Измена. Наше жаркое лето

Глава 1

Я мчалась домой по городским улицам, по мерцавшим в свете закатного солнца лужам, а за спиной будто выросли крылья. Даже кратковременный дождик не смог бы испортить моего настроения. По дороге с работы успела забрать первые образцы пригласительных. Пригласительных на нашу свадьбу.

Наверное, первый раз в жизни я мечтала, чтобы лето скорей пролетело и наступил долгожданный сентябрь. Осенью сбудется моя большая мечта, сбудутся все-все обещания, наступит финал нашего с Сергеем дурацкого соглашения и, главное, я наконец избавлюсь от своего суеверного страха.

Лёгкое облачно набежало на сиявшее внутри яркое солнце, стоило вспомнить неприятный момент из студенческой юности. Но я упрямо мотнула головой, прогоняя воспоминания. Да ведь смешно же! Ну какой нормальный человек верит в проклятия?

Дурочка, радуйся! Эта осень станет самой счастливой осенью в твоей жизни.

Я не просто верила в это. Я это знала.

По пути заскочила в нашу с Сергеем любимую пекарню, купила свежайших клубничных булочек к чаю. За ним пригласительные и обсудим.

На выбор нам предлагали три варианта. Взбегая по ступенькам на второй этаж нашей квартиры, я всё ещё раздумывала, какой из них мне приглянулся больше.

Мне очень нравился нежно-голубой с золотинкой.

Вот почти уверена, Сергею приглянется другой — тот, что построже.

Будем спорить, это как пить дать. Но я постараюсь его переубедить.

Остановилась, перевела дух, осторожно достала ключи, так и не сумев стереть с лица глупую улыбку.

Я ведь на час раньше — он так рано меня и не ждёт.

Обрадую ранним визитом и его любимыми тёплыми булочками. Потому что поздно вечером у меня электричка — отправляюсь на летнюю подработку в Подмосковье, на турбазу к родне, чтобы не отказывать себе в свадебном платье, которое уже заказала.

Замок клацнул едва слышно — я молодец. Могу подавать заявку во взломщицы.

На цыпочках внутрь и тихохонько дверь за собой — щёлк.

Как ниндзя.

Свет в прихожей включать не решилась, замерла и прислушалась. Он, наверное…

— М-м-м-м… Серёженька…

…что?

Я вросла в пол, а в ушах всё ещё отдавался томный стон незнакомой мне женщины.

Нет… нет, конечно же… это…

Мозг пытался ещё обработать услышанное, а тело перехватило инициативу и понесло меня прямо на звук.

Из прихожей прямо по коридору и — направо, в нашу спальню.

На постели в скомканных простынях мой жених и… всё верно, незнакомая мне темноволосая женщина. Извивается, стонет и в целом выглядит так, будто жизнь удалась.

«Серёженька»… не отстаёт. «Серёженьке» тоже всё нравится.

Идиллия длится ещё ровно секунду, потом меня замечают.

Распалённая страстью девица вдруг раскрывает рот ещё шире и верещит. Сергей таращится на меня, будто не до конца понимает, кто я такая и как здесь оказалась.

Я ничего не соображаю. Но всё же замахиваюсь и швыряю в них пакет с клубничными булками. Сдоба находит свою цель. Булки валятся на белые простыни, измазывая их кое-где проступившей наружу начинкой.

Я… ухожу.

Ухожу. Ухожу. Ухожу.

Но не дальше порога.

Сергей умудряется перехватить меня у самой двери, волочёт от прихожей сразу направо — в кухню, захлопывает за нами остеклённую дверь.

Трусы натянуть на себя всё же успел — и на том, как говорится, спасибо.

— Лар…

— Что, я всё не так поняла? — свой голос не уз-на-ю.

Меня страшно колотит. У меня жизнь за один миг развалилась. Моя мечта, моё будущее, моё счастье.

— Почему ты… так рано?

Глаза у Сергея шальные, какие-то будто и не свои. Смотрит и словно бы мимо меня. Должно быть придумывает, как утрясти ситуацию. А что, спрашивается, утрясать? Утрясать-то уже и нечего.

— Ты серьёзно?.. Ты… ты это серьёзно?

— Лар, послушай. Нет, ты сначала послушай, — частит он, видя мой загоревшийся взгляд. — Ты же должна понимать, что мне это необходимо. Ты же помнишь наш с тобой уговор.

— Мы разве о таком договаривались? — мой голос начинает срываться. Я тычу пальцем в сторону двери, и палец дрожит, будто у меня синдром Паркинсона. — И ты сам этот договор предложил, если не помнишь! А теперь…

Голос мне изменяет, по лицу начинают струиться злые слёзы:

— …теперь будешь п-потребностями прикрываться?

К этому времени Сергей уже собран, серьёзен и мрачен. Будто силу из меня перекачал. Выглядит так, будто по волшебству стал хозяином положения.

— Это не шутки, Лариса. Ты знаешь, мужчине секс нужнее, чем женщине.

— Это бред! Бред собачий!

— Не ори. Соседей перепугаешь. Давай успокоимся и всё обсудим. Ты же знаешь, твоя эмоциональность ни к чему хорошем не приводит.

Глава 2

Не могло этого быть. Таких совпадений в жизни просто, чёрт возьми, не бывало.

Можно только представить, в какое чудовище Романов с тех пор превратился. Он и раньше-то не был подарком. Рос мальчиком с золотой ложкой во рту. Суперзвезда универа, сынок богатых родителей, очень несправедливо наделённый такой привлекательной внешностью, что на него заглядывались даже преподавательницы.

Я очень надеялась никогда больше в жизни с ним не пересекаться.

Но вот на тебе, Лара, и не благодари. Потому что не за что. Теперь этот мажор возмужал, заматерел и сам себе бизнесмен. Бизнесмен, на которого я, получается, отныне работаю.

Дурнота подкатывала к горлу, пока я наблюдала, как Романов поднимается к нам по ступеням крыльца, вынимая из кармана джинсов телефон.

Высоченный. Простая синяя футболка с неприличной аккуратностью очерчивает внушительную мускулатуру. Из-под правого рукава выглядывает рисунок татуировки.

Буйная чёрная грива небрежно зачёсана назад. В универе она едва не до плеч ему доходила. Сейчас эта важная птица стрижётся короче, конечно же.

Ощущение нереальности происходившего накрывало меня всё сильнее. День заканчивался полнейшим сюром.

Боже, как меня угораздило вот так из огня да в полымя? Будто со всего маху головой в стену влетела, да так, что слабо соображала, где вообще сейчас нахожусь.

Вся жизнь за несколько часов с ног на голову…

— Добрый вечер, — Романов меня не увидел, пожал руку Георгию Семёновичу. — Вы извините, что я так поздно. Из столицы сегодня не выехать. Потом колесо в пути менять пришлось… короче, не день, а сплошные приключения.

Глубокий низкий голос звучал… дружелюбно. А я почти всерьёз ожидала, что он с ходу примется распоряжаться.

— Да бросьте. Не извиняйтесь. Главное, что наконец добрались. Я вам большой дом приготовил. Персонал потихоньку подтягивается, но завтра-послезавтра все уже будут на месте.

Романов кивнул.

— Тут пока только ребята из столовой, ремонтники наши на месте, мужики из круглогодичной обслуги и вот мы с племянницей.

Я сглотнула.

Бежать уже поздно. Раньше думать надо было.

Романов наконец заметил меня. Наши взгляды встретились.

Густые тёмные брови сошлись на переносице.

Не узнал. Не узнал? Вот бы всё-таки не узнал!

— Салеева?..

Ч-ч-чёрт… И на что я надеялась?..

Я кашлянула и, преодолевая мощное внутреннее сопротивление, сделала шаг вперёд. Пальцы отчаянно вжимались в края лёгкой шали, которую я накинула поверх простого летнего сарафана.

Опухшее от недавних рыданий лицо, наверняка всклокоченные волосы, резиновые шлёпанцы на ногах. Представляю, как я сейчас выглядела.

— Привет. Добрый вечер.

Идиотка.

Дядя приподнял кустистые светлые брови:

— А… вы, что ли, знакомы?

Взгляд Романова прочитать не представлялось возможным. Он будто вбирал в себя всё, что перед собой видел. Наверняка думал о том, как меня жизнь потрепала или что-нибудь в таком вот роде. Он умел в красочные и донельзя обидные сравнения.

— Учились в одном универе, — наконец отозвался Романов. Его голос не выдавал ни-че-го. Простая констатация факта.

И он ведь даже со мной не поздоровался. Тоже мне, старый знакомый.

— Надо же! — усмехнулся мой дядя. — Не зря говорят, что мир тесен. Ну… даже не знаю. Давайте я вам, что ли, короткую экскурсию проведу. Освещение тут везде есть. Это… если хотите. А можем и с утра.

— С утра, — ответил Романов, продолжая меня изучать. — Сейчас мы с Дарьей заселимся. Чаем нас напоите? Этого будет достаточно.

О… прекрасно, он здесь ещё и не один. С очередной подружкой? Невестой? Женой?..

Георгий Семёнович тут же засуетился и попросил высокого гостя следовать за ним. Пристальный взгляд серых глаз наконец-то освободил меня из своей хватки, и задышалось свободнее.

Романов спустился вниз по ступеням, вернулся в машину, и авто покатило по украшенной декоративными валунами дороге в сторону VIP-зоны. Дядя с кем-то говорил по телефону. Сейчас все кинутся обеспечивать максимум удобств новому начальству.

Я снова отступила вглубь крыльца, прислонилась к перилам. Застыла в полнейшей растерянности.

Если у меня ещё и оставалась крохотная надежда на то, что лето в трудах на природе поможет хоть как-то справиться с кошмаром, разразившимся в моей жизни, то произошедшее несколько минут назад эти надежды полностью перечёркивало.

Будто какая-то тёмная, злокозненная сила вознамерилась за один страшный день вытолкать меня отовсюду. Будто пыталась убедить меня в том, что та самая счастливая жизнь, которую я себе нафантазировала — обыкновенный мираж, не имеющий никакой связи с реальностью.

Нет, я не могла становиться служанкой Романова. Только не это.

Он загнобит меня. Съест.

И стоило мне об этом подумать, как на меня наконец и только сейчас снизошло осознание всей кошмарности моего положения.

Глава 3

Прохладное ранее утро застало меня на пологом песчаном берегу. В зеркале речной глади отражалось небо с редкими барашками облаков. Туристическая база у меня за спиной ещё мирно спала, но петухи в соседнем посёлке за рощей уже давно откричали.

Я полной грудью вдохнула свежий, напоённый влагой воздух, смиряясь с необходимостью лицом к лицу встретить свою новую реальность.

Как все эти месяцы я мечтала о возвращении в нашу подмосковную идиллию! Как воображала, что вернусь в родные места, где провела немало летних каникул, ударно отработаю как минимум две смены и так же ударно отдохну. Не первый год благодаря дяде мне удавалось так удачно совместить подработку с отдыхом — на зарплату библиотекаря не пошикуешь, а в «Рассвете» всегда платили хорошо.

Поменяется ли политика теперь, со сменой начальства, никто предсказать бы не взялся.

Я отвернулась от реки и медленно побрела налево к дороге, разделявшей турбазу и местную достопримечательность — старую усадьбу семьи Платовых, выходцев с берегов Дона, которым мы приходились прямыми потомками.

Оставив позади туристический комплекс и дорогу, я подошла к распахнутым воротам, погладила облупившуюся голубую краску, вздохнула и отправилась дальше.

С прошлого лета тут ничего не изменилось — запущенная подъездная аллея и площадка перед парадным крыльцом. Успевший вылезти тут и там бурьян, обшарпанные стены и колонны, тут и там заколоченные окна.

Но дядя всё ещё надеялся каким-то чудом отыскать деньги на его реконструкцию и открыть дворянское гнездо для посетителей.

О чём и напомнил, когда я вернулась с прогулки и отыскала его в большой обеденной зале административного здания, где он пил свой утренний чай.

Широченные окна в просторном светлом помещении были настежь распахнуты, ветерок колыхал лёгкие занавески. Залу заливал яркий солнечный свет. Я уселась напротив за обеденный стол, и вышедшая со мной поздороваться Елена Степановна — один из старших поваров — принесла мне кружку свежезаваренного кофе и целую тарелку творожных пышек.

Запах от них шёл такой, что невзирая на сумрачное настроение, я едва слюной не подавилась.

Георгий Семёнович с усмешкой следил за моим завтраком.

— Ну ты как? Полегчало?

Говорить с набитым ртом я не могла, поэтому продолжала жевать, но всё же умудрилась сморщить нос и пожать плечами, мол, терпимо.

— Ты своим-то звонила?

Я мотнула головой и вспомнила вчерашнее сообщение от Сергея. Я пока не решила, как буду действовать. Вот просто не хотела сейчас об этом думать. Слишком много всего за раз стряслось.

Дядя пригладил седеющую русую шевелюру и вздохнул:

— Ну, смотри сама. Дело твоё. Я лезть не буду.

— Шпашибо, — я отпила крепчайший кофе из своей кружки. — Я… как только так шражу. Но не шейчаш. Пожже.

— Ага, — дядя снова вздохнул. — А ты, что ли, в усадьбу ходила?

Я кивнула и подавила желание вцепиться зубами в следующую пышку:

— Так, по саду прошлась. Внутрь не входила. Ты видел, с парадного входа уже ступеньки крошатся? И ставня слева у консьержки отваливается. Наверняка кто-то пытался внутрь залезть.

