Измена. Попаданка с сюрпризом

Глава 1

Темнота. Густая, как расплавленный воск, липкая, тянущая меня вниз. Я пытаюсь двигаться, но тело не слушается, словно оковано тяжёлым металлом. Где я? Что со мной?

Где-то рядом капает вода. Размеренно, однообразно. Тук… тук… тук… Как метроном, отмеряющий секунды. Или последние мгновения жизни?

А потом – ощущение. Жаркое, обжигающее кожу, проникающее прямо в кости. Большая, крепкая рука медленно скользит по моему бедру, неторопливо, уверенно, пока не сжимает меня за ягодицу. Горячие пальцы, чуть шершавые, властные. Я вздрагиваю.

Сон? Бред? Нет. Это слишком реально. Слишком осязаемо. И слишком чуждо.

Я резко открываю глаза, но вижу лишь полумрак. Простыни подо мной мягкие, гладкие, дорогие – не больничная койка, не холодная земля. Запах… терпкий, пряный, тяжёлый, с лёгкой ноткой дыма.

Где я?

Паника ударяет в грудь, сжимая лёгкие, заставляя судорожно втянуть воздух. Сердце бьётся быстро, неровно. Я пытаюсь пошевелиться, но тело всё ещё слабое, как после долгого забытья. Единственное, что ощущаю ясно – горячая ладонь, крепко удерживающая меня, словно я принадлежу её хозяину по праву.

Последнее, что я помню…

Ливень. Река. Бурлящая тёмная вода, гулкая, словно зовущая в свои глубины. Мост. Фары. Визг тормозов. Машина, переворачивающаяся в воздухе. Удар. Вода заполняет лёгкие. Страх. Боль.

И затем – ничего.

Я должна была умереть. Я умерла?

Но почему тогда я здесь? Почему чувствую себя… живой?

Рука на моём теле сжимается крепче, и внезапно меня окатывает волна осознания – я голая.

Я резко дёргаюсь, сердце гулко стучит в ушах. Меня держат. Чужое тепло давит на кожу, тело слишком близко к моему, слишком плотное, слишком мощное.

– Проснулась?

Голос – низкий, бархатистый, с хрипотцой. Лёгкая насмешка скользит в его тоне, но под ней – что-то ещё. Что-то опасное.

Я сглатываю, изо всех сил стараясь не паниковать.

– Кто… кто вы? – мой голос звучит хрипло, словно горло пересохло.

В ответ он лишь чуть сильнее сжимает мою талию, а затем… пальцы лениво, почти пленительно, медленно поднимаются выше, изучая контуры моего тела.

Чёрт.

Я сворачиваюсь, пытаясь вырваться, но его хватка неумолима.

– Тебе некуда бежать, – шепчет он, горячее дыхание обжигает мою шею.

Дверь резко распахивается, с глухим ударом врезаясь в стену. Воздух в комнате словно сжимается, насыщается жаром, давит на кожу, обжигает изнутри.

Я резко поворачиваю голову… и вижу его.

Высокий. Опасный. Нереальный.

Чёрные, длинные волосы рассыпаются по плечам, едва касаясь рельефного загорелого тела. Открытая рубашка подчёркивает мощные плечи, широкую грудь, резкий изгиб ключиц. Но главное – глаза.

Огненные.

Они горят, вспыхивают алыми отблесками в полумраке, как расплавленный металл. Хищные. Полные ярости.

Я не могу пошевелиться. Мужчина у кровати моментально отдёргивает руку, но не встаёт. Наступает тишина. Глубокая, удушающая. И затем — голос.

Низкий. Спокойный. Смертоносный.

— Кто дал тебе право касаться её?

Воздух дрожит. Я чувствую, как мышцы мужчины рядом напрягаются, но он не двигается.

Тот, что стоит в дверях, делает шаг вперёд.

Мужчина рядом со мной вскакивает, словно его ошпарили кипятком. Огромное, горячее тело исчезает из-под моих пальцев, и в следующий миг он уже падает на колени перед вошедшим, опустив голову.

— Милорд, клянусь, я не виноват! — его голос дрожит, в нём слышится паника. — Я… я не знал, что она замужем! Она сама…

Он сглатывает, бросает на меня быстрый, испуганный взгляд, потом снова прижимается лбом к полу.

— Она затащила меня в постель сразу, как мы познакомились в таверне!

Я замираю, ощущая, как в груди поднимается ужас.

Что?!

Глаза вспыхивают, жар в комнате становится невыносимым. Мужчина в дверях медленно поднимает руку — и пламя в его глазах становится ещё ярче.

— Ложь. Ты знал кто она.

Этот голос ломает воздух, как хлёсткий удар кнута.

