Измена. Подарок от мужа

Глава 1

Сегодня фраза «не бывает чужих детей» для меня заиграла новыми красками.

Когда среди своих детей я увидела чужого ребёнка — мальчика четырёх лет, державшего плюшевого мишку.

— Мама, мы ведь его оставим, папа сказал, что ты не будешь против! — воскликнула Кира, моя старшая дочь.

У меня будто из-под ног вырвали землю. Я сейчас упаду на персидский ковёр, растянутый в холле.

Температура в комнате взлетела. У меня даже не осталось пары слов, чтобы что-то добавить.

Как же он похож на мужа!

Те же скулы, нос и пронзительные черные глаза.

Если бы мне показали пару сотен детей одного возраста и пола, я бы безошибочно нашла сына моего мужа.

Мне даже не нужен был тест ДНК.

Мальчик, бросив на меня испуганный взгляд, будто я единственное препятствие его счастливой жизни, радостно обнял Киру.

— Какой он милый, мам! — радостно отозвалась Кира. Она всегда хотела братика, как и мой муж, мечтавший о наследнике.

Только я, дура, никогда не слушала свою мать, которая хриплым, прокуренным голосом твердила мне:

— Дорогая, он тебе изменит! Ты нашла мужика в точности как твой отец. Он у тебя был козлом.

Почему её житейская мудрость проскочила мимо меня?

На все вопросы детей я молчала. Мне нечего им сказать. Осознав, что от меня добиться нечего, они решили с малышом играть в прятки, замотав ему глаза моим бежевым платком.

Я сглотнула.

Мой взгляд протаранил отца ребёнка и моего мужа Тимура. Двенадцать лет брака, слитые им в унитаз. Он же сохранял свою привычную осанку и невозмутимый вид.

Его острые скулы и чёрные тяжёлые глаза опустились на меня. На лице я не увидела раскаяния и сожаления. Тимур никогда не поддавался таким слабостям.

Даже в этот разрушительный момент, когда вся моя жизнь рассыпалась на цветные осколки, его внутренний железный стержень даже не погнулся.

— Тимур, — начала я, но воздух моментально ушёл из моих лёгких, меня хватило только на тяжёлый выдох.

— Поднимемся наверх и всё обсудим, — сказал он с твёрдой выдержкой.

— Нет, — зашипела я сквозь зубы, как змея. Какого чёрта творится в моём доме? Почему дети играют…

Я кусаю губу и понимаю, что спокойствие начинает меня покидать. Я сжимаю кулаки и готова врезать, наброситься на него, вцепиться.

ДЕТИ!

Они громко кричат и мешают мне это сделать.

НЕНАВИЖУ!

Злость прокатывается по моему лицу.

— Не при детях, — раздаётся его холодный голос.

Конечно, у меня в голове вырастает барьер, готовый защищать его всеми силами. Это же Тимур, он не мог мне изменить.

ТИМА НЕ ИЗМЕНЩИК.

Кричит мне внутренний голос, который ещё больше раздражает меня. Ребёнок… кто он?

Хотя по очертаниям лица, по глазам — это его сын! Его!

Меня потряхивает, и дрожь весело разбегается по всему телу. Я ступаю к лестнице; ноги будто залили бетоном.

— Мама, ты с нами будешь играть! — весело кричит младшая дочь Тася. Она хватает меня за руку и пригвождает своими голубыми глазами. Моими.

— Нет, Солнышко, нам с папой надо серьёзно поговорить, — легко и мягко, насколько это возможно, говорю я. Милое детское личико мне улыбается, и её ручки отпускают мою руку.

Она убегает с желанием превратить весь мой убранный холл в большой бардак. Но ей не потягаться с отцом, который устроил в моей душе хаос.

Я иду вперёд, поднимаясь по крутой лестнице, и когда моя нога ступает на второй этаж, я резко разворачиваюсь. Цепляюсь рукой за перила и ощущаю, как моё сердце, будто пробежав стометровку, решило вырваться из груди.

Он спокоен, как огромная гора, обошёл меня и встал возле своего кабинета, который закрывала дубовая дверь. Он её открывает, приглашая меня, но я отказываюсь куда-либо идти.

— Кто это? — слова сами вырываются и требуют скорейшего ответа. Всё тело напрягается, готовясь к нокауту.

— Мой сын, его зовут Глеб, — говорит он сухо, твёрдо и обыденно. Так же говорят, когда заказывают кофе или картошку с соусом.

От этого по всей коже начинает жечь. Кожа — моё слабое место в организме.

— В смысле, сын?!

— Мой незаконнорождённый сын, Мия, успокойся. Так сложились обстоятельства. Пока я тебе ничего объяснить не могу, но скоро ты всё узнаешь.

На меня словно упала бетонная плита, переломав все кости. Я даже перестала чувствовать боль от шока.

— Тима, всё нормально? Ты в дом привёл сына от своей любовницы?

— Да, она заболела, можно сказать так. Его мать больше не может ухаживать за ним. Мне пришлось у неё его забрать. Поэтому воспитывать будешь его ты, как собственного ребёнка. Не мне тебя учить. Это делаешь ты отменно, — раздаётся его голос, который режет мне слух. Будто скребёт по стеклу.

Глава 2

— Тимур, как тебе вообще пришло в голову познакомить его с нашими детьми? — тяну я, пытаясь осознать, что он натворил.

— Куда мне его вести, на улице оставить?! — рявкает он.

Надеюсь, дети не поняли, кто этот мальчик. Возможно, Кира расценила это как очередную отцовскую шутку. Вот только мне становится страшно, когда всё вскроется и они узнают об измене отца.

Мамочки, меня бросает в жар, и я жадно хватаю воздух.

— Что ты им сказал? Как ты объяснил, кто он? — Ядовито спрашиваю я, вскакивая на дыбы. Как разъярённая кошка, у которой пытаются отнять детей.

Ненавижу.

Никогда не думала, что он предаст, ударит в спину. Для меня дом — священное место.

Я не хотела себе такую же семью, как у матери. Где отец в мой пятый день рождения заявил маме:

— Прости, но твоя подружка трахается лучше.

Я всё делала, чтобы не повторить её ошибок. Вроде у меня получилась семья, где не нужно ждать подвоха. Сегодня, в этот счастливый день, мне нанесли удар.

— Я сказал, что он двоюродный. Ты думаешь, я совсем мудак? Не собираюсь им ничего говорить, пока что. Успокойся, соберись уже. Мне нужно время, чтобы во всём разобраться, потом объясню.

— Что ты мне объяснишь? Тимур, прости, но нам больше не о чем разговаривать, — констатирую я, рыща взглядом по коридору.

Хочется схватить что-то тяжёлое и врезать ему, чтобы сбить это спокойствие.

Он выкручивает ситуацию в свою пользу, выставляя себя прилежным отцом, хорошим семьянином. В его глазах я — сумасшедшая, неуравновешенная дура, которая постоянно устраивает концерты.

— Спокойно, — раздаётся его командирский голос, от которого я вздрагиваю, но не поддаюсь.

Двенадцать лет семейной жизни научат многому. Особенно хорошо понимать человека, с кем живёшь.

— Двенадцать лет, — повторяю я проклятую цифру. Почти тринадцать.

— Да, Мия, двенадцать лет ты прожила со мной. Поэтому прошу, пойми меня и перестань устраивать концерты, — он давит, вглядываясь в моё подавленное лицо.

— Как ты можешь говорить так спокойно о своих изменах? — буквально шепчу, дивясь его выдержке.

Он ведёт себя так, будто я пришла к нему на покаяние, потому что притащила ребёнка, чей отец неизвестен.

— Мия! Очнись, я один раз ошибся. Да, трахнул его мать, признаюсь. Это было один раз, и больше я её не трогал. Хватит устраивать концерт. Что ты хочешь от меня услышать?!

Он развёл руки, будто решил меня взять в свои объятия.

Да, эта дура Мия всё проглотит. Ей можно вешать любую лапшу на уши. Почему нет?

Ну да, можно же сунуть каждой второй, а если родится ребёнок, почему бы не отвести его жене? Дура Мия всех воспитает.

На его лице разошлась широкая улыбка. Он теперь напоминал Деда Мороза, который принёс подарки в виде сына. «Огромное тебе спасибо!»

— Что ты сделал? — промычала я, и это был крик отчаяния.

Меня трясло, а в коридоре стало невыносимо жарко. Даже его хвалёный кондиционер не спасал.

— Слушай, короче, давай сделаем так: я виноват, признаю, и так далее по списку. Можешь меня ругать, обижаться, главное — не выноси мне мозг. У меня сейчас проблем по горло. Правда, не продохнуть. Поэтому делаем так: сейчас привезут еду из ресторана, мы все поедим, посмотрим мультики и ляжем спать.

— Пошёл ты! — вырвалось у меня. Я не дала ему договорить весь этот бред.

— Сейчас приедет еда из ресторана, мы все сядем за большой стол как огромная семья. И будем друг другу улыбаться, поняла меня? Мия, не усложняй, прошу тебя! — рявкнул он, как цепной пёс.

Его глаза налились кровью, он смотрел на меня своим уничтожающим взглядом. Он так добивал своих оппонентов, обрушивая на них во время переговоров.

Хорошая тактика, но я прекрасно её знаю. Поэтому вытягиваю шею, как гусь, и смотрю в его глаза, не моргая.

Мне плевать, что будет дальше, не боюсь. Тараню его взглядом и готова схватить его за шею. Как кошка, доведённая до предела. Как голодный леопард, приготовившийся к броску.

Я не разрешу себя позорить, не дам себя смешать с грязью. Ни за что и никогда!

— Забирай своего сына от своей... — на языке вертится грубость, но не могу. Он всего лишь ребёнок. Пусть не мой, но ребёнок.

— Что ты хочешь, чтобы я ушёл из собственного дома? Выгонишь? Ты не охренела? Это мой дом, и это первое. Во-вторых, ты никуда не пойдёшь. Тебе ясно?

Я слышу другой голос, другой баритон, что-то вырвалось из самой глубины его души. Громкое, страшное.

Я даже пошатнулась от этого. Это точно Тимур? Нет, это не Тима.

Передо мной стояло что-то настолько ужасное и страшное, что меня охватил первобытный страх. Я никогда таким его не видела. Никогда.

Я вздрогнула, хотела просто убежать, чтобы собрать детей и раз и навсегда покинуть это место. Теперь мне любой приют, где дают бесплатный горячий кофе, стал роднее, чем это дом.

Глава 3

Я офигела, услышав её.

Детское лицо стало невероятно серьёзным. Она стала похожа на мою учительницу, которая посмотрела на меня презрительным взглядом.

На мою учительницу русского языка. Которая всегда давала мне понять, что это она решает, когда начнётся перемена и кто здесь кто.

Вот кто здесь я?

Второй удар в спину может оказаться смертельным. Мои глаза устремились на неё, а всё выражение лица говорило только об одном: КИРА, НЕ ПЕРЕГИБАЙ ПАЛКУ.

Но с нее как с гуся вода, она насупилась. Её руки воткнулись в бока, и теперь она похожа на огромного индюка, который не собирался никуда идти.

— Я останусь с папой! — громко повторила она, хотя об этом её и не просили.

Знаю: он стоит позади меня и злорадствует. Знаю, что не могу её бросить. И мне придётся принять ее правила.

— Прекрасно, оставайся. Таисия, ты тоже не поедешь к бабушке, — говорю прямо и не смотрю на свою вторую дочь.

Тася у меня дипломат, и это веснушчатое лицо никогда не подведёт. Ну, практически.

— Мама, а что случилось? — Она щупает почву, пытаясь выяснить, как бы не насолить сестре и угодить мне.

— Да, скажи, Мия, что случилось? — её идею подхватывает Тимур.

Я окружена, просто разбита. Орать при всех, что отец ваш козёл, — не самая лучшая идея, когда тебя трясёт, а сердце словно объявило скачки года и несётся на всех парах.

Ещё я беременна!

Кусаю губу и прокусываю её до крови. Металлический вкус, знакомый с детства, меня добивает. Я всегда, когда порежусь, кусала ранку и чувствовала этот вкус.

Теперь я точно напоминаю раненую лань, загнанную охотниками.

Раздался звонок, и все трое, что смотрели на меня удивлёнными глазами, резко повернулись.

— Принесли картошку фри, — радостно сообщает муж, и девочки прыгают в одном прыжке.

Папа молодец, папа самый добрый и лучший. Это мама у нас сошла с ума.

Дочки кинулись открывать дверь, будто сейчас к ним валится Дед Мороз с КАМАЗом подарков.

— Стой! — рявкаю я. — Я уже напоминаю себе собаку.

— Мия, перестань всем портить праздник, — укоряет он меня и глазами пригвождает к стене.

Я только открываю рот и смотрю на его недовольное лицо. Сейчас бы точно вмазала. Я продолжаю смотреть, не понимая всей ситуации: я что, виновата?

