Измена. Ошибки прошлого

Глава 1.

- Лиза? Ты нахера приперлась? – слышу нервный шепот своего мужа.

Внутри что-то натягивается, напряжение сквозит по позвоночнику. Я осторожно укладываю в кроватку нашего новорожденного сына.

- Яна моя подруга! Я пришла посмотреть на своего будущего крестника, - отзывается Лиза с ядовитыми нотками в голосе.

- Уходи, - еще тише шипит мой муж. – Я прошу тебя. Не надо обострять ситуацию.

- А ты что такой нервный, м? Молодой папаша, ты давно голову проверял? Тебе бы в психологу.

Осторожно ступаю к выходу из спальни.

- Лиза, я прошу тебя, - с гневом хрипит голос Вити. – Уходи. Не нужно тебе с Яной больше общаться.

В потемках моей души притаилась черная змея, готовая в любой момент обвить мою шею и начать душить. Мне еще на выписке из роддома показалось, что что-то не так.

Витя был слишком напряженный.

Он взял нашего малыша на руки и никому его не отдавал. Не подпускал к себе мою подругу. Смотрел на нее с лютым холодом и раздражением.

А когда мы приехали домой, Витя накинулся на меня с поцелуями. Говорил, как сильно он скучал, обнимал и ни на шаг не отходил.

Он даже взял отпуск, но его все равно продолжают дергать по работе.

Обнимаю пальцами прохладную ручку двери. В ладонях ток. Я даже не дышу, чтобы слышать разговор моего любимого мужчины с моей самой близкой подругой.

- Вить, ты меня в чем-то винишь, да? – хрипловато шепчет Лиза. – Думаешь, это я виновата, что тогда…

- Замолчи! Я прошу тебя, замолчи!

- Может тебе стоит покаяться перед Яной?

- Убирайся, - с рыком выплевывает Виктор.

Да что у них вообще происходит? И в чем мой мужчина должен передо мной покаяться?

Слегка надавливаю на ручку двери, но страх черной лужицей обволакивает сердце. Оно дрожит между лопаток.

- Я не уйду, Вить. Я ни в чем не виновата, - говорит Лиза с полной уверенностью. – А вот ты…

- Пошла вон! – рявкает Виктор в ответ.

Слышен какой-то шорох. Грохот. Словно ваза упала и по полу на мелкие осколки рассыпалась.

- Блять, - раздраженно басит мой муж.

В этот момент маленький Марик начинает кряхтеть в своей кроватке. Я оборачиваюсь к сыну, и тот моментально заходится плачем.

Сорок минут укладываний насмарку. Придется качать младенца по новой.

Беру сыночка на руки.

- Чш-ш-ш-ш-ш, - шепчу я, покачивая плачущего Марика на руках.

А внутри кипит паника.

Я не понимаю, что произошло между Лизой и Витей, что они вдруг стали так друг к другу относиться.

Раньше мы хорошо общались.

Лиза была частым гостем в нашем доме.

Я с Лизой вместе со школы. Она к нам в класс перевелась, когда нам по одиннадцать лет было. И с тех мы с ней неразлучны. Лиза стала свидетельницей зарождения нашей с Витей любви, гуляла на нашей свадьбе, прошла со мной мою первую беременность.

У нее очень теплые отношения с моей старшей дочкой Катенькой.

И Витя всегда хорошо отзывался о моей подруге.

Но после выписки из роддома что-то изменилось. Я сразу это почувствовала, но не придала этому значения.

А вот теперь, когда мой муж выгоняет ее из нашей квартиры, меня захлестывает волной дурного предчувствия. Случилось явно что-то нехорошее, мерзкое, гадкое.

- Проснулся? – Витя входит в детскую и тянется к нашему сыну.

Забирает его из моих рук, покачивает плавно, напевает мотив колыбельной.

Я смотрю на него с недоумением.

- Что случилось?

- Все хорошо, - отвечает голосом, лишенным всяких эмоций.

Марик успокаивается на руках у своего папы. Закатывает сонные глазки.

- Лиза приходила?

- Да. Но сейчас не лучшее время для визитов. Марк еще очень маленький.

- Когда родилась Катюша тебя не смущало присутствие Лизы.

- Ян, ну что ты начала? – глаза Вити темнеют, наливаются чем-то недобрым, ядовитым.

Чем-то таким, что может в одно мгновение рассыпать наш брак.

- Что-то случилось? Ты поругался с Лизой, пока я была в роддоме?

- Нет, - выплевывает Витя в ответ.

- Тогда почему…

- Не задавай тупых вопросов, - обрубает Витя. – И не пытайся найти логическое объяснение, поняла?

Меня его слова током бьют. Округляю глаза и смотрю на мужа с тихим недоумением.

- Не надо ворошить, Яна. И с Лизой тебе лучше перестать общаться.

- Почему? – говорю беззвучно.

- Потому что я так сказал, - резко заявляет мой муж и отворачивается, продолжая качать ребенка.

Глава 2.

Завариваю себе чай для лактации и сажусь за столик на кухне. Делаю глоток и прикрываю веки устало.

Бессонные ночи с маленьким Марком выжимают из меня все силы. Я знала, что будет тяжело, но сын очень беспокойный. И я очень благодарна Вите, что он сейчас рядом и помогает мне со всем справляться.

Но сегодняшнее утро точно не задалось.

Посеяло во мне сомнения и непонимание.

Я словно осталась одна в темной комнате. Чувствую, что Витя что-то от меня скрывает, но не могу понять, что именно? Какие общие секреты могут быть у моей подруги и у моего мужа?

В чем Витя должен передо мной покаяться?

Дрожащими пальцами беру свой телефон и печатаю сообщение в мессенджере.

Я: «Лиза, привет! Что случилось?»

Подружка сразу прочитывает и пишет ответ.

Лиза: «У меня ничего. А вот тебе стоит поговорить со свои благоверным».

Буквы пляшут перед глазами то ли от усталости, то ли от предчувствия смертоносной бури.

Я: «Хотя бы намекни, о чем мне с ним говорить?»

Тяжело вздыхаю. Делаю еще один глоток чая. Не самый вкусный, нужно признать. Это мне свекровь посоветовала. Говорит, что у меня сиськи маленькие и из-за этого молока мало, вот Марик не наедается и плачет.

Тамара Степановна нормальная свекровь. Она мне помогает. И с Катюшкой она сидит, когда я прошу. Но она немного резкая в своих словах. Не думает, что может обидеть и ранить.

Лиза: «Спроси его чем он занимался, пока ты рожала».

Я закусываю губу. Пустым взглядом изучаю сообщение. Тревога нарастает. Тиканье настенных часов сливается в общий гул. У меня звенит в ушах.

Прикладываю пальцы к вискам и растираю. В затылок стреляет тупой болью.

- Ты не убрала осколки? – тихо спрашивает Витя, появившись за моей спиной.

Он все таки разбил вазу, когда выгонял мою подругу из квартиры.

Его голос звучит как из под толщи воды.

- Нет…

- Яна, с кем ты переписываешься? – заглядывает в мой телефон, и я тут же блокирую экран.

Чувствую, как глаза наполняются слезами. Я схожу с ума…

Я медленно схожу с ума.

- Ты написала Лизе, да?

Рука Вити ложится на мое плечо, и я вздрагиваю.

- Что у вас произошло? – шепчу.

Слышу тяжелое и напряженное дыхание мужа за моей спиной.

- Вить, что случилось? Что ты делал, пока я была в роддоме?

- Это не важно.

- Важно! – вскрикиваю и резко поворачиваюсь к мужу.

Смотрю в его темные глаза. В них что-то изменилось. Он смотрит на меня не так, как раньше.

Еще утром, когда я проснулась, Витя нежно целовал меня в губы и признавался в любви. Благодарил за то, что я родила ему двоих прекрасных детей. Гладил по волосам, прижимал к себе. У нас было всего десять счастливых минут, чтобы побыть вдвоем. Потом Марк заплакал, и Витя вынырнул из теплой постели, чтобы успокоить младенца и передать его мне для кормления.

А сейчас в глазах моего мужа непробиваемый лед… и я не понимаю… не понимаю, что происходит! Визит Лизы перепачкал мою и без того трудную жизнь, наполненную недосыпом и криками маленького Марика, в черные расплывшиеся кляксы.

Я предчувствую беду. Она мерзкой гадиной притаилась в холодном взгляде моего мужа.

- Яна, я тебя люблю, - произносит Витя, натягивая маску улыбки. – Я всегда тебя любил и буду любить.

- Что было между тобой и Лизой, пока я рожала?

- Яна…

- Что произошло? – умоляюще смотрю в его глаза. – Витя, я все равно узнаю. Если ты мне не расскажешь, это сделает Лиза!

Мускулы дергаются на лице мужа. Он искривляется всего на долю секунды.

Медленно садится напротив меня. Сжимает мою ладонь в своей руке. Я стараюсь сделать вдох, но ощущаю боль. Словно легкие слиплись.

И тревога звенит в ушах учащенным пульсом.

- Когда ты родила, я напился, - выдает Виктор. – Я был так рад, что у меня появился сын, Яна! Я… почти ничего не помню. Но…

Витя отворачивается. Не смотрит в мои глаза.

Гудит холодильник, часы громко тикают за моей спиной.

Я знала, что Витя перебрал в тот день. Он писал мне пьяные смс-ки с благодарностями, и мы даже созванивались по видео. С Витей были его друзья – Егор и Стас. Мужчины вместе обмывали пяточки нашему новорожденному Марику.

А потом Витя пропал, перестал отвечать на сообщения примерно на восемь часов. Я думала, что он отсыпается после пьянки со своими друзьями.

- От Стаса меня забрала Лиза, - приглушенно шепчет Витя, сильнее стискиваю мою ладонь своими пальцами. – Она поднялась вместе со мной и…

Я задыхаюсь от страха. Сознание подсказывает, что дальше скажет мне муж.

Он переспал с моей лучшей подругой.

Но сердце в это не верит.

Оно заходится в бешеном ритме. По щекам текут слезы.

- Ты и Лиза… вы…

Наш разговор прерывает плач ребенка.

- Ты… Витя… ты…

- Марик плачет, - бросает он и встает. – Я должен успокоить его.

Разжимает свои пальцы и убирает руку от моей ладони. Мне становится так холодно, будто я трогаю лед.

Внутри все холодеет. Идет трещинами и рассыпается. Витя не договорил, но тут и без слов все понятно.

Он с моей подругой… Господи…

Этого не может быть!

Я все еще надеюсь, что муж скажет что-то другое. Что угодно, только не это. Только не новость о том, что он мне изменил.

- Убери, пожалуйста, осколки в прихожей, - спокойно просит Витя и скрывается в спальне.

Глава 3.

Вокруг пустота. В ушах все еще звенит. И руки прошибает просто безбожной дрожью. Я осторожно собираю осколки вазы, пока Витя качает нашего сына в спальне.

Меня еще не накрыло осознанием, что на самом деле сделал мой муж.

Я вытесняю из разума голос Вити и его признание в измене. Не думаю об этом.

Вместо этого я вспоминаю нашу свадьбу. Белое платье, фату, искренние слова моего жениха. Кольца, которые мы надевали друг другу на пальцы в знак нашей любви и верности. Капельки слез, которые распирали меня изнутри светлым, тягучим, приятным счастьем.

Мы в браке одиннадцать лет.

Когда мы поженились, Вите было двадцать восемь, а мне – двадцать семь. У каждого за спиной уже был опыт неудачных отношений. И, казалось, что мы вступаем в брак зрелыми, осознанными. Что наша любовь навсегда.

И я любила Витю. Так, как только могла любить. Всегда любила.

После года нашего брака появилась Катюшка. Рыжеволосая девочка с ясными голубыми глазами. Наша гордость, наше счастье, продолжение нашей сильной и глубокой любви.

А теперь мы решились на второго ребенка.

Родили сына.

Еще недавно я была самой счастливой женщиной на свете, а сегодня я узнаю, что пока я отходила после родов мой муж и моя самая близкая подруга были вместе и…

- Яна, - голос Вити врезается в слух, и я роняю осколок вазы.

Он успевает острием впиться в мой палец.

Алая бусина крови падает на пол.

- Яночка…

Порез глубокий, но я не ощущаю боли. Только кровь продолжает змейкой стекать по тыльной стороне моей ладони, оставляя на полу алые разводы.

- Ты порезалась, - эхом прокатывается голос Вити.

Встаю и выпрямляю плечи. Медленно поворачиваюсь к мужу. Кажется, будто потолок над моей головой качается.

- Да, - шепчу.

Витя стоит в метре от меня и держит на руках нашего сына.

- Ян, я… это было только один раз. И я был слишком пьян. Я не хотел, чтобы вот так…

Молча киваю и иду на кухню. На автомате достаю аптечку, лью на рану перекисью и заматываю палец бинтом.

Меня просто глушит пустотой и горечью. И слезы разочарования бегут по щекам.

Я не знаю, что мне делать…

Я не верю, что мой муж мог так со мной поступить. Не верю, и все. И у меня даже нет сил, чтобы выплеснуть эмоции и закатить истерику.

Просто нет сил.

А Лиза… моя Лиза! Моя самая близкая подруга, с которой я делилась просто каждым мгновением своей жизни! Как она могла так меня предать?

Разве это может быть правдой?

- Яна, ну скажи хоть что-нибудь, - просит Витя. – Ты так и будешь молчать?

Я пожимаю плечами и потухшим взглядом смотрю в одну точку.

- Даже не устроишь скандал?

Качаю головой отрицательно.

- Яна, прости… - виновато шепчет мой муж. – Я правда не знаю, как так получилось. Я… блять…

- Не матерись, пожалуйста, - шепчу неживым голосом.

Я себя просто не узнаю.

И я не знаю, почему меня не накрывает истерикой.

Мне изменили. Мой муж и моя подруга меня предали. А у меня нет даже капли злости и гнева. Только лютая усталость и разочарование.

Я думала, что я самая счастливая женщина на этой планете. Двое детей – сын и дочь. Муж умница, работящий и понимающий. Близкая подруга, с которой можно делиться всем на свете.

А по факту все это ложь? Самообман? Иллюзия?

В моей голове никогда даже не проскальзывало мысли, что нашу семью коснется такая грязь. А теперь я стою перед Витей, словно перемазанная в зловонных помоях, и не могу и слова сказать. Мой мозг покрывается густой паутиной, обрастает коркой брезгливого безразличия, чтобы я не сошла с ума от осознания горькой правды. Мой муж переспал с моей подругой, пока мне зашивали разрывы после родов.

- Ян, пожалуйста… скажи что-нибудь, - умоляюще стонет мой муж.

- Что сказать?

- Я не знаю, - Витя плотнее прижимает к себе нашего сыночка.

- И я не знаю, - пожимаю плечами. – Я хочу побыть одна.

Прижимаю к груди руку с забинтованным пальцем и тенью скольжу мимо Виктора в комнату к нашей старшей дочери. Сажусь на ее кровать, заправленную нежным розовым пледом. Слезы капают из глаз.

Я прикусываю губу до металлического привкуса крови во рту.

Морщусь, как от оскомины.

Из груди рвется стон. Приглушенный, короткий, тихий.

Закрываю глаза, и передо мной встает картина, как Витя трахает мою подругу на нашей супружеской постели. Берет ее сзади с особым удовольствием. Шлепает ее по упругой заднице. Она благодарно стонет.

Душа трещит по швам.

Голова кружится.

Я распахиваю глаза, стараясь отогнать от себя липкие и назойливые фантазии.

Это правда… это все правда! Мой муж трахал мою подругу! После одиннадцати лет брака, после клятв в верности. Пока я приходила в себя после родов, Витя и Лиза развлекались.

Крик разрывает грудную клетку. Я впиваюсь пальцами в свои рыжие волосы, сгибаюсь. Меня тошнит.

Так сильно, что сдержать невозможно.

- Яночка, милая, - Витя входит в комнату.

А меня выворачивает изнутри густой слизью прямо на пол.

- Как ты мог? – с ревом спрашиваю я. – Как ты мог так со мной поступить? Витя! Как ты мог!

- Яна, я не знаю. Я не знаю, родная.

- Не знаешь? – оборачиваюсь к мужу резко, шейные позвонки хрустят. – Ты спал с моей подругой!

- Да! – Виктор взмахивает руками в нелепом порыве отчаянной злости. – Но это ничего не значит!

- Не значит? Я… родила нам двоих детей! Я любила тебя! А ты посмел отыметь Лизку!

- Это была ошибка! Я просто перебрал с алкоголем. И Лиза сама на меня залезла.

Качаю головой в порыве слепой ревности. Обжигающая ярость расползается в груди осадком ядерного взрыва.

- Я ненавижу вас, - шиплю сквозь зубы. – И я хочу подать на развод.

Глава 4.

- Не принимай поспешных решений, Яна, - скалится мой муж, медленно приближаясь ко мне.

- Ты все разрушил, - шиплю я, захлебываясь истерикой.

- Нет, - качает головой, наступая на меня.

- Да! Витя, да! Это конец…

- Яна, я тебя прошу…

Вскидываю подбородок. Дрожащими пальцами стягиваю обручальное кольцо.

- Не надо, - хрипит Витя раненым зверем.

- Я подам на развод!

- Яна…

Кольцо поддается. Смотрю на золотое украшение ошалевшим от боли предательства взглядом. Никогда не думала, что наша любовь вот так закончится. Изменой. Предательством двух близких мне людей.

Самых близких.

- Яночка…

Перевожу взгляд с дорогого украшения в раскрасневшееся лицо моего супруга. На его скулах играют желваки, по лбу стекает капля пота.

