Изолятор

Изолятор

Небольшой медицинский отряд быстрого реагирования вошёл в селение.

Тишина. Хотя в деревне полной тишины летом быть не может, но человеческое отсутствие ощущается.

Отсутствие живых людей. Погибшие стали попадаться ещё за несколько метров до первых домов.

- Пантов, со мной, - голос Ерёмина звучал глухо, с трудом прорываясь сквозь защитные слои костюма.

- Понял.

В медицинскую службу вплелась воинская дисциплина и с началом последней эпидемии упрочила позиции. Однако врачи старались до последнего отстоять свой статус, несмотря на то, что были увешаны оружием так, что для медицинского снаряжения места едва оставалось.

Ерёмин с Пантовым вошли в первый дом.

Иванов, Котелин и единственная женщина в отряде - Светлана Лавина, остались снаружи, настороженно поглядывая по сторонам.

Где-то должен быть носитель. Обнаружить его и изолировать - их задача. Хотя стопроцентной уверенности, что всё пойдёт так, как сотни, если не тысячи раз до этого, не было, но всё же никто особо не ожидал сюрпризов.

Сотни или тысячи раз — это по всему миру. Их результаты были гораздо скромней. Отряд лишь в теории изучил вспышку заболевания, её развитие и способы локализации. И теперь был готов не ударить в грязь лицом.

С одной стороны, всё было понятно и просто. Время от времени в небольшом, относительно ограниченном пространстве, это мог быть жилой многоквартирный дом, какое-либо учреждение или, как сейчас, - деревня, вспыхивало заболевание, унося жертвы с невероятной скоростью. Всего лишь несколько минут - и живых не оставалось. Почти. Выживал всегда один. Тот, кого вирусы выбирали для своей дальнейшей транспортировки.

Но, с другой стороны, было всё сложно. Эта гадость не поддавался изучению. Учёные всего мира не могли расшифровать его природу, нужное оборудование обещали создать вот-вот, но месяцы плавно перетекали в годы, а вирус так и не стал контролируемым.

Создавалось впечатление, что он действует разумно.

Облюбовав себе уютное местечко в то время, когда обитатели какого-либо пространства пребывали в нём некоторое время постоянно, он обрушивался на их организмы. На все сразу. И с лютой жадностью уничтожают клетки крови. У жертв не было шанса, кроме единственного. Шанс был для одного человека.

По какому принципу вирус выбирал своего носителя, тоже не поддавалось человеческой логике. Случайно? Едва ли такой ответ можно считать научным. Но выбранный им человек оставался невредимым. На некоторое время. А потом в какой-то момент вирус словно решал, что пользы от носителя для него не будет, убивал и его.

Из всего этого следовало лишь два беспроигрышных вывода: держаться подальше от слишком уединенных обществ и, в случае заражения, изолировать носителя.

И если первое было не в компетенции отряда Ерёмина, то вторым он как раз и занимались.

- Чисто.

Двинулись дальше.

Живой человеческий комочек заметили сразу же, как вышли из-за угла следующего дома.

- Вон он.

- Мелкий.

- Ребёнок?

- Похоже, да.

Ерёмин движением головы указал своим людям направления, и через несколько минут они с разных сторон подошли к носителю.

Малыш сидел перед телом женщины.

«Мать», - поняла Светлана, оценивая возраст погибшей.

- Привет, малыш, - голос Ерёмина сквозь защиту не стал приветливым. Но он честно попробовал. Теперь, когда всё удачно складывалось, хотелось бы избежать детских воплей.

Носителем был мальчик четырёх-пяти лет. Светлые длинные волосы чуть кудрявились по плечам. Большие глаза смотрели внимательно. Тревога и надежда сменялись в их синеве. Тревога победила.

«Ещё бы. Мы кажемся ему безлицыми чудовищами».

Назад ехали молча. Не было чувства удовлетворения. Не было радости победителей. Никто не мог предположить, что «брать» носителя будет так больно.

- Мужики, может, сегодня в бар?

Эти слова относились и к Светлане. Она легко могла зависнуть со своей командой где-нибудь в полутёмном подвальном помещении перед стаканом со спиртным.

- Я - пас, - отказалась она. - У меня вечером дела.

Солгала. Её одинокие вечера не были наполнены делами. Но менять свою острую жалость к ребёнку на алкогольную тоску не хотелось.

- Живой?

Этот вопрос задавали первым, когда с утра приходили на работу.

Живой.

И жалость сменялась досадой. Да сколько же ты нас будешь мучить?

Но делали всё как надо - кормили, поили, брали ежедневные анализы.

И делали больше, чем требовали их должностные обязанности. На стену изолятора повесили огромный монитор и всё время крутили мультики.

Ежедневные анализы показывали неизменную картину: в клетках крови тихо и мирно плавали вирусы, не причиняя носителю никакого вреда. Ждали.

- Да, может, у него и мозгов уже нет. Вирусы теперь хозяйничают, - тряхнул головой Котелин, пытаясь вытряхнуть из неё воспоминания о маленькой худенькой фигуре, которая прижалась к стеклу изолятора, стараясь хоть что-то рассмотреть.

Теперь, увидев безлицых чудовищ в защитных костюмах, мальчик улыбался. Он был рад своим редким гостям.

- Эти мелкие твари ждут... Очередной жертвы. Потому и не убивают его. Ждут, когда мы совершим оплошность.

- А он? Вы заметили? Всё старается цапнуть за руку.

«Ему общаться хочется», - поняла Светлана, но промолчала. Сама она к изолятору не подходила.

- А мне он вчера сказал: «Дядя, я знаю, кто ты. Ты дядя». Ты понял? Подружиться хотят. У них свой план. Поэтому его в живых и держат так долго.

- А чего его в центральную не переводят?

- Не знаю. Слышал, что там пока мест нет.

- Ладно, может, недолго осталось.

- Скорее бы.

- Сбежал, сучонок!

Позже выяснили, что последним относил еду Иванов. Он же брал анализы. И с какого-то перепугу не закрыл дверь. Когда через несколько часов к пацану пошёл Котелин, в изоляторе никого не было.

- Вот скотина хитрожопая, как пронырнул незаметно. Ребёнок так бы не смог. Мозгов бы не хватило. Это они им управляют. Там нет уже ребёнка, - на этот раз с Ивановым согласны были все. Даже Светлана.