Измена. На грани развода

Глава 1

Альбина

Впервые четырнадцатое февраля я провожу с собственным мужем. Впервые в этот день ради меня накрыли стол для романтического ужина при свечах, мягкие огоньки которых отбрасывают искорки света на наши лица.

Ян разливает цветочный чай по кружкам, пока я любуюсь любимыми чертами: широкими густыми бровями, тёмными ресницами, губами, умеющими целовать так горячо, что бросает в дрожь...

— Я изменил тебе, — произносят эти самые губы.

На мгновение мне кажется, что у меня слуховая галлюцинация, но один взгляд в карие глаза, и я понимаю, что это реальность.

— И ради этого ты устроил романтический ужин при свечах? Издеваешься?

— Ничуть. Никогда я не хотел над тобой издеваться. Просто решил попрощаться красиво, потому что искренне любил тебя.

Каждое слово пронзает раскалёнными стрелами, до боли в груди обжигает, отнимая возможность свободно дышать.

— Попрощаться? — хриплю осевшим голосом.

С минуту мы молча смотрим друг на друга. В глазах любимого мужа твёрдая решимость, а в моих, я уверена, боль потрясения.

— Да, Альбина. Это прощальный ужин.

— «Любил»?

— К сожалению, иногда любовь живёт не три года, и уж тем более не всю жизнь. Нашему браку всего год, но я вовремя смог понять, что ошибся. Я просто влюбился в тебя, но действие гормонов прошло. Теперь я влюблён в другую.

Чайничек отставлен в сторону, а наполненные чаем кружки, как и кусочки торта в качестве десерта, более никому не нужны. Ароматный напиток стоит, поднимая вверх струи пара, но его тепло не способно согреть меня, скованную льдом, мгновенно озябшую.

Горячие стрелы, похолодевшая я... Меня бросает то в жар, то в холод, и сравнения у меня соответствующие.

— И как давно ты больше не любишь меня?

Мои руки принимаются дрожать, и я прячу их между коленями под столом.

— Месяц, — звучит приговором.

Из меня вырывается почти истеричный короткий смешок.

— На ней ты тоже женишься?

— Время покажет.

— Как ты можешь так бессердечно обнимать меня с утра голую в постели, а вечером объявлять об измене?! — обхватываю ладонями свои уже мокрые щёки и склоняю голову вниз, прячась от невыносимого вида мужчины напротив, от его слов, от жестокости этого мира.

— Я плохо поступил с тобой, Альбина. Я виноват, — его голос спокоен и не несёт в себе никаких эмоций.

— Какое благородство! — выдавливаю сквозь слёзы. — Да лучше бы в ногах ползал и нёс всякий бред, ища оправдания себе, чем это холодное признание и расчётливость! Лучше бы я сносила твою глупость, чем равнодушие!

— Зато честно, Альбин. Я устал жить во лжи, и тебе того не желаю.

Ян устало вздыхает, и я принимаюсь более внимательно осматривать его лицо. Оно уставшее, бледное и напряжённое. Под глазами залегли тени, которые не были мне заметны ранее. Так падают блики от свечей или это брови нависают тяжелым одеялом? В чём бы не была причина такого болезненного взгляда, мужчине явно не по душе тема разговора. Но мне от этого не легче. Урод. Просто урод, и никак более я его сейчас назвать не могу.

— Ну, спасибо, принц, за честность!

Какая ирония! Ведь познакомились мы год назад на съёмках фильма, где я играла роль Белоснежки, а Ян прекрасного принца, пробудившего спящую меня от глубокого сна поцелуем любви... Сказка, ставшая явью.

Только мы не в фильме, и счастливого конца нам никто в реальной жизни не обещал.

А ведь вся общественность считала нас идеальной парой... Фильм с нашим участием имел оглушительный успех в прокате, обеспечив меня и Яна высокими гонорарами, любовью публики и просто бешеной популярностью.

Играли любовь, влюбились и сами, хотя некоторые злые языки и жёлтые издания только совсем недавно перестали говорить о том, что наш роман был продуманным пиар-ходом компании для продвижения фильма. Однако, всё было по-настоящему. Как я думала.

Купили с Яном большой дом в престижном районе, зажили счастливой семейной жизнью. Так хотели как можно больше проводить время вместе, что даже свои графики строили таким образом, чтобы рабочие и выходные дни у нас совпадали, насколько это вообще было возможно.

— Прости, что так долго тянул с этим. Не так уж я и честен на самом деле, если подумать.

— Ты отвратителен, Ян.

Меня накрывает самой настоящей злобой на человека, которому доверяла больше, чем себе самой.

— Я думаю, мне пора, — муж сжимает губы в тонкую линию. — На торт с чаем оставаться мне не стоит.

— Что же ты со мной так не поступил?! — кричу, швыряя опустевшую тарелку из под пасты по-итальянски в сторону Яна, но он успевает увернуться. — Что же ты спал со мной весь этот месяц, будучи влюблённым в другую? Зачем остался на «торт с чаем»?!

— Люблю сладенькое, — криво ухмыляется, вставая из-за стола.

Вот так праздничный ужин превратился в поминальный. Была любовь, и нет её.

Глава 2

Ян

Её светлые волосы струятся по плечам красивыми блестящими волнами, её голубые глаза покраснели от слёз и смотрят на меня так, как может смотреть только женщина, которую предали.

