Измена. Научи меня снова любить

Глава 1

Да где же его носит?!

Шел третий час ночи, а сна не было ни в одном глазу. Я ворочалась в постели и периодически жала на боковую кнопку мобильника, чтобы включить экран и проверить время.

Оно ползло медленно-медленно.

Тревога нарастала с каждой минутой, а в голову лезли мысли одна хуже другой.

Не хотела я, чтобы мой Юра шел на свою встречу выпускников один, без меня. Но куда там… Вертелся перед зеркалом, брызгаясь туалетной водой, что я ему на Новый год подарила, и втолковывал мне:

— Ариша, ты там никого не знаешь. Мы же с пацанами будем школьные годы вспоминать, приколы всякие.

— Можно подумать, там только твои пацаны будут, — усмехнулась я.

— Одноклассницы тоже соберутся, — пожал плечами муж и отвернулся от зеркала, — что тут такого? Я некоторых десять лет не видел, кто из города уехал.

— И Алиса будет? — осторожно спросила я.

— Нет, она не приедет! — неожиданно психанул муж и начал надевать ботинки, — К чему вообще про нее спрашивать?

Больше он на меня не смотрел. Накинул куртку и вышел из квартиры, только дверью громыхнул…

Теперь я ворочалась в кровати и ждала его возвращения. Своим вопросом про первую любовь я задела его чувства и сейчас хотела помириться. Под одеялом, как взрослые. Без трусов.

А Юра все не возвращался.

И на звонки не отвечал. Я уже раз двадцать позвонила, но все время лишь длинные гудки слушала.

Неожиданно мой телефон ожил и начал оповещать о посыпавшихся на него входящих сообщениях. Я схватила мобильник и открыла мессенджер.

Все входящие были с незнакомого номера.

Божечки! Какой ужас!

На весь экран красовалось селфи: мой муж в одних трусах обнимает Алису, на которой лишь махровое полотенце, обернутое вокруг тела, а сами они в спальне с расстеленной кроватью.

Следующим я открыла файл с видео…

Телефон явно поставили на стол так, чтобы он снял все происходящее в постели. Мой Юра и его первая любовь Алиса активно предавались своим воспоминаниям… Микрофон хорошо улавливал их стоны, шлепки, восторженный шепот той, что когда-то разбила сердце моего мужа.

В полном шоке я отшвырнула телефон и схватилась за голову. Кровь стучала в висках, словно мой череп превратился в барабан, по которому колотят битой.

— Нет, нет, — зашептала я, — этого не может быть… Он не мог так поступить. Это монтаж.

Я успокаивала саму себя, но в глубине души уже знала, что никакой подставы тут нет… Юра всегда любил свою Алису. За три года брака он вспомнил о ней всего пару раз, но когда мы до этого два года встречались, то поначалу он часто сравнивал меня со своей зазнобой.

Меня тогда это очень раздражало. Однажды, когда мы уже несколько месяцев были вместе, я попросила его больше не говорить при мне об Алисе и тем более не сравнивать с ней.

Я это я, а она — это она. Мы разные!

Он сказал, что это все в прошлом и больше имя Алисы при мне не звучало, лишь промелькнуло пару раз в разговоре с общими знакомыми. А год назад я нашла в ящике с Юркиными рыболовными снастями коробочку, в которой лежали фотографии его первой большой любви. Причем некоторые были сделаны недавно, судя по ее внешности на снимках…

Сейчас я сидела в своей постели и зажимала себе рот руками, чтобы не закричать вслух от горя и обиды. Из глаз лились слезы.

Почему он так со мной поступил? Почему предал?

Я уже рыдала в голос, не пытаясь сдерживаться… Плевать на тонкие стены в нашей новостройке. Плевать, что подумают соседи, слушая мой вой через стенку. На все плевать!

Вытирая слезы уголком пододеяльника и продолжая всхлипывать, я сползла с кровати и подобрала мобильник. Руки тряслись.

В груди еще теплилась надежда, что это все же фотошоп, а на видео наложили программу по замене лиц, просто я при первом просмотре этого не заметила… Вдруг эта Алиса захотела вернуть себе Юру и все подстроила.

Делая глубокие вдохи-выдохи, чтобы хоть немного успокоиться, я снова открыла сообщения и присмотрелась к снимкам…

Нет, не фотошоп… Все родинки мужа были на своих местах, а над резинкой трусов красовался кривоватый шов от операции по удалению аппендицита. Юрка вместе с Алисой смотрел в камеру и лыбился… Он явно не подозревал, что его любовница делает эти кадры, чтобы отправить мне. Видимо, она сказала, что это ей на память, для личного архива. А он и рад стараться. Позирует…

Картинка на экране расплывалась, глаза застилали слезы.

Пересматривать видео, где муж трахается с другой женщиной, я не стала… Повтора я не выдержу. Видеть сцены, где он пристраивается к ней сзади, а потом она забирается на него, а потом ее голова опускается к его паху, и раздаются слюнявые, чмокающие звуки… Это выше моих сил.

Я положила мобильник на тумбочку и села на край кровати. Горло настолько сдавливали рыдания, что стало трудно дышать. Я втягивала в себя воздух и понимала, что моя семейная жизнь окончена. Нет у меня больше ни мужа, ни семьи… И дома тоже нет.

Не смогу я с ним жить после этого. Даже если попытаюсь простить…

Не смогу.

Тут мне в голову пришла мысль, от которой я даже вздрогнула: а если он не знает, что Алиса сняла их секс на видео и прислала мне вместе с фотографиями, то будет все отрицать. А она может удалить все, лишь поставив галочку в квадратике «удалить у всех».

Я снова схватила мобильник и зашла в мессенджер. Нескольких снимков уже не было. Я оказалась права, эта потаскуха заметала следы!

Глава 2

В первую очередь я сохранила видео, а потом успела и несколько снимков с довольной Юркиной рожей загрузить в память своего телефона. В мессенджере все быстро исчезало.

Видимо, эта дрянь залезла в мобильник моего мужа, пока он был в душе, чтобы посмотреть мой номер и отправить грязный компромат. На его телефоне не было пароля.

Теперь понятно, почему он так не хотел, чтобы я шла с ним на эту встречу. И почему психанул, когда я про Алису спросила…

Я-то, дура наивная, думала, что задела его больную мозоль, а он просто боялся спалиться. Боялся, что я замечу счастливый огонек в его глазах от близкой встречи с любовью из прошлого.

А может, он меня никогда и не любил?

Заткнул мной в своей жизни дыру одиночества и жил в режиме ожидания, что Алиса вернется в город, и они вновь сойдутся? Как же это подло!

Подло и гадко! И мерзко!

А если она приехала только на встречу выпускников, а потом снова умотает восвояси, что он будет делать? Скучать по ней, а мне говорить, что он меня любит? Что она не приезжала, и ничего не было?

Хорошо, что я успела сохранить доказательства. А то предъявлю ему за измену, а он посмотрит на меня, как на идиотку, покрутит пальцем у виска и предложит показаться доктору, который больные головы лечит…

Или он просто придет домой и скажет, что больше меня не любит, что уходит к ней… Это было бы честнее, чем вранье.

Тогда я соберу вещи и уйду. Куда-нибудь… Эту квартиру в новостройке мы взяли в ипотеку год назад, и все деньги уходили на ее погашение — кабала на ближайшие двадцать лет. Только ипотека оформлена на мужа. Пусть он дальше ее сам выплачивает… У него зарплата немного больше моей, учительской, вот на него договор и заключили. А у меня и сбережений нет.

Из глаз снова закапали слезы…

Я накинула халат поверх красивого белья, в котором хотела встретить мужа по возвращении, сунула телефон в карман и побрела в ванную. Надо умыться, высморкаться и выпить успокоительного… У меня осталось несколько таблеток, надеюсь, срок годности еще не истек. Я их покупала, когда к нам в школу перевели одного старшеклассника, и он начал меня изводить. Нагло подкатывал, отвешивая пошлые комплименты. Для меня каждый поход на работу превращался в тихий ужас. Я тогда пожаловалась мужу, но он отмахнулся: «Что ты выдумываешь? Ты для него старая…». Жалоба директору школы тоже не помогла. Я была на тот момент единственной биологичкой в школе, и передать этот класс другому учителю не было возможности. Я тогда три месяца жила на успокоительных… А потом этот ученик пришел в школу пьяным и устроил драку с физруком. Из нашей школы этого трудного подростка отчислили, и я вздохнула свободно. А там и новый учитель по биологии и экологии нашелся. Все один к одному…

Умывшись, я прошла в комнату, залезла в аптечку и нашла блистер с последними тремя пилюлями успокоительного. Выпила все сразу: они легкие, вреда не будет. Зато приду в себя и начну думать головой, а не реветь. Кстати, от головы тоже нужно выпить таблетку…

Приняв все лекарства, я выключила свет и подошла к окну. За стеклом шел снег. Тихий, мелкий… Снежинки пролетали мимо окна и покрывали новым слоем и без того большие сугробы. Февраль в этом году выдался снежный. Дворники расчищали лишь тротуары, а все остальное было завалено высокими белыми горами.

Я тупо таращилась на ночную улицу, освещаемую желтыми фонарями, и размышляла о снеге… Только поймав себя на мысли, что больше не хочу реветь, я поняла — лекарство подействовало. Значит, и мне нужно браться за дела.

Раскрыв шкаф, я вытащила на середину спальни большой дорожный чемодан и вместительную спортивную сумку. Соберу пока все основное.

Находясь в полном лекарственном спокойствии, я даже порадовалась, что сейчас зима: не нужно паковать верхнюю зимнюю одежду и обувь… На себя все надену. А то они столько места бы заняли.

Нашла чему радоваться. Но я лишь улыбнулась. Кажется, зря я сразу три таблетки выпила…

Надо было две принять. У меня уровень пофигизма повышается…

Прямо чувствую, что становится на все плевать: на мужа, на его любовницу, на пошлое видео, на свои чувства… Просто мне нужно собрать вещи и придумать, куда уходить. Так-то.

Жалко, что денег почти нет, я бы себе комнату сняла. А зарплата только через неделю…

Мысль о том, что для начала не мешало бы найти жилье, а уже потом паковать чемоданы, мой, успокоенный лекарством мозг, пока не посещала. Где-то на задворках разума витал намек на то, что кто-то из знакомых говорил про пустующую квартиру, но пока я об этом не думала. Не хотела думать. За последнюю пару часов мой мозг пережил сильное потрясение, и теперь, приняв таблетки, расслабился и пребывает в состоянии покоя.

Я укладывала в чемодан свою одежду и мурлыкала под нос какую-то навязчивую песенку из рекламы, что влезла еще вечером в голову. Веселая песенка. Решив, что собирать вещи в тишине глупо, я включила телевизор на музыкальном канале, и дело пошло веселее. Мне даже было пофиг, что музыку могут услышать соседи, хотя она играла негромко. Увлекшись песнями и сборами, я даже не услышала, как в замочной скважине защелкал ключ.

От укладки колготок и носочков в пакет меня отвлек голос мужа:

— Арина, а что тут происходит?

Глава 3

— А, это ты, — я равнодушно скользнула по мужу взглядом и продолжила сборы.

Он стоял в дверях спальни, уже без верхней одежды и в тапочках. При этом его взгляд беспокойно метался между мной, шкафом и чемоданом.

— Ты что делаешь?

— Дрова колю и за сараем складываю, — ответила я, сунув пакет с носками в сумку. — Ты мою голубую блузку не видел? А, она же в стирке…

Я направилась в ванную, оттолкнув мужа со своего пути. Он растерянно посмотрел на меня, а потом осторожно поинтересовался:

— Аришенька, ты в порядке?

Я вывалила на пол ванной все из бельевой корзины и начала запихивать свои грязные вещи в наволочку… Только сегодня постельное белье сменила, завтра стирку устроить планировала. Да видно не судьба.

Перекинув наволочку через плечо, как Дед Мороз мешок с подарками, я снова протопала мимо мужа в спальню и запихала узел в сумку. Я решила так: все, что можно мять и грязное, запихаю в сумку, а то, что нужно аккуратно паковать, сложу в чемодан.

Все же — замечательные таблетки! Мне сейчас очень хорошо, спокойно, и голова ясная. Без этого лекарства я бы разревелась при виде Юрки…

Он обеспокоенно смотрел на меня и мялся в коридоре. Интересно, его совесть мучает или нет? А чего гадать, я прямо спрошу.

Подойдя к шкафу, я начала снимать с плечиков свои чистые рабочие блузы и мимоходом поинтересовалась:

— У Алисы за прошедшие годы сиськи не обвисли? Такие же, как раньше?

Юра сначала растерялся, а потом нахмурился:

— Ты пьяная, что ли? Напилась? Прекрати этот балаган!

— Балаган у тебя в штанах, — невозмутимо ответила я, — кстати, я эти вешалки возьму… Мне блузки на новом месте нужно будет развесить, чтобы не мялись. Утюг я тебе оставлю.

— Какой, блядь, утюг?! — взревел муж.

Он подскочил ко мне и вырвал из моих рук вешалки:

— Что за херню ты несешь? Что вообще случилось? Отвечай мне, когда спрашиваю!

Я опустила руки в карманы халата, посмотрела прямо в глаза почти бывшему супругу и печально вздохнула:

— Отвечай, не отвечай… Какая теперь разница? Ты мудак и изменник. Я тебя ненавижу. Я с тобой развожусь. Прямо в понедельник пойдем заявление о разводе подавать.

Он схватил меня за плечи и с силой тряхнул:

— Какой развод, Арина? Да что с тобой? Откуда вообще такие мысли?

Я сбросила его руки и строго произнесла, имитируя обращение к ученикам:

— Юрий, немедленно прекратите истерику. Здесь вам не улица, чтобы орать. И не смейте повышать на меня голос. Отныне мы с вами чужие друг другу люди, и впредь прошу обращаться ко мне на «вы».

М-да, третья таблетка была лишняя… да и плевать.

— Чего? — насторожился муж.

Таких речей дома он от меня не слышал. Менторский, нудный тон я использую для общения с учениками, особенно со старшеклассниками, чтобы они не видели во мне свою подружку. В мои двадцать шесть лет сложно казаться строгой училкой при детях, немногим младше меня. Особенно когда им объясняешь особенности полового развития млекопитающих.

