Измена. Ты пересек черту

Глава 1

– Привет! - бросаюсь мужу на шею, но замираю в метре от него, словно мои ноги приклеились к асфальту. - Дети сегодня просто размножаются!

Веселый смех и крики детей доносятся до меня, словно сквозь водяную завесу, отдаленные и глухие. Голова гудит, а кровь в висках пульсирует.

Получив загадочное смс-сообщение от мужа: “Выйди, пожалуйста, на улицу. Одна. Срочно. Ток не ори.”, я впадаю в ступор. Передо мной стоит Максим, мой любимый и единственный муж. Ему без пяти минут сорок лет.

Серьезный до мозга костей.

Подобные шутки не в его стиле.

Суровый, редко улыбающийся мужчина с массивными плечами. Его насупленные густые брови и серьезный взгляд зачастую отталкивают малышей.

Заинтригованная в ожидании сюрприза, я попросила родителей присмотреть за Викой, нашей доченькой. А теперь уже жалею, что вышла одна. Но я не ждала такой подлянки от Макса.

Странно видеть мальчишку лет шести, робко держащего моего мужа за руку и называющего его “папа”.

Беспомощно открываю и закрываю рот, словно рыба выброшенная на берег.

Мне не хватает воздуха.

Ну точно, я наверное, чем-то отравилась и брежу. Такого просто не может быть.

Прикладываю тыльную сторону ладони ко лбу, чтобы проверить температуру.

Меня бросает то в жар, то в холодный пот.

Яркий солнечный блик, отраженный от зеркальной игрушки на улице, больно бьёт в глаза. Чувствую, как к горлу подступает ком. Все тело судорожно сжимается.

Нет, этого не может быть.

Шестнадцать лет брака за плечами. Муж не мог мне изменять.

Только не мой Максим.

Смотрю на мальчишку. Его лицо имеет ту же форму, что и у моего мужа: овальное с мягкими линиями. Его нос – тот же прямой и аккуратный, что и у мужа, и форма губ тоже кажется мне знакомой. Цвет волос светлый, а мой муж брюнет. Если бы я не видела детских фотографий мужа, где его волосы светлее соломы, могла бы ухватиться за эту деталь. Увы, я знаю, что цвет с возрастом становится темнее.

Глаза серо-голубые, довольно редкий цвет. Смотрю и вижу своего мужа, тридцатипятилетней давности. Просто копия Максима, этот факт нельзя отрицать.

– Так вот что ты мне решил подарить? - старюсь отшучиваться, но внутри все кипит от гнева.

Только после детального сравнения ребенка и моего мужа, до меня начинает доходить тот факт, что они родственники. Мозг усиленно отрицает происходящее, но реакция тела подсказывает, что шестое чувство не ошибается.

Это вызывает во мне смешанные чувства.

Мальчишка смущенно улыбается.

– Гриша, - муж тихим спокойным голосом обращается к сыну, - Беги внутрь, мне нужно поговорить.

Маль чик сначала неуверенно кивает, но переведя взгляд на меня, быстрым шагом направляется в ту сторону, откуда доносятся веселые крики детей, при этом предусмотрительно обходя меня бочком.

– Максим, ты сейчас серьезно?

Все еще не верю, что это правда. Муж привел сына. Подарил эту чудесную новость на мой тридцатипятилетний юбилей.

Я не могу поверить своим глазам. Мой голос дрожит, и я чувствую, как холод пронизывает мое тело.

Привел сына.

Сына?!

На мой юбилей?

Максим стоит передо мной, его лицо остается таким же серьезным, как всегда. Он смотрит на меня с невозмутимым выражением.

Нет. Пытаюсь найти выход из сложившейся ситуации. Какое-то решение. Оправдание. Не могла я столько лет не замечать, что мой любимый муж живет на две семьи. Такого просто не может быть! Он бы выдал себя какой-то мелочью. Запахом. СМС-кой. Оговорился бы хоть раз. Иначе и быть не может.

Или я настолько слепо верила, что игнорировала все сигналы?

Я чувствую, как мои ноги начинают подкашиваться. Моё сердце стучит в бешеном ритме.

Голова идет кругом. Дергаю себя за ворот блузки. Тяжело дышу.

Все вокруг начинает лихорадочно вращаться перед глазами.

– Прошу, скажи, что это твой племянник! - молю, все еще упорно стараясь отрицать очевидное.

– Это мой сын, я не мог поступить по другому. Прости.

Не могу найти, что на это ответить. Просто “прости”.

– Ты что, с ума сошел? - Мой голос звучит пронзительно, и я не могу скрыть гнев и обиду. – Это что, подарок на юбилей? Ты просто так взял ребенка и принес его сюда, как будто это в порядке вещей?

Максим продолжает смотреть на меня, не реагируя на мой крик. Его лицо не меняется, и я чувствую, как растет напряжение. Лишь играющие желваки и плотно сжатые зубы на лице Максима выдают напряжение.

Внутри меня бурлит ярость и страх. Я не знаю, как справиться с этим. Все переворачивается, и я нахожусь в состоянии полного замешательства и недоумения.

Муж обнимает меня.

Все внутри кричит, чтобы я оттолкнула его от себя. Но я так не умею. В его теплых объятиях я всегда нахожу покой и умиротворение. Макс - моя главная опора, мой личный островок безопасности. Как утопающий хватается за все подряд, так и я вцепилась в мужа мертвой хваткой, не понимая, что именно эта близость причиняет мне боль.

Глава 2

– Максим, ты хоть представляешь, как это выглядит? Ты нагулял дите и суешь его мне под нос, на мой праздник?

Макс убирает руки в карманы и буравит меня своим тяжелым взглядом.

– Лесь, ну привел бы я его вчера, или сегодня, что изменилось бы? Так вышло. Теперь надо подстраиваться.

Я стою в шоке и не понимаю, как мне дальше быть. Смотрю на прохожих, словно ища поддержки. Оборачиваюсь и вижу за окном маленькое лицо Гриши, украдкой наблюдающего за нами. Эта картина приводит меня в еще большее бешенство.

– Зачем вообще ты его привел?! Голицын, ты действительно считаешь, что я с этим смирюсь? - я уже не в силах себя сдерживать и просто истерю, а прохожие на улице заинтригованно озираются.

– У тебя выбора нет. Это мое решение. И точка. Приводи себя вы порядок, выдохни, и давай внутрь.

– Ты мне рот не затыкай! Серьезно?! Я должна принять твоего нагулянного ребенка? - лицо мужа окрашивается в алый цвет, наливаясь кровью. Но я игнорирую первые сигналы опасности и продолжаю, - Ты решил, что семейный праздник прекрасная возможность представить своего отпрыска? Где вообще его мать кукушка?

Крепкие объятия мужа ослабевают и он наконец отступает.

– Леся, следи за тем, что говоришь. Предупреждаю, - рычит сквозь зубы, словно зверь, на чью добычу я имела наглость покуситься.

– Предупреждаешь?! - шиплю, словно змея. - А предупредить о том, что спишь с другой не счел нужным?

Пихаю мужа в плечо, от боли и обиды. Но ему хоть бы что.

Максим не сдвигается с места, его взгляд холоден и неумолим. Меня накрывает волна гнева и отчаяния, словно лавина, сошедшая с горы, после чьего-то бездумного крика.

– Так надо, Лесь. Ты же не хочешь меня выслушать, - произносит муж, словно для него ничего серьезного не случилось.

В порыве ярости замахиваюсь на мужа, чтобы дать ему пощечину. Но Макс успевает перехватить мою руку. Сжимает в своей руке моё запястье, отчего я от обиды начинаю еще больше плакать, словно глупая девчонка.

– Никогда, слышишь? Никогда не смей делай этого, – жестко цедит сквозь зубы. Голос резок и строг. – Если ты хочешь действовать, делай это с головой.

Вырываю руку, но мой гнев и обида не угасает. Кидаюсь небезосновательными обвинениями, не зная, как еще выразить свои чувства.

– Как ты мог?! Ты действительно думаешь, что я просто так приму это? Своего ребенка ты принес на мой юбилей, и ты хочешь, чтобы я вела себя так, как будто ничего не произошло?!

Максим смотрит на меня, не в силах скрыть раздражение. Он знает причину моих претензии, а также то, что я права. Но всё равно мое поведение выводит его из себя. В его глазах горит гнев, но Максим старается не показывать это.

– Успокойся. Ситуация неприятная, но ты должна понять, что выбор у тебя есть – принимать это или не принимать. Но сейчас не время для скандалов.

С его словами чувствую, как мое внутреннее спокойствие окончательно рушится.

– Я никогда не приму его, - жестко выдавливаю из себя, оборачиваясь и одаривая Гришу взглядом, полным ненависти.

– Твое право. Но жить он будет с нами. Поэтому, попрошу о благоразумии.

– Благоразумии? - шепчу слабым голосом, пробуя это слово на вкус. У него горький металлический привкус, приправленный солью.

Поймав меня на растерянности, Максим ловко подхватывает меня под руку и ведет внутрь кафе. Ватные ноги едва ли меня слушаются. Не знаю, как буду продолжать вечеринку. Быстро смахиваю оставшиеся на лице слезы.

Макс ведет меня в сторону уборных, легко заслоняя от любопытных взглядов. Его широкие плечи словно щит, скрывают меня от посетителей кафе.

– Приведи себя в порядок, Я подожду, - произносит холодным тоном.

Сказал, как отрезал.

В каком-то тумане захожу внутрь помещения и закрываю за собой шпингалет.

Потираю запястье, все еще помнящее крепкую хватку мужа. Только сейчас я позволяю себе испугаться за собственный необдуманный поступок. Как я, метр с кепкой, решилась на такой бездумный шаг? Муж - без десяти сантиметров, двухметровый шкаф.

Безрассудно.

Мне не было больно. Физически.

Но вот дыру, теперь зияющую на месте вырванного с корнем сердца, я не могу игнорировать. Мне хочется кричать и биться в истерике. Включаю воду на полную, полотенцесушитель.

За этим шумом перестаю слышать собственный постоянно повторяющийся крик в голове, что этого не может быть.

Глава 3

Трясущимися руками упираюсь о раковину и смотрю на растекшийся по лицу макияж. Все тело знобит, руки трясутся, голова гудит. Я закусываю губу до боли.

Господи, почему так больно? Почему мне так плохо? Столько лет я жила во лжи! Столько лет не замечала, как Макс обводит меня вокруг пальца!

Он даже не отрицает, что все случилось в период, когда я лежала на сохранении.

Когда чуть не потеряла нашу малышку. У меня тогда было серьезное отслоение плаценты. Началось гипоксия плода, кислородное голодание, да и меня саму тогда еле откачали. Не знаю, каким образом я только смогла выкарабкаться.

Раньше я была уверена, что все случилось только благодаря заботе врачей и поддержке мужа. Но теперь я знаю, что не бывает так, что в семье поддерживают друг друга двое. Нет. Второй получает эту поддержку извне, где-то на стороне. Именно так.

Максим поступил как последняя скотина. Поддался соблазну, простым животным инстинктам. И не просто изменил. Нет, ему хватило ума заделать ребёнка на стороне. И мало того, что заделать, так он ещё и обманывал меня все это время.

Столько лет! Шестнадцать лет в браке! Шестнадцать!!!

А он и не подумал сказать об этом раньше.

Весёленький тридцатипятилетний юбилей. Да, Максим, ты постарался. Спасибо. Я запомню, это на всю жизнь.

Нижняя губа трясётся, и я не в силах больше сдерживать очередные слезы.

Шум полотенцесушителя перекрывает мой рёв. Я позволяю себе выплеснуть все накопившиеся эмоции на славу.

И в полный голос.

Беспомощно прислоняюсь к стене и медленно стекаю на пол. Прячу лицо в ладони, желая, чтобы все это было чей-то глупым шуткой, но нет, сердце подсказывает мне, что это реальность.

Если бы только это случилось до беременности… Я бы поняла, я бы простила его.

Но он изменял мне столько лет! Я воспринимаю его тайны и секреты от меня именно как измену. Необязательно спать с женщиной на протяжении пятнадцати лет, чтобы изменять своей жене. Достаточно просто скрывать от жены своего внебрачного сына.

Такое только в кино придумаешь, не иначе.

И почему он решил это сделать именно сегодня? Да, скажи он мне об этом завтра, мне было бы также больно. Но! По крайней мере, это бы не ставило меня в такое неловкое положение перед гостями и позволило бы насладиться еще одним прекрасным днем, проведенным в кругу друзей и семьи.

