Измена. Невозможно простить

Пролог

Пролог

Герман

- Тебе угрожает опасность. Тебе и нашему малышу. Тебе нужно срочно уехать, - старался говорить уверенно, но мой голос дрожал. Я крепко обхватил ее влажные ладони и пытался уговорить.

Она отрицательно качала головой и тихим, нежным голосом говорила:

- Я без тебя никуда не пойду. Я останусь с тобой.

- Ирина! Ты должна послушать меня. Если они вас найдут… Тебя и будущего малыша, то мне точно…, - не договорил, но она и так все понимала. – Родишь малыша, переждем, все образуется. Мы обязательно будем вместе и никто не вправе нас разлучить. В ночной темноте, при тусклом свете фонарей, мне сложно уловить ее взгляд. Но я знал, что она волнуется. А мое сердце сжимается от боли, что она сейчас уйдет.

Мне сложно расставаться с ней, со своей любимой женщиной, которая носит под сердцем моего ребенка. Но я больше всего на свете боюсь потерять ее. Слегка дотронулся до ее теплого и большого живота. Почувствовал легкое шевеление малыша. Кто же ты, маленький человечек? Девочка или пацан? Все равно буду любить. Все равно моя кровь.

- Моя дорогая! Уезжай, как можно скорее, – целую ее теплые, мягкие губы. Такие нежные, напоминающие магнолии, которые я покупал в том самом цветочном магазине, где она работала, где я встретил ее в первый раз и влюбился навсегда.

Она обнимает меня крепко-крепко. Прижимается ко мне. Слышу ее тихий плач.

- Не нужно слез, не нужно. Все будет хорошо.

- Герман! Я же не смогу без тебя. Ты все, что есть у меня Герман! Я люблю тебя. Больше жизни.

- Береги нашего малыша, прошу тебя. Молю! – целую ее, как в последний раз. Закрываю глаза, а в моей голове мимолетной молнией проносится наша первая встреча. Любовь с первого взгляда. Ирина – самая красивая. Самая желанная. Голубые глаза, белокурые локоны, а губы…Сочные, алые. Их так и хочется целовать без остановки. С каждым разом все сильнее и сильнее. Она прекрасна. Моя женщина, моя любовь.

Самая обворожительная продавщица цветочного магазина. Самый яркий цветок среди всех цветов. Моя Ирина. Я знал, что она будет моей и только моей.

Тогда я сказал, что если она откажется со мной поужинать, мне придется скупить все цветы в ее магазине. Но она не отказала. Только улыбнулась своей королевской улыбкой и сказала заветное: «Да».

Прощаться всегда тяжело. Вот и сейчас. Но я просто должен. Обязан защитить ее и будущего ребенка. А может, мы еще встретимся. Даст Бог я и она снова окажется в моих объятьях. Я посмотрю в ее глубокие, как океан глаза и скажу, что люблю. Люблю больше всего на свете.

Я выпускаю ее из объятий. Вот она уходит, я смотрю ей вслед. Вижу, как отдаляется от меня. Из-за поворота резко появляется машина. Яркий свет фар ослепляет. Мотор глохнет, авто останавливается. Из авто резко выходят бритоголовые парни, во главе с Сизым.

Понимаю, что происходит. Не уберег, я свою Иришеньку, не уберег… Бегу со всех ног к ней.

- Нет! Не трогайте ее! Прошу! – подбегаю к нему, и меня тут же оглушает сильнейший удар по ногам. Падаю на колени перед ним. Протягиваю руки к своему врагу и прошу сохранить ей жизнь. Один из его охранников схватил мою беременную жену за волосы и затащил в машину.

- Ей не жить! – произносит Сизый. Закатывает рукава своей кожаной куртки. Резко бьет меня в челюсть. На долю секунды я теряюсь в пространстве. Прихожу в себя и чувствую вкус крови на своих губах.

- Отпусти ее, – отвечаю и продолжаю стоять на коленях. Подняться мне не дают двое его головорезов, стоящих рядом со мной.

- Отпущу. Если согласишься выполнить наши договоренности. Это ты мне должен, не я тебе.

- Нет у меня таких денег. Если бы были - я все отдал бы тебе до последней копейки.

- Отдашь, - грубит Сизый. Все отдашь. А пока твоя беременная женушка побудет у меня. Увозите ее!

Глава 1

Я всегда заводила будильник на пять тридцать и одевалась за двадцать пять минут. Сумка собрана с вечера, вещи наглажены и аккуратно развешаны на спинке стула, дожидаясь раннего утра. Пять минут оставляла на кофе, но выпить чашку ароматной, горячей арабики все равно не получалось. Сколько раз я говорила себе, что нужно просыпаться еще раньше, особенно, когда выбегала из квартиры так и не успев застегнуть все пуговицы кашемирового пальто и обмотать шею вязаным шарфом.

Обычным будничным утром я всегда спешила. Зимой изношенная подошва моих сапог скользила по обледеневшей дороге, осенью я старалась перепрыгнуть в этих же сапогах через огромные лужи, причем иногда не получалось и ноги промокали насквозь. Здоровалась с Игоревной, которая заметала двор огромной метлой или чистила снег совковой лопатой. Высокая, крупная женщина за пятьдесят, в ядовито-оранжевой жилетке, всегда отвечала мне громким приветствием, а после в голос осуждала всех работников ЖЭКа, хотя сама там работала.

Я никогда не могла с ней нормально поговорить, потому что постоянно спешила. Если бы я опоздала на автобус, то следующий пришлось бы ждать целый час. Час ждать я не могла. К семи мне нужно быть на работе.

Такси слишком дорого. И угораздило нас с Машкой, моей школьной подругой снять квартиру за чертой города. Причем с каждым разом мне казалось, что эта черта проходила все дальше и дальше от шумного мегаполиса.

- Самый бюджетный вариант, - говорила она, когда я с трудом переступила порог коммуналки. С трудом, потому что комнатка была настолько маленькой, что казалось она предназначена для каких-нибудь очень маленьких людей, а нам с Машкой, точнее с нашим ростом – один метр шестьдесят семь сантиметров делать там нечего. Было неуютно, тесно и не слишком чисто. Стремянка в коридоре, холодильник «ЗИЛ-Москва» и оцинкованное ведро, в которое с потолка капала вода во время сильного ливня. Типичная коммуналка девяностых, точнее двухтысячных.

- Маш, может нам стоить еще поискать что-нибудь? – интересовалась я.

- Лучше, чем здесь мы ничего не найдем! – она громко воскликнула и бросила свою спортивную сумку на кровать.

Кровати скрипели, чайник не работал, электрическая печь всегда занята. До нашего приезда, в коммуналке уже жили двое студенток. Весь день они болтались на кухне, варили овсяную кашу, гороховый суп и картошку в мундирах, за которую почему-то постоянно забывали на плите. Вода выкипала, вареная картошка превратилась в жареную, после чего мы с Машкой еще долго проветривали кухню, чтобы наконец-то избавится от запаха гари.

А к вечеру наши соседки-студентки закрывались в комнате и смотрели сериалы. Мы же с Машей, сероглазой шатенкой зубрили конспекты почти до самого утра.

- Тот самый момент, когда кофе не помогает…, - говорила Маша. – Называется, несите спички.

Я отложила тетрадь с конспектом в сторону и посмотрела на настенные часы, черные стрелки которых показывали ровно полночь.

- Нужно ложиться спать, завтра на работу, а потом на пары, - устало ответила я. – Сегодня был тяжелый день.

- Почему тяжелый? – Машка легла на кровать и, заложив руки за голову, уставилась в потолок. – Вон Севка тебя в кино пригласил, а ты не согласилась. А я бы пошла. – Бесплатно посмотреть фильм, пожевать попкорн, построить глазки.

- Он славный парень, но…

- Но ты просто помешана на своей учебе и работе, - она не дала возможности мне договорить. – Также можно с ума сойти! Нужно когда-нибудь и отдыхать.

- Хорошо. Я подумаю над твоим предложением моя дорогая подружка, - я ответила ей с легкой улыбкой.

- Ах, Иришка, в такие моменты я тебя не понимаю. Давай лучше спать, то после этих лекций в голове – куб в квадрате. Аж волосы болят.

Я кивнула и включила свет. На ощупь дошла до кровати, накрылась с головой теплым одеялом и погрузилась в сон.

Следующим мартовским, холодным и простудным утром, когда на всю комнату трезвонил будильник, я открыла глаза и быстро подскочила на кровати, зная что у меня на сборы всего двадцать пять минут.

Машка спала, накрывшись подушкой. Ее сложно будить по утрам, никакой будильник ее не поднимет, именно по этой причине она ведет только вечерний эфир на радио.

Я работала в цветочном магазине. Я любила цветы. Нежные фиалки, малиновые гладиолусы, бархатные пионы. Неважно... Наверное, это был тот самый момент, когда готова отправиться летом в поле и насобирать ядовитого борщевика, а зимой, в тридцатиградусный мороз пойти в лес за сосновыми ветками.

Цветы мне всегда напоминали о лете. О солнечном, ясном, когда пахнет лесной земляникой, когда вздыхает легкий ветерок и по васильковому небу проплывают ватные, белоснежные облака. Даже сегодня в такой пасмурный, сырой мартовский день, когда срывается мокрый снег, в лицо дует ледяной ветер, гоняющий по тротуару бумажные обвертки, я думала хоть о маленьком кусочке тепла.

Магазин, в котором я работала, так и назывался «Лето». Хозяйка этого уютного, маленького магазинчика Тамила Арнольдовна, не молодая, темноволосая, очень ухоженная женщина, любящая носить высокие каблуки и красные лакированные туфли, всегда приветливо улыбалась. И ее ослепляющая белоснежная улыбка - заразительна. Когда видела, как сверкают ее здоровые, ровные зубы, всегда хотелось улыбнуться в ответ. Нет, она в меру строгая, в меру добрая и всегда доплачивала мне, если план продаж был перевыполнен. Но в большинстве случаев было наоборот и я с трудом смотрела, как угасают цветы, как вянут бутоны, ежедневно превращаясь в гербарий.

Глава 2

- Я буквально на минуту, а потом подберу для вас самый красивый букет, - я наконец-то смогла убрать руку из его руки и отойти в сторону. Меньше чем за минуту, в аптечке нашла пластырь и забинтовала палец.

Теперь все было в порядке. Я улыбалась. Старалась настроиться на работу, но сердце продолжало колотиться, выпрыгивать из груди. Этот мужчина волновал меня. Как же он сильно меня волновал! Всего одно мгновение, всего одна встреча и мне хотелось, чтобы он остался здесь навсегда. Чтобы снова взял за руку заглянул в глаза. Сказал что-нибудь своим бархатным голосом. Да! Мне хотелось его слушать. Хотелось узнать о нем как можно больше.

Почему-то вспомнила свой первый поцелуй. Вспомнила первое свидание. Это было в выпускном классе. Одноклассник Тимуров, тогда оборвал все розы, которые росли в саду его бабушки. Кремовые розы, с нежных лепестков которых еще не сошла роса. Они волшебно пахли. Да, мне было приятно получать такой шикарный букет и я хотела поцеловать его в щеку, но он так ловко подставил свои пересохшие губы, что у меня не осталось шансов.

Я думала о прическе, обычно светло-русые волосы заплетаю в конский хвост, сегодня также не изменила своей привычке. Я думала, как на мне сидит темно-синее платье, чуть выше колен, которое мне подарила Машка, потому что посчитала, что она набрала несколько лишних килограмм и теперь оно на ней не застегивается.

- Вот эти хризантемы? – наконец-то прервала наше молчание и подошла к одному из букетов. - А еще у нас есть очень красивые гортензии. Или как на счет магнолий? У нас сейчас богатый выбор.

- Магнолии, - он почти прошептал и сделал шаг навстречу мне. – Без разницы, мне просто нужен букет. У моего друга свадьба, а я совсем забыл про цветы.

- Хорошо, - соглашаюсь с ним. – Выбираю букет из белоснежных магнолий. Такой букет обязательно понравится невесте. И он будет прекрасно сочетаться с ее свадебным платьем.

Он берет букет в руки и на его лице появляется легкая улыбка.

- Я не спросил, как вас зовут?

- Ирина.

- Ирина…, - его приятный голос снова переходит на шепот. – Из всех находящихся здесь – вы самый красивый цветок.

