Измена. Я не дам тебе уйти

Глава 1

— Олеся, ты не могла просто так сорваться и уехать! — Раздражённый голос начальницы врезается в сознание. — У нас отчёты, дедлайны, а ты мне с этой поездкой. Это несерьёзно!

— Я предупреждала вас ещё неделю назад, — говорю, сдерживая раздражение. — Это не спонтанное решение. Я всё сделаю, — пытаюсь объяснить, стискивая телефон в руке. — У меня с собой ноутбук, буду работать удаленно. Честное слово, всё будет вовремя.

— Олеся, работа требует ответственности, — её голос звучит твёрдо, как сталь. — У нас на носу отчёты, а ты решаешь в последний момент исчезнуть. Мне нужны люди, на которых можно положиться. — Её голос звучит истерично. — Если всё будет так, как ты говоришь, зачем тебе вообще уезжать? Олеся, будь ответственной!

— Я ответственная. Именно поэтому предупреждала вас заранее о том, что не смогу работать в выходные. Потому что у меня есть личная жизнь. И этот день для меня важен, — с нажимом произношу я.

— Личная жизнь? — Её голос остаётся ровным, но жёстким. — Все хотят отдохнуть, но есть обязательства. Если каждый начнёт ставить свои дела выше работы, что тогда? — Это работа. Ты думаешь, кто-то тебя будет ждать с распростёртыми объятиями, если завалишь проект?

Я сжимаю кулаки, но голос остаётся ровным:

— Я ничего не завалю. Всё будет сделано в срок.

— Если ты не сдашь отчёты в срок, считай, что это был твой последний отпуск на ближайший год, — предупреждает она. — Но если нет — в следующий раз таких поблажек не жди.

Кладу трубку и чувствую, как пальцы слегка дрожат. Это было сложно, но я вырвалась.

Влажный морской воздух ударяет в лицо, как только я выхожу из терминала аэропорта Сочи. Ночной город переливается огнями, вдалеке шумит море. Сердце колотится — от волнения, от предвкушения. Я здесь, и теперь мне ничего не сможет помешать сделать мужу сюрприз. Сегодня всё должно быть идеально.

Такси жду недолго. Водитель, пожилой грузин с густыми седыми бровями и доброй улыбкой, приветливо открывает мне дверь.

Сажусь в машину и чувствую, как эмоции начинают зашкаливать. Ещё немного, и я буду рядом с Никитой. Он точно даже и подумать не может, что я в Сочи. Утром я сказала ему, что весь день буду загружена работой, и ему и в голову не придёт звонить мне.

Слышу, как водитель закрывает багажник и быстрым шагом идёт за руль:

— Добрый вечер, красавица! Куда едем?

— В «Гранд-Марин», — уверенно называю отель.

Никита всегда выбирает только лучшее. Высокие звёзды, безупречный сервис. Так что сомнений нет.

— О, хороший отель! — одобрительно кивает таксист, трогаясь с места. — Вы, наверное, не первый раз в Сочи?

— Первый, — признаюсь, любуясь огнями города. — Хочу сделать сюрприз мужу.

— Ах, сюрприз! — он улыбается ещё шире. — Это замечательно! Вот и мне бы жена сюрпризы делала! А только ворчит. Ваш муж будет счастлив, даю слово!

Невольно улыбаюсь в ответ:

— Надеюсь…

— Конечно! — он машет рукой. — Я много лет за рулём, видел всякое, но когда человек летит через всю страну ради любимого — это настоящая любовь! Дай Бог вам счастья, девочка моя.

Дорога тянется через освещённые улицы, мимо пальм, мокрого после недавнего дождя асфальта. Чёрное море скрывается за полосой отелей, его гул слышен даже через стекло. Внутри меня нарастает волнение. Я скучала по нему. Чёрт, как же я скучала.

Отель действительно шикарный. Высокие колонны, мраморный холл, аромат дорогого кофе в воздухе.

Подхожу к стойке регистрации, ловя улыбку администратора — молодой девушки с безупречно уложенными волосами.

— Добрый вечер, чем могу помочь? — вежливо спрашивает администратор.

— Добрый вечер! Я прилетела к мужу, хочу взять дополнительный ключ от его номера. Никита Громов, — произношу, стараясь скрыть улыбку.

Девушка смотрит в монитор, а потом смущённо поднимает глаза:

— Простите, но я не могу выдать вам второй ключ. В номере уже зарегистрирован ещё один гость.

Я моргаю, не сразу понимая смысл её слов.

— Что?.. Подождите, может, это какая-то ошибка? — встревоженно смотрю на девушку.

Она опускает взгляд и несколько секунд смотрит в экран компьютера.

— Нет... Ошибки нет. — с натянутой улыбкой произносит она, вновь посмотрев на меня.

Чувствую, как ладони начинают потеть от тревоги. Вот чёрт. А они ещё называют себя пятизвёздочным отелем. Даже не могут нормально с программой разобраться. Или найти себе нормального администратора. Уверена, что это какая-то ошибка.

— Я могу просто подняться к нему? — недовольно смотрю на девушку.

Она мягко улыбается, но во взгляде читается напряжение:

— Вообще-то нет. Я могу позвонить вашему мужу и попросить, чтобы он спустился для подтверждения.

Чувствую, как все мои планы начинают рушиться с каждой секундой. Всё внутри закипает.

— Девушка. Вот мой паспорт, — протягиваю ей. — Там все данные для подтверждения.

Администратор берет паспорт и, лупая глазами, пристально изучает документ.

— Я всё понимаю, но…

Резко наклоняюсь к администратору:

— Девушка, я хочу сделать мужу сюрприз. И если вы сейчас ему позвоните, то всё испортите, — произношу шёпотом.

Администратор тяжело выдыхает и оглядывается по сторонам:

— Ладно, можете пройти.

— Спасибо, — произношу с натянутой улыбкой.

Пальцы цепляются за ремешок сумки, иду к лифту, но внутри что-то тянет назад, словно предупреждает: «Олеся, не ходи». В груди растёт ледяной комок. Я ощущаю, как ладони холодеют. Что, если…

Нет. Всё в порядке. Всё должно быть в порядке.

Поднимаюсь на этаж, прижимая ладонь к груди, будто могу успокоить бешено стучащее сердце. Представляю, как Никита обнимет меня, прижмёт к себе, проведёт пальцами по волосам. Господи, как же я соскучилась по нему.

Шаги отдаются в голове барабанной дробью. Дверь его номера передо мной. Я набираю воздух в лёгкие, чтобы сдержать бешеный ритм сердца.

Дверь поддаётся, и я осторожно захожу внутрь. В номере полумрак, только слабый свет ночника бросает мягкие тени на дорогую мебель. Чемодан Никиты стоит у стены, его пиджак небрежно висит на спинке кресла. Всё здесь пропитано его присутствием, его запахом. Я улыбаюсь – он не ожидает меня, не подозревает, что через секунду я окажусь рядом.

Глава 2

Не отвечаю.

Просто как дура смотрю на этих двоих, не в силах пошевелиться.

Внутри всё выворачивает наизнанку. Воздух давит на грудь, мешает дышать. Хочу что-то сказать, закричать, но язык будто прилип к нёбу.

Боль разрастается волнами, разрывая меня изнутри, разливаясь по венам кипящей лавой.

На секунду прихожу в себя и понимаю, что если я сейчас не уйду, то просто упаду в обморок. Я просто не выдержу этого. Не могу больше оставаться и видеть эту картину. Разворачиваюсь и бросаюсь к выходу.

Меня трясёт.

Горло сдавливает судорога, слёзы подступают к глазам, но я их не пускаю. Я должна уйти.

Немедленно.

Дышать нечем. Воздух густой, пропитан чужими духами, алкоголем и предательством.

Не успеваю сделать даже пары шагов, как грубая, горячая рука обхватывает моё запястье.

Пытаюсь вырваться, но Никита держит крепко.

— Пусти! — мой голос срывается, превращаясь в хриплый крик. — Пусти меня, Никита!

— Олеся, подожди! — его голос сдавленный, чуть замедленный.

Вижу в его глазах мутную пелену.

Черт возьми, да он пьян!

Меня передергивает. Никита пьян, да еще и в постели с другой. На нашу годовщину.

Господи. Господи, за что?

— Убери руки! — шиплю я, дёргаясь изо всех сил.

Но Никита только сильнее притягивает меня к себе. Его хватка жёсткая, пальцы впиваются в кожу. Больно.

— Дай объяснить… — он говорит медленно, будто с трудом подбирает слова. — Это… это не то, что ты думаешь…

— Не то?! — почти кричу.

В груди что-то разрывается, и я больше не могу сдерживаться. Весь мой мир только что рухнул, а он говорит мне, что это «не то»?!

— Ах да, — усмехаюсь. — Может, мне сейчас показалось, что ты в постели с шлюхой?!

За спиной раздаётся звук движения по простыням.

— Ты вообще в своём уме?! — раздражённо бросает девка, резко садясь в кровати и натягивая простыню на грудь. — Что за цирк? Ты нормальная? Врываешься сюда, орёшь, устраиваешь истерику! Ты кто такая вообще?!?

Никита резко обрывает её:

— Заткнись! — рычит он, даже не глядя на неё.

В его голосе столько резкости, что даже я вздрагиваю.

Резко оборачиваюсь на мерзавку.

Сердце рвётся из груди, ярость пульсирует в висках. Хочется ударить её, стереть с лица это высокомерное выражение.

Она сидит на кровати, такая уверенная, с высоко поднятым подбородком. Глаза её сверкают злостью, но в уголках губ играет едва заметная усмешка.

— Я его жена, — выплёвываю я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Она замолкает, её рот приоткрывается в немом удивлении.

Она не знает. Она вообще ничего не знала. Её взгляд метается между нами, и в её глазах я читаю замешательство.

