Измена. Семейный Extreme-tur

глава 1 - Это не он...

– У меня самый лучший муж на свете, даже не спорь, - сидим в кафе торгового центра с моей подругой Галкой и пьём ароматный капучино.

По магазинам мы уже находились, я приобрела снаряжение для ближайшей группы в горы, нужны были ремни, стяжки, крюки и ещё много всяких мелочей, которые лучше брать в проверенном месте. Галка обновляла свой гардероб, в очередной раз, меняя размер на больший.

– Ой, Алёна, ради Бога, даже не говори мне об этом. Я этих мужиков насквозь вижу, все они одинаковые, даже не спорь, - закатывает глаза моя пышногрудая подруга, которая за время нашего с Мироном брака уже сменила трёх мужей (и это я считаю только официальных, которые со штампом в паспорте).

– Просто ты не умеешь выбирать, - подшучиваю я над ней.

Это наш давний разговор, как только очередной ухажёр Галки творит какую-то непонятную дичь, подруга обвиняет весь мужской род в приземлённости и моральной деградации. Раньше я пыталась донести до неё мысль, что она выбирает неподходящий себе типаж, но потом махнула рукой. Галка неисправима.

Вот и сейчас у неё в приоритете фудкорты, десерты и спонтанные покупки для души, чтобы заделать дыру от очередного разочарования. Направить подругу на истинный путь не возможно, у неё на всё своё железобетонное мнение, спорить с которым себе дороже.

Весело болтаем, обсуждая Женечку, которого Галя пыталась приворожить пирожками и борщом, но его злая мамаша не выпустила мужика из-под тёплого крылышка. Смеёмся, Галка не обидчивая, долго в себе зло не носит, сейчас пару недель «погорюет» и найдёт себе нового ценителя пышных форм и вкусной домашней кухни.

Вдруг подруга кардинально меняется в лице, быстро схватив меня за руку и запретив оборачиваться.

– Там что, Женя? – внимательно смотрю в глаза Галины, и от её выражения лица, у меня ледяные мурашки по спине пробегают.

– Не должны нас заметить, главное не оборачивайся, громко не смейся, просто тихо сидим и пьём кофе.

От тона, с которым она произносит свой короткий инструктаж, мне становится не по себе.

– Галь, да кого ты там увидела?

Не смотря на испуганное «нет-нет, не смотри туда», оборачиваюсь и натыкаюсь на картину, которая заставляет меня на пару мгновений забыть, как дышать.

– Алёнка, только спокойно, такое бывает, я уже тысячу раз через это проходила, дыши ровно, всё будет хорошо.

Сзади нас, в нескольких столиках дальше по залу, мой любимый Мирон ухаживает за молодой девицей, отодвигая ей стул. Брюнетка держит в руках шикарную связку алых роз и призывно улыбается моему мужу.

Моему мужу?

Мирон сегодня утром поехал к сыну в соседний город, у Ярика траблы в общаге колледжа, мальчишки бузили, что-то из мебели сломали, пап вызвали возмещать ущерб. Теперь уже не знаю, правда ли это, но моими мужчинами до меня была донесена именно эта информация. Когда утром Мир собирался в эту поездку, он нежно поцеловал меня и обещал вернуться, как только всё уладит.

Но судя по тому, что я вижу сейчас здесь – к сыну он так и не доехал.

– Алён, ты в порядке? Такая бледная… Ты главное не реви, дыши глубже, я же говорила, говорила, что они все одного поля ягоды…

Галя выдёргивает меня из собственных размышлений, я поворачиваю голову на её обеспокоенное лицо, пытаюсь понять, что она пытается до меня донести, и снова оборачиваюсь назад.

Нет, это не галлюцинация, это даже не какой-то очень похожий на Мирона мужчина, это именно мой муж, в той самой одежде, которую я ему сегодня утром заботливо подала из шкафа. Я вижу его лицо, морщинки на лбу, небрежную щетину на щеках и мой любимый взгляд, от которого мурашки по коже. Только сейчас этот взгляд направлен не на меня, сейчас он охаживает незнакомку, которая моложе его раза в два.

– Алён, ты куда? Не ходи к ним, не порти себе нервы, потом разберётесь, - шепчет мне Галя, в её глазах почему-то испуг, но слушать подругу я не собираюсь.

Медленно поднимаюсь из-за столика, оправляю юбку, выбившиеся пряди из причёски, собираюсь с духом и делаю первый шаг в сторону этой парочки.

Сердце тут же ухает вниз, падает с огромной высоты и разбивается на миллионы осколков. Мой муж накрывает руку стройной брюнетки своей рукой, ничего вокруг не замечает, сосредоточен на объекте своего внимания полностью.

Галка шипит на меня сзади, но остановиться я уже не могу. Шаг ускоряется, расстояние в несколько столиков я преодолеваю в одно мгновение.

– Не помешаю?

Голос подводит, откашливаюсь, хотелось быть более грозной, резкой, но получилось хрипло и жалобно.

– Кто вы, женщина?

Ей лет двадцать, может двадцать пять, голос грубоватый, наглый, взгляд из-под пушистых наращенных ресниц такой же. Она смотрит на меня с презрением, а я, закончив её разглядывать, поворачиваюсь к Мирону.

Он встаёт из-за столика, крепкой мужской ладонью, в которую я так любила утыкаться щекой нашими вечерами, взъерошивает свои волосы и произносит:

– Алён, только давай без истерик, я сейчас всё объясню…

глава 2 - Нужно поговорить

Хмыкаю, чуть наклоняю голову вбок, закусываю нижнюю губу, сдерживая рвущиеся наружу эмоции, пытаюсь глубоко дышать и не свожу с него своего разочарованного взгляда.

– Ну, попробуй, Мир. Даже интересно послушать, как ты будешь «вот это всё» объяснять, - тыкаю пальцем на брюнетку и букет роз на столике перед ней.

– Мирон, это что – твоя жена?

У неё нарочито растянутый голос, выгибает брови, оценивает меня своим снисходительным взглядом и презрительно фыркает.

– Ксюш, свидание окончено, иди домой, - отрезает он своей новой пассии.

– Ага, сейчас, разбежалась. У меня на вечер другие планы. Я отсюда только с тобой уйду, а эта курица, пусть сама домой топает. Женщина, вы Мирону не подходите, чешите плакать в другое место!

Режет от этих слов, так сильно режет, что слёзы сдержать невозможно. Она ведёт себя уверенно, словно имеет права на моего мужа, словно он уже давно её мужчина, а я изжившее себя приложение.

– Алён, давай поговорим спокойно, - Мирон не обращает внимания на слова своей подруги, смотрит только мне в глаза, делает шаг навстречу, пытается взять за локоть, но я уворачиваюсь.

– Не смей ко мне прикасаться, - отступаю назад, а в уши снова её противный насмешливый голос.

– Какая она у тебя нежная, понятно, почему до сих пор бросить не можешь, жалко, наверное. Она же без тебя никто и звать никак.

– Заткнись, Ксения, и уходи. Сказал же, живо! – Мир в нетерпении повышает голос на любовницу и делает ко мне ещё один шаг.

Так горько. Итак, душу рвёт факт измены, так ещё эта шалава пытается меня унизить.

– А вы, девушка, смотрю, любите объедки по столам собирать? – я тоже умею показывать зубы. - Своего мужчину слабо найти, по чужим шарахаетесь? Думаете, раз жене за сорок, то вам все дороги открыты? Не слышала, что тебе сказали? Повторить? На хрен пошла отсюда!

Со злостью и обидой хватаю со стола тяжёлый букет и, замахиваясь, приземляю его на голову Ксюши. Алые лепестки летят в разные стороны, на нас оборачиваются посетители кафе, брюнетка подскакивает со стула и визжит, называя меня престарелой дурой. Она сыпет оскорблениями в мою сторону, но не найдя в Мироне поддержки, вынужденно ретируется, а я… Я сжимаю кулаки, ощущая саднящую боль от шипов роз на своих ладонях и вымораживающую пустоту внутри..

– Алёнка, спокойно, не нервничай, давай сядем и поговорим, - он приближается, берёт меня за плечи и пытается приземлить на стул, где только что сидела эта прошмандовка.

Вырываюсь, демонстративно отворачиваюсь и иду к столику, где меня до сих пор ждёт Галя.

Мир сзади, я сажусь на свой стул, беру в руки остывший кофе, пытаюсь сделать глоток, но слёзы душат и руки трясутся.

– Привет, Галь. Можно я с Алёной поговорю, наедине, - Мирон обращается к моей подруге, но я его перебиваю.

– Нет, нельзя, я пришла сюда с Галей и с ней же уйду, а ты иди… Ксюшу свою догоняй. Такой экземпляр потеряешь.

Смотрю только на чашку кофе в своих руках, больше ничего вокруг не вижу, до меня и голоса, словно через пелену прорываются.

– Галь, пожалуйста, - Мир просит, слышу, как стул подруги отодвигается, она встаёт и тихо произносит:

– Алён, извини, но вам, похоже, действительно нужно поговорить, я пойду. Звони мне, если что.

Из меня рвутся беззвучные рыдания, опускаю чашку, закрываю лицо руками, не заботясь о макияже плачу. Пипец я попала. Как такое могло случиться? Почему? У нас же всё было хорошо…

Мир садится рядом, молчит, чувствую, что смотрит на меня, слышу его дыхание, вздох раскаяния. Подзывает официанта, просит убрать Галин десерт, заказывает воды и влажные салфетки.

– Алён, она для меня ничего не значит. Это ошибка. Мимолётное увлечение. Я не собирался с ней ничего общего иметь. Прости.

Он произносит это не сразу, долго ждёт, наверное, ориентируется на мои всхлипы.

– Не хочу тебя видеть, уходи, - скулю я, потому что на нормальный тон у меня нет сил.

Силы кончились, вышли со слезами, ничего не осталось, выжженное плато.

– Нет, Алён, я не оставлю тебя в таком состоянии, - как будто мне сейчас нужно его сострадание.

Отнимаю руки от лица, смотрю на него с вызовом, пусть видит, до чего довёл женщину, которая его любила. Громко выдыхаю, тянусь к сумочке, достаю зеркальце, беру со стола пачку салфеток, принесённых официантом, методично и не спеша привожу себя в порядок. Макияж остаётся на пропитанных влагой платочках, кожа чистая, нос и губы припухшие, глаза красные.

Наливаю из кувшина воды в стакан, выпиваю маленькими глотками, не сводя с мужа глаз, тихо, но решительно произношу.

– Я в порядке, Громов. Можешь быть свободен. Встретимся в суде.

– Алёна, ты даже не даёшь мне объясниться, - он возмущается с обидой в голосе, не ожидал такого фееричного развития событий, наверняка думал, что вдоволь накувыркается с этой черноволосой, а тут я, облом.

– Ты должен быть у Яра сегодня. Он позвал тебя, для помощи, а ты не приехал. Сына тоже бросил ради потрахушек?

– Нет, не бросил. У него там всё нормально, не нужно никому помогать, это просто предлог был, - отмахивается Мирон от моих переживаний.

– Врали мне оба? Хороши защитнички. Муж и сын. Предатели!

Меня словно в грязь окунули, два самых родных, самых любимых человека нагло врут, желая прикрыть свои мужские игры.

– Алён, всё не так, как ты думаешь, я не специально, просто так вышло…

– Громов, ты меня за идиотку держишь? Сам вроде не дурак. Не надо прикидываться. Я прекрасно всё поняла. Свободен. К Яру я сама съезжу и поговорю с ним. Взрослый мальчик, поймёт.

Шмыгаю носом, достаю из сумочки накладную на доставку в офис и вручаю Мирону.

– Что это? – непонимающе принимает бумагу из моих рук.

– Для группы в горы, я на неделю отпуск беру. После возобновлю работу в агентстве. Бизнес будем делить пополам, квартиру тоже. И машину, - добавляю в конце, чтобы точно понял, что я настроена серьёзно.

– Нет, зай, ну пожалуйста, давай без вот этих резких движений. Зачем сразу всё ломать? Я ошибся, оступился, ну понимаешь – бес в ребро. Алён, я же тебя люблю. Ты же моя единственная. Куда я без тебя?

глава 3 - Останься здесь

Иду быстро, не оборачиваюсь, каблуки громко цокают по кафелю торгового центра, ни на кого не смотрю и никого не вижу, просто пытаюсь как можно скорее выйти из этого ставшего безумно душным помещения.

В дверях он меня догоняет, крепко берёт за плечо и не даёт дальше и шагу ступить.

– Я тебя не отпущу, - в голосе мужа сталь, он не приказывает, просто говорит, как есть, это его решение, и я знаю по опыту, что если он так для себя решил, значит так и будет, спорить бесполезно.

– Ты понимаешь, что ты сделал?

Я должна показать ему, что сейчас это вообще не к месту, что его попытки удержать, ещё сильнее ранят, что ему действительно нужно дать мне уйти. Только это он должен сам понять, иначе реально не отпустит.

– Да, понимаю, - коротко отрезает он.

– И что же ты понимаешь? – смотрю ему в глаза, прожигая насквозь своей полыхающей ненавистью.

– Понимаю, что из-за своего мимолётного желания удовлетвориться, теряю сейчас самое дорогое и любимое. Алёна, я тебя не отпущу. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я люблю тебя. Ты моя жена.

– Была, - фыркаю я со злостью, - была твоей женой, Мир. И тоже любила. Я вообще думала, что у меня самый лучший муж в мире. Я подруге только что об этом говорила. Я хотела ей на твоём примере доказать, что есть ещё достойные мужчины, а ты…

Вскидываю руку, хочу влепить ему пощёчину, но сжимаю ладонь в кулак, сдерживая себя от этого шага.

– Бей, зай. Мне так даже легче будет, давай же, - он просит не только словами, во взгляде я читаю раскаяние и обиду.

– Обойдёшься, - снова пытаюсь вырваться, но разве смогу я против него?

– Мы сейчас сядем в машину и спокойно поговорим, потом я тебя отпущу, хорошо? Пока я не скажу всего, что должен тебе сказать – я не отстану, ты же знаешь.

– Где машина?

Показывает рукой в направлении своего кроссовера цвета хаки, стоящего на стоянке возле торгового центра. Идём. Открывает мне дверь, сажает на сиденье, и я тут же чувствую в салоне запах роз, смешанный с духами этой брюнетки. Интересно, он собирался проветривать салон, или думал, что спишет всё на новый дэзик?

– Ну, начинай, чего молчишь?

Вздыхает, старается поудобнее устроиться на кресле за рулём, но я знаю, что он просто тянет время.

– Понимаешь, Алён, - делает долгую паузу, хмурится, смотрит в лобовое, потом переводит взгляд на меня. – Это не то, что ты подумала.

– Да неужели? – меня пробирает истерическим смехом. – А что же это? Объясни.

– Ну, мужская природа так устроена…, - начинает издалека, но я зарубаю на корню.

– Похрен мне на вашу мужскую природу. Ты хочешь, чтобы я сейчас пожалела твоего дружка, который на новую тёлку клюнул, а потом списала всё на мужскую природу и жила с тобой преспокойно дольше? Так что ли? Мирон, ты реально считаешь, что я на такое способна? Просто понять и простить? Но если у тебя так, то чем я хуже, значит мне тоже можно? Можно побаловать свою киску новым знакомством? А? А то она почти двадцать лет с тобой одним, а хочется чего-то нового, свежего, может даже более молодого, горячего.

Я специально его провоцирую, хочу сделать ему больнее, так больно, чтобы понял, что я сейчас испытываю.

Злобно рычит, кидает на меня яростный взгляд, проняло. Но сдерживается, не выпускает наружу всё, что загорелось, старается говорить спокойно.

