Измена. Бумеранг для любовницы

Пролог

- Это точно он? – смотрю на мирно спящего младенца на руках продажницы. Я выложила крупную сумму, чтобы она принесла мне желаемое. Остальное – её проблемы.

- Да, - кивает, оглядываясь, будто боится, что это подстава. Но я держу слово.

- Вот, - достаю из сумки конверт, вторую часть обещанного, и бросаю на прислонившийся к стене стул.

Держать ребёнка странно и необычно. Я так мечтала делать это со своим… Слёзы снова ищут выход, но сцепляю зубы. Не плакать. Не здесь.

- Скажешь про меня, тебя не просто посадят, - говорю спокойно и уверенно, пока девчонка пересчитывает деньги и смотрит некоторые на свет. - Настоящие, - немного обижена её недоверчивостью.

Ребёнок принимается возиться на руках, потому следует уйти как можно быстрее.

- Если это не он, тебя ждут большие проблемы. Не думай, что сможешь потеряться. Мир слишком маленький.

Она испуганно смотрит и кивает, но я уверена: она не врёт. Даже сейчас в этом двухдневном младенце я различаю черты Арса, или же мне просто кажется.

Продажница остаётся позади, а перед глазами маячит выход. Несколько десятков шагов, гулко отзывающихся в фойе, и городские звуки врываются в сознание.

Только что я украла ребёнка своего мужа и его любовницы.

Приветствую в новой истории. Она обещает быть эмоциональной. И нам предстоит высянить, кто героиня: жертва или хищник.

Чтобы не потерять, добавляйте в библиотеку. Отдельная благодарность за звёзды, если автор их заслуживает.

Мия. Визуал

Перед вами главная героиня истории. Мия Архипова - 29 лет. Лучший риэлтор одной из крупных компаний города. На седьмом месяце беременности потеряла ребёнка по роковой случайности или чьему-то злому умыслу. Именно это ей и предстоит выяснить.

Героиня встречается в книге, которая завершится 28.05

Измена. Любовница моего мужа

https://litnet.com/ru/reader/izmena-lyubovnica-moego-muzha-b472488?c=5540219&p=1

Данная книга читается самостоятельно

- Денис, - смотрю на мужа. – А в нашей спальне твоя любовница рожает.
Хотелось, чтобы он отнекивался. Сказал бы, что не знает эту женщину, что это вообще шутка. Но он просто молчал. А на моём любимом ковре расползалось мокрое пятно.

Празднуя пятилетие дочки, даже не ожидала, что заявится женщина с большим животом. Расскажет мне правду о том, кто отец её ребёнка. И уж тем более не рассчитывала на то, что моя спальня превратится в родовую палату. Гости поздравляют ребёнка. Муж везёт любовницу в больницу. Я режу торт, чувствуя, как медленно умираю.

Глава 1

7 месяцев назад

Кажется, я умирала.

Тело лежало сломанной куклой на пешеходном переходе, а до машины, которую припарковала по ту сторону дороги, оставалось всего-ничего. Горячее излилось внизу живота, и я не готова была с уверенностью сказать, что именно окрашивает асфальт.

Я планировала стать матерью впервые. Читала, что человек выдерживает до 45 del боли, женщина во время родов до 57. Это как сломать разом 20 костей. Наверное, я рожаю…

Когда открыла глаза, голубое и безоблачное небо Москвы сменилось белоснежным потолком с кракелюром и запахом какого-то лекарства, а из моей руки текла силиконовая артерия капельницы. Понадобилось несколько взмахов ресниц, чтобы вспомнить всё и испуганно нащупать живот. Шар сдулся, будто из него выкачали весь воздух вместе с содержимым, и улёгся растянувшейся кожей на место. В районе солнечного сплетения начинала разливаться паника, пока мысли метались в голове, как сумасшедшие. Где он? Что случилось с мои ребёнком?

Я пыталась встать, будто не веря тактильным ощущениям. Мозг мог обманывать меня. Приподнявшись на локтях, скосила глаза на прикрытый белым пододеяльником живот. Подбородок задрожал, и защипало в носу. Солёная влага моментально нашла выход, и я вскрикнула от мучительной щемящей боли, не осознавая физическая она или иная.

Первыми пришли самые плохие мысли, потом я принялась себя уверять, что просто надо потерпеть, пока не придут и не скажут. Бокса с малышом не было рядом, но оно и понятно: он слишком мал, чтобы идти по стандартам. Обязан быть под наблюдением врачей.

Вбежавшая молодая медсестра аккуратно уложила меня обратно, постоянно говоря «тише». Но я вцепилась в её тонкие руки пальцами, которые, казалось, до конца не слушались.

- Мальчик, мой мальчик, - повторяла, будто сумасшедшая. Нет. Мой рассудок не был повреждён, хоть голова болела, но я не могла быть спокойной и говорить, как обычно, хотя на переговорах собаку съела.

- Я позову врача, сейчас, - девушка пыталась оторвать от себя мои цепкие пальцы, а потом сбежала, и её место занял Арс.

- Мия, пожалуйста, успокойся, - он говорил низким бархатный голосом, будто обработанным в какой-то программе. Но нет. Это природная особенность, которая во многом играла ему на руку, потому что именно она зачастую располагала людей, с которыми он работал. – Ты всегда умела держать себя в руках!

- Где он? – я прислонила руку ко лбу, предчувствуя самый страшный ответ, который только может быть.

Арс молчит, и я вижу, как ходят его желваки.

- Добрый день, - показывается из-за его спины врач. Я его не знаю, но он дружелюбно улыбается. Около пятидесяти, седые волосы, ровная спина, уверенный взгляд. – Меня зовут Карпов Вячеслав Борисович. Как себя чувствуете? – явно заговаривает мне зубы.

- Где ребёнок?

Я не кричу. Нет истерики. Я собрана, максимально собрана, если такое возможно. Требую от себя не впадать в панику, потому что это ничего не изменит. Первая волна прошла. Тело ломит, и я уверена, что меня обкололи лекарствами. Я просто жду, когда врач отпустит гильотину, которую держит в руках.

- К сожалению, вы потеряли дитя, - использует устаревшее слово, складывая в замок перед собой руки, спасшие не одну жизнь.

Вскрикиваю, будто сейчас он вставил нож прямо в сердце, прокручивая его по часовой стрелке, и не могу вдохнуть. Тут же рядом оказывается медсестра, но я останавливаю рукой. Мне не нужны чужие касания.

Молчу. Просто дышу, смотря перед собой, и жду, что врач ещё добавит, потому что мне сказать нечего. В памяти отчётливо всплывает картинка.

Зелёный сигнал в нескольких метрах, пиликающий звук светофора, и я планирую успеть на очередной показ. Этот клиент не любит ждать, и я не хотела терять его. Вышло, что я потеряла обоих…

Удар пришёлся в левый бок. Даже не могу ответить, что за машина была. Кажется, что-то серое, безликое, как сотни других. Какие-то люди столпились, а я молила их спасти малыша, которому из-за предрассудков категорически не выбирала имя до рождения. Слышались крики, кто-то вызывал Скорую, а я медленно умирала, ощущая внутренней стороной бёдер горячую влагу.

Только всё ещё жива, и смотрю на врача, лёжа на больничной койке, пока всё тело вворачивает болью.

- И ещё кое-что, - он решается заговорить, только Арс делает шаг вперёд, заслоняя меня от очередной горькой правды.

- Потом, - кидает через плечо. – Оставьте нас, - не просто просит, а требует.

- Если нужно успокоительное, - пытается быть полезным Карпов.

- Мия – боец, - говорит мой муж.

Боец…

Я привыкла проталкиваться вперёд, брать своё, добиваться определённых результатов. Но сейчас всё бессмысленно.

Мы остаёмся одни, и я больше не могу быть сильной.

Глава 2

Когда мне было двенадцать, не стало отца. История прозаичная и отчасти нелепая, но такими бывают смерти. Радость от предстоящей продажи квартиры, которая должна была стать частью другой, омрачилась его падением с восьмого, когда он пытался разместить баннер со своим номером телефона. Я стояла рядом, рассказывая какую-то очередную детскую чепуху, и не сразу осознала, что его нет. Догадка пришла спустя несколько секунд, когда я услышала какой-то удар, но боялась смотреть вниз.

Балкон был старый и шиферный, отец сам ставил листы, чтобы мы с братом ненароком не вывалились между прутьями. Я села, ощущая, как по телу разгоняется ужас, и глянула в окошко, где был отколот кусок шифера. Отсюда мы часто наблюдали с Пашкой.

Дома напротив, деревья, несколько идущих людей. Мне пришлось подняться и обхватить деревянную доску, прикрученную к металлическим перилам, чтобы увидеть место под домом. Приподнявшись на цыпочки, поняла, где отец. Он лежал серым пятном внизу, и потом, выбравшись на улицу, когда его увезли, я не могла оторвать взгляда от впитавшего кровь асфальта.

С тех пор боюсь высоты.

Ненавижу, когда на меня смотрят так, как сейчас Арс.

- Перестань, - бросаю через сомкнутые на лице ладони, будто этим жестом пытаюсь отгородиться ото всего мира. Моё горе принадлежит только мне.

Слышу скрип ножек стула по полу, и Арс усаживается рядом, касаясь ладонью моей руки.

- Мия.

- Скажи, что это неправда, - молю, и мой голос дрожит.

- Не могу.

- Что он где-то там в реанимации под сотнями трубок, - я хватаюсь за малейшую вероятность, что это может быть так. Его спасли, сейчас медицина на таком уровне, что всё возможно.

- Это будет ложью.

Киваю, как болванчик, потому что ложь ничего не изменит.

- Шесть месяцев, - говорю неизвестно кому, будто Арс не знал точного срока. Моя боль внутри. Заперта, бьётся в рёбра, пытаясь выбраться наружу, но лишь слёзы тому показатель.

Боль бывает: приступообразной, пульсирующей, тупой, колющей, режущей, давящей, дёргающей, сверлящей, жгучей, фантомной. Я снова погибаю, но на этот раз от осознания, что больше внутри меня не бьётся маленькое сердце.

Хочу остаться одна, а лучше и вовсе умереть. Идиотская мысль поселяется в голове, потому что утрата сводит с ума.

- Его посадят? – стираю слёзы, становясь собой. Мне нужны факты. Я хочу, чтобы этот урод получил по полной! Если нет, готова убить собственными руками. Так мне кажется.

- Машина уехала, её ищут.

Перехватывает дыхание. Не ослышалась? Кто-то мечтает избежать заслуженной кары?

Я всегда жила по букве закона. Без воровства, хоть и работала в одной из лучших риэлторских фирм города, без убийств, без махинаций и прочего. И считала, что общество без правосудия далеко не уедет. Есть преступление – должно быть наказание. Это же классика!

- Как могла уехать машина? - задаю идиотский вопрос.

- По дороге, Мия. У неё есть колёса.

Его шутки совершенно неуместны здесь. Я сгораю от своей боли, и мне кажется, что каждый причастный обязан понести наказание.

- Как могли его не задержать? – не понимаю, но отчего-то уверена, что этот какой-то ненормальный мужик, который летел куда-то сломя голову.

- Я же говорю, ищем.

- Почти в центре города меня сбил авто, и вот так просто уехал? – это уже шок. Я повторяю раз за разом одно и тоже, не в состоянии осознать, что так оно и есть. Снова текут слёзы, потому что я вспомнила, что произошло. Пытаюсь подтянуться на кровати, чтобы сесть, и шиплю из-за резкой боли в ноге. Откидываю больничное бельё, не узнавая собственную ногу в странных железках. Будто снова познаю своё тело, которое до недавнего времени почти не ощущала, концентрируясь на ребёнке.

- Она сломана, - Арс откинулся на стуле, сложив на груди руки. Как обычно с иголочки, под халатом дорогой тёмно-синий костюм, которых у него кажется, штук восемь. И откуда только такая любовь к цвету?

Деловой стиль – его основа. Он привык к рубашкам и брюкам, как и я к своему костюму и строгим платьям. Он – создатель компании «МелСтрой», я – лучший риэлтор Даниловой. Была. Чёрт. Разданцев! Тот самый клиент, к которому торопилась.

Даже не позвонила в офис. Думать о работе сейчас кажется неправильным, я должна оплакивать, как нормальная мать, свою утрату. Но во мне говорит не только горе, я помню, что есть и другие люди, например, Данилова.

- Где мой телефон? – интересуюсь у Арса.

- Если ты о работе, я предупредил Ингу.

Они знакомы. Город слишком мал, чтобы они не знали друг друга, потому что сферы сопряжены. Предупредил, разберётся.

- О чём говорил врач? – вспоминаю слова седовласого.

- Не знаю.

- Он хотел мне сказать что-то ещё, - настаиваю, когда снова входит медсестра, держа на медицинском подносе шприц с лекарством.

- Вам следует отдохнуть, - обращается ко мне, бросая взгляд на Арса, и он согласно кивает, смотря на часы.

Глава 3

Я никогда не любила праздность. Казалось, что-то могу упустить за долгими выходными или пустой болтовнёй со знакомыми. Постоянно в движении, мыслительные процессы не дают расслабиться, именно поэтому ночью я засыпаю плохо.