— Жена?.. — в её голосе неприкрытое удивление.

Она моргает, будто пытаясь осмыслить услышанное, а затем резко переводит взгляд на Никиту.

— Это правда? — в её голосе сквозит недоверие, а в глазах – зарождающаяся злость. — Ты женат?!

Никита медлит. Его пальцы ещё крепче сжимаются вокруг моего запястья, но теперь я вижу – не только от желания меня удержать, но и от напряжения.

— Не твое дело, — бросает он, не глядя на неё, но это только сильнее её злит.

— Что значит «не мое»?! — её голос срывается на визг. — Ты меня, значит, трахал, а жену забыл предупредить?!

Не могу сдержать нервный смешок. Это просто какая-то нелепая, отвратительная трагикомедия.

— О, так ты тоже жертва, да? — отрезаю я, сверля её взглядом. — Что ж, у нас с тобой есть кое-что общее.

Она открывает рот, явно собираясь ответить, но Никита перебивает её:

— Я сказал, замолчи!

Любовница раздражённо шипит, с силой дёргает простыню и, кажется, впервые за всю сцену чувствует себя не такой уверенной.

Вырываю руку из хватки Никиты и отступаю назад.

— Боже… — выдыхаю я, глядя на него. — Насколько же ты жалок…

Никита недовольно хмурит брови и делает шаг ко мне.

Отступаю ещё дальше.

— Олеся, не смей уходить. Иначе я…

— Не смей больше произносить мое имя, — резко обрываю его.

Он останавливается. В глазах всё ещё туман, но теперь там мелькает что-то ещё — страх? Вина? Поздно.

Хватаюсь за ручку, рывком открываю дверь и выбегаю в коридор.

Воздух в гостинице кажется стерильным и холодным. Светлые стены, дорогие ковры, ровный свет ламп — всё слишком спокойное, слишком чужое.

Я стою посреди этого безупречного уюта и не понимаю, что делать.

Куда идти? Что теперь?

Визуал Никита

Никита

📌 Внешность: высокий, подтянутый, с тёмными волосами и уверенной осанкой. Одевается дорого, следит за собой, любит хороший парфюм. У него твёрдые черты лица.
📌 Характер: харизматичный, привык получать желаемое. Амбициозен, уверен в себе, умеет убеждать людей.
📌 Привычки: вспыхивает резко, но также быстро берёт себя в руки. Может быть ласковым, но чаще действует с позиции силы.
📌 Отношение к Олесе: позволил себе предательство, возможно, не осознавая до конца его последствий. Не ожидал её появления, а теперь не знает, что делать – злиться, оправдываться или пытаться её остановить.

Визуал Олеся

Олеся

📌 Внешность: стройная, ухоженная, с густыми светлыми волосами и выразительными глазами. У неё мягкие черты лица, но взгляд твёрдый, когда она зла или решительна. Одевается элегантно, любит классические вещи, но в повседневной жизни выбирает удобство.
📌 Характер: сильная, эмоциональная, но умеющая держать себя в руках. Ответственная, не боится отстаивать своё мнение. Готова бороться за своё счастье. Сначала цепляется за надежду, но если осознаёт правду, становится холодной и отстранённой.
📌 Привычки: когда волнуется, перебирает пальцами край одежды или закусывает губу. Не любит конфликты, но если задевают её гордость – вспыхивает мгновенно.
📌 Отношение к Никите: любила его, верила ему. Приехала в Сочи, чтобы сделать сюрприз, но получила удар в сердце. Теперь внутри неё хаос – боль, гнев, обида и полное непонимание, что делать дальше.

Глава 3

Иду по коридору, но ног почти не чувствую.

Воздух здесь кажется тяжёлым, вязким, как в кошмарном сне. Дыхание сбивается, хватаю ртом воздух, но легче не становится.

Как он мог? Как он мог изменить? Почему?

Грудь сжимает тупая, ноющая боль, растекается по телу и превращается в ледяной комок в животе. Какого чёрта это происходит со мной? За что?

Осторожно бросаю взгляд через плечо. Никита… А вдруг он пойдёт за мной? Попытается остановить? Снова схватит за руку, начнёт оправдываться?

Страх обрушивается новой волной.

Нет, я не могу дать ему шанса. Я должна уйти, пока он не очнулся от своей пьяной затуманенности. Пока не решит, что можно ещё что-то исправить.

Ускоряю шаг, почти бегу.

Дыхание сбивчивое, в ушах шумит кровь. Мне нужно поскорее выбраться из этого проклятого отеля.

Захожу в лифт, дрожащими пальцами нажимаю кнопку первого этажа.

Двери закрываются, и я остаюсь одна. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с собственным отражением в зеркале.

Глаза покрасневшие, губы дрожат.

Чужая.

Я выгляжу чужой даже для себя.

Но я не могу сломаться. Не сейчас.

Опускаю взгляд и просто жду, пока дверь лифта откроется. Стараюсь вообще ни о чём не думать.

Но у меня из головы совершенно не выходит эта мерзкая картина.

Кажется, что это всё просто дурацкий сон. Розыгрыш. Но точно не реальность.

Двери открываются, и я, не поднимая голову, выхожу из лифта. Делаю шаг и тут же сталкиваюсь с девушкой-администратором, той самой, что выдала мне ключ.

Она едва не роняет папку с документами, а потом поднимает на меня взгляд и замирает.

— Господи… — тихо произносит она, сжимая папку в руках. — Вы в порядке?

— Да, всё хорошо, — выдавливаю я с натянутой улыбкой, но голос выдаёт меня.

Он слишком глухой, слишком дрожащий.

Она смотрит внимательно, чуть прищурившись, будто видит меня насквозь.

Чувствую, как её взгляд скользит по моему лицу, выискивая следы слёз, по трясущимся пальцам, которые судорожно сжимают ремешок сумки.

— Может, вам чем-то помочь? — тихо переспрашивает она, как будто поняв, что произошло.

— Нет, спасибо, — бросаю резко. — Мне нужно идти.

Девушка моргает, оглядывается по сторонам, будто проверяет, нет ли поблизости кого-то постороннего, а затем неожиданно хватает меня за локоть и утягивает в сторону от лифтов.

— Эй… — резко отдёргиваю руку, глядя на неё с непониманием. — Что вы делаете? Я в порядке! — стараюсь придать голосу уверенности.

Она даже не вздрагивает. Только сжимает губы, выпрямляется и смотрит на меня настойчиво, уверенно, будто уже всё поняла.

— Послушайте, — говорит она твёрдо. — Я не пытаюсь лезть не в своё дело, но вижу, что вам нужна помощь.

Сжимаю губы, чувствуя, как снова накатывает паника.

Мне хочется просто уйти, закрыться в себе, не слышать никого.

Но, кажется, других вариантов у меня нет. Ведь я понятия не имею, куда идти, где остановиться. А эта настойчивая девушка сейчас как нельзя кстати. Может, я смогу узнать у нее, где тут ближайший отель?

Вдыхаю глубже, стараясь успокоиться.

Чёрт.

— Ладно, — говорю я тише. — Я вас слушаю.

Она чуть наклоняет голову и внимательно смотрит на меня:

— Вам есть куда идти?

— Нет… — выдыхаю я, чувствуя, как в горле встаёт ком. — Если вы поможете мне, я буду вам очень признательна.

Она кивает и начинает рыться в кармане жилета:

— Вот, возьмите, — достаёт визитку и суёт мне в руку. — Здесь недалеко небольшой отель, уютный. Я знаю владельца, скажите, что от меня.

Опускаю глаза на визитку. Пальцы едва слушаются, когда я сжимаю её.

— Спасибо, — говорю шёпотом, пытаясь сдержать слёзы.

Она просто кивает, без лишних слов. Потом выпрямляется и спокойно говорит:

— Удачи вам.

Отворачиваюсь.

Не хочу видеть сочувствие.

Прохожу через холл, стараясь не встречаться взглядом ни с кем.

Спокойно. Просто иди.

Забираю свой багаж, который оставляла рядом со стойкой регистрации, и только тогда направляюсь к выходу.

Чемодан кажется тяжёлым, плечо начинает ныть, но это мелочи. Главное — уйти отсюда как можно скорее.

Выхожу на улицу и оглядываюсь по сторонам, словно ожидаю, что Никита вот-вот выскочит следом, начнёт искать меня.

Но никого нет. Только мерцающие огни города и прохожие, погружённые в свои заботы.

Я одна.

Плечи опускаются, и вдруг внутри меня что-то надламывается. Я больше не сдерживаюсь. Слёзы сами катятся по щекам, горячие, солёные, предательские.

Меня накрывает с головой — боль, отчаяние, бессилие. Я не знаю, что делать дальше.

Но я не могу стоять здесь в таком состоянии.

Рывком поднимаю руку и машу проезжающему такси. Машина резко останавливается рядом. Водитель выходит, быстро подходит и молча забирает мой чемодан, аккуратно кладёт его в багажник.

Открываю дверь и сажусь внутрь, стараясь унять дрожь в голосе.

— Куда едем? — спрашивает водитель, вернувшись в машину.

Смотрю на визитку в своей дрожащей руке, на название отеля. Других вариантов нет.

— Сюда, — говорю, протягивая карточку.

Он кивает, набирает адрес, и мы трогаемся с места.

Ещё раз оглядываюсь назад, без надежды, скорее машинально, чем осознанно. Но едва мой взгляд скользит по входу в отель, я вздрагиваю.

Резко отвожу взгляд и вжимаюсь пальцами в сидение.

— Пожалуйста, поторопитесь…

Глава 4

Голова гудит, в груди неприятная тяжесть.

Как же больно.

Кажется, я больше не могу ни дышать, ни двигаться.

Просто даже существовать в этом моменте невозможно.

