Измена. Попаданка в законе

Глава 1. Утро в другом мире

... Черно-красное небо, всполохи, чувство тревоги... Голубые руки, тянущиеся к небу... Падающие люди, пронзенные стрелами... Клубки, клубки стрел... Почему эти люди так мне дороги, откуда это невероятное, щемящее, пронзительное чувство потери?

Звери с крыльями в воздухе, ящеры? Это что - драконы? Выстраиваются в воздухе в ряд... И потом пламя, огненное, все пожирающее пламя, так жарко, жарко...

И меня больше нет, нет, нет...

Что за сон мне снится?

Или это солнце щиплет лицо? Что, это утро?

Свежий ветер слегка треплет волосы. Интересное сочетание - жаркое солнце и ветерок, не помню, чтобы так было вчера. Что вообще было вчера?

Не помню...

Хочется потянутся, но... Почему все так болит? Ну, это же не просто суставы ноют? Да, это что-то другое. Сильно болит спина, резь как-будто. И голову прямо ломит. Почему-то хочется прокашляться. Пытаюсь открыть глаза, сфокусироваться. Но... все плывет, чернота под веками, так ужасно... Я что, болею? Температурю? Вообще, что было вчера?

- Очнулась? Хватит притворяться, - слышу я очень жёсткий мужской голос. Незнакомый мне совсем, но почему-то очень недовольный. И именно жёсткий. Тот, кто говорит, похоже, сильно зол на меня. А почему?

Все это как-то проходит рядом, по краю сознания. Потому что в реалии меня довольно жестко треплют по щекам, заставляя очнуться. Голова мотается на подушке, от этого боль только усиливается, в висках прямо простреливает. Взмахиваю руками, пытаясь отбиться, убрать чужие большие руки от головы. Боже, да что же это такое... В ответ меня приподнимают за плечи и хорошенько так встряхивают, ощутимо, заставляя открыть глаза.

Я с трудом разлепляю веки и недоуменно смотрю. Из солнечного марева проясняется фигура здоровенного мужчины - это он держит меня руками за плечи. Мужчина пристально смотрит на меня. Я не знаю его, никогда не видела. Вообще он красивый, мужественной красотой, не нашей. Волосы черные, волнами, брови нахмуренные густые, легкая небритость. И глаза - синие-синие.

Нечаянно вспомнилось, как недавно ездили в армянский монастырь и ахнули от нездешней красоты тех монахов, их там что, по конкурсу отбирали?

Но красавец почему то держит меня жестко. Он что, имеет на это право? И взгляд какой у него злой!

Оценив этот самый взгляд, я сразу, как юрист, начинаю предполагать худшее.

У меня что, галлюцинации? Или я под воздействием наркотиков? Мне что-то вкололи? Красавцы уже снятся?

- Вы кто? - хриплю, голоса совсем нет, от боли. - Что со мной?

Слова звучат как-то незнакомо. Это мой язык? Я вроде бы его понимаю, где-то в сознании, но сами слова, когда произношу, словно звучат для меня впервые. Что происходит?

- Хватит притворяться! - почему-то снова и довольно зло говорит мужчина. Его я тоже почему-то понимаю, хотя язык мне ранее никогда не был известен. Я не могу сказать даже сказать, к какой группе языков он относится, хотя знаю несколько.

- Ты что, потерю памяти будешь мне разыгрывать? Не получится, имей в виду. Сама под плеть сунулась, - говорит он раздраженно. - Любовника своего защищала.

Последние слова мужчина буквально цедит, произносит с явным презрением, как выплевывает. Ему, похоже, крайне неприятно подобное произносить. Он смотрит на меня очень зло. Он раздражен, сильно раздражен.

И огромный какой!

Пытаюсь напрячь свою память, вспомнить кто это, но в памяти насчет него абсолютно пусто. Ужасаюсь только: я что, умудрилась изменить тако-о-ому мужчине? Я что, с ума сошла?

А затем начинают приходить мои настоящие воспоминания.

Я - Лариса Антоновна, адвокат. Я вышла от потерпевшей, которую взялась защищать в деле по насилию и побоям, поздно вечером. Обстоятельства так сложились, что я согласилась прийти к потерпевшей девушке Кате домой, чтобы подготовить ее к следствию и судебному процессу. Дело усугублялось тем, что потерпевшая чувствовала угрозы от насильника и боялась выходить из дома.

А подозреваемый вовсе не был заперт в камере. До суда мог передвигаться свободно.

В итоге я вышла от Катюши поздно вечером, вызвала такси. Стояла поздняя осень, на улице темно и машину было ждать страшновато.

Что же там произошло?

Память выдает только сбитые картинки: здоровый мужик, в котором я узнаю подозреваемого в насилии, выныривает из темноты прямо ко мне. Под фонарем я его узнаю.

Мужик ничего не говорит, он просто сразу бьет меня битой по боку, спине. От резкого удара и боли я лечу на асфальт, падаю вниз головой, прямо головой на парапет.

Сразу все меркнет в коротком воспоминании...

И... я что, умерла? Воскресла?

Меня сейчас спасают в больнице?

- Я где, в больнице? Где моя сумка, телефон?- говорю неожиданно тихо, слова идут просто с трудом. Да ещё мужчина как-то непонятно одет, не похож он на доктора, и палата больничная очень странная.

Комната скорее напоминает большие покои в старинном музее, которые у нас устраивают в прежних дворцах и замках. На мысли эти наталкивают высокие стрельчатые окна, расписанный потолок, широкая кровать под бордовым балдахином. И люстра какая-то странная, солидная, на музейный экспонат похожа.

Вообще, где я? Резко припоминаю, что мужчина говорит про плеть и про любовника. Это что тогда получается, это он меня так ударил? Я вспоминаю резкий удар по спине. И удар головой, когда упала, тоже вспоминается настоящей, не фантомной болью.

Неужели это насильник, тот, кто напал на меня?. И я что, у него, в незнакомом доме?

Мне резко становится страшно.

Я не успела испугаться в момент нападения, но очень боюсь сейчас. Хотя ... он не похож на того насильника.

Видимо, все это как-то отражается у меня на лице, в глазах. Мужчина всматривается в меня более внимательно, словно ему не нравится мой выраженный испуг. И ощущение, что он не понимает моих слов. Не язык, а именно слов.

Ярость потихоньку уходит из его черт, лицо все же остается очень недовольным, но хотя бы злость не искажает черты. Глаза напряженные, синие, а от гнева кажутся совсем темными. И он смотрит жестко, как будто требует с меня какого-то ответа.

Глава 2. Лекарь

Надо же, какого интересного мнения обо мне эта женщина…

Мысли по диагонали проносятся, что если бы я была прежняя Лариса Антоновна, то сейчас подняла бы свое тучное тело, с хорошими такими, необъятными размерами, с кровати, похожей на королевскую, да гаркнула бы так, чтобы все из спальни вылетели. И мужчина, которого вошедшая величает “лорд Эшбори”, и эти белобрысые девицы со злобной теткой, похоже, в этой жизни моей мачехой. И они бы вылетели.

Я старше этой “недомамаши” точно, а девицы по возрасту вообще между моими детьми и внуками.

Только…в этом мире я не Лариса Антоновна, уважаемый адвокат, от которой даже у судей верховных судов, высших уровней, зубная боль начиналась. Нет, здесь я - не я.

Под одеялом ощущаю тело очень юной девушки, кажется, Лары, которая, кажется, посмела наставить рога этому злобному мужчине. Опять мысли по диагонали: она, то есть я, что, с ума сошла? Такому мужчине изменить? Мужчина здоровый, крепкий в зрелой такой, мужской красоте.

В спине боль, ощутимая, совсем не фантомно ощущаю удар от плети, резь. И голова просто чугунная. Получается, он меня бил? По спине? Неужели он меня ещё и по голове бил? Или…какие-то обрывочные совсем воспоминания. Или я обо что-то сильно ударилась?

Боже, что же он злой-то такой? Однозначно же бил меня. Как так-то?

