Измена. Вторая семья моего мужа

Глава 1

– Тебе не кажется, что твой Дима уж больно много времени уделяет Насте?

Моей подруге Яне никогда не нравилась моя двоюродная сестра Настя, и я уже привыкла к ее негативу, но в этот раз мое сердце тревожно застучало, а виски стало туго сдавливать.

– Она наша суррогатная мама, Ян. Конечно, он возит ее по врачам, по магазинам, за витаминами для беременных. Ты же знаешь, что мы детей пытались завести десять лет. Тут не о чем больше говорить.

– Ты пыталась. После аборта, который он же тебя сделать и заставил, Лен.

– Хватит, Ян, иначе мы поругаемся. Это реально перебор уже. Скоро у нас родится долгожданный малыш, Настя заберет деньги и уедет к себе в деревню. Всё у нас будет хорошо. Долгожданный малыш и счастье в доме.

Я видела, что Яне не по душе вся эта ситуация, и она могла бы много чего еще сказать, но промолчала. Несмотря на то, что больше эту тему мы не поднимали, на душе у меня кошки скребли, и я поменяла планы. Мужа я предупредила, что заскочу в салон. Хотела проверить, как работают мои девочки, а домой приду уже ближе к вечеру. Но раз у него выходной, сделаю ему сюрприз. Давно мы не проводили время вдвоем.

Я не сразу поняла, что что-то не так. В коридоре были разбросаны вещи, а из нашей спальни звучала мелодичная музыка.

– Скоро он родится, Димочка. Наш сын, – ласково произнесла Настя, а я застыла в дверях, не решаясь ее открыть.

О чем она говорит? Мне, наверное, послышалась, ведь это не Настин ребенок. Это сын моего мужа и мой. Оплодотворенный из моей яйцеклетки в специализированной клинике. Под руководством моего личного репродуктолога. Никак иначе быть не может.

– Ты же не бросишь свою красавицу одну? Будешь присутствовать на родах? – заканючила вдруг Настя.

– Конечно, буду, Настенька. Ты ведь родишь моего долгожданного первенца. Наследника, – прозвучал вдруг голос моего горячо любимого мужа, и я толкнула дверь, решаясь, наконец, зайти внутрь собственной спальни.

Мне предстала сюрреалистичная картина от которой я кровь в моих жилах на миг застыла. Настя лежала на моей кровати, на моих простынях, которые я выбирала с любовью, абсолютно голая, а рядом с ней, спиной ко мне, над ней нависал мой муж, такой же обнаженный. Он гладил ее живот и будто мурчал от удовольствия, а я вдруг с болью и горечью вспомнила предостережения подруги. Она была права.

Не просто так Дима раньше приходил с работы, не задерживался больше допоздна и старался не уходить из дома надолго. В отличие от меня, ведь мой цветочный салон требовал неожиданно всё больше усилий. Проверки в последние месяцы так и сыпались, что дома я стала проводить гораздо меньше времени.

– Он пинается, Димочка, пинается! – радостно воскликнула Настя, а я вдруг расхохоталась, чувствуя, как моя наивность оказалась похоронена под неприглядной истиной.

Пара предателей заметила меня, и они оба вскочили с кровати. Настя накинула на себя халат. Мой халат! А Дима натянул наспех боксеры.

– Как давно ты спишь с моей сестрой, Дима?

– Это было всего раз, любимая. Ошибка.

Он затараторил и подлетел ко мне, хватая за руки и заглядывая в глаза. Надеялся найти там то, что сам же во мне и убил.

– Не смей так называть меня! Ты предал нас! – закричала я и стала брыкаться, отталкивая его от себя изо всех сил.

– Любимая? Ты обещал развестись с ней! – закричала Настя и закрыла ладонью рот. Ее глаза увлажнились, но она быстро взяла себя в руки.

– Всё не так! – зарычал он и отошел согнувшись, когда я ударила его в пах. – Я всё ради нас делал, Лена!

– Еще скажи, что я всё не так поняла, Дим, – с горечью произнесла я. – Я не дура и не слепая. Видела вас голыми в одной постели. Как ты мог? Как вы могли?! Скажи мне, как давно, Дим? Это хоть мой ребенок? Наш?

– Конечно, наш, Лен, наш! – с блеском в глазах стал убеждать меня муж, но я уже не верила ни единому его слову.

– Мы спим с первого дня моего приезда, – произнесла вдруг моя двоюродная сестра Настя уверенным тоном. – ЭКО – слишком вредная процедура. Не нашенское это всё. Западное. Я предложила Димочке лучший вариант. Теперь я беременна двойней.

– Замолчи! – рыкнул на нее муж, но я слышала только ее.

– Двойней? Ты сказала, что будет сын.

– Да. Два сына, – кивнула она с улыбкой. – Мы ведь договорились с тобой на одного ребенка. Один твой. А второй наш с Димой. Всё честно. Я знаю, что Димочка ради дела переписал на тебя весь бизнес и имущество, так что отпишешь всё мне, и один сыночек – твой.

Она стояла у окна и не испытывала ни капли стыда. Демонстративно гладила свой уже изрядно большой живот и улыбалась, словно не она спала с моим мужем и забеременела от него.

– Ты же усыновишь ребенка, Лена? У нас всё в силе? Мы договаривались.

Глава 2

– Ты же усыновишь ребенка, Лена? У нас всё в силе? Мы договаривались.

Мне казалось, я оглохла, и наглые слова Насти мне послышались.

Неужели она и правда решила, что я последняя лохушка, которая не просто отдаст ей спокойно мужа, но и бизнес, который мы выстроили с ним вдвоем, и детей, которых она обязана была родить мне?

– Что ты сейчас сказала? – прохрипела я, чувствуя накатывающий гнев.

– Ты что, совсем оглохла, Лен? Говорила я тебе, Димочка, настоящая женщина работать не должна. Ее дело – за домом следить и котяточек вылизывать, – попыталась сойти за умную Настя, обращаясь к моему мужу. – Вон глянь только на Ленку, у нее со слухом проблемы.

– Что? – выдохнула я и встряхнула головой.

Возьми себя в руки, Лена. Сейчас не время выпадать из реальности.

– Ты ведь лжешь, верно? – попыталась я найти хоть какое-то оправдание. – Ты подписала договор, по которому обязуешься пройти ЭКО и родить нам ребенка. Ты ведь видела, какая там неустойка и сама согласилась. Ты пошутила, что забеременела естественным путем, да?

Настя посмотрела на меня таким взглядом, словно жалела меня и считала за дурочку. Будто у меня не хватало каких-то извилин в голове.

– Ничего я не шутила, – подбоченилась она. – Мы с Димой можем предоставить тест ДНК. И ты сразу поймешь, что я говорю правду. За кого ты меня принимаешь? Совсем свою старшую сестру не уважаешь?!

Настя вдруг разоралась и уперла руки в бока, словно я ее смертельно оскорбила.

– А ты почему молчишь, Дима? Ты сам мне сказал, что всё уладишь и переговоришь со своей женой.

– Заткнись, дура! – рявкнул вдруг Дима, больше не сдерживая свой нрав.

– Не собираюсь! Я имею право на голос! – закричала Настя и злобно посмотрела уже на меня. – Я делаю тебе одолжение, Лена, ведь ты бесплодная, недоженщина. Ты еще ничего такая, в нашу породу пошла, найдешь себе женишка, а Дима – мой. Ты должна понять меня. У меня Ирочка подрастает в деревне, с моими родителями живет. У нас будет полноценная семья. Дима, Ира, я и наш сыночек. Полный комплект. А уж второго сына мы тебе отдадим. Цени мое великодушие.

Ее дочь была нагуляна ею не пойми от кого, никто не знал отца. Я слышала, что одно время Настя активно пыталась устроить личную жизнь, но не думала, что когда-то она посягнет на моего мужа, надеясь сделать его отцом и своей старшей дочки Иры.

Слова Насти звучали каким-то бредом. Я даже ущипнула себя, чтобы проснуться, надеялась, что это какой-то кошмар. Мне было больно, но реальность не исчезала.

Я по-прежнему стояла напротив мужа-изменщика и сестры-предательницы, которая имела наглость заявлять, что я должна ценить ее благородство.

Мне было так плохо, что я еле держалась на ногах. Специально ли, случайно ли, но она задела меня за живое. Бесплодная. Сколько раз я слышала это от своей свекрови, от собственных родителей, так ждавших внуков, от коллег и соседок по подъезду, которые шептались так, что я не могла их не услышать при всем желании.

Я смотрела то на некогда любимую сестру, то на некогда верного мужа. За что они так со мной поступили? Почему предали так вероломно и бездушно?

Сколько же Дима собрался меня обманывать? До самых родов? Или пока не отберет бизнес? Настя была не права, считая, что бизнес на меня был записан недавно. Так было с самого начала, еще до нашего брака. Это была именно моя идея и мой первоначальный капитал, который я заимела, когда продала бабушкину квартиру, доставшуюся мне в наследство после ее смерти.

– Замолчи, Настя, – сказала я наконец, когда пришла в себя. – Что ты несешь?

– Правду несу! А ты чего молчишь, Дима? Почему не говоришь ей о разводе? Мы же с тобой договорились, если она поймает нас, то ты сразу всё расставишь по своим местам!

Судя по растерянности на лице мужа, так и было, как бы он не пытался сейчас убедить меня в обратном. А я еще гадала, с чего он вдруг захотел, чтобы бизнес и имущество было переписано на его мать. Ведь если бы я переписала на него, то претендовала бы на половину после развода, а так они, видимо, хотели оставить меня после стольких лет брака у разбитого корыта.

– Я не ожидала, что ты такой корыстный, Дима, – усмехнулась я, глядя на него с презрением.

