Измена. Новая мама

Пролог

— У вас какие-то проблемы со мной? — не выдерживаю я.

— С такими, как ты, у меня ничего не может быть, — усмехается, скривив свои контурные губы.

— С такими, как я? — уточняю, вопросительно выгнув брови. — Что со мной не так? — стараюсь не показывать обиду и улыбаюсь.

— Мы выяснили в прошлый раз, что с вами не так, — отвечает, намекая на моё платье и его оскорбление.

— Мариша, не хочешь закончить свой рисунок? — переключаюсь на девочку, указывая на лист и карандаши на столе.

— Хочу, — тут же отзывается малышка и, отпустив руку отца, подбегает ко мне.

— Вот, садись и дорисуй, папе подаришь, — подталкиваю к ней все принадлежности, после чего иду в сторону выхода. — Поговорим, господин Хамло, — не давая ему возможности одуматься, впиваюсь в его локоть, и мы выходим в коридор.

— Вы что себе позволяете? — шипит на меня, едва я дверь закрываю.

— Поменьше, чем вы, — выплёвываю и осматриваюсь по сторонам, а убедившись, что никого нет, приближаюсь на один шаг к этому айсбергу. — Что вам от меня надо?

— Абсолютно ничего. Вопрос в том, что надо вам от моей дочери? — наклоняется надо мной, понизив голос, от чего он становится хриплым. — Решили через неё охомутать меня? Не выйдет, дорогуша, ты не в моём вкусе, и, с твоим опытом влезать в чужие семьи, с тобой вообще лучше не связываться, — выговаривает это с таким омерзением в голосе, что, к моему огромному удивлению, к горлу подкатывают слёзы.

— Я думала, люди вашего статуса куда воспитанее, но, видимо, ошибалась — вы невоспитанный хам, — говорю, вложив в голос всё своё спокойствие.

Он не достоин моей обиды.

— Ты не заслуживаешь другого, — произносит с усмешкой, и выражение лица такое, будто перед ним отвратительный человек.

— Вы ничего обо мне не знаете, и попрошу не подходить ко мне ближе, чем на километр, — не могу понять, почему именно его слова так задевают, но перед глазами уже начинает мутнеть.

— Мне достаточно знать, что ты шлюха, которая влезла в чужую семью… — он не успевает договорить, как на его щёку со всей силой приземляется моя ладонь, звук удара разносится эхом по коридору.

— Ты даже хуже, чем я себе представляла, — всё же по щекам потекли влажные дорожки. — Понятно, почему от тебя жена ушла, удивительно, что дочь так тобой восхищается, — шиплю ему в рожу, и в тот же момент меня хватают за плечи и прижимают к твёрдой двери.

— Что ты несёшь? Куда лезешь вообще? Что ты, мать твою, знаешь обо мне и моей семье? — цедит сквозь зубы каждое слово.

— Ровно столько же, сколько ты знаешь обо мне, но это не мешает оскорблять незнакомую тебе женщину, — не уступаю в напоре. — Джентльменством и воспитанностью от тебя и не пахнет. И к тому, что через твою дочь пытаюсь добраться до тебя… будь ты последним мужиком на Земле, я пешком обойду весь земной шар, лишь бы даже просто рядом с тобой не стоять, — выплёвываю в лицо, отталкиваю и, развернувшись, захожу в кабинет.

— Ты здесь больше не работаешь, — прилетает мне в спину.

— А ты жди соцопеку, — бросаю через плечо.

Глава 1 Неудачное знакомство

Марина

В тишине пустой школы краем уха слышу детский плач, замираю и поглядываю на открытую дверь помещения, прислушиваясь. Заработалась, наверное. Дети давно закончили уроки и покинули стены школы. Продолжаю проверять контрольные работы, но плач раздаётся снова. Встаю на ноги и иду к выходу, выглядываю в коридор и нахожу источник звука на одной из имеющихся здесь скамеек.

— Милая, что случилось? — спрашиваю девочку с толстыми темными косичками. — Ты почему плачешь? — присаживаюсь перед ней на корточки.

— Меня папа бросил, — отвечает сквозь рыдания.

— Что ты такое говоришь? Наверное, просто опаздывает, — спокойным тоном и с улыбкой проговариваю.

— Он меня бросил, — стоит на своём, прижимая к груди куклу с розовыми волосами.

— Уверена, это не так, он просто задерживается, — пытаюсь успокоить.

— Нет, тётя Лида сказала, что он меня в детдом отдаст, — припечатывает этой фразой.

— Так, а давай чай с пирожными пить? — беру её маленькую ручку в свою.

— С кремом? — задаёт вопрос, перестав рыдать.

— И с клубникой, — киваю, и она спрыгивает со скамейки.

Хватаю её рюкзачок и, держа за руку, возвращаюсь вместе с ней в свой кабинет. Усаживаю девочку на стул, потом включаю чайник и достаю коробку с пирожными.

— Скажешь мне, как тебя зовут? — сажусь напротив неё.

— Миронова Марина Макаровна, — с гордостью отвечает.

— Как официально, — улыбаюсь, отмечая, что девочка очень красивая и милая.

Розовые щёчки, пухлые губки, и эти большие голубые глаза на фоне тёмных волос невероятно контрастируют.

— Папа так учил, — кивает, уже вся испачканая в креме.

— Хороший у тебя папа, — произношу, тянусь к рабочему столу за телефоном и набираю номер секретаря нашего директора.

— Марина Андреевна, я вас слушаю, — тут же раздаётся ответ.

— Танюш, мне нужны контакты родителей Марины Мироновой, — прошу девушку, наблюдая, как моя тёзка ест пирожное.

— Э-э-м, что-то случилось? — кажется, в её голосе проскальзывает тревога.

— Нет, всё в порядке, девочку просто ещё никто не забрал, — спешу успокоить её.

— Может, я сама позвоню? — опять этот странный тон.

— Нет, скинь мне, я наберу, — не понимающе хмурюсь.

— Ладно, — вздыхает с облегчением.

Через минуту на мой телефон приходит сообщение с номером, который я сразу же набираю, но по ту сторону линии робот сообщает, что абонент недоступен.

— Отлично, — бормочу под нос. — Вкусно? — переключаюсь на девчушку.

— Очень, — довольно кивает, вызывая у меня улыбку.

— Скажешь мне, кто такая тётя Лида? — аккуратно возвращаюсь к этой теме.

— Злая колдунья, — шёпотом отвечает и хмурится. — Она с папой живёт и на меня наговаривает, — обиженно добавляет.

— А папа тебя обижает? — задаю вопрос и поджимаю губы.

Некрасиво расспрашивать ребёнка, но, если у неё дома что-то не так, я, как учитель, да и просто человек, обязана сообщить в нужные органы.

— Нет, — яростно мотает головой. — Папа у меня самый лучший и красивый.

— А чем он занимается? — глупо спрашивать, ведь явно не на заводе работает, раз его дочь учится в такой престижной школе.

— Он врач, — гордо заявляет, запихнув в ротик последний кусочек пирожного. — Это ты готовила? — смотрит на меня своими голубыми глазками.

— Нет, я купила их в магазине, — улыбаюсь и умиляюсь, насколько она красивая.

Хотелось спросить про маму, но в контактах, которые мне прислала Татьяна, был только номер отца, и я решаю, что лучше не стоит. Подала девочке чистые листы бумаги и пару карандашей, чтобы она рисовала, пока я заканчиваю проверку контрольных, попутно набирая номер непутёвого отца. Все семь звонков были впустую, телефон мужчины был выключен. На часах время близится к вечеру, оставлять девочку здесь нельзя, адреса их дома у меня нет, а Таня уже ушла.

— Поедешь ко мне в гости? — выключаю компьютер и встаю со своего рабочего места.

— А папа разрешил? — смотрит на меня, а мне нечего ей ответить.

— Разрешил, — киваю, хватая свою сумку и её рюкзачок. — Пошли, — протягиваю ей руку, и она спешит ко мне, прихватив свою куклу и рисунки. — Что ты там нарисовала?

— Папу и тётю Лиду, — отвечает, разворачивая рисунок ко мне.

Чуть не прыскаю со смеху, когда рядом с криво нарисованным мужчиной вижу девушку с чёрными волосами и метлой рядом.

— Марина! — раздаётся на весь коридор. Разъярённый голос в стенах пустого помещения звучит ужасающе. — Отойдите от ребёнка сейчас же! — пугающе спокойно произносит мужчина, направляющийся в нашу сторону в сопровождении шкафообразного типа и охранника школы дяди Пети.

— Что, простите? — нервно хмыкаю, отодвигая девчушку за себя. — Вы кто? — спрашиваю, уже готовясь схватить Марину и бежать обратно в кабинет, там закрыться на ключ и позвонить в полицию.

Нет, ну мало ли что может случиться. Здесь учатся дети богатых родителей, сколько случаев похищения детей ради выкупа.

— Отошли от девочки! — рявкает мужчина, напоминающий зелёного персонажа комиксов и, достав пистолет из-за пояса брюк, направляет его в мою сторону.

Сердце уходит в пятки, но я продолжаю закрывать собой чужого ребёнка, и не думая отступить. Не знаю, откуда столько смелости во мне, но чувствую ответственность за эту милую девчушку.

Судя по виду этого недохалка, он намерен продырявить мою белокурую головушку. Вон, даже Пётр Семёнович побледнел. Понятно, почему эти двое зашли в здание, — ему не справиться с ними. Но где остальная охрана? Их ведь здесь несколько человек.

Мысленно я уже прощаюсь с жизнью, но, к моему удивлению, думаю я больше о том, что будет с этой девочкой. Папаша так и не ответил, может с ним тоже что-то случилось.

— С ума сошёл? Опусти пистолет, идиот! — рычит на Халка второй, не такой пугающей внешности, наоборот, этого хоть сейчас на обложку «мужчина года».

Так, о чём ты думаешь в такой момент, Марина?

Глава 2 И снова здравствуйте

Марина

Договорившись с подругой встретиться после обеда, я набираю её, как только присаживаюсь за столик в ресторане.

— Я тебя жду в кафе, — сообщаю, едва она отвечает на звонок.

— Сейчас буду, — отзывается Катя и отключается.

Она проходит курсы психологии у какой-то знаменитой на весь город Дарины недалеко от этого места. А я работаю поблизости, только в другой стороне. Собственно, подруга заявляется в ресторан спустя минут двадцать.

— Привет, — здоровается и чмокает меня в щёку, когда поднимаюсь ей навстречу.

— Привет, — устало отвечаю.

— Всё в порядке? — прищуривается, моментально заметив моё настроение.

— Нет, но лучше, чем у тебя, — улыбаюсь ей в ответ.

— Так, тебя редко можно увидеть в плохом настроении, рассказывай, что случилось, — требовательным тоном обращается ко мне.

— Нечего рассказывать. Ну как… есть, но это…

— Марина! — предупреждающе прерывает. — Я сейчас закажу ореховое пирожное, и тебе придётся смотреть на моё распухшее лицо.

— Дура, — фыркаю. — Ты можешь умереть.

— Вот именно, — давит, хотя я понимаю, что она шутит.

— Ладно, — вздыхаю и смотрю в окно. — Есть у нас в школе девочка в первом классе.

— Какое отношение имеешь ты к первому классу? — перебивает, нахмурившись.

— Подожди ты, — рычу на неё. — Так вот, однажды я нахожу эту девочку с толстыми косичками плачущей на скамейке в коридоре. На часах было около четырёх, а в это время младшие давно должны быть дома. Естественно, я подошла к ней, начала расспрашивать, что случилось, и почему она ещё в школе. Сквозь детский плач я разобрала, что её бросил отец, — рассказываю, погружаясь в события того дня.