Арс, как Тесла, 3 секунды до отключения. Мне приходится ворочаться до получаса в хорошем случае, до бесконечности при плохом раскладе. Почти каждый день встаю под будильник, осознавая, что чертовски устала. Только утро, а я уже мечтаю о том, как сегодня лягу пораньше. Конечно же, вру. Нагло обманываю себя раз за разом, как сотни других женщин.

Открываю глаза второй раз, всё тот же потолок. Кажется, слёзы текли даже во сне, потому что в уголках ещё есть капли. Теперь я в гордом одиночестве. Кнопка вызова рядом, замечаю её, когда поворачиваю голову вбок. Тошнит, неимоверно тошнит, и я прикрываю рот ладонью, пытаясь сдержать приступ. Не уверена, что во мне что-то есть. Как давно я ела?

Какой сегодня день вообще? Всё ещё вторник?

В первом триместре меня полоскало будь здоров. Ощущения не из приятных, но я спокойно вытирала губы, промывала рот и гладила малыша через кожу своего живота.

- Я тебе отомщу, - говорила ему, улыбаясь, уверенная в том, что он слышит. Даже музыку классическую ему включала.

Книги и Мия Архипова были несовместимы, но я купила литературу, скачала приложение на телефон, в котором понедельно читала, что там у него выросло, сформировалось. Так что, можно сказать, была в курсе последних событий. Готовилась по полной, устраиваясь в кровати по вечерам, заменяя книгами идиотские видео, на которых залипала порой.

Врача тоже выбрала заранее, потому что должна быть уверена в квалификации специалиста.

Признаться, мне было не критично, какого ребёнок пола, а вот Арс, как и многие представители сильной половины человечества, мечтал о наследнике. Мы еле договорились о времени, чтобы узнать об этом вместе. То его работа, то моя загруженность, хотя он просил завязывать с клиентами, но я чувствовала себя хорошо, чтобы сидеть дома.

К тому же хотелось закончить с уже имеющимися проектами. Деньги в доме водились, но ещё были и амбиции, которые толкали вперёд. Я не просто вышла замуж за человека с небезызвестной в городе фамилией Архипов, я сделала себе имя сама. Как звучит! Кстати, в прямом и переносном смысле.

На самом деле меня звали не Мия, а более прозаично. Никогда не нравилось Галя, а потому, как только добралась до совершеннолетия, сменила его на не совсем привычное для России имя. Ещё этот мем с продавщицей на кассе.

Смотря на себя в зеркало, видела кого угодно, лишь не Галину, и, получив документы, даже вздохнула спокойнее. Отныне я сама вершила свою судьбу. И вот я решила работать до последнего.

Если бы я только знала, что моё упрямство приведёт к трагедии!

Снова душат слёзы, а внутри будто чёрная дыра, через которую душа просится наружу. Главное, осознать, что я всё ещё жива, и найти ублюдка. Будто именно это даёт силы, заставляет думать не только о том, что всё напрасно. Я должна выйти отсюда хотя бы для того, чтобы увидеть возмездие.

Дышу только через нос, чтобы унять тошноту, протягиваю руку к стакану на тумбочке, видимо, поставленному здесь намеренно, и беру маленькую бутылку воды.

- Проснулись? – заглядывает какая-то новая медсестра с приторной улыбкой. – Как самочувствие?

Делаю несколько глотков, будто оттягивая момент, когда придётся отвечать, потому что разговаривать совершенно ни с кем не хочется. Она будто вошла в белое помещение в грязных ботинках, застав меня беспомощной и убитой. Черноволосая терпеливо ждёт, и мне приходится сказать.

- Будто меня сбила машина, и я потеряла ребёнка, - отставляю стакан, не намереваясь встречаться с ней взгоядом.

Я не привыкла показывать своей слабости. Меня воспитывал отец, как мальчишку, может, дело в этом. Он не говорил: плачут только девчонки. Он говорил: не показывай никому своих слёз.

Сейчас зачастую люди путают свободу с пошлостью. Протестуют против чего-то, оголяя всё тело. Выходят в общественные места в чём мать родила, и какого-то чёрта гордятся этим. Когда я позволяла себе слёзы, чувствовала, как оголяю душу. Становилась ранимой, чего не могла себе позволить. Так и пошло. Для всех кремень, и только наедине с собой могу позволить раскутать сокровенное, чтобы выпустить наружу эмоции.

Медсестра помешала, я убрала солёные капли, ставя между нами преграду. Она выдала градусник, смерила давление и сказала, что принесёт завтрак.

- Можете позвать врача? – попросила её, намереваясь узнать, по какому поводу вчера Арс закрыл ему рот. Не люблю недомолвок, привыкла видеть картину целиком. Может, была возможность спасти малыша, но Арс принял другое решение? Никогда не прощу ему этого…

- Я передам, что вы его искали.

Она выходит, а я вспоминаю о телефоне.

- Эй, - окликаю, не зная её имени. Чёрт. Выходит так, будто я зарвавшаяся су.. На самом деле голова не очень ясная, обычно я готова произносить речь сразу, без репетиций. – Лена, - добавляю, когда она поворачивается, и различаю бейдж на её груди. – Мне нужен мой гаджет.

- В тумбочке, - она делает попытку улыбнуться, но уже нет той лёгкости, что была за минуту до этого. Я знаю, кого она во мне видит, но сейчас не до неё. Благодарю и пытаюсь повернуться так, чтобы вытащить чёртов телефон.

Глава 4

- Ты нашёл его, Арс? – спрашиваю без приветствия.

- Мия, мне некогда. Давай позже.

- Просто скажи!

- Нет, пока ещё нет.

Да я бы землю рыла на его месте! Связи есть, найти видео с камер – не проблема. Чем же он занят таким важным, пока я оплакиваю за нас двоих нашего ребёнка?

- Я перезвоню.

Кладёт трубку, разрывая контакт. Будто я только что висела над пропастью, а он держал за руку, и отпустил.

Да, мы оба деловые люди, и я не жду от него слов утешения, хватит и того, что видела его в больнице. Мы постоянно говорим друг другу о своей занятости, не желая находить время на подобные вещи, потому что именно время имеет цену. Сейчас оно для меня будто остановилось. Есть только момент, в котором я перестала быть матерью. Леденящий душу момент. И муж, который не думает о том, что я в отчаянье.

Формально я не была матерью, но от самого важного момента в жизни женщины меня отделяли три месяца. Третий триместр, который должен был стать заключительным.

Я не сентиментальна, но решила сохранить первый снимок. Он лежит вместе с анализами в одной из папок. Там как раз видно, что это мальчик. Сын.

В палату снова входит медсестра, неся на подносе кашу и чай. Терпеть не могу кашу, и сейчас не смогу проглотить ни ложки. Она уверяет, что я обязана поесть, предлагает покормить, но лишь качаю головой. Это не намеренная голодовка, мне нечего доказывать остальным. Просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

- Вячеслав Борисович будет после обеда, - отчитывается передо мной и снова уходит, а я остаюсь наедине с овсянкой, растапливающей жёлтый масляный прямоугольник, которая так и не дождётся меня.

Я снова чувствую, как меня накрывает отчаянье, разливается чернотой внутри, и хочется, чтобы всё, наконец, закончилось. Невольно бросаю взгляд на окно, занавешенное жалюзи. Даже не знаю, какой этаж. Только встать и дойти всё равно не смогу, и в который раз снова реву.

Сколько прошло? Минуты? Часы? Несколько суток?

Внутри пустырь. Выжженная земля, и всему виной скрывшийся водитель. У всех должна быть мотивация, ради которой человек может свернуть горы. Вспоминаю про Славу, которая с недавних пор мне близка. Казалась поначалу слабой, когда пришла к нам. Для всех скрывалась под именем Лера, я знала, кто она на самом деле. Девчонка из детдома ради дочери лезет из кожи вон. Ради её счастливой жизни.

У меня всё иначе. И я должна жить ради справедливости. Открываю телефон, находя нужный контакт.

- Лапин, привет, - одно из преимуществ работающей женщины – связи. В моём случае есть несколько людей, которые могут пригодиться. Правда, Лапин из прошлой жизни, потому отвечает.

- Галюня, какими судьбами.

На этот раз даже нет сил его поправлять.

- Нужна помощь.

- Да, конечно, - его настрой сразу становится другим. Уже по голосу он ощущает: что-то не так. Да и я всегда резко реагировала на его шутки. – Всё в порядке?

Я не кричала на каждом углу, что беременна, не писала этого в соцсетях, не выкладывала фотки. Потому для многих это неожиданность.

Думать о случившемся тяжело. Ещё сложнее говорить. Слова застревают в горле, и я не в силах сказать это.

- На перекрёстке Летова и Строительной меня сбила машина, - решаю поведать голые факты. – Водитель скрылся. Надо его найти.

- Ты в норме?

Бросаю взгляд на нижнюю часть тела.

- Лежу в больнице с переломом. Саш, найди машину, я в долгу не останусь.

- Да какой долг, Мия, - он помнит. Он прекрасно помнит, что отныне я другой человек. Просто любит дразнить. Но в такие минуты, как сейчас, отличный друг. – Время ещё подскажи.

Делюсь с ним всем, что могу вспомнить, и кладу трубку. Кошусь на слизь в тарелке, которую мне рекомендовали проглотить. Давлюсь слезами, хотя не думала, что во мне может быть столько слёз. Будто именно сейчас выплакиваю всё, что не успела излить из себя за эти годы. Прошу, только пусть никто сейчас не войдёт. Я даже не могла представить, что настолько слаба. Я даже не могла представить, что потеряю ребёнка.

Муж не торопится звонить, видимо, есть что-то важнее меня. Всё. Кажется, сейчас для него всё важнее меня.

С Арсом, или же Арсением Архиповым, познакомились на одном из общих мероприятий, где собрались риэлторы, инвесторы, заказчики и все, кто связан с недвижкой. Он бросал многозначительные взгляды, а я пыталась очаровать очередного клиента. Казалось, зал поделился на тех, кто с Ингой, моей начальницей, и тех, кто со Ждановым, конкурентом Даниловой. Вот уж между кем была лютая ненависть. Он увёл из-под носа у неё одного из богатых людей города, Крылова, видно, знал правильные слова. Она доказывала, что и женщина способна создать фирму и быть на плаву.

В его команде были только мужчины, Инга пыталась грести на вёслах женской командой. Плыли неплохо, надо сказать, прямиком в сети Архипова. Он очаровательный гад, а я не справилась с чувствами и поплыла. Конечно, сначала полностью узнала о нём, что и как. Женат не был, детей нет, ухаживает красиво. Нет, романтикой там и не пахло, я подозревала, что все эти цветы и столики в ресторанах, дело рук его секретарши.

Глава 5

Врач юлит, и мне так и не удаётся узнать, что скрывалось за его словами. Но мерзкий холод страха поселяется внутри. Там, где еще недавно была жизнь.

- Вы могли его спасти? – задаю вопрос. Голос хриплый, уставший. Дрогнул.

- Увы, Мия, - он кладёт сухую ладонь на мою, и я внутренне морщусь от чужого прикосновения, потому убираю руку. – Отдыхайте, - Карпов намерен выйти.

- Я могу забрать его, чтобы похоронить?

Он неприятно поджимает губы, раздумывая над ответом.

- Ваш муж ничего не сказал? – это скорее не вопрос, а констатация факта. – Арсений Юрьевич отказался забирать плод.

- Но я мать, - ничего не понимаю. Вернее, понимаю, что Арс снова взял в свои руки важные решения, не спросив меня.

- К сожалению, ничем не могу помочь. Это уже отходы класса «Б».

Я сидела, иначе бы мои ноги подкосились, хотя я никогда не причисляла себя к слабым людям. Но услышать такое придётся не каждому.

- Отходы? – выдыхаю слово, будто пробуя его на вкус. Да, они привыкли к своему медицинскому миру, но я – нет! Почему Архипов мне не сказал о такой мелочи?

Тишина заполняет комнату. Звенящая, тяжёлая, вязкая. Меня будто ударили по голове, потому что я почти перестала соображать, лишь жёлтые пакеты перед глазами.

- Я пойду, - снова пытается сбежать от меня Карпов.

- Доктор, - останавливаю его, и моё сердце отбивает барабанную дробь. Мне страшно думать, страшно спрашивать, потому что я понимаю, что могу получить ответ, который не просто ранит, он убьёт меня. Сглатываю подступивший ком и впечатываю ногти в ладони, чтобы отрезвить себя. – Я могу… - голос срывается, хотя я не кричала, потому приходится откашляться, а медсестра внезапно говорит, что Карпову пора.

- Вы сильная, у вас всё получится, - улыбается, отвечая на какой-то совершенно другой вопрос, потому что я хотела спросить его о другом. «Могу ли я иметь детей?» Но он уже испаряется в дверном проёме, а у меня интересуются, не нужно ли мне что-то?

Время. Не зря говорят, что именно оно – лучшее лекарство. Я не готова сдаваться несмотря на то, что мучительно больно. Что я пылаю изнутри. Максимум, чем мне могут помочь – седативное. Но качаю головой и снова остаюсь одна. Только сейчас замечаю чёрный экран напротив, смотрящий на меня тёмным прямоугольным оком. Хочется ли мне забить мой эфир чем-то, кроме горя, в котором тону?

