Измена. Ты (не) узнаешь о нас

Глава 1

Оля

Краем глаза замечаю, как на столе рядом со мной моргает экран телефона, оповещая о новом сообщении. Отрываюсь от компьютера, где в предвкушении разглядываю детские вещи, и берусь за него, словно он несет в себе ответ на все мои волнения в последнее время.

“Наверное, Вадим ждет меня внизу, чтобы вместе отправиться в магазин за продуктами. Как же он обрадуется, когда я вечером приготовлю ему обалденный ужин и расскажу новость, которую мы так долго ждали”, — пролетает в голове, наполняя душу теплом.

В приподнятом настроении свапаю экран и замираю от увиденного.

“Полюбуйся на своего идеального мужчину!” — красуется сообщение с незнакомого номера.

Мгновения радости сменяются тревогой. В груди неприятно жжет, словно предчувствуя беду, и я понимаю, что это не предвещает ничего хорошего.

Руки непроизвольно тянутся к мессенджеру, пальцы дрожат от напряжения. Сердце делает кульбит, когда я кликаю по непрочитанному сообщению, будто зная, что отныне ничего не будет так, как прежде.

Прикрываю глаза, прежде чем взглянуть в пропасть. Кровь стучит в висках, заглушая все звуки вокруг. Делаю глубокий вдох, но воздух застревает где-то в области груди, превращаясь в колючий ком.

Каждый нерв натянут до предела, словно струна. Пальцы сжимаются в кулаки, а в голове проносятся тысячи мыслей. Что, если это не то, чего я так отчаянно жду? Что, если всё, во что я верила столько лет, окажется обычной ложью?

Ресницы подрагивают, когда я снова открываю глаза и смотрю на экран. Время словно останавливается, а сердце бьется так громко, что, кажется, его слышно за километр.

Фотографии. Десятки фотографий, и каждая словно удар ножом в самое сердце. Листаю одну за другой, а сердце разрывается на миллиард острых осколков, которые впиваются в каждую клеточку моего тела причиняя нестерпимую боль.

Одно фото хлеще другого. Задыхаюсь от волнения, боли и неверия, всматриваясь в профессиональные снимки.

Мой мужчина, тот, кому я доверяла больше всего на свете, во всех известных позах с незнакомой девушкой. Её лицо на каждом фото излучает такое наслаждение, что у меня перехватывает дыхание.

«Как он мог?» – этот вопрос эхом отдается в голове, превращаясь в надрывный крик. Горло сжимает тугим спазмом. Хватаю ртом воздух, но его катастрофически мало.

Пальцы судорожно сжимают телефон. В глазах темнеет от нахлынувшей боли, а в ушах пульсирует только одна мысль:

“Это не может быть правдой”.

Но доказательства перед глазами, и каждый снимок — словно новый удар судьбы, разбивающий на осколки то, что я считала своей счастливой жизнью.

Красивая грудь девушки, рыжие волосы и похоть в глазах — так напоминают меня в те редкие мгновения счастья, когда я вместе с ним…

Нет, нет, нет… этого не может быть. Я отказываюсь в это верить. Он бы так со мной не поступил. Мы ведь не так давно назначили дату свадьбы.

Да, точно, это всего лишь ошибка! Глупая. Страшная и такая отвратительная ошибка.

Руки трясутся, когда я перелистываю одно фото за другим. С каждым разом все больше убеждаясь, что ошибка исключена.

На этих снимках мой любимый мужчина, и я никогда не спутаю его ни с кем другим.

Родинка на его правой ягодице — одна на миллион. В глазах темнеет от шока. Рвано хватаю ртом воздух, но не выключаю телефон. Не могу. В голове все еще мелькают сомнения. Может, я ошиблась? Он ведь не мог так со мной поступить. Мы столько лет вместе, и он никогда не изменял мне или…

Нет, этого точно не может быть! Почему я верю незнакомому абоненту? Отбрасываю телефон на кровать и от волнения начинаю ходить кругами по комнате, повторяя про себя, что он так со мной не поступит.

“Уже поступил” — вторит внутренний голос, выбивая последний воздух из моих легких.

Он меня любит. Я бы заметила, если б у него появилась другая. Точно бы заметила или…

Или, в бесконечной череде врачей, я что-то упустила? Неосознанно тяну руки ко рту. Дурацкая привычка грызть ногти напоминает о себе в самый неподходящий момент. Одергиваю себя, сверля взглядом одиноко лежащий на кровати телефон.

Нет.

Я должна убедиться, что это не он. Хватаю телефон и возвращаюсь к фотографиям. Я не разглядела его лица, а значит, может быть, всё не так, как кажется.

С замиранием сердца открываю следующее фото. Это не ошибка. На кадре он. Его крепкие руки обнимают обнаженную девушку за талию. Он грудью прижимает её к огромному панорамному окну.

Я четко вижу каждую деталь его лица. Его тёмные от вожделения зрачки. Как он скалит зубы в предвкушении скорого оргазма…

В момент, когда моя душа разрывается на части от увиденного, приходит следующее сообщение:

“Знаешь, я ведь не случайно тебе пишу. Вчера он лично попросил меня сделать эти фото. Прими уже реальность, милочка.”

В моем сердце прокатывается волна непонимания и шока. Беру в руки перевязанную красной ленточкой коробочку и прячу в сумку. Вадиму больше не обязательно знать о том, что сегодня я наконец-то увидела заветные две полоски на тесте. Отныне он мне никто, и я никогда не расскажу ему о маленьком чуде в своем животе, которое мы так долго ждали.

Глава 2

Оля

Спустя три года

— Маруся, поторопись, — зову свою дочь, стоя в коридоре небольшой квартиры, куда я сбежала от жениха — изменника.

Голос дрожит от волнения. Взгляд цепляется за собранные чемоданы и за огромный букет роз, который Миша, подарил мне на прощанье.

— Оль, не переживай ты так. Все будет в порядке, — теплый взгляд Миши, словно успокаивающий бальзам на душу, но тревога терзающая сердце, наотрез отказывается покидать меня в этот момент.

Он знает, как я боюсь этой поездки, как не хочу уезжать из этого дома, из этого города, где все давно стало мне знакомо.

— Я знаю, но все так неожиданно. Почему отец решил именно сейчас отдать мне все свои компании? — в голосе звучит недоумение и легкий испуг.

— Не забывай, что ты его единственный ребенок, а ему далеко за шестьдесят. Не так просто управлять корпорациями в таком возрасте, — крепкая мужская ладонь касается моей спины, за что получает осуждающий взгляд.

— Понял, не ругайся, — сдается Миша, растягивая губы в обворожительной улыбке.

— Марусь, ну где ты? Мы так на самолет с тобой опоздаем! — нервно говорю я, глядя на часы.

— Думаю, ей понравится летать на самолетах, — выдает Миша и идет в сторону детской комнаты. — У тебя все в порядке? — доносится до меня его мягкий голос.

— Потяп-Потяпыч, — детский голосок радует слух. — Миску! Я без него не полечу, — чуть ли не хныча выдает дочь.

Блин! Как я могла забыть про ее любимого мишку? Она ж без него и шагу не ступит из квартиры.

— Держи, — отвечает он. Дочка тут же показывается из комнаты и радостно бежит ко мне.

— Спасибо, — улыбаюсь своему лучшему другу.

— Мама, смотри, Миска! — довольная собой дочь, протягивает мне плюшевого медвежонка.

— Вижу, красивый. И как я могла его забыть? — улыбаюсь, глядя на дочь.

— Потому что ты ворона, — смеется она, обнимая Мишу за шею. — Два любимых Миски! — хохочет она, прижимая к себе плюшевую игрушку.

— Пошли, а то один из медвежат точно опоздает на работу, а ему еще жизни спасать, — беру дочь на руки.

— Оль, напиши мне, как приземлитесь, — Миша старается держать лицо, но его волнение чувствуется в каждом слове.

— Обязательно. Спасибо, что помог с вещами.

— Не за что. Водитель довезет вас до аэропорта и сопроводит до зоны досмотра. Оль…, — его голос надламывается. — Держи меня в курсе, ладно?

— Само собой. Тем более лететь-то всего ничего.

— Знаю, но это первый полет Маруси, да и возвращаться в родной город всегда волнительно.

— Ты прав, но у меня нет другого выбора. Ты же сам слышал отца. Надо как можно быстрее изучить все документы и войти в курс дела. Я и так слишком много времени провела здесь.

— Не так уж и много. Я бы вообще тебя не отпускал отсюда. Никто не исключает, что там ты можешь встретить его…, — слова Миши в одно мгновение пронзают меня насквозь, словно ледяной ветер.

Сжимаю руки в кулаки, пытаясь скрыть дрожь в руках. В его голосе звучит не просто забота, а какая-то тревожная предосторожность, словно он знает что-то такое, о чем я не имею ни малейшего понятия.

— Миша, прошу, — касаюсь его руки. — Я не хочу об этом говорить, да и мы вряд ли встретимся. Где он, а где я? — говорю я, но слова звучат неубедительно даже для меня самой.

— Ладно, держите со мной связь. Я проведу две срочные операции и прилечу к вам, — говорит он твердо, но я чувствую за этой уверенностью не наигранное беспокойство.

— Уверен, что тебя отпустят из клиники? Ты нарасхват. Таких врачей еще поискать надо.

Я пытаюсь отвлечь его от этого разговора. От его навязчивой мысли обо мне и этом "нем", которого я так боюсь увидеть.

— Ничего страшного. Найдут, кем заменить хотя бы на пару недель, а там посмотрим. Если твой отец настоит на вашем переезде, то и я сменю место работы. Его слова звучат решительно, но в глазах проскальзывает тень сомнения.

— Уверен? Может, не стоит жертвовать карьерой ради нас? Ты все-таки в шаге от того, чтобы стать заведующим больницей.

Я не могу не заметить его решимости. Он не просто поддерживает меня, он готов пожертвовать всем ради нас с Маруськой.

— Не говори глупостей. Куда вы, туда и я. Давайте, поторапливайтесь, а то опоздаете.

Его слова звучат словно обещание, клятва, и я верю им верю, но все равно сильно переживаю. Он делает слишком много для нас.

Маруся перебирается на руки к Мише и крепко обнимает его за шею.

— Я буду скучать, — лепечет она, целуя Мишу в щеку.

— И я буду по тебе скучать, принцесса. Не забывай приглядывать за мамой и, если что, сразу звони. Договорились?

— Дя. Я буду за ней следить как настоящий шпион! — гордо выдает она.

— Хорошо, шпион, беги в машину. Ваш водитель заждался, — Миша осторожно спускает с рук мою дочь. — Оль, прошу, звони в любое время дня и ночи, ладно?

— Как скажешь. Спасибо тебе за эти три года. Без тебя я бы не справилась.

— Вас ждут, — откашливается Миша, поглядывая в сторону машины. Ему не просто отпускать нас, и я это прекрасно понимаю.

— Я позвоню, когда самолет приземлится, — обнимаю того, кто протянул мне руку помощи, когда я в ней так нуждалась.

Как ни крути, но я предчувствую, что скоро все изменится, но в тот момент, когда я почти села в машину, Миша тянет меня за руку и шепчет:

— Оль, я не сказал тебе всего... Там… не всё так просто в общем. Береги Маруську, ладно?

Его слова, полные тревоги и скрытой угрозы, пронзили меня насквозь. Я смотрю на него, не в силах произнести ни слова. В его глазах я вижу что-то такое, что заставляет меня почувствовать ледяной ужас.

— О чем ты говоришь? — выдыхаю, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

Он лишь вздыхает и, глядя на Марусю, бормочет.

— Береги ее... Я не могу тебе сказать большего, но...будь осторожна.

И в этот момент я понимаю: там, за тысячи километров, в том городе, где всё началось и всё рухнуло, ждёт меня нечто большее, чем просто бизнес отца и семейные тайны.

Визуализация героев

Давайте знакомиться!

Ольга. Узнала об измене своего жениха и не побоялась уйти, зная о том, что придется тяжело одной растить ребенка.

Вадим. О нем мы совсем скоро узнаем чуть больше

Маруся. Сильная девочка, готовая к новым открытиям.

Глава 3

Оля

Самолет стремительно снижается, а я все крепче сжимаю маленькую ручку дочери. Маруся проспала весь перелет и выглядит отдохнувшей, что нельзя сказать обо мне. Я чувствую себя раздавленной и уставшей.

Стоит двери самолёта открыться, как запах ностальгии заполняет мои лёгкие под завязку.

Три года назад я сбежала отсюда в надежде спастись от собственных чувств, а сейчас вынуждена вернуться.

Никогда бы в жизни не подумала, что дела отца могут пойти по наклонной, а всему виной какой-то охреневший бизнесмен, который решил подмять под себя все, что плохо лежит.

Я должна изучить документы, разобраться с компанией, а дальше отец мне все объяснит. По-крайней мере именно это я услышала от него по телефону.

— Мама, можно уже снять? — Маруся недовольно оттягивает от лица медицинскую маску.

— Подожди немного, сейчас выйдем из аэропорта и снимешь. Здесь ещё много микробов. Хорошо? — улыбаюсь дочери, пока воздух, который причинил столько боли в прошлом, пронзает мои лёгкие.

От борта самолёта нас забирает машина. Отец позаботился об этом, так же как и о местах в бизнес-классе, чтобы Маруся не сидела рядом с другими пассажирами. В её состоянии это слишком рискованно.

— Холосо, а дед нас ждет?

— Конечно, ты соскучилась?

— Да. Он приезжал на Новый год, а снега давно уже нет, — с грустью она разглядывает за окном самолеты.

— Ты права, но у него много дел, — крепко обнимаю её за плечи и прикрываю собой, когда сзади кто-то начинает кашлять.

— Мы долго тут будем жить?

— Надеюсь, что нет... — приободряю Марусю, а сама вспоминаю интонацию отца во время последнего звонка.

Мое сердце пропускает удар, когда машина выезжает с аэродрома и останавливается возле вип-терминала, где нас ждет личный водитель.

Страх. Вот что управляет мной, находясь здесь, в этом городе, и я все отчетливей его ощущаю своей кожей.

— Маруся, пойдем, — тяну её за руку и открываю дверь отцовской машины.

— Деда, — тут же кричит она и ныряет в салон.

С улыбкой на лице и тревогой в груди смотрю, как водитель перекладывает наши вещи из одной машины в другую.

— Привет, папа.

Сажусь в салон, принимаясь изучать лицо отца. Прошло всего чуть больше полугода, а он так сильно изменился. Его лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги, а волосы покрылись густой сединой. Он явно в последнее время много нервничал, но что могло случиться?

— Привет, Ольга. Как долетели?

Боже, его голос. Он совсем охрип и стал таким безжизненным.

— Клуто — пищит от удовольствия Маруся и стягивает с себя маску.

— Может, стоило подождать до дома? — смотрю на неё с волнением.

— Не переживай, мой водитель произвел полную обработку салона, прежде чем поехать за вами, так что тут можно сказать чисто как в операционной, — отец щелкает по курносому носику внучки, и в его глазах появляется озорной огонек. — Я скучал по вам, — тихо добавляет он, и машина трогается с места.