На мои многозначительно приподнятые брови дядя лишь фыркнул:

— Вот только не начинай.

— Зря ты эти мифы о фамильных сокровищах подкармливаешь. Ты же видишь, к чему это приводит? Всякие легковерные начинают в дом лезть.

— Во-первых, это не мифы. Во-вторых, это людей и привлекает, да. От всяких воришек я планирую в этом году охрану нанять. Но вот посмотришь, рано или поздно домом заинтересуется кто-нибудь при деньгах.

— И?

— И мы его восстановим. Договоримся: то ли музей тут организуем, то ли санаторий или пансионат какой. Короче, придумаем.

Упрямства моему родственнику было не занимать — Георгий Семёнович Платов свято верил в свою мечту, а я уже давно бросила всякие попытки его разубедить. Только жалко было видеть, как с каждым годом фамильное наследство ветшало и приходило в упадок — не в пример дядиным планам.

Как-то он и вовсе заявил, что раз уж своих детей завести не сподобился, оставит усадьбу в наследство мне. Только я понятия не имела, что стала бы делать с грудой кирпичей, в которую оно рано или поздно превратится. Даже представить страшно, сколько в него нужно вложить, чтобы исполнить задуманное Георгием Семёновичем.

— Знаешь, я не думаю… — я осеклась на середине, подняв глаза ко входу в обеденную.

Дядя, проследив за моим взглядом, приподнялся со своего места:

— Доброе утро! Вы присаживайтесь. Я сейчас о завтраке распоряжусь.

Я отодвинула тарелку с пышками, кое-как отёрла пальцы салфеткой и силилась поскорее влить в себя остатки кофе. Только бы побыстрее отсюда смыться.

К нашему столу шагал Романов вместе с высокой пепельной блондинкой. Но при всей своей высоте она едва ли до плеча ему доставала и выглядела особенно стройной на фоне его во всех отношениях внушительной фигуры.

Да эту парочку хоть на открытку ставь. Богачи-позёры, непонятно что забывшие в нашей глуши.

Глава 4

Я ведь не ослышалась?..

Кто покупает? Она покупает? Вот эта манерная миледи с формами супермодели?

Зачем ей наши благородные руины?

И Георгий Семёнович в курсе её поползновений? Если да, то что же он мне ни словечком об этом не обмолвился?

Дядя снова показался в зале, следом за ним семенил паренёк-официант из первой смены с блокнотом и ручкой наготове.

Дядя нёс в руках пару чистых кружек и кофейник, который приподнял, сигнализируя, что несёт мне добавку. Я застыла у стола в нерешительности.

Я ведь вообще-то сбежать собиралась.

Георгий Семёнович поравнялся со столом начальства, перекинулся с Романовым парой слов. Романов кивнул, они со спутницей поднялись и последовали за дядей к нашему столу.

Нет, пожалуйста. Только не это.

— Лара, я тебе свежего кофе принёс. Мы сейчас обговорим кое-какие первостепенные вопросы по турбазе. Ты же никуда не спешишь?

Я всем телом ощутила на себе тяжёлый взгляд Романова.

— Доброе утро.

Ого. Оказывается, ему известны хоть какие-то нормы приличия.

— Доброе утро, — я трусливо отвела взгляд и успела заметить, что блондинка отделалась едва заметным кивком, будто посчитала меня недостойной вербальной коммуникации.

Ну и что я могла ответить? Дядя смотрел на меня выжидающе, а во взгляде Романова ощущался едва ли не вызов. Сбегу — и всё, окончательно распишусь в своей трусости.

Переставив разнос на ближайший стол, я опустилась на своё прежнее место и покорно приняла из рук дяди кружку свежего кофе.

Блондинка села с моей стороны, на самый край длинного стола. Будто боялась подцепить от меня что-нибудь. Романов сел напротив, рядом с дядей.

Замечательно. Вот так минимизировала наше общение.

Блондинку представили как Дарью Чернову. Значит, пока не супруга.

Я пробормотала, что мне очень приятно. И бог с ним, что у подружки Романова на ответную пустую любезность энергии не хватило.

Но все, конечно же, вежливо сделали вид, что ничего такого не происходит.

Очевидно, состоятельным людям подобные «мелочи» простительны.

И началось скучное обсуждение рабочих вопросов. Георгий Семёнович посвящал руководство в тонкости работы туристической базы. Романов в ответ посвящал его в планы по реновации комплекса, повышению его статусности и комфортности.

Хотелось бы мне над какой-нибудь из его инициатив в душе поиздеваться, но к досаде своей, никаких слабых мест в его предложениях я не отыскала.

Романов предлагал разумные вещи. Более того, он собирался их все оплатить. Планировал инвестировать в будущее вплоть до улучшения вопросов логистики и инфраструктуры. То есть подходил к проблемам турбазы комплексно.

Надо же.

Нет, студентом-раздолбаем он никогда не был. Невзирая на статус, учился хорошо и взятки преподавателям не таскал. Видимо, теперь я наблюдала плоды его серьёзного подхода к учёбе.

Но только зачем? Зачем мне их наблюдать?

Мне это неинтересно. Я хочу убраться отсюда и заняться своей работой, а не маяться в компании двух богачей, которые выглядят как пришельцы из иного измерения, где водятся только подобные им — холёные обитатели вилл и пентхаусов, не имеющие ничего общего с обычными людьми.

Вот допиваю свой кофе и ухожу. Самое главное для себя я узнала — зарплату работникам не урезают, а совсем даже наоборот — Романов планировал зарплаты повысить. Это, получается, я ему ещё и остаюсь благодарна.

Но на этом можно и завершать.

Пойду потужу над своей развалившейся личной жизнью, составлю график обязанностей на неделю и…

— …усадьба в этот комплекс как бы и включена. Вот у нас Лара по ней экскурсии проводит и даже квесты разнообразные. У наших гостей они пользуются большой популярностью.

Я встрепенулась, услышав своё имя. Подняла глаза и наткнулась на непроницаемый взгляд серых глаз.

— Квесты, — повторил Романов, и в его низком голосе звучало плохо скрываемое недоверие, будто он принял это за дурную шутку.

Я внутренне так и ощетинилась.

— Квесты, — повторила я, сжав ладонями почти остывшую кружку.

— И… что предполагает такой род активности?

— Всё зависит от типа игры, — мой голос был до того ровным, что хоть линейку подноси. — В основе квеста может быть поиск предметов или людей, игра в слова, шарады и тому подобное.

— А экскурсии?

— Разные. Дневные, ночные, тематические.

— Откуда берёте материал?

Совершенно обычный вопрос. Но кончики моих ушей и щёки мгновенно нагрелись.

— Из библиотеки, — процедила я. — Архивные записи.

— Полезные связи?

— Да.

— Сотрудничаете с библиотеками?

Глава 5

На часах — пять утра. Я лежала без сна и пялилась в светлеющий потолок, вспоминая разговор с Машей.

Никого я никогда не динамила.

Всё было совсем не так!

Не совсем так.

В общем, не так, как многим тогда казалось.

Но какая, в общем-то, разница, когда в тот момент каждый придумал собственную версию случившегося, а всем вокруг что-то доказывать было просто бессмысленно.

Мы познакомились совершенно случайно. Я училась на первом курсе, Романов — на пятом. Типичная студентка-тихоня, зубрилка-отличница. По-другому и быть не могло. Место досталось мне кровью и потом, в награду за бессонные ночи и горы проглоченных перед вступительными учебников. Поступить на контракт я не могла — престижный столичный университет родители никогда не потянули бы.

Святослав Романов был легендой универа, его гордостью и предметом обожания. Свой особый статус воспринимал как должное. Он был богат, умён, пресыщен, исключительно привлекателен и прекрасно знал, как пользоваться этой гремучей смесью преимуществ.

Мы оказались в одной компании по совершеннейшей случайности. Одна из университетских подруг в канун Нового года затащила меня на студенческую вечеринку. От пригубленного на голодный желудок шампанского ощутимо кружилась голова, и я тихо сидела в уголке чьей-то шикарной квартиры, когда в кресло напротив вдруг опустился сам Романов. Он белозубо мне улыбнулся, а я оторопела от изумления и смущения.

И во всю силу загорланило польщённое самолюбие. Меня почтил своим вниманием сам Свят Романов! Тогда в мою бедовую хмельную голову почему-то не пришло, что он, вероятно, тоже не был трезв, и все студентки вокруг казались ему раскрасавицами.

А потом всё как-то закрутилось… Мы о чём-то говорили, кто-то изумлённо на нас косился, играла какая-то музыка, и происходило всё именно как-то... Детали и подробности почему-то не вспоминались, хоть тресни. А после беседы меня уверенно схватили за руку, протащили сквозь разгорячённую, пахнущую парфюмами и спиртным толчею, за моей спиной с щелчком закрылась межкомнатная дверь.

Меня прижали к стене, а тёплые губы уверенно отыскали мои, сухие и дрожащие. Вот как раз этот поцелуй я, как назло, помнила во всех бесстыдных подробностях.

Я сглотнула и поёжилась под прохладным одеялом. Вот уж чего вспоминать совсем не стоило.

Проклятое шампанское… Всю вину я беззастенчиво переложила на него, потому что, конечно, не совершила бы ничего настолько авантюрного на трезвую голову. Впрочем, я довольно быстро опомнилась, когда тяжелая ладонь легла мне на плечо и потянула вниз лямку бюстгальтера.

Я завопила, а после — это я тоже помнила с предельной ясностью — влепила Романову пощёчину и вылетела в гостиную, полную застывших, перепуганных моим криком студентов.

А потом хлебнула и последствия своего поступка.

Само собой, золотой престол Святослава Романова после этого инцидента нисколечко не пошатнулся, а вот Лариса Салеева была единогласно признана университетским сообществом невменяемой идиоткой. Дальше — хуже. Спустя несколько дней Романов выловил меня по пути от корпусов к учебной библиотеке и затолкал в какой-то закуток «на пару слов».

— Зря, Салеева, — серые глаза прогулялись по моей фигуре и насмешливо сверкнули. — Теперь до старости будешь одна куковать, перебирать книжки в какой-нибудь библиотеке.

Вот настолько я тогда задела самолюбие золотого мальчика, которому никто до сих пор не смел отказать. Не поленился ведь высказать мне своё пренебрежение.

Жаль, я с ответом тогда не нашлась. Испугалась. Растерялась. Но глядя в широкую спину удалявшегося Романова, его угрозой не впечатлилась. Не собиралась я работать в библиотеке.

Только почему-то вышло всё именно так, как предсказал Романов.

И эта мысль до того меня разозлила, что я перестала бороться с бессонницей. Я и так проиграла ей подчистую. Выбралась из постели, натянула купальник и сарафан. Самое время, наверное, открыть купальный сезон. Заодно освежить голову — терпеть наплыв неприятных воспоминаний не было никаких сил.

Оставив позади благополучно дремавшую турбазу, я отомкнула ворота и вышла на пологий песчаный пляж, успевший окраситься первыми лучами солнца.

Скинула вещи на скамью под деревьями, вошла в холодную воду и нырнула. Доплыв до середины реки, легла на спину, подставив лицо набиравшему силу солнцу. Со стороны берега что-то негромко плеснуло — то ли какой-нибудь речной житель, то ли у кого-то на турбазе тоже проблемы со сном.

Полежав на воде, я перевернулась на живот и без спешки погребла к берегу. Вынырнув там, где вода доходила до пояса, собрала в охапку отяжелевшие от воды волосы и принялась их отжимать.

Поглощённая своим занятием, не обратила внимания на близкий всплеск, но всем телом почувствовала, что за спиной кто-то стоит — на меня и всколыхнувшуюся далеко впереди воду упала косая, длинная тень.

Я обернулась.

Моим соседом по купанию оказался Святослав Евгеньевич Романов.

Он смотрел на меня неприязненно, хмуро. С налипших на лоб и шею чёрных прядей капала вода.

Я застыла от шока, даже не сразу сообразив, что бесцеремонно пялюсь на сбегавшую вниз по мышцам груди и кубикам пресса воду.

Глава 6

Салеева.

Серьёзно...

Из всех вариантов, которые рассматривал, он выбрал именно эту турбазу. Ту самую, где работала Салеева.

Девочка-припевочка. Божий одуванчик. Невинная, восторженная первокурсница.

Хотя даже странно, что в вечер приезда он её с такой лёгкостью признал.

Нет, она и в универе-то была симпатягой, но сейчас…

Свят не спеша добрёл до берега, подхватил нагретое солнцем полотенце, свисавшее с дверцы кабинки для переодевания.

Он совсем не ожидал, что эта встреча так удивит его своей неожиданностью и даже умудрится слегка рассеять внимание, которое он планировал безраздельно посвятить оценке материальной базы своего нового приобретения.

Эта поездка была сугубо рабочей. Ну и отчасти спровоцированной Дарьей, которая загорелась идеей купить соседнее здание — заброшенный особняк. Особняк, как выясняется, предков той самой Салеевой.

Свят покачал головой. Надо же, на какую дорожку жизнь порой выворачивает.

Забавно, что вот так спешить с покупкой он не планировал. У них в Москве уже собраны чемоданы. Они собирались в конце июня рвануть на Мальдивы, но тут Дарья наткнулась на эти живописные руины, а бывший владелец «Рассвета» тоже куда-то засобирался и спешил финализировать сделку. Короче, жизнь внесла свои коррективы.