С другой стороны, он решил прикрыться детьми — это слишком мерзко. Я решаю порвать порочный круг и беру за руку Киру. Ей не нравится, и она дует губы, пытаясь увернуться.

— Нам надо поговорить! — говорю строго, и Тимур ловит меня взглядом.

Но снова раздаётся звонок в дверь. Это заставляет его оторваться от меня и открыть курьеру.

— Ваш заказ, — говорит курьер картавым голосом, в руках держит два массивных пакета, которые ударяются о ноги. Перевожу взгляд, пока он расплачивается и перекидывается фразами.

Ты, дорогой, можешь не торопиться, наговорись с ним вдоволь.

Я дёргаю Киру и веду её наверх. Упрямая девчонка готова меня кусать, вертится и сопротивляется моему решению.

— Кира! — рявкаю я на неё, и её словно прошибает током.

Кидаю взгляд на мужа. Таисия вовремя всё соображает и хватает пакеты, которые стали нашими, и тащит на кухню. Да, она будет хорошей женой.

Кира вцепляется в меня и смотрит теми же отцовскими чёрными глазами. Как она похожа на отца. Я толкаю дверь в оранжерею. Моя маленькая прихоть, точнее, убежище.

Небольшая комната, где живёт моя рассада.

Закрываю дверь и прижимаю к стене Киру, которая, глотая воздух, выпячивает свои глаза.

— Ты что творишь? — спрашиваю я, требуя от неё ответа.

Может, я слишком много хочу от детей?

У самой подкашиваются ноги, так что скоро рухну на пол. Голова ещё мутная и слабо соображает.

— Я всё равно останусь с папой, — заявляет дочь.

Что это, протест? Или своеобразный бунт?

— Девочка моя, — я сажусь на колени и смотрю в её глаза, вижу себя растерянную, загнанную.

— Мама, ничего не говори, я всё знаю.

— Что знаешь? — Её тонкий голосок вводит меня в ступор.

Холодок пробежался по спине, и я слышу её тяжёлое дыхание.

— Вы с папой разводитесь. Я всё поняла: как вы ругались и как ты смотрела на этого мальчика. Ты думаешь, я дура? Ты хочешь его бросить? Я не хочу! — заявляет она, и я понимаю, что это протест. Причём она бьёт со всей силы прямо в сердце, хочет выбить последнее.

Качаюсь, как маятник, которого завели и забыли остановить.

— Мы с папой не разводимся, — вру ей, другого выбора нет.

Хотя сама в детстве обещала своим детям не врать никогда и ни при каких обстоятельствах. Но холодок усиливается, будто врубили кондиционер.

Глава 4

Дверь моментально открылась, и в проёме появилось лицо моего мужа. Он явился как раскат грома, отчего мы обе дёрнулись. Будто нас поймали с поличным.

— Может, ты сам всё расскажешь дочери? — наношу колкий удар, наблюдая за его реакцией.

Его спокойный взгляд скользит по мне.

— Пойдёмте к общему столу, — говорит он тяжёлым тоном, опираясь на косяк двери, будто сейчас его проломит.

Наш заговорщицкий кружок раскрыт, и мне остаётся только вздохнуть.

— Я тебе, пап, помогу разложить всё на стол, — вскакивает Кира, и я понимаю, что потеряла дочь.

Он её пропускает, оттолкнувшись от косяка, и проводит по мне взглядом, закрепляя свою победу.

«Смотри!» — будто хочет сказать он. Мне остаётся лишь принять поражение. Крупные слёзы скатываются по щекам, хочется выть. Но сдаваться я точно не готова.

Не дождётся.

Вскакиваю вслед за ним и делаю несколько шагов. Все уже в столовой, и каждый занят делом, как дружные муравьи. Этот мальчик четырёх лет тащит пакет с едой.

Кира вытаскивает из черных пакетов еду. Тимур постарался на славу.

Только это еда застрянет мне в горле. Его сын, притащив пакет, под улюлюканье старшей дочери, встал и смотрит на меня большими черными глазами. Будто просит принять его в семью. Меня от этого взгляда только передёргивает.

— Мия, — зовёт меня муж, будто ни в чём не бывало.

Обычные посиделки после возвращения блудного сына.

Я встаю как вкопанная.

Запах приготовленной еды уже дошёл до меня. Мой муж, встал напротив меня и протянул мне бутылку дорогого вина — моего любимого.

Он обо всём позаботился, продумывал заранее, как вывернуть ситуацию и выставить себя в хорошем свете.

От этого мне только сильнее обидно. Четыре года ты её трахал, а может, и больше. Все это время ты приходил ко мне, трогал меня, целовал, трахал.

Собирал грязь по всему городу и лез в нашу чистую постель. Смотрел на меня наглыми глазами. Говорил, как ты любишь меня.

Моя рука зачесалась. Я хотела вмазать ему по щеке. Это было единственное, что я могла сделать, но не при детях.

Ты специально его познакомил с дочерьми, чтобы ими прикрываться. Ты все рассчитал, в своем подлом уме.

Обманщик!

— Мия, твоё любимое вино, — протягивает он мне затемнённую бутылку со строгой этикеткой.

— Ты не думал со мной развестись? — ошарашиваю я его вопросом, и он останавливается. — Если ты решил спать с другой, так бы и сказал. Это намного лучше, чем выставлять меня дурой, приводя в дом чужого ребёнка.

— Может и думал, — отрезает он от моего сердца жирный кусок.

Значит, он думал, но не мог решиться? Или его всё устраивало: дома ждала добрая, заботливая жена, которая и приготовит, и детей отведет, и уроки поможет сделать. Всегда нежная и кроткая.

А за забором любовница, с которой можно повеселиться и отдохнуть. Как прекрасно ты устроился, мой прекрасный муж!

— Что же ты не сделал? Что тебе помешало? Или, Тимур, может, ты нас сравнивал? Я всё это время участвовала в конкурсе? Ну, расскажи, кто из нас лучше готовит? Почему ты со мной остался? Или всё-таки я лучше трахаюсь? Может ты подумал о своих девочках?

Он усмехнулся и окинул меня недовольным, злым взглядом. Потом резко схватил за руку. Дети были заняты и не видели, что между нами конфликт.

— Не обнадеживайся, Мия, в постели ты брев…

— Что?! — вырвалось у меня, и слёзы залили глаза.

— Ладно, прости, я просто тебя сильно люблю, вот и всё. Это вырвалось. Перестань меня бесить и выносить мозг. Если хочешь поговорить, ночью я готов тебя выслушать.

— Бревно, ты хотел сказать бревно! — восклицаю я.

Почему я себя почувствовала Буратиной? Тупым поленом, на котором присели путники.

Мой рот открылся, и я в ступоре стояла, глядя на него. За этот один день я узнала о себе столько, сколько не знала за всю жизнь. Бревно.

— Держи бутылку, — он протягивает мне моё самое любимое вино.

То, которым я обожаю баловаться по праздникам. Постоянно прошу его заказать, и муж мне никогда не отказывал.

Вот только сейчас оно не лезет мне в глотку. Да не хочу я своё любимое вино мешать с этим позором!

В этом бесконечном шуме, что устроили наши дети, переставляя тарелки, которые то и дело позвякивали, смешиваясь с шуршанием целлофановых пакетов, я потеряла себя.

Твою мать! Я сижу здесь, в самом эпицентре всего этого, будто всё в порядке, будто так и должно быть.

Муж-изменник, который привёл ребёнка от случайной связи, да ещё и собирался со мной развестись! И я ещё и бревно!

Я посмотрела на него. Он отвернулся, протянув мне бутылку и перебрасываясь несколькими фразами с Кирой. Они делают вид, будто ничего не происходит или забыли.

Я беру в руку холодную бутылку, и она выскальзывает у меня. Летит камнем вниз. Я успеваю лишь сглотнуть, когда слышу звон стекла. Обжигающие капли красного тягучего напитка забрызгивают мне ноги и платье.

Глава 5

Мои зубы начали стучать.

Его крепкие руки сжали мое тело, я не могу ничего сделать. Он поднял меня на свой уровень и зафиксировал, словно постельное белье на сушилке, прижатое прищепками.

Твою мать! Боль от его захвата накрывает меня.

— Отпусти, — требую я сквозь зубы, пытаясь выбраться всеми силами.

Но силы неравны. Он лишь сильнее меня сжимает, и от этого становится только больнее.

— Прошу тебя, отпусти, — уже молю я, понимая, что сама не вырвусь, осознавая, насколько я перед ним беспомощна.

— Что ты устроила? — Его голос режет мне ухо, будто скрежет стекла. Морщусь от боли и неприятного звука.

— Прошу, Тим, отпусти меня, — чуть не рыдаю перед ним.

Его руки разжимаются, я опускаюсь на землю, вжимаюсь в угол. Я съеживаюсь, как маленький зверь, над которым долгое время издевались, а после дали немного передохнуть.

На Тимура это действует.

Он опускается ко мне на корточки. Огромная скала, решившая наклониться к потерянному путнику.

— Прости, — тянет он ко мне свои руки.

Я отбиваю их своими.

— Не смей меня больше трогать! Никогда! Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу! — кричу ему в лицо и моментально отпрыгиваю назад.

Боюсь. Действую, как испуганная кобра: ужалю и тут же спрячусь в норку. Что ему стоит прямо тут меня прибить?

Он опускает голову, обдумывает...

Не знаю, плевать! Просто отпусти меня. Дай уехать к матери. Пусть я уеду без Киры, но я уверена, что дочь одумается. Она просто решила поддержать отца, потому что всегда считала, что он всё делает правильно, а я нет.

Я верю, что она ещё наберёт мой номер, если не добавила в чёрный список, и я услышу её голос, и она будет кричать мне в трубку:

— Мама, прости меня, прошу тебя, прости меня. Я виновата.

Хотя всё это меня сильно драконит, разрывает мне сердце, и больше всего мне хочется, чтобы всё прекратилось.

— Слушай, я перегнул палку, прости меня. Но ты должна потерпеть, я потом всё объясню, — говорит он, вглядываясь в меня. Его тяжёлые чёрные глаза будто смотрят на меня с укором.

Я вспоминаю Киру с такими же глазами, когда она смотрела и укоряла меня в том, что я виновата, что её отец нашёл себе другую женщину.

— Я тебя ненавижу, ненавижу, — повторяла я, цедя каждое слово, которое обжигало меня изнутри.

— Успокойся! — рявкнул он, пытаясь привести меня в чувство. — Перестань мотать нервы! Я тебе сейчас всё объясню, ты меня поняла? Потерпи, когда дети лягут, услышь меня.

Он посмотрел мне в глаза, как смотрят дикому зверю, пытаясь показать власть над ним.

Я лишь усмехнулась.

— Я хочу, чтобы ты отпустил меня к матери! Я хочу к маме! — потребовала я, когда он дал мне возможность подняться.

Мои руки уцепились за белоснежную раковину, и, опершись на неё, я встала.

— Не дури, — приказал он мне.

— Я забираю Тасю и уезжаю, — говорю ему в спину, зная, что он может это запретить.

В конце концов ему ничего не стоит не пустить меня к матери. Думаю, сейчас он чувствует себя всемогущим.

Люди порой удивляют.

— И куда ты поедешь на ночь глядя? Что ты скажешь маме? Начнешь ныть? Как ты дальше будешь жить, ты ведь ничего не умеешь, Мия! Я понимаю, для тебя это шок, да, я привел ребенка от другой женщины, и, конечно, тебя это сильно подкосило. Но прошу тебя, давай останемся хладнокровными. Хорошо?

У меня трясутся руки, хотя я хочу схватить его и придушить. Но боюсь, у меня на это точно не хватит сил.

— Зачем я тебе нужна? Я же бревно! Ты меня не уважаешь, тебе плевать на меня, ты можешь меня взять, прижимать...

— Хватит, Мия! — рявкнул он.

— Что хватит?! Я не могу с тобой находиться! Прошу тебя, отпусти, слышишь?! — Я толкнула его, но он лишь схватил меня. Черт, как я не заметила, что я полуголая!

Он взял меня за талию и сильно сжал. Я резко почувствовала острую боль, которая пронзила всё тело.

— Отпусти! Слышишь, отпусти меня! — Я вцепилась ему пальцами в руку. Ногтями я старалась сделать ему больно. Он лишь сильнее сжал меня. У меня захрустели кости, я чуть не завыла под его нажимом.

— Если не отпустишь, я позову детей! — шантажирую я, потому что по-другому не могу.

Нет, я осталась в клетке со зверем, мне надо спасать Киру, брать её с собой.

Хотя, стоп! Ей он точно ничего не сделает, он её сильно любит. А вот мне оторвёт голову. Это сто процентов. Я открываю дверь, вырываюсь из его ослабевшего захвата.

Если начну кричать, Кира сто процентов ворвётся туда, и её папочка окажется не таким уж и хорошим. А этого он точно не сможет позволить.