— Совсем бросил? — интересуется с испугом, так как она сама мать.

— Я думала так, раз она уже икала от рыданий и бормотала: «Тётя Лида сказала, что я папе не нужна, и он отдаст меня в детский дом».

— Господи, — ахает в ужасе.

— Да-да, — киваю пару раз. — Я забрала девочку в свой кабинет, напоила чаем с пирожными, успокоила её, попутно набирала номер этого отца года. Однако телефон был недоступен, и спустя час я решила забрать девочку к себе домой и уже там решить, как поступить…

— Чувствую, будет какое-то «но», — хмыкает Катя.

— Высокое, наглое, грубое «но», — со злостью произношу, вспоминая этого мужика. — Этот мудак-папаша, буквально вырвал ребёнка из моих рук, не сказав даже спасибо, а, наоборот, обвинив меня в похищении, в конце крикнув, что я лезу не в своё дело, — заканчиваю, чувствуя, как от злости краснеют щёки.

— Главное, что с девочкой всё хорошо, — говорит подруга, за что получает от меня гневный взгляд.

— Это неизвестно. Что, если он и в самом деле решил отдать её? — спрашиваю скорее в пустоту.

— Марина, прости, но это, и правда, не твоё дело…

— Ты бы её видела, — невольно улыбаюсь, вспоминая. — Тёмные волосы заплетены в две косички, глаза большие и голубые, розовые щёчки с ямочками и пухленькие губки. Такая милая и красивая, как можно такое чудо отдавать?

— Мы не знаем, что у них в семье, может, просто родители разводятся, — пожимает плечами.

— Нет, я должна разобраться, — мотаю головой, сама не понимая, что на меня нашло и какое мне дело до чужих детей.

— Марин, не лезь, — вздыхает Катя.

— Ага, — киваю, но в мыслях строю планы. — У тебя что? — меняю тему, а то я её знаю, начнёт меня уму-разуму учить.

— Ох, у меня дела не лучше, — опускает голову на свои руки.

Минут десять я слушаю подругу, которая рассказывает о поступившем ей предложении пройти стажировку в одном из лучших вузов Рима. Еще десять минут я говорю ей, какой дурой она будет, если откажется от такого шанса.

— Отличный пример для учеников, — прерывает нас мужской голос надо мной, и, подняв голову, вижу, что его обладатель смотрит на тонкую сигарету между моих пальцев.

— Твою же… — срывается с моего языка. — Вы меня преследуете? — прищуриваюсь, смотря на мужчину в идеально выглаженном костюме.

Да он сам весь такой идеальный, ни одной соринки, ниточки, изъяна. Будто утром оделся, и по нему катком проехались, чтобы он выглядел как с иголочки.

— Нет, но я даже рад, что встретил вас…

— Это радость на лице? — перебиваю его с усмешкой. — Кать, смотри, как выглядит радость, — язвлю, замечая, как подруга поджимает губы от неловкости.

— Не могу понять, как такую испорченную хамку допустили к детям в моей школе, — припечатывает меня этой фразой.

Тело бросает в холод, а улыбка сама собой исчезает с лица.

— Что вы сказали? — спрашиваю, прочистив горло.

— Поставлю вопрос о вашем увольнении на следующем собрании, — бросает, проигнорировав мой вопрос и уходит в конец зала.

— Марин? — Катя смотрит на меня во все глаза. — Что это такое было?

— Это отец той девочки и, судя по всему… — замолкаю, сложив два плюс два.

Какого чёрта врачу понадобилось открывать школу? Где связь и логика вообще?

— Кажется, у тебя будут проблемы, — говорит подруга и поджимает губы.

— Да щас, не на ту напал, — фыркаю, и не думая пугаться. — Пусть только попробует, я получила это место, благодаря своим знаниям, и то, что я делаю вне стен школы, — моё личное дело. Его просто задело, что я его отчитала, вот и всё.

— Всё равно, сбавь обороты, — советует Катя добрым тоном.

— Не переживай, — отмахиваюсь от неё и, повернувшись, смотрю на мужчину, который присел за столик в конце зала. — Я ему не по зубам, — воинственно бормочу. — Ты о себе подумай, езжай домой, поговори с Егором, он мальчик взрослый, поймёт тебя. Таскать его с собой не вариант, что он будет делать один, пока ты на лекциях будешь? Лучше не отрывать его от учёбы. В конце концов, я могу забрать его к себе на эти три месяца, — серьёзно проговариваю, чувствуя, как затылок жжёт от пристального взгляда зелёных глаз.

После встречи с подругой я решила пойти в салон красоты, почему-то резко захотелось выглядеть сногсшибательно. И не зря постаралась, так как на следующее утро, едва переступила порог школы, мне сообщили, что меня ждут в кабинете директора. Даже догадываюсь почему, кто-то вчера обещал устроить мне проблем.

Глава 3 Я всё о тебе знаю

Макар

Эта сучка ушла, даже не дав возможности поставить её на место. Бегать за ней по школе не намерен, хотя проучить её хочется, но не буду устраивать шоу в школе.

Я главный соучредитель этого заведения, едва я порог переступаю, как мне чуть ли не в ноги все кланяются, а эта разговаривает со мной, как с охранником на входе. Кем она себя возомнила? Одно моё слово, и она вылетит отсюда и хрен устроится в этом городе. Благодаря моей работе, у меня связей больше, чем у кого-либо, и большого труда мне это не составит.

Вздумала угрожать мне? Ребёнка никто и никогда у меня не заберёт, только через мой труп, и то я и мёртвым буду защищать мою девочку. Бывшая не забрала со всей оравой адвокатов, и даже судья, которому отсасывала, не помог, а простая учительница думает сможет? Как же, пусть только попробует подойти к моей дочери.

— Макар Владиславович, можно? — спрашивает Виктор после аккуратного стука в дверь.

— Это ваш кабинет, Виктор Михайлович, — киваю мужчине, но с кресла не встаю.

— Позвольте спросить, — смотрит на меня, занимая место, где пять минут назад сидела белокурая сучка.

Красивая, чёрт возьми! Формы шикарные, ко мне часто за такими приходят, а у неё всё своё. Но язык острый, надо бы его укоротить.

— Вы раньше не проверяли наших учителей, что сейчас случилось? — задаёт вопрос директор школы после очередного моего кивка.

— Ничего не случилось, сомнения появились на счёт вашего учителя по химии, — отвечаю и собираю бумаги с тестом.

— Марины Андреевны? — округляет глаза мужик и губы облизывает.

Не был бы он честным человеком, директором с хорошей репутацией, я бы уволил его по одной простой причине — он трахает всё, что движется. А я ненавижу изменщиков.

— Странно, за эти полгода она очень хорошо себя проявила, — принимается хвалить эту особу, и я даже понимаю почему. — Проверочный тест сдала на отлично, единственная из всех кандидатов. И дети её любят, как и она их, а это очень важно для учителя…

— Подозреваю, в основном старшие классы, — нервно хмыкаю, вспомнив её наряд.

Пацаны старше пятнадцати наверняка слюни на неё пускают. Прекрасно помню себя в старших классах и свою мечту завалить учительницу по английскому.

— С маленькими она тоже отлично находит общий язык, но самое важное, что детям интересно на её уроках, она умеет завлекать, — на последнем слове в его глазах загорается такой похотливый огонёк, что тошнить начинает.

— Ладно, мне пора, пришлите на почту её досье, — с этими словами я встаю на ноги и направляюсь на выход.

На парковке возле машины стоит и курит мой охранник и водитель в одном лице Сергей. Здоровенная махина, который только одним своим видом людей пугает, но он заменяет мне как минимум троих людей, в отличие от сопровождения моих знакомых, которые ходят с армией охраны.

— Куришь под окнами школы, Серёжа, — ровно говорю, и мужчина тут же бросает сигарету и топчет её носком ботинка.

Да, он явный пример того, что сила есть, ума не надо.

— Серёжа, не мусори на территории школы, — со вздохом произношу и забираюсь на заднее сидение внедорожника.

— Куда? — интересуется водитель, сев за руль.

— В клинику, — отвечаю и, достав телефон, набираю своего начальника службы безопасности.

— Макар, слушаю, — раздаётся спустя два гудка.

— Стёпа, мне нужно всё, что есть на Лапину Марину Андреевну, — с ходу озвучиваю цель своего звонка.

— Понял, принял, — как всегда коротко.

На этом наш разговор окончен, Стёпа не любит много трепаться, потому он и работает у меня столько лет. Благодаря ему я узнал, чем занимается моя благоверная, пока я слепо верил, что мы примерная семья, и зарабатывал на её брендовые шмотки.

В моей клинике ничего нового, как всегда, очередь из особ под охраной с желанием изменить что-то в себе. Всем вежливо улыбаюсь, на удивление искренне, и киваю в знак приветствия. А скрывшись в кабинете, захожу в личную комнату, оборудованную душем, гардеробом и кроватью. Переодевшись в белую медицинскую форму, возвращаюсь и занимаю рабочее место.

— Олеся, план на сегодня, — обращаюсь к помощнице по селектору, и через минуту девушка заходит ко мне.

— Четверо на консультацию, — начинает выкладывать передо мной истории болезни. — После обеда одна ринопластика, и к вечеру обход.

— Хорошо, — киваю, схватив первую карту. — Принеси мне кофе и зови первую пациентку.

Помощница уходит, а я открываю папку, и, судя по имени и фамилии, мне предстоит знакомство с очередной звездой эстрады. Вот что делает диплом Кембриджского университета — очередь ко мне на приём до следующего лета. Запросы у пациенток разные, от самых безобидных до сумасшедших, и то для простых людей всё это максимально странно. Я видел многое, даже сегодня, уже третья оголяет передо мной свою грудь, но я какого-то хрена думаю о том, какие на ощупь полушария чёртовой химички.

Закончив работу на сегодня, я спешу домой к главному человеку в моей жизни. После случившегося не так давно, у школы дежурит охрана, а на Марине отслеживаемые часы. К сожалению, моя работа не позволяет срываться домой, когда мне вздумается. Если приём я ещё могу отменить, то оставить пациента на операционном столе нет. Я отец-одиночка, и мне нужны помощники не только на работе, но и дома. А найти нормального человека, которому можно доверить ребёнка очень сложно.

Едва я выхожу из машины во дворе дома, как ко мне подходит Стёпа и вручает папку.

— Всё, что нашли, — коротко бросает. — Ничего примечательного, баба, как баба, — какого-то чёрта добавляет.

— Стёп, нельзя женщину бабой называть, — ровным тоном произношу, открывая файл и пробегаясь глазами по первой странице.

— Ай, — отмахивается он от меня и возвращается к домику охраны.

Иду в дом и начинаю улыбаться уже на ступеньках, так как знаю, что меня сейчас ждёт. И стоит открыть дверь, успеваю только портфель на скамейку бросить, как слышу топот ножек и громкое «папа». Нет ничего лучше крошечных ручек, которые обнимают тебя за шею. Ничто не заменит любовь ребёнка, который будет любить тебя просто потому, что ты есть.

Глава 4 Невоспитанный хам

Марина

Не вижу, но очень хорошо чувствую, как кожу жжёт от его недружелюбного взгляда. Не понимаю, что я ему такого сделать успела, что каждая встреча с ним — это невидимый бой. Мужчина толком со мной не общался, а уже смотрит, как на прокажённую.

— Марина, иди к папе, — напоминает о себе, когда девочка не спешит выбраться из моих объятий.

Тяжело вздохнув, будто уставший взрослый, девочка целует меня в щёку и, спрыгнув с моих колен, направляется в сторону отца. Макар же продолжает смотреть на меня, проходится взглядом по моей скромной персоне, оглядывая с головы до ног, и едва заметно морщится.

