Измена Не прощу

Глава 1

Глава 1

С утра меня тревожило смутное предчувствие чего-то плохого. Если бы я знала, чем закончится этот проклятый день…

А ведь всё так хорошо начиналось.

С утра я носилась как ненормальная. Сегодня такое событие, надо всё успеть. Муж заедет за мной к пяти, а я ещё не собралась.

Так, я огляделась. Слева лежал комплект одежды в голубых тонах, справа в зелёных. Что лучше. Я тёрла подбородок, учитывая, что глаза у меня тёмные, скорее серо-синие, а волосы ярко-каштановые, на солнышке с рыжинцой, получается, зелёный ярче всего и подойдёт как нельзя лучше.

Мы давно никуда не выезжали с Эдуардом, я так была рада: может быть сегодня муж обратит на меня внимание. Он последнее время не замечал меня от слова "совсем". Поэтому мне особенно хотелось быть на высоте. Представила, как буду выглядеть на помолвке сестры.

Тут до меня дошло: а вдруг сестра тоже наденет зелёное платье, это её любимый цвет. Схватила телефон, тапнула по её красивой мордашке. Долгие гудки сообщили, что Дашке не до меня, ну и ладно. Написала ей сообщение: " Дашка, я надену зелёное".

Всё, выдохнула.

Она тут же перезвонила по видеосвязи:

– Что мне выбрать из шмоток, Машка?

Сестра полуголая шастала по комнате, показывая в экран то одно платье, то другое. А я смотрела не на платья, а на бельё, в котором была Даша. Точно такой комплект мне купил мой муж не далее, чем неделю назад.

Помню, я разочарованно рассматривала нежное кружево: по зелёному полю оранжевые вставки. Я такое не люблю, мне надо, чтобы бельё было чисто белое. И вот в точно таком идиотско-пёстром комплекте ходит моя сестра перед экраном.

– Маш, ну чего молчишь? Что мне надеть?

– Дашка, ты где бельё такое купила? – у меня был странный голос, я сама его не узнала.

– Я помню что ли. У меня тыща комплектов, какая разница. Лучше скажи, может вот это надеть? – она потрясла какой то тряпкой, я промычала что то нечленораздельное, она, махнула рукой:

– Ну тебя.

Отключилась.

Телефон тут же мяукнул, я думала снова сестра, оказалось нет. Звонила моя подруга, Любаша:

– Маша, ты почему мне не перезвонила?

– Люба, прости, я вся в делах. Собираюсь на праздничный приём. Закрутилась.

– А, ну да. Сегодня Дашкина помолвка. Она вас собирает, я вспомнила.

– Мы к отцу едем. У него в доме будет помолвка.

– Ну так ты завтра приходишь на встречу? Твой тебя отпускает?

– Да, я заранее внесла встречу в планы, Эдуард был не против.

– Слушай, Маш, ты реально спрашиваешь у него разрешение?

– Да, что тут такого. Муж заботится обо мне. – сказала, а сама закусила губу.

– Я бы на твоём месте…

– Не начинай! – я резко оборвала подругу. Конечно, мне не особо нравилось, что у моего мужа каждый мой вздох под контролем. Но, с другой стороны, он мужчина, в семье он главный. Наверное, так и должно быть.

Мы ещё перекинулись парой фраз, условились завтра встретиться.

Я говорила с Любой, а перед глазами стояла Дашка в оранжево-зелёном бюстгальтере и стрингах на оранжевых шнурках. Картинка неприятно холодила сердце, я хотела избавиться от неё, выбросить из головы – не получалось.

До приезда Эдуарда оставалось всего два часа

Бегом спустилась к машине. Отправилась к маникюрше. Сидя за столиком мысленно подгоняла мастерицу. Мне казалось, она сегодня возится особенно долго.

– Я очень спешу, – наконец выдохнула, заметив как мастер начала работать пилочкой быстрее.

– Вы сегодня такая особенная, Мария Васильевна. Глаза сияют!

Я покраснела от удовольствия. Конечно, я знала, что все комплименты надо делить на десять, здесь льстят не мне, а деньгам моего красавчика мужа. Всё же мне было так приятно!

– Да, сегодня помолвка сестры и я боюсь опоздать.

– Не волнуйтесь. Я вас не задержу.

Я бы успокоилась, если бы не смутная тревога. Ревность дятлом выдолбила дырку в голове. Допустим, у Даши реально сто пёстрых комплектов. Но у меня не было ни одного. Вот этот оранжевый – единственный, и принёс мне его муж! Он и раньше покупал мне бельё, всегда только белое. Ничего не понимаю.

Постаралась отвлечься. В самом деле. Мало ли откуда такое совпадение.

– Ну, вот и всё– маникюрша довольно осмотрела свою работу:

– Вам нравится?

Я ёрзала на стуле, рассматривая свои ноготки. Радостно предвкушала как зайду в помпезную гостиную моего отца. Как все восхищённо будут смотреть на нашу пару. Как Эдуард галантно будет вести меня под руку, я мои наманикюренные пальчики будут лежать на его рукаве.

За два года брака наши совместные выходы случались так редко. Эдуард был строгим мужем. Я редко выходила из дома, всегда с его разрешения. У меня в телефоне установлена программа, Эдуард мог точно знать где я. Он говорил, это для моей пользы. Мало ли что может случиться с молодой богатой женщиной. Что ж, я даже гордилась такой заботой обо мне.

Я выпорхнула к машине, вернулась домой. Оделась, крутилась перед зеркалом. Высоко собранный хвост, гладко зачёсаные волосы, обтягивающее платье, высокая шпилька на босоножках нюдового цвета– я нравилась сама себе.

И всё же меня тянуло взглянуть на тот проклятый комплект. Подошла к шкафу. Смотрела на изумительную коробку, открыла, расправила папиросную бумагу. Блин, точь в точь как на Дашке. Провела пальцами по яркому кружеву – выпуклое, рельефное. Фу, на шкуру змеи похоже.

Услышала как за окном нашего особняка прошуршали шины по гравию. У меня бабочки взметнулись в животе: мой муж! Я шустро закрыла коробку, захлопнула шкаф.

Эдуард вошёл, мельком окинул меня взглядом:

– Что у тебя на голове?

Я растерялась. Мне казалось, такая причёска делает меня выше, стройнее.

– Распусти волосы. Даю тебе столько денег, не могла уложить волосы у стилиста?

Глава 2

ВИЗУАЛЫ ГЕРОЕВ

Эдуард. 32 года. Муж Маши.

Коварный, хитрый и заносчивый, он, унаследовал бизнес по части грузоперевозок. Продолжал выравнивать кривую своего финансового будущего ничем не гнушаясь.

Однажды он встретил красивую дочь очень богатого старшего партнера по бизнесу. Опытный ловелас без труда очаровал бесхитростную девушку с единственной целью: присоседить к себе часть имущества, выделенного в приданое отцом девушки.

За два года брака многое изменилось в его жизни, он стал богаче, обзавёлся особняком в элитном районе, вошёл в круг серьёзных бизнесменов ( за счёт тестя), но…

К сожалению, нисколько не поменялись его привычки.

Одна из них привела к событиям, с которыми Вы, мой дорогой читатель, сейчас познакомитесь.

Мария. 24 года.

Скромная, милая девушка. Дочь очень богатого папеньки совершенно не приспособленная к интригам жизни. Два года назад очарованная вниманием красивого, уверенного в себе мужчины, околдованная его энергией Маша вышла замуж вопреки воле отца. Как часто бывает, романтический флёр со стороны супруга быстро растаял… Муж контролировал каждый шаг девушки, был мелочным, жёстким. По прихоти мужа Маша нигде не работала, практически не выходила из дома. Скучала, время от времени встречалась с подругами и со всех сил старалась вернуть к себе внимание мужа. В его холодности винила себя, ведь она никак не могла забеременеть…

Листаем дальше >>>>>>>>

Глава 3

Глава 3

Рядом оказался Эдуард. Довольно грубо спросил:

– О чём вы тут шепчетесь?

Жених сестры отступил, искоса глянул на моего мужа, махнул рукой, пробормотал:

– Сейчас узнаешь.

Максим попятился, быстро смешался с толпой, у меня неприятно царапнуло по сердцу: "что за тайны?"

Искоса глянула на мужа, он сощурившись смотрел вслед Максиму.

Я взяла Эдуарда под руку, надеясь продемонстрировать наше благополучие, похвастать своим изумрудным платьем прохаживаясь среди гостей, не тут то было. К мужу подошли мужчины, он извинился, ушёл с ними, оставив меня одну.

Я огляделась. Давненько не была в доме отца. Он редко собирал нас у себя. После смерти мамы отец последние лет десять проживал то с одной, то с другой мадам. Сейчас у него в подругах была Лиля, этакая кукольная Барби. Я её терпеть не могла, но отец ни у кого советов не спрашивал. Впрочем, это на самом деле меня не касалось.

Нехорошее предчувствие набирало обороты, я нервничала высматривая где Даша, вдруг услышала со спины:

– Машенька, ты похорошела, поправилась – на меня смотрели круглые змеиные глазки тётки Элеоноры.

Вот ведьма, откуда её принесло. Моя тётя терпеть меня не могла. Всячески обижала сколько себя помню. Чем ласковее она говорила, тем сильнее у меня сжималось сердце. Обычно от комплиментов тётки хотелось прыгнуть в окно. Вот и сейчас.

Я поправилась? Сижу на всевозможных диетах, мой вес – моя главная забота. А тут, блин, "поправилась".

– Ну, Машенька, когда обрадуешь ребёночком? Вы с Эдуардом ещё не решили завести маленького?

– Пока нет, – я вынужденно улыбнулась, скрывая свою боль – забеременеть у меня не получалось. Слова тётки острым кинжалом полоснули по сердцу. Я так горячо хотела стать мамой, настойчиво сдавала анализы, ходила по клиникам, ответ один – я здорова. Всё впереди, но долгожданная беременность так и не наступала.

Это выжигало душу, я чувствовала себя виноватой. Эдуард редко говорил о детях, но я знала, он бы обрадовался малышу. Упрёки от него я уже слышала, наверное, со мной что то не так. Может быть поэтому мой муж охладел ко мне. Последнее время вообще избегал меня, мы редко виделись, дома он появлялся поздно.

Я тяжело вздохнула:

– А как вы себя чувствуете, тётя Элеонора?

– Прекрасно, Машенька. Я счастливая бабушка. Мои дочери время не тянут. Пока мужья зарабатывают, жёны занимаются детками. У нас всё как надо.

Чтоб не вспылить и не расплакаться пришлось опустить глаза. Странное дело, я чувствовала, тётке доставляет удовольствие лезть ко мне в душу.

– Машенька, не затягивайте. Ребёночка надо завести обязательно. И чем раньше, тем лучше.

Мне хотелось крикнуть ей в лицо: "не ваше дело!", откуда ей знать, как я молю небо о малыше!

Всех пригласили к столу.

Тётка плавно уплыла в столовую. Я обрадовалась, что она отцепилась от меня. Оглянулась, где Эдуард. Так надеялась что он будет рядом, что хоть здесь, в компании людей я не буду одинока. Решила найти его, взять под руку, может быть даже прижаться к нему.

Вертела головой, высматривала мужа, налетела глазами на заговорщицкий взгляд Максима. Он явно хотел мне что то сказать. Непонятное беспокойство клубилось во мне, росло, я пыталась выпутаться из него, стряхнуть с себя.

Заметила мужа в группе мужчин, он холодно скользнул по мне взглядом, я не решилась подойти.

Гости рассаживались вдоль стола. Я ждала Эдуарда, он неторопливо сел, прошёлся взглядом по мне, проговорил:

– В другой раз поезжай к стилисту, мне не нравится твоя причёска сегодня.

Я послушно закивала:

– Хорошо.

– Успела поговорить с сестрой?

Я просияла. Мы так давно не разговаривали, стало приятно, что Эдуард расспрашивает меня.

– Нет, не успела. Даша всё время с женихом, неловко их отвлекать в такой день.

Я слукавила, на самом деле мне очень хотелось добраться до сестрички. И хотя мы не были дружны, надо было её поздравить. И как бы невзначай спросить откуда у неё тот чёртов комплект белья.

Из раздумий меня вывел голос мужа.

– Что она нашла в этом хорьке, – Эдуард намекал на Максима, прищурившись посмотрел в сторону сестры. Я проследила за его взглядом, мне показалось… Да, наверное всё же показалось, они переглянулись. Мой муж и сестра обменялись морзянкой взглядов. Да нет, не может быть. Мне почудилось?

– Эдуард, какую причёску мне сделать в следующий раз? – я ничего не нашла лучше тупого вопроса, чтоб отцепить взгляд мужа от сестры.

– Что? О чём ты – он удивлённо поднял брови:

– У сестры спроси. Она лучше посоветует, на ней всё в тему : и прическа, и шмотки.

Я уставилась в стол. Ревность, обида прикатились чугунными шарами. Причём тут сестра. Как он вообще может заглядываться на постороннюю женщину, когда жена рядом.

– Сделай лицо попроще, Мария, ты среди людей. – Эдуард разбирался с салатом в тарелке, аккуратно работая ножичком.

Я мельком посмотрела в сторону сестры.

Виновница торжества Дашка сидела далеко от меня, не сводила глаз с жениха, с Максима. Странная пара, они такие разные. Я смотрела на них, диву давалась. Даша как заведённая белка: неугомонная, вёрткая, яркая. Её жених странно-тихий, остроносый очкарик. Максим молодой, а уже залысины.

Неожиданно для всех он поднялся, взял в руки фужер, постучал ножичком по стеклу, привлекая внимание. Мне Максим показался бледным. Очень бледным.

– Прошу внимания!

Все постепенно стихли, взоры были устремлены на жениха. Дашка просто пожирала его глазами. Вероятно, невзрачность фигуры её избранника покрывала с лихвой кругленькая сумма на его счетах. Даша у нас с юности знала цену всему и выгоду чувствовала за версту.

– Хочу попросить подняться моего будущего родственника.– Максим протянул руку по направлению к моему мужу:

Глава 4

Глава 4

Отец Маши, Василий Сергеевич.

Мужчина немолодой, но очень импозантный. Высокий, крепкий, холодный, малоэмоциональный. Если уж открывал рот, это значило, случился армагеддон.

Обычно хватало его одного взгляда. Да что там взгляда, его присутствие уже означало – всем встать по стойке смирно. Глава холдинга, довольно мрачный хозяин жизни не расслаблялся никогда. Улыбку его домашние видели редко, последнее время лишь когда он улыбался мачехе Маши и Даши.

( Учитывая, что мачеха была ровесницей приёмных "дочерей" понять взаимную нелюбовь очень просто).

Отца Маши это совершенно не интересовало, его вообще мало заботила душевная сторона отношений. Он чётко управлял кораблём своей жизни, внимательно следил, чтоб семейный финансовый очаг не погас.

На сегодняшнем банкете будущий зять плеснул масло в этот костёр. События воспламенятся вулканом, через время вскроются тайны, от которых наша героиня Маша пострадает больше всех…

Тайны, они ведь очень разными бывают.

Листаем дальше>>>>>>>>

Глава 5

Глава 5

– Сядь!

Громовым раскатом над столом прокатился приказ моего отца.

Эдуард ошарашено повернулся к тестю.

Я надеялась, отец всё расставит по своим местам.

Однако,мой папа по своему обыкновению не обращал ни на кого внимание, спокойно раскуривал трубку:

– Подавайте горячее, – Отец подал сигнал камердинеру:

– С голоду помрёшь с этим спектаклем.

Все молчали. Знали, это только начало.

Повисла напряженная тишина. Все смотрели на отца.

