Измена. Мое сердце - лёд

Пролог

- Тань, я все понимаю, тебя давно здесь не было и многое изменилось за лето, так что просто наслаждайся праздником и ничего не трогай.

Катя улыбнулась и перекинула прядь своих темных волос за плечо, расставляя регалии “Звезды” по местам.

Кубки наверх, медали ниже.

Но раньше все было иначе и никто не смел менять их местами. Никто!

- Понятно.

Я коротко кивнула, пристально разглядывая Леденцову. Ей чуть за тридцать, а выглядит она словно едва перешагнула задорные двадцать пять. Красивая. И умная. Не удивительно, что именно ей муж доверил порулить организационными вопросами в мое отсутствие.

- Ну, я пойду, проверю как там дела у наших парней, - она крутанулась на высоченных шпильках, но ни один волосок не выбился из ее идеальной прически. Вот же ведьма!

В отличие от меня, которая большую часть лета провела на больничной койке, восстанавливая изрядно потрепанное здоровье после замершей беременности. И с каждым разом мне дается это все труднее и труднее.

В свои тридцать шесть я выглядела… хорошо если на тридцать шесть. И волосы не струились как в рекламе модного шампуня, и шпильки я могла носить разве что во сне.

Поискав глазами Глеба я нашла его в окружении парней из команды и их родителей. Всем хотелось обсудить предстоящий сезон с главным тренером. К этой дружной компании присоединилась и Катя Леденцова.

Весьма ловко и непринужденно она оказалась рядом с мужем и что-то шепнула ему на ушко, а он в ответ строго кивнул.

- Папа сегодня нарасхват, - Миша подошел ко мне и протянул стакан сока.

- Такова участь главного тренера.

- Ты как? Устала? - сын был начеку, и хотя большую часть лета провел не с нами, а в тренировочном лагере, знал о том, что случилось и сильно переживал.

- Я в порядке.

Улыбнулась и потрепала его по лохматой шевелюре.

- Миш, зарос! Может уберем кудри, а то нехорошо получиться, если они будут торчать из под шлема.

- Да какая разница! Папа меня все равно на скамейке оставит, - пробурчал сын, перехватил мою руку и чмокнул в щеку.

Глеб, как требовательный и непредвзятый тренер был максимально требователен и непредвзят ко всем игрокам “Звезды”, и в первую очередь к своему сыну. В эти отношения я не лезла, но порой мне казалось, что муж несправедлив к Мише.

Тему я развивать не стала, меня отвлекла шумная компания мам, с которыми я не виделась так же все лето. Они как стрекозы налетели на угощения и рассказывали последние сплетни. Кто где был, кто с кем спал, кто кого видел в неприглядном свете.

- А у Кати нашей, говорят появился ухажер, - заговорчески сообщает Марина Иванова, мама Стаса, который кажется стоит на позиции защитника во втором звене.

- А чего там говорить-то! - подхватывает рыжая Юля. - Она как кошка, упавшая в сметану, все время улыбается, цветет и пахнет. И ведь не признается какого олигарха подцепила. Видели ее новые часики?

Они продолжали что-то оживленно обсуждать, но таких разговоров я старалась избегать. Не любила сплетни и старалась не слушать их больше вежливых трех минут. На столе заканчивались стаканчики и я решила, что это весьма удобный повод улизнуть в подсобку, где всегда хранился приличный запас. Если, конечно, Катя и там не навела свои порядки.

Хорошая у нас традиция собираться на стадионе перед сезоном, когда до начала турнира еще около недели и мальчикам нужно не только потолкаться на льду и в зале, но и просто повеселиться.

Ухожу от шума в подтрибунное помещение. Здесь я все знаю как свои пять пальцев, дорогу до подсобки могла бы найти и с закрытыми глазами.

Продвигаюсь ближе, слышу весьма характерные звуки. Вот же! Неужели у кого-то из молодежи настолько шалят гормоны, что они решили спустить напряжение прямо здесь?

- Чееерт, Глеб! - стонет Катя. - Вот здесь! Да! Так хорошо!

Не молодежь. Не случайные люди.

Уверенно подхожу к незапертой двери, открываю резко на себя и смотрю как мой муж накручивает на кулак волосы Леденцовой, пока имеет ее сзади. Быстро и грязно. Ее юбка задрана, его штаны едва спущены.

Зато ее прическа испорчена. Это да.

Безнадежно испорчена, как и вся моя жизнь.

Визуал 1. Героини

Дорогие мои, пока у нас еще не полночь давайте я вам представлю наших девочек.

Итак, Таня Громова.

Ей тридцать шесть лет и на свои тридцать шесть она выглядит прекрасно, хотя так не считает. Пережила немало трудностей и этот опыт, конечно, сказался на ее здоровье.

Есть муж (второй) и сын (единственный). Очень их любит и готова на все ради мира в своей семье и счастья своих мужчин. Душа своей семьи и команды “Звезда”

И Катя Леденцова.

Ей тридцать два, но выглядит моложе - многие утверждают, что на двадцать пять. И ей это дается легко, даже играюче.

Её сыну шестнадцать, а ее мужу… нет, она не замужем.

В свободное от работы время занимается собой, помогает девочкам из группы поддержки и активничает в отсутствие Тани.

Дорогие мои, кто из героинь вам импонирует больше?

И что в конце концов важнее - красивая обертка или глубокое содержание?

Глава 1

За несколько дней до событий пролога.

В третий раз потерять ребенка было не так больно, как первые два.

Хотя впервые это случилось на таком позднем сроке, когда я уже почти поверила, что справлюсь и подарю Глебу сына, о котором он так мечтает.

В тот день я шла на второе УЗИ. Анализы накануне были хорошие, малыш активно пинал меня изнутри и я верила, что в этот раз у нас все получится, все будет хорошо. Но не было.

Долгое молчание врача, внимательные взгляд поверх очков. Тревожный. Сочувствующий. Обреченный. Я столько их видела за последние несколько лет, что считывала без ошибок.

- Дня три полежите в стационаре, Татьяна. Мы понаблюдаем, - сказала Людмила Ивановна, мой врач и чудо женщина, которая помогла стать мамам бесчисленному количесвту женщин в нашем городе.

А со мной никак не получалось.

- Что именно понаблюдаете?

- Однозначные вывода сейчас делать рано, да и пугать вас не буду. Просто попросите Глеба перевезти ваши вещи.

А дальше палата, капельница, сон, боль, констатация невозможности спасти плод. Холодные… очень холодные руки Людмилы Ивановны на моей горячей голове и слова: “Потерпи милая. Потерпи немного”.

И я терпела боль, пустоту и одиночество. Потому что в такие моменты кто бы ни находился рядом - ты всегда будешь одна.