Не думала, что знакомые пейзажи за окном будут так сильно на меня давить, но увы. Сердце обливается кровью, пока машина медленно ползет в глухой пробке по некогда любимой Москве.

— Я знаю, что тебе было нелегко принять это решение и вернуться, но другого выбора у нас нет, — говорит отец, заставляя меня напрягаться ещё сильнее.

— Расскажи, что случилось. Я ведь вижу, что ты на грани, да и без особой надобности, ты бы не позвал меня в то место, что стало для меня адом.

— Верно, все так, но я хочу поговорить с тобой наедине. Все очень сильно запуталось, и у меня нет другого выбора, кроме как просить о помощи тебя. Ты моя последняя надежда и единственный шанс на спасение для Маруси.

Его слова, как молния, разверзаются над моей головой. О чем он говорит? Моя дочь в опасности?

Дорогие читатели!

Надеюсь вам понравится эта история.

Мне будет безмерно приятно, если вы поставите книге звезду и добавите ее в библиотеку, но а если напишите комментарий, то я буду на седьмом небе от счастья. А так же благодаря вам это позволит и другим читателям увидеть книгу.
Всех обнимаю!

Глава 4

Оля

— Здесь многое изменилось, — прохожу вглубь двухэтажного особняка, который был моим домом. — Раньше на стенах висели дорогие картины, а сейчас тут сплошь и рядом фотографии Маруси, — скольжу рукой по деревянной рамке, улыбаясь собственным воспоминаниям.

— Ты права, много воды утекло. Я вижу вас крайне редко, поэтому разместил ваши фотографии здесь. Так я создаю себе мнимое ощущение семейного уюта.

— Я предлагала тебе переехать к нам, но ты отказался.

— Есть такое, но тебе ли не знать, как я дорожу своими компаниями? — отец тяжело выдохнул, и его рука непроизвольно коснулась области сердца и это от меня не укрывается.

— Всю жизнь все равно невозможно стоять у руля. Надо иногда уметь отступать — дольше обычного задерживаюсь на фотографии новорожденной Маруси. Здесь она совсем крохотная. Всего около двух килограмм, и мы еще не знаем о ее проблемах со здоровьем.

— Я знаю, но сейчас не время. Нам необходимо с тобой поднять мою компанию на новый уровень.

— О чем ты говоришь? Разве ты недостаточно хорошо раскрутился? — оглядываюсь на встревоженного отца.

— Увы, каждый хочет подняться выше, и кому-то приходится отступать.

— Пап, давай ближе к делу. Если я не ошибаюсь, то у тебя проблемы и тебе требуется помощь. Ты же за этим вытащил меня сюда.

— Верно, и ты единственная, кто сможет мне помочь.

— Моя мама будет врачом, как Миса? — беззаботный голос дочери, выбивает землю из-под ног. Надеюсь, она ничего лишнего не услышала.

— Ох, нет, милая. Это не так. Твоя мама будет самым настоящим супергероем! — проговаривает отец и поднимает ее на руки.

— Она же девочка, дед! Девочки должны быть принцессами и ждать своего принца!

— Верно говоришь, но для деда твоя мама настоящий супергерой. А ты была уже в своей комнате? — отец приподнимает одну бровь и внимательно всматривается в Маруську.

— Нет, а что там? — шепотом спрашивает она, как маленький шпион.

— Я подготовился к твоему приезду. Беги с тётей Анной, она покажет тебе все! — довольная Маруся соскакивает с рук отца и сразу бежит к помощнице отца. — Ей не стоит слышать наш разговор.

— Пап, хватит тянуть. Выкладывай, что случилось и зачем тебе я? — скрещиваю руки на груди, упираясь в спинку дивана.

— Мои компании вот-вот обанкротятся, — разносится по комнате, как гром среди ясного неба. — Мне нужна ты, чтобы встать у руля и поднять их с колен.

— Подожди, что значит обанкротиться? — в недоумении отрываюсь от дивана и подхожу ближе к отцу. — Ты создал их с нуля, и все шло хорошо. Что пошло не так? — сердце сжимается в груди. Я прекрасно знаю, чем это чревато и от этого становится еще хуже.

— Да, но на рынок вошло более крупное звено, и я оказался не на равных. Он молод, умен и находчив. Ему легче подмять под себя рынок.

— Так, ясно. Значит, ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти варианты вытащить компанию со дна? — догадываюсь я.

— Я уже все проанализировал и чтобы спастись есть только один вариант, — его многозначительная пауза заставляет нервничать.

— И какой же, боюсь спросить? — усмехаюсь наивности отца. Разве может быть безвыходная ситуация, когда у тебя огромные компании со штатом более пяти тысяч человек каждая?

— Мы должны с ним объединиться, — выдает он поникшим голосом. — Слияние компаний. Слышала о таком?

— Чего? Думаешь, мы не найдем другого выхода? Да это же просто конкуренция.

— Все намного сложнее, Оль. На рынке остались только он и я. Остальные давно перешли под его руководство. Я единственный, кто смог продержаться дольше всех.

— Пап, я не вижу повода сдаваться. Что с тобой стало? Ты же всегда любил рисковать.

— Любил, но всему есть предел. Если я пойду сейчас на риск и встану против него, то с большей долей вероятности я прогорю.

— Но…

— Послушай меня, Оль. Мои аналитики и юристы всё прошерстили и сделали всё возможное. В противном случае, я бы не позвонил тебе и не попросил приехать. Мы полностью зависим от него и его решений.

— Откуда у тебя столько уверенности, что он тебя не кинет? И кто он вообще такой, чтобы диктовать условия?! — вскрикиваю я, и руки сами тянутся ко рту.

Нет! Я же избавилась от этой дурной привычки, но стоило вернуться назад, и она вновь напомнила о себе. Ещё этого не хватало.

— Какой-то напыщенный истукан решил подмять под себя все. Да кто он вообще такой, чтоб так поступать? Папа, не сдавайся.

— Оль, он предложил мне неплохие условия сотрудничества.

— Неплохие? Ты серьезно? Как у тебя вообще язык поворачивается говорить подобное после того, что ты сказал мне ранее? Ты в своём уме?

— Послушай меня внимательно. Он согласен отдать мне сорок процентов от выручки, при условии, что я не вмешиваюсь в его дела. Это лучшее предложение, которое кто-либо получал. Остальным он дал максимум двадцать.

— И откуда же в нём столько щедрости? Робин Гуд? — не выдерживаю и начинаю повышать голос.

— Нет. Это не все его условия, — отец мгновенно бледнеет и замолкает.

— Я так и знала, что есть подводные камни! — вскидываю руки вверх и закатываю глаза. — Давай, удиви меня! Что ты должен будешь ему отдать?

— Тебя.

Глава 5

Оля

Стою, неподвижно и даже боюсь моргать. Что за несусветную чушь несёт отец? У нас вроде отменили рабство или я чего-то не понимаю?

— Скажи хоть что-то, — прерывает он наше напряженное молчание.

— У меня нет слов. Я не понимаю, о чем ты говоришь, пап. Что значит: “Я должен отдать тебя ему?” Я игрушка? Кукла? Вещь? — перечисляю все, что взбредет в голову.

— Это его главное условие. Он отдаёт мне сорок процентов выручки, и ты выходишь за него замуж, — голос отца становится тише. Он словно жалеет о том, что только что произнёс.

— Я не выйду замуж, пап. Да пусть хоть все горит синим пламенем, мне плевать! Мы можем жить и в бедности. Пусть забирает все, но не меня! — касаюсь родного плеча в попытке подбодрить отца, но в ответ получаю лишь тяжёлый вздох.

— Мы-то сможем, но ты подумала о Марусе?

Сердце замирает. Ноги подкашиваются от страха, а руки пробирает сильная дрожь.

— Я…

— Как мы будем оплачивать ее лечение в частных клиниках? Или ты думаешь перевести её в государственные? Ты хоть понимаешь, какие там очереди и как ей опасно вообще находиться в подобных местах? А если у нее произойдет обострение болезни, то сколько мы прождем врача? — отец говорит чуть громче, но не с ненавистью, а больше с тревогой. — У нас нет выбора, Оль. Маруся нуждается в дорогостоящем лечении, и ты знаешь это лучше всех. Где мы найдем такие деньги, если сейчас потеряем все?

— Должен быть другой выход, — я хочу говорить уверенно, но мой голос предательски срывается.

— Его нет, Оль. Я все обдумал и перелопатил сотни вариантов. Это лучшее предложение, — пришла пора отцу поддерживать меня.

Я не хотела связывать свою жизнь узами брака. Нам с Марусей было комфортно жить той жизнью, где нет никого лишнего. Где на тебя не давят и не просят ничего взамен. В том мире, где есть только я и она. Где нет места предательству и боли. Где тишина, уют и взаимопонимание.

— И что, по-твоему, я должна сказать дочери? Познакомься, вот левый мужик, и он будет жить с нами? Ты хоть представляешь, как она отреагирует?

— Я знаю, что это сложно, но какие ещё варианты? Их нет, пойми уже! — слегка вспыхивает он, выбивая почву из-под ног.

— Зачем вообще крутому мужику, который подмял под себя всё и всех, нужна жена? Он что, не может нанять себе девушку на пару ночей? Думаю, с его связями это не так уж и сложно сделать.

— Ему нужна чистая девушка, не запятнанная скандалами.

— Для чего? Выставить её как дорогой экспонат и показывать на выставке?

— Нет, я думаю, дело в контракте с иностранной компанией. Они настроены решительно, но у них есть обязательное условие.

— Какое? Фиктивная жена?

— Нет. Высокие семейные ценности.

— Причем тут я? — округляю глаза в ожидании ответа, а у самой горло то и дело сжимает тугим спазмом, не позволяя нормально дышать.

— Ты не замужем и у тебя уже есть ребенок. Когда он об этом узнал, сразу предложил взаимовыгодное сотрудничество. Ему на руку, что у тебя есть ребенок. Значит, не стоит думать о настоящей семье и ждать рождения ребенка. Тем более, Маруська ещё маленькая. Он может сделать вид, что хотел скрыть её до исполнения трёх лет от назойливого внимания папарацци.

— Звучит как полный бред, — обессиленно опускаюсь на диван и закрываю глаза. Я словно попала в несмешную комедию.

— Я с тобой полностью согласен, но подумай с другой стороны. Вы будете на полном моем обеспечении, как и раньше. Тех процентов, что он будет мне платить, хватит с головой на лечение Маруси. Пройдет пара лет, и вы расторгнете ваши отношения. Мы заживем привычной жизнью, без каких-либо проблем и обязательств.

— Пап, а ты подумал о своей внучке? Как она отреагирует? Что я ей скажу, когда наш с ним контракт подойдет к концу? Как я буду жить дальше? Да, черт возьми, как ты вообще себе представляешь, чтобы я жила с незнакомым мужиком под одной крышей?

— Он не незнакомый мужик, Оль, — подозрительно тихо выдает отец и отводит взгляд в сторону.

— Что ты имеешь в виду? — в ушах начинает звенеть от волнения. Я смотрю на отца и понимаю, что здесь не все так чисто. Он нарочно не договаривает самого главного. — Папа, отвечай, кто он такой?! — взрываюсь я в предвкушении самого ужасного.

— Вадим. Отец Маруси.

Глава 6 

Оля

— Что?! — выкрикиваю я, не в силах сдержать эмоции.

— Послушай, на кону здоровье Маруси, — старается успокоить меня отец, но я не могу себе даже представить подобного исхода.

— Ты понимаешь, что сейчас мне предлагаешь? — на глаза наворачиваются слезы отчаяния.

— Понимаю, Оль, но это наш единственный шанс.

— Шанс? — перебиваю его и солёные капли срываются с моих глаз. — Ты забыл, что я пережила по его вине?

— Не забыл, но пойми меня правильно…

— Отец! — выкрикиваю я, стараясь привести его в чувство. — Ты выжил из ума? Ты себя вообще слышишь? — кричу я, пока сердце стремится пробить чертову преграду и вырваться из груди.

— Мам, тебя обидел дед? — заплаканные глаза дочери сводят с ума. Боже, какая я дура! Не подумал, что она может услышать нас.

— Прости, котенок, я не хотела. Просто… поиграй ещё немного с Анной. Мы с дедушкой поговорим, и я к тебе вернусь, ладно?

— Вы же не поссоритесь? Я хочу погостить у дедушки ещё немного.

— Мы не поссоримся. Иди сюда, я тебя обниму», — протягиваю руки для объятий, но она обиженно выставляет нижнюю губу вперед и, развернувшись, скрывается за поворотом.

Тяжело вздыхаю, обхватив руками свою голову. Это какой-то сюр, не иначе. Как судьба вообще могла втянуть меня в подобное? Ей было мало того, что я настрадалась ранее?

— Он знает, кто твоя дочь? – стараюсь совладать со своими эмоциями и говорить чуть тише.

— Нет. Все, что ему известно, это только то, что ты не замужем и у тебя есть ребенок.

— Напоминаю тебе, что по его вине я чуть не потеряла ее, — воспоминания тех страшных дней сводят с ума.

— Знаю, но сейчас он единственный, кто может ее спасти. Оль, он искал тебя тогда… три года назад, когда ты исчезла.

— Искал? — мои губы искажает насмешка. — Он предал нас, променяв на шлюху в пафосном отеле.

— Может, все не так, как тебе показалось?

— Не так? Я собственными глазами видела фотографии своего мужа в объятиях другой. Думаешь, мне привиделось? Ты ведь тоже их видел, когда я лежала в больнице. Не говори, что не искал причин моего состояния в то время.

— Искал. Я не знаю, почему все сложилось именно так, но могу тебя заверить, что он долгое время находился в поисках и почти нашел вас.

— Почти нашел? — недоумевающе поворачиваюсь к отцу.

— Да. Он подобрался совсем близко. Лучше тебе самой встретиться с ним, пока он не капнул глубже.

— А как я объясню ему тот факт, что у меня есть дочь?

— Маруся родилась раньше срока, а значит, ты можешь приврать об отцовстве. Он не догадается, что она его дочь, если ты будешь хранить это в тайне. Скажешь, что нашла себе другого до вашего расставания, и все.

— Как у тебя все легко складывается! — подавляю нервный смешок.

— Проживешь с ним ровно столько, сколько требуется для заключения его сделки, а потом разведешься. Оль, все не так плохо, как тебе сейчас кажется.

— Думаешь, такой человек, как Вадим, так легко меня отпустит? — поднимаю на отца растерянный взгляд.

— Пока он будет уверен в том, что Маруся не его дочь, вы будете в полной безопасности.

— Это будет достаточно трудно, учитывая, что она похожа на него, как две капли воды.

— Зная мужскую психологию, его самолюбие будет сильно задето, если ты скажешь, что она от другого. Ему даже в голову не придет сделать ДНК-тест.

— А если все пойдет не по плану и он, увидев меня, впадает в ярость?

— Значит, будем требовать вернуть компанию и позволить ей жить.

