Измена. Месть преданной

1

- Сегодня я, наконец, пересплю с Львом Андреевичем, - слышу женский голос совсем рядом с собой.

Лев Андреевич – это мой муж. Интересненько…

Сегодня, кстати, его юбилей. Отпраздновать тридцатипятилетие Льва мы решили по скромному. Дома.

Хотя понятие «скромно» к моему мужу никогда не имело отношения. Он неприлично привлекательный мужчина. Высокий брюнет со спортивной фигурой. И слишком хорошо знает, какое впечатление производит на женщин. Те, кто могли устоять перед широкими мускулистыми плечами и острым, прожигающим душу взглядом голубых глаз, таяли от его мужского обаяния. Лев всегда был таким. Властный, не принимающий отказов самец.

Это помогало ему в бизнесе. В делах муж добился успехов. За десять лет он сумел превратить скромную фирму отца в процветающий холдинг.

Мы познакомились, когда я пришла работать в его фирму стажёром после института. Сколько же лет прошло с тех пор? Получается, больше восьми…

Он попытался меня соблазнить. Нагло. Быстро. В первый же день, как мы увидели друг друга. И, разумеется, получил отворот поворот. Я пришла в их фирму работать, а не превращаться в подстилку босса.

Но Лев не хотел слышать моё «нет». Тогда грязные предложения превратились в ухаживания. Такие же, как и сам Лев – абсолютно нескромные. Он дарил букеты роз, которые не могли пролезть в дверь моей съёмной квартиры. Заказывал выступление моей любимой музыкальной группы, чтобы они сыграли только для меня. У меня от всего этого челюсть на пол падала. Однако продаваться за дорогие подарки я не собиралась. Просто не верила ему. Лев казался бабником.

Таким он и был в сущности до встречи со мной.

Мужу потребовался год, чтобы убедить меня в своих чувствах. К тому времени и я уже давно была влюблена в него без памяти. А как было устоять, если от одного взгляда в его ледяные глаза, у меня дрожали коленки?

Потом мы поженились. И я стала Софией Николаевной Жаровой. Женой самого потрясающего мужчины на свете. Я даже подругам стеснялась рассказывать, как хорошо мне живётся с мужем. Он буквально носил меня на руках.

Наш дом строился с расчётом на то, чтобы проводить домашние приёмы. Лев их любит больше, чем выездные мероприятия. Здесь он хозяин. И всё на его вкус. Ну и на мой, разумеется.

Я всё организовала. Кейтеринг, ведущие, живая музыка. Это в понимании деловых партнёров моего мужа – скромный домашний праздник.

И у меня есть для мужа особенный подарок. Вчера я узнала, что мы ждём мальчика. Вообще-то, я уже на шестом месяце беременности. И живот уже вырос приличный. Мы успели сделать три УЗИ, но на всех малыш поворачивался так, что определить мальчик или девочка не получалось. Лев шутил, что это он в меня такой скромный.

А вот вчера узист разглядел всё, что нужно.

Это очень долгожданный ребёнок. У нас пять лет ничего не получалось.

Праздник уже в разгаре. Я слышу бодрый голос ведущего, усиленный микрофоном, и смех гостей.

Я пошла на кухню – проконтролировать доставили ли торт, но по дороге почувствовала дурноту. Отголоски токсикоза беспокоили меня до сих пор время от времени.

Рядом с кухней есть санузел для персонала. Я метнулась туда. Поплескала в лицо холодной водой, но потом всё-таки закрылась в одной из трёх кабинок. Тошнота поднялась уже к горлу и не желала отступать.

- Я придумала, как соблазнить Льва Андреевича и сегодня я, наконец, пересплю с ним, - слышу женский голос совсем рядом с собой.

Я прекрасно знаю, кому он принадлежит - смазливой молоденькой помощнице мужа. Анечке. У Льва всегда было несколько помощников и помощниц, и от них он требовал полной отдачи. Работа двадцать четыре на семь почти без выходных. Эти люди очень быстро получали допуск в семью. Часто ездили с нами на нерабочие мероприятия. Вот и на день рождения босса Анечку пригласили.

- И как? – слышу второй воодушевлённый голос.

А это мой личный секретарь Карина. Собственно, именно она порекомендовала нам свою подругу Анечку. Попросила меня замолвить за неё словечко перед Львом Андреевичем. И я замолвила. Дала девочке шанс на хорошую карьеру.

- Он уже три раза уходил сегодня говорить по телефону в отдельную комнату, я видела, - в голосе Анечки появляются мечтательные мурлыкающие нотки, - я сейчас пойду в ту комнату, и дождусь его там…

- Ань, с чего ты взяла, что это сработает? Тут же София Николаевна, его жена, в конце концов.

- Если у тебя не получилось, это ещё не значит, что у меня нет шансов, - самодовольно заявляет помощница мужа. – Он не устоит! Зря я, что ли, сиськи новые делала? А жена вообще мне не соперница…

- Софья Николаевна тоже красивая, - замечает Карина с досадой.

- Была красивая, - надменно поправляет Аня. – Она испортила свою фигуру этим убогим животом. Фу, как утка теперь выглядит… К тому же ей уже тридцать. Она старая. Скоро морщинами покроется. Я знаю, что она познакомилась с Львом Андреевичем, когда пришла в фирму на простую должность, как и я. А если он соблазнился молодой работницей один раз, то почему не может сделать это снова?

Девушки мерзко хихикают.

Кидаю взгляд на дверь кабинки. Темное, непроницаемое для взглядов стекло смутно отражает моё растерянное лицо. На меня смотрит молодая женщина с безупречным макияжем. И ничего я не старая…

2

С девушек мигом слетает весь апломб. Карина шокировано открывает рот. Аня вжимает голову в плечи.

Смотрю на кружевные чёрные трусики, зажатые в её руке. Опускаю взгляд на бёдра девушки. Действительно, очень провокационно. Заметно, что она без белья.

- София Николаевна… - блеет пристыженная Карина. – Не увольняйте, пожалуйста… вы нас не так поняли… хотя бы меня не увольняйте, я ни в чём не виновата…

Боится за своё место, подлая гадина. Платят им обеим отлично. Вряд ли они так же хорошо устроятся. А я ведь ей доверяла. Отправляла ко Льву с документами, когда сама не могла от дел оторваться.

- Я слышала, как ты старалась залезть в постель к моему мужу, - выплёвываю с презрением. – Завтра в офис можете не приезжать. Я предупрежу охрану, чтобы вас даже на парковку не пускали. Трудовые книжки и расчёт вам пришлют через курьера.

- Это надо ещё у Льва Андреевича спросить, - нагло заявляет Анечка. – Может, он и не захочет меня увольнять…

Смотрю на неё убийственным взглядом.

- Деточка, если ты заставишь меня отвлекать мужа от его праздника ради твоей никчёмной персоны, я попрошу его не выдавать тебе расчёт, пока ты не съешь эту дешёвую кружевную тряпочку, зажатую в твоей руке.

Аня покрывается некрасивыми красными пятнами. Смотрит на меня с ненавистью. Но не возражает.

Правильно. Я уверена, что муж будет на моей стороне. Я вообще в нём уверена. Не станет он предавать нашу любовь ради такой глупой куклы.

- Чтобы через пять минут вас обеих в моём доме не было, - бросаю ещё один презрительный взгляд на уже бывших сотрудниц и разворачиваюсь к выходу.

Едва успеваю отскочить в сторону, прикрывая рукой живот, потому что дверь резко отлетает к стене, а в туалет входит ещё одна девушка.

В отличие от нас троих она одета в простые джинсы и топик. Тёмные волосы, собранные в хвост, растрёпаны. Девушка бежит к раковине, не замечая никого вокруг. Она громко и безутешно рыдает.

У меня сжимается сердце. Это же Яночка. Моя подопечная. Я помогаю благотворительному фонду, занимающемуся подростками, свернувшими не на ту дорожку. В основном там пытаются вернуть в общество тех, у кого проблемы с законом из-за крепких напитков и запрещённых веществ. У Яны тоже есть эти проблемы. А ещё ей уже девятнадцать, и фонд больше не может следить за её жизнью.

Я взяла над ней шефство, если так можно выразиться. Помогла устроиться на работу к нам на склад. К сожалению, для офиса она пока не подходит. Слишком нестабильна. Срывается время от времени.

Я вытаскивала её пару раз буквально за уши с самого дна. И сейчас не теряю надежду. Верю, что у неё есть шанс на нормальную жизнь. Важно показать ей, чего она себя лишает, поддаваясь дурным привычкам. Поэтому я беру её с собой, когда езжу на благотворительные мероприятия в дом малютки. И поэтому я пригласила её сегодня к нам на праздник. И платье ей красивое купила. Только она почему-то сейчас не в нём.

- Яночка, что случилось? – я подхожу к девушке, которая плещет себе водой в лицо, как и я совсем недавно.

Кладу руку на вздрагивающие от рыданий плечи девушки. Кто обидел мою девочку? Сейчас я им всем покажу!

Яна поднимает на меня заплаканные глаза и ударяется в слёзы с новой силой.

- София Николаевна… - всхлипывает девушка, - откуда вы здесь?

Пожимаю плечами.

- Скажи, что случилось? Я тебе помогу.

Глаза Яны округляются от испуга.

- Я… не должна вам рассказывать… - бормочет она несвязно, - но мне правда нужна помощь. Пожалуйста, защитите меня!

- От кого? – допытываюсь я, успокаивающе гладя девушку по спине.

- От вашего мужа, Льва Андреевича! – шепчет Яна, краснея.

Смотрит на меня почему-то виновато.

- Да что случилось-то? – стараюсь не терять терпения, - объясни, пожалуйста.

- Я… - Яна опускает глаза в пол и переходит на шёпот, - я беременна, а Лев Андреевич заставляет меня сделать аборт.

Ничего не понимаю.

- Ты беременна? Аборт? – переспрашиваю растерянно, - но почему Лев заставляет тебя его делать?

- Потому что она беременна от меня.

Поднимаю взгляд на дверь и вижу мужа, застывшего в проходе. Давно он там стоит? Я не слышала скрипа двери.

Массивная фигура Льва заслоняет собой весь проём. Муж хмурится. На скулах играют желваки. Он зол и очень сильно.

А до меня начинает доходить смысл сказанных им слов.

Отдёргиваю руку, которой всё ещё гладила спину плачущей девушки. Сердце леденеет. Разрывается на части. По мне будто катком проехались. Стёрли привычную жизнь в порошок.

Слышу гадкие хихиканья Анечки и Карины. Оказывается, они всё ещё не ушли.

А у меня всё внутри умирает. Доверие к мужу. Любовь. Планы состарится вместе стираются одной его фразой.

Смотрим в глаза друг другу. Я умираю от душевной боли. Не позволяю слезам пролиться только потому, что не хочу, чтобы кто-то видел мою слабость. Но Лев, конечно, всё видит. Знает меня, как никто другой. И прекрасно отдаёт себе отчёт, что только что растоптал нашу жизнь.

3

Лев каменеет с каждым моим словом. Мрачнеет всё сильнее. А голубые глаза приобретают ледяной блеск. Я прекрасно знаю, что это верный признак того, что муж в бешенстве.

- Тебе придётся, - от его злого тона у меня по спине пробегают мурашки страха. – Я не стану оправдываться и извиняться. Вижу, что это бесполезно. Поэтому просто ставлю тебя перед фактом. Ты остаёшься, смиряешься с тем, что наш брак не столь идеален, как ты думала, и спокойно донашиваешь моего ребёнка.

Я никогда не видела его таким. Никогда не сталкивалась с ним лбами, как с врагом.

Беру себя в руки и расправляю плечи настолько, насколько позволяет мой тяжёлый живот.

Ему не запугать меня.

- Спокойной я буду, когда разведусь с тобой.

Мы с мужем забыли, что у нас есть зрители. Нервы напряжены до предела. В ушах звенит от потрясения.

Но сквозь этот звон я всё же слышу сдавленное хихиканье Карины с Аней и всхлипы Яны.

- Пять минут прошло, а вы ещё здесь, - напоминаю я уволенным сотрудницам ледяным тоном. – Вы обе лишаетесь бонусов за прошедший месяц к сумме ваших расчётов.

- Так, может, теперь мы и не уволены вовсе, - ехидно выдаёт Аня, - Лев Андреевич, ну за что же нас увольнять?

Аня призывно дует губки и кокетливо хлопает глазками, обращаясь к моему мужу.

- В чём дело? – спрашивает Лев у меня.

Пожимаю плечами.

- Я уволила их обеих и велела убираться вон за бездарные планы по твоему соблазнению, - объясняю деланно равнодушно. Надеюсь, со стороны не видно, какая дикая боль раздирает сейчас мою душу. – Но теперь мне, в общем-то, плевать. Можешь оставить их, если тебе нужны секретарши и проститутки в одном лице.

Лев кривиться от моих слов. А на девушек по-прежнему так и не смотрит.

- Нет, такие работницы мне не нужны, - заявляет он. – Одобряю твоё решение.

Боль прорывается наружу вместе с возмущением.

- Засунь своё одобрение, знаешь куда? – цежу сквозь зубы.

- Пошли вон! – рычит Лев на застывших девушек.

Те вздрагивают от его тона и тут же послушно семенят к двери.

Яна с опущенной головой пытается смыться вслед за ними.

- Ты не уходишь, - Лев хватает её за локоть.

Мне вдруг становится тяжело дышать. Сын активно пинается всё то время, что мы выясняем отношения. Чувствует моё состояние.

Низ живота неприятно каменеет.

Делаю глубокий вдох, пытаясь хоть немного расслабиться, чтобы ребёнок чувствовал себя лучше.

Однако стресс слишком велик. Чувствую, как меня ведёт в сторону.

- Соня! – Лев бросает Яну и подбегает ко мне, пытаясь поддержать.

Отшатываюсь от его рук, как от чего-то мерзкого.

- Мне нужно присесть, пропусти, - шагаю к выходу, толкая мужа плечом.

Он отходит в сторону, но, когда меня снова ведёт, тут же оказывается рядом и всё-таки подхватывает под руку.

Другой рукой хватает и тащит за собой Яну.

Мой мозг отказывается соображать как следует.

Моя Яна – любовница Льва? Девочка, которую я старательно тащила со дна к лучшей жизни, оказалась змеёй, пригретой на груди?

Это ранит не меньше предательства мужа.

Хотя нет. Разочарование в нашей любви разъедает душу до основания. Я ведь почти боготворила мужа. Верила ему, как никому другому. Жизнь бы за него отдала, если бы потребовалось.

Лев помогает мне дойти до диванчика на террасе. Усаживаюсь на подушках, тяжело дыша.

