Измена. Я умею быть сильной

Глава 1

«Пришлось сегодня раньше уехать. Важная встреча. Извини, детей в школу придется везти тебе. Люблю» – поутру, едва раскрыв глаза, нахожу записку от мужа, оставленную на его подушке.

Тяжело вздохнув, перекатываюсь на спину и растираю лицо ладонями.

Когда-нибудь работа по ночам меня доконает.

Нужно прекращать.

Каждое утро, просыпаясь с трещащей головой, обещаю себе, что спать лягу пораньше.

Но, увы. Сама не замечаю, как открываю рабочие файлы и втягиваюсь с головой.

А потом весь день ругаю себя за малое количество сна.

Двадцать минут уходит на сборы.

Обычно муж просыпается раньше меня, приводит себя в порядок, набирает мне стакан теплой воды и приходит будить.

Сегодня собираюсь в одиночестве. Оказывается, это быстрее. Но с Максом веселее в разы.

Утро – наше время. Мы можем побыть наедине, пока дети спят.

– Тебе бы отпуск не помешал, – с укором произношу своему отражению и спешу на первый этаж. Нужно успеть приготовить детям завтрак.

К холодильнику прикреплено два разноцветных листочка. Ярко-малиновый и зеленый.

Сын и дочка с вечера оставили свои пожелания относительно блюд.

Подойдя ближе, читаю и усмехаюсь.

Овсянка со свежими фруктами и горячие бутерброды с сыром и мясом. В целом нетрудно, но небеса разверзнутся, если они съедят что-то одинаковое.

Мои дети погодки. Сын старше, доченька младше. Дух соперничества в них так силен, что порой хочется рвать на себе волосы.

Два упрямых и своевольных барашка.

Они противостоят друг другу во всем, кроме учебы. Школа – та территория, ступая на которую они оба делают нам с мужем одолжение. Хотя и учатся оба прекрасно.

– Мамочка, доброе утро! – подлетев со спины, дочка чмокает меня в щеку. – Я Жеку будила, он не захотел просыпаться.

Не могу сдержать улыбки.

Сколько они ещё будут ябедничать друг на друга?!

У сына реально есть проблемы по части «быстро проснуться». Папу он слушает, мне же приходится дважды подняться к нему, чтобы растормошить.

– Женя, пожалуйста, поторапливайся. Мне сегодня нельзя опаздывать, нужно заехать в Управление, а после тащиться за город. У нас обыск на предприятии запланирован.

Говорю скорее для себя, потому что сын, едва разлепив один глаз, уткнулся в телефон и торопливо что-то печатает.

Ощущаю, как внутренне закипаю.

Ему самому нравится быть настолько медлительным?

– Женя, поднимайся… – повторяю, стоя в дверях.

– Вот заладила, – вырывается из него, и я вижу, как глаза ребенка начинают остервенело метаться из стороны в сторону.

Упс. Кажется, кто-то проговорился.

– Что ты сказал? – интересуюсь вкрадчиво.

Переходный возраст у него в самом разгаре, и дух протеста не дремлет.

– Это я не тебе, – отмахивается, поднимаясь на ноги.

– Заправь кровать, – напоминаю.

– Мам, после школы.

– У тебя тренировка. Отец за тобой заедет…

– Я всё знаю, не маленький уже, – состроив кислую мину, проходит мимо меня, направляясь в ванную комнату.

– И в комнате своей убери, будь так добр.

Ответом мне служит сильный хлопок двери.

***

Ожидаемо я задерживаюсь. Ловлю утренние пробки, пока везу детей в школу, попадаю в них же на обратном пути, потому что Управление находится в противоположной стороне, а не заехать туда я не могу.

Без соответствующих документов обыск признают неправомерным.

– Вика, ты ещё здесь, – громыхает мне над ухом «руководство», когда мы встречаемся на лестнице.

Я выхожу. Он заходит.

– Виктор Павлович, считайте, что меня здесь нет, – отгораживаюсь от него папкой, словно щитом.

– Давай шустрее. Парни уже выехали, – летят мне вслед напутственные слова.

Немного стрессую, но очень люблю свою работу. Дорожу ею.

Так вышло, что сына я родила рано. Мы с Максом начали встречаться, когда мне только-только исполнилось восемнадцать. К девятнадцати я уже была беременна Женей.

Муж вырос в обеспеченной семье. К тому же был и остается единственным сыном у своих родителей, они в нем души не чают.

Когда Макс решил, что перерос должность заместителя прокурора города, свекор был готов вывернуться наизнанку, лишь бы организовать ему безоблачный перелет в уютное судейское гнездышко-кресло.

Несмотря на то что мы семья, в моей жизни все происходило и происходит иначе.

Сколько себя помню, мне всегда приходилось соответствовать и что-то доказывать.

Сначала я была малолетней выскочкой, желающей заполучить в свои сети завидного жениха. После рождения детей эпитеты и того стали краше.

Глава 2

– Вика! – первым меня замечает муж.

Надо же, какой заботливый и внимательный. Узнал меня сразу!

Даже занимаясь жаркой прелюдией, не забывает о любимой жене.

Кровь в венах закипает с бешеной скоростью, разгон такой, что голова кружится.

– Вика, что ты тут делаешь?

Взгляд мужа соскальзывает с меня на парней, продолжающих толпиться за моей спиной.

Надо отдать должное, понимание в его глазах вспыхивает мгновенно.

Ссадив со своих колен замершую и перепуганную полуобнаженную девицу, он встает на ноги и делает шаг в мою сторону.

– Без рук, – выставляю ладонь вперед. – Я, в отличие от тебя, сейчас при исполнении.

Важная встреча. Надо же… По всей видимости, неотложная. Одни только сиськи тянут на четвертый размер.

Ревность, боль и разочарование сжигают меня заживо. Скоро останется лишь горстка пепла.

Едва ощутимо тряхнув головой, пытаюсь собраться и хотя бы внешне выдать картинку уверенной в себе женщины, а не скатиться в истерику на глазах у коллег.

Боже! Как я им в глаза смотреть буду?

А жить как?

Смотрю на мужа, а затем на его любовницу. Оба разгоряченные, возбужденные. Кабинет пропитан их похотью. Боль острым ножом полосует грудную клетку.

Если бы мы случайно им не помешали, он изменил бы мне прямо здесь.

– Выйдите все, – в привычной для себя манере распоряжается муж, делая командный взмах рукой, дескать, убирайтесь, холопы.

Мне дышать тяжело, легкие тлеют, но все же выдавливаю из себя:

– Все остаются, где стоят.

– Милый, что происходит? Кто все эти люди? – взвивается полуобнаженная девица.

Быть может, она слишком шокирована, как-никак мы их прервали на самом интересном. Но почему она даже не пытается прикрыться? Хотя бы ладонями грудь прикрыла.

– Зай, это шутка, что ли, такая? – дует свои отфилированные губки. – Мне не смешно!

Она серьезно такая дура или прикидывается?

