Измена. Над пропастью во лжи

Пролог и Глава 1

Пролог

Прикосновение к дверной ручке пронизывает все мое существо электрическим разрядом. Я все еще надеюсь, что дверь не откроется. Но она беззвучно поддается легкому нажиму.

Сердце сумасшедшими ударами вот-вот разорвет грудную клетку. Они настолько интенсивны, что я не только ощущаю, но и явственно слышу их.

Преодолевая панический ужас, я на цыпочках прохожу дальше. Дверь в комнату распахнута настежь. Поэтому, чтоб не обнаружить себя, я буквально вжимаюсь в стену. И вдруг каменею при виде открывшейся мне картины.

Мозг отключается, а я впиваюсь взглядом в мужскую обнаженную фигуру, нависшую над распластанным женским телом. Взгляд задерживается на мускулистой мужской руке, точнее на плече, на котором четко видно знакомое до боли родимое пятно. Пятно очень большое, по форме оно слегка напоминает огромное яблоко.

Я плотно смыкаю веки в надежде, что мне все привиделось. Вот сейчас я открою глаза, и никакого пятна не увижу. Это просто галлюцинация на фоне стресса.

Увы, когда я открываю глаза, чуда не происходит.

Острая боль полоснула скальпелем по сердцу и отозвалась страшным приговором, не оставляющим никаких сомнений. Значит, в постели с другой женщиной все-таки мой Игнат!

Ноги подкашиваются. Я сейчас упаду. Стараясь устоять вдавливаюсь в стену еще сильнее. Кажется, я сейчас умру от жестокой боли.

Тяжелый вздох, больше напоминающий сдавленный крик, вырывается из моей груди, в которой, как ни странно, еще продолжает биться мое бедное сердце, разорванное в клочья.

***

Все это Полине предстоит увидеть и пережить немного позже. А несколько часов ранее…

_________________

ГЛАВА 1

… Утренняя чашка кофе настраивает меня на романтический лад. Но звонок домофона безжалостно выдергивает из приятных воспоминаний о событиях вчерашнего вечера. Выдергивает грубо и требовательно.

Недовольно чертыхнувшись, отрываюсь от созерцания восхитительного помолвочного кольца на своем безымянном пальчике и отправляюсь посмотреть, кто это побеспокоил меня в такую рань.

На экране домофона вижу хрупкую фигуру то ли парнишки, то ли молодой девушки. Лицо скрывает нахлобученная на брови кепка с огромным козырьком, поверх которой накинут капюшон батника. К тому же, человек по ту сторону двери стоит, низко опустив голову, что также затрудняет определить его гендерную принадлежность.

- Вам просили передать конверт, - голос хрипловатый, похоже, специально измененный.

В свои тридцать с малюсеньким хвостиком я отличаюсь повышенной осторожностью, поэтому предлагаю курьеру оставить конверт под дверью. Основание – я ничего не заказывала и ничего не жду. Он, помедлив, соглашается, после чего, оставив послание, исчезает в кабине лифта.

Выждав несколько секунд, открываю дверь и почему-то осторожно, словно мину замедленного действия, беру нечто, отдаленно напоминающее конверт. Точнее это просто лист бумаги, сложенный в виде солдатского треугольника. Мне о таких бабушка рассказывала. Только, как она говорила, на них еще печать должна быть.

Глядя на это архаическое творение, невольно улыбаюсь. И кто это вздумал таким странным способом отправить мне послание? Неужели Игнат перед отъездом? В век фантастических технологий прислать письмо в конверте-треугольнике поистине смешно. Романтичнее было бы просто вложить записку в букет роз, например. Хотя, с чего я решила, что это любовное послание и что оно от Игната. Мало ли от кого оно и что там может быть.

Разворачиваю загадочную весточку и замираю с первых строк. Улыбка моментально исчезает с лица. И неудивительно. Буквально первые слова взрывают мозг миллиардами осколков. Но этот самый мозг отказывается продуцировать мысли. И я многократно читаю и перечитываю несколько коротких строк, чтобы постичь их смысл:

«Человек, за которого ты собираешься замуж, изменяет тебе. Не веришь? Предлагаю увидеть все своими глазами. Сегодня после шести вечера по адресу…»

Только после неоднократного прочтения записки я обращаю внимание на адрес. И мои брови непроизвольно взлетают вверх, а глаза округляются. Это же адрес Игната! Нет, этого не может быть! Хотя бы потому, что он сегодня ночью должен был уехать в длительную командировку. На целую неделю.

Неужели он…

Нет-нет! Я не верю.

Это чья-то глупая шутка. Злая шутка.

Но зачем? Кому надо испортить мне настроение в тот момент, когда я и без того расстроена отъездом любимого. Кто-то решил нас рассорить? И специально выбрал такой момент, когда невозможно немедленно выяснить правду и отмести все подозрения в сторону.

Получается, речь идет не просто о моем настроении, а о наших отношениях с Власовым. Следовательно, кому-то очень хочется расстроить нашу свадьбу.

Первый порыв – немедленно звонить Игнату.

И что я ему скажу? Только испорчу еще и ему настроение. И мы просто рассоримся, так ничего и не выяснив. Ведь он не сможет немедленно приехать, чтоб во всем разобраться. Эта командировка очень важна для него. Поэтому я никак не могу сообщать ему об этой дурацкой записке.

К тому же, я не верю в то, о чем пишет «доброжелатель». Интересно, это мужчина или женщина? Да какая разница! Важно то, что кто-то четко продумал момент, когда я особенно беззащитна и нет возможности обрубить на корню нелепую ложь.

Именно нелепую. И именно ложь! Ведь не станет же Игнат изменять мне на второй день после того, как сделал предложение руки и сердца.

При этой мысли я, словно маленькая капризная девчонка, топаю ногой. Блииииин! Мы с ним так долго шли к принятию решения о создании семьи. А когда наконец решились, я опять наступаю на старые грабли.

Глава 2

Тишину квартиры взрывает тревожный сигнал мобильника. Он возвращает меня к действительности, от которой я отключилась, погрузившись в беспросветный мрак отчаяния.

Только сейчас замечаю, что все еще сижу на полу в прихожей, зажав в руке клочок бумаги. От него на ладони ощущаю жжение, словно от ожога. Все это время я находилась в плену воспоминаний о бывшем муже, расставшись с которым, я поклялась, что больше никогда не поверю ни одному мужчине. Мне с лихвой хватило первого раза, когда я столкнулась с изменой Максима.

И вот опять?!

Усилием воли заставляю себя ответить на звонок.

Звонит Игнат.

- Поля, почему так долго не отвечаешь? – в голосе волнение. – Я уже хотел звонить твоей подруге Миле, чтоб узнать, не случилось ли чего. Все хорошо, милая?

- Да, Игнат. Я просто… спала и не сразу… услышала звонок.

Не узнаю свой голос. Игнат тоже обеспокоен моим тоном.

- У тебя точно все хорошо? - переспрашивает он, а я стараюсь придать голосу обычное звучание.

- Да, дорогой, все в порядке. Как ты доехал, как устроился?

- Полюшка, я ужасно скучаю. Такое состояние, что готов все бросить и немедленно вернуться. Хочу к тебе и ничего не могу с собой поделать. Даже не представляю, как смогу выдержать целую неделю в разлуке с тобой.

Слушаю его и пытаюсь считать в интонации фальшь. Неужели он так умело шифруется, создает видимость своего отъезда, а сам…

Нет. Не верю.

В это просто невозможно поверить!

Поэтому я не должна сейчас выдать себя. Сначала надо все проверить. И уж потом… Страшно представить себе, что будет потом.

С ужасом отмечаю, что не ощущаю радости, слушая голос любимого. Неужели я уже поверила в его предательство? Но так нельзя. Ведь даже преступников не считают виновными, пока их вина не доказана.

- Полина, что с тобой? Ты как будто не рада моему звонку. Наверное, сердишься, что я разбудил тебя. Ну прости. Впредь постараюсь не звонить с утра пораньше. Просто очень одиноко без тебя, родная.

- Игнат, я тоже скучаю. Мне без тебя плохо. Единственное, чего бы я очень хотела, чтобы ты сейчас оказался рядом. – А про себя додумываю: и рассеял бы все мои сомнения.

Что-то проскальзывает в нашем разговоре необычное. Какая-то недосказанность, недоверие и даже холодность, которых раньше не было.

Игнат, наверное, тоже почувствовал это и почти с обидой в голосе стал прощаться. У меня не хватило слов разуверить его в том, что, как ему показалось, я не рада его звонку. А между тем, я на самом деле хотела побыстрее закончить тягостный разговор.

Меня терзала одна-единственная мысль: что делать с предложением убедиться в неверности жениха.

С таким тягостным настроением я заставляю взять себя в руки и начать собираться на работу. Но там же Эмилия! Она вмиг раскусит, что со мной что-то не то. Придется не просто взять себя в руки, но и надежно спрятать от ее пронзительного взгляда следы урагана эмоций, поколебавших мою веру в Игната.

Но не тут-то было. Просканировав меня вопросительным взором, подруга и по совместительству моя верная помощница, по сути мой зам, обрушивается с порога.

- Тааааак? А что это у нас сегодня глазки припухшие? Это ты из-за разлуки с любимым?! Господи, ты словно никак не перерастешь подростковый возраст.

Стараюсь не реагировать на ее колкости. Увы, не получается. Эмоции взрываются, и я с горечью констатирую:

- Наверное, уже с бывшим любимым. А точнее… с бывшим женихом.

- Подожди, подожди… - Эмилия напряженно хмурит брови. – Что-то я не понимаю, о чем это ты. Я что-то пропустила? И что за дрожь в голосе? И откуда вода в глазах? Ну-ка, садись и рассказывай.

Долго уговаривать меня не надо. Ведь то, что съедает меня изнутри с раннего утра, так и рвется наружу в надежде получить ответ на вопрос: что это было и как быть дальше?

Роюсь в сумочке и извлекаю измятый листок с провокационными строками. Внутри все дрожит. Сердце сжалось в трепетный комок. Слова застревают в горле, не в силах справиться со спазмом.

Мила быстро пробегает взглядом по строкам и непонимающе смотрит на меня.

- Это что? И от кого? И да, почему речь идет о твоем женихе, ведь, насколько мне известно…

С потоком слез, хлынувших из глаз, сбивчиво рассказываю о том, что вчера вечером Власов сделал мне предложение.

- А утром я получила вот это, - заканчиваю с трудом и с надеждой смотрю на подругу.

- И ты веришь в эту чушь! – воскликнула она, не скрывая иронии. – Да тебя просто разыгрывают!