Дурнота никуда не делась. Даже наоборот. Слабость нарастает, мешая соображать здраво.

- Твоя беременная любовница собирается закинуться коктейлем, - презрительно сообщаю я мужу.

Яна улучила момент, пока Лев был занят мной, и сбежала от нас к столику, где пирамидкой были выстроены наполненные бокалы.

Что ж, теперь это проблема моего неверного мужа.

- Чёрт, сиди здесь, Соня. Если сойдёшь с этого места, тебе не поздоровится.

Лев спешит к Яне.

Откидываюсь на подушки, наблюдая, как муж вырывает из рук девушки бокал. Втолковывает что-то хмурясь. А затем кладёт руки ей на плечи.

Дикая волна ревности скручивает внутренности, и живот снова каменеет.

Легко сказать: «ты для меня больше не существуешь». На деле же, я просто умираю внутри от рвущей душу тоски. Мой любимый муж предал меня, переспав с другой женщиной. Да и с кем? С той, кого я по собственной воле пускала в свой дом. С той, о ком я пыталась позаботиться.

Лев всё ещё держит Яну за плечи, и мне видится в этом интимность. Доказательство их близости. Их двойного предательства.

Я так его любила!

А теперь, кажется, ненавижу.

Ко мне подходят несколько наших общих друзей и ведущий.

4

Гости поспешно разъезжаются по домам. Вечеринка окончилась пошлым скандалом.

Я знаю, как Лев не любит драмы и перетряхивание грязного белья на публике.

Но теперь мне плевать на то, что он любит.

Выходит, бабники всегда остаются бабниками. А любовь, в которой он так красиво признавался, это просто слова. Пустой звук.

Сжимаю в руках бархатную бежевую подушечку от дивана. А хотелось бы сжать пальцы на горле мужа.

Лев отвлёкся, чтобы дать распоряжения персоналу.

Специально не смотрю в его сторону.

Случившееся забрало все мои силы. Живот продолжает ныть, и я стараюсь дышать глубоко и ровно, чтобы расслабить тело.

Не позволю предательству мужа плохо влиять на моего ребёнка. Я ждала его слишком долго.

Ловлю себя на мысли, что малыш, растущий в моём животе, автоматически стал восприниматься как мой, а не наш.

На соседний диванчик присаживается Яна. Она принесла с собой тарелку с кусочком торта. Того самого, который я заказывала специально для мужа, надеясь ему угодить.

Торт не выносили гостям. Значит, Яна сама сходила на кухню и отрезала для себя кусок.

Уже чувствует себя хозяйкой в этом доме?

- Действительно хочешь этого ребёнка? – спрашиваю я, не глядя на девушку.

- Конечно, - ангельский голосок девушки создаёт вокруг неё ореол невинности. Я сама не раз покупалась на этот безгрешный вид. – Детки – это счастье. Вы же сами так говорили.

- Говорила… - соглашаюсь я отстранённо.

- Простите меня, София Николаевна… - лопочет Яна, - я не хотела, чтобы так случилось…

Морщусь от омерзения.

- Чего ты не хотела? Беременеть от моего мужа или спать с ним?

Яна робко опускает глаза.

- И то и другое…

Кошусь на неё подозрительно. Господи, ну как же я раньше не раскусила этот беззащитный на вид цветочек?

- Ты сейчас пытаешься мне сказать, что Лев заставил тебя? - спрашиваю грубо.

Святая невинность мнётся в нерешительности.

- Да… - выдыхает едва слышно. – Я не стала заявлять в полицию, понимала, что никто мне не поверит…

Меня словно ведром ледяной воды окатывает. Гнев захлёстывает так, что вдохнуть трудно.

- Ты лжёшь, - бросаю ей в лицо без тени сомнения. – Лев никогда не поступил бы так.

Может, он предатель, бабник и мерзавец, но не подонок.

Я знаю, каков он с женщинами. Ему не нужно заставлять. Он соблазнит любую, если захочет.

Не понимаю, зачем Яна пытается разыгрывать передо мной невинную овечку. Какой теперь в этом смысл?

- О не-е-ет, - тяну я с жёсткой усмешкой, - уверена, ты раздвинула ноги перед моим мужем по своей воле и с большой охотой. Так ведь?

Яна замирает на секунду. Наверно, пытается решить, какую линию поведения выбрать дальше.

Вижу, как с её лица разом сходит невинная робость. Просто исчезает без следа, как смытый макияж.

- Верно, - даже голос девушки становится ниже и увереннее. – глупо было бы отказываться от такой удачи. Такие мужчины, как Лев Жаров на дороге не валяются. Чем вы лучше других? Учили меня жизни, будто вы какая-то королева. Безупречная София. Идеальная… не таким уж и идеальным оказался ваш мир, получается. Пора сойти с пьедестала. Вы такая же, как все. В вас нет ничего особенного.

Отшатываюсь от Яны, как от ядовитой змеи.

Такая она и есть. Заползла в мой дом, притворяясь беспомощной жертвой, которой нужна помощь и поддержка. А на деле…

- Если ты хочешь родить этого ребёнка здоровым, - раздражённо замечаю я, - то должна засунуть все свои внутренние проблемы подальше и оставаться трезвой.

Не могу просто так взять и выключить в себе эту дурацкую потребность в опеке. Я ведь ночью срывалась по её звонку, чтобы забрать из притона. Лично возила в клинику с отходняками.

А ещё позволяла рыдать на своём плече, выслушивая рассказы о трудном детстве и жестоких родителях.

А теперь она беременна от моего мужа и собирается продолжать бухать, что ли?

Прямо сейчас берёт со стеклянного столика рядом с диванчиком бокал с игристым. Хочет запить им торт.

- Да плевать: здоровый он родится или нет, - отвечает Яна, а у меня всё внутри леденеет который раз за вечер. – Больной даже лучше. Больных всем жалко. На калеку Лев Андреевич будет давать больше денег.

Смотрю на эту мерзавку в полном шоке.

Как смеет она так относиться к живому существу? Ведь никто, кроме неё, не сможет о нём позаботиться… Никто не защитит невинного кроху…

Мне становится дурно.

Такая нелюбовь пугает. Она разрушает, убивает тепло в сердце.

Я запустила эту смертельную отраву в свой дом своими руками. А Лев повёлся. Проявил свою истинную суть.

5

- Чёрт, Соня, подожди, - кричит на меня Лев, - я запру Яну в комнате наверху и отвезу тебя в больницу сам!

Муж грубо хватает свою любовницу за локоть и волочёт в дом, не слушая громкие возмущения девушки.

Он думает, я стану медлить, когда речь идёт о жизни моего ребёнка?

Не жду ни секунды. Вызываю Рената, своего водителя, и прошу подогнать машину немедленно.

Уже через минуту сажусь на заднее сидение, и мы выезжаем. В моей машине светлый кожаный салон. Сейчас я пачкаю его кровью. Красной влаги не так уж и много. Но она есть, и это может очень плохо кончиться.

У меня уже была угроза выкидыша два месяца назад. Тогда тоже кровило. Всё это пугает больше предстоящего развода. Чёрт с ним, с предательством мужа, но если из-за сегодняшнего стресса я потеряю сына, то возненавижу Льва до конца своих дней.

Прислушиваюсь к ощущениям очень внимательно. Каждый толчок, каждое шевеление малыша внутри меня успокаивает. Мой кроха жив.

Убеждаю себя, что всё обойдётся. С моим ребёнком всё будет в порядке. А пальцы, до сих пор испачканные в крови, я всё-таки сомкну на никчёмной шее своего неверного мужа.

Ренат гонит по моей просьбе с превышением скорости. Уверена, он доставит меня быстрее, чем скорая с сиреной.

Тем более что едем мы не абы куда. Нам нужно в конкретную клинику к моему личному акушеру-гинекологу. Роберт – мой близкий друг детства, а ещё он отличный специалист в своём деле. Частная клиника, в которой он работает, принадлежит его семье. И мне очень повезло, что сейчас он на смене.

Вообще-то, я приглашала Роберта на день рождения мужа, но они не слишком ладят, так что друг предпочёл сегодня работу нашему обществу.

Через полчаса я уже лежу в палате под капельницей.

- На УЗИ видна небольшая отслойка, Соня, - сообщает мне друг, хмурясь, - и гипертонус матки. Придётся тебе полежать пока у нас. Сама знаешь, отслойка – это не шутки. Всё может кончиться серьёзным кровотечением и преждевременными родами. Где Лев? Неужели остался с гостями в такой ситуации?

Врач осуждающе качает головой.

- Лев остался со своей любовницей, Роберт, - говорю я уставшим голосом.

Жду бурной реакции в духе «я же тебя предупреждал, что он бабник», но друг не выглядит удивлённым.

- Ты уже знаешь? – спокойно спрашивает он.

- Не ожидала, что и ты в курсе, - выдавливаю удивлённо и обиженно.

Всегда считала, что на Роберта можно положиться. Что он не станет скрывать от меня такие вещи.

- Не злись, - вздыхает друг, - я ведь гинеколог Яны, если ты забыла. Ты сама привезла её на приём когда-то, а потом страховку в нашей клинике ей оформила. Вот она и ходила ко мне… А на прошлой неделе она приехала вместе с твоим Львом. Они делали тест на отцовство по крови матери. Мне запретили болтать под страхом суда и расправы. Извини, я не стал рисковать своей шкурой. Тем более, было понятно, что ты всё равно узнаешь. Такое шило в мешке не утаишь.

Понимаю Роберта, но всё равно чувствую себя задетой. Жена, как всегда, всё узнает последней.

- Я разведусь с ним, - обещаю вслух другу, а может, самой себе. – Я отсужу у него половину фирмы, выгоню из дома, потом оторву его яйца и повешу на сумочку в качестве брелка.

Сжимаю пальцами край больничной пелёнки, будто это та самая часть тела Льва, о которой я говорю.

Роберта передёргивает от моих слов.

- Давай без кровожадных подробностей, пожалуйста, - просит он. – Но я рад, что ты настроена серьёзно. Он тебе не подходит, я с самого начала это говорил.

Из коридора доносятся возмущённые крики медсёстры и низкий мужской голос, угрожающий разнести клинику по кирпичикам.

- А вот и Лев, - вздыхает Роберт.

Не успевает он договорить, как дверь палаты отлетает в сторону, ударяясь об стену. С потолка даже сыпется немного штукатурки от такой встряски.

В палату залетает муж. От его взбешённого взгляда по спине ползут мурашки. Кулаки Льва сжаты до белых костяшек. Ткань рубашки натянулась на напряжённых мышцах плеч и рук.

Он что собрался здесь с кем-то драться? Не со мной ли?

- Соня! – ревёт он так громко, что я морщусь.

Делаю глубокий вдох, возвращая себе душевные силы, и поворачиваю голову к другу.

- Роберт, будь добр, приоткрой форточку, - нежным голосом прошу я. – Что-то тут душно стало.

На мужа не смотрю. Я уже решила, что он больше для меня не существует.

Роберт неуверенно дёргается к окну, но застывает под угрожающим взглядом Льва.

- София… – зовёт Лев мягче.

Прикрываю глаза. Голос мужа переворачивает всё внутри меня. Дёргает душу за свежую рану.

- Оставь меня в покое, Лев, - не прошу, предупреждаю.

Надеюсь, он слышит угрозу в моём голосе.

Конечно, это его не останавливает. Лев смотрит на меня прямо, сверлит злым и каким-то больным взглядом. А потом подходит ближе. Нависает надо мной так, что уже я чувствую угрозу.

6

Я лежу на своей больничной кровати и листаю в телефоне фотографии, присланные домработницей.

Жанна Матвеевна – мой шпион во вражеском лагере. Очень ответственная и порядочная женщина средних лет опустилась ради меня до пошлой слежки. Она сделала верный выбор. Ведь я отсужу дом у Льва, и снова стану там полноправной хозяйкой.

А муж и любовница обойдутся без зимнего сада, сделанного по моему личному проекту. И без террасы с решётчатым потолком, увитым особым видом плюща. Наш дом находится на холме. И я планирую сидеть на этой террасе со своим сыном по вечерам в хорошую погоду и любоваться, как за горизонт закатывается солнышко.

А Лев и Яна пусть любуются закатом глаз друг у друга.

Я пролистала присланные мне фотографии уже раз сто. И продолжаю делать это. Кажется, меня заело.

Калейдоскоп чужой жизни. Как странно видеть мужа на фотографиях с другой.

Вот Лев и Яна завтракают вместе на моей террасе. Вот хмурый Лев придерживает дверь одной из ванных комнат, пропуская Яну вперёд. Они садятся вместе в машину. Они идут куда-то. Лев держит её за локоть. Лев говорит ей что-то. Лев накидывает на неё свой пиджак.

Чёрт.

Откидываюсь на подушку в беззвучном бешенстве.

- Прекрати себя мучить, - советует сидящий рядом Роберт.

- Мне точно нельзя пока на свободу? – стону я. – Хочу выгнать эту подлую тварь из моего дома.

- На свободу? – возмущается друг. – У нас тут, вообще-то не тюрьма, а комфортабельная клиника, Соня! И нет, тебе нельзя пока выписываться. Тем более, ради войны.

Я лежу тут уже неделю. Лечение, назначенное Робертом, даёт результаты, и я уже давно чувствую себя хорошо.

- Ещё неделя минимум, - угрожает друг. – А лучше три…

- Роберт, - вымученно улыбаюсь другу, - я тебя, конечно, очень люблю, но за три недели я тут с ума сойду.

Друг складывает руки на груди.

- Я тут стараюсь, между прочим, - возмущается он. – Каждый день её разговорами развлекаю. А ей, оказывается, моё общество невыносимо!

- Ну не дуйся, - прошу я примирительно. – Просто мы тут с тобой болтаем, а они там в моем доме… ну ты понял…

- А кто к тебе вчера приезжал? Адвокаты?

- Да, - кровожадно улыбаюсь. – Подаём документы на развод.

- Думаешь, Лев даст тебе развод?

- В смысле «даст»? – усмехаюсь я. – Мне не нужно его согласие. Кого интересует мнение предателя?

Роберт с сомнением качает головой.

Конечно, я понимаю, что не всё так просто. Нам предстоит тяжёлый судебный процесс. Даже если Лев прекратит делать вид, что не хочет отпускать меня, отдавать мне всё, что я требую, он вряд ли захочет добровольно.

Говорю себе, что я просто забочусь об интересах сына. Это ведь его деньги в первую очередь. Я позабочусь, чтобы он получил всё, что положено нам по закону.

Но это не вся правда. При мысли о том, что я заберу у мужа то, что он не хотел бы мне отдавать, в душе поднимает голову злорадство. Дело не в деньгах, а в принципе.

