Измена. Спастись от деспота

Глава 1

У меня сегодня адский день. Настолько адский, что я решила проехать не в квартиру, а на дачу, там сесть перед камином, долго смотреть на огонь и плакать над своим горем, а когда первая волна паники отпустит, то вернуться домой и сообщить семье ужасную новость о своём здоровье. Нужно подобрать правильные слова, чтобы сказать мужу.

У меня онкология!

Месяц назад в левой груди нащупала очень неприятную шишку, она уже начала причинять дискомфорт. Паника, но, к счастью, одноклассник моего мужа – главврач того самого отделения. О котором я и в кошмарном сне бы не решилась подумать.

А теперь не только подумала, но и сделала биопсию. Ничего не сказала своим мужчинам. Надеялась, что это не злокачественная опухоль, как обнадёжил Вадим. Но теперь понимаю, он просто не хотел, чтобы я паниковала. Ложь во спасение. И сегодня он молча подал мне бумаги, ждал пока я пролистаю, похоже, что подбирал слова, собрался с мыслями и сообщил, что образование маленькое, но злокачественное, удалить, пройти курс лечения и забыть, как страшный сон. Причём, он мне назначит такой курс, от которого и мои волосы останутся целыми.

Как будто меня только выпадение волос пугает.

Сын! Боюсь оставить его сиротой в нежном возрасте. Я ему нужна сейчас. Даже больше, чем в младенчестве. Начальные классы, нагрузка у ребёнка нереальная.

Маленькая машинка шуршит колёсами по опавшей листве. Осенний пейзаж усугубляет ощущение тоски и боли. Мне, правда, очень больно сейчас. Нет, не грудь болит. А душа.

Подъезжаю к нашим воротам, выхожу из машины и вдруг замечаю, что из трубы идёт дым.

Ворота закрыты на засов изнутри, и я его не открою, придётся обойти и через небольшую калитку, на которой висит замок, попасть на участок.

Вошла, тихо прикрыла за собой калитку.

Подхожу к дому сбоку и понимаю, что сейчас там могут оказаться бомжи!

Может пора бежать?

Очень тихо выглядываю из-за угла и вижу дорогущий внедорожник моего мужа! Он припаркован сразу у ворот, моей машине и не проехать. Прохожу ещё немного и обнаруживаю, что за машиной мужа притаилась ещё одна алая Тойота, маленькая и совершенно точно женская.

Ещё полчаса назад, пока ехала от Вадима, думала над словами, какие сказать мужу и сыну, чтобы они не пугались, чтобы их успокоить и внушить надежду на моё скорое выздоровление. Казалось, что тогда у меня была паника.

Всё к чертям собачьим!

Паника у меня сейчас!

Паника! Бешенство! Злость и жажда увидеть этих тварей и наказать. Они сюда не капусту квасить приехали, это уж точно.

Теперь не скрывая своего присутствия, я поднимаюсь по лестнице, вхожу в дом и вижу перед камином своего мужа и его любовницу, он её жёстко трахает.

Не сразу замечаю, что девица связана в лучших традициях БДСМ, стоит несчастная, наклонившись вперёд. А муж, со спины резкими движениями вгоняет ей свой член в вагину, при этом не забывает хлестать по спине и ляжкам каким-то хлыстом, надеюсь, не мухобойкой.

— Кричи, сучка! Проси прощения, не слышу стонов! Ну, кому сказал, — неестественно хрипло кричит на неё муж.

— Да ещё мне больно! Но не тормози! Ещё!

В этот момент удар такой хлёсткий по бедру любовницы, что она заскулила. Его беспощадные руки лупят со всей дури! Ещё немного и он переступит грань и изобьёт жертву своей страсти!

Ненормальная воет в голос от боли или наслаждения.

Почему я стою и смотрю на это извращение?

Потому что мои ноги вросли в пол от ужаса. Я всегда знала, что Паша любит жёсткий секс, но я ему запретила грубое отношение к себе. И вот теперь вижу, что есть те, кто от этого тащится.

Ком в горле, я зажимаю рот рукой и на цыпочках пробегаю на кухню, не представляю, что делать. У меня паника. Понимаю, что сейчас он себя не контролирует и может поднять руку и на меня. С него станется в таком возбуждённом состоянии.

Наливаю воды и пытаюсь пить.

— Ира! Как давно ты тут? — вздрагиваю от неожиданности и ужаса, голос мужа за спиной, так близко.

— Достаточно, чтобы понять какая ты мразь! Отпусти меня. Еду домой к сыну! — резко повернулась к нему, и в этот момент он схватил меня за руки.

— Если бы также давала, то мне другие не нужны. Раздевайся, я оттрахаю и тебя! Но с любовью, ты моя куколка! — он поправил выбившийся из причёски локон, потом обхватил рукой мою шею, привлёк к себе и языком проник в мой рот. Властно, жёстко, так как всегда. Но я дёрнулась, попыталась освободиться. А это его только завело.

— Уже не твоя! Отпусти!

— Ты всегда была моей, и моей останешься. Сопротивляйся, ты заводишь меня.

— Идиот! Иди, трахай свою сучку. Не забудь её развязать! А я подаю на развод.

Двумя кулаками бью его в грудь и отталкиваю от себя. Он, смеясь, отпускает, знает, что ради сына я сейчас поеду домой, и вечером он надеется, всё равно получить меня в постели.

— Ты всегда будешь моей, поняла. Никто по собственной воле не смеет ослушаться меня, про развод забудь.

— Не беспокойся! У меня онкология, может, мне повезёт, и я сдохну, так что если не развод, тогда смерть разлучит нас.

Он опешил от неожиданности, его жёсткое и злое лицо вдруг преобразилось в шокированное.

Зря подбирала слова, пытаясь как-то деликатно рассказать. Обойдётся, сволочь!

Воспользовалась моментом и выбежала из кухни, проходя мимо гостиной, увидела, что несчастная любовница так и сидит у камина на полу, голая и связанная, похоже, что он таки довёл её до слёз! Ну поделом, не стоило лезть в чужую семью.

Выбегаю, хлопнув дверью, калитка, машина. Завожу и уезжаю.

Омерзительное чувство. Настолько омерзительное, что меня вдруг начало тошнить. Я остановилась, вышла и теперь даю волю слезам.

Глава 2.

Стою на обочине, пытаюсь прийти в себя, трясёт так, что хочется бежать, спрятаться где-то и надеяться, что меня больше никто не найдёт. Но Паша найдёт где угодно, из-под земли достанет.

До свадьбы он был властным, но милым, умел произвести на меня впечатление красивым ухаживанием.

После пышного свадебного банкета, как только мы остались одни, его разгорячённый алкоголем разум выдал формулу наших отношений: «Ты моя, вся моя, моя собственность, моя вещь и жизнь, только посмеешь поднять глаза на любого мужика, убью!»

— Паш, я тебя люблю! Я же замуж вышла, любя тебя! Ты о чём говоришь?

— Вы все бабы шлюхи! Но ты особенная, нежная, красивая, ты мне родишь сына! А я для тебя добьюсь всего, но запомни, ты моя!

— Да я только рада быть твоей! Добивайся, и будем жить богато и счастливо! — пролепетала я ему в ответ. Но испугалась до ужаса. Это был не звоночек, а колокольный звон по мою душу!

Он, наверное, меня за эти годы издёргал так, что эта шишка в груди и появилась.

Когда родился Тёма, радости мужа не было предела. Показалось, что он наметил себе план, и решил чётко следовать по нему.

Моё мнение и желания его не интересовали никогда.

Но справедливости ради, он и правда добился немыслимых высот в карьере, порой кажется, что он продал душу дьяволу.

А сегодня, я поняла, что так оно и есть. Когда он издевался над любовницей, хлестал её, ничего человеческого в муже я не увидела. Именно это напугало более всего. С его должностью и властью в службе судебных приставов, с его связями он может почти всё.