- Я тебя ненавижу, Витя, - выдавливаю из себя каждое слово.

Швыряю в предателя кольцо. Оно ударяется о его грудь, обтянутую черной домашней футболкой, отскакивает на пол, звонко ударяется о паркет и катится под кровать.

- Яна, ты играешь с огнем.

- А ты, милый, с огнем уже доигрался.

- Яна…

- Все! – поднимаю руки вверх. – Я больше не хочу с тобой разговаривать.

- Как ты будешь жить без меня? Ты подумала?

На мгновение зависаю.

Двое детей. Новорожденный Марик и десятилетняя Катюшка. Я вышла в декрет и сейчас не работаю. Получаю пособие на ребенка, но это жалкие копейки.

Моя мама умерла четыре года назад, ее квартира осталась моему младшему брату. Он сейчас там живет с женой и тремя детьми.

Мне некуда уходить от Вити. И денег у меня нет. И моя единственная подруга, на которую я могла бы опереться в трудную минуту, оказалась такой же проклятой предательницей, как и Витя.

- Яна, я ошибся. Я не знаю, как это произошло. Я…

- Замолчи, - шепчу я.

Затылок стягивает скользкими щупальцами отчаяния. Я как бедная овечка. Попала в ловушку. Без денег, без жилья. Без поддержки.

Мне тридцать восемь лет, и я нахожусь сейчас на краю пропасти.

- Ян…

Сильно зажмуриваюсь.

- Яночка…

Витя обхватывает мое лицо теплыми ладонями и заставляет посмотреть в его яркие голубые глаза. Такие же глаза, как у наших общих детей.

- Давай забудем об этом. Мы больше не будем общаться с Лизой. Мы вычеркнем эту змею из нашей жизни. Мы не позволим этой ошибке разрушить нашу любовь.

Мои брови вздрагивают. Мне словно в сердце впиваются острые иголки с ядовитыми наконечниками. Ранят, отравляют. И я тону в болоте осознания, что нашему счастливому браку пришел конец.

- Я не смогу так, - виновато шепчу я. – Я не смогу, Вить.

В спальне заходится плачем Марик. И я реву вместе с сыном.

Я рассыпалась на осколки. На маленькие хрустальные кусочки. Предательство близких людей меня просто убило. Лишило права быть счастливой.

- Нужно успокоить Марка, - шепотом выдыхаю я.

- Яна, прости меня, - умоляюще просит Витя и прижимает меня к себе.

Я обмякаю в его крепких руках.

Родной мой. Самый лучший мужчина в мире, которому я беспрекословно доверилась. Как ты мог меня сломать? Как ты мог отравить меня предательством? После стольких лет…

Витя целует меня хаотично и болезненно. В рыжие волосы, в виски, во влажные от слез щеки.

- Я никуда тебя не отпущу, слышишь? – шепчет на ухо. – Я не отпущу тебя, Яна.

Плач Марка в соседней комнате становится все насыщеннее и громче.

- Сын плачет, - тревожно бормочу я. – Отпусти меня, Вить.

- Нет. Яна… Нет.

- Уходи, Вить. Дай мне побыть одной.

Выпутываюсь из его объятий и бреду к Марику.

Осторожно достаю младенца из его кроватки. Прижимаю сына к груди.

- Не плачь, малыш, - шепчу я, усаживаясь в кресло.

Распахиваю халат и предлагаю ребенку грудь. Уже через минуту плач сменяется громким почмокиванием.

Марик еще совсем маленький и беззащитный.

А я должна быть сильной женщиной и сильной мамой. Я должна защитить своих детей.

Что ждет нашу семью теперь?

Еще утром мы были счастливы до трепета в кончиках пальцев, а сейчас черная туча хаоса грозится уничтожить все, что было святым, нерушимым, вечным.

Как Катюша переживет развод?

Я обязана взять себя в руки.

Закрываю глаза, стараясь держать слезы.

Вечером Тамара Степановна заберет Катюшку с балетной школы и приведет сюда.

У меня нет права на слабость.

Это Витя может сейчас собраться и уйти из дома. Может поехать к своим друзьям в поисках поддержки. Может окунуться в бутылку и заглушить все свои эмоции.

А я не могу.

Мне никуда не сбежать и не спрятаться.

Я мама новорожденного младенца, и у меня нет права даже побыть одной, выплакать свою боль, расслабиться.

За каких-то полчаса все сломалось. И сейчас меня засасывает в черную бездну. Я не знаю, как мне жить дальше.

Говорят, что безвыходных ситуаций не бывает. И, наверно, я найду выход и из этой грязной отвратительной ситуации. Переболею и залечу свои раны.

Но сейчас мне страшно.

Мне просто страшно, что я не выдержу.

Тень Вити убирает осколки вазы в прихожей. Затем наливает воду в ведро и моет полы в Катюшкиной комнате. А я сижу на кресле и прижимаю к себе нашего сына.

Муж входит в комнату и достает из шкафа свою одежду.

- Я доеду до мамы, - сообщает он, даже не взглянув на меня. – Если хочешь, я заберу Марика с собой.

- Я не отдам тебе сына, - тревожно лепечу я.

- Яна, я… я не хочу рушить семью. Давай поговорим позже, все обсудим.

- Мы обсудим наш развод и алименты, Вить.

- Это в тебе говорит обида. Мы же любим друг друга, Ян.

Во рту пересохло и язык липнет к небу.

- Я не уверена, что ты способен на любовь.

Витя разочарованно хмыкает, качает головой и поправляет волосы пятерней.

- Яна, у нас не будет развода, - чеканит Витя, смотря прямо мне в глаза таким тяжелым взглядом, что я с трудом его выдерживаю. – И давай без глупостей, милая. Тебе некуда идти. И без меня ты не справишься.

Глава 5.

Пустой невидящий взгляд зависает на нашей общей фотографии. В красивой золотой рамке, она стоит на столике возле кровати. Мы тут такие счастливые.

Фото из нашей поездки в Сочи. Мы в очередной раз спонтанно решили слетать к морю помочить ножки. Это было прошлым летом.

Лиза летала вместе с нами.

Мы жили в соседних номерах, и у моей подруги тогда завязался курортный роман с симпатичным мужчиной, который в отеле работал поваром.

Тогда, в этой поездке, мы с Витей впервые подняли разговор о втором ребенке.

…

- Как думаешь, мы бы могли завести еще одного ребенка? – спрашивает Виктор, повернувшись ко мне.

Я перевожу на мужа влюбленный взгляд и растворяюсь в теплом нежном воздухе. Пахнет морем, солью, а солнце медленно садится к горизонту, играя бликами на лице Вити.

- Я бы очень хотел, чтобы у нас был еще и сын, - шепчет он, крепче сжимая мою ладонь.

Катюшка умчалась кататься на аттракционе вместе с тетей Лизой, и мы остались наедине.

- Мы не слишком старые для второго ребенка? – смущенно спрашиваю я. – Мне уже тридцать шесть.

- Некоторые рожают после сорока, - пожимает плечами Витя. – Если начнем делать сына прямо сегодня, то в тридцать семь ты уже родишь.

- А если будет девочка?

- Я буду рад. Еще одна принцесса. Бантики, косички, косметика, балет.

Улыбаюсь смущенно.

- На самом деле я думала о втором малыше, - признаюсь я. – Наверно, мы готовы к пополнению. Я соскучилась по пеленкам, а до внуков еще далеко.

- Мама! Папа! – Катюшка летит к нам в объятия.

Мы с Витей переглядываемся, улыбаемся друг другу.

- Катюш, а ты бы хотела, чтобы в нашей семье появился еще один ребенок? – осторожно интересуюсь я, смотря в голубые любопытные глаза дочери.

- Ты беременна? – Катя моргает несколько раз.

- Пока нет, - отвечает Витя. – Но мы задумались, что хотим малыша.

- Мальчика?

- А ты хочешь братика?

- Не знаю, - Катюша пожимает плечами. – А вы не станете меня меньше любить?

- Конечно нет! – сажусь на корточки и обнимаю рыжеволосую малышку. – Мы всегда будем любить тебя сильно-сильно!

- О чем разговор? – Лиза подходит к нам с двумя воздушными облаками сладкой ваты в руках.

- Мама и папа хотят родить, - отвечает ей Катя.

Лиза мажет по моему лицу невозмутимым взглядом и хитро улыбается:

- Ну, Суворовы, в этот раз крестной буду я?

…

Почти год мы активно старались, чтобы я забеременела. Врачи руками разводили – оба здоровы, а долгожданная беременность так и не наступает.

Сейчас Марик спокойно спит у меня на руках. Мой долгожданный, вымоленный у неба сын.

Мы с Витей были так счастливы, когда тест наконец показал две полоски. Муж ходил со мной на все УЗИ, покупал мне красивую одежду для беременных, фрукты, витамины. Готовил сам, чтобы я вкусно ела и не утруждалась.

Не смотря на сильный токсикоз и общую слабость, беременность была спокойной, счастливой. Витя меня поддерживал во всем.

Гулял со мной вечерами после работы.

Сам забирал Катю со школы и возил ее на балет, помогал малышке с уроками, чтобы я больше отдыхала.

В какой момент крепкая лодка нашей семьи дала трещину? Когда мы начали тонуть? Почему я ничего не замечала?

Я продолжаю и продолжаю сидеть в кресле. Стараюсь понять, в какой момент мой муж и Лиза могли сблизиться настолько, чтобы переспать за моей спиной?

Я никогда не замечала, чтобы у них был друг к другу какой-то интерес.

Когда Лиза приходила к нам в гости, Витя обычно занимался своими делами. Либо работал, либо смотрел телевизор в спальне. Они даже толком не общались.

Я не слепая. Мое сердце должно было почувствовать беду.

Боже…

Мой муж и моя лучшая подруга…

Лиза…

Как она могла меня предать? Мы за одной партой сидели! Ходили к друг другу на ночевки, обсуждали мальчиков.

Она всегда так искренне радовалась за меня.

Неужели я все это время, как идиотка, держала рядом с собой бомбу замедленного действия?

Когда Лиза решила, что она может запрыгнуть на моего мужа?

Слезы вновь наполняют глаза.

Я медленно встаю с кресла, укладываю Марика в кроватку и иду на кухню.

Пью воду жадными глотками, а затем беру в руки свой телефон. От Лизы семь пропущенных.

По позвоночнику сквозит холодок. Что ей еще нужно? Эта сволочь трахалась с моим мужем! Нам не о чем говорить больше.

Она меня предала.

Всадила мне клинок между лопаток в тот момент, когда я была наиболее уязвима.

Пустым взглядом смотрю на экран мобильного, и фотография Лизы вновь всплывает. Она опять звонит мне.

- Ало.

- Яночка, - шепчет Лиза в телефонную трубку. – Яна… ты как?

Тяжело вздыхаю. Мне так противно от ее ласкового голоса и фальшивой заботы, аж тошнит.

- Нормально.

- Витя рассказал тебе, да? – интересуется подруга виновато и приглушенно.

- Да.

- Ян, прости. Мы не хотели, чтобы все так получилось. Чтобы тебе было больно. Но наши с Витей чувства… они как лавина, понимаешь? Накрыли с головой и…

- Что ты несешь? – шиплю раздраженно.

- Мы с Витей любим друг друга, Яна. Теперь ты все знаешь. Прости.

Я не верю ни одному ее слову.

Фальшивая мерзкая гадина. Сволочь.

- Я правда долго боролась со своими чувствами, Ян. Но когда Витя сам начал меня целовать и шептать, что давно с ума по мне сходит, я не смогла остановиться. Я знаю, что ты теперь меня ненавидишь. Прости. Прости меня, Ян.

Сердце покрывается плесенью от ее противных признаний. Внутри меня дыры и липкая черная жижа.

Я захлебываюсь болью.

- Яна, - шепчет Лиза. – Не держи на нас зла. Мы правда не смогли сопротивляться чувствам.

- Знаешь что, Лизонька, - хриплый и болезненный стон. – Пошла ты в жопу!

Сбрасываю вызов и отшвыриваю от себя телефон.

Прохожу в спальню и вытаскиваю из под кровати большой желтый чемодан. Ворохом вываливаю в него вещи Вити.

Глава 6.

- Яночка, мы приехали! – веселый голос Тамары Степановны сотрясает тишину квартиры.

- Мама! Папа! – Катюшка тут же толкает дверь в спальню и вваливается маленьким вихрем.

Я приподнимаюсь с кровати и стараюсь улыбнуться дочери.

- А папа где? Что за чемодан в подъезде? Это наш?

- Он…

- Добрый вечер, Яночка, - свекровь расплывается в улыбке и плывет к кроватке Марика. – Внучок мой, не спишь? Ян, а ты чего его одного бросила? Почему с собой не положила? Кормила давно?

Я передаю Катюшке ее домашнее платье, и дочка-юла улетает в свою комнату.

- Марик отдыхает. Кормила недавно.

- Ой, как же он на маленького Витюшку похож! Глазки голубые, небесные! Красавчик мой.

- Ему неделя. Цвет глаз еще может поменяться.

- Ой, Ян, вот не надо, - Тамара Степановна недовольно морщит нос. – Думаешь, зеленые глаза – это красиво?

Я пожимаю плечами.

- И хорошо, что у Катюшки глаза тоже голубые. А то и так рыжая, как ты!

- Тамара Степановна, мы с вами это уже обсуждали… - шиплю сквозь зубы.

- Да ну, - отмахивается женщина. – Ты как ведьма, Ян. Глаза эти твои зеленые, волосы огненные. Тебя в школе не дразнили?

- Вы чай будете? – перевожу тему.

Со свекровью говорить бесполезно. Я рада, что она помогает мне с Катюшей, но теплого общения между нами так и не сложилось. Как бы я не пыталась наладить контакт, Тамара Степановна меня недолюбливает. От нее за километр веет надменным высокомерием и лютым холодом.

- Ма, мне нужно математику доделать, я в продленке не успела, - сообщает Катюша, вернувшись в комнату. – А папа где? Он мне поможет?

Прикусываю щеку изнутри.

Витя говорил, что поедет к своей маме.

Но, видимо, до мамы он так и не доехал.

Сердце сжимается в груди. Неужели помчался к Лизке? Может, подруга мне не наврала? Вдруг у них и правда любовь…

Ловлю болезненный укус ревности и даже вздрагиваю.

- Мам, когда папа приедет? Он мне поможет с математикой? – Катюша тянет меня за край халата.

- А правда, где Витя? И что за чемодан у вас на пороге? В отпуск собрались? – свекровь руками разводит и прожигает во мне дыру волчьим взглядом.

Я не знаю, что говорить. Я и сама не знаю, где носит моего мужа. И мне так страшно сейчас…

- Ян, ты чего застыла? – Тамара Степановна хмурится.

Я не хочу говорить сейчас, что Витя и Лиза сделали за моей спиной пока я рожала. Не хочу давать свекрови лишний повод, чтобы надо мной поиздеваться и выплеснуть на меня свой яд.

И Катюша…

Разве десятилетняя девочка должна знать о том, что ее отец трахнул ее любимую тетю Лизу?

Я качаю головой, рассудок мутнеет.

- Я заварю нам чай, - бормочу я. – У меня есть конфеты с марципаном.

- Мои любимые, - произносит Тамара Степановна и снова сует свой нос в кроватку к Марику. – Внучек, а тебе не холодно? Ян, ты бы накрыла его одеялом. Чего он у тебя мерзнет?

Я прохожу на кухню и ставлю чайник. Он шумно начинает работать. У меня болит голова от пережитого стресса.

И я понимаю, что в таком состоянии мне теперь очень долго вариться. Потому что я теперь даже не могу представить свое ближайшее будущее.

Витя говорил, что не хочет со мной разводиться, но на что он надеется? Что я забуду про его измену? Что я смогу простить?

Даже если и смогу, как мне доверять ему дальше?

Раз этот кобель смог залезть на мою близкую подругу, где гарантия того, что он не изменял мне раньше со своими секретаршами?

Боже…

У меня словно кинжал в груди. И каждая моя мысль о Вите – это новый удар мне в душу.

Я не могу так. Я сойду с ума… я просто сойду с ума…

- Мам, когда папа приедет? У меня математика! – звенит голос Катюшки.

- Приедет, - отвечаю сухо. – Наверно…

- Что значит наверно? – Тамара Степановна входит на кухню с моим сыночком на руках.

- Он уехал… на работу…

- У него отпуск, - напоминает свекровь.

- Там что-то срочное, - пожимаю плечами.

Какая же я дура.

У самой душа выворачивается, скручивается, воет. А я должна разыгрывать сейчас спектакль перед свекровью?

Мне слишком больно, чтобы прикрывать задницу Вити перед его мамой. И мне страшно рассказывать ей правду. Тем более рядом вертится моя девочка. Она не заслужила всей этой грязи.

Она еще очень маленькая, чтобы понять причину разлада в нашей семье. Ее отец трахнул лучшую подругу мамы. Если Катюшка узнает, она не сможет пережить это без травм для ее психики.

Мы с Витей все равно разведемся. Тогда и будет Тамара Степановна ликовать, что избавилась от ненавистной невестки.

Вода в чайнике бурлит, и он отключается. Я наливаю заварку и кипяток в стаканы, ставлю на стол, достаю конфеты. Каждое мое движение похоже на автоматическое, механическое. Словно я робот какой-то.

А внутри все горит и дрожит.

- Ты палец порезала? – Тамара Степановна кивает на бинт на моей руке.

- Да.

- Хозяйка из тебя, конечно, так себе…

Прикрываю веки и медленно выдыхаю.

