Измена. Не смогу простить

Глава 1

Анастасия - Ася

- Ася! Ты мерзкая и беспринципная тварь!

Слышу гневный голос мужа и одновременно ощущаю увесистую пощечину на своей щеке. Ничего не понимая, сажусь в постели, натягиваю к подбородку сорванное с меня одеяло.

- Олежек, ты чего?

- Не прикидывайся невинной овечкой! – орет он и впивается горящими глазами в мое заспанное лицо. Кажется, он собирается убить меня. Его рука уже зависла над моей головой. Я в ужасе закрываю глаза. «Нет, только не это! Ужасно боюсь физической боли.»

Но ничего не происходит. Я осторожно приоткрываю щелочки глаз. Оказывается, меня от расправы спасла свекровь. Она стоит между мной и Олегом, как разъяренная тигрица, защищающая свое потомство. Вот только не совсем понятно, кого она защищает – своего сына или меня от сына. Похоже, второе. Но ради первого.

- Уйди, мать! Ты даже не представляешь, какую тварь мы у себя пригрели.

- Сынок, уймись! Я не узнаю тебя.

- А я не узнаю нашу милую и нежную Асеньку, - лицо Олега искажает злобная усмешка. Я впервые вижу его таким.

- Да что случилось, может, объяснишь? – это спрашивает Софья Кирилловна.

Меня же буквально парализовала неожиданная агрессия мужа. Поэтому не то чтобы слов, даже мыслей никаких нет от страха. Молча сижу в постели, уставившись на него квадратными глазами и прижимая к подбородку край одеяла.

- А то и случилось, что моя милая женушка прекрасно проводит время в обществе какого-то красавчика!

- С чего ты взял? Не может быть, чтобы Ася…

- Все может быть, мамуля. А если тебе не верится, то взгляни на это!

Олег достает телефон и с яростью что-то отыскивает в нем. Затем показывает это что-то матери. Еще не видя изображение на экране, я понимаю: там нечто такое, что приводит добрую женщину в неописуемый ужас. Об этом говорят ее округлившиеся глаза, руки, застывшие в всплеске эмоций, и судорожный возглас, не позволяющий женщине сделать выдох.

- Ну что, убедилась?! – в голосе мужа злобное торжество в тандеме с горькой обидой. – Даже родинка под правой бровью, как у Аси!

При созерцании этой сцены меня начинает колотить озноб. Не могу предположить, что вызвало такую бурную реакцию Олега и повергло в шок Софью Кирилловну. Но до меня доходит осознание, что причиной их состояния явилось нечто, связанное со мной. Иначе как можно объяснить взрыв злости, обрушившийся на меня несколько мгновений назад.

- Может и ты хочешь полюбоваться на себя, дорогая?! – в голосе не просто сарказм, а сарказм, пропитанный желчью вперемешку с болью.

Он подносит телефон к моему лицу, но на экране пусто. Картинка, предназначаемая для моих глаз, исчезла. Я тупо перевожу взгляд с экрана на мужа. Перехватив мой взгляд, он лихорадочно отыскивает нужный фрагмент. Затем еще раз подносит телефон совсем близко к моим глазам.

С такого близкого расстояния сложно рассмотреть снимок. С трудом узнаю себя в настолько откровенной одежде, что и одеждой-то ее можно назвать с большим трудом. А рядом – о, ужас! – обнаженный торс незнакомого мужчины, обнимающего меня за плечи.

Это все, что я успела отметить до того, как провалилась в темноту.

__________________

Здравствуйте, мои хорошие!

Принимайте новинку! Не забудьте добавить книгу в библиотеку, чтобы не потерять ее на просторах Литнета. Также жду Ваших лайков в окошечке "мне нравится" и комментариев.

Ваша Гала

Глава 2

С чего это вдруг я потеряла сознание? Раньше со мной такого не случалось. Наверное, все из-за вчерашней вечеринки. Нельзя сказать, что было много алкоголя. Бокал шампанского – это все, что я смогла осилить. Девчонки, особенно Кира, даже обиделись на меня.

А мне почему-то ничего не хотелось. Особенно отвращал алкогольный коктейль Космополитен, которым все так восхищались. Его я только пригубила и чуть не выскочила в дамскую комнату – таким противным он мне показался. Так что причина не в этом. Наверное, просто от недосыпа. Ну и стресс добавил.

Словно сквозь сон слышу разговор Олега с матерью.

- Мам, не веришь моим словам, поверь своим глазам. И учти, пожалуйста, что я показал тебе только самый невинный эпизод. Здесь еще видео прилагается. Только это не для твоих нервов.

- Олежа, сынок, здесь какая-то ошибка. Ася не могла. И давай оставим этот разговор. Надо вызывать неотложку. Нельзя же оставлять ее в таком состоянии.

- Перестань причитать! Притворяется она. Вон, очнулась уже твоя любимица.

- Асенька, дочка, - Софья Кирилловна наклонилась надо мной. В глазах – мольба. – Деточка, скажи, что это неправда.

- Мать, оставь нас. – Голос Олега строг и груб. Его тон не обещает ничего хорошего. Ни со мной, ни с матерью он так не говорит обычно.

- Олежа, но…

- Мам, не спорь со мной. Мне надо поговорить с женой, - произносит раздраженным тоном, не терпящим возражений. С этими словами он берет мать за плечо и буквально выпроваживает из нашей спальни.

Я с тоской смотрю на закрывающуюся за Софьей Кирилловной дверь. Исчезла единственная моя поддержка. Сейчас Олег обрушит на меня свой гнев с новой силой. Самое ужасное – я не понимаю, в чем моя вина и что за снимок он тыкал мне в лицо.

Вот он медленно приближается к кровати. Но это не Олег. Это совсем другой человек. Суровый. Злой. Грозный.

Глаза, обычно поражающие восхитительной голубизной, превратились в два холодных стальных буравчика. Вместо знакомой приветливой улыбки губы его изогнуты в ехидную презрительную линию. Брови почти слились. Их разделяет только вдруг прорезавшаяся складка. Плечи опущены. Только это говорит не о слабости, а подчеркивает решимость наброситься на меня и…, наверное, убить.

- Ну что, любимая женушка, будем смотреть интересное кино? – Олег присаживается на край кровати, отыскивает нужную страницу в телефоне. На меня не смотрит. А я с содроганием вспоминаю безобразное фото, на котором я с незнакомцем. Но ведь это не я!

- Олежа…- голос мой дрожит, во рту пересохло, - Олежек, это чья-то злая шутка. Я… не знаю этого человека. И… это не я… - В ответ слышу гомерический хохот. Меня вновь охватывает панический ужас.

- А вот мы сейчас еще фрагментики видео посмотрим. Нууууу, что ты на это скажешь?

