Измена. Тигр и Мышка

Глава 1.

Мы расстались. Он сидел в роскошном кожаном кресле, вызывающе смотрел на меня, а потом презрительно бросил:

– Между нами всё кончено. Я не вижу в тебе свою будущую жену. Собирай вещи, выметайся отсюда.

И теперь я брожу под дождём, гуляю по набережной реки Исеть. Иду от Макаровского моста в сторону Плотинки. Мои волосы потускнели, слиплись от воды, свисают безобразными прядями. Теперь даже не разобрать их цвет. А ведь сегодня я только помыла голову – и вот, уже опять пора принимать душ. Ненавижу мыться, вообще не люблю воду. Но, как ни странно, обожаю мокнуть под дождём. Таких, как я, называют плювиофилами. Мы все тащимся от плохой погоды, когда с небес обрушиваются потоки воды. В такую погоду я могу сутками гулять без зонта, промокая до трусов, и меня это совсем не смущает. Я даже не боюсь, что могу простудиться.

Мне кажется, моё разбитое сердце уже ничто не способно исцелить. Моя первая любовь, первая и невозможная.

Алексей настолько категоричен в своих суждениях, что мир делится на него на чёрное и белое. Уж если опостылела, то это навсегда.

– Уходи, убирайся, проваливай из моей жизни! – до сих пор звучал в голове его бархатистый голос.

И мне ничего не оставалось, кроме как смиренно принять его решение, собрать свой небольшой потрёпанный чемодан, и уйти, хлопнув дверью. Уйти из его пентхауса и из его жизни.

Вещи я оставила в камере хранения, заплатила сразу за несколько суток. Идти мне всё равно некуда, а возвращаться в Красноуральск, к мачехе, я не собираюсь. Эта женщина могла с лёгкостью схватить меня за волосы и швырнуть об батарею, бросить книгу в лицо. Она оставляла меня одну в темноте, а сама уходила куда-то в ночь. Однажды, когда она не рассчитала силу, я влетела в стену, ударилась виском о косяк. Пришлось вызывать скорую. Я молилась, чтобы её лишили родительских прав. Но этого не произошло, несмотря на то, что у меня диагностировали сотрясение мозга. Но после этого мачеха стала осторожнее, и била меня только по рукам и ногам. Поэтому я всегда носила водолазки с длинными рукавами и закрытые джинсы или леггинсы. Старалась не показывать одноклассникам свою слабость.

Помимо всех этих прелестей, моя мачеха любила выпить. С тех пор, как умер отец, она ни дня не провела без бутылки. Каждый день эта ужасная женщина стенала и жаловалась на жизнь, или проводила время с мужчинами. К счастью, сюда она их не приводила. Встретив меня ня улице, делала вид, что не знает. Общих детей с моим отцом у них не появилось за время их краткого и невесёлого брака, поэтому я оставалась единственной наследницей кособокого бревенчатого домишки, где мы с мачехой коротали свои тоскливые дни.

Но и в моей жизни появился шанс.

Однажды я приняла участие в олимпиаде по математике, и, неожиданно для всех, заняла второе место по области, и получила возможность поступить в Уральский федеральный университет вне конкурса. Я тут же воспользовалась ситуацией, чтобы уехать подальше от мачехи. Собрала свою скромную, однотипную одежду, несколько книг и любимую мягкую игрушку – дракона Молли – и уехала в Екатеринбург.

В студенческом общежитии меня поселили с двумя девушками: иранкой по имени Лутфи и сибирячкой Виолеттой, которую все называли просто Ви. Характер у Ви оказался адский. Сложно назвать кроткой студентку, которая постоянно с кем-то в конфликте. Кроме того, она занималась интернет-троллингом, в котором имела приличный стаж. Ей нравилось над кем-то издеваться, поэтому не удивительно, что я, со своим забитым характером и комплексом жертвы, попалась ей под руку. Лутфи, которая вполне сносно говорила по-русски, ничем не могла мне помочь. Она не считала нужным вмешиваться в дела других людей, и просто опускала глаза и тихо молилась, как и положено правоверной мусульманке.

Так я и жила, мечущаяся между безразличием Лутфи и агрессией Виолетты. Подруг в университете у меня, увы, не появилось, потому что я выросла воробушком-социофобушком, который не способен наладить отношения с другими людьми.

Но в один прекрасный день вся моя жизнь круто изменилась.

Мы познакомились с Алексеем, когда мне только исполнилось 18. Я записалась в зал, чтобы хотя бы немного подкачаться, и больше не давать себя в обиду. Я ходила туда около месяца, когда однажды встретилась с ним взглядом.

Рыжеволосый мужчина по-хозяйски подошёл к беговой дорожке, и начал тренировку с неспешного бега. Его литые мышцы перекатывались под кожей, когда он бежал. Майка с открытыми плечами только подчёркивала его мужественность, длинные спортивные штаны Dolce & Gabbana сгибались в такт движениям его ног. Я поймала взгляд его карих глаз, не успев вовремя отвернуться. Сердце на мгновение замерло, потом совершило пируэт, и я почувствовала, что происходит прежде неведомая мне химия. Мужчина без стеснения оглядел мою фигуру. Его взор остановился на бёдрах, затем перешёл на грудь, и, наконец, он вернул взгляд вверх, пристально посмотрев мне в лицо. Всё это он проделал совершенно невозмутимо, как будто имел полное право смотреть на меня глазами хищника. Затем, не выражая эмоций, он неторопливо отвернулся, переключил скорость на беговой дорожке на более высокую. По его атлетическому телу скатывались капли пота. Как завороженная, я смотрела, как две капли на его спине соединились в одну, соскользнув между лопатками. Его коротко стриженные волосы, наверняка стилизованные в модном барбершопе, лоснились и блестели. Он выглядел и вёл себя как тигр: бархатная шерсть, наверняка приятный баритон, от которого мурашки бегут по коже, страстные глаза. Однако я чувствовала запах опасности, идущий от него.

Глава 2.

Дверь приоткрылась, и вошла медсестра. Тогда я окончательно поняла, что это не сон. Находилась я, очевидно, в больничной палате.

– Как вы себя чувствуете? – дежурным голосом спросила медсестра.

– У меня голова раскалывается. Что со мной произошло?

– Вы не помните? Вас сбила машина.

– А, вот как… нет, я не помню. Долго мне тут лежать?

– Раз вы очнулись, значит, вскоре пойдёте на поправку. У вас сотрясение мозга, доктор рекомендовал покой. Переломов нет, однако есть обширные гематомы.

– Тот водитель, что меня сбил, где он сейчас?

– Всё это время он просидел в коридоре рядом с ресепшн. Полиция почему-то отпустила его.

– Можно мне с ним поговорить?

– У нас запрещены посещения и контакты пациентов с кем-то извне. Тем более, в самый разгар ковида.

– Я всё же выйду к нему.

– Я против. Вам нужен полный покой. И никаких скандалов сейчас. Разберётесь с ним позже, когда поправитесь.

– Но я должна с ним поговорить. Он не виноват, кажется, я на автомате пошла на красный свет. Всего пять минут, ну пожалуйста!

