Измена. (не) удобная жена

Глава 1.

Ворочаюсь в постели, никак не могу уснуть.

Плотно зашториваю окна, надеясь, что сон скорее сомкнёт мои веки, но тщетно.

Даже тонкие полоски света, пробивающиеся сквозь тяжёлые шторы, теперь кажутся мне враждебными и назойливыми.

Часы показывают два часа ночи. Утро где-то далеко за горизонтом, оно кажется недосягаемым.

Нужно уснуть. А утром решать жилищный вопрос дочери основательно, жёстко, без колебаний. Вопрос Лады больше нельзя откладывать.

Она ушла от мужа внезапно, собрав вещи за несколько дней. Я не осуждаю её, в отличие от отца. Напротив, горжусь. Не каждый способен на такой решительный шаг.

Мы должны помочь. Конечно, она может жить с нами, ведь мы её родители. Но она в ссоре с отцом и категорически отказывается переступать порог дома, в котором выросла.

А квартира, купленная когда-то для её будущего, пустует. Ключи пылятся без дела. Вернее, теперь уже не просто пылятся — муж намеренно не отдаёт их дочери.

Смотрю на спящего Михаила. Его лицо спокойно, каждая морщинка разгладилась во сне, и кажется, ничто не тревожит его душу.

А вот у меня внутри всё кипит, словно пожар бушует.

Меня раздражает эта его ежедневная беззаботная уверенность в правильности своих поступков, и часто кажется, будто он вообще ни о чём не переживает. А может, действительно не переживает? Неужели собственные глупые принципы дороже семьи?

Сжимаю зубы, чтобы сдержаться и не начинать выяснять отношения среди ночи.

Нет, не буду этого делать. Но окончательно решила: «Он пусть делает, как хочет, а я больше не собираюсь разрывать душу беспокойство».

Плевать я хотела на его принципиальность! Пусть хоть десять замков навесит на дверь квартиры, а Лада с внучкой будут жить в нормальных условиях.

Я столько лет старалась избегать конфликтов и угроз, старалась убедить его пойти на контакт с дочерью. Хватит!

Мне надоело быть терпеливой и понимающей. Хотя понимаю что именно? Его упрямство и твёрдолобость?

Мы шли к этому успеху долгие годы вместе, значит, у меня точно такие же права на эту квартиру, как и у него.

С трудом возвращаюсь в кровать. Сон приходит лишь под утро, тяжёлый и беспокойный.

Открываю глаза, солнце уже высоко. Простыня с его стороны холодная, Михаил давно уехал.

Значит, серьёзного разговора без суеты и спешки сегодня не получится. Но я больше не собираюсь ждать. Больше не намерена откладывать решение вопроса, как делала раньше, ожидая его благоразумия.

— Миш, — звоню мужу на рабочий телефон, — я сегодня либо не приду на работу, либо сильно опоздаю.

— Без проблем. Что случилось? Решила прогуляться по магазинам?

— Нет. Есть другое дело. Где ключи от квартиры Лады? — Несколько мгновений повисло молчание. — Не молчи!

— Опять… Когда ты успокоишься, в конце концов? Зачем они тебе нужны?

Михаил никогда не был глупцом, почему притворяется сейчас, непонятно.

— Знаешь зачем. По новому кругу не хочу повторять. Скажи, где ключи, и обойдемся без конфликта.

— Нет, — рычит он, — она хотела самостоятельности, вот пусть и живёт отдельно! Ещё что-нибудь добавить хочешь?

Что-то ещё пытается объяснить, но я обрываю разговор. Не хочу больше выслушивать его оправдания, устала.

Хожу по дому, пытаясь понять, где могут быть ключи.

В обычном месте документов от квартиры их нет.

Перепрятал, вероятно, заранее, понимая, что и я способна проявить упрямство.

Ну да ладно, не иголка в стоге сена, всё равно найду. Только бы Михаил не забрал их на работу. Там уж точно искать придётся долго.

Обшарив всю спальню, коробку с документами, понимаю, что, скорее всего, Михаил спрятал их в кабинете.

Переворачиваю все ящики и полки кабинета, и наконец нахожу ключи в сейфе. Честно говоря, не ожидала увидеть их там, но он всё-таки поступил именно так.

Злюсь на Михаила, но одновременно чувствую усталость от постоянного стремления сгладить острые углы.

Этот страх конфликтов, годами сопровождавший наш брак, стал привычкой для него.

Однако теперь привыкание превратилось в злоупотребление со стороны мужа.

О том, что нашла ключи, ему не сказала. Должна ли я отчитываться о каждом своём шаге?

— Привет, Нинок, — звонок подруги отвлекает меня от собственных мыслей. Застегнув пальто, бегу к своей машине, — у тебя срочное что-то?

— Нет… А ты куда так спешишь? Запыхалась…

— Еду к дочери на квартиру.

— Зачем? — и голос становится настороженным.

— Дочь и внучка должны жить в нормальных условиях.

— Повздорили с Курбатовым, поди?

— Да. Но уже плевать.

— Ясно... — произносит Нина, явно не поддерживая моего решения.

Она хорошо знакома с характером моего мужа и всегда пытается удержать меня от конфликтов с ним. Особенно в вопросах жилья для дочери.

По её мнению, нужно просто набраться терпения — со временем он остынет, осознает свою ошибку и сам пригласит дочь обратно.

Но я с ней не согласна. Она не знает его так, как знаю его я.

Поэтому, увы, подруга здесь ошибается. Вряд ли всё сложится так гладко, как она предполагает.

— Зря ты так... Надо уметь уступать.

— Верно. И Курбатову самому не мешало бы об этом помнить.

— Ну знаешь, дочь твоя тоже довольно упряма.

— Ты хочешь сейчас это обсудить? — Придерживая ухом трубку телефона, завожу двигатель своей машины. — Всё, мне пора ехать. Если твой звонок не срочный, я перезвоню позже.

— Не переживай, ничего важного. Если твой звонок несрочный, я перезвоню позднее.

— Не переживай, ничего особо важного.

Еду в квартиру, думая, что нужно купить туда для комфортной жизни наших девочек.

Пробираясь через пробки, думаю о том, как развод дочери отразился и на наших отношениях.

Возможно, впервые за долгое время я открыто выразила несогласие с мужем.

До сих пор я всегда, несмотря на его сложный характер, стояла на его стороне при любых обстоятельствах.

Глава 2.

Стою растерянно и не понимаю, как действовать дальше.

Пока пытаюсь сообразить несколько секунд, слышу, как бренчат ключи с той стороны и муж открывает дверь.

— Зачем ты приехал сюда и закрылся? — тихо спрашиваю его

— А у тебя откуда ключи и кто тебе разрешил взять их из сейфа?! Так и думал, что надо сменить кодовый замок.

— А ты не оборзел?! — всё, моя выдержка слетает.

После моих слов замечаю удивление Курбатова, и, кажется, растерянность.

Пока он приходит в себя от моего поведения, переступаю порог, не сдерживаюсь и напоминаю ему о том, что это и моя квартира тоже!

Он совершенно точно не будет указывать мне, когда приходить сюда.

— Зачем ты здесь? — продолжаю допрос.

— А ты? — не отвечает, нахмурившись, отводит глаза и заметно нервничает.

— Кто тебе позволил прятать ключи в сейф?

— Я не прятал, а убрал от глаз дочурки, чтобы не было соблазна забрать их.

— Лучше молчи сейчас, — предупредительно поднимаю руку, не желая больше слушать его. — А то поссоримся!

— Заходи в дом! Ещё не хватало спектакли нашим соседям устраивать, — открывает широко передо мной дверь.

Он прав. В этом прав. Совершенно точно не надо портить Ладе репутацию. Ей здесь скоро жить, и незачем, чтобы соседи обсуждали её родителей.

Захожу в квартиру, ставлю сумку на пол, оглядываюсь по сторонам.

Разуваюсь и вхожу в одну из комнат. Чувствую, как муж идёт за мной следом и практически дышит в затылок.

Я давно здесь не была, так как не было в этом никакой необходимости, но стабильно, раз в год заказывала клининг.

Как раз примерно месяц назад, принимала фотоотчёт об уборке и оплачивала работу, поэтому порядок, который царит здесь сейчас, не удивляет.

— И всё-таки, зачем ты здесь? Ты так мне и не ответил. Но я очень хочу знать. Крайне странное поведение, не находишь?

— Да? И в чём же? — удивляется даже.

— Ты ни слова мне не сказал, что собираешься сюда. С чего вдруг приехал?

— Проверить всё хотел, — не смотрит мне в глаза, продолжает злиться. — И вообще, нечего мне допрос устраивать. Раз я здесь нахожусь, значит, так надо! — командным тоном в привычной манере.

Характер Михаила я знаю очень хорошо. У него, когда он злится, не работает чувство меры. Он может сказать много гадостей, обвинить собеседника во всех грехах, сорваться до оскорблений, и это, пожалуй, его самый огромный недостаток.

Я давно привыкла к его манере общения, да и его окружение тоже, а вот у новых людей это вызывает шок.

Мне неожиданно хочется ему ответить, и слова эти далеко не комплименты. Но для начала надо выяснить вопрос, который меня волнует в данный момент.

— Что проверить? — не понимаю.

— Всё! Что ты ко мне прицепилась?! Всё ли здесь в порядке, хотел проверить.

— Зачем? Ты же никогда не интересовался вопросами чистоты в доме или квартире. Ты говорил, что это женские вопросы, — пожимаю плечами, а в ответ получаю очередную порцию раздражения.

— А теперь решил проверить, — цедит сквозь зубы, обрубает твёрдо. — На! Забирай, — протягивает мне свою пару ключей. — Пусть въезжают. Лада и Алиска! Пусть въезжают! — повторяет, но словно через себя переступает, выдавливая эти слова.

— Ты передумал?! — не скрывая своего удивления, говорю мужу.

Мне так хотелось, чтобы он сам принял это решение, и, кажется, всё получилось. Со временем он успокоится и поймёт, как был не прав. Такое бывает у нас, главное, переждать бурю.

— Да! — а глаза агрессивные.

— Удивил! Честно! Но… почему вдруг, Миша?!

— Да потому что… — держится, но вижу, хочет мне всё высказать, — ты мне надоела с разговорами об этой квартире! Только и слушаю «отдай ключи дочери, отдай ключи дочери», — словно показывает меня, передразнивая в моей настойчивости. — Ты меня достала! Проще отдать ключи, чем жить с тобой, слушая это! Не нужна мне эта квартира, если каждый раз из-за неё мы собачиться будем! Забирай и больше ко мне с этим вопросом не приставай!

— Миш, ты же понимаешь, что я могла сама давно эти ключи отдать ей, но не отдала, — теперь перехожу в привычную для себя манеру разговаривать спокойно.

Я добилась своего, нет смысла больше спорить и ругаться.

В душе в этот момент я ликую, понимая, что Курбатов сумел услышать меня и принять мои аргументы.

— Не думал никогда, что ты будешь настолько упряма.

