Измена. (не)желанная девочка

Глава 1. Лера

Что я ему скажу?

Привет, Артур, я тайно родила от тебя ребенка, который тебе не нужен, но нашей дочке требуется дорогостоящая медицинская помощь и поэтому я пришла попрошайничать?

Боже! Он ведь совершено ясно сказал тогда, что ему не нужны никакие дети и прочие неприятности.

Но я ведь и подумать не могла, что все сложится так, и мне придется просить у него помощи. Когда узнала, что беременна, решила родить просто для себя. Думала в одиночку справлюсь. Хотела, чтобы у меня была семья. Крохотная такая.

К горлу подкатывают слезы. Потому что сейчас моя крохотная семья в большой опасности.

Нервно тереблю подол своего сарафана, входя в клуб, в котором сегодня должен быть Артур.

Его оказалось не так-то просто найти. Он сменил номер, и мне пришлось буквально выслеживать его перемещения.

Иду прямиком в вип-коридор и неловко извиняясь принимаюсь ломиться во все двери по очереди. У меня прямо дежавю какое-то. Но если в прошлом я не умела проявлять наглость, то сейчас мне попросту плевать на то, что подумают обо мне люди.

Важна только моя девочка. И я пойду на все, чтобы ей помочь.

— Девушка, вы заблудились? — слышу голос за спиной. — Вам помочь найти выход?

Оборачиваюсь. Черт. Секьюрити.

— Я кое-кого ищу, — выдавливаю я.

— Так позвоните, — холодно приказывает охранник клуба. — Не нужно ломится во все подряд двери. Иначе я буду вынужден вас выпроводить на улицу.

— У меня нет номера просто? — неловко улыбаюсь. — А меня очень ждут…

Он смеряет меня оценивающим взглядом. Особенно придирчиво задерживается на длине моего сарафана. Да, он довольно короткий. Просто потому что на улице жарко. Да и кормить в нем удобно. Я поэтому его вообще почти не снимая таскаю.

— По вызову что ли? — ухмыляется.

Обидно. Но что поделать. Мне во что бы то ни стало надо попасть к Артур. А объяснять, что я пришла попрошайничать денег нет смысла — тогда он меня точно выставит.

Молча киваю.

— К кому? — уточняет охранник.

— К Артуру Тиграновичу, — стараюсь улыбаться естественно.

— Я понял, — он отворачивается и что-то бубнит в рацию. А затем снова переключает свое внимание на меня: — Ну пошли.

Семеню за ним к одной из комнат, до которой просто еще дойти не успела.

— Здесь стой, я узнаю, — он вежливо стучит и заглядывает внутрь. — Здрасьте. У вас тут еще одна шлюшка потерялась. Нужна?

— У нас достаточно, — слышу насмешливый голос доктора — друга Артура. — Пусть проваливает. Хотя если хочешь, можешь себе взять. Я оплачу!

Секьюрити довольно скалится:

— От души, — ухмыляется он. — Благодарю за подгон, Стас Яныч, — с этими словами он вдруг закрывает дверь в випку.

А я и слова выдавить не успеваю от шока.

— Ну пойдем, киса, — разве что не облизывается амбал. — Меня обслужишь.

— Н-нет-нет! — упираюсь я. — Подождите!

— Да не ломайся ты, — он хватает меня за локоть и тянет за собой по коридору, — слышала же, оплатят тебе в полном объеме.

— Нет, нет, стойте! Вы все не так поняли! — пытаюсь вырвать свою руку из его стального захвата, но шансов почти никаких. — Я — подарок! — выпаливаю первое, что приходит в голову.

Верзила наконец останавливается и непонимающе смотрит на меня:

— Чего?

— Говорю я здесь в качестве подарка Артуру Тиграновичу. Если не отмечусь ему лично нам всем несдобровать, — вру напропалую, надеясь, что звучу достаточно убедительно.

— Че ж ты сразу не сказала? — ворчит охранник и к моему облегчению возвращается обратно к випке. — Артур Тигранович, так шлюшка оказывается к вам лично. Говорит, она — подарок от кого-то.

— Пусть войдет, — слышу его ледяной голос и у меня коленки подкашиваются.

Кажется я не готова.

С нашей последней встречи пошло больше года. Он скорее всего просто уже забыл о моем существовании. А тут я заявляюсь и говорю, мол я против твоей воли ребенка родила, теперь ты спасай! Вот дура…

Ноги трясутся.

Охранник открывает передо мной дверь пошире, впуская меня внутрь. Шагаю через порог на негнущихся ногах и от того, что я вижу у меня замирает сердце.

Он абсолютно пьян. Волосы растрепанны, щетина изрядно запущена. По лицу размазана яркая помада одной из извивающихся на нем шлюх.

Он даже не смотрит в мою сторону. Позволяет себя облизывать всем этим бабам.

Одна из них пристроилась у него между ног и активно насаживает свою голову на его член. Он зарывается пальцами в ее волосы и придавливает ее затылок, слегка подаваясь бедрами навстречу ее рту. Проститутка давится и издает мерзкие чавкающие звуки.

А меня тошнит от всего этого. И в груди как-то очень не уместно давит.

Я ведь не имею на него никаких прав. Тогда почему так больно?

Глава 2. Лера

— Давай активней, сука, — пьяно хрипит Артур. — Если не умеешь нормально заглатывать хер, то иди работай поломойкой. Нахуй идти в проститутки?

Ой. Ого…

А я ведь считала, что несмотря на всю свою грубость Артур весьма обходителен с женщинами. Видимо он просто пьян. Поэтому ведь?

Но тогда и мне ничего хорошего можно не ждать. Может лучше уйти, пока не поздно? Но каковы шансы, что мне удастся прорваться к нему еще раз и в тот раз он окажется трезвым?

Я пробовала прийти к нему в офис, но он там будто теперь и вовсе не появляется. Дом, адрес которого мне известен, тоже пустует. Так что уйти теперь, когда я наконец его поймала совсем не вариант.

Но он так пьян, что же делать? Как с ним разговаривать, если он кажется и не заметил моего прихода?

— Ох, Артур, брат, если тебе твой подарок не по вкусу, я ее себе заберу, — подает голос третий мужчина в комнате, которого я замечаю только когда он поднимается из кресла и шагает ко мне, загораживая меня собой от Артура. — Симпатичная такая. Миниатюрненькая, — он поддевает костяшкой пальца мой подбородок, а я отшатываюсь от его руки. — Еще и с характером. Люблю таких. На мою бывшую жену похожа.

— Подожди, Костян, — останавливает его доктор. — Пусть Артур сначала на нее посмотрит и решит, нужна ли она ему.

Понимаю, что доктор смотрит прямо на меня. Изучающе и как-то задумчиво.

Не узнает? Или узнал, потому и решил показать меня другу?

Тот самый Костян отшатывается от меня и я наконец ловлю на себе взгляд черных глаз Артура.

Дыхание перехватывает, пока я жду хоть какой-то его реакции.

А он реагирует просто… никак!

Смотрит на меня устало-пьяно, отмахивается и отворачивается, вновь сосредотачиваясь на облепивших его шлюхах:

— Забирайте кому надо. Нахуй мне такие подарки не нужны, — выплевывает ядовито.

Мне больно. Сама не знаю почему. Может потому что раньше он смотрел на меня совсем иначе? Или потому что в принципе смотрел. Так смотрел, что заставил меня поверить в то, что я особенная для него.

А теперь…

— Ар-ртур, — шепчу, содрогаясь всем телом.

На глаза слезы наворачиваются.

И почему я решила, что ему будет не все равно на меня и мои проблемы? Как унизительно…

Но какие у меня варианты? Если он мне сейчас не поможет, то я пропала. Если моя девочка не выживет, я тоже не смогу жить.

Передо мной снова встает Костя:

— Не волнуйся, малыш. Я буду куда более обходительный, чем мой друг, — ухмыляется тоже пьяно.

— Кость, да подожди ты! — кажется доктор злится. — Арт, ты серьезно?

— Серьезно что? — равнодушно переспрашивает Артур, переводя ленивый взгляд на друга.

— Это же она, — с неким недоумением говорит Стас. Он явно тоже пьян, но будто меньше остальных. — Та девчонка, что из больницы сбежала год назад.

— Сбежала и скатертью дорожка, — отмахивается Артур, даже не поворачиваясь в мою сторону.

— Ты мне тогда весь мозг из-за нее вые… — он не успевает договорить, потому что Артур вдруг резко дергается из кресла и хватает его за грудки.

— Еще слово и…

— Арт, ты че? — Костя спешит разнять друзей, а я все так же в шоке стою у двери.

— Ни че! — рявкает Артур, отходя к бару, поправляет на себе одежду, застегивает ремень на брюках, затем рубашку: — Все настроение испортили, гандоны. Нахуй идите, вместе со своими «подарками»!

— Даже не узнаешь, зачем она пришла? — не отстает от него Стас. И я даже чувствую благодарность к нетрезвому доктору, потому что сама и слова выдавить в сложившейся ситуации не могу.

Артур наконец переключает на меня свое внимание и смеряет меня презрительным взглядом:

— Очевидно ей что-то от меня нужно, — фыркает и наливает в стакан виски. — Иначе бы не заявилась.

Мне так обидно становится. Хотя он и прав. Выходит я просто попользовалась им в прошлом. Еще и как донора спермы можно сказать использовала. И сейчас пришла снова просить о чем-то…

Стыдно. Но выбора у меня нет.

— Артур, ты прав, — выдавливаю я, понимая, что мне больше не к кому идти за помощью. Так что как бы сейчас не страдала моя гордость — ребенок важнее. — Мне очень нужны деньги.

— Ну вот. Я же сказал, — он пожимает плечами, выпивает залпом янтарную жидкость и с грохотом возвращает стакан на бар. — Хорошо, допустим я дам тебе то, что тебе нужно. Что получу взамен?

— Может мы выйдем и вы поговорите? — предлагает Костя.

— Не-не, мужики. Оставайтесь. Мне нужны свидетели, — Артур пьяно пошатывается, и опирается спиной на бар. — Так что? Что ты можешь предложить мне взамен?

А я едва дышу.

Помню он говорил, что алкоголь помогает ему успокоиться. Кажется сейчас не очень-то помогает. Хотя он явно хочет выглядеть беспристрастным. Но ощущение, что он возненавидел меня за прошедший год. Значит как женщина я ему больше не интересна? Выходит, ни о чем непристойном он просить меня не станет.

— Все, что попросишь, — пожимаю я плечами, говоря совершенно искренне. Он действительно сделал для меня много в прошлом, да и ради спасения дочери я готова взяться за любую даже самую грязную работу. — Тебе вроде нравилось, как я готовлю. Могу еще убираться. И я немножко набралась опыта в бухгалтерии и…

— Раздевайся, — приказывает он холодно.

— Ч-что?

— Я сказал, раздевайся. Я хочу сначала оценить товар, который покупаю.

Визуализация героев 1

Визуализация героев!

Дорогие мои читатели, спасибо за вашу активную поддержку книги!

Меня радует и очень вдохновляет ваша обратная связь! Счастлива, что история пришлась вам по вкусу, поэтому решила познакомить вас с нашими героями немного поближе.

Наша сильная девочка Лерочка. Нежная, уставшая, растрепанная.

Визуализация героев 2

Вторая часть визуала!

Артур. Горячий мужчина, не знающий недостатка в женском внимании. Успешный бизнесмен, привыкший получать все, чего хочет.

Глава 3. Лера

— Значит ты дашь мне денег? — выдавливаю безжизненно.

— Если разденешься, получишь все, что захочешь, — обещает он.

У меня даже сомнений нет.

Ни страха, ни стыда.

После родов в государственной больнице, там где на тебя смотрят как на кусок мяса вообще все чувства атрофируются.

И плевать я хотела на притихших на полу шлюх и на аж троих мужиков.

Стягиваю через голову платье. И остаюсь в одном белье и босоножках.

— Дальше? — выдавливаю я сквозь ком в горле.

Артур буквально пожирает меня взглядом. И ничего не отвечает.

Зато его друг доктор подает голос:

— Должен признать с последней нашей встречи вы заметно похорошели, Лерочка. Рад что вы справились со своим истощением. Вам так намного больше идет, — он говорит так буднично, будто мы тут светскую беседу ведем.

Может он конечно так пытается разрядить обстановку? Однако мне от этого легче не становится.

— Спасибо, — шепчу я сухо.

Но любопытный доктор не унимается:

— Позвольте поинтересоваться, это на вас ведь бюстгальтер для кормления. Помню Артур упоминал, что вы были беременны от своего мужа. Роды прошли удачно? Как ребенок?

Взгляд Артура будто отмирает. Он наконец поднимает мне его в глаза и даже рот приоткрывает будто от шока.

Видимо он совсем забыл о той лжи, что я ему тогда наплела, желая защититься. Зато его друг очевидно хорошо запомнил.

— Р-роды н-нормально, — мямлю я, глядя в хмурые глаза Артура, словно это он вопрос задал. — А вот с ребенком… — всхлипываю шумно, — проблемы, с-со здоровьем. Я п-потому и пришла… к Ар-ртуру.

— Выйдете все! — требует вдруг он, даже не позволяя мне договорить.

Я вжимаю голову в плечи, сомневаясь не относится ли его приказ и ко мне.

Дожидаюсь, пока в комнате останемся только мы вдвоем и принимаюсь шептать как молитву:

— Умоляю, Артур. Мне больше не к кому идти. Сумма очень большая…

— Значит ты согласна стать моей шлюхой, если я спасу твоего спиногрыза? — грубо спрашивает он, с сомнением щурясь.

Выходит он вовсе не потерял ко мне интерес, как к женщине? Все еще хочет меня, как и год назад?

Может это и к лучшему? Я согласна на все ради спасения своей дочки. Растоптанная гордость — мизерная плата за нее.

Киваю.

Артур отлипает от бара и, слегка пошатываясь, идет ко мне.

Часто-часто моргаю, потому что глаза щиплет от слез и сигаретного тумана в этой комнате.

Его запах оказывается в поле моей досягаемости и я перестаю дышать вовсе. Вся эта гремучая смесь ароматов напоминает мне то, как мы переспали с Артуром год назад. В следствии чего и появилась наша девочка.

Надо же. Всего один секс. А моя жизнь вверх дном.

Артур подходит вплотную, и останавливается:

— Твоему ребенку… — тихо спрашивает он, — ему нужна помощь из-за того, что мы тогда переспали?

— Н-нет.

— Раз я не причастен, тогда почему ты пришла ко мне, а не к отцу ребенка?

— Что? — непонимающе спрашиваю.

— Почему ты не пошла к Славе?

— Он ведь пропал, — удивляюсь я.

— Насколько мне известно его подельники отлично его спрятали. Неужели ты не знаешь куда?

Качаю головой:

— Мы не поддерживаем связь. К тому же, у него нет таких денег… — замолкаю, когда Артур вдруг касается моего плеча костяшками пальцев.

— Значит папочка и не в курсе, что он стал счастливым обладателем спиногрыза? А его проблемы опять достаются мне, — он поддевает пальцем широкую лямку от моего весьма колхозного лифчика, и тянет ее вниз.

— Ч-что ты делаеш-шь? — шепчу я дрожа.

— Как что? Принимаю оплату за помощь, — холодно говорит он.

— П-прямо здесь? — всхлипываю в ужасе.

— Что-то не так? — он презрительно приподнимает бровь.

— Ты здесь был с п-проститутками, а теперь…

— А чем ты отличаешься от них? — требует он. — Разве что ценой.

— Арт-тур, — заглядываю ему в глаза. Кажется я только сейчас осознаю, что совсем не знаю этого мужчину. — Л-ладно… — выдыхаю я отчаянно, осознавая, что не имею права ничего у него просить. Никаких снисхождений. Чистый расчет.

Сокращаю оставшуюся между нами дистанцию и начинаю снова расстегивать пуговицы на его рубашке.

Пальцы дрожат и не слушаются совсем.

Я чувствую, как мою макушку обдает его горячим дыханием с привкусом алкоголя:

— Я не надеялся тебя еще хоть раз увидеть, — почти шепчет он.

— Я тоже.

— Вернее, даже не так, — продолжает. — Я надеялся никогда больше не увидеть тебя.

Поднимаю на него взгляд. Не могу ответить ему взаимностью. Я хотела, да. Хотела увидеть его еще хоть раз. Сама не знаю зачем.

Но и зачем он так нарочито хочет сделать мне больно, зацепить меня, я пока не могу понять.

— Не смотри на меня так, — хрипит он.

— Как? — выдыхаю болезненно.

— Никак не смотри! — взрывает его. — Делай свое дело и проваливай, пока снова не вызову. Как шлюху. Деньги переведу сразу как закончишь.

— Артур, зачем ты так? — с ресниц срывается непрошенная слеза.

— Потому что ненавижу, — вцепляется пальцами в мой подбородок не позволяя спрятать взгляд. — Ненавижу, когда мной пользуются, а потом выбрасывают как мусор. Это я так делаю! Но не со мной, ясно?! Ненавижу слезы бабские! И глаза твои блядские ненавижу, — он дышит так тяжело, будто пробежал марафон.

Взгляд мечется по моему лицу:

— Всю тебя ненавижу. Нахуй ты только пришла?

Он вдруг подается ко мне навстречу и врезается жестким поцелуем в мой рот.

Глава 4. Лера

Артур наваливается на меня всем своим огромным телом. Прибивает к стене, выгоняя весь воздух из легких.

От него разит алкоголем и табаком, но я послушно отвечаю на его поцелуй.

Я дам ему все, что он захочет, лишь бы он сдержал обещание и дал мне эти деньги.

Мелькает шальная мысль, что может было бы проще сказать ему, что ребенка я на самом деле родила вовсе не от Славы. Но я попросту боюсь. Боюсь его реакции. Он и так зол как сам дьявол. Хоть я и не понимаю почему. Но если я скажу, что родила ему ту самую «проблему», которую он не хотел, то он попросту разорвет меня на куски. Но что еще хуже, боюсь, что от злости он откажется нам помочь.

Поэтому раз он уже согласился, тогда лучше ничего не менять, чтобы он не передумал.

Он даже целует меня как-то яростно. До боли покусывает мои губы. Грубо сжимает своими огромными ладонями мою талию, все сильнее вжимая меня в свое тело.

Я едва могу дышать. А еще грудь покалывает от прилива молока. Видимо скоро пора кормить малышку. Хоть бы успеть.

Понимаю, что мой главный приоритет сейчас — добыть денег. Но не хотелось бы, чтобы ее в мое отсутствие напичкали в больнице смесью.

Стараясь ускорить свое наказание обнимаю Артура за шею. Чем быстрее все произойдет, тем быстрее я спасу ее.

Я спать не могу. Есть. Думать ни о чем другом, пока моя малышка в подвешенном состоянии. А тут всего-то какой-то секс. Подумаешь.

Однако предательские слезы стыда щиплют мне глаза. Роль шлюхи совсем непривычна мне.

С другой стороны — чего страдать? Это ведь Артур, а не какой-нибудь там неизвестный мне человек. Пусть у меня и сложилось сегодня стойкое ощущение, что я вовсе его не знаю. Но лучше пусть он, чем на панель, не так ли?

Артур подхватывает меня под задницу, вынуждая обвить его торс ногами. Спускает дорожку влажных поцелуев по моей шее. Хотя нет, скорее дорожку засосов. К слову довольно болезненных. Он покусывает мою нежную кожу и даже тихо рычит, слегка покачиваясь бедрами мне навстречу.

Я чувствую его напряженный до предела член через ткань его брюк. И мне страшно, что он с такой же яростью соберется входить в меня.

Я родила всего пару месяцев назад. Из-за того, что разрывы были достаточно серьезными, врачи запретили половую жизнь на ближайшие девять-десят недель. Срок выходит скоро, но еще не вышел. Поэтому я очень боюсь, как бы Артур от злости попросту не порвал меня.

Но разве я могу сейчас сказать ему, что мне нельзя? Нет, конечно. В таком состоянии он воспримет это как издевку. Ведь в прошлом я тоже кормила его отговорками. Теперь не могу.

Сдавленно вскрикиваю, когда Артур вдруг прикусывает полушарие ноющей от наполненности груди.

