Измена. Моя бедовая девочка

Глава 1

Отпрашиваюсь с работы пораньше, забираю из садика двойняшек. Сегодня у нас с мужем пятая годовщина свадьбы, хочу сделать ему сюрприз. Приготовлю вкусный ужин, надену красивое белье, которое купила вчера. Хочется порадовать своего мужчину, а то в последнее время муж как-то отдалился от меня, приходит с работы злой, взвинченный, на меня вообще не обращает внимания. А мне так хочется, чтобы в наши отношения вернулась искра, романтика. Чтобы было все, как раньше. Но с появлением Маши и Даши, наша жизнь сильно изменилась. Быт сильно нас придавил своей тяжестью. Но я привыкла верить в лучшее. У нас обязательно все наладится, это все временные трудности. С двойняшками очень сложно найти лишнюю минуту. Дочкам три года, когда подрастут, наверное, будет легче.

Мысленно подбадриваю себя.

Может, поэтому у нас с мужем нет близости уже три месяца? Я устаю дома с детьми, он устает на работе. Вечером одно желание – доползти до кровати и поспать.

Захожу с девочками в магазин, покупаем продукты, а потом идем домой. Мы с мужем взяли в ипотеку двухкомнатную квартиру в старой пятиэтажке. Раньше легче было гасить долг банку, а после того, как я ушла в декрет, приходится на всем экономить.

Поднимаемся на третий этаж. Я открываю дверь. Девочки заходят в квартиру, я следом. Пока малышки стаскивают с себя куртки, я включаю свет в коридоре, ставлю тяжелые пакеты на пол, и вижу женские красные сапоги. Не мои!

У меня холодок проходит по спине. Муж так рано никогда домой не приезжает. Да и я с дочками никогда из садика так рано не приходила. Я работаю до пяти вечера, а потом бегу в садик, домой добираемся часам к семи. А сейчас на часах четыре часа дня.

Муж тоже раньше ушел с работы, чтобы сделать мне сюрприз?

- Да! Да! – слышу женский крик, доносящийся из спальни.

У меня внутренности обрываются, дышать сложнее.

- Мама, тётя кричит, - говорит мне Даша и с любопытством смотрит на дверь спальни.

- Так. Котятки мои, бегом в ванную мыть руки, а потом на кухню. И дверь закройте, - прошу я дочек. – Сейчас вместе будем готовить пирог с яблоками, который вы любите.

- Ура! – радуется Маша. – Бежим. Кто первый? – говорит она сестре.

Малышки с радостным визгом забегают в ванную, а я быстрым шагом направляюсь к спальне. Я не наивная дура. Уже поняла, что муж притащил домой любовницу. Как он мог? Теперь стало ясно, почему у нас с ним близости нет так давно. Антон нашел себе любовницу. Хочется заплакать от обиды, но держу себя в руках. Не хватало еще девочек напугать.

Без стука открываю дверь, захожу в спальню. Я думала, что морально готова к тому, что увижу. Ошиблась. Адская боль сковывает мышцы. У меня душа горит. Дышать не могу. Мой муж лежит на кровати, а на нем скачет какая-то голая сисястая брюнетка. Отличный подарок от мужа на нашу пятую годовщину свадьбы.

- Антон, ты спятил? – рычу я и сжимаю кулаки. – Дома дети, а ты притащил сюда шлюху? – закрываю дверь спальни, прислоняюсь к ней спиной, чтобы девочки не вошли и не увидели голую незнакомую тётку.

А еще так легче стоять, потому что ноги отказываются меня удерживать в вертикальном положении. Я всей душой любила мужа, старалась, дома чистоту и уют наводила, родила ему дочек, а он поступил, как скотина. Во мне закипает обида, злость, чувствую унижение. Я сильнее сжимаю кулаки. Ногти ранят ладони. Я не знаю, что делать в такой ситуации. Шок сковал мышцы.

- Что вылупилась? – хмыкает любовница. – Свали, мы не закончили.

- Вон из квартиры! – кричу я не своим голосом, теряя контроль над эмоциями. – Как ты мог притащить домой эту швабру на нашу годовщину?!

- Рот закрой. Это ты проваливай. Я жду ребенка от Антоши, - заявляет любовница, встает с моего мужа, грациозно накидывает на плечи халат, а потом поворачивается ко мне, и я вижу немного округлившийся живот. - Собери вещи и освободи квартиру. Теперь тут буду жить я.

Мне дурно. Сердце грохочет в груди быстро-быстро. Теряю дар речи. Это все дурной сон! Я сейчас проснусь. Так не бывает! Любовница от него беременна? Выходит, это не разовая интрижка. Они давно вместе?

- А что ты хотела, Алёна? – спрашивает муж и одаривает меня презрительным взглядом. – Я тебя больше не люблю и не хочу. Ты после родов растолстела, отупела, и ничего кроме раздражения у меня не вызываешь. Я люблю Лену. Она яркая и сексуальная девочка.

Я чувствую, что у меня губы дрожат, в глазах собираются слезы. Внутри все клокочет, огнем горит от обиды. Да, у меня немного испортилась фигура после того, как я родила двойню. Раньше я покупала себе вещи сорок четвертого размера, после родов ношу сорок восьмой. Врач сказала, что это какие-то гормональные изменения. Но я выгляжу хорошо, я за собой слежу. Раз в месяц бегаю в парикмахерскую, чтобы подстричь кончики, делаю маникюр, легкий макияж. После родов у меня и растяжки остались, и живот не до конца ушел. Так ведь дочки у меня крупные родились. Даша 3200кг и Маша 3000кг. Для двойни они очень крупные. И грудь немного изменилась. Я дочек полтора года кормила грудью, молока очень много было. И я старалась похудеть, разные диеты пробовала. Но ничего не помогает. И вообще я думала, что человека любят за его душевные качества, а не за то, сколько килограммов он весит.

- Пошел вон, Антон! – рычу я и швыряю в мужа статуэтку в виде двух лебедей.

Мама дарила нам на свадьбу эту фарфоровую статуэтку, как символ вечной любви.

Кобель успевает пригнуться. Статуэтка бьется об стену, мелкие кусочки со звоном падают на линолеум. Любовница взвизгивает. А у меня душа кровоточит. Колючий ком в горле душит, но я дышу часто-часто, чтобы не заплакать.

- Ты дура? Больная! – орет муж. – А если бы попала? У меня бы сотрясение было. С головой не дружишь?

Глава 2

В груди все горит так, будто туда кислоты плеснули. Больно невыносимо. Пока иду по коридору, запираю на замок все свои эмоции. Натягиваю на лицо непроницаемую маску. Как бы мне плохо не было, мои малышки не должны видеть маму несчастной. Иначе они тоже расстроятся, будут плакать.

Захожу на кухню. Маша и Даша уже достали из пакета муку, часть рассыпали на пол, вытащили из нижних шкафов все кастрюли и расставили их на полу в ряд. В эти кастрюли успели налить из бутылки подсолнечное масло, а еще они перевернули сахарницу, и теперь весь стол усыпан белым слоем сахарного песка.

- Мои помощницы, - улыбаюсь я малышкам. – Вы почему не переоделись?

Маша и Даша переглядываются, а потом начинают хихикать. Я беру девочек за руки, идем в детскую комнату. Помогаю малышкам снять вещи, в которых они ходили в садике, переодеваю дочек в домашние штанишки и кофты с рукавом. Дома прохладно. Отопление только вчера дали, не успела квартира прогреться.

- Тапочки, - напоминаю я.

Маша и Даша послушно натягивают на ноги пушистые тапочки.

- Теперь можно готовить пирог с яблоками, - киваю им.

Возвращаемся на кухню, я закрываю дверь, чтобы девочки не увидели, как будет уходить любовница мужа.

Маша и Даша моют руки на кухне. Я быстро убираю беспорядок, который они тут устроили за пару минут. Дочки забираются на стулья, садятся за стол рядом со мной, внимательно смотрят, как я замешиваю тесто. Режу яблоки кусочками.

- Я хочу украшать, - говорит Даша.

- И я! – кивает Маша.

Дочки укладывают на тесто начинку. И такой восторг на детских лицах, будто я им дала какое-то супер важное и супер секретное задание. Маше и Даше нравится помогать мне. И я не возражаю. Кухню потом придется отмывать, да и девочек тоже. Они все в муке и в тесте. Но это ничего. Главное, что мои малышки получают положительные эмоции и опыт.

Дочки у меня очень рано начали говорить. В два года они уже четко произносили все буквы, строили небольшие предложения. Сейчас им три года, и они четко и внятно могут задавать вопросы. Даша знает все буквы, а Маша больше любит цифры.

Дверь на кухне открывается, и в помещение, словно змея, медленно заходит любовница мужа. Она одета в шелковый короткий халат. Эта нахалка молча достает стакан из шкафа и наливает себе воду из чайника. Я от такой наглости теряю дар речи.

- Мама, а кто это? – спрашивает Даша, часто хлопая ресницами.

- Я новая жена вашего папы, - отвечает им темноволосая женщина. – И теперь я буду жить тут. Меня зовут Лена.

- Что? – хмурю я брови. – Женщина, вы спятили? Покиньте мой дом!

- Заткнись, Алёна, - рычит муж и тоже заходит на кухню.

Сразу становится тесно. Кухня у нас маленькая.

- Значит так. Половина этой квартиры моя. Так что мы с Леной будем жить в спальне, а ты с девочками в детской. Если что-то не устраивает, уходи, - ледяным тоном чеканит муж, а у меня рот открывается от удивления.

Я не верю, что все это происходит со мной. Мне некуда пойти. У моих родителей маленькая квартира-студия. Там не больше тридцати квадратов. Все вместе мы там не поместимся. Снимать квартиру очень дорого. А учитывая, как часто я хожу на больничный с дочками, мне не хватит денег снимать квартиру. В прошлом месяце я две недели работала, две недели сидела дома с Машей и Дашей, так как они подхватили кашель. В садике без отопления было холодно, и они простыли. Сегодня третий день, как мы с больничного вышли.

- Антон, ты же не серьезно? – выдыхаю я. – Жить всем вместе… Это же бред. Как тебе такое в голову-то пришло?

- Я свою квартиру сдала. Она приносит отличный доход. Мы будем жить тут. Давай, включай поскорее гордость, и сваливай в закат, - говорит незнакомка и скрещивает руки на груди четвертого размера.

Лена выглядит так, будто является постоянной клиенткой пластического хирурга. Она выглядит шикарно, но как-то неестественно. Она напоминает мне куклу. Не знала, что моему мужу нравится силиконовые женщины.

- Лена, не волнуйся, - Антон обнимает любовницу, целует ее в затылок, смотрит на нее с нежностью, так он раньше на меня смотрел. И таким же ласковым тоном раньше он со мной говорил. А теперь на меня рычит. – Эта курица через пару часов освободит территорию. Помчится к своей мамаше жаловаться на меня.

А я понимаю, что именно на это они и надеются, что я заберу детей и освобожу им жилплощадь. Они будут жить спокойно в квартире, а я должна рвать пупок, тащить на ночь глядя девочек непонятно куда? Почему я должна облегчать жизнь Антону? Да и для малышек это большой стресс. Маша и Даша привыкли жить в своей комнате, у них тут игрушки, вещи, у каждой свой письменный стол. Лучше пусть муж забирает свою любовницу и уходит.

Я никогда не прощу ему измену. Никогда! Он разбил мое сердце.

Вздергиваю подбородок. Внутри все кричит от боли, отчаяния, обиды и злости, а внешне стараюсь оставаться спокойной, потому что Маша и Даша с любопытством смотрят на меня, слушают. Они еще не понимают, что происходит. Я не хочу их напугать скандалами и разборками, или своей истерикой.

- Ну, вместе, так вместе, - пожимаю плечами. – Как в подселенке, значит, будем жить, - выдавливаю из себя эти слова и вижу шок, а потом злость в глазах мужа.

Он не ожидал, что я останусь. Он надеялся, что быстро и легко избавиться от меня и дочек. А теперь злится, что все пошло не по плану?

Ничего. Я что-нибудь обязательно придумаю. Это временные трудности. Я должна в первую очередь думать о дочках, а не о том, как меня ломает на части от всей этой ситуации.

Дорогие мои читатели! Добро пожаловать в мою новую горячую историю. Я буду очень Вам благодарна за поддержку в виде звездочки для книги. Добавьте книгу в библиотеку, чтобы не потерять. Подписывайтесь на мою страничку, чтобы не пропустить новые истории.

Ваша Мила ))

Визуализация героев

Дорогие читатели, знакомьтесь с нашими героями!

Муж. Минаев Антон. 35 лет

Любовница. Устинова Лена.

