Измена. Сбежавшая невеста босса

Пролог

Я иду по коридору, свадебное платье кажется неожиданно тяжелым… усталость берет верх, и в сердце какое-то странное чувство тревожности…

– Клим… – выговариваю едва слышно имя своего уже мужа… с болью… и улыбаюсь как-то глуповато, потому что… я… не верю в то, что прямо сейчас происходит…

Свадьба. Роскошная. Сказочная, и мой жених – высокий, статный… мечта, а не мужчина… не мог он меня бросить вот так посередине свадьбы и исчезнуть…

Не мог?

Вновь сердце пропускает тревожный удар. Невеста со слезами на глазах идет в сторону номера новобрачных…

Все кажется, что это какой-то глупый розыгрыш, и Клим… он просто не может мне изменить прямо на нашей свадьбе! Не может!

Это слишком… жестоко…

Только вот перед глазами вспыхивает сообщение, прилетевшее на телефон моего мужа, которое я увидела случайно:

«Кровать в номере для новобрачных отменная…

Жду тебя в кружевах, как ты любишь, милый…»

Горло спазм дерет. Меня в жар бросает, стоит вспомнить лицо моего первого и единственного мужчины, когда он прочел это сообщение.

Я все ждала, что он как-то отреагирует. Позовет охрану. Наорет. Выйдет из себя, но… вместо этого последовало ледяное:

«Мне нужно отлучиться, Даша. Развлекайся».

Слезы застилают взор…

Каблучки стучат по паркету, а я иду в сторону белоснежной двери люкса для новобрачных…

Меня с каждой секундой все сильнее тошнит. Я не хочу верить в то, что мужчина, которого я полюбила всем сердцем, которому отдала свою невинность, изменяет мне прямо на нашей свадьбе.

Не хочу в это верить – и все.

Внутренне молюсь, чтобы все это было какой-то безумной шуткой.

Хочется верить, что, скорее всего, у миллиардера Клима Невзорова что-то опять чрезвычайно важное возникло, не терпящее отлагательств…

Что-то серьезное… то, что может оправдать тот факт, что он оставил невесту посередине праздника и ушел…

Только вот со всеми этими объяснениями совсем не вяжется проклятое сообщение:

«Кровать в номере для новобрачных отменная…

Жду тебя в кружевах, как ты любишь, милый…»

– Соберись, Даша… просто соберись… – выговариваю хмуро и неожиданно для себя понимаю, что весь этаж отеля будто вымер…

Ни охраны, ни людей, снующих туда-сюда…

Пустота, и в ней я… девушка в подвенечном платье, которая идет мимо номеров в поисках собственного жениха…

Глупо себя ощущаю…

Совсем киношно как-то и… вместе с тем… странно… до ужаса странно…

Сердце пропускает удар, когда я останавливаюсь у президентского люкса…

«Ваш номер триста семнадцать, Дарья. Стилисты оставят второе подвенечное платье, если вдруг с этим что-то случится на празднике… Не беспокойтесь, все мы предусмотрели…»

Вспоминаю слова помощницы и с грустью понимаю, что не все…

Предугадать то, что жених уединится на собственной свадьбе с другой, вряд ли возможно…

Двухстворчатые двери президентского люкса виднеются в самом конце коридора, с золотой гравировкой цифр: триста семнадцать…

Ясно, что Клим Невзоров для себя другой номер бы и не снял.

Сердце будто пропускает удар, когда я останавливаюсь прямо напротив золоченых цифр.

Я не стучусь, потому что дверь слегка приоткрыта, будто кто-то ее просто забыл закрыть в порыве страсти…

Оборачиваюсь по сторонам, охрану ищу… сердце как-то сжимается в страхе… но… я помню, что Невзоров сказал: здесь повышенная безопасность снаружи, и комар носа не подточит, а тут… я… наверное, себя просто накручиваю…

Охрана работает снаружи. Сюда не попасть никому постороннему.

Сердце, как сумасшедшее, бьется в груди.

Какая-то часть меня хочет трусливо повернуться и бежать сломя голову. Бежать далеко-далеко и не оглядываться, вернуться на праздник и забыть… замкнуться в мирке, который я сама себе придумала, и… и что?

Жить во лжи? В предательстве?

Не смогу. Просто не смогу так…

Прикрываю веки и… прежде чем толкнуть дверь и войти, я вздрагиваю, когда смех женский слышу. Словно перелив колокольчиков. Замираю. Застываю.

Потому что этот голос он… он до боли знаком… до крови просто…

– Клим… дорогой… постой… Соскучился по мне, да? А я… я, глупая, даже приревновала… думала, что ты эту бледную моль выбрал…

Знакомый женский смех бьет меня прямо в сердце, а когда слышу голос Клима… меня словно режут без ножа. От ноток страсти, которые слышу в его интонациях, меня прошивает насквозь:

– Нет… жалкая копия и подобие никогда не станет тобой…

Сердце в кровь. Душа в осколках. И я… как последняя мазохистка, все же толкаю дверь, открываю ее до конца, чтобы… чтобы на нашем брачном ложе увидеть… увидеть мужчину, который прижимает женщину в порыве страсти к кровати…

Кружевное белье… то самое, которым она его манила, идеально смотрится на точеном теле любовницы моего мужа…

И мне кажется, что я… я на мгновение слепну и глохну…

Воспаленным сознанием фиксирую татуировку в виде орнамента на обнаженном мужском плече…

И сама ныряю в нашу единственную ночь, когда Невзоров стал моим первым:

– Клим… а что это за вязь?! – шепчу любимому в плечо, целуя четкие линии татуировки.

– Кельтская символика. Даша. Редкий знак. Кое-что обозначает. Лично для меня…

– Однажды расскажешь, что он означает? – вновь мой смех и улыбка, которая с лица не сходит.

И взгляд моего будущего мужа:

– Боюсь, что после этого…

– Тебе придется меня убить?! – спрашиваю шутя.

Качает головой и отвечает твердо:

– Нет. Жениться…

Вязь татуировки играет перед глазами.

– Ах… Клим… Ах…

– Ма-ша…

Имя моей сестры выстреливает в меня на поражение…

Боль цветет в сердце, расцветает шипами, уродует день, который должен был стать самым счастливым…

Эта измена ставит все на свои места…

Это я здесь лишняя. Я фиктивная… пусть и невеста, жена… неважно…

Лишь лицо сестры-близняшки отпечатывается на сетчатке глаз, когда она поворачивает голову и с победной улыбкой смотрит на меня…

Глава 1

– Доченька, ты забыла документы на столе!

Слышу крик мамы и выдыхаю. Нервничаю слишком сильно. Просто ужасно. Поэтому и такая невнимательность.

– Да, мам, я сейчас заберу!

Надеваю туфельки-лодочки и накидываю пиджак. Бросаю взгляд на свое отражение. На меня смотрит в целом миловидная девушка. Даже симпатичная. После родов я похудела. Да и во время беременности плохо набирала. Возможно, причиной всему были нервы из-за пережитого, но сейчас… благодаря тональному крему, мне удалось скрыть болезненную бледность. Помогли также немного румяна, и в общем я нравлюсь себе.

Именно такой я и мечтала стать однажды. Профессионалом. И сегодня очень важный день для меня. Выдыхаю успокаиваясь, возвращаюсь на кухню, где Марфа сидит в специальном детском креслице и весело хлопает в ладоши.

– Ма… Ма… – начинает бубнить при виде меня, я же целую свою малышку в пухленькие щечки и стараюсь быстренько отойти, чтобы Марфушечка не просилась на ручки.

Заглядываю при этом в глаза своей доченьки и ощущаю болезненный укол прямо в сердце.

Как она может быть так непохожа на собственного отца, но…моментами мне кажется, что я улавливаю сходство в глазах, которые имеют тот же оттенок, что и у Клима…

Одно-единственное воспоминание о мужчине, который предал меня на нашей свадьбе, заставляет сердце болезненно сжаться.

Не хочу думать о нем, не хочу вспоминать.

