Измена. Я смогу без тебя

1. Обед за пятнадцать тысяч евро

— Вероничка, стой! Да погоди же ты!

Коллега тормозит меня по середине коридора. Раздраженно вздыхаю, поворачиваясь к ней.

— Ну что, Полин?

— Подмени меня завтра. Плиз! Очень надо!

— Я не могу, ты же знаешь. У нас завтра со Степой годовщина, пять лет вместе.

— Ой, подумаешь, пять лет. Там где пять, там и двадцать пять.

Закатываю глаза.

Полина — надоедливая девушка, а самое ужасное, она не понимает слово “нет”. И так каждый раз.

— Полин, не могу, — стремлюсь к выходу, здороваясь с малышней, что вернулась с прогулки.

— Ну Ничка, — ненавижу, когда меня так зовут, — Только до часа дня. Ну пожалуйста.

Проще согласиться, чем пытаться что-то объяснять. Нервы и время потрачу, а толку будет ноль.

— Ладно!

— Ой, спасибочки. А ты куда так бежишь?

Да что ж она такая приставучая то?.. В этой жизни я больше всего не люблю лицемерие, ложь и надоедливых бесцеремонных невоспитанных людей.

Но так как я работаю с детишками, а еще с их родителями, то это неизбежно. А дети у меня не простые, а особенные…

— Степа забыл обед дома, хочу ему отвезти.

— Ой, он что у тебя маленький?

Вот это бесцеремонность…

— Нет, почему? — от ее вопроса даже застываю на месте. Ошарашивает с ног до головы.

— Ну у тебя и так работы полно, а ты еще ему еду таскаешь. Он что, в кафе не сможет поесть?

— Я просто хочу ему приятное сделать…Он может забыть поесть…

— Ему почти тридцать, Ничка! Ты бы так не обхаживала мужика. Они это не ценят, поверь. Пока ты ему обеды таскаешь, он там какую-нибудь… Ну сама понимаешь!

Какая же мерзкая баба. Вспыхиваю как спичка от ее слов. Зачем она на Степу наговаривает, он у меня очень хороший. Заботливый, любящий, ответственный. Да самый замечательный!

— Мне кажется, это не твое дело! — приструниваю ее.

— Просто дам тебе совет. Они это все не ценят. Поверь! Нужно быть не мамочкой, а стервочкой.

— Ой, иди ты, Полин! — отмахиваюсь от нее и наконец покидаю помещение, вырываясь на улицу.

Кожу тут же обдает прохладным ветром, горящие щеки начинают остывать.

Как же взбесила эта дура!

Она просто несчастная: ни мужа, ни детей. А все ходит, советы раздает. Ее никто не спрашивал.

Поднимаю к лицу кисть, смотрю на время на красивых часиках с маленькой росписью драгоценных камней. Это Стёпа подарил с премии. У него сейчас карьера в гору идет, а я так рада за него. Он всегда у меня был достигатором, никогда на месте не сидел. И вот пожинает сейчас плоды своего труда.

Залетаю в автобус, когда двери уже начинают закрываться.

До работы мужа ехать не так уж далеко, быстренько передам контейнер и обратно. Сегодня новенького мальчишку должны привести, нужно будет карточку подготовить. Составить план реабилитации, занятий.

На самом деле в одном Полина точно права… Работы у меня не просто много, а архи много. Степа предлагал уйти с работы, родить ребеночка, стать домохозяйкой. Но меня пока все устраивает в моей жизни, менять ничего не хочется.

А если быть совсем откровенной, то забеременеть у меня не получается. Очень много попыток, и все мимо. На работе я забываюсь и не думаю об этом. Так проще.

К нам иногда поступают дети из детских домов, каждый раз смотрю на них и думаю. А почему алкоголикам дают таких ангелов, а мне, которая готова вложить всю любовь, всю себя — нет.

Бегу по асфальту, стуча каблуками. Я люблю носить платья, каблуки. Мне нравится быть женственной и ухоженной. Степа всегда делает комплименты моему внешнему виду, что придает уверенности.

Платье у меня в пол, летящее. И от бега ноги слегка путаются в нем. Запинаюсь и лечу прямо на огромного железного коня. Мотоцикл остается стоять на месте, но зеркало заднего вида со звоном падает к моим ногам.

Ошарашенно открываю рот.

— И откуда ты тут взялся то?

— Кхм-кхм, вы только-что почти лишили девственности мой мотоцикл. Ни одна женщина с ним так не обращалась.

— Ой, знаете что… Вы бы его еще у дверей прямо поставили!

Насмешливый взгляд какого-то плейбоя проходится по моей фигуре. Задерживает его в районе груди. Никогда не нравились такие мужчины… Ничего святого.

— Ну и сколько я должна… за девственность вашего коня?

Он запрокидывает голову назад, гортанно разнося смех по всей улице. Хмурюсь.

Я тороплюсь…

— Не уверен, что у вас найдется такая сумма. Это коллекционный экземпляр.

— А вы мои деньги не считайте! Сколько?

— Пятнадцать тысяч.

Ой, ну ужмусь. Не куплю себе пальто и те замшевые сапожки. Ну ничего…

— Вам на карту перевести или наличкой?

— Евро.

— Что? — вскидываю брови вверх, пока приложение банка открывается на смартфоне.

— Пятнадцать тысяч евро.

— Оно что… из золота?

— Почти.

Черт. Таких денег у меня нет. Правда Степа копил на новую машину. Он убьет меня.

Стону от досады. Вот съездила туда-обратно, покормила мужа обедом за пятнадцать тысяч евро.

Из-за спины мужчины выходит огромная собака. Черная, с мощными лапами и острыми стоячими ушками. Боюсь таких.

— Вы можете, пожалуйста, убрать ее?

Сглатываю от страха. В детстве меня цапнула местная дворовая овчарка, оставив на ноге шрам от укуса. Прошло много лет с того случая, а страх никуда не делся.

— Буча вас не тронет. Да, малыш?

Ничего себе малыш… Мужчина треплет за ухом питомца широкой татуированной ладонью.

— И все же…

Он сжаливается надо мной, беря пса за ошейник. Тот обиженно смотрит на хозяина.

— У меня тут муж работает. У меня нет таких денег. Надо с ним переговорить!

— Тут ваш муж работает? — как попугай повторяет, кидая взгляд на модный автосалон эксклюзивных машин.

— Да.

— Хм. Очень интересно. Ну пойдемте.

2. Фас, Буча!

Не знаю, что он нашел такого интересного. Но да ладно…

Мы заходим втроем в стеклянные двери. Да-да, втроем. Потому что этот “малыш” по струнке смирно вышагивает рядом с хозяином.

— Вы, наверно, меня подождите тут. Я сначала сама поговорю!

Мои руки случайно касаются горячей стальной груди мужчины. Обжигает. Отдергиваю пальцы, смущенно извиняясь.

Вижу как смеются его глаза, появляется тут же настроение съязвить, но сдерживаюсь. Все же я тут сломала “золотое” зеркало. А не он.

— Ну давай, иди, — кивает мне на дверь, как-то резко переходя на “ты”.

Грожу ему пальцем, но его пес резко поворачивает голову в мою сторону. Ладно… Не будем грубить хозяину.

Хороший мальчик. Фу.

Достаю из сумки контейнер с вкусно пахнущим обедом, чтобы сразу задобрить мужа. Набираю в легкие побольше воздуха и распахиваю тяжелую черную дверь.

Шаг вперед и…

Сердце бухает куда-то в пятки, контейнер выскальзывает из рук. Крышка предательски раскрывается, и содержимое вываливается на идеально начищенный белый пол. Пес тут же кидается к еде.

А я стою… Почти не дышу.

Словно меня гвоздями прибили. За спиной ощущаю горячее дыхание. А перед глазами муж, со спущенными штанами. И девица, чьи огромные сиськи трясутся от резких движений бедер Степы.

Руки дрожат, губы дрожат. На душе мерзко.

— Ника, — он в ужасе отскакивает от голого тела девицы, — Егор Николаевич?

Какой еще Егор Николаевич?...

— Что здесь происходит? — грубый бас за спиной пробуждает меня от шока. Чувствую соленую влагу на губах.

Это, кажется, я плачу.

— Ой, — девица наконец оживает, пытаясь натянуть лифчик на свою тройку.

Почти бесшумно начинает одеваться.

— Степа… А что это? А как это?

— Любимая, — он заправляет голубую уже не идеально выглаженную рубашку в брюки, — Это не то, что ты подумала.

Я всегда в фильмах смеялась над этой нелепой фразой. А сейчас почему-то не до смеха.

— Хочешь сказать, что мне померещилось? И ты только-что не занимался сексом с другой женщиной?

— Нет, Ника. Я просто… просто захотел нового. Но люблю я только тебя!

— Это как?

Девица по шумок убегает, не желая участвовать в разборках. Видимо ей особо нет дела до семейных Степы и его жены, то есть меня. А значит, близких отношений между ними нет.

Хотя куда еще ближе?...

— Ну все мужики полигамны. Что ты тоже устраиваешь тут перед начальством то?

Это я устраиваю???

Придурок какой!

Буря злости и негодования приглушает боль, запуская сложные механизмы внутри меня. От желания разрыдаться до желания убить гада.

Наношу звонкую пощечину по наглому лицу мужа. Не посмею выставлять себя дурой.

— Егор Николаевич, простите… Я сейчас все улажу, — Степа хватает меня за локоть.

Поворачиваю голову в сторону Егора Николаевича. Плейбой стоит сбоку, сложа руки на груди. Смотрит на весь этот цирк с интересом. А мне сквозь землю провалится хочется от чувства грязи.

— Отпусти!

— Ника, не здесь!

— Руки убери!!!

— Ника, — шипит, косясь в сторону моего нового знакомого.

Да чего он так боится то его? Ему меня стоит боятся.

Рычу от злости. Нет уж, ноги об себя вытирать я не позволю.

— Как вы сказали зовут вашего “малыша”?

— Буча, — ту же отвечает.

Собака отрывается от ароматного обеда, услышав свое имя.

— Буча, фас! — кричу псу и указываю в район ширинки мужа.

Тот с ужасом смотрит на несущеюся собаку, Егор Николаевич снова ржет своим гортанным смехом, а я, разбитая и униженная, вылетаю из офиса.

— И да, любимый, — с ядом выплевываю, почти закрыв дверь, — Ты должен Егору Николаевичу пятнадцать тысяч евро. Урод!

Хлопаю дверью, напоследок наблюдая как Степа отбивается от собаки.

И только очутившись на улице, позволяю себе зарыдать. В голос. Потому что шок отходит на задний план, и выходит боль. Адская. Душащая.

Классно мы годовщину отметили… Сюрприз удался.

Визуализация.

Дорогие мои, спасибо за вашу активность!

Продолжение выйдет завтра, а пока я подготовила вам визуал героев...

Но не всех! Мужской визуал придержу пока))))

Главная героиня — Ника. 25 лет. Девочка-огонь. Не даст себя в обиду. Хотя внутри очень ранимая.

Буча — американский питбультерьер. 4 года. Мог бы быть опасной собакой, но его очень разбаловали. Непоседливый, любит много есть и играть. А еще ему понравилась Ника...

Всем хорошего вечера! ❤️

3. Второе покушение на "достоинство"

— Майорова, где тебя носит? Тут тебе новенького привезли.

Как только я возвращаюсь на работу в центр, меня ловит в дверях кабинета начальница.

— Я… были неотложные дела.

В голове пусто. Час рыданий не стер из воспоминаний картинки голого Степы и другой женщины.

— Какие еще дела? Сейчас рабочий день.

— Лидия Алексеевна, при всем уважении. Я работаю у вас уже четыре года, почти без выходных и отпусков. Могу я хоть раз хотя бы опоздать?

Огрызаюсь, хочется выплеснуть боль и злость, что сгустком стягивает грудь.

— Так, значит соберись и через десять минут прими мальчика, — она смягчается немного, — У тебя вообще все хорошо?

— Нет, не все хорошо. У меня вообще все плохо!

— Да что такое, Ника?

— Степа мне изменил… Я все видела своими глазами. Понимаете, прямо на рабочем столе, никого не стесняясь. Я такая дура… Зачем только повезла этот обед свой!

Лидия Алексеевна по-матерински гладит меня по голове, успокаивая.

— Деточка, да они все такие. Не обращай внимание… Погуляет, да домой, как кот блудливый, вернется.

— Что?!

— Ты думаешь мне мой Тимофеич не изменял? Ой, я тебя умоляю. Как только градус в организм попадал, так сразу по юбкам. Ничего, возвращался то домой. Тридцать пять лет вместе.

Она так спокойно об этом говорит, словно он за хлебом ходил.

— Какой ужас! Разве это нормально?

— Они все такие, Никусь. Все. Найдешь другого, он тоже тебе будет изменять. Просто закрой глаза, если любит, то не уйдет к другой.

— Да как я могу лечь в постель с ним после этого? Это же грязь! Нет, вот пока мы, женщины, на все это глаза закрываем, они так и будут себя вести. Пошел он к черту!

— Глупая, разрушишь семью. Он то быстро на груди у другой найдет утешение, а ты?

— А я… а я останусь честна перед собой. И не буду всю жизнь потом жалеть, что осталась с предателем.

Лидия Алексеевна смотрит на меня как на маленькую глупую девочку. А я не понимаю, как можно такое принять и простить. А уж глаза закрывать тем более.

И почему вообще мужики возомнили себе, что можно вот так об нас ноги вытирать?!

Полигамен он, понимаете ли. Надеюсь Буча выдернул тебе твою полигамию с корнем.

Ух, как я зла! Нет, работать в таком состоянии мне точно нельзя.

— Я беру отгул!

— Когда?

— Сейчас!

Лидия Алексеевна поправляет очки на носу, хмуря лоб.

— Ника, так нельзя…

— При всем уважении, я домой. У меня срочные дела.

— А что я скажу соц защите? Они мальчика только из неблагополучной семьи забрали. Надо посмотреть.

Черт! Это самые сложные детки в работе, я точно в таком настроении ничем ему не помогу. Только наврежу аурой злости и негатива.

— Попросите Полину. Я ее завтра как раз подменяю. Пусть она хоть сегодня меня выручит. Я же никогда не просила раньше…

— Она не справится, Ника.

— Справится! Я убежала.

Надеюсь я тоже справлюсь. Соберу всю волю в кулак и справлюсь. Другого выхода нет.

Дома скидываю все вещи мужа в большой чемодан. Мы его покупали со Степой перед медовым месяцем, тогда мы и были первый и последний раз на отдыхе. Его поглотила карьера, я тоже в работу с головой ушла. Но вечерами мы же всегда были друг с другом, делились планами на будущее, мечтали, обнимались, целовались…

Ну почему? Что пошло не так? Когда это могло случиться? Неужели я настолько слепа.

— Вероника! Где ты?

Входная дверь громко хлопает, я вздрагиваю. Ну вот. Пришло время. А я вообще никак не готова.

— Привет! Вот держи, я самое необходимое положила сюда, — ну как положила, покидала, — Остальные вещи заберешь потом.

— Это что?

— Это чемодан, с которым ты отправишься к той … Ну ты понял, Степ.

Даже не представляю, откуда берутся силы просто натянуть маску безразличия на лицо.

— Ты совсем уже, Ник? — недоуменно бросает взгляд на пухлый, забитый до отказа, чемодан.

— Совсем тут только ты. Уходи!

— Никуда я не пойду. Ты моя жена, мой дом здесь.

