Измена в 45. Тройное предательство

Глава 1. Валерия

- Мам, а Надька беременна! - неожиданная новость от дочери прерывает наш семейный завтрак. - И не говорит, от кого!

- Людка, твою мать, нафига ты все рассказала? - упомянутая Надька в шоке поглядывает по сторонам, особенно ненадолго задерживает взгляд на моем муже. - Я... это... ну так получилось.

Виновато склоняет голову, но я замечаю ехидную и довольную улыбочку. На коже ледяные мурашки бурные танцы устраивают. Внутри будто кто-то все сжимает и пытается в настоящий фаршмак превратить.

Не понимаю, почему так бурно реагирую? Почему пытаюсь везде подвох найти?

- Ну хоть кто-то в этой семье порадует меня внуком! - ядовито изрекает Божена Марковна, моя свекровь, у которой я до сих пор как кость в горле.

- Бабуль, - Надя закатывает глаза. - я же говорила, что через пару-тройку лет в роддом поеду. И Женьку все устраивает. Он тоже не рвется отцом стать сразу после свадьбы.

- Могла бы и твоя мать подсуетиться. За столько-то лет.

Опять она за старое.

С Рудиком мы женаты уже двадцать лет. И все эти годы моя авторитарная свекровь не упускает возможности как-нибудь меня принизить, указать на мою неполноценность, сделать во всем виноватой.

Ведь у нас только дочь. Дочь... не сын, наследник, продолжатель их рода.

После первой беременности мы пытались еще три раза, но... выкидыши и внематочная разрушили наши мечты об еще одном ребенке на корню.

Божена Марковна срывалась на мне, защищая своего любимого сыночка. Считала, что у меня проблемы с организмом, а никак не у Рудика. Даже хотела развод нам устроить, но муж всегда ей отвечал, что любит меня такой, какая я есть. И пофиг ему, что нет у нас ребенка. Пусть, мол, все идет своим чередом. Значит, так решил Бог.

Вот вроде бы и защищает меня, но когда все перерастает в крики, отходит в сторону. Мол, ему не до бабских разборок.

- Божена Марковна, вы прекрасно знаете о моей ситуации, - откладываю вилку. Кусок в горло уже не лезет. - Хотите цветочки на могилу мне приносить, при этом нянча внука?

Если я еще раз забеременею, то могу не выжить при родах.

- Невелика будет потеря.

- Бабушка!

- Мама, хватит!

Вот такие у нас семейные посиделки уже несколько месяцев. Вроде бы картинка на людях красивая, а за высоким забором очередной громкий скандал... нет, скандалище.

И все из-за свекрови, вечно подливающей масло в огонь.

Когда мы забирали ее из больницы, попавшей туда по неосторожности (не те таблетки выпила), она обещала, что задержится месяца на два-три. Но уже полгода занимает лучшую комнату на первом этаже и уезжать не собирается.

А две хозяйки в доме… это невыносимо.

- Приятного всем аппетита, - выхожу из-за стола. - Поздравляю, Надя. Твой папа в курсе?

Надежда - приемная дочка моей младшей сестры, погибшей три года назад в автокатастрофе. Пока еще отец мог о ней заботиться, она жила с ним, но после его очередного запоя пришлось забрать девушку к себе.

В нашем городе и возможностей найти работу больше, правда она пока не выбрала, куда хочет пойти. Все присматривается.

- Ам... нет, - глазки бегают туда-сюда. - Не звонила ему. Да и к чему такая спешка? Потом расскажу.

И снова зыркает на Рудика. Будто ищет в его лице поддержку.

Ну нет... нет же... Я себя накручиваю. Он бы не опустился до такого. Не стал бы так меня унижать.

А та помада, что я нашла в нашей машине... многие же пользуются гигиенической. Тем более, моя свекровь. Она обожает эту фирму. Должно быть, она ее.

Да, точно ее. Я думаю о всякой мути.

Надя просто стесняется говорить при Рудольфе.

- Какой срок, дорогая?! - свекровь нарочито громко говорит, чтобы меня сильнее уколоть.

Боже! Ну что за мерзкая бабенка?! Давно бы отправила ее в загородный дом, но нет... как говорит Рудик, у мамы слабое здоровье, одна она не справится.

Да она такой конь с яйцами, что нас всех переживет. Больше претворяется, на жалость давит. Мою особенно. Ведь я такая сердобольная. Недаром пансионатом для пенсионеров управляю. В курсе, какими могут быть дети, когда их родители становятся старыми и им ненужными.

Вот и пытаюсь сохранять семью, идя на определенные уступки.

- Не обращай внимания на мою маму, - Рудик тормозит меня в коридоре. - Я ей уже все выговорил.

- Лучше уговори ее переехать, - обуваюсь.

- Лер, - устало трет переносицу. - опять за старое? Я же просил.

Просил. Просил. Просил.

Это долбанное слово въелось мне в память. Даже по ночам в кошмарах вижу бегущую строку.

- Рудик, пойми, она...

- Мам, пап, - Люда ураганом проносится мимо. - Я побежала. Нам мебель новую привезли. Надо принять. Чмоки, - отправляет нам воздушные поцелуи. - Чао!

Мне тоже пора бежать. Дела не ждут.

Дочка первой уезжает через ворота. Я же роюсь в сумочке, пытаясь отрыть в бермудском треугольнике телефон.

Черт! На тумбочке лежит. Блин, придется возвращаться.

-... точно сын.

Слышу со стороны столовой повелительный голос Божены Марковны. Похоже, теперь с Нади будет все пылинки сдувать. В нашей семье же прибавление.

- Мам, кто бы это ни был, мы будем рады и девочке, - что-то слишком много нежности в голосе Рудика.

- Какая к черту девочка, Рудольф? Есть у тебя уже одна. Хватит. Пусть теперь достойная кандидатка тебе сына подарит. Ты же о нем мечтал, верно?

- Разумеется. Все эти годы брака с Валерией.

- Видишь. Не в тебе проблема. Это она испорченный материал. Не зря с Надей месяцами старался. Да и мама тебе плохого никогда не посоветует.

Бум!

Сердце разрывается на мелкие осколки от только что подслушанного разговора. Хрип, больше похожий на животный, вырывается из горла, привлекая к себе внимание моих близких людей.

Муж ошарашенно вскакивает. Надя показушно ойкает. Свекровь победоносно смотрит.

Ад начался на земле. Темнота накрывает все вокруг. Ведь это… тройное предательство.

Глава 2. Валерия

- Ты... ты... как ты мог, Рудик? - держусь в качестве опоры за дверной косяк. - Она же ровесница нашей дочери.

В районе груди все сжимается, словно на меня огромный булыжник положили. Вздохнуть нормально не получается. Из горла вырываются только жуткие хрипы.

- Лер, только без истерик. Окей? - спокоен, как удав. - Наде нельзя волноваться.

Нельзя волноваться? Нельзя волноваться?! Вот же мерзавцы. Предатели. Подонки.

- Змея подколодная, - кое-как выговариваю. - Так-то ты отплатила мне за доброту, племянница?

- Теть Лер, все не так, - лопочет. - Просто... я полюбила. Вашего мужа.

Стыдоба. Раскаяния в ней нет ни грамм.

Поднимаю на них глаза. В них тут же зажигается жгучая ненависть. Тело охватывает адская боль. Вот вам и семейные ценности. Они все спущены в унитаз.

Права была моя интуиция, а я к ней не прислушивалась. Муж пошел налево, хотя не очень и далеко. Просто в комнату по-соседству с нашей спальней.

- Дрянь! - слезы душат, сердце то бьется учащенно, то норовит остановиться.

- Валерия, ну что за выражения такие? - свекровь надменно фыркает. - Было бы из-за чего расстраиваться. Подумаешь, другая подарит нашему роду сына. Ты радоваться должна и беречь Надю как самое сокровенное.

- Вы спятили? - кое-как дыхание восстанавливаю. - Предлагаете мне терпеть? Закрыть на все глаза?

- Да, - высокопарно. - И чтобы избежать сплетен в обществе, до самых родов она не будет показываться на людях. Нашу семью скоро ждет пополнение. Долгожданный наследник. Ты будешь молчать в тряпочку, так как долг перед нашим родом не выполнила.

Меня трясет и распирает от абсурдности ситуации. Ушам своим не верю. У меня явно галлюцинации. Возможно, вирус какой-то подхватила, раз свекровь предлагает учувствовать в страшной авантюре.

- Чокнутая старуха, - слова слетают с языка раньше, чем успеваю хорошенько подумать.

- Ах!

- Не оскорбляй маму, Лерка!

Легче в логове какого-нибудь маньяка оказаться, чем быть на одной территории с этими уродами. От него хоть можно ожидать предсказуемых вещей, но эта троица... самые мерзкие на свете люди.

- Неблагодарная стерва! - Божена Марковна аж краснеет от злости. - Нет бы войти в наше положение, она истерику устраивает.

- Хотите, чтобы мы жили одной дружной, шведской семьей? Чтобы Рудик подобно султану приглашал к себе в покои нас по очереди? Одна жена, другая наложница!

- В идеале.

Сумасшествие какое-то. Бредовая комедия абсурда. Такое только изощренный ум может придумать.

- Лер, между нами ничего не изменится, - муж наконец-то язык из одного места вытаскивает. - Я по-прежнему тебя люблю.

- Любишь? - достаю из бутылочницы любимое полу-красное. Откупориваю пробку в виде шапочки и делаю прямо из горла небольшой глоток. - Когда любят, не тащат в постель всякую шваль.

Напиток слегка обжигает горло, неся тепло по венам. Черт! Никогда такое не пила с утра, но сегодня сильно захотелось. Довели все они.

- Теть Лер, вы не смеете...

