Изнанка мести

Пролог

Всхлипы рвутся из груди, слезы текут по щекам – я чувствую, оставленные ими, мокрые дорожки. И утыкаюсь в хлопковый джемпер, прижимаюсь к груди Германа, цепляясь пальцами за ткань, и сдавленно вою, как раненый зверь. Бумажка, зажатая в кулаке, царапает кожу. Джемпер намокает. И теплые ладони жгут спину. Так больно, так ужасно, нестерпимо больно от его жалости. Поступился гордостью, поступился местью, стоит и обнимает врага. Больно от жалости к себе. Больно от того, что так нуждаюсь в этих объятьях.

Надо уйти. Собрать остатки хоть каких-то сил и уйти. Это надо закончить! Заставляю себя дышать глубже, задерживаю дыхание, чтобы унять всхлипы. Считаю до пяти, выдыхаю. Разжимаю ладонь, в которой была зажата скомканная выписка, и бумажка падает к ногам Германа, привлекая его внимание и давая мне драгоценные мгновения, чтобы уйти.

Парковка за углом, моя машина с краю – спасибо Максу. Сажусь на водительское сиденье и блокирую двери. Но ехать не могу. В голове шум, лишающий ориентации. Руки трясутся от напряжения. Скрещиваю их на руле и утыкаюсь лбом в тыльную сторону ладоней, пытаясь выровнять дыхание. Всегда получалось себя собрать, но сейчас не выходит.

Резкий стук по стеклу пугает. Поворачиваю голову влево - это снова Герман. Или мне это кажется. Он – мое наказание, которое будет меня преследовать, пока я все не закончу? Он смотрит на меня через стекло и просит открыть.

-Кира, я хочу поговорить с тобой, - кричит он, стуча по стеклу и напрасно дергая ручку двери.

Его голос сливается с шумом улицы и моей крови в ушах. И это разрывает усталое сознание. Отворачиваюсь, утыкаясь лицом в руль, а ладони, будто сами по себе, движутся к ушам, затыкая их наглухо. И дышать невозможно, из-за рвущих грудь спазмов, таких больных, что слезы снова скользят по щекам. Наверное, Герман что-то говорит, может быть даже кричит. Но меня накрыло будто звуконепроницаемым куполом.

И вдруг – всплеск силы. Его хватает, чтобы выпрямиться, завести двигатель, вырулить с парковки, не обращая внимание на бегущего следом Германа, колотящего кулаками по стеклу и кузову, и выехать на шоссе. А дальше силы заканчиваются. И это кажется нормальным, даже правильным. То, что это конец, понимаю за секунду до пустоты.

Глава 1.

Друзья, не забывайте добавлять книгу в бибилиотеку, отмечать ее звездочкой, писать комментарии, ведь все это является мощным стимулом для автора. Помните, что любой автор пишет для читателя, и любому автору важна обратная связь!

Приятного чтения!

-Сегодня важная встреча, Кира! – напомнил мне отец, в который раз.

Зачем? Об этой важной встрече я знала уже неделю назад, и с тех пор каждый день не менее дюжины раз он мне о ней без устали напоминал. Важная встреча с его новым деловым партнером была интересна лишь отцу и всем тем, кто планировал обогатиться за счет нового проекта.

-Я помню, папа, - послушно киваю в который по счету раз, - Полянский приедет к обеду.

-Да-да, - забормотал папа, - это очень важная встреча для нас. Если удастся заключить контракт, то для нашей фирмы начнется новая эра.

-Да, папа, - киваю вновь, ожидая громкой речи о нашем грядущем главенстве на рынке.

-Эта сеть отелей станет нашим козырем! Мы станем лидерами на рынке! – распинался отец, будто я не понимала с первой сотни раз.

-Папа, мне нужно подготовить договоры на аренду помещений в «Плазе», - напомнила я, в надежде, что отец отпустит меня восвояси.

-Иди-иди, - махнул он рукой, явно недовольный тем, что я прервала его громкую речь, - не забудь, к обеду приведи себя в порядок. Мы должны произвести самое благопристойное впечатление на Полянского.

-Я думала, что впечатление на него должен произвести наш проект.

-Не будь дурой, - фыркнул отец, - проект – это инвестиции, а люди – это хозяева инвестиций. Он должен захотеть сотрудничать с нами!

-Да, папа, - покорно соглашаюсь я, лишь бы выйти уже из этого разговора.

К счастью, отец отпускает. Господи, ну почему же я родилась Кирой, а не Кириллом? Как же отцу хочется иметь сына, вместо меня. Того, кто без сомнения сможет продолжить его дело, перенять бразды правления, преумножить капитал. Он даже не скрывает своего недовольства мною. Ну а что можно взять с дочери? Пусть и с той, которая получила хорошее образование и является ценным специалистом.

Все мои старания по жизни сводились к одному – отец был неизменно разочарован, что всех этих высот добилась я, а не столь желанный им сын. Его мания была столь велика, что он и маму этим желанием загнал в гроб. Обвинял, что она не может дать ему желаемого сына, а все аргументы врачей, что в данном случае проблема отнюдь не в ней, потрясающе игнорировал и переворачивал так, чтобы вновь обвинить маму.

Она так часто плакала вечерами, сидя на веранде и надеясь, что ее никто не слышит. Только она забывала, что балкон из моей комнаты выходил в тот же двор. Она понятия не имела, что все эти годы я становилась невольным свидетелем ее слез и слов разочарования. За годы этих слез и бесконечных упреков ее здоровье ухудшилось настолько, что закончила она свои дни в палате. В сорок пять лет случился инсульт. Сначала маму парализовало, а через месяц она просто не проснулась. Вот так нелепо и жалко закончила свою жизнь молодая, красивая, умная и невероятно добрая женщина.

-Твоя мать всегда была эгоисткой, - не уставал говорить отец. Он не признавал своей вины в ее смерти, привычно перекладывая всю ответственность только на покойную жену, - думала только о себе. Вот и довела себя до инсульта! А у нее все было! Ни у кого не было столько, сколько давал ей я!

Он не уставал повторять эти слова снова и снова. Ее нет уже шесть лет, а он все никак не унимался и с завидной периодичностью вспоминал о ее неблагодарности.

В кабинете на моем столе уже лежит стопка бумаг. Должно быть, это отчеты за предыдущий месяц, которые мне необходимо проверить. Несмотря на то, что девочки в отделе справляются, а Максим – единственный парень и, по совместительству, моя правая рука их неустанно курирует, я все равно каждый раз проверяю все документы, которые попадают ко мне на стол, прежде, чем поставить на них свою подпись. Это правило, которому меня с детства учил отец. Доверять только себе.

-Надо бы позвать кого-нибудь из обслуживания, чтобы передвинули стол к окну, - тихо бормочу я.

Мне нравится мой кабинет. Стараниями папы он просторный, светлый, отделан в теплых бежевых оттенках. Есть диванчик для отдыха и большой совещательный стол. А еще есть огромное апельсиновое дерево. Апельсинов на нем я никогда не видела, только большие зеленые листья, но мне оно нравится. Привносит что-то живое в безжизненный мир архитектуры.

На столе идеальный порядок, даже карандаши сложены по остатку грифеля. Так и должно быть на работе – все четко, все проверено, везде порядок. И тогда риск неприятных неожиданностей сводится к минимуму.

-Макс, зайди пожалуйста, - прошу я, звоня своему заму.

Максим приходит через пару секунд. Он всегда действует быстро и уверенно – это его главный козырь. Будь он сыном моего отца, мог бы добиться очень многого. В Максе есть все то, что и во мне. Но ему не повезло родиться не в той семье, поэтому вместо кресла заместителя главы строительной корпорации и начальника отдела он довольствуется скромным стулом моего зама. И то лишь потому что мы дружим со школы, и я ему помогаю. Не видел бы он этого кресла еще лет двадцать, хотя, как никто другой его заслуживает.

-Вернулась? – спрашивает он, поправляя свой неизменный темно-синий галстук, - отчеты на твоем столе. Я проверил, ошибок нет. План по доходам на квартал будет у тебя к вечеру. Тебе звонили из «Макро», хотели уточнить, когда тебе будет удобно встретиться с ними и пересмотреть договоры аренды. Кажется, они хотели расширить площади за счет ушедших соседей.

Закончив отчет, он еще раз поправил свой галстук и только после этого сел на один из стульев за брифингом. Вблизи сразу стало заметно, что его костюм уже довольно старый и поношенный. Он пошел катышками сразу в ряде мест, а кое-где уже протерся. При этом сам Макс выглядит довольно ухоженно. У него современная стрижка, вроде канадки, ровная темная щетина, за которой явно следят в каком-нибудь барбершопе. Запах дорогого парфюма наполняет помещение, едва Макс заходит. Но этот костюм… Неужели его зарплаты не хватает на новый?

Глава 2.

-Итак, если мы пришли к соглашению, - вещает отец уже второй час, - предлагаю закрепить наши договоренности. Кира вместе с нашими юристами подготовит необходимые документы.

-Кира Леонидовна, - обращается Тимур к Полянскому и его свите, - согласует с Вашими специалистами основные моменты.

Отцу совсем не понравилось, что Тимур его поправил, хотя и сделал он это довольно корректно.

-Чтобы сформировать парафированное соглашение, я предлагаю Вам выслать мне окончательный список Ваших требований и ключевых моментов. Мы обобщим их с нашими предложениями, а наши юристы под руководством Тимура Викторовича подготовят договор. Если всех все устроит, то, полагаю, мы подпишем его в течении недели.

Пока я говорю, Полянский пристально смотрит в мою сторону, как будто он не доверяет моим словам. Да, отцовское обесценивание моего положения в компании дает о себе знать.

-Думаю, так мы и поступим, - заключает один из замов Полянского.

-Ты зафиксировал то, о чем они говорили? – спрашиваю шепотом у сидящего позади меня Макса.

Он что-то исправляет в своем ежедневнике и, не отвлекаясь, несколько раз кивает.

-Полагаю, на этом наша встреча может считаться законченной, - объявляет Полянский. Интересно, куда делся его бархатный тембр? На протяжении всего совещания его голос звучал, как отбойный молоток – громко, холодно и четко. Может быть проект не оправдал его ожиданий в полном объеме?

-Был рад встрече, Герман Эдуардович, - улыбается мой отец, встает и вновь протягивает Полянскому ладонь, которую тот вновь, как мне кажется, неохотно жмет.

-Кира, у тебя через полчаса встреча с Федотовым, - я даже вздрагиваю, когда над ухом раздается голос Макса.

-Черт, совсем забыла.

Вот досада. Я так надеялась, что у меня будет время на перекус. Совсем не успеваю обедать, а к ужину валюсь с ног и предпочитаю прохладную постель еде. Организм уже привык, даже чувства голода не испытываю.

-С ресепшена еще отмашку не давали. Значит, пока не пришел, - говорит Макс громче, так как вокруг нас поднимается ощутимый гул. Все поднимаются с мест, собирают вещи и о чем-то переговариваются.

Встаю и я, бегло жму руку тому стороннику Полянского, который оказывается ко мне ближе.

-У тебя и там связи? – кажется, Макс создал целую сеть секретарей, которые всегда первыми оказываются в курсе всех событий и сами же ему обо всем докладывают.

-Это моя работа, - жмет плечами Макс.

-Ладно, идем. Может быть успею выпить кофе.

Мы выходим последними, и пока отец увлекает Тимура в свой кабинет, я спешу в другую сторону, стараясь даже не попасться ему на глаза. Не увидит, значит не прицепится. Макс идет следом, словно мой охранник, хотя я уже тысячу раз просила его так не делать. Я чувствую себя какой-то фальшивой первой леди.

-Кира Леонидовна, - зовет меня знакомый бархатный голос.

Я недоуменно оборачиваюсь и наблюдаю самого Полянского. Он один, без своей свиты, что довольно удивительно.

-Слушаю?

-Насколько я понял, Вы являетесь движущей силой этого проекта…

-Это вовсе не так, - тут же поправляю я, нетерпеливо поглядывая на часы, что висят на стене аккурат за спиной Полянского. Он крадет мои драгоценные минуты на обед, - в мои обязанности входит лишь составить вместе с юристами грамотное соглашение с учетом интересов обеих сторон.

-Это и называется движущей силой, - говорит он с улыбкой, - ведь от Вас напрямую зависит скорость подписания самого договора.

-Вы преувеличиваете, Герман Эдуардович. Я могу Вам чем-то помочь? – спрашиваю нетерпеливо, вновь бросая взгляд на часы.

-Я бы хотел лично обсудить те положения и условия, которые хочу видеть в нашем соглашении, - заявляет он.

-Но мы все обсудили на совещании. С Вашей стороны мне необходим лишь полный перечень, чтобы не задваивать работу в случае ошибки. А работа над соглашением начнется немедленно.

-И все же я бы хотел убедиться, что все будет учтено, - говорит он с нажимом.

Ну что за бестолковость и излишнее чувство недоверия к моему профессионализму?

-Герман Эдуардович, - говорю я на выдохе, но в этот момент в коридор заходит еще один человек.

-Кира Леонидовна, добрый день! – отвлекает на себя внимание Федотов.

-Николай Антонович, - доброжелательно улыбаюсь ему в ответ, отвлекаясь от Полянского, - рада Вас видеть.

-Прошу прощения, что приехал чуть раньше, но одну встречу, которая должна была состояться вечером, перенесли, а мне обязательно нужно с Вами переговорить.

-Понимаю.

-Но если Вы пока заняты…

-Нет-нет, мы уже закончили, - спешно перебиваю я, - проходите пожалуйста в мой кабинет. Максим, попроси кого-нибудь из отдела принести Николаю Антоновичу кофе.

Макс соображает быстро и в ту же секунду, как я говорю, уносится в сторону кабинетов.

-Кира Леонидовна, - напоминает о себе Полянский.

-Да… - голова начинает кипеть.

-Сейчас все будет, - сообщает вернувшийся Макс. Он снова занимает свое место позади меня и, как послушный пес, ждет команды.

-Спасибо. Максим, завтра у меня в расписании есть свободное время для встречи с господином Полянским?

-Секунду, - тут же реагирует Макс и лезет в свой смартфон.

-Может быть, мы могли бы встретиться сегодня? – встревает Полянский, - я бы хотел ускорить работу над соглашением.

-К сожалению, сегодня весь день у меня расписан. Как видите, сейчас у меня встреча с господином Федотовым, а позже мне необходимо будет заняться текущей почтой.

-Мы могли бы встретиться вечером, - настаивает Полянский, и мне кажется, что его терпению все же настает медленный конец.

-Я не склонна решать рабочие вопросы в личное время, - отрезаю холодно.

-Завтра только утром, - наконец, выдает Макс.

-Утром Вас устроит? – спрашиваю, поворачиваясь к Полянскому.

-С десяти до двенадцати, - подсказывает Макс.

-Что ж, если иных вариантов нет, - соглашается Полянский, - увидимся в десять утра. Место я могу выбрать сам?

Глава 3.

Я, как золушка, вынуждена сидеть с этими документами, отделяя важные от неважных, информативные от тех, которые требуют исполнения. Разбирательство и прочтение каждого такого занимает время, поэтому, когда стопка подходит к концу, вместе с ней заканчивается и рабочий день. Жаль у меня, как в сказке, нет мышей, голубей и прочей живности, которые мне бы помогли с этим.

Закончив, складываю всю стопу на угол стола. Макс с утра заберет и раздаст девочкам. А сама спешу домой. По дороге заезжаю в кафе и заказываю себе ужин. Готовить я разлюбила некоторое время назад, поэтому не отказываю себе в питании от шефа. Домой прихожу к восьми часам, хотя вроде бы и с работы ушла вовремя. Ставлю пакет с едой на стол в кухне, а сама наскоро принимаю душ и переодеваюсь в свою комфортную пижаму с зайчатами. От секса в ней только нарисованный заячий хвостик на копчике, зато комфорта масса.

Ну мне и некому дома красоту демонстрировать. Не нужно быть образцовой бизнес леди, не нужно держать лицо, не нужно работать так, чтобы отец не высказал недовольства. Дома я могу быть просто Кирой. Могу посмотреть телевизор, поплакать над Титаником, посмеяться над Ворониными. Могу спать при свете в обнимку с мягким белым гусем и не стеснятся этого. Моя квартира – моя территория, в которой я могу быть самой собой.

