Измена Не пара - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Анна Эдельвейс (самиздат)

Глава 1

Глава1.

– Да чтоб ты сдох, урод! – я топала ногами, слезы хлестали из глаз.

На полу валялся золочёный футляр помады. Чужой помады!

Мысли пуделем носились в голове, искали оправдание находке. Но сердечко, отравленное тысячей ядовитых стрел, уже точно знало: "Измена"!

Схватила телефон, дрожащими пальцами, нашла контакт "Любимый", тапнула по его красивой морде. Пытаясь успокоить дыхание, собиралась с мыслями, слушала гудки. Ну, бери же трубку! Мне сказал, что к маме поехал, а сам наверное,...

– Алло.

Я аж поперхнулась. Его голос. Как всегда спокойный, чуть с ленцой, будто его оторвали от дрёмы.

– Николай, а ты где.

– В чём дело, Ольга, почему ты звонишь?

– Соскучилась. Так где ты?

– У мамы.

Я бросила трубку. Там, на том конце я точно слышала молодой женский голос. Не мамин.

Интересно, кто прячется под ником "мама"? Как и каждая растерявшаяся женщина, обыскивала квартиру глазами в поисках доказательств измены жениха и надеялась их не найти.

Это мой первый мужчина во всех смыслах. Первые свидания, первый секс, первый совместный быт. Моя первая любовь.

И первая измена?! Нет, нет, только не это…

Я была уверена,это мой мужчина. Оказывается не только мой. Вообще не мой!

Меня подкосило.

Снова уставилась на валяющийся злополучный тюбик – последний недостающий пазл в картонном домике из моих подозрений.

Закрыв рот ладошкой, я повалилась в подушку. Зарывалась в неё лицом, как будто прятала рвущийся из самого сердца рык.

Мне пришло в голову позвонить Николаю снова. Я ведь слышала в телефоне голос женщины! Закатить скандал с допросом.

До меня вдруг дошло, что я не сумею этого сделать. В мыслях то я смелая, а как до дела, так разревусь и всё! Никогда не могла постоять за себя. И сейчас не смогу. Слёзы задушат и конец допросу, привет истерике.

Глубоко в душе тлела надежда, что я преувеличиваю, ничего не было и чёртова помада имеет какое-то объяснение. Вот сейчас мой Николаша придёт, улыбнётся и объяснит что к чему.

Разум проснулся и стёр весь бред из мозгов. Я точно знала, объяснение одно. Здесь, в моё отсутствие была женщина, одурманенная страстью настолько, что не заметила потерю помады.

Моя растерзанная душа цеплялась за надежду, может быть не надо торопится? Ну подумаешь, помада. Мало ли?

" Что тебя убедит? – подсознание пыталось вырулить в реальность, – её трусы в твоём шкафу?"

Я лихорадочно соображала что делать. Подпрыгнула от разорвавшей воздух трели звонка. Схватила телефон – он? Нет, Алиска.

– Алло, – голос сел, я прокашлялась, – привет.

– Оля, что у тебя с голосом?

– Алиска, мне плохо. Ник изменил, у него есть любовница.

– Ты видела её? Застала их вместе?

– Хуже.

– Ой, приезжай ко мне, Олечка! У меня печеньки есть, сейчас будем праздновать твою свободу. Помоем кости поганому поганцу.

– Что ты несёшь, Алиса. Какую свободу, Николай мой жених.

– Вот и поговорим, я тебе кое-что расскажу.

– Ну не знаю…

– Что ты мямлишь. Не хочешь ехать, тогда рассказывай. – Алиска настаивала.

А меня гложила мысль "это что это она мне собирается рассказать?"

– Не по телефону. Всё, потом. Николай приехал.

Я, заслышав возню в замочной скважине, бросила трубку, уставилась на дверь.

Мягко провернулся ключ, Николай как всегда по-хозяйски прошёл в обуви на кухню. Что за привычка, сколько просила так не делать, он плевать хотел.

Даже если бы я закрыла глаза, и то поняла бы, что вошёл он, мой Николай. Насыщенный шлейфовый аромат парфюма пропитывал всё пространство, где бы он не находился. Как всегда одетый с иголочки, с причёской, уложенной волосок к волоску. Николай любил покрутиться перед зеркалом, тщательно следил за собой, красовался своей фигурой.

Он повернулся, недовольно оглядел беспорядок.

– Не понял. Почему такой срач. Я в свой выходной должен смотреть как ты возишься с тряпками?

На самом деле, Николай терпеть не мог, когда я убиралась. Сейчас ведро, тряпки, всё валялось перед ванной.

Откуда ему было знать, что два часа назад

я, нацепив наушники, пританцовывая в такт песенке, драила кафель в ванной.

Мечтая быстрее свалить из тесной комнатёнки, (терпеть не могла ядовитый запах химии), шустро полезла в дальний угол под ванной …

Там что-то поблескивало, я никак не могла дотянуться. Сдувая свесившуюся со лба прядь волос тянулась и так и эдак. Чёрт! Пришлось сбегать за веником…

И надо же было выкатиться этому тюбику с помадой!

– Коля, скажи, что это?

Я указала носком тапочка на валяющийся тюбик. Золотистый, чужой он, зараза, прям сиял круглым боком в лучах солнца.

– Где?

Насмешливый взгляд Николая стал холодным, колючим,:– Откуда я знаю что у тебя валяется по углам.

– Это не моё, Коля.

– Моё, что ли?

Он вдруг оттолкнул меня. Несильно, но мне хватило. Я от неожиданности сползла по стенке, села на пол.

Так и сидела уставившись на незнакомую вещицу.

Только что мой жених толкнул меня. Я плохо соображала, что происходит.

Смотрела на мужчину снизу, выкрикнула,:– Я слышала в телефоне был молодой женский голос. Ты врёшь, не был ты ни у какой мамы!

Он присел передо мной, глаза сузились в злые щёлочки, прошипел мне в лицо:– Ты чё разоралась? Не твоё дело где я был.

– Моё! Ещё как моё. Раз ты завёл себе другую так и отправляйся к ней!

Обида шершавым обручем схватил меня за горло.

Я смотрела ему в лицо. Красивый, гад. Светловолосый богатырь. Спокойный, ленивый взгляд мажора сквозь приспущенные ресницы. Брови чайками к переносице, высокие скулы. Глаза – безумно искристые, серые, с зелёными крапинками. Губы, о, губы. Горячие, манящие.

Глава 2

Мои дорогие читатели!

Приглашаю вас познакомиться с визуалами героев.

Николай

Ольга

Алиса

Это не все герои романа. Скоро я дополню портретную галерею действующими лицами. Вы даже не представляете, но здесь, среди этих портретов нет самого…

Не буду спойлерить, вы скоро сами всё увидите!

Главная героиня романа Ольга столкнулась с изменой.

Это так больно, так эмоционально сложно! Сердце рвётся, обида застилает разум, душа не хочет верить в предательство.

Нежная, добрая, обычная девушка, такая как мы – попала в водоворот обмана. Уже завтра вы узнаете, как поведёт себя Ольга и что с ней произойдёт дальше

Добавляйте книгу в библиотеку, чтоб не пропустить невероятные повороты любовного сюжета.

Буду ждать ваши комментарии и с благодарностью принимать ваши звёздочки.

С уважением к вам, ваш автор Анна Эдельвейс.

Глава 3

– Иди, что покажу, – Алиска встретила меня на старенькой замшелой террасе, утонувшей в куче жухлой листвы.

– Сейчас, сейчас, идём, – высокая, немного сутулая, яркая Алиска как нельзя лучше соответствовала своему имени.

Вёрткая, как белка, хитрая как лиса, меркантильная, как союз ломбардов она давно дружила со мной, ещё со школы.

Я шла за подругой, а у самой во рту всё пересохло. Чувствовала, она мне про Николая плохое скажет.

Мы с Алиской просочились сквозь их тесную кухоньку. Там два её брата лениво поругивались. Подруга будучи старшей и заменившая им мать, шикнула на них, таща меня за собой.

– Сейчас. Давно хотела показать тебе, да всё жалела, – не выпуская сигареты, Алиса протянула мне телефон.

– На, гляди.

С экрана на меня смотрела лупатая тачка Николая. В неясных бликах ветрового стекла внутри салона виднелась целующаяся пара.

Я залипла, пытаясь рассмотреть женщину. Лица не видно, я всматривалась и не узнавала её. С каждой секундой во мне нарастала боль, всматриваясь в незнакомку я как будто бередила свою рану, делала боль в душе невыносимой.

Алиска вытащила телефон у меня из рук.

– Давно ты знала? – я чуть слышно пролепетала одними губами.

– Ну да, давненько.

– Надо было мне сказать.

– А то что? Ты бы прям мне поверила и спасибо сказала?

Мы молча вернулись на террасу. Видавший виды столик, покрытый цветастой клеёнкой, гостеприимно сверкал чашками. Ваза с сахарными печеньками вкусно подбоченилась, выдыхая аромат ванили. Бурчал закипающий чайник.

Сквозь открытое окно с кухоньки долетала набирающая обороты перебранка подростков.

– Вы заткнётесь там или нет? – Алиска, выронила изо рта сигарету,: – чёрт!

Наливая чай, заглянула мне в глаза .

– Ой, Олечка, не парься. Ну, иди ко мне, пожалею, – Алиска распахнула объятия,:

– "Леди измена" ко всем заглядывает, особенно к любовницам.

Изменить любовнице с любовницей нынче тренд. Вот подумай, кто ты?

– Я не любовница. Я рассчитывала на большее. Николай обещал жениться, скоро с его мамой собирались знакомиться. Мы даже говорили о детях.

– Брось. Что значит обещал. Любой мужик хочет новых эмоций в чужих постелях. Тем более что-то я от тебя не слышала про помолвку или про свадьбу. Может вы задумали тайное венчание?

– Алис, я уже тайком свадебное платье присматривала. У меня столько закладок на сайтах. А тебе не говорила, потому что сглазить боялась. Я вообще никому не говорила, даже бабушке.

Алиса внимательно слушала меня, подперев щёку рукой.

– Понимаешь, Алиска, мой Николай не считает, что случилась беда. Сказал, флирт с красивой женщиной ничего не значит. Типа, так все мужики делают. И будут делать.

Алиса сочувственно смотрела как я размазываю слёзы:

– Ольга, хорош лить сопли. Давай винца, что ли накапаем?

