Измена. Я (не) буду верным

Глава 1

От лица Софии

Просыпаюсь раньше Андрея. Обычно он даёт мне спать как можно дольше, бесшумно и самостоятельно собираясь на работу. Но сегодня особенный день… День, в который год назад мы с любимым стали мужем и женой.

И я хочу, чтобы сегодня тоже всё было по-особенному. Пусть и не как год назад, но так же тепло и празднично. С утра солнышко как раз… На нашу свадьбу оно тоже было. Мы поженились в марте. Полгода встречались, а потом Андрей сделал мне предложение.

Готовлю ему завтрак. Делаю несколько брускетт — с помидорами и оливками, с грибами и креветками, с мясной нарезкой и овощами. Мужу они нравятся, хотя с утра обычно не заморачивается с их приготовлением. Когда я просыпаюсь, на кухне так чисто и посуды нет, что такое ощущение, будто Андрей и не завтракает совсем. Хотя знаю, что да — у нас и фруктов меньше становится, и с холодильника пропадают продукты. Просто любимый меня бережёт. Не только мой сон, но и пробуждение — не оставляет мне необходимости заправлять посудомойку или прибирать крошки.

Я работаю из дома. Занимаюсь репетиторством, преподаю уроки английского и французского онлайн. Занимает это в среднем часов пять-шесть, оставшееся время я предоставлена себе. Встречаю Андрея ужином, но скорее по своему желанию. Как таковых обязанностей у меня нет. Раз в неделю делаю тотальную уборку квартиры вместе с мытьём окон, ванной и прочих поверхностей. И это тоже потому, что сама так решила.

У Андрея ко мне никаких требований. Он просто любит меня. Балует, на руках носит, всегда находит чем радовать.

И я его, конечно, тоже просто обожаю. Во всём поддерживаю, стараюсь помогать, организовываю нам выходные.

Уже заканчиваю накрывать на стол — ставлю ещё несколько нарезок с фруктами. Андрей любит их. А ещё от сладенького не отказывается — потому ставлю вазочку с разными конфетами. Скорее всего, до них мы не доберёмся — если только вприкуску.

Что ж… Теперь остаётся подготовить подарок и одеться самой. В ванной я уже была, так что скоро можно будет будить мужа.

Надеваю новое платье. Не то чтобы вечернее, вполне себе домашнее — я и дома одеваюсь соблазнительно. Мне нравится, как Андрей пожирает меня взглядом. Хочу, чтобы всегда так смотрел.

Платье красное. Мне, блондинке с каре, как-то по особенному идёт этот цвет. Особенно, если ещё подчеркну губы помадой. Что я, собственно, и делаю.

Несколько раз верчусь перед зеркалом — самое то. Платье не провокационное, оно чуть выше колен. Облегает только сверху, но можно носить без лифчика за счёт плотности материала. В общем, Андрею понравится. И в то же время не заставит его, позабыв обо всём, затащить меня в постель…

Внизу живота разливается приятное горячее томление при одной мысли об этом. Но нет, потерпим до вечера. Любимому на работу скоро. Важнее успеть поесть, чем добраться до меня.

К платью, конечно, не хватает аксессуаров. Оно довольно простенькое, хоть и смотрится изящно. Но дома я украшений не ношу, только если те бриллиантовые часы, которые Андрей подарил мне на день рождения. Ну и кольцо обручальное, конечно…

Ладно. Этого достаточно. Улыбнувшись себе в зеркало, возвращаюсь к столу. И вдруг вижу, что и муж идёт — судя по всему, по направлению к ванной. А она как раз через кухню.

— Ты рано, — сходу слегка озадаченно говорит Андрей, но тут же замирает. — Ого…

На его лице появляется улыбка. И взгляд… Я вижу, что мной любуются. Толком не проснувшийся муж со слегка взлохмаченными волосами, в одних домашних штанах — но смотрит так, что коленки подгибаются. И горячо становится.

Не сразу беру себя в руки — я ведь подарок приготовила. Небольшой, конечно, символический. Андрей щедро меня балует, но почему-то не любит, когда раскошеливаюсь для него я. Принимает дорогие сюрпризы только в качестве нижнего белья на мне.

Вот и приходится довольствоваться мелочами.

К годовщине я связала ему очень даже модный шарфик из серого кашемира. Знаю, что Андрей не любит кофты с воротником и в такое время года носит пальто, ворот которого едва ли что-то закрывает. Муж, конечно, редко простужается, но всё равно — с шарфом удобнее, к тому же, если материал качественный и комфортный.

— С годовщиной, любимый, — протягиваю ему упакованный в завёрточную бумагу шарфик. Немного смущаюсь… Вроде бы полтора года уже вместе, а всё равно частенько чувствую себя неопытной девчонкой рядом с ним.

Андрей машинально принимает, но меняется в лице. Он растерян.

— Чёрт… — неловко проговаривает, свободной рукой ероша свои и без того растрёпанные волосы. — Прости, забыл.

Сердце пропускает удар. Чувствую себя идиоткой. Почему-то была уверена, что для Андрея тот день был настолько же незабываем, что эта дата сама собой отпечаталась на сердце — как у меня. Но по лицу мужа очевидно, что он не играет и не дразнит. Правда не помнит.

Проглатываю в горле ком. Наверное, мне надо было заранее подготовить почву… Да и вообще…

— Ничего, все эти даты — очередные цифры, в которых ты и так по уши погряз, — пытаюсь исправить ситуацию, говоря как можно более непринуждённо и беззаботно. — Всё равно ты меня любишь, и это главное. А подарочек мой скорее просто жест внимания, — улыбаюсь, тянусь к Андрею.

Обнимаю его, встаю на цыпочки и ласково трусь кончиком носа о слегка колючую щёку. Пытаюсь отогнать неловкость, слишком уловимую между нами. Андрей издаёт хрипловатый смешок и ловит губами мои, игнорируя помаду. Поцелуй хоть и короткий, но крепкий — губы сильно сминают губы. Следы на нём, конечно, остаются.

Ну вот… Уже второй раз за утро чувствую себя дурочкой. Нафига было помаду делать, причём такую неустойчивую…

— И всё же, с меня подарок, — мягко возражает муж, распаковывая мой. — Я сегодня приду пораньше и мы с тобой пойдём в ресторан, отметим.

Улыбаюсь — Андрею не всё равно, это главное. Подумаешь, забыл. Главное, что осознаёт, что это не просто дата, не отмахивается от неё, как некоторые делают. Подруга, например, и сама забыла уже дату своего замужества — а всё потому, что её муж никогда не считал это чем-то важным. Вот и она постепенно отбросила, подстроилась. Помнит только, что пять лет уже замужем — с восемнадцати, за школьную любовь.

Глава 2

От лица Андрея

Долбанная стерва.

Только перевелась к нам офис из главной конкурентной компании, а уже выслуживается перед собственником и пока начальником так, что смотреть тошно. Ещё эти декольте, взгляд трепетной лани, комплименты ему как бы невзначай и лёгкий флирт. Из серии тех, которые не переходят за грань и в любой момент могут быть свёрнуты — но всё же ощутимы. Потихоньку прокладывают почву и прощупывают заодно. Уж я сходу секу, где есть расчёт.