Медленно встаю, опираясь о столешницу. Умываюсь холодной водой. У меня замечательная стойкая тушь, которая выдержала все мои слезы. А вот карандаш подкачал. Черные следы, которые тянутся от глаз до середины щек - его работа. Беру и смачиваю бумажные полотенца, привожу себя в порядок.

Нельзя, чтобы Вика видела меня такой. Как она, бедолажечка, воспримет все это. Что ей скажет Максим, когда она спросит, кто этот мальчик и почему он жмется к её папе?

Эти мысли постоянно прокручиваются в моей голове, и я не могу успокоиться.

Но я должна привести себя в порядок. Должна выйти к гостям с улыбкой на лице. С улыбкой на лице и не подавать виду, что что-то произошло.

А должна ли? Отрываюсь от крана с водой и смотрю на себя. А кому я должна? Друзьям, родным? Мужу?! Почему вообще я должна все время тянуть все на себе? Хорошо мужик устроился, приходит домой на все горяченькое: горячий ужин, горячий душ, горячая жена. А сам только и может, что деньги зарабатывать, да поучать меня.

Но нет, дорогой, если ты так решил, заметь, сам!ты сам решил сделать этот день кошмарным. Я сделаю все для того, чтобы ты почувствовал, как это отвратительно. Находиться не на своём месте, быть словно не в своей тарелке.

Что ж ты ещё пожалеешь, что так со мной поступил. Я превращу твою жизнь в ад! Будь уверен.

Привожу себя окончательно в порядок и натягиваю на себя улыбку.

Одергиваю, потому что отражение в зеркале напоминает мне больше врага Бэтмена - Джокера, чем молодую, уверенную в себе женщину.

Я не позволю над собой издеваться. Давай же, ты можешь, приведи себя в порядок. Олесь, подумай о чем-нибудь хорошем.

Думаю о своей дочери, и дьявольская улыбка на моем лице смягчается. Так-то лучше! Уговариваю себя выйти к мужу.

Сейчас ты у меня попляшешь, дорогой.

❤️Дорогие читатели!❤️

Рада приветствовать Вас на страницах своей новинки!

Если Вам понравилась книга, поставьте пожалуйста лайк (“Мне нравится”) ⭐️ на странице книги.

Чем выше рейтинг у книги, тем больше читателей сможет её увидеть!

А также добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не пропустить выход новых прод.

Огромное спасибо Вам за поддержку в комментариях! Окрыляете ❤️

С любовью, Ксения Н.

Глава 4

Выхожу из туалета, с гордо поднятой головой.

Максим все это время ждет меня в коридоре, словно боится, что я куда-нибудь сбегу. Без Вики-то, ага. Щас.

– Мог бы со мной пойти, раз так нервничаешь, - редко замечаю, закатывая глаза.

– Лесь, давай как взрослые люди, я тебя попросить хотел…

Я перебиваю его, пребывая в шоке и диссонансе.

– Попросить? Ты, дорогой мой, возможно забыл, что сегодня у меня праздник? Столько подарков. И один такой, особенный, - киваю в сторону Гриши, одиноко и скромно сидящего за столиком у входа. - Тебе не кажется, что ты не в праве, о чем-то меня просить?

Вена на шее Макса начинает пульсировать, а кончики ушей покраснели. Он в ярости, но знает, что у него нет права голоса.

– И все же, - цедит сквозь зубы с явным напором. - Лесь, прошу, давай не будем поднимать эту тему при гостях.

– Отчего же? - показно удивляюсь, и бью себя пальцами в грудь, - Родина должна знать своих героев в лицо.

– Но ты же понимаешь, что это негативно скажется на Вике? - испытывающе буравит меня своим тяжелым взглядом. В глубине темных глаз играет весь спектр негативных эмоций, какой я только могу себе представить.

– Понимаю? - стараюсь не повышать голос, но гнев кипит во мне. - А ты понимал это, когда привел своего отпрыска? Ты понимал, когда ошарашил меня в кафе, вместо того, чтобы сделать это раньше? - поднимаю глаза к потолку и прислоняю согнутый указательный палец к губам, делая вид что глубоко задумалась. - Скажем, лет на семь?

– Я пытаюсь тебе сказать, но ты же не слушаешь! - гневается еще больше.

– Поздно пить Боржоми, если печень отвалилась, - парирую я.

– Почки, - поправляет.

– Мне все равно. Делай что хочешь. Плодись и размножайся, свети всем словно солнышко. А на новый год не забудь положить под ёлку еще троих своих незаконнорожденных детей.

Делаю несколько шагов вперед, намереваясь пройти мимо мужа как ни в чем не бывало, но Максим хватает меня за локоть.

Я с недовольством поднимаю глаза. Ноздри мужа раздуваются, желваки заходили, и за локоть он держит меня чуть сильнее, чем стоило бы.

– Леся, твою мать, - цедит сквозь зубы, - Ты ведешь себя как маленькая девочка, хватит истерить.

– Я? - невинно хлопаю глазками. - Что ты, какие истерики, я совершенно спокойна.

Медленным движением убираю его палец за пальцем с моего локтя, освобождаясь и отряхнувшись, словно он меня запачкал.

– Ты невыносима! - скрещивает руки на груди, все еще нависая надо мной.

– Гости ждут, ты сам сказал. Смотри, вон тетя Люба уже выглядывает нас, поди время тоста.

– Сегодня не пьем, - холодно отрезает, как будто я сказала что-то невероятно грубое и отталкиывающее.

– Даже не собиралась, а вот тебе бы стоило, ты же у нас теперь звезда. Гость программы, - поворачиваюсь, но меня опять хватают за локоть.

– Леся, блин. Не посмеешь!

– А то что? Это вообще-то мой праздник, что хочу, то и делаю. Отпусти пожалуйста, мне больно.

Максим нехотя отпускает меня через несколько секунд, продолжая испытывающе буравить взглядом.

– Будь благоразумна, - призывает муж.

Я лишь машу рукой и открываю дверь в основной зал, напоследок бросаю:

– Кто-то же должен.

Максим следует за мной след в след. Я стараюсь не смотреть в сторону Гриши, но это невозможно, он прямо у входа.

Мальчишка отстранённо и скромно сидит в уголке, не обращая внимания на шум и веселье вокруг. Его поведение явно отличается от того, что можно было бы ожидать от ребёнка его возраста. Он словно замкнут в своём маленьком мире. Грустно понурив голову выводит пальцем незримые рисунки на столе.

Страх и отчаяние растут. Взгляд скользит по маленькому мальчику, и я не могу отделаться от мысли, что он – живое напоминание о том, что моё счастье рухнуло в один миг. Гриша ведет себя странно для своего возраста – тихий, его глаза отражают не детское веселье, а скорее печаль. Впрочем, это неудивительно. Я так на него посмотрела на улице. Но я не испытываю ни малейшего желания жалеть этого ребенка.

Чувствую, как мое сердце бьётся всё быстрее, и паника сжимает горло. Каждый взгляд, каждое движение Гриши вызывает во мне новую волну гнева. Мой мир крошится на мелкие кусочки.

– Ну где ты там, именинница! - кричит тетя Люба через весь зал, - Заждались мы!

Оказывается я замерла словно вкопанная, смотря на сына Макса. Но окрик быстро приводит меня в чувства и я натягиваю самую лучезарную улыбку, на какую только способна.

Нужно все забыть как страшный сон на ближайшее время. Максим остается позади, я даже не хочу оборачиваться.

Подхожу к гостям и извиняюсь, за длительное отсутствие. Прежде чем я успеваю что-либо добавить, тетя Люба прищуривает глаза и бросает взгляд мне за спину.

– А чего твой муж с каким-то пацаном, а к нам не идет?

Ну началось…

Глава 5

Оглядываюсь на мужа, беседующего со своим сыном. Мне теперь за все отдуваться? Что значит это его “не поднимать тему при гостях”? Если бы не Вика, ох он у меня охватил бы по полной. Но, чувствую ответственность за стойкую юную психику дочки ложится на мои хрупкие плечи. Ребенку скоро в первый класс, не могу я нарушить её душевное равновесие.

Это надо делать как-то… как-то по другому. А как я даже не знаю, у меня и в мыслях нет! Кто вообще мог знать, что такой фарс может случится? Нигде и никто меня не учил, как с таким справиться.

Тетя Люба испытующе на меня смотрит. Как хорошо, что пока только она.

– У него дела, - уклончиво отвечаю, закатив глаза и скрестив руки.

Всем своим видом показываю, как я не довольна делами мужа. Пускай лучше считают, что я с гостями заодно, чем знают горькую правду о том, что мне разбили сердце.

– Но ведь он, - тетя Люба поворачивает голову на бок и внимательно разглядывает Гришу.

– Тетя Люба, а чего вы все сидите и сидите? Вы же обещали танец! Тем более, вот тот молодой человек на вас, кажется, глаз положил, - подмигиваю женщине и киваю на мужчину, младше её лет на десять.

Сама встала так, чтобы за моей спиной не было видно мужа.

Тетя Люба с интересом переводит взгляд на “слишком молоденького”, затем на меня. Долго смотрит мне в глаза. Тяжело вздыхает, а потом так резко и с такой силой бьет по столу, что я невольно отпрянула.

– И правда, чего это я, а ну, давайте, старики, жопы подняли и в пляс! - смачно махнула рюмку и вскочила.

Музыка стала громче, а я обессиленная падаю на стул.

“Старики” в выражении тети Любы - это все кто за пятьдесят. Она и сама уже в годах, как она всегда говорит. Но и того, что сидел поодаль от нашей компании, подхватывает под руку и ведет на танцпол.

У меня же совершенно нет сил плясать. Чисто для вида ковыряю салат вилкой, чтобы меня никто не дернул.

Внимательно слежу за мужем в отражении огромной стеклянной стены. Угол обзора не совсем подходящий, но даже так я вижу, как Максим все время нервно поглядывает на часы и проверяет телефон. Его слабозаметные жесты выдают его напряжение. Никто не заметит, кроме меня. Я то думала, что хорошо его знаю.

А судя по тому, что он постоянно проверяет телефон, он кого-то ждет. Зачем же еще он занял место у входа в кафе вдали ото всех? С таким вниманием изучает подъезжающие машины, как будто назначил встречу с мамой Гриши.

Максим пытается оставаться спокойным, но даже и ежу стало бы понятно, что ситуация выходит из-под контроля.

Тетя Люба наплясалась и собирается вернуться. В таком случае расспросов мне не избежать. Быстро вскакиваю со своего места, хватаю гроздь винограда и иду в детскую.

Дети сходят с ума, носятся туда-сюда, разбрасывают всевозможные игрушки, строят башню.

Вика веселится, наслаждаясь праздником. Последние недели беззаботного детства. И то, Максим умудрился испохабить. Гашу в себе волны негодования и злости, которые уже бьют из меня ключом.

И именно в этот момент сзади подходит Макс, отчего я вздрагиваю, но быстро беру себя в руки и непринужденно начинаю жевать виноград, отщипывая по ягодке.

– Оставлять гостей так надолго - невежливо, - замечает муж, с явным недовольством, что я умыла руки от всего.

– Ну конечно, где же ещё можно было бы так прекрасно продемонстрировать своё неприличное поведение, если не на моём юбилее?

Максим делает шаг ближе, стараясь игнорировать мои упрёки.

– Леся, хватит. Если у тебя есть вопросы, обсудим их позже. Сейчас надо просто сделать вид, что всё нормально.

– Нормально. А что в твоем понимании нормально?

– Леся, ты либо хочешь поговорить, либо нет. Уже определись. Там тебя тетя Люба ищет, между прочим.

Отличное наблюдение! Да он издевается. У меня складывается ощущение, что муж получает удовольствие от моих мучений.

– Максим, как ты мог? – голос мой дрожит от гнева и боли. – Ты хоть понимаешь, что ты сделал?

Макс молчит, а я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему лицом.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Мне кажется, я вот-вот взорвусь от обиды.

– У тебя есть другой ребенок! Живешь двойной жизнью? - понимаю, что срываюсь на крик, одергиваю себя и говорю уже на два тона тише, - Устал врать и прятаться, но не хватило совести и смелости, сделать это дома, не при свидетелях? Ладно ты семь лет назад не подумал, но сегодня можно было проявить хоть капельку уважения и сочувствия? И не надо говорить, что у тебя не было другого выбора!

Его слова звучат как ведро ледяной воды, с замерзшими кусочками льда, бьющих по голове.

– Леся, я просто хотел, чтобы ты узнала это от меня. Я не хотел, чтобы это стало для тебя неожиданностью. Но это не то, что ты думаешь.

