Как исцелить любовь

Глава 1. Оля

— Оль, ну пойдём с нами в бар! — Ленка сияла так, словно её подзарядили от розетки, пока я ранее умирала в ординаторской.

Я посмотрела на неё и мысленно закатила глаза. Господи, где люди берут столько энергии? Может, у неё в шкафчике стоит личный генератор? Или она питается солнечными лучами. Или смузи из шпината не такая уж и туфта, а я как дура, на печеньках и кофе держусь?

— Прости, Ленок, я пас, — выдавила я из себя улыбку, больше похожую на гримасу уставшего хомячка. — Так устала, что даже моргать боюсь.

Ощущение было что и правда стоит глаза закрыть — и всё, срочно вызывать реанимацию, потому что открыть их обратно я уже не смогу.

— Серьёзно? Кто тебя так измотал? Пациентов было много? — прищурилась она.

— Да нет, как всегда, — отмахнулась я и прислонилась лбом к дверце своего шкафчика. Холодный металл был настолько приятным, что я готова была прописать себе «металлотерапию». — Просто поздно легла, вот и клюю носом весь день.

Ленка закатила глаза, выудила из своего шкафчика банку энергетика и сунула мне под нос:
— На, спасайся благами цивилизации.

Я вскинула руки, как будто она мне гранату предложила.
— Нет уж, спасибо.

Серьезно? Только язвы мне ещё не хватало. У меня и так гастрит — привет из студенческих лет, когда макароны с сосисками и пельмени с майонезом считались вершиной гастрономии.

Я стянула халат, бросила его в шкафчик и вздохнула глядя на себя в небольшое зеркало. Волосы, конечно, были похожи на пересохший веник. Ничего удивительного: кто-то в рекламе шампуня крутит шелковыми локонами, а я — кручу пучком на макушке, который с утра заколола карандашом да так и ходила с ним до сих пор. Лицо бледное, под глазами тени, которые визажист назвал бы «дымчатыми смоки», но в реальности это было скорее похоже на «панду».

Я ткнула пальцем в щёку и буркнула:
— Красотка, хоть сейчас на обложку журнала.

Ленка прищурилась и хитро ухмыльнулась, хлопнув дверцей своего шкафчика так, что по раздевалке прокатилось гулкое «бац». Металлический звук эхом отозвался у меня внутри головы.

— Ну-ну… поздно легла говоришь. Признавайся честно, кто тебе не давал спать всю ночь? — сказала она, доставая из сумки жевательную резинку и с треском разворачивая фантик.

Я закатила глаза так, что едва не увидела собственный затылок, и поморщилась: запах дешёвого кофе из автомата, стоящего у входа в раздевалку, вдруг стал казаться особенно ядовитым.
— Лен, перестань. Я сериальчик смотрела, ясно? Там был новый сезон. И всё.

Она приподняла бровь и, понизив голос до заговорщического шёпота, добавила, наклоняясь ко мне так близко, что я почувствовала её жвачку с мятой:
— Ага, сериальчик. У нас тут все в курсе, что этот самый «сериальчик» в живом исполнении прямо в коридорах ходит. Высокий такой, строгий… завотделением работает.

Я чуть не подавилась воздухом, резко развернулась и врезалась в распахнутую дверцу своего шкафчика плечом так, что внутри жалобно брякнули ключи и флакончик духов, а на коже точно появится синяк .
— Что?! Лен, ты ненормальная!

— Да брось, — хмыкнула она и хлопнула себя по колену. — Ты думаешь, никто не замечает, как он на тебя смотрит? Прямо глазами тебя рентгенит. И не только по медицинской части, ты понимаешь о чем я.

Я закрыла лицо ладонями, чувствуя, как щеки начинают предательски гореть, и выдохнула сквозь зубы:
— Ленка! Это всё плод твоей богатой фантазии.

— Ага, конечно, фантазии, — протянула она, с наслаждением надувая пузырь из жвачки, который с хлопком лопнул и прилип к её губе. — Просто весь коллектив уже ставки делает: когда он пригласит тебя «остаться после работы» у него в кабинете.

Я застонала и снова уткнулась лбом в холодный металл шкафчика.

— Господи, только не это.

— Ну почему «не это»? — рассмеялась Ленка, запахивая свою куртку. — Мужчина солидный, симпатичный, да ещё и начальник. Все бабы только и мечтают, чтобы завотделения обратил на них внимание. А он смотрит на тебя.

— И ты думаешь, это повод для радости? — пробормотала я, бросив взгляд по сторонам прикидывая сколько человек сейчас могут стать невольными слушателями нашей беседы. — Это же прямой билет в ад: я, он и дисциплинарная комиссия.

Ленка прыснула, хлопнула дверью своего шкафчика и почти пропела:
— Да не парься! Главврач его родственник, так что вам точно ничего не угрожает.

А я только тяжело вздохнула и подумала: «Если бы все было так просто».

Хлопнула входная дверь и я подпрыгнула, как если бы меня застукали за преступлением. В раздевалку впорхнула Зоя — одна из администраторов этажа. На каблуках, в юбке-карандаш и с безупречным пучком на голове.

— Лаврова, ты ещё не ушла? Отлично! — Зоя радостно махнула планшетом, который в её руках был оружием массового поражения. — Тебя там Пётр Константинович искал, просил к нему отправить.