— Что же ты со мной так не поступил?! — кричит на меня, терзая мне душу.

У девушки сейчас словно даже черты нежного лица заострились острыми режущими гранями. Альбина хватает в руку опустевшую после ужина тарелку и запускает в меня. Я, наверное, заслужил этот бросок, но всё же уворачиваюсь.

Посудина разбивается о стену позади меня и рассыпается осколками по полу. Прямо как наша семья сейчас.

— Что же ты спал со мной весь этот месяц, будучи влюблённым в другую? Зачем остался на «торт с чаем»?! — продолжает бесноваться моя молодая жена.

— Люблю сладенькое, — ухмыляюсь без всякого веселья и встаю из-за стола.

— Я ненавижу тебя, Руснаков...

«Я знаю», — отвечаю ей мысленно.

Но ответить вслух ничего не успеваю, так как воздух вдруг показался мне другим, наполненным гарью, дымом.

— Что это? — принюхиваюсь.

Альбина сморкается в салфетку, а вскоре я вижу, как её глаза расширяются в страхе.

— У нас горит что-то? — нервно дёргается. — Мы ведь даже кухней сегодня не пользовались...

И только сейчас, когда мы с Альбиной уже сами всё поняли, раздаётся писк пожарной сигнализации. Вскакиваю с места, отбрасывая в сторону мешающийся стул и несусь к выходу из гостиной.

— Какого чёрта сигнализация сработала с таким опозданием?! — не сдерживаю собственного негодования. — Сиди здесь, я проверю! — кричу растерянной и испуганной жене.

Ноги несут меня сразу к входной двери, где я и ожидаю увидеть источник возгорания. Попутно вырубаю бьющую по нервам систему оповещения и мысленно крою матом всё на свете, а в особенности этот вечер.

Знал же, что всё пойдёт наперекосяк, и нормального разговора не получится. Дался мне этот ужин при свечах! Бред, просто бред.

Как итог, мои расшатанные нервы и слёзы Альбины, которые терпеть не могу. Уж лучше бы сообщением на телефон отделался... Но не смог попрощаться именно так.

Добежав до главного холла вижу, что горит именно входная дверь, как я и ожидал. Она охвачена огнём, отбрасывая яркие языки пламени и чёрный дым.

Шарю руками по карманам брюк, но с волнением отмечаю, что мобильника при мне нет.

— Проклятый вечер! — рычу вслух.

От досады пинаю пуфик, и он с грохотом врезается в стену.

Сквозь треск огня слышу, как Альбина что-то кричит, но слов не разобрать. Прикрываю нос рукавом свитшота и несусь обратно в гостиную — мобильник как раз, должно быть, оставил там.

— Ян! — раздаётся где-то из коридора голос жены вперемешку с кашлем.

Непослушная дурочка, сказал же сидеть на месте!

А она сидит на полу тряпичной куклой, слабо опираясь ладонью о стену и даже кашель её слаб. Надышалась грязным воздухом. Эта картина пробирает до дрожи... Я приседаю к хрупкой женской фигурке, чтобы скорее взять Альбину на руки и унести в более безопасное место. Я, конечно, достаточно вынослив, но против дыма, за неимением влажной тряпки под рукой, и я никто.

— Куда же ты понеслась, глупая, — ворчу, беря жену на руки.

Девушка мне не отвечает. Только смотрит красными глазами куда-то сквозь меня и тяжело дышит. Похоже, она меня уже не слышит.

— Ян... — хрипит Альбина из последних сил и кислорода в лёгких, — Я так испугалась за тебя...

— Молчи, — грубо отрезаю, переступая порог гостиной с безвольным телом жены на руках. — Сейчас не время для болтовни.

— Болтовня? Я для тебя болтовня? — спрашивает вдруг окрепшим истерично-обиженным голосом и тут же заходится новой волной кашля.

Где только силы берёт?

— Да! — рявкаю, ища глазами свой мобильник. — Пустая ненужная сейчас болтовня!

— Ты тоже мне не нужен! — принимается извиваться в моих руках. — Предатель! Отпусти меня!

Знала бы она...

— Я на идиота, по-твоему, похож? — без усилий удерживаю всё ещё слабую Альбину в своей хватке.

Не очень аккуратно и в спешке усаживаю строптивую жену на диван, а сам беру стул в руки, прицениваясь к его металлическим ножкам, и подхожу к панорамному окну.

— Что ты делаешь? — наблюдает Альбина за моими действиями, зачем-то одёргивая платье пониже.

Чего я там не видел? Всё видел и всё трогал...

— Собираюсь вытащить нас из этого пекла. Скоро весь дом пропитается дымом, и гостиная в том числе.

Первый удар по стеклу не привёл ни к какому результату, но уже с третьего раза по стеклу поползла кривая трещина, а с каждым новым ударом стекло всё больше покрывалось паутинкой из свежих повреждений.

Вскоре раздаётся спасительный треск и перезвон посыпавшихся на пол осколков.

Оборачиваюсь к жене, уже иду к ней, протягивая руки, но упрямый взгляд и неожиданный металл в голосе останавливают меня:

Глава 3

Альбина

Ненавижу то, как нежно Ян удерживал меня в своих руках, унося из задымлённого коридора в относительно безопасную гостиную. Ненавижу то, как бережно он усаживал меня на диван, как призвал к осторожности при выходе на улицу через разбитое им панорамное окно.