В этот момент Вика, моя маленькая радость, увидела Максима и бросилась к нему.

– Папа, папочка! Папуля! - обнимает его с таким восторгом, будто он вернулся из далекого путешествия. И вовсе не Максим утром привез нас сюда перед “срочными делами на пару часов”. Знала бы я, что эти срочные дела подразумевают Гришу.

Глава 6

Не знаю, что и делать в такой ситуации. Бросаться за мужем и утешать несчастного ребенка, ставшего жертвой обстоятельств, остаться в игровой или идти к гостям.

Я конечно взрослый человек и смогу пережить пренебрежительное отношение, но и у меня есть чувства. Мало того, что мне испортили праздник, так теперь мне еще и отдуваться за то, что я на эмоциях задала, казалось бы, вполне логичный вопрос.

Разумеется. Ответ Макса эхом отдается у меня в ушах. Правда это или так, для меня, для галочки - я не знаю. Одно я знаю наверняка, мне совершенно не хочется брать на себя вину за чувства совершенно чужого и незнакомого ребенка.

Это не должно меня касаться. Максим сам притащил его на праздник, полный родни и друзей. А значит сам и должен отдуваться за последствия. Ну в конце то концов, мог бы через несколько часов дома все объяснить. Но он же хотел избежать скандала. И поступил как последний баран.

Закусываю губу и нервно тереблю подол юбки. Взгляд не может зацепиться за что-то конкретное. Все перед глазами плывет. С силой закрываю глаза и считаю до пяти.

Паника.

Меня накрывает волна необъяснимого ужаса. Такого я не испытывала уже много лет, со времен, когда жила с родителями. Много жестокости от них натерпелась, но всегда терпела и скрывала от окружения. Все вылилось в нервоз и панические атаки, с которыми я еще долго жила, отдав немалые деньги психологам.

Я думала, что теперь это все позади, но чувство сковывающего горла подсказывает мне, что если я продолжу себя сдерживать, все может быстро вернуться.

А самое печальное, что тот, кто когда-то помог мне почувствовать твердую почву под ногами, сегодня её выбил.

Провожу руками по волосам, массируя виски. Нет. Черт возьми, я справлюсь. Не нужен мне муж, чтобы твердо стоять на этой земле. И уж точно не стоит переживать за Гришу. У него есть своя мать.

И мой муж, видимо. Иначе как объяснить, что вместо того, чтобы проводить время с семьей, Максим ни на шаг не отходит от сына. И постоянно контролирует вход.

Я покидаю игровую, решая вернуться к гостям. И словно в подтверждении моих слов, вижу Макса утешающего Гришу. Они сидят за тем же столиком у входа.

– Лесятина! Ну ты где там? У тебя праздник или у меня? - тетя Люба быстро оживилась при моем возвращении.

Ухажера, которого я ранее ей нашла, рядом нет. не выдержал энергичной импозантной женщины. Эх, жаль.

– Тетя Люба, дайте мне еще немного передохнуть, - тихонько прошу женщину, а сама все поглядываю на мужа.

– Да не ссы! - тетка подскакивает и хватает меня под локоть, - Пошли-ка я тебя щас с Толяном познакомлю, он тебе такой коктейль забахает, вмиг заулыбаешься!

– С кем? - удивляюсь, но еще больше мои глаза округляются, когда понимаю, что меня тащат куда-то в сторону барной стойки.

– Да как же! Лучший коктейле-мейстер нашего времени!

– Толик! - тетя Люба кричит так, что все присутствующие на секунду оборачиваются.

Благо, что сегодня кафе закрыто для посетителей и все свои. Уж не знаю, во сколько это обошлось моему мужу, но явно не дешего. Уже у стойки на секунду зависаю, глядя на предупреждение о разбитой посуде и мебели. Перебить бы здесь все, такой штрафиче выставят, вот только совесть не позволяет. Как бы я не упрашивала её подремать, нет, следит за мной, чертовка.

– Толик, не заставляй даму в глубоких летах ждать! Налейка мне того, мозгодробилку, мозговыносилку или амнезию. Не помню, ну тот, зелено-синий, с огоньком. Мне и имениннице!

– Тетя Люба, - взмаливаюсь я. Мне совсем не хочется прибавлять к душевной боли боль головную.

– Ну а чего ты кислая. Я же вижу, что тебе надо. Праздник как никак. Тридцать пять лет! - бармен ставит перед женщиной рюмку и та, не дожидаясь меня, - За нас, прекрасных дам! - осушает все до дна.

Максим просил не потреблять алкоголь. Мне в принципе не свойственно злоупотреблять. Редко могу позволить себе пол бокальчика красного сухого, но предпочитаю этого не делать. А при детях и подавно не пью.

Но тут внутри меня просыпается желание насолить Максиму. Впрочем, оно быстро улетучивается, когда я понимаю, что больше врежу себе, чем ему. Ну выпью я, и что? Станет легче? Нет.

Но мне обидно, что вроде как получается, что Макс мне запретил, а я как послушная овечка подчиняюсь. Так глупо.

Смотрю на них двоих и испытываю не ревность, нет. Просто обиду и боль, от того, что меня столько времени обманывали. Лгали прямо в глаза. И за дочь обидно. Она еще не знает, благо в комнате много сверстников, но в любой момент выйдет и тогда…

– Толик, повтори, - краем глаза замечаю, как тетя Люба обводит пальцем напитки и поворачивается ко мне. – Что-то его сын какой-то слегка пришибленный.

Отвечаю чисто на автомате, не сводя взгляда с Макса, не отрывающегося от мобильного:

– Да, ага, я там кое-что сказанула, не подумав.

Быстро осознаю свою ошибку. Уже вторую за этот вечер. С ошарашенным лицом поворачиваюсь на женщину, а та лишь заметно ухмыляется, опустошая очередной шот.

Тетя Люба под моим испепеляюще шокированным взглядом пожимает плечами:

Глава 7

Выхожу из кафе и внутри меня кипит вулкан эмоций, переполненный злобой и ненавистью. Макс проткнул мое сердце острием предательства, словно идеально заточенным кинжалом.

Сжимаю кулаки, пытаясь не дать слезам, выступившим на глазах, прорваться наружу.

Я сталкиваюсь с суровой реальностью.

Мой муж стоит возле белой тонированной иномарки без номеров. Рядом с ним стройная блондиночка в обтягивающей блузке, с заметно искусственными формами, будто сама ткань этой блузки не выдерживает их объема. Эта пуговица на её груди вот-вот оторвётся. Все это прекрасно олицетворяет моё заканчивающееся терпение.

Я могла бы пропустить эту деталь, но эта нахалка буквально тыкается грудью в Максима!

Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Вопиющий случай, от которого у меня нехило так все начинает подгорать внутри.

Когда проходит минутный шок, беру себя в руки, сжимаю кулаки, поправляю подол платья. Уверенным шагом, с гордо поднятой головой иду к мило воркующей парочке, разглядывающей бумаги.

Я не собираюсь скрываться, реветь или убегать. Если эта безмозглая бабенция решила скинуть своего сыночка на меня, при этом уведя Максима, скатертью дорожка. Но я не стану облегчать ей задачу и унижаться, показывая то, как сильно она меня задела.

У меня есть несколько секунд, чтобы решить, какой именно будет моя тактика дальнейших действий. Да обернуть его бантиком и вручить от всей души, при этом добавив какой-нибудь унизительный эпитет, пусть даже ложь. Будет в самый раз.

Даже не знаю что выдумать. Что он плох в постели? Или я давно хотела предложить ему расстаться? Чем можно задеть Максима? Не представляю.

Ведь все это ложь, а должно звучать убедительно. Боюсь, что у меня не хватит эмоциональных сил сыграть как надо. Макс же самоуверенный до ужаса, сразу поймет, что я вру. И только себя опозорю.

Да и все это звучит как-то по-детски.

Как поступают взрослые женатые люди в подобной ситуации?

Мой опыт ограничивается лишь телевизором, да книжными романами. А когда сталкиваешься с этим в реальности… Это совершенно другое. Ноги подгибаются, а во рту все пересыхает. Но я не собираюсь сворачивать с намеченного пути.

Девушка передаёт Максиму еще какой-то конверт.

А когда я с ними равняюсь, все ранее сформулированное мигом вылетает из моей головы. Вопреки убеждению быть спокойной и гордой, я срываюсь на крик:

– Да у тебя вообще есть совесть? Как тебе не стыдно? - я чувствую, как истерично звучит мой голос, но не могу остановиться.

Перехожу в нападение, напирая на девушку. У той на лице выражение растерянности и непонимания. Её руки дрожат.

– Лесь, ты все не так поняла! - коротким спокойным голосом изрекает Макс, но это не вызывает никакого действия

– Ладно, ты спишь с моим мужем… - Максим в этот момент хватает меня за руку, рыча на меня. Его лицо искажено гневом, но я безрассудно продолжаю, - Но сбрасывать своего сына на мою семью ты не имеешь права!

– Лесь, прекрати! Ты всё не так поняла! – его голос звучит строго, и в нем больше нет той теплоты, которую я привыкла слышать. Я вижу, как он злобно на меня смотрит.

– Я все прекрасно поняла! Столько лет! Не стыдно подкладывать себя под чужого мужика?

Максим закрывает лицо ладонью, девушка ярко краснеет, вплоть до кончиков ушей.

– Максим Викторович, я… - робко произносит девушка, делая шаг назад.

– Все нормально, Оль, езжай.

Девушка недоверчиво смотрит в мою сторону.

– Что значит езжай? Нет, стоять! - кричу я, перегораживая незнакомке дорогу, встав между ней и её машиной. - Что значит езжай?! Сына своего забери.

Муж в очередной раз пытается мне что-то сказать и подходит вплотную.

– Лесь! Ещё раз, ты не так поняла!

– Все я прекрасно поняла!

Лицо Максима краснеет, он играет желваками и, сжимая зубы, смотрит на меня как на врага.

– Ты что, всерьёз думаешь, что ты права? У тебя нет права так обвинять Ольгу. Она просто делает свою работу!

– Делает свою работу? – перебиваю я, не в силах сдержать свои эмоции. – Она уводит чужого мужа из семьи и разрушает жизнь! Это не работа, это предательство! Как она может не иметь совести?

– Леся, может быть, ты прекратишь орать на мою секретаршу? - цедит он сквозь зубы настолько гневно, что я теряю речи и опускаю широко расставленные в стороны руки, которыми я преграждала девушке пути отступления.

Он никогда ко мне так не обращался. Никогда он не говорил со мной таким тоном. Я растерянно переглядываюсь с Ольгой.

И…

Теряюсь.

Сглатываю подступивший ком. И уже практически шёпотом, с трудом протягивая гласные буквы, повторяю, словно во сне:

– Секретаршей?

Слова Максима пробивают мою гордость как холодный нож. Я с трудом воспринимаю эту информацию, и стыд оглушает меня. Ольга начинает извиняться, её лицо становится ещё более бледным. Я ощущаю, как моя собственная кожа краснеет от стыда. Слёзы подступают к глазам, но я сжимаю зубы, чтобы не расплакаться.

Глава 8

Я тихо разворачиваюсь на каблуках и медленно рассеянно направляюсь в кафе. Чувствую, как стыд сжимает моё сердце. Надо же было так опростоволоситься.

Но я действительно не могу понять, почему цепочку событий запустил Максим, а виновата я. Да, я отреагировала бурно, эмоционально, в несвойственной мне манере. Но разве можно меня за это винить и тем более так разговаривать?

Кажется, я начинаю понимать, почему окружающие так реагируют на Максима. До того, как мы поженились, многие знакомые недоумевали, как я решилась на такой шаг. А мне нечего было решать. Мне не надо было ломать себя, пробиваться в неприступную крепость. Со мной Максим всегда был нежным, добрым и заботливым. Такой же он с Викой. Но не с другими.

И вот теперь я, кажется, начинаю понимать. Сегодня он груб, жесток, прямолинеен. Отдает приказы, словно у нас не равнозначный союз. И он как упертый баран прет напролом, убежденный в собственной правоте и безнаказанности.

Вседозволенность. Вот как я бы это назвала. Список его сегодняшних грехов можно перечислять до бесконечности. Но самый главный это то, что этот юбилей я запомню на всю жизнь. Да я буду помнить этот адский день на смертном одре, не иначе.

Гости уже отдыхают после бурных выкрутасов на танцполе. Даже тетя Люба, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, тихонько сидит за своим столом, обмахиваясь каким-то журналом.