Мои глаза расширились одновременно с тем, как лицо Ленки расплылось в хитрой улыбке. Ну конечно, именно сейчас судьба решила устроить мне «рандеву».

— Зачем? — осторожно уточнила я. В голосе явно слышался панический намёк: «Может, можно отказаться?» — Может, скажешь, что не нашла меня?

Зоя поправила очки, бросила на меня взгляд с таким выражением, будто я только что попросила её сбросить пациента с лестницы.
— Вот ещё! — фыркнула она. — Идти или нет — сама решай. Моё дело только передать.

С этими словами она развернулась на каблуках и умчалась обратно на пост. В воздухе остался её сладкий как леденец парфюм. Как еще никто не пожаловался на аллергию от такой газовой атаки?

Я постояла секунду, глядя на свой шкафчик, как на ворота в Нарнию, и обречённо достала обратно халат. Накинула его на плечи, будто боевую броню, громко захлопнув дверцу, поплелась к выходу.

— А я говориииила… — протянула Ленка, сладко пропев фразу так, что хотелось показать ей средний палец. — Надо было с кем-нибудь на деньги спорить.

Я предпочла проигнорировать её победный тон и идти дальше. Но, честно говоря, внутри уже вовсю звучал драматический саундтрек — скрипки, барабаны и я, шагающая навстречу своей судьбе. Или, скорее, навстречу неловкому разговору с шефом и бесславному финалу моего рабочего дня.

Глава 2. Оля

— Пётр Константинович, вызывали? — просунула я голову в дверь, как студентка, опаздывающая на пару и надеющаяся, что лектор внезапно исчез.

— А вот и ты, — мужчина расплылся в улыбке при виде меня и жестом пригласил на стул напротив. — Проходи, присаживайся.

Кабинет пах чем-то вроде кожи и свежих бумаг — запах серьёзных людей, которые успевают и работать, и высыпаться. На столе у него царил идеальный порядок: стопки документов, аккуратно сложенные папки, чашка без единого пятнышка. Мой же стол обычно выглядел так, будто по нему проехал танк.

Я вошла едва ли не на цыпочках, словно боялась оставить следы. Стул скрипнул, когда я осторожно опустилась на него, и я мысленно пожелала ему стойкости: «Держись, родной, не подведи в трудный момент».

— Я… э-э… — протянула я, не зная, зачем меня сюда вызвали и как себя вести. В голове мелькали самые идиотские варианты: от «я ничего не брала, честное слово» до «это всё Ленка, она подговорила». — Могу быть вам чем-то полезной?

— Конечно, Оленька, — ответил мой завотделением даже не поднимая головы и продолжая рыться в ящике стола. Деревянный ящик противно скрипнул, — Ты вообще очень полезный сотрудник нашей больницы.

Я моргнула. Ну вот что это было? С комплиментов начал? Обычно комплименты звучат, когда мужчина хотя бы смотрит тебе в глаза, а не ныряет в залежи скрепок и степлеров. Или что там у него, интересно. Может мини-бар?

— Спасибо, конечно… — осторожно протянула я, прижимая руки к коленям так крепко, что костяшки побелели. — Но вы меня, кажется, не ради этого позвали.

Он наконец поднял взгляд. И вот тут я поняла, что Ленкины слова о том, «как он на тебя смотрит», были, может, и не таким уж плодом её богатой фантазии. В его глазах не было обычной строгости начальника — скорее что-то слишком внимательное и заинтересованное.

Я нервно сглотнула и попыталась отвести глаза. Только бы он не подумал, что я его рассматривала. Но, естественно, не успела. Зав уже откинулся на спинку кресла, переплёл пальцы и с улыбкой добавил:

— У меня есть к тебе одно предложение. Особенное.

Внутри у меня ёкнуло: «Ну всё, точно. Сейчас предложит либо работать сверхурочно, либо организовать большую коллективную фотосессию сотрудников. Конечно же только за почетную грамоту. И, зная мою удачу, скорее и первое и второе».

— Особенное, — повторил он, сделав акцент на этом слове и его голос прозвучал так серьёзно, что я уже приготовилась к худшему.

Но Пётр Константинович улыбнулся шире и продолжил:
— Я хотел бы предложить твою кандидатуру на повышение квалификационной категории. Я за тобой наблюдал, ты давно этого заслуживаешь. Как врач общей практики, ты можешь претендовать на первую категорию. Это повысит и твой статус, и зарплату конечно же.

У меня внутри всё сначала ухнуло вниз (категория? статус? зарплата?!), а потом запрыгало, как ёжик на батуте. Конечно, я знала, что коллеги и с меньшим стажем чем я оформляли категории: сначала вторая, потом первая, потом высшая — и все ходили с таким видом, будто их посвятили в тайное сообщество. Но вот чтобы про меня такое сказали…

— Э-э… спасибо, — пролепетала я, чувствуя, что в голове сражаются две Оли: одна гордится и готова расплакаться от счастья, а вторая подозревает подвох и ждёт, что сейчас меня попросят подписать договор кровью.

— Более того, — добавил он и чуть наклонился вперёд, — в следующем месяце будет закрытое мероприятие организованное мэром для всяких уважаемых господ из министерства здравоохранения и избранных врачей. Там будут представители аттестационной комиссии, несколько главных врачей из больших медицинских центров. Я хотел бы представить тебя им лично.

