К счастью по карте

1. Не беги от судьбы

Я с самого детства знала, что вижу немного не то и не так как другие. Мой мир был шире, я не могла сформулировать эту широту, а просто чувствовала. Но когда я попыталась рассказать другим детям о том, что вижу, как за ними стоят полуразмытые туманные силуэты, то меня подняли на смех. Меня это не останавливало, и я продолжала рассказывать своим дворовым приятелям все, что видела. Но однажды, когда мне было примерно восемь лет, произошел случай, после которого я больше ничего сверстникам не рассказывала, и за мной во дворе закрепилась кличка «странная», от которой лучше держаться подальше.

Дело бы в том, что я рассказала одной девочке, которую звали Маша, что рядом с ней стоит какая-то измученная жизнью женщина с тусклыми глазами и глубокими морщинами на лице, можно сказать «бабушка», гладит ее по голове и что-то шепчет. Мне тут же дети закричали, что я опять вру, но я начала описывать бабушку: темно-синяя юбка, темно-синий пиджак, белая кофта с бантиком под горлом, темно-красные туфли, темно-красная сумка, седые волосы забраны в пучок, глаза ярко-голубые и на правой щеке родинка. Эта бабушка стояла ко мне правым боком, а потом она повернулась другим боком и я увидела, что ее костюм в каких-то темных пятнах. Затем старушка посмотрела прямо на меня, улыбнулась и погрозила мне пальцем, а потом медленно пошла с детской площадки в сторону придомовой парковки машин. Я пошла за ней, а дети из любопытства за мной. Всем было интересно куда меня, по их мнению, вранье заведет. В итоге старушка подошла к одной из машин, дотронулась до водительской двери и пропала. Все это я радостно описала детям. Девочка сказала, что я привела всех к машине их семьи. И что это вообще глупая шутка. В общем, мы вернулись на детскую площадку и продолжили кататься на карусели. А через несколько дней к нам домой пришла мама этой девочки.

- У меня к вам серьезный разговор, я мама Маши, с которой дружит ваша дочь – начала она.

- Какая именно дочь? – спросили родители.

- Та, что Ариадна - ответила мать Маши.

- Проходите в кухню, там и поговорим – сказала моя мать.

Меня и мою старшую сестру Антонию и выставили за дверь, мы хотели подслушать, но бабушка нас отогнала от двери и отправила в нашу комнату. Потом меня вызвали на кухню, за мной увязалась и сестра. Мы всегда были с ней вместе. Внешне мы были очень разные: Антония светловолосый и синеглазый ангелочек, а я - черноносая с темно-зелеными чуть раскосыми глазами. Антония была бойкой, активной и пробивной, а я - спокойной и рассудительной. Бывало, что мы ссорились, но если что-то случалось, то всегда были друг за друга горой.

- Ариадна, ты когда-нибудь видела бабушку Маши?- строго спросила меня моя мать.

- Бабушку Любу? Конечно, видела и не раз – ответила я.

- Не бабушку Любу, а другую бабушку – уточнила мать Маши.

- А у Маши есть еще бабушка? Нет, другую не видела - ответила я.

- Да, есть, это бабушка Алеся – сказала мать Маши.

Я пожала плечами, я ведь уже ответила.

- Ты знала, что бабушка Алеся умерла? – снова спросила меня мать Маши.

- Я не знала, что у Маши есть бабушка, которая умерла – ответила я.

- И не знаешь когда умерла? – спросила меня мать Маши.

- Нет, не знаю – снова ответила я.

- Ты знаешь, какая машина у машиного папы? – спросила меня моя мать.

- Видела, что большая и рыже-коричневая – ответила я.

- Нет, у него другая машина – сказала мать Маши.

- Тогда не знаю – ответила я.

- Как не знаешь, если прямо к ней привела всю вашу дворовую компанию? – спросила мать Маши.

- Маша сказала, что это машина их семьи, а поскольку я папу Маши видела раньше на рыже-коричневой машине, то я подумала что это, наверное, ваша машина - ответила я маме Маши.

- Давай я спрошу прямо: кто тебе сказал, как выглядела бабушка Маши и что вы делали у машины Машиного отца? – спросила мать Маши.

- Вчера рядом с Машей появилась какая-то бабушка, погладила ее по голове и пошла к стоянке машин в нашем дворе. Я пошла за ней, а все за мной. Эта бабушка остановилась перед машиной, там, где дверь водителя и исчезла - честно ответила я.