Имеет доступ ко всем моим данным, и к данным любого человека. А там… Его сдерживает только страх, потерять должность. Но если снесёт крышу чуть больше, чем сегодня, то последствия однозначно будут непредсказуемыми.

Я стою, размышляю над своим положением сейчас, и куда бы я ни решила сейчас сбежать, итог один муж придёт и утащит меня к себе, а если начну сопротивляться, то изобьёт. Но, может быть, новость о болезни его немного отрезвит. Но дурь-то останется, её ж никто не может спрогнозировать.

У меня не так много времени принять решение. Сбежать я не могу. Потому что сейчас назначена операция. Через две недели ложусь в клинику, а потом от одного до трёх месяцев терапия. И кое-что платно.

Слёзы текут по щекам. Я вынуждена буду просить мужа о финансовой помощи. И тогда он возомнит себя моим хозяином, как бы купившим следующую часть моей жизни.

Пока мне плётка и хлыст не угрожают, а потом вполне возможно. Но даже не это самое страшное.

Страшно, что рядом с ним я задыхаюсь!

Махнула рукой, словно этот жест кто-то увидит и поймёт, что мне уже совершенно безразлично будущее. Но это не так. Сын! Мой сын для меня важен, как никто в этом мире. А для Паши Артём ещё важнее. Сын для мужа важнейшее достижение, иногда кажется, что он его сам выносил и родил.

Села в машину и поехала домой, скоро свекровь приведёт Тёму, я уже набрала их и сказала, что минут через тридцать жду их.

Выезд из нашей дачной аллеи через левый поворот, я начала манёвр и …

Огромный грузовик чуть не смял меня вместе с машиной в лепёшку.

Водитель сориентировался и невероятным образом объехал меня, тупенькую блондинку, слишком поспешно выскочившую на встречку.

И это третий раз за сегодня, когда я получила нехороший намёк от жизни, что со мной что-то не так. Я реально не в себе после всех новостей и событий ужасного дня.

Поспешила домой, мне сегодня лучше спрятаться и переждать.

Дома идеальный порядок, стильно, уютно, богатый ремонт в нашей четырёхкомнатной квартире. И единственный акт неповиновения, какой я смогла себе позволить, это перенести свои важные вещи из комнаты мужа в гостевую.

Заправила там постель, разложила и развесила вещи в шкафу, и теперь жду своего экзекутора. Втайне надеясь, что он захочет остаться с той дурой, и окончательно отбить ей всякое желание к сексу.

Наконец, бабушка привела Тёму, но сама решила не подниматься, какие-то дела. И это к лучшему, не хочу рассказывать свои секреты, не хочу её видеть.

— Мам! Я дома! — кричит сын с порога.

— Как я по тебе соскучилась, милый мой! Иди, обниму! — протягиваю к нему руки, обнимаю, а он стесняется, легонько отталкивает меня и убегает в свою комнату.

— Я уже большой, так что без нежностей этих обойдёмся! — крикнул из своей комнаты. Быстро переоделся, и за уроки.

—Ты у меня совсем большой! Сам справишься? Помогать не надо?

— Нет! Отдыхай мам, у тебя вид уставший! — вдруг он так по-взрослому говорит и смотрит на меня очень внимательно. А я начинаю плакать.

— Всё будет хорошо сынок! — шепчу ему.

— А разве что-то может быть плохо? — взволнованно смотрит на меня.

— Нет, конечно, нет! Ладно, я на кухню, тебя, как я понимаю, бабуля накормила?

— Да, не волнуйся! Всё, мам, я уроки, а то просижу долго, скоро фантастика начнётся. Надо успеть.

Я согрела чай, сделала бутерброд, аппетита нет, но Вадим сказал, что я обязана есть, сейчас организм надо поддерживать.

Сижу, ем через силу.

Входные двери клацают замками, и я слышу ненавистный голос, от которого ком в горле.

— Я дома! Где мои любимые?

Сын вышел, обнялся с отцом, а меня от этого брезгливо передёрнуло, этот извращенец вообще не смеет касаться ребёнка своими грязными руками.

Павел, как услышал мои мысли, моет руки, заходит на кухню и так улыбается, словно ничего такого не происходило пару часов назад. Ни любовницы, ни угроз…

Глава 3

— Солнышко моё, так по тебе скучал. Иди, я тебя обниму. Милая, детка! Ну, соскучилась по мне? Девочка моя? — снова этот противный сладенький говор, от которого меня тошнит. Всё это ложь!

Продолжаю молчать, упрямо поджав губы.

— Ира, успокаивайся, просто теперь ты знаешь мой маленький секрет, одни ходят на футбол для снятия напряжения, а я расслабляюсь таким приятным способом. Ты же взрослая девочка и должна понять!

Признаться, я в шоке, он больной? Сам не помнит того, что делал со своей шлюхой? Или издевается надо мной, понимая, что я вроде как должна сейчас взбеситься и устроить скандал.

Но я молчу.

— Ир, ну? Что губки надула? Дай поцелую тебя.

— Прошу, не трогай меня, хотя бы сейчас, пока не смыл с себя эту мерзость, — не могу терпеть его прикосновения.

— А потом можно тебя потрогать? — у него игривое настроение. Начинаю подозревать, что он всё же больной маньяк.

— Нет, тебе теперь вообще меня трогать нельзя, — говорю ему чётко, но тихо.

— Обиделась, что ли? Какие мы нежные. Ну, подумаешь, отжарил шлюшку с работы, она довольная скулила и уползла зализывать ранки. Могу тебя так же.

— Ты извращенец. Не прикасайся ко мне. Вообще, не до тебя, и только потому, что мне нужны деньги на лечение, я сейчас тут с тобой, а не сбежала.

— Так это не шутка? — его игривое настроение вдруг пропало, он сделался встревоженным.

— Чтобы ты понимал, насколько мне пофиг на твои приключения, и у меня секретов от тебя нет, можешь в сумочке покопаться, там бумаги от Вадима, сегодня пришли положительные результаты анализов. Подтвердили диагноз: рак груди. Операция через две недели, потом три месяца химии и восстановления. Так что мне не до секса с тобой. Можешь продолжать жарить эту несчастную шлюшку. Мне совершенно всё равно.

Я быстро помыла кружку и попыталась пройти мимо обескураженного мужа. До него, похоже, очень туго доходит смысл происходящего? Но он ловит меня за руку, рывком прижимает к себе, так крепко, что я начинаю стонать, воздуха не хватает.

— Но это же не смертельно, Ира? — как раненый зверь говорит, чуть не задыхаясь, его стон вызывает во мне не трепет, а ужас.

— Какая тебе разница? Смертельно или нет? Я больше не твоя, — шепчу ему в ухо, не в силах отстраниться. Понимаю, что мой тихий голос действует на мужа не так как нужно, он заводится.

— Нет! Ты навсегда моя, на-всег-да! Хочу тебя, но не так. А ласково, любить тебя всю, сладкая моя, — целует, ещё сильнее прижимает к себе и не отпускает.

— Нет! — последний выдох, и теперь я не могу вдохнуть, с такой силой он обнял меня, как дети любимую игрушку, в момент, когда её собираются выкинуть родители…

Отталкиваю его, вырываюсь из цепких объятий и сбегаю в свою отдельную гостевую комнату.

Около часа делала вид, что читаю книгу, а на самом деле думала о своём будущем и ничего придумать так и не смогла. Потом сына покормила ужином и легла спать. Одна.

В комнату вошёл муж, молча поднял меня на руки и отнёс в свою спальню.

— Твоё место тут! Выучи. И не устраивай истерик! — злой и холодный голос, точно так он требовал просить прощения у связанной любовницы.

— А я их и не устраиваю. Истерят те, кому не всё равно!

— А тебе всё равно?