Бесит она меня. Умом понимаю, что карты мне спутать не должна — логика подсказывает, что имеющий проблемы с сердцем уже стареющий вдовец Сергей Александрович скорее радует глаза и повышает самооценку, подыгрывая долбанной стерве. И уж очень вряд ли по итогу назначит главной тут её, передав компанию. Как и кого-либо ещё, кроме меня, его зятя.

Одно из подтверждений тому — тот факт, что в отсутствие Сергея Александровича исполняю его обязанности я. Пока таких моментов немного, видимо, меня хотят потихоньку ввести в эту роль, чтобы полноценным хозяином стал уже гораздо более окрепнув.

Кстати, я справляюсь. Быстро вникаю в курс дел, иногда даже немного корректирую его план. В мелочах, потому Сергей Александрович не возражает. У нас вообще прекрасные отношения. Мы с Лёхой грамотно сработали — пока он выискивал информацию про дочку босса крупной компании, я — налаживал связи непосредственно с ним.

А потом — всё честно. Мы оба подкатили к Софии, а там уж выбор был за ней.

И нет, это не фиктивный брак. Вполне себе настоящий. Я хоть и не верю в романтическую любовь до гроба, но девочка хорошая. И взаимопонимание у нас на уровне. Секс… Ну да, скорее нежный обычно, но тоже очень даже. Я вполне настроен провести с Софой всю жизнь. И детей завести — но это потом. Пока, в её двадцать и мои двадцать семь всё-таки рановато. Не готов. Да и она не заводила об этом речь.

В общем, каждому, что он хочет. Я стану боссом и собственником компании, Лёха — моим помощником с регулярными премиями, а Софа останется счастливо замужем. Балую её, ни в чём не отказываю, на руках ношу.

Сегодня я снова вместо Сергея Александровича. Он вчера всем объявил, что уезжает. На пару дней, но всё же — насыщенное у меня будет время.

Я не против. Сижу в его кабинете, бумаги перебираю, смотрю, что там у нас с поставщиками новыми по договору получается. И тут — стук в дверь, которая, впрочем, почти сразу открывается.

Долбанная стерва. Как там её на самом деле зовут… Таня?

Имя ещё такое простое, ей не особо подходящее. Тем более, когда эта наглая особа заявляется в таком вот виде…

Нет, сверху вроде всё нормально. Кофта как кофта, ну облегает грудь, ничего такого. Хоть не показывает, как в декольте. Но ниже…

— Более короткой юбки не нашлось? — не выдерживаю.

Сергей Александрович слишком лоялен. Я введу дресс-код, как только получу полноценные полномочия. Вот так заявляться в солидную компанию — позорище какое-то. Ну и безвкусица тоже. Хотя что самое странное, внешне Таня настолько объективно роскошна, что на ней выгодно смотрится всё. Из неё вообще возможно сделать вульгарную? Чтобы аж отталкивала.

А не только бесила настолько, что аж дымится всё.

— Тебя смущает моя юбка? — не сразу отвечает долбанная стерва.

Удивлена видеть меня здесь видеть на месте босса. Вижу по глазам — к нему она так заявилась. Даже без колготок. Может, в туалете их сняла? Всё-таки март во дворе.

— Сергея Александровича в офисе нет, — снисходительно улыбаюсь, вспомнив, что это ведь первый раз при Тане, когда я заменяю босса. — И сегодня не будет.

Стерва приближается на шаг. Потом, переведя взгляд мне в глаза — на второй. Ещё и волосы свои чёрные, длинные и прямые, поправляет.

— Это он тебе лично сказал, как любимому зятю, да? — ухмыляется дерзко.

Подколка за подколку, значит? Я дал понять, что Таня тут не просто так выдающимися частями тела сверкает и с боссом заигрывает, а она намекает, что и сам не за умственные способности на главном месте сижу.

Вот только ошибается. Будь я дураком, сюда бы не попал даже при удачной женитьбе.

— Нет, просто я тут не хернёй занимаюсь, а работаю, — спокойно парирую. — Вот и не пропускаю новости.

Чем она вчера Сергея Александровича слушала, раз пропустила его объявление?

Тане хоть бы что мои слова. Смотрит на меня хищным взглядом, от которого немного не по себе. Прямо глаза в глаза, ничего не стесняясь. Ей пофигу вообще, что я думаю о её попытках с боссом — это читается слишком явно.

А потом Таня подходит к моему столу, наклоняется, сексуально прогнувшись и с демонстративно наигранной невинностью интересуется:

— И над чем ты работаешь сейчас?

Она там делает вид, что изучает те самые документы поставщиков, которые у меня на столе. А на деле вряд ли вникает в смысл, да и не пытается наверняка.

Стоит тут передо мной такая вызывающе соблазнительная, так близко, что чувствую дерзкий оттенок её духов. Даже не могу сказать, что в нём. Чёрная смородина в сочетании с чем-то пихтовым? Кофе? Что-то более опьяняющее?

А меня ведь чуть ли не пьянит. Ведёт от такой близости внезапной. И в голове назойливо бьётся мысль, что будь на Тане другая кофточка, я бы уже всю её грудь видел вместе с лифчиком. Если бы он, конечно, был…

А если бы я стоял сзади прямо сейчас, видел бы куда больше, чем сидя в кресле.

— Радуйся, что в кабинете только я, иначе бы сейчас весь офис был в курсе, какого цвета на тебе трусы, — говорю жёстче, чем собирался.

Эта стерва снова меня бесит. Особенно тем, что совсем не теряется от моего завуалированного замечания. Поднимается неспешно, ухмыляется и смотрит на меня, будто знает обо мне что-то такое; чего я сам пока нет.

— Глупенький… — почти ласково, но в то же время насмешливо заявляет. — На мне их нет.

Я аж дар речи теряю от такого неожиданно снисходительного тона, да и от заявления тоже. Серьёзно?

Глава 3

От лица Софии

Андрей задерживается… Ничего удивительного — папа уехал в Китай. При текущей реальности ему нужны новые зарубежные партнёры, а потому эта командировка появилась спонтанно. Так уж совпало, что в нашу с мужем годовщину… А я об этом узнаю чисто случайно, только сейчас. Меня не предупредили ни папа, ни Андрей.

Оба, видимо, забегались в делах, вот и не стали мне говорить.

Ну ничего. Обидно, конечно, но хотя бы теперь понятно, почему мою фотку Андрей оставил без внимания. В итоге даже неловко, что вообще присылала ему ноги в чулках — он наверняка слишком занят скопившимися делами. Хорошо хоть выкроил время открыть сообщение, посмотреть…

М-да, впервые решилась на такой кадр — и вот лучше бы не делала вообще.

Надеюсь, фото не слишком сбило ему рабочий настрой. А то ещё утром отпустила Андрея ощутимо возбуждённым…

Да уж, нашла время подогревать. В лучшем случае он вернётся совсем под вечер и будет измотанным. Подарка я, конечно, уже не жду. Наверняка муж не ожидал масштаба навалившихся на него дел и растворился в них так, что не мудрено забыть о чём угодно.

Так что начну готовить ужин — ресторан, скорее всего, тоже отменяется. Заглядываю в холодильник, проверяя, из чего тут можно сообразить что-нибудь сытное и вкусное. В магазин до последнего сегодня не ходила, больше собой занималась… Была уверена, что у нас будет особенный вечер.