- Спасибо, - я смущенно опускаю взгляд в пол, чувствуя как мои щеки запылали огнем.

Он направился к выходу, я слышу, как его шаги отдаляются все дальше и дальше. А меня снова охватило отчаянье. Вот-вот и он сейчас уйдет. Может мне повезет и он зайдет еще раз, только когда это произойдет? День, два, а может пройдет несколько месяцев. А может этого не случится вовсе.

Но вдруг он останавливается. У самого входа. Поворачивается ко мне лицом, хмурит широкие брови.

- До какого времени работает ваш цветочный магазин?

- До восьми вечера.

- Значит, ваш рабочий день заканчивается после восьми вечера?

- Нет, я уйду намного раньше. После обеда. Мне еще на пары нужно.

- Вы студентка?

- Да. Учусь в педагогическом, последний курс.

- Тогда разрешите мне подвезти вас до вашего учебного заведения?

Я хотела что-то возразить, но в магазин влетает Тамила Арнольдовна. Сонная и встревоженная, она пытается улыбаться покупателю.

- Доброе, доброе утро! – звучит ее громкий, грубый голос.

- Доброе… - ответила я и вытянула шею, потому что за ее спиной стоял он, а теперь дверь закрылась. И я расстроенно посмотрела на хозяйку магазина. Как же быстро он ушел, остались лишь воспоминания о нашем коротком разговоре и о аромате магнолий, которые он унес с собой.

Тамила выставила широкую кисть руки вперед и ее высокие каблуки застучали по полу. Когда она подошла ближе, я заметила ее идеальный маникюр и красный лак, которым покрыты ее аккуратные не слишком длинные ногти. Она поправила свою теплую шубку, возможно норковую и начала давать указания, как это обычно делают начальники:

- Нужны букеты с игрушками и конфетами. У наших конкурентов есть – у нас нет!

- Хорошо, - я кивнула и сложила руки перед собой.

- Закажи больше атласных лент.

- Хорошо, будет сделано.

Я отвечала ей и впервые почувствовала такую опустошенность, которая с каждым мгновением заполняла мое сердце. А еще мгновение назад все было иначе. Я чувствовала радость, чувствовала теплоту, которая согревает меня до самых кончиков пальцев.

- Все в порядке Ирина? – она округлила глаза и ее накрашенные ресницы казались еще длиннее.

- Да-да.

- У тебя такой взгляд, будто ты привидение увидела.

«Может быть и увидела», - подумала я, но свой ответ ей не озвучила.

- Этот мужчина купил самый красивый букет, - ответила я ей.

- Отличное начало утра! Но только мне кажется ты меня совсем не слышишь.

- Я очень хорошо вас слышу.

- Отлично, - она продолжила говорить. - Заберу накладные и поеду в центр, сменю тебя в двенадцать. Ты успеешь на свои пары и даже пообедать.

- Хорошо.

Тамила Арнольдовна походкой фотомодели расхаживает по залу, продолжает стучать каблуками, выставлять кисть рук вперед.

Глава 3

Глава 3

Время до обеда тянулось слишком медленно. Я постоянно смотрела на часы. И никак не могла погрузиться в работу. Обычно на работе время летит незаметно, но сегодня похоже не тот случай. В моем сердце тревога, будто я не на своем месте. Будто чего-то сильно не хватает. И я боюсь предположить, что не хватает той самой встречи, которая произошла сегодняшним утром.

Выполнила все поручения Тамилы Арнольдовны, сделала несколько букетов из хризантем, роз и лилий. Обрезала стебли новых цветов, которые привезли час назад, налила воды в вазоны. Для каждого цветка своя порция воды.

Удрученно вздохнула. Просто нужно не думать о всяких глупостях и сделать небольшой перерыв. Но эти глупости, так и лезли в голову, особенно, когда в очередной раз прокручивала начало сегодняшнего рабочего дня. Да, он спросил: до скольки работает «Лето»? Спросил, но это еще ничего не значит. Вчера молодая пара, которая почти целый час выбирала нежные сиреневые крокусы, а в итоге так ничего не купили – тоже спрашивали, до которого часа работает магазин.

Выхожу на улицу. С серого неба срывается мелкий снег. Ветер гудит в проводах. Холодно… Я стояла под яркой, цветочной вывеской магазина «Лето» и хотела, чтобы лето наступило как можно скорее.

А что дальше? На таком холоде простоишь минуту, может две – больше совсем не хочется. А хочется зайти в магазин, где продают свежие, аппетитные булочки. Воздушные, кремовые пирожные с вишней, шоколадом и кажется маленьким кусочком радости. Радости, потому что у меня от сладкого всегда поднимается настроение.

Закрыла «Лето» на ключ, повесила табличку: «Перерыв 15 минут» и быстрым шагом направилась к оживленной дороге.

Большой город продолжает жить своей жизнью. Как обычно, людно, шумно.

Проезжали машины, оставляя после себя облако выхлопов, медленно катили переполненные троллейбусы, они останавливались на остановках, впуская в салон очередной поток людей.

Дожидаюсь, когда на светофоре загорится зеленый и перехожу дорогу.

Возле магазина, куда я и направлялась стояла старушка, опираясь худой, почти высохшей рукой на деревянную палку. Облокотившись на стену, она достала из кармана пальто платок и вытерла слезы.

Я подошла к ней еще ближе. Она посмотрела на меня печальными, холодно-серыми глазами.

- Добрый день! – обратилась я к ней. Я часто ходила в этот магазин, потому что он близко расположен, но вижу ее здесь впервые. Крупные морщины на лице, из-под ее теплого, темно-зеленого платка выглядывали седые волосы. Нет, я точно никогда не встречалась с ней.

- Добрый деточка, добрый, - раздался ее негромкий голос.

- У вас что-то случилось?

- Я собираю на операцию сыну.

- Сыну? – переспросила я. Она хорошая мама. А я своих родителей никогда не видела. Возможно, они бы тоже бегали по аптекам, покупали мне лекарства, когда я была маленькой и болела ангиной. Но никто не бегал… Никто не беспокоился. Я просто лежала на кровати с завязанным на шее шарфом, который ужасно кололся, и ждала хоть маленькой ложечки меда. А если повезет с теплым молоком.

- Да, сыночек у меня один-единственный. Он уже взрослый, но для матери он всегда останется ребенком.

Прикинула сколько денег у меня есть в кошельке. Да уж, не густо.

Дотрагиваюсь до ее шершавой, морщинистой руки.

- Подождите меня, я сейчас.

- Я никуда не спешу деточка.

Вбежала в магазин. Что нужно человеку пожилого возраста из продуктов? Конечно! Хлеб, молоко… Кладу в корзину продукты, почти на кассе вспомнила, что хотела купить себе булочку. Ладно, потом, в другой раз. На работе был чай, выпью чашку горячего чая, как раз согреюсь, сегодня на улице жутко холодный ветер.

Когда я вышла из магазина старушка была все там же.

Я подошла к ней ближе и протянула пакет.

- Возьмите, это вам.

- Что это? – она округлила глаза.

- Продукты.

- И вот тут денег. Совсем немного, - протянула ей вдвое свернутую купюру.

- Спасибо тебе. Дай Бог тебе здоровья! И счастья. И хорошего мужа.

- Пусть ваш сын скорее выздоравливает.

Я прощаюсь с ней, а на душе так легко, даже радостно, не смотря на то, что я целый день грустила. Да, мне понравился он. Мужчина, имени которого я даже не знала.

Думала, так не бывает. Думала, как его могли звать? Может быть Дима? Нет, точно не Дима. У него такой серьезный взгляд, такие мужественные черты лица… Возможно Борис? Да, это имя ему подошло бы больше.

Когда я вернулась к своему маленькому лету и пыталась найти в кармане ключ, услышала за своей спиной знакомый голос. Да, я слышала его всего один раз, но запомнила на всю жизнь.

- Похоже, я успел.

Оборачиваюсь. Это он. Тот самый. Кто покупал сегодня ранним утром магнолии, тот, кого теперь я мгновение назад называла Борисом.

- Вам снова нужен букет? – легко спросила я, когда открыла магазин и зашла в помещение. Да, не смотря на то, что цветам нужна прохлада, на улице намного холоднее.

Глава 4

У него была хорошая машина. Спортивная, темно-вишневого цвета. Кожаный, уютный салон, в котором пахло хвоей или это был все тот же древесный аромат его парфюма.

Обычно после работы я еду в институт на трамвае третьего маршрута или иду пешком несколько остановок. Особенно когда весна, когда все расцветает вокруг. Но сегодня особенный день. Я познакомилась с человеком, который волнует меня до слез. Конечно, это слезы радости. И мне не кажется, что все происходит слишком быстро. Просто ты знаешь, что он – тот самый. С первой секунды, с первого мгновения. Наша встреча, как озарение, как глоток кристально-чистого воздуха. Я сразу поняла, что Герман тот самый мужчина, с которым можно разговаривать до утра, встречать рассветы и провожать закаты. С которым ты чувствуешь себя такой, какая ты есть без всяких притворств и стеснений. С ним легко, комфортно.

Неважно сколько ему лет, какая у него должность и марка машины. Просто хочется слышать его голос, ощущать присутствие.

Мы подъехали к пятиэтажному зданию института. Я быстро вышла из машины, в такой ситуации мне не хотелось долгих прощаний. Да, возможно, это сложно признавать, но не хочу, чтобы он уезжал.

- Я заеду за тобой после занятий и отвезу тебя домой, - Герман остановил меня и взял за руку.

Легко улыбнулась и посмотрела по сторонам. Мне кажется, на нас смотрят. Студенты, преподаватели, которые проходят мимо нас и быстро поднимаются вверх по лестнице.

- Я буду в пять, - он делает шаг назад, отпускает мою руку. Отдаляется от меня, но продолжает смотреть в глаза.

Мне снова не хочется, чтобы он уходил. Это чувство нарастает. С каждой минутой становится все сильнее и сильнее. Не думала, что бывает так сложно расставаться.

«Герман… Заезжай за мной скорее. Мы едва успели расстаться, а я уже очень жду нашей следующей встречи», - хотела сказать ему об этом, но мне показалось, он обо всем догадался сам.

В последний момент, когда Герман почти подошел к авто, я окликнула его:

- Забыла спросить, как прошла свадьба друга?

- Все отлично, - прозвучал его короткий ответ. Затем сел в машину, дал по газам и стильный автомобиль быстро скрылся за поворотом.

А я продолжала стоять на холоде, как окаменелая, засунув руки поглубже в карманы пальто и чего-то ждать. Может он что-то забыл? Так надеялась, что он что-то забыл.

- Ты видела на каких машинах она стала разъезжать…

- Да. Ничего себе…

Обернулась. Девчонки с моего курса спешат на лекции, разговаривают слишком громко. Я услышала их. Надеюсь, говорили это они не обо мне.

На парах постоянно думала о чем-то своем, устремляя взгляд в дальний угол аудитории, совершенно не замечая преподавателя. Я вспоминала какого цвета галстук у Германа, как он ровно держал спину, о чем он говорил и как он об этом говорил. А говорил он немного. Наверное, мне стоило больше задавать вопросов, ведь я так много хочу узнать о нем.

- Ирина, вы с нами?

- Что? – перевожу взгляд на седоволосого преподавателя. Он строго посмотрел на меня, приспустив свои очки.

- Да, извините.

Переключаюсь на учебу. Нет, так нельзя, несмотря на то, что у меня был самый лучший день.

- Ему тридцать, тебе двадцать два! – почти крикнула Маша, когда мы вдвоем сидели на кухне.

Из соседней комнаты сразу вышла Кира - наша соседка, босиком, в свободной рубашке подошла к холодильнику, открыла его и несколько секунд застывшим взглядом смотрела на пустые полки.

Мы с Машей замолчали. Ждали, когда она уйдет, а она, возможно ждала, когда мы снова заговорим. Но не дождалась. Лишь когда Кира снова скрылась за дверью своей комнаты, мы снова заговорили на волнующую для меня тему, но уже на полтона ниже.

Я летела домой почти на крыльях, хотела как можно скорее все рассказать Маше. А когда рассказала – она картинно закатила глаза, цокнула языком и поставила руки в боки.

- Не кажется, что он слишком старый для тебя?

