Измена. Раненое сердце

1

- Ян будет тебе хорошим мужем, - тётя Алия кивает, соглашаясь со своим же высказыванием.

Затем она наклоняется к большой вазе с розами и с наслаждением вдыхает свежий цветочный аромат.

После свадьбы в нашем доме осталось море белых роз, пионов и гартензий. Букетами заняты не только журнальные столы и комоды. Десятки ваз стоят прямо на полу вдоль стен первого этажа.

Сказочно красиво.

Праздничное настроение кружит голову, как шампанское, и будущее кажется безоблачным. Разве может сложиться по-другому, если посчастливилось встретить настоящую любовь?

Вчера я вышла замуж. Сказала «да» мужчине, которого неожиданно для себя полюбила практически с первого взгляда.

К чёрту полетели все современные установки о том, что двадцать лет – это рано. Зачем откладывать счастье?

Непонятно куда рассосались воображаемые феминистки в моей голове, строго предупреждающие о том, что женщине следует сначала закончить образование и построить карьеру, а уж потом заводить семью.

Я всё это успею и в браке. Ян не из тех, кто запирает жену дома, лишая её собственной жизни.

Тётя перебирает наманикюренными пальчиками бархатные лепестки и вздыхает.

- Я так переживала за тебя, Мирослава, - признаётся она. – Если бы вы с Черкасовым не приглянулись друг другу, Усман попытался бы выдать тебя за Атаева. А ты бы не согласилась и устроила скандал… характер у тебя оторви и выбрось. Даром что красавица, в мать пошла… волосы эти волнистые, фигурка миниатюрная…

Тётя неодобрительно качает головой и цокает, но в её глазах нет осуждения. Она хорошо ко мне относится, хоть и не всегда понимает.

Родители воспитывали меня в любви и свободе. Благодаря им, я выросла с открытым сердцем. Правда, дядя утверждает, что я слишком своенравная и непокорная, но какой ещё я могла получиться?

Папа был младшим братом дяди Усмана. Семья осудила его, когда он женился на моей маме, простой девушке без гроша за душой, принадлежавшей другой культуре. За это и не только папу, можно сказать, исключили из своих. Отец принял это с достоинством. Никогда не говорил о родственниках плохо, но твёрдо стоял на своём.

Он называл маму «светом своей души», «Галочкой – зажигалочкой» и никому не позволял упрекать его в сделанном выборе или косо смотреть в нашу сторону.

Поэтому родственников со стороны папы я не видела до четырнадцати лет. До страшной трагедии, разделившей мою жизнь на до и после.

Жизни родителей унёс потерявший управление на мокрой трассе грузовик. Он выехал на встречку и столкнулся с автомобилем, в котором ехали мама и папа. В один день я осталась сиротой.

Тогда и появился дядя Усман. Несмотря на многолетние разногласия с братом, он забрал меня к себе в семью и позаботился о дочери погибшего брата. В соответствии со своей картиной мира, разумеется.

Тётя с дядей потратили немало времени на лекции о том, что мне следует быть тише и послушнее. И вначале я так была убита горем, что не находила в себе сил возражать. Да и как спорить с людьми, приютившими меня из милости?

Но характер не карандашный набросок. Его не сотрёшь, не перепишешь так просто по чужой указке.

Даже из благодарности я не сумела стать такой, как требовалась. Всё время говорила какие-то крамольные глупости, по мнению дяди, и вела себя неприлично, по мнению тёти.

Получила водительские права, когда мне исполнилось восемнадцать. Поехала на практику от института к Белому морю, хотя меня могли отмазать от этого. Ах да, ещё поставила на аватарку в соцсети летнюю фотографию в шортах. Ну и однажды попала в полицию за акцию протеста, когда вместе с другими активистами пыталась остановить вырубку прекрасного яблоневого сада в историческом пригороде.

Конечно, я не согласилась бы выходить замуж ни за какого Атаева просто потому, что мне это навязывают. Тётя Алия права - я закатила бы скандал, ушла из дома, да что угодно, только не брак с нелюбимым.

Я даже не знала, что дядя пытался меня сосватать. Наивно недоумевала, зачем он так часто стал приглашать к нам на ужин мужчин из своего круга.

Но планам дяди не суждено было сбыться.

Ян Черкасов работал когда-то с моим отцом, и я даже смутно вспомнила его, увидев спустя столько лет. Мы встретились случайно, когда я заехала в офис к дяде. Посмотрели друг на друга и пропали. Мне кажется, я тогда даже имя своё забыла.

До встречи с Черкасовым я не знала, что от присутствия в комнате мужчины может захватывать дух. Словно стоять с ним рядом – уже событие. И дело не только в статусе.

Ян Черкасов - очень влиятельный человек. И очень богатый. Но привлекательным его делает не количество нулей на банковском счёте. К Черкасову притягивает его неоспоримая внутренняя сила. Хочется погреться в этой мощи, как в жарком песке на пляже. Нырнуть в него, словно в штормовой океан.

А глаза? Я никогда не видела такого проникающего в душу глубоко взгляда, от которого подкашиваются ноги. Сразу становится понятно, что Яну уже не двадцать. В юности никто так не умеет смотреть.

Черкасову почти сорок. И если бы речь шла не о Яне, я бы согласилась, что это слишком.

2

Всё это до крайности нелепо.

Тётя тащит меня за собой по коридору, а потом толкает вперёд, чтобы я первая вышла в холл.

Стоящие там мужчины оборачиваются в нашу сторону. На меня смотрят две пары глаз. Взгляд дяди привычно холодный и неодобрительный. Взгляд голубых глаз мужа молниеносно пронизывает насквозь.

У меня перехватывает дыхание.

- Как ты тут, Мира? – спрашивает муж.

От его низкого бархатного голоса у меня по спине бегут мурашки.

- Хорошо, - мой голос звучит глухо, будто чужой, - тётя приехала, мы пили чай…

Тётя Алия выходит из-за моей спины.

- Добрый день, Ян, ещё раз здравствуй, Усман, - она вежливо улыбается мужчинам.

Дядя ничего не отвечает жене, только смеряет её строгим взглядом.

- Добрый день, Алия, - Ян вежливо кивает.

Повисает неловкая пауза, и я вспоминаю, что, вообще-то, являюсь в этом доме хозяйкой.

- Я скажу, чтобы вам накрыли стол, - стараюсь говорить уверенно, - где хотите пообедать: в столовой или, может быть, на веранде?

- Спасибо, Мира, - муж сдержанно улыбается, - мы пообедали с твоим дядей в ресторане.

Ян похож на большого хищного зверя. От него веет силой и иногда даже опасностью, но внешне он настолько невозмутим, насколько это вообще возможно. Непроницаем.

Я вижу, буквально чую огонь, который он прячет за маской спокойствия. Но иногда, вот как сейчас, не могу уловить эмоции мужа, спрятанные за видимое равнодушие.

- Тогда, может, чаю или кофе? – спрашиваю я.

Мне жарко под взглядом Яна, хоть в нём и нет ни намёка на что-то интимное.

Невольно облизываю пересохшие губы и сглатываю. Взгляд Яна медленно опускается на мои губы и зависает.

- Не нужно, спасибо, мы просто поговорим в кабинете.

Ещё секунда, и Ян отворачивается к дяде. Меня как –будто от электросети отключает. Напряжение сдувается.

Когда Ян и дядя поднимаются на второй этаж, тётя сбрасывает с лица милую улыбку.

- Очень плохо, Мира! – понизив голос, ворчит она. – Нет, Черкасов всегда как скала ходил, но чтоб с женой так держаться… у него наверняка есть любовница…

- Прекрати! – неожиданно для себя самой обрываю я тётю.

Нет, я не из робкого десятка и за словом никогда в карман не лезла, но с тётей и дядей всегда старалась держаться подчёркнуто вежливо.

Просто я не могу позволить наговаривать на Яна. Не хочу слушать то, что сеет между нами раздор. Правду говорят, что нельзя трепаться про личную жизнь. Вот ляпнула, не подумав, а тётя прицепилась.

- Не говори так про Яна! – требую я. – Это оскорбительно. Он ничем не заслужил…

Тётя Алия закатывает глаза.

- Ох, деточка, слишком рано ты в мужа влюбилась, помяни моё слово.

Меня её слова удивляют. Как это так?

- А когда же не рано? - уточняю я.

- Когда он к тебе прикипит, - тётя вздыхает. – Когда в любви раз десять признаётся, да вечера все до единого начнёт с тобой дома проводить. А до этого голову терять нельзя.

- Я и не теряю, - упрямо спорю я.

Тётя качает головой.

- Сделай, как я сказала, Мира, - велит она. – Если не дождёшься сегодня мужа в спальне, надень тот бесстыжий комплект, что я видела в твоём чемодане, и иди к нему сама.

В очередной раз краснею. Подружка подарила мне весьма откровенный комплект из белого кружева, что, разумеется, не укрылось от зоркого глаза тёти.

- Сделай, как я сказала, - повторяет тётя с нажимом.

Тёте Алие удаётся заразить меня неуверенностью и сомнениями. Когда она уезжает, я места себе не могу найти.

Я решила, что Ян не пришёл ко мне вчера, потому что мы оба устали. Но что, если это не так? Он ведь любит меня? Зачем иначе жениться?

Просто он понимает, из какой я семьи, поэтому до заключения брака вёл себя сдержано. Наш первый поцелуй произошёл на свадьбе. Но у нас не договорной брак! Ян сделал мне предложение прежде, чем идти к дяде просить моей руки. Тогда почему он не пришёл ко мне вчера?

Я не привыкла чувствовать себя неуверенно. Характер не тот. Я скорее из тех, кто лезет на рожон и отстаивает свою правоту. Этому меня учил папа своим примером.

И всё же сейчас я чувствую себя уязвимо и растерянно.

Ян разговаривает с дядей долго. Они больше двух часов не выходят из кабинета.

Я успеваю обсудить с помощницей по дому ужин, почитать и созвониться с подругой.

Спускаюсь в холл, услышав голос мужа.

Ян накидывает на плечи пиджак, а дядя уже стоит в открытых дверях.

- Ты уходишь? – не могу скрыть разочарования в голосе.

Дядя неодобрительно ворчит что-то себе под нос и выходит на улицу, прикрыв за собой дверь.

3

Душа ликует от радости. Я нужна ему! Нужна! Всё, что наговорила тётя Алия – полная чушь.