И девочка-припевочка Салеева снова, совершенно внезапно, непрошено и не ко времени вошла в его жизнь.

Юная заучка, умудрившаяся оцарапать его самолюбие.

И пусть он до сих пор помнил их разговор на той вечеринке — её рассказ о мечте объездить весь земной шар, разводить лошадей и жить подальше от шумного города, — стоит ли уделять ей в своих мыслях столько-то места?

Ну было и было. Эпизод из студенческой юности. Яркий, но скоротечный. С не очень-то приятной концовкой.

Они давным-давно не дети. Это взрослая жизнь.

И плевать, как оно там сложилось.

Но, конечно, всё-таки до чёртиков иронично, что она работает в библиотеке и не замужем.

Пока не замужем — напомнил он себе, натягивая футболку. Кому-то всё-таки удалось проявить чудеса выносливости и неутомимости. Кто-то её всё же догнал. И даже собирался взять эту библиотекаршу замуж.

В памяти совершенно не к месту и словно бы ниоткуда всплыла усеянная каплями речной воды нежная бледная кожа и проступившие сквозь ткань купальника вершинки груди.

Свят застегнул пуговицу на поясе джинсов и тряхнул головой. Притворился, что воспоминания не было.

Просто он слишком рано сегодня проснулся и не стал будить свою вторую половину ради утреннего ceкса.

Видимо, зря. Видимо, всё-таки стоило.

Тогда вся эта чушь не стала бы лезть ему в голову.

Романов, ё-моё, соберись. Не подросток же.

***

— Расскажи, как водичка, — Дарья сидела напротив, щурилась на утреннем солнце и с удовольствием поглощала клубнику, макая её в подслащённые сливки.

Меню они тут, конечно же, обновят и разнообразят, но была в здешней кухне своя, особая прелесть. Может, с реновацией сильно жестить и не стоит. Добавят в буклеты упоминание «фермерской, экофрэндли-продукции», и избалованная публика с лёгкостью клюнет. Но слишком уж выпендриваться не имело смысла — готовили здесь сбалансированно и сытно. Это главное.

— Холодная, — Свят отхлебнул кофе из кружки и потянулся за творожной пышкой, которые успел определить обязательным пунктом своего утреннего рациона. — Тебе не понравится.

— Ну, знаешь, — она пожала плечами и слизнула с пальца сливки, — мне многое тут не нравится. И холодная вода, пожалуй, меньшее из зол.

— И что ещё тебя не устраивает?

— Смеёшься? — идеально подведённые брови выгнулись. — Ну начнём с того, что это не Мальдивы.

— Странная претензия.

— Ты понимаешь, о чём я, — отмахнулась она. — Уровень сервиса, удобств, доступности. У них здесь даже бассейна нет!

— Даш, ты шутишь, что ли? — рассмеялся он, хватая за поджаристый бок вторую пышку. — Река рядом. На кой тебе бассейн?

— А если там зараза какая-нибудь? Если там палочка, бактерия или ещё что-нибудь типа того?

— В Доминикане ты купаться в речке не брезговала.

— Сравнил! — фыркнула Дарья.

— Аргументируй. За соседским забором трава зеленее? С этой позиции смотришь?

— Да ну тебя, — надула губы она.

Замолчала и продолжила жевать свою клубнику, но уже без прежнего удовольствия. Даша очень не любила, когда ей перечили. И её прежний ухажёр, помнится, всё делал для того, чтобы укрепить в ней ощущение, будто в мире существовало лишь два мнения — её и неправильное.

Свят был не из таких, и невзирая на их в целом крепкие отношения, соперничать в подхалимстве с её бывшим никак не стремился. Поэтому ссоры между ними были нередки, но он всегда знал, где и как они смогут примириться.

Глава 7

Прилетев с пляжа, я дрожащими руками кое-как стянула в себя сарафан и на добрых полчаса заперлась в душе — мылилась и натиралась мочалкой в попытках стереть с себя всё, что произошло на реке.

Тело горело, и я уже не совсем понимала, то ли от немилосердной мочалки, то ли от пережитого.

Как не стыдно вот так откровенно пялиться! Демонстративно, нахально! Кроме того единственного случая на чужой вечеринке, мы с Романовым никогда больше не пересекались. Не общались — это уж точно. Время от времени сталкивались в университетских коридорах, обжигали друг друга злыми взглядами и расходились в разные стороны. Да и длилось-то это всего несколько месяцев. Учебный год закончился, и Романов выпустился.

Всё, конец истории.

Ведь глупо же сейчас прошлое приплетать. Ну да, ситуация нетривиальная, но… всё это уже никак не относилось к нынешней реальности.

Может… может, я слишком жёстко отреагировала? Опять проявила свою гиперэмоциональность и сверхчувствительность, в которых меня вечно упрекал мой жених. Мой бывший жених, которым я так бессовестно прикрылась, чтобы завершить неприятный разговор на реке.

Божечки… как глупо-то всё получилось.

Я вылезла из душа, переоделась и собиралась уж отправляться в главный корпус, чтобы позавтракать и приступить к работе, но меня ненадолго отвлекли — в открытое окно запрыгнула здоровенная рыжая тень.

— Лапка! — я кинулась к подоконнику. — Ну ты и вымахал, бродяга!

В начале прошлогодней летней смены наша местная кошка-мать родила пятерых чудесных котят, и рыжую кроху, которую мы приняли за её дочку, я назвала Лапкой. Когда ошибка выяснилась, переназывать не стали — и теперь Лапкой звали здоровенного упитанного красавца, с которым у меня сложилась крепкая дружба.

— Думала, ты уже от нас отбился. В посёлок жить ушёл, — я почесала замурчавшего кота за ухом. — Завтракать пойдёшь? Пошли. Угощу тебя чем-нибудь.

Но дальше порога своего коттеджа уйти я не успела. В дверь постучали.

Я мельком взглянула на телефон, опасаясь, что пропустила звонок от дяди и он меня ищет, но нет — мне никто не звонил.

Знала бы я, кого притащила нелёгкая.

За дверью на широком крытом крыльце торчал Сергей.

И я не успела захлопнуть дверь перед его носом. Широкая ладонь врезалась в створку и оттолкнула.

— Лара, подожди…

— Ничего я ждать не собираюсь, — всё внутри так и перевернулось от шока и неожиданности. Я ведь почти не верила, что он осмелится сюда заявиться. — Проваливай отсюда. Видеть тебя не хочу!

— Придётся, — Сергей оттеснил меня от порога и закрыл за собой дверь. — Я же сказал, нам нужно поговорить.

Я таращилась на него, поражаясь эдакой наглости. Утро ещё толком не началось, а я уже по горло сыта чужим самоуправством!

— Сергей, нам не о чем с тобой говорить. Вот просто не о чем. Разве это не очевидно?

Он окинул взглядом моё комфортабельное жильё — видимо, оценил, что съехав на целое лето сюда, я бедствовать без него уж никак не буду. Какие бы новшества не планировал новый владелец — прежнее начальство персонал тоже не обижало.

Забавно. Ведь я и в прошлом году на подработку в «Рассвет» уезжала, а Сергей за всё лето ни разу меня не навестил…

— Не очевидно, — процедил он, прислонившись спиной к двери. — Вот так, на чистых эмоциях, что-то решать — бред.

Мне очень сложно было поверить, что он это всерьёз.

— Сергей, ты мне изменил. Какие, к чёрту, могут быть рассуждения?

— Технически… чисто технически называть это изменой не совсем правильно.

От абсурдности подобного заявления я хотела расхохотаться, но скрутивший горло спазм позволил лишь полузадушенно всхлипнуть.

— Да как ты… как у тебя только язык поворачивается… — меня начинало трусить, и я будто в один миг разучилась подбирать слова. — Значит, по-твоему, встречаться с одной и совокупляться с другой — это совершенно нормально?

— Лара, не кричи. Ты помнишь наш договор.

— Он был идиотским! Ты на нём настоял!

— Я уважал тебя. Уважал тебя и берёг. После того инцидента в парке… я не мог ничего от тебя требовать. И ты это знаешь!

На мгновение у меня будто весь воздух их лёгких вынули. Я пыталась вдохнуть, но горло скрутило так, что не получалось.

Случай в парке. Случай в парке — он его поднимал на свой щит. Он этим решил защищаться… Случай в парке полтора года назад, воспоминания о котором он мог бы стереть, если бы только решился. Если бы пошёл мне навстречу.

Божечки, да как же можно было быть настолько слепой всё это время…

— То есть… то есть всё это… всё-о-о это — совсем не измена, не твоя неверность. Это забота обо мне? Ты так это видишь?

Сергей смотрел на меня исподлобья.

— Я понимаю, как это выглядит…

— Я сомневаюсь.

— …но я докажу, что для меня нет никого, кроме тебя.

Глава 8

Жених, или кем он ей там приходился, пробыл в коттедже недолго — в коттедже, где, судя по всему, проживала Салеева.

Пока они завтракали, он успел вернуться, отогнать своё авто на парковочную площадку и отправился в главное здание, откуда несколько минут спустя вышел в сопровождении кого-то из штата. Заселяться, что ли, надумал?

Надо же, какая идиллия. Там, видимо, и правда большая и чистая любовь, раз он за ней повсюду таскается.

Дарья потребовала обновить им кофейник и с головой ушла в изучение каких-то статеек из интернета. Свят лениво наблюдал за жизнедеятельностью турбазы — своей турбазы — чтобы понять, как тут всё работало до него.

На середине второй чашки кофе в обеденной зале наконец показалась Салеева — бледная и, кажется, чем-то расстроенная. Неужели их утренней встречей на реке? Что, и даже визит любимого не смог ей это настроение поднять? Видимо, кто-то плохо старался.

В голову тут же полезли непрошенные воспоминания.

Прозрачные капельки по бледной, ещё не успевшей загореть коже. Полуоткрытые влажные губы, испуганный взгляд из-под ресниц…

Какого, мать его, происходит? На хрена ему именно это сейчас лезло в голову?

Свят нахмурился, но не отвернулся. Перед ним разворачивалась мини-сценка.

Салеева огляделась, будто кого-то искала. Зелёный взгляд зацепился за него — всего на секунду. Но она тут же сжала губы и отвернулась. Собиралась уходить, но за спиной у неё появился смотритель турбазы — её родственник.

Салеева обернулась, перехватила его за запястье, будто боялась, что он от неё сбежит. Что-то затараторила, но отсюда до выхода — неблизкое расстояние. Расслышать он ничего не сумел бы.

Лицо Платова помрачнело, он невольно бросил взгляд на распахнутые окна, будто ожидал кого-то увидеть во внутреннем дворе.

Салеева продолжала говорить — сжимала кулаки, стараясь не жестикулировать. Злилась.

На мгновение он даже подумал, что она пересказывает дяде их утренний короткий диалог на реке, но непохоже, нет. Тут что-то другое.

— Ты уже закончил?

Он перевёл взгляд на Дарью, которая вопросительно смотрела на его кружку.

— Нет. Ты куда-то спешишь?

Она пожала плечами:

— Предполагается, мы приехали сюда, чтобы как раз не спешить, а хоть чуточку передохнуть. Исключая, конечно, все рабочие вопросы, — заключила она с мрачной иронией. — Но сегодня я планировала прогуляться до этого их поместья и оценить всё сама.

— Окей. Надеюсь, я тебе там не особенно нужен?

— Не хочешь идти?

— Полюбоваться на груду кирпичей?

— Какую груду? Ты чего? — она что-то пролистала в телефоне и сунула экран ему под нос. — Я же рассказывала, что там даже интерьеры неплохо сохранились. Вот, смотри. На втором этаже так и вовсе — мебель частично. Да ты глянь.

Он взглянул на экран:

— Вижу. Ты постоянно твердишь, что это рухлядь.

Дарья скривила пухлые губы:

— Не хочу, чтобы собственник надумал цену заломить до небес.

— Денег жалко? — усмехнулся он.

— Не все, Романов, как ты, миллионы на сдачу раздают, — кисло напомнила она.

Откуда столько яда-то в голосе, Чернова? Ты же всерьёз настроилась этого самого Романова захомутать. Или переживаешь, что он окажется не таким уж и щедрым супругом?

Даже странно, что несколько месяцев назад состоявшаяся помолвка с опасной лёгкостью вытеснилась на дальнюю периферию его сознания и оставалась там до сих пор, надёжно отодвинутая насущными делами — они оба были слишком заняты, чтобы думать о свадьбе. Оная предполагалась, но они относились к ней как к очередному контракту.

Они вместе уже несколько лет. Вроде как настало время как-то это узаконить. И только сейчас он впервые по-настоящему задумался, откуда шло это решение — из железобетонной привычки всё держать под контролем и в идеальном порядке или от души? Ну, в наше время деловые люди по любви-то ещё женятся?

Душа. Любовь. Искренность. Это всё не очень-то практичные в его мире вещи.

Заведи он о чём-нибудь подобном с ней разговор — она только поморщится.

Свят разглядывал снова углубившуюся в чтение Дарью и пытался сообразить, откуда в его голове поселились эти странные мысли.

Вот что делает с человеком всего пара дней отдыха от вечного беличьего колеса вездесущей рутины. Появляется время на подумать. На подумать всерьёз.