И чувство это липкое впиталось не только в кожу, но и сознание, поэтому даже сейчас в своей кровати и своей квартире я не чувствую себя в безопасности. Плохо кушаю, плохо засыпаю, и сам сон всегда поверхностный, беспокойный.

Вот и сейчас вздрагиваю и просыпаюсь. Тянусь рукой к соседней подушке, а там никого.

От неожиданности резко открываю глаза и в глаза бросаются неоновые зеленые цифры с часов “00:12”. Глеба нет.

Выхожу из нашей спальни и иду в сторону кухни, где горит тусклый свет. Но и там мужа нет, только свекровь, которая переехала к нам, чтобы поддержать меня после выписки из больницы.

- Танюш, ты что проснулась, милая?

- А вы, Ирина Сергеевна? И где Глеб?

Чашка, которую она держала в руках неловко приземлилась на стол.

- Да кто ж его знает. Я тут себе чай от бессонницы заваривала, слышала как он с кем-то по телефону препирался, что-то все про хоккей свой и сборы. Сама знаешь, сезон вот-вот, все его достают.

Ирина Сергеевна была хорошей женщиной и мы с ней быстро нашли общий язык. Если Глеба она любила, то меня и Мишу просто обожала, поэтому ни дрожь в руках, ни несвойственный ей немного истеричный тон не смутили меня.

Вероятно так и было. Некоторые родители настолько переживали за будущие спортивные карьеры своих детей, что не стеснялись названивать мужу в любое время дня и ночи.

- В следующий раз я сама отключу его телефон на ночь, - пошутила я, забрала из рук свекрови чашку и намыла.

Не оставлять же до утра.

А когда вернулась в спальню, то обнаружила, что телефон мужа как всегда лежит на его прикроватной тумбочке и как всегда заряжается. Было странно, что он не взял его с собой, но и этому факту я не придала особого значения. Видимо сильно торопился.

Я легла в постель, еще несколько минут безучастно смотрела в потолок, перебирая в памяти все, что произошло со мной летом, и с предвкушением ожидая первой встречи всей команды вначале сезона. Я успела соскучиться по этой организационной рутине, поддержке и взаимовыручке. С этими мыслями снова уснула, а когда утром прозвенел будильник Глеб как всегда поднялся на одном локте и поцеловал мое плечо.

- Доброе утро, любимая, - шепнул он, нежно проводя костяшками пальцев по шее и ниже по спине.

- Доброе, - я развернулась, чтобы поцеловать его, но неожиданно вспомнила… - Было бы еще добрее, если бы мой муж не срывался по ночам успокаивать слишком нервных родителей. Все это можно перенести на рабочие часы, милый.

Он отстранился. Его серые глаза пристально смотрели на меня.

- О чем ты?

- О том, что проснулась чуть за полночь, а тебя нет в постели.

Он смотрит на меня так, словно я рассказала ему о существовании единорогов. А потом взгляд становится осмысленным и снисходительным, словно я ребенок и еще слишком многого не понимаю в этой жизни.

- Тань, тебе наверно просто приснилось. Ты слишком загрузила себя этим праздником, слишком рьяно взялась за его организацию. Может быть передашь часть работы кому-то другому? Мама Жени Леденцова готова помочь, она хорошо наладила контакт с другими родителями и неплохо справляется.

- Но я лучше! - спорю с ним.

- Несомненно, сладкая. Я просто беспокоюсь за тебя, - Глеб наклонился и поцеловал меня в щеку, а потом поднялся с постели и отправился готовить завтрак.

А я осталась заправлять кровать.

Может и правда мне все приснилось.

***

Глеб уехал на работу через час, а я прибралась на кухне, немного посидела в интернете в поисках нового поставщика буклетов для команды, а потом сама стала собираться в город.

Визуал 2. Глеб

Глеб Громов

Главный тренер хоккейного клуба “Звезда”. Суров, строг, амбициозен, справедлив (но это не точно).

В прошлом подающий надежды игрок, но в связи с тяжелой травмой был вынужден завершить карьеру, так и не достигнув главной цели - стать значимой фигурой в мире хоккея.

Не признает никаких авторитетов, не заводит любимчиков, зато завел любовницу.

Глава 2

Мысли о том, что Людмила Ивановна и Катя Леденцова мило общались в женской консультации никак не выходили из головы еще несколько дней до самого праздника.

С одной стороны в этом не было ничего странного, с другой, меня не покидало тревожное и навязчивое чувство. И более того, я словно испытала то самое пресловутое дежавю. Потому что однажды уже переживала его.

Только когда… и при каких обстоятельствах?

Я пыталась поймать это неуловимое ощущение тревоги, чтобы разобраться в причинах и выкинуть его наконец-то из головы, пока не вспомнила.

Триггером стал сын.

- Мам, тебе помочь? Я все упаковал, скоро выезжаем? - Миша заглянул на кухню, когда я заканчивала освобождать посудомойку, широко улыбнулся и двинулся на меня всем своим внушительным телосложением, чтобы обнять.

Ему шестнадцать и он уже выше меня на полголовы. Постоянные тренировки не сделали его Халком, но выносливости и силы ему не занимать.

К сожалению Глеб не дает ему реального шанса проявить себя на льду, и в “боевые” связки на игры ставит только в случае острой необходимости.

Знаю, что Мишаня из-за этого сильно расстраивается, но больше всего его бесит, когда отец сравнивает его с Женей Леденцовым.

Точно! Вот оно!

Тревога, которая одолевала меня все эти дни связана с ним, с Катей и тем днем, когда я еще была счастливой беременной женщиной, а мальчишки уезжали в летний тренировочный лагерь. Собралась вся команда, родители, директор нашего спортивного комплекса, медперсонал. Мы провожали их у автобуса, прощались и давали наставления.

- Черт, - Миша похлопал по карманам своей ветровки, - забыл наушники! Дома забыл! - посмотрел на часы - Пап, может еще успеем метнуться? Почти час до отправления.

- Нет. Здесь есть точка, где продают гаджеты. Вот, купи себе пока подменные, - Глеб достает свою карту и пихает Мише в руку.

- Но я хочу свои! - настаивает Миша.

- Не гунди, как малое дитя. Тебе исполнилось шестнадцать, пора вести себя соответствующе. Посмотри на Женька! Подружись с ним и бери пример! - наставлял Глеб. Слишком уж яростно и бескомпромиссно предлагая в друзья нашему сыну Леденцова.

Как штатный психолог команды я знала, что они не сойдутся. Глеб тоже это понимал, но считал, что таким образом взрастит в Мише здоровую тягу к борьбе и жестокой конкуренции. Мы спорили и ругались из-за этого. Я была уверена, что и без этого наш сын мог проявить себя во время игры, ему просто не хватает шанса и времени, но муж был главным тренером и мое мнение в этом вопросе не ставил в приоритет.