— Нет, Миш, это вы как два барана, а не я упряма. Дочь гордая, и ты такой же. Только мне хочется, чтобы каждый из вас понял, что все ваши пустые обиды друг на друга — это полная глупость! Миша, отпусти дочь, она выросла, хватит диктовать ей правила, как надо жить. У неё своя жизнь, и она тебе не принадлежит. Если ей плохо в том браке, пусть разводится. Она имеет право на своё личное счастье, как ты не понимаешь этого?!

— Она испортит нам репутацию!

— Да кому важна и нужна наша репутация?! Все давно привыкли к тебе и знают, что ты дядя самых честных правил, — пытаюсь перевести в шутку разговор.

— Мне нужна! У нас всё было идеально, пока она не взбрыкнула!

— О дочери думай, а не о репутации! Помирись с ней. Даже если вы не смогли найти общего языка, это не значит, что она плохая. Это значит лишь, что у нашей дочери на всё есть своё мнение.

— Хватит! Ключи отдал, закроем тему! — снова огрызается. — Мне пора на работу! — оглядывается внимательно по сторонам, словно проверяет, всё ли действительно в порядке. — У меня неприятностей выше головы в компании, и ты ещё здесь со своими нравоучениями! Отстаньте от меня! Дочери скажи, что квартира с сегодняшнего дня её, на днях всё оформим нотариально подарком.

— Ты даже согласен подарить её ей официально? — сегодня день неожиданных потрясений. — Я в добром шоке. Курбатов, что с тобой?

— Да! Всё, я ушёл. Домой рано не жди! — Хлопает дверью и уходит, не прощаясь.

Сажусь на диван и обнимаю себя за плечи.

Двоякое чувство испытываю в этот момент. И гадко, и радостно на душе одновременно. Гадко оттого, что ради этих ключей, мне пришлось несколько недель ругаться с ним, а радостно от осознания, что у дочери и внучки теперь будет нормальное жильё и условия для жизни.

Глава 3.

Перед глазами у меня трусы… Женские, чёрные стринги.

Но каким образом они оказались в нашей квартире, а главное — чьи они?

Клининг… он был совершенно недавно. И здесь никто не жил…

Сознание желает включить дурочку, преследуя цель защититься от понимания реальности, и придумывает, что это могут быть стринги нашей дочери.

Но она здесь ни разу не была… Этот вариант исключаю.

И всё-таки логика двигает меня вперёд в одном только самом вероятном направлении: это трусы не моей дочери, а чужой девушки или женщины.

Возраст по таким вещам определить невозможно. Их может носить как и очень молодая особа, так и дама в возрасте. Всё зависит только от вкуса, восприятия мира, моды и себя самой.

— Нет, — кручу головой, убеждая себя в невозможности таких событий, — нет, не может быть. Этого просто не может быть.

Тру виски руками, сжимаю голову, представляя, что в данный момент я нахожусь во сне и боль, которую я причиняю себе в эту минуту заставит меня проснуться.

Но, к сожалению, я не сплю.

Я всё так же в квартире, в которой не была несколько лет, и куда не планировала приезжать ещё вчера вечером.

Да, я настаивала на том, чтобы отдать дочери ключи от неё, но пока Лада сама категорически не хотела переезжать, я не была слишком категорична в разговорах с мужем о ключах и её проживании здесь.

Что происходило в ней все эти годы? Неужели я что-то очень важное упустила в нашей совместной жизни?

Несколько раз я приезжала сюда, но она словно не «живая» стояла, в ней совершенно точно никто не жил.

Значит, разовые встречи?

В этот момент все складываются в единую картинку, и выводы мне категорически не нравятся: пустующая годами квартира, категоричное нежелание Михаила отдавать ключи нашей дочери, сопротивление тому, что здесь кто-то будет жить, перекладывание ключей из привычного места в сейф.

А кроме этого, неожиданное появление его здесь после моего ярого сопротивления и вопроса о ключах, растерянный взгляд, возбуждённое нервное состояние, наш странный разговор без ответов на поставленные вопросы.

Как много всего из того, что я сейчас думаю, намекает мне на страшные вещи.

— Нет, нет, этого не может быть! — повторяю эти слова.

Это не про Михаила! Это всё не о нём! Потому что он слишком честен и принципиален.

Главный борец за семейные ценности и изменщик в одном лице? Чушь какая!

Трясущимися руками беру в руки телефон.

Я умею держать себя в руках, но мысль, что он настолько подлый обманщик заставляет мою нервную систему ходить ходуном.

Именно из-за этого я не могу успокоиться и унять эту дрожь в руках.

Хочу срочно позвонить ему, но потом передумываю. Нет, нельзя, не сейчас. Прежде надо успокоиться и всё ещё раз проанализировать.

К тому же понимаю: если говорить о таких находках, будучи не рядом, это будет очень опрометчиво с моей стороны.

Задавать ему вопрос по телефону, откуда у нас в квартире чужие женские трусы неразумно, потому что он может прервать звонок, получить время, чтобы потом, при встрече иметь возможность выкрутиться.

Нет, нельзя в эмоциях терять шанс выяснить правду. Лучше посмотреть ему глаза, когда буду показывать ему этот предмет, и задавать вопросы.

Пусть муж скажет что-нибудь, что позволит мне исключить мысль о его встрече здесь с другой женщиной.

А поверю я в это или нет, это уже другой вопрос.

— Миша… — как бы мне хотелось, чтобы голос мой звучал уверенно сейчас, но моё волнение, несмотря на все мои старания, отражаются в каждом звуке.

— А?

— Миша… — наконец-то снова произношу, пытаясь сохранить спокойствие.

На том конце провода повисает молчание, словно каждый из нас ждёт, что дальше. Оно кажется мне сейчас бесконечным, словно между нами возникла целая пропасть.

— Ну? Что с тобой? Говори!

— Ты где сейчас? На работе? Уже доехал?

— Да, я на работе. А где ещё, по-твоему, я могу быть? — в его тоне слышится обида и злость, которые были во время нашего последнего разговора.

— А, да. Времени счёт потеряла. Я скоро приеду к тебе.

— Ты же говорила, что не собираешься сегодня приезжать… — удивлён.

— Передумала.

— Хрен вас, женщин, поймёшь! Десять пятниц на неделе, — выговаривает раздражённо.

— Вас, это кого? А кого ты ещё хочешь понять? — не удержавшись, выдаю, стараясь скрыть своё возмущение.

— В смысле…

— Ну ты сказал про женщин во множественном числе, — уточняю.

— Альбина, прекрати! Ляпнул, не подумав. Ты никогда не была дотошной до моих слов, с чего вдруг сейчас стала? А ты, кстати, так и не ответила, что с твоим голосом? Что-то случилось после того, как я уехал?

— Я скоро буду, — больше не хочу разговаривать и кладу трубку.

Понимая, что мне невозможно сейчас ехать за рулём само́й, вызываю такси.

Ожидание занимает около двадцати минут, я хожу по квартире из угла в угол, думая, о том, что надо найти хоть какой-то пакет и убрать эту вещь туда.

В конце концов, не в руках же мне её вести ему в офис?

От представления, что здесь могло происходить, кажется, сейчас вывернет наизнанку.

Трясу головой и гоню из головы навязчивые мысли о двойной жизни моего идеального мужа.

Нет, никак не могу поверить, что Михаил — обманщик.

Как же можно так уметь врать, чтобы я ни разу за всё это время даже не усомнилась в нём и его верности?

Я же не слепая и не глухая. Должны же были быть хоть какие-то предпосылки.

Он никогда не задерживался вечерами на работе до поздней ночи, он даже никогда там не оставался ночевать, несмотря на то, что в отдельном кабинете у него оборудована комната для отдыха. А она, между прочим с душевой кабиной.

Я входила и в кабинет, и в комнату для отдыха без предупреждения. И не было даже мысли, что у него есть другая женщина.

Хоть я и не принюхивалась, но ни запаха чужих духов, ни волос на пиджаках, ни губной помады на рубашках тоже не было.

Глава 4.

Практически не доехав до компании, поворачиваю домой. Теперь жалею, что набрала ему на эмоциях и сказала о приезде.

Нет, не так нужно действовать. Сначала квартира для дочери, потом трусы и признания.

Благо есть знакомый нотариус, который решает наши рабочие вопросы в части заверения сделок. Получилось договориться с ним о завтрашнем оформлении договора дарения квартиры от отца дочери.

Пишу Михаилу смс, что, сильно разболелась голова и передумала ехать в офис.

— Нормально всё? — заходит домой ближе к вечеру.

— Да. Чувствую себя плохо после бессонной ночи, — кивает. — Ты успокоился по поводу квартиры?

— Почти... — но вижу, разговаривать на эту тему не хочет.

— Отлично. Завтра сделка. Ключи Ладе отдала, — вру, — они на днях въезжают.

— Какая сделка? — напрягается, прекращает раздеваться.

— Ты говорил, что оформишь дарением на Ладу квартиру?! — глаза круглыми делаю, будто удивлена. — Ты же не обманул, правда? Или передумал?

— А, это, — кивает, — не нужна мне больше эта квартира, пусть забирает. Надоели вы мне с ней.

На меня больше не злится, остыл… Расслабился, будучи уверенным в себе.

— Больше?

— Ну что за идиотизм до слов докапываться у тебя появилась? — снова начинает нервничать, но мне пока это не выгодно, не буду нарываться на скандал. — Ты раньше не была такой, Альбина. Прекращай, тебе не идёт быть занудой!

— Главное сделай, что обещал. В полдень у Степаненко. Документы, которые нужно для сделки, я сложила в папку.

— Быстро ты, — хныкает.

— Кую железо… А то вдруг передумаешь.

— Ну, я же сказал. А раз сказал, значит сделаю. Альбин, слушай, попей что-нибудь. У тебя, видимо, гормональные изменения начинаются, — намекает мне на мой возраст. — Нервная ты стала, споришь со мной, конфликтуешь… Я этого не люблю.

Ничего не отвечаю, ухожу спать. Только сна опять нет. Я беспокоюсь сейчас лишь об одном: чтобы всё гладко прошло в вопросе оформления документов.

Лада подъехала к назначенному времени, с отцом при встрече они не обмолвились ни словом. Словно рядом стояли чужие люди.

Он смотрел на неё свысока, показывая, что не изменил свою позицию. А она вообще на него не смотрела, словно не существовало его для неё.

— Мы с дочерью ещё кофе выпьем, — даю себе возможность не сразу с ним в офис ехать. — Буду через час, — кивает.

С Ладой стараюсь держаться ровно и не рассказывать о том, что с нами произошло. Удаётся сохранить лицо, и это радует.

Проходит час, выпито кофе, прощаюсь с дочкой, и теперь пора в офис для разговора о чужом нижнем белье.

Оно, кстати, так и провалялось у меня в сумке всю ночь. Выброшу потом и сумку, не хочу её больше носить.

Пока еду в офис, вспоминаю прошлое…

Мы в разное время друг для друга всегда старались быть поддержкой. Сначала он для меня, потом я для него.

В бизнесе ведь тоже случаются провалы, не всегда всё гладко.