(Эта женщина хотела разрушить семью Казаковых из истории "Развод. Моя желанная девочка", теперь вот влезла в семью Алёны)

Наша героиня. Минаева (девичья Воронцова) Алёна. 25лет

Маша и Даша

Герой, который еще с этой семьей не знаком, поэтому в его жизни все тихо и спокойно. Но это ненадолго. Скоро его спокойствие нарушится, а нервы расшатаются ))

Волков Демид. 35лет

Глава 3

Отворачиваюсь от мужа и его любовницы. Беру пирог, который девочки украсили яблоком и полосками теста, отправляю его в духовку. Занимаюсь привычной рутиной, будто ничего и не произошло. Я каждый вечер после работы готовлю для нашей семьи. Я хожу за продуктами, слежу за тем, чтобы у детей и мужа были чистые и поглаженные вещи, навожу чистоту и уют дома. Я занимаюсь с дочками, гуляю с ними, купаю, кормлю. Муж по дому мне вообще не помогает. Антон много работает. Приезжает, когда я малышек уже спать укладываю. Поэтому все домашние дела и забота о детях легли на мои плечи. Антон гуляет с дочками в парке только в субботу. Это тот день, когда я могу вырваться в парикмахерскую или на маникюр, или просто побыть хотя бы час наедине с собой. И пока я крутилась, как белка в колесе, Антон все свое время и внимание отдавал любовнице. Поэтому он и задерживался? Он у этой Лены был?

Стискиваю челюсти сильнее, чтобы не разрыдаться. Предатель не увидит моих слез. Я потом поплачу, когда все уснут. А сейчас я должна думать, чем покормить девочек.

Сегодня я хотела сделать праздничный ужин, чтобы отметить годовщину свадьбы. Планировала приготовить любимые блюда Антона. А он обожает жареную требуху с луком, салат Оливье и картофель, запеченный в духовке. Но теперь он от меня праздничного ужина не дождется.

- Я сейчас полицию вызову, пусть они разбираются, кто прав, а кто нет, - говорю я, смотря Антону в глаза.

Честно признаться, я с подобным не сталкивалась, и на что я имею права, а на что нет, совершенно не в курсе. Мне эта информация не нужна была, поэтому особо своими правами и не интересовалась, не вникала в подобные вопросы. Я же была влюбленной, счастливой дурочкой. Зачем мне знать, как вести себя во время развода, если я собиралась выйти замуж один раз и на всю жизнь. А теперь вот столкнулась с проблемой, и надо во всем разбираться.

Антон недовольно поджимает губы, сопит. На его скулах ходят желваки. Не такой реакции он от меня ждал. Наверняка думал, что я вся в слезах брошусь собирать чемоданы и уеду. Если бы не Маша и Даша, я бы уже собрала вещи и ушла от этого предателя. Но мы ипотеку брали, используя материнский капитал, и по закону у Маши и Даши в этой квартире тоже есть доля. Почему мои девочки должны скитаться где-то, если это и их дом тоже? Нет уж! Пусть муж со своей любовницей уходит.

- Вызывай полицию, - хмыкает Антон и прижимается плечом к дверному косяку. – Хочешь войны? Ты ее получишь, - рычит он, а я на миг теряюсь.

- Заявление на развод я вчера подал, уже говорил тебе. Так что ты без пяти минут бывшая жена. А Леночка без пяти минут моя будущая жена. К тому же беременная. И что ты скажешь полиции?

- Правду. Что в квартире посторонний человек, - пожимаю я плечами, а Антон начинает смеяться и смотреть на меня, как на дуру.

Мне неуютно. Я уже реально сомневаюсь в том, что мне кто-то поможет.

- Алёна, если хочешь превратить свою жизнь в ад. Вызывай. Никакого преступления нет, мы ведем себя тихо и мирно. На каком основании, мою женщину должны выгнать отсюда? Я могу им сказать, что у тебя поехала крыша, что ты опасна для девочек. Может, лучше пусть тебя увезут в отделение или в психушку? Твое слово против моего, как думаешь, кому поверят? К тому же у Лены лучший друг полковник полиции. Один ее звоночек и… - зловеще тянет он, а у меня ледяные мурашки бегут по спине от этого угрожающего тона.

И я не знаю, блефует он или нет. Мне страшно допустить ошибку. Я в курсе, что есть мужчины, которые забирают детей у матерей. И никакие потом суды не помогают вернуть малышей. И я боюсь связываться с Антоном. Мне нужна поддержка, консультация юриста. Я должна быть подкована. Мне надо успокоиться. Сделаю вид, что испугалась, что не согласна на войну. Завтра будет новый день, завтра буду решать этот вопрос уже иначе.

- Я тебя услышала. Хорошо. Хочешь, чтобы мы все вместе жили в одной квартире, будем жить вместе, - говорю спокойно, стараюсь, чтобы голос не дрожал.

Внутри все кипит от злости. Жить вместе мы не будем! А пока пусть муж думает, что победил.

- Что? – возмущенно тянет Лена и надувает перекаченные губы-вареники. – Тошаааа, - пищит противно слащавым голосом. – Ты говорил, что с этой клушей проблем не будет. Я не хочу жить с этой деревенщиной и твоими детьми. Выгони их! Ты хотел сына. Я подарю тебе сына. Или мне уйти? Ты не тянешь такую яркую и сексуальную девочку, как я. Твой уровень вон, - кивает она на меня. – Пухлая доярка.

Я сжимаю в руках скалку, хочется огреть по голове Лену, а потом и Антона. Но рука у меня не поднимается. Все же эта силиконовая кукла беременная. Я не хочу брать грех на душу.

- Любимая, тебе волноваться нельзя. Я все решу. Не злись, - мурлычет Антон, прижимая к себе любовницу, а у меня сердце кровоточит.

Еще недавно он меня любимой называл. Антон будто чувствует мой взгляд, отрывается от своей ненаглядной, а потом одаривает меня убийственным взглядом.

- Алёна, не дури. Вещи собери и уезжай к матери, - рычит муж. – И девчонок забери. Живо!

- Тебе надо, ты и уезжай. В этой квартире есть моя доля, и доля Маши и Даши. Мы никуда отсюда не уйдем! – отвечаю уверенно и ставлю духовку на таймер.

- Ты тоже по закону не можешь меня выгнать. Это мое единственное жилье, - рычит Антон. – Хорошо. Значит, будем жить все вместе. Я смотрю у тебя нет гордости.

- Гордость у меня есть, - рычу я в ответ. – И мозги тоже. Я в первую очередь думаю о детях.

Лена что-то визжит, возмущается. Антон ее успокаивает, уводит в спальню. А я молюсь, чтобы мне хватило сил и терпения. Я уверена в том, что эта его фифа не протянет долго в нашей компании. У нас шумно. Это сейчас Маша и Даша притихли, так как не понимают, что происходит.

Иду в свою спальню, молча достаю из шкафа свои документы, шкатулку с украшениями, забираю вещи. Все это отношу в спальню к двойняшкам. У девочек большой хороший вещевой шкаф, места там много. Укладываю свои вещи на свободную полку.

Глава 4

- Антон! Будь мужиком! Выгони эту овцу из дома! – слышу вопль Лены. – Дышать нечем. Что за гадость вы едите? Ты скоро получишь повышение. Ты должен в ресторанах питаться, а не этой убогой нищенской едой! Фу! Меня опять тошнит!

А мне Антон ничего про повышение не говорил. Я знаю лишь то, что он раньше работал у своего друга Тимура, а потом уволился и перешел в другую фирму. Я еще удивилась, почему он ушел из фирмы, где много лет работал и получал стабильный хороший доход. Но в последнее время муж со мной редко общался и делился своими мыслями, и теперь я понимаю, почему. Я, как наивная дура, думала, что у нас все наладится. Я думала, что страсть угасла, но осталась любовь и уважение. Как же я ошиблась. Я просто была удобной. И он терпел меня, как домработницу. А когда его любовница забеременела, он решил вышвырнуть меня и дочек из своей жизни, и из квартиры. Из жизни пусть вычеркивает, а вот выселить нас, я ему не позволю. Мои дочки не будут скитаться по съемным квартирам. Это их дом.

- Девочки, хотите поиграть в интересную игру? – прищуриваюсь я и вытаскиваю из пузырька зеленую ватную палочку.

- Да! – радостно хлопает в ладоши Маша.

- Да! – кивает Даша. – А в какую?

- Будете у меня не просто котятами, а леопардами. А у леопардов есть пятна. Сейчас вам нарисую на руках и на щечках. Хотите?

- Да! – радуются девочки, у них глаза блестят от восторга.

Так. Тут главное не перестараться. А то если завтра нас не примут в садик, меня точно уволят. Директор недоволен тем, что мне приходится часто уходить на больничный. Поэтому решаю поставить пару зеленых точек на щечках, и пару точек на тыльной стороне ладони. Остальное тело разрисовывать нет смысла. И этих точек должно быть достаточно, чтобы напугать Антона и его любовницу.

- Пусть она перестанет готовить эту вонючую гадость! – доносятся вопли из спальни. – Сделай что-нибудь!

Какая истеричная женщина. Антон меня уверял, что он не любит тех, кто истерики закатывает. Минаев предпочитает, чтобы дома было тихо и уютно.

На кухню заходит злой и взвинченный Антон. В его серых глазах мерцает бешенство. На скулах дергаются желваки. От него волнами расходится раздражение.

- Выброси требуху в мусорку. Лена себя плохо чувствует! – цедит он сквозь стиснутые зубы.

- Нет! Я не стану выбрасывать продукты, которые купила на свои деньги, - отвечаю я.

Муж грубо отталкивает меня в сторону, выключает газ, хватает кастрюлю, выливает все содержимое в раковину.

- Антон! – кричу я. – Что ты делаешь?

Он, вылив воду, мясо выбрасывает в мусорное ведро. А потом нервно швыряет пустую кастрюлю на плиту. От этого грохота девочки вздрагивают. Антон открывает окно, чтобы проветрить кухню. Холодный осенний воздух сразу же врывается в помещение.

- С ума сошел? Девочек продует! – ругаюсь я, пытаясь закрыть окно, но муж отталкивает меня в сторону.

- Пошла вон. Не беси меня, - рычит он. – Уведи детей в детскую. Пусть там сидят.

А мне обидно до слез. Чем я заслужила такое отношение?

- Девочки, скорее бегите к себе, а то тут холодно, - прошу я, глотая колючий ком в горле.

- Папа, а у нас вот, - показывает Маша свои руки, на которых есть зеленые точки.

Антон заметно напрягается, бледнеет, бросает на меня настороженный взгляд.

- Ты их раньше притащила из садика… Потому что они… Они ветрянку подхватили? – судорожно сглатывает он.

Замечаю панику, которая появляется в его глазах.

- Это или ветрянка, или пищевая аллергия. Завтра к врачу поведу, - вру я и смахиваю слезы. – Беременным опасно рядом с больными находиться, мало ли, что девочки принесли из садика. Ты же знаешь, что беременным надо беречься. А девочки у нас часто на больничном сидят. Ты уверен, что готов рисковать своим будущим ребенком? – уточняю я.

Муж пулей летит в спальню, а я закрываю окно. С тоской и горечью смотрю на испорченный ужин. Ничего. Сварю девочкам пельмени, которые на выходных сама лепила. И чай с пирогом поедят. А когда картошка сварится, сделаю пюре. Завтра купим курочку, потушу ее в сметане. Завтра будет девочкам на ужин картошка с кусочками курицы.

- Что? Ветрянка? Тошаааа! Я не болела ветрянкой! – истошно вопит Лена. – Так и знала, что с тобой одни проблемы будут. Лучше бы я нормального мужика себе нашла. Ты меня достал! Я не буду тут жить! Ты обещал, что эта курица сразу свалит. Раз она не уходит, уйду я. Не собираюсь рисковать своим сыном.

Антон что-то бубнит в ответ.

Я мою кастрюлю, наливаю чистую воду. Ставлю кастрюлю на плиту. Выключаю пирог.

Через десять минут на кухню заходит злющий Антон. Я его никогда не видела в таком свирепом состоянии. В глазах горит безумие. Интуитивно пячусь от него. Нутром чувствую опасность. Муж у меня высокий, широкоплечий. Я на его фоне маленькая и беззащитная. Раньше я себя чувствовала в безопасности рядом с ним, а теперь я не знаю, чего ожидать от этого предателя.

- Значит, так! Мы с Леной уезжаем. Будем пока жить у нее. Вопрос с квартирой остается открытым. Через суд будем делить с тобой это жилье. Отдашь мне мою долю, и можешь забирать эту квартиру себе.

- Где же я столько денег-то возьму, чтобы тебе твою долю отдать? – ахаю я.

- Мне плевать, где ты возьмешь деньги. Можешь, хоть на панель пойти. Мне все равно. Хотя… На такую как ты, даже у мертвого не встанет, - хмыкает он, смеряет меня презрительным взглядом и выходит из кухни, а через несколько минут хлопает входная дверь.

А я медленно оседаю на пол, утыкаюсь лбом в колени, и тихо плачу. Мне больно. Невыносимо плохо. У меня и так комплексы по поводу моей внешности, а Антон будто специально наотмашь ударил словами по больному.

- Мама! – кричит Маша. – Помоги!

- Маааааа! – кричит Даша.

Я, как ошпаренная, подскакиваю с места, и пулей несусь в детскую комнату.

- Что случилось? – взволнованно спрашиваю я, лихорадочно осматриваю девочек взглядом.

Мигом забываю о своих проблемах, полностью сосредотачиваюсь на детях.