Глядя на растерянную физиономию Юрки, я фыркнула, едва сдерживая смех, и достала из кармана телефон:

— Сейчас, мой неуважаемый супруг, я вам кино и фотокарточки перешлю. Ваша любовница изволила пару часов назад их мне отправить.

Ну вот, меня еще и на речи девятнадцатого века пробило… Ох уж эта третья таблетка. Или это нервы?

Отправив ему все доказательства измены, что удалось сохранить, я продолжила сборы, а муж хлопал глазами. Ему сообщения так и не пришли.

Не глядя на него, а складывая стопкой джинсы, я подсказала:

— Юрий, включите мобильник. Вы его вырубили, чтобы я вам с Алисой спариваться не мешала.

Муж молча достал из кармана свой телефон и нажал кнопку включения. Тот издал приветственное пиликанье и вскоре начал чирикать: так у него звучали входящие оповещения.

Я уже вернулась к сбору своих вещей и пояснила ему:

— Это вам сообщения о пропущенных звонках приходят. Я раз двадцать дозвониться пыталась.

Муж хмуро смотрел на экран своего телефона… Когда он нажал на воспроизведение пришедшего видео, то на всю комнату раздался стон Алисы:

— Да, Юрик… да… оу. Быстрее… м-м-м-...

Там явно приближался оргазм, а звук на мобильнике мужа был включен на всю. Он начал быстро жать на боковую кнопку, убавляя громкость.

— Да не стесняйтесь вы так, — ухмыльнулась я, — я это уже посмотрела и прослушала. Ничего нового уже не услышу. Или вы за время соития уже наслушались ее воплей?

Сумка была уже забита до отказа, и я принялась застегивать молнию… Она не сходилась из-за большого объема вещей, но я не сдавалась: поставила ее между ног и сжала коленями. Дело пошло — молния застегнулась, а я снова полезла в шкаф. Там еще добра на половину чемодана. А мне же еще учебники нужно собрать, рабочие пособия, три пачки контрольных, всякую женскую мелочевку и чучело суслика…

Суслик Сёма был мне дорог, я его не брошу! Мне его подарил один ученик в мой первый год работы в школе: его отец увлекался таксидермией, вот мальчишка и решил, что для молодой симпатичной учительницы суслик с искусственными глазами, сидящий на маленьком, круглом пеньке — отличный подарок. Я назвала чучело Семёном и поставила дома за стеклянную дверцу шкафа.

Пока я доставала суслика и пристраивала рядом с сумкой, муж спрятал свой мобильник в карман и прогундел:

— Арина, все не так, как ты думаешь.

Божечки! Сейчас он скажет, что я все не так поняла…

— Ты все не так поняла, — продолжил он. — Это случайно вышло.

Я глубоко вздохнула, выдохнула, словно сбрасывая груз с плеч, и обернулась к изменнику:

— Юра, заткнись. Пожалуйста. Просто заткнись и уйди с глаз моих. Хотя бы на кухню. Не мешай мне собирать вещи. Квартиру вместе с ипотекой я оставляю полностью тебе…

— Арина, да погоди ты. Все не так. Тебе не нужно уходить! Алиса уже завтра уедет, а мы с тобой останемся. Не рушь семью.

— Не разрушай, — поправила я его учительским тоном.

Визуалы персонажей

Калинина Арина Александровна, преподаватель биологии и экологии, 26 лет. Развелась с мужем после его измены и устроилась работать в новую школу.

Градов Илья. Ученик седьмого класса. Парнишка беспокойный и хулиганистый. Его лихие подростковые тараканы в голове не дают спокойно жить никому.

Градов Никита Николаевич. Отец Ильи. Вдовец. Владелец сети ювелирных магазинов и салонов по изготовлению эксклюзивных украшений «Злата». Он появится позже…

Глава 4

Теплое сентябрьское солнце освещало большую площадку перед школой, из динамиков играла музыка, а нарядные ученики в новой форме толпились возле своих учителей.

Вокруг меня собрался мой новый седьмой «А». Многие уже доставали головой мне до плеча, а один парнишка вообще был почти одного роста со мной. Дети осторожно улыбались, присматриваясь ко мне, а я улыбалась им и повторяла:

— Ребята, после линейки не расходитесь, пойдем на классный час для знакомства.

Они кивали и поглядывали в сторону директора, который вот-вот должен был толкнуть приветственную речь. Сам же Лев Борисович никуда не спешил и обсуждал что-то с завучем Валентиной Алексеевной. Она смотрела на него преданными глазами и кивала…

Честно говоря, мы все на него так смотрели. Еще на первом собеседовании он произвел на меня тяжелое впечатление: говорил холодно, отрывисто, но по факту.

Сравнивая истеричную, неудовлетворенную жизнью директрису из моей прежней школы, и нынешнего Воротынского, я была рада, что теперь у меня в руководителях адекватный человек, а не тетка, думающая не головой, а гормональными сбоями. Лев Борисович хоть и мрачный тип, но уж лучше ежовые рукавицы у власти, чем непонятно что… Точнее, кто.

Стоя в окружении своих новых подопечных, я улыбалась, вспоминая, насколько круто повернулась моя жизнь, после того как я ушла из дома, заперев Юрку в квартире.

Находясь под действием успокоительных, мне даже ни разу не было стыдно звонить в пять утра человеку, с которым мы виделись всего один раз. Несколько месяцев назад. Но Колыма, на то и Колыма… Когда она ответила на мой звонок, то я просто сказала:

— Привет. Это Арина, учительница по биологии… Мы с тобой про мамонта договаривались у Кати на днюхе.

— Доброе утро, мисс училка, — сонно хохотнули в трубке, — но нового мы пока не откопали. Ты чего в такую рань звонишь?

— А я из дома ушла, — беспечно ответила я, радуясь спасительному пофигизму от третьей таблетки, — мне муж изменил, я его в квартире заперла и ушла. А жить мне негде… А ты говорила, что у тебя цветы поливать некому, когда ты уезжаешь.

Колыма хмыкнула:

— Ну ты, мать, выдала… Запоминай адрес и вызывай такси. Приютю тебя по-братски.

— Только я не одна, со мной Сёма. Но он маленький, — сморозила я глупость.

Но Колыму это не смутило:

— Найдем твоему Сёме место, слушай адрес…

Когда она открыла дверь, чтобы впустить меня, то, не найдя рядом со мной никого, удивленно спросила:

— Ну привет. А ребенок где?

— Привет, — я растянула губы в улыбке, — какой ребенок?

— Стёпа. Маленький.

— А-а-а! Не Стёпа, а Сёма, — поправила я ее и указала глазами, на торчащую из шоппера голову суслика, чуть ниже моего лица.

— Тогда заходите, — Колыма пропустила меня в квартиру и помогла втащить сумку.

Чемодан прекрасно заехал сам на своих колесиках. Хозяйка квартиры подозрительно оглядела меня:

— Арин, а тебя случаем не переклинило? От шока крыша не поехала? Что-то вид у тебя потерянный, даже ошалелый. Словно тебя поленом по башке шибанули.

Я похлопала глазами:

— У меня стресс, и я с успокоительными переборщила. У меня сейчас пониженная эмоциональность и низкое восприятие окружающей действительности. Я теперь бездомная.

Колыма недовольно поцокала языком, взялась за ручки шоппера и стащила с меня авоську с сусликом:

— Давай-ка, раздевайся, разувайся… Я тебя чаем с сорбентами напою, пока тебя окончательно не заплющило, а ты мне все расскажешь. Заодно и о себе: как это тебя так жизнь повернула, что кроме меня и поехать не к кому…

В этом была вся Колыма: девушка двадцати пяти лет, дочка папы из городского управления и мамы-бизнесвумен.

Познакомились мы с ней еще в октябре, на дне рождения моей приятельницы и коллеги по школе, которая преподавала историю. Мы собирались дома у именинницы, и та периодически бегала открывать дверь гостям. После очередного дребезжания звонка Катерина выскочила в прихожую и вскоре вернулась с очень странной девушкой, которую представила:

— Яна Ветер, мы вместе учились на историческом, а потом она ушла в археологию…

Мы — правильные училки, с удивлением смотрели на гостью. Широкие джинсы с дырами и цветными заплатами, облегающая черная водолазка с круглым вырезом на пупке и прическа… По бокам ее голова была гладко выбрита, а от лба на макушку и ниже, спускалась широкая полоса густых волос, выкрашенных в бордовые и фиолетовые полосы.

Девушка широко улыбнулась и заявила:

— Зовите меня просто Колыма.

Чуть позже мы узнали, что Яна увлекается раскопками на севере нашей страны, а особенно в Магаданской области. От нее только и слышали:

— А у нас на Колыме… А у нас на Колыме.

Чуть подвыпив, она затянула:

— Еду в Магадан…

К радости родителей Яны, у нее имелись еще два старших брата, которые вместе с матерью рулили семейным бизнесом, а младшей сестре было позволено заниматься любимым делом — копаться в вечной мерзлоте.

На той вечеринке мы с Колымой нашли общий интерес — мамонты. Я хотела заполучить для школы хотя бы кусок зуба зверюги из прошлого, чтобы показывать детям, а Яна решила присылать мне фотки интересных, но непонятных находок биологического характера. Тогда-то мы с ней и обменялись телефонами.

В тот вечер Колыма жаловалась:

— У меня дома орхидеи, а поливать их некому, когда я на раскопки на несколько месяцев уезжаю. Приходится их каждый раз к родителям перевозить. Да и брательники периодически ко мне на хату мотаются, проветривают. Отец говорит, что зря они мне эту трешку в центре купили, я в ней все равно редко живу…

Именно это и вспомнил мой мозг, когда я собирала вещи и не знала, куда пойду февральской ночью. А ведь мы с Колымой с тех пор больше не пересекались и даже не переписывались...

Кто-то подергал меня за рукав и сказал:

— Арина Александровна, становитесь рядом со мной. Сейчас дирек… ой, директор говорить будет.

Глава 5

Высокий, темноволосый, статный. Властный. Настоящий директор!

Его слушали все, даже хулиганистые подростки, которые за минуту до этого толкались в толпе сверстников и ржали над чем-то, как стадо молодых коней. Теперь все тихо и внимали директорскому слову.

Сначала он сказал вступительную речь, потом кратко рассказал об изменениях в школе и планах на учебный. Закончил речь словами:

— А новых учительниц прошу не бояться, ученики у нас хорошие. Не зря у нашей школы столько достижений, наград и медалистов каждый год выпускается…

Когда я устраивалась в эту школу и сидела на собеседовании у Льва Борисовича, то он как-то недобро поглядывал на меня. Его явно смущала моя молодость.

Он расспрашивал меня о работе в предыдущей школе, интересовался причиной увольнения и моим семейным положением… Я сначала испугалась: думала, что этот строгий дядька на меня глаз положил и выясняет, какие у меня отношения с супругом. Тем более что он довольно хмыкнул, когда я сказала, что недавно развелась. Я уже хотела плюнуть на это престижное место в частной школе, куда меня пристроил отец Колымы, когда Воротынский задал мне странный вопрос:

— Арина Александровна, а вы в ближайшее время в декрет не собираетесь?

— Н-нет, — заикаясь ответила я, — я вообще больше замуж не собираюсь.

— Вот и хорошо, — сурово нахмурился Лев Борисович, — идите оформляться.

Я тогда так ничего и не поняла, но за несколько дней до начала учебного года на учительском собрании, я встретила свою знакомую, с которой три года назад пересекалась на курсах по повышению квалификации педагогов. Марина Самохина. Марина Владимировна преподавала математику.

Я была очень рада видеть знакомого человека, а Марина мне и прояснила ситуацию с заморочками Воротынского. Оказывается, в конце прошлого учебного года несколько молодых учительниц на последнем звонке стояли с растущими животиками… Теперь Лев Борисович очень недоброжелательно смотрел на новых преподавателей: не любил он декретниц.

Там же на собрании, Марина пригласила меня на частное учительское мероприятие.

— Арина, — сказала она, — мы с девочками хотим в пятницу посидеть в кафе «Крыша» и отметить начало учебного года. Заодно с новенькими коллегами в неформальной обстановке пообщаться. Ты тоже приглашена!

Я только и рада. Помимо меня, еще четыре новых педагога появились на замену декретницам. Лишь Василиса Сергеевна, что будет преподавать русский язык и литературу, пришла на замену ушедшей на пенсию пожилой учительницы…

Тогда я с трепетом ожидала Первое сентября и встречи с моими новыми учениками, особенно с седьмым «А», который мне дали в классное руководство.

Сидя в квартире Колымы, я изучала файлы с характеристиками детей и отчаянно трусила. В прежней школе на окраине города, дети были простые, из обычных семей, а тут совсем другое дело. Я боялась, что отпрыски обеспеченных родителей окажутся жуткими нахалами с манией вседозволенности.

После ухода от мужа я вообще стала порядком трусливой. В глубине души перестала доверять мужчинам, причем всем и по любому поводу. Отклонение на уровне паранойи. Не смогла я принять предательство близкого человека и отпустить обиду, транслировала свою настороженность на весь мужской род и менять свое мнение не собиралась.

Даже переживала, как бы это ни отразилось на моих учениках-мальчишках, но потом решила самостоятельно это проработать. В крайнем случае посоветуюсь со школьным психологом.

В середине лета, когда Колыма паковала огромный рюкзак, чтобы отправиться в очередную экспедицию, она предложила:

— Мисс училка, а погнали со мной за мамонтами. Заодно развеешься.

— Не могу, — отказалась я, — у меня самостоятельная переподготовка к новой программе. Если я в новой школе облажаюсь, то мне перед твоим папой стыдно будет.

— Тогда кисни за учебниками и поливай орхидей. А я тебе кусок древнего трупа для школы привезу, если что-то отроем.

Про отца Яны я говорила не случайно. Господин Ветер работал в городской администрации и даже имел знакомства в министерстве образования… После того как Колыма приютила меня в своей трехкомнатной квартире, ответственный папа навел все соответствующие справки о моей персоне и, не найдя никакой уголовщины и непотребства в моем личном деле, разрешил непутевой дочери оставить меня на постоянное проживание:

— Будет за квартирой присматривать, пока ты по своей лесотундре с лопатой бегаешь, — сказал он.