Я моргнула. Закрытое мероприятие. Звучало так, будто меня собирались ввести в масонскую ложу.

— И… — он выдержал паузу, словно специально, чтобы я успела покраснеть и напридумывать глупостей, — я уверен ты сможешь произвести на них такое же яркое впечатление, как и на меня.

О, Господи. Вот теперь у меня точно гастрит обострится на нервной почве.

— Я… — выдохнула я, стараясь изобразить благодарность, а не панику. — Я даже не знаю, что сказать.

— Понимаю, ты наверное удивлена и растеряна, — не совсем верно истолковал мое замешательство Петр Константинович, — Но я конечно же, я не оставлю тебя одну в такой важный вечер, — голос его стал ниже, мягче, почти интимным. — Я буду рядом. Сопровожу. Объясню, как себя вести, с кем познакомиться… с кем лучше не связываться.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Само собой я не настаиваю, но, Оленька, — он чуть наклонился ко мне, и от его одеколона вдруг стало тяжело дышать, — такие шансы не дают дважды.

Его взгляд скользнул по мне и задержался на груди явно дольше, чем следовало бы, и уголки губ дрогнули в почти невинной, но какой-то уж очень двусмысленной улыбке.

— А в остальном — решать тебе.

Я почувствовала, как во рту пересохло, будто там пустыня Сахара. Сглотнула, но легче не стало.

— Это… неожиданно, — осторожно начала я, стараясь не заикнуться. — Большое спасибо, Пётр Константинович, что вы подумали обо мне. Для меня это… большая честь.

Он прищурился, с любопытством наблюдая за моей реакцией.
— Честь — это хорошо. Но вот решимость уметь проявлять — ещё лучше, Оленька.

Я скрестила пальцы на коленях, чтобы руки не дрожали.
— Просто… решение серьёзное. Хочу немного времени всё обдумать. Если соглашусь, то подойти к этому ответственно.

Пётр Константинович постучал пальцами по столу.
— Время — штука коварная, — протянул он. — Пока думаешь, кто-то другой может занять твоё место. Я ведь уже объяснял тебе, что такие возможности дважды не выпадаю?

Я выдавила улыбку, не слишком убедительную.
— Я понимаю…

Он снова подался вперёд, его голос стал мягче, почти доверительным:
— Тогда скажи мне прямо, Оленька, могу ли я на тебя рассчитывать? Мне бы не хотелось… разочароваться.

Глава 3. Оля

— СЮРПРИИИИЗ!!! — раздалось со всех сторон, и я, перекрикивая остальных, тоже вложила в это слово всё, что могла.

Лёша застыл на пороге, моргнул несколько раз, явно пытаясь осознать, что происходит, а потом его лицо расплылось в широкой улыбке. Смех вырвался у него так легко и искренне, что в глазах сразу вспыхнула та самая мальчишеская радость, ради которой, кажется, и стоило затевать весь этот сюрприз.

— Хей, с днём рождения, приятель! — я первой выскользнула из-за стола и шагнула к нему, обняв так крепко, будто собиралась передать всё накопившееся тепло и благодарность за то, что он вообще есть в нашей жизни.

Он прижал меня в ответ, и в этот момент весь шум ресторана словно на секунду отступил на второй план, уступив место простому счастью.

Вечеринка-сюрприз удалась.

Аня постаралась: она разыграла всё так тонко, будто действительно собиралась отметить праздник тихо, лишь втроём — она, Лёша и Полина. А на деле в уютном зале ресторана уже стоял длинный стол, украшенный гирляндой из живых цветов и свечами.

Я заметила, как Лёшины родители встали со своих мест — мама с улыбкой, а отец с тем самым строгим видом, за которым всегда прячется нежность. Его сестра уже махала рукой, а рядом переглядывались друзья .

В воздухе витал запах запечённого мяса, специй и свежего хлеба, официанты бесшумно скользили между столиками, расставляя бокалы. Я успела уловить, как Лёша переводит взгляд с одного лица на другое, и чем дольше он смотрел, тем теплее становилась его улыбка.

— Вы что, все здесь? — он почти растерялся, и от этого выглядел ещё трогательнее.

— Ага, — хмыкнула Аня, подходя к нему и беря за руку. — Сюрприз, любимый.

— Ты в последнее время прям балуешь меня приятными сюрпризами, — Лёша склонился к Ане и легко, почти бережно, поцеловал её в губы.

Я невольно залюбовалась ими. Ну до чего же это было красиво — видеть их вместе. От них будто исходило мягкое сияние, то самое, которое появляется только у людей по-настоящему счастливых. И я поймала себя на том, что улыбаюсь, глядя на них, словно на любимую романтическую сцену из фильма.

Около месяца назад Аня рассказала ему, что беременна. И с того дня эти двое, которых и раньше было невозможно оторвать друг от друга, стали совсем уж похожи на попугайчиков-неразлучников. Всегда вместе, всегда в движении друг вокруг друга, с их тайными улыбками, прикосновениями, короткими взглядами, которые говорили куда больше любых слов.

И в этот момент я вдруг ощутила: да, именно ради таких вот картинок счастья и стоит верить в любовь, несмотря на всё, что с ней связано — на страхи, сомнения и прошлые раны.