– Нет, Алён, не так, ну зачем ты сразу преувеличиваешь? Да, у меня на неё встал, да я хотел её отшпилить, но до этого не дошло.

– Ага, не держи меня за дуру. Ни за что не поверю, что ты ей ещё ни разу не вставил.

– Не вставил, клянусь! Хотел, но…

– Не успел, - продолжаю за него, с язвительной издёвкой.

– Понимаешь, я вообще не втыкаю, как всё это произошло, я не по бабам, ты же знаешь, мы с тобой столько лет вместе, это случайность.

– Всё сказал? – берусь за ручку, с чётким намерением открыть дверь и покинуть авто.

– Алёна, я понимаю, что ты мне сейчас не веришь. Я и сам знаю, что звучит это вообще неправдоподобно, но, тем не менее, это так. Я действительно тебе не изменял, - хватает моё запястье, тянет к своим губам и обжигает поцелуем мою холодную ладонь. – Поверь мне, я не вру.

Замечает на руках кровь от щипов роз, тянется к бардачку с намерением помочь мне, но я не нуждаюсь в его помощи.

– Пусти, Мирон. Я тебя выслушала. Теперь отпусти.

– Но ты же мне не веришь! - кричит он в отчаянии. – Я говорю правду, Алён. Я не обманываю тебя. Всё как есть сказал. Почему ты мне не веришь?

– А должна? – в упор смотрю, плотно сжимаю губы, чтобы не расплакаться снова, жду и, видя обречённость в его глазах, выдёргиваю свою руку. – Поставь себя на моё место. Ты бы поверил? Пока, Мир.

– Алёнка, ну давай я тебя хоть до дома довезу, обещаю, буду молчать всю дорогу, больше не прикоснусь к тебе, не уходи.

– Не могу с тобой рядом, не могу, - голос дрожит, быстро выхожу из машины и иду в сторону тротуара.

Мне нужно успокоиться. Просто успокоиться. Всё обдумать, принять решение.

Всю дорогу, пока я иду к выходу с территории торгового центра, Мирон едет рядом. Ему сигналят, он матерится, но не отпускает меня. Дальше выезд на шоссе и игры заканчиваются. Но он находит выход: паркуется у обочины, ждёт, когда я отойду на приличное расстояние, чуть обгоняет, показывая, что он рядом, снова паркуется и так до самого дома.

Возле подъезда галантно открывает мне дверь, пропуская вперёд, и заходит следом.

– Прошу, дай мне час, я соберу вещи и уйду, не ходи за мной в квартиру, дай побыть одной.

Отпираю дверь и, не открывая дверь, жду его ответа, чувствуя, как Мир дышит мне в спину.

– Не уходи, - просит шёпотом.

– Я не могу тебя видеть, понимаешь? – прислоняюсь лбом к холодному металлу входной двери.

– Я сам уйду. Останься дома. Не прощу себе, если ты бросишь всё, что так долго строила. Дай мне пару футболок, и я на время уйду.

Что-то в его голосе задевает мою внутреннюю тонкую струну. Жалость? Да, сука, жалость. Не смей, Алёна. Даже не думай об этом. Он не жалел тебя, когда покупал своей заразе цветы, не жалел, когда в глазки ей заглядывал, не жалел, когда …

глава 4 - Всё понятно...

– Как ты? – вместо ответа на вопрос, спрашивает меня подруга.

– Хреново, – честно признаюсь я.

– Ты дома? – угукаю в знак согласия. – А твой где? – уточняет она.

– Уехал, – отрезаю и тут же добавляю, - наверное, к своей брюнетке.

– Никуда не уходи, я скоро буду!

– Галь, я к тебе хотела, не могу здесь быть, душит! – в отчаянии кричу я в трубку.

– Жди меня, я быстро! – Галка вешает трубку, оставляя меня в горьком одиночестве.

Подруга называется. Злюсь. Вижу в раковине одинокую чашку, Мир перед выездом к Ярославу хлебнул холодного компота и не помыл. Спешил. Я ещё его успокаивала, чтобы не переживал, мебель дело наживное, главное, что никто из ребят не пострадал, а то мальчишки такие мальчишки...

Дура.

А он хорош, в свои шуры-муры сына втягивать, высший пилотаж наглости. Интересно, он так и сказал Яру: «Папе надо чпокнуть телочку, прикрой по-мужски, сын»?

Включаю воду, сыплю в чашку порошок, тру белоснежные стенки до скрипа, здесь не нужна сила, но мне словно хочется навсегда отмыть следы Мирона с керамики. Чтобы не осталось ничего, ни малейшего запаха, ни единой частицы.

Пальцы сводит от напряжения, ловлю себя на бесполезном занятии, чашка вообще не причём.

На холодильнике магнитик с нашими улыбающимися лицами. За прозрачным стеклом шкафа его витамины, на подоконнике планшет, с которого он каждое утро читает новости за завтраком. Надо было сунуть в сумку.

Выглядываю в окно, на парковке перед подъездом его машина. Не уехал. Сидит внутри.

Приглядываюсь и замечаю за лобовым стеклом его лицо. Смотрит на меня. Открывает дверь, выходит из машины, не прерывает зрительный контакт, взъерошивает затылок, вижу – переживает. Только переживать раньше надо было. Сейчас уже поздно. Поезд ушёл.

Хочу уйти от окна, но не могу. В память лезут воспоминания: я готовила ужин, а он позвонил и попросил выглянуть в окно, как сейчас помню его улыбающееся лицо и огромный букет моих любимых пионов. Я тогда ещё его ругала за количество, ни в одну ёмкость эта охапка не влезала, обвиняла в том, что он других женщин обделил, скупив для меня всё, а он улыбался и говорил, что ему другие по барабану, меня любит.

Шаг назад даётся мне так мучительно, словно всё тело сопротивляется и не отпускает мужа. Не хочу его терять. Не могу больше быть с ним. Такой раздрай внутри, просто невыносимо. Выворачивает наизнанку, хочется одновременно любить и убить. За что он так со мной?

Сажусь на табурет, локти на стол, голову на кулаки, безысходность. Тягучая, чёрная, как смоль, горькая безысходность.

Сколько я так сижу, я не знаю, теряю ощущение времени, внутри бесконечной лентой протекают воспоминания нашей долгой семейной жизни. Всякие мелочи, мимолётно сказанные слова, говорящие сами за себя действия.

Мирон был надёжным, за это я его и выбрала. Надёжным он был во всём, если сказал, что сделает – обязательно сделает. И в работе и в семье на него можно было положиться на все сто процентов. Это уже было проверено временем. Я знала. Я верила. Я не сомневалась.

И вдруг бес в ребро? Экстрима не хватало?

Уж чего-чего, а этого в нашей жизни было с лихвой. Наше общее дело – агентство по организации экстремального отдыха «Extreme-tur». Мирон часто выезжал вместе с группами, как организатор и сопровождающий, его это заводило, я не противилась, мужчинам нужны острые ощущения. После выездов он всегда был заряженный, горел, палил своей любовью. Всегда, кроме последнего раза…

Что это была за группа? Вспоминаю, иду к подоконнику, беру его планшет, оттуда есть выход на таблицы выездов. Нахожу последний тур в горы, пробегаюсь по списку участников и выхватываю глазами её имя… Осинцева Ксения, 24 года.

Шмыгаю носом, новая волна слёз обжигает веки, но я борюсь, размазывая их по щекам и продолжая изучать содержимое папок. Обычно меня не интересуют подробности, я веду бухгалтерию агентства, иногда выезжаю на лёгкие походы для разнообразия, фотоотчёты никогда не смотрю, а они есть.

Раскрываю нужную папку, там целый ворох фотоснимков. Пролистываю начало, ищу восхождение на гору, смотрю, кто с кем и кого страхует, Мирона на снимках не вижу, черноволосую тоже, пролистываю дальше, Юрка (наш фотограф) словно специально их не фотографировал. Нахожу одно общее фото за столом после покорения высоты, мой муж и эта зараза сидят рядом, и она ему голову на плечо положила.

Всё понятно. Выдыхаю. Делаю для себя вывод. Закрываю папку с фотками. Не прощу.

Внимание привлекает значок мессенджера на экране планшета, Мирон любил упрощать, синхронизировать, чтобы отовсюду можно было легко зайти и ответить на сообщение. Проверим.

Тыкаю на голубую иконку, но, как ни странно, войти и прочитать переписку не могу. Он оборвал синхрон, и скорее всего сделал это не просто так. А ещё говорит, что сам не знает, как это всё произошло? Бес в ребро. Дрыном по хребтине, чтобы неповадно было.

Как я такое пропустила? Я думала, он просто устал. Всё бывает. Мир говорил, что этот тур был сложным, хотя по улыбающимся лицам на фото я бы этого не сказала. Видимо тур был сложным только для моего мужа, вот он и устал.

В город группа вернулась две недели назад, значит, мой муж уже две недели охаживает эту тёлку, боже…

В голове маленькими пазлами складывается полная картина этого временного промежутка. У него частые отъезды по рабочим делам, какие-то встречи с рекламщиками, мы уже давно не обедаем вместе, вечерами он с кем-то переписывался, заливая, что они с отделом продаж тестят новую программу набора на туры.

А я, дура, его ещё жалела, думала, мой муженёк напрягается сильно, устаёт, а он…

В прихожей раздаётся громкий звонок в дверь, потом сразу стук по ручке и взволнованный голос Гали:

– Алёнка, открывай, это я! У тебя там всё в порядке?

глава 5 - Дура ты, Алёнка!

Встаю, иду по коридору, отпираю замок, впускаю свою верную, необъятную подругу.

– Мирон внизу, просил поговорить с тобой, сказать, что он тебя любит, такой понурый. Объяснились хоть?

Машу рукой с тяжёлым выдохом. Что мне его объяснения?

– Я ему сразу сказала, что «ничего не обещаю», сама-то как? - ставит на пол звенящую стеклом сумку и душит меня в объятиях, всем видом показывая, что она на моей стороне. – Я нам с тобой расслабляющего напитка взяла, сейчас посидим, поговорим, полегче станет.

Мотаю головой. Не хочу таким образом забываться.

– Ну, давай хоть чаю тогда попьём, я тортик захватила, - не отстаёт подруга, улыбаюсь ей, не хочу обижать, ставлю на газ чайник.

Разговор начинаем не сразу, она не торопит, я тоже не спешу всё вываливать. Но постепенно, слово за словом, Галка узнаёт все мои догадки. Серьёзная сидит, не поддерживает меня в обвинениях, ковыряет торт вилкой и внимательно смотрит.

– Чего молчишь? – с обидой в голосе спрашиваю я, думала она меня сейчас пожалеет, начнёт Мира к мужскому стаду кобелей приписывать, поносить на чём свет стоит, а она молчит.

– Алён, ты, конечно, на меня не обижайся, но я почему-то твоему мужу верю, - выдаёт она такое, отчего моя челюсть просто падает вниз и не сразу встает на привычное место.

– Откуда вдруг такое доверие? Что он тебе на улице напел?

– Да ничего такого не напел, просто рассказал, как есть, всё, без утайки.

– Всё как есть? И что же? Мне можешь тоже без утайки рассказать?

– Да, пожалуйста, мне не трудно, понимаю, что ты его сейчас наверняка и слышать не хочешь. Только сразу предупреждаю, я просто передаю его слова, без оценки.

– Не хочешь оценивать? – усмехаюсь я.

– Алён, он у тебя другой. Я таких, как он, ещё не встречала, понимаешь. Поговорила с ним и только теперь поняла, почему ты его самым лучшим называла.

– Галь, ты меня заинтриговала. Чем же таким тебя Мирон пробрал, что ты об этом предателе, аж с придыханием. Чем подкупил тебя? Тортиком?

Не верю словам подруги, странно как-то, не первый год дружим, с Миром она и раньше общалась, а тут такая перемена в настроении, на его сторону встала, защищает.

– Да не подкупал он меня, я тебе как есть говорю, а ты сомневаешься, - с обидой в голосе произносит Галя.

– А ты бы не стала сомневаться?

– Короче, Алён, твой муж сказал, что на последнем выезде в горы…, - она запинается, тянет, видно, что не может сказать.

– Трахнул другую? – подсказываю ей.

– Нет, не трахнул, - обрывает меня подруга, - он к ней ещё не прикасался.

– О, боже, Галя, и ты туда же. Сколько тебе лет? Ты веришь этим россказням? Ну ладно бы ты опыта не имела, но, как говорится, не первый раз замужем. Окстись.

– Ты дашь мне договорить? – Галка злится, видно по её изогнутым бровям, смотрит так осуждающе, мне даже стыдно становится.

– Говори-говори, я больше не перебиваю, - согласно киваю головой и прилагаю немалое усилие, чтобы хоть немного успокоить поднявшееся внутри волнение.

– Мирон влюбился, не сильно, поверхностно, сейчас он уже понял, что это было мимолётное чувство, осознал, что только ты его настоящая любовь, но… тем не менее, факт остаётся фактом.

– Что ж, - пожимаю плечами, - бывает.

– Алён, он реально тебя любит, - Галя уверенно смотрит мне в глаза, а я разочарованно мотаю головой. – Он не спал с ней. Она его крутила на подарки и прочее, но не давала.

– Всё, Галь, давай заканчивать этот разговор. Я всё равно не верю ни тебе, ни ему, если продолжишь защищать Мира, мы поссоримся.

– Но я же…

Осекается, видит в моих глазах упрямство, понимает, что не стоит продолжать, вздыхает, опускает голову.

– Пустишь к себе на пару дней? – снова задаю я свой вопрос.

– Я бы с радостью, но не могу. У меня полквартиры раскурочено. Мы же с Женей ремонт начали делать, а тут его мамаша не вовремя. Ко мне не вариант.

– Понятно, - вздыхаю я, - ладно, желаю тебе тогда скорее закончить начатое.

– Да какой там, - подруга явно хочет продолжить про свои боли, но, взглянув мне в глаза, осекается. – Хочешь, я с тобой останусь, чтобы тебе не так скучно было.

– Хочу, - соглашаюсь я.

На самом деле я не очень сейчас хочу с кем-то разговаривать (пусть это даже лучшая подруга), но находиться одной в пустой квартире, где в каждом углу его вещи я тоже не хочу.

– Уехал, - Галя стоит у окна и смотрит во двор.

Киваю, почему-то это короткое слово ранит так сильно, что рот наполняется горькой желчью, и единственное, что я могу ответить – это беззвучное «пусть».

– Ну не плачь, Алёнка, не плачь. Ты сильная, переживёшь, со всем справишься, - успокаивает меня Галя, а у меня новый уровень грусти.

Если буквально недавно я ненавидела Мирона за предательство, то сейчас я рассыпаюсь в пыль от осознания того, что он мог влюбиться в другую. Пусть даже мимолётно, пусть даже несерьёзно, но сам факт и то, что он об этом смог спокойно сказать моей подруге.

Влюбился.

Вспоминаю наш период влюблённости. Он никогда не ограничивался чем-то простым и банальным: если цветы – то много, если подарки – то что-то нетривиальное или впечатляюще, если секс – то…

Внизу живота предательски ноет. Я люблю своего мужа. Очень люблю. Так сильно, что закрывая глаза, могу почувствовать его за спиной, услышать его дыхание, ощутить невесомое прикосновение.

Нет-нет-нет, Алёна. Влюблённость - это даже хуже траха. Его душа отвернулась от меня. Он выбрал другую женщину. Он захотел её покорить, как когда-то меня. Господи, дай мне сил, это пережить.

– Галь, а как ты себя в таких случаях вела? – задаю вопрос подруге и жду от неё хоть какого-то рассказа, но она задумчиво смотрит в стену. – Заснула что ли?