Поднялся старший Потапов, отец Максима:

– Василий Тимофеевич, я думаю, нам тут не место. Прости, дорогой, вынужден откланяться.

– Постой, Потап. Присядь.– отец тяжёлым взглядом прошёлся по фигуре будущего зятя, Максима:

– Моя старшая дочь скоро примерит фамилию твоего сына, мы уже почти родственники.

Отец пыхнул трубкой, наблюдал, как официант наливает ему виски.

– Василий Тимофеевич, один зять обвинил другого чёрт знает в чём. Это недопустимо, – Потапов поправил золотые очки, недовольно пожевал губами.

– Дети есть дети, Потап. Ссорятся, мирятся. – мой отец

спрятал пузатый бокал в кулаке, прогревая донышко. Мысленно расставляя шахматные фигуры на своей доске раздора,

проговорил:

– За Дашкину дурь делаю твоему сыну, моему будущему зятю Максиму, подарок. 1% к приданому.

У меня земля качнулась под ногами. Правильно я поняла? Мою верность, вернее измену моего мужа, тьфу, измену их будущей невестки Потаповым продавали за 1 добавочный %. Наверное, фигурировали большие деньги, раз Максим просиял и заерзал на стуле.

Насколько большие, я узнала, когда мой отец повернулся к моему мужу и проговорил:

– Этот 1 % мне заплатишь ты, зятёк. Иди, Эдик, подумай, где ты наскребёшь неустойку.

Эдуард побледнел. Мой отец повысил голос:

– Ты думал, что Дашка бесплатное приложение к Машке? Расплачивайся.

В абсолютной тишине прозвучал вердикт отца:

– Тема закрыта. Больше ни звука об этом.

Аттракцион невероятного цинизма не закончился. Тётка решила подбросить угля в костёр:

– Но как теперь быть сёстрам, Василий?– тётка Элеонора возмущенно вздёрнула брови, ей явно требовалось продлить скандал:

– Девочкам общаться между собой всю жизнь а тут такое!

Отец рявкнул так, что люстра качнулась:

– Сами разберуться! – швырнул салфетку:

– Не дёргай тигра за усы, Элька, а то я щас и тебе кое что припомню.

Он повернулся ко мне:

– Что ты решила делать, Мария?

Я нетвёрдо промямлила:

– Подам на развод.

– Как знаешь. Я всегда был против твоего брака.

Да, он прав. Я вышла замуж вопреки его воле, но ведь сейчас речь не об этом.Я вдруг почувствовала себя одинокой и несчастной.

Как будто меня забыли на необитаемой планете. Что же будет дальше. Пару часов назад у меня была семья, красавец муж, благополучие. Мне всего двадцать четыре года, а я уже пережила позор, такого бы врагу не пожелала. В какой-то момент подняла глаза на сестру – она разговаривала со своим Максимом!

Да, да, эти двое вполне мирно разговаривали друг с другом. Если так, зачем Максим всё это устроил? Или деньги закрыли ему глаза на принципиальность? Он разрушил мою жизнь. Впрочем, что я такое говорю.

Виноват не Дашкин жених, а Дашка. Сестра разрушила мой брак! У меня было желание вскочить и вцепиться ей в расфуфыренную физиономию, выдрать ей волосы. Заставила себя отвести от них взгляд. Смелостью я никогда не отличалась. Не смогла бы никого ударить.

На самом деле главный виновник вот он, передо мной. Мой собственный муж. Я смотрела на красивый профиль Эдуарда, не могла поверить что "нас" больше нет. А может быть на самом деле всё не так, может быть Максим ошибся? Только хотела спросить Эдуарда, раздался голосок мачехи:

– Предлагаю сменить обстановку, – Лилька, пассия отца нацепила на себя роль хозяйки:

– Мужчин могут покурить. Дамы, приглашаю всех на террасу. Доставили безумный кулинарный шедевр из Италии – тирамису.

Гости потянулись из за стола. Муж тоже собирался встать, я вцепилась в его рукав:

– Эдуард, скажи, что всё это клевета, наговор.– Эдуард, посмотри на меня. Ответь мне…

Я умоляюще смотрела на него. Он перехватил мой взгляд, так зыркнул стальным блеском злости, как будто это я виновата, а не он. В его взгляде не было ни тени раскаяния.

Наверное, просто злился, что их с Дашкой поймали. А теперь заставили ещё и деньги заплатить. А вот с деньгами мой муж не любил расставаться. Я это хорошо выучила за два года брака.

Он продолжал сидеть грозно глядя на меня исподлобья, прошипел:

– Заткнись, не смеши людей.

– Я хочу знать правду, Эдуард. Я забуду всё что услышала, если ты скажешь что ничего не было. – я с ужасом видела, что мой муж не собирался оправдываться.

– Отцепись от меня, дома поговорим, – он стряхнул мою руку со своего рукава: – не позорься.

– Да куда уж хуже, я опозорена до конца дней. Так значит, у вас с сестрой было? – я удручённо закрыла лицо руками, понимая, в какой луже позора сижу.

– Эдуард! Я вспомнила! – я схватила мужа за рукав, меня душил истерический смех. Я вспомнила про комплект белья. Ну, про тот, зелёный, с оранжевыми вставками:

– Знаешь, где ты срезался? Ты подарил нам два одинаковых комплекта белья. Ха ха ха. Эх ты, чёртов ДонЖуан.

– Замолчи, истеричка. Дома поговорим.

– Ну, что ж. Дома так дома поговорим. Пойду вещи собирать.

Эдуард так сжал мне ладонь, у меня хрустнули пальцы, я чуть не вскрикнула от боли. Он прошипел:

– Ты что то расхрабрилась.

– Не прикасайся ко мне!

Я выдрала руку из его клешни, отправилась к машине. Эдуард догнал меня на ступенях.

– Стой, Мария. Мне надо решить свой вопрос. Сядь и жди.

Глава 6

Глава 6

– Ты что устроила, ведьма?

Мы спустились к машине, покинув скандальную помолвку. Мой муж рисовал мне перспективы домашних разборок, орал на всю парковку:

– Как ты смела опозорить меня, дура!

Я от неожиданности остановилась:

– Что? Это я тебя опозорила…

– Ты должна была сказать, что мужа любишь и прощаешь, а не тявкать про развод.

– Я не прощаю! – хотела крикнуть во всё горло, но получилось только всхлипнуть.

– Значит и этот чёртов процент ты заплатишь сама из своего приданого.

Эдуард продолжал шипеть, я оглушённая обидой ничего толком не понимала. Он впихнул меня в машину, сам сел впереди.

Ехала на заднем сидении за спиной нашего водителя, ПалАндреича. Эдуард сидел чернее тучи, я тоже ни живая ни мёртвая в ужасе ждала домашних разборок. Эдуард раньше никогда меня и пальцем не трогал, но кто знает, что будет сейчас. Таким бешенным я его ещё не видела.

Мысли мельтешили в голове, роились,

После всего, что произошло, я решила сбежать от него. Надо как можно скорее найти жильё, забрать вещи и съехать. Никак не могла толком сообразить что делать сначала, что потом. То, что я уйду от мужа, это точно, тут я не сомневалась. Но с чего начать.

Собственного дома у меня не было, переезжать к отцу не хотела, там придётся встречаться с Дашкой, да и с мачехой.

Зайдя в спальню сразу наткнулась взглядом на наше свадебное фото. Какая я красивая. Фата, тиара, счастливые глаза невесты. Я рассматривала лицо Эдуарда. Такой пронзительный взгляд, столько напора, энергии. И я рядом: хрупкая, счастливая, наивная.

Я ещё девочка, знала, меня ждёт особое таинство, такое яркое, желанное с любимым мужчиной. Как я гордилось своей целомудренностью. Всматривалась в своё лицо. Вспомнила своё напряжение, своё стеснение, что клокотало во мне в преддверии первой брачной ночи.

Какая же я была глупая невеста, так наивно верила в счастье, в безоблачную жизнь. Я взяла золочёную рамку в руки, прижала к груди, слёзы текли сами собой. Сначала хотела вернуть фото на место, на полочку, потом сообразила: зачем? Этой пары с красивой фотографии больше нет. Сунула рамку в нижний ящик комода, теперь там ей самое место.

Неужели моя счастливая семейная жизнь закончилась. Схлопнулась, как закрытая книга. Что же делать дальше. С моим филологическим образованием без единого дня работы куда я пойду.

Я переодевалась в домашнее, меня трясло изнутри. Собралась идти в душ, с сожалением смотрела на вечернее платье, что сняла только что. В электрическом свете оно горело малахитовыми всполохами, искрилось изумрудными звёздами. Ах, как я надеялась танцевать в нём сегодняшним вечером. И вот, пожалуйста, вместо танцев горючие слёзы. Платье, по всему видать, навсегда убирается в шкаф.

Из коридора услышала быстрые шаги, обернулась. На пороге стоял Эдуард, он был наполовину раздет, продолжал дёргать застрявшую запонку на манжете. Разгорячённый, красный, с побелевшими глазами он сверлил меня взглядом.

Измена мужа обернулась войной и, кажется,

поле боя будет в моей спальне.

Эдуард разделался с запонкой, скинул рубашку на пол. Смотрел на меня злыми глазами медленно приближался:

– Скажи, зачем ты брякнула папаше про развод? Ты приревновала меня к Дашке?

Я испугалась, но всё же возмущённо воскликнула:

– Что?! А что я по-твоему должна была сказать?

– Что любишь и прощаешь!

Меня передёрнуло:

– Да что ты такое говоришь, Эдуард! – Во мне вулканом вскипела ярость:

– Вы вдвоём трахались, ты забавлялся с другой женщиной, с моей сестрой, как ты посмел.

– Если бы ты была нормальной бабой в постели, а ты бревно! Вот я и трахаюсь! Ты виновата!

– Эдуард, я завтра же встречусь с адвокатом, напишу заявление на развод, положу конец твоим мучениям. Трахай кого хочешь.

– Ты чего вдруг разоралась. Да ты просто приревновала. А знаешь почему? Твоя сестра сладкая, она умеет давать. Трахать её одно удовольствие; жаркая горячая, весёлая. А ты…

– Вот и отправляйся к ней, раз она такая классная!

Я собирала остатки своей смелости:

– Наверное, Дашка смотрит тебе в рот, хохочет над всеми твоими скабрезностями!

– Она открывает рот, только когда мой друг хочет встретиться с её языком. Влажным, горячим, крепким. А губы, о эти губы. Горячие, сосут так, что рехнуться можно. Ты так не умеешь. Сначала я тебя научу как надо давать.

Я со всего маху залепила ему пощёчину:

– Получай! Я выходила замуж девочкой, сохранила для мужа целомудрие. Уж прости, мне негде было научиться эротическим манёврам. – говоря это я всё пятилась:

– Как ты смеешь судить меня Эдуард?

Знаешь, я с детства слышала слово "потаскуха", оно было такое страшное, обидное. Я понятия не имела, что бывает слово " потаскун". Понимаешь, не любовник, а потаскун.

– В чём разница? Где ты этой дряни набралась?

– В книгах прочитала.

–– Ты, блять, дура? Причём здесь книги?

– Я сделала всё, сохранила для мужа девственность, чтоб всё было с чистого листа чтоб быть счастливой женой,.

Муж взбеленился:

– Так кто против? Будь счастливой! Ты за богатым мужем, выебаная, одетая, обутая.

– Мне нужна честь. Верность.

Его голос стал вкрадчивым, почти нежным.

– Сука ты ущербная. Ты не можешь забеременеть, ты пустое ведро, сколько в тебя не вдувай, ты пустая. И ты смеешь мне тыкать моей неверностью?

– А ты не смеешь называть меня ущербной! Я сдавала анализы, у меня всё хорошо. Может, ты виноват в том, что у меня не получается забеременеть.

– Да? Так мы это завсегда исправим. Я виноват, я исправлю.

Он рванул на мне ворот.

Я слышала, как треснула ткань, дождём посыпались на пол разлетевшиеся пуговки с пижамы…

Глава 7

Глава 7

Он рванул на мне ворот.

Я слышала, как треснула ткань, дождём посыпались на пол разлетевшиеся пуговки с пижамы…

Эдуард повалил меня на кровать на ходу стягивая с себя брюки. Я отползала назад, пытаясь удержать на себе остатки одежды. Куда там.

Всё слетело с меня в одну минуту. Эдуард сдирал с меня тряпки царапая кожу и оставляя синяки. Мне удалось вырваться, я повернулась спиной, надеялась выскочить. Муж схватил меня за щиколотки, подтянул к себе.

Сгрёб под себя перевернув на живот. Широко развёл бёдра, удерживая за волосы вдавил лицом в подушку. Я всё ещё извивалась, пытаясь вырваться, он взбесился окончательно. Навалился всем телом, мне было не пошевелиться. Завёл руки под живот, поднял меня за бёдра, насаживая на себя вошёл одним толчком. Вбивался в меня жёстко, глубоко, хрипел:

– Моли о пощаде, сука.

От напряжения у меня сдавило виски, я стонала сквозь слёзы:

– Хватит! – просила, от злости и унижения царапала подушку, комкала простынь, ждала, когда он насытится и оставит меня в покое.

Наконец он отвалился, сполз с меня.

Я смотрела как по смятым простыням беспечно расползалось жёлтое пятно света от торшера. Провела по нему пальцами, касаясь тёплого пятна. Неужели жизнь продолжается и никому нет дела до меня. Я лежу растрёпанная, раздавленная и даже не пожалуешься. На что? Что меня изнасиловал собственный муж. Разве так бывает?

– Поднимайся и приведи себя в порядок. Кофе мне принеси.

Я прерывисто вздохнула, лежала не двигаясь, нос остро заложило запахом его пота, слышала его дыхание и молила небо, чтоб он исчез из моей жизни. Эдуард забыл про кофе, глядя в потолок, сообщил:

–У тебя было десять причин выйти за меня. А у меня теперь сто выгнать тебя нахер. Ты не родила мне ребёнка, ты полено в постели, ты дура, которая разрушила собственную жизнь сегодняшним заскоком, брякнув про развод.

Я помалкивала, мелко дрожала. Чувство гадливости к самой себе, глухая беспомощность перед физически сильным человеком добивало окончательно. Осознание того, что он одним взмахом руки может отправить меня на тот свет, страх – животный, гнетущий, всё разом навалилось на меня. И всё же я нашла силы твёрдо сказать:

– Я обязательно подам на развод, как и пообещала.

Ты предал нашу любовь.

– Вот ты совсем дура? Что за философия, какая любовь? Я вообще не понимаю о чём ты.

Меня бросило в жар, я даже села:

– Если ты не любишь меня, зачем женился.

Эдуард так удивлённо посмотрел на меня:

– А то ты не знаешь. Женился, потому что ты красивая, здоровая, богатая. Мне подходишь. Родишь здоровых детей, вырастишь.

Я сжала виски. Зажмурилась. Как же я надеялась услышать, что он любит меня, просто оступился с Дашкой, что этого больше не повториться, что я лучшая…

У меня сегодня день жутких открытий: я здоровая, богатая самка для рождения детей. Так сказать породистая морская свинка в золочёной клетке.

У меня повисли плечи от такого откровения. Навалилась дикая усталость. Проговорила:

– Тем более нам незачем быть вместе,Эдуард. Надеюсь, ты подпишешь документы на развод.

– Закуси губу, дура. Ничего я не подпишу. Я лишу тебя последней копейки. Не забудь, у нас брачный договор.

– Надо говорить " закатай губу"

– Что? – Эдуард от удивления перешёл на фальцет

– Надо говорить " Закатай губу", а не закуси.

Эдуард замахнулся, сдержался в последнюю секунду. Перед моим носом нарисовался огромный кулак. Страшный настолько, что я успела рассмотреть на нём каждый волосок.