Открываю дверь практически с пинка и вываливаюсь наружу. Блин, почти голая, в трусах. Не лучшая картина.

Я вообще-то беременна, урод, и тебе это знать не надо. Да зачем тебе это? У тебя и так целый выводок, ты можешь приводить детей неизвестно откуда.

Глава 6

— Только попробуй, — шепчу я и понимаю, что ему всё равно.

Я не обращаю внимания, делаю вид, что его просто нет. Набиваю чемодан вещами и сдерживаю свои слёзы, которые текут по щекам.

Он продолжает смотреть.

— Мия, может, ты прекратишь этот концерт? — спрашивает он.

Меня только передёргивает.

— Не я устроила этот концерт! — рявкаю в ответ.

Вещи не лезут, и я их запихиваю с яростью. Он смотрит, и я чувствую на своих плечах этот тяжёлый груз.

— Мия, ты должна это понять, если ты меня любишь, — говорит он холодным тоном, от которого бросает в дрожь.

Лучше бы он вообще молчал и не говорил ни слова.

Я останавливаюсь и надеюсь, что он просто закроет дверь и пропадёт раз и навсегда. Он не уходит. Я встаю, беру закрытый чемодан, в который напихала столько ненужных вещей. Но пусть лучше будет так, а дальше я смогу разобраться со всем этим.

Тимур перегрождает мне путь.

— Пусти, — тяну я и смотрю в его огненные глаза.

Он не трогается с места и просто проводит по мне своим пустым взглядом.

— Ты обещал меня отпустить к маме, я всё равно здесь не останусь. Ты даже не заставишь меня остаться: я не могу видеть твоего сына. Этот памятник твоему предательству!

Его чёрные глаза обжигают мне лицо, и от этого становится ещё тошнее. Он отталкивает меня от косяка, оставляя небольшой проём, в который я протискиваюсь.

Тася меня уже ждёт с розовым чемоданом, который подарили ей на день рождения. На нём красуется единорог. Она увидела меня, заулыбалась и моментально схватила за руку.

— Мы с Кирой кое-что придумали, мам, не расстраивайся, — она шепчет мне, и я половину не слышу, только то, что они с Кирой что-то придумали, и дальше... Вопрос: что?

Спрашивать некогда.

Я беру её крепко за руку так, что она морщится. Боюсь, что он заберёт её от меня. Поэтому выпускать не собираюсь и бегу, спускаюсь по лестнице. А саму трясёт.

Кира стоит, держит за плечи Глеба, который сжимает плюшевого зайца, подаренного мне Тимуром, и пытается оторвать ему ухо. Я отворачиваю от них взгляд.

Благо, дом спроектирован так, что гараж находится в самом доме, и не надо выходить на улицу.

Я иду по коридору, дёргаю дверь в гараж. Света нет, но я нахожу выключатель, и яркий свет освещает две машины: огромный джип Тимура и мой универсал.

Тася со мной.

Сжимаю её руку, а она смотрит на меня самым наивным взглядом. Спускаюсь и боюсь оступиться на крутой лестнице, которую смастерили рабочие.

Гараж просторный, и две машины стоят в ряд; сбоку – железные ящики, в которых лежат инструменты на случай, если его годовалый джип сломается. Смешно.

Я подхожу к столу и беру ключи, окидываю взглядом гараж.

Никого.

Тимур не собирается устраивать для нас погоню. И тем более криков. Он и, правда, решил отпустить. Хватаю ключи, нажимаю на кнопку и дверь гаража медленно, но верно тянется вверх.

Вслед за ней проступают последние лучи солнца; можно сказать, что сейчас начнётся закат. Я в это время роюсь в сумочке, усадив своего ребёнка.

Надо сначала набрать маме, сообщить что у нас произошёл форс-мажор: оказывается, у Тимура есть ребёнок.

Нет, не буду ей говорить, а то инфаркт её моментально хватит. Поэтому буду молчать.

Телефон нахожу, открываю дверь машины, и Тася запрыгивает на заднее сиденье. Я сажусь вперёд и разблокирую свой телефон. На экране высвечивается множество уведомлений. Я открываю список.

— Мама, мама! — кричит мне Тася, и я оборачиваюсь на неё.

— Что?! — Она тычет пальцем, и я моментально смотрю в ту сторону, пытаясь понять, на что она мне так яростно показывает.

В это время дверь открывается, и выбегает Кира. Она держит за руку Глеба и бежит к моей машине.

— Какого чёрта! — кричу я и не понимаю, что происходит.

Странно.

Она меня бросила, решив остаться с отцом. От этого меня до сих пор трясёт, и я не могла прийти в себя. Такое предательство от дочери сложно вообще представить.

Теперь она решила ехать со мной к бабушке, и какого чёрта она тащит за собой Глеба?

Я не успеваю открыть рот, как дверь машины открывается, и она заталкивает мальчугана. Он не сопротивляется, просто сидит, прижавшись, и смотрит на меня удивлёнными глазами.

На его месте я бы тоже молчала. Моё удивлённое лицо моментально обращается к нему и требует ответа. Всего один, зато самый простой, который можно задать в этой ситуации.

— Какого чёрта! Кира, ты что творишь! — кричу я на свою дочь.

Боже мой, я вообще считаю, что орать на детей и тем более бить — против моих правил. Но сейчас правила чертовски меняются, особенно когда муж — изменщик, а дочь творит неизвестно что.

— Что мама? Я передумала, не могу же я тебя оставить одну? Правильно? Да и с папой оставаться: кто мне будет есть готовить? Я думаю, он сильно не обидится, если я передумаю.

Глава 7

Мои руки перестают дрожать. Я поднимаю взгляд на Тимура, который хмуро смотрит на меня, вытянув руку с пультом. Он стоит перед машиной, перекрывая мне путь.

Он показывает мне, что сейчас дверь захлопнется, и я останусь в ловушке, из которой мне больше никогда не вырваться. Я – мышка в клетке, которая станет кормом для кошек.

Так думали кошки.

Но моя нога неожиданно окаменела и нажала на газ. Самоуверенное лицо Тимура исказилось. Всё-таки ты не до конца знал свою жену.

Машина рванула под визг Киры.

— Мама, ты убьешь нашего папу! Ты что делаешь?! — запищала она, как стереозвук, который глушит всё вокруг.

— ЗАТКНИСЬ!

Рявкаю я, и фарфоровое лицо моей дочери замирает. На ней маска изумления, а вытаращенные глаза чуть не выкатываются из орбит. Доли секунды. Машина срывается, и Тимур, не веря глазам...

Потом в его мозгу срабатывает механизм самосохранения, и он отпрыгивает в последнюю секунду. Я не знала, что мой муж такой хороший прыгун.

Я слышу шум, звонкий, глухой набор звуков. Машина врезается в опущенные ворота, как нож в масло. Треск и скрип металла. Этот урод испоганил моё любимое Вольво!

Как я пожалела, что не села в его танк и не вогнала его в стену! Вот тогда я поистине получила бы самое настоящее наслаждение. Вырываюсь из этого дома, и резко разворачиваю. Конечно, с заносом!

Подарок свекрови — ваза с розами которые засыхали у меня, несмотря на все мои непосильные ухаживания, летят в сторону и с треском разлетаются по асфальту.

Красота.

Помню, как сильно я мучилась: то привязывала, то поливала, то подкормливала разной гадостью. Они только желтели, вяли и всячески отказывались у меня жить.

Теперь, размазанные по асфальту, они приносили поистине огромное удовлетворение. Мои руки сжали руль. Глаза скользнули на разбитый гараж.

Видимо, Тимур под обломками пытается понять, что, мать твою, происходит с покладистой женушкой.

Довёл, сукин сын.

Нажимаю на тормоз, машина встает колом под мою усмешку.

— ВЫХОДИ ИЗ МАШИНЫ! — раздался мой железный голос, от которого все замерли в салоне.

Кира посмотрела на меня испуганно и едва дыша.

Сегодня её мир перевернулся вверх тормашками. Поздравляю! Мой тоже.

— Мамочка, — раздалась жалобная мольба, которая прошла мимо меня.

— ВЫХОДИ! — рявкнула я не хуже тигра или озлобленного медведя.

Довели мать.

Её ещё детские ручки кинулись возиться с ручкой, пытаясь открыть дверь и выскочить из тачки. Она мельтешила, и от нервов у неё никак не получалось открыть.

— Бегом, — повторила я, и дверь по велению волшебной палочки распахнулась.

Она поставила ногу на землю, но мой голос догнал её.

— Своего братика прихвати!

Кира дёрнулась, после взглянула на брата, который открыл рот, практически не осознавая, что происходит. Она схватила его за руку и вытащила его, будто он застрял в трясине. Ещё немного, и болото засосало бы его навсегда.

Когда дверь машины захлопнулась, я посмотрела на младшую дочь, которая сжалась в кресле и смотрела на меня голубыми глазами, не в силах даже что-то промолвить.

Я ударила по газу. Машина заревела и рванула с места, набирая скорость.

Мои глаза не смотрели в сторону спидометра. Знаю, что много. Проносящиеся машины пролетали как свист. Готова спорить, что они говорили:

«Вот сумасшедший!»

Мне плевать.

Я двумя руками держала руль, твёрдо, сжимала его и смотрела только вперёд.

Таисия молчала, боясь проронить слово, и даже не смотрела в мою сторону, строго опустив глаза в пол. Она не обладала своенравным характером, как у Киры.

— Всё хорошо? — спросила я её и чувствовала, как слёзы потекли по моим красным щекам.

— Да, мамочка, всё просто отлично, — буркнула она, не поднимая головы.

Но в тишине и в полном спокойствии мне точно сегодня не удастся посидеть. Только я выдохнула, вспоминая пробитие ворот, которые оказались хлипкими, и удивлённые глаза Тимура, который решил меня остановить таким глупым способом.

Раздался звонок.

Он вырвал меня из всех воспоминаний, и я взяла телефон, где на экране было написано: «Любимый муж».

— Ты чего творишь?! С ума сошла! Да ты как себе позволяешь! Бегом вернись сюда! Ты меня слышишь, а то…

— А то что, Тимур?! — крикнула я, и голос мужчины замолчал. — Скажи, что тебя не устраивало: как я готовила, трахалась? Что именно? Я всю жизнь отдала тебе, лучшие свои годы! Родила тебе самых чудных и прекрасных девчат. У нас всё хорошо было, мы жили душа в душу. Я готовила тебе, убиралась, молчала, делала всё, как ты хочешь. Я всю себя отдала тебе. Что ты сделал, Тимур? — спросила я его, и тишина разорвалась.

— Ты охренела! Ты не можешь подождать! Ты разнесла весь гараж! Ты совсем рехнулась! Разворачивай тачку и бегом сюда!

Глава 8

Несмотря на раннее утро, стояла жара.

Она мне не помешала собраться и оглядеть спящую Тасю, которая обнимала плюшевого медведя и сладко причмокивала.

Я в это время одевалась. Мне хотелось появиться в офисе Тимура во всей красе. Для меня важно даже то, какое на мне нижнее белье.

Хотя раньше я никогда не задумывалась, а сама покупка брендов считалась лишь баловством.

Но не сейчас, когда я решила урвать свой кусок пирога у мужа.

Я несколько раз покрутилась на месте. Себе нравлюсь.

Если честно, просто охренеть! Я, сидя дома, занимаясь готовкой и уходом за детьми, просто не задумывалась, как круто я могу выглядеть.

А ведь, кусая губы, крутясь и оглядывая себя, я видела хорошенькую девочку с жёстким взглядом.

Я усмехнулась и надела на себя черные туфли.

— Что ты хочешь от своего урода? — спросила мама, разглядывая меня в новом наряде.

— Отобрать фирму, и ещё купить телефон — свой я выкинула. Не могла держать в руках его подарок.

Мать усмехнулась, сделала ещё один большой глоток и перевела свой взгляд на телевизор, который показывал утренние передачи.

Я вызвала такси, используя мамин телефон, и отправилась в магазин.

Купила точно такую же модель, восстановила свою сим-карту и тяжело выдохнула. Теперь к мужу.

Его офис располагался в одном историческом здании в центре города. Всё тут достаточно цивильно: цветы, деревья и охрана на проходной.

Два огромных амбала в черных строгих костюмах внимательно смотрели на меня.

Они не могли меня не пропустить, хотя по выученным наизусть инструкциям им этого делать было нельзя.

Я появилась в холле, задрав высоко голову, и шла медленно к входу.

Охрана пронзила меня взглядом, и я бросила на них ответный.

— Добро пожаловать, — сориентировался главный из них и приложил свой пропуск. Вертушка открылась, замигав зелёным, и я прошла на территорию этого старинного особняка.

Не знаю, успели ли предупредить моего мужа о том, что к нему пришла жена. Скорее всего, да. Первым делом ему позвонили и сообщили.

Потому этому уроду точно надо время, чтобы собраться.