Смотрю в окно, но город за стеклом расплывается. В глазах пелена, в ушах неприятный гул, как после удара. Я будто не здесь, а где-то далеко, в месте, где всё ещё могу верить, что этого не случилось.

Почему Никита так со мной поступил? Неужели ему плохо со мной?

Год назад я даже представить не могла бы такого. Никита всегда был тем, кому я верила. Тем, на кого могла положиться. Тем, кто говорил, что я — его смысл жизни.

И что теперь? Всего одна сцена — и весь мой мир разрушен.

Совершенно не понимаю, что делать дальше.

Что теперь будет? Как жить дальше?

Губы предательски дрожат.

Прикрываю рот ладонью, сдерживая подступивший всхлип. Горячие слёзы катятся по щекам, но я не издаю ни звука. Не хочу, чтобы водитель слышал.

Мне сейчас не нужна жалость.

Хорошо, что таксист не заметил, как Никита выбежал на улицу. А то, мама моя, чего он мог еще подумать.

Хотя какая разница. Мне кажется, что сейчас мне просто на всё плевать. И даже на то, что муж помчался за мной следом.

Вот только зачем?

Может, осознал свою ошибку?

Хотя нет. Скорее, он просто не привык, что когда от него уходят.

Никита всегда контролировал всё, что происходило в его жизни, в нашей жизни.

Я была его женой, его «любимой девочкой».

Как же больно.

Сжимаю пальцы на коленях, чувствуя, как внутри снова поднимается волна злости. Он ведь не просто предал меня. Он спокойно спал с другой, пока я летела к нему через всю страну, мечтая об этой встрече.

Что было бы, если я не приехала?

Сколько бы это продолжалось?

Может, это вообще уже давно не в первый раз?

Как же противно!

Руки сжимаются ещё сильнее, ногти впиваются в кожу. Чувствую, как холод пробирается под рёбра, затягивает изнутри.

Телефон начинает вибрировать в сумочке.

Вздрагиваю. Сердце пропускает удар. Рывком достаю мобильник и смотрю на экран.

Никита.

Грудь снова сдавливает, но теперь не от боли — от глухого, яростного отвращения. Он действительно звонит.

Как он смеет? После всего, что я увидела? После всего, что он сделал? Оправдаться? Объяснить, что это было «недоразумение»? Сказать, что я всё не так поняла?

Сжимаю телефон в руке, чувствуя, как внутри всё сжимается от злости. Мне не нужен его голос, не нужны его оправдания. Мне вообще больше ничего от него не нужно.

— Твою же мать! — раздаётся громкий голос водителя.

Всё происходит за секунду.

Резкий удар в бок машины. Меня дёргает в сторону, телефон выскальзывает из рук и падает под сиденье. Машину заносит, водитель резко выкручивает руль.

Судорожно хватаюсь за дверную ручку.

— Чёрт, держитесь! — кричит водитель.

Машину разворачивает, в стекле мелькают огни фар. Всё сливается в хаос звуков и движений. Меня резко кидает вперёд, и в следующий миг мы останавливаемся с болезненным рывком.

На секунду наступает оглушающая тишина. Потом — глухой стук капота. Запах жжёной резины.

Моргаю, пытаясь понять, что только что произошло. Дыхание сбивается, сердце колотится где-то в горле.

— Вы в порядке? — голос водителя звучит глухо, будто издалека.

Не сразу нахожу в себе силы ответить. Грудь тяжело поднимается и опускается.

Телефон… Где телефон?

Опускаюсь вниз, шарю дрожащими руками под сиденьем. Сердце гулко стучит в висках. Наконец мои пальцы нащупывают телефон. Поднимаю его и чувствую, как внутри всё обрывается.

Экран разбит, трещины расходятся паутиной. Я нажимаю кнопку включения, но он не реагирует. Телефон мёртв.

Вдыхаю глубже, стараясь взять себя в руки.

Чёрт. Без телефона я теперь словно без рук.

Да и Никита пусть теперь звонит хоть до посинения.

Поднимаюсь, смотрю на водителя. Тот тяжело дышит, одной рукой держится за руль.

— Что… Что случилось? — голос хриплый, будто не мой.

— Какой-то урод подрезал, — он выдыхает сквозь зубы. — Дурак, не посмотрел, что мы едем… Чёрт, вы точно в порядке?

Киваю, но внутри всё дрожит.

Дверь машины с моей стороны резко открывается.

Вздрагиваю, вскидываю голову и вижу мужчину.

Высокий, в дорогом костюме. Взгляд строгий, но в нём читается беспокойство.

— Простите меня, — говорит он ровным, уверенным голосом, но без суеты. — Я отвлёкся, не заметил… Вы в порядке?

Моргаю, пытаясь сфокусироваться на нём. Дыхание сбито, сердце колотится.

Мужчина осторожно протягивает ко мне руку, но я ее не беру. Вместо этого медленно выбираюсь из машины, стараясь нащупать устойчивость под ногами.

— Всё хорошо, — выдыхаю. Голос звучит хрипло. — Уже всё хорошо.

Он внимательно осматривает меня, будто оценивает состояние.

— Нет, не хорошо, — решительно произносит, чуть качая головой. — Вас надо в больницу.

— Нет-нет, — качаю головой, отступая на шаг. — Со мной всё в порядке. Правда.

Вижу, как взгляд мужчины становится твёрже:

— Я настаиваю. После такого удара нельзя просто взять и уйти. Давайте я отвезу вас в больницу. Это займёт немного времени, но так будет правильно.

В голове немного кружится, будто всё ещё не до конца осознаю, что произошло. Делаю глубокий вдох, стараясь прийти в себя, но лёгкое головокружение не проходит.

— Но ваша машина… — бормочу, переводя взгляд на его автомобиль.

Мужчина лишь спокойно кивает в сторону.

— Моим автомобилем займётся помощник, не беспокойтесь. Он уже в курсе.

— Но... — я сжимаю пальцы, пытаясь подобрать слова. — Это же ваша машина, да и такси тоже пострадало...

Мужчина смотрит на меня с лёгким недоумением, словно не понимает, почему я вообще об этом думаю.

Собираюсь сказать ещё что-то, но в глазах вдруг темнеет и, кажется, земля уходит из-под ног.

Глава 5

Просыпаюсь от ужасной тяжести в голове.

Веки как будто налиты свинцом, а в горле пересохло.

Тело кажется чужим.

Медленно моргаю, глядя в потолок, прежде чем осознаю, где нахожусь.

Больничная палата. Белые стены, приглушённый свет, запах антисептика. Холод внутри усиливается – я не дома, и это точно не сон.

Резко сажусь, но тут же висок прошибает резкая боль.

Головокружение захватывает меня, вынуждая опереться на матрас, чтобы не упасть.

Чёрт.

Что произошло?

Сердце слабо сжимается в груди, когда воспоминания накатывают волной.

Никита. Измена. Побег.

Авария.

Помню такси… и то, как земля ушла из-под ног.

Значит, я потеряла сознание прямо на улице.

— Очнулась, — слышу голос низкий, спокойный, с лёгкой хрипотцой.

Вздрагиваю и поворачиваю голову.

На кресле у стены сидит мужчина. Высокий, широкоплечий, с чётко очерченными скулами и уверенной осанкой.

Тёмные волосы чуть растрёпаны, но это не портит его, а лишь добавляет образу естественности.

Сглатываю, с трудом прогоняя сухость в горле:

— Кто вы?

Он выпрямляется, оглядывает меня, как бы оценивая, а затем произносит:

— Артём. Тот, кто случайно врезался в ваше такси.

Точно.

Тот самый мужчина, чьи руки подхватили меня, когда я падала в обморок.

Прищуриваюсь, чтобы внимательнее рассмотреть мужчину.

Руки скрещены на груди, взгляд внимательный, цепкий, будто он изучает каждое моё движение.

Будто он ждал, когда я очнусь, и теперь оценивает моё состояние.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает он, окинув меня взглядом.

– Нормально, – голос хриплый, словно я не говорила несколько дней. Кашляю, пытаясь избавиться от комка в горле. – Где я? Сколько времени прошло?

– Я привёз вас сюда после того, как вы потеряли сознание, – спокойно произносит он. – Врачи сказали, что у вас стресс и переутомление. Нужно было отдохнуть. Вы проспали всего пару часов.

Киваю, машинально проводя рукой по лицу, затем снова смотрю на него.

— Простите… Вы всё это время были здесь?

Мужчина немного приподнимается и скрещивает пальцы рук:

— Да, — отвечает уверенно. — Хотел убедиться, что с вами всё в порядке.

Изучаю его.

Теперь, при более внимательном рассмотрении, он кажется ещё более внушительным.

Этот цепкий взгляд.

Что-то он мне напоминает.

Мужчина не похож на человека, который просто решил помочь девушке из-за несчастного случая.

Такие скорей пройдут мимо и даже не обратят внимания, нежели кинутся помогать.

Должна признать, что я сильно удивлена.

— Спасибо, — говорю немного растерянно.

— Не за что. Вам повезло, что удар был несильным.

Молчу.

Всё это до сих пор кажется мне нереальным. Наверное, нужно разузнать, что произошло. Ведь кажется, что момент аварии я совершенно не помню. Как будто эти несколько минут выпали у меня из головы.

— Вы… были за рулём? — спрашиваю, ощущая, как внутри холодеет.

Он выдерживает паузу, но не отводит взгляда.

— Да, — отвечает спокойно, без оправданий. — Я отвлёкся на секунду. Моя вина.

Сглатываю, не зная, что сказать. Все эмоции накатывают разом – страх, удивление, злость, но больше всего сбивает его уверенность. Он не оправдывается, не торопится просить прощения. Просто говорит, как есть.

Мы несколько секунд молчим, словно переваривая мысли.