Неожиданно раздаётся телефонный звонок. Захлопываю холодильник и бросаюсь к телефону — это ведь Андрей. У меня на него особенная мелодия — песня, под которую мы впервые поцеловались. Её не назвать романтичной, это зарубежный рок, и если почитать перевод, то его можно отнести к чему угодно, но не к нашей истории любви. В песне герой кожей чувствует какую-то опасность, она удушает его, но он не собирается сдаваться.

Помню, как я разочаровалась, узнав смысл, ведь уже привыкла ассоциировать эту мелодию с нашей парой. Но Андрей легко меня успокоил, сказав, что когда всё идеально складывается; получается в итоге что-то не то. Что в шедевре обычно есть какой-то изъян. И что поскольку наши с ним отношения до того счастливые и гармоничные, для нас этим маленьким недочётом станет эта песня. И не имеет значения её смысл — главное, какой момент она нам напоминает.

Улыбаюсь этим мыслям и принимаю вызов, приложив телефон к уху. Не успеваю ничего сказать, потому что Андрей очень даже бодро и уверенно заявляет:

— Будь готова выйти через пятнадцать минут, поедем в ресторан.

Сердце радостно сжимается — не забыл всё-таки… Уже больше восьми вечера, муж явно только выходит из офиса, а всё равно не хочет отменять наш вечер. Всё-таки ему тоже важно.

— Ты сегодня поздно, может, сразу домой? — решаю не быть эгоисткой и мягко предлагаю. Надо, чтобы Андрей знал: меня это не заденет. — Устал, наверное. У тебя завтра выходной, можно завтра отпраздновать.

— Нет, Соф, — решительно возражает муж. — Я тебе обещал, маленькая.

Его «маленькая» звучит так ласково, что дурацкая улыбка снова лезет на лицо, а я непроизвольно привстаю на цыпочки. Обволакивает теплом.

Вот только «обещал» не то же самое, что «хочу».

— Это ничего, мы можем поехать в другой день, — уверяю как можно более уверенно.

— Так, не спорь. Сегодня наша годовщина, и я хочу её отметить, — непреклонен Андрей.

Всё-таки «хочу»… На душе совсем расцветает, и я с трудом преодолеваю порыв закружиться по комнате в воодушевлении.

— Хорошо. Я собираюсь, — обещаю и уже иду в гардеробную.

— Отлично. Напишу, как буду у дома, — Андрей сбрасывает.

По поводу фотки так ничего и не сказал… Ну ничего, это-то действительно мог забыть, учитывая, что ею я оторвала его в разгар рабочих дел.

Так что ладно… Напомню. Я ведь всё ещё в этих чулках и намерена оставаться в них до тех пор, пока муж сам их с меня не снимет.

***************************

Андрей не забывает и про подарок — дарит мне роскошный ювелирный комплект. Серьги, браслет и колье одного набора — из розового золота, отделанного бриллиантами. Боюсь даже представить, сколько на это потрачено… И, честно говоря, особого смысла не вижу. Я вообще скорее равнодушна к украшениям, но мужу явно нравится мне их дарить, а потому с благодарностью принимаю. И радуюсь искренне — хоть и больше самому жесту.

Мы ужинаем в прекрасном ресторане, вспоминая нашу свадьбу и медовый месяц на Мальдивах. Мне было всё равно, куда ехать, я больше запомнила наши счастливые уединённые моменты, чем сами острова. Ну и светящийся пляж с подводным рестораном тоже впечатлили, как и некоторая живность вроде тропических птиц. А вот Андрей обратил внимание и на несовременный аэропорт, и на разность каждого из островов, и на то, насколько выгодно мы выбрали наш в плане развлечений, цивилизации и возможности уединения одновременно.

Ещё мы вспоминаем и саму свадьбу, знакомство… Случайная встреча на улице переросла в настоящую любовь. Не сразу, конечно, — сначала была симпатия, но слишком очевидная. Мне было сложно не поддаться, хотя я старательно держалась примерно месяц. А Андрей твёрдо знал, чего хотел с самого начала. И делал всё, чтобы разрушить мою и без того хлипкую оборону.

Между нами искрит и сейчас, когда мы обсуждаем всё это, улыбаемся друг другу, касаемся… Сидим за одним диваном в ресторане, а потому можем беспрепятственно и прижиматься, и трогать друг друга и целоваться. Я почти не стесняюсь делать это здесь — немного непривычно, конечно, но вечер слишком хорош.

Андрей ещё и в связанном мной шарфике до сих пор. Говорит, что не хочет его снимать и что даже работал сегодня в нём. Правда, когда я спрашиваю про рабочий день, слегка сжимает челюсть и будто неохотно выдавливает, что в целом как обычно. Он ведь не в первый раз остаётся за главного…

Но сегодня, видимо, были какие-то трудности, о которых муж не хочет говорить. Неудивительно, ведь и вернулся позже обычного и первое время загруженным казался, не сразу расслабился.

Глава 4

Просыпаюсь посреди ночи. Дискомфорт от украшений даёт о себе знать. Заниматься в них сексом — одно, а спать всё-таки совсем другое. Да и про шарфик Андрея можно сказать то же самое…

Муж спит крепко. Как и обычно. Иногда мне кажется, что даже если я врублю музыку через колонки на полную мощь, он не проснётся. Даже от крика соседей, который неминуемо будет следом.

Улыбаюсь этой мысли. Умиляет эта особенность в Андрее. Мне вообще всё в нём нравится…

Но я всё-таки включаю неяркий мягкий свет рядом с кроватью. Чтобы и самой снять украшения, и с Андрея шарф тоже. Не сомневаюсь, что он едва ли чувствует дискофморт, но утром, скорее всего, будет благодарен мне. А то во сне всякое случиться может. Неосторожное движение — и удушит себя им. Укутан ведь довольно плотно…

Откладываю свои украшения и сразу тянусь к Андрею. На нём, как всегда, сползло одеяло — кубики пресса обнажены наполовину. Мы всегда засыпаем с мужем в обнимку, но во сне отстраняемся. Каждый спит по-своему — я люблю делать это, сворачиваясь калачиком на бок, Андрей — вальяжно развалившись.

Бережно начинаю развязывать на нём шарф — конечно, не разбужу, но не хочу доставлять какой-либо дискомфорт. Смотрю на безмятежно спящее лицо мужа, на его полуулыбку во сне, и сама улыбаюсь. Снова. Люблю слишком…

Красивый он у меня такой. Мы вообще отлично смотримся вместе — об этом постоянно слышу.

Шарфик уже развязан и я осторожно его снимаю, стараясь не сильно водить по шее… И тут замираю, словно на меня резко выливают ледяную воду. Сердце останавливается, глаза не мигают, да ничего не функционирует.

Да ну нет…

Мне, наверное, показалось. Или я не так уж проснулась. Привидится же всякое…

Я снова моргаю — но на этот раз часто-часто, словно пытаясь сморгнуть видение, которое упорно не желает исчезнуть. Что это, засос? Укус? И то, и другое? Отметина не одна. Издевательское послание мне.

Не верю… Не могу.

Резко набрасываю шарф обратно. Одёргиваю руку, будто обожглась. Прикладываю ладонь ко рту, хотя не то чтобы пытаюсь удержать какой-то крик или всхлип. И сама не знаю, зачем это делаю. Из меня ведь ничего не рвётся. Я вообще не чувствую себя живой сейчас.

Мало что понимаю. Мне страшно. Я не хочу снова поднимать шарф на Андрее, боюсь снова увидеть эти слишком явные следы чьего-то воздействия.

