Измена. Простить нельзя забыть

Глава 1.

Валерия.

— До вечера, дорогой! Ты же помнишь о нашем свидании? — пальцами касаюсь колкой щетины мужа. Опять тону в синеве его выразительных глаз, утром их цвет особенно яркий.

С каждым днём моя любовь к мужу только крепнет. Кто бы мог подумать десять лет назад, что спор в стенах лекционной аудитории второкурсницы Валерии и успешного предпринимателя Мельниченко Артура перерастёт в такой крепкий и нерушимый союз.

— Конечно, — муж поспешно целует меня в губы и, не отрывая мобильный телефон от уха, садится в машину.

Провожаю взглядом отъезжающий чёрный седан, пока он не скрывается за воротами. Немного волнуюсь за его встречу в министерстве энергетики. Новоиспечённый глава отрасли лично вызвал Артура и его компаньона на ковёр. Если верить слухам, то разговор пойдёт о земельных площадях, которые компания мужа заполучила в аренду много лет назад на юге страны для ветряных электростанций.

Недавние громкие заявления от эко активистов, что якобы ветряные установки неблагоприятно влияют на сельское хозяйство, пошатнули репутацию «ВетроПарка» и идёт тщательная проверка всех документов.

Я безумно горжусь Артуром. Восхищаюсь его трудолюбием, стрессоустойчивостью и умением отыскать решение для любой проблемы.

Рождение нашей дочери Ксении совпало с новым витком в развитии «ВетроПарка». Компании удалось договориться об установках их ветряков на территории Чехии и Польши.

Наблюдая за ежедневными успехами мужа, я качала дочь в коляске и ужасно переживала из-за своей нереализованности. Казалось, что вся жизнь проходит мимо меня. Вокруг лишь подгузники, соски и смеси. В то время как у Артура каждая рабочая смена — это международные переговоры, командировки по стране, встречи с крупными инвесторами.

Несмотря на занятость, любимый мужчина заметил моё подавленное состояние. Чтобы вывести меня из уныния, он приобрёл один из угасающих маникюрных салонов города. Выделив энное количество денег, Артур попросил, чтобы я привела его в надлежащий вид.

Шоковая терапия от мужа, которая в первые недели ужасно злила, по истечению пары месяцев погружения в сферу красоты дала первые плоды. Моя неугомонная энергия трансформировалась в стремление доказать, прежде всего себе, а потом и мужу, что я смогу всё.

Как итог, сегодня Валерия Мельниченко — не только мама восьмилетней принцессы Ксении, не просто красивая супруга успешного бизнесмена Артура Мельниченко, но ещё и владелица самой известной сети салонов красоты «БьютиЛав» в стране.

— Мам, а Алле Дмитриевне точно понравится мой рисунок? — обеспокоенно спрашивает дочь, когда мы едем в школу.

Ксюша вчера весь вечер потратила на рисование, даже мультики не смотрела. У любимой учительницы сегодня день рождения и она хочет вручить ей подарок, сделанный своими руками.

— Конечно, понравится, зайка. Подарки, приготовленные от чистого сердца, всегда самые особенные и приятные.

Не успеваю подъехать к школе, как моя юркая второклассница уже отстёгивает ремень безопасности.

Помогаю Ксюше водрузить на плечи объёмный портфель. Напоминаю, что сегодня на плавание и рисование её отвезёт бабушка.

Дочь, тряся маленькими хвостиками, с радостью бежит к дверям учебного заведения. Там всегда собирается её второй «А» вместе с учительницей. Обмениваемся с молодым педагогом Ксении приветственными кивками.

Возвращаюсь за руль своей машины, еду в один из своих салонов. Сегодня я буду там не как строгий директор, а как важный клиент. За считанные часы моим феям красоты надо успеть подровнять концы моих волос, освежить их цвет, сделать маникюр и педикюр, подправить форму бровей.

Надо мной одновременно кружит три пары волшебных ручек. Мы весело щебечем о жизни, о любви и о красоте. Девочки охают, узнав сколько лет мы с мужем вместе, спрашивают в чем секрет нашего крепкого брака.

— Не знаю, девочки. Правда. Никогда не задумывалась над этим. Мне кажется, все дело во взаимной химии, в притяжении к партнёру. А ещё в уважении к своему выбору и доверии. Без доверия нет ничего…

В начале пятого я покидаю салон и мчу домой. Есть ещё пол часа на расслабляющую ванну с маслами.

— Ты опоздал, — с укором говорю я Артуру, когда он возвращается домой. — До брони в ресторане осталось всего пол часа.

— Прости родная, — снимая пиджак, произносит супруг. Бросает его и галстук на кресло и идёт ко мне. — Ты невероятно сексуальная, Лер. Может к чёрту этот ресторан? Останемся дома, займёмся любовью, — жадно зацеловывая мою шею, шепчет муж. Его ладони скользят по моим бёдрам, сжимают ягодицы. Отрицательно машу головой.

— У нас давно не было свидания, Артур. Не лишай меня этого удовольствия, пожалуйста.

Артур с рыком прижимается носом к изгибу моей шеи. Шумно втягивает аромат моего парфюма. Оставляет ещё один поцелуй на плече.

— Через пять минут я буду готов. Но учти, в ресторане мы сидим не больше часа. Потом быстро мчим домой, — подмигнув, Артур поправляет топорщащуюся ширинку на брюках.

Пока супруг плещется в душе, я достаю из шкафа его любимый костюм темно-синего цвета. Подбираю рубашку и галстук. Оставляю всё на кровати.

Глава 2.

Валерия.

— Ты не знаешь, почему ты оказался в трусах училки? Или погоди… Хочешь сказать, что ты просто мимо проходил и это она на тебя запрыгнула, да? — истерический смешок вырывается из моего рта. Правда он уж слишком похож на стон израненного зверя.

— Валерия, прекрати.

— Что прекратить, дорогой муженёк? Мне нельзя обсуждать твою измену? Ну уж нет. Я хочу знать всё, хочу понять. Господи, Артур, ну почему она? Ты не мог выбрать другую?

— Я не планировал этого, ещё раз повторяю. Просто так вышло.

— Просто шёл и изменил? Как мило. — Хочется вновь чем-то запустить в мужа. Чтобы занять руки, я начинаю выдёргивать из волос раздражающие кожу головы невидимки. — Не юли, Мельниченко. Рассказывай всё от и до. С самого начала.

— На прошло неделе ты просила забрать Ксюшу со школы.

— У неё были дополнительные занятия по математике. Я помню. Не успевала выехать из салона, презентация с брендом затянулась.