Коленопреклонённый взвывает от страха, но я ничего не понимаю. Моё тело дрожит, сердце гулко бьётся в ушах.

Я не знаю, кто он. Не знаю, что происходит.

Но в одном уверена точно - этот человек пришёл за моей жизнью.

Я пытаюсь хоть что-то сказать, открыть рот, объяснить, что это какая-то ошибка, но не успеваю.

Мужчина с пылающими глазами делает резкий шаг вперёд и, прежде чем я успеваю издать хоть звук, его сильная рука грубо сжимает мой подбородок.

— Молчи. — Голос низкий, наполненный жаром, опасностью. Не просьба. Приказ. — Ты предала меня.

— Что? Я… Где я?!

— Не смей притворяться, Ниара. Я сожгу тебя за измену.

Я замираю, дыхание сбивается, сердце скачет, как загнанный зверь. Он наклоняется ближе, так что я чувствую запах дыма, раскалённого камня, чего-то тёмного и древнего.

Его пальцы резко отпускают мою кожу, оставляя после себя горячий след.

В этот момент в комнату входит ещё один человек — маленький, худощавый, с тонкими чертами лица. Он облачён в тёмный плащ, и на груди его сверкает булавка с гербом: две соединённые руки.

— Милорд, — его голос тонкий, почти жалобный, но в нём слышится преследующий выгоду холодный расчёт. — Люди будут требовать справедливого отношения к предательнице-королеве.

Предательнице? Королеве?!

У меня мутнеет в голове, ноги подгибаются, но прежде, чем я успеваю что-то сказать, мужчина с огненными глазами оборачивается, и даже его силуэт кажется несущим в себе пламя и смерть.

— Справедливость? — холодная усмешка скользит по его губам. — Она её получит.

А затем его взгляд снова падает на меня. И в нём нет ничего живого.

Дорогие читатели, книга - новинка, нуждается в поддержке. Ставьте звезды, добавляйте в библиотеку :) продолжение не заставит ждать

Глава 2

Мужчина медленно поворачивается к худому, его глаза все еще горят, как расплавленный металл, но теперь в них — только ледяное презрение.

— Позаботься о том, чтобы госпожа оделась, — его голос ровный, холодный, без капли прежней ярости, но от этого еще страшнее. — И под конвоем верните её во дворец.

Он делает шаг назад, словно даже находиться рядом со мной для него — мерзость.

— Я больше не хочу её видеть.

Эти слова обрушиваются на меня, как удар, от которого невозможно уклониться.

В горле встаёт ком, я открываю рот, но не могу выдавить ни звука.

Мужчина больше не смотрит на меня. Он разворачивается, его тёмные волосы рассыпаются по плечам, и, не оглядываясь, он выходит из комнаты.

Оставляя меня на милость судьбы.

Мелкий тут же засуетился, ловко подхватил со стула лежащее платье и, низко опустив голову, зашелестел:

— Да-да, конечно, госпожа, сейчас всё устроим…

Моргнула, чувствуя, как холод разливается внутри. Всё это происходит слишком быстро, слишком нереально.

— Как тебя зовут? — мой голос прозвучал хрипло, я и сама удивилась, что спросила это вслух.

Он замер, дернувшись так, словно я ударила его по лицу. Тонкие губы чуть приоткрылись, а брови изогнулись в явном недоумении.

— Неужели госпожа запамятовала? — его голос был вкрадчивым, но в нём слышалось что-то ещё.

Сжала челюсти, силясь не показать охвативший меня страх.

— Я действительно не знаю, как тебя зовут.

Слова словно зависли в воздухе, отразились в его тонких глазах, сверкающих умом и скрытым интересом.

Тишина.

Он наклонил голову, внимательно изучая меня, будто я была странным, неведомым существом. Затем его губы дрогнули в лёгкой усмешке, но взгляд оставался колючим, оценивающим.

— Я Эймер Гассир, госпожа, — наконец, ответил он медленно, будто проверяя, как это имя прозвучит для меня. — Один из ближайших советников милорда.

Советник.

Значит, он многое знает. Значит, он, скорее всего, будет участвовать в этом суде над мной.

— Эймер… — я пробую имя на вкус, пытаюсь зацепиться за хоть какую-то эмоцию, но оно не вызывает во мне ничего. Ничего, кроме ещё большего ужаса.

Он продолжает смотреть на меня, и теперь в его взгляде не просто недоумение, а отчётливое подозрение.

— Вы не помните… ничего? — он говорит медленно, почти шёпотом, словно опасается, что нас могут услышать.

Напрягаюсь.

