Измена. Семья, которой не было

Первая глава

– У меня важный пациент, – рявкнул из телефона на меня муж. – Встретимся, как договорились.

Ну вот, опять попала под горячую руку. Я, конечно, понимаю, что отвлекла его, но зачем было срывать на мне своё недовольство? Уж лучше бы тогда совсем трубку не брал. Ладно, сама виновата, тем более что уже давно должна была запомнить, что в рабочие часы ему лучше не звонить. Видимо, сегодня особенно сложный случай попался, который требует от него пристального внимания.

Ничего, сейчас устрою ему сюрприз, а может, и побалую его чем-нибудь этаким. В голове пронеслось несколько картинок такого содержания, что я, кажется, даже покраснела. Как хорошо, что у меня сегодня забрали одиннадцатый класс на репетицию выпускного и я с чистой совестью могу уйти пораньше.

Дождь только закончился, и я с удовольствием вдохнула этот свежий и слегка прохладный воздух. Дорога до стоматологической клиники мужа заняла около двадцати минут, но это того стоило. Вот только вместо радушно открытых дверей, меня встретила серая табличка с чёрной надписью: «Закрыто».

Выглядело это довольно странно, хотя, может он специально сказал так сделать, чтобы его не отвлекали? С другой стороны, у него в клинике приём ведётся исключительно по записи, поэтому случайных пациентов практически не бывает. А может, они просто забыли перевернуть её? Надо будет сказать его администратору.

Я опустила ручку и зашла внутрь. Вот только бойкой женщины, его единственной наёмной сотрудницы, на рабочем месте не оказалось. Да и привычного жужжания стоматологической бормашины тоже не было слышно. В животе вдруг появилась какая-то неприятная дрожь. Да нет, скорее всего, он уже ставит пломбу, поэтому так тихо.

Каждый шаг гулким эхом отдавался по небольшому коридору, придавая какую-то мрачность происходящему, хотя я совершенно не могла понять, зачем я обратила на это внимание. Почему я всегда думаю о чём-то плохом? Это же глупо. Он просто отпустил её домой пораньше, вот и всё объяснение её отсутствия. Смысл ей сидеть здесь просто так, если клиентов больше не будет. Я практически подошла к его кабинету, когда услышала громкий стон.

Я замерла возле двери, боясь прикоснуться к дверной ручке, словно это она была источником звука. Спустя несколько мгновений стон повторился вновь, а я резко сделала шаг назад. Словно назло мигнула лампа, на секунду погрузив меня в темноту. Дрожь распространилась по всему телу, а я приложила руки к губам, потому что далее стоны следовали без остановки.

Да нет, это всё моё богатое воображение. Человеку просто больно, стоматология вообще вещь не самая приятная.

«Ну конечно», – тут же начало спорить со мной подсознание. – «Именно так и стонут от боли».

Ноги стали ватными, но я понимала, что должна сделать эти несколько шагов, чтобы всё окончательно для себя прояснить. Потом буду ещё ругать себя за все те глупости, которые я сейчас навыдумывала. Уверенно поднимаю голову и делаю эти несколько шагов, вот только рука дрожит, когда я аккуратно поворачиваю дверную ручку.

Дверь приоткрылась, и на меня хлынул яркий свет, на какой-то момент лишая зрения, а потом я увидела то, что навсегда разделило мою жизнь на до и после. Стоматологическое кресло использовалось не по назначению, отчего жалобно поскрипывало. Вот только это нисколько не мешало моему мужу совершать ритмичные движения, древнего, как сама жизнь, танца любви. И, видимо, вселенной этого показалось мало. Потому что когда я перевела взгляд на его партнёршу по этому танцу, то ей оказалась моя младшая сестра.

Два самых дорогих человека на Земле, тех, ради кого я готова была разрушить весь мир до самого основания, сейчас уничтожали мой. Хотелось кричать, но я даже не могла пошевелить языком, он словно приклеился к нёбу. За что они так со мной? Чего им не хватало? Что я сделала не так?

Внутри всё словно покрылось толстой коркой льда, мешая нормально двигаться и дышать. А сердце, моё дурацкой любящее сердце, билось об эту корку, раздирая себя до крови. В какой-то момент я даже почувствовала приступ тошноты, но словно мазохистка продолжала наблюдать за тем, как моя сестра выгибается под ним от удовольствия.

Я даже не сразу осознала, что из глаз текут слёзы, а во рту появился привкус горечи. Она протянула к нему свои руки с идеальным маникюром, и приблизила его к себе, даря ему долгий поцелуй, после которого он лишь ускорился, а она что-то неразборчиво шептала, водя ладонями по его груди.

В этот момент я поняла, что впереди больше ничего нет, лишь беспросветная пустота. Внутри уже всё горело от боли, а в ответ, словно издеваясь, стоны стали громче, а потом они и вовсе одновременно пришли к пику наслаждения. Шумное дыхание, а потом ещё один долгий поцелуй. Может, мне кто-нибудь объяснит, почему я так и стою, словно приклеенная, и до сих пор всё это наблюдаю? Нет? Вот и я не могу, лишь продлеваю свою агонию.

– Фух, Алинка, ну ты, как всегда, выжала из меня все соки, – их совместный смех шумной волной разносится по кабинету.

– Конечно, котик, и я уже готова к продолжению.

Василий смотрит на часы и вздыхает.

– Нет, мы с Инной к вашей матери собирались, у неё вот-вот урок закончится.

– Брось, пока она дойдёт, мы ещё успеем с тобой немного пошалить.

В этот момент мой язык наконец-то отлип от нёба, и я обречённо произнесла.

– Да я как бы уже пришла.

Вторая глава

Сестра посмотрела на меня с таким недовольством, словно это был её муж и я прервала их на самом интересном месте.

– Инка, вот умеешь же ты прийти не вовремя. Чего тебе в школе не сиделось?

Мне и так было плохо, но сейчас, если бы не дверной косяк, то, вероятно, я бы просто рухнула на пол.

– Иннусь, ты всё не так поняла, – вдруг сказал мой муж.

– Серьёзно?! – от абсурдности его слов мне даже на какой-то миг стало смешно. – Да ты до сих пор ещё не покинул, если это можно так назвать, мою гостеприимную сестру, а сам говоришь о том, что я что-то не так поняла? Да куда уж тут понятнее?

Кажется, он всё-таки сообразил, что находится не в том положении, в котором можно было бы произносить подобные слова. Василий начал спешно приводить себя в порядок, а вот Алина делала всё неторопливо, словно кошка, наевшаяся досыта.

– И вообще, Вась, я давно говорила, что пора ей всё рассказать, – словно невзначай произнесла она, слезая со стоматологического кресла.

– Давно? – воздух с трудом проходит в лёгкие. – Что значит давно?

– Ой, не строй из себя героиню мелодрамы, – закатила глаза Алина. – Смотреть противно.

Её слова больно били. Моя милая маленькая сестрёнка. Где я совершила ошибку, что вместо ангельского ребёнка на меня сейчас смотрела прожжённая стерва? Ну, безусловно, Алина симпатичнее меня, этого у неё не отнять. И нет, я вовсе не была уродиной, просто над ней природа постаралась чуточку лучше, как минимум в части размера груди.

Зато я могла по праву гордиться своими глазами. Такого насыщенного голубого цвета не было ни у кого из моих знакомых. Вот только судя по тому, что здесь сейчас происходило, третий размер груди определённо выигрывал, каким бы уникальным цветом ни обладали мои глаза.

– Милая, ну ты что, это просто…

– Недоразумение, – перебила я его, понимая, что всё окончательно разрушено. – Мне лучше уйти.

Моя любовь была уничтожена, разбита вдребезги. А сестра смотрела на происходящее и упивалась тем, что она вновь обошла меня в гонке за выдуманное ей лидерство. Муж был тем единственным, как я думала, до чего Алина ещё не добралась, стараясь доказать, что может сделать это лучше. Но как же я ошибалась. Она и здесь оказалась на шаг впереди меня. А ведь я с самого детства делала всё, чтобы она не знала того, через что мне пришлось пройти, когда нас бросил отец. Сама недоедала, отдавая лишний кусок ей.

Видимо, перестаралась. В голове начался какой-то противный гул, что я даже не сразу расслышала слова мужа.

– Инна, тебе не пять лет, чтобы устраивать истерику на пустом месте, прекращай!

– Ты спишь с моей сестрой… – я стараюсь говорить ровно, но голос дрожит и кажется, что воздуха не хватает.

– Да что ты перед ней пресмыкаешься? Тебе самому не противно? – зло бросает сестра, прожигая меня взглядом. – Будь, наконец, мужиком.

– Рот закрой! – тут же осаживает он ее.

– Подумаешь… – недовольно отвечает она и выходит из кабинета, специально задевая меня плечом.

– Вась, чем я хуже неё? – спросила, захлёбываясь болью и слезами.

– Да что ты такое говоришь? – он подошёл ко мне и взял моё лицо в свои руки. – Ты моя милая жена, моя опора и поддержка, моё верное плечо.

– Ты серьёзно? – от услышанного мне просто захотелось завыть в голос. – То есть, я для тебя верное плечо? Хотя с чего тебе делать другой вывод, если я пахала наравне с тобой, чтобы помочь тебе открыть эту клинику. У меня два классных руководства, а факультативов столько, что даже учителя математики надо мной смеются. Я работаю практически двадцать четыре часа в сутки и всё ради чего?

– Ну так ты же моя жена, мы с тобой семья. Инна, я не понимаю, что ты ещё хочешь от меня услышать?

– Зачем я всё это делала? Чтобы ты мог здесь заниматься любовью с моей сестрой? – спрашиваю, с трудом сдерживая желание вцепиться в полы его медицинского халата. – А что же не в нашей квартире?

По тому, как он нервно сглатывает, я вдруг понимаю, что я просто наивная дура, которую так легко обвести вокруг пальца.

– Инна, ты вообще слышишь, что ты несёшь? – быстро взяв себя в руки, говорит муж. – А я что, по-твоему, ничего для нашей семьи не делал? Всё только ты одна, да? Но я также двадцать четыре часа в сутки торчал в городской поликлинике, чтобы мы могли выйти на новый уровень. И потом, раз уж у нас с тобой тут такой откровенный разговор начался, с тобой же даже желание любовь заняться не возникает. Ты себя в зеркало видела? Уставшая, замученная вобла, вот ты кто.

Его голос вибрировал от злости, а руку были сжаты в кулак, словно он едва сдерживал себя.

– Да Алина, она же как глоток свежего воздуха в нашем болоте под названием семья. Ты хоть представляешь, что твоя сестра вытворяет в постели? Хотя откуда тебе знать. Для тебя важнее всего твоя история: кто кого завоевал, да в каком году было восстание декабристов. Поэтому да, ты моё верное плечо.

Меня откровенно трясло. Тот, ради кого я была готова на всё, только что растоптал моё сердце, устроив из него кровавое месиво.

– Я подаю на развод, – слова срываются с губ ещё до того, как я осознаю эту мысль.

– А знаешь, что, давай, вперёд. Только кредит тогда будешь выплачивать сама.

____________________

Уважаемые читатели, я безумно рада приветствовать вас на страницах моего нового романа, который пишется в рамках литмоба "Учителя тоже любят".

Если история вас заинтересовала, не забудьте добавить книгу в бибилиотеку и поставить ей звездочку, это очень мотивирует автора и дает понять, что история вас заинтересовала.

С огромной благодарностью, ваша Мия Герц.

Третья глава

Я смотрела на него, пытаясь до конца осознать смысл его слов. Выплачивать кредит самой? Да я и так его сама плачу, он лишь в последнее время стал давать мне часть денег на его оплату. Поскольку, как он говорит, основная часть его средств уходит на погашение кредита на покупку помещения для клиники.

– А ничего, что это кредит на твоё оборудование? Да вот даже на это самое кресло, на котором ты… – у меня просто закончился воздух, и я не смогла продолжить фразу.

– Я же тебя к этому не принуждал.

Я думала, что оказалась на самом дне пропасти, но нет, там ещё скрывался огромный подвал.

– Давай ты сейчас не будешь нести чушь про какой-то там развод, – он сделал шаг ко мне и попытался взять мою руку.

Я не была готова к его прикосновению и резко отшатнулась назад, с трудом удерживая равновесие, чтобы не упасть.

– Инна, тебе просто нужно время. Мы же с тобой семья.

– Семья? А что для тебя значит это слово?

Между нами повисла гнетущая тишина. А ведь я уже когда-то задавала ему этот вопрос.

Мы познакомились в стоматологической поликлинике. Зуб болел так, что игнорировать поход к стоматологу было просто невозможно, хотя я до жути боюсь этого, особенно в тот момент, когда бормашина начинает свою работу. Меня буквально трясёт от страха так, что перехватывает дыхание.

Не замечая ничего на своём пути, я налетела на него в холле, ударившись о его плечо так, что слёзы брызнули из глаз.

– Девушка, что с вами? – он так проникновенно посмотрел на меня, что я разрыдалась ещё сильнее.

– Зуб болит, – сквозь частые всхлипы произнесла я. – Но я очень боюсь…

– Пойдёмте, – он аккуратно взял меня за руку и куда-то повёл.

– Нет, мне нужно в регистратуру, талончик, очередь… – попыталась ему объяснить, но получался лишь бестолковый набор слов.

– А меня Василий зовут, – его тёплая улыбка заставила меня на какой-то миг позабыть обо всём, кроме него. – Я вам сейчас докажу, что стоматология – это вовсе не страшно.

И я пошла за ним. Его смена уже закончилась, но ради меня он решил задержаться в тот день, а я даже не заметила, как быстро всё прошло.

– Вы… – я не смогла подобрать слов, чтобы охарактеризовать, что я чувствовала в тот момент.

– Думаю, после такого мы смело можем перейти на ты, – вновь улыбнулся он. – Тебе, конечно, нельзя есть ещё пару часов, но, думаю, мы можем немного прогуляться, а уже потом я приглашу тебя в кафе.

– Ты же это не серьёзно, – я смотрела на него, не скрывая своего удивления.

– Почему ты так решила?

– Ты видишь меня в первый раз и вот так сразу приглашаешь на свидание?

– А что в этом такого?

Я не нашлась с ответом, но тот день навсегда отпечатался в моей памяти. У нас оказалось столько общего, что мы очень долго не могли с ним расстаться. Каждый старался найти повод, чтобы задержаться подольше. А всего несколько месяцев спустя он сделал мне предложение.

– Я хочу засыпать и просыпаться в твоих объятиях, хочу видеть счастье в твоих невероятных глазах, хочу дарить тебе бесконечное наслаждение, хочу, чтобы у нас была семья…

– Семья? А что для тебя значит это слово?

– Это я и ты, любовь моя. Это наши будущие дети. Это дети наших детей, – он крепко обнял меня, отчего я почувствовала себя самой счастливой на всём белом свете. – Ну так что, ты выйдешь за меня?