– У меня такого не было, - в её голосе глубокая боль. – Мои мужики по сравнению с твоим - никакие. Так, шелуха. Только сейчас понимаю. Вот гадство.

– Ты реально сейчас защищаешь Мирона? Ты чья подруга? Моя или его?

глава 6 - Пионы

Подхожу к окну. На крыше кроссовера цвета хаки охапка пионов, Мир на корточках мелом рисует на асфальте большие буквы.

– Смотри, как он тебя любит, не стесняется никого, романтика, - Галя мечтательно втягивает носом воздух, прикрывает глаза с довольной улыбкой, снова смотрит на моего мужа. – Мои просто уходили. Никто не пытался задерживаться или удерживать. И никто не возвращался. А у тебя вон как… Алён, Мирон хороший, дай ему шанс. Оступился мужик. С кем не бывает?

Смотрю на картину возле подъезда, на асфальте крупно моё имя и буквы П,Р,О,С… Он думает я куплюсь? Отхожу от окна. Ну его.

В голове пустота. Мысли покинули черепную коробку, я просто сажусь и сижу.

– Может, всё же выпьем? – подруга приземляется рядом и заглядывает в глаза.

Киваю. Хуже, чем сейчас точно не будет. Может, хоть засну легче, отрублюсь под действием алкоголя и ни о чем думать не буду. А завтра будь, что будет. Таблеток напьюсь, чтобы голова не болела, буду целый день сериалы смотреть, врублю ужастики, чтобы не плакать и…

Вспоминаю, как мы с Миром впервые смотрели «Сверхъестественное», он откровенно ржал надо мной, обнимал, прижимал к себе крепко и смеялся, когда я глаза ладонями закрывала.

Галя, получив добро, начинает суетиться. На столе появляется большая бутылка мартини и пара пакетов ананасового сока. Вслед за расслабляющим напитком, подруга достаёт стаканы и деловито разливает.

– За тебя, Алён, чтобы всё наладилось, - Галка поднимает свой напиток, и я автоматом повторяю за ней.

Спорить с её тостом не хочется, хочется скорее отключиться от всего этого. Делаю нарочито большие глотки, и Галя подливает, смешивая жидкости в выверенном годами соотношении.

Пьём молча. Постепенно градусы добираются до пункта назначения, и я чувствую, как сковывающее напряжение отпускает.

– Пошел он к чёрту!

– Слишком далеко, не дойдёт, - отрицательно качает головой подруга.

– Тогда пусть к своей шалаве едет, её добивается.

– Тоже не вариант, - голос Галки, как и мой, заметно запинается.

– Хочешь сказать, что я его должна домой пустить?

– Я бы пустила.

Снова молчим. Долго молчим. Нет, я не собираюсь Мирона звать обратно. Даже в мыслях такого нет. Просто пытаюсь сообразить, почему подруга за моего мужа горой встала, но не могу этого понять.

Мысли путаются, большая бутылка уже наполовину опустошена. Моё сознание плавает в невесомой прострации, голова кружится, кажется, я чуток перебрала с количеством выпитого.

– Галь, я спать, - встаю из-за стола, покачиваясь, подруга поднимается за мной следом. – Ты здесь останешься?

Вспоминаю, что просила подругу со мной переночевать, но сейчас мне уже всё равно, очень хочется закрыть глаза и забыть обо всём, что сегодня произошло.

– За меня не волнуйся, я разберусь, - подруга помогает мне дойти до спальни, и я падаю на кровать.

Сознание отключается, раздеться и залезть под одеяло даже не пытаюсь, прямо на покрывале быстро ухожу в сон. Завтра со всем разберусь. Мне нужна передышка.

(от лица Мирона)

Сижу в машине, как дурак, но уехать не могу. Это не упрямство, не принципиальность, и даже не привычка. Просто чувствую, что не должен уезжать. Должен здесь быть. С ней рядом. Пусть даже не в одном помещении, но обязательно рядом.

Уже вечереет, из подъезда выходит Галка, её закадычная подруга пятьдесят шестого размера. Хорошая женщина, добрая, выслушала меня, обещала помочь.

– Как Алёна? – выскакиваю из машины навстречу ей и вижу замутнённые алкоголем глаза.

– Спит, - коротко отвечает Галина. – Я домой. Пока.

– Давай довезу? – предлагаю свои услуги по транспортировке.

– Я такси уже вызвала, дверь не запирала, иди цветы в ванную отнеси, жалко будет, если завянут, - во двор въезжает машина с шашечками, провожаю Галю взглядом, собираю с крыши любимые Алёнкины пионы, иду в сторону подъезда.

Поднимаюсь на нужный этаж быстро, тихо вхожу в квартиру, ловлю ощущение, будто я здесь чужой, хотя только сегодня утром выходил отсюда хозяином.

Дурак. Куда понесло? Чего не хватало? Зачем мне всё это нужно было?

Снимаю обувь, иду в ванную, кладу цветы на дно и, закрыв пробкой слив, набираю холодную воду.

Проснётся утром, придёт умываться, может хоть улыбнётся.

После ванной заглядываю в кухню, мдааа… Девочки посидели неслабо. На столе недопитый мартини, стаканы и ни единого следа хоть какой-то закуски. Плохо утром будет. Очень плохо.

Убираю со стола, залезаю в аптечку, достаю сразу нужные препараты, кладу на столешницу, рядом кувшин с водой и чистый стакан.

Наверное, нужно уйти, она будет злиться, что я здесь хозяйничал. Заглядываю в спальню и вижу свою Алёнку. Лежит, уткнувшись носом в покрывало, сопит. Нужно её уложить нормально.

Осторожно отодвигаю покрывало со свободной стороны, откидываю одеяло, нужно раздеть. С юбкой и колготками я справляюсь легко, чтобы снять блузку, нужно повернуть её с боку на бок. Не спешу, стараюсь делать всё максимально аккуратно, чтобы не разбудить.

Когда освобождаю её от бюстгальтера, залипаю на виде Алёнкиной груди. Шикарная. Не могу удержаться и торопливым движением, словно вор, касаюсь языком её соска, ощущая, как мгновенно он становится напряжённым. Мммм…

Сейчас бы продолжить. Люблю свою жену. Она у меня обалденная женщина. С какого хрена я вообще решил, что меня возбуждает эта Ксюша? Алёнка в тысячу раз лучше.

Изо всех сил себя сдерживаю, чтобы только не стиснуть её в объятиях. Не надо пользоваться её состоянием. Я подожду, пока она в себя придёт. Я всё ей ещё раз объясню. Она хорошая. Она должна меня понять. Поймёт и простит. Примет обратно. Не могла же она меня разлюбить так быстро. Просто нужно ей дать чуток времени, и всё наладится.

Осторожно приподнимаю свою драгоценную женщину и перекладываю на подушку, укрывая её аппетитные изгибы одеялом. Хочу лечь на своё привычное место рядом с ней, но не делаю этого. Нельзя. Я уважаю её решение.

глава 7 - С ней рядом.

– Боже, как же голова болит…

Открываю глаза от её чуть охрипшего со сна голоса. Тело затекло, спать сидя я не привык, разминаю шею, руки, позвонки и суставы чуть похрустывают, вижу, как она поворачивает ко мне голову и замирает при взгляде в глаза.

– Привет, я приготовил аспирин, будешь?

Сглатывает, хмурится, рукой отводит назад прилипшую ко лбу прядь. Хочет мне что-то сказать, но видно в горле совсем сухо, кашляет, потом прикрывает ладонью рот и резко откидывает одеяло.

В одних трусиках несётся к туалету, откуда до меня доносятся не слишком приятные звуки естественного очищения желудка. Долго там плюётся, потом переходит в ванную и включает воду.

Слышу, как ругается, видимо цветы в ванную класть, было не лучшей идеей. Наверняка душ хочет принять, а там это розовое великолепие.

– Алён, ты в порядке? – подхожу к двери ванной и кричу ей.

– Уходи! – сдавленно шипит она, слышу, как плещется вода.

Звук закрывающихся штор ванной свидетельствует о том, что цветы ей не стали помехой. Струи воды бьют в пластиковое стекло, за дверью шуршание, бурчание, стою, прислонившись лбом к этой тонкой перегородке между нами, и просто жду.

Ни за что не уйду, не могу уйти, не хочу, с ней останусь, даже если решит меня огреть чем-нибудь тяжёлым, всё равно не откажусь. Моя она. А я осёл, раз в другую сторону решился посмотреть. Не просто осёл, ещё идиот, предатель, придурок…

Вода в ванной выключается, она вытирается, чем-то долго шуршит, я стою бесшумно, боясь спугнуть. Защёлка в замке проворачивается, моя любимая жена выходит завёрнутая в пушистое банное полотенце.

– Громов, я тебя по-человечески попросила – уходи, ты не понимаешь что ли?

Злится. А я улыбаюсь, как дурак.

– Алён, аспирин и вода на кухне, я всё приготовил. Полисорб тоже достал, тебе помочь развести?

– Помоги мне с тобой развестись, - бурчит, но в кухню идёт и кидает в стакан с водой шипучую таблетку, пьёт.

– Алён, мы не будем разводиться, - уверенно произношу я, прислоняясь к косяку в дверном проёме. – Мы крепкая семья, мы справимся.

Хочу продолжить дальше, но она поворачивает на меня своё лицо и просто прожигает взглядом.

– Я не собираюсь справляться с твоими походами налево, понял? Мне это не надо. Хочешь влюбляться в молодых девочек – тебя никто уже не держит, даю полную свободу, валяй. Меня только в покое оставь.

– Не могу, - упрямо смотрю ей в глаза.

Да, так мне и надо, пусть ругает, пусть бесится, заслужил, чего говорить-то.

Фыркает, ставит стакан на стол, жестом просит выпустить её из кухни, но я преграждаю ей путь.

– Только за примирительный поцелуй, - пытаюсь перевести в шутку, улыбаюсь, раскрываю ей навстречу свои объятия, но в глазах любимой женщины лишь злость.

Прищуривается, хватает со стола кувшин с водой и резко выплёскивает прямо мне в лицо. Такого не ожидал, даже отвернуться не успел, фыркаю, утираясь ладонями, отступаю назад, ей это и нужно было, хитрая лиса.

Ладно, проиграл раунд, но бой ещё не закончен. Иду в ванную, снимаю мокрую одежду, вытираюсь, смотрю на пионы, аккуратно подвинутые в сторону и снова с водой на дне ёмкости. Не поломала, не выбросила, отодвинула, позаботилась.

Обматываю вокруг бёдер полотенце (промочила до трусов), беру из угла швабру и иду убирать последствия водного шоу. Алёнка уже в кровати, глаза прикрыты, ничего, сейчас таблетка подействует, ей полегче станет, нужно ещё заставить её полисорба выпить, наверняка в желудке всё горит.

Заканчиваю с уборкой в коридоре, иду к своему шкафу, нахожу на полупустой полке трусы, футболку и домашние шорты, сажусь в кресло в котором провёл всю ночь, собираюсь начать одеваться.

– Зачем ты меня мучаешь?

До ушей доносится её слабый и очень грустный голос, подрываюсь, перемещаю свой зад на кровать рядом с ней и ловлю горячую руку жены, которую она упорно пытается выдернуть из моих пальцев, но я сильнее.

– Ты пользуешься моим ослабленным состоянием, Громов. Это подло.

– Пофиг, - отвечаю ей, больше всего на свете хочется сейчас лечь рядом и крепко обнять.

– Неужели так трудно дать мне пару дней одиночества. Ты даже не представляешь, что у меня сейчас внутри творится.

Сдаётся, принимает моё ласковое поглаживание её ладони, глаза не открывает, губы красные, горят от температуры, ничего, скоро пройдёт.

– Тебе нужно выпить ещё лекарство.

– Не хочу ничего.

– Тебе станет лучше, обещаю, - пробегаюсь пальцами по её предплечью до локтя, выше не рискую, Алёнка напряжена, изо всех сил показывает, как ей это неприятно.

– Мне станет лучше, когда ты уйдёшь.

– Не могу этого сделать, я слишком сильно тебя люблю, чтобы бросать в таком состоянии.

– Любит он, - хмыкает она. – В горах любил другую, про меня не вспоминал. Катись к ней. Молодая, упругая, зачем тебе уже не свежая жена с обвисшими сиськами? Там наверняка всё гладко и сладко?

– Не говори так, - вспоминаю шикарную пышную грудь своей жены, как вчера, даже в бессознательном состоянии, она откликнулась на мою быструю ласку, и чувствую, что под полотенцем заметно напрягается моё мужское естество.

– А как говорить, Мирон? Как? Ты променял меня на девчонку, которая чуть старше нашего сына. Ты в неё влюбился, провёл с ней целую неделю на выезде и, вернувшись с гор, продолжил окучивать. Ты даже не прятался. Открыто повёл в кафе, держал за ручку, заглядывал в глазки… Ты думал, я никогда не узнаю?

– Алён, ты никогда не ходила в этот центр, я вообще не ожидал там тебя встретить, - чёрт, дурацкие оправдания, но они вырываются из меня прежде, чем я успеваю оценить их действие.

– Сколько ты ещё планировал меня обманывать? Когда в планах было поставить жирную точку на нашей семье? И ты ведь нагло лез ко мне в постель после этой сучки… Мерзко… Я любила, а ты…

Она плачет, беззвучно, капельки слёз текут из закрытых глаз по вискам и ниже.

– Алён, я тоже тебя люблю. Клянусь! Что угодно сделаю, чтобы ты поверила. Это наваждение было, я не знаю, как случилось, помутнение рассудка, как ещё объяснить?

визуал Мирон

Дорогие читатели,
сегодня представляю вам главных героев моей новой истории.

Мирон Викторович Громов, 49 лет – харизматичный лидер и педантичный организатор.

Поддерживает отличную спортивную форму, имеет атлетичное телосложение благодаря регулярным тренировкам. Движения уверенные и контролируемые.

Характер уравновешенный, с деловой агрессией. Не терпит непрофессионализма, ценит инициативность и креативность в людях. В общении прямолинеен, но способен находить компромиссы.

Мирон Викторович Громов – успешный бизнесмен, владелец агентства по организации экстремальных видов отдыха и отдела мототехники. В бизнесе придерживается принципа “качество превыше всего”, славится безупречной организацией и вниманием к деталям.

В принятии решений опирается на холодный расчёт и опыт, не боится рисков, но всё тщательно просчитывает. В критических ситуациях способен быстро принимать жёсткие решения.

В семейной жизни – надёжная опора для жены и сына, хотя бывает излишне строгим. Считает дисциплину основой всего.

Увлекается реставрацией мотоциклов, что передалось от отца. Обладает отличным чувством юмора, ценит в людях умение посмеяться над собой.

Известен как честный бизнесмен, держит дистанцию в общении, не терпит предательства. Его слово является гарантией исполнения обязательств.

Листайте дальше, там про Алёну

визуал Алёна

Алёна Сергеевна Громова, 43 года, - мама 17 подростка и любящая жена.

Алёна – специалист по финансовой отчётности с редким сочетанием внешней мягкости и внутренней силы. Отличается скрупулёзностью в работе и умением находить компромиссы.

В свои сорок три она сохранила грациозность движений и подтянутую фигуру. Одевается со вкусом, предпочитая классические фасоны с небольшими современными акцентами – это отражает её характер: традиционность с щепоткой авантюризма. Привлекательная женщина со светло-русыми волосами и серыми глазами, излучает спокойствие и женственность.

В семье создаёт атмосферу уюта и поддержки, при этом чётко обозначая личные границы. Её справедливость и рассудительность стали основой семейного благополучия. В отношениях с сыном находит идеальный баланс между строгостью и поддержкой. Очень любит своего мужа и считает, что её Мирон самый лучший.