Глава 5

Огромных усилий мне стоит натянуть на лицо непроницаемую маску и запереть боль внутри. Я понимаю, что от расспросов мне никуда не деться. Как правильно объяснить всю ситуацию малышкам, я не знаю. Мне не хочется, чтобы мой развод с мужем как-то негативно отразился на дочках. Когда в семьях случаются конфликты, дети это чувствуют, переживают, нервничают, а потом у них нервная система дает сбои. Когда мои родители были на грани развода, мне было пять лет. Мама и папа помирились, сохранили семью, а вот меня потом водили по неврологам, чтобы нервный тик вылечить. Я после их ссор и скандалов часто начала моргать.

- Папа теперь будет жить в другом доме, - я выдавливаю из себя и глажу Машу по голове.

- Почему? – тут же прилетает новый вопрос от Маши.

- Ну… Просто… Это… - я пытаюсь подобрать слова.

- Он нас не любит? – спрашивает Даша и в ее глазах собираются слезы.

У Маши тоже губы начинают дрожать.

Обнимаю своих малышек, целую их. У меня сердце щемит в груди.

- Он вас любит. Просто это сложный вопрос, - отвечаю дочкам. – Когда станете большие, я вам все расскажу. А сейчас пора ужинать.

Пока дочки моют руки, я накрываю на стол. Быстро делаю салат из свежих овощей.

Маша и Даша с большим аппетитом едят пельмешки со сметаной. А вот у меня аппетит пропал. В груди саднящая дыра. Наливаю себе только чай.

Мне прилетает на телефон сообщение от Антона. Открываю.

«Ни копейки от меня не получишь. На алименты не рассчитывай. Будешь вести себя, как сука, натравлю на тебя опеку после нашего развода».

Я обессилено опускаюсь на стул. Я пять лет жила с этим мужчиной, я знаю, что со своими врагами он жесток. Это только рядом со своими родными он милый, заботливый и добрый. Но я оказалась за чертой. Теперь я не родная, не любимая, и он показывает мне свою темную половину души, всю свою агрессию сливает на меня. И я не понимаю, чем я все это заслужила? Ну, если он разлюбил меня, почему нельзя было расстаться по-хорошему? Зачем он унижает меня? Я не хочу воевать. Я не конфликтный человек. Сдавливаю пальцами переносицу. Где же взять силы, чтобы пройти через все это? Я держусь только благодаря своим двойняшкам. Мне нельзя раскисать. Девочкам нужна здоровая мать.

Наливаю чай для малышек. Достаю румяный пирог из духовки. Запах стоит обалденный. Нарезаю пирог на кусочки. Девочки пьют чай с пирогом.

- Спасибо, мам, - говорит Маша и встает из-за стола.

- Спасибо, мама, - кивает Даша, отодвигает от себя пустую тарелку.

- На здоровье, - улыбаюсь им.

Дочки убегают в свою комнату, а я мою посуду, потом влажной тряпкой собираю крошки из-под стола. Навожу чистоту.

- Мааааам! У меня нога! Застряла, – кричит Маша, а я подскакиваю с места, бьюсь головой об стол, шиплю от боли.

Бросаю мокрую тряпку на пол, и несусь в детскую комнату.

Мои хулиганки. Ни на минуту нельзя оставить их одних. Находят себе приключения.

Машина нога застряла в коробке из-под игрушек. Освобождаю малышку, подхватываю ее на руки, целую в щеку. Испугалась моя крошка, и меня напугала. Даша обнимает меня за ногу.

Вместе наводим порядок в комнате, игрушки убираем на место. Купаю девочек, потом читаю им сказку, а когда они засыпают, я от усталости валюсь с ног. Ложиться в комнате, где муж кувыркался со своей любовницей, нет никакого желания. Поэтому бросаю на пол одеяло между детских кроваток, и ложусь в детской комнате. Завтра поменяю постельное белье на двуспальной кровати, и буду спать в своей комнате. А сейчас нет на это сил.

Будильник срабатывает в шесть утра. Я с трудом разлепляю веки. Тело затекло из-за того, что я спала на полу. Быстро бегу в душ, потом варю девочкам овсяную кашу. Бужу Машу и Дашу. Они сонные идут в ванную. Я помогаю им умыться. Сажаю девочек за стол, чтобы они поели кашу. В садике Маша и Даша завтракать отказываются. Им не нравится каша, которую там дают. И чтобы дочки не были голодными целый день, приходится кормить их утром перед садиком.

На автобус бегу, держа Машу и Дашу за руки. Малышки ноют, капризничают, не хотят в садик. Пытаюсь отвлечь их, объяснить им, что маме надо работать, а они пока поиграют с другими детьми, что в садике очень весело. На автобус опаздываем. Он уезжает у нас из-под носа. Приходится ждать следующий. А он только через пятнадцать минут.

Оставляю дочек в саду, и несусь на работу. Опаздываю на десять минут. Но, к счастью, Григорий Иванович тоже всегда задерживается, поэтому начальник не замечает, что я часто опаздываю.

Я работаю в отделе продаж. Включаю компьютер, вливаюсь в работу. Но не могу сосредоточится. У меня все мысли кружатся вокруг мужа и его любовницы. Развод пугает. Как я буду одна с двумя детьми? Потом успокаиваю себя. Я ведь всегда одна с ними. Антон мне только по субботам помогал. Если он не будет платить алименты, как я потяну все расходы? Страшно. Успокаиваю себя. Все обязательно будет хорошо. Как-нибудь приспособлюсь, буду еще сильнее экономить.

В обед мне звонят из садика. Воспитательница Ирина Дмитриевна сообщает мне о том, что у Маши поднялась температура и полились сопли, ребенка просят забрать. Я шумно выдыхаю. Лихорадочно соображаю, что делать. Родители у меня работают. Оставить Машу с ними нет возможности. Свекровь умерла два года назад. У меня нет ни братьев, ни сестер.

Иду в кабинет директора, нервно кусаю губу. Сердце грохочет в груди. Не люблю отпрашиваться, а потом ловить недовольные косые взгляды сотрудников. Но деваться некуда. Для меня дети всегда на первом месте. Хотела сегодня на алименты подать, но пока откладывается. Если дети опять заболели, нам надо к врачу.

Захожу в кабинет директора.

- Григорий Иванович, вы только не ругайтесь, - начинаю я, переминаясь с ноги на ногу.

- Минаева, что случилось? – спрашивает он, смотря на меня поверх очков.

- Из садика звонили. Маша заболела, - виновато бормочу я.

- Опять? Ты же только с больничного вышла, - хмурит он седые брови.

Глава 6

Спустя несколько дней ко мне в гости приходит подруга.

- Не раскисай, Алёнка, - подбадривает меня Лера. – То, что четыре собеседования было провальных, это еще ничего не значит.

- Ты не понимаешь! Это же несправедливо. Они не хотят меня брать, как только узнают, что я мать-одиночка. У них первый же вопрос, кто будет с детьми сидеть, если они заболеют. Я отвечаю честно, что со мной. Ну, и мне отвечают, что им не нужен сотрудник, который будет постоянно на больничный бегать, - вздыхаю я.

Подруга пришла ко мне в гости. Мы сидим за столом, пьем чай, обсуждаем мои провальные собеседования. Маша и Даша сидят рядом с нами, рисуют в альбомах карандашами. Лера с теплотой смотрит на моих девочек.

- Я бы все отдала, лишь бы и у меня были дети, - вздыхает она. – Но, видимо, не судьба. Мы с мужем уже пять лет пытаемся. Мне двадцать пять, время идет, а детей нет. Меня взяли на работу на первом же собеседовании, но меня это не радует. Мне не нужна карьера, я очень хочу стать мамой, - делится своей бедой моя подруга. – А муж против ЭКО. И главное, мы оба здоровы, а почему дети не получаются, ни один врач ответить не может.

Я подливаю подруге ароматный чай с бергамотом в белую чашку, потом даю девочкам сироп от кашля.

- Лера, пусть твоя мечта исполнится, - искренне желаю подруге стать матерью.

Да, быть мамой очень тяжело и ответственно, но это непередаваемое, безграничное счастье. И я бы своих девочек ни на что не променяла. Они – моя жизнь.

- Спасибо, Алён. Слушай. Я тут подумала. Я твое резюме отредактирую. Ничего не будем писать о том, что у тебя есть дети. Укажем, что ты не замужем, что детей нет. Нам главное, чтобы ты зацепилась. Когда возьмут на испытательный срок, ты себя проявишь. Директор поймет, что ты ответственный, работящий сотрудник. И не станут тебя увольнять. Как тебе мой план? – улыбается Лера и заправляет локон рыжих волос себе за ухо.

Лере от природы дана красивая внешность. Густая копна огненных волос, глаза зеленые, губы полные, высокие скулы. Душа у этой девушки добрая и светлая. Мы познакомились на работе. И дружим уже пять лет. Мы с ней одного возраста. Мне тоже двадцать пять.

- Если честно, план не очень. А если дети заболеют? Как я объясню новому начальству, почему так часто нуждаюсь в больничных? Ложь до добра не доводит, - вздыхаю я.

- Хорошо. Тогда мы просто сделаем вид, что забыли указать в анкете этот пункт. Если при личной встрече спросят про детей, скажешь про Машу и Дашу. Если не спросят сразу, то не скажешь. Может, тебе секретарем устроиться? Да, зарплата меньше, но тебе нужно найти такую должность, где тебя любой другой сотрудник в случае чего сможет без проблем подменить. Есть две фирмы, которые находятся недалеко от вашего садика, там секретари требуются.

- Ты права. Я уже на любую работу согласна. А то мне скоро нечем будет за квартиру платить. Нужен любой вариант, но так, чтобы я успевала еще до садика добираться. Дальние районы не смотри, - киваю я, а Лера открывает свой маленький ноутбук, быстро стучит пальцами по клавишам.

- Немного подправила твое резюме. Надеюсь, ты найдешь новую работу. Можно, мне еще блинчик? Ты так вкусно готовишь, что удержаться невозможно.

- Конечно, угощайся, - киваю я.

- Если надо будет посидеть с Машей и Дашей, я могу в свои выходные за ними присмотреть, имей в виду. Мне не сложно.

- Спасибо за помощь и за поддержку, - с теплотой смотрю на подругу. – А я решила вернуть девичью фамилию. Не хочу больше быть Минаевой. Буду, как раньше, Воронцовой. Не хочу носить фамилию этого предателя. А еще я подала на алименты, и с твоим юристом встретилась. Он будет мне помогать с разводом.

- Вот и отлично.

Так незаметно пролетает чуть больше месяца. После нескольких провальных собеседований, меня все же приняли в отдел продаж в небольшую фирму, занимающуюся продажей дверей. Я обрадовалась. Приступила к работе. Но через несколько дней мне позвонили из садика и сказали, что у детей рвота, попросили срочно забрать Машу и Дашу, и мне пришлось отпроситься. Побыли на больничном неделю, я вышла на работу, а через четыре дня у Даши начался кашель. На новой работе мне дали четко понять, что такой сотрудник им не подходит.

Я снова начала поиски работы. Устроилась в фирму, которая разрешила мне работать дома. И у меня все отлично получалось, я отправляла документы вовремя, все делала без ошибок, но потом дети снова заболели. Я забрала девочек домой. Они то капризничали, то баловались, а когда я на минутку отвлеклась на телефонный звонок, Даша нажала на ноутбуке кнопки и удалила мой отчет. В результате я не сдала вовремя свою работу. На следующий день девочки отвлекли меня, и я допустила ошибки в документе. И новый работодатель сказал мне, что испытательный срок я завалила. Поэтому я снова без работы.

Отвожу Машу и Дашу в садик. Спрашиваю, не требуется ли нянечка. Но мне отвечают, что в садике набран уже персонал. Я уже готова на любую работу, потому что запас денег, который у меня был, заметно уменьшается. Мне нужна работа, а еще няня. Но няню тоже найти не так-то просто. Посмотрела сколько стоит час работы няни, посчитала все свои расходы, и поняла, что, оплатив коммунальные услуги, проезд, продукты, и прочие расходы, мне может не хватить денег на услуги няни.

Антон отказался мне помогать. Сейчас он официально сидит без работы. Алименты не платит. Что у него там случилось в фирме, в которую он устроился, мне не интересно. Меня волнует другой вопрос. Адвокат сказал, что суд, скорее всего, примет решение, согласно которому, один из супругов должен будет отдать другому долю квартиры. Или же мы должны жить вместе, как в подселении, так как ни у меня, ни у Антона другого жилья нет. Вот только где мне взять кучу денег, чтобы отдать мужу его долю? А если он отдаст мне деньгами мою половину, то мне не хватит купить новую квартиру. Мне ипотеку никто не одобрит. Получается, придется съехать на съемное жилье. Продать квартиру, где был использован материнский капитал мы можем, но при условии, что сразу же выделим детям доли в новой квартире, которая должна быть не меньше, чем была. Так мне ответила нотариус, у которой я была уже несколько раз. Я в какой-то западне.