— Я завтра же подам заявление на развод. И буду уже не жена. Уходи, сказала!

— Мало того, что ты натравила на меня собаку… Так еще и из дома выгоняешь.

Посмотрите-ка, жертва нашлась.

— Ты из себя сейчас жертву будешь строить, Степан? Ты мне изменил!

— И что, Ника? И что? Я тебя люблю, я даже имени ее уже не помню.

Он серьезно не понимает, что такого в измене… Неужели я настолько плохо разбираюсь в людях, что вот так ошиблась.

— И да, кстати, он мне чуть там все не откусил, — жалуется муж на Бучу.

— Очень жаль, что не откусил. Значит отрежем! — вытаскиваю ножницы из тумбы, демонстративно щелкая ими.

— Давай, дорогой. Снимай штаны, ты же любишь оголять свою зданицу, где не попадя. Сейчас чикну и все.

— У тебя крыша поехала, да?

— Я сказала чемодан взял и вышел!

— Ника, я дам тебе время успокоиться… Но ты переходишь все грани.

— Вон! — тыкаю кончиком ножниц в район паха.

Глаза мужа в ужасе округляются. Конечно, второй раз за день покушение на его “достоинство”. Ничего, переживет…. Пусть залечит кто-нибудь.

Степа хватает чемодан и вылетает из квартиры.

— Я вернусь, Ника! Как только ты успокоишься, я вернусь и мы все обсудим.

— Всего хорошего! — толкаю его в грудь и захлопываю дверь перед носом.

И только мое выпрыгивающее из груди сердце выдает истинное состояние. Боль и отчаяние. Ему даже в голову не пришло хотя бы для начала извиниться…

А он как норму мне это преподносит. Ну ничего, и мы не из робкого десятка, устроим изменщику сладкую жизнь, чтобы запомнил раз и навсегда.

Хороших и верных жен обижать нельзя!

4. Будь моим парнем!

Утро сразу не задается. Все валится из рук, настроение хуже некуда. В голове постоянно крутятся не самые радужными мысли, поэтому на работу собираюсь быстро. Там хоть смогу отвлечься от дурных мыслей.

Выбегаю из дома впопыхах, запутавшись в собственном шарфе. Волосы лезут в лицо из-за сильного ветра, закрывая обзор.

В ладонь утыкается что-то мокрое и холодное. От испуга резко отдергиваю руку.

— Ой, а ты что тут делаешь?

Буча виляет радостно хвостом, высунув язык. Наконец справляюсь с дурацкими прядями у лица, осматриваясь вокруг.

У черной спортивной машины стоит Егор Николаевич, кажется, именно так его зовут. Улыбается во все тридцать два, ослепляя белизной своих зубов. Руки сложены на груди, я бы сказала на очень накачанной груди.

Поза расслабленная. Опирается на свою тачку, прищуриваясь.

Егор Николаевич красивый мужчина, по лицу видно, что любит купаться в женском внимании. И оно точно у него есть. Хоть отбавляй. Уверенный в себе очень.

Только у меня всегда была аллергия на таких как он, а теперь у меня вообще на всех мужчин аллергия.

— Здрасте... А вы тут как? Откуда у вас мой адрес?

— Ваш муж работает на меня. Вернее работал. У меня есть адреса всех сотрудников.

— Так вы Степин начальник?

Теперь понятно, что Степану так стремно было перед этим Николаевичем.

— Ясно. Так вы к нему? Он здесь больше не живет.

И видимо работы у него тоже теперь нет. Ну что ж, заслужил. Карма она такая… Не щадит. И бумеранги посылает!

— Да? Интересно…, — задумывается.

Вот все ему опять интересно. Любопытный какой.

— Да нет, я к вам. На счет зеркала.

— А Степа не оплатил?

— Сказал, что это ваши проблемы.

Ах вот же урод! Ну мало того, что совал свой... еще и поскупился на помощь. Отличный подарок на годовщину. Ничего не скажешь.

— Знаете, у меня честно нет таких денег. Давайте я отработаю?

— Как? — он усмехается.

— Ну могу вам как-то помочь на работе. С документацией там, таблицы всякие. Если надо...

— Неа, не надо. У нас есть спецы.

— Тогда мне понадобится время, чтобы накопить. Но я все верну! Обязательно.

— Тоже не подходит.

Да что ж такое то... А как быть то?! Даже не представляю, у кого могу занять такую сумму.

— Я тут подумал, вы очень нравитесь моему псу. Буча редко к кому так открыт, но вас сразу почему-то заприметил. Я часто в разъездах, ему бы няню.

— Я? С ним?

Поворачиваюсь в сторону черного большого зверя. Сглатываю. Ну нет... Я не смогу.

Хотя, пятнадцать тысяч евро на кону, где ж их найти.

— Сможете. Он хороший мальчик.

На слове "хороший" песель начинает активно махать хвостом и бегать вокруг нас, словно подтверждая слова хозяина.

— Ладно... Только я очень боюсь собак! У меня травма, детская.

Егор Николаевич хмурится.

— Он вас не обидит, точно. Я ручаюсь за него.

— Ну давайте попробуем. А он точно не кусается?

Как-будто у меня есть выбор. Ни выбора, ни денег.

— Егор Николаевич...

— Просто Егор, — прерывает меня, — Кусается, конечно. Но вас не укусит.

— Хорошо! Егор, только у меня есть основная работа. Не уверена, что смогу в ваше отсутствие проводить с ним все время.

— Это не проблема. Главное гуляйте с ним, играйте и кормите. Есть он любит много, но у нас диета. Поэтому ни в коем случае не потакайте его прихотям, а он может выпрашивать. Но вы не покупайтесь на его уловки!

Подмигивает псу, тот тут же сникает, услышав про диету.

— Хорошо, договорились.

— Ника, и вы...

Начинает говорить, как сбоку разносится топот ног и пыхтение. Поворачиваю голову в сторону, тут же сморщив лицо.

Вот он — последний человек, которого я бы хотела видеть. Сегодня уж точно.

— Вероника! Это что такое???

Степа равняется с нами, злой и запыхавшийся. Трясет своим смартфоном перед моим лицом.

— Что именно, дорогой? — выплевываю имя мужа с пренебрежением и откидываю его руку подальше от себя.

— Мне пришло уведомление, что ты подала на развод!

— Да, а что тебя так удивляет? Я же тебя предупреждала!

— Отмени!

— Отвали!

Опять Егор становится невольным наблюдателем этого цирка. Повезло же мужику встретить на своем пути сумасшедшую семейку.

— А что вы здесь делаете?

— Приехал к Нике, — Егор пожимает плечами, отвечая Степану, словно так и должно быть.

— А по какому праву вы приезжаете к моей жене?

— Почти бывшей! — рычу.

— Я не дам развод! — рычит в ответ, — Так что? — снова обращается к Егору.

Не знаю, кто или что меня кусает в этот момент. Но я сначала говорю, а потом только думаю...

— Егор мой парень! Понял?

— Что? — Степа в шоке смотрит на меня.

— Что? — Егор ржет.

Вечно ему весело.

— Ну подыграйте мне... — пищу ему на ухо, — Буду должна.

— Ты и так должна, — отвечает также тихо, опять резко переходя на “ты”.

— Значит я должница...

Мы встречаемся взглядами, в его — заводные черти пляшут, в моем просьба и мольба.

Не выдавай! Ну подыграй же!

— Не верю, — Степан все еще ошарашен.

— А мне плевать вот что ты там веришь! Думаешь только тебе можно?

— Ну ты шлю..— Степа не успевает договорить, как Буча резко его кусает за задницу.

Ну мой малыш! Мы точно подружимся!

— Ааааа, да за что?

— А ты язык свой держи при себе. Понял?

— Ника, я тебе сразу говорю. Развода не будет. А твои вот эти штучки, — кивает в сторону Егора, потирая пятую точку, — В общем, спектакль этот заканчивай. Не верю я тебе.

— Почему же вы не верите, Степан? Мы с Никой и правда теперь вместе.

Егор берет меня за талию, притягивая к себе. Целует как-то невесомо в висок. Я замираю на месте, ощущая, как табун мурашек бежит по всему телу.

Так непривычно, когда тебя касается другой мужчина… Так странно.

— А строила из себя невинную овечку, фу!

5. Начнем узнавать друг друга?

— Егор, отвези меня, пожалуйста, на работу. Я опаздываю, — беру демонстративно "своего" парня под руку, мило улыбаясь мужу.

— Мы не договорили!

Степа все не может угомониться. А я ведь и правда опаздываю...

— Ну и что ты еще хочешь?

— Объясни, зачем ты порезала все мои вещи?

— Какие такие вещи?

— Не прикидывайся! Те, что были в чемодане, Ника.

— Каком чемодане?

— Ты хочешь заставить меня думать, что я идиот?

Коротко хмыкаю.

— Зачем же заставлять? Ты и так идиот, Степ.

— Там вещи дорогущие были, Ника! Я в чем по-твоему ходить должен?

— С голой задницей ходи. У тебя отлично получается.

Начинаю закипать,вспоминая, как он на том столе... с той девицей. Да что ж это такое?!

— Ника, это порча имущества! Какая бы обида у тебя не была, так поступать нельзя!

Порча? Хммм, может ему порчу на несварение желудка сделать?

А как он то есть поступать можно... Капец, приехали.

— Да? А ты когда таким мелочным стал?

— Я не мелочный, а практичный.

Так хочется в рифму с матом ответить, но сдерживаюсь. Я хоть и с характером, но точно не хабалка.

— Подавись ты своей практичностью, — снимаю с запястья его подарок, жалко расставаться с часами, но и терпеть такое отношение к себе я не буду.

Кидаю мужу в ноги свои любимые часики, циферблат трескается на части, как и наш брак.

— Ты сумасшедшая?

— С годовщиной, любимый! — чувствую как слезы снова собираются в уголках глаз.

Я же не железная, у меня же есть чувства. И мне больно. Очень.

Но унижаться перед ним я не стану, он не увидит, как мне паршиво. Пусть лучше думает, что я счастлива. С другим.

Егор словно чувствует, что я на грани. Аккуратно тянет меня за собой, пока Степа шарится по асфальту, собирая детали часиков. Наш брак ты так не спасаешь, придурок, как эти часы.

И почему я так слепа была? Как могла всего этого не замечать?

— Садись, — Егор галантно открывает дверь своего спорткара, пуская сначала Бучу, потом меня.

Машина купе, втроем тут тесновато, поэтому Буча без стеснения складывает свои массивные лапы на моих коленях. Кладет голову на них и засыпает.

Вот так просто, малыш? Надеюсь, что нам с тобой будет также комфортно вдвоем, когда уедет твой хозяин.

— Куда ехать?

— На Ленина пятнадцать, там центр для детей. Большое здание из красного кирпича.

— Понял.

Егор заводит двигатель, и мы выезжаем из двора под цепким провожающим взглядом Степы.

— Вы простите меня. Мне нужно было как-то утереть ему нос.

— Давай на "ты".

— А?

— Ну раз я твой парень, то логичнее будет обращаться к друг другу на "ты".

— А, ну да. Егор, извини, что впутала тебя.

— Это было неожиданно, но все окей. Он вел себя не по-мужски.

— Не могу поверить, что это все происходит со мной...

— Да может и хорошо, что тебя жизнь так вовремя от него отвела. Детей я понимаю у вас нет?

Нет... Детей нет. Ведь не могла забеременеть так долго, может неспроста это все было. Словно Вселенная отговаривала меня иметь детей с этим нахалом.

— Детей нет.

— Ну вот! Тогда и не парься, пройдет.

— А ты ко всему так легко относишься?

— Да, — пожимает плечами, — Зачем усложнять?

— Так может говорить лишь человек, который не любил никогда. Хотя это было очевидно.

— Почему это? — Егор вздергивает брови вверх.

— Ну ты выглядишь так. Не обижайся. Как тусовщик, несерьезный, очень ветренный. Такие обычно девчонок меняют по пять раз на дню.

— Вот значит какое впечатление я произвожу.

По лицу Егора непонятно задело его это или нет.

— Может я ошибаюсь, конечно...

— Да не, все ок. Я правда никогда не любил. Но и не считаю, что измена это нормально. Твой муж гондон, это факт.

Буча гавкает, подтверждая слова хозяина.

— Не будем о нем. Слишком много чести.

— Ок. Давай что ли узнаем друг друга ближе?

— Это еще зачем?

— Ну как, ты же сама сказала ему, что мы вместе. Я же должен знать, чем занимается моя девушка. Что любит.

— А, ты про это. Да не нужно. Я же просто так ляпнула. Разыгрывать спектакль перед ним я не буду. Пусть катится к черту!

— А зря. Можно было бы и поездить на его мужском самолюбии.

— А тебе какой с этого толк?

Прищуриваюсь, наблюдая, как на лице мужчины расползается та самая плутовская улыбка. Егор несомненно хорош собой. Правда абсолютно нечитаем. Легко общается, веселый, отзывчивый. Тут явно не все так чисто. Не может быть у человека настолько легкий характер.

Или это у меня в обществе все сложные...

— Люблю авантюры. Такого еще в моей жизни не было. Фейковые отношения, чтобы позлить чужого мужика. Это ж прикол!

— Вот тебе смешно, а мне вообще-то не до смеха.

— Да я не про это, Ник. Я понимаю все прекрасно. Просто я не против тебе помочь. Последнее время так скучно стало, хоть развлекусь.

— Думаешь?

— Уверен! Так что, начнем узнавать друг друга?

— Ну давай попробуем.

А может он и прав. Пусть Степа думает, что я и без него отлично справляюсь.

— Чем ты занимаешься?

— Я работаю со сложными детьми. В основном с теми, у кого задержка в развитии.

— Ого! Сильно.

— А у тебя свой бизнес получается?

— Да, когда-то гонки стали моим хобби. Я участвовал в ралли, а потом начал увлекаться коллекционными машинами. Так вот и пришел к собственному салону эксклюзивных машин.

— Ого! Ты гонщик?

— Бывший. Сейчас в заездах не участвую.

— Почему?

— Это очень личное, я бы не хотел обсуждать.

Ага, значит не все так просто, как кажется. Вот и первая лазейка. У него явно есть неприятные воспоминания, которые он прячет за своей улыбкой.

— Хорошо. Какой зубной пастой ты пользуешься?

— Это еще зачем? — Егор прыскает от смеха, — Обычно задают вопросы по типу "Какой твой любимый цвет".

6. Праздничный ужин

— Вот, держи.

Лидия Алексеевна передает мне в руки увесистую папку. Открываю первую страницу и рассматриваю внимательно фотографию мальчишки, Владик. Пять лет.

— Он не идет ни с кем на контакт, Ника. Прежде, чем его распределят в детский дом, надо поработать с мальчиком.

— Неблагополучная семья?

— Побои, над мальчишкой издевались. Родители оба пьяницы.

Сердце кровью обливается каждый раз от таких историй. Внутри буря злости и негодования. Хочется приехать туда лично, к ним в дом. И оторвать их головы. За что так с ребенком? Он же ни в чем не виноват.

— Какие симптомы?

— Да как обычно. Молчит, почти не ест и не пьет. На контакт не идет.

— Все?

— Нет, Ника... У него очень заторможенная реакция. Судя по поведению, посттравматическое. Надо разбираться. Но он почти не реагирует на голос, на шумы, на движения. Сидит и смотрит в одну точку.

Я совсем сникаю. За столько лет практики привыкнуть к такому невозможно. Это тяжело, ты привязываешься к этим детям. Вкладываешь в них частичку себя. А потом их забирают.