На кровати вместе с тем самым гусем лежит и мой пушистый друг.

-Привет, пушистая морда! – плюхаюсь рядом с котом, а он, в свою очередь перебирается из-под бока игрушки ко мне на колени, начиная громко урчать, - соскучился, Луксор? – задаю риторический вопрос, наглаживая пушистый комок.

Луксор урчит еще громче и начинает гнездиться, одновременно подставляя мордочку моим рукам. Пушистый котяра, который должен был быть гладкошерстным британцем, но, по какой-то причине оброс и превратился в настоящего пухового баклажана. Вообще, мне повезло. Обычно, коты сыпят шерстью, но у Луксора шерсть редкая-редкая, а вот пуха навалом. И даже если он и сыпется, то скатывается все это в своеобразные перекати поле, с которыми прекрасно справляется, настроенный на двукратную дневную уборку, робот-пылесос Нафаня.

Пушистик начинает наглеть, лезть мордочкой мне в лицо, и мне сразу же хочется чихнуть. Поэтому котяра отправляется обратно к гусю, а я на кухню к своему ужину. Включаю телевизор, нахожу сериал по одному из центральных каналов, убавляю звук, чтобы он играл только фоном, и принимаюсь за еду. Едва откусываю кусочек от отбивной, начинает трезвонить мой телефон. Если бы звонили по работе, то внимания бы не обратила, но краем глаза вижу, что на экране светится Светкино имя.

-Привет, - беру я трубку.

-О, ну наконец! – вместо приветствия слышу я в трубке, - признавайся, не хотела со мной разговаривать?

Светик в своем репертуаре слегка тараторит, но я уже наловчилась понимать ее речь.

-Не сразу услышала звонок, - чуток привираю я.

-Ага-ага, - отзывается Света, явно не веря, - ну ладно. Скажи-ка мне, Кира Леонидовна, не хочешь ли ты увидеть свою подругу?

-Очень хочу, но ты увидишь только как я помою посуду и усну.

-Устала? – участливо спрашивает Света.

-Сегодня был слишком насыщенный день, - соглашаюсь я, - я без сил.

-Ну смотри, завтра пятница, - переобувается подруга, - может быть завтра и встретимся?

-Давай лучше в субботу. Там я точно буду бодрой.

-Суббота так суббота, - тут же соглашается подруга, - у меня или у тебя?

-Давай ближе к делу и определимся, - предлагаю я, и Светка сразу соглашается.

-Ну давай так. Я тебе кое-что расскажу, мне твой дельный совет нужен.

-Мой? Если по поводу твоих амуров, то я не лучший советчик.

-Ты на все смотришь трезво, а не как я – влюбленными глазами.

-Такой себе комплимент, - бормочу я тихо.

-Прости-прости, - тут же осекается Света, - я не в том смысле. То есть…

-Успокойся, все нормально, - прерываю беспорядочное бормотание подруги.

Она всегда болтает бездумно, я уже привыкла. Да и ничего особенного она и не сказала, в сущности. Все так и есть – мой взгляд на мужчин в привычном плане погас уже давно.

-Не обижаешься? – все-равно уточняет Светик.

-Нет, - повторяю настойчиво, - все хорошо.

-Точно? – не унимается Света.

-Спокойной ночи, Светик мой, Светлана! – заканчиваю я наш уже бессмысленный диалог.

От нее просто так не отвяжешься, уж очень настойчива, даже назойлива иногда. Но она единственная, кто еще способен находиться со мной рядом. Кто может терпеть мое общество. Кто знает меня настоящую. Киру в пижаме с заячьим хвостом на попе, котом, гусем, и разговаривающим пылесосом. И все же в шутку зовет меня по отчеству.

Доедаю, выбрасываю контейнеры, мою немногочисленную посуду и сразу же иду спать, предварительно ставя будильник.

-У тебя завтрак с Полянским, - напоминает мне с утра Макс.

Он позвонил за два часа до встречи, едва я глаза разлепила. Неизменная исполнительность. Будто я сама не помню, что завтракаю в Митерии с Полянским в десять утра. Иногда Макс преувеличивает свою роль в моей рабочей жизни.

Глава 4.

На улице совсем распогодилось. Солнышко хоть и припекает, но прохладный северный ветер приятно освежает. С каким удовольствием я бы отменила все встречи, выключила бы телефон и, не спеша, прошлась по улицам. Просто шла бы куда глаза глядят. Но отец не одобрит, если я вот так возьму и пошлю к черту его детище. Поэтому неохотно плетусь к машине.

И вот тут меня ожидает сюрприз. Ну, во-первых, я, как обычно, забыла ее закрыть. Но это не беда, воровать тут нечего, кроме самой машины. А во-вторых, она не заводится. Сколько кнопку не нажимаю, а двигатель даже не думает начинать урчать.

Первым делом зачем-то проверяю ручник. Дергаю вверх и вниз, хотя прекрасно понимаю, что совершаю откровенный бред. Жму на педаль тормоза, снова на кнопку запуска, и все равно тишина. Тогда я выхожу из машины и, как полагается в таких ситуациях, открываю капот, заглядывая в ее внутренности. Смотрю долго и внимательно, но в итоге тихо бормочу:

-И зачем я сюда полезла? Я же ничего не понимаю.

Мимо проезжает какая-то тачка, но вдруг резко тормозит. Стекло опускается, и до меня доносится знакомый голос:

-Не думал, что Вы разбираетесь и в автомобилях.

-И правильно, что не думали, - отвечаю чуточку резче, чем собиралась, но, как говорится, не надо было под руку лезть.

-Нужна помощь? – уже серьезно спрашивает Полянский, и, не дожидаясь ответа, выходит из своего черного мерса.

-Не знаю, сможете ли Вы помочь. Она просто не заводится, - отвечаю, растерянно глядя на машину, которая меня ни разу не подводила так жестоко.

-Позвольте, - Полянский сторонит меня и заглядывает под капот. Что-то крутит в одном месте, что-то дергает в другом, а я с надеждой жду вердикт. – Нужен сервис, - заключает Полянский.

-Сервис? – тупо переспрашиваю я, - но что случилось? С утра же все работало.

-Так бывает, - снисходительно улыбается Полянский.

-Черт, я не могу задерживаться, у меня срочные дела на работе.

-Даже палка раз в жизни стреляет. Вызывайте эвакуатор.

-Ладно, - послушно киваю и только потом соображаю, что никакого эвакуатора я вызвать не могу, так как не знаю номера. Поэтому, логично лезу в интернет.

-Вы собираетесь искать эвакуатор в интернете? – усмехается Полянский.

-А что не так?

-Все так, если Вам совсем не жалко машину. Ваш авто можно доверить только проверенным организациям.

-Но я никогда не пользовалась услугами эвакуатора. Я не знаю никаких надежных фирм.

Господи, до чего нелепая ситуация, напрочь выбивающая меня из колеи. Вся моя уверенность, которую я так классно демонстрирую в общении с партнерами, испарилась. Стою, как школьница у доски и не знаю, где запятую поставить.

-Хорошо, я сейчас вызову.

Пока я растерянно смотрю на поступившую со мной так скверно машину, Полянский куда-то звонит.

-Готово, - сообщает он спустя пару минут, - подъедет эвакуатор и сразу отвезет машину в один очень хороший сервис. Сам там обслуживаю свою. Там ее посмотрят и созвонятся с Вами.

-Так просто? – удивляюсь я.

-Да, более чем, - улыбается Полянский, и вот ту между нами повисает неловкая пауза. Я перевожу взгляд с него на машину, он отчего-то неотрывно смотрит только на меня.

-И ждать не надо? – уточняю на всякий случай.

-Нет, я сообщил им номер машины и место парковки. Они все сделают сами. Сейчас предупрежу швейцара, чтобы проследил за автомобилем.

Пока я раздумываю над тем, зачем бы швейцару этим заниматься, Полянский уже идет решать с ним вопрос. Он достает портмоне и протягивает ему пару купюр, а мне становится еще неудобнее от происходящего. Быть ему должной такое себе занятие.

-Оставьте ключи в машине, это нужно для сервиса.

-Ладно, - с легкостью соглашаюсь я, - спасибо за помощь, - благодарю Полянского.

-Я довезу Вас до работы, - отвечает он.

-Нет-нет, не нужно, - спешно возражаю, - я вызову такси.

-Мне по пути, не беспокойтесь. Садитесь, - Полянский галантно распахивает передо мной дверь своего авто.

Ладно, отказываться уже не прилично, тем более, когда предлагает ценный инвестор. Да и не дети уже, чтобы играть в «давай-не буду». Бросаю последний взгляд на свою машину и ныряю в салон. Полянский обходит авто спереди и садится рядом на водительское место. Я пристегиваюсь, как делаю обычно, чем вызываю у Полянского еще одну улыбку, однако от комментариев он воздерживается.

Водитель он довольно аккуратный, не гонит, не пытается доказать свое превосходство, а таких безумных экземпляров на дорогах в последнее время развелось прилично. И все равно я себя чувствую не в своей тарелке.

-Не переживайте, Кира Леонидовна, - говорит Полянский мягко, - всякое случается. Не стоит Вам расстраиваться по мелочам.

-Я никогда не попадала в такую нелепую ситуацию, - признаюсь я, - давненько я не чувствовала себя такой беспомощной. Когда не знаешь, что делать, куда позвонить, что попросить. Вроде бы все на поверхности, а не знаешь с какой стороны подступиться.

Глава 5.

С утра ко мне приходит Луксор. Он не любитель спать со мной в постели, как некоторые коты. Обычно он приходит под утро, ложиться где-то под боком, изредка садится на грудь и начинает громко урчать. Но сегодня он настырно тыкается мокрым носом мне в лицо и щекочет длинными усами, не давая проваливаться обратно в сон.

-Ну чего ты хочешь, серое создание? – не выдержав, спрашиваю я, но кот, добившись моего пробуждения лишь сильнее тычется мордочкой.

Устраиваюсь на подушках поудобнее, кот пристраивается рядом. Включаю телевизор, нахожу веселую утреннюю игру по центральному каналу и в полусонном состоянии едва вслушиваюсь в то, о чем говорят участники. Встаю только полчаса спустя, когда окончательно понимаю, что спать больше не хочу и не буду. На телефоне уже пропущенные от Светы. Перезваниваю ей, чтобы уточнить наши планы.

-Ну ты и соня! – слышу в трубке вместо приветствия, - доброе утро!

-Доброе-доброе. Долгожданный выходной после рабочей недели. Скажи мне, Светлана, зачем ты просыпаешься в восемь утра? – сверяюсь со временем пропущенного вызова от подруги.

-Дорогая, - заявляет Светик, - я еще не просыпалась, потому что еще не ложилась. Вечер пятницы, ты о чем?

-Хочешь отменить нашу встречу?

-С ума сошла? – возмутилась Света, - хочу уточнить детали. У меня тут форс-мажор нарисовался, в ванной слетел кран. Сантехник обещал приехать и все исправить, но что-то такой бардак образовался.

-Значит, у меня? – логично предполагаю я.

-Кирюша, - жалобно тянет Света, и я понимаю, что меня ждет какое-то невероятное предложение, - давай, раз уж мне тащиться через пол-Москвы, то хотя бы не ради вечера в четырех стенах твоей квартиры.

-И что ты предлагаешь?

-Клуб!

-Клуб? Ты же знаешь, я не… - хочу напомнить, что не выбираюсь из дома, но Света не дает и слова вставить.

-Слушай, я все помню, но ведь уже столько времени прошло. Сколько еще ты будешь киснуть? Сходим, развлечемся, вспомним былые времена.

-Как раз их я хочу забыть, - напоминаю подруге, - но, ты права.

-Права? – недоверчиво переспрашивает подруга.

-Права, - подтверждаю я, - сколько можно носить траур? То, что было, то прошло, и я это уже пережила. Самое время перелистнуть страницу.

-Я тебя обожаю! – верещит Светка, - но выбор клуба за мной! – заявляет она.

-Договорились, только прошу, для первого раза что-то поспокойнее.

-Учту, - хмыкает Светка, - тогда встретимся часиков в десять? Я пришлю тебе адрес.

-Ок!

-Ну, до встречи, подруга, пойду займусь краном.

-Ну что, котейка, пора вставать? – спрашиваю у Луксора, который успел задремать у меня на животе.

Он выдает недовольное «мяу», но все же вальяжно переползает на кровать, позволяя мне подняться. Добираюсь до ванны и вместо привычного душа позволяю себе потратить часок на расслабляющую ванну. Пока шуршат пузыри пены, смотрю всякую ерунду в интернете. Химические эксперименты, отрывки из фильмов и сериалов, видео о плетении сумок из бусин и о приготовлении здорового хлеба. Видео о проверке разных гаджетов, скетчи про школу, институт и многое другое, что попадается мне раз за разом. Знаю, что это пустое времяпровождение, но это так залипательно, но невозможно просто взять и отключить.

Едва выхожу из ванны, раздается звонок телефона. Номер незнакомый и сначала я даже не хочу поднимать трубку, так как обычно именно так и поступаю из принципа. Но потом вспоминаю о машине.

-Слушаю!

-Кира Леонидовна Шипулина? – спрашивает мужской голос.

-Это я, - зачем-то я киваю, хотя меня никто не видит.

-Это сервисный центр, куда вчера доставили Вашу машину. Мы провели диагностику, устранили поломку. Автомобиль готов к эксплуатации.

-Серьезно? Уже починили?

Удивляюсь, потому что в моем представлении, починка автомобиля должна занимать массу времени. Как там показывают в кино: мужчины сутками проводят время в гаражах под машиной, что-то бесконечно ремонтируя.

-Да! Протестировали, все работает исправно.

-Просто супер! Спасибо. Где я могу забрать?

Мужчина называет адрес, о котором я не слышала никогда, а потом детально описывает какой это район, и я понимаю, что мне туда добираться пол дня минимум.

-Можем пригнать автомобиль по адресу, - вдруг говорит он.

-Серьезно? – неужели до такого уровня услуги дошли?

-Да, диктуйте адрес, машину пригонят и передадут Вам ключи.

Послушно диктую адрес, и буквально через час в домофон звонит водитель. Спускаюсь вниз, принимаю ключи, проверяю машину, которая снова урчит, словно котенок. Ставлю свою подпись в какой-то квитанции, которую мне даже не отдают.

-Подождите, а что же с оплатой? – кричу в спину уходящему мужчине.

-Счет оплачен, - кричит он в ответ, даже не оборачиваясь.

-Подождите, - бросаюсь следом и догоняю, когда он уже садится в такси, - как это оплачен? Кем?

Глава 6.

В воскресенье я обычно бездельничаю. Или иду на прогулку. Воскресенье – это только мой день, который я вряд ли готова с кем-то делить. Особенно, с кем-то с работы. Этот день я использую, чтобы набраться сил на всю следующую неделю, иначе и впрямь можно сойти с ума. И это воскресенье я провела в полнейшем безделии. Если не считать мелких бытовых дел вроде стирки и подготовки одежды к рабочей неделе. В этот день я нежусь в ванной, читаю, смотрю сериалы и, разумеется, пораньше ложусь спать.

Но сегодня я почему-то провела день в непонятном мне самой ожидании. Рука весь день так и тянулась к телефону. Почему я решила, что Полянский должен позвонить? Потому что он попросил тогда мой номер для сервиса, и почему-то я посчитала, что он наверняка записал его себе. Может и нет, но хотелось бы верить. Правда к концу дня моя вера как-то стремительно тает, ведь никакого звонка или хотя бы сообщения так и не приходит. Зато так настойчиво приглашал… Так настойчиво, что даже не торопится со мной связаться.

Погоди ка, Кира, ты ли это? Ты ждешь звонка от мужчины? От Полянского? Что это с тобой? И разговариваешь сама с собой, как вишенка на торте!

-Да и черт с Вами, Герман Эдуардович, - сначала отбрасываю телефон на диван, но потом все же вновь беру его в руки, но удерживаюсь от того, что проверить пропущенные.

Но когда ложусь спать все же разблокирую экран, чтобы еще раз убедиться, что ничего нет. Ну и ладно. Значит, не так уж сильно он и хотел со мной встретится. Да оно мне и не нужно, верно? Сторонюсь я отношений, и правильно делаю. Так ведь даже лучше? Не нужно будет объяснять, что меня это не интересует. Так и засыпаю, размышляя о том, насколько сильно мне не требуется ни с кем ужинать.

