть ближе.

— Ты должна сегодня же поехать домой, нельзя здесь жить вместе с Ренатом! Тебе совсем наплевать на свою репутацию?

— Мама, пожалуйста, не лезь! Мы знаем, что делаем.

— Женя! Это неправильно…

— Мы любим друг друга! А на ней… ты сама знаешь, из-за чего он женился.

— Эх… Как же так! Если бы я знала, что так все выйдет, не стала бы ее тогда разлучать с этим оборванцем.

— Пффф, вспомнила! Сколько лет прошло. Не переживай, правильно все сделала. Совсем дно было бы… если бы Вика вышла замуж за бомжа.

Я захожу на кухню. Они поворачивают на меня свои лица. У меня как будто дежавю. Я была в шоке, когда услышала разговор отца с Ренатом. А теперь я в ещё большем в шоке от разговора моей матери с сестрой!

— Вика, тебя что, выписали? — демонстративно громко восклицает мама.

— Вы сейчас… об Алексее говорили?

Женя и мама молчат, переглядываются.

Я сажусь на стул.

— Сейчас же рассказывайте! — прошу, и мой голос дрожит.