Измена. Моя (не) покорная

Пролог

— Ну привет, шкодница!

Столбенею посреди комнаты от страха и неожиданности, услышав в своей же квартире незнакомый мужской голос. Хриплый, властный, но спокойный баритон.

Отмираю и резко оборачиваюсь.

— Вы кто такой и как…

— Как я попал сюда? — спрашивает незваный гость в строгом костюме. Он смотрит на меня из-под густых нахмуренных бровей, а уголок его губ изогнут в хищной ухмылке. — Кто ж тебе виноват, что ты двери закрывать не научилась.

— Но я… Да кто вы? Я сейчас полицию вызову!

Спохватываюсь за телефоном и судорожно лапаю себя по голым бедрам и только сейчас понимаю, что стою перед жадно разглядывающим меня неизвестным мужчиной в одной только рубашке жениха. Она хоть и длинная, почти до колен. Но нижние пуговицы я после душа так и не застегнула, как и верхние — только пару средних, — и все мои прелести почти что на виду. Толку что в трусах, они тонкие и полупрозрачные.

Дергаюсь, чтобы поднять со столика вазу, но не успеваю.

— Никуда ты не позвонишь, проказница, — неторопливо говорит он.

— Это еще почему? — застыв и так и не обернувшись, задаю глупый вопрос. Понимаю, что мужчина легко может мне помешать сделать вообще что угодно. Если захочет.

Но он стоит на месте.

Спиной чувствую его глаза, скользящие по всему моему телу.

— Сама знаешь почему.

Прикрываю ладошкой рот и медленно поворачиваюсь, другой рукой прикрывая под развевающимися полами рубашки промежность. Смотрю мужчине в глаза и понимаю, что он прав. А еще вижу в них уверенность в том, что я это осознаю.

— Умница. Вот теперь можно и поговорить. — Он делает несколько шагов ко мне, а я пячусь к столику и беспомощно пытаюсь нащупать все ту же вазу. Набираюсь смелости, зажмуриваюсь и выпаливаю:

— Стойте где стоите. Пожалуйста. И говорите… оттуда, что вам нужно, или уходите из моей квартиры!

— Твоей квартиры? — смеется мужчина. — У тебя ничего своего нет, мы это оба прекрасно знаем. Я подарил ее Косте незадолго до вашего знакомства.

— Вы? Косте? — едва слышно повторяю имя своего жениха, свадьбу с которым мы назначили в конце месяца. И до меня доходит, что это его отец. Вот так знакомство!

— Именно. Как и машину, которую ты изуродовала до неузнаваемости.

— Что? Какую машину? Вы о чем?

— Не придуривайся только. Ты прекрасно поняла, о чем я говорю.

Отпираться и дальше нет никакого смысла, но и прямо признать вину я не могу.

— Ну и поделом ему, если кто-то испортил его тачку. А вам что до нее? Пусть сам теперь и чинит ее.

— Он ее отремонтирует, конечно. Но за проступок тебе придется расплатиться.

Он делает еще шаг ко мне и приближается почти вплотную. Я уже ощущаю его горячее дыхание.

— И ч-что вы от меня хотите? Хотите получить деньги за ремонт? Это не ко мне. Да и не похоже, чтоб вы нуждались в деньгах. Как и Костя…

— Зайка моя, наконец-то ты начинаешь понимать и задавать правильные вопросы, — ехидно улыбается он. — Мне не нужны твои деньги. Которых у тебя, кстати говоря, нет.

— Я могла бы…

— Ты столько и за полжизни не заработаешь. Так что у меня есть идея получше.

Он тянется пальцами к рубашке на мне и отодвигает краешек в сторону, заглядывает и улыбается еще шире. А его штаны на уровне ширинки все больше оттопыриваются.

— Уберите руки! — выкрикиваю я и пытаюсь отмахнуться от него.

Но мужчина ловит меня за запястье и становится темнее грозовой тучи.

— Ты, смотрю, девочка видная, фигурка что надо. Да и мордашка смазливая. А у меня давно настолько сладеньких не было. Но неопытная, по рассказам Костика. Он жаловался, что ты ему не даешь. Мол, до свадьбы ни-ни? Или в чем твоя проблема? Вы вроде ровесники.

— Это не ваше дело! И пустите руку, мне больно!

— Теперь это мое дело! И может быть еще больнее! Есть всего два варианта исхода событий. И все зависит только от тебя. Следуя первому варианту, ты будешь жить долго и счастливо с моим сыном. Для этого тебе нужно всего лишь беспрекословно слушаться меня и делать все, абсолютно все, что я прикажу… скажем, месяц. И тогда я, думаю, смогу простить тебе долг.

— Слушаться? — как бы пытливо поднимаю бровь, пытаясь спрятать за этой гримасой испуг от его фразы «у меня давно настолько сладеньких не было». — Это как вообще понимать?

— Именно. Понимай как хочешь, но ты будешь выполнять все, что я скажу: сосать мне, если я приду и прикажу тебе это; с улыбкой и радостью подставлять мне все свои дырочки и приятно постанывать для меня, просить еще, если увидишь, что я не насытился.

Желудок обрывается и падает… на пол, кажется.

— С какой это стати? — спрашиваю, перебарывая себя.

— С такой, что ты не захочешь знакомиться со вторым вариантом.

— Вторым?

— Будешь наслаждаться не мной, а небом в клеточку из-за тюремной решетки по статье порчи имущества.

Глава 1

За несколько дней до этих событий

— Костюш, ну перестань. Ты же знаешь, что я не могу. Пока что не могу.

— Знаю, — нежно шепчет он мне на ушко, целуя чуть ниже, еще ниже. И забираясь пальчиками мне под майку. — Но мы ведь уже почти женаты. Уже, считай, муж и жена. Мы же можем хоть поласкать друг друга.

— Этим же все не закончится. Да я и сама хочу большего. Но надо еще совсем немножечко продержаться.

Пытаюсь увильнуть от его мокрых и таких приятных поцелуев и одновременно не пустить его шаловливую руку куда не надо. А ему будто все нипочем.

— Милый, подожди. Послушай.

— Что? — От отрывается губами от моей шеи и заглядывает мне в глаза.

— Нет, закрой. — Кладу ладошку ему на лицо. — А то я не смогу сказать. Вот, да.

— Ну хватит тебе стесняться так, как маленькая.