Глава 7

Заходим в кабинет. Пространство залито мягким, рассеянным светом, который проникает через большое окно. Стены выкрашены в тёплый кремовый оттенок, создающий ощущение свежести и чистоты. Пол покрыт светлым линолеумом. Мебель выполнена из светлого дерева. Стол простой и функциональный, на нем минимум предметов: ноутбук, стопка аккуратно сложенных бумаг. Напротив стола стоит удобное кресло с мягкой обивкой. Книжный шкаф со стеклянными дверцами хранит папки с документами. На подоконнике стоит белый цветочный горшок с аглаонемой. В углу на полу стоит большой цветочный горшок с драценой. Цветы добавляют яркости и жизни в интерьер. На стенах висят картины в светлых рамках, которые не отвлекают, а дополняют общую атмосферу уюта. Мне так комфортно в этом помещении, что не хочется уходить.

На мой взгляд, это идеальное место работы. Пока мне все нравится.

Из этого помещения можно попасть в другое. Я так подозреваю, что именно там и находится кабинет финансового директора.

- Это будет ваш рабочий кабинет, - подтверждает мою догадку Нина. – А за этой дверью кабинет Волкова, - она стучит костяшками пальцев по двери и осторожно нажимает ручку.

- Демид Александрович, я нашла вам секретаря. В ее анкете указаны все качества, на которые вы попросили меня обратить внимание. Девушка завтра приступит к работе.

- Мне надо не завтра. А вчера, - раздается рык из-за стола.

Нина делает шаг в сторону, и я попадаю под оценивающий взгляд Волкова. И несмотря на то, что на мне джинсы и свитер, чувствую себя голой. Взгляд у этого мужчины тяжелый, обжигающий. У меня против воли в коленях появляется слабость, дыхание перехватывает, и на руках волоски встают дыбом. Потому что на меня смотрит хищник. Я таких мужчин еще никогда не встречала. Он будто в душу смотрит.

У Волкова темные волосы, глаза синие и глубокие, как океан. Ворот белой рубашки не скрывает татуировки на шее. Черный стильный дорогой костюм. Этот мужчина молод, на вид не старше тридцати пяти лет. Он невероятно сексуален. Все мои прошлые начальники были лысыми или седыми старичками. А тут брутальный мужчина. Я даже теряюсь на миг.

- Что притихли? – рычит он и стучит пальцами по столу, в глазах Волкова появляется лед и сталь. Пугающее сочетание. – Так и будете молча стоять? Если вам нужна работа, - обращается он ко мне. – Приступайте. Список дел сейчас набросаю. Завтра чтоб были одеты подобающе, - чеканит он.

- Х-хорошо, - заикаясь отвечаю я и комкаю пальцами ремешок от сумки. – Меня зовут Воронцова Алёна Ивановна.

- Я знаю. Я читал резюме. Ответственная, пунктуальная, стрессоустойчивая, не замужем, детей нет, и так далее. Я всем этим красивым описаниям не верю. Мне нужен результат. Если неделю продержитесь без нытья и соплей, значит, сработаемся. Все. У меня звонок важный, - говорит он и делает жест рукой, чтобы мы покинули его кабинет.

Я выхожу и выдыхаю. Ого. Вот это начальник. Я его боюсь. Кажется, к нему попала та анкета, где Лера ничего не указала про моих детей. Ладно… Будем решать проблемы по мере их поступления. Тут зарплату обещают хорошую, кабинет мне очень понравился, надо постараться, чтобы зацепиться за эту работу.

- Садись за стол. Принимай звонки. В черный блокнот записывай кто звонил и по какому поводу. Если будут документы приносить на подпись, сортируй. Юр отдел в синюю папку, отчеты из бухгалтерии в красную, банковские предложения в желтую. Все. Я побежала. У меня на работе завал, - с этими словами Нина уходит, оставляет меня одну.

Слышу, как за дверью, Волков на кого-то орет так, что у меня душа от страха сжимается в комочек. Пипец. Может, пока не поздно, надо убежать? С другой стороны, мне нужна работа. А тут хороший заработок. Если продержусь, мне хватит денег, чтобы нанять няню для Маши и Даши, чтобы в случае чего я не бежала на больничный, а могла оставлять девочек с няней. Пока с трудом себе все это представляю. Но я не привыкла сдаваться. Я всю жизнь иду к своей мечте. Сначала мечтала поступить в Университет на бесплатную основу. Прошла большой конкурс, сдала экзамены и поступила. У меня красный диплом. Чтобы его получить, день и ночь учила, зубрила. Потом устроилась в маленькую фирму в отдел продаж, получила опыт, перешла в фирму побольше. А потом встретила Антона на дне рождении у знакомой. Начали общаться. Я влюбилась. Он мне сделал предложение. Потом вот сразу двойню родила. И моя счастливая семейная жизнь рухнула. Но на этом жизнь не заканчивается, надо дальше как-то крутиться, чтобы прокормить себя и девочек. Сердце ноет. Хочется любви и тепла. Гоню от себя ненужные мысли. Я разочаровалась в мужчинах. Одной хоть и тяжело, зато спокойно. Хотя, кого я обманываю? Мне не нравится одиночество. Но и с предателем жить никогда не буду.

Когда дверь кабинета открывается, я вздрагиваю. Ушла в свои мысли, забыла о том, что тут рядом обитает хищник. Вернее Волков.

- Алёна Ивановна, срочно найдите мне отчет по финансам за предыдущий месяц. И кофе мне сделайте, - бросает он и снова скрывается за дверью, с кем-то общается по телефону.

Я быстро пробегаюсь взглядом по папкам, стоящим на полках. Нахожу нужную папку, листаю отчеты. Достаю документ, который потребовался Волкову. Стучу дрожащими пальцами по двери, захожу в кабинет, кладу на стол бумаги.

Демид Александрович на меня даже взгляд на поднимает, одной рукой держит телефон около уха, второй рукой что-то печатает на ноутбуке.

- Кофе. Срочно, - бросает он, не отрываясь от своих дел.

Я выхожу из кабинета директора. В моем кабинете на отдельном столе стоит кофемашина, над столом висит полка, на ней стоят чистые белые чашки и маленький поднос. Делаю черный кофе без сахара. Захожу в кабинет Волкова. Ставлю кофе на стол и бесшумно покидаю кабинет. Выдыхаю. Ощущение, что хожу по минному полю.

Ко мне заходит Нина, просит у меня мои документы, чтобы отксерить. Я отдаю ей паспорт. Она возвращает мне его через пару минут с договором. Меня берут на испытательный срок, который продлится месяц.

Глава 8

Пробегаюсь взглядом по короткому сообщению.

«Алёна Ивановна, приезжайте на работу каждый день не к девяти, а к восьми утра»

Быстро набираю ему ответ, что все поняла. Мысленно пытаюсь составить график во сколько утром надо теперь вставать, чтобы успевать отвозить девочек в садик и вовремя приезжать на работу.

На автобусе добираемся до дома. Кормлю ужином Машу и Дашу, ставлю стирку, мою полы в квартире, потом садимся за поделку. Девочки радуются, лепят из пластилина листики, приклеивают их к картону, делаем ежика из пластилина и спичек, сажаем его под елочную шишку. Получился осенний лес. Укладываю малышек спать, развешиваю на балконе вещи, включаю утюг, чтобы погладить свою рабочую форму и вещи девочек.

Ложусь на кровать, когда часы показывают уже час ночи. В тишине и в темноте особенно остро ощущается одиночество, боль, накатывает и обида. Всхлипываю носом. Горячие слезы текут по щекам. Смотрю на пустую половину двуспальной кровати, и чувствую себя так, будто осталась одна посреди бескрайнего поля. Неприятное чувство. Под ребрами саднит.

Опять на меня обрушились эмоции, которые в течении дня запираю глубоко внутри. Днем я занята делами, девочками, и некогда думать о том, что муж променял меня на другую. А по ночам разные мысли лезут в голову. Обнимая подушку, снова мысленно обещаю себе, что не буду плакать из-за предателя. Бабушка учила меня всегда и во всем искать плюсы и верить в лучшее. И я стараюсь. Но порой накатывает. Я же не железный человек, у меня есть сердце, есть чувства и переживания. Так с тяжелыми мыслями проваливаюсь в сон. Когда срабатывает будильник, на часах светится пять тридцать утра, я не сразу соображаю, что происходит. За окном темно, завывает ветер.

С трудом встаю. Ощущение, что вообще не отдыхала. Начинается утренняя суета. Бужу девочек. Они капризничают, в садик собираться не хотят. Быстро заплетаю косы Маше, делаю хвостики Даше. Кормлю девочек кашей. Понимаю, что мы опять прокопались, а время безжалостно убегает. На остановку прибегаем в тот момент, когда автобус уже отъезжает. Я рычу от бессилия. Опаздывать к Волкову боюсь. Нервно кусаю губу. К счастью, другой автобус приезжает очень быстро. Мы с девочками садимся в автобус. Малышки держатся за меня, я держусь за поручень, еще и пакет с поделкой стараюсь не выронить. Все места заняты. Мужчины не спешат уступать место детям. Сидят, уткнувшись носом в телефоны. Ничего не видят, ничего не слышат. Век рыцарей давно прошел, к сожалению.

- Девочки, садитесь, - место нам уступает девушка.

Я благодарно ей киваю, сажаю Машу и Дашу на одно сиденье. Малышки зевают. Смотрю на них, и на душе теплеет. Да, тяжело с ними. Но они, как лучик света, в этом непростом и сложном мире.

Привожу дочек в садик, помогаю им переодеться, целую на прощание. Маша и Даша виснут на мне, отпускать не хотят. С тяжелым сердцем ухожу из садика. Смотрю на часы, и меня ошпаривает изнутри. Черт! Я опаздываю. Несусь на остановку. Сажусь в автобус. В ушах грохочет. До начала рабочего дня осталось десять минут, а я еще не на месте. Когда автобус останавливается, я выбегаю из него, несусь на проходную.

На ходу стаскиваю с себя куртку. Замечаю босса, он заходит в лифт. Я ускоряю шаг и в последний момент забегаю в лифт. Двери за моей спиной закрываются, а я выдыхаю. Перевожу взгляд на экран своего сотового телефона. Ровно восемь утра.

- Доброе утро, Демид Александрович, - тяжело дыша, говорю я.

Он бросает на меня ленивый, безразличный взгляд.

А у меня почему-то в памяти всплывают слова мужа о том, что на меня даже у мертвого не встанет. Опять какая-то неуверенность в себе просыпается. Такая, как я, никогда не заинтересует такого, как Волков. Это просто факт. Не то, чтобы мне нужно было его внимание, просто раньше, я всегда ловила на себе мужские взгляды. А после рождения Маши и Даши, мне кажется, я стала какой-то серой невидимкой. Еще и муж бросил меня, наговорил обидных слов. И я перестала чувствовать себя женщиной, ощущаю себя просто мамой, сотрудницей, человеком. Опять какие-то глупости лезут в голову. Не о том думаю. Гоню метлой ненужные мысли.

- Доброе утро, Алёна Ивановна, - сухо отвечает Волков, что-то читая в телефоне.

Я невольно скольжу взглядом по строгому темно-серому костюму. Замечаю на мужском запястье золотые часы. Руки у Демида по-мужски красивые, жилистые, сильные. На щеках легкая щетина, которая придает его образу еще больше сексуальности. В лифте воздух становится плотным, осязаемым. Я дышу через раз. Потому что голова начинает кружиться от сногсшибательного парфюма босса. Не понимаю, почему так странно реагирую на этого мужчину. Наверное, я просто уже схожу с ума от нескончаемого круговорота дел.

Когда двери лифта открываются, я первая выхожу, несусь к шкафу. Нины еще нет на месте. Большая часть сотрудников начинает свой рабочий день с девяти утра. И я удивлена, что Волков приходит на час раньше всех. Вешаю куртку в шкаф, а потом иду в своей кабинет. Демид заходит следом.

- Алёна Ивановна, сделайте мне кофе, - бросает он на ходу и скрывается в своем кабинете.

Я включаю ноутбук, потом включаю кофемашину. Зеваю. Спать хочется. Пока готовится кофе, смотрю на себя в зеркало. Черная юбка карандаш до колена, белая блузка, на ногах черные туфли на маленьком каблучке. Сегодня я надела утягивающее нижнее белье. Рассматриваю себя со всех сторон. Мне кажется, я сбросила пару килограммов с тех пор, как Антон ушел к любовнице. Стресс сказался на организме.

Захожу в кабинет Демида Александровича. Босс что-то печатает на ноутбуке. Пиджак висит на спинке стула. Демид в белой рубашке. Рукава закатаны. Я снова взглядом цепляюсь за крепкие руки. Подхожу к столу. И тут мой каблук почему-то отваливается. Я подворачиваю ногу, теряю равновесие. И поднос с горячим кофе летит в босса, а я интуитивно хватаюсь рукой за стол, чтобы не упасть. Все происходит очень быстро.

- Твою же мать! – рявкает Волков и подскакивает с места, на его белой рубашке расползается пятно, на брюках тоже.

Глава 9

Волков молча отпускает мою руку, отходит от меня, направляется к светлому шкафу, открывает дверцы, и я вижу висящий на вешалке черный костюм, белую рубашку, а на нижней полке еще одну пару обуви. У него есть запасная одежда в офисе. Вот это да! Мой взгляд невольно цепляется за мощную спину, рельефные мышцы. Кажется, Демид Александрович живет в тренажерном зале. У Волкова, на мой взгляд, идеальное тело.

- Ты на мне дыру просверлишь, - бросает он, не оборачиваясь.