– Нет, я за рулём. И не заикайся об этом, пожалуйста, Алиса, ты знаешь, я не переношу.

– Вот дура ты, Олечка. Не пью, не курю, не переношу. Прям не как все. Лучше бы изменщика не переносила. А ты, блин, исстрадалась вся!– Алиска потрепала меня по вздрагивающим плечам:

– Эй, ты чего? Сидишь, как на валерьянке настоянная.

– Ну, ты умеешь поддержать, Алиса.

Я глотнула чая, прокашлялась,:

– Знаешь, Алиска, я так долго искала доказательства неверности Николая, всё надеялась их не найти, хотя давно чувствовала, что он изменяет. И вот.

– С чего ты чувствовала? Мне ты об этом не говорила.

– А что говорить. Прицепиться не к чему было, а душа не на месте. То запах от него другой. То с работы придёт, а есть не хочет. С телефоном часто уходил в подъезд разговаривать, или в ванне воду включал. Постоянные разъезды, командировки.

– Оля, всякое бывает. Одумается, вернётся.

– Чего ему возвращаться. Он и не уходил никуда. Это я из квартиры как ошпаренная выскочила.

– Не торопись, Олечка. Ты же ещё не разговаривала толком с Николаем. Подожди, он тебе всё объяснит. Может ты зря расстраиваешься.

– Как это зря. Я с обманщиком жить не буду.

– Говорю тебе, не спеши.

Поговорите, выслушаешь его. Простишь.

– Нет, Лиска-Алиска. Измена – она как смерть. Раз и навсегда. Как выстрел. Такое не прощают

Я закрыла лицо руками, замолкла. Сама себе подписала приговор. Знала, что не смогу смириться с обманом. Слёзы снова подступили к горлу, воздух стал жидким, было нечем дышать.

– Думаю, что мне делать.

– Поплачь и забудь.

– Работу надо искать. Где, как, ума не приложу. Под его начальство не вернусь. – я взяла чашку в руки, не слушала подругу. Чай остыл, но мне было всё равно.

Алиска предложила,:– Я через день работаю Хочешь, спрошу у хозяев?

– Убирать у богатых? Нет. Мне такая работа не нужна. По сайтам посмотрю. У меня хороший опыт администратором в гостинице. Образование бухгалтера. Машина есть.

Алиска пожала плечами,:

– Ну, и чем твоя работа лучше моей. Ты в гостинице Николая как цепная овчарка за порядком следишь.

А я сама себе хозяйка, моё дело хорошенько убирать. Платят мне богачи исправно. Часто продуктами балуют. Работа нетрудная, бабская. В тепле.

Тем более ты готовишь хорошо. За это отдельная доплата. Ты как пирожки стряпаешь, так это ж язык можно проглотить. У тебя на весь подъезд запах выпечки стоит.

Запах выпечки… Я сразу вспомнила наше свидание в тот вечер в кондитерской с потрясающим ароматом расплавленной корицы в шоколаде. Горячие булочки, кофе, расторопная официантка прям прилипла к нашему столику, глаз с Николая не сводила. Всё крутилась, вертелась перед ним.

Так бы и кинула в неё чем нибудь. С другой стороны мне так лестно было – вот какой у меня парень! Девчонки прям глаз не сводят, заглядываются.

Глава 4

Глава 4.

Сегодня понедельник, как ни крути, а на работу ехать придётся. Я примчалась на парковку гостиницы Николая, где работала администратором. Обожала приезжать пораньше.

Куча свободных мест, можно было аккуратно поставить машину. Я водитель совсем молодой, опыта мало, машину вечно ставила вкривь и вкось. С радостью увидела, что бэхи Николая нет. Ещё не приехал.

Мы с ним после вчерашнего не созванивались. Не знала, что от него теперь ждать. В принципе, это была наша первая серьёзная ссора, когда я проявила упрямство и сопротивление.

Обычно, услышав слово поперёк, Николай мог так рявкнуть, что продолжать перечить уже не хотелось. Впрочем, мне хватало его взгляда, чтоб замолчать. В конце концов он мой парень, жених. Наверное, в семье женщина должна слушаться. Вот я и старалась во всём услужить.

Но измена, чужая женщина – нет! Одно дело подчиняться, другое дело терпеть унижение. Нет, об этом не могло быть и речи. Я переоделась в форму. Белая блуза, шейный платок в бело-голубую полоску, чёрная юбка, чулки, чёрные лодочки на низком каблуке. Поправила бейджик. Собрала волосы в высокий хвост.

Посмотрела на себя в зеркало. Поправила воротничок, по привычке широко улыбнулась, посмотрела всё ли идеально с зубами, мало ли, вдруг налипло что. (Всё таки работа у меня такая, людям улыбаться).

Улыбочка натянутая получилась. Да уж, невесёлый вид. Потухший.

– Привет, Ольга. Ты сегодня какая-то никакая.

Вовчик, рыжеватый, щуплый парень был моим напарником. Смешливый, вечно с анекдотом в запасе, как всегда с улыбкой во все тридцать два уже стоял за стойкой ресепшн:

– Притащить кофе?

Я мотнула головой. У меня уже в ушах булькает капучино. Всю ночь пила, сидя у бабушки на крылечке. Старушке я ничего не стала рассказывать, она будет переживать, я же знаю. Сказала ей, что просто поссорились с Колей. Бабуля его терпеть не могла, но мне в душу с советами не лезла.

Я сама всю ночь не спала, всё переживала, барахталась в собственных сомнениях. Вернее нет. После фотки, что показала Алиска какие могут быть сомнения. Вот с таким настроением я и приехала на работу.

Стояла возле ресепшн, осматривала хозяйчким взглядом холл. Поправила стопку флаеров на штендере. Аккуратно складывая уголок к уголку бумаги, визитки на стойке, вздохнула, спросила у Вовчика:

– Всё на этажах тихо, Вовчик, много брони?

– Звезда моя. Не переживай, я всех раскидал, всё нормально. Я же в отличии от некоторых на работу не опаздываю.

Ему хорошо говорить. Он живёт при гостинице, ему не надо тащится из Пригородного. С благодарностью улыбнувшись коллеге, я опасливо поглядела на дверь, не зная что ожидать от Николая, когда мы с ним встретимся.

День тянулся, всё шло своим чередом. Николая не было, я немного успокоилась. Прошла по этажам, осматривая вымытые готовые номера для группы, что въедет вечером. Хорошо бы не задержались гости, а то домой к полуночи только доберусь.

"Домой". Как теперь там грустно, от уюта ничего не осталось. Наверное, я теперь квартиру никогда не отмою от другой женщины. Фу, гадость какая, меня передёрнуло.

Я заходила в каждый подготовленный номер, привычно заглядывала по углам, на автомате поправляла то одно, то другое. Горничные со мной не общались, держались особнячком. Мало того, что я слишком тщательно проверяла их работу, (придиралась, как они считали), так я ещё и девушка хозяина гостиницы.

Я вдруг подумала, что они знают об изменах Николая. Может быть он как раз тут и кувыркался со своими бабами. Меня эта мысль как током пробила.

Я не ханжа, сама не раз оформляла номера для пар на несколько часов. Некоторые клиенты уже примелькались, я узнавала их в лицо.

Мы все играли в полуложь, оформляя номер под звучным названием "переговоры" для таких парочек. Неужели мой Коля закрывался точно так же, а потом горничные убирали их номер.

Стягивали с кровати простыни со следами его страсти, меняли полотенца, выносили мусорный пакет с …Я даже додумать не смогла с чем именно. Меня бросило в жар. Наверняка, так и было.

Персонал, коллеги смотрели мне вслед, переглядывались. Наверное, шушукались. О, Боже, сто процентов все были в курсе его измен. Все, кроме меня.

Я опустила голову, от стыда румянец предательски рванул по щекам. Поспешила убраться с этажа.

"Ничего, переживу" успокаивала сама себя. Я ещё утром решила уволиться. Заявление уже написала, подсунула под дверь бухгалтерии, осталось только дождаться бухгалтершу.

Я зашла в уборную, встала перед зеркалом, отдышалась, чтоб затормозить подбирающиеся к горлу рыдания. Меня разыскала Гуля, наша техничка:

– Джана, тебя хозяина ищет.

– Гуля, скажи, бухгалтерия открыта?

Девушка кивнула, я решительно отправилась в святая-святых, к бухгалтерше тёте Дусе. Уж не знаю, почему её называли "тётя", может из-за непререкаемого авторитета, или из-за манеры держаться как всезнающая торговка на базаре.

Зарплата, кадры, медосмотры – всё хранилось у неё, а ещё бесплатные советы и вся женская мудрость выливалась на каждого, кто нечаянно попадался в сети словоохотливой Евдокии Абрамовны.

– Вот прям ночь не спала, знала что ты придёшь, Оля. Наверное, хочешь сверхурочных набрать, с кредитами у тебя, Олечка херня хернёй. Еле вытягиваешь. – Дуся проницательно посмотрела мне в лицо.

– Постойте, Евдокия Абрамовна, так ведь Николай их платит, это же его кредиты.

– Не знаю, – развела руками бухгалтерша:

– Только что поступило распоряжение. Твои кредиты ты и плати.

Дуся ещё раз внимательно посмотрела на меня, взмахнула пухлыми ручками с хищным алым маникюром, откинулась на спинку стула:

– Я лично ходила к Николаю с твоим заявлением на увольнение.

Глава 5

Утро следующего дня разорвало трелью звонка. Чёрт, я подскочила, не сообразив где нахожусь. Вчера обиделась на Николая, не стала ночевать в квартире, снова спала у бабушки.

Протирая заспанные глаза смотрела на разрывающийся телефон – Николай. Почему то я не торопилась взять трубку.

Следом от него прилетела смс-ка: " Ты где?"

– Где, где…У бабушки, – пробурчала, шлёпая

босыми ногами на кухню. Сделала кофе, вышла на крыльцо. Утренняя прохлада накрыла плечи, я сразу озябла. Присела на ступеньку, пила обжигающий напиток, от нервов не чувствовала вкуса.

Пришла бабушка, примостилась рядом.

– Бабуля, я работу потеряла,– не хотела говорить, всё же пожаловалась.

– Не беда, Олечка. Проживём. Пенсия моя исправно приходит, запасы в погребе есть. Не плачь.