Разумеется, я согласилась. Я безумно любила и готова была поддержать его в любых начинаниях. Когда он сказал, что хочет открыть частный кабинет, я лишь спросила, чем я могу ему помочь. Он тогда уверенно заявил, что сделает всё сам. Но в банке ему одобрили только ту сумму, которая была необходима для покупки помещения. А как можно работать, если у тебя нет даже самых элементарных инструментов? Поэтому на следующий день я пошла и оформила кредит на недостающую сумму.

Я верила в него, я была на всё готова ради него. А сейчас меня трясло от боли и осознания, во что превратилась моя история любви. Как он мог со мной так поступить? Я уже не могла смотреть на него, меня словно ломало пополам.

– Ты предал меня, – собрав остатки воли в кулак, уверенно произношу я. – Ты растоптал то светлое, нежное чувство, что было между нами. Я ведь так любила тебя…

Последнюю фразу я смогла лишь прошептать.

– Так, ты сама выбрала этот путь, – он больше не делал попыток приблизиться. – Дай мне руку, и у нас всё будет по-прежнему. Мы сейчас поедем к твоей маме, а потом вернёмся домой, и как в нашу самую первую ночь я…

– Хватит! Ты вообще слышишь себя? – выкрикнула я, не в силах слушать подобное. – Ты предлагаешь мне сделать вид, что здесь ничего такого не произошло? Да ты хоть понимаешь, какую боль ты мне причинил?

– Инна, куча мужиков хоть раз изменяла своим жёнам, и ничего, живут.

– Я выходила замуж не за кучу, я выбрала одного, но этот один в итоге предпочёл мне мою сестру, – больше не в силах вести с ним диалог, я бросилась на улицу.

Воздух не принёс того удовольствия, которое я испытала ранее. Более того, мне казалось, что я задыхаюсь. Солнце словно потускнело, да и сам окружающий мир лишился ярких красок. В отчаянии достав телефон, я всё же решила позвонить маме.

– Инночка, детка, что случилось? – взволнованно спросила она, услышав мой голос.

– Василий изменил мне, – я долго не решалась произнести следующий слова, но все же продолжила. – С Алиной.

– А я уж было испугалась, что произошло что-то непоправимое.

Четвертая глава

– Ты знала? – у меня складывается впечатление, что я попала в свой самый худший кошмар.

– Что ты такое говоришь?! – обиженно восклицает она, а потом резко меняет тему. – Так ты уже освободилась?

Я молчу, потому что происходящее просто не укладывается у меня в голове.

– В общем, давай, езжай сразу ко мне, только по пути зайди в магазин, а то я не успела ничего купить.

– Мам, я…

– Инна, приедешь, и мы с тобой обо всём поговорим, – перебивает она меня. – Всё, не тяни время. Список продуктов пришлю в сообщении.

Этот разговор внёс ещё больший раздрай в моё и без того разбитое состояние. Моя жизнь просто рухнула в одночасье. Муж, сестра, а теперь и мама. Хотя, что значит теперь? Наверное, мне пора перестать удивляться происходящему. Алину мама всегда любила какой-то искренней, восторженной любовью, о которой я могла лишь мечтать.

Мой отец бросил нас, когда мне было года четыре. С того дня я только и слышала, какой он был никчёмный и жалкий. А если бы она знала, что так произойдёт, то лучше бы вообще никогда не имела ребенка. Я же ровно настолько, насколько могла, будучи маленькой девочкой, старалась заслужить её любовь. А когда мне исполнилось семь, мама вновь забеременела.

Алина была центром её вселенной, хотя о её отце мне практически ничего не известно. Мама лишь восторженно отзывалась, что это был лучший мужчина в её жизни, хотя она провела с ним всего одну ночь. Это сейчас я понимаю, что какой-то мужик просто настолько запудрил ей мозги, чтобы обеспечить себе приятное времяпрепровождение. Однако мама свято верит, что это был тот самый, единственный и неповторимый.

И лишь в те моменты, когда я спрашивала, где же он, огрызалась, что он – человек тонкой душевной организации, которая не позволяет ему сидеть на одном месте. Но когда-нибудь, обязательно вернётся к ней. Вот только эта её вера никак не могла помочь нам, хотя нужно отдать ей должное, она все же не сидела сложа руки. Но и я из обычного ребёнка, превратилась в няньку.

После школы я бежала домой, потому что маме нужно было идти на смену. И я старалась, делала всё, что было в моих силах, зачастую отдавая сестре последний кусок хлеба. А потом у мамы внезапно появился новый ухажер, и, стоит признаться, нам стало немного легче, поскольку он стал давать ей денег. Но если Алине покупались исключительно новые и красивые вещи, то я такой роскоши была лишена, донашивая то, что отдавали её знакомыми или покупалось по дешёвке.

Но ничто не бывает вечным, и этот ухажёр бросил её, поскольку мама стала намекать ему, что совсем не против вновь пойти под венец. Вот только его этот формат совершенно не интересовал. Однако мама не расстроилась и с новыми силами принялась искать другого. С тех пор мужчины в её жизни шли бесконечным потоком.

Между тем учёба стала моим спасением. Я с первого класса была круглой отличницей, занимала призовые места на городских олимпиадах, старалась, чтобы мама мной гордилась, вот только она говорила, что это моя прямая обязанность, а вечером вновь уходила на очередное свидание, оставляя меня нянчиться с сестрой.

Мама очень обижалась на меня, когда я переехала в общежитие, после того как поступила в вуз. Поэтому, чтобы хоть как-то загладить свою вину, я, помимо учёбы, начала подрабатывать, и часть денег отдавала им. Я с огромным упоением изучала даже то, что было за пределами программы обучения, проходя все дополнительные курсы, которые только было возможно пройти. Поэтому своими знаниями я искренне гордилась, хотя мама упрекала меня, что учитель – это не та профессия, которая поможет мне в жизни.

Тем не менее мне повезло, и я практически сразу устроилась работать в престижную школу. Я соглашалась на любую подработку и даже смогла сделать кое-какие накопления. А потом встретила Василия. Мама была категорически против нашего брака, хотя спустя время, когда он открыл клинику, резко поменяла своё мнение, уверяя, что я вытянула счастливый билет. И вот сейчас, этот счастливый билет перетянула себе моя сестра.

Из вороха мыслей меня выдернул звук пришедшего сообщения. Мама прислала список необходимого. Откровенно говоря, это явно было больше того, чем требовалось, но сегодня был её день рождения, и мне не хотелось ругаться ещё и с ней. Прогнав мысль о том, чтобы плюнуть на всё и сбежать, куда подальше, я отправилась в супермаркет.

Нагруженная сумками, я зашла в квартиру.

– Ну, наконец-то, нужно же ещё успеть всё это приготовить, к приходу гостей, – мама сразу обозначила фронт работы.

Пройдя на кухню, я привычным действием вымыла руки и принялась раскладывать продукты.

– Инна, – как-то строго произнесла она, присаживаясь за кухонный стол. – Ты взрослая женщина, и прекрасно должна понимать, что измена, это не повод разрушать семью.

Банка с кукурузой выпала из моих рук, едва не упав мне прямо на ногу.

– И не надо на меня так смотреть. Ты что, хочешь всю оставшуюся жизнь скитаться по чужим мужчинам, как это пришлось делать мне?

Сердце колотилось словно сумасшедшее, в ушах стоял гул, а я просто не знала, что мне ей на это ответить.

– Молчишь? И правильно, слушай мать, уж я всяко знаю больше тебя, – авторитетно заявила она. – Мужчины полигамны по своей природе. Тебе вообще стоит радоваться, что он не нашёл кого попало.

– То есть ты считаешь, что я должна поблагодарить их за то, что произошло? – внутри поднималась волна злости. – Он мой муж! Мой!

– Конечно, твой, кто ж спорит, – совершенно спокойно ответила она. – Ну, развлёкся, с кем не бывает? Тем более, значит, ты сама во всём виновата.

– Я?! – нет, кажется, это слишком, даже для меня.

– Ну а кто? Василий, наверное, уже и забыл, как ты выглядишь без нижнего белья. Ты же вечно торчишь в этой своей школе.

– А скажи мне, пожалуйста, а на что бы я тогда купила эти продукты? – не выдерживаю и практически кричу.

– То есть теперь ты попрекаешь меня? – она даже привстала, от переполняющего её возмущения. – А ничего, что в детстве я одна растила вас? Просто из кожи вон лезла, чтобы вы были сытые и счастливые? Да я всё для вас делала, а ты теперь попрекаешь меня? Неблагодарная!

Пятая глава

– Мамуль, я пришла, – голос Алины доносится из коридора. – Я тортик купила, должен быть вкусный.

– Моя ты хорошая, – то её голоса тут же меняется, и мама идёт к ней навстречу.

А я вдруг с опозданием осознаю то, что зря прогнала ту единственно верную мысль, которая посетила меня за сегодняшний день. Я же знала, что она сюда придёт. Как я вообще собираюсь провести весь этот вечер в такой компании? Смотреть на неё и видеть, как она стонала под моим мужем?

Положила ладони на гладкую холодную поверхность столешницы и закрыла глаза, чтобы хоть немного привести свои мысли в порядок.

– Смотрите-ка, кто это к нам пожаловал, – слышу я голос сестры позади себя.

Не хочу открывать глаза. Может, если я её проигнорирую, она исчезнет, растворится в пространстве, словно её никогда не было? Только руки сами непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Ну и чего ты застыла, словно предмет мебели?

Продолжаю её полностью игнорировать, а сама ловлю себя на мысли, что я бы с удовольствием сейчас развернулась и вцепилась в её совсем недавно выкрашенные в рыжий цвет волосы. Когда я осознала то, что представила этот момент в мельчайших подробностях, меня пробрал смех. Я пыталась сдерживаться, но сначала прорвался тихий смешок, а потом я просто не смогла больше его скрывать и расхохоталась в голос.

– Совсем крыша поехала, болезная? Как тебе детей-то доверяют такой?

Она сыпала вопросами, а я понимала, что у меня уже от смеха болит живот, а из глаз катятся слёзы. Может, я и правда сошла с ума? Может, я уже давно нахожусь в психушке, и поэтому вокруг происходит этот бред? Или, может, всё ещё хуже, и это мой личный ад?

Внезапно я чувствую её прикосновение к своей руке. Её ладонь словно тысяча иголок, которые вонзаются в мою кожу в месте нашего соприкосновения. Я вздрагиваю и скидываю её руку с себя.

– Не прикасайся ко мне, – шиплю словно змея.

– Да не больно и хотелось, вдруг это сумасшествие заразно, – она сделала брезгливое лицо.

– А спать, значит, с моим мужем не заразно?

– Это ещё тут при чём? – она недоумённо смотрит на меня.

– Так, Василий спит со мной в одной постели, касается моего тела, целует мои губы. Если сказать грубо, то он источник инфекции.

Она уставилась на меня, выпучив глаза. А я обдумывала то, что сказала. А ведь и правда, мой муж – это самый настоящий источник инфекции. Собирает что попало, а потом тащит это в нашу постель. Меня даже пробрала дрожь, когда я представила себе эту картину.

– Это всё пока, – в итоге отвечает она мне.

– Так это твои слова были про то, что вы уже «давно» встречаетесь, да только кольцо до сих пор на моём пальце, – мне почему-то дико нравится видеть злость в её глазах.

– Толку-то от этой железки на твоём пальце? – она пытается скрыть её, но я успеваю уловить это в её взгляде. – Но хочет-то он меня.

– А жить при этом почему-то продолжает со мной. Если у вас всё так хорошо, почему же вы не пришли ко мне и не сказали, что у вас любовь и все дела, а по-свински делали это за моей спиной?

– И ты бы прям-таки с большой радостью согласилась с ним развестись? – она сложила руки на груди и с вызовом на меня посмотрела.

– Не попробуешь, не узнаешь, – я нацепила на лицо глупую ухмылку, чтобы скрыть всю боль, которая вдруг вновь поднялась откуда-то из глубины души.

А так всё хорошо начиналось, что я было уже поверила, что мне вдруг стало всё равно. Но это был лишь жалкий самообман, мнимое затишье, минутка, чтобы я могла вздохнуть. Однако передо мной вновь всплыла утренняя сцена, и меня скручивает так, что становится больно дышать. Быстро отворачиваюсь от неё, чтобы не выдать своего состояния, и вновь начинаю разбирать пакет с продуктами, чтобы занять себя.

– Нечего тут строить из себя самую умную.

– Я тоже ей об этом же сказала, – произнесла наша мать, заходя на кухню. – Вот только она понимать ничего не хочет.

– Что я понимать не хочу, мам? – спрашиваю, хотя сама тут же даю ответ. – Что мой муж спит с моей сестрой? Ты вообще себя слышишь? Да ты даже представить себе не можешь, каково мне сейчас.

– Инна, я тебе уже сказала, что ничего непоправимого не произошло, – мама стоит на своём.

– Допустим, тогда расскажи мне, каким ты видишь наше дальнейшее сосуществование? – с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, спрашиваю я.

На кухне повисает гнетущая тишина.

– Молчите? – в итоге усмехаюсь я. – Неужели до вас дошло, что это крах? Крах нашей семьи. Хотя сейчас я задаюсь вопросом, а вообще была ли у меня семья? Если тот, кого я люблю, так легко отказался от меня. Мало того, вы считаете, что я должна радоваться, что разлучницей оказалась моя сестра?

– Инна, ты слишком всё утрируешь, – мама вновь сводит все мои слова на нет. – Жизнь на этом не заканчивается.

– И что дальше? Мой муж заведёт себе гарем, и мы будем жить большой и дружной семьёй? Да ты вообще себя слышишь? Неужели ты не можешь хоть раз встать на мою сторону и понять, что у меня тоже есть чувства? Что я тоже хочу любви и тепла? Что я такая же твоя дочь, как и Алина?

Последний вопрос я выкрикнула, глядя ей прямо в глаза. Вот только в них я не увидела и капли понимания того, что я попыталась ей донести. В горле саднило, а глаза пекло от непролитых слёз. Сейчас я даже не могла ответить, что оказалось больнее: измена мужа или безразличие в глазах матери. Больше не в силах находиться рядом с ними, я резко бросаюсь к выходу.

Вот только, видимо, мироздание специально издевается надо мной, потому что уйти у меня не получается.

Шестая глава

Стоит мне только распахнуть дверь, как я нос к носу сталкиваюсь с дядей Игорем, братом моей матери.

– Ого, Иннусь, – радостно улыбается он. – Ты нас что, под дверью караулила, что ли?

Делаю глубокий вдох, чтобы хоть немного собраться с мыслями, и улыбаюсь ему в ответ, хотя мне дико хочется разрыдаться.

– Чего молчишь-то? Или не рада?

– Ты что такое говоришь, – делаю шаг навстречу и обнимаю его. – Я очень вас ждала!

В отличие от моей матери дядя всегда любил меня. И сейчас я вдруг осознала, что он единственный, кто действительно обо мне заботился, когда я была ребёнком. Это он, каждый день после работы забегал к нам ненадолго, чтобы помочь мне с уроками. Это он, с каждой зарплаты покупал мне пусть и безделушку, но для меня это было настоящее сокровище.

Жаль, только когда он женился, то переехал в другой город. Но тем не менее он никогда не забывал про меня. Особенно я любила, когда дядя забирал меня к себе на несколько дней. И, в отличие от Алины, с его сыном я всегда возилась с удовольствием.