- Привет, Глеб! Чуть не опоздали, да? - как раз в этот момент перед нами нарисовались Катя Леденцова и ее сын Женя. Она задорно поздоровалась с моим мужем и даже провела ладонью по его спине, словно… словно не в первый раз. Глеб дернулся вперед и влево, точно ошпаренный, зато тогда она заметила меня. - О, Танюш, привет. Как ты? Как самочувствие?

О моем положении в команде уже узнали, животик под легкой летней одеждой было не скрыть.

То, что Катя так неформально обращалась с моим мужем мне не понравилось, но устраивать разборки прямо здесь и сейчас смысла не было.

Команда и весь персонал вовремя погрузились в автобус и отбыли в сторону области, обещая звонить, писать и вообще не забывать родителей. Мы так и стояли втроем.

Неловко все это.

- Что ж, я вызову такси. Моя машина сегодня отказалась заводиться, мы поэтому немного припозднились, - щебетала Леденцова перекидывая свои на другое плечо, пока доставала из сумки смартфон.

Она выглядела слишком роскошно для женщины, которая одна, без мужа, без помощи родителей и кого-то еще подняла сына. Словно Женя был ее младший брат. Словно ей это вообще не стоило никаких усилий. Идеальная фигура, кожа, волосы. Её укладка всегда была безупречной, в то время как мои пышные кудри требовали постоянной борьбы, в которой я позорно проигрывала.

Неожиданно для самой себя я сказала:

- Мы тебя подвезем. Можем ведь, Глеб?

Муж молча кивнул и мы втроем пошли на парковку.

Уже подойдя к машине Катя оказалась чуть впереди меня и открыла дверь пассажирского сиденья. Того, что рядом с водительским. От неожиданности мы все замерли.

- Я просто открыла ее для тебя, Тань. Хотела помочь, - она беспечно пожала плечами, но всю дорогу, пока мы ехали сначала до дома Кати, а потом до нашего меня не покидало ощущение, что жест этот был каким-то… привычным для нее. Словно эту дверь, в эту машину, она открывала уже не раз и даже не два.

С интуицией у меня все было хорошо и я не привыкла пропускать такие сигналы. Весь вечер посматривала на мужа. И хотя он вел себя как обычно - смотрел запись последней игры, читал новости, ужинал и даже помог убрать со стола, что-то было не так. Словно над нами повисло немное напряжение.

Уже в постели я решилась и спросила у него, не хочет ли он мне что-то сказать.

- Нет, Тань. Я устал. Давай обо всем поговорим завтра, - ответил он и поцеловал. Страстно и горячо, так что все мысли вмиг вылетели у меня из головы.

И вот все снова вернулось.

Глава 3

Спустя три недели.

В глазах Миши горел такой праведный гнев, что сопротивляться ему в тот момент было невозможно.

И я собрала вещи, сложила одежду, документы, косметику, некоторые любимые книги и какие-то мелочи в один чемодан. Миша собрал две спортивные сумки. Вот и все, что мы могли унести с собой из этой квартиры.

Так странно - тринадцать лет брака, а нажила я совсем немного.

Той ночью в такси мы ехали молча. Миша сам позвонил моей маме с новостями о том, что мы сейчас приедем, чтобы не ложилась спать.

Он даже не понимал, что тащит нас из одного ада в другой.

Если моя мама Мишу любила, то Глеба - обожала.

В его глазах Громов был непоколебимым авторитетом и героем. Полюбил меня с Мишкой, еще совсем маленьким - тогда ему едва три исполнилось. И я была влюблена, а мама очарована. Все говорила мне: “Повезло тебе, Танька. Второй раз так повезло. Держись за него, не дури!”.

Поэтому когда мы нарисовались у нее на пороге с вещами тринадцать лет спустя - вернулись туда, откуда съехали - радости на ее лице было не больше, чем осадков в Сахаре.

- Ну что, пожила хорошо и хватит? Выставили? - зашипела она, едва Миша ушел спать, рассказав про то, что сделал Глеб.

Мой милый наивный мальчик не знал, что на Татьяну Петровну это никакого впечатления не произведет.

- Мам, давай завтра, - устало произнесла я.

- Да хоть когда.

Фыркнула и забрала чашку с недопитым чаем.

- Если наше присутствие тебя так напрягает, то мы…

- Что вы? Ну что, Тань? Снимать пойдете? Откуда деньги-то. С каких пор психологам столько платят, чтобы хватало на съем жилья? И почему вы ушли, а не Глеб? Ты имеешь такое же право на ту квартиру - куплена она в браке.

- Я знаю.

- Знает она! Знала бы, так не допустила, чтобы какая-то шалава на твои квадратные метры метила.

- Беременна она, - вздыхаю.

- А я говорила тебя - рожай.

- Мама! - осаживаю зло и только тогда она замолкает, потому что задевает за живое. Сама же сидела у моей постели в больнице, сама еду готовила и приносила.

Так проходят дни. Почти целый сентябрь.

Миша настоял на том, чтобы перевестись в другую школу - ту, что ближе к нашему новому дому. Я его отговаривала - все-таки выпускной класс, но он “все решил, и не нужно делать из этого трагедии”. Из команды он тоже ушел, в чем меня тотчас обвинили Глеб, Ирина Сергеевна и мама.

Настращала парня! Ломаешь ему карьеру! Губишь спортивное будущее.

Я же сама пока не понимала к какому будущему иду. Знала лишь, что Глеб подал на развод, предложил выкупить мою долю квартиры, чтобы ни у меня, ни у Миши не было к нему имущественных претензий.

Он говорил, что так будет правильно и цивилизованно.

Получается, что Миша оборвал свои связи с прошлым, Глеб полностью порывает со мной, значит и я должна двигаться дальше. Сняться с этого якоря, который мертвым грузом висит на шее. И первую очередь - уволиться.

Рассуждая об этом, встаю наконец-то с дивана - второй раз за день. Умываюсь и переодеваюсь, чтобы почувствовать себя человеком, а не частью квартирной мебелировки.

Выхожу на кухню, ставлю чайник и разогреваю суп, который варила вчера. По времени Миша должен вот-вот вернуться со школы. Теперь у него нет секций и нет причин задерживаться.

Три недели. Двадцать один день. А кажется, что прошла целая жизнь.

Дверь в прихожей наконец-то хлопает.

Миша бросает рюкзак у порога. Он делает это громко, нарочно - чтобы я знала: он здесь, но не хочет разговаривать.

За последние дни настроение сына, как и его успехи в учебе, скатились.

Он проходит сначала в ванную, затем застывает в арке кухни. Худой, в немного мятом школьном свитере. Волосы длиннее, чем обычно - он так и не подстригся, хотя я давно просила.