– Видела? – Эдуард хрипло дышал мне в рот:

– Вмажу, мало не покажется, сука. Чтоб сидела тише воды. Завтра поедешь к отцу и скажешь что передумала разводиться. Простила мужа.

– Не поеду.

У меня затрещало в голове. Эдуард намотал мои волосы на кулак, крепко дёрнул:

– Ещё как поедешь. Поползёшь на коленях. Скажешь, приревновала сестру, поэтому и сказала про развод. Дома одумалась, простила мужа, потому, что любишь.

– Нет! – я ещё сопротивлялась.

– Нет? Значит, урок не пошёл впрок? Или тебе нравится, когда тянут за волосы? Давай, я покажу тебе как умоляют мужчину простить глупую бабу.

Я соскочила с кровати, отбежала от него:

– Не прикасайся ко мне. Я всё отцу скажу. Прямо сейчас пойду и скажу.

Он в два шага подлетел ко мне:

– Скажи ему: Папа, я плохо даю. Поэтому мой муж трахает других.

Я тяжело дышала, исподлобья смотрела на него. Схватила вазу с камина, замахнулась:

– Только подойди!

– Ну, вот. Подошёл.

Он прижал меня к стене, отобрал вазу, швырнул её в стену:

– Ну, что дальше? Хочешь, чтоб ты также башкой в стену влетела?

Я замерла на секунду, встретившись с его взглядом. Столько злости…

Эдуард спокойно одевался, я рывком стянула простыню с кровати, закуталась, чтоб не стоять голой. Он больше не обращал на меня внимания. Оделся, поправил одежду, на выходе сказал в ухо:

– Чтоб завтра с утра отправилась к папаше. Попробуй не поехать. Поняла?

Я молча ждала когда стихнут его шаги. На цыпочках прошла в ванную мимо дождём расплескавшихся по полу осколков вызы.

В ванной достала косметичку, присела перед трюмо.

Вздохнула, достала спонжики, мицеллярную воду. Стала стирать косметику. Что я видела в зеркале? Растоптанную женщину, которую некому защитить. По сути замуж выходят для того, чтоб быть под защитой. У меня замкнутый круг какой то. Ничего, у меня есть папа. Он мой единственный защитник.

Открыла кран, смотрела на текущую воду. Сунула руки под обжигающе-ледяную струю, наблюдала как краснеют пальцы от холода. Вот так же у меня замерзало раздавленное унижением сердце.

Зашла в душ. Хотелось смыть с себя весь позор с помолвки, все прикосновения мужа, всю обиду. Потом замотавшись в полотенца смотрела на себя в запотевшее зеркало на своё зарёванное, распухшее лицо.

Глава 8

Глава 8

С утра отправилась к отцу. Я только переступила порог кабинета, как на меня обрушилось…

– Что, говнюк прислал бабу разбираться? – отец не поднимая головы встретил меня залпом упрёков:

– Так и знал, припрёшься.

Я приехала за помощью к самому родному человеку, к своему папе. Конечно, понимала, чувствовала, разговор будет тяжёлым. Собираясь к нему в последнюю минуту струсила, думала отступить, не ехать. Потом поглядела на осколки вазы, на разорванную пижаму, сомнения как рукой сняло.

Приехала за советом. Мне надо подать на развод, я не знала, как это сделать.

Папа встретил меня, как всегда, в своём репертуаре. На дверях его кабинета можно было вывесить табличку:" Все вон! Вам тут не рады".

– Папа, здравствуй, я хотела посоветоваться.

Подошла к столу, он поднял палец – знак молчать, сам продолжил негромко говорить с помощником. Я скользила глазами по знакомым предметам в его кабинете.

Малахитовый стол обтянутый зелёным сукном украшал безумно дорогой письменный набор из коллекции Фаберже. Красивая антикварная чернильница из обсидиана и пресс папье монументально сообщали кто тут ставит последнюю точку в любом разговоре.

Портрет какого то лохматого чародея за спиной отца всегда наводил на меня ужас. Говорили, это какой-то наш родственник. Возможно и так. По крайней мере злые глаза чертяки на портрете были точь в точь похожи на папины.

Отец нехотя взглянул на меня, положил сигару на стол, отвалился на спинку кресла. Знаком выставил помощника за дверь. Глянул на меня. Холодно произнёс :

– Слушаю.

– Папа, меня муж обижает.

– Сама виновата. Вышла замуж за говно.

– Папа, что происходит?

– "Папкать" надо было, когда скулила и просила сыграть свадьбу с этим недоделанным.

Не такой реакции на свои слова я ждала:

– Один процент – это и есть всё наказание неверному зятю? Он собирается забрать его из моего приданого.

– Так тебе и надо. Адвокат говорил не торопиться с тем договором. Ты подписала, ты дура.

На меня смотрели злые, немигающие глаза:

– Ты, Маша, сама вырастила рога на своей тупой голове. Тебе их и обламывать.

– Я думала ты защитишь меня, свою дочь.

Договорить я не успела. Строгий голос вернул меня в реальность:

– Мне нужен контракт с Потаповым. Не хватало, чтобы две крысы-дочки мне мешали. Пошла вон.

– Неужели ты простишь старшей дочери Даше её поведение? Это она изменила своему жениху, это она блудливая невеста Потаповых.

– Да я бы лучше вам обеим языки подрезал. Сами с сестрой договаривайтесь, своих евнухов делите, – отец стукнул кулаком по столу:

– Пошла вон!

Он отвернулся, вдруг вскинул голову, сказал, как плюнул:

– Твоё приданое ты уже получила. Как ты его отвоюешь при разводе, твоё дело. Твой мудак сдохнет, но процент заплатит. Как – не моё дело.

Я знала, что он имеет ввиду. У нас с Эдуардом брачный договор и там была пара очень сомнительных пунктов не в мою пользу. Когда замуж выходила, посчитала, что выхожу на всю жизнь. Ослеплённая любовью подписала не глядя, хотя Лев Абрамович (наш адвокат) требовал не спешить, ему надо было покопаться в договоре), но мне всё было нипочём.

Тогда я никого не послушала. Думаю, в разводе по финансовой части я проиграла бой даже не начиная войны.

Собственно, чего я ждала от отца. Защиты, жалости?

С чего вдруг. Я всегда была изгоем в семье. Мы даже с сестрой, с Дашкой никогда не ладили. Её всегда ставили мне в пример – она умнее, красивее, короче– звезда семейной гордости. А я, что я? Помню, мне одиннадцать было. Как всегда за семейным обедом мать хвалила Дашку за успехи в музыкалке. Я несмело вставила:

– Я тоже экзамен на пять сдала.

Отец мельком взглянул на меня, протянул:

– У тебя нос для семерых рос, одной тебе достался.

Так окатил взглядом.

У меня покраснел этот самый нос, (теперь я всю жизнь стеснялась его), глаза наполнились слезами.

– Твою мать! – отец взревел, дрогнули все: не только прислуга, я и посуда на столе. Наверное, даже белки в тот день попадали с ёлок за окном:

– Пошла вон, умойся, приведи себя в порядок. Смотреть противно!

Мать промолчала. Никогда слова против отцу не сказала, ни защитила меня ни разу. Даже тогда, когда меня решили сбагрить в закрытый колледж в Англии. Я умоляла чуть ли не на коленях не отправлять меня туда. Тем более для меня что английский, что китайский – один чёрт. Хрень непонятная и ненавистная.

Само собой, никто не собирался меня слушать, и хотя я полностью провалила тест на поступление, денежки папы сыграли свою роль, меня "взяли".

К счастью или не несчастью , у судьбы на меня были не такие мрачные планы. Они оказались ещё хуже. Сначала я сломала ногу, причём где, в голеностопе.

Полгода ходила в спицах, за мной дома с лёгкой руки сестрицы закрепилось обидное прозвище "росомаха". Еле восстановилась, спасибо, хромой не осталась.

Через год умерла мать. А через три меня чудесным образом закрутил омут любви, утопил в лирических соплях.

Имя моему омуту было Эдуард…..

Листаем дальше>>>>>>>>

Глава 9

Глава 9

Через три года после смерти матери меня чудесным образом закрутил омут любви, утопил в лирических соплях.

Эдуард мне показался подарком Вселенной. Высокий, яркий, чернявый. Весь в накаченных мышцах и квадратиках на прессе. Его наглость я принимала за смелость, строгость за неотъемлемое качество бизнесмена, а несдержанность в постели за любовь.

Всему этому я узнала цену только теперь. После того позора, что пережила вчера. Сначала на банкете, а потом в спальне. Конца краю этому не будет. Наш брак не сохранить. Эдуард другим не станет.

Как, почему я столько времени слепо верила в любовь. Почему не видела, что неадекватный амурчик промазал со стрелой. Всё просто: я влюбилась в мужчину, он воспылал чувствами к деньгам моего папы.

Папа недовольно обзавёлся новой роднёй в бизнесе. И хотя он терпеть не мог Эдуарда, насколько я понимаю, мой муж служил ему верным псом.

Выиграли все, особенно, как выяснилось, моя сестра. Отведав ласки моего стероидного муженька, забила ржавый гвоздь в крышку сестринского целомудрия, наставила рога своему жениху.

А я?

С чем осталась я? В двадцать два года у меня перспектива попасть в дурдом из за любовных утех моего мужа?

Я сделала ещё одну попытку:

– Отец, я прошу тебя, защити меня. Муж угрожает мне. Требует, чтоб я умоляла тебя простить его долг. У меня никого нет кроме тебя, папа. Я ведь твой ребёнок.

– А вот тут , Машка, я сомневаюсь. Всегда сомневался. Сколько выколачивал правду из твоей матери, так сука и не призналась чьё ты отродье.

Свет померк перед глазами. Ясно. Так вот оно в чём дело. От неожиданности я села в огромное кожаное кресло перед столом отца. Провалилась в его мягкие подушки, закрыла лицо руками переживая очередную оплеуху правды.

Оказывается, меня чморили по принципу "не родная". Теперь всё ясно.

Меня догнали запоздалые размышления, я взглянула на …как же сказать. Кто этот человек передо мной, которого я десять минут назад называла "отец".

Отчим? Он точно уверен, что я чужая? Растирая по щекам выступившие слёзы я хотела спросить про тест ДНК, это так просто сделать. Слова встали комом. Я еле выдавила:

– Не поняла. Так я тебе не дочь? Или ты сомневаешься? Давай сделаем тест на отцовство.

– Зачем? Чтоб все вокруг узнали, что я был рогоносцем и кормил чужое отребье?

У меня всё смешалось в голове. Уж лучше надеяться, что это чванливое, напыщенное чудовище, что сидит в тронном, чуть ли не царском кресле напротив меня – чужой человек.

Лучше чужой, чем знать что я его порождение.

Слово "семья" перестало существовать. Муж – не муж, а предатель. Отец– не отец, сестра – гадюка.

Меня предали, я в этом мире осталась одна.

На этой ноте можно было разрыдаться, уйти в монастырь. Благополучно состариться и утешиться будущим в окружении девяти кошек, но!

Унывать было некогда.

– Папа… – сказала и осеклась, (как мне теперь к нему обращаться?):

– Все деньги у мужа, мне надо обратиться к адвокату. У нас же Лев Абрамович семейный юрист. Мне к нему идти? Как платить?

Отец задумчиво уставился на меня. Его пудовые кулачищи лежали на столе,

Я вдруг вспомнила: мать иногда замазывала синяки на лице, неужели вот эти ручищи могли ударить женщину. Я похолодела. Вспомнила лицо мамы.

Она никогда не заступилась меня. Почему. Я видела, она часто обнимала Дашу, ласково перебирала её длинные волосы, всюду водила за собой. Меня вечно отсылала подальше и не подольше. Наверное поэтому я все каникулы проводила у её тётки в деревне. Странно, у меня не было ревности к Дашке или обиды на маму.

Бедная мама. Наверное у неё были свои тайны с таким то муженьком.

В ушах раздался звон: мои розовые очки о счастливой семье где папа и мама любят друг друга, где отец защищает своих детей, где родной дом оплот равновесия – разлетелись вдребезги. Наивность очень быстро растаяла.

Какая же я была дура!

– Смотрю на тебя, Машка, ни одной своей черты не вижу.

Слова бывшего папы вбились в мозги гвоздём.

Я опустила глаза. Ну, ясно. Я по всем фронтам осталась одна.

– Муж просил, чтоб ты снял с него денежный штраф. – я вспомнила, зачем меня муж отправил на переговоры.

Блин, сказала и вспомнила, что уже говорила про это. У меня мозги слиплись от новости про то, что я не родная.

– Я же говорю, говнюк твой муж. Бабу на переговоры прислал, – отец перегнулся через стол, плюясь слюной, проорал:

– Передай ему: в порошок сотру, если хоть на день выплату задержит.

Я уже мчалась прочь от "папеньки", мне вслед неслось:

– Разведёшься, на пороге не появляйся.

Напрасно он волновался, не появлюсь. Разведусь, не разведусь. Ноги моей в этом доме больше не будет.

Тренькнул телефон. Не глядя схватила трубку:

– Алё.

– Маша, привет. Это Максим.

Я чуть не споткнулась. Максим?

Что ему надо:

– Слушаю.

– Маша, я через три часа буду у торгового центра на набережной. Нам надо встретиться.

– Зачем?

– Это в твоих интересах, я тебя не задержу.

Он положил трубку. Я смотрела в погасший экран, недоумевала: что ему надо?

Дорогие читатели, для тех кто не знает где кнопка чтоб добавитьо в библиотеку и поставить звёздочку, чтоб поддержать автора, вот небольшая инструкция. Спасибо Вам, мои дорогие читатели за поддержку.

Глава 10

Глава 10

Выскочила от отца и вдруг вспомнила, сегодня же среда, у нас посиделки с подружками.

И хотя я твёрдо решила развестись, страх ослушаться мужа сидел гвоздём в голове. Плевать! Мне надо было выговориться, услышать хоть слово поддержки от подруг.

Подъехала к ресторану. Жаркий полдень высушил вчерашний ливень. В редких лужицах досыхали последние капли разбитого вдребезги неба, выляющегося мелкими голубыми лужицами на асфальте.

У входа на летнюю террасу сгрудились официанты, лениво курили, не обращая внимания на прохожих. Стоило мне направиться к ним, ребята в белых банданах и фартуках рассыпались по залу. Приняли доброжелательный вид, улыбались. Как хорошо, может быть хоть у них нет проблем.

Меня проводили в зал. Полутёмный, прохладный, играла тихая, приятная музыка. За столиком у окна уже сидела Люба. Как всегда в чём-то пёстром, простеньком, в обтяжку. Любка всегда была – просто Люба.

Волосы распущены, косметики – два мазка. Издалека было видно, настроение у неё как обычно, на нуле.

Подруга равнодушно помахивала остроносой туфелькой, закинув нога на ногу.

– Хорошо, что ты тут, Любочка, – я с радостью приобняла подругу. Мне так хотелось сразу ей рассказать про свою беду.

С Любашей мы дружили всегда, сколько себя помню. И всё же я прикусила язык не справившись с болью внутри. Боялась, скажу слово и начну рыдать. Чтоб не начинать говорить про себя, спросила про неё:

– Что то ты сегодня молчаливая. Парень бросил?

Она отвела взгляд:

– Если бы был, то бросил, – она возила ложечкой по размякшему мороженому:

– Домогается тут один. То в лифте прижмёт, то рукой коснётся. А мне он никак. Да куда деваться. Начальник.

– Ты с начальником встречаешься?– я удивилась. Люба же безработная.