Со страхом вглядываюсь в изображение. Откровенно-безобразная сцена заставляет меня зажмуриться, чтоб не видеть этой пошлости.

- Нееееееет, милая, ты смотри! – он до боли сжимает мое плечо. – Ты только полюбуйся, что вы вытворяете в постели! Да это просто высший класс! Вот уж не знал, что ты такая страстная и опытная!

Я вынуждена открыть глаза. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что там не я, а какая-то другая женщина. Но… О, Боже! Это мое лицо!

В глазах темнеет. Слышу жуткий смех мужа. Это смех человека, близкого к безумию. Опять получаю увесистую пощечину… Уже вторую за этот день...

Успеваю подумать, что передо мной не Олег. Его подменили. Этот злой жестокий человек точно решил убить меня…

Глава 3

Придя в себя, отмечаю, что в комнате почти темно. С тоской смотрю в окно и не могу сдержать слез. Щеки полыхают огнем от «ласковых прикосновений» мужа. За что он так со мной?! И что за зверь проснулся в нем? Даже, если бы я была виновата, неужели нельзя по-другому выяснять отношения.

Никогда ему этого не прощу!

Хотя… если бы я увидела его на подобных кадрах с другой женщиной, то… Даже не знаю, что бы с ним сделала…

И все равно он не прав!

За что мне все это?! И неужели я могла такое себе позволить?

Нет, не могу поверить. Здесь что-то не так.

Если даже это я, то мне, наверное, что-то подсыпали. Или, что еще хуже, вкололи. Какой ужас! Какой стыд. Как жить с этим?

Олег не простит такое. Но как он мог поверить, что я… Слов нет. И нет определения тому, что произошло.

А, может, и не произошло вовсе?

Ну да! Это фотомонтаж! Конечно же! Как я сразу об этом не подумала! Профессионально выполненный фотошоп. Даже Софья Кирилловна высказала подобную мысль. Она тоже не может поверить, что все это правда.

Я должна немедленно пойти и сказать Олегу, что не изменяла ему. Это чей-то злой умысел, чтоб рассорить нас.

Резко встаю с постели, набрасываю на плечи рубашку Олега. Не знаю почему, но никакие халаты и пеньюары не могут заменить мне его рубашку. Только это не тот случай, когда я могла бы позволить себе воспользоваться ею. Без особого желания медленно одеваю халат. Туго затягиваю пояс.

Весь процесс немного охлаждает мой пыл. Начинаю понимать, что мне нечего сказать Олегу. О, ужас! Кровь стынет в жилах. Устало опускаюсь на кровать и возвращаюсь к мысли о том, что кто-то решил рассорить нас.

Но кто? И зачем? К тому же, как я это докажу? Но… может, все-таки попробовать?

Слышу голоса из соседней комнаты.

- Олег, надо что-то делать! Это не простой обморок, - в голосе Софьи Кирилловны обеспокоенность и страх. – А вдруг это сотрясение? Бедная девочка.

- Какое сотрясение, мать?! Она просто представляется спящей. А может, и в самом деле просто спит после девичника. Еще бы, после такой бурной ночки!

- Олег, не говори так. Я не верю в это. К тому же, ты ее ударил. И не один раз. Я все слышала. Откуда в тебе такая жестокость!

- Значит, было за что. Я вообще убить ее готов! И хватит жалеть эту дрянь. Я завтра же подам на развод!

- Олежа, так нельзя! Надо сначала разобраться.

- Я никогда не прощу ее. Не смогу видеть ее после всей этой грязи.

- Так нельзя, сын! Ася любит тебя, а это… Говорят, фотографию можно использовать другую. Ну там всякие интернетовские штучки.

- Да ладно, мам! Ты видео не смотрела… Там – АСЯ! И никто другой. Поэтому мое решение твердое. Завтра же разведусь.

Судя по голосу мужа, он разъярен. Понимаю, что в настоящий момент мне безопаснее как можно дольше не обнаруживать себя. Лежу тихо, как мышка. А сердце вот-вот выскочит из груди. Хоть бы не вошли в спальню.

Но стоило только подумать об этом, как дверь открылась и послышались тихие шаги Софьи Кирилловны.

Я не ошиблась. Это она. Дотрагивается до моего лба. Вздыхает.

- Асенька, как же так? Неужели это правда? – Сердобольная женщина присаживается на край постели, не переставая вздыхать.

Сдерживать дыхание сложно. Оно шумное. Чувствую, как вздымается моя грудь.

- Вижу, что не спишь, доченька, - шепчет свекровь. - Ну ладно, полежи, подумай. – Она удаляется той же тихой походкой.

- Уфф… - из груди вырывается вздох облегчения. Мне дали передышку. Я могу обдумать создавшееся положение.

Приоткрываю глаза. В комнате стало совсем темно. Освещение только от уличных фонарей. Пытаюсь определить, сколько сейчас времени.

Из клуба я вернулась часа в три ночи. Проснулась, соответственно, к полудню. Потом…

Вспоминать не хочется, но придется, чтобы понять, что делать дальше. Получается, сейчас уже вечер. Остается надеяться, что меня не станут беспокоить до утра. Это уже кое-что. Значит, у меня есть время, чтобы все обдумать и понять, что все-таки произошло. Ведь фото и видео настолько реалистичны, что получается, будто это и в самом деле я. И никакой это не монтаж.

Но тогда что же?!

_______________________

Что же произошло на самом деле? Интересно узнать – добавляйте книгу в библиотеку. За лайки и комментарии – всем огрооооооменное спасибо:) Ваша активность – лучшая мотивация для продолжения истории.

Глава 4

Определить время без часов сложно. Осторожно нащупываю на тумбочке телефон. Стараюсь не обнаружить себя. Под одеялом смотрю на экран. Только пять часов вечера. А мне казалось, что уже глубокая ночь. Оно и понятно, в декабре темнеет рано. Значит, в лучшем случае, если меня не станут будить, впереди томительное ожидание рассвета.

Что ж, это лучше, чем грозный вид Олега. Только вряд ли он станет дожидаться утра. Остается надеяться, что гнев его поутихнет, и мы спокойно проясним ситуацию.

До сегодняшнего пробуждения я была абсолютно счастлива. У меня был любящий муж. Добрая, что бывает очень редко, свекровь. Любимая и хорошо оплачиваемая работа.

Единственное, чего мне не хватало в этой жизни – ребенка. О нем мы мечтали с Олегом практически со дня свадьбы. Но пока не случилось. Хотя мы очень старались.

Иногда думала, что виной всему моя скованность. Ведь буквально через две комнаты от нашей спальни комната Софьи Кирилловны. Но и это не факт. Недавно она уезжала погостить на пару дней к сестре. И что? Да ничего!