Через пару месяцев, когда я уже развелась с Юркой, а Колыма вернулась из очередной поездки, из степей Казахстана, ее отец зашел в гости и спросил:

— Арина, а у тебя нет желания сменить школу? Ты же на свою окраину отсюда почти час добираешься.

— Ох, Константин Викторович, — вздохнула я, — не давите на больную мозоль. Я сама уже замучилась… Я наводила справки в школах центрального района, но все места биологов заняты.

— Помимо обычных, есть еще и частные школы, — хитро прищурился он.

— Да куда там, — фыркнула я и отмахнулась, — в такие без блата не попасть. Только по знакомству.

— А я, по-твоему, не блатное знакомство? — он гордо приосанился.

Колыма подошла к нему и положила руку отцу на плечо. При этом глаза у нее были хитрые и веселые, как у отца. Она что-то знала!

— Что вы хотите этим сказать? — настороженно поинтересовалась я, предчувствуя хорошую новость.

— Частная школа… ЧОУ «Исток». Всего десять минут ходьбы отсюда. Тебя устроит? — Константин Викторович уже вовсю улыбался.

— Устроит, — шокировано прошептала я, — но как? Ой, спасибо вам!

Я начала бестолково жать ему руку, а Колыма хохотала надо мной.

Я доучила детей до конца учебного года в прежней школе, а потом принесла документы в «Исток», где меня встретил серьезный и строгий Воротынский.

На сегодняшней праздничной линейке начиналась моя новая учительская жизнь. По старой традиции старшеклассник пронес на плече первоклашку с колокольчиком, и его звон стал точкой отсчета испытаний, которые мне предстояло преодолеть.

Глава 6

После линейки мы двинулись в класс. Ученики рассаживались за парты, кто с кем хочет, а я стояла возле доски и наблюдала за ними.

При таком раскладе сразу становилось понятно, кто с кем дружит, а кто одиночка. Для педагога очень важно знать, в каких взаимоотношениях находятся дети в ее классе. Всякое ведь бывает: буллинг, травля или хулиганские заговоры. Да и иерархия детей в классе — не последнее дело.

Мое появление в школе не было сюрпризом для учеников: родительские чаты активно оповещались обо всех изменениях, а тем более о смене классного руководителя.

Проходя мимо меня, один парнишка бросил:

— Да вы присаживайтесь. В ногах правды нет.

И сел за третью парту в среднем ряду. Рядом с ним плюхнулся огненно-рыжий мальчишка и толкнул локтем моего советчика:

— Фиг она нас рассадит.

Порывшись в памяти, я вспомнила: Градов Илья и Лисицын Вова… Два заводилы.

Ну, с началом учебного года тебя, Арина Александровна.

Я вздохнула, внутренне перекрестилась и сказала:

— Еще раз здравствуйте. Меня зовут Калинина Арина Александровна.

— Калинка-малинка, — донесся смешок с третьей парты.

— Илюха, завали, — шикнул на него самый высокий парнишка, — не пугай новенькую.

— Да ладно тебе, — отмахнулся хулиган, но примолк.

Я продолжила:

— С этого года я буду вашим классным руководителем. А также стану вести биологию и экологию.

— И про размножение людей расскажете? — тут же заинтересовался науками Илья.

— Обязательно, — улыбнулась я, — но в следующем году. Половую систему человека проходят в восьмом классе.

— Жаль, — погрустнел парнишка, — а я в интернете уже картинок насмотрелся и видюх…

— Градов, блин! — к нему обернулась девочка с кудряшками, которая стояла рядом со мной на линейке. — Прекрати новенькую третировать, а то по башке дам!

— Машка, а ты чего такая смелая? — встрял в разговор рыжий Вова. — Жвачку в кудри залеплю, будешь знать, как рот открывать, когда не спрашивают.

Я слушала перебранку детей, и мне становилось страшно. Воротынский говорил, что мой седьмой «А» положительный класс, а тут ругань с первых минут. И я — молодая учительница, для них не авторитет. Особенно для этого Градова и его конопатого приятеля. Блин, как педагог я облажалась с первых же минут! Что же я своих любимых успокоительных перед линейкой не выпила?!

Блин, блин, блин! Блин-блинский! Что же делать -то?

А конфликт тем временем нарастал. Кудрявая Маша, Мария Шатова, встала из-за своей парты и двинулась в сторону Вовы. Илья тоже поднялся со своего места и агрессивно ухмыльнулся.

Со своего места поднялась блодиночка с толстой косой на затылке и сжала кулаки… Самый высокий парень начал выбираться из-за пары… Мне даже было непонятно: то ли у детей и до этого был конфликт, то ли некоторые из них решили меня защищать от хулиганов. Напряженность в классе нарастала с каждой секундой, а мое сердце колотилось так, что чуть ребра не выбивало.

Караул! Сейчас начнется драка. Причем из-за меня… Вот тебе и классное руководство в новой школе.

В полной панике я набрала полную грудь воздуха и гаркнула:

— А ну, сели все на свои места!

Дети изумленно оглянулись на меня, словно впервые увидели, но с мест не двинулись. То ли от удивления, то ли проверяли, насколько хватит моей решимости. Только Илья ухмыльнулся:

— А у нее голос прорезался.

Вот же мелкий гаденыш! Не в каждом классе найдется такой паразит, который будет портить настроение изо дня в день. Мне даже припомнился тот старшеклассник, из-за которого я и подсела на успокоительные.

Ну уж нет. Хватит! Тот утырок меня третировал, муж меня предал и ноги об меня вытер, а теперь и этот мажорик начнет нервы мотать? Нет. Нетушки. Хер ему!

Я перевела взгляд на Градова и словно вернулась в ту ночь, когда грозилась отравить мужа. Глядя прямо в глаза мелкому паразиту, я стала медленно подходить к нему. Делала один шаг и замирала на месте, потом еще шаг и снова остановка. При этом я слегка вытянула шею вперед… Принцип змеи, гипнотизирующей свою жертву. Парнишка смотрел на меня с подозрением и вызовом, но по мере моего приближения, надменность в его глазах сменилась растерянностью. Остальные дети притихли и таращились на меня: видимо, решили, что новая училка с приветом.

В полуметре от хулигана я оперлась руками о его парту, склонилась к его лицу и прошептала:

— У калинки-малинки есть не только ягодки, но и колючки. А ягодки бывают ядовитыми… Услышь меня, Градов Илья Никитич.

Последнюю фразу я прошипела ему на ухо, еле вспомнила полные данные, пока шла. Но хулиган впечатлился.

Отстранившись от меня, как от ненормальной, он буркнул:

— А чё я такого сказал?

Я выпрямилась и доброжелательно улыбнулась:

— Вы, Илья Никитич, сказали, что желаете сейчас выйти к доске и рассказать мне о своих одноклассниках.

Глава 7

Обернувшись к классу, я дружелюбно сказала:

— Ребята, присаживайтесь на свои места. Нам о многом нужно поговорить. Особенно о некоторых из вас.

Я понимала, что после такого вступления, подружиться с первых минут не получится, но на курсе психологии в педагогическом нам рассказывали про принцип обратной дружбы. Это когда нужно сначала всех запугать, заставить себя бояться, а уже потом помаленьку ослаблять пружину… Показывая, что я на самом деле добрая, а не гестапо в юбке.

Что ж, пусть пока думают, что я шибанутая. Лучше быть шибанутой, чем училкой-мямлей. Пройдя уверенной походкой к своему столу, я уселась на стул и посмотрела на Градова:

— Илья, идите к доске и возьмите маркер.

Парнишка нехотя выбрался из-за парты, исподлобья глядя на меня, протопал к доске и спросил:

— Чего писать-то?

— Свои фамилию, имя и отчество. И дату рождения.

— Зачем? Все и так знают…

— Пиши-пиши, так надо, — мило лыбясь подбодрила я его, — мы потом над тобой опыты ставить будем…

— Чего? — вскинулся Илья.

— Шутка, — ответила я, — пиши, не стесняйся.

Он начал выводить свои данные на доске, а в классе послышались смешки. Обстановка разряжалась.

Когда он закончил писать, я сказала:

— А теперь расскажи немного о себе, о своей семье. Об увлечениях?

Многое я знала из личных дел, но хотелось послушать самого юного бунтаря. Хотя такое посягательство на свой авторитет он мне не простит, это точно. Я прекрасно понимала, что сейчас наживаю себе врага. Но лучше он один, чем весь класс сразу…

Бросив на меня сердитый взгляд, он начал:

— Живу я с отцом. Занимаюсь плаваньем… Учусь тут. Чё еще?

— А разряд по плаванью у тебя есть? — проявила я интерес.

Илья гордо выпрямился и ответил:

— У меня первый юношеский. Я лучший в нашей школе.

При этом в его глазах появилось что-то еще, помимо презрения. Что-то нормальное.

— Молодец, — искренне похвалила я, — а теперь пиши ФИО и дату рождения своего приятеля.

— А я-то что? — возмутился со своего места рыжий Вова.

— А ты сидишь и молча слушаешь, — доброжелательно произнесла я, окончательно перестав выкать ученикам, — твой друг у доски стоит, а ты ему мешаешь. Нехорошо это. Не по-товарищески. А ты, Илья, пиши.

Весь класс уже улыбался, а Градов, поняв, что я от его личности отстала, с удовольствием вывел на доске: «Лисицын Владимир Анатольевич. 23 сентября».

Ага, значит, мальчишки друг к другу в гости ходят и знакомы с родителями. Очень хорошо. Продолжим:

— Илья, а теперь расскажи нам про своего друга.

Парень сначала растерялся, но потом собрался и заявил:

— Вовка крутой, он вольной борьбой с семи лет занимается, любого побороть может. А еще у него немецкая овчарка есть. Они на соревнованиях выступают, и у Ральфа много медалей. К нему сучек на случку привозят… Ой.

Он осекся, поняв, что сболтнул не то, но снова принял надменный вид, с вызовом глядя на меня. Весь его облик говорил: «Вот сказал я слово сучка, и что ты мне сделаешь?»

Продолжая изображать Мисс Доброжелательность, я утвердительно кивнула:

— Это очень грамотный подход к генетическому отбору. Мы с вами генетику в девятом классе будем проходить, там у нас будет много примеров по выведению разных пород животных и сортов культурных растений.

Теперь ученики смотрели на меня не только с улыбкой, но и с любопытством. Я обратилась к рыжему:

— Вова, а у тебя фото Ральфа есть?

Парнишка утвердительно кивнул и достал мобильник из кармана. Вскоре он прошел по рядам, демонстрируя всем своего пса-чемпиона. Вова явно был горд.

Когда он сел на место, я сказала:

— В середине октября мы устроим День осеннего именинника. Вова, ты первый кандидат. Будет вам с Ильей пионерское задание.

— Какое? — хором спросили мальчишки, явно недовольные тем, что я с ходу придумала им какое-то «пионерское задание».

— Поздравительную стенгазету будете для всех именинников рисовать.

— А чё мы-то сразу? — насупился Вова.

— Потому что я чувствую, что вы очень талантливые, — ответила я и перевела внимание на Градова, — Илья, переходи к следующему однокласснику. Давай, пиши про самого высокого, про Велимира Казакова.

— Да, что писать-то? Вы и сами нас знаете, — парнишка отложил маркер и с вызовом уставился на меня.

— Я знаю только имена, — пожала я плечами. — А хочу узнать вас, как людей, почти взрослых людей. Каждый из вас — личность, достойная отдельного внимания. Вот сейчас у нас на доске только два имени, а уже столько поводов для гордости класса: ты чемпион среди своей возрастной категории, Вова отменный борец, у него пес с кучей медалей… Думаю, что и другим ребятам есть, чем гордится. Пиши.

Илья подозрительно глянул на меня, но не увидел в моих глазах насмешки и издевки, и снова взялся за маркер. Когда он написал данные высокого одноклассника, то пояснил:

— Велик у нас староста класса… А про личное я не в курсе.

Я кивнула и обратилась к Казакову:

— Велимир, расскажи нам немного о себе?

В классе мы провели чуть больше часа... После рассказа старосты я посадила Градова на место и вызвала к доске Вову, чтобы он дальше имена записывал и про друзей рассказывал. Потом его место заняла кудрявая Маша, а за ней к доске пошел сам староста.

Дети втянулись в игру и уже начали с мест выкрикивать информацию о друзьях. Когда знакомство начало превращаться в балаган, я встала со своего места и приложила палец к губам, словно говорила: «Ш-ш-ш. Тихо».

Вскоре гул стих, а я прошептала:

— Хотите секрет?

Ученики кивнули.

— Когда кричат с места, — продолжила я шепотом, — то я вас не слышу… Но у нас есть разговорный мяч, кому кину, тот и будет говорить.

Я быстро достала из сумки зеленый мячик для большого тенниса, что нашла в квартире Колымы, и бросила его девочке с блондинистой косищей:

— Софья, что ты хотела рассказать про Машу.

Глава 8

Дома я перекинула фото надписей с доски в свой ноутбук и, увеличив, присматривалась к почерку. На курсе психологии нас тоже учили считывать характер ребенка с его закорючек, вензелей или недописанных хвостиков у букв.

Колыма подкралась сзади:

— Мисс училка, давай, мы тебе очки купим.

— Не надо, — оглянулась я на нее, — зачем?

— А фигли ты на таком увеличении читаешь?

— Пытаюсь понять, как мне жить дальше с двумя хулиганами, — вздохнула я. — Судя по почерку, они нормальные. Но сынуля городского короля ювелирных изделий пообещал мне райскую жизнь на подоконнике. И мне страшно.

— А его фамилия, случаем не Градов? — заинтересовалась подруга.

— Да, — кивнула я, — а ты его знаешь?

— Я, нет. А вот папа в их салоне эксклюзивные серьги и кулон для мамы на серебряную свадьбу заказывал. Ты же сама сказала — король ювелирки, а за самое красивое злато-серебро у нас Градов отвечает. А чем его сынулька отличился?