— Я помню мост, ливень и реку, в которую упала. — Я смотрю ему прямо в глаза. — Но этот мир, это тело, это имя — я ничего о них не знаю.

Эймер моргает. Раз. Два.

Вижу, как в его голове что-то щёлкает, как мысли хаотично несутся за спокойной маской его лица.

— Как… интересно, — произносит он наконец.

И в этот момент я понимаю: он мне не поверил. Или… наоборот, поверил слишком сильно.

И то, и другое — опасно.

Эймер еще раз пристально смотрит на меня, затем выпрямляется и сглаживает складки на своём тёмном плаще, словно собирается уйти.

— Я жду за дверью, госпожа, — голос его ровный, вежливый, но с оттенком настороженности. — Прошу вас поторопиться. Милорд приказал сопроводить вас во дворец… и лучше не заставлять его ждать.

Он чуть кланяется, затем делает шаг назад и выходит, прикрыв за собой дверь.

Я остаюсь одна.

Глубокий вдох.

Теперь, когда он ушел, комната кажется слишком тихой. Я медленно опускаю взгляд на свои руки — тонкие, изящные… не мои.

Это не моё тело.

Мурашки пробегают по коже. Я делаю шаг вперёд, затем ещё один и… чувствую это.

Лёгкость.

Невероятную, странную свободу в движениях, будто тело вспоминает молодость. Кажется, можно даже прыгнуть!

Поднимаю руку, провожу по животу, по рёбрам… ни грамма лишнего веса, мышцы упругие, крепкие, словно моё тело было закалено тренировками, танцами или… боем?

Но нет времени разглядывать себя, надо одеваться.

Поворачиваюсь к кровати, где разложено платье — длинное, тёмное, с множеством завязок на спине.

Чёрт.

Оно слишком сложное!

Беру его в руки, пробую натянуть, но когда доходит до корсета… не достаю до завязок. Ворчу под нос проклятия, крутясь перед зеркалом.

Единственный способ хоть как-то справиться — подойти спиной к овальному зеркалу на ножках, вытянуть руки назад и тянуть нити корсета.

Тяну их, зажимаю пальцами, закрепляю узелок, ощущая, как платье плотно обхватывает тело.

Тело, которое… совсем не моё.

Только закончила затягивать последний узел корсета, когда в дверь раздался твёрдый стук.

— Госпожа, вы оделись?

Это был Эймер.

Могла бы попытаться оттянуть время, но какой смысл?

— Да, — сказала я ровно, развернувшись к двери.

Она тут же распахнулась, и в комнату вошёл не только Эймер.

Следом за ним ступил мужчина, одетый в чёрные кожаные доспехи, с узорами в виде пламени на нагруднике.

Воин.

Массивный, с широченными плечами, с грубым лицом и острым взглядом. Но в отличие от вспыльчивого, пламенного корля, этот действовал спокойно, хладнокровно… методично.

В руках он держал толстую, плотную верёвку.

Почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Протяните руки перед собой, госпожа, — произнёс он вежливо, почти уважительно.

Как будто он просил меня дать руку для поцелуя, а не для того, чтобы связать.

Я не двинулась с места.

Мужчина чуть наклонил голову набок, внимательно меня разглядывая.

— Это приказ милорда, — напомнил он, но в его голосе не было угрозы. Только уверенность в том, что сопротивление бессмысленно.

Сжала пальцы, затем медленно вытянула руки перед собой.

Верёвка зашуршала, и в следующий миг грубая плотная ткань легла на мои запястья, охватывая их удушающей хваткой.

Он действовал ловко, мастерски, затягивая узлы с такой сноровкой, что сразу было ясно — ему не впервой связывать пленников.

Слишком плотно. Слишком больно.

Глава 3

Как только нас вывели во двор, я почувствовала, что мне конец. Небо было затянуто тучами, в воздухе пахло сыростью и свежестью после ночного дождя. Грязь под ногами была мокрой и рыхлой, и каждый шаг сопровождался чавкающим звуком.

Но что действительно привлекло внимание, так это четыре лошади.

Две из них уже были осёдланы всадниками, а две другие — ждали своих хозяев. Одна массивная, чёрная, с мощной грудью и тяжёлым взглядом, явно боевая лошадь. Вторая — поменьше, юркая, с короткой гривой, резвая и совсем не грозная.

И именно ко второй подошёл Эймер.

Он грациозно взялся за седло, затем, с чрезмерной уверенностью, резко взмахнул ногой, чтобы закинуть её на лошадь…

И поскользнулся.

Мгновенно.

Его плащ зацепился за стремя, нога неуклюже соскользнула, и в следующий миг он плашмя рухнул в грязь. С громким хлюпающим звуком.