- А ты обрати внимание на адрес! – я срываюсь на крик.

- Ничего странного не вижу в адресе.

- Но это адрес Власова!

Мила хмурит брови, но тут же возражает:

- Полина, включи мозги! Это не основание для трагедии. У него что, засекреченная резиденция?! И поэтому ты считаешь, что никто не знает его адрес?

Сидя за ее столом, я печально покачала головой. Ну как она не понимает, что мне надо принять решение, отправляться ли в квартиру Игната к назначенному времени или…

- И что? Ты собираешься пойти? Совсем мозги набекрень съехали! А вдруг… - она на секунду задумывается, но потом резко бросает: - Даже не вздумай! Звони своему Игнату, пусть все объяснит. А ходить – не моги! Во-первых, это глупо. Во-вторых, унизительно. И, заметь, для вас обоих. В-третьих,.. даже опасно.

Смотрю на нее во все глаза. Помогла, нечего сказать. К моим сомнениям добавила еще свои страхи.

Решительно выхватываю листок из ее рук, запихиваю его обратно в сумочку. Затем направляюсь к себе в кабинет, на ходу бросив ей с обидой:

- Сама разберусь!

_____________

Глава 3

Вот только от Милы так просто не отделаешься. Она, невзирая на мою обиду, поспешила вслед за мной, бубня на ходу:

- Сама, сама… В таком деле сама не разберешься.

Уверенно усевшись напротив меня, подруга начинает донимать вопросами, на которые я пыталась найти ответы еще дома.

- Неужели ты предполагаешь, что Игнат хочет жениться на тебе с какой-то целью, при этом не исключая связи с другой женщиной на стороне?

- Не рви мне душу, Миля! И без тебя тошно. Именно это я и хочу знать. Хотя вообще не допускаю мысли, что Власов решил жениться на мне из меркантильных интересов. Мы оба самодостаточные люди. У каждого есть свое дело, обеспечивающее материальный достаток каждому из нас.

Поэтому, если и говорить о возможном меркантильном интересе, то скорее следует предположить, что он мог бы возникнуть у меня. Ведь весь мой бизнес – это всего лишь скромное Агентство по набору домашнего персонала. Тогда как у него – хорошо отлаженный фармацевтический бизнес, охватывающий сеть аптечных филиалов не только в нашем городе, но и в области. Получается, вряд ли он решил жениться на мне по расчету. Этот вариант отметается сразу. Но тогда что же?! Неужели взыграла самая пошлая мужская похоть, желание обладать всем, что движется?

- Не пори горячку, Полина. У тебя есть основания подозревать его в нечистоплотности? Он же боготворит тебя. Это видно невооруженным глазом. Каждая женщина, не исключая и меня, может только мечтать, чтоб ее окружили такой любовью, такой нежностью и заботой, какие исходят от Игната по отношению к тебе. И только к тебе!

- Именно это меня и удивляет. Если бы я до сегодняшнего дня не была уверена в его чувствах, то… - не могу вслух произнести, что сразу бы рассталась с Власовым. Ведь я влюблена в него до умопомрачения. – Но, Мила, я не хочу еще раз ошибиться, не хочу еще раз пережить предательство. Это так больно. Это так страшно, что я даже мысленно не могу себе представить, что Игнат изменяет мне. Но я должна знать правду, поэтому…

- Неужели ты пойдешь туда? – в глазах подруги считываю сочувствие, смешанное с осуждением и приправленное капелькой страха.

- Не знаю… Еще не решила.

С этим неопределенным «еще не решила» я мучаюсь все время, оставшееся до указанного в записке срока. И ведь это самое время неумолимо приближается к шести вечера, как бы мне ни хотелось приостановить его бег.

С дрожью в руках и коленках, с бешенным стуком в висках, с болезненным трепыханием сердца, которое бьется в груди, как испуганная птичка, я выхожу из своего кабинета и сталкиваюсь лицом к лицу с Эмилией.

Она уверенно берет меня за руку.

- Я с тобой, - заявляет тоном, не терпящим возражений. – Я не отпущу тебя одну. А вдруг все подстроено с целью…

- Замолчи, - прерываю ее, - и не нагнетай. Я пойду одна. Это не обсуждается.

- Поля, ты очень рискуешь.

- Ну не убьют же там меня! – горько усмехаюсь, а внутри активизируется червячок сомнения. Но я настроена решительно. – И вообще, Миля, пережив одно предательство, я, может быть, приобрела хоть какой-то опыт. Поэтому не переживай за меня. Просто пожелай, чтоб меня ожидал там глупый, хоть и очень злой розыгрыш. Я очень надеюсь на это.

- Тогда обещай, что перезвонишь мне. Хорошо?

Я мрачно киваю и направляюсь к выходу. Там ждет меня такси, которое я вызвала заранее.

- Только не забудь! – шепчет с тревогой вдогонку. – Обещаешь?!

Оборачиваюсь и, выдавив из себя затравленную улыбку, могу только ответить жестом из сложенных в колечко пальцев – о’кей … Боюсь, что любое слово, произнесенное вслух, прорвется водопадом слез.

Чувствую себя человеком, идущим на казнь. Казнь под страшным названием ИЗМЕНА. Оно каленым железом жжет сердце, сжигает мозг, испепеляет душу.

Поездка в такси дает возможность подумать еще минут десять, стоит ли поступаться своей гордостью и опускаться до слежки за любимым мужчиной. Но тот самый червячок, который заявил о себе еще при разговоре с подругой, опять напоминает о себе. Теперь уже более уверенно:

- Так и будешь терзаться в неведении? Эх ты, трусиха! А что если Игнат и в самом деле тот еще негодяй? А что если он – тот еще ходок? Не лучше ли сразу во всем разобраться? Аааааа? То-то же. Так что другого варианта быть не может. Надо все узнать. А уж потом…

- А что потом? – гневно возражаю ему. – Мы любим друг друга. Что если отключить мозг, отбросить сомнения, назвать водителю свой адрес и просто поехать домой? Что если не рассуждать и просто верить заверениям Власова о любви ко мне, а не идти на поводу у какого-то анонимного автора глупой шутки.

- Гммммм, - противно тянет он, - это, конечно же, вариант. Но в таком случае ты обрекаешь себя на вечную пытку и будешь без конца подозревать Игната в шашнях на стороне. И что это будет за жизнь? И на сколько хватит твоего терпения? Отвечаю: до следующего повода. Поэтому, раз уж тебе представился случай выяснить правду, выясняй. А потом решишь, что делать с этой правдой.

Возразить не успеваю, так как машина останавливается возле дома Власова. Приходится выйти из такси.

А что делать дальше, подумать страшно.

Неужели я сделаю это? Переступлю через свою гордость, унижусь до подглядывания за чужими отношениями.

А если нет, тогда зачем я здесь?..

Глава 4

С трудом передвигая ноги, словно налитые свинцом, заставляю себя войти в подъезд. Квартира Власова на пятом этаже. Игнорирую лифт и пешком поднимаюсь по лестнице. Намеренно тяну время. Не могу себе представить, что ждет меня там, наверху. Прокручиваю обрывочные фантастические предположения – одно хуже другого. Но при всех вариациях самой страшной ситуацией остается вероятность убедиться в измене Игната.

Подрагивающими пальцами нащупываю в сумочке ключи от его квартиры. Власов когда-то давно дал их мне, как сказал, на всякий случай. Их позвякивание заставляет подумать, что шуметь не стоит. Застываю с мыслью – как же быть? Ощущения жуткие. Хочется бежать прочь отсюда, пока меня никто не увидел. Стыдно.

Но упрямый червяк опять подзуживает, советует поторопиться, ведь уже шесть с четвертью. Чем дольше стою, тем больше сомневаюсь, стоит ли сделать решающий шаг. Пытаюсь успокоить себя, что дверь, наверняка, закрыта, а воспользоваться ключами я вряд ли посмею.

Прикосновение к дверной ручке пронизывает все мое существо электрическим разрядом. Я все еще надеюсь, что дверь не откроется. Но она легко и беззвучно поддается под легким нажимом, и мне открывается возможность войти внутрь.

Сердце сумасшедшими ударами вот-вот разорвет грудную клетку. Они настолько интенсивны, что я не только ощущаю, но и явственно слышу их. Одной рукой стараюсь унять эти гулкие болезненные удары, а другой зажимаю рот, боясь выдать свое присутствие шумным прерывистым дыханием.

Преодолевая панический ужас, я на цыпочках прохожу дальше. Дверь в комнату распахнута настежь. Поэтому, чтоб не обнаружить себя, я буквально вжимаюсь в стену. И вдруг каменею при виде открывшейся мне картины.

Мозг отключается, а я впиваюсь взглядом в ритмично двигающуюся мужскую обнаженную фигуру, нависшую над распластанным женским телом. Взгляд задерживается на мускулистой мужской руке, точнее на плече. И я впиваюсь взглядом в знакомое до боли родимое пятно. Пятно очень большое, По форме оно слегка напоминает огромное яблоко. Я часто шутила, что мама Игната, будучи беременной им, без спроса взяла запретный плод, вот и родила сына с такой удивительной отметиной. Власов сердился и грозился сделать операцию по ее удалению.

Воспоминания вспыхнули мгновенным ярким всполохом. А я плотно сомкнула веки в надежде, что мне все привиделось. Вот сейчас я открою глаза, и никакого пятна не увижу. Это просто галлюцинация на фоне стресса.

Увы, когда я открыла глаза, чуда не произошло.

Острая боль полоснула скальпелем по моему и без того страдающему сердцу и отозвалась страшным приговором, не оставляющим никаких сомнений. Значит, в постели с другой женщиной все-таки Игнат!

Ноги подкашиваются. Я сейчас упаду. Стараясь устоять, вдавливаюсь в стену еще сильнее. Кажется, я сейчас умру от жестокой боли, сдавившей сердце и перекрывшей дыхание.

Но моя пытка на этом не заканчивается.

Созерцание обнаженных тел мужчины и женщины, которые переплелись в сладостном экстазе, лишили меня возможности думать и чувствовать. Мозг и сердце замерли. Продолжали жить и воспринимать только глаза. В неярком свете ночника они выхватили из общей картины кружевное красное белье, яркими пятнами выделяющееся на белизне скомканных простыней.

О, Боже, я ведь когда-то уже видела это. Такое же ярко-красное на белом! С такими же кружавчиками!

Не хочу смотреть! Надо бежать отсюда! Еще мгновение, и я потеряю сознание от удушливой атмосферы, насквозь пропитанной мерзким духом предательской похоти и плотского наслаждения.