— Не привязывайся только. Я тебя знаю. Не стоит, Ника.

— Да легко сказать.

— Воспринимай это как просто работу. Ты же себя каждый раз на части рвешь. Вот бери пример с Полины, она полностью абстрагируется.

— Нет, Лидия Алексеевна. Полине и правда плевать. Я так не умею.

— Ладно, Никуш, мое дело тебя предупредить. А ты сама решай.

Киваю женщине и выхожу из кабинета.

Владик в столовой, я сразу его узнаю. Маленький, худенький, светленький. У него очень милые кудряшки. Малыш сидит у окна. Еда не тронута. Смотрит в окно, почти не мигая.

Аккуратно присаживаюсь рядом, боясь напугать ребенка. Но он даже бровью не ведет. Реакции ноль.

— Что разглядываешь?

Молчит. Это было ожидаемо. Всматриваюсь в пейзаж за окном вместе с ним, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Что его могло так увлечь?

— Смотри какая птичка красивая!

Нет, не то.

— А хочешь погуляем?

Тоже не то.

— Ого, там на дереве белочка.

Нет, белочки нас тоже не интересуют.

Слежу за его взглядом, Владик смотри в сторону. Куда-то за забор.

Женщина играет с собакой, кидая ему палку. Тот радостно виляя хвостом, бегает туда и обратно.

— Тебе нравится собака?

Малыш не поворачивается в мою сторону, но его пальчики на ручке подрагивают. А это признак заинтересованности. Хоть он и не подает знаки, тело все равно реагирует. И я радуюсь, что нашла лазейку.

Собаки, значит...

Есть тут у меня один неугомонный песель. Обязательно нужно Владика познакомить с Бучей. В терапии все средства хороши. А животные являются одним из лучших терапевтических способов вызвать эмоции. Животные с детьми хорошо ладят. Не раз были случаи, когда дети предпочитали общество своих питомцев, нежели близких родственников.

До обеда я занимаюсь только Владиком. Мне приходится час его уговаривать поесть, видимо ему настолько надоедает мое общество, что под конец он сдается. Открывает машинально рот, проглатывает, почти не жует.

Я знаю, что в папке есть подробные описания побоев. И издевательств. Но я никогда не читаю.

Это невозможно воспринимать и понимать. Мне достаточно того, что это было. А подробности опускаю...

— Полин, мне пора бежать! Там новенький, очень маленький. Не по возрасту...

— Ок.

— Нет, Полина, не ок. Будь, пожалуйста, поласковее с ним. Постарайся вывести его на игру. Говорить лучше не упрашивай, он плохо на речь реагирует. Жесты понимает.

— Ника, спасибо за лекцию, но я разберусь.

Ух, сучка. Так и бы вдарила в бубен.

— Я тебя по-человечески прошу, аккуратнее с ним.

— Ника, послушай! Не все такие сердобольные как ты. Я буду вести себя по регламенту. Это ты у нас любительница привязываться ко всем детдомовским. Мне это вообще не интересно. Ясно?

— Им нужна забота. Они и так говна хапнули сполна. Ты несправедлива.

Или у нее просто нет сердца.

— Ага, это очень гуманно с твоей стороны привязывать к себе ребенка. А потом его все равно заберут. Так кому ты лучше делаешь?

— Ну знаешь... Хочу напомнить, что почти все случаи в моей практике имеют хороший исход. Дети начинают говорить, самостоятельно заниматься, читать, писать.

— Ой, оставь свои регалии при себе. Мне не интересно.

— Я не хвастаюсь, Полин. Просто пытаюсь до тебя донести мысль.

— Ника, иди. У тебя сегодня годовщина.

Упоминание о муже портит настроение. Мне же никуда не нужно торопиться, дома никто не ждет.

— Я останусь!

— Чего?

— Останусь с Владиком.

— Ну уж нет, Ника. Иди домой. Не нужны тут эти твои жертвы. Опять потом все будут ходить и говорить, какая ты у нас хорошая. Аж блевать охота.

— Господи, Полина, откуда столько желчи? Что я тебе сделала то?

— Просто мне не нравится, что ты везде.

— А, то есть как просить подменить тебя, так это легко. А как...

— Ника, все. Разговор окончен. С новым приемышем до вечера буду я.

Она отмахивается от меня, обходит. В любой другой день я бы ответила ей. Да так, что у нее бы не нашлось, что сказать. Но я молчу.

Устала на самом деле. Сил нет. Стресс дает о себе знать. Лучше домой, хоть и не хочется мальчика оставлять с этой дурой.

До дома еду как в прострации, в голове мысли о терапии. Перебираю все знания, что у меня есть. Различные игровые методики, работа с животными, шоковая терапия, воспроизведение событий. Идей много, главное, чтобы помогло.

Дома меня встречает интересная картина. На кухне накрыт стол, букет алых роз и бутылка красного французского вина.

Это Степа решил так извиниться? Ну мило, конечно, но на меня такое не действует. Задобрить вкусным ужином не получится.

В душе льется вода. Он что, решил помыться? Рассчитывает на секс? Совсем обнаглел.

Надо гнать его отсюда, как можно быстрее.

— Степ, открывай!

7. Интересное предложение

— Мам, привет!

Залетаю в отчий дом, где живет моя мама и младшая сестра. Они удивлены меня видеть в столь поздний час, да и я в целом редко заглядываю в гости. Времени не хватает на все.

— Никуша, а ты что тут делаешь?

— Уже в гости не могу зайти к любимым родственникам.

— Ой, систер, приветик!

Из кухни вываливается Кристина, как всегда в коротких шортах и майке по пупок. У Крис классная фигура, но она считает, что это главный ее козырь. Что достаточно иметь красивое тело, чтобы устроиться в жизни. Не обязательно учиться, читать книги, иметь хобби. Я такое не приветствую.

Но мама потакает Кристине, поэтому я не вмешиваюсь.

— Я сегодня у вас переночую.

— Че это? — Крис откусывает яблоко, смачно ее пережевывая. У меня во рту собирается слюна, только сейчас понимаю, что за суматохой дел, не успела поесть.

— Мы со Степой разводимся.

— Ах, как это? — мама хватается за сердце.

— Мам, не драматизируй, прошу. И так тошно. Он мне изменил.

— Пффф, тоже мне. Нашла проблему.

Крис закатывает глаза, словно я глупость сморозила.

— Систер, да все мужики изменяют, че ты паришься. Надо было просто красивый халатик надеть, причесочку сделать и все. Он снова твой.

— Крис, ты больная? Лечь с ним в постель после непонятно кого?

— Так он и до тебя тоже с кем-то ложился. В чем разница? Сейчас вообще мужика сложно найти, а ты разбрасываешься.

— Я не собираюсь прощать измену.

— Ну и зря. Так вы точно разводитесь?

— А что?

— Нууу, раз Степа будет свободным, может я с ним на свидание схожу.

Я в шоке открываю рот. Ничего себе, хороша сестрица. Моргаю, перевожу взгляд с мамы на Крис, с Крис на маму. Ощущение, что женщины, которые окружают меня, все сошли с ума.

А самое главное, пытаются меня убедить, что дура здесь я. Раз не прощаю измену.

Да как такое простить можно? Вот он тебе в любви клянется, ручки твои нацеловывает, говорит, что ты самая лучшая на свете. А потом что?

Потом говорит, что ничего такого не произошло, что я преувеличиваю. И то, что его член был в другой женщине, это ничего страшного...

А я считаю, что страшно! Он же не просто изменил, а унизил меня. Втоптал в грязь мою преданность, честность.

Как начинаю думать о случившемся, сразу на куски рвет от злости... Еще эта Ирочка с моим кремом, в моем полотенце, в нашей ванне... Ух, была б моя воля, прибила бы.

— Мам, ну вот полюбуйся своими плодами воспитания.

— Ой, — Крис цокает, — Вот ты такая вся образованная, правильная. А по факту че?

— Не че, а что!

— Душнила ты, Никуська, дала бы себе свободу. Своему телу. Кайфанула бы. Глядишь и Степа не пошел налево.

— Глупо винить в измене мужчины женщину. Вина полностью на нем.

— Ой, ладно, с тобой бесполезно говорить.

— Так, девочки, успокойтесь! Обе!

Мама наконец подает голос, пытаясь нас усмирить.

— Кристина, не лезь к сестре. А ты, Ника, действительно поторопилась. Надо было все взвесить, а не сгоряча рубить.

Мда... Никакой поддержки. Может я действительно какая-то странная? Может это норма?

Да не, фу, нет!!! Даже думать об этом не буду.

Разочарованно смотрю на обеих, казалось самых близких мне людей, и удаляюсь в свою бывшую комнату.

Всю ночь я ворочаюсь в постели, не могу заснуть. Мысли по кругу, нескончаемо, носятся в голове. Я думаю постоянно о том, что многое хотела бы Степе сказать. Что он ранил меня, что мне очень больно. Спросить почему он так поступил на самом деле. Есть же причина, у всего есть причина. И за всей этой мишурой и бравадой, сто процентов он что-то скрывает.

Но я выбрала путь сопротивления. Не смогла промолчать, не смогла съесть это гнилое яблоко, что подбросил мне горячо любимый муж.

Могла бы я его выслушать? Могла бы. Могла бы я закрыть глаза и простить его? Могла бы.

Хотела ли я? Нет!

В людях для меня всегда были важны такие качества, как верность, честность и открытость. Я уже не смогу уважать мужчину, когда он так со мной поступает. А если я не уважаю мужчину, я не могу с ним быть.

Просто он меня больше не привлекает. И вот как бы больно не было, больше всего мне противно и мерзко.

Фу!

Почему-то именно в этот момент в голову приходит мысль о Егоре Николаевиче. О просто Егоре.

Интересно, а какой он мужчина... Честный? Изменяет ли? Судя по тому, что он никогда не любил, не уверена, что вообще состоял в серьезных отношениях...

Открываю свой смартфон и начинаю непроизвольно искать информацию о Егоре. Натыкаюсь на старые статьи, где он совсем молоденький, еще активно участвует в гонках. И ни одной статьи, что случилось с его карьерой. Почему перестал гонять...

Судя по видео, по его счастливому лицу, то он горел этим делом. Жил им.

Натыкаюсь на его страничку в известной соцсети. Сообщения открыты. Заходил час назад.

Пишу ему сообщение. Мне по делу.

"Егор, добрый вечер! Я бы хотела попросить тебя одолжить завтра Бучу на пару часов. Для очень важного дела! Можно?".

Статус тут же меняется на "в сети". Начинаю волноваться, как первоклассница перед первым сентября.

Ну что это такое, Ника?...

"Привет. Да без вопросов. Расскажешь, что за важное дело?".

"Да к нам мальчишка поступил. Не разговаривает. Но мне кажется я нащупала лазейку, хочу устроить ему собакотерапию.".

"Ого. Буча будет лечить? Ему понравится".

"Я бы вообще Бучу в аренду взяла. Но я и так тебе должна...".

"Должница, как дела на поле боя? Муж не достает?".

Егор так открыто общается, с интересом меня слушает. Что я отпускаю все предрассудки, что посторонних людей не нужно впутывать в свои проблемы, и вываливаю все как на духу.

Тем более он уже видел наши со Степой побоища.

"Что прям букетом отхлестала???".

И смайлики ржущие ставит.

"Я прибить его была готова!".

"Вот это женщина! Просто мечта!".

Визуализация.

Я тут не сдержалась в ночи и решила все же мужской визуал вам показать!)))

Конечно, это я так вижу гланвых героев, вы можете представлять по-другому. Но все же захотелось с вами поделиться...

Степан, он же муж Ники. 30 лет.

Он же некогда любящий мужчина, который стал вести себя как козлина...

А это... Егор Николаевич. Просто Егор. 33 года.

Весельчак, легкий на подъем, активный и оооооочень харизматичный. Из минусов, вокруг много баб.

Главный плюс, он хозяин Бучи!))))

8. Сопка любви

— Так, и каков план?

Мне кажется я так быстро никогда не собиралась. Егор примчал к дому за пятнадцать минут, я успела только натянуть джинсы с кофтой по его наказу, и привести волосы в порядок.

— Надевай! — Егор подает мне шлем. Скептически оглядываю это круглую пластиковую штуку с зазором для глаз и фыркаю.

— Это еще зачем?..

— Ника, ну я тебе обещал эмоции, они будут. Давай, надевай.

— Не-не, я на эту машину для убийств не сяду. Даже не проси.

— С тобой ничего не случится. Я обещаю тебе!

— Егор, я не хочу... Мне страшно.

— А, так мы нашли уязвимое место смелой девочнки. Не переживай, я бить туда не стану. Обещаю, что тебе очень понравится. Иногда, это лучше, чем двухчасовой марафон секса.

Какой марафон? Двухчасовой? Да что там можно два часа делать то... Или можно?

Закусываю нижнюю губу, мнусь на месте, на моем смятении меня и ловит Егор. Аккуратно надевает мне на голову шлем, берет за руку и словно под гипнозом сажает на эту махину.

— Ноги у трубы не держи, можешь обжечься. И лучше обними меня!

— Ага. Чего еще? Не буду я обнимать, мы все же не так близко знакомы.

— Трусиха! — парирует Егор и поддает газу. Зверь рычит на весь двор, пуская утробные звуки. Ну точно железный монстр.

— Держись!

Секунда и мы срываемся с места. Вскрикиваю от ужаса, моей храбрости хватает ровно на пару секунд, и руки уже лезут под кожаную куртку мужчины. А там такой пресс... Мамочки...

Просто сталь. Мне кажется он как бронежилет. Твердый и пуленепробиваемый. Стараюсь почти не касаться его, потому что мне не нравится, что мои руки хотят пощупать его.

Я просто такого вживую не видела, а уж трогать и подавно.

У Степы, конечно, тоже классное тело. Он любит следить за собой, играет в теннис и занимается плаванием. Но тут... Тут просто груда мышц, сотни часов в зале, огромный труд. Это ж какую силу воли и характер нужно иметь, чтобы так вылепить свое тело.

Очень красиво! Но от того и не радостно. На такую вот красоту женщины слетается как мухи на г... То есть как пчелы на мед.

А я люблю, когда все спокойно.

Ника, а ты тут вообще причем? Тебе так то никто ничего не предлагал.

Отбрасываю дурацкие мысли прочь, хотя сосредоточиться на чем-то другом тяжело. Потому что пахнет от Егора тоже крышесносно. Табаком, чем-то слегка сладковатым, но при этом какая-то специя отдает. А потом еще шлейф свежести и моря... И все это вместе переплетается, создавая симфонию блаженства запахов.

А ведь Егор прав. У меня получилось отвлечься, и я даже не заметила, как мы оказались на окраине города. У сопки. Кстати, у нас в городе ходит легенда, что это сопка любви.

Мол когда-то молодая девушка сбросилась вниз, потому что родители ее жениха сказали ему, что они не будут вместе. А он за ней сиганул... Или наоборот. Точно уже не помню. В общем, история вечной любви из разряда Ромео и Джульетты.

— Пошли!

Егор берет меня за руку и тащит за собой. В другой любой ситуации я бы не стала позволять ему такие вольности, но тут очень высокий подъем, и без его помощи мне не справится.

Я кое как плетусь за мужчиной, карабкаясь вверх. И наконец мы преодолеваем преграду.

— Вау!

Это все, что выдает мой рот. Я просто поражена красотой. На высоте город кажется таким маленьким, сотни мерцающих огней, там течет жизнь. Такая, какая она есть. С ее изъянами, трудностями, но такая живая.