Я развернулась и выбежала из спальни. Больше не могла смотреть на их наглые рожи. Это было настоящее двойное предательство, и я зарыдала еще до того, как открыть входную дверь, но убежать не успела.

В этот момент она открылась с той стороны, и внутрь вошла свекровь, мама Димы. Она как всегда была одета с иголочки, в бордовом костюме, а ее волосы были профессионально уложены, словно она только что вышла из салона красоты. Дима уже лет пять полностью ее содержал.

– Вы невовремя, Каролина Дементьевна, – хмыкнула я, больше не собираясь раболепствовать перед этой строгой и непреклонной женщиной.

Больше я не видела в этом смысла.

– Так она уже всё знает, Настя? – спросила как ни в чем не бывало свекровь, даже не удивившись тому, что полуголый Дима вышел из спальни, в которой совсем недавно кувыркался с беременной Настей.

– Да. Правда всплыла наружу, Каролина Дементьевна, – кивнула Настя и быстро юркнула под бочок моей свекрови. Та загородила ее собой с таким видом, будто ожидала, что я накинусь на ту, что вынашивает ее внуков.

– Молчишь, Дима? Ничего не хочешь мне объяснить? – прищурилась я и глянула на мрачного мужа. Он с тоской смотрел на меня, а затем кинулся и схватил меня за руку.

– Всё не так, как ты это видишь, Лена. Я всё это сделал ради нас. Ты же так хотела ребеночка, а ЭКО с первого раза не получилось. Я попросил врачей не говорить тебе и сам занялся этим делом вплотную.

– Так усердно, что продолжил почти до самых родов окучивать Настю? – усмехнулась я и кивнула в сторону пузатой сестры. – Если ты так хотел развода, мог бы не ломать комедию, а честно мне сказать, что влюбился в Настю. И не крутить шашни у меня за спиной. А ты, сестра, тоже хороша. Втерлась в доверие, как змея, и украла у меня то, что принадлежит мне.

Глава 3

Если бы рядом со мной была подруга Яна, то с ее подачи первым делом мы бы выгнали всех из квартиры – мужа, мою сестру и свекровь. Бегство – удел слабых, всегда любила она повторять. Но именно сейчас мне нужно было остыть и всё обдумать без скандалов. Выгнать всех из своей квартиры я смогу и завтра, а сегодня я решила переночевать там, где меня никто не найдет.

В гостинице, подальше от дома, на другом конце города. Мысли острой иглой впивались в разум, а боль распирала сердце, мешая мне свободно дышать, но я усиленно сдерживала слезы, пока не сняла номер и не вошла внутрь.

Сразу же упала на кровать лицом в простыню и заревела белугой, выплескивая накипевшее. Не помню, сколько так пролежала, но в какой-то момент я будто отключилась, а проснулась уже вечером, за окном стемнело.

– Ну вот что со мной не так? – прошептала вслух, но тишина была мне ответом.

Я столько лет отдала мужу в попытках родить ему наследника. Мы познакомились с ним на первом курсе университета, влюбились друг в друга без памяти, а прямо перед свадьбой я забеременела. Семья у Димы была довольно консервативной, и он убедил меня, что лучше сделать аборт, а нового ребенка зачать будучи в браке. Я была молодой, наивной и так сильно хотела понравиться его маме, что пошла у него на поводу. О чем не раз жалела в последующие десять лет брака. Ведь с тех пор забеременеть у меня и не получалось. А после череды анализов и исследований вердикт врачей не оставил нам другого выбора, как ЭКО – мой единственный шанс стать матерью. И практически в тот же день на пороге появилась моя двоюродная сестра Настя, которая родила еще в восемнадцать не пойми от кого, повесила свою дочь на своих родителей, проживающих в деревне, а сама укатила в столицу – устраивать личную жизнь. А я, дура, повелась на ее мольбы и слезы, что ей срочно нужны деньги, а просто так она их взять у меня не может – будет чувствовать себя должной и обязанной. А стать сурмамой – для нее это плевое дело.

Какая же я глупая, что сразу не распознала ее истинную цель. Она хотела моего мужа. И только. Воровка чужого счастья.

Мной овладела такая апатия, что мне не хотелось даже одежду с себя снимать, и я лежала в ней под одеялом. Телефон затрезвонил, но я не обращала на него внимания. Включила бесшумный режим и отвернулась в другую сторону. Полежав так минут десять, я всё-таки взяла себя в руки и нашла в себе силы раздеться и сходить в душ.

Оказалось, что за это время было еще несколько пропущенных. Мама.

Мне сразу же захотелось расплакаться. Неужели она сердцем чует, что ее дочке плохо? Вот оно, материнское сердце. Как же я всегда хотела ощутить это чувство, быть матерью. Жаль, что господь обделил меня этим счастьем, наказав за единственный грех, о котором я теперь буду жалеть всю жизнь. Аборт.

Снова зазвонил телефон. Опять мама. Я взяла трубку лишь с одной мыслью, “хоть бы не расплакаться”.

– Ты звонила, мам?

– Да. Ты почему трубку не берешь? Что у вас там с Димкой произошло? – бесцеремонно начала разговор мама, сразу перейдя к делу.

Я впала в ступор, не ожидая от нее такого вопроса. Откуда она знала, что что-то вообще произошло? Мне не хотелось взваливать на родительские плечи свои проблемы, но, видимо, берегла я их одна. Неужели Дима им позвонил? Или Настя?

– Что именно ты знаешь, мам? С чего решила, что у нас с Димой что-то случилось? – протянула я медленно, надеясь, что она ничего существенного не знает.

– Так мне Людмила всё рассказала. Ей только что Настя вся в слезах и истерике звонила. Ты бы знала, сколько я всего от Людки наслушалась. Стыд-то какой!

Людмила. Я не сильно любила мамину сестру. Она мне всегда казалась слишком хабалистой женщиной. Вот, в кого Настя пошла, видимо. Интересно, как Людмила всё преподнесла матери? Неужели она одобряет то, что сделала ее дочь?

Судя по тону матери, она осуждает Настю, считает это постыдным поведением. Я так думала. Но как же я ошибалась.

– Так и что она тебе рассказала? – хриплым голосом спросила я, ожидая услышать ложь, которую Настя вывалила на семью. Уж слишком ее поступок был мерзким, чтобы она смело могла рассказать о подобном во всеуслышанье.

Вот только, как оказалось, мама знала всю историю от и до. До мельчайших подробностей, вплоть до моего прихода домой. Это меня по-настоящему поразило. Я слушала всю эту историю так, будто она рассказывала мне о какой-то соседской семье, словно это обычная сплетня, над которой можно посудачить и посмеяться. Вот только мне было совершенно не до смеха.

– Это такой стыд, Лена. Еще никогда я так не обтекала, выслушивая, как меня Людка отчитывает. Ты нас опозорила. Вот как мне теперь с сестрой общаться?

Я потеряла дар речи, услышав мамины слова. Неужели мне послышалась.

– Мам, погоди, – прервала я ее стоны. – Ты на чьей стороне-то сейчас? Ты так спокойно об этом говоришь, будто я виновата во всей этой истории. Или ты не поняла? Это я вообще-то жена Димы, а Настя соблазнила его вероломно и забеременела от него! Мы вообще на ЭКО договаривались, даже заплатить ей собирались, а она предала меня! Услышь себя!

– О каких сторонах ты говоришь, дочь? – прозвучал строгий мамин голос. – Мы все одна семья. Настя тебе помочь хотела. Это вообще-то моя идея была, чтобы она вашей сурмамой стала. Еще не хватало, чтобы какая-то левая девица вынашивала наших внуков!

Глава 4

Несмотря на сильное желание прямо сейчас сорваться и выкинуть вещи мужа из квартиры, я попыталась успокоиться и лечь спать. Эмоции – не лучший советчик. А в таком состоянии я только распсихуюсь сильнее и потрачу на это свои нервы.

Я полночи ворочалась, никак не могла уснуть, а на утро проснулась разбитая. Отзвонилась помощнице, что приду после обеда, и поехала в квартиру. Зная родителей, они будут у нас ни свет ни заря, поэтому с мужем разобраться мне лучше до их приезда. Встречаться с ним на работе мне тоже не хотелось, и об этом мне еще предстояло подумать.

– О, Ленка, а чавой-то ты ночью дома не ночевала? – встретила меня по приезде соседка Клавдия Семеновна, которая сидела на лавочке и смотрела на меня с неподдельным интересом.

Уверена, она сидела тут с утра, прекрасно зная о том, что скоро приедут мои родители, так что караулила их, чтобы рассказать все последние новости в красках. Они с моей мамой дружили, а соседка была той еще сплетницей.

– А вас это как касается? – с раздражением ответила я, не собираясь подогревать ее интерес. Видела я по ее глазам, что она знает о многом, но хочет услышать грязные подробности от меня.

– А ты чего грубишь? Я, может, тебе помочь хочу.

– Чем это? – фыркнула я и подошла к подъездной двери. Закопалась в сумочке, ища ключ от домофона, и, как назло, он не желал находиться, как сквозь землю провалился.

– Информацию тебе нужную расскажу.

– Вряд ли вы сможете меня удивить.

– Ой ли? Вот твоя сестрица-то крутит перед твоим мужем задницей, а ты на своей работе и не замечаешь. Обратила бы ты на это внимания. Или поздно? Сама уже нашла себе хахаля?

Я посмотрела женщине в лицо и усмехнулась. Она знала, что я была в курсе о Диме и Насте, просто хотела вывести меня на разговор.

– Продолжайте собирать сплетни, Клавдия Семеновна, – сказала я с ехидцей напоследок и вошла в подъезд.