— У вас какие-то проблемы со мной? — не выдерживаю я.

— С такими, как ты, у меня ничего не может быть, — усмехается, скривив свои контурные губы.

— С такими, как я? — уточняю, вопросительно выгнув брови. — Что со мной не так? — стараюсь не показывать обиду и улыбаюсь.

— Мы выяснили в прошлый раз, что с вами не так, — отвечает, намекая на моё платье и его оскорбление.

— Мариша, не хочешь закончить свой рисунок? — переключаюсь на девочку, указывая на лист и карандаши на столе.

— Хочу, — тут же отзывается малышка и, отпустив руку отца, подбегает ко мне.

— Вот, садись и дорисуй, папе подаришь, — подталкиваю к ней все принадлежности, после чего иду в сторону выхода. — Поговорим, господин Хамло, — не давая ему возможности одуматься, впиваюсь в его локоть, и мы выходим в коридор.

— Вы что себе позволяете? — шипит на меня, едва я дверь закрываю.

— Поменьше, чем вы, — выплёвываю и осматриваюсь по сторонам, а убедившись, что никого нет, приближаюсь на один шаг к этому айсбергу. — Что вам от меня надо?

— Абсолютно ничего. Вопрос в том, что надо вам от моей дочери? — наклоняется надо мной, понизив голос, от чего он становится хриплым. — Решили через неё охомутать меня? Не выйдет, дорогуша, ты не в моём вкусе, и, с твоим опытом влезать в чужие семьи, с тобой вообще лучше не связываться, — выговаривает это с таким омерзением в голосе, что, к моему огромному удивлению, к горлу подкатывают слёзы.

Меня не так просто обидеть, а до слёз и подавно. Я давно надела толстую броню, потому что всегда сталкивалась с оскорблениями лишь потому, что выглядела не как все. Ещё в школе выделялась из толпы своим желанием красиво одеваться. Листала модные журналы и пыталась воссоздать образы звёзд из того, что было у меня в шкафу. А когда уехала учиться и вовсе поменяла весь свой гардероб. В нашем городке не принимают юбки выше колен, сразу клеймо на тебя ставят. Пока работала там учителем, каждый второй не упускал возможности бросить мне в спину, а то и в лицо, пару «ласковых», будь то родитель или коллега. Однако, я думала этих бредовых идей, что женщина должна выглядеть как монашка, прости господи, в столице не встречу.

— Я думала, люди вашего статуса куда воспитанее, но, видимо, ошибалась — вы невоспитанный хам, — говорю, вложив в голос всё своё спокойствие.

Он не достоин моей обиды.

— Ты не заслуживаешь другого, — произносит с усмешкой, и выражение лица такое, будто перед ним отвратительный человек.

— Вы ничего обо мне не знаете, и попрошу не подходить ко мне ближе, чем на километр, — не могу понять, почему именно его слова так задевают, но перед глазами уже начинает мутнеть.

— Мне достаточно знать, что ты шлюха, которая влезла в чужую семью… — он не успевает договорить, как на его щёку со всей силой приземляется моя ладонь, звук удара разносится эхом по коридору.

— Ты даже хуже, чем я себе представляла, — всё же по щекам потекли влажные дорожки. — Понятно, почему от тебя жена ушла, удивительно, что дочь так тобой восхищается, — шиплю ему в рожу, и в тот же момент меня хватают за плечи и прижимают к твёрдой двери.

— Что ты несёшь? Куда лезешь вообще? Что ты, мать твою, знаешь обо мне и моей семье? — цедит сквозь зубы каждое слово.

— Ровно столько же, сколько ты знаешь обо мне, но это не мешает оскорблять незнакомую тебе женщину, — не уступаю в напоре. — Джентльменством и воспитанностью от тебя и не пахнет. И к тому, что через твою дочь пытаюсь добраться до тебя… будь ты последним мужиком на Земле, я пешком обойду весь земной шар, лишь бы даже просто рядом с тобой не стоять, — выплёвываю в лицо, отталкиваю и, развернувшись, захожу в кабинет.

— Ты здесь больше не работаешь, — прилетает мне в спину.

— А ты жди соцопеку, — бросаю через плечо.

***

После той встречи, когда это хамло оскорбило меня хуже, чем базарная бабка, прошло много времени. Я его больше не видела, и, естественно, продолжаю работать, что означает, его угроза была пустой, как, собственно, и моя о соцопеке. Мариша каждый день проводит у меня, едва раздаётся звонок, оповещая о перерыве, как она влетает в мой кабинет. Сама рассказывает, что происходит дома, жалуется на няню и на эту Лиду, которая снова приходит к ним, но уже не живёт в их доме. Я, к слову, ни о чём не спрашиваю, как минимум, потому что это неэтично и неправильно. Но, судя по словам девочки, глыба льда очень любит свою дочь.

Как бы мне ни хотелось, но я очень привязалась к этой девчушке, как и она ко мне, иначе она бы не проводила каждую свободную минутку на моих коленях. Не знаю, почему всё именно так, что нас притягивает друг к другу, но, что бы там ни говорил этот мужлан, её папаша, я не буду расстраивать ребёнка и переставать с ней общаться.

— Тётя Марина, — раздаётся нежный голос.

— Солнышко, я просила назвать меня просто Мариной, — широко улыбаюсь и поворачиваюсь в кресле к выходу.

— Но ты ведь старше, а папа говорит, что к старшим нужно обращаться уважительно, — отвечает, забираясь ко мне на колени.

— Жаль, сам этим правилам не следует, — бормочу под нос.

— Ты уже нарядила ёлку? — спрашивает ребёнок, не расслышав моего бурчания.

— Нет, милая, мне надо её ещё купить, — говорю, поглаживая её косичку.

Чуть со стула не упала, когда она сказала, что косички ей плетёт отец. Редко встретишь мужчин, которые сами косы своим дочерям плетут, а от этого мудака я вообще не ожидала. Странно, что тот, кого успела узнать я, совершенно не похож на того, о котором рассказывает Мариша. Будто два разных человека.

Глава 5 Мирный диалог

Марина

На праздники я решила поехать к сестре в Питер, потискать двухлетнего племянника, чтобы не тухнуть дома одной. У Кати там свои качели, родители умотали в отпуск, как и каждый новый год, а я в столице не обзавелась настолько близкими людьми, чтобы праздновать вместе. Пожаловалась Даше на отца-хамло, она поддержала меня и похвалила, что не стала обращаться в соцопеку.

Я девочка неглупая, поискала информацию о семействе Мироновых и поняла, что человек он очень влиятельный. Макар не просто врач, а пластический хирург с иностранным образованием, и очередь к нему на консультацию, как расстояние от Москвы до Питера. Конечно, к нему ходят не простые люди, а знаменитости и светские львицы, и, само собой, связей у него мама не горюй. Вряд ли я бы чего-то добилась своим заявлением в социальную опеку.

Не стала бы, ведь Мариша очень счастливый и ухоженный ребёнок. Папаша ведёт себя как мудак с чужими людьми, а с дочерью он как тот медведь из всем известного мультика. Не собиралась лишать девочку семьи, ведь матери у неё нет. Вернее, она есть, только, судя по статьям в жёлтой прессе, ей совершенно нет дела до ребёнка.

Информации о разводе очень мало, уверена, Миронов постарался чтобы в СМИ не просочились все детали их разлада, но интернет – это огромная паутина, и, если что-то туда попало, уже не исчезнет. Собственно, всё, что я узнала — что Миронову изменила жена. И, если вспомнить брошенные им слова о том, что я влезла в чужую семью, пазл начинает складываться.

Вся его грубость, все оскорбления и мудаческое поведение — всего лишь ненависть к женщинам. Возможно, хотя не понятно почему, но я ищу ему оправдание. Вообще, не понимаю, как можно изменять такому мужчине, ведь всё при нём, чего врать, тем более себе. Он красив, даже слишком для мужика, телосложение атлетическое, богат и влиятелен. Чего его жене не хватало, не понятно. Но, с другой стороны, это пресса, а она может и врать. А может изменщиком выступил он, а вывернул всё в свою пользу, карман-то позволяет. Маришу только жалко, совсем маленькая, такая милая, нежная и хорошая и без матери. Девочкам вообще нужна мама, та, которая всегда поможет советом. Отец, конечно, немалую роль имеет, но через несколько лет, когда она повзрослеет и появятся вопросы, на которые мужчина не может ответить, ей, да и ему, будет сложно, несмотря на то что он врач.

Каникулы для меня, как для учителя, закончились быстро, и, вернувшись в Москву, я занималась собой, писала учебные планы, работала над диссертацией. И с новыми силами вернулась на работу, осознав, что очень соскучилась по Маришке. В первый день ждала её на каждой перемене, надеялась, что вот откроется дверь, и она влетит в кабинет и, собственно, в мои объятия. Однако, время близилось к обеду, а девочки всё не было, и я решила сама пойти в корпус младших классов.

Едва я выхожу из-за угла, приближаясь к помещению первого класса, как кто-то врезается в мои ноги. В нос проникает запах сладкой ваты, и я узнаю её, ещё не посмотрев вниз.

— Ну что за наказание, — раздаётся писк по полупустому коридору.

— Марина, — на выдохе произносит девочка, и, посмотрев на неё, вижу страх и слёзы в её глазах.

— Солнышко, что случилось? — спрашиваю, опустившись на корточки.

— Ведьма, она хочет меня забрать, — шёпотом отвечает и хватается ручками за мою шею.

— Иди сюда, малявка! — снова раздаётся неприятный женский голос. — Вот ты где, ну и куда собралась? Совсем от рук отбилась.

— Вы кто? — интересуюсь, осматривая фифу с головы до ног.

Длинные прямые ноги, ботфорты, кожаная и так короткая юбка, ещё и с разрезом, белый шерстяной свитер до пупка и чёрная шуба длиной до бёдер. Чёрные волосы уложены под «эффект мокрых кудрей», губы размером с пельмень накрашены красной помадой, накладные ресницы и чересчур загорелая кожа.

Образ дешёвой проститутки — первое и, скорее всего, единственное впечатление.

— Я кто? — задаёт вопрос с таким выражением лица, будто я просто обязана знать её. — Ты с луны свалилась? — усмехается, и на одном зубе сверкает камушек.

— Будьте добры ответить на вопрос, — вежливо произношу, прижимая к себе Маришу.

— Отдай малявку, — вместо ответа она впивается в ручку малышки и тянет её на себя.

— Руки убрала! — рявкаю, отцепляя её когти, и поднимаюсь на ноги, прихватив девочку, которая затряслась, как осенний лист.

— Ты что, совсем охренела? — округляет свои глаза эта особа.

— Выбирай выражения, здесь ребёнок, — огрызаюсь и поглаживаю плачущую малышку по спине. — Что вы вообще себе позволяете?

— Это ты что себе позволяешь, училка? Один мой звонок, и ты вернёшься в свой Мухосранск, — насмешливо бросает и демонстративно достаёт из красной сумки телефон с надкусанным яблоком последней модели.

— Да пожалуйста, — фыркаю и, развернувшись, собираюсь в свой кабинет. — Успокойся, я тебя не дам в обиду, — шепчу Марише, которая вцепилась в меня, как в спасательный круг.

— Эй! Алё! — кричит девушка мне в спину, но я не реагирую.

— Чем вы занимаетесь? Почему по школе посторонние гуляют, как у себя дома? — спрашиваю встретившегося на пути охранника, слыша позади цоканье каблуков.

— На территории школы никаких посторонних нет, Марина Андреевна, — уверяет меня мужчина в отглаженном чёрном костюме.

— Да? А это кто? — киваю за спину.

— Невеста Макара Владиславовича, — отвечает охранник.

— Вот как, — удивлённо вскидываю брови.