Бабушка молча погладила меня по плечу. Я не выдержала, уткнулась в неё, расплакалась по-настоящему. Всхлипывала, приговаривала: "Если бы ты знала, как мне плохо". Бабушка обняла меня, тихо спросила:

– Что же такого я не знаю, что знаешь ты, моя ясенка.

Она гладила меня по плечу, обнимала, тихо приговаривала: "Слушай, Оля, своё сердечко. Оно всё-всё знает".

Моему сердечку сейчас было так больно, оно мало того, что ничего не слышало, само бухало со скоростью печатной машинки, писало свой неудачный роман. Плакало вместе со мной, утонуло в своих переживаниях. Меня саму раздавила обида, я ничего не чувствовала кроме потери.

Перед глазами всплыло наше последняя ночь на воскресенье. Николай пришёл поздно, после двенадцати. Я не спрашивала где он был. Зачем спрашивать? Я верила, он всегда был занят. Ездил по закупкам, с кем то о чём то договаривался.

Обычно он рассказывал как подрастает наш бизнес, как хорошо идут дела в ресторанчике при гостинице. Я радовалась вместе с ним. Витала в будущих замках нашего богатства (потому и брала кредиты, чтоб помочь Николаю выстроить бизнес).

Я уже спала, когда он как был в одежде, так и прилёг рядом, зарывшись в мои волосы. Я расстёгивала его рубашку, скатывала с него джинсы. Его грячие руки смело забрались ко мне под пижаму, он горячо скользил влажными губами от ключицы к ложбинке, ниже.

Я немного смущалась, моё тело само знало, что надо делать, выгибалось ему навстречу, ловило каждый его толчок, двигалось в ритм. Я обнимала его шею, касалась коротко стриженного затылка. Проваливалась в нежность в его сильных руках чувствовала себя былинкой.

Боже, какое это было утро, когда на рассвете я проснулась от горячих, требовательных поцелуев. Очарование усталостью после страсти, первые лучи солнца на наших голых телах.

А к обеду я нашла этот чёртов футляр, услышала в телефоне голос другой женщины. Там, на другом конце провода явно веселилась компания. Мой мужчина отдыхал без меня или от меня?

В голове постоянно крутился один и тот же вопрос: "Что со мной не так, почему мой мужчина мне изменил?" Я вообще не понимала, как это могло случиться с нами? Мне казалось, мы идеальная пара.

Ещё два дня назад всё вокруг меня было идеальным. Я постоянно улыбалась. Блистательная чистота дома (у меня даже ложки-вилки были начищены), полный холодильник вкусняшек.

Моя особая гордость машина, на которую сама заработала.

Я студентка вуза, у меня самый офигенный мужчина, впереди свадьба, о которой я так мечтала!

Как так могло случиться, что в одну минуту всё это раскололось вдребезги!

Меня одновременно терзали злость на Николая и растеряность. Что делать, может надо переступить через себя, сделать вид, что ничего не было?

Измениться самой, накупить шмоток, покрасить волосы. Доказать ему, что я лучше всех его баб? Отомстить ему тем, что я стану лучшей версией себя?

Нет, не смогу. Как представила, что Николай обнимает другую, а я тут пыжусь, волосы, блин, перекрашиваю, аж подпрыгнула от досады. Нет, унижаться не буду.

Интересно, если бы я знала в тот момент, чем закончится этот день, встала бы я с той ступеньки? Или приклеилась к ней навсегда?

Итак, сидя на крылечке с покрасневшим от утреннего холода носом, решила, что на работу к Николаю больше не пойду. Там наверняка все уже всё знают, судачат, сплетничают. Он вчера так орал, все кто хотел всё слышали.

Позвоню тёте Дусе, попрошу трудовую книжку, начну искать работу. Вчера поздно вечером Алиска сказала, что ей позвонила Танюшка, наша общая подружка. К ним в кафешку где та работает официанткой требуется администратор. Вот и отлично. Надо заехать домой за паспортом, наведаться в то кафе, всё толком разузнать про работу.

Подъехала к дому, взглянула на свои окна. Намытые, в кружевных занавесочках они сверкали на солнце. Самые красивые и чистые окна во всём доме.

Поднималась к себе на этаж, чуть трусила. Мой мужчина, в которого я была влюблена показал свою агрессивную сторону, стал орать на меня, угрожать. Я его начала побаиваться.

Странный он какой-то. Почему вдруг так резко изменился. Или моя влюблённость мне так застлала глаза, что я раньше этого не замечала. Стала вспоминать.

Ну, в общем, чего врать самой себе. Ласковым Коля особо не был. Вспыльчив, грубоват. Терпеть не мог беспорядок дома. Даже криво висящее полотенце в ванне становилось поводом для замечания.

Меня это не напрягало. Я считала, что сама недостаточно хорошая хозяйка, сразу исправляла ошибку, чтоб только его не злить.

Правда, меня обижало, что он часто не разувается. Однажды Коля сказал, что я плохо мою полы и он не собирается пачкать носки. Я хоть и злилась на это, всегда помалкивала.

С опаской открыла дверь в собственную квартиру. Отлично. Дома никого. Прошла по комнате, которая за пару дней вдруг стала чужой.

Чёртова помада так и лежала на полу. Подняла тюбик, брезгливо покрутила в руках. Стоит, наверное, ужас сколько денег. Такая помада никому и не снилась в моём окружении.

Глава 6

Я коршуном подлетела к кровати, ползала по ней, трясла наволочку, стала задирать простыни, заглядывала под матрас, искала чужие следы. Вот, кажется, волос. Тёмный, не мой. От мерзости меня передёрнуло.

Итак, теперь я точно знала, в моей крепости, на моих простынях, в объятиях моего мужика, оказывается, была другая. И не так давно, учитывая, что бельё менялось неделю назад.

Я соскочила на пол, буквально скатилась с кровати. Рывками срывая бельё с постели, брезгливо пыталась избавиться от чужого присутствия.

Схватила мусорный чёрный пакет. Влетела в ванну, стала смахивать с полок всё подряд: наверняка она, та, другая, пользовалась моими гелями, полотенцами. Или даже мочалкой? Всё беспощадно летело в мусор.

Почему-то я почувствовала себя грязной. Хотелось или умыться, или утопиться. Может это случалось не раз и квартира давно хранит тайну присутствия чужой женщины?

Я ненавидела ту бабу, которая как бродячая собака не побрезговала чужой конурой, чужими простынями, чужим мужиком.

Моим мужиком. Почему я так решила? С чего я взяла, что он мой. Но ведь мы всё делали вместе. Ужинали, мечтали, гуляли, спали, в конце концов. Он говорил, что хочет детей. Что жить будем обязательно в частном доме.

Я уже представляла стриженный газончик и белый заборчик. Мою квартирку, что досталась от мамы, будем сдавать. Разве этого мало? Николай обещал, что заберёт меня в Москву из пригорода. Он называл меня своею, говорил, скоро познакомит со своей мамой.

Так, стоп! Мужик теперь "бывший". Что я сейчас здесь делаю? По привычке зачем-то навожу порядок?

Я вспомнила, Николай велел мне прибрать и сварить обед. А, ещё навертеть пельменей. Ну да, мои пельмени это действительно шедевр.

Вспомнила как недавно к нам приходили его гости, как я всю ночь лепила пельмени разных сортов и готовила соусы. Старалась порадовать его гостей, лишь бы Николай остался доволен и похвалил меня.

Получается, сейчас мне надо проявить смирение, сделать как он требует. И тогда мы помиримся. Офигеть, он серьёзно?

А те дружки, что смачно чавкали пельменями в моей квартире, за моим столом, отлично знали о его похождениях? Смотрели на меня посмеиваясь в душе над провинциальной простушкой?

Нет уж. Я такого не потерплю. Возможно, измена это единственное, с чем я не смогу смириться. Никогда.

Под ногами хрустнули выпавшие наушники. Отлично! Единственно приличная моя личная вещь пала первой жертвой.

Оглядела развороченную квартиру, плюнула на уборку. Бросила всё как есть.

Пусть мой милый убирается к своим бабам! Решила собрать ему шмотки. Запихивала в сумку его одежду. Столько барахла!

Не лезет. Высыпала всё, решила попозже вернуться и сложить все до единой его тряпки в чемодан.

А пока лучше соберу свои вещи. Пока у нас с Николаем всё решится, поживу у бабушки. Один на один не хочу оставаться с "милым". Знала, что скандал в разборках неизбежен и я в нём точно проиграю.

Паспорт засунула в карман джинсовой куртки, (вот за что я её любила, в её карманы можно было рассовать полгардероба). Фен, бельё, что то из вещей затолкала в сумку. Вышла к машине.

С этого момента запустился таймер непонятной тревоги. Моё сердце как будто включило счётчик времени. Глухими, вязкими ударами стало отматывать, отбивать каждую минуту. Смутное, неприятное предчувствие обручем сцепило голову.

По дороге к бабуле я решила съездить в то кафе, откуда звонила Танюшка. Узнать что за работу предлагают.

С виду здание серое, облезлое. А запах внутри… Алкоголь, пиво, рыба, пирожки. Караул, да и только.

Меня встретила Таня. Симпатичная смешливая девчонка по приятельски приобняла меня, мне сразу стало легко.

Я поговорила с хозяйкой. Условия нормальные, правда работы много, зарплата прям очень ничего. Ну, что ж. На первое время выручит.

На выходе меня сцапала за рукав Таня, потащила в дальний конец зала. Рассказала, что тут, в затишке стоит столик – это место для персонала. Столик почти не виден, можно спокойно посидеть, потрепаться, если народу нет.

Мы присели, Танюшка подозвала бармена:

– Смотри, Гоша, это наша новая администратор, Оля зовут, знакомьтесь.

Мы с Гошей кивнули друг другу, Танюшка скороговоркой стала рассказывать о местных правилах, потом, чуть помедлив, спросила:

– Говорят, ты со своим рассталась?

Я аж опешила. Вот что значит жить в пригороде. Уже все всё знают. Меня раздирали противоречивые чувства. Хотелось пожаловаться, объяснить человеку причину. С другой стороны кому какое дело, зачем лезут в мою жизнь. Тем более ещё неизвестно, расстались мы или нет.

Меня осенило:

– Тебе Алиса сказала?