Мать узнает о моей грубости и будет верещать, читать мне нотации, что с пожилыми людьми так нельзя, но я была так зла, что каждый считал, что имеет право лезть в мою жизнь, что мне было уже плевать. Хуже того, что мать мне уже сказала, она ничего не сделает. Она уже и без того убила во мне веру в то, что любит меня. Так стоит ли мне беспокоиться о какой-то посторонней мне тетки? Нет!

Когда я открыла своим ключом дверь квартиры, ожидала увидеть внутри и Настю, и свекровь. Не отпускало чувство, что их нахождение в больнице было враньем. Вот только их и правда не было. Только мой благоверный лежал на разворошенной постели в трусах, и не думая вставать на работу. Словно забил на нее. Меня и раньше раздражало, что в офисе он появлялся от силы раза два в неделю, но сейчас до меня, наконец, дошло, что всю нашу семейную жизнь именно я была той ломовой лошадью, на которой ездили.

Пока он спал, я решила собрать его вещи. Не хочу после скандала тратить на это время. Мне бы, конечно, как в каком-нибудь экшн-фильме, выкинуть его вещи с балкона, но не хотелось доставлять удовольствие соседям наблюдать за этой мелодрамой. Мне еще жить здесь и после развода.

Я достала чемодан, открыла шкаф и впервые стала изучать его содержимое под другим углом. Как оказалось, у Димы вещи были сплошь брендовые, все новые, а у меня же… мрак. Неужели я никогда не замечала, насколько разнятся наши с ним траты? Конечно, в офис я надевала приличные вещи, но почти все они были из масс-маркета. Я не привыкла тратиться на себя в больших количествах, откладывала все деньги на раскрутку нашей сети цветочных магазинов. Никогда при этом не контролировала мужа в тратах. Мне даже нравилось, что он любит за собой ухаживать, хорошо одевается, а сейчас я внезапно осознала, что весь наш бюджет уходил на его шмот. Даже машина у него была из премиум-сегмента, в то время как я ездила на киа рио, вполне себе комфортабельный автомобиль.

– Ты пришла, – раздался сзади его сонный, но удовлетворенный голос. – Зачем тебе чемодан, Лена? Глупости не твори, ты никуда не пойдешь. Нечего по съемным хатам разъезжать.

– Никуда не пойду? – удивленно спросила я вслух и усмехнулась. – А я никуда и не собираюсь съезжать, Дима. Не мечтай!

Рявкнула я и бросила чемодан, так и не кинув туда его вещи. Сначала я захотела посмотреть комнату Насти, которую она занимала всё это время. Стало вдруг интересно, чем же набит ее шкаф. Почему-то предчувствие говорило мне, что и здесь меня ждет очередное разочарование и унижение.

– Вот и правильно, малыш. Я рад, что ты приняла правильное решение, – произнес Дима, но я уже вышла из нашей спальни и направилась в другую комнату.

Я открыла шкаф, обсмотрела бирки на многочисленных платьях, сумках и туфлях и расхохоталась, чувствуя себя полной дурой.

– Чего это ты? С ума сошла? Скорую вызвать? – вошел следом за мной Дима, застав меня в ворохе раскиданного на кровати белья Насти. Она всегда была неряхой и грязнулей, так что лишний раз я в эту комнату старалась не заглядывать, чтобы не раздражаться.

– Скорую? Разве что себе, Дима, – фыркнула я и принялась методично скидывать вещи Насти на пол. Им здесь больше не было места.

– Ты чего делаешь? Ополоумела? Кто это убирать всё будет? – зарычал он, но не стал вмешиваться. Сделал пару шагов назад, пока я пинала брендовые Настины шмотки по полу.

– Да! Ополоумела! – прокричала я. – На пару с тобой и Настей, Дима! Может, ты объяснишь мне, откуда у деревенской девицы такой ворох брендового дорогого шмотья?!

Глава 5

Я глотала ртом воздух, всё еще находясь в шоке от наглых слов Димы. Я стиснула ладони в кулаки и хотела было нарушить свои принципы и всё-таки выбросить все их с Настей вещи через балкон, на потеху соседям устроить грязный грандиозный скандал, но в этот момент раздался настойчивый звонок в дверь. Затем еще один и еще один, и я догадалась по манере, что это родители. Мама всегда была нетерпеливой, и если я не открывала сразу, частенько ворчала, что я не хотела их видеть и поэтому долго шла к двери. Первым порывом было, как обычно, подорваться и поскорее открыть дверь, но я силой воли заставила себя остаться на месте.

Я их не приглашала, да и точно знала, что они приехали только для того, чтобы мотать мне нервы и убеждать, что это мой муж и моя сестра – ангелочки, а я – какая-то не такая. Как всегда…

– Надень трусы, не позорься, – хмыкнула я презрительно, кидая в Диму брюки, который в этот момент были у меня в руках.

Конечно, несмотря на вчерашний разговор с матерью и ее отчитывания, я надеялась, что когда я расскажу им всё и покажу, как они меня использовали, то родители примут мою сторону, перестанут выгораживать Настю.

Вот только когда я открыла дверь, то была неприятно удивлена. На пороге почему-то с сумками стояли не только родители, но и тетя Люда, мать Насти. Вот уж кого я точно не желала видеть. Вот только первая нападка произошла от матери.

– Ты тут, дочка? Одумалась, наконец? – с порога начала она. – Отлично, мы рады, что ты стала благоразумной. Правильно в народе говорят, утро вечера мудренее. Надеюсь, ты ночевала дома сегодня? А то не хотелось бы перед соседями твоими ответ держать. Сейчас мы поговорим, и я к Клавдии Семеновной заскочу, уважу ее. Она как раз внизу сидела, сказала, подождет меня. Соленья привезла ей, чтобы она присматривала за тобой.

Из меня вырвался нервный смешок. И почему я не удивлена?

– Нам надо серьезно поговорить, мама, папа, – я целенаправленно проигнорировала тетю Люду, не хочу с ней общаться. – Нам нужно всё прояснить, раз уж вы приехали. И да, не одумалась я, никакого брака у нас с Димой не будет. А Настю вы забирайте к себе в деревню, ей не место в моем доме.

Я пыталась говорить споконой, чтобы не заистерить и не расклеиться окончательно. Люди горазды раздавать советы, как себя вести в таких ситуациях, что нужно быть хладнокровной и максимально рациональной, но вряд ли они представляют себе, как это всё на самом деле. Больно. До агонии и пекла в венах. Разве можно оставаться хладнокровной, когда весь мир рушится буквально в одно мгновение, оставляя после себя лишь труху и пепел. Когда даже твоя семья не на твоей стороне, и ты одна во всем мире.

– Ты снова за свое? Глупости опять несешь. Где Дима? – с раздражением спросила мама, когда они вошли в дом, а я закрыла дверь, чтобы не доставлять удовольствия Клавдие Семеновне, чья квартира находилась напротив, и я была уверена, прямо сейчас она прилипла к глазку, с интересом наблюдая за развернувшейся сценой.

– Доброе утро! Я так рад вашему приезду, вы не представляете, – появился в коридоре одетый с иголочки Дима, который всегда умел произвести впечатление.

– Он уже уходит, – процедила я, толкая его плечом, чтобы не подходил к ним.

У меня уже не было сил смотреть на него, знать, что он рядом. Я не понимала, как можно быть таким наглым и непрошибаемым, чтобы оставаться в квартире, когда жена тебя выгоняет за предательство и измену.

– Что значит, уходит? На работу? – не поняла мама.

– Я вам сейчас всё объясню, – произнесла я и злым взглядом посмотрела на Диму. Вот только в этот момент в дело вступила тетя Люда, которой, видимо, надоело молчать.

– Не нужны нам твои объяснения! – завопила она, как обычно, в своей манере, беспардонно и нахально. – Ты свою родную сестру в больницу свела! Произволом тут занимаешься! Обвиняешь честных людей непонятно в чем! И мужа еще выгоняешь! Что тут думать?!

– Двоюродную, тетя Люда, не родную, – съязвила я, не собираясь терпеть ее нападки.

Если раньше я просто не переваривала тетю Люду, то сейчас от ее грубого и безапеляционного тона во мне всё вскипело. Но больше всего меня уязвляло молчание матери, которая всю жизнь поддакивала ей, никогда меня не защищала. Наивная я. Неужели надеялась на ее защиту?

– Да как ты смеешь?! – завопила тетя Люда во всё горло и кинулась на меня с кулаками. – Неблагодарная гадина! Мы всю жизнь положили, чтобы вырастить тебя, а ты к нам вот так задницей сейчас поворачиваешься? Правильно говорят, большие деньги портят людей!

Я попятилась назад, чтобы она меня не задела. Стало слегка страшно от ее физических нападок. Благо, ее успел остановить отец, и она не успела причинить мне вреда. Но какое же удовольствие я получила от ее разъяренного взгляда, налитого кровью. Это того стоило. Больше я не та девочка-подросток, которая молча терпела ее тычки и щипки, когда ей что-то не нравилось, или Настя шалила, за это была бита одноклассниками, а тетя Люда считала всегда виноватой меня. Мама всегда говорила, что она воспринимает меня своей родной старшей дочкой, но с возрастом я поняла, что просто была отщепенцем, козлом отпущения. И ей просто доставляло удовольствие портить мне жизнь и наносить увечья.

– Это вы-то меня воспитывали, тетя Люда?

Я ухмыльнулась, чувствуя неподдельное удовлетворение, что могу больше не молчать и говорить всё, что думаю, и ее снова накрыло истерикой. Она разоралась и стала крыть меня отборными матами, а мои родители даже и не думали угомонить ее. Разве что отец держал ее, чтобы она не распускала руки. Я подняла руку и влепила ей хлесткую пощечину.