– Что с ним встречаться. Затащит в кабинет, опрокинет на стол, трахнет. Вся мутота. Девчата говорят все у него перебывали.

– Прям все, – я недоверчиво посмотрела на подругу.

– Кто не побывал работает в другом месте.

– Не поняла, Люб. Ты на работу устроилась?

– На испытательный срок.

– Зачем тебе такой начальник? А, кстати, куда тебя взяли? – я расположилась напротив. Не везло ей с работами. Каждые два три месяца новая.

– Меня взяли? – она сделала круглые глаза:

– Это я посмотрю, подходят мне они или нет.

Ясно, я не стала расспрашивать. Значит и тут не задержится. Чтоб сменить тему, спросила:

– Люба, а как у тебя с тем, ну помнишь, ты рассказывал. Мужик у тебя классный был.

– Был, – она как-то странно посмотрела на меня, повторила:

– Был. Да сплыл. – щёлкнула зажигалкой, затянулась. Тут же подскочил официант:

– У нас не курят.

Люба зло загасила сигарету, мрачно уставилась в расплывшуюся лужу мороженого в креманке.

Нонка, наша третья подруга, как всегда, появилась ниоткуда. Приветливо замахала нам рукой.

– Где ты шастаешь, мы заждались тебя! – Люба чуть сдвинулась в сторону.

Нонка, пышная как булочка бриош, яркая, энергичная заняла собой всё пространство. Подруга с разбегу плюхнулась на диванчик, как всегда обложилась телефонами как министр по связям с миром. Наманикюренными стилетами водила по меню, косила глазом на бесконечно мелькающие сообщения.

Заядлая болтушка, она состояла во всех родкомитетах, кружках, форумах, ещё чёрт знает где. Пришёл официант, Нонка чего то заказывала, трещала без умолку вываливая на нас кучу своих новостей.

– Прикиньте, девочки – Нонка уже хищно водила носом над тарелкой, внимательно рассматривая кулинарный изыск:

– Представьте, только получила заказ. До этого отстояла минут 10 в пробке, пока доехала до выдачи, а сумка не того цвета. Представляете, и на ощупь вовсе не то, что я думала. А вчера звонит мне Иннка, и…

– А мне муж изменил…

Неожиданно для самой себя я выпалила так некстати. Вот ведь решила было ни с кем не обсуждать свою боль, не сдержалась. Подруги, огорошеные новостью помалкивали, смотрели на меня во все глаза.

– Сколько лет жизни потеряно , – я прошептала пересохшими губами:

– Всё зря…

– Ну почему зря. Всё таки у вас была любовь.

Я ничего не ответила. Не было никакой любви. Было с моей стороны стремление быть любимой. Мне так хотелось тепла, ласки, хотелось вырваться из душного дома, из под опеки, где меня считали обузой.

Я напряжённо молчала, со всех сил вглядывалась в столешницу. Будто бы там, под ажурной скатертью были прописаны все ответы на мои вопросы.

– А ты ничего такого раньше не замечала за ним? Ну, за Эдуардом? – как то слишком заинтересованно поинтересовалась Любка.

Зачем бередить мою зияющую рану, я сказала, в тайне надеясь, что меня пожалеют. А тут вопрос так прозвучал, будто я сама виновата, что не заметила. Я с укором посмотрела на подругу.

Любка увидев мои глаза стала оправдываться:

– Ну, я слышала, жёны обычно чувствуют, когда муж …

– Ты замолкнешь? – шикнула на неё Нонна, Люба отвернулась в меню. Официант бесшумно забрал креманки, Нонка нетерпеливо махнула на него рукой, чтоб не мельтешил.

– Я сначала хотела у вас, девочки, совета спросить что делать. – губы у меня предательски задрожали:

– А теперь сама знаю. Просто нужно всё это прекратить, развестись.

Вот. Как видите, ответ сам нашёлся в моей голове.

– Маш, не глупи, – Любка пододвинула мне водички:

– Помиритесь ещё. Твой муж, конечно, не мамин пирог с капустой, но остаться разведёнкой в наше время, сама понимаешь.

– Чего там понимать, – воинственно подключилась Нонна:

– Прям куда там. У Маши ни детей, ни долгов. Ни то что ты со своей ипотекой. Так что на себя, Любочка, не меряй. У Машки вся жизнь впереди.

– Нонна, ты с двумя мужьями развелась, с ребёнком-безотцовщиной осталась. Счастливей стала?

Глава 11

Глава 11

Давайте познакомимся с подругами Маши.

Люба.

Обычная, молодая хорошенькая девушка 23 лет. Таких много на первый взгляд. У Любы была способность сочетать в себе несочетаемое. Она ярко. броско одевалась и одновременно мечтала забиться в дальний угол и никого не видеть. Раздосадованная неудачами сильно завидовала всем, кто хоть чуточку был успешнее и счастливее её. Рыдала над индийскими фильмами и одновременно зорко подсматривала за семейными сюжетами своих подруг. Ей очень хотелось замужем, для этого она была способна на многое.

Нонна.

Женщина твёрдо знала себе цену. Тщательно следила за порядком во всём мире, начиная с самой себя. Идеально упакованная у косметолога. стилиста и т.д. не сомневалась - жизнь классная штука. Правда, она очень комплексовала из за лишнего веса, но никогда бы в этом не призналась.

Сама Нонна делала всё на отлично. Была отличной мамой трёхлетнего сынишки, искренней подругой Маши и прекрасной хозяйкой небольшой пекарни.

Глава 12

Глава 12

Смс-ка от Максима: " Жду".

А я и забыла про него. Наскоро распрощалась с подругами, отправилась к интригану. Что ему надо?

Я была вся на адреналине. Беседа с подругами не успокоила, тревога росла снежным комом, а ещё этот Максим.

Немного развеялась, пока ехала на встречу. Единственно, что я умела делать хорошо, даже можно сказать отлично, это гонять на машине. За рулём чувствовала себя птицей в небесах. Скорость обожала, на машину не могла нарадоваться.

Через полчаса приехала к набережной, парковка на счастье оказалась пустой. Я издалека увидела Максима, он ждал на ступенях.

Худой, нескладный, стоял разглядывая что то в телефоне. Его фигура в дорогом костюме выделялась среди толпы как новогодняя ёлка в мае. Он явно нервничал, вертел головой.

Завидев меня направился ко мне быстрым шагом.

Невысокий, худощавый. Молодой, а уже седина блестит в волосах. Что в нём сестра нашла.

Узкий подбородок, мягкие черты.

Я бы его лицо узнала даже ночью. Было в нём что то, вызывающее тревогу. Он как будто сканируя пространство, принюхивался, планируя атаку. Прям вот вот вытянет раздвоенный язык как у змеи и попробует воздух на вкус. От такого человека интуитивно хотелось скрыться. Причём бегом.

Максим взял меня под руку. Мы шли по тротуару вдоль тенистой аллеи по набережной. На улице никого, редкие прохожие короткими перебежками прятались в тень от знойного июльского неба. На душе было так же сухо, горло стянуло чем то горячим. Мы с Максимом не смотрели в лицо друг другу.

– Максим, что тебе надо?

Я спросила первая, но он будто не слышал вопроса.

– Слушай, Маша, то что сестра о тебе рассказала, это правда?

Я опешила. Всмысле? Молча повернулась, недоуменно смотрела в глаза парня, нахмурилась.

Максим попытался обнять меня за плечи. Я дернулась:

– Не надо трогать меня руками.

– Брось строить из себя недотрогу, Маша. Не девочка.

– Что?! А ну проваливай! –

Возмущению моему не было предела:

– Что ты себе позволяешь, придурок!

– Ничего из того, что бы тебе не понравилось. Мне Дашка всё рассказала о ваших приключениях.

Я повернулась, чтоб идти к машине. Не хватало мне ещё оправдываться. Не знаю, что и зачем там ему напридумывала сестра, мне себя упрекнуть не в чем. Замуж я выходила девочкой.

– Постой, – Максим вырос передо мной:

– Давай отомстим нашим неверным супругам. Кстати, вот, на.

Он положил мне в карман флэшку:

– Там всё записано. Копию специально для тебя сделал. Посмотришь на ночь глядя про мужа. Может быстрее согласишься.

Я лишилась дара речи. Что Максим имеет ввиду? Неужели он предлагает… Не может быть, Максим предлагает нам переспать? Я так и стояла открыв рот.

– Ну, ты понимаешь, что я имею ввиду, Маша? Перетрахаемся, пусть наши благоверные знают каково это. – он без улыбки смотрел на меня. Значит, не шутил.

Я всё ещё переваривала то, что услышала. Какой кошмар. А я этого Максима ещё жалела, думала как ему не повезло накануне свадьбы узнать об измене невесты.

Максим расценил моё молчание как сомнение.

Решил уговорить:

– Машка, ты мне больше Дашки нравишься. И всегда нравилась. Я бы за тобой приударил, но ты уже была замужем.

Я попыталась обойти его, добраться до машины и уехать. Он загородил собой тротуар:

– Постой, Маша. Я, может, на Дашке собрался жениться, лишь бы рядом с тобой быть.

– Дай пройти.

Я решительно бросилась к машине. Максим схватил меня за рукав:

– Если не согласишься, я не прощу Дашку. От тебя теперь зависит судьба сестры. Учти, так твоему папеньке и скажу: заберите вашу потаскуху себе. И ещё во всех соцсетях опозорю её.

– Так и сделай. Сразу некролог себе закажи. У Даши папа чумной на защиту.

"В отличие от того, чтоб защитить меня, за Дашу он бока жениху обломает. Она же для него родная дочь, а я чужое отребье" – подумала про себя.

Мне вдруг стало так себя жалко. Да что же это такое. Почему все кому не лень вытирают об меня ноги. Кому сказать, единственный человек, Максим, который был как я пострадавшим от измены, оказался ещё хуже врагом.

Надо же как вывернул. Теперь я ещё и виновата в этой грязи. Дашку он папе вернёт. Ну-ну. Напугал. Пусть попробует. Представляю лицо отца.

Какая подлая скотина этот Максим! Сразу понял, никто меня защищать не будет. Поэтому подкатил со своим мерзким предложением. Гад, урод. Слёзы застилали глаза, ничего не видела. бежала к машине.

Раскалённый на солнце асфальт расплывался белёсыми пятнами, слепил. Я споткнулась, подбежав к своей бэхе на нервах резко дёрнула дверь. Она отлетела и впечаталась ребром в рядом стоящий внедорожник.

Я проморгалась, видя, как из джипа вышел мужчина:

– Интересный у вас способ знакомиться, девушка. – он провёл пальцем по сколу на машине, повернулся ко мне.

– Я нечаянно, простите.

– Если выпьем кофе, прощение в кармане.

Он как то легко взял меня под руку, не нахально, слегка притронувшись:

– Идём?

Я тяжело смотрела на незнакомца. То, что мужчина красавчик, заметила с первого взгляда. (Ишь какой быстрый! Кофе ему подавай. Да я с недавних пор вообще мужчин ненавижу). Мало того, что я с незнакомцами не разговариваю, сейчас мне вообще ни до чего, до комплиментов тем более.

– Я не пью кофе с незнакомыми мужчинами.

– Ой, я тоже. Ну их, ещё

наваляют или приставать начнут. Вот, кажется один из них.

Он посмотрел мне за спину. Я обернулась.

Слова застряли в горле, я видела, к нам бежит Максим по дороге щёлкая телефоном.

Женишок Дашки подскочил откуда-то сбоку. Я поразилась, насколько резко изменилось его выражение лица. Максим щёлкал телефоном, пытаясь сфотографировать меня, я растерялась от неожиданности.

Глава 13

Глава 13

Максим отбежал, оглянулся, поправляя пиджак. Крикнул:

– Машка, ну ты попала! Всё Эдуарду расскажу, он тебе задаст.

Я стояла растерянная, перепуганная и беспомощно смотрела на свой разбитый айфончик. В этой потасовке Максим, (когда его тряхнули за шиворот) махая руками нечаянно выбил у меня телефон из рук, тот с озорным треском впечатался в асфальт, рассыпался вдребезги.

Точно, я попала. По всем статьям попала. Теперь ещё и без телефона осталась. Схватилась за голову. опустилась на колени, Наверное, это был заключительный аккорд в череде сегодняшних проблем.

Незнакомец перехватил мой взгляд. Поднял телефон, вернее то, что от него осталось, потянул меня за руку:

– Идём.

– Куда? – сама не заметила, что меня как маленькую ведут за руку.

– За новым телефоном.

‐ Нет, не надо. Я потом разберусь. Отдайте, – протянула руку за разбитым айфончиком:

– В общем мне давно пора вернуться домой.

– Раньше, чем я верну тебе телефон? Не торопись, полчаса и всё будет готово. Посидим в кафе, перекусим. Честно, я бы чего нибудь съел. Голодный, как волк.

Он не уговаривал меня, а вёл за собой. Мне было неловко рядом с незнакомцем, одновременно с этим – а куда я без телефона.

Настроение итак было на нуле, ещё и этот парень. Я искоса смотрела на него. Неожиданно для себя отметила, что он очень даже ничего себе красавчик. Бритый затылок, модная небритость, зелёные, чуть нахальные глаза, с искрой. Мощный квадрат подбородка.

Я пялилась слишком долго, одёрнула сама себя, отвела взгляд. Шла рядом и мямлила, что сильно задержалась, что я тороплюсь.

Он не слушал меня, тянул за собой и что удивительно, я послушно шла. Мы зашли в открытый ресторанчик на территории торгового центра, он пригласил меня к столику.

– Машенька, посиди. Я на минуту отойду. Закажи мне горячее, лучше баранину. Кстати, меня Герман зовут.

Он нежно коснулся моего локтя, куда то названивая вышел из ресторана.

Оглушённая приятным обращением ко мне по имени я совсем растерялась. Надо мной ещё витал тонкий запах его незнакомого парфюма. Что то терпкое, с табачными переливами. Мне жгло локоть его невесомым прикосновением, было немного стыдно, неловко. Я сидела немного прибитая его распоряжением насчёт баранины.

И вообще-то всё так быстро, странно. Кстати, откуда он знает что я Маша… А , да. Макс выкрикивал моё имя вместе с угрозами.

Вот ведь гад, наверняка Эдуарду доложит про встречу. Опять холодком потянулись мурашки по спине. Снова разборки с мужем.

И, блин, как тут оправдаешься. Полезла в карман за платочком, коснулась флэшки, что заботливо всунул мне Максим. Она холодной отравой обожгла пальцы.

В мозгах отбило морзянку: “ Маша, не расслабляйся. Думай не про мужа, а как сбежать из этого цирка”.

В зал ресторана вошли люди, я отвернулась. Не хватало, чтоб встретились знакомые. Потом разговоров не оберёшься.

Тут откуда ни возьмись появился официант. Раскрыл передо мной меню:

– Хотите, порекомендую вам что то из горячего?

Я настолько утонула в своих переживаниях, даже не поняла, что он сказал. Видя мои настежь распахнутые глаза почтительно исчез.

Через увитую зеленью шпалеру я видела широкую спину Германа, его расслабленную позу, одна рука с телефоном, другая в кармане. Он стоял на входе, к нему кто-то подошёл.

Я отвернулась, уставилась в просвет между свитыми стебельками растений, отгораживающих столики от болтающегося люда.

Череда душевного ненастья вымотала, я осталась без сил. В голове суета мыслей никак не могла сложиться в чёткое решение: что теперь. Впереди у меня разговор с мужем о разводе. Представляю, во что он выльется. Если договориться не получится, значит убегу.

Чтоб сбежать надо как минимум добыть собственный паспорт. Он где то у мужа. И ещё одна проблема: Максим. Называется беда пришла откуда не ждали. Вот ведь сплетник, мужчина называется.