Разговоры и смех гостей звучат как фоновые звуки, словно кто-то оставил мне лишь зрение. И то сузилось до одной маленькой точки - моего стула. Сложно сказать, насколько велико мое внутреннее смятение.

Дохожу и буквально падаю. Через силу приходится давить улыбку. Максим до сих пор на улице. А я настолько потерянная, что даже не обратила внимания на Гришу. И, честно говоря, не хочу.

Я сижу уже какое-то время, уставившись в одну точку и, оказывается, рву салфетку на мелкие кусочки. На столе уже образовалась приличная горка.

Гости чувствуют неладное, потому что меня никто не тревожит. Кажется, догадываются, что мы с мужем поругались. Или видели все через огромную витрину. Или, быть может, тетя Люба уже всем раскрыла маленький секрет своего племянника.

В какой-то момент, Алексей - один из родственников мужа, берет микрофон и начинает травить анекдоты.

Я улыбаюсь уголком губ. Нет, я не слушаю, о чем там речь, но меня радует, что все внимание теперь достается шутнику. Это позволяет мне побыть наедине со своими тяжелыми мыслями еще какое-то время.

Интересно, сколько времени нужно быть на празднике для того, чтобы это считалось приличным? Могу ли я оставить гостей и поехать с Викой домой? Не уверена, что дочь согласиться. Ей тут очень нравится, ведь она давно не видела многих, присутствующих на празднике, детей.

Вздрагиваю от резких неожиданных объятий.

– Мамуля! - дочка прижимается ко мне изо всех сил, едва не лишая меня возможности дышать. Целует и заглядывает мне в лицо, - Ой, а ты чего такая грустная?

Я глажу малышку, деликатно опуская её руки с шеи на плечи. Поправляю выбившийся из французской косы локон.

– Просто устала, моя хорошая, - с теплотой в голосе отвечаю, но Вика чувствует нотки печали в моем голосе.

– Тебе подарки не понравились? - со всей своей детской непосредственностью спрашивает, залезая ко мне на колени и беря со стола стакан с соком.

– Очень понравились, особенно твой, - крепко обнимаю дочку, целуя в макушку.

Подарок Вики – это маленькая самодельная шкатулка из плотного картона. Несмотря на то что края не идеально ровные, видно, что каждая деталь сделана с теплотой и любовью моей малышки. Шкатулка обтянута яркой гофрированной бумагой. На крышке наклеены объемные бабочки, которых Вика с удовольствием раскрасила. По всей видимости Максим помогал вырезать маленькие фигуры, так как дочке с трудом даются мелкие детали. Поверхность шкатулки украшена сотней блесток, пайетками, стразами.

Утром, когда я только открыла глаза, то первое, что я увидела, это миллион солнечных зайчиков, прыгающих по всей спальни. ловят свет и сверкают, делая поделку еще более привлекательной. Все это сочетание простоты и детской искренности наполняет шкатулку теплом. Чувствуется, что оно вложено в каждую деталь.

Первое, что я сделала, после того, как получила подарок, это заботливо сложила свои золотые украшения, лежащие на прикроватной тумбочке.

Викина улыбка сияет до ушей. Она убирает пустой стакан, протирая рот салфеткой. Я всматриваюсь в её лицо и мое сердце пронзает острая боль. Будет ли она так же искренне улыбаться, когда обо всем узнает?

Обнимаю дочку, пряча свое лицо в её плече. Фыркаю ей на ухо, словно ежик. Вика хохочет и просит еще.

Музыка смолкает и аккурат в этот момент, в зал заходит Максим.

Мы смотрим друг другу прямо в глаза. Чувствую, как муж пронизывает меня своим холодным взглядом. Это делает мое состояние еще более невыносимым и я заканчиваю играть с Викой.

– Малыш, ты не проголодалась? - спрашиваю, украдкой наблюдая, как муж подходит к Грише.

За весь вечер мальчишка не сдвинулся с места. Его лицо выглядит опечаленным.

– Нет, мамуль, не хочу! - заявляет дочка.

Она активно зашевелилась, намереваясь слезть с моих рук. А я не могу этого допустить. Мне хочется оттянуть момент, когда она осознает, что папа весь вечер проводит с другим ребенком.

Глава 9

Все голоса в зале моментально смолкают. Максим полностью переводит внимание гостей на себя. Моё сердце бешено стучит, в ожидании, что же мой драгоценный муж решил объявить.

Неужели, настал тот самый момент рассказать всем про своего сына? Моментально реагирую. Целую Вику в щечку и отправляю её в игровую. Слава всем богам, ребенок ни о чем не догадывается. Для неё это означает: “Ура, мама разрешила играть! И пусть весь мир подождет”.

– Нам нужно поговорить о чём-то важном, - Максим говорит спокойным собранным голосом, его внешний вид не выдает каких-либо эмоций.

Я вижу, как лицо Макса становится еще более напряженным, когда он объявляет:

– Уважаемые гости, спасибо, что пришли, но пора завершать вечер. Вы можете продолжать наслаждаться едой и напитками, все оплачено до утра. Но нам с семьёй пора уходить.

Эти слова звучат как приговор. Зал начинает наполняться удивлением и недоумением. Гости начинают шептаться, в их глазах читаются вопросы.

Ощущаю, как стыд и растерянность наполняют мою душу.

– Почему так рано, дорогой племянник? – спрашивает тетя Люба, а я вижу, как муж сдерживает раздражение. - Ты еще задолжал мне танец!

Тетушка переводит взгляд на меня и подмигивает. Да, эта женщина знает явно больше, чем говорит. И я поражена её выдержке: опустошила пол бара и ни в одном глазу.

– У нас есть свои причины, – Максим холодно отрезает, не предоставляя каких-либо разъяснений.

Я не знаю, как реагировать. Снова и снова прокручиваю в голове, что произошло с Гришей и Олей. Почему всё пошло не по плану? Почему именно сейчас? Гриша – внебрачный сын Максима, о котором никто кроме тети Любы не знает. Я мучаюсь от мысли, что эта тайна раскроется раньше, чем мы успеем все самостоятельно объяснить Вике. К тому же, настолько щепетильная тема вероятнее всего подводит нас к разводу. Не представляю, как после такого можно сохранить семью.

Стыд за измену мужа семь лет назад давит на меня. Я вижу, как муж начинает собираться, и комок в горле растёт. Мне кажется, что я не могу дышать от стыда.

Максим направляется в игровую, за нашей дочерью. Невольно перевожу взгляд на Гришу. Он все так же покорно сидит на прежнем место. Может быть, мальчик чем-то болен? Впервые вижу такого тихого ребенка.

Несколько родственников моментально окружают меня с расспросами, что же у нас такого случилось.

– Извините, нам лучше уйти, – говорю я с усилием, почти не слыша себя. Мой голос звучит как эхо, словно я нахожусь на высоте и уши заложило.

– Как? Почему? - спрашивают одни. – Лесь, но ведь праздник же! Побудь с нами, - наперебой говорят другие.

– А ну, расступитесь! - звонкий голос тети Любы звучит как гром среди ясного неба. - Выскочил таки черт из табакерки, что вы все наперли? Сказали же, не ваше дело! Кышь, кышь.

Тетя Люба ловко разгоняет толпу, за что я ей безмерно благодарна.

– Ну что, дорогая, пора? - с грустью смотрит на меня, периодически косясь в сторону Гриши.

Я устало киваю головой. Сил на разговоры уже не осталось. Мне хочется лечь в тихом уголке и уснуть, забыв обо всех проблемах.

Вика наконец выходит из игровой и канючит, что все закончилось слишком быстро. Я была бы с ней согласна, если бы не усталость. Да и радости от необходимости улыбаться, когда в душу нагадили, не испытываю.

Муж кидает последний взгляд на часы и снова заставляет себя отвести взгляд от гостей, стремясь к выходу.

– Нам пора, - кидает мне, словно кость собаке.

Вынуждена молча подчиниться, потому что Вика уже ускакала вперед. Я хватаю её кофточку со стула и следую за семьей.

Когда мы направляемся к выходу, я чувствую себя как призрак среди оставшихся празднующих гостей. Мои ноги почти не слушаются, и каждое движение даётся с трудом. Я вижу, как некоторые гости провожают нас недоумёнными взглядами, и это только усиливает моё чувство вины, стыда и обиды.

А когда Макс кивает Грише и тот моментально подскакивает, шепот за нашими спинами становится громче. Закрываю глаза на несколько секунд, стараясь не думать, какие именно сейчас версии крутятся в головах наших родственников и друзей.

Когда двери закрываются за нами, я наконец могу позволить себе глубоко вздохнуть. Но радость и облегчение, которые я ожидала, заменяются новой волной тревоги. Нам предстоит сложный разговор, и я боюсь представить, как он будет проходить.

– Пап, а это что за мальчик? - интересуется Вика, когда мы все вышли на улицу.

– Гриша, поздоровайся с Викой, - командует Максим, доставая телефон.

Муж оглядывается по сторонам, заметно волнуясь. Дочка цепляется за мою руку, словно предчувствуя беду.

Мальчишка насупился, с шумом вдыхая холодный вечерний воздух носом. Глаза забегали в стороны. На меня он старается не смотреть изо всех сил. Оно и понятно, в моем взгляде он не встретит ни любви ни сочувствия, лишь презрение.

– Очень приятно, - буркает нагуляш сквозь зубы, после чего демонстративно поворачивается к нам спиной.

Н-да. Еще одно сходство с Голицыным. Если конечно, говорить про сегодняшний вечер. Никакого уважения ко мне.

Глава 10

– Как это не едем домой? А куда?

Стою в шоке и не понимаю, сколько еще таких “сюрпризов” за сегодня должна вынести моя уже и так порядком расшатанная психика.

– В аэропорт, - холодно произносит, даже не глядя на меня.

Пока я стою и обдумываю слова мужа, он подводит гришу к девятке и усаживает на заднее сидение с одной стороны, что-то шепча сыну на ухо.

– А ты не обманешь? - Гриша начал нервно ерзать озираясь по сторонам.

Макс отрицательно качает головой и закрывает дверь.

– Викуль, - зовет дочь и та моментально не задумываясь бежит к папе.

Я разглядываю водителя: неряшливый вид, кепка на бок, мятая футболка со странным подростковым принтом. И к моему ужасу, Вику садят рядом на заднее сиденье.

– Лесь, садись в машину, - коротко командует муж.

– Куда? В какой аэропорт, Макс? Ты с ума сошел? Я хочу домой! - сбрасываю с себя остатки тумана, окутывающего мое сознание и понимаю, что мне надо действовать быстрее и решительнее. Девятка со странным водителем взревела.

– Я тебе позже все объясню, Витя - мой водитель, он отвезет вас.

– Ты что, совсем из ума вышел? Максим, какой аэропорт?! Почему ты скидываешь на меня своего сына? Я домой хочу!

– Нет больше дома, как ты не поймешь? - ревёт муж. Он буквально пригвоздил меня взглядом к двери нашего автомобиля. Оказывается, все это время я отступала назад, а Максим напирал, но я не замечала. - Леся, садись в машину, времени нет.

Я перевожу взгляд с нашего автомобиля на тонированную девятку и обратно. Делаю шаг к девятке, оборачиваюсь на мужа. Он выглядит явно чем-то обеспокоенным и смотрит на часы.

– А ты? - Максим открывает заднюю дверь и помогает сесть.

Между мной и Гришей сидит Вика. Как предусмотрительно Макс нас рассадил, видимо, чтобы я не прибила чужого мальчишку. Но почему муж уверен, что присутствие Вики мне помешает?

– Я приеду позже. У Вити все необходимые документы. Если доедете спокойно, он скажет куда вам дальше. И чуть не забыл, телефоны.

Максим протягивает руку, а я смотрю на него, словно на чужого человека. Ничего не понимаю. Вика протягивает свой мобильник с явным неодобрением, перечить отцу она не решается. То-ли от шока, то-ли от усталости, но и я особо не спорю и отдаю все Максу.

– Вить, трогай, - произносит муж, закрывая дверь перед моим носом раньше, чем я успеваю опомниться.

Мы едем в полной тишине, и каждый из нас погружен в свои мысли. Я держу себя в руках, стараясь не показать, как сильно меня волнует всё происходящее. Мне нужно быть сильной, хотя внутри меня бушует буря эмоций.

Держу дочь за руку, прижимая к себе. Вика тоже сторониться Гришу и максимально придвинулась ко мне. Мы обе устали и это помогает на какое-то время отодвинуть неприятный разговор на счет чужого мальчика.
Мне совсем не улыбается ехать куда-то вечером, тем более в аэропорт. И что значит, что дома больше нет?! Во что впутался Максим? Во что он нас ввязал?