– Вик, давай позже? Тебе нужно остыть, – над ухом раздается озабоченный голос Романа.

Какой остыть? Мне провалиться сквозь землю хочется! Забиться в самый дальний угол вселенной и горько плакать. А ещё вцепиться в волосы этой мерзавке и вырвать все до единого. С луковицами.

А после отхлыстать этим конским хвостом своего неверного благоверного.

Ногами топать хочется, крушить всё вокруг! Мне много чего хочется, но точно не успокаиваться!

Он оставил меня утром дома одну с детьми, а сам помчался к… любовнице!

Отменный, мать его, завтрак!

– Послушай коллегу. Дело говорит, – Максу хватает наглости усмехнуться.

Какая же сволочь!

– Вы все равно не сможете продолжить, – сочувственно поджимает губы, намекая на то, что его присутствие может нам помешать.

Похотливый козел!

– Уверен? Тогда сюрприз!

На ватных ногах, умоляя небеса не дать мне свалиться на пол прилюдно, делаю шаг в сторону, хочу лучше видеть его подружку.

Давно ли длится их связь? Как я могла не заметить? Не понять?

У мужа всегда было много работы. Он частенько задерживался, желая объять необъятное.

Я, зная, какой он ответственный и скрупулезный, никогда не мешала и не устраивала сцен.

А, по-видимому, надо было!

– Девушка, Вам лучше одеться, потому что в кабинете будет проводиться обыск, – обращаюсь к ней официальным тоном, который долгое время оттачивала специально для подобных моментов.

Не задавая больше вопросов, она кивает. Спускает ноги с кожаного дивана, на котором они с моим мужем предавались разврату…

Как же мерзко…

Какой же кобель мне попался!

Девица оглядывается по сторонам, словно бы ища что-то, даже догадываюсь что. Трусов-то на ней нет.

– Зай, а ты не видел… – вздрогнув всем телом, она замолкает.

Какой же кошмар! За что это мне?!

Настолько тупая, что не поняла, кто перед ней? Или излишне растеряна? А может, просто циничная тварь?

Смотрю на то, как неловко она натягивает бретели платья, пряча свою выдающуюся грудь.

У парней моих, наверное, сейчас перед глазами что-то сродни небу в алмазах.

Её немного ведет, пальцы заметно подрагивают, но в целом держится молодцом. В ней чувствуется уверенность в собственной привлекательности. Она понимает, что сейчас на нее все пялятся, и кайфует от этого.

Я была убеждена, что мне посчастливилось обзавестись прекрасной семьей – любящий мужем, замечательными детьми, но жизнь оказалась сложнее.

Не знаю, любит он эту размалеванную куклу или нет, но имеет явно с большим удовольствием. Она из тех женщин, кто умеет мужчину «побаловать». Собой. Эдакая конфетка, и кого волнует, что начинка с гнильцой.

Глава 3

– Да, мась, скажи нам, а то мы непонятливые! – усмехнувшись, отталкиваюсь от стола и направляюсь к двери.

Что за обращение такое «Мась»? Это уменьшительно-ласкательная форма имени Максим? Или что?

Он ведь не любит подобные слащавые нежности, буквально трясется от злости. Если Максимкой назвать, час придется слушать недовольное брюзжание.

Мне противно. Начинает подташнивать.

Как со мной могло приключиться такое несчастье?

– Вика, стой, – уже во всю глотку рявкает Макс. Приказ отдает.

Нервничает. Ему есть что терять.

Я ведь могу и глупостей наделать. Будет потом разгребать долго-долго.

Сейчас желание на принцип пойти сильно, как никогда.

Макс снова зовет меня по имени, на этот раз грубее. Ему предельно важно, чтобы все соблюдали установленные им правила.

Шавка – любительница чужих мужей — тут же принимается его успокаивать.

Хлопаю дверью посильнее.

Больно ли мне? Очень! Безумно! Безмерно!

А ещё мерзко!

Макс не испытывает чувства вины, даже со стояком ощущает себя хозяином положения!

Думает, я прощу? Никогда!

Оказавшись в приемной, встречаюсь взглядом с Романом.

Сочувствие в его глазах окончательно размазывает.

Насколько жалкой по стобалльной шкале я выгляжу?! Миллион? Миллиард?

«Фролов, я всей душой тебя ненавижу! Ненавижу за то, что он со мной сделал»

– Вика, если хочешь, можешь ехать домой, – произносит Рома доверительно, подойдя ближе. – Мы закончим без тебя.

– Всё в порядке. Я в норме, – лукавлю, но пока что держусь.

Испытываю жуткое желание раскатать этих уродов по полной.

Жаль, что мы без спецназа.

Сейчас бы я парней не сдерживала и, более того, сама попросила уложить всех мордой в пол и провести максимально жесткую показательную порку.

– Как хочешь, но, если что, знай, мы всё понимаем, – он оглядывается, проверяя, одни ли мы тут. – Я поговорил с секретаршей. Эта голая телка – жена их генерального. Он редко тут появляется, – сообщает. Его выражение лица очень красноречиво. – Она его заместитель. Ответственна за маркетинг. Личные дела мы изъяли. Сравним.

С неподдельным ужасом думаю о том, в какую грязь меня муж втянул.

Что он вообще тут забыл?! Это что за совпадения такие фатальные?

Итак, у меня есть коллега по несчастью. Он же подследственный.

Только этого не хватало! Чувствую, представление не закончится на увиденном.

Продолжаю себя накручивать, с каждой минутой всё становится только хуже.

Это что за развлечение такое, совокупляться с любовником в кабинете мужа?

У них вообще тормозов нет? Или так чувства острее?

Какими нужно быть животными…

Власть, деньги, положение в обществе — это всё стерло нравственные границы Максима, а я и не заметила? Как такое могло произойти? Любя всем сердцем, закрывала глаза на его недостатки?

Коллеги, словно считав мои мысли до последней буковки, ведут себя впечатляюще. Обычно, за исключением архисерьезных дел, шороху лишнего не наводят.

Сейчас же они принимаются «рыть носом землю», перетряхивая всю документацию и изымая оргтехнику. Заглядывают во все уголки: и туда, куда хотят пускать нас сотрудники предприятия, и туда, куда не хотят.

Спустя полтора часа ко мне присоединяется Федор.

– Я тебе кофе принес, тут, оказывается, неплохая столовая. Если что, к нему никто не прикасался, – пытается разрядить обстановку, упоминая о моей чрезмерной любви к чистоте, граничащей с брезгливостью.

Все ощутимо нервничают, и это чувствуется.

Оно и понятно. Устроил мой муж всем цирк на выезде.

– Спасибо, я тебе очень признательна, – забираю у него картонный стаканчик, не отрывая взгляда от экрана компьютера.

Обычно камеры с проходной просматриваю не я, но сейчас очень захотелось оказаться подальше от всех.

Сконцентрироваться не получается. Нервозность внутри нарастает.