– Как добрались? – спрашиваю я, выпуская его из объятий.

– Эй, а меня обнять? – из-за спины дяди выглядывает его сын.

Распахиваю объятия и крепко прижимаю его к себе.

– Ну что, готов к выпускным экзаменам?

Он лишь отмахивается от меня, как от назойливой мухи.

– Даже не спрашивай его об этом, – ко мне подходит тётя Оля и целует в щеку. – Словно колючий ёж становится.

– Ничего, вот увидите, он вас ещё удивит своими результатами, я уверена, – я лохмачу его волосы, отчего тот морщится.

– Инна, ты что гостей держишь на пороге? – слышу я голос матери, и теплота, окутавшая меня, быстро рассеивается. – Братик родимый, как хорошо, что ты приехал!

Мы проходим в квартиру, и какое-то время слышны только восторженные причитания двух моих родственниц в отношении прибывших. А потом мы с тётей Олей оказываемся на кухне, хотя все остальные расположились в зале.

– Вижу, Даша, как всегда, ничего не успела, – с ухмылкой говорит она.

– Я сейчас быстро сделаю пюре и курицу пожарю, – спешно отвечаю я.

– Инна, всё нормально, ты думаешь, я не знаю, что из себя представляет твоя мать? – она внимательно смотрит на меня. – Поэтому я и пришла тебе помочь.

Тётя Оля маму всегда недолюбливала, хотя и старалась сохранять нейтралитет.

– Ты сегодня сама не своя, – вдруг говорит она. – Что-то случилось?

У меня мелко задрожали руки, и я едва не порезалась, выронив не дочищенную картошку.

– Инна, ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать?

Меня уже откровенно трясёт, я поворачиваюсь к ней и словно на духу рассказываю всё, что произошло несколько часов назад. Я даже не замечаю, как оказываюсь в её объятиях. Она гладит меня по спине, а я реву, не сдерживая слёз.

– Я думала, у меня есть семья, любящий муж, а у меня ничего нет, ничего, – в итоге сквозь ком в горле произношу я.

– Ты мне это дело брось, – как-то строго говорит она. – Мы с Игорем и Владом тоже твоя семья. И мы тебя очень сильно любим.

Я с благодарностью смотрю на неё и вытираю слёзы, которые вдруг потекли с новой силой. Щемящая нежность к этой, по сути чужой мне женщине, заполнила мою грудь.

– Я понимаю, что тебе сейчас очень плохо, да ты ещё даже не до конца всё осознала. Но скажи, хочешь ли ты быть счастливой?

– А кто же этого не хочет? – с лёгким недоумением смотрю на неё.

– Тогда тебе нужно разорвать этот круг, Инна. Понять, что ты ей больше ничего не должна. Ты не должна готовить этот праздничный ужин, ты не должна идти ей на уступки, и, уж тем более, ты не должна общаться с той, что причинила тебе столько боли, даже если это твоя сестра.

–Я… – не могу продолжить фразу, поскольку внутри поднимается такой шквал эмоций, который будоражит настолько, что я просто теряюсь в нём.

– Ты просто привыкла к этому, но это не нормально. Ты настолько растворилась в своём муже, пытаясь убежать от матери, что в итоге получилась точно такая же история. Когда ты последний раз думала о себе?

Этот простой вопрос поставил меня в тупик.

– То-то и оно, девочка моя, и мне больно видеть тебя такой. Наверное, настала пора выбрать себя и начать жить для себя. Чем там тебе муж угрожал? Кредитом? А ты в ответ пригрози ему судом и напомни, что при разводе всё совместно нажитое имущество делится пополам.

– Я, честно признаюсь, даже и не вспомнила про это в тот момент, мне как-то…

– Ещё бы! Ты привыкла жить в мире, где никого не волнуют твои интересы, в том числе и тебя, – не дала она мне договорить. – Но пора это прекращать. Нужно вспомнить, что ты красивая, молодая, умная и самодостаточная женщина, которая достойна того, чтобы её любили. Инна, ты заслуживаешь счастья, а не вот этого всего.

Я внимательно смотрела на неё и понимала, что хотела бы, чтобы такая женщина, как она, была моей матерью. И ведь тётя права, я совершенно забыла про себя. Стараясь угодить матери, а затем и мужу, я полностью растеряла саму себя.

– Давай так: сегодня ты пойдёшь ночевать к нам. Мы решили на выходные остаться у вас в городе и сняли просторную квартиру. У тебя как раз будет время, чтобы как следует обо всём подумать.

Я кивнула и с огромной благодарностью обняла её, чувствуя, как меня в ответ крепко прижимают к себе.

– Инна, там Василий пришёл, – голос матери раздался так неожиданно, что я вздрогнула.

Седьмая глава

– Ну так пусть Алина его и встречает, – отвечаю, хотя сама до сих пор не верю, что я это сказала.

– Ты что такое говоришь?! – возмущённо произносит моя мать.

– Даша, тебе не кажется, что это уже слишком? Зачем он сюда вообще пришёл? – спрашивает моя тётя.

– Я не понимаю тебя, Оль. Что значит зачем? Он её муж, где ему быть, как не рядом со своей женой?

– Ну это же не мешало ему некоторое время назад быть, скажем так, в другом месте.

– Это… – мама замолкает, не найдя что ей ответить.

– Вот и я про тоже, – тётя Оля поднимается, и я встаю вместе с ней.

– Это личное дело их семьи! – вдруг вскрикивает она.

– Какой семьи, Даша? Нет там больше никакой семьи, – спокойно отвечает ей тётя.

– Инна, да что ты молчишь, в конце-то концов? – мать возмущённо переводит на меня взгляд.

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями, а затем уверенно произношу:

– Я уже сказала Василию, что подаю на развод.

– Скажи мне, что ты пошутила…

Мать буравит меня злым взглядом, но я отворачиваюсь от неё и смотрю на ту единственную, которая поддержала меня. Она нежно улыбается мне и чуть кивает.

– Наверное, нужно повторить, чтобы все всё поняли, – вновь говорю я, а затем прохожу мимо мамы и иду в зал, где находятся остальные.

Заметив меня, Василий тут же направляется в мою сторону, но я шарахаюсь от него, словно боюсь обжечься и спешно подхожу ближе к дяде.

– Инна, что ты… – начинает говорить муж, но в этот момент в зал заходят мама с тётей, и он переключает своё внимание на именинницу.

– Дорогая мама, в этот торжественный день, – пафосно начинает он. – Хочется сделать вам приятно и подарить возможность. Да-да, именно возможность, провести целую неделю в неге и комфорте, ни о чём не думая. Поэтому мы с Инной дарим вам путёвку на десять дней на двоих.

Он говорит, а у меня вдруг случается полнейший диссонанс. Ведь это Вася уговорил меня подарить ей путёвку, особенно он делал акцент на том, что она должна быть на двоих, объясняя это тем, что одной в чужой стране маме будет страшно, а по факту, жаль, что я поняла это только сейчас, он просто нашёл официальный повод отправить туда вместе с ней и Алину. Ей то, как выяснилось, он может, более того, делает приятно. При этом когда я заикнулась, что тоже могу с ней поехать, он снисходительно заявил, что я отправлюсь за границу только в его компании.

Фальшивая картинка моей семьи рушилась прямо на моих глазах, разбиваясь на мелкие осколки, которые больно ранили мою и без того, растерзанную на клочки, душу.

– Ох, Василий, – восторженно воскликнула мама, вырывая меня из мыслей. – Вот это я понимаю, вот что значит, когда зять любит свою тёщу.

Они на пару рассмеялись, а мне вдруг стало дико противно.

– Тогда это очень хорошо, потому что тебе не придётся эту самую тёщу менять, – говорю я, потому что чувства внутри разбушевались так, что терпеть это уже физически невозможно.

В несколько резких движений он оказывается рядом со мной и больно хватает меня за руку.

– Что ты сейчас сказала? – цедит он сквозь зубы, чуть наклонившись поближе ко мне.

– Мне больно, – пытаюсь вырваться из его хватки, но он только сильнее сжимает мою руку.

– Василий, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? – вскакивает дядя и кладёт свою руку на его. – Убери, ты делаешь Инне больно.

Муж резко отпускает меня и отступает на несколько шагов. Моя рука пульсирует, а в том месте, где он держал меня, можно увидеть ярко-красный след от его руки.

– Мы вроде живём в цивилизованном мире, где люди общаются словами, – дядя Игорь становится чуть впереди меня. – Ин, ты что-то хотела сказать?

– Да, – я обвожу взглядом всех присутствующих и ненадолго задерживаюсь им на своей сестре.

Сколько же злости я вижу в её взгляде, направленном на меня. Это сначала дико ошарашивает, а потом я вспоминаю то, что произошло утром, и чувствую ненависть. Страшную ненависть к той, что забрала у меня всё, что было или стало мне дорого. Но меня саму она забрать не сможет.

– Я подаю на развод, – говорю ей прямо в глаза. – Ты победила, он твой.

– Мне не нужны твои подачки, – вскакивает с дивана Алина. – Я сама решаю с кем, как и когда. Ясно тебе?

– Инна, немедленно прекрати позорить нас перед гостями, – едва не кричит мать.

– Мы с тобой сейчас поедем домой и там обо всём поговорим, – зло бросает мой муж.

– Нет, – говорю чуть слышно, но потом повторяю громче. – Нет! Я с тобой никуда больше не поеду.

– Ещё как поедешь, – резко говорит Василий, делая шаг в мою сторону.

– Значит так, если Инна сказала, что она с тобой никуда не поедет, значит, она не поедет, – дядя встаёт у него на пути.

– Игорь, ты...

– Это и твоя вина тоже, Дарья, – строго выговаривает он моей матери.

– А я то, что? – возмущается она.

– Как ты можешь, зная, что твоему ребёнку плохо, устраивать праздник? Да ты коршуном должна была от неё все беды отбить, а что тут происходит вместо этого? Ты лебезишь перед тем, кто причиняет твоей дочери боль?

– Это их с Алиной личное дело, – холодно отвечает она.

– И как я не догадался, что тут не обошлось без её участия, – он усмехается, а затем берёт меня за руку. – Довольно. Оля, Вадим, пойдёмте.

Не отпуская меня, он ведёт всех нас к выходу и, уже когда мы оказываемся за порогом квартиры, добавляет:

– С днём рождения, Дарья.

Восьмая глава

Когда закрылась входная дверь, я ещё какое-то время пристально стояла и смотрела на неё.

– Пойдём, – мягко говорит тётя. – Тебе здесь больше нечего делать.

Мы начинаем спускаться по лестнице, и каждый шаг почему-то даётся мне с огромным трудом, но чем больше этих шагов я делаю, тем легче мне идти, и, когда мы преодолеваем последний лестничный пролёт, я почему-то ускоряюсь и первой выхожу из подъезда.

После мрачных сумерек я жмурюсь от яркого, почти летнего солнца и делаю вдох полной грудью. Впервые за долгое время мне становится легко, словно до этого я тащила на себе огромный груз, а теперь он вдруг пропал, исчез, растворился. И, с одной стороны, я понимаю, что это эйфория, которая скоро сойдёт на нет. Но с другой, в любом случае я запомню этот момент навсегда.

Более того, я постараюсь сделать так, чтобы это чувство осталось со мной. И не просто осталось, а я буду его взращивать, поскольку я мне слишком понравилось чувствовать себя живой и свободной. Как я могла забыть, насколько это приятное ощущение.

Решилась бы я на это сама? Не уверена, что мне бы хватило духу. Очень страшно рушить привычное, каким бы ужасным оно ни было. Но уж если это произошло, то ты точно не захочешь возвращаться в привычное болото. Когда дядя вышел за мной следом, я крепко обняла его. Из моих глаз потекли слёзы, но это было не от горя, а от свободы, которую я ощутила.

Следом я обняла тётю Олю, точно так же, не сдерживая эмоций, охвативших меня. Объятия перепали и Вадиму, который поспешил скорее из них вырваться.

– Ты чудная, Инн, – брат улыбался, глядя на меня.

– Вадим! – перебил его дядя.

– Ну а что, плачет, как девчонка и при этом радуется.

– А я и есть девчонка, представляешь? – рассмеялась я в ответ на его слова.

– Ох, Инна, тебе будет непросто, – сказала тётя. – Но первый шаг уже сделан, и я надеюсь, что ты больше не захочешь вернуться обратно к нему.

Отрицательно качаю головой, на что она вновь мягко мне улыбается.

– Так, ладно, поехали. Сейчас доставку какую-нибудь закажем, и вы мне всё подробно расскажете, а там уже будем думать, как лучше всего будет поступить.

Мы подошли к чёрному внедорожнику, когда я вдруг услышала голос своего мужа.

– Инна, подожди!

Дядя сделал несколько шагов, мгновенно оказываясь рядом со мной.

– Всё нормально, я поговорю, – удивляясь своей смелости, произнесла я. – Тем более что мы у всех на виду.

– Только недолго, – хмуро кивнул он.

Я пошла навстречу Василию и замерла, когда муж оказался на расстоянии вытянутой руки. Какое-то время он пристально на меня смотрел, видимо, ожидая, что я начну говорить, но я молчала.

– Инна, давай ты прекратишь заниматься ерундой, – в итоге произнёс он.

Я ничего ему не ответила, продолжая смотреть прямо на него.

– Поехали домой, и у нас всё будет, как прежде.

– Ты, как и раньше будешь спать с моей сестрой, а я платить твой кредит?

– Что за чушь ты несёшь?! – разозлился он. – Я же тебя люблю, тебя.

– Тогда зачем спал с ней? Чего тебе не хватало в наших отношениях? – я поражалась холодности, с которой мне удавалось произносить слова, хотя внутри всё ходило ходуном.

– Да я сам не понял, в какой момент так получилось…

– Ну да, а потом вошёл во вкус.

– Инна, да твою ж… – резко сказал он, нервно проводя по волосам. – Ты моя жена, и никуда ты сейчас не поедешь, ясно тебе.

– Твоей женой я перестала быть тогда, когда ты предпочёл мою сестру. А я-то, дура, сама себе завидовала, что у меня такой мужчина, а вон оно что, оказывается.

– Ты сейчас скажешь всё что угодно, лишь бы выставить меня виноватым, – холодный прищур серый глаз смотрел на меня с какой-то яростью.

Меня настолько поразили его слова, что я даже не нашлась с ответом, лишь открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– В общем, кончай ломать комедию и пойдём, у твоей матери сегодня день рождения, в конце концов. И так ей весь праздник испортила, – он взял меня за запястье и потянул обратно к подъезду.

– Я испортила? – резко останавливаюсь и вырываю свою руку. – А вы с Алиной не подумали о том, к чему это приведёт? Мы разводимся, Василий. И в этом только твоя вина.

– Какая-то ты слишком смелая стала, – он подходит вплотную и буквально нависает надо мной. – Я не дам тебе развод, ясно? Да кто ты без меня? Жалкая училка, которая давно перестала быть похожей на женщину.