Таня уклончиво ответила:

– А то без Алисы мало языков в городе.

Я во все глаза смотрела на Таню, она примирительно похлопала меня по руке:

– Да ладно тебе, Оля. Алиса про работу для тебя спросила, слово за слово. Ничего особенного.

Может и правда ничего особенного, но мне стало неприятно. Я наскоро попрощалась с Таней, подхватила толстенную папку с бумагами, решила дома разобраться с документами этого кафе.

А разбираться там предстоит долго, сразу видно, всё запущено.

А ещё я решила не затягивать наш конфликт с Николаем. Он изменил, вину не то что не отрицает, считает это нормальным. Ну уж нет. Я такого терпеть не собираюсь. Меня прям распирало сообщить ему об этом немедленно, глядя в его наглые глаза!

Ничего лучше мне в голову не пришло, как поехать, перехватить Николая у дома его матери. Встречаться с ним в квартире один на один и выяснять отношения я побаивалась.

Меня пугало, каким грубым стал мой Коля. Да и вообще, я помнила чем заканчиваются наши конфликты. Он, как всегда силой затащит меня в постель, шепнёт на ухо что нибудь ласковое, а потом вроде всё забылось и простилось. Всё, но не измена. Этого я не прощу.

Глава 7

Алиска?

Неужели я и вправду смотрела в лицо своей лучшей подруге? Она и Николай… Не может быть!

Алиса тоже видела меня. Никогда не забуду её перепуганные глаза и открытый рот.

От горя, я, кажется, на мгновение ослепла. Стало нечем дышать, во рту пересохло, глаза щипало. Слёзы сами собой брызгали из глаз.

Увидела, как Николай, продолжая орать направился к моей машине. Перехватила его злой взгляд. Казалос, он сейчас вытащит меня из машины и зароет в придорожной пыли.

Автоматически сжала руль и рванула прочь. Вон от предателей. Как это может быть что двое самых близких мне людей оказались самыми подлыми предателями.

Страх прошёл, навалилась вселенская усталость. Неужели всё это происходит со мной. В одну секунду я лишилась веры в любовь и в дружбу.

Меня накрыл истерический смешок. Я в главной роли обманутой невесты. Пресловутая история про то, как жених замутил с подругой и разиня невеста, которая ничего не знает, самозабвенно драит полы и печёт пирожки. А эти двое за её спиной хихикают.

Вот я и попала в старый как мир водевиль. Как же больно!

Я всё давила на газ, поглядывала в зеркало заднего вида, мчалась так, как будто боялась погони. Вот дура. Да кому я нужна. Эти двое, наверное, рады, что им не надо больше шифроваться. Всё не могла отделаться от беспощадного. озлобленного взгляда Николая. Я, сама того не желая, поймала их с поличным. Видно было, как это взбесило. раздраконило Колю.

Вытирала слёзы. неслась не разбирая дороги. Ехать по окружной долго, прибавила скорости, торопилась оказаться от них подальше. Я прям физически ощущала, как на кочках мой "матисик" отрывается от дороги всеми колёсами.

Корила себя – зачем я туда поехала в эти "Берёзки"! С другой стороны, не поехала бы, не узнала какая замечательная у меня подруга. За что она так со мной.

Думала об Алиске, о нашей дружбе. Две девочки сироты, мы обе выросли без матери.

Мы были абсолютной противоположностью друг другу. Я худая и медлительная. Она высокая и резвая. Я стеснительная, вечно готовая расплакаться. Алиса как заряженная двустволка, вечно на взводе.

Обычно мы торчали днями то у неё, то у меня. Бегали в садик за её братьями, долбались в огороде, вместе ходили в кино. Делились всем.

Я на все сто обожала подружку. Когда стали взрослыми часто ночевали друг у друга. Трепались, хихикали до утра. Как водится, рассказывали о парнях, мыли им кости. Крепкая была дружба, но кто знает, зачем судьба сводит людей…

Как, в какой момент Алиса решилась на предательство. Сразу вспомнила, как она , услышав мои жалобы на измену распахнула объятия мне навстречу со словами, " Иди, пожалею". Вот и пожалела! Как она так могла. Тут же вспомнила её тяжёлый взгляд мне в спину, когда уходя я неожиданно повернулась.

А я то думала, мне показалось, что в нём что то не то. Не показалось.

Совсем стемнело, загородная дорога стелилась лентой. Я всё оглядывалась, как будто боялась погони. Никто не собирался догонять меня, чтоб извиниться.

Я торопилась домой. Мне позарез нужен был кофе. Двойной американо. Крепкий, прям воду можно не наливать.

Знала, что через пару поворотов выскочу на трассу, а там уж до дома рукой подать. Асфальт под луной блестел как маслом намазанный. Прям на ум пришло " Скатертью дорожка, Олечка, из царства розовых очков, из королевства наивности".

Слёзы застилали обзор, я толком ничего не видела. Скорость была запредельная. Вдруг мне вспомнилось, что в кровати я нашла не Алискин волос. Алиса рыжая, а волос был чёрный, длинный. Что?! Так у него не одна женщина?

Меня как обухом по голове ударило, слёзы буквально запузырились. Я потянулась за салфеткой, сама не поняла, как не удержала, крутанула руль. Цапанула обочину, совсем чуть-чуть, одним колесом. Вдруг толчок, машина как будто споткнулась и… тишина.

Почувствовала как машина подпрыгнула в воздух, меня боком понесло влево.

Всё происходило как в замедленном кино. Автомобиль крутанулся жуткой пружиной и со всего маху стал заваливаться на бок в кювет. Воздух разорвал жуткий лязг и скрежет.

Дальше всё как во сне. Мимо меня медленно проплывала разорванная в клочья темнота. Я как будто плавно втягивалась в воронку. Серая, холодная она затягивала меня, тащила, я не могла пошевелиться. Издалека доносился мужской голос, лица человека не видела. Видела глаза. Они как будто сквозь пламя смотрели на меня. Почудится же такое. Я как будто спала, пыталась открыть глаза, ничего не получалось.

А потом вдруг бах! Пространство вокруг меня схлопнулось. Темнота.

Я просыпалась, с удивлением смотрела на людей, на лицо мужчины в медицинской маске над собой. Почувствовала, что лежу, вернее еду, вокруг неоновый свет. Где то надо мной разрывается сирена. Жуть, я всегда замирала на дороге, у меня сердце сжималось, когда мимо неслась скорая с сиреной. Я понимала, что кому-то плохо. Теперь плохо мне. Кажется, я в скорой и сейчас спасают меня.

Передо мной снова нависло лицо.

– Здрасьте, – я пыталась поздороваться, губы слиплись, не двигались. Я всё время проваливалась в сон, слышала разговор, слова доносились обрывками, терялись, таяли. Чувствовала, что ко мне прикасаются сильными, уверенными движениями. Несут, везут. Видела чужие лица, голубоватый свет, слышала писк приборов, клацанье металла.

Я проснулась, прищурилась от яркого света. Хотела протереть глаза, дотронулась до лица, в глазах сверкнули искры от боли. Я моментально пришла в себя, стала лихорадочно соображать где я.

Вряд ли в раю пахнет карболкой, скорее всего я в больнице. Запах больницы он везде одинаковый. (Я его ни с чем не спутаю, в детстве часто болела). Там вечно пахнет хлоркой вперемешку с яблоками и булками на чужих тумбочках.

Попыталась сесть, резко полоснуло по рёбрам обжигающей болью. Я охнула, оглядела себя. Вроде всё на месте. На мне короткая тонкая рубашка без горла. Я укрыта зелёным в белую клетку одеялом. Пошевелила ногами, руками, всё шевелится, двигается, вроде нигде не больно. Ужасно хотелось пить.

Глава 8

Глава 8.

Фёдор.

Я возвращался к себе по окружной.

Фары выхватили впереди меня маячившую казявку. По форме матис. Я терпеть не мог дамскую технику, посматривал на неё с опаской. С недавних пор был уверен, женщинам нечего делать за рулём. Темень, неосвещённая дорога, и вот он, дамский болид, несущийся в никуда.

Я наблюдал за рыскающей на предельной скорости впереди меня машиной. Странно, дорога опасная, неровная, куда так мчатся.

Сам радовался, что тупой, расфигаченный с самого утра день закончился и через час я забуду о нём.

Столько свалилось задач: гости из-за рубежа, подготовка выставки, проблемы с поставщиками – бывают же такие дни. Пятилетка в три дня.

Заседание моих директоров только закончилось. В голове чёткой схемой наметил задачи на завтра, потянулся к телефону отдать распоряжение секретарю…

Как вдруг!

Матисик, что яркой точкой улепётывал от меня в ночь, подмигивая красными стопарями, неожиданно дёрнулся к обочине.

Наверное, водитель пытался вывернуть, резко дёрнул руль. Конечно, от такого выверта машину подбросило. Чёрт, её крутануло, понесло, перевернуло и бросило в кювет.

Резко затормозив и сдав назад, я выскочил, помчался к водителю. Хоть бы жив был, бедняга!

В свете фар ничего толком нельзя было рассмотреть.

Машина полулежала на боку, левый ряд колёс висел в воздухе.

На удивление дверь машины легко открылась. Щупленькое тельце водителя сложилось чёрной кучей на руле, скрючилось в неестественной позе. Из под локтей свисали белые лохмотья подушки безопасности.

Первое, что я заметил – длинные волосы. Девушка!

– Эй, подружка, ты как, – я действовал на автомате, отстегнул ремень, потянул девушку на себя, всё приговаривал:

– Сейчас, сейчас.

Машину качало, она вся скрипела, пока я пытался освободить девушку, повисшую на руле.

Интуитивно, сам не зная почему, я спешил. Старался быстрее вынуть бедняжку из машины. Даже с моим ростом достать девушку было трудно.

Краем уха слышал, из под машины что то капает, шипит, странный звук тревожил. Мне удалось подтащить девушку к краю салона. Схватил несчастную и понёс прочь, подальше от фырчащего и поскуливающего автомобиля.

Как знал. Через минуту за спиной раздался хлопок, как если бы разбился огромный термос. Следом оранжевый клубок с грохотом рванул в небо, вскипев пламенем, с жадностью пожирающим несчастную груду металла, беспомощно умирающую под обочиной.

Меня волной толкнуло в спину, сшибло. Я упал на траву, старался прикрыть собою девушку. Она хрипела, стоны жуткими всхлипами вырывались из под прилипших к лицу волос.