- Ян, ну не злись. Тебе тридцать восемь, у тебя двое детей, а ты все еще не научилась с ножом обращаться! – фыркает Тамара Степановна.

Она своими словами будто огонь зажигает внутри меня. И в котле моей боли появляется злость. Медленно закипает.

- Мам, а кто со мной будет математику делать, если папа вернется поздно? – Катюшка хватает конфету и на меня вопросительно смотрит.

- Я помогу тебе.

Вообще не уверена, что Витя приедет домой ночевать.

- Мам… я хочу с папой…

- Катя, какая разница с кем делать уроки? – цежу сквозь зубы.

Я с трудом держу себя в руках. Не хватало еще скатиться в истерику сейчас. При Катюшке и Тамаре Степановне я точно не покажу своей слабости.

- С папой лучше. Он понятнее объясняет.

- Ну какой же красивый Марик получился, - влюбленно произносит свекровь. – Мне кажется, что он на меня похож!

Ага, как же. Похож. Такой же морщинистый, разве что. Напряженно вздыхаю и смотрю прямо в стену невидящим взглядом.

Глава 7.

- Ни-че-го, - выдыхаю по слогам.

- Витя ведь не на работе, да?

- Давайте не будем сейчас поднимать этот вопрос, - произношу сдавленно и встаю, чтобы забрать у свекрови своего сына. – Не нужно ворошить ничего. Мне и так трудно.

- Трудно? Да Витя тебе во всем помогает. Скачет тут перед тобой. Ты ему благодарна должна быть и за квартиру, и за брак, и за детей.

- Тамара Степановна, замолчите…

- Мам? Что за чемодан в подъезде? – Катюша округляет глаза и прячет голову в шею испуганно.

- Нахалка! – охает свекровь. – Это ты мне сказала? Замолчите?

Я хочу забрать у нее ребенка, но она вцепилась в Марика мертвой хваткой.

- Тамара Степановна, отдайте мне Марка, - тихо требую я.

Но свекровь на меня плевать хотела.

- Еще и при Кате будешь мне рот закрывать? Я Вите на тебя пожалуюсь! Он быстро с тобой разберется, овца неблагодарная!

Конфликт набирает обороты, и я теперь чувствую себя маленькой неловкой девочкой. Будто я действительно в чем-то виновата. Меня подкосила новость об измене моего мужа, а тут еще и Тамара Степановна нагрянула, как гром среди ясного неба. И я рассыпаюсь от отчаяния и боли.

И нет ни одного просвета во всей этой тьме.

Нет даже лучика, за который я могла бы ухватиться.

Я не знаю, что делать.

Будь у меня только Катюша, я бы уже собрала вещи и ушла с ней на съемную квартиру. Потом бы что-то придумала.

А теперь у меня только небольшие декретные с работы, маленький Марик на руках и отсутствие своего собственного жилья и поддержки.

Я в безвыходном положении.

- А я сразу Вите говорила, что ты змея! Змея и ведьма зеленоглазая! – продолжает клевать меня свекровь.

Я и не думала, что она настолько меня ненавидит. Да, у нас были спорные моменты и недопонимания, но чтобы вот так, как сегодня… такое в первый раз.

- Тамара Степановна, вам пора домой, - указываю ей на дверь, а у самой голос дрожит.

- Да ты что!? Выгнать меня хочешь?

- Да.

- Мамочка… Бабулечка… - пищит напуганная Катюша.

- Нет, ты посмотри, какая дрянь! – ядовито выплевывает каждое слово Тамара Степановна. – Доиграешься ты, Янка!

Я с трудом сдерживаю слезы. В горле болезненными спазмами пульсирует мое израненное сердце.

- Я уйду, но сыну все про тебя расскажу! – грозит пальцем.

Я наконец-то забираю у него сморщенного Марика, который тут же заливается плачем.

Прохожу в комнату и сажусь в кресло. Достаю грудь и даю ребенку. Я недавно его кормила. Он не может быть голоден, но этот требовательный плач просто невозможно игнорировать.

- Мама? – голос Вити прокатывается по квартире.

Я даже вздрагиваю от неожиданности.

- Сыночек! – плачущим голосом тянет Тамара Степановна.

- Ой, папочка! Папочка! – Катюша сразу виснет на рукаве моего мужа. – Папочка, мне нужно с математикой помочь.

- Мам, у тебя все нормально?

- У овцы своей рыжей спрашивай! Она меня доведет до сердечного приступа скоро! Змея подколодная!

Витя заглядывает в нашу спальню, замечает меня с Мариком у груди и поджимает губы. А я только и могу, что умоляюще посмотреть в его глаза. Если он сейчас не уведет свою мать, то будет только хуже.

Я взорвусь.

Я сейчас вылью на нее свою истерику.

Я еле держусь, чтобы не высказать Тамаре Степановне все, что я о ней думаю.

Это раньше я помалкивала и старалась быть тактичной и милой. Потому что мне дорог был Витя, и я не хотела накалять обстановку и приносить мужу проблемы в виде ссор с его мамой.

Сейчас мне пофиг!

Мне нечего терять.

Витя мне изменил.

Нашей семье пришел конец.

И строить из себя пай-девочку теперь не обязательно. Если свекровь считает, что я ведьма, то пусть я такой и буду в ее глазах.

- Мам, я отвезу тебя домой, - говорит Витя, выводя Тамару Степановну из квартиры.

- Что за чемодан тут у вас? – дерзко рычит она.

- Это не наш, - отвечает ей Витя.

- А чей же?

- Не знаю. Пойдем, мам. Пойдем.

Их голоса затихают.

Я закрываю глаза и слушаю, как Марик сладко посасывает молоко из моей груди. А слезы все-таки катятся по моим щекам.

Слишком много боли за один день. Слишком много потрясений. И я точно знаю, что когда Витя вернется, он вновь попытается со мной поговорить.

Глава 8.

- Мам, - тихо шепчет Катюша, подкрадываясь ко мне. – Марик спит?

- Спит.

- Мам…

Поднимаю взгляд и внимательно смотрю на свою испуганную малышку.

- Катюш, все хорошо, - шепчу я из последних сил.

Мне нужно взять себя в руки, но я не могу.

- Вы с папой правда поссорились? – спрашивает дочь, присаживаясь на подлокотник кресла. – Мам? Все плохо, да?

По спине катится холодная капелька пота. Я устало закрываю глаза, прикладываю руку ко лбу и качаю головой.

- Катюш… садись за уроки…

- Мам, - шепчет дочка прямо у меня над ухом.

Я не знаю, что говорить ей. Как сглаживать углы, если ее отец предал меня, когда я была наиболее уязвима?

Я не ожидала предательства.

Я ничего не замечала.

И я так виновата сейчас перед своими детьми, что не уберегла нашу семью, что была слепой курицей, что подпустила Лизу к моему мужу.

Неужели Лиза и Витя действительно давно боролись с обоюдным притяжением, и как только появилась возможность, они…

Боже… боже мой…

- Мам? Ты плачешь? – Катюша заглядывает в мои глаза.

- Нет, малышка. Знаешь что? – я натягиваю улыбку. – А почитай нам с Мариком книжку.

- Хорошо, - кивает Катюша и осторожно топает в свою комнату.

Возвращается ко мне в спальню и забирается на кровать. Устраивается поудобнее, открывает сказку известного детского писателя и начинает читать.

Ее мягкий приятный голос обволакивает мой больной рассудок.

Я держу Марика одной рукой, другую поставила на подлокотник и оперлась на ладонь головой. В висках острая резкая боль.

Я жду возвращения Вити. Нас ждет серьезный разговор.

Я буду настаивать на разводе. Эта квартира была куплена в браке, и если мы продадим ее, то я смогу купить себе свою собственную небольшую квартирку, добавив материнский капитал. Это сейчас единственный выход. Развод.

Никогда не думала, что буду через это проходить.

Входная дверь гулко хлопает, и Катюша, откинув книгу, бежит встречать папу.

- Папуль, надо помочь мне с математикой!

- Неси учебник.

Витя заглядывает в комнату. Осматривает меня, в его глазах тень вины и сожаления.

- Ян, ты ела что-нибудь?

Я тяжело вздыхаю. Плечи поднимаются и также медленно опускаются.

- Я закажу нам доставку.

- У меня кусок в горло не лезет, - отзываюсь хриплым голосом.

- Ян, что мама тебе наговорила?

Открываю глаза и впиваюсь в лицо мужа безумным взглядом.

- Твоя мать – сука и стерва, - язвительно выплевываю в ответ. – Но не она виновата в том, что мне хочется повеситься, Вить.

- Яна, ты слишком драматизируешь, - шепчет и подходит ближе ко мне. – Ничего страшного не произошло.

- Что?

- Ян…

- Ничего страшного? Ты мою подругу… где ты ее трахал, Вить? На нашей кровати, да?

- Тебе нужны эти грязные подробности?

- В ванной? На кухонном столе!? – мой шепот сейчас похож на предсмертные хрипы умирающего животного. – Какая я дура…

- Успокойся, - зло бросает мой муж. – Мы все обсудим, когда Катя ляжет спать.

У меня дрожит подбородок.

Я не знаю, что делать. Мне хочется собрать вещи и просто сбежать. Все бросить и послать всех к черту.

Но я не могу позволить себе такую роскошь. Мне даже уйти некуда.

Я полностью зависима от Вити, и он прекрасно это осознает.

Я купаю Марика, пока Катя и Витя занимаются в ее комнате математикой. Растираю пяточки сына детским душистым маслом, целую его маленькие пальчики, вдыхаю запах младенца. Такой сладкий, вкусный, нежный. Правильно говорят, что новорожденные пахнут раем.

Мой сын и моя дочь – это то, что не дает мне окончательно сойти с ума от невыносимой боли и женского отчаяния.

Витя включает Катюше мультики.

Слышу звук работающего телевизора.

Вытираю слезы и осторожно встаю с постели. Марик только закончил пить мое молоко, и теперь сладко спит. Я перекладываю его в детскую кроватку.

- Яна… - шепчет Витя, подходит ко мне со спины.

Его сильные руки ложатся на мою талию. Сжимает пальцами мою кожу. Сквозь тонкую ткань халата чувствую тепло его ладоней. Тошнота подходит к горлу.

Он трогает меня… после нее… после Лизы…

- Не смей ко мне прикасаться.

- Яночка… - шепчет и втягивает ноздрями запах моей кожи на шее.

- Я здесь только потому, что мне некуда идти, Витя. Будь у меня пути отступления, я бы уже собрала вещи и сбежала от тебя.

- Не говори ерунды, - рычит мне на ухо, и я дергаюсь.

- Убери от меня свои лапы, - веду плечом и выпутываюсь из его грязных объятий.

- Яна, - скалится муж, припечатывая меня к стене опасным сверкающим взглядом. – Мы забудем о том, что я сделал. С Лизой ты больше общаться не будешь. Мы сохраним наш брак.

- Нет, - качаю головой. – Я собрала твои вещи и хочу, чтобы ты съехал.

- Это моя квартира, Ян. Моя и твоя. И мы будем жить вместе. Ты продолжишь выполнять функцию жены.

Я ловлю пересохшими губами воздух. Вот козел! Мерзкий, подлый предатель!

- Удобно ты устроился, - лепечу я с ядовитым презрением. – Я буду функцией жены, а ты будешь продолжать спать с Лизой? Она сказала, что вы друг друга любите, и что вы…

- Заткнись и ложись в постель, Яна, - цедит каждое слово через зубы. – А если хочешь развод, то ты уйдешь одна. Без детей.

Глава 9.

- Какое же ты чудовище, - хриплю, проваливаясь в обреченное состояние истерики. – Ты самый настоящий монстр, Витя.

- Ты понятия не имеешь, какой я в ярости, Яна.

- Что? Покажешь сейчас свое истинное лицо? Измены мало? – с издевкой спрашиваю я.

- Яна, закрой свой поганый рот! – болезненно рычит, обдавая жаром мое лицо.

Виктор делает шаг ко мне, и я дергаюсь. Ударяюсь лопатками о стену так, что в глазах мутнеет.

- Замолчи и включи мозг! – устрашающе цедит сквозь плотно сомкнутые челюсти Витя, поставив руки по обе стороны от моей головы.

Нависает надо мной, впечатывая в стену.

Меня парализует страхом. Я только и могу, что закрыть глаза, лишь бы как-то абстрагироваться от всего этого ужаса.

Мой муж слетел с катушек.

- Думаешь, я пушистый зайчик? Да?

- Витя…

Мой подбородок дрожит в немой панике.

- Я устал, - хрипит Витя. – Я пиздец как устал, Яночка.

- Я тебя боюсь…

- Правда? – шепчет мне на ухо. – Тогда какого хуя ты не можешь вовремя заткнуться? Я хотел спокойно поговорить с тобой. Я предложил единственный правильный выход из этой ситуации. Остыть и разобраться в ситуации.

Я прикусываю кончик языка, во рту появляется соленый привкус крови. Меня всю трясет. А сердце через мясорубку промалывается от боли и страха.

- Я сказал, что пьяный перепихон с твоей подружкой был ошибкой. Сказал?

Я молчу.

Витя берет меня за плечи и сильно сжимает пальцы. Они впиваются мне в кожу до самых костей.

- Я сказал, что мне жаль? Что я не помню, как так произошло? Что это ошибка? Сказал?

Встряхивает меня, как тряпичную куклу.

- Сказал… - обреченно сиплю я, задыхаясь от душащего кома в горле.

- Тогда какого хуя моя родная женушка выебывается? – басит тихим призрением.

Такое чувство, что он сейчас меня задушит. Сожмет свои крепкие руки у меня на шее и отправит на тот свет. Я боюсь даже смотреть на Витю. И сердце стучит в ушах, перебивая все остальные звуки.

- Папа? – взволнованный шепот Катюши выдергивает меня из состояния замершей амебы. – Папочка? Что ты делаешь?

Витя убирает от меня свои руки и оборачивается.

Сквозь пелену слез я вижу испуганную бледную Катю. Она прижимает к груди игрушечного зайца с длинными ушами.

Да, наша девочка уже взрослая, но все еще спит с игрушками.

И все еще носит смешную розовую пижаму с единорогом.

И она не готова к такому удару, как развод родителей. Мы для нее одно целое.

- Солнышко, иди к себе, - хрипло шепчет Витя.

- Мама? – Катя переводит на меня растерянный взгляд, ее глаза округляются. – Мам, у тебя кровь!

Я вздрагиваю, словно от пощечины.

- Черт, Яна, - шипит Витя, хватая меня под локоть. – Милая…

Голова идет кругом.

Прикладываю к носу пальцы, провожу по верхней губе. Смотрю на красные кровавые разводы.

- Мама просто перенервничала, - сообщает Витя. – Такое бывает, Катюш.

- Мам, может скорую?

Меня все еще трясет, но я собираю по кусочкам свой посыпавшийся рассудок.

- Нет, папа прав. Я просто перенервничала. Мне нужно умыться.

- Я с тобой, - скалится Витя, все еще придерживая меня под руку. – Еще не хватало, чтобы ты упала в обморок.

- Я не упаду.

- Замолчи, Яна. Просто замолчи сейчас! – зловеще рыкает Витя. – А ты, солнышко, возвращайся к себе в кровать, - обращается к нашей дочери, смягчив свою злость.

- Ты зайдешь ко мне еще раз перед сном?

- Конечно.

Придерживаясь за стену, иду в сторону ванной. Я боюсь упасть, хотя это едва ли возможно. Витя так сильно впился в меня своими пальцами, что не даст мне растянуться по пути.

Пока я умываюсь и останавливаю кровь из носа, Витя стоит за моей спиной тихой тенью. Он молчит, но я слышу его разъяренное дыхание.

И я все еще его боюсь.

Никогда не видела его таким…

Мы прожили прекрасные одиннадцать лет. Прошли вместе, как в той дурацкой клятве, и горе и радость. Мы были друг для друга не просто мужем и женой, но и поддержкой, опорой, лучшими друзьями. Мы всегда были командой.

Что пошло не так?

В какой момент все рухнуло с треском прямо мне на голову, а я ничего не заметила?

Я все еще не могу поверить, что Витя переспал с моей подругой. Но он сам признался… а потом и Лиза со своим телефонным звонком и едкими, ядовитыми словами «мы с Витей любим друг друга».

Если он любит Лизу, какого хрена не хочет меня отпускать? Почему он впадает в жестокую ярость и покрывает меня презрительными матами?

Мне лучше пока что больше не поднимать вопрос о нашем разводе. Витя не в себе. И я правда боюсь, что он поднимет на меня руку.

Не верится, что он опустится до такого, но…

Бывает же, что можно всю жизнь прожить с человеком, и так до конца его и не узнать.

В сложных ситуациях я всегда была паникершей, испуганной истеричкой, а Витя, наоборот, с холодной головой подходил к любому вопросу и никогда не терял самообладание.

Но сегодня в его глазах я точно увидела, что его рассудок отключился.

Он был просто бешеным.

Яростным.

Лютым.

- Все? – тихо спрашивает он, смотря на мое отражение в зеркале.

Я киваю коротко и вытираю лицо бумажными полотенцами.

- Иди в постель, Яна, - приказным жестким тоном выдает Витя.

Мне сейчас лучше его не злить.

И я бреду в нашу спальню мимо комнаты Катюши. Она все еще смотрит мультик по квадратную губку в штанах.

- Мы не договорили, Яна, - прилетает мне в спину, когда переступаю порог нашей спальни. – Постарайся не уснуть, пока мы не придем к решению, которое устроит нас двоих.