— Вам лучше отдать девочку Лидии, — проговаривает мужчина.

— Я ваших советов не просила, — последнее, что говорю, перед тем как продолжить путь.

Мне глубоко плевать, кто эта особа, если ребёнок заплакал, увидев её, то я за волосы оттащу к выходу, но Маришу ей не отдам. Захожу в кабинет с девочкой на руках, закрываю дверь на ключ и усаживаюсь на стул.

— Солнышко моё, прекращай плакать, головка будет болеть, — говорю, поглаживая её спинку. — Она к тебе не приблизится, я не позволю.

Глава 6 Невыгодная сделка

Марина

Время шло, а мы с Маришей становились только ближе, и это должно меня радовать, если бы она не уходила от меня почти что в слезах. Я не хотела и не хочу, чтобы девочка плакала и расстраивалась, но с каждым разом ей всё тяжелее прощаться со мной. Мне, конечно, тоже, но я взрослый человек и знаю, что так нельзя. А она ребёнок и не понимает, что я не часть её семьи и, по факту, вообще чужой человек. Естественно, Макару это не нравится, и он винит меня в том, что я привязываю девочку к себе.

Я пробовала не видеться с ней хотя бы один день, почувствовала себя виноватой. У нас разные пути, никто не знает, как сложится моя жизнь. Если я защищу диссертацию, вернее, когда это произойдёт, начну искать другую работу. Всё же быть простым учителем не то, о чём я мечтала. И что тогда? Нет, не хочу, чтобы девочка страдала, поэтому я пробовала. Что в итоге? По окончании уроков Макар сам привёз мне ребёнка в слезах.

— Полюбуйся на свою работу, — выплюнул, вручая мне плачущую Маришу.

Увидев её, я сама едва сдержала слёзы. Обняла, к своей груди прижала и медленно успокаивала, пока она вцепилась в меня мёртвой хваткой и уже икала от рыданий. Сердце разрывалось, и в тот момент я поняла — пошёл он к чёрту! Даже если я уеду на другой конец земли, я не перестану общаться с девочкой.

Но самое главное — я поняла, что никуда из этого города не уеду. Из-за неё. Из-за маленькой чужой девочки.

С того дня Макар приезжает в школу и идёт прямиком в кабинет химии. Знает точно, что его дочь здесь, и ему это очень и очень сильно не нравится. Это видно во всём: во взгляде, тоне, поведении. А мне плевать с высокой колокольни, мне важна только Мариша.

По правде, меня это начало волновать. Конечно, ребёнка я люблю, и мне очень хорошо рядом с ней. Мне нравится отвечать на её вопросы, что-то объяснять, показывать. Особенно в последнее время, когда, гуляя по моему кабинету, она начала интересоваться всем, что здесь есть. Почувствовала гордость, что Марише интересна химия и всё, что с ней связано. Естественно, она слишком маленькая для таких сложных терминов, но я стараюсь отвечать максимально просто. Однако, чувство, что всё это неправильно, меня не отпускает. Именно поэтому, я набираю подругу Катю, которая учится на психолога и сейчас проходит стажировку в одном из лучших учебных заведений Рима.

— Привет, Марина, — здоровается, едва поднимает трубку.

— Привет, Катюш, как ты там? — интересуюсь, откинувшись на спинку рабочего стула.

— Всё отлично, Рим просто сказочный город, если бы не тоска по сыну, — на последнем слове её голос дрогнул.

— Понимаю, — киваю больше на автомате. — Но знай, что с ним всё хорошо, твой мудак удивляет с каждым днём всё больше и больше.

— Ты не поменяешь мнение о нём? — с усмешкой спрашивает подруга.

— Нет! Ты как хочешь, я не стану лезть в твою жизнь или пытаться повлиять на твоё решение. Для меня он останется козлом, который променял мою подругу на каких-то шлюх, — эмоционально проговариваю, вспоминая убитую горем Катю.

— Спасибо, — искренне произносит.

— Было бы за что, — фыркаю. — Егор правда в порядке, Денис привозит его лично, забирает тоже сам. Они гуляют вместе, в ТЦ ходят, в кафе, в кино, в общем, с сыном он ведёт себя намного лучше.

— Я рада это слышать, — в голосе подруги слышится улыбка. — У тебя как дела?

— Ну, я, собственно, поэтому и звоню, — вздыхаю и думаю с чего бы начать. — Я слишком привязалась к Марише, — на выдохе говорю.

— Как я и говорила, — понимающе, но не осуждающе.

— Я начала задаваться вопросом: нормально ли это? — спросив, я задерживаю дыхание, и понимаю, что сердце гулко бьётся в горле.

— Ну, в принципе, ничего удивительного, особенно, учитывая, что у девочки нет матери. Она нуждается в материнской любви и нашла эту любовь у тебя. Твое хорошее отношение к ней пробудило эмоциональную привязанность, на фоне этого так же ты привязалась. У тебя проснулся материнский инстинкт раньше, чаще всего это происходит во время беременности, и то бывают случаи, когда инстинкт появляется только после родов. Но бывает и так, как у тебя, — заканчивает подруга.

— А что мне делать? — со вздохом спрашиваю. — Я не хочу её расстраивать, но и престать с ней видеться не могу.

— Если оставить психологию и быть просто подругой, то скажу, что я предупреждала…

— Нет, включи психолога, — перебиваю её.

— Марин… — вздыхает Катя. — Тут два пути — сводишь общение к минимуму либо становишься частью её жизни.

— Найти бы общий язык с её отцом, — бурчу под нос.

— Это вряд ли, — раздаётся голос этого самого отца со стороны двери.

Повернувшись к двери, я закатываю глаза, умеет он появляться не вовремя.

— Катюш, я перезвоню, — проговариваю в трубку и отключаюсь. — Слушаю вас, господин Миронов, — обращаюсь к нему, скрестив руки над столом.

Мужчина заходит в кабинет и закрывает за собой дверь, после чего проходит к моему столу и усаживается напротив, закинув ногу на ногу. Выглядит, как всегда, идеально в своём расстёгнутом пальто, под которым белая рубашка и идеально отглаженные брюки.

— Ну, я вас слушаю, — не выдерживаю его паузы, за время которой он разглядывает меня недоброжелательным взглядом.

Вместо того, чтобы открыть рот, он лезет во внутренний карман пальто и, достав оттуда увесистый конверт, кидает его на стол так, словно кость собаке бросил.

— Что это? — вопросительно выгибаю брови, хотя и так понимаю, что в этом конверте.

Сложно не заметить форму денежной пачки.

— Вознаграждение, благодарность, откат, называйте как хотите, — разводит руками, сидя передо мной с лицом короля на троне.

— Зачем? — всё ещё не понимаю его.

— Возьми и исчезни из жизни моей дочери, — отвечает тем же холодным и безэмоциональным тоном.

— С ума сошли? — нервно хмыкаю, не веря, что он это делает.

— Не ломайся, — лениво бросает и глаза отводит. — От таких денег отказываются только идиоты…

Глава 7 Предложение с подвохом

Марина

В выходной день всё всегда по расписанию — уборка, стирка, учебные планы и диссертация. В какой-то момент была мысль, что я скучно живу, но тут же вспомнила «аттракцион по имени Макар» и смела эту мысль, как пыль с пола. Жизнь как-то монотонна, и каждый день почти одно и то же, даже в выходные, несмотря на походы в спа, которые я себе позволяю. После тридцати нужно хорошо за собой следить и ухаживать, чтобы удержать молодость подольше.

Сегодня я не стала изменять своим привычкам и, закончив все дела дома, поехала в салон. В столице, если ты на машине, нужно выезжать на час раньше, чтобы успеть с этими пробками. Могла, конечно, спуститься в метро, но я не для этого уже третий год выплачиваю кредит на автомобиль, чтобы оставлять его пылиться. Когда я сообщила родителям, что хочу приобрести транспортное средство, папа вручил мне деньги на первый взнос, якобы подарок на мой день рождения. Правда потом был ещё один, но уже не суть, я знала, что они так сказали, чтобы я взяла деньги.

Мы никогда не жили богато, но вполне неплохо. Мама директор в детском саду, но в нашем захолустье много не платят. Папа, как и больше половины мужчин в городе, работает на заводе. Мы с сестрой никогда ни в чём не нуждались, и, в отличие от меня, она быстро выскочила замуж за хорошего парня и умотала в Питер.

В общем, терять работу мне не хочется, ведь нужно платить за квартиру и кредит на машину, ну и для себя. Зарплата в этой школе очень хорошая, удивилась бы, если бы не так, учитывая, что здесь учатся дети состоятельных родителей. Но и прогибаться под Миронова не хочется, так что дилемма.

В салоне, разговорившись с девчонками, на время забываю о Макаре. Да-да, я думаю о нём не переставая, прямо наказание какое-то. Самое меньшее, чего я бы хотела — думать об этом мудаке. Но он отец Мариши, а её образ выскакивает с ним рядом.

Посвежевшая и отдохнувшая после массажа и обёртывания, я приезжаю домой в хорошем настроении. Проверяю почтовый ящик и между рекламных буклетов нахожу письмо с логотипом фармацевтической компании «Мара». Открываю его уже в лифте и, выпучив глаза, читаю эти строчки несколько раз, не веря в написанное и убеждаясь, что это точно мне.

Я знаю эту компанию, да её все знают, их аптеки на каждом углу. У них хорошая репутация, доступные цены и качественные препараты. И мне предлагают работу в их лаборатории. Мне! Это просто сон какой-то, ведь я мечтала заниматься исследованиями, планировала искать такую работу потом и никак не ожидала, что поступит предложение, да ещё и от одной из лучших компаний.

Первые минуты радости сменяются грустью, когда приходит понимание, что мне нужно будет отказаться от работы в школе и не видеться с Маришей. Её папаша точно не позволит мне встречаться с девочкой вне стен школы. И как быть? С одной стороны, работа мечты, с другой — маленькая девочка, которую я полюбила.

Чёрт!

Очень и очень сложный выбор. Другая бы на моём месте выбрала карьеру, но мне трудно лишать себя милашки Мариши. Права была Катя — я слишком привязалась к ней. Никогда бы не подумала, что откажусь от подобного предложения, но сейчас у меня большие сомнения.

На второй день, собравшись утром на работу, я уверена, что откажусь от предложения моей мечты. Не верю, что я приняла такое решение, но на чаше весов важнее оказалась Мариша. Возможно, когда-нибудь пожалею об этом, но сейчас я чувствую так. Защищу диссертацию и подобные предложения будут ещё, а может открою свою лабораторию и не буду работать на дядю.

Ответное письмо с отказом я написала ещё вчера и отправила на указанную почту. Соврала! Написала, что сейчас все мои силы направлены на диссертацию, и это враньё, ведь её я уже дописала. Каждый вечер перечитываю, что-то добавляю и исправляю, но в целом всё сделано.

Едва доезжаю и паркуюсь у школы, как на мой телефон раздаётся звонок. На экране высвечивается имя моего научного руководителя, и я даже хмурюсь, отвечая на звонок. У нас встреча назначена на следующей неделе, тогда я передам ей свою работу на проверку.

— Алёна Дмитриевна, доброе утро! — с улыбкой здороваюсь с женщиной.

— Доброе, Мариночка, — не таким довольным голосом отвечает. — Мне позвонили из «МараФарм» и сообщили, что ты отказалась от их предложения. Прости за мою прямоту, но ты дура, Марин? — быстро затараторила, заставив мои глаза округлиться до размера теннисных мячиков.

Алёна Дмитриевна очень строгий и требовательный куратор и, соответственно, профессор. Но она всегда сдержанная, редко позволяет себе проявлять эмоции, оставаясь в холодном уме, и тут на тебе.