Но чем больше медлю, тем больше чувствую — нет, даже знаю — они там.

Во рту моментально пересыхает, а сердце, видимо, собирается наверстать все пропущенные удары, колотясь с такой силой, что аж больно.

На секунду затаив дыхание и закрыв глаза, всё-таки заставляю себя почти онемевшими руками снова убрать шарф.

Опять вижу их. С силой зажмуриваю глаза — не могу больше это видеть. Только какое там… Даже не смотря, помню чуть ли не каждое очертание издевательских отметин на муже. Впечатываются не то что в сознание — вытесняют собой всё. Только их и вижу. Даже с закрытыми глазами.

Соображать толком не могу. Не понимаю. Как так…

Андрей…

Всё ведь идеально было. Полное понимание, гармония, счастье. Нам невероятно круто вместе — и в жизни, и в постели. Неужели так я только одна думала?..

Из горла вырывается жалкий всхлип. В нашу годовщину… О которой он, кстати, забыл. Хотя она ведь первая была, я понимаю, если бы мы давно в браке были…

Но этого я не понимаю. Это так он, значит, зашивался на работе? Аж на моё сообщение ответить времени не было?

Зато на какую-то сучку время нашлось. Трахнул её, а потом и ко мне полез. Молодец, двоих за несколько часов при загруженном рабочем дне. Может собой гордиться. Вероятно, он так и делает, кстати. Спит крепко, ничего его не волнует.

Боже, как мерзко.

А может, я просто всё не так поняла?..

Кусаю крови до боли. Я настолько жалкая? Ведь уже открыла глаза, снова воочию наблюдаю эти чёртовы отметины. Засос и, судя по всему, укус. Дерзкая тварь. А этот... Ещё и кусаться позволил. Совсем обо мне забыл?

Секс в шарфике… Снимать он не хотел мой подарок. Мило. Романтично-то как, аж прослезиться готова.

Особенно от того, как повелась на это по-идиотски. Ещё и трепетала, думала, что очень трогательно…

Безжалостно к себе рассматриваю следы сучки, ещё и зачем-то пытаясь представить, какая она. Работает с ним? Клиентка? Секретарша нового партнёра? Блондинка? Брюнетка? Рыжая? Лысая?

Надеюсь, Андрей хотя бы из уважения к моему отцу не трахнул её прямо в офисе. Повёл в гостиницу? Отодрал как дешёвую шлюху в туалете забегаловки?

Тошнотворный спазм скручивает тело. Голова кружится, а потом всё внутри будто бьётся в истерике, буквально вопит: «Нет!». Сижу недвижимая, с трудом дышу, не переношу эту бурю. И выплеснуть не могу. Разрывает она меня на части, вибрируя одним и тем же словом. Нет! Нет…

Нет-нет-нет.

Я должна знать наверняка.

Со странным непонятно откуда взявшимся хладнокровием нахожу телефон мужа. Никогда и в голову не приходило шариться в его вещах или переписках. И Андрей прекрасно об этом знает. Неоднократно уходил в ванную или позвонить, пока у него ноутбук включен был. Причём не сказать, чтобы рабочий. Телефон тоже не прятал, да и передавал мне периодически, например, посмотреть последние сделанные совместные фотки или только мои с прогулок. При этом мог выйти куда-то — в туалет или даже дольше. Доверяет слишком. Как и я ему… Доверяла. Да и была уверена, что его открытость и лёгкость в этом плане — признаки, что скрывать нечего.

Но на деле это объясняется гораздо проще. Андрей хорошо знает, что я не суюсь глубже положенного, что уважаю личное пространство. Чувствовал это всегда. Вряд ли ему вообще в голову придёт, что могу.

А сегодня я могу. Теперь мне наплевать на всё это. Теперь мне вообще на всё наплевать.

Прикладываю палец продолжающего безмятежно спать… мужа?... к нужному кружочку и таким образом снимаю блокировку с его телефона. Андрей даже не дёргается. Крепко спит. Сном младенца, у которого никаких забот и волнений.

Глава 5

От лица Андрея

Просыпаюсь со стрёмным чувством удушения. Причём во всех смыслах. Мало того, что шарф за ночь умудрился довольно стрёмно сдавить горло, так ещё и на душе тяжесть откуда-то.

Причём со вчерашнего дня. После секса с Таней я поймал себя на странном раздрае, который лишь усилился по возвращению к Софе. Чувство вины? Если бы. Меня охватывало почти паническим ощущением потери. Как будто жена от меня вот-вот уйдёт. Без понятия вообще, откуда это возникло, ведь она никогда не узнает о случившемся — я сделаю для этого всё. Да, не изменял раньше, но ведь не отношусь к случайному перепихону как к офигеть какому событию.

Но фигня в том, что я могу до бесконечности подбирать себе эти аргументы (как делал это вчера и продолжаю сегодня) — а долбанное ощущение не отпускало. Оно и сейчас покоя не даёт. А ещё вдруг понимаю, что Софа мне действительно дорога. Начинаю особенно ценить каждый момент, чуть ли не секундам с ней внимая. Нет ничего приятнее, чем когда обнимает или улыбается мне. Когда в глаза заглядывает, теплом окутывает…

Не думал, что настолько нуждаюсь в этом. Но вчера прочувствовал сполна. Таня писала там мне какую-то херню, но не смогла выбить это состояние. Скорее наоборот, усилила в разы одним напоминанием о случившемся.

Отчасти поэтому я кончил в жену. Хотел укрепить в себе уверенность, что она моя и только. Что мы в любом случае вместе, что она так же сильно любит меня, как и всегда и что хочет быть со мной. Что будущее совместным видит и готова на многое.

Когда Софа подтвердила, меня по-особенному накрыло. Представил себе, что у нас вот-вот семья будет, по-настоящему. Решил, что с этой секунды пусть оно так. Я ведь не просто привязан к этой девчонке — люблю. Раньше не понимал этого слова, не чувствовал так, как во время своего вчерашнего признания ей. Если любовь и есть, то это именно она. И если можно как-то назвать чувство, давно поселившееся и только к Софе направленное, то именно любовью.

Всё у нас будет хорошо. Только поскорее бы исчезли следы Тани. Больше к ней не подойду — избавляюсь, пусть уволена будет. Найду способ.

Сегодня у меня выходной. Проведу его с Софой. Попробуем заново. По-настоящему на этот раз. Пусть только для меня оно будет так — для жены всё должно быть гармонично к прошлому.

Она не в кровати. Странно… Половина восьмого. Совсем рань. Я-то понятно, почему проснулся — организм привык к ранним подъёмам, ещё и вчера довольно быстро срубило. Но жена…

Впрочем, вчера она тоже раньше меня встала, чтобы сделать мне романтичный завтрак. Может, сегодня снова хочет? Софа у меня чувствительная, её наша годовщина не сразу отпустить может, захочется романтику продлить.

А это сейчас даже кстати.

Прохожу на кухню — Софа действительно там. Сидит, пьёт чай и ест какое-то печенье. Завтрака на столе нет.

Хм… Необычно, конечно. Ну да ладно. Может, она сама недавно встала. Хоть и одетая уже, причём в закрытые джинсы и свитер.

На меня даже не смотрит. Неужели не почувствовала, что я уже здесь?

Делаю ещё пару шагов, но останавливаюсь, досадливо поморщившись. Так и не поправил шарф.

