Измена. Дочь не отдам.

глава 1

- Илья, Тая, я дома! – я прикрываю входную дверь, на автомате защёлкиваю замок и начинаю раздеваться.

Странно, наша пятнадцатилетняя заноза вечно горланит «привет, ма» из своей комнаты, а тут тихо. Смотрю на пол рядом с обувницей, и вместо Таськиных кроссовок вижу чужие светлые лодочки на каблуке. У дочери гостья? Нет, обычно она не водит никого домой, да и где её рюкзак?

- Илья, ты забрал Таю из школы?

Спрашиваю громко, уверена, что меня сейчас слышно и на втором этаже. Муж точно дома, во дворе стоит его машина. С замиранием в сердце жду ответа, но плохое предчувствие, словно лёд сковывает тело, подкрадывается всё ближе и подтверждается звонким ударом чего-то стеклянного об пол и бранной руганью мужа.

- Сонь, ты сегодня так рано? – из нашей спальни с голым торсом выглядывает Илья и, наскоро приглаживая волосы, приводит себя в должный вид.

- Где дочь? – мой голос сипнет, кашляю, смотрю в упор на мужа и чувствую, что сейчас я могу увидеть то, что совсем не предназначалось для моих глаз.

От затянувшейся паузы, мне хочется яростной фурией взлететь вверх по лестнице, чтобы удостовериться в том, что мне уже нарисовало моё бурное воображение, но ноги словно приросли к полу.

- Таська с подружкой решили в парк сходить погулять, я их отвёз туда и в пять обещал забрать, всё в порядке, - улыбается он, но я вижу тревогу в глазах своего мужчины, он говорит правду, но как-то не так, как обычно.

- А кто тогда у нас в гостях? – указываю пальцем на лишнюю пару обуви и перехватываю нервное сглатывание мужа, будто он спешит придумать отмазку, в глазах смятение, но голос звучит уверенно.

- Сонь, ты же знаешь, что у Таськи проблемы с математикой, учительница пришла поговорить о её успеваемости, - он снова приглаживает волосы, косится на второй этаж, и я вижу, как из нашей спальни выходит Алина Евгеньевна и, мило улыбаясь, здоровается со мной.

Это действительно Таськина учительница, я знаю прекрасно эту молоденькую профурсетку, потому что не единожды жаловалась на неё директору, да и другие родители тоже не были в восторге от стиля её преподавания. Сейчас Алина медленно спускается по лестнице вниз в своём дорогом учительском костюме сталистого серого цвета. Юбка карандаш плотно обтягивает бёдра, белая блузка застёгнута на все пуговицы, на шее чёрный короткий галстук и образ завершает жилет из той же, что и юбка ткани. Никакого разврата, всё очень скромно, даже светло-русые волосы совсем не растрёпаны, хотя, пока мы здесь внизу, она наверняка успела привести себя в порядок.

- Софья Леонидовна, ваша дочь серьёзно отстаёт по моим предметам, я пришла предложить свою помощь и подтянуть знания девочки до нужного уровня, - у неё такое милое выражение лица, прям сама невинность.

Я замечаю поплывшую у контура губ помаду, и это явно не от того, что она усердно работала в школе.

- Вы хотели предложить свою помощь в нашей с мужем спальне, в отсутствии дочери? – не могу удержаться от обвинительного тона, я не видела их вместе, это лишь мои предположения, а вдруг всё совсем не так, как я думаю.

- Сонь, это чистое недоразумение, я нечаянно вылил на себя кофе и поднялся переодеться, а Алина, Алина Евгеньевна, - тут же поправляется Илья, но я успеваю это заметить, - она просто поднялась за мной, чтобы не прерывать наш разговор.

- Понятно, - цежу я злобно и задаю следующий вопрос преподавателю дочери, которая нагло смотрит на меня и, как мне кажется, ехидно улыбается. – А почему вы, Алина Евгеньевна, не пригласили нас в школу, по-моему, разговоры с родителями логичнее начинать там, или я не права?

Я понимаю, что меня сейчас пытаются развести по полной, никакой это не разговор об успеваемости, скорее всего кофе не было и в помине, она тупо хотела соблазнить моего мужа, а может даже успела это сделать.

- Понимаете, практика показывает, что визиты учителей в дом к ученику оказывают более глубокое психологическое воздействие, родители к вопросу учёбы начинают относиться серьёзнее, ребёнка берут в оборот и ситуация исправляется в лучшую сторону гораздо быстрее.

Где их так учат воду в уши лить? Неужели в педагогическом? А какой противный голосок, и эта писклявая математичка преподаёт в старших классах? Понимаю теперь свою дочь, которая уже давно в сторону математички отвешивает только негативные отзывы. Таську эта «Алиночка» откровенно бесит, отсюда и протест, и невнимание к предмету.

- Я так понимаю, у вас уже большая практика в этом вопросе, - мой голос пропитан желчью, но видимо учительница так заигралась, что не чувствует язвительные нотки и продолжает мне объяснять про свой педагогический стаж. – Мы не нуждаемся в ваших услугах, Алина Евгеньевна, можете быть свободны!

Ко мне наконец-то возвращается способность двигаться, я протягиваю руку к двери и открываю замок, распахивая дверь перед учительницей.

- Илья Сергеевич, вы подвезёте меня? – медленно вставляет свои пальчики с алым педикюром в туфли и невинно хлопает наращенными ресничками.

Точно заигралась, ещё и наглости хватает такое спрашивать.

Но к моему великому удивлению, мой муж спокойно набрасывает на плечи ветровку и обувается, реально собираясь её подвозить.

- Если ты сейчас это сделаешь, то мы будем разговаривать по-другому, - выразительно смотрю на Илью, давая понять, что совсем не шучу.

Неужели мой муж, мой надёжный как скала бородач, мой любимый Илюша повёлся на эту пигалицу? Она же младше его раза в два, смазливая, уверенная в своей безнаказанности училка.

- Сонь, ну ты что? Я её только до остановки довезу, неудобно же, кончай придираться. Я быстро.

Через открытую дверь смотрю, как он открывает этой Алине переднюю пассажирскую дверь своего авто, быстро садится за руль, заводит мотор и отъезжает от дома. К глазам подступают жгучие слёзы обиды. Я смотрю вслед отъезжающей машине мужа и раз за разом прокручиваю в голове всё, что только что здесь произошло.

Помимо моего желания перед глазами представляются грязные сцены того, как они здесь разговаривали. Наверняка она его трогала своими тонкими пальчиками, возможно, что-то страстно шептала на ушко и точно целовала.

глава 2

Плед на постели не тронутый, здесь даже никто не сидел, а может быстро поправили? Нет, вряд ли, подушки на своих местах, я всегда дотошно прижимаю их уголок к уголку, а Илья вечно над этим смеётся. Возле двери в ванную разбитая чашка и лужица кофе на ламинате, рядом смятая рубашка. По инерции поднимаю и вижу на вороте след помады Алины, точно такой же карминовый цвет, как на её губах, такое невозможно не заметить.

- Сонь, ты где? – Илья уже вернулся, действительно быстро, я слышу его поднимающиеся по лестнице шаги. – Сонь, только не надо подозревать меня в измене, кто я, а кто она, это не серьёзно, - начинает он успокаивать меня, но я просто сую ему в руки рубашку и тыкаю пальцем в след от помады.

О чём тут разговаривать? Противно. Бесит. Если бы не неожиданный потоп в офисе, я бы ничего этого не увидела. Спокойно пришла б с работы, надела уютное домашнее платье и стала хлопотать на кухне. Всё как всегда, всё по плану.

Вот только почему-то именно сегодня эта привычная схема сломалась.

Иду вниз, не понимая, что мне сейчас нужно делать. Закатывать скандал? А смысл? Вспоминаю, сколько раз я уже видела в кино этот заезженный трюк с помадой. Но сейчас я не фильм смотрю, это моя жизнь, моя уютная, кропотливо выстроенная и прошедшая кучу катаклизмов семейная жизнь. Мы с Ильёй многое прошли вместе: кризисы брачной жизни, финансовые трудности, порушенный бизнес, прощание с родными, которых уже не вернёшь. Многое случилось за эти пятнадцать лет, но мой мужчина всегда оставался мне верным. Неужели сейчас и ко мне подкралось это страшное слово «измена».

- Сонь, ты всё неправильно поняла, - начинает он, но я жёстко обрываю.

- Вы были в спальне, твоя рубашка в её помаде, время подобрано идеально, и не смей мне врать о том, что ничего не было, - топаю ногой, показывая серьёзность своих заявлений.

- Сонь, между нами правда ничего не было, - уже в который раз пытается он меня успокоить.

- Конечно, не было, не было сто процентов, я тебе верю, муж, - я говорю это железным голосом, от вибраций которого у самой уши закладывает. – Но также я уверена, что не приди я раньше времени, всё бы было, и не пытайся убедить меня в обратном. Я не дура.

Высказав всё это, я достаю из кармана телефон и звоню дочери:

- Таисия, сейчас я за тобой заеду, ты где?

Ребёнок ноет, пытаясь выскулить себе ещё час прогулки, но мне не до детских капризов.

- Тась, мы едем к бабушке, я возьму немного твоих вещей, рюкзак у тебя с собой? Какие завтра уроки?

Она переспрашивает, ничего не понимает, но говорит мне всё, что я требую. Повесив трубку, я направляюсь в комнату Таськи, возьму совсем чуть-чуть, остальное позже заберём, мама, конечно, будет не в восторге от моего решения, но пару дней нас потерпит, а потом я найду жильё и снимем что-нибудь подходящее.

- Сонь, ты что задумала? – в глазах Ильи загораются гневные всполохи. – Сама сдуру бесишься, и дочь сюда пытаешься втянуть, заканчивай! Сейчас вместе заберём Таю из парка, спокойно приедем домой и будем продолжать жить как раньше, оставь свою маму в покое, и включи наконец мозги.

- Включи мозги? Это ты мне сейчас говоришь? – психую я, вынимая с полки Таськиного шкафа пижаму и одежду на сменку. – А где были твои мозги, когда ты притащил эту помощницу в наш дом? Твои мозги уже были выключены? На автомате повёл её на второй этаж, а я вам весь кайф поломала, так?

- Перестань, - его голос понижается до рыка. – Софья, это учительница нашей дочери, я её сюда не притаскивал, она сама нашла наш адрес и пришла поговорить, мы действительно просто разговаривали.

Он занимает выжидательную позицию, отрицая то, что я не могла видеть своими глазами, ни за что не признается, хоть пили его на пополам.

- Я вижу, как вы говорили, - злобно тыкаю пальцем в рубашку мужа, которую он всё ещё держит в руках.

- Да она просто запнулась за ступеньку, чуть не упала, я поддержал её, говорю же тебе, это случайность, - со всей дури швыряет рубашку на пол и смотрит на меня горящими от ярости глазами. – Соня, приди в себя!

- Я в себе, не беспокойся, творить глупости не буду, а вот ты поплатишься за своё легкомысленное поведение.

_____________

Дорогие читатели, рада приветствовать вас в моей новинке!
Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не пропустить обновления.
За звёздочки и комментарии отдельное спасибо, они очень греют душу автора!
Всем приятного чтения!

глава 3

Собрав сумку вещей себе и дочке, иду вниз. Илья неизменным хвостиком сзади. Замечаю, что пока я собиралась, он успел переодеться. Возле машины хватает меня за руку:

- Поедем на моей, - насильно тащит меня к своему чёрному джипу.

- Я не сяду туда, там только что сидела твоя новая пассия, - упираюсь я.

- Не говори ерунды, сказал же – поедем вместе. Соня, я прошу тебя в который раз, давай не доводить до абсурда эту ситуацию. Пора уже успокоиться, садись, - он открывает передо мной дверь, и мне ничего не остаётся, кроме того, чтобы сесть на переднее сидение.

В машине, как всегда чисто, пахнет его любимым освежителем с нотками хвойных и сандала, я исподволь ищу недавние следы пребывания здесь этой молоденькой математички, хочется увидеть хотя бы волос и докопаться до мужа, но следов нет.

Он заводит мотор, сосредоточенно смотрит в зеркала заднего вида, выезжает от дома на дорогу и привычно включает радио. Всё как всегда, ничего необычного, мы повторяли эти действия тысячу раз, но сегодня они меня дико раздражают. Раздражает его сосредоточенный вид, раздражает запах в машине, даже приятная мелодия из динамиков раздражает. Тянусь к кнопке и выключаю магнитолу.

Он поворачивает на меня голову с вопросительным взглядом, а я вжимаюсь в автомобильное кресло и складываю руки на груди в плотный замок, показывая, что не собираюсь комментировать свои действия.

Илья вздыхает, но не спорит, едем, молча, в тишине, до парка минут двадцать езды.

- И давно ты с ней? - не могу больше терпеть, хочется всё же вытащить из него признание.

- Софья, я не с ней, - терпеливо отвечает и смотрит на дорогу.

- Ладно, ты не с ней, а как давно ты её…, - запинаюсь на этом слове, язык не поворачивается озвучить то, что думаю.

- Я её не трахаю, если ты это имела в виду, - продолжает он за меня, и я чувствую себя полной дурой, не способной даже скандал по нормальному закатить.

Вот почему у других при стрессовых ситуациях изо рта льётся поток отборной ругани, а у меня комок и не звука. Собираюсь с силами и продолжаю:

- Я тебе не верю, она слишком уверенно себя чувствовала в нашем доме, будто уже не единожды в нём бывала, - в моём голосе сквозит обидой, он чувствует это, но держится отстранённо, не пытается меня переубедить, не оправдывается, может, я зря всё так остро воспринимаю?

А что если учительница реально споткнулась?

Нет-нет-нет, то, что они выходили из спальни уже перечёркивает всякую защиту. Спальня даже не на первом этаже, чтобы случайно там оказаться, до неё нужно подняться по лестнице. Пятно от кофе можно и в ванной на первом этаже замыть. Однозначно их целью была наша кровать.

А вдруг это уже не первый случай? Меня пробирает волной брезгливости от одной мысли, что я могла спать на простынях после того, как он там её…

Чёрт! Я даже мысленно не могу выражаться, как следует. Передёргивает всем телом, мерзко и гадко.

- Тебе холодно? – Илья по-своему интерпретирует мою дрожь.

- Мне противно, - отвечаю, вкладывая в голос всю злость, что копится во мне и никак не может выплеснуться наружу.

- Отчего же? – он ещё делает вид, что не понимает о чём я, вот козёл.

- Ты дурак? Или прикидываешься?

Мы останавливаемся на светофоре, сто одна секунда на красной лампочке, и Илья поворачивает ко мне своё каменно лицо. Я вижу в его глазах ответную злость, он жжёт меня своим взглядом, медленно и чётко произнося свои слова:

- Соня, я не дурак, и ты не дура, иначе бы мы с тобой так долго не прожили вместе. У нас отличный крепкий брак, почти взрослая дочь, за плечами много пройденного, перестань цепляться за то, что ты увидела и досочинила в своей голове, начни рассуждать разумно. Неужели ты готова рушить всё из-за какого-то недоразумения? Что ты будешь делать дальше? Приедешь с этой сумкой и дочерью к своей маме, и что? Как ты объяснишь ей свою ситуацию? Обвинишь меня перед всеми в измене? Но измены то не было, не было, Сонь, ты ничего не видела, в чём ты будешь меня обвинять?

Я смотрю в его глаза, не в силах отвести взгляд, шумно дышу, готовясь высказать своё несогласие, но Илья дёргает рычаг коробки передач и едет дальше.

- Надеюсь сейчас твои мозги, наконец, встали на своё место, - устало произносит он. – Почти приехали. Возьми в бардачке салфетки и вытри глаза, не пугай Таську своим видом.