Я отчаянно заморгала. Конечно, эти слова меня расстроили. Это мягко сказать расстроили… Она моя лучшая подруга, она почти, как родная сестра, которой могу доверить все что угодно.

- Разве это имеет значение? Разве не ты говорила, что любви все возрасты покорны?

- Ты заговорила о любви? – теперь в ее взгляде читалось замешательство. - Когда я говорила, чтобы ты переключилась с работы на отношения, я говорила совсем не об этом.

Машка… Как иногда с тобой бывает сложно. Например, сейчас, когда мне хочется парить, как паппус от одуванчика над просторами нашей Вселенной, ты берешь и обламываешь мне эту возможность.

Я перевела вгляд на огромного плюшевого медведя, которого я едва могла обхватить двумя руками.

Подарок от Германа, только что теперь с ним делать? В нашей с Машей комнатушке он точно не поместится.

Маша словно угадала мои мысли:

- Если только к потолку прибить. Как раз проверим удобно там спать.

- Представляешь, он мастер спорта по стрельбе. Он выиграл медведя в тире. За мной в институт заехал ровно в пять, не опоздал ни на минуту.

- Какой пунктуальный.

- Ах, да…, - мечтательно произнесла я и подперла подбородок ладонью.

Маша отодвинула чашку с недопитым чаем и встала из-за стола.

- Лан Ириш, прости я погорячилась. На самом деле рада за тебя.

Глава 5

Герман

Работа, работа, работа. Все, что меня интересовало, это только работа. Я думал, так будет всегда.

Когда мне было двенадцать мой отец часто ездил за границу и в далёкие девяностые привозил оттуда все, что моей детской душе пожелается.

Да, в моем детстве было все. Жвачки, кола, сникерс. Приставки, тамагочи, тетрис. Сидишный плеер, который для моих одноклассников казался недосягаемым и ещё другая всякая заграничная ерунда, которая бесхозно валялась у меня в коробке с игрушками. Я ни в чем не нуждался. У меня было куча друзей, самая стильная одежда, и толпа девчонок, которые бегали за мной и плакали, потому что мне было на них глубоко наплевать.

В двенадцать – первый автомобиль.

В пятнадцать – первый секс.

В восемнадцать – собственная фирма.

Несмотря на свою занятость, отец всегда уделял мне много времени. Он воспитывал меня по логике вольнодумцев. Все должно быть правдой, даже если это неправда.

А я так не считал. Считал, что ложь порождает новую ложь.

Отец был охотником. Первоклассным охотником, который стрелял из ружья так, любой снайпер позавидует. Но вот охота – это точно не мое. Когда он брал меня на зайца, лисицу, меня от одного вида крови выворачивало наизнанку.

Мой отец, хотел, чтобы я был, как он. Чтобы на стене загородного дома висела морда убитого кабана, а на глянцевом полу лежала шкура убитого медведя.

Да, он хотел ездить со мной на охоту, хотел, чтобы я научился стрелять. И лишь по этой причине он отдал меня в стрелковый спорт.

Да, у меня куча наград и грамот, я был в большом спорте, но меня интересовало другое.

Компьютерная фирма досталась мне от отца. То время было эпохой ЭВМ, компьютер в каждый дом, в каждый офис. И дело пошло.

Каналы поставок он знал, теперь их знал я, хоть с тех времен все изрядно изменилось.

Но неважно… Главное это приносит доход, фирма процветает и я не собираюсь останавливаться на этом.

Нужно много работать, на износ. Заключать договора, искать новых партнеров. Нет времени на женщин. Если и есть, то только на мимолетных женщин, имён которых я даже не помню. А ее имя я запомнил. Запомнил на всю жизнь. Моя милая Ирина. Моя! Пусть она пока об этом еще не знает.

Я сразу это понял, как увидел ее. Ее удивительные голубые глаза.

Хотя нет… Они не голубые: светло-синие. Я увидел в них вечность океана, сладость нектара, предрассветную голубизну белка, крошечную пугливость, нежность пушистых ресниц.

Бог мой! Я готов на нее часами смотреть. Она удивительная. И единственное о чем я жалел, почему я не встретил ее раньше? Потому что теперь мир мне казался другим. Словно кто-то включил радугу над моей головой. Теперь я видел счастье… Счастье в ее глазах.

У меня было еще куча дел, но я бросил все и поехал к ней. Ровно в семнадцать ноль-ноль, я стоял напротив серого здания института, облокотившись на капот своего авто и скрестив руки на груди. Она задерживалась на минуту, на две. Я постоянно бросал взгляд на наручные часы, золотые стрелки которых быстро текли по такому же золотому циферблату.

Задерживается? Да пусть задерживается. Я готов ждать ее целую вечность.

И вот она… Юная и непостижимая. Ласковая моя! Нимфа моя. Легкая, изящная, порхает как бабочка Пелеида. Спускается вниз по ступенькам, ее светлые локоны развивает легкий ветер.

- Привет! – раздается ее мелодичный голос, когда она подошла ближе.

- Привет. Я рад тебя видеть.

Смущается. Ее щеки розовеют. Теперь они похожи на два румяных персика.

- Давай еще прогуляемся?

- Если только не долго.

От ее слов - настроение двести двадцать. От ее голоса – греховные мысли.

Открыл дверцу авто перед ней, она ласково сказала: «Спасибо».

А я сам не знал куда ехать. Мне просто хотелось быть с ней, как можно дольше. И ее короткая фраза: «Не долго» - только все портила.

Почему я повез ее в тир – сам не понимал. Я не знал, как она ко всему этому отнеслась, не покрутила ли пальцем у виска. Хотя я впервые ужасно переживал, даже на переговорах с деловыми партнерами всегда уверен, а рядом с ней... Для нее я готов сделать все, что угодно, ей стоит только захотеть.

Но мы поехали в тир.

Половину дороги она молчала, а когда я спросил, как дела на учебе, между нами завязался разговор.

Ужасно приятно с ней разговаривать.

***

Он приезжал рано утром и ждал меня. Затем отвозил на работу, а после института мы долго гуляли по Дворцовой площади, заглядывали на Невский. А вчера он купил билеты в театр. Герман сказал, что мы пойдем смотреть премьеру с Безруковым. Билетов нет, ему удалось достать лишь заветных два.

Он рассказывал о работе, я говорила об институте. Я узнала, что он может есть лимоны без сахара, хотя я терпеть не могу кислое. Ненавидит опаздывать, а я же наоборот, постоянно спешу, чтобы не опоздать. Казалось, ничего общего, но это еще больше притягивало. Тянуло с невероятной силой, магнитом из альнико.

- У тебя есть брат или сестра? – спросила я, когда мы холодным вечером вышли из кафешки, где подавали очень вкусный горячий шоколад.

Глава 6

- Вы одна из лучших студенток вуза, но мне кажется вы стали меньше успевать. У вас что-то случилось? – Алексей Иванович, зам кафедры стоял у доски, вытирал пальцы, перепачканные мелом, об смятый кусок тряпки и внимательно смотрел на меня. Смотрел так, будто я в чем-то провинилась.

Мне действительно казалось, что я провинилась. Испытывала смешанное чувство вины и неловкости перед этим высоким, худым, темноволосым преподавателем, которого все уважали. Но я разрывалась между двух, а точнее трех огней. Герман, работа, учеба. Ужасно не высыпалась, на парах чувствовала себя разбито, до сих пор тянула с переездом к нему, хотя чемодан давно собран и занимал единственный свободный угол маленькой комнатушки. На парах витала в облаках, вспоминала жаркие поцелуи Германа и ничего не могла с этим поделать.

Но свой ответ не озвучила, лишь глубоко вздохнула.

- Все в порядке.

- Впереди экзамены. Будьте внимательны.

- Хорошо, спасибо.

Я забрала свои вещи и покинула уже пустую аудиторию.

Герман как обычно никогда не опаздывал. Иногда я удивлялась, как можно так спланировать свое время, когда пробки, когда живешь в бесконечно спешащем ритме. Но у него получалось всегда быть точным. Не только во времени, но и в своих мыслях, в своих суждениях.

Когда увидела его – усталость исчезла. Быстро подбежала к нему и легко поцеловала в щеку. Он сильно сжал меня в своих объятьях и где-то с минуту не отпускал.

- Поехали, у меня для тебя сюрприз.

- Какой? – с интересом спросила я.

- Поехали. Узнаешь.

Он припарковал машину возле станции метро «Бухарестская». Выйдя из авто, мне впервые за столько дней показалось, что солнце вышло из-за хмурых туч. Слепило глаза, грело совсем по-весеннему. В пальто стало жарко. Наверное, еще немного, совсем немного и на деревьях начнут набухать почки.

Мы зашли в помещение. Абсолютно пустое помещение, с белыми стенами, высокими потолками и панорамными окнами. Я едва улавливала запах краски. Казалось, здесь совсем недавно был сделан ремонт.

- Это сюрприз?

- Да.

Не понимала Германа. Точнее не улавливала его мысль. Зачем мы здесь? Почему приехали сюда?

- Здесь будет твой будущий магазин.

В какой-то степени не понимала о чем он говорит или просто не хотела понимать.

- Какой еще магазин?

- Ты говорила, что любишь цветы.

- Говорила, но…

- Никаких но, - он подхватил меня на руки и начал кружить.

- А знаешь, что?

- Что? – не могла скрыть улыбку.

- Я теперь всегда буду носить на руках.

- Не нужно. Я тяжелая.

- Глупости, ты легкая, как пушинка. А еще мы сейчас поедем к тебе и ты соберешь вещи.

Я обхватила его шею двумя руками, потому что он закружил меня еще сильнее.

Кругом шла голова. От его близости и прикосновений. От его слов, голоса, изысканного аромата духов. От всего того, что происходило со мной. Ведь еще совсем недавно, считаные недели назад, я даже представить не могла, что смогу парить где-то там, над облаками.

- Герман, отпусти…

- Не отпущу, пока не согласишься переехать ко мне.

- Хорошо, хорошо! Я согласна.

***

Герман

Ира осторожно ходила по винтажному, персидскому ковру. Она остановилась у камина, перевела взгляд на картину, висящую над ним. Пышный букет ярких цветов в вазе, художник неизвестен. Провела рукой по золотой статуэтке филина, который стоял на полке.

Она посмотрела на зеркальный, журнальный стол, стоящий возле кожаного кресла и на светло-бежевые шторы с ламбрекеном.

Я сел на диван. Ослабил съехавший галстук и смотрел, как она пластично двигается по гостиной. Каждое ее движение грациозно, Ира завораживала, притягивала к себе и я снова задавался вопросом: почему не встретил ее раньше?

- Хочешь выпить?

Отрицательно закачала головой.

- Покажешь мне свою комнату?

Я быстро встал с дивана. Подошёл ближе к ней и взял за руку. Заколотилось сердце, закрутились шальные мысли. Она здесь, так близко, перешагнула порог моей квартиры, спросила, где моя спальня.

И двери моего холостятского убежища распахнулись для нее.

Недолго стоит на пороге, затем неуверенно заходит в комнату. Я стоял сзади, вдыхал лавандовый запах ее кожи. Я пьянел на глазах, от ее близкого присутствия.

Она внимательно рассматривала светлые стены, большую кровать. Подошла к тумбочке, посмотрела на часы. Не помнил, где я их покупал. На каком-то закрытом аукционе в Турции, а может в Мадриде, но они мне понравились. Я даже подумал, собрать коллекцию антикварных часов. Но самое притягательное, что было в этих часах, это их звон. Тихий и мелодичный, похожий на голос Ирины. Да к черту часы! Когда она так будоражит мой разум.

- Это твоя комната? – спрашивает с блеском в глазах.

- Это наша комната. Надеюсь, тебе здесь будет комфортно.

- Мне комфортно с тобой, - она прильнула ко мне.

И все уже было ясно. Хлестали ветви деревьев, гудел ветер за окном, наши тела сплетались на шелковых простынях… Я целовал губы, грудь Ирины и не думал ни о чем.

Глава 7

Я проснулась в холодной постели. Герман ушел и, по всей видимости ушел давно. Печально посмотрела на смятую простынь. Даже не слышала, как он покинул комнату. Слишком крепко спала, хотя обычно мне хватает малейшего шороха, чтобы проснуться.