Я снова краснею. Как он узнал, что я на него смотрела? Стыдоба!

- Я бы тебя с радостью уволил, но у фирмы сейчас сложные времена. Мне приходится этот корабль со дна поднимать, а без личной помощницы никак. Не хочу отвлекаться на мелкие дела, которые отнимают много времени. Для этого мне и нужна помощница. Ты вчера очень быстро выполнила все мои задания. Мне это понравилось. Готов тебе простить твою неуклюжесть. Ты какой размер обуви носишь?

Я теряюсь от его вопроса и от того, что он резко перешел на ты.

- Тридцать восьмой, - мямлю я. – Давайте, я постираю ваши вещи.

- Ничего не надо. В химчистку сдам. Иди работай, бедовая, - вздыхает он.

Я, прихрамывая, выхожу из кабинета. Выдыхаю. Сажусь на стул, снимаю правую туфельку. Каблук сломался, но главное, что нога не болит. Дома других туфель у меня нет. Пока заберу девочек, уже все магазины закроются. Если завтра в кроссовках приду, сделают замечание? Мне бы до выходных дотянуть. В субботу сбегаю в магазин, куплю себе туфли. И надо осенние сапоги или ботинки взять. А то в туфлях уже холодно по улице ходить. А другой обуви нет. У одних подошва лопнула, у других замок сломался. Все времени не хватает в обувной магазин съездить.

Волков выходит из кабинета, в мою сторону даже не смотрит, делает себе кофе, а потом уходит обратно в свой кабинет. Я принимаю звонки, выполняю поручения Демида. Вскоре все сотрудники приезжают на работу. Начинается суета. В кабинет заходит мужчина в черном костюме с пакетом в руках.

- Воронцова? – уточняет он, а я киваю.

- Это вам. Босс велел передать - мужчина ставит на мой рабочий стол пакет, разворачивается и уходит.

Я открываю пакет, а там коробка, а на ней брендовое название. А в коробке новые красивые изящные туфли и гарантийный талон с чеком. У меня рот открывается от удивления. Эти туфли стоят, как моя месячная зарплата. Волков с ума сошел?

Обуваю новые туфли. Сели идеально. Мягкие, удобные, устойчивые, на ноге очень красиво смотрятся. Снимаю их, укладываю обратно в коробку, надеваю свои старые.

Встаю из-за стола, прихрамывая, иду в кабинет Демида. Робко стучусь, а потом переступаю порог.

- Демид Александрович, я не могу принять эти туфли, - виновато смотрю на него.

Он отрывается от ноутбука, бросает на меня хмурый взгляд.

- Если размер не подошел, Егор сгоняет в магазин, привезет другие, - сухо отвечает он.

- Размер мой. Просто… Они очень дорогие, - качаю головой, а Волков смотрит на меня, как на дуру.

- Воронцова, у меня голова гудит от цифр и задач, я не понимаю… Если подошли, переобувайся. Как ты будешь по офису бегать без обуви? У меня сегодня для тебя очень много заданий, - хмурит темные брови.

- Я не могу принять такой дорогой подарок, - возмущаюсь я, а он устало разминает рукой шею, на его скулах ходят желваки.

- Алёна Ивановна, это не подарок, - хмыкает он. – Это инвестиция в сотрудника, который может принести пользу.

- Я с зарплаты буду отдавать вам частями… За эти туфли. А то не потяну всю сумму сразу, - признаюсь я и нервно кусаю губу.

У меня других растрат выше крыши. И в список самого нужного и необходимого покупка таких дорогих туфель точно не входит. Волков смотрит на меня долго и изучающе.

- Алёна Ивановна, вы издеваетесь? Что вы несете? Я. Сказал. Переобуйся. И приступай к работе! Иначе уволю, – рычит он так, что у меня мурашки пробегают по спине, и спорить с ним все желание отпадает. – Прекратите отвлекать меня по всякой ерунде, - бросает он и снова что-то печатает на ноутбуке.

Сдаюсь. Тяжело вздыхаю.

- Извините, - бурчу я и выхожу из кабинета.

Чувствую себя ужасно. Мне неловко и стыдно. Я не привыкла к тому, что кто-то может взять и купить мне такую дорогую вещь просто так. Поэтому я не знаю, как правильно реагировать. С другой стороны глупо ходить и хромать, когда на столе стоит коробка с новыми туфлями. Переобуваюсь. Какие же туфли мягкие, качественные и удобные. Но все равно, как-то не по себе.

Демид Александрович нагружает меня работой так, что я едва успеваю все делать. Поэтому думать о глупостях некогда. Уже через полчаса забываю о том, что у меня новые туфли. Ношусь из кабинета в кабинет, собираю отчеты, принимаю звонки, проверяю электронную почту, записываю Волкова на встречи так, чтобы не было накладок. Осознаю, что он работает не только в фирме «Главная дорога», но и у какого-то Колесникова занимает должность финансового консультанта. Поэтому столько звонков и поручений. Он совмещает одновременно две работы.

В обеденный перерыв, который длится полчаса, мы с Ниной идем в кабинет, который предназначен для отдыха персонала. Тут стоят столы и стулья, маленький холодильник, есть микроволновка и чайник. Я принесла с собой макароны и курицу в сливочном соусе. Нина разогревает контейнер с гречкой и отбивными. Едим, общаемся на отвлеченные темы.

Возвращаюсь в свой кабинет. Сажусь за стол. Демид выходит из своего кабинета, как всегда, на меня даже не смотрит, что-то читает в телефоне.

Волков кладет передо мной две стопки с документами, отрывает взгляд от экрана телефона.

- Алёна Ивановна, вот эту стопку нужно отвезти в налоговую Ветровой Олесе Ивановне. А эти документы надо отдать курьеру, который заедет к вам через час. Только не перепутайте. Все понятно? – строго смотрит на меня, а я испуганно киваю. – Отлично. Я сейчас уеду на встречу. Если будет что-то срочное, звоните.

- У вас еще на сегодня запланирована встреча на восемь вечера в ресторане «Вкусовые грани» с Артёмом Орловым, - напоминаю ему.

Глава 10

За дверью стоит Антон. Он кулаком ударяет по двери, а я вздрагиваю.

- Алёнка, открывай! Я знаю, что вы дома. Я ключи забыл в машине. Или мне ментов вызвать? Это и моя квартира тоже! – орет он на весь подъезд.

- Это папа? – слышу испуганный голос Маши, оборачиваюсь.

Дочки стоят в дверном проеме детской комнаты. Вздыхаю. Антон разбудил детей. А я ведь только их уложила.

- Мама, ты не пускаешь папу? – хлопает ресницами Даша.

Дети настороженно смотрят на меня, ничего не понимают. Они привыкли к тому, что у нас дома всегда тихо и мирно. Привыкли к тому, что мама всегда рядом, а папа чуть реже, но тоже рядом. Мы никогда не скандалили. А тут Антон орет на весь подъезд и лупит кулаками по двери.

- Мама, пусти папу, - хнычет Маша.

Я не знаю, как правильно поступить. Зная Антона, он если решил войти, то войдет в любом случае. Он не все свои вещи забрал? Может, пришел за вещами?

- Мама! – рыдает Даша. – Мне страшно. Пусти папу.

Выбираю путь, где будет затрачено меньше нервов. Не хочу, чтобы девочки еще сильнее испугались. А они испугаются, если сюда полиция приедет и начнутся разборки. Мне завтра на работу рано вставать, а если приедет наряд полиции, пока все выяснят, пока утихомирят Антона, будет потрачено много времени, нервов и сил. А мне завтра с Волковым весь день работать. Если допущу ошибку из-за недосыпа, он меня уволит. А мне очень нужна работа. Чем быстрее выясню, что нужно Минаеву, тем быстрее разойдемся. К тому же с Антоном я прожила в браке пять лет, все же не чужой человек. Вернее, уже чужой. Но все же как дальний родственник. У нас общие дети. Что деть-то?

- Ма-ма, - рыдает уже Маша. – Пусти папу.

С тяжелым сердцем, все же открываю дверь. На пороге появляется Антон. Он смеряет меня убийственным взглядом. Недоволен, что я долго ему дверь не открывала. Он быстро стягивает с себя куртку, разувается.

- Папа! – радостно кричит Маша и бежит к нему, а он садится на корточки, обнимает дочек.

- Привет, кнопки, - говорит ровным тоном, целует Машу и Дашу. – Уже поздно. Идите спать, - взяв за руки девочек, ведет их в детскую.

А я уж было подумала, что он по детям соскучился. Вот и все общение. Впрочем, как и обычно. Поцеловал и спать отправил. Стандартная схема.

- Папа, а я вот что нарисовала, - Маша берет со своего стола рисунок.

- А у меня вот. Новые носки, - говорит Даша, привлекая к себе внимание отца.

Я понимаю, что девочки по нему соскучились. Все же, он отец.

- Угу. Ага. Так. Спать, - строго говорит Антон, выключат свет в детской и закрывает дверь.

- Мама! – слышу писк Маши.

- Я пришел с тобой поговорить. Уложи детей. Жду на кухне, - бросает мне Антон и направляется по коридору в сторону кухни.

Я укладываю девочек по кроваткам. Обнимаю малышек, целую их. К счастью, они мне никакие вопросы по поводу явившегося отца не задают. Через десять минут девочки засыпают. Я выхожу из детской. Я так надеялась сегодня раньше лечь спать, чтобы успеть отдохнуть перед новым рабочим днем. Но для начала надо выяснить, что надо Антону.

Захожу на кухню, бывший стоит около окна. Он уперся руками в подоконник, напряженно смотрит куда-то в темноту. Невольно отмечаю про себя, что синяя рубашка у Антона мятая, темные брюки тоже. Лена не гладит ему вещи?

Прислушиваюсь к себе. Ничего кроме обиды, боли, разочарования и горечи этот мужчина не вызывает в моей душе. Он напоминает мне о том, какой слепой я была.

Антон резко оборачивается, бросает на меня нечитаемый взгляд.

- Есть что пожрать? Я голодный.

У меня от удивления и возмущения рот открывается. Вот это наглость!

- Пусть тебя твоя Лена кормит. Ты зачем пришел на ночь глядя? Вещи забрать? Забирай и уходи, - рычу я и скрещиваю руки на груди.

- Лена в больнице. Она ребенка потеряла, - бурчит Антон. – Ей волноваться нельзя было. А она понервничала сильно... Из-за того, что фирма, в которую она меня устроила, и где я на отличной должности был, под проверку попала. Ну и… В общем директора нашего в тюрьму забрали, большой срок ему светит за то, что он запрещенку возил на своих фурах. Его замам дали по три года лишения свободы. Многие сотрудники условку получили. На меня тоже дело заведут. Возможно, дадут условный срок или год тюрьмы. Пока не знаю. Я подписал документ о невыезде из города, и пока меня отпустили. В общем я теперь без работы. Алиментов немного тебе кинул, больше пока от меня денег не жди. Я в полной заднице, - говорит он, нервно проводит рукой по темным волосам.

Он хочет, чтобы я его пожалела? Чтобы как раньше поддержала? Я не пойму цель его визита. И ведь ломился в квартиру так, будто что-то срочное и важное.

- Я тебя услышала. Что-то еще? – сухо бросаю я, а Антон внимательно смотрит на меня.

- Я тут подумал, может начнем все сначала?

От его вопроса я теряюсь. Невольно оседаю на стул. Смотрю на Минаева, как на идиота. Он думает, что я всепрощающая наивная дурочка, что я приму его после всего, что он сделал?

- Ты серьезно? – усмехаюсь и качаю головой. – Зачем нам начинать что-то сначала?

Он садится рядом со мной, смотрит мне в глаза. Муж пытается взять меня за руку, но я шарахаюсь от него. Встаю со стула и отхожу в сторону.

- Начнем все сначала ради детей, - пожимает Антон плечами. – Девочкам нужна полноценная семья. И я уже не хочу разводиться.

- А как же твоя Лена? Ты же говорил, что ее любишь. Или ты решил у меня обедать и ужинать, вещи грязные в стирку сдавать, получать наглаженные рубашки, а к ней бегать за любовью и сексом? Так что ли?

- Что ты начинаешь? – рявкает он. – С тобой невозможно общаться.

- Тише! Девочек разбудишь, - шикаю на него.

- Я же тебе отличный вариант предлагаю. Будем жить, как раньше. Пока я без работы, буду за дочками присматривать, а ты спокойно работать. К тому же, так тебе не придется быть матерью-одиночкой. Ты же никому с двумя детьми не нужна будешь. А так при мужике останешься. Все в выигрыше, - заявляет он.

Глава 11

Я испуганно пячусь от Антона. Мое сердце грохочет в груди, каждый удар отдаётся глухим эхом. Это не просто биение, а молот, который с силой стучит по рёбрам, пытаясь вырваться наружу. Дыхание перехватывает, а в висках пульсирует кровь. Липкий страх окутывает душу, словно холодная, вязкая паутина. Страх медленно сковывает, забираясь под кожу, парализуя волю. Это не резкий укол ужаса, а медленное, мучительное погружение в трясину, где каждый вдох даётся с трудом.