Я открываю бардачок, внутри всё клокочет от горькой обиды, хочется кричать, визжать, бить что под руку попадёт, но я сдерживаюсь. В груди каменеет, после его слов я уже не сомневаюсь в том, что он мне изменял, он заранее всё продумал, знал, что я дорожу нашим браком, и поэтому так давит на это. Следующим шагом будет Таисия, он откажется отпускать её со мной, точно откажется. И что мне тогда делать? Как уходить? Я не могу без дочери…

Вытаскиваю из ящичка в панели пачку влажных салфеток, а за уголок пластиковой упаковки цепляется что-то ярко красное, тяну непонятный шнурок и выуживаю на свет женские стринги алого цвета.

- Реутов, фу, что это такое? Ты это специально делаешь? – от отвращения меня буквально выворачивает, трясёт, я бросаю в него эту часть женского белья, которая точно принадлежит не мне, и в ужасе тру руки влажными салфетками, пытаясь избавиться от фантомной грязи.

- Вот сучка, - рычит Илья, - трусы подбросила, мелкая тварь. Соня, ты должна меня выслушать! Прямо сейчас, просто выслушать от начала до конца и поверить мне.

Я вижу в глазах мужа отчаяние, которое он пытается скрыть агрессией. Не доезжая до парка, он быстро паркуется возле тротуара и, хватая меня за руки, разворачивает к себе лицом.

глава 4

- Софья, ты моя любимая жена, я тебя уважаю и ценю, ты меня полностью устраиваешь, и, как женщина, тоже. Я не променяю тебя ни на какую другую, пожалуйста, поверь мне. А эта Алина просто недоразумение, я не понимаю, откуда у неё наш адрес, и зачем она пришла в наш дом. Когда она позвонила в дверь, всё выглядело вполне логично, мы реально разговаривали о Тае и её успеваемости. Потом она предложила дополнительные уроки для дочери…

- И тут пришла я, так не вовремя, что вы не успели ни о чём договориться, - обрываю я его монолог и вырываю свои руки из захвата. – Илья, ты мне врёшь, я чувствую это.

- Нет, я тебе не вру, - упирается он и в отчаянии бьёт обеими руками по рулю.

- Тогда явно не договариваешь, ты рассказал начало, но упустил, что было дальше. Почему она оказалась в нашей спальне? Почему ты вышел оттуда с голым торсом? Почему рубашка в помаде? Ты держишь меня за дуру? А эти трусы? Илья, они не новые, - беру салфеткой краешек стрингов и поднимаю на уровень лица мужа, - ты думаешь, я поверю в то, что тебя подставили?

- Ты должна в это поверить! – рявкает он. – Должна поверить, Соня, потому что это правда.

Хватает в кулак женские трусы, которые я, как красный флаг, держу перед его глазами, и выходит из машины к ближайшей урне.

- Всё, нет больше трусов, - ставит точку в этом разговоре и берёт с моих колен влажные салфетки, тоже протирает ладони и пальцы.

- Ты можешь всё выбросить и умыть руки, но я всё видела, и просто так, по твоей просьбе не смогу это забыть, я вообще не смогу это забыть, такое не забывается, - из последних сил сдерживаюсь, но слёзы всё же прорываются наружу.

Закрыв лицо руками, я беззвучно реву в ладони.

- Вы чего так далеко от входа встали, хорошо, что я машину узнала, а то стою, жду. Привет, родители. Па, чё с мамой? – Тася привычно вваливается в салон автомобиля сразу с вопросами.

Я слышу дочь и пытаюсь успокоиться, чтобы не шокировать её своим состоянием.

- Мама немного устала, и мы специально не подъезжали ближе, чтобы поговорить, но ты нам помешала, - выговаривает Илья дочери.

- Ну вы даёте, сами сказали, что сейчас приедете, а теперь я вам помешала. Если у вас тут траблы, меня не втягивайте, мы с Леркой даже поесть не успели зайти, я голодная.

- Сейчас приедем к бабушке, она тебя покормит твоими любимыми блинчиками, - отвечаю я Таське, уже почти полностью совладав собой. – Илья, отвези нас до моей машины.

Муж заводит мотор, и трогается с места.

- А чего сразу на папиной не поедем, зачем в твою пересаживаться? – не понимает Таисия.

- Папа останется дома, мы поедем с тобой вдвоём, - уточняю я.

- Не, если папа дома, то я с ним, не хочу к бабушке, мне ещё уроки делать, и вечером я хотела погулять сходить, - беспечно рассказывает о своих планах дочь.

У неё тоже жизнь, привычная, распланированная, обычная жизнь подростка со своими обязанностями, а я сейчас тащу её из этой среды в совершенно другую, к которой придётся адаптироваться. Но с другой стороны она уже взрослый ребёнок и сможет меня понять, во всяком случае, попытаться стоит.

- Тая, наша поездка к бабушке не обсуждается, мы с папой разводимся, ты будешь жить со мной!

Наверное нельзя так резко, может стоило плавно подвести черту, дождаться, когда приедем к дому, может даже войти внутрь, поговорить там, но слово не воробей, я уже всё озвучила.

- Па, это правда? – раздаётся голос дочери сзади, она злится и не верит одновременно, ей явно нужны объяснения, просто факт её не убедит, сейчас она захочет подробностей.

- Мама хочет развод, я убеждаю её подумать, - серьёзным тоном отвечает дочери Илья.

- Да что у вас здесь случилось? Можете по нормальному объяснить? Всё же хорошо было, что я пропустила?

- До дома доедем и по нормальному поговорим, - бросает Илья, а я вообще не могу ни слова произнести.

Внутри такая ломка происходит, я борюсь сама с собой, пытаясь убедить себя, что делаю правильно. Но это не просто, если я для себя решила, что муж подлец, предатель и мерзавец, то для дочери он всё тот же любимый «па».

В салоне машины воцаряется тишина, каждый думает о своём, короткая передышка.

Вскоре джип Ильи заруливает в наш двор и паркуется рядом с моей машиной. Я открываю дверь, беру сумку с вещами из-под ног и несу её в багажник. Пока проделываю эти манипуляции, замечаю, как Тася пробегает в сторону дома, даже не собираясь ехать со мной. Илья идёт вслед за дочерью, я, закончив с перемещением вещей, плетусь за ними.

Захожу в дверь, Таська сидит на диване в холле с насупленным видом и сложенными в замок на груди руками. Смотрит исподлобья, намекая всем своим видом, что она готова к нашим объяснениям. Илья чем-то гремит на кухне, я сажусь в кресло напротив дочери.

- Мам, только не нужно плясок с бубном, я уже не маленькая, говори со мной, как со взрослой, - в её голосе обида и боль, я чувствую это и теперь мне кажется, что донести до неё обоснованность моего решения будет гораздо тяжелее.

- Ну раз ты уже взрослая, то должна понимать, что в жизни случаются разные ситуации. У нас сейчас как раз такая, я не могу больше жить с твоим папой, поэтому хочу уйти от него, тебя беру с собой. Кроме места жительства, для тебя ничего не поменяется: школа, секция, танцы – это всё будет по плану, как и раньше. Несколько дней поживём с бабушкой, потом найдём другое жильё, отдельное.

Я пытаюсь объяснять спокойно, не повышаю голос, не психую. Илья заходит в холл и ставит на журнальный столик перед нами стаканы со сваренным мною накануне компотом и льдом, позаботился, чтобы ни у кого в горле не пересохло.

- Ты нашла себе нового хахаля? – я вижу в глазах своей дочки промелькнувшую тень презрения. – Если так, то иди к нему сама, я с папой останусь!

глава 5

Я чуть не задохнулась от такого обвинения в свою сторону. Смотрю на Таю, вытаращив глаза, хочу ответить, но в горле ком.

- Я не нашла себе никакого хахаля, - наконец овладеваю собой. - Если тебе нужна такая подробная информация, то это твой любимый папа нашёл себе новую пассию, именно из-за этого я приняла такое решение, - пытаюсь говорить ровно, не срываться, но слышу в своём голосе дрожь.

Ничего, это нужно сказать всего лишь один раз и я уже это сделала, теперь дочь поймёт, кто прав, а кто виноват, и примет нужную сторону. Выдыхаю, бросаю беглый взгляд на Илью, который сидит в кресле со стаканом в руках и медленно пьёт тёмно красный напиток. Похоже, ему совсем не страшно, или просто плевать на нас. Но ничего, сейчас Тая своими большими обиженными глазами посмотрит на папочку, и тот поймёт, что он натворил.

Сижу, жду реакцию, тоже беру в руки стакан, чтобы промочить пересохшее горло, а Тая с невозмутимым видом и, как мне кажется, с насмешкой в глазах задаёт свой следующий вопрос:

- И это всё?

- В смысле? – честно говоря, я ожидала, что она сейчас переспросит Илью, о том правду ли я ей озвучила, или нет.

- Я так понимаю, что папа тебе изменил, ты об этом узнала, встала в позу и теперь пытаешься меня тащить на край света, лишь бы быть подальше от него? Так?

- То есть, ты считаешь, что поступок твоего отца недостаточно серьёзен для такого шага? – я в шоке, вообще такого не ожидала, Тайка ведь не такая, у нас с ней нормальные отношения, мы часто болтаем, как подружки, она рассказывает мне свои секретики, она должна быть на моей стороне.

- Ма, сейчас половина семей так живут, и ничего страшного с ними не происходит. Вон у Миланки папашка в открытую гуляет, а мама терпит, у Азаровых тоже самое, и Кирилловы. Да у нас по школе уже не удивляются этому, не обязательно расходиться, ты тоже можешь себе кого-нибудь найти.

Теперь очередь удивляться дошла до Ильи, на последних словах дочери он чуть не подавился компотом.

- За базаром следи, ты вообще, как с родителями разговариваешь? От горшка два вершка, а туда же? У тебя прекрасная мама, а ты ей сейчас что советуешь?

- А что такого? Ты нашёл любовницу, пусть она тоже найдёт, вы не будете друг другу мозг пилить, и мне хорошо. Вы вообще подумали обо мне? Расходиться они собрались. Я не хочу на выселки ехать. Сейчас у бабушки, потом для удобства она будет убеждать меня школу сменить, переехать в другой город, что там ещё по плану? Смотри доча – это твой новый папа?

Илья громко ставит стакан на журнальный столик, злится, его ноздри раздуваются, а губы стиснуты в тонкую линию.

- Таисия, ты сейчас переходишь все границы, мы с тобой, как со взрослой разговариваем, а ты ведёшь себя, как маленький капризный ребёнок, - его грозный голос громко отдаётся от стен и возвращается в центр холла.

- А я и есть ребёнок, - кричит она, вскакивая с дивана, - мне всего пятнадцать, я даже несовершеннолетняя! Бесите вы меня, ненавижу вас обоих, всю жизнь мне рушите своим разводом, достали!

Такой вспышки я вообще не ожидала, Таська срывается с места и бежит наверх в свою комнату, громко хлопая дверью. Даже снизу слышно, как она ругается и плачет, периодически швыряя что-то на пол.

Я сижу в ступоре. Я мать, я воспитывала свою дочь, Илья тоже принимал участие в этом, Таська росла нормальным для своего возраста ребёнком, была относительно послушной девочкой, нормально училась, гуляла с друзьями, была обычной, откуда всё это? Где мы упустили. Почему такая вспышка?

Илья выжидающе смотрит на меня:

- Пойдёшь успокаивать?

- Ей нужно немного остыть, - отвечаю я. – Сейчас подумает и всё поймёт.

- Она не поймёт так, как на это рассчитываешь ты. У неё другой склад ума, другое поколение, ценности, слышала, как она про Кирилловых?

Алла и Степан были нашими соседями по улице, с виду обычная семья, наши дети ходят в одну школу, оказывается у них тоже не всё сладко в семье. Блин, я и подумать не могла, что дети обсуждают такое между собой. Я думала у них другие интересы, детские или подростковые, что там они делают в своих компаниях.

- Сонь, зря ты так с ней, - он смотрит на меня, и я вижу перед собой родные глаза своего любимого мужа.

- А ты? Ты не зря так со мной? – с обидой в голосе спрашиваю я.

- Ну, пожалуйста, не начинай снова это мусолить, давай хоть на время забудем, сейчас надо с Таськой разобраться, у неё детская психика, может успокоить как-то, поговорить. Вы же с ней раньше так близки были, секретничали. Нельзя её в таком состоянии оставлять.

- Легко тебе говорить, она тебя даже виноватым не считает, подумаешь, папа любовницу нашёл, да сейчас половина семей так живут. А я в её глазах крушитель жизни. Думаешь, она будет меня слушать? – обхватываю голову руками и закрываю глаза, надо что-то придумать.

Илья прав, надо поговорить с дочерью, может попробовать с другой стороны зайти, предложить ей какой-то компромисс. Но какой?

Сразу отметаю пришедшую в голову мысль, о том, чтобы оставить её жить с отцом. Как она с ним сможет? А если он в дом свою пассию приведёт?

- Сонь, ты сама всё это заварила. Нужно было меня послушать, подождать, не пороть горячку.

- Я заварила? Я?

Мне становится так обидно, так горько и так противно одновременно. Сегодня я пришла домой с работы в прекрасном настроении, планировала провести вечер с семьёй, думала, что у нас всё будет как обычно: тихо, мирно и спокойно, а нарвалась на это… И, мало нарвалась, теперь оказывается, что я ещё и во всём виновата.

Муж предлагает забыть о том, что я видела, дочь советует найти любовника, разве я так представляла себе нашу семью? Почему мне одной это кажется ненормальным? Что творится с этим миром, куда он катится?

- Софья, успокойся, хочешь, пойдём к ней вместе? Просто я боюсь, что снова не сдержусь и начну орать, это может ранить её ещё больше, она наверняка сейчас плачет. А что? Встань на её место.

Визуализация

Дорогие читатели, сегодня хочу познакомить вас
с главными героями моей новой книги, с семьёй Реутовых.

Реутова Софья Леонидовна - 35 лет, работает в аутсорсинговой компании бухгалтером, примерная жена и хозяйка, считает, что прошла с мужем огонь и воды, любит и верит ему, но сталкивается с предательством любимого в их общем доме.
Планирует уйти от мужа вместе с дочерью.

Реутов Илья Сергеевич - 42 года, владеет несколькими строительными магазинами, придерживается традиционных устоев в браке, но неожиданно для себя оказывается соблазнённым молодой учительницей дочери.
О разводе и думать не хочет, планирует добиться у жены прощения.

Реутова Таисия - 15 лет, ученица частной школы, ничем особо не выделяется, дружит со сверстниками, посещает секцию тенниса, танцы, любит родителей, но оказывается на грани их разрыва. Испытывает стресс от условий, которые ей хотят навязать, не согласна с решением матери о разводе, хочет чтобы всё вернулось на свои места.

глава 6

(от лица Ильи)

Таська после школы отпросилась в парк с подружкой, дал ей денег на кафешку, отвёз куда просила и поехал домой. На работе уже два дня кавардак, после последней ревизии бухгалтерия никак не может свести отчёты воедино, откуда-то недостача выплыла, и это у самого маленького магазина, надо продавцов на чистую воду выводить, наверняка мимо кассы что-то проводили.

Голова чугунная, нужно по идее в офис, но так не хочется, отдохнуть бы.

Плюнув на всё, еду домой, до Сонькиного прихода время есть, приму обезболивающее и попробую поспать.

На телефоне высвечивается незнакомый номер, беру:

- Добрый день, Илья Сергеевич? – незнакомый женский голос.

- По какому вопросу? – сразу спрашиваю, чтобы не терять время на болтовню.

- По вопросу успеваемости вашей дочери Таисии Реутовой, я её учитель по алгебре и геометрии, хотела поговорить с вами, как с родителем.

- Говорите, - ставлю телефон на громкую связь и рулю.

- Хотелось бы не по телефону, а при личной встрече, - её голос такой тонкий и неприятный, что я морщусь, и голова начинает болеть сильнее.