Лариса Антоновна во мне просыпается, тридцать лет стажа коту под хвост не выкинуть, и страх потихоньку становится не таким сильным. Глаза у меня вполне сфокусировались на пришедших, я хочу начать говорить.

Наверное, надо сделать то, что я умею делать лучше всего. Защищать обвиняемого. Правда, в данном случае, саму себя.

Но плану моему сбыться не удалось… Я и рта не успела раскрыть.

- Очнулась, наконец-то, потаскушка! Опозорила нас всех, гнилая твоя натура, вся, в мамашку, - завизжала уже на самых на высоких нотах моя “недомамаша”. - Господин, простите нас, простите, все сделаем, чтобы исправить. У меня вот еще две дочери, любую выбирайте. Вместо Ларки. Никто и не заметит. А потаскушку эту накажем, накажем! - и с размаху принялась колотить меня по щекам и плечам.

Я даже отодвинуться не смогла, некуда. С одной стороны постели - мужчина-дракон, не привиделся же мне он, с другой - визжащая “недомамаша”.

Господи, да что же меня опять бьют, сколько можно, и так ведь уже было сотрясение мозга, все признаки этого.

Но лорд Эшбори удивил. Мужчина от визга поморщился, и жестко перехватил руку визжащей женщины.

- Не сметь, мадам Хильда. Это мой дом. Как наказывать, я решу сам, а вы - собирайте свои вещи. Чтобы вашей семьи здесь больше не было. Никого из вас не хочу видеть, - жестко сказал он.

- Господин, - завыли сразу все трое, - да мы же все для вас сделаем. И Ларку накажем, не сомневайтесь. Разрешите остаться, мы все сделаем, она в ногах у вас будет валяться, лорд Эшбори…

Но вопли не помогли. Мужчина, не слишком церемонясь, указал им на дверь и выставил всю галдящую компанию за двери. Все трое уходили с ненавистью. Боже, и это мои самые близкие люди?

Память поправляет: это семья Лары, это не твои близкие. Это раздвоение очень сильно меня напрягает. С одной стороны, я - Лариса Антоновна, по памяти, но тело вот совсем другое. Мечта, а не тело. С другой стороны - я, похоже, супруга этого злого мужчины, которому умудрилась изменить и который за это избил меня. При этом у меня по-прежнему память Ларисы Антоновны, моя память.

Если я в другом мире, если я попаданка, то надо понять, что вокруг меня, и как здесь к попаданкам относятся. Вдруг они незаконны, вдруг их считают врагами?

Поэтому самое лучшее пока - никак не афишировать, что я попаданка. Как юрист, я это хорошо понимаю. Пусть пока лучше будут бытовые проблемы, а не шпионаж на государственном уровне.

Пока затихали вопли в коридоре, я старалась прислушаться к себе и памяти девушки, в теле которой я оказалась. Лара. Ларика. Красивое имя, и с моим схоже. Что же там произошло, в той, ларикиной жизни?

С начала мне ничего не вспоминалось, потом через напряжение и ощутимую головную боль стали приходить какие-то невероятно скудные, обрывочные картинки, как-будто кадры в калейдоскопе. Но все-таки из них кое-что прояснялось.

Вот Ларика дома, работает на кухне, возится в лавке с травами, а мачеха кричит... А белобрысые сестры попрекают. Стервы те ещё, похоже... Она что, батрачила на них, что ли?

Вот встреча с местным парнем… Неуклюже, по-деревенски так, но явно ухаживает… Он ей нравится. Кажется, его зовут Тимми.

Вот потрясение Ларики от приезда лорда… Восторг от разглядывания проступившей на предплечье метки… Черный дракончик и инициалы .

Девушка, похоже, наивная очень…

Калейдоскоп воспоминаний очень слабый, не удается понять. Тем более голова совсем раскалывается, откидываюсь на подушку.

В комнату между тем входят двое мужчин. Лорд Эшбори мрачен и зол, а с ним еще один мужчина, пожилой, с саквояжем.

- Осмотри ее, Бертан, она с ночи в себя не приходила, есть ли серьезные повреждения? - приказывает мрачный лорд. Значит, второй - это местный лекарь.

Лекарь Бертран достает из саквояжа небольшие камни, отполированные как-будто, и начинает водить надо мной, лорд хмуро смотрит. Один из камней, которым водит около головы, загорается слабым синим цветом.

- Ей полежать надо, дня два-три, раз, как вы говорите, она головой ударилась. Воспаление в голове есть, к счастью, не сильное, но рисковать нельзя, надо лежать. Я снадобья сейчас разведу, дам отвары, - говорит лекарь.

- Спину тоже посмотри, - цедит нехотя лорд. Ему как-будто не хочется это говорить.

Ощутимая заминка от лекаря. Потом вдвоем мужчины легко переворачивают меня на живот, поднимают рубашку на спине. Лекарь проводит прохладными пальцами над вздувшимся, по моим ощущениям, рубцом. Он что, идет через всю спину?

- До мяса…Кто же так госпожу Ларику, кто посмел? Как это случилось? - в голосе лекаря слышится неподдельное изумление.

Глава 3.1. Третий день

Три дня я лежу в комнате с видом на сад. Размышляю, что меня ждет. Точнее, что ждет юную Ларику, в теле которой я оказалась.

Наверное, мне повезло, что я переместилась в тело Ларики, в самый опасный момент моей жизни. Насильник Кати, той девушки, которую я должна была защищать в суде, мог забить меня до смерти своей битой. Мне страшно подумать, а что же тогда с Ларикой теперь? Она тоже переместилась в мое тело? Или нет? Встретилась ли она с тем насильником? Вообще, как эти перемещения оказались возможны? Это магия такая?

Невольно приходит в голову, что Ларика, возможно, обладала какой-то магией, и в момент опасности просто “ушла в иной мир” от разозленного дракона. А вот в моем-то мире эти знания помогли ей той ночью, когда напали на меня? Она выжила? Она, взаимообразно, видимо в мое тело попала, совсем не юное.

На эти вопросы у меня нет ответов. Понимаю, что я вряд ли вообще когда-то получу ответы на них. Я никогда не узнаю, что там произошло. И что с моими близкими, для которых я так внезапно исчезла? От этого очень горько...

Но…надо жить. Думать, что дальше. Здесь, в этом мире, все тоже, ой как не просто. И здесь я не Лариса Антоновна, а юная Ларика с опытом и памятью более старшей Ларисы. Ладно хоть имена почти совпали.

Комната, в которой меня держат все эти три дня, небольшая, но довольно уютная. Кровать мягкая, платяной шкаф, столик резной, стулья мягкие, как полукресла. В общем, это комната, скажем так, не прислуги, но и не леди, хозяйки замка, коей была Ларика. Я привыкла всегда все анализировать. И то, что комната по масштабам замка, скромная, и что меня перенесли из господской спальни, и что мне не дают выходить из комнаты, но при этом лечат, говорит мне, вообще-то, об ограничении моей свободы. Я это чувствую и осознаю.

Вспоминаю, как я попала в эту комнату. После осмотра лекарем сюда меня, завернув в покрывало, на руках перенес лорд Эшбори, на глазах всего замка. Пока нес, размеренно и решительно, я ловила на себе косые взгляды моих родственниц, и неуверенные, но порой и презрительные взгляды прислуги. Значит, история Ларики получила огласку. Наверное, мачеха с сестрами постарались. Лорд сам бы не стал, я это понимаю. Думаю, именно поэтому он их выставил из замка.

Лорд положил меня на кровать, и долго смотрел темным взглядом, пока две служанки укладывали меня, меняли рубашку со следами крови от огромного, багрового рубца на спине. Я видела спину в зеркале. И взгляд лорда видела. Он не отвернулся, когда я сидела раздетой, а я подумала, чего уж тут стесняться-то, если это супруг Ларики. Отнеслась, как к процедуре у врача, спокойно. Дракон, между тем, мое спокойствие воспринял, похоже, как бесстыдство.