Медсестра внимательно посмотрела на меня, оценивая состояние. Потом смягчилась.

– Хорошо, но только пять минут. Я пойду, осмотрю другого пациента. Затем вернусь за вами. Обязательно наденьте маску.

Она отключила от меня все приборы, и я, надев маску и вставив ноги в одноразовые тапочки, осторожно встала на ноги. Странно, что в мою палату не положили ещё кого-нибудь. Лишь стоят ещё три пустые кровати, застеленные одеялами.

Выйдя в просторный коридор, в котором тут и там стояли каталки и инвалидные кресла, я убедилась, что здесь такой же стерильно-белый потолок, как и в моей палате. Я пошла по невзрачной бежевой плитке. Вдоль коридора тянулась вереница дверей, ведущих в другие палаты и служебные помещения. Пройдя мимо ординаторской, я вышла через двустворчатые деревянные двери, попав в другой коридор, в котором толпились и суетились люди, пришедшие на приём. Их рты закрывали сине-белые медицинские маски. Некоторые носили резиновые перчатки. Я увидела только взрослых. И заметила, что большинство из них – это пожилые люди.

Пройдя через этот второй коридор, я оказалась в просторном светлом холле, где на стенах висели обычные для больницы плакаты, а за высокими стойками, огороженные пластиковыми перегородками, сидели администраторы. Они дежурно принимали звонки, отвечали на вопросы пациентов, вносили что-то в компьютеры. В углу ругались два мужчины, повысив голова и сжимая кулаки. К ним уже спешил медбрат.

И тут я увидела его. Хотя он и был в маске, но я тут же узнала тигра, одни мысли о котором заставляли моё сердце бешено биться. Сердце, которое угрожало совсем выскочить из груди, прорвать костяные прутья, чтобы взлететь к небесам или провалиться в самый адский ад.

– Что вы тут делаете? – робко спросила я.

– Прости, – спокойно ответил он.

– За что?

– Это я сбил тебя на пешеходном переходе. Как ты себя чувствуешь? Я не успел вовремя отреагировать, как раз говорил по громкой связи с… неважно. Позволь мне загладить свою вину. Я сожалею, что так получилось.

Я покачала головой, на лице сама собой возникла глупая улыбка, которую, к счастью, он не мог видеть из-за маски, закрывающей мои губы.

– Почему ты улыбаешься? – он наклонил голову немного вбок.

– Но как ты понял??

– Твои глаза немного сузились, вокруг них появились лучики мимических морщин, а ещё шевельнулись твои уши.

– Вы такой внимательный.

– Давай перейдём на «ты».

– Х-хорошо.

– Так почему ты улыбнулась?

– Я знаю, что вы… то есть – ты – ни в чём не виноват. Я переходила дорогу на красный свет. Я была неосторожна.

– И всё же позволь мне пригласить тебя куда-нибудь. В Башне Исеть есть неплохой ресторан «Корова». Мне нравится иногда проводить там время за бокалом просеко. Пойдёшь?

Все мои инстинкты прямо-таки вопили о том, что пора бить тревогу и отказаться от этого – да, да, да! – такого заманчивого предложения. Свидание с ним! Да о таком я только мечтать могла. И я открыла рот, чтобы сказать своё твёрдое «нет», но он перебил меня.

– Это ни к чему тебя не обяжет, поверь. Просто дружеский ужин.

Дружеский? И на что я только надеялась.

– Н-ну хорошо.

– Вот мой номер, – он протянул мне визитку. Я машинально взяла её и положила в карман полосатой пижамы.

Подошла медсестра. Её брови, сурово насупленные, устремились вниз, к переносице. Она свирепо посмотрела на Алексея, но ничего ему не сказала.

– Вы разговариваете уже больше пятнадцати минут. Пройдёмте в палату, – и тут она не выдержала. – А вам, молодой человек, должно быть очень стыдно. Сбили молоденькую девочку прямо на пешеходном переходе! И куда только ГИБДД смотрит.

Тигр ничего не сказал, только нехорошо прищурил кошачьи глаза.

Глава 3.

Ноябрь уже входил в свои права. На улице стало заметно холоднее, дул ледяной ветер. Его резкие порывы вздымали и путали мои волосы, которые начали торчать пухом. Я подумала, что стоит заплести косу. Но потом вспомнила, что тогда я буду выглядеть ещё моложе. Не хотелось бы казаться малолеткой. Поэтому я сделала простой хвостик.

Я шла по улице Ясной в сторону парка 50-летия ВЛКСМ. Зачем сохранились эти советские названия? Почему практически все улицы Екатеринбурга названы не в честь учёных и других великих людей, а в память о кровавых революционерах? Хорошо, что хотя бы Свердловск обратно переименовали. Я не находила ответа.

Деревья уже вовсю сбрасывали кроны, в воздухе пахло гнилыми листьями. В парке нервно бродили закутанные в пальто мамочки с колясками, мимо промчался жёлтый электросамокат, везущий влюблённую парочку. Девушка фальшиво смеялась, ей было немного неловко и неудобно. Но она буквально утопала в объятиях высокого парня, который поставил её впереди себя, и уверенно держался за руль. Немного притормозив перед большой лужей, самокат объехал её и унесся в сторону Методистской Церкви. Не сказать, чтобы я воспитывалась очень уж религиозной, но определённо считала, что там, наверху, кто-то есть. Кто-то большой и добрый. Моя мачеха совершенно помешалась на эзотерике. Она верила в колдовство, сглаз и порчу, в силы медиумов и толкования астрологов. Иногда мне казалось, что этот ретроградный Сатурн вечно будет мне сниться. Сама же она гадала на Таро и раскидывала руны, зарабатывая этим на алкоголь. Меня всегда это забавляло. Правда, иногда я боялась, что она двинется окончательно.

Ветер сбрасывал листья ив и тополей, когда я шла по тропинке. Я прошла мимо церкви, и направилась в сторону торгового центра ФанФан. Я не особенно спешила, хотя идти мне достаточно далеко, около 8 километров. По дороге в общежитие я заинтересованно продолжала листать Телеграм-канал Алексея.

Однажды я встречу девушку своей мечты. Конечно, это не Мари. Даже не пишите мне в комментах, как мы красиво смотримся вместе, какая мы подходящая пара и прочую фигню. Мари мне порядком надоела, она скучная, недалёкая и примитивная. Единственный её плюс – смазливая мордашка. Мы встречаемся уже три месяца, и я до сих пор не услышал от неё ни одной умной мысли. Начинаю подумывать о расставании, тем более, что она постоянно выносит мне мозг.

Я решила присесть на скамейку, и почитать ещё несколько постов. Кутаясь от ветра, вскоре, я начала жалеть о том, что перед выходом из общежития не оделась теплее. Следующий пост, посвящённый программированию, оказался немного сложным для восприятия. Я уставилась на случайный кусок кода, а также расчёты кластеризации. Я не так уж сильна в машинном обучении, однако код читать умею. Парочка циклов, несколько переменных, изящное форматирование. Он писал на Python, этот язык мы ещё не начали проходить. Мне всегда нравился Ruby, с его синтаксическим сахаром и неординарными решениями. Да, Юкихиро Мацумото постарался с созданием этого языка программирования.