Я вот очень люблю жизнь!

— Кричи!

— Чего?

Отвлекаюсь от красоты ночных огней, поворачиваясь к Егору. Он пристально рассматривает меня, скользя своим взглядом по моему лицу. Но не пошло, а заинтересованно...

— Покричи, девочка! Выпусти свою боль.

— Я не могу.

— Можешь!

— Нет, у меня не получится.

— Тогда давай я начну, а ты подхватишь, хорошо?

Я не успеваю ответить, как Егор начинает кричать. Громко, басовито. Очень сексуально...

— Давай!

Отвлекается на секунду и продолжает.

— Ааа, — пищу я.

Он резко замолкает, приподнимая бровь.

— Что это за крик раненой чайки? Громче давай.

— Ааааа.

— Ника, еще громче.

И тут меня прорывает. Начинаю кричать так сильно, словно вся боль, что есть внутри меня, снарядом бьет по телу. Пулеметная очередь из обиды, отчаяния и печали.

Я кричу сильно-сильно, сжимая руки в кулаки. Ногти больно впиваются в кожу, тараня нежные ладони. Но мне становится легче. С каждым выкриком все легче... и легче. И в какой-то момент я просто начинаю рыдать.

Егор подхватывает меня, прижимая к себе. И гладит по голове, как маленькую девочку.

— Ну вот! Умница. А говорила, что не можешь.

Хлюпаю носом, оставляя влажные следы на серой футболки мужчины, что скрывает под кожанкой.

— Это так офигенно!!!

— Я знал, что тебе понравится.

— Спасибо! Спасибо!

Откуда-то берутся новые силы, прилив бешеной энергии. Хочется смеяться. Прыгаю на месте, хлопая в ладоши. И правда как маленькая девочка.

— Егор, это было волшебно.

— Обычно мне так девушки говорят после секса, но я рад, что тебе стало легче.

— Ой, пошляк какой!

Бью его легонько по плечу. Снова всматриваюсь вдаль. Мы молчим, и это таинство ночи, оно настолько прекрасное…

Я забываю о всем плохом, мыслей никаких нет. Полное умиротворение.

— Я сюда приезжал в самые паршивые дни своей жизни. И помогало. Тоже отпускало. Не могу обещать, что совсем легче станет, но на время — да.

— Расскажешь?

— О чем, Ника?

— Почему бросил гонки? Я видела пару видео... Ты там такой счастливый.

Егор отворачивается, и я понимаю, что зря это сказала. Это было лишнее. Я зачем-то залезла на чужую территорию, в его душу, а не должна была этого делать. То, что он мне помог, уже в который раз, не означает, что мы стали близки.

— Прости, я не должна была лезть не в свое дело.

— Да нет, Ника. Все хорошо, я просто не уверен,что готов об этом говорить. Я ведь даже пытался психологу ходить, нужно было выговориться. В итоге пять сеансов сидел и молчал. Я никому не рассказываю эту историю. Просто не могу.

9. Подлость — это врожденное

— Владик, дай мне руку, пожалуйста.

Аккуратно приподнимаю ладонь мальчика, разминая пальцы поочередно. Нажимаю где-то чуть сильнее, где-то щекочу. Пытаюсь уловить реакцию. Она есть, но очень слабая.

Не понимаю. То ли рефлексы почти не развиты, то ли все же есть сильное посттравматическое.

Я знаю, что это не совсем профессионально не прочитать историю в его карточки, тогда я смогла бы более четко определить его состояние. Но с другой стороны, я начну его сильно жалеть, а детки это чувствуют. Они все понимают. И знают, когда ты их жалеешь. Он может закрыться.

Поэтому я предпочитаю пока действовать, опираясь на свой опыт и ощущения. Если мои наработки и методики не помогут, тогда... придется прочитать.

— А теперь вторую.

Реакция на левую руку у него развита чуть больше, чем на правую. Вижу в районе кисти левой руки небольшой шрам, не очень глубокий, но с грубыми рубцами. Это запрещенный прием, нельзя так манипулировать, но я позволяю себе провести аккуратно по триггерной точке.

Нижняя губа Владика начинает дрожать, я прекращаю свои манипуляции. Вот оно. Ему страшно вспоминать о случившемся, поэтому мозг выбрал заблокировать воспоминания, а тело подчинилось. Только кажется заблокировались вообще все воспоминания, и хорошие тоже.

Сейчас моя задача реконструировать в голове мальчишки все хорошие моменты в его жизни, чтобы он снова смог доверять миру, и его мозг смог заставить расслабиться тело. Ну и конечно нужно создать новые прекрасные воспоминания.

— Пошли!

Поднимаю его со стула и веду на улицу. Там нас ждет Буча. Егор привез его с утра, перед работой.

Оставил мне своего верного друга со спокойной душой, а шерстянной и рад был кинуться в мои объятия. Всегда думала, что люблю больше кошек. Но Буча активно срывает все преграды, медленно поселяясь в моем сердце.

— Буча, веди себя хорошо. Это Владик, и нам нужно ему помочь. Договорились?

Песель начинает громко приветственно лаять, виляя хвостом. Влад на секунду замирает, разглядывая собаку. Настороженно так. Что-то на его лице меняется, и на радость это мало похоже.

Больше на страх. Неужели я прогадала и не так считала его эмоции? Ну не могло мне показаться.

— Буча, тише, — прошу четвероногого друга, — Надо ласковее, малыш.

Настолько умная собака, что тут же замолкает. Подходит ко мне и облизывает ладонь.

Я раскрываю руку и позволяю ему обнюхать ее полностью.

— Владик, это очень добрая собака. Он тебя не тронет. Я рядом, ничего не бойся.

Мальчик стоит на крыльце, не осмеливаясь подойти.

— Давай, протяни ему руку. Он просто понюхает.

Влад продолжает стоять неподвижно, а я уже начинаю думать, что идея максимально провальная.

Но тут Влад все же делает несмелые шаги в нашу сторону. Аккуратно подносит руку к мокрому черному носу. Буча поднимает свои умные глазки на меня, спрашивая разрешения. Киваю ему.

Он принюхивается к мальчику и радостно облизывает шершавым языком.

Владик никак не реагирует, просто позволяет Буче вылизывать себя.

Фух, получилось. Тактильный контакт установлен.

Мы около часа занимаемся с Бучей. Владик даже под конец сам кидает ему палку, а тому только в радость поноситься по мокрой земле. Лапы все в грязи, а морда довольная.

— Так, а теперь пойдемте перекусим!

При упоминание еды, Буча вообще сходит с ума, носится как угорелый, подрезает прохожего. Тот кричит и падает пятой точкой на асфальт. Песель виновато опускает голову, а я начинаю смеяться.

Надо же! Даже случайности не случайны.

В прохожем узнаю Степу, он с ненавистью смотрит на пса, вставая и отряхивая задницу от грязи.

— Опять эта шавка!

— Эй, за языком следи!

— О, женушка, а я к тебе как раз.

— И чего тебе надо?

— Поговорить!

— Степ, не надоело? Вроде и так все понятно. Ты урод. Чего тут говорить то?

— Ника... Ты моя жена. Ты где ночевала?

— Ой, опять двадцать пять. Где надо. А ты зачем Ирочку выгнал? Бедняжка наверно без дома... раз у нее даже крема своего нет.

— Я ее привел, чтобы тебя позлить.

— Нууу, знаешь, вышло только меня рассмешить.

— Я серьезно, Ника! Ты трахаешься с моим начальником?

Закрываю руками уши Владику, укоризненно качая головой. Совсем придурошный при ребенке выражаться. Буча поджимает свои стоячие ушки и смотрит на меня.

Знаю, малыш, тебе хочется его покусать, но хватит с него.

— Не твое это дело!

— Мое! — Степан злится, хватает меня за руку и довольно больно сжимает кисть, — Я тебе развод не дам!

— Степан, отпусти... Больно.

— Сегодня же чтобы вернулась домой.

— Бегу и спотыкаюсь... Отпусти, сказала.

Он хватает меня за шею и резко дергает мою голову к себе. Припечатывает свои холодные губы к моему уху.

— Ника, шутки закончились. Ты либо моя, либо ничья. Поиграли и хватит. Оставлю тебя ни с чем, с голой задницей. Отпущу тебя без всего, будешь побираться. Поняла?

В ужасе отстраняюсь от него. Не верю, что он только-что сказал такую жуть.

— Пыл свой усмири, Вероника. У меня все еще на телефоне твои голые фотки... Если надо будет...

Я не даю ему договорить, отвешиваю мерзавцу звонкую пощечину.

Хватаю Владика за руку и зову Бучу, убегая обратно в центр.

Господи, какой кошмар, он же меня шантажирует... Мой муж подлец.

10. Сломанный нос, изгибы тела и прочие трудности

Егор.

— Котик, почему ты мне не звонишь?

Девица, с которой я развлекался неделю назад дует свои пухлые искусственные губы и строит обиженный вид. Терпеть не могу фальшь, поэтому не звонил. На один раз сойдет, в перспективе — нет.

— Не хотел.

Врать я, кстати, тоже не умею. Меня часто называют грубым, бесчувственным. Я же так не считаю, просто мне проще сказать все как есть, чем подбирать успокаивающие слова, которые не будут являться правдой. Друзья говорят, что я так точно никогда не остепенюсь, меняя женщин постоянно. Не могу сказать, что у меня послужной список. Есть те, с которыми я задерживаюсь на подольше. Но это не про отношения, это только про секс. За все мои тридцать три года у меня не екнуло. И я почему-то до сих пор уверен, что построить отношения я смогу только с той, от которой внутри химический состав изменится. А у меня все ровно.

— А я соскучилась, — она льнет к моей груди, царапая оголенную кожу у шеи своим ноготком.

Захлопываю дверцу тачки, аккуратно убирая руку девицы. Я могу быть грубым с девушками на словах, особенно с приставучими, но физически — никогда. Это табу.

Черт, как ее зовут. Катя, Рита? Не. Мила? Бля, забыл. Обычно у меня хорошо память работает, я не путаю имена, даты, события. Но тут просто вылетело.

— Послушай, милая, я понимаю, что тебе понравился наш вечер. Мне тоже было хорошо, — тут я не вру, секс был отличный, — Но я не настроен на серьезные отношения. Не стоит тратить на меня время, ничего не выйдет.

— Но как же... Я думала тебе понравилось.

— Понравилось. Но на один раз. Прости, я не могу предложить большего.

— Ах ты, ты меня использовал! Урод!

Ну вот, опять старая пластинка. Разве я что-то обещал, клялся в любви. И вообще, что за идиотские мысли в этих глупых головушках появляются. Уйти в полупьяном состоянии из клуба с первым встречным, а потом думать с ним про отношения?

И ведь у них реально такой мусор в голове. Все, Егор, надо прекращать спать с молоденькими девочками. Лучше взрослая опытная женщина, она хотя бы мозг выносить не будет. Что тоже не факт...

Зачем-то представляю Нику в такой ситуации, непроизвольно в голове рождается образ девушки. Улыбаюсь своим мыслям. Хорошая девочка, а муж мудила.

Ника бы точно не уехала из клуба со мной, еще и бы вставила по самые... за то, что пристаю к ней с такими непристойностями. Послала бы меня на все четыре. Это сто процентов.

— Детка, не обижайся, но я тебе ничего не должен. Это было обоюдно.

— Скотина! — она замахивается на меня, но я перехватываю тонкую кисть руки. Не, бить меня не позволю. Че за хрень?

— О, посмотрите-ка. А Ника в курсе, что ты и с ней, и с другой. Или тебе можно изменять ей, а мне нет?

Вспомнишь г..., вот и оно.

Нахер пришел сюда спрашивается. Я же уволил его. Бухгалтерия рассчитала и выдала зарплату. Без задержек, даже бонусы выплатили. Хотя продал он в прошлом месяце крайне плохо.

— Что надо?

— О, начальник. Не серчай. Я к тебе поговорить пришел. Скажем так, обсудить очень важное дело.

— У меня нет с тобой никаких дел.

Я не церемонюсь с ним. Мне жутко не нравится, как он обращается с Никой. Я бы даже сказал, что меня это злит. Почему? Пока не понял. Но когда вижу ее расстроенную, кулаки чешутся. Желание надрать зад этому засранцу просто огромное.

— Ну как же? Все-таки одну женщину на двоих делим.

— Так ты не свободен? — моя знакомая округляет глаза, — Ну точно урод. Пошел ты.

Она взмахивает своей копной волос и, крутя бедрами, уходит. Слава богу. С одной проблемой разобрались.

— Мы с тобой ничего не делим. Ника — моя женщина, а ты мимо идешь.

Смакую на языке "моя женщина" и понимаю, что рвотного рефлекса у меня эта фраза не вызывает. Даже как-то слишком гордо я говорю об этом. По факту, мне просто жаль девушку. Она хоть и справляется с муженьком, причем очень филигранно, но все же внутри ей плохо. А еще Буча почему-то к ней приклеился как банный лист. Тоскует по ней.

Никогда такого не было. А тут с первой встречи забыть ее не может, глаза свои выпрашивающие делает, а я ж отказать не могу... Буча единственный, кому я не могу отказать. Люблю его как ребенка.

— По документам она моя жена. А вот ты как раз мимо идешь.

— Это временно. Ника подала на развод.

— Я его ей не дам.

— Да кто тебя спрашивать будет, убогий.

— Пошел ты, Егор Николаевич. А знаешь что, лови себе на телефон кое-что интересное. Посмакуй это. Ведь твоя женщина скоро засветится во всех экранах.

Он выплевывает слова с желчью, глаза горят как у умалишенного. Слышу вибрацию смартфона, тут же открывая собщение от этого придурка.

Член болезненно дергается, тут же начиная активно себя проявлять. Я позволяю себе посмотреть на идеальное тело Ники ровно десять секунд, а потом как подросток слегка нервничаю, пряча телефон в кармане косухи.

Надо удалить. Это нечестно по отношению к Нике.

Хватаю за грудки этого придурка, сжимаю полы его пальто и рычу. От злости и возбуждения аж кости начинает ломать.

— Удалил быстро. Иначе пеняй на себя.

— Ничего удалять я не буду. Или ты отстанешь от моей жены, или я разошлю это фото всем ее друзьям и родственникам.

Закрываю глаза, зажмурившись. Наверно, ничего страшного не будет, если я слегка сломаю его нос. Раскрываю веки и тут же лбом врезаюсь в середину лица этого дебила. Тот вскрикивает, хватаясь за переносицу. Сыплет проклятия в мою сторону.

Я ловлю его замешательство и выхватываю из рук телефон. Быстро удаляю фотку, на секунду зависнув на потрясающих сиськах. Они просто огонь.

Как забыть теперь?

— Ты подонок. Она же тебя любила, а ты ее втаптываешь в грязь. Совесть не мучает?

— Да все мужики ходят налево. Ничего страшного не произошло, а эта дура драму развела.

Вдарить бы ему хорошенько еще раз.

— Послушай, подпиши развод и исчезни, понял? Иначе одни переломом не обойдется.

11. Младшим можно все

— Систер, хеллоу! — мелкая заглядывает ко мне в кабинет.

Дел сегодня очень много, я весь день сижу над бумагами, заполняю карточки, сверяю информацию. Даже поесть нет времени. Тем более мне нужно закончить как можно скорее, потому что сегодня я как раз обещала забрать к себе Бучу на пару дней, пока Егор в отъезде.

— Привет-привет.