Мне не выдадут то, что было моим маленьким чудом. Не будет места, куда можно прийти спустя время. Его будто и не было, потому что по законодательству это ещё не человек. Звучит мерзко и ужасно, и меня воротит. Но Арс не настаивал, чтобы забрать нашего сына, не сказал мне об этом. Он сделал так, чтобы ничто не напоминало об этом.

Глубоко вдыхаю через нос, пытаясь утихомирить разбушевавшийся желудок. Снова глоток воды, и прикрываю глаза.

Я всегда верила в бумеранг. В то, что нельзя желать людям плохого, это коснётся и тебя, но сейчас не могу отделаться от навязчивой мысли, чтобы этот мерзкий тип, что сбил меня, притащил свою задницу в полицию.

Когда входит медсестра, прошу снотворное. Иначе сойду с ума ото всех этих мыслей. Во сне не так больно, не так ужасно. Не так безысходно.

Запихиваю через силу обед, потому что она уверяет, что так будет лучше. Что воля, что неволя – всё равно. Оставляет меня наедине с белой таблеткой, и я задумчиво рассматриваю её на ладони, когда звонит мать. Тянусь к телефону, и белая капля соскальзывает, укатываясь куда-то в сторону шкафа.

- Да, мам, - отвечаю ей. И так хочется сжать её в объятиях и спрятаться на груди, что сжимаю зубы, и снова проступают слёзы.

Она всегда была для меня опорой и примером. Сильная, уверенная женщина. Та, что вытащила на своих плечах нас с Пашкой, как могла. Я хорошо помню, как она теряла сознание на похоронах отца, как белым полотном мелькало её лицо среди людей в чёрном, как тянула она руки к тому, кто больше никогда не вернётся. Она не играла, нет. Она любила: сильно, искренне и по-настоящему.

Иногда мне кажется, что так больше не любят. Что в нашем мире есть деньги, власть, амбиции, желание взять самое красивое и дорогое. Всё, что угодно, только не любовь. Без великого чувства, на котором зиждется настоящая семья. Любовь стала продажной, неким бартером. Никто не готов понимать супруга просто так, потому что это его человек. Можно терпеть из-за выгоды: те же деньги, статус или что-то особенное.

Мир прогнил до самого дна.

Около двух недель назад я встретила знакомую. Она не улыбалась, а прикрывала ладонью беззубый рот. Всё просто настолько, что у меня волосы встали дыбом. Она променяла не лучшую ночь любви с каким-то полоумным садистом на однушку в центре. Он избил её до беспамятства, выбил зубы. Но она довольна, чёрт возьми. Она счастлива! Такая явно придёт покрасоваться на похороны своего мужа в новой шляпке и платье.

Вот наше общество.

Моя мать будто из другого мира, и я мечтала, чтобы в моей жизни появился такой же мужчина, как отец, потому что их любовь была ощутима. Она покрывала не только их, но и нас с Пашкой.

Жаль такого больше не делают. Я не чувствую от Арса подобного, не испытываю этого сама. Страсть улеглась, сменившись какими-то спокойными чувствами. Порой будто соседи. Словно два человека, которые должны выполнять никому не нужные действия.

Глава 6

Притворяться спящей нет смысла, потому поворачиваюсь к посетителю, и вижу незнакомого мужчину в форме.

- Я от Лапина, - горько вздыхает, будто ему вообще здесь быть настолько отвратительно, что он еле сдерживается, чтобы не свалить подальше. – Расскажите всё по порядку, как было.

Он расстёгивает чёрную папку из кожзама и усаживается ровно на то место, где ещё недавно сидел Арс. Молодой и непривлекательный. Не чета Лапину.

- Почему Александр сам не пришёл? – интересуюсь.

- За бабой бегает, - усмехнулся неприятный парень, и я отметила, что у него не хватает одного жевательного зуба.

Лапин был тот ещё ловелас. В школе гремела слава о его похождениях, но я всё делила, что называется, на два. Нет, конечно, он симпатичный и девчонки были не против с ним встречаться, но с количеством придуманных им героинь явно переборщил. Говорили даже про учительницу в музыкальной школе, где он по велению сердца или бог знает какого органа проучился несколько месяцев игре на гитаре, а потом осознал, что это не его, и ушёл в закат.

Мне всегда было легко с Сашкой. Виной тому моя пацанская внешность или характер, но он видел во мне больше товарища, нежели противоположный пол. Девчонок он называл не иначе, как, цыпы, потому что тёлки, которых он гонял летом у бабушки, плотно засели в его голове с образом коров. Иногда мы даже обсуждали новеньких, если они попадали в школу, но не могу сказать, что отношения были уж такими близкими. Просто одноклассники, которым иногда не лень потрепаться.

Мы стали ближе в тот период, когда произошло несчастье с отцом. Сашка будто почувствовал во мне родственную душу, потому что его родители в тот период разводились, а он принял сторону матери. Хрупкая и ранимая, она терпела побои, пока, наконец, не решилась уйти. Наверное, рвение защищать людей у него потому и родилось, что он ненавидел отца. Презирал настолько, что хотел отомстить. Кстати, так и вышло.

Кто-то считает, что он превысил должностные обязанности, воспользовавшись тем, что в органах, но на тот период его отец, любитель распускать руки, обзавёлся второй семьёй. Сашка просто наблюдал, не желая сближаться с новыми родственниками. Принадлежность к его отцу, наоборот, говорила о том, что от них следует держаться подальше. Только увидел сожительницу избитую, будто крышу сорвало. Мать вспомнил, которая теперь хоть жить начала, преобразилась. И потащил даровавшего жизнь на исправление года на три. Кого-то родные отмазывают, тут вышло наоборот.

Самое интересное, что при всей своей любвеобильности Лапин женился на работе. Дома его никто не ждал. Он имел необременительные связи, которые устраивали всех участников. Удивительно, но эти его Нины и Риты знали друг друга. Может, у них даже общие встречи были, тут я не сильна в информации. С Лапиным мы поддерживали отношения, но общались редко и поверхностно. Например, как теперь.

Только неприятно почему-то стало, что послал другого, когда мог приехать сам. Дружба против цып, и я проиграла. Говорят, что между полами не может быть чего-то светлого, но я никогда не рассматривала его, как предмет сексуального влечения.

- Что за женщина? – поинтересовалась у щербатого. Снова в памяти всплыли слова Карпова про биологические отходы, и я тряхнула головой, чтобы не уйти в горе.

- Свидетельница по делу. То ли сбежала, то ли убили.

Укол совести, потому что подумала про Лапина плохо. Удивлена, что первый, кто пришёл, именно от него. Где наша доблестная полиция, когда на пешеходном сбили человека? Будто никого это не интересует вообще.

- Что произошло? – наконец, переходит к делу, и я пытаюсь припомнить любую деталь. Воспоминания убивают. Я слишком слаба, чтобы повторять их снова и снова. В палату заглядывает какая-то женщина, представляет психологом. Только её не хватало. Вообще не намерена никого пускать настолько глубоко.

- Я пошёл, - оповещает мальчишка, когда я росчерком вывожу: с моих слов записано верно. Он сканирует психологиню в белоснежном халате, обтягивающем явно сделанную грудь, и улыбается ей. Но тут ему явно ничего не светит. Они из разных миров, это видно. Хоть улыбайся, хоть нет.

Щербатый проходит к двери, оборачивается к нам и тут же натыкается на дверной косяк.

- Осторожно, - психологиня хочет казаться хорошей, но на самом деле почти все они лживые и отвратительные. Да, у них такая работа – располагать людей, расслаблять, копаться в прошлом. Но это не для меня.

- Здравствуйте, Мия, - она берёт стул и тащит его в мою сторону, а я спокойно смотрю, как размещается и пытается настроится на мою волну.

- Я понимаю, что вы чувствуете, - начинает, но перебиваю.

- Вы теряли ребёнка на седьмом месяце?

- Нет, но…

- Давайте не будет оголять то, что стремится к тьме, - прошу её, отворачиваясь.

- Вас посещают тревожные мысли? – не сдаётся.

- Хочу ли я себя убить? – перефразирую. – Нет, - тут же уверяю её. Она попала под горячую руку и чем больше напрашивается, тем сильнее желание высказать ей всё, что думаю. – Но убить того, кто сделал это со мною – да.

Намеренно провоцирую, понимая, что фразы слишком высокопарные.

- Вы сердитесь, это нормально?

- Нормально? – переспрашиваю. – НОРМАЛЬНО?

Глава 7

- Кто к тебе приходил? – Арс стоит у окна, засунув одну руку в карман. Второй придерживает жалюзи, чтобы смотреть на улицу, будто там куда интереснее того, что здесь. Конечно. Растерянная помятая жена с красными от слёз глазами. Архипов любит красивых и ухоженных, и я сейчас к ним не отношусь.

- В семь утра приходила медсестра мерить температуру, - начинаю паясничать, но прекрасно понимаю, что ему доложили о щербатом. Я не могу говорить нормально. Всё моё естество бунтует против этого. Хочется реветь, грубить, в какой-то момент никого не видеть. Мои гормоны сходят с ума, сбившись с ориентиров, потому что сознание не в состоянии понять, что это конец. Что нет больше центра, вокруг которого я крутилась последние месяцы. Я одна. Даже сейчас, когда на расстоянии пары метров стоит мой муж, я настолько одинока, что издаю невольный стон.

Арс тут же поворачивается, но озабоченности на лице не вижу.

- Что-то болит? – интересуется Бог знает зачем.

- Тебе реально интересно? – не смотрю в его сторону, лишь на свои руки, одна из которых в ссадинах. Ещё одно напоминание об утрате.

- Кончай, Мия. Это не конец света! – он отпускает мягкие полоски, и они, несколько раз качнувшись, застывают перпендикулярно полу. Серые и безликие, как моя жизнь теперь.

Я никогда не была пессимистом. Прада, оптимистом тоже. Мой выбор – середина, но это не значит, что я не умею радоваться. Умела. Сейчас кажется, будто внутри всё настолько выжжено, что больше расти не сможет.

- Я принесу тебе книгу, - теперь уже две руки Архипова в карманах, и он стоит прямо напротив меня и сверлит своим тяжёлым взглядом. Сверху вниз, вдавливая меня в кровать ещё сильнее. Плевать. Я всегда соперничала со своим мужем, это во многом держит в тонусе. Сейчас мне совершенно неважно, кто из нас впереди. Кажется, вообще ничего не важно.

- Какую книгу, Архипов? Про то, как предложить засунуть ребёнка в жёлтый пакет и выбросить на свалку?

Я могу кричать… Нет. Не могу. Разом из меня выкачали все силы, и я не в состоянии пошевелить даже пальцем. Внутри всё горит, там, где по мнению многих располагается душа. Что это? Предсмертная агония? Паническая атака? Или то, чему нет названия?

- Ты не в себе, тебе нужен психолог, - делает он чудесный вывод.

Мне нужен мой ребёнок! Моя маленькая кроха, которую у меня отняли!

- Кто это? – требую ответа, и Арс не сразу понимает, о ком речь. – Ты нашёл его, Архипов? Ты нашёл ту мразь, что убила нашего сына?!

Я кричу. Голос прорезался и звенит в палате. Отскакивает буквами от стен и рассыпается горохом, дырявя меня в который раз. У Арса броня. Он будто выкован из стали. Всегда такой уверенный в себе, сильный, непоколебимый. Даже сейчас, даже в этой чёртовой ситуации он стоит, держа руки в карманах, будто ничего не произошло. Ненавижу. Ненавижу всех. Сейчас мне хочется, чтобы этот мир сгорел в моей боли.

Рычу, пытаясь найти хоть что-то. Подушка, как назло, не вытаскивается, зажатая мои телом, потому хватаю стакан. Тот самый, что стоит на моей тумбочке на всякий случай, и кидаю в сторону мужа. Неловко, вяло, так, что он успевает увернуться, и стекло падает у его ног, разбиваясь вдребезги, совсем, как моя жизнь. Ничего нельзя изменить. Вернуть погибшее никто не в состоянии. Каждый должен пережить утрату, встретившись лицом к лицу со своей болью. Моя невыносима. Его… Есть ли у Архипова вообще чувства? Я уже ни в чём не уверена. Кажется, его ничем не выбить из равновесия.

Осколки повсюду. Глаз выхватывает прозрачные капли на белом кафеле, и среди них возвышается фигура моего мужа. Того, кто должен прижимать к груди, гладить по голове и говорить, что он рядом. Что мы вместе справимся со случившимся. Но тут каждый сам за себя.

- Может, это вообще твоих рук дело? – перехожу все границы, но что мне ещё думать? – Может, это ты был за рулём?

Меня трясёт, я больше не в силах справиться с собой. Перестаю узнавать в себе ту, кем была всю жизнь. Сильную и уверенную. Стержень будто надломился и треснул, и за один миг я стала другой.

Дверь отворяется, и медперсонал немного испуганно смотрит в нашу сторону.

- Всё в порядке?