- Совсем не стыдно теперь тебе, Лара, перед мужчинами голой быть, - не спросил, а словно вывод сделал. И вышел из комнаты, на ходу что-то бросив лекарю. Память Ларики тут же услужливо подкинула моменты стеснения Ларики перед драконом. Она робела перед ним. Она стеснялась его, особенно в первую ночь. Он очень нравился ей, но она робела и стеснялась. И он это знал.

Но это были ее чувства, не мои. А для него я - беспутная Ларка.

Лекарь тихо возился за столом со склянками, готовил отвары и мази. И потом все три дня служанки мне мазали это на спину, снимали отеки с лица и головы, поили отварами и кормили. Не разрешая особо вставать, и уж тем более выходить из комнаты. Служанки были среднего возраста - Нора и Марта, и в памяти Ларики они вспоминались по-доброму. Видимо, поэтому их и приставили. Они и ночевали по очереди рядом со мной, приставив кушетку у двери. Именно с ними я разговаривала, понемногу, потихоньку выясняя обстоятельства жизни Ларики в замке.

От них я узнала, что визгливую мадам Хильду, мою мачеху, и двоих сводных сестер - Сару и Донну - лорд Эшбори отправил в тот же день в старый дом. В дом отца Ларики. Распорядился отдать им имущество и вещи, которыми они пользовались в замке, прожив здесь два месяца со дня свадьбы. Снабдил их провиантом и деньгами, чтобы не нуждались и не было разговоров и претензий.

Сам лорд-дракон приходил в мою комнату справиться о здоровье один раз в день, вместе с лекарем. Кивал головой мне и служанкам, но не разговаривал, смотрел на меня строгим и задумчивым взглядом, словно размышляя, что же со мной делать. О состоянии моего здоровья он узнавал только у лекаря, а тот использовал камни. Камни показывали постепенное улучшение.

На третий день лорд Эшбори спросил лекаря о том, что меня в этой истории беспокоило больше всего. С того момента, как лекарь сказал о наследнике.

- Что в отношении беременности, Бертран? Она подтверждается? Или Лара не беременна?

Я замерла. По двум причинам.

Во-первых, он не сказал “моя супруга”. Он за все три дня ни разу так не сказал. А из прежнего сознания Ларики настойчиво пробивалось, что лорд Эшбори ранее говорил с гордостью, представляя Ларику гостям, соседям, прислуге: “моя супруга”. А сейчас он сказал просто и строго по имени - “Лара”. Как будто принял какое-то решение. Не Ларика, как раньше. И не леди Эшбори. И не “моя супруга”. Что-то в душе противно меня царапнуло. С чего бы?

Во-вторых, ничто во мне не говорило о беременности тела Ларики, в котором я оказалась. Я мать четверых детей в прошлой жизни. Четверых, черт возьми этого дракона! Я знаю, как себя чувствует беременная женщина, чуть ли не с первых дней. А порой и с зачатия. А тут - ничего!

- Я не беременна, - говорю ему и лекарю. Лекарь Бертран тревожится, просит не волноваться, лежать. - Вы не можете этого наверняка знать, дорогая Ларика, - аккуратно говорит он, оглядываясь на дракона. И вам надо больше лежать, чтобы не было выкидыша. Камни показывают, что у вас появилось свечение над животом. Два дня назад. Возможно, это беременность. Вы уже два месяца замужем. Возможно, вспышка магии.

- Я не беременна, - утверждаю я. .

Лорд поворачивается наконец-то ко мне лицом, отходит от лекаря и опирается на спинку кровати, нависая надо мной. - Объясни, Лара, - говорит он, жестко и как-то опасно. Синие глаза темнеют. - Что ты имеешь в виду? Ты не чувствуешь, что понесла ребенка, хотя Бертран говорит, что у камней появилось свечение?

Глава 3.2. Убирайся из замка

Я понимаю, что сейчас все будет выглядеть по-дурацки. Юная Ларика, избитая драконом за измену, но до сих пор не изгнанная из замка, начнет говорит, что не беременна. Хотя откуда ей, столь юной, и жившей без матери, вообще знать, как проявляется беременность на ранней стадии.

А дракон, уверенный, что камни лекаря два дня как показывают беременность, вероятно, уже считает, что Ларика беременна от того, с кем она ему изменила.

И уже поэтому поставил на ней крест. Не госпожа, не Ларика, не леди… Видимо, уже решил, что и не супруга. И надо же было этим камням два дня назад засветиться! Прямой же намек на любовника Ларики.

Причина, по которой меня до сих пор не изгнали из замка, вслед за родственниками, я думаю, проста. Лорд-дракон не был уверен, во-первых, что беременна, во-вторых, что это его ребенок. И самое правильное в этой ситуации заявлять, что я не беременна.

На то, что именно так правильно считать, меня наталкивают две причины: во-первых, чтобы дракон не злился на чужого ребенка в теле жены, во-вторых, чтобы избавили меня от домашнего заключения. Любая несвобода для юриста - тюрьма.

Поэтому я сажусь на кровати и начинаю делать то, что умею лучше всего. Защищать. В данном случае (а это было мое любимое выражение на судах - “в данном случае”, меня так узнавали, это уже было как прозвище - "Лариса в данном случае") защищать саму себя. Защищаться.

- Лорд Эшбори, - начинаю я свою речь, слегка издалека, как на процессе.

- Насколько я знаю, и мне в свое время поведала об этом моя матушка, женщина, какая бы она не была молодая и неопытная, всегда знает или догадывается, что она беременна. Она чувствует изменения в своем теле. И испытывает определенные недомогания при беременности - тошноту, рвоту, головную боль.

Очень надеюсь при этом, что матушка Ларики действительно хоть что-то говорила дочери на эту тему. А если нет? В обрывках памяти Ларики пусто, да и вообще ощущение, что мама Ларики очень давно не рядом с дочерью.

- Надо же, - цедит лорд-дракон, - знаешь оказывается, основы брака и деторождения. И не стесняешься совсем. Что же ты раньше другой была? Сейчас так рассуждаешь, как-будто тебя подменили. Знания так хорошо скрывала или другой казаться хотела?

- Но ведь у вас и есть как раз эти признаки, госпожа, - вклинивается лекарь Бертран, - все, как перечисляете: головная боль, тошнота, рвота...

И я действительно вспоминаю, как меня рвало в первый день лечения, как помогали мне Нора и Марта. Но мне-то было понятно, что это признаки сотрясения головного мозга. А вот как здесь это все объяснить, в этом мире?

Тут вообще такой диагноз знают, как “сотрясение мозга”?

Как Ларика, я должна стесняться говорить на эту тему. Быть скромной и стеснительной. Но надо же донести до сурового, и, похоже, не единому моему слову не верящего, дракона и лекаря свою версию.

И потому, вытащив из памяти Ларики вовремя появившиеся воспоминания об отце, я продолжаю:

- Батюшка мой травами занимался, снадобьями, а я в лавке с малых лет помогала. И помню, что если кто головой ударился, так их тошнит и рвет. Ну, и голова, конечно, болит. А батюшка называл это “сотрясанием головы”, советовал им лежать и настойки его принимать.

- Ну да, ну да, я тоже так рекомендую, - лекарь Бертран на мои слова кивает, но потом, как-будто опомнившись, снова напоминает про камни. - Ну, вот ведь еще и камни слабо светятся над вашим животом, леди Эшбори, а это или беременность, драконенок, как мы все надеемся, либо магия в вас концентрируется.

Боже, какая еще магия, какой драконенок?! Как мне из всего этого выпутаться? Спокойно, Лариса Антоновна, спокойно.

- Ну, вот видите, господин лекарь, сами же говорите, что это магия. Возможно.

- Или драконенок, - настаивает Бертран.

- Нет!!! - зло прерывает нас лорд-дракон. - Это не драконенок. Драконы всегда чувствуют своих детей. Я не чувствую. Я ничего не чувствую. И запаха истинной тоже. Ты не моя истинная пара.

- Лорд Эшбори, подождите, - начинает лекарь. - Маркус, да остановитесь же!