Да, этим солнечным, беспробудным утром мне хотелось проснуться в его жарких объятьях, но…

Записку я нашла на тумбочке: «Прости дорогая, мне надо бежать на работу. Целую. Обнимаю. Приеду, как можно раньше. Герман».

Я до сих пор была под впечатлением от его поцелуев, заботы и ласки. Мне хотелось видеть и слышать его как можно чаще, может поэтому так быстро согласилась переехать к нему.

Все же нужно что-то менять. Научиться рано вставать, готовить завтрак. А еще если честно признаться, я не умела варить кофе. Турки у меня никогда не было, Если пила кофе, то только растворимый.

Квартира у Германа оказалось очень красивой. Винтаж, красивые ручки у мебели, зеркала в оригинальных рамках. Квартира, как с картинки модного журнала про интерьер и дизайн. Много разных статуэток, под цвет серебра и золота. Много больших картин, в основном пейзажей. Очень мягкие диваны с кучей маленьких подушек.

Прошла на кухню, открыла высокий холодильник, почти до самого потока. Сколько в нем всего. Это не то, что у нас с Машей в коммуналке…

Можно что-то вкусное приготовить. К примеру, запеченную рыбу с овощами. На такой большой, просторной кухне готовить втройне приятней.

Я собралась учиться варить кофе, но услышала, как открывается входная дверь. Вздрогнула от неожиданности. Может это вернулся Герман? Конечно Герман! Он же обещал приехать, как можно раньше.

Быстрым шагом направилась на шум. Но нет, это был не он. Это была женщина. Совершенно незнакомая, темноволосая, женщина низкого роста. Ей около тридцати, может немного больше. Макияж на ее вытянутом лице отсутствовал, а еще у нее были тонкие брови и такие же тонкие губы. Она не обратила внимания на меня, когда я почти вбежала в прихожую, а продолжала снимать верхнюю одежду. Снимает длинный, белый шарф, вешает серую куртку на плечики для одежды. Ведет себя так, будто бывает здесь каждый день. Уверенно, без удивления.

- Здравствуйте! – растерянно произнесла я.

- Здрасте! – она бросила на меня равнодушный взгляд. - Ты Марина? – ее звонкий голос зазвучал громче.

- Нет, я не Марина. Я Ира.

- Ах, Ира. Ну Ира, так Ира. Я Таня.

- Приятно познакомиться.

- Ага, - она кивнула.

Я почувствовала себя не в своей тарелке. Так неловко… Даже в какой-то момент я поплыла. Поплыла по течению Фонтанки и вот-вот сомкнутся цепи, разойдутся мосты. Почему она назвала меня Мариной? Кто такая эта Марина? Спрашивать у нее не видела смысла.

Не хотела спешить с выводами. Но и не хотела, чтобы называли меня другим именем.

А еще мне хотелось узнать кто она. Но когда незнакомка надела рабочий темно-синий халат, достала из кармана желтые перчатки, все встало на свои места.

- Я прибираюсь у Германа Юрьевича по четвергам и по субботам. Сегодня суббота. Уборка занимает не больше трех часов, так что я вас не побеспокою Ира, - произнесла строго. – Иногда готовлю ему ужин, когда он попросит. Но это за отдельную плату.

- Я собралась готовить на ужин запеченную рыбу, - ответила с легкой улыбкой.

Но лицо ее продолжало быть каменным.

- Готовьте.

Она начала уборку. Я закрылась в комнате и не выходила оттуда, пока она не закончила натирать полы и протирать полки от пыли.

Наконец-то входная дверь с грохотом захлопнулась. Она ушла, я выдохнула. Все-таки меня ждет рыба. Филе лосося, которое уже успела подготовить для запекания.

Ровно в семь накрыла на стол. Герман не приезжал. Несколько раз позвонила - не брал трубку. Я его очень ждала. Без конца смотрела на часы, тем самым подгоняя время. Но все тщетно. Он приехал поздно ночью. Я сидела на кухне, листала конспекты. Думала о рыбе, которую так старалась приготовить и изредка бросала взгляд на работающий телевизор, по которому передавали новости. “Очередное ДТП случилось…”, - вещал четкий женский голос с прекрасной дикцией.

Он приехал расстроенный. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, галстук снят, взгляд встревожен.

Когда я выбежала к нему навстречу, он посмотрел на меня исподлобья, я сразу подумала, что что-то случилось.

- Герман, милый! – протянула руки к нему.

Он легко сказал привет. Поцеловал меня в щеку, а потом добавил:

- Ужинать не буду. День был тяжелый.

Глава 8

Маша стояла на пороге в сером полушубке и дрожала от холода. Я шире распахнула дверь.

- Маша, милая! – я не могла сдержать улыбки.

- Иришка! – громко воскликнула она и бросилась меня обнимать.

Я поцеловала ее в порозовевшую щеку.

- Что-то весна не собирается вступать в свои права, хотя давно пора, - сказала она стоя на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Как же надоела эта сырость, холодина и слякоть.

- Да, сегодня очень холодно. Но я так рада, что ты пришла. Мне показалось, что я не видела тебя целую вечность.

- На маршрутке сорок минут тарахтела. Вроде центр, но эти чертовы пробки… Ну и хоромы у тебя, - она огляделась. – Даже камин есть. И собственный бар. Иришка, да ты тут живешь, как королева!

- А пойдем я тебе джакузи покажу. И огромный аквариум в стене с красивыми красно-желтыми рыбками гуппи.

- Джакузи? Ничего себе!

Маша внимательно рассматривала каждую комнату. Книги, рыбок, фарфоровые статуэтки. Огромную вазу, которую Герман привез из Африки. Она постоянно удивлялась. Открыв рот, округляла свои большие глаза.

- Послушай, а кем твой Герман работает?

- Он бизнесмен. Знаю, что что-то связано с компьютерами.

- В эту квартиру столько деньжищ вложено, нам такие не снились. Хотя как тебе уже не знаю. Мне точно не снились.

- Маш, я хотела извиниться.

- За что? – она перевела взгляд на меня. – Глупости выкинь из головы. Знаешь, почему? Потому что я желаю тебе счастья. А он может сделать тебя счастливым. Мне кажется, ты его любишь. Твои глаза так блестят, когда ты произносишь его имя.

Я решила рассказать Маше, то что меня так сильно беспокоило. Это вопрос тревожил и постоянно вытеснял другие темы. Я не могла думать ни о чем другом.

- Он целыми днями пропадает на работе. Я сижу дома. Он редко ужинает со мной. Купил билеты на премьеру в театр, но вчера сказал, что не сможет пойти. Ему нужно быть допоздна в офисе. Ты бы видела, каким он приходит по вечерам. Поникшим и опустошенным. Будто целый день мешки разгружал.

- Флаг ему в руки, - категорично заявила она. - Пусть пашет. Деньги для будущей семьи зарабатывает. А ты просто его жалеешь. Все по той самой причине: он тебе не безразличен. Хочешь, вместе сходим на эту премьеру?

- Да, конечно хочу.

- Вот и договорились, - подруга хлопнула меня по плечу и мы вместе направились на кухню.

Я заварила имбирный чай. Поставила на стол все самое вкусное: марципан в черном шоколаде, тарталетки с голубикой и творожным сыром, пирожные “буше”, которые она просто обожает. .

- Герман сказал, что у меня будет свой собственный цветочный магазин. Мы даже вместе ездили смотрели помещение. Мне кажется, там будет очень уютно. Я даже подумала, как можно все компактно разместить. Где будут стоять букеты, в какой цветовой гамме оформить интерьер.

- Вот пока он на работе - занимайся магазином. Я тебе если что помогу, - она весело подмигнула мне. – Честно даже не верится, что совсем недавно ты жила в коммуналке и считала дни до зарплаты.

А теперь у тебя будет свой собственный магазин! И Тамилка, твоя начальница бывшая поперхнется от злости, когда узнает. Все-таки, как непредсказуема жизнь. Еще вчера я жарила гренки с чесноком, сегодня впервые пробую марципан.

И мы разговаривали долго, интересно. Постоянно смеялись, обсуждая самые обычные темы: парней, коллег, прогноз погоды и предстоящую сессию.

Маша ушла сразу после обеда. Сказала, что нужно готовится к вечернему эфиру и что она обязательно заглянет еще.

Снова осталась одна. Снова ждала Германа до поздней ночи.

Он набросился на меня прямо с порога. Впился в губы, я даже не успела ничего сказать.

В этот раз все так и произошло. На полу в прихожей. Герман даже не снял обувь, пиджак, от которого исходил отчетливый запах карамели.

Если честно я не хотела так…

Он натянул штаны, посмотрел в зеркало и прошел в комнату. Я медленно поплелась за ним.

Сел на кровать и пристыженно опустил голову. В своих руках он сжимал галстук.

- Что-то случилось? – села рядом, слегка коснулась его плеча.

- Что? – он резко поднял голову посмотрел на меня. – Нет, ничего. Иди спать.

- Не хочу идти спать без тебя.

- Сказал - иди. Я еще посижу, подумаю.

Остановившись в дверях, я обернулась и посмотрела на него. Он продолжал сидеть неподвижно. Глаза потухли, на лицо упала глубокая тень.

- Пока ты целыми днями пропадаешь на работе, я могу пока заняться магазином.

- Магазином? – переспросил Герман. – Каким еще магазином?

- Цветочным. Помнишь, мы вместе ездили смотреть помещение.

- Нет, магазином пока не надо заниматься. Иди лучше спать.

Не могла заснуть, даже когда он лег в постель и отвернулся на другую сторону. Что-то происходило, но никак не понимала что именно. Мне казалось, ему очень больно. Я хотела разделить с ним эту боль. А он молчал.

Глава 9

Я повесила большой настенный календарь в нашей комнате и красным маркером зачеркивала дни. Ставила жирные кресты, хотя понимала, что от этого ничего не изменилось. Прошло только два дня, а показалось, что целая вечность. Теперь без Германа время тянулось с черепашьей скоростью.

Он звонил, утром, вечером и днем. Спрашивал, как дела, чем занимаюсь. Он говорил, что сильно скучает, я отвечала ему взаимностью.

- Где ты сейчас? – спросила я.

- Смотрю из окна двадцать пятого этажа и думаю о тебе, – раздался его голос. - Сегодня были очередные переговоры. Хочется поцеловать тебя в губы. А как прошел твой день?

- Ездила в институт. Сдала два зачета.

- Ты умница. Сходи куда-нибудь.

- Мы с Машей собрались в театр.

- Отлично.

- Татьяна не приходит. Ее не было в прошлый вторник.

- Знаю. Я уволил ее.

Между нами повисло молчание. Долгое, тягостное. В такие минуты мне казалось, что еще немного и мы совсем станем чужими друг для друга. Наши отношения не выдерживают такого испытания и все, что есть сейчас – разобьется на мелкие осколки, если уже не разбилось. Мне просто стоит уйти от него.

Я хотела ему сказать, что не смогу так. Постоянно жить в режиме ожидания. Засыпать с телефоном, вздрагивать от каждой приходящей смс. Мне казалось, что все может повториться снова. Ведь вернувшись, Герман может уехать опять. И так по замкнутому кругу.

Но Герман убеждал меня в обратном. Я так сильно верила ему.

Все оказалось сложнее, чем на самом деле. Ругала себя за то, что не подумала об этом раньше.

«Если бы знать, соломку подстелила», - вспоминала слова Маши. А еще она говорила, что мне не нужно спешить рубить концы. Ломать всегда легко, а вот строить – намного сложнее.

Но на самом деле я благодарна судьбе, за то, что она свела меня с Германом. За то, что он в то холодное, туманное утро забыл купить цветы и забежал в магазин, где я стояла за прилавком.

Ведь если бы не Герман, я бы никогда не почувствовала то, что чувствовала сейчас. В один миг за моей спиной выросли крылья, вспыхнула в сердце разноцветная радуга.

Но дни тянулись бесконечно долго… Сколько красных крестов на календаре? Кажется десять. Нет, десять с половиной. Старалась перестать считать, уйти с головой в учебу, но это получалось с трудом. Никак не могла забыть наше первое свидание. Нашу первую встречу и наш первый поцелуй. И та самая ночь, когда он впервые привел меня к себе домой - стояла перед глазами. Когда в холодные, слякотные мартовские дни моя душа была наполнена теплом и любовью. Его нежностью и заботой.