Глаза девчонки выхватывают осколки, и она тут же испаряется, чтобы через минуту вернуться с уборщицей. Но пока мы ещё вдвоём, я обращаюсь к своему мужу.

- Уйди, Арс!

Устало прикрываю глаза. Мне стоит жить хотя бы для того, чтобы добиться справедливости. И почему-то мой муж её не ищет.

- Тебе нужен специалист, Миа, - делает шаг, и под его ботинком хрустит стекло.

- Ещё в психушку меня засунь, - предлагаю, но тут же становится страшно. Я дала ему идею, которую очень просто реализовать. В глазах Арса вижу чёрные всполохи. Они всегда проявляются, когда он злится. Еле заметные, но они различимы.

Женщина входит со шваброй и принимается за работу.

- Может и засуну, - говорит Арс, и уборщица косится в его сторону, потому что фраза, вырванная из контекста, звучит нелепо. А потом он просто уходит, а я остаюсь. И внутренности забиваются холодом.

Дожидаюсь, пока уйдёт уборщица и тут же пишу несколько сообщений.

Пашке: «Олух, берись за голову и не расстраивай мать. Ты даже не представляешь, что она чувствует».

Глава 8

Остаток дня длится слишком долго, но у всего бывает конец.

Я лежу в темноте, смотря на тонкую полоску света, пробивающуюся из-под двери, и чувствую себя опустошенной. Наконец, все процедуры закончены, и пациента оставили в покое.

Уже около 48 часов, как из меня вынули малыша. Надеюсь, скоро я перестану считать время. Потому что это страшно и невыносимо.

После моего сообщения звонила Слава, интересуясь здоровьем. Я ответила. Скрываться можно долго, только когда-то придётся сказать о том, что произошло. Она молчала, и я понимала, что Ракитина сожалеет.

- Расскажи о работе, - внезапно попросила её, но не потому, что интересно, просто молчать больнее.

Слава заполняла эфир собой, волей-неволей я вслушивалась в слова, понимая, что за периметром так же течёт жизнь и совершаются переговоры. Так же люди дышат полной грудью и мечтают о больших деньгах.

- Что с мужем? – интересуюсь, потому что у неё там вообще план Барбаросса, в котором она просто обязана одержать победу, чтобы доказать негодяю: каждая женщина имеет зубы. У неё неплохо выходит для новичка, будто есть какая-то внутренняя чуйка.

- Лодка тонет, - отвечает. – Скоро юбилей Крылова, наверное, Тимур сделает последний ход.

- Идешь?

- Пригласили.

- Ясно.

Говорить не хочется. У кого-то праздник, у кого-то горе.

Каждый день по статистике рождается 480 000 детей, а умирает 160 000 человек. Огромные цифры, за которыми стоят чужие жизни.

- Мне пора, - вру, потому что здесь некуда идти, некуда спешить, нечего делать. Я будто в клетке заперта в этой палате на неизвестно какой срок, отбывая наказание.

Отключаю телефон, устало закрывая глаза. Наверное, за последнее время здесь я спала больше, чем за несколько недель. Вселенная неправильно трактовала моё желание отдохнуть.

Есть знакомая, работающая учителем, так не хотела выходить на работу в сентябре, что космос решил сжалиться и помочь. Линейка прошла нормально, а потом она случайно ударилась ногой и сломала мизинец. Загремела на больничный больше, чем на месяц, так что с желаниями следует быть осторожнее.

Нога неимоверно чешется под гипсом, и я стараюсь как-то унять зуд. Снова опускаю глаза на живот, которого нет, и грудь колет ледяная игла. Проверяю в который раз сообщение от Лапина. Пусто. То ли слишком занят своими делами, то ли ничего не смог найти. Хотя, зная Сашку, он просто так не отступится, не станет ползать по верхам, потому что это я. Потому что он так делает всегда.

Иногда мне кажется, что он не против интима по дружбе, как любит он выражаться. Но я канала такую дружбу, потому что в моей жизни достаточно Арса.

Он страстный. И мне есть с чем сравнить. До встречи с ним я не была ханжой, но это не значит, что меняла партнёров, как перчатки. Всё было в меру. Так что с уверенностью заявляю: он отменный любовник. А вот по функции муж довольно хреновый.

В тумбочке лежат сладости и фрукты, купленные его секретаршей специально для меня, будто он сам не в состоянии зайти в магазин и выбрать необходимое. Я уже и забыла, когда он последний раз просто приносил что-то из магазина. Всегда даёт задание своим помощникам.

Сделать так, как делают обычные люди. Ах, да, я и забыла, что Архипов с Олимпа, откуда изредка спускается, чтобы осчастливить свою жену.

Всё настолько типично и сценарно, что сначала страсть, потом привыкание, теперь пофигизм. Будто настолько притёрлись друг к другу, как с старая мебель, что уже почти не замечаем.

«Ты нашёл его?» - снова интересуюсь в сообщении, намереваясь послать его Арсу, но тут же стираю. Если бы у него были новости, он бы сам уже позвонил. Откладываю на тумбочку телефон и решаю, что следует спать. Только мысли лезут ужасные и совсем не радужные.

Я представляю малыша на своих руках, вспоминая, что присмотрела кроватку и коляску, которые теперь так и останутся стоять в магазине, пока их не купят какому-нибудь счастливчику. Но слёзы высохли.

У всего есть конец.

У слёз, выходит, тоже.

Я пытаюсь ворочаться, чтобы лечь удобнее, и спустя какое-то время засыпаю. А наутро обнаруживаю сообщение от Лапина, и моё сердце ускоряет бег. Сейчас, возможно, я узнаю правду.

Это чёрно-белое фото, над которым написано:

«За рулём была женщина, машину пробиваем».

На лбу залегает глубокая морщина, и я растягиваю перефотографированное с экрана фото, пытаясь внимательнее рассмотреть её. Она молода, но лицо скрывают большие солнечные очки. Волосы спрятаны под косынку, и на лице не видно паники или ужаса, если судить по предоставленному снимку. Стерва слишком спокойна после того, что произошло. Будто наезд на беременную самая обыкновенная вещь на свете.

Почему я уверена, что это фото именно после случившегося? Потому что различаю несколько человек на пешеходном переходе, свою машину, потому что это именно тот перекрёсток, и пятно, лежащее сбоку на асфальте.

Это я.

Глава 9

Машину ищут. Так сказал Лапин, только что-то мне подсказывает, что так просто её не найти. Я не узнаю красивого лица стервы, но запомню его надолго, потому что именно это убийца моего ребёнка. Жаль, съёмка не в цвете.

- Номера пробили, липовые, - Лапин звонит сам, чтобы рассказать новости и узнать, как я.

- Значит, не случайность? – сердце щемит. Пытаюсь понять, кому это могло быть нужно. Я не медийная личность и не переходила людям дорогу. По крайней мере так думаю. Пытаюсь представить, с кем вздорила последнее время, и на ум приходит несколько человек. Но не настолько же они отбитые, чтобы пытаться убить меня? Или дело в Архипове, и это плата за его грехи?

- Не знаю, Лин – снова видоизменяет Лапин моё имя, потому что новое ему не по вкусу, не вписывается в окружающую среду, а старое отвратительно мне. Сашка нашёл что-то среднее. – Может, случайность, может, нет. Как сама?

- Хреново, - признаюсь. – Спасибо за парня ещё раз, - говорю про щербатого.

- Да пустяк, чем смог. Самому не вырваться.

- Он сказал, что ты бегаешь за женщиной, - вспомнила слова парня.

- Мудак, - рассмеялся в трубку. – Но в каком-то роде прав. Я сейчас свободен, как птица, Лин.

Дверь в палату открылась, впуская мать, и я быстро свернула разговор с Лапиным.

- Если хочешь, можешь переехать ко мне, - начала она с порога, сильно удивив.

- Что? – не сразу поняла я. Ни приветствия, ни поцелуя.

- После подобного многие пары становятся друг к другу холоднее. А у вас и до этого не было особого тепла.

Я рассчитывала, что меня начнут успокаивать, но мать не из тех, кто станет сюсюкать. Она реалист. Видимо, наши отношения видны даже со стороны.

- Мне жаль, - наконец, произносит, оказываясь рядом. На ней прозрачный медицинский халат, или бог его знает, как это называется, и шапочка. Ставит пакет, из которого достаёт бульон и картошку с курицей.

- Серьёзно? – удивляюсь. Она не привыкла, что сейчас такие больнице, где кормят, как в ресторанах. Частные, конечно, в одной из которых я нахожусь.

- Нет ничего лучше домашней еды, приготовленной с любовью, - она нежно смотрит на меня, гладя по щеке, и от этого её взгляда хочется плакать. – Никогда не стыдись своих чувств, - говорит слова, противоположные отцовским. Только я придерживалась его мнения. Я – не робот, у меня есть душа, которая может болеть, только об этом не обязательно знать остальным.

- Спасибо, - шмыгаю носом, благодарно кивая. Кажется, в палате стало немного светлее. Детскую песню не зря написали про слона и маленькую улитку.

- Ты писала заявление? – интересуется, и отвечаю согласием. Только что-то мне подсказывает, что просто не будет. Пугать мать не хочу, потому что до конца не уверена в своей правоте, ни к чему делиться сомнениями.

Она плакала дома, я уверена. Переживала мою боль вместе со мной, только отдельно. Сейчас крепится, потому что понимает: мне необходима поддержка. Что именно так она выведет меня из состояния, а не тем, что будет рыдать на моей груди. И я благодарна ей за это.

- Что Пашка? – решаю перевести диалог с себя.

- Как обычно, - пожимает плечами. – Ничего нового.

- А ты?

- В силу возраста, - её любимый ответ. – Если хочешь поговорить, я всегда выслушаю.

Мама- лучший психолог. Так повелось, может, потому мне и другие ни к чему. Ведь она настолько была близка, что я делилась с ней всеми секретами. Вплоть до того, какой мальчик мне нравится. Она всегда слушала спокойно, без эмоций, если я просила – давала совет. Никогда не ругала или не читала нравоучений. У каждого свои грабли, и её задача была не попытаться отговорить меня на них не наступать, а показать возможные варианты и помочь пережить удар, который прилетит между глаз, если я выберу своё.

Я хотела воспитывать своих детей так же.

Накрыть куполом – не главное, важно научить ребёнка делать выбор, но дать уверенность в том, что он всегда может рассчитывать на тебя.

Пашка был олухом. Вроде, воспитывались в одной семье, у одних родителей, только я – лидер по жизни, а он дилер. Иногда мы так шутим, но тут есть горькая доля правды. Он любит лёгкие деньги, считая, что купил-продал это просто. Главное – не попасться. И пока этот засранец на плаву.

Конечно, если бы его партии были более серьёзными, он нашёл бы своё место в одной из камер, только у Пашки будто было чутьё. И он отделывался, что называется, лёгким испугом. От моей помощи отказывался, работать не желал. И откуда у него только эти мажорские замашки?

Мать переживала, я на правах старшей, пыталась быть Данко, которого он в упор не видел. Но, надо отдать должное, сам не торчал. Просто реализатор, и я обещала, что однажды его сдам, только угрозы не действовали.

- У каждого свои дела, Мия, - любит говорить он, - предлагаю стоять на своём краю и общаться оттуда.

Чёртов засранец.

Серьёзных отношений у него тоже не было, так что рассчитывать, что девушка его остепенит, было бессмысленно. Мы созванивались, иногда даже пересекались, но не так часто. Это его грабли, и мы можем бесконечно ругаться, но каждый сам выбирает свой путь.

Глава 10

Если ты думаешь, что в твоей жизни наступила чёрная полоса, то может быть и хуже. Я не пугаю, это проза жизни. Тебя накрывает тёмным непроницаемым куполом, отсекая от чего-то хорошего и светлого.

Я слушала сообщение раз за разом, чтобы понять, что этот голос действительно принадлежит Арсу. Меня пугало всё. И потеря малыша, и то, что за моей спиной он завёл любовницу, и то, что у них будет ребёнок, и то, что я теперь бесплодна. Нет, не так. Я теперь БЕСПЛОДНА.

Но почему я должна верить какого-то анониму?

Кажется, земля уходит из-под ног, и, если бы я стояла, обязательно бы грохнулась на пол. До сих пор лежу в чёртовой палате, пропитанной лекарствами и моей болью. И сейчас она снова нарастает, я не уверена, что в силах справиться с ней самостоятельно.

Давлю неистово на кнопку, вызывая помощь.

- Мне нужен Карпов! – смотрю исподлобья: зло, сурово, ненавидяще. Будто эта молоденькая медсестра, что приняла недавно смену, виновата в чём-то.

- Его нет, - говорит, заикаясь.

Не знаю, что на неё так подействовало. Мой безумный взгляд или холод в голосе. Может випованная палата?

- Мне. Нужен. Карпов! – чеканю каждое слово. Больше не позволю ходить вокруг да около. Я обязана узнать правду здесь и сейчас.

- Он уехал, - защищается девчонка, а я сжимаю зубы, и она пугается ещё больше. – Позову кого-нибудь, - хочет сбежать, но я останавливаю.

- Номер! – говорю, и она поворачивается. – Найди его номер и принеси мне.

- Мы так не делаем.