- Нужно в школу подъехать? Когда?

- Нет, я хотела предложить другой вариант. Сейчас я нахожусь как раз на вашей улице, была у родителей другого ребёнка, так что могу зайти и к вам, вы дома?

- Нет, но через пять-семь минут буду, если дождётесь, поговорим, - отвечаю ей и вешаю трубку.

Надо же, учителя разве сейчас по домам ходят? Вспоминаю своё детство, когда моя классуха родителей буквально везде доставала, лишь бы нажаловаться на меня. А меня не пронимало, потерпел порку отца, и дальше во двор, удержать не могли, заставить учиться тоже, ничего живу как-то, бизнес строю.

Я улыбаюсь от тёплых детских воспоминаний и уже издалека, подъезжая по улице к дому, вижу её. Сразу понятно – училка, и, не смотря на молодость, вся такая чопорная, юбка по колено, блузка на все пуговицы застёгнута, в моей бухгалтерии я уже столько на декольте и ноги насмотрелся, что здесь прямо удивлён.

- Здравствуйте, вы меня извините, что я вас беспокою, но я была рядом и не простила бы себе, если б не зашла к вам, - что-то в её взгляде промелькнуло хищное, или мне показалось.

- Добрый день, и о чём бы вы хотели со мной поговорить? – отпираю входную дверь дома и вежливо пропускаю её вперёд, - кофе хотите?

- Не отказалась бы, - жеманно улыбается, а сама пытается незаметно рассматривать обстановку в доме.

Усмехаюсь, может у неё фетиш, ходить по домам учеников, чтобы увидеть, как те живут. Школа у Таськи не обычная, мы с Сонькой долго подбирали ей место учёбы, в итоге остановились на частном образовательном учреждении с гослицензией. Учили качественно, уклон на английский, правда дочь вся в отца и к знаниям относилась, как к обязаловке, оценками не тяготилась, обожала своих подруг и вольные гульки.

- Так с каким вы вопросом? – протягиваю учительнице чашку кофе из кофемашины.

- Меня зовут Алина Евгеньевна, можно просто Алина, - принимает она из моих рук напиток и словно случайно касается моих пальцев своими.

Я хмурюсь, если эта пигалица пришла не по делу, нужно избавиться от её общества.

- Хорошо, Алина, что именно вы хотели со мной обсудить?

- Понимаете, я заметила, что Тае не интересно на уроках. У нас класс, я занимаюсь со всеми по установленной программе, но в случаях таких, как ваш, всегда иду навстречу ученикам и предлагаю им индивидуальные уроки.

Она подходит ближе, стараясь донести до меня смысл своих слов, а я почему-то смотрю на её ярко-красную помаду. Почему Сонька такой не пользуется, очень маняще выглядит на женских губках. Училка что-то лепечет о своих предметах, а я разглядываю мелкие пуговки на её блузке. И ведь ничего возбуждающего, почему у меня мысли не в ту сторону.

- Подождите меня здесь, пожалуйста, - оставляю ей одну, а сам иду немного освежить голову, может это воздействие её тонкого голоска, или какого-то необычного запаха духов, который будто окутывает.

Поднимаюсь на второй этаж, захожу в ванную в спальне, ледяной водой плескаю себе на лица, фырчу и немного остываю. Надо заканчивать с этой математичкой, сейчас я ей скажу, чтобы Соню в школу вызывала, и больше нас не беспокоила, а то взяли моду. Меня вообще сейчас могло бы дома не быть.

Выхожу из ванной, а она стоит за дверью, неожиданно близко, делает вид что спотыкается и касается моей шеи своими тёплыми губами. Чёрт!

- Илья, мне кажется, вы слишком напряжены, - дышит мне в ухо, а пальцами быстро нащупывает причину моего напряжения. – Я сейчас вам помогу.

Не успеваю опомниться, а девчонка уже на коленях и заглатывает умело извлечённый из ширинки ствол. Боже, голове сразу становится легче, я упираюсь ягодицами в комод, рядом на нём же стоит недопитый кофе. Девчонка действует умело, голос писклявый, горло тугое, но она не давится, причмокивает. Закрываю глаза, что делаю? Я не виноват, она сама, я вообще ничего не делаю. Снимаю рубашку, бросаю на пол, так жарко. Она не прерывается, чувствует, что мне нравится, наращивает темп. Пытаюсь успокоить себя, вспоминая, сколько было времени на часах, когда мы вошли в дом. Успею, всё успею…

Сейчас, ещё немного, и я её выпровожу, не надо мне такого счастья, но как же классно она сосёт. Закидываю голову назад, мычу от подступающего оргазма, головная боль уже совсем не беспокоит, сейчас взорвусь ей прямо в глотку.

- Илья, Тая, я дома!

Струя наслаждения одновременно с голосом жены снизу, мгновенно отрезвляет меня. Пытаюсь отшатнуться от блондинки, задеваю комод, и чашка с кофе с характерным звоном падает на пол. Застёгиваю штаны, выскакиваю в коридор, приглаживаю волосы, пытаясь привести себя в порядок.

Сонька стоит в прихожей и указывает на туфли Алины.

- Сонь, ты же знаешь, что у Таськи проблемы с математикой, учительница пришла поговорить о её успеваемости, - я снова приглаживаю волосы, кошусь на второй этаж, и вижу, как из спальни выходит Алина и, мило улыбаясь, здоровается с моей женой.

Визуализация

Знакомимся с бедой, подло проникшей в дом к Реутовым.

Белова Алина Евгеньевна - 26 лет, два года назад закончила педагогический ВУЗ. Преподаёт сносно, взяли по хорошим рекомендациям с предыдущего места работы. У девушки далекоидущие планы, хочет жить красиво не напрягаясь, ищет богатого папочку, чтобы исполнял все её хотелки.

глава 7

(от лица Ильи)

- И всем будет хорошо! – заканчивает свой долгий монолог учительница, пока я везу её на остановку недалеко от нашей улицы.

Я прослушал всё, вообще её не слушал, думал только о том, как сейчас жену успокаивать буду. Останавливаю машину, жду, когда она выйдет, но эта юная сосалка и не торопится.

- Ну так что, Илья Сергеевич? Вы согласны с моим предложением?

Каким предложением? Она что мне тут ещё и предложение мне делала? Чёрт, вот вляпался, пытаюсь сообразить, что ей ответить, но плюю на это и действую проще:

- Вам пора, Алина Евгеньевна, надеюсь, мы с вами больше никогда не встретимся, - последнее говорю специально, чтобы она не строила на меня никаких планов, итак сейчас выслушивать обвинения и придумывать реалистичные отмазки.

- А вот на это я бы не надеялась, - она улыбается с видом победительницы, и у меня закрадывается подозрение, что зря я не слушал её болтовню.

- Вам пора, - с нажимом произношу я, чтобы она тут не питала ко мне пустых надежд.

- Культурные мужчины даме при выходе дверь открывают, - посылает мне воздушный поцелуй и подмигивает одним глазом.

Культурные? Сейчас я покажу ей культуру. Быстро обхожу машину, открываю пассажирскую дверь и, хватая её за локоть, грубо придаю скорости. Она чуть не падает, подворачивая ногу в своих туфлях на каблуках, удерживаю ей равновесие и подталкиваю в сторону остановки.

- Я не культурный! – бросаю своё последнее слово и разворачиваюсь к дому.

Пусть думает и делает, что хочет, я с ней ни на что подписываться не буду, а если станет мне палки в колёса вставлять, найду управу. Теперь бы дома проблему уладить.

Вернулся я быстро, мне показалось, что Соня от меня этого не ожидала, поднялась в спальню, кровать рассмотрела, в рубашку мне тычет. Почему я не оттолкнул эту Алину? Ведь мог бы. Мог бы заправить орган в штаны и указать училке на дверь, но я предпочёл воспользоваться моментом. Да, момент был горячим. Воспользовался, теперь с последствиями разгребаться.

Пытаюсь убедить жену, что между мной и учительницей ничего не было, но она не верит, звонит дочери, собирает сумку. Да что это такое? За пару минут жизнь переворачивается с ног на голову, всё кувырком, с какой стороны хватать и поддерживать то, что рушится.

Включаю приказной тон и с усилием заставляю сесть в свою машину, так я выиграю ещё немного времени, может она одумается? Понимаю, накосячил, но нельзя же так сразу разводом пугать. Это наша семья. Мы вместе уже столько лет, я привык к жене, у нас дочь.

Рулю к парку, где оставил гулять Тайку, но в последний момент останавливаюсь, не доезжая.

- Софья, ты моя любимая жена, я тебя уважаю и ценю, ты меня полностью устраиваешь, и, как женщина, тоже. Я не променяю тебя ни на какую другую, пожалуйста, поверь мне. А эта Алина просто недоразумение, я не понимаю, откуда у неё наш адрес, и зачем она пришла в наш дом. Когда она позвонила в дверь, всё выглядело вполне логично, мы реально разговаривали о Тае и её успеваемости. Потом она предложила дополнительные уроки для дочери…

Она вырывается, не верит мне, словно чувствует дешёвые оправдания, кричит, плачет. У меня в душе такой хаос, от которого мозг отказывается работать в привычном режиме. Прошу её успокоиться, привести себя в порядок, предлагаю салфетки из бардачка, лучше бы я этого не делал.

Новый виток скандала из-за подкинутых трусов, когда эта зараза успела их туда подложить? Пока я шёл открывать ей дверь? У меня уже руки опускаются от всего навалившегося, а тут ещё дочь с вваливается на заднее сидение и обвиняет нас в том, что не подъехали ближе к выходу.

Молю бога, чтобы Соня проявила благоразумие и сдержанность, но она рубит с плеча, сразу раскрывая Тайке причину нашего скандала. Финиш. Теперь у меня в машине две женщины в крайне нестабильном состоянии. Едем домой.

Тайка включает свой детский максимализм, Соня уже очень устала и сама не знает что делать, выбираю дочь, с женой всё понятно, она тоже идёт в дом.

Семейный разговор, обвинения, взрыв эмоций, неожиданная для меня позиция Таисии.

- Софья, успокойся, хочешь, пойдём к ней вместе? Просто я боюсь, что снова не сдержусь и начну орать, это может ранить её ещё больше, она наверняка сейчас плачет. А что? Встань на её место, - пытаюсь хоть что-то предложить, не хочу её обвинять, сам не без греха, но считаю, что с ребёнком можно было бы нежнее.

- Мне своего места хватает, - бурчит она недовольно, поднимаясь с дивана. – Пусть привыкает. Всё равно нам надо было через это пройти. Пошли, чего стоишь, это и твоя дочь тоже.

На второй этаж идём вместе, дверь закрыта, и, при попытке повернуть ручку, раздаётся громкий голос Таськи:

- Оставьте меня в покое, я не хочу ни с кем разговаривать, уходите!

- Таисия, открой дверь, мы хотим закончить этот разговор, - пытаюсь я быть мягким и сдержанным.

- А я не хочу ничего заканчивать, я буду сидеть здесь, а если начнёте ломать дверь, то я выпрыгну в окно, переломаю себе ноги, и вы оба будете долго меня лечить.

Предполагаю, что это просто манипуляция, собираюсь идти за отвёрткой, чтобы вскрыть замок, но Соня ловит мою руку, не давая уйти.

- Дочь, мы сейчас все на взводе, предлагаю взять паузу на то, чтобы успокоиться. Я уезжаю к бабушке, если ты не хочешь ехать со мной, то оставайся дома с отцом. Вы оба взрослые, думаю, справитесь и без меня. Я не могу пока здесь находиться, но звонить мне можешь в любое время. Если захочешь уехать отсюда – заберу по первому звонку.

Соня говорит всё это, обращаясь к Тае, а я просто в ступор впадаю от её слов. Как уедет? Вот так просто уедет? Бросит ребёнка и к маме?

За дверью комнаты дочери тишина, моя жена медленно разворачивается и идёт по лестнице вниз. Я не могу так просто дать ей уйти. Мы ещё не обо всём поговорили, не объяснились, не…

- Сонь, стой, ты должна остаться, - бегу за ней и хватаю за руки, поворачивая к себе лицом.

- Я тебе ничего не должна, - она выплёвывает мне эту фразу в лицо, становится так противно, хочется нанести ответный, столь же уничтожающий удар, но я держусь.

глава 8

(от лица Софьи)

- Мам, привет, я к тебе еду, купить что-нибудь в магазине? – звоню остановившись у ближайшего к маминому дому сетевого.

- Привет, дочь, да вроде всё есть, ничего не надо, - как всегда отказывается она от помощи, самостоятельная, никогда ни о чём не попросит, и нас с братом так воспитывала.

Всё равно иду в магазин и набираю разных продуктов. У меня зарплата, конечно, не то что у Ильи, но прокормить себя с дочерью смогу, ещё и маме помогу, если нужно будет. Лишние расходы уберём, возможно, буду покупать себе поменьше тряпок, обходиться минимумом, ничего, осилю. Если что, обращусь к Машке, она ИПэшников ведёт параллельно с основной работой, говорит – неплохой приработок.

С корзиной наполненной всякой всячиной иду к кассе. Долго я сюда ехала, почти через весь город. Если Таську в школу возить, то придётся или очень рано подниматься, или рассматривать смену учебного заведения. Хотя нет, я же планировала жильё снять. Подкованный мозг бухгалтера быстро делает перепланировку бюджета, съем жилья выбивает из колеи, дороговато будет, если рядом со школой.

А вдруг Таська действительно не захочет от отца съезжать. Вспоминаю глаза Ильи, когда он просил ещё раз обо всём поговорить. Может зря погорячилась. Чего я добьюсь своим уходом?

Тут же сама себя ругаю за слабость. Твой мужик тебе средь бела дня с училкой изменяет, а ты пытаешься себя остудить? Нет, ноги в руки и пусть локти кусает, раз не ценил то, что было.

А может всё же не изменял? Я же ничего такого не видела, только помаду, только голый торс, только то, что они выходили из спальни. Возможно, не было ничего?

Ага, не было, это сейчас, может, и не было, а сколько раз уже было, а банальная отговорка «трусы подбросили» вообще не катит. Нет, ты всё правильно сделала, Соня. А Таська поживёт немножко с папой и сама к тебе запросится, у неё просто такая реакция, остынет – примет правильное решение.

А какое решение для меня будет правильным, когда остыну?

Последний вопрос заданный самой себе заставляет задуматься. Ребёнку я даю время на остыть и взвесить, а сама убегаю, бросаю всё, что так долго строила, оставляю это мужу, который между прочим виноват в сложившейся ситуации, а сама «голая» к маме…

Дура.

Тащу пакеты на третий этаж старого панельного дома. Каждая ступенька, словно гвоздь в мозг. Откуда это благородство? Почему должна уходить я? Дом построен в браке, бизнес поднят тоже в браке, да всё, что в этой жизни есть у Ильи, это всё было достигнуто тоже в нашем браке. Да, я долго не работала, когда Таська родилась, но я всегда помогала ему, сколько отчётности готовила, не будучи оформленной официально.

Это сейчас всё развернулось, но ведь так было не всегда.

Да, мне однозначно нужно остыть. Раздел имущества, конечно, то ещё удовольствие, но если уходить насовсем, то не стоит этим пренебрегать. Тогда, кстати, и небольшую квартиру можно будет приобрести нам с Таей.

Насовсем… Такое слово страшное. Мы почти двадцать лет вместе, всегда рядом, как жить по-другому. На глаза наворачиваются слёзы, но я стараюсь их спрятать, подумаю об этом позже, вот и дверь мамы.

- Сонька, что с тобой делать, опять целый ворох пакетов привезла, - сокрушается мать, принимая сумки, и несёт их на кухню. – А Таська, как всегда к бабушке не поехала?