Я обернулся. В зареве полыхающего пламени ничего толком нельзя было рассмотреть. Яркие оранжевые языки огня рвались в небо, кутались в чёрный дым, танцуя жуткий танец смерти. Воздух выл, гудел, трава вокруг отливала серебристым пеплом.

Казалось, огонь ширится, пухнет. Там, внутри кипящего котла что то хлопало. Я отнёс девушку подальше. Стянул пиджак, укрыл её, пытаясь согреть, защитить от ужаса, творящегося вокруг.

Позвонил в неотложку, пожарку. Меня предупредили, лучше пострадавшую не трогать. И не перемещать.

Скажут тоже. Не перемещать. Держись я правил, сейчас из нас обоих был бы бифштекс полной прожарки.

Первой с сиреной примчалась скорая. Девушку переложили на носилки, повезли к распахнутым дверям реанемобиля.

Я на автомате шёл следом. Врач колдовал над пациенткой. Я обомлел. Увидел лицо девушки всё в крови, отшатнулся. Совсем молоденькая.

– Фамилия, имя известны? Кто она вам?

– Мимо ехал.

– Ясно.

– Она умрёт?

– Надеюсь, что нет.

Врачи где то в одежде нашли её паспорт:

– Так, паспорт, это хорошо. Как зовут, так…Ольга Медведева.

Врач устало вытер тыльной стороной рукава лоб, проговорил:

– Вторая за сегодня. Эта хоть живая. Поздравляю, вас, товарищ. Вы спасли девушку Олю Медведеву.

Носилки вкатили в машину, закрыли за ними дверь. Отдали мне пиджак, переписали мои данные.

Носилки вкатили в машину, закрыли за ними дверь, уехали. Я провожал глазами скорую. Смотрел на удаляющиеся в темноте проблесковые огни, слушал вой сирены, в груди всё сжималось.

Хоть бы с девушкой всё было хорошо. Имя у неё красивое. Ольга. Странно, сейчас ни меня, ни этой самой Ольги могло бы не быть. Не успей я оттащить её, конец обоим.

На месте аварии уже приступили к делу пожарные. Стоял жуткий запах гари. Ветер носил клочья сизого дыма, обугленный остов машины напоминал снежный ком под слоем пены.

Приехала полиция. Стали заполнять бумаги, услышав мою фамилию Гордеев, отдали честь, спросили как дела, чем помочь. Предложили сопроводить до дома. Ни к чему, сам доеду.

Формальности утрясли. В принципе, я свободен. Остальное завтра. Сел за руль, поехал домой. Всё так буднично. Стоило завернуть за поворот, в темноте дороги уже ничего не напоминало о только что пережитом кошмаре.

Собственная машина показалась такой родной, я как будто бы вернулся в тот самый спокойный, будничный мир, из которого меня выбросило в трагедию. Вроде бы всё миновало, но ком тревоги навалился штангой, повис на плечах. Я ничего не чувствовал, кроме усталости, в голове по кругу гоняло одну и ту же мысль. Не успей я выташить девушку из машины, её бы уже не было. Молоденькая такая. Чья-то дочка, наверное.

Ну и ночка.

Добрался до дома. Наскоро принял душ, свалился в кровать. Перед глазами стояло лицо несчастной девушки. Всё в крови, жёлтое, как восковое, безжизненное. Заострившийся носик, высокие скулы, мягкая линия подбородка. Бедняга, угораздило же её.

На утро, проснувшись, вспомнил про аварию, мороз по коже. Надо будет проведать девушку, как она там, бедолага.

Глава 8.1

Дорогие друзья, приглашаю Вас познакомиться с визуалами героев.

Гордеев Фёдор Фёдорович

Маша

Мать Фёдора Татьяна

Михаил, один из секретарей Фёдора

СанСаныч.

Как часто именно случай играет роль в изменении судьбы человека.

Возможно, такой случай был у каждого из вас.

Вот и наша Ольга случайно осталась жива, а что будет происходить дальше, вы узнаете уже завтра, перелистнув следующую страничку.

Дорогие читатели, жду вас на страницах романа. Обязательно делитесь Вашими впечатлениями в комментариях.

Буду очень Вам благодарна за звёздочку, который вы поддержите наших героев.

С уважением к Вам, Ваш автор Анна Эдельвейс.

Глава 9

Ольга.

В палату вошли двое.

– Здравствуйте дамы. Простите, нарушил ваш покой.

Сказал тот, что был в тёмно-синем костюме. Белый халат еле держался на его широченных плечах, готовый соскользнуть в любую секунду.

Мужчина внимательно смотрел мне в лицо. Я мельком глянула на него, опустила глаза. Заметила высокий лоб, схмуреные брови, пронзительный взгляд. Вот как так бывает, человек вошёл и занял собой всё пространство. Тонкий аромат его духов, уверенные жесты, тембр голоса, манера держаться – он задавил нас всех одним своим видом.

Я интуитивно выпрямилась, подобралась вся, сжала колени, поправила на горле больничную дурацкую рубашку. Чёрт знает как их шьют. Вырез такой, будто надевать её надо через ноги вместе с тапками.

Я не привыкла к такому вниманию, была в недоумении, кто эти люди, зачем они здесь.

– Оля, здравствуй. Давай знакомиться, меня Фёдор зовут.

– Здравствуйте, – получилось хрипло. Губы еле шевелились, я вспомнила на что похож мой разбитый рот, от стыда румянец предательски рванул к самым ушам.

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, – я шлёпала губами, всё ещё не понимала, кто это. Обратила внимание, какая наступила тишина в палате. Все следили за разворачивающимся спектаклем. Мне было ужасно неловко. Я сидела в продавленной кровати, лохматая, с разбитым лицом и ничего не могла изменить. Чёрт, какая ужасная ситуация. Хотелось спрятаться под одеяло, чтоб никто не видел на мне застиранных больничных тряпок, этого ужасного выреза, сползающего с плеча.

Тот мужчина, который стоял за Фёдором в светлом костюме уже раздобыл стул, придвинул к моей кровати, предложил:

– Присаживайтесь, Фёдор Фёдорович.

Мужчина оглядел палату, мою тумбочку, встретился взглядом со мной. Не пойму почему, мне его глаза показались знакомыми, у меня вдруг накатились слёзы.

Фёдор повернулся к светлому костюму, отобрал у него из рук мягкую игрушку:

– Оля, ну ты чего, не расстраивайся. Смотри, я тебе зайца принёс.

Он протянул мне плюшевый ушастый комок, обернулся к светлому костюму:

– Медсестру сюда, быстро.

Девушка в белом халатике появилась как по мановению волшебной палочки. Вошла, поправляя волосы под шапочкой. Фёдор мельком глянул на неё, кивнул в мою сторону:

– Почему у девушки на тумбочке даже стакана воды не стоит?

Обернулся ко мне:

– Оля, у тебя родные есть, надо сообщить кому-то где ты?

У меня пропал голос, потом появился, показался хриплым, чужим. Да чего я так разволновалась, сама не понимала.

– У меня только бабушка, ей не надо ничего говорить, она старенькая, испугается.

– Ты замужем, молодой человек есть? Наверное, все ноги сбил, ищет тебя.

Я открыла было рот, хотела объяснить, что молодой человек есть, в смысле был, только у нас всё сложно. Божечки, как же мне стыдно и обидно стало в этот момент. Мой молодой человек, с которым я планировала своё будущее оказался моей фантазией. Вот, наступил страшный, беспомощный момент в моей жизни, а его нет рядом. В итоге я промолчала, опустила голову, помотала головой.

Фёдор достал телефон, вышел.

Ко мне тут же подсел тот, что был в светло-сером костюме.

– Привет, Оля. Меня Михаил зовут. Ты не узнала Фёдора Фёдоровича?

Это же он тебя вчера спас. Вот, проведать приехал.

Я сидела уставившись на Михаила. Как это спас. То есть, меня вчера кто то спасал, а я ничего не помню? А я думала, что… Собственно, я вообще ничего не думала. Даже не представляла, что там

со мной случилось на дороге и как я оказалась в больнице.

Михаил продолжал говорить, не обратив внимания на моё растерянное лицо.

– Фёдор Фёдорович же на всех баннерах города засветился. Ювелирная компания Гордеевых. Большой человек, меценат.

Я недоумённо смотрела на Михаила. Мне фамилия Гордеев ничего не говорила. И баннеров я не видела. Впрочем, а что я вообще видела последнее время кроме кастрюль и тряпок.

– Ты телевизор смотришь, Мелведева? О Гордееве в новостях только и рассказывают. Он хозяин собственного бренда, выиграл тендер на строительство моста, хозяин пары ресторанов, серьёзный благотворитель.

Я у Фёдора Фёдоровича скретарём работаю,– не забыл похвастаться Михаил.

Он смотрел на меня как на студента, провалившего экзамен. Даже его подсказка роли не сыграла. Мои знания о красивом и богатом Гордееве были равны нулю.

Миша не терял надежду пробудить во мне гордость за его шефа, продолжал говорить:

– С утра шеф заставил меня собрать о тебе все данные. Волновался, значит. Видишь, какой душевный человек, жалостливый. Кстати, в полицию разбираться с твоей аварией отправил самого СанСаныча.

– А это кто? – я чувствовала, у меня всё сильнее сжималось сердце. Столько людей возятся со мной. Что же я натворила своей аварией.

– СанСаныч это правая рука шефа. Телохранитель, водитель, поверенный. Короче, самый грозный помощник.

Миша положил цветы и конфеты на тумбочку. Внезапно примчалась медсестра, стрельнула по мне глазами, аккуратно поставила на тумбочку графин с водой и стакан.

Я сидела на кровати прижимая к себе зайку, пряча за его ушами свои разбитые губы. Только успевала водить глазами, наблюдая суету вокруг себя. Кто-то из женщин сбегал, принёс вазу, поставил цветы в воду.

Вернулся Фёдор, сел, внимательно посмотрел на меня. Внезапно его телефон нежно пикнул, он принял вызов. Сдержанно ответил:

– Слушаю.

Из трубки визгливо тараторил женский голос, до меня долетали обрывки:

– Я заждалась, почему ты не звонишь…

– Маша, я занят.

Коротко ответив, Гордеев отключил телефон, повернулся ко мне.