Наверно опять пришла денег просить на какие-нибудь шмотки или косметику. Работать она совсем не хочет, все блоги свои снимает, я в целом, не против увлечений современной молодежи. Я ж тоже не старуха. Но просто все эти кривляния на камеру мне не по душе. Каждому свое.

— Никусь, одолжи мне плиз тысячу. Там такая клевая палетка новых теней появилась, а мне не хватает. А я как раз хотела снять в шортс туториал на новый мейк.

— Как много непонятных слов, Кристин.

— Ой, ну ты и старушка. Шортс — это короткие видео в ютубе, а туториал это типа обучалка как что-то делать.

— Ладно, все, Крис. Держи тысячу, но не грузи меня.

Улыбаюсь сестре, на самом деле ей важно то, чем она занимается. Возможно, я и правда старомодна, но ведь она этим горит. Это ее хобби. И бывают дни, когда я забегаю к ним в гости, чтобы просто поболтать о том, что важно именно сестре и маме. После того, как мы остались женским коллективом, я быстро выпорхнула из отчего дома, а вот Крис с мамой остались вдвоем. Поэтому сестра полностью мамина дочь. Я же папина дочка... Но не будем о больном.

— А че ты такое делаешь?

Она склоняет голову над моими тетрадками, делая вид, что ей интересно. На самом деле нет, это просто ее способ сказать "спасибо". Кристина довольна избалованная девушка, и маминым вниманием, и мужским тоже. Поэтому говорить ртом слова благодарности ей тяжело, а вот таким способом вполне.

— Заполняю важные документы.

— Скукота...

— Крис, ты можешь бежать за своей палеткой. Я не обижусь.

— Выгоняешь меня? — она шутливо прищуривается.

— Нет, просто я знаю, что тебе хочется скорее убежать.

— Эх, ну ладно. Меня еще девчонки там ждут.

Ну что и требовалось доказать. Обиды на мелкую у меня нет. На маму бывает проскальзывает совсем незаметная, но я тут же убираю от себя угнетающие мысли. Просто так случилось, что Крис любимица. Меня тоже любят, но ее больше.

Я прощаюсь с сестрой и снова возвращаюсь к своим бумагам, но видимо поработать мне сегодня не судьба. На часах семь вечера, и телефон как по расписанию, начинает трезвонить.

Егор оповещает, что приехал и может отвезти меня с Бучей домой. Что ж, видимо придется укутаться в свой любимый плюшевый плед, заварить чашечку ромашкового чая и продолжить работу дому.

Выбегаю на крыльцо, не хочу заставлять ждать человека. Но тут же замечаю Егора и Кристину, которая трется у его машины и уже что-то щебечет. Он улыбается ей в ответ, и что-то внутри меня дергается. Прячу это непонятное чувство подальше и спускаюсь к ним.

— Добрый вечер! — улыбаюсь.

— Привет, Ника.

Егор лучезарно улыбается мне, я вижу как в машине Буча начинает скакать по сиденью и облизывать стекло машины.

Я тоже скучала, малыш!

Егор шикает на хулигана и тот успокаивается, продолжая смотреть на меня через толщу стекла, высунув язык.

— Он как узнал, что я к тебе его везу, угомониться не может.

Пожимаю плечами, хихикнув.

Кристина ошарашенно смотрит то на меня, то на Егора.

— Вы что, знакомы? — наконец выдает она.

— А, да. Егор — бывший начальник Степна. Там глупая история вышла, в общем я разбила Егору зеркало, и так мы познакомились.

— Ну ничего себе! — Кристина как-то сильно возбуждена. Я вижу как горят ее глаза на Егора, как она нервно поправляет свою пальтишко, робко перебирая волосы.

Не понимаю к чему этот фарс, робость точно не присуща ей. И тот спектакль, что она сейчас разыгрывает перед мужчиной, жутко злит. Не понимаю откуда берется это чувство, но мне некомфортно от него.

— Это моя сестра Кристина.

Представляю ее мужчине.

Он пожимает хрупкую кисть сестры. Я наблюдая как маньячка за его взглядом на нее, за его улыбкой, как он аккуратно сжимает ее пальчики. И просто начинаю слегка кипеть. Закусываю нижнюю губу, чтобы успокоить себя.

Боже, Ника, перестань! Ты чего так разволновалась то?..

Осаживаю себя, отвожу взгляд в сторону и поглядываю на Бучонка. Он снова начинает скакать, когда я ему подмигиваю.

— Так, все, видимо нам пора. Егор, давай заберу этого монстрика, а то он тебе скоро машину разнесет.

— Он уже ее разнес, — отшучивается Егор, — Я могу подкинуть вас до дома.

— Нет, не стоит. Мы прогуляемся, тут же недалеко.

— Точно? — Егор открывает дверцу машины, и песель как ураган выскакивает и запрыгивает мне почти на руки. Смеюсь, отмахиваясь от его языка, которым он пытается облизать мне все лицо.

— Мне кажется он мне так никогда не радовался, — Егор делает ревностные нотки в голосе, но я понимаю, что он снова шутит.

— Это твоя собака? — Крис подходит ближе к Егору, пока я пытаюсь справиться с Бучей.

Вижу как она кладет руку на его плечо, поднимаясь на носочки, и что-то ему шепчет прямо в ухо.

— Да, конечно! — кивает ей в ответ.

— Класс, — она хлопает в ладоши, — Никусик, сфотографируй нас плизик.

Она протягивает мне в руки свой новенький айфон, на который выпросила деньги у мамы, и встает очень близко к Егору. Кладет свою наманикюренную ручку на его локоть, он приобнимает ее. Они оба улыбаются, а я с кислой миной делаю несколько снимков, отмечая как хорошо они смотрятся вместе.

— А ты себе что ли песика забираешь? — она пролистывает фотопленку и задает вопрос, словно ей и правда интересно. Но я знаю, что это не так.

Она пытается понравиться хозяину собаки.

— Да, Ника любезно согласилась понянчиться с моим верным другом, пока я в отъезде.

— Ой, а я тоже могу как-нибудь взять его к себе, если нужно будет. Жуть как люблю собак.

12. Прошлое уже точно не вернуть

Мнусь у двери собственной квартиры, в надежде молюсь, чтобы Степана там не оказалось. И уж тем более его баб. Я стараюсь абстрагироваться от ноющей боли, которая обернулась презрением и отвращением к мужу. Пока-что к мужу. А хочется развода. Без шума и скандалов, а просто, чтобы разбежались и забыли.

Получится ли у меня забыть? Я очень на это надеюсь. Все же Степа был моим первым мужчиной, во всех смыслах. И грустно осознавать, что человек, которому ты доверял и уважал, мог так легко растоптать твоё сердце.

Степа все же оказывается дома, я слышу как из гостиной доносятся звуки футбольного матча. Он наверняка смотрит свой любимый канал "Матч ТВ". Когда-то я даже интересовалась футболом, чтобы иметь как можно больше интересов с любимым человеком, но все было зря. Это не оценили. Ни чистоту в доме, ни вкусную еду, ни поддержку в трудные минуты, ни верность. Ничто из этого не оказалось ценным.

Бросаю сумку в угол мягкой скамьи в коридоре, сажусь, устало вздыхая. Снимая сапоги с гудящих от каблуков ног, Буча стоит у двери и опасливо озирается. Улыбаюсь ласковому зверю.

С виду такой грозный и опасный, а на деле настоящее дитя. Но как же мне нравится находиться рядом с этим малышом, и страх собак поутих. Хотя нет, я все еще до жути боюсь больших собак. Но Бучу нет. Я чувствую, что малыш меня не обидит.

— И что здесь опять делает эта шавка? Ты уже стала таскать в дом вещи своего любовничка?

Даже не замечаю, как Степан появляется в дверном проеме. Осматриваю мужа с ног до головы, смотрю на его слегка растянутую футболку. Конечно, абсолютно чистую, но уже старую. На штаны в клеточку, которые не возбуждают никак. Я вообще раньше на такие детали не обращала внимание, а сейчас вот складываю все в уме и не понимаю, как упустила эти моменты.

Почему не замечала, как он прихорашивается перед выходом из дома, как обмазывал себя вкуснопахнущим лосьоном, сбрызгивал дорогим парфюмом. Он это все делал, чтобы нравиться другим женщинам.

А перед женой можно и так. Сойдет.

— Я вообще сейчас не готова с тобой спорить и ссориться. Устала сильно. Я поем, и мы с Бучей уйдем в спальню.

— Я собирался там спать! — он говорит с нажимом.

И я вижу, как Буча исподлобья смотрит на него. Протягиваю руку и чешу мальчика за ухом. Мой защитник.

— Степ, оставь при себе хоть что-то мужское. Ведешь себя как капризная девчонка. Самому не стыдно?

Стремительно ухожу на кухню, чтобы избавиться от общества Степана. Но он не отстает и следует за мной.

— Ника, ты моя жена. И ты должна спать со мной в постели.

— Ничего себе. Прям должна?

— Да.

— А мы твою, или твоих, дам тоже к нам позовем? В постель то?

— Ника, — злится, — Это другое. Не сравнивай.

— Какое другое?

— Я их не люблю, а тебя да. Всегда любил. И даже готов простить интрижку с моим начальником, хотя это полный пиздец Ника...

Мда. Их.. Значит женщин было много, а простить почему-то должны меня.

— В твоих словах сплошной абсурд. А Егора сюда не приплетай.

— Буду приплетать. Он что, лучше чем я тебя трахает?

Я даже не успеваю отреагировать, как Степан прижимает меня за ягодицы к своему паху, окольцовывая руки вокруг талии.

— Отпусти! Мне неприятно.

Я чувствую, что его член поднимается. И начинаю испытывать дискомфорт.

— Никусь, я так соскучился... — его губы касаются кожи на шее. Но внутри меня бьется загнанное словно в клетку сердце. Мне не по себе.

Почему-то сам факт физической близости с мужем вводит меня в ступор. Я не представляю, как подпустить его к себе после всего. А Степана видимо это совершенно не смущает.

Его рука ползет вверх, лаская сквозь ткань плотных колготок внутреннюю сторону бедра. Мне хочется его оттолкнуть, но тело цепенеет. Словно ждет, когда шкала достигнет критического момента. А внутри меня уже все лампочки загорелись красным и ярко мигают, подавая сигналы “sos”.

— Девочка моя, — он ласкает теплых дыханием мое ухо, — Давай все забудем. Мы же не можем друг без друга.

— Степ, пожалуйста, отпусти. Я не хочу.

— Ты просто обижена, но ты меня любишь. Я знаю. Я чувствую, как твое тело горит от моих прикосновений. Тебе нравится вот так?

Степа сжимает мою грудь, больно впечатывая пятерню в мягкое полушарие. Сглатываю ком в горле, зажмуривая глаза. Ну давай, Ника, почему ты не отбиваешься? Сделай что-нибудь!

Он сильнее давит мне в ягодицы своим пахом, прижимая меня плотно к столешнице. Я не знаю почему, но именно в тот момент, когда его пальцы почти касаются кромки трусиков, я вскрикиваю. Громко.

И очень испуганно.

Буча вбегает на кухню, рычит и хватает Степана за штанину этих дурацких клетчатых штанов. Я ловлю ртом воздух. Он не пытался меня взять против воли, я думаю, он бы не стал. Но ощущение грязи словно прилипает как мед к моему телу. И чем дальше, тем сложнее отодрать.

— Поганая псина, — он замахивается на Бучонка и отвешивает ему звонкий подзатыльник.

Я чувствую как слезы бегут вниз по щекам, бросаюсь обнимать своего друга. Он из-за меня получил.

Буча теряется, его же никогда не били. Я уверена, что Егор наоборот его только ласкает и играется. Он же как ребенок, домашний и ласковый.

Целую малыша в макушку, тихо вздрагивая от плача. Прячу слезы в его мягкой шерстке. Буча ведет мокрым носом по моей щеке, стирая соленые дорожки.

Я так виновата перед ним.

— Прости меня, малыш, — обнимаю крепче.

— Какая мерзость, Ника. Успокойся давай, закрой эту шавку на балконе. И я жду тебя в спальне.

Мне так хочется съязвить ему, поставить на место. Вытереть об него словесно ноги. Но я все еще трясусь от шока. От странных ощущений в моем теле. Почему прикосновения мужа оказались такими противными. Настолько неприятными.

Он со стуком захлопывает дверь, и мы остаемся вдвоем с Бученком.

Теперь я точно понимаю, что находиться в одной квартире с этим человеком я не стану. Что угодно, но не это. Надо ехать к матери. Но куда я дену малыша?...

13. Точка невозврата

— И куда ты собралась? — Степа хватает меня за руку, когда я уже одетая стою в коридоре.

Смотрю ему в глаза и вижу, что он слегка пьян. Видимо пока я сидела на кухне, он выпил еще пива. Вообще Степа редко пьет, но бывает, что в выходные одну-две баночки пива пропускает.

Обычно, когда он пригубит, Степа веселый и шутливый. Но точно не агрессивный.

А сейчас я вижу, как он зол. Как раздуваются его крылья носа от активного дыхания.

— Я не хочу оставаться с тобой здесь.

— С чего это вдруг?

Я поражаюсь, как он продолжает делать вид, словно ничего страшного не произошло. Что измена — это пустяк. Было и было.

— Мы с тобой разводимся. А ты себе позволяешь лапать меня, будто я твоя собственность. Указываешь мне, что делать. Ты много берешь на себя, Степан.

— Ах, вот как мы заговорили, да? Ты неблагодарная, Ника! Я все для тебя делал, квартиру эту купил, машину, на море ездили два раза в год, подарки тебе дарил. Все хорошее забывается, да?

— Степ, ты себя слышишь вообще? Квартиру мы оплачиваем пополам, машину ты купил себе, ты ни разу меня не подвез до работы за все время, хотя тебе было по пути. За подарки я тебе всегда говорила "спасибо". В чем ты меня сейчас обвиняешь? Разве это я трахала девицу на столе в своем офисе?

— Я понял, Никусь. Ты просто падкая на бабки, нашла себе мужика побогаче и помахала ручкой мне.

Он словно не слышит, что я ему говорю. Как попугай каждый раз везде приплетает Егора. Хочет, чтобы я чувствовала себя виноватой. Но ничего не выйдет.

— Ты идиот. Я очень тебя любила. И всегда была счастлива с тобой, считала тебя самым лучшим мужчиной. И то, что ты сейчас делаешь... Господи, я не знаю тебя. Это не мой Степа, за которого я выходила замуж. Ты чужой.

— А тебе что, сложно понять меня? Ну да, изменил пару раз, оступился. С кем не бывает. Сейчас то я с тобой. Вот стою и жду, когда вся дурь выйдет из твоей головы.

— Да, Степ, мне не понять... Когда любят, других не трахают. И не попрекают любимых. А ты делаешь все наоборот. Ну захотелось тебе разнообразия. Пришел бы ко мне, честно сказал, и я бы тебя отпустила. Но ты втихаря все делал. Уважения у меня к тебе ноль. Я больше никогда не буду с тобой, этот вопрос решен.

Я больше ничего не хочу ему говорить, устала. Просто устала от нас. Мы не можем вести конструктивный диалог, у нас не получается договориться. Единственный выход, который я вижу сейчас — это уйти.

Мне не нравится, что в своем доме я чувствую тревогу.

— Мы не договорили! — Степа хватает меня за капюшон куртки и затягивает обратно в квартиру.

Буча начинает лаять, и почти бывший муж запирает его на кухне. Пес истошно воет, надрываясь, и стучит лапами по двери, царапая когтями деревянное покрытие.