Я сидела как на иголках.

Через пару минут подошёл Герман, присел рядом.

Передо мной оказалась чашка кофе. Официант предупредительно ждал с карандашиком в руке.

– Маша, тебе баранину или свинину, что хочешь?

– Мне домой надо, – я еле слышно смастерила самую тупую фразу на свете.

– Ясно. Значит мороженое, сок, конфеты. Давай, брат, на твою ответственность, – разобравшись с официантом, Герман навалился грудью на стол.

– У тебя всё хорошо, Маша?

– Нет. Не очень. – я не хотела никого посвящать в свои проблемы.

– Кто обидел? Дурень с парковки?

Я помотала головой:

– Нет. Это долгая история.

– Наверное про любовь?

Я недоуменно вскинула глаза.

– Если женщина расстроена, значит треснула любовь. Пей кофе, остынет. – Герман смотрел на меня прищурившись.

Я взяла чашку, сжала её покрепче, чтоб незаметно было как пальцы дрожат. Исподлобья посмотрела на всезнайку напротив. Вот откуда он понял , что я действительно барахтаюсь в собственной ошибочной любви.

– Маша, ты чем занимаешься? – мужчина коснулся моей руки.

Я подпрыгнула от неожиданности. Чужое прикосновение током пробило по руке. Решила поставить точки над "и".

– Я замужем, занимаюсь семейной жизнью. Вот.

Сама то себе верила? Я как раз занималась выкарабкиванием из этой жизни.

– Ябеда, что обещал мужу нажаловаться, тебе кто?

– Никто. Жених сестры.

– Чего же он гнилой такой.

– Ему сестра изменила.

–– Ну так ты причём, Маша?

– Она ему с моим мужем изменила, впрочем, зачем я вам всё это рассказываю.

Я разозлилась на саму себя. Вот кто меня за язык тянул. Уставилась в стол. Ползала взглядом по краешку блюдца, по остывшему кофе.

Глава 14

Глава 14

Я вертела в руках флэшку, так заботливо вложенную в карман женихом сестры. Она жгла мне карман ещё там, возле торгового центра, когда Максим сунул мне её.

Всматривалась в тускло мерцающий серебристый предмет на ладони. Кожей чувствовала как в меня проникает отрава. То, что там кино про измену моего мужа это очевидно.

Любопытство раздирало посмотреть запись. Всё же я никак не могла решиться. Я боялась смотреть на то, что сейчас увижу на экране. Одно дело услышать, другое – увидеть собственными глазами.

Медлила, как будто хотела отдалить момент уже случившейся беды. Мой муж мне изменил, я знаю точно, доказательства в руке. И всё же какая-то тоска с надеждой на общее будущее держала меня тонкой паутинкой.

Казалось, пока не вижу собственными глазами, оно как будто и не было. Всё же любовь сама по себе не исчезает, её убивают. Мою, может быть, убили ещё не до конца?

Я решилась.

На деревянных ногах подошла к ноутбуку, привычно клацнула кнопками. Не сразу поняла, это… Это Дашкина спальня?

На экране вздымался молочным облачком тюль, сквозь него я увидела мужа в постели, а сверху на нём пышные округлости Даши. Она постанывала, ритмично дёргая головой в паху Эдуарда, он зарылся руками в её волосах.

Я в ужасе отпрянула, забилась в кресло, заткнула уши, зажмурилась, пытаясь спрятаться от кошмара. В спальне сестры, на шёлковых простынях происходило то, что я врагу не пожелаю увидеть.

Сердце рвалось на части. Всё. Любовь, моя любовь умерла. Убита, разорвана в клочья. Я рыдала. От стыда, от предательства перестала соображать. Не знаю, сколько просидела сложившись в комок. Как же мне дальше жить.

Видеть его и её, слышать их голоса. Помнить, знать, не сметь забыть то, что видела только что?

Когда взглянула в следующий раз в экран, сестры и мужа уже не было. Камера продолжала снимать, показывая остывающие смятые простыни, наматывая километры моих нервов.

Я вынула флэшку, сжала её в кулаке, поклялась сама себе: "Никогда не прощу"!

Я так и сидела на кресле. Поджав ноги, сложившись в комочек смотрела в тёмный экран ноутбука не в силах смириться с тем, что только что видела.

Что с того, что я знала об этом уже два дня как. Увидеть это своими глазами было страшно. Пытка, которую я сумела пережить позавчера сегодня продолжилась.

Почти стемнело, я не меняя позы ждала появления мужа.

По привычке он толкнул дверь, та отлетела, впечаталась в стену. Ясно, он снова не в настроении. Догадываюсь, почему.

– Что за мужик у тебя объявился?

Эдуард грозно подступал ко мне, в сумерках его фигура нагоняла ужас. Ясно, очкастая кобра Максим успел наябедничать про встречу на парковке. Надо же, какой неугомонный этот Максимчик. Лучше бы за своей невестой присматривал.

Интересно, он рассказал Эдуарду о своём предложении переспать со мной?

Муж вырос передо мной.

Я не поднимаясь спросила глядя снизу вверх:

– Хочешь посмотреть кино, Эдуард?

– Максим сказал, ты миловалась с мужиком на парковке.

– На парковке Максим мне передал кино с тобой в главной роли. Будешь смотреть?

Не знаю, куда подевалась моя трусость.

Я встала, на затёкших ногах подошла к ноуту. Включила. Развернула ноутбук экраном к Эдуарду. Я сложила руки на груди, повернулась к мужу. Он с первых кадров рассвирепел, подскочил, захлопнул крышку ноутбука. Выдрал флешку, запустил её с балкона. Я смотрела за его движениями, сердце рвалось на части. Я так ждала оправданий от мужа.

Вместо этого услышала:

– Тебе нравится смотреть порно, Машка? А с виду такая неженка. Недотрога, бля.

Я не реагировала.

– С кем тебя видел сегодня Максим?

– Откуда я знаю, что тебе наврал Максим.

– Он сказал…

Я перебила:

– Ты знаешь, нам столько лишнего сказали, о чём бы надо было сегодня промолчать. И вообще, слишком много у нас Максима в жизни.

У меня теперь столько твоих секретов, Эдуард, которые я тебе не прощу! Запомни, постель с другой бабой не забуду никогда.

Эдуард привычным движением дёрнул меня на себя.

Я молча со всех сил выдиралась, мне только секса с этим гадом сейчас не хватало:

– Отпусти меня, Эдуард. Ненавижу тебя! Мы теперь с тобой никто друг-другу.

– Бла-бла-бла. Заладила, идиотка! Мы навсегда связаны бабками. Особенно ты.

– Я?!

– Твой долг папаше я буду выплачивать? Придётся тебе подсуетится. Максим выдвинул условия.

Как только выполнишь что ему надо, он забудет про мой долг.

– Что? – от возмущения я поперхнулась, перестала выдираться. Даже не думала выяснять чего там надо вездесущему Максиму, догадалась:

– Идите вы к чёрту оба со своим Максимом! Слышать вас не желаю!

– Ты как посмела голос на меня повысить, тварь!

Муж рванул меня к себе, схватил за шею:

– Не хватало чтоб баба мне указывала!

Он как всегда, подхватил меня одной рукой, повернул к себе спиной.

Нет! Больше я ему не дамся.

Ненавижу всё это! Вывернулась кошкой, зашипела, оскалилась.Со всех сил толкнула его … и он отступил.

– Не прикасайся ко мне. Ты мерзкое чудовище!

Я рванула в ванную, под душ. Мылась так тщательно, будто хотела содрать с себя кожу.

Лихорадочно думала только об одном: Мне нужно сбежать. От него, от Максима, от всего ужаса, что здесь творится.

Мне нужно исчезнуть так, чтоб муж не смог до меня добраться. На душе было паршиво, но больше я этого не допущу. Мой муж ко мне не притронется. Никогда.

Вышла оттуда, надеясь, что Эдуард уже убрался и я могу начать собирать вещи. Из ванной прошла в гардеробную, захватила чемодан, прикатила его в спальню.

Глава 15

Глава 15

– Хочешь послушать, что от тебя надо Максиму?

– Не хочу.

– А придётся. Он хочет, чтоб ты станцевала для него. Так сказать, приватный танец…

– Эдуард ухмыльнулся, пытаясь задрать на мне платье..

Я оттолкнула мужа, одёргивая платье выкрикнула:

– Ты что такое говоришь, Эдуард! Ты же мой муж, мужчина ты или нет? Почему ты не разбил этому козлу морду?

– Максим хочет, чтоб ты покрутилась для него под музыку. Всего лишь. Он не собирается тебя трахать. Всё разумно.

Я попятилась.У меня неожиданно голос стал сиплым:

– Эдуард, ты же понимаешь, что Максим извращенец, он странный. Ему изменила девушка, а он бегает, ищет виноватых. Сегодня он испугал меня своими признаниями, передал эту флэшку. Да он точно больной.

– Условия человек поставил, меня они устраивают. Ты виновата, ты и отвечай.

– В чём я виновата?

– Ты разозлила папашу, он из за тебя назначил мне штраф.

– Неправда! Это ты оказался в постели с чужой невестой, ты, не я!

– Весь мир трахает друг друга. Одну тебя забыли. Ничего, теперь тебе будет сполна внимания.

– Мне Всё Равно, что происходит в мире и кто кому изменяет. Это не повод для меня терпеть твою измену, Эдуард.

– Хватит! – Эдуард рявкнул, поднялся, стал наступать на меня. Я отступала, кричала ему в лицо:

– Оскорблений я не допущу, ко мне никто не притронется. Ни ты, ни твой придурок Максим.

– Тебя трогать никто не собирается. Просто спляшешь. Потрясёшь задницей, от тебя не убавится.

– Так, Эдуард! Я с утра звоню адвокату. И заявление напишу в полицию, что ты принуждаешь меня к сексу с чужим человеком.

– Я скажу, что ты врёшь. Это раз. Вспомни, у нас брачный контракт, это два.

Там ясно прописано, если ты не родила ребёнка, ты выплачиваешь мне неустойку. Об этом не забудь расспросить адвоката.

Он встал, потянулся, стоял раскачиваясь с пятки на носок, разглядывая сад через окно. Я смотрела на силуэт человека в оконном проёме. В мужчину, в которого два года назад влюбилась без оглядки.

Сейчас я смотрела и не понимала, как, почему я не увидела в нём циничную сволочь. Посылать собственную жену на сексуальные утехи, лишь бы скостить долг.

Интересно, если бы такое услышал Герман, что бы он сделал?

Странно, почему я вдруг вспомнила про того незнакомца.

Эдуард развернулся, вышел из спальни. На пороге бросил:

– Завтра отвезу тебя в стрептизбар. Договорился, девчонки поучат тебя как задом трясти.

Поняла?

Я промолчала. Надеюсь, завтра мы не увидим друг друга. Крикнула ему в спину:

– Всё отцу скажу.

– Отцу? Что ж мне это на руку. Давай, бегом беги, добей старого дракона.

Я с удивлением уставилась на мужа: что он несёт.

– Хо-хо! Наша дура ещё не в курсе? – Эдуард захохотал:

– Папочка твой после обеда с сердечным приступом отчалил в больничку…

Лилька что то отчебучила. Документики кому-то перепродала. Так что твои сопли будут ему в самый раз! Вместо капельницы.

Я схватилась за голову. Ужас какой. Почему мне ничего не сказали про отца. Собственно, а кто должен был сказать. Даша, Лилька, мой муж? – все не заинтересованы.

Возмущению моему не было предела. Хорошо, что Эдуард не знал, как мне папенька ответил сегодня на встрече. Отец мне ясно сказал, что он мне не отец. Да я и не собиралась к нему идти. Так, хотела припугнуть Эдуарда. Теперь у моего мужа руки развязаны.

Меня ждала завуалированная сексуальная каторга. Максим подлая сволочь, он не остановится на танцах.

Эдуард слов на ветер не бросает и если сказал про отработку в счёт долга у шеста, значит, меня никто спрашивать не будет. Про секс в его окружении у меня сложилось представление, одно знаю точно. Мне этого не пережить.

Меня осенило: Максим кукловод, который точно наметил свою цель. Он добивается близости со мной, манипулирует Эдуардом.

– Что ж, Эдик, оказывается, Максим управляет твоей жизнью. А я думала, ты хозяин.

– Кто хозяин ты узнаешь завтра утром. Когда я за патлы притащу тебя исправлять твою ошибку. Про развод ты сказала, тебе и платить.

Он уже думал уходить. У меня вдруг вулканом прорвалась истерика. Как же так! Ведь я замужем. У меня есть муж. Муж обязан быть защитником. Я бросилась следом за Эдуардом, буквально повисла у него на руке. Всё ещё надеясь на его жалость заглядывала ему в глаза, плакала:

– Не оставляй меня одну, Эдуард! Не выталкивай меня в жизнь, которой я не знаю. Заплати Максиму из моего приданого. Защити меня! – Я кричала так, что чувствовала, у меня вздулись вены на шее. Столько горя было в моих словах:

– Ты единственный мужчина, которому я доверила свою жизнь, своё тело, своё будущее. Помоги мне…

Он сощурившись смотрел на меня. Я не видела в его глазах отклика. Пустые глаза, на дне которых плескалось раздражение.

– Успокойся, что за истерика. Это ты решила разводиться. Я тут при чём. Захлопни рот, сделай как говорю и будем жить дальше, как раньше.

– Как раньше? – я не веря своим ушам смотрела на него, надежды достучаться до его сердца растаяли:

– Эдуард, я другая. Не будет как раньше.

Наверное, я устала. Немного выдохлась. Такие дни тяжёлые были. Перед глазами закружился калейдоскоп картинок: Максим, Эдуард, отец…Воздух вдруг стал колючим, пронзил горло иголочками, что то придавило в груди. Я почувствовала как темнеет в глазах, хотела сжать виски. И вдруг перед глазами всё потемнело, как то поплыло , я стала заваливаться, взмахнула руками.

Я постепенно приходила в себя лёжа на полу. Воздух был густым, тягучим как кисель.

Вернулись запахи, в нос ворвался запах его одежды. Его парфюма, запаха, от которого я вся трепетала. Раньше.

Глава 16

Глава 16

Смс-ка. От Дашки. Что?!

Я снова подскочила на кровати, дрожащими руками схватила телефон. Что ей надо, гадине, неужели собиралась просить прощение. Лучше бы я не читала…

"Думаешь, я соблазнила твоего Эдика? Да я вытащила его из кровати твоей лучшей подружки Любки. Вот теперь живи с этим."

Люба? Моя Люба и Эдуард?! Да они, вроде и не разговаривали друг с другом. Так, изредка перекинутся парой слов. Я вдавилась затылком в подушку.

Мы ведь только сегодня с Любой встречались. Я вспоминала каждый её жест, её лицо, слова. Она ведь жалела меня, советы давала. Играла роль подруги. Дрянь. Какая дрянь.

Мой мир рушился. Последний оплот – давняя дружба– рассыпался на глазах. Ах, как бы с хотела остановить мгновение, склеить разорвавшие душу клочья памяти, выбросить оттуда всё, что со мной случилось за эти два дня.

Вымарать ластиком пометки моей судьбы на каждом предавшем меня лице. Громом поразило открытие: меня предали все, кто был рядом. Сестра, отец, муж, подруга.

Подруга…

Я ведь знала её сто лет. Когда она такой стала? Перед глазами плыло наше деревенское детство (мать сбагривала меня на лето к тётке в деревню. Кстати, Дашку туда не пускали).

Там мы познакомились с Любой. Помню, как мы девчонками на последние копейки купили с ней бублик, бежали босиком по траве и делились: она куснёт, а потом я… Ночи на сеновале, походы в клуб через поле.