Его слова больно ранят, бьют наотмашь, и я с силой сжимаю губы, чтобы сдержать рвущиеся наружу слёзы.

– Иди-ка ты своей дорогой, Василий, – в этот момент к нам подошёл дядя.

– А иначе что? – он с силой толкает дядю Игоря, отчего тот едва не теряет равновесие.

Не понимаю, в какой именно момент, но вдруг чувствую, что мою руку обжигает дикой болью, словно в неё впилось множество маленьких иголочек. А муж смотрит на меня, широко раскрыв глаза и держа руку у своей щеки.

– Не смей больше приближаться ко мне, – зло бросаю я и подхожу к дяде, спрашивая, всё ли в порядке.

Тот кивает мне, и мы быстро садимся в машину, которая тут же срывается с места.

Ненавижу. Как я вообще могла жить с таким человеком? И, если свою обиду, я бы, может, и смогла простить, как бы глупо это ни звучало. Но обижать того единственного, кто для меня дорог я не позволю.

Девятая глава

Даже спустя несколько минут руку продолжает жечь. Пощёчина стала неожиданной не только для моего мужа, но и для меня. Никогда не думала, что буду способна на такой поступок. И вместе с тем внутри была уверенность, что я, возможно, впервые в жизни поступила правильно. Нет, ясное дело, что проявление физической агрессии — это не то, чем стоит гордиться, но как же мне понравилось это ощущение. Ощущение уверенности в себе.

– Как ты? – голос тёти врывается в мои мысли.

– Всё хорошо, – поспешно отвечаю я, а потом вдруг добавляю. – Только рука немного…

– Ха, – перебивает она меня. – Видела бы ты себя со стороны: голова высоко поднята, прямой взгляд и резкий взмах руки. Фурия!

Мне стало неловко, и я опустила взгляд.

– Я думаю, что он даже в самых страшных снах и представить не мог, что ты способна на подобное, – продолжает говорить она.

– Честно сказать, я тоже никогда не думала, что смогу ударить человека, – признаюсь я.

– Значит так, девочки. Надо срочно решать дело с разводом, потому что, судя по его поведению, ничего хорошего от него ждать не стоит, – сказал дядя, не отрывая своё внимание от дороги.

– А что он ей может сделать? – возмущённо сказала тётя. – Это она у него его клинику отжать может.

– Половину, – пытается утихомирить её запал дядя.

– Не суть, – отмахивается она от него. – Факт в том, что он ещё не понял, как сильно попал.

– Ин, а ты чего молчишь-то? Сама что думаешь? – спрашивает дядя, встречаясь со мной взглядом в зеркале заднего вида.

– Мне не нужна его клиника, – ответила я.

Тётя резко повернулась и пристально посмотрела на меня.

– Я просто хочу, чтобы он вернул мне все деньги, которые я потратила на его оборудование, – в итоге продолжила я. – Чужого мне не надо.

– Вместе с процентами, – тут же дополнила она.

– Давайте всё же для начала приедем в квартиру, перекусим и спокойно всё обсудим, – подытожил наш разговор дядя.

Дальнейшая поездка протекала под негромкую джазовую музыку, льющуюся из динамиков в салон автомобиля.

После того как основной голод был утолён, мы вернулись к тому разговору. Я ещё раз рассказала то, что произошло сегодня утром, опуская пикантные подробности произошедшего. Брат при этом разговоре не присутствовал, чему я была очень рада. Он и так видел больше, чем мне бы хотелось.

– Из произошедшего ясно то, что сама ты с этим не справишься, – в итоге произнёс дядя Игорь. – Более того, ей нужно как можно скорее съехать из квартиры Василия.

– А знаете, какая мне сейчас идея пришла в голову? – тётя Оля даже подскочила. – Ты должна переехать поближе к нам.

– Что значит переехать? – я с недоумением посмотрела на неё.

– То и значит, оставь старую жизнь за спиной и начни всё с нуля.

– Но я не могу: у меня работа, экзамены на носу, да и где я там жить буду…

– А где ты здесь жить собираешься?

Её вопрос поставил меня в тупик. Такие мысли пока ещё не посещали меня. А ведь и правда, где я собираюсь жить, учитывая, что квартира принадлежит Василию, а к матери я теперь ни за что не пойду.

– Допустим, – в итоге отвечаю я. – А как же моя работа, ученики?

– А что, у нас в стране это единственная школа, в которой есть ученики? – тетя Оля скептически смотрит на меня. – Игорь, ну хоть ты ей скажи.

– Давайте мы не будем забегать вперёд, мне кажется, и так слишком много для одного дня, – довольно серьёзно сказал он. – Для начала нам нужно забрать её вещи из квартиры Василия и найти адвоката, который поможет Инне.

– Может, ты и прав, – соглашается она с ним, а потом обращается ко мне. – Ты то сама что думаешь?

– Я думаю, что было бы неплохо забрать мои вещи, для начала.

На этом и порешили. Когда мы с дядей подъехали к дому, где я жила последние несколько лет, на меня вдруг напал какой-то иррациональный страх.

– А если он дома? Может, нам не стоило сегодня приезжать? – я сцепила руки в замок, чтобы хоть немного унять своё волнение.

– Ты имеешь полное право забрать свои вещи и документы. Но если ты не захочешь, то мы просто уйдём и всё. Однако я думаю, что он, скорее всего, всё ещё у твоей матери.

– Ага, и они строят планы, как вернуть меня, неразумную, на путь истины, – я не сдержала нервный смешок.

– Инна, тебе давно уже пора было выйти из формата, что ты Дашке что-то должна. Мне кажется, ты уже перевыполнила свой дочерний долг. А своей сестре ты тем более ничего не должна, это-то тебе ясно?

– Мы сейчас не про них говорим, – поморщилась я, не желая развивать эту тему.

– Ладно, я понимаю, слишком много всего для одного дня, да?

Я киваю ему, вместе с тем понимая, что очень устала. Нужно лишь поскорее забрать вещи, и тогда я смогу хоть немного отдохнуть. Лифт же, словно назло, едет очень медленно, и волнение охватывает меня ещё сильнее.

Возле квартиры я какое-то время стою, нервно перебирая ключи в руках, а потом мысленно ругаю себя за это промедление. Дядя прав, я имею полное право забрать свои вещи из квартиры. Несколько раз поворачиваю замок, а затем открываю дверь.

Казалось бы, сегодня утром я выходила отсюда счастливая и полная надежд, а сейчас готова переступить этот порог, чтобы навсегда забыть дорогу сюда. Первый шаг даётся с трудом, но я его делаю, затем второй. Ботинок мужа не видно, но на всякий случай я кричу:

– Есть кто дома?

Десятая глава

Я любила эту квартиру и старалась привнести в неё уют настолько, насколько это было возможно. Вот только сейчас, когда я переступила порог, она показалась мне чужой и холодной. Словно я пришла туда, где мне не рады.

Вдруг бросились в глаза выцветшие обои, у которых то тут, то там немного отклеились уголки. Жёлтое пятно на потолке, которое появилось после того, как нас затопили соседи сверху. И хотя я много раз просила Васю счистить его и побелить потолок, он лишь отмахивался и говорил, что если уж делать ремонт, то капитальный.

И если раньше я почему-то закрывала на это глаза, то теперь все эти мелочи вдруг привлекали пристальное внимание. Не спасали даже картины с пейзажами, которые я развесила на стенах, чтобы придать какой-то уют, и семь милых слоников, стоящих на полке, которую я сама же и прибила.

Я вдруг стала замечать, что все улучшения, которые я старалась привнести в его квартиру, смотрятся здесь чужеродно, словно неказистые яркие пятна среди унылой серости. Я даже на какое-то время впала в ступор, по-новому рассматривая то место, где прожила несколько счастливых, как я думала, лет. Оказывается, вопреки тому, что мне здесь нравилось, эта квартира так и не стала мне домом.

Сзади кашлянул дядя, вырывая меня из печальных мыслей.

– Прости, задумалась, – ответила я и зачем-то пошла на кухню.

На небольшом столе так и стояла чашка с кофе, который я не успела выпить, потому что едва не проспала начало занятий. Если бы я знала, что сегодняшний день так круто поменяет всю мою жизнь, может, и не спешила бы никуда, но того, что случилось, уже не изменишь. Резко взяла эту кружку и вылила кофе в раковину, а её саму выбросила в мусор.

– Ин, ну ты чего там возишься? – поторопил меня дядя.

– Да, я сейчас.

Окинув взглядом кухню, я без каких-либо сожалений пошла обратно в зал. Выйдя на балкон, достала из навесного шкафчика небольшой чемодан и вернулась к дяде. Быстро сложила в него все свои вещи, которых, как оказалось, было не так уж и много. В основном блузки, пара прямых юбок и брюки-палаццо. Практичное хлопковое нижнее бельё и лишь один кружевной комплект, который я надевала на свадьбу.

Я вдруг почувствовала себя настолько ущербной и жалкой, что мне вновь захотелось разрыдаться. Однако, усилием воли загнав поглубже это отвратительное чувство, я продолжила укладывать оставшиеся вещи. В целом, всё, что я хотела забрать, поместилось в этот чемодан.

Дядя всё это время терпеливо стоял и ждал, больше никак не подгоняя и не торопя меня. Когда я закончила, он забрал у меня чемодан, и мы пошли к выходу. Стоя у лифта, я вдруг вспомнила, что не забрала свои документы. А в нашем мире, если у тебя нет бумажки, то ты…

– Ты езжай, – сказала я ему, когда открылись двери лифта и он зашёл внутрь. – Я сейчас документы возьму и спущусь.

Дядя Игорь нахмурился, но у него зазвонил телефон и он согласно кивнул.

– Только недолго, – сказал он перед тем, как сомкнулись створки и лифт поехал вниз.

Вернувшись в квартиру, я тут же прошла к столу, в боковом ящике которого мы хранили все необходимые документы. Собрав всё, что хоть как-то мне могло пригодиться, я убрала бумаги в рюкзак, а затем, уже направляясь к выходу, зачем-то остановившись напротив полки со слонами.

Говорят, что именно такое количество слоников приносит удачу, а ещё у них обязательно хобот должен быть направлен вверх. В голову почему-то вдруг полезли все эти поверья, и я, не задумываясь, взяла с полки самого маленького слоника. Раз так, значит, удачу я заберу с собой.

Это всё конечно, было простой выдумкой, но мироздание, словно решив доказать мне обратное, тут же показало мне, что моя удача на сегодня закончилась. Сначала снаружи кто-то долго не мог попасть в замочную скважину, а потом я услышала несколько нецензурных слов, и дверь резко распахнулась. Я увидела стоявшего на пороге мужа.

Он опирался на косяк, закрыв глаза, а потом, что-то пробормотав, грузно ввалился в квартиру. За всё время нашей совместной жизни, он ещё ни разу не напивался до такого состояния, поэтому я с каким-то первобытным ужасом наблюдала за ним.

Он скинул с себя обувь, а затем сделав несколько шагов, и замер, увидев меня.

– Это ж надо было допиться до такого, – сказал он, тряся головой, видимо, для того, чтобы прогнать наваждение в виде меня. – Думал, наоборот, забуду, а ты опять тут. Что же ты за тварь-то такая, Ин, а?

Я стояла, не шевелясь, глядя на него во все глаза.

– Ну подумаешь, переспал пару раз с твоей сестрой, и что? – продолжил он говорить. – Мужчины, между прочим, устают от обыденности, а ты вся такая серая и унылая. Пресная. Эх, да чего я с тобой разговариваю.

Он, пошатываясь, пошёл в мою сторону, а я в панике срочно придумывала, что мне можно сделать, чтобы избежать контакта с ним, пусть лучше думает, что он перепил и я ему мерещусь.

– Даже сейчас ты стоишь вся бледная и безынициативная, могла бы хоть в моём бреду быть поэмоциональнее, – брезгливо поморщился он и прошёл мимо.

Внутри меня всю колотила дрожь, и я не сдержала облегчённого выдоха, услышав, как он гремит чем-то на кухне, а затем начала медленно красться к выходу. Я была уже практически возле двери, осталось лишь протянуть руку и повернуть ручку, чтобы оказаться на свободе.

Но в следующую секунду я даже не успела понять, как оказалась с силой вжата спиной в дверь.

Одиннадцатая глава

– Значит, всё-таки ты мне не привиделась, – с какой-то довольной усмешкой сказал он. – С другой стороны, это говорит о том, что я пьян не настолько, насколько мне бы этого хотелось. Но сейчас я понял, что это даже к лучшему. Теперь мы серьёзно поговорим, безо всяких твоих родственников. А то ишь ты, защитников нашла.

Вопреки тому, что от него очень сильно пахло перегаром, говорил он вполне трезво, словно не от только что с трудом попал в квартиру. Я попыталась несколько раз вырваться, но муж вновь с силой вдавил меня в дверь, больно сжимая плечо.

– Вася, отпусти меня, ты делаешь мне больно, – попыталась спокойно сказать я, но в конце не сдержалась и выкрикнула. – Ты пьян!

– И ты даже не представляешь, как мне сейчас хорошо, – гадко рассмеялся он. – И да, мне плевать, что тебе больно.

Помимо улыбки, в его затуманенных алкоголем глазах появился сальный блеск, и он наклонился практически вплотную ко мне.

– Ты моя, Инна, и ты ничего не сможешь мне сделать, – после этих слов он впился в мои губы грубым, даже жёстким поцелуем.

Это было настолько гадко и отвратительно, что я с трудом сдержала рвотный позыв, при этом пытаясь оттолкнуть его от себя. Он лишь усмехнулся, когда прекратил то, что и поцелуем можно было с трудом назвать.

– Значит так, сейчас мы идём в кровать, и я быстро выбью из тебя всю ту дурь, что тебе там наплели.

Он говорил, а у меня внутри волной поднималось какое-то новое, ранее не испытываемое мной чувство отвращения к нему. Весь его вид, запах алкоголя, заставляющий меня едва ли не дышать через раз, и то, что он сейчас позволял себе, заставляли меня смотреть на него совершенно под другим углом.

Это глупо, но даже его измена не настолько отвратила меня от него. В тот момент мне было ужасно жалко себя, обидно, что он предпочёл мне сестру, но отвращения не было. Зато сейчас это чувство накрыло с лихвой. Я смотрела ему в глаза и понимала, что больше никогда не позволю ему подобного в отношении себя.

Я вдруг улыбнулась, так что, вероятнее всего, эта улыбка была похожа на оскал, отчего он посмотрел на меня с каким-то подозрением, но тем не менее не сделал ничего, чтобы я могла почувствовать себя свободной. Поэтому, возможно впервые в жизни, я приняла решения стать ей. Сама. Без чьей-либо помощи.

– Вась, знаешь, а может, ты и прав, – приторно-ласковым голосом произношу я, отчего он довольно хмыкает.

Вот только в этот миг я со всей силы ударяю коленом ему в пах. В первую секунду он даже не понимает, что происходит, но я вижу, как осознание быстро отображается в его глазах и в вот он, уже скорчившись от боли, валяется на полу, зажимая руками своё достоинство.