— Ты к нему собралась, да? — я не успеваю среагировать, как тяжелая рука припечатывает меня к стене.

Больно бьюсь о бетон, ощущая звон в ушах.

— Послушай меня, Ника, — он наклоняется ближе к моему лицу, — Игры закончились. Развод я не дам, ты всегда была моей девочкой, если тебе захотелось приключений, то я так уж и быть прощу тебя. Но ты останешься моей женой. Только моей.

— Ты больной? Я больше не люблю тебя, Степа.

— Ну да, конечно. Охотно верится, — я чувствую, что он глумится над моими чувствами.

— Я хочу уйти. Дай мне забрать собаку, и мы уйдем.

— Нет! — он рявкает, перекрикивая лай Бучи.

Степан заходит на кухню, хватает тут же пса за ошейник и тащит по полу к входной двери. Тот истошно лает, тормозя лапами о паркет.

Он открывает дверь и вышвыривает Бучу за порог, захлопывая дверь перед его носом.

Я от возмущения хватаю ртом воздух, ошарашенно следя за его действиями. Бросаюсь к двери, но Степа меня отталкивает. Я не справляюсь с равновесием, и падаю пятой точкой на пол.

— Я заебалась тебе повторять одно и то же, Ника. Вставай, — он протягивает мне руку.

Отбрасываю ее и сама поднимаюсь. Внутри кипит злость на него, на ситуацию. На то, что я ощущаю себя какой-то бессильной.

И все, на что меня хватает, это дать ему пощечину. Может хоть это его приведет в чувство...

Степа сжимает кулаки, я вижу как аллет его щека на месте удара, но мне не стыдно. Он вынудил меня.

— Сучка, — хватает меня за горло, врезаясь сухими губами в мои. Целует остервенело, кусая губы в кровь. Я мычу и брыкаюсь, потому что его хват вокруг моей шеи становится критически сильным. Но он не слышит, продолжая терзать мои губы.

— Моя любимая девочка, — он спускается дорожкой поцелуев к моей шеи, а меня словно парализует.

— Степа, горло...— я шепчу, потому что действительно теряю воздух в легких. В глазах темнеет от недостатка кислорода.

На лестничной площадке продолжает выть Буча, я слышу как в момент он резко прекращает, отчего становится невыносимо тихо. Ловлю панику, вдруг его соседи выгнали или еще хуже... побили.

На глазах наворачиваются слезы. Обидно и за себя, и за Бучу. Эмоции в одну смешиваются и давят со всей силы, как и рука мужа вокруг горла.

Вторая рука Степы снова пытается пробраться в мои трусы, и тут дверь резко открывается.

Я вижу на пороге Егора, он ловит мой взгляд, и тут же его эмоции на лице сменяются на гнев. Он хватает Степапа за шкирку и отбрасывает в сторону, я падаю на колени, пытаясь набрать в легкие воздуха.

— Как ты? — Егор присаживается на корточки, поднимая мое лицо за подбородок. Стирает большим пальцем кровь с уголка моей губы.

Я ловлю в его глазах так много вопросов, на которые у меня вряд ли найдутся ответы.

Степан поднимается с пола и подходит ближе.

— Егор! — предупреждаю его, когда муж уже ударяет моего спасителя со спины.

Дорогие мои, мне очень приятно, что вы читаете мою книгу!

Если вам нравится, то поставьте лайк, пожалуйста, и добавьте в библиотеку, чтобы не потерять.

14. Это была искра?

— Проходи! — Егор небрежно кидает ключи в ключницу, что стоит сбоку на полке в прихожей. Связка громко ударяется о железные края, оглушая звенящую тишину пустой квартиры мужчины.

Я не успею ничего ответить, Егор тут же скрывается в ванной. За дверью журчит вода, смею предположить, что он смывает кровь с костяшек пальцев и своего лица. Несмотря на то, что Степа более хлипкий, он успел зарядить Егору по лицу.

Я испытываю вину за сложившуюся ситуацию, если бы я не позвонила Егору и не дернула его, то всей этой драки бы не было.

А что было бы? Если бы Егор не вмешался, смог бы Степан взять меня силой... Почему-то сейчас мне отчетливо кажется, что да. Он бы не остановился. И у меня было бы еще больше поводов его ненавидеть.

Но ненавижу я себя. Чувствую какой-то грязной. Никогда не понимала, почему девушки винят себя, когда дело касается мужчины, непристойного поведения мужчины. А саму сейчас топят ужасные мысли, что это я виновата в том, что случилось.

Виновата в том, что выбрала такого мудака в мужья. Виновата, что не разглядела. Что позволила ему так много. Что не замечала измен.

Грустно и больно. Присаживаюсь на мягкий пуф у двери, так и не сняв верхнюю одежду. Буча пытается прорваться через завесу моих слез, но я отворачиваю лицо от пса.

Не сейчас. Мне нужно побыть одной. Решаю, что оставаться в этой квартире будет неправильно. Слишком много хлопот я приношу почти чужому мужчине.

Зачем ему копаться в чужом дерьме. Не слишком ли я его впутала в свои разборки. Всему есть предел.

И то, что мы ехали с Егором до его дома в полной тишине, показало лишь то, что он даже не хочет все это обсуждать. А какой смысл? Кто я ему?

Жена его бывшего сотрудника, которая разбила ему зеркало мотоцикла. Класс.

— Куда ты, Ника? — его хриплый голос застает меня врасплох, я почти уже выхожу из квартиры, но не успеваю уйти по-английски, — Сбегаешь?

— Честно? — опускаю плечи, стирая дурацкие слезы, поворачиваясь к нему. Столбенею от неожиданности. Егор в одних джинсах, ерошит мокрые волосы махровым полотенцем, а капли, что не успевают обсохнуть, срываются вниз по его стальному торсу.

Я заостряю взгляд на идеальном прессе, шесть кубиком и красивая впадина между ними. Шесть, идеально очерченных, кубиков. На идеальной коже.

Нет, такое я видела только в журнале. Это ж какой труд так вылепить свое тело. Плюс один балл к достоинствам Егора.

— Честно.

Он кивает, отбрасывая полотенце на пуф, где я ранее сидела. Складывает руки в карманы джинс, отчего его рельефные плечи приподнимаются, и он кажется еще выше.

— Я пыталась сбежать.

— Зачем? — действительно удивленно приподнимает брови.

Ну как зачем? Разве он не понимает... Я от себя убегаю, от стыда.

— Можно мне не отвечать? Я пойду, Егор.

— Ника, на дворе ночь. Куда ты пойдешь, скажи? Обратно к мужу? Или к сестре, которой почему-то изначально ты не позвонила.

— Я возьму номер в гостинице или сниму квартиру посуточно.

— Какие глупости. Оставайся здесь, места полно. Ты нам с Бучей не помешаешь.

Он обводит квартиру руками, и я только сейчас замечаю ее масштабы. Она огромная. Словно здесь живет целая семья, минимум человек пять. Но никак не холостяк с собакой.

— Я так не могу. Это не правильно!

— Неправильно будет, если я позволю тебе уйти в ночи непонятно куда, Ника.

Он зачем-то приближается, заставляя мое тело волноваться. Я снова кидаю взгляд на оголенные участки мужского тела, меня будоражит его вид. И я снова стыжусь, не должно быть так. Хотя и подала на развод, я все еще замужем...

Это не правильно...

Не правильно то, что Егор хватает мою руку, сжимая хрупкие пальчики своими лапищами. Тянет меня внутрь, захлопывая дверь за моей спиной и закрывая на все возможные замки. Не хочет, чтобы я сбежала. Почему?

— Выбирай любую комнату.

Его дыхание касается моего уха, обжигает. Ощущение, что его голос где-то внутри меня утробно урчит и сдвигает органы к середине. Отчего они все натягиваются и сжимаются.

Чертовщина происходит. Тело мое не слушается.

Выбирай любую комнату… Его спальню тоже можно выбрать?

— Не могу, — поднимаю свой взгляд, скользя глазами вдоль мощного кадыка.

— Ника...

Егор осекается на полуслове, ловит пальцами мой подбородок, очерчивает его кончик своим большим пальцем.

— Я хотел тебя защитить, твоей вины нет. Я мужчина, и я должен был отстоять честь женщины.

Как он понял, что я чувствую? Неужели он умеет читать мысли, как Мел Гибсон в фильме "Чего хотят женщины".

Усмехаюсь своим мыслям, немного расслабляясь. Его взгляд теплеет, он улыбается.

— Ты так часто мне помогаешь. Я же не расплачусь до конца жизни.

— Я придумаю что-нибудь нематериальное, Ника, чем ты можешь отблагодарить меня.

В голову сразу лезут неприличные мысли. И вот я уже представляю, как он укладывает меня на мягкий матрас, а я веду пальцем вдоль его кубиков.

— Ууу, девочка, — Егор смеется, — Какие пошлости на твоем милом личике сейчас отображаются.

Точно умеет читать мысли. Я тут же встряхиваю головой.

Ника, прекрати быть такой дурочкой. Ты же образованная умная девушка. А смотришь на мужика как кот на сметану. Где твое воспитание?

— Дурак!

Обхожу его, пытаясь скрыть свое смущение. Аллею на глазах, пряча всю стеснительность и робость.

— Все хорошо, не переживай, — он обхватывает меня за талию, приподнимает в воздухе. Целует в уголок губ и опускает обратно на пол.

Я не успеваю сообразить, а он уже скрывается из моего поля зрения.

Часто моргаю, даже боюсь представить какой у меня сейчас пульс. Сто двадцать, не меньше.

Касаюсь нежной кожи рядом с губами, где до сих пор покалывает от его щетины.

Капец, это было так неожиданно... Неожиданно приятно. А какой запах...

— Ты голодная? — доносится из кухни, как я предполагаю по планировке квартиры, — Можем пиццу заказать. Что думаешь, Никусь?

15. Ему не все равно

— Я объелась! — откидываю корку от пиццы в замасленную коробку, Егор тут же подхватывает мою корочку, окунает в соус и за три секунды уминает.

Смеюсь над ним, он съел так все мои корки.

— Отличная командная работа! — слегка ударяю его в плечо.

— Люди делятся на два типа...

Он начинает, но я бессовестно перебиваю.

— Да-да, на тех, кто ест корочки от пиццы и тех, кто не ест.

— Вообще-то я хотел сказать другое, но да.

Улыбаюсь ему, на секунду задерживая взгляд на его идеальном волевом подбородке. Мне нравится, как его красивое лицо сочетается с его мужественность и силой. А еще, он честен. И это подкупает, особенно после того, как меня предали, честность для меня основа любых отношениях.

Егор изначально казался баловнем судьбы, такой весь уверенный в себе и легкий, словно ему на все плевать. Он — король своей судьбы. Но сейчас, находясь у него дома, на его диване, поедая с ним жирнющую пиццу... Я увидела его другим. Мальчишка в теле взрослого мужчины, но очень храбрый и сильный мальчишка. Честный, умный и добрый. Классный он.

Если бы мы встретились при других обстоятельствах и я бы не была замужем, то точно влюбилась. Без памяти. А сейчас... Не уверена, что хочу попробовать в ближайшее время вообще какие-либо отношения.

Тут же вспоминаю как он поцеловал меня в уголок губ, уверена, что он не имел ничего такого. Просто хотел поддержать. А я все забыть не могу его теплые губы, запах этот. Мои эмоции меня пугают. Разве так должно быть?

Я по идее должна страдать, что мой муж оказался не тем, за кого себя выдавал. Что меня предал любимый человек. Но я смотрю на Егора, и все уходит на второй план. Вот это действительно пугает.

— Может кино посмотрим? — предлагает он.

— Если честно, я бы уже легла спать. Глаза закрываются, — укладываю голову на большую диванную подушку.

Егор поворачивается ко мне, и наши лица оказываются на одном уровне. Но мы сидим далеко от друг друга, максимально безопасное расстояние.

— Хорошо, ты тогда можешь занять мою спальню. А я здесь лягу. Правда, скорее всего Буча придет к тебе. Диваны он не признает.

— Нет, что ты... Я не могу занять твою постель, это неудобно.

— У меня очень удобная постель, — подмигивает мне.

Я тут же смущаюсь, его слова застают меня врасплох. Снова думаю не о том.

Слышу его смех, он слегка щелкает меня по носу.

— Ника-Ника, ну и мысли у тебя...

— Нет никаких мыслей, — вру ему, чувствую как лицо горит от стыда.

Мне не стыдно, что я подумала о чем-то большем. Мне стыдно, что я все еще несвободная девушка, у которой внутри ёкнуло на другого. Может совсем чуть-чуть, но шевельнулось. И я корю себя за это.

А еще почему-то боюсь, что Егору станет неинтересно, как только он увидит мою заинтересованность.

А может я слишком много думаю.

Буча забирается между нами, укладывается, елозя по бархатной обивке дивана. Я глажу его по шерстке.

— Сладкий мальчик, — почесываю его макушку.

— Спасибо, я такой, — Егор отшучивается, а я закатываю глаза.

Он такой весельчак, правда я видела его сегодня другим.

То, как он наносил Степе удары, профессионально и четко.

— Егор, а можно вопрос.

— Конечно.

— Ты занимался раньше какой-то борьбой или боксом? Просто то, как ты дрался со Степой...

— Да, двенадцать кикбоксингом занимаюсь. Еще с университета.

— Вау, поэтому у тебя такие красивые и прорисованные мышцы. Как с картинки.

Я абсолютно без задней мысли касаюсь его бицепса, ощупывая сталь мужского тела. Я ведь и правда никогда в жизни так близко не видела такое красивое тело. И сейчас мой интерес просто обывательский.

Да ведь?

— Тебе нравится? — он пытается меня подловить.

А я покупаюсь на эту уловку.

— Очень.

Мои глаза горят, я улыбаюсь ему. А вот он в секунду становится серьезным, словно что-то обдумывает. Его брови хмурятся.

— Ника, я должен признаться тебе.

— В чем?

— Степан приходил ко мне и пытался выставить тебя не в лучшем свете.

Его слова обжигают меня, тут же собираюсь. Отдергиваю руку, подгибая ноги ближе к себе. Прячусь в закрытую позу.

— Егор, не надо. Не продолжай.

Понятия не имею, что мог сказать ему Степа, но точно ничего хорошего. А мне нет до этого дела, не хочу слушать эту клевету. Думаю Егор довольно умный мужчина, чтобы отличить правду от лжи.

— Девочка, — он заправляет прядь моих волос за ухо, — Я просто хотел сказать, что мне плевать, что он сказал.

— Это нормально, тебе и так должно быть все равно. Все же мы никто друг другу, — я чувствую как мое тело дрожит, закрываюсь еще больше.

Егор улавливает мое состояние и встает с дивана. Хмурится еще больше, закусывая свою нижнюю губу.

Протягивает мне руку, нависая надо мной.

Вопросительно вскидываю брови, но все же подаю ему ладошку. Он тут же ее сжимает и тянет наверх. Я стою босыми ногами на диване, а он на полу. Но я наконец достаю до него ростом.

— А мне не все равно, Ника.

Его рука поглаживает мою тонкую шею, а большой палец нежно касается щеки. Я на секунду теряюсь и прикрываю глаза.

В каком смысле ему не все равно...

Не успеваю открыть веки и задать вопрос, как чувствую дыхание рядом со своими губами. Еще секунда, и он меня целует.

Весь мир вокруг замирает, я ничего не соображаю. Но поддаюсь ему, потому что мне невыносимо приятно и хорошо.