— Блядь, Лера, — рычит он, до боли сжимая меня в объятиях. — Как же я ненавижу твой ебаный голос…

Продолжает целовать мою кожу, оттягивая пальцами мягкую чашечку лифчика, высвобождая сосок.

— Ой, подожди, — только и успеваю охнуть я, когда он вдруг накрывает его своим горячим ртом.

Меня ошпаривает волной стыда от того, что моя грудь вовсе не предназначена для тех ласк, к которым Артур привык со своими женщинами. Вряд ли ему попадались кормящие. И это сейчас наверняка еще больше разозлит его.

Однако вместо того, чтобы прекратить, обнаружив что-то неладное, он продолжает невозмутимо посасывать мою грудь.

— Артур, пожалуйста, — пытаюсь оттолкнуть его голову.

Он как-то нехотя поддается. Скользит языком до самой моей ключицы:

— Ебать, какая ты сладкая, — хрипит он, обжигая мою кожу своим дыханием.

Не злится?

Это мой шанс попросить его, чтобы он был поосторожней.

— Артур, — шепчу, касаясь пальцами его запущенной щетины. — Я должна предупредить тебя об одном…

— Заткнись, прошу тебя, Лера, — перебивает он меня. — Я не хочу слушать никаких оправданий. Не хочу чтобы ты снова придумывала отговорки и пудрила мне мозги. Либо я беру тебя здесь и сейчас, либо проваливай и сделай так, чтобы я тебя больше никогда не видел. Поняла меня?

Глава 5. Артур

Она губку свою пухлую прикусывает и кивает, мол поняла. А меня разматывает от желания поскорее ворваться в ее податливое тело, раз уж она не собирается проваливать.

Рот ее тоже хочу взять. И сам ее вылизал бы всю. Блядь, какие у меня на нее планы. Все, что она не дала мне исполнить, теперь отыграюсь по полной.

Хотя… я все еще думаю, что она опять снится мне. Я же потому сразу и не отреагировал на ее появление, потому что она вечно мерещится мне. Сука, спать не дает. Жить. Дышать!

От бешенства задыхаюсь. Как посмела свалить от меня. Я ведь ясно дал понять тогда, что не наигрался.

Ненавижу.

Боюсь ее из рук выпускать. Вдруг опять исчезнет. А я не давал разрешения.

Удивленно наблюдаю, как она решается продолжить на мне рубашку расстегивать. Но ее блядские пальчики все так же дрожат как и до этого. Они и в первый раз так же дрожали. Вообще вся дрожит каждый раз рядом со мной. Будто я чудовище какое-то! Заебала.

Не выдерживаю пока она совладает с пуговицами, одной рукой дергаю за воротник, отрывая весь ряд гребанных пуговиц. Пытаюсь стянуть рубашку. Но одной рукой неудобно. Второй Леру держу.

А она заметно напугана. И я все жду, когда заднюю даст. Не любит ведь моя принцесса таких зверюг диких, как я. Ей вылизанных педиков, как ее Слава подавай. Вот она и убежала уже раз от меня. Пусть и сейчас попробует.

Но вопреки ожиданиям она ловит своими тонкими пальчиками мою руку, яростно дорывающую рубаху, и ласково скользит по моему плечу, осторожно снимая остатки ткани.

Блядь. Не могу не поддаваться ей.

Как долбоеб наблюдаю, как она подается мне навстречу и нежно касается своими губками моего плеча.

— Я все поняла, — шепчет покорно, — только не злись, пожалуйста.

Ебать. Мне окончательно башню рвет. Я уже совсем плохо понимаю реальность это или моя больная фантазия опять разбушевалась. Знаю только одно: если сейчас не трахну ее взорвусь просто. У меня уже яйца ноют.

Дергаю бляху ремня под ее задницей. Просто отодвигаю на ней трусики, кажется слегка порвав их. И приставляю головку к ее теплым складочкам.

— Соври, что скучала по мне, — требую я, подаваясь бедрами вперед.

— Очень скучала, Артур, — правдоподобно выполняет мою просьбу сучка, вжимаясь лицом в мою шею.

— И я скучал, — отвечаю, втискивая свою головку в ее узенькое нутро. Блядь, она будто еще туже стала с нашей последней встречи. — Охуеть как скучал по твоей тесной киске. В этот раз ты так просто от меня не уйдешь, зайка. Отработаешь все до копейки, пока я не натрахаюсь с тобой. Я все твои дырочки попробую, моя девочка. Теперь ты вся моя. И я больше не собираюсь с тобой церемониться, — зверею я, проникая глубже в ее податливое тело.

Блядь, как я хотел этого. Настолько сильно, что готов кончить буквально сразу. На входе. Но не хочу так быстро. А Лера назло мне в ухо стонет своим охуенным голосом, так скрипуче-мелодично, что у меня каждый волосок на теле поднимается.

— Моя птичка, — хриплю я, ускоряя темп. — Как же ты поешь красиво. Теперь только для меня петь будешь. Я купил тебя, — с каждым словом жестче вколачиваюсь в ее мокрую киску. — И только попробуй в этот раз сбежать, пока я не натрахаюсь. Найду и накажу, клянусь. Теперь ты — моя собственность. Поняла?!

— Поняла, — шепчет она еле слышно, утыкаясь лицом в мою шею. — Только не злись…

Целует, сучка. Коротко, но так нежно. И сама. Это вообще добивает.

Прибиваю ее спиной к стене и дергаю подбородок, вынуждая поднять на меня глаза. Воет, зараза. Не нравится ей, что я вот так просто взял и воспользовался. Без прелюдий, без смазки. Просто взял и выебал, как шлюху. Не привычно ей такое отношение. Гордость страдает. Потому и плачет.

Потому что будет знать, что кидать меня чревато последствиями. Хочет денег — оплата вперед. Теперь я заклеймил ее и пусть только попробует рыпнуться. В этот раз не спущу побег. Клянусь, второй раз я такого пиздеца не прощу. Не вывезу просто. Не выживу…

Лера вдруг сама подается мне навстречу и ловит своими влажными губками мой охуевше приоткрытый рот.

Сама целует меня?

Это ее казалось бы невинное действо приводит меня в какое-то сытое исступление. Не знаю даже, как еще назвать это чувство. Я блядь адски доволен, что она делает это САМА!

Так хотя бы создается иллюзия, что она тоже хочет целовать меня. Хочет, а не вынуждена.

Отвечаю на ее невинный поцелуй со всей накопившейся внутри яростью, как будто сожрать ее готов.

Делаю еще пару глубоких толчков в ее тесную шелку и с охуенно непередаваемым удовольствием взрываюсь оргазмом.

Блядь, наконец-то…

Лерочка…

Это и правда Лерочка. Моя. Теперь моя, блядь. Подстилка. И я смогу делать с ней все, что захочу…

Замедляю движения своих бедер. Собираюсь уже отпустить девчонку, как вдруг замечаю, что рука, которой я держал Леру под задницу вся в крови.

— Бля, у тебя месячные? — хмурюсь непонимающе и грубо усмехаюсь. — Потому что мне доподлинно известно, что ты не целка.

Поднимаю взгляд на Леру. Дебильная самодовольная ухмылка сползает с моего лица, когда я вижу, что Лера по цвету сливается со стеной. Белая.

Устало приоткрывает заплаканные глаза:

— Н-нет, — шепчет.

— Тогда какого..? — кажется я даже трезвею от довольно непривычного мне чувства — страха.

А Лера подтверждая мои самые страшные опасения вдруг обмякает в моих руках.

Блядь. Нет-нет-нет… Лера. Лерочка…

Я что, убил ее?..

Глава 6. Артур

Прижимаю ее голову к своему плечу. Судорожно поглаживаю ее разметавшиеся волосы, пытаясь в себя прийти.

По крайней мере она дышит.

Дышит, моя девочка.

Значит живая.

Слава богу. Хотя не припомню, чтобы я был верующим.

Пиздец. Пиздец!

Нахуй я столько пил?! Нихуя не соображаю, что сейчас следует делать. Знаю только, что пальцы, которыми я зарываюсь в ее мягкие волосы, непривычно дрожат и будто немеют от ужаса.

Я не так хотел. Вообще не так!

Мне недостаточно трахнуть ее один раз и снова потерять. Нет уж!

Включайся, мужик. Че делать?!

Для начала, пожалуй, стоит выйти из нее. Охуеть, у меня даже в такой ситуации продолжает стоять. Гребанный изврат.

Одной рукой прячу член в трусы и кое-как застегиваю ремень, лишь бы брюки не свалились. Подхватываю с кресла свой пиджак и завернув в него Леру выскакиваю в коридор.

Как назло — никого, сука!

— Стас! — ору я, зная, что этот гондон пока не натрахается вдоволь из випок точно не уйдет.

— Артур Тигранович? — в коридоре появляется секьюрити, и вопросительно смотрит на завернутую в мой пиджак Леру, не подающую признаков жизни. — Вам помочь?

— Да, срочно Стаса найди мне! — требую я.

— Так он в восьмой, — кивает на одну из дверей. — Может скорую?

— Конечно, блядь, скорую! — рявкаю я. — Хули ты стоишь, сомневаешься?!

С ноги открываю дверь в восьмую випку, довольно грубо прерывая развернувшуюся там оргию.

— Блядь, Арт! — возмущается Костя. — Понежнее нельзя? Мне вообще-то эти двери из Германии везли спецзаказом, — негодует он, как застройщик.

А Стас сразу чует неладное и напряженно смотрит на безжизненную Леру в моих руках:

— Ты че наделал, долбоеб? — поднимает на меня взгляд полный довольно непривычного для него осуждения.

— Я не знаю, брат, — я даже дышу с трудом.

— Я конечно все понимаю, ты зол на нее, но не до такой же степени, Арт? Ты как жить-то с этим будешь? — он оставляет шлюху, стоящую перед ним раком и, на ходу заправляя член в штаны, бросается к нам. Ловит запястье Леры и удивлено уточняет: — Живая?

— Ты реально щас подумал, что я ее убил?

— С тебя станется. Ты из-за этой девицы год не просыхал. Так что я бы не удивился, — прямой как палка ответ в стиле Стаса. — Что ты с ней делал? — он опять смотрит на меня.

— Ничего, — пожимаю плечами. — Трахнул разок. И она отключилась. А еще у нее кровь. Но сказала, что месячных нет…

— Ой, бляяяя, — Стас вдруг подается к подолу моего пиджака, прикрывающего Лерину попку.

Отшатываюсь и ощериваюсь:

— Совсем охуел?! — рявкаю.

— Ты идиот? Я ж как доктор.

— Нахуй пошел, доктор! — шиплю я.

Стас отмахивается и выпрямляться в полный рост:

— Ладно, я и без осмотра могу предположить, что ты, долбоеб, тупо порвал ее.

— Чего? — хмурюсь.

Звучит так, как если бы она была тряпичной куколкой, а я кем-то очень нехорошим, способным рвать красивые вещи.

— Че слышал, идиота кусок! — отвечает Стас. — Она же родила совсем недавно. Скорее всего порвалась в родах. А тут ты со своим агрегатом, еще и злой как собака бешеная. Вот, пожалуйста. Доволен?

— И че теперь делать? — у меня от одних его слов все тело болеть начинает.

«Порвалась в родах»? Это че вообще такое? Даже звучит больно. Для меня. А для куколки вроде Леры…

Не дышу. Смотрю на нее в полном ауте. Пьяные мозги рисуют омерзительные картинки ее боли и мне хуёво до блевоты.

— В больницу везти, — отвечает на мой вопрос Стас, прикуривая сигарету. — Других вариантов нет. И, знаю, что тебе это не понравится. И мы это уже проходили год назад, брат. Но я вынужден снова тебе это сказать: не ебать! Пока она полностью не восстановится после родов даже пальцы в нее свои не смей пихать, — он делает глубокую затяжку. — Убьешь — больше не зови меня бухать с горя. Я заебался за этот год твое нытье слушать.

— Да пошел ты, — шиплю я, чувствуя себя уязвленным.

Хочу уебать его, но руки заняты. Хуйню какую-то несет. Не было никакого нытья. Я просто хотел и пил. Да, хотел часто. Но она здесь вовсе не при чем.

Всё сны дурацкие. Я спать из-за них не мог. Просыпался то возбужденный до предела, то в холодном поту, когда снилось, что с ней что-то случилось.

Смотрю на бледную малышку в своих руках и сердце пропускает удары.

Как же я ненавижу ее. Каждый раз вынуждает меня чувствовать себя паршиво. Но в этот раз переплюнула даже собственный побег. Почему не сказала, что ей нельзя сексом заниматься?! Хотела меня виноватым сделать, чтобы я отстал?

Хер ты угадала, милая.

Раз сама пришла, то я тебя теперь не отпущу, будь ты хоть при смерти. Я тебя с того света достану при необходимости. И спиногрыза твоего заодно.

И буду ебать тебя в уплату долга столько, сколько захочу. Куда и как пожелаю. Пока не утолю свой голод наконец-то.

— Скорая подъехала, — заглядывает в комнату пацан из охраны.

— Стас, кончай тут, и поехали, — требую я. — Поможешь мне сделать эту куколку моей должницей...

Глава 7. Лера

У меня буквально все тело болит. Будто меня палками били. Долго и сильно.

Устало разлепляю глаза и непонимающе пялюсь в белый потолок.

Последнее что помню… Артур. В темном клубе. А тут так светло.

Боже, это опять больница.

Я с самых родов почти не покидала ее из-за того что доченьку никак не могли диагностировать и понять что с ней. А потом этот диагноз…

Вот черт! Малышку же кормить пора!

Пытаюсь резко сесть на больничной койке, когда меня вдруг буквально прибивает обратно к подушкам. А в глаза мне глядит не на шутку разъяреный зверь.

— Артур, — выдыхаю я.

Он крепко держит меня за плечи, не позволяя подняться. И шумно дышит, скользя тяжелым взглядом по моему лицу:

— Очнулась.

Кажется какая-то извращенная частичка меня до мурашек счастлива его видеть. Хотя не извращенная тоже ничего против него не имеет. Ведь раз он здесь, значит наша сделка засчитана.

Ведь засчитана же? Пожалуйста…

— Какого черта, Лера? — рычит он, обдавая меня не выветрившимся перегаром. — Почему ты не сказала мне, что тебе нельзя трахаться?

Ой. Я теперь выходит еще и виновата? Он меня заткнул, трахнул, порвал, а виновата я, получается?

Однако перечить ему боюсь. Чтобы не передумал нам помогать.

— Значит так, — продолжает он гневно, — Стас разбирается с твоим пиздюком, а я плачу сколько он говорит и мы его спасаем, что бы там за хворь не была. А ты… — его взгляд сползает к моим губам.

Он все еще очень зол. А еще он достаточно близко, чтобы я могла дотянуться до него будучи даже прижата его огромными руками к подушкам.

Поэтому я просто подаюсь ему навстречу и от счастья и облегчения коротко чмокаю его в уголок рта.

Он отшатывается удивлено:

— Ты че? — кажется он в шоке.

— Спасибо, — шепчу я, стараясь сдержать слезы радости. — Ты не представляешь как много это для меня значит, Артур. Я бы иначе не пришла…

— Это и бесит, — перебивает он меня, а взгляд темных глаз мечется по моему лицу как-то болезненно.

— Прости, — не знаю почему чувствую свою вину перед ним. Должно быть потому что слишком много ему должна с самой первой нашей встречи. — Я теперь сделаю все, что пожелаешь. Только скажи и я сразу…

— Все что я желаю мне, блядь, опять нельзя, — цедит он зло. — Поэтому будь добра позаботься уже о своем здоровье, чтобы я уже наконец-то мог беспрепятственно тебя ебать, никого при этом не убив.

Лицо горит. Сердце колотится.

Это все, чего он от меня хочет? И как назло именно с этим опять облом.

Боже, мне реально неловко от того, что в этот раз я действительно не могу дать ему то, чего он хочет. Ситуация изменилась. Если в прошлом я считала, что долг моего бывшего мужа не имеет ко мне отношения, и что Артур не имеет права требовать его с меня, и всяческими способами пыталась отмазаться от этой самой «оплаты» долга. То теперь я чувствую себя обязанной «расплатиться» с ним.

Неловко конечно. В роли товара я быть явно никогда не хотела. Но когда это плата за жизнь ребенка, то раздвинуть ноги вдруг становится такой мелочью.

— Выходит все же порвалась, да? — шепчу я, чувствуя неловкость.

— Да. И забыла меня предупредить о том, что такое может произойти!

— Прости. Я правда надеялась, что все обойдется. Но ты так злился…

— Ты должна была сказать мне! — рявкает он мне в лицо.

— Я поняла, — втягиваю голову в плечи. — Прости.

— Нахуй мне твое прости не упало! — он наконец отпускает мои плечи и встает с кровати. — Теперь я вынужден ждать, пока ты наконец сможешь со мной расплатиться.

Проводит пятерней по волосам, и отворачивается к окну.

Блин, да чего он так злится-то? Судя по его нетерпению он очень даже хочет меня. Не меньше, чем раньше точно. Может даже больше. Тогда чего бесится? Ну заминочка вышла. Но я же в этот раз даже не отказываюсь ни от чего.

— Артур, — тихо говорю я.

— М? — не поворачивается.

— Пока швы затягиваются, я могла бы быть для тебя чем-то еще полезной?

— Например? — бросает через плечо.

— Я уже предлагала там, в клубе, — припоминаю я. — Но видимо ты не запомнил. Я могла бы готовить для тебя. Убираться. Бухгалтерию немножко подтянула…

Он поворачивается ко мне снова и я замолкаю, глядя в его темные глаза.

— Поверь, я возьму все, — говорит холодно. — Все, что ты можешь дать, я заберу. Выжму тебя до капли и выброшу.

— Хорошо, — киваю я с идиотским оптимизмом.

Потому что для меня самое главное, что моя зайка будет жить. Благодаря ему.

— Раз мы договорились, то я, пожалуй, пойду, — пытаюсь снова сесть в кровати, но Артур опять прижимает меня к подушкам.

— Ты идиотка? Тебе нельзя сидеть!

— Ладно-ладно, — успокаиваю его. — Я не буду садиться. Просто встану на ноги.

— Нет, — категорично отрезает.

— Но мне нужно идти! — вот теперь-то я возмущена.

— Тебе нужно только то, что я скажу, — цедит зло. — И раз я говорю, что ты останешься здесь, значит ты останешься здесь.

— Нет-нет, я не могу, Артур. Пожалуйста. Мне нужно к дочке. Я и без того уже пропустила кормление. Ее наверно смесями напичкали. А я не хотела так, — причитаю я.

Артур хмурится, как-то непонимающе меня рассматривая, будто я на другом языке говорю. А затем вдруг выдает:

— Дочка?

— Мгм, — киваю я, всхлипнув.

— Значит у тебя девочка родилась?

— Да, и ей сейчас очень нужна мама, — шепчу как молитву. — Я клянусь, я вернусь, как только покормлю ее. И сделаю все, что прикажешь, но сейчас мне надо…

— Лежи, — строго перебивает меня он.

— Артур, ну пожалуйста.

— Молча лежи! — приказывает.

Достает телефон и кому-то звонит:

— Стасик, брат, а будь еще добр, переведи девочку к нам сюда. И по возможности побыстрее.

Он молча слушает какие-то возмущения в трубке. Кивает:

— Я понял, брат. Тогда как закончишь обследование, похлопочи, пожалуйста.

Он кладет телефон. А я снова всхлипываю от слез:

Глава 8. Лера

Он хмурится. Взгляд сползает к моим губам. Долгие секунды молчания, а затем грубое:

— Может лучше отсосешь? — бросает зло.

Обидно.

Я вроде как лучше хотела.

Хотя… для кого лучше, Лер? Опять для себя? Это ты его должница, так что придется играть по его правилам.

— Е-если ты нас-стаиваешь, — запинаясь отвечаю я, — то могу попробовать.

— Че там пробовать? — бесится он. — Берешь хер в рот и сосешь. Вот и вся наука. Видела же, как шлюшка в клубе делала?

Весь мой энтузиазм резко испаряется. Боюсь даже смотреть на Артура. А уж вспоминать ту картину, что я застала в клубе и вовсе мерзко. Он был так груб с той женщиной. Теперь и меня такое ждет?