В голове шумит, тело ватное, но я чувствую, что постепенно прихожу в себя.

— Вам действительно не нужно здесь оставаться дольше, — спокойно говорит он. — Врачи сказали, что вам просто нужен был отдых. Видимо, вы слишком сильно перенервничали из-за аварии.

Наверное, было бы даже лучше, если бы я переволновалась из-за аварии.

Но дело тут совершенно в другом.

Этот гадкий предатель Никита.

Сжимаю кулаки, пытаясь увести мысли в другую сторону. Незачем этому мужчине знать истинную причину моего переутомления.

— Да… – соглашаюсь, но голос звучит неуверенно. – Наверное, так и есть.

Он кивает, но не спешит ничего добавлять. В его взгляде по-прежнему что-то изучающее, но он не давит.

Артём смотрит на часы, затем поднимается с кресла.

— Мне нужно ненадолго отлучиться, — говорит он, но прежде чем уйти, медлит, пристально глядя на меня. — Если что-то понадобится, медсестра рядом.

— Хорошо… — голос едва выходит. — Всё нормально.

Он не выглядит убеждённым, но всё же кивает.

— Если что-то понадобится — я недалеко.

Просто киваю.

Наверное, так даже лучше — остаться наедине со своими мыслями.

Артём просто направляется к выходу, и я вдруг ловлю себя на том, что наблюдаю за ним.

Боже, что я делаю?

Отворачиваюсь и перевожу дух, позволяя себе впервые за это время остаться в тишине.

Мой взгляд цепляется за тумбочку рядом с кроватью.

Телефон. Разбитый экран покрыт сетью трещин, но он всё ещё здесь.

Медленно протягиваю руку и беру его.

Пальцы дрожат, но я всё равно нажимаю кнопку включения.

Экран вспыхивает, но быстро гаснет.

Бесполезно.

Глухо выдыхаю.

Чёрт… Телефон сломан.

Как же так? Как я вообще оказалась здесь? Почему всё, что у меня было, развалилось в один вечер?

Горло перехватывает спазмом, и я впервые за всё это время тихо плачу, не в силах больше сдерживать эту боль.

Вспоминаю, как Никита звонил мне перед аварией.

Тот, кто клялся, что любит меня, что я для него единственная.

Грудь еще сильнее сдавливает, боль снова разрастается внутри, отзываясь тупым, рвущим ощущением.

Вспоминаю его руки на другом теле, его губы, которые должны были принадлежать только мне.

Как он мог? Почему? Чего ему не хватало?

Разве я не была для него важна?

Получается, что вся его любовь была просто ложью?

Глаза щиплет, горячие слёзы катятся по щекам.

Тихо всхлипываю, закусывая губу, но поток не прекращается.

Глава 6

Сердце гулко ударяет в груди, когда я вижу Никиту на пороге палаты.

Он выглядит ужасно: растрёпанные волосы, тёмные круги под глазами, помятая рубашка.

Муж слегка покачивается и, кажется, до сих пор не протрезвел окончательно.

— Что ты здесь делаешь? — тихо, но с нажимом произношу я, чувствуя, как внутри всё сворачивается в тугой узел.

Никита делает шаг вперёд и останавливается, видимо заметив моё напряжение.

— Олеся, я искал тебя, — его голос хриплый, сбивчивый. — Я обзвонил весь город, пока узнал, что ты здесь. Почему ты не отвечала? Почему просто исчезла?

— А почему, по-твоему? — горько бросаю я, стараясь не показать, как сильно меня ранит его появление. — После того, что я увидела, у меня было огромное желание с тобой поговорить, да?

Никита стискивает зубы и нервно потирает переносицу.

— Я знаю, я поступил ужасно. Ты не представляешь, как мне сейчас…

— Как тебе? — перебиваю резко, ощущая, как эмоции внутри начинают кипеть. — Тебе плохо? А обо мне ты хоть на секунду подумал, когда ложился в постель с другой женщиной?

— Я не думал ни о чём, — он поднимает голос, отчаянно вскидывая руку. — Да, я идиот! Я ошибся! Но ты моя жена, Олеся. Я люблю тебя и не позволю тебе вот так исчезнуть из моей жизни!

Его слова больно режут по живому.

Резко отвожу взгляд, пытаясь унять дрожь в руках и не расплакаться при нём.

Не хочу, чтобы он видел мою слабость.

Не сейчас.

— Поздно, — отвечаю я твёрдо, повернувшись в его сторону. — Ты сам сделал этот выбор. Теперь уходи. Я не хочу тебя видеть.

Никита делает ещё шаг ближе, наклоняется ко мне, словно пытается заглянуть мне в глаза, но я резко отстраняюсь.

— Даже не думай приближаться, а уж тем более трогать меня!

— Олеся, пожалуйста, посмотри на меня! — он почти кричит, и я вижу в его глазах отчаяние, которого никогда раньше не видела. — Я всю ночь сходил с ума, понимаешь? Я боялся, что потерял тебя навсегда. Я обзвонил все больницы, уговаривал каждого администратора… Чёрт возьми, я чуть не сошёл с ума, пока нашёл тебя!

— А я чуть не сошла с ума, когда увидела тебя с ней! — кричу я в ответ, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. — Тебе хоть на секунду было стыдно? Ты вообще думал обо мне?!

— Да, думал! — Никита хватает воздух ртом, сжимая кулаки. — Я не оправдываюсь, я просто хочу сказать, что я… потерял голову, я ничего не контролировал!

— Не смей оправдываться тем, что потерял голову! — мой голос ломается на крике. — Ты потерял меня, Никита. Меня! И уже ничего не вернёшь назад!

Муж замирает, тяжело дыша и глядя на меня болезненно-растерянным взглядом. Он хочет что-то ещё сказать, но дверь палаты внезапно открывается.

На пороге появляется Артём.

Его взгляд мгновенно становится напряжённым, когда он видит нас.

— Что здесь происходит? — спокойно спрашивает он, но в голосе уже слышится холод.

Никита раздражённо разворачивается к нему:

— А ты кто такой? И какого чёрта ты сюда лезешь?

Артём спокойно переводит взгляд на меня, словно Никита — пустое место:

— Олеся, всё нормально?

На секунду в палате воцаряется звенящая тишина.

Никита поворачивается и смотрит на меня с вызовом, а я, сглотнув комок в горле, медленно качаю головой:

— Нет… Я больше не хочу видеть этого человека.

Вижу, как лицо Никиты искажается от злости.

Он резко приближается к Артёму вплотную:

— Это не твоё дело, ясно? Это моя жена!

Артём даже не двигается, только спокойно и жёстко смотрит Никите прямо в глаза:

— Тебе стоит уйти, — произносит он твёрдо. — Олеся ясно сказала, что не хочет тебя видеть.

Никита стискивает челюсти, бросая на меня тяжёлый взгляд, полный боли и гнева:

— Хорошо, я уйду. Но мы ещё не закончили, Олеся, — его голос звучит угрожающе тихо. — Я не отступлю, слышишь? Никогда.

Никита разворачивается, резко выходит из палаты и с силой хлопает дверью.

Несколько секунд в комнате стоит напряжённая тишина.

Артём молчит, изучающе глядя на меня, затем осторожно подходит к кровати и тихо говорит:

— Ты в порядке?

Киваю, хотя по щекам снова катятся слёзы, и плечи трясутся от напряжения.

— Прости, — шепчу я, вытирая лицо ладонями. — Тебе не стоило всё это видеть…

— Всё хорошо, — мягко отвечает Артём, и его взгляд становится теплее. — Ты ни в чём не виновата.

Он берёт стул и спокойно садится рядом, словно собирается остаться, пока я не успокоюсь.

Это простое действие вдруг наполняет меня неожиданным спокойствием.

Осторожно облокачиваюсь на подушку и закрываю глаза, чувствуя, как его молчаливое присутствие слегка притупляет мою боль.

Но лишь на секунду.

Стоит мне вспомнить лицо Никиты, его глаза, полные обиды и злости, как в груди снова всё болезненно сжимается.

Каждое его слово звучит в голове снова и снова, как заевшая пластинка.

Его слова о любви, о том, что он не отступит, теперь только ранят ещё глубже, словно он намеренно хочет причинить мне ещё больше боли.

Как же так получилось, что человек, которого я любила больше жизни, предал меня вот так?

Слёзы всё ещё тихо катятся по щекам.

Как мне дальше жить?

Куда идти?

Что делать?

— Олеся… — тихо произносит Артём, осторожно возвращая меня к реальности. Поднимаю на него заплаканные глаза и встречаюсь с его спокойным, уверенным взглядом. — Если хочешь, я могу тебе помочь.

Несколько секунд смотрю на него молча, не сразу понимая смысл его слов.

— Помочь? — растерянно повторяю я.

Он кивает спокойно, уверенно:

— Да. Я вижу, что тебе сейчас тяжело. Просто знай, что я могу помочь, если потребуется.

От его слов в груди появляется странное тепло, будто впервые за долгое время кто-то протянул мне руку, чтобы удержать на краю пропасти.

Но тут же возникает тревога и настороженность.

Почему он вообще это делает?

Глава 7

Просыпаюсь с тяжестью во всём теле.

Даже не заметила, как уснула. Видимо, после всего пережитого мой организм решил перезагрузиться.

Несколько секунд просто лежу, глядя в потолок, пытаясь собрать мысли.

Глаза всё ещё горят от слёз, в груди тупая боль, но теперь я ощущаю ещё и странную пустоту.

Поворачиваю голову и вздрагиваю, замечая Артёма.

Он сидит рядом, погружённый в телефон, и, кажется, не замечает, что я уже не сплю. Внутри нарастает неловкость от того, что почти незнакомый мужчина видит меня в таком состоянии.

Ощущение собственной беспомощности только усиливается.