16. Разговор не по душам

Я не могу остановиться... Или это он не может. Я как голодная кошка дорываюсь до лакомого кусочка. А именно касаюсь его рук, плеч. Оглаживаю. Пока Егор вытворяет что-то странное с моим языком, я не могу угомонить свои руки. Словно они привязаны на веревочки, и мной кто-то управляет как марионеткой.

Запускаю руку в его волосы на затылке, глажу, ласкаю. И мне ведь самой нравится, нравится быть в его руках, нравится то, как аккуратно играется с губами, не позволяя себе лишнего, но на грани. Вот-вот... и сорвется.

Когда его ладонь оказывается на моей пояснице, я уже напрягаюсь как струна, волна жара ударяет по всему телу. Чувствую, как начинают гореть пальцы на ногах, словно я наступила на раскаленные угли. Обжигаюсь, но меня подхватывают.

Только через несколько секунд осознаю, что это на самом деле Егор меня поднимает за ягодицы ближе к себе. Обвиваю его торс ногами, и в этот момент беру маленькую передышку, чтобы набрать воздуха.

И все. Замираю. Замираю на его лице, на его полыхающем взгляде на меня. В нем столько желания, что я как немая рыба просто зависаю. Мне кажется так на меня еще никогда не смотрели.

Отмечаю, что я прикусила слегка его губу. Не помню в какой точно момент, но кожу содрала. Точно кошка.

Сглатываю ком в горле, внутри чешется, и я готова раскашляться от сухости. Понимаю, что мы зашли далеко. Не думаю, что Егор стал бы тащить меня в постель... Вернее, сегодня не стал. Но все равно между нами теперь нет того расстояния, мы оборвали канат, что был натянут все это время. Канат неопределенности.

Я вижу, что Егор хочет меня. Хочет как женщину. И мне это льстит. Только не могу понять, что чувствую к нему я... Он привлекательный, умный, сильный. Миллион классных качеств, но идеальных людей не бывает. Я не знаю его. И я не могу довериться настолько.

— Я поспешил, — он аккуратно опускает меня на холодный пол и мои ступни тут же перестают гореть.

— Нет, все хорошо.

И кого я успокаиваю? Его или себя?

— Я не буду отрицать, Ника, я хотел тебя поцеловать. Между нами явно образовалась связь.

— Связь? — удивленно вскидываю брови.

— Ну я почему-то все время оказываюсь рядом, когда тебе нужна помощь.

— И я тебе очень благодарна за это, правда! Но...

Он усмехается, отодвигаясь от меня на приличное расстояние. Прячет татуированные руки в карманах джинс, опускает голову.

— Но ты любишь мужа?

— Нет, вернее не так. Конечно, Степа сделал мне больно. И, конечно, чувства так быстро не проходят. Но простить его я не смогу никогда. Дело в другом, Егор, я не знаю какой ты на самом деле.

— Разве у нас было недостаточно общения? — он правда не понимает, о чем я, а может я как-то непонятно говорю.

— Просто... Ты слишком идеален. И я не могу понять, что могло такого мужчину как ты заинтересовать во мне.

— Какая ерунда у вас, женщин, порой в голове.

— Тебе тяжело понять. Мне правда хотелось бы поверить, что это не на раз, и что я могу быть кем-то большим. Но ты сам знаешь, окажись я в твоей постели, то это на раз. Дальше тебе станет неинтересно. Сейчас понимаешь о чем я?

— Все еще ни хрена не понимаю!

— Ну разве ты способен на серьезные отношения? Сам же говорил, что нет. А я не готова отдаться мужчине, чтобы потом снова собирать себя по частям. Не хочу больше боли от расставания. Страдать я не хочу, понимаешь? А ты ведь рано или поздно уйдешь.

— Пиздец. То есть в твоих глазах я тот, кто юзает женщин без разбора и кидает? Вау, Ника, не ожидал. Правда. Прости, что полез к тебе, не хотел так задеть тебя своими действиями.

Он направляется в сторону коридора. Кидаюсь за ним, куда же он? Я не пыталась его обидеть.

Боже, какой кошмар.

— Егор, ну подожди. Я же такого не говорила. Мы просто разные, не подходим друг другу. Ты из мира красивых и успешных женщин, где секс на одну ночь — это приключение. Вы переспали, а на утро, как ни в чем не бывало разошлись по своим делам. Разве я не права?

— Права. Блядь, права, — он закипает, — Но именно с теми женщинами у меня всегда были такие договоренности, понимаешь? Просто секс. Я тебя поцеловал без договоренностей, я хотел, мать твою, именно твои губы. Именно тебя почувствовать.

От его слов меня пробивает. Он так говорит, словно ему было важно, кого он целует.

— Егор, прости. Я правда не имела ввиду ничего дурного. Но я не готова. И не хочу.

— Если тебе сделали больно, это не значит, что нужно топтать других.

Злится. На меня злится. Оскорбился, а я ведь просто пытаюсь себя уберечь. Не наломать дров. Боюсь я в омут с головой, когда этот омут засосать может.

— Я не хотела ничего такого сказать. Я, — теряюсь на месте, чувствую как дрожу. То ли от холода, то ли от его взгляда. Он сейчас так разочарованно смотрит на меня, что я просто мечтаю исчезнуть.

— Ты, Ника, зачем-то залезла мне под корку. И плеснула ядом.

Срываю с петель свою верхнюю одежду, дрожащими руками накидываю на плечи. Присаживаюсь на корточки в поисках обуви, слезы капают на идеально чистый кафель. Витираю маленькие капли ладонью, хлюпая носом. Просто испариться... Почему нельзя просто испариться?..

Наконец надеваю на босые ноги сапоги.

Егор все это время молча за мной наблюдает, просто прислонившись к стене. Руки сложены за спиной, словно не позволяет себе сделать хоть какое-то действие в мою сторону. Бучонок встревоженно выходит к нам, пытается оценить обстановку, но под грозным взглядом хозяина скрывается из виду.

— Я сожалею, что ты меня не так понял. Я не считаю тебя плохим человек, просто имела ввиду...

Не договариваю. Какой смысл сейчас в моих оправданиях? И так по его лицу понятно, что он захлопнет эту дверь.

Облизываю соленые губы и вылетаю на лестничную площадку. Слышу грохот за спиной.

Черт, скручивает пополам.

Все не так должно было случиться... Не так, черт возьми.

17. По-настоящему

Я все еще продолжаю рыдать на лестничной площадке, дверь за спиной снова отворяется. Ощущаю его дыхание почти на затылке. Либо он стоит рядом, либо так далеко долетает воздух из его ноздрей.

Быстро вытираю капли слез с щек, лишь бы он не увидел, как сильно я рыдала. Хотя наверное он слышал мои завывания.

— Иди ко мне, — Егор обнимает меня за плечи, притягивая к себе. Проводит носом по волосам на макушке, целует ее.

Не понимаю, как так быстро переменилось его настроение, но от него веет спокойствием. Словно между нами не было всех этих колких фраз несколько минут назад. Ноги в ботинках начинают мерзнуть, жмусь к нему ближе инстинктивно, прячась в его теплой ауре.

— Я чувствую себя ужасно, — голос хрипит. Прокашливаюсь и уже более бодро продолжаю, — Прости меня. Я имела в виду совсем другое. Слышишь, Егор?

— Тшшш, не переживай. Я тоже был не прав. Я просто вспылил, потому что ты меня оттолкнула. Продинамила. Не понимаю почему… Но мы разберемся с этим, Ника, но позже. Вернись обратно в квартиру, пожалуйста.

Он берет меня за плечи, разворачивает мое тело и двигает в сторону квартиры. Он все еще за моей спиной, поэтому я не вижу его лица. Но хорошо чувствую, что между нами небольшое напряжение все еще есть.

— Давай поговорим, пожалуйста, — прошу его полушепотом, — Мне это нужно.

— Ты уверена, что это нужно делать сейчас?

— Да, я хочу.

Разворачиваюсь к нему наконец-то лицом. Он выглядит взволнованным и немного растерявшимся. Прячет кулак правой руки за спиной. Пытаюсь высмотреть, что там, но он не дает.

Хитрю, отвлекая его какой-то глупостью, и хватаю за руку. Все костяшки сбиты в кровь, кожа содрана.

— Я выпустил пар, — объясняет мне.

Егор взрослый мужчина, мне точно не стоит диктовать ему, как нужно себя вести. Если для него это нормальная практика, то ладно. Я просто переживаю, чтобы он ненароком не сломал себе руку.

— Егор, все, что я сказала… Ты правда не так меня понял. Дело же не в тебе, а во мне. Понимаешь?

— Нет.

— Ну как так? Ты разве встречался раньше с такими девушками как я?

— С такими это какими?

— Простыми, Егор. Обычными.

— А ты думаешь у тех, с кем я спал, какая-то золотая вагина? — в любой другой момент его фраза меня бы рассмешила, я бы еще подхватила шутку и добавила от себя.

Но не сейчас.

— Я просто пытаюсь сказать, что вокруг тебя скорее всего девушки из твоего окружения. Не обычные девончки, которые работают в офисе.

— Боже, Ника, — он закрывает глаза, трет устало брови большим и указательным пальцами, — Это муженек тебе эту дрянь в голову вбил?

Я пытаюсь ответить, но он останавливает меня.

— Сядь, — командует, указывая на кресло в углу коридора. Не смею ослушаться, чтобы дальше не разводить напряженное состояние, — Я всегда делаю то, что хочу, Ника.

О, в этом я не сомневаюсь!

— И то, что я захотел тебя поцеловать, было моим искренним желанием. С первого дня меня к тебе потянуло. Просто что-то внутри дернулось. И с каждым разом, я понимал, что хочу быть ближе. Видеть тебя, касаться… Ты понимаешь? Черт, возьми, да у меня все это время секса то не было. Я о тебе постоянно думаю.

От его слов у меня отвисает челюсть. Этот красивый, уверенный в себе мужчина действительно сейчас так говорит обо мне?

И дело тут не в моей самооценке, она у меня на месте. Просто мы из разных с ним миров, и я не знаю, как жить в его мире. Не понимаю, что будет, если я соглашусь на эту авантюру. Он же не предлагает серьезные отношения, и уж тем более замуж меня не зовет. А что он вообще предлагает…

Когда мы познакомились со Степой, там все было четко и ясно. Степан почти сразу заявил о своих серьезных намерениях, признался в любви. Взял замуж. И все шло по плану как у маленькой девочки, которая когда-то записала свои желания в розовый блокнот с зайчиком: встретить принца, влюбиться в него, выйти замуж и родить детей.

Сначала мне казалось, что все идет по плану. Сейчас я понимаю, что нет. Принца не было, детей не получилось. Получилась только грязь и разочарование.

А разве с Егором такой план сработает? Я мечтаю о семье, и окунаться с ним в это приключение, это значит забыться. А мне жутко страшно.

Не уверена, что Егор из тех, кто когда-то предложит руку и сердце.

— Ника, я просто прошу тебя отключить голову. Позволь мне поухаживать за тобой. Показать тебе другую сторону отношений. Я не обижу тебя. Но терпеть тоже больше не могу, мне нужно быть ближе.

— Подожди… Ты что, серьезно сейчас предлагаешь отношения?

— Да, — четко проговаривает, — Давай попробуем по-настоящему?

Дорогие мои, буду рада видеть вас всех в своей новинке! Каждого жду от всего сердца ❤️❤️❤️

https://litnet.com/ru/book/byvshii-muzh-tainy-proshlogo-b458006

Аннотация:

— Зачем пришел? — смотрю в глаза бывшего мужа.

— Узнать, почему сбежала восемь лет назад.

Я отхожу к двери, пытаясь закрыть её, и молясь, чтобы сын не услышал, что кто-то пришёл. Но...

— Ой, снова здравствуйте! — здоровается с отцом, — Мам, это тот дядя, чью машину я случайно задел.

Восемь лет назад я сбежала от мужа одним днем, но не одна. Уже тогда под сердцем я носила сына, нашего сына.

Приятного чтения!

18. Теперь я решаю этот вопрос

Егор.

Мне чертовски нравится эта девочка. Я смотрю в на красивое лицо Ники и понимаю, что впервые иду на поводу у женщины, следуя ее капризам. Хотя Ника не капризная, ей страшно, и я это понимаю. Сейчас моя задача сделать так, чтобы ей было комфортно и безопасно со мной. Потому что я точно не готов ее отпустить.

Надавил на нее, пережал. Зря это. С ней надо деликатнее, после предательства мужа она закрылась, мне это не на руку. Но с другой стороны не трахни ее муж на столе какую-то девицу, я бы вообще не имел шанса познакомиться с Никой.

Не понимаю, почему тянет к ней. Искренне не понимаю. Не было такого ни разу. И то, что я ее поцеловал... Было порывом. Смотрел в красивые большие глаза, слушал мелодичный голос, эти голые аккуратные пальчики на ногах... Варианта удержаться не было.

А губы. Блядь, эти губы... Вишневые, мягкие, податливые. Нежнее ничего не пробовал. Целовал, а сам как последний... представлял, что еще могут эти губы. Словно сперма в голову ударила. Ну не было такого раньше!

Что с этим делать пока не придумал. Предложил ей конкретику. С такой девочкой свободные отношения не проканают, да и делить ее с другими... Не, нахер надо.

Смотрю как спит, сложив ладони под щекой. Вылитый ангел. Прет меня не по-детски от нее, надо помочь Нике с разводом. Пора уже вычеркнуть этого гондона из жизни Ники. Его стало слишком много. Я понимаю, почему он не хочет отпускать Нику. Чувство собственности играет в одном месте у него, делиться имуществом еще не хочет. Много различных факторов, но пора уже поговорить с ним по-мужски. Тем более, когда я имею виды на его бывшую женщину, теперь уже по-настоящему.

Набираю номер знакомого адвоката.

— Здоров, Павел Юрич! — зажимаю трубку телефона между ухом и плечом, выхожу на лоджию, шаря по карманам в поисках сигарет.

— Гаранин, бля, два часа ночи. Ну ты умеешь жить в дневное время суток? — слышу сонный голос на той стороне.

— Не быкуй, Пал Юрич. Проблема требует срочного вмешательства, — наконец-то достаю сигарету и подкуриваю ее. Легкие наполняются никотином, и я успокаиваюсь.

— Как и все твои проблемы. Не устал? Может пора начать вести нормальный образ жизни? — он отчитывает меня как девчонку, но я ему позволяю Все же мы давние приятели, и я ему обязан многим.

— Сейчас реально важно. Одну девчонку, кхм, — прокашливаюсь, — Одну девушку пресует муж. Надо ускорить бракоразводный процесс с наименьшими для нее потерями.

— А ты заинтересованное лицо или просто так помогаешь? — проницательный какой.

— А это важно? — выпускаю кольцо дыма, устремляя взгляд на ночной город.

— Нет. Просто как друг интересуюсь, — слышу насмешливый тон.

Я понимаю его реакцию, все знают мое отношение к женщинам. Вернее, к женщинам то я отношусь с уважением и любовью, просто любовь у меня в определенной плоскости. Не было момента в жизни, чтобы я сказал себе: "Да, ёкнуло!".

А сейчас... Ёкнуло ли с Никой? Не могу разобраться, но то, что тут больше, чем похоть, это да. Как минимум потому что, мы еще не спали, а меня уже трясет рядом с ней.

Что будет после секса? Или меня отпустит, или меня торкнет.

— Просто как друг помоги мне!

— Ладно, понял. Видимо все серьезно, — продолжает ржать, — Что с мужем то сделать?