Обладает сильным характером и эмпатией, умеет слушать и давать мудрые советы. За внешней мягкостью скрывается живой, игривый характер – от озорных комментариев в рабочем чате до спонтанных семейных сюрпризов.

Алёна – это воплощение современной женщины, которая успешно совмещает карьеру, семью и личные интересы, при этом оставаясь верной своим принципам и ценностям.

Глава 8 - Уходи!

(от лица Алёны)

Сердце сжимается от безнадёги, внутри так скверно, что выть охота, а он никак не уйдёт, да ещё пытается меня успокаивать. Руку держит, ласково гладит, словно между нами ничего не произошло, как будто всё в порядке. Козёл.

Сил нет, а то бы я ему показала, где раки зимуют. Зря вчера на мартини согласилась, сейчас могла бы такой скандал закатить! Голова раскалывается, губы горят, во рту ужасный вкус.

Громов пытается вымолить прощение. Дурак, что ли? Совсем ничего не понимает? Думает, я дам ему шанс? Как? Как такое возможно?

Типа такого:

«Хорошо, Мир, но учти — первый и последний раз, я тебя прощаю! Залезай ко мне в кроватку!»

Этой, произнесённой мыслено фразы, корёжит не по-детски. Сразу в голове догадки (он ведь часто ездит с группами): в составе всегда есть женщины, чаще всего они со своими мужчинами, но бывают и компании подруг. Сколько он мне уже мозги пудрит? А вдруг это далеко уже не первый раз?

Хочется плакать, а он ждёт ответа, что угодно обещает сделать, чтобы я его простила.

– Что угодно сделаешь? — переспрашиваю, чтобы закрепить, и получив повторное горячее заверение, прошу его уйти.

Может, хоть так меня пожалеет и покинет дом. Ведь я не прошу многого, просто не хочу сейчас быть с ним рядом, не хочу видеть его виноватый взгляд, не хочу, чтобы он простительно заглядывал в глаза, не хочу даже чувствовать его присутствие в квартире.

Он молчит. Соображает. А я не могу больше сдерживаться, утыкаюсь лицом в подушку и реву. Реву в полную силу, до дрожи в теле, не стесняясь и не пытаясь из себя что-то показывать. Даю полную волю слезам.

Всё происходящее вокруг уходит на второй план. Я не слышу, не вижу, меня здесь нет, я внутри своего горя и дикого, щемящего разочарования.

Переживать предательство тяжело, переживать предательство любимого мужчины, тяжелее в тысячи раз.

Когда немного отпускает, и от бессилия голову покидают практически все мысли, я отпускаю подушку и пытаюсь принять вертикальное положение, опираясь спиной об изголовье кровати. Открываю опухшие от слёз веки и снова натыкаюсь на его фигуру.

– Тебе так нравится смотреть, как мне плохо?

– Нет, — в голосе чувствуется сожаление, а раньше надо было думать, раньше...

– Тогда почему не уходишь? Думаешь, получится меня разжалобить?

– Алён, я так не думаю. Просто...

– Что?

Хочется уже быстрее закончить с этим, невозможно больше терпеть, как его выгнать из квартиры? Неужели само́й придётся уходить? Сейчас сделать это будет крайне трудно, чисто физически не потяну, голова так и не проходит, тяжёлая, пульсирует в висках, ещё и сердце с неровным грохотом в груди подтягивается.

Вот это я вчера забылась... Больше ни капли в рот, клянусь!

– Ты плохо выглядишь, я не прощу себе, если с тобой что-то случится, — договаривает он.

– Да ладно, — иронично протягиваю я. - Натворил дичи, а теперь святым агнцем прикидывается? Самому не противно?

Молчит. Берёт с кресла одежду, скидывает полотенце с бёдер на край кровати и, не стесняясь своей наготы, начинает одеваться.

Взгляд помимо воли пробегается по крепкому телу мужа. Хорош, ничего не скажешь. Был бы лысый с пузом, вряд ли на него девочка клюнула. А здесь Аполлон. Да, на висках седина, вокруг глаз и на лбу морщинки, но по сравнению с идеальным мужским телом это такие мелочи.

Она его трогала, водила ладонями по его рукам, груди, животу, целовала...

От представления этой картины становится тошно. Пытаюсь переключить мысли на другое, а Мир уже надевает футболку.

– Алёна, я буду в мастерской. Обещаю, что не буду тебя дёргать в ближайшие пару дней. Но пообещай и ты мне, что мы потом ещё раз поговорим. Тебе же хватит пары дней?

– Уходи!

Он мне ещё тут условия ставит, ловелас хренов. Не буду я тебе ничего обещать, слишком много чести, обойдёшься.

Мирон смотрит мне в глаза, сука, прям как хирург, острым ножом и в душу. Отворачиваюсь. Пусть я слабее. Я женщина. Мне можно.

– Пожалуйста, только не отключай телефон, и если что-то вдруг - звони, ладно?

– Дверь там! — не терпящим возражений голосом чуть ли не кричу я.

Уходит. Слышу щелчок замка. Стало легче?

Нет. Совсем не легче. Всё плохо! Всё очень-очень плохо...

визуал Ксения

Осинцева Ксения, 24 года

Ксения — яркая и эффектная девушка двадцати четырёх лет, чья жизнь напоминает захватывающий, но опасный танец соблазна и роскоши. Её красота — это смертоносное оружие, отточенное до совершенства: точёные черты лица, выразительные глаза и пухлые губы, которые словно манят к поцелую.

Ксения искусно маневрирует между состоятельными мужчинами постарше, выбирая их не по любви, а по толщине кошелька и готовности одаривать её дорогими подарками. Её гардероб заполнен дизайнерскими нарядами, а коллекции украшений могла бы позавидовать небольшая ювелирная лавка.

В её жизни нет места серым будням — только роскошь и приключения. Экстрим для неё — это способ добавить остроты в и без того насыщенную жизнь: прыжки с парашютом сменяются дайвингом, а банджи-джампинг — экстремальным сноубордом. Каждый отпуск — новое экзотическое направление, каждый вечер — новый роскошный ресторан или закрытая вечеринка.

Брак для Ксении — лишь клетка, ограничивающая её свободу, наслаждаться жизнью во всей красе. «Жизнь одна, и нужно взять от неё всё» — её девиз, которым она руководствуется, выбирая очередного состоятельного поклонника. В её мире нет места искренним чувствам — только расчёт, блеск драгоценностей и шелест купюр.

В общении она проявляет себя как остроумная собеседница, способная поддержать разговор на любую тему. Её природное обаяние и харизма притягивают людей, но немногие видят за этой маской истинную сущность — холодную расчётливость и умение использовать свои чары для достижения целей.

глава 9 - Завтра будет новый день.

Алёна

Весь день валяюсь в постели. Периодически плачу, периодически щёлкаю кнопками пульта каналы, иногда отключаюсь беспокойным сном, много пью и очень сильно болею.

Ближе к вечеру, когда за окном уже начинает смеркаться, мне звонит Галя.

– Привет, Алён, как ты?

– А ты? – почему-то не хочется описывать всё то, что со мной происходит, пытаюсь переключиться на подругу.

– Мартини, похоже, палёный был, я просто умираю сегодня, тошнит, давление зашкаливает, еле сбиваю, пипец!

У Галки давно уже эта область здоровья шалит, я пока с таким не сталкивалась.

– Ты там аккуратнее, может врача вызвать? – беспокоюсь я за свою рыжую подругу.

– Не, не хочу этих врачей, само пройдёт. Ты там как? С Мироном помирились?

– С чего бы это?

– Кончай, подруга, пока ты его маринуешь своими обидками – уведут мужика. Ей-богу, уведут!

– Мне пофиг.

– Дура!

– Сама такая!

Молчим, но трубку не вешаем, слышим дыхание друг друга, и вдруг я улавливаю тихий всхлип.

– Ты что? Плачешь?

– Заплачешь с вами. Один «люблю, не могу», другая «не прощу, пошёл на хрен», мне бы так, — всхлипывает Галчонок. – Мне вечно приходилось перед всеми лебезить, а ты отшиваешь… От меня уходят, а к тебе на коленях ползут, где логика?

Такой поворот разговора мне даже на руку. Галя перетягивает одеяло на себя, я успокаиваю, мягко указываю на то, что она просто не встретила того самого «мужчину». Подруга плачет, вспоминает всех своих «недомужчин», погружается в изучение их недостатков и достоинств, взвешивая, правильное ли она решение приняла, а я думаю о Мироне…

– И Женя этот, надо было сразу прочухать, что маменькин сынок, а я всё надеялась. Сама дура! Ой, Алёнка, прости меня, тебе, наверное, несладко, а я всё про себя рассказываю?

– Голова болит, — после почти получасовых стенаний Гали об одном и том же хочется закончить разговор.

Все её мужчины из одного разряда – трутни: вначале подрываются, красиво жужжат, а потом с дивана не сгонишь. Мой не такой.

Мой?

Блин…

– Ладно, держись там! Пока, Алёнка!

Угукаю, на прощанье. Вешаю трубку, сползаю по изголовью кровати и устремляю бездумный взгляд в потолок.

Даже если представить, что Мир мне не изменял физически (в чём я очень сомневаюсь), его «влюбился» — перечёркивает всё!

С Галей всё понятно (заниженная самооценка, стремление угодить и удержать любой ценой, твёрдое убеждение в том, что женщине без мужчины никак), у меня же не так. Наши с Мироном отношения были другими. А всё равно он предал…

Заставляю себя встать и пойти в кухню, пора выходить из этого коматоза. Сейчас закину в себя чего-нибудь горячего, может, хоть силы появятся.

В холодильнике с любовью сваренная мужу солянка, идеально подойдёт, грею, вспоминаю, с каким аппетитом он всегда ел и нахваливал мои кулинарные способности. Теперь пусть ему его Ксюша борщи варит!

Одной есть скучно. Горячий бульон с кислинкой лимона приятно наполняет желудок, тянусь за планшетом, лежащим на подоконнике. Надо проверить расходы на последнюю группу в горы.

Пробегаюсь по стандартно собранным в папке счетам, глазами выхватываю назначения платежей, названия компаний, взгляд цепляется за незнакомое ООО «Свитти». Ищу накладные или счёт-фактуру, ничего нет, только счёт. Сумма не маленькая, по опыту знаю, что такие расходы всегда нужно закрывать документами в первую очередь, чтобы не придрались на проверке.

Кидаю взгляд на часы, уже почти восемь вечера, в офисе давно никого нет, звонить и разбираться буду завтра, такое на самотёк оставлять нельзя, если сейчас не исправить, потом забудется.

Подхожу к окну, после приёма пищи мне стало словно легче. Вот бы ещё голову проветрить. Может, погулять сходить?

Быстро натягиваю джинсы и кроссовки, на плечи ветровку, пойду вышагивать остатки алкоголя на свежий воздух. Ноги ведут к скверу невдалеке от нашего дома, вокруг много людей, парочки гуляют, собачники со своими питомцами, стайка молодых мамашек возле детской площадки. Везде шум, гам, погода хорошая, лишь у меня на душе тошно.

В телефоне пикает смс. Галя? Мирон? Ярик?

От мужа совсем не хочется получать смски, но он вроде пообещал меня два дня не беспокоить. Вынимаю смартфон из кармана, смахиваю заставку и замираю на месте, прямо посередине дорожки между деревьями.

Гадство. Противно становится до тошноты. В мессенджере с незнакомого номера фотки мужа с этой молодой заразой. В горах с шикарными видами на закат страстные лобызания в губы. Сплюнуть охота.

Выключаю экран телефона, чтобы больше на это не смотреть, ускоряю шаг, глаза жгут слёзы. Надо быстрее с этим всем покончить.

Пара кругов по дорожке сквера и в голове всё более менее устаканивается. В мыслях держу чёткий план действий. Сворачивать не буду, прямо завтра и начну!

После прогулки душ, уютная пижама, мягкая кровать. Усилием воли подавляю мысли о муже и о том, где он сейчас и что делает. Он не думал обо мне, когда наслаждался поцелуями молодухи, я тоже не буду о нём думать.

Сон слепляет веки. Завтра будет новый день.

Визуал Галина

Галина Ерёмина, 45 лет, фрилансер.

Галина – яркая, харизматичная женщина сорока пяти лет, чья жизнь похожа на калейдоскоп страстей и разочарований. Её звонкий смех и заразительная улыбка мгновенно создают вокруг атмосферу лёгкости и веселья, но за этой маской беззаботности скрывается тонкая душевная организация и множество незаживших ран.

Три развода и бесчисленное количество мимолётных романов оставили свой след в её судьбе. Каждый новый мужчина поначалу кажется идеальным – галантным, внимательным, особенным. Но со временем выясняется, что все они, как пазлы из разных картин, не подходят к её жизни.

Работая фрилансером, она имеет возможность сама планировать свой день и не зависеть от начальства. Несмотря на отсутствие детей, Галя обладает удивительной способностью быть опорой для других. В её характере удивительным образом сочетаются оптимизм, нежность, желание любить и страх снова быть обманутой.

Она как маяк в штормовом море – яркая, заметная, всегда готовая прийти на помощь, но при этом неспособная найти свой собственный спокойный причал.

Дорогие читатели, вижу, что вам интересна моя новая история,
но расстраиваюсь, что так мало звёздочек.
Если не жалко, поделитесь ими со мной! https://litnet.com/shrt/gUry

глава 10 - Нас больше нет

– Женщина, с несовершеннолетними детьми подают заявление на развод мировым судьям.

– Да парню уже 17, большой ведь, - необоснованно возмущаюсь я и корю себя за то, что прежде чем идти в ЗАГС, не изучила все условия в интернете.

– Несовершеннолетний, - терпеливо повторяет служащая учреждения. – Совместно нажитое есть? – согласно киваю. – Тем более туда. Всего доброго.

Сразу прощается она со мной, показывая всем видом, что больше здесь говорить не о чем.

Выхожу из здания, где мы с Миром расписывались и потом получали свидетельство о рождении Ярика. Раньше эта высокая дверь с массивными ручками вызывала во мне трепет и приятные воспоминании, теперь я пришла сюда и получила порцию совсем не радостных ощущений.

Ничего, Алёнка! И не с таким справлялась. Просто нужно было подготовиться, а ты сразу помчалась. Эх…

Залезаю в телефон, ищу, где в нашем городе суд, направляюсь туда. Нет, я упрямая, сказала - разведусь, значит, разведусь.

Все нужные документы в сумке, нахожу нужный адрес, по образцу пишу заявление, долго думаю, что указывать причиной, по итогу честно прописываю факт нарушения супружеской верности. Сдаю на регистрацию в канцелярию, у меня берут телефон и обещают перезвонить, когда будет назначена дата первого слушания.

Всё, я это сделала. Вместо предполагаемого облегчения чувствую, как кошки на душе скребутся. Скверно. Отвлечься бы. Что я там ещё на сегодня планировала?

Звоню в офис агентства, аккуратно узнаю, там ли Мирон. Администратор Оля заверяет, что он приходил, раздал всем заданий и ушёл. Хорошо. Значит встретиться там с ним уже меньше шансов. Делаю каменное выражение лица, отправляюсь выяснять, что же это за ООО «Свитти».

– Добрый день, Алёна Сергеевна, кофе сделать? – Оля с порога считывает моё настроение.

– Да, будь добра, – мило отвечаю я на её приветливую улыбку, хорошая девочка: расторопная, вежливая, ответственная. – Принеси мне ещё папку по последней группе в кабинет, хорошо?

Получаю в ответ бодрое «да, конечно» и иду к себе. Включаю компьютер, загружается программа с внутренним учетом, просматриваю счета на факт закрытия.

Кроме ООО «Свитти», нахожу ещё несколько похожих компаний, все платежи проходили совсем недавно, погружаюсь в работу.