Тая не любит сюда ездить, раньше, когда маленькая была с радостью с бабулей оставалась, а выросла постарше, начала канючить, что ей скучно здесь, каждый приезд сопровождался постоянным «ма, поехали домой». Да, на что я рассчитывала, когда хотела её сюда притащить?

- Чайник ставить, или ты как всегда на минуточку? – кричит мама с кухни, пока я разуваюсь в прихожей.

- Мам, я сегодня с ночёвкой, - захожу я на маленькую кухоньку и опускаюсь на табурет возле стены. – Оставишь?

- Что случилось? – она тут же бросает разбор сумок и спешит ко мне, готовая помочь. – Сонь, ты меня пугаешь, что у вас произошло?

Говорить ей или пока подождать? Если решилась уже, то надо рассказать, чего тянуть. Мама поддержит, может, увидит все со стороны и подскажет. Молчу, думаю.

- Дочь, у меня уже сердце закололо, да не тяни ты, выкладывай скорее, вижу же, что стряслось что-то.

- Мы с Ильёй разводимся, - стараюсь ответить спокойно, но голос дрожит, и глаза мгновенно заполняются слезами.

- Ты чего такое говоришь, Сонь? Как разводимся? Только ж недавно приезжали, всё хорошо было, объясни по порядку, - мама пытается понять, нервничает, садится рядом.

- Так получилось, - почему-то совершенно не хочется вываливать подробности, пусть пока просто свыкнется с мыслью.

- Софья, - голос мамы становится серьёзным, - рассказывай нормально, «так получилось» - это не ответ, я, конечно, твоя мама и поддержу тебя, но Илья мне уже тоже как родной, так что выкладывай всё.

- А что выкладывать? Приехала домой раньше обычного, а он там…, - не могу говорить дальше, в горле ком, дышать тяжело, слёзы затуманивают взгляд.

- Тихо, спокойно, - передо мной тут же появляется стакан с водой, и я слышу, как мама включает чайник. – Сейчас ромашку с мятой заварим, она хорошо успокаивает, попей пока водички.

Я дрожащей рукой беру стакан и подношу к губам, первый глоток даётся с трудом, следующие уже легче.

- Получше?

Киваю.

- Тогда дальше рассказывай, приходишь домой, а он там что?

- Мам, ты издеваешься? – возвращаю стакан не стол и злобным взглядом смотрю в окно.

Нет, я на неё не злюсь. Не знаю на кого злюсь. Может на себя.

- Я не издеваюсь, я восстанавливаю картину происшествия, - вот любитель детективов, всю Донцову перечитала и теперь туда же.

- Он там с любовницей! – всё же отвечаю, хотя мне кажется, что это было так очевидно.

- У Ильи есть любовница? С каких пор?

- Откуда я знаю, он не признаётся, - уже спокойнее продолжаю я.

- Не признаётся с каких пор или не признаётся, что это его любовница?

- Боже, мама, я думала, ты меня пожалеешь, а ты будто специально по живому режешь, - я уже жалею, что приехала сюда.

глава 9

Молчу, вздыхаю, закрываю лицо руками и упираю локти в стол. Какая подстава? Неужели она сейчас ещё и защищать его начнёт.

- Дочь, ну ты подожди, не накручивай себя. Вы с Илюшей люди взрослые, нужно всё взвесить, поговорить по нормальному, выслушать друг друга. Что он говорит? Как объясняет то, что ты увидела?

- Ничего не говорит, ерунду всякую говорит, я не я и лошадь не моя. Мам, конечно же, он врёт и оправдывается, пойман на горячем, что ему ещё делать?

- Ну, это понятно, но ты же должна чувствовать есть в его словах хоть доля правды?

- Он врёт от начала до конца, я чувствую, что он мне изменяет, изменял и, если я не уйду, возможно, будет продолжать это делать.

- Ты прям как на присяге пионер: «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить», - мама почему-то смеётся, но мне вообще не до смеха.

- Наверное, я лучше пойду, - пытаюсь я встать, но она кладёт мне руку на плечо, возвращая обратно на табуретку.

- Куда ты пойдёшь? Сиди уже. Дочь с отцом осталась?

- Да, - коротко отвечаю.

- Надеюсь, вы не при ней отношения выясняли?

- Мам, она уже достаточно взрослая, я сказала ей про развод, - отвечаю я, уже сама сомневаясь в том, правильно ли сделала.

- Ну ты и дура, с мужиком ещё ничего не выяснила, а ребёнку уже сказала, зачем, Сонь? – она всплескивает руками, уставившись на меня вопросительным взглядом.

- Так получилось, - опускаю я глаза, - а что скрывать, если всё понятно и уже решено, пусть привыкает к мысли.

- Она ещё ребёнок, - в голосе мамы слышатся злость на меня и нотки нежности и жалости к внучке.

- Взрослый ребёнок, ей пятнадцать, она уже всё понимает, глупо было бы её обманывать, всё равно бы догадалась. И к тому же, что бы ты мне сказала, если б в такой ситуации оказалась? Ничего бы не сказала? Дальше бы жить стала? Улыбалась, как всегда, целовала мужа в щёку и делала вид, что ничего не произошло.

Чайник оглушительно свистит на всю кухню, мама выключает газ и садится со мной рядом. В её глазах грусть, она на меня не смотрит, потирает пальцы рук, словно собирается что-то сказать, но не решается.

- Ты была в такой же ситуации? – почти шёпотом спрашиваю я, когда до меня доходит причина такой резкой смены настроения.

- Ну не совсем в такой, - тоже тихо отвечает она.

- Папа тебе изменял? А почему ты с ним осталась? Почему нам с братом ничего не рассказывали? Или ты просто догадывалась?

- А что вам рассказывать, вы маленькие были, разве поймёте? Тебе восемь, Максу двенадцать, и что, мне надо было всё бросить и уходить? – я вижу, что ей тяжело даются эти воспоминания.

Неужели это правда? Я никогда бы на своего отца такого не подумала, сколько их помню, всегда дружно жили, для меня родители вообще были образцом семейных отношений.

Я не знаю, что и сказать, слова застряли где-то в горле, мысленно возвращаюсь в детство и представляю, что бы тогда я испытала, если б на глазах привычный семейный оплот разлетелся вдребезги. Заставляю себя представить, как мать нас собирает и увозит к бабушке, что бы я в этот момент испытывала? Я люблю своих родителей. На кого бы я злилась в тот момент, кого бы обвиняла?

На кухне висит долгая напряжённая тишина. Мама молчит, я тоже не знаю, что и сказать. Просто сидим и смотрим в стол.

Вспоминаю Илью, он просил не горячиться, трезвые слова, а я взяла и с плеча рубанула, гордая, блин. Как там Таська? Что они делают?

На душе так мерзко, словно из прекрасного мира, в котором всё настроено и налажено, как нужно, тебя в болото реальности перенесли одним махом, вроде взрослая уже, не малолетка, а поступаю, как наивный ребёнок, думаю только о себе. Вот опять же, к маме прибежала жаловаться, вместо того, чтобы самой всё решать.

- Мам, ты в порядке? – трогаю её за руку.

- Нормально, - отвечает она, и в подтверждение своим словам встаёт и идёт к полке, заваривать чай.

Вижу, что она расстроена, из-за меня ворошила в памяти те времена, снова испытывала те чувства, может она не хотела вообще никогда в жизни об этом вспоминать, а тут я…

- Точно нормально? – встаю за ней следом, подхожу к столу с заварочным чайником и заглядываю в родное лицо.

Плачет. Блин.

- Сонь, сядь, я сама всё сделаю, подожди, - отмахивается от меня, а я обнимаю её, крепко, как в детстве, она шмыгает носом. – Ну вот, теперь совсем расклеилась, сейчас расплачусь, давление повысится.

Веду её в комнату, сажаю в кресло, ставлю рядом тонометр, а сама на кухню заваривать травы. Да, заварила ты Софья кашу, не подумавши. Конечно виной всему Илья, это даже не обсуждается, но подумать о том, что будет твориться с родными, нужно было мне.

Заливаю кипятком ромашку с мятой, закрываю чайник крышкой, иду в комнату.

- Ну как?

- Нормально всё.

Я вижу, что ей тяжело, она даже говорит по-другому, словно потерянная. Смотрю на экран аппарата – показатели в норме. Внутри всё разрывает, хочется к дочери, и пожалеть её, но маму сейчас тоже бросить не могу, а вдруг на нервах что-то случится.

- Сонь, ты за меня не переживай, я сейчас успокоюсь, всё нормально будет.

- Это я виновата, не нужно было сюда ехать, - обречённо произношу я.

- Нужно – не нужно, если бы мы всегда знали что нужно, а что нет, то жили бы по-другому, - ворчит мама, - это опыт.

Я присаживаюсь на диван рядом, откидываю голову на спинку и упираюсь взглядом в большую картину, которую мы с Ильёй дарили моим родителям на тридцать пять лет их полотняную свадьбу. На портрете счастливая пара, нарисованная маслом по фото из семейного архива. Улыбаются, обнимаются, счастливые.

Замечаю, что мама тоже смотрит на картину. Интересно, что она сейчас думает?

- Пошли чай пить, заварился уже, - в голосе мамы появляется бодрость, она снова становится привычно заботливой и надевает на лицо улыбку, правда она получается какой-то грустной.

- Пойдём, - отвечаю я, вставая с дивана и подавая ей руку.

глава 10

- Что делать? Это ты у меня спрашиваешь? – она грустно усмехается. – Если б знать. Это твоя жизнь, тебе и решения принимать, я только поддержать тебя могу, как мама. А что решишь – это твоё дело.

Не это я хотела услышать. Я думала, что она сейчас начнёт поддерживать мои мысли об уходе, начнёт ругать Илью, меня жалеть. Блин, да что же я за человек, почему так хочу, чтобы меня пожалели. Теперь её жалеть нужно, а я…

Чай в чашках заканчивается, посуда перемещается в раковину и струя горячей воды льётся мне на пальцы, которые трут совсем не грязные чашки. Вот, Соня, принимай решение, у тебя же всё уже понятно.

Злюсь на себя, оставаться здесь не хочу, очень не хватает Таськи рядом, если бы она согласилась со мной поехать, всё бы по другому было, а теперь я одна, как не пойми кто.

Кидаю взгляд на часы, спать ложится рано, здесь находится невыносимо, ехать к мужу совсем не хочется.

- Мам, я наверное поеду, - произношу я неопределённую фразу, вытирая мокрые руки об полотенце.

- Поезжай, Софья, поезжай, - соглашается она со мной, наверное, думает, что я передумала и возвращаюсь к Илье.

Пусть думает, может ей так легче будет, а то мало ли, что на нервах случится. Прощаюсь с мамой, обуваюсь, иду вниз к машине. Чего добилась?

Отъезжаю от дома, еду по шоссе, место назначения ещё не выбрала, просто еду, просто смотрю на дорогу и ни о чём не думаю. Внутри пусто и глухо. Сердце отсчитывает пульс, руки спокойно лежат на руле, автоматически перестраиваюсь, жму на газ и притормаживаю, льюсь в потоке машин, ощущаю себя здесь не так одиноко. Мнимая близость общества, понимаю, что рядом никого родного, но окружающие меня участники дорожного движения, словно безмолвная поддержка.

На панели загорается красная лампочка, кончается бензин. Точно, я же хотела завтра утром по дороге на работу на заправку заехать, где её сейчас здесь искать? Еду, высматривая знакомые значки, вижу, сейчас залью бензина полный бак и дальше колесить. Не знаю почему, но езда меня успокаивает.

Подъезжаю к колонке, говорю номер бензина заправщику, иду оплачивать и вскоре возвращаюсь в машину.

- Девушка, у вас колесо спустило, - указывает мне молодой человек в спецовке на заднее правое колесо.

Обхожу машину и разочарованно вздыхаю.

- Вы не волнуйтесь, у нас вон там шиномонтаж, не успеете шину испортить, пока едите, вон туда и чуть правее, - указывает он мне рукой направление, и я с обречённым видом сажусь за руль и еду ремонтировать колесо.

Мастерская совсем близко, закрадывается подозрение, что это какой-то маркетинговый ход, приехал заправиться, словил гвоздь и поехал в шиномонтаж, хорошая отработанная схема.

- Егорова, привет!

Я не успеваю выйти из машины, как ко мне с довольной улыбкой идёт мастер в перепачканой спецодежде. Вглядываюсь ему в лицо и узнаю своего одноклассника Толика Смирнова.

- Привет, - здороваюсь, но не испытываю никакого желания разговаривать с ним.

- Колесо? Какое? – быстро он делает привычное дело, подхватывает домкрат, приподнимает мой автомобиль и так быстро справляется с болтами, что чувствуется набитая рука. – Как жизнь, рассказывай? Замужем? Дети есть?

Я киваю, слишком шумно, чтобы что-то отвечать, да и не хочу я этого делать, зато Толик, видимо, увидев знакомого человека, желает вылить на меня всё своё «счастье».

- А у меня тоже всё хорошо, помнишь Светку Гусеву? Моя теперь. Живём недалеко отсюда, она учительница в школе, а я вот здесь.

Я вежливо улыбаюсь, показывая ему, что очень за него рада, а он продолжает.

- У нас на днях третий родился, поздравь меня. Светка ещё в роддоме, завтра поеду забирать, теперь я счастливый отец двух сыновей и дочки, а у тебя как?

- У меня одна дочь, - тихо отвечаю я, и Толик воспринимает мой ответ, будто я об этом сожалею.

- Одна это не интересно. Ты ещё молодая, ай-да за вторым, - смеётся он. – Муж то нормальный? Хотя судя по машине, не бедствуешь.

- Спасибо, как-нибудь сами разберёмся, - смотрю, как он ищет повреждение в колесе.

- Вот он, засранец, - клещами из шины Толик вытаскивает ржавый старый гвоздь, - где зацепила-то?

- Не знаю, - пожимаю плечами, думая о том, что это возможно и его рук дело, рассыпал где-нибудь на подъезде к заправке, и собирает клиентов.

- Ну ты не переживай, с дыркой мы быстро справимся, - он заделывает отверстие, что-то заливает туда, проверяет вязкой жидкостью, пузырьков воздуха нет.

Подкачивает колесо, снова проверяет, ставит его на асфальт и катит к машине, я иду следом.

- Порядок, - подмигивает он, опуская машину и отгоняя домкрат. – Касса там, рад был увидеться, Сонь. Но вы со вторым не затягивайте, а то, что одна дочка, даже потом и родного никого не останется. Давай, пока.

Вот заладил, а ведь у меня у самой были такие мысли, мне ещё только тридцать пять, ещё можно рожать, вот только рожать уже не от кого, напоминаю я сама себе.

Появление и разговор с Толиком изменили ход моих мыслей, непроизвольно я начинаю думать про Таську и про то, что у неё нет ни сестры, ни брата. А ведь когда ей было восемь, я помню, как она просила нас родить сестрёнку. Тогда время было неподходящее, казалось ещё чуть-чуть, заработаем побольше, дом купим, обустроимся… А потом Таська переросла, и когда мы ей снова задали тот же самый вопрос, она сказала, что ей всё равно. Интересно, как бы она отреагировала, если бы я забеременела?

«Стоп, Соня», - останавливаю я поток мыслей о маленьком ребёнке, который пронизывает тело нежностью. – «Тебе муж изменяет, а ты о чём думаешь?»

Недалеко от заправки и шиномонтажа стоит известное придорожное кафе, заезжаю туда, рулить расхотелось, хочется кофе и подумать. Паркуюсь, захожу внутрь, делаю заказ и приземляюсь на один из диванчиков, обитых искусственной кожей. Народу немного, жду свой кофе, оглядываюсь.

- Привет, Сонечка. Никогда бы не подумала, что мы с тобой здесь можем встретиться, ты чего так далеко от дома уехала? Неужели от Илюхи скрываешься? – её проницательный взгляд упирается в меня, а я даже не знаю, что и ответить. – Да ладно, не напрягайся, я ж шучу. Как у вас дела, давно в гости к вам не ездила, как мой сын, как Таечка?