Правда, тогда мы с Олегом провели такие фантастические ночи, воспоминания о которых до сих пор приводят меня в трепет. Помню мельчайшие подробности.

Это было настолько необычно и потрясающе, как никогда. Нет, не совсем так. Такая же волшебная ночь была у нас, когда Олег впервые остался у меня…

От его требовательных ласк кровь буквально закипала в венах, приятными мурашками растекаясь по всему телу. В висках гудел набат. А в голове не оставалось ничего осмысленного. Кроме желания каждой клеточкой своего трепетного тела откликаться на эти ласки… и самой дарить любимому наслаждение.

О, Боже! О чем это я? Сейчас надо думать, как разруливать ситуацию, а не о горячих ласках мужа.

Видимо, и впрямь, все хорошее когда-нибудь заканчивается. И началом конца стал девичник по поводу предстоящей свадьбы Кирюшки. И ведь что интересно, я упорно отказывалась участвовать в нем. Не люблю всякие вечеринки, корпоративы, особенно, если там не присутствует Олег.

Но именно он уговорил меня пойти в клуб. И вот результат.

Стоп! А может, это все он и подстроил?

Что за бредовые мысли приходят в голову! К тому же, я никуда не отлучалась ни на минутку. Ну выходили мы с девчонками покурить. Я сама не курю, но меня почему-то всегда утаскивают за компанию. И приходится присутствовать при этом дурацком процессе.

Посидели мы, правда, славненько. Даже пытались песни орать. Но опять же, я - всегда на виду у всех. В конце-то концов, у меня три свидетельницы есть. Вот только станет ли он их слушать.

Хоровод этих мыслей вконец запутал меня. Я то садилась в постели и уже свешивала ноги на пол в полной решимости пойти доказывать, что на снимках не я. То бросалась со слезами на подушку, понимая, что не смогу доказать свою невиновность.

Поминутно перебирая в памяти вечер в клубе, я пришла к выводу, что единственный промежуток времени, когда я была не с подругами, - это минут тридцать, пока я ожидала такси и ехала домой. Но даже это можно выяснить, уточнив время вызова машины.

Хотя… Не станет Олег ничего выяснять. И опять будет тыкать мне в лицо отвратительные кадры.

Но хуже всего то, что ни Олег, ни Софья Кирилловна не обратили внимания, во сколько я вернулась домой. Оба мирно спали. Олег сквозь сон пробормотал что-то типа «какпосидели,милая» и, не слушая ответ, повернулся на другой бок.

Вот и получается, что доказать свою непричастность к провокационным кадрам практически нечем, даже если установить время вызова такси и поездки до дома.

Безрадостные рассуждения повергли меня в отчаяние. Ночь, медленно вступающая в свои права, только острее констатировала весь ужас создавшегося положения.

В доме повисла жуткая тишина. Казалось, я осталась здесь совсем одна. Наверное, Олег заперся в кабинете. А Софья Кирилловна тихо плачет у себя в комнате. Скорее всего, он запретил матери входить ко мне.

Время тянется ужасно медленно. Меня бросили. Меня презирают. Обо мне забыли. Со мной даже разговаривать не считают нужным.

Я здесь никому не нужна.

А ведь раньше все было совсем по-другому. Олег во мне души не чаял. Готов был бросить к моим ногам весь мир. За два года совместной жизни я не слышала от него ни одного грубого слова. Да что там слова, даже недоброжелательного взгляда. А сегодня...

Софья Кирилловна – добрейшая женщина, приняла меня как родную дочь. Я была ей благодарна за тепло и заботу, которых не знала в младенчестве и недополучила в приемной семье.

Мои приемные родители были внимательны ко мне, но я всегда ощущала, холодок в наших отношениях. Они дали мне хорошее образование, обеспечили безбедное существование. Даже после их гибели в автокатастрофе я ни в чем не нуждалась. Хотелось только, чтобы рядом были родные и близкие люди.

Такими людьми для меня стали Олег и его мать.

И вот теперь они меня презирают. Осуждают за то, чего я… не делала?

Этот вопрос, единожды вонзившись острой иглой в сознание, не давал мне покоя.

А может быть, мне что-то подсыпали, подлили, и я не запомнила этот жуткий эпизод с вечеринки? Нет, такого не могло быть. Ведь я всегда была с подругами.

Это с одной стороны. Но с другой – откуда эти два обморока? Со мной такого никогда не случалось. А тут вдруг дважды. Наверняка, от каких-то запрещенных веществ. Поэтому Олег и решил, что я притворяюсь.

… А что если у меня есть сестра-близнец?! И это она на фото?

Нет, это невозможно. Меня удочерили совсем крохой, когда еще и года не исполнилось. Об этом мне рассказали мои приемные родители после того, как я случайно обнаружила документы об удочерении. Получается, если бы у меня была сестра, то удочерить должны были обеих. Ведь по закону никак иначе.

За этими путанными размышлениями я не заметила, как наступила глубокая ночь. Получается, обо мне действительно забыли. Бросили одну в лабиринте загадок.

Не найдя ответов, я задумалась о том, что же будет дальше. Олег грозился разводом. Неужели он выполнит угрозу. Тогда что же мне делать? Придется вернуться в родительскую квартиру и жить там в полном одиночестве.

Глава 5

ОЛЕГ ВЛАСОВ

Сидя за барной стойкой в кафе, пытаюсь успокоиться и объяснить себе весь ужас ситуации. Вообще-то не в моих правилах заливать проблему алкоголем. Но такооое!

Неужели Ася, моя Ася способна на такую мерзкую измену! Злюсь, ругаюсь, возмущаюсь. Но внутри копошится червь сомнения. Нет, этого не может быть! Но фото, видео… Но ее лицо… Ее родинка.

Любимая родинка у самого уголка левой брови. Та самая, которая в первую встречу так понравилась мне, что захотелось вдруг поцеловать эту темно-коричневую крохотную точку.

Я тогда еще пошутил, что если бы она находилась между бровями, то можно было предположить, что девушка - индианка. Только она отшутилась, что цвет ее кожи явно не соответствует характерной смуглости индийских девушек.

И была права, я сморозил чушь. Поэтому слегка поумерил свой пыл в желании осыпать девушку комплиментами.

Но Ася и впрямь была какая-то необыкновенная. Было в ней что-то экзотическое, манящее, дурманящее, сводящее с ума.

Тонкая, гибкая, она напоминала лиану, а омут ее зеленых глаз завораживал настолько, что в них хотелось утонуть. Ее губы манили свежестью и неотразимой естественной припухлостью. Мне стоило неимоверных усилий удерживаться, чтоб не захватить их в плен. Я не мог налюбоваться ею при тех редких встречах, на которые она соглашалась.

Кроме неотразимой внешности было в ней еще что-то такое, чего я не встречал в других девушках.