Ненавижу то, с каким теплом он посмотрел на меня и произнёс: «Постарайся забыть о своём разбитом сердце и обо мне».

Лживые карие глаза, лживое сочувствие в их глубине не дают мне забыть о целом месяце умелой актёрской игры Яна. Он и в самом деле хороший актёр, и неспроста имеет такую популярность и космические гонорары за свои роли.

— Не смей говорить со мной таким тоном и смотреть таким взглядом!

Мою ладонь обжигает, когда ударяю ею по щеке мужа. Ян едва заметно морщится, окаменев лицом, и отстраняется от меня.

— Не буду. Больше никаких нежностей, ведь вся моя нежность теперь для другой.

«Вот и проваливай!», — кричу мысленно, пока Ян исчезает за дверью, накинув на себя пуховик.

Грудь распирает от сдерживаемых рыданий, но всё же моё напряжение настолько велико, что оно прорывается наружу короткими влажными ручейками слёз, дрожащими руками и горькими всхлипами.

Воспалённые глаза болят, душа болит, а Руснакову хоть бы что. Я вижу, он не хочет обидеть меня, но месячное молчание мужа сделало только хуже. Чувствую себя униженной, растоптанной, использованной... «Люблю сладенькое», — сказал он мне, и эти слова унижают, как ничто другое не способно унизить.

Кто же та женщина, в которую влюблён мой муж? И почему всё так, как есть?

Меня разрывает от злости и от вопросов. Я нападаю на Руснакова, когда он возвращается в беседку:

— Почему ты так резко разлюбил меня, Ян? Что со мной не так?

— Ты действительно хочешь это знать? — своим тоном он явно даёт понять, что устал от меня и моих эмоций.

— Говори, раз уж честный такой!

— Что же, тогда слушай внимательно...

Мы сидим по отдельности на разных креслах, а не вместе, как ещё было вчера. Лицо мужа теперь холодное, отстранённое, словно он перестал играть роль и более не видит надобности изображать заботу обо мне, моих чувствах.

— Было закономерным то, что я перестал любить тебя. Это было неизбежно так же, как неизбежен рассвет или наступление ночи. Ты слишком несдержанная, почти истеричная и даже физически перестаёшь привлекать меня всё больше. Я представляю другую, когда сплю с тобой, Альбина. Это конец.

Это и есть его истинное лицо? Ян и в самом деле вот такой? Холодный, жестокий... не мой.

— Наш брак был ошибкой, — шепчу. — Моя любовь к тебе была ошибкой.

— Желаю тебе поскорее избавиться от чувств ко мне. Выглядишь жалко.

— И избавлюсь, Ян! С завтрашнего дня начинаю новую жизнь, а ты смотри как бы локти не начал кусать! Сам же бегать за мной будешь!

Ян демонстративно морщится от моего повышенного тона, чем злит только ещё больше. Неприятно? А мне самой каково?!

— Скорее убегать от тебя и твоих выходок. Не болтай репортёрам о нас, а иначе окончательно разочаруюсь в тебе.

— Плевала я на твоё разочарование!

Ян ничего не ответил.

Мы вообще больше не разговариваем после, вымотавшись, устав друг от друга. Я и смотреть-то даже на мужа не могу — какие разговоры? Отвернулась к окну, глядя на ночное небо, и ничего больше не нужно.

Хорошо, что уже через тридцать минут пожарные, выполнив своё дело, покидают наш участок. Прошло всего два часа с начала ужина, и дело идёт к полуночи, а чувство такое, словно сменились целые сутки.

На ночь открываем все окна, чтобы выветрился запах дыма там, где он уже успел скопиться. Благо дом большой и дальняя его часть, где и находятся спальни, вообще никак не пострадала.

— Спать сегодня буду в гостевой спальне, — заговорил Ян после долгого молчания. — Уеду завтра, когда соберу необходимые вещи, а сейчас уже слишком позднее время, и я, признаться, смертельно устал.

— Конечно, в гостевой! — фыркаю. — Больше вообще ко мне не смей подходить! Собирай свои шмотки и проваливай хоть на другую планету!

— С удовольствием! Лишь бы твои истерические припадки не наблюдать...

Хмурый, недовольный и даже помятый, но дико выводящий меня из себя своим равнодушием. Ян, не глядя на меня, уходит в сторону гостевых спален, а я, потеряв всякие тормоза, набрасываюсь на его спину с кулаками...

Колочу по твёрдым мышцам, но мои удары Яну, как комариные укусы. Он резко поворачивается ко мне и берёт мои запястья в захват. Дёргаю руками, да только что я могу против такой силищи?

— Прекрати говорить обо мне так! — почти кричу, глядя прямо в сощуренные от злости глаза мужа. — Прекрати выставлять меня в таком свете, говоря, что я истерична! «Благородный принц» без капли благородства! Не хотел продолжать жить во лжи, но целый месяц спал со мной, уже имея за моей спиной любовницу! Говоришь, что искренне любил меня и хочешь попрощаться красиво, но столько ужасных слов этим вечером ты мне сказал, сколько я за всю жизнь не слышала! Ты лицемер, Ян! — ещё раз безрезультатно дёргаю руками.