Ноги не слушаются, но я неимоверным усилием воли заставляю их вытащить меня на лестничную площадку. А оттуда – вниз, вниз, вниз! Подальше от этой грязи, от этого предательства, от этой мерзости.

Губы беззвучно твердят одно единственное слово – дежавю, дежавю, дежавю…

Оказавшись на улице, долго стою неподвижно, подставив разгоряченное лицо ветру и дождю. Слезы, хлынувшие из глаз, смешиваются с дождевыми каплями и пытаются смыть из памяти увиденное.

Но нет! Ни дождю, ни слезам не удается стереть весь ужас измены. Измены, обрушившейся на меня с неимоверной убийственной болью. И ведь я уже однажды пережила такие же страшные минуты, такие же впечатления, такую же ситуацию.

- Господи! – поднимаю я глаза к небу, - Но почему опять?! Что со мной не так? Меченная я, что ли?.. За что он так со мной? Ведь говорил, что любит, что жить без меня не может, что никогда не предаст. Ведь только вчера шептал мне ласковые слова, клялся в вечной любви и верности, пока смерть не разлучит нас…

Тяжелый вздох, больше напоминающий сдавленный крик, вырывается из моей груди, в которой, как ни странно, еще продолжает биться сердце, разорванное в клочья.

Я медленно плетусь в темноте ноябрьского дождливого вечера.

Плетусь без цели. Без желания жить. Без мыслей и чувств. Опустошенная и раздавленная. Обманутая и нелюбимая.

Вот и все.

Вот и кончилась сказка.

Вот и кончилась моя счастливая жизнь.

Впереди только нестерпимая боль, многократно усиленная горьким опытом прошлой измены. Я все это уже испытывала. Я ведь зарекалась не доверять больше никому. Я хорошо усвоила предыдущий урок предательства и лжи. Только очень быстро забыла данное себе обещание. И под напором охвативших меня чувств к Игнату отключила мозг, с головой окунувшись в новые отношения. Они казались мне настолько совершенными, что я растворилась в них без остатка. Разве могла я думать о том, что Игнат способен на такую подлость. И разве могла я устоять перед поглотившей меня любовью к самому лучшему, к самому искреннему и любящему человеку, каким был для меня Власов.

Последняя мысль заставляет резко остановиться.

- Был? – задаю себе зловеще прозвучавший вопрос. – Но почему я вот так сразу расставила все точки над i? А может все это нарисовало мое бушующее воображение. И то, что я увидела, мне просто показалось? А вдруг это был не Игнат? Вдруг он просто дал ключи кому-то из своих друзей, и тот…

Глава 5

Мир иллюзий рушится, погружая меня в беспросветный мрак осознания жестокой лжи. Мучительно пытаюсь понять, для чего, с какой целью надо было обманывать меня, говорить о какой-то длительной командировке, а потом… Мозг отказывается осмыслить происходящее.

Пронизывающий осенний ветер и холодный дождь напоминают мне, что следовало бы вызвать такси. Машина приезжает на удивление быстро.

- Вам куда? – вопрос водителя приводит меня в замешательство, и я на автомате называю адрес Власова, который каленым железом выжжен в моем мозгу.

- Не понял, девушка, куда ехать-то? – таксист смотрит на меня, как на умалишенную.

Спохватываюсь и, помедлив секунду, называю свои координаты.

Ну вот, докатилась, заговариваться начинаю. Так и в психушку загреметь недолго. И не мудрено. Просто очень сложно смириться с ложью, разрушившей мою жизнь и расколовшей ее на «до» и «после». Вот мои извилины, измученные болью предательства, и плутают, утратив способность ориентироваться в действительности.

Когда такси останавливается около моего дома, я достаю первую попавшуюся купюру и рассчитываюсь с водителем. У меня не осталось сил даже на то, чтобы захлопнуть дверцу автомобиля. Таксист, опешив от моей непреднамеренной щедрости, кричит вдогонку:

- Девушка, это уж слишком…

Не поворачивая головы роюсь в сумочке, чтобы добавить недостающие деньги. Возвращаюсь, держа еще одну банкноту в вытянутой руке.

- Да Вы не поняли! Здесь и без того слишком много, - он сокрушенно качает головой. – Может, Вам помощь нужна? Вам бы в больницу по-хорошему. Если что, я отвезу. – Протягивает мне сдачу. Но я отрицательно качаю головой и, едва волоча ноги, плетусь к подъезду.

Лифт услужливо распахивает передо мной двери. Нажимаю пятый этаж и, не в силах больше удерживать свое обмякшее тело, опускаюсь на корточки, прижимаясь спиной к кабине.

Глаза смыкаются сами собой. Я погружаюсь в темноту…

Вздрагиваю от чьего-то прикосновения. Веки, налитые свинцом, приподнимаются с трудом. Перед глазами лицо Милы. Оно какое-то расплывчатое, словно в тумане.

- Поля, Поля, - трясет она за плечо. – Очнись! Что с тобой?

Подруга пытается поставить меня на ноги. Но я обмякла, и они не слушаются. Тогда Мила чуть ли не волоком вытаскивает меня из кабины лифта. И тут я, словно пробудившись ото сна, вскидываю на нее уже осмысленный взгляд.

- Ты здесь откуда? – шепчу непослушными губами.

- Я то? Вот жду тебя здесь, ты ведь на телефонные звонки не отвечаешь. А я волнуюсь.

Вспоминаю, что телефон разрядился почти сразу, как только я вызвала такси. Виновато смотрю на Милу и пытаюсь развести руками, мол, я не виновата. А она, прислонив меня к стене, роется в моей сумочке в поисках ключей от квартиры.

Сознание медленно, но все же возвращается ко мне в полной мере, когда подруга усаживает меня на диванчик в гостиной. Смотрю на нее осоловевшим взглядом и натыкаюсь на встревоженный вопрос:

- Полинка, что с тобой?

- Кажется, я должна была умереть… но почему-то еще жива. Это как у Достоевского – живой труп. Понимаешь?

- Поля, а ты поплачь. Поплачь и расскажи мне, что там произошло. Тебе полегчает.

Но у меня нет больше слез. Я выплакала их несколько лет назад. А остатки – сегодня. Глаза печет. В горле пересохло. Слов нет. В голове вакуум. Мне плохо. Мне очень плохо. Хочется одного: чтобы Миля оставила меня в покое.

- Мила… ты поезжай домой… Я справлюсь, не переживай.

- Ну уж нет, дорогая. Я остаюсь. И теперь это точно не обсуждается. Я и так не могу простить себе, что отпустила тебя одну. Вон ты какая вернулась. Может, расскажешь, что там произошло? А то у меня сердце не на месте. Я вообще чуть умом не тронулась из-за того, что не могла до тебя дозвониться.

С этими словами она достает из моей сумочки телефон, отыскивает зарядку и подключает к сети. Я отрешенно наблюдаю за ее действиями. Но разумная мысль все-таки рождается в моем воспаленном сознании, и я ее озвучиваю:

- Ты бы лучше чайник включила. Устала я и хочу заесть проблему чем-нибудь вкусненьким.

Взгляд Эмилии оживляется. Она рада, что я пришла в себя и что у меня проявились такие прозаические желания.

- Поля, с этим проблем не будет. Я сейчас что-нибудь соображу. Вот только тебе не чай нужен, а что-нибудь покрепче. А?

И уже открывает бар. Достает початую бутылку коньяка. В холодильнике отыскивает сыр, лимончик. К счастью, там есть остатки моего любимого тортика. Игнат купил его по случаю нашего недавнего скромного торжества по поводу…

Нет! Не хочу вспоминать об этом. Все в прошлом.

- Вот! – она обводит рукой ужин, собранный из того, что было. – Могу еще омлет сделать, но это долго, а я уже не могу больше ждать, когда ты расскажешь, что все-таки с тобой приключилось.

Мила подвигает ко мне бокал с коньяком, но я, морщась, отодвигаю его со словами:

- Не поможет. Мне уже ничего не поможет. Проклятие что ли на мне лежит, не знаю.

- Ну не томи, - торопит подруга, - выкладывай, что все-таки там произошло?!

- А произошло все то же самое. Почти то же, что и несколько лет назад. Даже белье у любовницы тоже красное. Мне вообще казалось, что все, что происходит, уже было. Было, понимаешь! – неожиданно срываюсь до крика.

- Понимаю, дежавю?

- Нет, Мила, не дежавю, а новая измена наяву! И герой-любовник другой. Тогда был Максим. А сегодня – Игнат. Скажи, что со мной не так?

- Успокойся. Может, все-таки показалось? Ты уверена, что это был Власов?

- Убеждена на все сто, - в памяти всплывает родимое пятно на плече Игната. И слезы, которые, как мне показалось, я уже все выплакала, вновь хлынули из глаз.

- И что ты намерена делать? Простишь?

- Ни за что! – произношу без тени сомнения. Попутно поражаюсь невесть откуда взявшейся решительности и уверенности в том, что смогу удержаться над пропастью и не унизиться перед Игнатом до такой степени, чтоб делать вид, будто ничего не произошло. – Достаточно сегодняшнего унижения. Достаточно лжи со стороны Власова.

Глава 6

Отвечаю Миле тоже шепотом, как будто при непринятом звонке Власов может услышать наш разговор.

И внезапно обеих разбирает смех. Только в моем преобладают истерические нотки, то и дело прерываемые всхлипываниями.

- Неужели не ответишь? – переспрашивает Эмилия, потому что через секунду вслед за первым раздается второй, а затем и третий сигнал словно взбесившегося телефона.

Несмотря на все еще присутствующую слабость, я встаю и решительно беру мобильник. Миля внимательно наблюдает за мной. Молчит. Уверена, что сейчас станет свидетельницей грандиозного выяснения отношений.

Только я ее разочаровываю. Вместо ответа на звонок, нажимаю отключение. В комнате повисает тишина. Но не надолго. Только теперь ее нарушает звонок, доносящийся из сумочки подруги.

- Игнат… - одними губами подтверждает она мою догадку, что звонит Власов. Делаю знаки, пытаясь остановить подругу, но она отмахивается от моего предупреждения.

- Да, Игнат Борисович, - изображает зевок спросонья. – Полина? Нет, не у меня… Не знаю… Вроде бы ничего не случилось, спит, наверное, а телефон скоре всего выключила… Да, хорошо. Я попробую…

Понимаю, что она обещает созвониться со мной.

- Миля, если он еще раз позвонит тебе, не отвечай! Пусть побесится. Хотя, не думаю, что будет сильно переживать.

- Поля, ты неправа. Даже если решила порвать с ним отношения, должна объясниться с ним. Ведь он не успокоится и будет трезвонить всю ночь.