Первый рабочий день в неделе всегда трудный. Трудности начинаются с того, что я едва ли могу разлепить глаза. Только в этот раз я до кучи еще и вышла из дома без документов, которые брала с собой на выходные, и вспомнила об этом на полпути к работе. Наверное, так и осталась папка лежать на комоде у входа. Может Луксор на ней лежит и охраняет. Еще и эти чертовы пробки. Москва стоит и, кажется, простоит весь день.

На работу прихожу все же вовремя, так как обычно выезжаю с запасом. Я требовательна к опозданиям, но требовательна именно потому, что не позволяю опаздывать на работу себе. Требуя чего-то от других, нужно требовать того же и от себя. Офис уже жужжит, как улей. Едва добираюсь до кабинета, как следом за мной туда заходим Макс с новой секретаршей. Что же, она не опоздала, и это уже радует.

-Доброе утро, Кира Леонидовна, - церемонничает Максим. Его тактичность при посторонних не может не радовать.

-Доброе утро, Кира Леонидовна, - вторит ему девушка, словно одна из тех игрушек в виде хомяка, что повторяет за хозяином каждое слово. Голос у нее высокий, от того сходство еще больше.

-Доброе, - отвечаю сразу обоим.

-Ваш новый секретарь, - говорит Максим, указывая на девушку.

-Я помню, - право, мне смешно. Ну я же еще в своем уме. А вот имя ее я забыла, - как Вас зовут?

-Яна, - улыбается девушка.

-Хорошо, Яна. Ваше место Вам уже показали?

-Да, Максим Александрович мне все показал.

-Яна, некоторое время Максим Александрович будет Вас контролировать. Вы должны знать в какое время приносить почту, в какое забирать. Скорее всего и мое лично расписание будет в Вашей компетенции. Мне нужен скорее помощник, нежели простой секретарь.

Когда я все это говорю девушке, которая младше меня всего-то года на три, чувствую себя эдакой злой сестрицей из сказки про Золушку. Нет, ну ей Богу, не родись я Шипулиной, могла бы стоять вот так же перед какой-нибудь дочкой богатого папы и улыбаться ей. Интересно, а Яна улыбается искренне или размышляет о том же, о чем и я?

-Я быстро научусь, Кира Леонидовна, - послушно кивает она.

Яна милая. Мы бы могли с ней быть подругами, если бы не работа. Но все же, что-то меня настораживает, да и с подчиненными я не дружу, за исключением Максима. Не хочу, чтобы мою жизнь перетирали мои же подчиненные за чашкой чая в обед. Макс явно с женским коллективом так делать не будет, поэтому он исключение.

-Хорошо, тогда пока можешь идти, обустраиваться.

Яна кивает и уходит, а я перевожу внимание на Максима.

-Тяжелый день? – спрашивает он.

-Понедельник всегда тяжелый день. Максим, последи пока за ней, ладно? Не бросай на произвол судьбы.

-Ты уже просила, и я уже принял это в работу, - напоминает Макс, - почта?

-Ах да, - припоминаю забытую папку, - найди нашего курьера, попроси его съездить ко мне домой и привезти папку с документами. Она лежит на комоде возле входа.

-Может, лучше я поеду? – сомневается Макс.

-С какой стати? Ты вроде не курьер.

-Одно дело документы довезти до офиса, другое пойти к тебе в квартиру.

-Ничего страшного, главное, чтобы кота не тронул, - сама смеюсь своей шутке, - передай ему ключи, - достаю из сумки связку и протягиваю Максу, - вот адрес, - пишу на бумажке и так же отдаю ему, - на входе сидит консьержка. Я позвоню и предупрежу, что ко мне придет посторонний. Попроси его все сделать быстро.

Глава 7.

Я так точно поправлюсь! И на следующий день меня уже с утра у дверей офиса ждал курьер, которого задержал предприимчивый охранник. В переданной мне коробочке вновь были пирожные, но на этот раз, кроме тех, которые мне так приглянулись, внутри лежали еще несколько эклеров. И как можно отказать себе в таком удовольствии?

А вот в среду никакого подарка нет. Даже расстраиваюсь немного, ведь мысленно я уже настроилась на горячий чай с каким-нибудь сладким кондитерским шедевром. Но вместо этого приходится пить его пустым. С утра же приходит сообщение от Полянского с названием ресторана. Я бывала там раньше довольно часто. У них довольно приличная кухня и уютная обстановка. Интересно, не поменялось ли что-то за эти годы?

Хорошо, что после обеда у меня нет совещаний. Использую это время, чтобы разделаться с бумагами, а почту прошу Яну собрать мне с собой домой и убегаю с работы немного раньше окончания рабочего дня. Этого времени мне должно было бы хватить, чтобы добраться до дома, собраться и вовремя приехать в ресторан. Но что-то в моем плане дает сбой.

Платье, которое я приготовила заранее, слишком сильно мнется. Я совсем забыла об этом его свойстве, оно не годится, чтобы в нем сидели. Тут же пойдет складками. Оно предназначено только для фуршета, чтобы красиво стоять и не более. Срочно ищу ему замену, но, как бывает у всех женщин, надеть мне нечего.

Потом я все же выуживаю из угла шкафа маленькое черное платье. Столь скромное спереди, сколь открытое сзади. Вырез спускается до самой поясницы. Оно слегка переливается в свете, и это выглядит довольно симпатично. Меня немного смущает длина. Кажется, оно коротковато, хотя зеркало показывает, что подол заканчивается чуть выше колен. Наверное, возраст берет свое, я становлюсь снобом.

Пока вожусь с платьем, на прическу времени не остается. Все, что успеваю – это заколоть их по бокам невидимками и чуть завить. Макияж, к счастью, получается удачным, как и задумывала. Хоть тут повезло.

А вот с такси такого везения я не словила. Мы попадаем в пробку и добрых полчаса продвигаемся каждые две минуты метров на десять. И к ресторану я подъезжаю, разумеется, опоздав. Что со мной не так в последнее время? Ненавижу опаздывать!

-Прошу прощения! - именно с этими словами я подхожу к Полянскому, который уже добрых двадцать минут ждет меня тут один, - я не хотела заставлять ждать.

Кажется, когда я неслась сюда, то сбила на входе какого-то посетителя, но, возможно, он отделался простым испугом.

-Я уже успел подумать, что Вы решили меня кинуть.

Вот это жаргончик. Не ожидала услышать ничего подобного от кого-то, вроде Полянского.

-Я не склонна к таким поступкам. Если я обещаю что-то, то непременно выполняю обещанное. Может быть Вы, наконец, поможете мне!?

Я демонстративно отодвигаю свой стул, противно скрепя ножками по кафелю, но Полянский, словно опомнившись, вскакивает с места и помогает мне сесть.

-Я рад, что Вы пришли, - говорит он.

-Вы уже заказали что-нибудь?

-Взял на себя смелость, - отвечает Полянский, возвращаясь на свое место, - попытался угадать Ваши предпочтения.

Удивил, конечно.

-Если Вам удастся это так же, как с пирожным, то Вы меня удивите. Или испугаете.

-Но почему? - смеется он.

-Начну думать, что Вы читаете мои мысли, либо, что хуже, читаете меня, как открытую книгу.

-Я не знаю Вас, Кира, - мягко объясняет Полянский, - и я сделал заказ на самом деле исходя из своего вкуса. И теперь надеюсь, что Вам понравится.

-Что Вы заказали?

-Для Вас мясо по-французски, десерт с бананом и шоколадом и шампанское вместо вина, - перечисляет он.

-Мясо по-французски? - стараюсь, чтобы голос звучал уверенно, но мысленно и впрямь поражаюсь насколько точно он угадал мои предпочтения. Просто десять баллов, - а что, если я скажу, что я вегетарианка?

Мой вопрос, кажется, ставит его в тупик. Он молчит пару секунд, прежде чем ответить.

-Буду очень удивлен, - и все же он усмехается, хотя и пытается смотреть на меня пронизывающим взглядом, - но подзову официанта, и мы закажем другое блюдо для Вас. Но ведь Вы не из этой веры?

Моя очередь молчать. Боже, я вспоминаю все эти приемчики, вроде томных взглядов и нарочито затянутых ответов. Насколько я помню, тут главное не переусердствовать.

-Не из этой, - наконец, подтверждаю я.

-Вы пробовали здесь это блюдо? Если нет, то Вас ждут минуты нового гастрономического удовольствия, а если да, то уже знаете, что я сделал правильный выбор.

-Ну я пробовала, - подумав, признаюсь, - и действительно, мясо здесь божественное. Однако, насколько я поняла, - перевернув странички меню, указываю на подпись под изображением фирменного блюда, где написано имя его разработчика, - в заведении сменился повар. И теперь Ваш выбор может Вас подвести.

-Я уверен, Вы не разочаруетесь, - хмыкает Полянский.

-Посмотрим...

Подошедший официант принес ведерко с шампанским и пару фужеров, выставил все это на стол, традиционного откупорил при нас бутылку и разлил напиток на пробу. Полянского, кажется, мое мнение вовсе не интересует, потому что он молча одобряет выбранный им напиток и дает официанту команду уйти, а затем сам наполняет наши фужеры.

Глава 8.

-Куда ехать? – спрашивает Герман.

Диктую ему адрес, а сама все не могу отвести глаз от скопления солнышек в моих руках. Бережно кладу их на колени, чтобы было удобнее ехать.

-Подумать бы не мог, что так угадал с выбором, - говорит Герман.

Кажется, он и сам удивлен произведенному эффекту.

-Пожалуй, более удачный сделать невозможно.

-Ты очень открытый человек, - замечает мне Герман.

-Многие с тобой не согласятся, - право, смешно. Открытой меня никто не называл вот уже… три года.

-Наверное потому, что ты специально демонстрируешь обратное. Я лично убедился в этом.

-Не думала, что оставляю о себе именно такое мнение.

-Да, не зная тебя лучше, можно было бы решить, что ты такая, какой тебя и представляют. Но, пообщавшись с тобой, я убедился в обратном. Твои искренние эмоции, если удается вывести на них, открывают тебя с совершенно другой стороны.

-Еще больше комплиментов в мою сторону точно испортят этот вечер.

Приятно, конечно, что кто-то пробует докопаться до моей сути, однако копать еще долго, а выводы делать преждевременно.

-Никогда не встречал девушку, которая так грубо отказалась бы от комплиментов.

-Я не люблю лесть, и я уже говорила об этом раньше. Ты знаешь меня слишком мало, чтобы делать такие выводы. Букета и пирожных недостаточно, чтобы узнать человека достаточно хорошо. Может быть я злобная стерва, а совсем не… Как ты сказал? Открытый человек с искренними эмоциями.

-Не буду настаивать, - покорно согласился Герман, - но раз уж ты заметила, что одного букета и пары пирожных и впрямь не хватает для выводов, почему бы нам не организовать что-нибудь интересное на выходные? Чтобы лучше узнать друг друга.

-Например?

-Скажем, если я предложу выехать за город? Провести выходные на природе. Снимем домик, погуляем по лесу, - говорит Герман, не отрывая взгляда от дороги.

Домик, выходные на природе… Звучит здорово, но провокационно. Соглашаясь на такое, я априори чем-то обязана, верно? А мы ведь еще едва знакомы.

-Я всего лишь предлагаю воскресную прогулку, - смеется Герман, видимо, оценив мои раздумья.

-Я пытаюсь припомнить свое расписание, - оправдание, может, и так себе, но звучит правдоподобно, а может и не очень, ведь Герман издает невнятный звук:

-Ммм….

-Знаешь, мне нужно посмотреть в свой планер. Я отвечу позже, хорошо?

Кажется, я сказала что-то не то… У него выражение лица как-то изменилось, и скулы напряглись, правда всего на секунду, и в следующее мгновение я уже и сомневаюсь в увиденном.

-Как скажешь, - соглашается он, а голос звучит вполне миролюбиво.

Герман заворачивает на мою улицу, быстро находит дом, а главное, подвозит меня к моему подъезду.

-Откуда ты знаешь куда именно меня везти? – вырывается у меня.

-Ты же продиктовала мне адрес, - снисходительно поясняет он, но потом усмехается, будто я шутку сказала, и объясняет, - мне сказали полный адрес в мастерской, где ремонтировали твою машину. Мастер отчитывался и рассказал где конкретно он оставил тебе машину.

Точно! Ну почему я такая глупая сегодня? Неужели сама не могла додуматься? Кажется, пора заканчивать этот вечер, пока я еще чего не ляпнула.

-Спасибо за вечер и за цветы, - улыбаюсь лишь от того, что обладаю таким чудом, - до встречи, Герман.

Разворачиваюсь и тянусь к ручке, но Герман вдруг перехватывает мою вторую ладонь, заставляя меня удивленно обернуться. Я что-то забыла?

-Кира, я... - да неужели у самого Полянского не хватает словесного мастерства, что он не может своих мыслей выразить, - только хотел сказать, что очень рад этому вечеру, - формулирует он. -Мне бесконечно повезло, что ты согласилась, - он вновь осекается, - на этот ужин.

Ой как звучит... Просто услада для ушей, я даже смущаюсь от его слов. Неужели он действительно так польщен? И ладонь мою он не отпускает, и пристально смотрит в глаза. А потом Герман, не отводя взгляда, чуть склоняет голову и касается губами моих пальцев, отчего у меня сердце пропускает удар. И вроде было нечто подобное при нашей первой встрече, но тогда такого мощного эффекта это не произвело. И как-то сразу становится душно, хочется вздохнуть поглубже, а не получается.

И я совершенно не знаю, как себя вести. Ну же, Кира, отреагируй как-нибудь. Но даже губы растянуть в улыбке не получается, все тело будто онемело и мышцы свело. Вот так и пялюсь на него с, наверняка, пунцовыми щеками. Тоже мне, деловая, самодостаточная женщина, профессионал своего дела…

-И мне… - это я проблеяла. Черт, да как так-то? Так сейчас не хватает Светки, которая могла бы и пальцами пощелкать, и пощечину отвесить. – То есть… я хотела сказать, - ага, ну вот речь проявилась, слава Богу, - что я не разочарована в этом вечере, - я нормальная вообще такое говорить? Лучше бы молчала и дома сидела. Сидела ты, Кира, как мышь, в своем кабинетике, и дальше бы сидела. Проще контракты подписывать, чем общаться с мужчиной.

-Не разочарована? – ну конечно он переспрашивает. Кто еще-то ему такое говорил?

Глава 9.

-Свет, мне кажется я готова к чему-то новому, - заявляю, едва мы устраиваемся за столом на Светкиной небольшой кухне. Наверное, глупая улыбка не сходит с моего лица.

Света, методично поглощающая шампанское, бросает на меня короткий взгляд, не надеясь на серьезность, но, видимо увидев в глазах что-то, что подтверждает мои слова, вскрикивает:

-Наконец! - она отставила бокал в сторону и придвинулась ближе к столу, -претенденты есть? Полянский, да?

-Да, - киваю я.

-И как же это ему удалось растопить твое ледяное сердечко? – забавно прищуривается подруга. - А, Эльза?

-Не знаю, - честно признаюсь я, - просто чувствую, что это мой человек. Он подарки дарит...

-Ах вот оно в чем дело! - смеется Светка, за что получает от меня шлепок по плечу.

-Не в этом! Но он запоминает то, что мне нравится. Отмечает такие мелочи, которые никто не отмечал. Заметил, что мне понравилось пирожное и теперь присылает мне их с курьером. А недавно подарил букет подсолнухов, представляешь?

-Так ты же розы любишь, - удивилась Светка, и получила еще один шлепок.

-Это Матвей так думал! И дарил их мне постоянно, а я просто не хотела его расстраивать и в рот смотрела за каждую розочку.

-Да? – уголок Светкиной брови изящно приподнялся, - ну, вынуждена признать преимущество этого Полянского даже надо мной. Я тоже думала, что ты розы любишь. Ты так восторженно пищала, когда тебе их Матвей дарил...

-А он как-то понял, что я люблю не пафос, а тепло. Ты бы видела этот букет, - как вспомню, что это чудо у меня дома на окне стоит, так в душе сразу теплеет.

-Ой, - смеясь, вздохнула Света, закатив глаза, - ну преподнесла-то, преподнесла... - говорит она, имею ввиду мои восторги, - ну не миллион же их там.