— Абсолютно! Делай что хочешь, ты мне безразличен, — шепчу ему, поворачиваясь на другой бок. И тут же получаю по попе хлёсткий удар, не больно, но противно.

— Неправильный ответ, детка!

Шлёпок мужа словно выбил из меня последнюю силу воли, за счёт которой я держалась. И я завыла, истерика всё же случилась и такая, что меня начало трясти.

Прибежал сын.

— Мама, мама! Ты обидел маму? Как ты мог? — закричал Тёма на отца.

— Сын, маме плохо, прости, не можем тебе сказать. Иди к себе. Она болеет, но это лечится, скоро дядя Вадим сделает маме маленькую операцию, даст таблеток, сделает уколы и отпустит домой, как новенькую, — откуда в этом монстре нашлись правильные слова? Я всё ещё рыдаю, уткнувшись в подушку.

— Мам, это правда?

— Да, иди к себе, не расстраивайся, — шепчу сквозь слёзы.

Малыш ушёл к себе. Вряд ли он успокоится.

— Своим воем испугала ребёнка, — прошипел муж.

— Не трогай меня, просто оставь в покое, — огрызаюсь, всхлипывая.

Он вышел к сыну.

— Мне нужно найти способ сбежать от этого морального урода, иначе я его убью и сяду, — сама осознала степень ненависти к нему и ужаснулась.

Мы же любили друг друга. Да к чему эти идиотские вопросы, он ненормальный, а с ненормальными разговор короткий: «Отвали на все четыре стороны!»

Может быть, грузовик, сегодня это был единственный выход из этой ситуации?

Я вдруг испугалась своих ужасных мыслей...

Глава 4

Пытаюсь понять события этого дня, но никакой логики не вижу. Это всё стечение ужасных обстоятельств или результат того, что я вышла замуж за жестокого маньяка.

И всё же, как быть дальше?

Вдруг появилась простая мысль, как из фантастического триллера. Допустим, я погибаю под колёсами грузовика, или умираю от онкологии, меня хоронят, И?

И что?

Муж, как ни в чём не бывало продолжает трахать шлюх, сын страдать, как сейчас, от наших скандалов, а после моей смерти, страдать оттого, что мамы нет. В целом, все через полгода привыкнут.

Но меня уже в их жизни не будет.

Кому-то я даже своей смертью сделаю одолжение?

Ну нет! Простите! Иди, дорогой муж, к чёрту!

Так просто я тебе подарок не сделаю, не позволю кидать землю на мой гроб и ухмыляться, что доконал меня.

Пока не знаю как именно, но я теперь совершенно точно знаю, что нужно сделать. В идеале бы сбежать с сыном. Но ждать, когда Павел окончательно свихнётся, я не собираюсь.

Знала бы я как оно все потом обернётся, гнала бы эти мысли от себя. Но у меня нет никаких вариантов на спасение и развод. Понимаю, что он меня отпустит, но только, если я его достану или появится какая-то любовница, которая переключит Пашу на себя. И я стану ненужной вещью, которую можно выкинуть…

Может болезнь — это моё спасение? Достану его своими проблемами, и он сам захочет избавиться от меня?

Неожиданно для себя вдруг успокоилась. Приняла решение, что это война, и мне нужно победить, чего бы победа мне ни стоила. Победить болезнь и мужа. Единственное, тут не получится действовать активно, только хитростью, потому что сил у меня ходить по судам нет. Но просто так я этой твари не сдамся.

И денег у него брать теперь тоже не собираюсь! Это точно. Если надо, то продам украшения, может, и машину, на ней сбегать всё равно бессмысленно, он меня найдёт быстро.

Итак, первый пункт плана выставить свою машинку на продажу!

Не успела я продумать о втором пункте, как вернулся Павел.

— Иришка, ты спишь? Плачешь? Прости меня, не имел права тебя обижать, понял, как тебе страшно, но я с тобой, пылинки с тебя сдувать буду, детка моя. Ну, иди ко мне, хочу обнять тебя.

— Оставь меня, нет сил с тобой общаться, ты как куст крапивы.

Он засмеялся. Поцеловал меня в шею, нежно погладил руку и лёг. У него сегодня секс был, ко мне можно не приставать.

Следующие дни я мужа не узнавала. Совершенно другой мужчина, заботливый, предупредительный, ласковый. Цветы, браслет золотой, ресторан для нас с сыном. Тёме аквапарк. И эта бескрайняя щедрость всю неделю.

Я держалась, ничего не говорила, не напоминала о его измене, подозреваю, что в четверг он снова заезжал на дачу, вернулся позже обычного и слишком довольный, возбуждённый. Видать, понравилось козлу драть очередную любовницу.

Меня это всё уже не волнует. Свои выводы сделала, теперь ищу способы.

В понедельник неожиданно быстро нашёлся покупатель на машину, мы быстро оформили сделку, он хотел перевести деньги на карту, но я опомнилась и поняла, что это же уже часть плана побега.

— Нет, давайте наличку!

Покупатель тут же согласился, ему без разницы. В банке через кассу снял деньги со счёта, получил с меня расписку, и завтра уже переоформит машину на имя своей жены.

Я уже предвкушаю, что сделает муж со мной, когда узнает о продаже машины. Сердце замирает, но уже поздно что-либо менять. Иду по пунктам плана.

Домой с деньгами ехать нельзя, мои родители живут в другом городе. Подругам я не доверяю. Остался один человек, кому я верю.

Вадим.

На такси приехала к нему в больницу, пришлось ждать, пока он освободится. Время подумать, а доверяю ли я ему? В любом случае у меня нет других вариантов.

— Ирина? Мы же вроде на среду договорились, что-то случилось? — он не ожидал меня увидеть.

Но заметно, что ему очень приятно, улыбнулся. Он очень красивый, высокий, сильный, но лицо скорее модельное, чем обычное недаром, что именно его фотография на рекламе всей больницы, несмотря на то, что он заведует только одним из многочисленных отделений.

— Мне не к кому обратиться в этом городе. Разговор долгий, тяжёлый, и вечером я не смогу. Можно сейчас тебя отвлечь?

— Сейчас перерыв, хотел с бумагами заняться, но может чай, есть очень вкусный торт. Что скажешь?

— Скажу, что мне нужно с тобой поговорить, а всё остальное, как хочешь.

— Ну пошли, любимая пациентка, — он улыбнулся, приобнял меня за плечи, что неожиданно и повёл в свой кабинет.

Фразу «как хочешь» воспринял буквально?

Заметила, как на Вадима игриво взглянула медсестра, пробегающая по коридору.

— Павел мне изменяет, нагло не скрываясь, с разного рода извращениями. И ему уже начало сносить крышу. Я чувствую, как он мечтает однажды сорвать с меня одежду и избить, как своих шлюх. Вот такие ужасные новости.

Миловидная улыбка на лице моего дорогого врача тотчас исчезла.

— Ты точно уверена? Может, тебе показалось, он же занимает такую должность, что стоит этой информации просочиться к начальству, то ему конец!

— Я застала его с любовницей, и своими глазами видела жестокий секс с избиением. И он не стал отпираться, наоборот. И это пугает до ужаса. Я не понимаю, как быть дальше?

— Первое, и самое ужасное, вся эта идиотская ситуация очень влияет на твоё здоровье. Поверь, в таком стрессовом состоянии восстановление замедляется и лечение в разы хуже действует. Я чувствую, что у тебя опустились руки. Ириш! Милая! А второе, мне очень больно видеть, как ты страдаешь…

В этот момент он подошёл ко мне, приобнял, а после наклонился и поцеловал в губы. Не грубо как муж, а нежно. Только касаясь.

Я замерла от неожиданности, что сейчас происходит? Он же друг мужа?

Кстати, о Паше. Не успела я отстраниться. Мой телефон ожил в сумочке и настойчиво потребовал ответить мужу.

Врать или сказать правду? Ох!