— Дочь вместе с учительницей вышла со школы, и Ксюша настойчиво просила, чтобы я подвез её любимую Аллу Дми…, — моё лицо опять кривится от упоминания этого имени, — домой.

— Ксюша, я надеюсь, не в курсе твоих похождений?

— Нет конечно. Лера, не делай из меня монстра. Я ещё раз повторяю, это было всего один раз.

— Где раз, там и два. Дальше давай. Переходи ближе к делу.

— Ничего дальше не было.

Тяжело вздыхаю и, закрыв глаза, по памяти с особым выражением декларирую строки из сообщений его любовницы:

— «Мечтаю ещё раз оказаться в твоих сильных объятиях», «не могу забыть ночь с тобой».

— Лера, от подробностей тебе легче не станет.

— Говори, Мельниченко! — с криком требую я.

Сжимаю крепко кулаки, глотаю непрошенные слёзы.

— Во второй раз мы с ней пересеклись в баре. Случайно. Это было новое заведение, куда привёл меня Серёга. Отмечали успешное прохождение налоговой проверки. Часик посидели, наверно. Потом Серёга уехал, а я остался. Не хотелось ехать домой. Ты в неизвестно какой по счёту командировке по своим салонным гаджетам, Ксюха у родителей. Училка подошла, поздоровалась, спросила как дела. Слово за слово, коктейль за коктейлем… мы в гостинице.

На последнем предложении Артур уходит к окну. Становится ко мне спиной и прячет руки в карманы брюк.

— Не знаю, как так вышло. Мне хотелось спустить пар, хотелось ни о чем не думать, просто получить сиюминутную разрядку.

— Со мной ты её не получаешь?

— Тебя вечно дома нет, Лера. Ты постоянно мотаешься по своим салонам, мастер-классам, конкурсам каким-то, собеседованиям, франшизам. Мы пересекаемся только, чтобы сказать друг другу «доброе утро», «спокойной ночи».

— Не смей делать меня виноватой в твоей измене. Моя работа тут не при чем. У нас всё было хорошо, Артур. Мы были счастливой, любящей семьёй, но тебе стало скучно. Признай это! Захотелось приключений, понравилось, что молоденькая училка на тебя клюнула, да? А ещё она тешила твоё самолюбие ласковыми сообщениями, да? Поэтому ты и не стирал её признания с телефона. Купал своё эго в свежем восхищении.

— Замолчи, Лера. Тебя несёт уже.

Больше не сдерживаю слёз. Не сдерживаю эмоций. Простая правда от мужа и собственные выводы раздавили меня как букашку. Ломает изнутри, выворачивает наизнанку от боли. Многолетняя вера в непоколебимую любовь супруга рассыпалась пылью по земле.

— Ты все разрушил, Артур. Ты предал меня. И дочь нашу предал. Ты уничтожил нашу семью. Я никогда не смогу забыть эти сообщения, не смогу стереть из памяти её фото. Не смогу забыть твою измену. Никогда.

— Не утрируй, Лера. Это случилось один единственный раз. И больше не повторится. Мир не рухнул от одного левака. Пройдёт время, и ты успокоишься. Мы продолжим быть счастливой и крепкой семьёй.

— А ты циник. Мельниченко. Если так всё просто, как ты говоришь, то может и я разочек сбегаю к другому, а? Ну так чисто, чтобы сбросить пар.

Выражение лица супруга мгновенно меняется. Желваки на его скулах ходят ходуном. Зрачки расширяются и цвет глаз становится практически черными.

Я нащупала его болевую точку.

— Не вздумай, Валерия! — Артур становится прямо передо мной. Его дыхание обжигает. Он нависает как разъярённый зверь, смотрит сверху вниз. — Даже думать о таком не смей!

— Я могу думать, что захочу. И делать тоже. Завтра я подаю на развод.

— Нет! Этого не будет.

Муж хватает меня за запястья. Не могу вырваться. Он шумно тянет носом воздух и продолжает чуть спокойнее:

— Я понимаю, родная, что в тебе бурлят эмоции. Ты на взводе. Только поэтому я пойду тебе навстречу. Дам тебе время, чтобы успокоиться.

Артур ласкает большими пальцами кожу на моих запястьях. Наверняка думает, что таким образом может усмирить мой гнев. Тянет руку, чтобы прикоснуться к моей щеке. Дёргаю головой в сторону.

Глава 3.

Валерия.

Еду по давно привычному маршруту, который объездила вдоль и поперек сотни раз. Но сегодня всё будто видится иначе.

Не радует ни яркое апрельское солнце, ни ясное голубое небо. Солнце раздражает, так как сильно давит на глаза, а небо… Небо слишком сильно напоминает цвет глаз супруга.

Я пытаюсь не думать о муже. Пытаюсь. Но сдаюсь. То и дело возвращаюсь к раздумьям о том, где Артур провёл эту ночь.

Поехал ли в гостиницу? В бар? К другу Серёге?

А что, если он действительно поехал к ней с поздравлениями?

Собственные мысли действуют как удар электрического тока. Перестаю реагировать на окружающие звуки, чувствую невыносимую боль, дезориентация, и полная остановка сердца.

Затем делаю один болезненный глубокий вдох. Я словно вынырнула на поверхность воды. Сердечная мышца сокращается в ускоренном ритме.

Недовольно поджимаю губы, хмурю брови. Качаю головой из стороны в сторону. Насильно вытряхиваю изменщика из головы.

Я должна постепенно прийти к тому, чтобы больше не беспокоиться о местонахождении Артура. Каждый сам по себе.

Очередная попытка дозвониться до свекрови заканчивается провалом. Никто не берет трубку. А значит Ксюша вполне может забыть, что у неё сегодня занятия в бассейне с тренером.

С брелока открываю раздвижные ворота и въезжаю во двор родителей супруга.

Прежде чем выйти из машины, делаю глубокий выдох и растягиваю лучезарную улыбку.

— Доброе утро, Михаил Платонович! — машу рукой свёкру, который сидит в беседке и пьёт утренний кофе.

— Доброе, доброе, Лерочка! — кивает отец мужа. Отсутствие доброжелательной улыбки на его лице немного настораживает. — Проходи в дом, Анна с Ксюшей в спальне.

В коридоре, у самых дверей Ксюшиной комнаты я встречаю обеспокоенную Анну Сергеевну. Сердце уходит в пятки.

— Что случилось?

— Ксюша заболела.

Бегу к моей принцессе.

— Мама, — тихо шепчет она в полудрёме.

Я поспешно снимаю пиджак и с ногами забираюсь на высокую кровать ребёнка. Сажусь рядом со своей раскрасневшейся малышкой и нежно поглаживаю её светлые волосы.