— Доброе утро, Святослав Александрович. И приятного аппетита. Надеюсь, наше меню не огорчило вас своей скромностью.

Провалившийся в свои мысли Свят поднял глаза на подошедшего к их столу Платова.

— Всё в порядке. Кофе отличный. Пышки — вкуснее не ел.

Руководителя штата его ответ явно порадовал.

— Замечательно. Но, конечно, любые ваши пожелания и замечания всегда приветствуются.

— Мы позже всё с вами предметно обсудим, — кивнул Свят. — Я пока наблюдаю и анализирую.

Глава 9

Я воображала, что это лето станет лучшим летом в моей жизни. Суматошным, богатым на события, лишённым отдыха, но ведь всё это ради главного события — ради свадьбы…

Ради свадьбы, которой не будет.

А нам ещё предстояло оповестить об этом всех, кто не в курсе. Ведь в курсе были только — страшно подумать! — трое: мы с Сергеем и Георгий Семёнович.

Надо вот только с духом собраться и всех обзвонить. Просто дело это не быстрое.

И не могла же я пренебрегать своими обязанностями здесь, на турбазе.

Именно поэтому я сейчас послушно плелась вслед за браво маршировавшей к выходу за ворота Дарьей. Мы как раз проходили мимо моего коттеджа. На крыльце отдыхал в тени жмуривший изумрудные глаза Лапка. Моя спутница завидела кота и протянула к нему руку.

Лапка повёл себя неожиданно — прижал уши и зашипел.

Дарья отдёрнула свою наманикюренную пятерню и скривилась:

— Надо же, какой злобный.

А я промолчала и взяла этот эпизод себе на заметку. На моей памяти Лапка ещё ни на кого не шипел. Но мы с ним весь год не виделись — может, что-то и изменилось.

Или просто рыжик чуял истинную природу людей.

— Как тут всё запущено, — прокомментировала столичная гостья, разглядывая буйно разросшийся сад по обе стороны от подъездной аллеи, по которой мы шагали к дому. — Глушь непроходимая.

Солнечный свет бил в зелёные кроны плодовых деревьев, расцвечивая дорожку под нашими ногами золотистыми пятнышками.

— Если по дорожке идти, не заблудитесь, — я вынула из кармана сарафана ключи.

Дарья послала в мою сторону косой взгляд, но отвечать на это ничего не стала.

Мы поднялись по широким осыпавшимся ступеням к портику, миновали колонны. Я отомкнула парадную дверь, впуская Дарью в прохладную полутьму.

— Тут электричество есть?

— Не везде, — я притворила за нами дверь. — Но оно сейчас и не понадобится. Я проведу вас парадными комнатами — их окна выходят во двор.

— Про водоснабжение, водоотведение, газификацию даже спрашивать не буду, — пробормотала Дарья, поднимаясь по парадной лестнице на второй этаж.

— Направо, — указала я, вернув ключи в карман. — В усадьбе никто не жил с начала XX века. Само собой, здесь требуется…

— …снос, — фыркнула Дарья, схватилась было за перила, но тут же отдёрнула руку и затрясла ею так, будто обожглась. — Короче, менять тут нужно буквально всё.

Я проглотила свои соображения о том, что никого пока особенно не волнует, что она считает нужным. Но не пристало же грубить высоким гостям.

Надо признать, Романов нашёл себе спутницу под стать. Оба мало общего имели с нашим приземлённым, несовершенным миром обычных людей. Разве что Романов это так ярко не демонстрировал.

— Так вы тут… хм… экскурсии проводите?

— Налево, — я догнала свою спутницу и распахнула двустворчатые стеклянные двери в северное крыло, где неплохо сохранилось несколько комнат с красивым видом на участок сада и разрушенную пристань у реки. — Да, провожу.

— И для кого же?

— Для отдыхающих в «Рассвете». Обычно в интересующихся недостатка нет, — я обвела рукой переднюю просторную комнату с выцветшими кушетками и остатками небесно-голубых гардин на окнах. — Вот, осматривайтесь. В усадьбе несколько таких комнат.

— Таких — это каких?

— Неплохо сохранившихся, — терпеливо объяснила я.

Дарья фыркнула и покачала головой, будто большей глупости ей слышать не приходилось.

— Вы это называете неплохо сохранившимся?

Меня начинало выводить из себя такое отношение. Она ведь даже на вы обращалась ко мне скорее по невнимательности, потому что уважительным это обращение мог бы назвать только глухой — столько пренебрежения сквозило в её голосе.

— В сравнении — да. В некоторые комнаты и вовсе входить не стоит — полы настолько прогнили, что можно запросто в подвал провалиться. Так что… сами судите.

— Мда-а-а-а, — блондинка постучала пальцем по подбородку, разглядывая комнату от пола до потолка.

Я смирно стояла у входа, не мешая ей составлять своё экспертное мнение об увиденном. Просто следила за плясавшими в солнечном свете пылинками и пыталась не думать о плохом. Сейчас это, даже несмотря на скверную компанию, давалось легче, чем полчаса назад, когда я выталкивала из коттеджа своего бывшего жениха-изменщика.

За этой комнатой последовали остальные — все, которые можно было посетить без риска сломать себе шею или поймать головой кусок отвалившейся штукатурки или гипсовой лепнины.

Дарья с исключительной внимательностью осматривала помещение за помещением, что-то щупала, что-то считала в уме, несколько раз сверялась с чем-то в своём телефоне. И всякий раз морщилась, стоило ей увидеть следы моей деятельности — карточки с надписями и справками для экскурсий или предметы, которыми пользовались участники проводившихся здесь квестов.

— Этот дом влетает в копеечку, — задумчиво изрекла она, когда мы наконец спустились на первый этаж и она завершила осмотр большой кухней с примыкавшей к ней столовой. — Чтобы гостей сюда притащить… да тут на год работы, если не больше.

Глава 10

Нарекания за содержание VIP-коттеджей главе обслуживающего персонала «Рассвета» вряд ли грозили. На прилегающей территории и внутри всё содержалось в идеальном порядке и на должном уровне.

Даже вечно ворчавшая на всё Дарья ворчала скорее по привычке — придраться в плане сервиса ей пока было не к чему.

Всю первую половину дня Свят провёл в переговорах — давал кое-какие распоряжения по обновлению материальной базы жилых помещений вне VIP-зоны. Для этого требовался хороший проектировщик, подрядчик для выполнения кое-каких ремонтных и строительных работ. Короче, он уже определённо нашёл чем занять себя на условном отдыхе.

Ни черта хорошего в том, что это расслабляло его вернее настоящего отдыха, конечно, не было. Но, может, когда они чуть позже укатят-таки на Мальдивы, он действительно отключится от внешнего мира и всего себя посвятит отдыху.

Наверное.

Дарья прошлёпала босыми ногами по полу и приземлилась на широченный диван у раздвинутых стеклянных дверей, выводивших на просторный балкон — отсюда, со второго этажа, открывался живописный вид на примыкавшую к турбазе естественную рощу, пляж, зеркальную гладь реки и безбрежное небо.

— Смету составляешь?

Свят поднял глаза от монитора макбука и разложенных перед ним на полу заметок.

— В том числе.

— Как оцениваешь перспективы?

— Положительно.

Она кивнула, запустила пальцы в свою пепельно-белую копну и вздохнула:

— Вот бы и я могла подобным похвастаться.

Он прислонился спиной к дивану и сменил позу — от долгого сидения на полу поясница основательно затекла. Надо бы пойти размяться — побродить по территории.

— Что так пессимистично? Экскурсия не порадовала?

Дарья сморщила нос.

— Чтобы привести ту громадную халупу в относительный порядок, раза в три денег больше нужно, чем ты собираешься на реновацию всей этой турбазы потратить.

Свят присвистнул.

— Говорила же тебе, там всё печально. Ну да, не груда кирпичей, но...

— Ну и зачем тогда за эту халупу цепляться? Легче с нуля поместье выстроить, не думаешь?

Она покачала головой:

— Это история, Романов. Это… особая эстетика. Новострой — не то.

Дарья фанатела по антиквариату и ретро. Дарья бредила аристократией. Дарья мечтала принадлежать к какой-нибудь родословной. Деньги у её семьи были и немалые, а вот голубой крови — ни капельки. Дарья об этом прискорбном факте явно горевала.

Ему иногда казалось, она и с ним-то встречаться начала из-за фамилии. И убедить её в том, что к царской семье его родня никакого отношения не имеет, вряд ли было возможно. Кажется, она до сих пор лелеяла мысль когда-нибудь всерьёз взяться за «раскапывание» его родовых корней.

Он не мешал ей баловаться этим самообманом. У него всегда находились дела поважнее.

— Даш, не то чтобы мне денег для твоих капризов жалко, но как-то я не уверен, что готов выбрасывать миллионы и миллионы на реставрацию этой ветхой громадины.

— Я и не собиралась тебя об этом просить, — буркнула она. — С отцом поговорить хотела.

— Это как угодно. Балуйся себе на здоровье.

На какое-то время между ними воцарилось молчание. А потом она вдруг произнесла.

— Я хотела… я просто думала, что там здорово было бы устроить приём.

— Приём? — он снова оторвал взгляд от монитора, куда уткнулся, уверенный, что разговор окончен. — Какой приём?

— Свадебный.

Ага. Значит, всё только для этого и затевалось. Свят приподнял брови и усмехнулся:

— Так всё-таки мы это всерьёз? Помолвка оказалась не сиюминутной блажью, и мы затеяли всё это по любви?

Дарья отреагировала с привычной холодностью:

— Романов, да брось. Мы взрослые люди. На черта нам вся эта сопливая романтика?

— Верно. У нас нет времени на такую ерунду, — сыронизировал он. — Вот только на свадьбу тогда к чему тратиться?

Дарья любила ceкс, Дарья любила красивую жизнь, Дарья любила ни в чём себе не отказывать. Но вот любила ли Дарья — это большой секрет.

Поэтому до сих пор их разговоры о браке ни к чему конкретному не приводили, но поднимались с завидной частотой. Помолвка... а что она вообще по сути значила? Он подарил ей очередное бриллиантовое колечко, которая она спустя месяц едва не посеяла в уборной какого-то ресторана.

— Может, я просто хочу красивое торжество. Это что, возбраняется?

— Да нет. Но просто так и говори — хочешь свадьбу, чтобы в брендовом платье перед фотокамерами погарцевать.

— Желательно на фоне обновлённого поместья, — ответила она ему в тон.

— И когда?

— Не знаю… этой осенью?

Действительно. К чему тянуть?..

Салеева, кажется, тоже осень упоминала. И мысль о ней тут же вызвала в нём почти позабытое желание поговорить с Дарьей совсем о другом.

Глава 11

— То есть ты всё же не исключаешь такой вариант? — я проверила кондиционер и поставила в планшете очередную галочку. — Электроника в полном порядке.

Дядя выглянул из спальни и кивнул:

— Здесь — тоже. Вычёркивай.

Мы покинули коттедж и перешли в соседний, повторяя процедуру инспекции. Завтра с утра сюда заселятся первые отдыхающие, а уже к вечеру подтянется весь остальной штат. Турбаза начинала по-настоящему оживать.

— Я, скажем так, открыт для предложений, — ответил наконец Георгий Семёнович на мой первый вопрос. — Я ж тебе говорил, что рано или поздно люди с деньгами отыщутся.

— Да, но эта Дарья… она же не помочь тебе собирается. Она же не меценат. Она хочет выкупить нашу усадьбу. Это другое.

Дядя кивнул, поочерёдно проверяя краны в умывальниках.

— Тут тоже всё в порядке. Да, Лар, я в курсе. Поэтому ничего ей и не обещал. Ты же слышала мой ответ. С тех пор ничего не изменилось. Не бойся, никому я дом не продаю. И уж точно не отдам нашу собственность тем, кто под снос её пустить надумал бы.

Я пересчитала пульты в гостиной, проверила, везде ли есть батарейки. Ещё одна галочка.

— Просто… ты бы слышал её. Ну да, пусть денег у неё, конечно, вагон, но она этот вагон на реставрацию пускать не планирует. В смысле, я за неё говорить не могу, просто по словам её сужу и по поведению.

— Я услышал, — дядя вынул из кармана брюк телефон, кого-то набрал. — Сань, пришли в тридцать третий горничных. Тут полы бы вымыть и кое-где пыль протереть. Не досмотрели.

Я внесла пометку в планшет, чтобы перед окончанием рабочего дня заглянуть и проверить чистоту в тридцать третьем.

Может, я зря во всё это лезу?.. Как бы меня не печалила вся эта ситуация, подружка Романова была абсолютно права — настоящего права голоса я тут не имела. По-родственному Георгий Семёнович всегда готов был меня выслушать, но если дело зайдёт о его собственности, опираться исключительно на мнение племянницы, пусть и любимой, он вряд ли будет.

Просто… просто это обидно и несправедливо. Платовы столько лет этот дом берегли, а тут приехала какая-то московская фифа — и от семейной памяти, того и смотри, камня на камне не останется. И лишь потому что она того пожелала — совершенно чужой человек…

— Ты, Лар, только не хнюпай, хорошо?

Я нахмурила брови:

— Вот ещё. Я же не девчонка сопливая. Я слёзы лить по этому поводу не собиралась.

— Вот, это верный подход, — одобрил дядя. — Вот бы ты ещё по Сергею своему их не лила.

Моё лицо так и вспыхнуло. Я даже планшет опустила.

