Измена. (не) буду терпеть

Глава 1

Последние гости со свадьбы уже разошлись по своим номерам. Мы одни в опустевшем после застолья зале, танцуем под музыку, наслаждаясь друг другом.

Я чувствую себя чуть пьяной, хоть и старалась не пить на свадьбе много, чтобы не портить предстоящую ночь. Первую настоящую ночь любви с ним.

Обхватываю руками мощную шею Андрея и провожу пальцами по коротко стриженному затылку.

Музыка здесь звучит громко, а я не слышу своих мыслей, сходя с ума от нежности и желания. Вижу, как искрятся его глаза, неотрывно глядящие в мои.

Чувствую сильные руки моего мужа обхватывающие мою спину, и вся покрываюсь мурашками. Если это не счастье, то что тогда? Готова вечно растворяться в его сильных объятиях, чувствуя твердые, как сталь мышцы у него на груди.

Все случится сегодня. Голова кружится от одной мысли об этом. Он выбрал меня, а я, кажется, ждала его всю свою жизнь и встретила в свои 23, когда мне уже казалось, что так и буду вечно одинокой.

Он наклоняется и целует меня в шею. Потом шепчет мне на ухо.

— Теперь есть только я и ты. Теперь ты моя навсегда, Маша.

Он целует меня в губы, и я отвечаю на его поцелуй жадно, ненасытно, как будто ждала этого целую вечность. Он отвечает мне еще сильнее. Мне кажется, я могу прочитать его мысли в эту минуту.

Он ждал целый год. Он принял мои условия - никакого секса до свадьбы, и максимум, что я позволяла себе с ним — это целоваться. А теперь будет наша первая брачная ночь. Настоящая брачная ночь, он будет у меня первым. Я так решила и он это принял. Я знаю, как ему было тяжело. Но он ни разу не пожаловался. Даже не подал виду.

Видит бог, я тысячу раз хотела нарушить свое же условие, но мне хотелось, чтобы это было по-настоящему, чтобы первый раз у меня был с тем, кто останется со мной до конца жизни. И сегодня эта первая ночь. Все складывается именно так, как я мечтала. Словно самый сладкий сон, наконец, сбывается наяву.

Своими сильными руками он подхватывает меня, как пушинку и несет в наш роскошный люкс. Я чувствую мышцы его рук и мне кажется, что я лечу.

Он нежно кладет меня на кровать, целует в шею и стягивает с меня белое платье. Я помогаю ему, улыбаясь во весь рот. Ощущая возбуждение, которого еще никогда не испытывала.. Он снимает рубашку и я смотрю на его мощный торс и на безупречные кубики пресса. Приближаюсь и целую его живот, расстегивая ремень на брюках.

Пальцы не слушаются и дрожат, я робко трогаю то, что под штанами и смотрю Андрею в глаза. Он улыбается, и наклоняясь, целует меня в губы, а потом поднимает и кладет на кровать..

Я прикрываю грудь рукой, чувствуя, что несмотря на охватившее меня возбуждение, я все еще немного стесняюсь.

Он мягко отстраняет мою руку и целует мою грудь. А потом заглядывает мне в глаза.

— Ты теперь моя, тебе нечего стесняться, — его голос звучит низко и твердо, как сталь. За этим голосом я чувствую непоколебимую уверенность.

Я теперь уже окончательно отдаюсь в его сильные руки вся без остатка и сама снимаю с себя ту одежду что еще на мне, облизывая губы и глядя ему в глаза.

— А ты навсегда мой, — говорю я, и голос мой звучит тонко, словно меня лишили тела и заставили летать над землей.

— Твой, — говорит он, — навсегда твой.

И больше для меня не существует в этом мире ничего, кроме Андрея, я отдаюсь ему полностью, без остатка, без мыслей, без сомнений.

И эта ночь, полная ласки, страсти, стонов и наслаждения с каплей боли, становится самой счастливой ночью в моей жизни.

Я просыпаюсь от солнца бьющего в окно нашей спальни. В ванной слышится журчание воды. Представляю себе, как залезаю в душ к Андрею сейчас и улыбаюсь, но вставать не тороплюсь, наслаждаясь воспоминаниями о вчерашней ночи.