Смотрю на нее, и внутри меня все закипает.

- А он?! Этот кобелина объяснился со мной? Раз я его не устраиваю, и он путается с какой-то бабой, то зачем врать мне?

- И что, - возражает она, - так и будешь отмалчиваться? Ведь в любом случае придется поговорить с ним. Как по-другому?

Она, безусловно, права. Но я даже представить себе не могу, что придется с ним разговаривать после всего. О чем?! Рассказывать, как они там… Да ни за что!

- Нуууууу… - тяну неуверенно, вынужденная что-то ответить подруге, - может быть, само как-то образуется…

- Пфффф, - возмущается она. - Сами образуются только проблемы. Ни один мужик не позволит, чтоб его вот так списали. Короче, если не станешь ему отвечать, жди, что завтра сам примчится. И не посмотрит, что важная командировка.

- О какой командировке ты говоришь, Мила! Он в постели с другой кувыркается. Вот и все его важные дела. Поэтому единственное, что я сейчас сделаю, это отошлю ему эсэмэску. Большего этот подлец не заслуживает.

Решительно беру телефон и только сейчас обнаруживаю массу сообщений от Власова.

- Вот щассссссс я тебе отвечу – шиплю со злорадством. И быстро набираю несколько коротких фраз.

«Не звони! Не пиши! И не появляйся мне на глаза! Ни-ког-да!!!»

Подумав секунду добавляю: «Ненавижу тебя, предатель!»

Отправляю свое гневное послание, и со злостью отшвыриваю телефон, вмещая в это движение и обиду, и боль, и отчаяние, вновь охватившие меня.

И наконец-то набрасываюсь на объект моего вожделения – кусок торта, вот уж час дожидающийся, чтоб его отведали. Надеюсь заесть сладким горечь предательства, а заодно и запить ее несколькими глотками, увы, остывшего чая. Но стоит мне поднести вкусняшку ко рту, как подкатывает жуткий приступ тошноты. Едва успеваю добежать до ванной комнаты. Там меня буквально выворачивает наизнанку.

Внутренности то сжимаются в тугой клубок, то выплескивают из меня содержимое желудка. Такая экзекуция продолжается довольно долго. Отвлекаюсь только на сочувствующие вопросы Милы, переживающей за дверью ванной.

Когда я, освежив лицо холодной водой, появляюсь в гостиной, она смотрит на меня с таким скорбным лицом, словно я вдруг смертельно заболела.

- И часто у тебя это?! – в вопросе сострадание, смешанное с приличной дозой любопытства и восторга.

- Что «это»?

- Нуууууу, - указывает глазами в сторону ванной комнаты.

- Аааа! Нет, - отвечаю с трудом, так как привкус горечи еще присутствует, и я боюсь, как бы меня опять не развернуло. – Странно, я вроде бы ничего такого не ела сегодня. Да и вообще с самого утра ни крошки во рту не было.

- Дааааа, - тянет Эмилия. – Тебе не кажется, что это…

Молнией прилетает мысль, аналогичная тому, что хотела сказать Мила. Обессиленная приступом тошноты и обескураженная осмыслением новости, буквально пронзившей мозг, смотрю на подругу в каком-то отупении.

- Не может быть, - отвечаю наконец. А сама не знаю, как отнестись к зародившейся вероятности так долго ожидаемого события. Радоваться или печалиться?

- И? Что молчишь?

- Миля,.. я не знаю… Игнат так мечтал об этом чуде. А я мечтала его порадовать. И не только. Сама почти пять лет ждала, надеялась. А теперь… даже не знаю, хочу ли, чтоб наши предположения подтвердились.

- Полинка, ты с ума сошла?! – возмущенно восклицает она. – Что значит, не знаю?! За тестом лететь надо в круглосуточную аптеку. Ни о каких сомнениях не может быть и речи. Если что, то только оставлять!!! Не каждой выпадает такое счастье, особенно после того, что ты перенесла из-за измены Максима.

Да, у меня тогда случился выкидыш на большом сроке. А потом вот уже почти два года отношений с Игнатом – ничего. А тут такое! Но почему сейчас?! Хотя, чего это я так разволновалась? Может быть, и кратковременная темнота, чуть ли не обморок, и жуткая тошнота ни с того, ни с сего – всего лишь результат стресса?

- Мила, зря мы об этом, - говорю тихо, как будто боюсь спугнуть наши одинаковые мысли.

- Так, дорогуша, ты как хочешь, а я на такси туда и обратно. Мигом привезу тебе тест. Чего гадать! Кстати, тебе какой? – и, не дожидаясь ответа, продолжает: - Сама разберусь. А ты чаю попей и приляг. К торту не прикасайся, а еще лучше, я его уберу с глаз долой.

Эмилия пулей вылетает из гостиной, на ходу набрасывает куртку и одновременно вызывает такси.

Я в ступоре. Не успеваю возразить ей, остановить ее. В голове кавардак невообразимый. Не успела я разложить по полочкам одно событие, как надо осмысливать другое.

Глава 7

Смотрю на сияющую подругу и никак не могу понять, с чего это она вся светится. А она потрясает передо мной аптечным пакетом:

- Вот тебе, сразу три!

- Чего три? – все еще не понимаю я, - но, не дождавшись ответа, вспоминаю, за чем она умчалась так поздно.

- С какого начнешь? Хочешь самый навороченный или самый точный?

- Миля, я так устала. Давай я постелю тебе здесь, а сама лягу в спальне. Все остальное оставим на завтра. Если я сейчас заведусь, то всю ночь уже не сомкну глаз. Спасибо, конечно, тебе за такую трогательную заботу. Но…

- Даже слышать ничего не хочу. Предлагаю ничью. Один тест, любой на твой выбор, сегодня. Оставшиеся два – завтра утром. Для верности, так сказать.

- Так, давай ты успокоишься, и мы ляжем спать, а утром все проверим. К тому же, я далека от мысли, что это беременность. Вероятнее всего гормоны шалят, выдавая желаемое за действительное. Стресс. На его фоне возможны любые симптомы. А тошнота – достаточно распространенный признак, чтобы по нему делать выводы.

Вычитывая Миле свои аргументы, сама думаю совершенно обратное. Я бы сейчас же, немедленно проверила вероятность долгожданной беременности. Но… боюсь обмануться. К тому же, на сегодня достаточно плохих событий. И вообще не хочу смешивать обиду, боль, предательство с долгожданным чудом. Если оно произошло, хочу испытать радость без примеси горечи и разочарования в любимом. Хотя не факт, что до утра смогу справиться с состоянием, при котором душа изорвана в клочья, и от горя хочется выть на луну.

- Полина?! Я тебя не понимаю. Неужели ты уснешь, не проверив, да или нет? У тебя явно с головой не в порядке. Да брось ты думать о предательстве Власова. Смотри, он даже не звонит больше и даже не пишет. – Эмилия поднимает с пола мой телефон, который я отшвырнула в гневе. Все мужики – козлы и сволочи! Предатели. А ребенок – это чудо. Он не предаст, не изменит, будет любить тебя всегда. Поэтому вот тебе самый быстрый и точный вариант, и марш в туалет!

- Послушай меня, Мила. Если ты сейчас же не прекратишь, я вынуждена буду выставить тебя за дверь. Дай мне успокоиться! Прошу тебя! Умоляю… - чувствую, что сейчас опять скачусь до истерики. Понимает это и она. Поэтому обиженно замолкает.

Так-то лучше.

В надежде, что, добравшись до своей постели, я усну так же быстро, как задремала в гостиной, устраиваюсь поудобнее. Но не тут-то было. Едва коснувшись подушки, испытываю резкую боль в сердце, вызванную воспоминаниями о счастливых мгновениях, проведенных здесь с Игнатом. Постель еще хранит терпковатый запах его тела. Незабываемый запах. Такой неповторимый и родной.

Эмоции взрывают мозг. Хочу его видеть, слышать, обнимать. Хочу почувствовать тепло его объятий, ощутить вкус его требовательных, но очень нежных поцелуев. Еще вчера вечером я мечтала бережно спрятать их в кармашек, чтоб экономно расходовать их, доставая по одному, пока мы будем в разлуке…

Поток слез остановить невозможно. Но теплые воспоминания затмевает вспыхнувшая молнией грязная сцена измены.

Весь кошмар, вся грязь случившегося явственно встают перед глазами. И картина застывает, несмотря на то, что я пытаюсь стереть ее. Но почему-то именно сейчас, в темноте и тишине ночи я наконец в полной мере осознаю случившееся. До сих пор пазлы не складывались. Туман, поглотивший мое сознание, не позволял в полной мере понять и прочувствовать, что у нас с Игнатом больше нет будущего. Будущего, о котором мы мечтали, к которому так долго шли. И вот теперь, когда мы могли быть счастливы и вместе ожидать появления на свет нашего будущего ребенка, все рухнуло.

Боль клещами вцепилась в мое разбитое сердце, заставляя стиснуть зубы, чтобы не заорать. Она продолжала разъедать меня изнутри, мешая сосредоточиться на самом важном. Это самое важное ускользало от меня, заслоняемое болью предательства.

Что же теперь будет?

Я не смогу поделиться с Игнатом радостью?

Но хочу ли я этого? Кажется, нет.

Господи, о каких глупостях я думаю! А что если вообще никакой радости не существует?

Последняя мысль заставляет вскочить с кровати и на цыпочках, чтоб не разбудить Эмилию, пробраться в туалет, захватив предварительно пакет с тестами.

Дрожащими руками достаю первый попавшийся, пытаюсь вникнуть в содержание прилагаемой инструкции. Слова сливаются в одну сплошную линию, но мне удается выхватить главное: надо всего лишь пописать на струйную модель, и через три минуты чудо современных технологий выдаст мне результат. Вот только, как оказалось, совершить этот простой физиологический акт совсем непросто, когда это просто необходимо.

Когда же наконец долгожданный результат в виде двух полосок с указанием точного срока беременности появляется на полоске, я, забывшись, ору во весь голос: «Eeeeeeeeeeees!»

В ванную врывается насмерть перепуганная Мила.

- А? Что? Где?! – вываливает на меня кучу вопросов.

Я победно поднимаю вверх заветную тест-полоску и тут же оказываюсь в объятиях подруги.

- Ах ты ж, тихушница! – жужжит мне в ухо. – Но я рада, и прощаю тебя. Вернее, поздравляю.

Ее слова болью отзываются в сердце. Жаль, что я слышу их не от Игната. Радость немного меркнет, когда Мила спрашивает:

- Власову скажешь?