Неужели всё это можно стереть из памяти. Потом Любка прибыла сюда, в город, я помогала ей чем могла, делилась с ней вещами, деньгами. Вот, оказалось, пришлось поделиться мужем.

В голове дятлом стучали слова Дашки:" Теперь живи с этим".

Как…Как жить то? Все дают указания что делать и никто не объясняет как. Смотрела на экранчик телефона, от слёз буквы расплывались, в голове было пусто, темно и тихо, как в космосе.

Хотелось уползти далеко-далеко, забиться в самый тёмный угол, обнять колени и раскачиваться. Меня лихорадило, потряхивало изнутри.

Уставилась в потолок, всё ждала когда остановится сердце. Оно неслось скорым поездом напролом через душу, сметая все правила. Для моей сестры, подруги, мужа было нормально улыбаться, есть, пить со мной и держать за пазухой булыжник предательства.

Руки сами потянулись к телефону и набрали Любку.

Она схватила трубку сразу, будто и не спала вовсе, хотя время было за полночь. Любка затрещала, давая мне возможность собраться с силами.

– Машка, ты чего звонишь? Случилось чего?

– Ага, – я втянула воздух, не понимая откуда у меня взялись силы держаться.

– Сонная ты какая-то, Машка. Давай, я тебе сначала своё расскажу, а потом ты мне своё. Значит, слушай…

– Люба, помнишь, я сегодня на посиделках рассказывала, что мне муж изменил.

Я прервала бурный поток Любкиных излияний, она на мгновение замолкла.

Потом зашептала страшным шёпотом:

– Ну да. А что, подробности про этого гада узнала? Он не только с Дашкой мутил?– она чем-то зашуршала:

– Откуда узнала , сам проговорился? Или кто-то доложил?

– Нашлись добрые люди.

Я говорила сквозь слёзы, представляя как Любка

приготовилась мыть кости моему мужу и поддерживать несчастную жену. Меня то есть. Так и произошло.

Подруга принялась меня успокаивать:

– Машенька, подожди расстраиваться. Может быть тот, кто тебе всё это сказал – наврал. Ты же не про Дашку? Он ещё с кем то был? А с кем, знаешь?

– Знаю.

– Ой, Маш. Наверное, с Дашкиной подружкой. Я их видела как то. Не стала тебе говорить. Всё таки вы сёстры, мало ли. Да я и не уверена была. Бедная ты моя подружка.

– Люба, мой муж мне с тобой изменил.

Наступила тишина. Я даже подумала, что Люба упала в обморок. Оказалось нет, мадам оказалась крепким орешком и начала речь очень даже нахально:

– Надеюсь, Маша, ты не думаешь читать мне лекции на тему морали?

– А тебе это поможет?

– Ну, и зачем ты устраиваешь этот спектакль? ‐ голос подруги изменился настолько, что я посмотрела в трубку, потом спросила:

– Давно это у вас?

Я всё никак не могла остановиться, мне как будто мало было той боли, что я уже отхлебала.

– Давно ли мы трахаемся?– Любка даже повеселела:

– Давно, но не часто. Он же трахает как скотина, потом всё болит. Но мужчина жаркий, не скрою.

– Это всё, что ты можешь мне сказать, Люба?

– А что ты хочешь услышать? Я даже рада, что ты знаешь об этом. Так тебе и надо.

– За что, Люба?

– А за то, что у тебя всё есть, что ты вечно чванилась какая ты верная и целомудренная. Чем ты лучше остальных?

– Может тем, что не беру чужого?

– Да пошла ты!

Она бросила трубку.

Вот я и осталась одна. Одна на всём белом свете.

Чувствовала себя мёртвой. Убитой. Слёзы закончились, я умудрилась их все выплакать, к рассвету задремала.

Чтоб добить меня окончательно, мне приснился сон в стиле хоррор: я лежу в чистом поле проткнутая десятком стрел. Среди серых валунов, кругом белёсым ковром трепещет на ветру ковыль. Над головой мутное серое небо. И такая тоска…

Я проснулась, подскочила. Хватит скулить. Подумаешь, ну провалилась я в болото с предателями. Что ж, выберусь.

Встала, начала собираться. Бежать. Сегодня. Сейчас.

Тааак, первым делом паспорт. Сунулась к шкафам, вспомнила, что он был в медицинской папке с анализами. Последнее время я часто ездила по больницам, всё искала причину моего бесплодия. Так, паспорт нашёлся. Огляделась. Где мой рюкзачок…

Глава 17

Глава 17

Торопливо ещё раз прошлась по комнате. Оглянулась, что я забыла прихватить.

Т-а-ак, Телефон, подзарядка, паспорт, карточка, немного наличных. Мельком скользнула взглядом по своему отражению в зеркале. Белая майка, чёрное худи, джинсы, кроссы. Самый обычный вид, легко будет затеряться. Прислушалась: в доме тихо, прислуга занята.

На секунду замерла.Даже в какую то минуту засомневалась, хватит ли у меня духу сбежать. Вспомнила вчерашнюю беседу: хватит!

Но оставаться дома и ждать команд от всех этих командиров: Эдуардов, Максимов, – нет уж!

Я пулей слетела со ступенек, порыв ветра ударил в лицо. Вот, это как раз то, что мне сейчас нужно.ж Глоток свежего воздуха и хоть чуть чуть храбрости.

Осторожно выглянула за ворота. Никого. Быстрым шагом прошла мимо дремлющего охранника. Он мирно посапывал, крепко держа в руках пульт от ворот.

Я знала, что охрана получила приказ не выпускать мою машину. То, что я смотаюсь пешком никому не пришло в голову.

Выскользнув за ворота, я наклонив голову спокойным шагом шла по направлению к центру.

Не бежала, чтоб не привлекать внимание. Знала, что из каждого угла за мной наблюдают камеры, их тут на улице как изюма в рождественской булке.

Конечно, мне хотелось сорваться с места в галоп. Из за своего нерешительного характера опасалась погони и боялась, что не успею удрать подальше.

Сейчас, ещё сто метро и скроюсь за поворотом. Закажу такси. У меня земля горела под ногами. Ссутулились плечи, я всё ждала, что меня догонят, схватят сзади за плечо, вернут домой.

Машина приехала через минуту и мчались мы довольно резво, а мне хотелось орать таксисту в ухо "быстрее". Изнутри всю колотило.

Приехала на вокзал. Сразу стало легче дышать, чувствовала, что смогу затеряться в толпе. Снующие туда-сюда потоки людей в сумасшедшем муравейнике вокзала, гул неразборчивых голосов, мерный ор из репродукторов, запах машинной смазки вывел меня из задумчивости.

Я вдруг поняла, в какой сейчас опасности. Если муж найдёт меня, мне не сдобровать. А он будет искать. Может быть уже ищет. Или объявил в розыск, у него всюду куча знакомых.

Осторожно из под ресниц поискала глазами полицейских. Никто вроде на меня не обращал внимания. Тянуть время незачем. Прорвалась к кассам, купила билет до Калуги. Приеду, разберусь. До Сухиничей как нибудь доберусь, вроде электричка ходит. А там уже попуткой до деревни.

Представляю, как моя бедная тётя Нина увидится. Столько лет не слышали друг о друге. После смерти мамы отец свернул всё общение с родственниками по линии мамы. Запретил им появляться на пороге, а мне вспоминать о них.

Отходя от билетных касс, увидела своё отражение в стекле, да уж. Бледная, с чёрными провалами глаз, прилизанные волосы в хвостик. Красавица, не то слово.

Поезд будет только через час. У меня от нервов подкашивались ноги, я всё представляла себе погоню, постоянно облизывала губы. Сама не зная зачем, (от нервов, наверное), купила стаканчик кофе, глотнула, обожгла язык. Чёрт, дался мне этот кофе.

Зашла в зал ожидания – наверное, сегодня жизнь хотела добить меня. Где то нещадно орал маленький ребёнок, запах чужого скарба, колбасы, хлеба, сырости и неустроенности пропитали меня мгновенно.

Настороженные, колючие взгляды ожидающих пассажиров направленные на меня пугали. Я с детства боялась незнакомых людей. поэтому никуда не ходила, избегала шумных встреч. Потом выяснилось, что так бывает. называется страх толпы.

Я шла по залу ожидания выискивая глазами местечко. Кто то развалился на несколько сидений сразу, кругом сумки, негде встать, не то, что сесть. Между всем этим сновала тётка со шваброй, елозя мокрой тряпкой между чемоданами.

Чувствовала, что я сейчас упаду, если не присяду, подкатывался обморок – моё обычное состояние в толпе. И, о чудо! Прямо передо мной огромное семейство стаей испуганных воробьёв подскочило и рвануло к объявленному поезду.

Место освободилось, я тут же села, и хорошо сделала. Иначе, я бы приземлилась на пол. От нервов кружилась голова, меня штормило.

Задумалась что будет дальше. В принципе, у меня ни денег, ни документов кроме паспорта. Спрятаться в маленьком городке, найти работу? Кому нужен филолог. Получается, тем, что я сбежала, сделала себе только хуже. Хотя, куда уж хуже.

О том, что будет, когда Эдуард найдёт меня, лучше не думать. А как не думать, если опасность ещё не миновала. Может быть, когда сяду в поезд, почувствую себя лучше. А пока меня мелко трясло изнутри.

Кроме того, давняя демофобия брала своё.

Пыталась дышать, отключиться от людей. Нет, ничего не помогало.

Не могу, надо скорее на воздух, замкнутое пространство с толпой людей готово было раздавить меня, проглотить.

Переключилась на тётку, лениво возившую тряпкой в проходе между чемоданами. Стало только хуже. Я хотела подняться, выйти на улицу.

Тут зажурчал телефон. Я не доставая его из сумки, глянула на экран. Высветилась аватарка Эдуарда. Ясно, он уже ищет меня.

В ушах зашумело, спину обдало холодными мурашками. Я вскочила. Надо бежать, где то спрятаться. Где? Решила выскочить на перрон, там заодно дождусь поезда.

И…Я поскользнулась на недомытом полу и подвернула ногу.

Как это случилось, я поняла не сразу. Очнулась от того, что сижу на грязном мокром полу среди чужих сумок, вокруг меня толпа ротозеев и злая тётка со шваброй!

Мой стаканчик с кофе сиротливо лежал рядом, красиво расцветив грязный пол коричневыми разводами. Это кому сказать. Как же я теперь сбегу.

Мозги отказывались работать. Тело очухалось первым, взвыло болью в щиколотке. Пульсировало в висках, сердце тарахтело пишущей машинкой. От злости на саму себя у меня выступили слёзы. Кто то подхватил меня за подмышки, посадил в кресло.

Глава 18

Глава 18

Герман

Ор в кабинете стоял неимоверный.

Столкнуть лбами двух моих поставщиков на совещании была идея Гриши, моего помощника. А вот разнимать их придётся АмбелДэну.

Я внимательно вслушивался в непереводимый мат сотрясающий стены офиса, смотрел на Гришу. Моя нордическая выдержка и его врождённый талант выуживать пользу из любого конфликта сейчас играла мне на руку. Пока поставщики дрались за мой заказ, цена на закупку падала. Единственно, ради чего строилась эта встреча.

Телефон стоял на беззвучном. постоянно вспыхивал экраном выплёскивая поток входящих. Света. Напоминания о женщине царапало затылок. Хотелось так врезать кулаком по экрану, чтоб размазать его в крошку. Усилием воли вернулся к спору поставщиков. Пора их остановить, охладить, а то поубивают друг друга.

– Итак, – я решил, пора заканчивать спор, – карты открыты, все знают что делать. Приготовьте последнюю цену, напишите на листках, передайте Григорию Самуиловичу. Я приму решение, сообщу вам.

Под гробовое молчание вышел из переговорной, направился в свой кабинет.

Секретарь Марина (по возрасту надо бы называть её Марина Яковлевна) – настоящий ротвейлер секретарских дел, встала при моём появлении. Идеально выглядело всё: рабочий стол, документы на полках, её одежда, причёска, – всё так, как мне надо.

Вошёл к себе, в тишине кабинета свалился в кресло, потёр переносицу. Навалилась усталость: полночи с АмбелДэном мотались по объекту, во мне недостаток кофе, в ушах звон от заседания. Поспать бы.

– Как обычно?

На пороге появилась Марина, я кивнул. Она вышла. Я знал, всё отлажено, сейчас мне принесут бутерброд с копчёным лососем, кофе со сливками, шоколад.

Натужно застонал телефон. Глянул на экран, розовая аватарка Светки взбесила с первой секунды. Молча принял вызов. Раздалось:

– Герман! Сколько можно, почему ты не приезжаешь?

Выключил телефон, оборвал звонок на полуслове, потянулся. Приятная прохлада, мягкое кресло, я, кажется, провалился в сон.

Очнулся, тряхнул головой. Я действительно спал. Посмотрел на часы. Целый час прошёл. Представляю, как отбивала атаки Марина. Мимо неё никто не прорвётся, если босс спит. Так, где мой бутерброд. Нажал на вызов, секретарь мгновенно ответила:

– Секунду.

Вошла, поставила поднос. Неслышно вышла, притворила дверь. Молодец, умничка.

Я всё ещё жевал свой завтрак, за дверями раздался шум. Вышел. Твою же мать!

Светка выдиралась из пятерни АмбелДэна. Напрасно, из захвата моего верного друга, лучшего в мире товарища, (он же телохранитель, он же водитель) даже я бы не выдрался.

– Чего тебе? – я смотрел на красивую, слишком красивую девушку. Изящная, утончённая, в чём-то лиловом. Не женщина – заряженная сексапильная бомба.

У меня ржавыми шестерёнками провернулось сердце.

– Котик, Герочка, дай распоряжение своим прислужникам не притрагиваться ко мне.

Я кивнул другу, он выпустил Светку, она змеёй скользнула ко мне в кабинет. Выкрикнула из за моей спины:

– Кофе мне принесите.

Марина ухом не повела. Она выполняла только мои распоряжения.

Я зашёл следом за взбесившейся Светой, плотно закрыл дверь. Стоял скрестив руки на груди. Светка тут же подлетела ко мне, жеманно протянула:

– Герман, у меня тысяча причин злится на тебя!

Я молчал, хотя у меня причин было на одну больше выкинуть её в окно.

До чего же бывают мерзкие люди. Эта женщина вела себя так, будто ничего не случилось.

Она тёрлась возле меня, касалась телом, руками, скулила, пыталась капризничать. Я понял, что теряю терпение.

Мы давным давно всё с ней выяснили. До неё или не дошло, или она не собиралась сдаваться. Всё ещё надеясь вписать мою фамилию в свой паспорт.

Я не слушал что она говорила, просто раздумывал как положить конец этому спектаклю. Был бы передо мной мужик, дали бы в морду друг другу, ну переломали бы кости на крайняк. Так всё бы выяснили. С женщиной как бороться, если она слов не понимает.

Моё терпение закончилось, когда Света стала медленно растёгивать пуговку на блузке, глядя мне в глаза.

Схватил её за шиворот:

– Ты зачем сюда пришла.

– Я наступила на свою гордость и пришла к тебе мириться, любимый, – она сладко улыбнулась, продолжая играть роль горячей любовницы.

– Света, ты сейчас внимательно слушаешь, потом убираешься вон и больше никогда не появляешься. Поняла?

Она продолжая улыбаться, двусмысленно облизнула губы, покачала головой:

– Нет. Мы любим друг друга, Гера. Ты навсегда мой.

– Твоя ложь убила всё, что было. – я отпустил её, сел в кресло, не хотел снова начинать разговор.