- Привет, - здоровается он. - Куда-то собралась?

- Увольняться поеду.

- Ясно.

Он смотрит на меня, и в его глазах не злость, нет. Разочарование. И если бы я спросила о его природе, он бы и сам не ответил - откуда оно взялось.

- Как в школе?

- Нормально.

- Познакомился с кем-то?

- Нет.

Он садится за стол, берет ложку и начинает есть, заканчивая наш не особо побуждающий диалог.

- Что ж, я тогда поеду. Бабушке передай, что вернусь к вечеру и… меня добавили в родительский чат, написали что на следующей неделе собрание.

- Угу.

Я вздыхаю, поднимаюсь с места и выхожу в прихожую, чтобы быстро собраться и выйти из квартиры.

И я могла отмахнуться от слов собственной мамы, не обращать внимания на ее причитания и стенания по поводу, что все могло быть иначе будь я умнее, хитрее и мягче. Но когда твой собственный сын внезапно начинает отворачиваться и закрываться, то чувство, что подвела и его тоже, накрывает лавиной.

Визуал 3. Миша

Всем привет.

Дорогие читатели, давайте я расскажу вам о нашем Мише.

Мне безусловно приятно, что он запал вам в сердечко и вы горячо поддержали его решение съехать от Глеба. Надеюсь, что вы не будете злиться, что он сейчас немного запутался в своих эмоциях.

Ему - 16. Он подросток со всеми вытекающими. И чувствует не только гиперотвественность, но и бесконечное давление. Как и Таня он в один момент потерял все - дом, отца, налаженный быт.

Но еще он потерял моральный ориентир.

Он был частью игры и команды. Он всегда был под началом Глеба не только как сын (Миша знает, что они не кровные), но и как игрок, поэтому прошу вас строго не судить парня за то, что его "штормит". Откаты ведь накрывают не только девчонок.

А вообще у нас мальчик - красавец.

Скажите же, да?!

Глава 4

Миша Громов.

Он шел домой под дождем и, кажется, промок до нитки.

- Вот, срань! - выругался, свернув в ближайшую арку, чтобы переждать внезапный ливень. Первый в этом сентябре.

Мимо шла группа одноклассников, от которых он и старался побыстрее убежать. Позорно и непривычно. В своей школе все было иначе. В своей школе он был центром веселья и зависти. Друзья. Лайтовые преподы. Идеальная семья, любимые и любящие его родители. И пусть отец слишком строг на тренировках, зато во всем остальном - лучше не найти.

Как же быстро все это закончилось.

Миша пнул валявшийся на земле красочный флаер носком своих кроссовок, тех, что Глеб привез из командировки в Турцию. Точно такой же он выкинул дома в ведро.

- Эй, “Тучка”, в хоккей играют клюшкой, а не кроссами. Или решил футболистом заделаться? - гоготал Савва, и все его подпевалы. И там не только парни из класса, а частично состав “Атланта”.

Да, он знал про эту команду. Смотрел с отцом одну или две игры и вдоволь прошелся по всем их болевым точкам. Отсутствие координации, взаимосвязи между звеньями и игроками в частности, старая форма, старый инвентарь, крошечный стадион, который казалось чудом еще стоит и не рассыпается на кирпичи. И главное - постоянные просёры.

“Атлант” словно разминка для каждого клуба в лиге - груша, чтобы поставить удар. Тренировочка.

- Иди на хер, Тихий. Лучше читайте молитвы Скандинавским богам, а то “Викинги” вас на дыбе вздернут и даже не вспотеют.

Миша умел язвить, а здесь хотелось опустить этого придурка также жестко, как он сам отхватывал.

Каждый день.

Каждый чертов день в этой дебильной школе.

- Ты, бл*ть, нарываешься, - идиот кинулся в его сторону, но парни его остановили, со словами, что перед игрой не стоит.

Жаль. А то кулаки так и чесались.

Сам он не мог, а нарываться как следует еще не научился. Но Миша был близок к цели как никогда. А впереди целый учебный год, который просто придется перетерпеть.

Правда было и то, что волновало его сильнее, чем стремительно схлопнувшееся детство и потеря привычного круга общения.

Мама. Она плакала и переживала. Переживала и плакала. И так постоянно на протяжении всех дней, едва они пересекли порог бабушкиной квартиры. Миша и понятия не имел, что баба Таня такая. Нетерпеливая, нетерпимая, прямая и жестокая. Не к нему - нет. К своей дочери. И он не знал как помочь маме, а этого ему сейчас хотелось больше всего.

Дождь закончился и Миша быстро добежал до дома, молча скинул рюкзак и сменку в прихожей, чтобы забраться к себе и потупить в телефоне еще часик до того как начать учить уроки, но в комнате его ждали.

- Привет, мам, - он непроизвольно улыбнулся.

- Привет, Миш. Я тут… - она без долгих вступлений и молча протянула ему флаер, - билеты купила на игру.

Ха! Они на это ледовое поЗорище еще и билеты продают?

- Зачем?

- Ну как же? Сходим, посмотрим. Понаблюдаешь за игрой как зритель, расскажешь свои впечатления.

- Да я итак могу тебе все рассказать, что это не команда, а… - Миша осекся, потому что мама, которая только что улыбалась (чего давно не было замечено) и была полна энтузиазма провести с ним время, сразу поникла, как цветок лишенный солнца.

- Мы могли бы сходить вместе. Как раньше.

Нет, он не настолько конченый, чтобы отказать ей в единственном, о чем она его попросила за последний месяц.

Не мог. Не имел права.

- Я не скучаю по тем временам, - Миша старался, чтобы его голос звучал уверенно и вместе с тем равнодушно, - но если хочешь, выведу тебя на хоккей, а потом пойдем в бургерную и отметим это дело.

Уже в субботу вечером, накинув худи с глубоким капюшоном, он входил на стадион, чтобы занять место сразу за скамейкой “Атланта”. Мама кажется была довольна и лишь с некоторым интересом посматривала на него. Считывала реакцию, смотрела как он будет себя вести.

Это у нее, конечно, профессиональное.

Главное не выдать свое раздражение и… ностальгию.

Стадион, как он и ожидал, оказался маленьким, кресла давно стоило заменить, атрибутику обновить, а выкаченные на лед ворота кажется в некоторых местах проржавели (!) - просто без комментариев. Кто вообще инспектировал и допускал их в лигу?!

И все же…

При виде коробки и команд на раскатке - сердце Миши гулко ёкнуло.

И этот типично стадионный запах проник в легкие, заставляя дышать еще глубже - лед, пот, металл и дерево. Как бы было неприятно это вспоминать - он скучал. И по тяжести формы, и по тому как клюшка лежала в руке, и по заброшенным шайбам, пусть даже не в игре, а лишь на тренировках.