На удивление, мы едем тихо и медленно, в общем потоке машин.

– Виталий, вы что-нибудь можете объяснить? - впервые за пятнадцать минут поездки обращаюсь к водителю.

– Олеся Анатольевна, мне запрещено с вами разговаривать, - бросает беглый взгляд на меня через зеркало заднего вида, и продолжает размеренную езду, словно мы никуда и не спешим.

Все дальнейшие попытки заговорить с нашим водителем ни к чему не приводят.

По мере того как мы едем, все мысли сливаются в хаосе. Мне трудно сосредоточиться, а воображение рисует самые ужасные картины. Почему Максим повел нас в аэропорт? Что значит, дома больше нет? Я чувствую, как меня охватывает страх, что вся моя жизнь сейчас перевернется. Неужели Максим вляпался в криминальные дела? Его сдержанность и нервозность говорят о том, что он действительно переживает что-то серьезное.

Я отвожу взгляд от Гриши и стараюсь сосредоточиться на Вике. Моя девочка, уставшая и растерянная, обращается к мальчику, который сидит рядом с нами. Вика не может удержаться от вопросов.

– Гриша, ты умеешь играть в игрушки? – спрашивает она, пытаясь сгладить неловкость.

Гриша бурчит что-то невразумительное в ответ, его лицо остается закрытым, а голос звучит так, словно ему трудно поддерживать разговор. Я вижу, как его глаза бегают по сторонам, и это только добавляет мне волнений. Могу предположить, что Гриша сам не понимает, что происходит.

Мельком я замечаю внедорожник Максима на соседней улице. Моё сердце забивается быстрее, и я начинаю паниковать. Что, если Максим влез в какие-то неприглядные дела? Может быть, всё это связано с Гришей? Неужели этот мальчик стал частью какой-то сложной схемы?

Я чувствую, как гнев снова поднимается в груди. Стыд и обида смешиваются в непереносимую смесь. Почему му с дочерью должны все это терпеть с улыбкой на лицах? Максим все подкидывает и подкидывает проблем, а мы все терпим и терпим.

Вновь выглядываю знакомую машину среди потока, но её и след простыл. Была ли она вообще, или это лишь мое воображение рисует, я не знаю.

Мы подъезжаем к аэропорту, и моя тревога нарастает. Вдруг двери машины открываются, и двое крепких мужчин в строгих костюмах, гладко выбритые, с мрачными лицами, врываются внутрь. Они быстро вытаскивают меня из машины, а я начинаю кричать и вырываться.

Глава 11

Меня буквально подхватывают на руки, крепко держат за подмышки так, что ноги беспомощно болтаются в воздухе. Я чувствую себя абсолютно неспособной что-либо сделать. Словно тряпичная кукла, болтающаяся в сильных мужских руках.

В голове панически роятся мысли: что происходит? Почему меня так грубо вытаскивают из машины?

Один из мужчин быстро шепчет на ухо:

– Олеся Анатольевна, не сопротивляйтесь, мы не желаем вам зла, - эти слова звучат как приказ, но я и не думаю подчиняться!

Только сейчас я замечаю, что мы подъехали не к главному входу, а к запасному, туда, куда обычно входят сотрудники. На улице нет людей, я кричу в пустоту. Никто не придет на помощь. Отчаяние и страх окутывают меня с головой.

Когда меня затаскивают в здание, то наконец ставят на землю. В ужасе оглядываюсь назад через затемненное стекло. Наблюдаю, как наш водитель медленно выходит из машины и напряжённо оглядывается по сторонам. Сердце бешено колотится, а в голове роятся мысли: что происходит? Почему всё так странно? Почему никто не объясняет, что здесь творится?

Виталий открывает заднюю дверь, что-то быстро говорит детям и машет им в сторону двери, через которую только что провели меня. Вика выглядит испуганной и растерянной. Она с ужасом глядит по сторонам, пытаясь понять, куда увели её маму. Следом вылезает Гриша, и они быстро бегут к дверям.

Я стараюсь не смотреть на сына моего мужа, концентрируюсь на дочери. Как только все оказываются внутри, двери закрываются на замок.

– Олеся Анатольевна, не переживайте, всё в порядке, - говорит кто-то из охранников, но у нас абсолютно разные понимания порядка.

Мужчины отпускают меня, и я тут же бросаюсь обнимать Вику. Она дрожит, её глаза полны страха.

– Зачем же нужно было так беспардонно меня вытаскивать из машины, словно я заключённая? - кричу я в панике, вытирая слёзы с моих глаз и глаз малышки. – Вы что, сумасшедшие? Можно было бы как-то по-человечески объяснить всё!

– Простите, но у нас приказ от Максима Викторовича. Нужно было сделать всё быстро, без проволочек. Вам может грозить опасность, - отвечает один из охранников и второй тут же бьет его локтем в бок.

Я чувствую, как внутри меня закипает ярость.

– Сейчас главную опасность представляете вы! - бросаю фразу за спину, беря Вику на руки.

Краем глаза бросаю взгляд на Гришу, который стоит рядом, растерянно оглядываясь.

– Для кого весь этот концерт? - взрываюсь я, всё ещё не понимая, что происходит. Сердце бешено колотится, а руки трясутся. - Я думала, что меня похитили или что детей хотят украсть!

Гнев постепенно накрывает меня с головой, и я чувствую, что готова растерзать мужа, как только его увижу. Мужчины переглядываются между собой, не зная, что ещё добавить. У них на всё один ответ: “ У нас приказ”.

– И сколько вы нас собираетесь здесь теперь держать? - спрашиваю я, чувствуя, как в груди закипает ярость.

Анатолий передаёт одному из охранников папку:

– Ваш вылет через час, - произносит холодным отрешенным тоном. - До этого времени вас ждёт уютная комфортная комната ожидания бизнес-класса с едой и мультиками.

Мужчина улыбается, глядя на детей, словно это поможет загладить случившееся.

– Вылет куда? - спрашиваю, опешив, уставившись на уже знакомую папку, которую я ранее видела в руках грудастой секретарши моего мужа.

Охрана молчит, поэтому я кидаю гневный взгляд на нашего водителя.

– Не могу знать, Олеся Анатольевна. Всё внутри, — отвечает он.

– А как же документы, а деньги, а вещи, а дети, а школа? Да вы что, так же нельзя! - возмущаюсь я, а в голове полный кавардак из роящихся и бегающих мыслей. - Куда нас решил отправить мой муж? Где он сам?!

– Прошу, просто пройдите с этими джентльменами и попытайтесь расслабиться. Моя задача выполнена.

Анатолий возвращается к двери, но не выходит. Встаёт к нам спиной и внимательно всматривается в улицу через тонированные окна, всем своим видом давая понять, что разговор на этом окончен и больше я от него ничего не добьюсь. Только сейчас я замечаю на его боку кобуру с пистолетом. Я нервно сглатываю и, прижимаю дочку к себе сильнее, сама не замечаю, как начинаю её на автомате покачивать словно младенца.

– Мамуль, я голодная, и там мультики, - шепчет мне на ухо дочь.

Я удивленно переспрашиваю:

– Ты же недавно ела!

Нежный и сладкий голосок моей любимой дочурки выбивает меня из колеи, и я больше не могу злиться и психовать. Похоже, сейчас нам ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Тем более что приставленные к нам двое охранников уже подошли и мягко подталкивают меня в спину по направлению к длинному коридору с тусклым освещением.

Мы идём по коридору, и я чувствую, как страх постепенно сменяется усталостью. Ноги подкашиваются, и я едва держусь, чтобы ненароком не споткнуться. Вика крепко обнимает меня за шею, её тёплое дыхание успокаивает. Я стараюсь не замечать Гришу, который идёт следом. Я не знаю, что нас ждёт впереди, но сейчас главное не показывать страх своей малышке, она и так натерпелась.

Глава 12

Я сижу на диване, чувствуя, как внутри всё сжимается от напряжения. Гриша сидит рядом, его маленькие руки сжаты в кулаки. Я вижу, как он пытается справиться с бурей эмоций, и мне становится в какой-то момент даже чуточку его жалко.

– Гриша, – начинаю я, стараясь говорить как можно мягче, – как ты себя чувствуешь? Тебе удобно?

Он не отвечает, лишь опускает глаза. Моё сердце сжимается. Я бы тоже не стала разговаривать с непонятной теткой, с которой меня вынуждено бросил отец. Но мне просто необходимо знать, кто он, откуда и почему я с ним вынуждена куда-то лететь.

В голове проносится мысль отдать мальчишку в полицию при аэропорте, ведь мне он совершенно чужой. Но не уверена, что стоит это делать. Мальчишку можно понять и даже пожалеть.

Только для меня он олицетворяет все плохое, что есть в Голицыне. И то, что мой муж сделал несколько лет назад. Я ненавижу этого мальчишку. Он это знает. Я это знаю. И мой муж, если он не слепой, должен это чувствовать.

– Ты, наверное, устал, – продолжаю я, стараясь вывести Гришу на разговор. – Это был длинный день, правда? Где ты живёшь? С кем ты обычно проводишь время?

Тишина. Гриша смотрит в пол, и я чувствую себя беспомощной. Почему он молчит? Он весьма странно себя ведет, как для ребенка его возраста. Неужели ему не скучно?

Вика, поглощённая мультиками, время от времени смеётся. Её беззаботный смех слегка разряжает атмосферу, но я всё равно чувствую нарастающее беспокойство.

– Гриша, а что ты любишь делать? Есть любимые игрушки или игры? – спрашиваю я, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию.

Он продолжает молчать. Я стараюсь не показывать, как меня это беспокоит. И, откровенно говоря, начинает страшно бесить. Он всего лишь ребёнок, и, возможно, ему сейчас так же страшно, как и мне, но черт возьми! К тебе обращается единственный взрослый поблизости.

В конце концов, я просто пытаюсь понять, не представляет ли он угрозу Вике. Может быть у мальчишки нарушения, о которых мне следует знать. Вдруг он, когда я отвернусь, просто напросто причинит вред моей малышке? Просто за то, что у нее папа есть и всегда был?

Я решаю отвлечься и открываю папку, которую передал водитель. Внутри находятся наши паспорта, свидетельства о рождении, включая документы Гриши и разрешение от Макса на то, что я выступаю в роли сопровождающей. Как мило, что Максим меня не спросил. Впрочем, мне пора начать привыкать, что до меня мужу абсолютно все равно и он не будет со мной советоваться о принятых решениях.

Билетов я не нахожу, что вводит меня в ступор. Потом понимаю, что скорее всего мы трое были зарегистрированы на рейс дистанционно. Поэтому я до сих пор не знаю, куда именно мы летим.

Изучаю документы. В свидетельстве о рождении Гриши стоит прочерк. Моя рука замирает, когда я вижу имя матери Гриши.

– Наталья Сергеевна... – произношу я вслух.

Вдруг Гриша резко вскакивает и убегает в туалет. Я растерянно смотрю ему вслед, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

В этот момент в комнату входит сотрудник аэропорта. Он вежливо приглашает нас следовать за ним.

– Пожалуйста, пройдите за мной, – говорит он. – Ваш рейс скоро.

Я киваю, собираю документы и встаю. Вика, счастливая и безмятежная, берёт меня за руку. Её прикосновение немного успокаивает меня.

Я в замешательстве смотрю на дверь мужского туалета, куда Гриша только что убежал. Оставить ребенка в комнате ожидания выше моих сил.

– Гриша, – зову я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, – нам пора идти.

Мне приходится ждать, и каждая секунда кажется вечностью. Я чувствую ответственность за него, несмотря на все противоречивые эмоции. Я должна быть сильной ради дочери, но мне это плохо удается. Чувствую себя маленькой девочкой, готовой заплакать в любой момент.

Мы летим в неизвестность, и я не знаю, что нас ждёт.

Мне приходится несколько раз постучать в дверь.

– Мам, а почему он летит с нами и куда мы летим? - дочка тянет меня за подол платья и смотрит на меня слегка испуганным взглядом.

– Малышка, честно? - смотрю уставшим взглядом в её большие, полные искреннего любопытства, глаза. Она поспешно кивает. - Я не знаю.

Ребенок восстановил энергию и отдохнул от поездки в машине. И все равно, я чувствую, что она очень устала. Надеюсь, перелет будет не слишком долгим. Больше времени я просто не выдержу.

Я глубоко выдыхаю, когда Гриша наконец-то выходит. Его глаза красные, но он старается держаться. Не беру его за руку и просто указываю рукой в сторону выхода.