Мои родители занервничали.

- Как выглядела эта бабушка? – спросила мать Маши.

- Ну, обычная бабушка, темно-синяя юбка и такой же пиджак, красные туфли и сумка. Мне показалось смешным, что бабушка, а такие яркие туфли и сумка. А еще у этой бабушки были голубые глаза и родинка на правой щеке. И потом, когда она повернулась, я увидела что ее костюм с левого бока весь в темных пятнах – честно ответила я.

Мать Маши внимательно посмотрела на меня, потом на моих родителей. Я улыбалась и не чувствовала за собой никакой вины, я же не соврала. Потом достала фотографию из сумочки и показала моим родителям. Родители смотрели на фото, потом смотрели на меня, потом снова на фото. Все молчали. Мое описание и фотография были очень похожим.

- Я прошу вас сделать так, чтобы ваша дочь не общалась с моей – после длительного молчания произнесла мать Маши. – Ваша дочь, вы извините, но она странная. Я не хочу, чтоб у моей дочери был такой круг общения.

Отец устало провел рукой по лицу, а мать стала уверять, что это все неудачные шутки. Мать Маши ушла. На меня осуждающе смотрели родители. Я не знала что сказать, я ведь не соврала.

2.Время учебы

Мне очень хотелось понять себя до конца, поэтому после окончания школы я пошла учиться на психолога. Я была твердо уверена, что, будучи психологом, отвечу на все свои вопросы, которые у меня были.

Годы обучения на факультете психологии были разные, ничего выдающегося: лекции, семинары, практика, сессии. Достаточно стандартный набор, но смешанное занятие с одной из групп на потоке отметилось для меня наиболее эмоционально и оставило шлейф воспоминаний.

Вот мы сидим в кругу, нас около тридцати человек, наш преподаватель – Людмила Павловна, ничего не говорит, молчание… 2, 3, 5 минут. Кто-то сохранял молчание, кто-то перекидывал ногу на ногу, кто сидел со мной рядом – дышал то часто, то глубоко. Видимо, практика началась…, - подумала я.

В моей голове летали мысли: «Ариадна, что ты молчишь, начинай! Это же развитие твоих навыков, что мы молчишь как рыба! Кому это надо?! Отличный шанс для тебя!» Но кроме этих мыслей дело стояло на месте. Прошло несколько минут, которые казались достаточно долгими.

Вдруг, абсолютно неосознанно из моих уст вырывается:

- Да, у меня есть. Мне не понятно: что такое «любить себя?». Как это? Я размышляла по этому вопросу, но меня уводит мой разум в техническую констатацию факта: «Конечно, я люблю себя.» Но больше ничего, как будто «сказали, чтобы любить себя, вот и люблю». Но это как-то не естественно.... для меня.

Кто-то из круга начал говорить по этому же запросу, видимо зацепило:

- Да, у меня также. Из-за этого возникает вопрос в голове: можно полюбить себя волей разума?

И тут меня понесло, я даже не понимала: «это действительно произношу я, но зачем? Тут куча незнакомых людей, зачем я это делаю?»:

- Лично для меня полюбить себя волей разума невозможно. Разумом можно убедить себя, но истинного чувства так не взрастить. И сейчас у меня говорит разум, я не понимаю как «перейти» от разума к чувствам. И это меня начинает внутренне тяготить.

Она быстро нашла необходимый файл на компьютере и включила в аудитории негромко мелодию. Мелодия была без слов среднего темпа. В это время она задала вопрос:

Готовы ли вы видеть себя как единое целое – и «положительное» и «отрицательное» в себе? – через какое-то время продолжила: «Положительное и отрицательное являются одной энергией. Многим кажется, что «плохое» – это то, с чем надо бороться, что надо спрятать, убрать, от чего надо очиститься. Следует помнить, что плохое и хорошее – есть ОДНО.

После небольшой паузы, Людмила Павловна продолжила:

Музыка продолжала играть, я начала наблюдать за своими ощущениями.

Людмила Павловна продолжала:

В этот момент четверо ребят встали и разошлись по аудитории. В аудитории не было какого-то замешательства, все быстро достали телефоны, сделали все, как сказала преподаватель.

Музыка, которая играла на практике, уже слилась со мной и я не ощущала какого-то стеснения перед другими учащимися, хотя они были заняты своей проработкой.