Скорее всего он трахал шлюху, которая родила ему мальчика, что он без угрызения совести привел к нам в дом.

А может он трахал свою секретаршу или директора по развитию молодую девочку с большими сиськами и красивой моськой, которая не плохо делает минет.

Она хорошо старается, раз так быстро продвинулась по карьерной лестнице.

Я прошла по коридору и со всеми, кого встречала, здоровалась, кивая головой; они прижимались к стене.

Я появлялась редко, хотя они все меня прекрасно знали.

Наверное, догадывались о причине моего внезапного появления. Я, в свою очередь, шла прямо к цели.

Войду в приёмную и открою его дверь. Клянусь, меня даже не смутит, что в это время он будет трахать барышню, а она в ответ ему будет имитировать оргазм.

Я даже не удивлюсь. Пройду дальше, сяду на стул и буду ждать, когда они закончат. Когда он слезет с этой сучки, она подберёт свою одежду и выскочит из кабинета.

Я сделаю всё, чтобы моё лицо не показывало ни одной эмоции, а оставалось спокойным.

С такими мыслями я вошла в приёмную, где Светка, его секретарша, которая постоянно треплется по телефону, при виде меня бросила трубку и резко встала. Её выпученные глаза впились в меня, и она не знала, куда деться.

— К шефу нельзя, — вымолвила она скорее по привычке, то ли от ужаса, то ли оттого, что он действительно кого-то трахал.

Но я лишь бросила взгляд и распахнула его дверь.

Он меня ждал. Облокотился на стол двумя руками и смотрел на меня пронзительным взглядом.

— Ты умеешь удивлять, Мия, — сказал он, когда я вошла в его кабинет.

Я кинула взгляд на неприкрытую дверь большого шкафа, в котором мог бы спрятаться целый отдел продаж, после чего перевела взгляд на своего мужа.

— Ты даже не представляешь, как я умею удивлять! Мне нужна половина твоего предприятия, и покажи мне, своей пока ещё жене, кого ты прячешь в шкафу!

Глава 9

— Мия, ты что, озверела или нажралась озверина? Что ты несешь? Какую половину завода? — произнёс Тимур.

Он прошелся по своему кабинету в сторону бара и достал оттуда бутылку своего любимого виски.

Одним движением откупорив бутылку, он смачно отхлебнул, выдернув пробку зубами. Желтая тягучая жидкость с благородным запахом растеклась по прозрачным стенкам бокала. Он кинул на меня взгляд, будто вспомнил, что в этой комнате, кроме него еще есть жена.

— Будешь? — воскликнул он и показал мне на бутылку.

— Давись сам, — я гордо задрала голову и пронзила его взглядом.

Он выпил. Сразу же налил ещё и снова осушил бокал.

«Давай третий, Тима», — подумала я про себя и не спускала с него глаз.

— Мия, нахрена тебе завод? Тебе нужны бабки? Я что, когда-то тебе в них отказывал? Хочешь, прямо сейчас возьми своих придурочных подружек и спусти всё к чертовой матери. Могу дать шесть лямов, — разрешил он мне и налил себе ещё в бокал.

Жидкость снова плюхнулась ему в бокал, и он сделал пару глубоких глотков. Его лицо покраснело. Он явно пьянел.

За Тимуром я никогда не замечала, чтобы он пил. Это редкость. Наоборот, он мог часами рассказывать о вреде алкоголя. Но если прижмёт, то мог выпить пару стопок. Не более того.

Сейчас он просто разошелся. Я удивленно смотрела на него.

— Мия, я понимаю, что у тебя есть права. У всех баб есть права. Но вот представь, тебе достался завод — металлургический. Что ты с ним будешь делать? Это не парикмахерская, где ты пригласишь своих подружек постричься, и тем более не ателье. Послушай, там мужики грубые, сильные. Представь, что ты встанешь перед ними. Они тебя трахнут на этом столе! — Он закончил эффектно и поставил стакан на стол так, что остатки жидкости выскочили из бокала.

Я вздрогнула.

«Трахнут на столе...» Ты стал, мой дорогой, заботиться обо мне? Вот новость! Я думала, тебе наплевать на меня.

— Тебе не всё равно, что произойдет со мной? — спросила я и облокотилась на стол. В точности повторив его жест. Ему не понравилось.

Он всю свою жизнь представлял меня просто приложением к себе; моей задачей было только молчать и не открывать рта.

— Ты моя жена, и я никому не позволю, чтобы тебя кто-то тронул! — рявкнул он, как борзая собака, считавшая, что ей всё дозволено.

— Тима! Ты, мой родной, не ошибся? С чего ты решил, что я твоя? Ты потерял меня, когда решил присунуть какой-то шлюхе. Ты вытер об меня ноги, притащив от неё ребенка, — напоминала я ему, и его глаза заискрились злостью.

Я сама сжала руки, и мне хотелось пройтись по его лицу. Расцарапать морду. Как же он мне был противен! Как я его ненавижу!

Думала, как полная дура, что Тима — он точно не такой. Не могла же я так сильно ошибиться. Это просто невозможно. Но когда увидела глаза этого ребенка, который смотрел на меня, не моргая...

Моё сердце затрепетало. Какой же ты сукин сын, Тима. Какой же ты подонок!

— Хватит нести чушь. Завод от меня ты не получишь. И вообще, иди домой, перебесись там, успокоишься и мне позвонишь. После этого с тобой поговорим.

— Перебесишься?! Да ты мне всю жизнь сломал! Ты меня уничтожил, убил! Я сделаю с тобой тоже самое! Обещаю! Клянусь!

— Хватит! — рявкнул он, и я замолчала. Он кинул на меня недовольный взгляд, говорящий о том, что мне точно пора молчать.

Его руки сжались, будто он решил их размять перед кулачным боем. После он метнулся к бутылке, схватил ее и поставил на стол. Сам уселся в кожаное кресло, издавшее приятное потрескивание.

— Мия, в тебе много злости. Не думал, что мою жену так сильно прорвет. Ты меня удивляешь. Еще больше — твое желание отобрать завод. Даже не представляю, как ты во всем этом дерьме будешь разбираться, не зная даже сорта стали. Если ты решишь этим заняться, то сразу предупреждаю, моя дорогая: эти уроды, которые будут тебя окружать, только и думают, как обуть.

— Спасибо, мне не нужны твои советы! И я не блефую, Тима. Я завтра поеду к твоему другу, как его зовут, не помню. Вроде Константинов, не так ли?

Эффект был как от разорвавшейся бомбы. Я не знала, что мой любимый муж настолько его ненавидит.

Он моментально вскочил, а его рука со всей силы ударила по столу, так что предметы, перегружавшие его стол, мгновенно подскочили. Я замерла.

Наверное, мое лицо и изображало испуг, но внутри я испытала радость.

Вот и я тебя задела! Какое счастье!

Он вскочил и посмотрел на меня злющим видом. Глаза налились кровью. Мне стало легче. Пусть лишь немного, совсем чуть-чуть. Но легче.

— Ты еще потрахайся с ним! — рявкнул он.

— Надо будет, и дам, — легкомысленно ответила я ему.

Вслед за моими словами последовал удар по столу.

— Только попробуй! — гаркнул он, и, наверное, стекла его кабинета затряслись от крика.

— Надо будет и дам, ты что, остановишь? Тима, о чем ты можешь говорить? Ты сам прячешь от меня любовницу!

Глава 10

Это больше напоминало плевок.

Он распахнул дверь — в моей голове заиграла музыка. Неужели этот урод держал там полуголую девчонку? Твою мать! Надеюсь, она будет одета, когда я сделаю несколько шагов и войду в шкаф.

Войти в шкаф и навести там шороху казалось самой идиотской идеей, которая могла вообще прийти мне в голову.

— Кто там? — спросила я.

Его лицо не дрогнуло. Он даже не шевельнулся, а продолжал на меня смотреть, будто ничего не произошло. Будто всё так и должно быть, а это я со своими подозрениями мешаю ему жить.

— Идешь? — подбадривал он меня, наклоняя голову, приглашая увидеть, кого он там прячет.

Скорее всего, я была уверена, что там никого нет. Он слишком дерзко хотел, чтобы я туда пошла. С другой стороны, он мог меня там закрыть.

Но любопытство, или что-то другое, тянуло меня.

Мне хотелось посмотреть, что там вообще можно скрыть от всех.

Как специально, что-то там разбилось. Наверно, стакан или вазочка, которая неожиданно рванула вниз и разлетелась на части. Меня прихватила тупая боль.

Да кто там? — спрашивала я себя. Нет, точно не любовница.

Эти мысли точно не вязались с тем, что у меня было в голове. Но Тима стоял и даже приоткрыл дверь нараспашку, завлекая меня всё дальше.

Твою мать!

Я взглянула ему в лицо, и, кроме омерзения, которое я испытывала, больше он во мне не вызывал никаких чувств.

Если там не любовница, как мне казалось, тогда кого он там спрятал? Свою вторую секретаршу? Надо проверить и всё. Что тянуть кота за хвост?

Я вошла.

Вообще, странно это — войти в шкаф. Знаю лишь, что офис, который он снимал, раньше принадлежал одной страховой фирме, которая лихорадочно страховала людей.

Этот кабинет, самый просторный, принадлежал главному бухгалтеру, которая и проводила тут махинации, после чего фирма и закрылась. Навсегда.

Она придумала этот безумно глупый вход. Тима решил оставить его.

Я прошла в шкаф и вошла в просторную комнату для отдыха. И меня тут моментально поразило!

Кира! Моя дочь сидела на огромном кожаном диване и смотрела на меня чёрными глазами. Глазами, которые полны сожаления.

Вот только его у меня не было.

— Всё ясно, — развернулась я и вышла из комнаты. Оставаться тут больше не было смысла. В змеином гнезде долго не протянешь, если не убьёшь хоть одну гадюку.

Это мне точно не хотелось делать.

— Стой, — проговорил он таким же голосом, как раньше.

Точно с такой же интонацей Тима меня просил что-то принести или забрать. Или высказать своё мнение на этот счёт. Ему было важно показать, что я — его семья, и что в решении я играю хоть какую-то роль. Хотя это далеко не так.

— Со своим шлюхам будешь так говорить, — отвечаю я и поворачиваюсь спиной.

Иду к выходу и ускоряю шаг. Больше всего мне хочется провалиться и больше никогда не появляться здесь, никогда.

Если только я завалюсь с полицейской группой захвата и буду орать, что он арестован за всё, что он сделал мне.

Но Тима схватил меня за руку и подтащил к себе. Его взгляд пробежался по мне.

Я сглотнула.

Холоднокровным взглядом смотрела на него.

— Ты чего себе позволяешь, Мия? Я, конечно, тоже не подарок, но ты перегибаешь палку. Или мне тебя на место поставить? Знаешь, это быстро у меня получится, — выговаривает он и смотрит пристально на меня, ища моё выражение лица.

Мне почему-то, несмотря на всю его грозность, хотелось заржать. Прямо ему в лицо. Наверное, улыбка проскользнула по лицу, и он сжал меня ещё сильнее.

Отчего я чуть не вскрикнула.

Его руки сжали мои, и я почувствовала боль. До этого момента он никогда не причинял мне боль. Теперь я стояла и смотрела на него с открытым ртом.

— Слушай, я всё понимаю: ты оскорблённая, унижена. Но перестань, ты переигрываешь! Прошу тебя, иди домой и успокойся, я всё вскоре тебе объясню. Ты поняла меня?

Я смотрела ему в глаза, и он, правда, верил, что меня можно напугать? Серьёзно? Его руки ещё сильнее сжали мои.

— Если меня не отпустишь, я начну кричать, и прибежит Кира, — спокойным тоном процедила я.

Его бровь поднялась: этого он точно не учитывал, когда его грязные руки хватали меня.

Такую странную картину увидела бы дочка. Папа, которого она так боготворила, держал чуть ли не за горло мать. Она, запрокинув голову, сыпала проклятия на него.

Блин, жаль, что потолок не обвалился и не прибило его чем-то потяжелее.

Он смотрел на меня строгим взглядом, и руки его разжались. Я вырвалась из его захвата и, вобрав в себя несколько глотков воздуха, посмотрела на него.

— Ты сейчас поступишь, как я тебе сказал, или я позову охрану, и она притащит тебя домой и будет держать там. Поверь, я им плачу столько денег, что они всё сделают по моему желанию, — предупредил он меня, и я поерзала.

Глава 11

— Какая же ты сволочь, Тимур! — шиплю я, всматриваясь в его морду.

Самая настоящая волчья морда. Я всю жизнь прожила с волком и родила от него детей.

Мне никогда и в голову не приходило, что в итоге меня так размажут. У меня снова зачесались руки от нервов. Опять выскочила сыпь, которая обещала разбежаться по всему телу и устроить мне настоящий ад. В дополнение ко всему этому.