СЛадко потягиваюсь, чувствуя, как все тело немного ноет после вчерашнего, но эта боль мне нравится, это сладкая боль.

Чувствую в эту минуту такую сильную любовь к Андрею, что, кажется, вся гостиница сейчас взорвется и разлетится на тысячу сверкающих осколков.

Вспоминаю сегодняшнюю ночь и смотрю на кольцо с большим бриллиантом на своей руке. Сколько же он потратил на него?

Заставляю себя встать с постели и украдкой иду в ванную, чтобы присоединиться к Андрею. Открываю дверь готовясь порадовать его и уже заготавливаю слова, которые скажу ему, когда залезу к нему в душ.

Я открываю дверь и мельком вижу свое отражение. Стройное тело, длинные чуть вьющиеся русые волосы, голубые глаза. Улыбаюсь своему отражению и вхожу в ванную.

От того, что я вижу в следующую секунду, я чуть не теряю сознание. Словно кто-то безжалостной рукой ударяет меня в грудь и, я теряю остатки воздуха. Пытаюсь вдохнуть, но не могу. Пытаюсь закричать, но издаю только жалобный стон.

Мой Андрей стоит под душем, а рядом с ним на коленях стоит белобрысая стерва Жанна. Подружка его лучшего друга Антона. Она ритмично двигает головой, а он держит ее за волосы, помогая ей двигаться вперед и назад. Его голова задрана вверх и он явно получает удовольствие.

Чтобы не упасть от охватившего меня отчаянного бессилия я хватаюсь за шкаф, скидывая на пол какие-то тюбики и баночки.

Андрей плавно поворачивает голову на шум, Жанка видит меня и хочет отстраниться, но он силой держит ее волосы в кулаке, заставляя ее продолжать.

Следующие его слова буквально сшибают меня с ног.

Глава 1.1

— Машуль, не хочешь присоединиться?

В глазах темнеет и все тело начинает трясти.

Бессильно сползаю по кафельной стене на холодный пол ванной. Этого не может быть, но это происходит прямо здесь. Краем сознания я улавливаю ритмичные звуки.

Слезы застилают мои глаза и я слышу громкий рык удовольствия, который вырывается из горла моего Андрея. Тот самый сладостный рык, который я впервые слышала сегодня ночью.

Я стираю слезы рукой и вижу голые ноги Жанки, выбегающей из ванной.

— Прости, — небрежно бросает она, торопливо натягивая платье на мокрое тело.

Дышу, как загнанный зверек, чувствуя, что в сердце моем разрастается сильнейшая боль. Боль, которую нельзя вынести. Но я каким-то образом еще жива…

— Цветочек, ну не реви, — говорит Андрей ласково, поднимая меня на ноги.

Я смотрю на свадебное платье, валяющееся возле кровати и сдавленно кричу:

— Как ты мог?

Чувствую, что от шока сейчас потеряю сознание.

Он берет меня за руку и тянет за собой. Только что он держал этой рукой ее волосы.

Я бездумно иду за ним в комнату. Он приводит меня в спальню и сажает себе на колени. Гладит меня по волосам и крепко обнимает, чтобы я не убежала.

— Жанка зашла утром попросить зарядку для телефона, что-то мы разговорились. Слово за слово, ну и как-то я не удержался.

Он целует меня в плечо, потом в шею, потом в щеку.

Я не сопротивляюсь. Горло мое сдавливает сильнейший спазм.

Я хочу драться, я хочу кричать, я хочу рыдать, я хочу умереть.

Но все, что я могу, это просто сидеть у него на коленях, чувствуя голой кожей ног что-то твердое.

Он гладит меня по груди и по спине, а я дрожу всем телом. Я не могу поверить, что это происходит со мной, что это происходит в реальности, что это не кошмарный сон.

— Ну ты же простишь меня, цветочек? — спрашивает он и целует меня в губы, — ведь я же люблю тебя.

По моим щекам катятся слезы, и я только содрогаюсь от его поцелуя, не в силах сопротивляться.

Как он может это делать? Как он мог это сделать?

В моей голове не укладывается то, что произошло сейчас и мне до сих пор кажется, что это часть какого-то дурного сна. Я открываю глаза. и смотрю на свои трусики лежащие на полу.