Я точно решила, что завтра же подам на развод. Но… С ужасом думаю о том, что сегодняшний день мне может стоить карьеры.

Эта мысль не отпускает.

– Копирование скоро закончится, – произносит охранник, выводя меня из транса.

Осознаю, что с пустой от мыслей головой просто пялюсь в экран.

Непривычное состояние полного опустошения.

– Макс тебя искал, – Феде неловко.

Ещё бы.

Мы тесно общаемся, можно сказать, дружим семьями. У нас с Максом была одна семья, у Феди уже несколько за последние три года, но это не мешало нам собираться на праздники и весело проводить время.

Глава 4

Первая мысль, посещающая меня при виде этого мужчины:

«Мы с ним ещё навозимся. От всей души нам нервы потреплет».

Откуда я знаю? Как ни странно, у него всё написано на лице.

В приемной, небрежно сунув правую руку в карман брюк, стоит мужчина лет сорока. Я бы даже сказала, младше, но морщинки, собравшиеся вокруг его прищуренных глаз, выдают возраст. Высокий рост, широкие плечи, вроде бы всё стандартно, но нет.

Не могу объяснить, но ровно до тех пор, пока он не переводит свой прямой, внимательный взгляд с секретаря на меня.

В Арсеньеве есть что-то демоническое, создающее отрицательную харизму, ту самую, от которой многие женщины голову теряют.

Меня никогда подобные мужчины не привлекали. Излишне гордый и высокомерный.

«Ой ли… – неприятный ехидный голосок свербит в ухе. – Макс, так-то, тоже не миленький простачок».

Пока что не думать о муже у меня не выходит.

Как издеваясь, мозг выуживает из своих задворок момент нашей первой встречи. Мне тогда только-только исполнилось семнадцать, и Стас, мой старший брат, впервые согласился взять меня с собой на какую-то вечеринку – она же пьяное сборище.

Я так нервничала, что едва ли не отключилась в машине по дороге к дому его друга.

Макса, как он говорил позже, занесло туда чудом. Не было планов на вечер, и он согласился поехать с кем-то из друзей.

По наивности на тот момент мне показалось, что это была любовь с первого взгляда. Та самая, раз и на всю жизнь.

Я взгляд на него боялась поднять, чтобы он ненароком не догадался, что очень сильно понравился. А уж когда подошел познакомиться… Бедное мое сердце остановилось. Таким сильным было впечатление.

На тот момент я не знала, что мужественная внешность – квадратный подбородок, прямой нос, высокие скулы и цепкий взгляд – это не только красиво, но и многое говорит о характере.

Стальная решимость, неукротимость и поражающая настойчивость шли в комплекте.

– Вика, – получаю легкий тычок в спину от Феди. – Ты решила Арсеньева напугать, что ли, сразу? Смотришь так, будто мы пришли уже решение суда исполнять, а не просто побеседовать.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, о чем речь.

Увидев мужчину, я вспомнила о муже и напрочь забыла обо всем остальном.

Возможно, парни были правы, и мне стоило уехать домой.

Но, если честно, мне страшно. Я боюсь того, что меня ждет в родных, казалось бы, стенах.

– Всё в порядке, – говорю так же тихо.

Первые минут пятнадцать уходит на стандартную процедуру. Представляемся, излагаем цель своего визита, предлагаем ознакомиться с документами.

Мужчина приглашает нас в свой кабинет.

До того как успеваем войти, к нам присоединяется Рома.

Меня начинает потихоньку поднакрывать. Наверное, просыпается осознание.

Жизнь уже прежней не будет.

Случалось всякое, мы с Максом нередко спорили, выясняли отношения – чаще всего в тех случаях, когда я не хотела уступать ему в принципиальных для себя вопросах, тем не менее я его очень любила. Очень и очень сильно.

Чего ему не хватало?

Скажу избитую фразу, но я уверена, что он со мной был счастлив. Я видела эмоции в его глазах. Такое не сыграть.

Если говорить об интимной составляющей семейной жизни, то там тоже проблем не было, как и ограничений для него.

Мы переглядываемся с Ромой, и я взглядом прошу его начинать. И не потому, что мне сейчас совсем не до работы, просто мы с годами выработали определенную тактику. Лучше, когда женщина не лезет вперед мужчин.

Я максимально включаюсь, когда Рома порядком надоедает подследственным своим напором, и они готовы идти на контакт.

Минус моему профессионализму, но я слушаю только часть их разговора.

Меня больше волнует другой вопрос.

Как я расскажу детям?

Женя очень близок с отцом. Ева – любимая папина дочка.

Дети без ума от отца, и он всячески подогревает их чувство поблажками, подарками и своим вниманием.

Это ужасно, и я никогда так не смогу, но всё же понимаю тех женщин, которые стараются ради детей закрывать глаза на пороки мужей. Мерзко и противно до боли, но одному Богу известно, как оно – тянуть самой всю семью.

На примере мамы я видела, насколько это непросто.

Она и свекровь ровесницы, но выглядят так, будто между ними лет пятнадцать разницы есть. Одна моложавая, а вторая – моя безумно любимая – очень уставшая, с глазами, полными необъятной тоски.

Мы со Стасом всячески стараемся скрасить её жизнь хотя бы на пенсии, но это трудно. Характер никуда не деть, и помощь она принимает со скрипом. Потому что не привыкла.

Кривить душой не буду, я бы не хотела себе такой жизни.

Рома лаконично вводит Арсеньева в курс дела. Неуплата налогов в особо крупных размерах, участие в преступных схемах, направленных на хищение бюджетных средств… Там такой красивый букет, что им можно похвастаться в определенного круга компаниях, по типу: «Кто больше?!».

Глава 5

– Где мои дети?

Влетев в дом, первым делом замечаю Максима. Он стоит в тамбуре, опираясь бедром о комод.

Ждет меня. В этом сомнений нет. Подготовился.

– Где они? – повторяю вопрос, так и не дождавшись ответа.

– Вика, тебе нужно успокоиться, – оттолкнувшись, делает шаг ко мне.

– Даже не приближайся, – рявкаю. – Я очень плохо себя контролирую. Не дай бог, сделаю что-то с твоей наглой судейской рожей, заморишься рихтовать.

Меня колотит.

Справляться с собой становится всё тяжелее. Сейчас мы наедине, и желание разорвать его на мелкие части почти что непреодолимо.

Как он мог?

Как вообще в его якобы светлую голову пришла такая тупая идея, как совокупление с неизвестной телкой в людном месте?! Хорошо, не увидела б я, увидели бы другие. Скандалу всё равно быть. Разве не так?!

Вон, Арсеньеву донесли спустя полчаса после приезда. Не удивлюсь, если уже весь город в курсе!

Как же его хваленая безупречная репутация?!

Когда он стал самым молодым судьей кассационной инстанции в нашем федеральном округе, то был очень горд и утверждал, что его быстрому назначению послужили кристально чистый нравственный облик и репутация порядочного семьянина.

А сейчас что?