Незаметно для себя, не обращая внимание на холод, я погрузилась в чтение блога. Он писал настолько увлекательно, что я просто не могла остановиться. Ну, знаете, когда начинаешь залипать на какие-нибудь паблики в VK с историями людей, забавными, печальными, откровенно мерзкими или интересными. На Екатеринбург опустились сумерки. Я засмотрелась на багровеющий закат. Люблю наблюдать за тем, как меняется небо. Однако пора идти домой, ведь я проголодалась. Да и смартфон разряжается. Дом… Когда у меня будет настоящий дом, а не этот симулякр, эта фальшивка? Я надеялась найти работу системным аналитиком или программистом. Деньги сейчас нужны, как никогда. Повышенная стипендия и губернаторская стипендия помогали сводить концы с концами, но мне нужно гораздо больше, чтобы купить себе зимнюю одежду и новую косметику. Кроме того, значительная часть моего бюджета уходила на книги. Обожаю читать. Обязательно куплю подписку на пару сайтов с книгами.

Придя домой, я первым делом залезла ВКонтакте, чтобы добавить Алексея в друзья. Я нажала на кнопку, и почти сразу же пришло оповещение, что он принял мою дружбу. Странно, но от этого в моём сердце разгорелся маленький тёплый огонёк. Смартфон завибрировал. Пришло сообщение. От него.

«Привет, как твоё ничего? Как самочувствие?».

«Привет! Спасибо, всё хорошо. Ещё буду восстанавливаться некоторое время. Доктор прописал режим и здоровый сон. Плюс витамины. Как ты?».

Он что-то долго печатал, но пришло довольно короткое сообщение. Видимо, передумал и стёр.

«Прекрасно. Почему ты перестала ходить на фитнес?».

«Я… у меня завал по учёбе».

«Надеюсь, ты уже его разгребла, потому что завтра я хочу пригласить тебя в ресторан. Как ты на это смотришь?».

Сердце отчаянно забилось, мне хотелось станцевать или спеть что-нибудь неприлично весёлое. И, вместе с тем, тревога обострилась ещё сильнее. Мне трижды предлагали встречаться разные парни, но я каждый раз сбегала от этой ответственности. Мне очень страшно вступать в отношения. Я и сама не могу понять, чем вызвана эта тревога. На самом деле, я очень хотела отказаться от предложения Алексея. Насколько комфортнее общаться в мессенджере, чем говорить о чём-то лично. Но что-то во мне воспротивилось тому, чтобы я отказала Алексею.

«Пожалуй, я пойду. Во сколько встретимся? И где? Мне подойти прямо к Башне Исеть?».

«Я за тобой заеду. Уже нашёл адрес твоей общаги. Так что жди меня завтра примерно в шесть вечера. Я работаю до пяти».

Глава 4.

Сначала я даже не поняла, что это обращаются ко мне.

– Хотите? – повторил настойчивый детский голосок. – Я поделюсь.

Я повернулась налево. Рядом стоял мальчишка лет шести, облачённый в оранжевую куртку и плотный комбинезон из непромокаемой ткани. На ногах малыша были резиновые сапожки. В таких прикольно бегать по лужам. Неподалёку остановилась его молодая мать и улыбалась непоседливому чаду.

– Прошу извинить моего проказника. Вы ему понравились. Он у меня любит красивых женщин. Такой растёт дамский угодник. Не отказывайтесь, пожалуйста.

Я улыбнулась малышу, и благодарно взяла хлеб. Потом отломила кусок, бросила уткам. Попала в спину одному из селезней, который закружился-заплавал на месте, чтобы подхватить еду. Утки чуть не подрались из-за этого кусочка. Следующую мою подачу схватил бойкий воробей. Он схватил лакомство, взлетел на ветку увы и принялся насмешливо чирикать. Пожалев уток, я бросила хлеб подальше, попала в клюв одной из птиц, которая недовольно закрякала, встряхнула коричнево-бежевыми перьями, нырнула в воду. Из реки торчала только её пернатая задница. Вот из воды показалась её голова, и она вновь приняла горизонтальное положение, перетирая в клюве тину. Хлеб подхватила чайка, которая бросилась спасаться от другой чайки, только ещё более наглой. Вот вам и естественный отбор в деле. А ведь то же самое происходит и у людей. Не люблю социал-дарвинизм, он слишком жесток к нам. Но, как мне постепенно начинает казаться, общество живёт именно по таким хищническим правилам.

Сидя на скамейке, я погрузилась в философские размышления, и потому не сразу заметила, как быстро пролетело время. У меня оставалось только 40 минут, чтобы вовремя добраться до Комсомольской, поэтому я решила не рисковать, и написала сообщение Алексею, предложив встретиться уже на месте. Но учитывая, что я на каблуках, мне всё равно следует поторопиться.

Подхватив сумку, в которой лежали полотенце и прочие банные принадлежности, я поцокала в выходу из дендропарка. По 8 марта – и дальше к Ельцин Центру, отелю Hyatt и Башне Исеть.

Пока я шла по шумным улицам Екатеринбурга, попутно наблюдала, как мимо проходят люди. Некоторые шли, не отрывая взгляд от смартфонов, и что-то листали или печатали. Я подумала, что цифровой век, он такой и есть, постоянно отчуждает человека от человека. Вскоре каждый останется изолированным, как куколка, в своём прекрасном виртуальном мире, но станет не бабочками, а хикикомори. На улицу будут выходить только курьеры, дворники и работники скорой, пожарные, полиция. Интересная перспектива вырисовывается. Наверное, будет идеально для интровертов.

Я проходила мимо усадеб, каждая из которых хранила свою историю. Думаю почитать о тех, кто здесь жил раньше, какой у них был быт. Однако, времени всё меньше и меньше, мне следует ускорить шаг.

В итоге, я всё равно опоздала на пять минут. Так стыдно.

Алексей уже сидел на мягком на вид молочно-белом диване, облокотившись на пару подушек. Над нашими головами висели золотистые светильники, распространяя мягкий, рассеянный свет. Жалюзи на окнах, полуспущенные, практически не пропускали дневное освещение, а из-за этого ресторан казался заполненным серо-золотым сумраком. Дальнюю стену украшала инсталляция в виде коровьев туши, разделённой на несколько подписанных зон. А перед Алексеем уже лежали два меню. Сам тигр уткнулся в смартфон, ещё не замечая, что я пришла. Поэтому я молча рассматривала его (да что там – откровенно пялилась!), пока он не смотрел в мою сторону.

Рыжие волосы, которые он зачесал назад на модный пробор, блестели, покрытые лаком для стойкости. Усы и борода того же цвета, выглядели аккуратно подстриженными. Тёмный костюм и галстук с практически незаметным узором в тон прочей одежде очень ему шли. Я заметила дорогие наручные часы. И удивилась: надо же, в XXI веке кто-то ещё носит подобный антиквариат. Возможно, это просто элемент стиля.