Отец отчасти говорит разумные вещи. Я не могу рисковать здоровьем единственной дочери, особенно после того, как врачи поставили мне страшный диагноз — бесплодие. Из-за измены Вадима, я чуть не потеряла дочь, а сейчас он является единственным, кто может дать ей шанс на жизнь.

Глава 7 

Вадим

— Кристин, что там с этим сраным Смирновым? — нажимаю на кнопку селектора.

— Доброе утро, Вадим Сергеевич, пока тишина. Наш сотрудник сегодня отправится к нему в офис. Надеюсь, что их разговор будет куда более плодотворным, чем ранее.

— Если сегодня не поступит ответа, то начинаем программу банкротства и полного поглощения.

— Как скажете, Вадим Сергеевич.

Отключаюсь, разворачиваясь, сидя в кресле, к панораме, открывающейся на Москва-Сити. Этот вид помогает нормально мыслить и осознавать, на каком я сейчас уровне. Я забрался настолько высоко, что меня уже не сдвинуть.

Подо мной огромное количество компаний. Осталось совсем немного, чтобы окончательно урвать звание монополиста в судостроительном производстве страны.

А значит и подобраться на еще один шаг ближе к гребаной стерве, что посмела оставить меня три года назад. Стискиваю зубы от желания взглянуть в ее глаза. В эти бесстыжие глаза, которые посмели растоптать меня.

— Конченая сука! — с силой сжимаю кулаки. — Тебе осталось спокойно гулять по белому свету несколько дней. Я доберусь до тебя со дня на день, и тогда ты узнаешь, на что я способен в порыве злости, — говорю я, предвкушая час расплаты. — А я ведь тебя искренне любил. Думал, что мы сможем построить полноценную семью. Завести детей и жить долго и счастливо. У нас даже была назначена дата свадьбы, но нет. Ты все испоганила своим исчезновением.

Три года я схожу с ума от ненависти к этой особе. Три страшных года, за которые я перебрал миллионы вариантов, почему она ушла. Я смог выжечь ее из своего сердца и взамен оставить лишь кучку жалкого пепла, что так и осталось осадком на моей душе. Больше у меня не осталось к ней ничего, кроме ненависти. Черной, пугающей ненависти, что каждый день сводит с ума.

— Вадим Сергеевич, прошу прощения, — со стуком в кабинет входит Кристина.

— Слушаю тебя, — поворачиваюсь на ее приятный голосок, закидывая ногу на ногу.

— В приемную только что позвонил Алексей Смирнов, говорит, что вам есть о чем поговорить в ближайшее время. Назначить встречу?

— Надумал, значит? — усмехаюсь, осознавая свое превосходство.

Я знал, что он не сможет отказаться от столь заманчивого предложения. Подумаешь выдать замуж единственную дочь. Считай, она в плюсе, что не будет ходить в позорном звании матери-одиночки и я с многомиллионным контрактом с зарубежной компанией.

— Так что мне ответить? Он на связи. Ожидает ответа, — в ее глазах читается недоумение.

— Переведи на меня. Я лично с ним пообщаюсь.

— Как скажете.

Она покидает мой кабинет. Дверь еще не успевает закрыться до конца, а мой телефон уже приятно ласкает слух, оповещая меня о скорой победе.

— Слушаю вас, Алексей Андреевич, — с самодовольной улыбкой откидываюсь на спинку кресла. — Надеюсь, у вас приятные новости.

— Здравствуйте, Вадим Сергеевич, — отзывается он с тяжелым вздохом.

Не понимаю его тревоги. Радоваться надо, что его крохотный заводик останется на плаву, да еще и ко всему прочему дочь будет в надежных руках. Во всех смыслах этого слова. Надеюсь, что она не страхолюдина, а то придется вбухать в нее чересчур много бабла.

— Я ждал вашего звонка. Не поверите, но именно сегодня я отдал распоряжение приступить к поглощению, если вы не ответите в течение недели. Считайте это знаком судьбы.

— Судьба явно не на моей стороне, — летит мне в ответ.

— Тут как посмотреть, Алексей Андреевич. Вам давно за шестьдесят. Управлять столь тяжелым производством должно быть нелегко.

— Если ты любишь свое дело, то даже в восемьдесят лет оно будет казаться тебе чем-то приятным.

— Хорошо, я понял ход ваших мыслей. Давайте ближе к делу, — резко обрываю его демагогию. Мне плевать на его чувства в этом вопросе. Я нуждаюсь в браке с его дочерью куда больше, чем в его производстве.

— Моя дочь согласна встретиться с вами и обсудить детали договора. Надеюсь на вашу порядочность в этом вопросе.

— Порядочность? Ваша дочь в одиночку растит ребенка, а значит, он либо нагулян в силу ее неопытности и возраста, либо его отец сбежал от ее скверного характера.

— Либо он ее предал, — чуть тише доносятся до меня его слова.

— Ну раз предал, значит, и повод имелся. Может она в постели так себе? — отшучиваюсь я.

— Это не имеет отношения к нашей с вами сделке. Скажите время и место, куда нам подойти и все обсудить?

— Вам? — с сарказмом спрашиваю я. — Боюсь, на этом ваша роль в данном вопросе себя исчерпала. Я встречусь с вашей дочерью наедине. Ни к чему вам слушать все тонкости грядущего брака.

— Но…

— Без но, — строго отвечаю я. — Терпеть не могу посторонних людей на встречах, где они не нужны. — Все, что касается вашего предприятия, остается в силе. Как я и обещал, сорок процентов чистой выручки на ваш счет. Поверьте, сумма там будет не маленькая.

— Хорошо, но я должен быть уверен, что вы не впишите в контракт с моей дочерью грязных вещей.

— Это оставьте решать вашей дочери. Насколько мне известно, она давно не ребенок, — если я не ошибаюсь, то ей ровно столько же лет, сколько и моей бывшей.

Я не сильно вникал в подробности его чада. Мне плевать, что и как. Главное заключить брак и сорвать куш. Да и если подумать о том, что у нее на руках есть собственный ребенок, то, скорей всего, в ее голове все встало на свои места, а значит никакого выноса мозга.

— Я все же попрошу вас быть более сдержанным при встрече, — наставляет меня он, словно я в этом нуждаюсь. Уж что-то, а переговоры я вести умею. Да и моему самообладанию можно позавидовать.

— Значит, слушайте меня сюда, заботливый папаша. Эта сделка нужна вам, и вы четко дали это понять, поэтому прошу не вмешиваться в мои дела. Хорошего вам дня! Координаты и время скину вам в текстовом сообщении. Без опозданий. В противном случае наша сделка не состоится. Мое время слишком дорого стоит, чтобы растрачивать его впустую.

— Хорошо. Я буду ждать.

Глава 8 

Оля

— Отец, ты уверен, что у нас нет другого выбора? — интересуюсь я, развешивая свои вещи в шкафу.

Я с рождения не нуждалась ни в чем. После смерти матери, отец старался для меня изо всех сил, но я так и не смогла привыкнуть к этой роскоши. Мне все еще неловко находиться в богатом окружении.

— Если бы он у нас был, Оль. Думаешь, я б отдал тебя замуж за Вадима? — отец сидит на моей кровати, устало потирая виски, и о чем-то думает.

— Я не знаю, пап. Просто это все…

— Честно признаться, мне даже сложно представить, что ты испытываешь на самом деле. Когда я докатился до такого, что отдаю свою единственную дочь в лапы этого негодяя?

— Пап, — в груди неприятно все сжимается от его ослабленного голоса.

— Оль, я тебя прошу. Внимательно читай то, что он тебе подсунет. Пока он не знает, что ты моя дочь, все будет в порядке, но когда он тебя увидит... Боюсь, вся его злость и обида выльются на тебя с новой силой.

— Уже представляю его глаза. Слушай, а он что, даже не поинтересовался, кто я такая?

— Ему было достаточно знать, что у тебя есть ребенок и ты свободна.

— А как же проверить меня? Вдруг я живу под забором и вообще веду аморальный образ жизни?

— Ты серьезно думаешь, что у такого человека, как я, могла быть дочь с подобным образом жизни? — в глазах отца наконец-то появляется блеск, и это позволяет немного расслабиться.

— Тоже верно. А если он специально все подстроил, потому что узнал, кто я на самом деле? — замираю с платьем в руках.

— Если б такое произошло, то, поверь, он бы не стал со мной так спокойно разговаривать.

— Но ведь он искал меня. С его связями не составило бы труда узнать, чья я дочь.

— Только в том случае, если он хотел найти тебя, используя твоих родителей. Однако мы не были знакомы с ним официально. Не знаю, что у него на уме, но хочу надеяться, что все будет в порядке! — с тяжелым вздохом отец поднимается с кровати и обнимает меня со спины.

Родные руки на моих плечах слегка успокаивают, но тревога за Маруську все еще не отпускает.

Телефон отца издает протяжный писк, оповещая о новом сообщении. Я слышала их разговор с Вадимом и знаю, что это за смс. Сердце тут же пропускает удар, выбивая остатки кислорода из моих легких.

— Оружейный переулок, пятнадцать А, девятнадцать ноль-ноль, — зачитывает вслух отец и поднимает на меня свой взволнованный взгляд.

По всей видимости, это будет куда сложнее, чем я могла себе представить.

— Я справлюсь, — с трудом выдавливаю из себя улыбку.

— Главное, думай о Марусе. Куда важнее ее здоровье, чем гордость.

— Да, но… ладно, это не важно. Я встречусь с ним, а дальше будет видно. Может, он меня выставит за дверь и оставит тебя в покое.

— Время покажет. Собирайся. Мой водитель тебя отвезет.

— Спасибо, пап, — бросаю ему вслед, и он останавливается. — Пригляди за Марусей. Она выглядит расслабленно, но на самом деле ей непросто. Она привыкла к прежней жизни, и ей нелегко перестраиваться.

— Я все понимаю. Скоро прилетит Миша и ей будет полегче.

— Откуда ты знаешь? — ощущение того, что каждый в этом доме знает больше, чем я, слегка раздражает.

— Он звонил мне на днях. Спрашивал, как долетели.

— Точно, я же обещала позвонить, — становится стыдно за свою беспечность.

— Ничего страшного. Он все понимает.

— Значит, он знал о том, что меня здесь ждет?

— Знал, но я велел ему молчать. Я должен был лично все тебе объяснить, в противном случае ты бы отказалась и….

— Я поняла, спасибо. Не стоит продолжать.

На душе становится противно. Неужели отец думал, что я откажусь, когда на кону жизнь моей единственной дочери?

Поджав губы от досады, отец все же покидает мою комнату. Три года назад я парила над землей, готовясь к каждой встрече с Вадимом, но все изменилось. Осознание, что мне вновь придется взглянуть в его глаза, ужасно пугает. Станет ли он говорить о прошлом? Объяснит ли свой поступок или сделает вид, что ничего не произошло?

Трясущимися от волнения руками надеваю неброское изумрудное платье и стягиваю волосы в высокий хвост. Белоснежные туфли на небольшом каблуке дополняют мой образ, придавая легкости. Чуть дольше задерживаюсь около огромного зеркала во всю стену.

— Раньше ты готова была отдать все, что у тебя есть за одну встречу с ним, но он все разрушил, — с грустью произношу я, глядя на свое отражение. Оно никак не отражает мое внутреннее состояние. Я все та же уверенная в себе девчонка, полная внутренних сил, но с единственной оговоркой. Мое сердце больше не знает слова “любовь”.

— Готова? — уточняет отец, когда мы оказываемся на крыльце особняка.

— Нет, но разве это кого-то волнует?

— Прости, что втянул вас в это все, — с сожалением отвечает он, и я ему верю. Он бы никогда не подверг нас таким испытаниям по собственной воле.

— Здесь нет твоей вины. Где Маруся?

— Уснула. Если проснется, я найду чем ее занять. Не волнуйся за нее.

— Хорошо, — водитель открывает дверь, и я сажусь на заднее сиденье. Здесь приятно пахнет ванилью. Погружаюсь в свои мысли, пока машина мчит по улицам мегаполиса.

— Мы на месте, — оповещает водитель.

Молча киваю и открываю дверь, ступая на мокрый асфальт. По всей видимости, его недавно помыли, а значит, и место выбрано не просто так. Вадим в привычной манере хочет показать свою статусность. Он хозяин этой гребаной жизни и не терпит конкуренции.

Поднимаюсь по высокому крыльцу, подхожу к лифту и нажимаю кнопку. Она загорается красным огоньком, оповещая, что лифт движется вниз.

Девятый этаж, восьмой, седьмой... лифт опускается все ниже, словно подготавливая к тому, что меня ждет.

— Простите, вы на встречу в ресторан “Севен Скай?” — неожиданно около меня появляется девушка с обворожительной улыбкой.

— Да, а что-то не так?

— Нет, все в порядке. Прошу, позвольте мне надеть повязку вам на глаза, — замечаю в ее руках аккуратную черную ленту.

Глава 9 

Вадим

При полном параде сижу на крыше, в ожидании своей будущей жены, разглядывая исторический центр Москвы с высоты птичьего полета.

Сделка есть сделка, но радовать слабый пол никогда не будет лишним. Именно поэтому я отдал пол-ляма за организацию этого сраного свидания.

Эта девчонка точно никогда не видела ничего подобного в своей жизни, а значит, согласится на абсолютно все пункты моего контракта.

Да и я знаю, о чем мечтают девушки. Она точно не сможет мне отказать после всего, что я подготовил. Вся крыша сегодня в полном нашем распоряжении. Никого лишнего, кто смог бы нам помешать.

Дверь в ресторан открывается, представляя моему взору прекрасное создание в изумрудном платье. Встаю со своего места, неотрывно наблюдая, как официантка ведет ее к нашему столику.

Странное волнение заполняет мои легкие, когда ее ставят ровно напротив меня. Блуждаю по девушке взглядом, подмечая идеальную фигуру. Не думал, что можно выглядеть так охренительно после родов. Видимо, она принадлежит к тому самому типу девушек, которых называют ведьмами.

— Добро пожаловать в “Севен Скай!” — восторженно вскрикивает официантка и одним ловким движением стягивает повязку с глаз моей спутницы.

Взгляд в некогда любимые глаза, выбивает весь кислород из моих легких. Оля стоит неподвижно, стараясь привыкнуть к сотне сияющих лампочек, что развешаны здесь повсюду. Наконец, ее глаза находят мои. Она без единой эмоции смотрит на меня и молчит, а внутри меня разверзается целая буря. Что за хрень?

— Какого хера ты тут делаешь? — цежу сквозь зубы, крепко сжимая руки в кулаки.

Официантка стоит рядом с нами и, кажется, ничего не понимает.

— Ты сам позвал меня сюда, — лицемерно выдает Оля и, как ни в чем не бывало, садится за столик.

— Проваливай отсюда! — выплевываю я, в два шага преодолевая расстояние между нами и склоняясь к ее лицу.

Твою ж мать! Этот аромат. Она все еще использует те духи, от которых я так тащился.