– Угомонитесь! – рявкнула. – Кто вы такая, чтобы меня же в моем доме оскорблять?! У вас есть своя ненаглядная дочка, ею и занимайтесь. Но судя по тому, что она вытворяет, вы давно ее упустили.

На несколько секунд воцарилась глухая тишина. Все в шоке разглядывали меня, не ожидая от меня подобного отпора. Тетя Люда и вовсе хватала ртом воздух, даже схватилась за сердце, будто ей стало плохо, но я не собиралась идти на поводу этого спектакля. Мать стала причитать, чтобы я быстро извинилась и попросила у тетки прощения чуть ли не на коленях. Но и я больше не собиралась быть тряпкой. С меня довольно!

Глава 6

Я смотрела на всё еще мужа в ожидании его ответа. Глупая, будто всё же надеялась, что он скажет правду. Вот только она ему была невыгодна. Выставляла его в плохом свете.

– Так что, это правда, Дима? Ты заставил нашу дочь сделать аборт? – спросил уже мой отец.

– Нет, я бы так никогда не поступил, – спокойно ответил он, даже бровью не повел из-за своего наглого вранья. – Лена просто хочет выставить меня виноватым, но вы же знаете меня много лет. Я не такой жестокий и черствый, чтобы убить свое дитя, и уже тем более, принудить другого человека сделать то, чего он не хочет

Это был камень в мой огород. Мало того, что соврал, так еще и меня закидал камнями, выставив бесчувственной женщиной, которая способна на всякие зверства.

– Дима! – прорычала я, чувствуя, как у меня ходуном заходится сердце.

– А ну хватит, Лена! – прервала меня мама, обмахивая свое лицо ладонью. – У меня из-за тебя давление поднялось. Неужели тебе настолько плевать на семью, что ты не можешь успокоиться и спокойно попить с нами чаю? Мы, в конце концов, с дороги.

– С дороги… – повторила я ее последнюю фразу, опуская руки. Из меня будто весь воздух вынули.

– Заметь, мы про твои грешки молчим, – снова заговорила мама. Все остальные на удивление молчали, лишь кивали и поддакивали ей.

– Грешки? – в шоке спросила я. – О чем ты, мама?

– Аборт – это страшнейший из грехов, – с важным видом заявила она. – Мы уже выяснили, что ты это сделала сама, без чужого науськивания. К тому же, ты хотела оклеветать Диму, а это тоже грех.

– А с сестрой жены спать, прелюбодействовать не грех? В твоих псалмах об этом разве не написано? – поджав губы, выпалила я, начиная ощущать себя нехорошо от того, что мои слова переиначиваются, переворачиваются вверх дном и интерпритируются совсем не так, как должны.

– Что ты такое говоришь? – ахнула мама, но я не дала ей договорить. Меня гложела обида.

– Ты даже не скрываешь, что Настю больше любишь. Всё детство ей доставалось всё лучшее – самые вкусные конфеты, новая красивая одежда, куклы, которые дарили мне, но доставались почему-то ей. Почему? Что со мной не так, мама? Я всю жизнь пыталась завоевать твою любовь, в то время как другие дети получали ее от своих мам безвозмездно.

– Дочка, не выдумывай! Никогда такого не было! О чем ты говоришь? – невозмутимо ответила мать, будто действительно не верила моим словам, и на ее памяти есть какая-то другая история моего детства.

– Хватит дерзить, Лена, – вмешался отец. – Мы твои родители и лучше знаем, как надо. Относись к нам с уважением и не смей матери слово поперек вставлять. Ясно? Мне надоело уже слушать ваши бабские склоки. Сама Диме не родила ребенка, а теперь возмущаешься, что это сделает твоя сестра? Это и твоя кровь тоже, побойся бога, будь добра. Никто у тебя мужа не собирается отнимать. Вот родит Настена, а там вы с Димой и воспитаете ребятишек. У нее двойня, вон Людка нам уже всё разболтала.

У меня поперек горла встал ком. Слова родни звучали не просто обидно, а оскорбительно. Словно у меня нет веса в этой семье. Хотя я – основная кормилица.

Я всю жизнь пыталась быть хорошей. Никогда не дерзила им и не говорила ничего поперек, уважала, какими бы они ни были. А в итоге оказалась у разбитого корыта, оставшись совершенно одна.

– Неужели я приемная? Почему Настя вам дороже?

– Пф, – фыркнула тетя Люда.

– Вы для нас одинаково дороги, – важно заявила мама и встала из-за стола, подошла ко мне и попыталась схватить за руки, но я спрятала их за спиной. Не хотела, чтобы она ко мне прикасалась. Слезы обиды так и встали у меня в уголках глаз, а горький ком поперек горла не желал уходить.

– Вот только твоя сестра свою дочь любит сильнее, а ты меня, видимо, нет. Уходите, прошу вас, – просипела я, уже не в силах кричать. Все силы ушли на переваривание одной простой истины. Я никому не нужна. Только себе.

Вот только я и не ожидала, что они вдруг послушаются. Наоборот, слово взяла тетя Люда, наконец, доев мой торт, который нагло достала из холодильника.

– Мы никуда не уйдем! – прошипела она. – Пока Настю не выпишут из больницы, мы тут жить будем! И нечего на нас рот свой раскрывать.

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Вы кого-то ждете, Дима? – спросил отец у моего мужа-изменника, но тот пожал плечами.

– Может, это мою девочку из больницы выписали? – подорвалась тетя Люда и вся засияла. – А ну хватит всем рассиживаться. Аринка, разогрей бульон, Настюше полезно, а ты чего у прохода встала, не видишь, моя принцесса приехала!

С этими словами тетя Люда своими немаленькими габаритами пронеслась мимо, больно прижав меня к косяку, от чего у меня заболел копчик. Наверняка синяки останутся. Но больше всего меня поразило, как быстро все пришли в движение. Мама подорвалась к плите, папа выкинул окурок в окно, хотя до этого, не спрашивая разрешения, периодически дымил прямо на кухне. А Дима… Этот гад стал прихорашиваться, зачесывая волосы пятерней назад. Гад! Какой же гад!

Я медленно прошла в коридор, зная, что никакая Настя там за порогом не стояла. Пока родня собиралась на кухне, я вызвала полицию, зная, что по-другому их из квартиры не выгнать.

– Добрый день! Нам поступил вызов… – проговорил оперативник в полицейской форме, когда тетя Люда открыла им дверь.

– Мы никого не вызывали, – сразу же сказала она и попыталась избавиться от них, но я вовремя вышла в коридор.

– Я вызывала вас, – кивнула им, здороваясь. – В моей квартире находятся посторонние люди, которые не собираются уходить. Они нарушают неприкосновенность частной собственности.

К этому моменту на шум вышли родители и Дима, молча слушая мою речь. А вот я была непоколебима, успев взять себя в руки.

– Прошу на выход, – произнес один из офицеров, но никто не сдвинулся с места.

– Да родственники мы! – возмутилась мама. – Я вот мама ее, а это тётка её, это отец, а это муж вот. Ты чего тут устроила, дочка? Опозорить нас перед соседями хочешь?

Глава 7

Несмотря на то, что Дима отказался покидать квартиру, спальню себе я отвоевала. Мне было противно лежать на тех же простынях, на которых кувырвались Настя и Дима, так что первым делом я отнесла старый комплект на мусорку. Хотела застелить другой, но опомнилась на полпути. Они ведь спали друг с другом несколько месяцев, так что могли испортить абсолютно всё мое постельное белье. Благо, у меня был один запасной комплект из нового, так что я постелила его и выдохнула.

После обеда мне пришлось уйти в офис, чтобы просмотреть отчеты и объездить все цветочные точки.

Помощница записала меня на консультацию к одному из лучших адвокатов по бракоразводным процессам в городе, но запись была лишь на завтра, так что пришлось мне держать свой порыв действовать здесь и сейчас при себе.

А как освободилась от работы, первым делом я посетила ЗАГС, подала заявление, а когда вернулась домой, не увидела ботинок Димы и было обрадовалась, как услышала сзади щелчок. Он вошел в квартиру следом за мной.

– Где ты была? – лениво поинтересовался он.

– Не твое дело! – прорычала я, не сдержав эмоций. Быстро скинула туфли и пошла в спальню, желая поскорее переодеться, принять душ и уснуть.

– Что на ужин? – догнал меня его неожиданный вопрос.

– Что? Ты совсем обнаглел?

– Ты всё еще моя жена, Лена, так что будь добра выполнять свои супружеские обязанности.

– Пошел к черту! – крикнула я и захлопнула за собой дверь спальни.

Любое слово Димы вызывало во мне злость. А его наглость просто не знала пределов. Переодевшись и приняв душ, я всё же появилась на кухне, собираясь перекусить хлопьями, а затем лечь спать. Однако там за столом восседал Дима, ковыряя вилкой в подгоревшей яичнице. Чего-чего, а таланта к готовке у него никогда не было. Едой нас обеспечивала я. Пока я доставала из холодильника молоко, он демонстративно громко лязгал по своей тарелке приборами.

– Зря я на тебе женился, – сказал он внезапно, когда я вынужденно села напротив него.

– Даже не собираюсь слушать тебя.

Я махнула рукой и быстро заработала ложкой. Хотелось скорее закончить с ужином и уйти к себе, чтобы не лицезреть противную рожу будущего бывшего мужа.

– Если бы здесь была Настя, она бы приготовила нормальный ужин для нормального мужика.

Когда я услышала эти слова, то подняла голову и усмехнулась Диме в лицо.

– То нормальному, а тебя к таким уже не причислить. И к слову, Настя даже яйца варить не умеет. Уж я-то знаю, – съязвила я, говоря то, что точно знала.