Алексей поднял на меня глаза. Мгновение его взгляд оставался холодным и острым, и я ощутила себя крайне неуютно, но потом улыбка коснулась его глаз, и он похлопал по диванчику рядом с собой, а сам пересел в кресло напротив. Как галантно.

– Привет! А я тебя уже заждался. Начал думать, что ты испугалась меня, мышка. Присаживайся, здесь тебе будет мягче.

– З-здравствуй. Нет, просто на каблуках не дойти так быстро. Прости за ожидание.

– Не страшно. Ну, давай, чего стоишь?

Я села на краешек дивана, чтобы мои ляжки не сплющивались друг о друга и о сидение, не казались уродливее, чем они есть. Первое правило уважающей себя леди: не давать повода к тому, чтобы потерять лицо.

Я поставила сумку рядом с собой, и она тут же кувыркнулась на пол. Всё содержимое с совершенно потрясающим чавкающим звуком вывалилось наружу.

Алексей изумлённо посмотрел на мокрое розовое полотенце, которое свалилось ему под ноги, поднял шампунь и подал мне кондиционер. Мыло убежало куда-то в сторону выхода. Мне захотелось сбежать за ним.

– Кажется, твоё мыло решило покинуть нас, – задумчиво протянул Алексей, провожая его взглядом.

Я тут же покраснела. А краснею я легко и сильно, прямо до корней волос. Кожа у меня очень бледная, в тон к волосам, поэтому любые пятна на лице видно прекрасно.

Пробормотав что-то неразборчивое, я принялась собирать купальные принадлежности с пола. Алексей нагнулся за шампунем, протянул мне полотенце.

Глава 5.

К счастью, в это время подошёл официант, принёсший наш заказ. Мы оба отвлеклись на еду. Постепенно между нами завязался почти непринуждённый разговор.

– Да, кстати, я люблю элитные гоночные машины, сам недавно взял себе новый Мерседес 4MATIC+.

– Откуда у тебя столько денег?

– Видишь ли, когда ты любимый и единственный наследник одновременно отца, дяди и дедушки, перед ними не стоит выбор, кому отдать деньги.

– О, так ты сказочно богат.

Я ощутила укол неловкости. Сижу перед ним в дешёвом платье, сирота и беспризорница, у которой даже угла собственного нет. Наверное, теперь он подумает, что нравится мне из-за денег. Что? Он? Мне? Нравится?! Я почувствовала, что снова начинаю краснеть. Пауза между нами немного затянулась, выходя за рамки приличия.

Вместо ответа Алексей улыбнулся, взял салфетку и промокнул краешек моих губ, снимая пену от рафа. Затем небрежно бросил салфетку в опустевшую тарелку.

– Ты очень красивая. Особенно в тот момент, когда перестаёшь стесняться меня. Будь немного свободнее.

Я чуть не поперхнулась рафом, который сейчас допивала.

– Тебе редко говорят, что ты привлекательна? – проницательно заметил Алексей, слегка иронически приподняв бровь.

– Не так часто, как мне бы хотелось.

– Если ты на каждом свидании рассыпаешь вокруг мыло и шампунь, это не удивительно.

Я сначала не поняла, а потом посмотрела на него и увидела, что он смеётся. Я тоже улыбнулась. Хотя хотелось сгореть от стыда.

– Да ты прикалываешься надо мной!

– Не без этого. Пойдём, я отвезу тебя домой. Уже поздно, тебе не стоит идти одной.

Когда мы вышли на улицу, я увидела, что уже темно. Ощутимо упала температура. Меня аж передёрнуло от холода. Алексей заметил это и накинул поверх моей ветровки свой пиджак.

– Идём же. Нам сюда.

Мы пришли на парковку перед Законодательным Собранием, и он нажал на кнопку ключа-сигнализации. Роскошный серебристый Мерседес приветливо замигал фарами. Я даже немного позавидовала, ведь у меня нет денег даже на то, чтобы научиться хотя бы водить машину. Алексей распахнул передо мной дверь, и я опустилась на кожаное сиденье. Потом он захлопнул дверь, прошёл на водительское сидение.

– Так что, поедем в твоё общежитие или ко мне?

Видимо, страх столь явно отразился на моём лице, что Алексей поспешно добавил:

– Забей. Я пошутил. Так тебе на Комсомольскую, верно? – и я поняла, что он спросил просто для проформы, надеясь разговорить меня, потому что я сразу замкнулась после его вопроса.

Он включил ближний свет и выехал с парковки. Рядом с нами пронеслись огни Ельцин Центра, затем промелькнуло освещение набережной. Я увидела на противоположной стороне подсветку Макаровского квартала, потом Храм на Крови, отражающийся в водной глади. Алексей вёл виртуозно, одной рукой, с лёгкостью маневрируя между транспортными потоками. Машина шла легко, мягко, еле заметно, было комфортно ощущать себя в безопасности. Я ощущала лёгкий аромат дорогого парфюма, идущий от Алексея. Я подумала о том, что тоже хотела бы научиться водить. Было бы здорово, к примеру, гнать на мотоцикле, выжимая из него всю возможную скорость.

Мы мчались по Проспекту Ленина, а потом свернули на Гагарина. Уже показался прямоугольный параллелепипед моего временного жилища. Алексей мягко притормозил, пожал мне руку на прощание и, подождав, пока я дойду до дверей в общагу, скрылся из вида, мигнув поворотником.

Вернувшись в комнату, я просто упала на кровать. День получился таким насыщенным. Скинув туфли, я стянула через голову платье. Затем расстегнула и сбросила бельё, ощущая приятную прохладу на коже. Аккуратно сложила одежду на стул. Переоделась в любимую синюю пижаму с драконами. Соседки уже спали. Я тоже поспешила окунуться в сон.

Поздно встав, я быстро перекусила сендвичами с лососем из вендинговой машины, села на маршрутку, так как уже опаздывала на учёбу, доехала до Проспекта Ленина 54, и поспешила на пару. Почти все одногруппники уже собрались. Они бурно обсуждали выход Асоки. Мне опять досталось место в самом конце аудитории. Прекрасно. Опять ничего не будет видно с доски.

Сегодня занятия проходили в компьютерной аудитории. Часть из однокурсников пришла с собственными ноутбуками. У меня ноута не было, так как денег вечно не хватало. Но я честно откладывала со своей маленькой стипендии. Деньги прятала в матрасе, предупредительно зашив его, чтобы никто не догадался о моей заначке.

Я опять замечталась об Алексее, и потому с трудом переключилась на препода.

– Сегодня мы начинаем изучать программирование на C#, – сказал преподаватель.

И тут же раздались возмущённые возгласы.

– Да ну его нафиг, это плод внебрачной любви C++ и Java!

– Я уже знаю этот ЯП, мне не интересно!

– Давайте лучше изучать Python, это сейчас в тренде!

Я испытывала испанский стыд за своих одногруппников. Весьма неприятное ощущение, когда тебе стыдно за то, что делают другие люди, а не ты сам.