Мне ужасно хочется спать. Но я точно знаю, что Витя не успокоится. И как только Катя уснет, он опять начнет этот разговор, не сулящий мне ничего хорошего.

Я в клетке. В ловушке. В западне.

Я не знаю, как пережить эту ночь.

Глава 10.

Умываюсь и смотрю на свое отражение. Капли воды стекают со лба по скулам к подбородку. Падают на кафель раковины.

Кап. Кап.

Вытираю лицо, отшвыриваю полотенце в сторону и снова смотрю на себя.

Глаза красные и взбешенные.

На виске выступила вена.

Похож на монстра. Яна права.

Я чудовище.

Я трахнул лучшую подружку своей жены, хотя сам не помню, как это все произошло. Но я точно знаю, что у нас было. Было. Это неоспоримый факт. В моей памяти с той ночи остались только громкие женские стоны, а на утро на члене были высохшие "следы любви".

Мало того, что я скрыл от Яны свой поступок. Прошла неделя, а я так и не набрался смелости, чтобы покаяться перед женой. Она кормящая мама, только приехала из роддома, а тут я с такими новостями. Это было бы жестоко.

И я знал, что Яна мне такого не простит. Припугнул Лизу, что сверну ей шею, если моя жена узнает.

Лиза благополучно молчала целую неделю. А сейчас решила вскрыть карты и заявилась к нам домой.

Шлюха. Мерзкая ядовитая шлюха. Из-за нее я могу все проебать сейчас.

Проебать любимую женщину. Проебать право воспитывать своих детей в полноценной любящей семье.

Я понятия не имею, каким образом Лиза оказалась в ту ночь в моей постели, почему эта дрянь забирала меня от Стаса, как поднялась со мной в квартиру, где и сколько раз мы с ней… трахались… Я ничего не помню.

И вспышки агрессии сейчас накрывают меня из-за страха лишиться всего, что для меня важно и ценно.

В адекватном и вменяемом состоянии я бы никогда не смог изменить моей Яне. Я злюсь на самого себя, что так нажрался в ту ночь и подпустил к себе гадину Лизу. И эту злость я сливаю на ни в чем неповинную жену, как последняя мразь.

Расчесываю волосы пятерней и бесшумно выхожу из ванной. Мне нужно успокоиться, перевести дух. Поговорить с Катюшей и поскорее уложить ее спать.

А потом я вернусь в нашу спальню, где меня ждет напуганная бледная Яна, и мне нужно мягко, без агрессии, убедить ее, что развод – это самый последний шаг. И что мы не станем принимать поспешных решений.

Мы обязаны попытаться все сохранить.

- Папа, - шепчет Катюша, приподнимаясь на постели.

- Выключай мультики, солнышко, - шепчу я.

Катюша послушно хватает пульт, и в комнате становится невыносимо тихо.

- Пап, что случилось у вас с мамой?

Логичный вопрос после того, что видела наша дочь. Я готов был кинуться на Яну и привязать ее к кровати, лишь бы она успокоилась и не ушла от меня.

Я был на грани безумия, что мне не свойственно.

- Мы сильно повздорили.

- Все плохо, да? Ты… ты ругался матом. Я слышала.

Катя прижимает к себе плюшевого зайца, когда я сажусь на край ее кровати.

- Да, Катюш. Мы сильно поругались. Я… я сделал маме очень больно, и теперь…

- Теперь ты уедешь от нас? И вы с мамой… разведетесь? – бормочет Катюша, сжимаясь в комочек от плохого предчувствия.

- Кто тебе сказал такую глупость? – морщусь я в свете ночника. – Конечно, мы не станем разводиться.

- Мама была сама не своя, когда мы с бабулей приехали домой. Бабушка опять на нее ворчала, а мама… она хотела выгнать бабушку. Все было не так, как обычно, пап.

- Я сильно обидел маму, - повторяю я. – Но я все исправлю, Катюш.

Наклоняюсь к дочери и осторожно целую ее в лоб.

- Пап, просто… у моего друга Сережи родители тоже сильно поругались, а потом развелись, - глухо лепечет дочь, размазывая по моему сердцу чернила отчаянного страха за будущее нашей семьи. – И теперь Сережа живет с мамой, а папа приезжает к нему только на выходные.

- Катюш…

- У нас же так не будет? Ты никуда не уедешь? Да?

- Я никуда не уеду. Мы с мамой не разведемся.

Я и сам в этом не уверен, но не знаю, что еще сказать дочери.

Не вываливать же на нее причину нашей с Яной ссоры.

Я надеюсь, что моя жена в порыве злости не ляпнет Катюше, что папа спит с другими женщинами. Боже…

У меня зубы скрипят от отвращения к самому себе.

Одиннадцать лет…

Одиннадцать лет эта проклятая блядь Лиза крутилась под носом, и я никогда даже не думал, что смогу с ней переспать в пьяном угаре.

Но я смог.

И я сам себя ненавижу за то, что это произошло.

- Пап, я очень переживаю, - признается Катюша.

- Все будет хорошо, малышка. А сейчас спи.

Осторожно глажу дочку по волосам, и она закрывает глазки. Маленькая… она так похожа на Яну. И внешне, и повадками. Ласковая деловушка.

Моя маленькая дочка.

Еще пару недель назад я был горд, что вот-вот стану отцом двоих. У меня будет и сын, и дочь, и любимая трепетная жена. Что еще нужно для счастья мужику?

А потом… пьяный туман затмил мой разум. Я залез на эту сучку. Я разрушил свой брак. Я все разрушил.

Катюшка начинает сладко сопеть. Уснула.

Тяжело вздыхаю. Я предал не только Яну, но и своих детей. И это разъедает мою душу кислотой.

Если бы я знал, чем все закончится, я бы не поехал тогда на попойку с мужиками. И я бы ни за что не сел в машину к Лизе, не впустил бы ее в свой дом, не позволил бы случиться случайной близости со змеей.

Бесшумно выхожу из комнаты дочери и застываю в дверях спальни.

Яна сидит на кровати ко мне спиной. Замерла и смотрит в одну точку, даже не шевелится.

Я напугал ее своим неадекватным безумием. И сейчас мне надо держать себя в руках. Я должен донести до своей женщины, что люблю ее. И что я не хочу ее отпускать.

Дорогие!

Если история вам нравится, не забывайте ставить "звездочки" на книгу - это помогает с продвижением. А еще подписывайтесь на мою авторскую страничку. Так вы не пропустите новинки, скидки и важные новости в блоге❤️

Спасибо за обратную связь! Читаю все комментарии!

Глава 11.

Слышу его шаги за спиной и закрываю глаза. Сжимаю дрожащими пальцами подол шелкового халатика.

- Яна…

Витя обходит кровать и останавливается возле стены напротив меня.

- Извини, я тебя напугал…

Я молчу. И рассудок шатает как маятник.

Я боюсь, что Витя весь наш брак скрывал свое истинное лицо. Что он на самом деле тиран и способен поднять на меня руку. Или что еще похуже, ведь в его глазах двадцать минут назад я видела самую настоящую агрессию.

Рядом в кроватке спит наш новорожденный Марик.

За стеной – дочка Катюшка.

Если Витя сейчас убьет меня, у Кати на всю жизнь останется психологическая травма.

- Ян, я ведь не монстр. Просто… - сдавленно стонет Витя. – Я знаю, что сильно виноват перед тобой, и перед Катюшкой и Мариком тоже. Но ты же должна знать…

Он сползает по стене вниз. Садится на пол и смотрит мне в глаза.

- Ты должна меня хорошо знать, - приглушенно продолжает он. – Я бы не смог изменить тебе осознанно. Я виноват. Да! Но мы можем попытаться все сохранить, Ян. Не обязательно рубить с плеча. Не обязательно сразу разводиться.

Молчу.

Слезы наполняют глаза.

Кто предал однажды, тот снова предаст. Я не знаю, осознавал ли Витя свою измену в моменте, но как мне забыть об этом теперь? Как вычеркнуть из памяти факт, что Витя трахнул мою подругу? Даже если Лиза сама… как мне сохранять с Витей семью и не ждать очередной его пьянки-гулянки с таким же исходом?

Это все очень сложно.

Очень сложно и очень больно.

И я не знаю, как Катюшка переживет наш развод. Что мне делать? Что делать?

Без денег, без жилья, без плана к отступлению.

Я жила и радовалась, что у нас с Витей все совместное. А теперь я ни черта этому не рада.

Я должна была копить деньги, пока не села в декрет. Чтобы у меня были хоть какие-то сбережения на черный день.

Этот черный день грозой обрушился мне на голову, а я стою без зонта и прикрыться мне нечем.

- Я против развода, - повторяет Витя с рыком раздражения.

Сидит передо мной на полу. И в его глазах скользят тени раскаяния и сожаления, кажется.

Или это я хочу видеть в его глазах раскаяние.

Но Лиза… Лиза сказала, что они с Витей любят друг друга. И что они не смогли сдержаться в ту ночь, и их накрыло лавиной чувств! А я и не догадывалась, что мой муж ей нравится.

Я ведь делилась с ней всем.

Нашим счастьем, нашими проблемами. Даже про наши интимные отношения я ей рассказывала!

Из груди рвется стон, но я сдерживаюсь. И ком в горле стоит такой, что дышать полной грудью я не могу.

- Ты имеешь право не прощать мне измену, да. Но ты не должна лишать наших детей полноценной семьи, Ян.

- Если мы разведемся, то я не буду против твоего общения с Катюшей и Мариком, - сиплю я охрипшим посаженным голосом.

- Да услышь ты меня! Развод – это не выход.

- Я не могу простить. И закрыть глаза не могу. Ты мою подругу… боже… - накрываю лицо ладонью, и плечи дрожат от слез.

- Гордая, - скалится Витя. – Хочешь остаться разведенкой. Гордой разведенкой. Да?

Прикусываю губу. Я уже рассыпалась вся на осколки и щепки. Я не понимаю, сколько еще боли мне нужно пережить, прежде чем эта ситуация меня отпустит.

- Конечно я не заберу у тебя детей, Яна. Но я буду требовать совместную опеку.

Я убираю ладонь с лица и снова смотрю на Витю. Значит, он сдался? Вот так просто сдался? Он согласен на развод, и не будет больше пытаться удержать меня рядом?

Конечно, я именно этого и хотела, но мне почему-то еще больнее.

- Если тебе удобно жить в этой квартире, то… мы не станем ее продавать и делить. Я оставлю ее тебе, а сам куплю себе двушку в этом же подъезде.

Раздраженно стискиваю челюсти.

- Мы разводимся не для того, чтобы жить через стенку, - шепчу я не скрывая своего недовольства.

- Если мы разведемся, то тебя волновать не должно будет, где я живу, - осаждает меня Витя.

Сволочь.

Какая же сволочь.

То есть, если он сойдется с Лизой, я должна буду смотреть на них каждый день?

- Я предлагаю тебе остыть и все взвесить, Яночка. Мы всегда успеем сделать этот шаг. Разрушить проще, чем сохранить.

Тяжело выдыхаю через нос. Он трахнул Лизу. Лизу! Ту, с которой я сидела за одной партой, с которой я делилась подробностями своей жизни. Ту, которая все эти годы была рядом.

Подумать только…

Сильно зажмуриваюсь, чтобы в голосину не завыть. Стон раздирает грудь, но стопорится острой болью в горле. Дышать тяжело.

- Ложись спать, - произносит Витя и поднимается с пола.

Он медленно идет к выходу из нашей спальни и тушит свет. А я продолжаю сидеть на краю кровати не в силах пошевелиться.

Спать я больше не хочу.

Я хочу съехать.

Уйти.

Убежать.

Мне даже не с кем поделиться тем, что сейчас у меня внутри. Трещины, из которых сочатся липкие струйки нефти.

Может, завтра мне станет легче.

Но сейчас я раздавлена. И я не хочу сохранять семью с тем, кто предал. Я хочу отмыться от этой грязи и начать все с чистого листа.

Глава 12.

Закрыв глаза, я лежу и не двигаюсь. Витя ушел на кухню после нашего разговора. Прошло уже больше двух часов, а он так и не вернулся в нашу спальню.

Не знаю, чем он занимается, но у меня дурное предчувствие. Хуже всего, если он общается по переписке с Лизой.

Эта мысль меня душит.

Витя согласился на развод. И, как благородный мужчина, даже пообещал оставить мне квартиру. А теперь, когда он поймет, что я настроена решительно и не собираюсь прощать его измену, он вполне может сойтись с Лизой.

Вот смеху то будет.

Особенно громко расхохочется моя свекровь Тамара Степановна. Хотя Лиза ей тоже не сильно то и нравится…

Поверить не могу, что все это происходит со мной. Я и в страшном сне такого не могла увидеть.

Марк начинает кряхтеть в своей кровати. Я приподнимаюсь на постели и смотрю на время – три часа ночи.

И какого черта я так и не сомкнула глаз, пока сын давал мне такую невероятную возможность?

Встаю на плач ребенка. Осторожно беру Марика на руки и сажусь в кресло, чтобы покормить сына.

С ужасом обнаруживаю, что моя грудь… изменилась. Будто молоко так и не пришло с момента последнего кормления.

- Тише, Марик. Тише, - покачиваю младенца, возвращая его в кровать.

Хватаю с полки ручной молокоотсос и прижимаю к соску. Активно нажимаю рычаг, но ничего не происходит. Ни одной капельки молока.

Обреченно смотрю на плачущего Марка.

Выходит, что Витя довел меня окончательно. Из-за него у меня ушло молоко. В одно мгновение пропало!

В голове гудит осиный рой. Что теперь делать? Не из холодильника же магазинное молоко давать недельному младенцу!

Черт!

- Яна, Марк голодный, - шепчет Витя, проходя в спальню.

Наши взгляды пересекаются. Его уставший и растерянный, и мой – безумный от паники и злости на мужа.

- Это ты виноват…

- Яна, в чем ты опять меня обвиняешь? – тяжело выдыхает Витя.

- В том, что у меня ушло молоко!

- Всмысле? Куда ушло?

- Совсем ушло, Витя! Сиськи пустые! Это ты меня довел до такого! – озлобленно рычу я. – Я не могу даже сына накормить.

Витя встревоженно приподнимает брови.

- У меня и так молока было немного, а теперь вообще нет, - возмущаюсь я. – Вот что теперь делать? Где я ночью возьму смесь для кормления?

Лицо Вити на мгновение вытягивается. Он активно трет переносицу пальцами.

- В аптеке продается такая смесь?

- Наверно.

- Ян, успокойся. Я сейчас схожу за смесью.

- Умник, время три часа ночи!

- Мам… пап… - сонная Катя трет свои глазки, проходя в спальню. – Марик меня разбудил. У него опять болит животик?

Я втягиваю носом воздух шумно, вновь достаю Марка из его кроватки. Усаживаюсь на кресло и все же пробую предложить ребенку грудь.

Он хватает сосок, чавкает, но через пару секунд снова заливается голодным плачем.

- Мам… - пищит Катюшка.

- У меня ушло молоко, - рассказываю дочери.

Она садится на нашу с Витей кровать и вопросительно смотрит мне в глаза.

- Так бывает, Катюш. Сейчас папа принесет детскую смесь, Марик покушает и успокоится.

- Я опять не высплюсь, - пикает дочка. – Мам, а можно я буду ночевать у бабушки?

Прикусываю кончик языка.

Я не хочу отпускать дочь к Тамаре Степановне с ночевками. Мы с Витей и сами прекрасно справлялись раньше. Ночевка у бабушки – крайняя мера.

Но Катюша и правда не спит вместе с нами. У нее чуткий сон, и младший братик ей мешает.

- Катюш… -шепчу я, качая сына на руках. – Я понимаю, что ты…

- Вы с папой так и не помирились? – перебивает меня, и взгляд ее становится злым.

- Не все так просто, дочь.

-Из-за чего вы поругались?

Я застываю.

Какую ложь мне придумать, чтобы не вываливать на десятилетнюю девочку правду? Она еще слишком мала, чтобы я могла открыто рассказать ей о поступке папы. Катюша не поймет меня, как женщину.

И эта горькая правда только навредит ее психике.

- Что ты молчишь, мам? – гневно прищуривается моя девочка.

- Это наши взрослые разборки, Катя. Так бывает, что взрослые сильно ссорятся.

- Из-за чего? – не унимается дочка.

- Папа… он… обидел меня.

- Чем он тебя обидел?

Катя словно веревки из меня вьет. По ниточке вытягивает правду. И я в замешательстве не знаю, что ей сказать.

- Слушай, Катюш, это наши с папой личные дела. Мы во всем очень скоро разберемся. Все будет хорошо.

- Вы теперь расстанетесь, да? И папа от нас уйдет?

Чувствую себя дурой набитой. Просто идиоткой. Катя уже не пятилетка, которая верит в сказки, и она чувствует наше с Витей напряжение. Она понимает, что нашей семье грозит самое страшное, что могло случиться.

- Если вы собирались развестись, тогда зачем родили Марка? – колко спрашивает Катюшка.

- Мы не собирались разводиться.

- А теперь собираетесь? Да? – скрещивает руки под грудью и гневно искривляет свое детское личико.

- Катя… - устало шепчу я. – Иди к себе. Ложись в кровать и попробуй уснуть. У тебя еще есть шанс выспаться.

- Все понятно! – цедит дочь сквозь зубы и быстро встает с кровати.

В гневе она очень похожа на своего отца. Сжимает ручки в кулаки и глядит на меня волком. Я даже отворачиваюсь, продолжая качать Марика. Сынок все еще тихонько плачет. Но я знаю, что скоро его тихий плач превратится в голодные вопли.