Сколько помнила ее, она с детства палец о палец не ударила. Несмотря на то, что выросла в деревне, так и не научилась вести домашнее хозяйство. Ни приготовить, ни убраться. Она выросла эдакой белоручкой, и всё из-за тети Люды, которая сдувала с нее пылинки и убеждала, что ее красавица-дочка достойна большего. По меньшей мере миллионера, а не какого-то пропойцу соседа-тракториста.

– И что с того, что не может приготовить яйца? Зато с моими отлично управляется, не чета тебе, – ухмыльнулся Дима и вальяжно откинулся на спинку стула.

– Уволь от подробностей. Мерзко.

– А что так? Стыдно, что Настюха состоялась как женщина, а ты нет?

– На что ты намекаешь?

– Я тебе прямым текстом говорю. Ты пустышка, права теть Люда, ты просто завидуешь Насте, что она уже второй раз исполнит исконный женский долг перед обществом, а ты как была бездетной, так ею и останешься.

Я прищурилась, глядя на раскрасневшееся лицо Димы, и вскипела, словно чайник. Вот-вот и пар из ушей повалит.

– Так вот как ты заговорил. А с утра пел о своей любви ко мне, убеждал вернуться.

– Ну что поделать, если ты не ценишь к себе хорошего отношения.

– Да-да. Не ценю. Ты прав, – цокнула я, иронизируя. – Не завидую я тебе, Дима. Теща у тебя отныне не сахар. И уволь меня от ее мнения, мне это не интересно.

И хоть мне было обидно от его слов про мою бесплодность, я держалась изо всех сил. Главное, не разреветься от обиды при нем. Мне бы уйти и закончить разговор, но я не делала этого принципиально. Не позволю ему думать, что я сбегаю из-за него и его грубых оскорбительных слов.

– И как я раньше не замечал, что ты больная на голову. Говорила мне мать, что я совершил ошибку, женившись на тебе. Кто в здравом уме и совести выгонит своих родителей из дома. Между прочим, ты должна мне денег. Я оплатил им номер в гостинице на эту ночь. Потратил свое время и нервы.

– Могу ответить тебе тем же. Не знала, что ты такой мелочный. Вот тебе деньги.

Я достала руку из-под стола и показала ему фак. Это принесло мне небывалое удовлетворение.

– Ссс, – зашипел он, но я прервала его попытку покрыть меня матом.

– Я подала на развод. Будь добр, ищи себе новое жилье и съезжай. Не думай, что ты сможешь жить здесь сколько тебе вздумается. Завтра я посещу своего адвоката и не позволю тебе жить в моей квартире.

– Не мечтай, Ленка, – лениво выдал Дима и рыгнул, зная, как я этого терпеть не могу. – Мне причитается ровно половина бизнеса и недвижимости, так что раскошеливайся, и тогда ты получишь развод. Ясно тебе?

Глава 8

Стояла гулкая тишина. Я в ступоре смотрела на беременную Настю, которая пялилась на меня с ехидной улыбкой и блеском в глазах. Такой взгляд я видела у нее нечасто, но он всегда сопровождался какой-то пакостью с ее стороны. Помню, как однажды она увела жениха у своей деревенской подружки прямо из-под венца. В тот день я видела у нее такие же глаза. Я осуждала ее, но не смела говорить об этом вслух. Тетя Люда позакрывала всем рты в деревне, и мало кто хотел с ней связываться, так как она слыла довольно хабалистой теткой. А уж я и подавно была ей в скандалах не чета. Это сейчас могла еще хоть как-то защитить себя и не дать себя в обиду перед ее обидными словами и оскорблениями, а в школьные годы и вовсе я боялась слово лишнее сказать, особенно в сторону Насти, теткиной любимицы, которой в попу дули.

А теперь я пожинала плоды, глядя на то, как с их помощью разрушился мой брак, а теперь и бизнес был поставлен на паузу.

– Ты же должна быть в больнице, на сохранении, – наконец, отмерла я и сморозила полную глупость.

Поняла это, когда увидела, как Настя гордо вздернула подбородок.

– Меня выписали. Не твоими молитвами, между прочим, Ленок. А ты чего приперлась? Ты ж вроде как разводишься.

– Это моя квартира. Так что не твое дело, что я делаю около нее. А вот ты… – прошипела я и вошла внутрь резко и твердым шагом, не собираясь ютиться у порога, как бедная родственница. В конце концов, в нашей ситуации ею являлась как раз Настя. – Ты, я надеюсь, пришла забрать свое шмотье? Так уж и быть, можешь забрать его. Я в нем всё равно утону, а на благотворительность стыдно отдавать.

Настя опешила от моего напора, растерялась и сделала несколько шагов назад. Машинально обхватила живот руками и скользнула взглядом по моему лицу, словно выискивая признаки того, что перед ней стояла не я, а по меньшей мере мой двойник. Иначе она и не могла понять, что за метаморфозы со мной произошли. Невдомек ей было.

– Чего это стыдно? – вздернула она бровь.

– Ты же гулящая, чужих женихов и мужей из семей уводишь. А благотворительность должна быть честная и белая, а не с плеча грешников. Стыдно будет твои вещи не то что в церковь нести, срам, прости господи, даже бомжам отдавать.

– Ты чего это раздухарилась, Ленок? Ты знай свое место, мой Дима, он…

– Рот закрой. Я тебе не Ленок, А Елена Игоревна. А твой Дима? Что он? Кстати, где он?

– Дима! – закричала Настя и посмотрела на меня исподлобья. – Ты бы уходила побыстрее, пока я добрая, Лен. Иначе сейчас Дима из спальни выйдет и задаст тебе трепку. Стыдно перед соседями будет, когда он выкинет тебя, как шелудивую псину.

– Шелудивую псину?! – прорычала я и стиснула кулаки, еле сдерживая себя от того, чтобы не врезать этой гадине, смеющей сейчас открывать на меня рот. – Ты за языком следи, Настя. А то как бы тебе сейчас не лететь по лестнице вниз, на потеху всем соседям.

В этот момент вода в ванной утихла, а затем, спустя время, на пороге появился Дима. Банное полотенце было обернуто вокруг его бедер, а маленьким он вытирал волосы.

– Ты почему ей дверь открыла, Настя? – недовольно спросил он у моей двоюродной сестры, пока я продолжала стоять в обуви в коридоре. – Я же сказал тебе, что замки сменил. Сейчас сама ее в коридор выпинывать и будешь, глупая гусыня!

От его слов меня затрясло. Но уже не от шока или потрясения, а праведного гнева.

– Ты совсем оборзел, Амелин?! Вышвыривай свою подстилку и сам убирайся! Эта квартира на меня записана, а ты здесь всего лишь прописан.

– Это ты бы поменьше борзости проявляла, Ленка. И вообще, чего ты домой вернулась. Тебя арестовать должны были. Или ты кому надо дала, что теперь здесь стоишь?

Я и до этого понимала, что наглость Димы была не на пустом месте, ведь даже дурак не стал бы лезть на рожон, понимая, что и имущество, и бизнес записаны на жену. А этот идиот и в ус не дул, продолжал меня унижать и оскорблять. Так что вывод напрашивался сам собой.

– Так это ты натравил на меня ОБЭП? Сколько ты им предложил?

– Так это ты натравил на меня ОБЭП? Сколько ты им предложил?

Вопрос повис в воздухе. Дима не спешил на него отвечать. Только прищурился и оскалился с таким наглым видом, будто ему доставляло наслаждение наблюдать за моей разъяренной физиономией. А вот мне было совершенно не до шуток.

– Что такое ОБЭП? – подала голос Настя, о которой я успела забыть. Она всё продолжала наглаживать живот, чем раздражала меня неимоверно, но я просто сцепила зубы, не собираясь ей отвечать. Впрочем, в этом не было нужды. Дима справился сам.

– ОБЭП, Настен, это такая организация, которая в тюрьму сажает за финансовые и прочие махинации.

– Преступников сажает? Ха-ха, наша Ленка – преступница, что ли? Да уж, вот деревенские в шоке будут.

– Деревенские, – фыркнул Дима и глянул на Настю с презрением, которое не сумел скрыть. Но затем быстро взял себя в руки и уже посмотрел на меня. – Ты бы поосторожнее с законом, Ленка, а то не успеешь оглянуться, как будешь в оранжевой робе красоваться.

– Это угроза? – прищурилась я, наблюдая за тем, как вальяжно пытался держаться Дима, но заспанным ему это плохо удавалось. Он был из той породы людей, которые чувствовали себя уверенными только тогда, когда были надушены, напомажены и одеты с иголочки, желательно от кутюрье. Так что, сейчас он чувствовал себя неуютно, так как стоял в одном полотенце, пока его волосы сохли сами по себе, без вмешательства фена, который правильно укладывал ему волосы, чтобы неопрятные вихри не торчали в разные стороны.

– Угроза? – повторил он насмешливо. – Упаси господь, Ленка, какие угрозы могут быть между любящими супругами.

Он особо ядовитым тоном произнес “любящими”, и я даже хмыкнула, услышав его интонации. Наконец-то он перестал скрывать свое истинное лицо, и я могу разглядеть его воочию, без прикрас в виде “люблю, не могу без тебя”, “срочно нужны деньги”, “а как я буду представительно смотреться в этом баснословно дорогом костюме” и прочий бред, на который раньше я велась после бурных ночей и роскошных букетов.

Глава 9

От шока происходящего все так опешили, что сразу не предприняли никаких действий. Только спустя минуту началось шевеление, после очередных Настиных вскриков. Но Дима продолжал стоять как истукан, уставился округлившимися глазами и не делал ничего, даже когда полицейские подбежали подхватить Настю, чтобы она не упала ненароком.

– Ну вы что, гражданин? – обратился один из полицейских к Диме. – Это ваша женщина?