Но дракон непреклонен. Лицо из выразительного, красивого, каменеет, по вискам ползет темная чешуя. Синие глаза стали почти черными, зрачок вертикальный.

- Больше ты не моя любимая Ларика. Ты - подстилка конюха. Зря я его не убил. И если ты и беременна, то от него, - хрипит он, с трудом сдерживаясь от оборота. - Убирайся из моего замка! Будешь жить в дальнем имении, пока о позоре твоем забудут. Убирайся из моей жизни!

В следующее мгновение лорд уходит быстрым шагом из комнаты, а в холле замка раздается звук разбитых стекол.

И я потрясенно наблюдаю, как в небо взмывает огромный черный дракон.

Такой же, как в моем сне в первый день в этом мире...

___________________________________________
Дорогие читатели, поддержите меня!
Мне будет очень приятно если вы добавите книгу в библиотеку и поставите "мне нравится".

Глава 4.1. Измена. Плеть

(От Маркуса Эшбори)

- Лорд Эшбори, господин, вы просили прислать за вами, - слышу голос слуги.

- Лорд Эшбори, Лара очнулась, вы просили сообщить, я вот сразу пришла, пойдемте, - в мои тяжелые размышления влетает также писклявый голосок Сары Артонс, сводной сестры Лары. У этой девицы, совершенно не похожей на Ларику, всегда почему-то находятся дела около меня. Не замок, а проходной двор.

Отрываюсь от кружки с крепким вином. Всю ночь ждал этой новости. Ждал, когда очнется, проснется. Лекаря к Ларе приставил, семейку ее и служанок. Мне надо в глаза ей посмотреть, прежде, чем принимать решение. Не могу прийти в себя от измены Лары.

Прохожу в нашу спальню. На постели Ларика - жена лорда Эшбори - лорда Южных земель Вольтерры. Моя супруга. Моя истинная…. Нежная такая, юная, глаза полуоткрыты.. И с такой подлой душой, так получается. Как она посмела только! Во мне нарастают раздражение и гнев.

Значит, очнулась. Пора ответ держать. Всматриваюсь в лицо бессовестной Ларики. Сквозь злость и злобу. Глаза аж красным заливает, так разорвать и крушить все вокруг хочется. Дракон внутри меня беснуется. Стыда у моей никчемной женушки, получается, совсем нет. Что толку, что красивая, молоденькая, если воспитания никакого, и с конюхами по углам обжимается.

Боже, какой я глупец!​ Повелся на истинность.

Когда​ два месяца назад проступила метка на ее руке, и совпала с моей, я же был рад. Несказанно рад. В Храме Богов всех девушек в восемнадцать лет проверяют на истинность по отношению к нам, драконам. И только единицы находят свою пару. С каждым столетием истинных все меньше и меньше. И для высших драконов это невероятно важно. Дракониц рождается очень мало, все они с младенчества большей частью уже предназначены. И истинность у человечек, как мы называем девушек у людей, если она проявляется в виде метки определенного дракона, единственная порой возможность дракону завести семью. В этом браке может появиться сын-дракон.

Все мы, высшие драконы, ждем и надеемся на свою пару. Ждем десятилетиями, а порой и столетиями. Появление истинной делает жизнь дракона особенной, осмысленной. Появится семья, сын - дракон, а дочь в этой паре может быть только человеком, но, что ценно, может стать истинной другому дракону. Поэтому, если меньше пар, то рождается меньше детей - драконят. Соответветственно, опять-таки, меньше пар. Замкнутый круг.

Истинных поэтому очень ждут. Надеются, ищут. И не каждый год в чьи-то совершеннолетия (а в нашем государстве Вольтерре это в восемнадцать лет у людей, в пятьдесят - у драконов), приходит счастье какому-либо дракону. В награду своей половине, своей истинной - долгие лета жизни, как дракону. Истинная рядом с драконом живет всю его жизнь, не стареет,как люди. Но если кто-то в этой паре погибнет, второй тоже, по сути, обречен. А еще в паре полная взаимосвязь, понимание, когда дракон в облике дракона. Обмен мыслями, не словами даже.

Я же “заходил” в головку Ларике. При обороте. И был потрясен, когда в облике дракона услышал ее мысли. Видел ее изумление проступившей на руке меткой, восхищение моим обликом, перевоплощением в дракона… Он черный, блестящий, мой огромный дракон. Наивность в рассуждениях моей истинной умиляла и подкупала. Как ребенок, такая наивная, такая лапочка. Ей же всего восемнадцать.

Я читал ее мысли и сам себе казался мощным и древним. Мне все-таки уже двести лет. Мы - драконы, можем жить и восемьсот лет. По меркам людей я взрослый, зрелый мужчина. Радовался, что Ларика - совсем юная, наивная, что я ее первый мужчина. Дракона от этого невероятно вело, сбивалось сердцебиение и дыхание, хотелось беречь свое сокровище, прятать от посторонних в пещере с сокровищницей, не отпускать от себя.

И вот теперь я стою перед постелью своей юной супруги, предавшей меня.

От мыслей о случившемся вчера, невольно приходящих воспоминаний становится не по себе, неприятно. Глупец, прожить столько лет, пережить столько битв и войн (я боевой дракон, а не обычный лорд- землевладелец), и так ошибиться! Связал свою жизнь с озабоченной малолеткой. За что мне это?

Ведь я же все сделал по чести. Как только на моей руке резко, в один день проступила метка с черным драконом и инициалами истинной, я сразу сделал запрос в службы королевства, кто она - моя истинная, предназначенная свыше. Вся информация с Храма Богов после проверки дев, ставших совершеннолетними, поступает туда. Чтобы истинные не пропали, не потерялись. Они, как ценнейший фонд королевства, все на учете.

Наш король Арчибальд Харлоу - он же мой друг Арчи, лично меня поздравил. Мне дали все сведения и координаты. Лара Артонс, Ларика.. Красивое имя. Все внутри дрожало от предвкушения, дракон радостно откликался, ждал. Драгоценность наша, сокровище…. Как и я, он столько лет ждал….

Приехал к ее семье с дарами, увидел наконец-то свою истинную (дракон поправляет - “нашу”). Конечно, нашу. Дракон внутри меня ее сразу принял, хвостом лупил, как щенок. Красивая такая! Юная, наивная, скромная... Истинная моя оказалась простых кровей, дочь умершего торговца снадобьями, но разве это могло смутить дракона. С чего бы? Мы все сделаем с драконом, как надо, образуем, организуем, воспитаем, все для нее. Станет замечательной хозяйкой моего замка, матерью моих детей…

Зная, что семья бедна, что невеста не получила должного воспитания и образования, я пригласил в свой главный замок всю семью - с мачехой мадам Хильдой (мама Ларики умерла рано) и сводными старшими сестрами - Сарой и Донной. Ей будет комфортнее, так посчитал, к лучшей жизни привыкнут. Ларике учителей нанял, этикету для начала обучить.

Свадьбу справили с приглашением короля и двора, друзей - боевых драконов, все за нас радовались. Королевская чета - Арчибальд и его истинная Мэлли Харлоу - особенно. Всем представил Ларику как госпожу, как хозяйку, леди Эшбори, а как иначе?

Только жизнь наша не очень ладилась. По долгу службы мне часто приходилось уезжать на границу. Я военный, боевой дракон, прошедший немало битв и войн в защиту королевства. Гарнизоны под моим командованием охраняют южные границы государства, и главное имение с замком в Южных землях находится в пределах дневного лета дракона. Поэтому не всегда мог прилетать, был дома по нескольку дней и снова на службу, на границу.

Глава 4.2. Измена. Маркус

Я стою перед постелью своей юной супруги, предавшей меня. Предавшей. Изменившей. Я все видел сам. Никаких сомнений.

Веки Лары моргают.

- Очнулась? Хватит притворяться, - говорю ей. Молчит. Хлопаю Лару по щекам, заставляя очнуться. Она нелепо взмахивает руками, пытаясь отбиться. Тогда приподнимаю за плечи и встряхиваю, и Лара открывает глаза. Только почему-то смотрит на меня, как на незнакомца.