Артём вдруг замечает, что я проснулась, откладывает телефон в сторону и переводит на меня внимательный взгляд:

— Доброе утро. Как самочувствие?

Его голос глубокий и уверенный, и от этого по спине пробегает странный холодок.

— Нормально, — тихо отвечаю, приподнимаясь на локтях и отводя глаза, чувствуя, как вновь подкатывают слёзы. — Насколько вообще может быть нормально после всего…

Перед глазами снова вспыхивает картина: Никита с другой женщиной.

В груди болезненно сжимается сердце.

Не могу поверить, что он так поступил со мной.

Что теперь делать? Как дальше жить?

Артём внимательно изучает моё лицо и осторожно спрашивает:

— Может, что-то нужно? Вода? Врач?

— Нет, спасибо. Всё нормально. — Делаю паузу, стараясь подавить подступающую тревогу. — Артём, мне нужно уехать отсюда. В Сочи меня больше ничего не держит. Я должна вернуться домой и спокойно собрать свои вещи, пока Никита здесь. Иначе он просто меня не отпустит.

Артём несколько секунд молчит, задумчиво глядя на меня.

— Ты уверена, что готова ехать? После аварии тебе нужно восстановиться. Может, стоит немного подождать?

— Нет, — говорю я твёрдо, качая головой, хотя внутри всё трясётся от тревоги. — У меня нет времени ждать. Я знаю Никиту. Если он вернётся раньше меня, я уже не смогу спокойно уйти. Если тебя не затруднит, то помоги мне, пожалуйста, уехать отсюда.

Артём молчит ещё несколько мгновений, внимательно изучая моё лицо.

Затем хмурится, а его голос звучит ещё более уверенно и твёрдо:

— Хорошо. Но оставаться в больнице тебе больше нет смысла. Ты поживёшь у меня, пока я не решу вопрос с твоим отъездом.

Его слова звучат не как предложение, а как приказ.

Растерянно смотрю на него:

— У тебя?.. Нет, я не хочу тебя обременять… Мы ведь почти не знакомы…

Артём резко перебивает меня, его голос становится ещё увереннее:

— Ты не обременяешь. Я виноват в том, что ты оказалась здесь, поэтому я и несу ответственность за тебя. Ты побудешь у меня, пока я не решу вопрос с твоим отъездом.

От его слов внутри снова появляется тревожное напряжение, смешанное с благодарностью. Чувствую неловкость и неуверенность, но другой альтернативы сейчас нет.

— Хорошо, — наконец тихо соглашаюсь я. — Спасибо…

Он чуть улыбается, собираясь уже что-то добавить, как вдруг в моей голове вспыхивает тревожная мысль, от которой внутри становится холодно:

— Чёрт, мой чемодан…

— Что с ним? — мгновенно спрашивает, смотря на меня с удивлением.

— В нём все мои вещи, а главное — ноутбук, на котором вся моя работа… Если я его потеряю, меня просто уволят… — Голос снова начинает дрожать, и я закрываю лицо руками, пытаясь сдержать панику.

Артём мгновенно реагирует, его голос снова звучит спокойно и уверенно:

— Не переживай. Я займусь этим. Найду водителя такси, свяжусь с полицией, выясню всё о твоих вещах. Но это займёт какое-то время.

— Правда?.. — спрашиваю я, едва осмеливаясь поднять взгляд.

— Да. Но пока я этим занимаюсь, ты остаёшься у меня. Сейчас тебе нельзя быть одной.

Я медленно киваю, понимая, что других вариантов нет. Сердце снова сжимается от страха перед неопределённостью и от мысли, что Никита может снова найти меня в любую минуту.

— Ладно… Спасибо тебе за всё.

Артём встаёт и уверенно подходит к двери, бросив на меня твёрдый взгляд:

— Не стоит благодарности. Просто доверься мне и сделай так, как я сказал. Договорились?

Я снова киваю, не в силах отвести взгляд.

— Хорошо, — произносит он мягче. — Я пойду договорюсь с врачом о твоей выписке, а ты пока отдохни. Через час мы уедем ко мне.

Он выходит, а я остаюсь одна, ощущая смесь страха, тревоги и осторожной надежды.

Теперь мне остаётся только ждать и надеяться, что этот незнакомец действительно сумеет решить все мои проблемы.

Но могу ли я довериться человеку, которого почти не знаю? Странно то, что он даже не поинтересовался, почему мы с Никитой поссорились.

Хотя это и к лучшему.

Глава 8

Выходим из больницы, и я сразу ощущаю, как горячий сочинский воздух обжигает мое лицо.

Стараюсь дышать глубже, чтобы справиться с волнением.

Надеюсь, что Никита не будет поджидать меня здесь, на выходе из больницы.

Надеюсь, что он просто уехал в Москву.

Не желаю больше видеть его.

Неуверенно и осторожно шагаю к выходу, как будто боюсь вновь потерять равновесие. Артём идёт рядом, уверенно и спокойно, иногда осторожно поддерживая меня за локоть.

Его прикосновения не вызывают дискомфорта, скорее наоборот — наполняют ощущением безопасности, которое я так долго не испытывала.

Мы садимся в его автомобиль — чёрный внедорожник, дорогой и внушительный. Салон просторный, отделанный чёрной кожей, пропитан едва уловимым запахом дорогого парфюма.

Откидываюсь на сидении, нервно перебирая пальцами ремешок сумки.

Чувствую себя неуместно в этом роскошном пространстве.

— Всё будет в порядке. Просто доверься мне, — мягко произносит Артём, видимо заметив мое состояние.

Смотрю на него и киваю, не решаясь ничего ответить.

Пока машина плавно движется по улицам Сочи, я молча смотрю в окно, стараясь ни о чём не думать. Но мысли невольно возвращаются к Никите. Сердце сжимается от боли и обиды. В голове всё тот же вопрос, который не выходит у меня из головы.

Как он мог так поступить со мной?

Мысли о его предательстве вновь заставляют глаза наполняться слезами, но я делаю глубокий вдох, пытаясь сдержать эмоции.

Через какое-то время мы подъезжаем к дому Артёма.

Даже не смотрю, что это за дом. Сейчас мне всё равно. Все мои мысли полностью поглощены Никитой. Его предательство больно режет моё сердце, вновь и вновь.

Просто не могу перестать думать о нём, и это только усиливает моё ощущение отчаяния и беспомощности.

— Проходи, — говорит Артём, открывая дверь. — Чувствуй себя как дома.

Вздрагиваю от слов Артёма, как будто он только что вытащил меня из глубокого сна.

Осторожно переступаю порог, внимательно осматриваясь.

Внутри всё выдержано в строгом минимализме: светлые стены, большие окна, сдержанная, но явно дорогая мебель. Такая идеальная чистота и порядок вдруг заставляют меня вздрогнуть.

Наверняка у Артёма есть жена или подруга, которая поддерживает здесь уют. Мужчина вроде него просто не может быть одинок.

Это странно ранит меня и ещё больше усиливает чувство неловкости и тревоги.

Нет, я даже и думать не должна о таком.

Сейчас мне и так не по себе от мысли, что сейчас я полностью завишу от человека, которого почти не знаю.

А тот, которому я была отдать свою жизнь, сейчас пойми где и пойми с кем.

— Тебе нужно отдохнуть, — говорит Артём, заметив моё замешательство. — Я покажу тебе твою комнату.

Он ведёт меня наверх, открывает дверь просторной комнаты с большой кроватью и видом на море.

Останавливаюсь в дверях, неуверенно смотря на него:

— Спасибо... Я очень тебе благодарна. Но мне кажется, что лучше мне поехать в отель.

Вижу, как лицо Артёма немного напрягается:

— Нет. В отеле тебе делать нечего. И не стоит благодарности. — Он чуть улыбается, хотя взгляд остаётся серьёзным. — Отдыхай, я пока займусь поиском твоих вещей.

Он закрывает за собой дверь, и я остаюсь одна.

Сажусь на кровать, ощущая, как напряжение понемногу отпускает. Всё, что произошло в последние дни, кажется нереальным кошмаром. До сих пор не могу поверить, что Никита предал меня. Его образ снова появляется в голове, причиняя мне острую боль.

Как я могла быть настолько слепой?

Отгоняю от себя эти мысли и подхожу к окну. Передо мной открывается красивый вид на бесконечную гладь моря, но он кажется лишь далёким и недостижимым.

Сжимаю пальцы на подоконнике. Кажется, что сейчас я просто птица, загнанная в клетку. Как же хочется, чтобы этого всего не было.

Глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться, но чувствую, как на душе по-прежнему тяжело и беспокойно.

Через какое-то время слышу тихий стук в дверь.

Поворачиваюсь и вижу Артёма, который осторожно заглядывает в комнату:

— Не хочу мешать, но подумал, может, ты голодна?

Вдруг понимаю, что с момента аварии практически ничего не ела.

Киваю и стараюсь улыбнуться:

— Да, спасибо, я бы не отказалась.

— Тогда спускайся вниз, я приготовил кое-что лёгкое.

Спускаюсь за ним на кухню, чувствуя лёгкое замешательство. Он ставит передо мной тарелку с только что приготовленным омлетом и свежими овощами.

— Приятного аппетита, — произносит он, садясь напротив.

Несколько минут мы едим молча, и это молчание кажется удивительно комфортным. Но затем Артём всё же нарушает тишину:

— Я нашёл контакты водителя такси. Уже договорился встретиться с ним позже, чтобы забрать твои вещи.

— Правда? — удивлённо спрашиваю я, почувствовав облегчение.

— Да, не переживай, скоро всё разрешится, — уверенно отвечает он, затем добавляет мягче: — Я не знаю деталей и не стану лезть в твою личную жизнь. Просто знай, что можешь рассчитывать на меня.

— Спасибо, — тихо говорю я, чувствуя, как снова накатывает волна эмоций.