Я пересказала ей, как прошел мой ознакомительный урок. Колыма потерла нос, потом шмыгнула и спросила:

— Я надеюсь, ты его про мать не спросила, когда он сказал, что с отцом живет?

— Нет. Я в его деле читала, что она в автокатастрофе погибла три года назад. Зачем ребенку на больное давить.

Яна облегченно выдохнула:

— Тогда не парься. Мстя младшего Градова будет нестрашной. Он немного тебя подостает и угомонится, тем более что ты с остальным классом поладила. Главное — про мать не спрашивай.

— Я чего-то не знаю? — насторожилась я.

— А ты сплетен про гибель Градовой не слышала? — удивилась подруга. — В то лето весь город про это болтал.

— Я это пропустила. Я три года назад за гада Юрку замуж выходила и была очень счастлива. А летом перед свадьбой много времени в деревне у родителей проводила. Так, что там такого критичного?

Колыма забралась с ногами в кресло, напротив меня, и начала рассказывать:

— Градов в тот год со своим ювелирным бизнесом только на ноги крепко встал, коттедж в престижном поселке отгрохал… Жена его заделалась светской дамой и начала по вечеринкам-мероприятиям таскаться. Личного фитнес-тренера наняла… С ним и таскалась. Правда всем говорила, что он гей… Влетели они на полной скорости в бетонный столб, когда пьяные с вечеринки ехали, а там ситуация, как в старом анекдоте: он был пристегнут ремнями безопасности, но все равно не выжил, а ее через лобовое стекло выбросило с его оторванным хуем во рту. Потом в его мобильнике нашли видео, где он Градову во все дыры шпилит. А еще тройничок, где ее вдвоем: он и его приятель… Муж ее похоронил, скрыл от сына блядство матери, чтобы у пацана добрая память осталась, но людям рты не закроешь… Прознал сын, что его мать шлюховалась, психанул и удрал из дома. Нашли, вернули. Ему тогда десять только исполнилось.

— Офигеть, — ошарашенно произнесла я, — хорошо, что я его про мать не спросила… А что сейчас с отцом, снова женился?

— Нет. Холостует. Завидный жених и красавчик! — Колыма восторженно закатила глаза. — Бабы у него есть, но думаю, что из-за сына он ни одну из них под венец не поведет. А потрахаться с ним много желающих… Говорят, он мужик нежадный: цацки дарит, по ресторанам водит.

Колыма замолчала, что-то прикидывая в уме, а потом вскочила с кресла:

— Ладно, Мисс училка, разбирайся со своими хулиганами, а я к себе пойду, у меня в онлайне свидание.

— С Пауком?

— Ага.

Она расплылась в улыбке и довольная ускакала в свою спальню. Я посмотрела ей вслед и вздохнула: хорошо Янке — у нее ухажер за тридевять земель, а она ему верит, по видео каждый вечер созваниваются. Я после мужниного предательства мужикам верить совсем не хочу. Хотя у Колымы особая ситуация…

Еще в первые дни, когда она только приютила меня, как бездомного котенка, мы много разговаривали. Я поинтересовалась ее личной жизнью, и она рассказала мне про Паука и полевые семьи… Сначала я не поняла, как это — сойтись на время экспедиции, а потом просто разойтись в разные стороны, но Яна мне все объяснила.

— Собирается группа, которая от нескольких недель до нескольких месяцев проводит вдали от дома. Сами по себе семьей становятся, — говорила Колыма, — а каждому человеку хочется любви, тепла, обнимашек, поцелуйчиков… Гормоны, физиология. Знаешь, какой эмоциональный подъем случается, когда в земле крутой артефакт находишь, или кости динозавра или мамонта из мерзлоты выкапываешь? А на кого все это проецировать, как не на окружающих. Вот и сходятся люди на время, начинают жить в одной палатке, любить друг друга по ночам.

— Это холостые? — наивно уточнила я.

— Все, — отрезала Колыма. — Есть несколько человек, которые своих жен и мужей искренне любят, те в экспедициях живут праведниками. А кто в своих семьях живет по привычке, ради детей и по прочим причинам, тоже строят полевые семьи. Это никого ни к чему не обязывает, и об этом по возвращении родным не сообщают. Это внутреннее дело коллектива.

— А ты тоже там с женатыми живешь? — насторожилась я.

Колыма — весьма лихая девушка, но мне не хотелось бы знать, что она в своих поездках спит с чужими мужьями. Это же все равно, что Алиска с Юркой… Подло и гадко. Но Яна меня успокоила:

— У меня Паук есть. Он, помимо работы, альпинизмом увлекается, по стенам круто ползает. И он холостой. Последние пару лет в долгие экспедиции мы в составе одной группы выезжаем…

Я после того разговора облегченно выдохнула, порадовалась, что моя новая подруга не любовница-разлучница. Потом я привыкла, что по вечерам Колыма сидит перед камерой компьютера и болтает со своим приятелем, живущим в другом городе. Этот вечер ничем не отличался от других.

Я же вернулась к изучению почерков Ильи и Вовы: графолог из меня так себе, но хоть что-то попытаюсь вытащить из подростковых закорючек на доске…

********

Дорогие читатели, представляю вам самую веселую книгу об измене! Столько восторженных отзывов о предательстве мужа и приключениях обманутой жены, я еще не встречала))). Заходите на мой аккаунт, читайте «Измена. Доигрался, милый!» и смейтесь. https://litnet.com/shrt/hDaI

Глава 9

Второе сентября началось на полчаса раньше будильника. Ко мне в комнату влетела Колыма, запрыгнула на кровать и заголосила:

— Аришка, Мисс училка, вставай! На работу опоздаешь!

Я резко села в постели, ошарашенно разлепляя глаза, уставилась на подругу:

— Янка, что случилось?! У нас пожар? Наводнение? Надо документы спасать…

Я начала выбираться из кровати, толком не понимая, в какую сторону бросаться, запуталась ногами в одеяле и рухнула на пол, неудачно выставив руку перед собой…

— Ой, блядь! — взвыла я, заваливаясь набок и прижимая к себе запястье.

Острая боль прострелила от кончиков пальцев до плеча.

— Твою же дивизию…

Колыма подлетела ко мне:

— Ариша, что случилось?

— Я, кажется, руку сломала. Мне же детей учить!

— Спокойствие, только спокойствие, — вопреки словам, в ее глазах плескалось отчаянное беспокойство.

Колыма помогла мне встать, посекундно извиняясь, что напугала, помогла одеться и потащила из квартиры в коммерческую клинику…

Через час она везла меня в школу на своей машине, а я баюкала затянутое в эластичный бинт запястье. Янка меня утешала:

— Хорошо, что рука левая. И что не перелом, а вывих с растяжением.

— Да что хорошего-то? — шипела я. — У меня в планах было позавтракать, нормально одеться, прическу сделать и накрасится. А я в первый рабочий день заявлюсь простоволосая, в джинсах и толстовке, и с этим валенком на руке. И я есть хочу… Хорошо, хоть волосы чистые.

Колыма виновато поглядывала на меня, морщила нос и что-то обдумывала в своей лихой голове. Подъезжая к школе, она заявила:

— Ты пока иди в учительскую, а я домой метнусь. До начала уроков еще двадцать минут. Привезу учительские вещи и завтрак для тебя. Если к первому уроку не успею, то на втором будешь уже красоткой.

— Тогда уж и косметичку захвати. У меня только дежурная помада с собой. Хоть губы подкрасить успею. А хотелось бы еще глаза в порядок привести.

Я выбралась из машины, захватила свою сумку, которую успела схватить, когда Колыма тащила меня из квартиры в больницу, и пошагала к школьному крыльцу.

Хорошо, что я сумку с вечера собрала, там были все планы для уроков на сегодняшний день.

Дети только начали подтягиваться к школе, да и меня никто из них не знал. Я поздоровалась с охранником на входе и быстро спряталась в учительской. Некоторые мои коллеги и Воротынский уже были тут и весьма удивились моему внешнему виду. Директор глянул так, словно хотел меня прибить…

Пришлось объяснять, что случился форс-мажор. И показывать справку и снимок руки из клиники. Заодно успокоила руководство: сказала, что подруга в течение первого урока привезет мне соответствующий учительскому статусу гардероб, и ко второму уроку я буду выглядеть подобающе.

Первым уроком у меня стояли пятиклашки, а они мне лекцию о внешнем виде педагога читать не станут. Молоды еще.

А вообще, коллектив оказался вполне понимающим. Отнеслись к моей травме с сочувствием. Даже предложили взять отгул, но я отказалась. Начинать карьеру в новой школе с пропуска уроков не хотелось, да и травма была на левой руке, а не в голове… Я правша. Переживу. Мне обезболивающее вкололи и рецепт на таблетки выписали.

По пути в класс я подошла к охраннику и предупредила:

— Владимир Андреевич, ко мне в течение первого урока подруга приедет, вещи привезет. Вы ее пропустите, пожалуйста.

— А как зовут подругу? Мне для учета нужно.

— Колыма, — ответила я, но видя недоуменный взгляд охранника, поправилась, — Ветер Яна Константиновна.

— А она не уголовница? — насторожился охранник. — Кличка подозрительная.

— Нет, — засмеялась я, — археолог.

— Ладно, запущу. А ты меня зови просто — дядя Вова. Не люблю я эти формальности.

— Хорошо, — я улыбнулась и пошла в свой кабинет, знакомиться с пятиклашками.

Урок прошел хорошо. Я рассказывала детям о науке биологии, о ее важности в современной науке и достижениях в будущем. В отличие от моих семиклашек, эти оказались просто душечками. С любопытством слушали и задавали вопросы. У меня прямо от сердца отлегло… А еще им было совершенно по фигу, что на мне надето, и как я накрашена. Замечательные детки.

Когда прозвенел звонок, я их отпустила, а сама припустила в учительскую. Надеюсь, Колыма справилась с поставленной задачей. Даже если она просто одежду мне привезла.

Влетев в учительскую, я застала интересную картину. Вокруг моего стола столпились три пожилые учительницы, которые пришли ко второму уроку, а Яна им что-то рассказывала, упоенно размахивая руками.

Увидев меня, она вскочила:

— А вот и моя Мисс училка! Раздевайся.

Оглядев коллег, я убедилась, что тут только женщины, и быстро стащила с себя джинсы. Колыма уже протягивала мне стильные черные брюки, возле стола стояли черные туфли на невысоком каблучке…

Потом подруга помогла мне осторожно стянуть через голову толстовку, чтобы поменьше тревожить руку. Заботливая, блин. Лучше бы она по утрам меня не пугала… Оставшись в одном лифчике, я протянула руку за блузой, когда дверь учительской распахнулась, и появилась голова Ильи Градова. Увидев меня, он присвистнул и поинтересовался:

— Вы к нам на урок прямо так пойдете?

Глава 10

Я отскочила за Колыму, спрятавшись от взгляда ученика, и промямлила:

— Нет, я переодеваюсь. Что ты хотел?

При этом спешно натягивала блузку, с трудом просовывая руку в коконе из бинта в узкий рукав.

— Да уже ничего, — хохотнул парнишка и исчез, хлопнув дверью.

Это был полный провал.

— Проблема? — поинтересовалась Колыма.

— Это и был Илья Градов, — вздохнула я.

— Это фиаско, братан, — нахмурилась подруга, — а хочешь, я его догоню, прибью и тихонько в лесу закопаю?

— Ну, тебя, — отмахнулась я, — дошутилась уже с утра.

— Ну сорян, Мисс училка, — Колыма сложила руки перед собой, как в молитве, и посмотрела на меня жалостливыми глазами, — я же не со зла. А у меня для тебя подарочки есть. Вот!

Она достала из пакета бургер в коробочке, картонный стакан с кофе и оранжевую коробочку.

— Я тебе лангет на запястье купила, самый крутой в аптеке выбрала. Давай, наденем. Он тебе к глазам подойдет, у него сбоку зеленые полосочки…

Ну и как злиться на эту юмористку?

Я протянула ей левую руку, а правой ухватила бургер. Из десяти минут перемены у меня еще есть пять на еду, и минутка, чтобы до класса добежать. Ох и денек у меня начался...

Через три минуты бинт сменился эстетическим лангетом, бургер был поглощен большими кусками, а я допивала кофе.

Я схватила свою сумку:

— Спасибо! Мне пора к седьмому «А». Теперь мне Градов точно жизни не даст…

— Я твои вещи домой заберу, — крикнула мне вслед Колыма, — ты во сколько заканчиваешь?

— Я сама домой дойду, — ответила я и выскользнула в коридор.

Сердце колотилось. Я поднималась по лестнице на второй этаж, где был мой кабинет, и тряслась от страха.

У Ильи было целых пять минут, чтобы всем рассказать, как я в учительской в одном бюстгальтере расхаживала. Теперь шуточек и смеха не оберешься, подколами замучают. Еще и на пособие-скелет лифчик натянут и на черепе напишут Калинка…

Подходя к классу, я уже предвидела, какими взглядами встретят меня ученики. И я не ошиблась.

Я открыла дверь под дребезжание звонка, зовущего на урок. Дети оглянулись и выстроились в рядах между партами, приветствуя учителя. Со всех сторон слышались смешки…

— Доброе утро, садитесь на места, — сказала я и прошла к своему столу.

Мое внешнее спокойствие никак не вязалось с внутренним состоянием. Я была в панике.

— А если сядем, разденетесь? — хохотнул Градов.

Еле сдерживаясь, чтобы не разреветься и не разораться одновременно, я собрала волю в кулак и спокойно ответила.

— Нет. Присаживайтесь на места.

Загремели стулья, а я прошла к столу и поставила на него сумку. Когда начала открывать замок-молнию, то неуклюже придерживала ее локтем левой руки.

— А мы бы посмотрели на вас в лиф… — начал вякать со своего места Вова.

Его конопатая физиономия светилась радостью. Тут со своего места встала Маша Шатова и пригляделась к моей руке. Свои темные кудряшки она сегодня собрала в высокий хвост и теперь напоминала африканскую аборигенку с пальмой на голове.

— А что у вас с рукой, Арина Александровна?