— Да не лью я! В первый же день приезда сюда всё и выплакала, — соврала я, даже глазом не моргнув.

— Ты, может, не интересовалась за всеми рабочими заботами, но жених твой в нижнем коттедже поселился, рядом с парковкой.

Я успела сцепить пальцы прежде, чем планшет выскользнул из моей руки.

— Он… не уехал?

— Вот я так и знал, что ты не сообразила. Этот хорёк машину у самого выезда припарковал, за служебными постройками. Да, заселился. Я в журнале запись видел.

Господи, я-то думала, он, невзирая на все свои угрозы, уберётся отсюда, потому что… да ведь бессмысленно же! Неужели он действительно не понимает, что всё-всё-всё кончено!

— Лар, послушай, — дядя остановился, уперев руки в бока. — Тут скоро всё завертится-закрутится. Работы будет невпроворот, ты же знаешь. И нам за всей этой суматохой совсем будет некогда ещё и личными драмами заниматься.

— Да я и не собиралась!

— Это я понимаю. Но твой жених…

— Бывший жених!

— …твой бывший жених, кажется, никак не сообразит. Поэтому… давай я с ним, может, поговорю?

Вот только родню во всё это безобразие мне втягивать ещё и не хватало. Стыдоба-то какая.

И я тут же замотала головой:

— Даже не думай. Я сама с ним поговорю. Если эта бестолочь до сих пор не поняла, что между нами всё кончено, я ему объясню.

Просто поразительно, откуда и с чего вдруг в нём столько упрямства-то проснулось? Ведь сам же изменил, сам! Никто его за причинное место не тянул. А теперь упирается и на свадьбе настаивает.

На свадьбе, которой не будет, но которую я в сердцах анонсировала Романову. От одной только мысли, что эти двое каким-нибудь образом тут пересекутся, внутри всё переворачивалось.

Нет, об этом лучше просто не думать, иначе недолго и вывих мозга себе заработать. Нужно поскорее всё это уладить и забыть, как страшный сон.

Я продолжала думать об этом, когда с проверкой коттеджей оказалось покончено и я брела к себе, целиком погружённая в невесёлые мысли и ничего вокруг не замечая.

Такая сосредоточенность мне тут же, конечно, аукнулась. Салеева, не можешь ты жить без приключений. А если их нет, ты их сама себе организовываешь.

Прижав к груди планшет, я шагала по залитому послеобеденным солнцем двору, перебирая в голове варианты нашего с Сергеем нового разговора. Что я скажу. Как я скажу. И что он мне на это может ответить.

Глава 12

Какое-то время я просто пыталась сообразить, не ослышалась ли. Да на что ему сдалась усадьба-то? Работы в «Рассвете» мало?

— Зачем?

— Ты всем интересующимся этот вопрос задаёшь?

— Ты не всякий интересующийся.

— Я у тебя на особом счету?

— Много чести, — нахохлилась я. — Твоя невеста там уже была и наверняка впечатлениями поделилась. Этого мало?

— Салеева, я не просил ни твоего экспертного мнения, ни советов по этому вопросу. Ты мне экскурсию провести можешь?

Я очень не хотела оставаться с ним наедине. Меня нервировала одна только мысль о такой перспективе. Даже слишком нервировала, и я никак понять не могла, почему.

Моё молчание Романов расценил по-своему.

— Ну тебе что, за билет заплатить? — и он натурально полез в карманы своих джинсов. — Это будет проблематично. Отвык с собой наличку таскать.

Я уже раскрыла было рот, чтобы попросить его бросить это никому не нужное представление, но Романов с довольным видом извлёк из заднего кармана свёрнутую вдвое пятитысячную купюру и сунул её за планшет, который я продолжала судорожно прижимать к своей груди.

— Этого хватит за труды твои праведные?

Я медленно опустила планшет — купюра соскользнула по экрану вниз, на землю.

— Сдачи не будет, — процедила я. — Не нужно, Романов, передо мной своим богатством кичиться.

Он и взглядом не удостоил валявшуюся на газоне купюру — серые глаза приковались к моему пылающему лицу. И я никак не могла отделаться от мысли, что ему это нравилось. Нравилось, что вот такие глупые выходки выбивали меня из колеи.

— Чем пожелаешь, чтобы я отплатил?

От двусмысленности произнесённой совершенно обыденным тоном фразы меня бросило в жар. Это я такая испорченная, или он намеренно меня провоцировал?

Зачем, господи-боже? Что вообще происходит?

Из последних сил удерживаясь от позорного побега, я всё же смогла расцепить челюсти и ответить:

— Жди здесь.

Надеюсь, это прозвучало максимально презрительно.

Развернулась и пошагала в свой коттедж, к счастью, не перепутав от растерянности направление.

Хочет экскурсию — ладно. Будет ему экскурсия. Не позволю я этому беспринципному богачу играть на моих уязвимостях. Потому что если вот это — какая-то месть за студенческое прошлое, то насколько же мелочно, насколько жалко она выглядела!

Печально только, что какой бы жалкой и мелочной она ни казалось, лицо моё сейчас пылало так, будто я обгорела на солнце.

Влетев к себе и оставив дверь нараспашку, я вернула планшет на стол, заодно поставив его на зарядку. Проверила телефон и погладила Лапку, перебравшегося со двора ко мне на подоконник и нежившегося там на послеполуденном солнце.

Лапка зевнул и приоткрыл один глаз. Сколько бы я сейчас отдала, только бы обменяться местами с этим пушистым разбойником…

Стук в дверную лутку отвлёк меня от печальных мыслей.

Я обернулась — на пороге маячил Сергей.

Да вы, должно быть, издеваетесь…

— Ты не занята?

— Что ты здесь делаешь?

— Я просто увидел…

— Нет, что ты здесь делаешь? Здесь, на турбазе. До тебя в первый раз не дошло, что разговоры бессмысленны? — я отошла от окна, сунула телефон в карман сарафана и пошагала к двери. — Сергей, уезжай отсюда. Сейчас же. Я ни видеть, ни слышать больше тебя не хочу.

— Я не уеду, пока мы не поговорим.

— Да сколько ты будешь повторять эту мантру, в конце-то концов! — завелась я с полуоборота. — Не нужны мне никакие разговоры!

— Знаешь, — он упёрся плечом в лутку и обхватил себя за локти, — с твоей стороны это всё-таки неблагодарность.

Я ненавидела, когда он так делал — резко менял тактику в разговоре. Ещё секунду назад о чём-то едва ли не умоляет, а секунду спустя уже смотрит на меня с укоризной, будто это я вдруг жестоко его разочаровала.

— Что, извини?..

— Неблагодарность, — повторил он спокойно. — Сейчас, получается, я — распоследний злодей, и никакие мои заслуги не в счёт. У тебя, как обычно, эмоции через край, рубишь с плеча, а мне в праве слова отказано.

— Ты уже достаточно наговорил, — прорычала я. — И какие ещё могут быть разговоры после всего, что я видела?

— Когда твоему отцу потребовалась операция на колене, я обо всём договаривался. Когда ты со старой квартиры ко мне съезжала, я твою сумасшедшую хозяйку убалтывал. Когда твоим родителям потребовались деньги срочный кредит погасить — мои родители пришли на помощь… Что, это всё уже не считается? И я по-прежнему распоследняя сволочь?

— То есть… то есть ты считаешь, что всё это… всё это как-то в состоянии оправдать твою измену?

— Я считаю, — с нажимом произнёс Сергей, — что это как минимум свидетельствует о том, что мне на тебя не наплевать. И что ты могла бы расщедриться, выделить мне чуточку своего времени на разговор.

Глава 13

Громадное старинное поместье было чем угодно, только не халупой. Да, обветшавшее. Да, требовавшее капитального ремонта, реставрации и чёрт знает чего ещё, но… вложи сюда круглую сумму и на выходе получишь конфетку.

Глаз у Дарьи на красивые вещи намётан — это совершенно точно. Огромное двухэтажное строение с просторными крыльями, обширной подъездной площадкой, громадным садом и даже пристанью, пусть и разрушенной. Это шикарное место для загородной жизни. Просто идеальное.

— А там что было? — Свят указал на ряд строений за деревьями, слева от основного здания.

Его гид поневоле обернулась:

— Там хозяйственные постройки. Отдельная кухня и флигель для прислуги. А туда дальше… в общем, там когда-то конюшни стояли.

Он зачем-то вдруг вспомнил, с каким мечтательным видом первокурсница Салеева рассказывала о лошадях.

— Здания совсем разрушены?

— Там только стены и крыша.

— Ну, отстроить — не проблема.

Она метнула на него короткий, нечитаемый взгляд и пошагала дальше, ко входу.

Ей очень не нравилась Дарьина идея выкупить у них фамильную собственность. Понять можно. Но только что они-то будут с нею делать? Здесь нужны миллионы — в этом Дарья была абсолютно права. Жаль, если такая красота станет жертвой неумолимого времени.

И он только сильнее утвердился в своих мыслях, стоило попасть внутрь. Рухляди вокруг, конечно, полно, но в некоторых комнатах, включая парадные, действительно даже интерьеры сохранились!

Свят не сдержался и присвистнул, когда Салеева распахнула двустворчатые двери с давно потускневшей позолотой и пропустила его в блиставшую остатками великолепия залу с рядом здоровенных окон, выходивших на заросшие бурьяном лужайки. Стёртый паркет, обрывки гардин, остатки роскошного плафона на потолке. Это… это впечатляло.

— Бальная зала, — кратко проинформировала Салеева.

Она видела, что он впечатлён и даже не скрывала гордости за свою причастность к этому великолепию.

— Надеюсь, твоя… надеюсь, Дарья не принимает за чистую монету все эти россказни про зарытый тут клад и прочее, — Салеева обвела рукой остатки былой роскоши. — Потому что вот это и есть все наши сокровища. Байки распускают, чтобы оправдать вылазки сюда всяких любителей старины, а попросту грабителей. Нет тут никаких кладов.

— Говоришь как знаток?

Она не купилась на его иронию. Смотрела серьёзно:

— Я облазила этот дом вдоль и поперёк. Я тут несколько лет провожу экскурсии и квесты. Сотни фотографий для ВК-группы сделала. Если бы кто и нашёл этот клад, так это я.

Свят пока оставил свои соображения при себе, да и вообще не спешил никак комментировать увиденное. Просто вбирал в себя всё, на что падал его взгляд, и уже привычно делал подсчёты. Но хотел бы сказать, что дом уже сам по себе — клад.

До него вдруг только сейчас во всей ясности дошло очевидное. Может быть, потому что Салеева в этом своём длиннющем летнем сарафане со свёрнутой на затылке золотистой косой легко сошла бы за видение из позапрошлого века.

— Слушай, Салеева, так ты, получается, дворянка? Голубых кровей?

Она не сдержалась и фыркнула, смешно сморщив нос:

— Ну да, голубее не сыщешь.

— Только ты не Платова.

— Нет, — качнула она головой и посмотрела себе под ноги. — Я к ним по материнской линии отношусь. Георгий Семёнович — старший брат моей матери. А Салеевы никакими дворянами не были.

И всё же. Можно представить, как подпекло бы Дашкину пятую точку, укажи он ей на то, что в штате турбазы — в его штате — работает самая настоящая дворянка. Почему-то эта простая мысль очень его рассмешила.

— Проверяла? — поддел он.

— Мне это ни к чему. Я за титулами не гоняюсь.

И от этого стало только смешнее. Дарья душу дьяволу отдала бы, только бы уродиться аристократкой, пусть даже и не чистокровной.

— Похвальная скромность.

— Романов, оставь свой покровительственный тон при себе.

— А как насчёт того, чтобы не щетиниться на каждую мою фразу?

— Я не ищу твоего одобрения.

— Ну, я очень далёк от того, чтобы питать такую опасную иллюзию.

— Тогда, думаю, и мой сварливый тон как-нибудь переживёшь.

О, кусаемся… Ладно, пусть точит свои острые зубки. Ровно до тех пор, пока они не причиняют ему ощутимой боли.

Для него это ведь просто… просто повод развлечь себя, не более. Для неё — возможность, которую она не может, вернее, не желает разглядеть. Возможность спасти родовое гнездо от гибели. Да, он, конечно, сказал Дарье, что вкладываться в этот дом не планирует. Но кто сказал, что он не может передумать? Особенно, увидев дом своими глазами.

Эх, Салеева, что же ты своих выгод не видишь? До сих пор за прошлое держишься? Он вот уже давно его отпустил. Ведь отпустил же, верно?..

Свят старался общаться с ней, как с давней знакомой, каких у него миллион. И вроде бы даже неплохо получалось. Ну, для первого раза.

Глава 14

Одуванчик!

Он что, усадебной пыли надышался — говорить такое?

Я шагала по алее прочь за ворота, а в груди что-то такое ворочалось — что-то непонятное, неуютное, требовавшее к себе внимания. И я не стала бы ручаться, что речь шла о неприязни. Нет, поведение Романова меня скорее озадачило.

Я не могла не заметить разницы между последним двумя походами в усадьбу — между едва ли не брезгливым безразличием Дарьи и как будто бы совершенно искренним интересом её жениха. Первая вела себя так, будто собиралась приобретать откровенно несвежий продукт. Второй — если оставить за скобками нашу с ним обоюдную неприязнь — выглядел так, будто ни секунды не пожалел о том, что напросился на экскурсию.