– Д-д-ааа, – дрожащим голосом ответил он, еле-еле выдавив из себя звук.

Комнату разрывали Настины крики, которые выходили далеко за пределы квартиры. Было так громко, что хотелось закрыть руками уши от боли. Но мне даже на секунду стало жаль Настю. Я даже, наверное, хотела бы быть на ее месте. Быть беременной от Димы, ехать в больницу сейчас рожать ему сына. Но судьба распорядилась иначе.

Дима, как у христа за пазухой, как говорится, совсем ошалел и решил пойти против своей хорошей, обеспеченной жизни. Видимо, он подумал, что всё ему досталось за красивые глазки и без меня, он также сможет безмятежно лежать на диване, кайфовать, а деньжата будут сыпаться как и раньше, только еще в большем объеме. Не представляю, как такие глупости могли попасть в его тупую голову.

И все эти мысли промелькнули у меня в голове за несколько секунд, Настя даже присесть не успела.

– Так делай уже что-нибудь! – рыкнул на Диму мужик в погонах. – Мы же тебе не карета скорой помощи, у нас, блин, бобик под окном вашим стоит!

Пока Дима растерянно пытался найти мобильный телефон и метался по комнатам, я успела достать из сумочки свой и набрать номер скорой, сказала им адрес и что у меня в доме женщина рожает. На слове “женщина” так сильно занятая криками и болью Настя всё же кинула на меня разъяренный взгляд. Уж очень она акцентировала всегда внимание на своей молодости и красоте, а тут, видите ли, её “женщиной” назвали. Даже в такой ситуации она хотела возразить, но боль, похоже, была сильнее, и кроме своего недовольного взгляда она не смогла ничем мне возразить. А я так и хотела ее кольнуть и даже отрицать не буду, что сделала это нарочно.

Тем временем, Дима нашел свой телефон в дальней комнате, прибежал обратно в прихожую и начал громко, с важным видом звонить по телефону.

– Алло, скорая? Меня слышно? – всем своим видом он показывал, что делает большое дело, мол, вот, смотрите, какой я заботливый “муж”. – У меня жена рожает, – без зазрения совести он уже назвал Настю женой, отчего абсолютно упал в моих глазах, – скорее приезжайте!

– Что ты за амеба вообще? – вдруг не выдержал второй мужчина в погонах. – Твоя нынешняя жена уже позвонила и заказала твоей любовнице карету, пока ты там бегал, очнись!

Ох, спасибо, дорогой человек! Я так была рада его словам и просто смеялась в душе. Лучше и сказать нельзя было, как с языка снял, всё расставил по полочкам, всех обозначил как надо. Я прямо-таки ликовала. Ну что же ответит мой “любимый” муженек на такой выпад? Даже Настя вздернула голову и бросила на него взгляд, словно выпрашивая заступиться за нее. Не прельщал ее статус любовницы, видите ли.

Но в ответ прозвучала гулкая тишина, которую прервали только крики рожающей Насти. Дима стоял, приоткрыв рот, пялился на оскорбившего его самолюбие полицейского и не мог выдавить ни слова. Только покраснел как рак, а на лбу появилась испарина.

Очень интересно было наблюдать за ним. Этот падший в моих глазах человек практически не переживал, когда у рожавшей от него девушки, которую он, между прочим, уже называет женой, отошли воды, но так распереживался, когда еле почувствовал выпад от постороннего человека в свою сторону. Насколько же он самовлюбленный увалень? Как я могла быть так слепа все эти годы? Любовь слепа, правильно говорят. Видишь только хорошее в человеке, когда любишь. А сейчас я пребывала в полнейшем шоке, сняв розовые очки со своих глаз, и, наконец, увидела его настоящее лицо.

– Вам бы что-то с их пропиской делать, дамочка. А то так и будут вызывать нас. Мы-то всё понимаем, даже сочувствуем вам, но закон, сами понимате, – совершенно не стесняясь, подошел ко мне и произнес один из полицейских, когда скорая выносила на носилках орущую от боли Настю, а Дима в это время стоял истуканом, так до сих пор и не удосужившись надеть штаны.

– Кто с роженицей поедет? – окинул взглядом нас с Димой один из медиков, приехавших на вызов.

– Вот он поедет, – указала рукой на Диму, что тот аж снова потерялся.

– А он в состоянии вообще? По виду он пьян, – засомневался санитар.

– Нет-нет, он в шоке просто, у него жена рожает, – я сделала глубокий акцент на слове “жена”, подошла к Диме и толкнула его в сторону выхода, затем подняла с пола его джинсы и кинула прямо в лицо, когда он обернулся. – Счастливого пути, муженёк. – Ехидно улыбнулась, желая проучить негодяя.

Сменить замки он решил, гад.

Когда дверь захлопнулась, и я наконец-то осталась один на один со своей квартирой, сразу же дышать стало в разы легче. Родные стены придавали силы.

Я быстро вызвала слесаря, который снова сменил мне замки, дабы быть уверенной, что когда я сегодня вернусь домой после посещения адвоката, меня не будет ждать очередной сюрприз. Наконец, пришла пора позвонить подруге Яне и рассказать о всех жизненных приключениях, что произошли со мной.

Она до сих пор ничего не знала, хотя я должна была оповестить ее первой. Она ведь лучшая подруга, у нее поддержки просить было бы логичнее всего. Но я, как всегда, не хотела напрягать других людей своими проблемами. Я же привыкла с детства не полагаться ни на кого, кроме как на себя саму, поэтому мне было сложно просить помощи, даже у друзей.

Глава 10

Стук всё усиливался, и я быстро взяла себя в руки, чтобы достойно принять удар.

– Я в шоке, Лен, – покачала головой Яна, находясь в крайней степени удивления и глядела на дверь круглыми глазами. – И тебе приходится всё это терпеть? Что там за орава приперлась? Да еще и такая наглая.

– Родители, тетя Люда, свекровь и ее дочь, то есть, моя золовка.

– А горластая такая, это кто?

– Теть Люда.

– И ты ее до сих пор называешь тетя Люда? Небось еще и на вы? – прищурилась Янка. – Еще чего. С этой хабалкой теперь только на ты. Кем она себя возомнила. Ну-ка отойди, я сейчас этой шушере устрою тут.

Не успела я ее остановить, как Яна споро открыла дверь и выставила себя первой на амбразуру.

– Кто это тут чужое имущество портит? – вроде бы гаркнула она, но выглядела при этом не теткой с рынка, а красоткой-фурией, особенно со своими длинными развевающимися на сквозняке волосами. – Щас полицию вызову!

Сначала с той стороны воцарилась тишина. Никто не ожидал, что вместо меня дверь откроет Яна. А выглядела она воинственно, да и от нее явственно ощущались эманации агрессии. Тронь – взорвется. Родственники привыкли иметь с кроткой мной дело и были готовы нападать кучей, чтобы я наверняка пошла на попятную в своих действиях. Но не в этот раз.

– А ты еще кто такая? – набычилась Люда и снова закусила удила.

– Это Ленкина подружка, Люд, – подсказала ей моя мама, которая была с Яной знакома. Она ей никогда не нравилась, мама считала ее слишком напористой и слишком независимой. Боялась, видимо, что с помощью подружки я высвобожусь из-под их влияния.

– А, тяжелая артиллерия, – осклабилась Люда и уперла руки в бока. Вытянула шею, выискивая меня взглядом, но я прятаться не стала, подошла ближе и показала себя.

Ее глаза хищно засияли, и она прищурилась, отчего они и вовсе стали совсем щелочками.

– Немедленно забери свое гнусное заявление, Лена! – гордо задрала подбородок Люда.

Я подошла ближе, встав бок о бок с Яной, которая и не думала уходить.

За спинами незваных гостей я увидела, как открылась соседская дверь. Лишние уши не дремлют.

– Гнусное? – удивленно произнесла Яна.

– Нет, – ответила в это же время я. – Ваша дочь нарушила условия договора, и как только это будет доказано, ей придется выплатить мне неустойку. Но ваш новый будущий зять вам в этом поможет. Не представляю пока как, ведь он уже несколько лет не работал, но диван вам продавливать будет профессионально.

– Лена! Ты позоришь нас перед соседями! – шикнула мама, а свекровь на удивление молчала, только хваталась за сердце.

– Это мои соседи, – пожала я плечами, не испытывая никакого стыда при этом. – Так что не беспокойся об этом, мама. Ты, я так понимаю, на стороне своей сестры? Если да, то не старайтесь, уходите. Вы все знаете, что я без проблем снова вызову полицию. Право слово, это всё изрядно напрягает.

– Зла на нее не хватает, – процедила сквозь зубы Люда и приложила тыльную сторону ладони ко лбу. – Разберись, Игорь, иначе я подпорчу ей личико.

Она говорила всерьез, а вот мы с Яной хмыкнули и переглянулись.

– Ленусь, мы твоя семья. И Настя тоже. Она только родила, неужели ты хочешь посадить ее в тюрьму? Если ее так ненавидишь, то о нас подумай, – вклинился всё же отец, отодвигая маму и Люду, которая толкнула ее плечом.

Я подметила и недовольно поджала губы, злясь на тетку, которая слишком много себе позволяет.

– Хватит! – наконец, подала голос Каролина Дементьевна, свекровь. – Что вы тут устроили на потеху соседям? Какое право вообще вам дали тут скандалить? Позорите тут моего сына!

– Мам, у тебя давление, не нервничай, – произнесла сестра Димы, которую раньше я видела лишь на семейных фото. Несколько раз в год свекровь сама ездила к ней в гости в Европу, но она сама еще ни разу не приезжала в Россию.

– Если давление, чего приперлись? – фыркнула Люда.