— Я сейчас не могу…

— Эта компания в пятёрке лучших в нашей стране, ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? Когда Макар Владиславович обратился ко мне, я, не мешкая, порекомендовала тебя, уверила его, что ты самая способная и…

— Кто, простите? — перебиваю и прищуриваюсь.

— Миронов Макар Владиславович, основатель «МараФарм», владелец клиники пластической хирургии, нескольких благотворительных фондов и всем известной…

— Алёна Дмитриевна, — прерываю её перечисления достоинств этого «чудо-мужчины». — Простите, и спасибо вам огромное, но Миронову не нужен специалист, — говорю очень завуалировано, не желая открывать все карты и признаваться, что он просто хочет избавиться от меня.

— Марина…

— Простите, мне пора, увидимся на следующей неделе. И спасибо вам ещё раз, — спешно проговариваю, заметив, как на территории школы появляется Макар с Маришей за руку.

Отключив звонок, бросаю телефон в сумку и выхожу из машины. Стоит мне попасть в поле зрения малышки, как она вырывает свою руку у отца и со всех ног несётся ко мне. Опустившись на корточки, раскрываю объятия, поймав девочку на лету.

— Доброе утро, солнышко, — улыбаюсь искренне, отметив, что вне зависимости от бушующих ураганов внутри меня, эта девочка способна успокоить меня одним своим присутствием.

Не могу не заметить, как перекосилось лицо Миронова, но меня это ничуть не трогает.

Глава 8 Смена тактики

Макар

Замечаю, как после моих слов Марина подаётся назад, значит, инстинкт самосохранения есть. Конечно, я не собираюсь её убивать, хотя бы потому, что я дал клятву, и моя работа — лечить, а не отнимать жизни. Но хочется! Хочется придушить её своими руками, чаще всего в те моменты, когда моя дочь упоминает её имя, особенно добивает её вопрос: «Когда тётя Марина придёт к нам в гости?» Никогда! Я, наверное, свихнусь, если увижу её в своём доме, и так всё время перед глазами, как наваждение какое-то.

— Не тратьте силы, господин Миронов, я не уйду ни из школы, ни из города, — вырывает из мыслей нежный голос, который никак не сочетается с её стервозным выражением лица.

— Просто скажи, что тебе надо? — устало спрашиваю.

Я не спал всю ночь, срочно вызвали в клинику, так как у одной идиотки были осложнения. Почему идиотки? Потому что эти дамочки плюют на слова врачей. Ей два дня назад импланты в груди ставили, а сегодня она курит на балконе. Идиотка!

— Мне надо, чтобы вы оставили меня в покое и поняли наконец, что я ничего не добиваюсь, мне не нужен ни ты, ни твоё богатство. И если моё присутствие в жизни Мариши делает её счастливой, то хоть костьми ляг, но я не брошу девочку, — проговаривает на одном дыхании.

— Марина и без тебя счастливый ребёнок, — бросаю лениво. — Может, тебя моя бывшая жена подослала? — прищуриваюсь, посмотрев на неё.

— Что? — выпучивает свои глаза.

Красивые у неё глаза, ресницы пушистые, нос аккуратный, слегка курносый, щёки впалые, от чего скулы выделяются сильнее, и настоящие пухлые губы. Тело и вовсе идеальное — тонкая талия, округлые бёдра, грудь хорошая двойка.

«Увлёкся», — раздаётся насмешливо в голове, и я понимаю, что стою и рассматриваю её в открытую.

«Это профессиональный осмотр, как врач на неё смотрю, и никак иначе», — утешаю себя, но сам понимаю, что это не так. Не хватало, чтобы не только дочь, но и я… хотя куда там, и так о ней думаю чаще, чем надо.

— У вас паранойя уже, сходите к психологу, — и снова нежный голос вырывает из раздумий.

— До свидания, — коротко бросаю и, развернувшись, иду к машине.

Сегодня я слишком устал, чтобы препираться хоть с кем-нибудь, а с ней тем более. Перепалки с этой стервой забирают слишком много энергии у меня.

— Куда? — спрашивает водитель, стоит мне сесть в машину.

— В Алмаз, — отвечаю и, откинувшись на спинку кресла, прикрываю глаза.

До ресторана друга успеваю покемарить, но бодрости не чувствую. От встречи отказаться тоже не могу, я и так откладывал её несколько раз.

— Доброе утро, господин Миронов, — расплывается в улыбке девушка-хостес. — Вас проводить?..

— Не стоит, — отказываюсь и направляюсь в зал, прямиком к столу, за которым мы обычно сидим.

— Неужели на этот раз доехал, — раздаётся над головой, и на моё плечо приземляется мужская ладонь.

— Доехал, — киваю и жму ему руку.

— Всё в порядке? — хмурится Виталий.

— Ночная смена, — сухо отвечаю.

— Ясно, — понимающе бросает. — Я заказал нам кофе, взбодришься. А кроме смены? — поджимает губы, дабы скрыть улыбку.

— От тебя ничего не скроешь, — констатирую, так как друг знает меня как облупленного.

— Химичка, — проговаривает Алмазов.

Вздохнув, я в двух словах рассказываю последние новости, а именно о моей попытке избавиться от Марины деньгами и предложением о работе. По правде говоря, удивила своим отказом от хорошего места в моей лаборатории не столько, сколько отказом от денег.

— Понятно, — усмехается Виталий. — Держи друзей близко, но врагов ещё ближе, — не к месту упоминает поговорку.

— Это ты к чему?! Не издевайся, — произношу и делаю глоток обжигающего кофе.

— Я не издеваюсь, абсолютно серьёзен, — подаётся вперёд.

— Не понял, — хмурюсь на него.

— Предложи ей побыть няней, ты сколько месяцев ищешь и сколько кандидатур отмёл уже, — пожимает печами.

— Ты с дуба рухнул? Я хочу от неё избавиться, а не поселить в своём доме, — громко восклицаю.

— Слушай, — прочистив горло, он скрещивает руки над столом. — Она прицепилась к твоей дочери, но побыть с ребёнком пару часов в школе одно, а вот провести с ней весь день, увидеть истерики, отказы поесть или принять ванну — совсем другое. Эта её «привязанность», — изображает кавычки в воздухе, – исчезнет как пыль после дождя.

Слова друга заставляют задуматься, и в конце этой встречи идея поселить эту стерву в своём доме уже не кажется таким бредом.

Остальную часть дня я только об этом и думаю. По правде говоря, не знаю, чего я так на неё взъелся, знакомство не задалось. В момент, когда моя дочь осталась в школе одна, я был в ужасе, что с ней может что-то случиться, приезжаю, а с ней какая-то женщина, которая не хочет мне ребёнка отдавать. Потом это досье на неё, где она числится любовницей, влезающей в чужую семью. В общем, здесь не только первое впечатление, но и второе, и третье.

Друг в чём-то прав, Мариша, конечно, ребёнок спокойный, но всё же ребёнок, и без истерик на ровном месте не обходится. То платье не то, то волосы не так заплетены, то обувь не нравится, и это иногда вырывается громким плачем и категоричным отказом выходить из дома. Понимаю, что ей не хватает моего внимания, хотя я стараюсь сам возить и забирать её из школы, но не всегда получается. Меня могут вырвать ночью, как вчера, а этим одноразовым няням я не доверяю. Уже счёт потерял, сколько их в моём доме было. Я требовательный отец, и характер не сахар, не все выдерживают. Да и дочь, хитрая лиса, доводит женщин до белого каления из-за страха, что они окажутся, как Лида.

Конечно, не имею желания видеть эту особу каждый день в своём доме, но я уже пробовал разные способы. Уволить её не выходит, с директором школы обсуждали, конкурс проводили, чтобы другую на её место взять, и хрен там. Хорошие учителя уже сидят на тёплых местах, а тем, кто не занят, к моему сожалению, до уровня Лапиной далеко. Были и те, кому можно было отдать это место, но проигрывали своим отношением к детям, тут Марина опять выигрывает.

Глава 9 Новый дом

Марина

Смотрю на мужчину перед собой и, сжав кожу на тыльной стороне ладони, со всей силы тяну вверх. Не сплю, боль тому подтверждение.

— Это опять ваши игры? — с прищуром задаю вопрос. — Или выпили перед приездом сюда? Что за шутки? — мотаю головой, истерично усмехнувшись.

— Я похож на того, кто будет шутить? Тем более такими вещами, — всё тем же ровным тоном проговаривает.

— Может, и не шутите, но… — не нахожусь, что сказать.

— Марина давно просит пригласить вас к нам…

— Прекратите мне голову морочить! — перебиваю его слишком эмоциональным тоном.

Я с большим удовольствием побуду с девочкой не только в стенах школы, но я не верю Макару.

— Вы что-то задумали, — озвучиваю свои мысли. — Утром… — прерываюсь, посмотрев на Маришу, сидящую на коленях отца и с интересом переводящую взгляд то на него, то на меня. — Утром вы бросили мне одну фразу… — напоминаю о его «легче убить». — Заклеили подвал плёнкой, подготовили всё?

— Не неси чушь, — произносит и смотрит на меня, как на идиотку.

Собственно, какой и являюсь в данный момент.

— Я вам не верю…

— Боишься, — перебивает с усмешкой. — Провести с чужим ребёнком пару минут во время перерыва и быть с ним почти двадцать четыре на семь совсем разное дело. Ты права, не стоит, ты не справишься, — проговаривает и встаёт на ноги, чтобы уйти.

— Я не справлюсь? — встаю следом так резко, что стул падает на пол.

— Да, вы не справитесь, — разворачивается и кивает. — Только шуму наделали.

— Вы меня на слабо берёте, — констатирую, на миг бросив взгляд на Маришу. — Милая, ты чего? — подхожу, заметив её глаза на мокром месте.

— Ты меня не любишь, — произносит, и по розовым щекам текут слёзы.

— Что ты такое говоришь?! Конечно, люблю, — не думая ни о чём, забираю девочку у отца к себе на руки.

— Не любишь, — обижено шепчет, но обнимает за шею и укладывает голову на моё плечо. — Не хочешь со мной жить, — добавляет, разбивая мне сердце.

— Молодец, — комментирует Макар, бесшумно хлопая в ладони.

— Солнышко, — глажу девочку по спине. — Конечно, я хочу жить с тобой, я просто папу мучаю, — успокаиваю, смотря на Миронова, который прожигает во мне дыру.

— Точно? — сквозь всхлип спрашивает.

— Точно-точно, — отвечаю, едва заметно улыбаясь.

— Сегодня почитаешь мне сказку? — отлипнув от моего плеча, она смотрит на меня глазами, полными надежды.

Сегодня? Как прямо сегодня?

— Почитаю, — сдаюсь только ради неё.

— Мариш, иди к папе, — забирает у меня ребёнка, стоит мне ответить. — Мой водитель приедет за тобой через два часа, — бросает мне.

— У меня машина есть, — фыркаю из вредности.

— Водитель через два часа, — отрезает.

— Придёшь? — смотрит на меня Мариша, не давая возможности ответить папаше.

— Приду, — киваю, и они покидают мой кабинет.

Что это только что было?

Макару я не верю, он явно что-то задумал. Но спросил он меня при дочери, знал, скотина, что не смогу отказать. Грязная игра, ой, грязная, товарищ Миронов.

— Два часа, да что я успею за два часа? — проговариваю вслух и, забрав сумку и весеннее пальто, несусь прочь.

По пробкам до дома добираюсь час спустя, в квартиру захожу злая как чёрт. Бросаю в чемодан несколько вещей и в суете не думаю и не понимаю, что я творю вообще. Когда раздаётся звонок в дверь, я собираю ванные принадлежности, а их много.

— Кто там? — кричу, подойдя к выходу.

— Меня прислал Макар Владиславович, — отвечает мужчина, и я открываю ему.