Глава 4

Альбина

Мужчины, установившие мне двери, уезжают, и я, наконец, могу выдохнуть. Больше никакого погрома и чужих людей в доме во главе с бородатым странноватым мужичком. Хуже всего как раз то, что никогда не знаешь поклонник ли перед тобой или равнодушный к твоему имени человек. Первое всегда хуже. В лучшем случае последует просьба дать автограф или сфотографироваться вместе, а в худшем и до распускания рук доходит порой.

Отвратительно, но ради любимой работы и высоких гонораров люди терпят вещи и похуже...

В обед веду переговоры со своим личным дизайнером, которая подбирает мне наряды для предстоящих мероприятий. Она отправляет мне фото своих идей, а я послушно соглашаюсь на все её безумства.

Едва успеваю поесть, как мобильник взрывается новым рабочим звонком. Звонит Лариса, мой агент.

— Альбина, приветствую, нашла чем забить твой пробел во второй половине этого месяца.

— Привет, Ларис. Только сейчас?

— До этого ничего интересного не было, а это предложение всплыло спонтанно. Просто освободилось место на роль, и я думаю, что тебе она будет очень полезна.

— Рассказывай.

Иду к кожаному дивану цвета слоновой кости и разваливаюсь на нём спиной, как на кровати. Немного клонит в сон после беспокойной ночи, но даже при текущей сонливости расслабиться у меня никак не получится.

Разбитое сердце ещё долго не даст мне покоя.

— Двадцать седьмого февраля планируются съёмки рекламного ролика с новым брендом духов. Дорогущих, кстати — добавляет тише с игривыми нотками в голосе.

— Реклама?.. — не скрываю разочарования.

— Это не всё, Альбин. В апреле запуск съёмок фильма, который ожидаемо взорвёт все рейтинги! Ты просто обязана явить себя режиссёру, чтобы претендовать потом на главную роль в фильме. Кстати, им как раз нужна блондинка! Они уже который месяц ищут идеальную актрису на эту роль, и всё никак.

— Думаешь, я им подойду? — тяну со скукой, витая параллельно с разговором где-то в своих мыслях.

Привыкла я, что Лариса всегда всё уладит, выберет лучшие решения и вообще разберётся без меня. Можно не напрягаться, а просто соглашаться с агентом и делать то, что та говорит.

— Попытаться стоит, — уговаривает Лариса, — ведь ты сейчас очень востребована у публики. И вообще: мне на почту пришло письмо с приглашением о сотрудничестве. Так что они сами тебя попросили прийти.

— Что за фильм?

— «Каждую субботу мой муж мне изменяет». Это романтическая комедия, экранизация прошлогодней книги, которая...

— Я поняла о какой книге речь, — перебиваю.

Ещё бы, ведь это нашумевший бестселлер на книжном рынке. И название-то какое «удачное», словно созданное для меня. Что же, теперь я и в самом деле идеальная кандидатка на эту роль.

— Ну, так что скажешь?

— Романтическая комедия, говоришь... А главную героиню в этом сценарии герой не бросает в конце истории?

— Где ты видела, чтобы в романтических комедиях был такой конец? — коротко смеётся. — Счастливый там конец, как и положено! Ты что книгу не читала?

— Ну, тогда с удовольствием примерю на себя роль счастливой женщины... А книгу обязательно прочитаю, если меня утвердят на роль.

— Отлично! Тогда я начинаю переговоры! Рада, что ты приняла моё предложение!

— Я принимаю практически все твои предложения, — улыбаюсь, — ведь ты никогда меня не подводишь и чётко знаешь, чего я хочу.

— Да-да, я всё помню: не трогать большую часть февраля, никакой обнажёнки, а то муж рассердится... Всё помню, Альбин!

Мы прощаемся, я отключаю телефон и лежу в тишине, глядя в белоснежный потолок. Вокруг непривычно тихо, и в этой возникшей тишине начинают набегать мысли, окружая меня, как загнанную в угол дичь.

Измена, предстоящий развод и прочие неприятности... Вот какое название должно было бы быть у фильма о моей собственной жизни.

И хорошо, что Лариса что-то подыскала для меня на этот месяц, а то точно бы сошла с ума от безделья. Знала бы заранее... Сама же просила агента как можно меньше тревожить меня в феврале, ведь хотели вместе с Яном провести время вместе. Зачем мне теперь это свободное время?

Мобильник в моей руке вновь вибрирует, оповещая о новом входящем вызове.

Ян.

— Привет, Альбина, — слышу голос мужа.

— Серьёзно? Я не собираюсь общаться с тобой после вчерашнего! Утром же попрощались!

— Я по делу. Пожар не был случайностью...

— Что это значит? — невольно напрягаюсь.

— Дверь подожгли, и я уверен в этом на все сто. Звоню, чтобы предупредить, что вызвал сотрудников частной охранной организации. Они приедут сегодня и исследуют всю территорию на признаки проникновения и на оценку текущей степени защиты и безопасности. Поэтому не покидай сегодня дом, пожалуйста. Кстати, чуть не забыл: стекло у окна тоже сегодня новое поставят.

— Что происходит? Почему пожар не случаен?