Я вычеркнула мужчину, который отнял у меня сердце, который влюбил меня в себя, а затем просто растоптал мою душу, уничтожил все то светлое, что было между нами…

Я изначально была для него заменой. Временной фиктивной женой, которая замещала другую…

Я с детства была на вторых ролях. Впереди была моя сестра-близняшка. Красавица, которая играючи меняла мужчин, а я всегда была тихой и блеклой, незаметной рядом с Машей, хоть мы с ней, как две капли воды, похожи…

Были… когда-то… в далеком прошлом.

Думать о ней сейчас я не хочу. Слишком болезненная рана так и осталась у меня в душе. Шип так и не был вырван, а сердце зажило с этой зияющей пустотой внутри.

– О чем задумалась, доченька? – цепляет меня взглядом мама, беспокойным, конечно, но… я научилась быстро брать под контроль свои чувства, поэтому цепляю на губы улыбку и пожимаю плечами, отгоняю мысли, забираю на ходу со стола чай.

– Поешь, Дашенька. На пустой желудок не идут на важные встречи и переговоры.

Киваю, вновь улыбнувшись, отправляю бутерброд в рот. После того как окончила юридический, я… вернулась в наш город… вернее, я просто сбежала… но об этом думать сейчас не хочу.

Не желаю омрачать утро. Поэтому обращаю взгляд на экран телевизора, который стоит в углу и работает своего рода фоном.

Как раз сейчас крутят новостную ленту, и я прислушиваюсь. Не знаю почему. Просто хочу уйти от лишних мыслей.

Почему-то именно сегодня воспоминания обрушиваются на меня. Возможно, виною всему стресс перед важной встречей и переговорами с руководством.

Я совершенно недавно устроилась в очень перспективную фирму юристом. Был огромный конкурс, который я с честью прошла.

Правда… у меня не было шансов… так как потом узнала, что на должность требовался специалист свободный. Так сказать, без семьи и детей…

И я не знаю, как так произошло, но… случилась путаница, и кадровики просмотрели наличие у меня ребенка. Я прошла конкурс и сама узнала об этом пункте, лишь когда меня приняли, ну и… не открыла всего…

Благо мама и папа всецело занялись внучкой… Я вообще сильно благодарна родителям, которые буквально вытащили меня из беспробудной депрессии, а еще… я безумно счастлива, что в моей жизни появилась Марфочка…

Мое маленькое счастье с такими пронзительными глазками, которые напоминают мне глаза ее отца…

Клим разорвал мое сердце, но… оставил мне свою частичку и… благодаря Марфе я осталась на ногах, более того, поняла, что мне есть ради кого жить и бороться.

Я задалась целью и все-таки получила диплом, а сейчас… я перспективный специалист в компании, которая является филиалом крупной организации в нашем округе…

– Ма-гу-ма…

Вновь подает голос моя зайка и забавно пускает пузыри, пока бабушка пытается ее накормить.

Марфочка сидит в специальном кресле, со всеми предосторожностями. В последнее время наша шалунишка слишком активна, поэтому, усаживая ее, я всегда пользуюсь ремешками, которые ее сильно интересуют, и Марфуша с ними играет.

Звонит телефон, и моя мама отвлекается, идет в гостиную, чтобы ответить.

– Я тебя люблю, зайка, слушай бабушку, а я побежала на работу.

Целую свою лапочку в макушку и вдыхаю ее сладкий молочный аромат.

Мое чудо, моя прелесть…

Наконец отрываю себя от малышки и выпрямляюсь. Вдруг слышу четкий, хорошо поставленный голос ведущего новостей:

– Сегодня в связи с международным проектом, который стартует в ближайший месяц, наш край посетит миллиардер и хозяин группы компаний «Барс» Клим Юрьевич Невзоров.

Сердце пропускает удар, чуть не роняю несчастный портфель и буквально каменею.

Замираю, и взгляд сам приковывается я к экрану телевизора, где крупным планом возникает лицо Невзорова…

Волевые, жесткие черты, резкие линии, хмурые брови и глаза… настолько пронзительные, что, кажется, мой бывший предатель даже с экрана телевизора буквально раздирает мне душу в клочья…

Я же, как громом и молнией пораженная, замираю и смотрю на мужчину… который обещал, что никогда меня не обидит, который казался мне самым надежным в мире, а по факту… предал меня в день нашей свадьбы…

– В последнее время господин Невзоров находился в Китае, где курировал один из наиважнейших проектов, который помог решить множество проблемных вопросов государственной важности…

Дальше следуют кадры, на которых я вижу своего бывшего во всей красе. Мне настолько плохо становится, что я резко вздрагиваю и быстро нащупываю пульт.

Дрожащими пальцами едва попадаю по кнопке и наконец выключаю телевизор.

Глава 2

Сердце пропускает удар. Я в страхе цепляю дрожащими пальцами мобильный телефон и буквально выдыхаю, когда вижу имя звонящего.

Кажется, у страха слишком велики глаза. Правду говорят.

Отчего-то мне показалось, что тот, кто звонит, и тот, кого сейчас показывали по новостной ленте, – один и тот же человек…

Бред, конечно.

Климу Невзорову я не нужна. Он дал мне это понять, когда решил осквернить наше супружеское ложе…

Даже думать и вспоминать об этом не хочу.

Вновь трель разрывает телефон, и я наконец принимаю звонок.

– Дарья Александровна, – голос главного юриста и моего прямого руководителя звенит от напряжения.

– Да, Геннадий Алексеевич, здравствуйте, – выговариваю ровно, вернее, стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Хотя этой самой уверенности я сейчас не испытываю. Марфуша с упоением играет теперь с ложкой, и я ухожу от доченьки подальше, чтобы Кириллов не услышал ее лепета.

– Вы подготовили пакет документов, который вам передавал Герасимов? – сразу же приступает к делу, и я ловлю тон руководителя и сразу же включаюсь.

– Да. Я все просмотрела. На первый взгляд документы составлены верно, но я немного углубилась в вопрос и нашла несостыковки. В таком виде документы вызывают мое недоверие, и я не рекомендую…

– Дарья Александровна. Вы утрируете. Герасимов все уже проверил и перепроверил. Вы представите документы именно в том виде, в котором получили.

Прикусываю губу. Сердце пропускает удар. Мне не нравится то, что происходит, и я пытаюсь донести информацию до Кириллова.

– Геннадий Алексеевич, по этим документам есть серьезные риски для компании. Я, как юрист, просто не могу закрыть глаза на подобные несоответствия.

– Дарья Александровна, какие несоответствия?! Вы шутите, что ли?!

– Вышел новый закон, я проштудировала, он еще новый, но… подпись стоит после принятия, а значит, он имеет силу и…

– Так! – обрубает меня властно. – Я всего лишь позвонил, чтобы напомнить, что сегодня вы будете презентовать документы, поэтому будьте готовы и не опаздывайте!

– Но…

Пытаюсь достучаться до Кириллова, который резко повышает голос:

– Без но! Нам нужно заключить контракт именно в этом виде, документы готовились чуть ли не четыре месяца, а вы, Дарья Александровна, с чего-то решили, что можете нам угрохать работу всего отдела, всего лишь поизучав материалы неделю! Так не пойдет.

– Геннадий Алексеевич, но в таком виде риски велики именно для нашей компании! – пытаюсь хоть как-то достучаться до мужчины… и…

– Я все сказал! У нас важнейшее мероприятие на носу! Все должно пройти без сучка и задоринки! Будете представлять документ на переговорах.

Зависаю на мгновение из-за тона главного руководителя и на мгновение даже не нахожусь с ответом.

Мало того что я обнаружила определенные погрешности, которые могут аукнуться фирме, так… так еще и чужую презентацию мне вести?!

Собираюсь с мыслями. Делаю глубокий вдох и стараюсь не сорваться в истерику.

Утро у меня не задалось с самого начала, и… я уже не знаю, что сулит мне этот день.

– Вы меня слышите, Дарья Александровна?! – руководитель добавляет в голос металла, а я лишь собираюсь с мыслями и задаю резонный вопрос:

– Но… ведь документ готовил Герасимов… почему я должна его презентовать?!