Чувствую пальцы Андрея, он гладит меня по животу и опускается все ниже.

— Ты же простишь своего зверя, — говорит он низким голосом и пытается раздвинуть мои ноги.

В голове вспыхивает его утробный рык, там, в душе, когда он держал голову Жанки. Я снова начинаю захлебываться рыданиями, чувствуя его пальцы на своей коже.

— Ты же моя девочка, — шепчет он мне на ухо, — моя любимая. Только ты.

Как могуя так сильно любить это чудовище?

В моей голове проносится безумная мысль. Безумный выход из этого ада. Прямо сейчас.

Забыть о том, что видела. Сделать вид, что ничего не было. Ведь я любила только его. Он мой, мой любимый. Мой зверь.

— Зачем? — наконец, спрашиваю я сдавленным голосом, когда ко мне возвращаются остатки дара речи.

— Что зачем, милая? — спрашивает он, не отрывая своих сильных пальцев.

— Зачем ты предал?..

— Господи, — закатывает он глаза, — не начинай этих глупостей. Это просто похоть.

— Неужели оно того стоило? — спрашиваю я шепотом, чувствуя, как слезы, одна за другой, падают на мои голые ноги.

— Да не то, чтобы, — равнодушно говорит он, — Жанка — это не предел мечтаний, сама знаешь. Ты, цветочек, все равно лучше всех. Никого лучше тебя у меня никогда не было и не будет.

Я чувствую, что не переживу этот день, не смогу пережить следующую минуту, если прямо сейчас не убегу отсюда так далеко, как только смогу.

Пытаюсь вырваться из его объятий, но он крепко держит меня.

— Пойми же, Маша, я тебя люблю больше жизни, — шепчет он мне на ухо, — но у меня есть потребности. Лучше ты узнаешь об этом сейчас, чем я буду обманывать тебя, пряча своих шлюх по углам.

— Почему… Ты… Такой … Жестокий, — говорю я с трудом, все еще пытаясь вырваться из его железной хватки.

— Я не жестокий, Маш, я честный.

— Теперь я не смогу быть с тобой, после того, что видела, — я не верю, что эти слова вырываются из моих уст. Но говорю их, чувствуя, как сердце заволакивает еще более глубокой черной дырой, бездонной черной тоской и страхом. Как я буду без него?

— Ты будешь со мной, — говорит он спокойно, — куда ты денешься. Или ты хочешь расстроить своего отца? А что будет с твоей матерью?

Он знает куда бить. Если я уйду — разрушится не только моя жизнь, не только мои мечты и планы.

— Отпусти меня, пожалуйста — говорю сквозь слезы. Я в ловушке, у меня нет выбора.

И вдруг объятия Андрея разжимаются.

— Хочешь уйти? — говорит он, — уходи. Но чтобы вечером была тут.

Я встаю на ноги и поднимаю свои трусики с пола. Надеваю их. Потом молча достаю свою одежду из щкафа и надеваю.

— Ты меня больше не увидишь,— говорю я ему в лицо, и чувствую, как в моем сердце начинает разгораться безумная злость на него.

Я ждала его всю жизнь. Я хранила себя для него. Я подарила ему себя, как цветок. Но кто я для него? Наивная дура, которой некуда деться.

Лицо его расплывается в наглой улыбке.

— Ты такая смешная, когда злишься, Машуль. Не забывай, что мы теперь муж и жена. И не забывай, что вся твоя семейка держится на мне.

Он показывает мне обручальное кольцо на своем пальце.

Его слова бьют меня, словно плетью в самое сердце.

Я опускаю взгляд вниз и смотрю на свое кольцо с огромным бриллиантом.

Я пытаюсь снять его, но это у меня не получается. Оно крепко сидит на пальце.

— Тебе помочь? — спрашивает он с улыбкой, подходя ко мне.

Я отхожу на шаг и упираюсь в стену.

— Ты хочешь опозорить меня перед моими родителями? Хочешь опозориться сама? Хочешь разрушить все, к чему мы так долго с тобой шли из за того, что ты такая собственница? Хочешь снова быть нищей и обречь на нищету своих стариков? Сходи, проветрись, приди в себя, Машуль.