И где вообще носит Витю с детской смесью?

Глава 13.

- Вот, - муж передает мне бутылочку с готовым детским питанием.

Я даю ее Марику, и тот жадно присасывается к силиконовому кончику.

- Ян…

- Я не хочу говорить.

- Ян, - повторяет Витя и присаживается передо мной на корточки.

Смотрит на меня снизу вверх, уложив свои теплые ладони на моих коленях.

- Яночка…

- Да что, Вить? Что? Тебе мало того, что ты уже сделал?

- Я ведь… я не хочу никуда переезжать. Я не хочу жить где-то без тебя, без Кати, без Марка. Я люблю вас всех.

- От большой любви с моей подругой… - зубы скрипят от подступающей злости.

- Стою перед тобой, как побитый щенок и скулю, скулю, скулю. А ты меня не слышишь. Я не хотел тебе изменять, я понятия не имею, как это все получилось.

Пустые утомительные разговоры.

Быстрее бы закончилась эта ночь. Я жду не дождусь, когда Витя уже повезет Катюшу в школу и оставит меня в покое.

А потом пусть берет свои вещи и проваливает. Видеть его не могу. С его глазами грустными, с признаниями в любви. Это невыносимо.

- Я последний раз спрашиваю, - тихо шепчет Витя. – Мы попробуем сохранить нашу семью?

- Нет, - упрямо отвечаю я.

Он опускает голову. Сдавливает пальцами мои колени, причиняя дискомфорт.

- Выходит, это конец, - обреченно шепчет мой муж.

Пока еще мой.

Витя поднимает взгляд, убирает свои руки от моих коленей.

Медленно стягивает обручальное кольцо с пальца.

- Я подготовлю документы для развода. Найду адвоката. От своих слов я не отказываюсь, квартира останется тебе и детям. И нас ждет совместная опека.

Витя встает. В свете ночника на его лице играют полутени. Он выглядит так, будто я только что приговорила его к смертной казни.

- Надеюсь, ты не пожалеешь о своем решении, Яночка, - скрипит раздраженно и кладет свое кольцо на тумбочку возле кровати.

Закрываю глаза.

В тишине дома слышу шаги Вити, он медленно выходит из спальни. Прикрывает за собой дверь.

Слезы вновь бегут по щекам. Я не хотела больше плакать, и, казалось, что вся боль уже закончилась.

Но меня вновь рвет на части. На кусочки. На кровавые мелкие клочки.

Марик засыпает с бутылкой во рту, и я спокойно перекладываю его в кроватку.

В шесть утра сын снова начинает кряхтеть, но Витя возвращается в спальню с новой порцией смеси и кормит сына сам.

Затем на кухне слышен запах блинчиков. Мой муж хорошо готовит. Вкусно.

Раздается тихий голос проснувшейся Катюшки.

Я лежу на кровати, смотрю на тумбочку. Вижу кольцо моего мужа рядом с моим.

Вот и все.

Мы приняли это решение. Мы разведемся. И я понятия не имею, как выстраивать дальше наше общение. У нас же общие дети.

Мы одиннадцать лет прожили душа в душу, а теперь я готова все разбомбить.

И я понятия не имею, как все это переживет наша дочь.

Катюшка и Витя собираются в школу. К восьми часам квартира пустеет, просыпается Марк.

У меня болит голова и состояние такое, будто я зомби, но я все равно поднимаюсь с кровати и провожу с сыном утренние гигиенические процедуры. Общаюсь с ним, улыбаюсь, и даже пою ему песенки.

Кормлю малыша смесью, досконально изучив инструкцию.

Жду возвращения мужа, почти уже бывшего, чтобы проводить его с вещами на выход.

В дверь раздается неожиданный стук. Прижав Марка к себе, я иду открывать.

- Доброе утро, Яна, - Тамара Степановна с веселой улыбкой входит в квартиру. – Смотрю, чемодан из подъезда так и не убрали!

В руках моей свекрови какие-то пакеты.

- Я принесла вам детские вещи. Здесь одеяльца для Марика, а то он у тебя вечно раскрытый лежит, в одной пеленке.

- Ему тепло.

- Из носа потекло, - зло шутит свекровь. – Пеленать надо в одеяло. На улице не лето.

- У нас дома двадцать семь градусов, Тамара Степановна.

- Ян, ну не упрямься ты, а? И как только Витя с тобой живет! – разводит руками и ставит пакеты на прихожей. – Я сейчас руки помою и Марика у тебя возьму.

Тамара Степановна скользит мимо кухни, заглядывая в дверной проем. И я понимаю, что сейчас она увидит детскую смесь.

Увидит, и снова станет меня отчитывать и обвинять в том, какая я плохая мамаша.

- А это что у вас? – произносит Тамара Степановна и меняет траекторию движения. – Это… химия! Ты что, ребенка вот этой химией кормишь? Яна!

Женщина хватает банку со смесью и возмущенно смотрит мне в глаза.

- Да. У меня пропало молоко. Я кормлю Марика смесью.

- С ума сошла! – свекровь хватается за сердце. – Да что с тобой вообще происходит, Яна?

Качаю головой отрицательно. Я устала.

Я смертельно устала.

Вчерашний день и ночь просто разжевали меня и выплюнули.

Я хочу все бросить и разрыдаться.

- Так, - шепчет Тамара Степановна. – Я вижу, что ты не в порядке, Яночка. И чемодан за дверью – ваш. И не отнекивайся! – грозит пальцем, смотря мне в прямо в глаза. – Рассказывай, что у вас с Витей произошло?

Глава 14.

- Мы с вашим сыночкой будем разводиться, - заявляю я, вскинув подбородок.

Тамара Степановна сощуривает глаза. Вглядывается в мое лицо, словно я незнакомка какая-то.

- Разводиться, значит, - шипит она сквозь зубы. – Вот как.

- Вот так, - киваю я.

- Яна-а-а-а, - противно тянет свекровь, делая маленький шаг в мою сторону. – Я так и знала, что ты хитрая змея. Учти, квартиру ты не получишь. И дети… дети будут жить с Витей и со мной.

- А вот тут вы не угадали, Тамара Степановна, - растягиваю губы в насмешливую улыбку. – Витя оставляет эту квартиру мне и детям. И мы будем оформлять совместную опеку.

- Да кто ж тебя спрашивать то будет! Ох, говорила я Витьке, что надо было жениться на Наташеньке. Там такая девочка была, породистая, из семьи богатой. Но нет, не удержал своего шанса, пришлось на тебе жениться.

Про Наташеньку я наслышана. И я даже знаю, почему Витя с ней не смог встречаться. За маской приличной девочки скрывалась самая настоящая стерва и истеричка, которая постоянно требовала внимания и подарков, хотя взамен могла дать лишь тело.

- А к нам в семью ты пришла никем. Твое актерское образование себя не оправдало, никто сейчас фильмы про ведьм не снимает. Консультант в магазине духов – это твой потолок, Яночка.

Я только горько усмехаюсь на ее слова. Я и правда работала в магазине элитной парфюмерии, но это не так низко, как преподносит Тамара Степановна.

- Поэтому пойдешь ты по миру с пустыми карманами. А еще мы на тебя подадим на алименты, будешь Вите платить.

- Ну вы конечно гоните коней, Тамара Степановна. Даже не знаете причину нашего с Витей развода, а уже меня помоями облили.

Свекровь зловеще напрягает губы, они белеют и превращаются в одну тонкую полоску. Смотрит на меня сверкающими от раздражения глазами.

- Изменил мне ваш Витька. На мою лучшую подружку залез, пока я в роддоме была. Вот так вот.

- Изменил? Всего лишь?

- Всего лишь? – переспрашиваю я, отшатнувшись. – То есть по вашему, я должна это терпеть?

- А ты чего хотела? Мне твоя Лиза никогда не нравилась. Вертихвостка. У нее роман на романе, мужик за мужиком. Да она их как перчатки меняет!

- То есть я виновата, что у меня была подруга? Так что ли?

- Да. Так. Где ты видела, чтобы у замужней бабы была такая шлюховатая подруга?

Я прикусываю кончик языка.

А что если правда? Что если в том, что Витя отымел мою подругу, есть доля моей вины? Я ведь всегда Лизу рядом держала. В отпуска ее с нами звала, на выходные в гости, на все семейные праздники.

- Да и ты на себя посмотри, - Тамара Степановна окидывает меня невозмутимым взглядом. – Только родила, располнела, растяжки на ляжках. Сексом теперь нельзя заниматься, пока выделения идут. А мужики они по своей природе хищники. Им надо, понимаешь? Надо! А тут под боком такая деваха, как твоя подруга. Грех не воспользоваться.

Это все какой-то бред.

Просто невероятно, как Тамара Степановна все это вывернула в пользу своего сыночка.

- И нет бы глаза закрыть на измену, ты хочешь семью разрушить. О детях подумала? Как они будут без матери?

- Моих детей я вам не отдам, - цежу сквозь зубы. – Витя хочет совместную опеку, и я не против.

- Да-а-а-а, - разочарованно вздыхает и руки скрещивает на груди. – Загнала ты Витю под каблук своими ведьмовскими глазами зелеными. Поплыл мой сыночка окончательно! – вертит пальцем у виска и тяжело вздыхает. – Но ничего, я с Витей поговорю. Он тебя быстро на место поставит.

- Хорошо, Тамара Степановна. Поговорите.

- А и поговорю! Думаешь, я на тебя управу не найду? Я тебя быстро отсюда выселю! Не твоя это квартира.

- Квартира в браке куплена.

- А это не важно. Вы все решили без меня. Но только вот, Яночка, мой сын умеет быть жестким. Ты очень удивишься, когда я с ним поговорю, и он тебя с голым задом за порог выставит, дорогуша.

Я устало вздыхаю.

У меня совсем нет сейчас сил, чтобы спорить с этой женщиной.

И я более чем уверена, что она не переубедит Витю. Он не поменяет своего решения. Я тоже неплохо его выучила за время нашего брака.

Витя понимает, что детям в первую очередь нужна мама.

Он не отнимет у меня детей, как бы мамочка ему на ушко не шептала.

- Я очень устала, - честно говорю я. – И я хочу поспать, пока Марик спит. А вам лучше поехать домой, Тамара Степановна.

- Никуда я не поеду, - качает головой и хитро улыбается. – Я буду ждать Витю. Он здесь под твоими чарами забыл, как надо вести себя с нерадивой женой.

- Боже, какой кошмар…

- Повздыхай мне еще! Ух, стерва рыжая!

Входная дверь распахивается, и меня обдает прохладой. Медленно оборачиваюсь и вижу Витю.

- Мама? – удивленно произносит он. – А ты тут что опять делаешь? Я же просил тебя…

- Мало ли, что ты просил! Ты без меня даже жену приструнить не можешь! Эта нахалка заявила, что собирается отобрать у тебя квартиру и потребовать с тебя алименты на содержание не только детей, но и ее!

- Мам…

- А еще она мне хамила! Представляешь? На дверь мне указывала!

Я стою в стороне, покачивая Марика. Удивительно, как он умудряется оставаться спокойным в таком шуме. Даже не кряхтит. Только морщит свое сонное личико.

- Мам, половина квартиры принадлежит Яне. И она имеет полное право выгнать тебя, если посчитает нужным.

- Что? – свекровь просто в осадок выпадает.

На ее лице шок и огорчение.

- Витя!

- Поехали, я отвезу тебя домой. Яне нужно отдохнуть.

Глава 15.

- Витя, мы не должны этого так оставлять, - ядовито шипит голос моей матери. – Яна – овца неблагодарная. Мы ее приняли, как родную дочь. Хотя бы вспомни, папа тоже был против Янки.

- Какое это теперь имеет значение, мам? Мы с Яной разводимся. Она так хочет. Радуйся!

- Раз хочет, пусть вещи свои собирает и выметается. Больно много о себе возомнила. Говорит, ты ей квартиру оставишь.

- Оставлю.

- Вить, так нельзя.

Тяжело вздыхаю. Мама как петля на шее, все туже и туже. Я видел, что она недовольна Яной. И видел, как моя мать придирается к моей жене.

И я всегда поддерживал супругу.

Мама умеет выворачивать все наизнанку и привирать с три короба. А еще может сильно действовать на нервы и поучать «правильной» жизни.

- Виктор, ты ведешь себя не правильно с женой. Вот если бы ты на нее надавил, сказал, что выставишь из дома в одних трусах, и что детей она больше не увидит, тогда бы она сразу передумала разводиться.

Перевожу на маму задумчивый взгляд.

Она поправляет воротник пальто и цокает языком.

- Ты против моего развода с Яной?

- Да, Витя! Представь себе, я против! – взмахивает руками активно.

- С чего бы? Я думал, она тебе не нравится, - пожимаю плечами и вновь смотрю на дорогу.

- Она тебе нравится, Вить. И я переживаю, как ты без нее? Ты ведь… ты тогда так с отцом скандалил, чтобы он не лез в твою личную жизнь. И я за Катюшу переживаю. Хоть она и похожа на твою Яну, но все же наша.

Загорается зеленый, и я плавно выворачиваю руль, машина уверенно входит в поворот.

Проезжаем мимо спального района, где живет мой друг Стас. У него то я и пил в ту ночь, когда у меня все случилось с Лизой. Наверно, стоит заехать к нему на обратном пути.

Может, старый друг поможет мне восстановить подробности той ночи.

- Я Янку уже припугнула, - мама грозит пальцем. – Сказала ей, что мы у нее и детей заберем, и квартиры ей не видать.

- Это наше личное. Не влезай, куда не просят.

- Вить, ты как… как… как мямля! – звонко хлопает ладонью по своей коленке. – Надо быть жестким сейчас. Пусть Яна испугается!

Вновь вздыхаю.

Я Яну уже достаточно напугал, когда прижал ее к стене и матерился на грани безумия. Конечно, я бы ничего ей не сделал. Не ударил бы и не причинил физической боли. В этом плане я себя контролировал.

Но вот мои слова ее ранили.

Мало того, что я переспал с ее лучшей подружкой, так еще и наговорил всякого…

Моральный урод. Урод в квадрате.

- Я не стану запугивать Яну, мам. Я виноват, и я разведусь с ней спокойно. У нас будет совместная опека, поэтому внуков ты будешь видеть, не переживай.

- Не переживай… - бубнит себе под нос. – Да как тут за вас не переживать. Творят черти что.

- Приехали, - сообщаю я, останавливаясь возле подъезда. – И, мам, перестань носиться к Яне, как к себе домой. Если нужна будет твоя помощь, она сама попросит.

- Попросит она, ага, - вновь бубнит с нескрываемой злостью. – Дождешься от твоей Янки, чтоб она чего-то просила.

- Пока, - бросаю сухо.

Мама грациозно вылезает из машины и с высоко поднятой головой шагает в сторону подъезда.

А я еду к Стасу. Если кто-то и может помочь мне вспомнить подробности той ночи, то только мои друзья.

Через пять минут я уже стучу в дверь своего друга.

Со Стасом мы познакомились в институте, с тех пор и дружим. Он гулял у нас на свадьбе. И там он, помнится, подкатывал свои яйца к Лизке. А она его отшила.

- О, Витек! – радостно произносит Стас, распахнув дверь.

- Привет, Стас. Нужно поговорить.

- Заходи, - радостно кивает друг, шире распахивая дверь. – Я как раз один.

- У тебя были гости?

- Да познакомился тут с одной… жгучей брюнеткой. Она у меня ночевала, недавно только ушла.

Заядлый холостяк. И хоть Стас уже начал лысеть и отрастил небольшой пивной живот, он все равно пользуется спросом у женщин. Берет харизмой. Если надо, и анекдот расскажет, и на гитаре споет, и по ушам проедется, что владеет бизнесом.

По факту Стас сейчас работает в такси. Я звал его к себе на работу, но он отнекивается. Не гоже мужику работать на лучшего друга. Это портит взаимоотношения.

Усаживаюсь на диван в гостиной друга. Он садится напротив и предлагает мне пивка.

- Я за рулем, - отвечаю я.

- Понял принял, - улыбается Стас. – Так о чем ты хотел поболтать?

- Я нихера не помню, что было той ночью. Как вообще рядом со мной оказалась Лиза и почему она меня забирала? Я ведь спокойно мог остаться ночевать у тебя.

- Здрасьте приплыли, - присвистывает Стас. – Так ты же… ты сам ей звонил!

- Я звонил Лизе? – хмурюсь с непониманием.

Внутри все зудит и чешется, как от аллергии.

- Да. Я, конечно, не подслушивал, о чем вы говорили… но ты попросил ее приехать.

- И она сразу согласилась?

- Нет, не сразу. Ты звонил раз сто!

У Стаса в гостиной очень громко ходят настенные часы. И большой попугай в клетке что-то активно грызет.

А еще здесь пахнет затхлым воздухом и пивным перегаром.

- Я нихера не помню, - обреченно шепчу я. – И я понять не могу, зачем мне понадобилась Лиза?

- Уж этого не подскажу, - Стас разводит руками. – Я предлагал тебе остаться со мной, но… ты сказал, что нужно домой и кое с кем встретиться.

Я не мог такого сказать. Такое чувство, что меня просто подменили в ту ночь.

Сам звонил. Сам просил приехать. Сам трахнул лучшую подружку любимой жены, с которой уже одиннадцать лет вместе и от которой у меня двое детей.

- А что вообще случилось то, Вить? – мой друг наклоняет голову на бок и смотрит на меня цепким взглядом.