- Я тебе не тетя, Наденька! - некрасиво вытираю рот тыльной стороной ладони. - Да и ты мне не племянница. Обычная девчонка, которую пожалели и притащили в семью. Как оказалось, зря. Ты нож воткнула в сердце и даже стыда не испытываешь.

- Сцедить ваш яд, тетя Лера? - надменно. - Иначе подавитесь им.

В шоке смотрю на эту с виду невинную шатеночку. Раньше она никогда так не выражалась. Всегда мило улыбалась, глазки в пол опускала, подмазывалась ко мне. Аки ангел с самыми чистыми в мире крыльями.

В тихом омуте черти водятся.

Снова делаю глоток. Глядя на эту семейку Адамс. Пусть на их головы кометы обрушится. Пусть окажутся под обломками дома. И их никто не найдет.

Боже! Пока я берегла семейный очаг, пока сохраняла уют в доме, пока думала о благополучии, за моей спиной разыгрывалась сцена из второсортной мыльной оперы.

Муж, любовница, “любимая свекровь”.

Как говорится, мои розовые очки разбились стеклами внутрь.

Но терпение мое лопается, будто воздушный шарик. Я копила его и копила, копила и копила, а теперь просто не выдерживаю.

Мой мир рухнул за пару минут. Словно декорации шоу упали, явив мне реальный мир без розовых пони и сладкой ваты.

- Значит так...

- Никакого развода, Валерия! - категорично взвизгивает Божена Марковна. - Даже не мечтай!

- Вы же сами несколько лет назад настаивали на этом. Приседали на уши Рудику, грязью меня поливали.

- Лерочка, - муж пытается подойти.

Выставляю вперед руку. Качаю отрицательно головой.

- Нет, - ставлю на столешницу бутылку с громким звуком, все аж подпрыгивают. - Ты мне противен. Тошнит от тебя.

- В нашем роду женщина не уходит от мужа! - стучит кулаком по столу. - Только если на развод подаст мой сын, а так... ты останешься его женой.

То есть рабыней. Приготовь, постирай, убери, съезди, ублажи. И это при наличии штата прислуги.

Хотя для последнего теперь Надежда есть. Моложе, развратнее. Самое главное - беременная.

- Ну, так я буду первая! - уверенно. - Сегодня же подам на развод!

- Не посмеешь! - визжит свекровь. - Рудик, сделай что-нибудь!

- Да Рудик, как оказалось, без вашего позволения даже посрать не может сходить, Божена Марковна, - яд и правда во мне плещется.

- Лера, прекращай свои бабские закидоны, - муж чешет переносицу, будто ему все это порядком надоело. - Не устраивай сцен. Тебе не идет.

- А что мне идет? - тычу в него пальцем. - Клеймо идиотки?! Терпилы?! Что, Пылаев? Что?!

- Лера!

- Заткни уже свою жену, Рудольф, - морщится свекровь. - Голова от нее болит.

- Да чтоб вы все сдохли! - кричу в сердцах. - Проклятые уроды!

- Лера, твою мать! - муж хватает под локоть и выволакивает из кухни. - Хватит орать, истеричка! Прекрати!

- Отпусти меня! - замахиваюсь, перехватывает руку. - Подонок!

- Заколебала! - встряхивает.

- Ай! - тащит наверх, в спальню. - Куда ты меня тащишь? Отпусти!

Глава 3. Валерия

Дрожу. Дикий озноб. Зуб на зуб не попадает. Дышу с трудом. Вся мокрая, съежившаяся, жутко замершая.

Кажется, будто не под ледяной душ попала, а несколько часов в морозильнике провела.

Дергаюсь, когда на плечи ложится махровое полотенце. Рудик заботливо укутывает, пытается вытереть. Отшатываюсь, едва не упав с кровати. Невыносимы его прикосновения, будто они способны сильные ожоги и глубокое порезы оставить.

- Ты... ты... - стучу зубами. - подонок.

Надо согреться, иначе заболею. Или чего хуже - подцеплю воспаление лёгких.

- Лер, хватит обижаться. Я же люблю тебя.

Ой, да пошел ты на х... лесом. К Бабе Яге... в услужение...

Демонстративно засовываю в рот два пальца, изображая рвоту. Если это выглядит не по-взрослому, наплевать! У меня жизнь перевернулась, пофиг на все.

- Тот, кто любит, не изменяет с чужой бабой. Тем более не делает ей ребёнка, - скидываю полотенце. Пальцы покалывает от смены температуры, волосы липнут к лицу. - Ты поимел молодую девчонку!

Боже! Не думала, что и мою семью коснётся страшная участь парочки подруг.

Измена. Жуткое, ядовитое слово. Которое все воспринимают по-разному.

Ольга вот развелась, отсудив у мужа десятки миллионов. И напоследок напакостила бывшему и его молодой козе - насыпала им в белье красный перец. Теперь оба думают, что заразились друг от друга.

Пелагея же... она на все закрыла глаза, словно никогда мужа не ловила с грудастой моделью. Деньги и статус оказались для нее дороже. Да и дети были не в восторге от предстоящего развода.

Но я точно терпилой быть не собираюсь. Ни за что!

Пусть хоть свекровь из штанов выпрыгивает, крича до тряски, я не буду покорной овцой, которую тянут на поводке в разные стороны.

Муж посрамил весь институт брака, он смешал меня с грязью, разбил сердце и выпотрошил душу.

- Лерчик, - трет переносицу, будто я ему на мозги капаю. - войди в мое положение.

- Чего? - руки замирают над второй пуговицей блузки.

- Мать давит на меня. Требует наследника. Род должен продолжаться. Мы же не просто Пылаевы. В нас течет кровь российских императоров.

Вот уже сомневаться начала, что тот герб в гостиной настоящий. И эти рассказы Божены Марковны явно где-то вычитаны.

- На дворе не девятнадцатый век, Рудольф! - прохожу в гардеробную. Не собираюсь перед ним оголяться. Больше никогда. - И один ребёнок в семье, тем более девочка, не приговор.

По тяжёлому вздоху понимаю, до него не достучаться. Он думает мозгами матери. Той важно, чтобы жена обязательно сыновей рожала, и этот того же хочет.

Бред сивой кобылы!

- Мне нужен сын!

В дверях замирает, успевая окинуть мое обнаженное тело прежде, чем накидываю халатик.

Сволочь! Сейчас лапать начнет. Вон как глазки забегали, а кадык нервно дергаться начал. Возбуждение на лицо. Уж за столько-то лет изучила все его привычки.

- Ну, так рожай его со своей шала... новой женой, а меня в покое оставь, - мимо прохожу.

Слышу за спиной утробное рычание. Ох, дикий хЫщник. Сейчас таблеточки примет и пойдет скакать горным козликом, приманивая страстных козочек.

- Лер, я тебя люблю!

Опять двадцать пять.

- А ее?

Язык не поворачивается назвать мерзавку по имени.

- Эм... - поворачиваюсь на пятках. Рудольф чешет затылок и мнётся на месте. - Да хр*н знает.

- Исчерпывающий ответ, - качаю головой. - Мощный.

- Не ёрничай, Лер.

Ух-ты пух ты, какие мы обидчивые.

Ты еще губки надуй, ручки на груди сложи и ори блажью, как карапуз, у которого злая тетка соску отобрала.

- То есть ты с ней спал по указке матери, что ли?

- Да. Так надо было.

Кошмар.

- Таких, как ты, Пылаев, называют мамсик.

- Кто? - вытягивает шею. - Мамсик?

- В интернете потом посмотришь.

Людина школа. Она со своим сленгом мой словарный запас пополнила.

Людмила. Сердце сжимается при упоминании дочери. На ней точно скажется наш развод. Папа для неё герой, мужчина номер один. А когда она узнает, что он натворил, ей это точно причинит страшную боль.

Она сама замуж выскочила недавно ( гораздо раньше, чем мы с Рудиком когда-то). Не дай Бог и за свой брак начнет переживать.

Пылаев - скотина.

- Лер, а может мы это... - поигрывает бровями. - того? - тянет клешни к поясу халата.

- Офигел? - бью его по рукам. - У тебя внизу беременная любовница, мы без пяти минут разведены, а ты потр*хаться хочешь, да?

Кивает, ничуть не смущаясь. И снова поползновения устраивает.

- Лер, у нас давно не было, - пошло облизывается.

- Да пошел ты! - успеваю забежать в ванну и запереть дверь. - К той, кто сына тебе подарит, иди! Ее под себя подминай!

Фу! Мерзость. Бррр! Надо смыть с себя всю полученную недавно грязь.

- Наде пока нельзя. Врач запретил.

Истерично посмеиваюсь, схватившись за немного высохшие волосы.

- Султан Сулейман, мля, - смех сильный. - То есть ты собрался жить на две семьи, что ли?

- Да, - снова не стыдно. - Пока Надя не родит, поживёт тут. А после... куплю ей квартиру. Ну, потерпи чуть-чуть. Я не могу бросить своего ребёнка, любимая. Но и ты мне дорога.

Ноги не держат. Съезжаю по стене на коврик у ванной. Наконец-то даю волю настоящим эмоциям, отравившим все нутро.

Плачу, но продолжаю смеяться. Попадая все больше во власть истерики.

- Лер! - радостный, будто что-то гениальное в голову пришло. - А где продаются накладные животы?

- О чем ты? - ком застревает в горле.

Кажется, я догадываюсь, куда он клонит.

- Притворимся, что ты беременна, чтобы избежать скандалов. Надя родит, будем ему и папой, и мамой. Что скажешь?..

Глава 4. Рудольф

- Ты вообще соображаешь, что несёшь?!

За закрытой дверью слышится какой-то шум. Наверняка, жена что-то в шоке уронила, а теперь подбирает слова, чтобы вновь истерику устроить.