А может, это всё-таки какой-то хитрый ход? Может, он этими своими разговорами как-то в доверие мне втереться пытается? Чтобы помочь своей невесте заполучить дом Платовых. От этих беспринципных богачей можно ожидать чего угодно.

От этих мыслей скребущее чувство в груди тут же притупилось. Ну вот, кажется, мне удалось успокоить себя этим объяснением и перестать нервничать по поводу странного поведения Романова. По крайней мере, пока.

На обратном пути я заглянула к Георгию Семёновичу и выяснила, что мои услуги потребуются лишь к позднему вечеру. Как некстати — именно сейчас мне очень хотелось чем-нибудь себя занять, чтобы хоть немножко разгрузить голову.

Но вообще-то, кто ищет, тот всегда найдёт, и занятие я себе, конечно же, отыскала. Провела ревизию спортивного инвентаря, составила список нескольких вещей на замену, а ещё заглянула в центральную крытую беседку, которую все называли Шатром, с бильярдной, кальянной и баром. Правда, там уже вовсю суетился персонал, и меня вежливо выпроводили, сообщив, что вполне справляются и без моей помощи.

Моё родство с Платовым многими тут воспринималось шаблонно — раз уж я его племянница, значит, тоже в каком-то роде начальство. Глупости, конечно, но к тяжёлой и чёрной работе меня не подпускали. Боялись выговора начальства.

Переубедить всех вокруг в том, что я такая же работница, как и они, мне пока не удавалось. Неуютное, в общем-то, ощущение. В этом году в «Рассвете» было особенно много новых лиц — штат едва ли не на треть обновился, но уже за пару дней все знали, что я племянница главного по турбазе, и прошлогодняя ситуация повторялась.

Сдавшись, я заглянула к себе, покормила Лапку и отправилась в одну из беседок помельче, разбросанных по всей территории туристической базы. Здесь по вечерам могли собираться для посиделок обитатели соседних коттеджей.

Территория постепенно наполнялась людьми, но до пиковой наполняемости было ещё далеко. А значит, криками, беготнёй и громкой музыкой меня не побеспокоят. Прихватив с собой термочайник и пачку печенья, я устроилась с ноутбуком за деревянным столом и погрузилась в одно из своих рутинных занятий. Самое время обновить новостную ленту в ВК-группе, посвящённой дому Платовых.

Напишу несколько коротких постов с приглашением погостить в наших местах и опубликую подборку свежих фото. Группа была, конечно, крохотная — в рекламе я мало что понимала, но аудитория у меня отзывчивая. С удовольствием ставят сердечки и комментируют.

Вот бы придумать, как увеличить охват аудито…

— Привет.

Я оторвалась от экрана своего ноутбука и едва не застонала вслух — на пороге беседки мялся Сергей.

— Я так понял, у тебя сейчас перерыв. Может, всё-таки поговорим, а?

Представьте себе самого последнего человека, с которым вам захотелось бы сейчас говорить. А теперь умножьте на два. Примерно вот так я горела желанием с ним общаться.

С другой стороны, чем раньше он получит желаемое, тем быстрее отсюда исчезнет. Я бы всё отдала за то, чтобы он смылся отсюда раньше, чем столкнулся, например, с Романовым. Такая ситуация сразу бы всё осложнила. Многократно.

Я тихонько вздохнула, потёрла тыльной стороной ладони глаза.

Просто покончить с этим — и всё, и забыть. Если получится.

— Давай, — я нажала кнопку, опубликовав свежий пост, и прикрыла ноутбук, — поговорим.

Сергей, явно воодушевлённый моей внезапной сговорчивостью, занял место за столом, прямо напротив.

— Ты где, в усадьбе была?

— В усадьбе.

— Как там дела? С ремонтом так никаких подвижек и нет?

— Удивительно, — не сдержавшись, хмыкнула я, — за всё время, что мы встречались, ты миллион раз у меня об усадьбе спрашивал, а посетить её так и не сподобился.

— Неправда, — буркнул Сергей. — Мы тут были…

— Ага, — перебила я, — один раз. Зимой. И то, когда ещё не встречались, а просто дружили. Пять лет, Малышев. Пять лет дружбы и почти два года встречаний. Наверное, о чём-то это да говорит.

— И о чём, по-твоему, это говорит?

— О том, что многое в наших с тобой отношениях так и осталось словами. Пустым сотрясанием воздуха.

И он прекрасно понимал, о чём я сейчас говорила. Но вот беда — он же мириться пришёл. Поэтому проглотил мой упрёк и попытался перевести разговор на другую тему.

— Мне из типографии вообще-то звонили. Сказали, нужно сообщить, на каком варианте пригласительных мы остановимся.

Глава 15

Неожиданную сцену в беседке он застал совершенно случайно. По дороге из усадьбы заглянул в ангар, где хранились лодки, снаряжение для рыбалки и прочих активностей, перебросился парой слов с работниками, чтобы получить хотя бы общее представление о положении дел и после обсудить этот вопрос с Платовым.

Он как раз размышлял над тем, что стоило бы обсудить и переоборудование пляжа, когда услышал голос Салеевой — громкий и гневный. Немалое расстояние его основательно глушило, но он всё-таки угадал, что кричала именно она.

Мысли о содержательной экскурсии и заботах по туристическому хозяйству тут же вышибло из головы.

А не странно ли, что он так легко распознал её голос даже издалека?..

Свят тряхнул головой и прибавил шаг. Глупости. Вполне нормальная ситуация. Они же только что разговаривали. Конечно, узнать её голос ему труда не составило.

Последнее, что он услышал, это что-то про «помощь». Когда притормозил у беседки, Салеева, прямая как струна, высилась над столом, за которым сидел тот самый темноволосый парень, который её разыскивал.

Ага. Жених.

Тогда, возможно, это вообще не его дело. Но она же кричала, так? Это значит, могло что-нибудь и стрястись. Стрястись на его, между прочим, турбазе. А значит, это вроде как его дело тоже.

— Что здесь происходит?

Салеева вздрогнула и метнула на него горящий взгляд. У-у-ух… А гнев ей к лицу.

Только… глаза-то почему на мокром месте?

Она его опередила, помешав озвучить родившийся в голове вопрос:

— Ничего, — гнев в её взгляде уступил место очевидной растерянности. — Я… прошу прощения. Это личное.

Но её собеседник уже подскочил со скамьи, вылез из-за стола и на ходу тянул ему руку:

— Добрый день. Вы извините. Не обращайте внимания. Она у меня слишком эмоциональная.

Она у меня. Охренеть какой собственник.

— А вы… — Свят вопросительно приподнял бровь, протянув наконец руку для рукопожатия.

— Я Сергей. Малышев. Её жених. Приятно познакомиться. Мне уже объяснили, что вы новый собственник «Рассвета».

Свят кивнул.

Н-да уж… Так себе жених, конечно. Щупловатый. Невзрачный.

Салеева смотрела на них с затаённой опаской, будто ожидала, что ситуация вот-вот обернётся какой-нибудь катастрофой. Как-то не вязалось всё это с образом идиллической пары, дожидавшейся свадьбы.

Впрочем, не ему о таких вещах судить. Стило взглянуть на себя и Дарью. Тоже, прямо скажем, не идеал будущих молодожёнов.

— Не замечал, — наконец отозвался он, глядя на Салееву.

— Простите, что? — на узких губах жениха Сергея заиграла непонимающая улыбка.

— Не замечал за Салеевой излишней эмоциональности.

Он поймал-таки взгляд блестевших от непролитых слёз глаз, и подозрительность ситуации показалась ему ещё более очевидной.

— Ну, знаете, сейчас период такой. Все эти приготовления, нервы, — Сергей попытался засунуть руки в задние карманы джинсов и принять расслабленную позу. Выглядело это комично.

Салеева, что за клоуна ты себе отыскала?

— Ну да, — Свят окинул взглядом беседку. — Могу представить. Но имейте в виду, слишком жаркое обсуждение предстоящей свадьбы так или иначе будет привлекать лишнее внимание. Придётся каждый раз объяснять, что вы не дерётесь, а к торжеству готовитесь.

Он, конечно не ждал, что она попадётся на этот простенький крючок и кинется возражать, объясняя, что здесь творилось на самом деле.

Ага, держи карман шире. На его слова Салеева тут же поджала губы и сцепила руки в замок перед собой.

— Случайно вышло. Не хотела никого беспокоить. Спасибо за заботу.

Он смотрел на неё, выбросив из головы застывшего в неудобной позе Сергея. Смотрел и ждал, когда она отведёт взгляд. Но Салеева не сдавалась. Ещё секунду и она его отсюда благим матом погонит.

— То есть помощь вам в схеме рассадки гостей точно не нужна?

Она не оценила иронии.

— Спасибо, никакая помощь не требуется. Мы сами со всем разберёмся.

Ладно. Что это он, в самом деле, в чужие жизни-то лезет? Пока никто никого на его территории не покалечил, всё это не его забота.

— Ясно, — кивнул Свят. — Главное, не деритесь тут, голубки. Хорошего дня.

Жених с готовностью пожелал ему аналогичного. Салеева промолчала.

Свят покинул беседку и отправился к себе.

Надо принять душ. Чего-нибудь перекусить. Поваляться, расслабиться. В конце концов он пытался худо-бедно здесь отдохнуть.

Разминка перед Мальдивами.

На хрена бы ему приключений искать? В чужие разборки вмешиваться? Пусть затеявшие эти разборки и делали вид, что никаких разборок не было.

В конце концов, милые бранятся — только тешатся.

Просто Салеева так выглядела…

Глава 16

Прошло несколько дней. Несколько очень долгих и муторных дней, в течение которых я пыталась восстановить своё пошатнувшееся душевное равновесие, а заодно сообразить, в какой чудовищный клубок обмана и противоречий скрутилась моя жизнь, пока наконец-то полноценно стартовала первая смена в «Рассвете».

Сергей с феноменальной упёртостью торчал на турбазе и при каждом удобном случае заводил со мной разговор о необходимости ещё раз всё как следует обдумать, не спешить и не ломать всё, что мы успели создать.

А что, спрашивается, мы успели создать?

Переделав все насущные дела и сообщив, что на связи, если понадоблюсь, я сбежала в открытую беседку у реки и, покусывая кончик карандаша, наблюдала за плескавшимися на мелководье под неусыпным надзором спасателей детишками. Стол передо мной усеивали страницы плана моей новой экскурсии, но мысли витали очень далеко от работы.

Ничего мы создать не успели. Только долгов наделать, пока к свадьбе готовились.

Но деньги меня сейчас волновали в последнюю очередь — уж что-нибудь придумаю, но выходить замуж только потому, что жаль потраченных денег… пожалуй, вот настолько отчаявшейся я себя ещё всё-таки не ощущала.

Впрочем, идиотизма ситуации это не умаляло. Когда в беседку заглянул Романов и поинтересовался, что у нас стряслось, я откровенно растерялась. Растерялась и струсила.

На какое-то время у меня будто язык отнялся. Что говорить, господи? Что делать?

Ну не бросаться ж к нему с объяснениями, мол, так и так, я тут жениха своего бывшего с турбазы прогнать не могу, потому что он втемяшил себе в голову, что у нас всё же любовь и её ничто не в силах разрушить. Даже измена. Его измена.

А всё дело в том, что сколько бы ночей я по случившемуся ни прорыдала, одно я знала точно — после такого предательства ни за что к нему не вернусь.

Не смогу. Не сумею простить того, как он со мной поступил. Потому что унизил меня своей изменой вдвойне.

Стоило только вспомнить об этом нашем идиотском договоре… меня, конечно, легко уличить в наивности и обыкновенной неопытности, но в свете его измены всё это вместе выглядело как… как… как издевательство!

От досады я швырнула карандаш на стол и уткнулась лицом в раскрытые ладони.

Господи, расскажи я об этом кому… ведь не поверят же. Не поверят и засмеют. Потому что в настолько позорном положении только ты, Салеева, и могла очутиться. Вечно по догадливости в отстающих. Ни прыткости ума в тебе, ни выдержки, ни дальновидности. Вот тут, кажется, Сергей всё-таки был прав. Как бы обидно ни звучали его слова прежде.

Телефон завибрировал, отвлекая меня от мрачных мыслей.

— Я тебе на почту бумаги архивные скинула, — сообщила Маша с набитым ртом.

Я невольно бросила взгляд на наручные часы — обеденное время. Понятно.

— Приятного аппетита. И спасибо.

— Ага-ага. Чаи вот гоняю, — подруга всё-таки учуяла грусть в моём голосе. — А ты чего это не в настроении? По работе завал?

— Да нет. Как раз наоборот. Сегодня, можно сказать, отдыхаю, — я пожевала нижнюю губу, гадая, стоит ли поддаться порыву.

Потому что если сейчас решусь, то наконец положу начало тому, что давно пора было сделать. Самое время начать сжигать мосты. Доказать наконец-то самой себе, что отгорело и отболело. Что никакая прежняя привязанность к этому человеку не могла пересилить во мне боли от его предательства.

Не хочу я связывать жизнь с человеком, которого теперь по умолчанию буду подозревать. А ведь буду же. Я это знаю.

— Ну, ты чего притихла? — помогла мне своей настойчивостью подруга. — Ты как на свою летнюю подработку укатила, так голос у тебя ну просто загробный. Только не говори, что Романов прошлую обиду вспомнил и теперь тебя третирует, гад такой!