-Не миллион, - соглашаюсь я, - но мне миллиона и не надо.

-Да, подруга, - вздыхает Света, - этот Полянский тебя задел. Но не повторяй свою ошибку, - предостерегает она, чем только портит мне настроение, - не растворяйся в нем. Ты еще ничего о нем не знаешь.

-Знаю кое-что! Мы говорили, и он мне о себе рассказал...

-А ты ему? - перебивает Света, чем вгоняет меня в ступор. Я понимаю ее намек, но не понимаю зачем она мне об этом напоминает.

-Зачем мне ему рассказывать?

-Может быть потому что так обычно делают люди, которые пытаются построить отношения? – она такое выражение лица строит, будто я не понимаю самых очевидных вещей.

-Не обязательно рассказывать обо всех бывших для построения отношений.

-Обо всех нет, - соглашается Светка, - но об этом нужно. Возможно, это избавит тебя от новой боли. Он будет осторожнее...

-Я не хочу, чтобы со мной обращались, как с фарфоровой куклой! – и как только подруга этого не понимает? - И что за настроение? Ты же сама рекомендовала мне обратить на него внимание. Верещала, что он такой-сякой необыкновенный…

-Хорошо, - сдается Света, - если ты так ему доверяешь и считаешь, что он и впрямь такой классный, то я могу только за тебя порадоваться. Но, Кира, не утопай в мужчине, даже если он такой замечательный, как твой Герман. Сохраняй свою индивидуальность, будь самой собой.

-Хорошо, я торжественно тебе в этом клянусь! Но есть еще кое-что... – говорю я, и Светки глаза тут же загораются.

-Вот как? – заинтересовывается она, - интересно, рассказывай.

Собравшись, выдаю на одном дыхании:

-Герман пригласил меня на выходные загород.

-Да ты что! – кричит Светка и едва не опрокидывает фужер с недопитым шампанским, - уже?

-Да, предложил узнать друг друга получше.

-Ну вы даете! – качает головой подруга и усмехается. - А не слишком ли быстро он хочет тебя узнать?

-Ты о чем? – ее тон меня настораживает.

-Да брось, подруга. Взрослый мужчина приглашает тебя, тоже, знаешь ли, не школьницу, провести выходные вместе. Зачем? – вопрос точно со звездочкой, но я, как дура ведусь.

-Ну не знаю, поговорить, узнать друг друга лучше.

-Ты наивная! – хохочет Света. - Ну может оно и к лучшему. И что ты сказала?

-Я сказала, что хочу подумать. На самом деле мне очень неудобно соглашаться. Не знаю, как объяснить. Понимаешь, мы с ним вчера были на свидании.

-И ты молчала! – возмущенно воскликнула Светка, - я так и знала, что что-то уже произошло! Вот! Вот! – она начала тыкать в меня пальцем, - и это лучшая подруга!

-Успокойся. Послушай, мы вчера были вроде как на свидании, и я… Я не знаю, что на меня нашло. Я все время болтала какую-то ерунду. Все время норовила сказать то, чего не стоило. Я забыла, как общаться с мужчинами. Во мне нет, кажется, ни кокетства, ни какой-то обворожительности.

Светка тянется за бутылкой и вновь наполняет свой фужер. А смотрит на меня так, будто я несмешной клоун в цирке. Но я наивно продолжаю объяснять.

-Не знаю, но то, что было раньше, то, как я могла общаться с ними… Всего этого больше нет, понимаешь? К концу вечера такое было, что и вспомнить страшно. Я думала он и не позвонит больше. Но сегодня с утра он прислал клубнику в шоколаде и написал, что ждет ответа. Что мне делать?

Глава 10.

-Брысь… - пытаюсь сказать пушистой морде, которая тычется мне в лицо и щекочет усами. Но во рту настолько сухо, что вряд ли я смогла выдать что-то кроме тихих хрипов. Даже губы слиплись, у меня едва получается разлепить их.

Едва поворачиваю голову, как меня словно кто-то кочергой оглушает. Боль пронизывает по центру и точечно бьет в лоб. Меня что, избивали вчера? Судя по всему, преимущественно по голове.

«Мяяяяу» - тоскливо тянет Луксор, а этот звук отдается мне набатом.

-Ой, ой, ой, ой…. – хотела встать, но сил хватило на то, чтобы сползти с кровати.

В таком положении и добираюсь до двери, и только найдя опору в несчастной ручке, поднимаюсь на ноги. Голова при этом не перестает гудеть и отдаваться болью в одной точке. Кое как добредаю до кухни, нахожу аптечку и выпиваю сразу две таблетки обезболивающего, а затем тянусь к раковине и умываюсь ледяной водой. Стоит приложить холодную ладонь ко лбу, боль отступает, но возвращается вновь, едва отвожу руку. Нет, так не может продолжаться, надо вернуться в постель, дождаться, когда голова начнет отходить, а затем принять контрастный душ.

Едва принимаю это решение, как слышу, что в спальне звонит телефон. Пытаюсь быстро добраться до него, но это выходит не так хорошо, как планировалось. И даже оказавшись в спальне, первым делом ложусь в кровать и накрываюсь одеялом, а уже потом тянусь к звенящему телефону.

-Макс… - и чего ему надо? Нехотя отвечаю на звонок, - алло…

-Кира, ну наконец! – вскрикивает он вместо приветствия, - ты где? Я уже полтора часа пытаюсь тебе дозвониться!

-Чуть тише, - прошу едва слышно, - я дома.

-Почему дома? – спрашивает Максим опешившим голосом.

-А где мне быть? – логично уточняю я, потому что в упор не понимаю, что ему от меня надо.

-На работе, Кира! Тебя искала Яна, не нашла, вот я звонить начал. Ты уже пропустила встречу с Федотовым! А скоро пропустишь и совещание по вопросу готовности объекта на Потаповском.

-Как пропустила? – с ужасом подношу телефон к глазам, - двенадцать!

Это катастрофа! Так накосячить в глазах моего отца не просто преступление, а преступление со всеми отягчающими.

-Макс, прикрой меня. Мне нужен час, - прошу его, вскакивая с постели, с трудом игнорируя головную боль и мчась в душ.

-С ума сошла? Как я прикрою тебя еще на целый час?

-Не знаю, придумай что-нибудь, что угодно. Скажи, что я на каком-нибудь объекте задержалась, мне все равно.

-Понял, - недовольно вздыхает Макс и сбрасывает вызов.

Захожу в душ, поворачиваю кран и на меня льется неожиданно ледяная вода. Дыхание сбивается, кожа жжет. Резко переключаю воду на горячую, и, пока не полилась раскаленная магма, регулирую температуру на более комфортную. Когда начинает струиться теплая вода, встаю под душ, и тут меня осеняет.

Что вчера было? Я целовалась с Германом! Боже мой... Резко вспоминаю и все, что этому поцелую предшествовало, и как это было... Приятно. Вот это ты, Кира, дала! Вот это молодец. Накатывает ощущение запоздалого стыда. И как я могла так себя вести? И что он теперь обо мне подумает? Черт, я же тороплюсь.

Наскоро мою голову прохладной водой, принимаю душ, потом сушу голову феном и бросаю это дело на состоянии полуготовности. Волосы почти сухие, и времени досушивать до идеала у меня нет. Оставляю как есть, собираю их на затылке заколкой, одеваюсь в первый попавшийся костюм, бросаю в сумку линзы, а на глаза нацепляю очки и выбегаю из квартиры.

По дороге на работу еще пытаюсь убедить себя, что все вчерашнее лишь плод моего пьяного воображения. Но чем больше припоминаю, тем больше понимаю, что я попала. Теперь надо как-то выкручиваться и объяснять Герману, что я не уверена, что хочу вот так в омут с головой. А судя по его вчерашним словам, он настроен именно на нечто подобное. И в этой ситуации наша совместная вылазка за город уже не кажется такой удачной идеей.

Машину бросаю прямо посередине парковки и бегу на работу. Охранники встречают меня удивленными взглядами, но привычно желают доброго дня. К себе на этаж залетаю, наверное, словно вихрь, и сразу в свою приемную, где тут же сталкиваюсь с Максимом.

-Ну наконец, - выдает он, вероятно, забыв о присутствии Яны, - я уже не знал, как еще тебя прикрывать.

-Совещание началось? - игнорируя его выпад, спрашиваю я, направляясь прямиком в кабинет.

-Тебе повезло, - бурчит, следующий за мной, Максим, - представитель застройщика опаздывает. Совещание отложено на полчаса. У тебя еще есть время чай попить.

-К черту чай, - распоряжаюсь я, плюхаясь на рабочее место. Вдох-выдох, и поехали, - мне нужна вся оперативная информация об объекте. Процент готовности, трудности, наши и их косяки. В нашей части - процент исполнения контрактов, просрочки или риски таковых.

Максим стоит и кивает, чем вызывает мое недовольство.

-Чего стоишь, Макс? - спрашиваю резко, приводя его в чувство. - У вас пятнадцать минут на сбор информации.

-Иду, - тут же откликается Максим и вылетает из кабинета, а возвращается спустя пять минут со стопкой бумаг в руках.

-Кира, тут доп. соглашения на аренду. Их ждут сегодня к двум.

Глава 11.

Друзья, с возвращением меня)) Работа в прошлом, теперь все время можно посващать книгам! Впереди много идей, уже начатых романов и даже экспериментальных жанров. Надеюсь, на ваш отклик) Не забывайте о бесплатных наградах в виде звездочек - они помогают автору писать, а книге продвигаться в рейтингах)

Семь утра (а это именно то время, когда пришлось встать) – это очень рано. И выглядеть свежо и бодро в такое время, наверное, невозможно. Хотя и спать легла пораньше, а глаза с утра еле разлепила. И не разбудил меня ни душ, ни крепкий кофе. Одеваясь, я все пыталась найти в гардеробе нечто, подходящее для намечающейся поездки. Но как-то не нашлось ни спортивного костюма, ни чего-то подобного. Для той, кто всю жизнь отдает работе, уличная одежда для отдыха и комфорта что-то из ряда невозможного. Так и пришлось шорты да футболку на себя надевать. Пусть не супер выглядит, но органичнее на природе смотреться будет, чем платье с каблуками. Кроссовок, правда, тоже нет. Есть балетки и мокасины.

А вот что брать с собой совсем не понятно. Герман предложил остаться на ночь. И такое предложение обычно предполагает взять с собой какое-нибудь неглиже, красивое белье. Но Герман вроде обещал, что ничего лишнего себе не позволит и торопить не будет, если я не готова. Проблема в том, что я понятия не имею готова ли я. С одной стороны, я – взрослая, самодостаточная женщина. Я никому ничего не должна объяснять, и если мне захочется близости, пусть и с малознакомым человеком, то я могу себе это позволить. С другой, захочу ли я близости? Одно дело поцелуи, другое – секс. После последних отношений я еще ни разу и ни о ком даже не помышляла, и тогда вся эта кружевная красота лишняя, и достаточно только пижамы с хвостом. Да нет, с хвостом это, конечно, ерунда. Эту часть моей жизни лучше вообще никому не видеть, кроме Луксора.

Складываю в сумку свое привычное белье: обычную, скромную сорочку, залежавшуюся в шкафу, пару футболок, шорты на случай жары. Всякие женские побрякушки и линзы. И уже застегивая молнию на сумке, все же возвращаюсь к шкафу и из дальнего угла верхней полки достаю коробку – память прошлого. Внутри лежит нетронутым комплект, который когда-то давно я бы носила с особой гордостью. Телесного цвета халат, сорочка с кружевом на груди и совсем нескромное нижнее белье. Этот комплект я планировала использовать три года назад, но все пошло прахом, и я хотела его выбросить. Рука, наверное, не поднялась. Может, пришло его время? Вдруг пригодится? Наплевав на все, складываю и этот комплект в сумку. Буду чувствовать себя увереннее, и так у меня будет выбор. От рискованного шага меня остановит только мое решение, а не отсутствие в нужный момент красивого белья.

Выхожу из квартиры, когда часы показывают ровно семь утра. У подъезда уже стоит машина Германа. Сегодня это BMW, который я уже видела раньше. Герман ждет, небрежно облокотившись о капот авто. Интересно, у него есть стилист или это еще один его талант - стильно одеваться? На нем светлые брюки и футболка поло лазурного цвета. Казалось бы, что особенного, но на нем все выглядит так, будто он сошел с обложки модного журнала. Припоминаю свой наряд и в один ряд с ним встает эмодзи «рука/лицо».

-Доброе утро, - подходит ко мне Герман. Он улыбается и наклоняет голову с явным намерением поцеловать, но в последний момент останавливается и, усмехаясь, спрашивает, - можно?

Это он так решил пошутить? Ну ладно, пусть пошутит. Сама преодолеваю эти миллиметры между нашими губами и целую его. Шутки шутками, а я тоже умею посмеяться.

-Доброе утро, - бормочу я.

-Прекрасно выглядишь.

Да уж конечно! Лучше не бывало. Или я всегда не очень, поэтому сейчас особо не выделяюсь? Понятно, что комплимент и все такое, но я-то, хоть очки и ношу, все же не слепая. Вслух, правда, говорю другое.

-Спасибо, - и главное, мило улыбнуться, вроде засмущалась. Давай-давай, Кира, вспоминай утраченные навыки.

-Едем? - спрашивает Герман и, дождавшись моего кивка, забирает сумку, ставит в багажник, помогает мне сесть на пассажирское место и затем занимает водительское сиденье.

В субботу действительно на улицах Москвы многолюдно. Правда, самый пик обычно на полдень приходится, но даже сейчас на светофорах начинают скапливается машины. Хуже, пожалуй, только в пятницу вечером, когда москвичи рвут из города после трудовой недели. Тем не менее, мы выезжаем загород.

-А куда мы едем? – спрашиваю, когда за окном исчезают последние постройки и пейзаж приобретает пустынный вид.

-Ты мне не доверяешь? - смеется Герман и не отвечает.

-Мне казалось, что доверяю. Но мы проехали уже последние зачатки цивилизации, а все еще не приехали.

-Почти на месте, - отвечает Герман.

-Ты везешь меня в лес? - шутки шутками, а его загадочное поведение начинает навивать ненужные мысли. Нет, конечно, я ему верю, но, наверное, многие жертвы верили тем, кто вез их в лес? И это настораживает. И Герман еще подначивает:

-Почти, - но увидев, видимо, мой взгляд, смеясь, добавляет, - в одно очень живописное местечко.

-Надеюсь так и есть, - отвечаю с толикой сомнения в голове, которую тут же улавливает Полянский.

-Не волнуйся, Кира. Я гарантирую, что ты вернешься домой в целости и сохранности. Тебе обязательно понравится это место.

Именно в этот момент Герман тормозит возле неприметного поворота и дальше дорога резко сужается, пока и вовсе не переходит в грунтовку. Мы проезжаем поле, и вот впереди виднеются первые дома, но это все жилой сектор, а Герман говорил об аренде домика. Пока я гадаю, Герман проезжает мимо всех и едет дальше. Едет до тех пор, пока не скрываются даже тени построек, а потом в поле зрения попадает очертание длинного забора, огораживающего огромную территорию.

Глава 12.

Первое, что могу заявить – фильм очень долгий. И, как бы стыдно мне не было, я его совсем не поняла. Вроде не дура, с миллиардными бюджетами справляюсь, а вот в картине запуталась еще к середине фильма. Когда он заканчивается, за окном уже темно.

-Как впечатления? - спрашивает Герман, выключая телевизор.

Да какие впечатления? Встать и побыстрее, а то позвоночник в трусы ссыплется – вот мои впечатления. На деле же отвечаю:

-Фильм хорош.

-Я уже слышу «но» в твоих словах, - поддевает меня Герман.

-Но уступает началу и тому же интерстеллару.

-Ты поклонница Нолана?

-Что в этом удивительного? – надеюсь спросила не слишком грубо, а то от его удивления моими предпочтениями я и не такое могла ляпнуть.

-Обычно, девушки любят романтику, - опять звенят нотки снисходительности.

-Если бы было «обычно», мы бы с тобой тут не сидели, - о, Кира, ты снова в силе. Шампанское так подействовало что ли? Наверное, оно, потому что сейчас, когда встала на ноги, особенно чувствую, присущее опьянению игристым, головокружение.