– Оля, я переговорил с врачами. Сейчас тебя перевезут в другую клинику. Ни о чём не беспокойся. Там встретимся.

Глава 10

Глава 10.

Отчаяной трелью взвился телефон соседки. Она не торопилась сбросить орущий вызов, внимательно разглядывая контакт на телефоне. Я отвернулась, слышала как она разговаривает, вздохнула, даже подумала попросить у неё телефон. С чужого номера сообщить Коле, что со мной беда.

Зажмурилась, прогоняя глупое желание пожаловаться. Кому, зачем? Конечно, меня болючей болячкой ковырнуло от вопроса Гордеева "ищет ли меня молодой человек". Как же, ищет. Он сейчас ищет утешения в объятиях моей лучшей подруги. Опять я вернулась в марево предательства.

И всё таки слабая надежда пробилась сквозь асфальт моей обиды. Затеплилась тонкой стрункой в сердце, а может быть Коля звонил, писал что просит прощение, что он мне всё объяснит, что Алиса – это совсем не то, что я подумала. Телефона то у меня нет, я же не вижу, что там.

Дура, что за глупость. Прям разозлилась сама на себя. Наверное, крепко меня припечатало вчера и сотрясение серьёзнее, чем кажется, если лезет такая чушь в голову.

Да и потом. Ну, позвоню я Коле. Предположим (на минуточку), что он приедет в больницу. Проведает, станет навещать. А что потом? Я вернусь домой и у нас всё будет как прежде? Я обязана буду простить его за заботу обо мне и забыть об его измене?

Ну уж нет. Меня выдернул из грустных размышлений вопрос соседки:

– Оль, чего молчишь? Радуешься как тебе повезло со спасителем?

Повернулась к соседке и напоролась на взгляд, вернувший меня в действительность. В глазах женщины плескалась зависть. Мне повезло? Она с ума сошла? Странно, в каком бы горестном положении я не оказывалась, люди умудрялись мне позавидовать.

Как тогда, когда я, сирота, закончила школу с золотой медалью и поступила на бюджет. То, что меня, золотой медалистки не было на школьном балу никого не интересовало, как и причина моего отсутствия. Мне просто не в чем было пойти. Деньги, что бабушка собрала на платье, я бухнула в дополнительные курсы на поступление.

Завидовать тому, что меня везут в другую клинику, мною озаботился какой-то богач – это повод? А то, что я разбилась в аварии и лицо у меня – спелая слива никого не интересует.

Мысли стаей бездомных собак носились в голове, сталкивались, натыкались друг на друга. Интересно, у кого бы спросить, где мои вещи. И где моя машина. Надо было у Михаила спросить поподробнее. что я там накуралесила на дороге. Надо же, ничего не помню.

Постепенно доходило, что вчера я отличилась на дороге, в тугой узел сцепив судьбы разных людей вокруг себя.

Примчалась медсестра, растворила обе створки дверей в палату, переставила цветы с тумбочки на окно.

Суета вокруг меня набирала обороты. Приехала каталка, вошли приветливые люди, одетые в красивую зелёную форму. На малахитовых желетах аббревиатура букв частной клиники. Действовали быстро, слаженно. Меня ни о чём не спрашивали, переложили не снимая капельницу, укрыли одеялом, повезли по больничному коридору. Вся палата высыпала за мной следом в коридор, с интересом провожая мой кортеж.

Очень странное ощущение, когда тебя везут, а ты не видишь ничего, кроме потолка. Посторонние люди аккуратно и бережно делают своё дело, ты лежишь и полностью от них зависима. Очень, между прочим, напрягает.

Мне было одновременно стыдно, что столько хлопот со мной и жалко себя, всё время хотелось плакать. Чувствовала себя потеряшкой, чужой, никому не нужной, вокруг были незнакомые люди. Так хотелось, чтоб рядом была родная душа. Мой список родных душ. к сожалению, перечёркнут (бабушка не в счёт). Я по всем фронтам осталась одна.

На скорой приехала в другую больницу. Лучше сказать в медицинский дворец. Меня на каталке завезли в лифт. Чистота, неоновый свет, простор, много воздуха и …холод. Вот какая бы не была больница, лучше туда не попадать.

Это всегда безжизненное и холодное пространство. Убедилась в этом, когда попала в смотровую. Меня положили на железный стол, включили огроменный прожектор с кучей лампочек. Я сразу всем телом почувствовала холод, мгновенно замёрзла, кожа пошла мурашками.

Врач – возрастной мужчина цепким взглядом чёрных глаз сканировал каждый сантиметр моего лица. Аккуратно вертел мою голову, давал какие-то распоряжения. Ещё двое переговпривались с ним, тщательно осмотрели всё моё покрытое мурашками и синяками тельце, вышли. Две медсестры ловко одели меня в мягкий трикотаж, переложили на каталку, повезли кататься по залитым светом мраморным коридорам.

Палата, в которую меня поселили была похожа на будуар барби. Я вообще засомневалась, это точно больница?

Кровать цвета слоновой кости, вся такая милая, с чудесным изголовьем. Такой же чудесный столик на гнутых ножках и пышные кукольные кресла оббитые нежно-сиреневым бархатом. Штора, покрывала, всё в цвет лаванды. Плазма на полстены, красота!

Зашла медсестра, представилась Наташей.

– Скажите, где я,– наверное, мой вопрос звучал глупо.

Наташа улыбнулась мне так, будто с утра проснулась с единственной целью порадовать меня своим присутствием.

– Вы в центре пластической хирургии. Вас осматривал главный врач Георгиевич Владимирович.

Её объяснения мне ясности не добавили, я растерялась ещё больше.

Вскоре прибыл другой врач, как выяснилось, окулист. Всякими приборчиками заглядывал в мои заплывшие глазки, диктовал медсестре под запись. Та быстро, умело выполняла все распоряжения докторов. Сделала мне маску на лицо, чем-то намазала губы, закапала глаза.

Поставила капельницу, наградила уколом, моя боль сразу отступила, исчезла тошнота, зато на смену ей подкрался сон.

В полудрёме наблюдала, как медсестра придвинула ко мне столик, поставила на него поильник, обещала проведывать каждые полчаса. Или лекарства так действовали, или сотрясение у меня было знатное, но всё вокруг меня плыло как в полусне.

В итоге мне велено было лежать, не вставать, отдыхать и выздоравливать.

Глава 11

Глава 11.

К вечеру в клинику приехал Михаил, вручил мне забытого зайца и свёрток с телефоном. Сначала я обрадовалась, а потом замерла, открыв рот от удивления.

Ничего себе, это же айфон!

Эта штуковина столько денег стоит… Я такие в руках не держала.

– Вот, Фёдор Фёдорович тебе велел передать. Там всё уже подключили, номер новый. Вбит контакт Фёдора Фёдоровича. На крайний случай.

Я протянула свёрток Михаилу:

– Так это же не моё. Мне такое не надо. Михаил, забери назад.

– Ну, мне велено передать, я передал. Спешу. Надо девушку шефа отвезти в аэропорт. Пока.

Михаил явно спешил, иначе обязательно прихвастнул бы своей значимостью. Надо же, шеф доверил ему свою девушку. Я, конечно, рада и за Михаила, и за девушку шефа, но меня почему-то царапнули его слова.

Почувствовала себя виноватой пред этой девушкой. Наверное, ей неприятно, что Фёдор отвлекается на меня. Наверняка, Михаил, как сорока уже настрекотал девушке в уши про то, как Фёдор нянчится со мной. Впрочем, надеюсь, ей нет до меня дела.

Зато мне есть дело до своих личных отношений. Я всё возвращалась мыслями к Николаю.

Ну не может же один день перечеркнуть всё, что было между нами. Сколько мы вместе, да уже почти полгода. Красавчик с ослепительной улыбкой, с нахальными глазами, с крепкими объятиями.

Почему меня раньше не волновали его частые отлучки? Ах, да! Я же верила каждому его слову, мне-то он говорил, что едет по делам бизнеса. Теперь я понимаю, какие дела выдёргивали его из нашей спальни.

Я вертела в руках айфон, не представляла сколько это стоит. Надо будет его вернуть, заработаю на такой сама ещё не скоро.

Я гладила пальцами дорогую вещицу, несмело нажимала кнопки. Смотрела на контакт "Фёдор". О Боже, каким внимательным оказался этот Фёдор.

Странно, мне так нужен был телефон, вот он у меня в руках, а я и не знаю куда звонить. Бабуле ни в коем случае. Она такая же плакса и паникёрша, как я. Сразу начнёт искать больницу. Привезёт печенек, пряников, варенья.

Она всегда так делала. Бедная моя бабуля, досталась же тебя проблемная внучка. Нет, нет. Бабулю я буду беречь, она у меня самая родная душа на всём свете.

Алиса больше не подруга. Дуся, Гуля мне сейчас ничем не помогут. Николай? Так мы вроде больше никто друг другу. Он человек, для которого я, оказывается была горничной, прислугой. Как горько! Я-то дура, гордо называла сама себя невестой.

В глубине души мне обидно было, что Николай не искал меня, не беспокоился, хотя меня не было дома уже сутки. Люди обычно сразу начинают искать родных, любимых.

Даже если мы поссорились, можно же побеспокоиться что с человеком, где он.

По больницам прозванивают в первую очередь.

Всё таки моя привычка верить людям взяла своё. Не знаю на что я понадеялась, написала Николаю на ватцап.

Неловко себя чувствовала. Вроде как навязывалась со своей просьбой, сама первая полезла. Типа нашла повод чтоб помириться. Но ведь это не так!

Долго думала отправлять смс или нет, собралась с духом, отправила: "Привет, я попала в аварию, лежу в больнице. Пишу с чужого телефона. Мне нужен ноутбук для работы, привези, пожалуйста."

В конце-концов мы в любом случае с Колей ещё увидимся. Мне надо будет ему вещи собрать в квартире. Наверное, без скандала при расставании у нас не обойдется.

Зашла медсестра, не Наташа, другая. Пожилая, с ярко накрашенными губами.

Принесла поднос с молочным супчиком, булочкой. Отдельно на тарелке сыр, фрукты, чай. Обед, вернее это уже был ужин пришёлся даже очень кстати. Я вдруг почувствовала себя такой голодной.

Мне было неприятно, когда заметила, как медсестра с интересом рассматривает моё лицо. Я опустила глаза.