– Герман, все ошибаются. Ну, подумаешь, я наврала тебе что беременна и что у меня был выкидыш. На самом же деле не было ничего такого, зачем об этом вспоминать.

Она уже примостилась на моём столе, пытаясь принять сексуальную позу. Получилось похабно. Дрянь! Снова ножом по больному. Смахнул её со стола.

Она не растерялась, тут же обняла, повисла на шее. Я говорил ей в самые губы:

– Сука, я же поверил, что ты беременна моим малышом. Я ночь не спал, чуть не сдох от горя, когда узнал про твой "выкидыш". Гадина, я хоронил того ребёнка в своей душе, моего ребёнка, которого, оказывается, не было вообще!

– А что мне было делать! – она визжала, пытаясь оправдаться:

Глава 19

Глава 19

– Маша, где ты?

Я всё же промямлила своё заготовленное "здрасьте".

– Где ты, Маша?

Голос спокойно доносился из трубки, а я и не знала как объяснить что я хочу.

– Я уже еду, Маша. Не надо ничего объяснять. Назови куда.

– Я на вокзале, я тут упала, ну, не упала а поскользнулась…

Я продолжала нести чушь, от смущения и радости никак не могла толком объяснить что происходит.

– Какой вокзал?

– А?

– Как называется вокзал. Ленинградский?

– Киевский. Я упала, ногу подвернула.

– Выключи телефон. Я найду тебя.

Герман отключился, а на меня напала паника. Сердечко выбивало морзянку. Я вдруг испугалась, кто найдёт меня первым. Он или Эдуард? С другой стороны, телефон у меня новый, старый, разбитый у меня в сумочке, я его не включала.

Значит, Эдуард не может меня отследить по приложению. Или сможет? Симка то старая. Дома меня нет больше двух часов, значит, уже хватились. Впрочем у моего мужа нюх на мои косяки, а у меня как у любого страха глаза велики. Теперь я в любом прохожем видела Эдуарда.

Мой муж не дурак, сразу догадается, сбежать я могла только к тётке. Стало быть, на вокзале он может появиться с секунды на секунду. У меня от дурных мыслей спина покрылась ледяными мурашками.

Мне показалось, я увидела нашего водителя ПалАндреича. Втянула голову в плечи, наклонила лицо. Не показалось!

Водитель шёл прямо на меня. Я резко опустила голову, перестала дышать. Когда подняла глаза, он смотрел мне в глаза. ПалАндреич чуть заметно улыбнулся и… пошёл дальше.

Я знала, он специально сделал вид, что не узнал меня. Не веря в своё счастье, смотрела, как он двигается к выходу. Со спины подошёл Герман. Присел передо мной:

– Как ты? Что с ногой?

В кожаной косухе, в белой футболке. Огромный и надёжный он внимательно смотрел на меня.

Рядом с ним стоял амбал, здоровый как грузовик:

– Герман Александрович, что мне брать?

– Где твои вещи? – Герман спросил меня, ласково коснулся плеча.

Я всё ещё не верила в своё спасение. Я помнила, что водитель здесь, а вдруг и Эдуард тоже?

Я скорее показала глазами, чем прошептала сухими губами, глянув ему за спину:

– Там, наверное, мой муж.

– Не, мужа мы с собой брать не будем, даже не уговаривай. - он мягко улыбнулся,

повернулся к товарищу, что то сказал, я не расслышала. Снова спросил у меня:

– Маша, где твой чемодан?

Я хлопала глазами, пытаясь сдержать предательские слёзы, прошептала:

– У меня нет вещей, только это,– потрясла рюкзачок.

– Иди ко мне.

Герман подхватил меня на руки.

Легко, как пушинку. Нёс меня к выходу, я автоматически обхватила его шею, старалась не касаться грудью. Чувствовала его запах. Наверное, так пахнет спасение. Мужественный запах, смесь парфюма и адреналина, уверенности и силы.

– Герман, я боюсь, может быть мой муж где то тут.

– Хочешь, чтобы я нашёл его и в багажник запихал? Или без него поедем?

Я молча смотрела на колючий подбородок, на красивую линию границы небритости на высокой скуле.

– Ты чего плачешь, Маш?

Он мягко скользнул подбородком по моим волосам.

Я видела, как люди поворачивают головы нам вслед, многие улыбались, а я всё высматривала Эдуарда. Шмыгнула носом, ответила:

– Я боюсь.

– Чего боишься?

– Всего. И тебя боюсь.

– Не бойся. Я не волк. – он скользнул щетиной, чуть зацепив мне лоб:

– Но, если ко мне в руки попала – не вырвешься. Никому не отдам. Сам съем.

Меня принесли к джипу, усадили на заднее сидение.

– Знакомься, АмбелДэн наш водитель и ангел-хранитель.

– Здрасьте, – я пролепетала, всё ещё не веря в своё спасение. Герман сел впереди. Машина тронулась, я выдохнула. Странно, меня ни о чём не спрашивали, я понятия не имела куда едем и мне впервый раз в жизни было всё равно.

Лишь бы это чувство защищённости никуда не исчезло. Тот дамоклов меч, что висел надо мной ещё ночью, разборки с мужем, с Максимом, со всей грязью, в которой я барахталась последние дни, всё куда то исчезло.

Машина неслась по шумным улицам, мелькали бесчисленные светофоры. Я сидела на заднем сидении , смотрела в затылки двух, по сути, неизвестных мне мужчин. Я пыталась собрать в голове план что делать дальше, вдруг мы остановились. Не поняла, куда это мы приехали.

Водитель со странным именем АмбелДэн умчался, Герман повернулся ко мне:

– Как себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо.

Дежурный ответ сам собой слетел с губ.

Дверь с моей стороны открылась, санитары помогли мне пересесть в кресло-коляску. Мы приехали в больницу! Ровно через минуту с меня стянули джинсы, свозили на рентген, врач покрутил мою ногу. Застарелый перелом красиво изуродовал мою голень следами от спиц и шрамом.

К счастью выяснилось, сегодня всё обошлось, небольшое растяжение. Наложили эластичную повязку и отправили в мир снова покорять или влажные полы на вокзале, или другие достопримечательности поверхностей.

Меня снова усадили на заднее сидение в машину. Вот теперь мне было интересно куда мы едем.

Я несмело пискнула:

– Герман, куда мы едем?

– А куда ты хочешь?

– Наверное, в гостиницу. Сказала и прикусила язык. На какие шиши я собралась в гостиницу.

– Маша, не волнуйся. Всё будет хорошо. Отдохнёшь, разберёмся что делать дальше. Сейчас ко мне едем.

Я оторопела. Как это к нему. В смысле?

Глава 20

Глава 20

Проснувшись рассматривала комнату. Рассветное солнце било малюсенькими прожекторами сквозь просветы между вековыми липами. Шальной ветерок маленьким котёнком путался в дымке лёгкого тюля.

Ещё вчера, как только меня принесли (на руках, как королеву) в комнату, я сразу осталась одна. Герман извинился, уехал по делам.

Я поначалу от стеснения просто сидела. Потом, хромая на забинтованную ногу перебралась по стеночке в ванную, вернулась к кровати, забралась под одеяло. Одежду пришлось снять, чтоб не лежать голой, закрутилась в банный халат.

Стоило закрыть глаза, проваливалась в сон. Мне снилась погоня, злые лица, тётка со шваброй. Просыпаясь то плакала жалея себя, то смотрела в окно думая что будет дальше. Мне бы поспать, отдохнуть, да куда там. Тревога и злые воспоминания не отпускали.

Так прошёл час, другой. Наконец, задремала. Просыпалась несколько раз, приоткрывала глаза, видела приятную женщину в форменном платье. Мне принесли ужин, я ничего не хотела, так и провалялась полночи, уснула под утро.

Проснувшись, подскочила, неудобно как-то: беглая жена скрывается в доме чужого мужчины.

Спустила ноги с кровати, ступила на больную ногу, ойкнула. Пока допрыгала до ванны, потихоньку расходилась. Сначала наступала на пятку, а потом потихоньку на всю стопу. Тугая повязка не позволяла принять душ. Пришлось изворачиваться, чтобы привести себя в порядок.

Наскоро умылась. Нашла зубную щётку в упаковке, наверное, это гостевые апартаменты. Всё новое, нетронутое. Да, у нас тоже так было. Целый этаж в доме родителей был отведён для гостей, там постоянно менялись цветы, вытиралась пыль, даже если неделями никто не гостил.

Привела себя в порядок, отправилась на разведку. Несмело вышла за дверь, никого. Прихрамывая кралась по длинному коридору, с удивлением разглядывая метровые постеры в рамках на стенах. Спортсмены на них в кимоно вытворяли друг с другом ужас что такое, (всю жизнь не могла понять что это за спорт такой, где надо драться).

Перед одним из постеров встала раззинув рот: Герман. Собственной персоной на меня смотрел разъярёный мужчина с прилипшей прядью волос на взмокшем лбу. Я сразу его узнала, хотя в жизни он выглядел вполне себе миролюбово.

В распахнутой двери слева увидела хозяина постера. Он сидел за обеденным столом с оранжевой чашкой в руках, просматривал бумаги. Солнце падало на него сзади, красиво обрисовывая арбузные бицепсы под тонкой тканью футболки, скользило по мощной бычьей шее.

Герман взглянул на меня:

– Проснулась? Привет. Как нога, болит?

– Нет, не болит, – у меня лицо расплылось в улыбке. Так приятно было видеть Германа, казалось, знаю его сто лет. Немного смущаясь, поздоровалась:

– Доброе утро.

– Присаживайся.

Смешно зажав оладью зубами, придвинул ко мне сметану, блинчики, налил какао:

– Ешь давай.

Я чувствовала себя немного скованно. Присутствие красивого здоровяка вышибало из равновесия. Особенно учитывая в каком я тут качестве. Беженка, блин.

Горячая чашка согрела ладони, я немного успокоилась. Смотрела на мужчину, удивлялась, почему мне так спокойно с ним. Рослый, могучий, спокойный и невероятно притягательный. Рядом с ним так хорошо, тепло. Посмотрела на его кулачищи – от них исходила такая сила, ого го.

Такой бы не стал разбираться кто прав, кто виноват, заслонил бы меня собой, не дал в обиду. Уверена, был бы у меня такой защитник, никаким Максимам в голову бы не пришло подкатывать ко мне.

Вспомнила, как Герман одной рукой сгрёб за шиворот Дашкиного жениха, переставил его на полметра. Наверное, размазал бы как соплю Максима, узнав что тот предлагал покрутиться перед ним в приватном танце.

Здоровяк напротив меня не торопясь жевал , постоянно смахивал текст в телефоне, быстро пробегая его глазами сверял с файлами на столе.Тишина затянулась, я, чтоб скрасить своё присутствие, брякнула:

– Когда мне можно будет переехать в отель?

– Никогда.

Герман ответил на телефонный звонок. Что то по работе: цифры, проценты… Положил трубку, посмотрел на меня:

– Умеешь вареники лепить? С картошечкой и жареным луком?

– Вареники?

Я недоумённо смотрела на него: странный. Я про отель, он про вареники.

– Я мечтаю, чтоб моя жена умела вареники и пельмени лепить, – Герман смачно зажевал оладью, макнув её в сметану. Замурчал как довольный кот, погладил себя по груди.

Я промолчала. Готовить не умею. Не учили.

Я в своей манере скакать с пятого на десятое перебила его:

– Там в коридоре постеры висят. Это про тебя?

– Какие постеры? – он удивлённо посмотрел на меня:

– А, эти. Там мой один. Дизайнер повесил. Я против был, потом забыл о них.

– Красивые.

– Нравятся агрессивные мужики? – Герман внимательно посмотрел мне в лицо. Я вспыхнула, щёки предательски залило румянцем:

– Я для вежливости сказала "красивые". Причём не мужики, а постеры, – я еле сдерживала слёзы (откуда они, зараза, взялись):

– Агрессивные мужчины мне не нравятся. Я их ненавижу!

Он хотел что то ответить, его снова оборвал звонок:

– Да, Гриша. Говори. – Герман кивнул мне извиняясь, снова ушёл в рабочие вопросы. Я принялась за блины. Вдруг до меня дошло, я давно не ела. Радуясь, что Герман не смотрит на меня, налегла на сметану. Вкуснятина!

Сквозь опущенные ресницы изредка поглядывала на него. Он расхаживал по комнате босиком , сунув руку в карман широких домашних штанов. Другой рукой придерживал телефон.

Двигался удивительно плавно для такой медвежьей фигуры. У него на плече можно было сидеть как на лавочке. А ручищи какие. Он вчера нёс меня как пушинку. По телу разлилась приятная волна былых ощущений.

Что это со мной! Я мысленно отвесила себе подзатыльник. Никаких мечтаний, тем более о прикосновениях. Я замужем, и вообще. Не хватало мне ещё о мужских телах мечтать. Эдуарда мало? Дура.

Глава 21

Глава 21

Герман уехал, я осталась одна. Побродила по дому, вошла в гостиную.

В большой светлой комнате мало мебели, но всё такое удобное, много воздуха, – стиль минимализм полностью соответствовал моим представлениям о хозяине дома. Я забралась на диван с ногами.

Набрала номер своей Нонки, смотрела в чёрный экран и ждала когда она возьмёт трубку. Так хотелось услышать дорогой голос подруги.

Хоть бы трубку взяла. До меня дошло, у меня же номер новый, она не догадывается, что это я. Может поэтому так долго трубку не брала.

Наконец-то. Чётко, ясно:

– Да!

В этом вся Нонка. С незнакомыми разговаривала без обиняков. Потому что звонили поставщики, работники, редко клиенты.

– Нонна, это я, Маша.

– Маша, Машенька, где ты, рыбка моя! – в трубке послышались странные звуки. Не то Нонка плакала, не то смеялась:

– Где ты, Маша!? Я всю ночь больницы обзванивала, думала, с ума сойду.

– Ты чего, Нонночка. Со мной всё в порядке.

– Точно? Твой вчера звонил, около полуночи. Спрашивал где ты. Грозился все углы прошерстить, тебя искал.

– Да ты что…– у меня оторопь пробежала по спине. Как хорошо, что я к Нонне не поехала, муж бы меня там сразу вычислил.

– Нонночка, прости меня, он наверное орал на тебя, испугал, да?

– Да он пожалел, что вообще позвонил. Я не ты. По телефону быстро ему навтыкала.

Я слушала подругу разинув рот.

Она продолжала:

– Сказала ему, до завтра Маша не найдётся, пусть сушит сухари. Напишу заявление в полицию, что он тебя убил и спрятал. Сказала ему во всех соцсетях кипеш подниму, что Машка пропала. Ты же знаешь, я бы так и сделала.

Нонна рассказывала, что отвезла сынишку к маме, готовилась идти в полицию, в поисковые организации. Как звонила в больницы, отчаялась, всё плакала над телефоном, боялась позвонить в морг.

Я кусала щёку изнутри, жмурилась со всех сил сдерживая слёзы жалости к самой себе. А ещё благодарности к Нонне за такую поддержку. Подруга что то говорила, а я молчала, просто слушала.

– Маш, ты куда делась, не пугай меня, чего ты молчишь.

– Нонночка, я от него сбежала. От Эдуарда. Так много хочется тебе рассказать.

– Погоди, скажи мне где ты.

– Я у Германа. Дома. Это мой новый знакомый.

– Так я тебе и поверила – Нонна вдруг перешла на шёпот:

– Откуда у тебя знакомые. Машенька, знак подай, может тебя силой удерживают? Я приеду спасать, только намекни.

Я весело рассмеялась:

– Представляю! Вспомнила как ты кота спасала, когда он на дерево влез. Весело тогда было. Сколько ты за вызов пожарной машины заплатила?