- Я ее трахнул, - шиплю сквозь зубы.

- Кого?

- Лизу!

Стас вновь присвистывает и вальяжно раскидывается в кресле.

- Твою мать, - шепчет он себе под нос. – Вот это новости.

- Но я не помню, как это произошло, - выдаю я. – Я вообще нихера не помню, Стас!

Глава 16.

- Жена звонит, - поизносит Егор и тут же отвечает на звонок. – Да, дорогая. Да. Я думал, ты уже спишь. Ну… - он чешет затылок свободной рукой и окидывает меня и Стаса виноватым взглядом. – Если хочешь, я могу приехать.

Стас усмехается как-то не по доброму и разваливается в кресле по-хозяйски.

Я же только взгляд опускаю. Если бы мне позвонила Яна и попросила вернуться домой, уверен, что тоже бы поехал к жене. Но моя сейчас в роддоме. Мы созванивались по видео-связи сорок минут назад, я поддержал ее добрым словом. Сказал, что жалею, что не поехал с ней на роды. Яна только посмеялась – «мужику на родах делать нечего».

Может, она и права.

- Ладно, Ленусь. Я буду через часок, - вздыхает Егор и смотрит на часы. – Хорошо, через полчаса. Давай. Целую.

- Каблук, - проговаривает Стас.

- Не каблук, а любящий муж, которому завтра приготовят похмельный остренький супчик и принесут минералку с аспирином, - улыбается Егор. – Ладно, мужики. Лена переживает, мне надо ехать.

- Давай тогда последнюю на дорожку, - Стас разливает виски в стаканы.

Чокаемся и выпиваем, а после провожаем Егора.

- Я наверно скоро тоже поеду, - говорю я.

- Да ладно, оставайся, - Стас наклоняет голову на бок. – Завтра с утра по пиву бахнем, чтоб голова не отваливалась.

- Завтра забирать Катюшку у матери. Думаю, доедем до роддома.

- Успеешь еще своего сына на руках подержать, Вить. А вот с друзьями ты не часто встречаешься. Давай, за дружбу!

Стас вновь наливает виски, выпиваем еще по одной.

Разговор заходит о рыбалке, и я понимаю, что задержусь у Стаса еще на час. Допиваем виски, Яна пишет мне смс, что родила. Стас шумно поздравляет меня и даже аплодирует от восторга. Я выхожу на кухню, чтобы пообщаться с женой, а когда возвращаюсь, Стас уже разливает коньяк из только что открытой бутылки.

- Хватит, Стас, я больше не буду. Завтра забирать Катюшку.

- Вить! У тебя сын родился! – Стас смотрит на меня запьяневшими глазами. – Как за это не выпить?

- Ладно. По последней.

- Да я только открыл! Давай, садись, сейчас еще сушами закусим!

Выпиваем еще по одной. Потом еще. Понимаю, что меня начинает клонить в сон. И рассудок уже не такой свежий, как раньше.

Алкогольное опьянение иногда подкрадывается незаметно. За секунду вышибает из головы память. И вроде только сидел в приподнятом настроении, как уже не можешь стоять на ногах и говорить разборчиво.

Вот и у меня просто мутнеет рассудок. Я хватаюсь за детали. За ломтик соленого огурца, который я неуклюже уронил под стол. За сообщение жене, которое никак не могу напечатать без ошибок. За запах элитного коньяка, которым Стас вновь наполнил мой стакан.

За фонари, которые очень ярко бьют по глазам, стоит мне только выйти из подъезда.

За красный шарфик женский шарфик с запахом лаванды.

За прохладную простынь, которая липнет к моей спине.

А дальше темнота.

И головная острая боль.

Поворачиваюсь со спины на бок со стоном.

- Доброе утро, - голос Лизы заставляет меня подскочить на постели. – Мой неугомонный зверь.

Подруга жены лежит со мной рядом на постели, завернувшись в одеяло. Ее рука на моей груди.

- Твою мать…

Отшвыриваю ее руку и выныриваю из под одеяла. Я в трусах. А на полу под ногами использованные презервативы.

- Витюш, ты такой ненасытный, - ласково шепчет Лизы, приподнимаясь вслед за мной.

Одеяло скользит с ее тела к животу, оголяет голую грудь.

- Что произошло? – шепчу я, отворачиваясь от голой девицы.

- В смысле, что? – непонимающе спрашивает она. – Ты что, ничего не помнишь?

Оборачиваюсь. Взгляд цепляется за розовые соски Лизы.

- Прикройся, - требую я и встаю с постели.

- Да ла-а-а-адно, - разводит руками. – Ты вчера эту грудь с особым наслаждением облизывал, а сегодня даже смотреть на нее не хочешь? Вить, я не понимаю…

Тревожное чувство накрывает постепенно. Я не понимаю, с какого эта хрена проснулся в моей супружеской постели не с женой, а с ее лучшей подругой.

Блять…

Память подкидывает мне горячий женский стон.

- Мы теперь будем вместе? – Лиза смотрит на меня исподлобья. – Ты вчера сказал, что любишь меня. Накинулся на меня. Прижал к стене и начал целовать.

- Я не помню…

- Вить, ты издеваешься? – раздраженно переспрашивает Лиза. – Я тебя останавливала. Говорила, что ты пьян и сам не понимаешь, что творишь. Но ты мне заявил, что давно меня любишь. И что ты давно мечтал заняться со мной страстным сексом.

Это какой-то бред.

Я не мог так поступить. Лиза никогда меня не привлекала, как женщина. У меня есть Яна. Моя законная жена, мать моих детей.

Боже… Яна…

- А еще ты сказал, что я в постели получше, чем твоя жена, - злорадным шепотом добавляет Лизка и взгляд опускает.

- Ты хоть понимаешь, что мы сделали? Блять, Лиза! Это просто пиздец…

- Вить, да ладно, что такого? – встает с кровати и подходит ко мне.

Ее обнаженное тело вызывает во мне злобу и отчаянное желание помыться в кипятке.

- Вить, ты же сам… сам сказал, что любишь меня… что тебе плевать на Яну, что ты хочешь только меня и уже давно. Что ты в тайне был в меня влюблен.

- Я не мог такого сказать, Лиза.

- Ну, конечно! Я все это придумала! – повышает голос, пропитанный злым сарказмом, и руками разводит.

Глава 17.

У меня звенит в висках и, кажется, черепная коробка сейчас просто разорвется от ядерной боли.

Мне еще никогда не было так плохо после алкоголя. И последний раз я напивался до беспамятства в институтские годы. Тогда это было впервые. Сейчас – во второй раз.

- Знаешь что, - прищуриваясь, шипит гневная Лиза. – Какая я дура! Я тебе поверила, Вить! Я думала, что ты и правда меня любишь. Я тебе отдалась, а сегодня ты заявляешь, что ничего не помнишь?

- Я правда нихрена не помню…

- Ну классно! Удобно устроился. А мне вообще-то обидно, Вить. Чисто по-женски обидно! Я из-за тебя подругу предала!

А я предал жену…

Мою женщину, которую люблю, наверно, больше жизни. Мою Яночку с неземными изумрудными глазами и пшеничным блеском в рыжих волосах.

Ту, за которую ругался со своим отцом, когда этот старый маразматик был против моего брака с девочкой из малообеспеченной семьи.

А я в Яну влюбился с первого взгляда. Как мальчишка залип на ней, хотя мне было уже двадцать семь лет.

Не знаю, чем она меня покорила.

Просто Яна… она не такая, как все другие женщины. Есть в ней что-то такое, что переплелось с моей душой и тут же пустило корни в самое сердце. И я понял, что если не добьюсь ее любви, то потеряю что-то очень ценное и родное.

А сейчас я смотрю на обнаженную лучшую подругу моей Яны. На эту чертову Лизу, которую раньше молча осуждал.

Лиза всегда была такой… блядовитой. Она легко закручивала романы, знакомилась с мужчинами, флиртовала, соблазняла.

Но ни разу у нее не получилось построить долгие отношения с мужчиной. Ее максимум – год свиданий с одним и тем же партнером. Дальше что-то шло не так.

Сколько раз Лиза приезжала к нам домой с бутылкой вина после окончания ее очередных отношений, сидела вместе с Яной на кухне, жалуясь на похотливых мужиков и несправедливость жизни.

Яна говорила, что ее подруга просто невезучая, и что однажды она найдет того самого: умного, надежного, доброго и любящего. Моя жена жалела свою подружку. Всегда желала ей счастья и добра.

Только время шло, а Лиза по-прежнему оставалась одна.

- Уезжай, - проговариваю я, отвернувшись от Лизы.

- Ты обманул меня! Ты меня затащил в постель, а теперь выгоняешь?

- Это была пьяная ошибка. Я… я понятия не имею, что я тебе наговорил, Лиза.

- Вот как, - прыскает слезами в глупой истерике. – Похотливый мудак! Трахнул меня, а теперь ничего не помнишь? Скотина! Да чтоб ты… чтоб Яна тебя в черту послала!

- Не смей! – резко поворачиваюсь к Лизе.

Мое сердце стучит учащенно, и по телу дрожью прокатывается страх за будущее моей семьи.

Если Яна узнает, что у меня был секс с ее лучшей подругой, то она просто с ума сойдет.

Моя женщина не заслуживает всей этой грязи. Никогда не заслуживала.

Я и подумать не мог, что причиню жене такую боль.

- Ты такой же козел, как и все! – ядовито рычит обиженная Лиза.

Она поспешно одевается, а я ухожу на кухню. Открываю окно и дышу полной грудью, а под ребрами ломит от отчаяния.

Я не мог сказать Лизе, что люблю ее. Просто не мог. И потрахаться с ней тоже.

Но факты говорят сами за себя. Я же помню, как кто-то стонал этой ночью. И презервативы на полу нашей с Яной спальни говорят о том, что секс все таки был.

Рычу от обреченности. Злость тупой иглой прокалывает рассудок, и я озверело луплю в стену кулаком. Костяшки тут же краснеют и опухают. Но физической боли я не чувствую.

Только колкая мысль, что я последний урод и ничтожество, разрывает меня изнутри.

- Яна все равно узнает, - Лиза появляется в дверном проходе уже одетая.

- Нет, - качаю головой и наступаю на женщину. – Ты ничего ей не скажешь.

- Сделаем вид, что ничего не произошло, да, Вить? Воспользовался мной, а я молчать буду?

- Какая же ты дрянь… ты же осознавала, что творишь… Лиза.

Она только с ненавистью смотрит в мои глаза. Даже не морщится. И ей не стыдно за то, что она провела ночь с мужем своей подруги.

- Ты ей не скажешь, - приглушенно рычу в ее лицо. – Яна твоя подруга.

- Вот именно, Вить. Яна моя подруга. И я просто обязана сказать ей, что ее муж оказался похотливым козлом!

Задушить готов эту стерву.

- Открою глазки любимой подруге, что она замужем за предателем. Боже, а она еще и ребенка тебе родила этой ночью. Какой кошмар!

Вздрагиваю, как от пощечины. По телу разливается ярость, затмевающая голос разума.

Словно в потоке безумия, я хватаю Лизу за горло.

- Ты исчезнешь из нашей жизни. Поняла? Ты больше не будешь дружить с моей женой.

Лиза хрипит, когда моя ладонь намертво сжимает ее шею. Кажется, что я реально готов ее придушить, лишь бы подробности этой ночи никогда не всплыли.

Ее тело дрожит, а губы бледнеют.

- Ты будешь молчать, Лиза. Иначе я найду тебя и убью. Поняла?

Она моргает несколько раз, и я расслабляю пальцы.

Лиза хватает воздух губами с хрипами, в панике смотрит на меня и тут же отворачивается.

Хватает свой красный шарфик и пальто, и тут же бежит из квартиры. А я облокачиваюсь спиной на стену и поворачиваю голову к спальне. Тяжело дышу от гнева, все еще бурлящего в моих жилах. А в квартире едко пахнет лавандой.

Мне хорошо видна постель, на которой этой ночью я изменил своей жене. И огрызки воспоминаний кружат прямо над моей головой, снова и снова окуная меня мордой в грязь.

Какая же я сволочь…

…

Рассказываю Стасу все, что помню. Друг смотрит на меня, даже не моргая. На его лице нет ни одной эмоции.

- Ты реально готов был убить ее? – спрашивает Стас, приподняв лохматые брови.

- Да.

- Я не знаю, что сказать, Вить… Ты ей сам позвонил. Попросил забрать тебя и отвезти домой.

Я закрываю лицо ладонями и втягиваю воздух через рот. Да что, мать твою, нашло на меня той ночью?

- Я предлагал тебе остаться, но ты заявил, что у тебя есть дела поинтереснее, - рассказывает Стас. – Я тогда и подумать не мог, что ты выебешь подружку своей жены.

Глава 18.

Жизнь продолжается.

Какая-то серая и унылая, но мне некогда скучать и отдыхать. Я готовлю суп на обед, жарю котлеты и варю макароны.

Катюшка вернется со школы очень скоро.

Сегодня у моей дочери нет ни кружков, ни секций. А завтра – выходной.

Мы должны были всей семьей поехать гулять в парк, а теперь я понятия не имею, что будет.

Вещи Вити я собрала. К желтому чемодану в подъезде прибавилось еще три больших пакета. Я тоскливо взглянула на них, прежде чем закрыть дверь и вернуться к сыну.

Марик только недавно уснул, и проспать он должен не меньше двух часов.

Снимаю котлетки со сковороды, вдыхаю запах пережарки для супа, мою посуду. А в духовке уже подходит пирог с яблоками и корицей.

Бросаю взгляд на часы.

Уже половина дня прошла, а Витя так домой и не вернулся. И я стараюсь не думать, где его носит. Это больше не должно меня интересовать.

Только сердце пронизывает ревностью.

Я не хочу, чтобы он начал отношения с моей бывшей лучшей подругой.

Лиза… какая же она все таки гадина! Ладно, если она уже долгое время влюблена в моего мужчину, то почему просто не отошла в сторону? Это было бы честно. По дружески.

Неужели свободных мужиков мало?

Я понимаю, что Лизе не везло в отношениях, но и уводить моего Витю из семьи она не имела никакого права! Она же знала, что я его люблю.

Я бы поступила именно так на ее месте. Если бы поняла, что меня тянет к женатому мужику, то просто перестала бы с ним общаться, перестрадала бы и переболела. И даже мысли не допустила, что я буду рушить чью-то семью.

Более того, Лиза знала, что у меня от Вити двое детей.

Боже…

Сажусь на стул и угрюмо смотрю в одну точку.

А сердце снова и снова покрывается нарывами и гнойниками.

И как я могла быть такой слепой идиоткой.

Прикладываю ладонь ко лбу, обреченно качаю головой.

Теперь мне предстоит придумать причину для Катюши, почему папа больше не может жить с нами. Она уже взрослая, чтобы я смогла жестоко ей врать, но еще слишком маленькая для правды.

Как сказать дочери, что папа изменил маме? И не просто с какой-то тетей с улицы, а с тетей Лизой, которая всю Катюшкину жизнь была рядом и дарила такие классные подарки на праздники…

Тяжело вздыхаю и запрокидываю голову.

Меня просто хлещет от ревности, боли и недоумения.

Щелчок замка на входной двери заставляет меня повернуть голову.

Витя!

Явился, наконец-то.

Мой муж проходит на кухню и осматривается.

- Как вкусно пахнет, - произносит он с грустной улыбкой.

- Где ты был? – выпаливаю я, а затем прикусываю язык.

Господи, Яна, это вообще не твое дело! Мы сняли обручальные кольца, и я не должна сейчас скатываться в истеричные разборки и сцены ревности.

Но меня заносит, как тачку со сломанными тормозами на голом льду.

Витя выразительно приподнимает брови вместо ответа на мой вопрос.

- Я был у Стаса, - спустя минуту говорит он. – Заезжал поболтать.

- Вить, я собрала все твои вещи.

- Я видел, - равнодушно пожимает плечами. – Я уже занялся поиском квартиры. Пока что буду жить на съемной, потом куплю себе что-нибудь.

Выть хочется от тоски. Неужели, это правда конец? Мы больше никогда не проснемся утром в одной постели. Никогда не вернемся вместе с долгой вечерней прогулки. Не посмотрим ни одного фильма вдвоем.

Хотя фильмы мы никогда не досматривали… нам всегда казалось, что смотреть кино – пустая трата времени. И каждая попытка что-то посмотреть с треском проваливалась, мы находили дело поинтереснее.

Я всегда удивлялась, как после одиннадцати лет брака не угасла искра страсти между нами.

- Что мы скажем Катюшке? – Витя проходит на кухню и садится напротив меня.

Я все еще вижу в его глазах раскаяние и сожаление.

И мне хочется послать к черту свою гордость, кинуться к мужу на шею и просить его остаться со мной. Но я не могу простить. Мне мерзко от одной только мысли, что Витя изменил мне с Лизой.

Пусть он был пьяным, но он сделал это.

И, возможно, Лиза действительно сама на него полезла.

Но Витю сейчас ничего не обелит в моих глазах.

- Думаю, что правду нашей дочери лучше не знать, - тихо говорю я, сжимая пальцы в кулаки под столом.

- Я тоже так думаю, но Катя уже не маленькая. И мы должны как-то ей объяснить причину развода.

От нервов меня прошибает током.

- Если хочешь, я возьму разговор с дочкой на себя, - смело заявляет Витя. – Скажу, что сильно обидел тебя.

Благородный поступок. И я должна быть благодарна, что он сам вызвался поговорить с Катей, потому что ночью я не нашла подходящих слов.