В ответ, не знаю, что сказать. Меня опять накрывает приступ истерики.

- Сказать? Ему? Зачееееееем? – ору, не сдерживая слез. – А оно ему надо? Ведь он даже не звонит больше. Даже не звонииииит! Ты понимаешь, что это значит? Он небось сейчас предается любовным утехам с той шлюхой, которая разбросала по его квартире свое красное белье. И он как бычара, которому показали красную тряпку, забыл обо всем на свете. А ты предлагаешь рассказать ему о ребенке? Да ни за что! Ведь ни я, ни мой ребенок не нужны предателю, – реву в голос.

Мила увлекает меня в спальню, укладывает в кровать и укрывает пледом. Ей удается успокоить меня заверениями, что он не звонит только потому, что уже ночь. Вконец измученная пережитыми эмоциями, я незаметно для себя засыпаю под ее тихий монотонный голос.

Глава 8

- Неужели и правда произошло чудо? – блаженно улыбаюсь при этой мысли, еще не открыв глаза после пробуждения. И нежно поглаживаю свой живот. Какое же это счастье – знать, что в тебе зарождается новая жизнь, жизнь твоего ребенка. Пусть это еще только мизерная точечка в моем организме, но я уже люблю его всем сердцем.

Упоминание о сердце отдалось острой болью в грудине. Мысли о чуде померкли при воспоминании о вчерашних событиях. Боль разрасталась. Она становилась все невыносимее. Оставаться в постели тоже становилось невыносимо. Мысль о предательстве Игната наполняет все мое существо гневом, перерастающим в ненависть.

Ненавижу! Ненавижу его не только за то, что он изменил мне. За то, что предал не только меня, но и крохотное существо, которое зародилось во мне, о котором мы так долго мечтали и о котором я даже не хочу рассказывать Власову.

В спальню на цыпочках входит Мила. Я не хочу сейчас разговаривать с ней. Проснувшаяся с новой силой боль захлестывает мое сознание, и общение с подругой способно вызвать новый приступ слез.

- Поля, - слышу ее шепот, но делаю вид, что все еще сплю. Только провести ее не так просто. Она улавливает подрагивание моих век и уже не собирается уходить из комнаты. – Не спишь?

Слегка приоткрываю глаза. Мила расплывается в улыбке.

- Вот пришла спросить тебя, нет ли желания с утра пораньше перепроверить результат вчерашнего теста.

- Я и без повторной проверки не сомневаюсь, что беременна. Чувствую.

- Что ж тогда такая кислая? Не рада?

- Не говори глупостей. Еще как рада! Только радость эта со слезами на глазах. Банально, но очень точно о моем состоянии.

- А знаешь, Поля, наплюй ты на вчерашнее. Мне кажется, разыграли тебя. Кто и зачем, надо бы выяснить. Но сначала надо позвонить Игнату и сказать ему о ребенке.

Меня подбрасывает в постели.

- Еще чего?! После всего я еще и звонить ему буду?! Как ты себе это представляешь? «Здравствуй, дорогой, ты хоть и кобель, но у нас будет ребенок». Так, что ли?

- Ну хоть бы и так… А что? С тебя не убудет, а для ребенка такой вариант лучше, чем без объяснения и носом в песок. Нельзя прятаться от проблемы. Надо ее решать. И лучше всего сделать вид, что ты вообще ничего не видела. К тому же не факт, что это была не подстава. Вот взяла бы вчера меня с собой, я бы хоть сфоткала киношку. Доказательства были бы. А так… Может, вообще тебе все привиделось?

- Мила… - я откидываюсь на подушку и отворачиваюсь к стене, - не доставай меня с утра. То тебе тест нужен, то признание. И зачем только ты осталась у меня? Чтоб доканать?! Если уж на то пошло, то почему он все-таки не звонит? Значит, чувствует что-то. Может, они заметили меня… Вот он и отмалчивается.

- Ты теперь не только о себе должна думать. Поэтому откинь в сторону свое больно и обидно и подумай о том, каково будет ребенка одной растить. И почему ты лишаешь его отцовской заботы и любви? Лучше уж засунь свою гордость куда подальше и сделай вид, что ничего не видела, не слышала и знать ничего не знаешь. Прикинься глухой и слепой. Ради ребенка. И не дури.

- А что ж ты такая умная советы раздавать, но сама до сих пор одна. Ни семьи, ни детей. Вспомни, что рассказывала, как турнула своего после измены и на аборт побежала. А? Что молчишь, советчица?

Мила отвернулась к окну и ничего не стала отвечать.

Вот не надо было мне такое говорить. Знаю ведь, как тяжело пережила Миля развод с мужем. И что не простой аборт у нее был, а замирание плода на большом сроке беременности. И причиной всего было нервное потрясение на фоне жестокого предательства. Так что мы с ней подруги по несчастью. И она вправе давать мне советы.

Вскакиваю с постели. Подхожу к ней, обнимаю за плечи и шепчу:

- Ну прости меня дуру. Ляпнула, не подумав. – Она не реагирует, а я продолжаю виновато: - Ну, где там твои чудодейственные тесты? Пойдем, проверим.

- Ладно, - бурчит она, но соглашается. – Пойдем.

Оба теста выдают положительные результаты, а один даже с указанием срока беременности – пять недель. Круто. Это получается, что даже в консультацию можно не ходить. Но Мила и слышать об этом не хочет. Я теперь в плену ее контроля. И она по-прежнему настаивает на звонке Игнату. Сопротивление бесполезно – не отстанет. Никакие доводы типа «хочу видеть его реакцию, и чтобы глаза в глаза» не срабатывают.

Пересилив себя, сдаюсь и набираю Власова. Волнение зашкаливает. Лихорадочно подыскиваю слова. Но в телефоне слышу только долгие гудки и равнодушный голос «Телефон абонента выключен или находится вне зоны…».

Испытываю нечто вроде облегчения вперемешку с обидой.

- Ну что? Видишь, даже не отвечает, - победно докладываю подруге, а у самой сердце защемило, застучало гулкими ударами.

- Звони еще, - чуть ли не приказывает Мила.

Набираю второй, третий раз. Без ответа. Смотрю с тревогой на подругу:

- Странно. Уж не случилось ли чего?..

________________

Глава 9

Ловлю себя на мысли, что всерьез обеспокоена таким поворотом. Неужели Игнат настолько обиделся на мое вчерашнее молчание, а затем резкие послания, что решил отплатить той же монетой. Нет, не может такого быть. Я вообще не замечала в нем склонности к мелочным обидам. Загулял? Настолько, что не слышит сигнала телефона или просто отключил его?

Эмилия тоже встревожена.

- И часто он так отмалчивается?

- Вообще-то впервые. И не в его характере обижаться по пустякам.

- Ну предположим, вчерашнее твое поведение и крутизну твоих эсэмэсок нельзя назвать пустяками. Ты его так конкретно отшила, что любой бы не только обиделся на его месте, но вообще бы заблокировал тебя. Каково это получить ни с того, ни с сего от ворот поворот, не зная причины. А ведь Власов даже не предполагает, что ты могла стать свидетелем его измены.

- Конечно! Его после всего еще и пожалеть надо! - завожусь я с полуоборота. – Допускаю, нет, даже уверенна, что они меня не заметили. Но раз я написала ему, что ненавижу его из-за предательства, значит должен задуматься, что мне все известно. Вот поэтому он и затаился. Надеется, что все потихоньку рассосется, а я остыну и все прощу.

Мила долго убеждает меня в том, что постельная сцена либо подстроена кем-то, либо я, находясь в полуобморочном состоянии и вспомнив измену моего бывшего мужа, все это себе только представила. Как аргумент приводит то самое красное кружевное белье, отложившееся в моей памяти и промелькнувшее словно дежавю.

А я пытаюсь разобраться в своих чувствах и мыслях. Столько всего навалилась и сразу: измена, беременность, странное молчание Власова. Что больнее, что тревожнее, что обиднее – не могу себе ответить. Испытываю весь набор эмоций – от обиды за предательство и радостного волнения из-за долгожданной беременности до переживания за того самого обидчика. В голове такой кавардак, что остановиться на какой-то определенной мысли невозможно.

Мила хоть и волнуется вместе со мной, но более трезво смотрит на ситуацию.

- Значит так, - резюмирует она, - раз он по неизвестной нам причине не отвечает на твой звонок, значит надо попробовать зайти с другой стороны. У тебя есть телефоны его офиса, секретаря или заместителя? Друзей, наконец. Хотя как раз от друзей помощи ждать не приходится. Кто его знает, что у него за друзья.

- Кроме телефона самого Игната нет ничего.

- Поля, ты как дитя малое! – отчитывает Мила. – Собираетесь пожениться, а у тебя никаких контактов с окружением Власова! Ну, может все-таки вспомнишь, куда можно позвонить, чтоб узнать, все ли с ним в порядке.

Я в отупении от ее напора и от собственной неосведомленности молчу. А она продолжает наседать.

- Раз ничего нет, придется связаться с его офисом. Там должны быть в курсе, где он и что с ним.

- Мила, и что я скажу? Помогите найти жениха, который, к тому же, изменил мне?!

- Знаешь, дорогая, тупиковой ситуации не бывает. Давай собираться на работу. А потом что-нибудь придумаем.

День тянется ужасно долго, несмотря на то, что работы невпроворот. Как раз сегодня масса заявок от клиентов, бесконечные звонки, просьбы, жалобы, недовольство заказчиков. Короче, голова кругом от всего этого, а время словно застыло. Но чтобы сесть и подумать, что делать дальше с личными проблемами, чтобы все взвесить и разложить по полочкам – некогда.

Тут еще пришлось заниматься с претенденткой на должность заместителя по работе с клиентами и персоналом. Когда-то мы размещали объявление, что требуется менеджер. Но с того времени должность уже занята, а объявление, как оказалось, не удалили. Вот и явилась девушка, такая милая, вся положительная, обаятельная. А что с ней делать, если нет у меня вакансий? Ну я объяснила суть. А она сидит и чуть не плачет. Работа ей, видите ли, нужна.

Мы с Милой и так, и сяк объясняем ей, что не можем принять ее, а она не уходит и смотрит так жалобно. Предлагаю ей подойти через несколько дней. Тут ее все-таки прорывает на слезы, а я, хоть и сама плакса, чужих слез не переношу.

- Ну что мне с Вами делать? Оставьте свой телефон, адрес. Может, что-нибудь подберем для Вас.

- Неееееееет у меня ни адреса, ни телефонааааааааааа, - разревелесь пуще прежнего. – Я к жениху приехала, а он обмануууууууул меня. Жена у него и ребееееееенок. А у меня даже денег на обратную дорогу неееееет.