У дочери повышена температура. Она крутится, вертится, сбрасывает с себя одеяло. Никак не может найти удобное положение, чтобы нормально заснуть. Прижимаю дочь к себе и негромко пою для неё любимую песню.

Когда Ксюша наконец засыпает, я иду на поиски свекрови. Хочу поинтересоваться, по какой такой причине никто не позвонил и не сообщил мне о состоянии моего ребёнка.

Когда всё это началось? Что за лекарства ей успели дать?

— Ночью у неё поднялась температура до тридцати восьми. — Сходу начинает рассказывать Анна Сергеевна, как только я вхожу на кухню. — Ни кашля, ни соплёй. Но горло очень красное.

— Почему мне не позвонили?

— Артур просил тебя не беспокоить. Сказал, что ты неважно себя чувствуешь. Он всю ночь лично сидел возле Ксюши, следил за её температурой, давал жаропонижающее по инструкции, созванивался с педиатром. К одиннадцати, кстати, она должна приехать к нам, чтобы прослушать внученьку.

При упоминании мужа, у меня на глазах наворачиваются слезы. Я прячу от свекрови мокрые ресницы, делая вид, что соринка попала в глаз.

Когда я услышала, что дочь заболела, все мысли об измене Артура, о моей ноющей боли, о погоде и пропущенных занятиях моментально отошли на задний план. Самое главное — это здоровье моей девочки.

— Что у вас стряслось, Лер? — тихо спрашивает Анна Сергеевна, ставя передо мной чашку горячего травяного чая.

— Неважно. Мы разберёмся.

Надежды на то, что свекровь удовлетворит такой ответ я не питаю. Знаю, что она всё равно настоит на своём.

— Рассказывай, Валерия. Я же вижу, что ты сама не своя. Глаза красные, веки припухшие. Плакала, да? — Свекровь скучит негромко кулаком по столу. — Вот знала я, что Артур не просто так заявился к нам поздно вечером. Материнское сердце не обманешь.

— Не могу, Анна Сергеевна, — Сглатывая болезненный ком, признаюсь я. — Не могу. Мне кажется, если я произнесу это вслух, то рассыплюсь безвозвратно.

— Родная, не держи в себе. Тебе надо выговориться.

Ладонь Анны Сергеевны ложится поверх моего плеча. Такой ненавязчивый знак поддержки.

— Артур — ваш сын, поэтому боюсь, вам не понравится, какими словами я его сейчас могу обозвать.

Делаю осторожный глоток чая, чтобы успокоить внутреннюю дрожь. Смотрю на деревянный поднос, который Анна Сергеевна успела наполнить дольками лимона, черносливом сушёным, различными цукатами и орехами.

— Бери и ешь. А то на тебе лица нет.

Свекровь садится напротив и, добавив сахар себе в чай, всё же уточняет:

— Изменил?

Киваю, едва не уронив чашку. Всё настолько очевидно?

Глава 4.

Валерия.

Никогда не считала себя злопамятной или мстительной. Всегда старалась быстро забывать неприятные ситуации. Жила с акцентом на хорошие и счастливые моменты.

Но с некоторых пор всем известное и безграничное «никогда» обрело чёткие рамки. После того как мне посчастливилось узнать, что одна особь женского пола самым наглым и постыдным образом позарилась на моего супруга, моя доброжелательность к людям ушла в небытие.

Такому поступку невозможно найти оправдания, такое поведение не поддаётся моей логике. Считаю, что она виновна во всём. Эта женщина втёрлась в доверие к моему ребёнку, притёрлась к моему мужу, при этом совершенно точно зная, что он давно женат.

Я не могу нормально есть и спать. Меня преследуют кошмары, в которых мой любимый супруг ублажает эту дрянь. Он раз за разом шепчет ей на ухо всё те слова, что шептал и мне. Целует там, где целовал и меня, любит так, как любил и меня.

Эта вся боль отравляет жизнь. А ещё меня разрывает от чувства несправедливости.

Пока я пытаюсь собрать себя по кусочкам, эта темноволосая мерзавка продолжает спокойно работать в школе. Она не имеет никакого права находиться рядом ни с моим ребёнком, ни с любым другим.

Оставляю болеющую Ксюшу под присмотром матери Артура, а сама еду прямиком на встречу с директором школы. Мне придётся юлить и хитрить в разговоре с этим мужчиной, так как на руках у меня нет никаких доказательств. Только память и слова мужа.

Но даже не имея ничего на руках, я еду на встречу. Считаю, что это моя прямая обязанность как матери. Я должна добиться увольнения такой учительницы.

С Анатолием Борисовичем мы ведём очень напряжённый разговор достаточно долго. Он с сомнением относится к моим словам, рьяно отрицает столь аморальное поведение образцовой учительницы. Постоянно повторяет про её активную педагогическую и социальную деятельность, про учеников, которые с восхищением слушают её на уроках, упоминает про какие-то грамоты, похвалы и прочее.

От негодования я впиваюсь ногтями в гладкую кожу своей маленькой сумки. Мужчина не понимает моих чувств и всей серьёзности сложившейся ситуации.

Мне трудно давить на людей. Тем более в таких целях. Но и сдаться я тоже не имею права. Судорожно пытаюсь придумать, как подтолкнуть мужчину на свою сторону.

Делаю медленный вдох. Затем выдох.

Вспомнила!

Досадным и опечаленным голосом сообщаю пятидесятилетнему мужчине, который много лет управляет одной из лучших школ города, что он не оставляет мне иного выбора как идти с жалобами в региональный департамент образования.

При упоминании данной инстанции манера общения директора школы резко меняется. Он клятвенно обещает в самые кратчайшие сроки разобраться в сложившейся ситуации и уверяет, что примет жесточайшие меры к тому, кто своим непристойным поведением омрачает почётную профессию учителя.

— Я рада, что нам удалось прийти к общему знаменателю, Анатолий Борисович. К концу недели, я надеюсь, вы сообщите мне о выполненных мерах?

— Да, да, конечно, — вытирая платком вспотевший лоб, уверяет меня директор.

Уже на выходе из здания школы я нос к носу сталкиваюсь с той самой Аллой Дмитриевной, увольнения которой я добивалась последний час.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не поднять руку и не залепить молоденькой вертихвостке пощёчину.

Эта змея — а по-другому, глядя на неё, я сказать не могу — ещё и ехидно улыбается мне.

Если бы я не знала правду, то никогда бы и не подумала, что за миловидной внешностью и нежным голосом может скрываться крайне неприятная и скользкая личность.