— Шея болит, — машинально озвучиваю, поведя ею.

Чуть ослабляю хватку шарфа. Было отстойной идеей спать в нём. Собирался с утра пораньше бритвой шею поранить и заменить шарф на пластыри в нужных местах. Но Софа меня определила, вот так неожиданно проснувшись.

— Так сними шарф, — не сразу отвечает она.

Мне кажется, или в её голосе язвительность? Не привычное уже в таких ситуациях участие, не попытка как-то облегчить мне участь. А насмешка…

Хмурюсь. Жена какой-то далёкой вдруг кажется, холодной. Ещё и продолжает листать что-то у себя в телефоне, не глядя на меня.

Неужели…

Сердце пропускает удар. Да ну нет, Софа не стала бы незаметно с меня шарф снимать, зачем? Я не давал повода для подозрений.

Ну кроме того, что как идиот, не снимаю шарф даже сейчас, признавшись в своём дискомфорте…

— Мне в нём хорошо, с ним как раз меньше болит, он греет, — пытаюсь снова сослаться на романтику и напомнить, что это её подарок, сделанный собственными руками.

Вдруг обращаю внимания, что моих подарков на Софе нет. Ни одной детали ювелирного комплекта, за который немало отгрохал.

Логично, конечно, что она не будет его дома носить… Но почему-то неожиданно, что вот так быстро сняла.

Долбанный раздрай. Когда это прекратится?

Софа не улыбается моим словам, как делала это ещё вчера. Молчит некоторое время, а потом медленно откладывает телефон в сторону, посмотрев мне в лицо странным взглядом:

— Ты теперь всегда будешь его носить? — усмехается. — Летом тоже?

Напрягаюсь всем телом. Блять… Что-то не так. Софа либо уже увидела следы Тани, либо догадывается о чём-то. Она хоть и романтичная, но не наивная. Наверное, я и вправду переборщил с сантиментами к шарфу.

— Нет, — подавляю в себе нелепые оправдания тому, почему так и не снял. Не стоит зарываться раньше времени. — Тебя бесит, что я в нём?

Вроде бы логичный вопрос, а по-дурацки замираю. Уже подбираю в уме версию появления следов стервы на шее и причину, по которой пытался это скрыть.

— Это смотрится нелепо, — веско заявляет Софа, сканируя меня чуть прищуренным взглядом.

Сглатываю и развязываю шарф. Ладно, версия пришла на ум. У жены уже испорчено настроение — чем дольше молчу, тем сильнее зарываю себя. Скажу, что в лифте ко мне пристала новая сотрудница, которая вообще ведёт себя по-блядски со всеми, что и папа Софы подтвердит, с ним тоже заигрывала. Вот и ко мне пристала, а я не ожидал, потому не сразу отреагировал. Скрыл по понятным причинам — слишком неправдоподобно всё вышло, не хотел, чтобы жена вообще об этом узнала.

Софа равнодушным взглядом скользит по мне, когда откладываю шарф. Не выглядит ни удивлённой, ни возмущённой. Даже заинтересованной не выглядит.

Точно видела?..

— Хорошо, снял, — озвучиваю на странном нервяке. — Пойду умоюсь и оденусь в домашнее. Сделаешь мне пока кофе?

Глава 6

От лица Софии

Еле успеваю запереться в ванной, как тут же сотрясаюсь в беззвучных рыданиях. Когда Андрей поцеловал меня… Так нежно и одновременно страстно — так знакомо и в то же время с щемящим трепетом — я думала, не выживу просто. Меня на части рвало. В ошмётки кровавые.

Как… Ну как можно так играть?

Кусаю губы до боли, лишь бы не всхлипывать вслух. Сажусь на пол в безмолвной истерике. Невыносимо. Андрей где-то там, за дверью ванной. Всё тот же, и в то же время совсем другой. Не верю, не могу…

Больно-то как. Даже не думала, что вот так выворачивать ею может, даже хлеще, чем когда только узнала. В груди царапает, ноет, дерёт. Губы горят, помнят поцелуй. Боже, как я вообще его вынесла?

Вода должна помочь. Набираю ладони холодной, прикладываю к лицу. Снова и снова, снова и снова… Не помогает. А в голове взгляд Андрея настороженный, почти испуганный. Лучше всяких слов подтверждающий, что всё увиденное вчера — реальность, а не страшный сон. А ведь я уже была почти готова поверить, что мне и вправду приснилось. Притом, что вообще не спала.

Идиотка. Безвольная совершенно… Хватит.

— Соф… — неожиданно слышу негромкий, но оглушительный голос Андрея возле двери в ванную. — Открой мне, пожалуйста.

Вздрагиваю. Какой-то треснутый у него голос. Обычно я любила в нём эту чуткость, но сейчас подбешивает. Не хочу опять придумывать претензии. Не могу. Особенно, когда рвутся настоящие, когда сдерживаться уже невозможно.

— Ладно, можешь не открывать, — не унимается Андрей. — Как ты? — он спрашивает надломано и тут же тяжело вздыхает: — Блять... Сам знаю, как.

Сердце пропускает удар. В смысле знает?

Ухмыляюсь горько. Не так уж сложно догадаться — из меня актриса очень так себе. Посыпалась чуть ли не с самого начала, каждую секунду реветь была готова. Ещё и эта фразочка про укусы вырвалась…

— Я знаю, что ты видела то, что у меня на шее, — выдавливает Андрей. — Не хотел говорить, история стрёмная. В общем, я был в лифте, там толкучка, а она прицепилась. Новенькая у нас в офисе, та ещё шалава. К твоему отцу тоже проявляла знаки внимания. Не к одному, так к другому прицепится. Можешь спросить его.

Леденею.

«Можешь спросить его»…

Как цинично. Лгун несчастный. Его шалава с ним же обсуждала моего папу в этом плане, раз написала, что Андрей справился лучше. Мразь. Мрази. Оба.

Клокочущая ярость почти вытесняет тоску. Если бы муженёк хотя бы правду сказал… Хотя бы часть её. Тогда можно было хотя бы поверить, что действительно жалеет о чём-то. А так нет, только за компанию трясётся.

Хрен ему, а не компания. Мудак.

— Я её, конечно, оттолкнул. При всех было неловко, потом её выволок и высказал, — добавляет Андрей, а я всё молчу.

И не столько даже из вредности — и слова выдавить не могу. Боюсь сорваться в истерику и забиться в жалких рыданиях. Снова кусаю губы. Ярость и тоска требуют выхода.

Хочется врезать Андрею, разбить недавно целующие меня губы, расцарапать ему шею на месте следов суки. Бросить ему в лицо всё, что думаю про его жалкую ложь. Дать понять, что я в курсе далеко не только измены. И что вот-вот папа тоже будет знать.

Но нельзя. Не сейчас. Потому что папа пока как раз не в курсе и не до того ему. Я совсем недолго с ним говорила — попросила, чтобы Андрея забрал сегодня на работу, сказала, что поссорились и мне плохо. Он не стал задавать лишних вопросов, дал понять, что со мной и в случае чего приедет. Я сказала, что не надо, что не так всё критично и мне просто хочется сегодня побыть одной.

Конечно, это было неправдой. Всё офигеть как критично. Но не срывать же папу с важных переговоров…

— Ничего не было, слышишь? — в голосе Андрея уже отчаяние.