Ах ты, Господи! Еще одна обманутая. И до того мне жалко ее стало, что я сдалась.

- Ладно, - говорю, - поживешь у меня.

Я давно хотела взять кого-нибудь себе в помощницы по дому из нашего персонала. Только никак не могла выбрать кого-то конкретно, чтоб не обидеть других сотрудниц. А тут такой случай. Не оставлять же бедолагу на улице.

Мила пришла в ужас, когда узнала о моем решении.

- Ты совсем с ума спятила, - шепчет, - ты ведь ее совсем не знаешь, а собираешься впустить в свою квартиру!

- Мила, уймись. Девушка, по всему видать, скромная, добрая, честная. А мне сейчас не хочется оставаться одной.

Мила с укором посмотрела на меня, по глазам можно было считать обиду: «А я тебе чем не угодила?».

- Не стану же я просить тебя все свое свободное время проводить со мной. – Отвечаю на ее непрозвучавший вопрос и получаю в ответ обиженное покачивание головой.

Да, нехорошо получилось с Милой. Но ничего, я уговорила ее сегодня же вечером вдвоем отправиться к дому, где живет Игнат, чтобы понаблюдать за его окнами. Там рядом скверик со скамеечками. Он нас не заметит, если вообще не уехал. А мы хотя бы будем знать, что с ним ничего не случилось.

Мила, конечно, раскритиковала мой дурацкий план, но согласилась поехать со мной.

- А эту куда? – только спросила, указывая взглядом на мою новую помощницу по дому.

- Куда, куда? Отвезем сначала ее ко мне, поужинаем и…

- Оставишь незнакомую девицу одну в квартире? – не дает мне договорить.

- Мила, с каких это пор ты перестала доверять людям? К тому же, у меня и взять-то особо нечего.

Глава 10

Марта как-то очень быстро расположила меня к себе. Но Эмилия отнеслась к ней настороженно. В свою очередь моя протеже, почувствовав недоверие со стороны Милы, тоже без особого восторга воспринимала ее. Находясь между ними, мне приходилось то и дело гасить их неприкрытую неприязнь друг к другу.

Из-за всего этого вторая половина дня была напряженной. Мне и самой в голову лезли непрошенные мысли, не поспешила ли я с предложением взять незнакомую девушку себе в помощницы по дому, да еще и с проживанием. Но, что сделано, то сделано.

Присматриваясь к новой знакомой, я отмечала в ней присутствие неплохого вкуса, умения общаться с людьми, ладить с ними. То есть вполне подходящая кандидатура на роль менеджера по работе с персоналом и клиентами. Оставалось только внести коррективы в штатное расписание. Но с этим почему-то решила не торопиться, оставив ее временно только в роли помощницы по дому. Дальше будет видно.

Когда мы втроем приехали ко мне домой, Марта чуть ли не с порога уточнила все, что касается кухни и прочих домашних мелочей. Предложила нам с Милой отдохнуть после работы, а сама принялась готовить незатейливый ужин из прихваченных в супермаркете продуктов, куда мы зашли по дороге домой. Кстати, меня приятно порадовало, что предложила пополнить запасы именно Марта.

Мила то и дело искоса поглядывала в ее сторону, но старалась не нагнетать атмосферу. Ее ревнивое сердце слегка успокоилось, когда девушка пригласила нас поужинать. Оказалось, она прекрасно готовит. И нам ничего не оставалось, как насладиться наскоро приготовленными макаронами, которые она сдобрила обычными сосисками под удивительным соусом. Именно в соусе и была та самая фишка, из-за которой самое примитивное блюдо показалось нам необычайно вкусным.

После ужина уже никуда не хотелось идти. Мы с Милой расслабились и довольные, что не придется убирать со стола и мыть посуду, удобно устроились в гостиной пошептать. Марта же, как трудолюбивая пчелка, предложив нам по чашечке ароматного чая, приготовленного, как она сказала, по ее особому рецепту, не стала нам надоедать, а занялась наведением порядка на кухне.

- Вот видишь, я в ней не ошиблась. Притом, я давно мечтала избавиться от бытовой рутины. А то прибегаешь после трудового дня взмыленная, с хозяйственными пакетами и бегом на кухню. К тому же, Игнат тоже предлагал взять помощницу, чтоб я могла хоть немного расслабляться после работы.

- Ничего не имею против помощницы, но мне всегда казалось, что негоже приглашать для этого молоденьких девушек. – Мила многозначительно посмотрела на меня и продолжила: - Всегда существует опасность любовного треугольника.

Ее слова вонзились острым ножом в мое слегка успокоившееся сердечко.

- О каком треугольнике ты говоришь?! Нет теперь у меня никого, неужели не ясно? Игнату, наверное, только на руку, что я так резко написала ему. Не понимаю только одного – зачем он мне предложение сделал? Или хотел не просто уйти, а сделать побольнее?

- Полина, ну вот зря ты так. Сама себе придумала, сама себе все объяснила и доводишь себя же до белого каления. А если с ним что-то случилось?

- Ты считаешь, я не думаю об этом? Просто меня рвет на части. Обидно мне так, что нет сил терпеть. Обидно и больно. А глупое сердце заставляет переживать, не понимает, что все кончено. Вот и терзаюсь. Вот и не знаю, то ли обижаться, то ли волноваться. Но ревность и обида изглодали душу, глушат сострадание, которое, возможно сейчас важнее, чем боль от предательства.

Некоторое время молчим, и я несмело напоминаю Миле о моем предложении съездить к дому Игната.

Смотрит на меня испытующе.

- Ты уверена, что это надо?

- Надо, - отвечаю мрачно. – Хотя бы для того, чтобы я убедилась, окунулся он в омут любовных утех или действительно уехал по делам.

- Это можно было уточнить в офисе. Просто позвонить и спросить, на месте ли и когда будет.

- Думаешь, я этого еще не сделала? – с горечью смотрю на нее и вижу в глазах удивление. – Считаешь, я могла бы вытерпеть сутки и не найти возможность позвонить? Только мне ответили, что, да, он на неделю уехал в командировку. То есть по сути, ничего нового. Как будто ответ был заготовлен именно для меня. Поля, если бы ты только знала, что творится у меня внутри! Мой мозг, мое сердце разорваны в лоскуты. Мысли носятся табунами, но нет ни одной, которая дала бы мне ответ на вопрос, что делать? Поэтому прошу тебя, поехали.

- Глупо! Что ты там хочешь увидеть? Уверена, там никого и ничего. А вот позвонить еще и еще раз не мешало бы. Давай я попробую, а? Я ведь обещала ему выяснить, что с тобой, почему не отвечаешь. Если он обиделся на тебя, то мне может ответить.

Отвожу взгляд в сторону, позволяя тем самым поступать, как ей хочется. Внутри теплится надежда, что Игнат ей ответит. Пусть сердится, пусть обижается, пусть только ответит, чтобы знать, что с ним ничего не случилось. Вихрь мыслей, круто развернувшихся и наполнивших меня надеждой, поражает, кажется глупым и подчеркивающим мою слабость. Я ведь решила не прощать его. Но одно дело испытывать боль, злость, обиду, и совсем другое – желание узнать, что он жив и здоров. Ведь я по-прежнему люблю его.

Увы, звонки Милы тоже остаются без ответа.

Остается одно, все-таки съездить. Ну хотя бы для того, чтобы убедиться, что с Игнатом ничего не случилось. Увидеть свет в его окне, услышать присутствие его в квартире… Пусть с другой… Главное, чтоб был жив-здоров...

- Ладно, поехали. Только я наперед скажу тебе, что ничего конкретного мы не узнаем. Глупости все это. Я уступаю тебе исключительно потому, чтоб ты успокоилась. И еще. Если до завтра ничего не прояснится, думаю, все-таки придется съездить в офис и разузнать ситуацию. Не поедешь ты, это сделаю я.

Все время, пока мы договаривались с Милой, как поступить, Марта шуршала на кухне. Но, как только мы засобирались, она вызвалась поехать с нами.

- Зачем тебе? Оставайся. Располагайся в своей комнате и отдыхай. Мы скоро. Буквально туда и сразу обратно.

Глава 11

Ожидание в скверике, что напротив дома Игната, имело только один положительный эффект. Мы обе немного отдохнули, подышали свежим, хоть и достаточно прохладным осенним воздухом. Однако психологический настрой был на взводе, особенно у меня. Окна квартиры Игната вот уже более получаса оставались темными, что, с одной стороны успокаивало в плане его отсутствия в городе. Однако это же наталкивало на мысль, что со мной вчера приключилось странное состояние, нарисовавшее мне картину измены любимого.

«Неужели мне все привиделось?» - то и дело задавала я себе мучительный вопрос. В довершение всего Мила вызвалась подняться к квартире Игната и проверить, открыта там дверь или нет.

- А вдруг он вообще забыл ее закрыть в спешке, - выдвинула она гипотезу, способную подтвердить, что мной вчера владел морок, запутавший мое возбужденное воображение.

Отпустить ее одну? Но тогда я не узнаю правду. А вдруг она, чтобы утешить меня, что-нибудь напридумает? Нетужки, отправляюсь с ней, только на этот раз не отказываю себе в удовольствии подниматься на лифте, а не пешком, как в прошлый раз. Сегодня мною овладевает нетерпеливое желание доказать подруге правоту своих слов и самой убедиться, что я не ошибалась.

К сожалению, ни то, ни другое бездоказательно. Да, дверь заперта, на звонок никто ее не открывает, то есть там никого нет, что и хотела доказать мне Мила. Каждая остается при своем мнении. Ситуация тупиковая.

- Ну вот, -все-таки победоносно заявляет Эмилия. – Я же говорила, что мы зря потратим время.

- Да, - соглашаюсь я, - только вчера дверь была открыта.

Она обнимает меня в знак того, что верит мне. Но я-то понимаю, что это своеобразный акт примирения. И подруга по-прежнему считает, что у меня вчера наблюдалось нечто вроде галлюцинации, навеянной воспоминаниями о моей прошлой семейной драме.

Я же нахожусь где-то на грани с названием было-не было. Вроде бы все происходило в действительности. А вдруг и впрямь на какое-то мгновение я выпала из нее.

- Значит так, - заявляет Миля, - твой план, как видишь, оказался провальным. Теперь тебе стоит отбросить все глупые мысли и действовать разумно. А именно: завтра с утра ты отправляешься в администрацию компании Власова и под каким-нибудь предлогом выясняешь, почему от него ни слуху, ни духу.