Он ведь забрал у меня счастливое будущее. И дешёво теперь не отделается.

- Лев пытался дать мне денег, чтобы я взял у тебя кровь и провёл анализ на отцовство ребёнка… - признаётся Роберт.

Вот вообще не удивлена. Лев умеет решать вопросы разными способами.

- Ну так и согласился бы, - подмигиваю другу. – Хочешь, я тоже тебе заплачу, чтобы тест показал, что Лев не отец моего сына?

Роберт округляет глаза в преувеличенном ужасе.

- Вы оба пытаетесь толкнуть меня на преступление. Не хочу сидеть из-за вас в тюрьме.

Вздыхаю с сожалением. А хороший был бы выход…

Лев приходит в больницу ко мне каждый день. Притворяется обиженным мужем. Просит не торопиться с разводом. Не рубить сплеча.

Не вижу ни одной причины медлить.

Роберт уходит работать, и я остаюсь лежать в одиночестве, мешая в голове кашу из неприятных мыслей, и, в конце концов, просто засыпаю прямо посреди дня.

Просыпаюсь от ощущений чьих-то прикосновений к лицу и сразу чувствую запах.

Цветов и мужа.

Терпкий хвойный запах Льва навевает воспоминания о нашей физической близости. О том, как сладко было засыпать в объятиях мужа.

Открываю глаза.

Он сидит здесь, возле моей постели. Смотрит спокойно и задумчиво своими проницательными голубыми глазами. Пальцы Льва тянутся к моей голове. Медленно заправляют за ухо прядь волос.

- Сонечка, - низкий, проникающий в душу шёпот, - что мне сделать, чтобы ты меня простила? Я не смогу без тебя…

Сердце пронзает острой болью.

- Вернись на машине времени в прошлое и не спи с Яной. Можешь?

Отстраняюсь от назойливой руки. Сажусь на постели. Одеяло сползает с моего круглого живота и Лев бросает на него тоскливый взгляд.

7

-Соня, мне категорически не нравится то, что ты задумала, - Роберт нервничает.

Смотрит на меня хмуро, как на ребёнка, придумавшего глупость.

- Ты в положении, - напоминает он, качая головой, - тебе нельзя подвергать себя опасности.

- Поэтому ты едешь со мной, - повторяю я в который раз. – Никакая опасность мне не грозит. Я ведь собираюсь вернуться в свой дом. Только и всего.

Роберт отпустил меня на свободу час назад. Я могу, наконец, покинуть больницу и приступить к выполнению своих планов.

- Почему ты запретила сообщать Льву, когда тебя выписывают? – допытывается друг.

- Потому что хочу попасть домой, когда он будет на работе.

Роберт нервно барабанит пальцами по столу в моей палате.

- Вот это меня и беспокоит, - сокрушается друг – Не стоит тебе видеться с этой Яной. Ты же знаешь, что у неё нестабильная психика. Я, конечно, в силах помешать ей напасть на тебя, но никто не помешает ей наговорить тебе гадостей.

Я уже одета и готова к бою. Эффектное, но удобное бирюзовое платье придаёт мне уверенности в себе. Стягиваю длинные медные пряди резинкой в хвост и смотрюсь в карманное зеркальце, чтобы убедиться, что с макияжем и причёской всё в порядке.

- Роберт, - объясняю я другу, - Эта лицемерка втёрлась мне в доверие, пользовалась мной, переспала с моим мужем, а теперь живёт в моём доме. Ты действительно думаешь, что я боюсь услышать от неё дурное слово? Да если бы не беременность, я бы уже волокла её за волосы прочь со своей территории!

- Зачем? – допытывается доктор. – Хочешь прогнать её и помириться с мужем? Думаешь, это она плохая, а он жертва её манипуляций?

- Не говори глупостей! Льва, конечно, за волосы выкинуть не удастся… у него слишком короткая стрижка…

- Очень смешно, - Роберт смотрит на меня осуждающе.

Встаю с постели, проверяю - всё ли собрала, и вручаю сумку другу в руки. Сегодня он мой сопровождающий.

- А если серьёзно, - добавляю я, - то Льва придётся выгонять через суд. Как ты мог подумать, что я хочу с ним помириться?

Роберт пожимает плечами.

- Не знаю, - задумчиво произносит он, - ты на многое закрывала глаза раньше…

- О чём это ты? – смотрю на друга озадачено.

Ни на что я не закрывала глаза. Я просто была уверена в муже. Это единственная моя ошибка.

- Ну... он же всегда любил флиртовать с женщинами… - осторожно говорит Роберт, - и помощниц всегда нанимал только красивых… думаешь, просто так?

Подвисаю в растерянности. Не замечала такого. Но, может, Роберт прав, и я просто закрывала на правду глаза? Не хотела видеть того, что всем вокруг очевидно?

Снова достаю из кармана зеркальце и опять проверяю макияж. Верный признак того, что нервничаю. Безупречный внешний вид – это одно из женских орудий. А я собралась на битву и как боец перед сражением, проверяю боеготовность снаряжения по десять раз.

- Соня, ты потрясающе красива, как всегда, - подбадривает меня друг.

Улыбаюсь ему натянуто, убирая зеркальце в карман.

К моему дому меня везёт сам Роберт. Не знаю, что меня там ждёт. Может, случится чудо, и Яны там не окажется?

Вряд ли мне так повезёт. И вряд ли я смогу прогнать её прямо сегодня. Роберт отказался волочить её за волосы вместо меня, так что рассчитывать придётся только на свои силы.

А это, к сожалению, значит, что и остаться сегодня там я не смогу. Друг не согласится работать моим телохранителем круглосуточно. А в моём случае безопасность важнее.

Так что сейчас я заберу с собой нужные документы, мои личные драгоценности из сейфа и всё, что понадобится на первое время. До тех пор, пока я не верну себе дом по закону.

И есть ещё кое-что, способное сильно мне помочь.

Охрана открывает ворота, разглядев меня на переднем сидении рядом с водителем. Роберт подъезжает к дому. А я включаю на своём телефоне диктофон и быстро прячу его в карман платья.

Я здесь хозяйка, и пора начать наводить порядок.

8

Уверенно вхожу в свой дом с высоко поднятой головой. Роберт идёт следом с моей сумкой в руках.

Персонал, попадающийся мне по дороге, растерянно застывает на месте. Кто-то здоровается запинаясь. Кто-то предпочитает быстро скрыться с моих глаз.

- Почему цветы в вазах не поменяли вовремя? – спрашиваю я одну из девушек, занимающихся уборкой.

Это моё правило. Свежие цветы в вазах при входе и в гостиной. Сегодня меня встретили букеты поникших сморщенных пионов.

- Так это… - оправдывается девушка, - вас же не было… а ЭТОЙ наплевать на цветы… ну мы и подумали…

- Я запомню, что вы меня не ждали, - смотрю на девушку холодно.

Та краснеет и опускает глаза растерявшись.

- Прошу прощения, София Николаевна, - говорит она, подняв голову, - этого больше не повторится. Мы будем относиться к порядку, заведённому вами, ответственнее.

- Спасибо, Лиза, - я тепло улыбаюсь девушке. – Скажи, ты знаешь, где сейчас ОНА?

Лиза пожимает плечами.

- Лев Андреевич уехал с самого утра, а когда его нет, та женщина обычно не спускается вниз. Она где-то на втором этаже.

Ещё раз благодарю сотрудницу и машу Роберту рукой, чтобы не отставал.

Каблуки звонко стучат по лестнице, оповещая дом о прибытии законной хозяйки.

Интересно, Лев спит с Яной в нашей спальне? Пустил её в нашу кровать? Или трахает, а потом прогоняет ночевать в комнату для гостей?

При мыслях о муже сердце сжимается от боли. Я умею держать лицо, но предательство Льва ранило меня очень глубоко.

Толкаю дверь в нашу супружескую спальню и застываю на пороге с открытым ртом.

Это нечто…

На нашей постели спит Яна. Она не стала залезать под одеяло. Просто легла поверх покрывала. А на ней… моя ночнушка!

Комплект из провокационно коротеньких шелковых синих шортиков и топа на тонких бретельках. Я оставила эту пижаму на подушке.

Комплект был сшит специально для беременных. И на Яне, чей срок беременности ещё, очевидно, слишком мал, смотрится нелепо.

На шее девушки замечаю нитку жемчужных бус, оставленную мной на туалетном столике.

Яна потягивается, не открывая глаз, и призывно изгибается в спине.

- Лев, это ты? – нежно зовёт она. – Я ждала тебя, чтобы поговорить, но случайно заснула…

- Хочешь быть мной, верно? – спрашиваю с усмешкой? – мои тряпки и жемчуг тебе не помогут… ты жалкая…

- Яна подпрыгивает на кровати, тут же теряя сонную мягкость. Это был спектакль не для меня.

- Зачем мне становиться тобой? – самодовольно шипит Яна. - Кому охота быть брошенной обманутой женой? Я просто заберу твою жизнь. Этого достаточно. Твой муж и твой дом уже мои.

- Не обольщайся, - советую я, - я проветрю комнаты, выкину эту пижаму вместе с постельным бельём, и в этом доме не останется твоего следа.

- Лев не позволит тебе, - фыркает Яна.

- Вы вместе с ним можете не позволять мне что угодно где-нибудь в другом месте. Не в моём доме.

Яна ехидно улыбается.

- Детская, которую ты приготовила очень миленькая, - говорит она, - я с удовольствием поселю туда своего ребёнка.

Делаю глубокий вдох, беря себя в руки.

- Я правда не желаю зла твоему ребёнку, Яна. Он ни в чём не виноват. Но за своё я буду биться. Так что готовься вылететь отсюда вместе со Львом.

- Какая благородная, - кривиться Яна. – А я вот желаю, чтобы твой ребёнок сдох. Чтобы Льва с тобой больше ничего не связывало…

- Так, всё! – вмешивается стоящий за моей спиной в коридоре Роберт, - хватит сцеживать яд, Яна.

- Роб… Роберт Денисович… - похоже, Яна не заметила доктора.

- Яна, я вас лично прошу выйти и погулять где-нибудь полчасика, - говорит друг, - прогулки полезны в вашем положении.

- Вот ещё, - фыркает любовница моего мужа.

- Идите, Яна, - с нажимом произносит Роберт.

К моему удивлению, девушка слушается. Слезает с моей кровати и, виляя бёдрами, направляется к выходу.

Я перегораживаю ей дорогу.

- Так и быть, мою старую пижаму можешь оставить себе, теперь я её точно не надену, а вот жемчуг верни, если не хочешь объяснять полиции, зачем ты его украла.

Яна смотрит на меня упрямо. Ей явно не хочется расставаться с красивым украшением.

- У меня есть на эти бусы документы, дурочка, - говорю я. – Это ведь не муж. Это моя личная собственность.

Яна бросает взгляд на Роберта и, наконец, снимает с себя мой жемчуг. Кидает на пол к моим ногам, будто это мусор.

- Попрошу Лёвушку купить мне что-то получше, - нагло заявляет она.

- Попроси, - веселюсь я. – И не забудь назвать его «Лёвушкой»… увидишь, что будет.

9

Мне нужно как можно больше доказательств плохого отношения мужа. Если будут проблемы с разводом, то эти козыри можно обнародовать.

Может быть, суд формально и не зависит от общественного мнения, но давление со стороны СМИ и огласка иногда решают дело.

Я включаю на своём телефоне запись видео и протягиваю его Роберту.

- Ты будешь снимать, - я улыбаюсь другу, расправляя плечи.

Храбрюсь перед встречей с мужем.

Роберт берёт протянутый телефон, проверяет идёт ли запись.

Я делаю ещё один глубокий вдох, и мы вместе выходим из спальни. Я уже слышу голос Льва, доносящийся с первого этажа.

Сердце сжимается при звуках родного голоса. Как же он мог так с нами поступить?

Гордо вскинув голову, иду к лестнице. Роберт не отстаёт. Краем глаза вижу, что он держит телефон на уровне груди. Вроде бы просто смотрит в него. Не хочет привлекать внимания к записи видео.

Замираю на верхней ступеньке.

Вот он внизу. Мужчина, которому я доверилась. Отдала своё сердце. И что получила взамен? Боль и разочарование.

Крепкая внушительная фигура мужа смотрится, как всегда, впечатляюще. Он олицетворение мужественности. Опасной привлекательности.

Лев вскидывает голову, и мы встречаемся взглядами.

Время останавливается. Только гулкие удары собственно сердца напоминают мне о том, что мир продолжает существовать.

Во взгляде мужа штормовой океан. Ледяная буря. Я вижу её за напускной сдержанностью.

- София… - он произносит моё имя так, будто увидел призрака.

Уже похоронил наш брак? Перешагнул через прошлое?

Делаю шаг вниз под его пристальным взглядом.

Роберт, стоящий сзади, вдруг налетает на меня оступившись. Выругивается совершенно нецензурно.

Его толкнула Яна. Она стремительно сбегает вниз по лестнице прямо ко Льву.

Чувствую, что теряю равновесие. Лев встревоженно хмурится, делает быстрый шаг к лестнице. Он ничем не поможет, разумеется. Муж стоит слишком далеко.

На помощь приходит Роберт. Друг успевает схватить меня за плечи. Придерживает, помогая встать ровно.

Вот только мой телефон выскальзывает из его рук.

Летит вниз по ступенькам, стукаясь о каждую и разлетаясь на куски.

Класс…

Смотрю с раздражением, как Яна, успевшая переодеться в джинсы и блузку, прячется за спиной моего мужа. И Лев позволяет ей это.

Защищает собой от меня.

Боль скручивает внутренности так, что становится тяжело дышать.

Понимаю, что ни о чём не хочу говорить с мужем. Будет лучше, если мы больше не увидимся. Я вычеркну его из своего сердца. Переживу его предательство и буду счастлива.

А он пусть живёт в том, что создал своими руками. Пусть женится на Яне, если захочет. Уж она-то своим примерным поведением сумеет отомстить ему за меня. Я в этом уверена.

Роберт поднимает с пола обломки моего телефона, а я просто прохожу мимо. Что ж, больше доказательств подлости Яны и Льва у меня нет.

Пока нет. Уверена, они оба ещё покажут свои истинные лица.

- Куда ты собралась? – холодно спрашивает муж, заметив сумку в руках Роберта.

- Не твоё дело, Лев, - не хочу ничего ему рассказывать.

Теперь каждый из нас сам по себе.

- Ты моя жена, Соня, нравится тебе это или нет, - в голосе мужа я слышу угрозу, - Так что это моё дело. Я хочу знать, где ты находишься. А лучше оставайся дома. Мы найдём компромисс. Договоримся.