Забеспокоился как. Моё молчание его явно напрягает. Я бы позлорадствовала, но не могу. Меня трясёт от накрывающего окончательно осознания, что вся наша любовь односторонней была. Только моей. Для него — лишь циничная игра. Как я могла не замечать?..

— Я ведь только тебя люблю, маленькая, — говорит с таким чувством, что предательский всхлип всё же срывается у меня с губ. Так правдоподобно…

Как и всё в нашей жизни.

Затыкаю себе рот рукой. Дрожу, оседая на пол.

Не хочу… Не хочу плакать при Андрее, да и вообще показывать ему, насколько мне больно. Будто этим не просто выдам себя, а обезоружу. Стану максимально уязвимой, хотя куда уж больше?

И разве сильнее ударить он сможет вообще?

— Соф… — надрывается там за дверью Андрей. — Ты скажешь что-нибудь?

Видимо, не слышал всё-таки всхлипа и думает, что я говорить способна. Представляет хотя бы, что я испытываю? Сомневаюсь. Для него ведь, как оказалось, естественно играться с чувствами людей, использовать их, ходить по головам. На такое способен только не просто циничный, а даже бесчувственный человек.

Вспоминаю наши ночные прогулки по городу, долгие объятия, свидания самые разные, первый секс… Во всех смыслах первый — Андрей ведь единственный мужчина в моей жизни. В ту ночь был так нежен…

Давлю в себе новый приступ рыданий и вместо этого хватаю первый же попавшийся тюбик — кажется, это его шампунь — и швыряю в дверь. Просто чтобы хоть что-то выплеснуть, а то меня уже разрывает. Даже от этого жеста легче не становится, просто трясти начинает.

Андрей там затих. Надеюсь, свалил? Не слышу больше, как скребётся.

Сердце пропускает удар — потому что через несколько долгих секунд всё-таки раздаётся его тяжёлый вздох. Кажется, муженёк всё ещё там. Видимо, просто замер статуей после моего броска.

— Соф… — зато теперь очухался, снова пытается ко мне воззвать, хоть и сдавленно как-то, почти робко. — Я клянусь тебе, я люблю тебя, — с каждым новым словом его голос снова крепнет и набирается уверенности, такой решительной, что даже не по себе. — Мне никто больше не нужен. Разве я хоть раз давал повод…

— Уходи! — не сдержавшись, кричу.

Да, голос дрожит и срывается от визгливых ноток, но хотя бы сказать получается. Уже что-то.

Глава 7

От лица Андрея

Только конченный идиот вроде меня ещё будет надеяться, что моя умная и гордая жена купится на всю ту хрень про лифт, которую я нёс. У меня не было времени придумать правдоподобную ложь, а теперь и смысла — Софа чувствует правду. Женская интуиция, чтоб её. Хотя я и без того по всем фронтам спалился.

Потому теперь права на ошибку нет. Придётся признать, что на нашу годовщину с женой у меня был секс с другой. А это даже в мыслях звучит стрёмно. Что уж про суть говорить…

Я не придавал особого значения каким-либо перепихонам по жизни. Только с Софой всё всегда было иначе, а так — ну секс есть секс. Почти как спорт, только с оргазмом и в целом приятнее. Но сейчас я словно погружаюсь в голову жены и мыслю, как она. А ещё понимаю — не простит.

Набираю её несколько раз, пока сижу на работе. Дела решаю словно на автомате, лишь жду, когда наконец домой уже.

Жена мне не отвечает, но я подстраховался: перед выходом договорился с консьержем проследить за Софой. Без фанатизма, конечно — просто отметить, выйдет ли она с вещами и если да, не пускать. К счастью, попыток сбежать от меня у жены вроде бы не было. Она вышла как на встречу с подругой. Консьерж даже прислал мне фото — правда, когда Софа повернулась к нему спиной. Она была в пальто. Судя по всему, ещё и в платье — ножки в колготках. Или чулках… Блять, нахрен вообще все чулки, даже думать о них не хочу. Так вот, на ней ещё были полусапожки на каблуках. А платье там, видимо, такое, что пальто его полностью закрывает.

И вот эти факты дербанят нехило. Софа ведь вырядилась специально. Она, конечно, всегда красиво выглядит, но сегодня ещё и откровенно, судя по всему. И прям уверен — мне назло.

Я хорошо знаю свою жену. Она не из тех, кто может просто лечь под мужика, даже самого охренеть какого классного. Для неё секс без чувств в принципе невозможен. Потому мне девственницей досталась. В противном случае уже до меня всё попробовала бы. Ухаживали за ней самые разные мужчины, мне её отец говорил.

Но Софа выбрала меня…

А теперь от меня ускользает?

Блять, нет. Не допущу. Ни за что.

В ушах шумит, когда снова безуспешно набираю жену. Она же не трахнется ни с кем из мести мне. Не сможет ведь. Да, обижена, раненая наверняка, уязвимая такая сейчас… Но я скоро приду, рядом буду, найду способ всё исправить. Если бы она хотела всё растоптать — вещи собрала бы, а не по нервам мне ездила неоднозначными жестами.

Так что надо просто успокоиться и думать, как действовать дальше. Нахрен эмоции, нужен холодный рассудок. И стратегия.

Дверь моего кабинета нагло открывается — надо же, даже стука не было. Кто ещё может позволить себе такое своеволие, кроме как…

Ну точно. Долбанная стерва.

Смотрю на неё холодным отстранённым взглядом, почти придирчивым. Сканирую. Губы явно накачаны, в целом качественно и красиво, но раздражают. Как и взгляд этот надменный. Самоуверенный излишне. Пустой.

Совсем не как у Софы… В жене тепло, жизнь, энергия. Здесь же просто набор типа идеальных черт — картинка и только. Что природа сама не дала, стерва подрисовала. И всё, что она делает — преподносит себя. Сомневаюсь, что хотя бы один жест, действие или слово у неё сами собой получаются. Везде расчёт.

О чём я, блять, вчера думал вообще?

Бесила она меня. Но теперь даже этого нет — словно выплеснул всё за один раз.

— Ты мне так и не ответил насчёт чулок, — то ли не улавливает мой настрой, то ли делает вид она.

Как, кстати, её зовут? А, да. Таня вроде бы.

— Иди нахуй, — не выдерживаю её воркующего фальшивого тона. — Такой ответ тебя устроит?

Она смеётся, качает головой. Вообще ни разу не задета. Это у меня тут жизнь рушится, ей, судя по всему, зашибись.

Подходит ко мне ближе, опирается о мой стол, демонстрируя грудь:

— Фу, как грубо, — поджимает губы, но тут же ухмыляется ими и вкрадчиво добавляет: — Хотя я люблю, когда ты грубый. Хочешь… — её пальцы нагло ложатся мне на подбородок.

Она легонько чешет меня за подбородок, как какого-нибудь котика, а меня аж передёргивает от отвращения. Этот жест, во-первых, ни разу не сочетается с холодными глазами долбанной стервы, это скорее в духе моей жены — то гладить меня по щеке, то щекотать шею, то слегка почёсывать подбородок. От неё всё это очень мило воспринимается, естественно и ласково. От Тани же раздражает. Более того, кажется унизительно снисходительным.

Как будто я ей питомец какой-нибудь грёбанный. Я что, непонятно нахуй послал?

— Свали, — грубо цежу, одновременно убирая её руку от себя подальше. — И не приближайся ко мне больше.