– Я ненавижу тебя, – отрывисто произношу я, чувствуя удовлетворение от того, как его корёжит. – Я всегда была для тебя лишь удобной, а, впрочем, ты мне так и сказал этим утром, что я «твоё верное плечо». Но довольно. Я всю жизнь пытаюсь кому-то угодить: маме, сестре, тебе… Но что в итоге? А в итоге произошло то, что вы все считаете, что меня можно использовать и я никуда от вас не денусь.

Он что-то промычал, но я даже не старалась вникнуть в это.

– Ты решил, что тебе позволено вот так со мной обращаться? А кто дал тебе подобное право? И знаешь что, если до этого я хотела, чтобы ты вернул мне только кредит, выплачиваемый мной за твоё оборудование, то теперь я отниму у тебя и стоматологическую клинику. Ты ещё пожалеешь обо всём, но будет слишком поздно, потому что прежней Инны больше нет. Ты унизил её, растоптал.

Меня несло. Слова рвались наружу с такой скоростью, что я не всегда до конца осознавала их смысл. Но мне было хорошо, я чувствовала, что поступаю правильно, что у меня есть на это право. Что я тоже живой человек, у которого есть чувство собственного достоинства.

Жаль только, что я осознала это лишь сейчас. Сколько упущенного времени на жалкую попытку стараться угодить всем, начисто забывая о себе. С другой стороны, хорошо, что я вообще это поняла, иначе какая жизнь ждала бы меня дальше? Я даже вздрогнула, от представшей передо мной жалкой и унылой картины, в которой от меня осталась лишь бледная тень.

Что там говорила тётя? Переехать? С удовольствием. Отобрать у него клинику? Обязательно. Прекратить общение с матерью и сестрой? Давно пора! Пришло время выбрать себя и начать жить для себя. В моей голове появился чёткий план действий и без каких-либо сожалений я подхватила свой рюкзак, бросила к нему на пол ключи и вышла, хлопнув дверью. Тем самым навсегда закрывая для себя прошлое.

Тело гудело от избытка адреналина, поэтому я решила спуститься по лестнице. Выйдя из подъезда, я едва не столкнулась с дядей.

– Инна, а я уже начал волноваться, – он внимательно посмотрел на меня. – Всё хорошо?

– Ты даже не представляешь насколько, – уверенно ответила я.

– Ты точно в порядке? Что-то произошло? – в его голосе слышалось искреннее волнение.

– Да, – кивнула я. – Нам здесь делать нечего.

Он больше ничего не стал у меня спрашивать, и вскоре мы уже ехали обратно на их съёмную квартиру. Оставшийся вечер они с тётей старались не тревожить меня, хотя я видела, что они волнуются, и я была им очень благодарна. Позже, уже засыпая, я вдруг осознала, что с настоящим предвкушением ожидаю завтрашний день. День моей новой жизни.

Двенадцатая глава

Вопреки настроению, которое я испытывала, когда ложилась спать, проснулась немного разбитой. Видимо, всё же сказалось вчерашнее напряжение, которое я испытывала на протяжении всего дня. Потратив какое-то время на бесцельное лежание в кровати, я поднялась и подошла к окну. Ярко светило солнце, и я приоткрыла одну створку. В комнату сразу ворвался шум машин, заставляя меня поморщится.

Я вдруг задумалась, а какой вид из окна я бы хотела, чтобы у меня был? До этого момента меня вообще мало волновало подобное, главное есть где жить, а собственный комфорт — это уже что-то эфемерное. Но как же это здорово, что вдруг под слоем пыли, которым я сама же себя и засыпала, пусть пока и не полностью, но уже обнажается то, что принадлежит только мне.

Закрыв окно, я почувствовала аромат жареной яичницы и поспешила на кухню, потому что желудок издал голодную трель. Тётя Оля суетилась возле плиты, не замечая меня.

– Доброе утро, нужна помощь? – спрашиваю я, привлекая её внимание.

– Доброе, – она улыбается и кивает мне на стул. – Нет, я уже всё, присаживайся.

– А где дядя с Вадимом?

– Ой, они с утра поехали на рыбалку, – смеётся она. – Игорь уже давно обещал свозить его порыбачить.

– Разве дядя увлекается рыбной ловлей? – удивлённо спрашиваю я.

– Нет, конечно, это скорее возможность сбежать от суеты города, побыть наедине с природой, – она задумывается на пару секунд и продолжает. – Возможность отдохнуть.

– Тогда я бы тоже хотела поехать на рыбалку, – говорю я, принимая из её рук тарелку с моим завтраком.

– Зачем? – она недоумённо смотрит на меня.

– Отдохнуть, – отвечаю я. – Просто я уже и забыла, что это такое — побыть наедине с…

– Значит так, – перебивает меня тётя. – Давай, быстренько доедай и поехали.

– Куда?

– Узнаешь, – подмигивает она, а у меня внутри вдруг появляется какое-то волнение.

Доедаю свой завтрак, быстро принимаю душ, и уже через полчаса мы с ней сидим в такси. На все мои вопросы она отвечает лишь загадочной улыбкой. Мы приехали в незнакомый мне район города. Серые многоэтажки стояли практически вплотную друг к другу, а о какой-либо зелени здесь можно было и не говорить вовсе.

Вопреки окружающей нас обстановке всё внимание привлекал оформленный в ярко-фиолетовых тонах салон тайского массажа. Огромная голова слона с массивными бивнями чудно смотрелась на этом фоне, но точно никого не оставляла равнодушным.

– Ну что, ты готова получить настоящее удовольствие? – хитро спрашивает меня тётя и беря за руку, уверенно ведёт внутрь.

Нас встречает улыбчивая девушка-администратор, уточняя, записаны ли мы. Тётя кивает, и вскоре мы уже сидим в мягких креслах, наслаждаясь ароматным зелёным чаем. Девушка задаёт нам уточняющие вопросы и предлагает дополнительные услуги, которые, по её мнению, нам бы подошли.

Мне подобное было в новинку, поэтому я полностью положилась на тётю, единственное, когда я слышу про маску-пилинг для ног, то прошу довить её к тому списку, что выбрала тётя Оля. Она согласно кивает и потирает руки в довольном предвкушении.

Нас провожают в небольшую комнату, отгороженную тяжёлой массивной шторкой, и нас сразу окружает приятный полумрак, а нос различает сладковатый запах сандала. Из настенных колонок льётся тихая, мелодичная музыка, которая дополняет общую атмосферу уюта и релакса.

Администратор предлагает нам обнажиться, вызывая у меня чувство смущения, отчего я даже немного краснею, но вряд ли здесь это кому-то заметно. Глядя на то, как уверенно тётя надевает одноразовое бельё и занимает свой массажный стол, спешно следую её примеру. Через несколько минут в комнату входит пара невысоких женщин и одна из них что-то произносит на незнакомом мне языке.

Я нахожусь в каком-то волнении и несмотря на обстановку, чувствую лёгкое напряжение, но когда меня накрывают мягким полотенцем, а затем медленно массируют мои руки, едва ли не начинаю мурчать, как кошка. Когда на ломанном русском мне предлагают перевернуться на спину, я с трудом могу сделать это, поскольку тело настолько расслабленно, что не сразу соглашается выполнять мои команды.

Чувствую, как на ноги наносят какой-то состав, а затем надевают носочки, отчего мне сразу становится теплее. В общем, за всеми этими действиями, я даже и не заметила, как прошло отведённое нам время и массажистки, попрощавшись, покинули нас.

– Ну, что скажешь? – спросила тётя Оля, спускаясь на пол.

– Это какое-то волшебство, – у меня не получилось как-то конкретнее описать свои ощущения.

– И ты абсолютно права. Не жалеешь, что потратила это время на себя?

– Шутишь? Да это самое лучшее, что я сделала за всю свою жизнь! – воодушевлённо ответила я. – Я ещё никогда не позволяла себе чего-то подобного. Спасибо тебе огромное, что привела меня сюда.

– Хочу тебе сказать, что мы только начали. У нас ещё много интересного, более того, у тебя теперь впереди новая жизнь.

– Ты права, – я, наконец, тоже поднимаюсь с массажного стола и иду к стулу, на котором висит моя одежда. – И знаешь, я подумала над твоими словами.

Она вопросительно смотрит на меня.

– Я хочу отобрать у него всё, что только можно, – негромко говорю я, вспоминая вчерашний вечер.

– А вот это верное решение, – тётя за пару шагов оказывается рядом со мной и крепко обнимает меня. – Мы ещё им всем покажем.

Я улыбаюсь, и полностью расслабленная и довольная, следую за ней к выходу. Нам вновь предлагают чай, и мы решаем ещё немного здесь задержаться, чтобы продлить эти приятные ощущения. Я практически утонула в мягком кресле, когда услышала звук дверного колокольчика, означающий, что в салон пришли новые посетители.

Тринадцатая глава

– Мамуль, я уверена, тебе понравится, – на весь салон раздаётся голос Алины, и я громко стукаю чашкой о блюдце, поскольку они последние, кого я ожидаю тут встретить.

– Ой, не знаю, дочка, у меня совсем нет настроения после выходки этой…

Я ждала продолжение, но мама замолчала, так и недоговорив. А мне вдруг даже стало интересно, кем же она меня считает, но ответа мне услышать не довелось. Кресло стояло спиной к стойке регистрации, и я могла слушать их разговор, оставаясь незамеченной.

– Подожди ещё, приползёт как миленькая через пару дней, – уверенно заявляет моя сестра. – Что она из себя представляет? Да ничего! Видела бы ты, как она блеяла, когда застукала нас с Васей.

– Алин, а вот твоя голова в этот момент где была? Ну если ты решила спать с её мужем, неужели нельзя было делать это так, чтобы она ни о чём не узнала? – слегка пожурила её мать.

– Да кто знал-то, что она заявится на час раньше? У них был договор, что она придёт после окончания уроков…

В этот момент к ним подошла девушка-администратор и провела такой же разговор, как и с нами. Судя по тому, как уверенно Алина отвергала некоторые процедуры, становилось понятно, что она здесь далеко не в первый раз.

– Дарья? – услышала я голос тёти, которая уходила «припудрить носик».

– Оля? – в голосе мамы было слышно явное удивление. – Ты что тут делаешь?

– Вероятно, то же, что и ты.

Повисла продолжительная пауза, во время которой администратор, видимо, чувствуя какое-то напряжение, поспешила немного разрядить обстановку, обеспечив всех чаем. Послышался лёгкий стук каблуков, и в соседнее со мной кресло опустилась моя сестра.

– Привет, – довольно бодро сказала я.

Она, не ожидав моего присутствия здесь, опрокинула на себя чашку и с диким визгом подскочила. Раньше я бы бросилась ей на помощь, а сейчас лишь довольно улыбнулась, сделала ещё один глоточек и медленно поднялась из кресла.

Мама с администратором суетились вокруг причитающей Алины, а я тем временем поставила свою чашку на стойку и встала рядом с тётей. В какой-то момент мама заметила и меня.

– Инка, ты чего тут стоишь? Живо бери полотенце и мочи его холодной водой, неужели ты не видишь, что Алиночка обожглась?

– Кто же виноват, что она чашку не в состоянии в руках удержать?

Мама во все глаза уставилась на меня, даже бросив суетиться вокруг своей любимой дочери.

– Ты что себе позволяешь?

– А что я себе позволяю? – не знаю, что именно на меня подействовало, но мне было откровенно смешно от происходящего здесь представления.

– То, что вчера тебе всё сошло с рук, вовсе не означает, что ты имеешь право…

– Право на что, мам? На собственное мнение? На то, чтобы самой принять решение?

– Даша… – попыталась вклиниться в наш разговор тётя.

– А ты, Оля, вообще не лезь, – огрызнулась мама. – Это ты запудрила ей мозги своими советами.

– Я?!

– Ты, а кто ещё?

– Да я девчонке глаза открыла, а ты – истинная дура, Даша.

Мама смотрела на неё, выпучив глаза, и только и делала, что открывала и закрывала рот.

– Пойдём, Инна, нам здесь больше делать нечего.

Я кивнула, и мы направились к выходу. Когда я открыла дверь, мне в спину донеслось:

– Дочь, немедленно вернись или…

Я не услышала продолжения фразы, поскольку за мной закрылась дверь.

Несмотря на всё произошедшее, я чувствовала лёгкость. Тёплый ветерок закружил вокруг нас, играя с моими волосами. Солнечные лучи приятно ласкали кожу, и я зажмурилась от удовольствия.

– Ты как? – тётя Оля внимательно посмотрела на меня.

– Хорошо, – сказала и улыбнулась ей. – Это звучит странно, но мне и правда хорошо.

– Ну раз так, значит, дальше будет ещё лучше, – она улыбнулась мне в ответ.

Спустя какое-то время мы снова сидели в такси. В этот раз тётя не делала секрета из того, куда мы направляемся. Следующей остановкой значился «забег» по торговому центру. Мы с ней больше не касались нашей встречи с мамой и Алиной, хотя я периодически всё равно ловила себя на том, что мысленно возвращаюсь в ту ситуацию. Тут же старалась эту мысль прогнать, но не всегда мне это удавалось.

Какая мне разница, что они дальше будут делать? Их же не заботит, что будет со мной. Интересно, а их вообще хоть когда-нибудь заботило то, что происходит со мной? Не уверена. Все наши разговоры с мамой всегда сводились к тому, что она сильно устала и я должна ей помочь. А бралось ли в расчёт то, что я тоже уставала? Хотя о чём это я. Это никогда и никого не интересовало.

Чем больше я думала на эту тему, тем отчётливее понимала, сколько времени своей жизни я потеряла, пытаясь быть хорошей для всех, но не для себя. Что мне стоило точно так же взять и пойти сделать себе приятное? Ничего. Вот только я никогда не стояла у себя в приоритете. А что обо мне подумают? Что скажет мама? Муж? А по итогу, какое мне до этого дело?

Я ещё никогда так не наслаждалась покупками, как сейчас. Мы перемерили кучу вещей, много смеялись, шутили, обсуждали новые тренды. Как же мало, оказывается, мне нужно было для счастья. Просто почувствовать себя живой, осознать, что я тоже имею право проводить время так, как мне хочется.

Казалось, что мы столько всего успели сделать, что уже, должно быть, поздний вечер, но маленькая стрелка часов только-только достигла четырёх.

– Ну, что, Инна, а теперь ты готова к самому важному шагу на пути к новой жизни?

Четырнадцатая глава

– Ты о чём? – с интересом смотрю на неё.

– О твоём разводе, Инна. Пока ты не сделаешь основной шаг, то ты так и будешь вязнуть во всём этом. Рубить нужно быстро и резко.

– Так, я же тебе уже сказала, что приняла решение, – удивлённо отвечаю я ей.

– Милая моя, недостаточно просто принять решение, нужно начать действовать.

– Ну я понимаю, что мне необходимо будет найти адвоката…

– Знаешь, когда мы приезжали к вам в гости, мне очень часто хотелось подойти к тебе, взять за плечи, – она вдруг встала передо мной и посмотрела мне прямо в глаза. – И встряхнуть настолько сильно, чтобы ты перестала жить в мире, созданном для тебя твоей матерью, где у тебя просто нет права на голос.