Глава 5.

— Да, Павел! — хочется говорить спокойно, но реально у меня ощущение, что я сейчас тут изменяю мужу, целуясь с врачом. Неприятно.

— Иришка, детка, ты где? — игривые интонации, но меня они не обманут, это не любовь, а жажда контроля.

— В кабинете Вадима, проверяем мои анализы, послезавтра ложусь на операцию. Ещё вопросы будут? — наконец, я собралась, отвечаю правду, мне пока ему врать не стоит.

— Но у тебя всё хорошо? — притворно взволнованный голос.

— Да, домой на такси вернусь скоро, — плавно перевожу тему на новость, которую лучше сказать по телефону, а не лицом к лицу.

— А с машиной что? — вот теперь он взволнован по-настоящему.

— Продала, и оплатила лечение, — стараюсь говорить безразличным голосом.

— Но я же собирался оплатить всё, — чувствую, как он вскипает от негодования.

— Когда поправлюсь, просто купишь мне новую машину. Сейчас мне всё равно за рулём ездить опасно, часто тошнит и кружится голова. Всё, мне надо быстрее закончить разговор с доктором и освободить его от себя.

— Хорошо, договорились, правильное решение, машину давно пора менять. Не шалите там, с доктором своим, — идиотские шуточки в стиле Паши.

Я заканчиваю разговор. Выдыхаю, как с лютым врагом поговорила, надо как-то научиться не реагировать на него слишком эмоционально. Однако новость о продаже машины он воспринял спокойно!

Ф-ф-у-у-у! — долгий выдох.

— Ира, тебе плохо, твою ж! Ты побледнела! Садись, что ж ты так на него реагируешь? А? Милая, не вгоняй меня в панику! — он крепко обнимает меня, целует в лоб, висок. А я слышу, как бешено бьётся его сердце.

— Сейчас, просто очень боялась сказать ему про машину, надеюсь, что не убьёт!

Вадим всё еще смотрит на меня так, словно решает, сейчас капельницу с литром успокоительного ставить или подождать? Улыбаюсь ему.

— Прости, я не имею права. Но ты, мне дорога, с того дня, как впервые тебя увидел с ним, а теперь, этот диагноз, не случись этого, то я бы не осознал, своих чувств, прости. И даже предстоящая операция не так страшна, я помогу тебе справиться с болезнью. Но твои откровения о Паше. Я сам сейчас в ужасе. Не понимаю, как быть. Кроме лечения, мало чем смогу тебе помочь. Я не тот солдат, какой тебе нужен, не смогу тебя защитить от него, — его голос изменился, так говорят испуганные родные люди. Но не врачи. Он меня продолжает удивлять.

— Вадим, боже! Ты сейчас, что говоришь? — смотрю в его глаза, пытаясь понять, он шутит? Пытается вселить в меня желание жить и бороться. Что происходит? Он влюблён в меня? Никогда же даже намёка на такие отношения не было.

Он поджал губы, ненадолго зажмурился, сдерживает эмоции? Долгий выдох, чувствую, что он на нервах. Так и не понимаю, что происходит.

— Я знаю его тайну, он ещё до тебя избил девушку, привёз ко мне, я тогда работал медбратом по ночам, а днём учился.

— И? — снова нервная дрожь.

— Сказал, что, катаясь на мотоцикле, упали, и она поранилась. Но характерных следов падения не было, ни грязи-пыли на одежде, ни ссадин, это однозначно побои, она виновато улыбалась и ничего не сказала. Я обработал раны и отпустил их. Подумал, что это случайность. Были и другие неприятные истории, но не хочу накручивать тебя.

— Боже, я замужем за садистом. Ты его боишься? — спрашиваю, но не хотела давить, потому что никаких подвигов от Вадима не ждала и не требую. Он сам решил взять ответственность на себя. Зачем? Это вообще похоже на какой-то бред. Но он же нормальный, адекватный. Или он знает что-то такое про моего мужа, от чего даже у него волосы дыбом и сердце в хлам?

Страшно даже думать…

— Не его, а должности, какую он занимает. Его власти. Ира, ты мне дорога, но защитить от него не смогу, вот моя боль, — его приятный мужской голос переходит на стон. И я теперь понимаю, что он искренен. Может это и не любовь, в том понимании, какую я придумала, но он очень переживает.

— Я не жду помощи от тебя, такой, о какой ты думаешь. Мне нужно одолжение. Деньги за машину и взяла наличкой. Можно оставить конверт у тебя? — наконец, я спрашиваю то, за чем пришла. Большего мне и не надо. Я сама боюсь подставлять людей, это последнее, что я буду делать. Надо максимально самостоятельно попробовать решить свои проблемы.

— Конечно, только напиши расписку, что передаёшь на временное хранение свои деньги, чтобы случайно никто не подумал, что это взятка или ещё что-то незаконное, — он виновато улыбнулся.

— Я понимаю. Поверь, я не жду от тебя подвигов, вообще удивлена, что у тебя ко мне какие-то чувства, больше, чем дружба, — шепчу, беру лист бумаги и быстро пишу расписку, вкладываю её в конверт с деньгами и отдаю Вадиму.

— Так получилось. Прости, это не страсть, я признаюсь тебе, потому что знаю, какая у тебя сейчас чёрная дыра в душе, как ты страдаешь, милая.

Снова меня приобнял, теперь, когда признался, не стесняется. И я чувствую, как сильно Вадим взволнован.

— Но нам не суждено быть вместе, ты же понимаешь? — на всякий случай решила уточнить.

— Да, потому и признался. Вдруг в этой жизни, что-то изменится, и тогда ты знаешь, как я к тебе отношусь и …

— Пока лучше молчи, не говори лишнего, — улыбаюсь, но его признание мне польстило. Тяжело Вадиму будет делать операцию.

Но он вдруг продолжил очень серьёзно.

— И всё же я скажу! Это не та любовь, о которой ты думаешь, и то, что происходит с Пашкой, ты пока даже не представляешь, последствий. Люди не меняются, Ир! Ты его не изменишь, он даже ради любви к сыну не изменится. Я постараюсь тебе помочь, так как смогу. Для начала, проведу твое лечение бесплатно, вчера нашёл грант на исследование, не моя тема, но работает приятельница. Она уже согласилась.

Эта новость приятно удивила, я бы сама его сейчас чмокнула в щёку.

Вадим опомнился, на правах хозяина поспешил налить нам чай, достал торт из небольшого холодильника.

И когда мы вроде как всё выяснили про мои дела, я услышала новую волну откровений, отчего мне многое стало понятно.

Глава 6

— Через два дня мне лежать голой на операционном столе, и врач сообщит в полицию о побоях! Муж ухмыляется, ему плевать, что кто-то заметит побои, если он решит поднять на меня руку.

— Это Вадька-то? — муж рассмеялся. Он даже не считает Вадима мужиком, способным на поступок?

— Скорее всего, операцию будет делать другая врач, у неё больше опыта именно с моей проблемой! — вдруг решила соврать. Даже в мелочах не хочу подставлять Вадима.

— Хорошо. Что врач баба! А про «отлупить», это ты зря, детка. Тут всё по взаимному согласию, не хочешь, не получишь наслаждения. Поверь, такой секс заводит и пронимает до позвоночника.

— Нормальным людям такой секс омерзителен! Просто знай это!

— Нормальных не существует, все немного сумасшедшие. У каждого свой пунктик, и у меня их два.

Он ведёт машину уверенно, от него вообще все шарахаются, даже автомобили на дороге. Упоминание двух пунктиков меня насторожило.

— Уже два?

— Ты и дерзкий секс с болью и страстью. Пойми, наконец, ты моя. И когда всё закончится, мы поедем на море, снимем классный дом на берегу, и я покажу тебе свою страсть, сама будешь умолять повторить.