Пустить жизнь под откос из-за какой-то…

Давлю в себе желание грязно выругаться в голос. Нельзя себя накручивать ещё сильнее.

Как же он меня раздражает! Видеть его не могу и не хочу!

Прохожу мимо, прямо в обуви направляясь вглубь дома.

Зову ребят.

Мне никто не отзывается, и сердце пропускает удар.

Всю дорогу, направляясь сюда, я старалась дозвониться до сына. Слушала длинные гудки и молилась, чтобы с ними все было в порядке.

Конечно, Макс им ничего плохого специально не сделает – не мог же он настолько голову потерять, – но они ведь подростки! Одно неверное слово, и большие неприятности обеспечены.

У сына проблемы с поведением появились пару лет назад. А у доченьки совсем недавно. В них постоянно зреет протест. Гормоны, нагрузки в школе… им и так справляться с собой трудно, а тут ещё папаша решил устроить фейерверк из неприятных эмоций.

Мне требуется минута, чтобы подняться на второй этаж и проверить обе детские.

Макс идет следом, останавливаясь каждый раз, когда я открываю двери и проверяю комнаты на наличие их обитателей.

Раздражает меня своей давящей энергетикой, да и просто присутствием.

– Ну что, убедилась? Их дома нет, – флегматично покачивается взад-вперед, ожидая моего ответа.

– Ты совсем идиот? Где Ева и Женя? – мне хочется обхватить голову руками и сжать. Такое чувство, что она разлетится на части сейчас. Это какой-то кошмар! – Куда ты их дел и зачем? Женя писал мне! Он был дома!

– Был, я их пораньше со школы забрал. Они взяли вещи, и я отвез их к своим родителям. Поплавают в бассейне, отдохнут от уроков… Развеются, одним словом.

– Ты меня за дуру держишь? – заглядываю в его бесстыжие глаза, безрезультатно стараясь отыскать в них совесть. – Думаешь, я не понимаю, зачем ты забрал их?! В бассейне они могли и дома поплавать! Ты специально их увез, чтобы я была сговорчивее. Фролов, ты псих, что ли?! Жене через пару недель пятнадцать исполнится! Его, да и Еву, нельзя просто взять и увезти! Они уже большие и могут сами решить, что им делать и с кем оставаться!

По тому, как дергаются мускулы на лице моего развратного муженька, понимаю – он начинает злиться.

Надо же! Какой циничный козел! Сам облажался, а теперь ему виноват кто-то.

Кто-то очень определенный, то есть я!

– Нам с тобой нужно поговорить. Все обсудить и решить, что дальше делать, – на полном серьезе вещает этот…

«Вика, возьми себя в руки», – прошу мысленно.

– Мне с тобой нечего обсуждать! Понял? Если ты начнешь мне сейчас рассказывать, что случайно присунул жене какого-то бизнесмена, и это нелепая оказия, то упадешь в моих глазах ещё ниже. Хотя, казалось бы, куда ещё-то? Ты и так максимально к земному ядру приблизился. Надеюсь, тебя там испепелит!

– Выговорилась? Теперь мы можем поговорить нормально? Ты должна понять: я люблю вас. Мне другая семья не нужна…

Началось… Однотипная песня блудливых горных козлов, не сумевших вне дома свой детородный орган в штанах удержать.

Как же мерзко!

Зажмуриваюсь, делая глубокий вдох. Не помогает.

Голова кружится. Слишком много событий, слишком много эмоций. Я не справляюсь.

Мне хочется, чтобы этот бесконечный и ужасный день закончился, но завтрашнего я боюсь ещё больше.

Просвета не намечается.

– Я не хочу слушать эту чушь. Не нужна семья, значит, будешь один. Свободный как ветер! Я не шутила, когда сказала, что завтра подам на развод. Хочу как можно скорее от тебя, предатель, избавиться.

Глава 6

– Если с Женей что-нибудь случится, я тебе голову оторву? – громко кричу Максиму, быстро спускаясь по лестнице на первый этаж.

Откуда-то внезапно силы взялись. Почувствовав опасность, организм подобрался. Нашел ресурсы.

Своих детей я люблю больше, чем себя, больше, чем кого-либо. Они самый ценный дар.

Муж продолжает говорить по телефону, успокаивая свою мать.

Злит меня этим неимоверно.

Неужели нельзя поболтать после того, как сына найдем?!

Моя свекровь очень любит быть в центре внимания, всячески разводит вокруг себя театральщину. Только сейчас понимаю – Максу капелька материнской гордыни досталась. Или не капелька.

Если его похождения станут достоянием широкой общественности, внимания достанется всем. Они оба утонут в нем.

Наталья Петровна – наша драгоценная — известный в городе общественный деятель. Занимается благотворительностью. Помогает всем – от женщин, переживших насилие в семье, до маленьких деток, оказавшихся на грани жизни и смерти.

Никоим образом не приуменьшаю её заслуг, но всё же я уверена – люди, любящие копошиться в ворохах грязного белья, её не пощадят. Обязательно пройдутся по её материнским качествам, дескать, такого непорядочного сына воспитала.

Запятнать кого-нибудь чистенького – излюбленная забава многих.

Я не обольщаюсь, мне тоже достанется.

Но сейчас на это плевать. Я хочу своего сына увидеть.

Колючий мороз пробегает по коже, когда я думаю о том, что он мог узнать о похождениях отца и не справиться с этой информацией.

Мало ли что ещё Макс учудил?! С него станется.

Это же надо было додуматься…

На ходу снимаю блокировку с экрана своего телефона и открываю приложение, через которое подглядываю за детьми.

Они очень волновались, даже бесились, из-за «Родительского контроля», и мне пришлось схитрить. Установила другое, о котором они ничего не знают.

Конечно, мне показывает, что мобильник сына находится по домашнему адресу.

«Какой же ты, мася, придурок!» – злюсь так, что зубы скрипят.

Они ведь подростки, им хочется всё попробовать, объять необъятное, поэтому приходится держать руку на пульсе.

Я никогда не лезу в личные переписки, но основную информацию отслеживаю регулярно. Не представляю, как иначе. Моя работа отнимает слишком много времени. Я им недодаю, как минимум, своего внимания. Не могу не переживать.

Бросив взгляд в окно, несколько секунд наблюдаю за тем, как сумерки поглощают небо. Скоро совсем стемнеет, и где же мы будем искать моего мальчика?!

Макс дуралей! Отобрать телефон у подростка! Моему возмущению нет предела. Нередко дети из-за такого в окна выходят или ещё какие непоправимые вещи творят. Можно сколько угодно рассуждать об их психическом состоянии, но, как по мне, лучше не провоцировать.

В муже я тоже была уверена до сегодняшнего дня. А он оказался безумцем без тормозов.

Сама не понимаю, как оказываюсь в автомобиле. Грызу себя мыслями о том, что я плохая мать.

Очень страшно, но я не представляю, где его искать.