Я вглядываюсь в чёрные глаза мужа, которые убивают меня своей жёсткостью. Он просто стоит, пялясь на меня как на объект, который надо заткнуть и после оттрахать.

Дожила.

— Не сгущай краски, — бросает он мне фразу и отворачивается, идёт к столу.

Его огромная рука хватает чёрный телефон — один из тех, что везде расставлены в его офисе для внутренней связи.

Этот телефон, наверное, нужен, чтобы в дни особого напряжения звонить секретарше и просить её подняться, дабы она его расслабила под столом. А когда звонит жена, то звонить охране, чтобы её наконец-то вывели и она не мешала.

— Олег, поднимись ко мне, — говорит он спокойным тоном.

Во мне всё переворачивается. Слово ненавижу уже приклеилось к нему. Я делаю шаг. Говорю шёпотом, боюсь, что услышит старшая дочь.

— Ты что делаешь?

— Если ты меня не понимаешь, он хоть тебе доходчиво объяснит, что на самом деле происходит, — отвечает Тимур и садится в своё кожаное кресло за огромную сумму денег.

Я бросаю взгляд на стол, на который он сел. Всё аккуратно: ручки, часы, папка с отчётами, фигурка металлурга в бронзе и табличка «Мегабосс».

«Мегаурод», вот что тебе надо было подарить на день рождения! Я не догадалась. В следующий раз обязательно займусь этим, можешь не сомневаться!

Я одной рукой скидываю всё. Практически все отлично наточенные карандаши летят первыми, бьются об пол и разлетаются. Табличка слетает, и все эти ручки, торчащие в органайзере, сделанном из красного дерева и обитом кожей, разбиваются.

Всё бьётся и издаёт глухой скрежет. Его лицо краснеет. Я вывожу его на эмоции. Сажусь жопой на стол. Хочется ему врезать.

— Вы собираетесь меня вдвоём оттрахать? Ничего, что у тебя дочь сидит в соседней комнате! Эти будут свидетелями? — спрашиваю я, наклоняясь к нему.

— Вы свободны, — говорит Тимур амбалам и они, кивая, уходят.

Мы остаемся вдвоем в пустом кабинете.

Его взгляд я не забуду никогда. Он смотрит на меня и молчит.

Тишина, которая неожиданно настигает нас.

— Мия, ты должна понять, что наш с тобой конфликт выходит за рамки семейных разборок. Ты сошла с ума, детка! Ты что, не понимаешь? Ладно, я привёл ребёнка, не спорю – это мой косяк. Ты хочешь бабки? Я тебе дам, сколько, мать твою, хочешь. Но я прошу тебя: не лезь в дела компании и не устраивай развод. Прошу потерпеть. Сейчас у компании не самое лучшее время, и если ещё и развод, это может убить всё.

По моему лицу пробежала лишь усмешка — дикая, глупая, как сама ситуация.

— Объясни мне, что ты собираешься разрулить? Что будешь делать? Ты привёл в нашу семью ребёнка от чужой бабы, которую ты трахал чёрт знает сколько лет! Ты подумал о наших дочерях, что они видели?! Ты понимаешь, что своим поведением ты говоришь своим дочкам: это нормально, когда об их мать вытирают ноги, когда трахают других баб, когда приводят домой чужих детей и заставляют их воспитывать как своих? Они смотрят на меня, на тебя и думают, что это норма. Что их муж будет так же херавертить, и они должны, как и их мать, всё проглотить?!

— Ты перегибаешь палку, Мия, — говорит он железным голосом и хватается за ручки своего кресла.

— Ничего я не перегибаю! Я говорю правду, которая тебе режет слух! Спорим, ты об этом не подумал, когда залез на эту шлюху, когда решил привести, как ты говоришь, наследника к себе домой? Ты таким образом унизил меня, Тимур, и своих дочек. Особенно ту, которую ты прячешь там!

Я показала рукой на шкаф и посмотрела на него ещё раз. Почему я сразу не поняла, в какое дерьмо в очередной раз влетаю? Ведь радовалась как дура, когда он сделал мне предложение, прыгала от счастья и считала себя самой счастливой.

Дура, дура, ещё раз полная дура.

Его рука коснулась моей, и я, кроме тупой боли и жжения, ничего не почувствовала.

Теперь этот огромный человек вызывает только страшную ненависть, которая душила и не давала даже нормально дышать. Одна огромная, тупая ненависть — и больше ничего.

— Не трогай меня больше никогда! — запищала я, и его рука разжалась. Его чёрные глаза прожигали во мне дырку, а мои смазывали картинку.

Они были полны слёз, я практически перестала что-то видеть.

Сука, ненавижу!

— Мия, прошу тебя, давай ты просто для начала успокоишься. Я понимаю, что это полный трэш. Если ты не хочешь со мной жить, давай ты переедешь к маме, или я тебе сниму дом, квартиру — чего хочешь. На твою карту буду переводить деньги, только прошу: пока успокойся и не выноси сор. Никто не должен знать, что мы с тобой повздорили.

Я взглянула на этого переговорщика. На моём лице появилась усмешка. «Чего ты боишься больше всего, Тима?»

Глава 12 Тимур

— Константинов, его фамилия Константинов, — говорю я ей и думаю про себя: «Мия, чего ты творишь?»

Я смотрел на свою жену, и кроме того, чтобы её отрахать, мне в голову больше ничего не приходило. Содрать это чёрное платье, сжать её красивую девичью грудь, чтобы она завизжала и руками вплелась в мои волосы, и войти в неё.

Чтобы она стонала, а не несла всякую чушь про развод и то, что её унизили. Бред.

Мия как специально пришла ко мне в охрененом сексуальном платье, от нее пахло шикарным парфюмом.

Как только я ее увидел, мой член моментально на нее вскочил.

Офигеть. Куколка преобразилась всего за одну ночь.

Теперь я дико её захотел. Так, что невольно схватился за стол, представляя, как я беру её и насаживаю.

Тима, тебя несет.

Она кидает на меня обиженный взгляд. Это еще больше добавляет мне желания, словно в топку подкидывать угли, чтобы раскочегарить поезд.

Но все портит ее маленький язычок, который точно должен делать совершенно другие вещи у меня под столом.

Она хочет позвонить Константинову. Этому уроду, который попил у меня много крови. Адвокат, с которым у меня личные контры.

Да, этот урод, сильно усилил свои позиции, можно сказать, утроил.

Я даже удивлялся, как этот навозный жук быстро копается в грязном белье, сбивая с пути всех противников.

Компромат – вот что он обожает использовать в своей адвокатской практике. Умеет этим хорошо пользоваться.

Если моя наивная девочка Мия сунется к нему с таким разговором, он обязательно ее раскрутит, и очень сильно.

Даже не представляю, что он может сделать. Наверно, целую пиар-кампанию, которая должна свалить меня любой ценой.

Нет, никак нельзя, чтобы моя девочка попала к нему в руки. Он высосет из всей ситуации невероятную информационную бомбу.

Этот удар по моей компании и по всей репутации будет чудовищным.

Я даже откинулся на стул, чтобы прикинуть, что делать. Она стояла в середине моего кабинета и злилась.

Мия!

— Только попробуй тронуть моих детей, — пищит она отчаянно и краснеет.

Я поднимаюсь со стула и хочу ей еще раз все объяснить доходчиво.

Но в этот момент дверь открывается, и появляется Олег, мужчина с лысой головой, большого роста, худощавый и с проникновенным взглядом.

Он встает возле неё, и она вздрагивает. Да, он всегда пугал её, и Мия спрашивала, зачем я взял его на работу. "Разве ты не видишь, кто это?"

— Ты пришёл помочь ему меня отрахать? — визжит она и кидает взгляд на меня, полный слёз и отчаяния, и вырывается из моего кабинета, будто мы правда собрались её убивать.

Сажусь снова в кресло, и единственное, что меня сейчас мучает, — это бутылка виски. Моя семейная жизнь из-за моего поступка летит к чертовой матери.

Я не отчаиваюсь и только думаю, как решить задачу. Олег молчит и только своим видом нагоняет мрачность и так на невеселую обстановку, которая стремится стать взрывоопасной.

Бух — и всё взорвалось.

Я встаю, иду к шкафчику и достаю бутылку.

— Будешь? — показываю Олегу двадцатилетний виски, и он молча мотает головой.

Этот мужик, который стоит у меня в кабинете, — профессионал своего дела. Я даже порой усмехаюсь от того, как мне повезло его найти.

— Я не буду, — слышится его четкий ответ военного.

Я киваю и наливаю себе в стакан. Жидкость бьётся о края, и я делаю несколько глотков, всё проглатываю разом.

Жидкость обжигает мне горло и попадает в желудок.

— Она собралась идти к Константинову.

Наступает молчание, которым я пользуюсь, и сажусь в кожаное кресло. В ответ оно скрипит, и я наливаю себе еще стакан желтой жидкости.

— Её надо остановить. Этот козёл только и ждет, как вас уколоть больнее. Она станет для него самым настоящим подарком. Причем он её моментально раскрутит и наобещает, и скажет, что всё законно и никаких проблем не будет. После мы получим столько проблем, что будет сложно расхлёбывать.

Я покивал головой. Мой человек говорил только сухие сводки. Ему вообще эмоции не свойственны.

— Я тебя понял, нам надо придумать, как решить проблему.

— Я могу с ней поговорить, шеф, — предлагает он, и меня дергает.

Я знаю, какие у него методы разговоров с людьми.

— Да не смей ее трогать, ты меня понял! — заявляю я ему и показываю пальцем, в ответ получаю уверенный кивок. Он понял. Как прекрасно.

— Послушайте меня, если мы не решим проблему с ней, то получим через пару дней сенсацию. Константинов не тянет время, я могу сказать это точно. Он пробежится по нам. Тогда позвонят из совета директоров. Вы прекрасно знаете, как они относятся к публичности. Мало того, что акции упадут, так нашей компанией могут заинтересоваться, что нам крайне невыгодно, — сделал он выдох и замолчал.

Глава 13 Мия

Офис адвоката, чье имя гремит на всю столицу, находился в самом центре. Около небольшого особняка стояло множество машин. От клиентов у него не было отбоя: многие записывались и выстраивались в очередь.

Константинов принимал не всех. Не было никакой гарантии, что даже если вы выложите на стол огромную пачку денег, это его заинтересует. В вашу пользу будут играть два фактора:

1. Выигрышное ваша дело или нет.

2. Насколько оно громкое.

Последний фактор для Константинова был куда важнее: каждое его дело должно было его прославлять. Поэтому он клиентов высматривал куда внимательнее.

Но у меня, в отличие от остальных его клиентов, был третий, самый редкий фактор. Константинов хотел отомстить моему мужу.

За что и почему – я так до конца и не поняла. Тима рассказывал вскользь, точнее, упомянул, что его самый большой враг — это Константинов. Я запомнила.

Эти знания мне пригодились. Поэтому я вошла в небольшой офис, где секретарша с золотыми волосами окинула меня взглядом.

— Вы записаны? — раздался ее приятный голос, который я впервые услышала, когда хотела записать на прием.

— На два часа, Мия Измайлова, — сухо ответила я, и она покосилась на меня.

Моя фамилия моментально изменила ее отношение ко мне. Она выпрямилась и показала рукой в сторону его двери.

— Артур Вячеславович, вас ждёт.

Я кивнула: значит, Тима и правда не врал, когда говорил, что это его враг номер один. Как прекрасно! Мне стало легче. Поговорка «Враг моего врага — мой лучший друг» действовала безотказно, и я собиралась ею воспользоваться.

Я оттолкнула массивную черную дверь с золотой табличкой «Константинов», которая отделяла нас друг от друга. За ней прятался просторный кабинет с открытым окном.

За массивным столом сидел мужчина в сером костюме и разглядывал бумаги, которые заполнили весь стол. Я вошла внутрь и закрыла дверь. Константинов поднял глаза.

На его лице расползлась улыбка.

— Мия Александровна, всё верно? — спросил он, и в его голосе звучали железные нотки.

— Всё верно, — отозвалась я и сделала ещё шаг.

В его кабинете стояла антикварная мебель со вкусом. Вся из красного дерева. Также висела карта мира, а на полу лежал ковер. Стульев, к моему удивлению, не было.

Их заменяли кожаные кресла ярко-коричневого цвета. Рядом со столом располагался камин, где горел настоящий огонь.

Обстановка уютная, домашняя, видимо, она располагала клиентов к большей откровенности. Я обвела всё это взглядом и, по его приглашению, Константинов встал из кресла и показал мне, куда присесть.

В самое ближайшее кресло к нему.

Что, собственно, я и сделала. Он смотрел на меня своими черными глазами, которые будто под лупой изучали меня. От него шел тяжелый запах дорогого парфюма.

— Мия Александровна, я, честно, рад вас видеть. Много о вас слышал, но никогда лично с вами не был знаком. Когда мне секретарша сообщила, кто ко мне придёт на приём, я не поверил. Подумал, что вы однофамилица Измайловой. Но ваш муж…

— Вы всё правильно подумали, — перебила его я.