-И почему по твоему мнению лучше то же «Начало»? – тут же переводит тему Герман.

-Потому что, несмотря на то, что у него сюжет сложный и запутанный, каждая новая сцена дает едва ли не развернутое объяснение происходящему в картине. Я имею ввиду, что едва появляется какой-то вопрос, относительно действия, на него вскоре дают ответ, и в итоге складывается полноценная картина с полным пониманием всех уровней сна и тонкой психологической проблемы фильма, - выдаю на выдохе. Как еще воздуха-то хватило. – А в данном случае, как я запуталась в середине фильма, так дальше и пошло по наклонной. В итоге есть какой-то осадок непонимания в конце просмотра.

-Интересно, - усмехается Герман. – Скажу честно, даже не знаю, что ответить.

-Так сложно осознать, что девушки тоже могут думать? – делаю пару шагов ему навстречу, проверяя свою способность идти по прямой линии. Вроде удается.

-Мне сложно осознать, что в тебе собрано столько разного. Ты бесспорно умна, и так же бесспорно красива, обладаешь очарованием и природной сексуальностью. У тебя железная хватка бизнессвумен, и…

-И я не люблю лесть, - перебиваю его, с улыбкой напоминая о своих же словах, уже сказанных ему однажды.

-И каждый раз ты преподносишь все новые и новые сюрпризы, - заключает Герман, смеясь.

И это он еще про пижаму ничего не знает. Вот уж где сюрприз то. Как-то после фильма неожиданно снова в сон потянуло, даже не удержалась и зевнула. Все-таки именно этот шедевр я пересматривать, пожалуй, не буду. Или это на мне так сказывается рабочая неделя? Все как на зло. Первый за три года уик-энд с таким мужчиной, а я, блин, думаю о постели, и совсем не в том смысле, в котором положено!

-Ты устала, - он такой наблюдательный.

-Немного, - не буду строить из себя невесть кого. Устала.

-И тащить тебя на вечернюю прогулку бессмысленно? – усмехнулся Герман.

-Пожалуй да, если речь не идет о прогулке до ближайшей кровати, - потом бросаю глаз на устроенный нами небольшой беспорядок, - только это уберу.

-Нет-нет, - Герман кинулся ко мне так, будто хотел спасти от урагана, - ты гостья, а не посудомойка, тут есть кому наводить порядок.

-Но хотя бы на кухню отнести надо. Не оставлять же так.

-Я все сделаю сам, - настаивает Герман. – Не переживай. Иди отдохни. Прогулки могут быть и утренними.

-Значит, - так и хочется сказать: «и это все?», - спокойной ночи?

-Спокойной ночи, - кивает Герман, наклоняется ко мне и едва ощутимо касается губами моей, блин, щеки. Наверное, разочарование на моем лице отразилось, потому что Герман, я уверена, улыбнулся, хотя и попытался это скрыть. Ну а что? Хотела не торопиться – на, получи. Хотя в обед он был совсем не прочь поспешить.

Ладно, просто стоять и пялиться глупо. Улыбнулась на прощание и ушла к себе. Хотя и с ног валюсь, а все же в душ пойду. Хотя бы на пару минут, просто чтобы не чувствовать себя припылившейся старой кошелкой, что уже очень близко к правде. Еще тройку пушистых соседей Луксору, и образ почти готов.

Правда душ меня немного взбодрил, а свежесть вечера приятно охлаждала кожу после теплой воды. Где-то глубоко внутри возникает мысль спуститься вниз, но потом думаю, что это будет выглядеть странно. Ушла, вернулась, хотела спать и расхотела. Ну что за детские игры? Решила спать – спи, Кира.

Когда лезу за пижамой, неожиданно вспоминаю про свою сорочку. Ну а что? Не для Германа, так хоть для себя любимой. Пора вспоминать, что такое красота и женственность. Да и хочется примерить, оценить. Все-таки достаю из сумки заветную коробку и, как дорогую хрупкую вещь, бережно кладу на кровать.

Открыв, долго смотрю на неглиже, не решаясь убрать или надеть. Тонкое кружево так соблазнительно манит, но воспоминания отталкивают. Это давно прошедшая история, я успела зализать раны. Почему бы не дать этому комплекту еще один шанс?

Пусть сейчас он не пригодился, но, возможно, пора уходить от шорт с заячьим хвостом? Если мне понравится мое отражение в зеркале, то, возможно, я буду чувствовать себя увереннее.

Глава 13.

Друзья, напоминаю вам, что вы можете совершенно бесплатно поощрить автора, нажав на звездочку на главной странице книги. Так о ней узнает больше читателей, что непременно скажется на настроении автора)

Утро встречает поцелуями. В состоянии, когда нахожусь между сном и реальностью, чувствую касание губ на шее. Невесомые, мягкие поцелуи и теплое дыхание. Нежные касания пальцев, рисующих замысловатые узоры на моем бедре, поднимающиеся выше, сминающие нежный шелк неглиже. От нарастающего ощущения так и тянет сжать бедра, и как только я это делаю, тело содрогается от сладкой волны наслаждения.

Герман тянет меня за плечо, переворачивая на спину и подминает под себя, покрывая поцелуями мое лицо. Легкие и невинные, они быстро материализуются во влажные, горячие, страстные, от которых тело начинает гореть и плавиться. Меня охватывает дрожь, которую я не могу контролировать, и она усиливается по мере того, как растет напряжение меж бедер. Из горла вырывается стон, когда Герман вдруг скользит ладонью по животу вниз и накрывает чувствительную точку, и словно нарочно, словно играя со мной, то ускоряет свою ласку, то вдруг сбавляет темп.

-Чувственная малышка, - шепнул он мне на ухо, захватив в плен мочку и чуть ее прикусив, тут же переключаясь на шею, находя всевозможные точки, лаская которые, он доводит меня до состояния трепещущего ожидания.

Поцелуи спускаются ниже, к ложбинке, и вдруг его губы прямо через сорочку накрывают сосок. Втягивают, ласкают, прикусывают, нагнетая ощущения одно острее другого. Любя, но прибегая к мучительной пытке. Не обделяет лаской вторую грудь, сминая и целуя, добиваясь этим моей полной капитуляции. Я готова просить не останавливаться, готова умолять продолжать, дать большего, чем уже дал.

Наигравшись, он возвращается к губам, не целуя, терзая их, вырывая из груди новые стоны, которые я уже не могу контролировать. И вдруг он отстраняется, резко хватает меня за плечо и с удивительной проворностью переворачивает на живот. Пока затуманенное сознание пытается осознать происходящее, Герман подсовывает руки под мой живот и рывком вынуждает встать на колени, при этом удерживает за плечи, не давая поднять голову от подушки. Это восторг и смущение, жажда и волнение. Такого со мной никогда не происходило. Так откровенно никто меня не касался. Мне стыдно, но то ли от той позы, которую меня заставил принять Герман, то ли от того, что меня безумно возбуждает собственная беспомощность, ощущение силы рядом, контролирующей мое тело и чувства.

Краем уха слыша характерный звук разрывающейся фольги. В голове проскальзывает мысль сказать, что это лишнее, что я на таблетках из-за гормонального сбоя, но его ладонь начинает скользить по внутренней стороне бедра и возвращается к набухшему бугорку, одновременно с чем Герман одним рывком заполняет мое тело, и любые мысли улетучиваются. Он двигается быстро, буквально вбивается в меня, как будто уже себя не контролирует. И я теряю остатки контроля, когда тянущее, мучительное наслаждение начинает стремительно нарастать. Закрываю глаза и полностью погружаюсь в это ощущение. Секунда, вторая, напряжение достигает пиковых пределов и взрывается миллионами искр.

Герман скатывается на бок, тяжело дыша. Лениво наблюдаю за ним из-под полуприкрытых век, пытаясь восстановить дыхание и, что греха таить, сводя бедра, получая последние капли восторга от того, что он со мной сотворил. Капельки пота покрывают его лоб, он глубоко вдыхает и шумно выдыхает, пытаясь восстановить дыхание. У него еще есть силы на то, чтобы потянуться ко мне и наградить поцелуем, мягко переворачивая меня на живот, как безвольную куклу.

-Доброе утро, - выдыхает он мне в губы.

-Доброе, - едва слышно отвечаю я.

-Я ужасно голоден, - улыбается Герман.

-Я заметила, - бормочу в ответ, и слышу, как он тихо смеется.

-Я имею ввиду, что неплохо бы позавтракать, - поясняет Герман.

От смущения рефлекторно зажмуриваюсь, но Герман мягко убирает мои руки и шепчет на ухо:

-Этот голод не утолить так быстро.

-Мне надо в душ, - смущенно замечаю я.

-Хорошо, - прищуривается Герман, и его ладонь тут же начинает скользить вдоль моего тела.

-Одной, - спешу добавить, пока снова не начался этот забег.

У Германа такой взгляд, что сразу понятно – он недоволен. Но и я, извините, не могу так быстро привыкнуть к такому рывку в наших отношениях. Мне хоть немного времени, просто осознать все, что произошло ночью и… утром. И от всех этих ярких образов совместного душа у меня душа в пятки уходит. Вроде и нечего уже смущаться, но, как говорится, было б сказано, забыть не долго.

-Пожалуйста.

-Хорошо, - сдается он, - схожу в гостевую. Заодно посмотрю, что нам привезли на завтрак.

-А нам что-то привезли? – удивляюсь тому, как по этому дому передвигаются какие-то невидимые слуги, которые готовят, накрывают столы, моют посуду.

-По крайне мере должны были, - пожимает плечами Герман, коротко целует меня в оголенное плечо и встает с кровати, выпрямляясь во весь свой рост. Не прикипеть к нему взглядом трудно, поэтому, пока он ищет свой халат, я в наглую его рассматриваю, но стоит ему обернуться, тут же отвожу глаза и вообще отворачиваюсь в другую сторону. Но он это замечает и открыто смеется. Нет, ну как объяснить человеку, что не все такие открытые, как он?

Глава 14.

-Утренней прогулки по лесу так и не случилось, - намеренно подтруниваю над Германом, когда он укладывает наши вещи в багажник, намекая на его несдержанность.

-Мы можем приехать сюда в любой момент и вдоволь, - он делает акцент на этом слове, - нагуляться, - заканчивает на выдохе.

-Работу, Герман Эдуардович, никто не отменял, - напоминаю ему.

-К черту работу, - и снова поцелуи, который, как я уже знаю, могут довести нас до постели в лучшем случае.

-Герман, нам пора, - мне удается напомнить, когда он переключается на мою шею, захватывает участок кожи и втягивает ее, от чего по моему телу мгновенно разлетаются искры.

-Уверена? – спрашивает он и намеренно продолжает целовать и доводить до исступления. Знает же, как влияет на меня, и знает, на какие рычаги воздействовать.

-Да, - заставляю себя произнести это слово, потому что где-то в глубине души я все та же Кира, которая занимает высокую должность в фирме отца, ведет переговоры и заключает контракты, которая не опаздывает на работу и умеет рассчитывать свое время. И я знаю, что если не попаду домой к вечеру, то завтра все пойдет по наклонной.

-Хорошо, - кивает Герман, но не отпускает. Придерживая за талию, ведет к пассажирскому сидению, помогает сесть и даже пристегнуться, будто я сама не в состоянии это сделать. Но мотив его поступков лежит на поверхности. Он намеренно, но будто случайно касается меня так, чтобы подразнить мою выдержку.

Клянусь, еще немного, и я пошлю ко всем чертям свою ответственность, работу и обязательства. И будь, что будет. Герман занимает место водителя и, наконец, мы стартуем. Но уже на подъезде к столице попадаем в длинную пробку. И в этот момент его ладонь опускается на мое оголенное бедро, пальцы сжимаются, касаясь особенно чувствительной внутренней стороны и медленно поднимаются выше. Сквозь плотную ткань шорт льнут к чувствительной точке и делают то, что нужно немедленно остановить. Я рефлекторно прижимаю друг к другу колени, его ладонь оказывается в этой ловушке, и он беззастенчиво этим пользуется. Скользит вверх и вниз, надавливает, дразня и возбуждая. Нет, это нужно остановить, это невыносимо сладостно.

Я вцепляюсь в его ладонь, пытаясь остановить его действия, но он решительно отодвигает мою руку в сторону, продолжая свою пытку.

-Герман, - слышу совершенно чужой, хриплый голос, - прошу тебя…

-О чем? – издевается он.

-Пожалуйста, - откровенно ною я, вцепляясь в его ладонь.

-Что мне сделать, Кира? – настойчиво повторяет он, - скажи.

Но у меня такой сумбур в голове, что я, кажется, забыла, как говорить. Каждое его прикосновение отзывалось острым чувством удовольствия, и сознательно отказаться от подступающего оргазма стало уже невозможно.

-Вот так, - доносится хриплый голос Германа, - так тебе хочется? – издевается он, требуя от меня какого-то ответа, который я не в состоянии дать.

Я, то забываю, как дышать, то мне не хватает кислорода, а ощущения все острее, все ближе высшая ступень наслаждения и все сильнее я сжимаю колени, ловя каждый новый разряд, пронзающий мой клитор. Вся подбираюсь, и сама двигаю бедрами навстречу его ладони, и, когда наступает разрядка, из моих губ вырывается непроизвольный стон.

-Ты невероятно чувственная, - голос Германа звучит слишком низко, даже утробно.

Я перевожу на него взгляд и понимаю, что он на пределе. Глаза – черные, как бездна, и свободная рука с такой силой сжимает руль, что кажется, он вот-вот треснет. Это невероятно – осознавать, что мужчина так реагирует на меня. Особенно такой, как Герман.

Опускаю взгляд ниже и вижу прямое доказательство его состояния. Господи, мы же посреди трассы, вокруг люди, все буквально заглядывают друг другу в окна, а у меня действительно возникает идея сделать для Германа то, что он сделал для меня. Нет, это абсурд, я не решусь, конечно. Точно не сейчас.

Наконец, когда напряжение в машине достигает предела, мы трогаемся. Непонятно на какой тяге доезжаем до моей квартиры. Герман паркуется во дворе, неизвестно каким чудом найдя место для своего внедорожника. Он выходит из машины, а я даже не дожидаюсь, когда он откроет мне дверь. Выхожу на улицу и тут же попадаю в его объятия.

-Зайдешь на чай? – банальный и всем понятный вопрос.

Герман подхватывает меня под талию и молча ведет к подъезду. Пока поднимаемся на этаж он кажется спокойным, но едва открываю дверь в квартиру, он заталкивает меня внутрь и впечатывает в стену, впиваясь в мою шею. За такое короткое время он уже успел выучить мои самые чувствительные места. Проходится от точки под ухом, воль скулы и вниз, медленно опускаясь к груди. Отрывается лишь для того, чтобы стянуть помешавшую ему футболку.

В кармане начинает вибрировать телефон, на который мы не обращаем внимания. Герман подхватывает меня под бедра, и я уже понимаю, чего он хочет. Обвиваю ноги вокруг его торса и тянусь к его губам. Импульсивно зарываюсь пальцами в его волосы, притягивая его лицо ближе. Его руки блуждают по моему телу, проходятся по спине, где находят застежку бюстгальтера и одним ловким движением с ней справляются. Герман подцепляет пальцами лямки и легко стягивает с меня эту лишнюю деталь. Подталкивает меня вверх и припечатывает к стене так, что грудь оказывается прямо перед его лицом. И этим преимуществом он тут же пользуется – его губы втягивают мой сосок.

Глава 15.

Друзья, не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не потерять) Приятного чтения!

-У Вас относительно свободный день, - сообщает мне Яна. Сегодня она работает почти самостоятельно, без присмотра Димы. – После обеда встреча с новым инвестором по поводу проекта бизнес-центра.

-Это может занять много времени, - поясняю помощнице, чтобы в будущем она учитывала это при составлении моего графика.

-На завтра юристы ставят совещание на утро по поводу соглашения с Германом Полянским.

-Ох уж это их желание доказать, что они больше всех обо всем думают…

-Затем у Вас выезд на объект совместно со строителями по поводу увеличения стоимости сметы.

-Поняла, тогда не ставь больше ничего до вечера. Выезд в пригород это на целый день.

-Хорошо, Кира Леонидовна. На данный момент это все. Хотите чай?

-Да, спасибо, Яна.