Боже! Ненавижу это их бабское. Вечно все не так и не эдак.

Я предложил ей отличную идею, как не дать расползтись сплетням и сохранить наш брак, а она орёт, что я идиот, у которого мозги...

Нет, слушать это невыносимо. Мама была права, от ее криков башка раскалывается.

- Когда ты хорошенько успокоишься, мы снова поговорим, Лерунь.

Спускаюсь вниз. В столовой по-прежнему щебечут моя мама и... мать моего ребёнка. Да так увлечённо, будто ничего не произошло полчаса назад.

- Милый, - Надя кидается в мои объятия, ластится как кошка, никого не стесняясь. - мне было так страшно. У тети Леры так глаза горели, будто она хотела этой бутылкой мне по голове стукнуть.

- Не придумывай, - целую ее в макушку. - Лера не такая.

Чтобы Надя и боялась? Пффф, бред! Эта хваткая девушка никогда не пропадет. От ужаса же не тряслась, когда ноги передо мной раздвигала после долгой беседы с бабушкой Боженой.

Да, она стала спать со мной по указке матери. Хотя на самом деле меня полюбила. Искренне, от души. Возможно, и я ее.

Ну просто... Вы бы видели Надежду. Эта девушка самый сок, жуть как хороша. Ноги от ушей, упругая грудь, сочная задница. Длинные, мягкие волосы, отливающие серебром, яркие голубые глаза, пухленькие губки.

Да любой бы ей в след смотрел и слюни пускал. Ну вот чего греха таить? Все мужики заглядывают на таких. Кто-то глазами пожирает, а кто-то интрижку на стороне заводит. Хочется нам не на жену после сорока пялится, а любоваться стройным телом в красивом нижнем белье.

Лера конечно не страшилище, в ее возрасте очень даже хороша собой, но уже полгода не тянет потеряться в ее райском саду. К тому же, я хочу ещё детей. Сына. Долгожданного.

К сожалению, Валерия не способна выносить и родить. То выкидыши, то внематочная. Вот после последнего в голову моей мамочки и пришла идея - мне пойти налево и заиметь ребенка от другой. Род Пылаевых не должен пропасть.

Родителей надо слушаться. Мама плохого не посоветует.

- Ну и? - стучит ногтями по столу Божена Марковна, после неожиданной смерти отца ставшая главой семьи. - Удалось поговорить? Что эта сказала?

- Мам, - высвобождаюсь из объятий. - Мою жену зовут Валерия, - фыркает. - Она мать твоей внучки.

- А я скоро стану матерью твоего сына! - с гордостью изрекает Надя, прижимаясь к боку. - Может как-нибудь отблагодаришь, милый?

- О чем ты?

Надя ни в чем не нуждается. Жена о ней отменно позаботилась. Своя комната, куча новой одежды, смартфон, даже отправляла один раз на курорт с Людой. Главное, чтобы девушка чувствовала родственную любовь и заботу, раз уж отцу на неё насрать.

От меня-то что надо?

- Я недавно такую цацку видела. Ну просто шик, - мечтательно глаза закатывает. - Настоящее произведение искусства. Купишь?

Не успеваю ответить. Инициативу берёт мама.

- Присылай ссылку, дорогая. Рудик оплатит. Для тебя, наша драгоценная, ничего не жалко.

Улыбаются друг другу.

Ну дела! С Лерой за двадцать лет так и не наладила отношения, а уж после рождения Люды вообще волком на неё смотрела. А тут знает Надю всего ничего, а уже щебечет с ней как с невесткой. Самой лучшей на земле.

Эм, нет. Разводиться и брать в жены Надю не собираюсь. Наш брак меня вполне устраивает. Главное, поддерживать видимость счастья. А что происходит за закрытыми дверями... не ума дела посторонних.

- Послушай, Надя, это...

Бум-ба-бам.

Втроём подпрыгиваем, от ужаса переглядываясь и не решаясь с места сдвинуться. Со стороны холла жуткий грохот. И он не прекращается.

Срываюсь с места, но спустя пару секунд еле успеваю увернуться от летящего вниз кубка. За марафон в беге, между прочим.

- Лера, твою мать! Ты чокнулась?

Жена швыряет со второго этажа мои вещи. Первым полетел чемодан, потом одежда, теперь и награды, что я бережно хранил в стеклянном шкафу.

- А-а-а-а-а, мое бельё!

Надя кидается к разноцветной куче. Всхлипывает, прижимая лоскуты к груди.

Ооо, Лера знатно поработала. Целого там ничего нет. Бешеная с*чка!

- Валерия! - мама визжит, видя весь этот бардак. - Ты чего творишь?

- Помогаю вам съехать! - снова летит что-то из одежды. - Ваши вещи тоже "упаковать"?

- Неуравновешенная истеричка!

- Лер, прекращай. Милая, любимая, - пытаюсь ее успокоить нежными и сладкими речами. Раньше это очень помогало. - Не сходи с ума.

- С вами такой стала! - свешивается вниз, осматривает свои труды. - Вроде бы ничего не забыла, - чешет затылок. - Ах-да, - стаскивает с пальца кольцо. - Катитесь все отсюда!

Швыряет драгоценность в ворох одежды и, победно фыркнув, уходит прочь.

- Рудик, да как так можно?! - мама кричит сиреной.

- Лера! - бегу наверх. К нашей спальне. - Лера! - дёргаю ручку. - Открой. Детка, ты не можешь так поступать.

- Катись к дьяволу, Пылаев!

- Лер, я вышибу дверь, если мы не поговорим.

- Тетя Лера, это же вся моя одежда! - Надя перекрикивает маму. - В чем мне ходить?

- Зачем ты испортила вещи Нади? Это мелочно, - стучусь.

- Я купила эти вещи. Что хочу, то и делаю с ними.

- Лера!

Нет, с ней невозможно. Баба она и в Африке баба. Надо вышибать. И дело с концом.

Сирены. Звук хлопнувшей дверцы машины. Звонок в дверь. Колотящее в груди сердце и в миг доходящая до мозга информация.

- Ты что, полицию вызвала?

Глава 5. Валерия

Вот так вот. Получи, фашист, гранату. Сейчас еще и прокатишься с ветерком.

Удовлетворённо потираю ручки, киваю сама себе за проделанную работу и, прикрыв глаза, делаю глубокий вдох и выдох.

Будто камень с души упал. Так легко и свободно. Давно такого не ощущала.

Подъём сил прямо. Хочется петь и танцевать.

- Ого, - смешок. - интересное интерьерное решение. Новый тренд?

Не может быть. Этот голос. Да я его из сотни узнаю.

- Даниил, - свешиваюсь с перил и правда вижу младшего брата Рудика.

Стоит посреди устроенного мною бардака и ехидно ухмыляется. Оглядывает все, а потом уступает место полицейским, приехавшим на мой вызов.

- Доброе утро, - один сканирует помещение. - нам поступил звонок о нарушителях, - зыркает на Даню.

- Э, нет, - качает головой. - я только приехал. Могу билеты показать.

- Верим-верим, - второй разглядывает бардак. - Звонила женщина. Просила...

- Это недоразумение! - визжит свекровь. - Ошибка. Никого постороннего у нас нет, - слегка постукивает Рудика по плечу, чтобы перестал трусы собирать.

Фыркаю, сдерживая смех. Такое надо фотографировать. Как станет грустно, посмотрю на снимок, и тут же настроение вверх побежит.

- Звонившая была очень убедительна, - прищуривается. - К вам применяют силу? Вы боитесь сказать правду?

- Да нет же! - сейчас она взорвётся. Вон какая красная. - Вас обманули. Местные хулиганы.

Складываю руки на груди, высоко задрав брови и продолжаю следить за спектаклем. Эх, попкорна не хватает и 3D очков. Было бы отменное качество.

- Но сигнал шел из этого дома.

- Через забор залезли, - Божене Марковне только книжки писать. Фантазия отличная. - Нашли слепую зону, перелезли и вас вызвали.

- За ложный вызов вас...

Не выдерживаю. Тоже хочу поучаствовать.

- Господа полицейские, раз уж вы тут, - быстро сбегаю по лестнице. - то заберите этого, - тычу пальцем в мужа. - за адюльтер. Посадите надолго.

Гробовая тишина. Полицейские переглядываются. Даня широко распахивает глаза, изображая губами букву "О". Божена Марковна пыжится, сильнее краснея, Рудольф злобно дергает крыльями носа.

Три. Два. Один. Поехали.

- Не слушайте ее, господа, - хихикает будто девочка молодая. - моя невестка так шутит. Ну какой может быть адюльтер? - сдувает с сына пылинки. - Мой Рудик так ее любит.

- Конечно любит, - киваю, ехидно улыбаясь. - Так сильно, что затащил в постель мою племянницу и заделал ей ребенка.

Свекрови стыдно. Полицейским неловко. Рудик готов порвать меня как Тузик грелку. Один лишь Даниил дёргается, едва сдерживая смех.

Не хватает только Наденьки. Куда-то свинтила эта шалава. Ну ничего-ничего. Скоро вернётся к себе домой. Вместе со своим любимым Рудольфом.

Пусть хоть весь мир узнает, какое говно у меня муж. Не я буду опозорена, он сгорит от стыда.

- Эм... Мы, пожалуй, пойдем, - ретируются раньше, чем я успеваю еще кое о чем им рассказать.

- Ах-ты, дрянь! - замах, но ничего не происходит. - Пусти!

Даниил крепко держит мать за обе руки, не давая меня ударить. Хотя я и ждала именно такой ее реакции и могла сама с ней справиться.

Все же хорошо, что мараться об нее не стала.

- Отпусти маму! - Рудик швыряет трусы и высвобождает мамочку из сильных лапок. - Мам, - дует ей на руки. - ты как? Все хорошо?