– Тихо. Итак, те, кто не хочет изучать C#, могут идти. Но на отличную оценку на экзамене можете даже и не рассчитывать. Вышли из аудитории – минус балл.

Глава 6.

Вероятно, я сидела со слишком мечтательным видом, потому что люди начали как-то странно на меня смотреть. Я поспешно собрала вещи и ушла прочь. Спустилась по эскалатору и вышла на пешеходную улицу Вайнера. Идти в общагу всё ещё не хотелось, потому что там опять будет Ви. Как же она меня достала. И я даже сделать ничего не могу. Ненавижу чувствовать себя беспомощной, как в детстве.

Решила зайти в продуктовый, чтобы закупиться к ужину. Ближайший находится в Пассаже. Я редко хожу в Гиперболу, потому что там высокие цены. Достаточно элитное место, как по мне. Но мне так лень идти куда-то ещё. Поэтому я прошла через вращающиеся двери, спустилась вниз на эскалаторе. Взяла красную корзинку и направилась во фруктовый отдел. К своему изумлению, я заметила там Лутфи. Облачённая в традиционную одежду, она выбирала мандарины.

– Привет!

Она помахала мне рукой, привлекая внимание. Интересно, почему она решила поздороваться? В руках Лутфи держала корзинку с мандаринами. Я в жизни не видела, чтобы кто-то закупал мандарины килограммами. Её корзинка была переполнена ими, и оттягивала руки Лутфи так сильно, что даже ручка немного изгибалась, поэтому девушка слегка прогнулась в корпусе.

– Ты всегда покупаешь столько мандаринов?

– О да, я очень-очень их люблю. Хочешь, я и с тобой поделюсь.

Я ощутила, как во рту скапливается слюна. С завтрака ничего не ела. Однако решительно отказалась.

– Нет, Лутфи, спасибо, но я не хочу тебя объедать. Ты не знаешь, где тут можно найти киви?

Лутфи указала на соседнюю полку.

– Знаешь… Диана, прости, что я не заступаюсь за тебя. Просто я тоже боюсь Виолетту.

Она произнесла имя Виолетта как «Фиолетта». Это было довольно-таки мило.

– Понимаю. Мы обе жертвы злобного тролля.

– Тролля? Что это?

– Хм, ну, это такой злой и пакостный человек, который любит над всеми издеваться, всё вечно портит. А ещё тролли нападают на других людей в интернете и доводят до разных нехороших вещей.

– Да, понимаю. Виолетта такая. Нам не повезло с ней. Но что делать. Ничто не поделаешь.

– Ты сейчас в общежитие?

– Да.

– Поехали вместе.

– Конечно.

Я взяла молочные продукты, киви, связку бананов и пачку шоколадных вафель. Лутфи выбрала ещё халяльную говядину и рис. Я покачала головой. Как она умудряется соблюдать все эти обычаи в чужой стране?

Мы вышли из Пассажа, сели на 15-й трамвай и поехали домой. Лутфи молча смотрела в окно, на все мои вопросы отвечала односложно, хотя и вежливо. Когда мы проезжали здание университета, она и вовсе разрыдалась. Я испугалась, что у неё сейчас начнётся истерика, а я не знаю, как успокаивать людей.

– Что с тобой?

– Да так, ничто. Не обращай внимания.

Но я не могла не обращать внимания. Лутфи никогда раньше не показывала эмоции на людях.

– Что-то случилось? Ты можешь мне рассказать, если хочешь, – неуверенно предложила я.

Но Лутфи только покачала головой. Слёзы струились из её чёрных глаз. В своём белом платке с алыми узорами, оранжевом платье-балучи и красных штанах она напоминала мне маленькую птичку, которая испуганно смотрит на ястреба. Что могло так вывести её из равновесия? Я даже не могла предположить. Просто не хватало фантазии.

Выйдя на нужной остановке, мы дошли до общаги и поднялись на лифте на наш этаж. Лутфи положила свои покупки в холодильник, затем побежала умываться. Красные глаза, опухшее лицо. Девушка громко шмыгала носом. Но так и не сказала мне, что произошло.

Я решила проверить заначку, но увидела, что матрас распорот, а денег в нём нет. Испуг сжал моё сердце ледяной рукой. Я принялась искать деньги. перерыла всю комнату. Только в вещи соседок не стала заглядывать. Но уже отчётливо понимала, что деньги я не обнаружу. Кто из студентов был настолько ушлым и бессердечным, что посмел украсть чужие деньги? И кто вообще догадался искать их в матрасе?

Ответ оказался очевиден. В комнату зашла Ви. В руках у неё были пакеты из LC Waikiki, Charuel и Lime. Не выдержав её сияющего вида, я расплакалась.

– Что такое? – произнесла Виолетта иронически. – Ты что-то потеряла?

Я продолжала рыдать. Вернулась Лутфи. По моему обречённому и зарёванному виду она тут же всё поняла. Подхватив меня под локоть, Лутфи увлекла за собой. Она подала мне бумажную салфетку. Видя, что я сотрясаюсь в рыданиях и не беру платок, вытерла мне лицо сама.

– Сегодня какой-то неудачный день. Не по фэншую, правда?

Я невольно засмеялась. Оказывается, у Лутфи есть чувство юмора. Я ощутила прилив благодарности по отношению к ней.

– Спасибо, дорогая.

И порывисто обняла иранку. Та сначала оторопела, и только озадаченно хлопала глазами, но потом приобняла меня в ответ.

– Ты – хороший друг, спасибо, Диана.

– Ты так и не расскажешь, в чём дело? Почему ты плакала?

– Давай, как будто этого разговора не было, хорошо?

Глава 7.

Я закончила мыться, наскоро вытерлась и побежала вслед за Лутфи. Когда мы вошли в комнату, моим глазам предстал какой-то растрёпанный веник, лежащий на полу. До меня не сразу дошло, что это бывший букет роз. Вокруг валялись разноцветные розовые лепестки. Ваза, которую я одолжила у девчонок из комнаты напротив, синими брызгами лежала на полу. Самой виновницы этой разрухи, конечно же, в комнате уже не было.

Тогда я поняла, что это последняя капля. Я уронила полотенце, упала на колени и разрыдалась. Я тщетно пыталась собрать лепестки в кучу, потому что мои глаза застили слёзы, и я ничего не видела из-за них. Я начала рыдать в голос, как ребёнок, и захлёбываться своими рыданиями. Я выбежала из комнаты. Поднялась на лифте на самый верх, где было меньше людей, села на подоконник в кухне, прижалась лбом к стеклу и продолжила плакать. Такое ощущение, что вместе с этой вазой разбилось моё сердце. Ви, как нарочно, постоянно устраивала мне подлянки. Я не понимаю, за что она так меня возненавидела. И, самое главное, я не могла ничего поделать против этого агрессора.

– Вот ты где. А я за тобой.

Передо мной появилась Лутфи. Она уже восстановила дыхание. Спокойно подошла ко мне, открыла форточку. Достала сигарету.

– Ты не возражаешь?

И она закурила. Я была в шоке, а потому ничего ей не сказала. Я впервые увидела, как послушная и тихая Лутфи курит. И не просто курит, но нарушает правила студенческого общежития.