Я замерла, широко распахнув глаза. Лошадь недовольно вскинула голову, фыркнула и сделала пару шагов назад, оставив своего всадника валяться на спине в свежей луже.

Тишина.

— Эймер, ты в порядке? — наконец осторожно спросил один из всадников.

— Конечно, в порядке, — буркнул тот, спешно пытаясь подняться.

Но, сделав резкий рывок, он поскользнулся снова — и рухнул на бок, с громким чавканьем погружаясь в грязь ещё глубже.

Я не выдержала, фыркнула. А затем разразилась смехом. Я не хотела! Честное слово! Но сцена была настолько абсурдной, что я не смогла сдержаться.

Эймер поднял на меня взгляд, его испачканное лицо выражало вселенское недовольство.

— Рад, что доставил вам развлечение, госпожа, — сухо пробормотал он, медленно вставая.

Шлёп. Кусок грязи соскользнул с его плаща на землю. Зажала рот рукой, чтобы не разразиться новой волной хохота.

Тем временем Эймер решительно взобрался на лошадь, с видом человека, который хочет поскорее забыть о своём унижении.

— Довольно. Теперь вас, госпожа, — сказал один из воинов, шагнув ко мне.

И вот тут уже стало не до смеха.

Когда я почувствовала тяжёлые руки на своей талии, меня охватила паника.

— Эй! — выдохнула я, дёрнувшись. — Что вы делаете?!

— Сажаю вас в седло, госпожа, — спокойно ответил мужчина в кожаных доспехах, даже не вздрогнув от моего тона.

— Но я не умею ездить! — выпалила я, хватаясь за последний шанс. — Я вообще всегда боялась лошадей!

И вот теперь на меня уставились все. Эймер. Всадники. Даже лошади.

— Госпожа боится лошадей? — переспросил один из мужчин, едва не рассмеявшись.

— Она же жена дракона… — пробормотал другой.

Я чувствовала, что порчу им всю картину мира. Жена дракона, которая боится маленькой и безобидной лошадки.

Но никто даже не думал о том, чтобы меня послушать.

Воин просто схватил меня и поднял в воздух.

— Нет, погодите! Я с ума сойду, упаду, сломаю шею, остановитесь!

Не остановились.

Мужчина, державший меня, безжалостно перекинул меня через седло на спину высокого, мощного жеребца.

Я приземлилась животом вперёд, издав нелепый звук, наполовину похожий на стон, наполовину на глухой всхлип.

— Ч-чёрт…!

И, прежде чем я успела усесться нормально, мужчина запрыгнул в седло позади меня, легко, безо всяких падений в грязь, как Эймер.

И я оказалась зажата между ним и лукой седла. Очень плотно. Настолько, что его дыхание касалось моего затылка.

— Поехали, — коротко скомандовал он.

Лошадь дёрнулась вперёд, а я едва не вылетела из седла.

Дорога была не такой уж долгой, но мне хватило её, чтобы ощутить всю нелепость ситуации.

Во-первых, я всё ещё была связана. Пусть руки не затянули за спиной, но запястья саднили от тугих узлов, и каждый толчок лошади отзывался резкой болью.

Во-вторых, мужчина позади меня.

Его обжигающее тело находилось слишком близко, а его рука твёрдо удерживала меня за талию, не давая завалиться на бок.

Я сжимала зубы, стараясь не обращать на него внимания, но это было невозможно.

Жар, исходящий от его тела, ощущался даже сквозь плотную ткань платья. Каждый его выдох касался моего затылка, заставляя меня невольно напрягаться.

Я чувствовала себя в ловушке.

Но одна мысль не давала мне покоя.

Если меня собираются казнить, зачем со мной так аккуратно обращаются?

Зачем заботиться о том, чтобы я не упала, не ушиблась, не пострадала?

Вряд ли король хотел, чтобы я дошла до плахи в целости и сохранности… или не хотел?

Когда впереди показались громадные стены, я перестала дышать на мгновение. Это был не просто замок. Это была твердыня. Угрожающая. Тёмная.

Словно выросшая прямо из камня этого сурового мира.

Гладкие стены из чёрного базальта уходили вверх, теряясь среди низких серых облаков. Их поверхность была необработанной, без декоративных узоров или ненужных украшений — чистая грубая мощь, выстроенная на века.

Никакой позолоты, никакого величия, присущего дворцам человеческих королей в нашем мире.

Здесь не правили люди. Этот замок не был создан для красоты. Он был создан для власти.

На высоких шпилях развевались тёмно-красные знамёна, украшенные чёрными узорами, похожими на языки пламени. Они грозно колыхались на ветру, словно были живыми, будто предупреждали каждого, кто входил сюда:

«Ты пришёл в логово дракона!»