— Не могу. Ты настаивал на нашей встрече. Шампанское? — она касается бутылки элитного алкоголя. Официантка тут же подбегает к ней и наливает охлажденный напиток.

— Я ждал не тебя, а дочь Смирнова! — чуть ли не рычу от переполняющей злости.

— Приятно познакомиться. Ольга. Дочь Смирнова Алексея Андреевича, — она наглым образом протягивает мне свою изящную руку для рукопожатия.

Игнорирую этот жест и сажусь напротив. Что за хрень тут происходит? Как она может быть его дочерью? Внимательно всматриваюсь в черты ее лица, подмечая некоторое сходство.

— Можешь не смотреть так пристально, а то мне становится не по себе? Если ты пытаешься найти подтверждение моим словам, то я пошла в мать. От отца мне почти ничего не досталось. Разве что разрез глаз и густые брови. На этом, пожалуй, все.

Она не похожа на ту Олю, которую я знал раньше. Девушка передо мной является стервой. Настоящей высокомерной сукой.

— Как такое возможно? Я ис..., — осекаюсь на полуслове. Ей, наверное, не надо знать, что я искал ее все эти три бесконечных года. Она решила оставить меня, а значит, я должен уважать ее решение.

— Я так понимаю, узнай ты раньше о том, кто дочь Смирнова, тебе бы и в голову не пришло позвать меня сюда. Еще и денег, наверное, заплатил немеренно за этот ужин? — безразличный взгляд на меня, и она возвращается к рассмотрению пузырьков в своем бокале.

Официантка немного мешается, слушая нас, но вскоре удаляется и возвращается через пару минут с огромным букетом из сто одной розы на высоком стебле.

— Прошу, это специально для вас, — с трудом удерживая букет, она протягивает его Оле.

— Даже так? — усмехается она, отставляя бокал в сторону и втягивая сладкий аромат цветов. — Спасибо, очень красивый букет. Правда, я не очень люблю розы. Они очень быстро увядают. Прям как чувства. Не находишь?

— Они предназначался не тебе, но чтобы не выбрасывать, так и быть, можешь оставить себе.

— Вы довольно щедры, Вадим Сергеевич, и если вы еще не передумали, то я хотела бы вернуться к делам. Думаю, в ваши планы не входило обольщение никчемной барышни?

Тяжело сглатываю от ее слов, потому что, несмотря на всю свою злость, я все еще не могу назвать ее никчемной. Я любил ее больше всего на свете, пока она не воткнула мне нож в спину.

Не хочу даже показывать ей наш контракт на брак, но сроки поджимают. Через месяц приедут представители иностранной организации и потребуют встречу с моей семьей. На тот момент, Оля должна стать моей официальной женой, естественно, с измененной датой регистрации брака.

Все будет сделано в лучшем виде. Она стала моей супругой, а через год у нас появился на свет ребенок. Все по канонам правильной семьи. Вот только свадьба на днях, а ребенок явно не мой.

— Прочитай, — небрежно бросаю на стол контракт, безразлично разглядывая пузырьки в её бокале.

— Ты хорошо постарался со свиданием. Все эти шары в виде сердец, лепестки роз, роскошный ужин, живые цветы. Видимо, ты был решительно настроен, чтобы заполучить дочь Смирнова себе в жены.

— Читай контракт, а не рассматривай то, что я сделал не для тебя. Знай раньше, я бы позвал тебя в лучшем случае в макдачку, а не сюда.

— Я и не сомневалась, но может…? — она замирает над раскрытой папкой с контрактом. — Раз у нас взаимная неприязнь, может стоит отменить это соглашение? Вернешь отцу его завод и разойдемся? — в её голосе проскальзывает некая надежда на спасение. Своего рода попытка спастись, но нет. Я настроен решительно.

— Читай контракт и подписывай. Между нами ничего не было. Подумаешь, переспали несколько раз. Считай, что я просто порезвился с наивной дурочкой, — бросаю ей ядовито.

Ольга делает вид, что ей все равно на мои слова, но я подмечаю, как она на долю секунды теряет самообладание и ее ресницы подрагивают. Она тяжело сглатывает.

— Меня не устраивает третий пункт контракта. Даже не вижу смысла читать дальше, пока он вписан сюда, — она пододвигает ко мне контракт, указывая пальцем на третий пункт. — Это исключено.

Глава 10 

Оля

На ватных ногах с трудом вхожу в отцовский особняк. После подписания контракта, мое сердце пропустило удар. Своей собственной рукой я подписала себе приговор. У меня не осталось шансов на спасение. Как я могла согласиться на подобное?

— Оль, как все прошло? — отец, услышав мои шаги, высовывается из комнаты и, шаркая тапками по полу, плетется в мою сторону.

— Как Маруська? — обессиленно опускаюсь на подлокотник кресла. Я не могу больше думать ни о чем, кроме ее здоровья. Это ради нее. Я должна так поступить, — крутится где-то в подсознании.

— Уснула около часа назад. Я дал ей лекарства.

— Хорошо, спасибо. Миша, не звонил?

— Звонил. Прилетит через несколько дней. У него операция назначена на двадцатое. Если получится раньше, то он сразу примчится. Я понимаю, как тебе важна его поддержка. Все три года он находился рядом с вами и во всем поддерживал, — приглушенно говорит отец.

— Я благодарна ему за это. Он спас меня от многих бед, но дело в другом, — замолкаю, стараясь подобрать нужные слова. Я подписала контракт, а значит, я больше не свободна.

— К чему ты клонишь? Миша переживает за вас с Марусей, как за родных? Ты бы слышала его голос, когда он позвонил. Он же без вас не живет, Оль.

— Я не хочу, чтобы он приезжал. Позвони ему завтра и останови. Сделай все что угодно, главное, чтобы он отказался от этой поездки, — безжизненно произношу я, представляя, какую боль ему это причинит.

— Оль, о чем ты говоришь? — рассеянный взгляд отца становится более собранным.

— О том, что я не хочу его видеть здесь.

— Но…

— Пап, хватит! К чему этот цирк? — вскакиваю с места, повышая голос. — Мы договорились с тобой о работе. Ты просил приехать и помочь с делами. Я приехала! А что в итоге? — на глаза наворачиваются слезы отчаяния. — В итоге я выхожу замуж за того, кто меня чуть не уничтожил! За гребаного предателя! Изменщика! — мне хочется плакать еще сильнее. Кричать от злости, в первую очередь на саму себя и свою беспомощность. Тошнота вперемешку с брезгливостью подкатывает к горлу все сильней.

— Все не так плохо, как тебе кажется. Всего же год, Оль, — старается успокоить меня отец.

— Год. Ты представляешь, какой это большой срок? — спрашиваю осипшим голосом. — Ты видел контракт, который я вынуждена была подписать?

— Нет, — отец стыдливо прячет глаза.

— Я знаю, что ты не виноват, но со дня свадьбы я полностью принадлежу Вадиму. Во всех смыслах. Я его вещь.

— Боже, Оль! Не говори такие вещи! — вскидывает руки отец и хватается за сердце. — Он не такой человек!

— Смотрю, ты хорошо его знаешь, — грустно усмехаюсь я. — Показать контракт? — протягиваю отцу копию контракта. Вадим любезно вручил мне ее, чтобы я хорошенько познакомилась с ним.

Руки отца трясутся, но он находит в себе силы и берет бумаги. Я внимательно слежу за его реакцией, пока он бегло читает мой приговор.

— Почему ты его подписала? — с запинкой спрашивает отец, и его руки опадают безжизненными культяпками на колени.

— Все, как ты и сказал. У меня нет выбора. Я не могу рисковать Маруськой. За этот год мы обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы крепко встать на ноги и не допустить подобного. Сейчас ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы Миша прилетал к нам? Представьте, что он будет чувствовать, когда узнает, что мы с Марусей не вернемся в Питер?

— Он знает о Вадиме.

— Конечно, — вскидываю руки вверх. — Здесь же лишь мне не надо ничего знать!

— Все не так, Оль, — оправдывается он.

— Нет. Именно так, пап. Я все понимаю, но мне надо время, чтобы смириться со своей судьбой и подготовить Марусю. Ей будет нелегко принять Вадима. Тем более жить с ним под одной крышей.

— Мы переезжаем? — раздается позади меня сонный голос дочери, заставляя испуганно прикрыть рот рукой.

— Ты чего проснулась? – подхватываю Маруську на руки и крепко прижимаю к себе.

— Я не хочу уезжать, — на глазах ангелочка выступают слезы. — Миша расстроится и будет плакать.

— Миша будет нас навещать, — успокаиваю дочь, а сердце разрывается от боли. — Он не расстроится.

— Это неправда! Ты врешь! — выкрикивает она и с силой принимается колотить меня по спине.

— Марусечка, солнышко, ты же веришь деду? — вступается за меня отец.

— Я вам больше не верю! Ты говорил, что я буду жить тут! — хнычет она, все сильнее сжимая свои крохотные ручки на моем плече. — Ты не можешь меня бросить, дед! Я же твоя любимая кнопочка.

Слова дочери больно режут меня по живому. Я бы хотела рассказать ей правду, но она слишком мала, чтобы понять меня и мои решения. Я зависима от Вадима, как бы не хотела этого отрицать. Отец являлся моей единственной поддержкой, пока я с огромным трудом боролась за жизнь своей дочери. Я не могу подвести его и подвергнуть Маруську риску.

— Мы завтра переезжаем в новый дом, — говорю я серьезным тоном, и дочь сразу замолкает, понимая, что никакие уговоры не помогут. — Нам придется временно пожить в другом доме. У дедушки некоторые трудности, и мы своим присутствием будем ему мешать, но он будет нас навещать и приезжать в гости.

— А Миша? — тихонько всхлипывая, она выпячивает нижнюю губу и слегка прикусывает.

— Миша навестит нас чуть позже. Ты же не позволишь дедушке чувствовать себя неловко от этой крохотной просьбы? — ласково касаюсь ее взъерошенных волос.

— Нет, а нас не обидят в другом доме? С кем мы будем жить? Там есть детская комната? А игрушки? — тараторит она без остановки, осыпая меня все новыми и новыми вопросами.

— Я сама ничего еще не знаю, но завтра мы вместе с тобой сходим в новый дом и все посмотрим. Хорошо?

— Хорошо, — сдается она.

В кармане вибрирует телефон, и я нехотя отпускаю дочь на пол.

“Завтра к обеду ты должна явиться в мой дом со всеми вещами. Остальное обсудим на месте,” — мне не составляет труда догадаться, кому принадлежит это сообщение.

Оставляю его без ответа, потому что мы оба прекрасно понимаем, что я приеду без лишних слов. Ведь у меня не осталось другого выбора.

Глава 11 

Оля

— Марусь, ты собрала свои вещи? — заглядываю в ее комнату, заваленную игрушками, стараясь не выдавать своего волнения. Отец не на шутку подготовился к ее приезду.

— Дя.

Надув свои крохотные губки, дочка поднимает с пола свой рюкзак-собачку и с грустью заключает:

— Пошли. Дед будет работать.

— Марусь, посмотри на меня, пожалуйста, — опускаюсь на колени рядом с ней. — Это временная мера. Давай постараемся сделать так, чтобы у нас все было хорошо, ладно?

— Ладно, — пожимает она плечами.

Сердце разрывается на части. Я с трудом делаю вдох, прежде чем покинуть отцовский дом.

— Оль, держи меня в курсе. Не позволяй Вадиму давить на вас и срывать свою злость.

— Слишком поздно думать об этом. Главное, у нас не возникнет проблем с лечением Маруси, а остальное я выдержу. Не забудь поговорить с Мишей, как у тебя будет возможность. Хочу, чтобы он узнал обо всем как можно раньше.

— Я позвоню ему. Держись там, — произносит отец дрожащим голосом. Ему нелегко, и я это прекрасно понимаю.

— Мам, а почему ты так дышишь? — подпрыгивая ножкой в своем автокресле, интересуется Маша.

— Возможно, ты не поверишь, но я тоже волнуюсь.

— Ты? Ты же уже взрослая, — хихикает она.

— Взрослые боятся перемен не меньше маленьких любопытных кнопочек. Ты взяла с собой маску?

— Дя, она у собачки.

— Хорошо Не забудь ее надеть, когда мы приедем. Наш новый дом сильно отличается от дедушкиного. Здесь много квартир, а значит, и людей.

— Больше, чем было в Питере?

— Намного больше. Поэтому стоит быть аккуратней и не забывать о маске.

— Ольга Алексеевна, мы подъезжаем, — оповещает водитель, и мое сердце начинает ныть от нехорошего предчувствия.

— Спасибо. Маруся, твоя маска, — дочь послушно открывает рюкзак и вытаскивает маску, скрывая под ней большую часть своего лица.

Наша машина плавно въезжает в охраняемый двор. Два крепких мужчины тут же оказываются на улице, чтобы нас встретить.

— Мам, почему они такие страшные?

— Не волнуйся. Они охранники и будут нас с тобой защищать, — успокаиваю дочь. Вот бы и меня кто-то успокоил.

Водитель равняется рядом с ними и открывает сначала свою дверь, а затем мою.

— Ольга Алексеевна, вам помочь поднять вещи? — обращается ко мне водитель.

— Дальше мы сами, — отвечает за нас один из мужчин. От его грубого голоса, Маруся напрягает плечи и прячется за моей спиной. — Пройдемте, Вадим Сергеевич, велел вас сопроводить вас до самой квартиры.

— Спасибо.

С тревогой в душе, касаюсь руки дочери, и мы вместе следуем за двумя громилами с нашими чемоданами в руках.

— В лифте есть возможность безостановочного подъема на этаж?

— Чего? Это лифт, а не такси, — дерзит один из амбалов. Конечно, на что я рассчитывала? Вадим явно ввел свою охрану в курс дела и поведал, что я буду являться лишь фиктивной женой. — Ваш этаж. Вещи занесет прислуга. Всего доброго!

Мы покидаем кабину лифта и замираем у одной единственной двери на этаже. Руки леденеют от волнения, а сердце вот-вот вырвется из груди.

Надо взять себя в руки и показать Вадиму, что я его не боюсь. Нас связывает лишь контракт и больше ничего. Бумажка, которая поможет моему ребенку жить полноценной жизнью. Заношу руку вверх, но она открывается раньше, чем я успеваю постучать.

— Ну, привет, Оля, — скалится Вадим, глядя на меня с нескрываемой ненавистью.

— Здравствуйте, — с трудом выговаривает Маруся, выглядывая из-за меня. — Мы будем жить с вами.

Губы начинают трястись от страха, что Вадим узнает в этом крошечном ребенке свою дочь. Поджимаю их как можно сильнее, в попытках не выдать волнения.

— Я в курсе. Пошли.

Вадим проходит вглубь огромной квартиры, а я следую за ним, не выпуская Марусю из виду.

— Можно снять? — шепотом спрашивает она, оттягивая маску от своего лица.

— Пока нет. Подожди, когда окажемся в комнате.

— Значит, смотри сюда. Здесь кухня, — он указывает влево, и мы одновременно с дочкой заглядываем внутрь.