Пока срочных дел нет пользуюсь моментом, чтобы побездельничать. Я жутко не выспалась, да еще и тело ломит пуще вчерашнего. Я едва сползла с утра с кровати и доковыляла до ванны. Но одна я сижу недолго. Помощница возвращается, стучит в дверь, но входит не сразу. Сначала появляется огромный букет ромашковых хризантем, а уже следом заходит Яна.

-Кира Леонидовна, курьер привез для Вас, - она так улыбается, будто сама получила этот букет.

Он настолько большой, что, когда Яна прижимает его груди, ее саму едва ли видно. Она протягивает мне цветы, улыбается еще шире, разворачивается и выбегает из кабинета, а возвращается с фирменным пакетом премиум кондитерской.

-Яна, - едва отойдя от приятного шока, обращаюсь к помощнице, - найди пожалуйста вазу для букета. И я очень жду свой чай.

Яна кивает и пулей вылетает из кабинета. Кажется, я попала в какую-то сказку. Это просто невероятно, немыслимо! Мне так любопытно, какой десерт послал мне Герман, что я, не дожидаясь Яны, откладываю букет на диванчик, а сама возвращаюсь к пакету. Внутри безумной красоты коробка, перетянутая атласной лентой, вскрыв которую обнаруживаю сет десертов Павловой в бананово-карамельной интерпретации. Герман не перестает удивлять. У меня даже настроение сразу улучшается. В небольшой записке, приложенной к коробке нахожу его послание: «Той, кто слаще любого десерта».

От этих слов к щекам мгновенно приливает кровь. Воспоминания о прошедшем уик-энде всплывают в памяти яркими образами, от которых по телу проходит дрожь. Герман себе не изменяет, его ухаживания – это образец для подражания.

Возвращается Яна с большой вазой в руках.

-Позаимствовала в отделе кадров, - объясняет она с улыбкой. Букет она ставит на брифинг – больше он никуда не помещается.

-Спасибо, Яна, - улыбаюсь помощнице.

-Еще секунду, - она выбегает в приемную и возвращается с чашкой чая, за что благодарю ее снова.

Когда остаюсь одна, нахожу красивый ракурс и делаю фото букета, чтобы отправить Светику. Я так и не перезвонила ей вчера, не нашла сил. Признаться честно, после ужина я буквально свалилась в сон. И даже сообщение от Германа с пожеланием доброй ночи прочла уже к утру. Едва отправляю сообщение, тут же на нем появляется две характерные синие галочки.

«Ожидаемо супер!» - прилетает в ответ, и следом «я все еще жду подробностей».

Набираю подруге, и когда она отвечает на звонок предлагаю встретится после работы у нее дома, на что она, конечно же, соглашается. И вот когда все вопросы решены, переключаюсь на свой сладкий завтрак.

Едва отправляю ложку в рот, как в кабинет заходит Клара. В ярко-алом строгом костюме с темными кудрями на голове она выглядит привычно шикарно. Едва замечает стоящий на столе букет, ее лицо озаряется улыбкой.

-Вот это да, - тянет она, подходя ближе и рассматривая его со всех сторон. – Достойно, - одобряет она. – Могу полюбопытствовать, кто поклонник?

-Ты его не знаешь, - уверенно вру.

-Мужик со вкусом, - усмехается Клара, - и с деньгами, - добавляет невзначай и тут же переключается, - я к тебе по делу. По поводу окончательного договора с Полянским.

-Он еще не готов. Чай? – придвигаю к ней коробку с десертами, предлагая попробовать.

-Вау, - реагирует она, - выглядит очень вкусно и очень калорийно.

-Тебе ли считать калории? – с ее-то фигурой уж точно не стоит заботится о лишнем килограмме.

-Ладно, уговорила, - соглашается Клара, и я прошу Яну принести еще чашку чая и приборы, что она быстро выполняет.

-Послушай, я бы хотела увидеть проект, когда он будет готов. Уж больно амбициозные цели ставит господин Полянский. Хочу согласовать порядок компенсаций в случае неисполнения.

-Я-то не против, все вопросы к Тимуру. И к отцу, конечно.

-О, он-то готов ради этой сделки горы свернуть, - усмехается Клара. – Вроде бы хваткий мужик, но послушала его на последнем совещании, и что-то мне подсказывает, что это сотрудничество надо контролировать тщательнее.

-Не думаю, что Полянский ненадежный партнер, - даже интересно почему вдруг Клара решила иначе?

Глава 16.

-Я заказала пиццу, - сообщает Светка, едва переступаю порог ее квартиры. – И купила виски.

-Виски? – удивительно, потому что обычно мы обходимся чем-то менее алкогольным.

-Такое событие, - удивленно отвечает она, - тут только виски подойдет.

Мы привычно располагаемся у нее на кухне. Светик тут же откупоривает солидного объема бутылку и разливает янтарный напиток по бокалам.

-Итак, - тостует она, - за тебя!

Звон стекла и горло сводит спазмом от крепкого алкоголя. Быстрее заедаю эту горечь кусочком дыни, которую подруга предусмотрительно нарезала кубиками и подала к столу в качестве закуски.

-И где ты только нашла такую сладкую в не сезон?

-А, - улыбается она, - это тут есть лавки, и в одной из них работает классный гость из ближнего зарубежья. Я у него что не возьму – он все самое вкусное выбирает, - хвалится Светка.

-Подруга, ты стареешь, - констатирую, смеясь, - у тебя появляются подвязы у местных торгашей.

-Не смешно, - фыркает она, - всегда надо иметь таких людей в друзьях. Тебе – она тычет в меня пальцем, - кстати, тоже. Чем будешь своего ненаглядного потчевать? А тут всегда все свежее и сладкое, лучше, чем на собственном огороде! – авторитетно заявляет она.

-Где? – едва не давлюсь очередным кусочком дыни, - на огороде? Ты слово-то это откуда знаешь?

-Так, заканчивай, - авторитетно заявляет Света, - не про меня речь. Давай рассказывай, - еще одна порция виски льется в стаканы. – Можно без интимных подробностей, но они приветствуются.

И я рассказываю. Конечно, без подробностей, о таком я и сама вспоминать стесняюсь, не то что рассказывать, пусть даже и Светику.

-Бедный Герман, - смеется уже солидно датая подруга, - и как только этот жеребец не выдохся. Честь и хвала ему. Но с ним-то понятно, у него над головой табличка висит «затрахаю». А вот от тебя не ожидала. Честно.

-Я решила, что взрослая женщина, и что меня не могут сдерживать какие-то условности. Сначала я попросила его не торопить события…

-Ты попросила? – гогочет Светка. – Это вы так не торопили?

-Потом решила, что мне самой же хуже, - добавила я, врываясь в бесконечный поток ее хохота.

-Ну, за решительность, - выдыхает подруга, опрокидывая очередную порцию виски, вынуждая меня ее догонять. – Ну Полянский, ну ловок, - рассуждает Света, - молодец конечно, что так ловко тебя разбудил от этой твоей вечной спячки.

-Он первый, кому я доверилась, - поясняю подруге, - их ведь после Матвея так много было. Герман не первый, кто пытался произвести на меня впечатление. Но первый, кто сумел.

-Просто супергерой какой-то, - качает головой подруга. – Только Кира, ты ведь уже научена горьким опытом, правда? Даже если Герман супер мужик, не теряй бдительности. И главное, не теряй себя!

-Герман далеко не Матвей…

-Ты рассказала ему о нем? – ох, вот и пришли тяжелые вопросы. Но от Светки просто так не отделаешься, придется отвечать.

-Я не уверена, что хочу ему об этом рассказывать, - признаюсь честно. - Я вообще хочу это забыть, не заставляй вспоминать.

-Не забывай, Кира, - настаивает Светка, словно не видит, что мне неприятно говорить об этом, - не забывай, чтобы не попасться вновь.

-Когда ты успела стать такой нудной? И не ты ли мне говорила столько лет, что надо жить дальше, не надо замыкаться?

-Я не забираю своих слов. Но я хочу, чтобы ты была осмотрительнее и не позволяла какому-то мужику поглотить тебя вновь, - сказала она голосом профессора из солидного учебного заведения.

-Но мы ведь говорим не о каком-то мужике, - возражаю я, - это Герман.

-Герман тоже какой-то мужик, - усмехается Света, - а еще он ваш инвестор. Ты говорила отцу?

-Нет! - да не дай Бог ему узнать, - и не буду. Пока еще нет ничего серьезного, не вижу смысла знакомства с папой.

На этих словах Светка давится виски, который не успела сглотнуть, фонтаном брызг выдавая его обратно.

-Ничего серьезного? – спрашивает она, продышавшись. – Так ты сказала? Это, по-твоему, ничего серьезного?

-Ну мы не муж и жена, даже не жених с невестой. Мы просто… - Господи, как нас охарактеризовать то? – Мы встречаемся.

-И занимаетесь сексом, - добавляет она к моим словам.

-И это…

-И это уже отношения, Кира! Ему стоит знать про историю с Матвеем, чтобы даже случайно тебя не ранить. Он имеет право на это.

-Когда ты стала личным психологом? – прищуриваюсь я.

-Когда с тобой познакомилась, - усмехается Светка, - она салютует бокалом и залпом допивает остатки виски.

Когда звонит мой телефон, я даже не сомневаюсь, что это Герман. Светка навеселе всерьез предлагает мне не брать трубку. Вроде как заставить его не то нервничать, не то ревновать – она еще не определилась. Но мне уже давно не пятнадцать лет, да и Герман далеко не юноша, чтобы оценить такие игры.

Глава 17.

Друзья, вас так много, и я этому очень рада. И снова напоминаю вам про возможность сделать приятно музе автора - добавить книгу в библиотеку или подарить звездочку. Ну а если вам есть, что сказать - буду рада почитать ваши мысли) Приятного чтения.

К вечеру готовлюсь основательно. Под предлогом долгих переговоров с арендаторами ставлю в известность Яну и Макса, что не вернусь. И когда только я стала такой безответственной? Или свободной? Неужели так было можно всегда, просто у меня не было стимула жить?

Герман как всегда выбрал довольно дорогое место, но теперь меня это даже не расстраивает. Наоборот, появился стимул выглядеть роскошно. Так, чтобы Герман с меня глаз не сводил. Поэтому выбираю короткое красное платье из тонкого шелка с неглубоким V-вырезом на груди и шестью тонкими лямками, четыре из которых симметрично расположены на ключицах, а две оставшиеся ниспадают на плечи, создавая эффект случайно соскользнувших. Платье не из люкса, но своей простотой завораживает. И немного длинной. Оно бы смотрелась в тысячу раз хуже сиди оно по фигуре. Но провокационная длина в сочетании с летящим силуэтом делают свое дело.

Каблуки для компенсации разницы в росте с Германом, хотя это, пожалуй, тщетные попытки. Ювелирка для дополнения образа. Маленькая сумочка, неброский вечерний макияж, чтобы не перебивал платье и не превращал меня в ночную бабочку, и я готова.

Герман ожидает меня у входа. Когда мое такси тормозит напротив ресторана, я сразу его замечаю. В детстве меня учили, что из машины нужно выходить, не размыкая коленей, чтобы никогда и не при каких обстоятельствах не светить нижним бельем. И до сегодняшнего дня я придерживалась именно этой стратегии. Но сегодня я ее впервые нарушаю. Ставлю ногу в изящной босоножке на высоком каблуке на дорожку, позволяя платью скользнуть к самому основанию бедра, опираюсь на нее и со всем изяществом, на которое только способна, выхожу из машины.

Разговаривающий по телефону Герман, наблюдая за моей игрой, замолкает. Я добилась того, чего хотела – он увлечен мною. Следит за моими движениями, как притаившийся хищник за своей жертвой. Рука с телефоном опускается вниз – он не глядя обрывает звонящего и убирает его в карман. Он приходит в себя, когда я делаю шаг ему навстречу. Подходит ко мне, заключая в свои объятия. Кладет руку на мою талию, прижимая к своей груди, склоняет голову и едва слышно шепчет на ухо:

-Я сражен, - мед для ушей. Значит, все старания не зря, - выглядишь шикарно.

-Я скучала, - шепчу в ответ, касаясь губами его щеки. Все в рамках приличия, но до чего это томный момент.

И все же Герман не выдерживает – дарит мне поцелуй. Короткий, но страстный. Обхватывает мое лицо, овладевая губами, но почти сразу отстраняется.

-Идем, пока я не ввязался в драку с каждым, кто смеет на тебя смотреть, - рычит Герман мне в губы.

-Неужели? – наигранно удивляюсь я, оборачиваясь по сторонам в поиске тех самых смотрящих. Но Герман тут же перехватывает меня за талию, уводя к ресторану.

В просторном зале с темным уютным интерьером, выполненным из дерева, царит атмосфера тепла и интимности. Бордовые и коричневые оттенки создают ощущение уюта и спокойствия, погружая гостей в атмосферу роскоши и уединения.

Наш столик находится в уголке зала и прикрыт подобием резной ширмы, обеспечивающей небольшую долю приватности. Мы устраиваемся за круглым столиком в мягких креслах, обитых бархатом в глубоких бордовых тонах. Звуки лёгкой джазовой музыки плавно заполняют пространство, создавая идеальный фон для отдыха гостей. На столе горят свечи, мягкое мерцание которых добавляет романтики. В воздухе витает аромат восточных специй и свежеприготовленных деликатесов — идеальный предвестник незабываемого вечера.

Передо мной на столе лежит небольшая черная бархатная коробка. Понимаю, что это для меня, подарок от Германа и простое женское любопытство не дает мне спокойно изучать меню, заботливо поданное нам официантом.

-Это для тебя, Кира, - Герман одним кивком головы указывает на коробку, и я готова поклясться, что уголки его губ едва заметно приподнимаются, когда я тянусь за коробкой.

Осторожно приподнимаю крышку и тут же закрываю, чувствуя, как от смущения начинают гореть щеки. Внутри аккуратно сложен комплект нижнего белья из тончайшего кружева светло-лазурного оттенка. Из того, что я успела разглядеть за доли секунды, я могла бы сказать, что Герман явно выбирал это белье для личного удобства.

-Взамен того, которое я испортил, - поясняет он, намекая на нижнее белье, которое он нещадно порвал в наш первый раз. Я даже не вспоминала об этих клочках ткани все это время.

-Хм... – кажется, у меня голос пропал, приходится чуть откашляться, - это… Неожиданный подарок.

Наблюдая за тем, как моя самоуверенность превращается в сгусток смущения, Герман только улыбается, видимо, довольный произведенным эффектом.

-Когда ты смущаешься, то выглядишь еще сексуальнее, - звучит его хриплый голос.

-И ты решил вогнать меня в краску окончательно?

-Извини, Кира, - улыбается Герман, - хотел преподнести подарок менее провокационным способом, но увидел тебя в этом платье и потерял голову.

Вот, значит, как. Дело в платье. Пожалуй, эффект получился даже лучше, чем я ожидала.

-Вы готовы сделать заказ? – спрашивает материализовавшийся из неоткуда официант.

Глава 18.

Жизнь круто меняется, когда ты влюблена. Каждый день наполняется новыми эмоциями, улыбками и ожиданием чего-то невероятного. Начинаешь замечать детали, которые раньше не бросались в глаза: солнечные лучи, играющие в листве деревьев, запах свежезаваренного кофе или мелодию любимой песни, звучащей по радио.

Сердце стучит быстрее при каждом упоминании его имени, а мысли о нем могут неожиданно затмить всю реальность. И не важно, где находишься, неважно, что делаешь, ведь улыбка при одном воспоминании о нем появляется на губах. Вдруг даже самые обычные вещи становятся особенными — прогулка по парку, вечерние разговоры до глубокой ночи или совместные мечты о будущем.

Даже наши отношения с отцом меня больше не беспокоят. Я отпустила ситуацию и больше не пытаюсь быть идеальным заменителем желанного сына. Работа не может заменить жизнь, какой бы хорошей она ни была, а я хочу жить. Впервые после смерти мамы я чувствую, что меня любят, что во мне нуждаются, что я кому-то нужна.

Мы с Германом проводим вместе столько времени, что я начинаю забывать, что мы знакомы всего-то пару месяцев. Говорят, чувства быстро остывают, влюбленность проходит, но так происходит если ничем ее не подпитывать. Но когда чувствуешь его внимание постоянно, то влюбленность перерастает в любовь.