- Да плевать я хотела, как ты тут делаешь! – позволяю себе грубость. Потому что эмоции льют через край, затапливая всё. Он скажет. Этот сук.. сын мне всё скажет!

- Что случилось? – старшая сестра заглядывает в палату, и я требую того же.

- Мы не имеем права давать вам личные контакты врачей.

- Работать тут хочешь? – спрашиваю с пренебрежением.

О, да! Шантаж, запугивание, взятки. Я умею быть убедительной, если нужно. А сейчас мне просто необходимо докопаться до правды, которую от меня прячет врач и Арс. С ним я разберусь немного позже, когда выясню, правду ли говорит запись.

- Мы не имеем права, - говорит снова уже не так уверенно.

- Как знаешь, - я беру телефон, намереваясь снова обратиться к Лапину. Ну а что мне делать, если я тут почти прикована к кровати.

- Подождите, - выставляет руки вперёд, кивая девчонке, чтобы убралась отсюда, и я отодвигаю телефон от уха.

- Я позвоню Вячеславу Борисовичу со своего, - всовывает руку в карман за гаджетом.

- Плевать, пусть так. Но я хочу говорить с ним наедине.

Она останавливается.

- Но…

- Наедине, ясно? Это личное дело, в которое не намерена посвящать никого.

Она пару секунд раздумывает, а потом набирает номер.

- Здравствуйте, Вячеслав Борисович, - стелет мягко. – Тут пациентка хочет о чём-то с вами поговорить.

Она слушает, что скажет этот старый хрыч, потому что иначе я не могу его воспринимать. Он обязан, он просто обязан был сказать мне обо мне!

- Нет, она не подождёт до завтра, настаивает на разговоре сейчас. – Снова слушает, что он говорит, а потом называет мою фамилию. – Архипова.

Фамилия Арса открывает даже закрытые двери. Не все, нет. Он не всемогущ, не первое лицо страны, но кое-что может. Так и сейчас, услышав, кто намерен его беспокоить, рыба-врач сдаётся, и ко мне плывёт чужой телефон, а сама медсестра нехотя удаляется.

- Слушаю, - звучит знакомый голос, только уже не вижу человека, как обычно.

- Что вы были намерены сказать мне при моём муже, но так и не сказали?

Нет приветствия. Не дождётся. Для такого человека требуется уважать.

- Послушайте, Мия, вы сейчас пребываете в стрессе из-за потери ребёнка…

- Не надо уводить меня в другую сторону, - прошу спокойно. – Что вы были намерены мне сказать?

Он какое-то время молчит, и я не могу понять, почему Арс намерен скрывать это от меня. Я же узнаю, чёрт возьми, рано или поздно я узнаю об этом, если это правда. Он щадит мои чувства? Реально? Этот мудак способен после всего, что я услышала из аудио, щадить мои чувства? Останавливаю сама себя. Человек считается невиновен, пока не докажут обратное. Лапин пробьёт номер, узнает, кто прислал мне сообщение, и будет ясно. Но сейчас я хочу услышать правду от врача.

- Это не телефонный разговор, - то ли тянет время, то ли реально считает, что подобные вещи не говорятся вот так, на расстоянии. – Завтра, как только буду на работе, вы станете первой, к кому я зайду, договорились?

- Я могу иметь детей? – надоело ходить вокруг да около. – Простой вопрос, доктор Карпов, простой вопрос.

- Нет, - кажется, ему тоже надоели эти игры. – К сожалению, вы утратили такую способность, но…

Я не слушаю. Жму отбой и закрываю лицо руками, пытаясь выкричать черноту, что заполняет меня всё сильнее. Я догадывалась, но имела надежду на то, что это всё неправда. Свет померк.

Глава 11

Сначала открываются глаза, а потом осознаю, где я. Известные данные наваливаются одно за одним, и я снова чувствую, что не вздохнуть. Сжимаю зубы, пытаясь совладать с собой, и делаю несколько глубоких вдохов. Предстоит двигаться дальше. Хотя бы для того, чтобы наказать всех, кто причастен.

Отправляю сообщение на неизвестный номер, что открыл глаза на Арса. Мне нужно знать, из каких соображений это было сделано. Друг или враг? Одна галочка оповещает, что сообщение ушло, но вторая так и не появляется. Абонента нет в сети. Думаю, и не появится.

Созваниваюсь с Макаром. Он по части компьютеров и прочих гаджетов. Кидаю номер, чтобы пробил. Ну не на Лапина же всё вешать, тем более не уверена, справится он с этим или нет. Макара знаю около двух лет, Данилова познакомила, с тех пор обращаюсь, если что-то нужно. Вот, время настало.

- Вряд ли смогу тебе помочь по этой части, - сразу отвечает он, но прошу попробовать хотя бы. Никто не всесильный, но не могу просто так лежать.

Когда порог переступает Карпов, смотрю на него холодно.

- Пришли в себя? – задаёт идиотский вопрос, хотя видит открытые глаза. Или же он про душевное состояние? О, да. Пришла настолько, что смотрю на мир без розовых очков. Что не убивает, то делает нас сильнее. После одного известия новое, потом ещё одно. Лежу под толщей событий, еле дыша, и надеюсь выкарабкаться.

До появления врача я думала о многом. Должна была ли я выжить, или нет? Если Арс причастен, для чего поместил меня в одну из лучших клиник города? И кто эта женщина за рулём?

- Всё хорошо, - отвечаю спокойно. Повсюду уши Архипова. Ему докладывают, чем я здесь занята. Надо сбить со следа, чтобы добраться до истины. Он не должен догадываться, что я в курсе. А мне следует как можно быстрее выбраться отсюда. Именно злоба и желание узнать правду дают силы.

- Хорошо, - кивает Карпов, подходя ближе. Он щупает живот, бросает взгляд на ногу, обещая, что ко мне зайдёт хирург.

Благодарю, чтобы не привлекать внимания, и, как только уходит, набираю Але, но тут же скидываю. Откуда мне знать, что он звонил не моей подруге? Классика жанра. Муж изменяет с лучшей подругой.

Теперь все кругом враги, пока не смогу убедиться в обратном. Полагаться могу только на мать, Лапина и…

Вспоминаю Славу. Эта точно не при чём, явно не подсадная утка. Разыгрывать подобный спектакль никогда бы не смогла. Слишком много известных людей в нём, потому ей сейчас могу доверять.

- Привет, - говорю тихо, косясь в сторону выхода. – Что нового?

Она рассказывает о банкете, и что Жданов теперь банкрот. Ого. Меня не было буквально неделю, и такие новости. Инга, небось, прыгает до потолка, что чужими руками потопила главного конкурента. Того, кто ни в грош её не ставил. Да и вообще слабый пол не воспринимал, как соперников. Это была личная битва, и ей повезло перетянуть жену на свою сторону. Итог налицо.

Мне нравится Слава, но, признаться, не до конца верила в то, что у неё получится. Хрупкая всё же, не из нашей среды, только внешность обманчива, нагнула мужа, оставив у разбитого корыта. Не сама, конечно. Каким-то боком её взял под крыло Крылов, как бы тавтологично не звучало. Всё, что называется, совпало.

- Ты как? – интересуется Слава, только что сказать? Потому ограничиваюсь стандартными фразами. В порядке. Нормально. – Что за сообщение недавно прислала? – задаёт

- Просто на всякий, - не хочу объяснять. Пялюсь на свою ногу. Не скоро смогу нормально ходить, а потом реабилитация. Надеюсь, восстановление будет полным. – Слушай, - размышляю, правильно ли делаю. – Мне нужен частный детектив.

Никогда не страдала манией слежения, но сейчас другое. Узнай, что Арс изменяет, развернулась бы и ушла. Но сейчас обстоятельства другие. Отчего-то кажется, что всё это связано с тем, где я, и просто необходимо докопаться до истины, а главное, не спугнуть. Он так и не нашёл виновных, хотя Лапин почти сразу прислал фотографию. Это может значить только одно: Арс замешан.

- Я не знаю никого, - тут же отзывается Слава.

- Спроси у Крылова, только не говори, что для меня. Нужен свой человек.

- Хорошо, - тут же соглашается и больше не задаёт вопросов. Так лучше. Чем меньше людей будут знать об этом, тем проще.

- Мия, мне жаль, - переходит к той части, о которой лучше не вспоминать. Она не может сделать вид, что этого нет, я послать её к чёрту, потому что она звучит искренне. – Если только могу чем-то помочь…

- Исполни просьбу, этого будет достаточно.

Отключаюсь, чувствуя жалость к самой себе. Мать без дитя, женщина без потомства, преданная жена. Кто я ещё? Сколько придётся вытерпеть, чтобы стать собой. Только даже сейчас понимаю: прежней мне не стать никогда.

Дорогие друзья. Если вы ещё не знакомы со Славой, приглашаю в её историю. Она завершена и готова поведать вам о нелёгкой судьбе героини, которая смогла.

Глава 12

Лучше один раз увидеть, говорит поговорка, только есть обстоятельства, которые не дают этого сделать. С некоторых пор я ограничена в передвижении.

К вечеру Слава присылает номер, и я списываюсь с человеком. Всегда говорила Лапину, что в моей жизни есть чудесный мужчина, потому не хочу слышать его усмешки, намекающие на то, что все ошибаются. Именно потому выбор пал на новую подругу. И она не подвела.

На визитке, которую мне скинула Слава, написано «Игорь Петров», и я пытаюсь пробить, кто это человек. Найти выходит не многое, видимо, он следит за тем, чтобы не светиться. В корне верно, потому что медийной персоне такими вопросами заниматься совершенно не с руки.

Отправляю данные и перевожу начальную сумму в качестве затравки, остальное по мере работы. Берёт нехило, только главное – результат. Общается грамотно и без лишних слов, такие кадры ценны. Кто объект, что пробить, какие сроки. Всё.

На всякий стираю любые упоминания его в телефоне, договариваясь, что он сам выйдет со мной на связь. Медсестра приносит обед, совершая манипуляции, и отчего-то после клонит в сон. Очнувшись, понимаю, что телефон лежит в другом месте. И я его туда не отправляла. Бросаю взгляд на дверь, чувствуя себя в западне. Или мне кажется, или они реально за мной следят.

Когда появляется Арс, смотрю на него спокойно.

- Договорись, чтобы завтра меня выписали, - пытаюсь удобнее сесть на кровати, смотря на мужа, а он задумчиво глядит в ответ.

- Тебе следует побыть здесь.

- Для чего?

- Восстановить силы. К тому же, если не заметила, нога.

- Спасибо, что заметил ты, - немного скалюсь. С каких пор у нас подобное противостояние? Словно мы по разные стороны.

- Мия, я хочу помочь, - пытается вразумить меня, будто я совершенно ничего не смыслю в больницах.

Подмывает спросить, правда ли тот разговор, что мне прислали, но это как дёрнуть не вовремя на рыбалке. Рыба клевала, но сорвалась, и у тебя в руках пустой крючок. Лучше подождать этого Петрова, который профи в своём деле, если верить Крыловым.

- Как дела на работе? – спрашиваю, лишь бы между нами не звенела тишина. Арс прищуривается, будто пытаясь разглядеть во мне сумасшествие. Наверное, он ждёт, что я продолжу бить стаканы?

- Рад, что тебе лучше, - подходит ближе, опускаясь на кровать, и она прогибается под его весом. – Всё будет хорошо, - протягивает к моему лицу руку, но я отодвигаюсь.

- Когда планировал сказать мне про бесплодие? – смотрю в его глаза, потому что важно увидеть эмоции. Он может врать, скрывать чувства под маской безразличия, но сейчас немного удивлён. Наверное, Карпов не уведомил, что я знаю.

- Когда отойдёшь, но раз знаешь…, - пожимает плечами, не отводя от меня взгляда.

- Хочешь развод?

Он молчит, сдвинув брови, будто пытается понять, что я задумала.

- Тебе же нужны наследники, Архипов. Найдёшь себе другую жену, молодую, она родит.

Я знаю, что у него уже есть кто-то, он тоже знает об этом, но каждый из нас делает вид, что не знает ничего.

- Ты просто не в себе, - поднимается с места. Больше никакой нежности. – Но, если так хочешь ты, я не стану возражать.

Сжимаю зубы, вдыхая запах предательства. От него так и разит смрадом, и надо найти в себе силы справиться с этим.

«Если хочешь ты»…

- Я не последняя сволочь, - продолжает. – Не придумывай себе того, чего нет.

А я понимаю, что благородством сквозит по другой причине. Журналы и газеты измусолят его, если он бросит жену в таком положении. Он трясётся за свою репутацию, а потому станет идти мелкими шажочками.

- Я говорил с врачом.

- С Карповым?

- Нет, другим. Это касательно твоего душевного состояния.

Напрягаюсь, потому что понимаю, к чему клонит. Неугодную жену проще отправить за забор. Так и он будет выглядеть мучеником, и я не стану ему мешать.

- А что с моим состоянием, Архипов? – говорю спокойно, пытаясь не выдать волнения.

- Потерять ребёнка – тяжело, а лишиться возможности иметь детей – ещё тяжелее. Не каждая женщина может справиться с подобным. Я подыскал хорошую клинику. Ляжешь туда, тебя прокапают.