— Добрый день, Валерия Викторовна. Вы ко мне?

— Нет. — Намеренно игнорирую её приветствие. — Я была у Анатолия Борисовича.

Секундный испуг в глазах Аллы Дмитриевны дарит мне неописуемое наслаждение.

— Что-то случилось? — осторожно интересуется она.

Да, случилось. Ты влезла в штаны моего мужа, гадина.

— Нет. А должно? — глядя в глаза учительнице, я растягиваю свою улыбку до самых ушей.

Оставив озадаченную Аллу Дмитриевну на пороге учебного заведения, я сажусь в машину и уезжаю прочь. Больше часа бесцельно катаюсь по городу.

Пытаюсь поймать утерянную волну умиротворения.

Не понимаю как люди могут устраивать публичные разборки с неверными супругами и их любовницами. Как им удаётся найти в себе силы, чтобы на сотни, а то и тысячи человек рассказывать о предательстве, изменах и прочем и при этом продолжать жить?

Я рассказала только одному человеку о произошедшем, и все равно меня захлестнуло дикое чувство вины и стыда.

Мне стыдно за предательство мужа, и я обвиняю себя в том, что не предусмотрела такой исход.

Измена Артура тяжёлым грузом висит на плечах. Мне никак не удаётся справиться с её весом. Я постоянно думаю, что возможно могла бы, наверное, это как-то предотвратить, заметить и пресечь на корню.

Возможно. А возможно и нет.

Глава 5.

Артур

— Я думаю «ВетроПарку» не помешает публичная встреча с эко активистами. Сделаем нечто похожее на дебаты, как делают политики перед выборами. Только вместо политики надо обсудить тему популяризации ветроэнергетики. Пока наши оппоненты будут давить на её минусы, мы будем делать акцент на преимуществах и доступности использования энергии ветра.

Пока пиарщик расписывает идею того, как негативный пиар, распространившийся по сети о наших ветряных установках, я то и дело проваливаюсь в мысли о другом.

Снимаю блокировку с нового телефона и открываю переписку с Лерой.

«Как ты? Как Ксюша?»

«Звонил менеджер из автосалона. Уже приехала машина, именно такая, как ты хотела. С бежевым кожаным салоном и дополнительной комплектацией. Завтра в шесть едем забирать?

«Лер, ответь!»

«Ты будешь меня теперь игнорировать? Что за детский сад?»

Моё четвёртое отправленное сообщение за этот час. А я просто ненавижу писать эсэмэски, и Лера знает это.

Но несмотря на мои усилия, она так и не отвечает ничего. Но читает, если ориентироваться на потемневшие галочки в нижнем правом углу.

Ксюша сегодня первый день в школе после затяжной болезни. А значит и Лера больше не сидит вместе с ней дома. Супруга может проводить время в одном из своих салонов, наблюдая за мастерами и общаясь с клиентами. А может быть бог весть где.

Тревога в груди нарастает.

После ужина в ресторане, я не могу отделаться от мысли, что Валерия действительно раздумывает над идеей сравнения со мной счёта.

Что если она уже кого-то ищет?

От одной мысли, что к моей жене может кто-то чужой прикоснуться, я зверею. Ломаю карандаш, который держу в руке, и бросаю его на стол.

Присутствующие в моем кабинете люди резко замолкают. Искоса смотрят друг на друга, не понимая, как реагировать на внезапный приступ ярости у шефа.

— Хорошо, Семён. Надо всё обдумать хорошенько. Честно говоря, я не слишком понимаю пользу от этого. Может у тебя ещё какие-то идеи есть? Статьи там с кричащими заголовками? Или благотворительность?

Наверное, в последний раз я так откровенно плевал на работу, только когда Лерка попала в больницу на девятом месяце беременности. Тогда мой мобильный телефон был постоянно включён на максимально громкий режим, чтобы при первом гудке я быстро сорвался места и поехал к ней.

Сейчас совсем иная ситуация. Наш брак с Валерией трещит по швам. Жена злится на меня, обижается и возможно даже где-то в глубине ненавидит. Ей необходимо дать немного времени, чтобы остыть.

В данной ситуации Лера ни за что не позвонит первой, но я всё равно как дурак жду хотя бы одной буквы от неё в ответ.

Когда внеплановое собрание подходит к концу, в моем кабинете остаётся только Сергей Грачевский — мой друг и заместитель.

— Артур, я, конечно, понимаю, что у тебя семейная драма и всё такое. Но дела насущные в фирме требуют твоего присутствия, — он кладёт передо мной стопку бумаг, требующих моего изучения и ответа.

— Я в вас верю, вы профессионалы и со всем справитесь, — не поднимая головы, тараторю я отрешённым голосом.

— Чего ты такой кислый, Артур? Так и не помирился с Валерией?

Недовольно зыркнув на Серёгу, я отворачиваю свое кресло к большому окну. Не хочу на рабочем месте развивать эту тему.

Смотрю на грязные лужи и думаю о том, когда всё начало крушиться в моей жизни. Обвинения во взяточничестве, экологический скандал, мой левак, брак на грани развода.

— А я говорил тебе, что зря ты признался, — продолжает Серёга.

Закатываю глаза и тру переносицу. Мой друг порой, как та бабка у подъезда, любит раздавать советы по поводу и без.

— Промолчал бы ты, Артур, и горя бы не знал. Женщины — они ведь такие выдумщицы. Как навыдумывают себе всякого, а ты потом виноваты ходишь всю жизнь.

— Хочешь сказать, что я всё ещё белый и пушистый в твоих глазах?

— Ой, не, ты тот ещё волкодав. Но подумаешь один раз оступился, кто не без греха? С кем из мужиков не бывает?

— Со мной не бывает, Серёга. — Я подскакиваю с кресла и бью себя кулаком в грудную клетку, — Блин, не бывало. Никогда раньше.

— А тут случилось, и что? — Грачевский разводит руками. — Ты не умер, не превратился в вонючую жабу. Да и планета наша по-прежнему крутится после твоего адюльтера. Тебе надо доказывать жене, что без тебя она не справится. А ты удумал дать жене время на раздумья. Да кто вообще так делает, Артур? Она сейчас покрутится, поживёт без твоего крепкого плеча, поймёт, что одной нормально. И всё. Зачем ты ей сдался тогда будешь, а? Помяни мои слова.

— По-твоему, надо женщину против воли на плечо и в берлогу к себе, пока не простит?

— Да хоть бы и так. Они же любят, когда мужик рядом с ними показывает замашки неандертальца. Зашёл в дом, взял её прямо посреди кухни, показал кто в доме главный и дело в шляпе. Она тебя сразу простит. Я уверен.