Меня передёрнуло. А Павлу показалось, что я возбудилась? Он положил руку на моё колено, и довольно больно сжал его.

— Ненавижу боль. Люблю ласку и нежность. Так что, у нас с тобой ничего не получится, по обоюдному согласию.

— Значит, оттрахаю без согласия, как свою жену. Расслабься и получай удовольствие, — он теперь грубый, и не скрывает своих планов, мне с крючка не сорваться. Похоже, что эти шлюхи, которые подставляются ему, делают мне огромное одолжение.

Остаток дороги мы молчали, не понимаю, зачем я вообще с ним еду на дачу, явно, что ничего хорошего не получу сейчас. С другой стороны, пока у меня нет чёткого плана, лучше его не злить и не давать повода. Пусть думает, что я сдалась. Так мне проще сделать то, о чём я мечтаю каждую минуту, сбежать с сыном.

— Детка, сейчас помогу тебе выйти! — снова заботливый голос, и это пугает сильнее, чем если бы он говорил грубо.

— Я и сама могу!

— Нет!

Он закрыл ворота, помог мне выйти из машины, на заднем сидении оказались пакеты с едой из ресторана, букет роз.

Нервно глотаю ком в горле, пытаясь не выдать волнение. Паша настроен решительно.

— С тобой я буду нежным, ласковым, таким, как хочешь ты.

— Подожди минутку. Почему у нормальных людей разговоры обычно о жизни, о планах на отпуск, о ребёнке, но у тебя постоянно о сексе. Что с тобой не так?

— Страсть к тебе, вот что со мной, о делах я заколебался говорить на работе, а с тобой я хочу говорить о любви, нежности, о нас. Что непонятно? Кажется же всё элементарно! — он улыбается.

— В наших отношениях всё ненормально.

Мы заходим в дом. Муж суетится, включает отопление, на кухне разбирает еду, сервирует по тарелкам. Я поставила букет в вазу. На секунду показалось, что мы нормальная пара…

Романтический вечер?

Мне бы сейчас романтическую анестезию, чтобы не видеть всего этого.

— Детка, пойдём к столу, голодная?

Он крепко взял меня за руку и провёл на кухню. Еда выглядит аппетитно. Только у меня нет желания есть. Особенно рядом с мужем и в этом доме, где он трахает своих любовниц.

— Садись, я хочу покормить тебя, позволишь?

Новая форма садизма — насильственная забота?

— Я сама могу.

— Но мне приятно заботиться о тебе, поверь, чтобы с тобой не случилось, я не оставлю тебя, буду носить на руках, мыть, кормить, любить. Моя любовь к тебе не пустой звук, это сильное чувство, которое нельзя просто так игнорировать. Однако ты игноришь меня, и твоё безразличие заводит неистово. Хочу тебя детка, всю хочу, хоть грубо, хоть ласково, как позволишь.

Неожиданно!

В один день два признания в любви, и такие разные. Наверное, стоит радоваться, но меня это пугает.

Павел и правда решил меня кормить, осторожно выбирая вкусные кусочки из нарезки, кладёт в мой рот, тут же как ребёнку вытирает салфеткой губы.

— Как же ты сексуально ешь, детка. Прикрывая глаза, твой рот, язык. Ты уже завела меня. Нежная моя крошка, может, разденешься, я хочу кормить тебя голую, пожалуйста, ну. Сядешь ко мне на колени, детка. И я позже позволю тебе отхлестать меня, ведь ты очень этого хочешь.

Он уже положил вилку и начал расстёгивать шёлковую рубашку на мне. Пара минут и моя грудь в кружевном лифчике на свободе, застёжка впереди, и Паша тут же её взламывает.

Наклоняется и губами прикасается к твёрдому соску.

— Дома ещё слишком холодно, — останавливаю его и прихватываю на несколько пуговиц блузку.

— Завела меня, уже сил нет сдерживаться. Я не смогу без тебя, понимаешь? Риша, я ведь не шучу, мне проще убить тебя, чем допустить мысль, что ты достанешься кому-то другому. Ты мать моего сына, ты моя. Иди ко мне.

Он силой поднял меня за руку со стула, подтянул к себе, и теперь его злой язык пытается ласкать мой рот. Поспешно задирает юбку, рукой влез в мои трусики и жадно массирует, пытаясь завести.

Отталкиваться бесполезно, я чувствую его страсть и возбуждение, зажмурилась.

И в этот момент за воротами раздался пронзительный сигнал автомобиля. Кто-то старается привлечь наше внимание?

— Паша! Паша, умоляю, выйди! Я не могу без тебя, я тоскую по тебе, умоляю, выйди! — дикий вопль. Женщину из-за высоких ворот не видно, но очень хорошо слышно. Она истошно кричит, умоляя моего мучителя, бросить всё и отшлёпать её.

— Отпусти меня, я хочу есть, — пытаясь отстраниться и даже радуюсь, что его любовница вдруг нам помешала.

Муж отпустил меня, и я с таким облегчением выдохнула. Не думала, что настолько боюсь его.

Он рявкнул, выходя из кухни:

— Сука, убью её сейчас…

А я скорее привела свою одежду в порядок, руки предательски трясутся. С трудом застегнула маленькие пуговицы.

Павел выбежал из дома. Новая фаза скандала, который измотает меня окончательно, как же мне сбежать? Я в ловушке. Машины нет, такси сюда в это время года не приедут, а у мужа, кажется, назревает романтический вечер.

Глава 7

Он догнал меня, поймал за руку, развернул к себе и начал целовать, причём страсти в этом поцелуе столько, что я неожиданно возбудилась или это так действует страх.

— Люблю тебя, моя крошка, боже, какая же ты понимающая, чем я заслужил такую богиню, как ты. Детка.

Мои глаза, наверное, вылезли из орбит. Это же был стёб! А он решил, что я серьёзно не против его измен, и вообще всего этого гнусного абсурда?

— Не стоит, а то она завидует! — улыбаюсь ему самой милой улыбкой.

— Люблю тебя, ты только моя, детка! — он специально громко крикнул, чтобы его несчастная жертва окончательно почувствовала себя ничтожеством.

Скотина… Хотелось крикнуть, но всё ещё терплю и скрываю свои чувства. Ради себя и ради сына. Мне нужно, чтобы муж поверил в мою ревность, пытаюсь играть роль оскорблённой жены. Ведь пока я буду в больнице мой мальчик останется с ним. Очень хочу надеяться, что за это время муж ребёнку не успеет наговорить гадостей про меня.

Осталось потерпеть каких-то пару дней и первый акт моего спектакля окончен.

И если он сейчас почувствует свою волю и безнаказанность, то и останется с любовницей на ночь. Отстанет от меня, только об этом и мечтаю.

Ушла за поворот, и спазм в животе, меня вырвало под куст. Тошнит от него! Невероятное чувство страха и омерзения. Удивительно, как я сдержалась в доме, когда он меня раздевал и кормил.

Позвонила приятельнице, наши дети ходят в один класс, и попросила приехать за мной, она знает, где наша дача.

Я хоть успела успокоиться и отдышаться, моя голова остыла от тех ужасных мыслей, что вызвал Павел и его любовница. Вот она сейчас кайфует, наверное, от его ударов.

Через минут двадцать приехала Лена.

— Привет, Ириш, а что не на машине? — она очень милая, полненькая и такая уютная. Я не сдержалась. Вдруг зарыдала, и так горько, что и у Лены на глазах теперь слёзы.

— Ир! Да что случилось?

— Онкология, меня через пару дней на операцию, потом лечение, мне так страшно, до жути и мой муж сошёл с ума, изменяет, даже не скрывает этого. Прямо сейчас в доме её трахает. Я устала, Леночка, так устала, что мне кажется, уже не переживу всё это.

— Боже, милый мой! Ну! А Тёма? Ты про сыночка подумай! Он как без тебя? Ира, ты же говорила у тебя друг онколог, он тебя вылечит и через год вспоминать с улыбкой будешь этот период.