глава 11

Что сегодня за день такой? Всего времени ничего прошло, а такое ощущение, что я уже встретила всех кого только можно, и кого нельзя тоже. Сначала это ЧП в офисе с целой толпой сотрудников, одновременно покидающих затопленный этаж, потом Таськина учительница, выходящая с моим мужем из нашей спальни, дальше мама, толик Смирнов, теперь ещё и со свекровью угораздило встретиться. Да, везёт мне сегодня.

- Чего молчишь? Случилось что? – не отстаёт от меня она.

Алле Георгиевне шестьдесят три, и в отличие от моей мамы, которая является убеждённой домоседкой и приверженцем спокойной и размеренной жизни, этой женщине всегда всего мало. Я даже в свои тридцать пять не могу похвастать такой жаждой к жизни, как у неё. Она вечно куда-то спешит, вечно занята, вечно за рулём, потому что её супруг не разделяет такую активность своей второй половины.

- Просто ехала мимо, решила заправиться, колесо проткнула, а после шиномонтажки захотелось кофе выпить, - скучным будничным тоном рассказываю ей цепь произошедших со мной событий.

- Я с тобой, - она усаживается на диванчик напротив и жестом зовёт официанта. – Честно, хотела на вынос взять стакан эспрессо, но раз уж ты тут, посижу немного, передохну.

- Вы не волнуйтесь, если спешите – я вас не держу, всё нормально, - пытаюсь я дать ей понять, что не нуждаюсь в её обществе, но она не слышит моего подтекста.

- Ладно, я всё же посижу с тобой. Я всегда спешу, везде спешу, мне иногда кажется, что я спать ложусь и тороплюсь заснуть, чтобы скорее проснуться, - смеётся она сама над собой. – Знаешь, тут подруга меня йогой соблазнила, говорит: «пойдём со мной», а я не смогла.

- Почему? – логично спрашиваю я.

- Да там же надо замирать в асанах и неподвижно стоять, сидеть или лежать. Я такое не могу, у меня же шило в попе, пошла на этаж выше, на велотренажёр, там хоть пар скинула. А у тебя как дела? Откуда едешь?

- Я к маме ездила, - Алла Георгиевна знает, район проживания моей мамы, он действительно недалеко отсюда, ничего не заподозрит.

- Как у неё дела? – официант приносит большую чашку каппучино с пышной пенкой и чизкейк для моей свекрови.

- Нормально, - что можно рассказать о делах моей мамы, если она после того, как вышла на пенсию, практически никуда не выходит.

- Опять все дни за книжками проводит, надо мне над ней шефство брать, а то совсем скукужится. Позвоню ей завтра, а то тоже давно не болтали. Сонь, и вообще, пора уже какой-нибудь семейный праздник организовать, когда в последний раз за столом собирались все вместе? У кого у нас ближе всех день рождения?

- Ни у кого, Алла Георгиевна, да и время сейчас не слишком подходящее, у Таси учёба, я работаю, Илья тоже, какое застолье?

- Понятно всё с тобой, - не обращая на меня внимания, достаёт из сумочки телефон и кому-то набирает. – Привет, да, всё хорошо, ага, да, а что?

Взгляд Аллы Георгиевны становится настороженнее, а я никак не разберу, с кем она разговаривает.

- Как это произошло? Ты что, с ума сошёл? Давно я тебя уму разуму не учила, совсем расслабился?

Похоже, что со свёкром, она любит прилюдно показывать, что держит своего мужа в узде, хотя Сергей Палыч совсем не такой. Он поддаётся ей прилюдно, показывает мягкость, но в душе кремень. Если решил что-то, то Алла сколько бы не выкруживала, обойти мужа не сможет. У них очень крепкая семья, и Илью воспитали настоящим мужчиной, хотя… В каждой семье свои тёмные углы.

- Да, поняла, я сейчас сама у неё всё расспрошу, а ты жди моего визита и готовь задницу для порки, - она резко обрывает звонок и устремляет свой внимательный взгляд в мою сторону.

Неужели она звонила Илье? Блин. Вот с кем я точно не хотела бы сейчас обсуждать сложившуюся ситуацию, так это со своей свекровью. Она ж меня сейчас сожрёт, уже глазами заглатывает, прячусь за свой кофе и отвожу взгляд в окно.

- Софья, это правда?

- Что? – я прекрасно понимаю, о чём она меня спрашивает, я просто тяну время, может что-нибудь сейчас случится и мне не придётся ей всё объяснять.

Может кофе уронить, переключить внимание, сбежать в туалет замывать одежду?

Соня, что за детский сад.

- То, что мне только что сказал Илья. Ты ушла от него? Почему?

Ах, он гавнюк, сказал маме, что я ушла, но смелости не хватило назвать причину моего ухода.

- А вы у него спросите, - у меня в горле встаёт удушающий ком обиды, который никаким кофе не протолкнуть.

- Я спросила, он ответил, что ты подозреваешь его в измене, но он ни в чём не виноват, - свекровь спокойна, сейчас она ни на чьей стороне, просто пытается разобраться в ситуации.

- Ага, не виноват, - хмыкаю я, - а то, что он из спальни с голым торсом выскочил при моём появлении в доме раньше обычного времени – это ничего? А следом за ним эта Алиночка с краснючей помадой, а у Ильи вся рубашка в её помаде, это нормально? Я что, дура по-вашему?

- Стоп, расскажи всё по порядку, ничего не поняла. Ты вернулась домой раньше обычного, почему? Уже подозревала его в чём-то? Хотела проверить?

- Нет, ни в чём я его не подозревала, у нас в офисе ЧП произошло, всех распустили, вот я и вернулась в три вместо пяти.

- А что за Алина? Ты её знаешь?

- Учительница Таськина, Илья говорит, что она пришла ему дополнительные уроки для дочери предложить, предложила. Знаете что, Алла Георгиевна, я понимаю, что Илья ваш сын, и, конечно же, вы будете его защищать, но меня в это не втягивайте, я для себя уже всё решила.

Демонстративно встаю из-за стола и собираюсь идти к выходу.

- Стой, Соня, подожди. Такие дела так просто не делаются. Что ты решила? Что этим добьёшься? Как Таська отреагирует, когда всё узнает? Она сейчас дома? С отцом?

- Да, Таисия с папой, и она обо всё уже знает, я не стала тянуть и сразу ей сказала, - свекровь хватает меня за руку и никуда от себя не отпускает.

- Фууу, ну вы и кашу заварили, - осуждающе протягивает она, - куда сейчас едешь?

глава 12

Я вопросительно смотрю на свою свекровь, выразительно говоря глазами: «что вы мне можете сделать, Алла Георгиевна?»

- Ладно, Сонь, не кипятись, не чужие ведь. Просто поедем к нам, я Илье ничего не скажу где ты, подожду, может, наладится.

Она встаёт с диванчика, и я вижу в её глазах не властный приказ, как мне показалось ранее, а доброе сочувствие. На стоянке она предлагает ехать вместе на моей машине, я сажусь за руль и начинаю вводить в навигатор адрес свёкров.

- Я тебе сама помогу, не включай ты эту говорилку, - устало отмахивается она от гаджета, и я принимаю её помощь.

Сначала едем по шоссе, потом съезжаем с главной и в пригород. Мы в разных концах города, я всегда была этому рада, и сейчас тоже. Свёкры к нам не часто наведовались и мы к ним тоже, идиллия.

- Мы сейчас зайдём в дом, - предупреждает меня Алла Георгиевна, - и я сначала сама с Серёжей поговорю, а ты в гостевую, можешь ванну принять, я тебе дам такую соль с травками – закачаешься. Ну а как приведёшь себя в порядок, так выходи, будем вместе ужинать.

Я киваю. Наверное, даже хорошо, что так случилось, мама Ильи никогда мне зла не желала. Да, в моей картине мира, она была турбодвигателем, но ведь все люди разные, её скорость не говорит о том, что она плохая.

Со свёкром было тяжелее, он всегда был очень строг к Илье, они часто выясняли отношения, ругались в моменте, но обязательно мирились. Это был их стиль общения, проораться и пожать друг другу руки. Я такого не понимала, поэтому держалась от Сергея Павловича всегда в стороне.

Вот и сейчас, свекровь заводит меня в дом, провожает в комнату, даёт полотенца, какие-то пакетики со средствами для ванной, вручает халат и уходит к мужу, с которым я успела только поздороваться, и поймать на себе его удивлённый взгляд.

Расслабиться в ванной было заманчивым предложением, и я не стала его отвергать, к тому же зная, что Алла Георгиевна средств на себя не жалеет, значит соль, что она мне дала – высшего качества.

Через десять минут я кайфую в роскошном букете эфирных масел, которые густо отдают свой аромат, раскрываясь в тёплой воде.

«Я спокойна. Я совершенно спокойна», - настраиваю я себя, прикрыв от удовольствия глаза.

Только одно удручает и вьётся над головой надоедливой мухой: я не дома, и когда я выйду из ванной, меня встретит не муж, а его родители, наша семья разбита, мы больше не вместе, и дочь, как ни странно, не со мной, а с ним.

Бесконечно отмокать не будешь, вода становится прохладной, я встаю и смываю упругими струями душа с себя солёную воду. Кажется, стало действительно легче. Конечно, никуда обида не ушла, да и прощение не явилось волшебным образом, но будто смылась ненужная шелуха, осталось только важное.

Надеваю халат, ноги утопают в мягких тапочках, открываю дверь ванной и иду из комнаты, которую сне любезно предоставили в сторону кухни. Именно оттуда слышатся голоса: Быстрый и громкий – Аллы Георгиевны, низкий и приглушённый – Сергея Павловича. Замедляю шаг, чтобы узнать, о чём они сейчас разговаривают, прислушиваюсь.

- Алла, ты когда уже угомонишься, такие вопросы только они сами должны решать, что ты от меня хочешь? Если я ему в своё время не вложил ума в голову, то сейчас уже поздно воспитывать, не послушает.

- Ты отец, - наседает свекровь на мужа, - на твоих глазах семья сына рушится, ты должен серьёзно поговорить с Ильёй, Серёж, ну пожалуйста, не отказывайся, - переходит она на просительный тон.

- И что я ему скажу? Что? У него своя голова на плечах имеется, не хочу я в это ввязываться. Сейчас пообижаются друг на друга и помирятся, вечно ты масла подливаешь. Это жизнь, Алла, обычные семейные трудности, мы с тобой прошли, и они пройдут.

- Мы с тобой развелись, - слышу в голосе свекрови злость.

- Но потом же снова расписались? Давай, зови Соню, я есть хочу, а вы тут со своими глупостями.

Мне становится так обидно, вот он взгляд мужчины на ситуацию, и не простого мужчины, а родного отца. А чего я ждала, что сейчас он бросится уговаривать Илью меня добиваться? Что его сын будет землю грызть, чтобы добиться прощения, а я буду решать, что же ему ответить?

Слышу шаги Аллы Георгиевны и иду навстречу, чтобы не догадались, что я тут стою и подслушиваю.

- Ты уже готова? Ну как? Понравилась тебе моя соль? Расслабилась?

Я киваю и благодарно улыбаюсь. Меня сажают за стол, и хозяйка дома расставляет тарелки с ужином. Всё, как всегда, очень вкусно, здесь кормят отменно. Пережёвываю запеченное под овощами и сыром мясо и вспоминаю своих.

Как они там? Ужин я приготовить не успела. Илья-то взрослый, а Таська?

Таисия тоже взрослая, напоминаю себе о том, что дочери не пять лет, а пятнадцать. К тому же она не одна, а с отцом, пусть позаботится о ребёнке. В голове фоном картинки, как вместо сбалансированной порции еды он кормит её бутербродами, злюсь на него, не зная, что у них там на самом деле.

- Значит ты к нам сегодня с ночёвкой? - неожиданно начинает разговор Сергей Павлович, обращаясь ко мне с вопросом.

- Если вам это мешает, я могу уехать, - быстро отвечаю я, напрягаясь всем телом.

- Не надо никуда уезжать, всё хорошо, - тут же успокаивает меня Алла Георгиевна.

- А расскажи мне, Софья, что такого произошло, отчего ты приняла столь неожиданное решение. Ты ж к нам редко приезжаешь, а тут даже с ночёвкой нагрянула. Почему внучку нам не привезла, про сына молчу, где Таисия?

Я перевожу взгляд со свёкра на свекровь и вижу, как та беспощадно толкает его локтем в бок.

- Я не собиралась к вам, меня Алла Георгиевна пригласила, а Таська дома с отцом, ехать со мной отказалась.

- А если бы согласилась, то куда бы ты её повезла?

- Сергей Павлович, если хотите сказать что-то по делу, то говорите, нечего кругами ходить, - взрываюсь я.

Соль не помогла, от малейшего захода не с той стороны у меня мгновенно отрастают иголки и хочется защищать свои границы.

- Ну, если хочешь по делу, то вот тебе вопрос – почему Илью из дома не выгнала, а сама ушла? Может, он всё же не виноват? А ты просто упрямишься. Хочешь выставить мужа плохим, и жертву из себя строишь? Нормальная баба молчала бы в кулак и сама разруливала, а ты всем разболтала, чем гордишься то? Что принципиальная? Что решение приняла? Увидела мужика в помаде и давай причитать. Твой мужик, тебе и разбираться с ним!

глава 13

Какой ужин? У меня после таких слов свёкра, не то что кусок в горло не полезет, у меня стул под попой горит.

Вскакиваю из-за стола, не говоря ни слова, что тут объяснять? Всё понятно, только жаль времени потерянного, зато теперь понятно, что за люди меня окружают, вот сволочи, не ожидала такого удара под дых.

Переодеваюсь, выскакиваю из их дома, как ошпаренная, вслед за мной несётся свекровь.

- Сонечка, не злись на него, ты же знаешь, Палыч резкий, сейчас пройдёт полчасика, и он отойдёт, не уезжай, оставайся, я тебя отстою, ну куда ты на ночь глядя?

Пофиг, куда угодно, лишь бы не здесь. Даже не смотрю на Аллу Георгиевну, хорошо, что на моей машине приехали, завожу мотор и выезжаю из неприветливого двора людей, которых я до недавнего момента считала родными. Куда теперь?

Рулю по дороге на полном автомате, правила соблюдаю, куда-то поворачиваю, просто еду. Через некоторое время понимаю, что машина движется в сторону нашего дома. Это привычный путь, поэтому и еду туда. Думаю, что делать?

Плюнуть на все эти гонки, закрыться в комнате и не выходить оттуда? Завтра на работу, время уже почти девять. Почему именно я должна бросать всё?

Внутренне настраиваю себя на жёсткую оборону и еду в наш жилой комплекс. Да, этот дом не только его, мы оба туда неплохо вложились, кто деньгами, а кто душой. Комнаты есть свободные, пока перееду на первый этаж, а после подам на развод и раздел имущества, будет у меня свой угол.

Во дворе перед домом, привычно стоит джип Ильи, и в окнах горит свет. Долго сижу в машине, решаясь. Сил нет. Пока рулила, смелая была, а вот на пороге вся решимость сдулась, как дырявый воздушный шарик.

Давай же, Соня, ты сможешь!

Вылезаю из машины, иду к двери, достаю ключи. Стараюсь делать всё тихо, хотя зачем – непонятно, он всё равно увидит меня, чего крадусь?

Захожу в дом, снимаю обувь иду в гостевую комнату на первом этаже. В спину мне с лестницы доносится голос Ильи:

- Сонь, как я рад, что ты вернулась.

Я не отвечаю и даже не оборачиваюсь на него. Закрываюсь в комнате и без сил опускаюсь на кресло. Приехала. Откуда бежала, туда и прибежала, парадокс, хотя смеяться вообще не хочется.