Глава 5

Ян

Закрываюсь в гардеробной и, пользуясь удобным моментом тишины и уединения, набираю номер одного своего знакомого. Через пару гудков вызов принимают.

— Ян? Приветствую, — слышу хрипловатый голос.

— Привет, Аркадий. Всё сделано, как надо. Молодец, что не переборщил, хотя я чуть было не решил, что ты решил спалить мне весь дом.

— Не спалил же ведь, Ян. Ты на меня не наговаривай, я-то своё слово держу. Сказано снести двери, я их и снёс. Остальное не должно было пострадать, и я ни за что не поверю, если скажешь мне, что у тебя там стена отвалилась.

— Не отвалилась. Всё нормально. Оплату я тебе уже перевёл, как и договаривались.

— Благодарю тебя, Ян, друг мой дорогой! — запел соловьём. — Ты мне звони, если что ещё нужно будет! Всё сделаю точно в срок и с ювелирным изяществом!

— Не сомневаюсь, — сбрасываю вызов.

Не до болтовни мне: всё-таки я в доме не один.

Новый дом, новая женщина, новые проблемы. Знакомые для многих вещи, но мои неурядицы на этот раз приобрели такой масштаб, что и помыслить такого в своей жизни не мог. Если бы только я не играл роль неудачливого парня в каком-нибудь фильме...

Но это не фильм. Вот он я — тот самый неудачливый парень, попавший в переделку.

Раздражённо тру глаза (теперь это мой любимый жест), приседаю к своему чемодану под ногами и резко дёргаю взвизгнувшую молнию, чтобы открыть его пасть.

Извлекаю вещи: футболки одну за другой, брюки, рубашки... женские трусики. Розовые, с кружевами — одни из любимых у Альбины в коллекции. Как только их с собой умудрился прихватить?

Сжимаю тонкую сетчатую ткань в кулаке, когда в гардеробную заглядывает Катерина.

— Что там у тебя?

— Моё сердце, принадлежащее теперь только тебе, — хмыкаю.

Я разжимаю пальцы, и розовое кружевное облачко падает на пол к моим ногам.

— Какая мерзость, — морщится девушка. — У твоей жены отвратительный вкус. Это же её трусы? Такое сердце мне точно не нужно, так что выбрасывай-ка ты это в мусорку.

Не для того я сам лично выбирал эти трусики, чтобы потом их выбросить по капризу этой взбалмошной рыжей девчонки.

— Надеюсь, у тебя не так много вещей, а то знаю я вас, женщин... — обвожу хмурым взглядом достаточно просторную гардеробную.

— Потеснишься, если мне места не хватит, — фыркает.

Катерина выходит в коридор, вновь возвращая мне моё недолгое одиночество, и я убираю розовое кружево обратно в чемодан.

После заканчиваю раскладывать остаток своих вещей и выхожу в гостиную, где во всю работает телевизор. На экране мелькает реклама стирального порошка с раздражающим музыкальным сопровождением. Где-то в кухне гремит ящиками Катерина.

— Зачем это здесь... — ворчу, хватаясь за пульт, чтобы вырубить ящик, но в последний момент замираю.

В кадре появляется лицо моей жены. Длинные аккуратно уложенные светлые волосы, большие голубые глаза, нежно-розовый блеск на губах, белоснежная улыбка, в меру кокетливое декольте... Мы даже едва не поругались из-за этого её платья, когда она собиралась на это интервью двухнедельной давности.

— Какова настоящая Альбина Руснакова, когда выключены все камеры, а вокруг только родные люди? — спрашивает интервьюер у моей улыбающейся жены, сидящей напротив него.

— Эмоциональная, ранимая и очень любящая! — смеётся, лаская мой слух.

А ведь это лишь телевизор...

— Обожаю свою семью, мужа, отца, — продолжает Альбина. — Ради них готова в лепёшку разбиться, если потребуется!

— Боже, как же вы оба светитесь, когда говорите друг о друге! — восклицает интервьюер, изображая восхищение.

— Это любовь! — кивает моя жена по ту сторону экрана.

В гостиной раздаётся перезвон каблучков, и я тут же чувствую, как запах приторно сладких духов Катерины наполняет мои ноздри.

Поворачиваю голову в сторону девушки, которая с недовольством уставилась на телевизор, уперев руки в бока. Ещё около двадцати секунд она молча взирает на монитор, а затем выхватывает их моих рук пульт со словами:

— Наивная дурочка с ватой в голове! Как тебе только пришло в голову жениться на этом недоразумении?

Телевизор замолкает, выключившись.

— Ты говоришь о моей жене. Уж будь добра: следи за своим языком.

— Не долго ей осталось быть твоей женой. Ты же помнишь, что должен подарить мне открыточку на день рождения?

Катерина довольно хихикает и смотрит на меня с тем самым превосходством, с каким может смотреть только дочка богатенького папочки.

— Открыточкой ты сейчас называешь свидетельство о расторжении брака?

— А ты ещё и догадливый, а не только красивый! — на её лице наигранное уважение.

— Зато к твоей красоте ничего более не прилагается.

— Как же так? Острый ум и твёрдая хватка!

Глава 6

Альбина

Лариса заверила меня вчера, что никакого разврата в рекламном ролике Карла Никитича не планируется. Она прямо-таки клялась мне в этом, хотя поверила я в это с трудом.