Я осталась без телефона, полицию теперь вызвать не смогу. Если буду орать, разбужу и испугаю девочек. Как избавиться от Антона, не знаю. Поэтому пячусь от него, лихорадочно соображаю, что делать. А муж смотрит на меня с превосходством и с каким-то удовольствием. Ему нравится видеть мой испуг. Он этим упивается.

- Ты же без меня никто, Алёнка, - усмехается он и стягивает с себя рубашку, небрежно бросает ее на кровать. – Я все тебе давал, одевал, обувал, кормил. Я любил тебя. А потом ты обабилась, стала не сексуальной, вот я и сорвался. Ленка, она сочная и аппетитная. Все мужики любят красивых баб. А ты стала второсортной. Никто на тебя не клюнет. Так что хватит ломаться. Ты должна быть мне благодарна за то, что я решил к тебе вернуться.

- Пошел вон, - выдыхаю я и хватаю с полки фарфоровую статуэтку в виде дракона, которая мне еще от прабабушки досталась. – Только подойди, убью! – рычу я.

Антон начинает хохотать, как ненормальный.

- Алёнка, вот смотрю я на тебя, и член не встает. На Ленку одного взгляда хватает, чтобы член колом стоял. Так что проваливай спать в комнату детей. А я сегодня тут ночевать буду. Это и моя квартира тоже. Так что ты не имеешь права меня выгонять, - заявляет он, снимает штаны и ложиться поперек кровати.

- Ты… Ты псих, - шепчу я. – Ты зачем мой телефон выбросил?

- Чтобы ты, дура, ментов не вызвала. Я устал, хочу отдохнуть, и мне не нужны все эти лишние разборки. Свали, говорю, из спальни. Раз не хочешь по-хорошему, раз не хочешь, чтобы мы начали все сначала, значит, проваливай. Я дважды предлагать не буду. До конца своих дней ты теперь будешь ходить не траханная, - усмехается он. – У меня на тебя не встает, и у других мужиков тоже не встанет на тебя.

Мне хочется ударить его статуэткой, но жалко. Не мужа, а статуэтку. Все-таки этот дракон стоял еще на серванте моей прабабушки. Памятная вещица. И я не хочу ее разбить о тупую голову этого мужика.

Опасливо кошусь на Антона, прохожу мимо него, прижимая к себе статуэтку. Но Антон потерял ко мне интерес, лежит расслабленный на кровати. Я понимаю, что физически проиграю, если начну с ним воевать. На носочках иду по коридору в сторону детской, чтобы не разбудить девочек. И тут раздается дверной звонок, а потом снова и снова. По двери кто-то лупит кулаком.

- Мама, - хнычет Даша.

- Мааааа, - кричит испуганно Маша.

Я, выругавшись, себе под нос, включаю свет в коридоре, захожу в детскую, пытаюсь утихомирить детей.

- Антон, посмотри, кто там, - кричу я, обнимая и успокаивая дочек.

Минаев, недовольно хмыкнув, идет в одних трусах открывать дверь.

- Вы совсем охренели?! – слышу дикий рев соседа с нижнего этажа, а потом раздается глухой удар и стон Антона. – Сука. Я видел, как ты на мою машину телефон кинул. Я рядом с машиной стоял. Ты мне лобовое стекло разбил. Убью! А если бы мне в голову попал? Тупой ты говнюк!

- Мама! Мне страшно! – кричит Маша и жмется ко мне.

Даша рыдает так, будто ее убивают.

Я обнимаю малышек, пытаюсь успокоить их.

- Вань, - кашляет муж. – Я случайно уронил телефон. Я все возмещу.

- Сука, конечно, возместишь. Я уже ментов вызвал. Кусок дерьма, я только тачку новую купил, даже неделю не откатал, - орет сосед. – Выходи. Вместе на улице ментов дожидаться будем.

Я слышу какую-то возню.

- У меня деньги в машине. Я кошелек там забыл. Машина на стоянке. Сейчас возьму кошелек и все возмещу, - бормочет муж.

Слышу, как хлопает входная дверь и все стихает. Я оставляю девочек в спальне, несусь к входной двери, и поворачиваю дополнительный замок, который есть только с внутренней стороны. Теперь снаружи дверь открыть никто не сможет. Только выламывать. Бегу на кухню, беру стул, ставлю около двери. Забираюсь на стул, смотрю на кучу проводов, которые висят под потолком. Нахожу провод, который идет от дверного звонка и уходит в кладовую. Перемещаю стул в кладовку. Нахожу под потолком разетку, куда подключен звонок. Отключаю. Возвращаюсь к девочкам. Ложусь с ними в комнате, чтобы малышкам не было страшно.

Спустя время, слышу, как в дверь кто-то стучит кулаками. Не шевелюсь, не встаю. Я устала. К счастью, девочки на этот раз не просыпаются. Я не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Утром просыпаюсь из-за того, что через меня перелазит Маша. Ее колени врезаются мне в ребра. Я с Машей на одной кровати уснула. Дочка собралась в туалет, а тут я лежу на ее пути. Я бросаю взгляд на часы, и меня ошпаривает изнутри. Уже без пятнадцати восемь. А у меня рабочий день начинается с восьми. Я проспала, потому что будильник стоял на телефоне, а телефона больше нет. И я не смогу предупредить Волкова о том, что опаздываю.

- Черт! – стону я, подскакиваю с места.

Волков меня теперь загрызет.

С трудом поднимаю Дашу. Она не выспалась, ноет. Маша тоже не хочет собираться в сад, капризничает. Я ношусь по квартире, как ошпаренная. Одеваю девочек, быстро собираюсь сама. Волосы оставляю распущенными, никакого макияжа, на это нет времени. Хватаю сумку, беру девочек за руки, и выхожу из квартиры.

Всю дорогу до остановки Маша и Даша ноют, капризничают, идти не хотят. А я нервничаю. Я боюсь, что Волков меня уволит. Мне же тогда безработной никто кредит не даст. А без кредита я не смогу отдать Антону деньги за его часть квартиры. А я не хочу жить с Минаевым под одной крышей. Он вчера мне столько гадостей наговорил, что еще сильнее уронил мою самооценку. Я стараюсь не подпускать его слова близко к сердцу, но плохо получается. Теперь еще и телефон надо новый покупать, а у меня нет лишних денег.

Глава 12

Слышу, что Демид кого-то отчитывает ледяным тоном. Захожу в свой кабинет, перед боссом стоит наш программист Олег Рябов. Высокий, худощавый блондин с добрыми зелеными глазами. Олег бледный, испуганный, нервно переминается с ноги на ногу, будто хочет сбежать подальше от злого Волка.

- Чтобы через пять минут все сервера работали! Это ясно? Я не могу ни один документ открыть, и ничего не могу отправить! За что мы вам платим? – Демид отчитывает Рябова.

- Сейчас все сделаю, - испуганно мямлит Олег, и тут Волков замечает меня.

Его синие глаза опасно прищуриваются.

- Ну, надо же. Явилась. Мне плевать, почему вы, Алёна Ивановна, опоздали больше, чем на час. Испытательный срок вы не прошли. Вы уволены, - рычит он.

Олег, пользуясь ситуацией, быстро убегает из кабинета. А на меня что-то накатывает. Я так морально устала от всего. Я устала быть сильной. И моя нервная система дает сбой. Я зажимаю рукой рот и начинаю рыдать. Эмоции прорвались, будто плотину сорвало.

- Извините. Сейчас уйду, - заикаясь и всхлипывая, говорю я, а сдвинуться с места не могу.

В ногах будто свинец. Меня трясет от рыданий. Волков от моей внезапной истерики заметно теряется, хмурится.

- Алён, ты чего? – выдыхает он чуть мягче. – Что случилось-то?

- Т-телефон разбился. Я… Я хотела… позвонить… Но нет… запасного… - заикаясь, говорю ему. – И будильник… был… на телефоне… А телефон… разбился. Я проспала из-за этого, - говорю, а сама думаю, зачем вообще оправдываюсь.

Разворачиваюсь, переступаю порог кабинета, уже почти вышла в коридор, как ощущаю на локте цепкие пальцы. Рывок, и я резко возвращаюсь обратно в кабинет.

- Так. Быстро успокоилась. Умылась. И приступай к работе. И заканчивай сырость разводить. Я бабские слезы на дух не переношу. Все ясно? Рыдаешь так, будто конец света случился, - говорит ледяным тоном.

- Мне нужна… эта работа, - всхлипывая, говорю я.

- Ладно. Не реви. Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, без косяков. Но меня раздражают сотрудники, которые находят тысячу причин, чтобы опаздывать. Начинают что-то выдумывать, лгать, оправдываться. Я таких в фирме держать не хочу. Дисциплина очень важна. Незаменимых нет. Чтобы поднять фирму со дна, здесь все звенья должны четко и грамотно работать. Поэтому лентяям здесь не место. Если у тебя какой-то форс-мажор сразу звони мне и предупреждай. Ясно?

- У меня форс-мажор. Телефон разбился. Я не могла позвонить. Я ваш номер не знаю наизусть. Так бы к соседке забежала, от нее позвонила.

- Значит, выучи мой номер наизусть, если хочешь и дальше со мной работать, - припечатывает он меня ответом. – Все. Иди умывайся, успокаивайся. У нас сегодня дел очень много.

Я иду в туалет. Умываюсь. Смотрю на свое отражение. Нос красный и распух. Глаза припухшие. Волосы растрепанные. Приглаживаю волосы рукой. Делаю глубокие вдохи. Беру эмоции под контроль. Мне нельзя раскисать. Стыдно за свое поведение. Возвращаюсь в кабинет. Сажусь за свой стол. Волков отходит от кофемашины, ставит передо мной чашку ароматного кофе.

- Выпей, взбодрись. А потом проверь почту, я тебе туда отправил список дел, которые надо сегодня сделать. У меня сегодня три важные встречи вечером, и завтра. Я это отметил в ежедневнике. Он у тебя на столе. Новые встречи назначай так, чтобы с этими встречами не пересеклись, - говорит он мне, я киваю.

Волков уходит в свой кабинет. Я подношу белую чашку к губам, и терпкий, пробуждающий аромат свежесваренного кофе наполняет воздух. Делаю первый глоток. Жидкость обволакивает язык, раскрывается богатый, многослойный вкус. Горчинка - не резкая и агрессивная, а мягкая, благородная, с бархатистыми оттенками. Она медленно оседает на языке, оставляя после себя тонкий, приятный шлейф. В этой горечи можно уловить нотки тёмного шоколада, далёкий дымный привкус и едва уловимую сладость карамели. Сосредотачиваюсь на ощущениях, и чувствую, как тревоги и страхи отходят на второй план.

Я не уволена. Можно выдохнуть. Волков требовательный руководитель. И я рада, что он оценил мои старания и не уволил из-за опоздания. Выпив кофе, приступаю к своим обязанностям. Все стараюсь делать быстро и качественно.

Через некоторое время в кабинет заходит Егор. Я уже знаю, что это водитель Волкова. В его мощной руке белый пакет. Мужчина ставит пакет мне на стол.

- Босс велел вам передать, - говорит он, разворачивается и уходит.

Я вытаскиваю из пакета коробку, и сердце сбивается с ритма. Это новый телефон из последней коллекции. Я недавно видела рекламу. Это очень дорогая модель. Встаю из-за стола, одной рукой держу коробку, другой рукой робко стучусь в кабинет Волкова.

- Войдите, - сухо бросает Демид.

Я переступаю порог, нервно заправляю локон волос за ухо. На босса не смотрю. Боюсь.

- Демид Александрович, вы только не психуйте, но я не могу принять такой дорогой подарок, - говорю, а голос предательски дрожит.

Слышу тяжелый выдох. Опасливо поднимаю взгляд на босса. А у него в синих глазах мерцают молнии, на скулах ходят желваки. Он явно злится.

- Алёна Ивановна, как вам удается выбивать меня из равновесия? Вы своим поведением меня раздражаете. Никаких подарков я вам не делал! Это инвестиция в сотрудника. Это будет ваш рабочий телефон. Еще вопросы будут? Или вам нравится отвлекать меня по всякой ерунде?

- Извините, - бурчу я. – Просто я не привыкла к таким дорогим вещам, которые мне бесплатно вручают. Мама всегда говорила, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Вот я и не знаю, как реагировать. Отвлекать вас не хотела.

Волков смотрит на меня так, будто видит перед собой невиданную зверушку. И мне неловко от этого обжигающего, пронзительного взгляда.

- Иди, работай, бедовая, - вздыхает Демид и качает головой. – И откуда только ты такая порядочная свалилась мне на голову, - бурчит он, но уже не смотрит на меня.

Я возвращаюсь на свое рабочее место. Включаю новый телефон, куда уже вставлена новая-сим карта. К счастью, у меня дома есть блокнот, где я записываю все важные номера телефонов на тот случай, если что-то случится с сим-картой. Вот он этот случай и настал. Вечером внесу номера в новый телефон. А пока тут есть только один контакт, который я создала. И это «Волк». Он пугает меня, и в то же время, я немного очарована этим мужчиной. От него веет силой и властью. Почему-то кажется, что такой мужчина будет оберегать и защищать свою любимую женщину, никому не позволит ее обижать. Интересно, у него есть жена или девушка?