( Прим. автора: историю Анны и Алексея можно прочитать в моем романе “Как упаковать любовь” — https://litnet.com/shrt/jq_R )

— Вы такие сладкие, что у меня вот-вот разовьется диабет! — заявила Лешина сестра, пробираясь сквозь толпу гостей, и крепко обняла именинника. — С днём рождения, братик!

Рядом скакала радостная Полина, её кудри, забранные в два пышных хвостика, подпрыгивали в такт движениям. Я готова была биться об заклад, что она радовалась этому празднику ничуть не меньше, чем если бы он был посвящён её собственному дню рождения.

Впрочем, неудивительно: совсем недавно у неё самой было пышное торжество по случаю поступления в школу, и теперь она с удовольствием смаковала каждую деталь чужого веселья.

Пока Лёша принимал поздравления, я подошла к Ане и крепко её обняла. Она буквально светилась — счастьем, гармонией, чем-то таким женственным, мягким и уютным, что рядом с ней хотелось задержаться подольше.

— Ну как ты, родная? — спросила я, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. — Как твой токсикоз?

Аня состроила забавную гримасу, а я не выдержала и расхохоталась.

— Ой, и не спрашивай, — вздохнула она тяжело, но тут же улыбнулась. — Меня по утрам только вода с имбирём и спасает. И то — если Полина не начинает бегать вокруг и задавать тысячу вопросов про братика или сестрёнку.

Я снова улыбнулась: ну да, в этой семье скучать явно никому не придётся.

Гости постепенно вновь начали рассаживаться за длинный стол, уставленный закусками и красиво оформленными блюдами. Официанты выносили горячее, а кто-то из друзей Лёши уже поднял бокал, громко предложив:

— Ну что, начнём? Леха, за тебя!

Все поддержали, и ресторан на пару мгновений наполнился звонким хором «ура!». Лёша, слегка смутившись, благодарно кивнул и прижал Аню ближе к себе, будто показывая всем, что самое важное поздравление он уже получил.

Полина, сияя, уселась рядом с ними и деловито наливала в свой и мамин бокал яблочный сок — «для тоста». Она, конечно, чувствовала себя важной частью этого праздника, и никто не планировал её останавливать. Смех, разговоры, звон бокалов — атмосфера была тёплой и домашней, несмотря на то, что мы сидели в ресторане. Я огляделась: лица сияли, глаза светились, и в этот момент всё казалось удивительно комфортным, не смотря на то, что я не была знакома с частью приглашенных гостей.

Спустя какое-то время к нашему столу хостес проводила еще одного припозднившегося гостя. Я узнала его по голосу ещё до того, как повернула голову.

Дмитрий.

Глава 4. Оля

— Привет, старик! — радостно воскликнул Дмитрий, крепко пожимая Лёше руку и тут же затаскивая его в медвежьи объятия. — Ну как ты? Это не из тебя там на пороге песок рассыпан?

Я сделала вид, что очень увлечена своим бокалом вина, вертя его в пальцах так, будто изучала оттенки букета, достойного знаменитого сомелье. На деле это была всего лишь отчаянная попытка скрыть закатывающиеся глаза. Но, как назло, сердце выдало меня с головой — сделало крошечный кульбит, словно у него имелась своя память и собственное мнение насчёт Дмитрия.

Мы не виделись несколько месяцев — со дня, когда Аня как-то решила решила устроить нам «девичник».

Мы с ней и Полей тогда бродили по магазинам, мерили самые сумасшедшие наряды — от блестящих комбинезонов до платьев с перьями, в которых мы точно никогда не вышли бы в люди. Смеялись так, что кажется собирали в каждом магазине небольшую толпу «подсматривающих» чему же мы так радуемся.

Когда мы с девочками наконец вернулись домой — усталые, но довольные, — застали Лёшу и Димана в их настоящем «мужском раю». Они сидели перед телевизором, увлечённо рубились в приставку, вокруг — гора чипсов, пара опустошённых бутылок пива и какой-то подозрительный соус на журнальном столике. Выглядели парни так, будто мир за пределами экрана перестал существовать.

Честное слово, даже наше появление они заметили не сразу. Мы могли войти хоть с фламинго под мышкой или в костюмах единорогов — максимум, что получили бы в ответ, это рассеянное: «Тсс, не мешайте, тут уровень сложный!»

А потом, уже между боями, Дима совершенно серьёзно начал рассуждать, сколько денег они могли бы зарабатывать, если бы ушли в киберспорт. Он даже сыпал какими-то цифрами и статистикой, будто только что подсчитал бизнес-план. Мы с Аней переглядывались и хором вздыхали: вот бы эту энергию да в мирное русло… например, хотя бы на уборку того апокалипсиса, что образовался в квартире всего за полдня.

И вот теперь он здесь. Немного позже всех, но с той самой лёгкой уверенностью, которая всегда была ему к лицу, но невероятно бесила меня.

У Вселенной, как всегда, нашлось свое непревзойденное чувство юмора. Потому что угадайте, где оказалось единственное свободное место для опоздавшего? Правильно — прямо рядом со мной. Спасибо, дорогая Вселенная, но, честно говоря, я бы не отказалась с кем-нибудь поменяться.