Скорее улавливаю, чем вижу наверняка, что Таня прогиб посильнее делает, чтобы грудь совсем выгодно смотрелась. Но усиленно не опускаю взгляд на её декольте. Да и не сказать, чтобы тянет. Просто даже непроизвольно не хочу смотреть — эта стерва и без того переоценивает влияние своих форм на всех вокруг.

— А что не так? — включает дурочку она. — Вчера тебе всё нравилось.

Не сказал бы, кстати. Ну в процессе да, ладно уж. Но в целом обычный перепихон на кураже, вот только осадок после был таким тошным, что это того не стоило. Даже вспоминать не по себе.

Ведь даже при малейшем проблеске воспоминаний о вчерашнем душит мысль, что я теряю жену. Каждое действие в той подсобке наполнено именно этим.

— Вчера я был идиотом, — подытоживаю зачем-то, хотя пауза уже настолько затянулась, что, похоже, Таня уже и не ждала ответа.

Более того, выпрямиться успела, даже в сторону двери пойти. Может, и вправду свалила бы, так и не объяснив, зачем вообще заходила.

Но в итоге останавливается, смотрит на меня нахально и заявляет с язвительной усмешкой:

— Ты и сейчас идиот.

Цепенею от неожиданности. Нет, я, конечно, всегда знал, что эта стерва дерзкая до невозможности, но не слишком ли многое она себе позволяет в разговоре со своим почти что начальником непосредственным? И вообще, как она умудряется сочетать это: в сексе быть покорной и откровенно кайфующей от роли вещи для удовлетворения, позволять прям всё — а вне его вот так выёбываться? И вправду специально злит?

Глава 8

От лифа Софии

я не получилось. Я честно пыталась вчера забыться в объятиях другого мужчины. Не то чтобы собиралась таким образом мстить Андрею — едва ли ему вообще есть до этого дело, трясётся за компанию, а не из-за меня. Меня никогда не любил — пора смотреть фактам в лицо. Но вот самой себе хотелось доказать, что смогу с другим. Вытеснить поцелуи и прикосновения лживого мужа, заменить их новыми, окунуться в эмоции от нестандартных для меня решений.

Пошла в клуб одна. Причём в хороший, где обычно адекватные люди собираются. В какой-то степени даже элитный, с фейс-контролем. Быстро поняла, что я там неуместно откровенно выгляжу. Оделась так, чтобы Андрею нервы потрепать — даже отрицать этого не буду. Захотелось, чтобы испереживался весь. И пусть не столько из-за ревности, сколько из-за страхов остаться ни с чем. Это даже почти неважно. Боль меня не отпускала, переполняла настолько, что одна я уже не вывозила — надо было хотя бы часть переложить ему.

Но легче мне не стало. Ни когда я привлекла внимание довольно симпатичного мужчины, ни когда уединилась с ним в вип-зале. Я даже толком поцелуй выдержать не смогла, а его руки на моём теле воспринимались так неправильно и по-чужому, что только больнее стало. К счастью, мужчина оказался адекватным. Не стал даже спрашивать, что со мной не так, если сначала всячески напрашивалась, а потом отступила. Проводил меня до такси, обменялся со мной контактами. И теперь у меня в телефоне вбит некий Иван… Лица которого я уже толком не помню. Только то, что тогда он мне привлекательным показался.

Много, кстати, не пила. Больше делала вид, что пьяна. Не знаю даже, зачем. Но видеть Андрея, встречающего меня со цветами, подарком и ужином было слишком непросто. Как издевательство какое-то. Аж пронзило досадой, что не собрала вещи и не уехала. Не факт, что папа подсказал бы мне какой-то хитроумный план, по которому мне пока надо делать вид, что у нас с так называемым мужем ещё не конец. Уверена, что отец никогда бы не заставил меня через это проходить. Нашёл бы другой выход. Так что никаких оправданий тому, почему я вернулась в эту квартиру, у меня нет.

Вот и отхлебнула сполна попытками Андрея купить моё прощение наигранными заботой и вниманием. Хорошо хоть у него хватило тактика не лечь со мной вместе. Просыпаюсь одна. Скорее всего, «мужа» вырубило на диване в гостиной. Если он, конечно, вообще спал…

А какая разница? Уж это меня меньше всего должно волновать. И ни к чему вспоминать, с каким обеспокоенным и горящим взглядом Андрей пытался узнать, где я была.

Мне звонит телефон. Чёрт… Надеюсь, это не Иван. Как-то стыдно перед ним. Хотя он, скорее всего, уже отвлёкся на другую, более сговорчивую девушку и забыл о моём существовании. Номер по инерции, наверное, взял.

— Алло, — не глядя, принимаю вызов.

— София Сергеевна? — спрашивает незнакомый голос.

— Да, — растерянно поднимаюсь на кровати.

Обычно мне не звонят неизвестные люди и не разговаривают так официально. Ещё и напряжённо… Что-то не так.

— Примите мои соболезнования, — отвечают мне то, от чего сердце тут же пропускает удар, а я не дышу. — Ваш отец скончался от сердечного приступа. Я его финансист, ездил с ним. В общем, я беру на себя все разбирательства со страховой компанией по транспортировке тела в Москву. А вы будьте готовы к похоронам.

Нервный и глухой незнакомый голос режет по ушам, хоть и звучит скорее тихо. Застываю всем телом, всё ещё не дышу и даже не моргаю. Папа… Он…

Нет, я даже в мыслях это сформулировать не могу. Может, это дурацкая шутка?

Финансист неумолимо продолжает распинаться в деталях и сожалениях, а я уже ничего не слышу. И как будто не чувствую. Меня словно в бездну швыряют — глубокую, тёмную, нескончаемую.

— И простите, что я так рано и, наверное, неуместно завожу об этом речь, — тем временем, добавляет финансист. — Но поскольку ваш отец не успел составить документы по передаче компании вашего мужу, то она переходит к вам. Да, все знали, что Сергей Александрович собирался передать своё дело Андрею Львовичу, но бюрократию никто не отменял. Впрочем, вы можете и сами оформить эти документы на мужа, только под своим именем. Компания-то пока ваша.

— Не пока, — выдавливаю, глотая ком слёз. Папа… Боже, как так вообще? — Я сама возглавлю компанию.

— Дело ваше, — финансист, кажется, удивлён. — Так вот, пока ваш отец в морге, но завтра с утра мы поедем за ним и…

Каждое его слово режет. Хватаюсь за сердце и уже не могу сражаться со слезами. Захлёбываюсь ими, дрожу. Рыдаю вслух, и финансист это слышит, извиняется неловко, ещё раз выражает соболезнования и сворачивает разговор, пообещав писать мне о том, как продвигаются вопросы.

Не сразу замечаю, что ко мне в комнату Андрей зайти успел. Видимо, услышал, как я плачу. Смотрит на меня с сожалением, шаг ко мне делает, и проговаривает сипло:

— Соф, да, я виноват, но клянусь…

— Пошёл к чёрту! — рычу сквозь слёзы. Только объяснений мне его сейчас не хватало. И вообще… Разве я теперь должна терпеть его присутствие в моей жизни? — Убирайся отсюда. Вещи собирай.

Андрей ощутимо напрягается, но не сваливает. Наоборот, ещё ближе подходит, даже ко мне на кровать садится. Вздрагиваю и отодвигаюсь.