Мы познакомились в сложный период моей жизни, когда мама тяжело заболела и я осталась один на один с этой бедой.

Деньги буквально утекали сквозь пальцы, когда я пыталась обеспечить ей должный уход. В те дни мне казалось, что просвета не будет, жизнь остановилась, но появился Михаил и стал моим спасением и убежищем от всех бед.

Он клялся в любви, обещал, что теперь я не буду ни в чём нуждаться, и в этом не обманул.

Бравый молодой военный взял на себя ответственность не только за меня, но и за мою больную мать.

Как в той самой доброй сказке стал моим принцем, решив махом все проблемы: оплатив маме лечение, которое облегчило её состояние, устроив меня на работу через своих знакомых и позволив поверить в то, что жизнь состоит не только из одних трудностей и преодолений.

Она состоит также из любви и возможности жить, не страшась завтрашнего дня.

Думаю о его внешности сейчас. Михаил — красавец… Мне так льстило, что вокруг было столько женщин, а он мне верен и на внимание чужое женское не реагирует!

Всегда обручальное кольцо на безымянном пальце как оберег от чужого назойливого внимания.

Сладость и гордость для любой жены, неправда ли?

Внушительный рост, по-прежнему широкие плечи, уверенная осанка бывшего военного, тёмные волосы, едва заметная седина, появившаяся в висках, строгий и элегантный деловой костюм — так выглядит сейчас мой муж.

Только внешность — это ведь ещё не всё.

Со временем, когда стал проявляться его характер, убедилась в этом.

Любая бочка мёда не бывает без ложки дёгтя. Вот и у нас такая имелась.

Когда уже появилась Лада, я поняла, что мой муж оказался маниакально требовательным по отношению к себе и окружающим.

Жена, красавица и умница, дочь отличница, зять успешный и перспективный.

Полный набор идеальной семьи, где никто не имеет права на ошибку и подчиняется беспрекословно требованиям главы нашего дома.

Мы с дочерью соглашались на это. Я из чувства благодарности, как понимаю сейчас, а дочь из-за уважения к отцу.

Он был непререкаемым авторитетом, но, надо сказать, что и жили мы очень хорошо, если говорить о финансовой стороне вопроса.

Понимая, что мы с Ладой принимаем его характер, со временем Михаил перестал уже стесняться показывать его. Жена, пусть и с небольшим конфликтом, но сгладит острый угол, дочка промолчит.

Он всё чаще хамил в своём окружении и проявлял открытый эгоизм, а я смотрела на него и не понимала: что случилось с тем человеком, которого я любила?

Возможно, успешный и быстрый взлёт в бизнесе так повлиял на него. Кто же теперь ответит?

Да и какая, собственно, разница. Надоел этот вечный самоанализ, впрочем, как и анализ его поступков.

Сейчас, добираясь до офиса, представляя его в объятиях другой женщины, дыхание перехватывает от понимания, что это может быть правдой.

Никогда не представляла, а теперь представила. От этого по телу пробегает холодок, кожа покрывается мурашками.

Глава 5.

Всматриваюсь в его лицо.

— Да, я так и поняла, что ты не слышал, — в этот момент, мне кажется, он разговаривает именно с той, с кем изменяет мне.

К сожалению, только не смогла услышать, голос в ответ женский или мужской был. Слишком далеко он стоял.

— А с кем ты сейчас… ты так эмоционально разговаривал? — Пытаюсь говорить ровно, но голос предательски дрожит и, кажется, выдаёт меня.

— Неважно... — коротко отвечает, отмахиваясь рукой. — По рабочим вопросам. Одно мудило очень хочет попасть в нашу компанию, только вдруг решил мне свои условия начать диктовать. Договорённости нарушить. Мол, зарплату можно бы и побольше, и должность повыше.

Он, как всегда — высокомерен.

— У него связей много, пригодятся. Почувствовал, видимо, мой интерес к своей персоне и решил обнаглеть. Но я не позволю ему мне указывать.

«Ты, Михаил, тоже, видимо, мудило, которое нарушает договорённости о верности. Только я всё равно добьюсь правды, даже если это мне будет стоить нашего брака», — думаю про себя.

— Позвони, договори с человеком, — киваю в сторону гаджета. — Зачем прервался, если вопрос срочный.

— Сам позвонит. Или потом как-нибудь наберу, — не соглашается на моё предложение.

— Сейчас, — настаиваю, — позвони сейчас.

Муж нехотя берёт телефон в руки и нажимает на последний звонок. Даже без моих подсказок ставит на громкую связь.

— Алло, — слышу мужской голос.

— Мы недоговорили…

— Я сейчас уже не могу. Извините, Михаил Семёнович, попозже наберу. Хорошо? На совещание убежал. Времени нет совсем.

В этот момент я была уверена, что там будет его дама сердца, и здесь я его в два счёта разоблачу. Но ошиблась и выгляжу нелепо перед ним теперь.

Но я и к этому готова, потому что мне нужно, чтобы он знал про мои подозрения.

— Ну, и что тебе причудилось заставить меня ему позвонить снова? — разваливается на кресле довольный.

— Причудилось, что ты мне изменяешь…

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Что? Изменяю? Ты серьёзно? — он пытается притвориться удивлённым, но продолжает улыбаться.

— Конечно.

— О чём ты? Конкретнее! Много воды! Откуда мысли такие глупые?

Обычно я стараюсь избегать истерик, но сегодня меня словно подменили и так сильно хочется сорваться, выплеснуть всё накопившееся внутри наружу.

На языке крутится банальный вопрос: зачем ты так поступаешь со мной, ведь мы прошли вместе такой долгий и сложный путь! Разве нельзя было обойтись без лжи? Если уж влюбился в кого-то, уходи, но зачем обманывать?

Но… но я снова сдерживаюсь.

— С чего ты это взяла? Откуда такие подозрения? Но, хотя, подожди-ка… — он неожиданно улыбается, словно уловил суть происходящего, кивает победно. — Кажется, я всё понял! Ты так решила из-за того, что ты застала меня вчера неожиданно в той квартире?! Да, да, так и есть.

Он кивает сам себе в подтверждение своих слов.

— Я же тебе сказал: приехал, чтобы всё проверить. Чтобы порядок был, чистота. Мне надоело ссориться с тобой из-за дочери. Решил, что проще уступить, отдать ключи и закрыть этот вопрос навсегда.

Его слова звучат логично и убедительно, и будь я наивной дурой, поверила бы.

Но я не верю, потому что пока он не знает того, что знаю я.

— Я уже слышала это.

— Ну тогда, зачем задаёшь прежние вопросы? Ничего нового ты больше от меня не услышишь.

— Хорошо… Допустим… Ну, тогда скажи мне, что это? Объясни, я жду!

Швыряю на стол пакет, из которого вываливаются женские трусы.

Всё, назад дороги нет. Теперь будь что будет.

Сейчас он мне скажет, что да, изменяет, он же правдоруб!

Сердце колотится где-то в горле, руку даже приложила к нему, чтобы притормозить скорость.

Но это лишь мои ощущения, естественно, сердце на прежнем месте, и в горле его нет.

Сначала смотрит на бельё, потом отворачивает лицо.

— На меня посмотри! Не отворачивайся! — практически кричу.

Срываюсь. Я тоже не железная, и мне тоже больно. Хватаю его за рукав и заставлю его ко мне повернуться.

Потому что мне нужно увидеть его реакцию, каждую эмоцию, каждый оттенок чувств на его лице в этот момент.

Поворачивается ко мне на моё требование.

— Ну! Чего молчишь? Ты ведь всегда был нашим героем — прямолинейным, искренним, настоящим бойцом за правду и верность. Мы ведь все знаем, какой ты сильный духом человек, способный идти до конца ради своих убеждений. Так что будь собой, оставайся верен своим принципам, ведь именно этого я от тебя жду сейчас.

Тишина. В воздухе висит напряжение.

Мой муж смотрит сначала на меня, потом снова краешком глаз на эту вещь, которую я так демонстративно выложила перед ним, но не прикасается к ней.

Что, растерялся, милый?

— Что это? — кивает в сторону куска ткани и наконец-то начинает говорить.

— Ты мне скажи, что это. Я тебя об этом как раз и спросила.

— Вроде как… трусы?! Твои? Ты зачем их приволокла сюда? — нет эмоций, которых я так ждала. Не выдал себя.

— Не мои. Чужие. Я нашла их…

Разговор обрывается быстрым стуком в дверь, а затем, буквально через пару секунд в кабинет моего мужа без спроса заходит его секретарша. А точнее, практически залетает.

— Михаил… — смотрит удивлённо на меня и сразу затыкается.

Я теряюсь от её бесцеремонности. Он не позволяет таких вольностей никогда и никому. Только я могу появляться без разрешения и предупреждения, для остальных только с согласия хозина кабинета.

Кто и когда позволил ей, не дожидаясь его позволения, заходить?

Мой муж никогда не потерпит подобного поведения. Или… всё-таки потерпит… от некоторых…

Неожиданная мысль на фоне того, что происходит сейчас в этом кабинете, обжигает мой мозг.

Может, она и есть обладательница тех самых кружевных чёрных трусов и именно с ней он мне изменяет?

Глава 6.

Я, если честно, даже о ней не подумала в качестве его любовницы.

В голове крутилось несколько возможных претенденток на сердце Курбатова, но вот о ней...

Нет, даже в мыслях не было. Слишком мало работает, и никогда не вызывала каких-то подозрений.

Хотя, если подумать, проанализировать, почему, собственно, нет?

Конечно, всё логично.

Классика жанра, как говорится: босс и его секретарша. Такое встречается сплошь и рядом. Общество давно потеряло моральные ориентиры, и такие истории стали чем-то обыденным.

Возможно, именно поэтому она так легко зашла сюда не дождавшись его разрешения?

Тишина, все замерли, будто не зная, куда деться от этого неловкого момента.

— Михаил Семёнович, — поправляю я её. — Не Михаил!

— Да, да, я просто не успела закончить, — кивает, не поднимая глаз.

— Что вы хотели, Лиана? — вместо мужа спрашиваю секретаршу.

Девушка выглядит смущённой и растерянной.

Почему она зашла именно сейчас, когда мы ведём такой важный разговор, который, по сути, может изменить всё в наших жизнях?

Совпадение?

— Простите… Я… — голос девушки дрожит от волнения, словно каждое слово приходится вытаскивать с трудом.

Она опять делает паузу, чем меня уже бесит. Смотрит на своего босса, ждёт хоть какой-нибудь реакции от него.

— Там звонят, — показывает пальцем в сторону телефона, стоящего на столе у моего мужа. — Михаил Семёнович, там вам звонят… — повторяет как для глухих.

Мой муж ничего не отвечает, только поворачивается к телефону.

— А почему вы не нашли другой способ сообщить о звонке? Почему бы просто не соединиться через телефонную линию? Разве об этом нужно сообщать, залетая без ожидания приглашения к шефу в кабинет? Для этого можно просто позвонить и соединить.

— Да, да, но трубка у Михаила Семёновича с гудками короткими, — бубнит в ответ. — Вероятно, плохо положили её...