Я повертела левой рукой в воздухе, раздумывая, стоит ли просвещать детей в детали своей жизни. И решила, что стоит. Пусть видят, что я тоже живой человек.

— Сегодня утром я серьезно повредила руку и вместо того, чтобы спокойно собираться на работу, я была в больнице. Делали снимок, обезболивающий укол, перетягивали эластичным бинтом. Сразу из клиники я приехала в школу: голодная и в повседневной одежде. Вещи мне привезла подруга, и пришлось переодеваться в учительской. Думаю, Илья вам уже рассказал подробности.

— Так у вас перелом? — спросила Софья, глядя на мою руку испуганными глазами.

— Почти, но кости целы. Серьезный вывих и сильное растяжение. С этим лангетом минимум месяц прохожу… Надеюсь, вы мне поможете, когда нужно будет в класс пособия из подсобки принести.

— Да.

— Конечно.

— Обязательно поможем.

— Не волнуйтесь!

Голоса раздавались со всех сторон, а я посмотрела на Илью. Он смотрел на меня хитрыми глазами и сочувствовать не собирался.

Я выдвинула стул из-под стола и только хотела присесть, как заметила странный блеск сидушки.

Я провела рукой по черной материи обивки. Стул был напрочь залит водой. Если бы я села, до конца рабочего дня ходила бы с мокрой задницей. Ну спасибо, деточки.

Задвинув стул обратно, я присела на край стола:

— Тема сегодняшнего урока…

Весь урок Градов подозрительно поглядывал на меня и о чем-то шептался с приятием. Угомонились, когда я пригрозила их рассадить. В остальном урок прошел спокойно. Если бы не эти двое баламутов, то класс можно было бы назвать идеальным.

Глядя на них, я раздумывала, до какой степени можно позволять этой парочке портить мне жизнь? Спускать все на самотек нельзя — на шею сядут. Ставить двойки и орать — неправильная политика. Пытаться подружиться — верный ход, но это игра вдолгую… Родителей в школу вызывать? Возможно… Но кто знает, как те себя поведут. Вдруг заявят, что во всем моя вина, раз я не могу сладить всего с двумя учениками… Яжматери — они такие. Или яжотцы… Мало ли что ждать от старшего Градова. Возможно, жалея сына, тот ему вообще все позволяет.

Глава 11

Дома я жаловалась Колыме:

— После их урока пришлось из своей лаборантской другой стул тащить, а этот бумажными салфетками промакивать… Фиг знает, когда он теперь просохнет.

Яна раскладывала еду на тарелки, стоя возле плиты. Сегодня была не ее очередь готовить, но, учитывая ее вину в моей травме, она вызвалась постоять у плиты до своего очередного отъезда через две недели.

Поставив передо мной ужин, она тоже села за стол и предложила:

— А может, тебе отказаться от этого класса? Или я все же прибью этого мелкого придурка? Ему двенадцать лет, а он тебе нервы мотает, как взрослый.

Я начала разламывать котлету вилкой и покачала головой:

— От таких троллей бегать, что от злых собак, начнут гонять и кусать еще больнее… Нам на психологии рассказывали про таких. У него на душе погано, вот он и выделывается. Себя крутым показывает, сильным… А на деле — он ребенок. Ребенок, который таким образом взывает о помощи. Только бы понять, что его на самом деле тревожит.

— Козел он мелкий, а не ребенок, — фыркнула Колыма. — Он тебя тиранит, а ты его жалеть взялась. Вызови его отца в школу. Может, старший Градов не такой упырь, как его сынулька.

— Вызову, — кивнула я, — если Илья еще хоть один номер выкинет.

Яна пододвинула ко мне миску с салатом и поинтересовалась:

— Арин, а что на вашей психологии еще советовали в таких ситуациях делать?

— Да я толком уже и не помню, — вздохнула я, — надо в студенческих конспектах покопаться. Хорошо, что я самые важные сохранила и у Юрки не оставила. Но ты знаешь, есть у меня одна мысль.

— Какая?

— Помнишь, я тебе говорила, что поручила этой парочке стенгазету делать в октябре для именинников?

Колыма кивнула, а я продолжила:

— Думаю действовать в этом же ключе. Один опытный педагог тоже столкнулся с таким буллингом от ученика… Так он его своим ассистентом сделал. У балбеса появилось ответственное дело, и они подружились.

Подруга задумчиво хмыкнула:

— Предложи ему вместе пойти ночью на кладбище, труп выкапывать. Якобы тебе новый скелет в лаборантской нужен. Посмотришь, насколько крепкие яйца у этого пацана.

Я чуть не подавилась.

— Колыма, блин! Да меня за такое посадят.

— А мы подстроим фиктивные раскопки! — не сдавалась она. — В лесу. Я с Коляном из морга договорюсь: он мне бесхозного бомжа выдаст, я его в лесу прикопаю, а ты своих хулиганов его откапывать поведешь. Вот они тебя зауважают!

— А как я потом полиции объясню, что знала, где в лесу лежит зарытый труп? — включила я логику.

Колыма наморщила нос, почесала затылок и выдала измененный план:

— Тогда делаем по-другому. Я беру у Коляна труп, закапываю его в лесу, а ты ведешь туда детей гербарий собирать. Видишь что-то похожее на могилу и начинаете копать…

— Я, по-твоему, за листочками-цветочками для гербария с лопатой пойду? Снова нестыковочка.

— Отрицаешь, предлагай, — насупилась подруга, — как по мне, так план — огонь. У детей в их возрасте с логикой вообще туго. Они о причинно-следственных связях еще не думают, дичь творят, и вообще — тупые.

— Все равно не прокатит, — вздохнула я, — по программе этой школы, они гербарии в пятом и шестом классе собирали. Семиклашки систематику живого мира изучать начинают.

— Заса-а-а-да, — протянула Колыма и неожиданно вскинулась, — давай, тогда твоего хулигана в морг притащим!

— Зачем?! — снова опешила я.

Яна хитро прищурилась:

— Напугаем его до усрачки. Как твой умный педагог, назначь его ассистентом. Придете в морг, когда Колян будет вскрытие делать. Он ненужные внутренности вам отдаст, а ты вели Градову всякие почки-печёнки по банкам с формалином раскладывать, для школьных пособий. Круто я придумала?

— Круто, — согласилась я, — но меня посадят. У пацана будет психологическая травма, а потом он станет маньяком… Короче — не вариант.

— Ну я уже не знаю, что еще предложить, — развела Колыма руками, — со своим Сёмой посоветуйся. Вдруг у него идеи получше моих.

— Мертвый суслик — лучший советчик, — засмеялась я. — Ладно, посмотрю, как Градов будет вести себя на этой неделе. У них биология всего дважды в неделю, один раз экология, а по пятницам у нас классный час. Больше мы и пересекаться не будем… И еще, я в пятницу с коллективом в кафе иду, не теряй меня.

— Танцы-шманцы с физруком и трудовиком, — Колыма заиграла бровями, намекая на служебные романы.

— Нет, — отмахнулась я от ее пошлых шуточек, — только женский коллектив. А на романы я не настроена, сама знаешь. Все мужики — обманщики! Больше ни одному не поверю. Доживу свой век холостячкой.

Глава 12

Наконец-то жизнь входила в привычное русло. Не считая лангеты на руке…

Следующее утро у меня прошло в плановом порядке: подъем по будильнику, душ, завтрак, спокойные сборы и пешая прогулка до школы. Никаких травматичных сюрпризов.

Уроков у седьмого «А» сегодня не было, и неприятных сюрпризов от Ильи с Вовой я не ожидала. Зато Марина Самохина, приятельница-математичка, огорошила новостью: ей вчера ухажер предложение сделал, и теперь пятничная вечеринка превратилась из простых девичьих посиделок после работы в отмечание помолвки.

Что ж, надеюсь у Марины все сложится лучше, чем у меня в моем браке… Не зря говорят, что хорошее дело браком не назовут. У меня-то истинный брак получился, натуральная халтура. Правда, и у Марины не все гладко: как оказалось, наш новый физрук — ее бывший, который решил вернуть прежние отношения… В коллективе намечался филиал Санта-Барбары.

Весь день я вела уроки, на переменах встречала своих учеников, которые доброжелательно со мной здоровались и спрашивали: «Как рука?»

Все же они — хорошие дети, точнее, юные подростки. В этом учебном году им по тринадцать лет исполнится. Половое созревание в самом разгаре, а это — куева хуча проблем. Гормональные взрывы, влюбленности, эмоции через край и отсутствие мозгов с жизненным опытом. Ох и намучаюсь я!

С работы я уходила в приподнятом настроении, мне его за день никто не испортил, а дядя Вова даже комплимент отвесил:

— Арина Александровна, ты сегодня отлично выглядишь.

Мне было приятно.

По пути домой я решила заглянуть в магазин: нужно хлеб купить и что-нибудь сладенького к чаю. Я бродила между прилавками супермаркета, выбирая между шоколадками и шоколадными конфетами.

Решив взять и то и другое, я положила покупки в корзинку и сделала шаг назад… наступив каблуком кому-то на ногу.

— Ой! — подскочила я, но не успела отойти, как крепкие руки схватили меня за талию и сдвинули в сторону.

— Осторожнее, дамочка…

— Простите, — я оглянулась и встретилась с холодным взглядом холеного мужчины. Весь такой дорогой, причесанный… С легкой модной небритостью на хмурой физиономии.

Стоит тут, держит бутылку дорогого вина и коробку конфет. Явно на свидание собрался.

— И смотрите вперед, когда по магазинам ходите. Глаза у вас вроде на лице, а не на том месте, которым вы в меня врезались, — с явным сарказмом произнес он.

— Да я же извинилась, чего вы? — выпалила я.

— Не устраивайте сцен, — он развернулся и направился к кассе, — не терплю истеричек.

Вот же гад! Да где он тут истеричку увидел?!

Нагнав его возле кассы, я четко произнесла:

— Сам вы истеричка. И алкаш!

Он обернулся ко мне, приподняв левую бровь, и хмыкнул:

— Вы сегодня забыли свои таблетки принять.

Натуральный гад. Из породы тех же богатеев, что и Илюша Градов. Даже взгляд похожий. В инкубаторе их таких штампуют, что ли?

Чтобы больше не пересекаться с этим причесанным, я перешла на другую кассу, оплатила свои покупки и отправилась домой.

Я-то опасалась, что мне Градов настроение испортит, а все испоганил левый хлыщ в дорогом пиджачке, который покупал благородный набор для случки. Фу… Что-то меня не в ту степь понесло.

А вообще, я заметила, что с тех пор, как я живу у Колымы, моя речь значительно испортилась. Нахваталась я дурных словечек у подруги… Но с другой стороны, уместно вставленные матюки так хорошо передают смысл сказанного, так усиливают эмоциональный контекст.

Главное — при учениках не выражаться. А то выбесит меня Илюша в один прекрасный день, так я его такими словами покрою, которыми Колыма на раскопках выражается, когда обрушивается пласт земли на почти вычищенный участок. Я ее видео с раскопок смотрела: несколько новых ругательных слов узнала.

Дома меня ждал сюрприз: Колыма в очередной раз перекрасила свой ирокез. Когда я к ней приехала в феврале, то она сменила фиолетово-бордовую расцветку на пепельно-желтую, пояснив:

— Похожу немного блондинкой.

Сегодня меня встретил Мальвина! Янка даже кудри накрутила. Теперь половину головы накрывали локоны цвета индиго. Когда я вошла с пакетом, то она вертелась перед зеркалом. Увидев меня, она спросила:

— Мисс училка, если я ирокез почти на всю длину поставлю, а волнистые кончики на одну сторону свесю, хорошо получится?

— Просто замечательно, — хохотнула я. — А ты, куда наряжаешься?

— Позвонил старший экспедиции, назначил срочный сбор. Это по поводу будущей поездки.

— Так вот, для чего ты прихорашиваешься.

— Ну да, — Колыма кокетливо подмигнула своему отражению в зеркале, — однажды я пришла на такое сборище в кепке, и никто из новеньких не увидел, какая я красивая… Короче, встретили меня тогда по одежке, проводили тоже не очень… А через неделю Паук приедет.

— Так у тебя комбо из поводов, — я сняла туфли, сунула ноги в тапочки и протопала на кухню, — что у нас на ужин?

— Пицца с куриными крылышками. Десять минут назад привезли, — ответила подруга. — Я полдня в парикмахерской провела.

— Ясно. А я шоколадных вкусняшек купила и с каким-то лощеным хлыщом в магазине поругалась. Он меня истеричкой обозвал.

— А ты его как? — заинтересовалась Яна.

— Я его тоже истеричкой. А еще алкашом. Он вино покупал.

— Молодец, только я бы еще пару слов пожестче добавила. И кефиром его облила.

— В тебе-то я не сомневаюсь, — засмеялась я и включила чайник.

Все же хорошо, что я той холодной февральской ночью позвонила Колыме. Она и человек хороший, и настроение поднять умеет. Настоящий друг получился. Да еще и из хорошей семьи.

— Кстати, — Яна вошла на кухню и протянула мне конверт, — в почтовом ящике нашла.

Я повертела белый прямоугольник: ни адресов, ни печатей… Чистый запечатанный конверт, в котором что-то лежит.

Осторожно оторвав краешек, я вынула сложенный лист и развернула его…

Колыма глянула через мое плечо и выдохнула:

Глава 13

Я держала лист в руке и шептала:

— Да не может этого быть! Не было такого.

Колыма выхватила у меня бумажку и пригляделась:

— Спокойно, Мисс училка, это фотошоп. Видишь, как голову криво прилепили.

На листе А4 в полный рост красовалась барышня в одном нижнем белье с моим лицом. Я-то все свое белье знаю, нет у меня такого комплекта… У меня даже мелькнула мысль о провалах в памяти. Хорошо, что подруга не растерялась.

Она схватила меня за руку:

— Пойдем к управдому.

— Зачем? — не поняла я.

— Камеры подъездные смотреть. Конверт без подписей: сами хулиганы бросили. Посмотрим, кто это.

— Ясно кто. Градов с Лисицыным. Только как они узнали, где я живу?