Тихая, скромная и очень милая. Вот прям сразу она поразила меня, не побоюсь затасканной фразы, в самое сердце. И все. Я пропал.

Великовозрастный мальчишка, кстати отмечу, почти тридцатилетний, втрескался до потери пульса. Да-да, именно так. По-другому мое тогдашнее состояние не назвать. Потеряв покой и сон, я забросил работу. И чуть было не вылетел из престижного банка, где занимал достойную и прилично оплачиваемую должность финансового аналитика.

Ася не сразу ответила мне взаимностью. Поэтому пришлось выдержать достаточно длительный конфетно-букетный период, скорее имеющий характер дружеских встреч. Смешно вспоминать. Какая может быть дружба между взрослым мужчиной и красивой девушкой.

Но что было делать. Ася, в отличие от моих прежних подружек, которые легко вступали в отношения и так же легко обрывали их, слишком долго мучила меня своей неприступностью. С виду мягкая, уступчивая и нежная, она упорно сторонилась меня. И первое время даже избегала встреч.

Много позже призналась, что я не вызывал у нее доверия, так как ей наговорили кучу подробностей о моих многочисленных приключениях. А кратковременные связи она осуждала.

Я же терзался одной мыслью, как бы не потерять ее в водовороте клубных вечеринок. Не мог допустить мысли, что она предпочтет мне кого-нибудь. Более настойчивого, наглого и решительного.

В те редкие часы, когда мы оставались наедине, без окружения ее подруг, я с трудом сдерживал в себе страстность и старался вести себя благопристойно, дабы не быть отвергнутым навсегда.

Незабываемый первый секс случился у нас совершенно неожиданно. После дня рождения одной из ее подруг я провожал ее домой. Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, Ася неожиданно (но очень кстати) подвернула ногу.

Как истинный джентльмен, я подхватил ее на руки. И уже не мог выпустить из своих объятий.

А дальше, как это и бывает. Вот только было все настолько неповторимо, что у меня до сих пор при воспоминании о той ночи твердеет в паху. Вот и сейчас…

Так, надо брать себя в руки. Что это я рассиропился!

И вообще я ее никогда не прощу. Не смогу!

Не в силах сдерживать нахлынувшую злость, я со всей дури грохнул кулаком по барной стойке. Бармен сделал предупредительный жест, что означало одно: еще один такой выпад, и меня вышвырнут отсюда.

А домой мне никак нельзя. Я ведь и в самом деле могу не сдержаться. Вот только вряд ли это решит проблему. Достаточно того, что я натворил сегодня.

- А что такого?! – встрепенулся ехидный чертик внутри меня, - подумаешь, пару пощечин. Так ведь заслужила! Другой бы на твоем месте вообще убил за такое.

- Нет, я не должен был этого делать, - пытался я возразить непрошенному гостю. – Не знаю, что на меня нашло. Она, конечно, виновата, но бить женщину – последнее дело.

- Да разве ты ее бил? - подзуживал внутренний злой червяк. - Так, поучил немного.

- Замолчи, дурак! Я не должен был распускать руки.

Прислушиваюсь, ожидая новое возражение. Но он обиженно молчит. А я замечаю удивленный взгляд бармена. До меня доходит, что последние слова я произнес вслух.

- Допился, - думаю пристыженно и низко опускаю голову, чтоб не видеть его осуждающего взгляда.

Жестом показал бармену, что мне бы повторить, хотя пить совсем не хотелось. С силой стиснул в руке коньячный бокал и, пошатываясь, прошел к самому дальнему столику в углу зала. Тупо глядя на горячительную жидкость, я не спешил оглушить себя очередной дозой.

Воображение опять унесло меня в то далекое время, когда я впервые овладел ею. И она отвечала взаимностью. Так неожиданно, так горячо и бурно, будто мы давно были близки. Но с такой страстью… и так самозабвенно…. Тогда мое удивление напрочь было стерто наслаждением.

Мы провели восхитительную ночь, после которой уже ничего не надо было говорить друг другу… кроме слов любви.

Утром я сделал ей предложение. Не мог допустить, что после такой ночи должен расстаться с ней хотя бы на день, на час, на мгновение.

Аська… Асенька, неужели эта безудержная страсть опять овладела тобой. Но уже все было не со мной!

Получается, твоя сдержанность в постели – всего лишь отсутствие любви ко мне…

Мозг вновь буравят агрессивные мысли:

- И что теперь? Как жить с ней дальше после всего?!

Значит, я все правильно решил. Развод! И ни дня вместе!

Она развратная и похотливая шлюха, скрывающая под маской ангельской порядочности бушующие в ней страсти.

Да, это именно так! И как я не раскусил ее за два года совместной размеренной жизни! Милая и нежная Асенька! Ага!..

Глава 6

Просыпаюсь с ощущением, будто меня всю ночь дубасили по башке. Голова чугунная, мыслей – ноль. Ничего не понимая, обвожу комнату взглядом едва приоткрытых глаз. Открыть полностью не получается, что-то давит на веки.

Извилины, хоть и с трудом, но включаются в работу:

- И что это я здесь делаю? Почему не в нашей спальне?

И тут меня прошибает:

- Идиот! Это ж надо было так набраться. Так, а теперь по порядку.

По порядку получается плохо, то есть совсем никак. Стараюсь восстановить события предыдущего дня и ночи.

Внезапной искрой сознание прошибает мысль об Асе. Точнее, о том, что стало причиной скандала между нами. Сложно охарактеризовать, что чувствую.

Гнев? Да! Злость – безусловно! Даже бешенство! Но острее всего – стыд.

Что это нашло на меня вчера, что я не сумел владеть собой? Повод для вспышки агрессии, безусловно, весомый. Но хлестать жену по щекам… Низко, подло с моей стороны. И нет мне оправдания.

Я унизил не только ее, но и сам упал ниже плинтуса.

Ведь первое, что надо было сделать, - выяснить, что к чему. Даже с одурманенной алкоголем головой сегодня понимаю, что вел себя, как последний скот.

Но ПРИЧИНА!

Хотел бы я посмотреть на любого, кто в такой ситуации сумел бы сдержаться. Да при чем здесь другие? Тоже мне оправдание!

Я знаю, что надо делать. Сейчас я встану. Приведу себя в порядок. А дальше – вымаливать прощение у Аси. И только получив его (если, конечно, простит), постараюсь спокойно поговорить о случившемся.

Не знаю, правда, насколько у меня хватит спокойствия. При одной мысли о фантастическом видео кровь закипает в жилах. Кулаки чешутся.

Стоооп!

Даже если примем решение о разводе, а это единственно возможный вариант, то сделать это надо цивилизованно, мирно. Без пощечин и битья посуды.