– Кофе и документы, – улыбается Оля, ставя передо мной чашку ароматного эспрессо и папку с бумагами.

– Ты собирала?

– Да, я.

– Там всё в порядке?

– Практически всё, по одному счету Мирон Викторович позже обещал счёт-фактуру приложить.

– ООО «Свитти»? – уточняю я.

Ольга быстро наклоняется над папкой, листает проворными пальчиками, раскрывает на нужном счёте, с прилепленным стикером и согласно кивает.

– Что там приобретали? – заглядываю работнице в глаза и вижу абсолютную честность.

В голове мысли о непонятных платежах перемежаются с мыслями о возможной измене и с Олей. А что? Она симпатичная, молоденькая, такая же по возрасту, как и Ксюша, вдруг Мирон и её окучивает?

– Я не знаю, – просто отвечает она, – об этом лучше спросить у Мирона Викторовича, это было с его подачи.

– Понятно, – хмыкаю я, указываю ещё на пару незакрытых счетов и получаю аналогичный отсыл к моему пока ещё мужу и владельцу компании. – Срочно узнать и закрыть, понятно?

В глазах Оли удивление:

– Алёна Сергеевна, а не проще вам у него всё спросить?

– Не проще, – сухо отрезаю я, перевожу взгляд на экран монитора и вижу, как Оля растерянно пожимает плечами.

Администратор выходит из моего кабинета, а я с шумным выдохом откидываюсь на спинку офисного кресла. Нет, вряд ли между ними что-то было. Оля уже давно с нами работает, я бы заметила.

Перевожу взгляд в окно, теперь все окружающие нас девушки автоматом попадают в круг моих подозреваемых. Мда... Лишь бы кукуха на этом фоне не слетела, чувствую себя прескверно.

Заставляю себя погрузиться в цифры. Приближающуюся сдачу отчетности никто не отменял, достаю нужное, раскладываю на столе, начинаю работать. Когда сосредотачиваюсь на показателях и суммах, теряю чувство времени, таблицы меня захватывают, высчитываю нужное, заполняю формы, фоном гоняю в голове мысли о своём муже изменнике.

Гад. Как он мог. Чего ему не хватало?

– У себя? – за дверью слышу голос мужа и тут же отлавливаю желание подскочить и запереть дверь на замок, лишь бы он не смог ко мне войти.

Естественно я этого не делаю, не маленькая девочка, да и вины моей в том, что случилось вообще нет, пусть сам бегает. Сжимаю губы плотнее, делаю пару глубоких вдохов для успокоения, а потом дверь кабинета открывается и в дверном проёме появляется он.

– Привет, – тихо говорит и входит, словно боится меня спугнуть, наверное, думает, что я сейчас вскочу и убегу отсюда. - Ты говорила, что отпуск на неделю возьмёшь?

– Передумала, - коротко отвечаю я.

– Алён, ты как себя чувствуешь?

– Это тебя уже совершенно не касается, - пытается себя заботливым показывать, видела я его заботу, до сих пор ладони в царапинах от роз.

– Мне Оля позвонила насчёт накладных, сказала, что ты тут лютуешь, просишь срочно закрыть.

«Ага, лютую, а ты наверное со своей Ксюшей кувыркался, влюблённый и окрылённый, не до документов же, раз до сих пор не сдал», - мысленно отвечаю так, а вслух произношу совершенно другое.

– Меня интересуют несколько платежей в незнакомые мне фирмы. Свитти, например. Что покупал там?

– Так, ерунду всякую, - отмахивается.

– Поточнее, Громов. Я веду учёт, не просто ради интереса спрашиваю.

– Алён, не хочу я сейчас об этом, давай о нас поговорим, а?

– Нас больше нет. Разговаривать не о чем. Я уже подала заявление на развод.

– Чёрт, зая, ну зачем? – его голос похож на стон, опускается на стул рядом с моим столом и в упор смотрит мне в глаза.

Отвожу взгляд, пытаюсь сделать вид, что занята своими цифрами, а у самой внутри всё щемит от боли. Он меня ещё спрашивает «зачем».

глава 11 - VIP

Мир прикрывает за собой дверь в мой кабинет, и я слышу, как он начинает с кем-то разговаривать. Я долго пытаюсь вернуться к работе, пробую погрузиться, вернуться к цифрам, но ничего не получается. Всё моё внимание там, дико любопытно, кто же пришёл и с кем он так долго беседует.

Выключаю компьютер, встаю из-за стола, беру в руки папку по последней группе, несу Оле на стойку, заодно и посмотрю, что за гость пришёл.

Выхожу из кабинета, мужчины сидят на креслах перед журнальным столиком с рекламными брошюрами.

– Мне, Мирон, простое уже приелось, хочется чего-нибудь, чтобы нервы пощекотать, чтобы адреналин, чтобы почувствовать себя первопроходцем, понимаешь?

Гость сидит ко мне спиной и пока не видит, но Мир замечает моё приближение и устремляет свой тяжёлый полный упрямой решимости взгляд. До сих пор в ушах стоит его фраза «не дам развод». Кто тебя спрашивать будет, всё равно аннулируют брак, пусть не сразу, пусть затянется процесс, но я добьюсь своего.

– Добрый день, – мужчина, примерно возраста Мирона, видимо проследив за взглядом оппонента оборачивается и смотрит на меня с любопытством. – Ну Громов, умеешь сотрудников подбирать, это твой бух?

– Это моя жена, – спокойным голосом отрезает Мир, желая погасить интерес своего собеседника.

– Всегда завидовал, как ты умеешь женщин привлекать, везунчик. Меня зовут Максим, – гость поднимается с кресла, протягивает мне руку для знакомства, но вместо делового рукопожатия целует тыльную сторону ладони, повергая в лёгкое замешательство.

– Алёна, – тихо произношу я, мягко высвобождая свою руку, и Максим широко улыбается, будто очень рад меня видеть.

– А имя какое красивое, вы шикарная женщина, Алёна! – отвешивает он мне комплимент, от которого Громова в прямом смысле передёргивает.

– Соболев, держи себя в руках, это моя жена, – Мир чуть повышает голос, показывая свои права на меня, и может раньше, я бы за это порадовалась, но не сейчас, хочется уколоть побольнее, и я добавляю, смело посмотрев в глаза мужа:

– Бывшая жена.

– Алён, давай не при всех, – Мирон пытается меня одёрнуть, но это лишь раззадоривает, хочется зайти ещё дальше, увидеть, как его корёжит от ощущения потери.

– Всё равно скоро все узнают, не за чем скрывать, - спокойно сажусь на кресло рядом и смело смотрю на Максима, краем глаза замечая обалдевшую от новости Олю за стойкой. – Вы уже выбрали себе тур, Максим?

Чувствую ярость в глазах Громова, он просто прожигает меня своим взглядом, а я надеваю на лицо лёгкую улыбку и обращаюсь к нашему гостю.

– У нас нет экстрима такого уровня, какой нужен Соболеву. Он хочет экстра уровень, а мы таким не занимаемся, – вместо клиента отвечает мой муж, не переставая сверлить меня взглядом.

– У нас есть индивидуальные VIP туры, туда можно вставить все пожелания клиента, – спорю я, напоминая Мирону про этот пункт прайс-листа нашего агентства. – Чего вам хочется, Максим?

В глазах клиента неподдельное любопытство, он чувствует напряжение между мной и Мироном, и если мой муж плотно сжимает губы, пытаясь держать себя в руках, то Макс абсолютно расслаблен.

– Про VIP мне Мирон ничего не говорил, расскажите подробнее, Алёна.

– Алён, даже не думай, мы уже много лет не делали индивидуальных туров!

– Значит пора начать это делать, – продолжаю я улыбаться Максиму, чем очень бешу Мира. – Спрос рождает предложение, ты сам об этом хорошо знаешь.

– VIP – это большая ответственность!

– И совершенно другой уровень цен, - добавляю я, – Максим, вы видели наш прайс-лист?

– Индивидуальных не будет, работаем группами, все ближайшие туры я показал, ничего нового организовываться не будет!

Мир встаёт с кресла, показывая тем самым, что разговор окончен, за ним поднимается Максим, я встаю последней и хмыкаю, показывая своё несогласие. Кидаю на прощание «всем пока», папку отдаю Оле на стойку, направляюсь к выходу из офиса.

На самом деле вопрос индивидуальных туров мы давно закрыли, это было обоюдное с Мироном решение, которое мы принимали долго и обоснованно. Взвесили все плюсы и минусы и решили, что риск и нервы не стоят этих денег. Преценденты были, в основном они касались нежелания богатых клиентов придерживаться правил техники безопасности. Клиенты считали, что раз она платят, значит могут поступать так, как считают нужным, это подрывало безопасность и влекло за собой большие риски. Я хорошо это знаю, но сегодня меня прямо понесло на конфликт. Зря я так. Мирон прав. Не нужно к этому возвращаться.

– Алёна, подождите, прошу! - я уже выхожу из офиса, когда меня догоняет Максим. – Можно с вами поговорить? Разрешите угостить вас кофе?

глава 12 - Не наш уровень

Оборачиваюсь. Лицо незнакомого мне мужчины озарено улыбкой, он легко догоняет меня, останавливается рядом и повторяет свой вопрос.

Казалось, чего проще, тебе предлагают кофе, согласись или вежливо откажись, но я не делаю ни того ни другого. Я глупо зависаю в моменте и оглядываюсь по сторонам.

Нет, я не боюсь, чего мне бояться? Вокруг людная улица, да и не совсем незнакомый этот мужчина, только что в офисе общались, но под кожей горячими волнами бегает «чужой». Пытаюсь воззвать к своей сознательности, мне же с ним не детей крестить, немного успокаиваюсь, но всё равно робею.

– Ну так что? – спрашивает меня снова Максим.

У него жёсткие черты лица, высокие скулы, лоб, тёмные волосы в отличие от Мирона совсем без седины, грубые мужские руки. Он мне напоминает хищника, хотя в глазах доброта и приветливость.

– Извините, Максим, давайте в другой раз, – уклончиво отвечаю я и тут же натыкаюсь на встречный вопрос.

– Когда?

Вообще-то, стоило бы понимать, что если женщина сразу не соглашается, то невежливо прямо в лоб переспрашивать, но увидев моё замешательство, Максим тут же меняется в лице и пытается объяснить причину своей спешки.

– Алёна, вы только не подумайте, что я на вас давлю, просто мне хотя бы примерно понимать, ответ «в другой раз» из разряда когда-то или никогда?

Хитро прищуривается, почему-то становится неудобно, словно он поймал меня на лжи, хотя я ничего особенного не сказала, просто отказалась пить с ним кофе прямо сейчас.

Божечки, как же трудно, я тысячу лет не общалась вот так лоб в лоб с мужчиной, я всё забыла, с Мироном мы понимали друг друга с полуслова, а тут нужно думать, что и как сказать. Снова оглядываюсь, словно жду поддержки, но откуда ей взяться?

Вдруг Максим берёт меня за руку, током прошибает от этого невинного движения, внутри волны возмущения, но с другой стороны – он же не делает ничего противозаконного.

– Вы такая задумчивая, неужели настолько плотный график, что даже не выделить совсем немного на чашечку кофе, не отказывайте мне, Алёна, прошу.

Он говорит так вкрадчиво, так ласково, что отказывать становится совсем неудобно. Да и почему я, собственно, должна ему отказывать. Я свободная женщина (практически свободная), могу делать, что захочу и не искать себе оправданий. Но хочу ли я?

Ещё раз заглядываю в настойчивые с хитрецой и весёлыми искорками глаза и разрешаю себе. Разрешаю пойти с другим мужчиной.

– Хорошо, я согласна выпить с вами кофе.

– Прямо сейчас? – уточняет он.

– Можно прямо сейчас.

Максим в знак благодарности легко сжимает мои пальцы, а я вытягиваю свою руку из его ладони. Как-то мне от этого некомфортно. Не хочется прямого контакта.

– Я знаю недалеко отсюда отличную кофейню, пойдёмте в машину, я отвезу.

– А давайте не будем никуда ездить, через дорогу тоже хорошо варят кофе, – указываю я на небольшое кафе прямо напротив нашего офиса.

– Отлично, я тоже за простые решения, пошли? – картинно делает жест обеими руками, приглашая меня идти вперёд, и мои губы трогает мимолётная улыбка, может, зря я такая напряжённая.

За уютным столиком нам приносят ароматный кофе, а Максим, пока мы ждём, рассказывает мне о себе. Непростой персонаж, судя по его историям, от жизни он привык брать всё, что хочется. Вот и сейчас, рассказывает про очередное открытое дело и передачу его одному из партнёров, он так легко это делает, словно бизнес для него это так, игрушки.

Мы с Мироном наше агентство долго строили, оно такое родное, как второй ребёнок. Мир всё пропускал через себя, ещё пара инструкторов для выездных групп работали с нами тоже с самого открытия, это любимое дело, которое поднято с нуля до хороших, уверенных результатов.

Пока слушаю Макса, на телефон приходит смс от Мира: «Если дашь ему добро на VIP тур, сильно об этом пожалеешь».

Пугать меня решил? Тут же приходит обратная реакция, безумно хочется пойти в разрез с желанием мужа.

– Вот такая скучная у меня жизнь, — подытоживает свой длинный рассказ Максим, и я вежливо его поправляю.

– Вы, наверное, хотели сказать — насыщенная, — улыбаюсь, то, что он мне поведал, скучным точно не назовёшь.

– Нет, всё это мне уже давно приелось. Как говорится, я уже постиг этот дзен, хочется чего-то другого, такого первобытного, незнакомого, погружающего на совершенно иной уровень, понимаете?

Качаю головой, чуть усмехаясь. Как такое понять? Я не была на его месте, судить не могу.

– А что в вашем понятии — первобытное и иной уровень? — переспрашиваю я.

– О, хороший вопрос. Я много об этом думал, если бы сам понимал, не пришёл бы к вам в агентство. Но знаете, мне бы хотелось оказаться в каком-нибудь таком месте, где не ступала нога человеческая. Вот, чтобы ощущение — я первый!

– Не наш профиль, — уже вслух смеюсь я, — мы полётами в космос не занимаемся.

– Эх, Алёна, космос — это что-то запредельное, мне нужны более сжатые временные рамки, чтобы успеть насладиться экстримом примерно за неделю. Бизнесы, знаете ли, не терпят, когда их надолго оставляют без присмотра. А неделя — вполне приемлемый срок, ну так что, сможете мне такое организовать?

– Максим, судя по вашему желанию, агентство вам точно не нужно, у нас правила, обязательное наличие инструктора, в договоре это чётко прописывается, вы не сможете оказаться один, вас всё время будут страховать.

– А если обойти все эти договоры? — хитро подмигивает он мне.

– Тогда это уже не заказ услуги. Вы самостоятельно можете уехать в глухую тайгу, остаться там один на один с природой и выбираться к цивилизации. Чем вас такой вариант не устраивает?

– Тайга? Интересно... О таком я ещё не думал, спасибо за идею.

– Отлично, рада, что смогла вам помочь.

– Но всё же со страховкой надёжнее, вы правы. Я пожалуй подумаю ещё над этим. Алёна, можно мне ваш номер телефона?

Киваю, чашки с кофе уже опустели, пора сворачивать беседу. Макс ожидаемо просит дать ему мой номер телефона, под предлогом подумать и вернуться к разговору позже, я не отказываю. Диктую цифры, выходим из кафе, он идёт в сторону стоянки, я в другом направлении.

глава 13 - Месть

– Ты теперь всё время меня преследовать будешь?

Злюсь, а Мирон смотрит исподлобья и с тихим упрямством отвечает:

– Если нужно будет — буду! Навешал тебе лапши на уши Соболь? Поверила? В кафе с ним пошла? Я всё видел.