— Проследили вчера после школы, — пожала плечами Колыма, — а бабулям у подъезда наврали, что ищут свою новую класснуху… Ты же сама в апреле на субботнике со всеми нашими пенсионерками-активистками перезнакомилась. Весь дом в курсе, что ты у меня живешь.

Мне не хотелось втягивать в мои школьные неприятности еще и старшую по дому. Сделанного уже не исправишь. Я начала отнекиваться, но Колыма в очередной раз включила стратегическое мышление:

— Если это они, то тебе нужно родителей в школу вызвать. Пацаны на твою личную, внешкольную жизнь посягнули… Распространение порнографии и травля учителя! Это уже серьезно. А записи на камере, как они конверт в почтовый ящик кидают — неопровержимое доказательство! Поняла?

— Поняла, — вздохнула я и поднялась со стула, — идем.

Вскоре мы сидели в большой комнате, в подвале нашего дома, которую приспособили для собрания активных жильцов. Тут же располагалась маленькая серверная, на которую записывалось видео со всех камер, кроме полицейских, что висели над подъездами.

Управдом нашла запись с камеры, что смотрела на наши почтовые ящики и запустила ускоренный просмотр… Через двадцать минут на картинке появились мои хулиганы, и я попросила:

— Запустите этот момент с начала, я на телефон прямо с экрана запишу. Тут и лица хорошо видно, и время с датой на экране. Допрыгались голубчики.

Старшая по дому выполнила мою просьбу и добавила:

— Вы пока не уходите, мне хочется посмотреть, как эта шантрапа в подъезд прошла.

Переключившись на другую камеру, она запустила запись… Колыма оказалась права во всем: мальчишки разговаривали с бабульками у подъезда, а потом одна из них запустила визитеров, приложив свой магнитный ключ к замку.

— Клавдию Никитичну будем ругать? — заинтересованно спросила меня управдом.

По правилам, старушке следовало выписать за то, что она пустила чужих, да еще и хулиганов, но все мы понимали, что злого умысла у пенсионерки не было.

Я сказала:

— Нет, не надо. Вообще ей не говорите, что пацаны нахулиганили. Клавдия Никитична начнет себя корить, переживать, а у нее сердце… Прихватит еще, так я виноватой и останусь. Пусть думает, что доброе дело сделала. Никому ничего не говорите. Я сама вопрос с мальчишками закрою.

Вернувшись домой, я нашла файлы с контактами родителей учеников: отца Градова и матери Лисицына. Школа нужна, чтобы давать детям знания, а моральный облик ребенка формируется в первую очередь в семье! Только многие родители об этом забыли, и теперь у них один ответ на жалобы учителей:

— Вы плохой педагог, раз не можете справиться с учениками. Наши дети святые, вы обязаны целовать им пятки. А еще наши деточки учатся в вашей частной школе, так что вы своей зарплатой нам обязаны. Тяните свою лямку и не жужжите тут!

Отправив приглашения Градову Никите и Лисицыной Ольге, я поделилась своими переживаниями о встрече с подругой. Колыма присела рядом со мной и приобняла меня за плечи:

— Ариш, а хочешь, я с тобой пойду. У меня бейсбольная бита есть и пневматический пистолет. Я просто рядом с тобой посижу с оружием в руках… Тогда хулиганские предки тебе предъявы кидать не будут. Зассут.

— Боюсь, что не зассут. А меня за пронос оружия в школу по статье уволят. Не вариант.

— Тогда я просто с тобой рядом посижу. Буду делать страшное лицо… И типа зачитывать сводки из телефона, как в лесу мертвых хулиганов находили, которые училок доставали. Типа народный мститель поработал. Круто?

— Не круто, — снова помотала я головой, — не купятся они.

— Отрицаешь, предлагай, — насупилась Колыма. — У меня идеи кончились.

— Я просто с ними поговорю. Расскажу, что их отпрыски за эти два дня отчебучить успели. И про срыв ознакомительного урока, и про мокрый стул, и про вторжение в мою частную жизнь. По последнему пункту у меня есть веские доказательства.

— А если они тебя пошлют, или вашему директору Борисычу пожалуются, что ты их детей гнобить начала, придираться.

— Тогда я и Борисычу все это продемонстрирую… А вообще, я думаю, что нормальные у мальчишек родители. С успеваемостью у них хорошо… Значит, не тупые дебилы. А что пакостят, так это возраст такой. Проверяют взрослых на прочность.

На том мы закрыли эту тему. Вечер прошел спокойно, без всяких сюрпризов. Я пообщалась со своими родителями по телефону, они звали меня и Колыму на выходные в деревню. Мы уже несколько раз приезжали к ним на машине подруги, и моя приятельница-археолог очень понравилась моей семье. Особенно ее веселый нрав.

Я сказала маме, что на эти выходные не смогу приехать: в пятницу посиделки в кафе с новыми коллегами, а вот через выходные мы приедем втроем. У нас будет гостить Паук. Про бойфренда Колымы мои родители были уже в курсе, она сама им про него рассказала, когда фотки с раскопок показывала.

А еще я не хотела, чтобы мама видела мою руку в лангете. За две недели, возможно, запястье станет меньше болеть, и я сниму медицинский гаджет. Не хочу пугать родителей.

Перед сном я приготовила сумку и одежду на завтра, погасила свет и забралась под одеяло. Не успела я заснуть, как в дверь комнаты постучали, и Колыма произнесла:

— Мисс училка, ты еще не спишь? У меня появилась идея, как твоим хулиганам отомстить. Давай их бошки прифотошопим к телам мужиков с маленькими писюнами, и я ночью по всей школе снаружи наклею. То-то смеху утром будет!

Глава 14

От дурной затеи с новым фотошопом я Колыму еле отговорила. Уж очень она воодушевилась.

Она повозмущалась, что я отвергаю все ее замечательные идеи, и заявила:

— Тогда советуйся с Сёмой.

После этого притащила из гостиной чучело суслика и поставила на тумбочку возле моей кровати:

— Надеюсь, Семён тебе более дельных мыслей накидает.

И вышла из моей комнаты. Юмористка.

Утром пришли сообщения от родителей Градова и Лисицына, что в назначенное время они придут в школу на встречу со мной. Никакого недовольства в их ответах не было. Видимо, они понимали, что их сыновья далеко не ангелочки.

Первые уроки прошли спокойной. В седьмом «А» прошел первый в их жизни урок экологии. Илья с Вовой сидели смирно и даже не пытались вывести меня на провокацию. Либо понимали, что вчера они перегнули палку, либо уже отхватили от родителей за то, что их вызвали в школу уже после трех дней учебы. Возможно, мальчишки даже сами признались, о чем я буду говорить на своем мини-собрании.

Как бы то ни было, урок прошел на удивление спокойно. На переменах никаких эксцессов тоже не происходило: учительницы обсуждали завтрашнее мероприятие и хвастались, кто в чем придет.

Я решила, что надену свой бордовый брючный костюм с белым кружевным топом, и туфли на шпильке. В этом наряде я выгляжу очень стильно и элегантно. А рукава пиджака скроют лангет.

У меня оставался последний урок у старшеклассников, перед встречей с родителями. Я объясняла ученикам, что такое вид и критерии вида, когда телефон в моей сумке коротко отвибрировал.

Я велела ученикам перерисовать в тетради таблицу с видеопособия, а сама полезла за мобильником. Мать Лисицына написала, что она не сможет прийти: у нее ноготь сломался и пришлось срочно записываться на маникюр, но она сына обязательно накажет… Надо, только чтобы я написала, за что его наказывать. А то он не признается.

«Еще бы», — подумала я, — «признается он, что училкину фотку к почти голому телу прилепил, а потом ей же в почтовый ящик бросил».

Но, как бы то ни было, Ольга Лисицына хотя бы соизволила сообщить, что не явится. Не придется ее ждать. А то у нее такая веская причина — ноготок сломался!!! Хорошо, что не нога. Где судьба сына и где ногти? Умеет женщина расставить приоритеты.

Что ж, раз она просит написать причину, то пускай получит. Я отправила ей снимок своей фотошопной срамотени, видео, где пацаны закидывают конверт в ящик, написала про мокрый стул… Пусть решает, как наказать Вовку за такие шалости.

Я продолжила урок, и лишь через десять минут пришел ответ от матери рыжего: «Уши оборву».

Глядя на это сообщение, я улыбнулась. Кажется, Ольга все же занимается воспитанием своего ребенка. Так ему и надо!

Когда прозвенел звонок, я отпустила учеников, отключила проектор и стерла все надписи с доски. На сегодня мой рабочий день был окончен.

Я посмотрела на часы: отец Градова должен был прийти с минуты на минуту. Чтобы не терять время, я достала рабочий блокнот с планами уроков и решила подготовить материалы на завтра, на первый урок. Там ко мне придут шестиклашки.

Минуты текли, а Градов-старший все не шел.

Наконец, в дверь постучали, и я крикнула:

— Входите, я вас давно жду.

В приоткрывшейся двери появилась голова нашей уборщицы Татьяны Анатольевны. Она важно вплыла в кабинет, держа швабру в одной руке и катя современную тележку с ведром и тряпками другой.

— Все бы так меня ждали, как вы, Арина Александровна, — расплылась в довольной улыбке уборщица, — а чего вы тут сидите? Я смотрела расписание: у вас больше нет занятий.

— Да родителя одного жду. Встречу назначила, — вздохнула я, — а он опаздывает.

— Это кто же набедокурить успел? — Татьяна Анатольевна присела за ближайшую парту, словно забыла, зачем сюда пришла, и с сочувствием уставилась на меня.

— Илья Градов, — призналась я. — пришлось отца вызвать… Хотя не дело это — в первые же дни родителей в школу вызывать.

Уборщица покачала головой:

— Я наших учеников всех знаю… Раньше Илюшка был хороший мальчишка, даже гибель матери его не сломила. Отец сильно мальца поддержал. Но когда парнишка узнал, что его мать шалавилась, словно бес в него вселился. Хулиганить начал. То ли душевная травма так сказалась, то ли возраст такой пакостный. Поди, разбери их. Арина Александровна, а вы про мамашу его слыхали, что с ней сделалось?

— Да, — кивнула я, — мне только на днях рассказали. Раньше я про их семью ничего не слышала.

— Ясно, — уборщица встала со стула и подхватила ручку своей тележки, — ладно, вы пока тут сидите, а я пойду в другие кабинеты порядок наводить. Доброго вам вечерочка.

— И вам тоже, — улыбнулась я.

Она вышла, а я снова посмотрела на часы. И где носит этого Градова?!

Я уже собралась позвонить ему и напомнить о визите, когда дверь в кабинет вновь приоткрылась и показалась голова Ильи. Увидев меня, он спрятался, и я услышала его голос в коридоре:

— Пап, она тут.

Дверь в очередной раз распахнулась, и в кабинет вошел тот самый холеный хлыщ из супермаркета. Увидев меня, он удивленно приподнял бровь и произнес, обращаясь к сыну:

— Илья, а ты не говорил, что твоя новая класснуха — истеричка.

************

Друзья, представляю вам мою завершенную книгу о подлой измене супруга на глазах у жены. Той самой жены, которая ради мужа отказалась от работы, карьеры и даже материнства… Но это непростая измена, совсем не простая! Там такое море подводных камней, что вы очень удивитесь… Переходите по ссылке и читайте «Измена. Уже не твоя, но…»

https://litnet.com/shrt/hQcT

Хорошего вам настроения и отличного дня!

Глава 15

Парнишка удивленно выглянул из-за спины отца, но прежде чем он успел что-то ляпнуть, я уперла руки в бока и хмыкнула:

— Сам вы истеричка.

— Так вы уже знакомы? — попытался разобраться в ситуации парнишка.

— Виделись уже, — поджала я губы и указала рукой на ближайший стул, — проходите, Никита Николаевич, присаживайтесь. У нас будет долгий разговор.

— У меня мало времени, — хмыкнул старший Градов, но уселся на указанное место, — давайте, побыстрее.

— А давайте, вы соизволите уделить время на беседу о поведении вашего сына, — не осталась я в долгу.

Уж с кем, а с этим холеным у меня не было желания церемониться и играть в вежливого педагога. Я не позволю ему принижать мое достоинство своими богатством, занятостью и социальным статусом. Это он ко мне в кабинет на разбор полетов пришел, а не я к нему. Пусть сидит и все выслушивает.

Илья с любопытством переводил взгляд с отца на меня и обратно, а потом присел за крайнюю парту возле двери.

— Илюша, подожди папу в коридоре, — спокойно обратилась я к парнишке, — у нас конфиденциальный разговор.

— Ну вы же ничего про меня плохого не скажете? — мальчуган с мольбой глянул на меня.

Вот это интересно… Видимо, папка не такой уж и добренький.

— Могу и не говорить, — мило улыбнулась я, — но показать буду обязана… Выходи.

— Эх вы… — вздохнул Илья и поплелся в коридор.

Когда дверь за ним закрылась, я достала послание мальчишек и положила его на стол перед Градовым-старшим. Он взял листок в руки и начал внимательно его рассматривать… Потом отложил и произнес:

— Белье, конечно, симпатичное. Вам идет, но мне-то зачем это нужно было видеть?

Блин! Я всплеснула руками:

— Так на снимке не я. Только мое лицо. А это похабщину Илья с Вовой Лисицыным в фотошопе соорудили, взяв мое лицо из соцсети… А потом мне в почтовый ящик бросили, обманув пенсионерок у подъезда.

Градов снова взял лист и повнимательнее вгляделся:

— Мой сын уже второй год потихоньку осваивает ювелирное дело… Я учу его обращать внимание на детали, а тут действительно фотошоп. Причем не самый качественный, — он поднял взгляд на меня и ткнул пальцем в изображение.

На среднем пальце сверкнула золотом печатка с черными камнями. Наверняка ручная работа… Поди еще и сам делал. Красивая. Я даже засмотрелась…

— С чего вы взяли, что это мой сын сделал? — вернул меня к беседе Градов.

Я оторвала взгляд от украшения и взяла в руки мобильник:

— С того, что на камерах видно, как эти два архаровца у меня в подъезде, в мой почтовый ящик письмо кидают. И вообще, они с Лисицыным с первого дня меня на прочность проверяют. На днях мой стул водой залили, я только чудом не села.

