Измена. Цена доверия

Глава 1

— То есть ты хочешь сказать, что это всё было напрасно? Все эти годы, всё, что мы строили, вся наша жизнь — просто выкинуто на ветер?! — закричала я, не выдержав напряжения, охватившего меня. Каждое слово обжигало, словно раскалённый металл.

Андрей, мой муж, тот, кому я доверяла больше, чем себе, спокойно сидел на фиолетовом диване в гостиной его родителей, смотря на картину над камином, как будто я и не существовала. Это пренебрежение было невыносимо. Почему? Почему именно он, тот, кому я отдала всю себя, обрушил на меня этот удар? Где я ошиблась? В какой момент семейной жизни я допустила этот провал?

— Ну и чего ты молчишь?! — срываясь на крик, продолжила я. — Зачем ты это сделал?!

Слёзы катились по моим щекам, обжигая кожу. Я чувствовала себя парализованной от боли и разочарования, словно меня вбили в этот пол навечно.

— Настя, пожалуйста, перестань. Родителей разбудишь. Может, поговорим спокойно? — сказал он, по-прежнему отводя взгляд, будто боясь встретиться с моими глазами.

— Спокойно? Спокойно?! Ты изменил мне с Лерой! А ты мне говорил, что она всего лишь старая университетская подруга! Я такая дура, что поверила тебе!- Ну и чего ты молчишь?! - срываясь на крик, продолжила я. - Зачем ты это сделал?!

— Да, она моя близкая подруга! — неожиданно резко выкрикнул он, впервые за весь вечер проявив хоть какую-то эмоцию.

— Настолько близкая, что ты решил переспать с ней?! — моя злость превратилась в ледяную сталь, каждое слово — словно осколок разбитого сердца.

Но Андрей... он даже не повернул головы. Его безразличие разрывало меня на части. Муж никак не отреагировал на мои слова, даже не посмотрел в на меня. Он продолжил изучать проклятую картину с сеновалом. Огонь в камине мерно горел, потрескивая. Мой кофе остался на журнальном столике. Совершенно остыл, как и мой муж ко мне.

— Да, переспал! И что с того?! — внезапно рявкнул он, повернувшись ко мне и пронзая ледяным взглядом. — Может, хватит уже прикидываться жертвой? Ты сама прекрасно знаешь, что всё это не просто так.

— Что ты хочешь этим сказать? — пробормотала я, чувствуя, как в груди сжимается боль. Гнев угас на мгновение, сменившись страхом. В его взгляде было что-то чужое, что-то, чего я никогда раньше не видела.

— Ты правда не понимаешь? — Андрей горько усмехнулся, и в его глазах блеснул холод. — Ты давно перестала быть той девушкой, которой я когда-то восхищался. Ты когда в последний раз смотрела на себя в зеркало?

Я невольно отшатнулась, словно от удара.

— Ты не смеешь так говорить! — мой голос сорвался, он дрожал, как и мои руки, крепко сжимающие край кофейного столика. — Я… я всегда старалась для нас, для семьи!

— Для нас? — переспросил он с насмешкой. — Нет, Настя, ты перестала стараться для себя. Ты превратилась в тень. Где та звонкая, яркая девушка, в которую я влюбился? Ты помнишь её? Потому что я — уже нет.

Слова ударили меня словно ножом. Я хотела сказать что-то, оправдаться, но не смогла. В голове крутились обрывки фраз, но ни одна не складывалась во что-то целое.

— Ты никогда не была такой, Настя, — продолжал он, его голос набирал силу, словно он наконец позволил себе высказаться. — Раньше ты была живой, смеющейся, всегда готовой на любой риск, на любое приключение. А сейчас? Посмотри на себя. Постоянные жалобы на жизнь, отсутствие интересов, вечно занятая работой или домом. Когда ты в последний раз выходила куда-то не ради семьи, а ради себя?

— Это несправедливо, — прошептала я, чувствуя, как слёзы вновь подступают к глазам. — Ты знал, на что я шла ради нас. Ради тебя. Ради этой семьи. Я старалась...

— Ты старалась, но не для меня. А для чего-то, чего ты сама не понимала, — перебил он холодно. — Я не изменил, потому что меня вдруг что-то «переклинило». Я сделал это, потому что с той, с Лерой, я чувствовал себя живым. Она не смотрела на меня, как на обязанность или надежду на лучшую жизнь. Она не напоминала мне, сколько я должен, как много вложил, и чего от меня ждут. Она видела во мне мужчину, Настя. А ты уже давно видишь во мне только кого-то, кому ты обязана быть верной.

