Измена. Ты - моя слабость

Глава 1

Июньский вечер обволакивает меня теплом, когда я выхожу из своего белого BMW X5, припарковав его у входа в наш дом. Кирилл всегда говорил, что наш коттедж в элитном поселке «Ривер Парк» – это воплощение его успеха. Теперь я понимаю, что он никогда не говорил «наш успех». Всегда только «его».

Сегодня я ушла из своего кафе «GOLD» раньше обычного. Максим, управляющий, настоял, что справится с вечерней сменой сам. «Вика, ты работаешь по двенадцать часов в сутки уже полторы недели. Иди домой, к мужу», – сказал он, даже не подозревая, какую услугу мне оказывает.

На самом деле, я и сама не подозревала. Мой муж Кирилл в последнее стал каким-то отстраненным, холодным. Когда я пытаюсь заговорить с ним о нас, о наших отношениях, он отмахивается: «Вик, не сейчас, у меня важные дела». Важные дела. Строительные проекты. Новые сделки. Все важнее нас.

Поднимаюсь по каменным ступеням к входной двери, ключи весело позвякивают в моих руках. Открываю дверь и сразу чувствую что-то неладное. В доме царит странная тишина, но не та умиротворяющая тишина пустого дома, а какая-то напряженная, словно воздух наэлектризован перед грозой. Бросаю сумку Hermes на консоль в прихожей и снимаю туфли Jimmy Choo. Мои ноги благодарно касаются прохладного мраморного пола.

– Кирилл? – зову я, поправляя шелковую блузу цвета слоновой кости. – Я дома!

Никто не отвечает. Его Mercedes E200 стоял на подъездной дорожке, значит, он здесь. Может, работает в кабинете в наушниках? Он часто так делает, когда проводит важные переговоры по видеосвязи.

Иду через гостиную, мои босые ноги беззвучно ступают по итальянскому мрамору. Дизайн нашего дома – это тоже выбор Кирилла. Все здесь кричит о статусе: панорамные окна, кожаная мебель, абстрактные картины. Я когда-то предлагала добавить что-то более уютное, более домашнее, но Кирилл сказал: «Вика, у нас дом для успешных людей, а не бабушкина дача».

Поднимаюсь по широкой лестнице на второй этаж. Дверь нашей спальни приоткрыта, и я слышу какие-то звуки. Сначала не могу разобрать что это – то ли музыка тихо играет, то ли...

Я подхожу ближе, и сердце вдруг начинает бешено колотиться. Эти звуки... Они слишком знакомые и одновременно слишком чужие в контексте нашего дома, нашей спальни, нашей жизни.

Открываю дверь и в шоке замираю.

В нашей постели, на наших итальянских простынях цвета шампанского лежат два обнаженных тела. Мужчина и женщина. Мой муж и...

– О боже, – шепчу я. От волнения даже голос пропал.

Кирилл. Мой Кирилл. Его атлетическое тело, которое я так хорошо знаю, его руки, которые когда-то нежно касались меня, его губы, которые когда-то шептали мне слова любви. Сейчас все это принадлежит другой женщине.

А женщина... О боже. Карина.

Моя лучшая подруга. Та, с которой мы дружим уже тридцать лет. Та, которой я рассказывала о своих переживаниях, о проблемах в браке, о том, как мне кажется, что Кирилл отдаляется от меня. Та, которая успокаивала меня, говорила, что все пройдет, что это просто трудный период.

Они не замечают меня. Слишком увлечены друг другом. Ее ногти с ярко-красным маникюром царапают его спину. Ее стоны эхом отдаются в моей голове.

Я стою в дверях, держась за косяк, и чувствую, как мир рушится вокруг меня. Пятнадцать лет брака. Тридцать лет дружбы. Все рассыпается в прах за одну секунду.

– Что здесь происходит?! – кричу я, и мой голос разрывает интимную тишину спальни.

Они замирают. Кирилл резко поворачивает голову.

– Вика, – говорит он ровным тоном, словно я застала его за чтением газеты, а не в постели с моей лучшей подругой. – Ты рано сегодня.

Карина медленно садится в постели, натягивая простыню на грудь. Но в ее глазах нет стыда. Там что-то другое. Что-то, что заставляет меня похолодеть.

– Привет, Вика, – говорит она, и в ее голосе слышится торжество. – Ну наконец-то.

– Наконец-то что?! – кричу я, чувствуя, как слезы начинают жечь глаза. – КАК ТЫ МОГЛА?! Карина, мы же подруги! Я тебе доверяла! Я...

– Подруги? – перебивает она, и вдруг смеется. Смеется! – О, Вика. Милая моя, наивная Вика. Мы никогда не были подругами.

Что? Я не понимаю.

– О чем ты говоришь? – шепчу я.

Кирилл встает с постели и начинает спокойно одеваться.

– Карин, может, не стоит, – говорит он, но в голосе нет настоящего желания ее остановить.

– Нет, Кирилл. Пора сказать правду, – Карина встает и надевает мой шелковый халат. Мой халат! – Вика, ты действительно думала, что я дружила с тобой?

Роман выходит в рамках литмоба "Пропасть между нами"

Между нами - разница в возрасте и темные события прошлого.

Сдаться или идти до конца? Каждый решает сам.

#литмоб_пропасть_между_нами #сердце_на_замке

Визуал. Виктория

Виктория, 37 лет

Владелица популярного кафе «GOLD». Родилась в обеспеченной семье (отец - совладелец крупного бизнеса, мать - экс-модель), но выбрала самостоятельный путь. В 20 лет отказалась от переезда с родителями в Испанию, получила от них стартовый капитал и открыла своё дело. Первые два года боролась с неудачами, пока кафе не стало успешным. В 22 года вышла замуж за Кирилла, но после 15 лет брака он изменил ей с лучшей подругой.

Визуал. Кирилл

Кирилл, 40 лет

Владелец строительной компании «Сергеев Групп». Продолжает семейный бизнес, быстро взлетел в топ-20 богатейших людей города благодаря жесткой хватке, беспринципности и связям. Женился на Вике в 25 лет. Тогда она идеально вписывалась в образ успешного человека: красивая, умная, с безупречными манерами. Но за 15 лет брака привык к ее преданности, стал воспринимать как часть своего «имиджа».

Визуал. Карина

Карина, 37 лет

Бывшая «лучшая подруга» Вики. Ведет провальный блог о «женском счастье». Работает администратором в салоне красоты, но ненавидит свою «серую жизнь».

Глава 2

Она подходит ко мне, и я вижу в ее глазах холодную ненависть. Такую сильную, такую застарелую, что становится страшно.

– Тридцать лет, – продолжает она, – я играла роль твоей подруги. Слушала твои жалобы на жизнь. Ты жаловалась, Вика! Ты, у которой есть все! Собственный бизнес, который приносит бешеные деньги. Муж, который входит в топ самых богатых людей города. Родители, которые дали тебе старт в жизни и теперь наслаждаются пенсией в Испании. Дом, машины, украшения, одежда...

– Но при чем здесь это? – всхлипываю я. – Я же всегда делилась с тобой всем! Помогала деньгами, когда у тебя были проблемы, давала работу в кафе, когда тебе нужен был дополнительный доход...

– Делилась? – Карина хохочет. – Ты подкидывала мне крошки со своего стола! Вещи, которые тебе надоели. Работу, которая была ниже твоего достоинства. Деньги, которых тебе не жалко.

Я качаю головой. Не может быть. Это не та Карина, которую я знаю много лет.

– Хочешь знать правду, Вика? – Карина подходит еще ближе, и я чувствую запах дорогих духов, которые я же ей и подарила на прошлый день рождения. – Хочешь знать, как началась наша дружба?

– Карина, – предупреждающе говорит Кирилл, но она не слушает.

– Ты же помнишь, что моя мать работала уборщицей в нашей элитной школе? И меня туда взяли только потому, что мама работала за гроши и умоляла директора дать дочери шанс учиться среди "элиты". Мать заставляла меня дружить с тобой. "Подружись с богатой девочкой, – говорила она. – Может, что-то и тебе перепадет". И перепадало, да, Вика. Твоя поношенная одежда, которую ты милостиво отдавала. Твои старые сумки и туфли.

– Но это же... это же просто помощь подруге, – шепчу я сквозь слезы. – Я никогда не считала...

– Много лет я носила твой поношенный хлам! – кричит Карина, и в ее голосе появляются настоящие эмоции. – Много лет ходила в том, от чего ты отказывалась! А теперь... – она оборачивается на Кирилла, – теперь я беру твоего мужа!

Слова обрушиваются на меня, как лавина. Я чувствую, как подкашиваются ноги, и хватаюсь за стену.

– Зачем? – шепчу я. – Зачем ты делаешь это?

– Потому что ты всегда была лучше меня, – Карина подходит к зеркалу и начинает поправлять растрепанные волосы. – Всегда. В школе – лучше училась, больше нравилась учителям. В университете – поступила на бюджет в престижный вуз, а я еле-еле на платное в обычный. Потом ты открыла свой бизнес, а я работала администратором в салоне красоты. Ты вышла замуж за богатого красивого мужчину, а я встречалась с неудачниками.

– Но я же никогда не хвасталась! – всхлипываю я. – Никогда не унижала тебя!

– Не хвасталась? – Карина оборачивается ко мне. – А каждое твое "Карина, не хочешь эту сумку, она мне уже надоела"? А каждое "Карина, можешь поработать у меня в кафе, если нужны деньги"? А каждое "Карина, не расстраивайся, ты еще встретишь своего принца"?

Я понимаю, что все мои благие намерения, вся моя помощь воспринималась совсем по-другому. Но я и не подозревала об этом!

– И знаешь, что самое смешное? – продолжает Карина. – Твой драгоценный муж сам ко мне подошел. Месяц назад, на той вечеринке у Олега. Помнишь, ты весь вечер говорила о новом меню в кафе, а он скучал?

Я помню ту вечеринку. Помню, как увлеченно рассказывала друзьям о новых позициях в меню «GOLD», о том, как мы запускаем серию авторских коктейлей с золотой пылью. Я была так рада поделиться своими успехами... А Кирилл действительно казался отстраненным.

– Он подошел ко мне на террасе, – продолжает Карина. – Пожаловался, что ты стала слишком независимой. Что твоя карьера важнее него. Что ты больше думаешь о своем кафе, чем о нем.

– Это неправда! – кричу я. – Я всегда...

– А еще, – перебивает меня Карина, и в ее глазах вспыхивает торжество, – он сказал, что ты ему надоела.

Надоела. Женщина, которую он когда-то называл своей музой, своим вдохновением, своей половинкой – надоела.

– Кирилл, – поворачиваюсь я к мужу, который спокойно застегивает рубашку. – Скажи, что это неправда.

Он поднимает на меня глаза, и я вижу в них холодное равнодушие.

– А что тебе сказать, Вика? – его голос звучит устало, как будто эта сцена его утомляет. – Что мы счастливы? Что у нас все прекрасно?

– Но мы же... мы же пятнадцать лет вместе! – слезы текут по моим щекам, я вытираю их, размазывая тушь.

– Пятнадцать лет, – кивает он. – И знаешь, что изменилось за последние пять лет? Ты. Ты изменилась, Вика.

Он подходит ко мне, и я вижу в его глазах не любовь, которая когда-то там жила, а холодную оценку.

– Когда мы познакомились, тебе было двадцать два. Ты была мягкой, нежной девочкой, которая восхищенно смотрела на меня. Ты нуждалась во мне, зависела от меня. А теперь? – он усмехается. – Теперь ты успешная бизнесвумен. У тебя собственное кафе, которое приносит отличную прибыль. У тебя своя команда, свои проекты, свои планы.

– Но это же хорошо! – всхлипываю я. – Я думала, ты гордишься мной!

– Горжусь? – Кирилл поправляет запонки на рубашке. – Вика, мне нужна жена, а не деловой партнер.

– Что ты имеешь в виду?

Визуал. Кафе "GOLD"

Хочу показать вам кафе нашей героини.

«GOLD» – место, где царит роскошь. За матовой черной дверью с золотой гравировкой открывается мир гламура и современного шика. Основной зал поражает сочетанием черного матового мрамора с золотыми прожилками на стенах и зеркального потолка, создающего эффект бесконечности. Бархатные диваны с золотыми ножками, мраморные столы с золотой окантовкой, кожаные барные стулья с позолоченными спинками – каждая деталь продумана до мелочей. В центре этого великолепия барная стойка: позолоченная поверхность мягко подсвечена снизу, а за ней – впечатляющая коллекция премиального алкоголя, подсвеченная неоном. Бармены в черных рубашках виртуозно смешивают коктейли.

Меню заведения

Коктейли с золотом:

«Gold Rush» – виски, мед, лимонный сок + золотая пыльца на краю бокала.

«Black & Gold» – черный ром, ананасовый сок, золотой ликер. Подается в бокале с золотой каплей внутри.

«Millionaire’s Mojito» – мохито с шампанским и золотыми листьями мяты.

Закуски:

Трюфельные тарталетки с черной икрой.

Устрицы с золотым соусом.

Бургер «Gold Edition» – мраморная говядина, трюфельный майонез, золотой брикет вместо сыра.