- Может, ты еще подскажешь мне этот самый предлог? – ёрничаю я, осознавая свою несостоятельность в таких тонких делах.

- Ну хорошо, если сдаешься, я возьму это на себя. Наверное, так будет даже лучше, потому что ты выдашь себя с головой, а нам пока это ни к чему. Не будем давать повод сплетникам. Думаю, Власову будет не очень приятно узнать, что в его отсутствии по офису поползли слухи о нем.

Меня вполне устраивает такой вариант. И мы разъезжаемся каждая к себе домой. Предварительно Эмилия не упускает случая пожурить меня за излишнее доверие к незнакомой девушке:

- Присматривай за этой Мартой, мутная она какая-то. Явилась ниоткуда, причина надуманная, шустрит по дому. Явно втереться в доверие намерена. И не терзайся по поводу Власова. Не верю я, что он мог изменить тебе. А что не звонит и не отвечает, тут масса причин может быть. Первая и самая простая – обиделся. А ты бы как поступила. Ладно, не кисни. Все будет хорошо.

Ее последнюю фразу я, как мантру, повторяю всю дорогу, пока еду домой, уже почти уверовав, что на нервной почве у меня и в самом деле было какое-то видение. Только не дает покоя мысль о молчании Игната. Хоть бы с ним ничего не случилось.

Дома меня встречает встревоженная Марта. Меня даже удивляет ее участие. Ведь мы совершенно чужие люди. И в некоторой степени смущает активность, с которой она включается в мою личную жизнь.

- Скажите, все хорошо с тем человеком, о котором Вы здесь говорили с Эмилией?

- Все нормально, - отвечаю ей сухо, не желая вдаваться в подробности. Но она не намерена прекращать наш разговор, и мне это совсем не нравится. Поэтому предлагаю пойти в отведенную ей комнату.

- Ты ведь сегодня перенервничала, - пытаюсь сменить тему. – Пора и отдохнуть. А завтра обговорим твои обязанности. Но если ты пожелаешь, можешь, оставаясь временно у меня, подыскать себе достойную и хорошо оплачиваемую работу.

- Нет, что Вы. Это если Вы не против, я бы осталась у Вас, пока, как Вы обещали, не найдется для меня работа в вашем агентстве. Выбор у меня небольшой, стажа работы никакого, рекомендаций нет. Так что вся надежда только на Вас. Не знаю, что бы я делала, если бы не Ваше участие.

Она в порыве благодарности внезапно обнимает меня за плечи. Мне неприятна ее фамильярность, поэтому я отстраняюсь под предлогом, что хочу пить.

Марта, словно не замечая моего нежелания продолжать общение, опять возвращается к нашему разговору с Милой.

- Извините, я тут случайно услышала, что Ваш молодой человек предал Вас? И Вы после этого пытаетесь разыскать его. Зачем? Такая эффектная женщина! Я бы на Вашем месте…

- Так, Марта. Давай прекратим этот разговор. Мне бы не хотелось обсуждать мою личную жизнь. К тому же ты слишком молода и многое не можешь понять. Давай договоримся сразу. Обсуждаем все, что касается ведения домашнего хозяйства, а моя личная жизнь не должна тебя волновать. Извини. Но я хочу отдохнуть. И тебе пора. Поэтому – спокойной ночи.

Отправив девушку спать, пожурила себя за строгость. Может, не надо было вот так сразу. Но это с одной стороны. А с другой, Миля права. Слишком уж она… Не могу пока подобрать точного определения. Неважно, я подумаю об этом завтра, когда присмотрюсь к ней.

Глава 12

План «Б», предложенный Милой, сработал. Однако то, что ей удалось разузнать, не только не успокоило, а добавило еще больше тревоги. Как оказалось, из областного фармацевтического центра уже звонили в администрацию по поводу отсутствия Власова на очередном совещании.

Тут-то все и завертелось, закрутилось. О том, что Игнат пропал в буквальном смысле слова, уже сообщали по местному телевидению. Уже заработала поисковая служба, уже подключились детективные агентства. А я уже сходила с ума, терзая себя обвинениями в его… Нет, признать самое страшное я не позволяла себе даже в мыслях. Зато мои мысли вихрем обрушились на меня с обвинением в глупости, жестокости и эгоизме.

Эмилия успокаивала, как могла, что я ни в чем не виновата. Но у меня гвоздем засели в мозгу мои проклятые сообщения, которые я в гневе отправила Игнату. Пока все терялись в догадках, куда мог пропасть человек, я, предполагала только одно. Игнат, не понимая, что стало причиной такого странного и сурового отношения к нему, решил бросить все и немедленно ехать домой, чтоб прояснить ситуацию. А в дороге… Нет! Я не должна думать о самом страшном. Легче думать о том, что он глубоко погряз в любовных утехах. Да-да! И даже забыл о делах!

Господи, что за чушь я несу?!

Но пусть лучше будет с другой…

Я, только я виновата в случившемся! И пусть лучше мое сердце разорвется от боли из-за измены Игната, чем я буду оплакивать его.

Нет, надо что-то делать! Надо прекратить думать о плохом. Ведь плохие мысли материализуются. Я не хочу даже в мыслях допускать, что с ним случилось что-то непоправимое. Не прощу себя. Никогда.

Самобичевание продолжается весь остаток дня. Ночью не могу сомкнуть глаз. Ворочаюсь с боку на бок. Казню себя за глупую ревность. Уже уверена в том, что я нафантазировала сцену измены, когда стояла перед закрытой дверью в практически невменяемом состоянии. Ну, конечно же! Ведь я и в лифте потом отключилась. И если бы не Мила, кто знает, сколько бы провалялась там в беспамятстве. Да! Это была кратковременная потеря сознания, обморочное состояние, спровоцировавшее фантастическое видение. А в итоге…

Из кошмарного буйства обвинительно-оправдательного бреда меня выдергивают шаги, которые слышны за дверью спальни. Они затихают, а я стараюсь унять сумасшедшие удары сердца. Марта не должна знать, что я не сплю. И зачем она все время лезет со своими вопросами об Игнате. Мне и без них тошно, а она весь вечер, стараясь меня утешить, только об этом и говорила.

Легкий стук в дверь оставляю без ответа. Но Марта (больше некому) тихо входит в комнату. Чувствую ее дыхание совсем близко. Становится жутковато. Веки мои подрагивают, как я ни стараюсь притворяться спящей. Не выдержав напряжения, открываю глаза.

- Марта! Что-то случилось?

- Нет, Полина Викторовна. Я проходила мимо, и мне показалось, что услышала Ваш стон. Не спится? Переживаете?

Ее участие начинает раздражать. Да какое ей дело до моих переживаний! Но одергиваю себя. Это всего лишь человеческое сочувствие.

- Иди к себе, Марта. Со мной все хорошо.

- Ну конечно, вижу я это «хорошо». Всю ночь ворочаетесь, вздыхаете. А хотите я чаю с ромашкой заварю? Успокаивает. Хоть поспите немного.

Я и сама думала, что надо бы встать, чем-то заняться, чтобы успокоиться, отвлечься. Иначе в случае навалившейся бессонницы до утра не усну. Поэтому соглашаюсь.

Ночные посиделки с чаем затягиваются. Чувствуя себя виноватой, что совсем не общаюсь с девушкой, расспрашиваю подробности из ее жизни.

Оказывается, она сирота. Родители пять лет назад погибли в автокатастрофе. Бабушка, оформившая опекунство, очень строгая. Поэтому Марта не рискнула вернуться домой после поездки к обманщику жениху.

- Но ты хоть сообщила ей, что у тебя все в порядке?

- Да, позвонила. Только с ней сложно общаться – она плохо слышит и очень нервная. По каждому пустяку устраивает скандал.

- Ее можно понять. Переживает за тебя.

- Я рассказала бабушке о Вас. Так что ей нечего беспокоиться.

- Марта, хватит мне «выкать», я ненамного старше тебя.

- Спасибо! Вы, то есть ты такая добрая.

Она, как котенок, льнет ко мне. А я, к сожалению, не в силах приласкать бедную девушку. Это отторжение навязано Милой, ее подозрительностью и, может быть, ревностью.

- Ну вот, чаю попили, пойдем спать. Надо хотя бы самую малость отдохнуть. Завтра пойду в полицию. Может, новости какие-нибудь появились.

- А мне можно с тобой?

- Тебе-то зачем?

- Нууу, интересно же. Я тоже волнуюсь за Игната, ведь за пару дней столько услышала про него. - А меня так и подмывает сказать ей что-то недоброе типа «тебе-то что за дело?». Во мне даже ревность проснулась. Ловлю себя на мысли, что, если бы здесь был Игнат, я бы точно избавилась от Марты под любым предлогом.

Но ни Игната, ни вестей от него нет. Значит и повода у меня для ревности тоже нет.

Под утро засыпаю с единственным желанием: проснуться и узнать, что все это страшный сон.

___________

Аууууу, девочки мои хорошие! Что-то я вас растеряла. По количеству прочтений вас много, а вот что касается добавлений в библиотеку, лайков («Мне нравится») и комментариев, что-то не густо. Закидайте меня, пожалуйста, этими знаками внимания. Моему Музу они просто необходимы. А я буду вам очень признательна за поддержку.

Глава 13

К сожалению, утро ничем не радует. Новостей о Власове никаких. Поэтому я принимаю твердое решение – пойти в полицию и рассказать обстоятельства, после которых пропал Игнат. Ну не в подробностях, конечно, а только суть моих сообщений, отправленных в пылу обиды.

- Вы куда, Полина Викторовна? – любопытствует Марта. – На работу вроде бы еще рано.

- Во-первых, не Вы и, пожалуйста, без отчества. Мне казалось, что мы уже это обсудили. А во-вторых, у меня могут быть дела, о которых тебе знать совсем не обязательно.

- Простите… Ой, прости, Полина! Это я так. Тебе кофе с молоком или без, - тут же сменила тему.

Марта, безусловно, прекрасная помощница, но очень уж навязчивая, любопытная и хитрющая. В некоторой степени вынуждена согласиться с Эмилией, что не настолько она проста, как хочет показаться. Вот в чем ей нельзя отказать, так это в кулинарных способностях. Такой обалденный ромашковый чай я еще не пила. Да и от блюд, которые она готовит, невозможно оторваться. Одна беда – меня ведь так и разнесет на ее вкусняшках.

Наскоро позавтракав, отправляюсь, как и задумала, в полицейский участок. Конечно же, волнуюсь, не представляя себе, как буду все рассказывать.