После достаточно здравых рассуждений резко поднимаюсь в полной решимости немедленно расставить все точки над i. Но, покачнувшись, тут же оседаю на постель.

Моя попытка начать действовать незамедлительно не осталась незамеченной. В проеме двери показалась мать. Значит, волновалась, не спала из-за меня, дурака. А, может быть, и вовсе не ложилась.

- Прости, мам. Я не хотел тебя разбудить.

- Да ладно, утро уж. К тому же, чтоб это было самое страшное в нашей жизни.

Голос матери приглушенный, уставший, словно она тяжело заболела. Не обратив особого внимания на ее слова, интересуюсь, как она себя чувствует.

- Это у тебя надо спросить, как твоя глупая голова после ночного загула.

- Скажешь тоже, загула. Я что алкаш запойный? – говорю виновато, но не скрываю обиды.

- Алкаш – не алкаш, а натворил дел. Что делать-то теперь будешь? На вот, выпей.

Мать подает мне стакан воды с шипучей таблеткой. Мотаю тяжелой головой, но выпить соглашаюсь, понимая, что иначе мне с похмельем не справиться. Не помню даже, чтоб я когда-нибудь так набрался.

Отдаю матери стакан и отмечаю ее опечаленный и поникший вид. Вся она стала даже как-то меньше ростом, плечи опустились, под глазами отеки, а веки красные от слез.

- Мааам, ты чего такая?

- А то ты не знаешь, чего… Иди, полюбуйся на результаты своего буйного поведения. Тоже мне – сам Бог и судья!

Посмотрела на меня таким долгим и осуждающим взглядом, что мороз по коже пробежал. И тихими шагами, ни слова больше не говоря, ушла из комнаты.

Ее слова мигом вернули мои затуманенные мозги в нормальное состояние. А сердце застучало гулким набатом.

- Да, натворил я дел. Виноват, не отрицаю.

Но ее не прощу!

Долго стою под душем, обманывая себя, что мне необходимо взбодриться. Тщательно сбриваю двухдневную щетину. Руки дрожат. Успокоиться не удается. Даже наоборот, взвинченность растет с каждой минутой.

Понимаю, что откладывать объяснение не имеет смысла. Делаю глубокий вдох. И тихо стучу в дверь нашей спальни. В ответ – ни звука.

Становится не по себе. Это ведь моя спальня. И моя жена. Виноватая жена! Чувствую, что опять закипаю. Резко открываю дверь и застываю на месте.

В комнате пусто. То есть совсем пусто!

Меня окатило жаркой волной – кровь буквально взбунтовалась. Даже чувствую, как она злыми муравьями заползает во все клетки.

Тааак. Спокойно. Может, так и лучше. Тэт-а-тэт я опять могу не сдержать эмоций. А в гостиной или на кухне – там мать. Она не допустит.

Сбегаю вниз. Мама заваривает свои успокоительные травы.

Лихорадочным взглядом отмечаю, что Аси нет и здесь.

- Мам, а… Ася где?

- То есть как, где? В спальне. Где ей еще быть. Не спускалась еще.

- Нет там ее!

- Что значит, нет?! – мать тяжело опускается на стул. – В ванной смотрел?

- Да я только что оттуда!

- Тогда в туалете посмотри… - держится рукой за сердце.

О, идиот! Как же я не подумал. Пулей взлетаю по лестнице. Распахиваю дверь в туалет – никого. Открываю дверь в ванну – пусто. Опять в спальню. Со злостью и нарастающим волнением дергаю ручки гостевых комнат.

Аси нет нигде!

Сползаю на корточки под стенкой. Мысли враскирдаш. Сердце взрывается убойными ударами, а мозг – миллиардами игл.

- Ну что? – встревоженно спрашивает мать, поднимающаяся по лестнице.

- Нет ее… Нигде нет…

Глава 7

Долго молчим. Первой не выдерживает мать:

- Может, вышла пройтись? – в голосе надежда вперемешку со страхом.

- В такую рань? Нет. Это она совсем ушла.

- А на что ты надеялся? – голос матери звучит, как обвинение. – Какая уважающая себя женщина станет терпеть пощечины и оскорбления?

Молчу. Мысли – в галоп. Озвучивать их не хочется. Но мать продолжает доканывать:

- Правильно сделала, что ушла! Ты ведь вчера как с цепи сорвался. Кричишь, глаза бешенные… рукам даже волю дал. Нельзя так, сын. Я Асю понимаю. Жалко ее очень. И не верю я в эти фотографии, видео или что там еще тебе прислали. А ты! Не разобрался и пошел в разнос! Эх, такую женщину обидел. Ведь не простит она тебя… не простит.

- Мам, а что я должен был делать?! Игнорировать все?!

- Не знаю, только надо было сначала выяснить, кто прислал, зачем, с какой целью. И… проверить, в конце концов, подлинность фото. Не верю я, что Ася вот так могла. Не верю! Не она это на снимке.

- Мать, прекрати! ОНА ЭТО! ОНА! И никто другой. Да, я виноват, что ударил ее. Но ее вина несоизмерима с моей! Ты хоть понимаешь, что я чувствовал, глядя на мерзкие кадры. Да я убить готов был ее! И сейчас… не знаю, смог бы сдержаться или нет.

- Олег, - тон матери стал жестким, убедительным, строгим, - ты должен ее вернуть. Сейчас же, немедленно.

Смотрю на нее и не понимаю. Я ее сын или эта потаскуха - ее дочка.

Но чувствую себя не лучшим образом. На душе кошки скребут. Раздирают ее на шматки. Кажется, у меня начинается раздвоение личности. Настолько противоположные мысли лезут в мою буйную голову:

- Вернуть, умолять простить! Разыскать и убить подлую тварь! Как же я люблю ее! Не представляю себе жизни без нее. Шлюха, шлюха, грязная потаскуха!.. Найду и убью! Нет, ни искать, ни убивать не буду. Пусть живет, как хочет. Спит, с кем хочет. И вообще, я знать ее не желаю…

- Что молчишь, дурья твоя башка? Беги, ищи ее. Да искать-то далеко не надо. Наверняка, в свою квартиру ушла. Больше ведь некуда.

На меня вдруг навалилась усталость и полное безразличие:

- Мам, ну ушла и ушла. Может так даже лучше. От греха подальше.

- Олег, ты не прав. Тебе надо навести порядок в мыслях, прийти в себя и обязательно поехать к Асе. Представляешь, каково ей там одной, обиженной и оскорбленной. Думай, сына, думай, как вернуть жену. Она тебя любит, сердцем чувствую. Но обидел ты ее сильно.

Продолжать этот разговор нет сил. Взглянув исподлобья на мать, ухожу в кабинет. Мне надо успокоиться. И принять верное решение. В этом мать права. Но в остальном…

Не могу я смириться с предательством.