Десерты-бомбы:

«Golden Chocolate Sphere» – шоколадный шар, который льют горячим золотым соусом при подаче.

«Money Cake» – бисквит с золотой глазурью, а внутри – съедобные «купюры» из шоколада.

Глава 3

– Но ведь ты сам поддерживал мою карьеру! – говорю я сквозь слезы. – Ты давал советы по бизнесу...

– Я думал, это просто хобби, – пожимает плечами Кирилл. – Небольшое милое кафе, где ты будешь играть в бизнесвумен. А ты превратила это в империю.

«GOLD» – моя гордость, мое детище. То, что я создавала своими руками, работая днями и ночами. И он называет это хобби.

– А еще, – продолжает он, – ты стала равной мне. Финансово равной. И знаешь что? Мне это не нравится.

– Не нравится?

– В семье должна быть иерархия, Вика. Мужчина – глава, женщина – его поддержка. А у нас что? Два генеральных директора под одной крышей. Это неправильно.

Я вспоминаю свою биографию, и вдруг понимаю, что вся моя жизнь – это борьба за право быть собой.

Родители – успешные предприниматели. Отец, совладелец крупной компании, всегда говорил мне: "Вика, будь независимой. Полагайся только на себя". Мать, бывшая модель, а теперь владелица бутика: "Дочка, никогда не теряй себя ради мужчины".

Когда мне было двадцать, они переехали в Марбелью. Предлагали взять меня с собой, обеспечить безбедную жизнь. Но я отказалась. Хотела самостоятельности, хотела доказать себе и миру, что способна на большее, чем роль дочки богатых родителей.

Они дали мне стартовый капитал на кафе, но больше не вмешивались. Первые два года были адом. Я работала по двадцать часов в день, сама училась маркетингу, вела переговоры с поставщиками, набирала персонал. Спала по четыре часа, жила на кофе и энергетиках.

Через два года дела более-менее стабилизировались. Тогда я и встретила Кирилла. Он поддерживал меня. Мы встречались полгода, а потом он сделал мне предложение. Конечно же, я согласилась. Я чувствовала себя по-настоящему взрослой: есть свой бизнес, а теперь еще и муж.

Когда около пяти лет назад дела окончательно пошли в гору, когда «GOLD» стало модным местом для золотой молодежи города, когда я начала зарабатывать серьезные деньги, он изменился. Стал холоднее, отстраненнее.

И теперь я понимаю почему.

– Знаешь, что меня больше всего раздражает? – говорит Кирилл. – То, что ты больше не зависишь от меня. Раньше ты была моей женой. А теперь ты Виктория Сергеева, владелица "GOLD". У тебя есть свое имя, своя репутация, свои деньги.

– И это плохо?

– Конечно! Мне нужна женщина, которая будет восхищаться мной, а не конкурировать со мной.

– Я никогда не конкурировала с тобой! – кричу я.

– Нет? А как же твои бесконечные рассказы о новых проектах? О росте прибыли? О том, как тебя пригласили на телевидение для интервью о женском предпринимательстве? Ты постоянно доказываешь всем, какая ты успешная.

Карина смотрит на эту сцену с довольной улыбкой, как будто наслаждается каждым словом.

– А еще, – не унимается Кирилл, – ты стала слишком требовательной. Помнишь, как раньше ты радовалась любому моему подарку? А теперь? Теперь у тебя есть свои деньги, чтобы купить себе все что угодно. И главное, – продолжает он, – ты стала слишком независимой в постели.

Что?! Я краснею до корней волос.

– Раньше ты была застенчивой, нежной. А теперь ты знаешь, чего хочешь, и не стесняешься этого требовать. Это... неженственно.

Боже мой. Он обвиняет меня в том, что я выросла как личность, в том, что я знаю себе цену во всех сферах жизни.

– Вика, – вмешивается Карина, – не делай такое лицо. Ты же умная девочка. Неужели не понимала, что происходит?

– Что ты имеешь в виду? – шепчу я.

– Кирилл рассказал мне, что вы уже полгода почти не занимаетесь сексом. Что ты всегда уставшая, всегда думаешь о работе, даже в постели обсуждаешь планы по развитию кафе.

Это правда. Последние месяцы я действительно была поглощена работой. Мы планировали открытие второго филиала, я разрабатывала франшизу...

– А знаешь, что он мне говорил? – продолжает Карина. – "Карина, с тобой я чувствую себя мужчиной. Ты слабая, ты нуждаешься во мне, ты восхищаешься мной".

В моей голову судорожно мелькают мысли. Оказывается все, что я считала своими достижениями, разрушало мой брак.

– Вика, ты делаешь из этого трагедию, – вмешивается Кирилл. – Ничего страшного же не произошло. К тому же, это справедливая месть.

– Месть? За что?

Он смотрит на меня холодными глазами, и я вижу в них обиду, которая копилась годами.

– За то, что ты перестала быть женой и стала конкуренткой. За то, что твоя карьера стала важнее нашей семьи. За то, что ты больше не нуждаешься во мне.

– Но я всегда нуждалась в тебе! – всхлипываю я. – Просто по-другому! Не как беспомощная девочка, а как женщина, которая любит и хочет быть рядом!

– Это не то, что нужно мужчине, – качает головой Кирилл. – Мужчине нужно чувствовать себя добытчиком, защитником, главой семьи. А что я чувствую рядом с тобой? Что ты можешь обойтись без меня.

– Это неправда!

– Правда, – он подходит к окну. – Когда мы поженились, ты была молодой девочкой из хорошей семьи, которая только начинала собственное дело. Я помогал тебе, поддерживал, давал советы. Я был твоим наставником, твоей опорой. А теперь ты владелица одного из самых популярных заведений города. Ты даешь интервью журналам, участвуешь в бизнес-форумах.

Глава 4

Сажусь за руль и дрожащими руками вставляю ключ в замок зажигания. Слезы заливают глаза, я едва вижу дорогу, но все равно выжимаю газ и выезжаю с территории.

Еду и плачу. Всхлипываю так громко, что заглушаю музыку. Мимо проплывают знакомые улицы: вот поворот к моему кафе, вот дом, где живет мама Карины... Стоп. Мама Карины. Уборщица. Значит, все эти годы...

Останавливаюсь на красном светофоре и смотрю на себя в зеркало заднего вида. Лицо красное, опухшее от слез, тушь размазана. Волосы растрепались. Да, сейчас я не похожа на успешную владелицу "GOLD".

Загорается зеленый, и я снова давлю на газ. Еду наугад, просто еду, не думая о направлении. Мне нужно скрыться от всего этого подальше. От дома, где мой муж изменяет мне с лучшей подругой. От воспоминаний, которые теперь кажутся ложью.

Пятнадцать лет... Боже, как же я была слепа! Вспоминаю нашу свадьбу. Какой красивой я себя тогда чувствовала в белом платье! Кирилл был так галантен, так внимателен. Он говорил, что я – женщина его мечты, что он будет любить меня всегда. Карина была моей свидетельницей. Помогала с макияжем, держала букет, смеялась и радовалась вместе со мной.

А потом медовый месяц на Мальдивах. Кирилл не отходил от меня ни на шаг, говорил, что я самая красивая, самая желанная. И я верила.

Первые годы брака были действительно счастливыми. Мое кафе тогда еще не приносило больших доходов, я действительно зависела от Кирилла финансово. И ему это нравилось. Он любил, когда я просила у него деньги на новую сумочку, когда советовалась с ним по каждому вопросу.

Но потом "GOLD" стало набирать популярность. Я начала зарабатывать. Не просто карманные деньги, а серьезную прибыль. И тогда что-то изменилось между нами. Он стал более резким, критичным. Говорил, что я слишком много времени провожу на работе, что забываю о семье.

А ведь я старалась! Боже, как я старалась совместить все! Утром – в кафе, следить за работой персонала, встречи с поставщиками, разработка нового меню. Вечером – домой, поужинать с мужем, попытки поговорить с ним, узнать, как дела. Но он становился все более отстраненным.

Помню, как полгода назад я пыталась организовать романтический вечер. Заказала его любимое вино, приготовила ужин при свечах, надела красивое белье. А он всю трапезу говорил по телефону с деловыми партнерами. А потом сказал, что устал, и лег спать.

Я тогда подумала: ничего, это временно. Бизнес у него сложный, много стресса. Пройдет время, и все вернется на круги своя. Но время шло, а ничего не менялось.

Останавливаюсь на парковке возле круглосуточного супермаркета и утираю слезы салфеткой. Нужно взять себя в руки. Я же сильная женщина, не зря смогла поднять свое дело с нуля.

Но сейчас эта сила кажется мне проклятием. Выходит, именно она разрушила мой брак. Кирилл не смог принять того, что я стала независимой. Что перестала быть маленькой беспомощной девочкой, которая во всем полагается на мужа.

А Карина... Тридцать лет дружбы, а оказывается, она меня ненавидела. Все эти годы, пока я делилась с ней своими переживаниями, своими планами, своими страхами – она копила обиду. За что? За то, что мне повезло родиться в обеспеченной семье? За то, что у меня получилось построить успешный бизнес?

Вспоминаю школьные годы. Карина всегда была рядом, мы считались лучшими подругами. Я действительно часто давала ей свои вещи, но не из высокомерия! Просто мне хотелось поделиться. Когда мама покупала мне два похожих платья, я отдавала одно Карине. Когда получала в подарок украшения, которые мне не нравились – дарила ей.

Оказывается, она это воспринимала как подачку. Как унижение. А я думала, что просто помогаю подруге...

Достаю телефон и смотрю на дисплей. Несколько пропущенных от Кирилла. Наверняка хочет "все объяснить". Сказать, что я не так все поняла, что он меня любит, просто "ошибся".

Нет уж. Хватит. Пятнадцать лет я закрывала глаза на его эгоизм, на то, что он считает меня своей собственностью. Но измена с лучшей подругой – это последняя черта.

Еду дальше. На улице темнеет, включается ночная подсветка города. Июньский вечер теплый, из открытого окна машины веет летней прохладой. И вдруг вижу неоновую вывеску: "Черный кот". Ночной клуб, о котором я много слышала, но никогда не была.

Импульсивно сворачиваю в сторону клуба и паркуюсь. Заведение выглядит дорого и стильно: черный фасад из полированного гранита, тонированные витражные окна, элегантная вывеска с силуэтом кота, выполненная фиолетовыми неоновыми трубками. У входа стоят охранники в черных костюмах, мимо проходят красиво одетые девушки и мужчины.

Достаю телефон и набираю Соньку.

– Привет, красотка! – отвечает она своим обычным жизнерадостным тоном. – Что у тебя нового?

– Сонь, – голос дрожит, – мне срочно нужно забыться.

Пауза. Софья сразу чувствует, что что-то не так.

– Что случилось?

– Приезжай в "Черный кот". И захвати Асю. Пожалуйста.

– Вик, ты меня пугаешь. Что произошло?

– Потом объясню. Просто приезжайте. Мне очень плохо.

– Уже выезжаем. Двадцать минут, и мы там.

Кладу трубку и смотрю на здание клуба. Никогда не думала, что однажды окажусь здесь в таком состоянии. Виктория Сергеева, успешная бизнесвумен, владелица престижного кафе сидит в машине, заплаканная и растерянная, возле ночного клуба.

Глава 5

Не успеваю ответить, как слезы снова начинают течь. Ася садится рядом и гладит меня по волосам:

– Тихо, солнышко. Рассказывай по порядку.

– Кирилл изменяет мне, – всхлипываю я. – С Кариной. Я застала их сегодня в нашей постели.

– ЧТО?! – Сонька подскакивает так резко, что опрокидывает бокал.

– Тихо, тихо, – Ася делает ей знак сесть. – Вика, расскажи все с самого начала.

И я рассказываю. Про то, как пришла домой раньше обычного. Про сцену в спальне. Про откровения Карины о нашей "дружбе". Про слова Кирилла о том, что я "надоела" ему и стала "слишком независимой".

С каждым моим словом лица подруг становятся все более мрачными.

– Этот кретин! – Сонька сжимает кулаки. – Он обвиняет тебя в том, что ты стала успешной? В том, что больше не зависишь от него финансово?

– Классическая мужская позиция, – качает головой Ася. – Не могут принять сильную женщину рядом с собой. Им нужна кукла, а не равноправный партнер.

– А Карина... – Сонька заказывает еще один раунд коктейлей. – Я всегда чувствовала в ней что-то фальшивое. Но чтобы настолько...

– Тридцать лет, – шепчу я. – Тридцать лет она меня ненавидела. А я думала, мы подруги.

– Вика, – Ася берет меня за руки, – ты не виновата ни в чем. Ни в том, что родилась в обеспеченной семье, ни в том, что построила успешный бизнес, ни в том, что выросла как личность.

– Но может, он прав? – всхлипываю я. – Может, я действительно стала плохой женой? Слишком много работала, мало уделяла ему внимания...

– Стоп! – Сонька хлопает ладонью по столу. – Прекрати себя винить! Ты работала, строила карьеру, и это нормально! А он должен был гордиться тобой, а не искать утешения в объятиях твоей подруги!

Приносят новую порцию коктейлей. Мартини крепкий, обжигает горло, но сейчас мне это нужно.