Но, к счастью, меня встречает не мрачный оперативник, а приятная девушка в полицейской форме. Беседовать с ней легко и просто. Она очень располагает к себе. Поэтому я без стеснения выкладываю свои предположения относительно того, что могло заставить Игната отправиться немедленно в дорогу на своей машине. А там…

Смотрю на нее с надеждой. Может, что-нибудь известно о дорожных происшествиях. Она внимательно выслушала меня, поблагодарила за информацию, но ничем не порадовала. Только попросила оставить номер контактного телефона, чтоб можно было связаться со мной в случае, если что-то прояснится, и продиктовала свой.

Ухожу с черной зияющей дырой в сердце – все зря: и мои волнения, и мои откровения, и обманутые надежды. Уношу с собой только маленькое утешение – Игната ищут и, как подчеркнула эта обаятельная девушка в форме, радует то, что плохих новостей пока нет. Значит, надежда все-таки еще жива. И я должна верить, что все будет хорошо. Я старательно повторяю эти слова, ухватившись за них, как за спасительную соломинку. Иначе нет сил терпеть муку неизвестности.

Мила встречает меня вопросом:

- Ты не заболела?

Наверное, на моем лице четко прорисовалась ночная бессонница и разочарование после беседы в участке.

- Нет, я чувствую себя хорошо, - а сама думаю: если мое состояние вообще можно назвать хорошим. Но знаю, что как только начну жаловаться подруге, тут же разревусь. Поэтому ничего не рассказываю ни о ночном разговоре с Мартой, ни об откровении в полиции.

В офисе находиться легче, чем дома. Мила меня не донимает, старается обходить стороной вопрос об Игнате. Производственные проблемы отвлекают, не дают сосредоточиться на горевании.

Но, вернувшись домой, я вновь с головой погружаюсь в прокручивание событий последних дней. Вновь и вновь рву себе сердце и обнаженные нервы. Блуждаю в лабиринте происходящего, не в силах определиться, что есть ложь и предательство, а где эффект больного воображения и правда жизни.

Марта сегодня не пристает с вопросами, только присматривается ко мне, стараясь уловить оттенки моего настроения. А я рада, что могу спокойно погрузиться в свои взъерошенные мысли и разобраться во всём случившемся. Если, конечно, у меня это получится.

В таком подвешенном состоянии вздрагиваю, услышав сигнал мобильника. Но он затихает, пока я с недоумением смотрю на незнакомый номер. Единственное, о чем я подумала – это же, наверное, из полиции! Надо обязательно перезвонить, вдруг есть новости об Игнате.

Пока лихорадочно ищу в сумочке номер, который мне дали в полицейском участке, телефон вновь оживает. Номер тот же. Вздыхаю с облегчением. Значит, решили перезвонить.

- Да… я слушаю! – дыхания не хватает, волнение зашкаливает – что за новости меня ждут?

И буквально замираю от неожиданности.

- Поля, солнышко мое! – Игнат?! Успеваю подумать. А его живой и такой родной голос продолжает: - Полюшка, наконец-то. Я в больнице и звоню с чужого телефона, поэтому коротко.

- Игнат! Что с тобой?! – кричу, а у самой язык заплетается, словно одеревенел.

- Полина, послушай меня. Я попал в аварию, но не переживай, всего лишь перелом ноги. А так – небольшие ушибы. Не мог позвонить, телефон потерялся, видимо, когда меня вытаскивали из машины и переносили в неотложку. Поленька, долго говорить не могу. Звоню только сказать, где нахожусь. Это какая-то маленькая больничка в поселке Озерки.

- Как… как туда доехать? Я…

- Не надо никуда приезжать, Поля. Это далеко. К тому же, меня скоро выпишут, и я приеду. И еще: мне обещали купить телефон, я еще позвоню тебе.

- Игнат, Игнат, подожди, как…

- Люблю тебя, целую. Скоро приеду.

И гудки, гудки, гудки…

Что это было? Сижу в полуобморочном состоянии.

Авария. Потерял телефон. Он в больнице. А я здесь… Надо ехать. Но как? И что это за Озерки?

Надо позвонить Миле. Может, она что-то знает про какие-то Озерки.

Да нет же, зачем Миле? Надо сначала телефон, с которого звонил Игнат сохранить. И вот что: обязательно позвонить в полицию, у меня ведь есть номер.

- Алло! Здравствуйте, Кира Петровна. Я по поводу Власова…

Сбивчиво объясняю ситуацию и добавляю, что не знаю, что это за Озерки.

- Да Вы успокойтесь. Главное, что Власов нашелся, жив и почти здоров. Отыщем мы эти Озерки. Спасибо, что позвонили. Вы нам очень помогли. Я перезвоню.

Не проходит и часа, как она сообщает мне точные координаты, той самой больнички, где оказался Власов. Рассказывает мне о его самочувствии, так как оперативники уже успели все выяснить непосредственно у лечащего врача. И добавляет, что поселок Озерки находится в 145 километрах от Воронежа, даже объясняет, как и на чем туда можно доехать. А я все подробно записываю.

Глава 14

Голова кругом от радости. Тупо смотрю на клочок бумаги, на котором записала сведения об Озерках. Под рукой оказалась какая-то старая ненужная квитанция. Но теперь она стала для меня самой ценной бумагой, ведь на ней сведения о поселке, где находится Игнат.

Боже! Как же я хочу его видеть. А пока, словно блаженная, прижимаю к губам бумажный клочок.

Обрывки мыслей рвут меня на части. Все смешалось в моих бедных извилинах. Мечтаю о встрече с Игнатом. Ругаю себя за жестокость. Тут же доказываю себе невиновность Власова. Обвиняю себя в мягкотелости. И убеждаю себя, что не поехать к нему, когда он в беде, я не могу.

Мила, конечно, не стала отговаривать от поездки. Но я точно знаю, что не разделяет моего неуёмного желания немедленно мчаться в Озерки. А кто бы мог поступить иначе? Мне надо увидеть Игната, убедиться, что его жизни ничего не угрожает. И только потом, возможно, выяснять отношения.

И да, я должна рассказать ему самое важное. Я просто не имею права скрывать от него это. Ведь он – отец нашего будущего малыша.

А что же с изменой? Нет! Об этом думать пока не хочу.

Я слышала его взволнованный голос. Так не может говорить человек, который не любит, который способен изменить.

И вот еще что! Как же я об этом не подумала до сих пор?! Получается, он точно не мог быть здесь в тот вечер… Да-да! Вот еще одно подтверждение того, что мне привиделась картина измены. Конечно же! Не мог же Игнат одновременно быть в Воронеже и мчаться мимо каких-то там Озерков в Воронеж. Ну да.

Стоп! Но кто сказал, что он ехал в Воронеж, а не в обратном направлении?

Нет-нет, это глупости. Не стоит накачивать себя негативом. Буду думать только позитивно.

Да, именно так. И вообще в моем положении нельзя волноваться.

Тут меня накрывает волна нежности. Рука поглаживает совершенно плоский живот. Но я знаю, что там подрастает мой малыш. Наш с Игнатом малыш. Завтра я расскажу ему эту потрясающую новость. Уверена, он будет счастлив узнать, что скоро станет отцом.

- Что с тобой, Полина? Тебе плохо? Что-то с желудком? – голос Марты буквально выдергивает меня из приятных мыслей и ощущений. Смотрю на нее с недоумением.

- С чего ты взяла? У меня все хорошо, - доходит, что она приняла поглаживание живота за проблему с пищеварением. С трудом сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться. Но объяснять причину не желаю. О моей беременности первым должен узнать Игнат, а не малознакомая девушка. Что до Милы, так она, да, узнала самая первая, но это получилось случайно. А делиться своим счастьем с по сути чужим человеком не собираюсь. Еще сглазит.

- Ты сегодня какая-то другая, - не унимается Марта. – Прямо светишься вся? Есть хорошие новости?

И тут уж я сдержаться не в силах.

- Да, нашелся Игнат!

- Правда?! И что случилось?

Этот допрос напрягает, и я уже жалею, что поделилась своей радостью. Но все-таки в двух словах делюсь новостью. В ответ вижу не радостную реакцию, а тревогу в глазах Марты. Воспринимаю ее как сочувствие. Продолжать разговор не хочется.

- Ладно, я пойду спать. Надо выспаться перед поездкой, а то вчерашняя бессонная ночь дает о себе знать.

- Да, конечно, нам обеим следует отдохнуть. Но я еще задержусь на кухне.

Не придаю значения ее словам. Хочется думать не о ней, а о предстоящей встрече с Игнатом. С мыслями о любимом засыпаю быстро, без тревожных сновидений и с надеждой на счастье.

Эмилия сдержала свое слово, договорилась о моей поездке. Ее знакомый, Игорь Кравцов, согласился отвезти меня в Озерки и даже обещал подождать в больнице. Так что дорога туда и обратно, хоть и займет достаточно много времени (что-то около четырех часов), позволит вернуться к вечеру домой. Конечно, если Игнату понадобится моя помощь, я останусь. И не только на один день, а на столько, на сколько потребуется.

Убаюканная мерным движением, я даже задремала в дороге, погрузившись в сладостное ожидание встречи с Игнатом. Естественно, ожидание было не только сладостным, но и тревожным. Ведь я знала о состоянии Власова только с его слов и из информации следователя. А что там на самом деле, ясно будет, только когда увижу все своими глазами.

В приемном покое спрашиваю, в какой палате лежит Власов. А у самой дрожь в коленках, сердце бьется учащенно, в горле пересохло. Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, стараюсь унять волнение, чтобы не испугать Игната своим взволнованным видом. Останавливаюсь перед дверью, чтобы перевести дух. Из палаты слышны голоса – мужской и женский. Сначала напрягаюсь, но успокаиваю себя. Это может быть голос медсестры или еще какой-то посетительницы. Ведь я не уточняла, один ли Игнат в палате. Может, там вообще несколько больных, и каждого могла навестить сестра, жена или мать.

Наконец открываю дверь. И застываю.

Игнат лежит на кровати, нога в гипсе зафиксирована в приподнятом положении. Только внимание приковывает не его сломанная нога. И даже не сам Игнат. Я впиваюсь глазами в женщину, склонившуюся над ним. Низко. Очень низко. Почти лицо в лицо. Почти глаза в глаза. Почти губы в губы.

О, Боже, неужели опять галлюцинация?!

На звук открывшейся двери женщина оборачивается.

- Марта?! – вскрикиваю я и чувствую, что ноги меня не держат. Усилием воли заставляю себя не грохнуться в обморок прямо на пороге палаты. – Ккккак ттты здесь оказалась? – только и успеваю сказать. К горлу подступает спазм, я оседаю на пол, пытаясь удержаться за дверной проем. И меня поглощает тьма…