Глава 6.

Валерия.

— Что ты тут делаешь, Артур? — шиплю я чуть слышно, стараясь не смотреть на играющие мышцы на теле супруга.

Поправляю закрутившуюся бретель купальника у дочки и прошу её забрать свои вещи, которые она бросила у воды: мяч, очки для плавания и бутылка воды.

— Ты не должен здесь находиться. Мы договаривались, что вы с Ксюшей увидитесь завтра.

— Много на себя берёшь, Валерия. Спорткомплекс — общественное место, и я не должен согласовывать часы его посещения с тобой. Ты не можешь запретить мне посещать все здания и заведения в городе, как бы тебе этого не хотелось.

— И с каких это пор, Артур Михайлович, ты так увлёкся плаванием? А? Я что-то не припомню, чтобы ты когда-либо сюда ездил.

Мозг в ускоренном режиме пытается понять зачем супруг явился сюда именно в этот час. Ни в его движениях, и в его позе нет ничего странного. Тело Артура расслаблено, плечи расправлены.

Взгляд мужа резко уходит ниже моего подбородка.

Я не почувствовала момент, когда пояс моего халата развязался и моя грудь, облепленная мокрой тканью купальника, предстала во всей красе перед мужем.

Огонь в его глазах вспыхивает моментально.

Да как он смеет на меня так пялиться? У него больше нет прав на такие реакции. Он обманул меня и изменил мне. Такое невозможно простить.

Чтобы остудить возбуждение неверного супруга, я давлю на самое шаткое место в его броне. Ещё раз напоминаю предателю об измене. Его измене.

Больше к нему, как к человеку, нет веры. Доверия, к слову, тоже нет.

— А может быть тут плавает ещё одна твоя любовница, а?

— Лера! — Артур делает шаг ко мне. Дёргает за руку. Его ноздри вздымаются от негодования вместе с грудной клеткой. — Ты опять начинаешь нести чушь. Я просто захотел поплавать сегодня, в чём проблема?

— Это моё время с Ксюшей! — задрав подбородок, воинственно констатирую я.

— И поэтому она плавает с тренером тут, а ты прохлаждаешься с каким-то мужиком?

— Чего? — Злость сменяется шоком. Артур давно тут? Он следит за нами? — Ты совсем обалдел, Мельниченко? — громко восклицаю я.

Мой голос несётся эхом по всему залу. Фыркаю, глядя на мужа. Хочется сейчас со всей силы толкнуть его прямо в бассейн, что находится за его спиной. Пусть охладится, дурак.

— Мам, пап, перестаньте ссориться. На вас все смотрят. Лучше поехали поскорее домой. Мне на урок рисования надо аппликацию сделать с цветами.

Недовольный голос дочери мгновенно сбивает всю мою воинственность. Я блуждаю глазами по лицу Артура, ищу в них помощи. Уголок его губ приподнимается в саркастической ухмылке. Он словно шепчет мне, чтобы выкручивалась сама.

— Ксюш, солнышко, — отступаю назад и поворачиваюсь к дочери. — Папа сейчас не может поехать с нами. У него ещё есть дела в городе. Он просто заехал видеться ненадолго.

— Пап, а ты можешь перенести свои дела на завтра? Ну, пожалуйста!

Ксюша соединяет руки в молящем жесте перед Артуром.

Муж, глядя на дочь, не подтверждает моих слов, но и не опровергает. Переводит взгляд с дочери на меня, я едва заметно дёргаю головой.

Он садится на корточки, чтобы быть на одном уровне с нашим ребёнком. Трогает Ксюшу за плечи, натянуто улыбается.

— Малыш, понимаешь…

— Почему ты запрещаешь папе ехать с нами? — Вопрос Ксюши становится для меня словно выстрелом в упор. — Я видела, как ты ему не разрешила это сделать. Я знаю, мам, что ты папу выгнала. Знаю, что ты не разрешаешь ему приходить к нам домой, не разрешаешь играть со мной, учить уроки. Это ты виновата, что папа не с нами. Вы думаете, что я ничего не замечаю, но я всё вижу. Я уже взрослая.

Дочь со злостью бросает на мокрый пол шапочку, в которой провела весь урок, очки и мяч и убегает в раздевалку.

От слов ребёнка у меня стынет кровь в жилах. Я и не подозревала, что моя девочка настолько внимательная и сообразительная. Она все же видит, что мы с Артуром ведём себя как два борца на ринге, когда оказываемся рядом друг с другом.

В глазах скапливается солёная влага. Больнее всего, что моя принцесса считает меня виноватой во всем, что сейчас происходит. А я на самом деле только старалась оградить её от гнусного поступка отца.

— Вот видишь почему тебя быть здесь не должно? — Бросаю я гневно Артуру и мчусь следом за Ксюшей.

В груди пышет огонь, вертится разрушающий ураган. Я очень хочу рассказать дочери всю правду, хочу выложить все карты на стол. Жалость к себе толкает меня на то, чтобы вы валить на восьмилетнего ребёнка всю правду про её отца.

На языке крутятся целый набор нецензурных слов, характеризующих её любимого папочку как изменщика и подлеца.

Но когда я вижу дочь в дальнем углу раздевалки, то понимаю, что не могу так поступить с ней. Не заслуживает она, чтобы и её мир раскололся на мелкие осколки, подобно моему.

Наши сломанные отношения с Артуром никак не должны касаться Ксюши. Чтобы с нашим браком не случилось в будущем, мы должны остаться для неё просто папой и мамой.

Глава 7.

Валерия.

— Вот такие подарки мне подкинул Артур к годовщине, Настюш, — с досадой финиширую я свой краткий рассказ о том, как у меня дела.

Делаю глоток освежающего напитка и выдыхаю. Накалываю на вилку кусочек черри и отправляю в рот. Надеюсь, помидорная кислота поможет переварить горечь от слов, что застряла в груди.

Признаться в подобном провале достаточно сложно. Особенно когда все вокруг считали нас с Артуром уникальной парой. Среди наших общих друзей мы были едва ли не единственной парой, которая дошла до десятилетнего юбилея без скандалов, измен и развода.

Почти дошли.

Супруг не дотерпел каких-то дней десять.

Сложно рассказывать об измене мужа вслух. Это словно лично подтвердить, что ты проиграла в битве за счастье. Ты будто соглашаешься с тем, что не дотянула до какого-то условного норматива успешной замужней жизни, не добежала до рекорда удачного брака.