— Это тоже на камеру снято? — Градов вопросительно поднял бровь, снисходительно глядя на меня, словно я дурочка с буйной фантазией.

— Нет, Никита Николаевич, — спокойно ответила я, — в классе камер нет.

— Значит, вы теперь во всем будете моего сына винить? А с чего бы им вообще хулиганить и такие фотки делать? Может, вы сами учеников спровоцировали? — Градов откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди…

Когда мы на психологии изучали невербальные коммуникации, то этот жест трактовался однозначно: человек закрывается, прячется.

Ну-ну, Никита Николаевич, решили, что лучшая защита — это нападение? А сами пытаетесь избежать моих доводов и фактов. Наехать на меня решили? Так я сейчас вам отвечу.

Я подошла прямо к парте и склонилась над Градовым:

— Послушайте меня, Никита Николаевич, — начала я говорить приторно добреньким голосом, при этом налепила на лицо ядовитую гадючью улыбку, — то, что вы один воспитываете ребенка, еще не означает, что ему можно все позволять. Политика вседозволенности в обеспеченных семьях приводит детей только к одному финалу: когда они сотворят такую дичь, от которой богатый папа не сможет их отмазать, то придется идти на зону и срок мотать. Вы сами понимаете, что творите, когда отрицаете очевидные шалости вашего сына?

Градов поднялся со стула и тоже наклонился в мою сторону, чуть ли не упершись своим лбом в мой:

— Послушайте, как вас там… — злобно прошипел он, — не вам меня учить, как мне моего сына воспитывать. Своих родите и запрещайте им все, что пожелаете!

— Я не «как вас там», а классный руководитель! И не ваше дело, когда мне рожать, — тоже прошипела я, — сами по свиданкам с вином и конфетами бегаете, а объяснить сыну, что такое хорошо и что такое плохо, времени нет?

— Ну знаете, дамочка… — он выпрямился, бросил на меня уничтожающий взгляд и направился к двери.

Уже выходя в коридор, он обернулся и брезгливо бросил:

— Истеричка.

— Сам истеричка, — не осталась я в долгу.

Старший Градов вышел, а в дверь просунулась довольная мордашка Ильи:

— До свидания, Арина Александровна. Хорошего вечера.

— До свидания, Илюша, — вздохнула я и села на свой стул.

Вот и прошло мое первое мини-родительское собрание. Вот и поговорила с первым папенькой…

********

Друзья, представляю вам свою завершенную книгу "Измена. Не пытайся вернуть" Ох и досталось там нашей девочке, неопытной в жизненных вопросах…

Фея домашнего очага. Милая моя феечка… Так называл меня муж, когда мы были вместе. А оказалось, что у него есть еще и фея для постели.

Мне пришлось начинать новую жизнь с чужими людьми, когда любимый Ромка выкинул меня за дверь без вещей и денег… Зато с разбитой банкой соленых огурцов и мусорным пакетом в придачу.

Переходите по ссылке и читайте: https://litnet.com/shrt/hc8O

Хорошего вам настроения и отличного дня!

Глава 16

Дома я пересказа Колыме свой диалог с Градовым, в красках описывая его надменную, холеную физиономию.

— А чего ты хотела? — пожала плечами подруга. — Он свою деточку защищал.

— Позащищал и ушел, а мне с его сынулькой и его рыжим дружком еще пять лет маяться.

— Кто на что учился, — съехидничала Колыма, — переквалифицируйся на историка-антрополога-археолога, и погнали с нами на раскопки. Я тебя в нашу группу пристрою.

— Не-не-не! — запротестовала я. — Спасибочки. Не желаю жить неделями в палатках. Я комфорт люблю. Чтобы ванна рядом и унитаз чистенький. Ваши полевые условия не для меня.

Колыма скривилась, оглядывая меня, как потерянное поколение, и заявила:

— Ты, Аришка, рассуждаешь, как типичное тепличное растение. Комфорт ей подавай… Но это же скучно!

— Нифига не скучно! Один Илюша мне такое веселье устраивает, что впору за новым рецептом на успокоительное топать. А теперь еще и папашка его… Морда светская.

Услышав новое ругательство, Яна захохотала:

— Не зря ты у меня уже полгода живешь. Уже сама обзывалки начала придумывать. Давай еще что-нибудь придумаем для него, — она задумалась, воздев глаза к потолку, а потом выдала, — выхухоль расфуфыренный!

— Здорово, — хихикнула я, — а теперь я. Так… Унылый аксолотль.

— А кто это? — заинтересовалась Колыма.

Пришлось ей объяснять про половозрелую личинку одного вида земноводных. А потом и картинку искать. Аксолотли с улыбчивыми мордочками Яне понравились, но когда она представила унылого, то расхохоталась:

— Возьму на вооружение. В экспедиции кого-нибудь так обзову. Блесну знаниями… Слушай, Мисс училка, а погнали в рестик ужинать. А то мне сегодня готовить неохота. Я заплачу. Все равно ты много не ешь.

Теперь уже я рассмеялась. Ну как тут отказать, когда так приглашают?

Я направилась в свою комнату со словами:

— Пойдем в твой рестик. Только я из Мисс училки в нормальную женщину переоденусь. Но учти, я закажу стейк. Мне после конфликта с Градовым мяса хочется. С кровью. Я сегодня хищница.

— Пантера на минималках, — хихикнула Колыма.

В нее тут же прилетела моя тапка.

***

Пока я наряжалась в голубое платье с подолом в пол и черный пиджак-болеро к нему, Колыма тоже не теряла времени: натянула модные джинсы, в которых дыр было больше, чем самого материала, футболку «КиШ» и накинула на плечи свою любимую потертую кожаную косуху… Голубой ирокез она расчесала и собрала в хвост на макушке. Получилась не девушка, а металлист-амазонка.

Я к ее интересным нарядам уже привыкла, а вот люди в ресторане будут явно шокированы. Тем более что мы собрались в обычный ресторан, а не в пивной паб или клуб для неформалов. Хорошо, что в наше время в цивильных заведениях можно появляться почти в любом виде, а не в вечерних платьях. Я-то в своем наряде выглядела как леди, лишь из рукава пиджака лангет немного выглядывал, а вот Яна будет выделяться на фоне остальных гостей.

Оглядев меня с ног до головы, потом себя, Колыма расплылась в довольной улыбке и сделала заключение:

— Красота и молодость не вечны, а вот офигенность — навсегда. Это про нас.

Так, с чувством своей великолепной офигенности мы и пришли ужинать.

Я первая вошла в ресторан, и девушка-хостес нацепила на лицо дежурную улыбку:

— Добрый вечер. Добро пожаловать во «Флоренцию»… — следом появилась Колыма и вышла из-за моей спины.

Улыбка резко сползла с лица сотрудницы, и девушка забыла свою речь. Только и произнесла:

— Ой.

— Не «ой», а «проходите, пожалуйста, к столику у окна», — нравоучительно произнесла Яна, — всему эту молодежь учить надо.

Не дожидаясь, пока девушка придет в себя, она направилась в зал и позвала меня:

— Пойдем. Я тут год точно не была, но итальянскую кухню тут отменно готовят.

Я рванула за ней, а хостес засеменила следом, перебирая ножками на высоких шпильках. Бедолага… И она в таких туфлях целый день у дверей стоит? У нее же ноги потом исковерканные будут, как у балерин. И косточки у больших пальцев выпирать…

Мы уселись за столик у окна и сделали заказ: я взяла стейк с зеленым салатом, а Колыма решила схомячить осьминога с овощами на гриле. От вина мы отказались, мне завтра у детей уроки вести, но заказали большой графин компота из фейхоа. Очень вкусная штука.

Пока мы ждали заказ, я краем глаза наблюдала за людьми в ресторане… А они все поглядывали на мою подругу. Такую нарядную красоту они тут встретить точно не ожидали… Я рассказывала подруге, как на нее пялятся, а она гордо улыбалась:

— Это они от зависти. Тоже хотели бы носить то, что нравится, но вынуждены идти на поводу правил. Социальный конструкт задавил в них свободные личности.

— И во мне? Я тоже по нормам одета.

— Нет, Мисс училка. Ты по зову сердца нарядилась. Ты же у нас девочка-девочка, а не неформал или пацанка. Тебе платюшки носить надо, юбочки с рюшечками… Вот я бы такое платье, как на тебе, ни в жизнь не надела! Мне было бы очень некомфортно. А тебе идет.

Вскоре нам принесли нашу еду, и мы отлично поели. Болтали о всякой ерунде, сплетничали об окружающих и смеялись над мужиком, который так пялился на Колыму, что она начала отправлять ему воздушные поцелуйчики и подмигивать. Это заметила дама мужика и стукнула того клатчем по голове…

Расплатившись по счету и оставив чаевые, мы встали из-за стола и пошли на выход. Время было всего восемь вечера, погода стояла отличная, и мы решили сходить в кино. Как же хорошо, что на первой учебной неделе еще нет контрольных и больших домашек, которые нужно проверять вечерами, уткнувшись в тетрадки.

Я шла впереди, Колыма за мной. Я толкнула входную дверь, чтобы выйти из ресторана, но створка ударилась обо что-то снаружи, и до меня донесся знакомый голос:

— Да осторожнее, блин!

Дверь распахнулась, и передо мной предстал раздраженный Градов-старший в компании брюнетки стервозного вида.

— Аккуратнее дверь распахивайте, вы мне чуть лоб не разбили, — ворчал он, потирая лоб.

Глава 17

— Кто это, Никит? — уставилась на меня брюнетка.

— Одна истеричка, — фыркнул Градов.

— Сам истеричка, — традиционно ответила я.

— От истерички слышу, — заявил он.

Тут рядом со мной встала Яна и поинтересовалась:

— А это тот самый выхухоль?

— Ага, — кивнула я.

— Кто? — заинтересовалась брюнетка.

— Унылый аксолотль, — добавила Колыма.

Брюнетка захлопала длинными нарощенными ресницами:

— Вы иностранки, что ли? Слава какие-то непонятные…

— Казахша бельмес, — кивнула Яна, — бамбарбия, кергуду.

Градов переводил взгляд с меня на Колыму, тер ушибленный лоб и еле сдерживался, чтобы не заржать.

— Кира, иди за столик. Я сейчас приду, — наконец произнес он и впихнул свою подружку в двери ресторана.

Когда брюнетка ушла, Градов посмотрел на меня и сказал:

— Так, как вас там?

— Арина Александровна, — хмыкнула я, подсказав свое имя.

— Арина Александровна, что-то не с того мы начали… Детский сад какой-то, — начал он примирительную речь, — давайте прекратим этот балаган с оскорблениями и побоями.

— Какими побоями? — не поняла я.

— В магазине вы мне на ногу больно каблуком наступили, а сейчас дверью по лбу заехали, — он снова потер лоб, — синяк и шишка будет…

— Подружка тоналкой замажет, — влезла Колыма.

— Не хотел я вас тогда оскорбить, — не обратил он на Яну внимание, — просто день тяжелый был, а тут вы. Давайте нормально… Я с сыном поговорил, объяснил ему, что троллить молодую учительницу плохо.

— А то, что сами меня при нем истеричкой обозвали, как объяснили?

— Так, что я был не прав. Короче, получше он будет себя вести… насколько сможет.

— Да уж, — протянула Колыма, — папаша из вас так себе… На слабую троечку.

Гладов бросил на нее испепеляющий взгляд, но ничего не сказал. Видимо, надоело ему с бабами ругаться. Не мужское это занятие. И он это понимал.

— Ладно, — он бросил на меня усталый взгляд, — до свидания. Надеюсь, не скоро увидимся.

Он распахнул дверь ресторана и вошел внутрь.

— Унылый выхухоль, — хихикнула ему вслед Яна и показала язык.

Я схватила ее за руку и потащила с крыльца:

— Пойдем уже.

— А чего он… — Колыма шла за мной, — видишь, как за сыночка волновался, сказал, что сам поговорил… Это чтобы ты пацана в школе не валила? Двойки ему не ставила.

— Да при чем тут Илья?! — я остановилась и посмотрела на подругу. — Ты что, не поняла? Градов сейчас извиняться пытался! Только он это делать не умеет. Гордый, блин.

— Ну кто так извиняется, — Колыма скорчила кислую мину, — надо с цветами, шоколадкой, шампусиком… И так: «Извините меня, Арина Александровна, хама трамвайного, что я на вас бычку гнал. Был не прав, мой косяк. Все осознал, больше не буду». Вот так надо прощения просить. А этот: «Ладно… не скоро увидимся». Когда у тебя родительское собрание?

— Перед осенними каникулами, в конце октября.

— Тогда норм. Почти два месяца без этого хама проживешь, если только его сынулька новый номер не выкинет.

— Надеюсь, что больше не выкинет, — вздохнула я. — Ладно, пойдем в кино.

***

Наступила долгожданная пятница! Последний рабочий день и учительская гулянка на «Крыше».

На работе все находились в приподнятом настроении, в учительской стоял гул обсуждения, кто что наденет и будет заказывать… Дело в том, что жених Марины предложил оплатить наши девичьи посиделки!

Можно хоть омаров с фуа-гра заказывать! Не обеднеем.

В моем седьмом «А» уроков сегодня не было, но учеников в коридоре я встречала… Когда Илья с Вовой попались мне на пути, то расплылись в приторных улыбочках и хором поприветствовали меня:

— Здравствуйте, Арина Александровна.

— Здравствуйте, мальчики, — я тоже улыбнулась им, но нормальной улыбкой, и пошла дальше.

Когда оглянулась, то увидела, что они смотрят мне в спину и шепчутся. Чувствую, что эта парочка еще подкинет мне хлопот. И родительские «нельзя» на них не действуют.

Но в целом день прошел хорошо, и к пяти вечера я заявилась на «Крышу» в своем бордовом костюме.

Виновница торжества Марина была уже тут, остальные тоже собирались. Опаздывать — это не учительская привычка.