— Я не готова, — сообщаю лысому шкафу в чёрном костюме и с наушником в ухе.

— У меня чёткие указания, у вас пять минут, — бросает с каменным выражением лица.

М-да, что босс, что подчинённый.

Пять минут уходят на мои мучения с закрытием чемодана. Я уже на него и села, и ногами забралась, а он не поддаётся.

— Отойдите, — раздаётся над головой.

— Я вас не приглашала зайти, — возмущаюсь вместо того, чтобы отойти.

Мужчине плевать на моё недовольство и, схватив меня за плечи, поднимает в воздух и ставит на пол у стены. С лёгкостью закрывает чемодан, всего лишь нажав на него своей лапой. После чего поднимает его, и хватает сумку с кровати.

— Поехали! — приказным тоном и идёт на выход.

Ничего не остаётся, кроме как последовать за ним. В конце концов, уезжаю не в другой город, смогу приехать, если что.

На улице уже темно, но в посёлке, куда мы заехали только что, такое освещение, что мне удаётся всё рассмотреть и удивиться. Я знаю это место и не раз здесь бывала, ведь тут живёт моя Катя со своим мудаком.

Элитный посёлок, где за высокими воротами скрываются крепости состоятельных особ, а на входе стоит охрана, которая без записи не пропускает никого за шлагбаум. Всё настолько ухожено и чисто, будто и не живёт здесь никто.

Вскоре автомобиль притормаживает у кованых ворот, водитель нажимает на пульт, прикреплённый к ключам от машины, и нам открывается путь во двор. Проезжаем по каменной дороге освещённой уличными фонарями и украшенной зелёной изгородью. Остановившись под навесом, мужчина глушит мотор и выходит. Неторопливо следую за ним и, оказавшись на улице, осматриваюсь вокруг.

Света много, так что мне удаётся рассмотреть выложенную камнем дорожку посреди ровно стриженной лужайки, ведущую к ступеням в дом, так же украшенным изгородью высотой до колен. Сам дом — это двухэтажное здание серо-белого оттенка, которое выглядит, как из журнала про современную архитектуру. В принципе, чего я ожидала, если наша школа выглядит, как из фильма о будущем. У Миронова явно умелый архитектор с большой фантазией.

— Проходите, вас ждут, — сдвигает меня с места грубый бас водителя, который направляется ко входу с моими вещами.

Цокая каблуками и смотря себе под ноги, иду за ним и, поднявшись по ступенькам, захожу в прихожую, где стоит комод серого цвета. На нём стеклянная ваза с ключами, рядом что-то похожее, только прямоугольной формы, заполненное несколькими письмами, и белый горшок с искусственным кактусом.

Глава 10 Кто в доме хозяин?

Марина

— Если это всё, то я пойду? — смотрю вопросительно на мужчину, которому явно не по нраву моя выходка.

— Ваша комната наверху, пятая дверь, — сухо произносит после затянувшейся паузы. — Можете переодеться и приступать к готовке ужина.

— А форму горничной дадите? — спрашиваю томным голосом, встав на ноги и наклонившись к нему через стол.

— Это необязательно, — бурчит, громко сглатывая.

— Как скажете, босс, — веду плечом и, развернувшись на пятках, иду на выход, нарочно виляя бёдрами.

Я правда думала, что мы скорее поубиваем друг друга под одной крышей, но я выбрала правильный путь — не воспринимать всерьёз его угрозы. Куда лучше дразнить и забавляться. Я здесь ради Мариши, а он просто дополнительный объект к девочке.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и первое, что вижу, — это комната с двухместной кроватью. Там горит слабый свет, и всё, что мне удаётся разглядеть, — это только суровые и холодные тона.

Так, дверь номер два — большая ванная комната с двойной раковиной, душевой кабинкой и ванной. Дверь номер три — гардеробная, и, судя по вещам, целиком и полностью принадлежит Марише. Не могу не отметить, что даже мой гардероб в два раза меньше. Что за четвертой дверью, ясно и без осмотра, она приоткрыта, и оттуда доносятся звуки телевизора.

Заглядываю тихо и вижу девочку посередине кровати, спрятанную в розовых подушках. Стены белые, лишь местами какие-то узоры бледно-розового цвета, мебель так же белая с розовыми деталями, на полу пушистый молочного оттенка коврик и кровать с балдахином и прозрачным розовым тюлем.

— Тук-тук, — произношу, открывая дверь полностью.

— Марина! — кричит девочка и, спрыгнув с кровати, вмиг оказывается на моих руках. — Ты пришла, — добавляет и обнимает меня за шею так крепко, насколько ей хватает сил.

— Я ведь обещала, — отвечаю, а у самой улыбка до ушей.

Как может такой маленький человечек приносить столько счастья? И как так получилось, что я так сильно привязалась к ней, до сих пор не понимаю. У меня есть крестник Егор, сын моей подруги Кати, и я люблю его, как младшего брата, но то, что происходит между мной и Маришей, необъяснимо.

— Как дела? — спрашиваю, присаживаясь на кровать.

— Хорошо, — кивает девчушка. — Ты останешься? Сказку мне почитаешь перед сном?

— Конечно, — отвечаю и убираю прядь волос за ухо. — Но сначала ужин и купание, хорошо? — Мариша кивает. — Тогда я сейчас переодеваюсь и иду готовить, а потом всё остальное.

— А можно мне с тобой? — смотрит на меня глазками рыжего кота из мультика.

— Почему бы и нет, — пожимаю плечами. — Жди меня здесь, — усаживаю её на кровать и выхожу.

Собственно, пятая дверь сразу после Маришиной, и я рада, что моя комната рядом с детской. Толкаю дверь и попадаю в мою скромную обитель на неопределённый срок. Хотя «скромно» неподходящее слово, как минимум потому, что мебель здесь не из магазина на рынке. Одноместная кровать, большой шкаф, рабочее место со столом и креслом, тумба для мелких вещей, окно и выход на террасу, как я понимаю, общую с детской.

Мои чемоданы уже здесь, и, чтобы переодеться, мне приходится рыться в обоих, потому как фиг я вспомню, куда в спешке кинула домашнюю одежду. Не знаю, как богачи ходят дома, но мои наряды скромные — леггинсы да футболка на два размера больше. Быстро раздеваюсь, стягиваю волосы в небрежный пучок и снимаю бюстгальтер. Это первое, что хочется сделать, когда переступаешь порог дома, и любая женщина меня поймёт. Одеваюсь, достаю тапочки и, выйдя из своей новой комнаты, киваю Марише, она подбегает, берёт меня за руку, и мы спускаемся вниз.

— Что ты хочешь на ужин? — спрашиваю по пути к кухне.

— Пасту с пармезаном, — отвечает, подняв довольные глаза на меня.

— На кухне есть меню, — раздаётся голос барина.

— Кто бы сомневался, — фыркаю себе под нос.

— Что, простите? — вопросительно выгибает брови, какой хороший слух, однако.

— Говорю, что всё поняла, — проговариваю громче.

— Ну, конечно, — бурчит мужчина.

Заходим с Маришей на кухню, я усаживаю её на барный стул у островка и цепляюсь взглядом за то самое меню. Бегло осматриваю и понимаю, что кто-то решил, что я должна провести на кухне полдня, и это в лучшем случае.

Бросив бумажку с планом блюд на столешницу, я смотрю на стоящую у моих ног девочку и, взяв её на руки, усаживаю на барный стул.

— Так, — произношу, опершись руками на край островка. — По меню у нас на ужин морковно-яблочная запеканка, — не успеваю договорить, как Мариша морщит свой носик. — Вот я так же подумала, — улыбаюсь и щёлкаю по этому носику. — Посмотрим, что у нас есть, — проговариваю, повернувшись к кухонным шкафчикам.

Открыв один за другим, не могу не заметить, что здесь так же царит порядок. Как и в других частях дома, где я успела побывать, всё подписано и расставлено. Я, конечно, тоже люблю порядок, но это уже за рамками нормального.

«Кажется, у кого-то проблемы», — усмехаюсь про себя.

В холодильнике всё то же самое, баночки к баночкам, овощи, фрукты, молочные продукты — всё по полкам в ряд.

— Подожди здесь, — шепчу девочке и иду в гостиную, где барин занят газетой. — Кхм, — громко кашляю, и мужчина поворачивается ко мне.

— Какие-то проблемы? — хмурится.

— Нет, вопрос, — притворно улыбаюсь. — У Мариши есть аллергия на что-нибудь, может, проблемы с желудком?

— Нет, она абсолютно здорова, — отвечает и резко встаёт на ноги. — Что с ней? — обеспокоенно спрашивает.

— Ничего, — мотаю головой. — Интересуюсь, к чему такое скучное и невкусное меню для шестилетнего ребёнка.

— Это не ваше дело, — бросает и возвращается на диван. — Я приучаю её к правильному питанию, — добавляет, развернув свою газету. — Делайте, что сказано, — бросает, давая понять, что разговор окончен.

— Правильное питание может быть вкусным, — фыркаю и иду на кухню. — Приучает он, скорее мучает, — бурчу себе под нос. — Помогать мне будешь? — спрашиваю девочку.

Глава 11 Воспитательные беседы

Марина

Только сейчас, когда на меня смотрят из-под полуопущенных ресниц, я начинаю понимать, что перегнула палку.

— Я понимаю, что это…

— Рот закрой! — рявкает так, что я вздрагиваю вместе со стулом. — Ты что устроила? Ты в этом доме час и уже творишь бог знает что…

— Я лишь кормила ребёнка чем-то более вкусным, чем ваша запеканка, — с обидой в голосе проговариваю.

— Ты должна кормить мою дочь тем, чем я скажу. Или ты врач? — прищуривается с насмешкой. — Ты всего лишь учительница, приехавшая из деревни в большой город, которой повезло устроиться на работу в престижную школу. Я тебя подобрал, так что впредь делай то, что тебе говорят. Уяснила?

Я смотрю на него, на глазах слёзы наворачиваются, особенно из-за этого его «подобрал». Да и «повезло» с работой — тоже так себе заявление. Мне не повезло, я долго и упорно училась, чтобы будущее было нормальным, и попала в эту школу благодаря своим знаниям.

— Знаете что, — опустив голову и скомкав тканевую салфетку на коленях, сжимаю её в кулак и кидаю на стол. — Это изначально было глупой затеей. Пожалуй, я почитаю Марише, так как обещала, и поеду, — встаю на ноги и собираюсь покинуть столовую.

Пусть сам убирает со стола, раз такой умный. Нашёл дурочку, которая будет прыгать на задних лапах при виде хозяина. Понятно, почему от него все няни убегают, а страдает ребёнок.

— Ты никуда не поедешь, — заставляет остановиться.

— И кто мне запретит, вы? — с усмешкой спрашиваю и подаюсь назад, когда он встаёт на ноги.

— Я, — кивает и, встав передо мной, гордо расправляет плечи и суёт руки в карманы брюк.

— Ну конечно, — фыркаю, пытаясь изображать равнодушие.

— Как я и подозревал, — начинает и делает шаг в мою сторону. — Умом ты не отличаешься, — ещё шаг ко мне, а я назад и, по классике любовных фильмов, натыкаюсь на стену и закрываю себе путь отхода. — Внимательности тебе тоже не хватает, — проговаривает уже мне в лицо, обдавая горячим дыханием и едва различимым запахом спирта и… орехов. — Договор нужно было читать, а не бегло пройтись, — с ехидной улыбкой бросает, наклонившись к моем лицу слишком близко.

— Ч-что? — невнятно срывается с моих губ.

Какое-то странное ощущение от этого вторжения в моё личное пространство. В нос проникает запах свежести, будто ты в лесу после дождя, хочется закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Тело слегка потряхивает, словно кто-то отопление выключил.