- О чём ты? – я удивлённо вскидываю брови. – Компромисс с тобой мы будем искать в суде, дорогой.

Лев с каменным выражением лица качает головой.

- Я не позволю тебе развестись со мной и уйти, - заявляет муж, - неужели за дни, проведённые в больнице, ты так и не остыла? Будь благоразумна. Наша ситуация не повод…

- Не повод?! – меня просто трясёт от ярости. – Ты сделал свой выбор, когда изменил мне. Не смей требовать от меня благоразумия и смирения!

- Это прошлое, Соня, я не могу его изменить, - Лев устало трёт переносицу.

- А что насчёт настоящего? – я бросаю убийственный взгляд на Яну, сжавшуюся в дрожащий комок за спиной моего мужа.

Вот же лицемерная дрянь!

- Настоящее же в твоих руках, дорогой! – против воли в мой голос просачиваются просительные нотки. – Убери её отсюда. Прогони. Докажи, что она для тебя ничего не значит!

10

В глазах мужа мелькает боль.

Я никогда за восемь лет не видела его слабым. Он не позволял себе этого.

Всплывает глупый порыв – утешить. Подойти и обнять. Окружить его заботой, как раньше.

Усилием воли сбрасываю с себя это наваждение. Да, сейчас источник его боли я. Мои решения.

Но я имею на них право. Другое немыслимо. Не я в ответе за то, что он сейчас чувствует. Это его вина. Его выбор.

Он изменил, скрыл это от меня, а теперь живёт с любовницей в нашем доме.

Я не согласна на такой брак. Между нами уже всё кончено. Остались только юридические формальности.

Ах да, ещё нужно отсудить у мужа дом и полцартсва. Моему сыну всё это пригодится.

- Я виноват перед Яной… - говорит Лев. Его голос звучит сдавленно и хрипло. – Я не могу бросить её одну без поддержки. Прости, Соня.

- А как же я, Лев? – говорю, и тут же понимаю, что звучу жалко. – Разве мне не нужна твоя поддержка? Не вешай мне лапшу на уши…

- Ты не останешься без поддержки, даже если захочешь, - неожиданно резко отвечает Лев. – Помни об этом, Соня. Я достану тебя везде, где бы ты ни попыталась спрятаться от меня. Так что оставайся сейчас…

Грубые слова мужа пробивают мою броню. Отшатываюсь от Льва. Отступаю на шаг назад.

- Ты угрожаешь мне…

Лев, наоборот, тянется ко мне. Делает шаг вперёд.

- Предупреждаю, - хрипит он, пугая меня своим колючим взглядом.

- Я не останусь жить в гареме!

- Прекрати драматизировать!

- Прекрати быть идиотом!

- Хватит, Соня! – муж почти рычит. Мне удалось его разозлить. Ещё бы: я никогда не позволяла себе говорить с ним неуважительно. Тем более, оскорблять. – Ты нарываешься на хорошую порку, но в твоём положении это невозможно…

- Да пошёл ты, Жаров! – сверлю его ненавидящим взглядом. – Я выпорю тебя прилюдно в суде! До конца жизни будешь икать, услышав моё имя!

В глазах Льва загорается дикий огонь. Он манит и пугает одновременно. Этот жар делает его опасным хищником. Это холодная ярость, позволяющая идти к своей цели, невзирая на последствия.

Ёжусь от холода. Сложно воевать против Льва. Но я приложу все силы.

А муж вдруг принимается хохотать как безумный.

Дёргаюсь от испуга, не ожидая такой реакции.

А Лев всё смеётся и смеётся. До слёз.

- Вот за это я тебя и полюбил, моя София, - добавляя в голос интимности, говорит муж. На его лице растягивается угрожающая улыбка. – Такой дикий нрав приятно укрощать.

Теряюсь на радость Льву. Я-то думала, что между нами была любовь… что-то светлое…

А оказывается, он видел во мне трофей. Вершину, которую нужно покорить.

Какую вершину он увидел в Яне?

Я устала от этой стычки. Живот начинает тянуть.

- Я уезжаю Лев, - говорю мужу, прикладывая руку к низу своего большого живота.

Слегка тру там, где стягивает.

- Лев, будет лучше, если Соня пока поживёт отдельно, - вмешивается Роберт. – Я пригляжу за ней.

Муж переводит на моего друга злой взгляд. Вижу, как напрягаются желваки на его скулах.

- Только попробуй тронуть её, Роберт, - глаза Льва обещают жестокую расправу. – Хоть пальцем тронешь…

Роберт откашливается.

- Вообще-то, я её гинеколог, - напоминает он со сдержанной улыбкой.

Лицо Льва перекашивает от гнева.

- Соня пока поживёт у меня, - добивает мужа Роберт.

Кошусь на него, удивлённо. Мы о таком не договаривались. Я планировала сегодня переночевать в отеле, а потом снять себе квартиру. По крайней мере, до тех пор, пока не верну дом в своё распоряжение.

- Тебе нельзя жить одной, - качает головой Роберт. – И нервничать нельзя. Твоя беременность всё ещё под угрозой.

Лев осекается. Сникает. Весь его запал куда-то девается.

- Ты её не вылечил? – наезжает муж на друга. – Может, тогда лучше обратиться к другому специалисту, получше…

- Лев, я полчаса объяснял тебе по телефону, что такое отслойка плаценты, - сердито отвечает Роберт. – Избавь меня от повторной лекции. Угроза никуда не денется до самых родов. И стресс сильно увеличивает риски!

Лев смотрит на меня долгим, напряжённым взглядом. Я не понимаю, что в нём: вопрос или предостережение.

Делаю шаг ближе к Роберту. Другу я доверяю больше. Он меня не предавал.

- Я поеду к Робу и буду жить у него до рождения сына, - говорю, наслаждаясь бешенство на лице мужа от этих слов.

- Поехали, Соня, ты и так слишком утомилась сегодня, - зовёт друг.

Лев дёргается в нашу сторону, будто хочет остановить. Но в итоге остаётся на месте.

Сердце сжимается от тоски. Он отпускает меня к чужому мужчине, а сам остаётся жить в нашем доме с любовницей.

11

- Какое тебе дело до наших денег, Яна? – строго спрашивает Лев. – Думаешь, без тебя не поделим?

- Я просто… - Яна тушуется, теряет свой запал и опускает голову.

Снова прячет алчную натуру за напускной скромностью.

- Ты просто до жути хочешь влезть в мою шкуру, верно? – с издёвкой спрашиваю я. – Думаешь, тебе перепадёт что-то? Может, и платья поделим? Половину мне, половину тебе… что уж, давай и трусы делить… жалко муж напополам не делится…

- Соня! – перебивает меня Лев.

Прикрываю глаза на секунду, справляясь с гневом.

- Разумеется, все подарки остаются у тебя. Не волнуйся об этом, - успокаивает меня муж.

Словно подачка с барского плеча.

- Когда делал мне предложение, ты сказал, что твоё сердце принадлежит мне, - смотрю в глаза мужа с болью и вызовом. – Я считаю, что ты мне его подарил. Это моя личная собственность. Хочу забрать его с собой. Доставай!

Вытягиваю вперёд руку ладошкой вверх.

Лев усмехается. Улыбается как-то даже по-доброму.

Берёт мою руку, переворачивает её ладонью вниз, подносит к губам и целует.

- Оно твоё, дорогая, - губы мужа нежно щекочат кожу, - но пока что идёт только в комплекте со мной.

Вырываю ладонь и прижимаю её к себе.

- Так и быть, подожду немного, - кидаю на Льва с Яной последний надменный взгляд, прежде чем уйти из своего дома под ручку с Робертом.

- Ты серьёзно приглашаешь меня пожить у тебя? – спрашиваю друга, когда мы уже едем в его машине. Качаю головой с сомнением. – Я капризная гостья, Роберт. Не терплю беспорядка. Нахамлю твоей подружке, если ты её пригласишь. Ты от меня быстро устанешь…

- Ничего, - Роберт отвлекается на секунду от дороги, чтобы улыбнуться мне. – Вытерплю уж как-нибудь твой вздорный характер. Подружек обещаю не приводить. И я не соврал о том, что тебе лучше не жить одной. Хочу контролировать твоё самочувствие.

Роберт живёт почти в центре. В одной из новых элитных высоток. Под офисы и магазины отданы целых пять первых этажей. А квартира друга расположена аж на тридцать первом.

Я привыкла к загородным просторам и спальне на втором этаже. Так что от вида из окна тридцать первого этажа захватывает дух. Жутко красиво и страшно. Люди и машины снуют где-то там внизу. А мы наверху, среди облаков и птиц. Ва-а-ау…

Роберт провожает меня в комнату для гостей. Я уже была у него и прекрасно знаю, где что находится.

- Вид из твоей спальни мне нравится больше, - нагло заявляю я. – Может, махнёмся?

Я не смущаю Роберта. Он слишком хорошо меня знает.

- Знаешь, тут я воспользуюсь приёмом твоего мужа, - усмехается Роберт. – Моя спальня идёт только в комплекте со мной.

Друг широко мне улыбается, а я показываю ему язык.

- Фу, какая пошлость, - жеманно восклицаю я. – Обойдусь гостевой. К тому же ты наверняка ужасно храпишь, вон какой толстенький стал.

Я киваю на небольшой животик доктора. Это удар ниже пояса. Роберт всегда был высоким и достаточно спортивным. Но годы никого не щадят. И талия друга перестала прилипать к позвоночнику.

Не к месту вспоминаю каменный пресс Льва. Ну почему кобелины, прыгающие на всё, что движется, всегда самые привлекательные?

- Зараза ты, Соня, - вздыхает друг. – Но это почему-то тебя только украшает…

Пожимаю плечами.

- Я неотразима и это тяжкий крест, - очаровательно улыбаюсь другу.

Должно быть, с огромным животом это смотрится комично. Но Роберт не смеётся. Он треплет мои рыжие волосы, словно я маленький ребёнок, и печально вздыхает.

Обустраиваюсь в отведённой мне комнате. Принимаю вечером душ. Роберт выдал мне свой халат, и его полы едва сходятся на моём беременном животе.

Ужинаю с Робертом едой из доставки, а после устраиваюсь на кровати с ноутбуком. Телефона теперь у меня нет. Роберт обещал сдать обломки в ремонт, но вряд ли из этого что-то выйдет.

Я просто куплю завтра новый. Симку из старого я уже достала.

На ноутбуке у меня тоже установлены соцсети и мессенджеры. Это удобно, так как они нужны мне для работы. Из виртуальной жизни я не выпаду даже без телефона.

Чёртов Лев достаёт меня и тут. От него приходит короткое сообщение:

«Позволишь кому-нибудь дотронуться до себя – сильно пожалеешь»

Даже смешно. Как он себе это представляет? Думает, я пойду цеплять мужиков со своим огромным животом?

Только настроение испортил.

Но дальше я нахожу то, что портит моё настроение несравнимо сильнее.

В одной из соцсетей Яна выложила новый пост. Она почти никогда ничего не постит. Не делится со всем миром своей личной жизнью. Но сегодня она изменила своим привычкам. Яна выложила фото, на котором она сидит за столом рядом с моим мужем. За моим, мать его столом, который я заказывала из-за границы. Перед ними чашки с чаем и какая-то ерунда вроде фруктов и орешков. Лев говорит с кем-то по телефону, но в камеру натянуто улыбается. Яна же улыбается широко и горделиво. Во все имеющиеся зубы.

12

- Роберт! – я толкаю дверь в спальню друга, забыв постучаться. – Мне срочно нужна твоя помощь!

Друг, сидящий в халате на диване, аж подскакивает от неожиданности.

- Сонь, ну ты хоть стучись… - укоряет он меня, - а то вламываешься с ноги, а я, может, тут не одет или ещё что…

- Ну что ты как барышня? – фыркаю я. – Быстро пойдём на кухню пить чай!

Хватаю Роберта за руку и тяну с кровати.

- Чай? Сейчас? – удивляется друг. – Уже спать пора…

-Самое время, - упрямо цежу я сквозь зубы, продолжая тащить Роберта за руку.

Хватаю с тумбочки его телефон, и всё это добро доставляю на кухню. Включаю чайник. Нагло обшариваю кухонные полочки в поисках нужных мне декораций.

Так… вот эти печеньки сгодятся, и вот эти орешки… О! Бананы тоже подойдут.

Сгружаю всё это на стол и красиво расставляю.

Роберт смотрит на меня, как на сумасшедшую. Сидит тихонечко на стуле и не спорит.

Вода в чайнике закипает, и я разливаю по чашкам дымящийся чай. Добавляю чашки к натюрморту на столе и плюхаюсь на стул рядом с Робертом. Поправляю отворот на воротнике халата и включаю камеру на телефоне Роберта.

Прислоняюсь к другу плечом, натягиваю на лицо улыбку на миллион и вытягиваю руку с телефоном, чтобы поймать нас с Робертом в кадр.

- Это не очень хорошая идея, - занудствует Роберт. – Нужно было хотя бы халаты сменить на приличную одежду. Зачем ты нас фотографируешь?

Щёлкаю несколько раз камерой.

- Чтобы позлить Льва, разумеется, - объясняю я.

- А что так скромно? – с иронией спрашивает Роберт, - давай сразу в кровать рядом ляжем в халатах…

- Нет, ну это уже был бы перебор, - я протягиваю Роберту его телефон, - перешли мне эти фото в мессенджер, пожалуйста.

Встаю со стула. Нужно ещё раз включить ноутбук и выложить в сеть фото с Робертом. Подпишу её «с особенным другом».

Уже мчусь исполнять свой коварный план.

- Подожди! А чай? – кричит вдогонку Роберт.

- Какой чай? – отмахиваюсь я. – Поздно же уже. Завтра попьём.

- А со стола убирать кто будет? – ворчит Роберт. – Пригласил на свою голову… ты тут завязывай со своими барскими привычками, у меня домработница только два раза в неделю приходит…

Как только выкладываю пост с одной из только что сделанных фотографий, начинаю жалеть и сомневаться.

Это был какой-то глупый порыв. Ревность. Ребячество. Зачем я это сделала? Прошла всего минута, а у поста уже двадцать лайков и три репоста. Блин…

Захлопываю ноутбук и откидываюсь на подушки с мучительным стоном. Пробираюсь рукой под халат и глажу свой большой живот.

- Твой папочка мудак и идиот, - ласково рассказываю сыну, - и он локти будет кусать из-за того, что потерял нас…

Вдруг такая тоска накатывает. Ну как же он мог? Как Лев мог так поступить с нами? Я ведь буквально молилась на него. Ни о ком другом за эти восемь лет ни разу даже не подумала.