– А вы тут нам не грубите! Мы первые пришли, – поджав губы, произнесла Капитолина. Имя у нее было заковыристое, но вполне произносимое.

– В очередь! – махнула пренебрежительно рукой Люда.

Капитолина не стала терпеть хамство и толкнула мою тетку. Та этого не ожидала, замахала руками, заваливаясь на маму, а затем разразилась бранью. Завязалась потасовка, в ходе которой соседка начала угрожать, что вызовет полицию, если они вдруг затеят драку.

– Вы слышали. Лена заявление забирать не будет, так что можете идти, – вклинилась в разговор Яна, и все взгляды скрестились на ней.

– Лично нас это сейчас мало волнует, – прокашлявшись, произнесла Капитолина и зыркнула предупреждающим взглядом на мать. – Мы пришли к Лене поговорить насчет Димы.

– А почему это вас моя Настя не волнует, а? – сразу же разозлилась Люда. – Между прочим, она родила вашему Диме двух детей. Долгожданных наследников.

– Наследников чего? – фыркнула Капитолина, и я чуть не рассмеялась от ее тона. Видно было, что она не лучшего мнения о своем брате. – Я Диму, как сестра, конечно, люблю, но иллюзий насчет него не питаю. Удивлена, что ваша Настя вдруг решила соблазнить его.

Глава 11

Когда тетка, прокричавшая мне следом слова про порчу, ушла, следом испарились и мои родители. Отец просто сбежал, опомнившись, что произошло и все теперь в курсе того, что он много лет изменял матери с ее же сестрой, а также заделал ей ребенка, которого все любили гораздо сильнее, чем меня, дочь, родившуюся в законном браке.

Если бы за последние дни я не распробовала все виды семейного предательства, я бы, может, потеряла сознание, но на удивление, я держалась стойко. Мать тяжело задышала и кинулась за отцом, крича ему что-то вслед. Я порывалась тоже пойти за ними и несмотря ни на что, поддержать маму, но меня удержала Яна.

– Им надо поговорить наедине, Лен. – Покачала она головой и я поняла, что она была права.

В этот момент, я обратила внимание на то, что на лестничной площадке остались стоять Каролина Дементьевна и ее дочь Капитолина, которая вопросительно глядела на меня и в ее глазах я отчетливо видела мольбу о разговоре. Лично она не сделала мне ничего плохого, да и не виновата в том, что муж у меня оказался козел, поэтому я кивнула и скрепя сердце впустила в квартиру не только ее, но и будущую бывшую свекровь. Та вела себя на удивление тихо и меня это удивляло. Она вообще выглядела пришибленной и бледной, но нет-нет кидала на меня недовольные взгляды. Что-то ей не нравилось, но вслух она этого сказать не могла, опасалась реакции своей дочери, судя по тому, как та предостерегающе смотрела на нее.

– Ты поговори с ними, а я чай заварю. Веди их в гостиную, а потом мы продолжим нашу тусу на кухне. – Шепнула мне на ухо Яна и ушла, оставив нас наедине. Я была ей благодарна за то, что она тратит на меня свое время, хотя мы и планировали, что вместе посидим, отдохнем и перемоем кости моему неверному муженьку. А тут развернулась целая драма, причем на ее глазах.

– Не хочу показаться негостеприимной, но в последнее время на меня столько навалилось, что времени размусоливать и вести светские беседы у меня нет. – Начала я первая разговор, как только гости чинно уселись на диван.

– Что ж, – выдохнула Капитолина и заерзала, заламывая пальцы рук, лежавшие на ее коленях. Ей было неловко, и как бы она не старалась, скрыть этого не могла, – дело в том, что мама недавно перенесла инфаркт, вы знаете это, наверное.

– Да, Дмитрий мне говорил.

Я решила называть мужа, которого уже считала бывшим, полным именем. Так мне казалось, что я провожу между нами границу, которая уже выросла размером с бетонную двухметровую стену. И чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше.

– К сожалению, маму хоть и выписали, но врачи говорят, что ее состояние оставляет желать лучшего, и ей нужно провести шунтирование.

– Серьезная операция. – Кивнула я, но в лице не изменилась, старалась не показывать никаких эмоций.

Несмотря на то, что свекровь меня всегда недолюбливала, зла я ей не желала и поэтому, никакого злорадства не ощутила. Наоборот, мне стало ее даже жаль.

– Да. Дело в том, что… – Капитолина замялась, затем тяжко выдохнула и выпалила, – операция дорогая, а у нас нет денег. Я понимаю, что мы не имеем права у вас ничего просить, особенно после того, как гнусно мой брат поступил с вами, но нам больше не к кому обратиться. Я сама развелась с мужем и вот вернулась в Россию, и эта сумма неподъемна для меня сейчас. Я не прошу вас подарить нам деньги, ни в коем случае, но не могли бы вы мне занять их? Как только я устроюсь на работу, то всё отдам. Понимаю, шестьсот тысяч – большая сумма, но…

Я промолчала, обдумывая ее слова. Названная цифра не представляла проблем. Цветочный бизнес приносил гораздо больше денег, и я могла себе позволить подобные траты. Вот только…

– Идем, дочь, нечего унижаться! – Рявкнула Каролина Дементьевна, видя выражение моего лица и приписывая это по отношению к себе, но она ошибалась.

– Мама! – Простонала Капитолина, с опаской поглядывая на меня и пытаясь утихомирить мать. Ей явно было неудобно за нее и я даже прониклась к женщине симпатией. Раньше мне так не хватало поддержки со стороны семьи Димы, и появись она год назад, я приняла бы ее с распростертыми объятиями, помогла бы обосноваться в Москве и подсобила бы с работой.

– Дело в том, что у меня сейчас нет нужной суммы, Капитолина. – Начала я, выдохнув. – Дмитрий натравил на мой бизнес налоговые и проверки из ОБЭП, так что на данный момент все мои счета арестованы. Но если вы поговорите с братом и убедите его не вставлять палки в колеса из чувства мести и прекратить портить мне жизнь, счета разморозят и я дам вам нужную сумму. Возвращать ее будет не нужно. Думаю, это достаточная компенсация Дмитрию за годы нашего брака.

– Да-да, мы поговорим. – Сразу же обрадовалась Капитолина.

– Дочь. – Предостерегающе произнесла Каролина Дементьевна, которой явно не нравилось, что ее сыну после развода ничего не останется, но против дочки была бессильна. Она явно была настроена спасти мать, а не выгородить бездельника-брата.

– Мы поговорим с ним, мама! – С нажимом уже сказала Капитолина и посмотрела на свою мать таким взглядом, что стало ясно, она не отступится и продавит свою позицию во что бы то ни стало.

Благо, вскоре они ушли, не стали поднимать вопрос с сурматеринством. Впрочем, проблемы их новой будущей невестки – последнее, что их сейчас волновало. Капитолину уж точно.

Не успела я закрыть за ними дверь, как вдруг раздался телефонный звонок.

Глава 12

Звонок от Димы заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Поняла, что забыла переименовать его контакт, так как на экране высветилось “муж”. Аж скривила лицо от этого. До чего же теперь неприятно, что когда-то мы были женаты. Однако в то же время мне казалось кощунственным ругать себя за то, что когда-то вышла за него замуж. Это ведь выходит, что тогда я буду принижать свой выбор. Так что свои прошлые решения я списываю на свою неопытность и глупость.

– Елена слушает, – сухо и быстро произнесла я, приняв вызов. Пусть не думает, что сможет отныне общаться со мной неформально. Между нами давно стоило возвести стену и сформировать дистанцию и барьер, за который нельзя переступать.

– Привет, это я, твой муж Дима, – он словно знал, как меня взбесить и специально произнес эту фразу максимально пафосно, – надеюсь, ты ещё не удалила мой номер?

– Что тебе нужно? – просто проигнорировав его слова, хотела дать ему понять, что не желаю с ним попусту болтать.

– Да ладно, Ленка, что ты сразу так, – продолжил он в своей очень дурацкой манере таким тоном, словно ничего не случилось, – не обижайся.

Я начала вскипать от злости. Почему я так сильно выхожу из себя от нескольких его слов? Мне должно быть всё равно, я ведь не люблю его больше. Или я так убеждаю себя?

– Ближе к делу! – раздражённо рявкнула я, не выдержав его глупости.

Он даже промолчал несколько секунд, видимо, не ожидав моего напора, а потом продолжил.

– Я звоню сказать, что я ничего не могу решить по ОБЭП. Дело запущено, и они от тебя не отстанут, – Дима произнес эту фразу так безэмоционально, будто это небольшая проблема для меня, и я решу ее в два счета, а затем сразил меня наповал своейй следующей фразой. – Продай машину, дай им то, что они хотят, я разрешаю. Ради благого дела чего бы не помочь тебе.

Я аж дар речи потеряла от его наглости. Он разрешает мне продать свою же машину, чтобы отделаться деньгами от проверок, которые сам же на меня и натравил. Это финиш просто.

– Чего молчишь-то? – спросил он после непродолжительной паузы.

– Дима, ты законченный беспардонный придурок! – со злостью прошипела я, придя в себя. – Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что ты мне сейчас говоришь? У тебя мать нуждается в операции, а ты нос воротишь и не хочешь дать мне то, что нужно взамен на ее здоровье? Какая же ты сволочь!

– Ладно.

На этот раз в его голосе я услышала безысходность. Он протянул это слово очень недовольным тоном.

– Может быть, у меня есть человек, который сможет разрулить это дело.

Я увидела в этой фразе лучик надежды, но рано обрадовалась.

– Ну вот видишь, можешь, когда хочешь, – сказала ему в ответ.

– Но взамен ты отзовешь все претензии на счет суррогатстного контракта Насти.