Я сглотнула.

Гигантские ворота из чёрного железа начали медленно разъезжаться, со зловещим грохотом, похожим на стон умирающего титана.

Когда мы въехали внутрь, ворота начали закрываться позади нас.

И тут же замок ожил.

Двор кипел жизнью.

Прошло всего несколько секунд, а я уже видела десятки людей, снующих туда-сюда.

Кузнецы работали у раскалённых горнов, их могучие руки размахивали молотами, а металл, который они отливали, светился раскалённым огнём.

Слуги и служанки несли подносы с тканями, оружием, мехами.

Я заметила воинов в чёрных доспехах, стоявших у лестниц, ведущих вглубь замка, статных, грозных, их взгляды изучали всё вокруг, но на мне задерживались дольше, чем следовало бы.

Глава 4

Меня сняли с лошади, но не аккуратно, не с достоинством, а как мешок с зерном.

Мужчина позади без лишних слов обхватил меня за талию, а затем, не спрашивая, не предупреждая, просто поднял и спихнул вниз.

Я взвизгнула, ноги пошатнулись, платье превратилось в груду мятой ткани, а земля подо мной больно встретилась с каблуками.

Пошатнулась, но меня тут же схватили за руку, крепко удерживая, чтобы я не рухнула на колени.

— Вы что, издеваетесь?! — резко прошипела я, пытаясь не выглядеть так, будто мне только что выбили почву из-под ног.

— Приказ есть приказ, госпожа, — безэмоционально ответил воин, сжимая мою руку, словно клещами.

Но дальше он не собирался отпускать меня. Меня буквально повели как настоящую преступницу через внутренний двор, тяжёлая хватка на запястье не ослабевала ни на миг.

И этого я уже стерпеть не могла. Резко шикнула, раздражённо обернувшись к нему.

Он замер, удивлённо посмотрел на меня, но я уже не стала молчать, а сказала чётко и жёстко:

— Я не собираюсь никуда убегать. Клешни свои убрал.

Он моргнул.

Мужчина был явно сбит с толку.

Я почти увидела, как у него в голове скрипят механизмы, пытаясь осознать, что только что сказала "госпожа".

Видимо такую фразу благородные дамы тут не употребляют.

Но, на удивление, он послушался.

Его рука разжалась, и я почувствовала, как боль в запястье наконец немного ослабевает.

Мы шагали по каменным плитам внутреннего двора, вокруг проносились люди, кто-то торопился с корзинами, кто-то тянул за собой тележку с дровами, кто-то громко спорил у конюшен. Но сквозь этот гул я задала вопрос, который крутился в голове с самого начала:

— И куда же ты меня ведёшь?

Он даже не замедлил шаг, ровный, уверенный, будто моя судьба его не касалась вовсе.

— К милорду Лаэриону.

У меня спазмом сжало горло.

— К королю?

— Он просил напоследок поговорить с вами наедине.

Напоследок.

Слово резануло по нервам, словно лезвие холодного кинжала.

Что он хочет сказать? Разве не всё уже решено?

Его горящие огнём глаза смотрели на меня с отвращением и ненавистью в тот момент, когда он приказал отправить меня во дворец. Он даже не хотел меня видеть.

И вот теперь дракон просит встречи. О чём говорить с той, чья судьба уже подписана? Я напряглась, но не остановилась.

Хочет говорить? Отлично! У меня тоже есть, что сказать.

Лестница, казалось, не имела конца.

Я поднималась всё выше, чувствуя, как мышцы ног постепенно начинают ныть, а холодные стены башни давят со всех сторон. Пространство сужалось, воздух становился всё более тяжёлым, как будто сам замок неохотно впускал меня в свои глубины.

Каменные ступени были узкими, истёртыми веками, неровными, и с каждым шагом мне приходилось ловить равновесие, чтобы не споткнуться. Где-то внизу, в недрах замка, ещё слышался шум внутреннего двора – приглушённые голоса, звон кузнечного молота, ритмичное постукивание копыт. Но с каждым шагом вверх эти звуки гасли, исчезали, словно лестница уводила меня в иной мир.

Я стиснула зубы, ощущая, как по спине стекает капля холодного пота.

Запястья горели тупой болью – после долгого пути верёвки хоть и ослабли, но оставили глубокие красные следы. Кожа под узлами саднила, пульсировала. Я попробовала пошевелить пальцами, но те оставались онемевшими.

Шла молча, но напряжение внутри нарастало, как натянутая тетива.

— Это мы в покои милорда идём или в какой-то зал?

Мой голос прозвучал неожиданно резко, глухо отдаваясь в замкнутом пространстве башни.