Мы делали заказы, а официанты только и успевали подносить все новые напитки и блюда. Вскоре разговор с рабочих тем перешел на личные, и выяснилась одна интересная закономерность: почти все, кто тут собрались — разведенные. Только учительница по химии Маргарита оставалась замужем. Большинство со своими мужьями расстались совсем недавно, как и я. Всех предали, изменили…

Только Марина радовалась и хвасталась колечком с бриллиантом. А мы желали ей счастья с новым избранником. Многие девушки надеялись, что в будущем встретят достойного человека, а я про себя думала, что черта с два я еще хоть одному мужику поверю. После Юркиной выходки я в каждом мужике обманщика видела. Просто одни хорошо верными притворяются, а другие и не пытаются. Одни из девочек такое про своих бывших супругов рассказали, что я лишь уверилась в своем утверждении, что все мужики — козлы.

С Ритой на нашу вечеринку пришла незнакомая рыженькая девушка Таисия, как оказалась наша коллега — учительница… Только в поисках нового места. Мы ей предложили прийти в нашу школу и пообщаться в Борисычем: как раз была открыта вакансия у начальных классов.

К девяти вечера все были уже пьяненькие и веселые… Не то, чтобы в слюни и под столом валяться, но ученикам и их родителям в таком виде на глаза показываться точно нельзя.

Разговоры стали откровеннее, истории коллег о разводах переросли в рассказы о серьезных драмах, через которые нам пришлось пройти. Я поведала всем о встрече выпускников Юрки и его постельном видео с одноклассницей…

Позже все начали расходиться: Рите кто-то позвонил, и она сорвалась домой, пообещав вернуться. Тая тоже не стала задерживаться и отправилась вслед за подругой…

Я прислушалась к своему состоянию и тоже решила отправиться домой. На алкоголь я налегала умеренно, так что спокойно дойду пешком. Заодно голову проветрю.

Глава 18

Наступили долгожданные выходные.

Пока шли летние каникулы, то было как-то пофиг, какой сегодня день недели. А вот с началом уроков субботу ждешь как манну небесную. Как же хорошо, что в «Истоке» пятидневка! В прежней школе я бы давно была на ногах и вела уроки. Но теперь я лежу в тепленькой уютной постели и глазею на Сёму, который так и остался стоять у моей кровати.

— Привет, — поздоровалась я с чучелом суслика, — как у тебя дела?

Суслик молча смотрел на меня стеклянными черными глазками.

— У меня, вот, хорошо, — продолжила я, — помолвку приятельницы вчера отмечали. Вкусно поела, вина хорошего выпила… Даже голова сегодня не болит…

— Э, мать, ты с кем там трындишь? — в комнату заглянула Колыма, наряженная в пижаму с радужными единорогами.

— С Сёмой, — ответила я.

— Перебухала вчера, что ли? — заинтересовалась подруга и направилась ко мне. — Если ты белку словила, то скажи, я капельника вызову, он за пару часов тебя в норму приведет. А хочешь рассолу? У меня от огурцов остался.

— Да все у меня нормально, — засмеялась я, — я почти трезвая домой вернулась. Просто проснулась, а тут Семён на меня смотрит, вот я с ним и общаюсь.

Колыма понимающе закивала головой, а потом собралась на выход:

— Ты если решишь шапочку из фольги сделать, то рулон в третьем ящике… Я яичницу готовить буду, на тебя жарить.

— Да, из двух яиц… И стаканчик рассолу плесни, — захихикала я.

— Пьянь гидролизная, — хмыкнула Колыма и ушла на кухню.

Пока она готовила, я привела себя в порядок и отнесла Сёму в гостиную, где Колыма ему выделила место в шкафу со стеклянной дверцей, чтобы на него пыль не оседала. Даже пластинку антимоли туда положила. Ей мой суслик тоже нравится.

Пока мы завтракали, Яна предложила:

— Мисс училка, а хочешь культурно просветиться? Мне тут интересную инфу скинули.

— А в чем заключается просвещение? Концерт, лекция или что-то еще?

— Выставка! Из Японии экспонаты привезли. Кстати, природного характера… Тебе, как биологу, должно понравиться.

— Пойдем, — согласилась я, — все равно у меня на эти выходные планов нет. Между прочим, благодаря тебе.

Я указала глазами на лангет, а подруга только отмахнулась:

— Зато я тебя от готовки освободила, пока рука не заживет. Радуйся!

— Да я, капец, как счастлива! А могла бы к родителям в деревню рвануть.

— На следующих выходных втроем поедем на моей машине. Я твоим предкам Паука представлю. Твой папа хотел же его на рыбалку взять. Так что все к лучшему. Тем более мой Паучок рыбалку очень любит.

Я вздохнула:

— Чем бы мужик ни тешился, лишь бы не на стороне… Во сколько на твою выставку пойдем?

— К полудню. Там тысяча семьсот экспонатов, но мы их быстро посмотрим… А пообедать можно в пиццерии. Это чтобы мне обед нам не готовить.

— Хитрюга, — рассмеялась я.

— А то! — приосанилась Колыма. — Но обещаю, ужин я сварганю. Честное слово.

Она даже щелкнула ногтем себя по переднему зубу. Это была прямо клятва!

Когда мы пришли к выставочному центру, то увидели огромный баннер, на котором красовался округлый плоский камень с несколькими ямками на поверхности, а надпись под ним гласила «Каменные лица».

— Пойдем, — Колыма потащила меня внутрь здания, — покойный Шозо Хаяма собирал подобные камни в течение полувека, до своей смерти в 2010 году, а теперь музеем управляет его жена. Тут есть даже камень на Элвиса Пресли похожий…

Мы бродили с ней вдоль стеллажей, где на подставках стояли камни, на поверхности которых сколы, черточки, ямки и впадины реально были похожи на лица людей с разными выражениями и эмоциями.

Колыма ткнула в один из камней и заявила:

— А этот на тебя похож, когда ты серьезная, а этот на твоего аксолотля, когда ты ему дверью по лбу долбанула. Такая же сердитая рожа… Вот ты прикинь, сколько этот японец бродил и разглядывал камни, выискивая такие лица? Это же пипец! А вот и Элвис.

Она подскочила к камню, подсвеченному светодиодами, достала мобильник и сделала селфи… Я в этой каменюке увидела лишь отдаленное сходство со знаменитостью, но если Яне так хочется, то пусть это будет даже портретная копия.

В этот момент я услышала рядом с собой фразу:

— Смотри, эта та иностранка, про которую я тебе говорила!

Я обернулась и встретилась глазами со вчерашней брюнеткой, которую Градов в ресторан привел. Ее образ и макияж стервозной женщины-вамп никак не вязался с тупеньким выражением лица. Блондинка, что стояла рядом с ней, видимо, тоже умом не блистала. Они откровенно пялились на Колыму, которая фоткалась с камнями.

— Иностранцы все такие экспрессивные… Она такая колоритная, столько аутентичности, — с умным видом лепетала блондинка, посекундно хлопая глазищами.

Уж не знаю, сколько у нее ушло времени на запоминание стольких длинных слов. Почти таких же длинных, как нарощенные ногти и ресницы.

— Давай, подойдем, — предложила брюнетка, — я их знаю.

Поскольку они разговаривали всего в метре от меня, а я в это время на них смотрела, стараясь не хихикать, то избежать беседы не представлялось возможным.

Цокая каблучками шпилек, девицы подошли ко мне, и брюнетка сказала:

— Привет. Я Кира. Мы вчера возле ресторана виделись, ты моему Никите голову разбила.

— Привет. Помню.

— А я хотела Лику с вашей иностранкой познакомить, — Кира кивнула на Яну, — она у вас такая стильная.

Тут к нам подошла Колыма и поздоровалась:

— Гамарджоба, ахчи джан.

— Вау! — восхитились девицы.

— А вы откуда приехали? — поинтересовалась Лика.

— Она из Якутоландии, — ответила я, — у них столица Магадаскан. Это очень далеко.

— Круто, — девицы с восторгом смотрели на загадочную иностранку, — а по-русски вы говорите? И что у вас носят? Бренды каких дизайнеров в моде? Ой, а зовут вас как?

— По-нашему она почти не говорит, — я была сама серьезность, — а ее имя Колыма. Это означает «таежная акула».

Глава 19

Выходные прошли, и наступила новая рабочая неделя. Я шла в школу и радовалась солнечному сентябрьскому утру. Погода была еще по-летнему теплая, даже удивительно.

В учительской я поздоровалась со всеми коллегами, мы немного пообсуждали пятничный вечер, а потом разошлись по своим классам.

Первым уроком у меня были милашки-пятиклашки. С ними никаких хлопот не возникало, а вот вторым пришли десятиклассники… Тоже хорошие ребята. Плохим поведением выделялся новенький Каримов Семён. Он только в этом году перешел в нашу школу и теперь активно нарабатывал авторитет, насмехаясь над учителями…

После того как Илья увидел меня в учительской в бюстгальтере, я думала, что надо мной вся школа ржать будет, но все было тихо.

Видимо, зря я настолько плохо думала о моем подопечном хулигане. В классе он успел проболтаться, с Вовой-приятелем шалость устроили, но в остальных классах так никто о моем позоре и не узнал… Надо будет помягче с Градовым пообщаться, а то мальчишке с матерью не повезло, а тут еще и отец — нервное хамло. Откуда при таких вводных у парнишки хорошее воспитание…

Не знаю, что у Каримова за семейная обстановка, но как только начался урок, этот детина поднял руку:

— Арина Александровна, можно вопрос?

— Да, Семён.

Парень встал, вальяжно сунул руки в карманы и проговорил:

— Вот в моей прежней школе не смогли объяснить: почему пестики мужского рода, а тычинки женского. В жизни же все наоборот! Расскажите, а.

— Эх, Семён, — вздохнула я, — как же ты до десятого класса доучился, если у тебя пробел в ботанических знаниях аж с пятого класса тянется?

— Сам не знаю? — лыбился подросток. — За красоту и обаяние тянули.

— Ясно, — серьезно кивнула я, — сейчас мы не будем отвлекать твоих одноклассников от темы нового урока… Они-то пестики-тычинки давно изучили, тут хорошие учителя работают. А вот с тобой я поступлю так… Мы строение цветка с пятиклашками будем уже на следующей неделе проходить. Ты придешь на этот урок, все прослушаешь, сделаешь записи и все зарисуешь. А потом напишешь отдельную контрольную по репродуктивным органам растений.

— Не. Не надо, — запротестовал нахал, — не хочу я к малышне.

— Не бойся, — доброжелательно произнесла я, — они хорошие, новеньких не обижают. А я не могу допустить, чтобы у меня десятиклассник с такими пробелами учился. Пожалуй, напишу докладную Льву Борисовичу, чтобы тебя учителя по всей программе проверили, а то вдруг у тебя и по другим предметам пробелы…

Весь класс уже откровенно ржал над Каримовым. Поняв, что эту битву он проиграл, Семён плюхнулся на свой стул и вякнул:

— Ладно, хватит вам. Прикололся я, все мы изучали.

— Вот и чудненько, — я села за свой стол, — есть еще вопросы не по теме?

Класс притих, а я объявила:

— Тогда тема сегодняшнего урока…

На перемене я рассказала коллегам в учительской о нашей перепалке с Каримовым, и все меня похвалили за находчивость. Нельзя идти на поводу у таких провокаторов.

Это я и так знала, тем более что у меня в классе свой хулиган имелся. Даже два. Правда, от других учителей я жалоб на Градова не слышала. Возможно, Илья только новую класснуху решил на прочность проверять. Даже кличка, которую он выдумал мне в первый день, уже прижилась среди учеников. Когда я шла по коридору, то периодически слышала: «Калинка». Вполне нормальная кличка, не обидная, без оскорбления… Вот когда я училась в школе, то физику у нас преподавал Плафон, потому что был лысый. А химичка носила прозвище Скиппи, как кенгуру из старого фильма, поскольку походка у нее была подпрыгивающая.

На пятом уроке я встречалась со своими любимыми семиклашками. На перемене я успела попить чай с булочкой, и в класс вошла практически со звонком…

Дети сидели на своих местах, а возле доски стоял скелет с золотой картонной короной из фастфудной на голове. На доске красовалась надпись: «Человек — вершина пищевой цепочки».

Ясно, кое-кто продолжает шутить… Что ж, я продолжу. Пройдя мимо скелета, я кивнула ему:

— Привет, Петрович.

Дети с любопытством наблюдали за мной. Явно не этой реакции они ждали. Илья с Вовой тоже хитро поглядывали на меня. Явно же это они из лаборантской скелет вытащили… Надо будет сказать завхозу, чтобы замок сменил, а то этот даже дети шпилькой открывать научились.

Я села за свой стол и задала вопрос:

— Кто из вас знает, что такое нарциссизм?

— Самолюбование, — с места выкрикнула Софья.

— Это как раз про тебя, — хихикнул Лисицын.

— Дурак, — фыркнула главная кокетка класса.

Руку поднял Шилов Андрей, отличник и гордость класса:

— Восхищение собой, желание поставить себя выше других, — сказал он, — но Соня правильно сказала.

— Все верно, молодцы, — улыбнулась я. — А утверждение, что человек — вершина пищевой цепочки и есть нарциссизм.

— Почему? — удивился староста Велимир. — Это же мы уничтожаем все виды животных…

— Да, — согласилась я с ним, — а теперь откройте учебники на новой теме, которую мы сегодня начнем проходить. Двадцать первая страница.

Дети зашелестели страницами, а я подошла к доске, стерла предыдущую надпись и вывела большими буквами: «Бактерии».

— Они нас живьем сожрут при определенных условиях, и никакие антибиотики не помогут…

Потом я переставила Петровича в угол, и урок пошел своим чередом.

Честно говоря, я собой гордилась: как-то ловко у меня сегодня получается из провокаций выкручиваться. Все же не зря в воскресенье старые конспекты по психологии штудировала. Даже на Колыме немного потренировалась. Она прямо находка для хулиганских примеров.

После уроков я шла по улице, наслаждаясь солнечным теплом. В магазин мне сегодня не нужно, и я решила срезать путь через старый парк, центр которого «украшала» облезлая трансформаторная будка, сложенная из белого кирпича.

Когда я до нее дошла, то услышала знакомый голос:

— Отвали, урод!

— Шлюхин сынок, — а вот это голос я раньше не слышала.