«Напичкают лекарствами по самое не балуй, и поминай, как звали».

- Я уже в больнице, - не соглашаюсь, - и хочу на выписку, потому что моё пребывание здесь бессмысленно. Арс, забери меня отсюда, - говорю вкрадчиво и без гонора, - дома и стены лечат.

Он раздумывает над моими словами, а потом кивает.

- Поговорю с врачом, - обещает, а мне чудится, что повсюду какой-то заговор. Может, я реально сошла с ума, и кажется то, чего нет на самом деле? Если у него любовница с гипотетическим ребёнком, на кой чёрт сдалась я?

Ещё недавно такого вопроса не возникало, потому что нас связывало то, что находилось внутри меня. А я пребывала в розовых очках, не видя, что происходит вокруг. Нельзя держать мужчину на коротком поводке, это ничего не даст. Если ему захочется сходить налево, он обязательно это сделает, а томиться сомнениями удел других. Вот и вышло, что я узнала обо всём вот так. В больнице от неизвестного абонента.

Глава 13

Глаза никак не хотят разлепляться. Такое бывало, когда я принимала снотворное. В жизни присутствовал период волнений, где была не в силах укротить свой сон. Сейчас будто всё вернулось.

С математикой у меня всегда было в порядке, два и два сложить могу. Кажется, Арс не планирует меня отсюда вызволять. Потому набираю Лапину.

- Ты должен меня забрать! – без привета, без этикетного вопроса про то, как он поживает, говорю в трубку.

- Ого, даже так? – усмехается.

- Саш, без шуток.

Представляю, что сразу улыбка стирается с его лица.

- Мне нужна помощь, - добавляю, и он тут же спрашивает адрес.

Я знаю, что мать ничего не сделает, если дан приказ свыше, про Пашку вообще молчу. А Лапин при исполнении творит чудеса.

Через час слышу его голос, и он вваливается в палату с каким-то мужчиной.

- Живая? – так же без приветствия спрашивает, окидывая взглядом комнату и подходя ближе. В проёме маячит медсестра, которую не узнаю в лицо. Сколько их тут вообще? Она испуганно смотрит на полицейских, пытаясь понять, что вообще происходит, а Сашка подходит ближе.

- Хреново выглядишь, - вставляет свои пять копеек, и я хмыкаю, а потом помогает мне подняться под причитания мед. персонала.

- Телефон, - указываю на кровать, и он тут же отправляет мой гаджет себе в карман.

- Куда? – встаёт грудью старшая. – Вячеслав Борисович не давал распоряжений!

- Встать можешь?

Лапин тянет ко мне руки, помогая подняться, а я чувствую себя неимоверно усталой и зеваю, намереваясь снова уснуть.

- Семён, помогай, - обращается к спутнику, и вдвоём они поднимают меня с места под причитания старшей, которая принимается тут же звонить кому-то.

- Вячеслав Борисович, - слышу краем уха, когда выбираемся из палаты.

Сколько я здесь? Кажется, уже год прошёл, как меня поместили в это ужасное место. Пытаюсь вспомнить истинную причину и принимаюсь реветь, потому что память не подводит, и осознаю, что потеряла своего малыша.

- Она не в себе, разве не видите? – истерит старшая, вставая на пути.

- Отошла, - гаркает Лапин. Как всегда: уверенно и жёстко. Как умеет только он. Кажется, он настолько разный, что в нём сочетается не одна личность. Я видела его и романтичным, и ласковым, и вот таким, как сейчас. – Семён, - опять кивает напарнику, и тот резво расчищает путь. Думала ли я, что Сашка будет спасать меня от моего мужа и его любовницы? Нет. Никогда.

Слышу, как медсестра набирает новый номер, перед нами вырастает охранник, но корочка творит чудеса. Он поднимает руки в знак согласия, будто сдаётся, пропуская дальше. Кажется, я даже предчувствую воздух свободы, отчего кривая улыбка скользит по лицу. Может, перебарщиваю, устроив какой-то боевик, но лучше перебдеть.

Спускаемся по ступеням так, что меня почти несут. Опираюсь на плечо Лапина, понимая, что беглец из меня ещё тот, и уже около машины осознаём, в каком я виде, потому что прохожие пялятся. Ну ещё бы. Какую-то сумасшедшую с всклокоченными волосами, которые не мылись Бог знает сколько, с полусонным взглядом, в ночнушке тащат двое полицейских.

Замечаю, как уже какой-то умник достал телефон, наводя на нас. Успеваю показать средний палец, отворачиваясь. Достали. Из всего делают шоу. Никакого личного пространства?

У машины осознаём, что с ногой проблемно будет вместиться в салон.

Они укладывают меня на заднее так, чтобы можно было закрыть дверь, и я вижу, что на крыльце стоит всё та же медсестра, продолжая перед кем-то выслуживаться по телефону.

Спустя пару секунд машина трогается, спустя минуту звонит Арс.

- Будешь отвечать? – интересуется Лапин, протягивая мне телефон, а я широко зеваю, пытаясь перебороть усталость. Принимаю гаджет, задумчиво смотря на до боли знакомое имя. – Куда едем, кстати? – снова спрашивает Сашка.

Вопрос настолько простой и одновременно сложный, что вводит в ступор. У меня есть дом, но муж, который должен был меня привезти туда, категорически не хочет этого делать. Наш дом, разместившийся почти на выезде в поселковом коттедже для людей с достатком, такой же мой, как и его. Я вложилась в эту недвижимость достаточно. Но сейчас не смогу ощущать там себя спокойно.

- К матери, - снова зеваю, прикрывая рот рукой. Смотрю на свою ногу, вспоминая Горбункова. У меня обошлось без бриллиантовой руки.

Арс снова звонит, и я уверена, что он не просто зол. Он в ярости. Ещё бы: его жена устроила побег. Это же что теперь о нём станут говорить в определённых кругах? Хотя, можно всё списать на моё помешательство. Пожалуй, так он и сделает.

- Дай свой телефон, - прошу Лапина, и он тут же выполняет просьбу. Я набираю номер матери наизусть. Это один из немногих, что я назову, даже если разбудят ночью.

- Привет, это я, - произношу тихо, сдерживая дурацкий зевок. – Ты дома?

Отвечает согласием, интересуясь, что случилось. Она знает телефон Лапина, он записан у неё на всякий случай. А, исходя из последних событий, случаи бываю разные.

- Приеду через полчаса.

Глава 14

Сижу на кухне, обнимаясь с чайной кружкой. Моя. Та, что от горшка до вылета из родного гнезда. Кто знал меня с другим именем и фамилией. И как Галя Шамрицкая превратилась в Мию Архипову. Чашка с маленьким пушистым зайцем, навострившим уши. Сохранилась отменно, чего не скажешь обо мне.

Смотрю на подрагивающую поверхность чая. Даже в искаженном отражении видно, насколько всё запущено. Я же привыкла выглядеть иначе. Статус наше всё. Всегда с иголочки.

- Сбежала, - понимающе кивает мать. - Знаешь, я будто чувствовала, потому в комнате тебе постелила свежее бельё.

От её слов хочется плакать. И чёрт его знает, это гормоны, или я старею. Сентиментальностью никогда не страдала, такое лишь мешает в моей работе. Но сейчас стала какой-то нюней. И мне это совершенно не нравится.

- Я у тебя побуду несколько дней, - откусываю печенье и запиваю чаем. Сказала так, потому что реально не знаю, что делать. Пару дней ли месяцев.

- Твой дом останется твоим всегда, так что можешь спокойно тут жить, сколько надо, - мать кладёт свою ладонь на мою, и благодарно киваю, вспоминая Славу.

Она была вынуждена возвращаться каждый день домой и улыбаться мудаку Жданову, будто всё отменно. У меня же есть мать, которая подставит плечо в любой момент. И крепость, куда она не пустит Арса. По крайней мере так думаю.

- Ты не можешь от него бегать, - кивает на телефон, который снова звонит. Сегодня Архипов превзошёл сам себя. Раньше никогда не делал более 3-х звонков, теперь уже восьмой. Значит, что-то человека сильно беспокоит.

Собираю себя воедино, потому что чувствую каким-то Шалтаем-Болтаем, который свалился во сне. Голова в одном месте, ноги в другом. Мысли вообще хаотичные, даже удивляюсь, как вытащила Лапина.

- Привет, - отвечаю мужу, и мать тут же поднимается с места, оставляя меня наедине с разговором. Дверь прикрывает, очерчивая личное пространство. Благородно, учитывая, что самой мне переходить в зал понадобится вечность.

- Это она, - звучит женский голос в трубке, и в ту же секунду Арс рявкает.

- Жду объяснений!

Явно просил секретаршу до меня дозваниваться, потому что даже в таких делах сам не хочет участвовать.

- Каких? - ломаю комедию. - Я говорила, что хочу домой. За мной приехали друзья.

- Друзья?! - усмехается в трубку. - С каким пор менты тебе кенты? - выдаёт рифму. Сам-то понял, что сказал?

- С давних, Архипов. Ты в курсе.

Уверена, что снова кривит рот. Он никогда не верил в существование мужской и женской дружбы. Там или женщина хочет мужчину, или он её, или обоюдка.

Теперь понимаю, что каждый судит по себе. Подбивает поинтересоваться о его шл.хе, но нельзя светить козыри. Я в процессе игры, и она обещает быть жёсткой.

- Он просто хочет тебя поиметь, - намекает явно на Лапина. Даже если да, что с того? Я вот мечтаю плюнуть в морду Разданцеву. И до сих пор не сделала этого. Или посылаю мысленно Ингу, когда она перегибает палку.

Все мы чего-то хотим. Только некоторые ещё и делают, например, дражайший Арс. Например, ребенка. Интересно, какой у неё месяц? Кто должен был выиграть в битве явления потомства на свет? Это извращение или тупое совпадение? Вопросов миллион, отвечает Арс Архипов. Но не задам их сейчас, я помню, что такое осторожность.

- Зачем устраивать цирк, Мия? - голос более спокойный, но он на взводе. - И где ты сейчас?

Он всё равно узнает, что я у матери, потому спокойно отвечаю.

- А на счёт цирка ты в курсе. Я привыкла добиваться своего любой ценой. Ты меня за это и выбрал, если не врал.

- Пришлю за тобой машину...

- А вот это не надо, - перебиваю. - Мне следует придти в себя.

- Тебе помощь нужна квалифицированная, а ты, как зебра по ступеням скачаешь.

Его слова вызывают улыбку, но тут же гашу её. Будто мне в жизни не следует больше улыбаться, ведь я потеряла ребенка.

- Займись уже делами, последнее время у тебя их слишком много.

- На что ты обижаешься, Мия? Я старался обеспечить нашу жизнь. Деньги это не простой щелчок.

- Кому ты рассказываешь? - задаю вопрос и понимаю, что мы развели никому не нужную демагогию. - Слушай, ещё немного отдохнём друг от друга. Ладно? Мне надо побыть одной.

Коронная фраза из голливудских фильмов.

- Понять, - продолжаю.

- Что?

Застрелить тебя, когда сверху будет скакать любовница, или каждого по отдельности, как собак? Но вместо этого говорю.

- Есть ли у нас будущее.

Я не прощаюсь. Сказано и так достаточно. Просто отключаю гаджет, обхватывая голову руками. И если до недавнего времени мои слёзы были внешние, то теперь они текут по внутренностям, рёбрам, солнечному сплетению.

Деньги решают всё. Врут. Они решают многое, но не всё. Я бы дорого заплатила за то, чтобы не чувствовать того, что ощущаю в данный момент. Богатые тоже плачут.

Спустя пять минут возвращается мать.

- Поговорить хочешь? - спрашивает, отправляясь к навесным шкафчикам, а я даже ответить не могу, потому что и сама не знаю. Она мне подруга, но ещё и мать. До какой степени хочется впутывать её во всё? Потому что я не уверена в том, что собираюсь сделать, когда узнаю новую информацию об Арсе и его курице.

- Не сегодня, - обращаюсь в матери, и она ставит на стол бальзам.

- Хорошая вещь, - крутит крышку, щедро доливая до краёв ароматную жидкость в кружку с зайцем. - После неё хорошо спится.

Да я и до него неплохо спала, наверное, всё же меня пичкали седативными.

- Что бы не произошло - ты моя дочь, - говорит так, будто в курсе, что я сделаю что-то из ряда вон. Даже я этого не знаю, а она смотрит устало и продолжает.

- В любой самой сложной ситуации иди ко мне.

- Вот. Пришла, - хмыкаю, смотря на подрагивающее отражение, а потом делаю несколько глотков. Вкусно. Потому повторяю.

И через каких -то минут двадцать чувствую, что со сном бороться бесполезно.

- Так давно не была в душе, - вздыхаю, смотря на ногу.

Глава 15

Теперь многое встало на свои места, особенно вопрос, почему Арс ничего не делает, чтобы найти водителя. Всё слишком просто: он не только её знает, он заделал курице ребёнка.