Раньше такого не случалось, да и Макс никогда так над детьми не издевался, а главное, за что?! За то, что сам накосячил?!

По щекам, застилая глаза, текут слезы. Я всё-таки не выдерживаю, не справляюсь с эмоциями.

Растираю щеки ладонями, призывая себя собраться. Сейчас главное – найти Женю.

Ворота отъезжают очень медленно. Мне так кажется. Дергаюсь, не в силах на месте сидеть. Волоски на коже поднимаются дыбом. Никогда раньше я так сильно не нервничала, как сегодня.

Включив зажигание, уже собираюсь сдавать назад, как замечаю в ярком освещении фар высокую фигуру.

Мой мальчик стоит на подъездной дорожке, весь растерянный. Лица его не вижу, но чувствую это. Сердце ухает вниз.

– Мам, ты чего… – чтобы устоять на ногах, сыну приходится сделать шаг назад. – Ты плачешь?

Мне потребовалось от силы три секунды, чтобы выбраться из машины и налететь на него, заключив в объятья.

– Мы тебя потеряли, – выдыхаю с облегчением.

В этот момент мне становится плевать на Максима. Главное – дети.

– Ты меня обманываешь, – произносит вдруг. – Ты не из-за меня плакала. Это всё отец виноват. Ты узнала, что у него любовница есть?

Твою мать… Безмозглый кретин! Насколько нужно было потерять страх и стереть границы дозволенности, чтобы дети-подростки узнали о твоей блудливости?!

Ещё постараться надо спалиться по всем фронтам!

Вскидываю голову, чтобы ему в глаза заглянуть. Ему только пятнадцать, а он уже выше меня на полголовы, хотя я отнюдь не малышка.

Хочется мне того или нет, Женя похож на отца. Надеюсь, что только внешне.

– Можешь меня не обманывать, – продолжает он хрипло. – Несколько дней назад, когда мы ехали на тренировку, ему пришло сообщение. Там было фото какой-то телки в белье. Он сказал мне, что это номером ошиблись. Типа, удалил его. А сегодня ему позвонили, и на заставке было фото этой бабы, я её узнал. Хотел тебе рассказать, но не смог дозвониться.

Глава 7

Утро следующего дня начинается для меня с неожиданного занятия.

Стою на кухне и разбиваю свое обручальное кольцо молотком для отбивания мяса, гладкой его стороной. Удар за ударом.

Аккуратный золотой ободок превращается в бесформенную массу.

В голове пустота. У меня не выходит собраться с силами и мыслить рационально.

Вся ночь прошла как в тумане.

К счастью и великому облегчению, вчера вечером Макс не стал усугублять своего положения и после недолгого спора убрался. Напоследок сказал, что будет ночевать в нашей квартире.

Зачем мне эта информация?! Ума не приложу. Словно он думал, что я среди ночи поеду к нему.

Делать мне больше нечего.

После очередного удара доска жалобно скрипит, и я, бросив стальную рукоятку, закрываю лицо руками.

Ужасное состояние, по ощущениям – я схожу с ума. Невыносимо. Внутри полыхает костер из боли, моих разбитых надежд и отвращения к человеку, которого ещё сутки назад я считала единственной любовью всей своей жизни.

Ночью сил на общение не было. Мой маленький храбрый мальчик всё понял без слов и, сказав, мол, устал, пошел в свою комнату готовиться ко сну.

Гнетущая атмосфера повисла в доме, да так и осталась. Она и сейчас на меня дико давит.

Я честно пыталась заснуть, но не смогла. Ворочалась, пока не наткнулась на злосчастную записку, оставленную вчера мужем на подушке.

Как можно быть настолько циничным? Неужели ничего святого в нем не осталось? Написать признание в любви и уехать к любовнице! В голове не укладывается.

На меня обрушивается очередной поток слез. Ощущаю, как мои ладони становятся влажными.

Делаю медленный вдох, изо всех сил стараясь прогнать приступ зловещей тревожности.

Он начался посреди ночи. Тело начала пробивать нервная дрожь, сознание поплыло. Я металась по комнате, не в силах остановиться. Странное и очень пугающее состояние. Словно вот-вот должно случиться что-то плохое.

Хотя куда уж хуже?! Куда?!

Мой муж – самый тупой придурок, которого только можно представить!

Спалился перед детьми!

На фоне этого идиотизма померкло даже увиденное лично мной.

Женя… мой маленький мальчик… Чертовски грустно оттого, что ему приходится так резко взрослеть.

Я бы всё отдала, лишь бы смягчить удар по детям.

Так не должно быть! Я была совсем маленькой, когда папа решил, что устал и, забрав вещи и все семейные сбережения, ушел от нас с мамой. Несмотря на возраст, я помню, как мама плакала в тот день. Выла в голос.

Не хочу так же! И на себе ставить крест не хочу, и детей своих угнетать не хочу.

У них ещё вся жизнь впереди.

Остается надеяться, что Максу хватит ума или хотя бы мужественности позаботиться о том, чтобы наши дети не страдали.

– Мама, ты как? Что ты делаешь? – за спиной раздается голос сыночка.

Быстро растерев лицо ладонями, я оборачиваюсь.

По его вмиг округляющимся глазам становится понятно, что выгляжу я отвратительно.

– Доброе утро, Женечка, – стараюсь говорить бодро. – Я тебя разбудила? Прости.

Он вытягивает шею, стараясь заглянуть мне за спину.

Какая же дура! Зачем я стучала?! Очередной вопрос, на который у меня, приторможенной, ответа нет.

– Нет, уже время, – поясняет. – Я по будильнику проснулся.

Надо же… Может, когда захочет.

Улыбаясь, обвожу его взглядом. Какой стал большой… По моим ощущением, мы только вчера привезли его из роддома, и вечером вместе Максом целовали крошечные, обалденно пахнущие пяточки, каждый свою.

Как же я была тогда счастлива…

Стараюсь, но вытолкнуть воспоминания из головы не удается.

– Значит, нам нужно торопиться, – начинаю суетиться. – Сейчас завтрак тебе приготовлю.

Женя хмурится.

– Ма-а-ам, – кивает в сторону стола, на котором стоит его завтрак – яичный блин с сыром и мясом. – Ты уже приготовила.

На секунду мне становится страшно. Это что за провалы в памяти такие внезапные? А потом вспоминаю, как открыла выдвижной ящик, потянулась за лопаткой, и тут кольцо на пальце блеснуло, вызвав у меня волну неприязни.

– Точно, я готовила, – припоминаю вслух.

– Давай сегодня дома останемся? Закажем пиццу, посмотрим кино?

Трепет разливается по телу приятным теплом.

Бог ты мой, неужели мне так повезло?!

Снова тянет развести сырость, потому что я и подумать не могла, что сынок такой внимательный и тактичный.

– Иди сюда, – делаю порывистый шаг в его сторону и крепко обнимаю. Провожу ладонью по широкой, но ещё по-детски худощавой спине. – Спасибо тебе, мое счастье, – хрипло шепчу. – Я очень перед тобой виновата, но обещаю исправиться. У нас всё обязательно хорошо будет.