— Большая, — шепчет она, крепче сжимая мою руку.

— Здесь все большое, — отвечает Вадим. — Справа у нас комната прислуги. Дальше по коридору санузел и две спальни. В них вы и разместитесь. Моя комната и кабинет находятся в другом крыле. Туда без необходимости не соваться. По всем вопросам можете обращаться к прислуге. Есть вопросы?

Вадим говорит все с таким равнодушием и хладнокровием, что мне становится не по себе. Он словно вычеркнул из нашей прошлой жизни все, что нас связывало раньше. Мы стали абсолютно чужими. Два соседа, вынужденные делить одну жилплощадь.

— Есть, — чуть слышно пищит Маруська и выглядывает из-за моей спины.

— Что тебе не понятно?

— Можно мне спать в одной комнате с мамой?

Вадим мгновенно меняется в лице. От страха за Марусю, я прячу ее за себя. Вот зачем она это спросила? Он и так смотрит на нас с ненавистью, а тут еще и ее просьбы.

— Малышка, иди пока в любую комнату, которую только что показал дядя Вадим, а мы с ним поговорим. Хорошо?

— Мам, мы будем спать вместе? Я не хочу одна. Этот дядя пугает меня, как серый волк. Мне страшно.

Леденящий ужас покрывает каждую клеточку моего тела. Я чувствую, как Вадим впивается в мою спину своим убийственным взглядом, пока я указываю Марусе на комнаты.

— Правильно делаешь, что боишься, — склоняется он к Марусе, наводя еще больше ужаса.

Наш контракт явно был ошибкой, и если я не смогу договориться с Вадимом, то этот год превратится в настоящий кошмар.

Глава 12 

Вадим

От простого слова “мама” меня передернуло так, что я сам не ожидал. Мелкая пигалица — копия своей матери. Такая же надменная и неугомонная. Ей постоянно что-то не нравится и она спешит об этом сообщить.

Боится она меня. Посмотрите-ка на неё. Страшный я, блядь, вдруг стал.

— Вадим, — голос Оли подозрительно милый и мягкий. — Можно тебя попросить? Марусе, действительно, очень тяжело переносить любые изменения. Дай ей время освоиться.

— Освоиться? Думаешь, меня волнует, что она будет здесь чувствовать? Если б не обстоятельства, то я бы никогда не подписал с тобой контракт. Тебе это ясно? — цежу сквозь сжатые зубы. Меня переполняет гнев. Он рвется наружу, но я сдерживаю его из последних сил.

— Не превращай жизнь ребенка в ад только из-за своего самолюбия. Мы взрослые люди и можем решать наши проблемы, не впутывая детей.

— Сколько ей лет? — перевожу тему. Мне интересно узнать, когда она успела заделать ребенка после нашего расставания.

Ольга замолкает, стараясь найтись с ответом. Насколько я разбираюсь в детях, а я в них ни черта не разбираюсь. Ей на вид года полтора, ну может от силы близится к двум. Мелкая, худощавая, да еще и говорит жуть как непонятно. Ей бы логопеда, да подороже. Ни слова ж не разобрать.

— Это не имеет значения. Она не виновата в том, что мы с тобой проживаем.

— Мы? Где ты успела увидеть нас? Есть ты и есть я. Все остальное осталось в далеком прошлом.

С каждой секундой все больше сомневаюсь в своём решении. Надо было разорвать этот чертов контракт, как только увидел её на крыше. Я не справлюсь. Не смогу постоянно держать свои эмоции под контролем. Я действительно превращу её жизнь в ад. В страшный, темный ад, в котором она меня оставила...

— Хорошо, пусть будет по-твоему, но не вмешивай мою дочь. Маруся не виновата в проблемах отца. Если бы не ты, то этого всего не случилось бы.

— Проблемы отца? — на ее слова могу лишь усмехнуться. — Интересное кино у нас получается. Значит, ты у нас сидишь на шее своего богатого папеньки?

Замечаю, как Оля поджимает губы. Ей есть что сказать, но она молчит. Держится. Копит в себе все то дерьмо, что хочет высказать.

— Отец помогал мне финансово, пока я не могла позволить себе выйти на работу. Заболевание Маруси требует много сил и времени. Ни один работодатель не позволил бы мне постоянно сидеть на больничных, поэтому вся надежда была на отца…, — ее голос то и дело срывается, когда она говорит о своей дочери, а на глазах выступают слезы.

— Пока на рынок не зашел я, и не подмял под себя все мелкие предприятия. Так? Договаривай, не стесняйся. Ты ж скоро станешь моей женой. А в браке не может быть секретов. Верно? — как мазохист, склоняюсь немного ниже, чтобы уловить ненавязчивый аромат её парфюма.

Он все так же будоражит мою кровь, бессердечно погружая меня в ностальгию о нашем прошлом. Я был уверен, что смогу выжечь её из своего сердца, но, судя по моей реакции, я прогадал. Она лишь на время растворилась в моей памяти, чтобы вернуться вновь.

— Я не против вести с тобой откровенные разговоры, но не вмешивай дочь, — заключает она. — Все остальное я готова стерпеть. Хочешь вымещать на мне свою злость, ради бога, но не на ребенке. — Оля настроена воинственно, когда дело касается её чада. Интересно, а где же…

— Где отец её ребенка? — спрашиваю, опережая собственные мысли.

Оля испуганно округляет глаза и мгновенно бледнеет. Почему у тебя такая реакция? Тебя изнасиловали? Поэтому у ребенка нет отца. Или он погиб?

— Она считает, что он отправился в далекое путешествие, а для меня его больше не существует, — собравшись с силами, она с ненавистью произносит каждое слово.

— Вот, значит, как. И что же стало тому причиной? Не смогла стать нормальной женой или…

— Ее биологический отец не достоин звания папы. Мало ребенка заделать, надо ещё и нести ответственность за него. Воспитывать. Дарить свою любовь и тепло. Ребенок — это маленький цветочек, который погибнет без должного ухода.

— Завязывай со своей философией. Нет, папаши, так и скажи. Свалил в закат и не попрощался, — торможу поток её нескончаемых мыслей.

Мне абсолютно плевать, куда делся отец этой мелкой пигалицы, но тот факт, что тела Оли касался другой мужик, жутко раздражает.

— Ты сам спросил. Впредь, если не хочешь получать ответы на свои вопросы, старайся их не задавать.

Вот сейчас я узнаю в этой высокомерной суке, ту Олю, что пришла подписать контракт.

— Завтра сходи в больницу и сдай анализы. Я не доверяю тебе и твоим половым партнерам. Не хотелось бы стать обладателем букета заболеваний.

— Кто сказал, что я буду с тобой спать? — выпаливает она на одном дыхании.

— Эта строчка четко прописана в контракте, который ты подписала собственной рукой. Ты будешь спать со мной. Это лишь дело времени. А пока оно у тебя имеется, я требую предоставление справок. Клинику для обследования тебе подскажет любой мой сотрудник. Хорошего дня!

Разворачиваюсь, чтобы свалить подальше от манящего аромата её кожи. Зря я в последний момент вписал в контракт этот пунктик. Знал бы, что именно она станет моей женой, ни в коем случае не позволил бы себе такую слабость. Но сейчас нет другого выхода. Я настроился на то, как овладею ею спустя три года. Она будет молить меня остановиться.

— Кстати, я не возражаю, если вы займете одну комнату на двоих. Для выполнения каждого пункта контракта, ты собственной персоной будешь приходить в мое крыло. И, поверь, мы не ограничимся одной спальней.

Глава 13 

Оля

— Мамуля, а можно мне молочка? — шмыгая носом, спрашивает дочь, и я тут же напрягаюсь.

— Давно ты так дышишь? С утра вроде все было хорошо. Ты простудилась?

— Все хорошо, я не болею.

— Интересно послушать, как ты это определила? — осматриваю её горло и касаюсь лба.

— Я плакала.

— Плакала? — замираю с поднятой над ее лбом рукой.

— Да. Этот дядя плохой. Ему не нравится, что мы приехали.

— Ты ошибаешься, — притягиваю её ближе к себе, нежно касаясь мягких волос. — Ему нужно время, чтобы привыкнуть к нам. Давай договоримся с тобой, что мы обязательно съездим с тобой в парк развлечений и повеселимся. Как тебе идея?

— Ура. Мы поедем в парк! — выкрикивает она, своим писклявым голоском.

Маленькая попрыгунья подпрыгивает на кровати и, что есть силы, начинает по ней скакать.

— Тише-тише, успокаивайся. Не стоит так шуметь. Ну что? Молочко и спать?

— Да.

Молоко перед сном стало в нашем доме своего рода традицией. Маруська каждую ночь просит его перед сном. У нас в холодильнике для этого случая всегда стоит упаковка свежего коровьего молока для Маруси и растительного молока для меня.

Жуткая непереносимость молочной продукции преследует меня с раннего детства и несёт в себе сильную угрозу.

Стараясь ступать на пол как можно тише, крадусь на кухню. Надеюсь, в холодильнике Вадима есть молоко. Если нет, то мне придется идти в магазин, а оставлять дочь одну в чужом доме не хочется. По крайней мере в первую ночь.

В кромешной тьме крадусь к холодильнику. Нащупываю ручку двери и, как воришка, тяну на себя.

— В моем доме есть свет, — от грудного голоса Вадима, кровь стынет в жилах.

— Я не хотела тебя будить, — оборачиваюсь на его голос, но лучше б продолжала смотреть на холодильник.

Оголенный торс, некогда любимого мужчины, красуется ровно напротив меня, завораживая своим рельефом. Он стал ещё крепче. Каждая мышца отчётливо очерчена. Он приложил немало усилий, чтобы добиться такого результата. Не то что я, мои мышцы давно забыли, что значит спорт. Маруся заняла все мое свободное время, отчего живот стал слегка обвисшим. Как ни крути, но роды оставляют на твоем теле небольшие последствия, но это ничто по сравнению с той радостью, что дарят дети.

— Если потребуются какие-то продукты, скажи прислуге, — безразлично бросает он. Наливает в стакан воду и скрывается так же незаметно, как и появился.

— Хорошо, — мямлю я, глядя в пустой коридор.

Сердце бешено колотится в груди. Невозможно остаться равнодушной рядом с таким мужчиной, хоть он и растоптал твое сердце в прошлом.

Открываю холодильник. Изобилие овощей и фруктов радует глаз. Интересно, у него всегда столько еды или это сделали для нас? Сомневаюсь, что он в одиночку мог бы все это осилить.

Молоко нахожу без особого труда, но мой взгляд, цепляется за нечто другое.

— Это... — достаю коробку из холодильника и на сердце становится тепло. — Он не забыл, но почему?

Почему он ведёт себя со мной так холодно и отстраненно, но при этом услужливо ставит в холодильник растительное молоко?

Мысли путаются. Стараюсь понять его поведение, но ничего не выходит.

“Не ведись на эту красивую картинку, Оля. Разве ты не помнишь, как больно он может тебя ранить?” — назойливо вторит подсознание.

Наливаю два стакана молока, подогреваю и иду к Маруське. Главное не перепутать, иначе последствия могут оказаться катастрофическими.

Глава 14 

Оля

Ранним утром я просыпаюсь жутко уставшая. Голова болит с такой силой, что я с трудом открываю глаза. Спать на новом месте всегда непросто, особенно в моем случае. Я здесь никто и постоянно стараюсь себе об этом напоминать.

Поправляю одеяло на Марусе и покидаю комнату. Надо постараться найти таблетку от головы среди своих вещей, иначе станет хуже.

“Горячие новости. Всемирно известный бизнесмен, владелец судостроительной компании, объявил о том, что в скором времени познакомит всех со своей тайной супругой. Поговаривают, что этот брак был заключён ещё три года назад, но наш горячий мужчина всеми силами старался оберегать свою семью от излишнего внимания. Но кто же эта загадочная женщина?

— Я слышал, что она дочь чуть менее известного бизнесмена. Можно было бы говорить о том, что их брак заключен по расчету, чтобы объединить компании, но в то время значимость первого была намного ниже.

— Вы правы. Я верю в чистую любовь и с нетерпением жду, когда тайная супруга выйдет в свет,” — эхом разносится голос телеведущих по квартире.

На самом деле они очень близки к правде. Когда-то давно это действительно был крепкие отношения двух влюбленных, но...

— Завтрак вам приготовит прислуга. Ключ от квартиры на стойке в прихожей. Сильно, никуда не высовывайтесь. Я организую вечер, где официально представлю вас в качестве моей семьи, но это произойдет после заключения брака, — проговаривает Вадим, застегивая пуговицы на белоснежной рубашке и накидывая на шею галстук.

— Хорошо, — берусь за ручку чемодана, чтобы найти обезболивающее. Приступы головной боли становятся все сильней.

— Марта, — выкрикивает Вадим, и невыносимая боль сковывает мои виски.

Хватаюсь за голову, стараясь сжать её как можно сильнее, чтобы боль немного отступила.

— Головные боли? — чуть тише добавляет он.

— Да.

— Таблетки в аптечке, вон в том шкафу. Выпей пока не стало хуже. Марта! Есть кто-нибудь в этом доме?

Как он и сказал, я нахожу таблетки в шкафу. Выпиваю сразу две, как мне советовал врач, и опускаюсь на диван в гостиной. Боль медленно отступает, пока Вадим продолжает собираться на работу.

— Черт возьми, что здесь творится! Куда все подевались? — ворчит он, останавливаясь у зеркала в попытках завязать галстук.

Губы трогает лёгкая улыбка. В этом он неизменен. Три года осталось за его плечами, а он так и не смог найти с галстуком общий язык.

— Давай помогу, — встаю с дивана и подхожу ближе.

Вадим бросает беглый взгляд на золотые часы на своей руке, прежде чем согласно кивнуть.

— Если не потороплюсь, то опоздаю на встречу с юристом. Он должен сегодня подготовить договор о передаче права собственности в мою пользу, но с фиксированным процентом выплаты для твоего отца, — говорит он, пока я стою непозволительно близко к нему и завязываю галстук.

Подобная близость вызывает лёгкие покалывания в подушечках пальцев. Между нами много недоговоренности, которая мешает нормально существовать под одной крышей, и я это понимаю.

— Можно чуть быстрее, — развеивает он все мои мысли о нормальном общении.

— Прости. Давно не практиковалась, — пальцы отказываются слушаться от волнения, но я справляюсь. — Готово.

— Роспись состоится завтра в десять. Будь готова к этому времени и не опаздывай. Мне срочно нужны все документы на руках.

— Как скажешь, — сглатываю тугой ком обиды провожая своего будущего мужа взглядом.

Наверное, мне стоит быть покладистой. Скверный характер вряд ли станет моим союзником. Но это только пока Вадим не пересек черту. Опасную черту прошлого, что пролегла между нами бескрайним каньоном. Мы стоим по разные стороны этой пропасти, и никто не намерен строить шаткий мост.

Глава 15 

Оля

Входная дверь с силой захлопывается, погружая дом в тишину и спокойствие.

