Как будто снова вместе.

Глава 1. Вопросы

Иногда, вставая по утрам, я задумывался о странных вещах. С той ли ноги я встал? Насколько правильно я лежал всю ночь, опираясь на исследования о правильном положении человека во время сна? Или же, правильно ли было то, что сегодня я проснулся таким бодрым… или вообще проснулся?

Все мысли были забиты этими странными, иногда абсурдными вопросами. Встав с постели и направившись на кухню, я размышлял о том, приготовлю ли себе что-то, сделаю обычный сэндвич или буду голодать весь день, проверяя свою выдержку и силу воли. Но все равно в 40% случаев я просто выпивал стакан фильтрованной воды.

Подходя всё ближе к ванной комнате, мысли становились всё глупее. Почистить ли зубы? Помыть ли голову перед работой? Стоит ли мыть руки? Ответ был очевиден. Держать себя в тонусе мне помогало только поддержание гигиены.

Собравшись на работу, я пристально смотрел в зеркало минуты три, размышляя о том, для кого я это всё делаю. Выйдя на улицу, я понял, что из-за этих смятённых вопросов забыл о самых бытовых задачах. Я забыл спросить себя: "Нужен ли мне сегодня зонт?"

Пробегая по осенней дождливой улице до ближайшего подземного метро, весь мой деловой костюм промок. Сев в метро, я принялся, как и в прошлые разы, рассматривать электропоезд. Здесь всегда можно увидеть хотя бы одно знакомое лицо. Начинаешь запоминать всех, проезжая по одной и той же ветке, всё по тому же маршруту, в сотый раз.

Сев осторожно за своё рабочее место, я принялся изучать материал, который нужно было закончить в ближайшие два дня. Машинально, изо дня в день, повторяя одинаковые по сложности задачи, я не особо вдавался в какие-либо подробности о своей работе.

Во время обеда офис переставал существовать на энное количество времени. Кто-то старался успеть сходить в ближайшую лавку, кто-то заказывал еду доставкой (таких людей я считаю очень неэкономными). Я выбрал самый оптимальный способ. Сидящая справа от меня сотрудница всегда приносила еду с собой — булочки, или иногда это были пирожные. Но они оказались настолько не сытными, что она перестала их с собой таскать.

Заводя с ней разговор, я ненароком просил у неё эти булочки. Не за бесплатно, конечно. Я уважаю чужой труд, поэтому всегда за такие угощения давал ей около семидесяти рублей. Большего она и не требовала.

Таких булочек хватало надолго, но всё-таки не забываем, что булочки — это не полноценный обед в кафе или столовой с котлетой и гарниром.

Попрощавшись с коллегами, я направился домой. “На этот раз я выберу новый роман,” — эти мысли промелькнули в моей голове, когда поезд остановился на моей любимой станции — "Станция имени Бума". Библиотека уже почти закрывалась, но, прикинув время, я резким спокойным шагом направился за новой книгой.

Внутри было необычно пусто. Подойдя к стойке, я первым поздоровался. По пятницам здесь работала одна студентка. Её взгляд говорил — она меня помнит.

Завёл разговор о погоде. Вскользь спросил:
— Как думаете, какой роман подойдёт моей жене сегодня?

Вопрос я задал вежливо, даже осторожно — чтобы не создавать лишних поводов для вопросов.

Она немного подумала и предложила пару книг. Я выбрал одну — по интуиции.
— «Любовница французского лейтенанта», — произнёс я вслух, стоя у полки, держа её в руках.

Маршрут изменился. Я сел в такси.
— На кладбище, — сказал я коротко и спокойно.

В голове уже кружились мысли: как мы прекрасно проведём время за чтением. Как будто снова вместе.

Выйдя из машины, я подошёл к её могиле. С тех пор, как я был здесь в последний раз, появилось много опавших листьев. Сев на скамейку, я положил сумку на колени, достал книгу. Обложка — старая, потрёпанная, страницы кое-где заклеены скотчем. Но мне это не мешало. Я читал.

Одна часть меня вслушивалась в строки, вдыхала смысл, а другая — вспоминала. Наши мечты. Старость в лесу. Субботние вечера, кухня, книги, шум проезжающих машин. Пять лет счастья.

Потом она нашла другую любовь. Ушла. Навсегда. Я умолял остаться, страдал, злился, потом — привык.

А потом её не стало. Авария. Новый парень быстро нашёл ей замену.

Теперь я понимаю, насколько был зависим от неё. Её взгляд. Её голос. Её любовь. Она была всем.

Как бы я ни пытался отпустить — я всё ещё люблю её глаза. Её утренний грустный взгляд. Её саму. . .

Глава 2. Мусор

Иногда проходя по улицам во время прогулок на свежем воздухе, я замечал странные вещи или даже иногда абсурдные по моему мнению вещи. Хочешь перейти дорогу — пешеходного перехода нигде нет. А потом едешь по малонаселенной улице — и там их уже пять подряд, будто они собрались в какую-то пешеходную конференцию. Пытаешься выкинуть мусор — а урн нет. Мусор на газоне, в кювете, где угодно, только не там, где положено.

А ещё — бездомные. Среди толпы, у станций метро, под фонарями. Кто-то кидает им мелочь. Но зачем? Чтобы потом они с бутылкой в руке орали под твоими окнами? Простите, но я не хочу, чтобы у моего дома валялись нетрезвые тётки и полубомжи. Это не милосердие — это недальновидность.

Три года назад, в один из субботних вечеров, я возвращался домой после гостей. Ночь была сырая, асфальт блестел от недавнего дождя. И вдруг у подъезда, на лавочке я увидел странно знакомую женщину. Это была моя жена. Накануне она сказала, что останется у подруги, выпроводила меня из квартиры. Я без сомнений отправился к своей маме, ведь такие инциденты со мной происходили часто. Я всегда старался быть хорошим, понятливым, терпеливым.

А сейчас она лежит на скамейке в пьяном состоянии. Мне ничего не оставалось, кроме как отнести ее домой. Уложив ее на диван, я принялся расспрашивать ее друзей, где она так погуляла. Она была как маленький ребенок, о котором я так сильно заботился. Сегодня же я почувствовал на сколько “ребенок” растет и превращается в” подростка”. Бунтующего, агрессивного и отчуждённого.

На следующий день я спросил её напрямую об этом. Она взорвалась. Обвинила меня в недоверии, обозвала плохим человеком, захлопнула дверь. А я остался в тишине.

Обиду, гнев, отчаяние — всё это я проглотил, как чашку горького чая. Сам заварил, сам и выпил.

Я повторял себе: «Любовь не в ссорах. Любовь — в осознании ссор». Эта фраза спасала меня в те вечера, когда она исчезала. Я надеялся, что ушла к родителям. Я верил, что вернётся, и всё снова станет как раньше.

Я понимал, что моё равнодушие к её истерикам разрушает нас. Но и делать что-то было уже выше моих сил. Я стал сторонним наблюдателем в собственной жизни.

И вот я возвращаюсь из воспоминаний в холодную реальность. Свет светофора горит красным, но мне всё равно — я перехожу дорогу. Иду в бар. Выпить. За своё здравие. И за её... упокой.