Выслушивать его любезности я не хотела. Времени у меня на это не было. Он прищурил глаза, сразу всё понял.

— Давайте перейдём с вами на «ты», это проще для общения, вы согласны?

— Хорошо, — ответила я.

— Мия, давайте будем честны. Какого чёрта припёрлись ко мне?

Мысленно я была готова к такому повороту, но когда он настиг, я растерялась. Константинов сжал в руках карандаш и смотрел на меня прямо, пытаясь понять, где подвох.

— Что вы имеете в виду? — я решила разыграть перед ним дурочку.

— Мия, прошу вас, не стройте из себя идиотку. Вы прекрасно знаете, что вашего мужа я ненавижу.

Ответил Константинов куда яснее и встал со своего места. Он сделал несколько шагов в сторону огромного стеклянного шкафа и открыл дверцу, достал бутылку, открыл её и налил.

Видимо, моё появление его сильнее задело, если он решил приложиться к бутылке в два часа дня.

— Что вы от меня хотите? — спросил он, когда поставил стакан и закрыл за собой дверцу.

Я поерзала на кресле. Не думала, что он так отреагирует на меня. Теперь понятно, почему меня ждали. Я окинула его взглядом. Он стоял сзади меня и не собирался садиться.

Бурил взглядом дырку в моей спине. Блин, я для него, наверное, самая большая удача в жизни, когда сообщу, что хочу отобрать у мужа завод и ещё детей. Константинов этим займётся в поте лица.

Я правильно сюда попала.

— Мы с мужем разводимся, — ответила я и тяжело выдохнула.

Не знала, что после его речи мне будет тяжело это всё произнести. Константинов, который, видимо, решал, выпить ему ещё или нет, после моих слов оживился.

Он сразу подошёл к своему креслу и сел на него, бросив на меня взгляд.

— Замечательно, расскажите, что вы хотите от мужа? — спросил он, и в его глазах горел самый живой интерес.

Глава 14

Сколько он мне всего причинил.

Мне, не нужны его деньги. Я, не верю, что Измайлова можно раскрутить. Мне казалось, что всё закончится несколькими квартирами и бесконечными разбирательствами.

Его завод мне не нужен. Я вообще не представляла, как натяну на себя каску и резиновые сапоги, чтобы они защитили меня от стружки, и пойду по цехам мотать людям нервы.

Тима прав: мне не стоит туда лезть, просто нет смысла. Но, с другой стороны, я обязана ему отомстить за всё, что он мне причинил.

Не знаю, как он спит — наверное, прекрасно, с этой шлюхой, которая ему рожает детей. Я давно лишилась сна. Мне постоянно сниться лицо мальчика, что стоит передо мной.

Мои руки продолжают трястись, и я чувствую только сильную боль, которая не имеет ни конца ни края. Тима... Сукин сын!

Моё сердце теперь не знает покоя. Я никогда ни за что не успокоюсь, если не нанесу удар. Да пусть это будет его любимое детище, в котором он души не чает — завод!

С другой стороны, если надо, я надену каску. Напялю её на голову и буду чувствовать себя отлично. Надо будет научусь командовать.

Справлюсь, смогу выжить в мире мужчин.

Все мысли слились в одно твёрдое решение: бороться до конца. Хотя всему этому я особо не была рада. Этот адвокат, который развил целую деятельность, мне особо не понравился.

У него мёртвая хватка, и он действительно держит жертву крепко за шею. Что не может меня не пугать. С другой стороны, если кто-то и решит вставлять палки в колёса Измайлову, то только он один.

В нём я была до конца уверена, что он ни при каком варианте не отступит. Он — не тот человек, который прямо на всеобщее обозрение скажет: «Я сдаюсь». Это точно не про Константинова. Этот мужик пойдёт до конца, что, собственно, мне и надо.

Я отправилась домой и когда вышла из машины и посмотрела на небольшой каменный дом с зелёным забором.

Мама уже с утра дежурила у телевизора. Она надела огромные очки и перематывала передачи, пытаясь найти что-то интересное. Таисия листала книгу и, когда увидела меня, всё бросила и обняла.

— Мама, мы с тобой поедем в парк! — защебетала она, и её руки сжались.

— Поедем обязательно! Как ты справляешься без меня?

— Отлично! — закричала моя девочка и выскочила из кухни, прежде чем я успела что-либо сказать, оставив нас вдвоём с мамой.

Мама сидела в кресле, поставив ноги на табурет, и, когда Таисия выскользнула, упрямо посмотрела на меня.

— Я тебе, конечно, ничего не говорю, но ты правда думаешь, что со своего Козла ты что-то сможешь получить? — прохрипела она, и её взгляд тяжело опустился на меня.

Я даже поёжилась. Блин, она как обычно была права, будто как в воду глядела. Мне ей даже сказать было нечего.

— Слушай, но завод отобрать у него я не мечтаю, понимаю, что это полная глупость. Я же не глупая девчонка, которая мечтает о горах золота. Но квартиру или хоть машину с него точно взять можно. Да, обязана. Не сдамся, но сначала заберу у него Киру.

— Прости Киру, она бедная девочка, запуталась. Да я тебе так скажу, Мия. Она ему устраивает концерты на сто процентов. Так что на девочку свою не серчай. Она молодая. Ты тоже сильно любила отца. Вот только ему плевать было на всё. Вот как.

Сказала мама, дотянулась своей сморщенной рукой до чашки кофе и донесла её до своего рта. Руки у неё дрожали. Хотя она и не показывала, как сильно расстроена, но видно было, что переживала.

«Ещё и мать доведу до нервного срыва. У неё сердце, она и так еле ходит», — подумала про себя я и, улыбнувшись ей, дотронулась до чайника. Он ещё горячий.

Надо налить чай и подумать, что делать дальше. Константинов сказал, что скоро он мне с местными СМИ устроит интервью, где нужно рассказать про измены, чтобы раскрутить историю.

Я, конечно, сгоряча согласилась, но сейчас, более или менее на холодную голову, даже не знаю, что сказать. Мысленно я ко всему этому не готова. Просто представить, как на этом интервью будут поднимать всё моё грязное бельё.

Нет, я, конечно, согласилась бы на все адвокатские штучки, вроде там не разговаривать с Тимой без присутствия адвокатов или что-то в этом роде. Даже согласна рассказать суду, что я испытала, когда увидела чужого ребёнка.

Но вот интервью.

Я села на стул и дожидалась, пока чайник закипит. Сидела, размышляла. Мама смотрела очередную передачу, а затем, выключив телевизор, резко посмотрела на меня.

— Дочь, я понимаю, что ты сильно забегалась и тебе не до чего. Но я кое-что хочу тебе рассказать, — прохрипела снова мать, что заставило посмотреть на неё внимательно.

— Что ты хочешь мне рассказать? — спросила я настороженно.

Если честно, очередные сюрпризы, которые мне преподносит жизнь, начинают мне сильно не нравиться.

Особенно, когда мамины чёрные глаза зорко за тобой наблюдают, что становится, мягко говоря, не по себе. От неё вообще можно ожидать всего, что угодно.

Мама ещё вдобавок дала мне время, чтобы отдышаться и сделать пару глубоких вздохов. Видно, подготовила меня.

Глава 15

— Что? — воскликнула я, опешив.

Конечно, моя жизнь благодаря Тиминым стараниям потихоньку превращается в ад. Но не такими же темпами.

Я еще раз осмотрела девицу. Ей не больше двадцати пяти, скорее всего, а может и того меньше. Она держалась уверенно, а ее цепкие черные глаза ухватились за меня крепкой хваткой. Мне даже стало немного не по себе. Какого черта она приперлась ко мне?

— Вы, наверное, ошиблись, — говорю я и начинаю закрывать ворота.

Несмотря на всю наглость девицы, я ей точно дам отпор, пусть даже не сомневается.

Но девушка предусмотрительно подставила свою туфлю, не давая мне закрыть дверь. Это уже перебор.

Я метнула на нее свой взгляд.

— Ты, моя девочка, не охренела ли?! Ты чего себе позволяешь?! — гаркнула я на нее, и она вытаращила на меня глаза. Думаешь, что можешь приходить ко мне домой и хамить? Я тоже могу стать таким же хамьем, как и ты. Поверь, опыта у меня будет побольше твоего.

Девка выдохнула. Её попытке с напором ворваться в мой дом и хорошенько покачать права мгновенно пришёл конец. Она метнула взгляд в сторону, будто старалась за что-то зацепиться или прикидывала, что делать дальше.

— Отдай моего ребенка, или я подниму шумиху на всю улицу, что ты воруешь детей, — огрызнулась она.

С этой девкой можно попробовать договориться. Вопрос только о чем? Но она сообразила правильно: лишнего внимания моих соседей мне точно не нужно.

Я, конечно, переживу. Меня за всю жизнь столько поливали грязью, что я перестала замечать различные сплетни и что говорят люди.

Вот моя мама — у нее и так проблемы с сердцем. Поэтому я держу в своем телефоне номера всех врачей и больниц. Она точно не переживет, если ее соседи начнут говорить, что ее дочь ворует детей.

— Заходи, — я оттолкнула ворота, и она вошла, оглядываясь по сторонам и моментально оказалась у крыльца.

Ее взгляд застыл на двери, и она потянулась, чтобы открыть и проникнуть в дом.

— Стой, в дом не заходи, — приказала я, но она не собиралась мне подчиняться.

Ее взгляд метнулся в мою сторону, я наконец-то смогла ее рассмотреть.

Вещи у нее брендовые, дорогие, за своими волосами ухаживает, и парфюм не из дешевых, скорее эксклюзивный. На спине, как и на руке, выглядывала татуировка: змея и роза — опасное сочетание.

—Ты там его держишь? Лучше отдай, или я натравлю полицию, они тебя закроют! — шикнула она и готова была вцепиться, как кошка.

По ее глазам было видно, что она ищет своего ребёнка. Вопрос: причем здесь я? Если ты пришла за ребенком Тимура, вали к нему.

— Какого ребенка? Ты чего несешь?

— Тебя зовут Мия, правильно? — развернулась она ко мне, закусив нижнюю губу.

Ее правая рука тряслась, так что ей пришлось левой держать ее за запястье.

Я прищурилась: а не скрываешь ли ты чего-то, девочка?

— Правильно! — потребовала ответ она.

Ее глаза вцепились в меня. Она таким образом пыталась оторвать мой заинтересованный взгляд. Но я и так все поняла.

— Да, Мия. Ты кто?

— Геля. Твой урод тебе не говорил? Мне пришлось отдать хорошую сумму, чтобы я тебя нашла. В его доме ты не живешь, поссорились из-за ребенка. Ты решила прикарманить его себе! Отдай, он не твой, — прохрипела она.

Ее рука залезла в сумку. Она уже отвлеклась и стала рыться в ней. Геля что-то искала. Мне было плевать что.

Я поняла кто она: любовница Тимы.

Охренеть.

Ты связался с этой шалавой! Серьезно Тим?

Ты просто решил таким образом надо мной поиздеваться? Я оглядываю эту сисястую размалеванную эскортницу. Таких заказывают папочки для своих утех.

Мне хотелось сесть на пол, ноги меня отказывали держать. Ты мне изменил со шлюхой.

Круто!

В моей голове роились мысли, я всё перебирала и не могла в это поверить. Мозг отказывался. У меня всё не клеилось. Как надо было меня ненавидеть, чтобы связаться с ней!

Ее тонкая белая рука вытащила на свет пачку.

— Здесь нельзя курить! — приказным тоном заявила я, и ее длинные пальцы разжались, красная пачка снова рухнула в сумку.

Я получила ненавистный взгляд, от которого мне хотелось поскорее умыться.

— Отдай ребенка! — ее терпение было на исходе, лицо покраснело, и бледность куда-то моментально делась.

— Слушай, я поняла, о чем ты. Да, Тима привёл в дом ребенка…

— Глеба, моего мальчика! Да, скажи, да! — вскрикнула она, и я пошатнулась.

Твою мать! Он что, отобрал его у нее? Наверное, все точно с ума посходили.

Все, что сейчас происходило, никак не укладывалось в моей голове. Тима решил украсть ребенка. Почему? Зачем? Хотя, если внимательно присмотреться к девице, все вопросы отпадают сами. Но, блин, он реально тронулся!

— Геля, послушай, да, это правда, но, как ты понимаешь, я ушла от него. Мы разводимся, я с ним больше не живу, и мне неинтересна вся его жизнь. Понимаешь? Я не знаю, где ребенок. Честно, — добавила я.

Глава 16

Ненавижу, когда всё одновременно начинает выходить из-под контроля.

У меня такое бывало не раз. Особенно бесило, когда свистит чайник, орёт ребёнок и стучит в дверь соседка: «Вы нас топите!»