— Ой, простите, пожалуйста, вы уже проснулись? Мне сегодня нездоровится. Давление повышенное. Видимо, на погоду. Я проспала уход Вадима Сергеевича? — испуганно бегая глазами по квартире, начинает причитать женщина за пятьдесят.

— Все в порядке. Вадим уже ушёл.

— О, Боже! А как же галстук? Мне точно несдобровать, когда он вернется.

— Не переживайте. Я помогла ему с галстуком. Меня зовут Оля, — улыбаюсь ей в надежде развеять её тревожное состояние.

— Марта. Я живу в этом доме в качестве прислуги Вадима Сергеевича.

— Приятно познакомиться, Марта.

— Мам, — тоненький голос дочери доносится из комнаты. Наверно, мы ее разбудили своими разговорами.

— Мы здесь, — отзываюсь я, чтобы она не начала нервничать. — Хотите я познакомлю вас со своей дочкой? Марусь, беги сюда.

Заспанный ребенок выбегает к нам в пижаме в виде зайчика, крепко сжимая в руках плюшевого медвежонка. Его подарил Миша, как напоминание о нём, и сейчас меня это больно ранит. Как же мне ему все рассказать?

— Здравствуйте, — настороженно выглядывая из-за моей спины, говорит Маруся.

— Привет, милое создание. Правду говорят, что дочь Вадима — его вылитая копия, — невольно бросает Марта, даже не представляя, насколько опасно она приблизилась к правде.

Не на шутку испугавшись, на меня накатывает удушающее чувство вины и собственной ничтожности. Жалкая, наглая врунья, бессовестно скрывающая ребенка от родного отца!

Значит, Вадим всем рассказал то же, что и репортерам. Я и Маруся — его тайная семья, которую он скрывал три года. Интересно, а все в этом доме считают нас настоящей семьей или есть кто-то, кто знает правду о нашем фиктивном браке?

— Мама, о чем она говорит? Мой папа…

— Малышка, иди в комнату, — останавливаю дочь, пока она не ляпнула лишнего. — Мы с Мартой приготовим вкуснейший завтрак, и я тебя позову, хорошо?

— Хорошо. Я пойду чистить зубы. Можно я сама?

— Конечно, можно. Ты ведь уже взрослая девочка. Беги скорей, только хорошо почисти, чтоб зубки не болели.

Радостная Маруся убегает в сторону ванной комнаты, а я не знаю, как себя вести дальше.

— Простите, я, наверное, сказала лишнее.

— Все в порядке. Думаю, Вадим вас предупредил. У Маруси иммунодефицит. Она нуждается в постоянном приеме лекарств. Также я стараюсь максимально ограничить её контакты с другими людьми. Любая незначительная простуда для нас с вами может обернуться смертельным заболеванием для неё, — перевожу тему, плавно вводя ее в курс дела.

— Я вас поняла. А сколько ей уже? Она кажется довольно маленькой. Я бы сказала, что ей года полтора, но в этом возрасте не говорят так хорошо, — за своими рассуждениями Марта принимается готовить завтрак.

— Она постарше. Просто выглядит меньше других. Да, и если вы заметили, у неё проблемы с речью. Многие шипящие и свистящие звуки она выговаривает с огромным трудом или совсем не выговаривает.

— Может вам обратиться к логопеду? Я слышала, что в наше время можно исправить любые нарушения.

— Я знаю. Поверьте, все, что возможно сделать, мы уже проанализировали, но пока это опасно. Контакт с другими людьми нежелателен. Достаточно того, что мы все сейчас живем в одном доме.

— Конечно, но вы не переживайте. Мы все, включая охрану, проходим регулярный медицинский осмотр. Каждый из нас полностью здоров.

— Прекрасно. Вадим сказал, что я могу узнать у вас адрес клиники, в которую мы можем обращаться.

— Да, конечно, я напишу вам адрес и дам карту.

— Карту? — свожу брови к переносице.

— Ой, Вадим Сергеевич, вам не сказал? У каждого из нас есть личная карта с фиксированным бюджетом на лечение. Мы приходим в больницу, сдаем необходимые анализы, проходим врачей, а на кассе списывают нужную сумму с этой карты.

— А что если вам не хватит?

— Я работаю здесь два года и еще ни разу не сталкивалась с подобным. Ребята с охраны используют ее чаще в силу своей работы, но и у них не возникало никаких проблем. Даже страшно представить, какая там сумма.

— Я поняла вас. Спасибо. Надеюсь, вы отдадите мне не свою карту?

— Конечно, нет, что вы? Для новых сотрудников у нас всегда есть карты в шкафу. Во время первого визита вам ее активируют, и вы сможете ее использовать.

Вадим так доверяет своему персоналу, что даже не убирает подобное в сейф. А если кто-то захочет на этом нажиться и продать знакомым? Сомневаюсь, что есть те, кто не хочет проходить бесплатное лечение в частных клиниках.

Мы обе замолкаем, считая, что наш разговор себя исчерпал. Звонок телефона нарушает наше напряженное молчание. Я новый человек, и понятное дело, что Марта не готова со мной секретничать, но начало нашего общения оставляет приятное впечатление.

— Прошу меня извинить, — направляюсь на звук и, не глядя, отвечаю на звонок. — Алло.

— Привет. Честно говоря, не думал, что узнаю о твоей свадьбе таким образом, — раздается из динамика сдавленный мужской голос, лишающий меня дара речи.

Глава 16

Оля

— Миша, — поникшим голосом произношу его имя. Оказывается, я жутко по нему соскучилась. — Как твои дела? Надеюсь, операция прошла успешно. — на глаза наворачиваются слезы.

— Все хорошо. Пациент жив и почти здоров. Расскажи лучше, как ты там?

В его словах нет осуждения. Он не злится на меня за то, что узнал все таким образом, и это греет душу.

— Я…

— Мам, кто это? Это же Потап Потапыч! — с вымазанным зубной пастой ртом, спрашивает Маруська.

— Да, Потап Потапыч. Хочешь с ним поговорить?

— Дя.

— Миша, поговоришь с Маруськой?

— Что за вопросы, конечно.

Переключаю телефон на громкую связь и тихонько прикрываю дверь в комнату. Сомневаюсь, что Вадим обрадуется, если услышит от прислуги наш разговор с Мишей.

— Ты когда приедешь? — нижняя губа дочки слегка дрожит.

— Привет, моя сладкая конфетка. Как твои дела?

Я понимаю, что он старается увести разговор в другую сторону, чтобы не расстраивать Марусю, но смотреть на ее расстроенное лицо довольно тяжело.

— Плохо. Мы уехали от деда. У него дела.

— Вот как. И где вы сейчас живете?

— С серым волком, — шепотом отвечает она, поглядывая на дверь. — Тебе надо срочно приехать.

— Зачем?

— Потому что в сказках мишки сильнее волков. Ты придешь, заберешь нас отсюда и мы поедем домой. Мне тут не нравится.

— Даже так. А я вот слышу кое-что очень важное. Знаешь, что это?

— Что?

— Кто-то перестал дома делать упражнения на язычок и разленился. Я почти не понимаю, что ты говоришь. Признавайся, маленькая лентяйка. Не занимаешься? — по-мальчишески смеется Миша, вызывая улыбку на моих губах. Как же мне без него тяжело! Он три года был моей опорой и поддержкой в чужом городе.

— Ну, Миша. Я буду заниматься. Честно, — глазки Маруси стыдливо забегали по сторонам.

— Договорились, принцесса. Ты главное ничего не бойся и звони мне, хорошо?

— Хорошо, а ты когда приедешь?

Многозначительная пауза затягивается. Я понимаю, что Миша пытается подобрать слова, чтобы не ранить Марусю, и на душе становится гадко.

— Я обязательно приеду, но позже. Пока у меня есть очень важная и тайная миссия.

— Тайная?

— Да. По спасению непослушных пациентов, которые пренебрегали здоровым питанием, не чистили зубы и ели очень много вредных конфет. Их животы так сильно разболелись, что теперь мне предстоит их лечить.

— Непослушные они. Отругай их, чтоб кушали больше овощей и фруктов! — заливисто смеется Маруся, заталкивая в рот конфету.

— Как скажешь, командир, а теперь можно я поболтаю с твоей мамой?

— Конечно.

Выключаю динамик, прижимая телефон к уху. От разговора с Мишей моя дочь значительно оживилась. Не понимаю, как ему это постоянно удается.

— Оль, все настолько плохо? — вдруг его голос становится взволнованным.

— Я не хочу говорить об этом, — выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь, а на глаза наворачиваются слезы.

— Я в Москве. Встретимся?

— Что? Когда ты прилетел? — вскрикиваю и тут же зажимаю рот рукой. — Миша, как ты…

— Я соскучился по вам, Оль.

Вспоминаю наставление Вадима не выходить без особой надобности и замолкаю.

— Оль, я здесь на один день. Завтра вечером у меня операция, и я должен буду вернуться.

— Ты же понимаешь, что я не смогу привести Марусю? У нее сейчас сложный период. Адаптация отнимает у ее организма много сил.

— Я знаю, но давай встретимся хотя бы с тобой. Поговорим. Попробуем найти выход.

Сердце больно сжимается в груди. Я обязана ему все рассказать.

— Ты сможешь приехать в больницу, которую я назову?

— Маруся заболела? — встревоженно спрашивает он.

— Нет, она в порядке. Мне надо пройти обследование. Мы сможем поговорить там, но у меня будет мало времени. Я не хочу оставлять Маруську надолго в новом доме.

— Отправь мне адрес клиники, я попробую договориться.

— Хорошо. Я тоже соскучилась по тебе, Миша, — слетает с моих губ чуть слышно.

— В-ваш, завтрак готов! — раздается за моей спиной голос Марты, и я замираю от ужаса. Надеюсь, она не поняла все неправильно.

Глава 17

Оля

Скидываю вызов, нервно пряча телефон в карман джинсов.

— Спасибо. Мы сейчас подойдем.

— Хорошо. Я оставила на кухонном столе карту больницы и адрес. Если понадобится что-то еще, обращайтесь, — отстраненно отвечает Марта. По всей видимости, она успела услышать то, что не должна была.

— Марусь, завтрак готов. Пойдем завтракать?

Неловкость и давящее напряжение застают меня врасплох, когда Марта появляется на кухне во время завтрака. Ее осуждающий взгляд искоса. Подозрения. Все вместе, словно грозовое облако повисает над моей головой.

— Марта, я схожу в больницу и сдам анализы. Вадим переживал о моем здоровье. Присмотрите, пожалуйста, за Марусей. Это ненадолго.

— Конечно.

— Мам, ты оставишь меня одну? — дочь отодвигает от себя тарелку с супчиком.

— Не одну, а с Мартой. Она позаботится о тебе, пока меня не будет. Я быстренько. Ты же знаешь, что я не могу взять тебя с собой в больницу?

— Знаю, но если домой вернется… серый волк, — склоняясь ниже, шепчет она мне на ухо, искоса поглядывая на Марту.

— Он на работе. Я успею вернуться.

— Хорошо.

— Марта, спасибо за завтрак. Ваш суп превосходен! — встаю из-за стола и тяну за собой расстроенную дочь. — Маруся, я попрошу тебя об одной вещи, — закрываю дверь в нашу комнату, опускаясь перед дочкой на корточки.

— Какую?

— Никому ничего не говори про твоего папу, ладно? Даже если тебя будут спрашивать.

— Даже Марте?

— Никому. Договорились?

— Да. А можно я разберу наши вещи, пока тебя нет? В том большом чемодане лежат мои игрушки, которые я взяла у деда.

— Конечно, разбери. Насколько я помню, там только твои игрушки и лежат. — смеюсь я, поглядывая на безразмерный чемодан в углу комнаты.

— Ага, мне их дед купил. Они дорогие.

— Давай я открою тебе чемодан и положу поближе к кровати. Играй и не забывай о нашем маленьком секретике.

— Мам, иди! Я буду наводить порядок, — деловито отвечает она.

Удивляюсь характеру своего ребенка. Она вылитая копия… Лучше не думать об этом.

— Марта, я уехала. Маруся играет у себя в комнате.

Марта выходит из своей комнаты, бросает на меня осуждающий взгляд и, не отвечая ни слова, направляется в нашу комнату. Надеюсь, Маруська не сболтнет лишнего, пока меня не будет дома.

Хватаю карточку с кухонного стола, внимательно читаю адрес и выбегаю из квартиры. Мое время пошло.

— Ольга Алексеевна, вы куда? — на первом этаже меня останавливает один из тех громил, что встречал нас вчера.

— В больницу. Вадим просил проверить здоровье.

Этот здоровенный шкаф чему-то кивает, и буквально через пару секунд около нас останавливается полностью тонированная машина.

— Прошу, наш водитель вас довезет.

— Спасибо, но не стоит. Я прекрасно ориентируюсь в Москве и сама справлюсь со столь легкой задачей, — отмахиваюсь я, натянуто улыбаясь, чтобы не выдать своего волнения.

— Это исключено. Вадим Сергеевич велел лично отвезти вас.

— Но…

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Открывая заднюю дверь, он услужливо приглашает меня внутрь. Остается надеяться, что хотя бы в больнице водитель не будет следовать за мной по пятам.

Сейчас я больше напоминаю себе шпиона, старательно пытающегося оторваться от назойливого преследования, чем обычную девушку.

По пути отправляю Мише сообщение и с нетерпением жду, когда мы окажемся в больнице.

— Ольга Алексеевна, я остановлюсь на подземном паркинге. В этой клинике есть специально выделенные места для нашего босса. Они расположены на первом этаже. Места А один, два и три. Если мы с вами разойдемся в клинике, то я буду ждать вас там.

— Как скажете, — ощущаю себя преступником, за которым постоянно следят, нежели фиктивной женой изменника. К чему весь этот пафос?

Машина заруливает на парковку, и я с нетерпением жду, когда смогу отделаться от навязчивого внимания к своей персоне.

— Сначала вам необходимо подойти в регистратуру. Они активируют карту.

Сердце колотится с бешеной скоростью, пока я молча следую за своим водителем.

— Карту, — протягивая руку, он внимательно изучает меня.

Неужели он что-то заподозрил? А может, Марта рассказала охране об услышанном разговоре? Они, наверное, давно работают вместе и это вполне возможно.

— Вот, возьмите. Теперь можете пользоваться картой. Проходите необходимые вам обследования, а потом сюда.

— Я поняла, спасибо.

Краем глаза улавливаю знакомый силуэт. Разум уплывает непонятно куда. Мне безумно хочется обнять Мишу. Сердце изнывает от тоски. Я даже представить себе не могла, что могу настолько соскучиться по нему всего за одну неделю. Жаль, что я не смогла взять с собой Марусю. Здесь ее иммунитет будет подвержен опасности.

С трудом различимый кивок головы в сторону процедурного кабинета и его фигура в белом халате скрывается за глухой дверью.

— Я сначала сдам анализы, — оповещаю водителя и, не выдавая своего волнения, иду в процедурный.