Но сейчас меня бесит это его благородство.

- Катюша уже спрашивала, чем ты меня обидел.

- Я что-нибудь придумаю, Ян. Не переживай. Во сколько у Кати заканчиваются уроки?

- Через полчаса, - равнодушно отвечаю я.

- Я привезу ее домой. А потом заберу свои вещи.

Витя встает и вытирает ладони о брюки. По нему заметно, что он сильно нервничает. Я и сама как на иголках.

Мне нужно морально подготовиться к тому, что Катюша закатит истерику. И от злости она может начать обвинять меня в том, что я не могу простить папу.

Достаю пирог из духовки и выключаю кипящий готовый суп.

Нужно пережить самое страшное – переезд от нас Вити.

Со временем я привыкну, что его больше не будет рядом. И Катюша смирится, что папа и мама живут отдельно.

Глава 19.

По лобовому стеклу долбит мелкий и противный дождик. Я припарковался возле школы в ожидании дочери. Смотрю потухшим взглядом на облетевшие серые деревья. А в груди – пустота. Огромная, гниющая и разлагающаяся. Затягивающая меня в состояние злости и отчаяния.

Я до сих пор не могу поверить, что изменил жене.

И вместо признаний, я трусливо поджал хвост. Наивно надеялся, что Яна ничего не узнает.

Узнала.

И выгнала меня.

Правильно сделала.

Я точно уверен, измени мне жена, я бы тоже не простил. Даже по пьяни и в беспамятстве.

Катюшка выходит из школы вместе с подружками. Раскрывает большой желтый зонт. Через приоткрытое окошко я слышу ее веселый голос и детский искренний смех.

- Катя, - зову я, распахивая дверь.

- Папа? – приподнимает брови удивленно. – А ты тут что делаешь?

- Я за тобой. Садись.

- Но я… - поджимает губы и смотрит на своих подружек. – Я сегодня должна была идти со школы сама.

- Знаю. Но на улице дождь.

Катюшка прикусывает губу в растерянности.

- Отвезем Женьку домой? – спрашивает дочка.

- Некогда, Кать. Садись, - тороплю ее. – Садись на переднее.

На детском светлом лице медленно гаснет вся радость.

- Пока, девочки, - уныло говорит она своим подружкам.

Забирается в машину и прикрывает дверь.

- Что-то случилось?

- Да.

Катя жмется в кресле. Выглядит такой испуганной, что у меня просто сердце разрывается. Но этот разговор должен состояться. Я сам должен ей сказать, что мы с Яной приняли решение о разводе.

Потому что наш развод из-за меня. Только я виноват в том, что просрал свою женщину.

- Пап? – сипит Катюша.

А я отъезжаю от школы и притормаживаю возле парка. Здесь сейчас нет людей. И, кажется, что мы с дочкой остались вдвоем в целом мире. В сером осеннем мире.

Погода прямо соответствует моему состоянию.

- Катя, мы с мамой… - начинаю я, но слова стеклянной крошкой стрянут в горле. – Мы с мамой приняли решение развестись.

- Что?

- Но я все равно буду забирать тебя к себе. Неделю ты будешь жить с мамой, неделю со мной. Не думай, что я перестану тебя любить…

- Ты же обещал, что вы не разведетесь! – вскрикивает тонким голоском. – Ты обещал! Папа!

- Да. Но… все очень непросто, Кать. Я сильно обидел маму. Это наши взрослые проблемы, из-за которых мы больше не сможем быть вместе.

- Нет! Так не может быть! – упрямо кричит моя дочь.

Каждое ее слово, как болезненный укол между ребрами. Горит огнем в груди, и от отчаяния хочется выть.

- Так бывает, Катя, - стараюсь говорить размеренным спокойным голосом.

- Вы же с мамой… вы же любите друг друга… как вы можете разойтись из-за какой-то дурацкой ссоры? Мама что, совсем дура?

- Кать…

- Ты же ее любишь! – обиженно всхлипывает дочка. – И меня ты любишь! Я знаю! Пап… ты и мама еще помиритесь. Не надо разводиться, папа! Не надо!

- Малышка, - шепчу я и тянусь к дочери.

Она бросается мне на шею и обвивает ее руками. Жмется ко мне, как бездомный маленький котенок. Такая беззащитная. Такая искренняя в своей истерике.

Катюшка громко плачет, навалившись на меня всем телом. И она так крепко стискивает мою шею, будто сейчас задушит.

Я осторожно глажу ее по розовой шапке с забавными кошачьими ушками.

- Катюш… все будет хорошо, я тебе обещаю.

- Не будет! – всхлипывает дочка.

- Будет. Обязательно будет! – беру дочку за плечи и смотрю в ее глаза, наполненные слезами до краев. – Я буду с тобой, малышка. Буду помогать тебе с уроками, как раньше. Мы вместе будем смотреть твои дурацкие современные мультфильмы. И мы будем ходить в парки, на карусели, в кафешки. Куда скажешь.

- Но ты больше не будешь жить вместе с мамой…

- Да. Мама уже собрала мои вещи. Я сегодня переезжаю.

- Тогда я поеду с тобой! – с полной уверенностью заявляет дочка.

Глава 20.

Я в немой истерике смотрю на то, как Катя собирает свои вещи. Сейчас она не выглядит милой малышкой с добрыми глазами. Она по настоящему взрослая. Лет на пять старше, чем на самом деле.

И она серьезно настроена уйти сегодня вместе со своим отцом.

- Ян, прости, но так будет лучше, - шепчет Витя, держа на руках Марика.

- Лучше для кого? – остервенело шепчу я.

Боже, от меня уходит дочь! Она выбрала быть рядом с папой, а не со мной. Потому что он действительно хороший отец. Заботливый, любящий. Конечно, мы никогда не играли в «плохой полицейский – хороший полицейский». Но Витя очень сильно баловал Катюшку.

И мне всегда казалось, что его она любит чуть больше.

Сейчас я убеждаюсь в этом своими глазами.

Мне хочется схватить дочь за руку и разораться, что я никуда ее не отпущу. Что она останется со мной. Потому что она нужна мне дома. Рядом.

Но я не могу себе позволить так сделать.

- Так будет лучше для тебя, Ян. И для Катюши.

Я только морщусь на слова мужа.

- Вот как, - раздраженно шепчу я.

Мое материнское сердце сейчас просто взорвется к чертовой матери и прошибет мне ребра.

Оно так быстро стучит в груди, что я едва не теряю сознание.

Хотя мозгом я прекрасно понимаю, что Витя спасает меня сейчас.

Если Катюша останется со мной, то обязательно закатит истерику. И будет требовать простить папу. Наивно и по-детски будет бунтовать, не понимая истинной причины нашего с Витей развода.

А может сказать ей?

Вдруг моя дочь меня поймет, как униженную и оскорбленную женщину? Вдруг прочувствует, как подло и низко поступил ее отец?

Глупая мысль, которую я тут же отгоняю.

Не поймет и не прочувствует.

Ей десять лет.

И ее психика точно не готова к такой правде. Лучше пусть думает, что это я виновница разлада в нашей семье. Пусть считает, что это я горделивая дура, которая не может простить какую-то там обиду.

Я переживу.

И постепенно налажу отношения с дочкой. Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать ей правду. Когда она будет взрослее и сможет понять женщину, которой муж изменил с ее лучшей подругой.

Сейчас дочка точно меня не поймет.

- Катюш, - хриплым шепотом произношу я. – Не забудь взять с собой учебники.

- Я помню! – со злостью прыскает дочь.

Поджимаю губы. Голова идет кругом.

Прикрываю веки и облокачиваюсь на стену.

- В следующее воскресенье я привезу Катю к тебе, не переживай. Она немного остынет. Я постараюсь ей донести, что тебе тоже сейчас не просто, и она должна тебя поддержать.

Сильнее стискиваю челюсти от слов Вити. И воздух будто сгущается надо мной. Становится вязким и липким.

Витя говорит правильно, только мне от этого не легче. Кате надо остыть, а мне принять тот факт, что нас ждет совместная опека. Пока что Витя будет забирать только дочь, а после и сына.

Раньше мне казалось, что я отхватила самого лучшего мужчину на свете.

Красивого, сильного, смелого, обеспеченного.

Мне можно было позавидовать. Я и сама себе порой завидовала, когда Витя на руках меня носил и пылинки с меня сдувал. Казалось, что мне не может так повести – любящий муж и прекрасный отец.

Отличный семьянин.

Оказалось, что мне не повезло.

Витя обычный. Такой же, как многие. Просто кобель, который даже моей лучшей подружкой не побрезговал, стоило побольше выпить.

- Я готова, - Катя выходит из своей комнаты.

Гневно мажет по моему лицу таким темным взглядом, что мурашки идут где-то глубоко под кожей.

В одно мгновение жизнь нашей семьи перевернулась с ног на голову. Все, что было привычным, просто перестало существовать.

Теперь нам предстоит выстраивать новую реальность, где мы не муж и жена, а бывшие супруги и родители общих детей. Где нас объединяют только маленькие человечки, которых мы привели на свет, чтобы вместе любить их и оберегать.

Для детей мама и папа – это одно неразрывное целое. Нашим детям не повезло.

Мой муж целует Марика в лоб. Смотрит на него с отцовской теплой любовью.

- Пока, малыш, - тихо шепчет Витя.

Я даже вздрагиваю. Мне хочется остановить все это безумие. Я сильно прикусываю язык, до боли, чтобы сейчас не дать слабину и не прогнуться.

Мы с Витей приняли решение. Мы сняли обручальные кольца. И он готов меня отпустить.

Я не должна сейчас хвататься за какие-то невидимые соломинки и пытаться возвести из пепла нашей любви новый мир. Потому что если я сейчас не отпущу Витю, то потом пожалею об этом.

Я сделаю вид, что простила его пьяную измену. Но я всегда буду о ней помнить.

Я буду, как безумная, искать улики и подозревать мужа в новых проступках.

Да и как мне ложиться с ним в одну постель после нее… Витя стал для меня грязным, использованным, противным.

Каждый раз, когда он будет ко мне прикасаться, я буду вспоминать о его предательстве. И, рано или поздно, я доканаю его своими вечными подозрениями.

Либо мои подозрения однажды подтвердятся, ведь предавший раз обязательно снова предаст.

У меня больше нет доверия к мужу. И моя секундная слабость ничего сейчас не значит. Да, мне больно. Больно так, словно канатами все тело стянуло.

Но я должна его отпустить.

- В понедельник я начну готовить документы. Думаю, что на следующей неделе мы сможем встретиться с адвокатом, - тихо говорит Витя, когда укладывает Марика в его кроватку.

Катюшка стоит в коридоре и ждет.

- Хотелось бы побыстрее развестись уже, Вить.

- Это не так просто, Яна. У нас новорожденный сын. Суд будет учитывать интересы ребенка, а ребенку нужна полная семья.

Его слова оставляют на моем сердце новые кровоточащие шрамы.

- Я постараюсь все уладить в кротчайшие сроки, - обещает Виктор.

- Постарайся.

Выхожу в коридор, чтобы проводить почти бывшего мужа и дочь.

- Я буду по тебе скучать, солнышко, - с трудом выдавливаю из себя, заглядывая Катюшке в глаза.

Глава 21.

Осторожно выхожу из подъезда и придерживаю мужу дверь. Он выносит автолюльку, в которой напряженно кряхтит Марик.

- Ян, ты уверена, что мы поступаем правильно? – спрашивает Виктор, когда мы уже сидим в машине.

Я нервно выдыхаю, рассматривая пальцы на руках. Я стервозно настаивала на разводе. Писала Вите глупые сообщения, чтобы он как можно быстрее запустил бракоразводный процесс. И вот этот день настал.

- Уверена, - тихо отвечаю я. – Как там Катюшка?

- С ней все хорошо, - отстраненным голосом проговаривает Виктор и трогает машину с места. – Знаешь, она пока еще злится и не верит, что мы с тобой действительно разведемся.

Я и сама в это не верю.

Когда осталась с Марком одна на выходных, мне просто казалось, что Катюшка и Витя уехали куда-то развлекаться. И мое глупое наивное сердце было уверено, что они вот-вот вернутся. Мы вместе сядем за стол, как раньше, поужинаем чем-то вкусным, посмотрим какой-нибудь фильм. Я и Витя снова ляжем спать вместе и утром проснемся в одной постели.

Только теперь до меня доходит – это точно конец.

Виктор везет меня в суд, чтобы я подала заявление на развод.

- Я хочу, чтобы ты знала, Яна. Я не перестал тебя любить. И если ты захочешь…

- Я не захочу, Витя, - перебиваю мужа на полуслове.

- Я понял.

Сейчас мы рвем то, что плотно срослось за долгие годы счастливой совместной жизни. Режем по живому. Без анестезии. Поэтому так больно.

Но боль обязательно утихнет.

Может, через неделю, месяц или год…

Я не хочу ковыряться в себе и искать причину измены. Я была хорошей женой. И я искренне любила и доверяла.

И если Витя думает, что я смогу стерпеть его пьяное предательство, то он очень сильно ошибается.

Пока я в суде пишу заявление на развод и подаю документы, в том числе соглашение по имуществу, Витя качает Марика на руках. Я стараюсь не смотреть на мужа.

Он хороший отец.

Именно поэтому Катя и выбрала уехать с ним.

В моменте все таки поднимаю взгляд на Витю. Он смотрит мне прямо в глаза.

Я хорошо знаю этого мужчину.

И сейчас точно вижу, что ему жаль. Он жалеет, что все получилось именно так. И он раскаивается в своем проступке.

Рука дрожит, когда ставлю последнюю подпись.

- Все, - шепчу я.

- Отлично, - с тихим раздражением выдает Виктор.

Вновь поднимаю взгляд на его лицо. Мимолетный взгляд глаза в глаза, который меня обжигает, и мой муж просто отворачивается. Качает Марка, словно ничего не происходит.

А может, мы все таки поторопились…

Закусываю губу до боли.

- Не смотри на меня больше так, Вить, - прошу я.

- Как? – рычит в ответ, стоя ко мне спиной.

- А то ты не знаешь как, - неуютно ежусь.

Чувствую себя глупой стервой, которая безжалостно рушит семью. Которая наплевала на детей и на одиннадцать прекрасных совместных лет, на общие планы на старость.

Я ведь ни в чем не разобралась. А факты то не сходятся. Пока Лиза уверяет, что у нее с моим мужем давно появилось взаимное притяжение, Витя эту сучку просто люто ненавидит. И это читается по его глазам.

Эта дрянь Лиза сказала, что она и мой муж друг другу любят, а я ей, получается, поверила? И сейчас готова отдать моего мужчину другим женщинам?

Вот этого? Который на меня смотрит так, словно сам с трудом держится. Мы как будто на похоронах сейчас.

Собираю бумаги и отношу их в кабинет. Нам дают три месяца на возможное примирение.

Прекрасно.

У меня есть время, чтобы попытаться хоть что-то выяснить. Может, стоит еще раз поговорить с мужем и выяснить у него подробности той ночи.

Или даже пообщаться с Лизой.

Или просто замолчать, притихнуть и посмотреть, что вообще будет происходить дальше.

Не мог мой Витя вот так… он меня любил все эти годы. И даже поводов для ревности не было. А теперь я скатилась в пучину истеричной жалости к себе и обвиняю мужа во всех смертных грехах. Я дальше своего носа не вижу.

Включила обиженку. Нежная ранимая фиалка, которая выпустила шипы и жалит самого дорогого своего человека.

Какая дура…

Тяжело вздыхаю, встряхнув головой. Прядь рыжих волос пружинит мне по лбу.

Включи голову, Яна. Тебе почти сорок, а ты ведешь себя как неадекватная стерва.

В первую очередь, конечно, меня волнует моя дочка. На следующей неделе она вернется ко мне и семь дней проведет со мной.

Одна бессонная ночь сменяет другую. Я отсыпаюсь днем вместе с сыном, выхожу с ним на прогулки по парку возле дома. Я затушила в себе ядовитую обиду, и теперь просто наблюдаю. Если Лиза решила забрать моего мужа себе, то она обязательно скоро объявится.

Витя переезжает в съемную квартиру в наш подъезд.

Мы теперь соседи.

Я живу на седьмом этаже, а Витя – на пятом.

Катя ко мне даже не заходит, а я терпеливо даю ей время побыть с отцом. Мне нужно выстроить мостик доверия с дочкой. Именно она может принести мне важные новости, поделиться со мной, как с подружкой, папиными секретами.

Сегодня. Катюшка должна вернуться сегодня вечером.

Я готовлю ужин и жду.

Слышу скребущиеся шорохи за дверью и иду открывать.

- Привет, мам, - тихо произносит Катюшка, стоя на пороге нашей квартиры.

- Привет, - краешки губ расплываются в улыбку. – Я по тебе соскучилась.

Катюшка опускает взгляд, вздыхает как-то напряженно. Серьезная и сосредоточенная.

- Я забыла у папы учебник по литературе, - виновато шепчет она.

- Не страшно, сбегай и забери.

- Мам… - дочка чем-то явно взволнованна.

И она не спешит переступать порог квартиры, отчего я тоже напрягаюсь.

- А можно я еще недельку поживу у папы? – поднимает на меня умоляющие расширенные глаза.

Мне хочется вцепиться в Катю и затащить ее к себе. Сжать ее в своих руках крепко-крепко и больше никогда не отпускать.

Но я так не сделаю.

- Просто папа очень по тебе скучает. Ты тут не одна, а с Мариком. А папа ведь совсем один останется.

Глава 22.