Ян вдруг разворачивает меня и толкает, откидывая к стене. Я упираюсь в неё спиной, успеваю удивлённо охнуть, а потом муж вжимается в меня всем телом и снова накрывает губы поцелуем.

Отрывается через целую вечность, чтобы прорычать:

- Ты - бесстыжая провокация с колдовскими серыми глазами… и дня тут не провела, а уже крутишь мной…

Нагло улыбаюсь, подтверждая его слова о том, что не собираюсь рядом с ним ничего стыдиться.

Я прямо сейчас сгораю от счастья, которое не умещается в груди и жжёт изнутри настоящим пожаром. А всё потому, что я чувствую себя желанной для Яна. Особенной для него.

- И всё же у меня дела, - губы Яна касаются кончика моего носа, и он отстраняется.

Спускаться с небес на землю обидно до безумия. Я едва удерживаюсь от того, чтобы не разреветься.

С огромным трудом нахожу в себе силы, чтобы вспомнить о гордости.

- Не волнуйся, я найду чем себя занять, - из-за сдерживаемых чувств мой голос звучит даже как-то надменно.

Ян усмехается. В голубых глазах появляются огоньки веселья.

- Ты искришься эмоциями, как бенгальский огонёк. Это у тебя от матери. Галя была такой же – яркой и искренней.

Привычная грусть, возникающая в душе, когда кто-то упоминает родителей, слегка тушит пожар в груди. Мы оба это чувствуем.

Взгляд Яна снова становится отстранённым и непроницаемым, а я вообще отвожу глаза.

- Меня ждёт твой дядя, - муж как будто извиняется. – Поговорим, когда я вернусь.

Провожаю, уходящего Яна хмурым взглядом. Поговорим? Ну ладно. В браке ведь это тоже важно.

Назло занятому мужу сижу за курсовой работой до позднего вечера. У меня тоже много своих важных дел. К экзаменам надо готовиться.

Вот вернётся он, а я скажу, что занята, и не стану с ним никакие разговоры разговаривать. Пусть ждёт, пока в моём рабочем расписании появится свободное окошко!

Закрываю ноутбук, когда время на часах переваливает за десять вечера. Спускаюсь в столовую и съедаю свой ужин в одиночестве. Уговариваю себя сделать Яну скидку. Я знала, что выхожу замуж за человека, чьё время стоит дорого. Он много работает, и мне придётся с этим считаться.

Так и не дождавшись мужа, поднимаюсь в спальню.

На дверце шкафа висит на плечиках моё свадебное платье. Глажу кончиками пальцев белое кружево. Я воображала себе, что муж снимет с меня это платье. Что ж, реальность иногда расходится с фантазиями.

Убираю платье в чехол и прячу в шкаф. Нужно будет отдать его в химчистку, а потом сложить в коробку и отнести в гардеробную.

Стягиваю с себя джинсы с блузкой, скидываю туфли и иду в душ. Ян поселил меня в главной спальне, как положено. Он явно пользовался ей до нашей свадьбы. Тут полно его личных вещей: от тюбиков в ванной до стопки книг на тумбочке возле кровати.

После душа выуживаю из неразобранного до сих пор чемодана своё секретное оружие – подаренный подругой полупрозрачный комплект, состоящий из сорочки и крохотных шортиков.

Наряд настолько неприличный, что, надев его, я не выдерживаю – тут же залезаю в постель и натягиваю одеяло до подбородка.

Если Ян придёт, то я найду в себе силы раскрыться. Обязательно.

Ворочаюсь с боку на бок.

Через какое-то время слышу голос мужа с первого этажа. Значит, он вернулся. Сердце начинает биться чаще.

Но время идёт, и я понимаю, что муж не собирается приходить. И в эту ночь я останусь одна. Секретное оружие не сработает.

Гордость советует обидеться. С какой стати он пренебрегает мной?

На глаза выступают слёзы. Всё это кажется унизительным. Будто я недостаточно привлекательна. Недостаточно хороша для него.

Я так сильно кручусь, что синтетическая ткань сорочки начинает натирать кожу. И в комнате будто слишком душно. Как тут уснуть?

А что, если Ян просто бережёт мои чувства?

Неожиданная мысль заставляет резко сесть на постели.

Мы ведь не встречались толком до свадьбы. Дядя был бы против.

Что, если муж оттягивает близость, потому что считает, что я к ней не готова? Даёт мне время привыкнуть к себе. Ян всегда относился ко мне с уважением и даже бережностью. Это может быть правдой.

Я так взволнована неожиданной догадкой, что не могу сидеть на месте. Запускаю пальцы в волосы. Облизываю пересохшие губы.

Ведь не будет ничего предосудительного в таком случае, если я сделаю первый шаг? Дам понять, что тоже хочу… что успела полюбить.

Преодолевая остатки смущения, снимаю с себя неприличную сорочку с шортами. Нет, я хочу не так. Не в ней.

Хочу быть с ним настоящей.

Стягиваю с кровати белую простыню и заворачиваюсь в неё. Вот так. Моим секретным оружием будет не полупрозрачная тряпка, а взгляд, который обо всём скажет мужу.

Визуализация

Мирослава. 20 лет. Характер свободолюбивый и огненный. Учится в университете. Ни на какие компромисы в любви не согласна, так что Яну еще достанется.

Ян Черкасов. 39 лет. Мужчина, о котором мечтают многие женщины. Характер скрытный. Мотивы не ясны. Отношение к Мире тоже.

***

Если начало вам понравилось, не забудьте, пожалуйста, добавить книгу в библиотеку и нажать на звездочку!

И отдельная благодарность тем, кто оставляет комментарии! Это важно для автора. ❤️

Подписаться на автора: https://litnet.com/shrt/re98

4

За дверью что-то вроде маленькой гостиной.

У стены стоит небольшой диванчик на деревянных ножках. Возле него стеклянный журнальный столик и пара кресел. С другой стороны - письменный стол и бар, заставленный бутылками.

Ян стоит у окна ко мне спиной. Широкая спина мужа загораживает обзор, но я прекрасно вижу, что на подоконнике перед ним сидит женщина. И она обнимает бёдра моего мужа ногами.

Тупо таращусь на чёрные туфельки с тонкими каблучками, торчащие слева и справа от Черкасова.

Эти двое не заметили меня, потому что звук открываемой двери заглушил смех женщины.

- Зря ты пришла, Соня, это плохая идея, - голос мужа звучит интимно и низко, - Ни к чему вам с Мирой сталкиваться.

Ян медленно скользит рукой по стройной женской ножке. От щиколотки к бедру, обтянутому юбкой.

Сердце глухо стукается о рёбра.

- Больше не приезжай ко мне домой, - в голосе мужа предупреждение.

Нет, даже угроза.

Женщина капризно и обиженно хнычет.

- Ну, Ян, милый… я ведь ревную тебя, между прочим.

Незнакомка льнёт к моему мужу так, будто имеет на это право. Ластится нежной кошечкой.

Моё дыхание перехватывает.

Кажется, я впадаю в ступор. Это так непохоже на меня. Дико странное чувство. Будто тело не принадлежит мне. Не могу пошевелиться. Стою в дверях, прижав к груди простыню, как полная идиотка.

Кто это вообще? Любовница Яна? Он встречался с ней до нашей свадьбы?

Я не настолько наивна, чтобы думать, что муж жил монахом все эти почти сорок лет.

Я всё понимаю.

Давай же, Ян, прогони её! Скажи, чтобы не приходила не только в наш дом, но и вообще. Скажи, что больше не хочешь её видеть. Дай мне надежду на то, что наша свадьба не была ошибкой.

- Соня, если тебя что-то не устраивает, я не держу, - без лишних эмоций говорит Ян.

- Нет-нет, прости, я ничего от тебя не требую, - ласковым тоном заверяет незнакомка.

Большая ладонь мужа обхватывает изящную щиколотку девушки и поднимает женскую ножку вверх.

Округляющимися глазами смотрю на то, как мой муж медленно и чувственно целует эту самую ножку. Это чертовски красиво смотрится со стороны.

И мне вдвойне дико оттого, что я нахожу это красивым.

А ещё жутко больно. Все слова тёти, все мои собственные страхи возвращаются скопом. Сжимают сердце железным обручем с шипами.

Всё-таки я не нужна Яну. Не любима им. Это был обман.

- Увидимся завтра, Соня, а сейчас поезжай домой, - велит Ян.

На глаза набегают слёзы. В животе разливается холод. За что он так со мной? Зачем вообще женился?

Я никогда не чувствовала себя такой жалкой, как сейчас. Раздавленной. Буквально уничтоженной.

Сквозь ступор начинает пробиваться гнев.

Да я им устрою! Да он не понимает, что только что потерял! Я могла любить его так преданно, как ни одна другая! Я готова была посвятить свою жизнь этой любви!

Наверно, тётя и дядя правы – я слишком гордая. Потому что прямо сейчас я думаю о том, что Ян пожалеет. Сильно пожалеет о том, что не разглядел, как много он мог обрести со мной.

И начинать жалеть, он может прямо сейчас!

Он привёл меня в этот дом законной женой. Хозяйкой. У меня есть права.

Злость рвётся наружу. Меня трясёт от боли, разрывающей сердце.

Как он посмел так поступить со мной?! А она? Я им тут пустое место, что ли?

На глаза попадается стоящая на столе ваза с белыми розами, оставшимися после свадьбы, и я срываюсь.

Подлетаю к вазе. Без лишних раздумий одним движением выплёскиваю воду на этих голубков.

Так тётя Алия однажды на моих глазах окатывала водой из ведра спаривающихся под её окном котов.

Незнакомка громко визжит, а Ян медленно оборачивается.

Вода в основном попала на него. Она намочила волосы и рубашку мужа. Встречаемся взглядами. В глазах Яна удивление, даже шок.

Не ожидал, милый? А я ещё не закончила.

Приседаю и быстро собираю с пола упавшие розы. В ладонь впиваются шипы. Супер!

Перехватываю цветы поудобнее и с диким рёвом бросаюсь вперёд.

Ян не успевает среагировать. Наверно, не привык иметь дело с бешеными тигрицами. Поэтому я успеваю хорошенько отходить их обоих колючими стеблями.

- Дура, отвали! – кричит Соня.

Её голос потерял всю мягкость и томность.

- Ян, сделай что-нибудь! – умоляет женщина.

Я бью цветами то по ней, то по мужу. Лепестки летят во все стороны как перья.

Черкасов обхватывает меня за талию, удерживая на месте.