Глава 8

Фамилия мужа режет слух. Понимаю, это мелочи, но сейчас я, словно оголенный нерв, реагирую на любое даже отдаленное упоминание этого придурка.

«Долго ли он ещё собирается прятать от меня Еву?!» – мои мысли отлетают в сторону самой животрепещущей из имеющихся тем.

– Вика, – Виктор Смолов напоминает о себе, – обрати на меня внимание.

Усмехается, хотя и продолжает выглядеть мрачным.

– Входите, – распахиваю дверь в кабинет, легким движением руки приглашая его проходить первым.

Разговаривать на людях в моей ситуации – верх безумства.

Мне, конечно же, хочется пустить по ветру репутацию Мак… Маси, однако, он навсегда останется отцом двух моих прекрасных детей, и, хочу я того или нет, любой скандал в первую очередь скажется именно на них.

Пока они ещё маленькие и не готовы к жестким последствиям, которые обрушатся на их головы, всплыви в широкой общественности информация об измене отца или о взяточничестве.

Мне ли не знать, как умеют в школе травить?!

Школой я называю элитный лицей, в котором учатся мои малыши. Там отцом-судьей никого не удивить. Дети, воспитанные в более широких рамках дозволенного, и подшучивать могут более жестко.

В свое время мне пришлось участвовать в разных делах, и я более чем хорошо знаю, насколько жестокими бывают дети.

В Жене и Еве мы всегда старались воспитать человечность, и, как мне кажется, нам это удалось неплохо.

Хочется сказать «Я», «Это моя заслуга», но до недавнего времени детьми мы с Максимом занимались вместе.

Несмотря на жуткую занятость, он умудрялся выкраивать время, чтобы забирать детей из школы и отвозить на тренировки, а если не мог, то водителя своего отправлял.

Всё было нормально! И даже отлично! От этого сейчас вдвойне тяжело. Я копаюсь в себе, в своей памяти, стараюсь найти какую-то зацепку, которую упускала раньше.

Его связь с Аллочкой явно длится давно и успела окрепнуть.

Одно её «Иначе мы расстаемся» чего стоит.

Какая же мерзость и грязь…

Он приходил после нее и так запросто ложился в нашу постель? Неужели самому тошно не было?!

– Вика, твое состояние меня беспокоит, – Виктор занимает кресло для посетителей, смотрит на меня строго. – Жду, когда ты мне всё расскажешь.

– Я думала, это ты собираешься мне рассказать, кто тебе звонил по мою душу, – устало падаю в кресло.

Как я буду работать, если ноги держат с трудом?

– Хочу сначала услышать тебя.

– Давай наедине отбросим всякий официоз. Мне писать заявление? – вздергиваю бровь, стараясь казаться беспечной.

На деле же я полыхаю от предвкушения. С ума сойду, если он скажет, что да, но и томиться в догадках нет сил.

Уверена, Макс будет бить прицельно. Уже начал. Сначала дети, затем работа. Останутся мама и брат.

– Не говори глупости. Я просто хочу понимать, к чему мне готовиться. Да и чувствовать себя дураком, у которого за спиной все перешептываются, я не хочу. Так что слушаю, – подытоживает он деловым тоном. – Введи меня кратко в курс дела.

– Максим мне изменяет. Вчера на обыске мы его застали с любовницей. Ею оказалась жена Арсеньева. Надо напоминать, кто это такой? – он качает головой, давая понять, что знает. – Парни всё видели. И Рома, и Федя, и ещё несколько оперов.

Витя, как мне кажется, дышать перестает. Смотрит на меня, оценивая, вру или нет.

Зрительный контакт я выдерживаю.

– Твою мать… – он выругивается и ударяет ладонью по столу. – Ты серьезно сейчас? Точно не шутишь?

– По-твоему, у меня настолько плохое чувство юмора? Ну так что, кто тебе звонил? Заместитель председателя арбитражки?

Макс такой предсказуемый, даже подташнивает от того, как всё жирно.

– Хуже. Я все утро гадал, чем ты расстроила любимого кума нашего губернатора?

Понимаю, что речь о свекре идет.

Интересно… Макс рассказал родителям все, как было, или свою версию сочинил?

У него есть огромный талант вертеть информацией и так, и эдак, не зря же они с коллегами умеют выворачивать наши законы едва ли не наизнанку.

– Так, и что этот многоуважаемый человек хотел? Чтобы ты меня палкой избил за непослушание? Или розгами? Если что, я все равно подам на развод.

– Не ерничай, пожалуйста. Голова и без того сейчас на части порвется. Как же вы так... Хочешь, я позвоню Максиму, поговорю с ним по-мужски.

– Позвонишь своему другу и скажешь, что он полный кретин?

Возможно, я погорячилась, и они не друзья, но хорошие товарищи – так точно. Если бы они оба не были такими занятыми, то совместные походы в баню и на рыбалку были бы их темой.

У моего мужа обширнейший круг знакомств. Связей – как блох у бездомной собаки.

Говорю же – кобель.

– Сам не знаю, – признается Витя честно.

Глава 9

В первые секунды кажется, будто по голове чем-то тяжелым ударили. Боль в затылке адскую ощущаю.

Сказать, что я не ожидала таких слов от дочери – ничего не сказать.

Моя доченька… Самый важный на свете человечек. Моя любимая девочка.

Прилагаю усилия, чтобы отогнать нахлынувшую волну паники.

Мне просто послышалось. Я не так её поняла. Мой ребенок не может быть настолько жесток.

Она продолжает что-то тараторить о своей любви к папе.

Меня передергивает, но я стараюсь держаться.

– Евуш, подожди, – перебиваю её мягко. – Скажи мне, милая, что папа тебе сказал?

Не удивлюсь, если он для каждого члена семьи придумал разные байки, чтобы наверняка нащупать болевую точку и за душу взять.

– Он сказал, что очень обидел тебя. И раскаивается! А ты его даже слушать не хочешь! Почему ты его не выслушала?! Ты нам с Женей говорила, что все люди ошибаются! Каждый, но важно осознать и исправить свои ошибки! – очень плохо, но малышка переходит на крик. – Он ведь любит тебя! Он сам так сказал. Папе грустно.

Из меня вылетает нервный смешок, к счастью, беззвучный.

– Ну и гаденыш, – роняю в сердцах.

Услышав, Ева замолкает.

– Вот видишь! Ты не даешь ему шанса! Это не он, это ты разрушаешь нашу семью!

Я слышу жалобный всхлип, а после вызов рассоединяется.

Мне больно, так больно, что я пошевелиться боюсь.

Набираю повторно. Сначала мне никто не отвечает, а после номер и вовсе оказывается вне зоны доступа.

В порыве раздражения отбрасываю телефон в сторону, и он, проскользив по столу, останавливается на самом краю. Смотрю на него, а в уголках глаз собираются слезы.