Боже! Жалкое зрелище. Мужику практически полтинник, а он может заплакать в любой момент от жалости к этой женщине.

Да, она его мама. Но сколько же в ней дерьма. Вот ее бы в пансионате не жалели, от неё бы все в ужасе бежали.

И я, дурында, такое терпела. Вот же... сама себя ругаю грубыми словами.

- Это правда? - Даниил все еще в шоке. - Лер, ты не шутишь?

- Да какие тут шутки? - фыркаю. - Рудик сходил налево. Она залетела. Теперь они, - указываю пальцем на семейку Адамс. - хотят, чтобы я притворялась беременной, лишь бы имидж не пострадал.

- Дрянь такая! - снова визжит. - Какого черта ты всем рассказываешь?

Всем... Нет, она не имеет ввиду тех полицейских, она говорит про Даниила, которого считает чужим.

Даня - не ее родной сын. Годы назад они с мужем взяли маленького мальчика под своё крыло, когда он лишился и родителей, и дома в страшном пожаре. Его приняли все. Он стал их отдушиной наравне с Рудольфом. Неродные братья по-настоящему сдружились.

Но... после смерти Роберта Павловича все изменилось. Божена Марковна срывалась на младшем сыне, винила во всех бедах, называла самыми обидными и грубыми словами. А позже отправила в другую страну.

На нашей свадьбе с Рудиком он не был, но пару раз приезжал просто так. Чтобы познакомиться со мной и увидеть племянницу.

Это было восемь лет назад.

- А тут ничего не изменилось, - естественно Даня все принимает на свой счет, но не обижается, не показывает виду. - Глупо было надеется, что меня обнимут при встрече и дадут отдохнуть после дороги.

- Зачем ты здесь, Даниил?

Свекровь смотрит на его, словно перед ней таракан, которого нужно побрызгать дихлофосом.

Она все еще не может ему простить, что он не отказался от части наследства Роберта, а принял его и начал свой довольно успешный бизнес с азиатскими странами.

Ах, да... Из-за того, что он стал зарабатывать больше старшего брата, мамочка Божена готова была его сожрать заживо.

- Приехал с семьёй увидеться, - ни один мускул не дергается на его лице.

А оно у него довольно симпатичное. Помнится, во время его редких визитов девушки толпой за ним ходили. Да и он был рад такому пристальному вниманию.

Тёмные волосы, пронзительный взгляд голубых глаз, очерченные скулы, немного пухлые губы. Он всегда следит за собой, стараясь не набирать лишнего веса. И если у Рудика просматривается пузико, то Даня набранное сбрасывает с помощью занятия спортом и правильного питания.

Раз уж за восемь лет он все такой же подтянутый, то по-прежнему поддерживает форму.

Глава 6. Валерия

За время поездки толком поговорить с Даниилом не удается. Только рот открываю, телефон орет как сумасшедший. Всем везде меня надо. Ведь помимо пансионата владею еще и благотворительным фондом. На международном уровне.

Впервые я опоздала. В такое время уже должна была документы по фонду проверять, а не мчаться на всех парах в пансионат.

Чертов Пылаев. Конкретно так подгадил. Сволочь.

Агрх. Надо было поступить как Ольга. Знатно подпортить им обоим жизнь. Точнее троим. Свекровь бы в панике бегала за сыночком, чтобы в штанишки ему заглянуть и подуть на больное место.

Фу. Мерзость. От таких мыслей даже подташнивает. Еле сдерживаю рвотные позывы, ерзая на сиденье и вдыхая свежий воздух в открытое окно.

- Лер, тебе плохо?

Торможу у миленького кафе “Каприз”. Здесь, пару месяцев назад Рудольф устраивал для нас романтический вечер. Столик у окна. Свечи. Скрипка. Дорогое колье из белого золота.

Хмыкаю, сжимая посильнее руль.

Явно карму очистить хотел после очередной измены с Наденькой.

Интересно, делали ли они это в нашей кровати? Если да, сожгу все простыни и проведу тщательную дезинфекцию, чтобы и следов этих двух паразитов не осталось.

- Лера!

Кладет свою руку поверх моей. Дергаюсь, едва не зарядив ему локтем по лицу.

- Даня, - мне дико стыдно. - Прости, я не...

- Все в порядке, - широко улыбается.

Никогда его не видела расстроенным. Всегда радуется жизни. Не реагирует на злобные слова “матери”. Везде находит позитив.

- Здесь... - сглатываю. - отлично жаркое. Возьми к нему гранатовый соус. Тебе понравится.

Потираю об сиденье руку, до которой он так нежно дотронулся. Покалывает от электрического тока в 220 Вольт. Странная реакция на младшего брата мужа.

- Воспользуюсь твоим советом, сноха, - дерзко подмигивает, хватаясь за ручку. - Если тебе понадобится помощь с Рудиком, я всегда к твоим услугам.

Молча киваю. В глубине души понимаю, что Даниил - единственный человек, помимо дочери, кому я могу довериться.

Кстати о ней. Надо бы первой Люде рассказать о ситуации в нашем доме. Но это вечером, а пока стоит прибавить скорость, иначе приеду в пансионат к вечеру, а в фонд поздней ночью.

Два часа в одном месте, три в другом. Без обеда и отдыха. Вымотана, устала, с ног валюсь, еще и голова раскалывается.

Уже вторую таблетку глотаю, но делаю хуже лишь желудку, который напоминает о себе жутким, утробным спазмом.

Перекусываю питательным батончиком, запиваю все минеральной водой без газа и, поправив одежду, цокаю каблучками к трехэтажному зданию светло-серого цвета, которое все увешано баннерами с рекламой.

- Добрый день, - девушка в приемной приветливо улыбается. - Вам назначено?

- Здравствуйте. Я звонила пару часов назад. Пылаева Валерия.

- Ах, да-да, - вскакивает, будто перед ней первая леди. - Клавдий Вениаминович вас уже ждет.

Провожает к кабинету в конце коридора. Чистое, светлое помещение с окном от пола до потолка. Массивный стол из красного дерева. Много стеллажей с документами. Диванчик. Журнальный столик с фруктовой вазой.

И во главе всего этого пухленький мужчина в модном костюме-тройке и круглых очках, как у заядлых ботаников. По слухам из интернета, он один из лучших в городе адвокатов. Тем более его специализация - бракоразводные процессы.

К семейному юристу пойти не могу. Он тут же сообщит Рудику. А я хочу сделать мужу “сюрприз”.

- Валерия Семеновна, - пожимаем друг другу руки. - Рад видеть. Присаживайтесь, - опускаюсь на мягкий диванчик. - Чего-нибудь хотите? Чаю? Кофе? Пирожных? Тоня купила прекрасные макаруны.

При упоминании о еде во рту скапливается горечь. Наружу вырывается кашель, от которого могу выхаркать легкие. И тошнота. До озноба по всему телу и слез из глаз. Еще и внизу живота опять что-то колет.

- Можно мне воды... - снова кашель.

- Конечно-конечно.

Из-за гула в ушах и черных точек перед глазами ненадолго выпадаю в прострацию. В себя прихожу, лишь когда мне в руки буквально впихивают стакан.

Вздыхаю. Сглатываю скопившуюся слюну и за пару глотков все выпиваю. Салфеткой вытираю рот, прикрыв на мгновение глаза.

Отступает. Легче. Дышится нормально.

- Спасибо, - щеки горят.

Вот бы был конфуз, выверни меня в этом кабинете.

Надо бы провериться у врача. Вдруг эти сволочи меня отравили.

- Так на чем мы остановились? - поправляет очки на переносице.

- Муж мне изменяет, - серьезный тон. - Развод давать не хочет.

- Доказательство его измены есть?

Хмыкаю. Еще какое.

- О да, - с сарказмом. - Моя беременная племянница.

- Дети есть? - печатает, сохраняя профессионализм.

Да, это не подруги. Они бы охали и ахали, за платочки схватившись.

- Взрослая дочь. Двадцать лет, - брови адвоката ползут вверх. Неверующе смотрит. - В чем дело?

- Нууу, - улыбается. - Вам дашь максимум тридцать пять. Потрясающе выглядите.

- Благодарю.

Комплимент заставляет покраснеть и нервно убрать прядь волос за ухо.

Я уже отвыкла от таких чудесных слов. Рудик поет мне дифирамбы крайне редко. В основном, по праздникам, или если я на них сама напрашиваюсь.

- Совместно нажитое имущество? Бизнес? Банковский счет?

- Есть небольшой загородный дом. Одноэтажный.

- Площадь участка? - продолжает отмечать все в ноутбуке.

- Пятнадцать соток.

Клавдий Вениаминович давится воздухом.

- Небольшой? - изловчается постучать себя по спине.

- Поверьте, после покупки та избушка на курьих ножках никак не изменилась.

Мы были там пару раз. Мечтали отстроить уютное семейное гнездышко, но руки так и не дошли. Но там есть все удобства, Рудик с Наденькой и мамашей не пропадут.

- Что именно вы хотите от этого развода? - пристальный взгляд из-под очков.

- За то, что так меня унизил, хочу отобрать у него всё.

Пусть останется без трусов. В одном лишь галстуке. Которые я ему дарила на наши памятные даты.

Глава 7. Валерия

- Кррр... Круто?

Нет, я ослышалась. Дочка не могла такого сказать. Не могла.

Это... Это... Боже! Невыносимо! Гадко! Мерзко!

Еще все и улыбаются, словно ничего плохого не произошло. И только я истерику поднимаю, не входя в положение.

Только я чувствую себя сто раз прожеванной и выкинутой на улицу, будто старый башмак.

- Ну да, - пожимает плечами. - Наша семья пополняется.