– А я в отличие от некоторых не скрывалась, причины не выдумывала и сына не подговаривала!

– Зато ты открыто перед всеми это сделала. Алёна, развода ещё нет и вряд ли будет, давай уже всё это забудем, хватит друг другу нервы трепать, хочешь, я перед тобой на колени встану, прямо сейчас. Давай мириться, не могу без тебя.

– В офис приходил, накладные сдал Ольге? — перевожу разговор в другое русло.

– Да они в мастерской валяются, в масле всё, новые закажу, неужели эти накладные сейчас так тебе важны? У нас семья рушится, давай поговорим нормально. Я и ты, не спеша, я готов всё объяснить...

– Что в накладных?

– Цепи, бачки, ремни на мотоцикл. Алён, — пытается поймать мои руки, но я отступаю, показывая, чтобы он даже не пытался меня касаться.

– Почему ты на мотоциклы брал деньги с агентства? Договор был: агентство отдельно, твои МОТО приблуды отдельно. В магазине совсем выручки нет? Не продаются детали? В чём дело, Мирон?

Рычит от злости и бессилия, знает, что если я включила упрямство — бороться со мной невозможно.

– Я потратил выручку и немного взял на ТИЗа, довоенный, зай, раритетный, ты бы видела. Я его, можно сказать, спас, не могу же просто бросить, он как магнит на моей витрине, все приходят смотреть.

– Громов, а выручку куда потратил? На розы своей Ксюшеньке? Сколько ты ей цветов накупил, если денег не осталось?

Сопит. Брови сдвинут, губы сжал, во взгляде полный спектр эмоций.

– Чего молчишь-то? Давай, озвучивай сумму, которую ты из нашего бюджета на свою шалаву потратил! Мне прямо очень интересно.

– Алён, прости...

– Громов, ты совсем идиот, или прикидываешься? Какое прости? Ты за моей спиной не только рога мне наставлял, но ещё и обворовывал. Теперь в глазки заглядываешь и простить просишь? ТИЗ он спас. Да срать я хотела на твои мотоциклы. «У нас семья рушится...» — передразниваю я его недавно произнесённой фразой.

– Алён, я не наставлял тебе рога! — кричит, уверенный в своей правоте, а я без разговоров достаю из кармана телефон и нахожу присланные мне недавно фото страстных поцелуев.

– Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать, — тыкаю ему экраном смартфона в лицо и жду ответной реакции, — так и будешь отрицать? Знаешь, я не удивлюсь, если завтра мне пришлют фото твоего с ней секса.

– Алён, не было секса.

– По хрен, Мирон. Уже на всё по барабану, — держусь я из последних сил, потому что безумно хочется расплакаться от всего этого и спрятаться в самый дальний угол.

– Нет, ты не должна так говорить. Алёнка, я же тебя люблю, и ты меня любишь, ну не может так быть. Алён, ну как мне доказать тебе, что я невиновен?

– Виновен! — стучу ногтем по фотке на экране телефона. - Что ты собрался доказывать?

– Хочу повернуть всё назад, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Скажи. Можешь всё что угодно просить. Я точно исполню.

– Для начала дай согласие Соболеву на VIP тур и будь на нём инструктором сам, хотя бы вложенное в эту малолетку отобьём. А как проведёшь тур, так и дальше разговаривать будем. Окей?

– Алён, так нельзя. Давай что-нибудь другое. Ну не вынуждай меня на это идти, опасно же, реально.

– Или это, или больше я с тобой вообще не разговариваю.

Демонстративно отворачиваюсь от мужа и цокаю каблуками по асфальту, удлиняя дистанцию между нами.

– Хорошо, твоя взяла. Проведу я этот VIP тур. Сегодня же Соболеву позвоню и договорюсь об условиях.

– Удачи, — кричу не оборачиваясь.

Ноги ускоряют шаг, в глазах слёзы, что я делаю? Очень хочется мести. Показать ему и хотя бы частично заставить почувствовать, как мне хреново от его глупостей. Он думает, так легко простить? Простить — это пойти против своих принципов, против принятых норм нравственности, частично предать себя, принимая того, кто тебя предал.

Нельзя делать это легко.

Ни при каких обстоятельствах.

глава 14 - Теперь точно не простит...

Мирон

Херово всё! Так херово, как никогда за время нашего брака не было. Мы не идеальные, бывало, ругались с Алёнкой, но это всё бытовое, усталость, раздражение, да мало ли что было. Сейчас не так. Вообще, не рядом. Да и ситуация тоже патовая.

Fuck!

Самое ужасное, что она мне не верит. Вообще, не верит. Ни капельки. Даже в деньгах придётся доказывать свою правоту. Нет, я, конечно, не святой, пару раз Ксении купил подгон, в ресторан сводил, но это не так много. Хотя факт остаётся фактом, с выручки взял, но блин…

Дерьмовая была идея счёта на ТИЗа через агентство оплачивать, если бы не зудело, подождал бы чуток, она меня хотя бы в растратах не подозревала. Эх, Мирон, загваздался по самые уши, теперь придётся долго отмываться.

Сижу на диване в мастерской, охаживаю взглядом своего нового красавца. Вот такой я. От отца любовь к этим железным коням впитал. Не могу пройти мимо.

Я, когда увидел, как этого обгорелого богатыря на металлолом тащат, у меня всё естество вздыбилось. Выкупил у бомжей недорого, а вот восстановление требовало денег, и денег не маленьких.

Увидела бы Алёнка, каким я его сюда притащил, и как он сейчас выглядит. Раньше она со мной мои увлечения разделяла, помню, с каким придыханием на старую восстановленную «Яву» смотрела, потом только сын меня в этом поддерживал. Я с Яром много в мастерской времени провёл, потом и этот охламон учиться укатил в соседний город.

Я всё понимаю. Не осуждаю. Сын растёт, у жены куча своих дел, я один по железным коням сохну до сих пор.

А тут эта Ксюша…

Она, как знала, куда целиться. Только теперь понял, почему так забалдел от неё. Она меня слушала. Не знаю почему, но реально слушала. Неужели ей было интересно?

Вспоминаю наш подъём на скалу, ей тогда плохо стало, по правилам она должна была остаться в лагере, и один из инструкторов обязан остаться с ней. Лучше бы я тогда на скалу с Севой полез. Не было бы всего этого.

И началось всё так невинно: «расскажи о себе». Сколько я всего выболтал, уже не помню. Ну а потом повело, включились мужские инстинкты, соображал не тем местом, глаза горели, хотел добиться. Старый дурак.

Сейчас только понимаю, что игра в одни ворота была. Если бы она ко мне что-то испытывала, да хотя бы желание, то не стала бы так долго динамить. Если бы хотела – дала бы. Интересно, чего же она хотела?

Я не миллиардер, чтобы от меня дорогущие подарки тянуть. Да, она намекала, иногда очень прямо и жирно намекала, но я ж не лох любовнице брюлики дарить, тем более за обещание потрахаться. Я тоже обещал, но ведь обещанного, как говорится, три года ждут.

Откидываюсь на спинку дивана, придвигаю ближе ящик с бумагами, тут полный хаос, я не такой педантичный, как Алёнка, да и этот вид деятельности не основной, скорее отдушина, строгого учёта нет, а зря, сейчас бы очень пригодилось. Ковыряюсь в чеках с кассы, нужно в журнал перенести, потом найти все расходы на ТИЗа и по мелочи. Я докажу своей женщине, что не вру насчёт мотоцикла.

В кармане звонко брякает несколько смс друг за дружкой, я бросаю бумаги, разблокирую телефон и вижу сообщения от Ксюши:

«Смотри, какие мы с тобой здесь красивые».

Куча смайликов-сердечек и следом две фотки, где эта шалава сидит на мне верхом в самом развратном виде. Еб её мать! Охренеть! Как они такое делают? Моя мордаха чуть сзади и в тени, но узнаётся. Но это не я. Это точно не я. На мне она не скакала, и я ни разу не получил доступа к её телу. Как?

Пока разглядываю чудеса фотошопа, прилетает следующая смс:

«Как думаешь, жене твоей понравится? Отправить или подождать пока?»

Вот сучка!

Вскакиваю с дивана, как ошпаренный, набираю эту козу и рявкаю в трубку вместо приветствия:

– Совсем охренела? Даже не думай этого делать! Я тебя…

– Не ори на меня, Мирон, — спокойный голос из динамика немного остужает. – Можем договориться.

– С такими, как ты не договариваются. Таких, как ты только посылать далеко и надолго! – кипячусь я.

– А помнится, совсем недавно другие песни мне пел, обещаниями кормил. Я, может быть, до сих пор жду тебя, а ты у своей Алёнушки прощение вымаливаешь. Хочешь, прямо сейчас приеду к тебе. Тебе же нравилось со мной. Можно фото в оригинал перевести, я очень люблю позицию сверху. Ну что, выезжаю?

– На хер пошла!

– Грубиян!

Деланно обиженный голос в динамике, а следом за отключённым звонком новая смс. Открываю и матерюсь на всю мастерскую. Эта зараза прислала мне скрин отправленного фото Алёне. Ну вот, теперь жена меня точно не простит.

глава 15 - Я согласна!

Алёна

Уже почти полчаса я разговариваю по телефону с Максимом Соболевым. Он поднимает максимально отвлеченные темы, рассказывает что-то из своей жизни, а я никак не могу найти весомой причины, чтобы попрощаться с ним.

Он задаёт слишком много вопросов: незначительных, практически невесомых, но таких, на которые хочется и не в напряг ответить.

Мягко обволакивает своим голосом, вворачивает в речь комплименты, которые приятно принимать и не спорить. Расслабляет. Чувствую себя зефиркой в объятиях тягучего горячего шоколада.

– Алёна, вы просто представить себе не можете, как вам понравится. Полный отрыв от цивилизации, первобытная, нетронутая рукой человека природа. Свежий, опьяняющий воздух тайги, чистейшая вода в горных реках. Соглашайтесь!

– Максим, мне кажется, я что-то путаю, или вы и впрямь зовёте меня в тур вместе с вами? - выныриваю на поверхность из сладких речей мужчины и пытаюсь вдохнуть отрезвляющего воздуха, чуть всряхиваю головой, чтобы вконец рассеить наваждение.

– Совершенно верно, зову вас, потому что оказаться с вами в таком месте было бы для меня верхом наслаждения.

– Я замужняя женщина, - пытаюсь вставить я.

– Алёнушка, дорогая, я нисколько с этим не спорю, а ещё, если я не ошибаюсь - бывшая замужняя, - от этих слов липкое неприятное ощущение расползается по коже. - Но вы не думайте, что я зову вас по этой причине. Нет-нет и нет. Исключительно, как будущего делового партнёра. Я же говорил вам, сколько у меня есть знакомых, которые просто жаждут погрузиться в нетривиальную атмосферу. Я расскажу всем о вашем фантастическом агентстве, вы получите крутую рекламу и контента для своего продвижения на год вперёд, решайтесь.

– Ничего не понимаю, - словно приходя в себя из забытья пытаюсь я собрать мысли в кучу. - Почему именно я?

– Ну, во-первых, вы владелец агентства. Заметьте, живой контент от собственника всегда вызывает наибольший отклик клиентов. Во-вторых, вы уже знаете всю эту кухню и отдельный инструктаж вам не нужен.

– С вами поедет инструктор, более того, в этот тур поедет Мирон, он тоже владелец бизнеса, я не понимаю, зачем вы меня тянете? Я крайне редко ездила в туры, опыта в таких экстримах у меня нет, если вы хотите, я могу вам найти пару из тех наших клиентов, кто уже принимал участие в подобном. Лично созвонюсь и договорюсь.

– Нет, - холодно отрезает Соболев. - Другие мне не подходят. Я хочу именно вас. Если вы думаете, что это дешёвый подкат, то смею вас заверить, ничего противожеланного не будет. Мне интересна природа и отдых вдали от цивилизации с женщиной, которая мне очень понравилась.

Кашляю, совершенно не ожидая таких слов в свой адрес. Наверное слишком громко и слишком долго.

– С вами всё в порядке?

– Да, всё хорошо, - осипшим голосом отвечаю я. - Просто поперхнулась.

– Алёна, ещё раз ответственно заявляю: мы просто поедем на неделю отдыха. Просто отдых. Ничего личного и ничего лишнего. Не отказывайтесь сразу. Подумайте.

Я зависаю, вообще неожиданное предложение. Если ещё учесть, что страхующим инструктором будет Мирон, то даже провокационное. Он просто обалдеет, когда увидит меня в сопровождении Соболева.

Но Максим взрослый мужчина, обычно в такие походы берут близкого человека, мы же едва знакомы, неужели он приглашает меня с претензией на будущее?

Нет, это бред какой-то, такого просто не может быть. Да какой из меня покоритель тайги? Я же ничего не умею. А в суровых условиях дикой природы нужна хотя бы какая-то подготовка.

Соболев не торопит, но и трубку не вешает. А я ловлю внутреннее сопротивление: " Не дури, Алёна, не место тебе рядом с этим мужчиной, не нужен тебе такой отдых".

На телефоне пикает смс, я смотрю на экран и щелкаю по мессенджеру, чтобы глянуть, что там пришло.

На экране шокирующее фото жопастой брюнетки верхом на моем муже. Пипец. Я просто в шоке. Реально хочется материться на этого козла и разбить телефон о стену.

И он ещё смел мне заливать, что у него с ней ничего не было? Он не успел её совратить? Не залезал на неё?

Ага... Не залезал, зато она вон как резво скачет.

Не могу сдерживать эмоции, протяжно выдыхаю, всхлипываю. Убить его хочется. Растоптать. Опустить.

Сердце нервно заходится отчаенным стуком, кладу телефон экраном вниз, а из динамика раздается нетерпеливый голос Максима.

– Алёна? Вы так долго решаетесь. Может встретимся, поговорим вживую. Уверен, вы примите правильное решение.

– Не надо встреч, я уже решила, - тихим глухим голосом произношу я в трубку, поднеся её снова к уху.

– Надеюсь это не отказ? - я чувствую, что ему важен мой ответ, я словно слышу замирание с той стороны динамика.

– Нет, Максим, это не отказ. Я поеду с вами, - выталкиваю эти слова из себя принудительно, через силу, отчего они звучат с вызовом и агрессивно, ну или мне так кажется.

– Алёна, спасибо за доверие. Я вам обещаю, вы не пожалеете, не просто обещаю, я клянусь вам!

– Только у меня одно условие.

– Говорите, я весь во внимании, - слышу в его голосе ликование, захотел и добился, внутренне празднует победу, хотя изначально я была настроена категорически против.

– Я хочу, чтобы вы не говорили Мирону, что я еду с вами. Можете упомянуть, что с вами будет ещё один человек, но не говорите, что это я. Хорошо?

– Но ведь Мирон всё равно узнает? - недоумевает Соболев.

– Не хочу, чтобы он узнал об этом раньше времени. Просто пообещайте, что не расскажите ему.

– Без проблем, Алёна! Я сделаю так, как вы скажете.

глава 16 - Сама виновата.

Долго сижу на диване в комнате, тупо уставившись в одну точку.

Страшно до жути. Согласие-то на совместный тур я дала, даже ярко представила Мирона, в момент, когда он увидит меня в экипировке, готовой к вылету. А вот что будет дальше, я вообще не представляю.

Целую неделю в условиях дикой природы с совсем чужим мужиком. Ладно бы хотя бы знакомый был, а то ведь только-только познакомились. С чего такая легкомысленность.

«Ты будешь не одна, Мир всё равно будет рядом», — спорит со мной мой внутренний голос, но его тихое фоновое явление сразу зарубаю.