– Ты не боишься, что нас заметят? Могут отчислить.

– Да ну и пофигу. Теперь мне уже всё равно. Одна сигарета ничего не изменит в моей жизни.

Лутфи сильно закашлялась, слишком глубоко затянувшись и подавившись дымом, и я поняла, что она курит впервые. Я решительно забрала у неё окурок, потушила о подоконник и выкинула наружу. Пошарила в кармане шортов, нашла мятную жвачку.

– Держи. Если коменда нас спалит, будет хреново и тебе, и мне.

Лутфи автоматически сунула жвачку в рот. Её губы затряслись, искривились, и она расплакалась. Теперь я обняла её, пытаясь успокоить истерику. Лутфи билась в моих руках, как пойманная птица, её сильно трясло, она никак не могла успокоиться. По её расширенным зрачкам я поняла, что дело плохо. Я никак не могла её утешить. И как я могла быть такой эгоистичной, не заметить, что ей настолько плохо?

После моих осторожных поглаживаний по плечам, спине и голове, она начала потихоньку успокаиваться. Наконец она в последний раз протяжно всхлипнула, ловя губами воздух, вытерла слёзы и поправила платок. Её чёрные волосы выбились из-под него, растрепались и теперь висели одинокими кудрявыми прядями.

– Совсем потеряла стыд, ходить с непокрытой головой, – пробормотала она. – Распустилась.

– Может, ты всё-таки расскажешь мне, что у тебя произошло?

– Да, я расскажу. Ты теперь мне как подруга. Ты можешь знать.

– Давай, я подумаю, чем можно тебе помочь.

– Если коротко, мои родители вызывают меня в Иран, чтобы я вышла замуж за какого-то Лазиза. Их не волнует, что ему уже больше 50, их беспокоит только то, что он богат. А ещё они ждут от меня внуков. Отец был так недоволен, когда я уехала учиться в Россию. Он сказал, что женщина должна следить за домом, молиться, рожать детей. Но его старший брат, мой дядя, сказал, что я поступлю так, как захочу. А теперь дядя умер, и отец заставляет меня вернуться домой. И я ничего не могу сделать. Слово родителей – закон. Я так не хочу выходить замуж! Я хочу доучиться, стать переводчицей. И выйти замуж по настоящей любви. Но так не будет.

Она снова заплакала. Я не знала, как её успокоить, поэтому просто прижала к себе и гладила по голове. То, что она рассказала, ужасало меня.

– Поэтому ты уже собрала вещи? Когда у тебя самолёт?

– Я думала, что завтра, но рейс отменили. Из-за эпидемии нас не выпускают из страны. И это хорошо. Я не виновата, что самолёты теперь не летают.

– Понятно. Ты так не хочешь домой. Я так тебя понимаю. Я бы ни за что не вышла замуж за того, кого не люблю. Может, ты всё-таки останешься здесь? Ты же мечтаешь об этом.

Лутфи покачала головой.

– Я не могу. Иначе отец проклянёт меня. Мать не может ни слова сказать против его воли. Женщина не управляет семьёй. Я ничего не могу изменить.

– У тебя ещё есть время до тех пор, пока откроют границы. Мы что-нибудь придумаем вместе. Обязательно. Я так это не оставлю.

– Но ты же сама сдаёшься. Как ты можешь мне помочь? Ты не знаешь наши обычаи, и строгость, Аллах говорит о том, что родителей нужно уважать и слушаться.

– Может, я и не знаю ваши традиции, но я знаю, что никто не должен делать то, к чему у него не лежит сердце. У тебя есть мечты, и ты не можешь от них так просто отказаться. Мечтать о чём-то, стремиться к цели, не опускать руки – это важно. А я вижу, как ты не хочешь возвращаться. Ты уже несколько дней сама не своя. То бледнеешь, то покрываешься потом. Это ужасно видеть. Я хочу помочь тебе.

– Спасибо тебе, Диана. Но я пока не очень понимаю, чем ты можешь мне помочь. Я не вижу выхода для себя. Но я подумаю, как помочь тебе. Эта Виолетта совсем не знает границ. Она не понимает, как можно хорошо обращаться с людьми. Никто не хочет, чтобы над ним издевались. Прости, что я не смогла спасти твои цветы. Она сказала, что разобьёт вазу о мою голову, если я вмешаюсь.

Глава 8.

Следующей парой поставили физкультуру. Войдя в женскую раздевалку, я натолкнулась на злобные взгляды однокурсниц. Да, я знаю, что меня не любят на факультете, но чтобы настолько… Ко мне подошла одна из них, высокая красавица Илона. Я немного завидовала её модельной внешности.

– Что, говорят, ты взрослого мужчину окрутила? Думаешь, что лучше нас? Раз на тебя запал красавчик, так тебе всё можно?

– Не понимаю, о чём ты.

– Ах, не понимаешь? А кто букет Виолетты растрепал и выбросил?

Я начала понимать, к чему клонит Илона. Меня затопила волна возмущения. И тут Ви расстаралась. Даром, что она из департамента энергетики, так ещё и решила всех матмеховцев против меня настроить. Хитро, хитро, нечего сказать.

– У тебя ложные сведения. Этот букет мне подарил тот самый «красавчик», а Ви его уничтожила мне назло.

– Кто может поверить в такую тупую ложь? Все знают, что ты ненавидишь Виолетту. И всё время пытаешься ей навредить.

Я дёрнулась назад, как от неожиданной пощёчины. Туше. Действительно, в это мгновение я ненавидела Виолетту, как никто другой. Она была моим персональным врагом, от которого я не могла избавиться.

– Веди себя поаккуратнее, Диана, иначе тебе придётся иметь дело с нами. Виолетту мы в обиду не дадим.

– Да она сама кого угодно обидит! – закричала я. – Разве вы не видите, что это волк в овечьей шкуре? Она настолько запудрила вам мозги?

– Замолчи. В последнюю очередь хотелось бы слышать подобную клевету от тебя. Ты завидуешь, что у Ви есть так много друзей. А у тебя – никого.

– Неправда, у меня есть Лутфи и Настя, – прошептала я.

– Что ты там пищишь?

– Проехали.

– Не смей мне хамить!

Илона с силой толкнула меня в грудь, так, что я ударилась спиной о шкаф. Девушки вокруг заулыбались. Для них я всего лишь зловредное насекомое, которое нужно уничтожить. Я не вызывала у них ничего, кроме презрения. Уверенное в своей правоте, стадо девиц было против меня.

Я сделала вид будто ничего не произошло, и молча продолжила переодеваться.

– Ты у меня ещё огребёшь, – бросила Илона перед тем, как уйти.

Когда все девушки вышли из раздевалки, я со стоном опустилась на ближайшую скамейку. Когда уже кончатся мои беды? Так надоело. Я начинаю ощущать нечто вроде выгорания. Хорошо, что сегодня митап, хотя бы поговорю с теми людьми, которые не испытывают ко мне неприязни, потому что не знают меня.