Ох, как же она не вовремя появилась. Я не догадалась даже дверь на замок закрыть, чтобы нас никто не отвлекал.

Теперь, пока отчитываю секретаршу, у него появилась возможность подумать, как мне ответить насчёт измен, и как выкрутиться.

— Да, всё верно, так и есть — подтверждает Миша, едва сдерживая раздражение, проверив, что трубка действительно положена не до конца.

Я заметила, что его лицо мгновенно напряглось, когда она залетела так вот, без стука.

Зная своего мужа, я видела, как внутри него, пока она пыталась оправдаться закипал гнев.

— Соединяй! И больше не смей входить без разрешения! Я тебе сколько раз говорил? Если ещё раз зайдёшь без стука, уволю! Тебе ясно?! — орёт угрожающе.

Пока он высказывает ей всё, а она пытается оправдаться, я невольно приглядываюсь к девушке и вспоминаю факты о Лиане.

Что я о ней знаю?

Высокая, стройная, с длинными чёрными волосами и огромными тёмными глазами, сверкающими на её бледном лице. Очень красивая девушка!

Ну, в принципе, стандартная внешность для секретаря серьёзной компании.

Впрочем, Лиана - полная противоположность мне.

Нет, я не уродина, естественно, но ноги мои не от ушей, в отличие от её и возрастом я постарше.

Невысокая блондинка с карими глазами, но при этом до сих пор сумевшая сохранить стройное тело и ухоженную кожу.

Несмотря на то что мне уже за сорок пять, я никогда не ощущаю себя в каком-то комплексе среди молодых девушек в нашей компании.

Напротив, некоторым из них фору дам!

Секретарша едва заметно кивает, и, пробормотав очередные извинения, закрывает за собой дверь кабинета.

Михаил несколько минут разговаривает по телефону, при этом постоянно теребя и поправляя галстук, будто тот стал вдруг слишком тугим и мешает нормально дышать.

А я смотрю на него в этот момент и представляю, словно это удавка. И как она на его шее затягивается.

Он, после кинутых на его стол трусов теперь заметно нервничает.

Заметила, что от былой уверенности и вальяжного общения после такого сюрприза не осталось и следа.

Лицо его покраснело, а рука, держащая телефонную трубку, пока он разговаривает, немного подрагивает.

Продолжая разговор, он стягивает с тебя пиджак, и я замечаю, что на уровне подмышек у него появились мокрые пятна от пота.

Закончив разговор, кладёт трубку и замолкает.

— Только не говори мне, что это Лиана хозяйка этих трусов, — произношу, едва сдерживая удивление. — Миш, ты не можешь быть настолько банальным и глупым. Да и она, вроде замужем... Не помню точно, но вроде замужем…

— Что за чушь?! Не говори ерунды! — отвечает он, явно недовольный моим предположением. — Она просто невоспитанная и тупая!

— Ну, тогда если не она, ты так и не сказал, чьё это, — киваю в сторону трусов.

Он смотрит на бельё с пренебрежением, и со злостью отшвыривает пакет в сторону.

— Ладно, я не планирую с тобой вести игры «вопрос-ответ». Если ты не собираешься говорить правду, я сама додумаю, но тогда, ты понимаешь, чем мои выводы чреваты.

— И чем? — ухмыляется, неожиданно возвращаясь в прежнее амплуа самодовольного индюка.

Ему пару мгновений понадобилось, чтобы прийти в себя и нацепить лицо спокойствия и безразличия.

— Всё просто. Как обычно поступают женщины, узнав об изменах мужа? — пожимаю плечами.

— Ну, если брать тех, которым есть что терять, то, по статистике закрывают на это глаза и живут дальше. По крайней мере, так у многих наших друзей было, помнишь?

— Ну тогда я не среднестатистическая женщина. Я уйду от тебя, Миша. Навсегда, бесповоротно, и потом подам на развод. Не надо думать, что, если я многое принимала от тебя в части твоего характера, означает, что я приму всё.

— Нас многое связывает.

— Если ты об имуществе, всё, что у нас есть, пополам.Так ведь по закону, верно? Так что, нищая не останусь. А если обманешь, и окажется, что скрываешь доходы, так ты вообще не мужик, — давлю на самые бесячие для него моменты.

Глава 7.

Я знаю только одного Лисовского.

Это друг нашей семьи, с которым Михаил дружит ещё с военного училища.

С этим человеком мы знакомы не первый год, но последнее время он появлялся в нашем доме гораздо реже, особенно после своего развода с Ириной.

А ведь когда-то мы были очень близкими друзьями.

С Ириной они развелись два года назад после того, как она узнала о его многочисленных изменах.

Тогда для меня это стало сильным потрясением, потому что я помнила этого мужчину как верного друга семьи, который часто приходил к нам домой, привозил подарки Ладе, шутил со мной и производил самые лучшие впечатления.

Потом, после того, как всё открылось, Григорий долгое время пытался сохранить семью, но Ирина была непреклонна.

Пару раз он пытался перенести судебные заседания, где решался вопрос о расторжении брака, настаивая на том, что им обоим нужно остыть и иметь время для примирения.

Но жена его была настроена категорично.

Тем не менее Лисовский не сдаётся, и теперь снова пытается вернуть её, утверждая, что она единственная настоящая любовь всей его жизни.

— Да, ему. Ты же знаешь сейчас его положение, он ушёл с семьи, оставил и всё, встречаться с женщиной негде, но не в однушку же ему их приводить!

— Он не ушёл, а выгнали его, потому что он шлялся и обманывал Ирину! Погоди, — пытаюсь всё в кучу собрать в голове, — но он же вроде с женой хотел помириться? Так эмоционально рассказывал пару встреч назад, как он старается наладить с семьёй контакт…

— Может передумал, я откуда знаю. Я что, в мозг его могу залезть, чтобы узнать его мысли и желания?! — Курбатов уже открыто нервничает.

— Пусть так. Но зачем ты даёшь ему ключи от Ладиной квартиры?! И ты разрешаешь ему таскать туда своих… женщин и разводить эту грязь в квартире своей дочери? Решил позволить ему заниматься этим.

Возмущаюсь, представляя картину.

— На кровати, где будет спать твоя дочка или наша внучка? — злюсь на своего мужа, хотя, если признаться, сомнение в правдивости этих слов меня не оставляет.

— Ну а что, я, по-твоему, должен был отказать другу? У Лады шикарная квартира, с хорошей обстановкой, мебелью, техникой. Ему хотелось произвести впечатление на свою женщину! Нормальное желание любого современного мужика!

— Пустить пыль в глаза, короче... — смеюсь, не скрывая сарказма. — И всё-таки не понимаю насчёт Ирины. Он хотел наладить отношения с женой, мы только недавно разговаривали, и она рассказывала мне как он в очередной раз клялся в любви, и убеждал, что без семьи ничего для него не имеет смысла.

— Может, она себе чего напридумывала. Вы же любите всё романтизировать. Пришёл по какому-то вопросу, а она решила, что он к ней подкатывает!

— Ок, — улыбаюсь. — Ну, ладно, допустим, — говорю, поднимаясь со стула.

А дальше замечаю, как мои действия напрягают моего мужа. Потому что я подхожу к его рабочему столу, беру в руки его телефон, снимаю блокировку и набираю номер Лисовского.

Протягивая трубку мужу, я продолжаю:

— На.

— Что ты делаешь?

— Звоню твоему другу. Поговорить с ним об этих трусах хочу. А ты просто включи громкую связь и спроси его прямо сейчас, что он оставил в спальне нашей дочери под кроватью вместе со своей… пассией.

Я вижу, как лицо мужа мгновенно меняет выражение. Видимо, не ожидал от меня таких действий, потому что теперь он выглядит удивлённым, почти ошарашенным.

Естественно, не ждал! Ведь я всегда была рядом с ним, поддерживала его во всём, верила каждому его слову безоговорочно и ни одно не ставила под сомнение.

А здесь вдруг такое резкое изменение в моём поведении… Для него это словно удар под дых, и ему это явно не нравится.

— Ну же, Миша! Почему ты молчишь? — не отступаю. — Или всё-таки, правда, что я предположила? Ты, Миша, должен был понять за эти годы брака главное: я могу простить многое, в том числе грубость, вспышки гнева, даже заносчивость, которую ты уже практически никогда не сдерживаешь. Но вот измену… Никогда! В этом дерьме ты будешь полоскаться один!

— Успокойся! — начинает психовать. — Ты совсем с ума сошла? Несколько минут назад заставила одному придурку звонить, теперь другому! Когда я вообще дал тебе повод думать, что у меня может быть кто-то ещё?

— Почему ты так реагируешь? И почему звонить ему не хочешь? Ведь он даже не женат сейчас. Что тут такого, если это правда? Ок, я стерплю, что ты разрешил ему встретиться с кем-то, но пусть он сам подтвердит мне это.

— Ты унижаешь меня такими требованиями! Неужели ты сама до этого не додумалась?! — стучит пальцем по своей голове, намекая на мою тупость в поведении сейчас. — Я никому не собираюсь звонить!

— Ну тогда это значит одно: ты лжёшь.

Экран телефона гаснет, и я кладу его на стол.

Именно в этот момент, почему-то понимаю, что никогда не задумывалась о том, как и при каких обстоятельствах я могу узнать об изменах собственного мужа.

Он очень много работал, вечерами, как правило, всегда возвращался домой, в командировки ездил так, чтобы обязательно вернуться домой как можно быстрее.

А теперь одна находка перечеркнула мою веру в него, и словно пелена с глаз упала.

Пришла мысль в голову, которая теперь не отпускает: если захотеть изменить, можно сделать это и днём.

В общем, если поставить цель обмануть - обманешь.

Встаю, желая уйти прочь из этого кабинета. Становится душно и, кажется, словно не хватает воздуха теперь и мне. Только у него не хватает от вранья, а у меня от возмущения и боли.

Муж, понимая, что я собираюсь уйти, преграждает путь.

— Не путайся у меня пути, Курбатов. Я хочу уйти.

— Нет! Мы недоговорили.

— Мне всё ясно. Я даже без твоих ответов получила доказательство твоих измен. Одна нелепая случайность, вещь, оставленная тобой или твоими… девками, и ты пойман.

— Нет. Я же сказал, это не моё! Хорошо! — практически орёт, — я позвоню ему!

Глава 8.

— Гриш… — начинает нерешительно, сжимая с силой трубку телефона.

— М? — спокойный, расслабленный голос друга.

Курбатов смотрит на меня и словно сомневается, продолжать ли этот разговор.

Скрещиваю руки на груди и жду. Просто жду.

— Слушай, жена моя тебя застукала…

— Что сделала? — словно не понимает.

— Жена, говорю, моя тебя застукала в той, квартире, которая стоит у нас пустая. И от которой ты периодически просишь у меня ключи, — голос его становится стальным. — Она нашла вещь твоей б… — передумывает оскорблять пассию Лисовского, — женщины, и теперь хочет со мной развестись, утверждая, что это моё и я ей изменяю.

Опять повисает молчание.