Что мне делать?

В дверь раздаётся тихий стук.

- Открой, пожалуйста, - голос Ильи подавленный, уверена, что мама после моего отъезда из их дома устроила сыну по телефону разнос, хотя кто знает, может, я ошибаюсь. – Сонь, я понимаю, что ты сейчас со мной разговаривать не хочешь, да и не будешь, я тебе ужин принёс, просто возьми, не хочу, чтобы ты голодала.

- Я не голодная, - резко отвечаю я, не желая продолжать разговор.

- Таська тоже не ест, закрылась в комнате и не выходит, на вопросы не отвечает. Я попытался замок отпереть, так она такой крик подняла, будто её режут. Может, сходишь к ней?

- Если она тебя прогнала, то и меня слушать не станет. Илья, уйди, я не хочу с тобой разговаривать, - стараюсь закончить эту словесную перебранку через дверь, но он не отстаёт.

- Софья, это же неправильно, неужели тебе её не жалко?

- А тебе? – парирую я.

- Мне жалко, я хоть что-то делаю, а ты сбежала из дома, весь день не понятно где провела и даже не хочешь с дочерью поговорить. Ты перегибаешь, Сонь. Немного уйми свою гордость, ты же мать, в конце концов!

- А ты меня этим не тыкай, - закрываю лицо руками и беззвучно плачу, быстрее бы он ушёл от моей двери, сама хочу к дочери, волнуюсь за неё, наверное, действительно стоило сдержаться и не вываливать всё на ребёнка.

- Сонь…

- Уйди!

Слышу за дверью удаляющиеся шаги. Слава богу, додумался отстать от меня. Но мысли постоянно возвращаются к Таське. Надо сходить. Кто её ещё поддержит?

Тихо выхожу из комнаты, слышу, как Илья гремит чем-то на кухне, поднимаюсь на второй этаж.

- Тая, открой дверь, пожалуйста, - нажимаю ручку и чувствую сопротивление замка.

В комнате тихо, из-под двери виден свет, но привычная дочкина музыка не играет.

- Тая, открой, я ненадолго, - делаю вторую попытку и слышу шаги за дверью, идёт.

Щелчок замка и быстрые удаляющиеся шаги. Открываю, вижу Таську сидящую на кровати, она обхватывает колени обеими руками и утыкается в них головой, пряча лицо за распущенными волосами.

Закрываю дверь, подхожу к дочери.

- Есть хочешь?

- Нет, - голос колючий, тоже в оборону ушла, взрослая, не даёт себе быть малышкой, а так хочется её сейчас обнять.

- А поговорить хочешь?

- О чём с вами говорить?

- Тая, понимаешь, иногда происходят такие события, которые выводят человека из привычного русла. У нас с твоим папой это произошло, но ты всё равно наша дочь, и отношение к тебе не поменялось. Я и папа будем заботиться о тебе, ты не будешь брошенной, - пытаюсь я разговорить ребёнка, чтобы понять, чего ей сейчас больше всего нужно.

- Меня завтра дедушка заберёт, поживу у них, пока вы тут отношения выясняете, - бурчит Таська, а у меня глаза на лоб от возмущения.

- Дед Серёжа? – переспрашиваю я. – Когда ты с ним успела договориться?

- Полчаса назад, он за мной утром заедет, возьмёт мои вещи и в школу отвезёт, вернусь домой, как помиритесь.

Значит после того, как я уехала, свёкр позвонил внучке и обо всём с ней договорился. Быстрый.

- Тась, а почему ты не хочешь со мной жить? Почему не соглашаешься вместе отсюда уехать? Я найду нам новую квартиру, всё будет хорошо, - нагибаюсь, чтобы заглянуть в родные глаза, но она не высовывается из своего укрытия.

- Не хочу с тобой, я знаю, что если мы уедем вместе, то ты с папой точно не помиришься, - её ответ просто бьёт меня под дых, дочь ждёт нашего примирения.

- А если мы вообще не помиримся? Ты так и будешь жить с дедушкой и бабушкой? У тебя этот год сложный, нужно к экзаменам готовиться, как ты будешь это делать?

- Я никуда с тобой не поеду, не хочу разбитую семью. Либо миритесь, и живём как раньше, либо я уеду, - упрямо повторяет она.

глава 14

Как ей объяснить? Для неё сейчас семья – это мир спокойствия, любящие родители, надёжный дом. Рассказать про то, как грязные действия третих лиц отбивают всякое желание и очерняют всё то, о чём так долго заботился и строил. Поймёт?

- Тая, ты говоришь, что ты взрослая девочка и всё понимаешь, - медленно начинаю я подбирать слова.

- Мам, не сюсюкай, говори по делу, - боже, как же быстро она выросла, ещё этот подростковый ежиный наряд.

- Хорошо, по делу, так по делу, - обречённо вздыхаю я. – Твой отец предал меня, начав крутить роман с другой женщиной…

- Ничего такого не было, Сонь. Ну не крутил я романы, эта шмара сама пришла, понимаешь. У неё видимо цель такая была, - Илья с шумом и возмущением врывается в комнату дочери и встаёт перед нами огромный, как скала.

- Ты подслушивал? – стискиваю я зубы, готовая убить его за такое явление.

Я тут пытаюсь подобрать щадящие выражения, чтобы не нанести дочери травму, жалею её чувства, стараюсь быть бережной, а он в дверь с ноги.

- Да, подслушивал, я тоже здесь пострадавшая сторона, я вообще не понимаю, как это вышло, Тая, всё, что мама тебе здесь про мои гулянки наговаривает – это неправда. Я вас люблю и не хочу, чтобы наша семья развалилась из-за какой-то училки, - он говорит уверенно, брови упрямо сдвинуты, между ними глубокий залом, губы напряжены, хотя их почти не видно за бородой и усами.

- Илья, выйди, пожалуйста. У тебя было предостаточно времени, чтобы объяснить всё дочери, но ты почему-то этим не воспользовался, а сейчас мешаешь мне, - я хочу, чтобы он немедленно покинул комнату, Тайка итак плохо идёт на контакт, а тут ещё это.

- Никуда я не уйду, - уже тише и спокойнее произносит он, берёт стул и садится на него. – Давайте все вместе поговорим, чтобы каждый имел возможность высказаться сразу. Это семейное дело, значит должно решаться в кругу семьи.

Он смотрит то на меня, то на Таську, которая всё также прячется за волосами.

- Пап, выйди, пожалуйста, - от тихого и полного грусти голоса дочери, Илья удивлённо приподнимает брови.

- Детка, ты уверена? – уточняет он у неё.

- Да, - тем тоном отвечает ему она. – Я хочу сначала поговорить с мамой, пожалуйста. И не стой за дверью, бесит.

Наблюдаю за реакцией мужа, он такого не ждал, видимо был уверен, что Таська на его стороне, но она его выгоняет, интересно, с чем это связано?

- Ладно, я буду на кухне, разогрею всем ужин, как поговорите, спускайтесь. Хорошо?

Мы обе молчим: мне есть совсем не хочется, думаю, что у Таи та же причина.

- Буду вас ждать, - добавляет он и медленно выходит из комнаты.

Ещё немного мы слушаем его шаги, спускающиеся по лестнице, а потом мне Тая задаёт вопрос:

- Мам, такое можно простить?

Она наконец-то поднимает своё лицо от колен, выглядывает из-за прядей распущенных волос, и я вижу припухшие от слёз губы и красный нос.

- Я не знаю, дочь, я впервые в этой ситуации. Мне очень больно и противно. Такое чувство, что в меня плюнули, и я теперь не могу отмыться от этой вязкой слюны. Фу.

Я позволяю себе высказать то, что у меня на душе с чувством и эмоциями, она слышит это, молчит, переваривает.

- А если папа поможет тебе «отмыться», я помогу тоже, мы вместе накажем эту шалаву, я почему-то верю папе, мне кажется, он не виноват.

Я удручённо хмыкаю, моя взрослая дочь ищет компромисс, который бы всех устроил, именно так, как я её учила.

- Тая, я знаю, что ты любишь папу, и для тебя он всегда хороший, я ни в коем случае не заставляю тебя менять о нём мнение, он твой отец, ты можешь любить его любым. Только я не могу. Ну, не могу я через это перешагнуть, это очень сложно. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня понять, но сейчас вот так…

- То есть потом всё может измениться?

Ох уж эти вопросы, я закрываю лицо руками и шумно пропускаю выдох сквозь неплотно сомкнутые пальцы. Что ей ответить? Может что-то измениться или нет?

- Я не знаю, - наконец произношу я ничего не значащую фразу, но для неё она видимо имеет определённое значение.

Таська опускает ноги на пол и, придвинувшись ко мне ближе, крепко обнимает. Я дала ей надежду? Зря я это сделала. Очень зря. Теперь она будет строить планы по нашему с Ильёй примирению, вот блин.

- Мам, пойдём ужинать, пожалуйста, - просит она, и я слышу, как её живот бурчит от голода.

- Иди сама, я не хочу, - отказываюсь я от её предложения.

- Если ты не пойдёшь, я тоже не пойду и буду до утра мучиться от голода.

- Это твой выбор, ты сама всегда говоришь, что взрослая, и что всё можешь продумать самостоятельно, - плавно съезжаю я с попытки мною манипулировать.

- А если ты не поешь, то от голода у тебя может начаться мигрень и будешь мучиться и глотать гору таблеток, не глупи, мам, это просто ужин. Пойдём.

Встаёт, берёт меня за руку, тянет, поднимая на ноги. По хорошему бы проявить твёрдость и уйти в комнату, но мне не хочется делать ей ещё больнее. Во всяком случае, это и вправду просто ужин, чего я нагнетаю. Может она сейчас не очень хорошо себя чувствует в обществе отца, не стала же с ним разговаривать. Иду за Таськой вниз по лестнице, из кухни уже доносится запах жареной курицы и свист закипающего чайника.

глава 15

На тарелках спагетти с моими котлетами из трески, которые накануне крутила и замораживала. Посредине стола миска салата из крупно нарезанных огурцов и помидоров. Как смог.

Садимся с Таисией за стол и начинаем тоскливо накручивать длинные макаронины на вилку. Илья присоединяется к нашему занятию. За столом тишина, только негромкий звук прикосновений вилок к тарелкам.

Первой не выдерживает молчания дочь:

- Спасибо, мам, очень вкусные котлетки, - в её голосе чувствуются нотки любезности, она хочет сделать мне приятно, как и раньше, когда я злилась.

- А ничего, что сегодня котлеты жарил папа? – приподнимает одну бровь Илья и смотрит на дочь с укором.

- Пап, а ты будешь просить прощения у мамы?

Святые небеса, какие вопросы звучат из уст этого взрослого ребёнка, я еле сдерживаюсь от язвительного замечания и, чтобы не сорваться, засовываю вилку спагетти в рот.

- Конечно, буду, Сонь, прости, что так вышло, - он смотрит на меня исподлобья взглядом полным надежды и мольбы.

Цирк какой-то… Нет, я не буду за столом выяснять отношения. Прощения он просит. «Соня, прости, что так вышло», да тьфу на твои слова. Злюсь. Смотрю в тарелку, с трудом дожёвываю то, что во рту и откладываю вилку. Таська почти поела, для меня это важно, ребёнку завтра в школу, учёбу никто не отменял.

Молча встаю из-за стола и иду к своей временной комнате.

- Мам, - доносится в спину призывный голос Таськи.

- Я не голодна, - отвечаю, даже не обернувшись.

*-*-*

(от лица Ильи)

Они спускаются вместе, идут за стол, слава богу, неважно кто кого уговорил, но это маленький шаг навстречу. Мои девочки, молча, утыкаются в тарелки и делают вид, что меня не существует.

Блин. Что делать то? Ну почему всё так случилось? Почему я просто не схватил эту наглую Алину за волосы и не спустил со второго этажа. Оторопел от удовольствия? Она так быстро и умело заглотила мой орган, что у меня руки отнялись. Ну я и козёл.

И ведь понимаю, что моя ложь выглядит неправдоподобно, но если я признаюсь – будет ещё хуже. Это практически капитуляция и белый флаг. Так Сонька точно не простит. Стопроцентно.

А вдруг? Нет, Илюх, даже не думай, стой до последнего, ты кремень. Ей придётся пойти с тобой на примирение. Она не выдержит давления со всех сторон.

- Спасибо, мам, очень вкусные котлетки, - слышу я голос дочери.

- А ничего, что сегодня котлеты жарил папа? – поднимаю взгляд на Таську, она же была на моей стороне, во всяком случае, мне так казалась, неужели Сонька её уже переманила.

Конечно, они девочки, им легко друг с другом: новости, сплетни, секретики. А как же я? Я тоже не чужой. Да, виноват, но блин… Я за этот вечер уже миллион раз в мозгу произошедшее прокрутил, так и сяк вертел, как оправдаться? Сонька не дура, она чувствует, ей просто так не нальёшь в уши воды. Но я же тоже пострадал. Меня практически изнасиловали, выставили во всём виноватым, ещё и трусы подбросили.

Не надо было её отвозить на остановку, я этим только хуже сделал, но мне так хотелось, чтобы она как можно скорее оказалась подальше от нашего дома. Всё не так сделал. Как исправлять?

- Пап, а ты будешь просить прощения у мамы? - такой невинный вопрос, а сколько вызывает во мне сопротивления, так и хочется заорать на всю кухню, что я не виноват.

Но как не виноват, если виноват.

- Конечно, буду, Сонь, прости, что так вышло, - быстро произношу я, и глазами полными мольбы смотрю на жену, в который раз сам себе становясь противным.

Надо рубануть правду, надо это сказать, и будь что будет, во всяком случае, я не буду себя чувствовать подлым обманщиком. Но, как себя будет чувствовать она? А вдруг она всё же верит мне, где-то в глубине сердца, ведь вернулась. Да, психует, в нижнюю комнату ушла, но ведь дома, и ужинать за стол пришла.

Конечно это всё из-за дочери, она Таську любит очень сильно, но…

Соня кладёт вилку в практически нетронутую порцию ужина и поднимается из-за стола, собираясь уходить.

- Мам, - сразу раздаётся призывный голос Таськи.

- Я не голодна, - отвечает моя жена, даже не обернувшись.

Нас за столом теперь двое, слышим щелчок замка на двери гостевой комнаты, поднимаем друг на друга глаза.

- Пап, почему ты сидишь? Почему не догонишь, не схватишь, не начнёшь уговаривать? Ты реально хочешь, чтобы она ушла? – в глазах дочки ледяной укор.

Откуда в ней всё это? Сериалов что ли насмотрелась? Откуда знает как я должен поступать в этом случае?

- Мама у нас очень гордая, она сейчас не примет от меня никаких оправданий, - пытаюсь я объяснить Таське своё бездействие.

- А если ты ничего не сделаешь, то она вообще никогда их не примет. Пап, очнись, чтобы завоевать женщину, её нужно завоёвывать, а не «прости, что так получилось», - последние слова Тайка проговорила, пытаясь изобразить мой голос.

- Я смотрю, ты много понимаешь в межполовых отношениях, - я начинаю злиться, но не на дочь, а скорее на себя, ведь она действительно права, надо действовать.

- А может и так, - вызывающе смотрит она на меня. – Хочешь дам короткую консультацию по урегулированию конфликта?

- Хочу! – принимаю я вызов дочери.

- Тогда иди и колоти в дверь, пока не откроет. Обещай всё, что только можно, кайся, утверждай, что это был первый раз и последний раз, обнимай, целуй, - горячо и уверенно даёт мне ЦУ Таисия и в конце неуверенно добавляет, - в фильмах так работает.

- В фильмах? – усмехаюсь я. – Тась, ты хочешь, чтобы я делал, как в фильмах?

- А что? Во всяком случае, это гораздо лучше, чем «прости, что так получилось». Виноват – проси прощения нормально. Если мама уйдёт, я тебя не никогда прощу!