Из глаз бегут предательские слёзы. Ладно. Сейчас меня никто не видит. Можно позволить себе немного слабости.

Ложусь набок и тихонечко всхлипываю. Не страшно. Главное, чтобы Лев не узнал, как мне больно. Как ранило меня его предательство.

Плачу. На сердце тяжёлый камень с тех пор, как я узнала об измене мужа. И он никуда не девается. Я чувствую этот груз постоянно.

А из мира как будто краски выкачали. Всё стало какое-то серое и неприятное. И это тоже не проходит. Лев забрал у меня радость жизни. Неужели теперь реальность всегда будет для меня серой?

Нужно продолжать жить, несмотря на все эти чувства. Завтра будет новый день. Новая жизнь для меня. Я раскрашу её заново. Для себя и своего сына. Я постараюсь.

Открываю крышку ноутбука, чтобы выключить его как положено. И тут же мессенджер уведомляет меня звуковым сигналом о новом сообщении.

Это Лев пожелал мне спокойной ночи.

«Если бы я не знал, что твой Роберт трус и тряпка, то, может, и поверил бы» - написал муж.

Сволочь. Даже разозлить его не удалось…

Это меня просто добивает. Падаю на кровать. Рыдания больше не удаётся сдерживать.

Гад! Ну какой же он гад…

Дверь в мою комнату открывается и на пороге мнётся Роберт.

- Сонь, ну ты чего?

Судорожно вдыхаю, пытаясь взять себя в руки. Успокоиться. Не люблю, когда кто-то видит, как я плачу.

Роберт заходит и садится рядом со мной на кровать. Убирает с покрывала ноутбук и придвигается ещё ближе.

- Он того не стоит, - мягко успокаивает друг.

Роберт кладёт руку мне на плечо и слегка сжимает.

- Ты красивая, умная и молодая…

Роб притягивает меня за плечи к себе. Прижимает к своему телу.

13

Передо мной раздвигаются стеклянные двери, и я уверенно вхожу в офис нашей компании. Сотрудники оборачиваются недоумённо. Я слышу шепотки за своей спиной.

Иду в свой кабинет. Закрываю дверь и позволяю себе выдохнуть. Бухнуться в кресло. Всё-таки каблуки на моём сроке это уже чересчур. Пора смириться с балетками.

Но сегодня мне просто необходимо было выглядеть эффектно.

Если я хочу сохранить своё влияние в фирме, я не могу позволить себе отсиживаться в квартире Роберта до родов. Нужно продолжать работать. Я тут не последний человек. Не только Лев работал на благо компании последние восемь лет. Я тоже вложила немало сил в процветание бизнеса.

Порываюсь вызвать секретаршу и попросить сделать мне ромашкового чая, но вспоминаю, что я её уволила. На всякий случай выглядываю в примыкающую к моему кабинету комнату. Там действительно никого нет. Со стола Карины исчезли её личные вещи. Ну и супер.

Звоню в отдел кадров и прошу срочно найти ей замену. Желательно сегодня. Сама я точно бегать по офису с бумагами не в состоянии.

Скидываю с ног тесные туфли. Так гораздо лучше.

Пока разгребаю электронную почту и созваниваюсь с начальниками подчинённых мне команд, в отделе кадров успевают подсуетиться.

- София Николаевна, к вам сейчас подойдут два кандидата, - сообщает мне бойкая девушка из отдела кадров. – Их резюме высылаю вам на почту.

Благодарю сотрудницу и открываю входящее письмо от неё.

Кандидаты, прямо скажем, не очень…

Оба только после института. Зелёные… Таких придётся контролировать на каждом шагу.

А один вообще парень. Мужчины как-то редко устраиваются секретарями или помощниками. Обычно они начинают строить свою карьеру с младших должностей в финансовом отделе или менеджерами идут… но не секретарями.

Приглашаю сначала девушку, и тут же понимаю, что это провал.

Ну вот о какой работе может идти речь, когда у неё грудь из декольте вываливается на стол? Серьёзно. Она выглядит карикатурно, как актриса в порноролике, изображающая работающую женщину.

Рубашка в облипочку. Пуговички расстёгнуты. Накаченные губки подведены по контуру и щедро намазаны блеском.

- Вы мне не подходите, - устало сообщаю я кандидатке.

Она не очень-то и расстраивается.

- Я, вообще-то, не к вам пришла устраиваться, - надменно подняв брови сообщает роковая красотка.

- А к кому же? – удивляюсь я.

Не знала, что наш холдинг решил подработать съёмками фильмов для взрослых.

- К генеральному директору, - сообщает этот чудо, горделиво расправляя плечи. – Открыта вакансия на должность его помощника.

Класс! Значит, Лев ищет замену Анечке. А мне, похоже, достались объедки с его стола. Кандидаты, которых отсеяли в отделе кадров до собеседования с боссом.

Не ожидая ничего хорошего, приглашаю в кабинет парнишку. Аркадий Брагин… Имя-то какое…

Боже… такой юный и смешной… неловкий, как щеночек, едва научившийся стоять на ногах.

Втолковывает мне о том, где подрабатывал, пока учился.

А я смотрю на его плохо побритые щёки. Пару мест пропустил. Забавный.

- Ты тоже хотел попасть к Льву Андреевичу? – спрашиваю я.

- Хотел, - кивает Аркадий, - но к вам я тоже хочу.

Краснеет вдруг неловко, но глаз не опускает. Наоборот. Плечи расправляет, как предыдущая кандидатка. А плечи-то у него широкие. Дешёвый пиджачок натягивается очень эффектно.

Что называется, и смех и грех…

Ну этот хоть настроение мне поднимает своей подобострастной робостью. Смотрит с неприкрытым восхищением.

ТО, что нужно для задетой изменой мужа женской гордости.

Нет, я, конечно, этого мальчика и пальцем не трону, и к себе не подпущу, но почему бы не взять его к себе на работу?

Он точно подходит мне больше, чем предыдущая девушка.

А будет хорошо работать, помогу ему потом устроиться. Наверно, на это он и рассчитывает.

Прошу в отделе кадров оформить моего мальчика и сразу нагружаю его работой.

- Вот эту стопку папочек разнеси по нужным отделам… Вот это мне распечатай... Вот здесь проверь таблицы… Ах да, и чай ромашковый завари, пожалуйста.

Настроение реально улучшилось. Аркаша работает на совесть. Все мои просьбы выполняет быстро и в срок. Золотце какое!

Пью в кабинете ромашковый чай, закинув опухшие ноги на стул для посетителей, когда врывается злой Лев.

Его лицо перекосило от раздражения. Окидывает мою круглую фигуру торопливым цепким взглядом. Словно проверяет всё ли так, как он помнит.

Вскидываю вверх брови.

- Что за смазливый утырок сидит в твоей приёмной? – с наездом спрашивает Лев.

Отклоняюсь в сторону, чтобы посмотреть в открытый за спиной Льва дверной проём. Там виден рабочий стол моего нового секретаря.

14

- Мне следует заставить тебя… подчиняться, - Лев с многозначительной ухмылкой скользит взглядом по моей округлившейся фигуре. – Ты ведь для этого наглеешь, верно, София? Хочешь, чтобы я поставил тебя на место… может, следует нагнуть тебя прямо здесь?

Лев захлопывает дверь в мой кабинет и поворачивает замок. Запирает нас вдвоём.

- Ты ведь специально провоцируешь меня? – рычит муж. – Дерзишь, грозишь разводом, заявляешь, что ребёнок не мой… шлёпать тебя пока нельзя, но страшно хочется заставить тебя просить прощения и пощады… ты ведь знаешь, этого можно добиться и без порки…

Слова Льва вводят меня в ступор. Краснею против воли. А он наступает. Подходит совсем близко и смотрит как-то уж слишком плотоядно.

Да, я знаю, что он умеет делать с женщинами. В его руках можно рыдать от удовольствия и просить пощады, потому что не можешь выдержать такого острого наслаждения.

- Прекрати, - требую я почему-то осипшим голосом. – Мы разводимся. Это не шутки. Я не прощу тебя.

Лев нависает надо мной сверху. Склоняется к моему лицу.

- А я и не прошу у тебя прощения, Соня, - спокойно произносит он. – Я не планировал изменять тебе. Это вышло случайно. Но я готов нести ответственность. В том числе и за того ребёнка. И также я готов терпеть твою обиду…

У меня дыхание перехватывает от возмущения. Он готов ТЕРПЕТЬ мою обиду?!

- Злись на меня сколько влезет, но ты останешься моей женой, - Лев наклоняется ещё ниже. Теперь его губы задевают моё ухо, когда он говорит. – Злись, засыпая со мной в одной постели. Злись, извиваясь подо мной от удовольствия…

Это уже слишком. Близость Льва мне неприятна, после того, что он сделал. Но в то же время тело привыкло подчиняться этому мужчине. Реагировать на него. Потому что раньше в руках мужа я дрожала только от кайфа.

В груди появляется знакомая тяжесть, а жар приливает не только к лицу. Стискиваю бёдра и отъезжаю на своём стуле подальше от мужа. Встаю, насколько это возможно быстро на ноги.

- Теперь для всего этого у тебя есть Яна, - я не выдерживаю, почти кричу на него.

Лев качает головой, не сводя с меня пристального взгляда, и делает шаг ко мне.

Он медленно загоняет меня в угол. Словно хищник свою жертву. И скоро он бросится на меня, чтобы перегрызть горло.

- Я не сплю с Яной, Сонь, она в нашем доме, потому что за ней нужен постоянный контроль. Её психологическое состояние вызывает опасения… я просто боюсь, что она решит поступить, как Вера… Давай сейчас развернём тебя лицом к стеночке, чтобы тебе было удобно за неё держаться, я задеру твою юбочку и покажу, как сильно соскучился…

Отступаю на шаг назад и выставляю перед собой руку. Пульс подскакивает. Бьётся страхом в висках.

Лев всегда был напористым. Но сейчас поддаваться нельзя ни в коем случае. Нельзя прощать измену только потому, что хочется секса с мужем.

Перехочется. Найду себе другого такого же горячего.

Лев заставляет меня отступить к самой стене. Прожигает меня горячим пошлым взглядом. Я буквально вижу в его глазах всё, что он сейчас представляет. Наверно, если бы ни мой большой живот между нами, он бы уже давно не просто смотрел.

Мне становится душно. Тяжело. И от непрошенного возбуждения, и от душащей обиды на мужа.

Перед глазами как-то неожиданно темнеет.

Вдыхаю глубоко, стараясь не шевелиться. Боюсь, что если дёрнусь, то потеряю равновесие.

- Сонь, - зовёт Лев, - ты чего?

Подхватывает меня под руку. Тянет в сторону. Опираюсь на мужа. Не сопротивляюсь, когда он поддерживает меня за талию.

Сейчас не до возмущений. Лишь бы в обморок не упасть.

Лев доводит меня обратно до кресла и помогает усесться в него.

Прислушиваюсь к ощущениям в теле. Живот не напряжён. Малыш периодически толкается, как обычно. Только голова кружится. Зрение постепенно возвращается, и я вижу озабоченное лицо Льва рядом с собой.

- Позвонить твоему Роберту? – спрашивает муж.

Имя друга он буквально выплёвывает с неприязнью.

- Нет, не нужно, сейчас пройдёт – я прикладываю руки к горящим щекам.

Дёргаюсь, когда чувствую ладони Льва на своих плечах. Он сжимает пальцы, массируя мышцы.

Чем это поможет от скакнувшего давления, не знаю, но на удивление становится легче. Перед глазами перестают мелькать несуществующие мушки.

Лев стоит за моей спиной и продолжает мять через ткань блузки плечи.

У него сильные руки.

Чёрт… отгоняю непрошеные мысли. Эти руки ласкали другую.

В кабинет стучат, и Лев разрешает войти, прежде чем я успеваю подать голос. Ну и наглость.

Скриплю зубами, наблюдая, как снаружи пытаются открыть дверь.

Только ничего не выходит.

- Ты же закрыл замок, - напоминаю я.

- Точно… - отзывается Лев.

Он отходит от меня к двери и отпирает её. В кабинет заглядывает незнакомая мне молоденькая девушка.

Хорошенькая такая, с глазами, как у оленёнка и… ярко-рыжими волосами.

- Лев Андреевич, извините что отвлекаю, - девушка очаровательно краснеет, - вы просили обязательно сообщить, когда придёт письмо от Ласт Инвеста…

Лев мило улыбается ей в ответ, кивает и отсылает на рабочее место. А у меня в душе поднимает голову огнедышащий дракон. Давлю его. Это больше не моё дело. Я развожусь с мужем. Мне неинтересно, кому он улыбается.

Лев кидает на меня ироничный взгляд.

- Как тебе моя новая помощница? Очень исполнительная девочка…

- Мне плевать, - цежу сквозь зубы.

- Ну и отлично, - довольно кивает Лев. – А то я переживал, что ты заревнуешь. Думал, в отдел кадров ее перевести.

- Переведи! – вырывается из меня прежде, чем я успеваю прикусить свой язык.

- Конечно, - Лев наклоняется и быстро чмокает меня в лоб. – Как только ты избавишься от Аркаши…

Вздыхаю устало. В этом весь Лев. Ставит условия. Прогибает оппонентов под себя. Иногда жёстко, иногда мягко.

Я собираюсь отстоять себя в суде. Развестись с ним и выгнать из дома. А если этого окажется мало…

15

Мать Льва умерла четыре года назад от затяжной болезни. Она уходила долго и трудно. И для сына и мужа – это была тяжёлая потеря. Свёкор сильно сдал после её кончины. Совсем отошёл от дел. В офис теперь приезжает лишь иногда, на совет акционеров.

Лев тоже переживал. Он был сильно привязан к матери. И после её смерти долго не мог прийти в себя. Мы даже ссорились в тот период. Я старалась поддержать его и быть терпеливой. С пониманием относилась к горю мужа. Но оно было кусачим…

Он срывался на окружающих. Рычал на меня без повода. Грубил. У него даже помощников в тот период не было. Все разбежались, не выдержав убийственного настроения шефа.

Я ждала его дома вечерами, а он не возвращался. Вызванивала охрану в офисе, и мне сообщали, что нетрезвый муж ночует у себя в кабинете.

Это длилось почти полгода. И честно говоря, я уже думала тогда, что мы разведёмся. Сил терпеть хамство и ночные отлучки у меня тогда не осталось.

Но Лев смог вернуться к нормальной жизни. Мы помирились, и жизнь потекла своим чередом.

Наш брак продлился ещё четыре года. И скоро завершится разводом. От судьбы, видимо, не уйдёшь.