Физкультура прошла почти без происшествий, не считая того, что незнакомая мне девушка ткнула меня локтем, когда я её обгоняла. Мы бегали по саду Вайнера, поэтому всё время приходилось бежать то вверх, то вниз. Наконец, физкультура кончилась, и я пошла к мостику и ротонде, чтобы сделать пару селфи. Приняла удобное положение, улыбнулась, подняла смартфон немного выше своего роста, нажала на боковую кнопку. Несколько кадров получились расплывчатыми, поэтому я их переделала. Выбрала три самых удачных фото и отправила Алексею в VK. Не прошло и трёх минут, как он отправил мне в ответ смайлик с большим пальцем. Я увидела на экране надпись «Алексей печатает…». Затаила дыхание, ожидая, что он напишет.

«Как у тебя дела? Какие новости?».

«Да ничего особенного, всё как обычно. Начала читать «На Западном фронте без перемен» Ремарка. Ты читал?».

«Нет, я не очень люблю читать. Обычно только курю мануалы».

«Понятно. А я обожаю читать, так можно забыться, уйти от окружающего мира».

«У тебя какие-то проблемы?».

Я поняла, что случайно попалась. Похоже, что он понял больше, чем я хотела сказать. Я не хотела разрушать образ весёлой и скромной девушки, добавляя излишней драмы.

«Нет, всё нормально. Я же не королева драмы».

«Смотри, если появятся какие-то проблемы, можешь смело обращаться».

«Спасибо. Я пойду, у меня дела».

Не стала ждать, пока он ответит на последнее сообщение, а пошла в сторону набережной. Люблю бегать здесь по утрам, когда просыпаюсь вовремя, что в последнее время происходит со мной не часто. Надо поставить будильник на фитнес-браслете, чтобы не было отмазок. Я начала спускаться по Первомайской. Прошла мимо музея фотографии и фотоаппаратуры, остановилась на перекрёстке с Карла Либкнехта. Опять подумала о революционерах и коммунистах. Оглянулась на архитектурный университет. Я слышала, что художники и архитекторы очень часто попадают в тоталитарные деструктивные секты, потому что интересуются эзотерикой и мистикой. А их кто-нибудь вытаскивает из этих сект? У меня была приятельница, которая справилась с сектой Мун Сон Мёна, отбив у них свою подругу. Как ни странно, для этой цели она использовала знакомство с миссионерским отделом православной церкви. Хотя сама была атеисткой.

Загорелся зелёный светофор, и я перешла на другую сторону. Проходя мимо серых домов, вышла к набережной. День выдался пасмурный, и огромные сизые тучи бежали по небу с невероятной скоростью. Даже здесь, на земле, ощущался пронизывающий ветер. Упали отдельные дождевые капли, одна из них прямо мне на лоб. Я сначала подумала, что это птичка. Но нет, вытерев нос, я поняла, что начинается дождь. А зонта у меня нет с собой. Не хотелось бы прийти на митап мокрой насквозь. Буду сидеть такая, со спутанными мокрыми патлами, а с меня натечёт целая лужа. Поэтому я накинула капюшон ветровки, и, не оглядываясь больше на окружающий пейзаж, поспешила в сторону подземного перехода. Раньше здесь и стены, и потолок были разукрашены портретами Виктора Цоя (Цой жив!), космической тематикой, а также исписаны цитатами из текстов группы Кино. А теперь переход разрисовали в более современном стиле, добавив эстетики уральского рока уже различных групп, не только Кино. Я бы в очередной раз полюбовалась шедеврами граффити, но мне нужно быстрее добраться до бизнес-центра Палладиум, где уже через тридцать минут пройдёт митап.

Глава 9.

Второй доклад под названием «Что на самом деле нейросети банка думают про своих клиентов» читал Сергей Немченко. Кейс такой: нужно обучить нейронку так, чтобы она создавала отзывы о клиентах банка. При этом отзыв должен состоять из двух важных частей: статистика затрат пользователя за фиксированный период, а также непосредственно мнение банка о клиенте.

Для того, чтобы обучить нейронку, разработчики взяли базу данных клиентов, которые уже написали копирайтеры (всего 50 штук), затем выбрали отзывы, написанные клиентами о банке (100 000). Потом из выборки взяли только положительные и короткие отзывы, после чего разбили отзывы на предложения, поменяли местами маркеры БАНК – КЛИЕНТ. А потом произвели простую автозамену: поменяли некоторые наречия и прилагательные, согласовали отзывы по родам и падежам, объединили статистическую часть отзыва и эмоциональную (дающую характеристику клиенту, либо хвалящую его, либо просто юмористическую, но позитивную). Получилось свыше 150 000 отзывов, которые сгенерировали для более чем полумиллиона клиентов.

И вот, послу бурных оваций, основная часть митапа кончилась. Я подошла к столу с девушками-организаторами, на котором лежали стикеры с единорогами и открытки на космические темы. Это очень круто. Я обожаю единорогов. И мечтаю однажды стать богатой бизнесвумен и слетать на МКС. Разработчики, между тем, опять образовали кружки. Я смотрела, как Алексей общается с той черноволосой девицей. Как раз поймала момент, когда он целовал её в щёку. Я отвернулась, испытывая неимоверное отвращение, и увидела, что Евгений смотрит в мою сторону. Он махнул мне, поманив к себе.

– Ты, наверное, проголодалась? Возьми пиццу, тут её ещё много.

Он протянул мне треугольник Пепперони, и я с благодарностью его приняла.

– Тут намечается афтерпати, народ после пиццы и банки пива собирается в Grott, хочешь пойти?

– Я ещё не знаю. Вообще говоря, я не особо люблю алкоголь, а в компании всегда приходится пить, иначе просто невозможно быть на одной волне с пьяными людьми.

– Хм, теоретически, ты можешь не пить совсем. Ну и где ты ещё встретишь таких классных парней, как мы?

Евгений задорно рассмеялся. Я поняла, что мне приятно находиться в его обществе. Он очень позитивный и юморной человек. Понятное дело, я и не думала, что у нас с ним что-то получится, но как друг он мне вполне подходил.

– Окей, так и быть, пошли в твой бар. Хотя мне завтра очень рано вставать на пары. Но зато пообщаюсь наконец с нормальными людьми.

– Даже так, с нормальными? Что же, тебе всё время попадаются какие-то неадекваты?

Я закатила глаза и вздохнула.

– Не то слово.

– Расскажешь?

– Не здесь и не сейчас.

– О, так ты хочешь продолжить со мной общение? Как здорово, я как раз хотел дать тебе визитку.

И он подал мне визитку, которая была сделана в форме клавиатуры, даже с маленькими дырочками на месте отдельных кнопок. Я трепетно взяла её в руки и рассмотрела. Мне никогда ещё не давали визиток.

Евгений Кулешов

Senior Developer

Яндекс

Ниже шли номер телефона, электронная почта и ссылка на VK.

– Жаль, что у меня нет визитки. Но я добавлюсь к тебе в ВК.

– Добавляйся сейчас. Хочу посмотреть на твои фотографии.