Глава 13

Волков открывает дверь шикарного черного автомобиля, помогает мне сесть на заднее сиденье, а потом устраивается рядом со мной. Автомобиль дорогой, и сияет так, будто только сегодня его купили.

- Егор, в ресторан, - спокойно говорит Демид водителю.

Огромный мужик, сидящий за рулем, бросает на нас взгляд в зеркало заднего вида.

- Куда обычно? – уточняет Егор.

- Да.

Машина плавно трогается с места

Я замечаю, что водитель с уважением смотрит на своего босса. Так на Волкова весь мужской коллектив глядит, со смесью страха и уважения. А вот женская половина нашего коллектива тайно вздыхает по Демиду. Я уже несколько раз невольно становилась свидетельницей разговоров, когда девушки в обеденный перерыв обсуждали босса, и мечтали оказаться в его постели. Вот только Волков не смешивает личное и работу. И это все прекрасно знают. Оказывается, за флирт он уже уволил несколько женщин. Демид для меня загадка. Невозможно понять, о чем он думает.

За окном машины мелькают дома, сливаясь в размытые полосы, но все мое внимание приковано к Волкову. Демид сидит рядом, что-то читает в телефоне, а я украдкой рассматриваю точеный мужской профиль, словно вырезанный из мрамора. Прямая линия носа, волевой подбородок, губы поджаты. Демид сосредоточен на чем-то. В каждой его черте чувствуется стальная воля и безупречная красота.

Воздух в салоне наполнен тонким, но настойчивым ароматом его дорогого одеколона. Это не просто запах, а часть его самого - свежий, терпкий, с едва уловимой ноткой морской свежести, он оседает на языке и вызывает лёгкое головокружение. Этот аромат говорит о его статусе, его вкусе, его силе.

Я никогда раньше не встречала таких мужчин. Он пугает меня и одновременно волнует. Сердце колотится в груди от этой опасной смеси. Демид не говорит ни слова, но я чувствую, как от него исходит мощная, почти осязаемая энергия. В каждом его движении ощущается власть - не та, что демонстрируют, а та, что просто есть. В его присутствии я чувствую себя одновременно защищенной и полностью беззащитной. Это ощущение пугает и опьяняет одновременно. Чем он живет вне работы, я не знаю. Как он расслабляется? Он же не все двадцать четыре часа работает? А мне просто любопытно, как устроена его жизнь. И я ловлю себя на мысли, что я все чаще и все больше думаю о Демиде. А это как-то неправильно.

- У вас очень приятные духи, - вдруг нарушает тишину Демид.

Он на меня не смотрит, что-то печатает в телефоне. И мне даже кажется, будто эта его фраза, брошенная с легкостью и непринужденностью, была адресована не мне.

- Вам очень идет этот запах. Что это за духи? – уточняет у меня Волков и переводит на меня пронзительный взгляд.

- Диор, - испуганно выдыхаю я и хлопаю ресницами.

Я немного в шоке. Муж мне никогда не делал подобные комплименты, поэтому я не знаю, как реагировать на такие слова.

- Когда приедем в ресторан, к нам присоединятся два мужчины. Я представлю вас своим замом. Когда они предложат за кусок своей земли цену, вы должны сказать, что против этой сделки, что, проверив всю информацию, считаете, что это завышенная цена, и лучше приобрести землю у Магомедова. Запомнили? – строго спрашивает он.

А я на миг тону в омуте его тёмно-синих глаз. Какие же они у него глубокие.

- Алёна Ивановна, вы опять думаете о чём-то своем. Вы меня слышите? – вздрагиваю от рычащих ноток в его голосе.

- Д-да, простите. Я все поняла. Все сделаю, - киваю я.

- Отлично. Люблю понятливых сотрудниц, которые не задают тысячу вопросов зачем, почему, а четко выполняют все по инструкции.

Я осторожно выдыхаю. Как хорошо, что не успела спросить у него, зачем мне играть этот спектакль. Мне не сложно выполнить то, что он попросил. У него там какие-то свои схемы, планы. Мне главное четко выполнять его задания, чтобы он мне платил за мою работу. Я постоянно думаю о детях, если останусь без работы, то мне нечем будет кормить девочек. Поэтому стараюсь проявить себя на работе, как отличного специалиста.

Машина останавливается на парковке напротив ресторана «Вкусовые грани». Демид открывает дверь и выходит из машины, впуская в салон прохладный воздух, смешанный с ароматом осенней листвы. Волков протягивает мне руку. Я смотрю на его ладонь - широкую, твёрдую, с длинными, сильными пальцами. Я чувствую, как моё сердце начинает биться быстрее, и по телу пробегает трепет, словно маленькая, нежная электрическая искра.

Собравшись с духом, я вкладываю свою дрожащую руку в его. У него ладонь теплая и надежная, а мои пальцы кажутся такими хрупкими и маленькими в его сильном захвате. Он не сжимает мою руку крепко, но и не выпускает, и в этом осторожном, но твердом жесте я чувствую заботу и защиту. Этот простой жест, казалось бы, обыденный, становится для меня целым событием. Антон никогда не подавал мне руку. Не понимаю, зачем я сравниваю бывшего мужа и своего босса? Это происходит как-то неосознанно. Очевидно же, что эти мужчины будто из двух разных миров.

Ресторан шикарный. Около входа припаркованы дорогие автомобили. Внутри интерьер, как во дворце. Изящные световые решения, дорогие ткани. Золотые и разноцветные рыбки плавают в огромных подсвеченных аквариумах-перегородках. Играет приятная музыка. Красивая сервировка столов.

В гардеробе снимаю куртку. Демид молча помогает мне, забирает у меня куртку и вешает ее на вешалку.

Я чувствую себя в этом ресторане неуютно. На мне белая блузка и темная юбка. Это как-то просто для такого изысканного места. Кондиционеры работают бесшумно. Пахнет дорогим парфюмом и свежестью.

- Добрый день, Демид Александрович, – обращается к Волкову администратор.

Приятная улыбчивая девушка внимательно смотрит на Волкова.

- За ваш столик я уже проводила гостей. Они приехали чуть раньше намеченного времени, - отчитывается девушка.

- Спасибо, Светлана, - спокойно кивает ей Волков, а потом кладет свою обжигающую ладонь мне на талию, осторожно ведет меня в нужном направлении. А у меня от этого прикосновения внутренности стягивает, колени слабеют.

Глава 14

Я открываю сообщение.

«Расслабься. Не надо мне ничего возвращать»

Официантка приносит наш заказ. Я смотрю на произведение искусства. По-другому это не назовешь. Кусочек мяса с зеленью и овощами выглядит идеальным. Вилкой осторожно дотрагиваюсь до говядины. Мясо распадается на мягкие волокна. Отправляю в рот кусочек. Жую. С трудом удерживаю стон наслаждения. На миг зажмуриваюсь. Как же это вкусно. Никогда ничего подобного не ела. Все вкусовые рецепторы ожили. Мужчины почему-то затихают, перевожу взгляд на них. А они как-то странно смотрят на меня. Особенно Волков. Что я сделала не так?

- Девушка, можно нам такое же блюдо, как у нее, - бородатый мужчина по имени Денис, обращается к официантке и кивает на меня. – Алёна Ивановна, я впервые вижу человека, который с таким наслаждением ест мясо. Видимо, это, действительно, очень вкусно. Мне тоже захотелось испытать эту гамму эмоций, которая отразилась на вашем прекрасном лице.

Чувствую, что у меня щеки начинают гореть. Как реагировать? Просто скромно улыбаюсь в ответ. Смущаюсь.

Когда мужчины начинают обсуждать цены на землю, я вспоминаю, что должна высказать свое мнение.

- Простите, но я против этой сделки. Проверив всю информацию, я считаю, что это завышенная цена, и лучше приобрести землю у Магомедова, - выпаливаю на одном дыхании.

Мужчины снова затихают, пилят меня взглядами. Денис Анатольевич так недобро прищуривается. Владимир Ермолаевич хмыкает. А Волков сидит с непроницаемой маской.

- Алёна Ивановна, я с вами полностью согласен, - кивает Демид.

Вижу, как мужчины начинают нервничать, перешептываются.

- Демид Александрович, мы готовы сбросить двадцать процентов, - цедит сквозь зубы Владимир и протирает салфеткой свою шею. Этот мужчина покрылся капельками пота, нервно пыхтит.

- Извините, мы на пару минут. Обсудим ваше условие и вернемся, - говорит Волков и поднимается из-за стола. – Алёна Ивановна, поговорим наедине, - он протягивает мне руку, помогает встать.

И мы вместе с Волковым уходим к бару. Тут нас Денис и Владимир не смогут увидеть.

- И что теперь? – с любопытством спрашиваю я.

Волков бросает взгляд на свои золотые часы.

- Через пять минут вернемся. Скажем, что все проанализировали, и будем сотрудничать с Магомедовым. Они сбросят цену до тридцати процентов, и тогда мы согласимся.

- А если не сбросят цену?

- Тогда мне выгоднее сотрудничать с Магомедовым, - пожимает он мощными плечами.

Как я поняла из разговоров, Колесников Илья хочет вложить свои средства в строительство нового торгового центра. И Демид ищет выгодные варианты расположения территориально, по цене умело договаривается. Волков звонит Колесникову и сообщает ему о том, что все под контролем, что сегодня запустится процесс.

Через пять минут мы возвращаемся за столик. Владимир Ермолаевич опускает цену на тридцать процентов. Волков на такие условия соглашается. Мужчины уходят, а мы с Демидом остаемся в ресторане.

Мы обсуждаем план работы на завтра. Мне приходит сообщение от моего адвоката. Он напоминает мне о том, что я должна завтра явиться в суд. И время назначили очень неудобное. На три часа дня. Я нервно кусаю губу, откладываю в сторону телефон.

- Демид Александрович, вы только не злитесь. Можно, я завтра буду работать в обеденное время, а свой обеденный час перенесу на три часа дня? Мне надо будет уехать из офиса. Боюсь, что могу задержаться чуть дольше. А послезавтра я отработаю это время, задержусь вечером или на обеденный перерыв не пойду. Можно, так? - говорю, а сердце бьется нервно о ребра.

Завтра попрошу Леру забрать девочек из садика. У подруги выходной. Надеюсь, она не откажет мне в помощи.

- Алёна Ивановна, что вы из меня монстра делаете? – злится он. – Если вам нужно решить какой-то личный вопрос, так и говорите, что хотите отпроситься. Я же вижу, что вы добросовестный сотрудник, стараетесь. Вы справляетесь с той нагрузкой, которую я вам даю, и не ноете. Я такие качества ценю. И я уверен в том, что по пустякам вы бы не стали отпрашиваться. Надо, значит, можете на два часа завтра уйти по своим делам. Главное, план, который мы составили, выполните.

- Хорошо, спасибо, - выдыхаю я.

Официантка приносит мне десерт. Я удивленно смотрю на девушку.

- Я не заказывала, - мотаю головой.

- Это я для тебя заказал. Тебе понравилось мясо, я уверен, что и десерт ты оценишь, - заявляет Волков и делает глоток кофе.

- Не стоило так тратиться, - бухчу я, но все же пробую десерт.

Раз его уже принесли, не пропадать же добру.

Отламываю чайной ложкой кусочек от мягкого кекса, а внутри него горячий шоколад, а рядом с кексом лежит шарик сливочного мороженого. И это сочетание горячего шоколада и холодного мороженного вызывает на языке взрыв вкусовых ощущений.

- Ммм… - срывается стон удовольствия с моих губ, и я невольно прикрываю веки.

Как же вкусно. Я давно так не наслаждалась едой. Хочется написать благодарственное письмо поварам этого ресторана.

Мы с Антоном в рестораны не ходили, денег не было из-за ипотеки. В кафе ходили два раза в год: на его день рождения и на мой день рождения. Иногда я с подругами выбиралась в кафе. А вот в ресторане «Вкусовые грани», который хвалят в нашем городе, я впервые.

Неосознанно облизываю губы, а потом замираю, наткнувшись на горящий огненный взгляд Демида. Он смотрит на мои губы с жадностью. Как дикий, голодный зверь. И у меня мурашки ползут вдоль позвоночника. Почему он так смотрит на меня?

- Предлагаю тебе пообщаться где-нибудь в более интимной обстановке. Поехали ко мне? Откроем вино... Отметим удачно заключенную сделку. Что скажешь? – его голос - глубокий, бархатистый тембр, пронизанный уверенностью и властью, он проникает мне прямо под кожу, вызывая целую бурю эмоций.

Каждое слово, произнесенное им, отдается в теле дрожью, а его взгляд прямой, пронзительный, с легким прищуром и искоркой желания, возбуждает и пугает одновременно. В этом взгляде читается не просто интерес, а вызов, приглашение в мир, полный страсти и неизвестности.

Глава 15

- Извините, Демид Александрович, но я вынуждена отказаться. У меня в офисе еще дела недоделанные остались, - отвечаю я и хватаю свою сумочку.

Демид тоже встает из-за стола, подзывает официантку и просит принести счет.

- Алёна, я до офиса тебя довезу. И это не обсуждается, - припечатывает он, когда замечает, что я открываю рот, чтобы возразить.

Он смотрит на меня так строго, что боюсь ему перечить.