Глава 2

— Иди к черту! — Кричу я и изо всех сил толкаю его руками в грудь.

От неожиданности он делает шаг назад и я успеваю увернуться и не дать ему схватить себя.

Выбегаю из комнаты, не понимая, куда бегу и зачем. Сейчас все равно. Жить все равно уже не хочется, так какая разница, где быть? Лишь бы подальше отсюда.

Наталкиваюсь в коридоре на Антона, лучшего друга Андрея. Он держит в руках только что открытую бутылку пива, на лице блаженная сонная улыбка.

— Машка! — улыбается он во весь рот и пытается обнять меня. Он уже пьяный с самого утра. Хочется выкрикнуть ему в лицо, что я ему не Машка. Хочется проорать ему в ухо, что его Жанка только что вылезла из душа, где развлекалась с его лучшим другом.

— Отстань, — кричу я, отмахиваясь от его неуклюжей хватки.

Я прячу лицо , чтобы он не видел моих слез и бегу дальше.

Он только удивленно мычит и ковыляет вперед, по направлению к нашему номеру.

Добежав до лестницы, бросаю взгляд назад и вижу Андрея, который спокойным шагом идет за мной. Он накинул рубашку, не застегивая пуговиц, так что видно его мощный накачанный торс.

На лице его легкая усмешка. Он застегивает на правой руке ремешок своих дорогих золотых часов. Пуговицы не застегнул, но часами блеснуть нужно.

— Дрон, — пьяно выкрикивает Антон, — какая муха твою Машку укусила? Кидается, как бешеная. Ты чего с ней там делал всю ночь? Кроссворды разгадывать заставлял?

Антон хохочет и икает.

— Сон ей плохой приснился, — ухмыляется Андрей и усаживает не вяжущего лыка друга на кушетку в коридоре.

— А ты набрался, старик, как свинья.

Срываюсь и бегу вниз по лестнице, не разбирая ступенек, перепрыгивая то через одну, то через две, проклиная неудобные каблуки.

На предпоследней ступеньке спотыкаюсь и падаю на ковровую дорожку в вестибюле, больно ударяюсь коленкой. Из глаз сыпятся искры, вперемешку со слезами, на этот раз слезами боли.

Кто-то подбегает ко мне и я чувствую, как чьи-то сильные руки поднимают меня на ноги. Ничего не вижу, все застилает пелена слез.

— Что же это вы так несетесь, девушка? — слышу уверенный мужской голос. Такими голосами обычно говорят руководители, абсолютно уверенные в каждом слове, которое срывается с их губ, люди привыкшие управлять другими.

Мне помогают доковылять до дивана, чтобы я могла сесть.

Смахиваю слезы и нервно оглядываюсь по сторонам. Хорошо тут утром не так много гостей. Только пара скучающих девушек на ресепшене, мамаша с маленьким мальчиком лет пяти и сопровождающий их старичок в смешной панаме.

Смотрю на человека, чтопомог мне встать.

В глаза бросаются седые виски, так что с ходу не могу понять сколько ему лет. И что-то знакомое в чертах его лица.

Сначала, мне кажется, что он сильно старше Андрея, но приглядевшись я понимаю, что, скорее всего, они примерно одного возраста, около тридцати лет.

Он смотрит серьезно и не спросив разрешения и ощупывает мою ушибленную ногу.

— Что вы делаете? — спрашиваю я, пытаясь отстраниться.

— Простите, я по долгу службы могу определить, нет ли перелома, — говорит он, не отрывая рук от моей коленки.

— Больно, — морщась, говорю я, когда он надавливает на коленку.

Его движения действительно кажутся очень точными и совершенно лишенными какого бы то ни было сексуального подтекста, что сразу же меня немного успокаивает.

— Так больно? — спрашивает он и мягко вытягивает мою ногу.

— Нет, — говорю я и пытаюсь встать на ноги. Но тут же сажусь обратно, чувствуя, как ногу пронзает сильнейшая боль.

— Пожалуйста, не трогайте больше, — хнычу я, изо всех сил желая в эту минуту оказаться где угодно, только не здесь, -- мне не нужна помочь.