Воин, который шагал впереди, резко замедлился, затем остановился. Он обернулся и посмотрел на меня так, будто я только что спросила, в каком году живу, или не знаю собственное имя.

В его взгляде было удивление, смешанное с чем-то ещё.

Непонимание? Подозрение?

Он молча задержал взгляд на моём лице, словно пытался понять, всерьёз ли я сказала это, или просто решила сыграть в дурака.

Я чувствовала, как холод пробирается внутрь, охватывая позвоночник.

Он не ответил. Просто отвернулся и пошёл дальше, как будто я и вовсе ничего не говорила.

Может, стоило промолчать, но в таком состоянии я плохо следила за языком.

И всё же, этот пылающий взгляд… которым одарил меня "милорд". Я не могла его забыть.

Почувствовала лёгкое головокружение от собственной догадки.

Дракон. Я слышала это слово.

Оно звучало с угрозой в голосе людей, в разговорах женщин на внутреннем дворе, в самой его фигуре, когда он вошёл в ту комнату, наполненную запахом чужого тела.

Но кто он на самом деле? Дракон — это титул? Или он действительно тот, кем его называют?

Настоящий. Дракон.

Я вдруг представила огромную тень, закрывающую небо. Когти, вспарывающие землю. Горящие глаза, такие же, как у него.

Мурашки пробежали по коже, и теперь я не могла понять, дрожу ли я от холода… или от страха перед тем, что ждёт меня за дверью в конце лестницы.

Воин молча открыл передо мной дверь и жестом велел войти.

Я на миг замешкалась, но затем шагнула внутрь, и тяжёлый деревянный створ захлопнулся за моей спиной, отрезая меня от внешнего мира.

Комната оказалась просторной, но не кричащей о роскоши, как можно было бы ожидать от правителя. Она была пропитана властью, но не тщеславием.

В самом центре стоял массивный деревянный стол — тёмный, резной, с глубокими бороздами на поверхности, словно от когтей. На нём не было лишних украшений — только несколько свитков, чернильница с пером и золотая печать с символом дракона.

Вдоль дальней стены располагались высокие полки с книгами. Не вылизанная библиотека, где всё расставлено по строгому порядку, а рабочее пространство, где тома стояли неровно, а некоторые и вовсе лежали друг на друге. Здесь были не просто книги — старые, кожаные фолианты с потемневшими страницами, свитки с закладками, карты, перетянутые кожаными ремнями.

Глава 5

Лаэрион двигался мгновенно, не давая ни шанса отстраниться, сбежать или хотя бы вздохнуть.

Его рука сильной хваткой сжалась вокруг моего горла, и прежде чем я успела осознать происходящее, спина с глухим стуком врезалась в холодный камень.

Воздух вырвался из лёгких рывком, тело дрогнуло от удара, а перед глазами тут же вспыхнули тёмные пятна.

Я замерла, оглушённая, чувствуя, как холод стены позади резко контрастирует с горячим телом Лаэриона, нависшим надо мной.

Он был слишком близко.

Слишком реальный. Слишком жестокий.

Его дыхание — обжигающе горячее, с едва уловимым запахом дыма, пепла и чего-то дикого, необузданного — скользнуло по моей щеке.

— Ты смеешь меня игнорировать?

Голос его низкий, хриплый, полный тёмного жара, от которого даже воздух в комнате стал гуще, тяжелее.

Пальцы на горле сжались сильнее, но не до боли. Он не душил. Он контролировал. Но в этом контроле таилась угроза. Он показывал мне разницу в силе, демонстрировал, что мог бы сломать меня одним движением, но пока не делал этого. Пока.

Я вцепилась в его запястье, не столько в попытке освободиться, сколько чтобы хоть за что-то держаться в этой буре ненависти, которая крутилась вокруг него.

Его глаза.

Огонь сгущался, превращаясь в раскалённую лаву, за которой скрывалась чистая ярость.

— Почему? — прорычал он, наклоняясь ближе, так что его губы почти касались моего лба. — Почему ты так поступила? Почему так предала?

Пальцы дрогнули на моей коже, но хватка не ослабла. Я видела, как на скулах проступили резкие тени, как жёсткая линия его губ исказилась от сдерживаемой боли.

— Все узнали первыми, — его голос стал глухим, натянутым, как перетянутая тетива. — А до меня донесли последнему.

Я вздрогнула. Глаза его потемнели, губы скривились, будто сами слова обжигали его изнутри.

— Все видели. Все знали. А я...

Он заглотил слова, словно не мог их выдавить, и эта короткая пауза была хуже любого крика. А затем он снова посмотрел на меня, взгляд резкий, яростный, почти испепеляющий.

— Как ты могла?