Он тяжело вздыхает. Шумно, с явной горечью. Но какого чёрта я вообще всё это замечаю? Наплевать на него.

Папа… Господи, как же так? Да ещё и в другой стране, вдалеке от дома, от меня…

— Соф, да, измена была, — неохотно и надрывно выдавливает Андрей. — Но я тогда толком не сознавал, насколько неправ. Ты же знаешь, что до тебя для меня секс был как в магазин сходить — тупо удовлетворение потребностей.

Если бы не новость о папе, меня бы сейчас каждое слово его объяснений по-живому резало. Одно дело: знать об измене, а другое: слышать от него такие циничные слова. Не сознавал… После года жизни со мной?

Но сейчас даже это не так уж задевает. Больше бесит, что Андрей какого-то чёрта всё ещё здесь. Хотя исчезнуть должен.

Глава 9

От лица Андрея

Почему она не ушла сразу? Узнав столько всего разом? Как вообще могла выдерживать мою чушь про лифт, поцелуй, попытку достучаться? Представляю, как ей было тошно.

И как назло, вспоминаю отдельные моменты чуть ли не в подробностях: её взгляд на мой шарфик утром, который, как дебил, не собирался снимать. Её отчаяние и беспомощность во время поцелуя, её побег от меня в ванную… То, как швырнула что-то в дверь. Вчерашняя пьяная дерзость, в которой было слишком много боли.

Во всём этом слишком много боли. Она вытормашивает наизнанку. А тут ещё и отец…

Какого хрена столько всего на неё сразу? И ведь не вывезет она одна. Хрупкая такая, маленькая совсем, раненная.

Не придумал ничего лучше, чем заявить о своей типа дружбе с её отцом, из-за которой организовывать похороны буду. На самом деле это больше ради неё — чтобы хоть как-то облегчить всё навалившееся. Да, я уважал Сергея Александровича и знаю, что это взаимно было, но поскольку он мой босс, общение скорее деловым было.

Конечно, я сожалею о его смерти. Хороший был мужик, и коробит, что вот так всё вышло. Даже поговорить с ним не успел. А ведь собирался признаться и добиться увольнения Тани. Но на это даже похер — уверен, Софа её выставит, а вот сам факт его смерти…

Внезапно. Оглушительно. Тяжко.

Своего отца я потерял давно, и в какой-то степени Сергей Александрович порой будто пытался его заменить. По факту оно, конечно, не получалось при деловой дистанции, да и сам он об этом знал, но всё же. Родным уже стал.

Не глядя, запихиваю свои вещи в чемодан. Уверен, что что-то наверняка оставлю, но мне не до того, чтобы вспоминать, где у меня что. Сейчас и вправду лучше поскорее свалить. И заняться делами пока подальше от Софы. Помогать, не мельтеша перед взглядом. Не время.

И даже думать о возможности и невозможности прощения сейчас ни к чему. Главное — помочь ей хоть как-то пережить и справиться со всем. Потому что моя скорбь по Сергею Александровичу и близко не сравнится с тем, что сейчас наверняка испытывает она…

Прислушиваюсь к звукам в комнате, где сидит жена. Гардеробная у нас смежная со спальней, и если бы Софа дальше рыдала, я бы знал. Но жена совсем притихла: кажется, успокоилась. Судя по звукам, сейчас делами какими-то занимается. Ищет что-то на столе.

Жена… Мысленно я до сих пор называю её так. И ни в какую не хочу менять сложившийся расклад. Но придётся включить реалиста: развод нам тоже светит. Можно оттянуть, но избежать вряд ли получится.

Поверить не могу, что это всё реальность. Причём созданная именно мной. И стоил тот перепихон со стервой в подсобке всего этого дерьма? Вопрос, конечно, риторический.

Вещи уже собраны, и мне безумно хочется увидеть Софу ещё раз. Буквально толкает к ней.

Она и вправду уже не плачет. Копошится в каких-то документах почти как робот. Взгляд как будто пустой.

На меня не обращает внимания, хотя наверняка слышит, что я снова здесь. Чувствует… Она всегда тонко улавливала, когда я рядом. Иногда даже открывала мне дверь прежде, чем доставал ключи.

В груди стрёмно тянет от осознания, что этого теперь, возможно, никогда не будет. И тепла в её глазах тоже. И объятий наших долгих…

Так, ладно. Сейчас главное — чтобы в глазах Софы появилось что-то другое, кроме пустоты. Чтобы девчонка снова жизнь почувствовала и радовалась ей.

Стою, как идиот, смотрю на неё и даже не знаю, что сказать. Или сделать?

— Я помню, что эту квартиру покупал ты, — неожиданно нарушает молчание она, не поднимая на меня взгляда. — Но пока не могу уехать к папе… Поищу новую на съём и съеду.

Её голос чуть дрожит, хотя она и усиленно пытается говорить жёстко и сухо. По фактам обозначать. Да только всё равно не получается. Пустоты у Софы нет — но то, что её заменяет, нахрен дыхания меня лишает.

Когда она меня посылала вещи собирать, я думал, это потому, что понимает — претендовать на эту квартиру я не буду. Наш… блять, даже в мыслях тяжело формулировать… развод — полностью моя вина, а значит прочее — моя ответственность.

А теперь Софа говорит со мной так, будто я тут из-за долбанной квартиры к ней пришёл и стою молчу.

— Эта квартира твоя, — сообщаю уверенно и невозмутимо, не выдавая эмоций.

Мысленно цепляюсь за то, что её слова про квартиру папы — своеобразная просьба мне, понимает это Софа или нет. А значит, всё не настолько дерьмово, раз ещё может ко мне за чем-то обращаться. И помощь с похоронами должна принять. А потом и с бизнесом.

— Ты её купил, — напоминает она, всё-таки подняв на меня взгляд.

Холодный, чужой. Смотрит как на незнакомца, причём не внушающего доверия. Сглатываю довольно шумно.

— В браке с тобой, — напоминаю, что мы не чужие. — Совместно нажитое имущество, — натягиваю на себя дурацкую и совершенно неуместную улыбку.

— Даже при таком раскладе оно не полностью мне идёт, — она игнорирует мои идиотские попытки разговаривать миролюбиво.

Скорее наоборот, ещё более отчуждённо чеканит. Но документы при этом откладывает в сторону и вообще с места поднимается, напротив меня становится. А руки на груди скрещены. Готова спорить, на своём стоять. Она всегда вот в такую забавную позу становится, когда так делает.

— Полностью, — мягко настаиваю, но уже без глупой улыбки. — Это моё решение.

— Мне она не нужна, — тут же сурово отрезает Софа.

Хмурится, мрачнеет ощутимо. И, кажется, я улавливаю причину — её взгляд мимолётно падает на нашу кровать, где мы ещё совсем недавно…

Ну да, жить среди воспоминаний — такое себе. Даже для меня пыткой было бы, хоть и сладкой. Дышать тут незримым присутствием Софы, вспоминать, где мы с ней предавались страсти, как сидели в обнимку за фильмом, как готовили ужин, встречали друг друга и прямо с коридора затаскивали то в комнату, то в ванную… Бывало даже на балконе.

Сжимаю челюсть.

— Можешь продать, — предлагаю со вздохом.

Даже не знаю, хочу ли я, чтобы Софа так и сделала. С одной стороны, это как будто окончательно уничтожит нас, а с другой — если ей так будет проще принять моё решение оставить всё ей…