Перед тем как свекровь умерла, у нас с ней состоялся разговор. Мать Льва долго мучилась. Обезболивающее перестало помогать ей. В тот вечер, когда её не стало, я, как обычно, приехала в больницу её навестить. Муж и свёкор спустились в кафе на первом этаже больницы, чтобы перехватить что-нибудь из еды, а мне не хотелось. Я осталась подежурить у постели больной.

Ева Александровна чувствовала себя плохо. Она дышала с трудом и, казалось, не видела ничего происходящего вокруг.

Как только я подошла поправить подушки под её головой, слабая рука ухватилась за край моей одежды.

- София, послушай, - прохрипела свекровь, - я знаю, почему Господь мучает меня, не даёт уйти. Нет мне дороги на тот свет, пока не облегчу душу…

- Вы хотите, чтобы я позвала священника? – спросила я у женщины.

- Я уже говорила с ним, это не поможет… лучше я расскажу всё тебе, а ты потом передай Андрею и Льву… не могу им в глаза… лучше ты… Бог не даст мне уйти, пока не признаюсь в грехах, пока не расскажу мужу, что родила сына от другого мужчины… мой Лёвушка не от Андрея… так вышло…

Приборы, контролирующие сердцебиение женщины, тревожно запикали.

- Это была трагичная и короткая история любви, София, - голос Евы Александровны становился всё слабее и слабее. – Я никому никогда не рассказывала… думала, так будет лучше… зачем разрушать семью? Но совесть не обманешь… с такой тяжестью никак мне не уйти…

Я накрыла руку свекрови своей.

- Я обязательно передам ваши слова, - солгала я не дрогнув. – Можете быть спокойны. Вам стало легче?

- Да, моя девочка, - прошептала свекровь.

Она попросила воды. В палате стояла пустая бутылка, и мне пришлось идти в коридор на поиски кулера или автомата с напитками.

А когда я вернулась в палату, то свекровь уже увезли в реанимацию. Через несколько часов её не стало.

Выходит, она была права: тяжёлая совесть может не пускать даже на тот свет. В такие моменты чувствуешь грустную радость. Облегчение. Человек, который долго страдал, получил наконец свободу от мук.

И, разумеется, я не стала передавать её слова свёкру и мужу. Они были сказаны для того, чтобы облегчить совесть, а не для того, чтобы разрушать жизнь оставшимся членам семьи. Андрей Романович всегда гордился своим сыном. А Лев преданно уважал отца. Нет никаких причин ломать их отношения правдой.

Я просто постаралась забыть об этом. А вспомнила только в порыве ярости. Когда узнала о неверности мужа, мне страшно захотелось ранить его этим секретом. Чтобы ему было так же больно, как мне. Он дитя измены. Непонятно чей сын.

Пару раз страшное признание чуть не сорвалось с моих губ.

Но нет. Я не хочу быть таким человеком. Стоит мне немного остыть, как я понимаю, что должна удержаться, и не рассказывать ни о чём Льву, даже если он будет вести себя по-свински.

Лучшей местью станет моя новая счастливая жизнь. Я буду любить себя и сына, а Льва пусть любит Яна, раз он её выбрал. Приютил в нашем доме и, очевидно, в нашей постели.

Кого собрался любить Лев мне неизвестно. И умеет ли он любить вообще. Притворялся он превосходно. Я искренне верила в его чувства. Вот только с теми, кого любят, так не поступают.

16

Я устраиваюсь за своим рабочим столом в офисе и открываю электронное письмо от адвокатов.

Живот мешает придвинуться к столу.

Может, Лев и прав. Хватит мне ездить в офис. Адвокат пишет, что суд по бракоразводному процессу с разделом имущества пройдёт через две недели. Вот после суда и уйду в декрет.

Когда всё будет уже решено.

Настроение какое-то сегодня плаксивое. Всё не так.

Балетки без каблука бесят. Пиджак, скроенный специально для беременных, на мне не застегнулся. И спина уже устала. А ведь ещё только утро.

Спасает только Аркаша. Исполнительный молодой человек. Ни одного документа пока не перепутал. Нигде не накосячил. Работает быстро. Разговаривает вежливо. И чай делает превосходный. Заваривает для меня какой-то особый травяной сбор, полезный во время беременности.

Чудо, а не помощник. Даже подумываю забрать его с собой в декрет. Пускай заваривает чай на кухне у Роберта. Интересно, что скажет на это друг?

Из мыслей меня вырывает Лев.

Он, как всегда, без стука заходит в мой кабинет и снова нагло запирает за собой дверь.

Смотрю на него мрачно. Я не в том настроении, чтобы играть в его игры сегодня.

Лев выглядит странно. Галстука нет. Рубашка небрежно расстёгнута на несколько пуговиц. И вообще, вид какой-то несвежий. Как будто муж проторчал в офисе всю ночь. Даже щетина на щеках появилась.

Он садится на стул для посетителей возле моего стола. Откидывается на спинку. Закидывает ногу на ногу.

Я неодобрительно поджимаю губы.

- Значит, всё-таки хочешь развод? – спрашивает он грубо. Видимо, тоже получил письмо от адвоката.

- Доброе утро, Лев, - улыбаюсь ему холодно, - ты думал, я блефую? Думал, что так неотразим, что я соглашусь жить втроём с Яночкой? Может, и спать вместе будем? Смешно даже…

Я кидаю на стол карандаш, который до этого крутила в руках. Раздражаюсь, хоть и не следовало бы.

- А не много ли ты хочешь, Сонь? – ледяным тоном спрашивает Лев. – И дом, и половину машин, и даже часть моих акций…

Можно и поторговаться.

- А ты разве не знал, что имущество супругов делится пополам? И если акционерное общество было зарегистрировано уже в браке, то твои пятьдесят процентов подлежат разделу, как и мои десять…

Улыбаюсь ему ядовитой улыбкой.

- Ты ведь поэтому не хочешь давать мне развод, верно? – меня озаряет внезапная догадка. - Не хочешь терять контрольный пакет акций. Теперь тебе придётся оглядываться на мнение других акционеров, убеждать в своих решениях сестру и отца. Не так удобно, как сейчас, верно? Когда сам всё решаешь…

- Ну ты и змея… - рычит Лев.

Муж давит на меня тяжёлым взглядом. Смотрит как на врага. Понял наконец, что я не шучу с ним.

- Сонь, а у тебя попа не слипнется? – огрызается Лев. – С какой стати наш дом должен достаться тебе, если всё пополам?

- Ну-у-у, так и быть, - изображаю на лице досаду. – Отдам тебе твои тачки, если дом останется за мной.

Стараюсь не показать, что волнуюсь. На самом деле моё сердце сейчас замерло в ожидании реакции мужа.

Дом важен для меня. Он мой. Я вложила в него много сил и хочу забрать. Если Лев согласится, это будет победой.

В глазах Льва загорается хищный огонь. Взгляд мужа становится жёстким. Челюсти сжимаются так, что на скулах выступают желваки.

Лев медленно встаёт со стула и подходит ко мне.

Дёргаюсь, чтобы тоже встать, но Лев быстро кладёт руки мне на плечи и давит, заставляя остаться в кресле.

Его пальцы мнут плечи, будто он собрался сделать мне массаж. Но муж сжимает руки слишком сильно, причиняя боль.

- Думаешь, ты такая хитрая? – шепчет он мне на ухо так, что мурашки ползут по спине. - Думаешь, выторговать у меня всё, что тебе надо? А я такой лошок – просто отдам тебе всё, что ты просишь?

Ещё раз пытаюсь встать, но Лев с силой давит на плечи, пригвождая меня к стулу.

- А силёнок хватит, Сонь? – спрашивает муж. – Кишка не тонка со мной тягаться?

Пальцы мужа ползут по моим плечам, почти нежно обхватывают шею. А потом Лев резко сжимает руки.

17

Хватаю ртом воздух и беспомощно хриплю, а муж продолжает меня душить. Тело сковывает паникой. Дрожащими руками пытаюсь отодрать мужские пальцы от своей шеи, но ничего не выходит, а перед глазами начинает темнеть.

Меня затапливает настоящий шок. Да, мы теперь враги, но я и подумать не могла, что Лев превратится в такое чудовище. В зверя, способного убить.

Лев резко разжимает пальцы и отходит от меня на шаг. Смотрит бешеным взглядом на свои руки, а потом поднимает глаза на меня.

Я вижу в них яростную ненависть, для которой нет запретов и красных линий. Мне становится по-настоящему страшно. Я могу победить в суде. Закон на моей стороне. Но я не готова перегрызать чьё-то горло.

На ту вершину, куда забрался муж, белых и пушистых не пускают зубастые твари. Я как-то позабыла о том, что Лев может быть и не законопослушным гражданином, если захочет. У него немало подходящих связей для этого. Сила на его стороне. Что я смогу противопоставить, если он решит играть грязно?

- Я позволяю тебе огрызаться, Соня, потому что не боюсь, - муж говорит холодно и отстранённо, - а ты наглеешь и наглеешь, заставляя срываться…

Обхватываю рукой саднящее горло. С ужасом жду, что скажет Лев дальше.

- Я не могу изменить обстоятельства, ты узнала о Яне и её беременности, - говорит муж, - ты истеришь и хочешь развод… допустим, поиграй в развод, если тебе так будет спокойнее. Только не нервничай, я хочу, чтобы все мои дети родились здоровыми. Поэтому я не стану принуждать тебя ни к чему до родов. Главное, не провоцируй меня…

Я не знаю человека, который стоит сейчас передо мной. Этого монстра, способного придушить беременную женщину, я боюсь до дрожи. Это не Лев. Кто-то чужой и безжалостный.

- Я прошу только, чтобы ты не забывала, София, - Лев хищно улыбается, заставляя меня паниковать ещё сильнее, - что после родов ты ответишь за всё!

Муж смотрит на меня так, будто уже вынес приговор. Будто он уже сломил меня и поставил на колени. Мысленно наслаждается тем, как будет карать за непослушание.

Я не хочу бояться его угроз. Хочу быть смелой и сильной. Но это сложно. Против мужа, которого я знала в браке, я могла бы выступить открыто. Да, он из тех, кто откусит руку по локоть, если вздумаешь дразнить пальцем. Но тот Лев, которого я любила, не был монстром или чудовищем. Может, я плохо его знала…

- Ты ответишь за этот нелепый развод, - обещает муж, скользя по мне мрачным колючим взглядом. – Ответишь за ложь про то, что беременна не от меня… Ты ответишь за каждую секунду, когда я не знал, что с тобой происходит. Когда родится сын, ты снова будешь жить по моим правилам. Со мной. С Яной. С моим ребёнком от неё. Если я скажу, что мы будем спать втроём, значит, мы будем спать втроём.

Лев разворачивается и уходит из моего кабинета, не интересуясь моей реакцией. Сволочь. Ему удалось испортить мне день.

Отхожу от стычки с мужем долго. Не могу больше ни на чём сосредоточиться. И даже Аркашин чай больше не помогает. То и дело в душе вспыхивает паника, а в памяти всплывают угрозы Льва. Это, по его мнению, забота о беременной женщине? Разводись, если это поможет тебе спокойно доносить, а потом я превращу твою жизнь в ад…

Я всё равно разведусь с ним! Обратной дороги нет. Процесс запущен, и суд состоится совсем скоро. Я не из тех, кто пойдёт на попятную из-за угроз.

18

Угрозы Льва украли мою уверенность. Наверно, этого он и хотел добиться. Заставить меня чувствовать себя уязвимой, бояться и не действовать решительно.

На работу в офис я больше не езжу. И это злит неимоверно. Он выгнал меня! Победил.

Я не могу допустить ещё одной подобной стычки, ведь речь идёт о безопасности ребёнка, которого я ношу под сердцем. Да, сейчас на моей шее не осталось и следа. Мне нечего предъявить полиции. Но ведь малыш всё чувствует! Ему, как и мне, было страшно и плохо. К тому же завтра Лев может и не ограничиться секундным запугиванием. Возьмёт и придушит на самом деле. Кто его остановит?

Так что я скриплю от злости зубами, но остаюсь работать из дома. Аркаша ездит ко мне два раза в день с бумагами. Так и справляюсь.

Сегодня я проснулась в особо кровожадном настроении. Утром пришло сообщение от помощника. Его не пустили в офис. Лев уволил Аркадия и запретил охране пускать парня в здание.

И я знаю почему именно сейчас. Сегодня состоится заседание суда по нашему разводу и разделу имущества.

Лев решил сделать гадость и испортить мне настроение, чтобы я так не радовалась, когда суд отдаст мне дом и причитающиеся деньги.

Иду на кухню завтракать, придерживая рукой живот. Он растёт не по дням, а по часам. Я становлюсь тяжёлой и неповоротливой. Уже ни о каких каблуках и речи быть не может. А домашнее безразмерное платье, больше похожее на палатку, кажется самой удобной одеждой на свете.

На кухне натыкаюсь на Роберта. Друг пьёт кофе и читает что-то в своём телефоне с хмурым выражением лица. При моём появлении дёргается и быстро прячет смартфон в карман.

- Что там? – спрашиваю я, принюхиваясь к вкусным запахам, которыми наполнена кухня.

- Твоя порция омлета на сковороде, - друг кивает на плиту, - кофе я тебе, как твой врач, не разрешаю, заваривай чай. Я готовил, так что посуду моешь ты.

Прикладываю ладонь ребром ко лбу, показывая, что все указания доктора приняты к исполнению, и иду за своим завтраком. Уже привычным жестом достаю из шкафчика тарелку. Лопаткой перекладываю на неё пышный омлет с сырной корочкой и иду к столу.

- Так что ты там спрятал от меня в телефоне? – снова спрашиваю я с улыбкой.

Роберт вздыхает, ловит прядку моих волос, которая упала кончиком в тарелку, перекидывает её за моё плечо и достаёт из кармана свой смартфон.

- Ничего от тебя не скрыть, любопытная лиса, - ворчит он, вводя код для разблокировки экрана.

Роберт поворачивает ко мне телефон, и я вижу пост в одном из новостных пабликов нашего города.

«Миллиардер водит любовницу по дешёвым пельменным» - читаю я заголовок.

Желтушная статья проиллюстрирована несколькими фотографиями. На них красный от злости Лев Жаров тащит куда-то за шкирку упирающуюся Яну, опрокидывая по дороге соседние хлипкие столики. На одном из снимков случайному фотографу удалось даже запечатлеть подлетевшую в воздух пельмешку с чьей-то тарелки.

Смеюсь в голос. Так тебе и надо, изменщик!

- И ты хотел скрыть от меня этот шедевр? – укоряю я друга.