Дорогие! Пришлашаю всех так же в мою историю! Развод. Подари нам жизнь! Успеваем купить по минимальной цене! Скоро завершение и цена будет сильно дороже! ссылочка активная - тык - https://litnet.com/shrt/hlrh

Аннотация к книге "Развод. Подари нам Жизнь"

❤️- Вашей дочери нужна помощь. Прошу. Помоги…те… - хриплю с отчаянием, сердце кровью обливается…
- Моей?! - уточняет иронично.
Миллиардер вскидывает бровь. На холодном лице впервые проскальзывает эмоция, очень похожая на удивление.
- Да… я родила вашу дочку… - губы дрожат, но паника и отчаяние придают сил, - и нашей доченьке нужна помощь…
Вновь эти цепкие ледяные глаза скользят по моему лицу, будто сканируют, оценивают.
- Я не помню, чтобы с тобой спал.
Выговаривает ровно, бьет словами наотмашь, а у меня слезы из глаз ручьем.
- Вы и не спали… Мне сделали ЭКО…

ссылочка активная - тык - https://litnet.com/shrt/hloh

Глава 3

Задаю резонный вопрос и прислушиваюсь к ответу Геннадия Алексеевича, который шумно выдыхает, а затем выговаривает четко:

– Потому что я так сказал. Вы моя подчиненная и обязаны исполнять приказы, если хотите задержаться в фирме на долгий срок.

Сглатываю, когда слышу откровенную угрозу. Прикусываю губы, но Кириллов смягчается и говорит уже более примирительно:

– Герасимов не сможет презентацию провести, так как его нет в городе. Срочно пришлось уехать по семейным обстоятельствам, а вы, Дарья Александровна, поймите, что от сегодняшнего выступления напрямую зависит ваше будущее. Вы на хорошем счету, и у меня на вас планы, поэтому не подводите меня.

Прикрываю веки. Жмурюсь с силой. Мне совсем не нравится то, что происходит. Я ощущаю, что меня будто загоняют в угол.

Прикусываю нижнюю губу. Пытаюсь понять, что именно скрывается за патокой в голосе моего шефа. Обычно так мягко стелют, когда очень жестко придется спать. Я нашла ошибки, а меня просят закрыть на них глаза.

При этом обещают карьерный рост. Весьма прозрачно намекая, что, если я взбрыкну и не исполню прямой приказ руководителя, вылечу со своего перспективного места.

– Поверьте, Дарья Александровна, мне очень нравится, как вы ответственно подходите к профессии. Я готов даже дать характеристики вышестоящим руководителям, и какими именно будут эти характеристики, зависит именно от вас, Дарья Александровна.

По мере того как Кириллов говорит, у меня буквально волосы на затылке дыбом встают.

Я юрист и умею считывать завуалированную угрозу, но здесь… намеки более чем прозрачные. По факту мне говорят: либо ты делаешь так, как я говорю, либо можешь ставить крест на карьере смело.

Кириллов не последний человек в городе, а уж тем более в узких профессиональных кругах. Только от того, что именно он скажет обо мне, зависит, смогу ли я найти даже работу в каком-то другом офисе, или же меня даже уборщицей не возьмут ни в одну мало-мальски приличную фирму.

Не ожидала я, что сразу же столкнусь с такой вот ситуацией, когда не знаешь, как именно поступить…

– Дарья Александровна, вы все еще здесь? – интересуется уже совсем другим тоном.

Даже слышу дружественные интонации

– А? Да… я здесь…

– Хорошо. Значит, не опаздывайте. Будете представлять проект, так сказать. До встречи.

Кириллов больше не слушает меня. Сам прекращает разговор, а я остаюсь стоять на месте, как громом пораженная.

Всего лишь семь дней назад мне Иван Герасимов передал пакет документов, которые я просто должна была оформить. Обычная бюрократическая рутина. Ничего большего. Но… я так не могу. Синдром отличницы. В итоге вместо того, чтобы просто поставить необходимые подписи и передать документы дальше по цепи, глаз зацепился за определенную формулировку.

Что называется, интуиция сыграла, я начала интересоваться конкретно этим вопросом и раскручивать дело…

В итоге нашла ряд несостыковок, которые могут не просто очень серьезно повлиять на имидж компании, но и полностью его уничтожить.

Зачем кому-то уничтожать то, что было создано в течение стольких лет?!

Я не знаю. Причина может быть банальной – увод средств, но… доказательств у меня нет, только косвенные зацепки, а тут… я совсем недавно устроилась на эту работу мечты, а сейчас уже понимаю, что, возможно, поспешила радоваться, раз уж вот такое вот происходит…

– Дашенька, а ты не опаздываешь?! – появляется в дверях мама и окликает меня, а я в себя прихожу и, собравшись, наконец выхожу из дома. Погода почти летняя, поэтому прогулка под только просыпающимся солнцем приятна, но сегодня… пока иду до остановки автобуса, меня одолевает множество мыслей.

Одна тяжелее другой. Утро началось с шока и душевной боли, когда на весь экран увидела лицо мужчины, который до сих пор приходит ко мне по ночам, снясь в кошмарах.

И все эти кошмары… они действительно ужасны, потому что в них… как ни парадоксально, я счастлива…

Я все время вижу Клима. Как мы, держась за руки, гуляем по парку, а к нам бежит наша доченька…

Именно в этом моменте я всегда просыпаюсь в холодном поту и со слезами на глазах…

Как я смогла пережить боль предательства, как с ума не сошла… я не знаю…

Меня просто уничтожила измена, предательство самых близких людей…

И… наверное, я бы сломалась, просто не пережила подобного удара, но… вскоре я узнала, что беременна… и именно эта новость вернула меня к жизни, позволила мне пережить самую ужасную боль и разочарование.

Моя Марфуша… моя доченька… мой лучик света, который влетел во тьму, где я блуждала после измены и предательства мужчины, которого полюбила всем сердцем…

Моя дочка меня вытянула. Я сфокусировалась полностью на ней, отдавала всю любовь, которая кипела в моей душе – ей…

Как я не сломалась, как довела учебу до конца, как вообще сумела не сойти с ума?!

Я не знаю. Вероятно, правду говорят. Когда бог дает дитя, он прибавляет и сил…

Вот и моя Марфушечка стала для меня источником неиссякаемой энергии.

Пока стою на остановке в ожидании автобуса, неожиданно ощущаю затылком какой-то прицельный взгляд. Ощущение странное. Гнетущее. Будто кто-то наблюдает за мной в прицел снайперской винтовки. Не иначе.

Глава 4

Наконец подмечаю, что мой автобус подъезжает, и, как только он останавливается, запрыгиваю внутрь. Занимаю место у окна и наблюдаю за тем, как сменяются улицы.

Центр города совсем не похож на столицу, где суматоха и беготня…

Наверное, я все же скучаю по столице. Я мечтала, что буду вести практику в столице, хотела стать юристом, к которому на прием в очереди стоять будут самые крутые бизнесмены.

Да-да. Даже помню, как однажды высокомерно, немного шутя заявила, что однажды ко мне запишется на прием миллиардер Клим Невзоров, а я… просто его не приму!

Так странно, вроде не так много времени прошло, а будто и было это все в прошлой жизни.

В жизни, где прежняя Даша не знала, что такое предательство и как сложно его пережить, когда предают самые близкие.

Возможно, во всем была виновата и я… в том плане, что для Клима Невзорова я была всего лишь фиктивной невестой… пунктом в договоре с китайцами.

Так уж сложилось, что будущие партнеры олигарха Клима Невзорова были весьма пуританских взглядов, и ему следовало быть женатым на момент заключения сделки…

В подробности юная и глупая Даша не вникала, а зря… если бы я тогда проявила большую хватку и не влюбилась как дурочка, возможно, мое сердце и не было бы разбито…

Но случилось так, что я всего лишь подменяла мою близняшку Машу, которую изначально утвердили на роль, я все это прекрасно знала, но… в какой-то момент чувства взяли верх…

Когда я влюбилась в Клима?