— Это неправда, — голос мой прозвучал еле слышно. — Это всё неправда...

Но внутри я знала, что он сказал то, что давно затаилось у нас обоих в душе. Боль его слов была невыносимой, и с каждой минутой я чувствовала, как что-то внутри меня умирает. Это были не просто слова измены, это был конец всего, что я считала правдой, что строила и любила.

Огонь в камине продолжал потрескивать, а Андрей вернулся к созерцанию картины. Я осталась стоять, чувствуя, как медленно погружаюсь в темноту безысходности, где когда-то было наше общее счастье.

— Настя, дорогая, всё ли у тебя в порядке? — неожиданно раздался тихий, но уверенный голос свекрови.

Я вздрогнула, словно пробуждаясь от тяжелого сна, и резко повернулась к ней. Она стояла на пороге гостиной, одетая в ночной халат, и внимательно смотрела на меня. Её взгляд был полон заботы, но она обратила его не на сына, а только на меня.

— Ты такая бледная… — сказала она, подходя ближе и мягко коснувшись моей руки. — Тебе нехорошо?

Я попыталась улыбнуться, но губы не слушались, и получилось что-то, больше похожее на болезненную гримасу. Андрей тут же отвернулся, снова устремив взгляд на свою ненавистную картину, будто его совсем это не касалось.

— Я... я в порядке, просто немного… — начала я, не зная, как подобрать слова.

Грудь сдавило так, что даже дышать было трудно.

— Не нужно ничего объяснять, милая, — перебила она нежно. — Пойдём-ка на кухню, я тебе чай сделаю, — и, не дожидаясь моего ответа, аккуратно обняла меня за плечи и повела к двери.

Мы вышли из гостиной, и я лишь на мгновение оглянулась на Андрея, который даже не пошевелился. За его безразличием скрывалось нечто ледяное, окончательное, что-то, что я уже не могла вернуть. В груди пустота стала невыносимой.

На кухне свекровь усадила меня за стол, её руки были тёплыми и заботливыми, а выражение лица — тревожным. Она быстро налила горячий чёрный чай в чашку, добавила ложку сахара и села рядом.

Глава 2

На следующий день всё прошло словно в тумане. Утром я проснулась раньше всех и сидела на кухне, обхватив ладонями чашку с чаем, когда в комнату зашла свекровь. Мы обменялись короткими взглядами — в её глазах была забота и скрытая печаль.

— Ну что, Настя, ты готова? — тихо спросила она, присаживаясь рядом.

Я кивнула, хотя внутри у меня всё будто застыло. Решение было принято, и отступать уже некуда. Андрей молча прошёл мимо нас, даже не взглянув в мою сторону. Не сказал ни слова, будто ему было всё равно, что мы уезжаем. Возможно, это и был его ответ на всё.

Свёкор быстро собрал свои вещи и позвал нас к машине. Он помог мне загрузить чемодан, ни о чём не спрашивая — видно было, что свекровь уже рассказала ему о нашем разговоре. Он лишь улыбнулся мне с грустной добротой и хлопнул по плечу, будто говоря: «Мы рядом».

— Настя, помни, — сказала свекровь, когда мы обнялись на прощание у ворот дома. — Если вдруг решишь, что хочешь к нам в Питер, двери всегда открыты. Не стесняйся.

— Спасибо, — выдохнула я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Вы не представляете, как много это для меня значит.

— Береги себя, милая, — добавил свёкор и обнял меня, как свою дочь. — А там видно будет, как жизнь повернётся.

Когда их машина исчезла из виду, я взяла свой чемодан и вызвала такси к своей старой школьной подруге. Мы давно не виделись, но она всегда оставалась тем человеком, с которым можно было быть собой, без притворства. Она не задавала лишних вопросов, просто сказала: «Приезжай, Настюша, всё обсудим, выпьем вина, а дальше разберёмся».

Такси остановилось у подъезда, и я, едва успев расплатиться с таксистом, вышла наружу. Он достал мой чемодан из багажника, а я стояла растерянная, разглядывая знакомый подъезд, в котором когда-то проводила так много времени, когда мы с Катей были школьницами.