-Счастливая, - тянет Светка, любуясь на очередной букет от Германа.

Собранный их разных цветов в осенней гамме, он стоит в вазе на окне и радует меня яркими красками на фоне пасмурной осени.

-Пятое сентября на дворе, что ж так тухло то… - недовольно тянет подруга, - вот только цветы твои настроение повысили. У вас такая гармония.

-Сама не верю, что моя жизнь так изменилась, - признаюсь подруге. Сегодня мы собрались в моей квартире и вместо тяжелого алкоголя пьем глинтвейн, который Светка самолично приготовила. – И даже мерзкая погода настроения не портит.

-Вынуждена признать, что рядом с Германом ты расцвела. Стала увереннее в себе, и даже веселее, - рассуждает Света, - я рада, что он появился в твоей жизни. И ты счастлива с ним. Как, кстати, у него дела?

-Замечательно. Вот-вот начнется строительство первой очереди отцовского проекта, и Герман немного загружен, - и мне грустно, потому что на прошлой неделе мы виделись немного реже.

-Твой отец все еще не в курсе про вас?

-Нет, и не должен узнать, - моментально отрезаю я.

-Что-то случилось? – тут же догадывается Света.

-Когда-то мне не посчастливилось родиться его дочерью.

-Шутишь? – фыркает Светка. – Хотела бы быть на моем месте? Искать себе мужика побогаче, чтобы иметь возможность выбраться из нищеты? – ее представление о нищете всегда немного смешило.

-Я не сын, которого он так хотел. И что бы я ни делала, я никогда не встану в один ряд с призраком этого идеального наследника. Единственное, на что я гожусь, по его мнению – это быть приманкой для инвестора.

-Чего? – выпучивает глаза подруга.

-Он настойчиво просит меня уделить внимание Герману, - объясняю для непонятливых, - чтобы держать его на коротком поводке во время строительства.

-Так вы же вроде и так…

-Но не из-за проекта, понимаешь? Мы вместе потому что нам хорошо друг с другом. И работа никак не связана с этим.

-Ну так сути-то это не меняет, - настаивает Света.

-Как это не меняет? Я не хочу быть пешкой в отцовской игре. Я не собираюсь касаться дела только из-за того, что он хочет держать Германа под контролем.

Света вздыхает, но, кажется, все еще не понимает.

-Его тактика ясна, - продолжаю. – Он вложил огромные средства в этот проект, рискнул многим. Если все выгорит – компания не только получит огромную прибыль, но и займет новый сегмент рынка. А если что-то пойдет не так, то он рискует всем. Так он будет спать спокойно, зная, что Герман из симпатии ко мне не выкинет никаких неожиданностей.

-Подруга, вы с Германом все равно вместе, независимо от желания твоего отца, так? – киваю, ожидая продолжения. – То есть, в принципе просьба твоего отца теоретически выполнена? – опять киваю. – Просто он об этом не знает, - и снова киваю. – И вроде бы проблемы и нет. Но он, конечно, сволочь, что решил тебя под Германа подложить, ведь это мог быть кто угодно.

-Ненавижу его, понимаешь? Никогда не задумывалась, но теперь понимаю, что единственное чувство, которое я к нему испытываю – это ненависть, - Светка не выглядит удивленной моими словами. – Всю жизнь моя мать пыталась удовлетворить его желания, но все равно оказалась неугодной, потому что не дала ему сына. И даже после смерти он считает ее неблагодарной эгоисткой. Всю жизнь я пыталась доказать ему, что не хуже мальчика, которого он так хотел. Училась лучше других, занималась больше других, работала на износ. И все равно оказалась годна только как способ контроля конкурента. Он никогда не любил меня, не любил маму, он просто эгоист, который живет для удовлетворения собственных потребностей. Вместо любящей дочери своим эгоизмом он вырастил человека, ненавидящего его всей душой.

-Ты никогда так не говорила, - растерялась Света.

-Потому что надеялась, что стану достаточно хорошей для того, чтобы он меня полюбил. А в итоге получила то, в чем так нуждалась, от чужого человека. И самое главное, что ведь отец из-за своего обесценивания даже не понимает, сколько я для него делаю. Сколько сил и времени я отдавала его инвесторам, его партнерам, сколько сделок заключила, сколько переговоров провела, чтобы сотрудничество было выгодным. Он этого не ценит. И знаешь, что?

-Что? – глупо повторила подруга.

-Я раздумываю над тем, чтобы все это бросить, - впервые вслух озвучиваю мысль, которую обдумаю уже несколько недель.

-Как это «бросить»? – недоумевает Света. – Что, прям совсем бросить?

-Совсем, - отвечаю уверенно. – Хочу уйти из фирмы.

-Бросишь работу? – кажется, она все еще не понимает меня.

-Я хороший специалист, я найду себе место, - заявляю с уверенностью. – Может быть не буду замом, но не пропаду. Да и хочется взять перерыв, если честно. Хочу отдохнуть от бесконечной рабочей скачки. Без денег не останусь. Есть и некоторые сбережения, и доход от акций в конце концов.

Глава 19.

Друзья, прошу прощения за долгое отсутствие проды - попала в больницу и не было возможности выкладывать проду. Зато, была возможность писать. Сегодня постепенно вычитаю и выложу 6 глаз, включая эту, за две недели, в которые не выкладывала проду, чтобы мы не выбивались из графика) Приятного чтения.

Целый день мы проводим с Германом, гуляя по Петербургу. За один день, конечно, все достопримечательности не обойти никогда. Мы пару часов бродим по Эрмитажу, плутая в его бесконечных коридорах, и перекусываем в небольшом кафетерии с ценниками хорошего московского ресторана. Затем Герман нанимает частную экскурсию, и нас провозят по основным достопримечательностям города – Исаакиевский собор, Спас на Крови, знаменитый памятник Медный всадник и некоторые другие.

Словно двое обычных влюбленных мы гуляем, держась за руки, по Невскому проспекту, сворачиваем на Литейный и делаем большой крюк через улицу Пестеля к Садовой, откуда возвращаемся на Невский. Я бы бродила по этим улицам вечно, была бы моя воля. Этот город будто родная мне душа. И столь переменчивая Петербургская погода нам благоволит. На лазурном сентябрьском небе плывут редкие облака, солнышко еще припекает. И хотя уже веет осенней прохладой, на улице довольно тепло, особенно в сравнении с холодными сентябрьскими днями последних лет.

-Нет, не хочу, - искренне негодую, когда Герман хочет вернуться в отель. – Мы же так здорово гуляем, и мы тут всего на два дня.

-Кира…

-Пожалуйста, Герман, неизвестно, когда в следующий раз моя и твоя работа позволит нам вот так отлучиться.

-Кира… - вновь пытается перебить Герман.

-Что?

-Я не предлагаю сидеть в отеле, хотя был бы и не прочь, - от его намеков у меня все еще захватывает дух, - но на вечер у нас заказан столик в ресторане. Нам нужно переодеться.

Да, точно, Герман ведь предупреждал, еще просил предусмотреть гардероб. Совсем забыла и признаюсь в этом.

-Из головы вылетело.

-Кира Леонидовна, - притворно тянет Герман, - неужели Ваша девичья память Вас подводит?

-Просто чье-то присутствие стирает из нее все маловажные детали.

-Едем, - говорит Герман, посмеиваясь, - у нас столик зарезервирован на шесть.

С собой специально для этого вечера я взяла пудрового цвета платье-футляр на тонких бретелях. Немного строгое, немного игривое – по-моему, то, что нужно для вечернего выхода. Яркий макияж с акцентом на глаза, аксессуары и правильная прическа разбавляют скучную монотонность образа. Когда в последний раз смотрюсь в зеркало, в спальню заходит Герман. Через отражение ловлю его пронзительный взгляд. Если я хоть немного знаю этого мужчину, то уверена – ему нравится то, что он видит.

И он доказывает это когда подходит ближе. В груди будто разгорается огонек, когда его ладонь ложится на мою талию. Его губы касаются моей шеи, а вторая ладонь опускается на оголенное плечо.

-Я уже почти согласен не идти ни в какой ресторан, - рычит Герман, прокладывая влажную дорожку от шеи к уху, от чего моя кожа покрывается мурашками.

-Я не прощу тебе, - отвечаю на выдохе, чувствуя, как заходится в груди сердце, - если это все, - имею в виду свой образ, - я сделала зря.

-В этом всем, - отвечает Герман, проходясь поцелуями по линии плеча, нагло спуская вниз невесомую бретельку платья, - мне следует запереть тебя в этом номере, уложить в кровать и не выпускать оттуда, пока не выбьешься из сил.

Он явно не шутит, я знаю, что и впрямь может так поступить. От его прикосновений начинает гореть кожа. В животе концентрируется напряжение, а меж бедер возникает уже такое знакомое ноющее чувство, просящее разрядки.

-Герман, мы так никуда не попадем, - призываю его к разуму из последних сил, хотя и сама готова забыть обо всяких ужинах и ресторанах. Ничего не нужно, только он. Но его ладонь, по-хозяйски сжавшая мою грудь, замирает. Я чувствую его тяжелое дыхание, чувствую его напряжение. И все же, он отступает.

-Ты права, - говорит он, когда окончательно берет себя в руки. – Нас ждут.

Но мне уже по честности все равно кто и где нас там ждет. Наверное, я готова умолять его остаться и никуда не ходить. Но пока пытаюсь обрести голос, чтобы высказать свою мысль, Герман уже возвращается с моим теплым кардиганом в руках. Он галантно помогает мне одеться, сам же ограничивается нестрогим пиджаком.

-Ты очаровательна с этим румянцем, - посмеивается надо мной Герман, а я и впрямь чувствую, как горят щеки. Там теперь не румянец, а словно свеклой намазали. И от этой мысли меня еще сильнее бросает в краску.

Слава Богу, в лифте едем не одни, а мимо ресепшена прохожу спешно, опустив голову. На прохладном сентябрьском ветру чувствую себя лучше. Сродни тому, когда обожженный участок кожи подставляют под струю ледяной воды. Прямо у входа нас ожидает блестящий черный BMW – ну конечно же Герман постарался. Он помогает мне устроиться в салоне, обходит машину и занимает свое место рядом, одновременно давая команду водителю ехать.

Всю дорогу до самого ресторана Герман ласкает мою ладонь. Поглаживает, подносит к губам и целует, и эти незамысловатые ласки вызывают во мне прилив нежности. Чувствовать себя любимой, нужной, желанной – чувствовать то, что уже никогда не надеялась почувствовать – великолепно.

Глава 20.

-Привет, проходи, - распахивает передо мной дверь Светка и отступает в сторону, позволяя войти, - ты такая нервная была, когда звонила, я уж думала у тебя что-то случилось. И главное, по телефону говорить отказалась, и я весь день… Стоять! – вдруг вопит она, тыча в меня пальцем.

-Что? – от ее крика у меня ей Богу сердце зашлось ритмом. А Светка еще так пристально на меня смотрит и хмурится, будто я ей денег должна, что я теряюсь.

-Что значит «что»? – фыркает она. – Скажи мне, что это то, о чем я подумала! – беря с каждой гласной все более высокую ноту, вопит Светка.

-Да, - подтверждаю, чтобы не сердить подругу, - Герман сделал мне предложение.

И тут раздается такой визг, от которого страдают все окружающие нас стеклянные предметы, а Светка подскакивает ко мне и виснет у меня на шее.

-Вот это новость! – восторженно кричит она. – Я тебя поздравляю! Это же… это… - уж если Светик потеряла дар речи, то новость действительно ее поразила. – Это надо отметить! Где-то тут у меня стояла бутылочка офигенного коньяка! – она, пританцовывая, ушла на кухню, давая мне шанс разуться и привести себя в порядок после ее вихря. – Дуй сюда, Шипулина, - доносится с кухни, но, когда я присоединяюсь к подруге, она хитро прищуривается и уточняет, - хотя уже пора привыкать к новой фамилии? Кира Полянская – звучит классно!

-Ты как всегда в своем репертуаре, - смеюсь вместе с подругой.

-Хочу знать все! – заявляет Света, наскоро расставляя по столу немногочисленные закуски. – Где, когда, при каких обстоятельствах. И дай мне уже рассмотреть этот булыжник поближе!

Протягиваю руку, демонстрируя кольцо на своем пальце. Светка поворачивает мою ладонь и так, и эдак, чтобы рассмотреть диковинку со всех ракурсов, и, наконец, выносит вердикт:

-Да ты круче самой герцогини Кембриджской.

-Она уже года два, как принцесса Уэльская, - напоминаю подруге, понимая, о ком она толкует.

-Так даже лучше, - озорно подмигивает она.

И впрямь кольцо задумкой напоминает знаменитый перстень с крупным сапфиром, и действительно, центральный камень выглядит чуть крупнее. Мой статус в моих же глазах немного подрастает.

-Итак, рассказывай! – подгоняет Светка, и я ей во всех подробностях, которые только запомнила, рассказываю о вечере, который состоялся всего-то два дня назад, а кажется, что прошло куча времени. Дослушав мой рассказ, подруга выносит вердикт, - слегка банально, но все равно круто.

-Да это же мечта моя – чтобы меня замуж позвали в Петербурге. Обожаю его, знаешь же.

-И как только Герману удается вот так легко твои мечты угадывать, - качает головой Света, пригубляя коньяк из невысокого бокала. – И впрямь судьба что ли вас свела.

-Не знаю, кто свел, но я однозначно этому кому-то благодарна.

-И ведь и вправду влюбился… - рассуждает Светка. – Герман Полянский. Миллионер и красавчик, который может полмира поиметь, действительно влюбился.

-Эй, звучит так, будто я недостойна его, - возмущаюсь словам подруги.

-Ты достойна самого лучшего, - ничуть не тушуясь, рассуждает Света, - но мужчины ведь далеко не женщины…

-Логично.

-В смысле, они не сентиментальны. Тем более такие, как Герман. И чтобы замуж позвать, да еще так скоро – это прям из ряда вон выходящее событие. Удивительно.

-Я так счастлива, Свет, - наверное, на моем лице растянулась глупая улыбка. – После Матвея я думала, что никогда и никому не доверюсь.

-Ой да забудь ты уже это недоразумение, - хмурится и отмахивается Света. – Такие, как он привносят в нашу жизнь опыт.

-Фиговый опыт, - заключаю, припоминая с какой целью я была ему нужна.

-Зато какая награда в итоге, - подбадривает меня Света. – Прощай унылая подруга, и да здравствует госпожа Полянская, - она салютует мне бокалом и осушает его одним махом до дна. – Ты, кстати, отцу то рассказала?

-Нет и не хочу, - это однозначно. Я даже кольцо с пальца на работе сняла, чтобы вопросов лишних не вызывало.

-Все равно придется, - резонно замечает Света, -когда поженитесь, фамилия сменится, и все равно он узнает.

-Вот пусть тогда и узнает. Не успеет все испортить!

-А как же свадьба?

-Свет, нам не по восемнадцать, - напоминаю подруге, - какая свадьба? Еще, скажи, белое платье на себя нацепить, - уж если бы Светка знала подробности о наших с Германом интимных отношениях, от мысли нарядить меня в цвет целомудрия, катилась бы, хохоча, колобком по лестнице.

-Как это? – тут же всполошилась она. – Без свадьбы? Нет, подруга, ты мне совсем не подруга! –заявляет она. – А о обо мне подумать? Свадьба миллионера Полянского на дочери другого миллионера! Ваши гости купят этот город для вечеринки.

Опять она про деньги и про богатых мужиков…

-Светик… - тяну устало. Серьезно, эта тема уже себя давно изжила.

-Ну что «Светик»? – возмущается она. – Себе-то Полянского нашла, а мне помочь не хочешь! Пригласил бы Герман на свою свадьбу какого-нибудь красивого богатого друга…

Глава 21.

-Но это невозможно, - пожимает плечами Герман.

-Возможно, - возражаю я. – Мои акции. Вместе с отцовскими у нас был контрольный пакет. Но без моих ситуация изменится.

-Кира, - качает головой он, понимая к чему я клоню. – Ты поступаешь опрометчиво.