— Но Павла не изменить. Он ненормальный, жестокий садист. Ты ничего не знаешь, — рыдаю в голос и не могу остановиться.

— Ужас какой, он тебя избил? — она замерла в ужасе.

— Пока нет, потому что сам боится онкологии, врачей, я каждый день на осмотрах, но в любой момент может сорваться. Я боюсь его до паралича, — всхлипываю, и громким шёпотом делюсь своим кошмаром.

— Понимаю, а с его властью и должностью. Втройне ужасно.

— Он сегодня сказал, что ему проще меня убить, чем отпустить. И это не шутка. Прости меня, я говорю, чтобы хоть кто-то знал, если со мной что-то случится, то это его рук дело. Прости меня, Лена. Не смогла сдержаться.

— Да кто бы в таких обстоятельствах сдержался, хорошо, что предупредила. У меня есть знакомый юрист, если что, конечно, это просто так не останется.

Мы уже едем домой по трассе, я немного успокоилась. Переключились на разговор о детях, Лена обещала помочь Тёме, пока я в больнице.

— Можно было бы и амбулаторно, но ночевать с мужем в одной квартире невыносимо. Лучше в больнице! — пытаюсь оправдаться, почему оставляю сыночка на свекровь.

— Ириш, когда к тебе пускать начнут, позвони, пожалуйста, я обязательно хочу тебя навестить. Ты не одна! Держись, ради себя и сына!

Мы подъехали к моему дому, Лена сжала мою руку и улыбнулась.

— Конечно, мне, наверное, там тяжело одной покажется, родителям я вообще ничего не говорю, они с ума от страха сойдут. Так что я буду рада, если ты приедешь меня навестить.

— Конечно, приеду!

Мы простились, и я поднялась домой. Ждать своего мужа с загула, втайне надеясь, что он останется ночевать в доме.

Позвонила сыночку и теперь жду его от свекрови, эти сутки мы проведём вместе. Занялась ужином, перебрала вещички сына, занималась приятными делами и успокоилась.

— Мам, привет, я соскучился! Но мне большой стих учить, фу! Не люблю, но надо!

— Конечно, я пока делами, потом ужин, а завтра после школы поедем гулять, что скажешь?

— Скажу, что ты лучшая мама на свете, — знает, как польстить, мамуле. Целую его и отпускаю делать уроки, предчувствую, что за вечер выучу еще одно стихотворение.

Начались бесконечные звонки спамеров, пришлось выключить телефон, да и не хотелось ни с кем говорить. Не знаю, что там случилось у Паши с его пассией, но домой он не приехал. Я даже рада!

На следующий день ходили с Тёмой гулять в парк, в развлекательный центр. Мне жизненно необходимо это счастливое время с моим мальчиком. Сделала несколько фото, буду смотреть на его счастливое личико, и быстрее поправлюсь.

Вечером пришлось расставаться, я сдержала слёзы, пообещала, что скоро приеду на время между процедурами.

Попросила свекровь заботиться о Тёме, переживая, ведь Павел у неё вырос в такого придурка. Как же я могу ей доверить сына? Лучше пока не думать об этом.

Муж не приехал и на эту ночь.

Наверное, надо было позвонить, узнать, что у него случилось, но я не позвонила. Не хочу знать ничего.

Тот самый день. Рано утром вызвала такси и с вещами, небольшим запасом вкусняшек, ноутбуком и другими радостями современного обывателя. Уехала сдаваться во власть Вадима.

Это не частная клиника, VIP-палаты тут есть, но это условное название. Вадим распорядился выделить мне постель в двухместном «номере» с отдельным санузлом, приличной мебелью и телевизором, который работает без звука.

Соседка вроде нормальная женщина. С такой же проблемой, как и у меня. Учитывая все обстоятельства, о большем мне и не мечталось. До обхода зашёл Вадим меня проведать.

— Ну, как устроилась, нормально?

Глава 8

После лёгкого обеда я лежала в палате с телефоном, читая любовный роман, хоть немного отвлечься. Боже, какой там герой сильный, красивый, заботливый и умный!

Мечта любой женщины, понимаю, что таких не существует мужчин, а если и существуют, то живут в роскошных особняках…

Так, стоп.

Вот мой Паша, тоже не бедный, вроде умный, но деспот. И за его мнимой заботой, изменами, и прочими ужасными недостатками, и достоинств не разглядеть.

Соседка долго с кем-то разговаривала по телефону, попыталась поговорить со мной о муже. Но я попросила оставить меня в покое, особенно если речь о Павле. Снова неприятное ощущение, что и эта не может перестать думать о нём. Она словно услышала мои мысли, поднялась и вышла, где-то тут у неё болтливая приятельница, раз я молчу, то хоть с ней обсудить красавчика Пашу и букетище, какой так и лежит в нашей раковине.

Читаю книгу. И снова звонок поверх литприложения. Не сообразила, что номер незнакомый, и вместо «отменить» нажала «принять».

— Некрасиво прерывать разговор, манеры как у деревенщины, я не закончила с тобой! — снова голос Пашиной любовницы. Дерзости ей не занимать.

— Некрасиво свою звезду чужим мужьям подставлять, скулить под воротами, мне со шлюхами не о чем разговаривать.

Собираюсь нажать отбой!

— Я беременная и сегодня скажу ему об этом, — победный голос, она довольная, думает, что сделала меня!

— Сочувствую, он тебя или убьёт, или заставит сделать прерывание, а, скорее всего, заберёт ребёнка, потому что он собственник. В любом случае, тебе не повезло, — говорю спокойно и уверенно.

— Нет, это ты его прошлое у тебя рак, скоро сдохнешь, а у меня здоровье крепкое, секс в его стиле я люблю, это дело времени, но я сотру тебя из его жизни. Не волнуйся, для твоего Тёмы постараюсь стать лучшей мамой, чем ты. Не та мать, что родила, а та, что вырастила! И мы сейчас вместе проводим время! Начинай подыхать, сучка!

Последние слова этой твари я слушала, задыхаясь. Нажала отбой и заблокировала её. Тут же набрала сына. Но он не ответил.

Слёзы сдержать не могу. Они как из фонтана льются по щекам.

Может, Вадим прав, он же сейчас проходит через развод, и понимает, насколько это тяжело? Может, стоит вцепиться в мужа ради ребёнка, отогнать всех сучек и заставить Пашу молиться на себя?

Кого я обманываю! Прекрасно понимаю, что этот мужчина никогда не станет моим полностью, он всегда так и продолжит крутить романы, да какие романы. Он просто жёстко трахает всех дур, какие готовы терпеть избиения, насилие и прочие издевательства.

Я интересна Паше, только потому, что не поддаюсь на его провокации. У них с любовницей уже давно всё решено насчёт меня. Уж она точно нарисовала себе картинки счастливой жизни.

Звонок! Сын.

— Тёма, детка. Ты как? Что трубку не брал?

— Ой, мам, папа меня отвёз в гости к тёте Свете, ну, не к ней, а на конюшню. Представляешь у неё есть лошадь очень красивая. И тёть Света учила меня, как сидеть в седле, как ездить по кругу. Потом тебе фотки пришлём! Ну всё я побежал! Сандру надо распрягать, хочу посмотреть. А то папа скоро приедет и заберёт меня.

— Осторожнее, солнышко.

— Ой, мам, ну, всё.

И он выключил телефон. В душе я прекрасно понимаю, какая это тётя Света.

Какой цинизм, ведь недавно Паша зажимал меня на лестнице, сделал вид, что понял меня, испугался за карьеру и тут же отвёз сына к любовнице?

Даже не всхлипываю, я замерла, глаза открыты, из них ручьём текут слёзы. Я словно живой мертвец…

Они меня убили. Муж убил.

