Измена с молодой. Ты все испортил!

Пролог

Этого не должно было происходить.
Я не должна была быть на этой дороге где-то в краснодарской глуши без зарядки в телефоне. Не должна была оставлять детей в канун праздника, только чтобы не нарушить традицию и провести нашу двенадцатую годовщину вместе с любимым.
Как примерной армянской жене и невестке, мне следовало стоять с утра у плиты, заворачивать фарш в виноградные листья, колдовать над свиным окороком в пряном маринаде и раскатывать сдобное тесто для гаты, как любят мой армянский муж и наши дети. Впрочем, именно этим я и занималась, когда позвонил Карен.

— Карен, ты на громкой… - по привычке предупредила я, хотя дома никого не было. Дети с классом на елке, свёкры ждали нас в гости только завтра и сами готовились ко встрече Нового года.
— Ксюш джан, встречу перенесли на вечер. Задержусь дольше, чем рассчитывал.
Подобное случалось и раньше, и в любые другие дни я принимала новость спокойно. Когда твой муж - партнер в крупной юридической фирме, приходится мириться с частыми командировками, внезапными встречами и прочими форс-мажорами, красиво обрамленными в понятие «ненормированный рабочий день».
— Кар, как же так? - я машинально пригладила тыльной стороной руки убранные в пучок волосы. - Сегодня же наш день!

День нашей помолвки. День, когда муж попросил моей руки у моего отца. И если для всех родственников мы ежегодно накрывали стол в годовщину свадьбы, тридцатое декабря всегда оставался нашим личным днем любви.

«Как год встретишь, так его и проживешь. А я хочу всю жизнь провести с тобой!» - сказал мне тогда будущий муж, и я ему поверила.

— Эти пингвины перепутали отели, поэтому пришлось собирать клиентов по всему городу и заново бронировать столик, Ксюш. Тридцатого декабря это задача со звездочкой, знаешь ли.
Карен что-то говорил, говорил, но смысл фраз терялся в тревоге, пробравшейся в мысли. Главным было лишь то, что впервые за 12 лет мы могли оказаться в этот день врозь.

— А если перенести? - ухватилась, как за спасительную мысль, пытаясь переварить услышанное.

— Ксюш, я к этой встрече два месяца готовился, а ты сейчас ведешь себя, как маленький ребенок, - басом отчитал меня муж и тут же добавил мягче: - Джана, я же не для себя стараюсь, а ради нашей семьи. Знаешь, что? Я в спиртному не притронусь. Как встреча закончится, сразу выеду. Ты даже в постель лечь не успеешь!

— Понятно, - тихо ответила и сбросила звонок.

Решение пришло спонтанно. Бегло взглянула на часы - успеваю еще на укладку и маникюр.
Попросила золовку забрать и отвезти моих детей после елки к родителям, сославшись на проблемы с двигателем машины.

Отель, где должна была состояться встреча с клиентами, бронировала я, поэтому без труда восстановила в памяти адрес, вбила его в навигатор и проверила, сколько времени займет дорога. Полтора часа, если мне повезет не застрять ни в одной пробке.

Казалось, я предусмотрела всё, чтобы самая дорогая сердцу семейная традиция не нарушилась, кроме двух пунктов:

Первый - я забыла в прихожей зарядку. Оставалось еще полчаса пути, когда смартфон выключился, поэтому пришлось доезжать вслепую и ориентироваться на указатели.

Второй - кажется, я уронила ключи от автомобиля в тот момент, когда, наконец доехав, заметила на парковке нужного отеля заведенный Лэнд Крузер мужа. Видимо, встреча закончилась раньше, и он решил вернуться домой! Ухмыльнулась, понимая, что мы могли разминуться, и тогда ему пришлось бы ждать меня с командировки. Я быстро заглушила двигатель, схватила ключи и сумочку и направилась к черному внедорожнику со знакомыми номерами.

Сюрприз, милый!

Обошла сзади, подошла справа к двери, как делала сотни раз до этого. Мелкие хлопья снега лениво опускались на асфальт и тут же превращались в капельки воды под ногами.

Я не сразу заметила движения в салоне. Что-то несуразное ритмично подскакивало, отчего сам кузов едва заметно покачивался. Было темно. Одинокий фонарь в трех метрах от нас едва охватывал край капота. Зато в самом салоне видимость была первоклассная. Я приблизила лицо вплотную к стеклу и тут же застыла.

На полностью разложенном водительском сиденье лежал мой муж, в блаженном экстазе приоткрыв рот. Правой рукой схватив за светлые волосы то самое несуразное нечто, при лучшем обзоре оказавшееся его сотрудницей, он двигал ею верх и вниз, верх и вниз, пока вдруг не замер, лицо его исказила гримаса наслаждения. Он повернул голову вправо и открыл глаза. Встретился со мной взглядом и, наверное, выпав из реальности, привычно довольно улыбнулся, как делал каждый раз после нашей близости. В нашей постели. В нашем доме!