- Мира, остановись! - требует муж.

5. Ян. Два месяца назад.

Усман Гелаев смотрит на меня с хитрым прищуром и барабанит пальцами по столу.

- Ну, не знаю, Ян, - тянет он, - я планировал отдать Миру за кого-нибудь из наших, сам понимаешь.

Усман лениво стучит пальцами по столу. Переводит якобы скучающий взгляд то на меня, то к окну, за которым уже стемнело. Демонстрирует незаинтересованность.

Гелаев всегда был хорошим переговорщиком. Мы пересекались пару раз в рабочих вопросах. Но я всегда занимал более сильную позицию, и Усману оставалось только соглашаться на предложенные мной условия.

Сейчас ситуация немного иная, но, я уверен, что смогу добиться своего.

Я сам позвонил Гелаеву и назначил встречу. Выдал заинтересованность. Однако у меня есть что предложить Усману.

- Ты отдашь её тому, кто больше заплатит, - говорю я.

Гелаев морщится.

Такие люди, как он, не любят называть вещи своими именами, потому что тогда придётся и себе дать честное определение. Однозначно приятнее считать себя добрым родственником, чем обокравшим племянницу мудаком.

- Я отвечаю за Мирославу, - тоном праведника заявляет Усман. – И, разумеется, смотрю на то, сможет ли будущий муж содержать её в достатке.

Ладно, сыграем в эту игру.

- С её приданным она и сама может содержать себя в достатке, - я холодно улыбаюсь Гелаеву.

Насколько мне нравился младший брат Усмана — Нурлан, настолько мне неприятен он сам.

Я узнал, что Усман за прошедшие годы обобрал фирму брата до нитки. Выгреб из его бизнеса всё, что смог, а теперь пытается продать жалкие остатки вместе с племянницей. Ведь по завещанию всё принадлежит Мирославе.

До меня дошли слухи о том, что Усман ведёт переговоры с несколькими претендентами на её руку и имущество.

- Как двадцатилетней девчонке управлять большой компанией? – Гелаев сокрушённо качает головой. – Она школу недавно закончила. Молодая, красивая. Ей замуж надо, а не работать на износ. Пусть лучше у мужа будет голова болеть о том, как свести дебет с кредитом.

- Так сам бы и помог племяннице, ты же опытный человек, - возражаю я. – Поднатаскал бы девочку, глядишь, лет через десять она бы и встала у руля.

Гелаев одёргивает пиджак на груди. Ему не нравится этот разговор и то, что я не пляшу под его дудку.

- Устал я столько фирм на себе тащить, - заявляет он с ухмылкой, - и так шесть лет тяну эту лямку. Возраст у меня уже не тот, знаешь ли.

- Сколько тебе, шестьдесят?

Усман кивает.

- В этом году будет шестьдесят три.

- Ходят слухи, что ты собираешься отдать Миру замуж за Мурада Атаева, - говорю я. – А сколько ему лет, не знаешь?

Гелаев откашливается в кулак.

- Не интересовался, - сухо отвечает он.

- Кажется, он в том году отпраздновал юбилей… сколько же ему исполнилось… о, вспомнил – шестьдесят!

- И что? – в голосе Усмана всё больше недовольства.

- Нурлан хотел бы для своей дочери другой судьбы.

Смотрю на Гелаева прямо. Хватит ходить вокруг да около.

- Нурлана здесь нет, он умер много лет назад, если ты не забыл, - бесстрастно отвечает Усман. – А заботы о его дочери и бизнесе свалились на меня. Так что мне решать, какое будущее для Миры будет правильным.

Усмехаюсь.

Чёрт, средневековье какое-то!

Фирма отца принадлежит Мирославе. И даже после того, как Усман выжал из бизнеса Нурлана всё, что смог, он стоит немало. Как тонущий корабль, который ещё можно прибыльно разобрать на запчасти.

И можно было бы просто продать компанию, оставив Мирославе неплохой стартовый капитал в жизни, но её дядя пошёл по другому пути.

Зачем продавать только фирму и отдавать деньги Мире, если можно продать компанию вместе с племянницей?

За отступные, разумеется.

Все останутся в плюсе. Покупатель получит бизнес с большим дисконтом и жену, которая в силу возраста и неопытности не сможет дать отпор. А Усман ещё раз нагреет руки на имуществе погибшего брата.

Сначала я думал предложить Гелиеву просто купить фирму Нурлана и освободить тем самым Мирославу от бремени, которое ей не по плечу.

Но потом понял, что даже в таком случае она не будет свободна. Усман - слишком алчный человек. Боюсь, что он захотел бы продать её замуж и без приданного.

Уверен, тот же мерзавец Атаев, забрал бы её у Усмана с охотой без всяких довесков в виде фирм. У Атаева, кажется, уже есть три жены. И все неофициальные.

Мне искренне хочется защитить дочь Нурлана от такой судьбы.

Я знал Нурлана Гелаева много лет. Мы работали вместе. В общем-то, Нурлан был одним из немногих людей, которым я доверяю.

Он сильно помог мне тогда, когда многие отвернулись, так что я, можно сказать, считал себя обязанным.

Когда встал на ноги, пытался вернуть Нурлану долг деньгами, но он только отмахнулся. Деньги были ему не нужны. Его бизнес и так процветал.

6. Ян

Она не укладывается в рамки, не умеет носить маски и сначала делает, а потом думает. Её несёт и заносит, как бурную реку.

А я смотрю на это завораживающее зрелище с берега и не нахожу в себе ни крупицы желания мешать стихии. Разве можно помешать дождю падать с неба, солнцу светить, а ветру дуть?

Вот и Мирославе нельзя помешать быть собой.

В свадебном платье она выглядит царицей, не меньше. И её красота кажется по-королевски гордой. Наверно, дело в безупречной осанке и природной грации, не знаю, но не могу заставить себя не залипать.

Когда, Мира, говорит своё «да» на вопрос «согласна ли она стать моей женой», это неожиданно трогает до глубины души. И я забываюсь, теряю контроль над своим телом и впервые касаюсь её так, как не планировал.

Целую так, как не собирался.

И дело не в том, что я перехожу какие-то рамки приличия, на которые мне по большому счёту плевать. Дело в том, что я вкладываю в это.

Я не должен увлекаться ей, просто не имею на это права. В память о друге я посчитал нужным помочь его дочери встать на ноги. И нельзя забывать об этом.

Но с каждой секундой, проведённой рядом с Мирой, забыть о благородных мотивах хочется всё сильнее.

Она притягательная женщина. Юная, неопытная, но от природы соблазнительная.

На свадьбе я ещё верил, что сохраняю хладнокровие. Танцевал с ней, пытаясь делать вид, что опьянел от шампанского, а не от её близости. Нашёл в себе силы не пойти за Мирославой в спальню.

Мы ведь так и не поговорили.

Я несколько раз пытался. За месяц до свадьбы, а потом за неделю. Но интуиция требовала молчать. Я ведь не вчера родился и не слепой - прекрасно вижу, что Мирослава немного… потеряла голову.

В юности много не надо - пара взглядов и готово, уже воображаешь себе любовь до гроба.

Это не бывает серьёзным. Стихает, как порыв ветра.

И у Мирославы пройдёт, я уверен. Но если бы я поговорил с ней откровенно, то, очень может быть, она почувствовала бы себя оскорблённой. Попыталась бы отменить свадьбу или что-то в этом роде.

Я решил не рисковать и теперь расхлёбываю последствия.

Прямо скажем, сложно оставаться равнодушным к красивой женщине, которая не в состоянии скрыть, что потеряла от тебя голову.

Каждый её взгляд - провокация. Безжалостная и действенная.

А я как дурак откладываю разговор, боясь потерять и никогда больше не увидеть тот огонь, с которым она на меня смотрит.

Я сижу в кабинете до утра, думая о том, что совсем рядом, в моей постели спит женщина, которая формально является моей.

Мирослава моя жена. Она сказала мне да. Я могу прямо сейчас встать и прийти к ней.

Опуститься на колени возле постели, откинуть в сторону одеяло, и сделать наш брак настоящим. Её стройные ноги будут бесподобно смотреться, если я закину их себе на плечи.

Безумно интересно, как будет выглядеть её удовольствие. Как будет звучать голос Миры, если заставить её стонать…

Второй раз я срываюсь на следующий день. Много часов провожу в компании Усмана – нам надо подписать бумаги, касающиеся управления фирмы Нурлана.

Я вижу, как задевает Миру моё поведение. Знаю, что должен поговорить с ней об этом. Знаю и тяну. Словно я так и не могу до конца лишить себя этой лазейки. Будто не решил ещё до конца. Вот выложу ей всё и точно не увижу больше ничего такого особенного в её глазах.

А сейчас она смотрит на меня так, будто в этом мире существуем только мы. Я и она.

И я совершаю вторую ошибку.

Потеряв контроль, как подросток, прижимаю свою красавицу –жену к стене и целую её так, как давно хотелось.

И это не приносит никакого облегчения. Наоборот. Становится в разы хуже.

Мира заражает меня своим безумием. Кажется, я хочу её так сильно, что готов забыть все свои благие намерения.

Я на волоске от того, чтобы предать память о близком друге.

Когда вечером в наш дом пробирается Соня, я понимаю, что даже рад этому. Нужно сбросить на ком-то напряжение. Отвлечься, чтобы вернуть контроль.

Я никогда не давал определений своим отношениям с женщинами. Не записывал никого в любовницы или невесты. Даже не понимал, зачем это нужно. Вот с Мирой понятно – у нашего брака есть вполне определённая цель. А Соня просто была в моей жизни, и всё.

Мы виделись время от времени уже года два. Никогда ничего друг другу не обещали. Не говорили о браке или серьёзных отношениях. Я не собирался заводить семью, и она знала об этом. Однако к новости о моей вынужденной женитьбе отнеслась крайне негативно.

Нет проблем – я предложил поставить на этом точку, но Соня тут же сдала назад. Попросила простить ей её ревность.

А потом пробралась ко мне в дом ночью, чтобы убедиться, что я не сплю с Мирой.

Наверно, нужно было прогнать её сразу, но я не сделал этого. Если нельзя взять то, что хочется, почему не взять хотя бы то, что само идёт в руки?

7

Мозг не успевает за происходящим. У меня тотальный перегруз.

Меньше часа назад, я, преодолевая стеснение, бродила по дому в поисках мужа. Хотела подарить ему себя. Сгорала от любви.

А потом пылала ненавистью, когда пыталась избить Яна и его любовницу розами.

А уже через пару минут, отчаянно отбивалась от Черкасова, с лёгкостью перекинувшего меня через плечо.

А после этого я оказалась лежащей на столе с прижатыми над головой руками.

Ян навис надо мной и замер. И я вдруг резко ощутила, насколько муж физически сильнее. Мне не выбраться. Никак.

Я буду лежать распластанной на столе до тех пор, пока Ян не решит отпустить меня.

Это осознание производит на меня очень неожиданный эффект. В груди становится как-то тесно, а внизу живота разливается тепло.

А что, если Черкасов не захочет отпускать меня? Что, если он сейчас стянет с меня простыню и сделает то, зачем я, собственно, и искала его…

Лёд в глазах Яна переплавляется в голубую лаву. У меня дыхание перехватывает от его взгляда, и мурашки бегут по коже.

Черкасов медленно скользит взглядом по моему телу, и меня бросает в жар, когда я понимаю, что дурацкая простыня сползла с груди.

Где-то в глубине рождается очень приятная дрожь. Она прокатывается по телу до самых кончиков пальцев. Выдаёт меня с головой.

Я сейчас одновременно люблю и ненавижу мужа. Не знаю, чего хочу больше – выцарапать ему глаза, или чтобы он снова поцеловал меня, как сегодня в холле у двери.

Ян снова поднимает взгляд к моему лицу, и я совсем уплываю. Из голубых глаз на меня смотрит жажда, не менее сильная, чем моя.

Пожалуйста, можно, я убью его за ту женщину потом? А сейчас каждая клеточка тела требует, чтобы Черкасов наклонился ниже, прижался теснее и накрыл мои губы своими.

Удерживая зрительный контакт, Ян медленно отпускает мои запястья. Нежно скользит пальцами вниз по поднятым над головой рукам, обводит по краю впадинки подмышек и спускается ещё ниже. Почти касается груди. Совсем рядом. Кончики пальцев Черкасова чертят дорожку по рёбрам.

Неожиданно для меня из груди вырывается стон.

- Тише… - хрипло с надрывом шепчет Ян. – Тише, Мира, не надо…

Не понимаю, чего не надо. Желание, чтобы он прикоснулся ко мне как-нибудь ещё плотнее, нарастает лавиной.

Этот незнакомый прежде голод превращает меня в беспомощно дрожащее существо, лишённое воли.

Всё, чего я сейчас хочу, — это ощущать руки Черкасова на своём теле.

Кто-то другой, не я, управляет моим телом. Этот кто-то выгибает спину дугой, без стеснения демонстрируя мужу грудь.

- Мир-р-ра… - Ян рычит моё имя с болью в голосе.

Я слышу, как участилось его дыхание. Чувствую, как дрожат пальцы, скользящие по моей коже.

- Нет, Мира, нет…

Ян резко дёргает сползшую с меня простыню вверх. Движение выходит грубым на контрасте с прежними прикосновениями. Я вздрагиваю и пугаюсь.

Черкасов натягивает простыню до моего подбородка, а потом буквально отскакивает в сторону. Хватает стакан, стоящий на столешнице, наливает в него воду прямо из-под крана.

Оторопело смотрю, как трясётся его ладонь, держащая стакан, – вода выливается через край обратно в раковину.

Сажусь, прижимая к груди простыню. Моргаю растерянно.

Что не так? Почему?

Становится стыдно просто до ужаса. Я ведь только что его с любовницей застукала. Нужно на развод подавать. Нужно как минимум закатить такой скандал, чтоб Черкасов ещё неделю от резких звуков вздрагивал.

А я…

А я растеклась перед ним лужицей.

Вот позорище! Втягиваю голову в плечи и опускаю глаза. И это я? Я?! А он опять оттолкнул…

- Я тебе совсем не нравлюсь? – не узнаю собственный голос.

Где же моя гордость?

- Чёрт, Мира… - Ян швыряет стакан в раковину и запрокидывает голову к потолку. – Дело не в этом.

Чувствую, как на глаза набегаю предательские слёзы.

- А в чём? – дрожащим голосом спрашиваю я.

8

Собираю со дна души всю храбрость и поднимаю на Яна взгляд. Нет, я не буду дрожать от унижения.

Я ничем не заслужила ни той женщины, с которой муж обжимался в нашем доме, ни его пренебрежения.

Никто не заставлял Черкасова жениться. Это было его желание. И моё. Так пусть объяснит, что ему теперь не так!

Ян запускает пальцы в волосы. На простой вопрос «нравлюсь ли я ему» ответить не может.

- Мира, давай, ты сходишь оденешься, - говорит он, глядя куда угодно, только не на меня, - а потом мы спокойно поговорим.

- Всё, с меня хватит!

Спрыгиваю со стола, рукой придерживая на груди простыню.

- Я не знаю, зачем ты на мне женился, - как ни стараюсь держаться, голос всё-таки дрожит от обиды, - но явно не по тем же причинам, по которым я вышла за тебя…

Буквально за два дня Яну удалось растоптать мою гордость в пыль. Очевидно, что я ему не нужна. И это так ранит, что мне кажется, я не переживу.

- Ты права, - тихо говорит Черкасов, - у нас с тобой разные мотивы, и я…

- И ты сволочь! - выплёвываю я.

Просто очень больно услышать подтверждение своих страхов.

- А ты слишком бурно на всё реагируешь! - рычит Черкасов.

- Я бурно реагирую?!

Сердце в груди колотится от возмущения.

- Всё, Ян, пока!

Разочарование слишком сильно, чтобы я могла его выдержать. Непреодолимо хочется сбежать хотя бы сейчас. Спрятаться от этого жестокого Яна, который, оказывается, совсем не мой.

- Да, стой ты!

Черкасов первый оказывается у выхода из кухни и перегораживает мне дорогу, закрыв дверной проход рукой.

Я почти врезаюсь в Яна. Торможу в шаге и останавливаюсь. Мне кажется, от меня должно шпарить волнами гнева. И если кое-кто сейчас не уберётся с дороги, то получит по полной программе.

- Дай пройти! – кричу я.

- Я передумал, будем говорить здесь и сейчас.

- А я не хочу с тобой говорить!

Пригибаюсь и пытаюсь пролезть под его рукой, но Ян ловит меня за плечи и заставляет выпрямиться.

И это снова происходит. Когда Черкасов касается меня, всё меняется. По телу прокатывается жаркая волна. Сердце ускоряет темп, а мысли в голове превращаются в кашу. И я почему-то уверена, что он тоже чувствует это.

Запрокидываю голову и поднимаю на мужа разъярённый взгляд.

Черкасов гораздо выше меня. Я смотрю снизу вверх, но всё равно бросаю ему взглядом вызов.

Так и есть. В голубых глазах я вижу голод.

- Пусти! – требую я.

Сбрасываю с себя его руки. Ян позволяет мне это. Отпускает, однако тут же делает шаг в проход. Так что я всё ещё не могу уйти.

- Не знаю, какие цели ты преследуешь, но это не то, чего я ждала от брака. Если в твоём мире нормально притаскивать в дом любовниц, то можешь идти к чёрту, Ян! Я такое терпеть не намерена! Завтра же разведёмся, и я забуду твоё имя как страшный сон! Ненавижу тебя, сволочь! Лучше бы я вышла за другого. Лучше бы завела роман с первым встречным, но только не с тобой!

Меня несёт. Я не фильтрую слова. Вообще, плохо соображаю, что говорю.

На скулах Черкасова напрягаются желваки. Взгляд мрачнеет.

- А чего ты ждала? Любви до гроба? – презрительно спрашивает человек, взявший меня в жены два дня назад. – Я не живу сказками и тебе не советую.

Незаметно впиваюсь ногтями в ладони, чтобы сдержать слёзы. Он их не увидит. Ни за что. Какая же я дура! Пришла подарить любимому невинность и застала его с другой.

- Сказка начнётся, когда ты исчезнешь из моей жизни! – выпаливаю я.

У Черкасова нервно дёргается глаз.

- Прекрасно! – холодно произносит он. – Через полгода разведёмся, милая. За это время удастся уладить наши дела, а потом можешь быть свободна.

И вроде я сама только что кричала о том, что не хочу больше его видеть. И вообще, в данный момент, я Черкасова скорее ненавижу, чем люблю. Но его слова ножом вонзаются в самое сердце, почву из-под ног выбивают.

Я была совсем не готова к тому, что он предложит развод.

- Разведёмся через полгода? – тихо переспрашиваю я.

9. Ян

После того как я заговорил о разводе, Мира притихла.

Она больше не смотрит на меня с обожанием и не кричит о том, что ненавидит. Пытается закрыться, чтобы не показывать истинных чувств.

И это неожиданно бесит.

Я уже привык читать эту девушку, как открытую книгу, и в некотором роде подсел на её искренние эмоции.

Она соизволила смилостивиться надо мной – сходила наверх и оделась. Затем с гордо поднятой головой спустилась в гостиную, где я её ждал.

Кажется, я влип даже сильнее, чем предполагал. Одетая в джинсы и блузку Мирослава вызывает во мне те же чувства, что и завёрнутая в простыню.

Куда бы я ни пытался смотреть, стоит только на секунду потерять контроль, как я уже пялюсь на губы жены, обтянутую блузкой грудь или стройные бёдра.

Мы молча сидим в соседних креслах, и я безуспешно пытаюсь сосредоточиться на том, что важно.

- Ты собирался говорить, - в голосе Мирославы холод и обида.

Я напортачил. Наделал кучу ошибок. Нельзя было трогать её, а уж тем более целовать.

- Да, Мира, я хотел объяснить тебе ситуацию…

- Зачем ты женился на мне? – спрашивает Мирослава. – Скажи уже правду…

Её красивые тёмные глаза блестят от слёз, и я чувствую себя мудаком. Не таким, конечно, как её дядя, но очень близко к этому.

- Ты знаешь, что твой дядя пытался найти тебе мужа? – спрашиваю я.

Мира отводит взгляд.

- Да, я стала догадываться об этом через какое-то время.

- Не знаю, помнишь ли ты, но когда были живы твои родители, я часто бывал в вашем доме, мы с твоим отцом дружили…

- Конечно, я помню. И тебя помню… и что с того?

Мирослава поднимает на меня пристальный взгляд. Её глаза мокрые от слёз, но в них всё равно вызов.

Да, она не из робкого десятка. Смотрю на девушку, а вижу в ней упёртого Нурлана. Мирослава во многом похожа на отца…

Вздыхаю.

- Какое-то время назад до меня дошли слухи, что твой дядя ведёт переговоры с Атаевым и ещё несколькими семьями по поводу того, чтобы выдать тебя замуж.

Мира морщится.

- Я бы не пошла замуж за того, кого выбрала не сама.

Смотрю на жену прямо.

- Вряд ли они бы стали тебя спрашивать, Мира.

Мирослава открывает рот, чтобы возразить, и растерянно зависает.

- Но… я бы просто сбежала, и всё… Что значит, не стали бы спрашивать? – выдаёт она через какое-то время.

Усмехаюсь.

- Да ну? И куда бы ты сбежала?

Мира нервно теребит пальцами рукав блузки на второй руке.

- Не знаю… просто ушла бы из дядиного дома. Сняла бы квартиру и не общалась с родственниками, как сделал папа.

Убеждаюсь, что я правильно поступил, женившись на Мире. Она слишком наивная. Совсем ещё не понимает жизни. Против Усмана у неё не было бы и шанса.

- Мира, твой отец был мужчиной, к тому же самостоятельным, с собственным бизнесом и связями. И то, насколько я знаю, ему пришлось непросто. Родственники долго давили на него, не принимая его выбор. А ты…

Мирослава гордо расправляет спину и откидывает за плечо волосы.

- Хочешь сказать, что я женщина, и поэтому слабая? Не способна справиться с давлением дяди?

Не знаю, что ей ответить на это. Я вижу перед собой хрупкую, нежную девушку. Да, с огненным взглядом. Да, умную и стойкую. Но это не помогло бы ей… совсем…

Красота и природная женственность Мирославы завораживают. Её чувствительность и эмоциональность тянут к ней магнитом. Но это не то оружие, которое способно справиться с подлостью.

Она бы не победила. Не отстояла себя. На другой стороне – жестокость, холодный расчёт и влияние, которое помогает безнаказанно нарушать закон.

- Мира, тебя просто заперли бы в доме, где-нибудь в тысячи километрах от цивилизации, и не выпустили бы даже во двор, пока не родишь пятерых.

Я знаю, ей хочется верить, что в современном мире так не бывает, что у неё есть свобода и право выбора, но на самом деле люди не меняются. Как и в первобытном обществе всё решает сила. У кого она есть, тот и прогибает остальных под себя.

Жена качает головой.

- Нет, дядя не поступил бы так со мной… Он, конечно, строгий и не одобряет многое из того, что я делала, но… он понимает, что такая судьба не для меня. Я просто из другого теста, и он это знает. Он не мешал мне получить права и поступить в институт…

- Вот именно, что не мешал, - я усмехаюсь.

Мирослава хмурится.

- На каком факультете ты учишься, напомни, пожалуйста? – прошу я.

- На геолого-почвенном...

Мира смотрит на меня с непониманием.

- Давай-ка пораскинем мозгами, - говорю я. – Где должна учиться наследница крупного бизнеса? На геолого-почвенном? На педагогическом? Может, на историческом? Нет, Мира, тебе должны были дать экономическое образование, причём самое лучшее.

10

Пытаюсь осмыслить то, что говорит мне муж. Внутри всё холодеет. С каждым его словом я всё глубже опускаюсь на дно воображаемой пропасти.

Боже, какой же наивной я была! Всё оказалось обманом. И мой брак, и свадьба – у всего есть двойное дно. У всего имеются веские причины, никак не связанные с чувствами.

Унизительное чувство стыда грызёт изнутри. Я бегала за Черкасовым, как влюблённая дурочка, а он, должно быть, смеётся в душе над этим.

Да я и есть влюблённая дурочка!

Не хочу верить Яну, когда он говорит, что у меня не было бы другого выбора. Что весь этот обман нужен для моей же пользы. Мужу приходится уйти от полутонов и объяснять настолько доходчиво, чтобы до меня, наконец, дошло.

- Я купил тебя вместе с фирмой Нурлана, - заявляет он, глядя мне в глаза.

Ян не стесняется своих действий. Не оправдывается передо мной.

- Зачем? – в который раз спрашиваю я.

- Чтобы Усман не продал тебя другому.

Опускаю голову, чтобы скрыть слёзы, подступающие к глазам.

- Получается, ты женился на мне из жалости?

Либо так, либо ради того, чтобы нажиться на моём наследстве. Не знаю, что хуже. Оба варианта одинакового больно ранят сердце.

Ян не торопится отвечать. Пауза затягивается.

Я чувствую, как от стыда горят даже уши.

- Ты не вызываешь во мне жалости, - говорит наконец Черкасов.

Вскидываю на него взгляд.

- Считай, что я отдаю долг дружбы твоему отцу, - добавляет он.

Какая же я идиотка! Напридумывала себе любовь до гроба…

- И что… что будет дальше? – спрашиваю я.

До меня начинает, наконец, доходить, в каком зависимом положении я оказалась. Ян, по сути, владеет всем моим имуществом. Он может диктовать условия.

- Тебе выбирать, что будет дальше, - говорит муж.

Не могу удержаться от усмешки. Слова Черкасова звучат, как издёвка.

- Есть разные варианты, - добавляет Ян.

- Брокколи или цветная капуста? – спрашиваю я. – Кажется, ты собираешься предложить мне выбор без выбора.

Ян тоже усмехается.

- Ты умная девушка, Мира, - покровительственным тоном произносит он. – Выбора тебя лишаю не я, а жизнь.

Муж скользит каким-то особенным взглядом по моему лицу. От этого взгляда щеки обжигает жаром, а в груди становится тесно.

- Если мы просто расторгнем брак и доверенность на управление твоей компанией, то дядя, скорее всего, попытается снова продать тебя замуж. У тебя не будет защиты от этого. Закон не остановит Усмана.

Не хочу признавать, что он прав. Это заставит меня чувствовать себя слишком беспомощной.

- Обременять тебя браком до конца наших дней тоже не вижу смысла, - хладнокровно продолжает муж. – Предлагаю тебе оставаться под защитой моего имени до тех пор, пока не встанешь на ноги. Получишь нужное образование, наберёшься хоть немного опыта, а потом сможешь сама распоряжаться фирмой. Скорее всего, там уже нечего спасать, Мира. Разумнее будет вывести оставшийся капитал и вложиться в новый проект.

- Ты сказал, что мы разведёмся через полгода, - напоминаю я. – Правда думаешь, что за это время я смогу выучиться и набраться опыта?

- Нет, за это время мы приведём в порядок бумаги, - сухим, деловым тоном объясняет Ян. – Переоформим твоё имущество так, чтобы в случае нежелательного для тебя брака муж никак не смог добраться до твоих денег. Тогда у Усмана не останется повода лезть в твою жизнь.

Чёртов благородный рыцарь! Черкасов хочет проехаться по моей жизни на белом коне безупречности. Вот только мне от этого тошно. В душе такая таска, будто он самый страшный предатель.

Наверно, это во мне всё ещё говорит инфантильная, эгоистичная наивность. Мол, как он посмел не пасть к моим ногам? Не влюбиться по уши.

Борюсь с этими мрачными чувствами.

- Наверно, я должна сказать тебе спасибо, - слишком сухо произношу я.

Пока я не чувствую благодарности. Только разочарование.

- Мира? – зовёт Черкасов.

Не продолжает говорить, пока я не поднимаю на него взгляд.

- Ты поймёшь со временем, что это лучший из возможных вариантов, - тихо и немного с сожалением произносит муж.

Отвожу глаза.

- Ты прав, - соглашаюсь я. – Никаких больше наивных сказок, только трезвая реальность.

11

Я ещё раз сдала экзамены, и меня перевели на факультет экономики и финансов. Конечно, всё это благодаря связям Черкасова. Но и я постаралась.

Занималась с репетиторами и зубрила до потери пульса. Баллы вышли вполне приличными. Хватило бы и для бюджета, поступай я в общем потоке с другими студентами.

Но Ян сказал, чтобы я не гналась за этим, оформил меня на платное и оплатил обучение вперёд.

Умом я понимаю, что должна быть ему благодарна. Но разбитому сердцу плевать. Подчёркнуто благородное поведение Черкасова вызывает во мне глухое раздражение. Его помощь воспринимается унизительной подачкой.

Из-за этих дурных чувств я грызу и виню себя. Кажусь себе плохим человеком. Ведь муж-то относится ко мне по-доброму, а чем я могу ему отплатить?

Но я буквально чую, что мои чувства взаимны. Ловлю на себе нескромные взгляды Яна и искренне не понимаю, почему в таком случае он не хочет сделать наш брак настоящим.

Зачем бежать от чувств? У меня в голове не укладывается.

Я по-прежнему ночую в одиночестве в спальне Яна. Зачем вообще он поселил меня тут, если не планировал быть со мной?

Слоняюсь по его дому вечерами. Самого Черкасова почти никогда нет. Он либо занят своими делами, либо берёт меня с собой, но всегда по делам.

Иногда мы обедаем или ужинаем в ресторанах с людьми, имеющими влияние в городе. Ян считает, что мне следует заводить связи. Я старательно запоминаю каждого. Стараюсь наладить личный контакт. И, в общем-то, нахожу такие встречи интересными.

Несколько раз мы встречались с группой юристов и кризисных менеджеров, которых Ян нанял для оценки того, что осталось от папиной фирмы. Они рассказывают нам о том, каковы реальные дела, и как продвигается переоформление активов.

Тут я с трудом понимаю, о чём идёт речь. Стараюсь вникнуть в термины и цифры. После каждой такой встречи сижу допоздна с ноутбуком, читая статьи на тему услышанного.

Иногда Черкасов сам объясняет мне смысл того или иного факта. Я стараюсь впитывать как губка. Очень внимательно запоминаю каждое его слово.

И всё же жизнь в доме Яна меня тяготит. Я чувствую себя одинокой и отвергнутой.

Так что в институт бегу по утрам с удовольствием. Там всё проще. Не со всеми ребятами удалось найти общий язык, но нашлись и те, с кем начала складываться дружба.

Как-то само собой получилось, что свободное время я стала проводить в компании одной «сладкой» парочки. Ребята смешили весь поток тем, что никак не могли поладить, хоть и очевидно нравились друг другу. Возможно, это и привлекло меня к ним. Я находила в этом отражение собственной боли.

Митяй – отличный парень. Красивый, широкоплечий и спортивный. А главное - добрый. Никогда не слышала, чтобы он плохо говорил о ком-то. Таня по сравнению с ним вредная кнопка. Невысокая девчонка с копной светло-пшеничных волос, остриженных под каре. Однажды она пришла в институт с двумя хвостиками, и с тех пор все зовут её Белкой.

Прозвище прижилось настолько, что на него Таня откликается охотнее, чем на имя. Через месяц после знакомства я рассказала подруге о подробностях своего замужества, и Таня почему-то пришла в восторг.

- Это так романтично… - подруга мечтательно закатила глаза.

Качаю головой.

- Вот когда вчера Митяй тебя через лужу на руках перенёс, это было романтично, - говорю я. – А жениться, чтобы через полгода развестись, — это экономическая схема, пусть даже с благими намерениями.

Белка косится в сторону Митяя, который пошёл забирать для неё куртку из гардероба.

- Да чего вы всё мне его сватаете? – возмущается она.

Пожимаю плечами.

- Дело твоё, - соглашаюсь я.

Только что-то мне подсказывает, что, если Митяй вдруг устанет добиваться свою рыжую мелочь и переключиться на другую девушку, Белка и локти сгрызёт и от ревности аппетит потеряет.

Выходим из института и тут же попадаем под ливень. Проливной дождь идёт с самого утра.

- Сейчас машину подгоню, стойте тут, на крыльце под козырьком, - велит Митяй.

Обычно меня забирает водитель Черкасова, но сегодня у него сломалась машина. Узнав об этом, друг вызвался подбросить меня до дома. А Белку он и так каждый день отвозит.

Митяй трусцой бежит к своей машине, а мы с Таней остаёмся стоять под козырьком.

Из-за поворота выезжает знакомая чёрная иномарка. Машина останавливается напротив крыльца. Из неё выходит мужчина в костюме. Он подходит к нам и раскрывает надо мной чёрный зонтик, который держал в руках.

- Добрый день, Мирослава Нурлановна, - вежливо здоровается мужчина. – Ян Игоревич ждёт вас в салоне.

Я уже узнала машину мужа, так что согласно киваю.

- Пока, Белка, попрощайся за меня с Митяем.

Иду вместе с водителем к машине. Он открывает для меня заднюю дверь, и я забираюсь в салон.

Черкасов действительно сидит там. На деловом костюме ни капли – должно быть, сел в машину с подземной стоянки в офисе.

В который раз ругаю себя за то, что любуюсь Яном. Он слишком хорош в этом своём идеальном костюме. Гладковыбритый. Сдержанный. Такой близкий и такой бесконечно далёкий. Я попыталась дотянуться и не смогла.

12

- Не всё крутится вокруг Вас, Ян Игоревич, - сдержанно отвечаю я. – Мне ведь могут просто нравиться другие… люди…

Естественно, я хочу уколоть его. Задеть. Потому что меня его слова цепляют за живое постоянно.

А вот отнять руку сил нет. Ладонь мужа всё ещё накрывает мою, и это приносит такое яркое удовольствие, что я боюсь, он заметит, как действует на меня.

По коже бегут мурашки, и во всём теле появляется приятная слабость.

Черкасов усмехается.

- Разумеется. В твоём возрасте естественно… увлекаться.

- А в твоём? – выпаливаю я.

Резко поворачиваю голову и упираю в мужа прямой взгляд.

Это немного за гранью того вежливого нейтралитета, который между нами сложился. Личный вопрос, и довольно откровенный.

Ян смотрит на меня со снисхождением.

- В моём возрасте увлекаются редко, Мира. Но если уж такая беда происходит, то пиши пропало.

Я понимаю это, как намёк на то, что у мужа нет ко мне чувств. И более того, он их сознательно избегает.

- Ясно, - отворачиваюсь обратно к окну.

А руку всё ещё не выдираю. И Ян свою не отнимает.

Едем дальше молча, но продолжаем диалог реакцией своих тел. Не знаю, что чувствует Черкасов, а меня плавит от его прикосновения. К концу поездки у меня пылают щёки, сбивается дыхание, и температура тела поднимается, кажется, на пару градусов выше.

Ян отпускает мою ладонь только тогда, когда водитель открывает для меня дверь.

***

Черкасов воплощает в жизнь всё, о чём рассказал мне после свадьбы. Он действительно помогает мне разобраться в том, как переоформить оставшиеся от папиной фирмы активы так, чтобы стать их полноправной владелицей. Процесс запущен. Через несколько месяцев я, и только я буду распоряжаться своим будущим.

Ян собирает для меня команду консультантов, и сам часто ведёт со мной по вечерам разговоры о бизнесе.

Я ловлю каждое его слово, потому что действительно хочу встать на ноги. Черкасов даёт бесценные советы. В другой ситуации я бы считала сбывшейся мечтой возможность получить опыт такого умного и влиятельного бизнесмена, как Ян.

Но наше с ним общение всегда отягощается какими-то двойными намёками и смущающими взглядами.

Наверно, это моё воспалённое влюблённое воображение рисует то, чего нет. Но когда муж своим протяжным низким голосом произносит моё имя, у меня непроизвольно теплеет внизу живота.

Ну вот как тут сосредоточится на делах?

А он будто специально масла в огонь подливает. То коснётся случайно, то подойдёт слишком близко. На днях за завтраком стёр пальцами крошку с моих губ. Я чуть сознание не потеряла прямо там. А Черкасов тут же сбежал.

И что мне делать с абсурдной ядовитой ревностью? У меня нет на неё права, но выключить в себе чёрное раздражение я не в силах.

Например, когда Ян уходит из комнаты, чтобы поговорить с кем-то по телефону, я готова рычать от злости. Кто ему звонит в этот момент? Та женщина? Или другая?

Со временем плохое настроение прицепляется ко мне, как привычная маска.

Я и в институте хожу с таким лицом, будто у меня постоянно ПМС.

- Надо тебя куда-нибудь вытащить, - Белка качает головой. – А то смотреть на тебя страшно.

- Вытащи меня из этого брака, - раздражённо шепчу я в ответ. – Сил моих больше нет смотреть на его равнодушие, Тань.

- Ну, с этим я тебе пока не помогу, - подруга пожимает плечами. – Но, может, сходим в кино или на какую-нибудь вечеринку.

- А меня как раз парни сегодня на одно мероприятие звали, - встревает в наш разговор Митяй. – Платная вечеринка в центре города. Говорят, там организаторы шоу для гостей устраивают какое-то.

- Звучит максимально непонятно, - Белка качает головой. – То ли там стихи Бродского будут читать, то ли завязывать глаза и заставлять опускать руки в банку с пауками.

- Бр-р-р, - меня передёргивает.

- Ну да, интрига, - Митяй пожимает плечами. – Но так ведь интереснее.

- Пожалуй, я пока пас, - отказываюсь я. – Вот когда дойду до той степени отчаяния, когда и банка с пауками покажется приятным отдыхом, вот тогда и сходим на эту вечеринку.

Впрочем, я дохожу до нужной кондиции этим же вечером.

Когда после ужина Ян принимает душ, надевает чистый костюм и молча уезжает из дома, я обнаруживаю себя ревущей, сидя на полу в ванной.

Мне эти чувства безответные уже всю душу вымотали, а он спокойно поехал к любовнице прямо у меня на глазах.

Растираю слёзы по щекам, шмыгаю распухшим покрасневшим носом и звоню Тане.

- Белка, поехали руки к паукам совать, - сквозь всхлипы говорю я.

- Ну поехали, раз надо, - соглашается подруга.

13

Через пять минут Таня отзванивается и сообщает, что Митяй раздобыл для нас билеты. Отлично.

Пока жду ребят, обещавших заехать за мной, привожу себя в порядок. Маскирую с помощью косметики покрасневшие глаза и нос. Добавляю румян и яркую помаду, которую раньше приходилось прятать от тёти.

Джинсы и блузка не подойдут для вечеринки. Надеваю чёрную кожаную юбку выше колен с чёрными колготками и сапожками без каблука. Нахожу в своих вещах подходящий топ, расшитый пайетками, и косуху.

- Ва-а-у, - Таня окидывает меня одобрительным взглядом, когда я сажусь к ним в машину.

Подруга тоже принарядилась. На ней обтягивающие брючки и укороченный топик, открывающий живот.

Митяй, сидящий сейчас за рулём, просто надел рубашку с джинсами. Как у парней всё скучно.

Друг кидает на меня взгляд и качает головой.

- Что-то я начинаю беспокоиться, как бы лично мне не влетело от твоего Черкасова за сегодняшнюю вылазку.

- Поверь, ему плевать, - с грустью в голосе произношу я.

Подъезжаем к приличному отелю в центре города и оставляем машину на парковке.

- Вечеринка в отеле? - Белка смотрит на здание с подозрением.

- Организаторы там банкетный зал снимают, как я понял, - Митяй достаёт из заднего кармана джинсов билеты и стучит ими по свободной ладони. – Ну что, пошли?

- Пошли, - я решительно откидываю за плечо волосы и выхватываю из рук Митяя билеты. – Самое время повеселиться.

Я первая иду вперёд. Смело вхожу в отель. Возле ресепшена весит баннер с указателем, в какую сторону стоит повернуть гостям вечеринки.

Проходим в нужную сторону. Чем ближе подходим к банкетному залу, тем сильнее звучит музыка.

У дверей стоит широкоплечий охранник. Он проверяет билеты и окидывает нас оценивающим взглядом.

- Точно совершеннолетние? – спрашивает он с сомнением в голосе.

Митяй достаёт из кармана водительские права и демонстрирует их мужчине.

- Вот, у девушек документов с собой нет, но мы вместе учимся, честно.

Охранник безразлично пожимает плечами и отходит в сторону.

- Приятного вечера, - говорит он.

Проходим в помещение, погруженное в полумрак. Здесь музыка уже настолько громкая, что бьёт по ушам и мешает слышать друг друга.

Возле нас тут же оказывается официантка с бокалами шампанского на подносе.

Машинально беру у неё один бокал, но не отпиваю - слишком занята разглядыванием того, что творится вокруг.

Здесь много гостей, и я бы не сказала, что все они молодые. Это не вечеринка для подростков.

Элегантно одетые женщины и мужчины ходят по залу с такими же бокалами в руках, как у меня. Они общаются друг с другом, наклоняясь к уху собеседника, чтобы перекричать музыку. Засматриваюсь на то, как блондинка в длинном вечернем платье перебирает пальчиками нитку жемчуга на своей шее, заинтересованно глядя на мужчину, стоящего рядом.

- А вот и шоу, - Белка дёргает меня за рукав куртки.

Поворачиваюсь и вижу три пары танцоров, кружащихся в вальсе среди гостей. На девушках эффектные сценические платья. Слишком откровенные, на мой вкус, но несомненно притягивающие глаз. Подлетающие вверх от каждого движения бёдер юбочки едва-едва прикрывают нижнее бельё. На спине ткани совсем нет, только спереди лиф на тонких лямках. Партнёры в белых рубашках держат танцующих девушек за обнажённые, красиво выгнутые спины.

Засматриваюсь на танцующие парочки. Действительно очень красиво. Они такие свободные. Страстные.

- Митяй, подбери челюсть с пола, - слышу рядом раздражённое ворчание Белки.

- А ты бы больше обрадовалась банкам с пауками, да? – отвечает ей парень.

Таня и Митяй начинают перепалку, и я отхожу от них на пару шагов.

В зале жарко. Отхожу ещё дальше, чтобы повесить свою куртку на вешалку у стены.

- Добрый вечер, - ко мне подходит мужчина в костюме.

Он примерно одного возраста с Черкасовым. Симпатичный. Не такой, конечно, как Ян, но вполне ничего.

Незнакомец подносит бокал с шампанским, который держит в руке, к моему и осторожно чокается.

- За приятный вечер, - говорит он, наклонившись к моему уху.

Затем делает глоток из своего бокала.

Я смущаюсь такого близкого контакта с незнакомым человеком и отхожу на шаг назад. Из вежливости подношу свой бокал к губам.

Оглядываюсь на зал, но не нахожу там друзей. Они где-то в толпе, но я потеряла их из виду.

- Кажется, вы впервые на мероприятии подобного рода, - мужчина повышает голос, чтобы я услышала его.

Наклониться к моему уху больше не пытается.

- Можно и так сказать, - отвечаю я, тоже повысив голос, - наверно.

- Как вас зовут?

Мужчина проходится по мне откровенным взглядом, и я чувствую, как щёки обжигает жаром.

14

Ян вполне одет - на нём застёгнутый на все пуговицы костюм.

Но ревность всё равно распускается где-то в животе ядовитым цветком. Что муж тут делает? Развлекается? Может, он пришёл сюда, чтобы найти случайное приключение на ночь, или привёл сюда ту женщину, что пробралась тогда в наш дом. Свою любовницу.

Вздёргиваю нос повыше, пока Черкасов уверенным шагом идёт ко мне.

- Мира, кто пустил тебя сюда? – спрашивает он с претензией.

Ян умеет отчитывать одним взглядом и прямо сейчас демонстрирует это.

Мне хочется ответить какой-нибудь колкостью.

- А тебя? – отвечаю я вопросом на вопрос. – Я думала, это крутая вечеринка, а не дискотека для тех, кому за… пенсию…

Глаза Черкасова опасно сужаются.

- Договоришься ты у меня… - рычит он.

Мужчина, пытавшийся склеить меня минуту назад, ухмыляется и решает вставить своё слово.

- Деточка, опытные мужчины могут дать тебе гораздо больше, чем зелёные пацаны, - заявляет он, - гораздо больше… удовольствий…

Черкасов переводит на него убийственный взгляд.

- Моя жена пришла сюда по ошибке, - холодно говорит Ян. – Ни она, ни я не ищем партнёров. Ваше внимание нежеланно. Желаем вам приятного вечера с другой компанией.

Андрей разочарованно кривит губы.

- Так и сидели бы дома, зашоренные моногамщики, чего припёрлись? – бурчит он недовольно.

Мне кажется, даже сквозь музыку я слышу скрип зубов Черкасова.

Андрей отходит от нас, а Ян переводит на меня взбешённый взгляд.

- У меня два вопроса, Мирослава, - рычит муж, подходя совсем близко.

Он так смотрит на меня сверху вниз, что я тут же теряюсь. По спине бежит озноб.

- Вопрос первый: знала ли ты, куда шла? Вопрос второй: кто тебя привёл? Вот этому дураку я имею полное право открутить голову.

Ян подавляет меня своей силой, а его злость пугает. И мне в ответ на это только сильнее хочется лезть на рожон.

- Конечно, знала, - задираю подбородок и движением головы откидываю назад волосы. – Не только тебе можно развлекаться, Ян. Я тоже имею право… ой!

Пальцы Яна вцепляются в мои голые плечи.

- Ты сейчас по краю ходишь, Мира… по самому краю… - рычит Черкасов мне в лицо.

Моргаю растерянно. Честно говоря, первый раз вижу мужа таким злым. Это должно отталкивать, но я так настрадалась от его равнодушия, что даже отрицательная эмоция в мой адрес вызывает восторг.

В крови взрывается опьяняющий коктейль удовольствия. Я вывела его из себя! Растормошила! Всё что угодно лучше, чем маска равнодушия.

Наверно, у меня на лице всё написано, потому что взбешённый взгляд Яна, которым он меня прожигает, начинает меняться.

Голубые глаза темнеют и теплеют. Зажигаются каким-то хищным блеском.

- Если ты знала, куда пришла, то что, скажи на милость, ты собиралась тут делать? – в голосе Яна появляется с ума сводящая хрипотца.

- Развлекаться… - неуверенно произношу я.

Взгляд мужа цепляется за мои шевелящиеся губы.

- Ммм, развлекаться?

Ян вдруг разворачивает меня за плечи к себе спиной. Притягивает к своему телу, так что я упираюсь в крепкую грудь мужа лопатками.

Обхватывает ладонями мою голову и разворачивает, вынуждая смотреть на зал, полный людей.

- Так ты собиралась развлекаться, да, солнышко? Ты у меня такая девочка? Интересно…

Ощущения кружат голову. Близость Яна, контакт с его телом делают руки и ноги ватными. Низ живота скручивает горячей пружиной. Дышать становится трудно.

А то, на что заставляет меня смотреть Черкасов, приводит просто в шок.

Движения танцоров перестали походить на танец. Теперь практически полностью обнажённые девушки прижимаются бёдрами и спинами к партнёрам, прямо как я к Яну, а то, что они делают, больше похоже на ритуальный акт физической любви.

В шоке открываю рот, наблюдая, как трутся стройные бёдра танцовщиц о брюки танцоров.

А другие! Необходимости развлекать гостей как будто больше и нет. Они прекрасно справляются с этим сами. Некоторые парочки мужчин и женщин не отстают от танцоров, а некоторые уже успели зайти гораздо дальше. Никто не стесняется чужих глаз. Не пытается уединиться.

- Мамочки… - шепчу я в ужасе.

Моё сердце близко к остановке, когда большая, тяжёлая ладонь Яна ложится на моё бедро, чуть ниже края юбки, а потом начинает ползти вверх, задирая этот самый край.

Губы мужа касаются шеи, и я понимаю, что близка к тому, чтобы грохнуться в обморок.

- К кому из этих неразборчивых придурков ты собиралась присоединиться? – хрипло шепчет Ян. – В чьём костре собрался сегодня сгореть мой невинный мотылёк?

***

Дорогие читатели, заглядывайте в другую мою историю:

15

- Кажется… - взволнованно шепчу я, - кажется, я всё-таки не знала, куда иду…

Ладонь Яна скользит по моему бедру всё выше.

- Очень плохо, Мира, - губы мужа касаются моего уха. – Ты позволила заманить себя в ловушку. А ведь я учил тебя не доверять людям слепо…

Да, учил. Уже несколько месяцев Ян усердно вдалбливает мне в голову правила игры в большой бизнес. Наверно, их можно применять и к жизни в целом.

Во-первых, каждый, кто улыбается тебе и предлагает дружбу, думает в первую очередь о своей выгоде.

Во-вторых, если этим людям выгодно будет тебя кинуть, они кинут. Просто нельзя никому давать шанса на это.

Но Черкасов учит меня не только этому. Сам того не желая, он взращивает во мне взрослую женщину, чувственную и страстную.

До него я понятия не имела, что можно так остро реагировать на присутствие мужчины рядом. Не желала никого так отчаянно. Не любила до потери пульса.

Вот за эту науку я хватаюсь с жадностью обеими руками. Схватываю на лету каждый особый взгляд мужа в мою сторону.

Он прекрасный учитель. Рядом с ним я достигла вершин. Сгораю от безответной любви и не имею никакого желания прекращать это.

Я почти не вижу того, что происходит вокруг. Сейчас для меня существуют только руки Яна на моём теле.

Вторая рука Черкасова ложится на мою талию. Мужские пальцы ныряют под топ, а затем ладонь Яна прижимается прямо к коже живота.

Становится так горячо.

- С кем ты пришла сюда, Мира? – хриплый шёпот на ухо.

- С друзьями, - на выдохе произношу я.

- Как их зовут?

- Белка и… вот же они!

Замечаю, что к нам очень быстро идут Таня и Митяй.

- Мира, какое счастье, что мы тебя нашли! – восклицает подруга.

Она красная как помидор, и явно не знает, куда деть глаза.

- Это… это… да ты сама всё видишь! – Таня жестом указывает на людей в зале. – Пойдём отсюда! Нам ещё Митяя нужно успеть убить и закопать!

- Девочки, простите меня!

Раскаяние на лице Митяя выглядит очень убедительным.

- Я понятия не имел, что тут будет такое… честно!

- Да ну? – грозно спрашивает Ян.

У меня мурашки по коже от его тона, а Митяй аж голову в плечи втягивает.

- Ян Игоревич, и вы тут… - виновато бормочет друг. – Клянусь, что это ошибка! Недоразумение. Я не знал… надо мной парни подшутили, они продали мне билеты сюда. Сказали, что будет крутое шоу, от которого у меня башню снесёт.

- И как, снесло? – холодно спрашивает муж. – Или всё-таки ещё есть что откручивать?

- И-и-извините, - Митяй нервно улыбается. – Я отвезу девушек по домам.

Ладонь, всё ещё прижимающаяся к моему животу, напрягается.

- Миру я сам отвезу, - ледяным тоном сообщает Черкасов.

- Ну, тогда ладненько, - Митяй хватает пылающую от негодования Таню за руку и тянет за собой. – Мы пойдём. Увидимся завтра на парах, Мира.

Когда ребята уходят, Ян убирает от меня руки.

- Вот тебе наглядный пример неблагонадёжного делового партнёра, - муж кивает в сторону ушедших друзей. – Подставил вас просто по глупости, если, конечно, не врёт.

- О-о-о! – разворачиваюсь к мужу лицом. – Давай глубже раскроем тему неблагонадёжного партнёрства! Вы, Ян Игоревич, как-никак всё-таки мой законный муж. И где же я вас обнаруживаю? В борделе?

Складываю руки в замок на груди. Брови вскидываю. Давай, мол, оправдывайся.

Наверно, я не имею права требовать с Яна верность. Но чувства, которые я к нему испытываю, как будто дают мне иллюзию каких-то прав.

Черкасов усмехается и проходится по мне долгим взглядом.

- Мы оба тут, Мира, - с весельем в голосе выдаёт он.

- Как мы выяснили, я-то тут по ошибке! А для чего здесь ты, Ян? Пришёл с той женщиной? Или хотел найти…

Голос срывается. Мне слишком больно говорить. Я начинала на запале адреналина, а закончила с полным осознанием того, что сейчас окончательно разобью своё сердце. Ян скажет, что спит с другими, и что меня это не должно касаться. И это будет конец.

16

Черкасов не спешит с ответом. Он смотрит на меня долго и пристально. Мне даже кажется, что муж ненадолго уходит в свои мысли, будто ведёт внутренний диалог.

Когда я решаю, что он уже не ответит, оставит мой неуместный вопрос висеть между нами в воздухе, Ян всё-таки снисходит до объяснений.

- Я тут по работе, - говорит он.

На лице мужа снова появляется усмешка.

Моргаю пару раз растерянно.

- Хм… будешь выступать после танцоров? – спрашиваю я. – А с каким номером?

Пытаюсь скрыть свои чувства за шуткой.

Ян склоняет голову набок и улыбается. Рассматривает меня таким образом.

- Это сложно объяснить, Мира, а я, честно говоря, даже не имею опыта оправдываться перед женщиной, - говорит муж. – Так что просто скажу, как есть. Верить или нет – дело твоё.

Ян замолкает на пару секунд.

- Есть люди, с которыми нельзя пообщаться днём просто так, - говорит он. - Это непростые люди, и обычно не самые приятные. К ним приходится искать подходы, их надо вылавливать… в их среде обитания.

Смотрю на Яна недоверчиво. Вроде бы ему и врать мне незачем. Но как-то это…

- Ты правда пришёл сюда один? – спрашиваю я.

Тут же становится стыдно за надежду в голосе. Ну почему я не могу быть такой же сдержанной, как он. Почему не умею скрывать от него свои чувства?

Во взгляде Яна мелькает сочувствие. Я успеваю заметить эту короткую вспышку и цепенею. Обида и стыд тут же парализуют тело. Ну вот опять, стоит только показать мужу свои чувства, как я снова ранюсь о его равнодушие.

Жар обжигает щёки. Я опускаю голову и с силой сжимаю зубы.

Ну почему я всегда веду себя так жалко? Естественно, Ян меня не воспринимает всерьёз. Кому могут понравиться такие влюбчивые липучки?

- Я пришёл сюда один, Мира, - Черкасов осторожно берёт меня под руку. – И уйти собирался один, но…

Вздрагиваю, когда он легонько, в шутливой манере щёлкает меня пальцем по носу.

- Я всё-таки подцепил тут одну цыпочку, которую придётся везти домой, - с усмешкой добавляет муж. – Поехали уже.

- А твои дела? – спрашиваю я. – Ты уже нашёл того человека?

- Нет, - Ян тянет меня за руку к выходу. – Но это придётся отложить. Тебя без присмотра я тут не оставлю.

Мы уходим с этой странной вечеринки вдвоём. Черкасов открывает для меня заднюю дверь своей машины, а когда я сажусь, обходит автомобиль и садится рядом со мной с другой стороны.

Затем просит водителя отвезти нас домой, достаёт смартфон и погружается в переписку с кем-то.

Ничего не могу поделать с очередным острым приступом ревности. С кем он переписывается так поздно? И не надо мне говорить, что это тоже по работе.

Терплю этот приступ как неизбежное зло. Какое же глупое у меня сердце!

К глазам подступают слёзы, и я поспешно отворачиваюсь к окну.

Это помогает отвлечься, и постепенно я погружаюсь в мысли.

Но и думать я могу только о Яне и наших с ним отношениях.

В том месте, где Черкасов касался моего бедра и живота, кожа до сих пор горит ожогом.

Вспоминаю, как волнительно и щекотно было от мужских губ, шепчущих на ухо.

Ну нас ведь тянет друг к другу! И его тоже ко мне тянет! Почему же муж держится на расстоянии вытянутой руки? Ведь мы могли бы хотя бы попробовать…

Когда приезжаем домой, Ян поднимается со мной на второй этаж. Провожает меня до дверей спальни, но близко не подходит. Как будто хочет убедиться, что я, наконец, отправлюсь в постель, а не сбегу снова искать приключений в ночном городе.

И тут решительная часть моей натуры берёт верх над прочими. Не анализируя то, что делаю, я сама шагаю к Яну. Кладу ладони ему на грудь и снизу вверх заглядываю в глаза.

- Спокойной ночи, Ян… - я встаю на цыпочки и тянусь вверх, чтобы мои губы оказались поближе к его губам.

Замираю на расстоянии в пару сантиметрах.

Сердце стучит в груди отчаянно. Давай же, прошу! Поддайся на мою провокацию. Мне так это нужно!

17

Ян смотрит мне в глаза тяжёлым взглядом.

Не сработало! Я его не проняла!

Муж отцепляет от своей груди мои ладони и прижимает их к моим бокам.

- У нас ненастоящий брак, ты ведь помнишь об этом, Мира? – равнодушным тоном напоминает он.

Проиграла! Чувство такое, будто оступилась и лечу в пропасть. Ещё секунда и разобьюсь. Спасения нет.

Отступаю на шаг и опускаю голову. Мечтаю о том, чтобы прямо сейчас провалиться под землю.

На душе так погано, что словами не передать. Пора бы уже привыкнуть, а я всё на что-то надеюсь, идиотка!

- Помню, Ян, - с безнадёгой в голосе отвечаю я мужу.

- Тогда спокойной ночи, Мира, - в мягком до этого голосе Черкасова неожиданно слышится металл.

Отступаю в свою комнату с опущенной головой.

Боже, какой стыд!

Запираю дверь спальни и валюсь на кровать не раздеваясь, чтобы от души разрыдаться. Честное слово – это был последний раз, когда я вообще посмотрела в его сторону! Больше не взгляну! Отныне Ян для меня - пустое место!

Буду слушать его советы по бизнесу, и только.

Очень стараюсь следовать своему плану. Осталось не так уж долго терпеть – наш развод уже маячит где-то там на горизонте. Женой Черкасова я пробуду не больше месяца.

Ян сказал, что он и дальше собирается страховать и консультировать меня, но, по крайней мере, жить в одном доме больше не придётся. Я стану самостоятельной.

Каждый из нас получит свободу.

Черкасов сможет без каких-либо угрызений совести открыто встречаться с другими женщинами.

Я держусь из последних сил. Убеждаю себя, что всё правильно.

Мы даже почти не видимся в последнее время. Можно было бы подумать, что Черкасов сознательно избегает моего общества, но зачем бы это ему понадобилось?

Я в одиночестве брожу вечерами по дому, который так и не стал моим. Пока Черкасова нет, пробираюсь в ту комнату, которую он временно сделал своей спальней.

Как сталкер, трогаю там без спроса его вещи, отчего теряю последние крупицы самоуважения.

Учебный год незаметно подходит к концу. Впереди экзамены, а потом лето, на которое я не хочу ничего планировать.

Таня и Митяй потеряли надежду растормошить меня. Я просто хожу рядом с ними по институту мрачной тенью.

Когда вечера становятся слишком жаркими и душными, чтобы сидеть в доме, я выползаю в сад Черкасова. Он кажется мне немного сказочным.

В доме дяди не было такого большого сада. Тётя любит цветы и аккуратный газон. А вот Ян устроил у себя что-то вроде парка. Тут есть и декоративные яблони с вишнями, и развесистые кусты уже распустившейся сирени.

Я сижу в саду допоздна, читая конспекты или методички. Когда земля достаточно прогревается, сползаю со скамейки прямо на траву.

В один из таких вечеров с наступлением темноты духота не спадает, а продолжает густеть, так что возвращаться в дом совсем не хочется.

Я ложусь на принесённый с собой плед и смотрю в небо. Даже в сумерках видно, что небо наливается свинцом не просто так. Вот-вот хлынет дождь.

Я запрокидываю руки за голову и принимаюсь ждать.

Первые капли ударяются о щёки буквально через минуту. А ещё через столько же я промокаю насквозь. Лёгкое платье никак не спасает. Разве что кеды ещё держатся.

Бросаю равнодушный взгляд на испорченный дождём конспект и снова поднимаю глаза вверх.

По небу прокатывается раскатистый гром, а затем надо мной сверкает молния.

Я нахожу в этом странное удовольствие. Пусть меня мочит! Пусть проберёт насквозь!

Незаметно для себя начинаю плакать вместе с дождём. Не знаю, сколько лежу так.

Зубы начинают стучать, а тело бесконтрольно дрожать, но слёзы, как и дождь, не кончаются.

Я не встану, пока они не кончатся. А может, и вообще не встану.

Будто из ниоткуда надо мной вырастает высокая фигура мужа. Я не уверена, что вижу это наяву. Слишком сильно уже ушла в истерику.

Мрачный Черкасов смотрит на меня с тревогой и волнением. Приседает на корточки рядом с моим телом.

- Мира, ну что это такое? – в голосе Яна беспокойство. – Ну как так можно?

Меня поднимают на руки и прижимают к тёплой груди.

Дрожа всем телом, льну к мужу. Он – спасительное тепло. А ещё он так нужен мне.

- Девочка моя милая… - сбивчиво шепчет Ян, - Ну как же так… ну что ты со мной делаешь?

Я всё ещё рыдаю без остановки. Откуда только во мне столько воды?

Кажется, Ян бежит. Меня подбрасывает в его руках. Дождь и темнота сменяется электрическим светом в доме. Ян быстро несёт меня вверх по лестнице.

Муж заносит меня в спальню и сразу в душ.

На голову снова льётся вода. На этот раз горячая.

Меня ставят на ноги.