— Ого, Настюха! — раздался вдруг её голос, и я подняла голову, чтобы увидеть, как Катя уже несётся ко мне, едва не спотыкаясь на пороге. — Ну ты даёшь! Такое ощущение, что ты сюда на год переезжаешь, — воскликнула она с усмешкой, схватив мой чемодан прежде, чем я успела хоть что-то сказать. — Куда столько вещей-то набрала?

— Да это просто самое необходимое, — попыталась оправдаться я, но Катя лишь фыркнула и подмигнула мне.

— Ага, конечно! «Самое необходимое» в двух чемоданах и рюкзаке, — пошутида она и уже поволокла багаж к подъезду. — Ну что, как говорится, добро пожаловать на постоянное место жительства! Ты знаешь, у меня тут ещё одна комната есть, так что можешь обживаться. Вон, даже обои переклеить можешь, если захочешь, я их давно собиралась заменить, — хихикнула она, и в этот момент я почувствовала, как что-то внутри впервые за долгое время немного оттаивает.

— Спасибо, Катя, — тихо сказала я, не сдерживая улыбку. — Правда, спасибо.

— Да брось ты, что за официальности! — она махнула рукой и повела меня в подъезд. — Сейчас чайку заварим, конфет у меня полный шкаф. Ну, или вина откроем, как пойдёт. И вообще, приготовься: сегодня вечер нытья и жалоб на всех мужчин мира! У нас с тобой целый год впереди, чтобы обсудить всё на свете.

Как только мы поднялись домой и я едва успела поставить чемодан в угол, Катя сразу же повела меня на кухню. Не успела я даже сесть, как она начала говорить, с раздражением размахивая руками:

— Ну что, рассказывай, что на этот раз твой Андрей натворил? Этот лошпед вечно какую-то фигню выкидывает! — возмущалась она, не давая мне и слова вставить. — Я тебе говорила, что он не стоит твоих нервов, но ты же всегда его защищала! Ну, чем он теперь отличился? Говори!

Я молча смотрела на неё, чувствуя, как в груди сжимается боль, а слова застревают в горле. Всё было так свежо, так болезненно, что мне едва хватало сил произнести это вслух. Но, в конце концов, я должна была сказать.

— Он мне изменил, Катя, — тихо ответила я, едва сдерживая слёзы. — С Лерой, той самой «старой подругой из университета», о которой я тебе рассказывала.

Катя, которая до этого была в движении, моментально замерла. Будто кто-то отключил её внутренний мотор. Она медленно опустилась на стул, и в её взгляде мелькнуло что-то вроде шока, недоверия, даже ярости. Несколько секунд мы сидели в полной тишине, которая казалась оглушительной после её недавнего потока слов.

— Настя, — наконец тихо проговорила она, и её голос стал мягким, совсем не таким, как раньше. — Ты серьёзно?

Я кивнула, и в тот момент слёзы, которые я сдерживала всё это время, наконец покатились по щекам.

Катя посмотрела на меня, её глаза потемнели от злости, и она с силой сжала губы, словно пыталась удержать поток слов, но через несколько секунд всё-таки не выдержала:

— Разводись с ним, Настя. Зачем терпеть это? У вас ведь и так совместного имущества нет, а дом и вовсе оформлен на его отца. Делить вам нечего, — в её голосе была холодная решимость. — Этот Андрей… он ведь сам за все эти годы ничего в жизни толком не добился, кроме своей грёбаной «плойки»! Да и ту, насколько я помню, ему на день рождения подарили.

Я невольно усмехнулась сквозь слёзы, потому что в её словах была правда. Андрей, казалось, так и не научился брать ответственность за свою жизнь. Всё было либо подарено, либо сделано за него. А я всегда старалась, вытягивала, поддерживала его в моменты, когда он просто сбегал в свой мир, не желая участвовать в реальности.

Катя продолжила, не давая мне и секунды, чтобы осмыслить её слова:

— Да какая разница, Настя? Что ты с ним была, что без него — никакой пользы от этого человека. Твоё качество жизни не только не пострадает, но и наоборот, улучшится. Ты, наконец, сможешь начать жить для себя, а не для того, чтобы вытягивать его из его же собственных проблем.

Я опустила голову, чувствуя, как сердце сжалось от этих слов. Внутри всё металось, и я еле выдавила:

— Мне жалко его родителей… Они всегда были так добры ко мне. Я не могу просто вот так взять и уйти. Как будто я их предаю.