И как взрослая, сознательная женщина я понимаю, что измена Артура — это целиком его выбор и ответственность. Он виноват в том, что наша семья трещит по швам. Не учительница, которая забралась в объятья моего мужа, а именно Артур. Конечно, эта гадина не белый и пушистый ангел. Далеко нет. Она знала чей он отец, чей муж, и все равно начала с ним флиртовать.

Но если бы мой супруг не захотел другую женщину, то ничего бы этого не случилось. Не было бы этой выжигающей боли в груди, не существовала бы тоска о былом, не накрывало бы от жалости и обиды каждый одинокий вечер, когда я остаюсь в спальне одна.

А хуже всего рассказывать обо всем после разговора со свекровью. Вместо поддержки, которую рассчитывала получить от такой же замужней женщины, я получила один единственный, но достаточно странный совет — стерпи, прости, прими обратно.

— Офигеть, Лерчик! Никогда бы не подумала на Мельниченко, что он такой гнилой мужик. Со стороны всегда казался таким хорошим семьянином, правильным и верным мужем.

— Да, да, казался! — поджав губы, соглашаюсь я.

— Скотина! Негодяй! — на весь ресторан восклицает моя подруга. Она жестикулирует руками, комкает салфетку, хватается за столовые приборы. — Если бы был жив мой отец, он бы точно Мельниченко набил морду. Ты посмотри каков подлец. Ещё и на тебя пытался вину повесить! Кобель самый настоящий!

— Настя-я-я! Потише можно? — прикрываю глаза рукой, чтобы не встречаться взглядом с недовольными лицами посетителей за соседними столиками.

Поспешно доедаю свой салат. А то неровен час, от громких возгласов нас с подругой попросят покинуть ресторан.

— Прости, пожалуйста. Просто меня разрывает от гнева и злости. Окажись Артур сейчас передо мной, я голыми руками схватила бы его за шиворот и вытолкала пинками из заведения. Такие негодяи достойны только публичной порки.

— Настасья, успокойся, пожалуйста. Я рассказала тебе всё не для того, чтобы об этом узнал весь мир. К такой публичности я не готова. Просто делюсь с тобой как с близкой подругой и в горе, и в радости.

Поднимаю свой бокал и жду пока Анастасия сделает то же самое.

— За нас красивых! Пусть по миру пойдут, кто нас не ценит! Пусть плачут те, кто нас не захотел!

Подруга с такой гордостью произносит это подобие подростковых статусов из социальных сетей, что я просто прыскаю от смеха.

— Там как-то не так было.

— Да всё равно. Меня несёт на эмоциях. Прости, дорогая. Не люблю я, когда дорогих мне людей обижают. Лерочка, девочка моя, как ты вообще справляешься с этим? На развод уже подала?

Отрицательно машу головой.

— Боюсь, — тяжко вздыхаю я. — Последнее время я словно не живу по-настоящему. Просто плыву по течению. Держусь за Ксюшу и работу — как за якоря среди бескрайнего океана. Если напишу заявление, то и эти два якоря может сорвать с лебёдки. И назад пути уже не будет.

— Тебе нужно развеяться. Ты слишком погрузилась в негатив, Лерунь.

Неопределённо пожимаю плечами.

— Возможно. Только как? Я кроме как на приёмах и корпоративах с Артуром и на своих мастер-классах нигде толком и не была много лет.

— Да хоть в клуб сходи. Или в бар приличный.

— Только не в бар. Последнее время у меня на эти три буквы отвращение.

— Тогда давай с тобой выберемся в «ДайВинчи». Заведение приличное. Ценник выше среднего, да и контингент там нормальный. Мы там недавно с девочками из йога-центра праздновали день рождения. Там можно и поболтать, и посидеть посмотреть шоу. Также можно и самим размяться и потанцевать.

— А Егор как, останется с двумя детьми дома сам? Отпустит тебя?

— Да куда он денется? Если он хочет, чтобы я согласилась на третий декрет, то пусть даст погулять жёнушке.

— Третий? — мои брови ползут вверх. — Погоди, но ведь Матвею только год исполнился в том месяце.

— Вот, вот. Я тоже дар речи потеряла, когда он об этом заявил мне посреди ночи. Покрутила пальцем у виска и заявила, если хочет, то пусть сам и рожает. Я ещё год минимум хочу видеть свой живот плоским.

Глава 8.

Валерия.

Закрываю за мужем и Ксюшей входную дверь, прижимаюсь лбом к ней с внутренней стороны. Устало вздыхаю. С каждым днём становится все сложнее принять окончательное решение.

Может действительно Анна Сергеевна была права и все мои крики о разводе — это банальная горячка? Вдруг есть шанс на спасенье нашего брака? Мы ведь часто забываем происходящее в нашей жизни. Может и с изменой можно так же? Через какие-нибудь специальные методики или гипноз, к примеру?

Опомнившись, я отлипаю от двери. Трясу головой, чтобы отбросить сумасшедшие мысли.

Нет, нет, нет. И ещё раз нет. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Такое не прощается.

Вспоминаю про звонок телефона, который я пропустила.

— Насть, привет.

— Только не говори, что ты передумала? — недовольно рычит подруга.

— Что? Чего? Нет, все в силе. Почему ты так решила?

— Ты трубку не взяла. И голос у тебя странный.

— Артур приезжал, — коротко поясняю я.

— Не продолжай. Тогда ясно всё. Одну секунду. — В динамике слышится странный треск и шуршание. Затем Настя громким голосом командует таксисту: — Шеф, разворачивай машину. Едем по первому адресу опять.

Ворчание недовольного водителя слышно даже мне.

— Через пятнадцать минут я у тебя.

Прячу телефон в небольшой ручной клатч. Туда так же отправляю красную помаду, маленький антисептик для рук и паспорт. Кошелёк и прочие мелочи оставляю дома. Благо теперь везде есть бесконтактная оплата через мобильный или смарт-часы.

Ещё раз смотрю на себя в зеркало.

«Отдыхаешь от мужа, цветёшь».

Слова Артура всплывают в голове. Всматриваюсь в отражение. Ищу блеск в глазах или не типично яркий естественный румянец на щеках.

С чего он так решил? Последние недели, кажется, наоборот сыграли со мной злую шутку. Я потеряла четыре килограмма в весе, скулы и линия подбородка стала слишком острой и грубоватой. Не проходят отеки из-за частых слёз.

Осторожно пальцем стираю с нижнего века крохотный след туши, что отпечаталась с ресницы.

Красивое платье и укладка — ещё не признак счастья женщины. В глаза ей надо смотреть. В глаза. Они зеркало нашей души. В них отражаются и радости, и горести.