Я не знаю. Изначально я боялась этого жесткого и властного мужчину до одури. Мне казалось, что я рядом с ним просто дышать не могу, его аура, энергетика… да все в этом мужчине будто выкачивало из меня воздух…

Но… в какой-то момент все переменилось, и я… начала видеть в этом мужчине что-то глубинное… магнетизм Невзорова, его мужественность, властность… неожиданно все эти черты будто начали восприниматься мной иначе, и я… поплыла, как бы сказала Машка.

Именно так. Я позволила себе мечтать, я позволила себе влюбиться и… мне обрубили крылья и выбросили за ненадобностью мое сердце, растоптали…

Слезы неожиданно подкатывают к горлу, а я… я ведь так давно не плакала. Я очень плохо помню то, что происходило со мной после бегства от Клима. Я была в каком-то пограничном шоковом состоянии. Возможно, я пару дней просто просидела на диване, глядя в одну точку. Я потерялась во времени, будто мне душу ампутировали. Внутри была одна лишь пустота и полная потеря ощущений…

Я не чувствовала голода, холода, жажды и… даже спать не хотела. Я не знаю, сколько я так просидела, гипнотизируя взглядом одну-единственную точку на стене, но… лишь помню, что в какой-то момент будто кто-то вновь щелкнул переключателем, и все чувства, которые словно находились в заморозке, ожили и обрушились на меня подобно лавине, которая сметала все на своем пути…

Меня буквально накрыло и вывернуло, выпотрошило…

Прикрываю веки. Запрещаю себе вспоминать. Не позволяю себе думать о том, что было. Я закрыла дверь в эту ячейку памяти.

Отгоняю непрошеные мысли, а сама… все равно как на повторе вижу кадр, где Клим Невзоров выходит из самолета, из частного джета явно…

Даже дышать становится тяжелее из-за осознания, что мы с этим мужчиной сейчас не просто под одним небом ходим, а находимся в одном и том же городе. И пусть мой родной городишко совсем небольшой, но… к счастью, мы с миллиардером ходим разными тропами, которые не пересекутся.

У Клима всегда была на первом месте его работа. Этот мужчина – трудоголик, ярый фанат своего дела. Если бы он не был фанатом, то вряд ли бы пошел на такую авантюру с фиктивной женой…

И конечно же, в наш город его привели вопросы бизнеса. Понимаю это все. Сейчас я другая. Выросла, что называется, и… как-то не остается наивности после того, как розовые очки сломали. Причем, как часто принято говорить, стеклами внутрь.

Я дала себе слово, что забуду этого мужчину. Дала. Но… если в повседневной жизни, среди суматохи и забот, мне удалось полностью убрать все воспоминания о Невзорове и просто стереть его из памяти, то из собственных снов я его выкинуть не смогла.

И слишком часто я видела этого мужчину. И, что самое ужасное, в этих снах я была счастлива, потому что мы с Климом гуляли рука об руку, и на пальцах наших были два золотых обруча…

Два кольца, символ бесконечности, которой у нас не могло быть…

И отчего-то после этих снов я всегда просыпалась с улыбкой на губах и с крылышками, которые словно открывались за спиной, готовые поднять меня в небеса, но потом… морок разбивался на мелкие уродливые осколки, и я понимала, что щеки у меня мокрые от горьких слез, а в горле саднит, потому что… я, подобно лунатику, рыдала во сне… рыдала так сильно, что связки просто не выдерживали…

И после всего пережитого, когда я думаю о Климе, единственное, что вертится на языке – это одно-единственное чувство, которое у меня осталось, и предложение, которое я бы хотела прокричать в лицо этого бездушного человека:

Я тебя ненавижу, Клим Невзоров! Ненавижу так же горячо и остро, как и любила когда-то…

Глава 5

Наконец выпрыгиваю из автобуса и быстро иду к офисному центру. Солнце уже припекает и обещает зной. Люблю тепло, но иногда и меня угнетает удушливый жар нашего края.

Поэтому стараюсь быстрее дойти до здания, где работаю. Благо там все кондиционеры исправно функционируют, и вообще удача, что я смогла устроиться именно в эту компанию.

Реально не ожидала, и для вчерашней выпускницы юридического факультета это действительно неплохой шанс и плацдарм для последующей карьеры.

Единственное, что сильно напрягает, – это звонок моего шефа. Я, конечно, понимаю, что еще совсем зеленая и мое мнение не берется, так сказать, за основу, но… я действительно убила много ночей на изучение данного вопроса и нашла недоработки Герасимова, но… теперь я не знаю, что мне делать и как быть.

Закрыть глаза на помарки и предоставить заказчику документы в таком формате или раскрыть все мои подозрения и замечания и взять время на доработку, так сказать, но… в этом случае Геннадий Алексеевич дал недвусмысленно понять, что могу поставить крест на своей карьере. С его связями и именем он может сделать так, что меня никуда не примут.

«Что же мне делать?» – задаюсь вопросом и чувствую, как в сердце нарастает тревога, а еще протест ощущаю.

Не хочется во все это ввязываться, и для меня было бы лучшим решением, чтобы тот, кто разрабатывал проект, его и представил, но… выходит так, как выходит, и все шишки могут посыпаться на мою голову.

Вернее, они уже сыплется. Просто не мне, так сказать, подписывать данный договор. И то хорошо. Чисто юридически ко мне не может быть вопросов… но… Боже… Я что, действительно рассматриваю такой исход дела?!

Одергиваю себя в негодовании. Неожиданно застываю перед высоким зданием офиса и засматриваюсь на стеклянную карусель, которая здесь вместо двери.

Вновь ощущаю давящее чувство. Будто кто-то меня пристально разглядывает. Оглядываюсь по сторонам, но, разумеется, никого не нахожу.

Делаю глубокий вдох, поправляю юбку-карандаш и рассматриваю проскальзывающие в стеклянной карусели мои размноженные отражения.

Девушка, замершая у самого входа, кажется напуганной.

Поэтому делаю глубокий вдох, выпрямляю спину и делаю уверенные шаги, прохожу в здание.

– Даша, привет!

Сразу же подмечаю миловидную девушку на ресепшене, которая поднимает руку в знак приветствия. Рита тоже недавно на этом месте, мы с ней фактически обе новенькие, поэтому легко нашли общий язык.

Я всегда приветлива со всеми, общаюсь, пытаюсь ко всем с теплом, но… кое-кто в офисе ходит, задрав нос, считая, что юристы выше в иерархии сотрудников, чем остальные, и можно с простой девушкой с ресепшена просто не здороваться или же кивком ограничиться.

Такое поведение мне претит. Есть деловая этика и субординация, и здороваться надо с каждым человеком, работающим в офисном центре, вне зависимости от того, это генеральный директор или же уборщик на этаже.

Здесь немного сложно в плане коллектива. Кто-то воспринимает меня, например, в штыки, считая, что мне просто повезло заполучить такую должность так быстро, кто-то, наоборот, относится весьма нейтрально, и есть несколько сотрудников, с которыми мы действительно тепло общаемся, и одна из них – именно Маргарита.

– Привет, Рит!

Ударяю своим пропуском по специальной панели на проходной и подхожу к девушке.

– Ты сегодня потрясно выглядишь! Голубой тебе идет, – улыбается во все тридцать два Маргарита.

– Спасибо! Сегодня сложный день. Нужно выступать с презентацией… – отвечаю немного нервно, потому что ситуация уже конкретно угнетает.

– А у нас сегодня с утра вся служба безопасности на ушах стоит! – доверительно подмигивает мне рыженькая Марго и трясет головой, при этом кудряшки на ее голове весело подпрыгивают.

Рыженькая, немного пухловатая и низкорослая сотрудница ресепшена, кажется, нашла подружку в моем лице, с которой можно посплетничать, и не воспринимает меня, как винтик, составляющий верхнее звено компании.

Мы с ней простые девушки, которым повезло на собеседовании.

Обе это прекрасно понимаем.

– Да, а какой повод? – спрашиваю, просто чтобы поддержать беседу. В этом здании несколько фирм офисы снимают. Немного. Но ажиотаж может быть не у нас, а, скажем, у соседнего офиса.

– Я мало что знаю, но тут ребята из охраны как ошпаренные бегают, директор твой, кстати, тоже прибежал весь бледный…

Вскидываю бровь.