В гардеробе Демид снимает с вешалки мою куртку, снова помогает мне одеться. Его пальцы как-то непозволительно долго задерживаются на моих плечах. И я чувствую, что Волков злится. От него волнами исходит тяжелая напряженная энергия.

- Спасибо, Демид Александрович, - говорю искренне.

- За что? – в его синих глазах бушует шторм.

- За вкусный обед, - пожимаю плечами. – Мне очень неловко, что вы за меня заплатили.

- Только не начинай. Если сейчас скажешь, что вернешь мне деньги, увидишь меня в гневе. Поверь, тебе это не понравится. Не беси меня. Лучше ответь, почему тебя так испугало предложение провести со мной вечер?

- Это такая проверка? Да? – морщу я нос. – Мне не нужны слухи, сплетни, проблемы. Я просто хочу работать. Эта работа мне нравится. Мне очень нужны деньги, поэтому не хочу потерять это место. Я знаю, что вы не смешиваете работу и личное. И не понимаю, чего вы добиваетесь? Хотите найти повод, чтобы уволить меня? Но вы же говорили, что вам нравится, как я справляюсь со своими задачами. Я запуталась. Я вас не понимаю, - отвечаю я.

- И что же вы еще обо мне знаете?

Он протягивает руку, и его пальцы, с неожиданной нежностью и аккуратностью, заправляют непослушный локон моих волос мне за ухо. Это простое, казалось бы, движение вызывает целую бурю эмоций: по моему телу пробегают мурашки, а в груди возникает сладостный трепет. Это прикосновение - как электрический разряд, оно пронзает меня насквозь и оставляет ощущение легкого головокружения.

Его взгляд устремлен на меня, в нем читается глубокий интерес. Волков смотрит пристально, словно пытаясь понять что-то важное, но при этом сохраняет сдержанность. Между нами чувствуется невидимое напряжение.

- Я больше ничего о вас не знаю, - пожимаю плечами.

- А если поставлю ультиматум? Проведешь со мной ночь – остаешься на работе, не проведешь со мной ночь – уволю. Что выберешь? – он смотрит на меня и, кажется, забавляется.

В его глазах появляется теплота и азарт, а у меня щеки краснеют.

- Увольняйте! – уверенно выдыхаю.

- А как же деньги? Ты только что говорила, что тебе нужны деньги. Выходит, уже не нужны? – улыбается он и проводит костяшками пальцев по моей щеке.

Он будто дразнит меня, провоцирует, словно опытный игрок, который знает, какие кнопки нажать, чтобы вызвать нужную ему реакцию. Каждое его слово, каждый взгляд, каждое, казалось бы, случайное прикосновение - все это часть его тонкой игры, направленной на то, чтобы выбить меня из колеи, заставить поддаться эмоциям.

Демид наклоняется ко мне так близко, что сердце замирает в предвкушении. Между нашими губами остается ничтожно малое пространство, воздух словно наэлектризован и гудит от невысказанного желания. Я ощущаю его горячее, прерывистое дыхание на своих губах, и это простое прикосновение воздуха вызывает томительное, сладкое предвкушение, которое разливается теплом по всему моему телу.

- Не бойся, я не сделаю больно. Тебе понравится. Обещаю. Поехали ко мне, - шепчет, как змей искуситель.

Все внутри меня сжимается и тянет от этого напряжения. Мне кажется, еще одно мгновение, один миллиметр, и я узнаю, какие у Демида губы на вкус. Наверное, терпкие, как дорогой кофе, или сладкие, как запретный плод. Весь мир сужается до этого момента, до его глаз, смотрящих прямо в мои, до ощущения его близости и до этого неумолимого, всепоглощающего желания, которое захватывает меня целиком.

Я чувствую вкус чего-то запретного и сладкого, этот вкус манит и одновременно пугает своей неизведанностью. Это как попробовать самый редкий и дорогой десерт, зная, что он может оказаться ядовитым. В этом вкусе - обещание страсти, безумия.

Но я не могу себе этого позволить. Голос разума кричит, что я не могу быть с этим человеком. Он слишком непредсказуем, слишком чужд моему миру. Он - как огонь, который может согреть, но может и испепелить. Я чувствую себя натянутой струной, готовой лопнуть в любой момент.

Внутри меня бушует битва между желанием и страхом, между разумом и сердцем. Я хочу поддаться этому искушению, но понимаю, что последствия могут быть разрушительными. И это осознание, это понимание того, что я не могу быть с ним, делает этот запретный плод еще более желанным и горьким одновременно.

- Найду другую работу. Пойду улицы подметать, но телом торговать никогда не стану, - отвечаю ему уверенно, смотря в глаза.

А сердце громко стучит в груди, оглушает меня своими ударами.

- Ух, сколько огня в твоих глазах. Признаться, я никак не могу разгадать твой хитрый план.

- Какой еще план? – хмурюсь я и делаю шаг назад, чтобы увеличить между нами расстояние, но Волков ловит меня, держит за талию, убежать не позволяет.

- Я вижу, как ты неровно дышишь рядом со мной. Но при этом отказываешься от моего предложения. Думаешь, если будешь дразнить меня, а потом сбегать, то я попадусь на твой крючок? – прищуривается он. – Твои уловки оригинальные, но спешу тебя огорчить. Мне нравится быть холостяком.

У меня уши краснеют, щеки горят, дыхание сбивается. Какая стыдоба! Он заметил, что я неровно дышу рядом с ним? Хочется провалиться под землю. Может, уволиться? Нет. Мне нужны деньги. И работа эта мне нравится.

Вздергиваю подбородок.

- Демид Александрович, я вас не дразнила. Не понимаю, о чем вы.

- Ну, конечно, - хмыкает он. – Сначала возбудила меня, когда терла мой член рукой, делая вид, что пытаешься оттереть пятно на моих брюках, потом прожигала голодным взглядом. Сегодня в ресторане, когда ты ела десерт… От твоего искреннего стона наслаждения у меня член колом встал. А как ты мясо ела? Это же чистый секс. Я на работе сосредоточиться не мог, смотрел на то, как ты кайфуешь, поедая мясо. Я уловил все твои сигналы. Ты хотела привлечь мое внимание. У тебя получилось. Я тебя пригласил провести со мной ночь. Но ты опять удивила. Ты отказала мне. Мне никто и никогда не отказывает. Вот я и пытаюсь понять, какой будет следующий твой шаг?

Глава 16

Волков Демид

Сидя в машине, смотрю в окно на мелькающие дома и думаю о своей помощнице Алёне. Есть в ней что-то, что не дает мне покоя. Не понимаю, почему вообще о ней думаю. Она совершенно не в моем вкусе. Я всегда предпочитал брюнеток. Но этот глубокий взгляд и сочные губы не выходят у меня из головы.

Мне кажется, что она очень страстная девочка, но почему-то скрывает это.

Злюсь на себя. Меня раздражает, что вместо того, чтобы сосредоточиться на работе, опять мыслями ухожу не в то русло. Я не понимаю, какую игру затеяла Алёна, это ее показная правильность меня уже бесит.

Я не понимаю женщин. Помогаешь им в трудной ситуации – смотрят, как на мудака. Не помогаешь – опять мудак. Эти женщины сами не понимают, чего хотят. Помог Алёне. Купил ей новые туфли. Чтоб девчонке удобнее работать было. Она же каблук сломала, ногу подвернула. Я не оставил девушку в беде. Приказал Егору срочно сгонять в магазин за обувью. И как отреагировала Воронцова? Она не хотела принимать от меня подарок. Еще и деньги предложила вернуть. Такого я еще ни разу не слышал от женщин. Любая другая на ее месте обрадовалась бы помощи. А эта… Помощь мою восприняла как что-то гадкое и непристойное. И меня это злит.

А когда она меня ошпарила… Я про боль забыл, когда Алёна начала усердно тереть мой пах, будто это могло спасти ткань дорогих брюк. Но признаюсь, это спасло от боли. Мозг сразу переключился на приятные ощущения. Именно с того момента я и начал внимательнее присматриваться к Алёне. Она каждый раз замирает и не дышит, когда я рядом. Когда смотрю ей в глаза, ее щеки начинают заливаться румянцем. Воронцова строит из себя невинную овечку, а у самой в глазах страсть бушует. Одевается скромно. Будто нарочно приходит на работу в растянутых кофтах и широких белых рубашках. Хочет, чтобы у меня фантазия разыгралась? Чтобы я представлял, что спрятано за этими балахонами?

Как же я устал от фальши! Я же прекрасно понимаю, почему женщины обращают на меня внимание и пытаются меня соблазнить. Все из-за моей состоятельности. Они за версту чуют сильного самца и деньги. Вот и вьются вокруг. А мне хочется искренности, чего-то настоящего.

А что недавно устроила Воронцова? Разрыдалась в кабинете так, будто случилось что-то ужасное. Я сначала даже решил, что у нее кто-то из родственников умер. Оказалось, что телефон разбился. Я отправил Егора в магазин за сотовым телефоном. Зачем? Какое мне дело до проблем сотрудников? Но я терпеть не могу женские слезы, они меня из колеи выбивают. Поэтому, чтоб Алёна рыдать перестала и на работе сосредоточилась, я решил ее проблему, купил ей новый телефон. И как Алёна отреагировала на мою помощь? Опять предложила вернуть деньги, брать не хотела телефон. Она начала нести какой-то бред, что не хочет быть мне должна. Вот бесит до зубного скрежета. Почему она так странно реагирует на помощь? Привыкла все делать сама и ждет от простого доброго жеста подвох?

До того, как она ко мне устроилась, были тут другие невинные овечки. Одна через три дня предложила мне секс без обязательств. А я не смешиваю работу и личное. Сразу уволил ее. Нанял другую помощницу. Две недели она задницей виляла передо мной, губы перекаченные облизывала, сиськи на показ выставляла. Я видел, что она злится, потому что не реагирую на ее. Она старается соблазняет, а я холоден, как лед. В итоге через две недели работы, эта помощница предложила мне минет. Ее я тоже уволил. Даже имена их не запомнил. Третья ныла и жаловалась, что я ее работой загружаю так, что она ничего не успевает. Не люблю, когда ноют, но постарался терпеливо отнестись. Но вместо того, чтобы стараться и выполнять свои обязанности, и эта женщина думала лишь о том, как меня заполучить. И меня это злит и раздражает. Ведь будь я простым Демидом трактористом, никто бы из них задницей передо мной не крутил. Они бы от меня нос воротили и неудачником считали. Уволил и эту сотрудницу. И вот пришла Алёна.

Она единственная из всех, кто четко справляется со всеми моими заданиями и не ноет, что тяжело. Мне легче стало с ее появлением. Она вязала на себя всю мелкую работу, а я спокойно сосредоточился на важных задачах и не отвлекаюсь теперь на мелочи. Только я обрадовался, что наконец-то нашел себе хорошего сотрудника, как Алена меня ошпарила, а потом пересекла личные границы. И теперь я наблюдаю за ней, жду, когда же она уже предложит мне секс, как и другие. Я же вижу, чувствую, как она меня взглядом пожирает. Но Алёна удивляет. Держится отстраненно, все четко выполняет, а вот ее взгляд выдает ее с потрохами, и дышит она неровно рядом со мной.

Я хочу спокойно работать и не отвлекаться на все эти бабские хитрости.

Взял Алёну с собой сегодня на сделку. В ресторане я вообще о работе думать не мог. Как придурок, смотрел, как эта девчонка с аппетитом уплетает мясо. И выглядело это невероятно соблазнительно. Чистый секс был в каждом ее движении. А эти искренние эмоции, которые отражались на ее лице будоражили мою кровь. А как она еле десерт! Аж стонала от наслаждения. Я возбудился, наблюдая за этой необычной девчонкой.

Я привык к тому, что все женщины, которые ходили со мной в ресторан, обычно ковырялись вилкой в салате, ничего не ели, потому что сидели на каких-то диетах. Но по глазам-то видно было, что эти женщины голодные, просто боятся лишнее съесть, чтоб фигуру не испортить. Ерундой какое-то страдают. А вот Алёна удивила. Я возбудился, глядя на то, как она ест. Вся кровь ушла в пах. Мысли были лишь о том, как хочется попробовать на вкус эти перепачканные кремом пухлые губы. Желание и инстинкты вышли на первый план. И я дико захотел эту девчонку. Мой самоконтроль полетел к чертям. Еле дождался, когда останемся одни. И я нарушил собственное правило не смешивать работу и личное.

Я предложил Алёне продолжить вечер в более интимной обстановке. Был уверен в том, что девчонка сразу же согласится. Она ведь ради этого и затеяла свою игру?

Но Алёна меня отшила. Мне никто никогда не отказывал. И с одной стороны, я пришел в бешенство из-за ее отказа, потому что привык получать то, что хочу. А с другой стороны, она меня заинтересовала еще сильнее. И теперь вместо того, чтобы думать о предстоящей встречи с Колесниковым, и о том, какие цифры я ему буду сейчас озвучивать, я думаю о том, почему же Воронцова вызывает во мне такие смешанные чувства. Она меня бесит, и я ее хочу. Сам себе поражаюсь. Баб что ли мало вокруг? Бери любую. Раньше так и делал. А потом остепенился. Захотелось семью, детей.