Конечно, я ведь сама назначила цену. Теперь придется делать все, что он попросит.

Невольно думается, что не зря я не успела за сегодня ничего съесть, ведь если он соберется так же насаживать мою голову, то меня может вывернуть. Опыта ведь в этом деле у меня ровно ноль.

— Ладно, — шепчу, чувствуя, что дрожу всем телом. — Я все сделаю, как прикажешь…

— Значит и правда на все готова? — он кладет свою горячую ладонь на мою щеку и вынуждает в глаза смотреть.

Киваю.

— И ты не будешь больше придумывать дурацких отговорок и оправданий? — он проводит своим шершавым пальцем по моим губам, слегка размыкая их.

Снова киваю.

— Даже если я прямо сейчас вставлю в твой красивый ротик свой член и грубо трахну? — он пропихивает между моих губ свой палец и касается языка.

Опять киваю, потому что мне кажется, что он ждет ответа.

Артур хмурится, осторожно поглаживая мой язык своим пальцем. Вижу, как под его запущенной щетиной желваки играют, будто от сдерживаемой злости.

— Соси, — приказывает он слегка нажимая на мою челюсть.

Я не понимаю зачем он это делает, но выполняю приказ. Прикрываю глаза, от смущения встречаться с Артуром взглядом, пока буду делать столь странные вещи, смыкаю губы и принимаюсь осторожно посасывать его палец, стараясь не зацепить его зубами.

Может он так разогревает своих женщин перед минетом? Или сам разогревается? Хотя, зная Артура, он всегда готов и никакой разогрев ему не нужен.

Тогда может это он меня учить взялся? Заодно проверить можно ли моему рту доверить свое «самое ценное»?

Не знаю. Но ощущения у меня странные. Совсем непривычно класть себе в рот чужую плоть, пусть и всего лишь палец. Он у него такой шершавый. И большой. Хотя кажется у Артура вообще все большое.

Чувствую, как лицо горит, будто у меня жар. И скулы сводит от стараний.

А это и правда всего лишь палец.

Невольно пытаюсь представить каково же будет пихать в рот его огромный член. Видимо сейчас мне и предстоит это узнать на деле. Не важно, готова я к такому или нет. У меня нет выбора.

— Посмотри на меня, — хрипит Артур.

Блин. Нехотя открываю глаза.

— Умница, девочка, — он поглаживает мой подбородок свободными от моего рта пальцами. — Теперь вижу, что ты и правда готова на все. Такая послушная стала, — он голодно скользит взглядом по моим губам не прекращающим сосать его палец. — На сегодня достаточно, — он наконец освобождает мой рот. — Но я рекомендую тебе и дальше так усердно стараться мне угодить. Чтобы я не решил, что товар, за который я плачу мне не выгоден. Поняла меня?

Киваю и прячу взгляд.

Чувствую тебя раздавленной.

Я ведь и правда товар. Почему решила, что могу ждать от него чего-то большего?

Еще так наивно глупо предложила ему этот поцелуй. Стыдоба.

Разве шлюх целуют в губы? В кино, которое я как-то смотрела, это было табу.

Посто я еще не смирилась с ролью шлюхи. Сейчас привыкну и надеюсь перестанет быть так больно от его грубости.

Вздрагиваю, когда Артур вдруг поднимается с корточек и резко дергает меня за подбородок:

— Еще что-то хочешь попросить? — требует саркастично в продолжение нашего разговора.

Качаю головой:

— Н-нет, спасибо.

— Тогда лежать, до моего возвращения. Спиногрыза твоего принесут после обследования. Узнаю, что вставала, накажу, — говорит так грозно, что я вжимаю голову в плечи.

А он вдруг подается ко мне навстречу и… целует меня в губы.

Глава 9. Артур

Она, блядь, издевается надо мной?

Нахуй мне не нужны ее поцелуи! Детский сад какой-то. Если бы она была цела, я бы сейчас трахал ее во все дырочки, а не вот это вот все.

Член стоит до боли. А еще я до сих пор чертовски пьян. Неприятно пьян. Будто у меня уже начинается не самое приятное похмелье. И от того стояк только сильнее действует на нервы. Потому что он сейчас вообще некстати.

Но как она сосет, ебать...

И это всего-то палец. Еле сдержался, чтобы не продолжить и не вставить в ее послушный ротик свой член. Ее губки сладкие применить бы в дело, а не эти игры детские. Мне бы сейчас было намного лучше.

Пиздец, меня аж пошатывает от этих фантазий гребанных. Видать потому что верхней голове крови не хватает. Ну или все же из-за бухла.

— Ой, Артур Тигранович, — меня подхватывает под локоть медсестричка, которая определяла Леру в палату. — Вы в порядке?

— Нихуя я не в порядке, — бешусь, желая сейчас только одного: вернуться к Лере и трахнуть ее еще разочек.

Больше даже думать ни о чем не могу. Только о ее ебаных стонах.

Боже, как она стонала, пока я трахал ее в випке. Где набраться терпения, чтобы не порвать ее снова от своего неуемного желания?

— Я могу вам помочь? — врывается в мои хаотичные мысли голос медсестры.

— У меня хер стоит до боли, — хриплю я грубо. — Как думаешь, можешь ты мне с этим помочь?

Она сначала вроде удивляется, но затем расплывается в улыбке:

— Ну конечно, — жеманничает. — Вам, Артур Тигранович, я всегда готова помочь.

Подозреваю, что внезапно расширенный спектр услуг для меня связан с тем, что я владею зданием в котором находится эта частная клиника и они нехерово задолжали мне.

Видимо девица в курсе этих обстоятельств.

Не думаю, что шлюшке есть дело до судьбы больницы и поэтому она хотела бы мне угодить. Нет. Такие как она падки на бабло. Они его за версту чуют. И прилипают как репей.

Девица без лишних разговоров заводит меня в соседнюю в Лериной палату, которую я велел оставить пустой на случай, если решу переночевать в больнице, и принимается вроде эротично расстегивать пуговки на своем халатике.

Ох уж эти бляди под прикрытием. Их буквально где угодно можно найти.

Месяц назад меня приняли менты за пьяную драку, и пока я вспоминал, кому позвонить, чтобы вылезти из обезьянника случайно трахнул симпатичную следачку.

Ну как случайно? Просто предложил ей сумму, от которой она не смогла отказаться.

К слову, после секса она же меня и отпустила из отдела, не пришлось даже свои связи задействовать.

Все просто: бабы любят деньги. Потому что все бабы — шлюхи.

Раньше Лера казалась мне другой. Но оказалось, что я просто не знал ее цены. А она пришла и сама мне ее выставила.

— Хорош церемоний, — раздраженно говорю я медичке. — На колени вставай и соси уже. Мне твой сомнительный стриптиз нахер не облокотился.

Сука нисколько не смутившись опускается на колени и принимается возиться с моим ремнем. А он как назло не поддается, будто застрял. Но и я помогать не спешу. Лениво разглядываю шалаву.

Она уже в одном белье. Сексуальный ажурный комплект, будто девка была готова сегодня к сексу.

Пока она так и не может совладать с моим ремнем, проталкиваю в ее рот свой палец, как делал только что в соседней палате. Но это не возымевает и доли того эффекта, что с Лерой.

Я же буквально был готов кончить. Хер знает в чем магия. Но это пиздец как завело меня. Однако почему-то сейчас не работает.

Неужели все дело в ней?

Поглаживаю шлюху по волосам, пытаясь представить сейчас перед собой совсем другую девушку.

Ту, что пришла продать мне себя в простеньких хлопковых трусиках и стремном колхозном лифчике для кормления.

А я купился и купил ее.

Выходит она же тоже шлюха, тогда почему ее рот я поберег, как какую-то ценность?

Ну не порву же я и его в конце концов. Надо было просто взять, но я почему-то решил, что с ней так нельзя.

С хуя ли, спрашивается?

Чем она отличается от всех этих баб?

Все бабы — шлюхи. И она в том числе.

Тогда почему я думаю именно о ней, даже когда передо мной на коленях сейчас стоит другая женщина?

Боковым зрением замечаю как открывается дверь в палату и по инерции поворачиваю голову.

Ебаный пиздец…

— Блядь, Лера, — завожусь я. — Я ведь приказал не вставать с кровати!

Она как-то испуганно смотрит на голую шлюху сидящую передо мной на полу и мне почему-то начинает казаться, что я должен оправдаться за это.

Хотя какого хуя?

Я свободный мужик! Она не жена мне, чтобы я целибат хранил, пока она не может меня ублажить. Выходит я ей ничего не должен и ни о какой верности и речи не идет. Я хочу трахаться и не собираюсь себе ни в чем отказывать.

Однако моя уверенность пошатывается, когда Лера шепчет тихое:

— Простите, что помешала, — виновато кивает, пряча слезы, и спешит скрыться за дверью.

— Блядь! — злюсь я. У меня аж скулы сводит от неконтролируемого бешенства.

Поэтому я не раздумывая бросаюсь за ней.

Глава 10. Лера

— Стой! — летит мне голос Артура в спину.

Но я спешу спрятаться в своей палате, хоть и понимаю, что он все равно догонит.

И чего я расстраиваюсь?

У нас ведь нет с ним никаких отношений, чтобы я на него обижалась за то, что он имеет еще и других женщин. Чисто сделка. Холодный расчет. Так что нечего тут строить из себя жертву предательства.

Он не Слава. Не муж. И даже не парень мне.

Да, отец моего ребенка. Но я его родила против воли Артура, поэтому вообще не имею никаких прав и претензий на этом поле. Потому и сказать ему о дочери не решусь.

Он просто наш спаситель, которому я должна быть благодарна за помощь и не роптать.

Однако в груди ноет отчего-то сильнее, чем когда я своего бывшего мужа за изменой застала. Прям болит, будто мне спицы под ребра вонзились.

Должно быть это просто гордость страдает.

Он собрался спать со мной и с другими тоже? Или это пока я не восстановлюсь он так снимает напряжение?

— Я ведь приказал стоять! — рявкает Артур, врываясь в мою палату. — Почему не слушаешься?! Вообще велел с кровати не подниматься, ты нарываешься на счетчик? Думаешь я с тобой шутки шучу?

— Мне нужно было в туалет, — отвечаю, пряча взгляд, будто оправдываясь за свое «непослушание». Мне неловко смотреть ему в глаза. Потому что знаю, что не смогу сдержать обиду во взгляде. — Здесь замок заклинило. Я решила, что схожу в соседней палате. Извини, что помешала.

Он дергает меня за подбородок и заглядывает в глаза:

— Ты не должна была этого увидеть, — хмурится.

— Но увидела и прошу прощения, — так и знала. Звучит слишком претенциозно для извинений. А я совсем не хочу его злить.

Но совсем неуместная обида и кажется даже еще более неуместная ревность сжигают меня изнутри. А что еще хуже, я до ужаса боюсь конкуренции.

Что, если ему понравится кто-то больше, чем я? Все эти женщины более опытные, смелые, и даже более фигуристые, чем я. Что если он вдруг поймет, что во мне вовсе нет той ценности, за которую он платит? Что свет клином на мне не сошелся и более того, другие могут предложить ему куда больший ассортимент услуг. За куда более низкую плату, скорее всего.

Выходит мне нужно постараться, чтобы держать планку.

Артур долго смотрит мне в глаза, явно прочитав в них все, что я отчаянно пытаюсь скрыть:

— Я мужик, Лер, — начинает он на удивление сдержанно. — И мне нужно куда-то сливать сперму, когда я возбужден. Тем более пока ты не можешь меня принять.

— Кто сказал, что я совсем ничего не могу? — раздраженно пожимаю я плечами. — Рот у меня вроде в порядке, ты ведь даже проверил. Но, я так понимаю, предпочел найти более опытный. Так иди заканчивай начатое.

— Ты дура? — его самоконтроль явно хромает. — Я же пожалел тебя просто! Потому и ушел разрядиться.

— А не надо меня жалеть! — мой душевный баланс тоже оставляет желать лучшего. Такой раздрай. Да где это видано, чтобы я сама напрашивалась к мужчине на разного рода действия сексуального характера? Охренеть просто. — Я хочу, чтобы ты платил деньги, — решительно говорю я. — И меня не устраивает, что вместо того, чтобы дать мне их отработать, ты идешь к другой.

Он явно все еще злится, но в его взгляде проскакивает и что-то еще. Такое заинтересованно-удивленное:

— Ты че… ревнуешь что ли, Лер? — щурится он подозрительно.

— Вот еще! — фыркаю я, и обороняясь, складываю руки на груди. — С чего бы мне ревновать? У нас просто сделка — ни больше, ни меньше! И я хотела бы прояснить в ней некоторые моменты!

— Составим договор? — язвит он.

— Хоть бы и так!

— Твои условия? — ухмыляется он.

— А что непонятного? — раздражаюсь. — Ты оплачиваешь лечение моему ребенку. А я отрабатываю тебе эти деньги всеми возможными способами.

— И как будем считать «отработки»? — кажется его забавляет моя серьезность. — Секс по сотке, минет по палтику, и борщ на сдачу?

— Я не разбираюсь в ваших этих проститутных расценках, так что можешь сам выставить прайс. Вообще я собиралась отрабатывать пока тебе просто не надоест.

— А если это займет годы? — он задумчиво изучает мое лицо, будто впервые видит.

— Ну, ипотека тоже ведь занимает годы, — резонно замечаю я. — Я знаю, что сумма нужна не маленькая, поэтому когда шла к тебе готова была хоть на всю жизнь в рабство продаваться, лишь бы ты согласился.

— Вот как? — на его губах появляется подобие улыбки и мне становится чуть легче дышать. — Ладно, допустим я уже купил тебя в рабство до конца дней. Есть какие-то еще условия с твоей стороны?

Он выглядит и правда заинтересованным. Значит я могу просить его о чем-то? Во всяком случае стоит хотя бы попробовать. Потому что продать тело для меня уже испытание, а если он при этом продолжит еще и развлекаться с проститутками, то я попросту поеду крышей.

— Н-ну, я бы не х-хотела, чтобы пока мы с т-тобой спим… — мямлю я неуверенно. Эх, была не была. Выдыхаю и твердо говорю: — Не хочу, чтобы у тебя были еще женщины, пока ты заинтересован в сексуальных отношениях со мной.

— Предлагаешь мне хранить верность своей рабыне до конца дней? — эта наглая ухмылка на его лице душит во мне всякую надежду договориться.

— Только пока мы спим вместе, — исправляю его я.

— Но сейчас же мы еще не спим. Значит я могу.

— Как же не спим?! — злюсь я. — В клубе у нас все было! Иначе я бы не оказалась в больнице! Значит сделка состоялась.

— И ты теперь предлагаешь мне ждать, пока ты полностью восстановишься? — судя по скепсису в его голосе он вовсе не согласен принять такой расклад.

— Нет, — говорю я, потому что это единственно верный ответ в сложившихся обстоятельствах.

— И что ты можешь мне предложить? — его интонация звучит испытующе и как-то насмешливо. — Поцелуйчиков маловато будет, чтобы достаточно расслаблять меня.

Шагаю к нему навстречу и принимаюсь расстегивать ремень, с которым очевидно не успела справиться шлюха из соседней палаты. Руки дрожат.

Глава 11. Артур

Мой ремень на удивление быстро поддается Лерочке, а той медсестре так и не дался. Прямо-таки гребаный пояс верности. Даже он против меня. Хотя почему же против? Я ведь и правда хотел именно Леру.

Гляжу на нее сверху вниз. Она такая миниатюрненькая. Хрупкая. Хотя Стас прав, от былого истощения не осталось и следа. И ей это очень идет. Еще и эти сиськи налитые — пиздец.

Это странный феномен, но чем дольше я на нее смотрю, тем сильнее хочу.

Обычно у меня с телками наоборот. Начинаю приглядываться, подмечаю толстый слой штукатурки, пучок ненатуральных ресниц, накачанный свисток, и не дай бог еще какие-нибудь нарощенные волосы — вообще колхоз. Поэтому и предпочитаю по-быстрому их трахнуть, не разглядывая особо.

С Лерой же с самого начала все иначе. Может потому меня так и прет от нее. Не могу ни насмотреться, ни на трахаться в итоге. И это дико раздражает.

Подхватываю пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза — ни капли косметики, а она все равно как куколка:

— И чем же ты собралась меня впечатлять? — меня распирает от желания взять инициативу в свои руки. Но ну ее нахуй. Я уже взял в клубе. Теперь страшно прикоснуться к этой нежной принцессе. Так что пусть уж лучше сама.

Она молчит, касаясь своими дрожащими пальчиками моего члена через трусы.

Блядь. Я реально от одного этого уже кончить готов.

Она очерчивает острым ноготком контур набухшей головки под обтягивающий тканью, и член возбуждено подергивается в ответ.

— У меня не очень богатый сексуальный опыт, — заметно смущаясь говорит она тихо. — Поэтому вряд ли смогу чем-то удивить тебя. Но раз ты принял мои условия, то я не хочу, чтобы тебе приходилось прибегать к услугам других женщин.

Мне льстит, что она будто бы ревнует меня. Хотя по сути скорее просто боится, что я передумаю помогать ее спиногрызу. Значит пусть и дальше боится. Так она становится значительно смелее в своих проявлениях.

Хотя все еще недостаточно.

Шагаю к Лере, прижимая ее к стене:

— Если ты собралась погладить меня через трусы и на этом закончить, то боюсь тебя разочаровывать, — подхватываю ее ручку, целую пальчики. — Этого будет маловато для снятия моего напряжения.

Свободной рукой оттягиваю трусы, высвобождая свой член и кладу ее подрагивающую ладонь на свой ствол:

— Вот так будет лучше, — выдыхаю я, чувствуя, как у меня все тело горит от того, что ее кожа соприкасается с моей.

— Л-ладно, — пищит Лерочка, боясь даже глаза на меня поднять. Таранит шокированным взглядом пуговицы на моей рубашке. А щеки пунцовые от смущения.

Боже. Может она меня как раз этой своей непорочностью так крепко на крючок подсадила?

Я-то привык к более смелым женщинам. А Лера вроде и пытается проявлять инициативу из-за страха не понравиться мне, но тут же сама себя смущает.

Это так забавно. При том, что она давно не девственница. Но видимо там столько не израсходованного потенциала, что она до сих пор стесняется всего, что связанно с сексом. И я очень хочу быть тем, кто раскроет этот потенциал.

— Смелей, зайка, — подбадриваю я ее.

Признаться, у меня уже сто лет такого не было, чтобы женщина мне просто дрочила. Но Лере всегда удается быть для меня «не как все». Потому и хочу именно ее. Потому и ломает — ни одна женщина ведь на нее не похожа.

Да, она тоже продажная оказалась. Но кажется я этому рад.

С удовольствием наблюдаю, как вторая ее рука тоже ложится на мой член, видимо в помощь первой. Это выглядит — охуеть просто.

Ее тонкие пальчики на моем огромном члене. Она очень старается. Хоть и смущенна до ужаса.

Растрепанная вся. С пунцовыми щеками.

Глядит куда-то мне на грудь. Дышит тяжело и шумно, будто марафон бежит.

— Давай помогу, — обнимаю все ее пальчики одной своей ладонью, не отпуская со своего члена, и слегка ускоряю движение наших рук.

Это пиздец. Это такой разъеб, что у меня аж голова кружиться начинает еще сильнее чем от алкоголя.

Нависаю над ней, затягиваясь ее охуенным молочным запахом. Утыкаюсь носом в ее макушку.

Да, это далеко не то, что я хотел бы с ней делать. Но ебать, даже такие невинные шалости с ней — разрыв башки.

Это и пугает.

Если однажды она снова уйдет? Как без нее получить эту эйфорию? Я ведь весь прошедший год пытался найти «аналоги». Нихрена не вышло.

Надежда только на то, что теперь я не обломаюсь. Наиграюсь по полной. И только тогда отпущу.

А если так и не утолю этот ебучий голод, то просто оставлю ее себе. Навсегда.

Я ведь могу так поступить? Могу.

Она должна мне и сама это осознает. Теперь она — моя собственность.

— Поцелуй меня, Лер, — приказываю я хрипло, прихватывая свободной рукой ее за затылок.