– Фух, я выдохнула, раз ты смеёшься, – подружка чем то зашуршала:

– Если надо будет, ещё раз заплачу. И не только за пожарную. Машенька, милая. Как же я за тебя переживала. Представляю, как тебе страшно и плохо.

– Нонночка, нет, дорогая! Всё хорошо, я вправду попала в сказку. Мне мужчина помог, его Герман зовут. Слушай, – я прислушалась. Мне показалось, по дому кто то ходит:

– Слушай, Нонночка, в двух словах не объяснить.

– А в двух и не надо. Спокойно рассказывай.

– Подробно при встрече расскажу, – я вздохнула,

– Муж продал меня за свой долг Максиму. Максим потребовал от меня приватный танец.

– Стой, не поняла. Это что за шанхайские страсти. Кто кого продал. Это как? – по голосу было явно, Нонна удивлена.

– А вот так. Всё просто. Сначала Максим предложил мне переспать с ним, чтоб дать сдачу Эдуарду и Дашке. А потом уговорил Эдуарда заставить меня танцевать и тогда он не потребует возвращения денег.

– Если я доберусь до этого урода, задушу!

Я улыбнулась:

– До которого? До мужа или до Максима?

– Обоих порешу.

Столько искренности было в тоне Нонны.

– Нон, я тебе ещё не всё сказала.

У меня выступили слёзы, слишком свежи были воспоминания.

– Если тебе тяжело говорить, Машенька, не надо, не говори. Я слышу слёзки у тебя в голосе. Потом как нибудь расскажешь.

– Нонна, оказывается, Люба спала с Эдуардом.

Сначала повисла тишина. Потом Нонна сдавленно проговорила:

– Наша Люба? Нет, не может быть.

Я уже рыдала в голос. До меня только сейчас в полной мере дошла вся трагедия предательства подруги.

– Ну, ну, Маша, Машенька. Мой ты дружок. Как же мне хочется обнять тебя, спрятать от всех этих мерзавок, подлецов. Ну, бля, попадись мне эта Люба.

Мы обе молчали у телефонов, я продолжала всхлипывать, Нонна терпеливо слушала.

– Маш, ну её эту Любку. Шалава оказалась, ну так выбросим её из подружек. Я ей при случае патлы то повыдеру за тебя.Ты лучше скажи, что за мужчина тебя спас. Давно ты с ним знакома?

– Один раз видела. Вчера второй. Сегодня третий.

– Не приведи Господи, а вдруг маньяк какой? Маша, срочно дай адрес, хоть буду знать куда с полицией приехать.

– Э-э-э, да я не знаю адреса.

– Ну по каким ты улицам с ним к дому шла, неужели не догадалась посмотреть, балда ты моя?

– А, я же тебе не сказала. Я ногу подвернула, он меня на руках принёс.

– Дайте мне воды! И компресс со льдом! Машка, ты в рай попала, оттуда звонишь?

Я улыбнулась:

– Адрес не знаю.

– А про мужчину что знаешь?

– Ну дом у него серьёзный, водитель есть. Вон горничная пришла, волком на меня смотрит. Щас, подожди, я в другую комнату доковыляю.

Я заметила, когда вошла немолодая женщина в форменном платье, она так недружелюбно зыркнула на меня. Может быть ей моя поза не понравилась, что я сидела с ногами на кресле.

Чтоб не заморачиваться, я, поздоровавшись, перебралась к себе в комнату. Закрыла дверь, прижала трубку к груди.

– Нонна, я тут. Слушаешь ещё? Чем ты там гремишь?

Глава 22

Глава 22

Герман

– Герман Александрович!

Гриша догнал меня в коридоре перед кабинетом.

На людях мы придерживались субординации, были на "вы".

– Слушаю.

Я повернулся к своему заместителю по финансам, он коротко кивнул:

– Не здесь.

Мы вошли в кабинет, по дороге в приёмной встретил вопросительный взгляд Марины Яковлевны:

– Позже, – предусмотрительно поднял руку, понял, что то произошло, моя секретарь лишних вопросов не задаёт:

– Позже, Марина Яковлевна.

Подумал: да что за день такой, у всех неувязки и я в центре этих проблем.

Мы с Гришей вошли в кабинет:

– Говори.

Я уставился на Гришу, он медлил:

– Присядь, Герман.

– Я тебе щас вломлю, лучше говори что случилось. Чего тянешь, Григорий? По глазам вижу, херня крадётся, да?

– Уже подкралась.

Гриша сел, мне тоже ничего не оставалось, как грохнуться а своё директорское кресло.

Сжал кулаки:

– Ну?! Снова поставщики подвели? На участке неувязки?

Гриша молчал и вдруг улыбнулся!

На пороге появилась Марина:

– Кофе?

– Валерьянки. Грише. И скорую. Ему сейчас больно будет.

Марина философски пропустила мимо ушей мою тираду, констатировала:

– Значит, как всегда, с молоком.

Она вышла. Гриша вздохнул:

– Смотри.

Положил конверт на стол. Я быстро глянул ему в глаза:

– Что это?

Взял конверт. Розовый, сладкими духами воняет. Картинка с голубками и обручальными кольцами.

Я широко улыбнулся. Так вот почему Гришка так нервничал:

– Гриша, тебя поздравить можно? Ты женишься?

– Женишься ты, Герман.

Не понял. Что он городит. Достал конверт, сложенная вдвое картонка, внутри текст. Пробежал глазами…Не понял. Ещё раз пробежал глазами…

Помолвка..Герман, Светлана… Недоумённо уставился на Гришу:

– Что за херня?

Он пожал плечами:

– Приглашение на моё имя к тебе на помолвку я в офисе нашёл. Курьер доставил. – Гриша замолк давая мне минуту прийти в себя:

– Всему руководящему составу вручили.

Я молча переваривал известие. Первое желание найти и прибить Свету. Ничем не гнушается.

Вошла Марина с кофе.

Поставила передо мной поднос с чудесным напитком, перед Гришей бутылку воды без газа ( он кофе не пил).

– Марина Яковлевна, вы получили приглашение?

– Да. 22 штуки с требованием разнести по начальникам отделов.

– Разнесли?

– У меня один начальник – вы. Получу распоряжение от вас, разнесу.

Я вспомнил:

– Марина, у вас был вопрос ко мне?

– 22 конверта. Вопроса больше нет.

Она вышла, я помешивал ложечкой кофе, ждал, когда остынут эмоции. Нервы крошили выдержку в винегрет. Сжал фарфоровую чашечку рукой так крепко, она лопнула, треснула. Кофе залил стол, брюки, пиджак. Между пальцами выступила кровь, боли не чувствовал.

– Эй, парень ты чего…

Григорий сидел участливо смотрел мне в глаза:

– Распорядиться, чтобы ресторан отменил мероприятие?

– Какой ресторан?

– Там в приглашении указан Рэдиссон.

– Не надо. Света заварила кашу, пусть сама разбирается, – сказал, потёр переносицу. Что же Света за ведьма такая неугомонная. Сумасшедшим танком прёт за меня замуж. На что она ещё способна.

В крови закипала опасная смесь злости и ярости.

Звонок на селектор вывел из ступора:

– Садальский на проводе.

Я закрыл глаза:

– Гриша, поговори с ним.

Выдохнул, успокоился. Вызвал Марину:

– Возьмите ведро для мусора, пройдите по всем, кому вручены приглашения. Соберите конверты. Это фейк.

– Ясно. – Марина отправилась выполнять распоряжение, я погрузился в дела.

К обеду приехал домой. Прислушался. Тишина.

А где моя гостья? Надеюсь, не сбежала. Неприятно кольнуло в груди. Ещё не мог себе признаться, но девушка зацепила меня.

Пронзительно-печальные глаза, пухлые губы. Тоненькая, нежная. А главное, ничего из себя не строит. Зато как искренне отбивается, стоило спросить про агрессивных мужиков.

Хорошая девчонка. Что там за урод у неё в жизни нарисовался. Надо же, изменить жене с её сестрой. За такое убивать надо. При встрече переломаю ему парочку костей.

К вечеру вернулся домой, бродил по гостиной, заглянул в столовую, где Маша?

Дверь в её гостевую комнату была открыта. Позвал – молчит. Ё-моё. Постучал, в ответ тишина.

Вошёл в комнату: бинт на полу, одежда разбросана. Может у неё истерика, может ногу до конца сломала. Чёрт их знает, этих женщин, как они стресс переносят. Я реально испугался, увидев, что дверь в ванную настежь. Заглянул туда.

Нежный туман прозрачного облака плохо прятал контур её тела за стеклом душевой кабины.

В груди горячим ливнем рвануло ощущение голого женского тела в метре от меня.

Она расслабленно двигала руками, подняв лицо ловила струи воды. Какая красотка! Хотелось провести пальцами по её коже, почувствовать вкус её мокрых от воды губ, обрисовать ладонью контур груди.

Горячие жгучие волны бились внизу живота, мне нравилась эта недотрога. Прочувствовал девушку всю ещё там, на стоянке. Она сияла женским даром обольщения сама того не зная. Трепет ресниц, затаённая печаль в глубине тёмно-серых глаз, нервно бьющаяся жилка возле ключицы.

Жажда касаться её крепла с той самой минуты, когда нёс её вчера на руках и она тёрлась о меня грудью. Пыталась отстраниться и делала только хуже, в смысле для меня лучше.

Её грудь от стеснения напряглась, собралась в крепкое яблоко, на каждом шагу пружинила, касаясь меня.

Я восхищённо смотрел на женщину под струями воды.Чтоб не смущать её, не испугать – вышел.

Глава 23

Глава 23

Меня пронзила оторопь, я вздрогнула от неожиданности: мне показалось хлопнула дверь.

В первую секунду растерялась.

Собралась с духом, приоткрыла щелку, выглянула.

Никого. Показалось. На всякий случай крикнула:

– Кто там?

Раздался его голос:

– Маша, у тебя всё хорошо?

Герман! Мысли лихорадочным стадом мустангов скакали в голове. До одежды не дотянуться, я внутри душевой кабины.

– Да, спасибо.– еле расцепила губы, почти крикнула:

– Я сейчас выйду.

Я мгновенно выскочила, вытерлась. Наскоро завернула волосы полотенцем. Нет, так не пойдёт. Я что, с коконом на голове выйду? А вообще, зачем он пришёл.

Надо же, что за манеры. Напугал, блин.

Вспомнила, у меня все вещи по комнате разбросаны. Неряха! Вздохнула. Теперь от стеснения вообще не буду знать куда глаза девать.

Я открывала все ящики подряд, нашла фен, торопилась как можно скорее просушить волосы.

Оделась вышла, собираясь дать отпор. Пусть только попробует ещё раз зайти в мою комнату.

Мой воинственный настрой быстро испарился: в гостевой комнате никого не было. Отправилась на розыски нахального хозяина.

Герман сидел в гостиной, поднялся мне навстречу:

– Прости, если напугал.

Я промолчала, на самом деле хотелось крикнуть:

– Да, я испугалась!

Как бы услышав мои мысли Герман продолжил:

– Звал тебя, Маша, ты не отзываешься. Зашёл, вижу бинт валяется, дверь в ванную открыта.

– И что ты сделал?–

(я хотела прибить себя, надо же, дверь в ванную была открыта!). Настороженно, следила за Германом:

– Надеюсь ты не входил?

– Нет, конечно. Закрыл дверь и всё.

Герман пригласил меня присесть.

– Маша, завтра с утра займёмся твоими делами. Присаживайся, у меня предложение.

Я присела собираясь высказать своё недовольство. Герман опередил меня:

– Хорошо выглядишь. Прямо ожила. Как себя чувствуешь? Нога болит?

Я хмурилась, подбирая слова:

– Герман, ты тут хозяин, понятно. Но ты не имеешь права заходить ко мне в комнату и закрывать дверь в ванную!

– Здрасьте. А что было делать. Зову – не отзываешься. Вдруг тебе плохо стало.

Я молча села, наклонила голову.

– Ну ладно, не сердись, Маша. Я ничего не видел. А посмотреть очень хотелось.

Я вскинула на него глаза полные возмущения. Он улыбался:

– Маша, поехали к людям. Отдохнём в ночном клубе. Немного развеешься. А то мрачнее тучи. Всё, буду тебя называть "тучка".

Я буркнула:

– Никакая я не тучка.

– Как скажешь. Поехали.

Пора тебе увидеть людей. Обычных, весёлых классных. Моих друзей.

– У вас наверное своя компания. Я никогда не бывала в ночных клубах.

– Вот и побываешь. Там сегодня корпоратив для молодёжи с моей работы.

– Ты же на заводе работаешь. Я при чём? На корпоратив посторонних не пускают.

– Думаю, тебя пустят. Ты же со мной.

– Мне неудобно ехать, Герман.

– Что не так? Я беру на себя права хозяина.

– Что значит хозяина?

Он удивлял меня с каждой минутой. Вот теперь выяснилось, что у меня нашёлся хозяин.

– Это значит, что ты под моей защитой и я несу за тебя ответственность. А ещё ты мне нравишься, я тебя никому не отдам. Так понятно?

– За заботу спасибо, но хозяин мне не нужен. Прости. И вообще. Я замужем, это нехорошо. Да и вечеринки не люблю.

– Поедем, там будет много моих знакомых. Забудешь про своего мужа.

– Неудобно как то. У меня и одежды нет для вечеринки.

– Всё нормально. Это обычная туса. Кто в чём. Если нога не болит, поедем.

И вдруг я согласилась.

– Хорошо.

– Собирайся. Я жду.

Я отправилась к себе, мне было так неловко и одновременно радостно. Сама от себя не ожидала, что меня так обрадует прогулка. Вместо того, чтоб рыдать над разрушенным браком, я отправлялась отдыхать!

Я открыла свою скромную косметичку, румяна, блеск для губ. Капля "армани" за ушки. Смотрела на своё отражение в зеркало:

Вот куда я еду? Это же не прилично. Сначала надо развестись. Потом..

Что потом – я не успела подумать, моё отражение ответило мне: "Выдохни, Маша. Тебя никто не собирается трахать, принуждать, продавать за долги, заставлять плясать приватные танцы. Тебя просто приглашают развлечься".

Я аккуратно ступая на поскуливающую ногу отправилась с Германом к машине. АмбелДэн уже сидел за рулём, в мою сторону даже не повернулся.

У меня радостно возились бабочки в животе, всё трепыхалось от предвкушения. Ровно до тех пор, пока у Германа не замурлыкал телефон. Он тапнул по трубке:

– Слушаю.

Уже знакомые мне визгливые нотки ворвались в салон автомобиля.

– Миленький, почему я звоню первой! Ты получил приглашения?

– Не звони.

"Миленький" выключил телефон, а меня как водой окатило. Радость, трепетное волнение от ожидания вечера исчезло без следа.

Интересно, почему я забыла, что Герман не одинокий принц на белом коне. С чего бы ему быть одиноким, с его то фигурой, харизмой. Он повернулся ко мне:

– Маша, ты чего приуныла?

Я мрачно смотрела на него, не собираясь откладывать на потом вопрос, холодной пятернёй сжавшей сердце. Не хватало ещё стать третьей лишней в их паре.

– Герман, ты девушка, что звонила, уяснила, что ты её хозяин?

Я смотрела в лицо мужчины, видела, как зелёные глаза блеснули сталью:

– Понятия не имею кто у неё хозяин, – он выдержал паузу, проговорил:

– У всех есть "бывшие". И у всех они разные.

Я отвернулась к окну. Повисла противная тишина. Если это намёк на моего мужа, тоже кандидата в “бывшие”, понятно. Всё равно здесь что-то не то.

Заставила себя выкинуть сомнения из головы. Хотя бы на сегодняшний вечер.