Изменяя себе

Пролог.

Я смотрела на своё отражение в овальном зеркале в пол, отсчитывая мысленно оставшиеся секунды до выхода.

Двадцать три...

Двадцать три секунды, и я выйду из этой комнаты, где меня ждут родители, жаждущие выгодно сплавить свою дочь...

Двадцать две...

Мне всего двадцать два, а я вынуждена подчиниться им. Оставить свою привычную жизнь. Друзей. Своего Даню. Подработку в студии живописи. Свой привычный распорядок дня, где просыпаться я люблю одна, не завтракаю, а ночью могу завалиться с подругами в паб, чтобы напиться. Да, иногда я напиваюсь. И вряд ли моему жениху это понравится. С сегодняшнего дня я всего этого наверняка лишаюсь.

Двадцать одна…

21. Нюдовый оттенок помады на моих губах.

Двадцать...

Столько месяцев я в отношениях с Даней. Самым красивым парнем на планете и моим бывшим одноклассником.

Но «с нищим, диким и абсолютно не вписывающимся в наш круг» – всплыли слова родителей в голове, заставив меня поморщиться.

Девятнадцать...

Девятнадцать тысяч стоит моё свадебное платье от известного итальянского модельера. И да, цена в евро. Подарок моего... грёбанного, охрененно богатого женишка, решившего, что можно меня купить! Решившего, что проблемы в компании моего отца, это отличный способ приобрести понравившуюся игрушку, то есть меня!

Как и этот комплект из колье и браслета стоимостью, наверное, в наш коттедж. Думает, что я поведусь на его эти подачки?! Пусть выкусит!

Мне пришлось согласиться.

1. Потому что у папы действительно крупные проблемы, и мы рискуем оказаться банкротами, а, вернее, бомжами, ведь вся наша недвижимость, оказалось, под залогом.

2. Мама заверила, что мой будущий муженёк не тронет меня, пока я сама не буду готова, и это его обещание (О, какое благородство! И как я ещё не теку от такого рыцарства и не валяюсь у Станиславского в ногах?).

3. Ну и ещё потому, что папа в последнее время чувствует себя плохо. Я боюсь. Я люблю своих родителей, как бы они не обходились со мной и моей жизнью...

Пятнадцать...

И глубокой вдох, а затем протяжный выдох. У меня есть план. Я выйду замуж, но сделаю всё возможное, чтобы Он возненавидел меня. Чтобы только одна мысль обо мне заставляла его содрогаться всем телом от неприязни. Я испорчу всё, чего коснусь. Всё, что есть в его жизни. Чтобы он пожалел, что возомнил из себя вершителя чужих судеб.

Десять...

Станиславский Ярослав – известная шишка как в России, так и за её пределами. Завидный холостяк (в свете последних событий почти экс) тридцати трёх лет, отымевший полстраны ушастых дурочек, ну и, учитывая информацию выше, не только нашей. Владелец миллиардов, заграбастанных благодаря удачным инвестициям. Чертовски удачлив, любим местной элитой... Так говорит Гугл...

И по моим собственным наблюдениям за те два раза, что я его видела, ужасный сноб, педант, зануда, чувак абсолютно не моего избирательного вкуса, воспринимающий банальную вежливость за приглашение в жизнь. В мою, черт возьми, жизнь!..

Глава 1. Ничего не предвещало… Часть 1.

...— Евгения, прошу, хоть сегодня веди себя прилично, а в особенности со Станиславским. Я помню, что было в прошлый раз, поэтому... — с натянутой улыбкой сверкая приветливым взглядом в сторону гостей, но мне на ухо, стала вещать матушка, когда я вбежала в банкетный зал ресторана «Моно», еле успев почти к началу…

Но я перебила её своей одышкой и писком возмущения:

— Я могла бы и вовсе не приезжать! Мне, между прочим, пришлось с Химок сюда тащиться!

Мама шикнула и, взяв за локоть, оттянула меня в сторону к увесистыми бежевым портьерам на входе.

— Ты разве забыла, для чего всё это?! — по её тону стало понятно, что мама теряет терпение. — Папа хотел, чтобы ты присутствовала! Сегодня решится наше будущее. Или мы останемся на верхушке и будем жить так, как привыкли. Или в дальнейшем будем прозябать в двухкомнатной хрущёвке, потому что только на такую квартиру у нас получится наскрести! Поэтому постарайся сегодня поддержать его!

— Окей... — тут же сдулась я.

Никогда не интересовалась делами папиной компании, да и с ним давно просто не разговаривала, поэтому даже и не была в курсе масштаба проблемы. Но обычно папа всегда справлялся со всеми сложностями, которых, насколько я знаю, было на его пути бесчисленное множество. Выходец из лихих 90-х, знающий не понаслышке о мировом экономическом кризисе и рэкете. Возможно, и сам Соловьёв Аркадий имеет тайны, о которых знать его дочери совершенно не надо...