– Надо же… а что случилось-то?

Пожимает плечами. Немного наклоняется и доверительно шепчет:

– Тут Петька, охранник с парковки, сказал, что весь наш бизнес-центр скупают. Оптом, так сказать.

В шоке распахиваю глаза. Не укладывается в голове сказанное Маргаритой.

– То есть как оптом? Здание, что ли, все выкупают?! Такое вообще возможно?!

Рита наклоняется ко мне, упираясь руками о мраморную переговорку, чтобы шепотом произнести:

– Ну… как-то так… Петя сказал, что уровень у охранников наивысшей готовности, все бегают как ошпаренные, проверяют здание на соответствие всем характеристикам технической безопасности. Вот так.

– Ясно, – выдыхаю нервно, хотя мне ничего не ясно.

– Надеюсь, что нас всех не поувольняют, – уже как-то грустно поясняет Марго.

– Зачем нас увольнять?

Напрягаюсь, а сама вспоминаю: мне не нужны никакие проверки, учитывая, что, принимая меня на работу, отдел по рекрутированию сотрудников допустил ошибку… не учли, что у меня дочка, и если сейчас начнутся проверки…

Сразу же кажется, что кондиционеры не справляются, жар добирается до моего тела, будто кипятком обдает.

– Ну, я не знаю. Зачем большой шишке все здание скупать… может, под снос, может, еще чего… может, просто объединит все в одну фирму… надеюсь, правда, что не уволит… знаешь ведь, что новая метла всегда метет по-своему, а мы… первые на увольнение будем, так как новые сотрудники и еще не успели себя проявить как следует…

Марго надувает пухлые губки и печально косится на меня. Мы с ней здесь работаем всего ничего, и если новый владелец решит начать увольнять людей, то действительно вылетим быстрее всех.

Глава 6

Задаю вопрос, а у самой сердце в груди кульбит совершает, замирает, ладони потеют, и холодная испарина на лбу выступает.

Только лишь предположение. Интуитивное и не обоснованное, а у меня уже будто трясучка наступает…

Не просто трясучка. Мне хочется закричать и забиться куда-то в угол, потому что… да потому, что Клим меня просто растоптал. Унизил. Уничтожил…

Он… и моя сестра…

Два самых близких человека. Одна – мое полное отражение, в которое я, как в зеркало, гляделась, а второй… второй стал мужчиной всей моей жизни…

Мужчиной, которого я полюбила. Без оглядки. Без всяких тормозов. Я просто вляпалась в Клима Невзорова со всего маха и поверить не могла, что мужчина его уровня, его достатка, его мощи может обратить внимание на такую простую, скромную девушку, как я…

Глупая Дашенька. Он и не обратил.

Бледная моль… лишь тень сестры…

Вот то, что он сказал в ту ночь, когда предавал меня…

Вот кем я была для него… а ведь Клим знал, какие у меня проблемы с самооценкой, знал, как сестра у меня любимого парня увела…

Ну как любимого… первое чувство… оно всегда самое острое и болезненное…

Легкая влюбленность, взгляды, улыбки, прикосновения… мне показалось, что это то самое чувство, когда бабочки в животе просыпаются…

Лишь ощущения… которые только просыпались… и… Маша узнала. Узнала, что мне понравился парень…

Помню, как была шокирована тем, что она пришла в кафе, где я подрабатывала, вся такая эффектная и красивая…

Мы с ней одно лицо. Но… рядом с ней я всегда казалась себе замухрышкой. Внешне мы всегда были копией, а вот внутренне… совершенно разные, и установки на жизнь у нас также были разные.

Я уважала родителей, принимала их жертвы, хотела отучиться и добиться многого, чтобы облегчить им жизнь, а Мария… она хотела получить от жизни все и сразу, и я не берусь судить, кто из нас был прав, а кто виноват.

Просто цели были разные, и методы достижения также отличались…

Маша отбила у меня того парня. По щелчку пальцев. Он не был ей нужен. Я вообще не знаю, нужен ли ей кто-то по жизни…

Просто моя близняшка сделала это, чтобы показать, что, выбирая между мной и ею… всегда выберут ее…

Била по самолюбию. По болезненному. Ей тогда на того парня было наплевать, а вот мне – нет… это и стало решающим для принятия решения.

Маше всегда хотелось поиграть на чужих чувствах, самоутвердиться, и тогда… она нанесла сокрушительный удар…

У меня разбилось первое чувство вдребезги, и я… закрылась. Отгородилась. Ушла с головой в учебу и тоже уехала в столицу. Правда, Мария отправилась покорять вершины, так сказать, а я… поехала учиться на юриста. Подрабатывала, сводила концы с концами и боялась как-то напрягать родителей, которые и так все отдали для того, чтобы я достигла своей цели…

Потом я убедила себя, что первое чувство ни у кого практически не бывает счастливым…

Мне казалось, что я просто убрала ненужные чувства из своей жизни, сфокусировавшись на целях, которые хочу достичь в жизни…

Но. В мою жизнь ворвался Клим Невзоров. Как буря. Как самый настоящий тайфун.

Мария сильно с ним влипла, не выполнила контракт, по которому должна была стать его фиктивной женой… а я… оказалась крайней.

Девушкой на замену. С тем же лицом…

Невзорову жена нужна была только для контракта с китайцами, который, судя по новостной ленте, он все же заключил…

А я… глупая, влюбилась. По-настоящему полюбила. И моя первая влюбленность была ничто по сравнению с теми чувствами, которые вспыхнули у меня к Климу Невзорову. С ним я поняла, что такое влюбиться без памяти. До последнего вздоха. Когда человек становится твоим кислородом, в какой-то момент ты будто умираешь от удушья, потому что у тебя отнимают именно кислород…

Эти чувства никогда и никому не пожелаю пережить…

И сестра вновь ударила. Нанесла уничтожающий удар. Не знаю, что бы со мной стало, если бы не токсикоз, который заставил очнуться и… сделать тест на беременность…

Когда стояла в туалете и смотрела на две полоски, меня будто водой окатило…

Я в себя пришла и благодарна Марфуше за то, что тогда моя крошка по-настоящему вдохнула в меня жизнь, дала стимул и цель, и сейчас я сделаю все, чтобы моя доченька ни в чем не нуждалась…

– Ой… честно говоря, Дашка, я не знаю… – выбивает меня из мыслей голос Риты, которая хмурит брови и кусает губы. – Как бы там ни было, пока ничего особо не ясно. Может, кто и слухи распускает…

– Думаешь, просто слухи? – цепляюсь за противоречивую информацию, как за спасительную соломинку.

– Ну… вообще, думаю: ну у кого столько деньжищ, чтобы целое здание купить, да и… зачем?! – вновь девушка хмурится.

– Мы не туристический город, и особо достопримечательностей в центре нет. Кому нужно выкупать целое здание?! Чтобы что?!

– Сама не знаю, – отвечаю задумчиво, – это, наверное, нерентабельно… масштаб компании, которая занимает все этажи, должен быть слишком огромным, а таких финансовых гигантов в нашем городе нет…

– Ну вот и я про то говорю, – улыбается Марго, – только не так заумно, как ты сказала.

Девушка вновь улыбается, смеется, и я тоже заражаюсь ее позитивом.

– Ну до встречи! – поднимаю руку, и мы прощаемся.

Я разворачиваюсь и иду в сторону лифтов. Стараюсь не думать о той информации, которую получила от Марго.

Чего думать. Мое дело маленькое. Я всего лишь сотрудник, думать должны владельцы компаний, которые сейчас могут подпасть под общую гребенку.

Главное, чтобы рейдерских захватов не было, с остальным, думаю, можно и справиться.

Жму на кнопку вызова и медленно возвращаюсь к своим вопросам. Вновь портфель кажется мне нестерпимо тяжелым, а я возвращаюсь мыслями к беседе с Кирилловым.

Сейчас проблема передо мной реальная, а не эфемерно выдуманная, по поводу скупки всего здания…

Конкретная проблема имеет два решения. В одном я просто молчу, делая вид, что не видела всех тех статей, которые перелопатила, изучая вопрос с новым законом.