- Люда! - за сердце хватаюсь, готовое остановиться и упасть камнем вниз. - Твой отец мне изменил! Из-ме-нил! - по слогам, чтобы до нее дошло. - Он посрамил весь институт брака. Воткнул нож мне в спину!

- Лер, не кричи, - Рудик загораживает собой наиграно испуганную Надю. - Ты пугаешь беременную девушку. Ей нельзя нервничать.

Кажется, подо мной пол проваливается. Лечу в адскую бездну, пытаясь хоть за что-то зацепиться, срывая ногти с корнем. Кричу о помощи, в миг охрипнув.

Мой мир окончательно разрушен. Остались лишь светлые воспоминания и руины семейного счастья.

- Ты соображаешь, что несешь, Люда? Как ты можешь радоваться такому?

- Мам, ничего ужасного не произошло. Не утрируй. Ну родит Надя сыночка, - усмехается. - Род Пылаевых продолжится.

И на свекровь смотрит. Покорно, благоговейно.

Твою мать! Божена Марковна знатно ей мозги промыла. Всех перетянула на свою сторону. Победила. Безоговорочно и очень грязно.

- Не под этой крышей!

Меня словно сильно ударили. Прямо в живот. Лишив возможности дышать, двигаться, да просто жить.

Находиться с ними со всеми в одной комнате смерти подобно. Каждый норовит побольнее ударить. Словно Юлия Цезаря, не ждавшего предательства от окружения.

- Лер, мы же уже говорили. Все останется в этих стенах, - муж закатывает глаза, будто терпеть мои истерики у него нет никаких сил.

- Мы разводимся! - хватаюсь за дверной косяк в качестве поддержки.

- Сдурела, Валерия?! - свекровь обретает голос. Да такой дребезжащий, что уши в трубочку складываются. - И думать забудь!

- Мам, ну ты чего? - Люда хочет подойти, машу головой, чтобы и шага ко мне не делала. - Вам не по двадцать. Зачем все рушить? Ну какой развод в ваши то годы?

Да какую же неблагодарную девчонку я воспитала? За что она так со мной?

- То есть ты хочешь, чтобы я терпела? - дыхание спирает, перед глазами все плывет. - Улыбалась Наде? - тычу пальцем в племянницу, строящую мне рожицы за спиной Рудика. - Водила ее по врачам? Вместе выбирала одежду для беременных и ребенка?

Молчит. Голову вниз опустив и притихнув как мышь. Лишь жмётся к мужу, нервно теребя юбку.

- Я предложил тебе идеальное решение, Валерия. От него всем будет легче.

- Носить накладной живот? Притворятся?

Смотрю на дочь и орать белугой охота. Она знает. Ей и это рассказали. Никакого смущения и раскаяния. Она согласна на авантюру.

В горле ком застревает. Тошнота подкатывает. Холодным потом покрываюсь.

Всех все устраивает. Все приняли позицию Рудика и его мамаши. Все радуются, что тут зазвучит детский голос.

- Мам, всякое в жизни бывает. Раз у тебя не выходит родить, уступи место другой.

Люда говорит словами свекрови. Будто та ей в голову вбила свою страшную истину.

- Еще недавно ты возмущалась, когда бабушка тыкала меня носом в неспособность забеременеть. Была на моей стороне.

- Бабушка привела мне веский довод, - улыбается главной зачинщице. - Да и папа с Надей...

- А если бы твой муж пошел налево? Если бы он заделал ребенка другой? Тогда тоже послушалась бы бабушку?

- Мам Лер, - Антон аж весь краснеет, округлив глаза, будто ему палку в одно место засунули. - я не такой!

- Да ну? - переключаюсь на их с дочкой отношения. - Вот не сможет Люда родить, а тебе сына захочется. Что, возьмёшь чужого из детского дома? - сглатывает. - Сомневаюсь.

- Мам, не надо! - чуть ли не плача.

А мне пофиг на слезы. Они не разжалобят, не заставят извиняться.

- Тебе тоже когда-нибудь будет за сорок. И ты тоже, возможно, испытаешь боль от предательства собственного мужа... и, к примеру, подруги. Смотря, с кем тебе изменят.

Дочка молчит. Вжимается в диван и громко всхлипывает. Понимает, я права. Но признавать этого не будет.

- Лер, может ты успокоительное выпьешь, а? - Рудик поднимается, подходит вплотную. - Или тебе к доктору походить? К мозгоправу.

Смотреть на него невыносимо. Больно. Обидно. Когда-то любимые глаза, в которых я тонула, теперь подобны чёрной бездне. В них лишь холод и полное безразличие.

Муж нашел помоложе, поуступчивее. С возможностью родить крепкого и здорового малыша.

А меня просто спишут, как вещь, у которой срок годности прошёл.

- Сам к нему ходи! И их всех прихвати! - передергивает. - Сволочь!

Подкашливаю. Прикрываю рот рукой, дёргаюсь всем телом. Издаю некрасивые звуки, чувствуя, что сейчас обед выйдет наружу.

Оттолкнув мужа, мчусь в туалет на первом этаже. Еле успеваю наклониться над унитазом и избавиться от съеденного. Рвет. Сильно. До слез. До дрожащих рук. До опустошения в душе.

Не знаю, сколько проходит времени. Может пять минут, двадцать, час или целый день. Вроде бы позывов больше не будет.

Кое-как поднимаюсь. Упираюсь руками в столешницу. Смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь.

Бледная, взъерошенная. Косметика размазана по лицу. Глаза опухшие, будто плакала целый день.

Баба Яга и то симпатичнее.

Умываюсь. Тщательно. Словно вся испачкана грязью, копотью, сильнодействующим ядом.

Мам, тебе не двадцать.

Слова дочери отдаются в груди болезненным спазмом.

Тебе же за сорок, Валерия! Точнее сорок пять. Пора уже место на кладбище выбирать.

Возможно, при виде меня мужчины и не сворачивают головы и не свистят в след, но я не выгляжу старой развалиной, у которой песочек сыпется.

Нет, я не такая.

Не такая!

Я по-прежнему стройная, как и в двадцать лет. Гибкая и изящная. Настоящая леди, вашу мать. Светлые волосы не висят соломой. Всегда ухоженные, гладкие и блестящие. В чёрных глазах все еще яркий огонь и уверенность в себе пылают, которую так грубо пошатнула собственная семья.

Глава 8. Валерия

- Ай-я-яй! А-а-а-а! - орет как девчонка. - Больно... Больно... Отпусти!

- Эй! Ты сдурел? Какого черта моего сына трогаешь? Пусти его, сраный засранец!

Свекровь еще сильнее воздух сотрясает. Руками машет, пытаясь ударить Даню за то, что ее дорогому Рудику конечность выворачивает и не обращает внимания на ее возмущения.

Аккуратно, по стеночке, отодвигаюсь подальше от разыгранной сцены. Не хочется тоже под раздачу попасть. Итак чуть по лицу не схлопотала.

Пусть бы только попробовал. Засужу. И плевать на репутацию семьи. Свое здоровье дороже.

Да и нет у меня больше семьи. Умерла. Как динозавры.

- Если еще раз на Валерию руку поднимешь, - ближе к полу его опускает под громкий визг. - вырву все, чем ты так дорожишь.

- Ай! Ай-ай-ай! - трет запястье. - Больно.

- Давай подую, - Божена Марковна сейчас срочную медицинскую помощь ему окажет.

Бинт, зеленка, таблетки. Все принесет из аптечки. Возможно, уложит в постель и будет следить за “больным” под чутким руководством.

Поверить не могу, что у меня такой бесхребетный муж. Со склонностью к причинению вреда.

- Скотина! - свекровь орет на младшего сына, прожигая его звериной ненавистью, будто перед ней самое опасное в мире существо. - Чтоб ты в аду горел!

- Мужик, поднимающий руку на женщину, не мужик, - Даня ядовито усмехается. - Тварь ползучая.

- Она заслужила! - прячется за спиной матери. - Не слушается.

- Что, язык отсохнет поговорить спокойно?! - скашивает на меня взгляд и тут же собой заслоняет.

- Дядь Дань, папа ничего такого не хотел, - даже сейчас дочь на его стороне.

Он чем-то ее подкупил? Что-то пообещал?

Нет, ну как Люда из нормальной девушки могла превратиться в отъявленную с*чку? Я же хорошо ее воспитывала. Не ущемляла. Ради нее на все шла. У нас никогда не было конфликтов. Точнее, серьезных не было.

- А тебе вообще стыдно должно быть, Людмила!

Икаю, прикрыв рот ладошкой. Так он все слышал. Знает, как родная дочь со мной поступила.

В жар бросает, будто в адском пекле оказалась. На виски кто-то давит. Одежда прилипает к телу. Нервничаю. Подрагиваю. Дышу кое-как, словно нос заложен, а на грудную клетку кто-то давит.

- Какое право ты имеешь ее стыдить?! - свекровь таки отлипает от сыночка, раздувает ноздри рядом с Даниилом. - Ты кто вообще такой? А?!

- Он мой гость! - дрожащим голосом. - Я его пригласила сюда пожить. А вам, - вздыхаю. - пора покинуть этот дом.

- Валерия!

- Мама!

Слушать их не хочу. Меня и так на части рвет. За жаром по телу бежит лютый холод, пускающий мелкие иголочки в район напрочь замерзшего сердца, но уже через мгновение они превращаются в один огромный, острый кол.

- Чтобы через пять минут никого здесь не было! - киваю презренный взгляд на выпрямившую спину Надю. - Знала бы, какой подлой тва...

- Только без оскорблений, теть Лер, - недовольно. - Я ничего плохого не сделала.

- Да ну? - запрокидываю голову назад в приступе безудержного смеха. - Ты разрушила мою семью.