— Н-нет, он… дело не в нём. Не в Романове.

— Та-а-ак, — подбодрила меня Маша. — А в ком тогда?

Я беззвучно выдохнула и решилась:

— В Сергее. Маш, свадьбы не будет.

Шаг всё-таки вышел не шагом, а так, шажочком. Я пока не решилась раскрыть причину нашего расставания. Трусливо пообещала, что как-нибудь в следующий раз обязательно всё расскажу. Просто попросила принять новую реальность как данность.

Маша всё равно забросала меня вопросами и требовала хоть каких-нибудь объяснений. Но всё, что я смогла ей пообещать, так это то, что ни о каком примирении и речи быть не может.

И только когда проговорила это вслух, поняла, что сказала правду. Что в прошлое я не вернусь, потому что как раньше уже и не будет. Я это время оплакала. Пора двигаться дальше.

Как там Романов напророчил? Библиотекарша и старая дева? Ладно. Зато не тряпка, о которую вот такие Сергеи будут при любом удобном случае ноги вытирать.

И, может, сейчас я во многом храбрилась, всё же решила довериться тому, что чувствовала.

— А как родители? Они что сказали?

Я скорчила гримасу, которой Маша не смогла бы увидеть:

— Это всё у меня ещё впереди. Так уж вышло.

Глава 17

Он и сам не заметил, как это случилось, но когда уж случилось, совсем этому не удивился. В административном здании ему, как высшему начальству, отвели кабинет. Что-то, о чём он сам, пожалуй, и не стал бы задумываться. В конце концов он не собирался торчать тут дольше положенного. У них вообще-то через пару недель вылет на Мальдивы. Но работа с лёгкостью настигала его и тут.

Возражать он не стал. Тем более, когда Платов провёл его в уютный, просторный кабинет на втором этаже — с комнатой для отдыха и выходом на балкон, откуда открывался вид на всю территорию турбазы и реку.

Массивная удобная мебель светлого дерева, окна в пол, мощная сплит-система, плазма на стене. Неплохо для турбазы, совсем не претендующей на статус лакшери-курорта.

— А предыдущее начальство ни в чём себе не отказывало, — Свят легонько стукнул костяшками пальцев по столешнице рабочего стола. — Красиво тут. Спасибо.

— Да совершенно не за что, — стоявший в дверях Платов остался доволен реакцией начальства. — Я просто считаю, во всём должен быть порядок. Каждый раз, когда будете нас навещать, не придётся голову ломать, где проводить рабочие встречи. В коттеджах, даже в VIP-зоне, это не совсем то, согласитесь.

— Соглашусь, — Свят провёл ладонью по высокой спинке здоровенного кожаного кресла. — Тогда я сюда, видимо, частично перееду. Позже перетащу кое-какие рабочие вещи. А завтра утром давайте соберёмся на планёрку. И я как следует со штатом познакомлюсь. Оповестите всех ответственных.

— Будет сделано, — кивнул Платов. — Ну, не буду вам мешать обживаться. Если что, зовите, звоните. Телефоны работают. А завтра, если пожелаете, мы вам секретаря выделим. Ну там, кофе принести, мелкие поручения исполнить.

Свят усмехнулся про себя. «Рассвет» пытался поглотить его, распахивая свои гостеприимные трудовые объятия. В которые он с некоторых пор шёл с куда большим энтузиазмом, чем в объятия женщины, всерьёз взявшейся планировать их свадьбу.

Свят присел на краешек стола, просто наслаждаясь относительной тишиной и безмятежностью, какие испытываешь только где-нибудь далеко от городской суеты. Летний ветерок врывался в распахнутую дверь на балкон, доносил крики с пляжа, музыку и, конечно, аппетитные запахи — через площадку от административного здания располагалась главная кухня с пекарней, откуда тянуло свежеиспечённым хлебом, а на территории особо нетерпеливые гости уже вовсю жарили мясо — над «Рассветом» теперь, должно быть, до самых холодов будет стоять аромат шашлыка.

Ну и на черта им эти Мальдивы?

Свят не сдержался и хмыкнул, представив лицо Дарьи, озвучь он этот риторический вопрос при ней.

Вот если бы…

Додумать он свою мысль не успел. В прикрытую Платовым дверь требовательно постучали.

Ну надо же, не успел обзавестись рабочим кабинетом, а у него уже первые посетители.

— Войдите, — Свят не сменил позы, лишь голову повернул.

Дверь распахнулась. На пороге стояла Салеева со своим неизменным планшетом, как будто он шёл к ней в комплекте.

— Хотел бы попросить, чтобы ты записалась на приём через моего секретаря, но у меня его пока нет. Завтра обещали выдать.

Шутку она не оценила. Её серьёзный настрой выдавали насупленные брови. Одуванчик сердился.

— Ну не молчи, Салеева. Выкладывай, чем я тебя на этот раз оскорбил, унизил или обидел.

Она вошла. Прикрыла за собой дверь. Ткнула куда-то в своём планшете и выставила его перед собой как протестующий — плакат на каком-нибудь митинге.

— Это что такое, Романов?

Ах, ну конечно же. Сделай доброе дело…

— Это расцвет твоей рекламно-просветительской деятельности, я полагаю.

— Ты что себе позволяешь? Считаешь, что можешь вот так…

Она запнулась, и он воспользовался этой заминкой. Покинул свой импровизированный насест и, сунув руки в карманы просторных летних брюк, сократил между ними расстояние, заставив её задрать голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Он видел — она очень пыталась не пялится в широченный вырез его льняной рубахи, застёгнутой всего на пару пуговиц.

Почему-то этот простенький факт не просто его позабавил. Её смущение разбудило в нём что-то полузабытое — будоражащее волнение от осознания того, что один твой вид вызывает в ком-то смятение чувств.

И уже не просто в ком-то. Тут он, конечно, слукавил…

— Могу вот так… что? Раскрутить за неполные сутки твой полуживой кружок любителей старины? Ты который год над ним корпишь? И как успехи? Вопрос, если что, риторический. Твои «успехи» я видел.

Она от такого резкого наезда даже заморгала, будто не до конца верила своим ушам:

— Романов, да ты… ты…

— Ну?

— Ты мою группу гробишь!

— У тебя за последний час больше подписчиков, чем за последний год. Где логика, Салеева?

— Да не нужны мне эти твои подписчики! Вот так! С бухты-барахты! Там у нас… там у нас своя атмосфера сложилась, своё сообщество. А эти вот? Кто они? Я их не знаю!

— Не нужны? — он чуял, что начинал входить в раж. — А мне не нужно, чтобы рядом с моей турбазой как гнилой зуб ваше поместье торчало. Как ты собираешься его в порядок приводить с таким-то «бешеным» наплывом посетителей?

Глава 18

Вылетев из кабинета Романова, я спустилась в полупустой обеденный зал, плюхнулась за дальний стол у окна и положила перед собой планшет.

Идиотка.

Не надо было его искать, не надо было с ним говорить.

Всё стало только хуже. Да и проблему с ВК-группой никак не решило. Уведомления о новых подписчиках продолжали поступать.

Что я буду делать со всеми этими людьми? Да тут только на то, чтобы разгрести новые сообщения с миллионом вопросов от новоприбывших, оставшийся день уйдёт.

Я ведь всегда всё делала сама. Справлялась. О том, чтобы нанять администратора группы, никогда и не думала. А теперь… а теперь ещё одна головная боль.

А этот… не то что извиниться за самоуправство, так наоборот — раскомандовался!

И ведь я ещё напоследок сгоряча заявила, чтобы увольнял. Я облокотилась на стол, уткнулась лбом в ладони.

Ну вот и не пеняй потом ни на кого больше, Салеева, если его твой тон таки заденет. Ты, считай, сама себя и уволила.

Приехала работу с отдыхом совместить. А тут на тебе, прямой контакт с высшим начальством — считай, по всей форме. Осталось только дождаться, когда примется на ковёр вызывать.

Вот бы только он ещё дресс-код корпоративный соблюдал.

При этой мысли щёки мои ожидаемо потеплели.

Да кто дал ему право — стоять там в таком… таком неподобающем виде? Рубашка ещё эта... Вся душа нараспашку. К чему было передо мной своими мускулами красоваться? Я что, мужиков в отличной физической форме не видела? Тоже мне, невидаль.

Вон, в интернете такого добра навалом.

— Привет.

Я вздрогнула и вскинула голову, а щёки уже горели с такой неистовой силой, будто меня как раз за этим-то и застукали — за разглядыванием мужиков в отличной физической форме.

Чтоб тебе, Романов, икнулось там хорошенько…

К столу подошёл Сергей и безо всякого спроса уселся напротив меня, указал подбородком на планшет.

— Над чем страдаешь?

Из огня да в полымя.

— Это не твоё дело. И компанию мне составить я тебя не просила.

— Здесь не занято, — пожал плечами он. — Или ты этот стол целиком под свои нужды забронировала.

Я бросила взгляд на обедавших за соседним столиком и решила не ввязываться в пустой спор — только публичного выяснения отношений мне сейчас и не хватало.

— Знаешь, если нужна помощь, я готов помочь.

Мои брови сами собой поползли вверх:

— Вот это метаморфоза…

— Что? — нахмурился Сергей.

— Да брось притворяться-то. Впервые ты вот так, сам, предложил свою помощь. Знаешь, Серёж, мне кажется, расставание определённо пошло тебе на пользу.

Мои слова заставили его нахмуриться:

— Не было никакого расставания.

— Опять — двадцать пять!

— Не было, — упрямо повторил он. — Был твой драматический отъезд, который никак не решает проблему. Никак не улучшает ситуацию.

— А ты-то как собрался её улучшать?

Его лицо мгновенно прояснилось, будто его порадовало, что я задала подходящий вопрос.

— Например, помогу тебе с твоими делами, — он снова кивнул на планшет, куда я в таком отчаянии пялилась, пока он сюда не заявился.

— Почему? Зачем?

— Потому что люблю тебя.

Внутри у меня будто струна какая-то лопнула.

— Бессердечно так говорить, — я опустила глаза и качнула головой. — Это бессердечно.

— Да почему бессердечно-то? — он смотрел на меня так, будто искренне не понимал и не видел очевидного. — Я пытаюсь наладить наши с тобой отношения. Выйти на контакт, чтобы мы наконец смогли спокойно и без лишних эмоций всё обсудить.

Он говорил очень разумно, очень… рационально. А ещё в своей обычной манере, будто втолковывал несмышлёнышу прописные истины, до которых он сам догадаться не может ввиду своей незрелости.

Меня всегда поучали, надоумливали, мне разжёвывали «очевидные факты». Ты неправа в своих суждениях, и сейчас я объясню тебе, почему. Тут ничего не менялось.

Но как-то уж так вышло, что после случившегося я вдруг разучилась смотреть на Сергея снизу вверх, как на единственный и непогрешимый источник истины. Как будто переключатель где-то щёлкнул. И пусть я, конечно же, во многих вещах по-прежнему ничего и не смыслю, такие учителя и поучатели мне больше не нужны.

— Знаешь, что я думаю обо всей этой стратегии? — я снова облокотилась на стол, но на этот раз так, будто всерьёз собиралась завести с ним доверительный разговор.

Сергея это, кажется, немало воодушевило. Он с готовностью подался вперёд, явно рассчитывая на тот самый конструктивный диалог, которого, по его словам, искал всё это время.

— Я думаю, она нежизнеспособна.

Его просветлевшее было лицо вновь помрачнело. И я бы соврала, если бы попыталась заверить, что меня такая смена эмоций не заставила чуточку позлорадствовать.

Глава 19

Летние сумерки сгустились настолько, что по всей туристической базе уже зажглись фонари и придомовая подсветка. У занятых коттеджей и по разбросанным тут и там беседкам гудели отдыхающие, в мангалах плясал огонь.

В VIP-зоне было относительно тихо. Кроме них с Дарьей, здесь гостила ещё одна пара — в дальнем коттедже. На близкое знакомство Свята пока не тянуло, но он наблюдал за соседями издалека, пытаясь угадать, как они оценивали свой отдых в «Рассвете». Порой такие наблюдения говорили куда больше, чем всякие опросы и анкеты, на которые в плане искренности опираться стоило лишь с поправками.

Свят вышел на крыльцо, чиркнул зажигалкой. Торчать внутри совсем не хотелось. Вечер стоял погожий и тёплый. Протянувшиеся над дорожками гирлянды жёлтых «винтажных» лампочек дарили особый уют. Просто, но эффективно. Создавало необходимую атмосферу, это главное.

А ещё отсюда, с небольшого пригорка, отлично просматривалась вся остальная территория — как из окон его нового «офиса», только с другой стороны. Стратегически выгодная, так сказать, позиция. Платов всё-таки отлично знал своё дело — именно он им этот коттедж и посоветовал.

С главного смотрителя турбазы мысли с подозрительной целеустремлённостью соскользнули на его родственницу.

Склочное маленькое создание.

Не умеющее ценить чужие жесты доброй воли.

Не желающее принимать помощь.

Она, интересно, со всеми такая?

Создавалось ощущение, что да. Тогда её бедняге-жениху не позавидуешь.

Во время послеполуденной сиесты Свят прогуливался по турбазе и видел через открытое окно обеденной залы, как они о чём-то говорили. И лицо Салеевой… наверное, только слепой назвал бы это воркованием влюблённых голубков накануне свадьбы. Она выглядела расстроенной и разозлённой.