Миша любил хоккей. Любил и одновременно ненавидел, потому что…

- Смотрите, “Тучка” вышла из своего укрытия! Прости чувак, у нас запасных хватает! - Громов услышал голос Савелия Тихонова и нестройный гогот команды.

Миша поднял руку и показал средний палец своему однокласснику, который не оставлял сомнений в том, куда тому стоит сходить со своим гнилым языком.

Глава 5

Таня.

Зрители гурьбой покидали трибуны и спорткомплекс, но я задержалась в холле и изучала стенд с официальной информацией для тех, кто здесь занимался или для тех, кто только хочет начать свой путь в фигурном катании, хоккее и даже… кёрлинге? Серьезно?

Здесь также была информация о вакансиях для тех, кто ищет работу. Срочно требовались бухгалтер, подсобный рабочий и буфетчица.

- Татьяна Григорьевна, - не вопрос, утверждение.

Я оборачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы упереться носом в широченную грудь с номером “23”, выбитыми синими цифрами на черно-белом полотне его худи.

- А вы… - приходиться отойти на два шага, чтобы не сильно задирать голову, разглядывая его.

- Ренат Ильясов, - он хватает меня под локоток и бесцеремонно уводит меня за широкую колонну, там где поток людей не такой сбивающий с ног. - Главный тренер и по совместительству массовик-затейник этой цирковой труппы.

- Догадалась, - бросаю в ответ.

На меня типично напирал типичный хоккеист. Широкие плечи, мощные руки, и поза альфа-самца, призванная показать кто тут главный.

Вот только… глаза у него светлые, и такие прозрачные, как лед на Байкале в феврале. Русые кудри торчат во все стороны из-под бейсболки, а переносицу рассекает шрам - тонкая ниточка, словно кто-то провел карандашом и забыл стереть.

- Изучаете вакансии спорткомплекса?

- Нет. Сына жду.

- А я думал вакансии изучаете. Есть что-то подходящее для вас?

Вопрос странный, но я молча отрицательно качаю головой.

- Я вот слышал, что вы, Татьяна Григорьевна, по образованию психолог. Может быть все-таки соблазнитесь на открытую вакансию?

Я ухмыляюсь.

- Буфетчицы?

- Нет, же. На работу с пубертантными тестостероновыми подростками, которые раскатывают на железках по льду и с палками в руках. - Он забрался в карман и достал пластинку жвачки, пока я пыталась понять, к чему идет разговор. - Им всей этой атрибутикой охото размахивать и драться, а потом скулить из-за каждой пропущенной шайбы. Мне нужен человек, который во время кризисов их неокрепших личностей будет оперативно вставлять мозги на место, а в промежутках настраивать на нужный лад. Психолог, короче, нужен. Прям позарез.

И смотрит на меня. Пытливо. Выжидательно.

Словно я прямо сейчас должна или могла бы дать ответ. Положительный.

У меня внутри все ухнуло вниз от волнения. Ладошки вспотели.

Эта работа непростая, нервная, не поддающаяся понятному графику, но такая моя.

- Вы… предлагаете мне должность? Это в вашей компетенции? - я нахмурилась. - Если это шутка, то…

Ренат рассмеялся. Вокруг глаз появилась паутинка морщинок, но суровый профиль стал словно чуточку мягче.

- Шутки у меня другие, если хотите может спросить мою цирковую бригаду, как именно я люблю развлекаться. А это - деловое предложение.

Предложение звучало отлично, вот только были свои “но”. Да так много, что можно было записывать стройным списком и первым был бы мой сын. Что он скажет? Что подумает?

- А Миша? - спрашиваю я.

Ильясов лишь пожал плечами, все еще перебирая между пальцами серебристую пластинку.

- Ему шестнадцать и насколько я понял, что за вашу юбку он держаться не привык. Похвальное качество для мужчины. Захочет - пусть приходит на тренировку. Места в команде не обещаю, как уж себя покажет.

- Будто заброшенной сегодня шайбы недостаточно.

- Недостаточно, Татьяна. Но знаете, я парней в команду за уши не тяну, особенно тех у кого в конкурентах отец.

Это он сказал Мише, когда тормознул перед выходом его на лед? Грубо. Действенно. Он уверен, что ему нужен штатный психолог? Кажется он с настроем игроков и сам прекрасно справляется. Я смотрела на мужчину напротив, ища подвох, но за синевой глаз и ямочками на щеках ничего не могла разобрать.

И ответ дать так и не успела.

Из раздевалки в холл вывалила ватага подростков, бурно обсуждающих прошедший матч. Среди них был Миша, спорящий с одним из игроков команды.

- Я подумаю, Ренат… - я ведь не знала его отчества.

- Просто Ренат, - подмигнул он, засунув блистер жвачки обратно в карман. - Жду в понедельник, к девяти. И постарайтесь не опаздывать.

Он развернулся и пошел в противоположную от выхода сторону.

- Мам, домой?

- Конечно, - улыбнулась сыну, уже потеряв Ильясова из виду.

От стадиона до нашей квартиры идти было не так уж и долго. Вечер был прекрасным, так что мы решили прогуляться пешком. Я ожидала, что Миша будет делиться впечатлениями от игры и заброшенной шайбы, но он был молчалив. На два моих вопроса ответил настолько невпопад, что я не стала тянуть из него информацию клещами.

И все было хорошо. Все было прекрасно до тех пор, пока мы не пришли домой, потому что уже с порога я услышала голос Глеба, который что-то весьма бодро рассказывал моей маме, а та заливисто хохотала во весь голос.

Глава 6

Глеб.

Вот и все. Теперь он свободен.

Официально, бесповоротно и… ненадолго.

Громов поморщился, глядя на розоватый бланк с серой рамкой в своих руках. Все заняло не так много времени и решилось полюбовно. Таня, как и всегда, сдержала свое слово - истерики не устраивала, Мишу не приводила, за скандалами не гналась. Вот только противное чувство, что поступает он гадко - не отпускало.

Рановато начала его мучать совесть.

Да и, собственно, зачем?

Громов всегда был человеком-действия. Не зря в далекие времена, когда он был самым перспективным нападающим и звездой московского клуба, его прозвали “Молния”.

- Почему не “Гром”? - спросил однажды журналист, после шикарной победы.

- Потому что скорость света быстрее скорости звука, как и я сам, - усмехнулся Глеб, после очередной яркой победы, с двумя заброшенными шайбами и одной результативной передачей за плечами.

Теперь другие достижения. Из одного брака в другой с разницей в месяц.

Молниеносно, бл*ть!

Он убрал бумагу в ящик стола и вновь погрузился в план на завтрашнюю игру.