Маша позвонила ближе к вечеру, когда по телевизору показывали очередную порцию новостей. В последнее время часто смотрела новости. Особенно, когда у Германа не было возможности позвонить или он не брал трубку.

- Я заеду, в пять, давай встретимся на углу Большого и Девятой линии? Прогуляемся, сходим в кафешку? – прощебетала подруга.

- Только не в кафешку. Чувствую себя ужасно. Целый день тошнит.

- Хорошо, я заеду к тебе через двадцать минут, буду тебя реанимировать. Минералки прихватить?

- Прихвати, пожалуйста.

Маша опоздала и если честно я думала, что она уже не приедет. Солнце скрылось за горизонтом, вдоль серой дороги зажигались фонари, один за другим. Наступил поздний вечер, я лежала в постели с выключенным светом, прижав руки к животу.

Когда яя открыла Маше дверь, она бросила недовольный взгляд на мою смятую пижаму и язвительно произнесла:

- Тоскуешь по своему милому? Так дело не пойдет. Ты такая бледная.

- Целый день тошнит, - обхватила двумя руками живот.

- И давно у тебя так?

- Со вчерашнего дня.

Знаешь, что подруга. Опоздала ты с уходом.

- С каким еще уходом?

- От Германа своего. К врачу тебе надо. Гинекологу. Кажись беременна ты.

- Как беременна?

- Как Светка со второго потока. Только она замуж выходит. А твой Герман получил то, чего так хотелось и свалил на свои переговоры, - она поставила руки в боки, нервно притопывая ногой. Я смотрела в пол, на ее белые носки, потому больше никуда не могла смотреть, все плыло перед глазами.

- Давай ты ляжешь, я вызову врача, сбегаю в аптеку за тестом. Сегодняшний мой вечерний эфир проведет Степка. Он нормальный пацан, не откажет. А я побуду с тобой. Нельзя тебя одну в таком состоянии бросать.

Машка открыла окно, хорошо проветрила комнату, уложила меня в постель, подложив под голову подушку, как можно выше. Сделала чай с мятой и лимоном.

- Тебе нужно хорошо выспаться. А завтра пойдем к врачу.

Я кивнула. Повернулась на бок, подложив ладони под голову. Она укрыла меня одеялом, села за моей спиной.

- Постарайся заснуть. Постарайся…

Закрыла глаза. Как же хорошо, что она рядом. Как же хорошо.

Срок был маленький, но от врача я вышла самая счастливая. За спиной снова выросли крылья, мне хотелось расцеловать всех тех незнакомых женщин, которые сидели в очереди перед кабинетом. Бог мой! Я не могла поверить своему счастью. Герман приезжает завтра. Скорей бы ему все рассказать.

Глава 10

Герман

Я сидел в своем кабинете, за лакированным столом, когда без стука зашел Савельев. Он уверенным шагом направился ко мне. Расстегнув верхнюю пуговицу пиджака, сел напротив и сложил руки перед собой, как примерный ученик.

Савельев… Толстый, коротко стриженый мужлан, в идеально-начищенных ботинках. Всегда говорит много – делает мало. В нашей компании он работает с самого начала ее основания и я понятия не имел, как ему удалось так быстро скакануть вверх по карьерной лестнице.

- Чего пригорюнился? Надо что-то делать, – раздался его хриплый голос.

Посмотрел на серьезное лицо своего делового партнера и обхватив голову руками.

- Я бы выслушал твои предложения.

- Пойди к Марине, попроси денег. Она по тебе сохнет.

- Пусть и дальше сохнет. Я другую люблю.

- Я думал, ты любишь деньги.

Встал со своего места, заправив руки в карманы брюк, подошел к окну. В дальнем углу, как раз возле окна росло мандариновое дерево. Уже достаточно высокое, с гладкими листьями. Только мандарин на нем никогда не было. А теперь и листья опадали. Останется совсем лысое, как и моя фирма. Лысая до нитки.

Савельев молчал и эта тишина убивала.

- Все таки она дочка губернатора, - продолжал он. - Для своей доченьки никогда ничего не жалел.

- Чтобы собрать такую сумму нужно время. У меня его нет.

- Ты сначала попробуй, - его тон был категоричен.

- К Сизому пойду.

Раздался его заливистый хохот. Я обернулся и вскользь посмотрел на Савельева. Он раскраснелся, разнервничался, а потом резко перестал смеяться и продолжил:

- Ты с ума сошел? Ты знаешь, кто такой Сизый?

- Знаю прекрасно.

- От одного его взгляда люди превращаются в прах. С ним связываться все равно, что подписать себе смертный приговор. Причем не только себе, но и окружающим. А я как бы пожить еще хочу.

- Ты только о своем заднем месте думаешь.

- Я тебе предложил, как безболезненно и с удовольствием добыть нужные нам деньги.

- Для Сизого сто-двести миллионов - это пустяк. А для Маринкиного отца – будет проблематично, - я стоял на своем. Нет, Савельев прав. Сизый человек опасный. Очень опасный, лучше с ним дел не иметь, но в моей совершенно безвыходной ситуации – вариантов не много.

- Я бы на твоем месте проработал вариант с Мариной. Ты же знаешь, мы на грани. А дальше - только хуже. Фирма почти банкрот. Сотни человек останутся на улице, а ты что-то говоришь о любви. Спать можно с одной – любить другую.

- Заткнись, - я не хотел его слушать.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

- Это ты не понимаешь. Маринка кто? Маринка шал…, - я не договорил ударил кулаком об стену, костяшки пальцев неприятно заныли и покраснели.

- Шальная девка, - добавил он. - Вот и все, - он развел руками. – Но прежде чем что-то предпринять десять раз подумай. Денег нет и брать их неоткуда. У нас одни кредиты и долги. Сотни людей останутся без работы.

- В том числе и ты, - добавил я.

- В том числе и я. Поэтому давай проработаем несколько вариантов. Поговори с Мариной. Пообещай ей небо в алмазах.

Когда он вышел из кабинета я тяжело вздохнул. Не бывает безвыходных ситуаций, есть неправильно принятые решения. Мне хотелось ему об этом сказать, но… Но я сам не верил своим словам.

Я набрал Иру и подумал о том, как же все не вовремя. Как же не вовремя все происходит моя милая Ириша.

***

Когда я зашел в паб, Марина была уже там. Блондинка с длинными ногами в обтягивающей юбке сидела за барной стойкой, закинув ногу за ногу. Увидев меня, она сразу оживилась. Блеснули искорки в ее лисьих глазах. Ее коралловые губы расплылись в улыбке, когда подошел ближе к ней.

- Какие люди! – она не скрывала удивления.

Тонны косметики на ее худом лице, бриллианты сверкали в ушах. Колечки на тонких пальцах с аккуратным, ярко-красным маникюром.

- Как я рада тебя видеть. Она обняла меня, а я закрыл глаза, чувствуя карамельный аромат ее духов.

Сразу появилось желание напиться до полной неузнаваемости. Нет, Герман так делать нельзя, но было поздно об этом думать.

Марина заказала себе коктейль, я взял что покрепче. Одна стопка, другая… Дальше не считал, старался не думать об этом. Старался думать ни о чем.

Я ненавидел себя и мир. Я слышал Маринкин голос и понимал это все отчетливее.

Меня подташнивало от ее пустых разговоров, все того же пронзительного карамельного запаха и дорогого алкоголя. Хотелось на свежий воздух, подальше отсюда.

- Давай сбежим, - предложила она.

- Куда сбежим? - я уже плохо понимал что происходит.

- В гостиничный номер. Там нам никто не помешает.

Она взяла меня за руку.

- Герман. Я хочу тебя…

Глава 11

Я хотела приехать в аэропорт и встретить его там, но Герман сказал, что прекрасно доберется сам и мне не нужно беспокоиться.

Но я беспокоилась. Сердце нервно колотилось в груди от одной мысли, что совсем скоро смогу его обнять. Дни тянулись, как недели и казалось, мы не виделись целую вечность. Такое ощущение, что сегодня праздник. День рождения или Новый год. Ведь остались буквально считанные часы до его приезда.

- У меня для тебя новость! – сказала я, когда он очередной раз позвонил и сообщил о своем скором приезде.

- У меня для тебя тоже.

- Какая? Хорошая или плохая?

- Нормальная, - раздался его далекий голос.

- А у меня для тебя хорошая новость.

- Скоро буду, все расскажешь, - ответил он и сбросил.

И я его ждала. Выходила на балкон, смотрела какие машины подъезжают к парковке и никак не могла понять, почему он не хотел, чтобы я его встретила. Мне было совсем не трудно, не тяжело, а даже приятно.

Еще как можно скорее хотелось поделиться своей радостью, разделить ее на двоих. Пока о моей беременности знала только Маша и я очень жалела, что не рассказала об этом Герману сразу, но мне показалось, что лучше по телефону этого не делать.

Но все равно я его встретила. Не выдержала. Когда он позвонил перед самым приездом, я натянула куртку, надела сапоги и выбежала во двор. Холодный ветер ударил в лицо. Я съежилась от холода, втянула шею в плечи и терпеливо ждала.

Проходила мимо пустых лавок, постоянно бросала взгляд на дорогу по которой изредка проезжали машины. С минуту на минуту он должен приехать. Я почему-то была в этом уверена. И я не ошиблась.

Его авто показалось из-за поворота. Проехало через арку и остановилось напротив меня.

Из машины вышел Герман. В черной, кожаной куртке, таких же кожаных перчатках. Уверенной походкой он направился ко мне.

Улыбка не сходила с моего лица. Как же я рада! Рада так, что готова закричать от радости на весь белый свет.

Когда она подошел ближе удивлённо спросил, почему я на улице.

- Тебя встречала.

- Пойдем, холодно. Замерзнешь еще.

Герман обнял меня за плечи, и мы вместе зашли в подъезд.

Поздоровавшись с консьержкой, прошли к лифту.

А когда зашли в лифт... Он жадно посмотрел в мои глаза, а после целовал без остановки. Даже когда мы поднялись на свой этаж, двери железной коробки открылись и нам было пора выходить.

- Ты больше никуда не уедешь?

- Больше никуда. У меня были проблемы с фирмой. Я их решил. Теперь все будет хорошо.

Я сильнее прижалась к его плечу.

А когда мы вместе перешагнули порог квартиры, решила все ему рассказать. О беременности. О том, как счастлива, что ношу под сердцем малыша от любимого человека.

- Ты говорила у тебя для меня новость. Надеюсь хорошая? – он посмотрел на меня влажными глазами.

- Да, очень хорошая.

Смущенно опустила взгляд, затем подошла к нему ближе, положила дрожащие от волнения ладони на его плечи и сказала очень медленно:

- Я жду ребенка Герман.

***

Герман

Я проснулся на большой кровати, где рядом лежала Марина. Она спала, обнажив свою грудь и с присвистом дышала.

Голова раскалывалась. Хотелось на свежий воздух и подальше отсюда.

Встал с кровати, помассировал виски, начал вспоминать, что было вчера. Вспомнил и испугался, потому что перед глазами стояла Ирина.

Теперь я ненавидел себя. Не знал, как быть дальше.

Я же люблю ее. Нет, Герман, ты любишь деньги. Деньги, которая даст тебе Маринка, которая совсем ничем не уступает в постели Ире. Наоборот, она опытная. Знает, что и как делать.

Марина проснулась. Оторвала голову от подушки, сонно зевнула и быстро пробормотала:

- Зай, закажи в номер кофе.

Какое к черту кофе. Я накинул рубашку, нашел свои штаны, а после обратился к ней:

- Марина, буду говорить прямо. Мне нужны деньги. Много денег.

Она села на кровати, прищурила свои хитрые, лисьи глаза. Сквозь большое окно солнечный свет падал на ее светлую кожу, я мог разглядеть родинки на ее плече, на тонкой шее.

- А денег нет. И не будет.

- Как нет? – надменно посмотрел на нее.

Она лишь злорадно рассмеялась в лицо.

- А вот так. Как есть, только нет.

Вот же стерва! Самая натуральная. Она же все знала. Абсолютно все.

Нашел свой пиджак, быстрым шагом направился к выходу. Марина кричала мне вдогонку, до меня доносились ее слова:

- Ты еще вернешься ко мне Герман! Вернешься…

Я ушел. На прощанье громко хлопнув дверью.