Никогда не смогу простить Асе измену.

НЕТ! НИКОГДА!

Надо взять передышку. Сгоряча, как оказалось, я не умею поступать правильно. Надо остыть. Отлежаться. Обдумать дальнейшие действия.

Но почему так больно в груди?

Почему так невыносима мысль о том, что Ася ушла навсегда.

Хотя, с чего я взял, что навсегда? Может, просто решила побыть в одиночестве. Вот как я сейчас.

Откинувшись на спинку кресла и прикрыв веки, я размечтался, что сейчас Ася постучит в дверь кабинета. Воображение даже нарисовало, как она, с низко опущенной головой, робко входит и тихо прикрывает за собой дверь.

Слышу ее виноватый голос, полный раскаяния и мольбы:

- Олежек, прости меня. Не знаю, что это на меня нашло. Но больше никогда. Слышишь, милый, никогда такое не повторится.

Она бросается ко мне на грудь…

Я, полный гнева и возмущения, вскакиваю и… просыпаюсь.

Увы, я просто уснул и увидел в минутном сне то, о чем мечтаю вот уже второй день.

Ну почему она такая упрямая? Если бы призналась, попросила прощения, я, наверное… Простил бы ее?

Нет! Никогда!

И почему она упорно твердит, что это не она? Ведь невооруженным глазом видно – одно лицо.

Стоп. Вот отсюда подробнее. А если проверить, не фейк ли это? Осел! Как же я сразу не подумал об этом. Но как, где? Не в полицию же идти, там надо мной посмеются.

Лихорадочно перебираю варианты, к кому можно обратиться с такой щепетильной просьбой. И не только потому, что возможностей мало. Стыдно.

Но придется отбросить стыд. Ведь иначе никак. Ради сохранения семьи можно переступить. Только нужен надежный человек. К тому же, не любитель, а профессионал.

Игорь! Да. Ефимов. Он же криминалист. Даже если сам не сможет, подскажет, к кому обратиться.

Какой же я дурак! С этого надо было начинать, пока была всего одна проблема – выяснить, что на ненавистных кадрах не Ася. Теперь при положительном раскладе придется решать еще две. Найти Асю и уговорить, чтоб простила меня.

Не медля более ни минуты, набираю Ефимова. Тот внимательно выслушивает мой путаный рассказ. Задает массу пустых вопросов. А мое нетерпение зашкаливает. Поэтому, прервав его нудный допрос, напрашиваюсь к нему с визитом.

Мать испуганно смотрит, как я стремительно сбегаю по лестнице и только успевает спросить:

- Ты к Асе?

- Пока нет. Дела у меня.

Уже открыв входную дверь, я оборачиваюсь:

- Если вдруг в мое отсутствие Ася вернется, сразу звони.

- Конечно, Олежа. Только сомневаюсь я. Ты бы все-таки съездил к ней…

Ее последние слова слышу, уже взявшись за ручку двери. Отмахнувшись и ничего не ответив, бегу к машине. Надо как можно скорее положить конец сомнениям. А потом уже и к Асе можно.

Мчу по городу в полной уверенности, что сейчас Игорь рассеет мои сомнения.

Ефимов встречает меня без особой радости. Долго объясняет, что сам он экспертизу не проводит. Что придется просить эксперта. Что это будет стоить денег.

- Ты понимаешь, у меня семья рушится! А ты о каких-то деньгах. Будут ему деньги. Мне главное узнать, монтаж это или… - дальше говорить не могу. Смотрю на Ефимова, как затравленный зверь. Он – моя единственная надежда. От него зависит моя судьба. И не только моя.

- Ладно, черт с тобой. Пойдем, договариваться будем.

Глава 8

- Власов, я с тобой! Тебе нельзя за руль! – в спину летят еще какие-то слова Игоря. И отскакивают от меня, оставаясь без внимания.

Рывком открываю дверцу машины. Грохаюсь в кресло. До скрежета зубов сжимаю руль. И жму на газ. Боковым зрением успеваю увидеть Ефимова. Он делает попытку открыть дверь. Что-то еще орет.

Поздно.

Я уже мчусь на бешенной скорости, не разбирая дороги. Слышу, как оголтело сигналят пролетающие мимо машины. Но мне не до них. Пытаясь перекричать их, я ору во весь голос:

- Шлюха! Шлюююха! Мерзкая шлююююююха…

Вдруг мой крик перекрывает оглушительный тупой звук страшной силы. Ббббаааммммммммм! Одновременно ощущаю резкую боль. Кажется, лоб раскололся на две половинки.

И все. Темнота. Тишина. Подозрительная и страшная тишина…

***

Очнулся я уже в больничной палате. Попытка приподнять голову или хотя бы повернуть ее, чтобы оглядеться, отдается резкой болью. Болит вся черепушка. И болит с такой силой, что даже глазам смотреть больно.

- ДТП, - констатирую я. - К счастью или к несчастью, я, получается, жив. Интересно, насколько здоров?

Пробую пошевелить кистями рук, ступнями ног. Пытаюсь, насколько это возможно в лежачем состоянии, приподнять ноги и руки. Получается. Значит, серьезных повреждений нет.

Во что же я вляпался? Я кого-то или меня? Есть ли жертвы?

Боль в голове не дает подняться, поэтому остается теряться в догадках. Память ничего не подсказывает. В палате, я так понимаю, один. Придется ждать, когда хоть кто-то войдет.

После томительного неподвижного ожидания дверь, наконец, открывается. Входит седовласый доктор. Прям как из старой детской сказки – доктор Айболит.

- Ну что, лихач, как самочувствие? – тон строгий, но с оттенком шутливости.

- Самому бы хотелось узнать, - отвечаю в тон ему с надеждой, что с тяжело больными пациентами таким тоном не разговаривают. Однако страх остаться овощем еще присутствует.

- Ну, батенька, считайте, что в рубашке родились. Сотрясение, конечно, есть. Поэтому придется полежать у нас с недельку. Потом еще недели две дома. И можете опять искать смерти на своем авто.

Последние слова произносит жестко, с явным неодобрением.

- А сразу домой нельзя? – мысленно додумываю: «Значит, все не так плохо, как мне показалось».

- Попробуйте… если сможете встать, - он прячет улыбку.

- Пробовал. Голова очень болит.

- То-то же. Поэтому и надо полежать. Но потихоньку привыкайте к вертикальному положению. Залеживаться не рекомендую. Однако без резких движений.

С этими словами Айболит удаляется, неодобрительно качая головой и бормоча под нос: «Лихачи… смертники…»

С сотрясением моих и без того взвинченных мозгов все понятно. Только вопрос, во что я вляпался, пока остается. Хоть бы никого не покалечил.