- Я думал, статья тебя расстроит, - объясняет Роберт.

Никак не могу перестать смеяться, за что получаю ощутимый пинок по рёбрам от сына.

- Ты шутишь? – у меня даже слёзы на глазах выступили. – Что может быть прекрасней, чем смотреть, как бывший муж с любовницей опускаются на самое дно?!

- Злая ты, Соня, - Роберт качает головой.

- Нет, - поправляю я сама себя. – Есть кое-что ещё прекраснее: выгнать бывшего мужа с любовницей из своего дома будет самой сладкой победой!

Через три часа я уверенно вхожу в зал суда.

Два часа ушло на то, чтобы привести себя в боевую готовность. Не хочу, чтобы Лев видел мою слабость ни в чём, поэтому трачу время на укладку, макияж и втискивание себя в деловой костюм для беременных.

Шелковая кремовая блузка и бежевая юбка сидят идеально, я не выгляжу бесформенным шаром. Но мне всё равно неудобно. Похоже, в третьем триместре не стоит сильно рассчитывать на комфорт. Рыжие локоны скручиваю в узел. Мне хочется выглядеть безупречно, когда я буду нагибать Льва.

Адвокат ловит меня до начала судебного процесса.

- София Николаевна, нам поступило предложение, - адвокат отводит меня в сторонку для разговора, - судья намекнул, что очень советует нам договориться об имуществе до процесса, иначе раздел и развод могут затянуться на месяцы…

- И в чём же состоит предложение? – спрашиваю я раздражённо. Не хочу ни о чём договариваться с мужем.

- Лев Андреевич передал через адвокатов, что готов на два варианта. Либо всё делится пополам, включая акции, дом и коллекцию гоночных автомобилей вашего мужа. Но тогда придётся либо позволить Льву Андреевичу выкупить вторую часть дома, либо выставить его на продажу, потому что у вас до раздела имущества, насколько я понимаю, нет денег на выкуп второй части дома. Либо второй вариант. Ваш муж готов уступить вам дом, если вы откажетесь от раздела акций компании. В таком случае у вас останется, как и в браке, десять процентов акций. Что думаете?

19

Это один самых сложных выборов в моей жизни. Зубы сводит от досады. Я до дрожи хочу отобрать свой дом у Льва. Это стало для меня идеей фикс.

И к сожалению, он это знает.

Предлагает пожертвовать акциями ради заветной цели. И я понимаю, что должна отказаться. Выпустить из рук то, во что вцепилась. Нельзя отказываться от доли в компании. Это будущее моего сына.

Поэтому я должна заставить себя согласиться на раздел всего имущества.

- Всё пополам, - цежу я сквозь зубы ожидающему ответ адвокату.

А глаза застилает пелена ярости. Я не смогу выкупить дом, а Лев сможет. Знаю, что у него есть для этого деньги, не подлежащие разделу. А кроме денег, у него есть и приоритетное право. Я бы лучше продала дом с молотка. Лишь бы он не достался бывшему мужу.

Но придётся смириться с тем, что Лев оставит его себе. Будет там жить вместе с любовницей.

Шиплю, как сердитая кошка.

Яна сможет исполнить свои планы. В детской, которую я готовила для сына, будет жить её ребёнок.

Чёртов Лев. Ненавижу его с каждым днём всё сильнее. Видимо, мы всё-таки два сапога пара. Потому что сейчас я готова придушить его. С удовольствием сжала бы руки на его шее.

Наверно, когда очень сильно любишь, потом и ненавидишь так же сильно. До дрожи. До адского пламени в душе.

А ведь Лев даже не явился в суд. Не увидел, как я хороша ему назло. Ему, очевидно, плевать. У него дела поважнее. Заседание проходит без него. С его стороны присутствуют только адвокаты.

А впрочем, это не имеет значения. Развод состоялся. Мы больше не муж и жена. Дом, машины и акции делятся на две равные части. У Льва будет время, чтобы попробовать оспорить это, если он захочет. Но это тоже неважно. Сильно много он не отыграет при всём желании. Только затянет процесс.

Из зала суда меня забирает Роберт. Мы договорились отпраздновать мой развод совместным обедом в ресторане. Честно говоря, хочется отметить чем-нибудь покрепче, но такое мне ещё долго не светит.

Остаётся только хищно вгрызаться в свой кусок хорошо прожаренной говядины, представляя, что это шея бывшего мужа. Говорят, злость с годами проходит. Мне уже стало чуточку легче. Словно вышла из душной комнаты. Лев мне больше не муж. Пора начать привыкать к этому.

Стягиваю с пальца обручальное кольцо и вкладываю его в счёт вместе с чаевыми. Сегодня нас обслуживала улыбчивая официантка по имени Вера. Пусть продаст его, если хочет. Или выкинет. Мне плевать.

Вера… Вера…

Это имя дёргает что-то в памяти. Назойливо стучится. Хочется вспомнить…

Где-то недавно я слышала это имя… Кажется, Лев говорил… Он вспоминал о какой-то Вере…

В памяти всплывает наконец нужная история. Бывший муж рассказывал мне об однокласснице, в которую был влюблён в школе. Трагичная история. Девушка подверглась насилию в собственном доме. Кажется, двоюродный дядя надругался над ней. Он сел в тюрьму. А одноклассница Льва слишком поздно поняла, что беременна. Девушка не нашла поддержки в семье, и всё закончилось суицидом. Ужасная история.

Почему Лев вспомнил об этом?

20

Я стала похожа на огромный раздувшийся шар. Сложно делать буквально всё: ходить, сидеть, наклоняться и даже спать. Роберт утверждает, что так и положено на девятом месяце беременности.

Не уверена, что друг до конца осознает, о чем говорит. Он, конечно, специалист и всё такое, но прочувствовать мое положение никогда не сможет.

Я три раза порывалась съехать с квартиры Роберта в съемную. Даже нашла подходящий вариант. Но мой доктор запретил переезд категорически. Сказал, что не шутил о том, что мне нужен присмотр.

Спорить я не стала, но чувство подвешенности в пространстве мешает мне наслаждаться жизнью.

Раз уж дома мне не видать, нужно позаботиться о другом собственном угле. Снять квартиру и оборудовать там детскую. А потом и купить подходящую для нас с сыном недвижимость.

Это Роберт сейчас такой гостеприимный, а кричащий по ночам младенец, возможно, изменит его мнение.

А еще меня сильно пугает тридцать первый этаж, на котором расположена квартира Роберта. Да, лифтов в доме достаточно: долго ждать, чтобы подняться или спуститься, не нужно. Но стоит им сломаться, и с коляской я уже точно никуда не спущусь и не поднимусь.

Как-то попробовала спуститься по лестнице вниз ради интереса. Дошла до пятнадцатого этажа и сдалась. Дальше поехала на лифте. Слишком тяжело было тащить пузо, из-за которого даже ступенек под ногами было не видно.

Я настолько погрузилась в подготовку к родам, что являю собой образец настоящей стойкости. Уже целый месяц я не заходила на странички социальных сетей бывшего мужа и не выискивала там крупицы информации о его новой жизни с любовницей.

Я молодец. Я выбираю быть сосредоточенной на своей жизни.

Читаю книги о материнстве, хожу на курсы для будущих мам и гимнастику для беременных.

И еще гуляю. Каждый день в одно и тоже время хожу по небольшому парку, разбитому рядом с домом Роберта. Иногда дохожу во время прогулок и до набережной.

Дышу воздухом и стараюсь не думать о прошлом. Нужно планировать будущее. Вчерашнему дню и обидам нет места в моей жизни.

Сегодня я тоже дошла до набережной. Побродила там среди прохожих и переносных лавочек со всевозможными товарами. Потом учуяла запах вареной кукурузы и не удержалась. Купила себе горячий початок, натертый маслом и солью.

А когда уже собиралась возвращаться назад, оступилась и чуть не упала посреди улицы. Поставила ногу мимо поребрика и подвернула ее. Испуг мгновенной вспышкой прошиб тело. Я ведь могла реально полететь кубарем вниз и ударить живот.

Пробую наступить на подвернутую ногу, но тут же лодыжку простреливает боль. Блин. Этого мне еще только не хватало.

Сажусь на ближайшую скамейку и шмыгаю носом. В последнее время я стала плаксивой. Это все гормоны.

Рядом неожиданно садится кто-то. Поворачиваю голову и выпадаю в осадок. Даже рот открывается от удивления. А потом накатывает волна якобы пережитых обид. Нет, оказывается, злость так быстро пройти не может. Я спрятала ее за повседневные заботы, только и всего.

- Лев, что ты тут делаешь?

Бывший муж смотрит на меня мрачно.

- Ты разве не смотрела прогноз погоды? – высказывает он мне с чего-то претензию. – Через пятнадцать минут пойдет дождь. Ты не успела бы вернуться в квартиру даже не подвернув ногу.

Таращусь на него, как на призрака.

- Лев, ты ничего не перепутал? – интересуюсь я. – Иди учи жизни Яну.

И вообще как-то не по себе становится. Что-то не верится, что мы случайно встретились. Он что, следит за мной, получается? Жуть.

Лев игнорирует мои слова.

- Я помогу тебе дойти, - говорит он.

Он протягивает руку, чтобы я могла на нее опереться.

Поджимаю губы и демонстративно встаю без его помощи. Выходит не слишком изящно, и это злит еще больше. Обхожу Льва по дуге и направляюсь в сторону дома.

Точнее медленно ковыляю, потому что наступать на ногу все еще больно.

Лев решает меня преследовать.

- Давай отвезу тебя в больницу, вдруг ты сломала ногу.

Вздыхаю с досадой.

- Не нужно меня никуда везти. Это простое растяжение связок, я чувствую. Да и рентген противопоказан, так что нечего мне делать в больнице.

- Хорошо, но я все-таки провожу тебя, - настаивает бывший муж.

Искоса кошусь на этого двуличного типа. Сегодня такой вежливый и заботливый, будто это не он притащил в наш дом любовницу и душил меня в офисе.

Ненавижу.

Дождь начинается уже через десять минут и мое положение становится совсем шатким. Одно дело ковылять по сухому асфальту, и другое – пытаться не свалиться с поврежденной ногой, прыгая по лужам.

Приходится принять помощь Льва. Скриплю зубами, опираясь на его руку. Мне не нравится чувствовать себя беспомощной.

- Хочешь, на руках понесу? - спрашивает вдруг Лев.

Обалдеваю от такой наглости.

- Кроме того, что я стала тяжелее на пятнадцать килограмм, - замечаю я, - не пошел бы ты нахрен?

21

- Какой же ты мудак! –стону я.

Мне даже дышать становится трудно от ненависти, которую я испытываю к бывшему мужу.

Он спит с другой и считает, что у него есть право контролировать мою личную жизнь.

- Я рожу сына, приду в форму, а потом перетрахаю всех твоих друзей и деловых партнёров! – в приступе гнева обещаю я бывшему мужу.

Лев смеётся. Не верит мне, зараза. Слишком долго мы знаем друг друга - пустой блеф не прокатит.

- Ты даже на массаж в спа не ходишь, потому что не выносишь прикосновений малознакомых людей, - говорит он с усмешкой. – И в двадцать три года ты в мою постель девственницей легла. Твоя щепетильность – это почти патология. Именно поэтому я позволил тебе жить с Робертом.

Лев, чёрт побери, прав. И от этого я злюсь ещё сильнее. Почему я не могу его задеть?

- Когда же ты от меня уже отстанешь? – шиплю я сквозь зубы. – Мы развелись и разъехались. Я не хочу тебя больше видеть!

Иду, придерживая тяжёлый живот, к входной двери. Хочу открыть её. Указать Льву на выход.

Уже хватаюсь за ручку, но Лев догоняет и кладёт свою ладонь поверх моей. Не даёт распахнуть дверь. Прижимается ко мне сзади своим телом.

Бывший муж скользит руками по моему телу. Обнимает огромный живот, в котором растёт наш сын. Тут же ему в руку прилетает ощутимый толчок.

Это так несправедливо. Зажмуриваюсь, не в силах выносить этот ужас. Лев всё разрушил. Предал меня. И мне противны его прикосновения. После неё он для меня такой же чужой, как и все остальные.

- Сонь, не гони меня… - жаркий шёпот на ухо. – Я ведь всё равно не отпущу тебя, не смогу. Сломаю, если надо, но не отпущу…

Слова Льва отдаются в сердце острой болью. Вскрывают едва затянувшиеся раны. Режут меня по живому, снова заставляя переживать крушение нашей семьи.

На глаза наворачиваются предательские слёзы.

Отпустил! Он уже отпустил меня, несмотря на свои глупые угрозы.

- Не сломаешь, - уверенно обещаю я. – Раз ты такой непонятливый, то я найму охрану. Пару бугаёв с крепкими кулаками. Чтобы ты не ходил сюда больше, как к себе домой.

- Сонечка, - Лев касается губами макушки, и меня начинает трясти от отвращения и злости, – тебя не спасёт от меня даже отряд спецназа.

Голос Льва звучит мягко, даже нежно. И от этого становится только страшнее. Паника начинает разгонять пульс. Что мне делать? Как заставить его уйти и не приближаться?

Лев сам отстраняется. Отходит на шаг назад, убирая руки с моего тела.

- Пожалуйста, не гуляй под дождём, - мягко просит он. – В твоём положении нельзя простужаться…

Оглядываюсь на него растерянно. Он это серьёзно?

- Когда поедешь завтра к парикмахеру, - добавляет Лев, - не вызывай такси. Я пришлю машину с водителем.

У меня волосы на спине встают дыбом. Холодная волна страха прокатывается по телу. Откуда он знает, что я собираюсь делать завтра?

- И не волнуйся, - Лев сам открывает дверь и выходит из квартиры, - я всегда знаю, где ты и с кем. Так что, если нужна будет помощь - только дай знать.

22

Роды должны начаться со дня на день, и Роберт уговаривает меня лечь в больницу заранее. Оттягиваю до последнего. Как ни стараются в частной клинике добиться домашнего уюта, а там все равно тоскливо и холодно.

Еще Роберт надоедает нотациями о том, что я должна позволить Льву видеться с ребенком, а лучше отдать сына на воспитание бывшему мужу.

- Не хочешь слушать в своей квартире детские крики, так и скажи, - огрызаюсь я. Черствость Роберта в этом вопросе задевает. – Я съеду от тебя сегодня же.

- Ну чего ты переполошилась? – друг кладет мне ладонь на плечо, пытаясь успокоить. – Я совсем не об этом. Живи у меня с ребенком сколько хочешь. Я даже настаиваю на этом. Но потом, когда он немного подрастет, и не будет так в тебе нуждаться, вполне логично поручить его воспитание родному отцу. Почему ты должна тянуть эту лямку одна? Если сын будет жить с Львом, то у тебя будет больше времени на работу и личную жизнь.