Дмитрий опустился на стул с видом человека, который опаздывает не потому что не успел, а потому что так захотел. И, что удивительно, пришёл он один. Вот уж чего я особо не ожидала. С его темпераментом я была бы куда меньше удивлена, если бы он явился с парочкой девиц под ручку — одна в красном, другая в блёстках, и обе они шумно хохочут.

Хотя, если честно, я прекрасно понимала, что во мне сейчас говорит не объективность, а чистая обида.

— Оля, я очень надеялся тебя здесь встретить, — Дима улыбнулся и скользнул по мне взглядом с головы до ног, задержавшись дольше, чем следовало. — Ты выглядишь прекрасно, как всегда.

— Благодарю, — я изогнула бровь. — А ты… прямо повзрослел. Почти настоящий спасатель.

Да-да, иногда я бываю той еще язвой. Не горжусь собой, но прощаю эту маленькую слабость.

Мы с Димой познакомились на сайте знакомств — тогда я ещё и понятия не имела, что у нас окажутся общие друзья. Чисто от скуки завела страничку под вымышленным именем, чтобы меньше шансов было, что кто-нибудь с работы раскопает мою личную жизнь. А вот Дмитрий подошёл к делу куда креативнее: он не только зарегистрировался, но и сочинил целую легенду про себя.

Неделю! Целую неделю я общалась с ним каждый день, искренне веря, что он работает спасателем. Представляете? Я даже умудрялась в глубине души волноваться: как бы он не пострадал на каком-нибудь вызове. И ведь всё складывалось как в фильме — столько общего во взглядах на жизнь, совпадения в кино и музыке, что я буквально млела и начинала верить: вот оно, что-то настоящее.

Даже сочетание «он — спасатель, я — врач» казалось мне чем-то судьбоносным. Мы же оба вроде как спасаем людей, делаем важное дело. Такая романтика, что хоть сценарий для фильма пиши.

А потом жизнь решила меня огорошить. Случай свёл нас у Лёши на даче, и там я узнала правду. Если Дмитрий и может кого-то спасти, то разве что деревья — перейдя на электронный документооборот или хотя бы покупая бумагу из переработанных материалов. Потому что никакой он не спасатель, а самый обыкновенный юрист. И знаете, сочетание «врач плюс юрист» почему-то уже совсем не звучало как великая романтическая история.

Дима засмеялся, явно уловив мой намёк и приняв колкость.

— Ну что, может, всё же простишь мне тот маленький маскарад?

Я пожала плечами и отложила салфетку.
— Простить-то простила. Но кто сказал, что я не имею права припоминать?

Не дожидаясь его реакции, я поднялась из-за стола и направилась в уборную. Нужно было хотя бы на минуту побыть одной, чтобы привести в порядок мысли. Я чувствовала себя глупо из-за того, что так реагирую на Диму. В глазах других это, наверное, выглядело как невинная шутка — его выдумка про спасателя. Невинный розыгрыш. Ведь я в некотором роде тоже врала, представлялась другим именем.

Но для меня всё было сложнее: прошлый опыт научил меня одному важному правилу — с теми, кто начинает общение с лжи, связываться опасно.

В туалете я застала Аню — она стояла, уцепившись руками за раковину, и полоскала рот с мученым выражением лица. Я сразу шагнула к ней, испугавшись, что всё серьезнее, чем кажется.

— Ты в порядке? Может, позвать кого-то? Лёшу?

Аня резко покачала головой, выплюнула воду и выдохнула почти с раздражением:
— Вот бы найти того, кто придумал выражение «утренняя тошнота», и засудить его к чертям. В моем случае время суток вообще не имеет значения. Хотя… — она на секунду задумалась.

Я молча протянула ей несколько салфеток и осторожно положила руку на плечо.

— Утром, конечно, тяжелее, — продолжила она и чуть прижалась ко мне. Я обняла её, поглаживая по плечам и спине, стараясь хоть немного облегчить.

Глава 5. Оля

Подруга рассмеялась и, не удержавшись, слегка стукнула меня кулаком в плечо.
— Вот ты засранка!

— Что? — я возмутилась нарочито драматично, театрально расправив плечи. — Я тогда тоже была юна и свежа, как майская роза! В ординатуру собиралась, помнишь?

Аня закусила губу, пытаясь справиться с новой волной смеха и тошнотой одновременно, и прикрыла рот рукой. Наконец, отдышавшись, прошептала сквозь смешок:
— Ладно, ладно, майская роза… Но учти: это не освобождает тебя от наказания за все твои шпильки в мой адрес.

— Наказание? — я фыркнула и скривилась, словно от кислого лимона. — Да я и так с лихвой наказана! Сама попробуй посидеть рядом с этим клоуном. Надеюсь, это не ты занималась рассадкой гостей? — бросила я, улыбаясь краем губ.

Аня только закатила глаза — её фирменный жест в такие моменты. Она делает так каждый раз, когда я позволяю себе ехидничать в адрес Дмитрия. Ей с Лёшей, кажется, что якобы мы с ним — идеальная пара, и у меня стойкое ощущение, что они даже подумывали свести нас, когда узнали, что мы знакомы.

Я вернулась в зал и, подойдя к своему месту, заметила, что мой «сосед по несчастью» полностью залип в телефон. Пальцы быстро бегали по экрану, а он сам выглядел так сосредоточенно, будто решал судьбу государства, а не переписывался с кем-то в мессенджере.