Мирон будет не со мной, к тому же по условиям контракта, он только страхует в опасных случаях, значит, вполне возможно, я его даже не буду видеть.

«Сама не хотела его видеть, гнала, говоришь, что ненавидишь за его гнусное предательство», — ответить на это нечего.

Да, я его выгнала, я очень зла на него, разорвать его готова за этот низкий поступок, но он мой муж. Мы прожили два десятилетия вместе, я привыкла, я не могу так быстро вычеркнуть его из жизни.

«Ещё скажи, что ты его любишь?» — разговариваю с самой собой в пустой квартире.

Люблю?

Вспоминаю своего Мира, только недавно я его считала своим единственным и самым лучшим. Я грелась в его тепле и заботе, расслаблялась за его крепким тылом, могла быть просто девочкой и весело и беззаботно смеяться.

Он брал на себя основную массу всех дел по бизнесу, никогда не отлынивал, держал порядок и даже успевал заниматься своими мотоциклами, которые он держал в мастерской при небольшом магазине запчастей. Тысячу лет там не была. Он говорил что-то про новый мотор, а может?

«Нет, не может!» — усилием воли заставляю себя даже не думать в эту сторону.

Он предатель. В его мастерская, скорее всего, уже давным-давно превратилась блядский домик. Как он легко туда ушёл, у него же там и душ есть и мини-кухня. Не удивлюсь, если узнаю, что там на штате горничная-кухарка имеется.

Фыркаю вслух со злостью. Очень хочется узнать, похоже, ли на правду то, что я нафантазировала. Нет, не пойду туда. Не доставлю ему такой радости.

Помимо воли, перед глазами возникает давний образ мужа в перепачканной маслом и гарью спецовке, ковыряющийся в железе мотоцикла. Он замечает меня, стирает грязной перчаткой пот со лба, оставляя чёрную полосу параллельно морщинке времени, улыбается, подмигивает, жестом показывает, что очень хочет обнять, но не может, так как грязный.

Как давно это было? Очень давно. Вздыхаю. Как быстро летит время.

С тех пор меня захватили заботы. Не то чтобы я полностью ушла в себя и не вылезала из своей раковины, просто бытовая суета, забота о сыне, доме, муже отодвинули назад собственные удовольствия.

Когда я в последний раз чувствовала адреналин? Когда Мир катал меня ночью по городу на одном из своих восстановленных байков?

Мои развлечения стали спокойными, простыми, обыденными: сходить куда-нибудь с галкой, пообщаться в школе с родителями одноклассников сына, иногда СПА, чаще просто салон красоты. Мы даже корпоративы в агентстве перестали проводить. Всё как-то некогда, незачем, нет желания…

Блин, я превратилась в бабушку? Я перестала реагировать на яркость жизни? Сижу у себя в норке, шуршу, головы не поднимая.

«И на фоне этого он нашёл себя яркую и берущую от жизни всё!» — подытоживает мой внутренний голос.

Соглашаюсь. Нет, не оправдываю, но ощущаю, что в поступке мужа отчасти я виновата тоже. Я перестала его вдохновлять. Он нашёл музу на стороне. А я ведь даже не думала об этом раньше. Мирон, помнится, пытался меня пробудить, когда Ярик учиться уехал. Муж звал меня с собой, хотел что-то показать, поделиться восторгом, радостью, а я отмахивалась. У меня всегда находились какие-то важные и неотложные дела, хотя на самом деле это было не так, просто удобнее делать так, как привык. И я так делала.

«Это не оправдание его измене!»

Конечно, не оправдание, стопроцентно не оправдание, но задуматься об этом стоит.

Продолжаю смотреть в тёмное окно, за которым уже зажглись уличные фонари. Надо бы встать, пойти хоть чаю попить, но ничего не хочется. Наваливается апатия, подвигаю ближе диванную подушку и ложусь, хотя сна ни в одном глазу. Закидываю ноги на подлокотник дивана, взгляд перемещаю на потолок, думаю.

Как обычно проходит мой день?

Утро, гигиена, завтрак, работа, дом, ужин, гигиена, постель? Слишком однообразно. В кино тысячу лет не была, с Галей в основном по торговым центрам гуляем, в парке за трассой тоже давно не гуляла. А ведь могла бы в бассейн, на каток, в театр, на выставку в конце концов…

Почему я ничего этого не делаю? Жизнь отсчитывает секунды, минуты, года, а я словно в болоте застряла. Нужно вылезать.

«Тур с Соболевым – отличное начало!»

Во мне словно два совершенно разных человека живут: один спокойный и рассудительный, терпеливый и основательный, а другой с чертинкой и большой концентрацией безрассудства.

«Всё будет хорошо! Поедите, надышитесь кислородом, отдохнёте от цивилизации, а там и новые мысли появятся, новые шаги наметятся. Вернёшься и заживёшь на полную катушку! Будешь себя развлекать, баловать, вспомнишь про яркость, живость. Давай, Алёнка, не дрейфь! Ты справишься».

На позитивной ноте хочу встать с дивана, но вдруг слышу проворачивающийся ключ в личине.

Ну нет, только не это, пожалуйста. Я только немного успокоилась. Сжимаюсь в комок, лежу тихо, а вдруг он меня не заметит?

визуал Максим

Максим Соболев, 49 лет, бизнесмен.
Пока о нём мало что известно, кроме того, что этот персонаж любит жить по своим правилам, не привязывается к обязательствам, любит риск и очень жаждет отдохнуть по-особенному.

глава 17 - Всё равно верну!

Это Мирон, я слышу его шаги в прихожей. Сначала он останавливается в дверях, немного ждёт, потом включает свет и громко спрашивает: «Алён, ты дома?»

Я лежу молча, на всякий случай прикрываю глаза, диван стоит спинкой к прихожей, так сразу меня не увидеть.

Мирон кладёт связку ключей на комод возле зеркала, разувается, что я тоже определяю по характерным звукам, идёт в спальню. Слышу щелчок выключателя, а после выдвигаемые ящики прикроватной тумбы и звук отодвигания дверей шкафа-купе.

Неужели вещи собирает? Не хватило того, что я дала, пришёл остальное выносить. Когда слышу в прихожей шуршание курток, уже не могу сдерживаться, встаю, смотря в упор на мужа, шарящего по карманам, и стальным холодным голосом спрашиваю:

– Деньги кончились? Или трусы чистые?

Мир на секунду замирает, а потом оборачивается на звук.

– Писец, ты меня напугала, — выдыхает он, увидев меня в тёмной гостиной. – Алён, я тебе тысячу раз звонил, стоял тут перед подъездом два часа, думал, ты ушла куда-то.

– И ты решил воспользоваться моим отсутствием, чтобы дом почистить? Зачем пришёл? Твоя шмара попросила новый подгон, а палиться со счетами ты больше не хочешь, так?

Злоба разъедает изнутри горькой желчью. Смотрю в упор на мужа, сложив руки на груди.

– Алён, ты же знаешь, что я не такой, — он делает шаг из прихожей в сторону гостиницы.

– А я теперь вообще не знаю, какой ты. За столь короткое время я увидела своего мужа в таком ракурсе, что теперь не знаю, как я с ним жила столько лет.

Он включает свет в гостиной. Видит подушку и плед на диване.

– Спала?

– Нет, тебя ждала? – язвлю я.

– Как себя чувствуешь? – он всё ближе, и я уже планирую, куда отступать, если что.

– А как ты думаешь? Я теперь в статусе бывшей жены с ветвистыми рогами, плюс ощущение подступающей старости, на фоне сравнения с малолетней любовницей мужа, — он морщится от моего определения, словно я сейчас не себя, а его описала.

– Алён, я тебя люблю, ты никакая не бывшая, рогов у тебя тоже нет, ты очень красивая, правда.

Как? Как можно врать с таким искренним выражением лица? Беру со столика телефон, нахожу присланную мне фотку и, молча, показываю ему. Теперь не отвертишься. Ну, давай, что придумаешь в своё оправдание?

– Это не я, — со вздохом отвечает он, а я от неожиданности снова смотрю на лицо Мира на экране, нет, это точно он. – Алён, это фотомонтаж или что-то ещё, я не знаю. Это не я, клянусь тебе.

Усмехаюсь, держит меня за дуру, сел в кресло, выкладывает из карманов на столик кучу бумажек.

– Что это?

– Чеки, — расправляет клочки, внимательно смотрит на надписи, раскладывает ровно.

– Собираешь всё, чтобы потом было легче имущество делить? – у меня начинается внутренний расколбас, здесь снаружи я просто стою и смотрю на Мирона, но внутри меня так колотит, что, кажется, ещё чуть-чуть и я потеряю равновесие.

– Не буду я с тобой ничего делить, — хмурится, смотрит с обидой, — иди сюда.

– Зачем?

– Покажу, что это за чеки. Я, между прочим, сегодня составил почти бухгалтерский отчёт за два последних месяца.

– Думаешь, я тебя сейчас хвалить буду?

– Нет, не думаю.

– Тогда на фига это всё?

– Так ты же не веришь простым словам, вот я и собираю доказательства моей невиновности. Здесь подтверждение того, что я не тратил всё на неё.

Корёжит от его слов.

– Мирон, никакие доказательства тебе уже не помогут. У меня перед глазами отчётливый момент твоей измены, развидеть это я уже не могу, стереть из памяти тоже.

– Я и с этим справлюсь, не успокоюсь, пока не докажу, что это обработанное фото, не было измены, я чист. И ты, Алёна, зная меня уже не первый год, могла бы присмотреться и поверить мужу. Прислушайся к себе, посмотри на меня, разве ты не чувствуешь, что я говорю тебе правду? Ты же знаешь меня вдоль и поперёк. Я не врал тебе никогда. И сейчас не вру. Прислушайся к голосу разума, прошу.

– Не буду я ни к чему прислушиваться, я достаточно увидела, чтобы сделать правильные выводы. Собирай свои чеки и уходи.

– А если не уйду? – смотрит исподлобья, проверяет, ждёт мою реакцию.

Я психую, резко разворачиваюсь и иду в кладовку за чемоданом.

– Хочешь в свои игры играть? Играй. Только без меня!

– Алён, успокойся, не надо так взрываться, — догоняет он меня и хватает за плечи, прижимая спиной к своей широкой груди. – Ну ты чего? Я же твой Мир, я тебя не обижу.

Замираю в его объятиях, часто дышу, молчу, вырываться не пытаюсь, просто жду.

– Слышишь моё сердце? Алён, я не могу без тебя, так соскучился уже, словно годы прошли. Ты же всё время в моей голове, твой голос в ушах, перед глазами твоё лицо, я спать без тебя не могу, кошмары снятся. Алён, это ошибка. Ужасная ошибка. Я хочу её исправить, и я это сделаю, но мне нужно время.

– Знаешь что, Громов? Может, для тебя сейчас это будет новостью, но не всегда можно исправить. Некоторые вещи не выжечь даже калёным железом. Отпусти меня.

Мирон зарывается лицом в мои волосы, шумно втягивает воздух носом и ещё крепче прижимает меня к себе.

– Не хочу тебя отпускать, не могу…

Тяну его за руки, пытаясь освободиться, но он резко разворачивает меня к себе лицом. Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть ему в глаза, а он делает так, как хочет. Крепко фиксируя меня одной рукой, второй берёт за подбородок и поворачивает к себе.

– Я люблю тебя, Алёнка. Очень сильно люблю. Ты моя женщина. Никогда тебя не отпущу, — целует меня в лоб, в кончик носа, проходит нежными прикосновениями губ по щекам, на которых уже появились дорожки солёных слёз.

– Не смей целовать меня после неё, — зло цежу сквозь зубы, когда понимаю, что Мирон нацеливается на мои губы.

– Пожалуйста, — он трётся своей щетинистой щекой о мою, рвано дышит, сжимает меня уже так крепко, что, кажется, сейчас раздавит. – Ты же тоже любишь меня. Просто у нас временный разлад. Я всё починю. Обещаю. Я верну блеск в твои глаза, ты снова будешь улыбаться, я не отступлюсь. Скажи мне, что ты меня любишь, прошу…

глава 18 - Соболевский поход

Мирон

Злой, как чёрт, возвращаюсь в свою мужскую берлогу. Сам мудак, на неё не злюсь, но могла бы хотя бы так не морозиться. Не чужие же. Столько лет вместе.

На стойке в мини-кухне мастерской лежат аккуратно собранные на листы А4 расходы. Пипец, как сложно для меня, психовал сто раз, не знаю даже, как она справляется с этими цифрами, я задолбался считать.

Примерно помню, сколько брал бабла, но сумма получается гораздо больше, даже на квартиру поехал по карманам чеки собирать, а там она.

Не хотел же беспокоить, звонил, долго стоял во дворе и смотрел на тёмные окна квартиры, даже не подумал, что она может спать. Думал, к подруге ушла, а нет.

Как увидел, так захотелось свою Алёнку к себе прижать, тепло почувствовать, разбудить, а она как льдышка, ни на что не реагирует. Но если подумать, то правильно делает, я бы тоже на просто слова не повёлся, ещё и с таким "доказательством" в виде фото траха. Где можно доказать, что это собранный снимок?

Решаю сначала закончить подбивать цифры, рычу, когда приходится по несколько раз переделывать, относить ей тяп-ляп не хочется, итак будет придираться, хотя бы порядок соблюсти.

Заканчиваю, когда на часах уже за полночь. Придирчивым взглядом оцениваю свою работу и недовольно хмыкаю, точно зарубит. Ещё и поиздевается, назовет криворуким, ну и ладно, поделом.

Взгляд падает на початую бутылку коньяка на полке, опрокинуть бы стакан и отрубиться, чтобы без снов, без долгих метаний по жёсткому дивану, но тоже нельзя, учует, будет лишний раз злиться.

Иду в душ, а после заваливаюсь на маленький диван и долго ворочаюсь с боку на бок, перед тем, как отключиться. Ещё одна ночь практически без сна, ненадолго проваливаюсь, потом рывком просыпаюсь и снова после долгих верчений кручений недолгое забытье.

Будильник просыпаю. Открываю глаза, только от долгого и настойчивого звонка на мобильный. Еле прихожу в себя, тело затекло, ноги ноют, вытянуться по-хорошему не получилось, скрипя принимаю сидячее положение, протягиваю руку к мобиле, а там Соболь. Вот привязался.

– Слушаю, - принимаю вызов и подношу трубку к уху.

– И тебе доброго утра, Мирон, - слегка насмешливый голос Макса режет уши. - Я по поводу моего тура, когда сможешь организовать?

Хочется послать его на хрен, рыкнуть в трубку "никогда" и отрубить вызов, но обещал ей, если не выполню, она ж со мной даже разговаривать не будет.

– Обрисуй вкратце, чего ты хочешь, сориентирую по срокам.

– Я, Мирон, хочу поход, ребята мне Алтай советуют, есть желание пройти по маршруту, чтобы карта, рюкзаки, палатки, - в его голосе сквозит предвкушение, я прямо вижу натянутые в улыбке губы и слегка прикрытые глаза.

– Не один что ли собираешься? Помню, вроде хотел отдохнуть от людей и цивилизации.

– Решил с собой знакомого взять, подумал, что за неделю взвою от одиночества.

– Так может всё же с группой? – делаю я ещё один заход, чтобы пропереть этого упрямца на более привычный мне тур.

– Мирон, ну где я и где группа? Не хочу. Большое скопление людей, разношёрстная компания, хочу узким кругом.

– Нагрузку какую на маршрут планировать? – это тоже важный вопрос, решение по которому должен принять сам клиент.

– А какие бывают? – ожидаемо задаёт он мне следующий вопрос.

– Макс, давай так. По телефону обговаривать нюансы не слишком удобно, когда сможешь ко мне в агентство заехать? На месте бы всё обсудили и договор подписали.