- Нельзя разрушить то, чего уже давно не было!

- Надя! - изумленно орет Рудик.

- Милый, она должна знать. Хватит хранить все эти тайны.

Бдыщ! Словами бьет наотмашь, будто хирург режет на живую ржавыми ножницами, пытаясь до сердца добраться. Снова подташнивает. Держусь.

- О чем она, Рудольф? - ногтями в ладони впиваюсь, прикусывая нижнюю губу, чтобы не заорать на весь дом.

- Лер, это... ты не подумай... - чешет затылок, бегая глазками из стороны в сторону.

- Я знакома с вашим мужем гораздо дольше.

- Что?! - в районе сердца дыра. Размером со страусовое яйцо.

- Пару лет, - с гордостью произносит, еще больше вбивая гвоздей в крышку моего маленького гроба. - Незадолго до смерти моей мамы. Рудик помогал нам материально с отцом после ее похорон. Да и инициатива - мне переехать к вам - была именно его. Я плакала вам в трубку после разговора с моим мужчиной.

Нет, у меня не шок. Не сильное удивление. Я просто убита. С одного удара, с одного выстрела из мощного дробовика.

Они знакомы... Их порочная связь началась еще тогда... при моей живой сестре. Интересно, она знала? Если да, почему не рассказала, почему не воспрепятствовала этому?

А уж Рудольф... типа тогда в командировки уезжал.

Видимо, в те дни он присматривался к ней. Решал, можно ли пойти налево.

Но... ох уж это пресловутое “но”. Божена Марковна, наверняка, сказала свое веское слово, уговорила сыночка не просто помочь Надежде, а затащить ее в постель для общего блага.

Как же много дерьма на меня выливается за сутки. Как же много вокруг меня мерзких предателей.

- Лер, тогда ничего не было, - Рудик ужом крутится рядом. - Я правда лишь помогал. Проверял Надю. Мы подружились. Общались.

Это так он оправдывает свою измену? Общение? Просто языками зацепились? О погоде говорили, что ли?

- Уйди, - тяжело вздыхаю.

- Лер, ну войди в наше положение. Пойми...

- Руки от нее убрал!

Даниил защищает. Он стоит на страже. Он ограждает меня от семьи, воткнувшей мне в спину катану, которая все внутренности в кашу превратила.

- Она моя жена!

- Не смей им мешать!

- Дядь Дань, по-моему, вы лезете не в свое дело.

Переговариваются. Орут. Скандал намереваются устроить.

А мне плохо. Я загибаюсь. Чувствую себя прожеванной и выкинутой в глубокое, бушующее море. На самое дно.

- Прекратите, - не слышат. - Хватит! - уши зажимаю ладонями, видя, что братья в любую минуту подерутся.

-... имею право!

- ХВАТИТ! - ору что есть мочи, схватив со стола вазу и кинув в их сторону. Правда никого не задев. Но сильно испугав.

- Мама! - Люда в ужасе отпрыгивает.

- Идиотка! - Божена Марковна отряхивается от цветов.

- Лера, твою мать! - Рудик смотрит на меня как на полоумную, сбежавшую из психиатрической лечебницы.

- Вон пошли! - передергивает. - Убирайтесь! - ищу глазами, что еще бы бросить прямо в головы мужу, дочке и свекрови. А уж с племянницей что похуже сделать.

Глава 9. Валерия

- Лер, может тебе врача вызвать? Ты очень бледная.

- Нет, не нужно, - глубоко вздыхаю, поудобнее устраиваясь в кровати и принимая из рук Дани стакан с водой. - Это стресс. Нервы. Переутомление, - делаю пару глотков. - Не стоит переживать.

Садится в кресло. Складывает руки на груди и, не отрываясь, смотрит в мою сторону. От его пристального взгляда мурашки на теле бешеные танцы устраивают.

Кажется, я на сеансе психотерапевта. Сейчас мне предложат поудобнее устроиться на кушетке и поведать, что же такого ужасного произошло в моей жизни, раз я с белым другом обнимаюсь и в обмороки падаю.

- С такой-то, как оказалось, поганой семейкой, - ядовито хмыкает. - ты еще долго продержалась.

Просто слишком много времени носила розовые очки, пытаясь оправдать поступки мужа и не обращая внимания на неприязнь свекрови. Считала Людмилу самой идеальной дочерью на свете. Сохраняла семью, которая меня бросила на съедение волкам.

- Где они все?

Если еще тут торчат, точно вновь вызову полицейских, чтобы забрали всех предателей в кутузку. Придумаю какую-нибудь небылицу и помашу им ручкой на прощание.

- Ушли. Точнее убежали, сверкая пятками. Божена Марковна побоялась, что ты вред Наде причинишь, вот и потащила всех на улицу. Несколько часов назад они уехали. Куда, не сказали.

Да и знать об этом не хочется. Пусть катятся на все четыре стороны. Хоть в отель, хоть в тот домик за городом, хоть в подворотню. А вообще... у Людмилы и Антона своя расчудесная квартира есть, которую мы с отцом подарили им на свадьбу. Вот пусть все там и живут. Одной большой, мерзкой семейкой. А мне бы не помешало все замки поменять, чтобы никто из них без моего ведома не залез в особняк.

- Хорошо, - допиваю, поставив стакан на столик. - Даниил... - тяжело вздыхаю, не решаясь на разговор. - Спасибо.

Одно слово, но оно о многом говорит. И Даня все понимает. Не продолжает, не интересуется, за что я его благодарю. Просто кивает с широкой улыбкой на губах и медленно поднимается.

- Отдохни. Пойду к себе. Если что-то понадобиться, зови.

- Окей, - провожаю его грустным взглядом, чувствуя небольшой стыд, но и огромную поддержку от человека, кто за пару минут оградил меня от пасти диких зверей, готовых разорвать в клочья.

Не знаю, сколько проходит времени. Но отлёжанные бока уже начинают побаливать.

Поднимаюсь, сразу же схватившись за журнальный столик. Голова немного кружится, до сих пор мутит, бросает то в жар, то в холод.

Боже. Да что со мной? Неужели, чем-то отравилась? Не подсыпали ли мне что-нибудь в еду или напитки?

Трогаю себя за шею, куда подскакивает сердце, начиная усиленно биться. Пульс учащается. Кажется, вся кожа горит, чешется, краснеет. Будто паника берет верх над разумом.

Мчусь к зеркалу. Осматриваю себя. Ничего. Все со мной в порядке.

Ни покраснений, ни пятен. Это самовнушение. Что-то на психопатическом.

Да уж, Пылаева. Может и правда к доктору обраться пора? Который мозгоправ. Что-то ты неважно выглядишь и думаешь о всякой ерунде.

Упираюсь лбом в зеркало, дыхание восстанавливаю, руками обхватываю края раковины. Да так сильно, что пальцы побаливают, будто на них положили что-то тяжелое.

Резко отодвигаюсь, замерев на месте и глядя на свое отражение. Из меня будто выкачали всю жизнь. Бледная как призрак. Блеск из глаз исчез. Тоска и печаль полностью вступили в свои права.

Мне нужно бороться, отставить свою точку зрения, не позволять этим мерзавцам принудить меня к гнусным действиям. Но так, черт возьми, не хочется. Апатия какая-то, полное отсутствие сил и желания биться до конца.

Я думала, что дочь окажется на моей стороне. Что поможет. Вразумит отца. За волосы прогонит свою двоюродную сестренку прочь из дома.

А она... они все...

Хмыкаю, видя, как кривится мое лицо, как оно перекашивается от злобной гримасы. Смеюсь... громче... отчаяннее... протяжно... Ржу, поддаваясь истерике. Запрокидывая голову назад и топая ногой.

- Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! - без остановки. - Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

Зайди кто-нибудь ко мне в ванную, ужаснулся бы и тут же вызвал санитаров.

Во мне словно демоническая сущность сидит, при каждом смехе пытающаяся вырваться на волю и что-то плохое сотворить.

Смеюсь, не прекращая. Уже сгибаюсь пополам. В любую минуту могу на пол упасть и как те дети из приколов забиться в истерике, ведь им не купили долгожданную игрушку.

Ну хоть кто-то подарит мне внука.

Притворимся, что ты беременна.

Круто. У меня будет братик.

Я знакома с вашим мужем... он нам помогал.

Слова этих предателей врезаются в память, копошатся в голове, сияют яркими звездами. Отравляя все похлеще серной кислоты. Режут без анестезии, причиняют адскую боль.

Кажется, я в огромном костре сгораю. Мучаюсь, как средневековая ведьма, сжигаемая на сырых дровах.

Так плохо мне не было никогда. Даже когда рожала Людмилу, такие страшные страдания не испытывала. А там лежала перед командой врачей целых четырнадцать часов.

Никчемная, неблагодарная, не способная родить сына, не входящая в положение, думающая своими мозгами.

Двадцать лет брака. Двадцать! Не у всех моих подруг столько жить с мужем выходит.

Мы с Рудольфом всегда были для всех примером. Нам завидовали, у нас искали поддержки, нам пророчили всего десять лет семейной жизни.

Да, переплюнули. Да, долго продержались.

И что теперь...

Крах. Разбитые надежды и мечты.

- Лер, - легкий стук в дверь.

Вздрагиваю, мотаю головой из стороны в сторону. Нельзя показаться слабой и бессильной.

Надо взять себя в руки и, как бы не было тяжело, идти вперед с высоко поднятой головой. У меня еще развод. Явно непростой и безумно скандальный.

- Да? Я сейчас.

Причесываюсь. Поправляю одежду.

- У нас гости, - явное недовольство в голосе.

- Кто? - чуть не врезаюсь в Даню, выскочив из ванной.

- Тебе лучше самой посмотреть.