Обычно Дмитрий встречал меня своей фирменной легкомысленной улыбочкой женского угодника — такой, что сразу хотелось либо закатить глаза, либо вылить на него стакан воды (вариант зависел от моего настроения). А тут — ни намёка на привычную ухмылку. Брови сведены, между ними прорезалась серьёзная складка, губы поджаты. В очках отражался свет экрана, и от этого он вдруг выглядел едва ли не аристократично.

Я поймала себя на том, что слишком уж внимательно его разглядываю. Ещё чуть-чуть — и начну считать ресницы. Вовремя спохватилась и едва не запнулась о ножку стула. Отлично, Оля, просто прекрасно. Видимо, последний бокал был лишним, раз я умудрилась засмотреться на Дмитрия из всех присутствующих гостей. Уж не настолько же я отчаялась, право слово.

— И снова привет, — заметил Дима, когда я вернулась за стол. — Так что, могу рассчитывать, что прекрасная дама подарит мне танец этим вечером?

— Обязательно уточню у неё, если увижу, — парировала я самым равнодушным тоном и полезла в сумочку за телефоном, демонстративно давая понять, что «прекрасная дама» со мной точно не совпадает.

На экране загрузилось приложение такси, и я с тоской уставилась на цифры. Тысяча с лишним за эконом и тридцать минут пути… За такие деньги я ожидала, что меня доставят не только до квартиры, но и донесут до кровати. Приуныла. Решила: ладно, не развалюсь — до метро дойду пешком. Ходьба, говорят, продлевает жизнь.

Завтра с утра снова на смену, а на работе и без пеших прогулок ощущаешь себя почти вечной. Ну как в той поговорке: «От работы дохнут кони, ну а я — бессмертный пони». Вот! Это про меня.

К нам подошёл Лёша и, склонившись, обнял за плечи одновременно и меня, и Диму.
— Ну что, голубки, — протянул он с хитрой ухмылкой, — как вы тут? Развлекаетесь? Не скучаете?

— Да какая уж тут скука, — ответила я, похлопав его по руке, — праздник просто супер. Но, увы, мне уже пора бежать.

Я встала и, стараясь не зацепить никого локтем, осторожно протиснулась между стульями.

— Как? Уже?! — это прозвучало словно хором, и я не поняла, кто это сказал — Дима или Лёша. Либо вино давало о себе знать, либо они и вправду синхронизировались.

Я тряхнула головой и устало потерла переносицу.
— Да, мне утром рано на работу. Спасать человеческие жизни и всё такое, сам понимаешь. — На этих словах я не удержалась и всё же стрельнула глазами в сторону Димы. Чисто случайно, конечно.

— Но я ещё раз поздравляю тебя с твоим днём! — добавила я уже бодрее, обняв Лёшу. Он крепко прижал меня в ответ, а через плечо я краем глаза заметила, что Дима смотрел на нас с задумчивым выражением лица. — Обними за меня Анюту, ладно?

Лёша проводил меня до гардероба и помог надеть плащ. Я почувствовала себя почти школьницей, которую старший брат провожает с вечеринки.

— Ты на такси? — спросил он, поправляя мне воротник.

Я как могла беззаботно отмахнулась:
— Не, я своим ходом. Надо немного проветриться после такого застолья. — я покружила руками в воздухе, словно вокруг меня вертелись огоньки. — Если не сделаю этого, боюсь, до утра буду ловить вертолеты и считать овец.

— Уверена? Может, всё-таки вызвать тебе машину?

— Нет-нет, всё отлично! — поспешила я заверить. — Доберусь до дома на метро. Сейчас и народа там почти нет уже.

Лёша нахмурился, но спорить не стал.
— Ну ладно, как знаешь. Но, пожалуйста, напиши, когда будешь дома. Чтобы мы с Аней не переживали, ладно?

— Будет сделано, — я отдала честь, сперва запутавшись, какой рукой это делается. — Не позволю беременной женщине нервничать из-за меня.

Мы ещё раз обнялись, я чмокнула Лёшу в щёку и выпорхнула на улицу, где вечерний воздух ударил в лицо прохладой. Ох уж эта осень.

Запахнувшись поплотнее, я неспешно направилась в сторону ближайшей станции метро. Фонари на улице светили лениво и словно нехотя, создавая не то романтичный полумрак, не то просто экономию на электричестве.
Мимо проходили люди: кто-то чинно выгуливал собаку, кто-то тащил объемные пакеты с продуктами.

Из приоткрытого окна глухо тонированной машины, проплывающей рядом, донёсся свист и хохот. Мужской, конечно же. Куда без этого. Я внутри вся сжалась, но постаралась никак не выдать это походкой. Сделала вид, что просто не услышала.

Пару раз еще что-то прокричав, парни видимо поняли, что знакомство отменяется, интерес пропал, и машина уехала. Я позволила себе короткий выдох. Пронесло.
Может быть я зря так нервничала. Всё-таки оживлённая улица, вряд ли что-то случилось бы. Но дешевый уличный свист в стиле «Эй, красотка!» я терпеть не могла и где-то на подсознании пугалась.