— Не называй меня так, — дую губки я. — А то передумаю!

— Прости. Так что ты хотела сказать? Видишь? Я не смотрю. Но мне очень интересно.

— Ладно. Я хочу… Устрою тебе сюрприз. Скажем, завтра днем. Нет, не такой! — смеюсь, заметив искорки восторга и предвкушения сладенького в его глазах. — С главным подарком пока немного повременим. Но тебе точно понравится. Я тут прикупила кое-что… сексуальненькое, — хихикаю и смущенно накручиваю прядь рыжих волос на палец.

— Ух! Уже хочу поскорее наступления завтрашнего дня. Ой… У меня день весь расписан. Прям совсем буду занят. Но вечером я весь твой! После четырех, идет?

— Ладно…

— Ну Настюш, не дуйся ты. Работа есть работа. Это чтоб мы с тобой ни в чем не нуждались. Ты же понимаешь. Ты лучше расскажи, что там у тебя?

Приоткрыв один глаз, игриво как бы подглядывая, смотрит на меня, и я опять теряюсь.

— Не скажу! И не спрашивай. Просто… Вот закончишь с работой, заскочишь ко мне и увидишь. Тебе точно понравится, обещаю!

— Хорошо, малышка. Иди ко мне, дай я тебя поцелую.

Он ловит мою руку и увлекает к себе на колени, нежно обнимает и оставляет на губах долгий поцелуй, от которого аж коленки трясутся, а в трусиках мокреет. Как же мне хочется, чтобы этот месяц поскорее прошел. Всего месяц, и мы станем официально мужем и женой. Даже не верится. Все так быстро происходит. Еще в конце весны только первый раз за руки взялись, а тут уже под венец. Будоражащее ощущение.

— Ну все, все. Ты говорил, ненадолго зайдешь.

— Настька, ты меня прогоняешь? — удивляется Костя, вскинув брови.

— Нет. Просто, мне идти нужно. Нам с Анькой нужно поболтать. Всякие женские штучки, понимаешь? — загадочно улыбаюсь и наклоняю голову, как кошечка.

— Понял. Ладно. — Поднимается с дивана и поправляет свой модный дорогой пиджак. Достает из кармана брелок от машины и крутит его на колечке. — Если хочешь, могу тебя подвезти.

— Нет, мне тут рядышком. В пиццерии посидим немножко.

— Ну, может, я тогда хоть приеду на ночь и останусь. Честное пионерское, — по-детски выставляет ладошки, — приставать не буду.

— А я вот могу и начать! Так что не надо. Договорились же, давай не будем никуда спешить. Еще вся жизнь впереди.

— Настька!

— Все, иди уже, Дон Жуан, — хохочу я и буквально в спину выталкиваю жениха из его же квартиры. Ну как его. Папа ему подарил в честь нашей помолвки, но так как мы еще не спим вместе, решили, что этот оставшийся месяц я буду жить здесь одна, а он только приезжать днем, чтобы пообщаться. Как бы и свидание, но и никаких особо растрат на рестораны и прочее. У него денег хоть и хватает, но мне как-то неловко немного становится каждый раз, когда чеки приносят на несколько тысяч за простой обед или пару десертов.

Наконец-то спроваживаю Костю и беру с тумбочки телефон. Пишу Аньке, чтобы узнать, готова ли она и когда мне выходить. Она очень быстро отвечает, что уже идет к той самой пиццерии, и удивляется, что я еще не собралась. Так что бросаю телефон и пулей бегу одеваться. Мне много не нужно — только мастерку набросить, причесаться малость и запрыгнуть в кеды. Это же не романтический ужин какой-нибудь, а обычная встреча с подружкой; можно и по-простому, не наряжаться. Да и этот спортивный костюм мне не просто так подарили. Костя говорит, он шикарно смотрится на моей фигуре. Подчеркивает все контуры. Так что уже через пять минут я выбегаю из квартиры, чуть не забыв прихватить со столика в прихожей связку ключей, и захлопываю дверь.

Перехожу через дорогу и вижу притопывающую мне навстречу подругу.

— Дай я тебя… Муа! Модница!

Обнимаю Аню в ответ на почти что поцелуй в губы — не касаясь, как мы обычно делаем с девчонками, и улыбаюсь как дурочка.

— Ты чего как заколдованная вся?

— Да Костя только ушел. Еле выпроводила его.

— Чего так?

— Ой, ты будто не знаешь его! У него тестостерон зашкаливает. Опять приставал. Еле выкрутилась.

— Не знай я тебя, — хмыкает Анька и открывает передо мной дверь в пиццерию, пропускает вперед, — я бы не поверила. А так вообще не представляю, как ты можешь сопротивляться его флюидам любви.

Глава 2

Костя

— Моя сладкая, да… — шепчу на ушко Кате, резкими движениями вгоняя в нее член. Она ёрзает попкой по раковине, закинув ножку мне на бедро, и тихонько постанывает. — Тебе хорошо? Скажи, как тебе нравится. Скажи мне! Я сейчас… сейчас кончу…

— Очень, Кость… Еще! Да!

— Ох… Тут почти как у нас в офисе, да? Как я тебя на столе нагибал… Да!

Сильнее прижимаюсь к ней всем телом и спускаю ей внутрь. Закусываю губами кожу у нее на шее, горячо выдыхаю и вынимаю член.

— Как-нибудь повторим?

— А твоя не будет против? — поправляя трусы и спуская юбчонку, спрашивает шлюха.

— А тебе какая разница, что она подумает? Не с ней же тебе трахаться.

— Мне-то никакой, — дует губы.

— Вот и не надо о ней говорить. Я как-нибудь сам решу насчет нее. И вообще, может, она сама разрешила мне?

— Сама?

— Все, хватит. Ты собралась? Идем.

Пропускаю ее вперед из туалета, заправляю рубашку в брюки и выхожу следом. Опускаю официанту в нагрудный карман пару купюр за то, что нас никто не беспокоил, и за отдаленный уютный столик в углу, киваю ему и направляюсь к выходу.

Еще с порога замечаю, что с машиной что-то не так. Колесо спустило?

— Да твою ж мать!

— Что такое? — ничего не замечая, глупо интересуется Катюха.

— Колесо… Да что за черт? — шиплю сквозь зубы, обходя машину и видя, что все четыре колеса стоят на дисках. А потом и весь изрезанный салон. — Суки! Чтоб вас, уроды ебаные!

— Костюш…

— Да отвали ты! На вот такси вызови себе. Или пешком уйди, только свали отсюда уже, ну!

Девчонка берет деньги, недовольно хмыкая, разворачивается и криво на шпильках шурует по тротуару. А я достаю телефон и набираю отца. Рассказываю ситуацию и прошу вызвать к ресторану эвакуатор…

— Сам починишь! Я тебе что, мало денег даю? Утырок, — рычит отец. — Ты нахрена ее открытой оставил? Не умеешь обращаться с дорогими вещами, не буду больше ничего тебе дарить. Как маленький, ну!

— Умею я, умею! Да и откуда я знал, что кто-то полезет. Она ж на стоянке, прямо перед входом стояла. Ну, почти перед входом.

— Заткнись и не оправдывайся! Ты метишь на такое место, а сам не лучше ребенка.

— Надо найти…

— Я найду! — повышает голос папа. — Найду и разберусь. А пока пешком походишь. Будет тебе уроком. Деньги на колеса и салон и не проси. Из своего кармана.

— Ладно… И, пап, как узнаешь, что это за уроды были, дай мне разобраться с ними.

Он поднимает на меня строгий взгляд из-подо лба и подходит в упор.

— Ты в своем уме, щенок? Разобраться? Ты свои дела сначала в порядок приведи. Свадьба на носу, во взрослую жизнь лезешь, а сопли никак подобрать не можешь.

— Хорошо, я понял. Я все решу сам. Спасибо.

— Ты не дерзи мне. Давай топай домой, или куда ты там собрался. Вечером увидимся.

Чертов старик! Будто я виноват, что кто-то полез к тачке. Ему только и надо, чтоб я вел себя так, как он хочет.

— Я уже не маленький! — выплевываю в фойе и привлекаю этим охранника.

— Что, простите?

— Я тебе ничего не говорил! — оскабливаюсь на него и толкаю дверь выхода из здания.

Марат

Мелкий выходит из кабинета, а я наливаю в бокал виски на палец, подхожу к окну и делаю глоток.

— Значит, около ресторана, говоришь… Ну это, конечно, плюс. Интересно, какой полоумный решил такое учудить прямо под десятком камер? Дело плёвое.

Сажусь за компьютер и открываю удаленный сервер фирмы. Щелкаю на папку с архивом видеозаписей за сегодня и проматываю до нужного момента.

— Вот же сукин сын! — качаю головой, видя на записи, как к главному входу ресторана подъезжает машина Кости, из нее выходит сам он и ведет за задницу высокую грудастую блондинку. — Учишь, учишь, а толку никакого. Хоть бы постеснялся вот так в открытую. Да еще и в пяти минутах от дома, будущего дома.

Смотрю дальше и замечаю пытливую девчонку. Она подбегает к окнам и что-то высматривает. Достает мобильник и то ли снимает, то ли пишет кому-то. Качество записи не самое лучшее, но этого хватает, чтобы понять, что происходит.

— Настучала, значит, сучка.

Тру бороду и допиваю остатки виски. Через минут пятнадцать в кадре появляется и Настенька собственной персоной. В капюшоне, но головой крутит изрядно. Точно не старается остаться незамеченной. Нетрудно догадаться, что произойдет дальше. Но вот посмотреть очень даже интересно!

Откидываюсь на спинку кресла, кладу руки за голову и с ироничной улыбкой наблюдаю за разгорающимся спектаклем.

— Ух! Вот это эмоции!

Запись без голоса, но чтобы понять всю гамму чувств снохи, мне даже не нужно ничего слышать. Сперва она бегает туда-сюда как заведенная, метется к «чероки» с чем-то блестящим и тонкими, слабыми ручонками кромсает тачку.

Глава 3

Настя

Отлипаю от подушки, насквозь пропитавшейся солью, только когда слезы полностью закончились. Поднимаюсь и иду в ванную комнату, раздеваюсь и становлюсь под прохладный душ. Смываю с опухшего лица всю эту обиду и злость. И только теперь понимаю, что слишком погорячилась, изуродовав машину. Нужно было просто зайти в ресторан, даже если бы меня тут же спровадили из-за внешнего вида. Костя все равно заметил бы меня и сам вышел, думаю; вряд ли б он сделал вид, что это не он там развлекается и что не знает меня.

— Хотя нет… — бурчу себе под нос.

Когда я заглядывала, его там не было. Как и той козы… Ничего б не получилось. Он и так наверняка догадался, что это я. Да и почему — тоже. Ну а кто б еще мог такое сделать? Грабители? У нас? Они, может, где-то и есть, но точно не полезли бы к такой дорогой машине. Если догадался, вот же скандал будет! Но мне есть что ответить, не просто ж так все. Заслужил! Но лучше бы ему все-таки не знать, что это моих рук дело. И так повезло, что никто не увидел меня еще там. Удивительно, даже прохожих на улице в тот момент не было. Не помню, чтоб так безлюдно было; обычно кто-нибудь да лазит туда-сюда.

Значит, и не признаюсь! Машина? Какая машина? Ничего не знаю. Пускай помучится. А пока подумаю, что делать.

— Ни о чем не стану жалеть! Хотя настроение, как и все силы что-либо делать будто высосали… Ничего не хочется. Особенно с тобой! — кричу на его зубную щетку, которой Костя иногда пользуется, когда принимает здесь душ. А потом и вообще резко достаю ее из стакана и выбрасываю в мусорное ведро, будто он это как-то должен был почувствовать и оскорбиться.

Обильно забрасываю щетку обрывками туалетной бумаги, натянуто улыбаюсь, скорее скалюсь, себе в зеркало и переодеваюсь в свежее белье. Натягиваю на себя здоровенный банный халат, на несколько размеров больше, чтоб в нем хорошо было спрятаться, и безжизненно бреду в зал. Включаю ящик и тупо щелкаю каналы, не задерживаясь ни на одном дольше пары секунд.

Уже по второму, если не по третьему, кругу начинаю листать, когда слышу щелчок в замке входной двери. И из прихожей на меня выглядывает… не то чтобы довольная, но все же улыбчивая, теперь ненавистная мною рожа Кости.

— Милая, я дома! — щебечет он, подходит и достает из-за спины букет каких-то пёстрых цветов; мне даже не интересно на них взглянуть. — А это тебе! Забежал вот по дороге после работы. Любимые для самой любимой.

— Ага, спасибо. Поставь где-нибудь, — так же безжизненно, как и сама с собой говорила, отвечаю я.

— Так, ладно.

Он кладет букет на стол, на секунду заглянув в кухню, и подходит ко мне со спины. Опирается локтями на спинку дивана и пытается пробраться губами между еще волосами, которые я сушить совсем не собиралась, и пышным воротом халата. Но безуспешно. Я жмусь головой в плечи, неотрывно глядя в экран телевизора пустыми глазами.

— Я пришел за своим сюрпризом. Он здесь? — Он снова пытается добраться до моей шеи.

— Нет сюрприза. Я нехорошо себя чувствую. Извини, — зачем-то добавляю.

— Нехорошо? Малышка моя, что-то случилось? Что с тобой?

— «Эти» дни у меня! Не понимаешь, что ли? Отстань! — рычу я, не ожидав такой реакции от самой себя. Но мне вдруг становятся так противны его прикосновения и ласки. Эти губы, которыми он слюнявил морду той расфуфыренной блонде; руки… Фу! Как представлю, что он ее лапал, а теперь пристает ко мне, так хочется залепить ему пощечину со всего размаху!

— Вот как. Понял. То тебя лучше не трогать? — спрашивает он и обходит диван. Становится рядом. Ждет несколько секунд, чешет затылок и опускает пятую точку около меня. — А у меня тоже дела не очень. Хочешь, расскажу? Мне сегодня прямо под офисом колеса какие-то уроды порезали, — так и не дождавшись моего согласия, треплет Костя.

— Да ты что? — делаю нарочито удивленный голос и лицо. — И прямо под офисом?

— Прикинь! Не знаю, что сделаю с ними, когда найду… А я найду! Твари!

Ого… Настроен он серьезно. Ну, удачи тебе, женишок! — мысленно злорадствую и еще больше проникаюсь ненавистью к этому лживому… человеку. Около офиса, значит. Ага, как бы не так! Он даже в этом не может правды сказать. Сколько ж он мне врал до этого? Наверняка кругом одни сказки рассказывал, а я, наивная дура, слепо верила каждому его слову. Какая же я глупая!

— А чем ты им насолил, что они так? — пытаюсь спровоцировать его и вывести на… не знаю, может, чтобы он как-то сам спалился, где был и с кем. Но в глаза стараюсь не смотреть, хотя очень хочется увидеть, что в них сейчас происходит. Боюсь увидеть все те же эмоции, какие и обычно, которые сразу подтвердят, что врал он всегда, а я не замечала изменений. — Просто так ведь не делают такого.

— Да откуда мне знать, — всплескивает он руками. — Я никому ничего плохого не делал.

— Ну да, ты просто ангелочек, — иронизирую я.

— Да что с тобой такое? Ты на меня злишься, что ли? Да что за день сегодня такой…

— О, день прекрасный! Солнечный, теплый. Ветерок такой приятный дует. Прекрасный, — повторяю, — но не для нас, видимо.

Боюсь перегнуть палку, если все еще этого не сделала, но мне жутко хочется поскорее избавиться от него. Противно слышать его ложь, да даже если и правду, голос мерзкий раздражает еще больше, выводит из себя. Пусть идет бабам своим шепчет сладости!

Глава 4

Марат

— Ну что, починил машину? — спрашиваю у Кости за завтраком. Делаю глоток кофе и долго смотрю на его сонный, наполовину отсутствующий взгляд.

— Почти. Резина приехала. Ее уже, наверное, ставят. Позвонят, сказали, около девяти.

— А салон?

— А что салон?

— Не делай это дурацкое выражение лица. Салон перетягивать когда? Или ты так и собираешься ездить с порезанными сиденьями и рулем?

— А… Вот как буду на ходу, сделаю. Еще вчера договорился. Точнее как… узнал, есть ли место.

— Хорошо. У меня как раз есть дело для тебя. Как шины заменят, в перерыве между тем самым местом у мастера по перетяжке, съезди в Нижние и проконтролируй поставку.

— Но я…

— У Леры в приемной возьмешь планшет, — продолжаю, подавив желание дать сыну очередную взбучку за то, что перебивает меня. — Там и найдешь все, что нужно.

— Хорошо, пап, сделаю. Его доставить тебе в офис?

— Вечером, да.

— А ты чем сегодня будешь заниматься?

Поднимаюсь из-за стола, беру пиджак и иду к двери.

— Делами, сын, делами.

— Ясно. — Костя мнется, явно хочет что-то спросить или сказать. Останавливаюсь и не оборачиваясь:

— Ну?

— Ты, я так понимаю, нашел тех, кто это сделал, да?

Я знал, что он не дурак. Только прикидывается. А сам хитер, жук. Да, он мне про руль ничего не говорил. Только что резину и салон порезали.

— Не совсем, — говорю как есть, ведь это не «они», а одна лишь девушка, причем какая! — Но есть некоторые мысли. Не забивай себе этим голову.

Покорное «угу», после чего я закрываю за собой дверь и направляюсь по небезызвестному мне адресу — на квартиру, которую я сам купил еще четыре года назад, а теперь подарил Косте, раз уж он решил, пускай и снова по напутствию, семьей обзавестись. Его самого ближайшие часов пять в городе не будет, потому это отличное время посетить Настеньку и заглянуть в ее милые зеленые глазки.

Выруливаю на объездную, там с утра поменьше трафик, и прямиком добираюсь к нужному кварталу за жалкие десять минут. Заезжаю во дворик и паркуюсь перед подъездом. Наезжаю передними колесами на ошметки цветов, разбросанных по всему двору.

— У кого-то был неприятный разговор с неудавшейся попыткой примирения? — улыбаюсь и выглядываю из окна на балконы верхних этажей.

Поднимаюсь пешком на нужный этаж, заодно и разминаюсь с утра, останавливаюсь перед дверью и прислушиваюсь к ритму сердца. Понимаю, что даже не сбил дыхание таким спринтом в пару сотен ступенек. Приятно быть в хорошей форме.

Первая мысль — нажать на звонок и дождаться пока мне откроют, но ее я быстро подавляю, улыбаюсь и со слабой, но все же надеждой кладу ладонь на ручку и нажимаю. Поддается. Мягко толкаю дверь, которая оказывается незапертой, и вхожу в квартиру. В нос сразу бьет аромат какого-то едва уловимого и почти выветрившегося парфюма, смешанного с запахом алкоголя.

Чувствуется, что здесь живет девушка. А еще обиженная девушка. Обувь с полок сброшена и валяется лишь бы как. На столе в гостиной, только выглянув, стоит чашка чая со свисающей картонкой на ниточке. А из душа — я все еще помню расположение комнат, как ни странно — доносятся плески воды.

— Что ж, подождем. Сюрприз должен получиться что надо.

Замечаю на стене несколько довольно милых рамок с коллажами фотографий этой горе-парочки. Обнимаются, целуются улыбаются, будто все прекрасно. И датированные всего парой недель назад.

Выключается вода. Несколько секунд тишины, какого-то шуршания, после чего в одной длинной полупрозрачной рубашке, небрежно застегнутой только на две средних пуговицы, и миниатюрный трусиках выходит Настенька. Я уже приготовился разводить руки и приветствовать ее, но она смотрит себе под ноги и меня совсем не замечает. Что ж, знакомству все равно быть.

Быть. Твою ж… Вот это вид!

Что там душой кривить. Я даже немного ошалел, увидев ее в таком наряде. Почти обнаженной. Мокрые волосы, завитками спадающие на плечи до… Чёрт, ее юные девичьи груди так красиво, так сексуально покачиваются с каждым ее шагом. А сосочки так торчат, видимо от прохладного душа, слегка просвечиваются через тонкую ткань рубашки. Этот вид… Я уже и позабыл, какими приятными глазу бывают молоденькие девушки. Член без позволения больно уперся в тугие брюки, начиная затуманивать рассудок.

Набираю побольше воздуха в легкие, ведь я пришел не за этим. Или…

Медленно выдыхаю:

— Ну привет, шкодница!

Девочка окаменело останавливается посреди комнаты. Я вижу ее в профиль. Она даже не моргает. Смотрит перед собой. Только кулачки то сжимает, то разжимает. И на носочках, поворачивается в мою сторону.

А у меня аж дух перехватывает от созерцания каждого изгиба ее молодого тела.

— Вы кто такой и как…

— Как я попал сюда? — дополняю ее неоконченный вопрос. — Кто ж тебе виноват, что ты двери закрывать не научилась.

Глава 5

Настя

Стою и молча хлопаю глазами на закрытую дверь, все еще не сведя ног. А по щеке безучастно стекает одинокая слезинка.

Несколько секунд, и меня начинает колотить крупная дрожь. И вот я уже несусь в ванную, падаю на колени перед унитазом, все еще добиваемая похмельем после вчерашнего, и выпускаю желудочный сок и выпитый перед душем кофе. Сажусь на пол, вытираю губы салфеткой и безвольно опускаю руки.

— Вот же попала… Дура! И все из-за этой долбаной машины, из-за этого гада, изменщика! А-а!

А теперь этот… Зашибись просто! Меня только что поставили перед фактом, что скоро вернутся и будут трахать меня везде и всюду, пользоваться мною как насадкой на член во всех возможных позах и вариантах. Но даже имени не сказали. Зашибись! И нельзя никому пожаловаться, а то будет в десять раз хуже. Еще не хватало сесть из-за этого дурака, которому меня стало мало.

— Дурак! Дурак! Дурак! Мало тебе было! Все из-за тебя! — кричу и подрываюсь с пола, скидываю его рубашку и топчу ее ногами. — Зря я тебе не рассказала, что сама твою гребаную тачку порезала. Зря я ее не сожгла вообще! Хуже все равно бы не было. И так уже хуже некуда. Не хочу. Не могу.

Мысли путаются и наступают на пятки одна другой. Чувствую запах этого мужчины даже здесь и снова тянет блевать. Надо подышать. Да, выйти подышать!

Бегу в комнату, натягиваю штаны, футболку и кофту, обуваюсь, хватаю ключи. На секунду застываю, вспомнив, что сказал мужчина, когда брал один ключ себе, злюсь, сжимаю связку в кулаке и бью им зеркало напротив себя. Больно костяшкам пальцев, но зеркало, к счастью, целое, а то еще порезалась бы. Но становится чуть легче.

Завязываю шнурки и выхожу из квартиры на улицу.

Иду по городу, не зная куда. Просто иду. Униженная, пристыженная, оскорбленная. И со жгучим ощущением, что это только самое начало моих страданий. А самое главное, что я ничего с этим не могу поделать.

— Или могу? — спрашиваю саму себя вслух. — Могу же!

Да, мне еще вчера Анька говорила, что можно разоблачить Костю, поймать на очередной измене. А это и правда выход. Из-за этого ж и приходил мужчина. Из-за машины. Если я поймаю Костю, докажу, что он виноват, тогда мы расстанемся, а он заставит своего папашу отцепиться от меня. Он должен почувствовать свою вину и… помочь мне. Хотя бы в последний раз.

— Но где я его найду? Я понятия не имею…

…где он проводит время, когда не на работе. Наверное, не так уж и хорошо я знаю своего… бывшего жениха.

Совсем вешаю нос, понимая, что даже если сейчас он где-то и развлекается опять, то мне его никак не найти. Глупо думать, что он снова придет в тот же ресторан. А если и пришел, то не на машине уже. Я его не увижу. Не буду ж я, как дура, заглядывать везде и спрашивать, не видели здесь высокого брюнета, засовывающего в горло блондинке свой язык? Но все равно иду туда. А больше и некуда. Просто бреду. Останавливаюсь напротив того места, где была машина, тяжело вздыхаю и иду дальше. Прохожу стоянку, продуктовый магазинчик, цепляю плечом проходящего мимо мужчину какого-то. Он извиняется, что-то еще бормочет и идет дальше. А я просто шагаю, не зная, что делать дальше. Легче совсем не становится. Только хуже и хуже.

Спотыкаюсь об какой-то стенд и поднимаю глаза. «Перетяжка салонов» — написано на желтом полотне. Провожу глазами по кирпичной стене, заглядываю в открытые железные ворота большого здания и замечаю знакомую машину. Ту самую машину, Костину!

Сердце вдруг юркает куда-то к желудку и начинает там лихорадочно колотиться. Пытаюсь отдышаться, успокоиться. Вижу торчащие из салона машины рабочие ботинки. Делаю пару шагов вперед и замечаю самого Костю. И не одного. К нему подходит… вот же сучка! На каблучищах размером с мои зимние ботинки та самая блондинка, что была на фотографиях у Ани.

— Ну вот. Держи чек. Мужчина сказал, что все будет готово в течение пары часов.

— Пары?

— Ну не сердись, котеночек, — мурлычет эта коза, — это лишь значит, что у нас есть целых пару часов, чтобы чем-нибудь интересным, и очень важным, конечно же, заняться.

— Например? — спрашивает мой не благоверный, кладя руки на ее тонкую талию. А в его голосе слышится улыбка.

— Например, съездить пообедать куда-нибудь. Или еще что-нибудь приятное сделать. — Она вешается Косте на шею и припадает к его губам. Целует, открывает глаза и замечает, вижу, меня. — А ты кто такая? На нас грибы растут, что ли?

Я только открываю рот, растерявшись и не находя нужных слов. Да вообще никаких слов. Как рыбка без воды, стою и хлопаю губами и глазами. Потеряшка, блин!

Ну и Костя, конечно же, оборачивается и замечает меня.

— Настя? Настя! Это не то… Я не… — Он отталкивает блондинку от себя и семенит ко мне. — Ты все не так поняла.

— Я не так поняла? Ты совсем охренел, Константин Маратович? — вскипаю я, отбиваюсь от его рук и сжимаю кулаки, больно впиваясь ногтями в ладошки. И только теперь до меня доходит, что я все-таки знаю, как зовут того мужчину, который приходил ко мне сегодня. Марат.

— Дай же мне объяснить!

— Каких объяснений мне, по-твоему, не хватает? Я не видела, как ты целуешь ее? Как обнимаешь? Вы еще и трахаетесь, наверное? Кто она такая?

Глава 6

Настя

Решат, говоришь. Значит, ты папочке настучал насчет машины, вот он и приехал решать. Только вот способ выбрали самый, блин, подходящий! И один другого краше.

— Что за мужики пошли? — восклицаю на всю квартиру пинаю ногой букетище в угол комнаты, куда-то под стол. — Почему вы все просто не можете оставить меня в покое? У одного денег куры не клюют, но пристал ко мне из-за такой мелочи — для него, конечно, мелочи, а не для меня, — второму на меня, по всей видимости, начхать с высокой горы, но приходит с цветами и нагло врет о бесконечной любви. Хотя сейчас, я больше чем уверена, пошел опять трахать ту блондиночку. Козлы!

И надо же было вспоминать их всех так громко, что внезапно раздавшийся звонок в дверь пугает меня до сумасшедшей трели сердца. Не сразу собираюсь, но все же встаю и подбегаю к двери, уже думая, что это соседка на крики прибежала.

Но ошибаюсь. Как же я ошибаюсь!

И удивляюсь. Передо мной с широкой улыбкой стоит тот самый мужчина. Марат, как его там. И поселившаяся во мне надежда насчет соседки падает, как тот букет цветов с высоты седьмого этажа. Так же неумолимо, но неторопливо, развеваясь на ветру.

Он улыбается. И не зашел сам, как и в прошлый раз. Может, он уже не будет так делать, неожиданно врываться в квартиру. От которой ключ взял.

Но он пришел. И это повергает меня в ужас и заставляет пятиться как от хищного зверя. Хотя блеск в глазах мужчины как раз и говорит о том, что он хищник и именно в эту секунду настиг свою жертву.

Прошло всего ничего, а со всеми этими событиями мне начало казаться, что пролетела целая вечность с его визита и он больше не вернется. Но зря я понадеялась на эту глупость, ведь это не мой женишок. Это взрослый мужчина. Который, как теперь понятно, держит свое слово.

Отступив уже на три шага от двери, понимаю, что могла бы сразу захлопнуть ее перед его носом. А теперь отошла и не дотянусь к двери, потому что мужчина синхронно со мной наступает. А мысль эту тут же сбивает другая, которая кричит: «Какой, блин, захлопнуть дверь? У него же есть ключ! К тому же, он тебе говорил, чтоб ты не смела от него прятаться, иначе… Небо в клеточку».

Я понимаю всеми фибрами души, что пытаться теперь что-то сделать абсолютно бесполезно. Он уже здесь. И никто мне не поможет. А если буду сопротивляться, то будет только хуже.

А он уже перешагивает порог и, все с той же хищной улыбкой на лице, закрывает за собой дверь, проворачивает ручку замка и вешает цепочку.

— Ч-что вы собираетесь делать? Чего вам от меня нужно? — заикаюсь я, цепляюсь пяткой за коврик уже в зале и падаю на попу.

— Солнышко, почему ты так меня боишься? Я же ничего плохого тебе не сделал. И не сделаю. Если будешь хорошей девочкой. — Он снимает пиджак и вешает его на крючок. Бросает острый, колючий взгляд мне в глаза и добавляет: — Только хочу помочь тебе стать хорошей женой для моего сына. Научить всяким премудростям. Если ты позволишь.

— Не позволю, — вырывается у меня совершенно неосознанно. Хотя я и рада этому. Надо действовать на инстинктах. Мозг сейчас просто отключается из-за страха и паники. — Не трогайте меня. Я сама как-нибудь разберусь со своей личной жизнью.

Волей всех своих сил поднимаюсь на ноги и отступаю в угол комнаты.

— Нет, не разберешься. У тебя мало опыта. Точнее, у тебя его совсем нет. А я хочу, чтобы Костя был с тобой счастлив. А для этого ты должна быть в постели настоящей шлюхой; на кухне шеф-поваром, а во все остальное время — лучшим другом.

— Я замечательно готовлю! — выдаю я, совершенно не понимая зачем. И тут же пытаюсь исправиться: — И мы не будем с ним счастливы. Не выйдет. Он мне изменяет. И я его бросила. Все, точка! Вы зря стараетесь, Марат…

— Артемьевич.

— Артемьевич, — повторяю я, как безмозглый попугайчик.

— Будете. — Он подходит ко мне впритык, буквально дышит мне в лицо и заглядывает в глаза. — Я многое видывал в отношениях. Все ссорятся, ругаются, расстаются, но потом сходятся. А следом еще несколько раз по кругу. Но остаются вместе. Вам, молодежи, может, и не понять этого. Пока что. Но это придет, со временем.

— Не будем! Я не хочу. Не могу. Нет! Не буду я с этим…

— Закрой рот. Откроешь чуть позже. Когда я скажу, — басит мужчина и касается моей щеки ладонью. Пытаюсь отвести взгляд, увильнуть, но он рычит: — Смотри на меня, когда я говорю!

Я невольно слушаюсь, потому что пугаюсь до чертиков такого повышения голоса. На меня еще никто никогда не кричал. Я в такие моменты теряюсь, впадаю в полнейший ступор и не могу рационально мыслить.

— Умничка. Впредь всегда слушайся меня. Ведь ты помнишь, что будет, если ты пойдешь против меня?

— Угу… — не размыкая губ, отвечаю. Но мужчина как раз хочет, чтобы я их разомкнула, и оттягивает нижнюю большим пальцем.

— Хорошо. Итак, первый урок заключается в том, — говорит он, — чтобы научиться ублажать своего любимого ртом. И я тебя этому научу.

— Пожалуйста, — скулю я с его пальцем во рту. — Зачем вы так со мной? Не надо, прошу…

— Солнышко, ты мне еще потом спасибо скажешь. Вставай на коленки.

— Не надо, умоляю. Я не хочу.

Глава 7

Спускаюсь и выхожу к машине. Достаю мобильник и набираю сына.

— Ты что, идиот, творишь? — рычу, как только он берет трубку. — Совсем все мозги растерял? Протрахал?

— Пап? О чем ты? Я сделал все так, как ты просил. Съездил, проконтролировал. И с машиной уже разобрался. Все же в порядке.

— Не прикидывайся сковородой! Знаешь ведь, что я не об этом. Ты позвал Настю замуж, а сам не вылезаешь из щели моей секретарши.

— А об этом тебе откуда известно? Ой, то есть…

Во мне вдруг почему-то вспыхивает такая злость на сына, что я едва могу себя сдерживать, чтобы н начать кричать во всю глотку. Неужели на меня так повлияла девчонка? Может быть. Мне по-человечески жаль ее. Она действительно хорошая. Она достойна хорошего обращения уже потому, что ничем не похожа ни на одну их тех, с кем мне за все время, после смерти жены, иметь дело. А те, кого я на работу нанимаю, вообще ничего не стоят.

— Тебе нужно думать о том, как ты себя ведешь, а не о моих познаниях. Где ты сейчас?

— Я… в городе.

— Конкретнее.

— Ужинаю в «Часовне», пап. Да что случилось, ты мне скажешь? — будто и правда не понимает, спрашивает Костя.

— Езжай домой. Немедленно. Разговор есть.

— Хорошо, ладно. Я сейчас…

Не дослушиваю и кладу трубку. Бью носком туфли в колесо и сжимаю в руке телефон.

— Неправильно все это! — выплевываю и сажусь в машину. Завожу мотор и мчу домой…

Паркуюсь во дворе. В это же время подъезжает сын. Новая резина в повороте оставляет на асфальте черные полосы, отливает угольным цветом. Красивая. И дорогая.

Выхожу. Костя закрывает замки брелоком и подходит ко мне.

— Что стряслось?

Без лишних слов киваю ему, чтоб шел в дом, и иду следом. Он скидывает обувь, понимая, что будет разговор, направляется в мой домашний кабинет и садится на диван. Я же перед столиком наливаю себе из графина бокал виски и делаю пару глотков.

— Тебе не предлагаю. Ты и так не шибко хорошо соображаешь в последнее время.

— Ладно.

— Скажи мне вот что. — Обхожу стол и присаживаюсь на край, перед Костей, загораживая последние падающие на него лучи заходящего солнца. — Ты понимаешь, о чем я хочу поговорить? Подумай хорошо перед тем, как отвечать.

— Ну я… Ты говорил, что видел меня с Катей. Тогда, у ресторана. Я знаю, что это нехорошо. Но я покрутил с ней немного, и все. Ну как я… Она вешалась на меня, а Настя ж, как ты знаешь…

— Что ты мямлишь? Когда ты уже мужиком станешь?

— Так а я и так…

— Ты еще не стал никем, чтобы иметь хотя бы маломальское право повышать голос на старших. Зачем грубил мастерам из салона?

— Ты и об этом знаешь…

— Я обо всем, что мне нужно знать, знаю. Меня уважают, потому и спрашивать не приходится. Сами обо всем докладывают. И я им благодарен за это, хоть мне порой и стыдно за то, что я узнаю. Понимаешь?

— Ладно, пап, я понял тебя. Буду держать язык за зубами, — быстро проговаривает он, неловко потирая колени ладошками.

Отпиваю еще глоток виски и ставлю бокал на стол. Наклоняюсь к сыну, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Но и это не тот ответ, который я хотел получить. Думай, Костик, думай.

Прохаживаюсь по кабинету и смотрю в окно. Говорить, когда я не сверлю его взглядом, видимо, легче, потому сын прочищает горло и бормочет:

— Ну ты про Настю говорил еще. Что я к ней как бы неуважительно отношусь. Но я с Катей порвал, все, — начинает он торопливо оправдываться, заметив, с каким недовольным лицом я к нему обернулся. — Точка, па, правда.

— Хорошо если так. — Доливаю еще напитка из графина и пригубливаю. — Я вот одного не пойму, зачем вообще ходить налево? У вас с Настей какие-то проблемы?

— Ну… Она узнала про Катю. Но это ведь было только раз.

— Не смей мне лгать! Она видела вас дважды! — повышаю голос, но еще держу себя в руках.

— Прости… Дважды? Это она тебе сказала? Ты с ней говорил или по камерам видел?

Последним вопросом, который он задал с после небольшой паузы, будто размышлял над вариантами, откуда я мог узнать такую очевидную вещь, он избавляет меня от необходимости выдумывать, как обойти свое непосредственное знакомство с его невестой. Хотя что там юлить. Их могли видеть сотни человек, не только невеста. Даже лично я, окажись в нужном месте в нужное время. Но и этого не потребовалось. Первый раз я видел их у своего ресторана, а о втором, как и о всей той сцене ревности и пойманном сынишке «на месте преступления, скажем так, мне рассказали чуть погодя. Город небольшой. Вопрос лишь в том, каким образом Настенька оба раза оказывалась в курсе всех событий. Нет, это тоже не мудрено, женщины создания пронырливые и изобретательные, своего всегда добиваются, как и мы, мужчины, только своими способами.