Качаю головой. Как Роберт может так прагматично смотреть на это? Что значит «сын не будет во мне нуждаться»? А я? Я-то точно буду нуждаться в своем ребенке. Хочу быть с ним рядом и поддерживать в трудную минуту.

Наверно, нельзя запрещать бывшему мужу общаться с сыном. Я не понимаю Льва. Не представляю, как он видит свое будущее. Может, он вообще женится на Яне, раз так трясется над ней. Мне плевать. Возможно, я даже приму факт существования сводного брата у своего сына. Все-таки дети ни в чем не виноваты. Пусть общаются, если захотят.

Но что думает об этом Лев? Рано или поздно он смириться с тем, что я не согласна вернуться к нему. И что тогда? Захочет ли он видеться с сыном на таких условиях? Или забудет о своем ребенке, как многие мужчины, у которых распался брак?

Раскладываю на покрывале в своей комнате вещи для сумки в роддом. Документы. Распашонки с ползунками. Крошечные царапки и смешная маленькая шапочка. У меня целый список составлен на две страницы.

Нужно все упаковать и вызвать такси.

Роберт сегодня дежурит и не может отвести меня сам. А откладывать приезд в больницу он категорически запретил. Я и так уже затянула с этим.

- Ты же в группе риска по отслойкам и кровотечениям, Соня, - напугал меня вчера друг, - тебе нужно рожать под присмотром врачей рядом с оборудованной операционной. Чтоб завтра же приехала без всяких отговорок!

И поясницу с животом сегодня с утра неприятно тянет. Возможно, я увижу сына уже очень скоро.

Засекаю на телефоне в специальном приложении интервалы между неприятными ощущениями, возникающими внизу спины и живота.

Программа выдает вердикт «У вас нерегулярные тренировочные схватки. Теплый душ может облегчить боль. Продолжайте наблюдать за самочувствием».

Мне некогда греться в душе. Роберт меня убьёт, если я сегодня не приеду.

Уже тащу увесистую сумку в коридор, когда в квартире гаснет свет. Электронные часы, висящие на стене у входа, гаснут. Холодильник на кухне шумно вздыхает.

В этой суперсовременной многоэтажке постоянно вырубает электричество. Чаще всего достаточно поднять рычажки выбитых пробок, чтобы все заработало снова.

Открываю электрощиток и дергаю эти самые рычажки, но ничего не происходит.

Щелкаю ими туда-сюда. Бесполезно. Свет так и не включается.

С досадой кидаю сумку на пол у стены и открываю входную дверь. В общем коридоре тоже нет света. Иду проверить лифты. Табло с номером этажа над закрытыми дверьми лифтов погасло. И привычного гула не слышно.

Черт. Это уже плохо.

Возвращаюсь в квартиру и лезу в чат дома, который показал мне Роберт.

Блиииин. На подстанции случилась авария. В чате миллион гневных сообщений от возмущенных жильцов. В трех лифтах из десяти застряли люди. Ужас.

Должны быть генераторы, но почему-то их мощности не хватило. Как всегда, преступная халатность. Управляющая компания пытается привезти дополнительные генераторы с другого объекта, но на это уйдет время.

Откладываю телефон и делаю медленный вдох – выдох. Спокойно. Я никуда не опаздываю на самом деле.

Ничего не случится, если я приеду в больницу позже или вообще завтра.

Глажу рукой живот, который продолжает периодически каменеть. Совсем не сильно. Это ведь еще не роды.

Набираю номер Роберта, но друг не берет трубку. Наверно, не может сейчас оторваться от работы.

Все-таки эти бетонные муравейники - настоящие ловушки. Вот как мне выбраться отсюда без лифта? Ни за что не осилю тридцать один этаж пешком.

Отвлекаю себя холодным чаем и чтением чата. Но там уже настоящая паника развернулась. Так я только накручиваю себя.

Хорошо хоть телефон полностью зарядила перед поездкой. Остаться в бетонной тюрьме без света и связи с внешним миром было бы совсем страшно.

Беспокойство нарастает вместе со схватками. А Роберт по-прежнему не берет трубку.

Через три часа свет так и не появляется. А программка, в которой я засекаю схватки, советует начать собираться в роддом.

- Да я уже давно собралась! - рычу я на ни в чем не повинный телефон.

23

Лев нецензурно ругается в трубку. Мне даже приходится отодвинуть её от уха.

Очередная схватка нарастает, и телефон выскальзывает из моих рук. Продыхиваю её и поднимаю смартфон. Звонок сбросился.

Телефон тут же звонит снова. Принимаю входящий.

- Соня, не бросай трубку! – строго требует Лев.

- Я случайно, - оправдываюсь слабым голосом.

Все силы уходят на схватки.

- Сонечка, я уже иду, малышка, не волнуйся, - неожиданно мягко просит бывший муж. – Иди открой входную дверь.

- Ты уже здесь? – удивляюсь я.

- Нет, - слышу шум улицы на том конце провода. – Но ты должна открыть дверь сейчас, на всякий случай.

Я иду в коридор, открываю входную дверь, но не остаюсь в квартире. Голова уже совсем плохо работает. Действую на инстинктах.

- Не вешай трубку, солнышко, - просит Лев.

- Хорошо, - шепчу, шмыгая носом. – Лев, мне страшно…

- Не бойся, любимая, всё будет хорошо, я здесь недалеко, скоро буду.

Держась за стену, дохожу до лестницы. Здесь так темно. Ступенек совсем не видно. Мне и в обычном состоянии страшно тут упасть из-за большого живота. А теперь со схватками, которые скручивают тело, да в темноте…

- Лев, ты же позаботишься о нашем сыне, если я…

- Сонь, не говори ерунды! – слышу по голосу, что Лев запыхался.

Я ведь была так спокойна! До предполагаемого дня родов было ещё четыре дня. Я чувствовала себя прекрасно! Роберт на последнем осмотре сказал, что шейка матки и не думает открываться. Я надеялась, что у меня есть время…

Дожидаюсь, пока стихнет схватка, и нащупываю ногой ступеньку, ведущую вниз. Очень медленно и осторожно спускаюсь, но на середине пролёта меня снова скручивает.

- Сонь, что у тебя там происходит? - спрашивает Лев.

- Я спускаюсь по лестнице, - сиплю в трубку, - но с такими темпами я рожу где-нибудь на двадцатом этаже…

- Сонь, не надо, ты можешь упасть.

В подтверждение словам бывшего мужа я оступаюсь на очередной ступеньке и чуть не теряю равновесие. Спасают перила, за которые удаётся ухватиться рукой.

Я смогла дойти до двадцать восьмого этажа. Что ж, это успех.

Снова накрывает схватка, и я сползаю на бетонный пол небольшой площадки между пролётами лестниц.

Здесь темно и холодно. Замёрзшее тело начинает трястись.

Не хочу рожать в таком месте!

Продолжаю прижимать телефон к уху. До меня доносится топот и тяжёлое дыхание Льва.

Слышу, как бывший муж требует консьержа пропустить его на лестницу. Орёт на него матом. Хлопают двери, и снова только топот.

- Соня, я уже поднимаюсь, скажи мне, где ты? – голос Льва звучит прерывисто из-за бега.

- Я спустилась на двадцать восьмой этаж.

- Ну почему ты никогда меня слушаешь? – отчитывает бывший. – Всегда всё по-своему делаешь!

Ничего не отвечаю. Продыхиваю очередную схватку, опираясь о стену.

- Сонь, ты там? – в голосе Льва беспокойство.

- Где мне ещё быть?

- Ты моя принцесса, заточенная в высокой башне, - смеётся Лев. – Если я тебя спасу, то придётся снова жениться!

- Ты забыл, что нужно ещё победить дракона, - напоминаю я. – Проблема только в том, что дракон, из-за которого я оказалась в этой башне - ты.

- Действительно, проблема… - слова Льва заглушаются грохотом торопливых шагов.

Мне кажется, или я уже слышу их не через трубку?

- София! - громко зовёт меня Лев.

- Я здесь, - отзываюсь сдавленным голосом.

Темно. Почти ничего не видно. Разглядеть можно только приближающийся ко мне мужской силуэт.

- Я тебя нашёл! – облегчённо выдыхает Лев.

Он подхватывает меня под руки, позволяя опереться на себя.

Наверно, из-за темноты обостряется обоняние. В нос ударяет запах Льва, и в голове возникают картинки, послужившие причиной моего огромного живота. Это происходит против моей воли.

Трясу головой, сбрасывая наваждение. Лев больше не мой мужчина. Я так решила сама. А ему остаётся только смириться.

Вместе мы спускаемся ещё на несколько этажей вниз, останавливаемся для отдыха, а затем продолжаем движение.

Схватки уже очень частые. Я вцепляюсь ногтями в руку бывшего мужа, когда скручивает живот и спину.

Пусть почувствует хоть толику моей боли. Почему природа так несправедлива: мужчинам только удовольствие в постели, а нам — болезненный процесс родов?

Идти становится всё труднее. Силы заканчиваются, и я всё чаще оступаюсь. Висну на Льве. Если бы не его поддержка, то упала бы уже раз пятьдесят.

Когда остаётся спуститься десять этажей, я уже мало что соображаю. Схватки шпарят одна за другой. Я не слышу, о чём спрашивает меня бывший муж. Только хватаюсь за него и кусаю пересохшие губы.

24

Я жалею о злых словах, сказанных Льву, почти сразу.

Да, это правда: он нам не нужен. Но бывший муж не заслужил, чтобы я так грубо его прогоняла, сразу после того, как он пришёл мне на помощь.

По крайней мере, совесть нашёптывает мне, что я неправа.

К счастью, совесть молчит, когда я назло Льву называю сына Павлом.

Так зовут главного конкурента бывшего мужа. Лев его терпеть не может, и не раз говорил, как его бесит это имя.

А мне нравится. Павел Львович. Пашенька.

Ну он же не спрашивал моего мнения, когда пихал свой причиндал в Яну. Почему меня должны волновать его вкусы теперь?

Роды прошли без осложнений. Теоретически я благополучно родила бы даже на той злосчастной лестнице. По крайней мере, так сказал Роберт.

Пока лежу в роддоме, листаю сайт с объявлениями. Ищу квартиру для себя и сына.

В гостях у Роберта, конечно, спокойнее, но тридцать первый этаж теперь вызывает у меня панический страх.

- Я против, - спорит друг, - только что родившая женщина не должна жить одна! Вам нужен присмотр.

- Роберт, я же не ребёнок, чтобы за мной присматривать, - возмущаюсь я. – И я уже нашла няню. Она будет мне помогать.

- Всё равно, - друг качает головой. – Лучше бы твоя мама приехала на время.

Ухмыляюсь многозначительно. Вот кто настоящий большой ребёнок, так это моя мама. Она ещё десять лет назад перебралась с очередным новым мужем на Бали. Мужья с тех пор успели смениться несколько раз, а тропический остров завоевал мамино сердце, похоже, навсегда. Она прилетала на мою свадьбу и ещё один раз, кажется, года три назад.

Вряд ли стоит ждать от неё много помощи. Она до сих пор не просмотрела фотографию с внуком, которую я ей послала.

А ведь он такой сладенький. Я уже полюбила каждую пухлую складочку на его крохотном тельце. Требовательный, зараза, как отец. Будит меня по ночам по десять раз, подолгу не отпускает грудь, и даже спать не на руках отказывается. Кажется, этому мужчине я готова простить всё. Пусть орёт на меня и будит сколько влезет. Моей любви это не уменьшает.

Договариваемся, что я с Пашей поживу у Роберта первый месяц. Друг, конечно, святой человек. Столько для нас делает. Кто бы ещё согласился терпеть у себя чужую женщину с ребёнком? А этот даже уговаривает...

Няня – это, конечно, прекрасно, но, действительно, хочется иметь рядом кого-то, кому не всё равно.

В комнате, выделенной мне Робертом, всё готово. Месяц назад я купила специальный комод с пеленальным столиком и очень милую передвижную люльку на колёсиках. Она отлично подойдёт для первых месяцев. А потом уже в свою квартиру закажу детскую кроватку побольше.

Роберт забирает меня из роддома с цветами и шариками. Даже неловко. Он ведь тут работает, и я вижу, как сотрудники клиники косятся в нашу сторону. Думают, наверно, что это его ребёнок.

- Я соврал твоему бывшему мужу про день выписки, - признаётся друг. – Лев думает, что ты будешь в больнице до завтрашнего дня.

-Ну и отлично, - поддерживаю я решение друга. – Хоть спокойно доедем.

Однако в душе зреет тревога. Она зудит тихим шёпотом в душе весь вечер. Я ведь помню, что Лев давал мне время до родов.

Будет ли бывший муж качать права или смирится с моими решениями?

На следующий день приезжает няня. Ольга Сергеевна - приятная женщина средних лет. У неё за плечами двое своих детей и десятилетний опыт работы с грудничками.

Она предлагает совершить первую в жизни Паши прогулку. Мы спускаемся с коляской на первый этаж и совершаем почётный круг вокруг дома.

Я переживаю по каждому самому мелкому поводу: не слишком ли сильный ветер задувает в коляску, не жарко ли Паше в этой шапочке, не навредит ли тряска спускаемой с бордюра коляски.

В общем, когда мы заезжаем обратно в подъезд, я выдыхаю с облегчением. Интересно, я теперь всегда буду такой мнительной или это пройдёт?

Заезжаем в лифт, а я в последний момент вижу, лежащий на полу в холе дополнительный пристёгиваемый капюшон от нашей коляски. Наверно, он отстегнулся, когда мы заезжали.

Быстро выскакиваю из лифта.

- Поезжайте наверх, - успеваю сказать Ольге Сергеевне, прежде чем двери лифта закрываются. – Я догоню вас на следующем…

Поднимаю с пола упавшую запчасть от нашего транспортного средства и стряхиваю с неё пыль.

Всё так волнительно. С таким маленьким ребёнком боишься ошибиться на каждом шагу.

Нажимаю на кнопку вызова лифта и лезу в карман за телефоном. Хочу посмотреть, сколько длилась наша прогулка.

На экране высвечивается сообщение от уехавшего на работу Роберта:

«Исчезни куда-нибудь с Пашей немедленно. Лев едет за вами. Он очень зол».

Паника включается моментально. Сердце стучит в груди как бешеное. Трясущимися пальцами нажимаю на погасший экран мобильного - сообщение отправлено десять минут назад.

Это же значит, что у меня ещё есть время, верно?