Практика продолжалась. Людмила Павловна произносила сильным голосом:

3.Хороший совет

Я уже чувствовала, что хочу уделять больше времени своему дополнительному обучению, продолжить искать себя. Мною двигало желание помогать, а если вдруг встречу таких как я была в детстве, необычных, то не дать им поверить в то, что они больны. Как-то помочь им. Уверить, что они нормальны, просто видят мир иначе.

Такого ребенка необычного подростка я встретила только однажды. Тревожная и заплаканная мать привела его на прием.

Женщина выглядела достаточно современно: длинное платье рубашка ярко голубого цвета и белые леггинсы в рубчик, туфли на толстом каблуке подчёркивали её точеную фигуру. При этом чувствовалось эмоциональная истощенность женщины. Тёмные круги под глазами и очень худощавый вид прямо говорил о её постоянной тревожности. Рядом с ней стоял парень с темными волосами и карими глазами, очень спокойный и непоколебимый.

Мы начали работу. Патопсихологическая диагностика не выявляла ничего. Я в который раз выслушивала его мать. С мальчиком мы прошли все: и оценку психологического статуса, и исследование личности, и исследование памяти и мышления, исследовали интеллект и внимание, личностно-волевую сферу, методики «Пиктограммы», проективные рисуночные тесты, таблицы Шульте, матрицы Равена, и т.д. Все итоговые результаты, легшие в основу выбора симптомокомплекса, были проверены как на логическую совместимость между собой, так и с помощью использования разных методик. И ничего.

Мать очень хотела понять, что не так с ее ребенком, ведь он ведет себя, по ее мнению странно, он знает то, чего не должен знать, с ним невозможно говорить, едва она начинает предложение, как он за нее заканчивает ее мысль именно теми словами, что она хотела сказать, но не успела, что рассказывает посторонним людям об их прошлом, может сказать что и где находится даже не глядя, много странностей. И она считает, что это не нормально и это надо как-то лечить. Выслушав все это в очередной раз, от его матери я не знала, что ей сказать. Я понимала, что передо мной сидит необычный ребенок. Но как это донести до его матери. Таблицы Равена дали мне небольшую подсказку, при определении интеллекта он набрал 145 баллов. Это было много, очень много. О чем я и сообщила матери, что ее ребенок обладает очень высоким интеллектом согласно пройденных тестов.

Возможно, именно этого матери и не хватало, для себя она тут же объяснила все странности ребенка именно его умом. И на радостях снова сильно расплакалась, потом она попросилась выйти на пару минут и умыться. Мальчик остался в кабинете со мной. Он очень внимательно на меня смотрел.

- Зря – вдруг сказал он.

- Что зря? – спросила я.

- Зря предали свой дар - ответил он чуть более конкретно.

- А что ты об этом можешь знать? – спросила я.

- Я могу знать все. Я вижу, что ваш дар не простил за отказ, он не ушел, но и не доступен больше. Он не хочет с вами говорить – ответил мальчик.

- А с тобой мой дар говорит? – спросила я.

- Со мной он говорит, - ответил мальчик.

- Он может вас простить, но вам придется сильно постараться, - снова сказал мальчик, - я бы на вашем месте добился его прощения. Он «рассыпался» на несколько частей, которые Вам нужно будет собрать.

- Почему? – спросила я. - Для чего это нужно?

- Вы платите за ваш род, вы самая сильная из всех были, и сила выбрала вас. А вы от нее оказались - сказал мальчик.- Нам не даются те испытания, которые мы не можем пройти.

- И что мне посоветуешь делать? – спросила я.

- Вы помогаете людям, находясь здесь, но недостаточно. Нужно идти туда, где еще большему количеству людей можно помочь, - серьезно сказал мальчик.- Если убедите дар, что хотите и можете помогать людям, то он вернется. Он как артефакт будет собран из нескольких деталей. Если Ваше желание действительно стойкое и искреннее, то Вы сможете вернуть свой дар. Вам будут попадать части артефакта и это будут знаки того, что дар восполняется. Но когда Вы соберете весь артефакт, то его нужно будет активировать, чтобы дар вернулся с полной силой. И Вы уже получаете части артефакта, но вопрос: считываете ли Вы это либо проходите мимо важных событий, вещей в вашей жизни.

Я смотрела на Григория, мне казалось, что его глазами на меня смотрит что-то очень древнее и мудрое. Ну что же, совет мне дан. Осталось его правильно понять.