— Никакой обнажёнки, Альбина! Это дорогие женские духи!

— А фильм? Что по поводу фильма «Каждую субботу мой муж мне изменяет»?

— Ты же читала книгу! Там нет таких сцен! — уверяла она меня, отрицательно качая головой.

— Сценарий можно и переписать на свой вкус, Лариса... Боже, ты же понимаешь, что мы говорим о Карле Никитиче?!

— Не заводись раньше времени, — вздохнула женщина. — Я же знаю, что сцены секса и обнажения тебе не подходят.

— Мой муж меня...

«Убьёт», — хотела я сказать, но осеклась. Да никто уже «убивать» не будет. Это у меня с ним была договорённость не обнажаться на экране, а теперь я, вроде как, сама по себе... Теперь и мне всё можно, и ему...

— Звезда такой величины, как ты, может в любой момент отказаться от съёмки. Ты можешь позволить себе выплату неустоек.

— Лариса! — одёрнула строго. — Лучше вообще не доводить до таких ситуаций.

— Я читала сценарий, и ничего неприемлемого там нет, Альбина. И в сценарии рекламного ролика, и в сценарии фильма никаких сомнительных пошлостей!

— Ладно, ты меня успокоила.

Но всё же Карл Никитич тот ещё кадр. Крайне неприятный мужик с пивным пузом, залысиной и всегда в неприлично дорогих костюмах с галстуками со странными яркими принтами. Любитель распускать руки, грязно флиртовать с молоденькими актрисами и снимать такие фильмы, где тела этих самых молоденьких актрис можно немного оголить в угоду искусству... Фу!

— Не забудь про благотворительный вечер в субботу! — напомнила мне Лариса перед тем, как покинуть мой дом.

Забудешь тут... Ведь я должна была туда пойти вместе с Яном, а теперь, похоже, мы пойдём туда по отдельности.

Сегодняшний день мало чем отличается от вчерашнего. По-прежнему по территории расхаживают мужчины в рабочей форме. Сотрудники охранной организации уже второй день здесь всё изучают, хотя, на мой взгляд, можно было управиться и за один день. Впрочем, что я понимаю в этом?

Суббота, кстати, уже завтра, поэтому все мои мысли сосредоточены на предстоящем вечере. Приведёт ли Ян с собой свою новую женщину?

«Красивая девушка с длинными рыжими волосами и стройной фигурой», — помнится, именно так муж её описал, добавив, что она ещё и актриса. Рыжих длинноволосых красоток не мало... Кто же она?

— Я бы советовал вообще заменить все стёкла. Поставить, например, триплекс, — возвращает меня к реальности голос сотрудника охранной организации.

Мы стоим посреди огромной кухни, облокотившись на барную стойку, где я предложила мужчине чай. Он для приличия сделал пару глотков и отставил чашку в сторону.

— Триплекс?

— Трёхслойное стекло, Альбина Степановна, — принимается он пояснять. — Его отличие в том, что оно не создаёт осколков, а значит является более безопасным. К тому же оно ещё и более прочное благодаря ламинации и закалке.

— Вот как... — киваю, хотя слушаю не очень-то и внимательно.

— А ещё вам следует переустановить камеры видеонаблюдения на более современные.

— Разве наши камеры стары? — удивляюсь.

Мои брови хмурятся сами собой. Неужели видеокамеры, как и телефоны, нуждаются в обновлении едва ли не чаще зубной щётки?

Дом совсем новый и в обслуживании находится всего год. Всё здесь новое: и камеры, и домофон, и система пожарного оповещения и всё остальное... Эти ребята меня сейчас на деньги пытаются развести?

— Не стары, но есть более совершенные модели с более чёткой картинкой записи.

— Раз вы так говорите, то можете выписать мне чек и приступать к работе...

Забираю у мужчины едва ли не полную чашку чая, но спотыкаюсь о собственную ногу и весь чай сразу льётся на меня, а я, охнув, рефлекторно прижимаю руки к обожжённой груди.

Меня же саму ловит мужчина. Он успел ухватить меня за плечи, и я теперь стою, прижатая к чужой груди.

— Спасибо, — киваю рассеянно.

Слишком быстро всё произошло, и я даже понять толком ничего не успела. Хочу отстраниться, но спаситель протягивает руку куда-то в район моей груди и спрашивает:

— Разрешите?

Я вдруг понимаю, что всё это время продолжала удерживала в ладонях уже пустую чашку.

— Не разрешаю, — раздаётся холодный голос Яна за нашими спинами.

— Я только хотел помочь... — растерялся сотрудник охранной организации, резво отскочив от меня.

— А разрешение и не у тебя спрашивалось, — вклиниваюсь в диалог мужчин, обращаясь к Яну.

Возвращаю чудом не разбившуюся чашку на стол, но не спускаю глаз с блудного мужа.

— Обжиматься потом будете, — язвит Ян тем временем, — когда останетесь наедине, а пока постарайтесь соблюдать приличия.

Глава 7

Ян

— Ян, ты у жены? Отвечай «да, милая», если ты у неё, и она стоит рядом с тобой.

— Да, милая, — отвечаю Катерине, сжимая мобильный телефон до боли в пальцах.