Она послушно поднимает голову мне навстречу и тянется к моим губам.

— Ты моя теперь, — зарываюсь пальцами в ее волосы.

— Я знаю, — шепчет смущенно.

Блядь, какая она красивая.

И вся моя.

— Хуй ты теперь от меня отделаешься, — наконец целую ее губки.

Боже, кажется я слишком долго этого ждал. Снова ощутить ее в своих объятиях. Вкус ее нерешительных поцелуев. Запах ее тела, хоть он и стал сейчас совсем другой, но не менее крышесносный.

Ускоряю движение наших рук и с охуенным облегчением выстреливаю спермой на ее больничную сорочку.

— Умница, — хриплю я, прекращая терзать ее сладкие губки своими грубыми. — Ты оказалась права, твои поцелуи вполне сгодятся для частичной оплаты долга. Но только если с ними в комплекте идут подобные приятные бонусы. Например в следующий раз я бы хотел кончить в твой красивый ротик, моя милая, — провожу пальцем по ее губкам.

Лера выглядит растерянно. Взгляд расфокусирован. Бля, и она вся в моей сперме. Одежда, руки, пальчики.

— Ты ведь еще ни разу не брала в рот? — припоминаю я приятный факт.

Качает головой отрицательно.

— Охуенно, — ухмыляюсь я.

Смазываю с ее запястья каплю своей спермы и кладу палец в ее удивленно приоткрытый ротик.

Глава 12. Лера

Он смотрит так, будто все еще голоден. Обалдеть просто. Ему всегда мало? Или только пока он пьян? Или только со мной?

Я только сейчас понимаю, что вовсе не зря в прошлом так долго держала оборону. Он же и правда похотливое животное, которому постоянно нужен только секс.

Наверно в этом ничего удивительно. Он с самого начала говорил мне, что у него на меня стоит и прочие пошлости. Это я додумала себе всякого. Мол за этой грубостью у него ко мне могут быть какие-то более глубокие чувства кроме сексуального желания.

Хорошо, что теперь я знаю правду и больше не обманусь. А значит и больно больше не будет. Наши отношения — просто сделка. Никаких чувств.

Однако сердце в очередной раз предательски замирает, когда он еще раз целует меня в губы. Отстраняется, осматривая меня удивительно осмысленно для своего нетрезвого состояния:

— Нам нужно тебя переодеть, пока никто не пришел, — говорит деловито, но тут же добавляет с наглой усмешкой. — Позволю тебе щеголять в одной своей сперме когда приедем домой. Чтобы лишних глаз по близости не было.

— Д-домой? — выдавливаю я удивленно.

— Конечно. Разве я неясно объяснил, что ты теперь принадлежишь мне? — бесцеремонно говорит он. — А я предпочитаю хронить свою собственность на своей территории.

— Но я снимаю квартиру.

— Забудь, — отмахивается Артур. — Ты будешь жить в моем доме, чтобы я мог брать тебя всегда, когда захочу.

О, ну конечно.

— Но у меня малышка… — пытаюсь возразить я.

— А что с ней? Можешь оставить ее в больнице, пока с ней будут разбираться.

— Я ни за что не оставлю ее! — пугаюсь я, моментально принимаясь обороняться.

Он равнодушно пожимает плечами:

— Ну, значит, если Стас даст добро, оборудуем для нее комнату у меня дома и заберем с собой.

Да он издевается. Он ведь категорически портив детей. Неужели так сильно хочет меня, что готов даже на такое пойти.

— Артур, — вздыхаю я терпеливо, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы не разозлить его. — Ты не понимаешь, младенец это всегда шумно и довольно тяжело, и это вовсе не подходит твоему холостяцкому образу жизни. Когда нас выпишут мы могли бы жить в моей квартире, а ты можешь вызывать меня всегда, когда тебе… захочется. Я найду с кем оставить малышку, чтобы…

Он сжимает пальцами мои щеки, слегка приподнимая мою голову, заставляя смотреть в глаза:

— Нет, это ты не понимаешь, Лера, — рычит, и я осознаю, что его приказы лучше не оспаривать. — Либо мы делаем так, хочу я, либо я могу вместо тебя вызывать себе любую другую шлюху.

— Я поняла, — опускаю взгляд даже несмотря на удерживающую мою голову руку.

— И не надо на меня обижаться, Лера. Хочешь, чтобы легче жилось? Просто делай что я говорю. Я решу все твои проблемы, а ты в ответ всего лишь должна доставлять мне удовольствие.

— Как скажешь, — выдавливаю я, наступая на гордость.

Выходит я теперь его безмолвная содержанка? Без собственного мнения и права голоса. Что ж, я сама продалась ему.

— Вот и умница, — снова целует меня в губы и наконец отпускает мой подбородок.

Подается мне навстречу и принимается развязывать у меня на спине завязки больничной сорочки. Бесцеремонно стягивает с моих плеч, обнажая мою налитую грудь, до боли передавленную дурацким стремным лифчиком.

— Ого, — Артур хмурится. — Так и должно быть?

Он осторожно поддевает пальцем край намокшее от протекшего молока ткани и очерчивает надавленные грубыми швами бороздки.

— Н-нет, — я шумно сглатываю, чувствуя неловкость за свой внешний вид, который никак не клеится с желанием нравится своему «хозяину», и быть для него привлекательнейшей из шлюх чтобы он не передумал. — Эт-то из-за того, что я уже второе кормление пропускаю.

— Выглядит ужасно, — неприязненно морщится Артур.

Задыхаюсь от стыда. Обнимаю себя руками, вовсе забыв, что они все в сперме Артура. В итоге вымазываюсь в ней вся.

Его взгляд темнеет.

— Такого больше не повториться, — выдавливаю я, ныряю у него под рукой и спешу спрятаться от его недоброго взгляда в ванной.

Лишь бы он не пошел за мной снова. Так унизительно я себя не чувствовала даже когда просила его о чертовой сделке.

Глава 13. Лера

Первым делом спешу отмыть руки. Тру так усердно, будто это должно помочь смыть с себя ощущение, что я недостойна даже шлюхой для него быть. Это же надо, как он умудрился двумя словами втоптать меня в грязь. И это после того, как я ему… Боже!

«Выглядит ужасно», — звучит в голове голос Артура.

Шумно всхлипываю, только сейчас осознавая, что реву.

Фу, вот же дура. Нашла из-за чего.

Подумаешь, не понравилась ему. Будто он от этого перестал хотеть меня, как животное.

Замираю.

А если перестал?

Гляжу на себя в зеркало: грудь аж синюшная от крупных вен под бледной кожей, настолько налилась, что от грубого лифчика заметные вмятины, глаза опухшие от постоянных слез, белье отвратительное, из чашки еще и прокладка для груди торчит, переполненная так, что на светло-бежевой ткани бюстика со всех сторон пятна, еще и живот будто я родила недавно. Потому что я и правда недавно родила, блин!

Ужас.

Это действительно выглядит ужасно. Если он не решит отказаться от нашей сделки, то нужно будет постараться не показываться ему без одежды.

Вздрагиваю, когда дверь в ванную вдруг открывается.

На пороге стоит Артур с пачкой прокладок для груди в одной руке и свежей одеждой в другой:

— Сказали тебе передать.

— С-спасибо, — принимаю из его рук коробок.

Но он не уходит. Шагает внутрь и закрывает за собой дверь:

— Еще подсказали пару способов спасти тебя от мастита, или чем это там грозит, — он вдруг принимается расстегивать свою рубашку. — Но один из них нам сейчас недоступен: я позвонил Стасу, малую нам пока не принесут, он хочет сразу закончить со всеми обследованиями и тогда пообещал, что отпустит домой, — разворачивает меня к себе спиной и принимается возиться с застежкой лифчика. — Там еще был вариант с молокоотсосом, но Стас хоть и не женский доктор, сказал это вроде не полезно и рекомендовал более мягкий способ.

Он наконец снимает с меня лифчик для пыток и подталктвает к душевой кабинке.

— Трусы сама от греха подальше сними, — говорит, и принимается сам раздеваться дальше.

Смотрю на него вопросительно через плечо.

— Не буду я тебя трахать, — будто прочитав мои мысли говорит он зло. — Я с твоими фокусами импотентом останусь. Нахуй надо тебя еще раз порвать. Просто решил помочь.

— Д-да я сама могу.

— Я не спрашивал, что ты там можешь, — он входит ко мне в кабинку, становиться у меня за спиной и включает теплую воду.

— Ой, я трусы не успела снять.

— Так даже лучше, — его огромные лапищи ложатся на мои отекшие от молока груди и принимаются их осторожно мять. — С такими процедурами мне и в трусах вся моя выдержка потребуется. Так что лучше не усложнять. Я тебя на сегодня уже достаточно испробовал, — его голос звучит хрипло.

И это успокаивает мой беспокойный разум.

Кажется даже в отвратительном белье, с не самыми идеальными формами я все еще продолжаю привлекать его.

Надолго ли? Плевать. Лишь бы успели спасти мою дочку, пока его интерес не погас.

Облегченно откидываю голову на его огромное плечо, чувствуя, что под натиском его огромных ладоней и теплой воды грудь перестает быть такой болезненно каменной.

— Значит твой Стас сказал, что мы сможем поехать домой? — спрашиваю я, в надежде, что будничные разговоры помогут сделать обстановку менее интимной.

— Мгм.

— Странно, а нам говорили, что еще нескоро выпишут, — расслабленно говорю я. — Пока все обследования не закончат.

— Когда есть деньги — можно все, — цинично отвечает он. — И обследования за один день, и домой уехать в ожидании результатов, и даже жизнь спасти.

— Согласна, это потрясающе. Были бы у меня деньги, я бы без сожалений их на малышку свою тратила. Лишь бы она здорова была.

— Для того, чтобы пользоваться преимуществом больших денег, тебе достаточно просто быть со мной. Ласковой и послушной.

— Знаю, — судорожно вздыхаю от насилу прекратившихся рыданий. — И благодарна тебе за это.

— Благодарность это немного не то, что я от тебя хочу, — напоминает он.

— Я понимаю, Артур, — благодарно прижимаюсь щекой к его груди. — Я все возмещу как только смогу.

Особенно неловко это говорить, чувствуя, как его стояк упирается мне в спину.

А еще у меня есть не безосновательные опасения, что мужчина, купивший меня ради удовлетворения собственных потребностей не уйдет просто так из душа, когда у него столь очевидное желание, и моя грудь в руках. А еще он пьян и гол. И мало ли, чего он там мне обещал?

— Тебе стало лучше? — хрипит Артур.

— Мгм, — пищу я, испытывая уже нечто совсем далекое от облегчения. — С-спасибо.

Он целует меня в макушку, и кажется будто затягивается моим запахом:

— Тогда я пожалуй пойду от греха подальше. Заканчивай тут сама...

Глава 14. Лера

Он и правда просто ушел?

Зная Артура, это кажется слегка удивительным.

Одеваюсь в чистую больничную одежду, которую мне добыл мой неожиданно заботливый кредитор, и выхожу обратно в палату.

Мысли все о дочке. Как она там? С чужими людьми. Вдруг животик от смеси заболит? Хотя это явно не самое худшее сейчас для ее здоровья.

Однако тот страшный диагноз, что ей поставили никак не беспокоит ее пока что. А вот колики на фоне неподходящей смеси это вполне реальный дискомфорт для такой малышки.

Нужно что-то придумать.

Спасать ее жизнь, продав себя в сексуальное рабство это конечно хорошо.

Наверно.

Ну по крайней мере для дочки, так точно хорошо.

Но вот избавить ее от дискомфорта нужно прямо сейчас.

Да и потом, я так соскучилась. Сил нет без нее так долго оставаться. Я так привыкла за последний почти год, что она всегда рядом: сначала в животике, потом всегда на ручках. Что теперь меня буквально ломает без нее.

Вот только как мне до нее добраться? Я даже не знаю в каком районе Москвы нахожусь. А главное, где все мои вещи. Ну или не все, а элементарно телефон, чтобы я могла вызвать себе такси.

Выхожу в коридор, чтобы найти хоть кого-то из персонала и узнать, куда мог деться мой сарафан и все барахло из его карманов. Или это все и вовсе осталось в клубе. Как вдруг меня одергивает женский голос:

— Вот и она, — звучит так, будто меня искали. — Пойдем со мной дорогуша.

Оборачиваюсь.

Черт.

Это ж та самая баба, которую я буквально только что застала голую на коленях перед Артуром.

Так она медсестра?

Вот правильно же говорят: свинья везде грязь найдет. А охотник добычу. А бабник очередную шлюху.

— Куда мы должны идти? — настороженно спрашиваю я.

Кто ее знает, может она обиделась, что я помешала ей удовлетворить такого-то завидного «пациента», как Артур, и теперь вздумает мне мстить.

— Как куда? У тебя обработка швов перед сном, — она вызывающе откидывает длинный хвост с плеча, окидывает меня с головы до ног оценивающим взглядом, разворачивается и модельной походкой идет по коридору к процедурному кабинету.

Блин. Кажется сбежать к дочке так быстро не получится.

Но что поделать?

Заодно попытаюсь узнать у этой мадам где могут быть мои вещи. Они мне позарез нужны.

Не могу же я в конце концов Артура просить вызвать мне такси. Хватит с него уже моих просьб на сегодня.

К тому же он и вовсе требовал, чтобы я не вставала с кровати. Так что если сказать ему, что хочу быстренько смотаться к доче в больницу, он скорее всего будет против. И запретит. А я не имею права с ним ругаться. Но и материнское сердце ничем не успокоить, когда ребенок не рядом.

Разве я могу спокойно спать? Когда моя крошка там одна…

— Входи, раздевайся, — слышу приказной тон этой ш… медсестры.

Она меня почему-то дико раздражает.

Нет, я вовсе не ревную. Но меня бесит, что эта шваль сосущая глядит на меня будто свысока.

Это на каком основании, интересно?

Потому что она готова отсасывать первому встречному, а я будучи взрослой женщиной веду себя, как закомплексованная девственница?

А может потому, что этот самый отсос автоматически дает ей какое-то особое положение у мужчин?

Видимо не дано мне понять философию высокомерных минетчиц.

— Чего стоим? — хабально требует она. — За ширму заходим и раздеваемся!

Пока хамка возится с медикаментами я прячусь за ширмой, не переставая думать, какого хрена она со мной так обращается.

Я ведь вроде пациент. И клиника частная, явно не бесплатная. То бишь я клиент, тот самый, который вроде всегда прав.

Но может она возомнила себя моей соперницей? Или Артур всем подряд раструбил, что я для него просто купленная на долгий срок шлюха?

От этой мысли меня бросает в холодный пот от стыда.

Хотя вроде какая мне разница, что обо мне подумают люди. Но будто не хотелось бы, чтобы меня считали шлюхой. Должно быть потому что я саму себя пока таковой принять не могу.

Сняв трусы, выхожу из-за ширмы в одной сорочке и собираюсь уже было влезть на кресло.

— И что это? — одергивает меня медсестра, выгибая свою татуажную бровь. — Я же сказала раздеться.

— Я сняла трусы.

— Ночнуху тоже снимай, тебе еще узи делать, я не собираюсь с твоей юбкой возиться.

— Ладно, — возвращаюсь за ширму и быстро скинув сорочку, выхожу обратно к раздражающей суке, прикрываясь руками.

Увидев меня голую она пробегается презрительным взглядом по моему телу, и ядовито ухмыляется:

— Конечно таким телом мужика особо не удержишь, — язвит она. — Вот и приходится бегать за ним, обламывая ему кайф, да?

— Да срать я хотела, если честно, — отвечаю сухо.

— На кого? — она явно не ожидала от меня грубости.

— Ни на кого, — пожимаю плечами. — Просто. Хотела в туалет, а в моей палате замок заклинило. Вот я и пошла в соседнюю палату. Откуда мне было знать, что местные медсестры еще и шлюхами на полставки подрабатывают.

— Охуела? — мягко говоря удивляется тварина.

— А ты? — не без претензии швыряю ей в ответ.

— Рот свой закрыла и лезь в кресло, — приказывает она, подбирая челюсть с пола. — Еще меня какая-то содержанка поучать тут будет.

— Боже упаси. Как я могу поучать опытную труженицу, когда у меня самой всего два мужика за жизнь было, — ухмыляюсь зло. — Не мой профиль, дорогуша. А ты бы рассмотрела содержанство, пока не стерлась кормилица твоя, — недвусмысленно опускаю взгляд на край ее неприлично короткого халатика. — Да и рот знаешь ли, не резиновый. То, что у Артура в штанах еще не каждая потянет. Я-то видела, как он других шлюх насаживал: как свиней на вертел, до рвотных позывов. Так что тебе можно сказать повезло, что я пришла и помешала ему надругаться над твоей светлой головушкой.

— Я тебя обрабатывать не буду! — вскакивает с места.

— Абсолютно точно, — отзываюсь ей в тон. — Зови другую медсестру. Желательно которая тут по основной специальности работает, в отличие от некоторых.

Глава 15. Лера

— Ну здравствуйте, Валерия, — мужчина в халате окинув меня слегка непрофессиональным взглядом входит в кабинет и садится за аппарат узи: — Ложитесь на кушетку. Щас просветим вас, потом на кресло, обрабатываться. Раз уж вы с нашей медсестрой не нашли общего языка.

— М-можно хоть сорочку накинуть? — от неожиданности увидеть врача-мужчину в частной гинекологии я даже заикаться начинаю.

В государственном роддоме их немало и обычно о них ходят легенды, что они те еще мясники, не считающиеся ни с какими возражениями пациенток.

Девчонки с которыми я лежала в послеродовом отделении предполагали, что это из-за того, что этим самым мясникам не ведомы женские боли, схватки и прочее. Может хоть за деньги они более сговорчивые?

Хочу было спрятаться за ширмой, прикрываясь руками, но доктор поворачиваетсяи и брезгливо бросает:

— Марианна предупредила меня, что у нас шибко капризная пациентка, — он глядит на меня поверх своих очков-хамелеонов с явным упреком: — Но если считаете, дорогуша, что и со мной ваше хамство прокатит, то сильно ошибаетесь. Я заведующий отделения, так что в отличие от ранимой Марьяшки не убегу от вас в слезах. Даже не надейтесь. А таких капризных принцесс как вы я десятками ежедневно щелкаю. Так что легла на кушетку и раздвинула ноги, пока по хорошему прошу.

Я просто стою разинув рот. Прикрываюсь руками и даже дышу как-то судорожно.

Что? «Ранимая Марьяшка»? Это он точно о той суке белобрысой?

Хотя немудрено. Видимо тоже ее поебывает. Прошма явно знает толк в налаживании связей через «ораторское искусство».

— Мне с-сначала нужно поговорить с Ар-ртуром, — шагаю к двери и дергаю ручку.

Запрето.

Что за?!..

— Ни с кем тебе говорить не нужно, милая, — врач похлопывает по кушетке ладонью. — Твой Артур платит нам как раз за то, чтобы мы тебя как можно быстрее подлатали. Так что будь добра, не мешай нам работать.

— А за то, чтобы вы мне грубите он вам тоже платит?

— Милая моя, я таких как ты уже знаешь сколько повидал? — ухмыляется язвительно. — В том числе от Артура Тиграновича присланных. То на болячки проверить, то убедиться, что контрацепция соблюдена, чтобы никакая шваль от него залететь не пыталась и на бабки с помощью «наследников» разводить.

Слушаю его и лишний раз убеждаюсь, что правильно сделала, что не сказала Артуру, что родила от него. Чтобы не решил, что я из таких…

— Так вот если я с каждой его шлюхой сюсюкаться буду, — продолжает хамло, — то мне некогда работать будет. Понимаешь?

— Я не шлюха! — протестую, хоть и понимаю, что по сути козел прав.

— Ох, ну конечно! — сарказмирует сволочь. — Возомнила себя особенной? Только потому, что он тебя лично сопровождает в отличие от остальных? Я тебя огорчу, просто твоя пизда оказалась куда менее раздолбанной, чем у других. И из-за этого ты потеряла немало крови. Возможно, чисто теоретически, могла сдохнуть, — он так буднично разводит руками, будто о насекомом говорит. — И я прекрасно понимаю Артура Тиграновича: никому не хочется проблем из-за случайно убитой шалавы. Вот и вся твоя особенность.