- Вы кто? Что со мной? - спрашивает хрипло и неуверенно. Меня это злит. Уже полчаса, как мне сообщили, что она шевелится и очнулась. Приходит неприятное чувство, что Лара понимает, что натворила, но оттягивает наказание.

- Хватит притворяться! Ты что, потерю памяти будешь мне разыгрывать? Не получится, имей в виду. Сама под плеть сунулась, - говорю ей раздраженно. - Любовника своего защищала, - последнее мне говорить вообще неприятно. Добавляю, чтобы поняла, что я все помню. Что никогда не смогу простить ей измены.

- Я где, в больнице? Где моя сумка, телефон?- произносит Лара какие-то незнакомые слова. “Больница”, “телефон” - это что за выражения? Смотрит на меня расширяющимися глазами, и я вижу в них страх. Она смотрит на меня не как провинившаяся жена перед мужем, которая боится наказания. Скорее, как на незнакомца, который ее очень пугает, который нападает на нее. Но и у самой у нее незнакомый для меня взгляд. Я никогда не видел, чтобы она раньше так смотрела.

Я тоже всматриваюсь в свою жену, скольжу взглядом по фигурке жены под покрывалом, прогоняя нечаянно проснувшиеся мысли о жарких ночах с Ларикой. Лара пытается отползти, я не даю, перемещаю руку с плеча на грудь, она ее отталкивает, а я злюсь на себя за слабость и ненужные мысли.

И тут врывается беспардонная семейка Лары - мачеха и сводные сестры. Мачеха начинает тараторить. что они осуждают Лару, что она вся в мать свою покойную, непутевую. - Это надо же, муж только за порог, а она к дружку своему, стыдоба-то какая!

Последнее она лучше бы не говорила. Это ее белобрысые дочери месяяц назад приходили с Ларой просить принять на работу смазливого конюха. Участвовали в совращении Лары? Или для себя старались? Мне ли не знать, что я был первым мужчиной Лары, а значит падение или совращение произошло в последний месяц.

- Очнулась, наконец-то, потаскушка! Опозорила нас всех, гнилая твоя натура, вся, в мамашку. Господин, простите нас, простите, все сделаем, чтобы исправить. У меня вот еще две дочери, любую выбирайте. Вместо Ларки. Никто и не заметит. А потаскушку эту накажем, накажем! - и мачеха вдруг принялась колотить сидящую Лару по щекам и плечам.

Я еле успел перехватить руку мадам Хильды. Удары у нее крепкие. Невольно пришла мысль , насколько часто так доставалось Ларе от нее? И насколько же она нечистоплотна, что готова любую свою дочь подложить под дракона.

- Не сметь, мадам Хильда. Это мой дом. Как наказывать, я решу сам, - решение в отношении родственниц Лары пришло мгновенно. - А вы - собирайте свои вещи. Чтобы вашей семьи здесь больше не было. Никого из вас не хочу видеть, - теперь мне неудивительно, что ее семейка сделала мой замок проходным, а Сара, средняя из дочерей, все время крутилась около меня в эти месяцы.

Несмотря на вопли, уверения и возмущения, вывел всех пронырливых родственниц из комнаты, и вернулся с лекарем. Бертран работает у меня давно, и не раз помогал и в гарнизонных делах, был со мной и в боях, и в полях. И потому давно уже у нас отношения дружеские, и он один из немногих, кто может мне говорить все, возражать и не боятся быть наказанным за смелые слова.

- Осмотри ее, Бертан, она с ночи в себя не приходила, есть ли серьезные повреждения? - Я знаю, что Ларе достался от меня мощный удар жесткой плетью по спине, предназначенный не ей, а также она ударилась сильно головой о железо в конюшне при падении. Но Бертран деталей не знал. И сейчас поймет, что Лара избита.

Лекарь водит своими магическими камнями, и выносит свое мнение: - Ей полежать надо, дня два-три, раз, как вы говорите, она головой ударилась. Воспаление в голове есть, к счастью, не сильное, но рисковать нельзя, надо лежать. Я снадобья сейчас разведу, дам отвары.

Но у Лары не только с головой проблемы, хотя ее бессознательное состояние беспокоило и меня, и лекаря больше всего. - Спину тоже посмотри, - нехотя говорю Бертрану, и он ошеломлен. Он не верит в услышанное. И я понимаю, как это смотрится со стороны.

Бертран знает о происшедшем на конюшне не понаслышке, его помощник в это же время по моему распоряжению лечит конюха Тимми, и будет лечить до тех пор, пока не передам мерзавца, посягнувшего на господское, в солдаты на границу. Если выживет, конечно. На границе всегда нужно пушечное мясо.

Вместе с Бертраном переворачиваю худенькое тело не сопротивляющейся Лары на живот, поднимаю рубашку на спине. Бертран изумленно проводит пальцами над широким багровым рубцом через всю спину. Глубокий и кровит. Я знаю, что Лара сунулась защитить своего любовника в момент моего самого сильного замаха. На нее пришелся самый сильный удар.

Бертран неверяще смотрит на меня. - До мяса…Кто же так госпожу Ларику, кто посмел? Как это случилось?

Понимаю, что Бертран не может поверить, что удар нанес я. Никто не поднимет в здравом уме руку на свою истинную. Но другого ответа у меня нет для него. Я не могу ему солгать.

- Ты лечи, остальное не твоего ума дело, - говорю раздраженно. Понимаю, что он в этот момент думает обо мне. Думает, что я сорвался на Ларике, избил обоих. Где же твоя хваленая любовь, Маркус? Не ты говорил о своем счастье, об истинной, как о величайшем сокровище. Получается, и истинная не истинная, а гулящая девка, да и ты, лорд Эшбори, ничем не лучше.

- Но это серьезный удар, Маркус, - потрясенно говорит Бертран. Он не позволяет себе осуждать, он просто константирует. - Может быть воспаление, заражение, да и вкупе с ударом по голове может быть общее расстройство. Организм вашей супруги может не выдержать. Вы же о наследнике думаете…

Глава 5. Ночь перед отъездом

Я смотрю в окно вслед черному дракону, который стремительно уносится от замка. Огромные черные крылья становятся все меньше, взмахи уже почти не видны. Вот уже только точка в небе над далекими горами. Вот уже и ее нет… Все, он улетел. И, видимо, не скоро вернется. Видимо, на границу.

Вспоминаю его злые слова:

- Ты не моя истинная пара…Ты - подстилка конюха... И если ты и беременна, то от него…Убирайся из моего замка!

И что-то про дальнее имение лорда.

Я не знаю, что ждать. Руки мои слабые дрожат поверх покрывала. Видимо, волнуюсь. Я не выздоровела еще до конца. В голове гул, спину дергает. Слышу рядом обеспокоенный голос Бертрана:

- Госпожа, не переживайте так. Вам вредно. Поживете в дальнем имении, как лорд Эшбори сказал. Там хорошо, имение в полном порядке. У лорда Эшбори все имения в порядке, он строгий хозяин.

Я шумно сглатываю ком в горле, надо же, действительно, волнуюсь. Спокойно, Лариса Антоновна, спокойно. Сколько раз ты стояла перед жесткими приговорами, защищая своих доверителей. Сколько раз ты думала, что выхода нет, а потом его находила. Вспомни, прими, действуй. Вспомни, кто ты!

- Завтра утром организуем туда дорожную карету и сопровождение из слуг. Управляющему Дорну я передам распоряжение лорда, не переживайте, он все организует. С вами поедут ваши служанки. Они хорошие работницы, старательные. Только туда ехать надо три дня, с остановками. Это на краю Южных земель, на границе с Центральными. Там относительно спокойно, это не Северные земли. Природа там очень хорошая, красивые горы, все на пользу вам будет, - продолжает Бертран. Чувствуется, что он волнуется за меня и ему очень хочется скрасить поступки лорда.