Он смотрит на меня внимательно и, кажется, понимает, что сейчас не лучшее время для вопросов.

— Отдыхай, — говорит он мягко, — я скоро вернусь.

Артём уходит, а я снова остаюсь наедине с собой, пытаясь привыкнуть к мысли, что пока мне не остаётся ничего, кроме как довериться человеку, которого я едва знаю.

Но даже сейчас, несмотря на всю тревогу и боль, я отчётливо понимаю, что впервые за долгое время чувствую себя в безопасности.

Осторожно встаю из-за стола, прибираю тарелки и начинаю медленно ходить по дому, пытаясь хоть немного отвлечься от тяжёлых мыслей.

Прохожу мимо гостиной, замечая на полке фотографию в серебристой рамке. Останавливаюсь и подхожу ближе.

На фотографии красивая молодая девушка.

В груди неожиданно что-то сжимается.

Глава 9

Брожу по дому, не в силах найти себе места.

Фотография той девушки не выходит у меня из головы.

Кто она? Жена? Подруга? Любовница?

Понятия не имею, но её уверенная улыбка и тёплый взгляд заставляют меня задуматься.

Почему-то внутри неприятно тянет.

Это не должно меня волновать, но всё равно цепляет.

Что странно, я не видела в доме никаких вещей, которые могли бы принадлежать женщине. Ни косметики в ванной, ни женской одежды в коридоре, ни мелочей, которые всегда выдают женское присутствие.

Дом слишком чистый, слишком пустой.

Может, она здесь больше не живёт? Или он просто очень аккуратен?

Сама не понимаю, почему меня это так волнует.

Стараюсь выкинуть эту мысль, но в четырёх стенах чужого дома сидеть оказывается мучительнее, чем я думала. Стены будто сжимаются, воздух становится густым и тяжёлым, а тишина давит на уши.

Мне невыносимо оставаться на месте.

Бросаю взгляд на кровать, на которой лежит аккуратно сложенная одежда.

Видимо, Артём принёс её для того, чтобы я могла переодеться.

Это должно было быть заботливо, но почему-то вызывает у меня неприятное чувство.

Чувствую, как мне совершенно неприятно находиться одной в чужом доме.

Лучше будет немного прогуляться.

На тумбочке нахожу лист бумаги и ручку, не задумываясь пишу:

"Я вышла. Мне нужно проветриться. Вернусь позже."

Оставляю записку на видном месте и, не оглядываясь, выхожу из комнаты.

Дом тихий. Лишь слабый шум прибоя, доносящийся издалека, пробирается сквозь открытые окна. Спускаюсь по лестнице, стараясь не шуметь, будто бегу от чего-то. Может, от своих мыслей. Может, от страха, что если остановлюсь, боль накроет с головой.

На улице яркое солнце, воздух прогрет до самого горизонта, но лёгкий бриз с моря приносит долгожданную прохладу. Вдыхаю глубже, пытаясь впитать в себя морской воздух. Он свежий, солёный, с нотками нагретого песка и цветущих деревьев.

Такое чувство, что даже этот воздух очищает меня изнутри, стирая тяжесть последних дней.

Ноги сами ведут меня к морю.

Даже не задумываюсь, куда иду.

Просто следую за шумом волн, который кажется сейчас единственной правильной дорогой.

Через несколько минут я выхожу на набережную. Здесь яркий солнечный свет освещает лавочки, пары прогуливаются под руку, кто-то тихо смеётся, а кто-то просто сидит, молча вглядываясь в море.

Иду дальше, стараясь уйти от оживлённой части набережной. Здесь улицы становятся тише, людей заметно меньше. Вместо смеха отдыхающих слышны лишь шум волн и отдалённые крики чаек.

Останавливаюсь у перил, облокачиваюсь на них и смотрю на воду. Волны искрятся под солнечными лучами, разбиваясь о камни мягкой пеной.

Вдруг всё вспыхивает перед глазами.

Та комната. Те стоны. Его спина. Её руки на нём.

Меня будто снова ударило.

Сдавливаю перила сильнее, стараясь дышать ровно, но внутри всё сжимается в ледяной комок.

Как жить дальше? Как справиться с этим? Как перестать ощущать себя преданной, ненужной, выброшенной?

В груди разрастается пустота. Никита был моей опорой, моим мужем. Я любила его. Верила ему. А он так легко разрушил всё.

От этой мысли становится тошно.

Ветер усиливается и бьёт в лицо, волосы разлетаются в разные стороны, но я не двигаюсь. Пусть холод пронзает меня насквозь, может, это хоть немного приглушит боль.

Я закрываю глаза, но внутри пустота только разрастается.

Что теперь? Куда мне идти? Какой в этом всём смысл?

И есть ли он вообще?

Скользнув взглядом по набережной, замечаю небольшое кафе с открытой террасой. Внутри просыпается желание просто на минуту остановиться, согреться чашкой крепкого кофе, попытаться хотя бы ненадолго вернуть себе ощущение нормальности.

Захожу внутрь, заказываю эспрессо и сажусь за столик у края террасы.

Вдыхаю аромат свежесваренного кофе, но даже его горький запах не заглушает тревогу внутри. Всё кажется странно размытым, словно я смотрю на этот день издалека, откуда-то из прошлого, где я ещё не знала, что моя жизнь так резко перевернётся.

Делаю первый глоток, когда вдруг мой взгляд случайно цепляется за высокую мужскую фигуру на набережной.

Сердце падает куда-то в пятки.

Никита.

Мир на секунду сжимается в одну точку.

Его походка, силуэт, знакомый жест, когда он поправляет рукав рубашки.

Это он.

Едва не роняю чашку, внезапный страх пронзает всё тело. Он идёт вдоль набережной, но не смотрит в мою сторону.

Или уже заметил?

Дыхание сбивается, пальцы цепляются за край стола.

Нет. Нет, я не могу, я не готова.

Резко поднимаюсь, стул глухо скользит по полу. Сердце колотится в груди так громко, что кажется, его можно услышать даже сквозь шум прибоя.

Почти бегу к выходу, стараясь слиться с толпой, уйти, раствориться среди людей.

Может, он не увидел меня? Может, он просто проходит мимо?

Едва заворачиваю за угол, пытаясь скрыться от предателя.

За спиной раздается знакомый голос:

— Олеся!

Глава 10

Мир будто замирает. Этот голос… Я слышала его тысячи раз. Влюблялась в него, просыпалась под него. Этот голос был моим домом, но теперь он звучит как удар хлыстом по ране.

Закрываю глаза.

Может, мне просто показалось?

Может, это кто-то другой?

Ведь здесь, в шуме набережной, легко спутать голоса.

Но страх настигает раньше разума. Сердце срывается с места, я чувствую, как по спине пробегает холодный пот.

Резко оглядываюсь.

Никита.

Он стоит в нескольких метрах от меня, в белой рубашке, закатанных рукавах, с тёмными кругами под глазами. Взлохмаченные волосы, напряжённая осанка — он не спал. Искал меня?

Я делаю шаг назад. Он сразу замечает.

— Не подходи, — слова сами срываются с губ, звучат резко, но голос предательски срывается, становясь тише.

В моих словах столько отчаяния, что даже мне становится страшно.

Зачем он ходит за мной?

Если я была ему не нужна, если он так легко выбросил меня из своей жизни, зачем теперь ищет?

В груди с новой силой вспыхивает боль.

Я не понимаю его.

Не понимаю, что ему от меня нужно.

— Олеся, подожди. — В его голосе просьба, а не приказ. — Не уходи.

Но я уже не слышу.

Сердце бьётся так сильно, что шум крови в ушах заглушает всё остальное. Разворачиваюсь и иду быстрее.

Почти бегу.

Люди. Нужно слиться с толпой. Исчезнуть. Раствориться. Пусть думает, что обознался. Пусть просто уйдёт.

— Олеся! — Голос приближается.

Слышу его шаги за моей спиной.

— Стой! Пожалуйста, подожди!

Не хочу ждать. Не хочу его видеть. Не хочу снова погружаться в этот кошмар.

Чувствую, как мужская рука хватает меня за запястье.

Оборачиваюсь и замираю, словно меня ударило током.

— Пусти! — выдыхаю, дёргаясь.

Но его хватка крепкая, хоть и не грубая.

Никита медленно ослабляет хватку, но не отпускает сразу. Смотрит мне прямо в глаза.

— Я просто хочу поговорить. — Его голос хриплый, сбитый. — Только минуту. И если после этого ты скажешь мне уйти, я уйду.

Молчу.

Всё внутри переворачивается. Глаза снова цепляются за его лицо. Такое родное. Такое предательское.

— Говори, — мои пальцы сжимаются в кулаки.

Он качает головой:

— Не здесь.

Я сжимаю зубы. Хочется кричать. Хочется, чтобы он исчез. Хочется одновременно послушать и убежать.

— Олеся... — Голос мягче, почти умоляющий. — Я не отступлюсь.

— Тогда говори здесь, — мой голос звучит твёрдо, хотя внутри всё содрогается. — Я никуда с тобой не пойду.

От этих слов больно. Будто что-то внутри окончательно рушится. Ещё несколько дней назад я бы доверила этому человеку свою жизнь. А теперь я вынуждена отталкивать его, как чужого.

Никита открывает рот, словно собирается что-то сказать, но в следующую секунду его осанка напрягается, и взгляд резко уходит за моё плечо.

— Думаю, она ясно дала понять, что не хочет разговаривать.

Вздрагиваю.

Артём?

Я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Артёмом. Он стоит чуть позади, его взгляд холодный, выверенный, без эмоций. Он не выглядит рассерженным, скорее… готовым к чему угодно. Как человек, привыкший решать проблемы.

— Это не твоё дело, — говорит Никита, сдерживая раздражение. — Это касается только нас с Олесей.