“Викинги” простая, но не самая удобная команда, а “Звезде” победа нужна как воздух. На прошлой неделе они очень обидно слили по буллитам каким-то деревенским ребятам с палками вместо клюшек. И в этом он отчасти винил себя. Недостаточно гонял парней, не уделил внимание тактике, решил, что перескочит эту кочку без особых усилий, вторым составом. Играли в основном третье и четвертое звено.

Вот бы где Мишка блеснул!

Он бы ему дал шанс!

Имя сына горечью заскрежетало на зубах. Малой дурак. Это ж надо было обидеться и уйти из команды! Сдаться раньше, чем должен был. Он был сыром, не готовым к игре, он мог сам себе испортить старт, а Глебу хотелось, чтобы Мишка с первой своей игры показал, что достоин не только стоять на льду в первом звене, но и стать лидером.

Капитаном!

Просто он не был готов, и кому это не знать как его отцу.

- Глебушка, - Катя поскребла ногтями по двери и отвлекла от тяжелых мыслей.

Она всегда так делала, даже до того как между ними начался роман. Это Громова и зацепило - красивая, яркая, всегда при настроении, Леденцова порхала по спортивному центру на своих шпильках, словно бегала в кроссовках. Помогала Тане в организационных вопросах, а потом заменила ее.

Везде, даже в постели. Хотя их встречи “постельными” были редко.

Глеб прикипел к ней. А Таня просто… ей было не до него и в последнее время он это отчетливо понимал. Она фанатично пыталась родить ему ребенка. Громов, конечно, хотел сына, но не ценой здоровья женщины, которую любил, которая вытащила его обратно в жизнь, когда он думал, что уже ничто и никто не сможет.

- Глеб, пошли домой, - будущая жена подошла к нему и положила пальчики на плечи, легко массируя их, а затем переместилась на голову, выдворяя из нее мысли о жене бывшей.

- Катюш, занят. План игры составляю, - аккуратно убирая ее руки, погладил спину и попку.

- А я думала мы отметим.

- Что? - недоумевает он.

- Твой… - Громов приподнимает бровь и Катя быстро меняет направление мысли, - то есть нашу будущую свадьбу.

- Потом. После игры, - отвечает ей твердо, чувствуя как на шее затягивается новая петля, - а пока иди домой и приготовь ужин. Только давай что-то посущественнее соевых котлет и чечевицы. От них еще больше жрать хочется.

- Но…

- Кать, никаких “но”. Победим и будем праздновать - и победу и все остальное.

Она отступила и сложила руки на груди. Глеб знал, что ворчать не будет, но в голове сейчас крутит разное. Бабское.

А с Таней все было иначе - она просто говорила прямо, что думает и про него и про его решения. Странно, что он постоянно ее вспоминает и никак не может отпустить.

Все из-за Миши, из-за его глупых выходок. Защитник хренов!

Порушил ему все планы на сезон, и отсиживается за мамкиной юбкой.

Ну ничего, завтра на игре они отчехвостят “Викингов”, а через месяц доберутся и до “Атланта”, у руля которого встал Ренат Ильясов.

А с этим клоуном у Глеба были очень личные счеты, и победа над кучкой неудачников с ним во главе станет в два раза слаще.

***

- Смена! - Громов орал так, что его голосовые связки вибрировали от злости. - И давайте уже не балетом заниматься, а нормальным хоккеем!

Первая пятерка возвращается на место, Женя Леденцов весь красный. Понуро опускает нос. И правильно!

Сопляк не реализовал стопроцентный голевой момент. Промазал! Как результат “Звездам” закатили две шайбы в ответ, а за две минуты до конца первого периода они остались в меньшинстве. Завтра весь город и все форумы облетит новость о том команда - фаворит турнира сливает вторую стартовую игру подряд.

Его просто засмеют! Застебут!

Шайба звонко отлетает от борта и судья дает свисток. Первые период окончен, команда медленно и понуро тащится в свою раздевалку. Глеб шагает следом, но вместо гробового виноватого молчания слышит крики и препирательства.

Глава 7

Частная практика - никогда о ней не думала всерьез. Даже не рассматривала возможность заняться, потому что все время отдавала клубу и семье. Мужу. Сыну. И еще двадцати подросткам, которые нуждались в разгрузке и возможности выговориться.

Кто-то больше, кто-то меньше.

Частная практика - это совсем другой объем работ, другая ответственность и другие пациенты.

Быть психологом спортивной команды - это означало решать не только индивидуальные задачи, но и выстраивать, направлять их на благо коллектива, стараться недостатки и слабости обратить в силу и уверенность.

И, кажется, в этом я была хороша. Но за такую работу платят не много и моих личных накоплений не хватит даже на полгода ипотечных взносов.

Прошло чуть больше недели с тех пор, как мы с Громовым поставили подписи в нужной книжечке на заседании у мирового судьи. А вчера мне на банковский счет поступила оговоренная сумма денежных отступных.

Мы с Мишей уже несколько дней присматривали квартиру, чтобы съехать и как только мама узнала про это начался долбёж и игра “кто кого”. Она говорила, что нет смысла покупать недвижимость, лучше вложить во что-то дельное и продолжить жить с ней. Мы с сыном съезжали с темы, отшучивались и продолжали выбирать что-то подходящее нам.

И вот сегодня, после его уроков мы отправились осмотреть несколько вариантов в новом жилом комплексе недалеко от школы. Квартиры по типу евро двушки, с двумя комнатами и среднего размера кухней-гостиной.

- Здесь отличный вид, окна во двор, который, кстати, охраняется и еще есть место под парковку, но за отдельную плату, конечно, - нараспев нахваливал риэлтор квартиру.

- Конечно. Только у меня нет машины - оно без надобности.

Женщина сделала пометку и нетерпеливо смотрела на часы. Мне показалось, что она торопиться или её просто не устраиваем мы с Мишей как клиенты.

- Знаете, решение нужно принимать в минимальные сроки, а то здесь достаточно много желающих, - говорит он.

Сын усмехается. Этот заезженный прием не впечатляет даже его.

- Объявление уже полгода висит на сайте, трижды цену роняли, - отвечает он. - Не слишком сильно загнули с ценой-то… - И уже тише, но так чтобы “самый честный агент” услышала, - уакалы добаные.

- Миш, - шиплю на него. Он только подмигивает.

- Кажется я поняла, вы просто тратите мое время. Сумма продажи обозначена на сайте, - уже откровенно хамит риэлтор и двигается в сторону выхода, подспудно подталкивая и нас.

- Да, но там указано, что стоимость окончательная, - в тон ей отвечаю я, - а вот в договоре столько звездочек и дополнительных опций, что можно пожаловать на вас.