– Знаешь, что самое обидное? – продолжаю я. – Он сказал, что это "справедливая месть". За мою независимость. Представляете? Я виновата в том, что перестала быть беспомощной!

– Деградант, – презрительно говорит Ася. – Такие мужчины не выросли из подросткового возраста. Им нужно постоянно чувствовать превосходство, чтобы компенсировать собственную неуверенность.

Выпиваю мартини одним глотком. Алкоголь обжигает, но боль внутри от этого не становится меньше.

– Еще, – говорю бармену, показывая на пустой бокал.

– Вик, может, не стоит так быстро? – осторожно предлагает Сонька.

– Стоит, – отвечаю я решительно. – Сегодня я хочу забыться. Хочу не думать ни о неверном муже, ни о предательнице-подруге.

Второй мартини идет легче первого. Алкоголь начинает согревать изнутри, размывая острые углы боли. В голове появляется приятное головокружение.

– А знаете что? – говорю я, и голос уже звучит более уверенно, – он мне даже услугу оказал. Показал, кто он есть на самом деле.

– Вот это правильный настрой! – поддерживает Ася, поднимая свой бокал.

– И Карина тоже, – продолжаю я, чувствуя, как алкоголь придает смелости. – Тридцать лет я дружила с женщиной, которая меня ненавидела. Лучше узнать правду поздно, чем никогда.

– За правду! – провозглашает Сонька, и мы чокаемся.

Третий коктейль – космополитан. Розовый, как моя наивность. Мир начинает мягко покачиваться по краям, звуки становятся чуть приглушенными.

– Девочки, – говорю я, откидываясь на спинку дивана, – а знаете, что самое смешное? Я ведь и правда стала другой. Раньше я спрашивала его разрешения, чтобы купить новую сумку. А теперь... – смеюсь, – теперь у меня оборот кафе больше, чем у некоторых его партнеров.

– И правильно! – горячо поддерживает Сонька. – Ты молодец, что выросла!

– Но он этого не выдержал, – киваю я. – Мужское эго – такая хрупкая штука.

Четвертый коктейль... или пятый? Я уже сбилась со счета. В голове приятно кружится, тело расслабляется. Боль все еще там, но она притупилась, стала не такой острой.

– Вик, – Ася наклоняется ко мне, – а когда ты последний раз отрывалась по-настоящему?

Думаю. Пытаюсь вспомнить.

– Не помню, – честно отвечаю. – Года три назад, наверное? На твоем дне рождения.

– Три года! – ужасается Сонька. – Вика, тебе тридцать семь, а не семьдесят! Где твоя молодость?

– В кафе осталась, – смеюсь я, и смех получается немного истеричным. – В отчетах, в переговорах с поставщиками, в разработке меню...

– Знаешь что? – Ася встает и протягивает мне руку. – Хватит. Сегодня ты не владелица "GOLD", не обманутая жена, не преданная подруга. Сегодня ты просто Вика, которой тридцать семь и которая имеет полное право оторваться.

Музыка в клубе становится громче, ритмичнее. На танцпол выходят люди – молодые, красивые, беззаботные. Мне вдруг безумно хочется оказаться среди них.

– Девочки, – говорю я, поднимаясь с дивана и слегка пошатываясь, – а давайте потанцуем?

– Вот это я понимаю! – Сонька хлопает в ладоши.

Глава 6

Он стоит у бара, облокотившись на стойку, и смотрит прямо на меня. Высокий, спортивного телосложения, в черной футболке, которая подчеркивает широкие плечи и рельефный торс. Темно-русые волосы чуть растрепаны, что придает ему немного хулиганский вид.

Но главное – глаза. Зеленые, с золотистыми вкраплениями, они смотрят на меня с таким интересом, что по коже пробегают мурашки. В этом взгляде есть что-то дикое, необузданное.

Он молод. Определенно моложе меня. Но в том, как он держится, как смотрит, чувствуется уверенность матерого соблазнителя.

Наши глаза встречаются, и между нами словно проскакивает искра. Он медленно ставит бокал на барную стойку, не отводя взгляда, и направляется ко мне.

– Ой-ой-ой, – шепчет Ася, заметив направление моего взгляда. – Кто это?

– Не знаю, – отвечаю я, не переставая двигаться в такт музыке, – но он идет сюда.

Сердце начинает биться чаще. Не знаю, от алкоголя ли, от музыки или от того, как этот незнакомец смотрит на меня. Давно, очень давно мужчина не смотрел на меня с таким откровенным желанием.

Он подходит ближе, и я рассматриваю его лицо. Правильные черты, слегка небрежная щетина, губы, которые так и просятся для поцелуя. На руке – серебряное кольцо с изображением волка.

– Можно присоединиться? – спрашивает он, и голос у него низкий, с легкой хрипотцой.

Алкоголь делает меня смелой.

– А ты умеешь танцевать? – отвечаю я, продолжая покачиваться в ритм музыки.

– Увидишь, – улыбается он, и улыбка преображает его лицо, делая еще более привлекательным.

Он начинает двигаться, и сразу становится понятно – он действительно умеет. Движения уверенные, пластичные, сексуальные. Он танцует не просто под музыку – он танцует для меня.

Мы начинаем двигаться в унисон. Его тело находится достаточно близко, чтобы я чувствовала исходящее от него тепло, но достаточно далеко, чтобы между нами оставалось напряжение.

– Как тебя зовут? – спрашивает он, наклонившись к моему уху. От близости его губ по телу пробегает дрожь.

– Вика, – отвечаю я. – А тебя?

– Леша.

Он произносит свое имя так, будто пробует его на вкус. В полумраке клуба его зеленые глаза кажутся почти изумрудными.

Музыка меняется, становится более медленной, чувственной. Алексей делает шаг ближе, и теперь между нами всего несколько сантиметров.

– Ты очень красиво танцуешь, – говорит он, и в голосе слышится искренность.

– Давно не танцевала, – признаюсь я.

– Не похоже, – его рука осторожно касается моей талии. – Ты двигаешься как профессиональная танцовщица.

Прикосновение его руки обжигает даже сквозь ткань платья. Я понимаю, что нахожусь на грани. На грани между разумом и инстинктом, между прошлым и настоящим.

Алексей чувствует мое состояние. Его вторая рука ложится на мою спину, притягивая ближе. Мы танцуем почти как любовники – медленно, интимно, забыв обо всем вокруг.

Алкоголь, музыка, его прикосновения – все это создает особый мир, где нет места боли и разочарованию. Есть только это мгновение, этот танец, это притяжение.

Его руки становятся все более смелыми. Скользят по моей спине, по бокам, останавливаются на бедрах. Я не сопротивляюсь. Наоборот, подаюсь навстречу, позволяя себе наслаждаться мужским вниманием.

Мы танцуем все более откровенно. Его тело прижимается к моему, я чувствую каждый его мускул. Мои руки ложатся ему на плечи, пальцы запутываются в волосах на затылке.

– Выпьем? – предлагает он, когда композиция заканчивается.

Я киваю. Нужно еще выпить, чтобы окончательно заглушить голос разума, который пытается напомнить мне, кто я такая и что делаю.

Идем к бару. Алексей заказывает виски, я – еще один коктейль. Алкоголь действует все сильнее, мир становится мягче, размытее.

– За что выпьем? – спрашивает он, поднимая бокал.

– За свободу, – говорю я не задумываясь.

– За свободу, – повторяет он.

Мы выпиваем. Я чувствую приятное головокружение и ощущение невесомости.

Возвращаемся на танцпол. Теперь мы танцуем еще более раскованно, почти забыв о приличиях. Его руки обхватывают мою талию, притягивают так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже.

Я позволяю себе то, что не позволяла годами. Веду себя как женщина, а не как деловая леди или примерная жена. Мои движения становятся все более соблазнительными, руки все чаще касаются его тела.

Где-то на периферии сознания вижу подруг. Они танцуют неподалеку и улыбаются, видя, как я наконец-то расслабляюсь.

– Еще выпьем? – предлагает Алексей.

Я не думаю ни о чем. Просто киваю, позволяя Леше вести меня к бару. Его рука лежит на моей пояснице, и это прикосновение обжигает сквозь тонкую ткань платья.

– Шесть шотов, – говорит он бармену, и в голосе слышится хрипловатые нотки, которые заставляют что-то сжиматься внизу живота.

Шоты выстраиваются перед нами золотистой дорожкой. Текила. Я не пила текилу уже... боже, лет десять? Кирилл считал это вульгарным.

Глава 7

Первые секунды я не понимаю, где нахожусь. Голова раскалывается от боли, словно кто-то вбивает в череп раскаленные гвозди. Во рту пересохло так, будто я всю ночь жевала песок. Тошнота подкатывает волнами, заставляя зажмуриться и медленно дышать через нос.

Постель незнакомая. Простыни пахнут мужским парфюмом и... мной. Нет, не мной – нами. Осознание приходит медленно, и я наконец понимаю, что я не дома. Я в чужой постели. И рядом со мной...

Поворачиваю голову очень осторожно, боясь, что от резкого движения меня стошнит прямо на подушку. То, что я вижу, заставляет сердце подпрыгнуть и тут же провалиться в пятки.

Рядом спит мужчина. Леша.

Боже мой.

Он лежит на животе, лицом ко мне, одна рука закинута над головой, другая – где-то под подушкой. Простыня скомкана в ногах, прикрывает только бедра, оставляя открытой его спину. Какую спину... Широкую, с рельефными мышцами. Кожа смуглая, загорелая, на левом плече небольшая татуировка.

Темно-русые волосы растрепались по подушке. Даже спящий, он выглядит как воплощение мужественности. Резкие скулы, волевой подбородок, чуть приоткрытые губы...

А еще на спине едва заметные следы от моих ногтей.

О господи...

Воспоминания начинают возвращаться обрывками, как кадры из смонтированного наспех фильма.

Танцы. Мы танцевали так близко, что я чувствовала каждое движение его тела. Его руки на моей талии, на бедрах, везде. Музыка гремела так громко, что приходилось кричать прямо в ухо друг другу, а он... он что-то говорил мне хрипловатым, насмешливым голосом. Что именно уже не помню, но помню, как его дыхание щекотало мою кожу.

Бар. Шоты. Шесть шотов подряд – три мне, три ему. Золотистая текила обжигала горло, но я не останавливалась. Хотела забыться, хотела не думать о Кирилле, о Карине, о том, как рухнула моя размеренная жизнь. И я забылась. Слишком хорошо забылась.

Его хриплый смех, когда я опрокинула третий шот. "Ты меня удивляешь", – говорил он, и в зеленых глазах плескалось восхищение. Когда в последний раз мужчина смотрел на меня так? Когда в последний раз кто-то восхищался мной?

Такси. Мы поймали такси, и всю дорогу не могли оторваться друг от друга. Я сидела практически у него на коленях, его рука скользила по моему бедру под подолом платья, а я... боже, что я делала? Целовала его шею, кусала мочку уха, шептала что-то непристойное...

Лифт. В лифте было еще хуже. Он прижал меня к зеркальной стенке и целовал с такой страстью, что ноги подкашивались. Его тело было горячим, мускулистым. Я обхватывала его руками за плечи, впивалась ногтями в кожу, отвечала на поцелуи с жадностью, о которой и не подозревала.

Дверь квартиры. Мы едва дошли до спальни. Одежда... Наши вещи разбросаны по всей квартире. Помню, как он расстегивал молнию на моем платье, как ткань соскальзывала с плеч. Помню его жадный взгляд, когда он увидел мое тело. Помню свои руки, срывающие с него футболку...

А дальше... дальше память окутана плотным туманом, но тело помнит. Помнит каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое движение. Помнит, как он был нежен и страстен одновременно, как умело находил все нужные точки, как заставлял меня терять голову от наслаждения.

С Кириллом мы никогда не занимались любовью с такой страстью.

Боже мой, что я наделала?

Смотрю на Лешу, и сердце сжимается от противоречивых чувств. Он красив. Невероятно красив. И молод. Слишком молод для меня. Мне тридцать семь, ему, наверное, лет двадцать пять, максимум. Что он подумает, когда проснется? Что скажет?

А что скажу я? Как объяснить, что замужняя (пока еще замужняя) деловая женщина провела ночь с первым встречным?

Но я ведь не просто провела ночь. Я чувствовала себя живой. Меня хотели просто как женщину. Он не знал, кто я такая, сколько у меня денег, какие у меня связи. Он просто хотел меня.

Алексей слегка шевелится во сне, бормочет что-то неразборчивое. Хочется провести рукой по его волосам, погладить по щеке...

Стоп. Немедленно стоп.

Стыд накрывает меня как ледяная волна. Что со мной происходит? Я – взрослая, успешная женщина, которая всегда держит эмоции под контролем.

Но контроль... контроль исчез прошлой ночью вместе с остатками трезвости. Я делала то, чего не делала никогда. Была такой раскованной, такой страстной... Кричала его имя, умоляла не останавливаться, вела себя как... как...

Ужас.

Сейчас, в трезвом утреннем свете, это кажется ошибкой. Огромной, непростительной ошибкой. Я замужняя женщина. Да, муж изменил мне, но развода еще нет. Я изменила ему в ответ с первым встречным. Опустилась до его уровня.

Хуже того – мне понравилось. Понравилось быть желанной, понравилось чувствовать себя молодой и привлекательной, понравилось забыть обо всем на свете в объятиях красивого мужчины.