В следующее мгновение, осознав абсурдность ситуации, он резко вскочил. Припечатал коленями к рулю затылок девки. Дернулся от боли. Резко оторвал ее от себя. Лицо его покраснело, но он продолжал смотреть на меня.

— Ксюша… - прочла по его губам.

А я, не в состоянии больше стоять там, медленно попятилась назад. Шаг. Еще шаг. Затем повернулась и побежала к своей машине, что было сил. Хотелось поскорее уехать с этой проклятой парковки, гнать на полной скорости прочь, чтобы мерзкое видение, все еще стоящее перед глазами, исчезло, распалось на мелкие пылинки, растворилось в набравшем силу снегопаде.

Ключи! Где эти чертовы ключи?!

Всего этого не должно было случиться, но происходило со мной, словно в какой-то второсортной комедии братьев Андреасян: глупой, пошлой и совершенно не смешной.

Глава 1.

Месяц назад.

Будильник зазвонил в 5:45.
Зарядка, душ, прическа, макияж.
Прошлась по детским и проверила еще раз содержимое ранцев. Спустилась вниз и дистанционно запустила сначала автомобиль мужа, а затем и мой - пусть прогреются. Боже, храни современные технологии!

Приготовила омлет с помидорами и тосты к завтраку, мне и мужу - еще и кофе. Переложила блюдо в мармит, чтобы не остыло. Критично оценив сервировку, довольно кивнула и поднялась на второй этаж нашего нового дома. Одеться и будить мужа и детей.

Мне нравится начинать день именно так: рано и одной - чтобы всё успеть.
Мне нравится создавать уют. Мы можем себе позволить домработницу и кухарку, но я предпочитаю всё это делать сама, несмотря на то, что мне точно так же с утра надо на работу. «Не каждый день», - мысленно поправляю себя.

Мне нравится жить за городом, но это удовольствие добавило в наш список обязанностей раннее пробуждение. Пробки в городе стабильны в своей непредсказуемости: никогда не знаешь, сколько в них простоишь. Поэтому выезжать приходится сильно заранее. И, чтобы Карен и двойняшки поспали хоть на полчасика дольше, я взяла на себя всю утреннюю рутину.

— Карен джан, - полушепотом пропела имя мужа прямо ему на ушко и улыбнулась мысли, как же забавно звучит это милое «джан» в моем произношении. Я выросла в Ереване, и армянский язык стал мне привычен еще в детстве, и я неплохо понимала его, могла сказать несложные фразы. Но акцент так и остался со мной на всю жизнь.

Муж едва заметно приподнял бровь, а в следующую секунду его права рука легла вокруг моей талии и ловким, годами отрепетированным движением притянула к себе. Уверенно, страстно, по-хозяйски.
— Сумасшедший! - засмеялась я и устроилась рядом с мужем, спиной к нему. Отбиваться бессмысленно, но я и не хочу.
— Ты сводишь меня с ума, – прошептал муж и потянул за пояс моего халата. Тот соскользнул с плеч, обнажая спину. Муж накрыл своей ладонью мою грудь, зарылся носом в мои волосы. И от этой родной и привычной нежности по телу разлилось тепло. — Не могу тобой надышаться!

Я могу часами лежать рядом с ним, но тогда придется потом часами стоять в пробке, поэтому нехотя произнесла:
— Не сегодня, милый… Пора вставать.
— Эх, умеешь ты обламывать, – наигранно разочарованно вздохнул Карен и выпустил меня из своих объятий. - Я в душ!

Двенадцать лет пролетели, как один яркий солнечный день. День, когда мы впервые встретились в Ереване, во дворе университета, в котором учились: я на первом курсе, он на последнем. Казалось, время должно было хотя бы немного успокоить наши чувства, но с каждым годом я будто сильнее влюбляюсь в своего мужа, а он все так же заботится обо мне, оберегает меня, желает, как в самом начале наших отношений. Никто в нас не верил: сын армянских профессоров и дочь русского полковника. Но, кажется, мы отлично справляемся!

Надела брюки дымчатого цвета и тонкий бежевый шерстяной свитер, часы. Распылила вверх любимый парфюм и нырнула под ароматное облако, наслаждаясь ритуалами, из которых состоит мое утро.

Сообщила громко в сторону ванной:
Я к детям! – и вышла из комнаты.

Через несколько минут дом наполнился звонкими голосами наших первоклассников – Вики и Геры. Пятнадцать минут спустя, к ним добавился громкий бас мужа. И снова поймала себя на том, что улыбаюсь, наблюдая за ними. Если и существует в мире идеальная семья, то наша, как мне кажется, максимально к ней близка.

После завтрака мы все разошлись по машинам.

Оставив детей в школе, я поехала в офис. Оценив за прошлые годы все прелести удаленного формата, я делегировала все, что можно было делегировать и появлялась там пару раз в неделю. Карен был очень доволен этим решением, дети радовались не меньше. Но больше всех этому была рада мама Лариса, моя любимая свекровь, а моя кулинарная книга с огромной скоростью пополнялась любимыми рецептами семьи Григорян.

Но полностью отказываться от профессии я не хотела. А в такие дни, как сегодня, мое присутствие на работе было крайне важно.
- Доброе утро, Ксения Викторовна! – поприветствовал на входе охранник.
- Вас уже ждут, – доложила помощница, Юлия.
- Ксюнька, ну что ты так долго?! – громко ворвался в мой кабинет Василий Грабовский. Формально – начальник. Фактически – партнер моего мужа, друг семьи и крестный наших детей.

Он и Карен вместе создавали нашу юридическую фирму, в которой я занимала должность финансового директора. И хотя на работе мы стремились к субординации, Грабовский с легкостью стирал эти невидимые границы вот такой фамильярностью.

- Аудит уже начали?
- Начнем, как только ты позволишь, Вас...илий Андреевич, – нарочно акцентирую отчество и киваю на стопку на моем столе: приказы, отчеты, ведомости...
- Свердлова, ты мне этим «Андреевичем» лет сорок сходу добавляешь, – съязвил Грабовский и взял в руки документы внутреннего аудита.

Я оставила без внимания его реплику.
- Разве вы с Кареном не должны быть уже на встрече?
- Мы решили, что я там буду лишним.
- Вот как... – ухмыльнулась я, понимая истинную причину этого решения. Опять до утра развлекался с очередной прекрасной феей и вместо клиента приехал в офис.

В последние месяцы такие эпизоды стали происходить довольно часто. Это не могло не тревожить. В нашем деле репутация была величиной абсолютной. И беспечность Василия могла разрушить то, что мы строили годами.

- Угу, – произнес он, вернул документы на стол и направился к выходу, бросив напоследок: - И выясните уже наконец, куда деваются деньги.

Аудит традиционно проводился раз в год и не длился обычно больше одного рабочего дня – структура фирмы позволяла заниматься этим не чаще. И в этом году, как и в предыдущие, я не ожидала увидеть ничего такого, что нельзя было бы объяснить инфляцией и прочими внешними факторами.

Глава 2.

- Простите, Ксения Викторовна. Я не знала, что вы здесь.

Акопян опять изобразила на лице смущение. Но прозвучавшее до этого «привет сладкий» диссонировало не только с румянцем на ее лице, но и со всей этой сценой в принципе. Одновременно в голове сложились все частички загадки с зарплатой. И на смену удивлению во мне росло возмущение на Грабовского. Какого черта он решил завести интрижку с подчиненной?! Содержал бы ее тогда сам, а не за счет фирмы!

Я уже собиралась напомнить, что из нас троих здесь не следовало быть явно ей, но не успела:
- Рита, Васи нет. – Карен продолжал смотреть на Акопян. – Мы с Ксенией Викторовной тоже его ждем.

- Я... ммм. Я позже зайду.
- Ты ничего не хочешь мне объяснить? – возмутилась я, когда за ней закрылась дверь. – И ты их прикрываешь?

На крошечное мгновение мне показалось, что муж растерян. Но он тут же вернул лицу спокойное выражение.

- Я не знал про них, – сказал он и убрал руки в карманы брюк.
- Вася перешел все границы, Карен.
- Согласен. Ты же знаешь, я против отношений личного характера на работе, – начал муж, но увидев мой насмешливый взгляд, тут же добавил: – Это другое! Мы с тобой сначала стали супругами, а потом уже коллегами.

Мы действительно не приветствовали служебных романов. Это могло сказаться на профессионализме, мешать непредвзятости сотрудников, привести к ошибкам и, как следствие, повлиять на репутацию компании в целом.

Даже о том, что мы с Кареном женаты, на работе знают очень немного человек, не считая нас и Грабовского. И не спешат об этом распространяться.

В свое время я приняла непростое решение не менять фамилию при заключении брака. Это стало причиной нашей первой ссоры с будущим мужем. Карен был убежден, что в семье должна быть одна фамилия. Так было принято в его роду много поколений, и мысль о том, что на нем может прерваться эта традиция, сводила его с ума. А я не хотела, чтобы на мне прервалась фамилия моего отца, у которого не было сыновей, только я и Лена, моя старшая сестра.

Конечно же, мы помирились. И со временем это перестало быть для нас проблемой. И все же периодически на наших семейных застольях свекор с надеждой поднимает бокал за то, «чтобы семья наконец оформила свои отношения подписями не только в ЗАГСе, но и в паспортном столе». Все начинают смеяться, раздается звон хрустальных бокалов, Георгий Каренович глубоко вздыхает и переходит к следующему тосту.

- А про зарплату ее ты тоже не знал?
- Про зарплату знал, Ксюш. Я сам ее назначил.
- Ты?!
Я понимаю, если бы это сделал Грабовский. Устроила бы ему, конечно, разнос, заставила бы поменять решение и назначить Акопян соответствующую ее уровню выплату, но... Но Карен?
Наверное, это все было написано на моем лице, потому что муж подался вперед и попытался взять меня за руку. Я же убрала ее за спину. Подошла к креслам и села. Карен последовал за мной и занял свободное.

- Ты помнишь дядь Толика из Иджевана?

Я не помнила никакого дядь Толика из Иджевана. Кажется, это имя даже не всплывало ни разу за двенадцать лет. Хотя я и допускала, что могу ошибиться: за все эти годы я так до конца и не разобралась в переплетениях ветвей семейного древа Григорянов.

Не дождавшись ответа, Карен продолжил:
- Он умер, – понизив голос, сказал и сделал паузу.

Я снова промолчала. Да, это, безусловно, печальное событие. Но и выражать соболезнование мне показалось неправильно. В конце концов, не так следовало сообщать о смерти близкого вроде бы человека.

- Рита... его дочка. – Голос мужа звучал все ниже, и каждое слово будто давалось с трудом.

- Дочка... – повторила я. Получается, она сестра моего мужа. Какая-то дальняя, но сестра. – И почему я про нее слышу впервые?

- Ну, мы после переезда в Россию редко общались. Сама понимаешь.

Наверное, понимаю. Сложно поддерживать связь на расстоянии со всеми родственниками. Особенно из разных стран. Лена, к слову, всего лишь в другом городе, и то удается с ней поговорить в лучшем случае раз в месяц. Я неуверенно кивнула. Карен облегченно вдохнул.

- Ну вот, он очень переживал за Риту. Она одна осталась и...
- И?.. – любопытство уступило место злости.
- И попросил позаботиться о ней.
- Тебя попросил?
- Нет... То есть, да. То есть... – шумно выдохнул и выдал: – Письмо написал прощальное.
- И поэтому ты решил позаботиться о ней вот таким оригинальным способом?
- Она хороший специалист, Ксюш джан.

- Ладно, допустим. Я не проверяла ее профессиональные качества, но и сомневаться в словах мужа у меня не было причин. Но я все так же не была согласна ни с его решением, ни с тем, как узнала о нем.

- А я, Карен? Почему я об этом узнаю вот так?

- Ксюш, не делай из мухи слона.

- Из мухи слона, Карен?! – возмутилась я. - Если бы не аудит, я бы и не узнала, что с нами работает твоя сестра! И это я еще делаю из мухи слона!

- Ладно, согласен, – муж поднял руки в примирительном жесте. – Я виноват. Но я просто забыл. Мы же только въехали в дом, ты все время что-то просила перевезти от родителей, на работе тоже дел меньше не становилось. Я что, забыть не могу?

Справедливо. В этом году мы наконец переехали в свой новый дом. Я ждала этого много лет, несмотря на то, что у Карена замечательные родители. Да, мы остались в том же поселке, но то, что я могла теперь по утрам спокойно ходить после душа в халате и с полотенцем на голове, дорогого стоило. Я больше не рисковала по пути в свою комнату столкнуться со свекром или грустным взглядом свекрови, уверенной, что перед мужчинами следует появляться только при полном параде. Слава Богу, Карен так не считал и рад был видеть меня в любом виде.

- Ну что ж. Значит, в нашей семье прибыло... – улыбнулась мужу и сразу отметила, как он моментально расслабился. - Позови ее к нам.

Глава 3.

- Вы? – прощептала гостья.

Это уже начинало раздражать. В конце концов, можно уже начать использовать другие фразы своего словарного запаса, взять себя в руки и не таращить на меня глаза при каждой встрече?

- А кого ты ожидала...
- Ваааа! Кого я вижу! – Характерный бас прервал меня на полуслове. В семье мужа он будто передавался по наследству.

Свекор поднялся с места и, раскрыв объятья, подошел к нам. Рита неуверенно перешагнула через порог и тут же оказалась прижата к широкой груди Георгия Кареновича. Люблю такие моменты. Будь я чуть более сентиментальна, могла бы и прослезиться. Но я лишь забрала из рук Риты пакет, закрыла входную дверь и, возможно, чересчур с энтузиазмом сказала:

- Почти все в сборе! Дождемся Карена – и можно за стол!

- Проходи, Рита джан! Молодец, что зашла! Ларис, смотри, кто пришел!

Свекровь растерянно улыбалась, переводя взгляд с мужа на Риту, повернулась ко мне, затем к Норе. В ее глазах читалось непонимание происходящего, но длилось это буквально пару секунд. Мама Лариса привыкла контролировать любую ситуацию, и эта не могла стать исключением. Поэтому Рита, едва освободившись от захвата свекра, тут же оказалась в руках моей свекрови. Та буквально взяла ее обеими ладонями за щеки и расцеловала правую, затем левую.

- Нора, подвинься! – указала дочери на свободное место с краю и усадила Акопян между собой и золовкой.

Все замолчали. Рита тоже застыла, казалось, в немом смятении. По-хорошему, надо было разрядить обстановку, но я решила не вмешиваться и дать родственникам время прийти в себя.
Свекор сел в кресло напротив. Я заняла пуфик, взяла в руки нож для фруктов и начала нарезать грушу. Дети тут же подбежали и схватили по кусочку.

- Мам, а кто эта тетя? – спросила Вика на ухо, но достаточно громко, чтобы это расслышали присутствующие.

- Это ваша тетя Рита, милая. Папина сестра.

Нора поперхнулась, извинилась и встала из-за стола:

- Ксюш, я возьму воду?

- Ой, а пофему она раньфе не прифодива? – присоединился к допросу Гера, затолкал в рот всю грушу и потянулся за следующим куском.

- Гера, не говори с набитым ртом, – сделала ему замечание свекровь. – Идите, дети, посмотрите мультики. А мы поговорим.

Дети побежали к телевизору. Свекровь проводила их взглядом, повернулась к Рите и, приподняв бровь, произнесла:

- Да, Рита джан. Почему раньше не приходила?

- Что за допрос, Ларис, – вмешался свекор. – Дай человеку отдохнуть с дороги.

- С какой дороги, Гог? – захлопала глазами мама Лариса, - Она что, с аэропорта?

- Нет-нет, я не... – попробовала ответить Акопян.

- Вот видишь, она не...

- Мама, можно еще кусочек?

Ситуация была... странная. Сунула сыну в руку еще один кусок фрукта, взглядом попросила вернуться обратно к мультикам и решила направить бурлящую энергию сюрприза в мирное русло:

- Рита работает с нами, мама. Карен вам не рассказывал?

- Н-нет, не припомню, – задумчиво покачала головой свекровь.

- Уже полгода. – продолжила я. – Мы с ней нечасто виделись. Графики не совпадали. Поэтому мы с Кареном решили пригласить ее к нам. Пообщаться в семейном кругу.

Пока я говорила, Рита не сводила с меня глаз. Затем кивнула и широко улыбнулась:

- Да, это очень забавная ситуация. Простите, я почти с пустыми руками. Я и подумать не могла, что Карен Георгиевич позовет меня в гости, поэтому не успела подготовиться как следует. Обязательно взяла бы что-нибудь вкусненькое детям.

- Что ты, дорогая! У этих детей всё есть. Так когда ты приехала, говоришь?

- Рита джан, расскажи, как папа? Как мама? – снова прервал жену свекор.

На этот раз чуть я сама не поперхнулась:

- Дядь Толик умер, Георгий Каренович.

- Как умер! Когда?! – шумно запричитал свекор. Свекровь прищурилась.

Нора подошла со спины к матери и что-то прошептала той на ухо. Свекровь лишь шикнула на нее и отмахнулась.

Входная дверь щелкнула - Карен открыл замок своим ключом и вошел. Все устремили на него глаза. Он медленно снял обувь, аккуратно приставил к стене и прошел к нам. Кажется, он успел услышать вопрос отца.

- Да, пап, представляешь... Инфаркт...

Рита посмотрела на Карена, грустно покачала головой и поднесла пальцы к переносице.

- Да... Это было очень неожиданно. Я до сих пор не могу об этом спокойно говорить.

- Бедная девочка...

Муж подошел к каждому из присутствующих: обнял родителей, поцеловал в щеку сестру, с улыбкой пожал руку Рите. Затем наклонился ко мне и поцеловал в лоб:

- Ксюш джан, я голодный, как лев.

- Все готово, Кар. Ждали только тебя.

Обед прошел... тише, чем я ожидала. Обычно у нас за столом не умолкали разговоры, слова переплетались в неразличимые фразы, разбавляемые вкраплениями то на армянском, то на русском языках, а голоса перемешивались, создавая веселую какофонию. Но в этот раз разговор никак не клеился. Дети быстренько поели и побежали делать уроки. Оставшиеся сосредоточенно ковырялись в своих тарелках.

- Ксюша джан, какие удачные виноградные листы! Где их брала?

- Там же, мам, где ты советовала.

Свекровь довольно кивнула.

- Карен, как на работе?

- Завал, пап. Но справляемся.

Теперь кивнул свекор.

Мне было непонятно, почему Риту практически не вовлекали в разговор. И поэтому я с благодарностью наблюдала, как Нора о чем-то с ней говорила, время от времени поглядывая то на меня, то на брата. Карен не смотрел ни на кого. Я чувствовала, что его что-то угнетало.

- Карен, что-то случилось? – не удержалась я.

Муж поднял глаза:

Визуалы героев

Дорогие читатели, думаем, пришло время познакомиться с героями нашей истории. Пока не со всеми, но все впереди.

Ксения Викторовна Свердлова, 32 года

Добрая, умная, рассудительная. Муж и дети – её вселенная. Доверяет супругу, как самой себе. С готовностью приняла все традиции семьи мужа, и детей воспитывает в том же духе. Финансовый директор юридической компании, в которой Карен является партнером. Наконец-то стала хозяйкой в своем доме, прожив больше 10 лет со свекрами.

Карен Георгиевич Григорян 36-37 лет

Юрист и совладелец юридической компании. Влюбился в свою жену в Армении, где они учились в одном университете, на разных факультетах и курсах. Завоевал её любовь. Обещал никогда не обидеть. Любит всё так же. Седина в бороде пока видна через лупу, а ребро уже взбесилось, опережая график.

Лариса Николаевна Григорян, мама Карена.

Преподаватель русского языка и литературы. На пенсии. Мечтает выдать замуж младшую дочь. Русскую жену сына любит, как родную дочь.

Георгий Каренович Григорян, папа Карена.

Декан в университете. Еще не на пенсии, хотя возраст позволяет. Глава семьи со всеми вытекающими. Выбор сына одобрил. Дочь хочет выдать за армянина. Чего хочет сама дочь, всерьез его не интересует.

Маргарита Анатольевна Акопян. 23 года.

Выпускница юрфака, молодая стажерка в компании Карена. Амбициозная. Всегда мечтала выбиться в люди. В идеале - трудом и способностями, а там, как получится. С некоторых пор её жизненное кредо звучит как «жена не стена, подвинем!»

Василий Андреевич Грабовский.

Близкий друг и партнер Карена. Генеральный директор их общей фирмы. Ловелас, моментами циник, убежденный холостяк. Но для близких людей - верный друг.

Нора Георгиевна Григорян.32 года.

Младшая сестра Карена. Не замужем, хотя давно пора. Полновата. Пока родители мечтают выдать её замуж, она мечтает похудеть. Умна, скромна, начитана, великолепно готовит – завидная невеста, но очередей что-то нет.

Гера и Вика Григоряны. 7 лет.

Двойняшки Карена и Ксюши. Первоклассники. Растут в любви и достатке, но не избалованы.

Глава 4.

Говорят, столкнувшись с эмоциональным потрясением, человек сначала как будто замирает, теряя способность действовать и рассуждать. Затем, наступает беспорядочная суета, истерика, крики. И наконец – адаптация. Все спокойно выдыхают, ошибочно полагая, что пик пройден, не замечая или не желая замечать искаженность этой адаптации. И на самом деле, человек все делает на автомате, без размышлений. Присутствуя физически, но совершенно отсутствуя психически.

Я понимала, что в моей семье что-то происходит. Но не знала, что именно, и как это исправить. Со стороны все было, как всегда. Те же привычные действия, слова, вопросы и ответы. Я все так же по утрам провожала мужа и детей. И если мне не надо было ехать на работу, я занималась домом, наводя порядок, планируя обед, ужин...

Заходила к свекрам на утренний кофе с вкусными пирожными – Нора пекла просто великолепно, доведя рецепты матери до совершенства. Свекровь этому радовалась, но все равно находила, к чему придраться: многовато муки добавила, маловато яйца взбивала, какао горчит, начинка сыровата... Мы все знали, что это не так, но не говорили об этом, понимая, что за ее словами не стоит ничего, кроме желания в очередной раз продемонстрировать свою экспертность во всем.

Раньше эти утренние визиты подпитывали меня не только калориями – я наполнялась энергией и хорошим настроением на весь день. Теперь же чувствовала какую-то странную недосказанность между нами.

- Заходи, Ксюша джан! – встречали меня привычно тепло.

Я проходила сразу в ванную комнату, мыла руки и шла на кухню, к большому овальному столу у стены, во главе которой на привычном месте всегда сидела мама Лариса и раздавала указания, пока Нора колдовала у плиты напротив. Но почему-то теперь, стоило мне войти, они обе замолкали. Ненадолго. Буквально на пару секунд. Быстро скрестив взгляды. Я же успевала это заметить. Но молчала.

Почему-то...

- Карен вернулся? – спросила Нора.

- Завтра. Сказал, до шести приедет, – ответила я.

- Рыбу засолила? – включилась в беседу мама Лариса. К наступлению Нового года мы всегда готовились с особым рвением. Будто от того, сколько блюд будет на столе, зависел миропорядок.

- Угу, – кивнула, с наслаждением направляя в рот кусочек нежнейшего микадо. – Позавчера вечером. Утром будет готова.

- Ксюш, я орехи перемолола, вам тоже отложила, – добавила Нора. – Ты рулетики будешь готовить в этом году?

- Конечно будет! – ответила за меня свекровь. – Карен их очень любит.

- Спасибо, дорогая. Вечером за ними зайду.

После ужина мы с Викой и Герой заигрались в настольную игру. Увлеченные, не заметили, как наступило время сна. Поговорили с Кареном по видеосвязи, пожелали друг другу спокойной ночи.

Прочитав несколько глав из их любимой книги, поцеловала детей и вышла.

В спальню идти не хотелось – не люблю засыпать одна. Да и рановато – всего лишь детское время. Зная мужа, была практически уверена – он наверняка смотрел очередной вебинар по юриспруденции с разборами судебных практик. Набрала его номер, но после долгих гудков прекратила попытку дозвониться. Неужели, уже уснул?

И только после этого поняла, что за орехами я так и не зашла. Наспех накинув на себя длинное пуховое пальто, натянула теплые ботинки и выбежала из дома. Благо, коттедж свекров был через один дом от нас – не придется надолго оставлять детей.

Автомобиль свекра стоял перед домом. В окне гостиной горел свет – не спят, слава Богу! Хотела уже нажать на дверной звонок, но заметила, что она не полностью прикрыта. Изнутри доносились громкие голоса родителей. Неужели, они ругались?! За годы совместной жизни под одной крышей, я могла по пальцам пересчитать случаи, когда они говорили на повышенных тонах. Я считала их брак эталоном: провести вместе столько лет душа в душу, сохранив любовь и уважение к друг другу – с них определенно стоило брать пример.

- Это ты во всем виноват! – кричала мама по-армянски.

Я не могла их видеть, они были в глубине дома.

- Смени тон, женщина! – кричал в ответ свекор. – Не вмешивайся не в свое дело!

- Не в моё! Не в моё?!

- Не в твоё! Он сам во всем разберется!

- Если бы они не переехали, ничего этого бы...

- Ничего и не случилось, Лариса! Прекрати раздувать на пустом месте!

Меня будто пригвоздило к порогу. Я не могла до конца понять смысла того, что случайно услышала, хотя несложно было догадаться, что это касается нас с Кареном. Что случилось? О чем знают все, кроме меня? И почему свекровь, всегда горой стоявшая за своего сына, готовая при любых обстоятельствах защищать его всеми правдами и неправдами, ругала его? Череда вопросов атаковала мой мозг, но ни на один из них там не было ответа.

Мне внезапно стало очень страшно. Всё вокруг сначала стало до боли резким, затем расфокусировалось. Сердце начало биться с бешеной скоростью, ухватившись за безумную мысль – с Кареном случилась беда! Я хотела прогнать ее, но та будто плющом обвила меня, зажала в тиски, душила! Он не ответил на мой звонок. Он всегда отвечал на мои звонки!

Меня заметила Нора. Она спускалась со второго этажа. Я успела поймать ужас на ее лице при виде меня. Секундный. Зажегся и тут же погас, уступив место привычному спокойному выражению.

- Мама, здесь Ксюша! – громко сообщила она вглубь гостиной. Затем уже тихо добавила – Ты давно здесь стоишь?

- Не очень, – на автомате ответила я. Голоса родителей замолкли. – За орехами зашла, только освободилась.

- Ты проходи, я сейчас схожу за ними.

- Нора, постой, – остановила я ее. – Что произошло? Что с Кареном?

Она промолчала.

- Нора, я слышала!

В прихожую вошла свекровь, белки глаз у нее были покрасневшие, и только это выдавало в ней недавние эмоции. Я же будто балансировала на грани реальности и безумия, отчаянно пытаясь вернуть над собой контроль.

- Ксюша джан, проходи, дочка. – сказала она спокойно, внимательно посмотрела на меня и с тревогой воскликнула - Что-то с детьми? На тебе лица нет!

Глава 5.

Казалось, время замедлилось, давая мне возможность прийти в себя. Но было только хуже. Отвращение накатывало волнами, каждая последующая разрушительнее предыдущей.

Карен и Рита.

Мой муж, вчера утром попрощавшийся со мной долгим поцелуем, и Акопян.

Карен и его якобы сестра.

Эта мысль отозвалась болезненным спазмом внизу живота. Я до скрежета сжала зубы, пытаясь удержать рёв, вырывающийся изнутри. Рылась в сумке в поисках ключей, перевернула, вывалив на припорошенный снегом асфальт, все ее содержимое.

Кинулась на колени, ползала вокруг своей машины, в отчаянных поисках брелока с ключами. Старого, металлического, в выгравированным на нем монохромным изображением: я смотрю в кадр, Карен – на меня. Мы прячемся от дождя в ближайшей к его работе кофейне, замечаем фотобудку и одновременно залетаем в нее. С первого раза не получается сделать фото. Я сосредоточенно позирую в объектив, Карен дурачится. Мне двадцать лет, я влюблена, счастлива...

Видение растворилось, уступив место очередной волне горечи.

Всё начало обрастать новым смыслом. Их случайные касания, скрещенные взгляды, ее чертова зарплата. Ее реакции на мои появления. «Привет, сладкий!» К горлу подкатила тошнота. Как часто они прятались в кабинете Васи, что даже попугай выучил эту пошлость? А я еще решила, что это Грабовский во всем виноват. Дура. Слепая, наивная дура!

Всё оказалось до будничного просто и банально. Шеф и подчиненная. И о них знали все.

Все...

Быстрыми кадрами перед глазами возникали и исчезали взгляды мамы и Норы. Вот, они серьезно смотрят друг на друга. Затем – с улыбками на меня. Знакомыми до каждой морщинки улыбками смотрят и предают меня. И боль от их предательства не меньше. Я им верила. А они знали...

«Гог, а это кто?» – всплыла в памяти фраза свекрови, будто специально, чтобы я смогла за нее ухватиться. Может, мама не знала?

«Это ты во всем виноват!» – прозвучало в голове следом. Отец тоже знал. Господи, он тоже знал и покрывал его!

Из груди вырвался долгий стон.

Приди в себя, Ксения!

Нащупав между передним и задним колесом характерные контуры, схватила находку, поднялась на ноги. Промокшие насквозь брюки палаццо облепили голени. «В первый раз надела, и уже на выброс», – вылезло откуда-то из подсознания и тут же улетело в небытие. Всё равно. Неважно.

Больше ничего не важно.

Разблокировала машину.

Сердце билось где-то в горле. Не в силах больше удерживать рыдания, бросилась на сиденье и изо всех сил потянула на себя дверь.

Но она не захлопнулась.

- Твою мать!..

Повернула взгляд налево, сквозь пелену слез заметила искаженное от боли лицо мужа – кажется, он подставил руку в проем, и удар пришелся ему по запястью. Чуть не кинулась к нему на помощь. Мне стоило усилий удержаться от того, что казалось таким естественным. Поцеловать место, которое приняло на себя удар, облегчить боль любимого человека, взять часть ее на себя. Я бы сделала это, не задумываясь. Потому что мне было точно так же больно, когда что-то случалось с ним. Я делала это. Всегда. Но не в этот раз...

- Ксюша, умоляю...

Я молча посмотрела на любимого. Он не надел свое пальто и стоял передо мной в черной рубашке, наспех заправленной в черные брюки. Снег валил крупными хлопьями, оседал на его черных волосах. Моргнула и, прищурившись, вгляделась в его глаза. Тоже черные. Все такие же любимые. Тщетно пыталась выудить из этой черноты хоть что-то, за что можно ухватиться. Так смотрят, наверное на «Черный квадрат» в отчаянных поисках «нуля форм», начала начал...

Кому-то удавалось, и он уходил одухотворенный. Я же не нашла и так же молча закрыла глаза. Чувствовала, как льются слёзы, но не могла их смахнуть – будто силы меня покинули вместе с волей к любым движениям. Весь мой максимум остался там, снаружи, оставляя на асфальте борозды коленями. Будто вместо меня здесь валялся манекен, пустой и безвольный.

- Джана, это не то, что ты подумала!

Господи, как пошло!

- Ксюш, посмотри на меня!

Не хочу, Карен... Попробовала. Больше не хочу...

- Какого черта ты вообще сюда приехала?!

Милый, я уже и сама не понимаю...

- Да скажи уже что-нибудь, черт возьми!

От внезапного прикосновения мужа вздрогнула и открыла глаза. Карен начал трясти меня за плечи.

Прямо вот так, я внутри салона, а он ногами снаружи а верхней частью тела просунулся внутрь, взял обеими руками меня за плечи и, немного развернув к себе, тряс и требовал, чтобы я что-то сказала. Я уперлась взглядом в его плечо, на котором ядовитой змеей извивался тонкий светлый волос, оценила чувство юмора провидения и хмыкнула. Затем еще раз. И еще, пока не перешла на истерический смех, сотрясавший мое тело похлеще терапевтической тряски от мужа.

Блондинка.

Крашеная!

Всё бы ничего, но я тоже блондинка! Самая натуральная. Хотя и успела об этом забыть, воспринимая регулярные подкрашивания корней в темный просто рутинным уходом за внешностью. Больше десяти лет. Но не потому, что не нравилось, как на меня смотрели все прохожие, когда мы прогуливались с мужем по вечерним аллеям. И даже не потому, что устала от шуточек его друзей о «беляночке, которую он украл с казармы».

Я чувствовала, Карену подобное не нравилось, хоть он и не демонстрировал этого. Пока однажды, во время очередного юбилея очередной друг отца громко не пошутил: «Карен джан, как тебе повезло, что не пришлось далеко ездить за своей белоснежкой. Я же помню, какой ты в детстве был ленивый». Все посмеялись, а муж улыбнулся мне: «Ксюш, да перекрасься ты уже в темный, а то от моей репутации ничего не останется».

Слезы так и продолжали капать с глаз, а я продолжала смеяться над фарсом, в который в одночасье обернулась моя идеальная сказка о любви.

В памяти возродилась фраза из прошлого, задвинутая подсознанием в дальний угол.

«Мужчина не тот, кто не изменяет, сын, а тот, кто даже если изменил, жена об этом не узнает».