— Ты ошибаешься. — Артём делает шаг ближе, теперь они почти на одном уровне. — Ты — её прошлое.

Вижу, как Никита напрягается.

Чувствую, как воздух становится тяжелее. Мне не нужен этот конфликт. Не сейчас.

— Всё, хватит! — мой голос режет пространство между ними. — Я не хочу вас слушать. Ни тебя, Никита, ни тебя, Артём. Просто… оставьте меня в покое.

Никита замирает, потом смотрит мне в глаза.

Вижу, как Артём, не убирая напряжённого взгляда с Никиты, медленно переводит его на меня.

— Прости, если влез не вовремя, — спокойно говорит он, но в голосе слышится твёрдость. — Просто, если я правильно понял, тебе сейчас не стоит разговаривать с ним.

Сжимаю губы, не зная, что ответить.

Да, мне не стоит.

Но почему от этих слов внутри всё так неприятно сжимается?

Почему больно признавать, что сейчас я не могу даже нормально поговорить с человеком, которому ещё недавно доверяла свою жизнь?

— Олеся, прошу, — голос Никиты становится ниже, он делает шаг вперёд, но тут же встречает на своём пути жёсткий взгляд Артёма. — Пойдём со мной. Просто выслушай меня.

Чувствую, как время словно замедляется.

Моё сердце колотится, но я не знаю, что сказать.

Могу ли я дать Никите шанс на объяснения?

Глава 11

Смотрю на протянутую руку Никиты и вдруг отчётливо вспоминаю, как эти руки совсем недавно ласкали другую женщину.

Внутри всё сжимается от отвращения и боли.

— Нет. Я никуда с тобой не пойду, — произношу я тихо, стараясь не показывать, как меня трясёт внутри. — Я не хочу ничего слушать. Мне хватило того, что я увидела.

Слова даются с трудом, и от осознания того, что я их говорю, сердце болезненно сжимается.

Никита напряжённо смотрит на меня, и я отчётливо вижу, как его скулы сжимаются от гнева и непонимания.

— Олеся, прекрати вести себя как ребёнок, — резко произносит он, делая шаг ко мне. — Давай отойдём и поговорим нормально.

— Я уже сказала, — голос звучит немного громче. — Никуда я с тобой не пойду. Уходи, пожалуйста.

Вижу, как он недовольно хмурится от моих слов. Глаза полны раздражения и недовольства.

Понимаю, что ему сложно принять моё сопротивление, ведь раньше я никогда ему не отказывала.

Но не сейчас.

Он потерял меня, и теперь ему придётся с этим смириться.

— Ты серьёзно сейчас? — голос Никиты полон неприкрытого раздражения. — Ты хочешь всё перечеркнуть из-за одной ошибки?

Сжимаю кулаки, ощущая, как слова задевают меня до глубины души. Вот, значит, как для него это. Всего лишь «ошибка».

— Это была не просто ошибка, — едва сдерживая слёзы, произношу я. — Ты всё разрушил, Никита. Уходи.

Он ещё больше напрягается и, кажется, готов сделать ещё шаг, но в этот момент за моей спиной звучит голос Артёма:

— Она попросила тебя уйти. Лучше послушай.

По спине пробегает холод, и я понимаю, что даже немного рада, что он здесь.

Но как Артём нашел меня? Что он вообще здесь делает?

Никита резко переводит взгляд на Артёма, словно только сейчас до конца осознавая, что рядом со мной находится другой мужчина. Его лицо мгновенно становится каменным.

— Я разговариваю со своей женой, — произносит он холодно и медленно, подчёркивая каждое слово. — Не лезь туда, где тебя не ждут.

— Я уйду, если Олеся скажет, что хочет пойти с тобой, — спокойно, но непреклонно отвечает Артём, выдерживая его взгляд.

Напряжение между ними становится ощутимым, и я чувствую, как воздух будто застывает от этого противостояния. Никита переводит взгляд обратно на меня, и в его глазах ясно читается ревность, смешанная с яростью.

— Что он вообще делает рядом с тобой? — бросает он мне, не скрывая своего раздражения. — Ты хочешь вот так всё закончить, Олеся? Вот так просто уйти с каким-то мужиком?

Стараюсь подавить вспыхнувшую обиду и гнев от его слов.

Смотрю прямо в глаза предателю:

— Да. Я хочу, чтобы ты ушёл. Между нами всё кончено. — произношу уверенно.

Несколько секунд Никита молчит, сверля меня взглядом, в котором бушует гнев и что-то похожее на боль.

Вижу, как он борется с собой, словно хочет сказать что-то ещё, но затем резко выдыхает:

— Ладно. Раз ты хочешь так, пусть будет так. Но мы ещё не закончили, Олеся. — произносит холодно и тихо.

Последние слова звучат скорее как угроза, чем обещание. Он бросает последний тяжёлый взгляд на Артёма, после чего резко поворачивается и уходит.

Только когда Никита исчезает, я позволяю себе выдохнуть и закрываю глаза, пытаясь удержать слёзы.

Чувствую, как Артём осторожно касается моего плеча:

— Всё в порядке? — произносит с заботой.

— Наверное, — тихо отвечаю, чувствуя, как силы покидают меня.

— Поехали, я отвезу тебя домой, — мягко произносит он.

Просто киваю и иду вслед за Артёмом.

Мы медленно идём к машине, и мои мысли путаются в голове.

Что теперь делать? Как вообще жить дальше после всего, что случилось? Сердце болезненно сжимается от мысли о Никите. Ведь я любила его, верила ему… Почему он поступил так? И что теперь? Я боюсь, что это ещё не конец, что он не сдастся так просто.

Всю дорогу до дома я молчу, глядя в окно, но мыслями постоянно возвращаюсь к Никите, его тяжёлому взгляду и словам, которые не дают покоя. Сердце всё ещё сжимается от боли и обиды.

Никита никогда раньше не отступал. Я слишком хорошо знаю его характер: он властный, уверенный, привыкший всё контролировать. То, что он ушёл, совсем не значит, что он сдался. Это лишь временно, я это чувствую.

Пытаюсь выкинуть всё из головы, но совершенно не выходит. Что было бы, если бы Артём не появился?

Отрываюсь от окна и перевожу взгляд на мужчину:

— Как ты вообще нашёл меня там, на набережной?

Артём на мгновение отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня, слегка улыбаясь уголками губ:

— Ты оставила записку. Тебя долго не было, и я решил проверить. Просто повезло.

Наверное, и правда просто повезло. Другого объяснения я здесь не вижу.

— Спасибо, — говорю тихо, чувствуя неловкость, но одновременно благодарность. — Не знаю, как бы я справилась без тебя.

Он слегка качает головой:

— Всё нормально, не стоит благодарностей.

Подъезжая к дому, Артём аккуратно припарковывает машину на площадке перед входом и открывает бардачок.

Смотрю на него с удивлением, не понимая, что происходит. Он достаёт оттуда небольшую коробку и поворачивается ко мне.

— Я знаю, это немного неожиданно, — произносит он тихо, протягивая коробку. — Просто подумал, что тебе сейчас пригодится новый телефон. Твой сломался из-за меня, поэтому…

Растерянно смотрю на мужчину, неуверенно качая головой:

— Нет, это слишком. Я не могу принять…

— Возьми, — настойчиво произносит Артём. — Считай это компенсацией. Я так привык, если причиняю неудобства, то исправляю их.

Неохотно беру телефон, всё ещё чувствуя смущение.

Артём выходит из машины первым, быстро обходит её и открывает передо мной дверь.

Неуверенно выхожу, чувствуя его внимательный взгляд.

Мы идём к дому медленно, молча. Снова чувствую себя неловко от того, что вынуждена так сильно зависеть от совершенно незнакомого мне человека.

Глава 12

Сижу за столом, будто в каком-то странном сне.

Передо мной тарелка с ужином — нежная куриная грудка в сливочном соусе, аккуратно выложенные ломтики запечённого картофеля с розмарином, свежий салат с рукколой и томатами. Запах жареного чеснока и зелени наполняет кухню, щекочет ноздри, напоминает о чём-то домашнем, уютном.

Видно, что Артём постарался — потратил время, вложил силы. Но мне сейчас совершенно не до еды. Не до благодарностей. Не до нормальности.

Внутри всё перекручено узлом, который невозможно распутать одной вилкой и хорошей подачей.

Стараюсь сосредоточиться на еде, делаю вид, что ем, но внутри всё сжимается. Кусок не лезет в горло. В голове только одна мысль.

Мои вещи у Никиты.

Там не просто одежда. Там мой ноутбук, документы, флешки. Вся работа, всё, что я делала последние месяцы.

Без всего этого я — никто.

Артём не сможет это вернуть.

Чертов Никита!

Он всегда всё контролировал, держал всё под своим влиянием, и уверенна, что он не отдаст всё это просто так.

Хочет, чтобы я прибежала к нему и бросилась ему в ноги. Уверенна, что так он хочет продолжить контролировать меня.

Но нет! Не дождётся. Нужно как-то выкручиваться. Я не могу просто так сидеть и ждать, пока всё самой утрясется.

Украдкой смотрю на телефон, лежащий на краю стола.

То самое сообщение всё ещё висит у меня перед глазами.

«Твои вещи у меня. Нам нужно встретиться».

От этих слов внутри всё сжимается. Думаю, что Артёму всё же не стоит знать об этом. Он и так слишком много для меня делает. Не хочу его втягивать в это. Не хочу, чтобы он думал, что я использую его помощь ради разборок с бывшим.

Это мой бардак. Моя жизнь. Мои последствия.

— Всё в порядке? — спрашивает Артём, заметив, что я слишком долго молчу.

— Да, просто устала, — выдавливаю я с натянутой улыбкой.