– Сегодня могу, - легко откликается он, - а Алёна будет на месте?

– Приезжай в два, - намеренно пропускаю я мимо ушей вопрос о своей женщине.

Ишь хищник, понравилась она ему. На месте объясню, что не стоит клинья к моей Алёнке подбивать.

– Окей, договорились. В два буду у тебя, - соглашается Соболев, и мы заканчиваем разговор.

Вешаю трубку, смотрю на экран мобилы, на заставке фото нас втроём с летнего отдыха на фоне шикарного вида. Алёнка ко мне прижимается, я её крепко обнимаю, Ярик рядом с чересчур серьёзным для отдыха лицом. Семья.

Знаю, что не возьмёт трубку, но всё равно набираю её номер. Долго слушаю длинные гудки, желаю ей доброго утра в смс, иду в душ. После кружка чёрного кофе, быстрые сборы, пора нести своё художество в офис. Прямо представляю, как она будет недовольно хмуриться. Ну да ладно, переживу. Здесь торопить нельзя, я буду аккуратно к своей жёнушке подбираться, без резких движений. Она оттает, простит. Только вот ещё это фото поддельное.

Вспоминаю про Юрку, нашего фотографа, набираю его и долго и подробно расспрашиваю. Он парень толковый, знаю, что не только у нас по горам клиентам контент делает, у него своя студия, на мероприятия выезжает, в общем, всё по-серьёзному.

– Пересылай, посмотрю на досуге, - отвечает Юрец, но мне так не нужно.

– Я к тебе сам приеду, фото не для чужих глаз.

Договариваемся на удобное время, и я с надеждой, что мне удастся доказать свою невиновность еду в офис.

– Оль, привет, Алёна пришла?

– Нет, ещё не приходила, - отвечает мне администратор, как-то слишком явно отводя глаза.

Зря Алёнка всем объявила о нашем будущем разводе, теперь слухи по офису, им только дай тему для разговоров.

– Я в кабинет, принеси мне актуальную инфу о набранных группах на ближайшее время, - командую, чтобы не расслаблялась и иду к себе.

Через три минуты у меня на столе график и списки частичного набора, просматриваю, по времени самым лучшим будет тур для Соболя на этой неделе организовать, дальше уже групповые идут. Думаю, самым сложным будет билеты достать. Сразу же прозваниваю своего агента, мне подтверждают временную бронь на троих к месту назначения. Связываюсь с посадочной базой, с которой начнётся Соболевский поход. Удивительным образом складывается как по маслу.

На часах уже без четверти два, сейчас придёт мой геморрой в дорогом костюме. Что ж, ради жены я готов это пережить, надеюсь, Алёнка закроет глаза на мои излишние растраты. Неделя это не долго. Проведу их по тропам и обратно. А когда вернусь, она уже успокоится, соскучится, предъявлю факт о поддельном фото, и всё будет хорошо. У меня не может быть иначе. Это временный разлад.

глава 19 - Договор

– Нет, Мирон, я на таком не полечу, — сразу отказывается Макс, как только я проговариваю информацию, насчёт перелёта.

Пытаюсь оставаться спокойным, но внутри уже начинает бушевать негодование. Если ты такой крутой, чего тогда ко мне в агентство припёрся? Бесит.

– Что ты предлагаешь? – держу лицо и ровный тон, нужно просто перетерпеть, всего-то неделя.

– Я со своей спутницей прилечу на частном самолёте, ты мне главное точку отправления скажи, по дате мы с тобой уже договорились.

– Хорошо, — ну что ж, у мужика денег немерено, пусть тратит.

Ещё и спутницу берёт, наверняка какую-нибудь кралю из своих кругов, интересно будет поржать, как она жуков бояться будет.

– Забыл сказать, если вас двое, тариф, соответственно, удваивается, — говорю ему в лоб только придуманное мной условие, всё ещё есть надежда на то, что откажется, хотя после заявления про частный самолёт, это, скорее всего, из разряда фантастики.

– Не проблема, Мирон. Давай бумаги, что там у вас нужно подписывать?

Соболев долго и внимательно читает пункты договора, останавливается на части с арендой снаряжения и отрывается от текста.

– Можешь мне отдельный список со снаряжением, не хочу аренду, сам всё куплю.

Очередные богатые замашки. Понятно всё с ним, будет своей бабе пыль в глаза пускать. Я уже Соболева ненавижу, если бы он к моей жене подкат не делал, мне на него похрен было, а теперь порвать охота.

Тропу для похода выбрали лайтовую, шучу в тему, чтобы его спутница каблуки не надевала, он ржёт, обещая, что этого не случится.

Доходим до последней части с форс-мажорами. Тут Макс весь напрягается.

– Что значит: агентство ответственность не несёт? – поднимает он на меня быстрый взгляд.

– Агентство организует, предоставляет аренду проверенного оборудования, страхует, но в случае природных или иных катаклизмов…

– А, ты про это… — выдыхает Соболь. – Тогда договорились.

Быстрым росчерком ставит свою подпись на договоре, идёт к Оле на стойку вносить оплату, а я выдыхаю. Что же, начало положено, вылет послезавтра. Не вовремя, конечно. Я бы лучше вместо троп с парочкой экстремалов, Алёнку бы свою возвращал. Она у меня упёртая, просто так не сдастся.

Поворачиваю голову на звук открывающейся двери и вижу свою жену. Аккуратная, собранная, милая и такая любимая, аж сердце щемит.

Подскакиваю к ней навстречу и снова натыкаюсь на ледяной взгляд.

– Алён, привет, я отчёт принёс, — чувствую себя каким-то мальчишкой, виновато опускаю голову, может,, наоборот, нужно, с нажимом, с напором?

Молча, протягивает руку, и я вкладываю ей в ладонь файл с бумагами.

– Алёна Сергеевна, здравствуйте! – Оля замечает со стойки появление второго владельца агентства, и вслед за её приветствием оборачивается Соболев.

– Алёнушка, добрый день. Вы сегодня просто обворожительны! — идёт в нашу сторону, а я замечаю на щеках своей женщины лёгкий румянец.

Да ладно? Она что, на полном серьёзе эти подкаты принимает? От этого богатенького буратино? А как же я?

«А ты ей вместо комплимента бумаг кучу в руки сунул, ловелас хренов!» — осекаю сам себя.

– Здравствуйте, Максим, — обожаю её голос, нежный, приятный, родной, но только мне-то она «привет» на сказала, а на него среагировала, специально меня пытается бесить?

– А я уже договор подписал, оплату внёс, осталось приобрести нужное для похода, и встречай Алтай! Говорят, там словно заново рождаешься: объятия природы, чистейший воздух.

– Я уверена, вам понравится, — улыбается ему, а он ей, между ними словно какая-то недосказанность, будто хотят что-то ещё друг другу сказать, но я мешаю.

– Я тоже в этом уверен, — словно старый лис подмигивает моей жене, а она снова улыбается. – Встретимся позже, всем пока!

Слава богу, уходит. На прощание пожимает мне руку, Алёнке просто кивает. Я злюсь, иду за своей женой в кабинет, закрываю дверь и с порога чуть приглушённым голосом заявляю:

– Алён, ты специально это делаешь?

– Что? – она невозмутимо садится за стол, включает свой компьютер и раскладывает на столе принесённый мною отчёт по магазину.

– Что-что? Ты специально флиртуешь с ним у меня на глазах?

Поднимает голову, смотрит прямо в глаза, а там такое… Я прям физически ощущаю идущую от неё волну боли и обиды, закрываю рот, замираю, какое право я имею обвинять, когда у самого рыльце в пушку. Я не просто флиртовал. Чёрт.

– Алён, прости, сорвался, — сажусь рядом на стул, она опускает взгляд на бумаги, быстро начинает водить пальчиком по цифрам, другой рукой забивая их в программу.

– Ты так и будешь здесь сидеть?

– Нельзя? – не хочу уходить, мне слишком плохо без неё, готов псом рядом быть.

– Хочешь – сиди, — разрешает, не отрываясь от своей работы.

Ловко у неё всё получается, залюбуешься, одно напрягает – чёткая уверенность, что сейчас меня за результаты всего этого четвертовать будут.

Любуюсь своей женой, мягкие черты. Добрый изгиб бровей, она такая родная, что прямо сейчас бы в охапку схватил и не отпускал бы никуда, но с ней так нельзя, ещё хуже будет, нужно быть терпеливым.

Вспоминаю Ксению, той, наоборот, нравился мой напор, смеялась так заливисто, когда я её к дереву прижимал, губы полные, брови вразлёт, чертовка!

Нет, сейчас бы я не повёлся на это, а тогда почему-то был уверен, что Алёнка никуда от меня не денется. Думал, чуток расслаблюсь и вернусь в семью. А получилось как получилось.

– Почти сто, Громов, — холодный голос жены вырывает меня из своих мыслей.

– Алён, я не всё смог подтвердить, здесь не все чеки, я с ребятами за покраску налом без подтверждения расплачивался, — звучу, как нашкодивший подросток, стыдобища.

– Почти сто, охренеть. Сколько букетов стоит в её вазах? Мне говорил, что в мастерской, а сам с ней по ресторанам шатался? Одно радует, что подарков дорогих не делал. Да, Мирон, удивил ты меня.

Хочется оправдываться дальше, но смысл? Сейчас все мои слова против этих цифр, как капля в море. Она сделала выводы.

глава 20 - Соболь, я тебя урою!

Мирон

Попробовать или нет? Вдруг сработает? А если только хуже будет?

Хотя, куда уж хуже? Хуже не бывает!

Встаю и сгребаю Алёнку в свой фирменный захват, от неожиданности она вскрикивает, но я тут же накрываю её губы своим ртом и начинаю неистово целовать, одновременно борясь с её попытками вырваться. Страсть захватывает, судорожно дышу, подхватываю её под ягодицы, прижимаю к стене, спускаюсь дорожкой жарких поцелуев по шее к вырезу на блузке.

– Ненавижу тебя, Громов. Ненавижу!

Как ведро ледяной воды за шиворот. Замираю, чувствую, что она не сопротивляется, но и не со мной заодно, просто не шевелится и словно не живая.

– Прости, — знал же, что так нельзя, но всё равно решил попробовать, дурень. – Прости, Алён, нашло на меня, не смог сдержаться.

Отпускаю её бережно на пол, поддерживаю, пока не чувствую, что стоит уверенно, отступаю назад. Алёнка поправляет одежду, на меня не смотрит, а я пялюсь на набухшие от поцелуев губы и покрасневшие щёки моей жены, роднулька моя.

– Ещё раз повторишь, пожалеешь, — тихо, словно сквозь зубы выговаривает она мне, и ведь точно знаю, что она не пугает.

– Извини, — ещё раз прошу я прощения. – Буду стараться держать себя в руках.

Что я говорю? Разве могу я рядом с ней себя в руках держать? Это же невозможно. У меня всё пылает, когда я думаю, что моя жена больше не моя. В башке мозг отказывает. Хочется прямо здесь и сейчас доказать себе и ей, что это всё неправильно.

Вспоминаю наш с Алёнкой последний секс. Я тогда разгорячённый со встречи с Ксюхой пришёл. Девка меня отшила, сказала, что рано ещё плотским утехам предаваться, что она не такая, ей нужна уверенность в том, что мужчина с ней будет, а я ей якобы этого не даю.

Я к Алёнке под халатик, а она вся такая тёплая, вкусная, приняла, обласкала. Я ещё тогда подумал, что нужно завязывать с этими похождениями налево, но эта коза словно привязала меня. Чуть отпустит и снова подтягивает. Как чувствует, что я на крючке, так шайбы затягивает, а как я соскальзывать начинаю – песни обещающие поёт.

Старый я маразматик, раз на такое вёлся. Всё же ясно как божий день. Ан нет, тогда неясно было, тогда другим местом думал…

– Ты ещё здесь? – жжёт меня взглядом Алёна.

– Прогоняешь? – уточняю охрипшим голосом, хотя здесь и без слов всё понятно.

– Для особо одарённых, могу по слогам повторить, — язвит жена, нравится мне её стёб, только не нравится, когда в мою сторону направлен.

– Не надо повторять, понял я всё, сейчас уйду. Алён, мы с Соболем про тур договорились, на днях вылет. Я тебя прошу, будь здесь без меня аккуратнее. Хочешь, я попрошу кого-нибудь тебе помогать? Или давай Ярика привезу домой на недельку, от учёбы отдохнёт.

– Мне не пять лет, Мирон. А Ярослава с учёбы не дёргай, это его будущее, пусть осваивает.

– Да, я понимаю, просто хотел позаботиться, — со вздохом сожаления произношу я.

– Я умею сама о себе заботиться. Справлюсь.

– Алён, пообещай мне, что когда я вернусь с тура, мы ещё раз поговорим. Пообещаешь?

Ничего не отвечает, стоит возле своего стола, ждёт, когда я кабинет покину. Вот же гадство. Разворачиваюсь, иду к двери, очень хочется услышать что-нибудь от неё на прощание, хоть бы удачи пожелала, знает же, что индивидуальники в сто раз сложнее групповых.

Но нет, мне в спину тишина и тяжёлый взгляд. Вот так, Громов. Вот так.

(через два дня)

Схожу с трапа в Горно-Алтайске, иду на получение багажа, Соболев со своей тёлочкой наверняка уже прилетел. Ну и ладно, договорённость была встретиться на базе. Сейчас чемодан заберу с транспортёра и возьму такси до «Сказки». Там уже и встречусь со своими заказчиками. Обговорим нюансы маршрута, проверим комплектность и утром в путь строго по карте.

Чего я так нервничал насчёт этого тура, уровень easy, лайтово пройдём по тропам, если никто не будет капризничать, и домой, к Алёнке. Вспоминаю свою девочку. Какая она у меня хорошая. Никому её не отдам, землю грызть буду, а всё равно себе верну. Не затем я женился на ней, чтобы сейчас разводиться.

Тур только проведу и…

До базы отдыха доезжаем сравнительно быстро. Я выгружаюсь с заднего сиденья, вынимаю свой багаж из багажника авто, отпускаю водителя такси и иду к воротам «Сказки». На ресепшен получаю ключи от номера, уточняю у администратора насчёт Соболева и его спутницы, получаю отрицательный ответ.

Что же, подождём. На улице отличная погода, закидываю в номер вещи, а сам иду в открытую кафе-веранду, перекусить. Отсюда отлично видно ворота, значит, прибытие своего клиента я точно не пропущу. Заказываю себе немного еды, чай, который здесь умеют готовить просто шедеврально, сажусь и жду.

Вокруг спокойствие и тишина, сезон только начинается и гостей на базе совсем мало, да и те, кто есть, скорее всего, уже топают по тропам вдоль Катуни, или сплавляются по порогам. Жую мягкий хлеб с фирменным паштетом, запиваю чаем и вижу входящую в ворота парочку.

По выправке сразу узнаю Соболя, одет подобающе случаю, никакого делового стиля, футболка цвета хаки и брюки с кучей накладных карманов по бокам. За плечами рюкзак, рядом катит большой коричневый чемодан, а чуть позади от него стройная фигурка маячит, прячется за своего спутника, словно боится показаться. Даже интересно становится, кого же он там такого скромного с собой притащил.

Когда подходят ближе, я наконец-то могу разглядеть ту, кого я совсем недавно окрестил «тёлочкой Соболя». Блэт! Только не это.

Слишком быстро вскакиваю из-за стола, табуретка падает назад, задеваю бёдрами столешницу, чайник с напитком опрокидывается, звонко бряцает о тарелки и, скатываясь по дереву, с грохотом и звоном разбитого стекла падает прямо на пол.

– Соболь, я тебя урою!