— Договор — это соглашение между собой двух или более сторон по какому-либо вопросу с целью установления…

— Что вы несёте? — беру себя в руки, отгоняя из своей головы мысли.

— У тебя нет права расторгнуть договор до его окончания, — с хитрой улыбкой поясняет, на что я только хмурюсь.

— Да что вы говорите! — нервно усмехаюсь. — Ту бумажку, которую вы распечатали на принтере и которую можно порвать одним движением?

— Иди, порви, — всё с той же довольной ухмылкой кивает на выход, а я вспоминаю, что бумажки-то у него.

— Ты не можешь меня заставить, — гордо вздёрнув нос, смотрю на мужчину снизу-вверх. — Этот договор…

— Заверен у юриста, — прерывает, заставив захлопнуть рот. — Конечно ты можешь его расторгнуть, — говорит и лениво головой вертит. — Миллион есть? — снова наклоняется к моему лицу.

— Какой ещё миллион? — хмурю брови и губы от нервов прикусываю, на что мужчина отвлекается секунд на десять. — Вы что? Вы… — доходит до меня, что он сделал. — Козёл, — срывается с языка вместе с истерическим смешком. — Неустойка, — киваю с пониманием.

Каков же мудак, а я-то думала, он распечатал какое-то фуфло на принтере. Недооценила, конечно, а он успел и у юриста заверить, значит, всё было продумано заранее.

— И чего ты добиться хочешь? — взяв себя в руки, смотрю на него, гордо расправив плечи. — Думаешь, меня напугает…

— Тебя уже напугало, минуту назад собиралась уехать, — насмешливо произносит, а я только рот захлопываю, ведь он прав.

— Цену себе набивала, — вру ему в лицо. — Если «ваше величество» закончило самоутверждаться, позвольте крестьянке пойти выполнять свои обязанности, — проговариваю и вижу недоумение на его лице.

— Ты пьяная? — хмурится и даже принюхивается.

— Не судите людей по себе, лучше со стола уберите, — отвечаю и, проскочив мимо, удаляюсь.

Поднимаюсь на второй этаж и направляюсь прямиком в комнату Мариши. Захожу и вижу, что девочка стоит посередине комнаты и ничего вокруг не замечает, устремив всё своё внимание на экран телевизора.

— Мариша, ты ванну приняла? — обращаюсь к ребёнку, и она отрицательно мотает головой. — Ладно, пошли, — беру её за ручку, и идём заниматься водными процедурами.

Когда Макар поднимается в комнату дочери, мы с девочкой сидим на кровати. Мариша уже в пижаме с принтом куклы Барби смотрит мультики, пока я расчёсываю мокрые волосы.

— Она давно уже должна спать, — бросает мужчина, прислонившись плечом к косяку двери.

— Не надо было меня задерживать, — спокойным тоном отвечаю и, поднявшись с кровати, убираю расчёску и отодвигаю одеяло. — Мариш, — зову девочку, и она забирается под розовое покрывало.

Хватаю пульт, выключаю телевизор, глушу свет, оставляя только ночник и, взяв книжку с полки, укладываюсь рядом с ребёнком. Выполняю всё, словно кроме нас с девочкой никого здесь нет. Открываю книгу и начинаю читать:

— Давным-давно в городке на берегу Средиземного моря жил старый столяр Джузеппе, по прозванию Сизый Нос. Однажды ему попалось под руку полено, обыкновенное полено для топки очага в зимнее время… — прерываюсь, слыша, как дверь закрывается и удаляются шаги.

Ох, ну и тяжёлые деньки меня ждут, но ничего, у меня те ещё черти в голове канкан танцуют. Фиг я сдамся, а он только этого и ждёт. Хочет сломать меня, напугать, чтобы я сама убежала из этого дома. Ага, щас!

Продолжаю читать сказку, и сама не замечаю, как засыпаю под сладкий запах детского шампуня. А проснувшись посреди ночи, аккуратно встаю, чтобы не разбудить малышку, и тихо выхожу из комнаты. Я планировала вещи разобрать, а то помнутся в чемодане, но сейчас хоть бы сил на душ хватило.

Глава 12 Плохая идея

Марк

Захожу в свою комнату, сдерживая порыв хлопнуть дверью со всей силы. Что, мать вашу, на меня нашло? Я этих сисек столько видел и щупал, что давно счёт потерял, так что сейчас случилось? Будто пятнадцатилетний пацан, который нашёл журнал отца с голыми девушками. Глаза вытаращил и не мог их оторвать. Упругая двойка с розовыми съёжившимися сосками. Не то что руками потрогать хотелось, возникло желание вообще облизать ею всю. Попробовать на вкус эти розовые горошины.

Твою же мать!

Член встал, едва эта тряпка с неё слетела, обнажая плечи и выпирающие косточки позвоночника. Мысленно попросил её не поворачиваться, просто уйти, как она любит, — с гордо поднятой головой. Но куда там, змеюка же ядовитая.

И ведь планировал сам скрыться из виду, потому что свободные штаны ничего не скрывали. Но в спину прилетели её ядовитые словечки, и развернулся. А дальше… дальше крышу сорвало, стоило груди её коснуться, меня как током прошибло. С языка гадости сорвались, и всё потому, что взбесила.

Бесит до скрежета зубов тем, что вместо неприязни, я к ней чувствую влечение. Дикое желание изучить каждый уголок её тела, попробовать на вкус молочную кожу, розовые соски и почувствовать на языке мягкость опухших от моих ласк складок.

На автомате подношу руку к лицу и вдыхаю запах её соков, едва слышно рыкнув сквозь зубы. Пахнет вкусно, зараза, и чувствительная такая, не успел толком прикоснуться, как потекла.

Сука!

Лечь спать надо, выкинуть её из головы, но мне это не удавалось, даже когда она была далеко, а сейчас, когда она в паре шагов от меня, и подавно.

Полночи ворочался, мучился от стояка, уже думал вспомнить молодость и поработать рукой, но так и не решился. Это уже за гранью, мне возраст и статус не позволяет заниматься онанизмом.

Уснул под утро и благополучно профукал звук будильника, а едва открыв глаза и взглянув на часы, подорвался с кровати и, спешно надев штаны, ринулся вон из комнаты. Сразу к дочери, разбудить и подготовить к школе, однако ребёнка в комнате нет, кровать застелена, будто там никто и не спал.

В коридоре застываю на несколько секунд и подхожу к двери «гостьи». Там гробовая тишина, схватившись за ручку, толкаю дверь, и обнаруживаю, что здесь так же пусто и, к моему удовольствию, всё на своих местах.

В моей отцовской голове, как у человека с огромными деньгами на счетах, всплывает параноидальная мысль — она забрала мою дочь. В два счёта спускаюсь на первый этаж и облегчённо выдыхаю, когда слышу голоса с кухни. Замедлив шаг, направляюсь в их сторону и невольно улыбаюсь, услышав смех своей девочки.

Как бы мне ни хотелось, но приходится признать, что связь между этой змеюкой и моей дочерью крепкая. Не знаю, как ей удалось так привязать к себе моего ребёнка, но Мариша явно души не чает в совершено чужом человеке.

— Доброе утро, — обозначаю своё присутствие хриплым ото сна голосом.

— Папа, — дочь спрыгивает со стула и несётся ко мне.

— Какая ты бодрая сегодня, — замечаю, поймав и подняв её на руки.

Не могу не заметить, что она уже одета и причёсана, и здесь опять плюсы Марины. Мало кому из предыдущих нянь удавалось справиться с волосами моей девочки или тем более одеть её. Да что там няни, если и мне не всегда удаётся сделать это без истерик.

— Мы испекли блины, — заявляет дочь, словно по голове булыжником огревает.

— Испекла Марина, а ты рядом стояла? — спрашиваю, надеясь на положительный ответ и краем глаза поглядывая на женщину у плиты, которая так и не повернулась ко мне лицом.

— Нет, папа, ты как маленький, — закатывает глаза Мариша. — Я мешала тесто, а Марина жарила, — отвечает и я довольно киваю. — Попробуешь? — смотрит на меня своими большими глазками.

— Папа не ест такое…

— Конечно, попробует, — вставляет змея, наконец обернувшись.

Подходит к нам, забирает Маринку, не смотря на меня, и усаживает её за стол.

— Ребёнок старался и всё утро твердил, что нужно сделать вкусно, чтобы папе понравилось, будьте добры, — шипит так, чтобы Мариша не слышала.

Сжимаю зубы до скрежета, потому что опять она меня носом тыкает. Меньше суток в этом доме, а мне уже начинает казаться, что я не такой уж и хороший отец. Несколько часов, как она на меня работает, и что мы имеем? Я хочу её трахнуть так, чтобы весь яд из неё выбить, и отец из меня на троечку.

А что дальше?

Мне опять приводят аргументы, которые не оспоришь, и, чтобы не расстраивать дочь, я сажусь за стол под её пристальным взглядом. Мариша ждёт, когда я попробую и вынесу вердикт. А я ловлю себя на мысли, что меня радует увлечение ребёнка.

Уже не говорю о том, что раньше она не проявляла интереса к кухне, мало того, капризничала и отказывалась от еды. Прав был Виктор Михайлович, эта змея умеет увлекать и заинтересовывать детей.

— Вкусно? — с горящими глазами спрашивает дочь.

— Очень, — отвечаю и даже не вру, правда вкусно, будто в детство вернулся.

— Потому что с любовью, — довольно восклицает Мариша.

— Молодец, — тянусь к ребёнку и целую её в лоб. — Ешь давай, — киваю на её тарелку.

Минуту спустя передо мной ставят чашку ароматного кофе, а по левую сторону устраивается за стол Марина. Улыбается моей дочери, берёт блин, сворачивает его в конверт и, макнув в миску со сметаной, бросает в рот, оставляя белую капельку на губах. Моя фантазия рисует совсем другие картинки, а вся кровь собирается в одном месте.

Ну не сучка ли? Я полночи ворочался, а она ведёт себя так, будто вчера вечером ничего не было. Бесит!

На несколько минут выпадаю из реальности, пытаясь отвлечься от пошлых мыслей, и настраивая себя на какие угодно эмоции к этой женщине, лишь бы не желание. В отличие от меня, она словно меня не замечает, беседует с моим ребёнком, продолжая завтракать. А мне вдруг хочется увидеть румянец на её лице, растерянные глаза, покусанные губы и смущение.

И по щелчку член в штанах снова шевелится при воспоминаниях о вчерашней сцене. И как тебе не стыдно, Макар, здесь твоя дочь! Так, надо вспомнить операцию по увеличению члена. Закрываю глаза, воспроизведя перед собой недавнюю операцию, и это работает.

Глава 13 Мне не всё равно

Марина

Доехав до школы в сопровождении охранника, который даже за ворота не пустил по приказу «босса». Мол, никаких передвижений без охраны, и всё тут, хоть головой бейся. Но я не стала злиться, прекрасно понимая, что в данном случае дело не во мне, а в безопасности Мариши. Все состоятельные люди под прицелом, а злоумышленники пойдут на всё, чтобы сорвать куш.

— Не хочу в школу, — внезапно заявляет девочка, пока, держа её за руку, я направляюсь с ней в здание. — Хочу домой, печенье с тобой печь, — добавляет и смотрит на меня жалобными глазками.

— Нам осталась пара дней, потом концерт и весенние каникулы, столько печенья испечём, что съесть не успеем, — проговариваю, присев перед ней на корточки и поправляя её курточку.

— Ладно, — вздыхает, словно взрослый, вызывая улыбку.

Отвожу ребёнка в класс и, поцеловав в лобик, направляюсь к своему кабинету. День ничем не отличается от предыдущих — на перерывах Мариша бегает ко мне, на большом мы перекусываем, а после уроков я жду её после репетиции.