Тайны, секреты, загадки. Кажется, она целиком и полностью из них состояла.

Свят выпустил в тёмно-синее небо белое облачко дыма и качнул головой.

Это ненормально — столько места в своих мыслях ей отводить.

Но стоило ему об этом подумать, и в открытой беседке рядом с первым от админздания коттеджем зажёгся свет. Он уже знал, чей это коттедж.

Салеева вошла в беседку, уселась за стол, на который плюхнула целую стопку каких-то бумаг и тетрадок. Натуральная библиотекарша.

Что, уселась за какое-нибудь домашнее задание?

Вот просто ни сна, ни отдыха. Вся в делах.

— Романов, ты там долго торчать собрался?

Свят бросил взгляд через плечо — на пороге коттеджа маячила Дарья в одной футболке и с влажными после купания волосами.

— Погода отличная. Внутрь не хочу.

Дарья сморщила нос:

— Ты там скоро насквозь шашлыком провоняешь. Дух на всю турбазу стоит.

— Как будто это что-то плохое, — усмехнулся он.

— Вообще-то я планировала тебя в постель затащить, — она провела ладонью вверх по бедру, приподнимая низ футболки. — Но теперь только после того, как смоешь с себя все эти запахи.

— Перспектива заманчивая, — отозвался он. — Но сегодня я, пожалуй, пас. Не планирую так рано идти в постель.

— Ты ж не думаешь, что я тебя упрашивать начну, — Дарья сверкнула глазами. — Если не пойдёшь со мной сейчас же, то сегодня никакого ceкса.

— Запиши меня на завтра.

Сегодня его юмор совсем её не впечатлил. Дарья продемонстрировала ему средний палец и отправилась внутрь.

Завтра утром она с него ещё и репарации запросит. Ну как минимум потребует принести ей свои искренние извинения. Дарья терпеть не могла, когда её планы и желания игнорировали — другими словами, когда не выполняли все её пожелания в установленные ею строгие сроки. Пока все попытки отучить её от такой эгоистичной линии поведения приводили к чему-то подобному. Демонстративный исход, показная обида и дополнительные требования к «провинившемуся».

Примечательно, что увидеть ситуацию вот так, целиком, он умудрился только сейчас. Нет, серьёзно, относительное безделье высвобождает уйму времени и энергии на анализ жизненной ситуации, в которой ты очутился, пока твоя голова была забита рутиной.

Видимо, так работала пресловутая перезагрузка, о которой время от времени любили порассуждать их знакомые. И сейчас он видел, что рассуждения были как минимум отчасти совсем не пустыми.

Пожалуй, случись такая ситуация в первые дни их приезда, и он поторчал бы тут ещё минут десять, а потом, дабы не ломать свою давно устоявшуюся «матрицу», отправился бы в дом. Потому что встречать утро в постели с обиженной женщиной — не лучшее начало дня. Удобней и легче давно проложенный надёжный маршрут.

Но сейчас… сейчас его «матрица» определённо давала сбой.

Потому что вечер постепенно терял свою томность.

Свят перевёл взгляд на беседку. Салеева что-то усердно складывала и перекладывала на столе. Потом подхватила на руки свою внушительную стопку, вышла из беседки и погасила свет.

Но самое интересное началось дальше.

Она вошла в свой коттедж, а через пару минут вышла оттуда с каким-то коробком подмышкой. Заперла дверь, вынула из кармана телефон, включила и выключила на нём фонарик, осмотрелась и пошагала к главным воротам.

Глава 20

Он, конечно, пытался вести себя максимально естественным образом, но это довольно сложно сделать, когда ты крадёшься за кем-то в ночи.

В густых серых тенях налившихся свежестью сумерек Свят выбрался за территорию туристической базы. Ворота были закрыты, но Салеева вышла через дверь расположенной на въезде сторожки. Интересно, где пропадал дежурный?

Завтра утром кто-то будет писать объяснительную. Не хватало ещё, чтобы из-за чужой халатности на территорию турбазы посторонние проникали.

Салеева пересекла ведшую к реке дорогу и устремилась прямиком к… усадьбе.

Какого чёрта она там на ночь глядя забыла?

Свят проследовал за ней по аллее к парадному входу, переждал под деревьями, пока она отмыкала двери, и надеялся только на то, что не закроет их за собой на замок. Повернуть обратно его это обстоятельство не заставило бы. Просто эдак через окно лезь придётся.

Он выждал несколько минут, взбежал на крыльцо и толкнул тяжёлую створку.

Открыто.

Спасибо тебе, Салеева, что облегчила задачу.

Внутри стояла кромешная тьма, но лишь поначалу. Когда его взгляд адаптировался, не составило труда заметить, что лестницу наверх окутывало тусклое свечение.

Свят бесшумно добрался до второго этажа, выглянул в широкий коридор и установил источник света — одна из парадных комнат.

Дверь в неё была приоткрыта, поэтому он без зазрения совести заглянул внутрь.

Салеева сидела посреди обветшалых интерьеров прямо на полу, застеленном древним половиком. Комнату частично освещал водружённый на рассохшийся буфет ночник. Ага, значит, как минимум частично усадьба всё-таки электрифицирована.

— Не слишком ли это очевидно? — вдруг пробормотала она и поднесла какой-то листок ближе к свету. — Ведь сразу же разгадают… У тебя, Салеева, фантазии ни на грош.

Она опустила листок, тяжко вздохнула.

Свят усмехнулся про себя.

И вот опять это странное чувство. Как тогда, на крыльце усадьбы после экскурсии.

Ощущение какого-то странного умиления, с которым попросту не было сил бороться.

— Может, я помогу?

Эти слова вырвались сами собой. В идиотском, рефлекторном порыве её подзудить.

Реакция была вполне ожидаемой. Салеева приглушённо вскрикнула, крутнулась на месте, едва не въехав спиной в бедный буфет, и прижала руки к груди.

— Не хотел напугать, — чертыхнувшись про себя, Свят вышел на свет, чтобы ей не пришлось гадать, кто маячит в тенях.

Зелёные глазищи вытаращились на него. Грудь вздымалась и опускалась, представляя собой, откровенно говоря, волнующее зрелище. Свят тактично отвёл от неё взгляд, едва не нахмурившись от мысли, что сделать это было не так-то легко.

— О… о-о-ох… ты… ты совсем, что ли, сдурел, Романов? Ты что здесь забыл?!

— Салеева, ты как с начальством разговариваешь? — он сложил на груди руки, чтобы выглядеть максимально авторитетно и внушительно.

— Как хочу! — огрызнулась она. — Я чуть созна… сознание от страха не потеряла!

Она перевела дух на середине фразы — описывая своё состояние, не преувеличивала.

— Я владею навыками оказания первой помощи. Я бы тебя реанимировал.

Прозвучало двусмысленно. Но, может, именно поэтому он так и сказал.

Салеева свела брови, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, отняла наконец руки от груди и отвернулась к своим бумагам.

— Иди спать, Романов. Не мешай мне, пожалуйста.

— А тебе спать разве не нужно?

— Это не твоё дело.

— Моё. Ты состоишь в моём штате. Я несу за тебя ответственность.

— Вот ещё, — фыркнула она, даже не обернувшись. — Не надо было «Рассвет» приобретать, и не было бы никакой ответственности. На черта ты вообще эту турбазу купил?

— А это — не твоё дело, Салеева. Ещё я с тобой свои бизнес-планы не обсуждал.

— Да уж, куда мне, простой смертной.

— Бросай прибедняться. Серьёзно, что ты тут среди ночи забыла?

Она какое-то время молчала, но потом, очевидно, сдалась, понимая, что молчанием от него не отделается:

— Готовлю квест.

— О-о-о-о, — он не спеша обошёл её по кругу, приблизился к буфету, облокотился на него, не без интереса обозревая «фронт работ».

Да тут целая стратегия. Листки с какими-то схемами, планами и текстом. Коробка с какими-то побрякушками. Ну и организатор всего этого — в очень-очень рискованном виде. Сейчас с высоты своего роста он мог безо всяких препятствий видеть в квадратном вырезе её сарафана… Романов, стоп.

Где-то внутри завыла сирена. Что-то такое происходило… неправильное. Опасное. Крайне рискованное. Непредсказуемое в плане последствий.

Он отвернулся. Нахмурился.

Давно его так не накрывало.

Нужно себя чем-то занять. Нужно срочно переключиться.

Глава 21

Под его крепкими длинными пальцами от локтя вверх поднималось приятое тепло. Звёзды беззвучно сыпались с неба, и в их тусклом свете я смотрела в склонившееся надо мной лицо.

Странно.

Подмышкой у меня было коробок, но он куда-то вдруг подевался.

А звёзды всё падали.

А его лицо всё приближалось.

И я вроде бы даже хотела бежать, освободиться от этого странного оцепенения, но не могла. Тело сковало — не шевельнуться.

Да и хотела ли я?.. Хотела ли я бежать?

Сейчас я уже и не знала. Потому что его губы коснулись моих и…

…я проснулась.

Рывком села в постели, озираясь по сторонам. За неплотно задёрнутыми занавесями давно посветлело. Я метнула взгляд на электронный будильник.

6:33.

Перевела дыхание. Смахнула налипшие на покрытый испариной лоб пряди.

Будильник зазвонил в 6:35, и я опустила палец на кнопку. Спасибо, друг, но сегодня у меня оказался другой побудчик. Незваный и неожиданный.

Я выползла из кровати и пошлёпала в душ, кляня себя за всё на свете.

Нужно было вытолкать Романова из усадьбы, и тогда не пришлось бы просыпаться от… от такого. А главное, не случилось бы того позорного побега в ночи. Господи, и кто меня за язык-то тянул? Я будто не в себе была. Напоминать ему про то самое «проклятие»? Салеева, серьёзно?..

Попытки как-то оправдать своё идиотское поведение ни к чему не привели. Не было у меня оправданий. Просто… просто, наверное, хотелось дать ему понять, как его слова тогда меня задели. А высказать это прямо так и не получилось. Получилась… ерунда какая-то.

И, главное, как он умудрился за такой короткий срок поселиться в моей голове и хозяйничать там? Хватает и того, что он наяву всем заправляет.

Утренний душ кое-как меня освежил и подарил драгоценное время на то, чтобы уговорить себя: сны — дело пустое. Просто нужно держаться от него подальше, чтобы ничего подобного больше не снилось.

Это всё из-за переживаний последних дней и передозировки общения с новым начальством. Ничего более.

На удивление, такая шаткая в целом установка мне помогла, и я с головой окунулась в работу, тем более что её сегодня прибавилось. В VIP-зону прибыло пополнение — в двух коттеджах появились новые жильцы. И не просто жильцы — как выяснилось, к Романову на турбазу пожаловали погостить друзья.

Прочие отдыхающие с любопытством разглядывали новых гостей и их шикарные авто. Те, впрочем, были на своей волне. И скоро VIP-зона добавила в общий гомон свои громкие голоса.

Я проследила за их заселением, убедилась, что отдыхающие ни в чём не нуждаются и всем довольны — и поскорее оттуда сбежала, чтобы ненароком не столкнуться нос к носу с Романовым.

Воспоминания из сна непрошено лезли в голову, но я от них отмахивалась, переключившись на другие заботы. В конце концов от меня в зоне повышенного комфорта больше ничего не требовалось, а Романов будет занят своими гостями. Вряд ли в ближайшие дни мы пересечёмся. Успею привести мысли в порядок и перестать беспокоиться по поводу всей этой чепухи.

Но, должно быть, я слишком сильно понадеялась на свою удачу.

К позднему вечеру новые гости так раздухарились, что отправились знакомиться с соседями по турбазе. Пожалуй, на такой настрой не в последнюю очередь повлияли горячительные напитки.

Отдыхающие восприняли визит «высоких гостей» с энтузиазмом, и спустя каких-нибудь полчаса знакомства в просторной, наполовину скрытой зарослями жимолости беседке, на которую выходило окно моего коттеджа, уже вовсю велись светские беседы.

Круг общающихся постепенно рос. Пару раз у беседки мелькал и Романов. От большой барбекюшницы, возле которой на время сгрудились мужчины, в распахнутые створки моего окна неслись умопомрачительные ароматы.

Романтика летнего отдыха.

Мне, правда, было немножечко не до неё. Рабочий день почти закончился, а я составляла график на завтра, пыталась ответить на сообщения в распухшей от новых подписчиков ВК-группе и заодно довести до ума предстоящий ночной квест по поиску сокровищ.

Поначалу всё шло хорошо. С графиком назавтра я расправилась быстро. С сообщениями в группе слегка забуксовала — всё-таки их было слишком много. Люди интересовались то тем, то этим. Порой приходилось писать довольно объёмные ответы и через раз чертыхаться, жалея о том, что я не подыскала своей группе администратора, с которым можно было бы разделить эту заботу.

Погрузившись в сообщения, окружённая гомоном голосов и лившейся из беседки музыкой, я и не заметила, как миновала полночь. В себя пришла только когда снаружи воцарилась тишина, а отдыхающие разошлись по своим коттеджам.

Я оторвалась от ноутбука, протёрла глаза, выглянула в окно и не удержалась от вздоха.

Ну вот. Мой рабочий день давно окончен, а рабочая ночь только началась. Свет в беседке не потушили, со стола не убрали.

Всё это нужно привести в порядок до утра. Могу представить, сколько мошкары на остатки пиршества налетело.