Мне стало неуютно, и я опустила взгляд.

– А затем ты вышла замуж. И я подумала, что, выйдя из-под Дашиной опеки, ты наконец-то заживёшь полной жизнью, но что я вижу? Происходит всё ровно то же самое. Только теперь ты перенесла эту модель и на своего мужа.

– Но почему же ты тогда не сделала так, как говоришь? – почему-то шёпотом спросила я.

– Девочка моя, нельзя помочь человеку, если он этого не хочет. А ты не хотела.

– Это неправда! – горячо вскрикнула я, а потом запал стих, потому что внутри стало пусто.

Я вдруг осознала, что она права. Я настолько привыкла ко всему, что даже не восприняла бы её слова всерьёз. Более того, мы бы с ней очень сильно поругались, потому что я настолько растеряла себя, что своего мнения у меня практически не было. Вася сказал, мама решила, сестре надо.

Внутри вдруг поднялась такая волна горечи, что я не смогла сдержать слёз, которые потекли из глаз. Тётя притянула меня к себе и крепко обняла.

– Плачь, моя хорошая, плачь. И как бы жутко это ни звучало, ты должна сказать спасибо тому, что произошло. Иначе ты, скорее всего, никогда бы не осознала, насколько тебе плохо. Ты просто так привыкла и знаешь, это очень тяжело. Хотя даже не тяжело, а страшно выбираться из того, к чему ты так привыкла. Страшно взять ответственность на себя.

– Я не боюсь взять ответственность на себя, – я немного отстранилась, вытирая слёзы. – На мне всегда ответственность за моих учеников, за…

– Инна, это совершенно другое, – остановила меня она. – Скажи, почему ты раньше не позволяла себе сходить на массаж? Тебе же понравилось?

– Это непередаваемые ощущения, – ответила я и какое-то время помолчала, обдумывая её первый вопрос. – Не знаю, мне нужно было зарабатывать деньги, чтобы выплатить кредит.

– То, что я сейчас тебе скажу, может вызвать волну протеста, но тебе не нужно было это делать.

– Что значит не нужно? – она оказалась права, её слова почему-то вызвали негативную реакцию. – Мы же семья и я…

– Инна, это забота твоего мужа, а не твоя. Допустим, ты благородно помогла ему, оформив этот кредит на себя, но выплачивать его должен был он. Да, сейчас ты начнёшь со мной спорить, что ты должна ему помогать, но я тебя перебью. Если он не в состоянии зарабатывать так, чтобы покрывать все ваши расходы, то должен был встать с дивана и искать дополнительные источники заработка.

– А я тогда что? – спросила поморщившись.

– А ты должна сделать так, чтобы у него были силы, и мотивация обеспечить тебя всем необходимым. Но вместо этого ты впряглась так, что у него не то, что не было никакой мотивации, ведь ты всё сама, он просто сел на тебя и ножки повесил.

– То есть это я виновата? – было неприятно слышать её слова.

– В какой-то мере. Просто пойми, Алина дала ему эту мотивацию. Ему захотелось о ней заботиться.

– Конечно, она же у нас самая бедная и несчастная, – резко бросила я.

– Я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя, а для того, чтобы ты поняла, что перестала быть для него желанной женщиной, той, о которой хочется позаботиться.

Откровенно говоря, мне действительно хотелось начать с ней громко спорить о том, что всё сказанное ей неправда, и вообще, я что, должна была сидеть дома и варить ему борщи? А потом поймала себя на мысли, что я и так их ему варила. После работы я забегала к матери, выполняя её поручения, затем, вконец уставшая, шла домой и принималась за домашние дела. Оставались ли у меня силы на что-либо ещё? Нет.

– Я хочу, чтобы ты вспомнила, что ты - это самое ценное, что есть в твоей жизни, и ты достойна большего.

Какое-то время мы шли молча, поскольку я полностью погрузилась в свои мысли, и я даже не сразу услышала, как тётя обращается ко мне. Подняв на неё взгляд, я попросила её повторить, то, что она сказала.

– Я говорю, что мы пришли.

– Куда? – я осмотрелась, и мой взгляд задержался на небольшой золотистой вывеске. – Адвокат?

– Игорь написал, что созвонился со своим одноклассником и тот ждёт тебя. Представишься и скажешь, что ты от него.

– Прямо сейчас? – я несколько опешила.

– А чего ждать? – она посмотрела на меня с искренним любопытством. – Чем раньше ты всё это начнёшь, тем лучше. Это дело не такое простое, как может показаться.

Я внимательно посмотрела на неё, а затем кивнула.

– Давай мне свои покупки, я поеду к моим мальчикам.

Она так тепло это произнесла, что у меня защемило сердце. Мне тоже хотелось когда-нибудь сказать что-то подобное. Эта мысль заставила меня собраться. Я передала ей пакеты, ещё раз поблагодарила и уверенно направилась в адвокатскую контору.

Пятнадцатая глава

Звонкий перелив колокольчика огласил небольшую приёмную, когда я вошла. Мне навстречу вышла миловидная брюнетка с такой большой грудью, что я даже немного смутилась, поскольку создавалось ощущение, что пуговицы с трудом держаться на её блузке.

– Добрый день. Вы по записи? – спросила она, хлопая своими огромными ресницами.

– Здравствуйте. Да, мой дядя Верещагин Игорь Сергеевич договорился с… – я замялась, поскольку совершенно забыла спросить, как зовут одноклассника дяди.

– Марина, пропусти Инну ко мне, – послышался громкий мужской голос.

– Хорошо, Владимир Сергеевич.

Девушка широко улыбнулась, сверкнув белоснежной улыбкой, и проводила меня к нужной двери. Я поблагодарила её и вошла в просторный кабинет. За мощным дубовым столом сидел мужчина лет пятидесяти. Увидев меня, он встал из своего кресла и вышел мне навстречу. На его лице сияла добродушная улыбка.

– Присаживайся, моя хорошая, – адвокат указал на кресло рядом с его столом. – Марина, организуй-ка нам чайку.

– Простите, мы с вами знакомы? – мне почему-то было неловко, складывалось впечатление, что он меня очень хорошо знает, а я даже не знаю, как к нему обращаться.

– Нет, но скоро я буду знать о тебе очень многое, – подмигнул мне мужчина. – Игорь вкратце рассказал мне твою проблемку, но я бы хотел услышать подробности.

В этот момент в кабинет вошла его секретарь и поставила перед нами поднос с двумя чашками чая и вазочкой с песочным печеньем.

– Благодарю, – он кивнул ей и после того, как она вышла, вновь вернул всё внимание на меня. – И главное, ничего не скрывай, помни, я на твоей стороне.

Несмотря на все его радушие сначала мне было очень неудобно, и я с трудом выдавливала из себя слова. На его лице не отражалось никаких эмоций, он кивал в нужных местах и иногда что-то записывал. А когда я дошла до той части, где застала мужа с сестрой, он тут же протянул мне салфетки, чтобы я могла вытереть слёзы.

– Простите, – всхлипывая, сказала я.

– Всё хорошо, милая моя, – он вновь улыбнулся. – Ну, суть мне ясна. Выпей чайку, полегчает.

Я взяла чашку в руки и вдохнула насыщенный аромат бергамота, а затем с удовольствием сделала первый глоток. Внутри меня всё наполнилось приятной теплотой и мне стало немного лучше.

– Замечательный чай, правда?

Я кивнула, и он продолжил говорить.

– А теперь скажи мне, что ты хочешь получить в результате развода?

– Я хочу, чтобы он вернул мне всю стоимость кредита, который я до сих пор выплачиваю, – сказала я, а потом подумала и всё-таки добавила. – И половину его клиники.

– Инна, видишь ли, какое дело, на полученные средства были куплены медицинские инструменты, которые муж использовал в своей работе. Ты можешь сказать, что всё было приобретено для его личного пользования, но в то же время это служило для зарабатывания денег в семейный бюджет.

– И что же получается, я так и буду продолжать сама платить этот кредит? – мне вдруг стало так горько: какой смысл тогда был вообще сюда приходить, если я всё равно буду продолжать платить этот кредит сама.

Я поставила чашку на стол, поскольку у меня начали немного подрагивать руки.

– Не всё так плохо, как тебе могло показаться. Всех потраченных тобой денег мы, к сожалению, не вернём. Но вот на выплату части кредита вполне можно рассчитывать.

Если говорить откровенно, то я заходила сюда с мыслями, что этот человек возьмёт на себя все мои проблемы и разом решит их в мою пользу. На деле же оказалось всё не так радужно.

– А вот со второй частью твоего желания дело обстоит намного веселее, – хмыкнул он. – Поскольку вы не заключали брачный договор, это значит, что всё решает семейный кодекс. Соответственно, всё имущество, активы и доходы делятся пополам. Если он захочет оставить бизнес себе, то должен будет компенсировать вашу часть деньгами.

Я слушала его объяснения и не могла понять своих чувств. Изначально я не планировала забирать часть его бизнеса себе, это желание возникло из-за злости, которую я вчера испытала впервые за всё время нашей супружеской жизни. Но с другой стороны, я же практически не имела к нему никакого отношения, он ведь всё делал сам.

– О чём задумалась? – адвокат привлёк моё внимание к себе.

– Ну, я же не имею никакого отношения к его бизнесу, это не красиво, отбирать у человека то, что он…

Меня прервал раскатистый смех.

– Святая простота, – произнёс он, перестав смеяться. – Инна, скажи мне, пожалуйста, ты когда начнёшь в первую очередь думать о себе? То есть то, что ты взяла кредит ему на медицинское оборудование и тебе никто это возвращать не собирается – это ничего. А вот то, что ты справедливо хочешь забрать у него половину бизнеса, которого, между прочим не было бы, если бы ты не взяла этот кредит, это плохо?

Честно сказать, такая мысль никогда не приходила мне в голову. А ведь и правда, если бы не я, не факт, что у него хоть что-то получилось.

– Давай, моя хорошая, вспомни, что именно ты помогла ему, и то, что согласно документам он хозяин данного предприятия, не исключает твой вклад в него. Естественно, в суде он будет доказывать обратное. Говорить, что ты использовала его, да он опустится до того, что обзовёт тебя никчёмной женой, которая даже поесть не могла ему приготовить, но мы-то с тобой знаем, что он никто без тебя. И, поверь, жизнь ему это докажет.

Адвокатскую контору я покидала воодушевлённой. Владимиру Сергеевичу удалось убедить меня, что ничего чужого я ни у кого не отбираю, а лишь беру то, что принадлежит мне по праву.

Разговор с тётей, общение с адвокатом, да и вообще, всё произошедшее заставляло пересмотреть все свои убеждения. Сколько можно быть удобной? Кажется, пришло время моей жизни, и я сделаю её такой, какой сама захочу.

Шестнадцатая глава

Воскресенье пролетело незаметно, уступив место понедельнику. Я даже не сразу поняла, что у меня звонит будильник. Однообразная мелодия вызвала приступ раздражения, и я поспешила скорее отключить её. Вставать совершенно не хотелось, но последний день уходящего учебного года никто не отменял.

Выполнив утренние процедуры, я выбрала блузку и шифоновую юбку с крупными белоснежными цветами на ней, купленные в субботу в торговом центре. Волосы оставила распущенными и решительно надела новые туфли-лодочки на небольшом каблуке вместо привычных балеток. Родные ещё спали, и я, не прощаясь, немножко покрутившись перед зеркалом, выпорхнула из квартиры.

Дорога до школы не показалась привычно долгой и унылой. Единственной неприятностью стало то, что грузный мужчина наступил мне на ногу, пробираясь к выходу, активно расталкивая всех из-за того, что пропустил свою остановку. Но это досадное недоразумение довольно быстро забылось.

Зайдя в школу, я привычно поздоровалась с охранником и направилась прямиком в учительскую, чтобы уточнить расписание. Как выяснилось, сегодня по плану у меня только консультация у выпускников, сдающих ЕГЭ по обществознанию. Обрадовавшись подобной перспективе, я довольно улыбнулась.

– Скоробогатова, ты чего это такая довольная? – сказала завуч, входя в учительскую.

– День сегодня хороший, – пожала плечами я, совершенно не планируя рассказывать ей о том, что произошло со мной за эти выходные.

– Ну и замечательно, быстрее выполнишь все поручения.

А дальше она выдала мне такой список, что я порядком опешила.

– А с каких пор меня назначили начальником пришкольного лагеря? – возмутилась я, даже не углубляясь в кучу других поручений.

– Что значит с каких? Тебе сказали делать, значит, нужно выполнять.

– Нет, – мой ответ прозвучал не так громко, как мне бы хотелось.

– Я что-то тебя не расслышала, – она пристально посмотрела на меня.

– Я сказала нет, – уже более увереннее повторила я. – Не меня назначали начальником лагеря, и брать эту ответственность на себя я не собираюсь.

– Скоробогатова, а не слишком ли много ты на себя берёшь? – она подошла вплотную ко мне.

Я смотрела, как её глаза метали молнии, но мне было всё равно. Раньше, я бы и пикнуть не вздумала, тут же начав суетиться, чтобы решить как можно больше поставленных задач. А теперь понимала, что больше я не хочу подобного.

– А не слишком ли много вы на меня взваливаете? – ответила, глядя ей прямо в глаза. – Начальником лагеря уже назначен конкретный педагог, поэтому ваши претензии необоснованы.

– Ишь ты как заговорила, претензии! Это не твоего ума дело, кого и куда назначили. Тебе сказали делать, значит, быстрее и без лишних разговоров.

– У меня вполне достаточно своих обязанностей, чтобы я бралась за чужие.

– Самая умная, да? Ну ты ещё пожалеешь об этих словах, – прошипела она и мгновенно покинула учительскую.

– Ну ты, Инна, даёшь! – воскликнула библиотекарь, выходя из-за шкафчика, который был своего рода перегородкой, где можно было спрятаться от посторонних глаз. – Тебе что, прививку храбрости сделали?

Я устало опустилась на стул и отрицательно покачала головой.

– Ты хоть представляешь, что ты сейчас сделала? – сказала она, присаживаясь рядом.

Я подняла на неё вопросительный взгляд.

– Да этой Грымзе ещё никто так не отвечал, даже пикнуть в ответ боялись, а ты вон как ей отворот поворот дала.

– Мне кажется вы преувеличиваете значимость моего поступка.

– Думаешь, она просто так на тебя пришкольный лагерь повесить решила? – многозначно спросила она.

Мне нечего было ей ответить, и я только обрадовалась тому, что прозвенел школьный звонок. Вежливо извинившись, я направилась к своим выпускникам. Солнышко ярко светило в широкие распахнутые окна и отчётливо ощущалось, что последнее, чем бы ученики хотели сейчас заниматься – это слушать меня. Вместе с тем я видела, что они действительно старались.

Когда до звонка оставалось около десяти минут, в кабинет заглянула завуч и с приторной улыбкой на лице сообщила, что после звонка меня ждёт директор. Я ничего не стала ей отвечать, полностью вернув внимание ученикам. Следом громко хлопнула дверь, заставляя меня непроизвольно вздрогнуть.