Ещё одна недовольная женщина уверенным шагом покидает кухню. Чёрт. Обложили.

Убираю тарелки со стола, недоеденное в мусор, мою посуду, на душе так тоскливо. Что там говорила Таська? Обнимать и целовать? В фильмах работает? Но мы не в фильме, Сонька меня сейчас к себе и на шаг не подпустит. Обещать всё что угодно? А что я могу ей пообещать? Каяться и утверждать, что это был первый и последний раз?

глава 16

Стою напротив двери комнаты, в которой заперлась моя жена, оттуда не доносится ни звука. Неужели уже легла? А я тут со своими оправданиями. Может дать ей отдохнуть, успокоиться, а потом уже и объяснить всё по-новому.

А что я ей объяснять буду? Как учительница Таськи напала на меня своим ртом и сделала залипательный отсос, во время которого я был в полном ступоре, и я не смог оказать должного сопротивления? Да она меня за такие объяснения вообще возненавидит. Нет, признаваться не вариант. Нужно давить на чувства, буду в любви признаваться. Я ж свою жену по-настоящему люблю. Семья у нас крепкая, живём давно, от одного подводного камня не должно всё развалиться.

Докажу ей на деле, свои чувства, Сонька добрая, простит.

Стою, сам себя убеждаю и краем глаза замечаю на лестнице дочь, она жестом подсказывает мне, что пора бы уже и постучаться. Дожили, дочка учит папу, что ему делать. Выдыхаю, делаю шаг к двери, громко стучу.

Тишина.

Стучу повторно, уже более настойчиво.

Не открывает.

- Софья, открой, пожалуйста, давай поговорим, - прислушиваюсь к звукам в комнате и совершенно ничего не слышу.

А если она… Чёрт! Только бы не это…

Наваливаюсь на дверь плечом и с лёгкостью выжимаю межкомнатный замок. Дверь распахивается, с грохотом ударяется об стену, и я вижу свою жену, сидящую с ноутом на кровати в больших наушниках. Она поднимает от экрана удивлённый взгляд, и тут же её глаза наливаются едкой злостью. Одной рукой Соня снимает наушники, другой прикрывает ноутбук.

- Охренел совсем? – столько возмущения всего в двух словах я давно не слышал.

- Извини, ты не отвечала, и я подумал, вдруг с тобой что-то случилось, - объясняю я, одновременно радуясь, что мои предположения оказались неверны, Соня взрослая, адекватная женщина, чтобы заниматься такими глупостями.

- Со мной всё в порядке. Убедился? А теперь покинь комнату и больше сюда не входи, - холодно чеканит она, ожидая, когда я удалюсь, а меня охватывает упрямство.

- Ну почему ты такая? Ведь сказал всё как есть, почему ты не веришь? Сонь, я не вру: помада оттого, что она на меня упала, трусы она мне явно подбросила, у меня с этой училкой ничего нет, клянусь.

Я вкладываю в слова максимальную уверенность, но взгляд жены не прошибаемый.

- Всё сказал?

- Нет не всё! Не всё, Сонь. Я тебя люблю, ты моя жена, у нас дочь взрослая, чего ты добиваешься? – несдержанно кричу я.

Да чтоб его этот минет, мимолётный кайф разрушил всю нашу стабильность, почему я разрешил, почему не сопротивлялся, я не я буду, если этой твари не отомщу. Завтра же утром займусь. В школу, к директору и разнос на всю катушку. Пусть её увольняют на хрен, таким не место в образовательном учреждении.

- А ты чего добиваешься? – отстранённо спрашивает она, в голосе лёд, если раньше я видел в её глазах слёзы, то сейчас ничего этого нет, словно в один миг стала ко мне равнодушна.

- Я хочу, чтобы ты меня простила, и всё стало как раньше. Сонь, я не хочу, чтобы ты уходила, чтобы всё бросала, прошу, останься, мы это переживём, обещаю, всё наладится, - так противно ощущаю себя, но она хотя бы не выгоняет, слушает.

- Илья, если ты утверждаешь, что ничего не было, тогда за что ты просишь прощения?

Вот это как обухом по голове. Это, наверное, такой специальный ход, чтобы меня вывести из равновесия, чтобы пробить брешь в моей чётко выстроенной схеме обороны.

- Я сделал тебе больно, тем, что допустил такое в нашем доме, за это и прошу прощения. Сонь, чего ты к словам цепляешься?

- А почему бы и не поцепляться? Я не верю тебе, Реутов. Ни одному слову твоему не верю. А чем больше ты тут передо мной оправдываешься, тем больше мне хочется в тебя чем-нибудь тяжёлым запулить. Просила же – не трогай меня, не хочу тебя видеть. Нет же, зачем слушать мои просьбы? В дверь с ноги и уделяйте ему внимание. Уходи, Илья. Не буду с тобой ничего выяснять.

Если сейчас сдаться и уйти, то это будет не по-мужски, она подумает, что я слабак. Нет, я должен показать ей, что её мужчина достоин того, чтобы с ним считались.

- Я не уйду, - упрямо стою в дверях.

- Хочешь, чтобы я ушла? – приподнимает она одну бровь и вопросительно смотрит.

- Нет, не хочу, и никуда тебя не отпущу. Сонь, нам надо помириться и жить дальше. Пожалуйста.

- Ладно, я так чувствую, посмотреть кино ты мне не дашь, скажу тебе, что решила. Уходить из дома я не буду, но к тебе в спальню не вернусь. Подам на развод, пока жить будем как соседи, потом поделим имущество, дочь сама выберет с кем останется и разойдёмся. Вот такой план. Я всё сказала.

- Сонь, ты, когда всё это придумала? Совсем с ума сошла? Какой развод, какой делёж? Мы семья, нормальная семья. Да, сейчас у нас непростой период, но я уверен, что мы всё преодолеем и будем дальше жить, как и прежде.

- Обязательно преодолеем, я тоже в этом уверена, - согласно кивает она головой. - И жить будем дальше, но с одним отличием – отдельно друг от друга. На разных площадях, в разных районах, совершенно не соприкасаясь.

Она встаёт с кровати, поправляет свою домашнюю пижаму и идёт ко мне навстречу. Я всё ещё в дверях, молча, жду, не понимая, чего от неё ожидать.

- Реутов, подвинься, - она встаёт прямо передо мной, скорее всего, желая закрыть дверь прямо перед моим носом.

Такую возможность упускать нельзя. Быстрым движением сгребаю её в охапку и прижимаю к своей груди, не давая пошевелиться. Пусть сопротивляется, я выдержу, стискиваю её плечи сильнее, осыпаю голову поцелуями, а она, молча, старается вырваться из моих объятий.

Не пущу, никуда не пущу, сейчас вообще на плечо закину и к себе в спальню утащу, буду другими способами уговаривать эту строптивую женщину.

- Илья, я тебя предупреждаю, уйди по-хорошему, - тихо шипит она, но я уже в азарте.

- Нет, Сонь, не могу я тебя отпустить, моя ты, была, есть и будешь. Кончай свои закидоны, и пошли мириться, - я перехватываю её за плечи, потому что она активно сопротивляется, между нами появляется чуть больше пространства, и тут же сокрушительный удар в пах парализует все мои двигательные способности и заставляет сложиться пополам.

глава 17

(от лица Софьи)

Реутов совсем оборзел. Слов человеческих не понимает. Я ему все карты на стол выложила, свой план по пунктам расписала, дала однозначно понять, что нашей семьи больше нет, а он…

И ещё, сука, сильный такой. У меня аж искры из глаз от его объятий, как в тиски засунули. Решил он со мной по-другому мириться. Наверное, я раньше положенного пришла, не получилось с училкой разрядку получить, теперь хочет меня под себя уложить и снять напряжение. Вот гавнюк.

Извиваюсь, как могу, лишь бы только вырваться из его рук. Как только возникает между нами пространство, бью его коленом в пах. Я бью несильно, знаю, что там у мужчин особая болевая точка, просто хочу показать серьёзность своих намерений, но Илья резко отталкивает меня, сгибается пополам и падает на пол на колени, сжимая обеими руками заветное место.

- Соня, чёрт, как больно!

Он рычит и стонет, а я в ступоре не понимаю, чем помочь. Похоже, перестаралась. Да я вроде тихонько. Блин, что же делать, он явно не симулирует.

- Чем тебе помочь? – приближаюсь я к Илье.

- Спасибо, помогла уже, - сдавленным голосом отвечает он.

- Больно? – я чувствую себя монстром, ну ладно, муж изменил, с кем не бывает, зачем же такое физическое насилие.

- А не видно? – язвит, значит не всё потеряно.

- Может что-нибудь холодное принести? – интуитивно предлагаю я первое пришедшее на ум действие.

- Давай, - кряхтит он, и я понимаю, что боль его не отпускает.

Бегу к морозилке, хватаю кусок свинины, заворачиваю в кухонное полотенце, несу мужу, и он прикладывает охлаждающий компресс к причинному месту.

- Сонь, ты меня так сильно ненавидишь? – через пару минут Илья пытается распрямиться и сесть на кровать, замороженная свинина помогла, у него получается.

- А как бы ты себя чувствовал на моём месте, - задаю я резонный, на мой взгляд, вопрос и сажусь рядом.

Я чувствую вину за этот удар, но ведь он ударил меня первым. Конечно, он не применял физическую силу, но его поступок и всё, что за этим последовало, размазало меня не слабже. Я помню своё состояние после того, как я вынула из бардачка трусы его любовницы, меня просто пронзило насквозь от подлого предательства, я испытала такой удар разочарования, а он просто взял и выбросил их в урну, словно ничего не было. Но это было.

- Сонь, я тебя люблю, правда! Чем хочешь, поклянусь, хочешь, на коленях стоять буду…

- Ты уже стоял, - перебиваю я.

- Чёрт, ну чего ты передёргиваешь? Ты же понимаешь, что я о другом, - по его лицу снова пробегает спазм боли.

Он не смотрит на меня, уставился в ковёр под ногами, держит кусок замороженного мяса между ног, я совсем недавно его купила, хотела рагу потушить, боже, о чём я думаю…

- Сонь, пожалуйста, давай всё забудем. Неужели ты из-за этой козы готова всё ломать? Хочешь я её уничтожу? Не будет её больше, пойду завтра в школу и всю её карьеру к чертям собачьим поломаю, ты о ней больше никогда не услышишь, хочешь?

- Илья, ты реально считаешь, что дело в этой сикалке? Да на её месте могла оказаться любая другая. Это твои действия, ты ей позволит себя окрутить, - начинаю я выплёскивать на мужа свой негатив.

- Соня, никакой другой бы не было, клянусь! Это реально, стечение обстоятельств! Знаешь про закон подлости, вот это именно он в действии. Ты пришла, а здесь это…

- То есть если бы я не пришла, ты бы благополучно трахнул её на нашей постели и потом спокойно и с довольной улыбкой жевал приготовленный мною ужин? Ты про этот закон в действии? Почему он работает только на тебя? Я с этим не согласна.

- Да, блин! Вечно ты всё извратишь. Не стал бы я её трахать, выгнал бы из дома, ты бы даже ничего не узнала.

- А я, представь себе, теперь знаю. Видела собственными глазами, и то, как ты в ветровке на голое тело поспешил отвезти её куда-то, было твоим самым большим проколом, бесишь!

Между нами повисает тяжёлое молчание. Всё сказано. Что ещё добавить. Но выгонять его ещё рано, видно, что мужик страдает, крепится, но страдает.

- Ладно, признаю, косяк, но мне просто хотелось в тот момент, чтобы она оказалась как можно дальше от нашего дома. Я не думал, что это на тебя так подействует, - он перекладывает кусок мяса в другую руку и тянется к моей ладони, обжигая её леденящим холодом. – Сонь, я люблю только тебя, поверь мне, прошу.

Отдёргиваю руку и почему-то так жалко его становится. Сконфуженный, с болью между ног, терпит и признаётся мне в любви. Может я перегибаю, может перебороть себя, выдюжить, сломать… Эх…

- Как ты? – интересуюсь его самочувствием.

- Получше, - отвечает он. – Гонишь?

- Да нет, сиди, - разрешаю я, собираясь покинуть комнату.

- Ты куда? На кухню? Забери эту льдышку, все яйца уже себе отморозил, протягивает он мне кусок свинины, и я его забираю.

Полотенце в стирку, заморозку в морозилку, достаю из холодильника лимон и режу на дольки, заливая их холодной водой из фильтра. Такой привычный, налаженный и уютный мир. Всё под рукой, всё сделано под себя и с любовью, каждый уголок этой кухни моими руками обихожен, каждая мисочка, венчик, прихватки, блин… Как это всё бросить? Ну как?

На полке стоит его любимый керамический бокал с шутливой надписью «Илья крутой». Крутой? Он крутой, а я? Я просто жена, которую можно подвинуть немного в сторону, и жить, как хочется? А она пусть домом занимается, дочь растит, если хочет пусть даже работает… а он будет учительниц лапать. Да даже если на самом деле ничего не было, то в мыслях-то было. Хватаю бокал и со всей дури бросаю его на пол. Керамика не выдерживает удара о половую плитку и разлетается вдребезги.

- У тебя всё в порядке? – кричит Илья из комнаты.

- Мам, что случилось? – на лестнице появляется обеспокоенная Тайка.

Я хмыкаю, делаю большой глоток воды с лимоном и достаю щётку с совком:

- Всё нормально, просто Илья больше не крутой, - произношу я это не громко, скорее, для самой себя, но от этого не легче.

глава 18

Утро начинается стандартно, только мои принадлежности остались в спальне наверху. Ладно, дождусь, пока Илья проснётся, и всё заберу оттуда. Умываюсь прохладной водой, приглаживаю волосы пальцами, хорошо, что вчера хоть какую-то одежду собрала, достаю из сумки и вешаю на спинку стула офисную рубашку. Надо бы погладить. Ладно, сперва завтрак.

На кухне грею чайник, нарезаю хлеб, слышу лёгкие шаги Таськи:

- Доброе утро, мам, - с заспанными глазами дочь тянется к приготовленным мною бутербродам. – Можно?

- Бери, - разрешаю я. – Как спала, какие планы на сегодня?

Привычный утренний разговор, Тая рассказывает, сколько сегодня у неё уроков, что собирается делать после школы, а потом резко поднимает на меня испуганный взгляд, видимо вспомнив вчерашние события.

- Я пока дома, - рассказываю я ей свой план, - но нам с папой всё же придётся разойтись, ты имеешь право остаться с любым из нас по своему желанию.

- Так и не попросил у тебя прощения, - поникшим голосом констатирует дочь.

- Попросил, но существуют вещи, которые простить не так-то и легко. Вырастешь, сама поймёшь, - я наливаю кофе себе и ей, добавляю сливки, сахар, пододвигаю чашку Таське.

- Мам, ты меня прости за вчерашнее, - виновато говорит Тая. – Я просто хотела, чтобы всё стало как обычно, я не хотела тебя обидеть, я всё понимаю, просто мне так страшно стало, я не представляю, как будет дальше. Прости.

Тайка встаёт из-за стола и крепко обнимает меня. Большая девочка, уже с маму ростом, отвечаю ей дружеским похлопыванием по спине.

- Ничего, дочь. Переживём.

- Доброго всем утра! – бодрой походкой в кухню заходит Илья и, пользуясь случаем, обхватывает нас обеих своими руками и целует в макушки. – Девчонки, вы у меня самые лучшие, очень вас люблю.

Мы, не сговариваясь, пытаемся освободиться из его объятий, и он не настаивает, отпускает. Быстро обводит глазами кухонный стол, понимает, что готовить ему завтрак никто не собирался. Хмурится, но идёт к холодильнику и начинает шуршать продуктами. Кофе наливает в чашку, увидев осколки своего любимого бокала в мусорном ведре, не бурчит, не обвиняет, просто режет ветчину и сыр, прокладывая слои тонкими ломтиками свежего огурца.