***

Всю неделю был, как загнанный зверь. Переговоры, разъезды, Маринкины звонки.

- Марина, у меня сейчас проблемы, - отвечал ей, когда она звонила очередной раз.

- Так приезжай, я решу их. Мне нужен такой мужчина как ты. Тебе нужны деньги. Очень простая арифметика.

- Приеду Марина, приеду. Только не сейчас, - отмахнулся я.

Сейчас мне нужно было лететь в Прагу, а потом к Ирине, домой. Все же я скучал. Смотрел в окно, как сизые голуби прогуливаются возле проезжей части. В свободном променаде, они что-то клевали, а когда машины показывались из-за поворота - они резко устремились к голубому, безоблачному небу.

Часть 12

Мы расписались через месяц после того, как Герману сообщила о своей беременности. Герман никуда не спешил, а я не торопила его. Но переживала, что живот скоро станет совсем большим и свадебное платье, которое мы выбирали вместе с Машей – не сойдется.

Я хорошо набирала вес, хорошо питалась и моя фигура менялась изо дня в день.

А в один прекрасный день Герман пришел с работы раньше обычного, взял меня за руку и отвел в ЗАГС.

Церемония была скромной. Приглашенных гостей - мало. С моей стороны только Маша, с его – приехал дядя, деловые партнеры с женами, детьми, сестрами. Все они смотрели на мое подвенечное платье, с очень пышной юбкой из фатина и желали мне счастья.

В маленькой церквушке проходило венчание, где перед иконами догорали свечи, где пахло лампадным маслом, где скрипел деревянный пол под ногами и стояла умиротворенная тишина.

Я нервничала, постоянно бросала взгляд на Германа, который держал в руках свечу, огонек которой без конца трепетно колыхался, словно на него кто-то дул и вот-вот погаснет фитиль свечи. Но Герман был так сосредоточен на чем-то своем и совершенно не смотрел на меня.

- Теперь ты моя жена, - говорил он, когда мы снова оказались дома. – Теперь я буду вас оберегать. Тебя и малыша.

- Всегда будешь рядом?

- Всегда, чтобы не случилось.

Я обнимала его за широкие плечи и верила. Так сильно верила ему.

Герман как обычно много работал. Приходил уставшим, голодным, иногда расстроенным. Особенно когда не удавалось подписать нужные договора или очередной клиент, как он выражался: «сорвался с удочки». По его коротким разговорам я понимала, что в его бизнесе не все так радужно, как хотелось бы.

А потом Герман махнул рукой и сказал, что ему все надоело, он хочет побыть только со мной и мы полетели в свадебное путешествие.

Эти дни оказались для меня незабываемыми.

Нас приветствовал остров Крит, жаркое солнце, скалистые ущелья и блаженный, золотой песок.

Мы гуляли по Кносскому дворцу, искали друг друга в лабиринтах с массивными колоннами, красивейшими фресками. Мы плавали на яхте в заливе Мирабелло. Именно от Германа я узнала, что это место родина мифического Минотавра. Это было жутко интересно и романтично.

- Здесь настоящий рай! – воскликнула я, когда вышла на балкон гостиничного номера и увидела поверхность лазурного моря.

- Пойдем к лагуне? – предложил Герман.

Лишь кивнула, затем с радостью побежала одеваться.

Он взял меня за руку, решительно повел к широкому бассейну тихой ультрамариновой воды. Я сняла обувь и быстрее пошла вперед. Золотой песок обжигал мои ступни, поэтому как можно скорее зашла в прозрачную воду. Я видела на дне камушки и маленьких рыбок.

- Тебе здесь нравится?

- Мне нравится, что я с мужчиной, которого люблю. Счастлива, что жду ребенка от мужчины которого люблю.

Мы остановились в метре друг от друга. Герман заглянул мне в глаза:

- Ты бы смогла простить измену?

- Наверное, это единственное, чего я бы не смогла простить. Простить измену… Ее невозможно простить. Измена – это продукт равнодушия. Как можно любить одну и делить постель с другой? Нет, это не любовь, это предательство, - я отрицательно закачала головой.

- А если обстоятельства? – неуверенно спросил Герман. – Если обстоятельства так сложились?

- Какие могут быть обстоятельства в этом случае? – я слышала как за моей спиной зашумело море. Неожиданно поднялся ветер, который раскачивал пенные, морские волны. - Обстоятельства мы придумываем себе сами. Не могу понять, почему ты об этом спрашиваешь?

- Просто. Просто спрашиваю. Это обычный вопрос, - он сильнее прижал меня к своей груди и целовал мои волосы.

- Мне становится больно от таких вопросов.

- Знаю милая. Знаю… Больше никогда не буду об этом говорить.

***

Шел уже восьмой месяц беременности, месяц назад закончилось лето, снова пошли проливные дожди. Ветер срывал пожелтевшие листья с клена, гонял их по серому асфальту. Я сидела у окна, задумчиво смотрела, как дождевые капли стекали по запотевшему стеклу, и снова хотела вернуть лето. Потому что больше месяца мы провели на острове, а когда вернулись - Герман снова стал пропадать на работе. Начиная с шести вечера я ждала его. Вот так сидела у окна и постоянно ждала. Мы ждали с малышом.

У меня стали отекать ноги, я стала какой-то неповоротливой. Медленно готовила ужин, медленно наглаживала рубашки Герману. Быстро уставала, много спала. Иногда плакала, когда по телевизору показывали очередную серию турецкого сериала. Ругала себя за то, что стала такой сентиментальной и медлительной, но когда в очередной раз ощущала шевеления малыша – у меня словно появлялась второе дыхание и все мои проблемы улетали куда-то в поднебесную.

С каждым днем Герман приходил чернее тучи. Он похудел, осунулся, появились темные круги под глазами. Я часто слышала от него запах табака и алкоголя. Понимала, что-то происходит. Снова проблемы на работе. Он ничего не рассказывал, только говорил, что не нужно лезть в его дела.

Глава 13

Герман

Мы почти подъехали к дому моего дяди. Ирина попросила остановиться, так как ее укачало в моей машине. Точнее уже не моей. Теперь все мое состояние принадлежит Сизому. Сколько же я ему должен! От такой цифры закружилась голова. Даже если я буду работать день и ночь на протяжении пятидесяти лет – мне таких денег не заработать. Мне в бывшем – удачному бизнесмену. В будущем – безработному с кучей долгов.

- Малыш постоянно пинается, мы не хотим никуда уезжать, - Ира повернулась ко мне лицом. Я вышел из машины и очередной раз попытался уговорить:

- Тебе угрожает опасность. Тебе и нашему малышу. Тебе нужно уехать, - старался говорить уверенно, но мой голос дрожал. Я крепко обхватил ее влажные ладони.

Она отрицательно качала головой и тихим, нежным голосом говорила:

- Я без тебя никуда не пойду. Я останусь с тобой.

- Ирина! Ты должна послушать меня. Если они вас найдут… Тебя и будущего малыша, то мне точно…, - не договорил, но она и так все понимала. – Родишь малыша, переждем, все образуется. В ночной темноте, при тусклом свете фонарей, мне сложно уловить ее взгляд. Но я знал, что она волнуется. А мое сердце сжимается от боли, что она сейчас уйдет.

Мне сложно расставаться с ней, со своей любимой женщиной, которая носит под сердцем моего ребенка. Слегка дотронулся до ее теплого и большого живота. Почувствовал легкое шевеление малыша. Кто же ты, маленький человечек? Девочка или пацан? Все равно буду любить. Все равно моя кровь.

- Моя дорогая! Уезжай, как можно скорее, – целую ее теплые, мягкие губы. Такие нежные, напоминающие магнолии, которые я покупал в том самом цветочном магазине, где она работала, где встретил ее в первый раз и влюбился навсегда.

Она обнимает меня крепко-крепко. Прижимается ко мне. Слышу ее тихий плач.

- Не нужно слез, не нужно. Побудешь пока у моего дяди. А дальше будет видно.

- Герман! Я же не смогу без тебя. Ты все, что есть у меня Герман! Я люблю тебя. Больше жизни.

- Береги нашего малыша, прошу тебя, – целую ее, как в последний раз. Закрываю глаза, а в моей голове мимолетной молнией проносится наша первая встреча. Любовь с первого взгляда. Ирина – самая красивая. Самая желанная. Голубые глаза, белокурые локоны, а губы…Сочные, алые. Их так и хочется целовать без остановки. С каждым разом все сильнее и сильнее. Она прекрасна. Моя женщина, моя любовь.

Самая обворожительная продавщица цветочного магазина. Самый яркий цветок среди всех цветов. Моя Ирина. Я знал, что она будет моей и только моей.

Прощаться всегда тяжело. Я просто должен. Обязан защитить ее и будущего ребенка. А может, мы еще встретимся. Даст Бог я и она снова окажется в моих объятьях. Я посмотрю в ее глубокие, как океан глаза и скажу, что люблю.

Выпустил ее из объятий. Вот она уходит, медленно скрывается в темноте, все дальше отдаляясь от меня.

Из-за поворота резко появляется машина. Яркий свет фар ослепляет. Мотор глохнет, авто останавливается. Вышли здоровенные парни. Рядом с ними – Сизый.

Отчетливо понимал, что происходило. Не уберег, я свою Иришеньку, не уберег… Бегу со всех ног к ней.

- Нет! Не трогайте ее! Прошу! – подбежал к нему, и меня тут же оглушает сильнейший удар по ногам. Падаю на колени перед ним. Протягиваю руки к Сизому и прошу сохранить ей жизнь. Один из его головорезов схватил мою беременную жену за волосы и затащил в машину.

Ира закричала, я услышал ее пронзительный крик.

- Ей не жить! – произносит Сизый. Закатывает рукава своей кожаной куртки. Резко бьет меня в челюсть. На долю секунды я потерялся в пространстве. Хрустнули кости, раздался звон в ушах. Когда пришел в себя, почувствовал вкус крови на губах.

- Отпусти ее, – отвечал и продолжал стоять на коленях. Подняться мне не дают двое его головорезов, стоящих рядом со мной.

- Отпущу. Если согласишься выполнить наши договоренности. Это ты мне должен, не я тебе.

- Нет у меня таких денег. Если бы были - я все отдал бы тебе до последней копейки.

- Отдашь, - грубит Сизый. - Все отдашь. А пока твоя беременная женушка побудет у меня. Увозите ее!

Мощная фигура отдаляется, заводится мотор его огромного внедорожника. С ревом машина уехала. Машина в которой Ирина и мой ребенок. Я продолжал стоять на пустынной улице, так не поднимаясь с колен. Казалось, что я не чувствовала боли. Я не чувствовал уже ничего.

Глава 14

- Почему мы не можем подождать до утра?

- Кто его знает, что будет утром. Все так стремительно меняется. Поэтому лучше сейчас. Иди в комнату, собирай вещи, – настойчиво произнес он.

Я кивнула и медленно поплелась в комнату. Пыталась прогнать слезы, которые наворачивались на глазах. Но ничего не получалось, я разревелась в комнате. Герман целовал мои соленые от слез щеки и уверял, что все будет хорошо.

Зачем собирать? Что собирать? Я никак не хотела воспринимать действительность. Все происходило, какая-то глупая ошибка.

Завтра мы планировали с Машей поехать в детский мир, присмотреть коляску, чтобы колеса были хорошими, чтобы было удобно ездить зимой, по заснеженным дорогам. А еще нужен матрас, люлька. Я даже подумать не могла, что придется в спешке собирать сумку и срываться с места так поздно.

Не готова к этим резким переменам. Мне просто хотелось выпить ромашковый чай и, обнявшись с Германом заснуть в теплой постели. Проснуться от его бодрящих поцелуев и пожеланий с добрым утром.

- Давай, собирайся, - Герман меня подгонял.

Растерянно посмотрела на него и не знала, какие именно вещи собирать. Будет ли эта осень холодной или обещают бабье лето. Но на самом деле, я очень устала, так долго ждала Германа. Мне совершенно не хотелось никуда ехать. Пыталась убедить его в этом, но все тщетно. Он твердо стоял на своем.

- Насколько я еду? Мне же скоро рожать.

- Ира ты просто должна меня послушать и сделать, как я тебе сказал.