Тут ход моих мыслей делает крутой поворот, возвращая меня во вчерашний день. Головная боль отступает, заставляя гулко стучать сердце:

- Это что же получается? Придется проваляться здесь целую неделю, так и не разобравшись с Асей!

- Уймись, успеешь, - пробуждается внутренний советчик. – И без того уже наворотил делов.

- Конечно, успею, - нехотя соглашаюсь с ним. – Но она должна знать, что нет и не может быть ей прощения.

Перебираю в памяти события двух последних дней.

Надо немедленно встать! Увидеть ее! Сказать ей всей, что я о ней думаю! Подать на развод! Уничтожить – словами и доказательствами!

Пробую приподнять голову от подушки. Больно. Она словно налита свинцом. Хорошо же я приложился башкой.

Судя по тому, что меня еще не допрашивает следователь, я никого не покалечил. Разве что сам чуть не расшибся.

В палату боязливо протискивается мама. Наконец-то. Я так рад видеть ее.

- Сынок, что же это ты?! – по лицу катятся слезы. Видно, что она всю ночь опять не сомкнула глаз.

- Мам, прости… Расскажи, что произошло. И не плачь, пожалуйста. Я жив и почти здоров. Доктор сказал, скоро домой. – Пробую улыбнуться, получается не очень. Зато очень стыдно. Понимаю, как она переживает. За все переживает.

- Она… не появлялась? – не знаю, какой ответ хочу услышать.

- Нет, Олег, - мать справляется со слезами, гладит мою руку. – Видать, сильно ты ее обидел, обвинив в том, чего она не совершала.

Меня подкидывает на кровати, но я тут же вынужден вернуться в исходное положение.

- Мам, все правда… У меня заключение квалифицированного эксперта. И давай больше не будем об этом. И то, что она не вернулась – еще одно доказательство измены… Все! Не хочу больше слышать о ней. Расскажи, что я натворил? Не сбил никого?

- Нет, сынок. Вот только сам… Как мне сказали, ты мчался на большой скорости и чуть не столкнулся с встречным автомобилем. Тебе удалось резко затормозить и вывернуть руль. Из-за этого машина врезалась в дерево… Это спасло и тебя, и пешеходов на тротуаре. Машина, конечно…

Мать горестно вздохнула. Ей было тяжело рассказывать, но она превозмогла себя, стараясь успокоить меня, дурака.

Я же вздохнул с облегчением.

- Машина – ерунда. Главное, никто не пострадал. А я – почти цел и почти невредим, - выдавливаю из себя улыбку.

- Да, сынок, врач рассказал мне ситуацию. И сказал долго у тебя не засиживаться. Тебе покой нужен.

Целует меня и встает с кровати, изо всех сил пытаясь улыбнуться:

- Так я пойду? Поправляйся, - тяжелый вздох. Через секунду: - Олежек, может, я съезжу к Асе? Узнаю, что она, как?

- Не смей этого делать. Не унижайся. Выпишут, сам разберусь!

- Ты уже разобрался, - горестно так и опять осуждающе. – Ладно, пойду я.

Мать, низко опустив голову и смахивая слезинки с лица, уходит.

Я до хруста в пальцах сжимаю кулаки.

Да уж, разобрался, нечего сказать…

Глава 9

Два дня назад

АСЯ

Вот я и дома. Никогда не думала, что вновь окажусь здесь. Одна. Вроде бы все такое родное, но холодное.

Может зря я уехала. Вот так, без объяснений. Получается, признала свою вину. Но и оставаться там не могла. Мне надо разобраться и понять, что произошло. Но что я могу сделать? В голове пусто. Мысли только о том, как я буду жить без Олега.

И не из-за меркантильных интересов. Заработать на жизнь я могу сама. Фирма, в которой я работаю, платит нормальные деньги. А вот без Олега как жить? Я очень люблю его. Поэтому так больно от мысли, что он считает меня падшей женщиной.

Как больно, Господи! Как же больно!

Кажется, сердце разбито вдребезги. И миллионы мельчайших осколков впиваются в грудную клетку. Удивляюсь, что я еще не истекла кровью от их ран.

Но еще больнее от того, что он ударил меня. И не один раз. Физическая боль прошла, осталась рана на сердце.

Нет, я не смогу простить… Ведь ничего не было!

А что если так на самом деле? Как же выяснить, что все-таки произошло?

Кирюшка!

Ну конечно. Как же я сразу не додумалась позвонить ей. Ведь она была всегда рядом. Правда, только до того момента, пока я не села в такси. Дальше мы расстались – ей ехать в другую сторону.

О, Боже! Что же делать? Голова сейчас лопнет от вакуума в мозгу, словно накачиваемом пустотой.

Да, я ведь решила позвонить Кире. Хоть что-то выясню.

Но еще так рано. Даже шести часов, наверное, нет. Спит она. Но сил нет терпеть неизвестность. Она страшнее, чем гнев мужа. С надеждой выясняю, сколько времени – 6.30. Ох и задаст же она мне.

Дрожащими пальцами отыскиваю номер подруги. Слышатся равнодушные гудки. Как долго! Неужели отключила телефон?

Наконец слышу сонный голос:

- Ась, ты? С ума сошла – такая рань! – Потом резко меняет интонацию: - Асенька, что-то случилось?

Мои бесполезные объяснения, прерываемые потоком слез, вынуждают Киру принять решение срочно ехать ко мне.

Уточнив, где я нахожусь, Кира примчалась на такси уже через минут 20.

- Ась, ты уверена, что это не ты? Если все так правдоподобно, то получается, что ты чего-то не помнишь?

- Намекаешь, что я была в неадеквате? Ну спасибо! Кому, как не тебе знать, что алкоголь – это не мое. Сама же возмущалась, что я не радуюсь твоему предстоящему замужеству.

- Нуууу, да. Только эти обмороки, о которых ты говорила. – Смотрю на Киру с нескрываемым возмущением. Подруга называется! Но вынуждена признать факт: она тоже сомневается.

- Ась, - продолжает неуверенно, - а этот… ну, таксист, который подвозил тебя… Молодой был?

- Кирка! Ты спятила?! Хорошо же ты обо мне думаешь.

У меня прямо слезы брызнули из глаз. Да что они все! Неужели я когда-нибудь давала повод?

- Асенька, не обижайся. Просто я подумала… - и смотрит на меня со знаком вопроса, можно ли выкладывать все свои предположения.

- Ну, пожилой какой-то, невзрачный… Ладно, выкладывай, что еще ты на меня повесишь.

- Понимаешь, хоть молодой, хоть старый… А вдруг оглушил тебя… А потом… укольчик, и…

Я уже реву в голос. Да что же это такое! Все меня подозревают. Придумывают самые невероятные версии моего греховного падения. Даже я сама порой начинаю верить в эту грязь.