Через несколько минут мессенджер пиликнул, я открыла приложение. Фото. Эта сука обнимает моего сына, довольная. Именно она приезжала к нашему дому. Но не та, с какой я застала мужа в тот роковой день.

Паша изменяет всем. Но эта тварь думает, что он её любит, и она достойна стать матерью моего сына?

Кажется, я потеряла сознание. Потому что очнулась, когда мне медсестра к носу сунула ватку с нашатырём.

— Вадим Александрович скоро подойдёт, он на совещании в главном корпусе. Вы как? Завтра же операция и такое состояние? Без врача сама ничего вам давать не буду.

— А можете этот куст забрать, пожалуйста.

— Да, конечно, в ординаторской поставлю. Может немного кофе или хоть чай, принести вам? — медсестра забрала букет. А я от всего отказалась. Подожду Вадима.

И снова неизвестный номер пытается до меня докопаться.

— Достала ты уже, сука, я пройду свой ад, а потом задушу тебя голыми руками! Поняла.

Почти кричу в трубку…

— Кхм…

Слышу незнакомый мужской кашель, от моего внезапного наезда с криком и угрозами он закашлялся.

— Простите, вы ошиблись. Это к вам не относится.

И нажимаю отбой. Но настойчивый абонент снова набрал меня и ждёт ответа. Ой, может это врач, или ещё что-то?

— Ирина? — я не успела извиниться, а незнакомец обратился ко мне по имени.

— Да-а!

— Можете спуститься на первый этаж, тут есть небольшая зона отдыха, я хочу на вас посмотреть… Прямо сейчас, у меня мало времени.

И завершил разговор.

Голос у него уверенный и настойчивый. Неприятные нотки, как у Паши, не терпящие неподчинения. Если он сказал спуститься, значит, я обязана? Да кто это такой? Что происходит.

И тут вспоминаю разговор с Вадимом, что есть какой-то специалист, кто может мне помочь соскочить с крючка мужа.

Вскакиваю, ноги в тапочки, даже в зеркало не взглянула. Этот разговор не про романтику, это про свободу и теперь уже про жизнь. Жизнь с сыном.

Почти бегом спускаюсь по лестнице, забыв, что только-только нюхала нашатырь.

Пробегаю по широкому коридору, где же эта комната. Вот, распахиваю двери и…

Запинаюсь за порожек, теряю равновесие и в следующую секунду, оказываюсь в руках незнакомца. Поднимаю взгляд и пропадаю в его бездонных голубых глазах. Таких глаз не бывает?

Глава 9

— Вы как на свидание ко мне спешили, — приятный низкий голос шепчет мне на ухо. Он поймал меня почти у самого плиточного пола неожиданно быстро и ловко, ещё немного, и вместо операции у Вадима, пришлось бы лечь в травму.

Незнакомец продолжает держать меня, кажется, что прошла вечность. Делаю попытку встать самостоятельно.

— Так, вижу, что-то произошло. Лицо в слезах, волосы растрёпанные. Бежала как на пожар. Ирина, нам нужно поговорить, вы сейчас как себя чувствуете?

— Не знаю, но в целом ужасно. Вас как зовут, Вадим дал мой телефон? Он же недавно сказал, что вы через два дня приедете, — уже опомнилась, и теперь не пялюсь на его лицо. Он красивый, точнее так, вроде обычный, но красивый. Выразительные голубые глаза, слишком голубые, тёмные брови и ресницы, прямой нос, высокие скулы и чувственный рот, впалые щёки. Таких мужчин немало. Но у этого есть что-то особенное, может сила или уверенность. Или моё состояние и вера в то, что только он меня сможет спасти?

— Дмитрий. Дмитрий Андреевич, да я от Вадима. Он позвонил, а я находился поблизости, вот и подумал, зачем тянуть. И вижу, что не зря вид у вас взъерошенный и напуганный. Или всё же кроме операции причин для расстройства нет? — его голос действует поразительно успокаивающе, как мурлыканье кошки. Он и двигается также ловко и проворно, и с лёгкостью продолжает держать меня. Секунда и я уже на ногах.

Незнакомец помогает мне пройти в дальний угол просторного зала, тут два кресла у столика. Садимся. Замечаю, что он накаченный, нет под осенним, стильным пальто я, конечно, не вижу его рельефные мышцы. Но габариты, руки и шея кричат о его мощном телосложении.

— Приятно познакомиться. Если коротко, то я замужем за очень влиятельным человеком. Он мне изменяет. А сегодня позвонила наглая любовница и сообщила, что беременная. И теперь вот.

Достаю из кармана телефон и показываю Дмитрию Андреевичу фото сына с женщиной, которая решила отобрать у меня всё.

— Это уже серьёзно, перешлите это фото мне, сможете в таком состоянии или мне самому?

— Я долго буду искать вас в мессенджере, — понимаю, что это правда. Руки трясутся на нервах. А стоило увидеть эту фотографию, потекли и слёзы.

— Ну-ну! Успокойтесь, нам нужна очень холодная голова сейчас.

Он погладил меня по руке, тут же взял мой телефон и свой, за секунду. Секунду, Карл! На моём незнакомом ему телефоне нажал всё, что требовалось, и я уже вижу фото моего мальчика у него в мобильном.

Я дольше соображаю, как приложение открыть.

— Вы хакер! — я даже рыдать перестала.

— Что вы, прямо так-то, сразу хакер. Про меня нам некогда говорить. Пока вы в приоритете! — он улыбнулся. А я снова уставилась на него.

Боже, да у него эти глаза ненастоящие, вот почему меня поразил цвет. Это линзы? Или всё же такие глаза? Странный молодой человек.

— А как вы сможете мне помочь?

— Вадим сообщил, что у вас с мужем сегодня произошла встреча и, вроде как, даже нежная. Он теперь сомневается, стоит ли вас «спасать». Но я решил, что лучше проверить. Сейчас понимаю, что вы в опасности, что-то происходит за вашей спиной, но пока не могу понять, что! План наших ответных действий и результат моих усилий зависит от цели, что вам хочется получить в конце. И от тех условий, на каких вы сейчас живёте с вашим мужем. Брачный договор? Контракт?

— Нет, он считает меня собственностью, поэтому отказался составлять брачный контракт. Сказал, что я его, и к чему эти глупости. А я хочу сбежать с сыном.

— Вот теперь за вас волнуюсь по-настоящему, извините. Я согласен, — он прервал мою речь, похоже, что самое важное я уже успела сообщить.

— Согласны на что? — шепчу, не понимая, что происходит.

— Возьмусь за ваше дело, Ира. Кроме меня вас уже никто не вытащит. Дело принимает неприятный оборот. И это я вас не пугаю, а предупреждаю.

— Не поняла.

— Сейчас, телефон ваш на всякий случай выключу.

Он снова взял мой смартфон, отрыл заднюю панель и вытащил аккумулятор. Признаться, я уже начала думать, что он такой же параноик и ненормальный, как мой муж.

— Что происходит?

— Какие угрозы они озвучивали? Любые слова, фразы, потому что такие открытые фотографии любовницы с вашим ребёнком, это психологическая обработка вас, как жертвы, понимаете, о чём я? — по его виду, понимаю, что шутки закончились.

— Муж сказал, что меня легче убить, чем отпустить. Эта стерва сегодня сказала, что сотрёт меня, наверное, в порошок, — шепчу и понимаю, угрозы-то реальные. И моя болезнь, это не проклятье, а спасение, потому что я три месяца теперь под защитой Вадима. Я, может, и далека от всего этого с моим-то гуманитарным образованием. Но не идиотка.

От ужаса закрываю рот рукой.

— Ира, до тебя всё дошло? Ты поняла? — он наклонился ко мне и шепчет в ухо.

Закрываю глаза от ужаса и качаю головой, соглашаясь с его вопросом. Стереть мою личность, и потом культурно убить меня, вот был их план. Даже наследство не делить, и с ребёнком по судам не ходить.