Да, жизнь с Тимой в начале была нелёгкой. Я не думала, что в итоге она превратится в сущий ад.

Я стала набирать его номер, осознавая, что Геля уже залетела в дом мамы и начала всё портить. Мне даже не удалось толком набрать его номер, как пришлось залететь вслед за ней.

— Хорошо вы тут устроились, неплохо! — вскрикнула она, оглядываясь по сторонам.

Я метнула взгляд по сторонам, прикидывая, где кто мог находиться. Мама, наверное, наверху, читает книгу. Может, мне повезет, и она не услышит Гелю. Если нет, скажу, что приходила соседка поскандалить. Тут у нас одна такая проживала.

Но вот Таисия носится по первому этажу и обязательно на шум прибежит, что, мягко говоря, сильно не хотелось.

Любовница мужа лишь бросила на меня взгляд и встала в центре холла, театрально разведя руки.

— Где он! Покажи!

Мне хотелось схватить эту дрянь и как можно сильнее оттрепать за волосы. Больше ничего на ум почему-то не приходило. Она меня и правда изводила своим наглым взглядом. Меня даже передёрнуло от её поведения.

— Так, концерт закончен! — схватила я её за руку и потащила к выходу.

— Отпусти! — завопила она и схватила меня за руку, точнее, вцепилась своими длинными ногтями чёрного цвета и состроила гримасу.

Я не собиралась сдаваться. Ей нормальным языком объяснили, что здесь никого нет! НЕТ! Ты можешь это понять?

Её глаза впились в меня не хуже, чем ногти, которые причиняли тупую боль. Но я не собиралась отступать. Схватив её двумя руками и приготовившись подраться, я потащила её к выходу.

— Мама! — голос дочки меня остановил.

Я отпустила гадину, и она одёрнула руки. Ребёнок её притормозил.

Она окинула взглядом Тасю, которая смотрела на неё вытаращенными глазами. Для неё эта тётя была в диковинку. Я представляю, что почувствовала она, когда вошла в холл, а мама дерётся с тёткой.

Но что поделать.

— Девочка, скажи, а где мальчик по имени Глеб? — она решила переключиться на неё.

Ну что ж. Сначала я хотела резко её оборвать. Нечего лезть к моему ребёнку. Как неожиданно меня остановил телефонный звонок, и всё моё внимание переключилось на смартфон, который разрывался у меня в руках. Я окинула взглядом экран: на нём светилось имя Тимы.

Девушка покосилась на меня и моментально обернулась к ребёнку:

— Ну что, скажешь мне?

— Он остался с папой, — отрезала дочь и подтвердила мои слова.

По лицу Гели скользнуло разочарование. Она задрала голову, пытаясь понять, куда можно спрятать ребёнка в этом доме.

Сумасшедшая... С чего вдруг Тима решил бросить её? Наверное, я никогда не получу ответа на этот вопрос. Но он мне и не нужен.

— Сваливай! — скомандовала я, и она лишь повернула голову, посмотрев на меня с ног до головы. Блин, ещё и прищурилась.

— Без ребёнка не уйду, поняла меня? Звони своему мужу, пусть он мне отдаст ребёнка! — ставит мне условия Геля, и самое удивительное, как она уверенно держится.

Звонить папашке ребенка? Да, пожалуйста, пусть приезжает и забирает весь этот табор.

Мне этот концерт надоел. Я отвернулась — хватит смотреть на игру актрисы. Хочу ответить на звонок, но Тима перестанет звонить. Я разблокирую телефон и морщусь. Как эта гадина смогла меня найти? Пусть приезжала бы к Тимуру и ему мотала бы нервы. Ей надо было припереться именно ко мне!

— Куда ты спрятала ребёнка? Девочка, она твоя мама? Ты мне скажи, она твоя мама? — Геля тыкала в меня рукой.

От этого наглого жеста меня передёргивало.

Хотелось выкинуть телефон и размазать её по полу. Хотя нет, сначала запустить в неё телефон, а после размазать её по полу. Так лучше. Блин, я, наверное, слишком кровожадная. Тогда схватить её, как котёнка, за шкирку и выкинуть на улицу.

Нет, пусть этим занимается Тима. Пусть посмотрит на свою любовницу. Интересно, где он её нашёл, в какой подворотне.

Меня охватывает злость.

Девица решила орать на весь дом, что у неё украли ребёнка. Её поиски превратились в манию. Как казалось ей, она уже не собиралась искать малыша, а старалась всем измотать нервы.

Мама сто процентов сейчас её услышит и спустится сюда. Я представляю своё идиотское лицо, как ей всё буду объяснять. Мне сказать ей нечего.

В это время раздался снова звонок от Тимура.

— Сама с ним поговори и скажи, пусть приезжает, поговорим, — шикнула я и показала экран Геле.

Та прищурилась, разглядев имя, высветившееся на экране.

— Мама, прошу, не зови сюда папу! — вскрикнула Тася.

Глава 17

— Прошу, мама, не надо сюда звать папу! — повторила моя дочь искренне и вытаращила глаза.

Её губы дрожали, а глаза налились слезами.

Вот только мне этого не хватало!

Мы обе посмотрели на неё. Её фраза вызывала во мне смешанные чувства. У неё опять секреты с Кирой. Это меня начинает раздражать.

— Звони ему! — вскрикнула Геля и покосилась на телефон. Девушка начала нервничать.

Да чего они обе боятся?

— Почему папа не должен сюда приезжать? — я спросила свою дочь, и та в ответ закатила глаза.

— Прошу тебя, мама, я не хочу, чтобы он приезжал! — пискнула дочь.

Мне не хотелось устраивать семейные разборки при этой гадине. Да пусть она для начала свалит из этого дома.

— Слушай, папа приедет и выкинет эту тётю, потом уберётся сам. Ты потом мне всё расскажешь, хорошо? — спросила я её.

И Тася, выждав секунду, сорвалась с места и унеслась.

Я перевела взгляд на Гелю, которая тяжело дышала и ждала от меня чуда. Ну что ж, сейчас будет. При ней я набрала номер и приложила к уху. Раздались гудки, которые отзывались в моём сердце.

Наши взгляды сошлись, и она меня буквально прожигала. Как вообще ей пришло в голову припереться ко мне?

— Алло, — раздался его холодный голос, будто он проглотил лёд и вообще перестал воспринимать людей.

Это меня всегда в нём бесило и, может быть, привлекало.

Он не имел эмоций. Огромный ходячий кусок льда с глазами и открывающимся ртом.

— Твоя любовница приперелась в дом моей матери и треплет нам все нервы. Она ищет ребёнка, которого ты к нам притащил. Отдай его ей или забери её. Сделай что-нибудь, прошу тебя, избавь нас от своей новой семьи.

В трубке последовало молчание, будто он переваривал всё, что я сказала. Ни привета, ни ответа.

Она тоже стояла, вытаращившись на меня, как баран на новые ворота. В моей речи ей что-то не понравилось, видно. Она не могла сообразить, как это выразить.

Короче, если проще, она зависла.

— Сейчас приеду, — рявкает он в трубку, и я слышу короткие гудки. Он бросил телефон. Ну что ж, жди.

Конечно, видеть своего мужа мне, мягко говоря, вообще не хотелось. Даже представить не могу, что он снова войдёт сюда, а запах его парфюма меня придушит.

Но другого варианта нет и быть не может. Больше никто не вытащит его шлюху. Разве что полиция. Вот с ней мне точно не хотелось связываться, так что пусть эту грязную работу выполняет Тима.

— Ну добилась своего! — теперь шипит она, как настоящая гадюка, которая заползла в дом и начинает качать права.

Жаль, от гадюки я знала, что ожидать, а вот от неё — нет.

— Добилась. Вот он сейчас приедет, и поговоришь с ним. По душам или как там у вас. И ещё у меня есть одна просьба: ты не могла бы его подождать на улице? А то твоё присутствие отравляет весь дом! — высказала я ей всё в лицо.

Мне скрывать точно нечего.

Её передёрнуло, она обернулась, будто высматривала, за что бы можно было зацепиться. Потом рассмеялась таким громким, звонким смехом. У этой девочки точно проблема с психическим здоровьем. Она ведёт себя неадекватно.

— Вали! — сказала я по-простому и указала на дверь.

После этого она пришла в себя, и её лицо снова наполнилось злостью.

— Ну и сука ты! — высказалась она, и её глаза впились в моё лицо, что меня аж передёрнуло.

Она развернулась и пошла к выходу. Напоследок, конечно, она обернулась. Потом со всей силы, точнее, со всей дури, захлопнула дверь, что я сама аж подпрыгнула.

Мне хотелось побежать, открыть дверь и хорошенько на неё рявкнуть, не хуже самого злого пса в округе. Но я решила, что этого с неё хватит. Видимо, джентльмен Тимур решил у неё отобрать ребёнка, и она боится прийти к нему за дитём. Вот приехала помотать нервы мне.

Да, у меня была полная уверенность, что она не будет его ждать. Это всё демонстративная акция, чтобы стало немного легче. Так и получилось. Она вышла на улицу и села в свой "Мерседес".

Нажала на газ, и машина тут же умчалась.

Супер, она свалила! Вот только ко мне ехал Тимур. Вот его-то я точно не собиралась видеть. Я стала набирать его номер, чтобы сообщить, что в его помощи больше не нуждаюсь. Но как назло, женский голос сообщил, что абонент не в сети. Связи не было. От этого мне захотелось выть.

Что ж, ждать его пришлось недолго. Его огромный черный джип остановился у дома. Я выскочила на улицу — пускать его в дом я точно не собиралась.

— Привет, — вырвалось у меня первой, хотя на самом деле хотелось влепить ему пощечину за то, что его шлюха приходит ко мне домой как к себе.

— Прости за Гелю... и привет, — вырвалось у него.

Он остановился у калитки, прекрасно понимая, где пролегает черта. Я окинула взглядом пустую улицу и позвала его войти во двор.

Он сделал уверенный шаг вперед.

Глава 18

— Какая беда? — рявкую я на неё.

От её сюрпризов с Кирой у меня скоро начнут волосы дыбом вставать.

Матрёшка смотрит на меня с открытым ртом. Её щёки розовеют. Тася понимает, что они с сестрой точно доигрались, и поэтому её глаза моментально наполняются слезами.

— Вот тебе поворот, — говорю я и, садясь на колени, вглядываюсь в неё.

Всё понимаю: для девочки это стресс.

Сначала папа приводит в дом мальчика неизвестно откуда. После скандала мама уезжает, а её сестра остаётся с отцом. У неё, наверное, в голове перевернулось всё вверх дном.

Но это не повод закатывать мне истерики.

— Говори, что вы задумали! — требую я, держа её за плечи и вглядываясь в лицо. Она глотает слёзы, шмыгает носом.

— Мама, ты не будешь ругаться? — этот вопрос меня точно добивает, но почему они решили провернуть свою глупость именно сейчас.

Я обернулась.

Он вообще стоит позади меня, скрестив руки, и смотрит на всё с диким интересом. Я выдыхаю. Моё внутреннее состояние — прибить её.

— Говори, — отдаю ей приказ, и моя дочь по моему лицу считывает, что лучше со мной не спорить.

Молодец, начинает быстро соображать. Ещё пара её тяжёлых вздохов и всхлипов, которые, если честно, меня сильно бесят.

— Мамочка, это не я придумала, а Кира. Она предложила это сделать, я лишь согласилась.

Это меня бесило больше всего. Старшая дочь управляет младшей. И эта всё делает, как та скажет.

— У тебя самой есть голова на плечах? Или ты так будешь делать всё, что она тебе скажет! — рявкую я и понимаю, что мне надо успокоиться.

— Что она задумала? — раздаётся голос Тимура.

Достаточно холодный и спокойный. Он — как лекарство от боли: снимает её на короткое время.

Мне и правда стало легче. Что бы эти две матрёшки ни задумали, тут под рукой их отец. Вот пускай он и разруливает всю ситуацию.

Глаза дочери поднимаются к отцу. Как мило. Меня пробирает злость: они смотрят друг на друга.

— Говори, что случилось? — Трясу дочь, чтобы она переключила внимание на меня и наконец-то рассказала.

Ненавижу, когда тянут и ещё создают интригу. Пускай сливает всё, что знает, а то я точно сойду с ума!

Тася вертит головой, понимает, что ей придётся всё выложить на стол. Без этого — никуда. Поэтому она ещё раз всхлипывает и начинает:

— Кира мне написала, что у неё есть план, как вас помирить. Она мне так сказала: "Мне надо помирить папу и маму, а ты должна мне помочь". Ну, я и согласилась.

— Круто, что дальше? — отзываюсь я.

Две сообщницы! Их обеих ждёт наказание. Первым делом я отберу все телефоны. Мне так будет спокойнее, а то они ещё до чего-то договорятся.

Тася посмотрела на меня глазками, которые больше напоминали бусинки, и, насупив своё личико, опустила голову вниз. Это меня сильно передёрнуло.