Он кивает, но я вижу, что не совсем верит. Его взгляд становится чуть внимательнее, изучающим. Словно он пытается прочесть то, чего я не говорю вслух. Это заставляет меня чувствовать себя ещё более неловко.

Снова возвращаюсь к своей тарелке. Чувствую, как Артём наблюдает за мной. И это ощущение не даёт покоя. Во взгляде нет навязчивости, он не давит. Но в нём появляется то, что пугает меня ещё сильнее. Кажется, он начинает видеть во мне не просто девушку, которой помог.

Он хочет чего-то большего. Он смотрит на меня иначе. Слишком мягко. Слишком долго.

И я не знаю, как на это реагировать.

Я не готова.

Внутри меня ещё совсем свежая рана от предательства. Я не пережила Никиту, не прожила боль, не научилась заново дышать.

Как можно позволить себе что-то новое, если старое всё ещё горит в груди?

Артём что-то говорит — про работу, про завтрашний день, про погоду, — а я лишь киваю, не вслушиваясь. Мы словно в разных плоскостях.

Понимаю, что сейчас мне лучше уйти. Нужно вернуться в Москву. Там моя работа. Там начальница, которая вряд ли простит задержку. И меня просто выкинут.

А у меня нет запаса, нет подушки безопасности, нет никого, кто бы подстраховал. Это мой единственный шанс сохранить то, что ещё осталось.

Артёму лучше ничего не знать. Не хочу, чтобы он пытался меня остановить. И не хочу давать ложную надежду. Может, он ничего такого и не чувствует, а я просто придумываю себе лишние страхи. Но если и чувствует — мне тем более нужно уехать. Я не могу быть с кем-то, пока не разобралась с собой.

Мысль окончательно оформляется, когда Артём вдруг тянется через стол и едва касается моей руки. Его пальцы тёплые, осторожные, как будто он хочет поддержать, не навязываясь. Но от этого жеста меня пробивает холодный мурашками. Резко отдёргиваю руку.

— Прости, — быстро говорю, пряча взгляд. — Мне... лучше пойти отдохнуть.

Он замирает, кажется, хочет что-то сказать, но вместо этого лишь кивает.

— Конечно. Если что-то понадобится — я рядом.

Поднимаюсь и машинально начинаю собирать посуду со стола, но Артём тянется к моей руке, останавливая движение.

— Не надо. Я сам всё уберу, — говорит он тихо.

Его пальцы едва касаются моей кисти, и от этого прикосновения меня снова пронзает лёгкий озноб.

— Спасибо, — говорю, стараясь не смотреть ему в глаза.

Выдавливаю из себя слабую улыбку и поворачиваюсь к лестнице.

Медленно поднимаюсь наверх, стараясь не торопиться, будто давая себе право на этот отступательный манёвр.

Закрываю за собой дверь комнаты, и чувствую, что внутри немного отпускает.

В одиночестве мне наконец становится легче.

Сажусь на кровать и достаю телефон.

Захожу на сайт с билетами.

Самый ближайший ночной рейс до Москвы. Один конец. Место у окна. Подтверждение.

Сердце колотится, будто я совершаю побег.

А может, это и есть побег. Побег от всех и от самой себя.

Смотрю на часы. До выезда ещё несколько часов. Слышу, как Артём что-то делает на кухне, потом — как выключает свет. Дом погружается в тишину.

Эта тишина кажется слишком громкой. Слишком навящевой. Надеюсь, что Артём поймёт мой поступок и простит за то, что ушла не попрощавшись.

Когда понимаю, что Артём уснул, заказываю такси.

Внутри всё трясёт — от страха, от решимости, от чувства вины.

Тихо выхожу из комнаты, стараясь не шуметь. Спускаюсь по лестнице, будто крадусь. Отворяю входную дверь и выхожу.

На улице прохладно. Водитель уже ждёт. Даже не оглядываюсь. Просто сажусь в машину.

Пока машина трогается с места, я смотрю вперёд. Не знаю, что ждёт меня в Москве. Не знаю, зачем иду туда. Но знаю точно — здесь я больше не могу оставаться.

Глава 13

Дорога до аэропорта вся как на иголках.

Всё время оглядываюсь, будто боюсь, что Артём проснётся и поймёт, что я ушла.

Что он обо мне подумает?

Хотя какая уже разница. Сейчас главное разобраться со своей жизнью.

Сердце колотится, ладони потеют так сильно, что едва держу телефон.

С такси выходит заминка — водитель почему-то сворачивает не туда, петляет по улицам, и я начинаю нервничать.

Всё внутри сжимается от страха опоздать.

Несколько раз хочу попросить остановить и поймать другую машину, но вместо этого просто вцепляюсь в сиденье перед собой.

Чем дальше мы едем, тем сильнее у меня ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Будто машина сзади следует слишком близко, будто чей-то взгляд сверлит мой затылок.

Поворачиваюсь, проверяю — пусто.

Наверное, просто паранойя. Но всё тело напряжено, как струна.

Наконец такси привозит меня к терминалу, и я бегу на стойку регистрации, стараясь не замечать ничего вокруг.

Подбегаю к ближайшему табло и понимаю, что мой рейс задержан.

Черт. Почему именно сейчас?

Хотя, наверное, это даже к лучшему. Главное, что я точно не опоздала.

Сорок минут сижу, вцепившись в ручку сумки, вздрагивая от каждого объявления по громкой связи. Воздух в зале ожидания кажется душным, люди рядом будто говорят слишком громко, но я никого не слышу — только своё сердцебиение.

Временами мне всё же кажется, что кто-то наблюдает за мной даже здесь.

Резко оборачиваюсь — опять никого.

Пытаюсь взять себя в руки, но не получается.

Наконец объявляют мой рейс, и я иду к выходу.

Стою в очереди на посадку и до последнего не верю, что всё это происходит со мной.

Несколько раз почти разворачиваюсь, понимая, что слишком много вопросов осталось нерешенными. Но мысль о работе удерживает.

Меня не должны уволить, ведь это единственное, что ещё может удержать меня на плаву.

Наконец сажусь в самолёт, не чувствую ни облегчения, ни радости. Только усталость. И тревогу. В груди по-прежнему пусто, мысли крутятся вокруг одного: не потерять работу.

Москва встречает меня сыростью и холодом. Сразу после яркого сочинского солнца всё кажется серым и тоскливым. Но я почти не замечаю погоды.

Пока иду к выходу из аэропорта заказываю такси.

Машина подъезжает моментально, и я быстро сажусь в нее и закрываю глаза.

Ну вот и всё. Я почти дома.

Смотрю в окно такси, пока оно везёт меня по знакомым улицам. Когда-то они казались уютными. Теперь — давят.

Нужно собраться. Утром я пойду к начальнице. Всё объясню. Расскажу как есть — про больницу, про потерю связи, про чемодан с ноутбуком.

Надеюсь, она поймёт.

Хотя у меня просто нет другого выхода. Если меня уволят — я не знаю, что делать. Кажется, что сейчас всё держится на волоске.

Сердце всё ещё колотится, как после бега. Как будто я всё ещё бегу. Бегу от себя, от всего, что разрушилось за эти несколько дней.

Машина подъезжает к дому, и внутри меня всё сжимается. В голове только одна цель — зайти, собрать вещи, уехать. В гостиницу, хоть куда, лишь бы не здесь.

Но всё идёт не по плану.

Не успеваю зайти в подъезд, как слышу голос соседки с третьего этажа — тётя Люба.

Оборачиваюсь и смотрю на старушку. Она выглядит взволнованной, глаза красные, руки дрожат.

— Олесь, милая, подожди, — быстро подходит она. — У меня сын снова… Ну, ты знаешь… Опять в запой. Я не знаю, что делать. Никого нет рядом, чтобы помочь, а мне уже и сил не осталось.

Сердце сжимается от жалости, но внутри всё кричит: «Я не могу сейчас!»

— Тёть Люб, я очень вам сочувствую, правда… Но у меня сейчас тоже не самое простое время. Я бы помогла, но мне срочно нужно... — голос срывается. — Простите.

Женщина грустно улыбается, качает головой:

— Ты хорошая девочка, Олесь. Всегда была. Всё понимаю. Беги, конечно. Если вдруг что — я рядом.

Киваю и почти бегом поднимаюсь по ступенькам. Руки трясутся, сердце стучит в ушах.

Нащупываю ключи, но замок опять барахлит.

Нервы на пределе.

«Что я вообще здесь делаю?» — крутится в голове, пока я, наконец, не поворачиваю ключ и не захожу внутрь.

Дом. Место, которое ещё недавно было для меня крепостью. Теперь — словно музей разрушенной жизни.

Разуваюсь, ставлю сумку у стены.

В голове шумит от мыслей. Лицо Никиты всплывает перед глазами. Его голос. Его руки. Его предательство. Сколько боли можно вынести за эти несколько дней?

Нужно собрать всё, что смогу унести. А утром — гостиница. Потом работа. Новый старт.

Я справляюсь. Я должна справиться.

Делаю несколько шагов по направлению к спальне и замираю.

Что-то не так.

Кажется, на кухне кто-то есть.

Слышу лёгкий звук — движение, шаг, может быть, дыхание. Сердце сжимается, в груди стынет лёд. Кто это может быть?..

Артём в Сочи. Да и откуда ему знать, где я живу? Никита не мог так быстро вернуться, ведь он ждёт встречи со мной.

Кто тогда?..

Медленно, стараясь не дышать, иду вперёд. Кажется, даже воздух застыл.

Заглядываю на кухню — и останавливаюсь как вкопанная.

Просто стою. Вижу, как он поднимает голову и наши взгляды встречаются. Мгновение кажется вечностью. Хочется закричать, убежать, исчезнуть. Но я стою. Не в силах пошевелиться.

Какого чёрта он здесь?