Глава 6. Оля

— Прости, прости! — вскинул руку в примирительном жесте Дима. В другой он держал зонт, ловко укрывая нас обоих от дождя. — Я пытался тебя окликнуть, но ты, похоже, ничего не слышала.

Я всё ещё тяжело дышала, прижав ладонь к груди, будто это могло унять сердце, которое отчаянно пыталось пробить себе выход наружу. В ушах стоял легкий шум, капли барабанили по зонтам прохожих, где-то сбоку визгливо сигналил автомобиль, а рядом по начавшим образовываться лужам шлёпали быстрые шаги. Люди обходили нас, некоторые косились с неодобрением.

— Встали, чертовы наркоманы… — проворчала какая-то женщина, протискиваясь мимо.

Я даже не успела оскорбиться — во-первых, мне было не до этого, да и мы с Димой возможно и правда не выглядели как рекламное лицо здорового образа жизни прямо в этот момент: я бледная, взъерошенная, с глазами по пять рублей, он — мокрый и запыхавшийся от быстрой ходьбы.

А во-вторых… если бы я и попробовала разобраться, почему она так решила, боюсь, не нашла бы ответа.

— Ты чего подкрадываешься? — выдохнула я наконец, всё ещё чувствуя, как сердце бешено барабанит в груди.
— Я не подкрадывался, я тебя звал, — спокойно возразил Дима и слегка приподнял бровь. — Хотел проводить.
— Зачем? — подозрительно прищурилась я, обхватив себя руками так, словно могла защититься от его аргументов.

Он закатил глаза так картинно, что я едва не фыркнула. А потом улыбнулся — неожиданно мягко, даже немного робко.
— Ну, как минимум, чтобы ты не ходила одна по улицам так поздно.
— А как максимум? — я приподняла подбородок, будто проверяла его на искренность.
— Как максимум… чтобы провести с тобой ещё хоть немного времени. Раз уж в ресторане нам нормально поговорить не удалось.

И с этими словами он подставил мне локоть. Настоящий кавалер, только не хватает цилиндра и трости. Я пару секунд с сомнением уставилась на это предложение, внутренне колеблясь: принять или гордо уйти, изображая независимость. Но в итоге выбрала первый вариант.

— Ладно, — пробормотала я, беря его под руку. — Потерплю тебя. Всё лучше, чем простуда или воспаление лёгких.

Ветер снова дернул мои волосы, а Дима чуть наклонил зонт, чтобы прикрыть меня. И, черт возьми, рядом с ним идти оказалось куда теплее, чем я ожидала.

Мы зашагали в сторону метро. Асфальт поблескивал от дождя, фонари отражались в лужах жёлтыми пятнами, а прохожие торопливо жались друг к другу под зонтами.

— Ну и как тебе вечеринка? — спросил Дима, наклоняясь чуть ближе, словно мой ответ был секретом. — Я, если честно, ожидал больше тортов и меньше тостов.
— Торты будут позже, — усмехнулась я. — Правда, увидят их только самые стойкие, кто доживёт до финала.
— Ну и ладно, много сладкого в любом случае вредно. — заметил он.

Мы шли рядом под одним зонтом, и дождь барабанил по ткани так ровно и настойчиво, что казался нашим невидимым оркестром. Мир вокруг растворился в сером шёпоте капель, и остался только маленький остров света и звука, где были мы вдвоём — чуть ближе друг к другу, чем я могла себе представить еще несколько минут назад.

— Ты сегодня выглядишь так, будто сбежала с обложки журнала, — сказал Дима, наклоняя голову и щурясь, словно приглядывался к деталям.

— Да ну, — фыркнула я. — Просто платье и каблуки.

— Ага, ну конечно просто. — он улыбнулся, и от уголков его глаз разбежались тонкие лучики морщинок. — Но поверь, если бы я вышел в платье и каблуках, эффект был бы совсем не тот.

Я постаралась остаться невозмутимой, но уголки губ всё-таки предательски дёрнулись. Поэтому я поспешно поправила ремешок сумки и сделала вид, что слишком занята этим процессом и своим безупречным равнодушием.

— Ты всё время шутишь?
— Только когда волнуюсь, — легко признался он и привычным жестом поправил на переносице очки. — Вот сейчас, например.
— И что тебя так волнует? — спросила я, нарочно сделав голос чуть ленивым.
— Что ты решишь, будто я скучный, — сказал он с улыбкой, но глаза при этом смотрели серьёзно.

Его слова настолько выбили меня из колеи, что я резко повернула голову и уставилась на него с полным недоумением. И именно в этот момент мой каблук предательски угодил в выбоину асфальта. Я потеряла равновесие и уже почти летела вниз, но сильные руки подхватили меня.

Дыхание сбилось — то ли от испуга, то ли от того, как легко он удержал меня. Я рефлекторно схватилась за него, пальцы сжали ткань его пиджака, и в следующее мгновение оказалось, что я прижалась к нему вплотную.

Его рука обвила мою талию, а сама я, чуть запрокинув голову, смотрела на него снизу вверх. Лицо Димы оказалось так близко, что не смотря на шум я различала его тихое, неровное дыхание, а на волосах заметила капельки воды.

— Держу тебя. — выдохнул он и от этих двух слов у меня внезапно мурашки прошлись по коже.