Должно быть он прав…

Подхватив висящую на ширме сорочку, шагаю к кушетке. Ложусь, пытаясь хотя бы грудь прикрыть скомканной тканью.

— Целку из себя не строй, — он закатывает глаза, берет датчик для трансвагинального узи и надевает на него презерватив. — Ноги раздвигай.

— Подождите, разве м-мне можно такое узи делать? — нервничаю я.

— А почему нет? — равнодушно пожимает плечами врач.

— Мне ведь и секс опять запретили, а это…

— А это не секс, моя хорошая, — ядовито отвечает он. — Ноги раздвигай, я сказал. Или мне всю ночь тут с тобой возиться прикажешь?

Клянусь, у меня ощущение, что они тут все в каком-то недобром сговоре, и только навредить мне хотят.

А может этот мужик и правда за свою Марьяшку решил отомстить?

Или я просто дура мнительная и выдумываю себе лишнего?

В конце концов меня уже осматривали мужчины-врачи, — перед родами как-то попадалось. Ничего ведь со мной не случилось? И узи мне это малоприятное тоже уже делали пока я беременная ходила. Чего теперь вдруг паниковать решила?

Врач этот противный хоть и хамло редкостное, как и его Марьяшка, но ведь он сам говорит, что Артур ему платит, чтобы меня поскорее в порядок привели, значит вредить он мне точно не станет. Мне нужно просто пережить это унижение, как горькую пилюлю проглотить.

Зажмуриваю глаза и до боли прикусываю губу. Нерешительно раздвигаю ноги.

Ужас. Меня прямо трясет.

А этот муд… мясник хватает меня за колени и резко разводит их шире:

— Вот так держи, — командует он. — Хватит тут комедию ломать. Мне твоя пизда даром не снилась. И получше видал.

Холодный датчик касается саднящих и пульсирующих от боли губ и я вздрагиваю. Сжимаю на груди сорочку до дрожи в пальцах.

Успокойся, Лера. Ну что ты как девственница, ей богу…

— Ай! — вскрикиваю, распахивая глаза, когда датчик резко продвигается внутрь. — Больно мне! — всхипываю, до побелевших костяшек вцепляясь в край кушетки.

— Потерпишь, — трубо отбривает меня козел. — Я только начал.

Только начал?!

У меня из глаз брызгают слезы. Я уже искренне жалею, что обидела эту его «ранимую Марьяшку» и просто хочу, чтобы эта пытка поскорее закончилась.

— Ммм! — стону от боли, но вдруг вздрагиваю, услышав какой-то грохот за дверью.

Женский вскрик. И весь кабинет словно от землетрясения сотрясается от удара по двери.

Какого черта там происходит?..

Глава 16. Артур

Блядь, я даже уснуть от греха подальше тупо не могу. Все мысли в соседней палате.

Выебать ее хочу. Пиздец!

Аж тело ломит все. Верчусь на неудобной кушетке как веретено.

И это между прочим в частной, и далеко не самой дешевой клинике. Что ж там у них в государственных творится.

А спиногрыз Лерин как раз в государственной лежит. Вернее лежал. Пока я не появился. Теперь-то я ему обеспечу лучшие условия. Вернее. Ей.

Там же вроде девчонка.

Вытащу эту малявку, чего бы мне ни стоило. Чтобы Лера мне по гроб жизни обязана была. Загоню ее в такую кабалу, чтобы даже не надеялась еще хоть раз от меня избавиться. Пока я сам не захочу ее выбросить.

Интересно, а она рожала тоже в государственной больнице? Или как его там? Роддом.

Знаю я этих бюджетных коновалов. Небось потому она порванная вся мне досталась.

Уроды, блядь.

Если бы не они, я бы сейчас ебал свою Лерочку до полного истощения яиц. Но теперь разве что дрочить остается, пока она у меня не заживет.

Заживет. Поскорее бы.

Она сейчас как одно большое воспаление для меня выглядит. Прикоснуться к ней страшно. Будто треснутый хрусталь: чуть надавишь — развалится к хуям. А я не хочу, чтобы она развалилась. Но на нее даже просто смотреть страшно. Эта ее грудь… она аж синюшная от проглядывающихся из-под натянувшейся кожи венок. И на ощупь как каменная. Должно быть это больно.

Интересно, ей полегчало от того, что я ее помассажировал, как Стас предложил?

Мне вот точно нет. Только хуже стало.

Блядь!

Срываюсь с кровати и иду в палату к Лере, устав бороться с собой.

Вхожу бесцеремонно. Что бы она ни делала, моей женщине от меня скрывать нечего. Так что и стучаться я не собираюсь.

Просто мое. От ее бестолковой головы, до порванной киски и ниже до самых кончиков пальцев на ногах.

Вся моя.

Сожрать ее хочу. Вот наверно и притащился потому. Иначе не понятно, чего я прусь к ней.

Стоп. А собственно где она?

Как долбоеб осматриваю пустую палату. У меня прямо-таки ебанное дежавю. Год назад она уже сбежала от меня из больницы. И я пообещал себе оставить ее в покое.

Но ни в этот раз, девочка.

Не могла ты далеко сбежать, зная, что от меня сейчас полностью зависит жизнь твоей малявки.

Но куда все же делась?

На всякий случай проверяю душ и туалет. В туалете и правда заклинил замок, как Лера и говорила. И я его слегка выламываю от нетерпения.

Но Леры нигде нет.

Черт.

Выхожу из палаты и замечаю в коридоре услужливую медсестричку.

Стоит, дверь какую-то подпирает. Будто подслушивает.

— Кис, подскажи, где моя пациентка несговорчивая? — подхожу ближе.

— Ой, Артур Тиграныч, напугали, — хватается за грудь. — Ночь уже почти. Чего не спите?

— Не спится. Я вопрос задал.

Она шагает ко мне, и игриво проводит острым ногтем по моей шее:

— Могу закончить начатое ранее, чтобы снять с вас напряжение. Хотите?

Ловлю ее руку:

— Может и хочу. Но сначала скажи, где Лера?

— Так здесь же, — она кивает на дверь, у которой только что паслась.

Мгм. Процедурный кабинет.

— Лечат ее что ли? — хмурюсь.

— Ага, вечерние процедурки, — томно отвечает она. — Давайте же и вам сделаем.

Продолжаю таранить взглядом дверь, за которой должна быть Лера. А шлюха уже наяривает мой не желающий ложиться член. Потому что я постоянно о ней думаю. Вообще ни на секунду не перестал, как увидел.

Какого вообще хера?! Она заполонила собой все мои мысли.

А еще попросила не спать ни с кем, пока будет моей шлюхой…

Но че за бред, хранить верность шлюхе? Она ведь самая обычная. Продажная. Шалава. Которую я купил. Не более.

— Слуште, а достоинство у вас и правда ого, Артур Тигранович, — мурлычет мне на ухо медсестра. — Такое не в каждый рот влезет. Содержанка ваша не соврала. Теперь даже не удивительно, что вы ее порвали.

— Кто? — будто отмираю наконец и фокусирую взгляд на женщине продолжающей ласкать мой член через брюки.

— Ну эта, шлюха ваша очередная, — на дверь в процедурку кивает.

— Не смей. Ее так. Называть, — угрожающе цежу сквозь зубы. — Я пока в этой больнице знаю только одну настоящую шлюху. И ей явно стоило бы следить за языком.

Она даже лапать меня перестает, в шоке хавая неприкрытое оскорбление.

— Ладно-ладно, — неловко съезжает она. — Может в палату пойдем?

— Нет, — отрезаю, — будешь сосать у меня прямо в коридоре, чтобы вся больница в курсе была, какие тут услуги вип-клиентам предоставляют.

Почему-то даже эту ситуацию я примеряю на Леру.

Да она бы от унижения и стыда умерла, предложи я ей такое. Никогда бы не простила мне. И кажется я бы себе не позволил так с ней поступить.

А эта, пожав плечами сворачивает волосы в жгут, и опускается передо мной на корточки.

Блядь.

Почему мне мерзко от этой бабы? Я вроде и не прочь жестко выебать ее болтливый рот, в качестве урока. Прям так бы выдолбил ее глотку, чтобы она головой краску на стене потрескала. Чтобы захлебывалась собственной слюной и задыхалась. Но…

Меня теперь почему-то раздражает уже одно то, что она ко мне вообще прикасается.

— Ммм! — обрывок протяжного стона отрезвляет мое все еще слегка хмельное сознание.

Блядь, я этот голос и во сне узнаю. Заноза моя. Стонет. Когда меня рядом нет.

Это че еще за?..

Глава 17. Артур

— Не понял, — отталкиваю от себя медсестру и шагаю к двери.

Закрыто.

— Какого хера? — рычу на преграду, отделяющую меня от стонущей без меня МОЕЙ женщины.

— Я же говорю, процедуры у них там, — напоминает шмара, поднимаясь с пола. — Несговорчивая ваша отказалась чтобы я ее обрабатывала. Выбрала нашего Антона Геннадича.

— Чего, блядь?! — во мне что-то закипает. И это «что-то» ничем хорошим явно не грозит. Никому.

— Да вы не волнуйтесь, Артур Тиграныч, — успокаивает меня телка. — Вы ж его вроде знаете, он профессионал своего дела.

А еще я знаю, что он извращенец, поебывающий весь свой персонал и пациенток заодно периодически. Особенно он дико хвалился своим опытом с клиенткой под общим наркозом. Я тогда еще подумал, что замашки у него нездоровые. Но это было не мое дело. А теперь…

МОЕ, блядь!

В бешенстве вышибаю дверь и в полнейшем ахуе застываю на пороге.

Моя Лерочка абсолютно голая с раздвинутыми ногами на кушетке. А этот уебок сует в нее какой-то прибор. Туда, куда мне категорически запретили соваться.

Да вы че тут все охуели в край?!

Я вам за что бешенные деньги каждый год отваливаю?

— Какого хера тут происходит? — рокочу я.

— Ничего нового, Артур Тигранович. — деловито отзывается Антоша. — Вот, как обычно, привожу в порядок ваших женщин. А вы могли бы попросить Марьяшу просто открыть вам дверь, если хотели поприсутствовать.

— Я уже вошел, — холодно говорю я, не отрывая взгляда от чужой руки, трогающей мое. Мысленно уже представляю, как его пальцы ломаются один за другим. Чтобы он прикоснуться к ней больше не смог никогда.

Но он же, тварь, вроде типа лечит ее.

А я очень хочу, чтобы ее вылечили.

Однако…

— Ар-ртур, — Лера привлекает мое внимание и я неприязненно морщусь, оценив гримассу боли исказившую ее красивое лицо.

— Почему она плачет, док? — требую я.

— Процедура не из приятных на свеже заштопанную пизденку, — пожимает он плечами. — Но что поделать.

— Прошу, хватит… — слабый голос Леры как серпом по яйцам.

— Слышишь?! — рявкаю я лечиле тупорылому. — Она просит остановиться.

— Это стандартная процедура. Я почти закончил.

— Нет, блядь, — отрезаю, глядя как Лера вся сжимается от боли. — Ты закончил уже!

— При всем уважении, Артур Тигранович, но вы платите мне как раз за то, чтобы я приводил ваших шлюх в порядок. Чем я сейчас и занимаюсь, и… — он не успевает договорить, потому что я с силой прикладываю его рожей в экран УЗИ, впечатывая его конченные очки в не менее конченную физиономию.

— Не смей ее блядь так называть, — рокочу я. Для надежности пересчитываю его рожей все кнопочки на пульте УЗИ, и отпихиваю подальше.

Он орет. Падает со стула.

Нависаю над Лерой:

— Ты как, малыш? — мой взгляд панически мечется по ее бледному лицу, высохшим губкам и вспотевшей шее.

Заправляю растрепавшиеся влажные волосы ей за ушко:

— Очень больно, да?

— Мгм, — всхлипывает она, а больно почему-то мне. — В-вытащи из меня… пожалуйста. Эту штуку.

— Ох ты ж, бля, — до меня только сейчас доходит, что датчик все еще в ней.

Пиздец.

Я конечно хотел поскорее взаимодействовать с ее киской, но точно не так. Вообще, блядь, не так!

У меня аж руки дрожат, когда я тянусь к датчику. Осторожно берусь за рукоять, боясь малейшее лишнее движение сделать. Лера даже дышать перестает, явно сдерживая очередной болезненный стон. И это при всей осторожности. А этот урод как мясник орудовал этой херней.

Успокаивающе поглаживаю свободной ладонью ее подрагивающий от бесшумных всхлипов живот. Крайне аккуратно вытаскиваю датчик, и отбрасываю в сторону.

— С-спасибо, — облегченно выдыхает она.

— Нахуй свое спасибо положи! — рявкаю от бурлящей внутри ярости. Просто задыхаюсь от нее: — Надо было отказаться! А не лежать и терпеть!

— Я отказывалась, — всхлипывает она. — Они не послушали.

— Значит надо было просить меня позвать!

— Я просила.

Удивительно. Она даже все сделала правильно. Не упрямилась, как раньше. А действительно повела себя как моя женщина, и хотела, чтобы я решил ее проблему. Но эти суки посмели помешать.

Меня пиздец как об бешенства разрывает.

Отворачиваюсь от кушетки и со всего маху бью ногой в живот лежащего на полу лечилу явно переоценившего свою власть в этой больнице.

— Ты че, пидор? Охуел?! — рявкаю. — Значит так, бегом щас собрали ее вещи и заполнили карту. Стас проверит, че вы тут вообще с ней делали. А потом нахуй пошли строем. Я в вашу клинику больше ни ногой. И вы тоже! Уж я побеспокоюсь о том, чтобы всех причастных больше вообще ни в одну столичную клинику не взяли. Будете на периферии у меня утки таскать.

— П-простите, Артур Тигранович, — док отдирает себя от пола, отлепляя от своего ебальника остатки очков: — Прошу, помилуйте! Мы ведь не могли знать, что в череде ваших… кхм… женщин, именно эта окажется особенной.

— Она никакая не особенная, — рявкаю раздраженно. — Но она — моя! А с моими вещами ТАК поступать никому не позволено. Понял меня?!

— Понял-понял, — ежится, будто боится, что я снова ударю.

И я хочу. Пиздец как хочу раскрошить все зубы этой гниде. Но еще сильнее хочу просто увезти Леру из этого филиала ада с кабинетом для пыток.

— Быстро делай, что сказал! — подгоняю нерасторопного оленя.

— Марианна! — взвизгивает Антоша.

В дверях тут же возникает медсестра, которая очевидно пряталась в коридоре, чтобы не попасть под раздачу.

— Да, Антон Геннадич, — пищит она.

— Вещи пациентки собери. Я пока заполню карту и напишу свои рекомендации. И обработай все же девушку, — кажется он как может пытается теперь передо мной выслужиться. — Не можем же мы ее так отпустить.

— Н-не подходите, — в ужасе подает голос Лера, всеми силами пытаясь прикрыть больничной сорочкой свою наготу. Видимо даже сил, чтобы подняться на ноги не осталось.

Глава 18. Лера

— Ар-ртур, ты же не серьезно? — спрашиваю непонимающе.

— Ты сама отказалась от услуг местных работников, — холодно говорит он. — Видишь здесь еще кого-то, кто бы мог тебе помочь?

— Арт-тур, я не могу…

— Я могу, — рявкает он. — Я уже сказал, ты моя и будешь делать все, что я велю. Марш на кресло!

Он так зол, что у меня просто не хватает смелости с ним и дальше спорить.

Прижимая к себе сорочку медленно поднимаюсь с кушетки. Все болит. Будто меня били.

— Почему ты раздета? — спрашивает Артур, оглядывая меня с ног до головы. — Разве недостаточно было снять трусы?

— Я тоже считала, что достаточно, — пожимаю плечами, наспех натягивая на себя сорочку.

Артур хватает за грудки доктора и рычит ему в лицо:

— Какого хуя? Решил значит сука оценить мою женщину?

— Эт-то не я! — вопит заведующий. — Не я! Валерия скажите же ему, что это был не я!

— Не смей давить на нее, — шипит Артур.

— Это не он решил меня оценить, — останавливаю я его, плетясь к креслу. — А моя конкурентка.

Артур непонимающе поворачивается ко мне:

— Какая еще?..

— Та самая, — киваю на притихшую Марьяшу. — Которую ты назначил.

— Какая нахуй конкурентка, Лер? У меня с ней ничего не было, — отрезает грубо, но ощущение будто он оправдывается.

— Поэтому у тебя снова расстегнута ширинка, Артур? — бросаю я сухо, спуская взгляд к его брюкам. — Я ведь просила не поступать так со мной…

— Блядь, Лера, я говорю, что ничего не было, значит не было! — рявкает он, поправляя свою одежду. — Кажется ты забываешься.

— Прости, — покорно говорю я, осознавая, что действительно не имею права что-либо требовать от него.

— Я плачу тебе не за то, чтобы слушать упреки в свой адрес, — продолжает кипеть он.

— Прости, — повторяю.

— И если ты продолжишь так… — хочет было и дальше меня отчитывать Артур. Но его вдруг прерывает ехидная усмешка Марьяши.

Он осекается.

Поворачивается к зарвавшейся суке.

— Почему ты еще здесь?

— Жду дальнейших распоряжений, — она неприкрыто флиртует явно восприняв в свою пользу то, что Артур строит меня. — Может захотите продолжить процедуры.

Меня тошнит от этой девицы. Как можно быть такой…

— Значит и правда решила, что ты можешь дать фору моей женщине? — Артур вопросительно выгибает свою темную бровь.

— Еще бы! — задирает нос. — У меня столько умелок в арсенале, что этой вашей рваной и не снилось. Да и фигура у меня всяко получше, чем у рожавшей.

— Хм, — Артур будто задумывается. — Тогда зачем я заплатил целое состояние за эту как ты выразилась рваную. Если мог бесплатно иметь тебя.

У меня ком в горле. Эти голубки говорят обо мне так, будто я их не слышу. А вернее так, будто им плевать, что я их слышу. И что мне вообще-то больно.

— Ну не бесплатно, конечно, — хихикает она. — Но да, должно быть вы погорячились. Но никогда ведь не поздно все исправить.

Да как можно быть такой неприкрытой шлюхой? У меня сердце колотится от обиды и злости.

Артур вдруг вытаскивает из кармана брюк купюрницу:

— Смотри, зай, — он вынимает пятитысячную купюру и вдруг припечатывает ко лбу медсестры: — Это тот максимум, который я готов заплатить за такую как ты. Твоя красная цена. И той девочке, что ты сегодня нахамила ты никогда не сможешь составить конкуренцию. Она стоит потраченных на нее миллионов. Ты? — он окидывает ее презрительным взглядом. — Да я бы еще сдачу с пятерки попросил. Поняла меня? А теперь нахуй отсюда. Оба.

...

Вы просто потрясающие❤️ Обожаю читать ваши комментарии, и с удовольствием пишу для вас главы даже в непростые моменты. Очень благодарна за ваши лайки и теплоту.

Поэтому решила порадовать вас крутым визуалом Артура. Как его представляет автор:

А вы как считаете, похож?)

Глава 19. Лера

Я буквально с открытым ртом перед креслом стою застывшая от шока. Глазами хлопаю не понимая, от чего вдруг такие перемены. Он же ее буквально только что трахать собирался, а меня отчитывал. Но теперь вдруг будто заступился. Это он из-за меня?

Дождавшись пока все выйдут, Артур поворачивается ко мне:

— Ну и че стоим? — в привычной ему грубой манере спрашивает. — Лезь в кресло.

Подчиняюсь больше потому, что я просто в шоке. Сажусь копчиком на высокое кресло, но ноги развести не решаюсь.

Артур моет руки, пугая меня своей серьезностью, и подходит ко мне.

— Мож-жет не надо? — предпринимаю я еще одну попытку остановить его.

— Завязывай с этим, — категорично отрезает он. — Я столько кисок видел, что могу потягаться с этим лечилой тупорылым, — он кладет ладонь мне на плечо, вынуждая меня лечь на спинку кресла.

Подхватывает мои ноги и кладет в подставки.

— Ого, — выдыхает, едва заглянув мне под сорочку. — Это… прямо там швы.