Ну сколько можно?!

Я бы все поняла, если бы именно я изменила, так нет же! Никогда, видит бог, никогда даже в мыслях не было! Я очень сильно мужа любила, и от этого сейчас в миллиард раз тяжелее.

Опавшие на стол ладони сами сжимаются в кулаки, роняю на них голову. Только сейчас осознаю, что все эти долгие, разъедающие душу секунды не дышала. Судорожно втягиваю в себя воздух.

Честно? Мне хочется его придушить. Собственными руками. Хочу, чтобы горел сейчас точно так же, как я. Невыносимо!

Не знала, что так быстро можно возненавидеть человека.

Поистине от любви до ненависти один шаг. Одно маленькое колебание.

Поджимаю губы, стараясь справиться с эмоциональным фейерверком. Руки трусятся, я вся дрожу.

Сил не осталось даже на то, чтобы просто поднять голову и осмотреться по сторонам. Всё тело будто свинцом наливается. Ноги болят, как после многочасовой пробежки.

Короткий разговор с дочерью стал колоссальной нагрузкой на организм.

Чувствую небывалую растерянность и беспомощность. Мне у всех на виду вырвали сердце и сейчас его топчут.

Макс не дурак и в отличие от остальных знает мое слабое место. В то время как свекры думают напугать меня злачным местечком, муж бьет прицельно.

Дети – ради них я готова на всё.

Я не вывезу жизни, в которой дочь будет жить с мужем и его новой семьей. Может, с кем-то и прокатывает, но точно не со мной.

Каждый день, во сколько бы он для меня ни заканчивался, приходя с работы, я шла в детские. Посмотреть на детей, поцеловать их, пожелать сладких снов, пусть даже спящим.

Мне катастрофически их не хватало, но не работать я не могла. Хотелось, чтобы они мною гордились, ну и Максу соответствовать – тоже.

Родители мужа невысокого обо мне мнения – происходящее сейчас яркое тому доказательство, и сидя дома, я бы давала им лишний повод лить детям в уши о том, что мать их, по сути, существо жалкое и никчемное, и нужна как в Африке варежки.

«Именно этим сейчас Наталья Петровна и занимается!»

Время, когда я Женю носила, было тяжелым. Меня мучил такой токсикоз, что академический отпуск пришлось брать рано. С рождением Евы, он, конечно же, затянулся.

Мой, уже на тот момент очень успешный, муж – молодой прокурор с мертвой хваткой, и я – вечно потерянная, трясущаяся над детьми домохозяйка.

Надо сказать, выглядела я тогда, несмотря ни на что, прекрасно – стройная, с чистой матовой кожей и густыми волосами молодая мамочка.

Спасибо природе, мне никогда не приходилось сидеть на диетах, да и просто трястись над своей внешностью.

Возможно, я не слишком фигуриста, но отсутствие изящной талии мне всегда заменял аккуратный пресс. На небольшую грудь я тоже не жалуюсь, так даже лучше, после родов и кормления она почти не изменилась. Снизу и вовсе все отлично подтянуто.

Свекровь, злясь и, естественно, за моей спиной, всем рассказывала, что я живу на шее её сына, прекрасно устроившись, занимаюсь собой, не имея никаких проблем, как и стремлений.

Было обидно, что моя мама, слушая это вранье, не спорила. Безмолвно со всем соглашаясь.

Глава 10

На несколько вдохов я даже теряюсь от такой наглости. Кто это у нас настолько дерзкий выискался?!

Оторвав взгляд от экрана телефона, смотрю на своего посетителя, и хочется материться, да так грубо, чтобы у всех уши завяли.

Арсеньев.

Вот уж помощничек!

– Владимир Олегович, кабинет Романа Ивановича напротив, – произношу, стараясь сделать вид, будто не поняла его шуточку про «неоценимую помощь» с зачатием доченьки.

Почему мне везет на всяких ушлепков?

– Мы уже с ним пообщались. Теперь Ваша очередь, Виктория Сергеевна. Мне не терпится… – хмыкает, без разрешения усаживаясь в кресло напротив.

Специально сдвигает его чуть в сторону, чтобы монитор не мешал смотреть мне в глаза.

– Меня отстранили от дела, – говорить стараюсь бесстрастно. Повыть и посетовать на свою судьбу нелегкую можно, но не ему. Не оценит. – Причину, я думаю, объяснять не нужно.

Он подается вперед, упираясь локтями в край столешницы. Становится предельно серьезным.

– Неплохо наши благоверные, Вика, тебе жизнь попортили, – вопросительной интонации нет, просто утверждает.

Думаю, если хорошенько присмотреться, то, несмотря на мои утренние усилия старательно нанести макияж, синяки под глазами можно легко различить. Капли с покраснением глаз тоже не справились.

Да и разве можно спокойно перенести подобную новость?!

Меня и сейчас взрывает внутри.

Предупреждая Макса о неприятностях, я не шутила.

Такое поведение иррационально и грозит серьезными последствиями, я всё понимаю, но эмоции берут верх. Рана на сердце кровоточит, пульсирует и разрастается, мешая мыслить разумно.

Мне бы остыть, но куда там, если все вокруг, словно сговорившись, решили меня одолеть.

– Мы с Вами на «ты» не переходили.

– Окей, Вика, можешь продолжать выкать, пока не надоест. Суть вопроса от этого не меняется: нам есть что обсудить.

Взгляд у него настолько наглый, что хочется чем-то тяжелым привести в чувства, чтобы не терял связи с реальностью.

Смотрю на него внимательно. Может, он сам всё поймет?! Но увы, в последние дни мне не везет.

– Так и будешь молчать? – вальяжно откинувшись на спинку кресла, поторапливает. – Мне, собственно, все равно, а тебе государство платит не за просиживание штанов. Могла бы и побыстрее соображать.

На какое-то время отвлекшись, я представляю себе, как встаю и ударяю его чем-нибудь тяжелым. С силой. Вырубаю, и он падает.

«Учитывая, что ты и так в шаге от многомесячной командировки, то лучше не стоит», – отзывается внутренний голос.

Нисколько не питая иллюзий, могу быть уверена, что этот экземпляр тоже может поспособствовать моему переводу в какое-нибудь отдаленное, прекрасное, но богом забытое место.

Толку, что подследственный. И не такое им под силу бывает.

Однажды, когда я только начинала свою карьеру, один тип выиграл выборы, правда, местного разлива, находясь под следствием. Дело быстро прикрыли и благополучно забыли. Мне – зеленой стажерке – это такой дикостью казалось! Что я кроме детских горшков видела в то время?! Сейчас поднаторела. Иллюзий не питаю ни на чей счет.

– Давайте Вы разом все свои оскорбления выскажете и уйдете? – предлагаю ему. – Нет настроения затягивать наше общение.

Меня только что бросил собственный ребенок. Хуже уже ничего не может случиться.