- Да с какой стати?

- За то, что вводите клиентов в заблуждение.

- Да какой вы клиент, дамочка? Знала бы, что имею дело с… - она окидывает меня презрительным взглядом, но такими штучками я уже давно не впечатляюсь, потому что имела дело не только с мажорами и сыновьями прокуроров, главы администрации и местными бизнес-воротилами, но и их матерьми.

Мы оказываемся в подъезде и пока она закрывает дверь и пытается подобрать слово противно чмокая языком о небо за нами раздается знакомый насмешливый голос.

- Громовы? Вы заселяетесь или съезжаете из этого клоповника?

Мы с Мишей поворачиваемся одновременно, а у риэлтора ключи падают на плитку и громко звякают.

- Ни то и ни другое, - гаркает Миша.

Он моментально и скорее на уровне инстинктов понимает, что от Ильясова может исходить в мою сторону гораздо больше… нет, не угрозы, а интереса, поэтому встает прямо передо мной.

Напрочь забыв про горе-риэлтора во все глаза смотрю на тренера “Атлантов”. Не то, чтобы я верила в совпадения…

- И правильно. Это не дом, а недоразумение. Соседи в курсе не только ночной жизни друг друга, о том, что Игорек делает “это” фантастически, а Макс зануда и тупица, но еще и то что кошку Мусю стошнило от тунца, а милая Сонечка, наконец-то покакала! Стены как салфетки, “умный” дом установили, а розетки сажали на сопли. Камеры есть, но ни доступа к ним нет, ни перспективы и…

Я мотаю головой и улыбаюсь. Все перечисленое и смешно и грустно.

- Но как вы здесь оказались?

- Снял квартиру на первое время. Заселился неделю назад и уже ищу другую. А вы, Татьяна - решили что-то по поводу работы? Мои парням срочно нужна консультация.

- Програли? - уточняю.

- Мам! - укоризненно качает головой Миша и делает “рука-лицо” жест.

Да, я немного выпала из новостей о местном хоккее. Пока разводишься, делишь жилье с матерью и сыном, пытаясь выкарабкаться из депрессии и решить жилищный вопрос, параллельно подыскивая работы - не до хоккея. Вообще!

- Наоборот. Две победы подряд, а теперь балду гоняют на тренировках. Поверили в себя, решили, что они реально “Атланты”. Мне срочно нужна ваша помощь.

- Но… - я еще пытаюсь придумать причину, чтобы отказаться, пока не осознаю, что не хочу этого.

Почему нет? Работа знакомая и привычная. Найти общий язык с подростками и выявить слабые и сильные стороны личностей, чтобы собрать все воедино и направить в нужное русло - мне по силам.

Глава 8

Миша.

Он думал, что со спортом все. По крайней мере с тем, который требует умения стоять на коньках и забрасывать шайбы.

Миша был уверен, что больше не возьмет в руки клюшку и не сможет почувствовать тот кайф, что разгоняет кровь, когда его старания достигают своей цели и ворота противника взяты.

И что? Ошибся?

До скрежета в зубах ошибся. Признать это оказалось на удивление легко, но в тоже время больно.

Отец… то есть Глеб, столько раз отмахивался и оставлял его на скамейке, даже не включая в состав игроков последние два сезона, что заброшенные на тренировках шайбы он считал за личное достижение. Их было двадцать три.

И вот эта… ту, что он сейчас перебрасывал из одной руки в другую - его трофейная шайба, была первой заброшенной им самим, которую видел целый стадион. Не игровая, но такая важная.

Октябрьский вечер резким порывом забирается под худи, но Миша не чувствует холода - только жгучую пустоту под ребрами. И все внутри него горело от необходимости заполнить ее. Изнуряющими нагрузками, постоянными тренировками, играми. И это не страшно и не стыдно прийти в новую команду, чтобы начать сначала.

Стыдно не попробовать.

Стыдно не оправдать своих собственных ожиданий.

В голове крутились обрывки фраз:

“Ты не готов к игре”, - повторял ему изо дня в день Глеб.

“Он боялся, что ты будешь играть лучше него”, - как будто разгадав “тайну века”, бросил Ильясов.

“Я поддержу любое твое решение”, - убеждала мама.

Шайба горела в Мишиных ладонях, но мысленно он уже доставал спортивный инвентарь и укладывал его в сумку.

На следующий день после школьных занятий он заскочил домой покушать и выдвинулся в сторону спортивной арены, чтобы успеть обсудить с тренером некоторые организационные моменты.

Внутри, в отличие от дня, когда проходила игра, было достаточно спокойно. Бегали дети - тренировка у младшей группы только что закончилась - и вокруг них суетились родители.

- Эй, Тучка, ты отыскал свои коньки и яйца? - за спиной раздался насмешливый голос Тихонова.

- Да, и пришел показать тебе как правильно делать пас, чтобы шайда доходила до адресата, - ответил Громов, чем вызывал недовольство рожи Савелия.

Бил точно в цель, потому что в крайнем матче он сплоховал и отдал несколько передач крайне плохо, из–за чего были упущены стопроцентные голевые моменты.

- Ну-да, ну-да, выкидыш “Звезды” будет нас учить как в хоккее дела делаются, - ржет этот ушлепок.

За спиной Тихонова появилось еще несколько игроков, которые не без интереса наблюдают за этой словесной перепалкой. Комментарии не вставляют, молча оценивают и его и способность капитана подмять под себя потенциального новенького.

А вот хрен вам!

- Это что за петушиные бои? - между Мишей и Савелием вырастает Ильясов, смотря на парней с долей пренебрежения и иронии. - Состязания в ораторском искусстве у нас проходят в другом месте на сколько я помню, а здесь тренируются не рафинированные стихоплеты, а настоящие мужики. Марш в раздевалку. Лёд через пять минут. Кто не успеет, тот отжимается тридцать раз.

И судя по тому как парни ломанулись прочь - Ильясов не шутил.

Миша пошел следом.

В раздевалке было шумно, тесно, но весело.

Переодеваясь команда обменивалась новостями, шутками, заданиями по учебе. Громова больше никто не задевал. Ему показали свободную ячейку и словно забыли про то, что он вообще тут находился.

Конечно в пять минут никто не уложился, поэтому выйдя на лед, первое, что услышал Миша было:

- Ну что, деточки, отжимаемся все вместе или отдуваются только те, из-за кого схватили штрафака?

И снова Громов удивился. Без единого слова все парни приняли упор лежа, держа в обеих руках клюшку и начали отжиматься.

Он точно знал, что в “Звезде” было принято публично наказывать того, кто провинился и подвел команду. Глеб это объяснял личной ответственностью перед коллективом. А здесь… воплощение доктрины Дюма - все за одного?