Мы, молча, жуём, Илья садится рядом и присоединяется к общей трапезе.

- Тая, сегодня в школу я тебя везу, - не терпящим возражений тоном оповещает он дочь.

- Ой, а я же вчера с дедушкой договорилась, - вспоминает она ещё один вчерашний ультиматум на эмоциях.

- Я уже с ним передоговорился, так что через двадцать минут выезжаем, не задерживай меня, ладно?

- Если ты торопишься, я могу её отвезти, мне не сложно, - встреваю я со своим замечанием, но Илья тут же отметает моё предложение.

- Нет, Таю повезу я, не беспокойся.

Когда он говорит «не беспокойся», я почему-то наоборот начинаю нервничать. Что он придумал, почему именно так решил?

- Мам, спасибо за завтрак, - Таська вылезает из-за стола и, сполоснув чашку, идёт к себе собираться.

Мы остаёмся вдвоём на кухне.

- Я скучал, всю ночь вертелся, никак заснуть не мог, - признаётся он мне, а я делаю вид, что меня это совершенно не колышет. – Так тебя обнять хотелось, столько раз сдерживался, чтобы к тебе не вломиться. Сонь, не могу я без тебя, правда.

Я отвожу глаза, не проронив ни слова, встаю из-за стола, иду к раковине. На душе кошки не просто скребут, а раздирают всё до крови.

- Сонь, я не дам тебе развод. Я люблю тебя. Ты моя женщина, других для меня нет. Клянусь!

Я спиной чувствую, как он смотрит на меня, голос потухший, страдает. Огромный бородатый мужик в пижаме понуро сидит за столом и ждёт, что я передумаю. Почему он этого ждёт? Я что, давала ему повод? Вроде постоянно придерживалась одной стороны, а мои внутренние метания ему недоступны.

- Илья, нас разведёт суд. Процедура немного затянется, но развод всё равно будет, я уже всё решила.

- А я не решил, я не согласен с твоим решением, - вмиг закипает он, - у меня другой взгляд на эту ситуацию. Почему ты этого не можешь понять?

- Я это понимаю, - равнодушно произношу я.

- Ни хрена ты не понимаешь, Софья! Ты думаешь только о том, как я уязвил твоё самолюбие, а обо мне ты думаешь? А о дочери? А обо всём том, что мы вместе пережили? Столько лет вместе. Соня, ты же ещё любишь меня, никогда не поверю, в то, что можно одномоментно полностью перечеркнуть всё прошлое. Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?

- Илья, иди, собирайся, а то не ты, а Тая будет тебя ждать, - напоминаю я ему про время, которое утром летит очень быстро.

Громкий удар кулаком по столу заставляет моё сердце сжаться и пропустить пару ударов.

Муж собирает недоеденный завтрак и кидает его в мусорное ведро, чашку моет, аккуратно ставя на полку, уходит наверх одеваться.

Фу, выдержала, сейчас они уедут и у меня полчаса на то, чтобы вынести из его спальни всё своё, этим и займусь, а потом на работу. Сегодня будем разбирать последствия вчерашнего потопа.

глава 19

Я заканчиваю обустройство своей временной комнаты, теперь всё что необходимо – у меня под рукой, пора собираться на работу. Пришлось слегка задержаться, но, позвонив в офис, я выторговала для себя дополнительный час и спокойно и без спешки гладила свою рубашку, в который раз продумывая, что и в каком порядке мне делать.

Последние штрихи, помада на губы, поправить причёску возле зеркала в прихожей, выхожу. Моя машина стоит на привычном месте, снимаю с сигнализации, открываю переднюю дверь и замечаю на лобовом стекле, удерживаемый щёткой дворника белоснежный лист сложенный пополам.

Что это?

Не раздумывая долго, вытаскиваю бумагу и разворачиваю явно предназначающееся мне послание.

«Илья будет моим»

Всего три слова, а словно попала под ледяной шквал, сразу все мысли из головы вышибло и мелкая дрожь по всему телу. Заставляю себя дышать, сажаю на водительское сидение, закрываю дверь. Злополучный лист с посланием в моей руке, эти слова застыли перед глазами, словно я вечность на них смотрела, хотя прочитала буквально за секунды.

Она была здесь?

У неё хватило наглости снова припереться сюда и оставлять мне такие сообщения. Да что она вообще о себе возомнила. Вопросы разборок с мужем резко отлетают на второй план. Ярость, направленная на эту женщину, которая беспардонно влезла в мою жизнь, с милой улыбкой спустилась вслед за мужем из моей спальни и теперь позволяет себе вот так выражаться, разъедает итак кровоточащую рану.

Эта молоденькая сикалка хочет забрать моего мужа? Шалава! И моя дочь учится по её предметам? Чёрт!

Я в красках представляю себе картину, где Тая отвечает возле доски, а эта мымра, глядя на ребёнка, вспоминает её отца и их совместные потрахушки, к тому же продумывая план, согласно которому избавится от меня в короткие сроки.

Хрен ей! Не избавится. Это я от неё избавлюсь.

Мой путь резко перестраивается, конечная точка – школа Таськи, и приеду я туда совсем не в миролюбивом настроении. Мчу по дороге, вслух матеря Алиночку. Если бы она так не нарывалась, всё было бы по-тихому. Теперь я не сдамся, пока хорошенько не вытреплю её за светлую головушку. Держись девочка, ты ещё не знаешь, на что способны взрослые женщины, которым так нагло переходят дорогу, тыча в лицо свое безупречной молодостью. Я тебя закатаю.

Паркуюсь возле школы и звоню в звонок на калитке, ко мне неспешно подходит охранник, проверяет документ и пропускает в учебное заведение. Знакомым путём я сразу направляюсь в кабинет директора, где его секретарь пытается сдержать мой натиск.

- Подождите, так нельзя, Лев Борисович занят, у него посетитель!

Немного сдаю назад, ударяясь о неожиданную преграду. Да, что это я? Здесь школа, у директора могут быть другие проблемы, кроме моей. Присаживаюсь в кресло и вижу, как секретарша с облегчением выдыхает.

- Пока вы ждёте, может, расскажите по какому вопросу? Возможно, я хотя бы частично смогу вам помочь? – вежливо интересуется она, и я отрицательно качаю головой.

Что она может сделать? Поспособствовать скорейшему распространению слухов? Потом на мою дочь приклеится какой-нибудь ярлык типа «дочь любовника математички». Нет, лучше я конфиденциально поговорю с директором, хорошо, что не сразу влетела, есть время остыть, подготовиться к спокойному изложению претензии.

- Скажите, а долго он ещё будет занят? – интересуюсь я.

- Не могу сказать точно, но там тоже родитель по личному вопросу, уже довольно долго общаются. Думаю, скоро закончат, - мило улыбается мне девушка.

Я достаю телефон и пишу Елене Павловне, начальнице моего отдела. На сколько я здесь зависну, неизвестно. Наверное, нужно отпроситься до обеда. После жаркого разговора, я вряд ли сразу смогу приступить к рабочим обязанностям, потребуется время хотя бы на то, чтобы остыть и успокоиться.

Пална уточняет причину, задумываюсь, чтобы ей ответить, писать банальное приболела как-то тривиально, может колесо проколола? Но колесо делают быстро, про аварию сочинять не хочется, не писать же правду, что я в школу любовницу мужа пришла на чистую воду выводить.

Хотя с другой стороны, чем не причина, у Палны самой два сына подростка, вечно на них жалуется. Пишу «срочно вызвали в школу по поводу дочери», вроде нормально, повод позже придумаю, да и необязательно ей об этом знать, главное причина.

Добрая душа моей начальницы не может проигнорировать такое, получаю письменное разрешение на отсутствие до 14:00. Отлично. Приписка ниже «приедешь, расскажешь».

Ладно, расскажу, сначала надо всё решить.

Мну в руках злополучный лист с красивым каллиграфическим подчерком. С такими завитушками у букв впору идти у начальных классов чистописание преподавать, а не математику у старшаков. Бесит. Складываю лист обратно, нервно постукиваю пальцами о мягкую обивку кресла, смотрю в окно.

На столе секретаря раздаётся писк телефона. Она берёт трубку и после угодливых «да» и «хорошо» переспрашивает:

- Белову? Алину Евгеньевну? Сейчас.

Секретарша подходит к одному из высоких шкафов, открывает дверцы и после непродолжительного поиска, вынимает личное дело уже не понаслышке знакомого мне преподавателя.

Заметив, что я на неё пристально смотрю, она задаёт резонный вопрос:

- Вы что-то хотели у меня спросить?

- А кто в кабинете у директора? Случайно не мой муж?

- А как ваша фамилия? – переспрашивает она, - я сейчас зайду и уточню, если нужно.

- Мы родители Таисии Реутовой, - я чувствую, что ноги наливаются свинцом, если это действительно он, то зачем он здесь? Неужели его слова по поводу «если хочешь, я её уничтожу» это правда? Так вот почему ему приспичило везти Таю в школу сегодня везти. Сколько он уже тут? Ведь уехал он гораздо раньше меня.

- Я сейчас спрошу, подождите здесь, - отвечает мне секретарша, и с папкой Беловой А.Е. заходит в кабинет директора.

глава 20

Девушки нет буквально минуту, а я уже вся извелась от нетерпения. Точно там Илья. Стопроцентно. Прислушиваюсь к звукам за дверью, но то ли говорят негромко, то ли шумоподавление хорошее, во всяком случае, до меня ничего не доносится.

- Проходите, - приглашает меня секретарь в кабинет к директору.

Я с грохочущим от ударов сердцем поднимаюсь из кресла и шагаю в нужное помещение.

За крепким столом из натурального дерева сидит Лев Борисович, я видела его всего несколько раз, мельком, и вот представился случай познакомиться поближе.

- Добрый день, - здороваюсь и присаживаюсь за стол посетителей, напротив Ильи.

- Здравствуйте, - мягким баритоном приветствует меня директор школы, и я ловлю на себе его недоумевающий взгляд.

Илья тоже смотрит на меня, но не так как руководитель школы, он словно успокаивает меня, уголки губ слегка поднимаются вверх, я чувствую, что ему очень хочется подойти и прикоснуться ко мне, но ситуация и положение не позволяют этого сделать. Нужно держать марку, суровое бородатое лицо недовольного родителя.

- Это моя супруга, Софья Леонидовна, - представляет меня Илья. – Соня, я уже всё подробно изложил, ты как раз к решению приехала. Всё в порядке? Ты какая-то бледная.

Протягиваю ему злополучный лист бумаги с таким выражением лица, словно готова побить изменника прямо здесь и при свидетелях.

- Вот, смотрите, - Илья, быстро глянув на лист с запиской, протягивает её директору. – Где и когда ты это нашла?

- Сегодня утром, под дворником авто, когда собиралась ехать на работу, - стараюсь отвечать, сохраняя спокойствие, но получается не очень.

- Понятно, - хмурится Лев Борисович. – Я, конечно, не думал, что до этого дойдёт, но похоже придётся применять крайние меры. Репутация нашей школы очень важна для меня, поэтому я готов выслушать ваши предложения по выходу из данного положения, и максимально к ним прислушаться.

- Мы не хотим, чтобы этот учитель преподавал у нашей дочери, - уверенно выдвигает своё требование Илья.

- А я вообще считаю, что такие преподаватели не должны учить детей, - горячо подключаюсь я к дискуссии. – Если у неё такие низкие моральные ценности, то чему она сможет научить детей?

Директор листает дело сотрудницы его школы и продолжает:

- Алина Евгеньевна попала к нам с очень хорошей рекомендацией от руководителя с предыдущего места работы. Отучилась в педагогическом ВУЗе, закончила его с отличием, никаких замечаний и нареканий к ней раньше не применялось. Ответственный педагог с хорошими знаниями и умеющий ладить с детьми. Вы не будете против, если я вызову её сюда, так сказать, чтобы выслушать все стороны конфликта?

- Да, конечно, - отвечает ему Илья, а я нервно закусываю губу, не хочу эту стерву видеть, но похоже решить по-другому вопрос не получится.

Молча ждём явления Алиночки, директор что-то печатает в ноутбуке, Илья скролит экран телефона, я перевожу взгляд с одного на другого, совершенно не желая себя чем-то отвлекать. Сегодня в этой школе произойдёт увольнение не по собственному желанию. Хочется, скорее разобраться и перевернуть эту грязную страничку разборок с сучкой, которая нагло лезет в нашу семейную жизнь.

Дверь в кабинет открывается, и в направлении директора, гордо задрав голову, цокает своими шпильками Алина Евгеньевна. Меня она одаривает презрительным взглядом, многообещающая улыбка достаётся Илье, а на Льва Борисовича направляется любезный услужливый взгляд.

- Вызывали? – слегка приподняв брови, интересуется она.

- Да, Алина Евгеньевна, вызывал. На вас поступает жалоба от родителей одной из ваших учениц, как вы это объясните?

- Жалоба? – она делает удивлённое лицо и поджимает губы. – Лев Борисович, я уже разговаривала с отцом Таисии Реутовой. Если этот вопрос касается её, то прошу учесть, мои методы преподавания ей видимо не подходят, либо девочка ленится, либо не понимает предмет. Во всяком случае, я предложила свою помощь и дополнительные занятия с ребёнком. Пока согласия на индивидуальную работу не получила.

- Жалоба заключается в другом. Объясните нам, пожалуйста, каким образом вы влезаете в личную жизнь этой семьи и несёте своими действиями раздор?

- Я? Лезу? В личную жизнь? Это откровенная ложь! – обиженное выражение лица, как играет.

Видимо не тот профиль обучения выбрала красавица, надо было в театральное поступать, там бы оценили и яркий типаж, и картинное заламывание рук.

- Алина Евгеньевна, мы здесь все взрослые люди, если считаете, что на нас наговаривают, расскажите, как всё было на самом деле.

- А что рассказывать? Пришла, предложила дополнительные занятия, ушла, не получив согласия.

- Забыла рассказать, зачем в спальню поднималась, и трусы в бардачок подбросила, - подсказываю я возмущённой Алине.

- Лев Борисович, это безосновательные обвинения. Я ничего такого не делала, - упрямо повторяет она. – Наверное, узнали про Сивухина и решили по той же схеме.

- Тихо, мы сейчас не про Сивухина, а конкретно про вас. Что это? - директор протягивает учительнице лист с запиской, та берёт, равнодушно смотрит и возвращает ему обратно. - Это не вы писали?

- Конечно, нет, и подчерк вообще на мой не похож. Лев Борисович, у меня ученики в классе одни остались, могу я урок продолжить, или у вас ко мне есть ещё вопросы?

- Идите, - коротко отпускает он её на занятие. – У вас есть более весомые доказательства, кроме этого?

Это уже адресовано нам, лист бумаги с пренебрежением ложится на стол для посетителей.

- Интересно, а какие вам ещё нужны доказательства? Нам теперь камеру ставить, чтобы подловить «эту» на пороге? – кипячусь я.

- Сонь, выйди, пожалуйста, - просит меня муж.

- Зачем, я что, вам мешаю?

- Выйди, у нас мужской разговор будет, - немного повышает голос Илья, но всё же ведёт себя достаточно вежливо.

Я фыркаю, покидаю кабинет директора и со злостью хлопаю дверью. Что он там собрался ему рассказывать? Какая Алина классная в постели? Может, как доказательство назовёт заветное место с опознавательной родинкой, директор поймёт, что Илья в теме и раздобрится. Наверняка тоже дерёт эту молодую сучку. Я наблюдала за его взглядом, пока Алина в кабинете стояла. Так и стрелял глазами на её ноги в короткой юбке. Все они одинаковые. Ничего не решат. Бестолку всё это. Зря приехала, надо Таське другую школу искать.