Но дочь моментально сообразила, что маму расстраивать сейчас не резон, и начала говорить дальше:

— Кира сначала предложила убежать вместе, чтобы вы нас искали. Тогда, когда будете искать, вы обязательно помиритесь, — она так мне и сказала.

«Сбежали…» Мои ноги подкосились от этого слова. Неужели они и правда?..

— Стоп! — я остановила её поток мыслей, чтобы всё расставить по полочкам, и посмотрела на неё. Главное в этом вопросе — следить за собеседницей. Так я могу понять, врёт мне собственная дочь или нет.

— Да, мама! — она пискнула, понимая, что с Кирой они не только перегнули палку, а сломали её к чёртовой матери.

И злость, которая вскипала у меня в крови, хватит, чтобы обеим устроить весёлую жизнь.

— Значит, вы планировали побег? — спрашиваю я.

Это меня ввергает в бешенство.

— Нет, мама, мы только хотели, чтобы вы, когда начали нас искать, с папой помирились, — её откровение вызывает шок. Но некогда было жевать слёзы.

— Почему ты не побежала? — задаю вопрос в лоб. Ясно, что Кира сделала ноги, и её надо обязательно найти.

— Я в последний момент испугалась. И Кира на меня громко закричала, что я трусиха. Но ведь неправда? — спросила меня дочь.

«Хорошо, всё просто замечательно». Я тяжело выдохнула и почувствовала, как рядом со мной сел Тимур. Он не вмешивался в наш разговор, но ему тоже стало интересно, какого чёрта наши дети решили сбежать.

Причём девочка сбежала именно из его дома, который охраняет охрана.

— Так она убежала или нет? — не выдерживает Тимур и вглядывается в девочку.

Я слышу, как тяжело он дышит и сопит. Этот дикий зверь снова оказался рядом со мной.

— Она просила не говорить, — запищала Тася и стала оглядываться то на меня, то на отца.

— Говори! — потребовал отец, и его огромная, могучая ладонь сжалась в кулак.

У Таси от такого только глаза на лоб полезли.

—Кира мне позвонила и сказала, что всё готово и нам надо бежать.

— Ты знаешь это место, где она должна быть? — спрашивает он и при этом одновременно на смартфоне набирает чей-то номер.

Тимур, прижимая мобильник к уху, резко встаёт и начинает с кем-то разговаривать на повышенных тонах.

— Говори, если ты решила убежать от нас, то где вы должны были встретиться? — спрашиваю я ее.

— У оврага, — пискнула она, после задрала голову и сказала правдивое: — Мама, только она не там! Я честное слово говорю, с ней что-то случилось: она мне не звонит, не отвечает на сообщения. Она пропала.

Глава 19

— Ты во всем виноват, наши дети стали невротиками, вдобавок ко всему еще и сбегают, — колю его словами.

Он кидает на меня недовольный взгляд.

— Нашла время разбираться! Не переживай, я найду Киру и верну ее домой.

Говорит он, снова набирает чей-то номер. Я переступаю с места на место. Сегодня день веселый. Что может случиться с моей девочкой?

— Я поеду с тобой! Ты меня понял? — дергаю его за руку, чтобы он наконец-то обратил на меня хоть какое внимание.

Он лишь отмахивается и говорит по телефону, что у него сбежала дочь.

В это время Тася, обхватив себя ручками, задрав голову, смотрела на нас своими испуганными глазами. Ее можно понять: она видела, как родители ругаются.

— Слушай, — обращаюсь я к дочери, сажусь на колени и смотрю на неё. Она переводит на меня взгляд и шмыгает носом.

— Куда ещё могла убежать Кира, слышишь меня, дочка, скажи мне?

В это время она хранит молчание. Но по глазам видно, что она что-то скрывает.

Не знаю, как я это понимаю, может, тут включилось материнское чувство, которое возникает в самый опасный момент. Такое бывает. Я, по крайней мере, в это верю.

— Поехали к Михайлычу. Сейчас организуем поисковый отряд, будем прочёсывать местность, может, найдём её. Главное — всё сделать по горячим следам, ты меня слышишь? — спрашивает Тимур, а у меня руки трясутся.

Тася стоит, смотрит на меня, задрав голову.

— Подожди! — рявкаю я, пытаясь остановить порыв мужа.

Он способен поднять всех на уши — это у него точно не отнять.

— Чего ждём? Надо её быстрее искать! С ней может случиться всё что угодно, сейчас точно не время тянуть! — давит он на меня.

Я тяжело выдыхаю. Ещё бы: сижу на корточках перед Тасей и пытаюсь всмотреться в её заплаканное лицо.

Она лишь всхлипывает и прячет от меня глаза.

— Лучше бы ты так думал, когда связывался неизвестно с кем.

— Мия, может, не будем обсуждать всё это при дочери, хорошо? Мне ещё этого не хватало.

— Чего обсуждать? Ты своим поступком уже сделал их достаточно взрослыми. Они у тебя всё уже знают, например, что такое предательство и кто такие мужчины!

— Хватит! — рявкает он и отрывает от уха телефон.

Он смотрит на меня своим озлобленным взглядом, и я поднимаю голову, смотрю на него.

Такая себе картина. Я сижу на корточках, обращаю взгляд на мужа, задирая голову, а он смотрит на меня сверху вниз.

Перед нами маленькая девочка, которая сжалась как пружина и, наверно, приготовилась закрыть свои уши, готовясь к тому, что её родители сейчас начнут сильно кричать.

— Что задевает? Ты во всём виноват, и если с ней что-то случится, в этом тоже будешь виноват ты! — тыкаю в него пальцем.

Ему всё равно.

Ноль эмоций.

Хочется его толкнуть, чтобы это самодовольное лицо хоть как-то изменилось.

— Да, я виноват, признаю, — рвёт он воздух своим признанием.

Мне, если честно, от этого не сильно легче. Точнее, вообще плевать. Я только шмыгаю носом и кошусь в сторону Таси.

Она мой шанс, верёвочка, чтобы найти Киру. Не верю, чтобы она не знала, где она. Не верю.

— Слушай, ты должна сказать, где Кира. Видишь, взрослые из-за этого ругаются. Ты же не хочешь, чтобы мы все переругались, да?

Она кивает. Ну хоть что-то в этой ситуации.

— Поехали! Нас все ждут, начали поднимать людей, — толкает меня Тимур.

Хочется ему рявкнуть: «Ну, поезжай, решай вопрос!»

С другой стороны, всё можно решить и тут.

— Тася, посмотри на маму, — говорю я и беру её холодные ручки.

Её трясёт. Мы довели ребёнка. У нас надо отобрать детей. Да, я точно мать года.

— Да, мамочка, — вытягивает слова она и поднимает лицо ко мне.

— Моя милая девочка, я прекрасно знаю, что ты знаешь, куда спряталась от нас Кира, это так?

Тася кивает.

Я не сомневалась. Она бросает взгляд на Тимура, после перекидывает на меня. Я выдыхаю. Ну хоть что-то — это уже радует. Осталось на неё немного надавить, и тогда мы обойдёмся без поисковых отрядов.

— Почему ты не скажешь, где она? — спрашиваю её аккуратно.

Не хочется на неё давить. Она сама всё расскажет, надо только спокойнее подойти к ситуации.

— Кира так хочет вас помирить, и я вам скажу, где она, при условии, что вы мне обещаете помириться и мы будем опять вместе жить как прежде. Вы согласны?

— Слушай моя девочка, сейчас не до ваших игр, скажи мне, где твоя сестричка?

Тася всхлипнула, и ее глаза заполнились слезами.

— В наше секретное место, — выдала она, еще больше, сбивая меня с ног.

— Где оно? — давила я на нее.

— Элеваторы, только прошу, не говорите Кире, что это я вам сказала.

— Элеваторы! Их сегодня будут сносить! Бегом туда! — рявкнул Тима.

Глава 20

— Элеваторы! — вскрикнула я, будто увидела перед собой огромного паука.

Да, именно паука, потому что этих тварей я боюсь больше всего в жизни. Помню, как один заполз ко мне на рабочий стол.

Так меня со стула снимал сам директор. Прооралась я знатно. Меня сильно трясло, и после этого болела голова.

Голова — это вообще мое слабое место. Даже таблетки порой перестают мне помогать.

Я схватила Тасю и впилась в нее глазами.

— Детка, я сколько раз говорила тебе, чтобы ты никогда не подходила к этим элеваторам! Ты меня слышишь?!

Я ее даже немного потрясла. Но в ответ получила лишь вытаращенные глаза. У нее перехватило дыхание, и вряд ли она была способна мне что-то внятное сказать. Точнее, ничего.

Только глотала воздух и продолжала на меня смотреть, будто не узнавала собственную мать.

Еще бы. Эти элеваторы — место сборища самого опасного контингента в городе. Там столько находили трупов, я слышала, что элеваторы — обязательное место дежурства полиции.

Поэтому каждый раз я строго-настрого запрещала даже к ним приближаться.

— Поехали, — рявкнул Тима, и с этим я была согласна.

В спешке я только успела сообщить маме, что скоро буду и пусть не переживает.

Переживать буду я. У меня ещё живот стянуло. Я продолжала, точнее, старалась держать у себя в голове, что, несмотря на всё, я ещё беременна.

Тима моментально нас усадил в свою машину, и мы тронулись. Точнее, понеслись. Я вглядывалась в его затылок, и мне хотелось пройтись по нему катком.

Ведь его стараниями Кира находится неизвестно где. Ещё и его любовница! И где он только её откопал?

— У тебя же дом полный охраны! — не выдержала я молчания.

Его сложно сдержать, когда твои руки трясутся, Тася прижимается к тебе и смотрит испуганным взглядом. Она сильно перепугалась, но я безумно на неё зла.

Как только я разберусь со всеми их выходками, то обязательно устрою им взбучку. Причём показательную.

Нет, такое терпеть больше нельзя! Слишком много я дала им вольности, и они под конец распустились. Кира вообще получит у меня по башке. Слишком рано она стала самостоятельной.

Машина неслась по трассе и набирала скорость. Мы ехали в обход, и, со слов Тимы, так будет гораздо быстрее. Я ему верила. Пока мы неслись в машине, я смотрела в сторону Таси.

Она скукожилась в комочек и смотрела на меня испуганным взглядом. Ей это не поможет, пусть даже не старается.

— Ну чего ты молчишь? — добиваюсь я ответа от бывшего мужа.

Он мне вообще собирается объяснять, какого чёрта от него бегают дети?

— Что ты хочешь от меня услышать? — рявкает он. — Да, сбежала. Да, у меня в доме полно охраны, и что теперь? Не справились — всех уволю. Это нам пока не поможет.

Его могучие руки упирались в руль. Я лишь фыркнула. Тоже мне! Отдай ему ребёнка — он убежит от такого папаши в бега. Даже представлю, как она обвела всю охрану, просто спрыгнула из окна. Она такие вещи пыталась проворачивать у меня. Но после моего длительного разговора все порывы моментально обрубились. Видимо, там некому ей настучать по рукам.

— Слушай, если с ней что-то случится, — начала я зачитывать всё, что я с ним сделаю, но он резко меня обрубил.

— Мия, давай я тебе напомню, что она тоже моя дочь! Если с ней действительно что-то может случиться, я сам себе это никогда не прощу! Ты меня поняла? Это наиболее действенно, чем все твои угрозы! — Последние слова он сильно выделил, так что у меня полезли глаза на лоб.

Хотела что-то ему добавить. Но машина уже приближалась к огромным серым башням, вокруг которых скопилось огромное количество машин и людей.

Их правда готовят к тому, чтобы взорвать? Сердце у меня замерло, и воздуха моментально перестало хватать. Я стала делать глубокие вздохи, и слёзы полились сами собой. Мои руки сжались в кулаки.

На просёлочной дороге, где мы неслись как угорелые, уже встречал нас кордон из патрульных машин, перед которыми нам пришлось резко остановиться.

— Чёрт! — рявкнул Тима и открыл окно к подходящему к нам полицейскому, который моментально осмотрелся и даже заглянул в салон.

— Элеватор закрыт. Прошу вас срочно покинуть местность, так как сейчас будет взрыв, — полицейский произнёс спокойным голосом, каким объявляют сводку новостей.

Я от его слов подпрыгнула.

— Как, взорвут уже сейчас?! — перевела я всё его внимание на себя, и полицейский взглянул в мою сторону.

— Да, гражданка. А что такое случилось? — спросил он, явно не понимая моего беспокойства.

— Там моя дочь! — чуть не закричала я, и слёзы брызнули из глаз.

На моей шее я почувствовала огненные руки Таси, которая сама рыдала от таких новостей.

— Мамочки! — пропищала она, и я с ней была согласна.

Полицейский в полном непонимании посмотрел на Тиму, тот в полном спокойствии, как ему положено, объяснил: