Измена. Шанс на счастье

ПРОЛОГ

Тело бьет крупная дрожь. Атласное вечернее платье насквозь промокло и прилипло к телу. Ледяные капли бьют по плечам, стекают между лопаток и в ложбинку между грудей.

Мокрыми ладонями пытаюсь смахнуть ручейки слез со щек.

Дура! Какая же я дура! – пульсирует в голове.

Как же я могла верить ему!

Всхлипываю и часто моргаю, пытаясь смахнуть с ресниц влагу.

Перед глазами все плывет: серый город, улицы, равнодушные прохожие.

Бегу не разбирая дороги, словно он может бежать за мной следом. Резко оборачиваюсь – пусто.

Не то стон, не то всхлип срывается с губ.

А чего я ждала? Что он действительно бросит ее и побежит за мной?

Сердце сжимается от боли. Растираю грудь ладонью.

Резко разворачиваюсь и сквозь пелену слез вижу перед собой пешеходный переход и моргающего зеленого человечка на светофоре.

Тело действует на автомате. Делаю шаг, другой. Кажется, еще шаг.

Откуда-то сбоку раздается визг тормозов и скрип мокрой резины по асфальту.

Поворачиваю голову.

Время растягивается.

Словно в замедленной съемке на меня несется черная махина. Через залитое дождем лобовое стекло вижу лицо водителя, замечаю, как он пытается выкрутить руль и избежать столкновения.

Кажется, что у него еще полно времени.

На самом деле времени совсем нет. На секунду замершие капли молниеносно накрывают меня.

Тут же меня настигает сильный толчок. Тупая боль пронзает тело.

Последнее, что я помню это падающие на лицо ледяные капли воды и смазанное мужское лицо.

Он что-то говорит, но я не слышу слов. И просто закрываю глаза. Я так устала…

Наверное, это ангел звал меня прямо на небо.

Сердитый ангел с удивительно живыми темными глазами.

Глава 1

Тупая ноющая головная боль заставляет поморщиться.

Чужой хрипловатый голос звучит совсем рядом. Он говорит долго и сердито, но я никак не могу уловить суть разговора.

Пытаюсь открыть глаза, но веки словно потяжелели в тысячу раз. Пытаюсь повернуться или приподнять голову.

В ответ к горлу подкатывает тошнота. Головная боль усиливается.

Жадно облизываю пересохшие губы.

Я не умерла. А так хотелось. Не зачем больше жить. Каждый удар сердца отдается болью в груди.

Глаза начинает щипать от быстро набежавших слез.

Нет больше ни мечты, ни цели.

- Очнулась? – гремит надо мной все тот же хрипловатый голос.

- Кажется, - едва могу выдавить из себя.

- Отлично! Открой глаза.

Делаю еще одну попытка. Поднимаю веки и тут же опускаю их. Слишком яркий свет.

- Где болит?

Я словно на допросе.

- Голова, - голос не слушается. Сипит.

- А еще? – все тот же настойчивый голос.

Не ласковый, хриплый, требующий ответов, проходящийся наждачкой по моим расшатанным нервам. Но все равно такой… такой… не знаю, как объяснить.

Просто от каждого слова вздрагиваю. Волоски на теле приподнимаются и рассыпают по коже мурашки.

Даже сердце, кажется, стало биться чаще.

- Не знаю, - шепчу я и снова пытаюсь открыть глаза.

- Здесь?

Чувствую осторожное и вместе с тем уверенное прикосновение. Вздрагиваю. Мурашки ускоряют свой бег.

Подушечки его пальцев мягко надавливают на кожу, перебирают сантиметр за сантиметром. Все выше и выше по моей ноге. Колено, бедро…

Волнение и паника нарастают, как и боль.

Его руки не останавливаются, продолжают гладить, мягко надавливать.

- Что вы делаете? – щеки вспыхивают. Голос становится громче.

Страх и злость придают мне сил.

Пытаюсь приподняться и отползти от настойчивого незнакомца.

- Обследую вашу ногу, - строго говорит мужчина.

- Обследуете? – мне удается, не смотря на головную боль и накатывающую волнами тошноту, приподняться.

Белесая пелена медленно растворяется, оставаясь лишь по периферии.

Вокруг меня ярко-белая комната. Неживой свет. В стороне стоят медицинские приборы.

Я лежу на безумно удобной и дорогой функциональной кровати, я такую видела лишь однажды, на практике в реанимации.

Белоснежное постельное белье смято, на мне не вечернее платье, а больничная ночнушка.

Перевожу взгляд на собеседника. Мужчина средних лет с жемчужной сединой на висках. Интересно, это естественный цвет или стилисты постарались?

Встряхиваю головой. Что за бред лезет в голову?

Мужчина терпеливо ждет. Его темный глубокий взгляд следит за мной.

Быстро разрываю зрительный контакт, чувствую, как щеки вспыхивают.

Только сейчас замечаю, что на мужчине врачебный халат. Вот только стетоскоп не переброшен через шею.

Из-под распахнутого халата виднеется идеально отглаженная батистовая сорочка, ее ворот распахнут. В вырезе успеваю заметить жемчужные курчавые волосы.

Они кажутся такими мягкими. Интересно, они и в правду…

Ловлю себя на мысли, что уже поднимаю руку, чтобы потрогать. Черт!

Сжимаю ладонь в кулак и опускаю. Да что это со мной?

Чувствую, что теперь пылают не только щеки, но и шея.

Опускаю взгляд ниже и дергаюсь.

Его рука продолжает лежать на моем бедре и нежно массировать. Смуглая, загорелая рука с длинными изящными пальцами.

Дыхание перехватывает, стоит мне рассмотреть то, что под его рукой.

Моя нога! На ней буквально нет живого места – сочащиеся сукровицей глубокие ссадины, безобразные багрово-синюшные синяки. Колено распухло и стало больше раза в два.

- Что случилось? – слезы все-таки срываются с ресниц и падают на белоснежную простынь.

- Ты не помнишь? – мужчина хмурится.

- Я помню дождь, - тру пальцами лоб. – Холод и…

- И? – его голос требует ответа.

- И машину, - наконец разрозненные картинки всплывают в моей памяти, и мне удается ухватить пару из них.

- Отлично, - сердито говорит мужчина. – Где болит?

- Везде, - морщусь.

Мужские пальцы умело обследуют каждый сантиметр повреждений.

- И здесь? – он касается слишком чувствительной внутренней поверхности бедра.

Сердце бьется чаще и тревожнее.

- И здесь, - отворачиваюсь.

Глава 2

- Игорь Михайлович, простите, к вам посетители, - дверь осторожно открывается и на пороге появляется медсестра.

Мужчина медленно отстраняется от меня. Но руки не убирает.

- Это полиция. Им что-то передать? – интересуется медсестра.

- Попроси их зайти, - кивает мужчина и ловит мой взгляд.

В палату входят двое молодых людей в темно-синей полицейской форме.

- Игорь Михайлович Воронцов? – уточняет один из них, сверяясь с какими-то записями.

- Да, - врач отодвигается от меня и складывает руки на груди.

На меня никто из них не обращает внимания. Словно я пустое место.

- Несколько дней назад вы попали в аварию, сбили человека на пешеходном переходе и скрылись с места ДТП… - словно приговор зачитывает второй полицейский.

- Нет, - резко прерывает его Игорь Михайлович. – Я зацепил девушку на регулируемом пешеходном переходе на разрешающий для меня сигнал светофора, это раз.

Мужчины только хлопают глазами.

- Я сам вызвал скорую для девушки и полицию – это два.

Он делает паузу, но никто не торопиться его прерывать.

- И когда через тридцать минут никто не приехал, я позвонил по экстренному номеру и сообщил, что сам отвезу девушку в больницу – это три. Когда через несколько часов ко мне все-таки приехал наряд ДПС, я все подробно рассказал и передал им запись с регистратора – это четыре. Что еще вы хотите уточнить?

- Запись с регистратора? – первый полицейский листает свои бумаги. – У меня об этом нет никаких сведений…

- Я предоставлю вам их еще раз. Что-то еще?

- Вообще-то да, - мнется второй мужчина. – Нам нужны сведения о девушке.

- Да, - первый полицейский продолжает рыться в своих бумагах и ничего в них не находит. – У нас нет ее данных, контактов. Никто не подавал на вас заявления. Куда вы ее отвезли? Как ее звали? Сколько ей лет?

Он достает чистый листок и ручку и собирается записывать под диктовку.

- А это интересный вопрос, - Игорь Михайлович переводит взгляд на меня. – Так давайте вместе и узнаем.

Две пары удивленных глаз встречаются на нем, но тут же соскальзывают на меня.

Едва киваю, не то здороваясь, не то выражая согласие на беседу.

- Вы – потерпевшая? – в глазах полицейского вспыхивает странный огонек. Они обмениваются быстрыми взглядами и кивают друг другу. И мне совсем не нравятся эти взгляды. В них столько понимания, предвкушения и алчи.

- Наверное, - смущаюсь я.

Один из полицейских без приглашения устраивается за столиком и начинает что-то быстро записывать, пока второй продолжает заниматься нами.

- Господин Воронцов, мы бы хотели побеседовать с девушкой наедине.

- Исключено! – отрезает врач. – У нее сотрясение мозга и она находится под действием сильнодействующих препаратов. Оставлять ее без медицинского наблюдения чревато.

Ага, - отмечаю про себя. – Так вот почему тошнота не отпускает меня, а сознание плывет.

Полицейским приходится принять его условия.

Допрос или разговор длится бесконечно долго. По десятому кругу я описываю вечер, все, что помню про аварию. Но я почти ничего не помню. Мне задают наводящие вопросы, пытаются додумать за меня.

- Вам все-таки придется выйти, господин Воронцов. Все, о чем дальше мы будем говорить с девушкой, не предназначено для вас, - пытаясь играть в «хорошего полицейского», говорит один из полицейских.

- Вот как? – и снова серебристые брови взлетают вверх. – И как это понимать? Я - участник аварии.

- Вы подозреваемый! – перебивает его тот, который взял на себя роль «плохого копа».

- Даже так? И в чем же? Подозреваемый в аварии? Я этого не скрывал.

- Гражданин Воронцов, вы подозреваетесь в похищении человека! – резко выдыхает «плохой полицейский» и сам, кажется, охреневает от того, что выдал.

Я только удивленно моргаю и перевожу взгляд с одного служителя закона на другого.

- Мне пора вызывать адвоката? – с ледяным спокойствием интересуется мой врач.

- Как только девушка подпишет заявление… - говорит парень и протягивает мне лист бумаги, убористо исписанный мелким подчерком.

- Что это? – неуверенно принимаю бумагу.

- Прочтите и подпишите. Это ваше заявление.

Под напряженным взглядом Игоря Михайловича читаю. «С моих слов записано верно…» так… «сбил… пока я была в бессознательном состоянии запихал в багажник…»

Поднимаю ошарашенный взгляд сначала на врача, а потом на полицейских.

Лицо Игоря Михайловича словно восковая маска. Ни единый мускул не дрогнул на нем. Лишь в карих глазах все ярче разгорается интерес! Мужчине интересно, чем все это закончится! Ни страха, ни паники!

Вот это сила воли!

Полицейские взглядами предлагают мне закончить чтение и поставить подпись.

Глава 3

«Я не беременная! Я вообще не с кем…» Со злости переворачиваюсь на другой бок и подпихиваю под ноющую ногу одеяло.

Как? Ну как я могла ляпнуть такое? Да еще малознакомому мужчине, который мне в отцы годится!!!

И снова ворочаюсь в постели. В очередной раз. Сон никак не идет.

Сердце болезненно сжимается.

В сотый раз прокручиваю в голове разговор с мамой. За что она так со мной? Я ведь всегда старалась ей помогать, в последнее время и зарплату почти всю ей отдавала, когда у отчима начались проблемы с работой: то зарплату задержат, то вообще не заплатят.

И Алсу…

Смахиваю моментально набежавшие слезы. За что она ТАК со мной? Она ведь знала, как я люблю Марата, что у нас все серьезно. Я все и всегда рассказывала ей, все свои секреты.

Сестра даже знала, что у меня еще никого не было. Что первым и единственным я видела только Марата и то после свадьбы. Она всегда поддерживала меня в этом. Лицемерка!

Слезы ручьями стекают по щекам и падают на белоснежную наволочку. Я больше не пытаюсь их остановить.

Это сестра уговорила меня познакомить ее с Маратом, а после привести его домой.

Я боялась, думала, маме это не понравится, но ей напротив после подготовки от Алсу Марат очень понравился. Она даже сказала, что мне очень повезло.

Даже вечно молчаливый отчим крепко пожал руку Марата на прощанье.

И я поверила…

Поднимаю руку и растираю ноющую грудь. Тупая, ворчащая боль расползается внутри. Она медленно сжимает сердце, отпускает ненадолго сделать глоток воздуха и сжимает опять.

Давлю рыдания. Нет. Я не буду больше плакать. Не хочу!

Они того не стоят. Ни Алсу, ни Марат…

Как назло в памяти всплывает образ сплетенных в страсти тел. Смуглая, блестящая от пота кожа, длинные взлетающие вверх локоны, сведенные судорогой наслаждения пальцы на бедрах моей сестры, запах чужой запретной страсти и громкие шлепки разгоряченных тел.

Тошнота подкатывает к горлу.

Мерзко, грязно, гадко. Очень гадко.

Закусываю губу до боли. Но это не помогает. Ноющая боль в груди становится нестерпимой, острой, разрывающей на куски.

Она меня предала, обманула. Я даже не знала, что Алсу уже не девушка. Она мне почти ничего о себе не рассказывала. Только сплетни с учебы, мелочи про подруг. И ничего о личном.

А может, Марат и был ее первым?

Горечь разливается по языку.

Мой Марат лишил девственности мою сестру. Алсу, а не меня.

И снова разгоряченные тела, шумное дыхание, последний рывок и судороги моего парня под моей сестрой, выгнувшаяся ему навстречу Алсу…

Резко сажусь в кровати. Горло сжимает спазм. Горечь усиливается.

Осторожно сползаю с кровати и ковыляю в сторону маленькой двери.

Едва успеваю добраться до унитаза, как меня выворачивает.

Сползаю на пол. Бледными пальцами до боли цепляюсь за стульчак. Спазмы снова и снова скручивают мое тело. Я почти и не ела сегодня – выходить нечему. Только желчь с водой.

Но спазмы не отпускают. Пустые, выматывающие спазмы.

Перед глазами все плывет. Опускаю тяжелую голову на руки и дышу через рот.

Вроде отпустило.

Надо вернуться на кровать. Но даже мысль об этом вызывает новый приступ тошноты и головокружения.

Я не дойду. Не смогу. Сплевываю вязкую слюну.

Пить. Так хочется пить.

Ночнушка липнет к покрывшемуся ледяным потом телу. Белоснежный кафель холодит. Тело бьет крупная дрожь.

Веки тяжелеют. Голова пульсирует болью.

С трудом удерживаю сознание.

Сквозь шум крови в ушах слышу шаги. Или мне это только кажется.

- Идем, девочка, - чьи-то горячие руки подхватывают меня.

Ужасно горячие, огненные. Кажется, что они оставят после себя глубокие ожоги, заставляют плавиться и зудеть кожу.

Легко, словно пушинку, они поднимают меня, прижимают к чему-то еще более горячему. Кладу на это озябшие ладошки. Хорошо, как же хорошо.

Осторожно покачиваясь, я парю. Меня куда-то несут. Кажется.

Сил нет, чтобы открыть глаза. Осторожно дышу через приоткрытые губы.

Боюсь нового приступа.

- Вот так, - меня укладывают обратно на кровать. – Давай посмотрим…

Знакомый голос. Только слишком тихий, взволнованный.

- Выпей, - моих губ касается прохладное стекло бокала.

Делаю жадный глоток, еще и еще. С трудом поднимаю руку и пытаюсь перехватить бокал. Делаю только хуже.

Вода выплескивается, заливает подбородок, стекает на шею, грудь, пропитывает ночнушку, неприятно холодит.

- Ты вся промокла, - голос не обвиняет, просто констатирует. – Подожди…

Глава 4

Тусклый солнечный свет проникает через опущенные жалюзи.

Резко сажусь в кровати.

Что это было?

Тут же падаю назад. Голова кружится, виски ломит. Легкая тошнота подкатывает к горлу.

Что это было, ночью?

Осторожно открываю глаза и пытаюсь осмотреться.

На мне точно такая же, как и вчера ночная сорочка. Белоснежная пустая «палата». Ни скомканных влажных полотенец, ни грязной ночнушки.

Ничего вокруг, что могло бы прояснить мой ночной «сон».

Осторожно поднимаюсь. Дышу мелкими глотками.

Пытаюсь встать на ноги.

Поврежденное колено отдается тупой болью. С трудом могу удержать равновесие.

Нет, я бы вчера одна не смогла добраться до ванной комнаты. Это точно.

- Доброе утро, - дверь открывается и на пороге появляется моя сиделка. – Диана!

Она бросается вперед и вовремя подхватывает меня под руку.

Боль нарастает, а силы покидают меня.

С ее помощью сажусь на кровать.

- Вам рано еще вставать, - говорит она строго.

- Я хотела в туалет, - вру ей.

- Надо было позвать меня, - она указывает на большую красную кнопку. Я и так знаю, зачем она.

- Не хотела вас беспокоить…

- Ерунда, - говорит она строго.

- Спасибо за помощь. Вашу и Игорь Михайловича, - пытаюсь осторожно начать разговор. – А перевязка сегодня будет?

- Обязательно, - сиделка подкладывает мне под поясницу подушку. – Сначала завтрак, потом – перевязка. Я сейчас…

- А перевязку будет делать Игорь Михайлович? – спрашиваю и густо краснею.

- Нет, - женщина словно не замечает моего румянца. – Он уехал по делам еще вечером. Возможно, будет сегодня поздно ночью, но скорее всего уже завтра.

Киваю, а у самой сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Значит, приснилось. Его не было. Все это было сном, плодом воспаленного сознания.

Осторожно выдыхаю.

Ольга Николаевна, моя сиделка, приносит мне вкусный завтрак, промывает ссадины, накладывает свежие повязки и быстро бинтует эластическим бинтом колено.

Прошу ее посидеть со мной и рассказать все, что она знает обо мне. Женщина сурово оглядывает меня, но кажется, смягчается.

По сути она ничего и не знает. Ухаживает она за мной четвертый день.

Четвертый… Плюс три в больнице. Это уже неделя!

Все назначения делает Игорь Михайлович или лично, или по телефону. На мою «хитрую» отмазку, что я все равно не разбираюсь в лекарствах, получаю ответ, что там все стандартно: ноотропы, антибиотики, обезболивающие.

С ее слов ничего сильного или наркотического я не получаю. Это успокаивает.

Посередине разговора у сиделки звонит телефон.

- Да? Мама? Артем! Что случилось? – лицо женщины моментально бледнеет. – Да, я поняла. В какую больницу? Нет, вы с Полиной останетесь дома. Нет, Артем, дома. Я поеду к бабушке сама. А ты присмотри за сестрой. Не знаю, как меня сменят…

Она говорит что-то еще. Ее голос становится все напряженнее и выше.

Сбросив один вызов, она быстро набирает кому-то. Нетерпеливо стучит коротким ноготком по пластиковому корпусу смартфона.

- Ну, Игорь Михайлович, ну же, - приговаривает женщина.

Она набирает снова и снова. Но ответом ей служит тишина или бездушный голос автоответчика.

С каждой минутой на ее лице все отчетливее и отчетливее читается паника и страх.

- Ольга Николаевна, езжайте, вам надо домой, - осторожно кладу ладошку на ее судорожно сцепленные руки.

- Я не могу, - качает она головой.

- Ваша мама попала в больницу?

Она кивает.

- А дети одни дома?

И снова кивок.

- Если это из-за меня, то не беспокойтесь. Со мной все будет хорошо. Я буду здесь. Вы или сменитесь и ко мне приедет другая сиделка, или вы вернетесь сами.

- Но Игорь Михайлович…

- Я думаю, он поймет.

- Я найду кого-нибудь меня сменить, - бросает она на ходу и вылетает из комнаты, а я сползаю обратно на кровать.

Закрываю глаза.

- Я на всякий случай оставлю вам это, - Ольга Николаевна ставит у функциональной кровати современный легкий костыль. – Это на экстренный случай.

За прошедшие полчаса она успела переодеться, но замену себе так и не нашла.

Женщина сомневается. Но я улыбаюсь ей как можно приветливее и заверяю, что со мной все будет хорошо.

Наконец, она кивает и уходит, прикрыв за собой дверь.

Еще через минуту где-то в глубине дома хлопает тяжелая входная дверь, а следом раздается шелест шин по асфальту.

Глава 5

Выскальзываю из своей палаты. Игорь Михайлович не обманул. Это не больница. Это огромный загородный дом.

Осторожно исследую длинный коридор, заглядываю в комнаты.

Я не собираюсь лазить по шкафам и тумбочкам, я не открываю закрытые двери. Мне просто интересно, где я.

От непривычной нагрузки начинает болеть голова.

Очередная дверь распахнута настежь.

Огромная комната с высокими стеллажами, заполненными книгами. В углу уютный диван и мягкие кресла.

Оборачиваюсь, до палаты далеко. Я рухну раньше, чем доберусь до нее.

Делаю неуверенный шаг вперед.

Не надо было идти так далеко.

Осторожно, с остановками добираюсь до дивана. Почти падаю на него. Закрываю глаза и просто дышу. Медленно, мелкими глоточками. Пытаюсь прогнать давящую боль в висках.

Не знаю, сколько проходит времени.

Боль и тошнота отступают.

Открываю глаза и замечаю прямо перед собой стеллаж с семейными фотографиями.

Интересно. Неожиданно мне хочется подойти и рассмотреть все эти фотографии. Прикоснуться к каждой. Посмотреть, кто эти люди рядом с Игорем Михайловичем. Ведь это его семья.

Осознание этого неожиданно больно колет в самое сердце.

Поднимаюсь и гоню от себя странные мысли. Осторожно добираюсь до стеллажа.

Фотографий много. Но на большинстве из них Игорь Михайлович на каких-то медицинских конференциях в окружении коллег. Несколько фотографий с сыновьями. Высокие темноволосые парни, словно две капли воды похожие на отца.

Мой взгляд быстро и жадно скачет по полкам, пытаюсь найти еще фотографии с семьей.

Замечаю одну такую на самой дальней полке.

Кроме сыновей там есть еще кто-то. Женщины.

Ощущаю укол в самое сердце и нарастающее любопытство.

Я хочу посмотреть поближе. Мне почему-то жизненно необходимо увидеть его жену. Сама не знаю почему.

Тянусь. Нет. Не достаю.

Еще чуть-чуть. Ну же…

Кончиками пальцев лишь слегка поглаживаю одну из полок. Но до нужной мне не дотянуться.

Оборачиваюсь и замечаю маленькую библиотечную лесенку. Я видела такие только в фильмах.

С трудом подтягиваю ее к стеллажу.

Упираюсь ладонью в книги. Перед глазами все плывет. В ушах шумит. Даже мерещится шорох в коридоре и шаги.

Встряхиваю головой и ставлю ногу на ступеньку.

Замираю. Вроде ничего.

Цепляюсь рукой за стеллаж и делаю очередное усилие.

Головная боль возвращается. Но я упрямо тянусь к своей цели.

Неожиданное ощущение чужого взгляда парализует меня.

Замираю. Комната начинает плясать перед глазами.

Легкие покалывания от лодыжек ползут вверх, захватывая колени, бедра…

Хочу одернуть ночнушку. Но боюсь сорваться.

Вздрагиваю, ощущая совсем рядом с собой живое человеческое тепло. Кто-то стоит внизу за моей спиной. Оголенной кожи бедра касается обжигающее дыхание.

Паника накрывает меня с головой. Кто это и что ему от меня нужно?

Дом ведь пуст! Никого не должно быть!

Вздрагиваю и начинаю терять равновесие.

Две горячие ладони ложатся на мои ягодицы и возвращают меня на место. Кожа моментально вспыхивает, заставляя кровь стремительно нестись по венам.

Вокруг разливается аура силы и злости. Чувствую мужское раздражение каждым сантиметром кожи.

Сердце трепещет внутри с максимальной частотой.

Это ОН! Он приехал и застал меня здесь!

От осознания этого становится еще страшнее. Внутри нарастает тревога и непонятное волнение.

Как я объясню ему, что здесь делала?

Тем временем мужчина не спешит убирать ладони. Нежно скользит по моим ягодицам, осторожно сжимает их.

Обжигающая волна устремляется вниз живота, вызывая странное томление.

Сердце ухает вниз, а после начинает бешено колотиться где-то в горле.

Стараюсь сглотнуть вязкую слюну.

Мужчина жадно втягивает воздух и судорожно выдыхает его. Обнаженной кожей чувствую обжигающее дыхание.

Он так близко, в каких-то миллиметрах от меня.

С трудом отрываю ногу от ступеньки и пытаюсь спуститься, но мужчина удерживает меня на месте.

Секунды растягиваются, время превращается в липкую массу, что затягивает нас.

Мощные ладони скользят вверх, мнут тонкую ткань. Замирают на талии.

Его хватка становится крепче. Длинные пальцы практически впиваются в мое тело.

Меня словно электрическим током бьет. Сильно, мощно, остро.

Глава 6

Меня затягивают неизведанные чувства. Тело дрожит под напором мужчины, его прикосновений, кровь вскипает в венах и ураганом разносит по телу бурлящую страсть.

Под ладошками чувствую, как ускоряется огромное сердце в его груди. Его ритм вот уже который раз совпадает с моим. Дыхание перехватывает.

Ноги дрожат и отказываются держать меня.

С усилием отрываюсь от его губ, нежных, терпких, манящих.

Стараюсь успокоить дыхание.

- Простите, - еще раз шепчу я. – Я, пожалуй, пойду… к себе…

Он не удерживает. Его ладони соскальзывают с моего тела, огладив напоследок.

Выдыхаю.

Осторожно разворачиваюсь.

Он молчит.

Делаю глубокий вдох, подхватываю костыль.

Первый шаг дается тяжело. Жду, что он остановит меня, окрикнет, схватит за руку.

Но он не останавливает.

Осторожно дохожу до двери.

Между лопаток чувствую его напряженный взгляд. Он изучает меня, оглаживает, спускается ниже, ласкает талию, касается ягодиц.

Живот моментально вспыхивает от странного томления.

- Спасибо вам за все, Игорь Михайлович, - голос дрожит, сжимаю ладошки в кулачки. - Завтра утром я бы хотела вернуться домой.

Тяжелая гнетущая тишина повисает в комнате. Уже не жду ответа.

- Хорошо, - хриплый баритон касается моих напряженных нервов. – Я свяжусь с твоей семьей.

Пожимаю плечами и не оборачиваясь выхожу из комнаты.

Делаю несколько неуверенных шагов по коридору и слышу позади его осторожные шаги.

Снова ощущаю на себе его тяжелый изучающий взгляд.

Шаги замирают.

Усилием воли не даю себе обернуться.

Под его волнующим взглядом добираюсь до «своей» комнаты и исчезаю в ней.

Сползаю по закрытому дверному полотну вниз. Отбрасываю костыль.

Внутри все дрожит от возбуждения, пережитого страха и желания.

Так не должно было случиться. Я не такая. Я не могла гореть и плавиться в руках чужого мужчины. Не Марата! Ведь я любила его до безумия, как мне казалось.

Сердце сжимается, только не от боли потери, а от стыда за себя, за свои желания. Теперь, при воспоминании о бывшем, внутри только глухое раздражение и пустота.

Вздрагиваю, услышав в коридоре грохот. Такое чувство, что что-то со всего размаху ударилось об стену или дверь библиотеки.

Выдыхаю.

Осторожно поднимаюсь и плетусь к кровати. Завтра предстоит тяжелый день.

Замечаю на функциональной кровати небольшую подарочную коробку.

Что это? Откуда?

Сверху открытка. Открываю.

«Диана, это мое маленькое извинение за случившееся».

Это о чем он? О поцелуе?

Щеки моментально вспыхивают. Нет, не может быть. Коробочка тут появилась явно раньше, чем Игорь Михайлович меня поцеловал. Он же не мог это предугадать…

«Твой телефон, видимо, пропал бесследно. А тебе нужна связь с семьей».

Нет! Рву цветную бумагу. Громкий шелест заполняет комнату. Так и есть. Мой врач купил мне телефон.

Судорожно переворачиваю коробку и ищу логотип на гаджите.

Выдыхаю с облегчением. Это не вожделенное многими яблочко. Уже хорошо.

Потому что я даже представить не могу, чем мне пришлось бы расплачиваться!

Щеки вспыхивают.

«Прими его, он тебе необходим. Считай это извинением за испорченную неделю. Твою старую сим-карту я заблокировал. Вставь в телефон новую, чтобы активировать. Номер тот же».

Откуда он узнал мой номер? И как смог заблокировать старую симку?

Открываю коробку и прямо мне в руки выпадает маленький прямоугольник микро-сим.

Она идеально входит в слот. Запускаю телефон.

Наконец, я смогу позвонить домой и спокойно поговорить с мамой.

Стоит загореться голубому экрану и активироваться симке, как на телефон одно за другим начинают приходить сообщения.

Телефон вибрирует, не переставая.

С волнением открываю первое.

«У вас 2 пропущенных вызова абонент Алсу».

Сестра быстро поняла, что телефон не со мной.

« У вас 1 пропущенный абонент Марат».

В груди отдается глухой болью.

«У вас 152 пропущенных вызова абонент мама».

Значит, Алсу ей ничего не сказала.

Пролистываю ниже. Сообщения из прошлого. День моего выпускного.

«Диана, ты где?»

«Я что-то не поняла, что это за протесты?»

Глава 7

Дождливое серое утро.

Я плохо спала, если это вообще можно назвать сном.

Шесть утра, а я уже на ногах. Сегодня я собираюсь вернуться домой.

Все попытки позвонить маме закончились ничем – она внесла мой номер в черный список.

Умываюсь, разглядывая свое бледное лицо в зеркале.

Как все изменилось за несколько дней. Из счастливого человека с огромными планами я превратилась в жалкую тень без будущего и семьи.

Расправляю складочки на ночнушке и осторожно открываю дверь.

В доме тихо. Слишком тихо.

- Готова? – раздается совсем рядом.

Вздрагиваю от неожиданности.

Игорь Михайлович стоит, прислонившись к дверному косяку напротив. Интересно, как давно он тут?

- Да, - шепчу едва слышно.

- Отлично, - на лице Игоря Михайловича не дрогнул ни один мускул. Полная равнодушия маска. – Идем завтракать и в путь.

Согласно киваю и прихрамывая плетусь следом за ним.

Завтрак проходит быстро. Кусок просто не лезет в горло. В итоге я делаю несколько глотков ароматного чая и пытаюсь рассмотреть своего странного врача из-под полуопущенных ресниц.

Еще совсем не старый мужчина. Не могу точно сказать, сколько ему, наверное, не мало, раз у него взрослые сыновья. Серебристая седина на удивление идет ему, не добавляя лишних лет.

Удивительно живой, волнующий взгляд. Крепкое подтянутое тело.

Ему и больше сорока никто бы не дал, хотя подозреваю, что ему значительно больше.

- Поехали, - Игорь Михайлович ставит кружку на столешницу и поднимается.

- Да, только…

Он замирает, пронзая меня недовольным взглядом.

- Мне нечего надеть… - густо краснею. – В смысле, только ночнушка…

- Хм, - его взгляд из яростного становится задумчивым. – Сейчас что-нибудь придумаем.

Он исчезает. А я продолжают сидеть на кухне, поджав замерзающие на кафеле ноги под себя.

Сижу и представляю себе его взгляд: то черный и колючий, то нежно-золотистый. То пронзающий насквозь презрением, то обливающий яростью, то ласкающий страстью и желанием. Такой разный, такой…

- Вот, все что есть, - неожиданно возникший передо мной Игорь Михайлович протягивает стопку разных вещей. – Может, что-то подойдет.

Я быстро перебираю футболки и джинсы, конечно мужские.

- Это вещи мои сыновей, они из них давно выросли, - он отводит взгляд, его голос сипит.

Киваю и быстро выбираю из стопки то, что кажется мне самым подходящим по размеру.

- А мое белье? – отчаянно краснею.

- Белье? – он словно пробуждается ото сна, обводит мою фигуру долгим внимательным взглядом. - Оно осталось в больнице, вместе с твоим платьем.

Тяжело вздыхаю. И сползаю со стула.

- Ничего страшного…

Одеваюсь быстро. Да и что возиться: футболка и джинсы на голое тело. Все не по размеру, все велико. Но это лучше, чем ничего или больничная сорочка.

- Идемте, - зову своего странного спасителя.

И снова этот долгий задумчивый взгляд. Он скользит по мне снизу вверх. От босых ступней, по мешковатым джинсам, длинной футболке. Останавливается на уровне груди, зацепившись за острые горошины сосков.

Мужчина встряхивает головой, словно прогоняет наваждение и, наконец, останавливается на лице.

- Я рад, что ты его приняла, - он кивает на телефон, зажатый у меня в руке.

- Нет, не приняла, - отвечаю почти резко.

Светлые брови взлетают вверх.

- Как только я смогу, я оплачу вам его стоимость, - говорю гордо и вздергиваю подбородок.

И снова этот взгляд. Пронзительный, изучающий.

- Хорошо, - соглашается мужчина. – А вот с этим надо что-то делать.

Он кивает на мои босые ступни. Переминаюсь с ноги на ногу. Крепче перехватываю костыль.

Из высокой обувницы на свет появляется гора обуви. Мужской. Сорок какого-то там размера. На мой тридцать пятый.

Смешно.

- Нет, - снимаю с себя последнюю пару сланцев.

- Но ты не можешь идти босиком, - резонно замечает мужчина. – Обувай сланцы.

- Да я в них как в снегоступах!!! – мое возмущение прорывается наружу. Я демонстративно напяливаю обувь на себя и вытягиваю ногу.

Хмурый взгляд скользит по моей ноге, замирает на стопе в огромном резиновом шлепке. Уголки его губ дрожат. А следом раздается хрипловатый, но такой заразительный смех.

От неожиданности икаю.

Какой приятный, мягкий, бархатистый смех. Он ласкает слух и отдается в груди легким волнением.

- Не смешно, - замечаю обиженно.

- Смешно, - парирует он.

Глава 8

Не слушаю, что торопливо и сердито говорит мне врач.

Не обращая внимания на боль в ноге, почти бегу за отчимом.

- Алишер, Алишер! Подожди!

Слезы обиды катятся по щекам.

Она не могла так со мной поступить! Я ведь ее дочь! И я ни в чем не виновата!

- Алишер! – крик рвется из самой груди.

Отчим замирает и разворачивается.

Со смесью удивления и радости смотрит на меня.

- Диана, - он скидывает с плеча свой тюк и делает шаг ко мне.

Но останавливается в нерешимости.

У нас никогда не было с ним близких или доверительных отношений. Мне всегда казалось, что он просто терпит старшую дочь своей любимой женщины. Но он и никогда не обижал меня, не ругал, не поднимал на меня руку.

Просто сторонился.

- За что? – слезы бегут по щекам.

- Ты же знаешь свою мать, - его голос звучит глухо и виновато. – Я не смог ее отговорить. Где ты была, Диана?

- В больнице, - всхлипываю. – Меня машина сбила в день выпускного.

- Твою мать, - ругается сквозь зубы отчим. – И ты…

- Я в порядке, - слежу за его удивленным взглядом, что скользит по моей одежде. – Со мной почти все хорошо. Пара царапин и отсутствие нормальной одежды.

- Почему ты не сказала это Зарине? – в его взгляде читаю сожаление. Искреннее.

- Я пыталась, но ты знаешь ее, - повторяю его же слова.

Он кивает.

- Она дома?

Очередной кивок. Отчим достает из кармана пачку сигарет и прикуривает.

- Она тебя не пустит, - отвечает он и выпускает густое белое облако дыма. – Она в бешенстве.

- Но я не могла приехать! – в отчаянье заламываю руки.

- Она не простит тебе того, что ты сказала про Алсу и Марата.

- Но это правда.

Отчим презрительно сплевывает на асфальт. Он мне не верит. Как и мама.

- Но это правда, - эхом повторяю я.

- Алсу, она… - отчим замолкает, подбирает слова.

- Она не призналась? – догадываюсь я.

- Нет, - он делает очередную затяжку.

Из низко нависающих серых туч начинает накрапывать дождь.

Молчание затягивается.

- Я поговорю с ней, - неожиданно дает мне надежду отчим.

- Что? – поднимаю голову. Не могу поверить. Отчим, с которым мы за все двадцать лет жизни под одной крышей едва ли перебросились десятком слов, обещает поговорить с мамой!

- Я поговорю с Зариной. Расскажу про аварию и больницу. Но ты сильно не надейся… - он задумчиво жует фильтр сигареты. – Вчера ей уже звонили и пытались рассказать про аварию. Она бросила трубку. Зарина очень вспыльчивая. Пока она не остынет – объяснять ей что-то бесполезно.

Печально киваю. Я и сама это знаю. Мама готова испепелить все вокруг себя, пока в гневе. Даже если потом и пожалеет об этом.

- Держись, Диана, - мне на плечо ложится его тяжелая шершавая от тяжелой работы ладонь. – Но домой не суйся. Она тебя не пустит.

Киваю и глотаю слезы.

- Звони, если что. Я постараюсь помочь, если смогу. У тебя деньги есть?

Тупо смотрю в одну точку. Вот так за пару минут может измениться мир. Родная мать вышвырнула меня из своей жизни и из дома. А чужой по сути человек предлагает помощь.

Отрицательно качаю головой.

- Держи.

Мне в ладонь ложится мятая купюра.

- Больше нет, прости, - он виновато переминается с ноги на ногу и выплевывает докуренный бычок. – Мне пора.

Очередное неуклюжее, но такое неожиданно теплое похлопывание по плечу и отчим разворачивается и уходит в сторону остановки.

Сквозь слезы смотрю на свою сжатую ладонь. Из нее торчит ярко рыжая бумажка. Пять тысяч рублей. Отчим дал мне пять тысяч. Но у него же никогда не бывает денег, всю зарплату до копейки он оставляет дома. Мама даже на проезд и сигареты ему выдает ежедневно.

Крепко сжимаю кулак.

- Спасибо, - шепчу в пустоту.

Замечаю прямо перед собой огромный мешок, который с интересом обнюхивает помойный кот.

- Пошел вон! – кричу слишком громко. Пугаю не только кота, но и стаю помойных голубей.

Мертвой хваткой вцепляюсь в мешок и пытаюсь оттащить его от мусорки.

Сил нет. Мир вокруг начинает вращаться с огромной скоростью. Перед глазами все плывет. К горлу подкатывает тошнотворный ком.

- Ну же, ну давай! – кричу на пакет.

И в итоге дергаю его из последних сил. Пластик рвется, у меня в руках остается огромный кусок черного полиэтилена, а из зияющей дыры прямо на грязную мокрую землю вываливаются мои вещи.

Глава 9

- Идем, - хриплый баритон врывается в мое маленькое отчаянье.

Мне на плечи опускается темно-серый шерстяной пиджак.

- Ты вся промокла, - его голос вместе с теплом сухой вещи обволакивают.

- Она не пускает меня, - шепчу я сквозь рыдания.

- Я уже понял, - Игорь Михайлович обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе. – Идем.

Послушно иду с ним, переставляю ногами, не задумываясь ни о чем, пока мы не проходим мимо мешка.

- Мои вещи, - дергаюсь, пытаюсь вырваться из его хватки, поднять свое имущество и нести.

- Оставь! – гремит строго.

- Нет! Это все мои вещи. У меня больше ничего нет. Она все выбросила-а-а, - подвываю жалобно.

- Это уже не вещи,- гремит Игорь Михайлович, - это уже мусор.

Поднимаю на него полный злости взгляд, а вижу лишь сожаление и уверенность в своих словах.

Смахиваю слезы и поворачиваюсь к мешку.

Дождь усилился. Под пакетом собралась грязная вонючая лужа, что натекла из-под полных баков, а в ней плавают мои мокасины и новенькие танго. Из разорванного бока медленно вываливаются стремительно намокающие вещи. Они бесформенной грудой со шлепком падают все в ту же лужу.

Игорь Михайлович прав – это мусор. Как и вся моя жизнь.

- Там могут быть твои документы? – мужчина слегка встряхивает меня.

Задумываюсь на секунду.

- Вряд ли, - качаю головой.

Не думаю, что Марат вернул мои вещи домой, ему пришлось бы объяснять, где он их взял. А это сложно…

- Нет, - говорю тверже.

- Тогда идем, - Игорь Михайлович подталкивает меня к пассажирской дверце.

Быстро распахивает ее и помогает мне устроиться на переднем сиденье.

- Сейчас согреешься, подожди, - он словно маленького ребенка пристегивает меня.

Наклоняется, вытягивает ремень безопасности, перегибается.

Ощущаю его горячее дыхание на своей коже.

С его серебристых волос стекают крупные ледяные капли. Белоснежная рубашка промокла насквозь и облепила рельефные натруженные мышцы.

- Вы промокли, - говорю заторможено.

- Ничего, высохну, - кивает он мне и защелкивает замок.

Быстро оббегает машину, садится за руль и нажимает на большую круглую кнопку.

Мотор отвечает ему утробным рычанием.

Игорь Михайлович встряхивает головой, двумя руками зачесывает назад мокрые волосы и нажимает еще какие-то кнопки.

Не машина, а космический корабль, - мелькает в голове. И в ту же секунду мне в лицо бьет сухой горячий воздух, а под ягодицами начинает теплеть сиденье.

- Так лучше? – мужчина пытается поймать мой взгляд.

Скидываю на пушистый коврик огромные сланцы и подставляю мокрые озябшие пальчики под горячий поток откуда-то из-под панели.

- Да, - киваю и тупо смотрю перед собой.

- Я правильно понимаю, что ехать тебе некуда?

Опять киваю. Есть друзья семьи, но я не уверена, что они меня примут. Родственники далеко.

- И вещей у тебя больше нет?

Очередной кивок.

- Хорошо, - подводит итог Игорь Михайлович и включает поворотник.

Машина плавно трогается.

Ничего хорошего я не вижу. Но молчу. Тупо смотрю в одну точку.

Как? Ну как она могла? Она не поверила мне, она вычеркнула меня из своей жизни! Так же нельзя!

И сестра. Она не заступилась за меня, не рассказала матери всю правду. Да хоть половину правды!!!

Всхлипываю и растираю по лицу слезы.

Одно «неверное» решение изменило мой мир, всю мою жизнь.

Зачем я без звонка пошла к Марату? Ведь если бы я не пошла к нему, я бы не застала их с Алсу. И все было бы как раньше. Назойливая малодушная мысль не дает мне покоя.

Встряхиваю головой. Нет!

Я не хочу всю свою жизнь быть обманутой женой! Лучше так! Лучше сейчас! Я что-нибудь придумаю, найду работу…

- Пойдем, - вырывает меня из размышлений хриплый баритон.

- Куда? – удивленно моргаю.

- Ты не можешь ходить в мужских джинсах и футболке, - он пожимает плечами и протягивает руку.

- У меня нет выбора…

- Есть, - говорит он упрямо. – Прямо сейчас мы что-нибудь купим тебе на первое время.

- Нет, - качаю головой. – У меня нет на это денег.

- А кто сказал про деньги? Это мой подарок.

- Мне не нужны ваши подарки, - говорю резче, чем хотелось бы. – Простите.

- Не хочешь быть обязанной? – понимающе говорит он.

Упрямо молчу.

Глава 10

Взгляды девочек из восхищенных становятся заинтересованными. Они рассматривают меня с неприкрытым любопытством.

Смущаюсь и опускаю голову.

- Пустите меня, - шепчу Игорю Михайловичу.

- Девочки! – его громкий голос разносится под потолком, - где у вас самый удобный диван?

Он игнорирует мои попытки встать на ноги и лишь крепче прижимает к своему горячему твердому телу.

Девушки, словно стайка птиц взмахивают руками, их лица меняют выражение на сугубо деловое. Двое уносятся и начинают выбирать одежду на вешалках, а одна, очаровательно улыбаясь, указывает нам дорогу.

- Вот, прошу, располагайтесь. Чай, кофе?

Огромная светлая комната с зеркалами с трех сторон и безумно удобными диванчиками по четвертой стене.

Яркий свет заливает все вокруг, воздух пропитан ароматом кофе и шоколада.

- Кофе, пожалуйста, - подбираю под себя озябшие ноги.

- Кофе и пирожные, - командует Игорь Михайлович.

Девушка услужливо кивает и собирается исчезнуть.

- Белье и обувь для моей спутницы и сухая рубашка для меня! – гремит голос Игоря Михайловича.

Девушка на секунду замирает в дверях, оборачивается и кивает, показывая, что все поняла.

Зачем мы сюда приехали? Зачем вообще это все? Зачем вам я? – не успеваю задать эти вопросы.

В комнату заходят две девушки и не несут, нет, они везут за собой ТРИ! вешалки, полные самой разнообразной одежды.

- Мы подобрали базовый гардероб, кое-то на выход и…

- Только базовый, - обрывает их Игорь Михайлович.

- Хорошо, - одна из девушек отодвигает в сторону третью стойку с одеждой.

- Нижнее белье? – интересуется мужчина.

- Повседневное, утонченное, из последней коллекции, - перечисляет девушка, поочередно демонстрируя мужчине самые разнообразные комплекты от ультра закрытых до мега сексуальных гипюровых.

Мои щеки моментально вспыхивают от стыда.

Девушки же, кажется, не видят в этом ничего необычного. Они же женское интимное белье показывают мужчине! Да еще и чужому!

- Повседневное, - кивает Игорь Михайлович, - и два последних из новой коллекции.

Краска стыда заливает все лицо и спускается на шею. Нет! Я не могу это даже примерить, зная, что Игорь Михайлович уже видел это белье!

- Прошу, - девушка услужливо распахивает белоснежную дверь и приглашает меня пройти в примерочную.

- Простите, я… - собираю волю в кулак, хочу извиниться перед всеми и сбежать. Пускай позорно, но больше не участвовать в этом унизительном шопинге.

- Ваши рубашки, Игорь Михайлович, - возвращается третья девушка с несколькими вариантами.

- Белая, - командует мужчина и, не дожидаясь приглашения в примерочную, начинает расстегивать пуговицы.

Простые, отточенные годами движения гипнотизируют меня.

Как только рубашка сползает с его плеч, я прикусываю губу. Подтянутое, мощное, накаченное тело под смуглой бархатистой кожей. О, нет, ему точно больше сорока не дашь.

Неожиданно для самой себя я замираю и любуюсь его рельефной спиной, мышцы приходят в движение, пока он избавляется от рубашки. Восхищение и чисто женский голод прокатываются по мне волной.

Смятая мокрая рубашка летит на диван. А новая белоснежная слишком быстро обволакивает удивительно притягательное тело.

Кажется, я слышу вздох сожаления со стороны девочек, возможно, мне это только кажется.

- Ваш кофе и пирожные! – раздается следом.

Живот неожиданно подвывает в ответ.

- Извините, - шепчу едва слышно. И тянусь за маленькой чашечкой.

Делаю пару глотков ароматного напитка и кусаю воздушное пирожное.

- А теперь в примерочную, - Игорь Михайлович заканчивает с запонками.

- Я…

- У нас мало времени, не советую тратить его на споры, - говорит он строго.

И я подчиняюсь. Возможно теплый воздух, вкусный кофе и пирожные немного разбавили мой агрессивный настрой. А возможно, у меня просто нет сил противостоять этому необычному мужчине.

Под щебетание девушек скрываюсь в примерочной и стягиваю с себя джинсы и футболку.

Из огромного зеркала на меня смотрит изможденная и бледная девушка. Не я.

Я такой никогда не была. У меня даже пара лишних килограмм имелась, пышная грудь и бедра. А сейчас?

Под глазами темные круги, выступающие ключицы, грудь обвисла.

Приподнимаю два мягких полукружия, смотрю на образовавшуюся сексуальную ложбинку. Недавно так и было…

Спускаюсь на талию, бедра. Поворачиваюсь правой стороной.

Слезы жалости к себе застилают глаза. Нога выглядит ужасно. Все еще в багрово-синюшных разводах кровоподтеков, ссадинах, болячках и с распухшим коленом.

Глава 11

- Вот эти три комплекта, верно? – девушка перебирает перемеренные мною вещи и откладывает их отдельно. – Светлые брючки и джинсы…

Не слушаю ее. Сердце тревожно и гулко бьется в груди. Что ему надо?

Зачем он звонил?

Зажимаю в руке телефон.

- Диана?

- А? – вздрагивают от голоса Игоря Михайловича.

- Да, да, все хорошо. Голова кружится, - вру зачем-то я.

Меня пронзает его задумчивый тяжелый взгляд. Кажется, он видит меня насквозь.

- Тогда, не будем задерживаться, - он кивает девушкам и идет к кассе.

Прямо перед ним на высокой столешнице вырастает гора пакетов и свертков.

В полнейшей тишине он прикладывает карту к терминалу.

- Идем, Диана? – он сгребает все пакеты и поворачивается к выходу.

- Да, минутку, - делаю вид, что меня заинтересовала какая-то вещь на вешалке.

- Жду тебя у машины.

- Уже иду, - поворачиваюсь к девушке у кассы и шепчу. – Можно мне дубликат чека?

Ее улыбка сползает, а выражение лица становится озадаченным.

- У нас только электронные чеки, - говорит она вежливо. – Ваш чек ушел на электронную почту Игоря Михайловича.

- Я поняла, - оглядываюсь, не слышит ли нас Игорь Михайлович. – Ну а распечатка с перечнем покупок или бирки с ценниками?

- К сожалению, у нас нет подобной услуги, - на ее лице появляется вымученная улыбка. – А бирки на вещах содержат информацию для вашей горничной или химчистки по уходу за вещами. Без цен.

- А как я должна узнать цену на интересующую меня вещь? – впадаю в ступор.

- Извините, - улыбка становится еще более бледной. – Но наших клиентов обычно не интересуют подобные вещи, как цены. Простите.

- Ничего, ничего, - шепчу я и разворачиваюсь.

Пока иду, вжимаю голову в плечи. Ощущаю на себе три удивленных и препарирующих меня словно диковинную зверушку взгляда.

Правду говорят, у богатых свои причуды.

Распахиваю стеклянную дверь, в лицо ударяет пронизывающий холодный воздух.

Не очень теплое лето. Горько улыбаюсь. А мы с Маратом собирались после моего выпуска съездить куда-нибудь на турбазу, пожарить шашлыки, побыть на природе…

Горло так некстати сжимает очередной спазм. Да сколько можно?

- Диана, нам пора.

- Да, да.

Без возражений сажусь в машину к Игорю Михайловичу, пристегиваюсь и тупо смотрю на панель перед собой.

Мысли становятся густыми, вязкими. Текут медленно.

В руке в очередной раз вздрагивает телефон. Звук я выключила, а вот вибровызов оставила.

Смотрю на экран.

«Нам надо поговорить». Марат.

Буквы плывут перед глазами. Дыхание сбивается. О чем нам говорить?

Быстро оглядываюсь, словно бывший может стоять где-то рядом и видеть меня. Меня с Игорем Михайловичем.

«Я этого так не оставлю». Словно в подтверждение моих мыслей приходит следующее сообщение.

Неожиданно стыд обливает меня. Я еду в чужой машине, с малознакомым мужчиной, позволяю ему покупать мне одежду. И даже не знаю, куда мы едем! Но я ведь не ТАКАЯ!

- Приехали!

Вздрагиваю и смотрю по сторонам.

Закрытый двор. Элитная многоэтажка. Рядом припаркованы огромные отполированные до блеска внедорожники.

- Куда?

- Сейчас увидишь, - улыбается мужчина и отстегивает ремень безопасности.

Дрожащими пальчиками отстегиваю свой ремень и, не дожидаясь помощи от мужчины, выскакиваю из машины.

Игорь Михайлович подхватывает все мои пакеты и идет к подъезду.

Открывает дверь и уверенно идет к лифту.

- Куда мы?

- Ты мне доверяешь? – он заходит в лифт и протягивает руку. По его губам скользит легкая, немного мальчишеская улыбка.

Она должна приободрить меня, но больше пугает. Чему здесь радоваться?

Сейчас я ясно, как никогда понимаю, что у меня есть только два выхода: развернуться и убежать, без вещей, без денег, без документов или остаться и подчиниться воле этого человека.

Видимо, моя внутренняя борьба четко отражается на моем лице.

Игорь Михайлович хмурится, нажимает на кнопку «стоп» на лифте.

- Ты меня боишься! – говорит он утвердительно.

- Нет, - качаю головой.

- Не доверяешь, ждет какого-то подвоха.

- Я… - пытаюсь подобрать слова. – Я боюсь. Но не вас…

Выдыхаю. В руке опять так не вовремя вибрирует телефон.

- Я…

Мои слабые попытки оправдаться прерываются шагами случайных свидетелей в холле.

Глава 12

Лифт быстро довозит нас до нужного этажа.

На ручке ближайшей к нам двери висит какой-то сверток.

- Отлично, - Игорь Михайлович отпирает дверь, снимает пакет и заталкивает меня внутрь.

Не могу сказать точно, но кажется, именно из пакета по квартире разносится аппетитный запах чего-то изысканного и мясного.

- Проходи, - командует Игорь Михайлович.

Мнусь на коврике.

Огромный светлый, отделанный мрамором холл. Роскошная мебель, пушистый ковер.

- Идем, - повторяет мужчина и сгружает пакеты на банкетку у входа.

Мужчина не торопиться снимать обувь и проходит дальше.

Оглядываюсь по сторонам, жду, когда нам навстречу выйдет его жена или сыновья. Прислушиваюсь. В квартире пусто.

- Диана!

- Иду, - отвечаю тихо и осторожно снимаю новые мокасины у входа.

Иду следом за мужчиной и попадаю в огромную комнату с панорамным окном во всю стену. Отсюда весь Питер как на ладони. Просто потрясающе.

- Располагайся.

- А?

- На какое-то время это твой новый дом, - мужчина внимательно следит за моей реакцией.

- Нет, - качаю головой и делаю шаг назад. – Нет, я не могу.

- Почему? – он хмурится.

- У меня нет таких денег.

- Мы не говорим про деньги.

- Игорь Михайлович, - вскидываю подбородок. – Я не привыкла к чужим подачкам.

Выдыхаю и боюсь его реакции.

Желваки на его щеках приходят в движение.

- Подачкам? – его голос звучит устрашающе.

- Подаркам, «помощи», называйте, как хотите, - внутри сердце сжимается от страха. Но я пытаюсь стойко вынести его сердитый взгляд.

Он молчит. Через высокий лоб пролегает глубокая морщина.

- Я не могу себе все это позволить. Эта одежда…

- Тебе не понравилась?

Золотисто-карий взгляд стремительно темнеет. Вокруг моментально накаляется воздух, кажется, еще секунда и он начнет искрить.

- Нет, нет. Очень понравилась, - расправляю несуществующие складки на новенькой юбке. - Но она дорогая.

- Ерунда.

- Может, для вас и ерунда, - говорю обиженно. – А я вряд ли смогу позволить себе даже кофточку из того бутика даже если буду откладывать на нее год.

От мужчины волнами исходит ярость.

- И эта квартира. Даже если я найду еще одну работу, я не смогу ее оплачивать.

- Я и не предлагаю!

- Но я не могу просто пользоваться вами! – выкрикиваю в отчаянье.

Он делает шаг ко мне, нависает. Давит своей силой и мощью.

Хочу достойно встретить его взгляд, полный безумной ярости. Но не выдерживаю и опускаю голову.

- Я не могу использовать вас… это неправильно, - слезы звенят в голосе.

- Диана, я не предлагаю тебе подачки и не собираюсь задаривать тебя подарками, чтобы ты там себе не напридумывала, - говорит он твердо.

- Да? – поднимаю голову.

- Да, я предлагаю тебе помощь. Потому что ты очень нуждаешься в ней именно сейчас, а я чувствую свою вину за это.

- Но я не хочу стеснять вас, - отвечаю тихо.

- Ты никого не стеснишь, эта квартира моего сына, он живет за границей. Она давно пустует. А ты немного за ней приглядишь.

- Но я… - все никак не могу согласиться.

- Диана, уже поздно, давай закончим обсуждения. Тебе ведь все равно некуда идти.

- Некуда, - соглашаюсь с ним и тяжело вздыхаю.

- Значит, ты остаешься здесь, - говорит Игорь Михайлович, как о решенном деле. – А что у тебя с работой?

- Я работаю санитаркой, - почему-то становится немного стыдно. Хотя стыдиться мне нечего. Я честно зарабатываю деньги нелегким трудом, помогаю… помогала семье.

Мужчина хмурится.

- А образование?

- Закончила базовый медицинский колледж.

- Специальность?

- Лечебное дело. Я медсестра терапевтического отделения.

- Даже так? – серебристые брови удивленно взлетают вверх.

- Почему работаешь не по специальности?

- Я только закончила. В тот вечер… - горло сжимает спазм, - у меня был выпускной.

- Тише, девочка, - горячая ладонь опускается мне на плечо. Слегка сжимает, даря поддержку.

Сердце подпрыгивает в груди, а по телу пробегает легкая дрожь.

- Документы?

- Наверное, остались валяться под дождем вместе с телефоном, - отчаянно краснею от своего вранья.

Глава 13

Вечер становится чуть лучше после ужина. В том свертке действительно оказалось мясо. Нежное, сочное, тушеное с овощами в соусе.

Но порция была явно не на одного. Игорь Михайлович собирался составить мне компанию.

Чуть-чуть успокоившись, устраиваю себе экскурсию по квартире. Просто огромные апартаменты с одной спальней, кухней-гостиной, ванной, гардеробной и огромным холлом.

Гардеробная забита вещами, исключительно мужскими. Игорь Михайлович не обманул, здесь скорее всего жил его сын.

Вещи аккуратно сложены, но уже успели покрыться пылью. Холодильник включен, но абсолютно пуст, не считая недоеденной мною еды из какого-то ресторана.

В ванной комнате нет ни зубной щетки, ни мочалки. Только новые в шкафчике.

Совсем недавно кто-то навел порядок, но слишком скромный: смахнули пыль с поверхностей и помыли пол. Ни под мебель, ни в шкафы никто не заглядывал.

Нашла тряпку, ведро и принялась за уборку. Да и постельное белье с полотенцами не мешало бы освежить.

Это должно меня отвлечь от дурацких мыслей.

В итоге уборку заканчиваю далеко за полночь. Обессиленная, но довольная падаю на кровать.

Головокружение и перебинтованная нога не прибавили мне скорости, но я все равно сделала все, что запланировала. Пусть даже завтра я съеду с этой квартиры.

Я уже почти решилась на побег. И виной тому не чувство вины за эксплуатацию мужчины, а те странные чувства и эмоции, что он вызывает во мне…

Сквозь надвигающийся сон слышу очередную вибрацию телефона.

Черт! Совсем про него забыла!

Поднимаюсь и иду искать злосчастный гаджет. Он находится в коридоре на комоде.

Разблокирую телефон и начинаю просматривать уведомления.

Несколько звонков от Марата. Не помню, чтобы он когда-нибудь был таким настойчивым.

Еще пара сообщений от него же в духе «возьми трубку».

Несколько пропущенных с незнакомого номера. Кто это может быть? Может, из полиции?

Следом сообщения с этого же номера: «не забудь поесть и запереть дверь». «Еда в пакете в коридоре». «Ключи в шкафу в прихожей». «Заеду завтра. Будь готова к десяти».

Сердце подпрыгивает. Игорь Михайлович.

Пропущенные от сестры. Весь последний час она набирала мне каждые десять минут. Последний звонок тоже был от нее. Я даже не слышала.

Закусываю губу. Что ей надо? Помириться? Объясниться?

Отбрасываю телефон. Нет! Не хочу выяснять отношения.

Отворачиваюсь к окну. Густые сумерки разлились за стеклом.

А если с мамой что-то случилось? Алсу бы не стала просто так мне названивать. Не думаю, что она хочет попросить у меня прощения. Значит мама. Или отчим.

Поворачиваюсь назад. Беру смартфон, разблокирую экран и несколько минут гипнотизирую его. Позвонить или нет.

Вздрагиваю от вибрации. Телефон звонит опять. Опять Алсу.

Выдыхаю и принимаю вызов.

- Алло, - говорю сдавленно.

На том конце напряженная тишина.

- Диана? – наконец спрашивает Алсу.

- Да.

И опять тишина.

- Привет, - выдыхает сестра в трубку.

Такое чувство, что она не ожидала, что я приму вызов.

Молчу.

- Ты меня осуждаешь? – робкий вопрос.

Молчу.

- Диан, ты не имеешь права меня осуждать! Понимаешь, все сложно. Мы хотели тебе рассказать, давно, но не было подходящего момента.

- Верю.

- Эти твои экзамены, выпускной. Ты повесила на Марата все свои проблемы. Собиралась тащить на турбазу…

Ее голос быстро обретает силу, робость пропадает, а простые слова превращаются в обвинения.

- Я никого никуда не собиралась тащить… - вставляю свое слово. Хотя вообще не вижу смысла что-то обсуждать.

- Ну да! – фыркает сестра. – Ты просто мечтала поехать куда-нибудь. Только и говорила об этом. Что ему было думать? Ты Марату уже всю плешь проела.

- Теперь мы никуда не едим, - замечаю резонно.

Слезы бегут по щекам. Но не из-за Марата.

- Диана! Что ты несешь?

- Я?

- Ты что, вообще ничего не понимаешь?

- Понимаю, - наверное. Но я не уверена. Поэтому опять молчу.

- Мы любим друг друга, - наконец, выдыхает сестра. - Отпусти его.

- Кого? – икаю удивленно.

- Марата! Он мой. Мы любим друг друга. Это была любовь с первого взгляда. Тогда, когда ты нас познакомила. Я и маме уговорила тебя его показать, чтобы получить ее одобрение. Ты же ее знаешь. Он даже папе понравился. Он идеален!

- Забирай, - смахиваю бегущие слезы. Мне бы разобраться со своей катящейся в бездну жизнью. Марат мне больше не нужен. Я не смогу ни простить, ни принять его обратно.

Глава 14

Меня будит яркий солнечный свет и звон ключей в прихожей.

Открываю глаза и не могу понять, где я.

Огромная светлая комната, панорамное окно во всю стену.

Я лежу прямо на покрывале в мятой бесформенной футболке. Я нашла ее в шкафу и решила немного позаимствовать.

В голове ни одной мысли.

- Проснулась? – раздается совсем рядом хрипловатый баритон.

Поворачиваю голову и застываю.

События вчерашнего дня с пугающей быстротой проносятся передо мной.

Бутик и дорогая одежда, новая квартира, разговор с сестрой и мое желание сбежать…

Я вырубилась! Легла на несколько секунд. Закрыла глаза и просто отрубилась!

Возможно, это судьба – мелькает шальная мысль.

- Доброе утро, - его взгляд медленно скользит по моему лицу.

- Доброе, - отвечаю осторожно и приподнимаюсь.

- Еще не завтракала? – взгляд Игоря Михайловича медленно блуждает по моей фигуре, с удивлением подмечает мой домашний «наряд». От его взгляда кожа вспыхивает.

- Нет, - качаю головой и отворачиваюсь.

Мурашки стайками бегут следом за его любопытным и довольно горячим взглядом.

Чувствую себя безумно неуютно. Не знаю как себя вести, что говорить, о чем молчать. Внутри так много всего, но сказать нечего.

- Через пять минут жду тебя на кухне, - говорит и уходит.

Я же медленно, прихрамывая ползу в ванную. Надо привести себя в порядок.

Быстро умываюсь и принимаю душ, натягиваю на себя белоснежный махровый халат и плетусь назад.

Со стороны кухни-студии раздается шипение кофеварки и аромат свежесваренного кофе.

- Проголодалась? – приветствует меня мужчина на кухне.

Передо мной на столе тут же появляется яичница и поджаренный кусочек мяса, тост и чашка кофе. Приподнимаю брови.

Когда он успел пожарить мясо?

- Ты так и не ужинала? - он отпивает из своего бокала и смотрит на меня недовольно.

- Ужинала.

- Да? – приподнимает брови.

А за его спиной на столешнице грудой лежат пакеты из супермаркета. Рядом стоит открытая кассета яиц, пачка молотого кофе и пакет молока.

- Вы купили продукты?

- Да, - он пожимает плечами. – Тебе же надо что-то есть.

- Я бы сегодня купила что-нибудь, - сгораю от стыда и упираюсь взглядом в яичницу.

- Да? - спрашивает он иронично. – На что?

- Отчим дал мне немного денег, - краснею, но тут же бледнею.

Где вещи, в которых я была вчера утром? Если они остались в магазине, то денег у меня нет совсем…

- Джинсы и футболка в пакете в коридоре, - он словно читает мои мысли. – Сколько тебе надо времени, чтобы собраться?

- Собраться?

- Да, мы едем устраивать тебя на работу.

- Но у меня нет документов. Только паспорт, - вспоминаю о предложении сестры, - и тот надо забрать… И трудовая.

- Я уже сделал запрос в колледж, мне прислали скрин твоего диплома, копии паспорта, снилса и ИНН. Трудовую привезут к обеду вместе с заявлением об увольнении.

- Об увольнении? – удивленно моргаю.

- Ты же не собираешься сохранить место санитарки?

- Нет, но…

- Главврач первой больницы мой одногруппник, он отпускает тебя без отработки в две недели. Только заявление ты должна подписать лично и в приказе расписаться.

Глупо киваю, как китайский болванчик. Вот это связи, вот это скорость. Я раньше даже по личным обстоятельствам не могла смену поменять. А тут меня уже уволили и разрешили не отрабатывать.

Дальше день завертелся с необыкновенной скоростью.

Короткая поездка и знакомство с новым местом работы. Да еще с каким!

Частная клиника «Эскулап» - одна из лучших в городе. И к слову сказать, одна из самых дорогих.

Простые смертные не могут сюда попасть – нам это просто не по карману.

Огромный светлый холл, улыбчивые девочки на ресепшине, не менее улыбчивый отдел кадров.

Все предельно вежливые и учтивые.

- Диана, я оставлю тебя, - Игорь Михайлович сбрасывает очередной вызов на смартфоне, которые участились за последние полчаса. - У меня срочное дело. Скоро за тобой придет главная медсестра и все покажет. Хорошо?

- Конечно, Игорь Михайлович, - киваю ему.

Инспектор по кадрам выдыхает с облегчением, стоит мужчине выйти.

Странно.

Не успеваю написать заявление о принятии на работу, как передо мной оказывается курьер с моей трудовой в руках и копиями всех документов с предыдущего места работы.