В кабинет директора я шла с постепенно нарастающим волнением. Грымза ведь могла наговорить ей много лишнего, и было непонятно, чего стоит ожидать. И, хоть весь коллектив завуча дружно и тихо ненавидел, новый директор держала её из-за обширного количества связей.

– Вызывали? – спросила я, заходя в кабинет директора.

– Да, Инна Валерьевна, присаживайтесь, – она указала мне на стул перед её столом. – Почему вы отказались выполнить возложенные на вас обязанности?

– Согласно документам, начальником пришкольного лагеря назначен совершенно другой педагог, поэтому я не считаю правильным брать это на себя.

– Скажите мне, пожалуйста, как вы видите вашу дальнейшую работу в нашей школе?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я подняла на неё взгляд и поняла, что у меня нет ответа на этот вопрос. А действительно, как? После моей выходки Грымза не даст мне спокойно работать. Да и хочу ли я вообще теперь здесь работать?

– Я могу написать заявление по собственному желанию? – вдруг спросила я.

Она, словно только этого и ждала, протянула мне белый лист бумаги.

С каждой написанной строчкой мне становилось легче. И в какой-то момент я поймала себя на мысли, что я улыбаюсь.

– Спасибо, – искренне сказала я, протягивая ей заявление.

– За что? – она с любопытством посмотрела на меня.

Я не стала ничего ей отвечать, лишь попрощавшись, покинула её кабинет. Когда я вышла на крыльцо школы, то почувствовала облегчение. Словно огромный груз упал с моих плеч. Это увольнение помогло мне до конца осознать тот факт, что здесь меня больше ничего не держит. Я почти вышла за территорию школы, когда заметила, что возле калитки маячит Василий.

Семнадцатая глава

Встретившись с ним взглядом, я уверенно шагнула в его сторону. Мне больше не хотелось бежать и прятаться, пришла пора прояснить всё, что произошло между нами. Стоило мне выйти из калитки школы, как он тут же подскочил ко мне, обнял, а затем всучил мне в руки букет, купленный, вероятно, у какой-то из бабушек, сидящих возле остановки.

– Это тебе, – довольно сказал он, словно подарил мне, как минимум, золотое колье.

Я посмотрела на этот букет, и мне стало дико обидно. Неужели я не заслужила букета из роз? Пусть банально и обыденно, но эти полевые цветы смотрелись блёкло и уныло, а мне хотелось чего-то яркого. Я устала от постоянно окружающей меня серости. Подняла на него взгляд и вернула ему букет обратно.

– Я сейчас не понял, это чего такое происходит? – он, прищурившись, посмотрел на меня, на автомате прижимая цветы к себе. – Я тебе, вообще-то, букет принёс, хотел поговорить по-человечески, а ты нос воротишь?

– Ну пойдём, немного пройдёмся и заодно поговорим. А букет можешь Алине подарить, вот уж она обрадуется.

– Ей больше лилии нравятся, – сказал он, а потом понял, что сболтнул лишнего, и постарался тут же сменить тему. – Ну ты это…

– А ты знаешь, какие цветы нравятся мне? – спросила я, не дав ему заболтать меня.

Молчание длилось уже довольно долгое время, мы медленно шли по улице, а затем свернули в небольшой сквер.

– Ты, кажется, поговорить хотел? – я пожимаю плечами, словно меня это нисколько не волнует.

– Вот чё ты начинаешь, а? Чего ты к этим цветам прицепилась? Я же как лучше хотел. И вообще, это ты меня между ног шарахнула, – возмущённо проговорил он.

– То есть ты хочешь сказать, что это я перед тобой должна извиниться? – от возмущения даже сама шагнула ближе к нему.

– Было бы неплохо, знаешь ли, у меня всё тело горело в агонии, между прочим, – напыщенно произнёс он.

– А ты не думал над причинами, почему я так сделала?

– Ну подумаешь, выпил лишков, и вообще это ты во всём виновата, устроила не пойми что на дне рождении собственной матери.

– Нет, это уже просто наглость с твоей стороны! – не выдерживаю я. – Ты вообще слышишь себя? С твоих слов получается, что это я виновата в том, что ты спишь с моей сестрой.

– А кто же? И вообще, чего ты к этому привязалась-то? Больше сказать нечего? – говорит он, активно жестикулируя букетом.

– Есть! Я подаю на развод! Так что засунь эти цветы куда подальше и готовься встретиться в суде.

– А ты чего вдруг такая смелая стала? – он вдруг отбросил несчастный букет в сторону и больно схватил меня за руку.

Кажется, я сегодня это уже слышала. Вероятно, он хотел испугать меня, но во мне словно что-то перегорело, и я с вызовом посмотрела прямо на него.

– Да, стала. Я не собираюсь закрывать на произошедшее глаза и делать вид, что ничего не произошло. Я не хочу жить во лжи. Я устала думать о других. Я хочу, чтобы меня любили за то, что я такая, какая есть, не требуя ничего взамен.

– В смысле? Ты чё, рассчитываешь сидеть на моей шее и ничего не делать?

– А даже если и так, у тебя что, с этим какие-то проблемы? Что-то от Алины ты ничего не требуешь взамен, более того, ты знаешь, какие цветы она любит. А что ты знаешь про меня? Хотя я так же, как и ты, вложилась в твой бизнес, так же, как и ты, обеспечивала нашу семью.

– Ещё скажи, что ты имеешь какое-то отношение к моей клинике, – зло произнёс он.

– Самое прямое, какое есть. Если бы не я, у тебя ничего бы не было, более того, я до сих пор плачу кредит за твоё оборудование, – несколько громче, чем хотелось, сказала я, но благо в данный момент в сквере кроме нас никого больше не было.

– Попробуй только рискнуть, даже подумать о том, что имеешь на неё хоть какое-то право!

– Не только подумаю, но ещё и докажу в суде, что…

В следующий момент я увидела, как он замахнулся, а затем ощутила дикую боль в носу, в глазах потемнело, и я прижала руки к лицу. Мне казалось, что я сейчас упаду, но муж схватил меня за плечи и хорошенько тряхнул.

– Мы сейчас пойдём домой и будем жить так, как раньше, – зло проговорил он, приблизившись к моему уху.

Несмотря на то что у меня в голове звенело, а во рту ощущался металлический привкус крови, его слова подняли волну ненависти у меня в груди. И я сделала то, что у меня уже получалось, с силой ударила его коленкой. Вот только он словно этого и ожидал, ловко избежав моего удара.

– Думаешь, я допущу повторения?

В этот момент я со всей силой наступила ему на ногу каблуком. А вот этого он точно не ожидал, да я и сама не поняла, как проделала всё это, учитывая своё состояние. Он громко вскрикнул и принялся прыгать на одной ноге, беспрестанно матерясь.

Я бросилась наутёк, не до конца осознавая, куда я бегу. Подбежав к ближайшему перекрёстку, я услышала окрик мужа и выбежала на дорогу, несмотря на то, что светофор только начал мигать жёлтым светом. В этот момент послышался визг тормозов, и я руками упёрлась в капот остановившейся передо мной машины. Ещё пара сантиметров и, вероятно, я бы прокатилась на этом капоте.

Я с ужасом смотрела на то, как открывается водительская дверь, и уже приготовилась бежать дальше, но замерла, увидев того, кто вышел из машины.

Восемнадцатая глава

– Девушка, вам что, жить надоело? А если бы я вас не заметил и не успел затормозить? – мужчина даже не повысил свой голос, но я вжимаю голову в плечи и опускаю свой взгляд.

Пристальный, прямой взгляд из-под нахмуренных бровей и чуть сжатые полные, чувственные губы – это единственное, что выдает его раздражение. А вот я даже боюсь представить, что он сейчас видит перед собой.

Романов Никита Фёдорович, широко известный профессор, а в то время ещё и преподаватель в историческом университете, в котором мне посчастливилось пройти курсы повышения квалификации. Вот уже более десяти лет он занимается изучением истории царской семьи. Среди студентов ходил слух, что он даже в какой-то мере их родственник, но Никита Фёдорович эти слухи упорно отвергал. При этом не отрицая, что его фамилия сыграла свою роль в выборе темы для диссертации.

Обычно он преподавал только студентам, но в этот раз почему-то обратил своё внимание на тех, кто пришёл на курсы повышения квалификации. Надо ли объяснять, что все девочки влюбились в него с первого взгляда, и я не была исключением. Стоило ему только начать рассказывать, как в аудитории воцарялась гробовая тишина. А его бархатный, глубокий голос вызывал у меня мурашки по всему телу.

Однажды я порядком задержалась на практической работе и уже на несколько минут опаздывала к началу его лекции. Я бежала так быстро, насколько мне это позволяла моя узкая юбка. И буквально на самом подходе к аудитории я столкнулась с ним. Это даже было чем-то похоже на то, что произошло с нами сейчас, вот только тогда по всему коридору разлетелись белые листы с лекционным материалом, которые он нёс в руках.

– Простите, пожалуйста, я не хотела, – начала оправдываться я.

– Успокойтесь, Инна Валерьевна, с вами всё хорошо? – спросил он, помогая мне подняться.

– Да, извините, я просто…

– Да перестаньте вы извиняться, ничего критичного не произошло.

Я подняла на него взгляд и буквально утонула в его тёплых, светло-карих глазах.

– Вы знаете, у вас удивительный цвет глаз, – вдруг хрипловато произнёс он. – Они словно само небо.

По моему телу прошла мелкая дрожь, а щёки опалило жаром.

– Скажете тоже, – смутилась я, опуская взгляд.

– Я всегда говорю лишь чистую правду.

– Давайте я помогу вам собрать бумаги, – сказала я, чтобы сменить тему.

– Буду вам очень признателен, – с улыбкой ответил он.

Вскоре, когда бумаги были собраны, я уже собиралась открыть дверь в аудиторию, как он вдруг окликнул меня.

– Инна, а вам никогда не давали прозвище?

Отрицательно покачала головой, слегка нахмурившись.

– Тогда я буду первый, кто назовёт вас голубоглазкой.

Я лишь широко улыбнулась ему в ответ и в приподнятом настроении зашла в аудиторию. Во время следующей лекции я периодически ловила на себе его взгляды, но делала вид, что совершенно не замечаю его пристального внимания. Однако на следующую лекцию он почему-то не пришёл, а потом у нас и вовсе сменился преподаватель. И только под конец курса мы узнали, что Никита Михайлович попал в больницу с пневмонией.

С тех пор я его больше не видела. Хотя нет, иногда я слушала его лекции или публичные выступления, но это не передавало и сотой доли тех ощущений, как если бы слушать его вживую. И вот сейчас он снова передо мной. А мне стыдно поднять на него взгляд, поскольку я едва не стала причиной аварии.

– Я, кажется, к вам обращаюсь, – вновь повторил он, вырывая меня из потока мыслей.

– Простите, Никита Фёдорович, – я поднимаю руки с капота и замечаю там два кровавых следа и в ужасе замолкаю, поднимая на него свой взгляд.

– Голубоглазка?! – в его голосе столько удивления. – Что с тобой произошло?

Только я собираюсь ответить, как слышу голос своего мужа.

– Эй, мужик, ты чего совсем оборзел? Где твои глаза были, когда ты мне жену чуть на тот свет не отправил?

– Жену? – переспрашивает он, при этом даже не оборачиваясь в его сторону.

Я сначала киваю, а потом отрицательно качаю головой.

– Мы разводимся, – спешно произношу я.

– Эй ты, я к тебе обращаюсь, – муж подходит к Романову и кладёт ему руку на плечо.

Я не успеваю понять, что произошло, но вот муж уже практически согнут пополам, а тот крепко держит его руку.

– Мы не переходили с вами на более близкое общение, – говорит он.

– Слышь ты, отпусти меня, – орёт муж. – Больно же.

– А я вам ещё раз повторяю, что мы не переходили с вами на такие доверительные формы общения.

– Блин, ну, отпустите меня, – в итоге произносит муж, а затем и вовсе добавляет. – Пожалуйста.

Никита Фёдорович отпускает его, и пока тот потирает свою руку, обращается ко мне.

– Кто это сделал? – спрашивает он, пристально разглядывая моё лицо.

– Послушайте, мы с женой сами разберёмся, ясно вам? – муж подходит ближе, а я инстинктивно делаю шаг в сторону Романова, словно ищу защиты.

– Судя по тому, что я вижу, вы не заслуживаете называть эту девушку своей женой, – довольно строго произносит он.

– Да чего вы лезете? – отвечает муж и протягивает ко мне руку. – Пошли Инка, тебе бы умыться.

Вместо этого я хватаю Никиту Фёдоровича за руку и отрицательно качаю головой.

– Ты чё удумала, а? – зло произносит он.

– Она никуда с вами не пойдёт, – отвечает вместо меня Романов. – А также, вполне вероятно, что ей нужна медицинская помощь.

Муж презрительно смотрит на него, затем на мою руку, крепко держащуюся за его предплечье, а потом поднимает взгляд на меня.

– Защитника, что ли, себе нашла?

Девятнадцатая глава

– Вполне очевидно, что вы с этой ролью не справляетесь, – ответил он моему мужу, а затем перевёл взгляд на меня. – Пойдем, Инна, тебе нужно в больницу.

– Она никуда с тобой не поедет, – муж было делает шаг в мою сторону, но Романов чуть подаётся в его сторону, отчего тот резко отскакивает назад.

Моё сердце колотится словно сумасшедшее, и я стараюсь, как можно скорее оказаться внутри салона. Выдыхаю, когда закрывается дверь, и откидываюсь на спинку кресла.

– А ты, Инка, как я погляжу, только прикидываешься дурочкой, – поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Василием, который стоит на тротуаре прямо напротив меня. – Ещё что-то про меня с Алинкой говорила. А это я, оказывается, хожу и небо рогами задеваю.

В это время Никита Фёдорович занимает водительское место, и я слышу равномерный гул мотора.

– Что ты там говорила? Увидимся в суде? – вновь доносится до меня злой голос мужа. – Ты ещё пожалеешь, что устроила это представление!

Машина резко трогается с места, и я вдруг ощущаю небольшое головокружение и тошноту. Только этого мне ещё не хватало. Мне и так ужасно неловко из-за произошедшего, что я готова сгореть со стыда. Что Романов обо мне теперь подумает? Мало того что бросилась под машину, так ещё целое представление на потеху публике устроили.

– Инна, я совершенно не ориентируюсь в этом городе, где у вас больница?

Я называю ему адрес, и он тут же просит навигатор построить маршрут.

– Хорошо, через десять минут будем на месте, – кивает он. – Тебе есть кому сообщить о том, что с тобой произошло?

– Конечно! Спасибо, Никита Фёдорович, – опомнившись, я начинаю искать в сумочке свой телефон.

– Просто Никита. Ты уже давно не моя студентка, – улыбается он, и я, вопреки своему состоянию, улыбаюсь ему в ответ.

Достаю телефон с самого дня моей сумки и набираю дядин номер.

– Привет, моя хорошая, ты как? Уроки закончились? – после второго гудка отвечает он.

– Привет. Я сейчас еду в больницу. Василий… – замолкаю, не зная, как объяснить ему произошедшее.