Тошнота подкатывает снова, но теперь не только от похмелья. От осознания того, что я наделала.

Паника начинает подниматься от солнечного сплетения к горлу. Нужно уходить. Сейчас же. Пока он не проснулся, пока не начал задавать вопросы, на которые у меня нет ответов.

Очень медленно, стараясь не шуршать простынями, сдвигаюсь к краю кровати. Голова кружится от резкого движения, но я заставляю себя встать. Ноги подкашиваются, приходится ухватиться за стену.

Глава 8

– На Патриаршие пруды, – говорю водителю такси, садясь на заднее сиденье.

К Аське. У нее большая квартира в старинном доме, где можно спрятаться от всего мира. Где можно наконец разобраться в том, что произошло прошлой ночью.

Такси трогается, и я откидываюсь на спинку сиденья, закрывая глаза. Но даже с закрытыми глазами вижу его лицо. Чувствую прикосновение его рук. Слышу хриплый голос, шепчущий мое имя...

Больше не буду пить. Никогда. Это был последний раз.

Дом на Патриарших – один из тех сталинских монстров, что возвышаются над прудами как молчаливые свидетели эпох. Массивный, с лепниной и колоннами, он дышит респектабельностью и старыми московскими деньгами. Именно здесь Ася купила свою квартиру пять лет назад. На четвертом этаже, с видом на пруды и старые липы.

Дворник в углу двора что-то ворчит себе под нос, бросает косой взгляд на мой помятый внешний вид. Хочется провалиться сквозь землю. Поднимаюсь по широкой лестнице с мраморными ступенями, цокая каблуками. Звук эхом отражается от высоких потолков.

Звоню в дверь дрожащими руками. За дверью слышны легкие, быстрые шаги.

– Вик? – раздается удивленный голос моей подруги. – Боже мой, что с тобой?

Передо мной стоит Ася во всем своем утреннем великолепии. Рыжие волосы убраны в небрежный пучок, из которого выбиваются отдельные прядки, обрамляя точеное лицо. На ней шелковый халат цвета слоновой кости, явно от какого-то дорогого дизайнера. Даже в домашней обстановке она выглядит как с обложки журнала.

– Можно войти? – хриплю я, чувствуя, как подкатывает очередная волна тошноты.

– Конечно, проходи, – она отступает в сторону, и я попадаю в ее квартиру.

Господи, как же здесь красиво. Высокие потолки с лепниной, паркет в елочку, отреставрированный с любовью к деталям. Ася сумела совместить несочетаемое: сохранить историческую атмосферу и при этом создать пространство XXI века.

Прихожая плавно переходит в огромную гостиную с тремя окнами в пол. Мебель подобрана с безупречным вкусом – итальянский диван цвета айвори, журнальный столик из стекла и металла, кресла в стиле арт-деко. На стенах – современная живопись.

– Кофе? – спрашивает Ася, ведя меня на кухню.

Кухня – это отдельная песня. Остров из черного гранита посередине, техника премиум-класса, встроенная так искусно, что почти не видна. Вместо верхних шкафов – открытые полки с дизайнерской посудой и специями в одинаковых стеклянных банках. Все выглядит как с картинок на пинтерест.

– Лучше воды, – прошу я, опускаясь на один из барных стульев у острова. Ноги наконец перестают дрожать.

Ася наливает в высокий стакан родниковую воду из дорогой бутылки, добавляет лимон. Знает, что нужно при похмелье.

– Где ты была всю ночь? – спрашивает она, пристально разглядывая мое лицо. – Мы тебя потеряли где-то после полуночи. Сонька обыскала весь "Черный кот", я звонила тебе. Мы уже думали вызывать полицию.

Вода обжигает пересохшее горло, и я заставляю себя пить медленными глотками.

– Потеряли? – переспрашиваю, хотя прекрасно понимаю, о чем она говорит.

– Да, Вика! – Ася садится напротив, берет мои руки в свои. Ее пальцы теплые, успокаивающие. – Ты танцевала на танцполе с каким-то парнем, потом вы пропали.

Ее зеленые глаза полны беспокойства. Настоящего, искреннего беспокойства, какого не было в глазах Карины даже в лучшие времена нашей дружбы.

– Я была... – начинаю и сразу замолкаю. Как это объяснить? Как рассказать подруге, что провела ночь с незнакомцем?

Но Ася читает меня как открытую книгу. Мы дружим уже десять лет, с тех пор как встретились на бизнес-форуме. Она только открывала свое модельное агентство, я уже поднимала "GOLD" после первых провальных лет. Сразу поняли – мы одной крови.

– О боже, – тихо говорит она, и в голосе нет осуждения. Только понимание. – Вика, ты...?

– Я не планировала, – быстро говорю, чувствуя, как краснею. – Это просто случилось. Он танцевал со мной, мы выпили еще, а потом... потом я очнулась в его квартире. В его постели.

Ася молчит, поглаживает мои руки большими пальцами. В квартире тихо – только тикают часы в гостиной да слабо доносится шум с улицы. Через окно проникает мягкий утренний свет, озаряя кухню золотистыми бликами.

– Рассказывай, – говорит она. – С самого начала.

И я рассказываю. О том, как проснулась рядом с красивым незнакомцем. О том, какие воспоминания всплывали обрывками – страстные, жаркие, совершенно не похожие на размеренную близость с Кириллом. О том, как стыдно мне было смотреть на спящего Алексея, какой красивый у него торс, какие сильные руки.

– Он молодой, Ась, – говорю, пряча лицо в ладонях. – Лет на десять младше меня. А может даже больше. Что он обо мне подумает? Какая я дура...

– Стой, стой, – перебивает меня Ася. – Во-первых, тебе всего тридцать семь. Во-вторых, ты красивая, успешная женщина. В-третьих, твой муж изменил тебе с твоей же лучшей подругой, так что морально ты имеешь право на все.

Она встает, идет к холодильнику, достает бутылку дорогого шампанского.

Глава 9

Киваю. Конечно, подам. После того, что увидела, другого пути нет.

– Значит, никому ты не изменила, – констатирует Ася. – Твой брак закончился в тот момент, когда Кирилл привел в вашу постель другую женщину. А то, что было ночью, – это твоя жизнь, твой выбор.

– Но я сбежала, как последняя дура, – стыдно признаюсь. – Не оставила номер телефона.

– И правильно сделала! – горячо говорит Ася. – Представь, что было бы, если бы ты осталась? Неловкие разговоры за завтраком, попытки объяснить, что это было. А так – красивая история, которая останется красивой памятью.

Она права, понимаю я. В трезвом свете дня все выглядело бы совсем по-другому. Он бы увидел мои тридцать семь лет, я бы почувствовала себя еще более неловко. А так... так остается только память о невероятной ночи.

– Думаешь, я больше его не встречу?

– В многомиллионной Москве? – Ася пожимает плечами. – Маловероятно. Разве что случайно, но шансы мизерные.

Странно, но от этих слов становится одновременно легче и грустно. Легче – потому что не придется объясняться, оправдываться. Грустно – потому что больше никогда не увижу эти зеленые глаза, не почувствую этих сильных рук...

– Это хорошо, – говорю я, больше себя убеждая. – Мне не нужны сложности. У меня и так достаточно проблем с разводом, разделом имущества. Не хватало еще романов с малознакомыми мужчинами.

– Конечно, – соглашается Ася.

Допиваю шампанское, и головная боль начинает отступать. В квартире подруги уютно и спокойно. Здесь можно спрятаться от всего мира, обдумать происходящее, строить планы на будущее.

– Спасибо, что не осуждаешь, – говорю искренне.

– За что осуждать? – удивляется Ася. – За то, что ты наконец почувствовала себя настоящей женщиной? За то, что вспомнила, какой может быть настоящая страсть? Вик, ты пятнадцать лет была образцовой женой. Пора пожить для себя.

Она встает, подходит ко мне, обнимает за плечи. Ее халат пахнет дорогим парфюмом и утренней свежестью.

– Оставайся у меня, – предлагает. – Примешь ванну, приведешь себя в порядок. У меня в гардеробе найдется что-то подходящее для тебя. А потом решим, что делать дальше.

Киваю благодарно. Сейчас мне нужно именно это – тихое место, где можно привести в порядок не только внешность, но и мысли.

– Только пообещай мне одно, – серьезно говорит Ася.

– Что?

– Не жалей о прошлой ночи, – просит она. – Что бы там ни было, это твой опыт. Твоя жизнь. И судя по тому блеску в глазах, когда ты рассказывала о нем, – это был хороший опыт.

Улыбаюсь впервые за это утро. Да, несмотря на стыд и сожаления, где-то глубоко внутри теплится что-то другое. Что-то похожее на благодарность судьбе за то, что подарила мне эту ночь.

***

Неделя в квартире Аси проходит как в каком-то параллельном мире. Здесь, среди высоких потолков и старой московской роскоши, время словно замедляется. Я прячусь от реальности, как прятались аристократки прошлых веков в своих будуарах.

Ася оказывается идеальным врачом для раненой души. Она не задает лишних вопросов, не пытается давать советы каждую минуту. Просто дает мне пространство для существования.

Утром первого дня мы идем в ее гардеробную – отдельную комнату, которая больше напоминает бутик. Стеллажи с одеждой от пола до потолка, островок с украшениями, зеркала в золоченых рамах.

– Бери что хочешь, – щедро предлагает она, передвигая вешалки. – У нас с тобой один размер.

Я выбираю простые вещи – джинсы, кашемировые свитера, шелковые блузы. Все дорогое, качественное, но без лишнего пафоса. Сейчас мне не хочется привлекать внимание.

В первые дни я практически не выхожу из квартиры. Ася уходит в свое агентство, а я остаюсь одна с книгами, чаем и собственными мыслями. Читаю на диване у окна, смотрю на Патриаршие пруды, где гуляют мамы с колясками и старики с собаками. Обычная жизнь.

Телефон разрывается от звонков Кирилла. Сначала он звонит каждый час, потом каждые десять минут. Я смотрю на экран, где высвечивается «Муж», и нажимаю отбой. Раз за разом.

Сообщения приходят одно за другим:

«Вика, перестань дуться. Нам надо поговорить.»

«Ты где? Приезжай домой, решим все по-взрослому.»

«Вика, ответь немедленно! Ты моя жена!»

«Думаешь, я буду бегать за тобой? Ошибаешься.»

Читаю и удаляю. Больно не становится, только противно.

На третий день Ася привозит суши из дорогого японского ресторана. Раскладывает на журнальном столике в гостиной деревянные коробочки с роллами, ставит бутылку белого вина.

– Как дела у тебя на работе, – спрашиваю я, беря палочки. Сашими с тунцом тает на языке.

– Обычная суета, – отмахивается она. – Новый сезон, новые лица. Одну девочку вчера отправила на кастинг в рекламу элитных часов. Красавица, но характер... – Ася морщится. – Думает, что мир ей должен.

– А разве не так? – иронично спрашиваю. – Красота – это валюта.

– До определенного возраста, – мудро замечает Ася. – А дальше нужны мозги и стержень. Ты это понимаешь, поэтому и построила империю.

Глава 10

– Вик, – осторожно начинает Ася, – может, пора возвращаться к жизни?

– Я не готова, – быстро отвечаю.

– Не к Кириллу, – поясняет она. – К своей жизни. К работе, к «GOLD». Это же твое детище.

Я молчу, размешивая ложечкой мед в чае. «GOLD»... Да, это моя гордость, мое достижение. Но сейчас даже мысли о работе вызывают усталость.

– Максим справляется, – наконец говорю.

– Максим – управляющий, а ты владелица, – напоминает Ася. – Место хозяйки может занять только хозяйка.

Седьмой день начинается с телефонного звонка адвокату. Михаил Петрович – мужчина лет шестидесяти, один из лучших юристов Москвы. Мы знакомы несколько лет, он оформлял некоторые сделки для «GOLD».

– Виктория Игоревна, – его голос звучит сочувственно, – готовы подавать документы?

– Готова, – отвечаю твердо.

– Хорошо. Приезжайте в офис, все оформим. И сразу подадим заявление на раздел имущества. Дом, машины, вклады – все приобретено в браке, значит, делится пополам.

– А если он будет сопротивляться?

– Пусть сопротивляется, – в голосе адвоката слышится стальная нотка. – Суд будет на вашей стороне.

Еду к адвокату на такси. Москва проносится за окном – привычная, суетливая, равнодушная. Офис Михаила Петровича в «Москва-Сити», панорамные окна, вид на половину столицы.

Подписываю документы размашисто, без сомнений. Заявление о расторжении брака, заявление о разделе имущества, доверенность на ведение дела. Каждая подпись – как удар молотка по гвоздю в крышке гроба нашего брака.

– Примерно через месяц первое заседание, – говорит адвокат. – Будьте готовы к тому, что Кирилл Александрович попытается затянуть процесс.

– Пусть пытается, – отвечаю. – Я никуда не спешу.

В этот же день звоню Максиму, своему управляющему. Парень работает в «GOLD» уже четыре года, знает кухню от и до.

– Виктория Игоревна! – он явно обрадован моему звонку. – Наконец-то!

– Как дела в заведении? – спрашиваю деловито.