– Откуда ты такая, – полюбопытствовала тётенька.

– Вы про лицо? После аварии. Прилетел привет от подушки безопасности.

– Ясно. А Фёдору Фёдоровичу ты кто?

Я пожала плечами.

– Он меня в больницу привёз, после аварии спас. Я его толком и не знаю. Сегодня только увидела.

– Ну да, я вижу, что ты не из гордеевских.

– В смысле?

– Маникюр дешёвый, волосы не окрашены, не ухожены.

– У меня волосы натуральные, я их тонирую, когда надо.

– Ну, и я о том же. Просто он когда свою девушку привозит, она такая фифа. Его Мария сюда часто на процедуры по уходу приезжает. Вечно, как пантера раздраконенная. Чванливая, страсть!

Я сразу вспомнила как Фёдор сегодня сказал в трубку: "Маша, я занят". Это медсестра, наверное, о ней, о той, из телефона. И Михаил о ней же говорил.

Женщина помолчала, у меня аппетит пропал, я спросила её:

– Вы не знаете, где моя одежда, вещи.

– Не знаю. А что, сбежать собралась?

– Мне на работу надо. Тем более здесь, наверное, лежать недёшево. Собственно, у меня ничего не болит. Не знаю, зачем я здесь.

– Ну, с таким лицом ты ещё не скоро на работу выйдешь. Капельницы тебе назначены, уколы. Сотрясение это серьёзно, обязательно надо лечиться.

Женщина помолчала.

– А насчёт "дорого", так не прикидывайся. Раз Гордеев привёз, значит сам и оплатит. Вот я тебя и спросила, кто ты ему. Полюбопытствовала.

– Знаете что, товарищ медсестра, а вы в другой раз у него самого спросите.

Или раз у меня маникюр дешёвый, то мне в такой больнице не место?

– Завелась. Не сердись.

На вот, лучше, чаю попей.

Тыкаю по привычке, ты уж прости.

Женщина вздохнула:

– Смотрю я, хорошая ты девчонка. Вот и удивилась, что ты тут с такой травмой. У нас ведь в основном на имплантацию ложатся. За грудью. Или на подтяжку. Женщины все богатые, обычно спесивые. А чтоб с травмами, то очень редко. Для этого у нас есть отделение травматологии.

Глава 12

Моё утро началось очень поздно. Я так крепко спала, проснулась, от того, что меня потрепали за плечо.

– Медведева, просыпаемся.

Я хлопала глазами. щурилась яркому солнышку. Выползать из сладкой дрёмы вовсе не хотелось Но. разглядев в золочёной пыльце контур медсестры с занесённым надо мной шприцем, быстро пришла в себя.

Рядом со иной стоял столик с завтракам. в неизвестно откуда появившейся вазе свежие пунцовые розы приветливо нежились в нефритовой зелени колючих веточек.

Я чувствовала себя отдохнувшей и готовой немедленно приступать к жизни. Так, надо найти мою одежду, сумку. Там ключи, банковские карты. Придётся первым делом отправляться в полицию, забирать машину, звонить на новую работу в кафе. Заехать на старую работу в гостиницу, забрать мои оставшиеся вещи.

Николай мне больше не писал, я поняла, надеяться не на что.

Меня снова притащили на процедуры, возились с лицом. Позже, подойдя к зеркалу, разглядела что отёк спал, синяки превратились из синих в лилово-бордовые разводы.

Да уж. Вот теперь я реально была богиня хоррора. Осталось закинуть рюкзак за спину, в одну руки косу, в другую полторашку искусственной сцеженной крови и вперёд на хэллоуин.

Что делать? С таким лицом даже на улицу не выйти, все бродячие псы попадают в обморок.

Я прикидывала, может, надеть тёмные очки, маску от уха до уха как при карантине и короткими перебежками смыться домой? В конце-концов, такси никто не отменял. Позвоню Гуле или Дусе, деньгами помогут.

Всё бы ничего, но где мои одежда и сумка? Спросила у медсестёр, все вежливо ответили "не знаем".

Мне снова велели лежать, поставили капельницу. Моё сотрясение волновало всех, кроме меня. Я считала, раз из головы не капает, мозги работают, значит я здорова и мне можно идти домой.

Вошёл Георгий Владимирович:

– Мне доложили, вы ищите пути для побега. Без проблем, беглянка вы наша. Такси вызовем, оплатим. Другое дело, Ольга, довожу до вашего сведения.

Последствия вашего состояния, если не пролечиться очень даже серьёзные.

Минимум неделю надо пройти лечение в полном объёме, дать возможность восстановиться повреждённым нервным тканям. Сотрясение это вам не на форточке кататься.

Вы же не напрасно терпите внутривенные, получаете кроме лекарств обезболивающие, седативные уколы. Надо спать, лежать, беречь себя.

Доктор раскачивался с пятки на носок, умными, спокойными глазами чуть насмешливо смотрел мне в глаза.

– Итак, Ольга. Вы принимаете решение, мы выполняем. Домой? Или лечимся?

Я упрямо мотнула головой:

– Домой.

– Хорошо. Ожидайте.

Я выдохнула. Улеглась. Голова и вправду болела. Меня подташнивало, в ушах шумело. Но это же ерунда? Пару дней и всё пройдёт.

От безделия я лежала, смотрела в окно.

Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, сразу перед глазами возникла Алиса на переднем сидении в машине Николая. Наверняка он гладил её колено когда они ехали.

Когда мы ездтли с ним, он всегда так делал, его рука лежала на моём колене. Я взвыла, заглушив стон подушкой. Нереальная реальность двойного предательства. Жениха и подруги. Старая, как мир история.

Думать не хотелось, сразу навалилась вялость, апатия. Утренняя бодрость птицей улетела в открытое окно. Я смотрела в бесцветное небо за оконными стёклами, прикидывала, с чего начинать выкарабкивание в новую жизнь.

Мне принесли пакет с вещами. Всё такое мятое и грязное. Я круглыми глазами смотрела на джинсы, одна штанина была перемазана чем то чёрным, футболка в крови, вонь от неё как из помойки.

Я опустошённо смотрела на груду грязного тряпья. Да уж, где это я так успела перемазаться. И запах… я понюхала. Фу, как будто дымом пахнет. Где они хранили мои вещи, откуда запах дыма?

Ой, мамочки, что же делать. Джинсовая куртка тоже заляпана кровью. Бурые пятна машинной смазки, Я как с мясокомбината. И как я это надену?

Я закусила губу. Чёрт, мне даже позвонить некому, чтоб одежду привезли.

В голове крутилось позвонить Николаю, но понимала, это лишнее. В отдельном пакете лежал паспорт, тонкая цепочка и серьги, снятые с меня врачами. Решила попросить вчерашнюю тётку помочь. Может принесёт мне одежду в обмен на украшения.

Пока я фантазировала, как преодолею маскарадный рубеж, в дверь постучали.

Вошёл Фёдор, я от неожиданности уселась на кровать, по которой были разбросаны вещи, напоминавшие секонд хэнд из подвалов инквизиции.

– Привет, Оля.

– Здравствуйте, – у меня получилось чуть хрипло. Он продолжал стоять на пороге.

– Мне сказали, ты решила уйти из клиники.

– Да, да,– я скороговоркой стала объяснять, извиняться, благодарить. Мешала всё в кучу, меня вдруг начало лихорадить. В порыве благодарности вскочила. пытаясь закрыть собою разбросанные тряпки на кровати.

Блин, мужчина подавлял меня. Роскошью, запонками, костюмом, небритой щетиной, офигенным парфюмом.Тем более он какой-то там Гордеев, богач. Я чувствовала себя таким ничтожеством.

Запас моего оправдательного красноречия иссяк. Я замолкла, несмело посмотрела на него.

– Я понял. Присядь, Оля.

Я присела на краешек кресла, старалась, чтоб полы халата не разъезжались.

Исподтишка пару раз взглянула на красивого мужчину, ну не могла я на него прямо смотреть, помня о собственном разбитом лице.

Тут же вспомнились обрывки фраз вчерашней тётки – его девушка вся такая фифа, а у меня маникюр дешёвый, не из салона. Я автоматически пригладила волосы. Вздохнула. Короче, я перед полубогом предстала в самом ужасном виде.

Он молчал, я взглянула на него, оторопела. Рассматривала его. Спокойный, уверенный. Густой ёжик короткой стрижки. Пиджак застёгнутый на одну пуговицу позволил рассмотреть белоснежную рубашку.

Глава 13

Я поднималась к себе домой почти бегом, втянув голову в плечи. Торопилась, думала: лишь бы никто из соседей не встретился на лестнице.

Дом у нас старый. Все друг друга знают, увидят меня в таком виде, начнут расспрашивать. Потом разговоров не оберёшься.

Тем более мало кто верит в "случайность" синяков на лице женщины. Странное дело, люди почему-то осуждают саму женщину за синяки у неё на лице. Как будто так ей и надо, сама заслужила.

Мне, к счастью, никогда не прилетало в лицо (об этом не может быть и речи!), но чувствовала я себя погано.

Старалась в собственную квартиру проскочить незаметно, чтоб никто не увидел меня в больничном махровом халатике, с портретом панды вместо лица, с пакетом тряпья и со связкой новых ключей.

Прям беженка из Гуантанамо, не иначе.

Ключ в новом замке повернулся легко, беззвучно. Только перешагнула собственный порог, меня захлестнули чувства.

Квартира как после погрома.

Скомканная куча постельного белья на полу, разбросанная одежда. Мусорный пакет с причиндалами из ванной посреди прихожей.

Не только по моей квартире, по всей моей жизни пронёсся тайфун. Так, скорее засучу рукава и прям сейчас начну наводить порядок!

Надо бы всё купить новое, а у меня ни копейки. Придётся ехать в банк, восстанавливать карту, да куда с таким лицом.

Пошла на кухню, приготовила кофе, попыталась успокоиться, прикидывала, с чего начать.

Всё же придётся завтра тоналкой запудрить, попытаться скрыть синяки, надеть черные очки и вперёд на работу.

Пойду в кафе, попрошу выдать аванс, приступлю к делам. Сейчас буду искать подработку онлайн.

После ванны нырнула в шорты, натянула футболку и принялась размещать объявления по сайтам в поисках работы. Отправила штук десять.