Их цель — загнать меня в угол, довести до состояния аффекта, а потом подставить всё как самоубийство. Для всех это будет вполне реалистичная картина моей трагедии.

Может быть, в деталях я не права и как-то всё проще или сложнее. Но мой диагноз вмешался, плюс, я раньше времени узнала о любовницах мужа. Но теперь они не скрываются. А я лежу тут и жду операцию.

— Они меня не отпустят? — шепчу в ужасе от своих догадок.

— Нет, это мы гуманные люди, и щадим врагов. А они никогда и никого не щадят. Вы для них помеха. Развестись он не может, но сейчас придумают новый план, и постараются обыграть тему с вашей болезнью. У нас очень мало времени.

— А мой ребёнок?

— Пока я спасаю вас. Ребёнку безопаснее в семье вашего мужа, когда окрепнете, вернётесь и заберёте мальчика. Честно, я сейчас проверю схемы, если у меня появятся свободные документы на мать с сыном, и смогу сделать вам легенду, то постараюсь вытащить вас двоих. Ведь время есть, пока вы в больнице лежите.

Глава 10

После поспешного ухода Дмитрия, я позвонила Вадиму и сказала только, что ни в коем случае не хочу оставаться одна в палате, после операции страшно и одиноко. Он ответил, что уже возвращается с собрания главврачей, зайдёт и мы поговорим.

— Ира, пойдём, обсудим процедуру на завтра, — Вадим заглянул в палату, поздоровался с соседкой и позвал меня на переговоры.

— Уже поздно, а ты всё на ногах, — волнуюсь, не хочу, чтобы у него завтра нервы шалили. Улыбаюсь и выхожу.

— Как ты, Дмитрий позвонил, в общих чертах обрисовал ситуацию, — пока идём по коридору, он шепчет мне на ухо, обнимая за плечи. И не стесняется окружающих.

— Насколько в общих?

Мы теперь в его кабинете, двери закрыты и можно говорить открыто.

— Сказал, что всё плохо и глаз с тебя не спускать. Вот и всё. Значит, так поступим. Сегодня ты спи в восьмой палате, а завтра после операции, перевезём тебя в двенадцатую, напротив ординаторской и моего кабинета. Здесь четыре койки, палата просторная с перегородками, одна точно не останешься. И я введу у нас в отделении закрытый режим, посещения только через мою или дежурного врача подпись на пропуске. Чтобы знать, кто приходил и когда. Не хочу неприятностей. Не переживай, это я не только ради тебя, но в целом меры безопасности принимаю.

— Значит, всё серьёзно, — мой голос выдал волнение.

— Да, если он сказал, то да. Ира прости, я не должен был тебе тогда говорить о своих чувствах.

— Я, признаться, не восприняла это всерьёз, ты же просто хотел меня приободрить? — похоже, что мой удивлённый вид его позабавил. Вадим улыбнулся.

— Да, именно так. Увидел, что у тебя такая тоска в глазах, и понял, если эта девочка не захочет жить и быть счастливой, то мне можно скальпель и не брать. Прости, сейчас обстоятельства поменялись, уже не до шуток, и я к тебе очень хорошо отношусь, — Вадим улыбнулся и внимательно посмотрел на меня, считывает реакцию?

— Да, понимаю. Спасибо тебе, ты настоящий друг, — шепчу. Слёз уже нет.

— Поправляйся, Ир, выкарабкивайся, он просил позаботиться о тебе.

— Он, это Дмитрий или ты сейчас про Павла? — я уже сама запуталась в «поклонниках».

— Он, это Дима. Павла я боюсь так же, как и ты. Ничего мужу про состояние здоровья не рассказывай, ни диагнозов, ни процедур, ни расписания, что и когда у тебя, и какая терапия. Говори, что всё хорошо, — он достал из холодильника апельсиновый сок, налил нам в кружки и протянул одну мне.

— Спасибо, — принимаю напиток.

— Ир, я не могу тебе рассказать историю, как познакомился с Дмитрием, и через что мы прошли. Так вот, верь ему. Даже если узнаешь про него очень неприятную правду. Понимаешь? Он типа Робин Гуда с таким прошлым, что нам и не снилось. А теперь выпьем сок, за успех нашей операции и за то, чтобы ты получила волюшку! — Вадим улыбнулся, наклонился и поцеловал меня в щёку.

Вадим не только хирург, но и психолог?

— Я хочу жить! А твой Дима меня очень напугал, — улыбаюсь, и чтобы скрыть волнение делаю долгий глоток сока из кружки.

— Прости, не могу удержаться. Как вижу тебя, так хочется тебя обнять. Всё держу себя в руках, не ведись, просто я на нервах, — смеётся. Шутит или серьёзно, я уже не понимаю его «терапию».

— Да уж, а то завтра я голая, на столе перед тобой и под наркозом, сделаешь мне ребёнка.

Я не успела договорить, мы начали смеяться, теперь уже до слёз.

— Вот не подумал, будет мне испытание. После обследования, твоя идеальная грудь у меня из памяти не уходит, кстати, пригласил сестричку, она великолепно шьёт. Сделает тебе такой шовчик, что и невидно будет.

— Спасибо за всё, спасибо.

Мы неожиданно обнялись и стояли так несколько долгих секунд. Эти обнимашки для меня сейчас жизненно необходимы. Однако он просто хотел сказать мне на ухо:

— Ира, когда всё закончится после помощи Дмитрия, вспомни обо мне. Твоя жизнь, скорее всего, изменится настолько, что я даже не смогу тебя узнать в толпе, но вспомни. Позвони, просто скажи, что у тебя всё хорошо. Ира, прости. Если вдруг покажется, что я тебя подставил или предал, клянусь, я ничего плохого тебе никогда не сделаю. Обстоятельства выше меня.

Я отпрянула, смотрю на него удивлённо, он говорит такие слова, это не игра, не психологический приём. Всё серьёзно? Я через год-два пойму, что всё это значит. Почему Вадим сказал про Дмитрия так. И почему моя жизнь круто изменится. Ничего не понимаю сейчас. И мне страшно.

Вадим прощается со мной?

— Но как? Ты прощаешься со мной?

— Я прощаюсь со своим ребёнком навсегда и обожаю его, и тебе, скорее всего, предстоит то же самое. Привыкай, такая у нас с тобой судьба, любить тех, с кем не можем быть вместе. Ты даже не представляешь, что тебя ждёт. Я уже ищу для тебя запасные варианты, чтобы ты смогла инкогнито продолжить курс, теперь всем руководит Дим! Я просто знаю чуть больше и мне страшно. Очень страшно.

— Но откуда у тебя такие мысли? Почему решил, что у меня всё так плохо?

— Я очень давно знаю Пашу, и таких, как он, — Вадим улыбнулся, но так, что у меня сердце сжалось.

— Боже, что такое ты про него знаешь?

— Уже неважно. Я просто панически боюсь за тебя. И всё ещё не могу решить, помог я тебе с Димой или подставил. Ты обнималась с Пашей, и казалась счастливой, а я лезу со своей помощью. Сложно объяснить. Не хочу испортить твою жизнь.

— Не волнуйся, я приняла решение, оно окончательное, я хочу свободу от мужа. Но уже поняла, Павел меня не отпустит, ему проще меня убить. Если я дёрнусь с разводом. Вот и всё. Если тебе показалось, что я счастлива в его объятьях. Заначит, я хорошая актриса!

— Хорошо, поклянись, что решилась! Иначе я не смогу спать спокойно!

— Клянусь, правда, я решилась. Но с одним условием, мой сын останется со мной.

— Тогда держись, детка! Легко не будет! Надеюсь, что у него все получится, он пообещал, что вытащит вас, значит, вытащит.

Он приобнял меня снова. Чувствую, как его сердце долбит в грудной клетке, ему так страшно?