- Кажется, он подрос, - Витя прижимает Марика к груди и вглядывается в его серьезное детское личико.

Я ставлю тарелку с пастой на стол. По спине сквозит неприятный холодок.

Между нами напряжение, которое сложно игнорировать.

- Я скучаю по тебе, сынок, - шепчет Витя, а я только прикрываю веки.

Закусываю губу до боли.

- Скоро ты подрастешь, и я буду забирать тебя к себе, - продолжает Витя.

Катюшка внимательно рассматривает меня. Ее детские любопытные глаза прямо за душу меня хватают и сдавливают что-то внутри. Мне не по себе.

Предчувствие какое-то нехорошее.

- Пап, ты садись, тут у мамы паста с грибами, - проговаривает дочь, и я, наконец, отмираю.

Тяну руки в Марику, чтобы забрать сына.

- Не надо, - шепчет Витя. – Я правда по нему скучаю, Ян. Не забирай его у меня.

- Я хочу положить его в кроватку и поужинать… вместе, - лепечу я.

- Вместе, - Витя качает головой и самодовольно ухмыляется.

- Что-то не так? – прищуриваюсь.

Виктор поджимает губы, вглядывается в лицо Марка. В его взгляде сквозит что-то холодное, неживое. Зрачки устало блестят.

- Катюш, иди к себе в комнату, - просит Виктор.

Невольно нахмуриваю брови.

К серьезному разговору я сейчас не готова. Я безмерно устала. Во мне липкая паутина из женского бессилия перед мужской изменой сплелась с нитями отчаянного желания вернуть то, что было раньше.

Я не могу смотреть на Витю без боли.

И думать о нем спокойно не могу.

Складываю руки под грудью, в горле застряли раскаленные камешки.

Думала, что смогу вырвать мужа из своего сердца. Вырезать его из под своей кожи и забыть. А в итоге я хватаюсь за любую мысль, чтобы найти оправдание его измене. Борюсь с желанием позвонить Лизе и выяснить у нее хоть какие-то подробности, будто я по голосу бывшей лучшей подруги смогу распознать ложь.

Или найду крупицы обмана в виноватом и раскаявшемся взгляде мужа.

Или дочь принесет мне какие-то новости, которые помогут мне распутать этот клубок.

Не верю я, что Витя мог вот так запросто променять меня на другую. Но копнуть глубже страшно.

Страшно, что в итоге я найду не оправдания для любимого мужчины, а очередные доказательства его предательств.

Катюшка маленькой мышкой крадется мимо нас в свою комнату.

- Это просто ужин, - сипит мой охрипший голос. – В конце концов мы родители двоих детей, Витя. И нам нужно выстраивать мосты, чтобы…

- Чтобы что? – недовольно уточняет мой муж.

От его взгляда холодно.

- Чтобы не навредить детям.

- Знаешь, Яночка, - ядовито срывается с его губ.

Это «Яночка» кислотой разъедает мне плоть. Оставляет ожоги под кожей и чешется.

- Я долго не мог понять, как же так получилось, что Лиза оказалась в ту ночь в моей постели, - шелестит голос Вити.

Я упираюсь бедрами в стол, чтобы держаться на ногах. Не нравится мне тон мужа. И его холодный взгляд заставляет меня дрожать, как от озноба.

- А теперь я думаю, а не ты ли подложила под меня свою подругу?

- Что? – голос парализовало, и я шевелю одними губами.

- И почему моя жена с пеной у рта настаивала на разводе? Разве любящая женщина не захочет выяснить подробности, докопаться до сути? Тем более когда ее муж на коленях стоит и умоляет не рушить семью.

Я понимаю, к чему он клонит.

И он явно дошел до таких размышлений не самостоятельно. Уверена, что это моя свекровь ему напела.

- Витя, я…

- Может, ты хотела заполучить квартиру, машину, алименты и жить ни в чем себе не отказывая?

- Ты с ума сошел? – округляю глаза. – Как ты можешь меня в таком обвинять?

- Очень удобно, Яночка. Подложить под меня шлюху Лизу, чтобы при разводе завладеть имуществом.

- Это же абсурд, Витя. Ты ведь… - в горле першит, а от лютого ужаса голос дрожит. – Ты ведь не веришь в этот бред! Я любила тебя! И я бы не стала вот так…

- Все складывается. Одна пьяная ночь, твоя подруга в нашей супружеской постели, а потом твои требования о разводе и разделе имущества.

- Ты ведь знаешь, какая я, Вить, - испуганно оправдываюсь. – Я бы не стала ради выгоды заниматься такими махинациями. Тем более у нас только родился сын.

- Да. Но и ты меня знаешь, Ян. И я бы тоже не стал осознанно трахать других баб, потому что это слишком низко. Но ты веришь в мою измену.

- А ты веришь, что я меркантильная тварь?

От напряжения по лицу Вити скользит темная тень.

- Я не знаю, чему верить. Но нашей семьи больше нет. Ты подписала документы о разводе, и это стало жирной точкой. И я больше не буду с тобой таким добрым.

Глава 23.

Я и представить не могла, что вся эта ситуация вывернется вот таким образом.

Обвинять меня в том, что я ради выгоды подложу под мужа свою подругу…

Прижимаю ладонь к губам. В кончиках пальцев ток. И, кажется, даже потолок качается над моей головой.

А на столе прямо передо мной лежит телефон. Я прожигаю его ненавистным взглядом.

Получается, что новость об измене любимого мужа накрыла меня до такой степени, что я стала слепой идиоткой. Я рвала и метала. Я не слушала. Я тонула в собственном горе, захлебывалась отчаянием, терзала сама себя.

Да, я настаивала на разводе. И я не хотела слушать оправданий. И даже виноватые глаза Вити и его слова о том, что он бы никогда осознанно мне не изменил не смогли вытравить из меня отправляющую мысль, что я несчастная преданная женщина.

Я закрылась в собственной раковине. Завязала себе глаза, строила из себя гордую оскорбленную стерву, сочилась черной жижей и тонула в чужой лжи.

Проще было все разрушить, чем постараться услышать Витю.

Мы могли бы во всем разобраться. Вместе, как он просил. В сложные времена семья должна объединяться и выгребать к берегу, а эта буря нас окончательно погубила.

В тот вечер Витя ушел, так и не попробовав мою пасту. За ним почти сразу убежала Катюшка. Я положила ей еды с собой в контейнер, потом мне пришло сообщение от дочери: «Спасибо, очень вкусный ужин!».

На следующий день Катюшка приходила ко мне в гости, но пробыла совсем не долго. Расплакался Марк, и дочка улетела обратно к отцу.

Витя молчит.

Не пишет, не звонит. И я его не трогаю.

После его слов о том, что он больше не будет со мной добрым, чувствую себя в западне. Мне в сердце словно впились занозы. И теперь я вся в гнойных нарывах и кровоточащих ранах. Я не боюсь, что Виктор оставит меня без квартиры и алиментов.

Меня больше страшит мысль, что мы можем навредить нашим детям, если начнем делить их.

Теперь я точно знаю, что мы оба запутались.

У Лизы, вероятнее всего, был только один план – поссорить меня с Витей.

Развести нас по разные стороны.

Чтобы мы возненавидели друг друга и все сломали.

Я так часто расхваливала Витю при ней, делилась счастливыми моментами. Рассказывала, что мой муж даже завтраки по выходным приносит мне в постель.

Блинчики у Виктора получались просто объедение. Тонкие, с хрустящими краями.

И сырники он готовил просто идеально. На кухне всегда стоял этот приятный аромат поджаренного творога и ванили.

Я пыталась научиться готовить также, но во вкусных завтраках ему просто нет равных.

А еще я рассказывала Лизе об успехах мужа на работе. Хвалилась подарками, которые он мне дарил. Даже о наших планах на будущее говорила с ней.

Я показывала Лизке красивые наборы кружевного белья, которыми соблазняла мужа.

И если я была наивной дурочкой и в нашей дружбе видела только взаимоуважение, поддержку и сестринскую любовь, то Лиза могла начать гнить от черной зависти.

И эта зависть ее отравила.

Тяжело вздыхаю и беру в руки телефон.

Если я продолжу сидеть в коконе, то ничего не выясню.

И Витя облил меня холодной водой и отрезвил, когда сказал, что если уж я верю в его осознанную измену и их с Лизой неземное притяжение, которое они так долго скрывали, то и он поверит в мою корыстную натуру и жажду выгоды.

Долгие гудки кружат голову. Во рту пересыхает от ожидания.

- Яночка, - ядовито цедит моя бывшая лучшая подруга. – Рада тебя слышать.

- Ты наврала мне про вашу с Витей любовь, - говорю я. – Зачем?

- Я не наврала. Мне и правда давно нравился твой муж.

- Только ты ему никогда не нравилась, Лиза. И он бы не стал спать с тобой, если бы не напился в ту ночь.

- Неужели ты решила его простить? Гордости нет, да? – с ехидством усмехается Лиза.

- Я не уверена, что у вас и правда что-то было. Ты все подстроила?

- Подстроила? – возмущенно охает моя бывшая подружка.

Я сижу, словно на иголках. Пытаюсь зацепиться хоть за что-то в ее голосе, словах, тоне. Найти зацепку, которая стала бы оправданием для моего мужа.

Я хочу подробностей от Лизы, даже если они меня уничтожат.

- Может, я немного и схитрила, когда приехала забирать Витю от Стаса. И да, возможно я на что-то надеялась, Яна. Но я не приставала к твоему мужу. И я его не соблазняла. Он сам! Сам залез ко мне в трусы. Я его останавливала! – Лиза нервно всхлипывает.

Я сильно морщусь от ее слов.

Я ей не верю.

Впервые в жизни я ей не верю.

Раньше Лиза всегда казалась мне искренней и милой. Моя добрая подружка, которая вместе со мной взрослела, не могла оказаться в моих глазах лгуньей. И я всегда оправдывала ее и защищала.

Но теперь все изменилось.

Я питаю к Лизе брезгливое отчуждение.

- Я говорила Вите, что он совершает ошибку, но ему было плевать! Он нагло, нахраписто и властно залез в мою душу, а потом и в трусы! И да, секс с ним действительно шикарный. Ты не врала.

Вздрагиваю от такого признания.

- Витя твой, пожалуй, в пятерке лучших моих любовников, Яна.

Меня тошнит.

И дышать становится нечем.

Горечь во рту смешивается с металлическим привкусом крови.

- И он сказал, что давно в меня влюблен. И что он скрывал свои чувства ко мне. А я просто ему поверила. Поверила и отдалась. Так что не надо меня обвинять теперь, дорогая подруга. Я в этой ситуации тоже жертва.

- Ты не жертва, Лиза. Ты наглая дрянь.

- Называй, как хочешь. Только это не отменяет того факта, что твой муж изменщик и врун.

- Чего ты добиваешься, Лиза? – хрипло шиплю я, прижимая ладонь ко лбу.

У меня мучительно болит голова.

- Я отошла в сторону, Ян. Я больше не лезла к Вите с разбирательствами. Но вот только…

Она замолкает. А затем просто обрывает звонок, оставляя меня в тихом замешательстве.

Только что?

У их ночи есть последствия?

Неужели она забеременела от Вити? Мало вероятно, что одна ночь могла привести к такому. И Лиза взрослая женщина, которая всегда следила за контрацепцией.

Глава 24.

- Я собираюсь за Катюшей, - вместо ответа скалится на меня Витя.

- Когда ты общался с Лизой в последний раз? – в моем голосе нотки стали.

- Ты с цепи сорвалась, Яна? Что происходит? – Витя только руками разводит и улыбается, нагло глядя мне прямо в глаза.

Его как будто подменили.

Нет больше в его взгляде искренних и теплых чувств ко мне. Смотрит мрачно и прямо, в потемневших радужках скопилась ненависть и презрение. И раздражение.

Я знаю, что вела себя отвратительно. Гордо вскидывала подбородок и воротила носом. И я действительно слишком быстро отказалась от мужа, чем с легкой подачи свекрови и вызвала в нем все эти идиотские подозрения. Уверена, Тамара Степановна продолжает настраивать своего сыночка против меня.

Но я не падкая на деньги, и мне не нужны от Виктора его квартиры и машины. Я даже подумать не могла, что все вот так вывернется. Буквально наизнанку. С ног на голову.

Витя шумно выдыхает, вглядываясь в мое лицо.

- Ян, ты уже не кормишь грудью. Может, стоит попить какие-то таблетки от нервов? Ты меня пугаешь, милая…

- Что с тобой происходит? – загнанно шепчу я.

- Со мной? Я смирился, и я собираюсь жить дальше. А что с тобой? Тебе точно можно доверить младенца?

Эти его вопросы, как ржавые иглы мне под кожу. Больно и мерзко.

- Витя, я звонила Лизе, - глухо шепчу. – И я не верю ей, Вить. Ни одному ее слову не верю.

- Разве это теперь имеет значение? – вскидывает бровь и смотрит на меня сверху вниз.

От его взгляда мороз по коже.

- Мы разводимся, Яна. По твоей инициативе.

Он нарочно мокает меня мордой в грязь.

- Тебе мама что-то наговорила, да? Вить… я…

- Моя мама тут ни при чем, - прищуривается. – Просто что-то исправлять и менять надо было раньше.

- Ты обвиняешь меня в том, что я слишком остро отреагировала на твою измену?

Витя поскрипывает зубами от гнева.

А я только плотнее прижимаю к себе Марика. Он морщит носик, будто собирается заплакать.

Да что вообще с моим мужчиной случилось? Вот так резко и бесповоротно поменять мнение обо мне он просто не мог.

- Вить, я не такая, и ты меня хорошо знаешь. Разве я могла бы подложить под тебя Лизу?

- Я уже ничему не удивлюсь, - насмешливо растягивает губы в улыбке.

Я тону в липкой тине его безразличия.

Кто-то настроил Витю против меня за короткий срок. И это вряд ли получилось бы у Тамары Степановны.

Свекровь и раньше пыталась очернить меня в глазах мужа. Давала непрошенные советы и была остра на язык. Было время, когда она утихала, потому что и я и Витя давали отпор и тысячу доводов, почему ей лучше оставить нас в покое.

Я присутствовала на семейных застольях и была нейтральной, скорее даже доброжелательной. Когда я забеременела мальчиком, Тамара Степановна на радостях вновь стала совать свой нос в нашу семью и раздавать советы, но Витя никогда ее не слушал.

Не воспринимал всерьез колкие и необоснованные обвинения своей матери в мой адрес.

И я сомневаюсь, что сейчас на моего мужа повлияла именно она.

Но если не она…

Значит, помимо Лизы есть кто-то еще, кому наша семья перешла дорогу.

- Вить, а Лиза случайно не общается с кем-то из твоих знакомых, партнеров? – осторожно спрашиваю я. – С кем-то, кто мог желать тебе и мне зла?

Он наклоняет голову на бок и рассматривает меня напряженно. Этот его взгляд… темный, с недобрыми тенями. Безжалостный. Витя словно готов размазать меня по полу прямо сейчас. Раздавить. Испепелить.

- Я просто не понимаю, что происходит, - не выдерживаю и отвожу взгляд в сторону. – Такое чувство, что кто-то намеренно разводит нас с тобой в разные стороны.

- У тебя паранойя, Яночка, - цедит сквозь зубы. – Просто твой муж оказался кобелем, отымевшим твою любимую подружку. А ты оказалась слишком гордой, чтобы попытаться сохранить брак и вместе докопаться до истины.

Ком подкатывает к горлу.

- Вить, ты ведь… ты ведь разбираешься в этой ситуации с изменой? Что ты узнал? У вас правда все было?

Витя озирается по сторонам.

- Как думаешь, сколько ушей нас сейчас слушают? – шепчет Витя.

- Что?

- Соседям ведь интересны всякие сплетни, - равнодушно выдает он. – Как думаешь, нас сейчас подслушивают?

- Вить, я с тобой о серьезных вещах разговариваю. У тебя правда было с Лизой?

- Наверно, - пожимает плечами.

А я снова смотрю на своего мужчину, как на незнакомца. Он больше не «мой мужчина». Не тот человек с широкими плечами, за которого я могла спрятаться как за гранитную стену.

И я больше не «его девочка». Меня теперь не нужно оберегать и защищать.

Поэтому он так со мной говорит. Высокомерно и отстраненно.

Он сдался? Неужели сдался? Мой Виктор не мог вот так просто отступить и пустить все на самотек. Он бы обязательно копал до истины, поставил бы всех на уши, весь город бы перевернул.

- Если у вас действительно все было с Лизой, то она теперь может быть от тебя беременна, - говорю я.

- Нет.

Вопросительно смотрю на мужа.

- Мы предохранялись. Это я точно знаю.

- Вот как, - опускаю голову и поджимаю губы.

А я вдруг решила, что Лиза привезла его пьяного домой, а утром проснулась с ним в одной постели и сказала, что ночью они страстно и долго занимались любовью. Выходит, у них все же была близость.

Ком тошноты молниеносно подходит к горлу.

В кармане халата вибрирует мой телефон. Придерживая Марика, я неуклюже выуживаю мобильник. На экране фотография моей Катюшки.

- Да, милая? – прижимаю телефон плечом к уху.

- Мам! Мама! – заплаканный дрожащий голос дочери взвинчивает мой пульс.

- Что случилось?

- Мам, ты можешь за мной приехать?

- За тобой собирается папа…

- Нет! – вскрикивает Катюша. – Мам! Приезжай ты! Пожалуйста, мама!

Витя не отводит от меня прямого тяжелого взгляда. А у меня горит в груди огнем, и пульс учащенно долбит прямо в висках.