— Ты большая молодец, — хвалю девочку, пока идём к ожидающему нас водителю. — Очень красивый стих, папе обязательно понравится, — улыбаюсь и помогаю забраться на заднее сидение машины.

— Мы платье не выбрали, — восклицает, округлив свои красивые глазки.

— Пообедаем и выберем, у тебя их так много, что обязательно найдём самое красивое, — уверяю заволновавшегося ребёнка, и она, кивнув, поворачивается к окну.

День ничем не отличается… если бы не моё волнение от осознания, что это дом мужчины, который одним своим присутствием вызывает мурашки по моему телу. Надо бы его ненавидеть, презирать за его грубое обращение, оскорбления, но это я понимаю только мозгом, а вот тело… наливается истомой, когда он рядом.

Неужели всё из-за одного прикосновения вчера ночью? Чувственного, страстного, горячего прикосновения, от воспоминания о котором внизу живота теплеет. Я видела в его глазах то же томление, возбуждение, что совсем не вяжется со словами, вылетевшими из его рта.

Утром вёл себя, как обычно, не успел на кухню зайти, как уже намерился… быковать. Почувствовала, услышала его шаги, но повернуться не нашла сил, а ещё не хотела, чтобы он заметил мои покрасневшие щёки. За что я на себя и злилась, ведь в память впечатались только его пальцы между моих ног, а брошенные слова стёрлись. Не до конца, конечно, но размылись точно… на фоне коротких, но таких ярких ласк.

За своими мыслями не замечаю, кода доезжаем до дома. Мариша первой убегает в дом с криками, что надо успеть выбрать платье. Ребёнок волнуется, и это вызывает улыбку.

— Моем руки, обедаем и только потом платье. Хорошо? — смотрю на неё, и девочка с неохотой кивает.

Когда утром проснулась и поняла, что после работы я не успею приготовить обед вовремя, тихо вышла из комнаты и спустилась на кухню. Все нужные ингредиенты нашлись в холодильнике, и приготовление супа у меня заняло час. Потом приняла душ, чтобы смыть с себя запах готовки, и почему-то тряслась как лист на ветру, что вот-вот дверь откроется и в ванную комнату зайдёт он. Но, видимо, мужчина спал крепко, и потому я выдохнула. К моменту, когда нужно было будить Маришу, я уже была при параде.

Разогрев суп, накрываю на стол и вижу, как недовольно смотрит на тарелку Мариша.

— Обед и потом платье, — напоминаю мягким голосом, кладя перед ней хлеб.

И снова вздохнув, будто усталый взрослый, она принимается есть без энтузиазма, но вскоре появляется аппетит, и я даже вижу довольство на её лице.

— Вкусно? — спрашиваю с улыбкой.

— Да, — кивает и доедает.

А едва закончив, переводит взгляд на меня, как бы говоря: ты обещала. Усмехнувшись про себя, убираю со стола, гружу грязную посуду в посудомойку, и мы направляемся наверх.

Не знаю, сколько времени проходит, но на кровати вокруг меня уже горы платьев образовались, а Мариша, одетая в очередное, кружит по комнате.

— А что это меня никто не встречает? — раздаётся сбоку.

— Папа! — кричит девочка и со всех ног несётся к родителю.

— Чем вы тут занимаетесь? — интересуется мужчина и проходит в комнату с дочерью на руках.

— Мы выбираем платье для концерта, — отвечает Мариша и тут же возится, чтобы он отпустил её. — Красивое? — спрашивает и, схватившись за полы пышной вишнёвого цвета юбки, крутится вокруг своей оси.

— Очень, — отвечает, кивнув.

— А мне ещё жёлтое нравится, — произносит и, схватив с кровати жёлтое платьице, протягивает мне, намекая, чтобы я её одела.

Выполняю, чувствуя, как мужчина устраивается рядом со мной, готовясь к очередному дефиле. А у меня руки заметно начинают подрагивать, и собачка молнии ускользает из пальцев. Глубоко вдыхаю и наконец тяну её вниз, освобождая ребёнка от одного платья и помогая надеть другое.

Чёрт бы тебя побрал, Макар!

Что со мной такое? Один раз прикоснулся, а я уже нормально сидеть рядом с ним не могу. Промежность покалывает, будто он именно сейчас орудует пальцами там. Сердце так бешено бьётся, что, кажется, его слышно на весь дом.

— Всё в порядке? — раздаётся шёпот у уха, и я вообще плыву от его хриплого голоса.

— В п-полном, — отвечаю, но уверенностью в тоне и не пахнет.

Мы сидим вдвоём на кровати Мариши и наблюдаем модный показ в её исполнении. Сидим мы, к слову, слишком близко — наши бёдра и плечи почти касаются друг друга, от чего меня берёт озноб.

Плохо дело! Не нравится мне вся эта реакция на него, чувствую себя пятнадцатилетней девочкой, которой понравившийся парень предложил пойти с ним на свидание. Надо срочно взять себя в руки, уж что-что, а моего внимания он точно не заслуживает. Собственно, и подобной реакции с моей стороны он не достоин. Хотя бы по той простой причине, что он обливает меня помоями при любом удобном случае.

— В каком часу концерт? — спрашивает, и висок опаляет горячим дыханием.

— В двенадцать, — отвечаю, повернувшись лицом к нему.

Глава 14 Оказывается ты мне дорога

Марк

Я растерялся, как малолетний пацан. Конечно не впервые дочь заводит разговор о матери, и это единственное, с чем я не мог никогда справиться. Каким бы хорошим отцом я ни был, тут моя система даёт сбой. Всегда отвлекал её чем-то другим, да и маленькая она была, чтобы понимать хоть что-то. Сейчас же держу этот рисунок в руках и не знаю, что делать и тем более говорить. Можно снова сменить тему, отвлечь ребёнка и красиво увернуться, но…

Нет, она никогда и никого не называла мамой, и в этот момент сложно это твердить. По факту нет, дочь сама объяснила свой жест — «у меня её нет, поэтому тебе». Но там написано «С 8 марта, мама», на это как реагировать?

— Очень красивый рисунок, — разрывает затянувшуюся тишину Марина, тем самым спасая меня. — Иди сюда, — наклоняется и поднимает мою дочь на руки. — Спасибо большое, мне очень приятно, — улыбается, но голос дрожит, выдавая её волнение.

Вот так шестилетняя девочка поставила в тупик двух взрослых людей. Естественно, в один день мне придётся объясниться с дочерью, объяснить, куда делась её мать, но не так рано. Когда повзрослеет, сможет понять и меня, и родительницу. Не планирую унижать и как-то опускать её в глазах ребёнка, хотя ей и падать уже некуда.

— Я тебя люблю, — вырывает из мыслей голос Мариши, и она тут же обвивает шею Марины, прижавшись к ней.

Та, в свою очередь, обнимает в ответ и косится на меня полными слёз глазами. Молчу и не реагирую, даже если бы сильно хотелось, сказать нечего. Ни плохого, ни хорошего.

Да, взъелся на химичку с первой встречи и потом, когда уже знал всю правду о её отношениях с женатым мужиком, всё равно сыпал оскорблениями. В дом свой привёз, чтобы она увидела кухню изнутри и отстала от моей дочери, несмотря на то что никакой угрозы от неё нет. Каких-то чёртовых два дня, и понимаю, что нихрена ей от меня и моей дочери не надо. Тем более от меня.

Ей в удовольствие проводить с ребёнком время, чем-то её занимать, учить, увлекать. И ей насрать, что после пребывания Мариши на кухне помещение выглядит, как после урагана. Вижу, не слепой и не тупой, чтобы понять — она… любит мою дочь. Даже эти простые объятия, которые ни черта не простые, а совершенно искренние. Не играет, не старается выглядеть такой передо мной, ей вообще плевать на моё мнение.

А я… я головой тронулся. Вспомнить только сцену в комнате наверху час назад. Говорил ей всё это, думая, что задену, напугаю напором, сбежит сверкая пятками. А сам поплыл хуже неё, с языка срывались мои фантазии, уже представлял, что с ней сделаю, когда она окажется на моей кровати.

Не «если», а «когда», слышишь себя Макар? Ты уже точно знаешь, что она там будет, вопрос времени.

Нет, не стоит этого делать. Я уже научен горьким опытом, сначала жена-кукушка, любовницы после неё, и всё заканчивалось одинаково — им всем плевать на моего ребёнка. А для меня это самое важное.

И, нет, я не ищу новую маму, как и каких-то серьёзных отношений. Просто… а хрен знает, что просто. Я тоже человек, взрослый, здоровый мужик. Трахаться для снятия напряжение проще, пальцем помани, в той же клинике каждая третья глазки строит, но романы на работе я не поощряю.

— Пап, — чувствую касание маленькой ладошки к плечу.

— М? — отмираю и смотрю на дочь.

— Не грусти, я тебе тоже подарю рисунок, — поняла по-своему мою реакцию.

— Я не грущу, — улыбаюсь ей. — Иди ко мне, Марине надо закончить ужин, — забираю дочь.

Плюнул на отчёты, которые просматривал на рабочем планшете, и ушёл с ребёнком в гостиную, где полчаса лепили фигурки из пластилина.

— Чем заняты? — Марина появляется и усаживается рядом с нами на ковёр возле кофейного столика.

— Смотри, — Мариша протягивает ей чашку из пластилина.

— Ох, как красиво, — ахает, взяв её в свои руки.

«Что это? Я не буду это трогать! Цвет ещё… будто из дерьма. Фу!» — вспоминаю реакцию Лиды на ровно такую же сцену и мою дочь в слезах. Тогда я и выкинул эту особу из дома.

— Поиграем во «Что не верно?» — спрашивает Марина после того, как сделала вид, что пьёт чай из пластилиновой кружки.

— Это как? — вскидывает на неё заинтересованный взгляд Мариша.

— Правила довольно просты, я зачитываю стихотворение, а потом вы должны вспомнить, что в нём неверно, — поясняет, и вижу, как дочь глазками хлопает. — Играем?

— Да! — восклицает Мариша и забывает про пластилин.

— Отлично, — хлопает в ладоши и устраивается поудобнее.

Это верно или нет, что как сажа чёрен снег,

Сахар – горек, уголь – бел, ну а трус, как заяц, смел?

Что летать умеет рак, а медведь — плясать мастак?

Что растут на вербе груши, что киты живут на суше,

Что с зари и до зари сосны валят косари?

Ну а белки любят шишки, а лентяи любят труд,

А девчонки и мальчишки в рот пирожных не берут?

Медленно и ясно зачитала и теперь ожидает с улыбкой, а Мариша, нахмурив лоб, пытается понять, что здесь не так.

— Киты живут на суше, это правда, — прихожу на помощь.

— Папа, ты чего? — округляет глаза дочь. — Они большие и пускают фонтан, как бы они это сделали на суше? — смотрит на меня, как на глупца, и это так забавно выглядит, что сам усмехаюсь.

— И правда, что-то перепутал, — соглашаюсь с ней.

Мы играем ещё час где-то, и я, если честно, в ахере, насколько этот вечер выбивается из привычных. В очередной раз убеждаюсь, что Марина далеко не плохой человек. Но торможу поток мыслей с маркировкой восемнадцать плюс. Трахаться для здоровья она явно не станет, а мне другого не нужно, как и истерики потом, когда мне надоест, тоже.

В день концерта у меня очень важная и срочная операция, откладывать её никак нельзя.

— Что значит, не вы будете оперировать? — возмущённым тоном спрашивает пациентка после того, как я сообщил ей.

— Не переживайте, операцию будет проводить специалист лучше меня, — улыбаюсь дежурной улыбкой.