Чуть не плачу от боли, от обиды, от злости на саму себя, от беспомощности и от того, что вижу, как по лестнице спокойно спускается Андрей, застегивая пуговицы на рубашке.

Вид у него свежий, отдохнувший, он кажется переполненным жизнью и совершенно довольным собой.

Как он может быть такой сволочью? Как в принципе человек может быть таким жестоким и бездушным?

Мужчина, который мне помог, замечает, как я смотрю на АНдрея, и хмурится.

Андрей подходит к нам и озабоченно спрашивает у меня.

— Машуль, что случилось?

— Уйди, — сдавленно говорю я, стараясь не смотреть ему в глаза, хотя он изо всех сил пытается поймать мой взгляд.

— Она споткнулась, — говорит мужчина, — ударилась ногой, но перелома, кажется, нет, насколько я могу судить.

Андрей поворачивается к нему, а потом смотрит на меня с ухмылкой.

Вижу, как Андрей смотрит на мужчину, и могу поклясться, что воздух между ними вполне может сейчас сгенерировать мощный разряд молнии, с такой ненавистью Андрей смотрит ему в глаза.

— Машуль, познакомься, это мой старший брат Никита, притащился-таки на мою свадьбу, хотя его никто не звал.

— Очень приятно, — говорю я, стараясь не смотреть ему в глаза. Я и не знала, что у Андрея есть брат. Он никогда не говорил про него.

— Отец попросил меня приехать, — спокойно отвечает брат.

— Что с тобой, милая, тебе больно? — участливо спрашивает у меня Андрей, садясь рядом, не обращая больше на брата внимания.

— Нет, — бросаю я и пытаюсь отстраниться, — не трогай.

— Идти можешь?

— Я никуда с тобой не пойду, урод -- говорю тихо, чтобы слышал только он.

— Бедняжка, — говорит Андрей нарочито громко, чтобы слышали все, и подхватывает меня на руки, — тогда я буду теперь повсюду тебя носить.

Он улыбается так, словно ничего не произошло, и несет меня обратно, осторожно поднимаясь по лестнице.

Я хочу вырваться, но он держит меня крепко. Устроить скандал, чтобы все узнали о том, что произошло в номере, наутро после нашей свадьбы?

Брат Андрея, нахмурившись, смотрит нам вслед, кажется, он все-таки слышал мои слова.

Чтобы не упасть, я вынуждена обнимаю за шею человека, который меня предал, и чувствую, как отчаяние и осознание чудовищности моего положения заполняет мое сердце.

Глава 2.1

В коридоре, на кресле похрапывает Антон, пустая бутылка пива лежит у его ног.

— Отпусти, — говорю я и начинаю дергаться.

Андрей бережно ставит меня на пол и с усмешкой глядит, как я, мучительно прихрамывая, ковыляю к нашему номеру.

— Ну и зачем было мучаться? Я бы тебя донес, — говорит он, когда я, наконец, чуть не плача, сажусь на нашу кровать, которая, кажется, еще хранит тепло прошедшей ночи. Тепло, которое никогда не вернуть. Глядя на эту картину, я чувствую такую боль утраты и мне становится так плохо, что я ощущаю, словно сейчас задохнусь.

Андрей наливает в стакан минералки и дает мне.

Я дрожащими руками принимаю воду и жадно пью, чувствуя, как стекло стакана стучит об зубы.

Размахиваюсь и швыряю стакан ему в лицо, но он успевает увернуться и стакан разбивается о стену.

— Как ты можешь быть таким уродом!? — кричу я и пытаюсь встать.

Он хватает меня за руки и усаживает обратно на кровать, не давая мне вырваться.

— Тебе надо успокоиться, — говорит Андрей. Он садится на корточки и стягивает с меня туфли, — ты переволновалась, только и всего.

Меня снова начинают сотрясать рыдания.

Он гладит мою ногу и тихим голосом успокаивает меня. Я словно не слышу слов, и как животное, улавливаю одну лишь интонацию. Мой разум затуманен болью предательства самого близкого человека, которую я, кажется, не могу вытерпеть. Нельзя справиться с таким в одиночку. Нельзя справиться с таким, когда твой мир рухнул.

Андрей был моим миром. Я верила ему, я любила его, я знала, что он стена, за которой мне всегда будет безопасно и тепло. Я знала, что он никогда не предаст меня.