– Все под контролем, – отчитывается он. – Выручка на прежнем уровне, персонал работает без нареканий. Наш бармен уволился, взял на работу нового. Только вот поставщик морепродуктов поднял цены на двадцать процентов.

– Ищи другого, – решаю быстро. – И готовь отчеты за неделю. Завтра буду.

– Вы возвращаетесь? – в голосе Максима слышится облегчение.

– Возвращаюсь, – подтверждаю я.

Возвращаюсь к Асе и рассказываю о визите к адвокату. Она открывает шампанское.

– За твою свободу, – поднимает бокал.

– За мою новую жизнь, – исправляю я. – А завтра еду на работу.

Она кивает одобрительно.

– Правильно. «GOLD» – это твоя крепость. Там ты королева.

Мы садимся на диван с бокалами, я решаю поделиться с Асей своими планами.

– Слушай, а я думаю начать искать съемную квартиру, – говорю, покручивая в руках бокал. – Не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством. Ты и так столько для меня делаешь...

Ася резко ставит бокал на журнальный столик и поворачивается ко мне всем телом.

– Вика, ты что несешь? – в ее голосе слышится искреннее возмущение. – Какая съемная квартира? Ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь! У меня трешка огромная, места хватит на всех. И потом, – она берет меня за руку, – мне нравится, что ты здесь. Я так давно не жила с подругой. Это прямо как в студенческие годы!

– Но Ась...

– Никаких "но"! – категорично заявляет она. – Я категорически против твоих съемных квартир. Живи здесь, пока не получишь свою долю с развода и не решишь, что делать дальше.

Я улыбаюсь, чувствуя, как тепло разливается в груди.

– Спасибо, – говорю искренне. – Ты даже не представляешь, как это для меня важно.

– Еще бы! – фыркает она. – Мы же боевые подруги. В радости и в горе, помнишь?

– Помню, – улыбаюсь. – "Мужики приходят и уходят, а подруги – это навсегда".

– Вот именно!

Мы чокаемся бокалами. Хорошо, когда есть люди, на которых можно положиться.

– Кстати, – Ася достает телефон, – Сонька прислала ссылку на блог Карины. Говорит, там что-то эпичное. Посмотрим?

Мое настроение резко портится при упоминании этого имени, но любопытство берет верх.

– Давай, – соглашаюсь.

Ася открывает соцсеть, находит аккаунт. Два дня назад опубликован новый пост. На фото Карина в каком-то дешевом шелковом топе, с искуственной улыбкой и стразами на веках пытается выглядеть дорого. Подпись под фото заставляет меня сначала охнуть от ее наглости, а потом рассмеяться:

"ВЗЯЛА ЛУЧШЕЕ, ЧТО МОГЛА".

Глава 11

"ВЗЯЛА ЛУЧШЕЕ, ЧТО МОГЛА.

Девочки, иногда в жизни нужно иметь смелость взять то, что тебе действительно подходит! Я долго молчала, но сейчас чувствую, что пришло время честности. Настоящая женщина всегда знает, что ей нужно, и не боится это взять! Да, он был ее. Но разве это моя вина, что он сделал свой выбор? Любовь не знает границ и правил. Просто некоторые не умеют ценить то, что имеют. Зато теперь он точно знает, каково быть с женщиной, желания которой сильнее условностей".

– Боже мой, – шепчу я, не веря своим глазам. – Она что, серьезно?

Ася открывает комментарии. Их... ноль. Зато лайков целых десять, и судя по именам – это ее родственники и коллеги из салона красоты.

– Она думала, что этот пост взорвет интернет? – не могу поверить я. – С таким кривым текстом и дешевой фотографией? "Взяла лучшее, что могла"... Кирилла? Лучшее?

– Может, она имела в виду твой хлам из школы? – ехидно замечает Ася, и мы обе фыркаем от смеха.

– А вот этот хэштег #любовьпобеждает, – продолжаю я, вытирая слезы смеха. – После того, как увела мужа у лучшей подруги. Какая романтика!

– #честность – это вообще шедевр, – добавляет Ася. – Девочки, будьте честными, как я: крадите чужих мужей и гордитесь этим!

Мы смеемся до упаду. Эти жалкие десять лайков, эти дешевые хэштеги, эта нелепая попытка выглядеть победительницей... Карина всегда мечтала о популярности, о том, чтобы стать настоящим блогером. И вот результат: пост о том, как она "взяла лучшее", никого не заинтересовал.

– Знаешь, что самое смешное? – говорю я, успокаиваясь. – Она думает, что взяла приз, а получила проблему.

– Еще бы, – кивает Ася. – Такие мужчины не меняются. А она это поймет, когда будет поздно.

– И что тогда напишет в блоге? – интересуюсь я. – "#ошиблась #невзяла #вернула"?

– «#урокжизни #женскаясолидарность», – подхватывает Ася, и мы снова хохочем.

Понимаю, что мне больше не больно. Не обидно за предательство, не жалко потерянной дружбы. Карина сама себя наказала. Взяла "лучшее" и получила мужчину без принципов и совести. А я получила свободу.

– Ладно, хватит тратить на них время, – говорю, поднимаясь с дивана. – У меня завтра рабочий день. Пойду готовиться ко сну.

В ванной, стоя перед большим зеркалом, выполняю свой вечерний ритуал. Осторожно снимаю макияж мицеллярной водой. Мама научила меня этому еще в шестнадцать лет: "Виктория, лицо женщины – это ее визитная карточка". Наношу сыворотку с гиалуроновой кислотой, затем ночной крем вокруг глаз. Каждое движение отточено годами.

Чищу зубы электрической щеткой ровно две минуты, как рекомендует стоматолог. Расчесываю волосы массажной щеткой – сто движений, не меньше. Еще один мамин совет, который стал привычкой.

Переодеваюсь в кремовую шелковую пижаму с кружевной отделкой. Даже одна в чужом доме не позволяю себе спать в старой футболке. Наношу бальзам на губы, сбрызгиваю подушку лавандовой водой.

Беру книгу в Асином шкафу, легкий роман про путешествия. Читаю несколько страниц, чтобы отключить голову от дневных переживаний. За окном шумит ночная Москва, но здесь, в спальне, тихо и уютно.

Засыпаю удивительно быстро – без слез, без тяжелых мыслей. Просто проваливаюсь в сон.

Утром просыпаюсь в половине седьмого по привычке, без будильника. Тело помнит рабочий режим. За окном уже светло, слышно пение птиц.

Иду в душ. Горячая вода, ароматный гель с запахом жасмина, мочалка из натуральной люфы. Мою голову шампунем для блондинок, наношу бальзам на кончики. Это моя медитация – простые, привычные движения, которые приводят мысли в порядок.

Выхожу из ванной и понимаю, что мне хочется выглядеть хорошо. Не для кого-то, а для себя. Выбираю из новых покупок черные брюки – идеально сидящие, подчеркивающие фигуру, и белую блузку из плотного шелка. Классика, но с характером.

Делаю макияж, смотрю в зеркало и вижу Викторию, владелицу "GOLD", успешную женщину. Не жертву измены, не страдающую брошенку. Женщину, которая идет на работу.

Ася уже на кухне, варит кофе в турке.

– Выглядишь отлично, – улыбается она.

– Спасибо, – искренне отвечаю. – И спасибо за все. За дом, за поддержку, за...

– Стоп, – перебивает она. – Не благодари. Просто иди и покажи всем, кто здесь хозяйка.

Допиваю кофе, целую Асю в щеку и выхожу из подъезда. Москва встречает меня летним утром, запахами цветущих лип и свежестью после ночного дождичка. Вызываю такси и еду в "GOLD". Думаю о том, что нужно вечером забрать свою машину с парковки ночного клуба «Черный кот», она там уже неделю всем глаза мозолит.

Такси останавливается у знакомого входа с золотой гравировкой "GOLD". Мое детище, мой мир. Расправляю плечи и захожу внутрь.

В зале еще пусто, до открытия полчаса. Горит только дежурное освещение, стулья стоят на столах после ночной уборки. Знакомый запах дорогих духов, кожи и едва уловимый аромат вчерашних коктейлей.

И тут я вижу его.

За барной стойкой, спиной ко мне, стоит парень в черной рубашке. Протирает бокалы, расставляет бутылки. Темно-русые волосы, знакомый силуэт, движения...

Глава 12

Время останавливается. Мир сжимается до размера барной стойки, за которой стоит парень, с которым я провела ту катастрофическую ночь. Парень, от которого сбежала на рассвете, мучаясь стыдом и похмельем.

– Виктория Игоревна! – голос Максима доносится как сквозь вату. Он выходит из служебного помещения с планшетом в руках и улыбается. – Наконец-то! Как я рад вас видеть!

Я стою как вкопанная, не в силах оторвать взгляд от Алексея. Тот медленно кладет полотенце на стойку и поворачивается ко мне всем телом. На его лице играет знакомая усмешка. Та самая, что я видела в клубе.

– Знакомьтесь, – продолжает Максим, не замечая моего шока, – это наш новый бармен, Алексей Громов. Леша, это Виктория Игоревна Сергеева, владелица заведения.

– Очень приятно познакомиться, – голос Алексея звучит с той же хрипловатой насмешкой. Он явно узнал меня и получает удовольствие от ситуации.

Я пытаюсь взять себя в руки, натянуть маску профессионализма.

– Д-добро пожаловать в команду, – каким-то чудом выдавливаю я из себя.

– Леша работал в нескольких топовых заведениях Москвы, – с энтузиазмом рассказывает Максим. – Отличные рекомендации, знает коктейльную карту, опыт работы с VIP-клиентами. Я понимаю, что нанял его без вашего одобрения, но Сергей уволился в понедельник, а у нас сегодня корпоратив банка «Столичный». Нужен был профессионал срочно.

– Конечно, – киваю я, пытаясь изобразить деловитость. – Ты правильно сделал.

Алексей наклоняется, убирая стулья со стойки, и я непроизвольно провожаю взглядом движения его рук. Тех самых руки, которые... Стоп. Не думать об этом.

– Босс, – Леша поднимает голову и смотрит прямо на меня, – можете показать, где хранятся премиальные бутылки? Максим говорил, у вас есть особая коллекция для особых клиентов.

Слово «босс» он произносит с легкой издевкой, и я понимаю: он играет. Получает удовольствие от моего смущения. В его зеленых глазах плещется озорство.

– Максим вам все покажет, – отвечаю я сухо, стараясь не смотреть на него.

– Конечно, – Максим хватается за планшет. – Алексей, идемте.

Они исчезают в подсобке, и я наконец могу выдохнуть. Что за черт? Почему именно он? В Москве миллионы мужчин, почему судьба решила подкинуть мне именно этого?

Достаю телефон, набираю Асю.

– Катастрофа, – шепчу в трубку.

– Что случилось? Кирилл явился?

– Хуже. Помнишь парня из клуба? Тот, с которым я...

– Ну?

– Он работает у меня барменом!

Молчание. Потом Ася расхохоталась.

– Серьезно? Он что, специально устроился?

– Не знаю! Максим говорит, у него отличные рекомендации. Возможно, совпадение.

– Вик, ну и что? Уволь его, в конце концов.

– Не могу. Сегодня корпоратив, нужен профессионал.

Ася хмыкает:

– Понятно. Ну что ж, тебе предстоит интересный день.

Максим с Алексеем возвращаются. Леша уже освоился: расставляет бутылки, проверяет шейкеры. Движется уверенно, профессионально. Черт, он действительно знает, что делает.

– Виктория Игоревна, – Максим подходит ко мне, – Леша быстро схватывает. Думаю, проблем не будет.

– Отлично, – киваю я, не глядя в сторону бара.

Начинают подтягиваться официанты, повара, другие сотрудники. Привычная предрабочая суета. Я хожу по залу, проверяю сервировку столов, делаю вид, что все под контролем. Но чувствую на себе взгляд. Оборачиваюсь. Алексей смотрит на меня, полируя бокал. Встретившись со мной глазами, он медленно облизывает губы и подмигивает.

У меня перехватывает дыхание. Наглец!

Подхожу к бару, стараясь выглядеть строго.

– Алексей, нам нужно поговорить.

– Слушаю, босс, – он откладывает бокал и облокачивается о стойку. Рубашка натягивается на груди, и я вспоминаю, как гладила эту грудь...

– Есть несколько правил, – начинаю я официальным тоном. – Во-первых, дресс-код. Рубашка должна быть идеально выглажена. Во-вторых, с клиентами общаемся вежливо, но без фамильярности. В-третьих, никакого флирта. Ни с клиентками, ни с сотрудницами.

– Понял, – серьезно кивает он. – Строго профессиональные отношения.

И тут же подмигивает так, что у меня сбивается дыхание.

– Алексей!

– Что? – он изображает невинность. – Я же сказал "понял". Будет исполнено, босс.

Господи, что это за издевательство? Я разворачиваюсь и ухожу к себе в кабинет, чувствуя, как горят щеки.

В десять открываемся. Первые посетители, бизнес-ланчи. Я наблюдаю из-за стойки администратора. Леша работает виртуозно: ловко жонглирует шейкерами, знает рецепты наизусть, болтает с клиентами. Настоящий профессионал.