Глава 10. Надежда

- Какого хр*на ты туда попёрся, идиот?!

- Эй! - с грохотом ставит бутылку на стол. - Ты как со мной разговариваешь, мерзавка? Ик... Я твой... ик... отец!

Пфффф, тоже мне отец. Так, мужик, когда-то приютивший под свое крылышко.

- У нас все было схвачено! - продолжаю сокрушаться. - А ты испортил безупречный план!

- Да ладно? - ржет, снова присосавшись к горлышку. - То-то я смотрю, ты в хозяйских хоромах валяешься, а Лерка на улице милостыню просит.

Скриплю зубами, дыша как разряженный бык.

Вот же... Попрекать меня вздумал?

Так и хочется его удавить. Но нет, нельзя. Мы же все-таки семья. Он столько для меня раньше хорошего делал. Помогал, оберегал, вытаскивал из неприятностей.

Да и мама перед смертью просила позаботиться об отце. Буквально умоляла. Я не могу проигнорировать слова дорогого человека.

Надо решить одну его проблемку, а потом отправлю в клинику. Нестор должен избавиться от своей зависимости. Снова человеком стать.

Зря, что ли, я этого старикашку Рудика окучивала? Зря решила с его мамашей связаться?

Ну рожу я им ребенка. Уверена, что сына. Тогда и получу все, о чем так мечтала. Займу место тетки Лерки. Все приберу к своим рукам.

Я это заслужила. Я! Только Я!

- Время ещё есть, папочка, - язвительно. - Если ты мешать не станешь.

- Ты обещала, что к этому сроку все уже будет нашим!

Нервно оглядываюсь, боясь, что нас подслушают.

- Пасть закрой! Услышат.

Божена Марковна уж больно слухастая. И требовательная. С ядовитым характером баба. Вдруг “жучков” везде насовала.

Но я хуже. Продуманней, хитрее, злее, опаснее.

Прозябать в ветхом домишке и есть одни макароны не намерена. Мне нужны изысканные блюда, дизайнерские шмотки, сверкающие украшения, много-много лавэ на банковской карте.

Я хочу быть как Валерия Пылаева. Чтобы все восхищались, завидовали, искали со мной встреч, молились на мой ангельский лик.

- Че ты переживаешь, а? Никто из них не знает, что я тут.

- Тетка Лерка знает! И обязательно всем расскажет.

- Ну и че? Наверняка, она решила, что я действую из собственных побуждений, - ржёт. - Ты же, типа, отказалась от меня.

Снова тянется к бутылке.

Достал.

Выхватываю. Тут же сбрасывая ее из окна. Слышится звук разбитого стёкла и кошачий визг.

- Офигела?! Я не допил!

- Хватит, папа!

Да, от него тошнит. Но он же мой отец, хоть и не биологический.

- Дочка, - теперь голос поникший, грустный.

- Не лезь в мои дела, папа, пока я тебя не позову. Сиди тише воды и ниже травы. Дай мне все устроить, - тяжело вздыхаю, поглаживая немного округлый животик.

- Надь, а может...

Звонок в дверь прерывает начало его пламенной речи. И заставляет меня заметно нервничать.

Дьявол! Это, по-любому, Рудик. Зараза!

- Быстро на балкон! - толкаю его к пластиковой двери. - И чтобы ни звука!

Снова звонят. Ещё настойчивее. Даже стучатся, будто где-то пожар.

- Надюш, ну слава Богу.

В квартиру, кстати подаренную мне Рудольфом, залетает Людка и ее муженёк. И если Антон спокойный как удав, то кузина вся как на иголках.

- Эм... Что-то случилось?

Проходим на кухню. Предлагаю им чай и сладкое.

- Ты не поверишь, кто заявился к нам домой!

- Кто?

- Твой отец! - яростно жестикулирует, чуть не врезав мужу по лицу. - Матери угрожал.

- Вот как? - зыркаю в сторону балкона. Донесли уже. Ведь в особняке Пылаевых слуги - те еще сплетники.

- Он как-то прознал про тебя и моего отца, Надь. Денег захотел по-легкому срубить.

- Это он может.

- Но не переживай. Мама ничего ему не сказала. Отец не знает. Не говори ему, - грустно. - Папа может взбелениться и свернуть ему шею. А у него еще один ребенок на подходе.

- Не скажу, - денежный мешок не хочется терять.

Наигранно-искренне улыбаюсь. Ведь для этой глупой курицы я не поддерживаю связей с отцом.

Мол, после спасения из его лап, видать его больше не хочу.

- Если он заявится, мы тебя защитим, - Антон выпячивает грудь вперед, задерживая пошлый взгляд на моих... кхм... девочках.

Ну да, они больше стали. Круглее и аппетитнее.

Но он и так знает.

Да-да, с Антоном нас связывает не только дружба, но и небольшое приключение. Вот прямо здесь, на этом самом столе.

Ууууххх, как мы тогда повеселились. Все вокруг горело.

Ну а что? Я беременная. Мне это нужно. А Рудик, порой, не мог тюльпанчик приподнять. Обвисал и ничего не происходило. Даже с... кхм... удобрениями.

А для молодой девушки, пекущейся о своем здоровье, это очень плохо.

- Спасибо... Тошка.

Прищуривается, потирая шею, качает головой, пока жена не видит. Помнит, в какой момент я его так называла.

Эх, повторить, что ли?

- Как твоя беременность протекает? - Люда такая заботливая, аж тошнит.

Буду рада, когда она узнает про измену муженька. Не со мной, конечно, а с одной из ее подруг, о которой он мне тогда рассказывал.

Бабник. Но она такого парня заслуживает.

Жила себе припеваючи, не навещала меня, игнорировала звонки.

Только несколько месяцев назад стала проявлять родственную любовь.

Божена Марковна знатно ее обработала. Людка приняла мою сторону. Ждет своего братика. И ничего вокруг не замечает.

Уверена, позже пожалеет обо всем и поползёт к матери в ту дыру, где она скоро станет жить.

Надо лишь лишить тетку Лерку всего - дома, пансионата, фонда... Разума...

Вот с последним придется немного попотеть. Действовать тонко и изящно.

- Здесь хорошо, - умиляюсь. - Никто не орет, не хочет прогнать.

Изображаю бедную и несчастную жертву.

- Мама зря так поступила, - надувается. - С беременными так нельзя.

- Ага. Она меня очень испугала, - всхлипываю. - Будто обезумела.

- Бедняжка, - сочувствует.

- Вдруг она что-то принимает? - шокировано.

Глава 11. Валерия

- Лера!

Чей-то голос, который еле слышу. Кажется, нахожусь под толщей воды, где-то на самом дне. В ушах звон, голова чугунная, перед глазами чёрные мушки.

- Валерия! - будто из рупора.

- Что?! - подпрыгиваю в кресле, за сердце схватившись.

- Ты меня вообще слушаешь? Где витаешь? - рассматривает лицо хмурым взглядом. - Чего такая бледная? Не выспалась?

Оксана. Незаменимый помощник по всем направлениям. И большая любительница поболтать.

Нет, не посплетничать, разнеся все по пансионату и фонду, чтобы и другие перемыли косточки начальнице.

Просто своими разговорами она, порой, отвлекает от насущных проблем. А если уж совсем все плохо, то даст дельный совет.

- Типа того. Дома неприятности.

Раскрытая страшная тайна, предательство всех близких людей и... предстоящий развод.

Как раз сегодня мой адвокат лично отправит все документы Рудику. Пусть "радуется" жизни. Еще бы и по поводу наследства обговорить. Надо кое-что там изменить. Эх, Людмила-Людмила...

- Опять мегера бушует?

Мегерой Оксана называет мою свекровь. И ведь ей так подходит это прозвище.

Хмыкаю, отложив бумаги. Мозг сегодня не соображает.

- И она, и муж, и племянница, и, как оказалась, дочь. Все.

- Поделишься? - сочувственно.

Знаю, ей можно рассказать правду. И она не выйдет за пределы кабинета.

- Я подала на развод, - откидываюсь на спинку кресла.

- А? - хлопает глазками, максимально вытянув шею. - Ээээ... - я смогла ее шокировать. - Ты... Он... - подкашливает. - Левак, что ли?

- Верно, - щёлкаю пальцами. - Семейный.

- А? - высоко задирает брови.

- Рудик обрюхатил Надю. Мою племяшку, - слова льются как из рога изобилия. - Божена Марковна сама их благословила. Люда рада, что у нее будет братик. Антон с ней солидарен, - Оксана сидит притихшая, словно мышь. - Ну как тебе новости?

Медленно отмирает. Наливает полный стакан воды из графина и за несколько секунд осушает, как будто век не пила.

- Офигеть, - повторяет процедуру. - Охр*неть, твою мать!

С грохотом ставит стакан на поднос. Снова подпрыгиваю, крепко зажмурившись.

Такой разъярённой ее никогда не видела. По-моему, она сильнее меня на ярость исходит. Явно на себе все проецируя.

Черт! Только сейчас доходит, почему она такая злая.

Ее муженёк десять лет назад громко хлопнул дверью, тоже спалившись на измене. С какой-то танцовщицей, которой недавно только-только двадцать один исполнился.

Ох, скандал тогда был знатный. Клочки по закоулочкам летали, адвокаты слали и слали документы разводящейся парочке.

Оксана отсудила у неверного приличную сумму и квартиру с евро-ремонтом. Для себя и дочери, которую он по итогу вообще не навещал. Переехал, завёл другую семью и до сих пор в нашем городе не появляется.

- Надеюсь, ты ему фаберже чикнула? - изображает пальцами ножницы. - Жаль, я своему кое-что не отрезала.

- Испортила ему одежду. "Обласкала" устно. А его младший брат заставил его визжать поросенком.