Я медленно собирала вещи. Очень медленно. Герман торопил. В итоге сам достал из шкафа спортивную сумку и быстро засовывал все подряд.

Когда мы сели в машину, часы показывали начало двенадцатого. Я очень нервничала. Мои пальцы без конца подрагивали. Мой лечащий врач говорил, что мне нужны витамины, положительные эмоции, а еще нужно смотреть хорошие фильмы. В свободное время я пересматривала: «Дом у озера», «Сладкий ноябрь». Пила апельсиновый сок, делала салат из авокадо. Слушала классическую музыку, занималась йогой для беременных и прочитала кучу литературы о предстоящих родах.

На улице было холодно и безлюдно, до сих пор шел дождь. Мелкие, холодные капли хлестали по лицу. Герман постоянно оглядывался. Мы подошли к машине, он забросил мою сумку в багажник, затем открыл передо мной дверь.

Я села в машину и обратилась к нему:

- Мне нужно позвонить Маше.

- Позвонишь. Только позже. Намного позже.

По дороге мы несколько раз останавливались. А когда остановились в третий раз начало происходить что-то непонятное.

Черный джип перегородил нам дорогу. Из машины вышли двое высоких парней, за ними уверенным шагом шел третий. Высокий, широкоплечий. Яркий свет фар ослеплял, я никак не могла разглядеть его лица.

Он ударил Германа и я закричала. Один из них подошел ближе ко мне, схватил за руку и повел к внедорожнику.

Меня затолкали в машину.

- Что вы делаете…

- Заткнись и сиди молча, - пригрозил высокий мужчина в кожаной куртке. В его словах чувствовалась ярость.

Нет! Нельзя плакать, нельзя расстраивается. Это может навредить малышу. А что будет с Германом? Даже думать боялась…

Сидела в кожаном салоне авто, где пахло табаком и мятной жвачкой и водила ладонью по животу. Успокаивала себя, пыталась верить, что все будет хорошо. Герман же говорил, что все будет хорошо, но с каждой секундой эта надежда таяла.

Двое сели в машину. Я обернулась и посмотрела назад. Ничего не видно.

Куда они везут меня? В лес или на заброшенную стройку? От таких мыслей становилось еще холодней. Я задрожала от холода, никак не могла согреть свои ледяные пальцы.

Теперь не знала, что будет с Германом, что будет с нами. В голове крутились страшные мысли, которые никак не могла прогнать.

Старалась сидеть, как можно тише. А потом один из мужчин, сидящих на переднем сиденье повернулся к другому:

- Сизый сказал, отвезти ее загород.

- Будет сделано.

***

Это был очень большой дом. Настолько большой, что квартира Германа теперь казалась мне игрушечной.

Двое высоких, крепких с короткой стрижкой мужчин вели меня вверх по лестнице, взявши под руки.

- Отпустите меня! Я позвоню в полицию.

Раздался их оглушительный хохот. Один из них сильнее сжал мое запястье и сказал:

- Сейчас придет Сизый будет тебе и полиция, и прокурор…

Не знала куда именно меня везут. За тонированным стеклами авто было сложно что-либо разглядеть. Я видела только белую, разделительную полосу дороги и темные стволы деревьев на обочине, которые быстро мелькали перед глазами.

Но когда мы заехали на огромную территорию, я понимала, что это очень дорогой дом. Повсюду шик, блеск, роскошь. Просто разбегались глаза.

Такие дорогие трехэтажные дома были построены на двенадцатой линии Васильевского острова. Я там никогда не бывала, но мама Славы, того самого Славы, который приглашал меня в кино - работала горничной у одного богатого человека, особняк которого был расположен именно на Васильевском.

Возможно, меня привезли рядом с этим местом. Печалило, это даже если это так, я все равно очень далеко от дома. Далеко от Германа.

Глава 15

Герман

- И долго ты так будешь пить? – мой дядюшка по отцовской линии подошел ближе к столу и забрал пустые бутылки.

Я отодвинул в сторону стакан и неохотно посмотрел на закуску. Тошнит от всего. Да и от людей тоже.

- Ты думаешь если ты тут так будешь сидеть со страдальческой гримасой сможешь вернуть долг? Ты думаешь, что нашел выход в этом граненом стакане? – он уперся своими худыми, морщинистыми руками об стол.

- А что мне остается делать?

- От твоего бездействия только хуже, - отчеканил он.

Мой дядька – Олег Иванович, обычный работяга, который работал инженером, а потом спокойно ушел на пенсию. Теперь он жил подальше от города, выращивал новые сорта помидоров, отрастил седую бороду, носил высокие резиновые сапоги и ему так хотелось встретить старость. В тишине, в спокойствии, в бедности.

Я так не хотел. Но представить в очередной раз, что у меня нет ни гроша, из моей квартиры еще вчера вывезли мебель, документы и ключи авто я тоже отдал в тот же день - хотел смеяться до слез.

Больше всего на свете я хотел видеть Ирину. Хотел увидеть малыша, когда он появится на свет, взять его за крохотную ручку. А теперь этого ничего не будет. Ни-че-го!

Раньше на завтрак у меня был омлет с красной икрой и стакан сока из свежего манго, а теперь давлюсь дешевой колбасой утром, вечером и днем.

Мой бар был заполнен элитным алкоголем, теперь я же покупаю дешевую паленку в соседнем ларьке. Да, мой дядька прав. Это не выход. Выхода нет. Хотя раньше я думал иначе.

Олег Иванович заварил крепкий чай и сел напротив меня.

- Надо подумать трезвой головой. Где можно достать такие деньжищи? К примеру, что ты умеешь?

- Умею стрелять, - я усмехнулся. – А еще умел вести бизнес. Но только теперь для этого нужны вложения. Много вложений. Деньги, делают деньги.

- Для начала завязывай с вот этим, - он кивнул на стакан. – И попробуй занять у своих друзей-бизнесменов. У тебя же остались связи, партнеры. Это будет твоим первым шагом.

Я почесал заросшую щеку. Перед глазами все плыло и двоилось. Для начала нужно хорошо проспаться, а дальше будет видно.

Да, дядька прав. Этим я ни себе, ни Ирине, ни тем более будущему ребенку не помогу. Наоборот мое состояние «до зеленых чертиков» только усугубляет положение. Время идет, часики тикают, а денег все нет, нет и нет…

Я встал с деревянного табурета и, шатаясь в разные стороны направился в комнату. Конечно это не выход, далеко не выход. А что тогда выход? Пристрелить Сизого, а потом сесть в тюрьму. Хотя за убийство таких подонков не должны сажать вовсе.

Утро следующего дня началось для меня с жуткой головной боли. Сегодня хуже, чем вчера. Тяжело просыпаться по утрам. Тяжело встречать осеннее солнце, почему-то казалось, что яркое светило постоянно клонилось к закату. Да, теперь к закату клонилась вся моя гребаная жизнь.

Дядюшка, как знал. Достал из подвала самую большую банку консервированных помидоров. Для меня именно этот бутыль стал самым настоящим лекарством.

- Вот попробуй, домашних, - протянул он мне.

Дрожащими руками обхватил заветное пойло с ароматом укропа и сушеной зелени.

- Сам закрывал.

- Супер! – сказал я охрипшим голосом. Подумал о том, почему я его не навещал чаще. Не заезжал в гости, просто так проведать старика. Потому что у меня вечно не хватало времени. Я был слишком занят. Сделки, переговоры, договора.

Черт возьми, как же стремительно меняется жизнь! Теперь мне некуда спешить. Совершенно некуда…

Для начала я решил завязать с выпивкой. Крепкий чай, русская банька. За несколько дней дядька поставил меня на ноги, и я стал хоть как-то походить на человека. Я смотрел в свое отражение в зеркале и думал, что ко мне почти вернулось мое прежнее лицо, не хватало только какого-нибудь дорогого галстука и пиджака, сшитого на заказ крутым дизайнером.

Я ехал в маршрутном такси номер двести сорок пять, Я ехал и улыбался своему несчастью. Потому что думал, что такого никогда не произойдет. Когда был жив мой отец, у меня был свой личный водитель. Я ездил в престижную школу с личной охраной, а теперь меня трясет на каждой кочке и в спину дышит пожилая бабулька, которая едва залезла с полными сумками в переполненный автобус.

Добрался до дома Савельева ближе к обеду. Думал, что этот пазик с проржавевшим днищем никогда не доедет до нужной мне остановки. И как такие еще ездят! Покруче американских горок. Глохнет, подпрыгивает, водитель матерится на каждом светофоре.

Реалии обычной жизни, в которые я попал, в которые меня загнал Сизый. Но я сам подписал бумаги. Меня никто не принуждал. Думал - выкручусь. Все наладится. Поставки будут в полном объеме, я даже выиграю в проценте. Хотя просчитывал и потери… Плохо просчитывал, очень плохо. Но сейчас об этом слишком поздно говорить.

Было глупо и наивно думать, что Савельев выйдет мне навстречу. На высоком каменном заборе камеры слежения, он прекрасно видел, кто пришел. И не вышел. Лишь когда автоматические двери гаража открылись, Савельев сдав назад, выкатил машину на проезжую часть.

Глава 16

Глава 22

Спустя несколько минут, как он ушел - в комнате появилась женщина с подносом в руках. Короткая стрижка, накрахмаленный белый фартук, белоснежная, дружелюбная улыбка.

Она поставила серебряный поднос с чашками на журнальный столик и любезно обратилась ко мне:

- Доброе утро!

- Доброе, - я продолжала стоять у окна и смотреть, как на красивых блюдцах лежали аппетитные пончики, посыпанные сверху сахарной пудрой.

Она ловко расставляла фарфоровые чашки. Наливала в них байховый чай. Я сразу уловила запах бергамота. Чай с бергамотом, как я любила.

- Вы еще не завтракали, - раздался ее приятный голос.

- Меня здесь держат взаперти, - категорично заявила. Наверное, если бы эти четыре стены могли чувствовать – они почувствовали мою боль, которая затаилась в моем сердце. Боль от разлуки с Германом. Боль от безысходности, в которой я оказалась сейчас.

- Давид Ренатович – очень хороший человек. Он сказал, что обедать будет дома и вы можете спуститься в столовую. Я приготовлю очень вкусный суп, вам понравится. Ах, да. Меня зовут Мария, - она всплеснула худыми руками.

Маша… Машенька, я подумала о своей подруге Маше, которая скорей всего с ног сбилась, чтобы найти меня.

- Вы позавтракайте, вам нужно хорошо питаться, - она перевела взгляд на мой заметный живот. - Кого ждете?

- Пока не знаю. Малыш так повернулся…, но у меня такое чувство, что я жду мальчика.

- Женская интуиция редко когда обманывает, - улыбка не сходила с ее овального лица.

- Спасибо за завтрак.

- Приятного аппетита!

Значит, его звали Давид. Ненавижу это имя. Ненавижу этого человека. При других обстоятельствах, я бы объявила голодовку. Но есть хотелось ужасно, в последнее время у меня был хороший аппетит и я также хорошо набирала вес. И пончики… Пончики были великолепными.

Время до обеда пролетело быстро. Все та же Мария, с аккуратно уложенными волосами постучалась в дверь, когда лучи осеннего солнца жадно пробирались в комнату, будто сегодня жаркий июльский полдень.

- Пойдемте, к обеду уже все готово.

Я спустилась вниз.

Он сидел за длинным, изящно сервированным столом.

Горела хрустальная люстра, росли белые орхидеи в прозрачных горшках. В прохладной комнате с высокими потолками стояла полная тишина.

Я стояла возле стола, переминаясь с ноги на ногу. Пахло вкусно. Мясом, приготовленным на гриле с запеченным луком и овощами.

- Почему стоишь, садись, - грубо сказал он, не поднимая головы.

- Мне нужно позвонить, – я посмотрела на его светло-серую рубашку с французским воротником и длинными рукавами. У него были очень накаченные руки.

Он наконец-то посмотрел в мою сторону, но лучше бы он этого не делал. У меня тут же затряслись колени, мне пришлось сесть за длинный стол.

- Я хочу позвонить подруге. Она наверное очень переживает. Свой телефон забыла в машине, тогда, когда вы…

- Хорошо. Скажу, чтобы тебе принесли телефон.

Я улыбнулась. Колени перестали дрожать.

Теперь он выглядел не таким уж ужасным, как я думала.