Какая же я наивная дура.

Смотрю на его пальцы, гладящие мою ногу, и рада в эту секунду, что не вижу его глаз. Мне всегда казалось, что глядя в его глаза, я приму все что угодно. Но я и помыслить не могла что на мою долю выпадет такое.

Что угодно? А может быть, что-то еще хуже? Как я могла полюбить его?

Если я останусь, мне, в конце концов, придется смириться с этим. А с чем еще мне придется смириться? Сколько времени пройдет до того момента, когда он начнет вытирать об меня ноги? Сколько времени пройдет до того момента, когда я буду с потухшим взглядом рассказывать подругам, какая прекрасная у меня жизнь, так что, в конце концов, сама свято в это поверю?

— Почему ты не сказал мне раньше, до свадьбы? — спрашиваю я его.

Он поднимает на меня взгляд. Это то, чего я боялась. Почему у такого лживого мерзавца, такой честный и открытый взгляд? Так не должно быть…

— Тогда ты не стала бы моей, — говорит он без тени стыда.

— Убери свои руки, — говорю я ему, чувствуя, что если пройдет еще секунда, я взорвусь.

— А то что? — спрашивает он и расплывается в улыбке.

— Я буду кричать, — говорю я.

— Ну давай, попробуй, покричи, — спокойно говорит он и расплывается в самодовольной улыбке.

И тут я слышу стук в нашу дверь.

Андрей открывает, и я безошибочно узнаю голос моего отца.

Он что-то неразборчиво говорит.

— Она еще спит, — слышу я.

— Мама хотела с ней поговорить по видеосвязи, у них там в больнице все по часам.

— Хорошо, я ей передам. Как Елена Петровна себя чувствует? — в голосе Андрея звучит та искренняя доброжелательность и участие, которые сразу же располагали к нему практически каждого встреченного им человека. Когда он с кем-то говорил, казалось, что в эту минуту для него нет никого важнее его собеседника.

Это одна из вещей, которая потрясла меня в нем. Он умел слушать, казалось, что он умел сопереживать по-настоящему, а не как все, лишь делать вид и ждать своей очереди заговорить.

Лживый лицемерный мерзавец.

— Да вроде бы стабильно, я сейчас к ней поеду, пока открыты часы посещения.

— А знаете что, — говорит Андрей, словно ему в голову пришла блестящая идея, — давайте я с вами?

— Ну как же, у вас же свадьба, Андрюша, тебе надо побыть с невестой, — слышу смущение в голосе отца, — ты и так оплачиваешь все лечение, и мне ты очень помог…

При одном только упоминании мамы сердце мое сжимается от боли. Я хочу показаться отцу, но понимаю, что если он увидит мое зареванное лицо, то сразу поймет, что что-то не так. Он человек простой, но обмануть его не получится. А если он узнает, он обязательно скажет маме. Нет, этого нельзя делать. Ей нельзя волноваться ни в коем случае.

Боже, почему так больно? Что же делать?

Папа, если бы ты только знал, с каким чудовищем ты сейчас разговариваешь.

Зажимаю рот рукой и сдерживаю рвущиеся наружу рыдания

Я должна что-то придумать.

— Ерунда все это, пустяки, — отмахивается Андрей, — Мы с вами туда и обратно, проведаем Елену Петровну и вернемся. Маша даже не заметит.

— Она, конечно, будет рада, — неуверенно говорит отец., и я слышу в его голосе такую благодарность к Андрею, что мне хочется выбежать и закричать, открыть ему глаза на то, какая Андрей лицемерная сволочь.

— Вот и договорились, я вас отвезу, а то ваша машина же до сих пор в ремонте?

— Да, уж, — смеется отец.

Андрей подхватывает ключи от машины и выходит из номера. Бросив на меня прощальный взгляд, губами показывая, как целует меня.

— Я скоро, — шепотом говорит он, чтобы отец не слышал, — проведаем твою маму и вернемся, не скучай, любимая.

Слышу, как закрывается дверь и, бессильно сжимая подушку рукой, ломаю ногти.

Я в западне.

Но я должна найти способ выбраться.

Я не буду терпеть.