Я достала смартфон, подняла его на уровень груди. Взгляд случайно скользнул по лицу Алексея. Он шептал что-то на ухо брюнетке. Девица внезапно расхохоталась. Я поняла, что меня бесит её смех. Оказывается, Евгения тоже.

– Она смеётся как-то демонстративно и вызывающе. Слишком вульгарно. Никогда не любил разнузданных девушек. Ой, извини, я не должен был критиковать её при тебе, ты ведь тоже девушка. Женская солидарность, да? Тебе, наверное, неприятно?

– Да всё в порядке, – буркнула я. – Мне она тоже не нравится.

– А чем именно она тебе не понравилась? – внезапно заинтересовался он.

Я молчала, как партизан на допросе. Неловкая пауза в разговоре длилась довольно долго. Потом народ начал собираться в Grott Бар. Ну а мы с Евгением, не сговариваясь, тоже потопали к выходу.

На джинсах остались уродливые разводы после дождя, но Евгений тактично умолчал об этом.

На улице уже стоял Алексей с той девицей, и курил. Когда мы проходили мимо, я не выдержала, и ядовито бросила:

– Она даже не твой типаж. У тебя фетиш на блондинок с серыми глазами. На таких, как я.

Брюнетка мгновенно отреагировала. Она зашипела, как дикая кошка. Уставилась мне в глаза, потом её взгляд скользнул по волосам. Алексей не ответил ничего, но сигарета сломалась в его сильных пальцах. Я победно фыркнула, и, отбросив волосы в сторону назад небрежным жестом, прошла мимо этой сладкой парочки. Евгений слегка скосил взгляд на меня, но ничего не сказал, только слегка придержал за локоть, когда я чуть не запнулась. Его прикосновение придало мне уверенности.

Когда мы отошли на некоторое расстояние, и я выдохнула, он задал закономерный вопрос:

– Ты его знаешь?

– Знаю, к своему несчастью.

Глава 10.

Евгений непонимающе посмотрел на меня, а затем осторожно сжал мою ладонь. Жаль так использовать его, похоже, я и правда ему понравилась. Придётся френдзонить.

Устроившись за столиком, мы заказали сырные шарики, острые сырные конвертики и морских гадов в кляре.

– Здесь очень вкусные наливки. Хочешь попробовать?

Я рассеянно кивнула головой. И вернулась к обстановке. На жёлтокирпичных стенах висели картины с драккарами и старыми мореходными картами. Проёмы между залами закрывали красные драпированные шторы. В одном из залов стояли круглые деревянные столы и кресла цвета голубой плесени. В соседнем зале айтишники расположились на высоких жёлтых диванах с подножками для ног, пили и громко смеялись. Рядом с барной стойкой возвышались длинноногие стулья.

– Рекомендую наливку смородина-маракуйя. На вкус немного экзотичная, но тебе должно понравиться. Берём?

Я быстро согласилась, продолжив смотреть на Алексея.

– На кого ты всё время оглядываешься? А, снова на ту парочку. Ты их хорошо знаешь?

Я не задумываясь кивнула головой.

– Вернее, не совсем, девушку я вижу впервые, а вот мужчину – да, я думала, что хорошо изучила его.

Евгений призадумался. На его лбу появились морщины.

– Кажется, я тоже знаю его. Он ведёт канал «Жизнь и цель Тимлида». Я на него подписан, но захожу туда редко. Много работы теперь.

Я поблагодарила всех богов, что он не увидел там моё фото с неоднозначными комментариями Алексея. Иначе бы получилось совсем неловко.

– Чем ты ещё увлекаешься, кроме спорта?

– Я люблю читать. Английскую и немецкую классику, научно-популярную литературу, особенно по физике, исторические романы. А ты?

Официантка принесла нам заказ. Евгений разлил алкоголь по бокалам.

– За твою учёбу в УрГУ.

Мы чокнулись бокалами, потом отпили наливку. Я ощутила растущее тепло в желудке. Наливка имела настолько нежный вкус, что я тут же захотела больше.

– А теперь выпьем за твою работу, – предложила я, ощущая непонятное воодушевление.

– И то верно.

Я даже не заметила, как начала пьянеть. Мне стало так смешно, что я начинала ржать по любому поводу. Я хлопала Евгения по плечу, говорила, что он хороший парень. Так весело мне давно не было.

В какой-то момент он сказал, с тревогой глядя на меня:

– Слушай, тебе уже хватит.

Однако я опять зашлась хохотом. Люди начали обращать на нас внимание. Но я чувствовала, что мне пофигу. Стресс последних дней вылился в капитальную истерику. Я смеялась и не могла остановиться. Настолько вовлеклась в процесс смеха, что не заметила, как к нам подошёл Алексей. Его глаза сверкали от гнева.

– Ой, а это ты! Я думала, что ты порядочный парень, а ты клеишь всех девушек подряд. Нехорошо, – сказала я, но никто ничего не понял, потому что язык меня не слушался. Погрозила ему пальцем.

Алексей подошёл ко мне, и сказал Евгению.

– Если ты не возражаешь, я заберу её отсюда и отвезу домой.

– Вообще-то, я очень даже возражаю. Ты не очень хорошо обошёлся с Дианой. Мне кажется, что со мной она будет в большей безопасности.

– Не переживай. Я знаю её дольше и лучше понимаю, что ей нужно.

– Ха-ха-ха, да ничерта ты не понимаешь, ни-черт-та! – я уже перестала себя контролировать.

Мой безумный ржач уже перешёл в слёзы. Я сидела и ревела, вытирая слёзы и сопли рукавом толстовки.

– Извини, парень, но ты не её вариант, – безапелляционно заявил Алексей, подхватил меня подмышки и перекинул мою правую руку через своё плечо.

Евгений хотел что-то возразить, но я сказала ему:

– М-мы уходим. Пока.

Тот сразу как-то весь сник, но мне было не до этого. Я оплакивала свою молодость, свои школьные годы, которые прошли в травле, жестокость Ви и похотливость Алексея. Я не могла идти, потому что ноги не слушались меня. И тогда Алексей подхватил меня на руки. Он шёл, и меня мерно покачивало. От этого укачивания я начала засыпать. Уткнулась ему в грудь и сказала:

– От тебя так приятно пахнет.

И это стало последним, что я запомнила в этот день.

***

Я очнулась поздно утром. Меня так сильно тошнило, что я, что называется, «поймала вертолёты». Попытавшись вспомнить прошлый день, я поняла, что мне должно быть стыдно, но не поняла, почему именно. Думала-думала, но так ничего и не вспомнила, только голова разболелась сильнее. Облокотившись на руки, я приподнялась в кровати. И увидела, что я так и уснула, как была – в кроссовках, толстовке оверсайз и джинсах, заляпанных кисло-сладким оранжевым соусом. Я схватилась за голову и застонала.

– Как ты? – услышала я заботливый голос.

Рядом со мной сидела моя подруга Лутфи.

– Меня очень сильно тошнит, – простонала я. – И отчего-то очень стыдно. Что вчера вечером произошло?

Лутфи не улыбнулась мне. Что, настолько всё плохо?