Его дыхание касается моего лица, горячее, прерывистое, а воздух вокруг становится тяжёлым, наполненным напряжением, от которого невозможно спрятаться. Я не знала, что сказать, даже не знала, чего он хочет услышать.

Воздух рвался из груди резкими, болезненными вдохами.

Лаэрион не ослаблял хватку, его пальцы обжигали кожу горячими обручами, сдавливая, но не убивая. Он играл со мной, позволяя осознать собственную слабость.

Он мог бы сломать меня в одно мгновение.

Но не делал этого.

Он хотел услышать слова.

— Я клянусь! — мой голос дрогнул, сорвался, но я продолжала, потому что иначе он меня просто раздавит. — Клянусь, я ничего не знаю!

Его глаза, вспыхнувшие красным пламенем, остались пустыми, холодными.

Он не дрогнул, не моргнул, не дал ни единого знака, что мои слова хоть как-то доходят до него.

— Я… я ничего не помню! — я цеплялась за его запястье, не в попытке вырваться, а потому что мне было страшно. — Этот мужчина… тот, что был со мной… Я впервые в жизни его видела! Он выглядел странно, и я не знаю, кто он!

Где-то глубоко внутри я осознавала: мне не верят.

Но я не могла остановиться.

— Последние дни… — я всхлипнула, голос сорвался, грудь горела от боли. — Я не помню их. Всё… в пелене. Будто мне стерли память.

Тишина.

Она была хуже крика.

Я искала ответ в его глазах, хоть тень сомнения, хоть искру понимания.

Но нашла только сталь и безграничное презрение.

Лаэрион резко разжал пальцы, и я рухнула вниз, ударившись коленями о твёрдые каменные плиты.

В воздухе разлился металлический привкус страха, я судорожно вдохнула, но в груди всё ещё стоял огонь боли, оставленный его хваткой.

Хрипела, хватала воздух, а он только смотрел на меня сверху вниз.

Как на мусор.

Как на ничтожество.

И затем развернулся к двери.

— Гаррет!

Голос гремел, сотрясая стены, как далёкий раскат грома.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл мужчина.

Высокий, с острыми чертами лица, в тёмных кожаных доспехах, словно тень, выскользнувшая из ночи. На боку у него висел меч, рукоять которого была истёрта. Мужчина явно повидал много сражений.

Гаррет не задавал вопросов.

Он просто ждал приказа.

— Запереть её в темницу.

Четыре слова.

Холодные. Окончательные. Безразличные.

Меня снова обдало льдом.

Темница.

Я подняла голову, рот чуть приоткрылся в немом протесте, но я не смогла выдавить ни слова.

Лаэрион больше не смотрел на меня.

Он стоял у стола, одной рукой упираясь в его поверхность, а другая медленно сжималась в кулак.

Мужчина тяжело дышал, его плечи медленно поднимались и опускались.

Тёмные волосы спадали на лицо, скрывая выражение его глаз, но я видела, как на скулах напряглись жёсткие тени.

Его тело было напряженным, словно гнущийся, но не ломающийся клинок.

А затем он разогнулся, но не полностью.

Сгорбился.

Как будто что-то внутри него переломилось, но он не позволял себе этого осознать.

И, не оглядываясь, он просто махнул рукой, отправляя меня в темницу.

Для него я больше не существовала.

Глава 6

Гаррет не сказал ни слова, когда схватил меня за руку и поволок прочь из кабинета.

Попыталась сопротивляться, но его хватка была стальной, не дающей и шанса вырваться.

— Вы ошибаетесь! — мой голос звенел в каменном коридоре, отражаясь эхом от стен. — Я ничего не помню, ничего не знаю! Даже себя не знаю!

Гаррет не реагировал.

Он шагал твёрдо, молча, ведя меня по длинным тёмным коридорам, уходящим вниз, вниз, всё дальше в чёрное нутро замка.

Спотыкалась, едва поспевая за ним, но ему было всё равно.

Каменные ступени уходили в подземелье, сырые, холодные, с зазубренными краями, словно их высекли грубо, без желания придавать им хоть какую-то форму.

В нос ударил запах сырости, плесени, затхлой земли. В нём было что-то ещё – металлическое, липкое.

Кровь.

От этого запаха в груди что-то сжалось. Я не хотела идти дальше. Не хотела видеть, что ждёт впереди.

— Прошу! — мой голос сорвался на всхлип, но я всё же пыталась удержать себя в руках. — Мне просто нужно понять! Что здесь происходит?! Кто я?!

Гаррет не отвечал.

Его тёмный силуэт двигался впереди, точно машина, непреклонный, несгибаемый. Мы прошли через широкий арочный проход, завешанный тяжёлой железной решёткой.