Глава 7

Иду вперед и нажимаю на нужную кнопку, гипнотизирую взглядом кнопки, но лифту не дают захлопнуться. Неожиданно в кабину заходят несколько незнакомых мне мужчин. И сразу же все мое нутро будто сигнализирует об опасности.

Все в элегантных деловых костюмах. Не вычурных. Строгий дресс-код, что называется, но я по ткани и пошиву подмечаю, что подобные костюмы может позволить себе только верхушка бизнес-элиты. Те самые белые воротнички.

Только вот этих мужчин я не знаю. Вижу их впервые. И замечаю, что они не нажимают ни одной кнопки на лифте, горит лишь та, которую я сама нажала.

Что-то в душе начинает звенеть надрывно, я будто опасность ощущаю, которая подступает со всех сторон и берет в оборот.

Делаю глубокий вдох и пальцами впиваюсь в свой портфель. Таких мужчин я уже видела. Вернее, я видела того, кто способен ими руководить, и сейчас подобные экземпляры слишком явно напоминают мне о прошлом.

Все это уже не просто напрягает, мне отчего-то кажется, что я просто с ума схожу, вижу какие-то незримые доказательства и намеки, а может, всему виной лишь та информация, что Клим Невзоров прилетел в мой город.

Наконец створки распахиваются, и мужчины выходят, я следом, но благо наши пути расходятся, я иду в левое крыло, а они – в правое.

Задумываюсь, пытаясь понять, есть ли на этаже другие офисы, которые могут заинтересовать столь представительных сотрудников, но ничего на ум не идет…

– Даша!

Меня окрикивает звонкий женский голосок, и я цепляю на губы улыбку, здороваюсь с коллегами, сотрудниками, прохожу в кабинет, где, помимо моего, еще несколько столов.

Ощущаю ажиотаж. Жанна, как всегда, утром наводит марафет, Любовь Петровна попивает чай и смотрит в монитор, явно проверяя отчетность.

Привычная будничная суматоха. Все, в принципе, так же, как всегда, только вот у меня внутри пружина будто сжимается, готовая отрикошетить в любой момент.

Занимаю свое место и включаю компьютер, проделываю обычную рутинную работу.

– Дашенька, я чай заварила на травках, мне внук с Алтая привез в подарок… душистый напиток, угощайся…

Слышу голос Любови Петровны и улыбаюсь добродушной женщине:

– Спасибо большое, как раз мне бы успокоиться не помешало.

Пытаюсь свести все к шутке, поднимаюсь и иду к чайничку, наливаю себе в чашку ароматный напиток и делаю глоток.

– Отличный чай.

Коллега лишь кивает, с головой уходя в работу. Я же вновь открываю свои вкладки и штудирую информацию, которую нашла, перепроверяю себя уже в сотый раз, только вот с моей стороны никакой ошибки нет.

Никаких поправок, которые повлияли бы, не приняли, картина остается прежней, а вопрос, стоящий передо мной ребром, не исчезает и не рассасывается. Делаю очередной глоток, кликая мышкой. Неожиданно в поле моего зрения появляется мужчина, я его буквально боковым зрением вижу, подмечаю темные брюки со стрелками, а затем и руку, которая кладет на мой стол плитку дорогого шоколада.

– Дарья Александровна, сияете, как всегда, с самого утра…

Голос, наполненный игривыми нотками, и я с трудом отрываю взгляд от монитора и поднимаю глаза на старшего менеджера Игоря Константиновича.

– Это вам, – тянет губы в улыбке вполне себе симпатичный мужчина, который с самого начала моей работы начал оказывать мне знаки внимания.

Шоколадок, правда, еще не было. Я как-то зависаю, глядя на светловолосого, весьма ухоженного молодого человека, на носу которого красуются дизайнерские очки.

Игорь высокий и прямой как шпала. Без ярко выраженных плеч, немного сутулый, но весьма заносчивый, учитывая, что он из очень обеспеченной семьи, и, как мне рассказывала та же Жанна, у него отец в мэрии при должности.

– И что в тебе есть такого, что Петров так запал?!

Помню взгляд коллеги, которая мне рассказала о сыне влиятельных родителей, и зависти было столько в глазах Жанны, что мне на мгновение дурно стало. Захотелось сказать, что раз ей этот Игорек так нравится, то пусть забирает, потому что мне… мне такой интерес не нужен!

Особенно после того, как Игорь очень настойчиво предлагал на прошлой неделе подвезти меня до дома.

Подобный интерес для меня опасен, как, впрочем, и сам Петров. Есть что-то в его взгляде неприятное, колкое. Он на меня так смотрит, словно уже раздел. И это… это вызывает дрожь и мурашки, но далеко не приятные.

Иногда я задаюсь вопросом: смогу ли вообще смотреть на мужчин после того предательства, которое пережила.

Смогу ли вообще хоть когда-нибудь пересилить себя и подпустить к себе другого мужчину.

И я бы очень хотела, чтобы однажды Клим Невзоров остался в далеком прошлом, и я смогла бы построить свою жизнь без него…

Вновь смотрю на дорогую шоколадку и возвращаю взгляд на Игоря.

– Спасибо большое, но я… не очень люблю шоколад. Предпочитаю горький.

Вру, чтобы хоть как-то отделаться, но Петров не из робкого десятка. Он довольно наглый и уверенный в себя, так как твердо стоит на ногах… Но эта уверенность скорее связана не с его личными достижениями, а с родственниками, которые, вероятно, и устроили парня в хорошую компанию на более чем перспективную должность.

Игорь словно не слышит моего тактичного отказа, наклоняется и заглядывает в глаза, произнося так, чтобы только я услышала:

– Хорошо. Буду знать наперед, что такие сладкие девочки предпочитают горечь…

На мгновение теряюсь от такой прыти, а вот Игорь воспринимает мое молчание как отмашку и выдает с нажимом:

– Как раз знаю прекрасный ресторан, где подают блюда, которые тебе понравятся. Как насчет сегодняшнего вечера?

ВАЖНО! Приглашаю в историю Романа Ворошилова друга КЛИМА!! БЫВШИЕ. ТЫ НАС ПРЕДАЛ!

ПРОШУ ДОБАВИТЬ ИСТОРИЮ В БИБЛИОТЕКУ поддержать «лайком-звездочкой» ВОТ ТУТ! ссылочка автивная - https://litnet.com/shrt/hlVN

Глава 8

Улыбается при этом так многозначительно, используя все свое обаяние, а я вот внимательнее смотрю на этого Игорька. У меня не было ни одного свидания с того самого момента, как меня предал мужчина, которого я полюбила.

Безусловно, возникали предложения. Но кого бы я ни видела, кто бы ни встречался на моем пути – я каждого сравниваю с Климом.

И все они… проигрывают. Я бы хотела выбрать на контрасте. Скажем, вот этот блондин Петров – полная противоположность брутальному и агрессивному темноволосому Невзорову. Игорь даже немного женоподобный, если можно так выразиться, но… даже мысль о том, что ко мне прикоснется другой, вызывает во мне какой-то рвотный позыв.

– Ну что, Дашенька, обещаю, тебе понравится, в этом ресторане столики бронируют за месяц, но у меня свои связи.

Выдавливаю из себя что-то наподобие улыбки. Я знаю, почему личная жизнь для меня закрыта. Не могу – и все тут. И я убеждаю себя в том, что у меня ни на что времени не было. Учеба, заботы о моей крохе, работа…

Я зашиваюсь, но рада такой занятости. Потому что, когда добираюсь до постели, хочу лишь спать, и забываюсь тяжелым сном, радуюсь, когда ночь проходит без сновидений, потому что, если вижу сны, то там обязательно Невзоров и фантомная боль.

Я не знаю, сколько лет должно пройти, чтобы я смогла вот так с лету согласиться на предложение вполне себе перспективного мужчины. По меркам Жанны, Петров вообще звездный билет для любой. Любой. Но не меня.

Я знаю, каким может быть мужчина, и я уже ошпарилась слишком сильно. К тому же у меня дочка, и после работы я всегда спешу домой, чтобы вдоволь пообщаться со своей крошкой.