— Видел, с кем и как ты «общаешься», — просто и без излишеств отвечаю я. Да и не ему мне сейчас вопросы задавать. О себе и своем поведении пускай думает. Я в его годы уже руководил такой корпорацией, что ему и не снилось. А сейчас и подавно.

Глава 8

— Настюша, любимая! Ты дома? — И заметив меня в зале, начинает свою трель: — Надеюсь, ты не против, я открыл своим ключом. Да-да, я помню, что ты велела мне не возвращаться.

— Тогда зачем ты притащился? — нервно скрежещу зубами я.

— Я осознал, что не могу без тебя.

— А я очень даже могу!

— Настенок, выслушай меня, прошу тебя. Просто выслушай, хорошо? Я все осознал, все понял. И да, я согласен, что я был не прав. Нет, честно тебе говорю. Я даже не стану отрицать, что из-за… не знаю, помешательство какое-то, но я и правда подумывал уже переспать с той, ну ты поняла. Но дальше поцелуев ничего не зашло, клянусь. И я уже триста раз пожалел, что даже это сделал. Ты ведь у меня самая лучшая, самая красивая, понимающая, умная. И я буду последним придурком, если потеряю тебя. — Он подходит ближе и протягивает мне букет моих любимых фиолетовых роз. — Я оступился, но этого больше не повторится. Никогда.

— Оступился, говоришь? — после его тонны красивых слов о любви и верности, с искусно натянутой улыбкой переспрашиваю я. — А еще ты никогда такого не повторишь?

— Да! Очень. И я обещаю больше никогда и ни к кому не прикасаться, кроме тебя. Ведь у нас же свадьба назначена. Нам предстоит быть вместе еще долгие годы. Потому нам с тобой нужно учиться прощать, — радостно выпаливает он. Только не понятно, чему тут радоваться. Совсем не ту эмоцию он выбрал. И ясно как белым днем, что все это очередная ложь. — А это тебе. Твои любимые.

Принимаю цветы и нюхаю их, как в последний раз, хотя и правда ведь в последний, потому что в следующую секунду я хмурю брови и кричу:

— Не верю ни единому твоему слову! Ни твоему, ни твоего…

— Что?

— Хватит с меня! Сыта по горло всеми чувствами, изменами, ложью и домогательствами! — психую, резко разворачиваюсь к окну, распахиваю его и отправляю букет в полёт, как в тот раз. Только тогда, если вспомнить, мне было чуточку жалко цветы, хотя я была и зла как мегера; то сейчас мне совсем не жаль. Прошел тот момент, когда можно было еще подобрать нужные слова, сразу сказать правду и искренне попросить прощения. Теперь уже все.

— Да что ж это такое… — негромко проговаривает он и трет большим и указательным пальцами переносицу. — Вот что ты делаешь? Разве так можно? Я же вижу, что ты все еще любишь меня. Иначе не злилась бы так. Когда все равно, то и эмоций нет. Но мы любим друг друга, это точно! У нас…

— Да прекрати ты уже это, «мы» да «у нас»! Нет больше никаких «нас», пойми ты наконец!

— Ну так объясни, а то не понимаю я, дебил, видимо. Я тебе всю душу открыл только что. Не этого ты разве хотела?

— Не буду я тебе ничего объяснять, если сам не въезжаешь, Костя. Я не хочу больше разговаривать с тобой — пойми только вот это, и давай поставим точку.

— Не будет никакой точки. Я не уйду, пока мы все с тобой не выясним.

— Выясним? Ты обжимаешься с какой-то бабой, толкаешь ей язык в горло по самые гланды, говоря при этом, что это просто поддержка была. А теперь говоришь о свадьбе, как попугай какой-то! Знала бы, сама б твою машину похерачила, но меня опередили.

— Да в тысячный раз говорю, я ничего такого не делал. И было всего-то один раз, невинно. Ты все видела. И я уже столько раз извинился за все это.

— Один? — Подхожу к нему почти в упор и смотрю в его бегающие туда-сюда по моему лицу глаза. — Один, Костя? Вот не звезди мне только, ладно? Хотя бы сейчас. Это же не первый случай, ну? Признайся. Хотя бы раз побудь мужчиной и скажи правду!

— Настя, я уже сказал тебе правду. Сказал, что это все было по работе, а больше того, что ты видела, не было! — Он замолкает и трет руками лицо. — Мы еще не поженились, а ты уже выносишь мне мозг. Это кошмар какой-то…

— Еще? Костик, никаких «еще». Мы и не поженимся. Ничего не будет. Все кончено! Навсегда! — совсем теряя контроль, кричу я. Понимаю, что он даже сейчас не смог сказать хотя бы слова правды. Я ведь знаю как минимум о двух случаях, хоть об одном не могу ему сказать.

Кажется, я и об этом сейчас зря сказала, точнее, таким тоном.

Его лицо меняется, хмурится и приобретает багровый оттенок. А в следующую секунду разражается настоящая буря, но не столько эмоций, сколько грязи, приносящей боль, разочарование как в себе, так и в отношениях в целом:

— Ничего подобного! Не кончено ничего! — цедит сквозь зубы парень и наступает на меня тяжелыми шагами. Он будто вдвое больше становится в этот момент. И смотрит так, будто хочет придушить. Но руки со сжатыми кулаками держит строго вдоль туловища.

— Костя…

— Я не закончил! Я говорю, ты будешь моей женой, хочешь ты того или нет. А знаешь почему? А все просто, — шипит он, нависая надо мной каменной глыбой. — Мне не именно ты нужна. Просто ты одна-одинешенька, у тебя никого нет и деваться тебе некуда. Вот и вся причина моего выбора. А почему именно так — потому что мне для солидности нужно обзавестись женой. Чтобы в бизнесе выглядеть хорошо. Мне так отец сказал. Просто так надо, вот и все.

На последних словах он будто сдувается и становится обыкновенным парнем. Ярость улетучивается.

— Значит, найдешь себе другую, — максимально спокойно и безэмоционально отвечаю я, хотя не уверена, что у меня выходит скрыть на лице полнейший шок от его слов. Просто так надо? Замуж, потому что это поможет ему выглядеть лучше? Что за хрень?