Внутри было еще темнее.

Огни факелов дрожали на стенах, освещая влажный камень, покрытый плесенью и тёмными пятнами. Почувствовала, как холод пробирается под кожу, проникая в самое нутро.

Пустые клетки зияли провалами, ржавые цепи позвякивали в тишине от сквозняка, пол был из земли, влажный, отдающий холодом.

Где-то в глубине раздался чей-то хриплый кашель, затем глухой стон, но я не знала, был ли это человек или только тень от того, кто когда-то им был.

Я не хотела здесь оставаться.

— Пожалуйста… — я снова попыталась заговорить, но Гаррет уже открывал тяжёлую дверцу одной из камер.

Она скрипнула. Гулко, резко. Как будто сама противилась тому, что ей снова придётся кого-то запереть. И в следующий миг он просто швырнул меня внутрь.

Я упала на колени, ладонями в грязь.

— Нет! Подождите! — я попыталась встать, ухватиться за его руку, но Гаррет бесшумно отступил назад, глядя на меня безразличным взглядом.

— Но я ничего не сделала! Я ничего не помню!

Он молча захлопнул решётку.

Всё тело дрогнуло, когда тяжёлый ключ провернулся в замке с глухим металлическим щелчком.

Камера была маленькой, с низким потолком, настолько, что даже сидя, я ощущала давящее пространство над головой. На полу — лишь тонкая, грязная простыня, разложенная прямо на влажной земле.

Ядрёный запах сырости заставил меня сморщиться, откуда-то с потолка упала капля воды, разбившись у моего колена. Холод тут был другим, не просто морозным, а пропитывающим всё насквозь, будто стены впитали в себя чужие страдания, чужие мольбы, чужие последние слова.

Содрогнулась. Гаррет развернулся и ушёл, его шаги тихо растворялись в темноте коридора. Я осталась одна в полной, безмолвной тьме.

Тишина была гнетущей, но вдруг раздался голос.

Низкий, хриплый, как скрежет металла по камню, пробирающий до мурашек.

— Так-так… — протянул он с каким-то ленивым интересом.

Резко подняла голову. Сквозь глухую стену, разделяющую камеры, я не видела его, но звук доносился прямо из-за неё, будто он находился всего в нескольких шагах.

— Неужели милорд решил отправить в темницу свою собственную жену?

Задержала дыхание, сердце гулко забилось в груди.

— Неудивительно… — продолжил он, медленно, смакуя слова. — После таких новостей, что прогремели на три царства.

Я вцепилась пальцами в холодный камень, пытаясь хоть как-то почувствовать опору в этом кошмаре.

— Кто ты? — мой голос срывался, но я не могла молчать.

Тишина на мгновение повисла.

А затем раздался смех.

Тихий, глухой, словно человек за стеной развлекался, наблюдая за моими попытками понять происходящее.

— О… — протянул он. — Вы и правда ничего не помните? Или это новая игра?

У меня похолодели пальцы.

— Госпожа быстро забывает своих слуг… — протянул он с усмешкой, в которой сквозила холодная обида.

— Ну конечно, — продолжил он, голос стал жёстче, в нём больше не было ни капли веселья. — Зачем о них помнить, если они больше не могут принести пользы?

Слуга.

Но чей?

И почему его голос звучит так, словно он меня ненавидит? Стиснула зубы, судорожно пытаясь осознать происходящее.

Этот человек говорил со мной так, будто мы знакомы, но я не знала ни его голоса, ни его лица. И чем дольше я пыталась вспомнить, тем больше рушился мир вокруг меня.

Закрыла глаза, тряхнула головой, но темнота за веками осталась такой же чужой.

— Меня зовут не так, — выдохнула я, больше не в силах держать в себе этот ужас.

Собственная правда резала горло, как осколок стекла.

— Я не Ниара. Моё имя совершенно другое. И… я жила раньше в совершенно другом мире.

Тишина. Долгая, давящая, обволакивающая. А затем голос за стеной раздался снова — и в нём было нечто странное.

Не смех.

Не презрение.

Скорее изучающее любопытство.

— Удивительно… — протянул он. — Неужели госпожа позабыла даже о своём ребёнке?

Пальцы дрогнули, я задержала дыхание, и кровь холодным потоком отхлынула от лица.

— О каком ребёнке? — мой голос был хриплым, чужим, я еле узнала его сама.

Слуга за стеной тихо рассмеялся, будто наслаждаясь моментом.

— О том, который сейчас растёт в вашей утробе.

Мир рухнул.

Я замерла, как раненый зверь, чувствуя, как всё вокруг сжимается, заворачивается в тёмный вихрь непонимания.