– Спасибо, конечно, Игорь. Но сегодня у меня другие планы.

Пытаюсь высказаться как можно более тактично. В конце концов, я понимаю, что я слишком сильно фокусируюсь на своих переживаниях, но… то, что я пережила, нескоро забудется, а просто переключиться на другого мужчину, тем более коллегу, я не могу.

У меня свои тайны. Вернее, одна. Самая главная в моей жизни. С глазами ее отца…

– И какие такие планы могут перебить предложение побывать в лучшем ресторане города?! – с каким-то нажимом и апломбом вещает Петров.

У меня неприятные мурашки бегут по коже. Похоже, мажор из тех мужчин, которым легче дать желаемое, нежели объяснить, почему нет, но… я не намерена сдаваться и подпускать его к себе ближе.

Буквально нутром чувствую, что это опасно и… мне претит этот мужчина, я не могу даже мысли допустить, что меня кто-то касается. Может, совсем с ума сошла, но… будь на месте Петрова просто работяга-парень, возможно, мне бы было проще, возможно, я бы даже согласилась пойти в бар и посидеть, провести время, четко понимая, что ко мне не полезут, с Игорем же я вижу, что… не знаю. То ли чутье, то ли интуиция, но четко понимаю, что он для меня опасен.

Просто опасен.

От таких назойливых ухаживаний очень сложно отбиться.

– Планы, которые я составила заранее. До твоего предложения, Игорь, – отвечаю с нажимом, – так что прости, пожалуйста, если у тебя столик пропадает, то… пригласи Жанну, я уверена, она согласится.

Пытаюсь побыть немного свахой, потому что знаю наперед: судя по завистливому взгляду моей коллеги, она Петрову не откажет, а мне… мне эта головная боль не нужна. У меня своих проблем полон рот, а согласиться я не могу.

Пусть даже просто пропустить по бокалу и посидеть… Игорь не та компания, в которой я могу расслабиться.

Он, конечно, не уровень Клима Невзорова, но… я зареклась вообще общаться с теми, кто стоит сильно выше меня по социальной лестнице.

Эти люди привыкли покупать и продавать. Для них люди не имеют ценности, потому что размер банковского счета застилает взор.

А если быть еще точнее, то я просто очень сильно ошпарилась и сейчас предпочитаю дуть на воду.

– О, спасибо за совет, Дарья Александровна, – мажор раздвигает губы в какой-то вызывающей улыбке и наклоняется так, что мы чуть ли не носами соприкасаемся, когда он выдыхает мне в лицо, – но я сам предпочитаю решать, с кем и куда ходить.

И проговаривает это Игорь с такой явной угрозой в голосе, что на мгновение я задумываюсь о том, что, возможно, мне стоило не раззадоривать его своим отказом, а согласиться и обойтись меньшей кровью.

Но внутренний голос вновь твердит, что уступать нельзя, поэтому я лишь улыбаюсь, кивнув.

– Мне нужно готовиться, Игорь Константинович, у меня сегодня презентация проекта перед вышестоящим руководством.

Демонстрирую взглядом экран своего компьютера, давая понять, что меня коллега отвлекает.

Что-то странное проскальзывает в глазах Петрова, когда он выпрямляется и вновь улыбается, а у меня от этого оскала вновь сердце замерзает в груди:

– Да-да, конечно, я слышал, что вам, Дарья Александровна, доверили серьезные документы. Ну что же. Удачи. Хорошо выступить перед новым руководством.

– Новым?! – цепляюсь за странное слово, которое роняет Игорь.

Не отвечает. Словно мужчина будто больше меня не слышит, оборачивается и выходит за дверь, я же провожаю коллегу задумчивым взглядом.

О каком новом руководстве вообще речь?!

Перед кем я должна выступить и кому представить документ, к которому у меня ряд вопросов?!

Глава 9

Нервы натягиваются все сильнее.

Мне уже реально не по себе. И еще эта презентация…

Было бы куда легче просто оставить папку у руководства с пометками, а никак не стоять перед всеми и вещать о том, с чем ты в корне не согласна.

Я не согласна. Я вижу несостыковки. Фирма может очень серьезно попасть, а кто будет виноват, случись худшее?!

Ну, по факту, Герасимов. Его проект же.

Но… доверили презентовать мне.

Прикрываю веки. Я без году неделя здесь работаю, и, конечно же, мне никто не даст столько власти, чтобы я перечеркнула месяцы работы вышестоящих сотрудников.

Умом все понимаю, но… ничего с собой поделать не могу.

– Говорят, сегодня новое руководство пожалует.

Мои хаотичные мысли, которые я гоняю уже по седьмому кругу, прерывает голос Жанны.

– Какое такое руководство? – слышу напряженный голос Любови Петровны.

– А вы не слышали? – вскидывает аккуратную татуированную бровь Жанна.

– Не слышала, раз спрашиваю.

– Все здание скупают, говорят. Какой-то важный проект будет, главное, чтобы не под снос, конечно, – продолжает вещать моя всезнающая коллега.

– Как под снос?! – хватается за сердце Любовь Петровна.

– Да так. Кто этих олигархов знает. Ну кому нужно целое здание покупать в центре города. Тут явно что-то будет. И, возможно, как итог – всех нас попросят…

Женщина, которая мне так любезно предложила алтайский чай, достает из сумочки капли валерианы и добавляет себе, выпивает залпом.

Я буквально кожей ощущаю напряжение сотрудников. У каждого свои проблемы. Вон, у Любови Петровны муж травмирован, получил инвалидность, и фактически она единственная кормилица семьи…

По мрачным лицам коллег понимаю, что каждый сейчас думает о том, как будет покрывать кредиты и ежемесячный платеж по ипотекам в случае чего.

Меня тоже тяготит мысль, что могу потерять и должность, и место, и перспективу карьерного роста.

Все же моя зарплата очень важна для нашей семьи, потому что папе задерживают зарплату месяцами, а мама получает очень скромную пенсию…

Фактически мы с трудом сводили концы с концами, а сейчас чуть воспрянули духом – после того как я устроилась на работу.

Где-то у меня свербит в душе мысль, что лежит у меня банковская карточка Невзорова, к которой я так и не прикоснулась.

В самые трудные часы, когда в буквальном смысле на хлеб не хватало, я предпочитала брать подработку в интернет-пространстве, фриланс. Так и не осмелилась потратить ни копейки из тех денег, которые принадлежат миллиардеру.

И хотя в какой-то момент хотелось взять их в качестве моральной компенсации, но я… не смогла…

Да и, наверное, она давно заблокирована…

Отбиваю странные мысли.

– Друзья, давайте все же не думать о плохом, как понимаю, ничего еще не ясно, – пытаюсь отбить атаку Жанночки, будто смакующей новости, которые всех повергают в шок.

– Да ладно. Если об этом уже все офисы жужжат – дело решенное, – вновь вставляет свое значимое мнение Жанна, поправляя прядку тщательно уложенных волос.

Хочу ответить Жанне, но офисный телефон звонит, и я на мгновение торможу, затем отвечаю.

– Да.

– Дарья Александровна. Подойдите в переговорную. Ждем вас с проектом договора. У вас все готово?

– Да, проект готов, иду, – отвечаю строго, как в армии.

Прикусываю губу и забираю свой портфель, внимательно проверяю все документы и на всякий случай также забираю флешку, на которой два проекта. Один – это работа Герасимова, которую я должна представить, а вот вторая… вторую делала я… и там… я в пух и прах разношу документы и данные, которые собрал мой руководитель…

Прикрываю веки. Делаю себе немного возможности подышать, а затем резко поднимаюсь и, прихватив все необходимое, иду к дверям.

– Ни пуха, Дашенька! – слышу голос Любови Петровны и, повернувшись к женщине, благодарно улыбаюсь.

– К черту!

– И поплюй через левое плечо три раза! – выговаривает сердобольная седовласая женщина.

– Ой, да ладно. Всего-то. Представит проект Герасимова. Велика ответственность, – слышу змеиный голос Жанночки, и как-то жалко даже становится, что с Игорем у нее не клеится.