-Нет! – ну как же он не понимает. – Я больше не желаю иметь ничего общего с отцом и с его детищем. Но если я просто уйду, то для него это не будет чем-то серьезным. На меня ему плевать. Единственное, за что он действительно боится – это его детище, а значит и бить надо по нему. А я хочу, чтобы до него дошло, наконец, кто я такая и чего стою! – Герман все так же методично качает головой, не воспринимая всерьез мои слова, но я все равно продолжаю, - я продам тебе свои акции. Ты войдешь в состав совета директоров со вторым по счету пакетом. Ты – его инвестор, но ты и прямой конкурент. Он с ума сойдет, узнав, что его фирма теперь не принадлежит ему так, как раньше.

-Кира, ты понимаешь, что это не игрушки? – препятствует Герман. – Фирма твоего отца фактически будет разделена.

-Пусть так и будет, - киваю, ничуть не сомневаясь в своем решении. Он никого не любит, ему никто не нужен. Он с легкостью выбрасывает людей из своей жизни, а я с легкостью выброшу его из своей. К тому же, фирма все равно не перестанет существовать. Просто власть отца в ней ограничится.

-Но ты формально потеряешь свои акции, - напоминает Герман.

-Но ведь они останутся у нас с тобой. Просто официально руководить ими будешь ты. Я давно хотела уйти от всего этого, и, кажется, мне дают какой-то знак, что время пришло.

-Не знаю, Кира, - упрямится Герман. – Мне хватает моего бизнеса, зачем лезть в чужое детище? Ты можешь просто уйти, получать выплаты по акциям…

-А он так ничего и не поймет! – да что же такое-то! Неужели он не понимает, что, будь моя воля, я бы отца банкротом сделала, да людей жалко. Чтобы понял, каково это недооценивать меня. Я ведь, по его мнению, ни на что не гожусь. Ничего не умею. Узнал бы тогда, что к чему. – Пожалуйста, Герман, - не получается убедить, значит, уговорю.

-Кира… - тянет он, и я понимаю, что он почти согласен. Совсем чуть-чуть дожать.

-Впервые вижу человека, который отказывается от практически дареных акций крупной фирмы, - самое время немного пошутить.

-Кира, - Герман недовольно ведет головой, затем оборачивается ко мне и обхватывает теплыми ладонями мое лицо. – Ты уверена?

-Уверена!

-Ты понимаешь, что таким образом делишь компанию?

-Понимаю!

-Хорошо, - наконец, соглашается Герман. – Если ты этого хочешь.

Конечно хочу. Хочу показать папеньке, что он меня сильно недооценил.

-А когда он узнает о нашей свадьбе, тогда точно с ума сойдет, - сама не замечаю, как улыбаюсь своей идее.

-Это точно, - отзывается Герман.

-Поженимся тихо? – озвучиваю свою мысль, которую вынашиваю эти пару дней.

-Почему? – удивляется Герман моему предложению.

-Не хочу большой огласки. Не хочу вопросов, не хочу гостей, - честно перечисляю все причины. – Распишемся в ЗАГСе. Только мы вдвоем, - да простит меня Светка. – Без торжества.

-Нет, Кира, - неожиданно возражает Герман, - это даже неправильно. Ты выходишь замуж, я женюсь. Почему мы должны скрывать это?

-Потому что я выхожу замуж за конкурента отца.

-За его инвестора, - поправляет Герман.

-Это только мое событие, понимаешь? Я не хочу ни с кем его делить. Не хочу никаких новостей, никаких вопросов. Хочу, чтобы этот момент со мной разделил только ты.

-Но Кира, все девушки мечтают о роскошном торжестве, о белом платье, об огромном торте хотя бы…

-Но ведь я не все, ты сам говорил, - напоминаю ему. – За это ты меня и полюбил, ведь так?

-Конечно, - кивает Герман.

Тянусь к нему и целую мягкие губы, получая моментальный ответ. И вот уже его пальцы зарываются в мои волосы и обхватывают затылок, не дают отстранится. И поцелуй становится более напористым, горячим, пробуждающим. Этот поцелуй, словно спасительная влага тушит мой внутренний огонь ненависти и злости, порождая уже знакомое сладостно-тянущее ощущение.

-Когда, - выдыхает Герман меж поцелуев, - ты хочешь роспись?

-Как можно скорее, - шепчу в ответ, даря всю свою любовь, - хоть завтра. Хочу стать твоей.

-Ты уже моя, - откликается Герман.

-Твоей женой. Только твоей, целиком твоей, - от этих слов сама по себе на губах всплывает улыбка.

Когда терпенья сдерживаться уже не хватает, и разум и тело поглощает любовь и счастье, Герман все же отстраняется. Он с нежностью водит подушечкой пальца по моим губам и очерчивает линию подбородка, завороженно следя за собственными движениями.

-Хорошо, - соглашается он. – Я договорюсь. Нас распишут в ближайшее время, обещаю.

-И сразу решим вопрос акций. Не хочу больше быть связана с фирмой отца. Ни дня, ни минуты. Жду не дождусь, когда увижу его выражение лица, узнай он о том, что теперь ты разделяешь с ним фирму.

Глава 22.

-Жена, - ласкает голос Германа.

-Повтори еще раз, - прошу я, покрывая поцелуями его лицо.

-Жена, - послушно вторит Герман, обхватывает мою талию и с невообразимой легкостью переворачивает на спину, перехватывая мою инициативу. Его губы уже льнут к груди, проходясь дорожкой вдоль кружева бюстгальтера из, подаренного им же, комплекта в качестве компенсации за испорченный в наш первый раз. – Жена, - повторяет, переключаясь на вторую грудь, - жена, - слышу вновь, когда его пальцы оттягивают вниз мягкие чашечки, и тут же губы захватывают в плен напряженный сосок.

Руки блуждают по моему телу, сминают кожу, а мягкие влажные губы несут огненное удовольствие. Герман опускается ниже и покрывает поцелуями ребра, и еще ниже, чертя влажные страстные линии на животе и талии, словно рисуя одному ему понятный узор. Пальцы подцепляют тонкую нить ткани и нетерпеливо тянут вниз, обнажая жаждущую его прикосновений кожу.

Всего мгновение и Герман прижимается ртом к томившемуся от желания бугорку, заставляя меня изогнуться дугой от острого молниеносного удовольствия, прокатившегося по телу горячей волной. Его язык играет с моим клитором, скользит и дразнит, доводя меня до исступления, до желания свести ноги и отдаться наслаждению. Но Герман улавливает мой порыв моментально и крепко удерживает за бедра, не позволяя мне осуществить задуманное. А возбуждение доходит до предельного значения, до отметки, когда, кажется, уже слишком, когда граничит с болью. И в этот момент он прекращает эту пытку. Отодвигается на мгновение, и тут же рывком заполняет мое тело. И двигается с невообразимым напором, погружаясь на всю длину, выбивая из меня громкие стоны накатывающего наслаждения.

И словно этого мало, подушечкой пальца начинает массировать клитор, разжигая во мне что-то новое, что-то первобытное, что-то до потери сознания сладостное. Когда концентрация удовольствия превышает все пределы, хочу умолять его прекратить это, но не могу сказать ни слова, не в силах. И, словно читая мои мысли, Герман резко покидает мое тело и тут же заполняет образовавшуюся пустоту резким толчком. И мир вокруг рушится вместе с нашими стонами, и внизу все пульсирует, сжимаясь вокруг него снова и снова, и до тех пор, пока волна наслаждения не стихает.

Мы лежим вот так в объятиях друг друга еще какое-то время, а потом Герман относит меня в душ. Если бы он не поддерживал, клянусь, я бы не смогла устоять на ногах.

-Впереди еще вся ночь, - шепчет Герман мне на ухо.

Первая брачная ночь создана для того, чтобы проверить новобрачных на физическую подготовку? Я так вымотана, что едва не проваливаюсь в сон, а Герман, кажется, еще полон сил.

-Немного сна не помешает, - замечаю ему между прочим.

-Сон? – усмехается Герман, прижимая меня спиной к прохладной плитке душевой. Он обхватывает ладонями лицо, не позволяя отвернуться и обрушивается на мои губы. Поддаюсь его напору и демонстрирую ту страсть, на которую я еще способна. Он опускает руки, подхватывает меня под бедра и резко дергает вверх, а я рефлекторно обвиваю ногами его торс. – О сне сегодня вообще забудь, - рычит Герман мне в губы.

Он выполнил свою угрозу и уснуть позволил только под утро, и лишь потому, что должен был явиться на какую-то встречу. В полудреме чувствую, как он присаживается на край кровати и ведет пальцами по моему оголенному плечу. Прикладывая усилия, открываю глаза.

-Я уезжаю, - говорит мне Герман.

-Хорошо, - киваю, соглашаясь и вновь закрываю глаза.

-Ты будешь спать? – ну почему именно сейчас нужно ко мне приставать с вопросами? После этой ночи я буду спать целый день, чтобы немного восстановить силы. Показательно накрываюсь одеялом с головой. -Тебе не нужно сегодня на работу? – смеется Герман.

А черт, работа… Зачем она мне, если я решила уйти? После того, что я задумала, вряд ли меня попросят отработать две недели.

-Не знаю, - отвечаю из-под одеяла, но все же выныриваю, чтобы уточнить, - давай побыстрее продадим тебе мои акции. И ты будешь официально считаться моим начальником.

-Звучит заманчиво, - протягивает Герман, и его ладонь тут же пробирается под край одеяла к моему бедру.

-Спать со своим босом… Это так пошло, - дразню его, но ладонь, медленно движущуюся вверх по бедру, не убираю.

-Другое дело быть его женой, - парирует Герман.

-Да, это звучит гораздо лучше, - выдыхаю я, когда его ладонь добирается до чувствительной точки. Сжимаю колени, чтобы задержать его наступление, но, кого я обманываю? Одно его усилие, и он никуда не уйдет.

-Ты все еще должен с кем-то встретится? - напоминаю, чтобы остановить это сексуальное безумие.

Герман закрывает глаза и шумно выдыхает, а затем убирает руку.

-Теряю голову рядом с тобой.

-Ты это уже говорил.

Вижу, как борется с собой Герман. Как ему хочется остаться. Признаться, и я уже не хочу спать.

-Надо идти, - все-таки решает он. – Ключи у входа на комоде. Что касается акций, - вспоминает он, - я свяжусь с хорошим брокером и организую наш визит. Сообщу, когда будет результат.

-По рукам, - кричу ему вдогонку и устраиваюсь поудобнее в постели, надеясь уснуть.

И все же чувство непомерной ответственности берет верх. Вчера я уже пропустила рабочий день, сегодня будет второй, а это уже наглость. И мало того, это явно привлечет ко мне кучу внимания, ведь за все годы, отработанные в компании, я ни разу не позволяла себе такого поведения. После работы в выходные, отказы от отпусков, просто начать прогуливать явно не годится.

Глава 23.

-Герман, ты меня пугаешь, - смотрю на него и не могу понять, что могло произойти. Но чувствую, что что-то в его поведении изменилось.

-Знаешь, когда все это затевалось, на какой-то момент я усомнился в успехе этого мероприятия, - он проходит мимо меня и сворачивает в гостиную, где ожидает заботливо накрытый мною ужин. Медленно расстегивает пиджак, отводит руки назад, позволяя ему скользнуть с плеч, и небрежно отбрасывает его на диван.

-Что затевалось? - ненавижу недосказанности, ненавижу, когда тянут с объяснением. И Герман сейчас очень выводит меня из себя. Он нарочно молчит и тянет с ответом.

-Я изначально знал, что ты непростая добыча. Гордая, холодная, нарочито деловая. Но когда увидел тебя впервые, когда поприсутствовал на совещании, то понял, что дело обстоит сложнее. Ну а уж при попытке личного общения и вовсе едва сдержался, чтобы не высказать тебе прямо там все, что я о тебе думаю.

Почему он так говорит? Что случилось за эти часы, когда мы не виделись? Он встретился с отцом и тот ему что-то наболтал? Другого варианта такой кардинальной смены настроения я просто не понимаю.

-Герман, я что-то сделала не так?

-Ох, - фыркает он, - как меня раздражает твой щенячий взгляд, твоя излишняя, удушающая привязанность. Ты вцепилась словно репей!

Боже мой, что он говорит? И что с моей головой? Почему я никак не могу сложить его слова воедино? Я его раздражаю? Но почему?

-Твои звонки, твои эти сообщения, слова любви, - Герман хмурится, будто говорит о чем-то неприятном. - Твоя излишняя забота душит! Теперь я понимаю, почему к твоим годам у тебя никого не было!

В сердце кольнуло, а затем оно болезненно сжалось. Пытаюсь вдохнуть, а не могу, сердце словно тисками сковывает. У меня никого нет было. И этому есть причина. Не слушая, что говорит Герман, разворачиваюсь в сторону кухни и, стараясь не дышать, иду к раковине. Набираю стакан воды и резко выпиваю.

-Не смей уходить, когда я разговариваю с тобой! - доносится мне в спину его крик.

О чем это он? Боль в сердце резко отступает, будто кто-то разжимает кулак. Оборачиваюсь к Герману, но вижу будто чужого человека. Мне незнаком его взгляд, не знаком его голос, и даже его озлобленное лицо мне неизвестно.

-Герман, я не понимаю, что происходит! - пусть ради Бога объяснит в чем я виновата, я извинюсь, и пусть все станет, как прежде!

-Ну слушай, - хмыкает он, - двадцать с лишним лет назад твой папаша имел в друзьях одного очень достойного человека, который был готов за ним пойти хоть в огонь, хоть в воду. Они были не просто друзьями, они были партнерами по бизнесу. Тогда строительный бизнес еще только взрастал, и мой отец делал все для того, чтобы удержать на плаву это небольшое предприятие. Чтобы его не отжали предприимчивые хапуги.

Господи, мой отец, его отец. Они знали друг друга? Почему мне так тяжело понять то, что Герман говорит?

-Он постоянно был на работе. Постоянно занят. И твой... – Герман осекается и, будто преодолевая себя, продолжает, - отец этим воспользовался. Будучи женатым человеком, он соблазнил жену своего лучшего друга, мою мать! А потом просто бросил ее, потому что у него была собственная игрушка, - просто не верю в то, что слышу. За все эти годы я ни разу не слышала даже упоминания о каких-то отцовских друзьях, любовницах... Или я была настолько слепа и глуха?

-Отец не выдержал удара, - тише продолжил Глеб, - мать он назад не принял, а когда простил, то нашел ее в маленькой квартирке на окраине города наглотавшуюся таблеток. Спасать там было уже нечего.

Его голос совсем стих. Мне приходится уже прислушиваться к его едва слышному говору.

-Отца на похоронах матери хватил инфаркт. Он смог оклематься, но твой сволочной папаша и тут влез. Решил забрать их общее дело только себе. Когда уже все было налажено, все обговорено, когда бизнесу ничего не угрожало! Отца это добило. Второй инфаркт, от которого он скончался в больнице.

-Мне… - не знаю, что и сказать. В таких ситуациях слова сочувствия кажутся излишними и пустыми. И все же я их говорю, - мне очень жаль.

-Жаль? – режет слух грубый голос Германа, - тебе, прости, жаль? – спрашивает он, надвигаясь на меня. – Я остался без родителей, едва не попал в детский дом. Остался даже без родительского наследства, потому что все, что было у отца своего – это небольшая квартирка. А их общий бизнес благополучно отошел твоему папаше. Спасибо бабушке, что забрала меня к себе.

Я знала, что отец чудовище. Всегда знала. Но такой подлости даже я от него не ожидала. Хотя следовало бы. Если он не ценил родную дочь, свою кровь, то какие хорошие чувства он мог испытывать ко всего лишь друзьям. И то, что обобрал их, как липку, едва представилась возможность, тоже не кажется чем-то странным.

-Я… не знаю, что сказать, - надеюсь, что Герман мне верит, - я понятия не имела, что папа так поступил с кем-то. Он никогда не рассказывал…

-Или ты никогда не интересовалась? – перебивает меня Герман, - ты когда-нибудь думала откуда взялось ваше состояние? На какие деньги ты вела свою безбедную жизнь? Училась?

-Герман, мне правда очень жаль, - Господи, ну помоги найти нужные слова, чтобы он понял, что моей вины в случившемся нет.

-Это уже неважно, - вдруг заявляет он, давая на мгновение надежду, - мои родители, наконец, могут спать спокойно. Сегодня и я, наконец, могу вздохнуть с облегчением. А скоро меня вообще ничего не будет связывать с тобой и твоим папашей.