– Простите, а кто этот новый бармен? – спрашивает меня Лариса, жена владельца ювелирной сети, постоянная клиентка. – Такой симпатичный!

Глава 13

В половине седьмого подходит Максим:

– Виктория Игоревна, можно я уйду пораньше? Жена в театр билеты купила.

– Конечно, – киваю я. – Иди.

– Леша молодец, – добавляет он. – Быстро вписался в коллектив.

«Даже слишком быстро», – думаю я.

В семь я понимаю, что больше не могу находиться в одном помещении с Алексеем. Каждая минута – пытка. Он как магнит притягивает мой взгляд, а потом ухмыляется, понимая, что поймал меня.

– Лена, – подхожу к администратору, – я уезжаю. Если что – звони. С банкетом вы справитесь и без меня.

Выхожу на улицу и наконец вдыхаю полной грудью. Вечерняя Москва встречает меня шумом машин и запахом летней пыли. Вызываю такси до "Черного кота", пора забрать свою машину.

Водитель – болтливый мужчина средних лет – всю дорогу рассказывает про пробки и погоду, а я смотрю в окно и думаю о безумности ситуации. Куда делась замужняя женщина с размеренной жизнью? Вместо нее появилась незнакомка, которая разводится, живет у подруги и не может спокойно работать из-за того, что переспала с барменом.

Жизнь – штука непредсказуемая.

Такси останавливается у знакомого входа в "Черный кот". Вывеска уже светится неоном, готовится к вечерним развлечениям. Мой белый BMW стоит на парковке, немного запыленный, но целый.

Плачу водителю и иду к машине. Сажусь за руль, но не завожу двигатель. Смотрю на вход в клуб, где неделю назад танцевала как сумасшедшая, пила шоты один за другим и позволила незнакомому парню увести себя.

Тогда мне казалось, что мир рухнул. Предательство Кирилла и Карины болело так сильно, что хотелось просто перестать чувствовать. И на несколько часов получилось: в объятиях зеленоглазого незнакомца я забыла обо всем.

А теперь этот незнакомец работает у меня.

Забылась, называется.

Завожу мотор и еду к Асе. По дороге прокручиваю в голове сегодняшний день. Как он смотрел на меня, как произносил «босс» с этой издевательской интонацией. Как клиентки липли к нему, а он... он искал меня взглядом. Что это значит?

Может, просто развлекается. Красивый молодой парень, привык к женскому вниманию. А тут такая забавная ситуация – переспал с начальницей, теперь можно ее дразнить.

Паркуюсь во дворе Асиного дома на Патриарших. Поднимаюсь на четвертый этаж, достаю ключи, которые Ася дала мне еще в первый день.

Квартира встречает запахом дорогих свечей и звуками джаза. Ася сидит на кухне с бокалом белого вина и листает какие-то документы.

– Вик! – она поднимает голову. – Как прошел день с твоим барменом?

Плюхаюсь на стул напротив, стаскиваю туфли.

– Ужасно.

– Плохо работает?

– Наоборот. Работает отлично. Профессионал высшего класса, клиентки от него без ума, коктейли мешает виртуозно. Максим в восторге.

Ася наливает мне вина:

– Тогда в чем проблема?

– Он меня дразнит! – выпаливаю я. – Постоянно смотрит, подмигивает, называет «босс» таким тоном... Я не могу сосредоточиться на работе!

– А что ты ему говорила?

– Объяснила правила. Никакого флирта, строго профессиональные отношения. Он кивнул и тут же подмигнул! Наглец.

Ася смеется:

– А он парень не промах! Может тебе стоит закрутить с ним роман?

– Асенька, ему двадцать два года!

– И что? – она пожимает плечами. – Мужчина в расцвете сил. А ты красивая, успешная, интересная женщина. Возраст тут вообще ни при чем.

Я качаю головой:

– Это безумие. Он мог бы быть моим младшим братом.

– Мог бы, но не является. Вик, послушай меня, – Ася наклоняется ко мне через стол. – Ты переживаешь развод. Тебя предал муж, с которым ты прожила пятнадцать лет. Сейчас самое время немного пожить для себя.

– Но не с сотрудником же!

– Почему нет? – в голосе Аси появляются лукавые нотки. – Ты говорила, он хорош в сексе. Очень хорош. Твои точные слова были «он знает, что делает». Тебе не помешает хороший любовник.

Я краснею:

– Ась!

– Что «Ась»? Тебе всего тридцать семь.

– Ты бы видела, как на него смотрят клиентки, – говорю я. – Он может выбрать любую.

– Но выбирает тебя. Дразнит именно тебя, ищет твоего внимания.

– Или просто развлекается.

Ася встает, подходит к окну, смотрит на Патриаршие пруды, подсвеченные фонарями.

– Знаешь, что я думаю? – говорит она, не оборачиваясь. – Ты боишься. Боишься, что он окажется очередным разочарованием. Боишься довериться мужчине снова. И вообще боишься чувствовать.

Молчу, потому что она права. После предательства Кирилла хочется закрыться, защититься, больше не рисковать.

– А еще, – продолжает Ася, поворачиваясь ко мне, – ты боишься осуждения. Что скажут люди? Солидная бизнес-леди и молодой бармен. Но знаешь что? Ты имеешь право на любое счастье.

Глава 14

Проходит неделя. Семь дней изощренных пыток, которые устраивает мне Алексей Громов. Он флиртует со мной с профессиональным мастерством искусного соблазнителя, превращая каждый рабочий день в минное поле из двусмысленных взглядов, случайных прикосновений и фраз с двойным дном. При всех он обращается ко мне на «вы», а наедине переходит на «ты». Это похоже на контрастный душ.

Понедельник. Приношу ему список новых коктейлей для летнего меню. Он берет бумагу так, что его пальцы скользят по моим. Электрический разряд пробегает по руке, я дергаюсь, словно ужаленная.

– Что-то не так? – произносит он с интимной хрипотцой.

– Все в порядке, – отвечаю сухо, но голос предательски дрожит.

Вторник. Наблюдаю, как он готовит коктейли для молодых девушек. Они хихикают, строят глазки, одна откровенно наклоняется через барную стойку, демонстрируя декольте. Алексей мило улыбается, шутит, но время от времени бросает взгляд на меня. Проверяет, смотрю ли я? Ревную ли?

Черт побери, ревную. И он это знает.

– Популярностью пользуетесь, – не удерживаюсь от комментария, когда девушки отходят, оставив ему визитку с поцелуем.

– А вы следите? – в его зеленых глазах плещется озорство.

– Я слежу за работой персонала.

– Конечно, – он прячет улыбку.

Среда приносит новые испытания. Алексей подает мне кофе и будто бы случайно проводит рукой по моей спине. Прикосновение легкое, мимолетное, но мое тело реагирует мгновенно. Кожа покрывается мурашками, дыхание сбивается.

– Спасибо, – выдавливаю из себя.

– Всегда к вашим услугам, – голос низкий, бархатный.

В четверг он переходит все границы. Я стою у барной стойки, разговариваю с Максимом о поставках, когда Алексей протягивается за лимоном. Его тело почти касается моего, я чувствую тепло его кожи, запах – свежий, мужской, с нотками парфюма.

– Извините, – шепчет он мне на ухо, – нужно взять кое-что.

От его дыхания на шее я теряю нить разговора. Максим удивленно смотрит на меня:

– Вика, ты меня слушаешь?

– Да, конечно, – спохватываюсь я. – Поставки. Мы говорили о поставках.

А Алексей за моей спиной довольно усмехается.

Пятница становит апогеем его дерзости. Вечером, когда зал полон гостей, он наклоняется ко мне и произносит фразу, от которой у меня земля уходит из-под ног:

– Тебе понравилось тогда, не отрицай.

Слова звучат так тихо, что их слышу только я. Но от них бросает в жар.

– Алексей, мы на работе, – шиплю я.

– И что? – он выпрямляется и снова становится образцово-показательным барменом. – Я про тот коктейль, который придумал специально для вас. «Виктория», помните?

Наглец. Умеет же изворачиваться.

– Не помню, – холодно отвечаю.

– Странно. Обычно такие вещи запоминаются надолго.

Суббота проходит в напряженном молчании. Я пытаюсь держать дистанцию, но постоянно ловлю его взгляд. Он работает как всегда профессионально – смешивает коктейли, очаровывает клиенток, заставляет их тратить больше денег. Три девушки оставляют ему номер телефона, одна даже приглашает на свою приватную вечеринку.

– Будете развлекаться после работы? – не удерживаюсь от вопроса, когда мы остаемся одни.

– А вы приглашаете? – парирует он.

– Я о ваших поклонницах.

– Ревнуете?

– Слежу за репутацией заведения.

Он смеется:

– Ваша репутация не пострадает от пары телефонных номеров.

– А ваша совесть?

– А что с ней не так?

– Флиртуете с клиентками, получаете приглашения... Небось у вас расписание встреч на неделю вперед.

– Вас это беспокоит? – он делает шаг ближе.

– Меня беспокоит профессиональная этика.

– Только этика? – еще шаг. – Уверены?

Я отступаю, но упираюсь спиной в стену. Он ставит руку рядом с моей головой, наклоняется ближе. Пахнет от него божественно.

– Алексей, – начинаю я, но он перебивает:

– Помнишь, как нам было хорошо?

– Это было ошибкой, - неуверенно произношу я. – Мы были пьяны.

– Лично я помню каждую секунду. Каждый твой стон, каждое прикосновение. Держу пари, ты тоже помнишь.

Конечно помню. Как можно забыть такое?

– Это не важно, – говорю слабо.

– Очень важно. Потому что между нами есть то, что нельзя игнорировать.

– Между нами ничего нет!

– Неправда, – он проводит пальцем по моей щеке, и я закрываю глаза от наслаждения. – Есть химия. Притяжение. Желание.

– Алексей...

– Скажи, что хочешь повторения. Скажи честно.

Глава 15

Алексей замирает с бокалом в руках. Его зеленые глаза темнеют.

Пара у окна перестает шептаться и оборачивается на нас. Мужчина с ноутбуком поднимает голову. Из кухни выглядывает Настя, помощник шефа. Даже официантка, которая протирала столики, застыла с тряпкой в руках.

А я сижу на барном стуле и не могу пошевелиться от шока.

– Что ты здесь делаешь? – наконец выдавливаю из себя.

– То, что должен был сделать две недели назад, – Кирилл подходит вплотную, кладет букет на барную стойку. Розы источают густой аромат, почти удушливый в замкнутом пространстве. – Прошу прощения за свою глупость.

Он опускается на одно колено. Прямо посреди «GOLD», на глазах у всех. Дорогой костюм, безукоризненная прическа, умоляющий взгляд – ну просто как с картинки.

– Кирилл, вставай, – шиплю я. – Немедленно.

– Не встану, пока не выслушаешь, – он достает из кармана маленькую бархатную коробочку. Боже, только не кольцо. Только не это. – Прости меня, Викуля. Прости за все. За Карину, за мои слова, за боль, которую причинил.

– Вставай, ты устраиваешь спектакль!

– Пусть все видят, как я каюсь. Пятнадцать лет брака не могут закончиться из-за одной ошибки.

– Это была не ошибка, Кирилл. Это был выбор.

– Неправильный выбор! – он раскрывает коробочку. Внутри кольцо с бриллиантом размером с небольшую вишню. – Я выбираю тебя, Викуля. Только тебя. Навсегда.

Краем глаза я вижу, как Алексей ставит бокал на стойку. Стеклянный звон кажется оглушительным в тишине кафе.

– Посмотри, что я тебе привез, – Кирилл кивает помощникам, и они начинают выставлять подарки на соседний столик. – Кольцо от «Картье». Новый «Porsche Cayenne» – белый, как ты любишь. Путешествие на Мальдивы, президентский номер, две недели только для нас...

Деньги. Он думает, что все можно купить деньгами.

– Я подала на развод, Кирилл. Все кончено, – я стараюсь говорить спокойно.

– Ничего не кончено! – он тоже встает, приближается ко мне. – Мы пятнадцать лет вместе! Пятнадцать, Вика!

Его голос звучит отчаянно, почти надломленно. Кирилл хватает меня за руки:

– Ты же не можешь вычеркнуть все эти годы! Нашу историю, наши планы, наше будущее!

Я отдергиваю руки. Его прикосновения вызывают только отвращение.

– Это ты все вычеркнул, когда переспал с моей лучшей подругой в нашей постели.

– Это была глупость! Минутная слабость! – Кирилл говорит громче, его лицо краснеет. – Карина ничего для меня не значила! Ты же знаешь, что я люблю только тебя!

Я слышу, как хрустнуло стекло. Алексей сжал бокал так сильно, что тот треснул. Тонкая струйка крови стекает по его пальцу на барную стойку из черного мрамора. Он даже не смотрит на порез, его зеленые глаза прикованы к нам.

Кирилл стоит посреди кафе с коробочкой в руках. Его идеально выглаженный костюм, дорогие часы, статусные подарки – все это вдруг кажется картонным, поддельным.

– Викуля, – он делает последнюю попытку, – ну неужели я тебе совсем не дорог? Неужели наши пятнадцать лет – это пустота?