Передёргивает. Жалкое зрелище. Недостойное мужчины.

- Молодец, - хлопает.

Правда потом суровая реальность накрыла ледяной лавиной, чуть не отравив все нутро знатной истерикой. Но появление Нестора словно вдохнуло в меня новую жизнь. Подарило крылья и силы для дальнейшей борьбы.

Никто, тем более этот алкаш, не сломает меня.

Семейка Адамс ни за что не получит хотя бы копейку. Будут рыдать у дырявого корыта.

- Вот... Жду реакции Рудольфа, - складываю документы в папку. - Наверняка, адвокат все ему передал.

Явно он мирным путём не захочет все решить. Примчится поругаться. В телефоне-то я его в черный список добавила. Также как и свекровь с племянницей. Хотела ещё и Люду, но рука не поднялась. А надо бы.

- Оставь его без трусов, Лерка, - показывает кулак в знак поддержки.

Таки уже. Среди тех клочков, что валялись на всем первом этаже, можно было и труселя найти. Лично мною подаренные.

- Прочь пошла!

О, началось. Второе пришествие, блин.

Дверь едва с петель не слетает. Вокруг искры безумия летают. Грядет Апокалипсис, похлеще атомной бомбы.

- Какого хр*на, Лера?!

Трясет бумагами, раздувая ноздри.

- Оксан, - широко улыбаюсь, мол, оставь нас.

- Окей, - поднимается. - Фу, - демонстративно зажимает нос, проходя мимо Рудольфа.

- Добрый день, дорогой.

Так. Держимся, не боимся. Раз решилась на войну, то стоит идти до конца. Хватит носить розовые очки. Давно пора их заменить маской от сварки.

- Обалдела?

Швыряет документы. Они разлетаются по всему кабинету, будто снежинки зимой.

- Что-то не так? - голос расслабленный, даже язвительный, но внутри все снова сжимается, а потом круто переворачивается.

- Решила, я подпишу этот бред сивой кобылы?!

- Да.

Одно слово. Две буквы. А Рудольф готов разорвать меня в клочья.

- Берега попутала, Валерия?! - упирается кулаками в стол, нависнув над ним грозной скалой. - Каких ты фильмов насмотрелась, раз решилась на такое?

- Сама придумала. Никто не подсказал, - глубокий вздох.

Когда-то мне нравился его парфюм. Дарила на каждый День Рождения. Сейчас же запах у него отвратительный, слегка тошнит.

- Я ни от чего не откажусь! Там все общее!

- Не общее, а моё, - обмахиваюсь рукой, чувствуя жар по телу. - Забыл, как на меня переписывал кое-какую собственность?!

Тогда у Рудика как-то с налогами было худо, вот и провернул схемы, чтобы не сесть за решетку.

- Это было временно! Ты мне все обязана вернуть! - бьет кулаками по столу.

Сглатываю желчь, морщась от неприятного ощущения.

- Размечтался! - в районе груди что-то побаливает, внизу живота сильный спазм едва пополам не скручивает.

- Ты чего? - отшатывается. - Гриппуешь? - ужасается.

Ох, как он не любит болеть. Будто это не простуда, а проказа. Всегда держался от меня на расстоянии в таком состоянии, а когда сам болел, жалобно просил помощи, якобы помирая от малюсенькой температуры.

Глава 12. Валерия

- Ну, как тебе Натка? Классная, да? Профессионал! - Оксана поет дифирамбы своей однокласснице, а я просто, молча, киваю. - Показала тебе свои способности? Недаром ее зовут "Супервумен" или "Рука Бога". Будто рентген-зрение. Потрясающая чуйка.

Что-то бормочет и бормочет. Бормочет и бормочет.

А мне плохо. Мне жутко. Больно и страшно. Кажется, что каждое ребро в теле ломается словно от удара боксера. Резко, мучительно, адски невыносимо.

Осколки пронзают органы. Превращают все в кашу. Еще пара мгновений, и от накопленной крови буду харкать красными сгустками.

-...таблетки.

- Я беременна, Оксан.

Упираюсь локтями в колени, закрываю лицо ладонями и тяжело дышу. Чертов ремень безопасности врезается в грудную клетку, но это состояние безысходности не даёт мне подохнуть от того, что я только что узнала.

Моя жизнь после визита к гинекологу разделилась на “До” и “После”.

- Чего?

- И могла оставаться беременной в прошлые разы, - живот скручивает тугой узел. - Меня обманули, - слез нет, выплакала все. Лишь отчаяние. Безнадёжное и горькое. - Мой врач... он... его посадили... он соврал... он...

Больше ни слова не могу сказать. Они застревают где-то в глотке.

- Так, - прокашливается. - Стоп! Я ничего не поняла, Лер. Давай внятнее. Ты ждёшь ребенка? От Рудика?

Резко вскидываю голову, пронзая подругу острым как шипы взглядом. Словно она того, чокнулась, раз говорит такой бред.

- Ну, в отличие, от него, я ни с кем не спала. Так что да, он отец.

Боже! За что? Почему сейчас? Этот ребёнок... Боже. Нет! Нет-нет!

- А что насчет врача?

Вываливаю ей все. Каждое слово гинеколога, каждое мое подозрение, каждую мою боль, режущую меня на части.

Я могла родить... Могла... Сама... Сына... Дочь... Неважно... Мои выкидыши и внематочная не поставили крест на продолжении рода.

Да и были они вообще? Вдруг Штормов специально лишал меня радости материнства? В двадцать первом веке возможно все. Хоть выкидыш вызвать, хоть память стереть.

- Вот же убл*док! - бьет раскрытой ладонью по рулю.

Звонкий сигнал клаксона заставляет подпрыгнуть и внутренне сжаться в тугой комок.

Блин! Чуть язык от неожиданности не прикусила.

- Думаю, он делал это по указке, - обнимаю себя за плечи, чувствую сильнейший озноб.

На улице жара, в салоне душно, а мне кажется, будто в огромный морозильник засунули пару часов назад.

- Муж? - сворачивает к аптеке.

- Свекровь, - аж зубы сводит от этого слова. - Он без ее подсказки на такое не додумается. А она... - хрипло дышу.

Кошмар! Ну какой же с*кой надо быть, чтобы пойти на такое? Неужели, я так ей противна? Тогда бы двадцать лет назад не давала согласия на брак! Отвадила бы меня, прогнала, все бы отменила.

Вот кто мерзкая гиена, пожирающая плоть под сатанинский смех. Делающая все ради себя и своих низменных планов. А я так, разменная монета, просто марионетка, которой можно вертеть во все стороны.

Крепко сжимаю руки в кулаки. Скриплю зубами, чуть ли в крошку их не превращая. Дышу словно перед мощным броском на опасного врага, которому нужно глотку перегрызть.

Взгляд цепляется за ключи в замке зажигания. Оксана куда-то успела выйти.

В мозгу щёлкает одна шальная мысль. Будто загорается яркая лампочка.

Нет, я так просто это все не оставлю. Я покажу Божене Марковне, где раки зимуют.

Заведённый мотор. Педаль газа в пол. Сигналы клаксонов сзади. И орущий в сумочке телефон.

Прости, Оксана, я не могу ответить. Надо кое-кому башку открутить.

Я не робкого десятка. Я не зачуханная замухрышка. У меня есть характер, который прятала ради своей семьи.

Наверняка, она сейчас в салоне. Каждый день туда бегает. Пытается свою молодость сохранить.

Нет, Божена Марковна. Вы разлагаетесь морально и физически. Вам ничего не поможет. Чертова старуха.

Паркуюсь. Пару минут сижу неподвижно, будто кто-то к сиденью приклеил. Взгляд потухший, цепляется за одно место. Губы слегка подрагивают. Затылок обдает жаром, по ногам холод дует.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Медленно, быстро. Быстро, медленно.

Перед смертью не надышишься, Пылаева. Пора идти.

- Ооо, Валерия Николаевна, вы тут! - администратор СПА-салона расплывается в широкой улыбке, тут же вскакивая из-за стойки. - Сауна, массаж, грязевые ванны? Для вас всегда найдется местечко.

- Не сегодня, Мариш, - я сама доброжелательность. - Моя свекровь же тут?

Держись. Крепись. Здесь не место.

- Разумеется, - глаза закатывает. - Приходит минута в минуту.

Дааа, Божена Марковна не только меня достает, душу выворачивая. Другим тоже достается.

Думаю, начни я составлять список тех, кому она не нравится, одной упаковки бумаги А4 не хватит.

Ну, сейчас она получит по заслугам. За всех нас.

- Массаж? - показываю на лестницу.

- Ага, - кивает.

Буквально взлетаю наверх. Адреналин и бешеные эмоции постегивают мчатся только вперед. Иначе потом я передумаю.

Божена Марковна как раз заканчивает процедуру. Медленно одевается, не спуская пошлого взгляда с молодого парня, вытирающего от масла руки.

Ой, фу. Старая перечница. Извращенка. Фуууу!

- Эм, Валерия Николаевна, - первым меня замечает паренек. - Добрый день!

- Добрый. Не оставишь?

Кивает. Через минуту скрывается за пластиковой дверью.

- И чего ты приперлась, невестушка? - отрывает зад от массажного стола. - Хирурги в другом месте принимают, - ядовито скалится.

- Также как и эликсира молодости не существует, - парирую, все еще ощущая прилив адреналина в крови. - Вижу, Рудик вам ничего не сказал.

Пялится на себя в зеркало, проверяя количество морщин.

- О чем?

Ооо, “сюрприз” готовит. Не хочет мамочку от важного занятия отрывать.

- Потом узнаете.

Презрение, ненависть, отвращение переполняют мое нутро. И хочется все выплеснуть наружу.

- Тогда тебе нечего тут делать. У меня еще...