Дима крепко держал меня обеими руками, и только спустя мгновение я поняла, что зонт безнадёжно съехал в сторону. Мы стояли посреди улицы под мелкими каплями моросящего дождя, который осела на наших волосам, щекам и одежде.

Несколько секунд тянулись бесконечно: я слышала только его дыхание и стук собственного сердца, а весь остальной мир будто растворился в сером тумане дождя.

Мне стало ужасно неловко. Я не могла вспомнить, когда в последний раз была так близка с кем-то из мужчин. Лёгкая дрожь прошла по плечам, а мысли путались — одновременно и смущение, и странное, почти детское удовольствие от того, что кто-то так позаботился обо мне.

Я робко отстранилась, заправила волосы за уши и снова взяла Диму под руку, стараясь сделать вид, что всё в порядке, хотя внутренне смеялась над собой: «Что ты, Оля, и поплыла как девочка подросток?».

— Всё в порядке, спасибо… — выдавила я и опустила взгляд на мокрый асфальт.

Мы ещё прошли вперед, молча, словно больше не находя тем для разговора, когда вдруг сзади раздался голос:

— Ольга, добрый вечер! А я увидел и думаю — вы или не вы?

Глава 7. Оля

— П-пётр Константинович?.. — выдохнула я, и голос мой предательски дрогнул. Кажется, я начала заикаться, как школьница, попавшаяся с телефоном на уроке.

Вот уж кого меньше всего я ожидала встретить на улице поздним вечером — так это собственного завотделением. Ещё и после того, как последние дни я мастерски практиковала дисциплину «уклонение на рабочем месте», бегая от него с видом крайне занятого человека.

Пётр Константинович стоял всего в паре шагов от нас под широким темным зонтом-тростью. Высокий, в безупречно сидящем тёмном пальто, с подчёркнуто широкими плечами, аккуратно уложенными русыми волосами с серебристой нитью у висков. И той самой вежливой улыбкой, от которой у половины стационара подкашивались колени. Респектабельный, уверенный, эффектный. Воплощение успеха «за сорок», как его представляюсь преобладающее большинство людей. И, разумеется, именно сейчас он решил прогуляться под дождём.

— Какая неожиданная и приятная встреча! — сказал он с наигранным удивлением, в котором я, к сожалению, сразу уловила тень упрека. — В больнице вы прям неуловимая, а тут мне улыбнулась такая удача.

Он провёл по мне взглядом сверху вниз — от макушки моих растрёпанных после дождя волос до самых кончиков туфель — и обратно. От этого внимательного, слишком оценивающего взгляда мне захотелось немедленно спрятаться, запахнуться в пальто до подбородка и раствориться в ближайшей луже.

Я судорожно вдохнула, натянула на лицо улыбку и попыталась изобразить радость от встречи. Но, судя по тому, как предательски дёрнулся уголок моего рта, вышло у меня что-то среднее между нервным тиком и намеком на инсульт.

И как будто для пущего эффекта, именно в этот момент Дима, абсолютно невозмутимый, подтянул меня ближе к себе под зонт. Спокойно, чуть настойчиво, но так, словно это было самое естественное в мире.

— Ой… добрый вечер, Пётр Константинович, — выдавила я, кивнув и чувствуя, что щеки начинают предательски гореть. Голос, конечно, прозвучал так, будто я только что вдохнула гелия. — Мы вот… гуляем.

«Гуляем?!» — мысленно завизжала я на саму себя. — «Браво, Оля! Прямо сейчас получаешь «Оскар» за самую нелепую импровизацию года.

— Прогулки — это прекрасно, — снисходительным тоном сказал Пётр Константинович, чуть кивнув, словно благословлял нас. — Свежий воздух творит чудеса для здоровья и иммунитета.

— Ну да… — я неловко кивнула, уставившись куда-то в лужу у своих ног.

«Ну да? Серьёзно?! Следующий уровень красноречия: «угу» и «ага»?»

Пауза повисла тягучая, и я почувствовала, как он смотрит на нас обоих с тем самым прищуром, в котором читается больше вопросов, чем хотелось бы. Сердце колотилось так, будто я проглотила метроном.

— А вы… — начал он и устремил внимательный взгляд на Диму.

Тут до меня дошло, что по всем правилам приличия я должна их представить. В моей голове вспыхнула надпись неоновыми буквами: «Ну вот, Оля, выкручивайся!»

— Ой, простите, — поспешно заговорила я, — Дим, познакомься… это Пётр Константинович, заведующий отделением, в котором я работаю. Светило современной медицины, лауреат наград крупных ассоциаций…

Я ещё не договорила, а он уже заметно приосанился, подбородок чуть выше, взгляд — с оттенком самодовольства. И, конечно же, деланно отмахнулся, будто всё это лишнее:

— Ольга, вы меня смущаете, — сказал он, но губы растянулись в довольной ухмылке.

— Очень приятно, — спокойно произнёс Дима и протянул руку. Его голос звучал уверенно, ровно так, будто он каждую неделю знакомится с профессорами, академиками и прочими небожителями.

Я сглотнула, понимая, что если сейчас не добьюсь хоть какой-то логичности в этой сцене, то завтра в отделении пойдут слухи. Но вместо нормального объяснения мой язык, видимо, решил выступить в жанре стендапа, и я ляпнула первое, что пришло на ум:

— А это Дима… мой… жених.