Альбина же в этот момент скрещивает руки на своей груди и принимается сверлить меня ещё более ядовитым взглядом, чем прежде. Я знаю: она хочет ударить меня сейчас.

— Вечером у нас с тобой свидание в ресторане на центральной улице, — продолжает Катерина. — Оденешься красиво, купишь мне дорогой букет красных роз. У меня для тебя тоже будет подарок. Отвечай так, чтобы я поверила в то, что ты очень рад моему обещанному сюрпризу и вообще безумно обожаешь меня.

— Ты и правда приготовила мне сюрприз? — меня едва не передёргивает от злости и отвращения, но я продолжаю: — Как же я тебя обожаю!

Альбина зло щурит глаза, и я отворачиваюсь от неё, отойдя немного в сторону. Слишком сложно выносить этот тяжёлый взгляд на себе, слишком отвратительным себя ощущаю в этот момент.

— Больше сахара в голосе, Ян! А то я тебе не верю, — Катерина явно наслаждается ситуацией. — Говори, что любишь и скоро вернёшься ко мне в норку... — стервозно хихикает.

— И я люблю тебя, скоро буду, — игнорирую последние слова девушки.

— Я не шучу, Руснаков! Немедленно покинь дом жены! Иначе сам знаешь что...

Она отключается, а я едва сдерживаюсь, чтобы не ругнуться. Как же я ненавижу это всё! И этот звонок и то выражение лица, которое сейчас наблюдаю на лице жены.

— Ворковать потом будете, — говорит она язвительно, — когда останетесь наедине, а пока постарайтесь соблюдать приличия. Ты здесь не один вообще-то!

Альбина возвращает мне мои же недавние слова.

— Это просто телефонный разговор. Она позвонила, не мог же я не ответить... — понимаю насколько жалко звучит, но я действительно не мог не принять вызов от Катерины.

— Ты это специально? Это просто верх лицемерия и жестокости. Я даже не подозревала, что ты на самом деле такой! Ещё твой след в этом доме не остыл и простыни после тебя не стираны, а ты уже стоишь тут и слюни в телефон льёшь своей шлюхе!

— Прости, в следующий раз выйду на улицу, чтобы ответить на звонок, — иронизирую.

— Жалкий чмошник! — жена хватает всю ту же несчастную чашку и швыряет её в меня.

Я ловлю её, из-за чего Альбина выглядит ещё более злой.

— Я, пожалуй, пойду, — возвращаю чашку на стол. — Мне пора. Поговорю с сотрудниками охранной организации и сразу уеду.

— Можешь катиться отсюда на все четыре стороны, но сначала ответь: кто устроил пожар и зачем мне телохранитель?

— Пожар устроил мой завистник и недоброжелатель, которому я однажды перешёл дорогу. Ты ему не интересна, но я решил подстраховаться и приставить к тебе телохранителя. Думаю, приставлю ещё и охранника к дому.

— Погоди-ка... — Альбина делает шаг ко мне и тычет указательным пальцем в мою сторону. — Тебе кто-то угрожает и прямо в этот же момент ты решаешь свалить от меня... Твоя новая женщина случайно не подставная?

В голубых глазах жены разгорается огонь надежды с совсем скромными, но оживлёнными искорками счастья.

Я должен погасить их.

— Женщина не подставная, не строй иллюзий. Эти два события лишь случайно совпали.

— Да брось, Ян! Почему ты не скажешь мне? Я ведь тоже могу подыграть в этой игре... Скажи правду... Зачем делаешь мне больно? Неужели не справимся вдвоём? Я буду держаться на расстоянии, если так нужно, но хотя бы буду спокойна, зная, что это временно и разлука фальшива, зная, что не было никакой измены, и мы вовсе не собираемся разводиться по-настоящему...

Жена подходит ко мне ещё ближе и пытается коснуться ладонями моих плеч, но я резко отстраняюсь, словно в страхе обжечься.

— Альбина! — отрезаю холодно. — Нет никаких игр. Это ты заигрываешься сейчас. Всё по-настоящему: моя измена, новая женщина и новая жизнь без тебя.

Лицо жены вновь каменеет.

— Делай, что хотел и проваливай! Ты же понимаешь, что больше никогда не должен появляться в этом доме? — взрывается она криком. — И на грудь мою больше не пялься! Она больше не твоя, как и я! А если ты когда-нибудь захочешь вернуться ко мне, то даже не смей смотреть в мою строну и пачкать меня своим вниманием!

Мы горделиво расходимся по разные стороны. Альбина исчезает в своей спальне, а я, пока она не видит, иду в библиотеку, которую мы вдвоём так старательно собирали... На полках этой просторной комнаты хранятся наши любимые книги и то, зачем я сюда сейчас пришёл.

Иду к нужному мне стеллажу и беру в руки достаточно толстый и потрёпанный фотоальбом...

Я забрал с собой фото, которое должно помочь мне, и спрятал его во внутренний карман куртки. На ярком снимке счастливый улыбающийся мужчина лет сорока пяти. Он стоит на фоне гор, щуря глаза от солнца, и ещё не подозревает о том, что в недалёком будущем его ждут большие неприятности... Всех нас.

Вечером я, как и хотела Катерина, подъезжаю к назначенному времени в ресторан, где уже за забронированным столиком сидит рыжая лиса и с недовольством смотрит на золотые часы на своём запястье.