Подозреваю, что его нерадивая мамаша просто бросила сына, устав воспитывать чадо в одиночестве. А что, отличная мысль! Семь из восемнадцати лет отмучилась, можно и для себя пожить.

Мы поднимаемся на борт самолёта, и я стараюсь не думать о том, что будет дальше, но это невозможно.

– Добрый вечер, приятного полета, - красивая стройная стюардесса улыбается и приглашает нас в бизнес салон.

– Простите пожалуйста, - останавливаюсь на полпути и обращаюсь к девушке, - Вы не подскажете, а куда мы летим?

Глава 13

Ловлю на себе секундный растерянный взгляд стюардессы. Но девушка моментально берет себя в руки, как настоящий профессионал. Её лицо озаряет лучезарнейшая улыбка и она вот-вот собирается ответить на мой вопрос, как тут позади раздается отдаленно знакомый запыхавшийся мужской голос.

– Ничего ей не говорите! Это сюрприз!

Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что не ошиблась. Рядом с нами, на входе в самолет, стоит Сергей, коллега и партнер по бизнесу моего мужа. Кого-кого, а уж его то я точно не ждала.

– Дядя Сережа! - дочка отпускает мою руку и бежит обнимать друга мужа, который подхватывает её на руки, крепко обнимает и целует в макушку.

– Сергей? - удивленно и ошарашено выдаю первое, что приходит в голову. Кого-кого, а коллегу и по совместительству друга мужа, я никак не ожидала встретить.

И, судя по его спокойному выражению лица, он в курсе всех творящихся событий.

Его глаза полны решимости и какой-то неуловимой тревоги, когда он шагом перебирается к нам, опуская дочку на пол.

Я чувствую, как холодная дрожь пробегает по спине. Мои руки начинают потеть, и я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не отпрыгнуть назад. От мужчины веет опасностью, но угроза исходит не от него. Словно пожарный после огня несет на себе запах дыма, так и здесь, что-то произошло, но все вокруг упорно продолжают игнорировать и скрывают от меня информацию.

Сергей делает знак, чтобы мы следовали за ним. Я оглядываюсь на детей, которые уже утомлены не меньше моего сегодняшними переездами, сменой локаций и чередой событий.

– Не переживайте, все будет хорошо, – говорит Сергей, но его голос совсем не внушает мне доверия. Что вообще он хочет сказать этой фразой? Что самолет полетит в прошлое к моменту, когда все пошло наперекосяк?! - Гриш, проходи, - мужчина показывает на место у окна на самом заднем ряду первого класса.

Мы с Викой стоим на проходе, но Сергей указывает нам на ряд перед собой, улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Прошу, дамы!

Я вижу, что лицо Гриши, впервые за весь вечер светлеет, когда он понимает, что будет сидеть у иллюминатора. Вика тоже не отстает и ловко садиться, не дожидаясь моей команды.

– Лесь, садись рядом с Викой, – Сергей распоряжается нами так, словно у меня нет выбора. Я обязана его слушать? Его голос жесток и непреклонен.

– Сережа, ты не объяснишь, что происходит? Я вообще ничего не понимаю! - стою ошарашенно глядя на дочь, которая уже с интересом разглядывает ремень безопасности и в промежутках смотрит в окно.

– Лесь, присядь пожалуйста, давай не привлекать к себе внимания. Все позже объясню.

Я не могу не заметить, как Гриша бросает презрительный взгляд в сторону Вики, и в моем сердце вспыхивает ненависть. Давлю в себе желание задушить мальчишку и сажусь, понимая, что нет смысла стоять в проходе.

– Вот и умничка. Как говаривала моя бабуля, в ногах правды нет, - Сергея явно забавляет вся эта ситуация.

А мне происходящее кажется сюром. Почему я вообще села в этот самолет?! Неужели в комнате отдыха нет тревожной кнопки для вызова спецслужб? Неужели я так легко растерялась при виде охраны, посланной Максимом?

Сейчас, сидя в первом классе, я чувствую, как мои силы истощаются, а страх растет. Сергей занимает место позади меня. В принципе, меня такой расклад устраивает, если забыть о том, что в самолете я нахожусь не по своей воле.

– Полет будет долгим, попытайся расслабиться, - не то Грише, не то мне, произносит Сергей.

Стюардесса украдкой бросала на нас беспокойные взгляды до тех пор, пока я не выдавила из себя улыбку. Через несколько секунд она подходит и предлагает нам алкогольные напитки, но я отказываюсь.

– Зря, - шепчет на ухо Сергей, - Тебе бы расслабиться.

– Я расслаблюсь тогда, когда узнаю, что черт возьми здесь творится, - цежу сквозь зубы, надеясь, что Вика ничего не услышит.

Благо ребенок у меня обожает самолеты. Ей то как раз и не важен пункт назначения, для нее это все часть сегодняшнего праздника. Она готова в любой момент дня и ночи подняться по трапу и взмыть в воздух.

– Эх, темно, - с грустью в голосе оборачивается и обнимает меня. - Ничего не увижу, - раздосадованный голосок Вики прокатывается по самолету.

– Не волнуйся, - Сережа протягивает дочке игрушку - белого пушистого барашка, - Мистер Бараш составит тебе компанию.

Дочка в восторге принимает игрушку, все же с Сережей она уже не раз встречалась и воспринимает его как родного.

Я терпеливо жду, когда в салон начинают проходить остальные пассажиры, с завистью глядящие на нас. Когда-то и я так же проходила в эконом, гадая, кто же сидит спереди. Фантазировала на тему их профессии, работы, цели поездки. А сейчас я, может и не так свежо выгляжу, почти без макияжа, но платье и прическа вполне соответствуют первому классу.

Когда самолёт взлетает, я смотрю в окно и вижу, как огни города остаются далеко внизу. Чувствую, как слёзы наворачиваются на глазах, но стараюсь держаться. Я не знаю, что ждет нас впереди. Но осознание того, что Максим заварил всю эту кашу, а расхлебывать теперь мне, удручает.

Глава 14

Пока самолет набирает высоту, я пытаюсь разобраться, что происходит. Мой ум разрывается от вопросов, но пока Вика не спит, я не могу приступить к расспросам. Я чувствую, как мой желудок сжимается от тревоги, а дыхание становится прерывистым. Всё вокруг кажется каким-то нереальным: звуки двигателя, время от времени меняющееся освещение в кабине, тени, падающие на лица пассажиров.

Только через полчаса моя девочка, утомленная сегодняшними событиями, наконец-то засыпает. Я смотрю на её маленькое лицо, смягченное мирным сном, и чувствую, как тяжесть в груди немного уменьшается. Вика выглядит такой беззаботной и невинной, что это только усугубляет моё внутреннее беспокойство.

Я смотрю на Гришу, который тоже заснул, его лицо расслаблено и спокойно.

Поворачиваюсь к Сергею, который сидит позади. Я чувствую, как с каждым моментом тревога нарастает. Нельзя оставаться в неведении. Я должна знать, что происходит, особенно теперь, когда всё на борту, кажется, замерло в полете высоко в небе.

Стараюсь удержаться от паники, потому что не хочу разбудить детей или привлечь внимание стюардесс. Внутренний страх и напряжение начинают переполнять меня, но я стараюсь быть хладнокровной.

– Почему ты здесь? Где Максим? – шепчу я, когда вокруг наступает тишина, а на борту меняется освещение, располагающее к уединенным разговорам. Мой голос дрожит, несмотря на мои усилия сохранять спокойствие.

Вика сопит, и мне кажется, что в этом удобном кресле я могла бы попробовать вздремнуть, но моя голова полна вопросов и беспокойства, я слишком взбудоражена.

Сергей, прислоняется ближе ко мне. Я вижу, как он тщательно подбирает слова, его лицо не выражает каких-либо эмоций. Внутри меня всё переворачивается от страха, и я чувствую, как паника нарастает.

– Максим не смог полететь, – говорит он сухо, с холодным, деловым тоном. – Ему нужно убедиться, что семья в безопасности. Некоторые люди, – он делает паузу, уклончиво отвечая, – с которыми он связался, представляют угрозу.

Мои глаза расширяются от страха. Я чувствую, как внутри меня растет паника, и я пытаюсь сглотнуть, чтобы не поддаться эмоциям. Я припоминаю, как Макс сказал, что нашего дома больше нет, и, если честно, думала, что это просто уловка, чтобы увезти нас куда-то подальше, или элементарно избежать возможного скандала или последствий своей измены.

Сергей скользит взглядом по моему лицу, внимательно изучая мою реакцию. Я чувствую, как его взгляд проникает в глубь и я инстинктивно поежилась от неприятного ощущения. Я хочу, чтобы он рассказал мне все, но его слова не дают никаких конкретных деталей.

– Максим случайно перешел дорогу кое-кому, – продолжает он, его голос звучит все более отстраненно. – Я должен быть здесь, чтобы убедиться, что вы все в безопасности долетите до места. – Он задумывается на секунду и добавляет, – В полном составе.

Моё сердце бьется быстрее, и я ощущаю, как паника вновь и вновь накатывает волнами. Напряжение растет. Мой муж, который всегда казался мне самым надежным человеком в мире, теперь сам представляет из себя источник проблем.

Меня охватывает ощущение безвыходности. Больше всего меня удручает то, что он втянул во все это меня и Вику.

Сергей переводит взгляд на Гришу, который шевелится и вздыхает во сне. Мы оба замолкаем, смотря на мальчишку. Я не могу быть уверенной, действительно ли он спит: возможно, он просто притворяется, чтобы подслушать разговор.

– Ты что-нибудь знаешь о… – я пытаюсь пересилить себя, чтобы не высказаться грубо в адрес Гриши, поэтому просто кидаю взгляд в его сторону.

Сергей отрицательно качает головой.

– Максим лишь сказал, что ты полетишь с дочерью и сыном. На мое удивление, он ответил, что сейчас не до копания в грязном белье.

Его слова звучат как пустая формальность, как будто он пытается избежать конкретики. Я понимаю, что на самом деле ничего не ясно, и это усугубляет мое состояние. Кажется, я нахожусь в каком-то мрачном сюжете, который мне сложно распутать.

– Как точно ты выразился. Сколько ты сказал лететь? Пять-шесть часов? Знаешь, времени-то сейчас как раз предостаточно, – говорю я, стараясь сохранить спокойствие, но чувствуя, что стресс и беспокойство начинают давить на меня, а голос начинает срываться.

– Но я действительно не в курсе, откуда он взялся, мы можем лишь гадать, – разводит руками Сергей, виновато улыбаясь. – Воды?

Он протягивает мне бутылку моей любимой газировки. Я немного удивлена этим жестом. Почему он так идеально подготовился? И игрушка для дочери, и вода для меня. Я беру бутылку и делаю несколько глотков, надеясь, что это немного успокоит меня.

Сразу видно, что Макс натаскал Сергея. Я никогда не пью в самолете из-за опасений, что вода может быть некачественной, но только Максим знает об этом моем маленьком заскоке.

– Ну а куда мы хотя бы летим, ты можешь сказать? Разве я не заслужила узнать правду? Я всё сделала, как мне велели. И не стала обращаться к служащим аэропорта, хотя могла бы, – говорю я, чувствуя, как мой гнев растет. Мне кажется, что я вправе знать, куда мы направляемся, если конечно, ты хочешь, чтобы я и дальше сидела смирно.

Я смотрю прищурившись, надеясь, что мой жест возымеет действие на друга моего мужа.

Глава 15

Я просыпаюсь от прерывистого гудения самолетных двигателей, в ушах звенит, а перед глазами плывут размытые картинки. С трудом открываю веки и вижу, что вокруг царит полумрак, только редкие проблески ярких огней из-за окна напоминают мне, что мы все еще в воздухе.

В салоне свет переключается на более яркий, я потягиваюсь и окончательно стряхиваю остатки сна.

– Дамы и господа, доброе утро! Через час мы будем готовы к посадке в Анталье. Ветер 5 м/с, температура 24 градуса, небольшой дождь. В скором времени вам будут поданы завтраки и предложены прохладительные напитки…

Впрочем, все, что следует после Антальи я уже не слушаю. Стоило мне услышать название города в Турции, в голове мгновенно возникают десятки образов и стереотипов, от солнечных пляжей до восточного базара, полного ярких тканей и экзотических специй. Но вместе с этим приходит и нарастающее чувство тревоги и страха, которое я не могу игнорировать.