- Со временем все образуется. Может быть лорд Эшбори вас простит, и вы снова будете вместе, - с некой затаенной надеждой продолжает он.

Я искренне благодарю его за заботу. Все-таки от него я видела только добро. Именно он лечил меня, изо дня в день. Именно он разговаривал со мной, невзирая на явное неприятие меня драконом.

Хочу расспросить Бертрана об имении, как ехать. Как там жить. Чем заниматься. Все знания пригодятся. Мне надо осваиваться в новом мире, даже если для всех я изгнанная жена.

Служанки помогают мне подняться и одеться. Спина у меня плотно перевязана тканевой повязкой, как корсетом. Боль почти ушла, но делать резких движений не получается. В дороге надо быть осторожнее. Чтобы все до конца зажило. Я думаю о том, что на спине останется шрам. Через всю спину. Как напоминание о поступке Ларики.

Бертран приводит по моей просьбе управляющего Альберта Дорна, среднего возраста мужчину. Управляющий показался мне разумным человеком, хотя явно ему было известно о происшествии на конюшне. И о том, что дракон приказал изгнать меня из замка. Если я и была для него по-прежнему супруга дракона, то его знание о происшествии в конюшне выражалось в том, что в общении со мной он старательно избегал слова “леди Эшбори” и “госпожа”.

И это наводило на мысли, что за пределами этой комнаты ко мне не будут относиться как к леди и уж тем более как к любимой жене строгого лорда. Я же видела презрительные взгляды некоторых слуг, когда лорд нес меня сюда на руках. Так что комната пока - моя крепость.

Я озадачиваю Дорна тем, что прошу принести мне карты или схемы для поездки, объяснить маршрут по карте. Заодно и карты с границами земель, и самого имения, чтобы ознакомиться. Он невероятно удивился моей просьбе, но все же принес довольно простую карту маршрута и подробную по имению. Вместе с Бертраном они мне объяснили дорогу по карте местности. В дороге они запланировали три остановки в домах, где живут люди лорда, тавернам для отдыха в пути управляющий явно не доверяет. Или по статусу жены дракона не положено.

- На границах королевства неспокойно, лучше ночевать в проверенных, надежных домах, - объясняет он это решение, как самое правильное.

Вторую остановку они запланировали в селении, откуда я, а точнее Ларика, родом, то есть в доме семьи Артонс, построенного отцом Ларики. Так как туда, как сообщает управляющий, при отправке мачехи и сестер обратно отправили немало провианта, имущества и денег. Лорд распорядился, чтобы разговоров лишних не было, и предупредил мачеху Хильду, что при необходимости будет останавливаться там. Я поняла из этого, что лорд Эшбори не оставляет без контроля ни свои земли, ни людей, с ним связанных.

Мы долго обсуждали детали. Уходя, мужчины неожиданно похвалили меня за способность ориентироваться по картам.

- Вот сразу видно, что занятия с учителями вам на пользу пошли, леди Эшбори. Раньше вы не ориентировались и не интересовались, где и какие земли. А сейчас вы молодец, быстрее нас разобрались с дорогами, и как лучше проехать.

Подумала, хорошо, пусть так и думают, что учителя эти способности в Ларике пробудили. Я не могу знать, какой она была, когда начала жить в замке. Какой был уровень ее образования. Но раз ей нанимали учителей, значит, лорд Эшбори понимал, что надо дать новые знания. Ко мне в комнату эти учителя не заходили. И, видимо, уже и не зайдут.

Ночь перед отъездом прошла для меня в глубоких размышлениях. Я не спала, вглядывалась в горизонт, далекие горы. Что ждет меня впереди? Я больше никогда не увижу своих? Существуют ли способы обратного перемещения?

Мысленно я прощалась со своими дорогими детьми и любимыми внуками, просила у них прощения за то, что внезапно покинула их. Четверо моих детей осиротели без меня, старший сын и три дочери. Александр, Мария, Галина и Елизавета. Я жила, ради них, работала ради них. Три брака, не принесших мне радости семейной жизни, но давшие радость материнства. С мужьями расставалась почему-то очень быстро, не тянули они ни меня, ни детей.

У троих моих детей уже свои дети, мои внуки. Все жили уже своими семьями, кроме последней. Лизочка, моя Лизавета, последняя, жила со мной. И более всего мне было жаль именно ее. Я тосковала и переживала.

Потом мысли мои потекли о завтрашнем отъезде и моем будущем. Я поняла из разговоров, что столь эмоциональный крик дракона “Убирайся из моего замка!” был воспринят служащими именно как приказ. Благодаря участию Бертана, он трансформировался в распоряжение дракона о моем отъезде в самое отдаленное имение лорда. Обязательное для исполнения. И по приказу управляющего слуги должны были все обстоятельно подготовить.

Глава 6. Ларика. Помни обо мне

Только главное. Только самое важное.

Первое воспоминание пришло из детства Ларики. Счастливого детства. Вот маленькая совсем девчушка в светлом платьице прижимается к мамочке, обе с длинными русыми волнистыми волосами, сероглазые. Мама учит маленькую Ларику отличать травы и насекомых.

- Посмотри, это целебная травка, и название у нее очень красивое - виола. Она для приворота, для любовных зелий. Но может унять и сердечную боль, если ее правильно приготовить, - с изящных пальцев молодой женщины слетает слабое голубое свечение. Растение под ним аккуратно отрывается, очищается, сворачивается и ложится в корзиночку Ларики. Девочка повторяет вслед за мамой выбор растения, собирает их. На слабых пальчиках вспыхивают голубые искры. Мама целует Ларику.

- Умница, у тебя все получилось. Ты будешь сильной целительницей. Я тебя всему научу.

Счастливое детство резко и неожиданно кончилось. Ларика, вся в слезах, прижимается к отцу на кладбище. Ушла мамочка, ушла навсегда. И это не несчастный случай. Целительниц по особому приказу короля по очереди отправляли на северные границы. Мама Ларики, как сильный целитель, также была призвана на помощь. Был прорыв нежити на северных границах, многие целительницы погибли от чернородцев, защищая раненых. Горе пришло во многие семьи королевства. И в семью Ларики.

А на отца уже смотрит соседская вдовушка Хильда. Муж ее умер, пропив все ценное в доме, а у отца Ларики есть лавка по продаже снадобий и трав, которая приносит небольшой, но регулярный доход. Две ее дочери постарше Ларики, Сара на два года, а злючка Донна на пять. Белобрысые девчонки часто обижают Ларику.

Ладно, на помощь выскакивает Тимми, сын другого соседа, который гоняет злых девчонок веником из жгучих растений. Тимми не дает Ларику в обиду, не дает ее дразнить. Девчонки повторяют слова своей матери Хильды, что мама Ларики неспроста по военным гарнизонам моталась, мол, гулящая. И регулярно получают за это веником от Тимми.

Хильда тем временем активно обхаживает отца, который никак не может прийти в себя после смерти жены. Ему многое стало безразлично, стало все равно. Нет рядом любимой. Он не замечает, что Ларика до сих пор не начала учиться, как все дети селения. Тимми, который на три года старше Ларики, старается ей помочь, делится знаниями. Дети дружат.

Вот Ларике уже десять лет, она помогает грустному отцу в лавке со снадобьями. Ей приходится много работать, растирая в определенных концентрациях травы в ступках. Мачеха Хильда постоянно упрекает ее за медленную работу.

- Маленькая ведьма, ты что, быстрее не можешь? Клиенты уже заждались. Применяй давай свои умения. Чтобы хлеб даром не ела!

Девочка старается вызвать свечение из пальчиков, но у нее не всегда получается. Снова и снова поднимает она слабые руки над ступкой, но свечение получается только иногда.

- Не торопи ее, Хильда, это не всегда так работает, и она еще маленькая - просит усталый отец Ларики, но Хильда неумолима.

- Снадобье само собой не появится, надо постараться, - твердит и твердит она. И бьет Ларику по пальцам.