После первого упражнения последовала стандартная раскатка, розыгрыш нескольких комбинаций и игра в звенья. Его поставили в пятерку с Тихоновым, затем против него и так снова и снова. К концу полутора часов Миша уже почти не чувствовал рук от усталости, когда Ильясов выкатил в центр коробки и громко крикнул.

- Все к бортам, кроме Громова. - Он дождался пока команда выполнит указание, оставив их один на один на льду. - Ну что, Миша, теперь взглянем на то, чего ты на самом деле стоишь. У тебя три попытки и пустая калитка. Ты нападаешь, я - защищаюсь. Задача очень простая - забрось шайбу.

***

Три тренировки по будням после школы и еще одна утром в выходной - таким был график.

Миша умирал, но кайфовал от почти невыносимых нагрузок еще больше. Ему было не тяжело - просто адски тяжело, но Громов умел принимать такие вызовы и гонял свой организм так, что каждая мышца тела горела. Он все еще не осознавал, как мог даже ненадолго подумать, чтобы лишить себя этого кайфа.

Визуал. Ренат

Всем привет.

Многие просили и ждали. Мы не могли проигнорировать вас.

Ренат Ильясов - тренер клуба "Атлант".

Сумасбродный балагур, вечельчак и воспитатель цирковой труппы, с которой намерен дойти до финала областного хоккейного чемпионата.

Умеет и пряником и кнутом. А главное мотивирует на результат.

Глава 9

Таня.

Я знала, что рано или поздно мы с Глебом снова встретимся, но никак не предполагала, что это случится на игре.

Хоккей. Снова хоккей!

Я усмехнулась собственной глупости - конечно, хоккей! Что еще ожидать, когда твой бывший муж настолько увлеченно и горячо рассказывал про магию, которая творилась на льду, показывал сам и полностью поглотил этим увлечением сына.

Мне следовало радоваться тому, что Миша не забросил спорт и продолжил развиваться в другой команде. Не все шло гладко, не все получалось, но судя по тому каким взмыленным и уставшим сын приходил домой (а если сказать точнее - приползал), Мишу это вполне устраивало.

Ильясов не выделял его среди других ребят, не относился как-то особенно из-за фамилии и причастности к Громову, или того, что он раньше играл за “Звезд”. Ренат удивительно легко мог отделить что-то важное и полезное из огромного потока информации.

Он вообще бы… не таким.

Не таким как те хоккеисты, которых я знала лично и о которых слышала от Глеба.

Не таким мужчиной, с которыми я привыкла общаться.

Не таким коллегой…

Он открыто, но не очевидно настойчиво ухаживал за мной.

Всеми силами пытался вытащить меня то на чашку кофе, то прогуляться, то съездить на оптовую базу за спортивными инвентарем или методическими материалами. За свидания это принять было сложно, но подтекст его действий был очевиден.

Ильясов смотрел на меня как на женщину - плотоядно. От таких взглядов по телу разливалось тепло, а кожа покрывалась мурашками. Было приятно чувствовать себя интересной и привлекательной.

А когда он случайно (нет) прикасался пальцами то к моей руке (помогал вылезти из машины, ведь он джентльмен), то к шее (желтый лист приземлился на шарф и нужно было срочно его убрать), то к губам (во всем виноваты волосы, прилипшие к блеску) - я краснела и металась между двумя полюсами - “еще немного” и “пожалуйста, остановись!”.

Все это может закончится очень плохо.

Собрав волю в кулак и откинув не самые разумные мысли в сторону, я вновь принялась за штудирование методичек - искала возможность настроить команду перед игрой.

“Звезда” и “Атлант” раньше никогда не были принципиальными соперниками, по той простой причине, что вторые не стояли на одном уровне с командой Громова - всегда в нижней части таблицы, всегда в аутсайдерах.

Сейчас все сильно изменилось и разница в очках совершенно незначительна. К тому же “Звезда” ниже, но перед этой встречей они - принимающая сторона, а значит будут рвать жилы, чтобы в родных стенах не опростофилиться.

Сами парни в команде Ильясова от игры к игре становились больше похожи на ту самую команду, которую я привыкла наблюдать на льду раньше. Сплоченный, крепкий, целенаправленный кулак, готовый разбить соперника в пух и прах. С парнями у меня сложились доверительные отношения, хотя как и большинство подростков они не ценили возможную пользу и перспективы от общения со специалистом моей направленности.

Я же свои заметки передавала Ильясову, который изучал их с интересом и применял полученные знания весьма успешно.

“Привет. Напоминаю, что выезд цирковой труппы намечен на завтра на десять утра. Подтягивайся к автобусу с Мишей. Халявный кофе и лучшие места на стадионе гарантирую”, - он как будто мысли читал и узнал, что я о нем думаю.

“Я дорогу знаю, доберусь”, - мне действительно было нечего делать на арене так рано.

Хотя возможно я просто не хотела видеть Глеба и Катю вместе слишком рань. Такая встреча могла испортить настроение на весь день вперед, а игра только вечером.

Мама нет-нет да приговаривала о том, что у этих двоих скоро роспись. Буквально на днях. Скорее всего она продолжает непринужденное общение с Ириной Сергеевной.

“Эй, я своей боевой подруге не позволю сунуться во вражеский шатер без прикрытия. Это - война, и потери мне не нужны!”.

Едва я успела дочитать, как тут же последовал звонок.

- Слушаю, - беру трубку, улыбаясь.

Представляю как светло-синие глаза Ильясова становятся на несколько оттенков темнее, словно предгрозовое небо.

Кто-то опрометчиво обманывается его фривольным поведение и частными шуточками, но все в команде знают, что Ренат не меняет своих решений, что его слово - закон, что его метод не кнут, а скорее кувалда. Ударит один раз, зато так, что еще надолго запомнишь.

- Завтра в десять, - повторяет ранее написанные слова вслух и его тон не терпит никаких возражений. А я и не собираюсь возражать. Больше.

- Я поняла, я буду.

- О, хорошо. А то я готовился к битве, а ты уже согласилась. Даже не поломалась для приличия, - усмехнулся он, и в голосе появилась легкость и патока.

- А может я не очень приличная? - выдала и моментально поднесла ладонь ко рту.

Что это, Громова? Ты флиртуешь? Прямо сейчас, накануне такой важной игры ты решила начать флиртовать с тренером? Очень умно.

- Точно. Ты опасная женщина, которая просто мастерски шифруешься под высококлассного спортивного психолога. - Ренат, после небольшой заминки весело хохотнул, а потом добавил понизив тон и совершенно серьезно. - Завтра когда ты лоб в лоб столкнешься со своим прошлым, тебе может резко захотеться спрятаться за чью-то спину. Так вот… я как раз подходящего для этого роста.