Турция — это не просто заграница. Это страна с историей, культурными традициями, о которых я знаю, но которые точно не являются частью моего повседневного опыта. Я беспокоюсь о том, как мы будем жить там, о том, что нас ждет.

Я, конечно, уже отдыхала в Египте. Но ведь мы были в туристической зоне, в отеле. В таких места о туристах заботятся. Прежде всего, турфирма обеспечивает максимальный комфорт и приятные впечатления. Сейчас же, как я поняла, мы летим дикарями. Случись что, у нас ведь ни страховки, ни чего. Я даже не знаю, есть ли там русское посольство!

Языковой барьер меня не сильно пугает. Я не говорю по-турецки, но надеюсь, что базовое знание английского языка может помочь. А вот совершенно другая культура… Я переживаю, что буду неправильно понята, или что кто-то может неправильно понять моё поведение. Страх перед возможными конфликтами и непониманием подкрадывается, даже несмотря на то, что ни мы первые, ни мы последние.

Я знаю, что отношение Турков к женщинам может сильно отличаться от того, к которому я привыкла. Тем более, если я буду без мужчины рядом, способного меня защитить и отстоять. Задумываюсь, пытаясь вспомнить, мусульманская ли это страна. На ум приходят ужасы и байки, которыми пугают нерадивых туристов.

Очень надеюсь, что это стереотипное мышление не найдет своего подтверждения. Но мне точно рассказывали, что сталкивались с грубостью и хамством на местных рынках. А уж про то, что все женщины у местных мужчин - “Наташа, готовая на все, ради визы”... я испытываю почти парализующий страх.

Я слышала о случаях, когда туристы по неосторожности нарушают правила и сталкиваются с последствиями. Насколько безопасно будет там с детьми? В условиях неопределенности и стресса, когда я не знаю, что произойдет, это становится настоящей пыткой.

Не последнюю роль играет и страх перед возможными проблемами с безопасностью. Мы в чужой стране. Скорую не вызвать, в полицию не обратиться. А уж если те, кто преследуют моего мужа объявятся, то все подавно рухнет.

Помимо этого, мысль о том, что мы заперты в одном месте вместе с Сергеем, вызывает у меня лёгкое беспокойство. Хотя он - друг Максима, я не могу не чувствовать некоторую настороженность. Что если он ведет нас не в безопасное место, а точно наоборот? И вот эти мысли, безусловно, нагнетают ситуацию.

Я однозначно буду чувствовать себя не в своей тарелке. Мало того что я с посторонним мужчиной, в чужой стране, так еще и с чужим сыном. Да, на меня каким-то магическим образом оформили документы о временном опекунстве, но я… я не хочу.

Не знаю, как мне справиться со своими эмоциями, но одно я понимаю точно: необходимо провести время с дочкой так, чтобы она это запомнила как счастливый опыт и легкий отдых. Нужно максимально оградить её от своих страхов.

Необходимо помнить, что защищая свою дочь, я должна в первую очередь работать над своими страхами, чтобы благодаря им не создать проблемы для нас обеих. Но что, если все мои страхи все же оправдаются?

Я перевожу взгляд на Вику. Моя девочка все еще мирно спит, её маленькое лицо расслаблено, а волосы растрепались. Как же я рада, что она находится в сладком неведении. Вот только если вчера она была очень тихой, после праздника, новый день принесет массу вопросов в её детскую головку. А у меня на них совершенно нет ответов.

Слышу хруст бумаги и оборачиваюсь. Сергей сидит рядом, прямо за моим креслом, на прежнем месте. Он выглядит немного смущенным и виноватым, его глаза встречаются с моими, и в них читается искреннее сожаление.

– Извини, что усыпил тебя, – говорит он тихо, стараясь не разбудить детей. - Но таковы были распоряжения твоего мужа. Ему не хотелось, чтобы ты переживала лишние стрессы. Тебе нужен был отдых и сон. И судя по твоему лицу, ты уже успела себе всякого накрутить?

Я с трудом заставляю себя вспомнить, что именно произошло перед тем, как я отключилась. Сердце начинает колотиться при мысли о Максиме, о том, что он вообще натворил. В голове снова всплывают слова Сергея о том, что он перешел дорогу кое-кому, и это заставляет меня почувствовать холодное напряжение.

– Все документы уже заполнены, – продолжает Сергей, словно читает мои мысли. – Поедем в одно безопасное место, откуда ты сможешь связаться с мужем. И уже ему высказать все свое недовольство. Пожалуйста, помни, я лишь сопровождающий, не надо смотреть на меня таким взглядом, словно это я вас похитил.

Все еще чувствуя легкую слабость, я пытаюсь осмыслить его слова. Что значит «безопасное место»? Я теперь понятия не имею, где безопасно, а где меня ждет верная гибель. Мысли о Максиме крутятся в голове, и я осознаю, как сильно мне его не хватает. Только не вчерашнего Максима, а моего мужа, что до вчерашнего был моим единственным верным и надежным защитником, готовым пожертвовать всем, ради семьи. Вчерашний же Максим… В пекло его!

Глава 16

Нас накормили завтраком и, разумеется, проснувшиеся незадолго до этого дети с радостью накинулись на вкуснейшие блюда. Почему-то вся еда на высоте кажется изысканнее и пикантнее, нежели на земле.

Вика трещит без умолку. Удалось откреститься от её навязчивых вопросом простым ответом про незапланированный отдых и поездку на море. Ребенок счастлив. Теперь все разговоры лишь о том, что она хотела бы попробовать, куда сходить, что увидеть.

Сережа развлекает их обоих, позволяя мне побыть еще немного времени в своих мыслях. Друг мужа рассказывает небылицы о турецких сладостях, морских черепахах и сплавам по горным рекам.

Самолет начинает плавно снижаться, и я ощущаю совсем не легкое волнение внутри. Сердце все еще бьется быстро, но я стараюсь не поддаваться панике. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, ощущая, как запах самолетного воздуха расслабляет меня.

Несколько мгновений спустя самолет делает мягкую посадку. Я слышу, как приветствующий голос пилота сообщает о благополучной посадке, и в этот момент моя тревога наконец начинает ослабевать. Если и есть хоть какая-то точка опоры в этом хаосе, то это моя дочь. Она рядом, она со мной в относительной безопасности.

Сергей встает и предлагает мне руку.

– Готова?

Я киваю, но отказываюсь от предложенной помощи. То-ли по причине того, что не до конца доверяю Сереже, то-ли чтобы доказать самой себе и ему, что вполне справляюсь без мужской помощи. Крепко обнимаю Вику, и мы двигаемся к выходу.

– Мы уже в Турции? – спрашивает она, рассматривая аэропорт в иллюминаторы со всех сторон. Она взволнована и на лице сияет улыбка. Она скачет от нетерпения.

– Да, маленькая туристка, – отвечаю ей с улыбкой. – У нас будет незабываемый отпуск!

Скрипя сердцем, стараюсь поверить в собственные слова, чтобы и дочь не заподозрила подвоха.

– Ура! – радостно восклицает дочка, и я чувствую, как внутреннее напряжение немного уходит.

Мы выходим из самолета, и Сергей ведёт нас в сторону выхода. Снаружи нас встречает тепло еще ночного воздуха, наполненного необычными звуками, запахами и ощущениями. Постепенно я начинаю осознавать, что, возможно, все не так уж плохо.

Впереди пункт досмотра, что заставляет меня нервничать. Мы без багажа, у нас с Сережей нет родственных связей и с нами, по сути, чужой ребенок. Если хоть на секунду пограничник засомневается, нас развернут. И это будет еще положительный исход. Гораздо страшнее, что нас просто напросто могут арестовать.

И тогда даже колония “Черный дельфин” покажется раем на земле. Я слышала, что иностранцам ох как несладко живется в иностранных тюрьмах. А так как я женщина, то боюсь, что вообще вряд ли когда-нибудь выберусь.

– Не отходи от меня ни на шаг, - шепчу дочери на ухо. Вика смотрит на меня с удивлением, а я поясняю, - Мы в чужой стране и тем более, тут очень много народу. Не хочу выпустить тебя из виду и очень волнуюсь!

Мы подходим к стойке паспортного контроля, и мое сердце начинает биться быстрее. Я чувствую, как напряжение растет, когда мы подходим к пограничнику. Он внимательно смотрит на нас, а затем на наши документы. Я вижу, как его взгляд скользит по нашим паспортам, свидетельстве о рождении, Гришиных документах.

Мое беспокойство растет с каждой минутой. Он долго рассматривает наши документы, задает ряд стандартных вопросов. Начинаю нервничать все больше и больше. Наконец, он поднимает голову и смотрит на меня.

– Где ваш багаж? - спрашивает он, и я чувствую, как мое сердце замирает.

Я открываю рот, но не могу выдавить ни слова. Мое горло пересохло, и я чувствую, как мои ладони становятся влажными от пота. Сергей, заметив мое замешательство, быстро вступает в разговор.

– Извините, сэр, - говорит он, наклоняясь к пограничнику. - Мой брат, Максим, муж Олеси, устроил нам сюрприз. Он сказал, что мы должны лететь без багажа, чтобы не терять времени на таможне. Он обещал, что мы сможем купить все необходимое на местных рынках.

Пограничник смотрит на нас долей недоверия и презрения, но затем кивает и возвращает нам паспорта.

– Хорошо, - говорит он, и мы облегченно вздыхаем. - Добро пожаловать, хорошего отдыха.

Мы проходим через таможню и переступаем черту на чужую территорию. Я чувствую, как мое напряжение немного ослабевает, но все еще боюсь, что что-то может пойти не так. Все, теперь мы с Викой официально в другой стране.

Я смотрю на Сергея, который ведет нас через аэропорт. Его спокойствие и уверенность успокаивает меня, и я призываю себя расслабиться – пока все не станет яснее.

Надеюсь, что не веду себя словно безропотная овца, следующая на заклание. Одно я знаю точно, Максим ни за что бы не навредил Вике.

Гриша ведет себя смирно. И в целом, он вполне подружился с Сережей. У последнего легкий характер и много историй. Чувствуется, что парнишка тянется к мужскому вниманию. Может быть, Сережа напоминает ему отца? Эта мысль больно отдается внутри, так что я стараюсь перевести внимание на дочь.

Мы едем в безопасное место, – повторяю про себя, словно это мантра, которая поможет мне чувствовать себя спокойнее. Вот только мне и дома было вполне комфортно и безопасно.

Глава 17

Мы едем по пустынной дороге, окруженной высокими пальмами. Вокруг нет других машин, только наш автомобиль неспешно движется вперед. Я стараюсь не поддаваться панике, но внутри меня все сжимается от тревоги. Куда нас везут? Неужели это ловушка? Я бросаю взгляд на Вику, она счастливо смотрит в окно, ничего не подозревая. Мое сердце сжимается от страха за нее.

Сергей молчит, сосредоточенный на дороге и лишь изредка перекидывается с водителем какими-то вопросами, не имеющими к нам никакого отношения. Я не решаюсь его расспрашивать, боясь, что-нибудь ляпнуть при постороннем, или напугать дочку. Вместо этого я пытаюсь сосредоточиться на дыхании, чтобы успокоиться. Но внутри меня все кипит от волнения.

Наконец, машина сворачивает на небольшую парковку, окруженную буйной дикой растительностью. Я напряженно всматриваюсь вперед и замечаю еще один автомобиль, припаркованный чуть поодаль с тонированными окнами. Внутри меня все холодеет от страха. Что это значит? Кто нас ждет?

Сергей паркует машину и поворачивается ко мне:

– Мы приехали.

Я с трудом сглатываю, чувствуя, как пересохло горло.

– Куда? Кто нас ждет? - спрашиваю я дрожащим голосом.

– Не волнуйся, все в порядке, - говорит Сергей, пытаясь успокоить меня, - Нас ждут… друзья Максима. Они помогут нам разобраться в ситуации.

Я недоверчиво смотрю на него, но он уже открывает дверь и выходит из машины. Вика радостно выпрыгивает следом, не понимая моего напряжения. Гриша тихо выходит следом. А я никак не могу отделать от мысли, что эта пауза в ответе Сергея меня до ужаса напугала.

Внутри меня борются страх и желание защитить Вику. Но что я могу сделать? Мы в чужой стране, без денег и документов. Я чувствую себя загнанной в ловушку.

Сергей открывает мою дверь и протягивает руку.

– Идем, Олесь. Нам не нужно тут торчать.

Я колеблюсь еще мгновение, а потом решительно выхожу из машины.