Расплачиваюсь сполна с детективом за отработанное, но мне надо узнать, какой месяц у этой стервы. Потому снова прошу об услуге. Насколько было синхронно со стороны Архипова. Чувствую презрение. Была о нём лучшего мнения. Казалось, это кто-то другой заводит интрижки за спинами жён, но не мой муж. Не потому, что он единственный и неповторимый. Думалось, что он будет честен со мной, и просто скажет: Мия, давай разведёмся. Век живи – век учись.

Зря я полезла в эти сообщения сейчас, потому что сон, как рукой сняло. А за стеной мать ходить на цыпочках, боясь меня разбудить. Всё, как в детстве, с одной неточностью: я больше не могу иметь детей.

Колёсики в голове принимаются усиленно работать. С чего я вообще взяла это? Может, врач лгал мне. Зачем? Да кто знает, что за игру ведёт Арс и его шестёрки. От Макарова так и нет ответа, потому отправляю сообщение. Обрадовать нечем. Сим-карта в сети зарегистрирована недавно, номер итальянский. Кто в ближайшее время летал к макаронникам? Бред. Мне не найти «доброжелателя», если он намерен остаться инкогнито.

Хочется подняться и разыскать стерву. Как водится, у таких всегда груди-мячи, сделанный нос, утиные губы. А вот мозгов мало, как и совести. Я найду её и убью, обещаю себе, и отчего-то становится легче.

Представляю, как она идёт по пешеходному переходу, не задумываясь, что что кто-то намерен в данный момент лишить её жизни. Вдавливаю педаль газа в пол. Удар…

Закрываю глаза, сглатывая. Даже в воображении трудно себе представить, что смогу спокойно совершить такое. Да, имею стержень, но это для работы, чёрт возьми. Я не хладнокровный убийца, который собьёт человека, а потом спокойно будет жить-поживать и детей наживать.

Я – нет. Но по себе людей не судят. Да и люди ли это?

Снова беру телефон, прохаживаясь по мессенджеру, когда вижу странную картину. Сообщение дошло. То самое на итальянский номер. Сердце учащает темп. Резко открываю, боясь, что наваждение куда-то денется, и прошу, нет, умоляю со мной встретиться. Конечно, это в голове выходит так, а на деле достаточно скупа на просьбы подобного рода, потому она звучит.

«Мне бы хотелось встретиться и обсудить с вами информацию. А так же выразить благодарность в качестве небольшого вознаграждения».

Нужны ли деньги тому, кто недавно вернулся из Рима? Нет, конечно. Да и сама не знаю, для чего мне встречаться с абонентом. Я вообще перестала понимать реальность и действовать по чётко выверенному плану, как это бывало.

Тишина. Молчание затягивает, и галки всё такие же серые и невзрачные. Утрачиваю через время интерес, отвлекаясь на сообщение от Али. Она предлагает навестить меня, просит адрес. Нет. Никого не хочу видеть, потому намереваюсь написать, что аудиенции не предусмотрены, когда вижу горящее сообщение от доброжелателя.

Бывают такие моменты, когда ничего не происходит, но ты волнуешься. Сердце отбивает чечётку на рёбрах, потеют ладони и пересыхает горло. Сейчас тот случай, хотя, чёрт бы его побрал, сама не понимаю, почему так воспринимаю действительность.

«Можем встретиться».

Раз за разом перечитываю сообщение. Он или она сейчас серьёзно?

«Выбирайте место и время».

Пишу на «Вы». Не знаю, кто скрывается за арабскими цифрами чужеземного номера, но лучше пока не переходить границ близкого контакта. Так привыкла с клиентами. Уже после, как только нахожу общий язык, говорю обычно, а пока привет официальность.

«Среда. Пять часов. Кафе на набережной».

Что? Я ожидала чего угодно, только не этого. Презентабельный ресторан в центре города, любой холл отеля, коворкинг, в конце концов. Но кафе?

Мысли сразу бросают в то время, когда я была там частым гостем. С тех пор вычеркнула эту часть автобиографии из своей жизни. Не лучшие годы, так сказать, но каждый делал то, что умел.

Это потом я стала всем, хотя сейчас уже эти слова звучат слишком громко и пафосно. Арчик, владелец ресторана, меня любил. Не в прямом смысле, хотя от этого бы не отказался, но ему хватало мозгов не распускать руки. А вот о ночи страсти говорил открыто, предлагая то незабываемое соитие, то деньги, небольшие, конечно. Основной доход он тратил на семью и Марианну, официальную любовницу. Меня не прельщала как перспектива быть третьей сбоку, так и сам горе-любовник. Маленький, лысоватый с типичным кавказским носом.

Низкий старт в большое небо. Я поняла, что это не мой уровень. Как хорошо, что осознала это уже тогда, и рванула без оглядки. Хотя причина там была ещё в другом. Трясу головой, прогоняя мысли об этом. Слишком долго забывала, ни к чему ворошить прошлое.

Уверена, место выбрано не случайно. Кто-то хочет напомнить мне, с чего всё начиналось. Что ж. Я принимаю вызов. Кто бы это ни был, уйду с гордо поднятой головой.

Смотрю на ногу, понимая, что нужны костыли. Никогда не ходила с ними. Но всё бывает впервые. Прикидываю, сколько снять денег, чтобы «благодарить» за раскрытые глаза, и решаю, что этот вопрос стану решать с доброжелателем. Мне к костылям не хватало только сумки с наличкой. Ну да, буду как идиотка вышагивать с бьющейся по пятой точке ношей. Дай здоровья тому, кто придумал электронные деньги, способные переместиться из точки «А» в точку «Б» за считанные секунды.

Глава 16. Арс

Неделей ранее

- Да, Рустам, да, так делаются бабки. У кого ты вообще учился? Из-за твоих амбиций, чёрт пойми откуда они вообще взялись, я могу потерять хорошую цену по земле. Она нужна мне, понимаешь? Вот так, - делаю пальцами вилку, касаясь своего горла. – Свободен, - отсылаю неугодного помощника, смотря на экран мобильного.

Жюли, как она сама записала себя в мой телефон. Они всегда так. Делают шаг, потом ещё один, мы позволяем, не понимая, как они поселяются в наших жизнях. Так и эта. Случайность с последствиями. Салют наслаждения. Даже сам не понял, как завёл любовницу.

Шумно выдыхаю, падая в кресло, но абонент требует ответа.

- Да, - говорю в трубку, зажмуривая глаза, и нажимаю на веки подушечками пальцем. Но тут же резко вскакиваю с места, вслушиваясь в сбивчивую речь Юли.

- Я…яяя… не знаю, Арс. Кажется, я сбила человека, - рыдает она в трубку.

- Что значит, кажется?! – требую ответа. – Ты пьяная что ли?

Сдвигаю брови на переносице, пытаясь осознать происходящее. Это плохо. Это просто охренительно плохо, учитывая, что она имеет ко мне отношение. Учитывая то, что её тачку покупал я. Вот же…

- Я испугалась и уехала, - продолжает исповедь, а я не уверен, что похож на того, кто отпускает грехи.

- Где и кого?

- Женщину.

Зашибись.

- Тебя кто-нибудь видел?

- Да, наверное. Не знаю. Там были другие люди. Много людей.

Час от часу не легче. Смотрю на часы, интересуясь, когда это произошло.

- Полчаса назад. Арс, мне страшно! Что делать? – она реально ревёт, слышу, что заложен нос. Выходит, сидела и плакала тридцать минут?

- Кому-то ещё говорила?

- Нет. Что делать?!

Да мне откуда знать? Я что каждый день народ сбиваю? Понятно, могу кого-то отмазать от административки, но тут другое.

- Арс, я беременна, - добавляет сверху, будто мало того, что она только что сказала. Двойной удар. Беременна? Что за чёрт. Она говорила, что пьёт таблетки!

- Ты прикалываешься? Ты звонишь, чтобы сказать, что сбила человека и залетела?

Я зол. Я нереально зол. Но она не дура. Сделала выпад и прикрылась щитом.

- Это твой ребёнок, Арс. Ты должен мне помочь.

Умная с..ка.

Кажется, слышу собственный стон, когда в кабинете появляется Рустам. Выталкиваю силой, закрывая дверь на ключ.

- Тачка моя? – спрашиваю на всякий, потому что Юлька так и не продала прежнюю.

- Нет, друга.

Какого его друга?

- Ты ехала на чужой тачке? – наконец, доходит. Это немного упрощает дело.

- Да, он попросил меня перегнать её.

Мутная история, но с ней разберусь потом. В разговор врывается вторая линия, но не отвечаю. Мия. Перезвоню позже, не думаю, что срочное. Хотя обычно она не звонит просто так. В этом мы с ней совпадаем. Ласки и сюсюканья оставим кому-то другому. Она вообще не похожа на Юльку, вернее, любовница на жену. Наверное, именно этой беспомощности мне и не хватало.

Мия, как локомотив, допрёт до любой цели и тебя за собой дотащит. В этом есть своя романтика, но чего-то всё равно не хватало, и я занял эту часть сумасшедшим сексом и желанием угодить мне во всём. Любое моё желание тут же становится исполненным. И я плачу той же монетой.

- Короче, сиди дома, я постараюсь узнать. Может там всё нормально.

Она раболепствует по телефону, но я отключаюсь.

Снова звонок от жены. Вообще ни к месту, мне не до неё. Какого чёрта надо Мие? Ошарашить меня новостью, что стану отцом, не сможет. Давно известный факт. Уже как больше полугода. Вспоминаю слова второй. Твою м… Я как шейх из Эмиратов. Две жены, два ребёнка. И миллион проблем.

- Слушай, у меня тут дела, так что… - начинаю сразу, чтобы Мия не растекалась мыслью, но вместо её голоса слышу чей-то незнакомый.

- Ваша жена в критическом состоянии, - говорит кто-то поставленным уверенным тоном.

- Кто это? – задаю вопрос. Жена и любовница решили меня разыграть?

- Фельдшер скорой, - представляется девушка. – Мы везём её в областную больницу.

Да что такое вашу м… происходит?

Слушаю, как она рассказывает, что жену сбила машина на Кольцевой, что срочно требуется кесарево, что по всей видимости предстоит операция на ноге.

Я привык принимать действительность спокойно. Сейчас мне кажется, что комната качается, и я не могу до конца поверить в слова звонящего.

- Знаете клинику на Годенко? – интересуюсь у девушки, которая почему-то еще не повесила трубку.

- Да. Она частная. Мы туда не можем её…

- Можете и отвезёте! – включаю режим Архипова. – Расходы ваши оплачу. Я доверяю врачам, которые работают там. Это же можно устроить?

- Не знаю…

Глава 17. Арс

Это не просто пи… Это пи… мирового масштаба. Вытягиваю руки вперёд, и они дрожат. Уверяю себя, что всё обойдётся, потому что я не враг своему сыну. Да, сорвало крышу от молодой тёлки, но я никогда не хотел, чтобы беременность Мии куда-то делась. Пусть угас огонь, который связывал нас раньше, и я не готов ответить, чья это вина, но такой участи я ей не желал. Им не желал.

Набираю номер, её номер, но теперь он молчит. Не знаю, что творится именно сейчас, в данный момент. Может, её пытаются спасти, а я даже не чувствую ничего. Поворачиваю ключ в замке зажигания, потому что следует ехать, и заставляю себя снова стать Архиповым.

- Мезинцев, - ору в трубку, будто он передо мной в чём-то провинился.

- Арсений, - тут же отзывается. – Какими судьбами?

- Жену к тебе везут. Делай всё, что угодно, лишь бы спасти её и ребёнка.

- Слушаю.

Голос сразу меняется. Он уже не мой старый знакомый, которому я помогал с покупкой квартир, он специалист своего дела.

- Не знаю подробностей, но она беременна, и её сбила машина.

- Какой месяц?

- Седьмой.

- Всё, давай.

Он кладёт трубку, а я газую, надеясь успеть. Будто, находись я там, это что-то изменит. Не верю в Бога, верю в бабки. Но даже сейчас они бессильны, и когда всё заканчивается, меня просто спрашивают, буду ли я забирать то, что должно быть ребёнком. Качаю головой, потому что не представляю, что с этим делать. Куда-то звонить, что-то искать. Он так и не родился, а я думаю только о том, почему именно. Кто стал причиной. Не хватало ещё увековечить это в памяти.

- Ты должен знать кое-что ещё, - говорит Мезинцев, как-то странно смотря.

Ему не переплюнуть Клюеву. Но пусть попробует.

- Давай, говори.

- Она не сможет больше иметь детей.

- Это точно?

- Я верю Карпову.

Молча киваю, а потом жму Егору руку. Знаю, что тут всё проводили по максимуму. Значит, ничего нельзя было сделать.

Говорю, что приеду позже, потому что сейчас следует выяснить всё с Клюевой. Ощущение, будто разрезали грудь и ковырялись там, а потом зашили обратно. Я хотел этого ребёнка, но думать о том, чего никогда не будет, - жить прошлым. Я за настоящее.

- Ты где? – хочется её грохнуть. Нет, реально, взять и придушить собственными руками. Но как только переступаю порог квартиры, которую снимаю Юльке, что-то меняется.

Она испуганно прижимается ко мне и дрожит.

- Она жива? – задаёт первый вопрос, который волнует.

- Да.

- Я не знаю, Арс, я правда не понимаю, как это вышло.