Вне зависимости от цвета радужки, глаза женщины могут быть самым настоящим источником тепла, ярким лучом солнца среди непроглядных туч. А могут и стать арктическим холодом посреди знойного лета, способным понизить температуру тела собеседника в считанные секунды.

Я отчётливо вижу, что мои глаза утратили свой блеск. Насыщенный изумрудный перелив стал похож на тусклую бутылочную стекляшку. В них нет той былой жажды к покорению мира. В глазах поселилась грусть.

Гул автомобильного клаксона вырывает меня из пучины тягостных мыслей. Беру в руки клатч, набрасываю на плечи пиджак. Вечера в городе все ещё достаточно прохладные. Рядом со мной больше нет мужчины, с которого можно стянуть верхнюю часть костюма, чтобы согреться.

Надевая туфли, вспоминаю, что забыла маску на столе. Бегу за самым важным аксессуаром обратно в комнату. Подмигиваю своему отражению на удачу, и спешу к подруге, что ждёт в машине у ворот.

— Вау! — восклицает Настя, когда я избавляюсь от пиджака при входе в «ДайВинчи». На ней всего драпированное кружевом синее платье до колен и маска в тон, в отличие от меня.

— Думаешь, в дресс-код я попала?

— Не то слово. Постаралась на славу. Отличница как в школе была, так и осталась в тебе. Любое задание на высший бал.

Подруга включает камеру мобильного телефона и тянет меня к специально оборудованной фотозоне.

— Мы срочно должны сделать селфи. Надо сохранить этот вечер не только в нашей памяти, но и в телефонной.

— Ты говоришь точно также, как и мойАртур.

Настя не успевает нажать кнопку затвора, опускает телефон. С ее лица исчезла улыбка. Взгляд нахмурен.

— Уже подумываешь о прощении изменщика?

— Ты о чём?

— Лер, ты сейчас ласковым голосом назвала Мельниченко своим. Хотя ещё пару дней назад он был для тебя гадом, козлом и негодяем.

— Нет, — отрицательно верчу головой, — я не могла.

— Могла, дорогая. А это первый звоночек.

Мы садимся за наш столик у сцены и продолжаем обсуждать мои слова.

— Это просто многолетняя привычка, Насть. Я все ещё намерена подавать на развод. Сейчас нахожусь в поисках толкового адвоката, который специализируется на семейном праве. Хочу подстраховать себя на случай, если Артур таки решит воплотить свои угрозы.

— Кстати, я тут вспомнила. — Настя тянется к своему телефону. Ищет что-то в телефонной книге. — У нас же с Егором есть юриста. Я тебе его контактный номер в мессенджер брошу сейчас. Может он сможет и тебе помочь. Или посоветует кого-то из знакомых.

Глава 9.

Валерия.

Осознав причину такой настойчивости подруги, я немного послабляю свой гнев. Я и забыла, что она такая же женщина, как и я. Её мир — это дети и любимый супруг. Времени лично на себя не слишком много остаётся.

— Проблема, Насть, в другом: я просто не хочу этого. Меня не тянет на прогулки до утра, не тянет заливаться коктейлями до беспамятства. И да, я всё ещё замужем. Официально. Никто автоматически не разводит супружескую пару, если после десяти лет совместной жизни они разъезжаются по разным домам, увы. А опускаться до уровня изменщиков мне не позволяет собственное достоинство. Я в состоянии сначала закончить одни отношения, а потом идти в постель к другому.

— Так я и не говорю, что надо сегодня в койку к кому-то прыгнуть. Я про другое. На Мельниченко мужской род не закончился. Вокруг полным-полно других достойных мужчин. Посмотри по сторонам, почувствуй вкус к жизни, пофлиртуй, поболтай. Можешь ещё и потанцевать, если интересный экземпляр подвернётся. Чтобы потом, при получении на руки бумаги о разводе, не реветь, что осталась одна, а жить на полную катушку дальше.

— И как при этом в твоей голове уживаются две такие разные личности?

— В смысле?

— Милая моя, ты заставила мужа подписать брачный договор из-за страха развода, а сама мне тут читаешь индивидуальную лекцию по теме «развод — не конец жизни».

— Да, я не хочу разводиться с Егором. Но! Если так случиться — не дай бог, конечно — значит я буду по улице с гордо поднятой головой, а не лить слезы в подушку. — Когда Настя стучит трижды по столу костяшками пальцев, я не могу сдержать свой смех. Только моя подруга может верить в суеверия и при этом дарить любимому супругу на праздники часы. — Я не доставлю мужику такого удовольствия. И ты не смей. Это бывшие мужья должны грустить о том, какое сокровище упустили, а не мы. Мы — королевы. Запомни это!

— Кажется, тебе уже хватит, — забираю у Насти полупустой стакан.

Официант вновь подходит к нам. Но вместо того, чтобы узнать, кто в итоге будет оплачивать счёт, он ставит на наш столик два новых стакана с освежающими напитками.

— Мы не заказывали этого.

— Это вам от другого столика.

Парень жестом указывает на такое же место, как у нас, только с противоположной стороны сцены. Там сидят двое мужчин и салютуют нам своими напитками. Из-за масок достаточно сложно определить их возраст.

Анастасия мигом хватает презент и машет мужчинам в ответ.

— Ты что делаешь?

— Даю тебе шанс поглазеть по сторонам, Лер.

Какое-то время я сижу словно не в своей тарелке. Практически не слушаю стендап какого-то известного комика. То и дело ловлю на себе взгляд одного из мужчин за тем самым столом.

Всё, что мне удаётся разглядеть украдкой со своего места, — это ровная линия застёгнутых пуговиц на рубашке мужчины и натяжку бело ткани в районе широких бицепсов. Смею предположить, что он не брезгует время от времени поупражняться в поднимании штанги или гантелей.

— Если тот красавчик осмелится к тебе подойти, то будешь должна мне сотню, — шепчет загадочно Настя мне на ухо.

— Чего? — слишком громко охаю я, перебивая комика. Зал заливается смехом.

***

— Даниил, — именно так представляется мужчина, подошедший к нашему с Настей столику.

С его вопроса «а понравилось ли нам угощение» между нами тремя завязывается довольно странный разговор. Я преимущественно отмалчиваюсь, иногда растягивая губы в подобии улыбки. В то же самое время взбудораженная Настя тараторит и за себя, и за меня. За три минуты разговора она умудряется выведать у совершенно незнакомого мужчины возраст, семейное положение, цель визита в «ДайВинчи», планы на ближайший год.

Когда Анастасия переходит к восхвалению моей персоны, то мне приходится под столом наступить ей шпилькой на ногу. Я опасаюсь, чтобы подруга на эмоциях не сболтнула лишнего. Не горю желанием, чтобы кто-то в этом зале сегодня узнал моё настоящее имя.