— Что угодно, ну без криминала, но чтобы ушел в туман. Он меня заебал. Вьется вокруг нее, руку поднял, думаю дальше только хуже будет. Убери его нахуй куда-нибудь.

Вспоминаю, как его руки сжимали тонкую шейку моей девочки, и снова кулаки сжимаются.

Я что... Только-что сказал "моей"??? Все, Гаранин, приплыли.

Поворачиваю голову в сторону, наблюдая через затемненное окно, как она переворачивается на другой бок. Одеяло задирается, обнажая часть попки в трусиках. Член болезненно дергается, закатываю глаза и делаю глубокую затяжку. Отворачиваюсь, чтобы не насиловать свою голову фантазиями. А они уже простреливаю голову одна за другой, как кадры из фильма.

— Ок, подумаю. Пришли инфу на нее.

— Спасибо, брат! — благодарю его, я знал, что он не откажет.

— Ты, кстати, съездил бы в больничку. Навестил, — бьет по-живому. Живот скручивает от боли, так всегда происходит, когда чувство вины топит меня, — Она идет на поправку.

— Ты же знаешь, что я не могу...

— Бред. Деньгами не отмоешься, Гаранин. Искупи вину добром.

Его советы идут нахер. Я и так знаю, что виноват. Я и так себя ненавижу каждый гребанный день своей жизни. От того, что я приду к ней с повинной, ничего не изменится.

— Все, закрыли тему, — жестко отрубаю.

— Зря, — он снова включает старую пластинку...

— Мне повторить? — злюсь на него, а должен только на себя.

— Псих. Давай, пока, жду инфу о твоей...

Он не успевает договорить, гаркаю в ответ прощание и скидываю. Пока стою на балконе, выкуриваю вторую сигарету, гоняя в голове картинки из прошлого. Ну вот и зачем он напомнил. Чтобы я снова вспомнил, какой на самом деле урод? Что сломал жизнь человеку, а сам хожу по земле припеваюче...

Тушу окурок, захожу обратно в спальню. Беру плед и двигаюсь в гостинную, но в дверном проеме резко торможу. Волнистые волосы Ники разбросаны по подушке, она так крепко спит. Если я просто лягу на пару минут рядом, просто подышу ей, это же не преступление?

Не могу себе отказать, опускаюсь рядом, аккуратно провожу по красивому личику рукой. Она начинает ерзать, хватаю девочку за талию, приближая к себе. Ее нос утыкается мне в шею, но девушка не просыпается.

Закрываю глаза, ощущая ахуительный аромат от ее волос. Пять минут. Полежу пять минут и пойду.

19. Моя женщина

— Ты знаешь, что твой мужик сделал, дура? — день начинается явно не с кофе, а с крика Степана. Зря я, конечно, подняла трубку. Но я подумала, вдруг что-то важное, оказалось, что очередная истерика.

Что мог сделать Егор за сутки, если большую часть времени он был со мной...

— Степ, не надоело строить из себя обиженную девчонку? — устала я от него жутко. Хочется скорее освободиться от оков брака.

— Пошла ты, Ника! Предупреди своего... Урода, что если он еще раз подошлет ко мне сомнительных личностей, я обращусь в полицию. Поняла?

— Ты бредишь? Каких еще личностей? — усмехаюсь мужу в трубку. Сказки он любит сочинять, как мы выяснили.

— Не прикидывайся дурой... Ко мне в ночи нагрянули два верзилы. Сказали, что если я не дам тебе развод и не оставлю в покое, то я никогда не смогу устроиться на работу в этом городе. И останусь вечным побиралой... Ты считаешь это пустяки? — от его ора у меня закладывает уши.

Выпрямляю спину, не веря в то, что он говорит. Егор не мог подослать людей к Степану. Он не такой. Хотя что ты знаешь о нем, Ника?

— Степ...— устало вздыхаю, встаю из-за рабочего стола и подхожу к окну. Потираю лоб, в надежде, что головная боль отпустит, — Послушай, мне ничего уже от тебя не нужно. Я правда рада буду с тобой развестись. Оставь себе все... Только отвали!

— Ника! — он возмущенно восклицает, — Ты дурочка? Ну какой развод, я же люблю тебя!

— Разве? — смешно мне от его слов, а вот от сложившейся ситуации совсем горестно.

— Конечно! Ты же моя девочка. Я даже готов тебе простить измену, закрыть глаза на твою интрижку с моим бывшим начальником.

Он готов простить... А я не готова. И не буду готова никогда.

— А как же мне закрыть глаза на твои измены? Сколько их было, Степ?

— Да это же неважно. Мужская измена — это ерунда. Я попробовал эксперименты, сейчас понял, что хочу только тебя.

Господи, как у него все просто.

— Ты не хочешь извиниться, а? Ну хотя бы жалкое "прости" имей мужество выдавить из себя. Ты же предал меня...

— Бля, — перебивает меня, — Если это что-то изменит, то прости. Был не прав. Довольна?

Я больше так не могу. Опять плачу. Научилась делать это беззвучно, чтобы никто не заметил. Ну чем я заслужила такое отношение. Почему мне приходится терпеть все эти унижения. Неужели это расплата за верность?

— Нет. Не довольна, — вытираю слезы с нижних век указательным пальцем, — Жду развод.

Бросаю трубку. Сил слушать этот бред у меня и правда не осталось.

Не успеваю вернуться к работе, как в дверь кабинета стучат. Покой мне сегодня не светит. Что ж, день обещает быть веселым.

— Войдите, — поправляю юбку и еще раз промакиваю слезы салфеткой.

В кабинет входит Егор, я искренне не ожидала его здесь увидеть. Выглядит также хорошо, как рано утром, когда мы виделись. Он поцеловал меня крепко на прощание и обещал забрать с работы. Я позволила ему ухаживать.

Зачем врать себе, он нравится мне. Может даже чуть больше, чем я показываю.

— Малыш, привет! — он затаскивает букет невероятно красивых пионов в кабинет, вручает мне и коротко чмокает в губы, — Я не смог дождаться вечера. Соскучился!

Насколько все-таки Егор открыт в своих желаниях. И как свободно он об этом говорит. Можно только позавидовать...

— Спасибо! Неожиданно и очень красиво, — улыбаюсь ему, пряча лицо. Если он заметит, что я плакала... Врать я не умею, придется говорить правду.

— Ехал мимо, подумал, что порадую немного тебя, — он улыбается и активно начинает говорить, но потом осекается на полуслове, — Ника, что происходит?

Да блин, ну почему я не умею делать вид, что все в порядке? Почему у меня на лице всегда все написано?

— И не смей говорить, что все хорошо. Ты плакала.

— Степан звонил. Сказал, что ты натравил на него каких-то людей. Я не поверила ему, так что я доверяю тебе. Просто жутко устала.

Егор стискивает зубы, задирает голову, демонстрируя свой кадык. Злится сильно.

— Он сказал правду.

— Что?

— Он сказал правду, Ника. Я не натравил, а попросил побеседовать. Это разные вещи. Они бы его пальцем не тронули.

— А ты всегда так вопросы решаешь? — слегка закипаю. Честно, это не то, что я хотела услышать.

— Нет! Но когда какой-то пи...— он сдерживает матерное слово, — Когда моей женщине угрожают, я не могу стоять в стороне. И да, я не сожалею.

Мы оба замираем, осознавая сказанное. Моя женщина. Я примеряю на себя это определение и внутри начинает трепещать. Это звучит не просто хорошо, а как-то волнующе. Смотрим неотрывно друг на друга. Он явно тоже не ожидал, что это вырвется из его уст. Но слово не воробей... Как говорится.

— Твоя? — переспрашиваю. Хочу, чтобы повторил. Потому что от его собственнических замашек мое тело почему-то начинает возбуждаться. Сильно.

— Моя! — сокращает расстояние и, не дав мне осознать, целует.

Целует так, что я теряю почву под ногами. Все рушится вокруг, и какие-то мои внутренние барьеры тоже. Я правда хочу забыться, отдаться сильному и смелому мужчине. Да, я боюсь снова боли, боюсь разочароваться. Но сидеть в панцире... Тоже не выход.

Егор подхватывает меня под попу, сажает на стол и встает между моих ног. Юбка ползет вверх, скользя по ногам. Он забирается руками под ткань, сминая кожу грубыми пальцами. Ощущение бархата моей кожи и его резких движений накаляет меня до предела. С каждой секундой, я чувствую, как становлюсь все больше влажной... И встревоженно возбужденной.

Он кусает меня за губы, добавляя остроты чувствам. Стону, понимая, что дверь на замок не заперта, а остановить его я уже не в силах.

Егор отрывается на секунду.

— Если мы сейчас не остановимся, малышка, то я не смогу сдержать себя.

Остатки разума покидают меня, потому что я не раздумывая даю ему зеленый свет.

Егор снова набрасывается на меня с поцелуями, забираясь рукой в самое сокровенное место. Когда его холодная ладонь касается моей разгоряченной плоти, я вскрикиваю от новых ощущений. Хватает пару касаний, а я чувствую, что на пределе. Невозможно же разрядиться на минуту... Или возможно?

20. Я не могу тебя потерять

Я ошарашенно разворачиваюсь к двери, наспех поправляя одежду. Какой стыд, господи. Егор ловит мое замешательство, встает передо мной, закрывая своим телом.

Не знаю, что меня больше приводит в шок. Что я сейчас потеряла остатки разума и почти отдалась мужчине в собственном кабинете на столе. Или то, что нас прервали двое мужчин в форме.

— Добрый день! Нам нужен Гаранин Егор Николаевич, — сотрудник полиции демонстрирует ксиву, — Мы видели его машину у ворот.

Я наконец справляюсь со своей юбкой и взволнованно равняюсь с Егором. Он бережно берет меня за руку, сжимая ее. Даже тут, в первую очередь, он думает обо мне.

— По какому вопросу? — в его голосе сталь. Я впервые вижу Егора настолько сосредоточенным и серьезным. Его брови хмурятся, отчего на лбу пролегает морщинка, прибавляя мужчине суровости и немного возраста.

— На вас написали заявление. Пройдемте с нами в отделение.

Я испуганно пищу, возбуждение тут же отступает на второй план.

Я почти уверена, что это проделки рук Степана... И когда только успел, придурок! Ненавижу.

— Выйдем, — Егор командует парадом, указывая двум сотрудникам на дверь.

Они кивают, инстинктивно подчиняясь. Егор быстро поворачивается ко мне, ловит мой взгляд. Коротко целует, бросая: "Вернусь". И выходит из кабинета.

Размахиваю ладонями у лица, все еще не веря, что мы только-что... Как же это было хорошо. Неимоверно просто. Голову сорвало, ни о чем не думала. Жалею? Нет.

Сейчас, нет.

Егора нет от силы минут десять, начинаю переживать, что его могли увезти. Выглядываю в окно, высматривая мужчин. Но на горизонте пусто.

За спиной скрипит дверь, и я всем телом чувствую прожигающий между лопатками взгляд. Пальчики на ногах от волнения поджимаются, возбуждение новой волной накрывает. А это он просто смотрит на меня...

Между нами искры летают. Молния. Шаровая. Не меньше.

Егор обнимает меня со спины, целуя за ушком.

— Мне мало тебя, девочка, — признается, шепча в ушко.

Запрокидываю голову назад, касаясь губами его волевого подбородка.

— Что они хотели?

— Ерунда. Решил вопрос, — отмахивается. Но я вижу, его глаза все еще очень серьезные.

— Это Степан, да?

Разворачиваюсь к нему. Егор брезгливо щурится. Надоел ему мой непутевый муженек. Как я его понимаю.

Теперь, когда мне есть с чем сравнивать, я понимаю, что Степа даже в подметки Егору не годится.

— Забей, малыш. Просто забей.

— Я не могу. Я все еще чувствую себя виноватой в том, что впутала тебя во всю эту грязь. И теперь он начинает изводить не только меня, но и тебя...

— Ника, — берет в ладони мое лицо, — Ты моя, помнишь? Теперь я решаю твои проблемы. Я хочу быть рядом, девочка. Не отталкивай.

— Не буду больше. Правда.

— Умница, — целует меня.

А мне на душе не спокойно. Вроде ничего страшного не произошло, а тревога внутри бьется о сердце. Рассматриваю глубокие красивые глаза Егора и понимаю, что начинаю привязываться. К его голосу, запаху, к шуткам. К его прикосновениям.

— Мне нужно ехать, — отпускает меня, и тут же становится ужасно одиноко, — Но вечером, девочка, я не дам тебе покоя. Лучше возьми на завтра отгул. У меня на тебя большие планы.

Краснею на глазах, представляя какие вещи он может вытворять со мной этой ночью. И он тут же считывает мои мысли, качая головой.

— Не произноси это вслух, — прошу его.

Смеется, снова целуя. Как школьники, оторваться не можем друг от друга. Сердце то и делает, что кульбиты совершает.

— Поехал. Вечером жду. Дома. Не смей сбегать.

Боится, что передумаю? Я уже не смогу. Я уже подсела на него.

— Увидимся, — улыбаюсь ему.

Он выходит из кабинета, и мне становится невыносимо пусто тут одной. Мне кажется я все еще чувствую его запах, моя кожа и одежда пропитаны им. Блаженно закрываю глаза, предвкушая нашу встречу.

Весь день я не могу найти себе места. Егор периодически пишет мне всякие пошлости, но я отмахиваюсь, хихикая. Смущает меня ужасно. Я, конечно, не маленькая девочка, но вот с такой откровенностью сталкиваюсь впервые.

В семь вечера я уже стою на крыльце, ожидая мужчину. Заламываю пальцы на руках, не в силах унять дрожь. Внутри все еще тревожно, и я понять не могу, в чем же причина...

Сейчас он приедет за мной, обнимет, успокоит своей аурой. И все станет хорошо.

Но хорошо не становится. Я набираю номер Егора, абонент недоступен. Звоню еще раз, и еще раз. Обрываю трубку. В ответ все то же самое.

Стараюсь выдохнуть, привести себя в чувство. Возможно он застрял где-то по дороге, а телефон сел. Да ведь?

Набираю полной грудью воздуха, задерживаю и выдыхаю медленно через рот. Но паника не желает отступать, руки потеют, по спине катятся капли. В глазах рябит.

Наконец телефон в руке оживает, слава богу. Беру трубку, с полной уверенностью, что это Егор.

Но это не он... Мужской голос на том конце, но не его.

— Добрый вечер! Меня зовут Кирилл, я фельдшер скорой помощи. Потерпевший звонил последний раз на ваш номер. Кем вы приходитесь Егору Гаранину?

Я закрываю глаза, ловя крупные капли слез. Еще ничего не понимаю, но уже становится дурно.

— Девушка, — шепчу.

— Не родственница? Как связаться с родственниками?

— Что случилось? — губы дрожат, я не могу четко говорить. Истерика подкатывает к горлу.

— Попал в аварию. Везем в реанимацию, состояние крайне тяжелое. Нужно срочное переливание крови.

Падаю прямо на ступеньки, крича на весь двор. Отчего птицы, перепугавшись, взлетают стаей вверх и улетают в разные стороны.

— Девушка, вы в порядке?

В каком я могу быть порядке? Что он несет?

— Он будет жить?

— Пока непонятно, боремся. Так что насчет родственников?

— Нет никого, только я, — я не знаю эту часть жизни Егора, поэтому вру, — Куда вы его везете?

Врач диктует адрес больницы, и как только мы заканчиваем разговор, я тут же срываюсь с места. Бежать. К нему.