Но ведь на самом деле ничего этого не было!

Так не бывает. И все это чушь, в которую они верят, упорно добиваясь, чтобы поверила я.

Глава 10

Отчаяние наваливается тяжелой глыбой. Давит. Расплющивает. Стирает меня в порошок. Я – ничтожество?! Я – женщина с низкой социальной ответственностью?!

- Кираааааа, что-о-о-о-о-о мне делать?! И что за детективную историю ты мне рисуешь? Сериалов насмотрелась?! Только довез меня таксист в целости, сохранности, здравом уме и ясной памяти. А когда я из такси выходила, одежда на мне МОЯ была. Ты понимаааааааешь?

- Нууууу, знаешь… - противно тянет она, - раздеть/одеть – дело не хитрое.

Очумело смотрю на подругу и, не в силах сдерживать возмущение, швыряю в нее салфетку. Хорошо хоть под рукой не оказалось ничего потяжелее.

- Слушай! – вдруг спохватывается Кира после повисшей паузы, - А что, если сделать анализ крови на…

- На что?! – взрываюсь я.

- Ну, к примеру, хоть на Клофелин? Или еще что.

- Ты в своем уме? И когда это мне его подсыпали? Я ведь все время рядом с вами была.

- Дурное дело не хитрое… Если кто-то поставил цель рассорить тебя с Олегом, то уж придумает, как напакостить.

- Да кому же это надо?!

- Вот в этом-то и надо разобраться. Поэтому я считаю, что анализ обязательно нужен. А дальше – посмотрим. По крайней мере, ты докажешь мужу, что твоей вины нет.

- А если это наркотик? Он ведь скажет, что я по своей воле… Ой, Кир, брось ты эту затею с анализами.

- Надо попробовать.

- И как ты себе это представляешь? Мы обращаемся в полицию, описываем ситуацию. И там сразу бросаются делать анализы?! Нас ведь сумасшедшими признают и выставят за дверь. У меня же нет ничего, чтобы… Ой, Кира, это из серии фантастики.

- Нельзя опускать руки и сдаваться без боя! Ты должна бороться…

- С кем? С призраками или еще какими-то потусторонними силами?

- Вот насчет призраков, это ты зря. А что, если… - продолжает она фантазировать - у тебя есть сестра-близнец? Ты ведь говорила, что росла в приемной семье. И своих родителей не помнишь. Значит, можешь не знать, что у тебя была сестра. А?!

Глаза Киры радостно заблестели, словно она уже доказала мою непричастность к постыдным кадрам.

- Уймись, - смиряю я ее горячность. – Я тоже думала об этом. Но родных сестер, тем более близнецов, как ты предполагаешь, не могли бы разлучить и отдать в разные семьи. Это противозаконно. Следовательно, нет у меня никакой сестры. Никого у меня нет. Это надо понять и принять. Одна я осталась на всем белом свете…

Но тут осенило меня:

- Кирюша! Надеюсь ты помнишь, во сколько мы расстались.

- Ну… что-то около половины третьего. И что из этого?

- А то, что уже в три я была дома! Неужели всего за полчаса все могло случиться? Понимаешь, о чем я?

- Ты уверена во времени?

- Совершенно. Я посмотрела на часы перед тем, как пойти в душ ополоснуться. Еще мне стало обидно, что Олег даже не взглянул на меня, а только пробормотал что-то невразумительное.

- Ты принимала душ?!

- А что в этом такого. Хотелось смыть с себя клубную пыль, запахи и духоту.

- Жаль… - мрачно заключила Кира. – Ведь можно было написать заявление об изнасиловании при странных обстоятельствах. Вот тогда бы провели полное обследование, включая анализ крови на присутствие всяких там веществ. Это бы и стало мощным доказательством, что ты не виновата. В любом случае, понимаешь!

- Тебе хочется, чтобы я прошла еще через это унижение?!

- Теперь это уже не важно, после душа-то…

- А ничего, что я, как женщина, не ощущала никакого дискомфорта после, как ты говоришь, возможного изнасилования.

- Ой, Ася, не придирайся к словам. Твоя-то версия насчет 30 минут поездки в такси вообще провальная. Я могу подтвердить, во сколько мы расстались. Но кто подтвердит, что ты была уже дома через эти самые полчаса?

И смотрит на меня, как мне кажется, с осуждением.

Потом сидим ревем обе, понимая, что ситуация патовая. И как бы мы ни раскладывали фигуры на шахматной доске, возможности для их ходов нет и быть не может. То есть положение безвыходное, сколько бы вариантов мы не придумывали.

Итог один: Олег прав?!

Поэтому я должна исчезнуть из его жизни. Навсегда.

Наревевшись, я выкладываю подруге свое решение.

- И что, ты останешься здесь? – округляет она глаза-блюдца. – Он же найдет тебя! Уж лучше быть у него дома. Там хоть Софья Кирилловна за тебя заступится. А здесь…

- Может, к тебе? На время. А? – с надеждой смотрю на Кирюшу.

- Я бы с дорогой душой. Но ведь он и там тебя найдет.

Мы долго молчим. И вдруг Кира взрывается:

- Я придумала! Ты поживешь в доме моей бабушки. Мы с Максом планировали его продать. Но это не к спеху, подождет. Все равно мы улетаем во Францию. Сама понимаешь – свадебное путешествие! А до отъезда вряд ли успеем найти покупателя.

С горящими глазами она продолжает развивать свою идею:

- Дом небольшой. В частном секторе. Но соседи там неплохие. И удобства не во дворе, а по последнему слову, как говорится. Поживешь там, пока все не уляжется, а потом…

Смотрит на меня с сочувствием.

- Ты главного не сказала, - обрываю ее, – что я там одна буду делаааааать! – опять реву.

Моя истерика набирает обороты.

- Так, если ты сейчас же не прекратишь рыдать, я вызываю скорую. Или… звоню Олегу.

Последние слова действуют магически.

- Нннне нннадооо Олега. И сскорую не нааадооо. Я больше не плааачу.

- Ну вот и молодец. Я там у тебя чай ромашковый нашла. В пакетиках. Заварить?

- Нннет, он старый. Для полного счастья мне еще отравиться не хватает.

- Прогресс! Мы начинаем адекватно воспринимать действительность. Тогда предлагаю вернуться к вопросу о бабушкином доме. Это совсем рядом, в Одинцово. Не понравится, вернешься. Но к тому времени страсти улягутся, Олег поостынет. Глядишь, и помиритесь?

- Нет, я не смогу простить его.

- О, как мы заговорили. Я часом не ослышалась? Это кто кого не сможет простить?

- Кира, - я уже говорю спокойно, насколько это возможно, - он унизил меня недоверием и…