Ничего умнее не придумав, подруга вдруг с прискорбием сообщает, что ей срочно надо отлучиться в дамскую комнату.

— Я буквально на одну минуту, — шепчет Настя, подмигивая мне.

Впиваюсь в неё гневным взглядом и тяну за запястье назад. Но она намеренно оставляет нас с Даниилом одних за столиком.

Мне это не нравится. Я чувствую некий дискомфорт.

И дело не в том, что мужчина кажется неприятным или отталкивающим. Совсем наоборот. Внешне Даниил достаточно привлекателен. Он высокий, имеет пропорциональное, спортивное телосложение. У него приятный низковатый баритон.

Просто он чужой для меня.

Поспешно тяну через соломинку апельсиновый сок, смотрю на мужчину перед собой. Он не скрывает, что тоже немного нервничает. Стучит пальцем по столешнице, периодически себя одёргивая от этой бессознательной привычки.

У Даниила смуглая кожа, кудрявые черные волосы, темно-карие глаза. Достаточно пухлые губы, которые делают угловатый подбородок мужчины слегка тяжеловатым. На правой щеке имеются две родинки, а на шее крупный шрам. Из-под расстёгнутого воротника рубашки виднеется небольшая поросль тёмных волос.

Глава 10.

Валерия.

— Извини, что так долго. Очередь у бара длинная. Вот вода. — Даниил протягивает мне бутылку минералки. — Ты как?

Я цепенею и мгновенно забываю, о чем ещё хотела сказать Сергею. Рука нового знакомого ложится на мою поясницу.

Друг Артура щурится, когда подмечает этот жест. Его губы сжимаются в прямую линию, а брови сходятся у переносицы.

— Да. Да. Спасибо. Мне уже лучше, — хрипло выдавливаю из себя, поворачивая голову к Даниилу.

Глазами бегаю между двумя мужчинами. Ситуация странная и дурацкая. Я не хочу открывать Даниилу дверь в свою настоящую жизнь. Хочу остаться для него мимолётным интригующим знакомством.

Но одновременно с этим я жажду сказать Сергею, что всё не так, как кажется на первый взгляд. Хочу заверить лучшего друга Артура, что мужчина рядом со мной просто мимолётное ни к чему не ведущее знакомство.

Повисает неловкая пауза. Я кусаю губы из-за нервного напряжения. Сдавливаю холодную пластиковую бутылку и молю бога про чудо.

— Ещё увидимся, Валерия.

Сергей салютует мне рукой и ретируется в «ДайВинчи». Киваю в ответ и наблюдаю за тем, как его спина скрывается за широкими дверями. Тяжко вздыхаю. Кто знает, что он там навыдумывал в своей голове. Но ещё сильнее меня тяготит мысль о том, как о сегодняшней нашей встрече он расскажет Артуру.

— Я помешал? — Даниил прячет руки в карманы брюк.

— Да нет. Всё нормально, — тяжко вздыхаю и упираюсь бедром в перила. — Как я уже говорила, это мои заморочки. Сложный период в жизни. Не обращай внимания. Спасибо тебе за этот вечер. И за воду.

Откручиваю тугую крышку и подношу бутылку к губам.

— Я нашёл твою подругу. Она заверила, что в этот раз по-настоящему сбегает в туалет и быстро вернётся.

Из моего рта вырывается дурацкий смешок, и я прыскаю минералкой перед собой. Несколько капель воды падает на платье. Я прикрываю рот ладонью, смущённо пряча глаза в пол.

— Она такая, да.

Внимательный взгляд Даниила обжигает плечи. Волоски на коже встают дыбом. На щеках снова проступает румянец.

— Так значит — Валерия?

Неопределённо пожимаю плечами.

— Не удалось мне остаться этим вечером очаровательной незнакомкой и скрыться из замка в полночь как Золушка, — ещё один нервный смешок вырывается из моего рта.

Рядом стоящий мужчина, к счастью, понимает мою шутку.

— Чему я очень рад. Приятно познакомиться с тобой, Валерия. Надеюсь, мы когда-нибудь ещё встретимся и потанцуем.

Ёжусь от слов Даниила. Вернее, от внутренних вибраций, которые прошлись по телу от его слов. Ловлю себя на мысли, что я не прочь увидеться с этим мужчиной когда-нибудь ещё раз. Но только при других обстоятельствах. Когда я буду без штампа в паспорте и со свободным сердцем.

Прощаемся с Даниилом как раз в тот момент, когда из заведения выходит моя подруга. Настя тараторит без умолку, сокрушаясь тем фактом, что не заметила, когда мне стало плохо. Заверяю её, что все нормально и прошу вызвать нам такси.

Первая вылазка в свет без Артура оказалась не слишком успешной. Я постоянно оглядываюсь назад, никак не осмеливаясь перевернуть страницу.

Прокручиваю в голове всё произошедшее до самого утра. Нервно тереблю телефон. Мне кажется, вот-вот позвонит Артур.

Но мобильный молчит.

Пытаюсь сопоставить собственные чувства и мысли. Даже пытаюсь заглянуть в будущее и представить свою жизнь, после прощения Артура.

Каждый раз это провал. Каждый раз я утыкаюсь в момент, когда вспоминаю о его измене. Постоянно упрекаю и злюсь. На него, на себя, на нас. За слабость, за утраченную гордость, за ошибку.

Ровно в девять утра я звоню по номеру, что оставила мне Настя, и записываюсь к юристу.

***

Первый шаг в жизни любого человека — самый трудный? Возможно. А вот, как по мне, более сложным является следующий, второй шаг.

Ты уже знаешь, насколько слабы и неустойчивы твои маленькие ступни, ощущаешь, как дрожат колени, и помнишь боль от первого падения.

Страх неудачи усиливается. Желание остаться в привычной зоне комфорта пересиливает все остальное. Уж лучше сидеть на одном месте и ждать, пока кто-то из родителей не сжалится и возьмёт тебя на руки.

Ощущаю себя тем самым ребёнком, который больше всего на свете хочет прийти к маме или папе и попросить у них помощи. Хочется у более опытного, и тем более, близкого человека узнать, как справиться со сложившейся ситуацией, хочется услышать взгляд со стороны.

Но есть нюанс. Мои родители развелись, когда мне стукнуло восемнадцать. Точной причины никто из них никогда не называл. Просто в один момент отец собрал вещи и ушёл.

Я только познакомилась с Артуром. Вся моя жизнь была заполнена личными любовными переживаниями, красивыми свиданиями, учёбой в университете и мечтами о будущем.