Его голос звучал бескомпромиссно.

Господи, он неисправим. Всегда найдет лазейку, как насолить или поиметь свою выгоду. То есть, я даю его маме деньги на операцию, отзываю иск на Настю, а взамен получаю свой бизнес обратно? Слишком уж жирно он хочет. Психанула и бросила трубку, поставив телефон на беззвучный режим. Я слишком зла, чтобы сейчас с ним разговаривать. Не ожидала, что он настолько никчемный человек, что даже ради матери не может пошевелить конечностями. Я настолько погрузилась в размышления, что начала уже подозревать, что он и вовсе врет, и никаких связей у него нет. Однако то, что он натравил ОБЭП, меня останавливало. Нужно время на подумать.

Немного поразмыслив, я решила поехать к нашему штатному юристу, чтобы узнать, как у нас обстоят дела в компании, и можем ли мы отделаться от проверок без взяток, а просто исправить их претензии. Вот только первый вариант был исключен, это претило моим принципам.

Когда я встретила юриста в офисе, на нем не было лица. Мое настроение окончательно упало.

– Что случилось, Вадим Сергеевич? Не говорите, что всё плохо, – первая фраза, что я бросила в него, только завидев.

– Всё плохо, Елена Игоревна, – жалобно проскулил он в ответ.

– Что случилось? – потянула я его за плечо и повела в свой кабинет.

Расположившись в кабинете, мы сразу начали разговор.

– У нас большие проблемы, Елена Игоревна.

Вадим бросил на меня очень серьезный взгляд, отчего у меня аж сердце екнуло.

– Ну не тяните, Вадим Сергеич.

– Деньги фирмы утекали в оффшоры.

– Чего? Какие еще оффшоры? О чем вы?

– Помните крайний тендер, который мы выиграли на поставку цветов в правительственные здания?

– Конечно, помню.

– Так вот, чиновник, который объявлял конкурс на этот тендер, сейчас находится под следствием. Он работал не напрямую через нас, а через фирму-прокладку и забирал часть денег себе, которые выводил в оффшоры. Получилось, что мы замешаны в этой схеме, и нам предстоит еще доказать, что мы не были с ним никак аффилированы. Это большая проблема.

– Жесть, – я схватилась за голову, опустив взгляд в стол, а затем тоже тяжело и протяжно выдохнула. – Почему в этой стране все так работают? Я иногда думаю, что я одна чисто и законно веду бизнес.

– Хорошим людям всегда выпадает нелегкая доля, – вдруг философски выразился он и даже заставил меня на секунду задуматься. Я могла расценивать это как комплимент?

– Елена Игоревна, может у вас связи какие есть? – с придыханием, будто жалея меня, протянул он вдруг задумчиво.

Ответить мне ему было нечего, и я просто покачала отрицательно головой.

– Что же нам делать? – с надеждой я снова подняла взгляд на него. – Какой у нас план?

– Обещать ничего не могу, но биться мы будем до последнего, – на этот раз более твердо произнес Вадим и даже стукнул по столу ладонью. – Я подключу связи коллегии адвокатов. У нас в профессии не принято бросать коллег, которым нужна помощь. Так что надежда еще есть.

– Хоть так, спасибо вам, – выдохнула я, чувствуя мимолетное облегчение от его слов. – Давайте действовать. Держите меня в курсе каждого шага.

– Конечно, – Вадим встал со стула и вышел из кабинета, оставив меня наедине со своими мыслями.

Глава 13

Яна ждала меня в нашем кафе на привычном месте у окна. Уже заказала нам еды, так что первым делом я села и кинулась утолять голод.

– Ты прям как из голодного края.

– Стресс заедаю, – произнесла я между перерывами принятия пищи. Даже толком и не смотрела, что было на столе, настолько сильно сосало желудок.

– Ну ты хоть пережевывай, – усмехнулась Яна, потягивая молочный коктейль.

Она любезно налила мне облепиховый чай, зная, как я люблю его, так что вскоре я откинулась на спинку диванчика и вальяжно спокойно попивала чай.

– А теперь рассказывай. Я уже устала делать вид, что мне не интересно. Что там Дима? На что разродился-то будущий бывший муженек?

Ее лицо характерно скривилось. Она и раньше особо не скрывала своей к нему неприязни, а в последнее время прям разошлась, но мне это было по душе. Хоть с кем-то можно спокойно обсудить его предательство, не ожидая защиты в его сторону.

– Дима-то? – хмыкнула я, чувствуя накатывающую снова злость. – Он любезно согласился продать его машину, которую мы купили на мои деньги, которые я откладывала на сурматеринство. Ну, еще до того, как Настя приехала к нам с этим предложением.

– Ну он парнокопытный, в этом мы уже не спорим. А насчет проверки компании? Отзовет своих псов?

– Сказал, что есть у него человечек, но знаешь, – задумчиво протянула я, – у меня в последнее время такое подозрение, что Дима тут ни при чем. Ну нет у него таких связей, чтобы он фас говорил такой конторе.

– Вполне может быть, что он накатал кляузу сам, чтобы тебе насолить.

– Думаешь, они так быстро пришли бы? Буквально на следующее утро, как я застала Настю в его постели. Как-то странно и подозрительно.

– Думаешь, дело в другом?

– В общем, я тебе скажу кое-что, но ты никому, – наклонилась я и прошептала подружке, оглядываясь по сторонам при этом и выискивая, нет ли лишних ушей.

– Обижаешь, подружка, я могила, – улыбнулась Яна и наклонилась следом ниже, чтобы не пропустить ни слова из того, что я ей скажу.

– Кое-что обнаружилось, – сказала я и поведала ей историю про оффшоры и взятки. – Я долго думала, пока к тебе ехала, и мне кажется, что Дима что-то проворачивал за моей спиной. Постараюсь прижать его к ногтю, но сама понимаешь, доказать что-либо сложно. И я не знаю даже, что этот чиновник говорил властям, это самое ужасное.

– Считаешь, что Дима договорился с ним о тендере и дал тому откат, а сам подговорил его скинуть вину на тебя?

– Да, – кисло ответила я, чувствуя, как испуганно грохочет сердце. – Проблема в том, что я даже не знаю, что делать. Я-то чиста, но кто поверит? Нужны ведь доказательства. А Дима, как мы уже выяснили, хитрый жук. У него даже права подписи нет, понимаешь? При любом раскладе выйдет, что виновата я.

– Плохо, – помрачнела Яна и забарабанила пальцами по столу. Вид у нее был задумчивый и озадаченный, словно она что-то прикидывала в уме. – У меня есть идея. Сейчас.

Она покопалась в телефоне, засияла, что-то найдя, а затем у меня тренькнул мобильный. От нее пришло сообщение. Номер телефона и имя. Алексей Гавриилович Давыдов.

– Защищал нашу компанию в прошлом году, когда нашу команду обвиняли в промышленном шпионаже. Говорят, лучший в своем деле, так что рекомендую к нему тебе обратиться. По крайней мере, проконсультирует что и как. Ваш штатный юрист, конечно, в чем-то хорош, но не акула, Лен, и не спорь. На кону твое будущее. Говорю сразу, юрист стоит немалых денег, тебе одолжить?

Яна знала о том, что все мои счета арестованы, но я покачала головой. Если что, квартиру продам, вдруг припечет. Что мне имущество, когда решается вопрос с возможным тюремным заключением.

– А что насчет свекрухи и твоей золовки? Реально будешь помогать им? Пусть Дима шевелится, а то наглый какой, предал и еще ножки свесил, спихнув на тебя проблемы своей семьи.

Яна сразу же переключилась на другую тему, я же сохранила номер телефона и решила связаться с юристом сразу же, как освобожусь.

– Сначала решу насчет ОБЭП, узнаю расценки, а уже потом буду думать. Если что, тачку продам и деньги им, – вздохнула я.

– Ты серьезно? – удивилась Яна, и я даже знала, какие мысли крутились в ее голове. Она не понимала моей сердобольности, но к счастью, снова шарманку про то, что я лохушка и меня используют, заводить не стала.

– Она может умереть, – пожала я плечами. – В любом случае, не переживай, сначала я решу вопрос касательно своей компании. В одном ты права, Ян, нужно прежде всего думать о себе.

– Вот это правильно, не зря я тебе каждую неделю мозги промываю.

От Яны ощутимо повеяло довольством.

– Ты? Я думала, дайкири, – рассмеялась я. Вот уж что-что, а настроение подружка поднимать умела.

Мы еще немного посидели и посплетничали, не забыв и про моих родителей, от которых ни слуху ни духу после того скандала. О том, что Настя не просто моя двоюродная сестра, а как оказалось, еще и единокровная, я пока старалась не думать. И так проблем выше крыши. Пусть предки между собой сами разбираются, мне не до них. И как бы я не хотела оказать матери поддержку, я решила в этот раз свои проблемы поставить выше и полностью сосредоточиться на них. Вот только у судьбы на то были свои планы.

Когда я подъехала на такси к дому и поднялась на лифте к себе на этаж, сразу почувствовала неладное. И не зря. Сразу же, как только я ступила на лестничную площадку, открылась соседская дверь.

– Наконец-то ты пришла, Ленка. Где шлялась? – с интересом спросила у меня соседка Клавдия Семеновна.

Я поморщилась. Надоело уже ее неуемное любопытство.

– Не ваше дело.

Я сама удивилась, как легко эти слова сорвались с моего языка. Никакого стыда и чувства вины. Будто так и нужно. А ведь и правда, не ее это дело, и пусть не сует свой длинный нос, куда не следует.

– А ты чего мне грубишь? Я, между прочим, мать твою приютила, а ты грубишь! Ишь!

Я почти вошла в квартиру, открыв ее ключом, как вдруг замерла.