Глава 18 

Оля

Слегка стучу и захожу внутрь, сдерживая улыбку на своем лице. Дверь позади меня закрывается, и я больше не могу контролировать свои эмоции. Нескончаемый поток слез срывается с моих глаз при виде Миши.

— Боже, я так по тебе скучал! — произносит он чуть слышно, сгробастывая меня в свои медвежьи объятия. — Ощущение, будто прошла целая вечность.

Его пальцы нежно касаются моего лица, смахивая непрошенные слезы. Дышу чаще, стараясь не поддаваться эмоциям, но его переполненные чувством вины глаза сводят с ума.

— Как ты там? Почему тебя сопровождают? Тебя ведь там не обижают? Как Вадим отреагировал на ваше появление? Он не понял, что Маруся - его дочь? — осыпает меня вопросами Миша с нескрываемым волнением.

— Все в порядке. Это водитель Вадима. Мне не позволили поехать самостоятельно. В его доме все считают Марусю его дочерью. Ты не представляешь, как это страшно. Вадим пока не видел ее лицо полностью. Она еще боится его и прячется в комнате, а вечером мы приехали в маске…, — шмыгаю носом, тыльной стороной руки стирая слезы.

— Оль, может, вернетесь в Питер? Врачебная общага пустует без вас, — сжимая мою ладонь, Миша усаживает меня на кушетку и готовит все для того, чтобы взять кровь. — Развернутые анализы?

— Да. Мне нужны все показатели. Вадим хочет быть уверенным, что я здорова. Общага? — усмехаюсь. — Да как у тебя язык поворачивается так ее называть? Там же целые хоромы. Общага - это крохотная комнатушка с общей ванной комнатой и старенькой кухней. А то место, где жили мы, — полноценная квартира.

Тугой жгут опоясывает мою руку немного выше локтевого сустава.

— Поработай кулаком, я пока все подготовлю. Может все отменим?

Мы оба понимаем, о чем идет речь. Миша надевает перчатки, обрабатывает руки антисептиком и берет в руки небольшую пробирку для крови.

— Не получится.

— Разжимай! — острая игла протыкает вену, и теплые ручейки крови устремляются в пробирку. Почему? Я постараюсь найти выход. Тем более меня скоро поставят заведующим клиникой. Мы обязательно придумаем, как нам помочь Марусе, — пробирка меняется на пустую, и вновь тонкий ручей крови устремляется вперед. Миша снимает жгут. Его действия точно выверены. Он профессионал своего дела.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал своей карьерой ради нас. Ты ведь знаешь, как карается злоупотребление должностными полномочиями?

— Знаю, но я не хочу видеть, как вы страдаете. Сними повязку через пять - семь минут. Зажми руку. Зачем ему вообще понадобились все показатели твоего здоровья? — спрашивает он и замолкает, догадываясь о намерениях Вадима.

— Ты ведь понимаешь, что мы не справимся без поддержки отца, а он сейчас зависит от Вадима, — ухожу от опасной темы. — Замкнутый круг, — грустно усмехаюсь я, рассматривая белоснежный бинт на моей руке.

— Может, мы еще можем что-то сделать? Хотя бы попытаться найти выход.

— Слишком поздно. Я подписала контракт. Роспись состоится завтра в десять.

— Но в новостях сказали, что вы в браке три года. Как такое возможно?

— Не имею ни малейшего понятия. Наверное, у Вадима есть четкий план действий.

— Оль…

— Прости, но нам пора прощаться.

Прикрываю глаза, сдерживая свои слёзы. В горле зарождается тугой ком.

— Мы не сможем больше видеться. Это слишком опасно. Я не знаю, что у Вадима в голове, и не хочу, чтобы он был в гневе. Это может сказаться на лечении Маруси, — шмыгаю носом.

— Он не посмеет ничего сделать, Оль. Ты ж говоришь, у вас контракт!

— Контракт? — усмехаюсь я. — Если понадобится, то он с легкостью сможет нам навредить. Не хочу накликать на себя беду. Прости. Скорее всего, это наша последняя встреча, — медленно поднимаюсь с кушетки.

Слезы заволакивают глаза. Чувство отчаяния сводит с ума, а от легкого головокружения немного подташнивает.

— Съешь что-нибудь сладкое и тебе станет легче. Оль, я не могу тебя отпустить! — выкрикивает Миша и с силой притягивает меня к себе, нежно касаясь моих волос. — Я не отпущу вас. Не видеть вас - это хуже ада, Оль. Оставь мне хотя бы крошечную надежду на редкие встречи.

Со стуком дверь неожиданно распахивается и в кабинете появляется мой водитель. Сердце опускается в пятки, а я напрочь забываю, как дышать.

Глава 19 

Вадим

— Бля, ты слышал вчера этот бред? — ржет один из моих охранников, явно не беспокоясь, что сейчас рабочее время.

— Про что? — непонимающе отвечает второй, и я почти успеваю скрыться в лифте, пока мой слух не улавливает следующее:

— Да, когда встречали жену босса. Мы с Андрюхой чуть не уссались.

Придерживаю рукой дверь лифта, внимательно вслушиваясь в их разговор.

— Короче, встречаем нашу королевишну, заходим в лифт, а она, прикинь, че выдает?

— Ну, валяй уже. С виду-то она вроде нормальная баба. Нахрена босс ее прятал? — рассуждает он вслух. — Так чего там она?

— Да кто его разберет? В общем, она, спрашивает у нас с Андрюхой. А можно ли сделать так, чтобы лифт ездил без остановок до этажа нашего босса? Без остановок, прикинь!

— Че, бля? Это ведь не таксишка, чтоб по велению ее царской персоны превращаться в экспресс до Хогвартса.

— Да, пиздец, я так же ей сказал. Откуда вообще в ней столько пафоса? Брезгует что ли наша принцесса с простыми смертными в лифт заходить? Да, вообще, странная она какая-то, еще и мелкая в маске. Вроде корона давно свалила и все ограничения сняли, а она напялила на нее эту маску в пол лица. Одни пешки торчат и так испуганно на меня смотрят. Хер знает, но так сразу и не поймешь, точно ли это чадо нашего босса.

— Да не говори. Как он вообще столько лет их скрывал? Даже Матвей не в курсе был, а он ведь все знает. Да и с боссом на короткой ноге. Странная история.

— Я посмотрю, у вас много свободного времени, — покидаю кабину лифта и заворачиваю за угол, где стоят эти два отморозка и, не прекращая смолят, перемывая косточки хлеще старух у подъезда.

Две сигареты, с алым огоньком, тут же летят в открытое окно, а эти два остолопа опускают глаза в пол.

— Добрый день, Вадим Сергеевич! — отвечают они хором.

— Кому добрый, а кому не очень. В этом месяце без премии.

— Но…

— В следующий раз будете более осмотрительны, когда обсуждаете дела начальства. Если вы не обратили внимание на мое присутствие, то как я могу доверять вам свою жизнь и безопасность моей семьи? Где ваша собранность?

— Так точно, босс.

— Другое дело. Пусть меня наберет Матвей, как вернется, и готовьтесь к внеплановым сборам. По всей видимости, вы потеряли сноровку. Две недели учений пойдут вам на пользу и выбьют дурь из вашей башки.

— Есть!

— Другое дело. Кстати, — оборачиваюсь прежде, чем уйти.

— Слушаем, босс! — подбираются они, приобретая человеческий вид.

— Организуй экспресс до Хогвартса. И впредь прислушивайтесь к пожеланиям моей жены и своевременно сообщайте о них начальству.

— Как скажете, — стыдливо прячут глаза два остолопа.

— Желательно прямо говорить, а не за очередной сигареткой сплетни разводить. Да и вообще, бросайте эту дурную привычку. И так мозгов не сильно много, последние дымом затянет.

— Как скажете, босс, — понуро отвечают они.

Теперь можно и домой вернуться. Надеюсь, моя будущая жена будет ждать меня с распростертыми объятиями, — усмехаюсь собственным мыслям.

Эту стерву мне так просто не укротить. Смотрю на нее и понимаю, что зуб на меня точит. Вот знать бы еще за что.

— Марта, — ослабляя галстук, переступаю порог квартиры.

Я не понял, у нас что, все умерли? С утра никого. В обед полная тишина. Надо построже с ними со всеми, а то расслабились.

Уверенным шагом иду в левое крыло. Уж Оля-то точно никуда не денется отсюда.

Без стука открываю дверь, глядя на странную картину. Это еще что за цирковое представление?

— Кхм-кхм, — откашливаюсь, привлекая внимание Марты, которая на четвереньках ползает с отпрыском Оли на спине. — Я не мешаю?

— Ой, простите, пожалуйста! — спохватывается Марта, снимая со своей спины ребенка. — Когда вы пришли, Вадим Сергеевич? Я не слышала, как открылась дверь.

— Не удивлен. Организуй обед, я зверски голоден.

— Конечно, пара минут, и все будет готово, — довольно резво она покидает комнату Оли.

Нахожу взглядом забившуюся в угол мелкую.

— Где твоя мать? — спрашиваю я, а в ответ тишина. — Я тебя спрашиваю. Чего молчишь? — захожу в комнату, но та еще сильнее вжимается в угол. — Ты разучилась разговаривать или как?

— Мама учила меня не разговаривать с чужими, — выдает она. Вытягивает из рядом стоящей тумбочки маску и напяливает на свое лицо, оставляя одни глаза.

— Кто сказал, что я чужой? Ты же живешь в моем доме. И на кой ты напялила маску?

— Вы пришли с улицы и не помыли руки. На вас может сидеть много микробов.

— Думаешь, какая-то маска тебя спасет?

— Нет, но она не позволит микробам залезть в мой организм. Вы уйдете, и я побрызгаю в комнате вон той штукой, — ее палец показывает на небольшой флакон на столе.

— Это что?

— Это убивает микробов. Мама всегда им брызгает.

Мама. Какого хрена мое сердце сжимается всякий раз, когда она произносит это чертово слово?

— И часто ты им брызгаешь?

— Иногда. У деда дома висели большие лампы, и нам не надо было брызгать. У вас таких нет, и мама купила это.

— Ясно, так где она? — повторяю свой вопрос, но мелкая вновь умолкает. Вот чего ей надо? Нормально же, только что ответила.

— Вадим Сергеевич, — к нам возвращается Марта, облаченная в поварской фартук.

— Говори.

— Ольга отправилась в клинику для обследования. Я выдала ей карту и…

— Все верно. Спасибо.

— Вадим Сергеевич... — мямлит она, что ей совершенно не свойственно.

— Что не так? — напрягаюсь каждой клеточкой своего тела.

— Мне нужно вам кое-что сказать, но не здесь. Пройдемте на кухню? — опуская глаза в пол, она дожидается, когда я покину комнату Оли, и идет в сторону кухни.

— Марта, выкладывай. Что случилось, пока я отсутствовал всего пару часов? — устраиваюсь за барной стойкой, наливая себе стакан воды.

— Я сегодня случайно услышала разговор вашей жены и…

Дверь в квартиру открывается, являя нашему вниманию перепуганную Олю.

Глава 20 

Оля

— Марта, ты хотела что-то сказать? — он отводит от меня взгляд, словно я пустое место в его доме.

— Ужин готов, — отстраненно отвечает она, поглядывая на меня с осуждением.

Биение сердца становится чаще. Неужели она все слышала и собирается рассказать Вадиму?

В коридор вылетает растрепанная Маруська. Единственный человек, который рад меня видеть.

— Мамуля! — с радостью она бросается ко мне в объятия и крепко обнимает.

— Накрой мне в кабинете, — холодный голос разрушает всю атмосферу теплоты и уюта. — Здесь чересчур приторно.

— Вадим, — одергиваю его, но ему плевать. Он закатывает глаза, игнорируя мои слова.

— Как скажете, Вадим Сергеевич.

Марта принимается за обед, полностью игнорируя наше с Марусей присутствие, а мне становится еще хуже. Может, она успела ему все рассказать, поэтому он стал на меня так смотреть. Я же видела в его глазах теплоту с утра или… Видимо мне показалось.

— Я же тебе говорила. Он настоящий волк. Я видела такое в мультиках. Он ночью превращается в волка, а утром в человека. Поэтому его глаза такие страшные, — на полном серьезе выдает дочь мне на ушко, — а мне становится смешно.

— Пошли, маленькая выдумщица. Расскажи лучше, как ты провела время, пока меня не было.

Подхватываю ее на руки, вдыхая любимый аромат.

— Хорошо. Мы с Мартой играли. С ней весело. Она кажется строгой, но на самом деле не такой. Мама, ты руки помыла, чтоб меня на руки брать? — с прищуром интересуется Маруська.

— Я не мыла их, но обработала антисептиком.

— Опять это сложное слово. Асипэптик.

— Почти правильно, подрастешь и с легкостью сможешь его сказать.

На ужин мы с Марусей выходим, когда в доме все стихает. Не хочу лишний раз показываться на глаза Марте. Не нравятся мне ее взгляды.

— Ольга, я могу с вами поговорить? — раздается ее голос в кухне, и я слегка напрягаюсь.

— Ты доела? — обращаюсь к дочери, предчувствуя нелегкий разговор.

— Да.

— Иди в комнату, я скоро к тебе приду.

— Хорошо.

Маруська убегает, оставляя нас наедине, а меня все сильнее сдавливает чувство беспомощности. Я понимаю, что увязла во лжи, как в рыбацких сетях, и не могу выбраться. Мне нельзя никому рассказывать о контракте, но то, что Марта слышала ранее, заставляет нервничать.

— Оль, вы поссорились с Вадимом Сергеевичем? Прости, если лезу не в свое дело, но то, как он отреагировал на ваши с Марусей объятия, заставляет задуматься о…

— Все в порядке, не берите в голову, — облегченно вздыхаю, понимая, что речь пойдет о другом. — У нас бывает такое. Сами понимаете, Вадим устает на работе и резкие звуки его порой нервируют.

— Вы уверены, что дело только в этом? Мне кажется….

— Все, правда, в порядке. Мы женаты три года, и у него такое частенько случается. Маруська требует много внимания, а вы сами понимаете, он просто ревнует, — хихикаю, пытаясь убедить ее. — Уязвленное мужское самолюбие.

Вадим не такой. Если он захочет, то сможет с легкостью получить желаемое. Он не знает, что такое ревность, любовь, трепет от присутствия близкого человека. Он может лишь говорить красивые слова, а потом со всей силой воткнуть нож в спину.

— Знаете, мне кажется немного странным то, что вы спите в разных комнатах, и то, что я слышала с утра…

— Мы спали в разных комнатах, потому что долгое время Вадим нас скрывал ото всех, и Марьяшка редко видела его дома. Не хочу ее травмировать. Она ж еще кроха, и ей будет тяжело понять подобное.

— Но ведь он ее отец, я, конечно, не лезу в ваши взаимоотношения, но это... как-то неправильно, что ли? — чуть тише добавляет она, поглядывая в сторону двери.

— Да, я с вами согласна, но новый дом, постоянное присутствие людей, все это давит на нее, поэтому мы решили, что пока лучше так. Она адаптируется, и мы будем жить в одной комнате. Пока Маруське сложно даже спать отдельно от меня.