Смотрю на него долго. Вспоминаю нашу свадьбу: я в белом платье, он в смокинге, банкет на двести человек в лучшем ресторане города. Вспоминаю медовый месяц в Италии, покупку дома в «Ривер Парке», совместные планы... А потом рутину. Его бесконечные командировки. Мою работу по шестнадцать часов в сутки. Разговоры только о деньгах и бизнесе. Отсутствие близости не только физической, но и душевной.

Когда мы в последний раз просто разговаривали? О жизни, мечтах, чувствах? Когда смеялись вместе?

Разворачиваюсь и иду к выходу. За спиной слышу:

– Вика! Викулечка, стой!

Не оглядываюсь. Выхожу на улицу, где стоит белый «Porsche Cayenne» с огромным красным бантом на капоте. Смешно. Он действительно думал, что меня можно купить машиной.

Иду к своему BMW, стоящему чуть поодаль. Руки дрожат, когда вставляю ключ в замок зажигания. Откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза.

Пятнадцать лет. Неужели они действительно ничего не значат?

Но тут же отгоняю эти мысли. Значат. Эти годы научили меня быть сильной, независимой, успешной. Показали, что я могу справиться с чем угодно. Даже с разводом.

Завожу двигатель и еду к Асе.

***

– И что он сказал в итоге? – спрашивает Ася, разливая вино в бокалы.

Мы сидим на ее огромной кухне. За окнами Патриаршие пруды в лучах заходящего солнца, в воздухе пахнет липой и летним вечером.

– Что он любит только меня, – отвечаю, делая глоток вина. – И что пятнадцать лет нельзя вычеркнуть.

– Классика, – фыркает Ася. – А подарки забрал?

– Оставил все в кафе. Даже машину во дворе бросил.

– «Порше», говоришь? – Ася задумчиво крутит бокал. – А может, оставишь себе? Просто как компенсацию за моральный ущерб?

– Ась, ты серьезно?

Глава 16

– Викулечка! – Кирилл вскакивает, как только видит меня. – Наконец-то!

– Что это? – киваю на подарки.

– Это мои извинения, – он подходит ко мне, и я чувствую запах его дорогого парфюма. – Я хочу показать тебе, как ты для меня важна.

– Кирилл, я просила тебя не приходить сюда.

– А что мне остается? Ты не отвечаешь на звонки, не читаешь сообщения! – голос повышается. – Я вынужден искать способы до тебя достучаться!

Несколько посетителей оборачиваются. Они с любопытством наблюдают за происходящим.

Чувствую, как краснеют щеки. Превращаться в объект любопытства постоянных клиентов – последнее, чего хотелось бы.

– Хорошо, – выдыхаю, – поговорим. Но не здесь.

Веду его в свой кабинет.

– Присаживайся, – указываю на кожаное кресло напротив своего стола.

Кирилл устраивается с привычной уверенностью хозяина жизни. Откидывается на спинку, закидывает ногу на ногу, поправляет запонки. Все эти жесты знакомы до тошноты – пятнадцать лет наблюдала их каждый день.

– Вик, посмотри на меня, – голос становится мягким, проникновенным. – Пятнадцать лет. Пятнадцать лет мы вместе! Неужели одна глупая ошибка может это перечеркнуть?

– Одна ошибка? – не выдерживаю. – Ты спал с моей лучшей подругой в нашем доме, в нашей постели!

– Это ничего не значило! – он наклоняется вперед, глаза загораются привычной страстью убеждения. Той самой, которой он очаровывал инвесторов и партнеров. – Пойми, это был просто секс. Глупость, минутная слабость! Я же тебя люблю, только тебя!

Эти слова должны были бы согреть душу, но вместо этого оставляют странную пустоту.

– А это правда, что она сказала? – спрашиваю тише. – Карина. Что ты ей говорил обо мне?

Кирилл мгновенно напрягается:

– Какая разница? Это неважно.

– Для меня важно.

Пауза. Он отводит взгляд, и я понимаю – все правда. Каждое ядовитое слово, которое выплеснула Карина в тот ужасный день, имело основание.

– Хорошо, – выдыхает он, – я мог сказать, что ты слишком независимая, что иногда ведешь себя как конкурент, а не как жена. Но это было сказано в минуты раздражения! Ты же знаешь, я горжусь тобой, твоим успехом!

«Горжусь, когда это выгодно», – думаю, но не говорю вслух.

– И что теперь? – спрашиваю. – Ты бросил ее?

– Конечно! – он вскакивает с кресла, подходит к столу. – В тот же день! Сразу, как только ты ушла! Я понял, что чуть не потерял самое главное в своей жизни!

Его рука ложится поверх моей. Теплая, привычная, с обручальным кольцом, которое он так и не снял. А я сняла свое почти сразу после той ночи.

– Викулечка, – голос становится почти шепотом, – вернись домой. Вернись ко мне. Мы можем все начать сначала, забыть эту глупость.

И знаете что? На мгновение мне действительно хочется сказать «да». Потому что пятнадцать лет – это огромная часть жизни. Потому что с Кириллом было легко и понятно. Потому что я знала свою роль, свое место, свои обязанности. И потому что где-то глубоко внутри сидит усталая женщина, которой надоело жить в неопределенности.

– Мне нужно время, – слышу собственный голос как со стороны.

Лицо Кирилла озаряется победной улыбкой:

– Конечно, детка! Сколько угодно! Я подожду. Я буду ждать столько, сколько потребуется!

Он наклоняется и целует меня в лоб. Совсем легко, почти братски, но этого хватает, чтобы затопить волной воспоминаний. Вот он целует меня так же после нашей первой ссоры. Вот – когда я заболела гриппом и три дня лежала с температурой. Вот – когда мы подписывали документы на покупку дома...

– Я пойду, – говорит он, направляясь к двери. – Но буду приходить каждый день. Пока ты не поймешь, что мы созданы друг для друга.

И он уходит, оставляя за собой шлейф парфюма и странные ощущения. Сажусь в кресло, кладу голову на руки. Господи, что со мной происходит? Почему я не сказала четкое «нет»? Почему вместо этого протянула: «Мне нужно время»?

Тихий стук в дверь прерывает мучительные размышления.

– Входите.

На пороге появляется Алексей с подносом. Белая рубашка, черные джинсы, волосы слегка растрепаны.

– Я принес кофе, – голос ровный, но чувствуется с трудом сдерживаемое напряжение.

– Спасибо, поставь на стол.

Он ставит поднос, но не уходит. Стоит, засунув руки в карманы, и смотрит на меня изучающим взглядом.

– Что? – не выдерживаю.

– Ничего, босс. – Пауза. – Просто интересно наблюдать.

– За чем наблюдать?

– За тем, как ты превращаешься обратно в покорную жену.

Вскакиваю так резко, что кресло отъезжает назад:

– Что ты себе позволяешь?!

– Правду говорю, – он не двигается с места, только усмехается этой своей мальчишеской ухмылкой. – Он пришел, поманил пальцем, пообещал игрушки – и ты готова бежать обратно.

Глава 17

Откидываюсь на спинку стула и чувствую что-то похожее на спокойствие.

Максим выглядывает из подсобки:

– Вик, мы закрываемся. Касса пересчитана, кухня закрыта. На сегодня все?

– Да, Макс. Спасибо.

– Леш, ты с нами? – обращается он к Алексею.

– Нет, я еще приберу тут. Идите.

Максим пожимает плечами и исчезает. Через несколько минут слышу, как хлопает входная дверь – персонал разошелся. Мы остаемся одни.

Тишина становится почти осязаемой. Только тихое позвякивание стекла да приглушенный шум ночного города за окнами. Алексей методично протирает барную стойку, раскладывает по местам бутылки, проверяет кофемашину. Я наблюдаю за ним и думаю о том, как мало я о нем знаю.

– Леш, – окликаю его.

– М?

– А ты всегда хотел быть барменом?

Он останавливается, поднимает на меня взгляд:

– Почему спрашиваешь?

– Просто интересно. Мы работаем вместе, а я о тебе ничего не знаю.

Он усмехается:

– О, поверь, ты знаешь обо мне больше, чем большинство людей.

Краснею, понимая, на что он намекает. Та ночь... Она всплывает в памяти вспышками: его руки на моей коже, его губы, его шепот на ухо...

– Я не об этом, – быстро говорю.

– А о чем?

– Ну... О тебе. О твоей жизни, семье, мечтах.

Алексей долго смотрит на меня, потом вытирает руки полотенцем и выходит из-за барной стойки:

– Семьи у меня нет.

– То есть как нет? А родители?

– Погибли, когда мне было шестнадцать.

Эти слова произнесены так просто, буднично, что я сначала даже не понимаю их значения. А потом до меня доходит, и сердце болезненно сжимается.

– Боже мой... Прости, я не знала...

– Откуда тебе знать? – он пожимает плечами и садится за соседний столик. – Автокатастрофа. Пьяный водитель въехал в них на перекрестке. Мгновенная смерть, если это тебя утешит.

– Не утешает, – шепчу я. – Совсем не утешает.

– Меня тоже поначалу не утешало. – В его голосе появляется что-то жесткое, болезненное. – Я тогда злился на весь мир. На Бога, на судьбу, на этого придурка за рулем, который, кстати, остался жив. И на себя злился за то, что не поехал с ними в тот день.

– Ты должен был быть с ними?

– Мама звала меня в театр. Какую-то классику ставили, она обожала театр. – Алексей проводит рукой по волосам, взгляд устремлен куда-то в сторону. – А я сказал, что у меня есть дела поважнее. Футбол с друзьями, что ли... Не помню уже.

В его голосе такая боль, что хочется подойти и обнять его. Но я остаюсь на месте, понимая, что сейчас ему нужно выговориться.

– И что было потом?

– Потом? – он горько усмехается. – Потом была куча дальних родственников, которые вдруг объявились и начали делить наследство. Квартира, дача, машина... Все это казалось им гораздо важнее шестнадцатилетнего пацана.

– А ты где жил?

– Сначала у тети. Маминой сестры. Но ей я был не особо нужен: своих двое детей, муж алкоголик, сами еле сводили концы с концами. Потом у друга семьи, потом еще кое-то... – Он машет рукой. – В восемнадцать съехал. Снимал углы, перебивался случайными заработками.

Я слушаю и не могу поверить. Этот уверенный в себе, дерзкий парень, который флиртует с посетительницами и смеется над жизнью, оказывается, прошел через такое...

– Леш, – тихо говорю, – мне так жаль...

– Не надо, – он качает головой. – Я не для этого рассказываю. Просто ты спросила…

– А как ты стал барменом?

– Случайно. – Лицо его слегка светлеет. – В девятнадцать пришел в один клуб просить работу. Любую, хоть полы мыть. Хозяин посмотрел на меня и говорит: "У тебя руки не дрожат и лицо подходящее. Попробуешь за барной стойкой?". Я согласился, хотя понятия не имел, что делать.

– И сразу получилось?

– Как бы не так! – он смеется, и от этого смеха становится легче. – Первую неделю я бокалы бил как проклятый. Зато быстро научился. Когда из твоей зарплаты за каждый разбитый бокал вычитают, мотивация появляется железная.

Теперь я тоже улыбаюсь.

– А потом что? Увлекся профессией?

– Да нет, поначалу это была просто работа. Деньги, понимаешь? Надо было на что-то жить, квартиру снимать, еду покупать. – Он встает, подходит к окну. – А потом как-то втянулся. Оказалось, у меня талант к этому делу есть. Руки быстрые, память хорошая, с людьми легко общаюсь...

– И стал покорителем женских сердец?

Он оборачивается, и в его глазах мелькает что-то неуловимое:

– А что такого? Мне нравятся женщины, женщинам нравлюсь я. Все честно.

– Никого серьезного не было?

Глава 18

За стеклом стоит Кирилл.

Его лицо – застывшая маска гнева и шока. Безупречно уложенные волосы с проседью чуть растрепались, дорогой костюм помят, видно, что он спешил. В руке зажат телефон, экран которого все еще светится моим именем. Глаза холодные, как осколки льда.

Он смотрит на меня. Потом переводит взгляд на Лешу, который стоит рядом со мной. Потом снова на меня: на мои, наверняка, опухшие от поцелуев губы, на раскрасневшиеся щеки, на блузку, которая съехала с плеча.

Время тянется мучительно медленно. Я читаю в его глазах весь спектр эмоций: шок, непонимание, ярость, презрение, оскорбленную гордость. Как его успешная, правильная жена могла позволить себе такое?

– Твою мать, – тихо выдыхает Алексей за моей спиной.

А я стою как истукан, прижав руку к груди, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть наружу. Боже мой, что я наделала? Как я могла быть такой неосторожной? Даже не подумала отойти от окна, целовалась на виду у всего мира, как какая-то девчонка!

Мы так долго смотрим друг на друга через стекло, что мне начинает казаться, что мы навеки застынем в этой немой сцене. Но Кирилл первым нарушает оцепенение. Он медленно разворачивается.

Я вижу, как напрягаются его плечи под дорогой тканью пиджака. Как он выпрямляется, принимая ту властную позу, которая всегда была его второй натурой. Он идет к своему черному «Мерседесу», который стоит прямо напротив входа в «GOLD». Походка у него ровная, размеренная, ни малейшего признака спешки или волнения.