– Что твой муженёк опять натворил? – сурово спрашивает он.

– Он ударил меня по лицу, – я не хочу вдаваться в подробности произошедшего при Никите.

Из трубки слышится какой-то грохот, а затем вновь раздаётся уверенный голос дяди.

– Мы будем через пятнадцать минут. Ни о чём не беспокойся, – произносит он и отключается.

– Я понимаю, что это не моё дело, но как ты могла жить с таким человеком? – вдруг спрашивает Романов.

– Знаешь, совсем недавно мне казалось, что у меня замечательная семья. А несколько дней назад всё вдруг стало разваливаться прямо на глазах, – говорю я, передавая лишь общую суть.

Он ничего мне не отвечает и чуть кивает, принимая мои пояснения.

Вскоре мы паркуемся возле больницы, и он, как настоящий джентльмен, открывает мне дверь и помогает выбраться из салона автомобиля. Я опираюсь на его руку, поскольку головокружение постепенно усиливается. Как только мы заходим в приёмный покой, на нас тут же обрушивается пристальное внимание. Разумеется, красивый, высокий и статный мужчина, который привёл меня. Вся в крови, вероятно, жутко опухшее лицо, просто красавица и чудовище, только наоборот.

Спустя пару минут к нам выходит дежурный врач.

– Что произошло? – спрашивает он, пристально разглядывая меня.

– Меня стукнули в нос, – отвечаю я, при этом ощущаю, что уже с трудом стою на ногах.

– Сидячую каталку сюда, срочно, – вдруг громко произносит врач и, как только меня усаживают на неё, тут же принимается опрашивать меня и производить осмотр. – У девушки сотрясение, везите её на КТ головы, чтобы исключить другую патологию головного мозга.

Врач переводит пристальный взгляд на Никиту, всё это время стоящего рядом со мной, и я тут же начинаю объяснять, что он здесь ни при чём.

– Понимаете, мы с мужем разводимся, и когда я сказала, что подам на него в суд, он очень разозлился, – начинаю спешно говорить я, пока меня не увезли. – А Никита Фёдорович помог мне и привёз сюда.

– То есть он вам никто? – хмурясь спрашивает врач.

– Нет, я по чистой случайности встретил Инну и привёз сюда.

– А кто-то из родственников? – доктор вновь обращается ко мне.

Стоит ему только это произнести, как в приёмный покой входят мой дядя и Владимир Сергеевич.

– Как её состояние? – подходя к нам, тут же спрашивает мой адвокат.

– У неё сотрясение, – отвечает врач, а потом резко хмурится. – А вы, простите, кто будете?

– Я её адвокат, – уверенно произносит Владимир Сергеевич. – Нам необходимо зафиксировать побои, а так же…

– Так, – прерывает его врач. – В первую очередь мы должны закончить обследование потерпевшей, и вообще, всех лишних прошу покинуть приёмный покой.

Никита кивает ему и бросает на меня взволнованный взгляд, а я вдруг понимаю, что совершенно не хочу, чтобы он уходил. Меня охватывает дикий страх, что если Никита сейчас уйдёт, то я вновь потеряю его. С ним мне на удивление легко и спокойно. Я хочу приподняться на кресле, чтобы попросить его не уходить, но на меня вдруг накатывает жуткая тошнота, сознание плывёт, и последнее, что я вижу, как ко мне бросается врач. А дальше наступает полнейшая темнота.

Двадцатая глава

В себя я прихожу уже в больничной палате. Рядом с моей койкой сидит тётя и, заметив, что я пришла в себя, тут же подскакивает со стула.

– Инна, наконец-то! Я так переживала!

– А где…

– Ты про того загадочного молодого человека? – она не дала мне договорить и заговорщицки подмигнула.

Мне кажется, я слегка покраснела, но не стала отвечать на её вопрос.

– К сожалению, Владимиру не удалось с ним поговорить. Как только тебя увезли, такая суета началась, что про него все забыли. А когда стало известно, что с тобой всё будет хорошо, у него вдруг зазвонил телефон и он спешно покинул больницу и уехал. Поэтому, к сожалению, я не смогу дать тебе конкретный ответ.

Что ж, этого и стоило ожидать. И хоть у меня внутри сейчас поселилась грусть оттого, что он вновь исчез из моей жизни, но в то же время я была безмерно благодарна ему. Я не знаю, каким чудом я чуть было не попала именно под его машину, но, если бы не он, не известно, как бы вообще закончился мой день.

Думала ли я, выходя сегодня из дома, что в итоге очнусь на больничной койке? Конечно, нет. Но как порой с нами играет судьба. Моя жизнь была серой и унылой, шедшей по одному и тому же сценарию, отчего казалось, что у меня вполне себе приемлемая жизнь, где всё просто и понятно. А сейчас всё вдруг перевернулось с ног на голову и, несмотря на всё произошедшее, я чувствовала, что совсем не против этих изменений.

Да, они принесли с собой много боли, и в какой-то момент я даже подумала, что сломаюсь и окончательно похороню саму себя, но какое счастье, что у меня есть такие замечательные люди, которые протянули руку помощи. Так же, как и Никите, я была безмерно благодарна моим дяде и тёте. Посмотрев на тётю Олю, я встретилась с её тёплым и немного встревоженным взглядом.

– Ты же не расстроилась из-за того, что он уехал?

– Я очень благодарна ему за то, что он появился в нужный для меня момент, но он мне ничего не должен. Конечно, я бы хотела поблагодарить его, но, видимо, не судьба. Хотя не буду отрицать, что хотела бы ещё раз с ним увидеться.

– Моя бедная девочка, сколько всего на тебя свалилось, – она вновь присела на стул и погладила мою руку.

– Спасибо, – чуть хрипловато произнесла я и, прокашлявшись, продолжила. – Спасибо вам с дядей за то, что вы помогаете мне. Я понимаю, что доставляю вам массу хлопот…

– Какие хлопоты, Инна, о чём таком ты вообще говоришь? Да я столько лет мечтала о том, чтобы у тебя наконец-то открылись глаза и ты смогла разорвать этот порочный круг. Жаль только, что для этого тебе пришлось через многое пройти.

– Я пройду, обязательно пройду через все испытания, чтобы вновь стать счастливой, – одинокая слезинка скатилась по моей щеке, и я поспешила стереть её. – Я сегодня написала заявление на увольнение по собственному желанию.

– А мы как раз с Игорем хотели поговорить с тобой на эту тему.

Я заинтересованно посмотрела на неё.

– Видишь ли, мы купили Вадиму квартиру. Небольшую студию недалеко от центра города. Но он решил поступать в столицу, и квартира будет стоять без дела.

– Вы можете пустить в неё квартирантов, чтобы она не пустовала.

– Какие квартиранты?! Я и близко никого чужого туда не пущу. Они же угробят её! – возмутилась она. – Совсем другое дело, если там будет жить кто-то родной и близкий нам.

– Но я так не могу…

– Инна, мы с Игорем уже все обсудили, – тоном, не терпящим возражений, перебила она меня. – Мы забираем тебя с собой, и это даже не обсуждается. Чтобы тебе было более комфортно, ты можешь оплачивать коммунальные услуги. Да и потом, когда у тебя всё наладиться, ты уже сама сможешь подобрать себе жильё по своему вкусу. Да и школ у нас в городе немало, поэтому ты без какого-либо труда найдёшь себе работу.

Меня охватил такой вихрь эмоций, что я не удержалась, поднялась к ней навстречу и обняла её. Она сначала немного опешила, а потом крепко прижала меня в ответ. Я не знаю, сколько бы я просидела вот так, наслаждаясь теплом её объятий, но к нам, в палату зашли дядя с Владимиром Сергеевичем.

– Как хорошо, что ты пришла в себя, – дядя Игорь подошёл к своей жене и положил ей руку на плечо.

– Да, Инна, это отличные новости. Нам как раз предстоит с тобой написать заявление на твоего муженька, а для этого мне необходимо знать все подробности случившегося.

– Вов, дай ей время прийти в себя, – говорит дядя, но я отрицательно качаю головой.

– Я готова сделать всё, что от меня требуется, чтобы поскорее получить развод. Я больше не хочу иметь ничего общего с этим человеком. Более того, я бы предпочла никогда больше с ним не встречаться.

– А вот это совсем другой разговор, – подходя ближе, говорит мой адвокат.

Дядя с тётей покидают палату, и мы с Владимиром Сергеевичем погружаемся в юридический мир документов. Более того, к нам в палату пришли полицейские, разговор с которыми, к моему удивлению, занимает достаточно много времени. И когда все наконец-то покидают мою палату, я с облегчением выдыхаю.

День оставил после себя слишком неоднозначное послевкусие. Я поправила подушку и закрыла глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. Тяжёлые мысли кружились, предлагая то одно, то другое негативное развитие событий, но я старалась гнать их от себя как можно дальше.

Когда я практически провалилась в неглубокий сон, раздался стук в дверь. Открыв глаза, я увидела, как ко мне в палату заходит моя мать.

Двадцать первая глава

Первой моей мыслью было то, что я всё-таки уснула и мне снится сон. Ну просто не могло произойти такого чуда, что она вдруг по доброте душевной, решила меня навестить. Даже в детстве не происходило.

Помню, мне тогда было примерно лет девять, и я умудрилась где-то подхватить бронхит. Меня мучил сухой кашель, который постепенно становился всё сильнее и сильнее, вплоть до того, что я испытывала дикую боль в груди во время кашля. Я скрывала свою простуду столько, сколько могла, но, когда мне стало совсем плохо, я рассказала об этом маме.

Разумеется, никакой жалости или обеспокоенности за моё здоровье у неё не было. Всё свелось к тому, что я вновь причиняю лишние неудобства.

– Ты хоть представляешь, сколько денег уйдёт на лекарства?

– Прости… – я не смогла договорить, и меня вновь накрыл приступ кашля.

– Что мне от твоего прости? Вот что я теперь должна делать с тобой? А если ты Алину заразишь?

После этой фразы мама вдруг замерла и бросилась к телефону. Она вызвала скорую помощь, и меня незамедлительно госпитализировали с высокой температурой. В больнице я пробыла около двух недель. Но не могу сказать, что это были худшие дни в моей жизни.

Лишь в те моменты, когда я уже лежала в своей койке, меня одолевали грустные мысли о том, что других детей навещают, а ко мне так ни разу никто и не пришёл. И в то время, когда другие дети угощали тем, что им принесли родители в качестве гостинцев, я старалась куда-нибудь сбежать, потому что мне угощать их было нечем.

В день выписки я чувствовала лишь горечь. Но в то же время и там появилась маленькая частичка тепла. Тогда вместе с мамой приехал и дядя Игорь, он только вернулся в город, чтобы забрать какие-то документы. Дядя с радостной улыбкой шёл мне навстречу, пока мама общалась с лечащим врачом.

– Ну, как ты, малышка? – он поднял меня на руки и поцеловал в щёчку.

– Хорошо! – довольно ответила я. – Здесь было очень весело.

– Какая ты забавная, – рассмеялся он. – Обычно детям в больнице скучно и грустно, а тебе вон, весело было.

Я довольно кивнула, а потом к нам подошла мама.

– Ну наконец-то, – хмуро произнесла она. – Устала уже здесь прохлаждаться.

– Даш, у тебя дочь, вообще-то, в больнице лежала, – он строго посмотрел на неё, а от моего хорошего настроения не осталось и следа.

Она лишь поджала губы и ничего ему не ответила.

Поэтому сейчас, глядя на то, как она подходит к моей кровати, я не могла поверить в реальность произошедшего.

– Ты ошиблась дверью? – не сдержавшись, произнесла я.

Она резко остановилась и выпучила на меня глаза. Спустя несколько секунд мама нахмурилась и в пару быстрых шагов подошла к стулу, сев на него так, что ножки громко лязгнули, проехавшись по полу.

– Вид у тебя отвратительный, – вместо ответа сказала она.

Я лишь пожала плечами, поскольку в зеркало я не смотрелась, но прекрасно могла представить последствия удара, в виде опухшего носа и синяков под глазами.

– Знаешь, я, когда узнала от Игоря о произошедшем, тут же запретила Алине иметь какие-либо контакты с твоим мужем. Это же просто уму непостижимо! А если он с ней так поступит?

Мне вдруг стало так смешно. Кто о чём, а она об Алине. Всегда только о ней и для неё. Словно меня в её жизни никогда и не было, либо была, но каким-то досадливым допущением. Вроде и не нужна, но в то же время хоть какую-то пользу приносит.

– Я с тобой о таких вещах говорю, а ты улыбаешься. Неужели не понимаешь всей серьёзности произошедшего?

– Это ты мне говоришь о серьёзности произошедшего? Правда? – спрашиваю, глядя ей прямо в глаза. – Я в больнице, у меня сотрясение. Всё, что могло произойти, уже произошло.

– Допустим, и что ты собираешься предпринять?

– Что за странный вопрос? Мы написали заявление в полицию, а затем будет развод и, разумеется, суд.

– Вот, правильно, Инна. Хорошо, что хоть немного мозгов у тебя есть. С мужика надо поиметь всё, что только возможно. Квартиру, машину…

– Ну, во-первых, квартиру он получил в наследство ещё до нашего брака, машина у него тоже уже была, если ты запамятовала. А во-вторых, я не могу понять, с чего вдруг такой интерес? Ты же была категорически против моего развода, более того, постоянно нахвалила его.

– Я даже и подумать не могла о том, что он способен поднять руку на женщину, – она поправила свои и без того идеально уложенные волосы. – А говорю я об этом к тому, что ты всё равно теперь вернёшься жить к нам. И, знаешь ли, наши расходы повысятся.

– Подожди, кто тебе сказал, что я вернусь к вам? – я опешила от уверенности в её голосе.

– А куда тебе ещё идти? – она с ухмылкой посмотрела на меня. – Думаешь, ты кому-то ещё нужна, кроме меня?

– Представь себе, оказывается нужна.

– Не говори ерунды, – она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. – В общем, я надеюсь, ты получишь достаточно денег после этого развода, и мы бы тогда сделали ремонт в квартире, да и вообще, уже хочется немного вздохнуть от постоянной экономии.

Я смотрела на неё и не могла до конца осознать всего, что она сейчас сказала. Неужели она подумала, что я вернусь и всё будет по-прежнему?

– Больше ни на какую помощь от меня ты можешь не рассчитывать.

– Что? Ты сейчас что-то сказала? – она сделала вид, что не услышала меня.

– Я больше не хочу иметь ничего общего с вами, поэтому на какие-либо средства после моего развода можешь не рассчитывать. Вы и так вытянули из меня всё, что только можно. В то время как я пахала на две семьи, вы позволяли себе то, о чём я даже и подумать не могла.

– Ну конечно, в салоне же только мы были, а ты, вся такая труженица, просто мимо проходила.

– Знаешь, наверно, нам больше не о чём с тобой разговаривать, – зло произношу я, глядя на её ухмыляющееся лицо.

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда останешься одна. Думаешь, ты Ольге нужна? Люди всегда ищут для себя только выгоду.

– Не нужно всех мерить по себе, – с презрением говорю я ей. – Ты сама для чего пришла?