Стала наводить порядок. Мысли прыгали, я никак не могла сосредоточиться на чём то одном. Всплывали чужие лица, обрывки фраз.

Поймала себя на том, что сижу в кресле и верчу в руках айфон. Какую классную штуку мне подарил совершенно чужой человек. Прижала к груди телефон.

С ужасом представила картину, когда Фёдор спасал меня и как взорвался мой матисик. Как сегодня сказал мой спаситель? День рождения один на двоих.

Я вздохнула, положила телефон на стол. Может и хорошо, что нет того, старого телефона. Там была наша переписка с человеком, которого я очень любила. С его фотографиями. Мои закладки со свадебными платьями, которые я рассматривала часами.

Стоп! Какая же я дура! Вот, оказывается, почему Николай запретил заводить мне аккаунты в соцсетях. Он шифровался, боялся что выползет где нибудь его фотка с другой?

Неужели ложь вокруг меня давным давно свила свой кокон.

Мысли крутились вокруг Николая. Надо же, он даже не перезвонил мне, не узнал, что со мной.

Почему я раньше не замечала насколько он чёрствый. Выходит, все его слова о нашем будущем были блеф с самого начала?

Как так могло случиться, что я не заметила подлости в Алиске. Когда это у них началось с Колей.

Я метнулась к пакету с вещами. Достала куртку, нащупала в кармане тот проклятый тюбик с помадой. Какая горькая ирония. От моего путешествия после встречи с предателями остался паспорт и этот самый золочёный футляр чужой помады.

В машине сгорели документы, деньги, сама машина, а проклятый

тюбик – целый! Надо будет Алисе его отнести. Может быть это её? Правда, помада дорогущая, я бы такую не купила. А может, Алиска и не покупала, может ей её подарили. Тот же самый Коля. Это меня он держал на голодном пайке, а других, наверное, баловал?

Не успела я подумать о Коле, как в замок попытались вставить ключ. Николай? На минуту я замерла, потом вспомнила, замок же новый. Подбежала к двери, открыла.

Надо было видеть лицо Николая. Удивление, смешанное с нескрываемой брезгливостью.

– Кто это тебя так? Где ты была? – прозвучало вместо "привет" с порога.

Меня затопила обида. Он прикидывается?

– Я ведь писала тебе, что попала в аварию.

– Чё ты гонишь. Ты прислала адрес центра пластической хирургии.

Туда с аварии не везут. Хахаля нашла? Сиськи решила сделать, а ну дай посмотрю.

Он неожиданно задрал на мне футболку, я ойкнула, отскочила в сторону, пытаясь прикрыть грудь руками.

– Послушай, Николай, собирай вещи и уходи.

– Ага, щас!

Он подошёл ближе. Не стесняясь пристально рассматривал моё лицо.

– Расскажи мне Оля, какого хера ты поменяла замки? Когда ты успела? Шустрая стала, как я погляжу.

Я задыхалась от обиды и слёз. Посмотрела ему в глаза, в них было столько злости, я сразу отвернулась.

– Коля, моя машина сгорела, меня успели спасти. Сначала я лежала в одной больнице, потом в другой.

– Не бреши. За два дня успела полежать в разных больницах, поменять замки и приперется с разбитой физиономией на своих двоих?

Николай прошёлся по комнате, увидел сложенную стопку его вещей.

– Да ты, я смотрю, решила мне вещи собрать? Сдурела?

Он схватил выглаженные, аккуратно собранные вещи с гладильной доски, одним движением смёл их на пол. В запале повернулся ко мне:

– Ты моя женщина, я тебя никуда отпускать не собираюсь. Мы семья и ты от меня никуда не денешься.

– Ты думаешь, что говоришь, Николай?

Ты изменил мне, привёл домой другую. Я видела вас с Алисой.

В нашей постели, на наших простынях я нашла волос и он не Алискин. Чей? Кого ты водил ко мне в квартиру. Как ты посмел! Тебе что, гостиничных номеров мало?

Ты не навестил меня в больнице. Какая семья?

– Я тебе говорил, мои бабы не твоё дело. Оля, очухайся. Я бизнесмен, мне по статусу положены хорошенькие куколки. Горячие, ухоженные. Не то что ты. Вечно ноешь, серая, скучная.

Глава 14

Я только успела переодеться, поставить турку на огонь, как в дверь позвонили.

Идя к двери окинула прибраную квартиру взглядом. Вчера до полуночи всё драила и перестирывала. Сегодня целый день гладила, перебирала вещи.

Собрала Колины вещи в чемодан. У него было так много барахла, всё не уместилось. Достала с антресолей спортивную сумку, набила её под завязку.

Пронзительный звонок в дверь не прекращался, буквально пароходным гудком разрывался в квартире. Я открыла дверь, Николай не отпускал кнопку, продолжая звонить.

– Не ждала, замарашка? Издалека видно, полы не мыла.

Он с силой толкнул дверь, она с грохотом впечаталась в стену. Одет, как всегда, с иголочки. Тёмные джинсы, кипельно-белое поло на чёрных пуговках. Белоснежные кроссы. Снова в обуви вошёл в квартиру, окутанный шлейфом сладковатого парфюма.

Я растерялась, хотя мне пора было уже привыкнуть к его хамству.

– Николай, я тебя не приглашала. Вот, забери вещи и уходи.

Я указала на чемодан и стоящую сверху спортивную сумку.

Сама исподлобья смотрела на него, старалась не расстраиваться. Сейчас отдам ему вещи и пусть уматывает.

Николай по-хозяйски сразу вошёл в комнату, повернулся ко мне, окинув взглядом. Я так и стояла в коридоре, надеясь, что он заберёт свои шмотки и уйдёт. Но, оказывается, у него были другие планы. Он отвернулся, засунув руки в карманы ходил по комнате, заглядывая во все углы.

Наконец остановился, раскачиваясь на носках, презрительно сообщил:

– Заладила. Никуда я не уйду. Втемяшь в свою башку, Олечка, я твой мужчина.

– Ты мне никто. Уходи, иначе я вызову полицию.

– Как ты её вызовешь? Высунешься в окно и будешь орать "Помогите"? Или твой хер тебе снова подарил айфончик, а?

На кухне зашипел убежавший кофе, запах горелого сразу расползся по всем углам.

Николай продолжал нарезать круги по квартире, трогая вещи, переставляя их с места на место, как будто действительно что-то искал.

– Оля, говорят, ты устроилась поломойкой пьянчугам пиво разносить в кафешке. Кто тебя, Танька позвала? Известная шалава, нечего сказать. Вы теперь подружки?

– Не смей плохо говорить о людях. Таня хорошая девушка!

– Кто говорит что плохая. Хорошая, особенно изнутри.

Николай злился, у него изменился голос, глаза превратились в злые щёлки, когда он уставился на коробку с расплющенным айфоном.

– Николай, уходи. Не твоё дело с кем мне дружить.

Сама не знаю, зачем я ввязалась в перепалку. Николай в злобе нёс околесицу:

– Что, Оля, горяченького захотелось? Нравится, наверное, когда быдло за задницу щипает.

Я прошла на кухню, устало села за стол. Молчала. Налила себе остатки кофе, буквально вытряхнув последние капли из турки, обожглась, глотнув кипятка.

Язык сразу стал шершавым. Сидела, думала что делать. Попытаться сбежать из собственной квартиры? Да сколько можно бегать. Жаль,у меня нет ни брата, ни отца, к кому можно было бы обратиться, чтоб Николая отвадили сюда приходить. А он, как чувствуя, что ему не дают отпор, на полном серьёзе решил, что я его собственность.

Он сел напротив, положил кулаки на стол.

– Ну, расскажи, Оля, как тебе пришло в голову позорить меня, своего мужчину.

Я подняла на него глаза. Это он о чём.

– Зачем Дусе звонила, денег попрошайничала?

– Я спрашивала о своей зарплате.

Вот зря я ему ответила, он только развеселился.

– Оля, твоя зарплата это я. Деньги надо спрашивать у меня. Попроси, я дам. Веди себя хорошо и у нас всё снова станет как прежде. Вспомни, как мы были счастливы.

– Никакого "мы" нет и не было. Был "ты" со своими бабами, как выясняется и глупая "я", которая не видела очевидного.

– Не надоело одно и то же молоть? Бабы, измена. Все мужчины имеют связи на стороне. Это что за такая золотая женщина должна быть, чтоб затмила всех остальных.

Выходи за меня, будешь нормально жить, не хуже других.

– Коля, что тебе нужно от меня? Почему я?

– Ты красивая, хорошо даёшь. Чистенькая. Готовишь нормально. Меня к тебе тянет.

– Тебя ко многим тянет.

– Ну да, меня все любят, все готовы дать, не жалуюсь.

– Не буду тебе мешать, раз все тебя любят.

– Мне ты нужна, хочу тебя.

– А меня от тебя воротит, Коля. Прошу, отстань, уходи, найди другую Олю.

– Я то найду. Только и ты от меня никуда не денешься. У тебя кредитов выше крыши. Не согласишься быть моей, всё до копеечки заплатишь сама.

– Ничего, как нибудь справлюсь. Работу я нашла, квартира моя.

– Ну, ну. Последний кредит взят под залог твоей квартиры.

Он встал, подошёл ко мне, я напряглась.

Почувствовала, как его рука по хозяйски расположилась на моём плече, скользнула ниже. Он наклонился, плотно сжал грудь, скользнул к животу. Меня передёрнуло, я резко поднялась, пошла в комнату, пытаясь увеличить расстояние между нами.

Николай не отставал, увидел огромный синяк у меня над локтем.

– Это я тебе оставил? Ну не хотел, правда. Иди ко мне, пожалею.

Он распахнул объятия, направился ко мне. Блин, ещё один жалельщик.

Точно такой жест сделала Алиса в нашу последнюю встречу, когда я жаловалась на Николая. Друг от друга опылились, что ли. Николай продолжал надвигаться на меня. Он серьёзно? Я знала, куда он клонит.

Отступая, выставила между нами стул.

– Не подходи, Николай.

– Как страшно. Ты специально меня дразнишь? Тебе понравился жёсткий секс? Кто тебя научил распалять мужчину, тот кто изуродовал тебе физиономию?

– Отвали, Коля.

– Оля, если ты не одумаешься, я сделаю так, ты сама приползёшь ко мне. На коленях.

– Ни за что.