— Как скажете. Извините, что лезу не в свое дело, но со стороны кажется, что Маруся совсем не знает Вадима Сергеевича, она будто боится его, а еще…

Марта замолкает на полуслове, оставляя меня в недоумении.

— Что-то не так?

— Простите, пожалуйста, я лезу не в свое дело, — она резко встает со своего места и принимается греметь посудой, убирая ее в посудомойку.

— Марта, все в порядке. Вы можете у меня спросить все, о чем беспокоитесь.

Уж лучше она спросит у меня, чем расскажет Вадиму, и я нарвусь на неприятности.

— Вы уверены? Я не хочу потерять работу из-за любопытства.

— Спрашивайте. Я постараюсь ответить. Не хочу, чтобы в нашем доме царила напряженная атмосфера.

Марта собирается с мыслями, это видно по складке, пролегающей между ее бровями. Она в замешательстве, и я ее понимаю. Она столько лет работает на Вадима и не хочет подрывать его доверие.

— Маша сегодня без конца рассказывала о неком Потапе Потапыче. По ней видно, что она испытывает к нему теплые чувства. Кто он такой? Вы же с ним сегодня разговаривали по телефону. Это по нему вы скучаете?

От волнения сердце колотится где-то в области горла, с такой силой, словно хочет вырваться наружу. Словно ледяная рука сжимает меня за грудки. Мои ноги подкашиваются, и я едва удерживаюсь на ногах. Что я могу ей ответить? Я знала, что рано или поздно она начнет этот разговор, но я слишком расслабилась, когда она спросила о Марусе и Вадиме. Я потеряла бдительность, за что должна поплатиться прямо сейчас.

Голова гудит. Я не могу сосредоточиться, все звуки вокруг сливаются в один неразборчивый гул. Хочется просто исчезнуть, раствориться в воздухе, чтобы никто не смог меня найти.

— Ну раз такое дело, то и мне расскажи, по кому ты скучаешь в отсутствие мужа, — эхом разносится по кухне стальной голос Вадима.

Из рук Марты вылетает тарелка, со звоном разлетаясь на сотни острых осколков. Мы обе стоим напротив Вадима с испуганными глазами и боимся сделать даже вдох.

Глава 21 

Оля

— Это не то, о чем ты подумал, — первая отмираю я.

— Да? Раз так, то расскажи мне, о чем я подумал.

Он делает хищный шаг в мою сторону. Тяжело сглатываю от опасного взгляда, но не отступаю. Я не могу отступить. Я не сделала ничего плохого. Он одним днем вырвал меня из привычной жизни. Я не могу так же резко разорвать все связи. Он должен это понимать.

— Давай поговорим наедине, пожалуйста, — касаюсь его руки.

Доля секунды. Мгновение и дрожь с бешеной скоростью устремляются по всему телу, разрываясь на миллиарды электрических импульсов. От неожиданности отдергиваю руку.

Нет, я не готова вновь ощутить, как это растворится в его руках. Плавится от удовольствия, раз за разом все выше паря над землей. Оттуда очень больно падать, Оля. Ты не сможешь еще раз встать на ноги.

— Зачем? Объясни Марте, что творится в нашей семейной жизни. Ей же так любопытно, — опасный, хищный оскал в сторону Марты, и она бледнеет на глазах.

— Марта, все в порядке. Не переживайте так. Я лично разрешила вам задавать мне любые вопросы. Не волнуйтесь. Идите к Марусе, — успокаиваю ее, но, кажется, она меня не слышит.

— Марта! — рявкает Вадим.

— Слушаю вас, Вадим Сергеевич, — дрожащим от волнения голосом отзывается она, и мне становится ее жаль. Это из-за меня она подверглась его гневу.

— Иди к Марусе.

— Да, конечно, сейчас только уберу осколки.

— Все в порядке, я сама, — забираю из ее рук совок и веник, который она вытащила словно из неоткуда.

— Но…

— Марта, выйди! — рычит Вадим, глядя на нее исподлобья.

Женщина спешно покидает кухню, оставляя меня наедине с этим разгневанным серым волком.

— Ну что? Сама все расскажешь или нам лучше прямо сейчас аннулировать сделку?

Каждое его слово насквозь пропитано ненавистью ко мне. Чувствую себя ужасно, от неприятного жжения в груди.

Почему? Почему мое тело все еще реагирует на него подобным образом? Я должна его ненавидеть точно так же, как он меня, но не могу. Смотрю на него и в голове всплывают исключительно теплые образы.

Его руки на моей талии. Ласковые, наполненные нежностью прикосновения. Как он скользил губами по моему телу. Он всегда относился ко мне с особым трепетом, но на тех фото с другой женщиной он был другим. Он не занимался с ней любовью, он ее трахал. Тогда-то я и поняла, что вот он. Настоящий Вадим, которого боятся конкуренты и уважают компаньоны.

Опасный, хищный зверь. Он никогда не был со мной настоящим. Он играл со мной и моими чувствами. Тело наполняется горечью обиды, а рассудок начинает просыпаться, открывая моим глазам истину, которую я постоянно забываю. Ему нельзя верить.

— Я тебя слушаю, — доносится до меня его приказной тон.

“Я уничтожу тебя. Я причиню тебе такую же боль, как и ты мне. Ты останешься под руинами, как и я три года назад,” — проносится в моей голове.

— Что ты хочешь услышать? — высокомерно спрашиваю я, заметая осколки и отправляя их в мусорное ведро.

— Не строй из себя дуру! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Шаг в мою сторону. Он касается моих волос, сводя с ума этой нежностью. Находиться так близко к нему - это пытка.

— Расскажи мне, кто этот человек? — подозрительно нежный голос Вадима проникает в самое сердце.

“Не верь ему. Оттолкни, уйди, накричи. Сделай хоть что-нибудь, но не позволяй себе поддаваться эмоциям,” — верещит сознание, пока я растворяюсь в воспоминаниях.

— Оль, расскажи мне, кто он. Маруся - его дочь?

Отрицательно мотаю головой, пребывая в несвойственной мне невесомости. Как он это делает? Как у него получается полностью подчинить меня себе? Именно поэтому я сбежала три года назад.

Потому что знала, что не смогу. Не уйду, если он попросит. Не откажусь от него, потому что даже после той боли, которую я пережила, я готова вновь довериться ему.

Отдать свое сердце в его руки, чтобы он вновь разорвал его на куски. Его близость всегда так действовала на меня. Я не должна. Нельзя, соберись, пытаюсь докричаться до разума, но с каждым его прикосновением тело все больше плавится.

— Тогда кто он? Почему ты скучаешь по нему?

Вадим склоняется ниже, обдавая мою кожу своим жарким, прерывистым дыханием. Он реагирует на меня точно так же, как и я. Мы оба сгораем от этого желания, но не позволяем себе перейти границы дозволенного.

— Он касался тебя….здесь?

Крепкая рука скользит по моему животу, медленно приподнимая невесомую ткань и нежно касаясь оголенного участка тела.

— Нет, — сдавленно отвечаю я, растворяясь в нем без остатка и проклиная себя за эту слабость.

— А здесь?

Его вторая рука проскальзывает под футболку, выбивая из меня тихий всхлип. Как же больно осознавать свою никчемность. Я должна это остановить.

Сердце пропускает удар, когда его пальцы вскользь касаются напряженных полушарий груди.

— Вадим, остановись! — с трудом выдаю я, стараясь достучаться до его разума.

— Кто он? Ответь, и я остановлюсь! — заглядываю в его затуманенные желанием глаза. Боже, неужели я выгляжу точно так же? Да мы же оба сгораем от этих прикосновений.

— Мой друг. Вадим, он просто мой друг. Он помог мне, когда….я в нем нуждалась.

— Нуждалась, значит? — с яростью выплевывает он, отталкивая меня от себя.

— Да, нуждалась! — вспыхиваю я. — Он стал моим кислородом после всего, что ты натворил! Благодаря ему я начала дышать. Ты! — с силой утыкаюсь пальцем в его грудь. — Это все твоя вина. Ты все разрушил. А теперь отвали от меня и больше не смей ко мне прикасаться! Я тебя ненавижу, Вадим, и ненавижу свое тело, которое продолжает так на тебя реагировать после всего, что ты сделал.

— Я? Это ты свалила одним днем и ни слова не сказала!

— Свалила? — отвечаю, иронично усмехаясь. — А ты хоть раз задумывался, почему я свалила? Хоть раз за эти три года ты подумал об этом?!

Мой голос пропитан ненавистью, и Вадим это чувствует. Я вижу, как меняется его выражение лица от моих слов, но он не находит ответа.

Глава 22 

Оля

Даже не удивляюсь, когда на утро не нахожу Вадима дома. Мог бы ради приличия оставить адрес, куда я должна подъехать. Ощущаю себя подлым шпионом, наскоро одеваясь, пока Маруся спит.

— Марта, доброе утро, — нахожу его помощницу на кухне за приготовлением завтрака.

— Здравствуйте. Простите, что вчера…

— Все в порядке. Не переживайте. Марта, мне нужно срочно отлучиться, приглядите, пожалуйста, за Марусей. Она еще не проснулась. Не хочу ее тревожить.

— Хорошо, — ее многозначительный взгляд говорит о многом.

— Нет, вы неправильно подумали. Я должна встретиться с Вадимом, — успокаиваю ее. Мне ни к чему, чтобы она считала меня непристойной женщиной.

— Да, конечно, я даже не думала, — отмахивается она от меня, возвращаясь к завтраку.

— Давайте я вам вкратце все объясню. Вчера приехал мой старый друг из другого города. Мы встретились, поговорили, и я вернулась домой. Ничего сверхъестественного не случилось.

— Я все понимаю, Ольга Алексеевна.

Ну вот только этого мне не хватало. Судя по ее тону, о доверительном отношении можно напрочь забыть.

— Думайте, как вам вздумается, — отвечаю, находясь на взводе.

В ЗАГСе я должна быть в десять, а время уже половина десятого. И вот как, по мнению Вадима, я должна понять, куда идти?

— Всего доброго!

Выскакиваю из квартиры в надежде, что наша роспись не затянется надолго. Не могу удержаться на месте в ожидании лифта. Волнение вперемешку с размытым будущим сводят с ума.

Выскакиваю на улицу и сердце пропускает удар.

Вадим, в привычной манере, стоит, облокотившись на свой тонированный автомобиль, и с кем-то болтает по телефону. Не удивлюсь, если это одна из его пассий. А возможно, и та самая, с кем он мне изменил.

— Перезвоню, — бросает он своему оппоненту, натыкаясь на мою фигуру одними глазами. — Рад, что ты не опоздала. Думал, соскочишь в последний момент.

— У меня разве есть выбор? — выдерживаю его тяжелый взгляд.

— Нет, — вот так легко он оборвал любые ниточки моей надежды. — Садись. Нам стоит поспешить.

Открываю заднюю дверь, чтобы хоть немного увеличить расстояние между нами и не чувствовать его флюиды, заполняющие все пространство.

— Я похож на твоего личного водителя? — стальной голос привлекает внимание прохожих.

— Не поняла. Что ты хочешь сказать?

— Садись вперед.

Сглатываю тугую слюну, не в силах ответить ему на то, что вертится на языке. Уж лучше б он был моим водителем, чем женихом. Делаю как он велит, и машина плавно трогается с места.

Салон заполняется тягостным молчанием. Никто не смеет нарушать это напряжение. Между нами искрит от недоговоренности, но мы даже не пытаемся говорить. Мы словно два посторонних человека. Да что там посторонних. Я с таксистами больше разговариваю, чем с ними.

Мы въезжаем на парковку ЗАГСа, в котором три года назад должна была состояться наша свадьба. Он это специально сделал? Нарочно, без анестезии, режет по сердцу тупым ножом?

— Выходи, — небрежно бросает Вадим, и я следую за ним.

Сердце изнывает от боли. Я смотрю, как десятки невест в пышных белых платьях гуляют возле ЗАГСа в свой самый запоминающийся день.

Они счастливы. Улыбки озаряют их лица. Вокруг них друзья, фотографы, родители. Они шумят и веселятся, вызывая улыбку на моих губах.

Как же я им сейчас завидую! Когда-то и я должна была оказаться на их месте, но…

— Долго будешь стоять? — грубый тон вырывает меня из воспоминаний. Опасных, болезненных воспоминаний.

— Мне нужно в туалет. Можно? — поднимаю на него свой растерянный взгляд.

— Иди, у тебя две минуты.

На негнущихся от волнения ногах добираюсь до туалета и делаю глубокий вздох. Сердце бешено клокочет в груди, вызывая легкое головокружение.

— Ты должна это сделать, — неотрывно сверлю взглядом свое потерянное отражение в зеркале.

Все происходит как в страшном сне, где в главной роли не я, а какая-то другая девушка. Продолжаю смотреться в зеркало в поисках некогда сияющих глаз, но не нахожу.

Улыбка на лице - натянутая, как струна на скрипке. Я повторяю слова, которые давно заучила, но которые уже не имеют для меня никакого значения. Я должна выйти за него. У меня нет другого выбора.

Раньше я мечтала об этом дне. Мечта о белоснежной фате, о пышном платье, о свадебном торте и о том, как я буду идти к алтарю, держась за руку любимого человека. Каждая деталь была четко отрисована в моем сознании. Я знала все до мелочей.

Но не сейчас.

Сейчас я стою в туалете ЗАГСа с красными от недосыпа глазами. В синих джинсах и белой футболке. Вот чего я достойна на самом деле, а не пышного белого платья и кучи счастливых друзей. Ни фотографий тебе памятных, ни веселья. Обычный день, каких в году триста шестьдесят пять.

Вадим... Он был моей мечтой, надеждой, любовью всей моей жизни, но время и жизнь внесли свои коррективы. Наши пути разошлись, а мы словно по инерции продолжаем двигаться по намеченному маршруту. Не понимаю, за что судьба со мной так жестока, но я буду держаться из последних сил.

Последний взгляд в свое отражение, прежде чем покинуть свое убежище и сделать то, чего он от меня ждет.

В глазах - не радость, а грусть. Я знаю, что это неправильно, что я его все еще люблю глубоко в душе, но уже ничего не могу изменить. Он меня предал, и все, что мне остается, это сыграть роль его жены, и не каплей больше.

Поставить подпись, чтобы поставить точку в нашей истории. Точку в моей мечте или...

В душе пустота. Как будто ушла часть меня. Та часть, которая верила в счастливое будущее. Выхожу из туалета, улавливая аккорды свадебного вальса, и на глаза наворачиваются слезы. Там могла стоять я, в свадебном платье и с трепетом в груди, но я здесь.

— Нам пора, — бездушно произносит он, разрушая мои мечты до основания.

На ватных ногах иду по узкому коридору. Грозная фигура Вадима движется спереди. Его плечи напряжены. Это отчетливо видно сквозь тонкую ткань футболки. Он толкает какую-то дверь, и мы оказываемся в небольшом кабинете.