Сергей тихо командует мне не убегать далеко и следит за принесшим нас автомобилем. Как только он отъезжает, вижу как напряженные плечи Сергея опускаются, моментально расслабившись. Вика тем временем радостно разглядывает огромную бабочку, севшую на какие-то цветы.

– Малышка, я бы не советовал этого делать, - вздрагиваю, услышав грубый незнакомый мужской голос.

Откуда-то со стороны к нам подходит высокий смуглый незнакомец. Я не шелохнулась с места, поскольку стою ровнехонько посередине между незнакомцем и моей дочерью. Кидаю взгляд на Сережу, но на его лице вопреки моему ожиданию, сияет большая улыбка.

– Стас! - мужчины пожимают друг другу руки.

Вика обеспокоенно подходит ко мне, хватая меня за руку.

Незнакомец, которого Сергей обозначил как Стас, смотрит на меня и дочь.

– Извините, если напугал, но бабочка, которая так понравилась вашей малышке, сидела на олеандре. Весьма красивый, но коварно ядовитый. Лучше любоваться им издалека, - Стас подмигнул, а я облегченно выдохнула.

Так вот почему он так резко и сурово одернул Вику. Я крепко сжимаю ее ладошку и поглаживаю по руке, чтобы успокоить.

– А бабочка? - дочка, кажется, тоже расслабилась.

– О, их, пожалуйста. Я обязательно покажу вам фотографии того, от чего стоит держаться подальше. Теплая страна, знаете ли, располагает к комфортному пребыванию всяких гадов, - он добродушно смеется.

Вот только этот смех не доставляет мне большого удовольствия.

– А ты, пацан, чего притих? Змей боишься? - мужчина прищурился, глядя на Гришу.

Удивительно, но Сережа моментально реагирует и встает на его защиту.

– Слушай, Стас, мы только с самолета и пока не наступила жара, хотелось бы проводить семью в безопасное место.

Стас достает брелок с ключами и снимает припаркованный рядом автомобиль с сигнализации, примирительно поднимает ладони кверху, несколько раз повторяя, что он понял.

Если мужчины и понимают все с полуслова, то вот я совершенно иначе воспринимаю происходящее. Мало того, что мы за тысячу километров от дома, так еще и в стране, где все цветущее, ползающее и летающее норовит тебя отравить и убить, так еще и Сережа странным образом представляет нас как семью. Хотя ранее он сказал, что мы едем к друзьям Максима.

Что же это за друзья такие, если они не в курсе про то, что его жена, дочь и нежеланный ребенок приехали вместе с еще одним другом?

Глава 18

Следующие полчаса мы едем вдоль полей, петляя заковыристыми дорогами. Я отвлекаю Вику разговорами о том, что мы обязательно все изучим: природу, животных.

– Мам, а мы на лодке покатаемся? Нам воспитательница рассказывала, что встречала морскую черепаху. Я тоже очень хочу! – её детская непосредственность и восторг постепенно завлекает и меня, помогая не погружаться в мрачные мысли.

Я кидаю взгляд на Сережу, потому что не уверена, что лодка вписывается в их планы. Но мужчина одобрительно кивает.

– Конечно, малышка.

– Мам, а где папа? Почему он не с нами? - вновь ребенок возвращается к теме об отсутствии Максима.

Я вздыхаю, не зная, что ответить. Как объяснить ребенку то, чего я сама не понимаю?

– Папа...

Сережа перехватывает инициативу на себя, перебив меня:

– Папа занят важными делами. Но он скоро к вам присоединиться, - без запинки уверенно чеканит мужчина.

Вика хмурится, надув губки. А я чувствую, как напрягся Гриша на слове “папа”. В этот раз я села между детьми, чтобы оградить их друг от друга. И видимо не зря.

– Вот видишь, - приобнимаю дочь, - Надо просто подождать, - говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Автомобиль замедляет ход и сворачивает совсем в уж дальние дебри, расположенные где-то под горой. Даже если я захочу сбежать, мне это вряд ли удасться. Ближайший населенный пункт черт знает где, а все вокруг так похоже друг на друга. Скорее уж мы с Викой выбьемся из сил или поймаем солнечный удар, чем доберемся до главной дороги.

Перед нами огромная двухэтажная белая вилла, огороженная высоким забором.

– Ого, мы туда едем? - спрашивает Вика, тыкая пальчиком.

– Именно так, малышка, - произносит Стас, улыбаясь до самых ушей. Даже Гриша оживился и впервые за все время подает голос:

– А там есть бассейн?

– Не поверишь, даже с водопадом. И большой двор, - тут уже отвечает Сергей.

Я делаю вывод, что либо он знаком с планом дома, либо уже здесь бывал. Но то, как он себя спокойно ведет и то, что Стас не возражает, говорит в пользу второго. Если конечно, нас не решили продать за долги мужа. Уж слишком этот дом шикарный и совсем не вяжется с моим представлением о вынужденном пребывании в чужой стране.

Ворота автоматически открываются, запуская автомобиль внутрь. Мы заезжаем и мягко тормозим на парковке.

Сережа оборачивается и смотрит на нас с широкой улыбкой:

– Ну вот мы и приехали. Спешу отметить, что на территории дома нет ядовитых растений. Но рекомендую в прохладное время суток смотреть под ноги, с месяц назад к нам заполз скорпион.

Нервно сглатываю и, кажется, белею, потому что Стас снова расхохотался.

– Не волнуйтесь, Ганибал, наш пес, вас защитит. У него нюх на такие штуки.

Вот уж совсем не успокоили. Мало того, что все вокруг норовит нас убить, так еще и Ганибал будет неприступно за нами следить. У меня не хватает духу спросить, какой породы пес. Но представляю я себе породу никак не меньше алабая или волкодава.

Мы с детьми следуем за Сергеем и Стасом к главному входу. Да уж, в России вряд ли где-то увидишь столько прозрачного стекла. Окна в пол, все продумано архитекторами для того, чтобы дом максимально освещался. Двери зеркальные, видимо, прозрачные только с одной стороны.

Когда мы подходим, дверь распахивается, и на пороге появляется высокий мужчина.

Он улыбается, но в его глазах я замечаю что-то холодное и пугающее.

– Добро пожаловать, - произносит он, - мы Вас ждали.

Я чувствую, как по спине пробегает холодок. Кто этот человек? Что ему нужно? Внутри меня нарастает страх, но я изо всех сил стараюсь держать себя в руках ради Вики.

– Доброе утро, - я, Вика и Гриша одновременно здороваемся. Видимо, дети все таки напряжены не меньше меня.

Мужчина отступает, пропуская нас внутрь. Я крепче сжимаю ладошку дочери и делаю шаг вперед, молясь, чтобы все обошлось.

Войдя в здание, мы оглядываемся по сторонам. Это большой, уютный дом. Просторная гостиная, кухня, несколько дверей, ведущих, видимо, в другие комнаты. Все выглядит вполне безобидно, но внутри меня все сжимается от тревоги. Здесь все такое белоснежное, чистое. Создается впечатление, что мы в отеле или в музее, но никак не в жилом доме.

И собаки нигде не видно. Наверняка её пока убрали, чтобы не напугать нас с первых минут.

Мужчина, который встретил нас, проходит вперед, жестом приглашая следовать за ним. Я бросаю взгляд на Сергея, ища поддержки, но он лишь кивает, давая понять, что нужно идти. Стас делает точно также, и я окончательно теряюсь, понимая, что наше слепое путешествие в никуда продолжается.

Глава 19

Оглядываясь по сторонам краем глаза замечаю шикарную гостиную с высокими потолками. Большие панорамные окна утоплены в белых стенах, через них проникает мягкий свет, заливающий каждый уголок. Пол покрыт теплым, светло-серым мрамором, который создает впечатление бесконечности. Светлые диваны и кресла, обитые натуральной тканью, приглашают отдохнуть после долгой поездки или яркого дня. Интерьер выбирал явно тот, кто не жил с детьми.

Мы поднимаемся на второй этаж. Поверхность ступеней выполнена из стекла, что придает лестнице почти невесомый вид.

– На втором этаже расположены две ванные комнаты и три спальни. Две справа в вашем распоряжении. Спальня Стаса справа, - Проговаривает Сережа, оборачиваясь.

– А ты?

Не знаю, почему я решила, что рядом с Сергеем мне будет спокойнее, чем без него. В любом случае и тот и другой вариант для меня малоприятный и совсем не вдохновляют на подвиги.

– Я переночую в гостиной, - уклончиво произносит друг моего мужа и я понимаю, что он явно что-то скрывает.

Все двери на втором этаже открыты и мы можем видеть, что находиться внутри. Каждая спальня оформлена в своем уникальном стиле, но все они сохраняют общий акцент на светлых тонах и уюте. Кровати с нежным постельным бельем, мягкие ковры на деревянных полах, а также изысканные элементы декора придают каждой спальне индивидуальность.

Детали, такие как светлые шторы и удобные кресла около окон, создают атмосферу покоя и уюта.

Вика забегает в дальнюю спальню, с любопытством осматривается, ее глаза сияют от восторга.

– Мам, это что, наш номер? Как в отеле! - восклицает она, подбегая к окну.

Я слабо улыбаюсь, пытаясь немного снизить энтузиазм дочери.

– Да, милая. Если тебе нравится, это наша комната. Может, ненадолго присядешь и отдохнешь с дороги?

Конечно, усадить мою дочь не представляется возможным. Она тут же бежит к окну, словно не услышав моего предложения.

– Мама, мама, скорее сюда! Смотри!

Дочка прыгает на месте и усиленно тыкает в окно. Но так как я не спешу, она сама подбегает и хватает меня за руку.

Оборачиваюсь и замечаю, что Гриша неуверенно стоит в дверях, не зная, куда себя деть. Я бросаю на него короткий взгляд, но тут же отвожу глаза. Сейчас мне не до него.

Из спальни открывается вид на ухоженный сад, где вечером можно насладиться чашкой кофе. И конечно же, как нам и рассказывали, огромный бассейн. Все это словно находиться под охраной огромной спящей горы. Или холма. Не уверена, с какого момента названия меняются.

– Ну, Гриш, раз девочки определились, тебе, как мужчине, достанется первая спальня, - произносит Стас, хлопая парня по спине.

В целом, вилла представляет собой идеальное сочетание современного дизайна, комфорта и функциональности, позволяя наслаждаться природным светом и умиротворенной обстановкой, окруженной замечательной природой.

Если бы мы приехали сюда в других обстоятельствах, я бы была в восторге. Возможно в таком же, как и Вика.

– Мам, можно пойти купаться! Я очень хочу.

– Но ведь у нас ни купальников, ни сменной одежды, - растерянно развожу руки в сторону.

– Это поправимо, не переживай, купальники для детей у меня есть, сейчас принесу. А с тобой поедем на рынок, чуть позже, через пару часов. - Стас показывает большой палец вверх.

Мысль о том, чтобы оставить свою дочурку в чужом доме не просто пугает меня, шокирует и удручает.

– Я не оставлю Вику одну, - не волнуйся, пускай пока поплавает, потом поедет с нами, если захочешь, - подключается к диалогу Сережа и аккуратно, держа за плечо, выводит Гришу.

– Мам, можно, можно? - Вика смотрит в мои глаза с такой надеждой, словно я только и делаю, что вечно ей отказываю.

Я неуверенно легонько киваю, и, кажется, Стас только и ждал этого.

– Вот и славно, - он хлопает в ладоши, - тогда я сейчас.

Я внимательно смотрю, как Стас исчезает в одной из комнат, чтобы принести купальник для Вики. Она танцует, а я потираю плечи, пытаясь успокоиться. Все это кажется каким-то сюром, нереальной картинкой. Моя дочь уже нетерпеливо топчется на месте, её желание искупаться буквально ощутимо и исходит от нее волнами.

Я же пытаюсь успокоить себя, ведь мы не одни, здесь есть люди, которые, кажется, искренне заботятся о нас, вот только что-то все равно не дает мне покоя.

Вика тут же бросается к двери, как только Стас возвращается с купальником в руках. Он передает его мне, и я помогаю дочери переодеться. Ее маленькое тело дрожит от возбуждения, и я не могу сдержать улыбку, глядя на ее восторженное лицо. Хоть кто-то счастлив.

Мы спускаемся вниз, и Вика тут же бежит к бассейну. Я следую за ней, стараясь не отставать. Но как только Стас открывает перед нами балконную дверь, мы оказываемся атакованы.

Страшный, ужасный, грозный лай, доносящийся из недр двора.

Вика прижимается ко мне, а я застыла, в ожидании выхода Ганибала. Совсем забыла о собаке.

Стас выходит вперед и присаживается.