— А что она нашла? — голос Григория полон, как, мне кажется, теперь, возмущения.

— Чёрные кружевные стринги! — говорит быстро мой муж другу, не дав мне даже опомниться.

— А… да… — между словами несколько секунд, — это моё, — выдавливает из себя Григорий. — Ну, конечно, то есть, не совсем моё... — сразу поправляет.

— Ну, я же говорил! — поворачивается ко мне. — Гришка, признавайся, раз начал! Давай, говори уже правду, половой гигант!

В итоге муж не выдерживает, он пытается разрядить обстановку шуткой, и его голос становится мягким.

— Друг, ты же понимаешь, что твой брак сейчас висит на волоске.

— Альбин... Да, это правда моя вещь. Только вот, честно говоря, не понимаю, как моя женщина забыла её там.

— Значит, твои женщины ходят без трусов? — продолжает муж закапывать своего друга, делая вид, что это всего лишь очередная шутка.

А мне уже очень хочется его заткнуть.

Противно всё это теперь слушать и представлять, что творится в нашем доме.

— Похоже, что да, — тихо отвечает Григорий. — Извини, Мих…

— Погоди, Гриш, но ты же собирался помириться с Ириной... — встреваю в их разговор не удержавшись.

— Да, хотел. Но теперь, думаю, она никогда меня не простит. Всё у нас после развода пошло наперекосяк и никак не выправится. Я к ней и так и эдак, только она теперь нос воротит.

— Конечно, не простит, если ты хочешь помириться, и в это же время продолжаешь развлекаться с другими женщинами на стороне, — вот зачем я лезу со своими моралями... — Гриша, как же так...

Лисовский вдруг вмиг разочаровал меня.

Лицемерие этого мужчины, которого я долгое время считала другом семьи, теперь кажется возмутительным и невыносимым.

— Убедилась?! — снова рычит на меня муж при друге. — Гриш, я тебе потом перезвоню. Прости за неожиданный звонок, и за то, что пришлось сдать тебя. Понимаю, так не делается, но и ты меня пойми… Жена моя настроена очень категорично. И я удивлён был даже, что она не поверила мне, а заставила звонить тебе.

В этот момент он смотрит на меня зло, с упрёком и оправдывается теперь перед другом.

— Бывайте, — недовольно бросает прощание мне и Михаилу Григорий.

— Вот какого чёрта ты решила нас с другом поссорить?! Не лезь ему в душу! Зачем ты ему морали начала читать? Его бабы — не твоё дело! — раздражённо отчитывает меня, едва сдерживая гнев. — Ты услышала что хотела? Развод и уход отменяются? — улыбается теперь ехидно.

Несколько минут мы сидим в молчании. Значит, это всё-таки стринги женщин Лисовского... Ну-ну.

Я редко плачу перед мужем, ведь он не любит моих слёз, но сейчас неожиданно накрывает, причём так, что я не могу себя сдержать в его присутствии.

Слёзы разочарования сами текут по моим щекам, несмотря на все попытки их удержать.

— Альбин, ну чего ты расклеилась, — голос его смягчается, звучит почти ласково.

Курбатов редко позволяет себе нежности и только если самому хочется.

— Ну я же тебе говорил, что это, — кивает в сторону чужого нижнего белья, — не моё! Разве я когда-нибудь за все годы брака давал тебе повод думать, что могу изменить?

— Пока нет.

Неожиданно в мгновение Михаил снова оказывается возле меня. Он берёт моё лицо в свои руки, поднимает и смотрит мне прямо в глаза.

Затем не отрывая взгляда, нежно касается губами одной слезинки на моей щеке, потом другой.

— Солёные должны быть, а твои сладкие, — шепчет в ухо.

Он крепко держит мой подбородок, чтобы я не смогла отвернуться, и целует. Страстно, прикусывая губу, облизывая укус языком.

— Миша, прекрати, — не хочу этих объятий.

— Почему? — не соглашается. — Знаешь, мне неожиданно понравилось, что ты приревновала. Это как-то даже… возбудило меня.

Улыбаясь, продолжает смаковать мои губы. Другой рукой он сжимает мою грудь и толкает бедром в мои, намекая на внезапно вспыхнувшую страсть.

— А меня нет, — прерываю его ласки и вижу, что он растерян.

— Тебе сложно угодить... Я не груб с тобой теперь, ласков, страстен, открыто показываю, что хочу тебя сейчас, а ты всё портишь.

— А мне ласка нужна не тогда, когда я тебя в изменах подозреваю, и ты оправдываешься, а просто так! Без повода!

— Всё-таки не веришь мне... — он догадывается, что да, не верю.

— Дай мне в себя прийти после всего этого, — киваю в сторону нижнего белья. — Надо успокоиться.

— Как хочешь. Тогда у тебя всё? — снова становится тем, кем обычно является: хмурым и слегка агрессивным. — Если да, тогда пока. Дел по горло.

— Да, всё. Я домой поеду. Голова очень разболелась.

Выжата как лимон, устала, кажется, на физическом уровне, словно я мешки тяжёлые сегодня на себе таскала.

В душ хочу и ещё немного подумать о том, что произошло. Неверие и недоверие всё равно точит меня.

Отпустить бы ситуацию после откровения Лисовского, а не получается.

Выхожу из кабинета и сразу обращаю внимание на нашу секретаршу.

Она сидит за своим столом, сосредоточенно уставившись в монитор, будто не замечая моего присутствия. Не знаю, специально или делает вид.

Её пальцы скользят по клавиатуре, а выражение лица вполне спокойное, несмотря на то, что недавно мой муж орал на неё.

Пытаюсь припомнить, сколько работает у нас эта девушка. Примерно около шести месяцев. Именно поэтому, может быть, я не успела заметить главное?

Глава 9.

Выхожу из здания, даю волю слезам, теперь уже совершенно не скрываясь.

Всего пару брошенных фраз и сдал ты себя, Курбатов, с потрохами.

Противно было слушать и дружка, как тот выгораживал, и собственного мужа.

Сердце сжимается так, будто кто-то выкручивает его изнутри. Гнев сменяется отчаянием и кажется, что земля уходит из-под ног.

Останавливаюсь, прислоняюсь спиной к холодному камню стены здания и закрываю глаза. Больно…

Телефон снова начинает вибрировать в кармане. Назойливое жужжание словно раздражающий звук, который невозможно игнорировать.

«Нина». Подруга, которая всегда рядом.

Вытерев слёзы, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь взять себя в руки. Надо собраться, нельзя показывать свою слабость перед ней.

— Алло! Ну наконец-то! Где ты пропала?

— Я…

— Ну не я же! — не успеваю даже ответить. — Уехала к Ладе, и след простыл. А зная твоего мужа, я распереживалась вся.

— А зачем переживала? — пытаюсь улыбнуться сквозь слёзы, но выходит неважно. — Что могло случиться?

— Как это, зачем!? — подруга на эмоциях волнения отчитывает меня. — Мало ли! Ну что, как дела?

Она замолкает, ожидая моего ответа.

— Мы... мы немного поссорились, — говорю, стараясь говорить спокойно, но чувствую, как внутри всё кипит.

С Ниной мы познакомились пять лет назад и сразу же поладили, находясь словно на одной волне.

Она часто делилась со мной своими проблемами, рассказывала о том, как тяжело ей бывает с мужем, и постепенно наши отношения перешли в доверительные.

За это время как-то совершенно незаметно успели стать близкими подругами.

У меня есть дочь, которой я доверяю свои секреты, с которой могу поделиться всем, что происходит в моей жизни, кроме вопросов о её отце.

Есть муж, которого я любила и которому верила.

А подруги... Подруги ушли из моей жизни давно, ещё тогда, когда заболела мама.

Они просто испарились в какой-то совсем для меня неожиданный момент, и не хотелось никого больше впускать в свою жизнь, потому что я боялась новых разочарований.

Но с Ниной всё оказалось иначе. Мы нашли общий язык, несмотря на то, что у нас были разные судьбы. И понимали друг друга без лишних слов.

Нина росла в состоятельной семье, и до своих двадцати лет довольно хорошо жила.

Но потом всё резко изменилось. Отец её прогорел после какой-то неудачной сделки, и семья буквально за год стала нищей.

До такой степени нищей, что родители остались жить на даче, а она выскочила замуж за первого встречного парня, потому что у него была своя квартира.

У меня ровно наоборот: тяжёлая финансово жизнь до Курбатова, и изобилие с его появлением в моей судьбе.

— Ну как он отреагировал, что ты в квартиру к Ладе поехала? — не отвечаю. — Альбин… Что-то случилось? Почему ты замолчала? Наверняка рвал и метал, что ты проявила такую настойчивость, да?

— Я нашла трусы, — наконец выдавливаю из себя.

— Какие трусы?

— Женские. Кружевные. Чёрного цвета.

— В той квартире, куда ты поехала? — уточняет у меня.

— Да, там. Прямо в Ладиной квартире.

— Где ты сейчас? — Спрашивает она, уже с беспокойством.

— Я еду домой. Вернее, собираюсь ехать. На такси. Оставила машину у дома Лады, боялась, что не справлюсь с управлением. А до этого была в офисе.

— К нему поехала?

— Ну да, — шмыгаю носом.

— Решила спросить всё сразу?

— Ну да. — Отвечаю, замечая, как приближается вызванная мной снова машина такси. — Ладно, я домой. Хочу принять душ и лечь в кровать.

— Давай я подъеду, — настаивает подруга, — и мы поговорим. Ты расскажешь, что произошло. Тебе же, наверняка надо выговориться.

— Как хочешь. Да, наверное, так будет лучше. Мне просто жизненно необходимо мнение со стороны. Возможно, Михаил прав, и всё, что он мне сказал, действительно правда…

— А что он тебе сказал? — пытает меня подруга, и я чувствую нескрываемый интерес с её стороны.

— Приезжай, и я расскажу. Меня такси ждёт.

Пока еду до дома, прислонившись к окну, рассматриваю обстановку, которая пролетает за моим окном.

Никак не могу поверить в том, что моё стремление помочь дочери приведёт к таким открытиям.

Мой муж сделал всё, чтобы выкрутиться, но я не верю больше Курбатову. Теперь уже не верю. Больше уже не верю.

Заставляя позвонить другу, я надеялась: вместо того, чтобы подставлять его передо мной, он покажет себя по-мужски, по-настоящему и признается, что Михаил мудак и изменщик.

Но этого не произошло. Друга он подставил не сомневаясь.

Другие звоночки также заставили меня усомниться в его порядочности, но я никак не думала, что эти вещи могут быть взаимосвязаны.

Пару недель назад молодой человек моей дочери сказал мне, что у Курбатова существуют отдельные от меня банковские счета. Сначала не поверила, но потом взяла под контроль эмоции и всё-таки начала работу в этом направлении.

Я, было сосредоточилась на этой информации, как случилась история с трусами.

Теперь, выходит, мне нужно не только доказать, что мой муж обманывает меня в финансовых вопросах, но и то, что он изменяет мне.

Полный комплект непорядочного супруга?

Не верится, но, похоже, я действительно оказалась в этой ужасной ситуации.