Но факт остаётся фактом. Сейчас у папы действительно проблемы, а значит, я не могу сбежать на гонки, где сегодня должен участвовать Даня, хоть и собиралась от подруги ехать сразу на Воробьёвы горы. В последний момент передумала. Поэтому и торопилась сюда. Поэтому и на метро. Поэтому и в Юлькином платье сейчас со школьного выпускного (единственном приличном платье из её гардероба). Но благо вкус у бывшей одноклассницы отменный, только вот ботильоны на шпильке – мои, совершенно неподходящие под вечерний лук.

— А кто такой этот Станиславский? — решила уточнить я на всякий, раз уж с ним нужно быть особенно вежливой.

— Евгения, ты на какой планете живёшь?! — цокнула мама, а я закатила глаза от такого очередного ко мне обращения. Ненавижу, когда мама или кто-либо другой переходит на моё полное имя. — Стыдно не знать о том, кто сейчас у всех на слуху. Чему я тебя учила? Всегда быть в курсе того, что происходит в среде твоего обитания...

И снова я закатила глаза. Да не моя это среда, не моя! Но мама, конечно, другого мнения. И посчастливилось же уродиться мне в этой семье. Иногда кажется, что мы с родителями с абсолютно разных вселенных.

— Ярослав Станиславский – наш потенциальный инвестор, который может помочь подняться нашей компании с колен. Папе с трудом, через несколько рукопожатий удалось зазвать его на этот вечер. Говорят, он не слишком любит лично присутствовать на светских раутах. Обычно посылает своего помощника, если дело касается бизнеса. Но папе очень нужно переговорить с ним лично. И поэтому... — наклонилась ближе и с нажимом стала цедить: — Улыбайся всем мило, Его мило поприветствуй. Как ты умеешь, доченька, но не всегда пользуешься своими ямочками на щеках... — теперь с тёплой улыбкой потрепала меня за щеку. Такая смена её настроения всё ещё для меня загадка. — а потом с такой же милой улыбкой выпей шампанского. Но не больше одного бокала!

Вытянув губы уточкой и прищурившись, я согласно качнула головой. Что-что, а вот мило улыбаться я и правда умею. Справлюсь, чего уж тут.

— Как он выглядит-то хоть? Чтоб я сразу на амбразуру, а потом в сторонку с шампусиком, — хохотнув, пихнула маму бедром. Но её настрой снова сменил курс, поэтому она лишь строго зыркнула.

— Статный и серьёзный красавец. Сразу поймёшь, что он.

Под очередной закат моих глаз, она наконец «заценила» мой сегодняшний образ.

— Мать моя женщина! Это что за платье?! А туфли где, Евгения?!

— Отличное платье, мам, не с рынка. Никто ничего не скажет, не беспокойся, — с хитрой улыбкой пригладила я бордовое платье-футляр от Luxury (известного столичного дизайнера), уже зная наперёд все мамины сформировавшиеся мысли о пересудах среди сливок, собравшихся на сие пиршестве. Но вот согласна, обувь не вписывается. Сюда бы лодочки, ну или босоножки. Опринтованные мной лично в пчелиные ярко-жёлтые полосы ботильоны никак не вяжутся с образом леди в строгом платье до колен и локонами, заколотыми на одну сторону.

— Ты в могилу меня загонишь, Евгения! Сейчас же сбегай до моей машины и смени свой ширпотреб на мои запасные туфли! — резким движением мама открыла свой золотой клатч и достала оттуда ключ от своего Лексуса.

— Клянусь, это последний раз, когда я присутствую на подобном мероприятии! — прошипела я и, выхватив ключ, толкнула двустворчатую дверь зала.

Миновав сверкающий холл, переполненный всё ещё прибывающими гостями, вырвалась на свежий, августовский воздух. Глубоко вдохнула и рванула вниз по лестнице крыльца. Только вот на последней ступени шпилька на правом ботильоне хрустнула, и я с немым криком полетела вниз для встречи лица с асфальтом.

На второй миллисекунде ощутила жёсткую хватку на своём локте, а затем и на талии. Уже звучно охнув, я выпрямилась и резко вскинула голову с вылупившимися от испуга глазами.

— Вы в порядке?

Плохо расслышала поймавшего меня из-за грохота в ушах, но быстро закивала. Вот это я чуть не навернулась!

— С-спасибо... Как удачно вы сорвали второй мой поцелуй с асфальтом! — хихикнула я, призвав бровь спасителя удивлённо понятия вверх. Поспешила объяснить: — Первый мне ужасно не понравился! Тогда мне было двенадцать, и я лишилась зуба. Переднего... — выпятила передние зубы, но тут же спохватилась и отвела взгляд от пляшущих в глазах мужчины насмешливых чёртиков. — М-м... — вывернулась из его рук, которыми, оказывается, он всё ещё меня держал.

И так всегда. При переизбытке эмоций (а в данном случае – радостных от НЕпадения) вечно порю без умолку. Да ещё и такую несусветную чушь.