Пытаюсь опустить ноги, чтобы спрятаться. Но Артур не позволяет, фиксирует мои бедра своими огромными ладонями.

— А чего ты ожидал, интересно?! — у меня слезы из глаз брызгают от унижения и обиды. — Я ведь потому и просила самому не лезть, — всхлипываю. Щеки горят от стыда.

Наблюдаю за его мрачным лицом, пока он изучает представшую ему картину.

— Должно быть это было очень больно, — он осторожно поглаживает внутреннюю часть моего бедра, и я просто закрываю глаза не в силах справиться со смущением.

Чувствую, как он осторожно приподнимает подол моей сорочки, открывая себе больший обзор.

— Признаться я был готов снова возбуждаться, — тихо говорит он. — Ты в кресле. Я в роли доктора. Трогаю тебя. Но это… — он запинается. — Мне даже прикоснуться к тебе страшно.

— Прости, — вою я. — Я же просила не делать этого самому! Пусти, — пытаюсь справиться с его руками. — Я не хочу быть тебе противна, чтобы ты потом ходил по всяким Марьяшам! А мне разгребать приходилось от таких сук.

Он ловит мои руки и возвращает ноги на места:

— Ты глупая, Лера, — пресекает сопротивление, и дергает за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. — Это не противно. Это больно. И мне может льстит твоя ревность. Но показалось я ясно дал понять, чего для меня стоят такие Марьяши? — он делает паузу, будто ответа ждет. Но затем продолжает: — Хочешь, чтобы я был только с тобой, придется постараться. И в первую очередь поскорее выздороветь. И раз я больше всех в этом заинтересован, то тебе придется потерпеть мою, может не слишком гуманную, но заботу. Поняла меня?

Киваю напряженно.

У него в глазах такая ярость плещется, что я просто не рискну еще слово против сказать.

Он берет флакон, который ему вручил доктор и принимается осторожно обрабатывать мои швы.

Напрягаюсь всем телом, боясь, что Артур слишком порывистый, обозленный и все еще нетрезвый, чтобы не сделать мне больно.

Дрожащими пальцами сминаю на животе сорочку. По вискам слезы скатываются.

Как же я устала от всех этих экзекуций, не прекращающихся с самых родов. То мне, то Дашеньке. Уж сколько в нас обеих иголок навставляли и крови выкачали — со счету сбилась.

Хотя я бы и рада всю боль за нас двоих на себя взять. Лишь бы она здоровенькая у меня была.

Собственно потому вот сейчас и лежу стиснув зубы. Я ради нее еще и ни на такие унижения пойду, если придется.

Как она там? Без мамочки. Малышка крохотная.

Мою трясущуюся руку вдруг накрывает огромная ладонь Артура.

— Я почти закончил, не дрожи, — он слегка сжимает мои пальцы, подхватывает руку и подносит ее к своим губам. — Ты должна была сказать мне, что тебе нельзя секса, глупая. Нужно было остановить меня.

Кажется он снова злится.

— А ты бы тогда помог? — всхлипываю. — Ведь даже слушать бы не стал, решив, что я тебе голову морочу.

Он наконец заканчивает обрабатывать мне швы. Задумчиво кладет горячую ладонь на мой лобок, будто успокаивая боль. И наконец поднимает мне взгляд в глаза:

— Согласен, — пугает меня внезапным смирением. — Выходит я виноват. Я не хотел причинить тебе боль, Лер.

— С-спасибо, — отвечаю невпопад. Этот его пристальный взгляд в глаза смущает будто еще сильнее, чем взгляд ТУДА. — Позволишь мне подняться?

Он не отходит. Продолжает смотреть мне в глаза, осторожно поглаживая шершавыми пальцами низ моего живота:

— Давай так, — говорит он задумчиво, будто прямо сейчас решает какую-то непростую задачку. — Впредь, чтобы не повторилось подобного как с этими двумя… говори всем, что ты моя жена. Поняла? — требует привычно холодно, будто не сказал сейчас ничего необычного. — Тогда никто больше не посмеет обидеть тебя.

Глава 20. Лера

Какой он странный…

Ему ведь все это претит. Семья, жена, дети. Тогда зачем бы ему предлагать мне притворяться его женой?

Он… защищает меня. Это так, не знаю, трогательно что ли.

Пусть даже им руководит всего лишь чувство вины за то, что меня травмировал, но это все равно так приятно. Будто он меня собой прикрыл, чтобы согреть.

Я уже и забыла, когда меня последний раз хоть кто-нибудь защищал.

С бывшим мужем например все было с точностью до наоборот. Я была его щитом, поддержкой и защитой.

А Артур…

— Хватит так на меня пялиться, — фыркает зло, но будто прячет за грубостью что-то вроде несвойственного ему смущения. — Слезай уже с кресла и поехали домой. Сил моих нет больше на тебя смотреть.

— Прости, — спешу опустить ноги и прикрыть наготу сорочкой. — Домой? — удивленно переспрашиваю я. — Не поедем в другую больницу?

— Нет уж, — качает головой. — У них койки неудобные. Хочу в своей кровати спать.

— Тебе вовсе и не стоило оставаться в больнице на ночь, — предлагаю я. — Ехал бы домой отдыхать.

— И чем бы тогда закончился весь этот пиздец, если бы я не вмешался?

— Ну можешь отвезти меня в другую больницу, раз с этой не сложилось. И ехать домой, — признаться я просто очень надеюсь, что он оставит меня без своего пристального надзора и я смогу наконец сорваться к Дашутке.

— Лера, — рокочет Артур, — давай ты не будешь решать, что мне делать, и как распоряжаться своим имуществом.

Ну вот. Теперь-то я его больше узнаю. Опять напомнил мне, что я никто и права голоса не имею. Просто вещь. Имущество.

Артур заходит за ширму и вдруг выходит с моими трусами в руках:

— Ногу поднимай, — приказывает, опускаясь передо мной на корточки.

— Я-я с-сама могу…

Ему даже ничего говорить не приходится. Он просто поднимает на меня испепеляющий взгляд и я дышать перестаю.

Сама не понимаю чего так боюсь его. Ну не убьет же он меня, в конце концов, если я буду говорить ему то, что думаю?

Прикусываю до боли губу и наконец решаюсь:

— Н-ну чего ты злишься опять, Артур? — тихо спрашиваю я, стискивая в пальцах край сорочки.

В первое мгновение кажется, что он и вовсе удивлен, что я пристаю к нему с вопросом вместо того, чтобы безропотно выполнить приказ. Но затем он все же отвечает:

— Не люблю когда мне не подчиняются. Вернее, таких людей просто нет, — отрезает он.

— Так я ведь слушаюсь, — как-то примирительно склоняю голову к плечу.

— Если бы слушалась, то трусы уже были бы на тебе.

— Мне просто неудобно… все это, — смущаюсь. Потому что мне даже говорить обо всем произошедшем неловко.

— А мне удобно, Лера, — рычит мое имя. — Удобно, что ты наконец моя женщина и будешь делать то, что я говорю. Не спорить со мной, не рассказывать что мне делать. А просто выполнять приказы. Я готов платить за послушание. Чтобы не тратить свое время на лишние препирательства.

— Я достаточно ясно уже поняла, что ты меня купил, — говорю тихо. — Но ведь я не собака, Артур. И если бы тебе было нужно просто безропотное подчинение разве не подошла бы любая другая женщина? М? — наступая на гордость стараюсь все же найти с ним общий язык. — Со мной ведь все сложно: ни секса, пока у меня там все не заживет, ни подчинения такого как ты привык, но ты почему-то пошел со мной на сделку.

— Говоришь так, будто знаешь, почему я на нее пошел? — злится.

Пострянно злится. Должно быть тяжело постоянно быть злым? Это так изматывает.

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Но очевидно, что если бы я тебя интересовала на уровне всех остальных женщин, ты бы сегодня послал меня куда подальше.

Он смотрит на меня исподлобья с каким-то раздражением. Будто его бесит, что я попала в его слабое место.

Непривычно смотреть на него вот так сверху вниз. Хотя он и сидя на корточках остается огромным, как медведь. Хотя может такое впечатление из-за его лохматой шевелюры и запущенной бороды?

Неосознанно протягиваю руку к его лицу, и утопаю кончиками пальцев в густой бороде. Артур прикрывает глаза и его лицо на несколько мгновений становится непривычно расслабленным.

Он вдруг неторопливо подается мне навстречу и утыкается лицом в мой живот.

Ого… Я и правда куда-то попала?

Осторожно поглаживаю густую шевелюру своего вечно злого медведя. Даже дышать боюсь. Но раз я решила объявлять перемирие, то стоит идти до конца.

— Просто если я для тебя что-то вроде эмм… не знаю… антистресса, может нам стоит попробовать наладить контакт? — предлагаю нерешительно. — А не пытаться сделать меня такой же безропотной вещью, как все люди вокруг тебя?

Он отшатывается от меня. Ловит мою руку в своих волосах и прижимается губами к моему запястью, шумно вдыхая:

— Ты нихуя не антистресс, Лер, — рокочет. — Ты пиздец какой стресс. Видимо наказание за то, что я вел неправильную жизнь, клянусь, — ну вот. Кажется еще сильнее взбесился. — Хочешь значит наладить со мной контакт? Вариант только один: я говорю, ты делаешь. Удобно или нет — буду решать я. Поняла меня?

Киваю. Но кажется его сейчас даже это раздражает. И чего интересно так бесится?

— Сейчас ты надеваешь трусы, — приказывает. — Вернее… я на тебя их надену, хочешь ты того или нет. Затем мы идем в машину и едем домой. Туда же будет приезжать врач для тебя. И раз ты так хочешь знать свою особенность, я тебе скажу. Я дико хочу тебя трахать, — он буквально удерживает мое вниманием взглядом.

Мне неловко. Но понимаю, что если сейчас попытаюсь спрятать глаза, Артур воспримет это как очередной акт непослушания.

— Вот и вся твоя особенность, — продолжает он. — И все. Но из-за того, что мне тебя постоянно нельзя я реально начинаю уже чувствовать твою какую-то надуманную уникальность. Но это пройдет, как только я наконец смогу трахать тебя на постоянной основе, — говоря все это он по прежнему продолжает держать меня за руку и едва заметно поглаживать мое запястье. — Надеюсь теперь мы разобрались с нашими «отношениями»?

Глава 21. Артур

Блядь, почему она так смотрит?

Будто с каким-то пониманием. Откуда может взяться понимание, если я даже сам себя нихуя не понимаю?

Из того, что мне сейчас ясно на сто процентов — я ее хочу.

Все.

Дальше совсем странное.

Ведь и правда, если задуматься, нахуя я остался с ней в больнице? Почему просто домой не поехал?

Хорошо, допустим чувство вины заебет. Туда же отнесем обработку швов и обещанное воздержание. Все из чувства вины.

Но нахуя мне вот трусы уперлось на нее надеть? Так принципиально еще ж.

Я просто мазохист походу.

Прикасаться к ней сейчас, да даже просто смотреть — пытка.

Я думал, что после обработки швов хоть немного остыну. Но кажется дело вовсе не в том, насколько визуально привлекательно или нет ее тело.

И это для меня совсем непонятно.

Я ведь привык выбирать баб по внешности. А как иначе?

Но с Лерой вообще с самого начала все через жопу.

Сначала голос. Вообще фетиш какой-то.

Потом ее отчаянное желание помочь мудаку мужу. Казалось бы, при чем тут собственно вообще я?

Затем как раз ее неприступность. Хотя обычно я терпеть не могу, когда телки ломаются. Да они со мной особо и не ломаются.

А потом она еще и смылась после первого же секса. Не позволив мне как слелует утолить голод. А такого у меня вообще не бывает!

Обычно я устаю первым. Я ухожу, а они еще названивают мне и заебывают. Но с ней все иначе.

Может она и права, и дело как раз в этой ее строптивости?

В таком случае действительно стоит ее подавить, чтобы убедиться, что я не зависим от нее.

Хочу чтобы меня просто перестало ломать из-за нее. Потому что мне совсем не нравится чувствовать будто чья-то миниатюрная ручка крепко держит меня за яйца.

Точно. Надо просто подавить ее. Приструнить. И мне полегчает. Должно…

Тем временем Лера послушно приподнимает по очереди свои стройные ножки, позволяя мне наконец надеть на нее трусы.

Неторопливо скольжу пальцами по ее шелковистой коже и чувствую как дурею.

Сам не верю, что мое. Наконец-то.

А она стоит вся такая стеснительно взгляд потупивши. До побелевших костяшек сжимает тонкими пальчиками подол сорочки. Все теми же, которыми походу мои яйца держит.

Волнуется, видать. Но подчиняется.

То-то же.

Выходит я ее будто подавил уже. Приструнил, да?

Тогда какого хуя меня не отпускает?!

Мне внезапно хочется извиниться за свое скотское поведение. И поцеловать эти самые напряженные пальчики.

Но блядь…

— Я тебе белье красивое заказал, — хриплю я, поднимаясь с корточек и осторожно заканчиваю натягивать трусики на аппетитную попку. — Завтра все привезут.

Такая форма отношений мне ясна и комфортна. Я не извиняюсь ни перед кем. Не объясняюсь. Не пытаюсь угодить. И не подстраиваюсь.

Подстраиваются под меня.

Я плачу. Мне подчиняются.

Если вдруг поступил неправильно, значит покупаю прощение. И никаких лишних слов.

— С-спасибо, — Лера кивает все так же послушно.

А меня все равно прет почему-то. Я даже отойти от нее не могу.

А надо бы. На безопасное расстояние.

— В глаза мне смотри, когда я с тобой говорю, — прошу вроде вежливо.

Выполняет. Ты погляди какая покорная.

Однако во взгляде читается, что сказать ей есть что. Явно.

— Что не так? — требую.

— Я ведь ничего не сказала, — пытается увильнуть.

— Не сказала. Но теперь придется. Что не устраивает?

— Прос-сто, — заикается от волнения. — Ты же понимаешь, что красивые кружевные комплекты, как ты дарил мне в прошлом сейчас не для меня.

— Это еще почему? — неосознанно ловлю ее пальцы, продолжающие нервно теребить сорочку. Сжимаю в своей руке, унимая их дрожь.

Лера будто даже успокаивается немного:

— Потому что я кормящая, Артур.

— Это вовсе не означает, что ты из-за этого должна ходить в том уродстве, которое передавливает тебе грудь. Моя женщина не может ходить в подобном.

— Ладно, — заметно смущается. Кажется даже расстраивается.

Ну что я блядь опять не так сказал? Почему она так реагирует на меня? Разве я не прав?

Ей не полезно. Мне не красиво. Если я могу это исправить — я сделаю. Чего тут расстраиваться? Формулировкам что ли?

Блядь.

Должно быть и правда не стоит употреблять слово уродство в одном предложении с обсуждением ее груди. Походу ее триггерит нехило.

— Лер, — одергиваю ее, каким-то чутьем ощущая, как глубоко она уже закопалась в самоедство с моей подачи.

Взгляд отмирает. Болезненный.

Ну точно обиделась. Ох уж эти бабы…

— Я говорил только о стремном лифчике. А сиськи-то у тебя охуенные, — вроде комплимент.

У нее глаза на лоб лезут. И щеки пунцовеют. Кажись попал я.

Ладно. В этом плане и правда стоит мне следить за языком. Просто я еще никогда не имел дел с комплексующими девочками.

Ну или мне никогда не было дела до их чувств.

Не понятно мне только почему до ее есть?

...

Вот так она на нее снизу вверх смотрел, да?) Задумчиво.

Глава 22. Лера

— Пойдем домой, — Артур переплетает наши пальцы и выходит из процедурного кабинета, увлекая меня за собой.

— Прям-мо так? — запинаюсь, будучи неуверенной насколько мне вообще позволено с ним спорить. Судя по его же словам вообще ни на сколько. — Я в одной сорочке, Артур.

Он вроде выглядит так, будто наконец хоть немного остыл. И я вовсе не хотела бы злить его снова. В итоге плохо от этого оказывается только мне.

Мы входим в лифт, и только тогда Артур оборачивается ко мне:

— Предлагаешь остаться и поискать твое платье? — привычно холоден. От того особенно контрастно ощущается его горячая рука сжимающая мою. — Понравилось здесь?

— Н-нет, — опускаю взгляд, чувствуя, что бешу его одним своим видом. — Просто спросила.

Он так тяжело выдыхает и подходит ближе.

Я даже глаза поднять боюсь, поэтому не могу знать, что за эмоции сейчас на его лице. Однако готова поклясться, что он опять злится.

По инерции втягиваю голову в плечи, когда его пальцы вдруг касаются моего виска. Осторожно скользят за ухо, как если бы он убирал с моего лица волосы.

— Тебе нужно просто сесть в машину. Никто больше не увидит тебя в этой сорочке, — его интонация снова становится сдержанной. Будто он так терпеливо говорит с ребенком.

— Ладно, — пищу я.

— Но раз тебя это смущает, — он вдруг принимается расстегивать пуговицы на своей рубашке.

Поднимаю на него удивленный взгляд:

— Что ты делаешь?

— Я в отличие от тебя вообще ничего не стесняюсь, — ухмыляется нагло, стягивая с огромных плечищ свою рубашку.

Обнажает широкую грудь покрытую темной порослью волос.

У меня лицо горит от вида его нагого торса.

Он может и ничего не стесняется. Это точно. А я уже готова сквозь землю от неловкости провалиться.

И почему моя жизнь рядом с ним сразу становится такой насыщенной разными сумасшедшими событиями, от которых я себе места не нахожу? Что год назад, что сейчас.

Артур вдруг придвигается еще ближе, и у меня глаза на лоб лезут от того, насколько его необъятное плечо оказывается близко к моему очумевшему лицу.

Не дышу. Жду, пока он сделает все, что хочет. Ведь спорить с ним себе дороже.

А он просто заворачивает на моих бедрах свою рубашку и завязывает на талии рукава:

— Так и я не буду переживать, что мою драгоценную попку увидит еще кто-то кроме меня, — будто отправляя невидимые складки на своей рубашке он мягко скользит ладонью по моей заднице. — Слишком уж дорого я за нее заплатил, чтобы делиться. Да? — в глаза мне смотрит.

Так близко. Что я чувствую его тяжелое дыхание на своих губах.

А я все еще не дышу.

Киваю, осознавая, что он ждет ответа.

— Скажи честно, ты когда-нибудь целовалась в лифте? — спрашивает он внезапно.

— Ч-что? — теряюсь.

— Говорю атмосфера располагает, не находишь?

У меня сбивается дыхание как у школьницы, к которой самый оторванный на районе хулиган подкатывает.

Всего лишь про поцелуй спросил, а я вся на нерве сразу.

Будто это не я только что лежала перед этим мужчиной голая с раздвинутыми ногами, позволяя ему обрабатывать мне швы и разглядывать попутно.

Будто всего несколько часов назад у нас с этим «хулиганом» не случился спонтанный секс.

Будто не он целовал все мое тело до куда дотягивался его обычно не спрашивающий разрешения рот.

А чего тут вдруг решил с вопросов заходить?

— Если ты считаешь, что атмосфера располагает, то и я так считаю, — отвечаю максимально покорно. Так, чтобы не злить его больше.

— Нет, — хмурится. — Я так не хочу.

Ну вот. Я опять не угадала с ответом. Ему не нравится.

— А чего тогда ты хочешь, Артур? — смотрю ему в глаза, а лицо горит от жара его обнаженного тела, что так близко ко мне.

— Хочу, чтобы ты сказала правду, — требует грубо, — хочешь меня поцеловать или нет?

— Хочу, — натягиваю на лицо улыбку и надеюсь, что звучу правдоподобно.

На мой взгляд это сейчас единственный ответ, который этот мужчина не воспримет в штыки.

Щурится недовольно:

— Ты ведь пиздишь, Лера, — рычит.

Блин. И как он умудряется так быстро меня считывать? Что с бельем, что с комплексами моими насчет груди, что сейчас…

Вздыхаю устало, готовясь к новой стычке:

— Только что в кабинете ты читал мне лекцию о покорности, — сдержанно напоминаю я. — Ты говоришь — я делаю. Скажи мне какого ответа ты ждешь сейчас, чтобы наконец перестал злиться.

— Я уже сказал: честного.