- А еще доктор мне сказал больше бывать на свежем воздухе, - решительно высказалась я.

Он отложил вилку в сторону, расположил локти на столе, переплетая пальцы. Нахмурил широкие, черные брови. Еще немного и они бы сошлись на переносице. После чего взял салфетку и смял ее в руке.

Смущенно отвела взгляд в сторону.

- У твоего мужа есть ровно месяц, чтобы вернуть мне долг. И ровно этот месяц ты можешь гулять по саду. Пожелания еще будут? - язвительно ответил он.

- Да, - решительно произнесла я и посмотрела в его сторону. - Мне скоро рожать. В четверг записана к доктору, на очередной прием.

Он изменился в лице.

- Мне нет до этого дела.

- Просто переживаю за здоровье будущего малыша.

Он встал из-за стола, к нему подбежала взволнованная Мария, молитвенно скрещивая руки на груди:

- Давид Ренатович! Вы же ничего… Ничего не съели.

- Аппетит пропал. Сделай мне кофе и принеси в кабинет.

***

Медленным шагом я прогуливалась по осеннему саду, держа в правой руке - открытую книгу, в левой – яблоко. Сочное, красное, наливное с привкусом уходящего лета.

Свежий воздух, солнечный день. Шум фонтана, где-то рядом по дереву стучал дятел. Листва пожелтела, побагровели листья клена. Лишь раскидистые сосны, сбрасывая шишки не изменяли себе. Так и стояли, вечнозеленые.

Остановилась, посмотрела вверх. Над крышей дома медленно проплывали ватные облака. В одном из окон я заметила Сизого. Он стоял на втором этаже и смотрел в мою сторону, отодвинув плотную штору.

Подул легкий ветер, зашерстели страницы, захлопнулась книга. От его пристального, наглого взгляда - только хуже. В его присутствии не слишком уютно себя чувствуешь. Чужой дом, чужие люди и человек который держал меня в своем огромном доме, потому что хочет вернуть свои деньги.

Глава 17

Герман

Долг угнетал. Возможно не сам долг, а тот факт, когда смогу его вернуть. Угнетало и то, что моя милая Ирина, моя нежная и очаровательная жена, где-то там далеко, хотя даже толком не знал где она. Не мог ей помочь, вытащить из цепких лап Сизого. Уверял себя, что все будет хорошо, а потом посмотрел по сторонам, как вывозят последнюю мебель из моей квартиры и понимал, что я лгал сам себе. Ничего хорошего уже не будет. Я сам вырыл себе яму. Глубокую, надежную яму, которую теперь с легкостью можно обратно засыпать рыхлой землей.

Еще никогда положение моих дел не было настолько паршивым. Когда я смогу вернуть долг? Этот вопрос продолжал не давать мне покоя. «Ни-ко-гда! Никогда! Я не смогу его вернуть!», - кричало мое подсознание. Потому что у меня ничего нет. Квартира, машина, последние импортные штаны. Даже Ирину у меня забрали. Даже Ирину…

Я встал со ступенек, медленным шагом направился к худому парню, который с серьезным выражением лица указывал другим что и куда грузить.

- Подбросишь до центра? – спросил я у него.

-Нет, - отрицательно закачал головой. – Нам в другую сторону.

- А закурить есть?

- Не курю. Минздрав предупреждает…

Я кивнул, направился к лифту.

Денег у меня не было, совсем. В кармане куртки звенела какая-то мелочь, но это только усугубляло. Напоминало о прекрасном прошлом, где у меня было все.

Всем своим уже бывшим деловым партнерам которым я звонил, писал и лично наносил визит – все в один голос говорили: «нет». У них находилось шестьсот шестьдесят шесть причин, отказать. Мне не верили, даже под расписку. Мне никто не верил, кроме седого дядьки Олега, который спал на скрипучем, затертом диване и громко кашлял по ночам. И в этом большом, но таком родном городе чувствовал себя никому не нужным.

Я проехал в трамвае, не оплатив проезд. Полная тетка с торчащими рыжими волосами, размахивала толстыми руками и что-то кричала про штраф. Я тихо сказал, что меня уже оштрафовала жизнь и спешно покинул трясущуюся железную кабину. Двери захлопнулись, раздался неприятный скрежет колес. Я поправил воротник и пошел туда, куда не дул порывистый ветер. По сути мне было уже все равно куда идти.

Я бродил по мостовой. Я шел и думал, разбирал варианты. Пойти в полицию? Могу сделать только хуже Ирине. Убить Сизого всего одним выстрелом в голову. Да, я хорошо умел стрелять, только умел я стрелять по мишеням, по жестяным банкам, а от одной мысли лишить человека жизни – у меня все передаривало внутри. От одного вида крови темнело в глазах и подкашивались ноги.

Я продолжал думать, как вернуть долг, как меня окликнул знакомый женский голос. Остановился, прислушался. Подумал, где мог его слышать. Вспомнил и резко обернулся. Порывистый ветер с Невы теперь дул в лицо. Девушка в красной куртке бежала мне навстречу.

- Герман! Герман!

Женская фигура приближалась. Ее густые волосы трепал ветер.

Она подбежала ближе и отдышалась. Теперь я вспомнил ее имя. Маша… Мария – подруга Ириши. Я видел ее всего дважды. На церемонии нашего бракосочетания, а второй – в нашем дворе… В бывшем нашем дворе, когда она тащила большую пачку памперсов.

- Я видела вас в трамвае, думала вы не вы…

Посмотрел на нее. Ее влажные глаза бегали из стороны в сторону.

- Где Ирина? Не могу до нее дозвониться, приходила к вам домой. А там какие-то мужики, сказали, что я ошиблась адресом. Но я не ошиблась, - в ее голосе прозвучала тревога.

Не мог ей толком ничего ответить. Буркнул что-то несвязное под нос, развернулся в обратную сторону и пошел дальше. Я очень хотел сказать, что с Ирой и малышом все будет в порядке, но не мог этого гарантировать.

Дядька как обычно встретил меня радостно. Затопил баньку, сварил картошку в мундирах.

- Ты пришел! А я тебя к обеду ждал.

- Не успел, - неохотно сказал я и снял куртку.

- По стопарику? – предложил он.

- Нет, не буду. Хватит.

- Это правильно. Тогда мой руки и садись за стол. Видок у тебя, конечно, так сказать – не из лучших. – Нас в армии в таких случаях на больничку отправляли.

- Отец рассказывал ты воевал. Ставил тебя даже в пример.

- Было дело, было дело сынок, - он похлопал меня по плечу.

Я направился в маленькую комнату с запахом хлорки. Посмотрел на свое отражение в зеркале. Черные круги под глазами, совсем заросшая щетина. От прежнего Германа осталась лишь тень и если дело так пойдет – сам ее буду шарахаться.

Холодная вода из проржавевшего крана освежила, привела в чувства, вернула в реальность.

Зашел обратно в комнату, сел за стол. Взял еще теплую картофелину. Переложил из одной руки в другую. В черной, подгоревшей кожуре она казалась самой вкусной. Я был голоден, как волк.

- Все ответили отказом.

- Все до единого? – мой дядька застыл с полотенцем в руках.

- Почти все. Есть еще Марина. Дочка губернатора. Завтра поеду к ней.

Глава 18

Мы столкнулись с ним в дверях. Наши взгляды встретились буквально на несколько секунд. Я посмотрела на его заостренные скулы и подумала: почему все его называли Сизый? Я бы назвала его совершенно по-другому. К примеру, Дориан Грей, который смотрел на тебя своими большими черными глазищами и который запутался в своих грехах и пороках. А может Амон Гет – комендант концлагеря и военный преступник, который проникал своим взглядом прямо в душу.

Стояла напротив него и молчала. Колени снова подгибались, застучало сердце. Я обхватила одной рукой живот.

- Отойди в сторону, - наконец-то раздался его грубый голос.

- Что?

- Из-за твоего живота ни пройти, ни проехать, - послышался голос за его спиной. Этот голос принадлежал тому самому, с короткой стрижкой в кожаной куртке, который приносил мне телефон.

- Нет, - тихо сказала я.

Черные брови Сизого поползли вверх. Он продолжал сосредоточенно смотреть на меня слегка приподняв подбородок.

- Женщин положено вперед пропускать. Тем более в положении.

Раздался заливистый хохот. Смеялся короткостриженный. Громко. Нагло. Неудержимо. Давид обернулся и внимательно посмотрел на него. Тот резко замолчал. Сразу набрал в рот воды, сделал шаг назад, засунув руки в карманы куртки. Сизый тоже отошел в сторону. Дорога для меня была свободна.

Я неуверенно прошла вперед, при этом сказала:

- Спасибо. Вы очень любезны.

Старалась подниматься по лестнице, как можно быстрее, но теперь, когда действительно живот стал таким большим ходить намного сложнее. Тем более подниматься по ступенькам.

Шаг за шагом, я остановилась. Зачем-то обернулась. Сизый продолжал стоять в дверях и смотреть в мою сторону. Сегодня на нем темно-синий костюм тройка и волосы аккуратно уложены. Теперь его стильная прическа с пробором на боку смотрелась еще эффектней.

Он снова смотрел на меня своим испепеляющим взглядом.

- Завтра Рамиль отвезет тебя в больницу, - он повернулся все к тому же в кожанке.

Высокий в кожанке хотел что-то сказать, но успел только открыть рот и снова закрыть.

- Хорошо. Буду готова к восьми утра, не опаздывай, пожалуйста, - ответила я и зашагала по лестнице теперь уже не оборачиваясь.

В этот день больше не видела его, на самом деле - не хотела видеть.

Мария заходила ко мне каждое утро. Вчера приносила чистые полотенца, пижаму, поменяла воду в вазе с белыми, чайными розами и спросила чего мне бы хотелось бы съесть на обед.

- Мне снова нужно будет обедать в столовой, вместе с Сизым?

Она натянуто улыбнулась.

- Вам лучше называть его Давидом Ринатовичем. Здесь нет ничего плохого пообедать вместе.

- Он меня похитил! – я злилась. Мне захотелось выкрикнуть ей в лицо эту не сложную и непонятную фразу. Хотелось разбить вазу, услышать звон битого стекла. Он держит меня в этом доме, как заложницу. Он считает, что ему все позволено, он вправе вершить чужие судьбы и распоряжаться ими на свое усмотрение. А она хочет, чтобы я называла его по имени отчеству, испытывала к нему уважение.

Но по ее блестящим глазам и так все понятно. Сколько она у него работает? Наверное, всю свою жизнь и преданна ему, как самой себе.

- Признаюсь вам честно - не хочу с ним обедать. И в этом доме находиться - тоже не хочу. Я хочу домой. К мужу! К своему дорогому и любимому мужу. Я хочу болтать без умолку с лучшей подругой, готовить ужин, ходить за продуктами в магазин, здороваться с соседями. Я хочу жить своей жизнью! Где есть родные и близкие мне люди.

Она сдирала постельное белье с двуспальной кровати и казалось совершенно не слушала меня. Я говорила куда-то в пустоту, потому что скорей всего мне стоило выговориться.

- Нужно немножко потерпеть. Давид Ренатович он… Он знает что делает. Он прекрасный человек! Вы просто не знаете его.

- И знать не хочу. Почему я должна терпеть? Почему?

- Это вам лучше у вашего мужа спросить, - произнесла она очень тихо.

Она во всем обвиняла Германа. Постоянно говорила о Давиде одно и то же… Он прекрасный… Он замечательный. Слова ее были искренними и чуткими, но на этом все. Давид больше напоминал хищника, который готов наброситься в любой момент. Грубый, жесткий, самовлюблённый… Для него ходить по головам, все равно что шагать размашистой походкой по тротуару. Я так считала, так видела, особенно когда смотрела в его черные, глубокие глаза.

Мария надела белоснежные наволочки на подушки. А я скорей всего сорвалась.

- Извините, наговорила много лишнего, - подошла к ней ближе и протянула чистую простынь.

- Ничего бывает. Так что приготовить на обед?

Пожимаю плечами. Мне без разницы.

- Тогда суп из морепродуктов.

- Отлично, - я улыбнулась.

Хотела помощь ей застелить постель, но она сказала, чтобы я немедленно села в кресло.

- Вам наверное стоять тяжело. Такой живот. Никак двойня.