Меня вдруг осеняет: а что, если всё это связано?! Да, в таком случае тогда всё становится логичным.

Зачем ему нужны тайные счета, если ему нечего скрывать?! Чтобы обеспечивать тайную жизнь себе и своей любовнице, или он готовит плацдарм, с целью расторгнуть со мной брак?

Придётся нелегко, но я пойду до конца, чтобы наказать его.

Одной это сделать будет тяжело и уйдёт больше времени, которого у меня нет, а значит, надо довериться тем, кто действительно может мне помочь.

Осталось лишь пару человек, которым я могу доверять безоговорочно. Набираю молодому человеку своей дочери.

— Егор, привет. Занят?

Глава 10.

Ждать у моря погоды я не намерена. Самой нужно действовать, причём проявив активность.

— Нина, я передумала ехать домой, — звоню подруге.

— А что так?

— Решила снова поехать в квартиру дочери. Хочу ещё раз пройтись по её комнатам, посмотреть, вдруг я что-то упустила, вдруг найдутся улики, которые помогут вывести Курбатова на чистую воду.

— Думаешь, найдёшь ещё что-то?

— А вдруг! Тогда эмоции били через край, а теперь я взяла себя в руки. Мне нужно разобраться во всём. Может, там остались вещи, которые смогут пролить свет на эту ситуацию.

— Тогда и я меняю свой маршрут? — предлагает она в качестве поддержки. — Буду твоей помощницей в поисках, стану твоим доктором Ватсоном.

— Хорошо… приезжай туда.

— Альбин, ты, знаешь, главное, соберись, ладно? Если он изменяет тебе, всё равно рано или поздно узнаешь, — вдруг Нина произносит неожиданно.

Голос подруги спокоен и ровен. Возможно, она просто хочет, чтобы и я успокоилась, поэтому своим поведением напоминает: если это неизбежно, оно всё равно случится.

— Да, да, я понимаю. Но лучше узнать правду раньше, чем позже, согласись? Кроме того, у меня довольно узкий круг подозреваемых. Так что, правда не заставит себя ждать.

— Интересно… И кто подозреваемые?

— Одна дамочка точно есть, и я, если честно, не думала про неё в первый момент. Ладно, я не одна в машине.

Замечаю внимательный взгляд водителя в свою сторону и понимаю, что он слушает наш разговор с особым интересом.

— Приезжай к Ладе, расскажу всё.

Мы подъезжаем к дому моей дочери, и я снова поднимаюсь на нужный этаж.

Однако теперь чувствую себя совершенно иначе, чем несколько часов назад.

Раньше я была полна уверенности, что смогу порадовать дочь, а теперь у меня в душе полный раздрай и разочарование в том, кого я любила, пожалуй, больше всех в своей жизни.

Зайдя снова в эту квартиру, теперь воспринимаю её не как дом своей дочери, а скорее как место для разврата.

Вспоминаю диалог мужа с другом и улыбаюсь. Только в улыбке моей нет радости, скорее, одна злоба.

Неужели мой муж действительно считает, я настолько глупая и поверю в то, что его друг замешан в этой истории? Наверное, да, раз позволил себе такие вещи и рискнул.

А риск, ведь на самом деле был очень велик. Наверняка именно поэтому он покрылся испариной, и руки своим подрагиванием, когда он разговаривал по телефону, выдавали волнение.

Это же не только собеседника надо слушать, но и план-обман для меня придумывать. Тяжёлая работа - двойная мыслительная деятельность.

Но всё-таки, рискуя, он наверняка думал: я просто приму всё это, потому что всегда жила для него, и ради него.

Привык. Расслабился. Считает, что так будет и дальше.

Подхожу к зеркалу, где недавно обнаружила чужие отпечатки на стекле.

Нет, дело не в плохой работе клининга, а в том, что кто-то здесь был вполне вероятно, несколько дней назад и не убрал за собой.

Смотрю на своё отражение в нём, и мне кажется, что это совсем не я.

За последние несколько часов будто бы пролетели пусть не годы, но совершенно точно несколько месяцев.

Моё лицо изменилось. Ну, или самой теперь просто так кажется на фоне сложившихся событий.

Глаза утратили свой живой блеск, взгляд стал пустым и безжизненным, а плечи опустились под тяжестью невыносимого разочарования от поступка самого близкого человека.

Если бы спросили меня сейчас, когда я осталась одна и в полной мере могу прочувствовать свою боль без отвлекающих звуков и факторов: что ты чувствуешь, Альбина?

Сказала бы так: чувствую себя так, словно кто-то вырвал часть моей души, оставив лишь пустоту и холод в этом месте.

Не знаю, затянется ли рана в этом месте, но, если и затянется, совершенно точно след и шрам будут глубокими и заметными.

Стараюсь улыбнуться своему отражению, но губы отказываются слушаться, и вместо улыбки они у меня натянутая, скупая, тонкая линия, которая прибавляет лет моему и так немолодому возрасту.

Нет, вместо тишины лучше звуки, вместо самокопания лучше месть и новая жизнь.

Холодная вода, стекающая по лицу, помогает немного собраться.

Настойчивый звонок в дверь напоминает, что должна приехать Нина.

Войдя, взглянув на меня, она сразу понимает моё состояние.

— Пойдём сядем, — тянет в комнату на диван, едва переступив порог. Её взгляд не скрывает беспокойства и участия. — У тебя лицо какое-то… странное. Ты что-то ещё нашла, пока я добиралась к тебе?

— А разве тех трусов недостаточно? — пытаюсь отшутиться. — Нет, ничего больше не нашла.

— А искала-то хорошо? — интересуется, оглядываясь вокруг.

— Да. Посмотри, какой бардак, — киваю я в сторону разбросанных вещей. Снова придётся наводить здесь порядок.

— Это ерунда. Порядок наведём. С этим мы вместе справимся, — заглядывая мне в глаза, тихо говорит лучшая подруга, нежно сжимая мою ладонь.

Её глаза полны заботы, а взгляд такой тёплый, что хочется утонуть в нём и забыть обо всём на свете. Как хорошо, когда есть тот, кому можно довериться…

— Ну, давай, рассказывай, — мягко настаивает. — Я должна знать каждую деталь, чтобы понять, что происходит.

Нина терпеливо смотрит на меня, её лицо выражает бесконечное понимание и обеспокоенность.

Она знает, что сейчас самое важное — дать мне возможность собраться с мыслями.

— Может, тебе стоит принять что-нибудь успокаивающее?

— Здесь нет лекарств. Квартира стояла пустая, помнишь?

— А, да… Ну, хочешь, я сбегаю и куплю. На тебе же лица нет!

— Нет, — тихо отвечаю, отстраняясь от неё. — Просто дай мне минуту... Про то, что я поехала к дочери на квартиру, мы поговорили с тобой утром, — кивает.

Неожиданно у Нины начинает звонить телефон, но она, увидев, кто звонит, сбрасывает.

Следом через несколько секунд ей приходит сообщение.

Она хмуро косится на экран, читает и что-то пишет в ответ. Нервное состояние подруги теперь видно невооружённым взглядом.

Глава 11.

— Не могу сразу сказать. Слишком всё неожиданно. Вполне ведь, наверное, может быть... что это всё правда и действительно Лисовский приводил сюда, — оглядывается по сторонам, — кого-то.

— То есть ты хочешь сказать, что они меня не обманули?

— Ну откуда мне знать…

— А как же желание помириться с женой?

— Я не знаю подробностей их личной жизни. Может… может, это она так хочет, а ему на самом деле всё равно.

Она сейчас говорит словами моего мужа, только другими, не такими резкими.

— Хорошо. Слушай, а ты поверила, если бы такая история произошла с твоим мужем, где он мог изменить тебе?

В этот момент Нина вдруг заливается громким смехом, который эхом отзывается в стенах нашей квартиры.

Её весёлость кажется совершенно неуместной в такой напряжённой атмосфере, но я не позволяю себе что-то сказать по этому поводу.

— Что смешного я сказала? — спрашиваю резче обычного.

— Прости, — вытирает руками выступившие слёзы от смеха. — Альбин, ну не смеши ты хоть меня! Сравнила Курбатова с его стальными яйцами, — резко умолкает, словно осознавая, что зашла слишком далеко в своём сравнении её мужа и моего. Но затем продолжает, потому что раз ляпнула, надо заканчивать, — и… моего бесхребетного Вадима…

Молчу.

Только смотрю на неё, не скрывая одновременного возмущения и удивления от такого сравнения. Но ведь оно мне только на пользу. Пусь продолжает…

Подруга бросает на меня быстрый взгляд, словно извиняется за свои слова.

— Мой Вадим, думаю, вообще на такие вещи неспособен, — теперь добавляет. — Иногда мне кажется, он в этой жизни вообще мало на что способен.

— Тебе виднее, конечно. Но я ведь про своего тоже так думала, помнишь? — кивает. — Это я про измены, если что, — уточняю.

Помнит, конечно, потому, что она, как многие из нашего окружения, восхищались его стойкостью в отношении верности супружеских отношений.

Возле него много красивых женщин хаживало, но он говорил лишь обо мне и не стеснялся этого.

— Короче, я всё взвесила, проанализировала, и мне кажется, что это секретарша, — завершаю свои признания.

Нина недоверчиво смотрит на меня, а затем её глаза расширяются от удивления.

— Чья? Его? — имени не называет, но я киваю. — Секретарша и твой Курбатов? Ты серьёзно?!

— А почему бы и нет? — пожимаю плечами. — Вполне, кстати, логично. Классику жанра по изменам знаешь?

— Ну… примерно да, — она качает головой, но словно не верит своим ушам. — Так это и есть твоя подозреваемая?

— Да! — признаюсь подруге.

— А какие предпосылки так думать?

— А тебе мало того, что я рассказала?

— Нет, но… — не договаривает. — Ну, дела-а-а, — протягивает она, глядя куда-то вдаль. — И что ты планируешь делать, если это так?

— Честно говоря, не знаю пока, но обязательно выведу их на чистую воду! — говорю, пытаясь звучать уверенно. — Мне нужно время, чтобы всё хорошо обдумать, ведь всего несколько часов назад моя жизнь перевернулась с ног на голову, и я пока не приняла это до конца.

Она понимающе кивает.

— Знаешь, когда я ехала в эту квартиру, — обвожу её взглядом, — была готова бороться с мужем за права нашей дочери до победного. И, в принципе, победила. Но, когда затевалась эта война, я не ожидала, что столкнусь с возможным предательством со стороны мужа. Пока плана действий нет, мне надо время, чтобы прийти в себя. Только теперь не хочу, чтобы дочь и внучка сюда въезжали теперь. Если Михаил встречался здесь с кем-то, то я точно против, чтобы после этого они жили здесь.

— То есть дочери ничего пока не скажешь?

— Нет, зачем. Ей и так досталось. Придумаю предлог: мол, сначала нужно сделать ремонт или обновить мебель, или провести генеральную уборку. Я просто не смогу сказать ей правду сейчас.

Нина сочувственно кивает, понимая всю сложность ситуации.