- Торопись, клиенты ждут, заказы на любовное зелье поступают большие. Я тебе сто раз повторю: снадобье само собой не появится, надо постараться! Снадобье само собой не появится, надо постараться! Снадобье само собой не появится, надо постараться! Запомни это, как молитву.

Мачеха уже уходит, но слова ее “молитвы” звенят у Ларики в голове. “Снадобье само собой не появится, надо постараться”. Она ненавидит эти слова. Отец утешает Ларику и помогает растирать травы. Только у него не получается так тонко, мелко и с обращением в пыльцу, как выходит у Ларики. А у нее получается не всегда. Поэтому не все клиенты довольны.

Только поздно вечером, все сделав, а еще перемыв все на кухне, Ларика выходит подышать на берег реки. Там ее уже поджидает Тимми - проказливый и верный друг с детства.

- Ну, что, тебя опять не пустили днем отдохнуть? - спрашивает он. - А я тебя ждал, вот булочки сладкие принес, яблоки. Ты, наверное, опять не ела? Ешь давай, совсем прозрачная стала.

Вместе они уплетают нехитрый ужин. Тимми делится своими новостями. Дядя обучает его уходу за лошадьми, чтобы в будущем он смог работать конюхом. Учит держаться в седле, скакать. Он уже подросток, и в будущем сможет принимать участие в скачках. Но Тимми интересуется не только работой на конюшне. Ему очень интересно, как получается магия у Ларики, он интересуется снадобьями и пытается лечить лошадей.

Вот Ларике уже пятнадцать. Она невероятно похорошела. Стройная, русоволосая, сероглазая, Ларика очень похожая на свою маму. О маме помнят как о целительнице, и к Ларике относятся хорошо в селе. Это невероятно злит мачеху, которая после смерти год назад мужа, отца Ларики, хозяйничает в лавке. Девиз Хильды: “Снадобье само собой не появится, надо постараться”. Но лавка приносит все меньше дохода, семья беднеет.

Хуже, что и на дочек Хильды никто не смотрит, на фоне красоты Ларики. Донне уже двадцать, но до сих пор никто не заявил на нее права. Да и Сару в селе не любят за завистливость и злословие. А к младшей - к Ларике - приглядываются парни, и свои, и даже и из соседних сел, пытаются ухаживать. Но всех отбивает от нее выросший и возмужавший Тимми.

Тим сильный, рослый, и с ним не рискуют связываться. А он взялся охранять Ларику от посягательств и приставаний. Он таскает ей угощения, рвет цветы, подолгу ждет у заветного места. Но Ларика под давлением Хильды очень скромная, все реже и реже выходит на прогулки с ним.

Проходит еще время. Рослого и видного Тимми и скромницу Ларику в селе дразнят “женихом” и “невестой”. Многие девушки села хотели бы быть на ее месте, многие пристают к Тимми. А он сердится на девушку, которую с детских лет считает своей, за редкие встречи, пытается тайком урвать редкий поцелуй. Тимми ждет ее совершеннолетия, собирает деньги на скромную свадьбу, но пока не может прямо сказать Ларике об этом.

В восемнадцать лет все девушки королевства обязаны пройти в Храме Богов проверку на истинность по отношению к высшим драконам. Обряд обязательный и практически священный в Вольтерре, так как истинных все меньше и меньше. В день своего совершеннолетия Ларика с удивлением разглядывает на правом предплечье потихоньку появляющуюся метку - проступающие контуры черного дракона. Она не может поделиться новостью с Тимми, он в отъезде.

Глава 7. Изгнание

Колеса дорожной кареты слегка поскрипывают на неровностях, но катятся и катятся, унося меня подальше от замка, от сурового лорда, от всех этих неожиданно ворвавшихся в мою жизнь переживаний и событий. Мыслями я еще во вчерашней ночи.

Я помню, как я задыхалась в эмоциях Ларики, понимая, что она чувствовала. Как рыдала и плакала вместе с ней и за нее…И ее слова-просьбу напоследок.

Помни обо мне. Помни обо мне.

Она этими короткими вспышками воспоминаний ответила на все вопросы. На все мои “почему”. Даже на те, что не прозвучали.

Она рано лишилась родителей и столкнулась с тяжелой жизнью, но у нее был верный и преданный друг Тим, фактически любимый. Обожавший и защищавший ее.

И они были бы, наверное, очень счастливы, если бы где-то там, наверху, на магическом уровне не вспыхнула истинность с драконом. Которую, возможно, она бы приняла со временем, но к которой не была готова сейчас.

И лорд Эшбори со всем своим жизненным опытом, в том числе любовным, который у него вне всякого сомнения был, и большой, за двести драконьих лет, не помог ей в этом. Не дал времени принять истинность за награду, за счастье.

На современном уровне я понимаю, что триггером для поступка Ларики послужили ненавистные слова мачехи:

- Снадобье само собой не появится, надо постараться.

И лорд Эшбори говорил о том же самом:

- Наследник сам собой не появится, надо постараться.

Говорил часто, вроде бы в шутку. Каждый раз, затягивая в спальню.

А ей слишком знакомы были эти слова. И боль по детским пальцам. По магическим, вообще-то, пальцам. Теми, которыми она могла творить волшебство.

Которыми она вытащила меня в этот мир вместо себя.

Эти слова не позволяли Ларике настроится на радость истинности. Она ничего не может плохого сказать о лорде. Он очень старался, насколько может стараться для женщины зрелый и опытный мужчина. Он нежил, баловал ее.

И был счастлив в суровой своей любви, неожиданной для него радости, не замечая ее физического дискомфорта. А еще непонимания.

Лорд считал ее юной, наивной, нанимал учителей для недополученного в детстве обучения, для повышения ее статуса. И не замечал, как скептически нанятые учителя смотрели на юную леди. Не комментировали, но она видела их взгляды. А она всегда тонко чувствовала неприязнь и от этого замыкалась еще больше. Лорд же не понимал, искренне не понимал.

Маленькая магиня задыхалась в этом великолепном замке. Ее фактически не слушали, а только хотели. Физически хотели. Ее губ, ее объятий, ее реакции на умелые ласки дракона.

И все время эти слова про наследника...

Триггер. Да, конечно, это был триггер. И Ларика не выдержала, кинулась к своей детской любви, где было все понятно, где ее слышали и понимали. Где был ее, только ее Тимми.

Бедная девочка.

Смогла ли она выжить, переместившись в мой мир или была забита насильником, напавшим на меня?

Может быть ее магия все же помогла ей в момент опасности? Мне так хотелось на это надеяться.

Я очень, очень сочувствовала ей.

И понимала, что в отличии от меня, получившей второй шанс на молодость, пусть и при запятнанной репутации, пусть изгнанной из жизни лорда, Ларика в другом мире получит либо жестокую смерть, либо, в лучшем случае, мою взрослую жизнь и опыт прожитых лет.

Да, жестоко.

Мыслями переключаюсь в свою нынешнюю ситуацию. Это стало моей новой жизнью. Никто не спрашивал меня, хочу ли я так, это никак не зависит от моего настроя, решительности. И это сильно бесит.

Я привыкла распоряжаться своей жизнью сама, строить ее сама,создавать сама. А здесь слишком многое от меня не зависит.

Пейзаж за окном постепенно сменяется. Мы долго ехали утром через плодородные земли и предгорья, я видела хорошие поля и плантации, понимала, что здесь налаженная жизнь и хозяйство, приносящее хорошие доходы. И дома в селениях, через которые мы проезжали, и даже останавливались на ночевках в одном из них, добротные. Не чета дому Ларики из ее воспоминаний.

Дорога начинает понемногу подниматься в горы. Эту и другие гряды гор, как на север, так и на юг, я видела все три дня в замке, на горизонте. Дракон улетел в сторону южных гор Южных земель, а мы едем в противоположную сторону - сторону северных гор, на границу к Центральным землям. Но пока еще это все владения лорда. Большие, очень большие. Я сверяюсь периодически с картой маршрута и хорошо понимаю это.