Но я знаю его пятнадцать лет. Я вижу, как сжимаются его кулаки. Как он садится в машину, словно это требует от него неимоверных усилий.

Фары «Мерседеса» вспыхивают, и машина плавно отъезжает от тротуара. Красные огни задних фонарей мелькают между деревьями и исчезают за поворотом.

И только тогда я понимаю, что задерживала дыхание.

– Вика... – начинает Алексей.

Но я уже лечу к выходу, хватая по пути сумочку. Мысли путаются. Что я скажу ему? Как объясню? И главное, нужно ли объяснять?

– Вика, стой! – Алексей догоняет меня у самого выхода, хватает за руку. – Куда ты?

Я оборачиваюсь. Его лицо встревожено, в зеленых глазах плещется беспокойство. Он тянет руку, чтобы коснуться моей щеки, но я отшатываюсь.

– Прости, – говорю я. – Я не могу...

– О чем ты? – он хмурится. – Вика, ты же не виновата. Он тебе изменил, помнишь? Ты имеешь право...

– Я должна ехать.

Я выскакиваю на улицу. Июньский вечер окутывает меня теплом, воздух пахнет липами и выхлопными газами, под каблуками стучит брусчатка.

– Вика! – Алексей выбегает следом. – Не уезжай так! Давай поговорим!

Но я уже сажусь в свой белый «BMW», руки дрожат, когда поворачиваю ключ зажигания. В зеркале заднего вида вижу, как он стоит на тротуар и растерянно смотрит мне вслед. Растрепанный, красивый, искренне не понимающий, почему я убегаю. Да я и сама не понимаю.

Я выруливаю на дорогу, и мой «BMW» мягко скользит по ночным улицам города. Огни витрин размываются за окнами, светофоры мелькают один за другим.

Боже, какая же я дура! Как можно было потерять голову настолько, чтобы целоваться у окна? На виду у всех прохожих!

А лицо Кирилла... Этот холодный взгляд, эта каменная маска. Он видел все. Видел, как я прижималась к Леше, как отвечала на его поцелуи, как забыла обо всем на свете.

Что теперь будет? Он ведь человек публичный, владелец крупной компании. А я все еще его жена. Как он воспримет то, что увидел? Как удар по репутации? Как личное оскорбление?

Доезжаю до дома Аси на Патриарших. Паркуюсь у знакомого подъезда, поднимаюсь на четвертый этаж. В квартире горит свет – Ася дома.

Она открывает дверь в шелковом халате, с бокалом белого вина в руке. Рыжие волосы собраны в небрежный пучок, на лице – питательная маска.

– Вик? – она сразу видит мое состояние. – Что случилось? Ты же должна была быть с Кириллом...

– Я не пошла к Кириллу, – выпаливаю я, заходя в прихожую. – Я осталась в кафе с Лешей. И мы… Мы целовались. А Кирилл нас увидел.

– Ого. – Ася ставит бокал на комод. – Рассказывай подробности. Только сначала иди сюда, сядь нормально.

Она ведет меня в гостиную, усаживает на диван, укрывает пледом.

– Вина хочешь?

– Нет, – качаю головой. – Не хочу больше терять голову.

– Тогда чай. – Она исчезает на кухне, и через пару минут возвращается с чашкой дымящегося чая с мятой. – Давай, рассказывай все по порядку.

И я рассказываю. Про то, как отключила телефон и не поехала к Кириллу. Про разговор с Лешей, про то, как мы целовались у окна. Про стук по стеклу, про каменное лицо Кирилла за окном.

– И как он отреагировал? – спрашивает Ася.

– Никак. – Я обхватываю чашку руками, согреваясь. – Посмотрел, постучал по стеклу и ушел. Ни слова не сказал.

– А ты?

– Сбежала, – признаюсь я, и голос дрожит. – Бросила Лешу и сбежала, как трусиха.

Глава 19

– Тварь, – шипит Кирилл, вытирая кровь с разбитой губы.

Но Алексей не останавливается. Второй удар – в солнечное сплетение, и Кирилл сгибается пополам. Третий – снова в лицо.

– Леша, перестань! – кричу я, но он меня не слышит.

Ярость, которую он так долго сдерживал, наконец вырывается наружу. Он бьет Кирилла с методичностью профессионального боксера – точно, жестко, безжалостно.

Сомов со Зверевым отскакивают в сторону, посетители вскакивают со своих мест. Кто-то кричит, кто-то снимает на телефон. Максим пытается оттащить Алексея, но тот отталкивает его, не прерывая избиения.

Кирилл падает между столиками, пытается прикрыть лицо руками, но Алексей достает его и там. Дорогой костюм рвется, на белой рубашке расплываются кровавые пятна.

– Хватит! – кричу я. – Алексей, прекрати немедленно!

В панике хватаю бутылку шампанского, трясу изо всех сил и направляю на мужчин. Холодный душ заставляет Алексея опомниться.

И, наконец, он останавливается. Стоит, тяжело дышит, кулаки сжаты. На костяшках – кровь, не знаю, своя или чужая.

Кирилл лежит на полу среди осколков разбитых бокалов, лицо распухло, из носа течет кровь.

Пиджак порван, запонки валяются рядом.

– Вызывайте скорую, – командую я Лене, а сама бросаюсь к Кириллу.

Он в сознании, но выглядит ужасно. Пытается сесть, но я мягко удерживаю его:

– Не двигайся. Сейчас приедут врачи.

– Этот... щенок... – хрипит он, показывая в сторону Алексея. – Я его... посажу...

– Кирилл, молчи. Сейчас не время.

А в зале начинается паника. Посетители толпятся у выхода, кто-то уже убежал, не заплатив. Персонал стоит в растерянности. В воздухе пахнет алкоголем и кровью.

И в этот момент в дверях появляются двое полицейских в форме.

– Что здесь произошло? – спрашивает старший сержант, оглядывая погром.

– Драка, – отвечаю я, поднимаясь с колен. – Один из посетителей напал на нашего сотрудника.

– Неправда! – хрипит Кирилл. – Этот урод избил меня без причины! При свидетелях!

Полицейский смотрит на Алексея, который стоит не двигаясь, глядя в пол:

– Как вас зовут, молодой человек?

Алексей поднимает голову, и я вижу, как быстро гаснет ярость в его глазах, уступая место холодному спокойствию.

– Громов Алексей Сергеевич, – четко произносит он.

– Документы, – требует сержант.

Алексей достает из кармана джинсов паспорт, протягивает полицейскому. Тот изучает документ, что-то записывает в блокнот.

– Свидетели есть? – обращается он к залу.

– Я видел все! – Сомов выступает вперед, весь сияя от предвкушения скандала. – Этот парень напал на Кирилла Владимировича без всякого повода. Просто подошел и начал бить!

– Неправда! – не выдерживаю я. – Кирилл первый начал провоцировать, оскорблять...

– А вы кто такая? – сержант поворачивается ко мне.

– Виктория Игоревна Сергеева, владелица кафе. – Я распрямляю плечи, стараясь собрать в голосе всю свою властность. – И потерпевший – мой бывший муж.

– Понятно, – полицейский кивает с выражением человека, который видел всякое. – Семейные разборки.

В этот момент приезжает скорая. Двое фельдшеров склоняются над Кириллом, осматривают повреждения. Один из них качает головой:

– Серьезные гематомы, возможно перелом носа. Нужно везти в больницу.

– Я требую возбудить уголовное дело! – кричит Кирилл, пока его укладывают на носилки. – По статье хулиганство и нанесение телесных повреждений!

– Разберемся, – отвечает сержант и поворачивается к Алексею. – Проследуйте с нами для дачи показаний.

– Подождите! – Я делаю шаг вперед, сердце колотится в груди. – Этот человек – мой сотрудник. Он защищал честь заведения от неадекватного клиента.

– Виктория Игоревна, – мягко говорит полицейский, – пусть разбирается следователь. Наше дело – доставить участников в отделение.

– Я поеду за вами, – заявляю я. – Как работодатель, имею право присутствовать при допросе.

Сержант пожимает плечами:

– Дело ваше.

В отделении пахнет сыростью и дешевым кофе. Серые стены, казенные столы, портрет президента. Полная противоположность моему золотому мирку. Алексея уводят для допроса, а я остаюсь ждать в коридоре на жесткой скамейке.

Достаю телефон, набираю номер адвоката.

– Григорий Петрович? Это Виктория Сергеева. Мне нужна помощь. Срочно.

Через час мой адвокат – элегантный мужчина лет пятидесяти в безупречном костюме – садится рядом со мной.

– Виктория Игоревна, расскажите, что произошло.

Я рассказываю. Опуская детали про наши отношения с Алексеем, сосредотачиваясь на том, что Кирилл спровоцировал драку.

Глава 20

С трудом завожу двигатель и еду домой к Асе. Руки дрожат на руле, перед глазами плывет. Хочется плакать, но слезы не идут – только сухое, выжигающее чувство потери.

В квартире на Патриарших горит свет. Ася ждет меня с бутылкой красного вина и очень серьезным выражением лица.

– Как дела? – спрашивает она, едва я переступаю порог.

– Ужасно, – отвечаю честно и падаю в кресло.

Ася разливает вино по бокалам, протягивает мне один:

– Рассказывай.

Я рассказываю все: про драку, про полицию, про ссору с Алексеем. Ася слушает молча, не перебивает.

– И ты его уволила, – подводит она итог.

– Да.

– За то, что он защищал тебя.

– За то, что он был неблагодарным!

Ася допивает вино и ставит бокал на столик. Потом смотрит мне прямо в глаза:

– Вика, ты трусиха.

– Что?

– Трусиха, – повторяет она спокойно. – Ты влюбилась в этого мальчишку и боишься в этом признаться. Даже самой себе.

– Не говори ерунды. Мне тридцать семь, ему двадцать два...

– И что? – Ася поднимает бровь. – Это запрещено законом?

– Это глупо.

– Глупо – увольнять человека, который готов за тебя в драку лезть.

Я вскакиваю с кресла, начинаю ходить по комнате:

– Ася, ты не понимаешь! Он разгромил мое кафе! Опозорил меня перед всем городом! А потом еще и возмущался, что я его спасла!

– А ты бы не возмущалась на его месте?

– Что?

– Представь: ты – молодая, гордая девушка. А богатый мужик выкупает тебя из тюрьмы. Ты была бы рада?

Я останавливаюсь посреди комнаты. Слова Аси попадают точно в цель.

– Но я хотела помочь...

– Ты хотела откупиться. От ответственности, от чувства вины. И он это понял.

Молчу. Потому что Ася права, как всегда.

– К тому же, – продолжает она, – по-моему, ты нравишься парню.

– Откуда ты знаешь?

– Мужчина не полезет в драку ради женщины, к которой равнодушен.

Сердце болезненно сжимается. А вдруг она права? А вдруг я потеряла что-то важное из-за своей гордости и страхов?

– Что мне теперь делать? – спрашиваю я тихо.

– Позвонить ему. Извиниться. Вернуть на работу.

– А если он не захочет разговаривать?

– Тогда хотя бы будешь знать, что попыталась.

Я достаю телефон, нахожу его номер. Палец зависает над зеленой кнопкой.

– Не могу, – шепчу я. – Не могу первой звонить. Не могу и не буду.

Я решительно кладу мобильник на стол.

– Ладно, – вздыхает Ася, собирая бокалы. – Твое дело. Но не жалуйся потом, что упустила хорошего парня.

– Какого хорошего? – фыркаю я, но слова звучат неубедительно даже для меня самой. – Драчуна с завышенной самооценкой?

Ася только качает головой и уходит на кухню. А я остаюсь наедине со своими мыслями и предательским чувством, что совершила ошибку.

***

Проходит день. Два. Три. Алексей не звонит.

Я прихожу в «GOLD» с утра, как обычно, но кафе встречает меня непривычной тишиней. За барной стойкой новый сотрудник, которого срочно нашел Максим. Виталий, сорок пять лет, опытный бармен с безупречными рекомендациями. Коктейли готовит профессионально, не допускает ошибок, всегда вежлив с клиентами.

И смертельно скучен.

– Доброе утро, Виктория Игоревна, – кивает он мне, протирая начисто вымытые бокалы. – Вам американо?

– Да, спасибо.

Виталий готовит кофе молча, сосредоточенно. Никаких шуток, никаких улыбок, никаких игривых взглядов. Идеальный сотрудник. Именно такой, какого я всегда хотела.

Так почему же мне так тоскливо?

Отхлебываю кофе и морщусь. Вроде бы все правильно – температура, крепость, подача. Но чего-то не хватает. Души, что ли.

– Виталий прекрасно справляется, – говорит Максим, подходя ко мне с планшетом. – Клиенты довольны, жалоб нет.

– Замечательно, – киваю я, но в голосе нет энтузиазма.

Кафе словно потускнело без Алексея. Стало правильным, но безликим.

Я ловлю себя на том, что поглядываю на входную дверь, ожидая увидеть знакомую фигуру в черной рубашке. Но дверь остается закрытой.

К концу первого дня понимаю, что скучаю. По его смеху, по дерзким взглядам, по энергии, которую он привносил в мое заведение. По тому, как он называл меня «боссом», как подмигивал, готовя мой американо. По тому, как клиентки заливались румянцем от его улыбок.

Даже по нашим ссорам скучаю.