— Альбина, соберись! — голос Нины вдруг звучит твёрдо, и, я бы сказала, почти требовательно.

— Голова плохо работает, две бессонные ночи… — словно оправдываюсь. — Соберусь обязательно.

— Да, да. Сейчас важно не падать духом! — Сжимает руки в кулаки, словно это её ситуация и она сама себя убеждает, что надо собраться с силами для будущей победы. — Ты ведь столько пережила вместе с этим человеком, тебе ли киснуть? Если сомневаешься, если не доверяешь ни ему, ни тому парню, который Лисовский, тогда давай искать правду вместе: ты и я! Только представь, какие неопровержимые доказательства могут быть у нас в руках, если задастся целью!

— Да, — киваю, заражаясь её оптимизмом.

— Мы справимся! Найдём истину, а потом… Тогда уже будет ясно, что делать дальше. Если он действительно виноват, если он… — она делает паузу, словно подбирая слова, — если он недостоин твоей любви, то зачем тратить на него свою жизнь? Ты заслуживаешь лучшего! Впереди у тебя столько всего прекрасного!

Киваю, соглашаюсь.

— Вставай! — говорит она решительно, поднимаясь сама и помогая мне встать. — Пойдём к зеркалу!

Мы идём в коридор, где оно висит.

Подруга останавливается рядом и смотрит прямо в мои глаза через отражение.

— Ну, скажи, кого ты там видишь? — слегка подталкивает меня к нему ближе.

— Себя, красотку! — отвечаю, пожимая плечами.

— Ну да, конечно, это ты! Но не просто красотку, а невероятно красивую женщину! Посмотри на своё тело!

Она проводит рукой по моей талии, затем плавно опускает её до бёдер. Я немного смущаюсь от её неожиданных прикосновений ко мне, но стараюсь сохранять спокойствие и улыбаться.

— Волосы такие роскошные, — продолжает, перебирая пальцами мои локоны, — глаза… Они горят! Даже сейчас, когда ты выглядишь уставшей, в них всё равно есть огонь! Ты должна взять себя в руки, Альбина! И помнить главное: даже если всё закончится с Курбатовым, жизнь не остановится. Ты обязательно встретишь кого-то другого, кто оценит твою красоту!

Её слова звучат так воодушевлённо и искренне, что я сама начинаю наслаждаться своим отражением в зеркале.

Глава 12.

— Да, это всё я… Думаю, я знаю, что мне нужно сделать? — переключаю её внимание с разговоров о моей красоте на историю с изменой.

— Что?

— Я Ирине позвоню.

— Какой Ирине? Жене Лисовского, что ли? — удивлённо спрашивает, не скрывает своего сомнения.

— Бывшей жене, — поправляю подругу, но тут же задумываюсь. — Хотя… Теперь даже не знаю точно, бывшая она или нет. Я не скажу ей про свою историю, спрошу только, как у неё дела. Хочу её послушать.

— И что ты собираешься делать, если она скажет другую версию, которая будет отличаться от той, что сказали тебе твой муж и Григорий?

— Посмотрим…

— Ну ведь может быть так, что Лисовский играет сразу на два фронта, а жена его даже не в курсе, — неуверенно заявляет. — Например, он может одновременно пытаться вернуть бывшую жену и при этом крутить романчики на стороне. Вдруг он просто не умеет жить без интриг и измен? Такое же бывает в жизни, сама знаешь.

— В том то и дело, что не знаю. А на счёт Лисовского, — хмыкаю, пытаясь представить себе эту картину, о которой только что говорила подруга, — ты правда думаешь, он настолько… активный? Это же просто смешно! Либидо-то у них в таком возрасте уже не как у восемнадцатилетних юнцов, где мысли только о сексе, и неважно с кем спустить пар.

— Ну да… наверное, ты права. Хотя есть такие мужики, у которых и в полтинник всё в порядке, хотя их жёны уверены, что нет. Знаешь, я недавно наткнулась на кучу статей об изменах. Представляешь, оказывается, мужчины изменяют буквально на каждом шагу!

У неё столько эмоций сейчас.

— И самое ужасное, что многие женщины даже не подозревают об этом. Вот, посмотри сюда.

Нина протягивает мне свой телефон, экран которого заполнен заголовками о неверных супругах и изменах. Больше историй от имени женщин, естественно.

— Здесь столько историй, что волосы дыбом встают! Смотришь и думаешь: ну как такое возможно?! На, глянь!

— А зачем ты это читаешь? Тебе что, делать нечего, как забивать голову чужими проблемами? Необязательно, что у тебя будет как у них. Не хочу это читать, — отказываюсь брать её телефон в руки, но подруга настаивает.

— Интересно просто, как у других. Ладно, не сейчас, так потом почитаешь, — не сдаётся. — Я могу скинуть тебе пару ссылок, а ты потом спокойно полистаешь их дома. Просто, ради интереса.

Киваю, делая вид, что соглашаюсь, хотя на самом деле вовсе не собираюсь тратить своё время на чтение этих душераздирающих рассказов о похождениях чужих мужей.

Мне бы со своим разобраться...

— Ладно, может, позже посмотрю.

— Альбина, серьёзно, это важно. Ведь нужно понимать, есть ли какие-то общие признаки в поведении мужчин, когда они начинают изменять. Наверняка они существуют! Ну, неужели тебе самой ни капли неинтересно? Мне вот очень! Я же хочу тебе добра, прислушайся к мнению со стороны!

— Хорошо, хорошо. Потом обязательно посмотрю. Давай звонить Лисовской.

Набираю Ирине, включив предварительно на громкую связь.

Она отвечает мне через несколько минут. Её голос звучит хрипло. Понимаю — она простужена. Меня сразу охватывает чувство вины за то, что я беспокою её в такой момент.

— Альбин, привет, — начинает первой и кашляет в трубку.

— Привет, Ириш. Как дела? — ну не класть же сразу трубку.

— Что случилось?

Мне неловко продолжать, но выбора нет.

— Ир, — на несколько секунд замолкаю. — Не знала, что ты болеешь, извини.

— Ничего, говори.

— Нелепая какая-то ситуация. Я хотела узнать кое-что... Про тебя и Гришу.

Ирина смеётся в трубку, её смех переходит снова в кашель.

— Можешь даже не продолжать! Знаю, почему ты позвонила. Видела вас вместе, да?

— Да, — лгу, чувствуя себя неловко. — Ну, честно говоря, удивлена немного...

— Все такие любопытные, — усмехается Ирина, вновь переходя на осипший тон. — Ты далеко не первая, кто звонит мне сегодня. Видимо, новость быстро разлетелась. Да, всё подтверждаю. Мы действительно решили дать нашей семье ещё один шанс. Попробуем начать заново, посмотрим, что получится. Лисовский смог уговорить меня. Да и дети, Альбин… его поддержали. Они уже выросли, но всё равно нуждаются в нашем общении, чтобы как тогда, пару лет назад семья полная, Новый год у ёлки, дни рождения, чтобы за внуком мы вместе приезжали.

Ирина словно оправдывается теперь. Ей тяжело говорить, но она продолжает.

— Гриша говорит, что не может без меня. А я поняла, что не могу без него, понимаешь? В конце концов, не такой уж он плохой мужик, — теперь смеётся, — хозяин, рукастый, деньги старался в дом нести. Ну, занесло мужика, надеюсь, единожды, вот и решила: а может, действительно и стоит попробовать снова. Знаешь, он внимательный так стал ко мне, я иногда аж теряюсь от такого поведения. Раньше есть я и есть, а теперь: Ирочка, хочешь это, Ирочка, хочешь-то?

— Круто, — киваю, словно она рядом. — Ну что же, желаю удачи. Главное, чтобы вы были счастливы, — хочу быстрее закончить этот разговор. — Тебе пока тяжело говорить, поэтому предлагаю закончить. Но потом мы обязательно встретимся все вместе и отпразднуем ваше воссоединение.

Глава 13.

— Ясно... Да, дела. И что ты теперь намерена делать?

— Пока точно не знаю. Всё так быстро произошло, что мозг ещё не успел полностью осмыслить ситуацию, — говорю, слегка массируя виски.

Закрываю глаза, откидываюсь на диван и вытягиваю ноги перед собой, пытаясь показать, насколько я вымоталась, устала и больше не хочу обсуждать эту тему.

— Мне нужно немного отдохнуть и поразмышлять по каждому из моментов, которые я узнала. И про мужа, и про секретаршу его, и про Лисовского.

— Слушай, а у меня идея! — вдруг выпаливает она, вскакивая с места. — Я собираюсь поехать в санаторий завтра на несколько дней.

— Ну, помню. Ты же говорила об этом.

— Так вот, предлагаю тебе поехать со мной! Сейчас не сезон, думаю, что мест там ещё полно.

— Не уверена...

— Конечно же, поедем! — Нина не даёт мне закончить мысль, хватает меня за руки, её глаза загораются энтузиазмом. — Да, то будет просто великолепно! Ты сможешь расслабиться, отвлечься, а потом, возможно, взглянешь на всю эту ситуацию совсем иначе.

Нина рассказывала мне про него, как она каждый год ездит туда, и как ей нравится.

Огромная закрытая территория, вкуснейшее питание трижды в день, массажи, открытый горячий бассейн прямо на свежем воздухе, сосны и ели вокруг, специально оборудованные площадки для прогулок...

Всё это стоит немалых денег, особенно если речь идёт всего лишь о нескольких днях отдыха, но Нина убеждена, что заслуживает самого лучшего, и поэтому регулярно вынуждает своего мужа оплачивать эти поездки.

Не дождавшись моего согласия, хватает трубку телефона, начинает выяснять, есть ли места, и возможно ли приехать вместе.

Расставаясь позднее, подруга предлагает мне помочь собрать чемодан для поездки, но я отказываюсь.

Я очень устала и хочу только одного — поскорее оказаться дома, где могла бы остаться одна хоть ненадолго.

Приехав домой, испытываю облегчение, заметив, что муж ещё не вернулся.

Мы больше за день так не созвонились ни разу.

Да я, если честно, и сама не шибко хотела бы с ним сейчас общаться.

Зайдя в холл, где мягко мерцает свет, оглядываюсь и не понимаю, почему свет есть, а никого нет.

Иду на кухню — история повторяется. Свет горит, но там тоже никого.

Наша помощница Людмила должна была уже уйти, и то, что я в доме одна — была уверена.

Заметив свет в нашей спальне, медленно поднимаюсь по лестнице, стараясь ступать тихо.

На фоне сегодняшних событий в голову лезут уже самые странные мысли.

Дверь в гардеробную слегка приоткрыта, и оттуда пробивается слабый свет.

Подхожу ближе и замираю на месте, увидев картину, которая заставляет меня растеряться.

На полу, прижавшись спиной к стене, сидит Людмила. Она держит в руках пиджак моего мужа, прижимая его к своей груди, словно обнимая.

Её глаза закрыты, лицо выражает нечто похожее на блаженство, когда она медленно и глубоко вдыхает аромат парфюма от пиджака.

Этот жест мне кажется таким интимным, что мне становится не по себе.