— Честный тебе не понравится, — предупреждаю я.

— Говори! — приказывает.

— Я не хочу целоваться в лифте, — выпаливаю. — Доволен?

Отстраняется, оглядывая меня с ног до головы:

— Я настолько тебе неприятен?

— Что? Нет! Вовсе нет. Я просто… — пытаюсь подобрать слова, — я просто боюсь, что кто-то войдет, и… настроение, знаешь, совсем не для поцелуев.

— Со мной? — не отстает он. — Или в принципе?

Странно с чего он вдруг решил, что должен быть неприятен мне?

— В принципе, — отвечаю честно.

— Значит дело не во мне?

— Точно нет, — уверяю я. — Поверь из всех мужчин в мире ты единственный, кого я вовсе не против поцеловать.

Складка между его бровей становится глубже. Будто я сказала что-то такое, что могло бы его напугать. Хотя уверена, такого как Артур вообще ничем не испугаешь.

— И что тебе для этого нужно? — спрашивает он, от чего-то заметно севшим голосом.

— В смысле? — непонимающе хлопаю я глазами.

— Что нужно, чтобы у тебя было настроение для поцелуев? — кажется на полном серьезе спрашивает он. — Я могу остановить лифт, выставить охрану, эвакуировать всю больницу, чтобы ты не волновалась, что нам помешают.

— Дело же не только в этом, — отвечаю мысленно ругая себя, что снова отказываю ему. Но он ведь сам потребовал честного ответа.

— Я понял, что не только в этом, — терпеливо говорит он. — Поэтому и спрашиваю. Что мне нужно сделать, чтобы ты сама захотела меня поцеловать?

Глава 23. Лера

Двери лифта открываются, но я жду, пока Артур сам позволит мне выйти. От греха подальше. Чтобы не злился лишний раз.

Он в свою очередь очевидно ожидает моего ответа.

— Знаешь, — я грустно усмехаюсь, — у меня сегодня просто день не задался для настроя на поцелуи. Мягко говоря.

— Я накажу всех, кто тебя обидел, — строго говорит он.

Улыбаюсь, глядя ему в глаза. Просто так тепло на душе от того, что у меня вдруг появился вот такой суровый защитник. Знаю, что это все только из-за того, что он жуткий собственник и лично ко мне имеет мало отношения. Но все же.

Артур кажется понимает мою улыбку по-своему:

— Знаю, что тоже виноват, — кивает понимающе. — Я не хотел причинять тебе боль, поэтому можешь выбрать наказание и для меня.

Ого. Мой вечно злой господин, снизошел до того, чтобы его наказали?

Чего с ним? Еще и разрешения на поцелуи спрашивает. Совсем уж странно.

— Не смотри так, — приказывает строго. — Садись в машину. Вернее… ложись. Не повреди ничего там себе. Еще больше.

Только сейчас замечаю, что его машина ожидает нас прямо у лифта замершего на подземной парковке частной клиники.

Артур сам открывает мне дверь. Пристраиваюсь на бок. А он тем временем обходит машину и садится рядом со мной.

— Ложись, — похлопывает ладонями по своим бедрам.

— Это не обязательно. Мне и так нормально, — признаться меня просто дико смущает его обнаженный торс и я не хотела бы оказаться к нему еще ближе.

— Лер, ты кажись не въезжаешь? — ну вот, опять злится. — «И так нормально» — не подходит моей женщине. Будешь выебываться я щас прикачу карету скорой помощи и ты поедешь на ней. Лежа!

— Ладно-ладно, — подчиняюсь.

Ложусь головой ближе к его коленям, лицом вверх, делая вид, что я вовсе не вижу бугрящиеся мышцами плечи и раскаченную грудь.

— Можешь смотреть, — ловит он мой случайный взгляд.

— Что? Нет! — боже, какой стыд. — Я просто… подумала не холодно ли тебе без рубашки?

Он подхватывает мою руку и кладет ладонь на рельефные кубики пресса. Господи, кожа будто горит.

— Ну что, думаешь, замерз? — ухмыляется с явным удовольствием замечая мое смущение.

— Н-нет, — отнимаю свою руку и прижимаю к груди, просто не зная куда ее еще деть.

— Целоваться не надумала? — еще сильнее вгоняет меня в краску Артур.

— М-м, — отрицательно верчу головой.

— А если я предложу тебе отсосать мне прямо здесь или поцеловать, что выберешь? — привычно грубо предлагает он.

Теперь я злюсь:

— Ты сказал, что я могу выбрать наказание для тебя?

— Так и есть, — кивает. — Я словами не разбрасываюсь. Но имей в виду, в пределах разумного.

— Тогда давай договоримся, хотя бы на сегодня… не веди себя как животное: никаких грубых подкатов, оскорблений и приставаний. Всего один день, — прошу я. — Я приду в себя и продолжим игру в рабыню и грозного хозяина.

— Хм, значит хочешь помягче? — он проводит ладонью по моим волосам. — И правда суровое наказание для меня.

— Если справишься, то может и настроение для поцелуев появится само собой, — повышаю ставки, лишь бы он согласился. Я действительно очень устала сегодня.

— Правда? — щурится подозрительно.

— Возможно, — отвечаю уклончиво, чтобы ненароком не соврать ему.

— Может можно еще что-то сделать, чтобы оно поскорее появилось? — предлагает он вдруг.

— Ты правда сделаешь? — с надеждой смотрю ему в глаза.

— Я ведь наказан, — пожимает плечами. — Вынужден хотя бы выслушать твои требования.

Кажется будто сейчас он делает мне очень большую скидку. И воспользоваться я ей хочу только с одной целью:

— Тогда отвези меня к малышке? — я даже дыхание задерживаю в ожидании его ответа.

— Я ведь сказал, как только ее обследуют, привезут к тебе, — холодно говорит он.

Я понимаю, что не могу давить. Нельзя снова разозлить его. Ее здоровье важнее, чем мимолетная материнская слабость.

— Ладно, — опускаю взгляд, чтобы он не увидел, что у меня в глазах стоят слезы.

— Для тебя это так важно? — спрашивает он.

— Тебя это удивляет, — пожимаю плечами, шмыгая носом. — Сам подумай, я пришла продать тебе себя. За нее.

— На меня смотри, когда разговариваем, — он подпирает пальцем мой подбородок.

Поднимаю взгляд, и слезы тут же стекают по вискам.

Судя по виду Артур злится. Хотя в полумраке машины и довольно сложно разглядеть его лицо. Тогда может и он моих слез не заметит.

Но он вдруг проводит большим пальцем по моему виску:

— Я же пообещал тебе, что спасу ее. Чего воешь?

— Она такая маленькая, — всхлипываю. — И где-то там. Одна.

— Она не одна, — отрезает Артур. — С ней Стас.

— Ты же понимаешь, что это другое, — вою я. — Ей нужна мама. А мне она.

— А мне ты, — жестко говорит он. — И поэтому ты со мной. А я подарю ей жизнь. Не находишь справедливым?

— Поэтому я и здесь, — безнадежно говорю я, и снова отвожу взгляд.

Артур так тяжело вздыхает, будто даже рычит. А затем хлопает по спинке водительского кресла:

— Блядь. Разворачивай, Паш. Едем к Стасу.

Глава 24. Лера

— Правда? — ушам своим не верю. — Мы правда поедем к малышке?

— Если это действительно тебя расслабит, то почему нет? Мне нужна женщина, Лер. Которая хоть немного отвечает мне взаимностью. А у тебя все мысли об этом орущем комке. И… — он осекается, когда я подаюсь ему навстречу и коротко целую его в губы.

— Спасибо, — шепчу сквозь слезы.

Он как обычно хмурится:

— Это и все?

— Н-нет, — тут же отвечаю я, запинаясь. — Скажи, как я могу отблагодарить тебя. Я все сделаю.

Я не слишком искушена в вопросах взаимодействия с мужчинами. Поэтому для меня даже этот чмок довольно откровенный шаг — значит, что я начинаю доверять ему ровно настолько. Но прекрасно понимаю, что Артуру крайне мало того, что я сама могу ему дать. Он хочет от меня конкретных вещей. Намного более серьезных, чем эти детские поцелуйчики. Поэтому придется постараться.

Скажет снова его потрогать? Это очень в духе Артура. Или и вовсе прикажет взять в рот его огромный… агрегат.

С ужасом жду своего приговора. Меньше всего мне хочется «платить» Артуру в присутствии других людей. Я и так-то побаиваюсь его запросов. Но наедине это одно. А в машине вообще-то водитель имеется.

Не хочу так. Но какой у меня выбор?

Отчаяние душит, когда я ожидаю, что Артур может приказать мне нечто подобное.

Как вспомню, с какими тошнотными звуками ему сосала шлюха в клубе, аж самой подкатывает.

Теперь я буду на месте той шлюхи? Вот так в любом месте буду выполнять все его прихоти?

Страшно.

— Иди ко мне, — вдруг говорит Артур.

Помогает мне подняться с его колен и усаживает меня на себя верхом, лицом к лицу.

Я не дышу. Так неловко и неожиданно. И вовсе не похоже, что он собрался требовать минет.

А он вообще ничего не требует, просто смотрит на меня. Бедра пошире раздвинул, видимо чтобы я не сидела на швах. И крепко держит меня за задницу своей горячей ладонью, обжигающую меня даже сквозь ткань его рубашки.

— Т-так и будешь молчать? — не выдержав неизвестности сбивчиво говорю я.

— А что я должен говорить? — стараясь казаться равнодушным он подимает плечами. Но его выдает полуулыбка.

Ясно. Похоже поиздеваться решил.

— Ты ведь выполнил мою просьбу, — терпеливо отвечаю я. — Скажи, как я могу отблагодарить тебя?

— Не могу, — вдруг говорит он.

— Это еще почему? — удивляюсь я.

— Я ведь наказан. Ты просила сегодня быть с тобой помягче, без грязных приставаний и домогательств. Поэтому я просто не имею права требовать твою благодарность. Ту, которую хочу.

Ошарашенная его внезапным благородством хлопаю ресницами и непонимающе выдавливаю:

— И что же нам делать?

— Хм, дай-ка подумать, — притворно задумывается он. — По условиям уговора я не могу ничего предложить. Но может у тебя самой есть идеи?

Вот же я дура. Он ведь еще в лифте ясно дал понять, что хочет, чтобы я сама его поцеловала. Не знаю зачем ему это. Но я просто обязана это сделать.

Шумно сглатываю, глядя на его губы, обрамленные темной запущеной щетиной.

Блин.

Нет проблемы, когда он сам меня целует. Он просто берет — я подчиняюсь. Но проявить инициативу оказывается совсем другое.

Артур будто знает, что я с мыслями собираюсь. Не отвлекает. Не торопит.

Только его ладонь на моей заднице едва заметно сжимается, будто он сейчас все возможные усилия прилагает, чтобы не сорваться.

Нельзя его так томить. А-то еще передумает играть в благородство и неизвестно чем это тогда для меня обернется.

Подаюсь навстречу его губам и осторожно касаюсь своими.

Артур привычно хмуро смотрит мне в глаза, но взгляд поплыл, что даже в темноте и при таком близком контакте «глаза в глаза» заметно. Будто у него внезапно веки потяжелели. А еще его ладонь двинулась по моей заднице вверх к пояснице. Слегка придавливает, намекая на более тесное взаимодействие.

Поддаюсь его руке и прижимаюсь налитой грудью к его торсу.

— Дыши, котенок, — хрипло шепчет он мне в губы, бережно поглаживая мою спину. Будто хвалит за понятливость.

Слегка размыкаю губы, выполняя его наставление дышать. Мажу по его горячим губам.

Он сдавленно рычит. Ощущение, что я настоящего зверя дразню. Но я ж не специально. Значит надо завязывать. Дразнить, в смысле.

Нерешительно кладу ладонь на его широченное плечо, чтобы хоть немного иметь точку опоры кроме груди.

Блин, какой он горячий. Пожалуй, во всех смыслах. И мне теперь придется утолять голод этого горячего зверя.

Страшно.

Страшно, что не потяну. Не справлюсь. Что окажется, что я не стою потраченных денег.

Бывший муж и вовсе мне в любви вечно клялся. А потом вдруг решил, что я не стою даже его никчемной любви. А тут такие деньжиши. За призрачные перспективы получить удовольствие. От меня.

От меня-то?!

Да я этих ваших минетов ни разу не пробовала. Что уж там, даже что такое целоваться уже забыть успела.

Что если ему не понравится?..

Нерешительно ловлю губами нижнюю губу Артура. Опять рычит. А я дышу как астматик. Его рука на моей спине становится жестче, явно давая понять, что назад дороги нет.

От волнения впиваюсь пальцами в рельефные мышцы на его плече.

Скольжу языком по его горячим губам и Артур наконец открывает рот навстречу моему, ловит мои губы своими и сжимает меня крепче в объятиях. Запутывается пальцами в моих волосах. Боже, наконец-то он взял инициативу.

Кажется я благодарна ему за то, что он меня целует. Оказывается самой целовать его намного сложнее, чем просто подчиняться.

Это открытие дарит такое облегчение, что я и сама не замечаю, что уже с удовольствием отвечаю на привычно грубый поцелуй Артура. Его объятия почему-то кажутся мне чем-то родным и привычным. А с виду пугающе большие ручищи на деле неожиданно ласковые. Будто я хрупкая ценность, которую он боится сломать.

И это оказывается так приятно и согревающе.

О-оу. Кажется у нас проблемы...

Глава 25. Лера

Чувствую, что машина остановилась и не двигается уже пару минут. Но Артур не отпускает меня. Не прекращает меня целовать. И оттолкнуть я его не могу. Да и не хочу, если честно. Но мысли о том, что мы приехали к малышке не позволяют расслабиться.

Он обнимает своими огромными ладонями мое лицо. Мягко прикусывает мою губу, и тут же проходится по ней своим горячим языком. Так нежно, будто и правда старается отрабатывать свое «наказание». Вот только судя по всему заканчивать совсем не собирается. А я места себе не нахожу, не зная как мне поступить.

Однако водитель хлопает своей дверью, подтверждая мои догадки, что мы приехали в больницу к Дашутке. И ненароком спасая меня из дурманящего плена. Артур наконец заметно притормаживает. Отстает от моих губ. Упирается своим лбом в мой. Дышит тяжело. И я тоже.

— Значит настроение для поцелуев все же появилось? — хрипит мне в рот.

— Мгм, — поспешно отвечаю я, очень надеясь, что он наконец позволит мне идти.

— Бля. Лучше не зли меня, Лер, — вдруг говорит он.

— Что я опять не так сделала? — отшатываюсь, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Суетишься слишком много, — строго выговаривает Артур. — Как только приехали начала вся ерзать. Я уже сказал, мне нужна женщина. Теплая. Взаимная. Заинтересованная во мне. Я именно за это и платил. Если бы я хотел трахать тебя против воли, то и не ждал бы пока ты сама ко мне придешь. Понимаешь? — его злость становится привычной.

И я понимаю, что он прав. Но просто физически сейчас не могу расслабиться:

— Прости, — только и могу выдавить я. — Говорю же, день выдался непростой. Я убежусь, что с моей малышкой все в порядке, немного отдохну и обещаю, завтра постараюсь.

— Постараешься, значит? — усмехается он как-то саркастично. — Постараешься сыграть взаимность. Я понял.

— Артур… — выдыхаю, не понимая, что сейчас должна сказать ему.

Просто не понимаю, чего он хочет услышать? Сам ведь требовал подчинения. Я вроде стараюсь. Но ему и так не угодишь.

— Ты требуешь тотального подчинения, — не выдерживаю я. — Хочешь, чтобы я говорила тебе правду. Но когда я говорю тебе, что думаю, ты явно недоволен. Просто скажи, что я должна сделать, и я сделаю! Только не злись больше.

Он хмуро изучает мое лицо в темноте машины.

Ощущение, что он сам не понимает чего хочет от меня. И идея с тотальным подчинением кажется его уже тоже больше не устраивает. И правда моя не нужна. Он будто сам не понимает, что ему нужно.

И это очень плохо для меня. Катастрофически плохо. Ведь если он так и не поймет что со мной делать, если будет только постоянно злиться из-за меня, то попросту откажется от нашей сделки.

А я не могу этого допустить.

Жалея, что вообще рот открыла, просто подаюсь обратно в его объятия и обнимаю руками за шею. Запутываюсь пальцами в его волосы. Утыкаюсь носом в его небритую кожу.

Я где-то слышала, что хорошая любовница должна быть легкой, чтобы мужчина от нее не уставал. Я же пока буквально неподъемная в качестве женщины для утех. Придется что-то с этим делать. Ведь я должна расслаблять его. А я пока только напрягаю.

Чувствую, как Артур слегка поворачивает голову мне навстречу и зарывается лицом в мои волосы. Шумно вдыхает мой запах. А у меня мурашки от его горячего дыхания и удивительно бережного поглаживания по спине.

— Ты умеешь убеждать, — хрипит он, потираясь носом о мой висок. — Даю тебе время до утра. Разбирайся со своим спиногрызом. Отдыхай. И про швы не забудь. Осторожней с ними.

— Л-ладно, — пищу я.

Надо же. Кажется на языке тел мы понимаем друг друга куда лучше, чем на любых других человеческих.

— Иди, Лер, — коротко приказывает Артур.

Целует меня в висок и отпускает.

— А ты не пойдешь? — удивляюсь я.

— А зачем?

И правда.

Просто мне почему-то казалось, что он меня теперь как какую-нибудь собачку от себя и на шаг не отпустит.

Но он в очередной раз удивил.

— Спасибо, — не могу скрыть своей радости, что могу наконец идти к дочке.

Слезаю с его коленей и спешу выскочить из машины, пока он не передумал.

Оправляю на себе его рубашку, завязанную на поясе. Выгляжу конечно как пациентка психушки. Ну чего уж поделаешь? Благо у меня есть кое-какая одежда в палате у дочки.

Сейчас и переоденусь, и покормлю свою куколку как следует. Бедный ребенок, весь вечер без меня. Выспаться я особо не надеюсь. Сон у нас пока весьма беспокойный. Однако в дали от своей крошки я бы и вовсе глаз не сомкнула.

Вхожу в пустой холл больницы. Время позднее, поэтому я надеюсь никого не встретить по пути, однако:

— Валерия, — окликает меня мужской голос. — Можно вас на пару слов…

Глава 26. Лера

— Ох, здравствуйте, — сама подбегаю к другу Артура. Это ведь тот самый доктор, занимающийся моей девочкой. — Рада вас встретить. Я и сама хотела вас найти как только покормлю дочку. Но вы так поздно здесь… — перестаю тараторить, потому что меня одолевает нехорошее предчувствие: — Что-то случилось с Дашенькой?!

— Нет-нет. Успокойтесь, — отмахивается он. — Пока у нас для вас только положительные прогнозы. С деньгами Артура у нее есть все шансы на выздоровление.

У меня слезы в глазах. Боже, спасибо. Значит все не зря. Я готова стать даже его половым ковриком, о который он будет вытирать ноги, лишь бы помочь своей крошке.

— Спасибо, — шепчу, вцепляясь в руку доктора. — Спасибо вам огромное!

— Пока не за что, — он дежурно улыбается. — Мы только обследуем малышку. Да и я по сути наемный работник. Сами понимаете, если бы ни Артур, то я бы не стал тут возиться. Не мой профиль, знаете ли.

— И за это спасибо, — у меня даже голова от счастья кружится. — Артура я отдельно поблагодарю. Но вам огромное спасибо, что согласились контролировать процесс. Я ведь не разбираюсь совсем и не понимаю какое лекарство больше вреда может принести, чем пользы. А она ведь еще такая маленькая. Мало ли какие последствия бывают. Читаю в интернете, что одни лекарства едва ли не хуже делают, а другие выводят в полную ремиссию без дальнейших рецидивов, но стоят вообще заоблачно.

— Не волнуйтесь. Я позабочусь о том, чтобы ваш ребенок получил лучшие.

— Я вам всю жизнь буду обязана, — в сердцах шепчу я, пытаясь не выть.

— Опять же не мне. Это Артур распорядился не экономить на малышке. И раз уж я вас поймал без него, то давайте немного обсудим условия возвращения вами долга моему другу.