Слушаю молча, отодвигая её и проходя в комнату, где усаживаюсь на диван. Она тут же оказывается рядом, и во мне борются два чувства: убить её и успокоить. Такой я не видел её никогда.

Перевожу взгляд на живот, где ещё ничего не видно. Когда-то Мия начинала с того же, а потом он рос всё больше, словно она проглотила арбуз. Неуклюже переваливалась, как утка, и была счастлива. Смотрю на вторую свою женщину, которая что-то говорит, только всё белый шум. Но приходится включить мозг.

- Ты меня слышишь, Арс? Тебе плохо? – она тут же заглядывает в глаза, а я смотрю в ответ, не мигая. Что она видит там? До каких глубин способна копнуть. Ни любви, ни тоски, ни жалости. Вспоминаю известную фразу.

- А теперь сначала, - я собран по максимуму. Слушаю её сбивчивую речь, в которой она уверяет, что это роковая случайность. Или она превосходно играет, или говорит правду.

- Я боюсь, Арс. Я теперь боюсь, что ко мне всё вернётся.

- Что вернётся? – не сразу понимаю, какую чепуху говорит Юлька.

- Что я тоже его потеряю.

- Типо, карма? – изгибаю вопросительно бровь, и она кивает. Может, головой ударилась в машине?

- Он наш, понимаешь, - хватает меня за руку, укладывая на свой живот мою ладонь. – Только вчера узнала.

Клюева подныривает под руку так, что я обнимаю её, и принимается реветь.

Ненавижу слёзы. За это уважал Мию. Той будут ногу резать, сожмёт зубы и стерпит. Но женские слёзы – грозное оружие. Кажется, я готов сделать всё, лишь бы она замолчала.

- Меня посадят, - говорит утвердительно. – Посадят же, Арс? – уже переспрашивает.

- За преступление следует платить, - отвечаю задумчиво.

- И ребёнок родится в тюрьме? – отстраняется от меня, и я скашиваю на неё глаза.

- Это была Мия, - говорю спокойно, пристально следя за реакцией на её лице. Она пугается ещё больше.

- Твоя жена?! – округляет глаза.

- Разве, ты её не знаешь?

- Конечно, пьём кофе по субботам, обсуждая твой чл.., - она кривит рот и отстраняется, а я откидываю голову на диванную спинку. – Нет, Арс. Она не моя подруга.

- Думаешь, я тебе поверю? – спрашиваю, смотря в потолок.

- Да, видела на фото, но это совсем другое. Человека трудно узнать вот так на улице, если лично не знаком.

Глава 18

Арс снова звонил. Конечно, он может прийти к матери в любой момент, но, надо отдать должное, не делает этого. И я ему благодарна. Хотя бы за что-то.

Всегда считала мужа спокойным и уравновешенным. Только в этой ситуации он слишком спокоен. Помню, как был на грани банкротства, но вовремя выплыл. Это умение дорогого стоит, не каждому дано чувствовать крен и знать, когда следует перебежать на другую сторону. А главное – как. Тогда эмоции зашкаливали.

Сейчас не бизнес, просто ребёнок. Ну было и было, наверное, так он думает? Появятся и другие.

Но не у меня. Я – отработанный материал, ненужная жена. На фоне новой игрушки явно сдаю позиции. И меня до сих пор терзает вопрос: знает ли Арс, что сделала его стерва?

Сколько бы я не пыталась решить головоломку, сделать это не в силах.

К чему эти сложности, если можно просто развестись? Они хотели убить меня или избавиться от ребёнка? Или же это наказание за что-то? Конечно, при разводе я получу часть имущества Архипова, но, неужели, это стоит жизни его ребёнка?

Если Арс не причастен, как может выйти, что до сих пор не нашёл виновного?

Я любила мужа. По-своему. Без истерик, сорванной крыши, мелодрам и всепрощения. Просто отдавала ему часть своей жизни и внимания, веря, что у нас хорошая семья.

Я заблуждалась. Бизнес не терпит промахов. Оказалось, что в семье тоже необходимо следить за всем. А я верила, что её создают оба. Оказалось, пока я укладывала кирпич за кирпичом, Арс эту стену разбирал.

Детектив выполнял работу качественно и быстро. Не знаю, откуда добыл сведения, но теперь я знала, что курицу зовут Юлия Клюева, и она на втором месяце. Откуда Арс её только выкопал? Хотя такие сами откопаются, будь только солидный мужик.

Архипов всегда был в центре женского внимания. Там причина не только в деньгах, он просто имел внутренний стержень и харизму. Одним только взглядом мог заставить покрыться почти любую мурашками. Ну и с мужской силой был полный порядок. Так что, можно сказать, он вытащил золотую карту. С его внешностью и умением обаять женщин не удивилась бы, будь он альфонсом. Но Архипов имел достаточно денег, и вот завёл себе любовницу. И не простую, а ту, что пойдёт по головам.

Я уверена, это не случайность. Еле сдерживаюсь, чтобы не закричать в трубку, что всё знаю, что они оба обязательно сядут. Только не стоит раскрывать карты до поры.

Я нашла другого хирурга. Теперь он будет заниматься ногой. Уверяет, что всё сделано на уровне, и я буду нормально ходить. На фоне всех потрясений хоть что-то радует. Что касается гинеколога, он ждёт меня на следующей неделе.

После случившегося, чувство, что все кругом лгут. Что даже Ангелина, у которой наблюдалась с самого начала, будет говорить неправду. Потому выбрала совершенно незнакомого врача, но по рекомендациям. Запретила себе думать о хорошем. Не потому, что не хочу. Радоваться куда проще, чем испытывать разочарование. И я должна понимать, что шансы у меня небольшие.

Пашка притащил костыли. Давно не видела брата, и совершенно забыла о том, что он может быть человеком. Обычно это два-три слова по телефону раз в три недели. Так я знаю, что этот оболтус хотя бы жив. Лезть с нравоучениями давно перестала, но общение хоть так – необходимо. Перекидываемся общими фразами, в жизни не лезем.

- Мне жаль, - он прижимает так, что щемит в груди. Не от тесноты объятий. Удивительно, но мне, оказывается, они были нужны. Неприятное чувство от эмоций. Обычно он шутит и совершенно несерьёзен. Сейчас будто прочувствовал мою боль. И я благодарна за то, что он есть.

Мать, кажется, стирает слезу. Она рада, что мы всё же родные не только по документам. Что есть хоть какое-то единение и взаимовыручка. Вот и сегодня он отвезёт меня на место, потому что пришло время для встречи.

- Значит, жду десять минут. Если не выходишь, отправляюсь за тобой и смотрю, всё ли в порядке.

- Именно, - киваю головой, поправляя макияж. Маленькое зеркало из-под пудры подрагивает в руке, пока машина везёт меня в прошлое. В моей душе траур, но мне не всё равно, как я выгляжу. Не хватало, чтобы меня видели сломленной и разбитой. Я боец. Ведь так говорил Архипов? Ещё неизвестно, кто прятался по ту сторону номера.

Усмешка скользит по губам, и я тут же закрываю зеркало, отправляя его в сумку. Я всё же взяла её, как и некоторые другие вещи из дома. Мать выполнила просьбу, пока я терпеливо ждала её в квартире. Арса не было. Да и что бы он сказал на это? Это просто тёща, которая помогает своей дочери. Пусть считает это бзиком женщины, потерявшей ребёнка и возможность быть матерью.

Но я не из тех, кто подставляет вторую щёку, когда горит первая. Кажется, я совершенно не умею прощать. И мне предстоит решить, что делать дальше, когда я узнаю все данные этой ужасной истории. И сейчас даже не подозреваю, что меня ждёт в том самом кафе.

Глава 19

Добираемся с Пашкой довольно быстро, и невольно рассматриваю дома, мимо которых ежедневно ходила на работу в той, другой жизни. Мелькнувшая фигура заставляет обернуться, потому что будто вижу себя. Такая же чёрная куртка, что носила раньше, и походка, в которой торс чуть наклонён вперёд, чтобы лететь быстрее. Ноги на каблуках, и походка велоцираптора.

Сейчас всё иначе. Спина ровная, походка от бедра. Даже если опаздываю, делаю это с гордо поднятой головой.

Вижу лицо девушки, и тут же ныряю в настоящее. Нет, не я. Совершенно незнакомый человек, у которого своя жизнь.

- Пистолет дать? – серьёзно интересуется Пашка, и я удивлённо вскидываю брови. Что? Я не ослышалась? Он связался ещё и с оружием?

Видит мою растерянность и принимается ржать.

- Нет у меня ничего. Реально повелась? – смотрит с интересом. - Я не идиот, Мия, чтобы людей убивать.

- Думаешь, твои белоснежные пакеты продлевают им жизни?

Он цокает языком, переключая скорость.

- Не путай! Есть даже анекдот такой.

Он всегда вплетает идиотские истории в разговор. Но это мой брат, и его личная фишка.

- Муж жене говорит, - продолжает Пашка. - Когда имею я – имеем мы. Когда тебя – нас. Так вот. Те, кто меня ищет, делают это сами, понимаешь? Сами. А не кто-то направляет на них ствол. У них есть выбор…

- Они зависимые, Паш, - не могу согласиться. – Там вообще мозги в лепёшку.

- Поверь, они сами решают. Я знаю, что говорю и с кем имею дело. Там мажоры, которым стало слишком скучно жить. Давай не будем об этом. Что с Архиповым, кстати? Почему у матери?

- Марс в Венере, - отвечаю, как обычно, когда не хочу называть истинной причины.

- Серьёзно, - кивает Пашка, будто соглашается с высказыванием. Он сворачивает на нужную улицу и прибавляет ход. – Но по поводу ствола всё же могу договориться, если что, - и я не понимаю, шутит он или говорит правду. – А вот с трупом тяжелее. Выбрала бы кого попроще – проблем не возникло бы. А тут значимая фигура.

Он принимается ржать, а я впечатываю ему кулак в плечо, совсем как в детстве. Годы идут, а он не меняется.

Когда добираемся до места, брат помогает выбраться.

- Дальше, сама, - говорю, неуклюже передвигаясь при помощи костылей. Брюки свободные, потому смогла напялить на больную раздутую от гипса ногу, а вот шлёпки пришлось взять Пашкины, 43 размера. Свои не захотели принимать «располневшую» ступню.

Брат возвращается в машину, а я передвигаюсь ко входу, пытаясь высмотреть знакомое лицо через витрину. Посетителей не так много, впрочем, место не пользовалось популярностью и в моё время. Обстановка сменилась, сделали ремонт и перекрасили стены в другой цвет, поставили другую мебель. А вот название осталось прежним. Не сама вывеска, именно слово.

Никаких швейцаров, конечно же, потому тщетно пытаюсь ухватить большую ручку дверей, за которыми скрывается прошлое. Очень неудобно.

Сколько я не была здесь? Лет десять? Пятнадцать? Полвека? Память отодвигает границы, кажется, это было вообще в какой-то другой жизни. ВУ чужой жизни, которую я как-то просмотрела за пачкой попкорна.

Кто-то за моей спиной протягивает руку, хватаясь за ручку, и открывается дверь.

- Спасибо, - говорю машинально, и понимаю, что это Пашка.

- Так и знал, что не справишься, - улыбается брат. – Могу внутрь на всякий войти.

- Не надо, - боюсь спугнуть того, кто назначил встречу. Иди уже.

- Как знаешь, - он тут же направляется к машине, и я благодарна за то, что брат меня слышит сразу. За то, что он вообще здесь. Правда, в детстве было наоборот. Ему необходимо было повторять всё по 300 раз.

Внутри, как раньше. Несколько официантов и администратор зала. Никто не торопится меня размещать, а я скольжу глазами по посетителям. Одни незнакомцы. Две пары сидят вместе по разным сторонам кафе. Явно ко мне не относятся. Какая-то девушка печатает в ноуте, и мужчина бросает на меня косой взгляд, но тут же теряет интерес. Это он?

Решаю, что меня аноним точно знает, потому подойдёт сам. А я не буду, как идиотка, спрашивать у людей: не меня ли вы ждёте?

Прохожу и усаживаюсь у окна, когда подходит официантка. Решаю заказать просто кофе, чтобы не сидеть за пустым столом. Укладываю сумку рядом и оглядываю зал. Старый, но с новыми дырками, что называется. Интересно, Арчик всё ещё хозяин? А его жена терпит вечные измены?

Проходит восемь минут, но никто не торопится подсаживаться. Скоро придёт Пашка проверять, как я тут. Отпиваю горький кофе, совсем, как моя жизнь сейчас. Удивительно, что у кофе столько сортов, что можно описать любое настроение. Моё сейчас – чёрный без сахара.

Накрывают воспоминания и ностальгия. Не думала, что место вызовет настолько много эмоций. Может, дело в сбитом гормональном фоне?

Спиной ощущаю чей-то взгляд, потому оборачиваюсь. Не сразу понимаю, что человек, стоящий в дверном проёме, имеет ко мне какое-то отношение, потому что не узнаю его. Он делает несколько шагов навстречу, и я распахиваю глаза шире. Сердце предательски бегает внутри, то падая вниз, то взлетая под самое горло, и, кажется, проходит вечность, пока аноним оказывается рядом.