У нас второй день путешествия. Точнее - изгнания из замка, как его не назови, и не пытайся скрасить. Но это все же изгнание.

Со мной в поездку до дальнего имения были отправлены мои личные служанки - Нора и Марта. Но потом они должны будут вернуться, у них свои семьи. Два сменных кучера, а еще двое мужчин, верхом на конях, явно наша охрана. Наверное, служили вместе с лордом.

В общем, шесть человек сопровождения и я.

В дорожном экипаже, запряженном четверкой крупных лошадей, внутри легко может разместиться трое человек, и даже прилечь можно. Сзади есть еще помещение для провианта и вещей, которых собрали по распоряжению управляющего немало. Марта и сменный кучер периодически в дороге организуют перекусы на подходящих местах на природе, на всю нашу компанию, чтобы не останавливаться в дорожных тавернах.

Только вот путешествие совсем не пикник на выезде. Более разговорчивая Нора всю дорогу ворчит и комментирует действия слуг при прощании. Ей здорово не понравилось это прощание, как и мне. За лорда Эшбори мне явно мстили.

Марта более сдержанная, но и ее прорывает, когда она находит очередной “подарок” от слуг. Прощальные подарки оказались весьма неприятными. В каждом открываемом ящике или коробке лежали среди нормальных вещей то грязные тряпки, даже простыни, то сгнившие продукты. Да, за лорда мстили, как могли.

Они, служащие лорда, при моем отъезде все высыпали на входную гигантскую лестницу, как на парад. Оказалось, что в замке просто огромное количество слуг.

Глава 9. Нора

Утро в предгорьях было прохладным. С гор, поросших темным лесом, спускались холодные потоки воздуха, вода в озерке под водопадом, к которому пришла Нора, была ощутимо холодной. Поэтому Нора, вставшая пораньше, чем все проснулись в доме, с желанием окунуться в прохладу водопада, передумала это делать.

Женщина просто присела на берегу и размышляла, глядя на падающие струи. Еще рано, все спят. Можно подумать.

Через день они приедут в имение, где оставят юную леди. Как же у нее сложится судьба? Простит ли ее лорд Эшбори? Наверное, нет. Драконы - страшные ревнивцы, даже если намек только на измену будет. А тут - такая громкая история. Леди валялась с конюхом на сене. Была застукана с поличным.

Нет, дракон не простит.

С другой стороны, что же он замучил-то ее так, своей страстью. Из спальни же девчонку не выпускал. Она все время потом была вся алая от смущения, в пятнах и засосах, расхристанная, заласканная. Может быть лучше разговаривал с ней больше, узнавали бы постепенно друг друга. Истинность - это же не повинность.

Весь замок в дни возвращения лорда с границы на цыпочках ходил, лишь бы не мешать дракону наслаждаться его парой. Драконы - они же такие, в ласках ненасытные. Не каждая женщина выдержит.

Нора знала об этом не понаслышке, она даже покраснела от этих мыслей. Еще до замужества у нее был роман с полудраконом из охраны лорда. Их называют еще драканами, полукровками. О, это были очень жаркие ночи. Неприлично жаркие. Что они только не вытворяли в постели…

Как жаль, что ее Дэб был отправлен на северную границу. Как один из самых сильных полудраконов. А он был силен, во всем. Ненасытный, и в любви, и в бою.

Она снова ощутимо покраснела. Боже, как ей жаль, что они вынуждены были расстаться. Его отправили на границу, служить королевству, он и служит, уже гарнизоном руководит.

А вот ее тайну надо было спрятать, надежно. Ее сероглазая тайна, ее крепкий и сильный сынишка считает отцом совсем другого…

Брак с ним спокойный и ровный, еще бы, она хозяйка хорошая, покладистая, все хорошо в семье. Но как ей порой не хватает ее Дэба… Пусть у него все будет хорошо. Он не должен узнать про сына, иначе сорвется, не сможет служить так, как надо лорду. А лорд ему доверяет. И про Нору, похоже, лорд хорошо знал, раз мужа подобрал и свадьбу всю оплатил.

Мысли Норы снова вернулись к хозяйке, леди Эшбори. Как же эту девочку от такого, она снова про себя задумчиво протянула “такооооого” дракона к конюху-то кинуло? Была в этом какая-то тайна, загадка, которую она не улавливала, а леди Эшбори ни с кем не делилась. Ответ витал где-то в воздухе. Может быть эта тайна связана с местом ее рождения?

Вздохнув глубоко свежий воздух, Нора задумалась о том, как изменилась ее славная хозяйка в последние дни. Из неуверенной, стеснительной девочки после истории на конюшне, после беспамятства и лечения стал проявляться как-будто другой, закаленный в боях характер.

Чем-то похожий на характер ее Дэба.

Вон как она смело и недовольно на лорда-дракона смотрела. Как-будто не она ему изменила, а совсем наоборот. Нора даже хихикнула при этом. Дракон получил по носу, получается. С начала любовь истинной надо было заслужить, доверием, соучастием, а потом уж в постели напирать.

Да, хозяйка на глазах меняется. Как строго спросила с мужчин карты и обсуждала их. На равных. Когда она так научилась? Учителей значит хороших лорд к ней приставил, решила Нора. Наверное, дело в учителях, и девочка стала уверенней в себе. Она карты, как посуду на кухне, сразу отличала, что и где написано, мужчины только с ее помощью вникали и потом советовали.

А еще как она документы с управляющего затребовала! У меня, мол, при отъезде должны быть документы. Кто я, как зовут, что имею. Управляющий, бедный, уже и не знал, как от нее отбиться, он и сам в них не ориентировался.

Да, это надо было видеть.

А ещё! Тут Нора прямо задохнулась от восхищения, при воспоминании. Она навсегда запомнила, как юная хозяйка шла через строй слуг. С гордо поднятой головой. Со строгим взглядом. С абсолютно прямой спиной.

Какая осанка, боже, какой взгляд! Настоящая леди Эшбори!

Настоящая!

Они с Мартой еле выползли тогда на крыльцо, пряча глаза от недоброжелательно настроенной толпы. Скорее бы до дорожной кареты добраться, шмыгнуть и забиться в углы. Чтобы никто не пристал. Тихонечко так уехать. Тихонечко потом вернуться. В замок и свои семьи.

Толпа служащих - охрана, повара, садовники, горничные, рабочие - волновалась и окатывала их своим недовольством, презрением. По сути, всех троих. Ну, раз они были при хозяйке и допустили такое! Такое! Такое!

Но леди Эшбори все перевернула. Она шла гордо, как королева на эшафот. Нора же знала об этом, это как легенду передают. Королеву должны были четвертовать, а она шла так, что все в пояс кланялись. И потом ее оправдали.

Вот и леди Эшбори шла, как королева. Больную свою спину, а Нора прекрасно знала, как сводит спину у хозяйки, леди Эшбори держала невероятно прямо. И взгляд ее всем четко давал приказ “Молчать!”.

Вот все и молчали. Ни одного выкрика не было, ни одного гнилого овоща никто не кинул. Не посмели.

Это потом они с Мартой замучились все вытаскивать из коробок. Всю ночь перед отъездом им, видимо, недовольные слуги лорда тряпки да гнилье в коробки запихивали.

- Нора, вот ты где, слава Богу, - услышала она у себя за спиной голос Марты. Женщина выглядела взволнованной, нервно теребила передник. Она обвела взглядом заводь под водопадом, посмотрела внимательно по склонам и кустам.

- А леди Эшбори где?

- Как где? - возмутилась Нора. - Я уходила, все спали, нигде не звука не было. Хотела вот тут ополоснуться, да вода больно холодная.

- Хозяйка, получается, не с тобой ? - как-то тоскливо спросила Марта.

И поведала Норе, что она, проснувшись, почти сразу пошла к леди Эшбори, чтобы помочь одеться, да рану обработать, как наказал на дорогу лекарь. Они же рано собирались уехать. Но только постель хозяйки была аккуратно заправлена. То ли встала уже, то ли не ложилась совсем.