Стою, не смея шелохнуться, наблюдаю за тем, как она наслаждается запахом, который принадлежит моему мужу.

Её лицо в таком восторге и умиротворении, что я вдруг начинаю чувствовать себя посторонней в этой комнате.

— Людмила... — всё-таки выдаю своё присутствие.

Девушка подскакивает от неожиданности моего присутствия, быстро бросает пиджак на пол, затем, понимая, что сделала глупость, поднимает его и нервно мнёт в руках.

Её глаза бегают туда-сюда, ища слова, чтобы объяснить происходящее.

Да, объяснений хотелось бы…

— Простите, не слышала, как вы вошли... — её голос дрожит. — Я хотела пиджак Михаила Степановича погладить...

Она кивает на ткань, которую так неловко держит в своих руках.

— Да, да, — киваю, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри бушует буря эмоций. — Спасибо.

— Я пойду, — выбегает из гардеробной.

Спускаюсь в гостиную, сажусь на диван, не включая свет, и закрываю глаза. После увиденного мне становится ещё хуже, чем было.

В голове роятся тысячи вопросов, каждый из которых кажется ещё более невыносимым, чем предыдущий.

У меня теперь, что, любая, кто так или иначе с мужем моим связаны будут под подозрением? Да так чокнуться можно!

Людмила работает у нас примерно… сколько… не помню точно. Но у меня не было подозрений, что ей может нравиться мой муж.

А даже если и понравился, Курбатов её не замечал никогда, она была для него фоном, неотъемлемой частью нашего дома, и не привлекала внимания.

Тихая, благодарная, ответственная, очень спокойная.

Да она, эта серая мышка даже сексуальный темперамент моего мужа просто физически не вытянет!

Или вытянет...

Пытаюсь представить их вместе, но картинка не складывается.

Если с другими женщинами я в голове могу сложить всё в единый пазл, то здесь категорически нет.

— Я пойду? — отвлекает меня от моих мыслей, стоя недалеко от входной двери. — На сегодня я всё сделала… — тихо.

— Да, да, идите, — киваю.

Мне не хочется её видеть сейчас, и думать о ней тоже не хочется. Сумасшедший день, и я очень устала.

Оставлю пока все свои мысли за дверью этого дома, иначе нервная система этого не выдержит.

Глава 14.

Закончив намеченные дела, стараюсь отвлечься от своих мыслей, но не помогает ни свежеприготовленный чай, ни любимый фильм, который берусь смотреть.

Вещи, чтобы ехать в санаторий летят в чемодан без особого порядка.

Закрываю молнию и ставлю его у двери в холле.

Телефон вибрирует, показывая сообщение от дочери. Сама как раз хотела ей набрать, но она опередила меня.

— Привет, мои хорошие, — слышу на заднем фоне у дочери в телефоне счастливый смех внучки, здороваюсь, стараясь придать своему голосу бодрости, которой совсем нет. — Как дела?

— Всё нормально. Слушай, мамуль, мы с тобой после встречи у нотариуса не поговорили толком. Нормально всё у тебя?

— Да, — вру.

— Я хотела обсудить один важный момент с тобой. Мам… речь об этой квартире.

Мысленно вздрагиваю от такого начала разговора.

— Да, я тоже как раз хотела поговорить о ней. Лада, может, ты ремонт там захочешь сделать или купим новую мебель? Но, только если ты захочешь…

— Нет, мам, — дочь прерывает меня. — Я вообще не хочу жить в этой квартире и об этом звоню сказать. Я и Алиса решили остаться жить у Егора. При отце не хотела говорить, но потом я тебе её подарю, она мне не нужна.

Выдыхаю.

На душе после слов Лады становится легче, словно камень упал с плеч.

Один из самых важных вопросов, а точнее, даже два наконец-то решены, и мои усилия не прошли даром.

Моя дочь осталась не только при своём жилье теперь, и её жизнь складывается так, как она всегда мечтала: рядом с тем, кого она любила семь лет назад, и с кем её отец, мой муж жестоко разлучил, обманув всех, в том числе и меня.

— Как же я счастлива за тебя… Не надо, Лада, ничего мне дарить. Пусть квартира останется на тебе. Мне так будет спокойнее. Знаешь, я должна быть уверена, что у вас с Алисой всегда будет своё место, и при любой ситуации есть куда вернуться. Уверена, что с Егором у вас всё сложится хорошо, и ты потом передашь её Алиске, когда она подрастёт.

— Спасибо, мама! — говорит Лада, и я слышу радость в её голосе.

— Ладушка, я так рада, что ты нашла своё счастье, — произношу, пытаясь сдерживать слёзы, но они уже катятся по щекам. — Прости, что я не смогла почувствовать тогда, когда твой отец сломал твою жизнь. Я верила ему, думала, что он действительно заботится о тебе, о нас. И в то, что Егор тогда тебя действительно бросил…

— Мамочка, ты ни в чём не виновата! Мам… что-то случилось у тебя? Ты словно расстроена чем-то, — переводит разговор на меня.

— Ничего, всё прекрасно. Я рада за тебя и растрогалась просто. Ты и Алиска — мои самые любимые девочки, и ваше счастье для меня важнее всего.

Поболтав ещё пару минут ни о чём, прощаясь, кладу телефон и позволяю слезам свободно стекать по лицу, отпуская переживание за дочь.

Внутри смешаны радость и облегчение. Теперь я знаю, у Лады всё будет хорошо, а для меня, как для любой матери, это главное.

Осталось со своей жизнью разобраться.

Через несколько минут слышу, как звук мотора машины Михаила приближается всё ближе. Ноги сами несут меня к окну, чтобы увидеть его.

Смотрю вниз и вижу, как муж выходит из машины, закрывает её, а затем внезапно, поднимает взгляд вверх.

Наши глаза встречаются через стекло окна, и я замираю на месте.

Он идёт, не отрывая взгляда от окна, где стою я.

Слышу, как открывается входная дверь, он заходит в дом, а потом резкими шагами понимается в нашу спальню.

Только когда он идёт ко мне, я понимаю, что оставленный чемодан в нашем случае в холле может быть оценён им как сигнал «На выход!».

Дверь распахивается так резко, что я вздрагиваю.

— Альбина...— произносит он, не сводя глаз с меня. Его лицо выражает недоумение. — Я не понял... — его голос звучит почти растерянно. — Это что там внизу стоит? Ты куда-то собралась?

— Да, — отвечаю коротко, стараясь сохранить спокойствие. — Я...

— Куда? — удивление, смешанное с агрессией, начинает проступать сквозь маску невозмутимости. — Надеюсь, не от меня уйти?

Смотрю на него и понимаю, что он не притворяется и пока совершенно точно не знает о санатории. Ну, либо отличный актёр!

Интересно…

— Нет.

— А что за чемодан внизу?

— Мой. Курбатов, выдохни! Я в санаторий решила съездить.

Михаил замирает, словно растерявшись, и не находит слов, чтобы отреагировать на моё заявление.

— Одна? Без меня? А почему не сказала?

— Так сложилось. Неожиданно даже для меня самой. С Ниной еду. Она предложила, я не отказалась.

— А, да? Ясно. Вот я дурак, Альбин, — голос его неожиданно смягчается, и нотки агрессии пропадают. — Просто... я испугался, что ты решила уйти от меня после той находки. Чемодан увидел и в пару секунд накрутил себя до катастрофы.

— Прямо испугался, Миш? На тебя не похоже.

Он молчит пару секунд, потом отвечает, глядя прямо в мои глаза:

— Да, Альбин, испугался. И говорю сразу: уйти захочешь, не отпущу, — его голос звучит твёрдо, — мы с тобой почти тридцать лет вместе! Тридцать! Не три, не тринадцать. А тридцать! Куда я могу тебя от себя отпустить, сама подумай? Мы с тобой как корни одного дерева, проросли друг в друга! Неужели ты этого не чувствуешь совсем?!

Его лицо близко, дыхание тёплое. Он скрепляет свои руки крепко и сжимает их, показывая, насколько мы связаны.

— Как считаешь, если такие корни, которые уже стали одним целым, начнут отрывать друг от друга, последствия для дерева будут плачевными или нет? Оно же, Альбин, умрёт…

Киваю, но ничего не отвечаю. Сил для этой пустой лирики и разговоров больше нет.

— Не теряй меня. Я на несколько дней, — бросаю единственную фразу и ухожу в ванную.

С самого утра следующего дня звоню тому детективу, чей телефон дал мне Егор.

Спрашиваю, было ли что-то за прошедший день, что помогло бы мне хоть на чуть-чуть прояснить ситуацию.

Ответ, впрочем, был ожидаем. За такое короткое время детектив и его помощники пока не обнаружили ничего подозрительного и ничего особенного.

Глава 15.

МИХАИЛ

— Соскучился… — тихо, сам на себя удивляясь, произношу, глядя на жену.

Эти слова вырвались сами собой, но я действительно соскучился.

— Ну проходи, раз соскучился… — она не скрывает своей растерянности и вроде как совсем нехотя приглашает меня в номер.

— Не могу. У меня встреча скоро с инвесторами, ехал мимо, буквально на две минуты заехал, дорога в ресторан через ваш санаторий идёт. Думаю, дай заскочу. Просто хотел узнать, как дела… И чтобы ты мне сказала всё ли у нас нормально…

Она молчит.

— Нормально, — через промежуток времени, словно сомневалась в словах.

Смотрю на часы, зная, что времени совсем мало.

Встреча с потенциальными инвесторами требует пунктуальности, и я не могу позволить себе опоздать.

— Так зачем ты приехал? — снова задаёт этот вопрос, не веря всё-таки в искренность моего порыва.

— Ну, говорю же… ехал мимо… И решил заехать, чтобы сказать тебе, что я тебя люблю, Альбин.

— Ясно…

— И всё? — удивлён.

— Пока да.

— Ясно, — теперь я кидаю дежурную фразу. — А, ты мне так и не сказала, в Москву со мной едешь или уже передумала? Билеты я купил.

— Зачем?

— Ну как… Там же будет конференция и ужин с жёнами. Забыла, что ли? — кивает. — Ты как раз вернёшься из санатория.

— А, да, забыла, если честно. Не знаю, Миш, пока, — сомневается.

— Но ты же хотела!

— Сначала хотела, теперь не хочу.

— Поехали, развеешься! Время вместе проведём… Погуляем, на выставку сходим.

— Я подумаю, — говорит она, избегая смотреть мне в глаза.

— Всё, я побежал, — хочу поцеловать её в щёку, но она отстраняется.

Недобрый знак… Ох, какой недобрый…

Встреча с инвесторами проходит успешно, но чувство тяжести и волнения не покидает меня.

Я продолжаю смотреть на часы, хотя уже давно пора уходить.

Но остаюсь, потому что впереди меня ждёт ещё одна встреча. Та самая, которую я, возможно, ждал даже больше, чем встречу с инвесторами.

Слышу стук каблучков через полчаса. Она открывает дверь и расплывается в улыбке.

Зря улыбаешься, гадина! Сейчас плакать будешь…