Слова Евы будто раскололи мое сознание. Сначала я разозлилась на Макса, а сейчас, ой как некстати, начинается откат. Пульс бьет по барабанным перепонкам, сердце в горле клокочет.

Удивительно, оно всё ещё живо.

Муж никак его не добьет.

– И не думал тебя оскорблять. У нас с тобой есть общая цель. Сообща мы придем к ней быстрее.

– И какая же?

Мне хочется рассмеяться.

Чертова Алла, чертов Максим! Из-за них мне приходится участвовать в каком-то дурном шоу.

– Как оно, собственными глазами увидеть, как супруг тебе изменяет? – на его лице появляется странного типа усмешка, то ли ему реально забавно говорить о таком, то ли противно.

– А у Вас в кабинете нет камер? – знаю, что нет. – А то бы сами зрелищем насладились. Ни с чем не сравнимые ощущения гарантированы. Повторю свой вопрос, Владимир. Что Вам от меня нужно?!

– Слабые места твоего мужа, естественно. Знаешь ли, я не привык терпеть, когда меня дураком выставляют.

– Вы, наверное, очень жену свою любите, – не могу удержаться. Язвлю. – Представляю, насколько непросто. Сочувствую от всего сердца, но помочь ничем не могу.

Отчего-то мне жутко веет подставой.

Не удивлюсь, если Макс изрядно затупил, связавшись с этой особой. Вполне возможно, что эта семейка хорошенько его поимела, целеустремленно преследуя собственные цели.

Его влияния хватит, чтобы замять весь этот шабаш.

Глава 11

– Вика, без тебя совсем хреново. Голова идет кругом. Как я умудрился просрать семью так феерично?!

Я планировала обсудить вопрос проживания дочери, но мужа несет не туда.

За то время, что мы не виделись, лицо Макса приобрело серый оттенок. Выглядит болезненно осунувшимся, потерянным и на редкость взволнованным.

Муж привык полностью контролировать ситуацию и людей вокруг себя, а сейчас события, как поезд, несущийся под откос на полном ходу. Причем с высоченной горы. Не знаешь, чего ожидать от следующей минуты.

В другой ситуации обязательно бы озаботилась его состоянием.

Сейчас на это ресурсов нет.

Мы стали друг другу чужими. Удивительно даже, как быстро все изменилось.

Плакать при нем не хочется, унижений и так за глаза.

Смотрю прямо перед собой. Лобовое стекло автомобиля премиального класса начищено до блеска.

Тачка, прямо как и её владелец, имеет отменную оболочку, а внутри… Кому-то вообще интересно, что именно скрыто от глаз окружающих?

С виду для непосвященных мы и сейчас остаемся образцовой семьей. Вот, муж приехал встретить меня с работы…

Я уже не девочка, но жизнь продолжает жестко учить и бьет по самым уязвимым точкам, заставляя сильнее стать.

Нужно выдержать и не упасть на колени, тогда перейду на новый уровень.

– Сказала бы, что я тебе сочувствую, Макс, но это не так, – передергиваю плечами. Пустота в душе разрастается со страшной силой. – Зато… мне действительно жаль… Жаль времени, потраченного на тебя.

– Хотела бы другого мужика себе?! А как же наши дети?! Они тоже балласт?

Вздыхаю.

Диалога не выйдет.

Он не пытается вникнуть в суть сказанных мною слов.

– Не передергивай, ладно? Ты знаешь прекрасно, я их люблю больше жизни. Они – мое всё! Но с тобой я бы предпочла развестись до того, как ты мне дикую боль причинил.

Спускаясь к нему, я морально готовилась, знала, что будет давить.

Общаться совершенно не хочется, но и бегать глупо. Мы взрослые люди, не убьет же он меня, в самом деле.

– Малышка, я признаю – был неправ. Не знаю… Считай, бес попутал. Она мне не нужна, Вик. Я тебя терять не хочу.

Из меня вылетает сдавленный смешок. Слезы тоже торопятся показаться миру, держусь на последней тоненькой ниточке.

– Ну что же Вы так, Максим Юрьевич? – качаю головой. – Девушка считала, что вы с ней в отношениях. Грозилась расстаться, – вспоминаю, и сердце вновь отравленный нож полосует.

На моих глазах любимого мужа едва ли не бросила его девушка. Это какой-то второсортный кошмар.

– Вика, я не знаю, для чего эта дура устроила представление, – сдавленно шепчет.

Ему больно? Очень на это надеюсь.

– Боже, во что ты меня втянул… – ну вот… фалангой большого пальца приходится промокнуть выступившею под глазами влагу. – Это какая-то дичь. Как ты смог так ужасно с нами поступить, да ещё и глупо спалиться перед ребенком, скажи? Я всегда была уверена: мой муж самый умный. Думала, у тебя мощнейший компьютер вместо мозгов, а оказался калькулятор на солнечных батарейках. Большие сиськи лучи солнца прикрыли, и он отключился. Не жаль потерять всё из-за похоти?

Разговаривать с ним спокойно стоит больших трудов, но в груди давит так, что мне больно дышать, приходится экономить ресурсы жизнеобеспечения.

– Я всё исправлю, – заверяет.

Узнаю так хорошо мне знакомый, убийственно самоуверенный тон. Раньше он дарил защищенность, сейчас раздражает.

– Не в этот раз.

Боюсь смотреть ему в лицо. Голова и так неприятно кружится, а мне ещё ехать домой. Измотали порядком сегодня. Продолжаю гипнотизировать лобовое и своих коллег за ним. Все домой торопятся.

А мне, если честно, не хочется. Родные стены стали эпицентром боли. Если бы не Женя, я бы рехнулась.

– Я подала на развод, – бесцветно свою мысль заканчиваю.

На пару секунд в салоне тишина повисает.

– Серьезно? Так быстро?! – рявкает Макс, позабыв, как только что из себя мученика строил. – Словно только и ждала подходящего повода!

– Очнись! Ты себе хотя бы представляешь, как оно больно, когда тебя, уязвленную и растоптанную, в самый тяжелый момент видят посторонние? Понимаешь, как я себя в коллективе сейчас чувствую?!

Оборачиваюсь. Смотрю на мужа с укором.

Глаза напротив полыхают зловещим огнем. Действительно ожидал, что я прощу?! Очень глупо с его стороны.

– Ты даже не дала мне шанса загладить вину, – произносит обманчиво спокойно.

Прекрасно знаю эти интонации и нисколько не обманываюсь.

Перед тем как взорваться, муж всегда старается казаться уравновешенным.

– Вина – это если бы ты гостей позвал, забыв меня об этом предупредить. А твой поступок… Такое не прощают. Ты написал мне записочку с признаниями в любви, а сам свалил к любовнице! Как можно быть настолько циничным и беспринципным?! Когда ты изменился?! Новая грань твоей вседозволенности? – перевожу дух. – Ладно, Макс, тут не о чем спорить. Как я уже тебе говорила, единственное, что меня волнует – Ева. Не смей её настраивать против меня.