Глава 8

Альбина

Суббота наступила слишком быстро. Я к ней не готова, но ничего не поделаешь — на благотворительный вечер всё же придётся приехать.

Водитель везёт меня по вечерним городским улицам, а я перебираю в памяти всех рыжих актрис, каких только знаю. Досадно, но все эти женщины, которые приходят мне на ум, действительно красивы.

Я тоже далеко не дурнушка, но женское уязвлённое самолюбие даёт о себе знать.

По прибытию в арендованный зал ресторана меня сразу встречают:

— Альбина, добро пожаловать! — приветствует меня организатор и хозяйка вечера, целуя в обе щёки.

Не смотря на свой почтенный возраст, выглядит эта женщина сногсшибательно, и я спешу это отметить:

— Отлично выглядишь, Елена! Как настроение?

— Благотворительность всегда делает меня счастливой, — широко улыбается, давая знать, что с настроением у неё всё в порядке. — В этот раз в сборе средств приняло участие больше людей, чем обычно.

— Мало кто остаётся в стороне, когда речь идёт о помощи детям.

— Этот мир ещё способен быть светлым и давать надежду, — с удовлетворением кивает. — Ян прибыл раньше тебя... Вы сегодня по отдельности?

Мы теперь навсегда разделены. Потому что назад этого двуличного мерзавца я никогда не приму!

Шарю глазами по наполненному нарядными гостями залу и достаточно быстро, словно магнитом притянуло, нахожу знакомую мужскую фигуру в чёрном смокинге.

А рядом рыжая длинноволосая девушка.

— Кто это с ним? — спрашиваю.

Что-то мне не знакома новая любовь моего мужа.

— Катерина Ива, — хмурит брови Елена, глядя то на меня, то на эту парочку. — Начинающая и подающая надежды актриса, говорят. Я с ней лично не знакома, но молва о ней распространяется со скоростью света. Девчонка взялась просто из ниоткуда и сразу прошла прослушивание во второй сезон нашумевшего сериала. Что случилось? Неужели...

— Да, мы с мужем разводимся, — угадываю вопрос Елены. — Она и в самом деле так хороша?

— Её отец богат.

— Вот как, — понимающе усмехаюсь.

Знаю я подобных выскочек, что пробиваются через богатеньких родителей. Да кому нужен талант и упорный труд, если есть чем заплатить?

Елена, конечно, оказывается не единственной, кто хочет задать мне парочку вопросов. Много знакомых лиц, со всеми перекидываюсь хотя бы парой слов, с кем-то стою общаюсь, но всех неизбежно волнует в первую очередь одно: почему мой муж пришёл с другой женщиной, а я одна?

Какая радость, что это закрытое мероприятие, и никаких репортёров здесь нет! Испытывать такое унижение на камеру — та ещё пытка!

Но собираюсь ли я стоять в сторонке у стены и перед всеми любопытствующими оправдываться в том, почему меня кинули? Нет.

Тем более когда один крайне симпатичный светловолосый молодой мужчина смотрит на меня из другого угла зала и загадочно улыбается мне...

— Как же такого красавца дама одного оставила? — кокетливо обращаюсь к этому блондину, когда мы оба, сговорившись глазами, последовали к фуршетному столу.

— Этот красавчик, — с усмешкой тычет себя в грудь, — пришёл без дамы. Я совсем один...

Отлично.

Помню, как муж отреагировал вчера на приблизившегося ко мне сотрудника охранной организации. Помню, как Ян опускал глаза вниз, на мою грудь...

Что же он будет делать сейчас, когда вокруг толпа?

— Какое совпадение! Я как раз тоже совсем одна...

Я вижу заинтересованность на лице мужчины, и это как раз именно то, что мне нужно. Не думал же Ян, что я буду обливаться слезами, облачившись в чёрное траурное одеяние? Обломится. Пусть смотрит и видит, как я хорошо провожу время без него.

— А... — мужчина принимается вертеть головой по залу.

— Меня бросили на днях, не ищите его взглядом.

— Как же ему такое в голову вообще пришло? — стирает с лица веселье. — Я бы в такую женщину зубами вцепился и не отпускал ни на шаг!

— Значит ли это, что я вам нравлюсь? — мурлычу, приблизившись на шаг.

А сама кошу глазами туда, где в последний раз видела эту ненавистную обнимающуюся парочку.

— А по моему счастливому лицу не видно, что я едва на ногах держусь от восхищения?

— Собираетесь упасть в обморок к моим ногам? — игриво щурю глаза.

— Колени от волнения дрожат, так что того и гляди, что и правда к ногам паду!

Мы обмениваемся коротким смехом.

— Меня зовут Альбина, — протягиваю руку.

— Я знаю. Все знают, — принимает мою руку в свою и склоняется, одарив тыльную сторону моей ладони коротким поцелуем. — Я Дмитрий. Можешь звать просто Димой. Ничего что на «ты»?

— Я только «за», Дим.

В нескольких метрах от нас, за спиной моего нового знакомого, останавливают свой шаг Ян и его рыжая спутница, Катерина. Они шли куда-то, но остановились, когда Ян встал, как вкопанный, при виде меня и целующего мне руку Димы.