Внезапно успокаиваюсь. Мне не нравится как сменился его тон. И то, что он лезет в наши с Артуром отношения меня и вовсе напрягает.

— Извините, доктор, — вся подбираюсь строго, шмыгаю носом: — Я вам бескрайне бесконечно благодарна конечно, но мне кажется вопрос наших с Артуром взаимоотношений все же выходит за рамки вашей компетенции.

— Ну что вы, Лерочка, я вовсе не собираюсь ведь обсуждать с вами вашу интимную жизнь, — подимает он плечами. — Просто думаю, что одним интимом у вас с Артуром не ограничится. Поэтому хочу убедиться, что вы понимаете на что идете.

— В каком смысле? — непонимающе хлопаю слипшимися от слез ресницами.

— Думаю нам стоит продолжить разговор в палате, — он кивает на мою сорочку. — У вас молоко протекает, и подозреваю ребенок заждался.

— Ладно, — соглашаюсь и шагаю к лифту, будучи даже рада получить отсрочку от этого странного разговора.

Пока поднимаемся на этаж, доктор молчит, позволяя мне обдумать его слова.

«Одним интимом с Артуром не ограничится». Чтобы это могло значить?

Ну да, очевидно я отличаюсь для Артура от всех других шлюх. И на том спасибо.

Кроме того он приказал нам с Дашей жить у него. И скорее всего доктор об этом уже осведомлен.

Возможно хочет дать какие-то наставления относительно нашего пребывания в холостяцкой берлоге друга? Чтобы мы не мешались под ногами хозяина дома? А может даже какие-то рекомендации относительно содержания малышки вне больницы. И правда. Если он чувствует ответственность за нее, то вполне может озаботиться всякими профилактическими беседами. И чего я сразу о плохом решила думать?

Когда мы наконец входим в палату к моей доченьке у меня уже готов целый список предполагаемых тем, которые имеет в виду доктор, и гора вариантов ответов, на все случаи жизни.

Но первым делом я конечно же бросаюсь к люльке, в которой ковыряется моя малышка:

— Солнышко мое, я так соскучилась, — беру ее на ручки, и целую пушистую макушку.

— Вы очень вовремя. У нас как раз время кормления подходит, — медсестра, что до этого не отличалась приветливостью теперь мило мне улыбается. — Я весь вечер от нее не отхожу. Глаз не сомкнула.

— Умница, Танечка, — хвалит ее Стас. — Можешь сходить на перекур. Наша мамочка пока сама справится.

— Хорошо, Станислав Григорьевич, — она заискивающе улыбается и идет к двери.

— Танюша, только не забудьте, что с завтрашнего дня вы и ваша коллега посменно работаете на дому, — бросает он ей вдогонку. — Позже вам скинут адрес, где теперь будет жить Дашенька. Позаботьтесь о ней.

— А вы о нас, Стас Георгич, — она неприкрыто флиртует. Посылает воздушный поцелуй и наконец выходит из палаты.

— Уже завтра? — с придыханием спрашиваю я.

Боже, я так мечтала наконец забрать свою малышку из больницы. Все представляла тот день, когда я с ней на руках наконец-то приду в нашу крохотную съемную квартирку и мы заживем обычной жизнью мамы и дочки. А не малюсенькой пациентки и мамы готовой душу дьяволу продать за исцелении дочурки.

Но с неутешительными прогнозами врачей я и не надеялась, что чудо случится в ближайшие полгода-год.

Однако Артуру удалось исполнить все мои мечты за один вечер. Невероятно.

Правда вместо маленькой квартирки мы с Дашей придем жить в его огромный особняк. Где я перестану принадлежать себе и должна буду играть роль покорной рабыни. Но это мизерная плата за здоровье моей доченьки.

— Артур попросил организовать все, как можно скорее, — отвечает на мой вопрос доктор. — Так что да, завтра, как только мы закончим обследование, вы с дочкой сможете отправиться в его дом.

— Вы об этом хотели поговорить? — предполагаю я.

— Почти, — уклончиво отвечает он. — Я хотел поинтересоваться, насколько процентов вы уверены, что Даша дочь вашего бывшего мужа?

Глава 27. Лера

У меня глаза на лоб лезут. Крепче прижимаю к себе малышку, несколько судорожно покачивая ее:

— Н-на сто! — вру я не слишком раздумывая. Сначала надо понять, чего ему от меня надо, а уже потом буду думать, стоило ли сказать правду.

— Даже экспертиза ДНК не дает обычно ста процентный ответ, — он поджимает губы. — Девяносто восемь, девяносто девять. Но ни сто.

— А я уверена на сто! — мне не нравится, что он пытается меня продавить.

Дашутка явно чувствует мою нервозность и начинает хандрить. Сажусь на край кровати вполоборота к доктору. Освобождаю грудь от сорочки, так чтобы другу Артура не было ничего видно и вкладываю сосок в голодный ротик. Очень надеюсь, что лезущий не в свое дело доктор догадается, что на этом наш разговор окончен. Я ему за все благодарна, но если уж я и соберусь признаться о том, чья Даша дочь, то начну с самого Артура, а никак ни с его друзей. Ведь спрашивает он точно не как врач. Он сразу обозначил, что его интересует возвращение мною долга Артуру. Неужто собрался теперь использовать это знание против меня? Он-то знает своего друга получше, чем я. Поэтому в курсе, что Артур против всяких ответственностей и обременений. Если узнает, что я против его воли одарила его этим самым «обременением» неизвестно как отреагирует. С его-то вспыльчивым характером.

Поэтому сначала спасу своего ребенка. А потом уже буду думать что делать со своей правдой.

— Ладно, — продолжает Стас как ни в чем не бывало, спокойно выждав, пока мы с малышкой разместимся поудобней. — Тогда позвольте мне быть для вас этим самым процентом сомнения? — вопросительная интонация в его голосе чисто номинальна. Его явно не интересует, что я отвечу.

Поворачиваюсь к нему, выжидающе. Всем своим видом показывая, что жду пока он уйдет.

Но он только вежливо улыбается и продолжает:

— Когда я впервые вас встретил в доме у Артура, вы были без сознания.

— Все верно, — фыркаю я.

— Артур рассказывал мне, что ваша беременность настолько сложная, что вам даже сексом категорически заниматься нельзя? — наигранно сочувственно произносит он.

— Так и было, — сухо выдавливаю я, продолжая поддерживать свою давнишнюю ложь. Если меня поймают на ней сейчас неизвестно чем это обернется для меня и моего ребенка: — Она очень плохо закрепилась и любой дискомфорт мог вызвать выкидыш.

— Любой дискомфорт значит? — ухмыляется. — Значит жар, от которого вы потеряли сознание, лекарства, которые принимали вы и которые вколол вам я — оказались недостаточным дискомфортом?

Просто теряю дар речи.

Боже. Он что же, реально раскусил меня?

— В-видимо недостаточным. — пытаюсь взять себя в руки. — И слава богу. Н-но возможно от эт-того у м-моей дочки теперь проблемы со здоровьем.

— О, нет, не терзайтесь чувством вины, моя дорогая, — он откровенно насмехается надо мной. — Ведь мы оба прекрасно знаем, что вы вовсе не были беременны пока болели. Не так ли?

— Разве? — отвечаю вопросом на вопрос, потому что продолжать прямо ему врать становится страшно. Очевидно этот проныра знает обо мне больше, чем я могла предположить.

— А разве нет? — улыбается. Но от улыбки это одно название, потому что она явно не имеет ничего общего с добротой.

Доктор Стас шагает к комоду у стены и берет с него папку с документами:

— Я тут на досуге ознакомился с картой своей маленькой подопечной, — он с умным видом принимается листать страницы. — Знаете ведь как рассчитывается прогноз предполагаемого дня родов?

— По УЗИ, — упрямо говорю не тот вариант, который он хочет от меня услышать.

— Верно, — снова улыбочка. — А еще по первому дню последней менструации, не так ли?

Шумно сглатываю и молчу. Но он уже и не нуждается в моих ответах. Продолжает:

— Так вот с ваших слов в этой карте записана эта дата. И мне не составило много труда прикинуть, что выходит наша с вами первая встреча, когда я колол вам препарат состоялась примерно через пару дней, как у вас закончились месячные. Смекаете?

Дышу нервно. И молчу.

— Выходит вы вовсе не были беременны, когда попали к Артуру, — подитоживает он.

— И что дальше? — продолжаю обороняться, потому что ощущение, что меня загнали в угол мне совершенно не нравится. Мало ли как он собирается использовать эту информацию.

— В больнице после взрыва Артур сказал мне проверить вас по женски, — продолжает пытать меня своими догадками доктор. — Потому что у вас все же случился секс.

— Это не ваше дело.

— Но очевидно дело моего друга.

— Глупости, — злюсь я. — Мало ли с кем еще я спала в те дни!

— Допустим, — наконец отступает он. — Не понимаю зачем вы продолжаете отпираться, Лера, ведь я все равно проверю.

Он кладет папку обратно на комод и идет к двери.

Но сразу не выходит. Останавливается и поворачивается ко мне:

— Если мое предположение подтвердится, то я буду вынужден рассказать все Артуру.

Хочу было что-то сказать в ответ, но дверь в палату вдруг открывается сама и на пороге возникает сам Артур:

— Что ты там собрался мне рассказать?

Глава 28. Лера

Темный взгляд скользит по моей груди, прикрытой лишь головой малышки. А затем концентрируется на докторе:

— Ты че, пес? — шипит Артур. — Пялишься на сиськи моей женщины?

— Гонишь, Арт? — Стас отшатывается от друга. — Я вообще-то врач.

— Да мне похуй, видали таких врачей уже! — агрессирует Артур.

— Да ты сам всего несколько часов назад предлагал ей раздеваться перед нами, — припоминает доктор.

— Я передумал! — грохочет Артур.

Дашуля вздрагивает в моих руках. Выпускает изо рта сосок и принимается звонко плакать, одергивая обоих мужчин от их стычки.

— Артур, прошу, — умоляюще влезаю я.

Он концентрирует какой-то непривычно встревоженный взгляд на нашей малышке. Смотрит несколько секунд не мигая. И кажется даже не дышит.

— П-прости-те, — выдавливает.

Пятится к выходу и едва не вываливается в дверь, за шкварник утягивая за собой своего друга.

Лишь бы доктор ни ляпнул ничего.

Сначала поможем малышке, а потом буду думать, как собираюсь признаваться.

И собираюсь ли.

У него вон реакция на ребенка какая. Бурная. Будто бы испугался. А Артур не из тех, кто хоть чего-то боится и вряд ли ему понравится это ощушение.

С другой стороны, если доктор решил сделать ДНК-тест, то рано или поздно моя ложь все равно вскроется.

Мне остается только надеяться что разоблачение случится после того, как это дурацкое бесценное лекарство для Даши будет заказано. А потом пусть злится на меня и дальше. Какая разница, если он и так вечно зол? Лишь бы не на нашу дочку.

Но он ведь совсем не хотел детей. И терпеть не может, когда что-то решается без его ведома.

Выходит я против его воли родила ему дочку, которую он не просил. Типа для себя. Но при этом сама с проблемами своего ребенка разобраться не в состоянии. Да еще и наврала опять с три короба.

У меня волосы дыбом встают, когда я думаю о том, как потом буду с этим всем разбираться.

Однако, любая цена — мелочь по сравнению с ее жизнью.

— Да, моя булочка сладкая, — утыкаюсь носом в ее крохотный носик.

Капризничает.

Понимаю, что грудь она не возьмет, пока не успокоится, поэтому кладу Дашу на пеленальный столик и принимаюсь снимать с нее ползунки. Раз уж она все равно проснулась, заодно памперс поменяю. Глядишь и отвлеку ее от того, что нерадивый папенька напугал нашу крошку.

Целую животик, прямо в родимое пятнышко над пупочком. Снимаю подгузник и выкидываю в пакетик под столиком. А Дашуля все всхлипывает и хандрит недовольно.

— Напугали мою девочку, да? Ну мы его отругаем. А-та-та ему сделаем, — пытаюсь ее заболтать, чтобы отвлечь.

Вздрагиваю, заметив движение у двери. Поднимаю взгляд:

— Артур, — выдыхаю еле слышно.

Он выглядит напряженным. Глаз не отводит от нашей малышки.

Неужели доктор рассказал ему свое предположение? Обещал ведь только когда проверит. Обманул?

Хоть бы нет, хоть бы нет…

— Артур, — пытаюсь привлечь его внимание. — Ты ведь собирался уезжать? Сказал мне одной идти. Почему передумал?

Его рука вздрагивает, привлекая мое внимание к бумажному пакету, висящему на его запястье:

— Решил, что не могу отпустить тебя одну в таком виде, — говорит спокойно, а сам все глядит на нашу дочку.

Я волнуюсь. Едва ли не сильнее чем когда узнала, что беременна от него. Я всегда мечтала о ребенке. Но никогда не думала, что он может появиться у меня вот так: после одной единственной близости с едва знакомым мужчиной, будучи даже не разведенной со своим неверным мужем. Однако даже статус матери-одиночки не напугал меня. Хватило просто представить, как я держу это крохотное чудо на руках и все сомнения отвалились сами собой. И я ни разу не пожалела о своем решении.

Вот и сейчас, малышка как всегда удивляет меня. Она будто тоже чувствует, что происходит что-то важное. Как же, с папой знакомится.

Притихла. Прислушивается.

— Кажется ее заинтересовал твой голос, — предполагаю я.

Надеваю на нее чистый памперс, и пытаюсь справиться с ползунками, но руки предательски дрожат:

— Хочешь познакомиться? — говорю я, пытаясь разбавить напряженное молчание, и снова поднимаю взгляд на стоящего в другом конце палаты Артура.

Он наконец переключает внимание на меня и глухо выдавливает:

— Почему ты мне сразу не сказала?

Глава 29. Артур

— Арт, да ты охренел? Я же для тебя вообще-то стараюсь! — возмущается Стас, пока я выставляю его из палаты своей Лерочки и ее д… дочки?

Так странно.

У Леры есть ребенок. От ее огрызка Славика. И она ради этого орущего комка как и ради бывшего мужа готова на все.

Меня это дико бесит.

Бесит, что я только успел решить, что Лера наконец всецело принадлежит мне, как вдруг понял, что ее муж походу так и будет стоять между нами.

Не важно, любит ли она его. Она точно любит их общего ребенка и это будет раздражающим призраком всплывать между нами, даже если я наконец найду Славика и грохну.

Блядь, я че ревную? При чем даже не к мужику, а к козявке крикучей.

Какое мне вообще дело? Я ж не на всю жизнь Леру при себе оставить собрался. Натрахаюсь и забуду. Подумаешь малявка у нее. Не мое дело.

А если так и не натрахаюсь?..

Выходим со Стасом из лифта и я даже не дожидаясь, пока окажемся на удице закуриваю. Эка меня пробрало от такого предположения. Оставить Леру при себе? Типа навсегда?

Это ж вообще не по моей части все эти серьезные отношения. Типа жена, да еще и в комплекте с прицепом сразу.

Я ж себя вообще отцом не представляю.

Вернее даже не пытался ни разу представить.

Папа Артур.

Интересно.

Каково эту ляльку в руках держать.

Бля, но она такая шумная. Нахер надо.

Я ж с детьми никогда дел не имел и пока не планировал начинать. Но Лера так привязана к этой малой. Придется смириться, пока мой интерес к ней не пойдет на спад. И с призраком огрызка тоже.

Хотя…

Тут тоже есть вариантики.

Она ведь еще такая мелкая. Даже родителей не запомнит. Без всяких там душевных травм. А значит я легко бы мог стереть неугодного человека из своей жизни. Не так ли?

Мысль из разряда пиздец. Я реально щас раздумываю над тем, чтобы удочерять чужого спиногрыза?

Ладно, сейчас нет. Нет-нет. Точно нет.

Но если вдруг окажется, что насытиться Лерой сложнее, чем я решил, то придется. Чтобы малая потом не заебывала расспросами о своем настоящем отце.

Я буду настоящим.

А там глядишь и своих с Лерой наделаем…

Блядь, о чем я вообще? Нахуй нужны эти проблемы?

— Ты случаем не знаешь, через какие органы происходит удочерение? — задумчиво спрашиваю я у Стаса.

Он почему-то давится сигаретным дымом:

— И на кой хер тебе эта инфа?

Бля. И правда.

Я-то самому себе объяснить не могу. А Стасу тем более не представляю как теперь объясняться. Ну ляпнул…

Ладно, может это чувство вины просто? Ну типа ей же нельзя было сексом в беременность заниматься. А я продавил. Из-за этого если честно слегка ощущаются муки совести за то, что комок этот орущий болеет.

— Да это… — мешкаю, — чувствую причастность, так сказать.

Тушу сигарету, и поднимаю взгляд на друга. Хмурюсь:

— Че уставился?

Стас тоже тушит. Качает головой:

— Есть подозрения, что причастность твоя к этой ляльке самая что ни на сеть непосредственная.

— В смысле? — столбенею.

В голове по новой все предостережения Леры. И то, как я в итоге не смог удержаться.

Ебать.

Да она же после такого вообще возненавидеть меня должна.

Стас молчит, будто не хочет больше говорить ничего.

Ну еще бы, вешать на друга отвественность за болезнь ребенка я бы тоже не хотел.

— Так это из-за меня ее малая болеет? — рявкаю. — Че ты блядь сразу не сказал?!

Срываюсь обратно в больницу.

— Арт, стой! — орет в спину Стас.

Но я уже не слушаю, влетаю в лифт и тычу кнопку этажа, на котором оставил Леру.

Бля, я виноват значит? Причастен, говорит. Она должна была мне сразу так и сказать. Если я виноват, то просто обязан все починить. Ну так я и так вроде чиню уже. Что изменилось-то?

Отпущу Леру?

С хуяли? Нет.

Тогда что мне дает это чувство вины?

Выхожу из лифта и возвращаюсь в палату.

Тихо дверь открываю, чтобы снова не напугать этот кулек крикливый.

Заглядываю.

Лера склонилась над столом и что-то прикольно улюлюкает. И улыбается.

Так идет ее красивому лицу улыбка. Пиздец.

А со мной почти не улыбается.

Значит ее эта малявка счастливой делает. И если я причастен к тому, что малявка болеет, то нужно как-то исправлять срочно.

Может реально удочерить?

А Леру?

Замуж?..

Бля, вообще не в моем стиле. Но и быть виноватым я не привык.

Заметив меня Лера вздрагивает:

— Артур, — выдыхает напряженно.

Признаться выглядит как пойманый в ловушку зверек.

И чего напряглась, глупая? Это же я тут виноватый выходит.

Смотрю на мелкую.

Прикольная такая. Глаза у нее Лерины. Видимо из-за этого по телу прокатывается такое странное чувство. Это стопудово все еще вина. За то, что я копию своей занозы едва не убил. Лера ведь предупреждала, что нельзя ей. А я не послушал…

— Артур, — вкрадчиво окликает меня Лерочка. — Ты ведь собирался уезжать? Почему передумал?

Только щас вспоминаю про пакет болтающийся на руке:

— Решил, что не могу отпустить тебя одну в таком виде.

Мне хочется подойти ближе. Но я боюсь напугать их обеих. Вдруг мелкая разорется опять? Хотя вроде лежит такая тихая, будто и не она вовсе шумела до этого.

Так она явно куда больше располагает к знакомству.

Ладно, я сам виноват.

Не стоило орать при ребенке. Впредь придется быть сдержанней. Нам ведь теперь под одной крышей жить. Буду стараться.

— Кажется ее заинтересовал твой голос, — говорит Лера, пытаясь одеть малую. Замечаю, как у нее руки дрожат. — Не желаешь познакомиться?

Волнуется девочка. Видимо потому что я пока только врежу им обеим.

Поднимаю взгляд на Леру:

— Почему ты мне сразу не сказала?

Она моргает часто-часто. Кажется будто дышать перестает.

— Отвечай, — приказываю я.

— Не хотела тебя беспокоить, — выдавливает испуганно и тут же будто оправдываться начинает. — Это ведь только мои проблемы. Ты тут вовсе не при чем. Я знаю, что ты не хотел этого всего. Поэтому никакой ответственности на тебе нет. Я одна во всем виновата.