Может, было бы поменьше яда и злобы.

– Ой, не завидуй или завидуй молча, – продолжает перепалку Любовь Петровна, а я тихонечко закрываю за собой дверь и иду по коридору под цокот собственных каблучков.

Останавливаюсь у лифта и вызываю его, створки открываются, и я заползаю внутрь. Так как лифт пуст, пользуюсь случаем и бросаю внимательный взгляд на зеркальную поверхность.

На мне юбка-карандаш по колено, приталенное, пиджачок и лодочки. Темно-синий цвет мне идет, но… мне бы набрать не мешало два-три килограмма, а лучше пять.

После родов я не то чтобы не поправилась, еще и скинула в весе, хотя неудивительно, я и не набирала нормально всю беременность. Может, причиной всему были нервы, хотя я и пыталась быть на позитиве, думать о своей малышке и блокировать все болезненные воспоминания.

Помню, как буквально заставляла себя есть. Голода не чувствовала и могла вспомнить, что с утра ни крошки во рту не было, только перед сном.

Чтобы решить эту проблему, даже начала вести дневник, где отмечала приемы пищи. Не для себя. Для моей малышки. Делала все. Питалась, гуляла на свежем воздухе и просто пыталась собрать себя по кусочкам. Благо у меня Марфушечка родилась крупненькая и здоровенькая.

Сейчас, когда задумываюсь, понимаю, что если бы не родители… я бы не справилась. Я плохо помню тот день, когда вернулась в дом, но помню лицо мамы, которая просто подошла и обняла меня крепко-крепко.

Ей ничего не нужно было говорить. Мама все поняла без слов.

Поправляю волосы, которые я собрала в жгут на затылке. Они у меня отросли и сейчас почти достигают талии. В целом я себе нравлюсь. Выпрямляю плечи для уверенности.

Створки открываются, и я выхожу в приемной Петрова, где его секретарша Галочка бегает на высоченных шпильках.

Глава 10

Так странно. Сейчас здесь все затемненное. Шторы на огромных панорамных окнах опущены, и переговорная скорее похожа на большой зал кинотеатра, где у стены натянут экран, есть проектор.

Сразу же вижу Кириллова, который сидит за столом, на его лицо падает свет от проектора.

– Дарья Александровна, добрый день, прошу, начинайте презентацию, – кивает в сторону своеобразной трибуны.

Я прохожу за нее.

Кириллов выглядит напряженным. Я лишь слегка скольжу взглядом по лицу нашего директора, но уже нервы натягиваются. Ощущаю присутствие всего директорского состава.

Где-то слышатся щелчки ручек, кто-то шуршит листами, но у меня уши закладывает от напряжения.

– Прошу. Приступайте, – кивает Геннадий Алексеевич в сторону экрана.

Я сразу же включаюсь в работу, достаю свой планшет с информацией и зависаю, когда вижу две папки. Ровно две. Одна с данными, подготовленными Герасимовым, вторая – с моими наработками.

– Мы все ждем.

Генеральный продолжает давить авторитетом, а я… я буквально ощущаю пристальное внимание к своей тщедушной фигурке. Ощущение такое, что прямо сейчас меня придавило и размазало чьим-то чрезвычайно тяжелым взглядом.

Сглатываю гулко и вновь смотрю в полутьму переговорной.

Я раньше не выступала с подобными презентациями и не знаю, насколько это все естественно, но… гнетущая темнота с едва уловимыми очертаниями директоров и прочей верхушки организации меня пугает.

Особенно ощущение цепкого взгляда, который скользит по мне, будто жалит лицо. Я этот взгляд физически ощущаю, кажется, будто табун мурашек бежит по коже.

Наконец тыкаю по папке, которую подготовил Герасимов, и начинаю вещать. Полностью отключаюсь от того, что происходит, концентрируюсь лишь на документах, представленных старшим коллегой.

Говорю скупо, опираясь на подготовленные материалы Герасимова.

– В связи со всем вышеперечисленным предлагаю на подпись данный проект договора… – подытоживаю свое выступление и взглядом нахожу довольное лицо Кириллова. Его круглые одутловатые щеки теперь уже покрывает румянец, в глазах читается какой-то триумфальный блеск.

– Ну что же… – выговаривает генеральный и смотрит куда-то в сторону, в кромешную тьму.

На мгновение ловлю себя на том, что присматриваюсь и, наконец, сквозь режущий глаза свет улавливаю силуэт…

Дорогая ткань пиджака, белоснежная сорочка, которая даже в таком освещении различима, широкая рука с дорогущими часами в тяжелой золотой оправе.

– Подписываем, господин Нев… – подытоживает Геннадий Алексеевич.

Я вдруг вздрагиваю и понимаю, что, возможно, совершаю самую большую глупость в собственной жизни, но выговариваю твердо:

– Нет. Постойте.

Стоит этой фразе проскользнуть, как все помещение погружается в какую-то звенящую тишину, а мне кажется, что я отчетливо могу собственное сердцебиение слышать.

Подмечаю, как медленно поворачивает ко мне голову Кириллов, как его веки прищуриваются. Взгляд нашего генерального полыхает в эту самую секунду, а я… я понимаю, что мне сейчас подписывается смертный приговор.

Карьере моей точно.

Потому что взгляд Геннадия Алексеевича становится просто угрожающим.

– Простите, Дарья Александровна? Вы что-то сказали?! – выговаривает с нажимом, и мне кажется, что каждой буквой в этом предложении Кириллов предлагает мне заткнуться и больше не выступать.

Прикрываю на мгновение веки. Тяжелое давление чужого взгляда все никак не исчезает. Мне четко кажется, что меня сейчас препарируют. Разделяют на атомы, и мурашки… мурашки все ползут вниз по моей спине, а еще бабочки оживают в животе…

Только это не те самые, которые возвещают о влюбленности. Нет. Эти бабочки буквально воют предупреждением об опасности, ударяют в солнечное сплетение, и я распахиваю веки и, будто смертник, идущий на казнь, выговариваю твердо.

– Этот доклад был подготовлен под руководством господина Герасимова. Несколько месяцев работы ушло у его сотрудников на составление документов. Но…

– Какое еще но?! – шипит Кириллов, неожиданно смотрит в ту самую темноту и замолкает, даже шею втягивает, будто боясь чего-то или кого-то, скрывающегося за полутьмой…

– Я, приняв в разработку документы, провела свое расследование, – выговариваю все так же ровно, радуясь, что голос не дрожит от неимоверного напряжения.

Затем открываю подготовленные файлы.

– Здесь есть ряд несостыковок. Вот тут.

Показываю проект, останавливаю внимание на тех пунктах, которые вызвали мои сомнения, завершающим аккордом идет отсылка на новый закон.

– Таким образом, я не рекомендую подписывать документ в таком виде…

Заканчиваю свой монолог в полнейшей тишине и чувствую, как сердце в груди буквально сходит с ума.

Я же стою ни жива ни мертва и лишь ощущаю пронизывающий меня насквозь взгляд.

– Ну что же… – выговаривает Кирилов. И в его голосе я слышу какие-то странные нотки. Не могу понять: то ли одобрения, то ли нет…

Во всяком случае, я не поступилась совестью и представила на суд собравшихся все как есть…

– Дарья Александровна… на этом у вас все?!

– На этом все, – выговариваю стойко, понимая, что ничего хорошего меня за такое выступление не ждет. Можно смело распрощаться со своей должностью.

Но. Я поступила по совести. Иначе бы не смогла…

Делаю глубокий вдох, и спустя ровно один удар моего сердца шторы приподнимаются, будто свет в зале включается.

Слишком резко все происходит, и на мгновение я жмурюсь.

А затем… будто получаю выстрел.

Прямо в сердце….

Я замираю. Застываю. У меня сердце останавливается, когда Геннадий Алексеевич поворачивается к мужчине, сидящему рядом, которого все это время скрывала полутьма…

А я…

Я забываю, как дышать. Меня будто ударяет наотмашь. Локомотивом сносит. И я ощущаю, как земля под моими ногами буквально разверзается, а я лечу куда-то в пропасть.

Его лицо. Черты. Разворот плеч…